Тахиэло, ринувшиеся следом, затормозили было, увидев, что исказителям не удалось выполнить задуманное… но и для них было уже поздно. Пятеро оставшихся наг-саири оказались позади, убийцы вышли из радиуса их защиты – и вернуться в него просто не успели. Так же как и не успели развоплотиться, сливаясь со мраком.
Воздух рассекли ледяные серпы и струи воды, что била сильнее меча. Сагемир Велгест, препоручив раненого коллегу заботам врачей, вернулся на поле боя – как раз вовремя, чтобы встретиться с Тормарианом и занять свое место в его плане. Мастер Воды целился с безупречной точностью – ни одно заготовленное и посланное заклинание не прошло мимо, вспарывая и рассекая тела виера.
План, разработанный за считанные минуты, работал удивительно качественно – потому что как только исполинские виера исчезли под землей, к ямам бросились солдаты – и в руках они тащили котлы и сосуды с плескавшимся внутри металлом. Его собрали отовсюду – прежде всего из разрушенных домов. Корлады, которых вывел из боя Кандарен и квинор-кераи, чьи звери были ранены и не могли участвовать, приложили все природные силы, чтобы сталь и железо превратились в жидкость; они бежали следом, касаясь края котла.
Металл полился вниз – обволакивая тела исказителей, сбрасывавших арканитовую скорлупу, собиравшихся выбраться. Он сковывал движения, превращал демонов в покрытые сталью изваяния – и с легкостью избавиться от него наг-саири не могли. Металл, хоть и рождался в земле, не был подвластен их силе.
Конечно, они бы выбрались из этой ловушки – но опять-таки, им не дали времени. В каждую из ям попалось по двое-трое наг-саири – и сейчас в каждую спрыгнул корлад с куском лидиума в руках – утварь из драгоценного металла выжившие в наземной битве вынесли с поля боя.
Все было сделано очень быстро. Светокованный металл прижимался к обычному – а затем сила управления сталью, столь же обычная для корлада, как и полет для волитара, пропускала его сквозь оболочку, с силой всаживая в тело виера, швыряя внутри него.
Над улицей зазвучали дикие вопли, приглушенные металлом; исказители бились в предсмертных муках, но товарищи уже вытащили корладов из ям – и судороги демонов не вредили никому.
Все случилось очень быстро – и пятеро оставшихся в воздухе и ринувшихся было на помощь наг-саири не успели прийти на помощь. Они мгновенно и трезво оценили свои шансы – и занялись тем, что умели лучше всего.
Охотой на магов.
Трое ринулись к заметным им боевым магам, двое – к Велгесту. Мастер Воды опередил их, ускользнув на стремительной волне; демоны кинулись следом. Однако Сагемир и не собирался бежать, он лишь вел противников туда, где и хотел их видеть.
Виера развивали максимальную скорость – но в случае с наг-саири она была невелика. И им не удалось ускользнуть от удара сверху – тяжелых металлических копий, слитых из набранных обломков все той же корладской силой, и ныне пребывавших в руках квинор-кераев.
Несколько копий прибили к земле каждого наг-саири – а дальше дело было за людьми и волитарами. Многие из них сейчас вооружились тем, что можно было бы назвать грубыми пращами – примитивное оружие, конечно… но не тогда, когда снарядом служит кусок лидиума. Он успешно попадал в крупное черное тело – а дальше светокованный металл уже действовал сам, прожигая себе дорогу.
С тремя оставшимися произошло то же самое – хотя один успел облечься в арканитовую броню, и его бросок стоил жизни пятерым бойцам. Однако стоило ему попытаться сбросить панцирь и уйти – и его постигла та же судьба.
Сверху спикировал квинор-керай, коротко доложил:
– Видим еще группу. Минут пятнадцать до места.
Тормариан коротко кивнул, глянул в сторону сотоварищей, при помощи своей силы уже освободивших мертвых виера в ямах от металла; пара Багровых Сердец, воздействуя на копья, сумела скрыть погибших исказителей. Им помогал Велгест – теперь-то он мог касаться наг-саири магией.
– Магам – зарастить ямы, – коротко приказал кодарон. – Все по местам!

Спустя полтора часа виера недосчитались оставшихся пяти групп. Последняя схватка оказалась самой трудной и долгой – демоны трех групп объединились по пути, и напали вместе; помогло то, что половину тахиэло квинор-кераи выманили наверх – и там их ждали воздушные заклинания, подготовленные временно оставившим госпиталь Киймаром. Мастер Сведений уступал старшим коллегам в мощи и опыте – но отнюдь не в тонкости искусства, и убийцы даже не поняли, что происходит, пока не увязли в ставшем внезапно твердым воздухе, а черные тела не пронзили щедро напоенные силой молнии. Киймар же помогал бить копьями сверху и заманивать под них исказителей: догнать верткого Воздушного мага они не сумели.
Этот бой стоил жизни сотне людей и волитаров – но из демонов не ушел ни один. Лидиум, огонь, мечи и Витрайн собрали хорошую жатву.
Едва ли не впервые за время осады люди не просто приняли бой, но навязали виера собственные условия битвы и их план не был разрушен. Частично они были обязаны победой отсутствию герцогов и баронов, способных импровизировать и отступать, когда им это было выгодно… но в любом случае число выживших виера еще больше сократилось.
К чему и стремились.

Утро 14
Финансисты
(с Тельтиаром)

Золтан Кирби еще не до конца свыкся с новым назначением. Теперь, став капитаном дворцовой стражи, он отвечал за безопасность дворца, всех кто в нем находился... обязанностей было множество, однако, к радости Золтана, Дангер Оррик лично распорядился насчет всего, и Кирби в какой-то степени остался не у дел. Встретившись с несколькими патрулями, он для вида проверил их готовность отражать вторжение (готовность была никакая, впрочем все они надеялись, что до дворца битва и не дойдет), а затем постучал в двери покоев лорда Бриона-Волитара.
Из-за дверей слышались оживлённые обсуждения на два голоса: кажется, у лорда Бректора снова обретался вызволенный из темницы и уже отменно освоивший все изменения в делах государства за время его отсутствия лорд Кайрис. Былая торговая хватка, наложившись на новые данные, выдавала идею за идеей, и, судя по звону, лорды или регулярно пересыпали монеты в руках (что было странно в такой момент), или пили вино, не стесняясь в количестве (чего от сдержанного и аккуратного Бриона ожидат было довольно странно).
-... цены на зерно взлетят до заоблачных высот.
- А неприкосновенный запас? Императорские кладовые, королевские?
- Компенсировать всё всё равно не удастся.
- Значит голодные острова и территории сядут на шею сытым. И посидят там, пока этот кошмар не сойдёт на убыль. Да, не один и не два года, - дзынь! - Но лучше все переживут последствия нашествия, чем перегрызутся из-за корки хлеба.
- Так они перегрызутся из-за горсти монет, Бректор.
- Сомневаюсь. Наименее псотрадали северные территории. Плодородных земель там меньше - но живут почти полностью волитары. Не придётся объяснять, почему им нужно кормить людей.
- Учитывая, что долгое время именно кормили Альянс люди...
- Вот именно. Некоторые долги отдаются так. Напоминать волитарам о долге - всё равно, что напоминать, что на троне Император. Иначе и не бывает.
Кирби осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь:
- Милорд Брион, прошу прощения за столь неожиданное вторжение. Лорд-Казначей приглашает вас для беседы... - он перевел взгляд на второго волитара. - И вас, лорд Кайрис.
Бректор, летавший по комнате в разные стороны - причём непонятно,была ли у полёта заданная траектория, кроме высоты - остановился у стола, за которым сидел его друг, и выпустил из пальцев два серебряных грифона. Видимо, лорд катал их в пальцах, щёлкая друг о друга - оттого и столько звона.
- Срочно? Он сказал, по какому вопросу?
- Кстати, как его самочувствие? - вставил Кайрис. - Мы беспокоимся за него.
- Очень плохо, - покачал головой Кирби. - Потому и настаивает на немедленной встрече.
- Неужели всё настолько безнадёжно? - вздохнул Кайрис.
- Вот вам образец государственного мужа! Думает в первую очередь о делах! Вокруг демоны, война, сам он в тяжёлом положении - а ымсли только о долге и благе страны, - уважительно качнул головой Брион. - Ведите скорее, мы идём.
- Благодарю вас, милорды, - почтительно поклонился Золтан, и повел их по коридорам в людское крыло.
Несколько раз им попадались расставленные Дангером караулы скучающих стражников, при виде Бриона вытягивающихся по стойке смирно и демонстрирующих свою готовность сражаться с любым врагом. Кирби при виде этого фарса лишь улыбался уголком рта. Уж он-то знал, чего стоят эти вояки на самом деле.
Наконец, оказавшись у дверей в апартаменты казначея, они остановились.
- Вот, прошу, проходите, - сказал капитан, открывая створки.
Рабочий кабинет лорда Винзора был пуст и находился в полнейшем беспорядке. Важные бумаги горкой валялись на столе, и под столом, прижатые горстями фераев, из открытой чернильницы торчало перо, на спинке кресла висел скомканный камзол... посреди всего этого хаоса невозмутимо стоял слуга казначея, поприветствовавший лордов поклоном.
- Лорд хотел нас видеть, - невозмутимо кивнул Бректор в ответ на приветствие. - Проводите к нему.
Кайрис, словно ветеран театральных подмосток, нацепил на лицо маску высокомерной, но доброжелательной учтивости и старательно молчал, лишь временами чуть косясь на товарища.
- Прошу сюда, милорды, - предельно вежливо ответил слуга, указав на двери, ведущие во внутренние покои казначея, а затем услужливо открыл их перед гостями. - Господин Винзор ожидает вашего визита.
- Лорд Винзор, - как бы невзначай поправил Брион. - Как его самочувствие?
Слуга пробормотал в ответ что-то наподобие "Сейчас сами увидите", и отошел в сторону, позволяя волитарам увидеть спальню казначея. Кровать, стоявшая у стены, находилась в полном беспорядке - мешанина из простыни и одеяла возвышалась над пуховой периной, причем все это было заляпано чем-то красным. На туалетном столике валялись в перемешку с драгоценностями флаконы и пузырьки, опустошенные и еще содержащие какие-то жидкости и порошки, а довершал картину изломанный веер из перьев экзотической птицы и какой-то сверкающий камень прод ним. Посреди же комнаты, наполовину укрытая в тени (ибо несколько зажженных канделябров не позволяли разглядеть и половины комнаты), стояла мраморная ванная с высокими бортами, в которой, облокотившись о край, возлежал лорд Винзор, ставший бледным подобием себя самого.
За спиной лорда с несколько скучающим видом стоял его поверенный в дорогом камзоле, а чуть поодаль - Мэллон Хизран с кипой бумаг в руках. Если бы волитары напрягли зрение, они смогли бы заметить и еще одного человека, забравшегося с ногами на кресло в дальнем углу помещения, и то ли спавшего, то ли просто отдыхающего.
- Ааааа, - медленно протянул казначей. - Дорогие моему сердцу Лорды Брион и Кайрис. Я так рад, что вы нашли время. Что навестили меня.
Голос его звучал вяло и тихо, а лицо застыло в непонятной гримасе и почти не отражало эмоций.
- М-милорд... - самообладание и голос Бриону не изменили, но тем не менее он чуть сбился при виде столь плачевного состояния могущественного человека, способного управлять делами всего Альянса одним движением руки. Теперь этот человек больше напоминал... тень. Тень не только от себя - от человека вообще. - Милорд, вы... мы поторопились, когда узнали, что вы желаете нас видеть. Полагаем, это что-то срочное?
- В моем состоянии - все дела срочные, - губы казначея чуть изогнулись, но на улыбку это было похоже лишь отдаленно. - И я... мне приятно, что вы откликнулись так скоро. Мои добрые, благородные лорды... вы только посмотрите, кто меня окружает: стервятники, лизоблюды. Тем ценнее ваша компания в такой момент.
Кайрис - последовал совету и посмотрел. Брион - тоже, внимательно приглядываясь к каждому, кто сейчас помимо него находился в лордских покоях. "Лизоблюды, стало быть... И уже как над покойником вьются, вороньё!"
- Милорд, - казалось, голос волитара из отрешённо делового вмиг сделался участливым и искренним, - мы надеемся, что вы всё найдёте в себе силы перебороть обрушившиеся на ваше здоровье тяготы и снова вернуться в общество во всём своём блеске и величии.
Волитар наклонился у самой ванной, оказавшись на одном уровне с лордом Джереми. - Мы можем вам как-то помочь? Вам нужно лечение, обязательно.
Оттолкнувшись от края ванной, казначей вплотную приблизился к лицу лорда:
- Да... вы можете мне помочь, - его голос был все так же слаб, но в нем пробились волевые нотки, столь любимые им раньше. И, что гораздо хуже, изо рта Винзора исторгалось зловоние, схожее с трупным гниением. - Можете, если хоть сколько-нибудь уважаете меня и все, что я сделал для Альянса!

Бректор – даже не поморщился, и жестом подозвал к себе Кайриса. Второй лорд также слонился над ванной, изредка поглядывая на остальных присутствующих.
- Говорите, Джереми. Мы слушаем вас.
- Хизран! Пошел вон! - Резко обернувшись к Счетоводу, взвизгнул Винзор, едва не оглушив присутствующих. - Я тебе не доверяю, убирайся!
Тот, не выпуская из рук бумаг, лишь пожал плечами, и отступив к выходу, скрылся за дверями, выразив свое возмущение лишь излишне громко хлопнув на прощание.
- Вот мразь, - вновь притих казначей. - Кормится у меня с рук и меня же обманывает. Думает, я не знаю... я все знаю.
- Обманывает?! Да как они смеют? - возмутился Кайрис.
- Это наивно. Вас обмануть может разве что Отец Небесный, будь у него такая потребность, - усмехнулся Брион. - Неужели они... постойте, пользоваться вашим плохим самочувствием, чтобы запустить руку в казну, когда народ и государство стоят на грани гибели? Я... правильно вас понимаю?
- И ты еще смеешь возмущаться? - Глядя сквозь старого волитара, бросил казначей второму гостю. - Хизран просто... дурак. А вот что ты делал в моих бумагах? Что вы оба в них искали?!
Отклонившись к мраморному краю, он чуть приподнялся на локтях. Плечи его показались из-под воды - на коже можно было различить темные пятна.
Переглянувшись, волитары застыли в недоумении.
- Объяснитесь, лорд Винзор! – потребовал Брион ледяным голосом.
- Лишить вас всего? Позвольте, а какой нам в этом смысл? - усмехнулся надменно Брион, присажвиаясь на самый край ванной - невинно, словно болтая со старым другом. - Или вы думаете, что наши личные состояния так сильно уступают вашему? Вы делали своё всю жизнь. мы свои - века и века, родами, а не только самими собой увеличивая своё достойние. Зачем нам это?
- Вот и я спрашиваю, зачем?!
- Вы бредите, милорд, - фыркнул Кайрис. - мы занимались финансовыми делами государства потому, что нас, как и вас, к этому обязывает долг. Проблемы последних лет правления изрядно расшатали хозяйство Альянса и его экономику как внизу, так и наверху. Мы перепроверяем дела - это входит в нашу компетенцию. Что вас не устраивает?
- Вам ведь нечего скрывать, милорд, так? - подбоченился в такт собрату Бректор. - При вас управление казной было образцовым, а богатства короля и Императора лишь множились. Так?
- Ах, долг... вы Бректор Брион - не имеет к казначейству никакого отношения, а ты - Кайрис был казначеем много лет назад. У вас нет ни долга, ни права вмешиваться в мои дела!
- Я имею отношение к волитарским чистокровным родам и делаю это по просьбе Императора! – резанул воздух жёсткий голос старшего лорда. – И не смейте тыкать лорду Кайрису! Благо не припомню, чтобы у нас было время и право затевать здесь дуэли. Я тружусь на благо государства и делаю это по приказу и при доверии его величества Давиона Астерион-Волитара. Думаю, вы не забыли, что Альянс – совместное государство людей и волитаров, и то, что делают одни, равно является достоянием других. Так?!
- За моей спиной! - Прошипел Джереми Винзор, сплевывая мокроту прямо на пол. - Этим же императором я был назначен казначеем людей и волитаров, а вы копаетесь в моих бумагах. Это низко... особенно для лорда. Если хотели.... хотели помочь - так пришли бы ко мне, а не шпионили!
- Начнём с того, что мы не сделали ничего плохого, - словно и не замечая всё возрастающей непотребности поведения Джереми, произнёс Кайрис. - за вашей спиной изучаются записи - это смертельно? Вы отвратно себя чувствуете, дёргать вас по любому поводу - глупо. Разве не так?
- Ты - неблагодарная скотина, Кайрис! - Снова отхаркнул казначей, на этот раз буквально в нескольких дюймах от волитара. - Я вытащил тебя из тюрьмы, и так ты мне отплатил!
- Пока ещё никак, что закономерно – мы все были несколько заняты, а вы – болеете. Чего ещё вы от меня ждёте?
- Хочешь занять мое место? Да?! Нееет... Я запрещаю вам иметь дела с казной. Слышите - запрещаю!
- Кайрис, вы что, и правда хотите занять его место? – изобразил удивление Бректор. – Но… но вы же…
- Уже мылся сегодня, - кивнул в ответ бывший (ли?) казначей. – И решительно не намерен лишать лорда Винзора удовольствия занимать место в ванной. А что?
- Просто я подумал, что вода хорошо расслабляет, - хохотнул Брион, почёсывая подбородок. – Но увы, вынуждены отклонить ваше предложение. Вы только для того нас и вызывали, чтобы понежиться в тёплой водичке?
- Как смешно...
Зубы лорда Джереми скрежетнули, лицо его преобразилось в гримасу боли, и он забился в припадке, брызжа слюной. Стоявший рядом Тарк успел подхватить его за шею, прежде чем казначей ударился бы затылком о мрамор ванной, и продержал его в таком положении до тех пор, пока конвульсии не прекратились. Теперь он просто беспомощно лежал на краю, едва дыша.
- Вы же его чуть не убили! - Возмутился Тарк. - Что, по вашему, состояние лорда-казначея - повод для шуток?!
- По-моему, состояние лорда-казначея требует не ванн и лекарств, а немедленного вмешательства опытного целителя, может быть даже короля! – отчеканил Брион. Тон лорда снова переменился, на этот раз – на железную армейскую, а то и гвардейскую твёрдость. – И почему это до сих пор не сделано, я не понимаю. Как ваше имя? Чем вы занимаетесь при милорде? И почему вы, наблюдая ухудшение его состояния, не позаботились наконец оказать ему помощь?!
- Вы и понятия не имеете, милорд, что таиться за недугом моего господина... - Он не успел заговорить, так как Винзор вновь затрепыхался, приходя в себя:
- Что она со мной сделала! Волитарская сука! - Воскликнул он, едва не рыдая. - Я - умираю... мое тело... я словно гнию заживо! Она отравила меня... своим подлым колдовством... убила меня!.. Убила!!!
- О ком вы говорите?
- Шлюха Санкриста, - ненависть и презрение слышались даже в слабых интонациях немощного лорда. - Тварь... потому, что я один знаю о ней всю правду. Только я... знаю, что эта дрянь из себя предст... Я хотел сказать Императору, но он не внял мне. Он питает слабость к маленьким смазливым сучкам, наш Давион Волитар. А она отравила меня, чтобы я замолчал!
- Поридержите язык...
- Минутку, - вкрадчиво, оглянувшись по сторонам, произнёс лорд Кайрис, снова наклоняясь к человеку. - Вы говорите, что знаете правду? А я знаю стоимость наследия Санкриста...
- Кайрис, о чём вы?
- Бректор, погодите минуту! Джереми, - Кайрис так и лучился сочувствием, - мы и правда вовремя оказались у вас. Вас наверняка ещё можно исцелить, а сведения, которыми вы обладаете, ценны превыше всякой меры. Волитары всегда ценили истинное чистокровие, так? И если линия Финеаса Санкриста окажется запачкана - это будет трагедия! Мы не можем допустить, чтобы достояние великого рода попало в недостойные руки! С каких пор действует яд?
- С тех... пор, как я высказался против нее Императору.

Он тяжело вздохнул, вновь сцепив зубы от боли:
- Я задушу эту суку... своими руками задушу... и ее выблюдка!
- Джереми, давайте говорить на доступном нам обоим языке, - кивнул Кайрис. - Я предлагаю сделку.
- Говори...
- Треть достояния Санкриста и полное исцеление. В обмен на оставшиеся две трети, - без обиняков выложил Кайрис. – Мне и лорду Бриону. После войны Альянсу придётся долго восстанавливаться. Очень долго. Каждый должен иметь на это какие-то… средства. А если мы с вами поусердствуем, этой красотке придётся ещё и за многое ответить, уверяю вас. Как вам такая перспектива?
- Треть мне, треть вам, треть Бректору, - казалось, едва шевелящийся казначей даже оживился. - Это заманчиво, но что-то должно отойти в казну. Для спокойствия Их Величеств.
- Так кто здесь казначей. Ужели и вы, и я не знаем, как обеспечить спокойствие Их Величеств и при этом не оказаться уж совсем в накладе, - подмигнул Кайрис.
- Но этого мало, мой дорогой Кайрис, - бледный губы разошлись в улыбке. - Я хочу... чтобы эта тварь сдохла. Ее надо прихлопнуть, как назойливую муху. И ее выродка.
- Не можете же вы желать именно смерти? да и потом, как бы это могло случиться? - с невинным видом сложив руки на груди, поинтересовался недавний узник темницы. - Бректор, как думаете?
- Простите, милорд, решительно не представляю. Демоны? Такая случайность бывает крайне редко... Что ещё?
- Когда она умрет - кто посмеет нас осудить? - Подался вперед Винзор. - Нас! Высших сановников Альянса. Из-за потаскухи.
- Посмеют. Санкрист объявил последнюю волю. Кто мы, чтобы её нарушить? Волитары высокой и чисто крови этого не поддержат... если всё произойдёт открыто.
- Она выскочка, готовая отдаться пьяному орку - кто докажет, что ублюдок в ее чреве от Санкриста? Кто докажет, что там вообще что-то есть?
- Магия? Если там "что-то есть" - это должен уметь определить независимый маг высокой квалификации. Предположительно - водник.
- Я доверюсь только магу, получающему у меня содержание, Кайрис. Остальные могут дать неверный диагноз.
- Только не говорите, что нам не под силу достать хорошего наёмника из числа Одарённых. Мы лорды или кто?
- Нужен такой, чтобы ему поверили при дворе, но при этом - он не был связан ни с Университетом, ни с этой ведьмой Наори.
- Я знаю одного такого, - произнес Тарк. - Гидеон Манфри.
- Семейство Манфри связано тесными узами с Бейли. Внуки Гидеона служат у Олдгейта. Это могут посчитать намеренным... Ведь ваша дружба с лордом Николасом, милорд Джереми, общеизвеста, - предположил лорд Брион. - Есть ещё кандидатуры?
- Хотел бы я... - Винзор приподнялся вновь, держась за края ванны. - Посмотреть на того, кто посмеет обвинить Бейли.
- Хм... а и верно. Среди заинтересованных лиц такого нет. Но лорд Николас может... потребовать заинтересовать его, дабы с его стороны не начались препятствия, - не сдавался Бректор.
- Друг мой, вы забываете. Бейли - не финансист, не казначей и уж тем более не делец. такая порода - торговцы тронами и землями, но с деньгами обращаться не умеют, - умиляясь без тени смущения, хохотнул Кайрис. - Милорд, мы достанем вам Гидеона Манфри. И всё пойдёт так, как вам хочется. А исцелением вашим займутся срочно. Главное - держитесь. Я понимаю - это трудно, но ручаюсь вам, мы вырвем достояние нашего покойного собрата из когтей этой поганой девки!
- Я... так рад, что у меня есть такой друг, как вы, Кайрис, - не выгляди Винзор так плохо, выражение его лица можно было бы назвать умильным. - Мы должны... немедленно должны скрепить наши намерения клятвой.
- Хорошо. Но, признаться, я сходу не придумаю текста. Клятвы - не отчёты о работе казны. Мне с цифрами проще. Брион?
- Да, друг мой?
- Это на вас.
Лорд покорно кивнул.
- Милорд Джереми, что бы вы хотели в неё включить от своего имени?
- Клянитесь своей благородной кровью, господа, и честью рода, что не будете ведать покоя, пока эта мерзкая ведьма Алатамириэннэ, - он даже без запинки произнес ее имя, хотя до этого язык казначея явно заплетался, - жива. Пока она поганит своим существованием Фераи, пока в ее руках наследие лорда Санкриста. Клянитесь, что приложите все усилия, чтобы изжить ее со света.
- Клянёмся, - хором повторили оба лорда. - И вы клянитесь - кровью, родом и честью. В том же, лорд Винзор.
Голоса обоих волитаров стали ан удивление похожи в этот миг.
- Клянусь... я подберу для нее такую смерть, что все мои мучения покажутся лишь легким недомоганием... я сотру ее в порошок и развею по ветру... я сделаю так, что даже имя ее никто не решиться более произнести вслух!
- да будет так, - скрепили своим словом клятву Брион и Кайрис. Продолжил - последний. - разрешите теперь оставить вас, милорд. Вам нужен отдых и, возможно, сон. Предоставьте всё нам. мы не подведём вас, вот увидите.
- Идите, господа... да пребудут с вами Четверо... - он махнул ладонью. - Мортимер! Горячей воды!
Двери поспешно распахнулись, слуга втащил ведро, от которого шел пар.
Уже в дверях, лордов догнал поверенный казначея, и сказал тихо, но с нажимом:
- Господа, я искренне надеюсь, что мой господин не зря доверился вам. В конце-концов, мы действуем к общей выгоде.
Он, словно невзначай провел по щеке ладонью - на его пальце сверкнуло родовое кольцо Брионов, отданное в уплату гильдии.

Конец Гильдии
Со Скорпом

На этот раз Элана Зубастого сопровождало двое его людей из выживших в Особняке. Юного Бриана и Гротха он оставил в покоях, отведенных им министром и велел хорошенько отдохнуть, поскольку впереди их ждали еще некие дела. Элан и сам не знал, что это будут за дела, тем более во время осады города, но - коли уж убийцы решились учинить резню прямо во дворце - ожидать можно было чего угодно.
- Доставили успешно?
- А куда бы они делись? - Рыжебородый маг в черном плаще потер ладони. - Будем допрашивать?
- И как ты только догадался? - Оскалился Зубастый. - Открывай.
Двое солдат, стоящих на страже у помещения, определенного под временную тюрьму, отошли от входа, и маг отбросил засов - дверь медленно открылась. В неярком свете пары огненных шариков, зажегшихся на ладони колдуна, Элан разглядел обоих пленников, брошенных у стены - и все еще связанных его хитрым способом. Пошевелиться им при этом не было практически никакой возможности и лорд-смотритель представлял, как сильно затекли у них суставы.
- В глаза мне смотреть, сволочи, - бросил он с порога.
- П-пытаемся...
Присциллу бил озноб. Содранное клеймо - болело нестерпимо, по рукам постоянно пробегали вспышки боли, словно внутри ковыряли раскалёнными железными нитями... или иглами-нитями, было непонятно, но очень-очень больно. Порой по позвоночнику пробегало что-то, словно насекомое, заставляя цепенеть и пытаться выкрутиться, даже вывернув себе суставы, лишь бы сбросить гадость. К тому же слезились глаза и чесалась кожа по всему телу. Словно грязь пристала. Липкая, похожая на горячую карамель... Но по сравнению с болью это были мелочи. Сущие мелочи...
- Вас ждет смерть, - объявил лорд. - В любом случае. Но, если вы ответите на мои вопросы - смерть будет быстрая и легкая. А если нет... я придумаю для вас что-нибудь особенное.
- Н-например? Как в-вариант? - Присцилла прикусила губу. Боль донимала всё сильнее. Шевеление игл стало совсем нестерпимым, казалось, что они вот-вот проколют кожу...
- Какие в-вопросы?
- Имя главы Гильдии.
- Им-мя? Зачем?? Г-гильдия уже... история...
- Просто ответь.
Присцилла стиснула зубы. Отвечать... Что ей терять? Она уже понимала, что умирает. Почему-то, как-то - умирает. В голове одна за другой сгорали в мелкий чёрный с золотистой каймой пепел мысли. Память лихорадило. Имя... Пусть подавятся им... пусть! Она скажет, просто чтобы убили быстрее - эту боль ей долго не вынести.
Имя... Имя...
- Я... не-не помню...
Из глаз женщины потекли слёзы. память горела, женщина шевелила в ней огарками сознания, словно раскалённой кочергой в остывших углях. И... не могла сказать. Ответ был где-то совсем рядом, почти на поверхности, просто завален пеплом и замазан болевой рябью...
- Не могу всп-помни-ить... - всхлипнула Присцилла, стуча зубами.
- Да ты меня за дурака держишь?! - Зубастый разъярился. Этот ответ вызвал в нем большее отторжение, чем если бы женщина уперлась и наотрез отказалась отвечать. - Как можно не помнить это имя?! Отвечай!
Он ударил ее по ноге кованным носком сапога.
- Отвечай!
Второй арестант рассмеялся:
- А ты храбрый, лорд-смотритель, - Призрак попытался подняться, но у него ничего не вышло, и он лишь благодаря тому, что был волитаром, не упал. - Не боишься, что мы доберемся до тебя, как до Дрейна?!
- Ах ты мразь! - Схватив его за горло, Элан поднял волитара на ноги и вжал в стену. - Может ты мне ответишь?! Как его имя?! Как имя вашего главного?!
- Я уже труп... а он за вами придет, - колдун ощерился, и в его белесых глазах отразилось презрение. - Так зачем мне его называть?
- Веревку!
Выхватив кинжал, Зубастый перерезал узлы, удерживающие шею Призрака, высвобождая его. Двое смотрителей тут же обхватили убийцу за плечи, прижав к полу, и набросили ему на голову петлю, так что узел пришелся как раз на правый глаз. перехватив концы веревки, один из воинов просунул между ними палку и начал ее медленно крутить, стягивая петлю на голове арестанта.
- Имя!
- Нет...
Последовал короткий кивок, и смотритель продолжил крутить палку, пока узел не врезался в глаз Призрака, заставляя того выть от боли.
- Уб-блюдки! В-во дворце... Н-ничего святого! - сквозь пелену боли простонала Присцилла. - Паскуды... шавки... Аааргх!
Приступ скрутил, словно огнём прожёг позвоночник. Женщина закусила губу снова, да так, что на подбородок хлынула кровь двумя длинными струями.
- Ааагх... оставьте его... Я... вспомню... Сама! Только... п-прошу... Аааа! Б-больно! Больно!!!
- Давай, вспоминай, - по вскинутой ладони лорда, смотрители перестали крутить веревку. - Я жду.
- Ааааа.... а... п-помогите мне... Прошу вас! Я... н-не могу... больше это терпеть!
Хлёсткий, словно удар хлыста, треск распорол воздух. Ткань на спине Присциллы лопнула. на груди - также, и наружу рванулось...
Что-то. Словно несколько ярко-чёрных, переливающихся жгутов-бичей. окровавленные, проходящие прямо сквозь руки женщины, они взметнулись в воздух. Казалось, что с каждым ударом сердца их лезет всё больше, и хруст лопавшейся, прорываемой в множестве мест кожи заполнил всё вокруг.
- П-помогите мнееее!!! - истошно завизжала Присцилла, но жгуты её явно не слушали и ей, похоже, не подчинялись - взметнувшись в воздух, они кинулись на всех, кто оказался в одном помещении с пойманными убийцами, не разбирая, кто тут Смотритель, а кто убийца-гильдеец.
Лорд отпрянул назад, выставляя перед собой руку с намотанным плащом - удар черного бича вспорол ткань и кожу, оставляя кровоточащую рану.
- Колдун! Сюда! - Припав на колено, Элан оттолкнулся от пола, бросаясь в противоположный от Присциллы угол. Там, где смотрители держали Призрака, слышался звук хлестких ударов, треск лопающейся кожи и сдавленные крики.
А затем внутрь вошел рыжебородый, и с его ладоней сорвалось пламя.
Визг Присциллы Божественной сотряс каменные стены, когда жгуты-плети поглощал огонь. Новые и новые рвались сквозь тело женщины - лицо, плечи, ноги, распарывая остатки одежды, уродуя тело и кидаясь раз за разом на окружающих несчастную женщину Смотрителей. Отклоняясь от огня, пустотные щупальца метались по кругу, ищя уязвимое место в пылающей атаке, чтобы добраться до новых жизней и душ... Но всё больше их попадало под удары пылающей силы колдуна.
Акаша, герцогиня демонов и неудавшаяся жертва Присциллы, умела мстить изящно и невероятно жестоко. И теперь, когда Присциллу не ожидало ничего, кроме гибели, частичка поверженной Герцогини вырвалась наружу, сея боль и ужас там, куда не смогла дотянуться сама обречённая гильдейка.
Страховка, на случай, если Присциллу убьют во время покушения на владыку волитаров.
Удачная страховка, ничего не скажешь. Она оказалась даже удачливее самой уже успевшей раствориться в Каш'Ша'Раа Акаши.

Утро 14
Последнее средство
(и Визет)

- Мастер Демрис. Проходите. Я вас...
На лице Давиона, исковерканном пустотными шрамами, на миг возникло изумление - неподдельное, искреннее. И тут же пропало. Но фразу Император закончил явно не тем, чем раньше предполагал.
-... ждал. Или не вас - но ждал. С какими вы пришли вестями? Я мало знаю по... естественным причинам, - рука государя бестрепетно провела по мёртвым чёрным глазам. - Чем закончился бой? И - закончился ли?
- К моему глубокому облегчению, вести добрые, - Демрис вежливо наклонил голову. - Бой закончился, если вкратце, нашей победой. На земле выжили немногие - но армия демонов уничтожена полностью. В небесах то же самое - флот понес очень сильные потери, но флагман врага уничтожен изнутри, а его воздушные силы практически перестали существовать... благодаря флоту и Архимагу, вовремя внесшему свой вклад.
Мастер Земли чуть помедлил, прежде чем продолжить.
- Что не менее важно - враг понес потери среди командиров. Очень серьезные потери. Полковник Ларон и мастер Саймии уничтожили Скамаха. Леди Наори и ее воины уничтожили Найшара, - имена демонов слетали с языка Демриса столь легко, будто он всегда их знал. - Более того, ваши подданные если и не убили Герцога Бойни - то по крайней мере он сейчас на грани смерти.
- Во имя Матери! - не сдержал изумления Истарилон. - Пламя Смерти и Текучий Убийца пали? Верхние маги духом не слабее наших скал!
- Мертвы... Уничтожены.
Слова падали с губ Давиона, словно сухие камни на свежий курган.
- Кто остался жив из защитников? И где они?
- Собирают силы не так далеко отсюда, - ответил Демрис. - Я еще не знаю, кто именно выжил во флоте. Мастера Велгест, Киймар и Саймии живы; мастер Астремис тяжело ранен. Собирающиеся наземные войска... я слышал, что ими руководят полковник Брэннон и генерал Тэр. А также, - маг учтиво кивнул Истарилону, - кодарон Тормариан.
- Варгис жив, - с облегчением вздохнул Истарилон. - Это очень хорошо.
- К сожалению, - мрачно добавил Демрис, - большинство ваших собратьев погибло в битве. Мои соболезнования.
- Благодарю, - кивнул маг.
До сих пор молчавший Рокларион чуть наклонился вперед:
- А где остальные тагэради? Бароны и герцоги - не все же погибли?
- Об этом я сейчас и хотел сказать, - взгляд Крайдона был тяжелее камня. - Ваше величество, я и несколько моих коллег ощутили сильнейшие всплески в магическом поле. Судя по всему, демоны дрались друг с другом - и очень серьезно. Если я прав - то погиб еще кто-то из герцогов и не менее двух-трех баронов. А их противник излучает силу, которой я в созданиях Пустоты еще не встречал.
- ЧТО?!
Этот возглас сорвался одновременно с губ корлада и дракона. Рокларион шагнул вперед, глаза блеснули яростью.
- Неужели он?! - прорычал дракон.
- Вполне вероятно. У них золотые глаза, Мастер Демрис?
Давион почесал подбородок. Вздохнул, ощутив край одного из разрывов, криво спёкшийся чёрно-синей коркой. Вздохнул и криво ухмыльнулся.
- Сколько их выжило, и где они сами сейчас?
- Этого я пока не знаю, - покачал головой Мастер Земли. - Я видел золотоглазых, я видел, как они помогали в воздухе и на земле - но куда они пошли сейчас, не знаю. Однако же...
- Однако сомневаюсь, что Кейрати мог устроить такое, - мрачно проронил Рокларион. - К сожалению, есть еще один виера, который мог обратиться против баронов. И, право же, - лучше иметь дело с тремя Герцогами.
- Тремя... Мастер Демрис, когда я смогу увидеть архимага Кориона Рантельма? Думаю, я бы хотел видеть также кодарона Тормариана, предводителя дворянства лорда Николаса Бейли, военного министра и главу ордена Смотрителей на данный момент. Помощь большинства из них мне потребуется. надеюсь, мои... изменения внешности не повлияют на их лояльность мне. Где государь Менгаард? Что с городом - Верхним... и Нижним?
- Мастер Саймии сейчас направляется ко дворцу, - помедлив секунду, ответил Демрис. - Она при помощи магии сможет связаться со всеми, кого вы назвали. Думаю, кодарон и Архимаг прибудут в пределах получаса после того, как получает известия. О государе Менгаарде, к сожалению, мне почти ничего не известно; Нижняя столица после сегодняшних битв - в руинах, практически разрушена. Верхний город также очень сильно пострадал.
Голос Демриса звучал несколько виновато - ему было жаль, что, выступив вестником, он не мог ответить на все вопросы. Но что поделать - во время битвы Мастер Земли тоже не сидел на месте, возводя каменные преграды где мог и бросая все силы на оборону.
- Город восстановят. Это камень и дерево, мрамор, металл... Золото. Жизни вернуть нельзя, - Давион поднялся. Чары, вплетённые в трон, привычно взметнулись вверх, обдав холодным воздухом несуществующую мантию Императора. - Мастер Демрис. У моего трона лежит книга. Прямо у ног Роклариона, дракона матери-Земли, хранителя народа корладов... если вы ещё не знакомы. Возьмите её. Простите... не могу подать. Я ещё не привык к моему нынешнему состоянию.
- Я польщен знакомством... лицом к лицу, - Демрис вежливо поклонился Роклариону, тот ответил кивком. Мастер Земли неспешно прошел к трону, наклонился, коснулся переплета - не пользуясь магией. Выпрямился с книгой в руках.

- Посмотрите пятую главу. там будет... про "дитя света". Вы поймёте, почему перед вами слепой, а не мёртвый Император. Я сделал глупость, недооценив Герцога Бойни. Смешно... Поверить в собственную избранность - самое дурацкое, что я сделал за всё своё правление, мастер. не забыть записать это для потомков.
Кривая усмешка портила лицо Императора больше, чем шрамы. И пугала, пожалуй, больше, чем чёрные слепые глаза.
- Главный вопрос, мастер Демрис. Где... Герцог Искажения?
- Неизвестно, - покачал головой маг. - Он не принимал участия в битве, я сам даже не видел его... Мастер Саймии говорила, что заметила громадную тень рядом с "Левиафаном" - но когда тот рухнул, Герцог его в падении не сопровождал.
Книгу Крайдон держал в руках, не открывая.
- Левиафан пал...
"Гудрин... Гудрин... Интересно, сейчас эти глаза смогут не заплакать. Нет... не думать, не думать... хотя бы об этом. Усилие воли - и всё. Совсем просто. Вот, и слёзы уже точно не побегут. Чаще практиковаться".
-...а Герцога Нагриаша не было ни в нём, ни с ним. Что это означает?
Демрис развел руками. Ответить он не успел - Рокларион вмешался раньше.
- Нагриаш всегда был осторожнее своих собратьев, - мрачно проронил он. - Если он понял, что тагэради проигрывают... и если битва, которую почуяли ваши маги значит то, что я думаю... то он предпочел отступить. Он и в одиночку может добиться многого, есть множество вещей, в которых помощь Элокхая и Акаши ему не нужна.
- Верно... Значит... Смотрите конец книги. Это сказки, как помните. В конце - самая интересная. С припиской "на крайний случай". Посмотрите.
Демрис недоуменно пожал плечами. Зашелестели страницы, маг вчитался... а затем - что случалось редко - вскинул изумленный взгляд.
- Ваше величество. Вы собиратетесь.... вы рассчитываете на это?
- Не хотел. До самого конца. Уже хотя бы по объективной причине. Взгляните, что там написано. В единственном случае... Скажите, сколько сейчас времени, мастер Демрис?
- Утро, - ответил маг. - Рассвет миновал, на дворе...
Он осекся. Сказать "светло" сейчас казалось издевательским.
- Рассвет был? Ночь, когда в мире властвовали демоны - прошла? если так - закройте книгу. и позовите Архимага. если же нет... Итак?
Демрис захлопнул книгу. Наклонился, касаясь рукой пола; из него выросла небольшая оплывшая фигура, которой Крайдон прошептал несколько слов. Каменное создание скользнуло к двери.
- Я послал вестника, - объяснил маг, выпрямляясь. - Мастер Саймии должна была уже подойти ко дворцу; вестник встретит ее и она передаст распоряжения.
- Хорошая техника, - одобрительно заметил Рокларион.
- Благодарю, - склонил голову маг.
- Вы не ответили на вопрос. Свет в мире... есть?
- Скрыт, - проронил Демрис. - День по-прежнему темен. Но я лично верю, что свет - есть, и нам остается лишь...
Он неопределенно пожал плечами.
- Помочь ему пройти в мир.
- Так я и думал. Значит, выбора у нас всё равно нет. Зачитайте, что написано по ритуалу, Мастер. Думаю... будет полезно узнть всем, а я не знаю этого на память.
Демрис вновь раскрыл книгу, опустил взгляд на страницы, помедлил, пробегая взглядом строки, и начал негромко читать:
- "Будет тьма, что пришла из глубочайшей древности, желая поглотить сущее.
Будет воплощение Пустоты, в котором сошлось все, противное миру.
Будут те, кто встанут против Пустоты и поднимут оружие, выкованное, чтобы поразить ее.
Будет рожденный небом с его синевой в крови, что поднимет меч, сияющий словно солнце.
Будет рожденный пламенем духа, возместивший недостаток крыльев умением творить их, что поднимет меч, пылающий огнем сердца мира.
Будет рожденный вечными скалами, слитый с их кровью, что поднимет меч, ставший тяжелее горы.
Будет рожденный без великой силы, но способный выжить везде, что поднимет меч, текущий, словно дождь.
Будет тот, кто встанет среди них и воззовет к силам, что породили всех других, и послужит им проводником на пути в мир.
И все решится".
Отзвучало последнее слово, и повисла тишина. Десяток секунд - и ее нарушил недовольный голос Роклариона:
- Переводчик постарался, но не полностью. Не "рожденный пламенем духа", а "рожденный с пламенем в душе", не "слитый с кровью", а "несущий кровь"... но это неважно.
- Не могу спорить, - отозвался Мастер Земли, вновь опуская взгляд на строки. - Это вступление, дальше идет описание самого ритуала. Детали... но во вступлении говорится главное - нужны Мечи и по одному из каждого народа, которым они принадлежали. И тот, через кого и будет направлена вся сила обряда.
- Нужны. И нужно начинать собирать их. Потому-то я и хочу видеть здесь лорда Николаса Олдгейта и кодарона Тормариана. А также - орка Гротха из числа Смотрителей. С поиском подходящего волитара, я надеюсь, сложностей не возникнет. И я... не имею ввиду себя, - снова ухмылка. Снова - горькая. - А пока... я решил о применении ритуала для себя, господа. Хочу услышать ваше мнение. Сами понимаете, не очень легко принимать такие решения. даже безумцу вроде меня.
Вновь наступило молчание, которое первым нарушил Рокларион - шагнув так, чтобы видеть лицо Давиона.
- Ты затеял очень рискованное дело, юный, - пророкотал дракон. - Но выбора у нас, похоже, просто нет. Нагриаш жив и действует, Первый, возможно, тоже свободен... иной силы просто нет.
- Ясно. Остальные присутствующие?

- Из всех богов я хорошо понимаю только Мать, - проговорил Истарилон. - Но...
Он пожал плечами.
- Рокларион, Дракон Корладов, всегда говорил ее голосом. Если он согласен - то согласен и я.
- Не стоит так просто доверять мне подобные суждения, Рокар, - заметил дракон.
Истарилон чуть заметно улыбнулся.
- Кому их в таком случае доверять?
- Хоть список составляй. Мастер Демрис... Я читал, когда ещё видел: ритуал потребует немалой магической силы. нужно всё, что сможет обеспечить Университет, то есть его представители здесь. И я на грани того, чтобы считать это... не просьбой.
- Ваше величество, - голос Крайдона звучал непривычно тихо. - Вы ведь понимаете весь риск, не правда ли?
- Понимаю. Предложите другие варианты, мастер? Наш флот, как я понял, в состоянии, близком к полному уничтожению. Армия - в схожем. Армада на подходе, я верю... но когда подойдёт, неизвестно. Будет даже обидно, если вся слава достанется им и нам в равной степени... И уж тем более мне не хотелось бы, чтобы Армада, появившись здесь, "случайно" забыла все прежние договорённости. мы не знаем, что с Рейнальдом. Не знаем, удалась ли его миссия. Не знаем, когда они прибудут. мы не можем больше ждать. мы сделали всё, что от нас азвисело. остаётся - последнее средство.
Демрис мрачно покачал головой.
- Не могу не признать правоту. Это огромнейший риск, но... Малый шанс на выживание мира против куда большего - что его не будет вовсе. Первое опасно, но предпочтительно.
- Вот и отлично. Я жду остальных заявленных. Пока что - в вашем присутствии. Когда архимаг будет здесь - я прошу вас передать ему схему ритуала. Всё необходимое будет предоставлено. Сколько нужно на его проведение? Я забыл, простите, но точно меньше дня...
Демрис вновь опустил взгляд на страницы.
- Да, - после короткой паузы подтвердил он. - Ритуал посвящен Четверым - и потому его желательно завершить, когда еще не наступила ночь. Но, похоже, имеется в виду ночь не в плане темноты, а во времени суток.
- Думаю, что иначе Четверо бы это предусмотрели... - палец Императора уткнулся в потолок. Не глядя, разумеется. - Что ещё указано. особенности, которые могут помешать... помимо очевидных.
Похоже, Джаст не забывал ни на минуту, что в городе сейчас было только четыре меча... Все, кроме людского. И без них круг, похоже, замкнуть было нельзя.
- Ритуал нельзя нарушать и прерывать, - взгляд Мастера Земли заскользил по строкам, - но это очевидно, так с любыми обрядами... Рекомендуется возвести защитный круг - дабы никто и ничто не нарушило проведения.
Он сдвинул брови, пробормотав "возможно, более современные методы?", вновь повысил голос:
- Максимальная чистота места проведения. Чистота во всех смыслах этого слова. Желательно физическое присутствие символов четырех стихий...
- Будет. Всё будет. А проводить... Это место. Прямо здесь. Даже учитывая визит Герцога Бойни, чище места в Столице мы сейчас не найдём. Во всех смыслах.
Демрис оглядел зал.
- Да, - признал он, - наверное, места хватит.
- Я могу раздвинуть пределы, если понадобится, - предложил Рокларион.
Мастер Земли кашлянул, представив, что при этом может случиться с остальным дворцом, если дракон будет не слишком тонок в работе.
- Будем надеяться, что нет. И... что нам никто не помешает. Хотел бы я знать, что сейчас делает Исказитель. И не хотел бы одновременно... Мастер Демрис, где вы сейчас?
Крайдон медленно закрыл книгу.
- Перед троном, ваше величество. Немного правее вас, шагах в пятнадцати от трона.
- Протяните ко мне руку.
Демрис поднял брови с легким удивлением. Затем вытянул старческую, но крепкую руку по направлению к волитару.
Император сделал шаг. Вперёд, твёрдо, резко, порывисто. И - властно. Так, может быть, ходили короли древности... людей. Потому что волитары - не ходили, или по крайней мере старались не ходить.
Ещё шаг. Ещё один.
Шагами волитара вышло тринадцать. Вытянутая вперёд рука Давиона коснулась руки Крайдона Демриса. Не сразу, не совсем чётко, но...
- Интересно. Не понимаю, - выдохнул Давион, и пустые чёрные глаза нервно моргнули. - Это... очень необычно.
- Что именно? - насторожился маг.
- Я... вас... ощущаю. Чем - не могу сказать. Нечётко.
- Как именно? - сдвинул брови Крайдон. - Возможно - словно нечто, исходящее из вас, касается меня и передает ощущение?
- Не совсем... Просто вы пахнете землёй.
Давион снова почесал подбородок, коснувшись края одного из шрамов-трещин.
- Вы пахнете землёй, мастер. И камнем. Солью, немного песком - извините, это не намёк на возраст... а ещё я слышал, как вы... подняли руку. Четверо, лицо... чешется. Края ран... там ведь раны, так?
- Видимо, уже не опасные для жизни - но да, есть, - признал Демрис. - Странно. Похоже... нечто подобное могли развить в себе маги, по каким-то причинам потерявшие или почти потерявшие зрение. Но вы ведь не маг! Да простится мне это замечание...
- Я... дракон, - пожал плечами Давион. - Рокларион... и я сам пахнем почти одинаково. Я чувствую. А... за комнату до зала хлопнули дверью. Мне даже странно, что вы не ощущаете... Это словно чернота в глазах переливается красками. А в уши всё время... Как стук крови в висках. Непривычно, но... словно что-то родное изнутри проступает. Вы... скажите, это как-то... словно я и правда не совсем волитар. И не совсем смертный.
- То, что вы успели за столь краткое последнее время, - чуть улыбнулся Демрис, - и в самом деле наводит на такие мысли.

Скандалы, интриги, расследования
Со Скорпом

- Ну, и что вы обо всём этом думаете, милорд? – поинтересовался лорд Кайрис, когда они наконец остались одни. Темнота и редкий волшебный свет на грани играли тенями, превращая лица волитаров в тёмно-серые маски, гибкие и испещрённые сетями синеватых вен, словно проступивших от напряжения.
Брион оттянул воротник, глубоко вздохнул.
- Мне это не нравится, милорд. Очень не нравится. И даже не то, какую клятву мы с вами дали…
- Кому, Бректор? Кому мы дали её? Не забываете ли вы…
- Я не забываю, что честь есть честь, и слово волитарского лорда – не пустой звук.
- Мы клялись не знать покоя, пока она не умрёт. Мы и не будем знать покоя, - ухмыльнулся Кайрис.
- В каком смысле?
- ну, заботиться, беспокоиться, терять покой… Вам ли мне напоминать о формулировках?
- А что до «изжить со свету»? Это мы тоже упоминали.
- Бректор, Бректор, я вас умоляю! Создатели наши читают в наших сердцах. Вы ведь клялись с расчётом обойти потом клятву? Или я плохо вас знаю.
- Хорошо знаете. Потом что-нибудь придумаем. Меня больше волнует другое. Перстень.
- Что? Перстень? Какой? – непонимающе хлопнул глазами Кайрис. – Уж не тот ли фамильный перстень Брионов из императорской сокровищницы, который оказался почему-то на пальце у слуги лорда Винзора?
- Как видите, Кайрис, я вас также неплохо знаю. Именно этот перстень. Мой и моего сына впоследствии. Воровство такого масштаба… и такой наглости!
- А если это фальшивка? Или слепок-самоделка от какого-нибудь столичного ювелира? Он ведь мог найти изображения, камни выбрать подешевле, ну и…
- Допустим. Но врядли какой ювелир согласился бы за это взяться. По крайней мере волитары. А люди так чётко обычно не могут скопировать манеру работы того времени.
- Всё же думаете, что это кража?
- Может быть. И каково нахальство! Одеть краденное сразу же, перед тем, у кого украл! – стиснув зубы, прошипел Бректор. – Ну ничего. Стража с ним разберётся. Даже если это ошибка – проверить надлежит незамедлительно. Идёмте!
- Куда? К страже? Думаете у них мало забот и так?
- А куда тогда? К военному министру? К Смотрителям? К Императору?
- Можно и к Императору, - пожал плечами Кайрис, скрестив руки на груди. – Но… Знаете, предлагаю попробовать все варианты от низшего к высшему. Кому-то до этого дело точно должно быть. И вы правы – действовать нужно срочно. Пойдём.
Выяснения «где можно найти начальника стражи» занимали странно долгое время. В основном потому, что большинство слуг, которые ещё встречались по пути – а таковых было немного – дрожали от страха и лепетали что-нибудь невразумительное, а некоторые просто начинали рыдать и трястись. Наконец удалось узнать местонахождение Императора и Старшего Смотрителя – от пробегавшего мимо прислужника, уронившего какую-то медную вазищу. Куда он её нёс – было непонятно, и лорды, не раздумывая долго, затребовали их проводить до… Лорда-Смотрителя. Потому что являться к Императору-демоноборцу по поводу кражи кольца не нашлось бы наглости даже у деляги Кайриса.
Обнаженный по пояс Элан сидел на топчане, и один из черноплащников перевязывал ему распоротую руку - кровь уже не сочилась, однако лорд при каждом неумелом движении помощника скрипел зубами. Рядом сидел рыжебородый в немного испачканной копотью одежде.
- О, милорды, - Элан попытался изобразить улыбку - вышел оскал. - Обычно я разыскиваю лордов, а тут - сразу двое сами ко мне пришли.
- Милорд Элан… С вами что-то случилось, как я вижу. Демон? – вежливо кланяясь, осведомился Бректор Брион, чуть выступая вперёд. Кайрис тоже поклонился. – Или… что-то ещё? Я понимаю, мы явились в несоответственное время, и, возможно, вы откажете нам во внимании, но я всё же счёл нужным поговорить с вами, учитывая, что дело буквально подвернулось мне под руки и касается меня и моего рода, а также, думаю, вас и вашего благородного занятия.
- Говорите. Только быстро.
- Мы только что посетили Джереми Винзора. Он в очень плохом состоянии, - пропустив мимо ушей резкость Элана, выдвинулся из-за спины друга Кайрис. - Но беда не в этом... И не в этом преступление. Его слуга, постоянно присутствующих при нём, проводил нас... по окончании беседы. И на его пальце лорд Бректор опознал своё фамильное кольцо. Перстень, хранившийся в сокровищнице в числе фамильных драгоценностей волитарских чистокровных родов.
- Мы понимаем, что, даже если это действительно кража достояния короны, и у стражи, и у гвардии, и у Смотрителей сейчас есть более насущные дела. Тем более - это может быть и подделка, искусно созданная по образцу-оригиналу, который мог видеть слуга. Для собственного удовольствия - почему нет? И тем не менее мы считаем, что этот факт нуждается в проверке. И потому пришли к вам.
- Вы правильно сделали, господа... Да отпусти ты уже! - Элан выдернул руку у помощника и зубами завязал узел, откусив концы бинта. - Вот так, остолоп! Так, что же - как звали того слугу?
В глазах лорда был интерес - небольшой, ведь после разгрома Гильдии какой-то слуга, выкравший перстень, казался жалким, но все же. Ведь эта ниточка могла привести к Джереми Винзору.
- Кажется, Тарк. Не помню... Узнаю в лицо сразу. Он - доверенное лицо казначея.
- И... милорд Элан, могу я вас попросить? - Кайрис осторожно понизил голос, переходя на шёпот. - Понимаете... состояние здоровья лорда Винзора совсем плохо. Мы волнуемся за него. Нельзя ли сделать так, чтобы инспекция его непосредственно - не затронула? Это было бы добросердечно и в то же время, возможно, сделало бы исполнение священного долга Смотрителей проще. Не подумайте, что я вам льщу... Даже если я так и делаю, - усмехнулся волитар. - Но так было бы воистину легче всем, в том числе и больному казначею.
- Моя задача - выявлять крамолу и нарушение закона, лорд Кайрис, - нахмурился Зубастый, поднявшись с топчана. - В сиделках у Винзора я не числюсь.
- Никто и не предлагает вам приглядывать за лордом Винзором, - пришёл на помощь другу старший лорд. - Просто так будет меньше противоборства, и некоторые вещи могут оказаться весьма неожиданными... для всех. Кроме вас, разумеется. Это всего лишь предложение, которое не пятнает вашей чести и приближает к цели.
- Хватит тарабарить, - одернул старого волитара Элан. - Я займусь этим мерзавцем, и если у него действительно ваше фамильное кольцо - дам вам знать.
- Речь идёт о деле, милорд, а не о пустой болтовне. вы - носитель полномочий. Вам дозволено всё в рамках закона, - скрестил руки на груди Брион. - Но тот же закон могут использовать, чтобы вам помешать. Это - в любом случае - не в интересах справедливости. Если вам будет нужна помощь - я к вашем услугам.
- Да-да, и я. Опознание, свидетельство, тому подобное - всегда рад буду служить установлению истины, - поддакнул Кайрис. - А сейчас - позвольте вас оставить. И желаю вам успеха.
- Аналогично, - согласился Бректор. - Спасибо, что приняли мои слова во внимание.
- Идите, господа. Когда мы увидимся в следующий раз - будете кольцо опознавать.
- Честь имеем. Ещё раз удачи.

Пересечение путей

Вихри битвы в этой бесконечной ночи то дули мощными ураганами, унося все на своем пути, то затихали, то поднимались смерчами, всасывающими то, что попадалась, а затем оседали, разбрасывая затянутое по разным сторонам. Уже давно многие из тех, кто в начале битвы состояли в разных родах войск и стояли в разных местах, сражались бок о бок. Давно разошлись дороги многих из начинавших бой рядом. Большинство путей уходили за врата смерти, но некоторые просто оказались порознь.
Так произошло и с Алфаром. Когда падал с небес на их с Шангриетт и Ровеной укрытие – маги бросились в разные стороны и потом не смогли отыскать друг друга. Из пыли и дыма показались черные клешни и началась стычка с появившимися из переулка солдатами...
Манфри пытался помочь, но, в отличие от своих могучих и опытных собратьев, он не мог заковывать демонов в ледяную корку или пронзать их шипами, мгновенно конденсируя жидкость из воздуха, не мог разить ледяными лезвиями. Другое дело на подготовленной почве... О, будь он огненным – и не понадобился бы никакой опыт!.. А так – похоже, крошево в глаза не очень помогло. Схватка закончилась поражением людей, и мальчишка с трудом сумел ускользнуть.
Верхняя Столица на его пути словно вымерла, и он казался себе потерянным и одиноким. И только демоны стерегут за каждым углом...
От дома на углу двух улиц уцелела половина. Обнажившаяся лестница вела на снесенный чердак и заканчивалась площадкой, крышей над которой служили теперь лишь небеса. Мальчишка поднялся и уставился вверх. Туда, где наг-саири таранили корабли в свете разлетавшегося лидиума, Туда, где скользили тенями всадники и горели их факелы, глаза алые и глаза золотые. На зрелище, которого много тысяч лет не видел мир, и, если Четверо будут милостивы – более не увидит никогда. На падающий летучий остров... Чтобы разглядеть в темноте на таком расстоянии нечто на его месте – надо было обладать зрением дракона или магическим чутьем опытного чародея.
Небеса редели, небрежными движениями очищая себя от всех дерзких, посмевших сделать их полем битвы. Словно пыль с платья ночи, отряхивали они людей, волитаров, корладов и виера. Алфар был зачарован этой игрой смерти, которая становилась главным победителем, и забыл о своем участии в ней. А если бы вспомнил – полагал бы его законченным.
И ошибался.
И даже сперва не заметил, что внизу кипит бой. Наг-саири и тахиэло, отбившиеся от группы или вырвавшиеся из ловушки, наткнулись на отряд с уже оправдавшим себя оружием – факелами и обмотанными промасленным тряпьем клинками. Бой был жарким, но скоротечным, оставив свидетельством два искромсанных черных тела демонов и десяток не менее порубленных человеческих. За это время Манфри успел только вместе со своим неразлучным ведром спуститься с лестницы.
Раненых было трое. У двоих глубокие порезы, а вот некрасивое лицо командира отряда бледнело на глазах, по мере того, как кровь лилась из глубокой раны, почти отделившей плечо от тела.
- Не так жалко, - тихо, но едко шепнул он, глядя на руку. - На два пальца меньше теряю.
- Эшен! – подбежал кто-то. – Да перевяжите же! Мага!
- Я маг, - заявил Алфар, и взгляды мужчин, только что заметивших его, скрестились на мальчишке с недоверием. От пыли и в сумраке, освещаемом факелами и пожарами, у всех кожа казалась серой, словно бы Океанская Дева стремилась облечь благословением всех выживших в эту ночь. Но спорить было некогда.
- Соврал – убью! – пригрозил солдат.
- Еще посмотрим, кто кого! – запальчиво ответил Манфри, и склонился к оседавшему на землю раненому.
Действительно, двух пальцев на руке у того недоставало. Но, видимо, давно. Впрочем, это было отмечено лишь мимолетно. Мальчишка всматривался в рану, лихорадочно собирая в памяти все, что он успел выучить в школе и то, что видел, когда исцелял Менгаард. И уроки Тами... Как он управлял плавающими в воздухе каплями воды, сбивая их в облака, так сейчас пытался контролировать капли крови, не давая ей хлестать из раны – но это было гораздо сложнее. К тому же закпорка какого-нибудь сосуда могла привести к кровоизлиянию в легких. С такой раной сталкиваться прежде не доводилось, и на миг Манфри охватила паника, но затем он просиял и наклонил свое ведерко. Пусть старшие маги смеялись бы. Когда-то он тоже научится обходиться без подготовки и подручных средств. А пока заговоренная заранее вода, послушная, как пластилин, потекла, промывая и обеззараживая нанесенную демоном рану, а затем Алфар сдвинул ее края, следя за капельками внутри сквозь плоть – спасибо учительнице. Ощущал, как они сливаются с кровью, направляя ее. Окутывают тонкой пленкой сосуды и жилы, которым предстоит срастись. Смотрел, как стягивается рубцом кожа.
- Повязку! – крикнул он.
Тот самый воин подал кусок тряпки, которая когда-то была чистой – лучше оказалось неоткуда взять. Последние капли ушли на то, чтобы унести из нее грязь, а затем мальчишка перетянул плечо.
Да, не король – подумал он. Долго будет срастаться и шрам останется. Зато не помрет и не калека.
И потерял сознание.

Корона Альянса

Утро уже давно наступило – это чувствовалось, но в то же время тьма, царящее повсеместно словно отрицала существование чего либо, кроме ночи. Лорду Уаскеру было страшно – о нет, он готов был обнажить меч и выйти на бой с демонами, но гнетущее ожидание подавляло его волю и пробуждало страхи, дремавшие до этого в глубине его души.
- Милорд, к вам Петер Лодвиг, - объявил он, чуть отворив дверь в кабинет Бейли. О том, что жениха юной Тимеи следует пускать к Николасу в любое время Готфрид уже был извещен, а потому его не удивлял визит молодого человека.
- Мой дорогой Петер, - Олдгейт поднялся из-за стола и покровительственно положил на плечо юноше ладонь.
- Милорд, - склонил голову наследник Вице-Короля.
- Близится решающий час, - голос Бейли почти не изменился, но что-то в его интонации говорило – для лорда очень важно то, что он хочет поведать будущему зятю.
- Битва завершается, и Альянс почти победил, - конечно, Лодвиг знал, что разговор пойдет не об этом, но посчитал уместным начать именно со сражения.
- Именно, - последовал короткий кивок. – Ты, Уаскер, тоже останься. Я хочу, чтобы ты был в курсе.
- Вы слишком щедры ко мне, господин, - тем не менее, Готфрид все же протиснулся в кабинет, и притворил за собой дверь.
- Завтра я стану королем.
Это было произнесено спокойным, будничным тоном – как если бы вопрос был уже решен. Зрачки Уаскера расширились от удивления, а Лодвиг едва смог подавить восторженный возглас.
- Хочу, чтобы вы оба были готовы к этому, ибо при дворе у меня есть враги, которые пойдут на все, чтобы лишить меня трона…
- Кто они?! – Не сдержался Готфрид – горячая южная кровь требовала действия. – Если надо, я удавлю их голыми руками!
- Они пока скрываются, но любой лорд, имеющий претензии на власть может выступить против меня, равно как и те, кто боятся, что я ограничу те свободы, к каким они привыкли при Менгаарде.
- В такое время, милорд, - на лице юного Петера отразилась неприязнь. – Когда Альянс на грани гибели – противостоять королю это измена! А измена должна быть наказана самым безжалостным образом.
- Именно так, - лорд был доволен реакцией Лодвига, и вновь отметил, что такой зять станет хорошим подспорьем для того, что он задумал. – Мне потребуется поддержка нескольких видных вельмож, чтобы взять власть. Если на моей стороне будет военный министр – это обеспечит поддержку армии, а Анкер Тайл восстановит погубленный флот от моего имени.
- А как же лорд-казначей? – Поинтересовался Уаскер, ранее слышавший, что у Бейли и Винзора были серьезные разногласия.
- Его дни сочтены, но прежде – он поддержит меня, поскольку только мне под силу выполнить его предсмертную просьбу. Что же до тебя, Петер – я хочу, чтобы ты добился от своего дяди полной поддержки моего правления. Он Вице-Король, и его слово значит многое.
- Я сделаю это, милорд.
- И еще, ты ведь хорошо знаешь молодого Оррика, начальника стражи?
- Мы – друзья, - кивнул Петер. – Я горжусь этой дружбой.
- Стража должна принять мою сторону, понимаешь?
- Понимаю – и добьюсь этого.
Николас вновь положил на плечо юноше ладонь и посмотрел ему в глаза:
- Иди, я многое доверил тебе.
- Вы не будете разочарованы.
Когда Лодвиг ушел, Уаскер выглядел несколько растерянным:
- А я, милорд? Что сделать мне?
- Собери возле дворца мои отряды – довольно им уже сражаться.

Утро 14
Вопрос решённый
(С Тельтиаром)

Двери в тронный зал открылись спустя совсем немного времени после того, как состоялся разговор Давиона и мастера Земли. В сопровождении двоих офицеров вошел Миклас Дерри, одетый в безупречный генеральский мундир - как будто бы и не было кровавого ареста гильдейцев. Два ордена на его груди были начищены столь усердно, что блестели не хуже лидиума вблизи демонов.
- Мой принц, - министр, стараясь не показывать удивления внешностью государя, поклонился. - Я прибыл, как только смог, дабы убедиться, что вы вне опасности.
- Вне опасности, - кивнул Давион, неизменно восседая на троне. Лицо Императора уродовали шрамы, но кривая, ядовитая усмешка портила его ещё больше, и внешность некогда красивого юноши словно исходила ядом. Хоть и не смертельным. - рад вас... приветствовать. Проходите и рассказывайте мне о битве.
- Мы потеряли связь с командирами армий в самом начале сражения, государь, - Дерри было неприятно говорить о своих неудачах, но и скрывать этого он не мог. - Штаб оказался отрезан, а потому я немногое смогу доложить о ходе битвы.
- Доложите что знаете. Я, как вы, думаю, заметили, многое не успел... рассмотреть.
- Гонцы приносят известие о нашей победе - к сожалению их вести кратки и поверхностны. Я не могу назвать имена выживших и погибших... да и, боюсь, точно мы все узнаем только, когда сможем осмотреть поле боя и опознать все тела.
- Боюсь, что так. У меня был мастер Демрис. Он говорил мне о тяжёлых потерях. Но мастера Университета выжили, пусть среди них и есть тяжело раненые. Выжил кодарон корладов, но почти все его сородичи погибли, прикрывая наши войска. А что с флотом?
- Флот держится, государь.
- Хорошо. Герцоги и Бароны? Я знаю о пламени и камне. Что остальные? И... Малатаронт погиб. Но с нами теперь Рокларион. Дракон корладов.
- Я вынужден признать, мой принц, что вы осведомлены куда лучше меня.
- Не я. Крайдон Демрис, мастер земли. Что вы можете сказать о сложившемся положении, министр?
- Могу сказать, что я ожидал худшего исхода. Но, благодарение Четверым - мы выстояли в этом бою.
- Левиафан - уничтожен? Если да... Что с городом? Я слышал о разрушениях. Что ещё?
Давион перебирал пальцы на груди, то и дело хмуря лицо, отчего рисунок шрамов на лице и разорванная левая щека превращались из одной жестокой маски в другую. Неизменной оставалась лишь то и дело прорывавшаяся сквозь сеть боли и страданий ядовитая ухмылка. - Как скоро вы сможете сообщить мне, кто из командиров жив, а кто погиб? Где Лорд-Командующий Данатор?
- Я понимаю ваше нетерпение, мой принц, но все эти вопросы требуют тщательного рассмотрения и, к моему сожалению - ответы на них могут быть получены лишь по окончании боя, когда я смогу послать людей осмотреть тела и опросить выживших.
- Понимаю вас. Тем не менее, ночь прошла. Я знаю, что прошла. Сказал. Второго такого боя нам не вынести, даже если мы выдержали первый. И потому... я хочу посоветоваться с вами, лорд Миклас. С вами и рядом других влиятельных людей и волитаров, которые сейчас могут решать судьбу всего мира. Могут - и должны её решить.
- Я готов помочь всеми силами, какие у меня есть, - Миклас вновь поклонился. - Объявите вашу волю, государь.
- Это не моя воля. Это последнее средство, оставленное нам Четырьмя. Я собираюсь воззвать к ним в нашем последнем бою, чтобы остановить Пустоту. Если не сумеют они - мир будет обречён. Или мы должны справиться без них воплощённых.
- Скажите, какова будет моя роль в этом - и я сделаю как должно.
На лице министра не дрогнул ни один мускул, но тем не менее, присутствующим было видно, как он напряжен.
- Наша роль. Ваша и моя... потому что я не уверен, что гожусь ещё для чего-то теперь. Ритуал будет проведёт здесь. Я не знаю, подвергнется ли дворец опасности и если подвергнется - не знаю откуда. Наша задача - обеспечить его проведение. Любой ценой, если опасность возникнет. наши жизни на её фоне не будут иметь значения. Никакого. Эхх... надеюсь, как лейтенант я ещё что-то помню, побыв Императором с неделю. И, лорд Миклас - я принимаю решение, но хочу знать ваше мнение. Кого спрашивать, как не первых из людей и волитаров государства?
- Как военный, я отвечу - мы должны использовать все имеющиеся возможности, чтобы получить преимущество над врагом, - Дерри стоял прямой, как свечка, и только пальцы его вцепились в рукоять меча. - Прошлый ритуал истребил одержимых в городе - если бы они выжили, нам не удалось бы выиграть эту битву. Потому, я считаю - следует провести этот ритуал. Помолясь.
- Спасибо, милорд. Сколько и каких сил мы можем привлечь на охрану дворца прямо сейчас?
Давион поднялся и подошёл к министру. Сам. протянув руку. - Хм... вы пахнете кровью. Не вашей. железом, и... вы чистили ваши ордена. Хорошо выглядите, должно быть. Или их чистили вам... Я не знаю. Прошу простить меня, я немного сбиваюсь... Это непривычно.
Чёрные пустые глаза смотрели мимо лица Микласа. Но голова - повернулась точно к военному министру Альянса.
- Вы правы, принц, это странно, - согласился министр, склонив голову - смотреть в пустые глаза Давион было по меньшей мере неприятно. - Я соберу три... нет четыре сотни солдат в скором времени. К тому же - у нас есть городская стража.
- Хорошо. Ещё я думаю... у меня есть небольшой резерв. Если они послушают меня. Рокларион скорее всего будет помогать в ритуале. Миклас... Скажите, что, по вашему мнению, подумают подданные о... слепом Императоре?
- У нас были безумные императоры, престарелые императоры, парализованные... К виера чернь, государь - это они должны думать, как вам угодить.
- Они не чернь. А наш народ, и все, кто встал с нами сегодня против пустоты - истинные дети Четверых. Ладно... надеюсь, моя невеста не будет закрывать глаза, целуя меня, - усмешка вышла снова кривой и... очень-очень горькой - много горше всех прежних. Если бы боль могла ещё сильнее исказить лицо владыки волитаров - она сделала бы это, но многие мышцы, кажется, были повреждены, и выражения разорванной маски менялись плохо. - Впрочем, для этого нам остаётся победить, а "целоваться после будем", как говорила мама, когда дед звал нас попробовать очередной пирог.
При упоминании "невесты", у Дерри на лбу собрались морщины.
- Мы победим. Я говорил это с самого начала - и повторяю вновь. Иначе - можно было и вовсе не сражаться.
Его слова прервал грохот доспехов у входа:
- Ваше Величество! - Лорд Давет вошел не снимая шлема, и едва не оттеснил министра. - Вы живы и в здравии! А я принес прекрасную весть!
- Осторожнее, милорд. рад вас видеть - это крайне вовремя.
Пустые глаза обратились к вошедшему Эвейяру. Усмешка сползла с лица, оставив маску серьёзной.
- Мы слушаем вас, и я, и военный министр Альянса. Что Змеиная Гвардия?
- Уже совсем близко - я говорил с гонцом, посланным вперед кораблей, и сразу же поспешил известить вас.
- Это и правда добрая новость. Гонец может передать весть прямо сейчас?
- Я уже отправил его обратно к сыну.
- Что вы передали ему?
- Чтобы поспешил изо всех сил.
- Всё верно. Как только они прибудут, я хочу видеть их в городе и над городом. Наше положение шатко, как видите. Вы сами участвовали в бою?
- Командовал отрядом возле дворца, - ответил лорд Эвейяр. - Несколько тварей прорвались к нам.
Он усмехнулся.
- Огонь или лидиум? - почти в точности скопировал усмешку Император.
- С нами был маг.
- Ваше Высочество, мы стеснены временем, - посмел вмешаться министр Дерри. - Уверен, у лорда Эвейяра еще будет возможность рассказать о своих подвигах.
- Само собой, милорд министр. Это хорошо. Даже если в городе остались демоны... а что значит "даже если", верно? - ни один из них в течение суток не приблизится ко дворцу. Это - приказ, лорд Давет. Идите. И благодарю вас за верную службу.
- Если позволите - я останусь подле вас, государь.
- Чуть позже. Я должен переговорить со многими... и принять непростое решение. Вас я хочу видеть с лордами Брионом, Элрусом и Реаном - бывшим Радном - через некоторое время. Всех.
- Хорошо, государь, - не смотря на внешнее повиновение, в голосе старого лорда проскользнула обида.
- Возвращайтесь ко мне все вместе. Многие лорды и многие рода погибли... а может, ещё погибнут в Ночь Пустоты. Я хочу, чтобы будущее народа волитаров определяли лучшие из его сынов: по крови и деяниям.
В дверях Эвейяр едва не столкнулся с Николасом Бейли, но вовремя отклонился в сторону, и пропустил Предводителя Дворянства. Поджав губы, Давет с неприязнью взглянул вслед Олдгейту - то, что пришлось уступить ему дорогу сильно уязвляло старого лорда.

- Милорд Николас. Рад вас... принимать.
Изворачиваться в вопросах "радости видения" Давиону Астериону приходилось, кажется, всё искуснее: выражение само собой липло к губам Императора. Как та самая кривая усмешка.
- И снова дежурный вопрос: мой вид, надеюсь, вас не сильно пугает. Проходите, милорд, у меня к вам срочное дело. И дело это, возможно, изменит судьбу всего вашего рода. Да, вы не ослышались - всего, на поколения вперёд.
- Последнее время к а ж д о е дело кардинально меняет судьбу Альянса, - спокойно ответил Олдгейт. - Вы пригласили меня, Давион - я пришел. Оставим изящные слова для публичных речей.
- Разумно, милорд Олдгейт. Или в нынешних условиях мне следует сказать "Харрант"? Потому что, так сложились обстоятельства, нам сейчас срочно необходим наследник Харрантов... нам - и Альянсу. Буду краток: мы, как я знаю, выиграли битву, но Ночь Пустоты продолжается. И шансов выиграть вторую такую же у нас практически нет. Но есть одно последнее средство. И я считаю, что мы должны его использовать. В случае успеха - мир будет жить. В случае неудачи - погибнет. Всё предельно просто. Увы.
- В такому случае - приступим.
Следом за Олдгейтом в зал вошел человек в черной одежде, надвинувший на глаза капюшон. У бедра его висел флотский тесак без ножен. Дерри подозрительно покосился на этого воина, но видя, что он сопровождает Николаса, ничего не сказал.
- Не торопитесь, милорд. Суть ритуала - направить силу к Четверым, чтобы они могли вступить в мир. И спасти его от Пустоты. Если Четверо проиграют... - Давион остановился. - Кто с вами? Кто этот человек?
Чёрные глаза уставились чуть выше плеча пришельца.
- Мой телохранитель.
- От него пахнет огнём. И смертью. Недавней? Я пока ещё плохо различаю... Как его имя?
Давион медленно, кажется надавливая с каждым шагом на мозаичный пол, словно весил с доброго корлада, подошёл почти в упор к Олдгейту и протянул вперёд ладонь. - Дайте руку, лорд Николас.
Бейли принял его руку, и наклонившись к уху волитара, прошептал:
- Есть вопросы, на которые вы не получите ответов, - в его тоне было нечто бескомпромиссное, закрывающее тему разговора.
- Вы уверены, что мы в тех обстоятельствах, чтобы такие вопросы ещё оставались, лорд Николас? - шрамы-паутина на лице Императора дёрнулись, словно клубок чёрных молний. - Или у вас тоже есть, что сказать мне, милорд. Я старался хорошо усваивать уроки от каждого из вас, лордов Альянса. Ваши - в числе первых. Будет новый?
- Идемте, принц, вы говорили о крайнем средстве для спасения нашего отечества - и я хочу знать подробности.
- Подробность простая. Для ритуала необходимы представители четырёх народов смертных. И - пять лидиумных мечей, оставленных Четырьмя детям. По одному на каждый народ, и пятый - этот.
разящий Свет, словно верный дух-хранитель, повис у левого плеча Джаста, покачиваясь в воздухе. Тонкое лидиумное сияние теперь не угасало ни на минуту. - Не замечаете некоторый подвох, милорд?
- К делу, Давион. Нам не до загадок .
- А загадки и нет. Нет - как водного меча, меча людей. Нет, как нет Харрантов. Но есть вы. И в ваших жилах - их кровь. Кровь короля.
Давион остановился.
- Милорд, если вы будете участвовать в ритуале как представитель королевского рода, то меч, возможно, не потребуется. Судя по описания ритуала, мечи были освящены Четырьмя - кровью тех, кому принадлежали. А пятый - кровью всех четырёх правителей. Если ваша кровь - кровь Харрантов, это сыграет решающую роль.
Волнение Николаса в этот миг выдал только блеск, затаившийся в уголках его глаз. Несомненно, он ждал того момента, когда его признают законным наследником Династии. Несомненно готовился к этому дню - всю жизнь готовился. Но он не так все себе представлял. Предложение Давиона в какой-то мере упрощало задачу - признание Богов давало ему козырь, куда более сильный, нежели любые бумаги и свидетельства. Ох, если бы только среди его предков не оказалось лжецов и его кровь была чиста. Бейли верил в свою избранность, но в то же время в глубине души боялся.
- В таком случае, следует начать немедленно.
- Мастер Демрис и мастер Истарилон уже занимаются проведением подготовительных занятий. Скажите, Николас... Если всё верно, и получится так, как мы предполагаем, вы будете наследником исконно королевского рода. Это значит, что законные права на трон людей будут принадлежать и вам, и вашим потомкам. Если же нет... Я не ставлю под сомнение историю вашего рода, милорд. Это было бы равнозначно для меня поставить под сомнение собственное чистокровие. Но - вы готовы так рисковать? От себя... я могу лишь просить вас укрепиться в уже выказанной решимости.
- Если я откажусь - Альянс падет, - ответил Олдгейт.
- И не только Альянс. Весь мир. Вопрос исчерпан, верно? Где ваши воины, милорд? Где Летучие Волки?
- Мои воины защищают дворец.
- Сколько их?
- Больше тысячи.
- Много. Мне казалось, Волков шесть сотен. Кто остальные?
- Давион, ваши расспросы неуместны, - отрезал Олдгейт.
- Вы пока ещё не король, Николас.
Совпадение или нет, но пустота в глазах Джаста точно вонзилась во взгляд предводителя дворянства.
- Ритуал начнётся, когда будут готовы маги и приведены представители соответствующих рас. Орк Гротх из числа Смотрителей вполне может представлять свой народ, все остальные у нас уже есть. Архимаг и кодарон Тормариан на пути сюда. Как только они будут здесь и будут закончены все приготовления, ритуал начнётся.
- Хорошо, подождем, - человек отвернулся.
- Николас, - тон Джаста неожиданно смягчился. Так, словно из под маски государя с изуродованным лицом на миг проглянул тот юноша, что неделю назад учился править Аьянсом, волевым решением воссев на трон государя волитаров. - Поймите, я спрашиваю вас не просто так... Но если вы не считаете нужным мне сообщить что-то - чтож, пусть будет, как вы считаете нужным. Вы ещё не король - но, верю, вы им будете. Господин военный министр, милорд предводитель дворянства, вы желаете присутствовать при моём разговоре с остальными участниками подготовки ритуала?
Лорды переглянулись, Олдгейт медленно кивнул, и лишь после этого Дерри ответил:
- Если это не помешает ритуалу.
- Не помешает. Руководить ритуалом, я полагаю, будет архимаг Рантельм. Сила остальных одарённых будет направлена сквозь ритуал... Интересно, а сила дракона поможет ли? Дракона... Дра-а-аррр...
на глазах обоих министров Император чуть не споткнулся. Приступ боли скрутил тело государя, и Давион медленно, едва-едва держась на ногах, опустился на одно колено. Из бескрайней черноты глаз по шрамам сбежали, уже не разрывая кожи, но шипя, словно пара злобных змей, две ярко-чёрные бусины-слезы... И снова -с удорога, едва не бросившая Давиона на пол.
- Принц! - Дерри бросился к волитару, подставляя плечо.
- Грр... грр-х... Всё в п-порядке, - выдохнул Давион, с трудом переводя дыхание. - Пр-ройдёт... Сейчас пройдёт. П-помогите снять п-перчатки... Р-руки ломит, и словно бы в кр... крови все, до локтей.
Военный министр схватил юношу за руку, и с силой потянул за латную перчатку - но металл не поддавался, и только у старика вздулись жилы на висках от напряжения.
- Агх... Рука! - дёрнулся Император вперёд. - П-постойте... Не снимается?
Дерри покачал головой.
- Не снимается, - переспросил-подтвердил собственные слова слепой Император. - Чтож... Значит, так и должно быть.
- Должно? - Переспросил Миклас. - Что с вами происходит, принц?!
- Мне и самому не помешало бы это знать, если честно. Такова была последняя воля Малатаронта... А брат не мог желать зла брату. Я... хожу. Не потому, что не могу лететь. Потому, что так почему-то удобнее сейчас. Чувствую запахи - словно всё, что пахнет, подносят прямо к ноздрям. Звуки - почти также, и... могу примерно ощутить расстояние до звука. Ещё что-то... Понимаете? А вот теперь не снимается перчатка. Думаю... доспех весь не захочет со мной рас-с-ставаться., скороговоркой выпалил Джаст.
- Если потребуется - мы позовем магов, и они снимут его...
- Не уверен, что тут нужна помощь... Я меняюсь так, как требует время, господин министр. Кровь - у каждого со своим секретом. Это... похоже, секрет крови Волитаров. Сделайте мне одно одолжение... ладно?
- Да?
- Постарайтесь делать вид, что всё, что со мной происходит... нормально. И от других я попрошу того же.
Давион распрямился во весь рост и выпрямил руку перед собой, словно пытаясь рассмотреть невидящими глазами то, что скрывалось в разжатом кулаке.
Кулак был пуст. И поблёскивали тихим белым сиянием на глазах заострявшиеся на манер когтей кончики латных пальцев.
Миклас пожал плечами, но в итоге кивнул... и тут же поправился:
- Сделаю, как вы просите, - министр еще не привык, что Давион не видит его жестов.
- Спасибо.

Кровавые драгоценности
(С Тельтом)

Комната, отданная смотрителям для отдыха находилась совсем рядом с той, что занял Зубастый, а потому, сразу после разговора с лордами, он направился туда. Один из воинов, увидем его невольно улыбнулся - дело в том, что взамен порванной черной рубахи, Элан надел первую, какую нашел - зеленую, с золотым шитьем, украшенную оборками и кружевом.
- Кончай ржать! - Рявкнул лорд-смотритель. - Гротх, Бриан - у меня есть поручение для вас.
- У тебя совесть есть?! - простонал орк, только устроившийся подремать, но поднялся. - Хорошая рубашка, скриа тебя заешь.
- Что-то случилось, милорд? - перебил Бриан, поднимаясь из противоположного угла. Молодой маг явно испытывал к Элану куда больше почтения, чем неотёсанный орк. А может просто был воспитан настолько, что вежливость стала его разговорным языком.
- Думаю, тебе полезно будет посмотреть на процедуру допроса, - кивнул юноше лорд-смотритель, а после сказал Гротху: - А тебя требует к себе принц Давион Волитар, так что после отоспишься.
- Полезно, - согласился Дрейн-младший.
- Оп-па, да он живой! - обрадовался орк, натягивая шляпу. - Ну тогда, скриа мне в зад, не вопрос! Он куда меня звал?
- В тронный зал, - махнул рукой лорд. - Остальные - ждите здесь, и если появится Роут - я в жженной комнате.
- Это где убивцев-то пожгли?
- Да, - последнее слово вышло более мрачным, чем остальная фраза. Уже на выходе, Элан произнес: - Послушай, Гротх, я думаю набрать в смотрители еще несколько орков. Сможешь подобрать посуровее?
- В каком смысле? - остановился в дверях Гротх.
- Чтобы исполняли приказы так же хорошо, как ты.
- Пару честных небокуров знаю, но их в Армаде искать надо. Ладно, как с демонами разберёмся - займусь! - орк громогласно зевнул, вызвав у стражника приступ неконтролируемого ужаса, так зевок Гротха был похож на рёв виера. - Всё, я пошёл к его императорскому. Ждёт же, мается.
Когда орк ушёл, Бриан недоумённо почесал нос.
- Он прикидывается или правда слегка...простоват? - поинтересовал парень.
- Орк - он и в Альянсе орк, но дело свое знает.
- Да, я обратил внимание, на его верность. Милорд, мы можем идти?
- Идем.
Вскоре к ним присоединился рыжебородый маг, служивший сразу и смотрителям, и министру. Он тоже сменил пропахший копотью плащ, однако сумел найти такой же черный.
- Бриан, я видел, как ты творишь заклинания - слишком умело для самоучки, а университетского браслета у тебя нет. Кто тебя учил?
- Мой учитель не называл своего имени, - смущённо отозвался молодой человек. - Он был из тех, от кого Университет предпочёл отречься. Моя матушка не желала расставаться со мной.
- Тебе было бы полезно брать уроки у настоящего учителя.
- В наших краях трудно было найти истинного мага. Даже мои скудные познания казались бы там выдающимися, если бы я показывал их.
- Но теперь ты в Столице и должен соответствовать, - боевой маг ущипнул себя за бороду, словно раздумывая. - Я мог бы дать тебе пару уроков, когда все закончиться.
- Моя благодарность не будет знать границ, мэтр! - глаза Бриана и впрямь сверкнули чисто мальчишеским энтузиазмом. - Могу я задать вопрос?
- Задавай.
- Как соотносятся мои силы с силами среднего столичного мага? У меня не было материала для сравнения, как вы понимаете, и откровенно говоря, я не знаю, чего ждать от других чародеев в бою.
Рыжебородый прищурился, вспоминая схватку с убийцами:
- Для короткого боя у тебя неплохие данные, но я бы хотел увидеть, насколько ты вынослив... и, тебе не хватает изящества в обращении с огнем. Пара столбов пламени - и ты будешь выжат, как губка, а маг не должен допускать полного истощения.
- Вы можете порекомендовать мне иные тактики?
- Умеешь обращаться с кнутом?
- Для верховой езды - да.
- Уже неплохо. Я покажу тебе пару приемов с огненным хлыстом... скажем завтра, если доживем.
- Благодарю вас, мэтр.
- Кончай болтать, - Элан резко махнул перевязанной рукой, едва только они вновь свернули в очередной дворцовый коридор.
Редкие патрули стражи, попадавшиеся им на пути, предпочитали обходить смотрителей, иных же обитателей дворца и вовсе было не видно. У дверей, к которым они подошли, стоял смуглый офицер. Один, без подчиненных.
- Господа смотрители, - он вежливо приподнял шляпу.
- Казначей у себя?
- Да, но он не принимает.
- А мы и не к нему, - отрезал лорд-смотритель. - Открывай.
Бриан старался быть рядом с Зубастым. Он держался чуть сзади и левее, набросив плащ себе на руки так, чтобы не было видно что его рука уже на эфесе меча.
Впрочем, стражник не посмел спорить, и впустил их. В первом помещении они заметили двоих людей - один читал небольшую книгу, стоя к ним вполоборота, другой чистил камзол щеткой.
- Ну, и который из вас Тарк? - Осведомился Элан.
Сухопарый мужчина с книгой дернулся и словно попытался скукожиться, чтобы стать незаметным, а второй - видимо слуга, - крикнул в полуоткрытую дверь внутренних покоев:
- Тарк! Тут к тебе пришли.

- Кого там еще принесло?! - Донесся раздраженный голос, впрочем стоило только помощнику казначея выйти и увидеть гостей, как выражение его лица стало самым что ни на есть благожелательным: - О, господа смотрители, добро пожаловать! Я искренне...
Лорд молча протянул ему руку для пожатие, но едва лишь их пальцы соприкоснулись, как сжал ладонь собеседника мертвой хваткой и дернул на себя, поднося к лицу. Перстень с крупным камнем сверкнул в пламени свечей.
- Пойдем, расскажешь, откуда у тебя это.
- Но.. но, милорд, - Тарк побледнел и сжался, растирая помятую кисть.
Бриан бросил непонимающий взгляд на бородатого коллегу.
"Кто такой этот Тарк и что особенного в его кольце?" - будто бы спрашивал Дрейн-младший всем своим видом.
- У тебя будет возможность все нам объяснить в приватной беседе, - велел Элан, и обернувшись к магу, велел: - Друг мой, препроводи этого человека в ту комнату.
- Идем, - маг взял дрожащего помощника казначея за плечо и вывел в коридор.
- А что сказать его светлости? - Осведомился слуга.
- Что его помощник временно не сможешь работать, - улыбка скользнула по клыкам лорда. - Бриан, нам попался весьма интересный субъект. Он украл фамильное кольцо лорда Брион-Волитара и открыто носит его на пальце.
Разговор продолжился уже в коридоре.

Комната, о которой говорил Элан, напоминала место боевых действие - отметины на стенах, закопченный потолок, запах гари и кровь на полу. Посреди всего этого великолепия, на табурете сидел Тарк, отчаянно стуча зубами и все более бледнея прямо на глазах. - Итак, я слушаю, - мягкая интонация в голосе лорда не предвещала ничего хорошего.
- Вы о чем? Я вас решительно не понимаю, милорд, - прошептал поверенный Винзора. - Прошу, скажите, в чем меня обвиняют.
- А сам ты не знаешь? - Тон Элана внезапно стал резким, как удар хлыста: - Дурить меня вздумал, мразь?!
Бриан был рядом. Лицо молодого человека оставалось полностью непроницаемым, чему очень способствовала тень от шляпы, скрывающая его почти полностью. Тем не менее, Дрейн-младший, очень внимательно наблюдал за процессом. Он запоминал действия Элана, громкость его криков, оскорбление и тут же соотносил с реакцией допрашиваемого. Он учился.
- Прошу... прошу вас, милорд, просто скажите, в чем я провинился!
Тарк не спорил, не отрицал своей вины, не требовал освободить его, не пытался предлогать деньги, не называл имен влиятельных покровителей. Напротив, он трясся от страха и, казалось, готов был расплакаться, если Элан продолжит на него давить.
- Позови ребят, - бросил магу Зубастый. - Пусть веревку прихватят, и... клещи.
- Нет! Я умоляю... не надо! Что угодно!
- Милорд, - Бриан неожиданно шагнул вперёд. - Разрешите мне попробовать? Кажется я уловил...принцип.
- Прошу, - он приглашающим жестом указал на арестованного.
- Ещё раз, милорд, ответа на какой вопрос вы желаете?
- Спроси его... - Элан наклонился к уху юноши: - О кольце. И пожесче.
- Друг мой мы, не представлены, кажется, - Бриан шагнул ближе к допрашиваемому, но шляпы пока не снял. - Как вас зовут?
- Тарк мое имя, - он недоверчиво поднял взгляд на молодого человека.
- А какой же славный род породил вас, Тарк? - вежливость молодого человека была просто шёлковой.
- Я из простых, - ответил тот. - Всего сам добился.
- Это похвально. Говорят, мой отец был таким. Кстати, простите мою грубость. Меня зовут Дрейн.
- Д-дрейн? - Тарк дернулся, и едва не упал с табурета.
- Дрейн, - улыбнулся молодой Смотритель. - Бриан Дрейн. Возможно вы что-то слышали о моём отце, Тарк. Говорят, я просто его копия, особенно по характеру. Что ж, скажите мне, уважаемый, что это за кольцо на вашем пальце?
- Кольцо? Какое кольцо? - Он опасливо заозирался, но затем все же сподобился перебороть страх и взглянуть на собственную ладонь. - Ах, это кольцо, милорды...
Возможно, это смотрелось странно, но со стороны могло показаться, что к нему возвращалась уверенность.
- Именно, Тарк, это кольцо. Откуда оно у тебя?
- О... прошу простить меня, господин лорд-смотритель, и вы, Бриан Дрейн! Моя вина поистине велика, но я не теряю надежды на ваше великодушие!
- Просто расскажи нам всё, Тарк. И ты увидишь, что мы не палачи, а лишь слуги Закона.
Дверь в этот момент открылась, и появились смотрители с целым арсеналом пыточных инструментов.
- Элан, я тут подумал, - с порога заявил один. - Клещей-то маловато будет!

- Погоди, пока, - жестом остановил его лорд, и уже тише добавил: - Кажется, Бриан нашел с ним общий язык.
Тарк снова сжался, увидив пришедших, и попытался спрятаться за молодым Дрейном.
- Только, прежде чем я все вам расскажу... а должен был, искренне говорю, поведать вам обо всем сразу же, как у меня появилась такая возможность! Прежде, милорд, пошлите человека, которому доверяете более других, в мои покои, вот, - он достал из кармана связку ключей. - Там, под кроватью шкатулка. Пусть принесет ее сюда - тогда вы сами сможете убедиться в моей правоте.
Бриан вопросительно посмотрел на Элана. В конце-концов, главным тут был именно Зубастый.
- Маг, сходи, - почему-то, особым доверием был обличен именно рыжебородый, а не заплечных дел мастера.
- Спасибо, милорд, - поверенный казначея приосанился, видя, что по крайней мере пока его бить не собираются. - Как я упоминал уже, я виноват. Виноват перед вами за то, что вовремя не рассказал всего, что мне удалось узнать. Эта страшная тайна давлеет надо мной с того самого часа, как я узнал о ней. Но, и вас прошу проявить снисхождение - в городе шли бои, и мне казалось более уместным поговорить с вами, когда осада Столицы будет снята. Я ошибался... и раскаиваюсь в этом.
- О глубине твоего раскаяния и, соответственно мере вины мы будем судить позже, - сказал Бриан, рассудительно. - Теперь же, не отягощай своё сердце и дальше. Расскажи всё.
- Я слышал о том, сколь горькая участь постигла Особняк Закона и Равенства. Это омерзительно, - он поморщился. - Что некоторые используют наемных убийц в самый жуткий для Альянса час!
- Тарк, лично я благодарен тебе за сочувствие и разделяю твой гнев, но...тебе не кажется, что ещё немного и милорд Элан сочтёт, что я веду беседу с тобой недостаточно эффективно? И он применит свои...методы.
- Но то, что я говорю - имеет самое прямое отношение к кольцу! Клянусь Четырьмя!..
Договорить он не успел, поскольку над ним мрачной тенью навис сам лорд-смотритель:
- И какое же отношение это имеет к подлой резне, учиненной над моими людьми?!
Ноздри Элана раздулись от ярости - все произошедшее еще было живо в его памяти, и потому достаточно было лишь искры, чтобы разжечь в сердце Зубастого гнев.
- Выслушайте меня - я служу лорду-казначею, и по долгу службы своей слежу за состоянием казны и родовых драгоценностей, отданных в нее на хранение. Той ночью... этой ночью множество их было изъято. В том числе, даже коронационные.
Тарк поднял ладонь с кольцом и медленно снял его с пальца:
- Вот, например этот перстень. Он принадлежит лорду Бректору Бриону, чего я не отрицаю. Но я не крал его у благородного волитара.
- Как же он оказался у тебя, друг мой? - Бриан был дружелюбен, но каким-то шестым чувством угадывал границу и не переигрывал.
- Я взял на себя смелость проследить за тем, куда доставлялись драгоценности. Их передали... Гильдии Убийц!
- Вот как? Это действительно интересно, Тарк. И кто же это сделал?
- Волитар, осуществивший доставку служил лорду Кайрису, господин Дрейн, - человек подался вперед. - Этот Кайрис - сущий мерзавец! Бывший казначей, он сидел в тюрьме за измену, но недавно был отпущен и втерся в доверие к Императору. У него есть доступ к казне и я не удивлюсь, если он стоит за всем произошедшим!
- У тебя есть доказательства? Это очень серьёзные обвинения...
- Поэтому я и держал все в тайне, собирая подтверждения своим словам! Прошу, поверьте мне! Столько людей погибло в этой резне... и в госпитале! Нанятые мной воины выследили тех убийц, расправились с ними и отняли кровавую плату. Поэтому кольцо сейчас у меня.
Элан стоял рядом, скрестив руки на груди. В глазах его плескалось пламя, но он сдерживался, давая возможность Бриану проявить себя.
- Тогда еще я не знал, за что уплачена такая крупная сумма, но когда услышал о нападении гильдии на Особняк - все понял. Я искренне сожалею, что сразу не пошел к вам, милорды!
- Твоё промедление стоило жизни очень, очень многим слугам Закона, Тарк, - осуждающе сказал Бриан. - И всё же, милорд Элан, если сведения, предоставленные этим человеком помогут нам взять истинного виновника... Впрочем, прошу меня простить. Решать его судьбу предстоит вам.
- Ты хорошо поработал, Бриан, - стиснув зубы, процедил лорд, ибо с языка у него рвались куда более крепкие выражения. - Итак, Тарк, ты готов принести клятву своей жизнью и душой, именем Четверых, что все, сказанное тобой - правда?

- Да, я готов присягнуть в этом, - голос арестанта дрогнул. - И повторить свои слова на любом суде.
- Твоя вина - в промедлении, и, быть может, в том, что ты желал оставить себе все драгоценности, а потому сокрыл то, что должен был рассказать. Это не простительно.
- Лорд-Смотритель, я...
- Молчи теперь, твою судьбу мы решим позже. Когда закончим с этим делом, - взгляд Зубастого медленно погас. - Скажи, Бриан, что теперь нам должно сделать?
- Тарка поместить в надёжное помещение, под охрану людей, которым мы доверяем. Он теперь ценный свидетель, - тут же, почти не задумываясь овтетил Бриан. - Так же стоит попытаться выяснить, где находится этот...бывший казначей. Если есть такая возможность, его необходимо захватить, причём как можно быстрее - негодяй может уйти.
- Вы двое, - ткнул Элан пальцем в смотрителей, до сих пор сжимающих клещи и другие пыточные принадлежности. - Головой за него отвечаете. Идем, поговорим в другом месте.
Когда они вышли и затворили дверь, лорд продолжил:
- Брион и Кайрис пришли ко мне не так давно - старик хотел арестовать Тарка, поскольку опознал кольцо на его пальце. А Кайрис... он все настаивал, чтобы я сделал все как можно тише и деликатнее. Якобы, ради спокойствия Винзора.
- Пытался избавиться от неудобного свидетеля?
- Не знаю, - лорд сокрушенно покачал головой. - Право, не знаю. Но Роут разберется во всем.
В последних словах было столько уверенности, словно Роут - сам Отец Небесный.
- Мы не были представлены друг другу и я не знаю, кто этот Роут, однако, могу предположить, что это весьма умный, ммм, человек?
- Он - Старший Смотритель, и именно благодаря ему мы смогли нанести решающий удар по Гильдии, уничтожив наиболее опасных убийц в городе.
- Очень жаль, что он сейчас не с нами, - опечалился Бриан. - Во всяком случае, милорд, быть может стоит взять этого Кайриса, а потом тревожить господина Роута?
- Можно и так, но прежде я хочу взглянуть на шкатулку. Думаю наш маг уже принес ее.
Помещение, где отдыхали смотрители находилось совсем рядом, и действительно - рыжебородый был там, со шкатулкой, возле которой возился и другой смотритель - Бриан мог мельком видеть его у министра.
- Элан! - Воскликнул он, вскидывая руку. - Ты видел это? Тут же целый клад!
В шкатулке действительно лежали драгоценности, об истинной стоимости которых можно было только догадываться. Огромная сумма. Баснословная.
- Это я нашел у Тарка, - доложил рыжебородый.
- Хоть в чем-то не соврал, - медленно кивнул Зубастый.
- Жаль только, что ничего кроме этих предметов и его слов у нас против экс-казначея нет, - поморщился Бриан. - Расследование может быть не простым.
- Что еще за экс-казначея? - Цепкий взгляд Роута остановился на юноше.
- Речь о некоем господине или лорде, я так и не понял, Кайрисе, - вежливо ответил Бриан, пытаясь припомнить имя остроглазого страдальца.
- Что он заплатил драгоценностями Гильдии за ту резню, - добавил лорд.
Хейдан Роут отвернулся, задумчиво произнеся:
- Вот как... - а затем протянул несколько аккуратно сложенных листов собеседникам. - Вот, посмотрите. Я нашел это у гильдейца в жилетке, когда вы уже ушли.
Бриан пропустил Элана вперёд, но и сам тоже неприминул заглянуть в записи.
- Любопытно, - сказал он. - Это уже многое объясняет.
- Снова! Снова! - Бумаги выпали из рук Элана Зубастого. - Бриан, ты знаешь, как погиб твой отец? Всю правду?
- Нет, милорд. Это мне неизвестно, - Бриан остался невозмутим. Разве что губы сжались чуть плотнее.
- Кучка алчных дворян наняла Гильдию, боясь, что он раскроет их преступные делишки!
- Дворяне слишком уж вольно пользуются своими привелелгиями, - процедил Бриан. - Кажется, я понимаю, почему отец создал Смотрителей...

утро четырнадцать

Научиться летать - очень легко

После дня, подобного предыдущему, спать можно было сутки, но Балтьера разбудило видение. Он чуть ли не впервые за последние ночи не говорил ни с кем по ту сторону яви, но, кажется, предпочел бы появление Рожденного Сном. «Белиас» гордо летел в синих-синих, как краска индиго, небесах, а потом начинал, кувыркаясь, падать на землю, разваливаясь не мелкие кусочки, и среди досок и бревен на земле были разбросаны хорошо знакомые тела...
Корсар вздрогнул и открыл веки, мгновенно переходя к яви, что было бы облегчением – если бы капитан не знал, что сон родился не на пустом месте. Собственно, мог ли он теперь называть себя капитаном? Впрочем, если у него нет корабля – то есть команда, и надо что-то делать. В первую очередь – встать, не разбудив привалившейся к нему Хранительницы. Он начал осторожно отодвигаться, то и дело морщась от боли в затекших от неудобной позы мышцах.
Женщина тут же подняла голову и посмотрела на него взглядом, из которого сон исчез мгновенно, словно испуганная мышка.
– Что-то случилось?
– Утро... наверное, – Балтьер попытался улыбнуться. Получилось криво, будто улыбка была нарисована рукой ребенка.
Юлаль кончиками пальцев дотронулась до губ корсара, словно пыталась выправить кривую черту.
– Вы спали всего несколько часов, – послышался звонкий голос Дейзена.
– Это много, – улыбаться капитан уже не пытался. Только погладил женщину по растрепавшимся волосам. – Особенно сейчас. Нужно что-то делать... – со всем этим.
Корсар обвел жестом лежавшие неподалеку найденные таблички. Комнату. Казалось – и замок.
Сайте поднялась и протянула ему руку.
– Мы постарались обойти все, что было возможно, – протянул подросток.
Пиратов в помещении не было – видимо, благоразумно решили не нарушать весьма относительное уединение сна капитана, сделав это помещение его каютой. Впрочем, два хрипловатых приглушенных голоса докатились сюда, показывая, что экипаж неподалеку. И, видимо, тоже отдыхает.
– Может быть, – кивнул Балтьер. – Проблема в том, что мы, кажется, нашли все, что можно. И теперь нас со всем этим наверняка ждут в Столице. Если она еще стоит и о нас кто-то помнит, – по губам скользнула горькая, но вызывающая усмешка. – Впрочем, это неважно, нам все равно надо туда.
– Если умирать, то только с музыкой и пьяным? – поддела Сайте, прищурившись.
– С вином и женщинами, – поддразнил в ответ он.
– Увы, только одна, – сокрушенно, но с улыбкой, покачала головой Юлаль.
– Хватит, – небрежно отмахнулся он, но тут же посерьезнел. – Дело в том, что и умереть-то с толком не получится, ибо Столица там, а мы... даже не знаю где и в какую сторону от нее. Наверное, где-то на юге... Как думаешь?
– Ну, здесь это не имеет такого уж большого значения.
Вездесущий, он на этот раз казался взмыленным и даже загнанным. И говорил заметно быстрее, чем обычно. Лицо лорда-призрака вытянулось, под глазами появились... мешки? – Уфф... вы как, отдохнули хотя бы немного?
– Я благодарен, что вы не явились вместо сна, Санкрист, – сдержанно отозвался капитан, оглядываясь на покойного беспокойного волитара, – поэтому нам удалось отдохнуть. Так где же мы?
– Полагаю, ответ будет вроде "одновременно везде", – едва не сделала маленький книксен Сайте, но вовремя придушила иронию.
– Остров рода Ашкрай. Пустота, – Санкрист неловко убрал со лба призрачную, но всё равно выглядевшую мокрой, хоть выжимай, прядь. – Тут изменилось мало... А вот в мире,в Альянсе с Армадой – много всего произошло. И не сказать, что хорошего...
– Что? – жадно спросил Балтьер, снова отбрасывая со лба прядь.
Она тут же упала вновь – волосам явно требовалась расческа, а если по чести – то весь некогда щеголеватый капитан нуждался в новом костюме и хорошей ванне.
– Не самое лучшее, – Сайте окинула Санкриста пристальным взглядом с пят до макушки.
– Начну с основного. Демоны штурмуют Столицу. Очень много потерь. Люди, волитары. Простые и благородные. Нижняя снова сгорела. Считайте, что вся. Продолжать? Сообщу только самое важное... Времени у нас как всегда мало. И... капитан – мне жаль. Смог бы, был бы хоть рядом... я бы попробовал что-то сделать. Но я ведь всего лишь волитар, да ещё и мёртвый. Не могу быть везде, – Санкрист снова откинул с лица липкие волосы и чуть опустил взгляд. Стыдился. И не скрывал, что стыдился – Киерона одолеть помог, а корабль уберечь...
– Мы без него беспомощны! – злость и боль искрами блеснули в карих глазах. – У нас есть лидиум и секрет оружия. Но второй, похоже, запоздал, а первый не на чем увезти!
Сайте молча скрестила на груди руки и наклонила голову, о чем-то задумавшись.
– Капитан, – Санкрист снова выпрямился. Поднял взор. Глаза холодные, что две лидиумных бляхи, и кажется так же начинали светиться. – Капитан, я тут не совсем ерундой занимаюсь всё же. Утри нос, не впадай в отчаяние! Я сына терял – пережил. Жену терял – пережил. Боролся. Мстил как мог. Ты знаешь, каково это – терять. Сам не в первый раз теряешь. Так не распускай сопли! То, что нашли, всё просмотрели?
– Если знаешь, что делать – так подскажи, – огрызнулся Балтьер. – Иначе это пустые слова. Как я могу лететь, не зная направления и не имея корабля? В то время как эти твари жгут Столицу... – капитан сжал кулаки. – А как о... король Менгаард?!
– Жив. И будет жить. Лучше многих. Всё, что скажу. А пока что... Кто из вас в кораблестроении лучше разбирается? На "времени нет" нет времени, – процедил Санкрист – Зовите сюда всех, кто может понадобиться. Дело суетное, а управиться надо быстро.
– Я сам. Алан. Сарваеры, конечно. Зогга... – он скосил глаза на Хранительницу и не удержался от улыбки. – И Юлаль, насколько я помню. По крайней мере теоретически. Записи Ашкраев тоже она смотрела.

Голос стал сух и деловит, он обернулся в сторону и окликнул своих людей. Прибежал Дэнс, тот самый молодой пират, который вчера дополнял рассказ Алана, и капитан принялся растолковывать ему приказ.
Лорд протянул руку куда-то в сторону – словно пытаясь ухватить мир за невидимую складку, и в призрачной ладони, расходясь маленькими капельками тёмно-лилового отблеска, начало проявляться что-то длинное и продолговатое. – К счастью, это покойный лорд прятал куда менее надёжно... Но, не подскажи мне кое-кто, я бы не нашёл. Это для меня слишком сложно. Кто-то из вас, может быть, поймёт.
– Что нужно сделать? – сухим тоном спросила женщина.
– Разобраться вот в этом.
Свиток, наконец оформившийся в руке Санкриста, резким движением оказался раскатан по полу. Вытянутый, широченный, он с трудом мог бы поместиться в ладони взрослого человека. Рука рисовавшего то, что занимало большую часть его, однако, была твёрдой и явно принадлежала тому, кто обучался точным наукам и судостроению... когда-то. Явно не теперь – края свитка успели истлеть,а чернила – поблёкнуть, став из густо-чёрных сероватыми.
– Я могу предположить, что это... и даже, кажется, додумался, как работает. Но это – только догадка. И она... странная. Уж куда страннее, конечно...
Призрак опустился на колени и махнул остальным, приглашая присоединяться.
В помещение вошли Алан и сарваер и присоединились к маленькой компании. Помощник молчал – видимо, не знал, что сказать. Плотник почти водил пальцем по линиям, Балтьер озадаченно хмурился.
– То ли южная головоломка, то ли схема... какого-то механизма.
– Что-то знакомое... отдаленно знакомое, – озадаченно произнесла Юлаль, отодвигая потертые пальцы плотника.
– Вот и я так думаю, – капитан закусил губу и уставился на свиток – ему явно хотелось первым разобраться. Будто я не раз видел подобное. но оно чем-то искажено. То ли деталями, то ли пропорциями.
– Кажется... – Сайте быстро убрала здоровой рукой прядь волос за ухо. – Кажется это похоже... на корабль. Вот здесь форштевень. Здесь – киль. Руль. Штурвал. Противовес...
– Виера! – слетело с уст капитана, как будто он всю жизнь знал такое ругательство. – Ты права, но только...
– Какой же прочности и веса должен быть корабль, – подхватил сарваер, дернув себя за бороду.
– Корабль-остров... – Остров, – тихо прошептал призрак Санкриста. – Это бред, не обращайте внимания... Или корабль-линкор размером с остров? Вот... посмотрите. Я тут толком так и не смог понять... Минутку... Миледи, это вообще – возможно, или это бред заражённого пустотой разума? Просто... я и был уверен, что это что-то подобное, но походило только внешне. Насколько... так, всё, замолкаю. Я только больше вас запутаю.
– Надо найти, как спуститься вниз... – разглаживая схему ладонями, произнесла Сайте. – Так... Должно быть что-то вроде трюма, хода. Балтьер, Дейзен, посмотрите. И вы, – кивок плотнику.
– Подожди, – остановил ее капитан. – Скажите, Санкрист, здесь есть ходы вниз? Вам легче.
– Есть. Правда, мне трудно подмечать сквозные ходы, но... – лорд склонился над схемой, осторожно облетя капитана и зависнув над изображением вверх ногами так, что густые волосы Финеаса спустились вдоль ушей, чиркнув по поверхности нарисованного... и чуть пройдя вглубь. – Так-так, дайте разобраться... Вот, смотрите, тут можно пройти. Это – прямо во дворце. Это – в лесу... А вот здесь в саду. Если сверять со схемой... Если... если... какие детали могут располагаться на таком удалении друг от друга в утробе корабельного корпуса, при условии, что все они – ключевые? Какая-то дополнительная несущая конструкция?
– Погодите.
Сайте переложила в ладонь лидиумный клинок, а затем – опустила его на пол рядом со схемой. Очертания корабля-острова повторяли очертания клинка, крестовины, рукояти. Юлаль немного повернула меч, чтобы сходство стало более явным.
– А, может, и не вниз... – негромко проговорила Хранительница себе под нос.
– Рукоять, – произнес Алан.
Капитан посмотрел на каменное лицо помощника и улыбнулся.
– Твои слова редки, зато весомы. Это не совсем логично с точки зрения корабельного дела. Кто поставит руль к мачте? Но зато клинок надо держать за рукоять. А внизу... Чем этим всем движет? Вряд ли ветер, Значит, что-то его должно заменять.
– Следует начать с рукояти, – поднялась с колен Юлаль, подбирая чертеж.
– Пошли, – кивнул Балтьер и тряхнул головой. – Орочья мать, трудно поверить, что подобное может летать достаточно быстро! Финеас, вы покажете моим людям ходы вниз? Алан, Кен, обследуйте их с командой и... призраком!
Команда была необычной, но корсар решилл отдать ее максимально четко.
– Покажу конечно. За мной, господа корсары. Старайтесь не отставать, сквозь стены проходить не буду специально.
Финеас неторопливо – для призрака, а для волитара довольно быстро – двинулся вперёд, чуть отсвечивая в окружающей Пустоте, словно большой рой светлячков, решивший с чего-то показать удивлённым гостям волитарского чистокровного лорда.
Поспевать за волитаром было непросто – он то и дело забывался, пролетал сквозь перила, деревья и кусты в саду, наполовину влетал в стены, после чего виновато разворачивался и пожимал плечами, устремляясь вниз по лестнице или коридору – так и оставшись наполовину в стене.

Дорога наверх была теперь простой и довольно приятной, хоть и несколько утомительной. Поместье-замок Ашкраев окончательно стряхнуло с себя тень Пустоты, которая теперь, видимо, не могла коснуться обители павшего рода... Почему – разве у кого-то было время спрашивать? Если подумать, приглядеться и не переноситься в изменениях света, тьмы, цвета и звука по этажам, главная башня замка угасшего рода выглядела вполне стандартной – с винтовой лестницей, с обшарпанной, но весьма приличной некогда отделкой залов и комнат (Ашкраи явно жили когда-то совсем не бедно), с портретами, которые уже не казались жуткими и не переговаривались на разные голоса.

Да и зал, в котором их встретил Киерон, был вполне приличным. Да, с попорченным полом, со следами боя. Но – не пугающим порождениям ночных кошмаров.
Кошмаров, рождённых... сном?
Сном... Ни в одном сне капитану не могло бы привидеться то, что явилось наяву за последние две недели. Он остановился, осматривая зал – такой, каким его не видел. Интересно, что здесь было? Не все же время посередине торчала рукоять... Некогда Киерон принимал своих вассалов, сидя на троне, который пожелал впоследствии сделать императорским?
Он приблизился к эфесу меча, прикоснулся – этот кусок лидиума был так огромен, что невольно Балтьер боялся ожога, будто был демоном. Но нет – под рукой был обычный металл. Только очень дорогой. Наверное, на одну эту рукоять можно купить небольшой остров с поселением. Может, даже с городом.
– Я бы сказала, что это следует запустить, – отступая спиной вперед, Сайте оглядывалась по сторонам.
– А да, – очнулся корсар от вычислений. – тогда здесь должно быть что-то вроде штурвала. И это по идее мог поворачивать человек. Точнее волитар. Вряд ли Киерона уже тогда так вырос.
Он принялся осматривать тусклую сейчас поверхность – признак безопасности – и обнаружил небольшое углубление.
Женщина подошла с другой стороны и плавно провела пальцами по блестящей лидиумной панели. Неожиданно та как будто стала водой, и ладонь Сайте погрузилась в светящийся металл по запястье. Разомкнушись, лидиум сомкнулся снова, плотно обхватив предплечье.
– Потрясающе, – с затаенным азартом произнесла Юлаль и положила вторую ладонь рядом с первой.
Пальцы тронули лидиум, и рябь расходящихся окружностей разбежалась в стороны, точно вода, куда падает тяжелая капля дождя. Вторая рука тоже погрузилась в металл по локоть, и гигантская рукоять вспыхнула бледным, ласковым светом.
Таким непохожим на яростное сверкание, изобличавшее детей Пустоты...
– Осторожнее, – занервничал Балтьер. – Ты можешь их вынуть? Вдруг это ловушка?
Женские ладони осторожно выскользнули из всколыхнувшегося волной лидиума. Секунда – и поверхность разгладилась, свет – погас.
– Иди ко мне, – позвала Хранительница, – попробуй.
Они видели и более удивительные, странные и даже страшные чудеса. Но это показалось сказкой. А огромный клинок на миг – гигантским котом, которому можно запустить пальцы в шерстку. И капитан решился, коснувшись поверхности. Ладони утонули, не встречая сопротивления, кожу мягко обволокло, будто бы там действительно была шерсть. Сайте аккуратно накрыла ладонями запястья Балтьера, погружая его пальцы еще глубже; щека коснулась его плеча.
– Прекрасно, – искренне произнесла женщина, не скрывая прозрачного восторга.
Балтьер быстрым движением высовободил руки – и сам поймал ладошки Юлаль внутри – наощупь. Засмеялся и тут же задумался.
– А теперь? Может, голову туда сунуть?!
– Нос, – раздался голос Дейзена. По его виду было понятно – он тоже очень хочет попробовать.
– Теперь давай попробуем как-то... сдвинуть. Играл в детстве в салочки с закрытыми глазами? – спросила Юлаль.
– Да – было много разбитых колен и носов, – вспомнил корсар и покосился на юнгу.
Юнга демонстративно скользнул за рукоять, чтобы ни у кого не появилось соблазна разбить его конкретный нос. Сайте озорно взглянула на корсара. Он почувствовал, как ее пальцы переплелись с его и аккуратно повели руки вперед. Мягкий цвет мигнул, неровно и как будто неуверенно, а затем по башне, и ниже, ниже... наверное, до самого основания острова, пробежала робкая, первая, дрожь.
Еле заметная, но пробирающая до костей – то ли восторгом, то ли благоговением. Капитан крепче сжал пальцы Харительницы, плавно, будто поворачивал штурвал, сдвинул их соединенные ладони. Втторая волна было ощутимей – остров вздыхал после долгого сна.
– О-о-у... – Дейзен заскользил по немного накренившемуся полу.
Двое же "кормчих" – Юлаль и Балтьер, остались на ногах, как будто законы притяжения потеряли для обоих силу. Опустив глаза, Сайте негромко выдохнула: ступни парили в нескольких сантиметрах над полом.
Корсар проследил за ее взглядом и удивленно присвистнул, но очень тихо. Выражать эмоции резко сейчас казалось кощунством. Оно вовсе не чувствовал что летит – словно воздух стал опорой. Интересно, так ли ощущуают волитары? И испытывали ли они какие-то перемены, управляя островом.
– Не повезло юнге, – сочувственно шепнул он Хранительнице.
Прижавшийся к стенке Дейзен сверкнул глазами.
– Давай выравнивать, – таким же шепотом ответила Сайте.
– Давай, – он чуть приподнял свою левую руку вместе с ладонью Хранительницы. Он искал равновесие тщательно, как ярмарочный канатоходец. – Он нам не забудет, что в такой момент просто был рядом.
Неожиданно капитан подмигнул.
Дейзен успел вовремя схватиться за какой-то выступ в стене, когда башню качнуло в другую сторону.
На этот раз крепкое слово почти сорвалось с губ, но было срезано случайно пойманным взглядом Юлаль. Вниз – еще медленнее, легким шевелением пальцев.
Теперь Дейзен мог устоять. Сайте еще немного, совсем чуть-чуть повела ладони и улыбнулась, сделала движение вперед. Движение отозвалось ощущением на грани эха.
– Отлично. Осталось понять, куда лететь.
– На север... если только здесь есть север и это имеет хоть какое-то значение. Санкрист! – окликнул капитан – вдруг услышит.
– Санкрист! – эхом отозвалась Хранительница.
– Лорд Финеас Санкрист-Волитар, чистокровный лорд из династии Волитар, ветви Санкрист, сын Фиорлоны и Арвилода Санкриста! – блеснул знаниями Дейзен.

Ветроплавам Балтьера периодически приходилось разделяться, следуя указаниям лорда. Сопротивления или возражений, судя по виду Санкриста, "скиталец не принимал", командуя так, словно сам был кпитаном.
– Вот сюда. Там напрямую вниз, дверь открывается поворотом фигуры ворона. Понятно? Понятно. Пошли. Живо. остальные за мной.
– Там под кустом, в кадке – проход. Старая волитарская традиция. Факелы не трогайте, если не горят. Горят... Хотя куда им тут гореть? Просто не трогайте. Всё усекли? Вперёд.
За этим деревом, тронете длинный сучок... да не этот! Во-вот, молодцы. за мной. Прямо, прямо, повороты проходим как можем, кое-где надо пригнуться. Всем ясно. Всем. Остальные не дойдут. Понеслась.
Его слушались, хотя не сказать, чтобы с охотой – на "своего брата" лорд, что живой, что мертвый, не походил. Но капитан велел, да и, честно говоря, команда была изрядно сбита с толку. Многие про себя или шепотом ворчали, что кабы знали, к чему все придет – только бы их в этом рейсе и виделе. Но теперь-то уж было поздно – даже удрать некуда.
– А там никого нет? – с опаской спросил один из ветроплавов.
– Нет. Там зал есть в итоге. И четыре подхода, у каждого из них – кристалл. Сюда род не заглядывал давно... будете смеяться, господа вольные охотники за счастьем – я сюда случайно влетел. Когда остров... насквозь пролетал, дял скорости, – хохотнул Санкрист. – запомнил – мельком. А потом и начал искать... ну и вот.
– Вот бы мне так уметь! – с завистью произнес самый младший. Это ж сколько тайников отыскать можно!
– Умрёшь – может и сумеешь, – подмигнул Финеас. – если вовремя умрёшь, как я. Ну и с Четверыми договориться надо будет. А там – как повезёт. А теперь – внимательно! Всего спусков четыре. Четыре больших кристалла. Пятый, что выходит из потолка зала – это... ну в общим в него нужно нацелить силу из всех четырёх так, чтобы хлестала не щадя. Там... по идее должно быть что-то, что позволит вам с кристаллами упраdиться. Но – аккуратно. Попадёте под заряд – мало не покажется. Как раз может и "научишься", как я.
Парень вздрогнул и неохотно сунулся в лаз. Тот довольно круто загибал вниз и приходилось быть очень осторожными, чтобы не покатиться. Видно, рассчитано было на волитаров, которые могли планировать. Факелы понадобились только во время спуска, и чем дальше вниз – тем больше их затмевал яркий свет – будто внутри горело маленькое подземное солнце. Но это было не так.
Их оказалось четыре – нет, даже пять.
И все разного цвета, так что казалось, будто центр пещеры гигантского меча окружен с разных сторон четырьмя маленькими мирами. Рядом с ними камень светился кусочком очень яркой лунной ночи – или дня, если светило льет серебро... Центром был находившийся на небольшом возвышении огромный кристалл, поверхность которого из-за игры бликов казалась текучей, как вода.
Правее стальной отлив перетекал в синеву, и маленькой царство небесно-голубого занимало еще одну стену под почти прозрачным камнем, который окрашивал свой сектор с небольшого балкончика.
Затем, словно шагая по радуге в обратную сторону, начиналась зелень – зеленая пыль, зеленые стены. пол, отливавший оттенком травы. И источник – как огромный валун, только сияющий.
А слева – там уже стояли столь же недоуменно оглядывающиеся люди, спустившиеся по другому ходу – неистово пылал довольно высоко кристалл-осень, кристалл-ярость, кристалл-пожар,
И эти четыре мира, четыре потока света скатывались к центру и там сплавлялись в ровном свечении лидиумного клинка, который здесь казался колонной необычной формы.

(Скорп, Хигф, Соуль)

Ночь 13 - утро 14
Почти уже в бою
(В основном Кысь, но и я)

Мирк не вышла из своей каюты даже к закату, и видела ее только Ирэ, два раза приносившая плошку с едой и кувшин с холодной свежей водой. Долговязая полукровка сидела, не шевелясь, возле массивного посоха, переплетя пальцы с причудливо завитыми щупальцами металла и дерева. Она сама не смогла бы объяснить, что происходит сейчас между ней и этой старинной вещью, но Ирэ помнила собственное посвящение и не прерывала безмолвного разговора. Молоденькая шаманка сейчас соприкасалась не только с огромной силой из самой глубокой древности, она сейчас трогала эту силу чужими пальцами, она вспоминала тихий хрипловатый голос Жиары, и темные руки Корики, бывшей до нее, и других шаманок, чьих имен Ирэ не помнила и чьих имен не могла бы уже узнать. Это был странный ритуал, и Земляная Мать до сих пор верила, что именно тогда, говоря с посохом, говоря с прошлым, стала по-настоящему взрослой, отбросила мелочное и женское, не вытравленное до тех пор ничем, а только замаскированное под мудрость.
Поэтому Мать Круга только оставляла еду и воду, не задавая вопросов, не отвлекая младшую оркину даже ненужным взглядом.
А потом под утро к Мирк пришла Арша.
Она остановилась на пороге каюты и долго смотрела на полукровку. Потом подошла и села рядом. Долговязая с усилием оторвалась от посоха.
- Арша, - она моргнула, просыпаясь от долгого сна-не-сна.
- Мирк, - покачала головой огненная шаманка. - Ты недоучилась.
Новоиспеченная хранительница древнего посоха промолчала.
- Я не хочу тебе зла, Мирк. И не хочу гнать тебя с места. Я пришла помочь.
- Чем ты хочешь помочь?
- Я возьму на себя твоих младших и поведу их в бой.
Полукровка улыбнулась, механически еще раз погладив посох.
- Я буду рада твоей помощи, Арша.
Пожилая оркина кивнула, поднялась на ноги и поспешно вышла. Так, словно ее душил спертый воздух каюты, пропитанный мускусом, стойким запахом хны и старья. Но на самом деле ее душило осознание того, что женщина нечистой крови, еще и младше в три раза... Она в самом деле стала теперь ее Матерью.
От этого было слишком не по себе.

Вечер наступил на несколько часов раньше, чем нужно. Вместе с последним светом умер и ветер. Шаманы сумели уговорить воздух у кораблей и дальше двигаться в нужном русле, но примета была отчаянно-нехорошей. Простые часы передавались на кораблях из рук в руки, хотя все и без них знали - слишком ранняя, слишком долгая ночь. А потом, утром - не взошло солнце.
Когда Армада подлетела к столице, флот словно окружало облако темноты и молчания. Даже самых скептичных орков пробрала эта бесконечная ночь, даже на самых заправских весельчаков давило мрачное темное небо, словно нависшее над кораблями огромным камнем. Но над человеческим городом разливался неверный свет, похожий на звездный. Словно кто-то раскрошил луну и рассыпал по черному полотну. Некоторые кусочки окружали груды неопрятного деревянного мусора.
- Это корабли... - выдохнула Ракке, менее одного дня капитан клиона, менее одного дня как сменившего одиночное плавание на работу в паре. А еще, теперь второго корабля во втором авангарде - на острие настоящей атаки. Было с чем свыкнуться, но на фоне черного города это все меркло и казалось проблемами очень далекого прошлого. На плечо оркины легла узкая ладонь огненной волшебницы. Ракке опустила голову. - Были корабли.
- Дороги назад у нас нет, - Шагра улыбнулась подруге, спокойно и как-то чересчур безмятежно.

На клионе шаманов было не до наблюдений. Карг сразу послал за своими младшими на другие парусники, а Ирэ закрылась в каюте с двумя молодыми оркинами - новой Огненной Матерью и бывшей наложницей Ахарака. Вскоре долговязая полукровка показалась на палубе, и сразу попросила привести себе скриа. Ее место было определено. Гера не показывалась из каюты.

Сорка на палубе плясал и кричал – огромному скриа было явно не по себе, и даже смерть Гыркрапа, казалось, тут была не первой из причин. «Петух» что-то чувствовал.
И Рейнальд, оставшийся на «Носорясе» - тоже.
Хотелось: пойти к Гере, но было нельзя лезть – такие вещи рыцарь-капитан уже давно чувствовал спиной. И хорошо, что чувствовал.
Хотелось: полететь к уважаемому тану Ханкаару и снова бросить глупую плоскую шутенцию про булаву и задницу. А ещё лучше – осуществить и посмотреть, уж не вылезет ли из уважаемого тана какая-нибудь куда менее уважаемая падаль. И снова было нельзя.
Иногда ещё хотелось поговорить – хоть с кем-нибудь, но с момента ухода от Саланни, который теперь плёлся где-то сзади, явно отставая от орочьего флота, с ним почти никто не разговаривал.
Гыркрап добавился к личному списку «вины» рыцаря. Ожидаемо для любого, кто погибнет на этой войне со стороны орков. И объяснения «так было нужно», сдобренные в итоге «так было нужно Альянсу» (скорее всего от Дерри – старый вояка и тут врядли себе изменит) – не помогали также, как горчичные припарки от беременности, а булочки с изюмом от похмелья. О последнем Рейнальд в основном был наслышан от тех, у кого похмелье бывало – но даже о головной боли думать было… не так «головобольно», как о чуждой Гере и погибшем Гыркрапе.
Поигрывать то булавой, то статуэткой урода-герцога, что так удачно подходила для боя с демонами на близкой дистанции и ещё норовила улететь куда-нибудь, если не так подбросишь, надоело очень быстро. От нечего делать Рейнальд принялся подновлять раскраску на доспехе – сам, как умел, без чьей-либо помощи.
У Шагры не стало Аграта – это было. Видно. Спасибо, Рейн.
У Ракке не стало Гыркрапа. И у Сорки тоже. Спасибо, дорогой посол из «Оряса».
У Ахарака не стало Геры. Это что, тоже записывать себе в преступления?
Интересно, как там Давион? Жив хоть ещё? А Наори? Гордец Бейли, толстяк Менгаард? Одержимая паскуда-дружок Габранс, чтоб ему с похмельем жизнь доживать! Если это жизнь…
Булава опять сделала в воздухе замысловатую петлю и приземлилась на рыцарскую лапищу рукоятью к самому Несущему Кару. Простейший трюк, который при его силе может провернуть любой. Иногда наёмники зарабатывают этим на кружку пива и кусок жаренного в сале хлебца. Если совсем нечего жрать.
Завтра утром.
Завтра. Утром.
Рыцарь подкрутил ус и тут же выругался. Забыл, что руки всё ещё были вымазаны белой краской. И рукоять булавы тоже, но с ней-то хрен бы, а вот усы… До половины, не меньше. Не бриться же теперь! Или ей, может быть, даже понравится? Цыкнув на Сорку, который ожидаемо развопился ещё громче и попытался дёрнуться в сторону Рейнальда, но, видимо, увидел подкрашенный ус и передумал, рыцарь снова выругался и, отвернувшись, стараясь, чтобы никто не видел, обмазал краской кончик второго уса.
Ветроплавы, мрачные и удручённые, кажется смогли сохранить это выражение на лицах, хоть и не все без усилий.

Раннее утро 14
Столичные улицы.

Наступление утра напарники заметили не сразу. Нет, не то чтобы его не было (за последнее время, когда светало только к полудню, все привыкли отличать ночь от утра даже по темноте), и не то чтобы они его проспали (нет-нет, кто ж спит на работе, вы докажите сначала!), но массовая иллюминация столицы с непосредственным участием тандема случается всё же не каждый день. За этим развлечением воздушник с рыжим хоть и устали, но жить хотелось больше, так что даже Сиору уже не приходило в голову сослаться на превышение нормы по рабочему времени и с чистой совестью оставить дела до завтра.
Но как бы то ни было, бесконечный поток демонов схлынул. Некоторое время маги выжидали, отловив таким образом еще пару убийц-одиночек. Но когда целых полчаса напарники просидели на очередной крыше в ненарушаемом одиночестве, Рэм почувствовал, что перед глазами совершенно мутится.
- Сдается мне, рабочий… чая ночь всё же закончилась, - сообщил он разгромленной улице.
Позади всхрапнул и проснулся Л’льяри.
- Аа, да, пора вставать, - протянул огненный, и маги поплелись куда-то в сторону дворца, надеясь, что там отдыхать будет удобнее.

Оба были вымотаны настолько, что даже на дежурный светящийся шарик Танвара не хватило. Даирэм уныло плелся в паре сантиметров над брусчаткой, то и дело запинаясь о вывернутые булыжники. В середине пути маги не очень вдохновенно поспорили на предмет безопаснее (дворец-то еще стоит, а дома…) или подальше-от-начальства (мы же отдыхать, а не на работу!), но аргумент «под открытым небом сейчас хорошо не выспишься» поборол даже нелюбовь огненного к докладам, тем более что докладывать всё равно пришлось воздушнику. Без особого успеха, как, впрочем, и любых других последствий. Начальство если и слышало – то было слишком занято, чтобы об этом сообщить. Сиор только молча возрадовался, а еще успел подумать, что спать в грязном – высшее свинство, и он никогда себе этого не позволит. Ну, почти никогда…


Милеане эта ночь принесла примерно столько же радости, сколько и всем одаренным, а особенно Небесным Огнем. Несмотря на всю силу солнца, которую она обычно ощущала в себе, в темноте волшебница чувствовала себя беспомощной. Из-за этого страха на ее груди всегда висел светящийся зеленоватым кулон, даже в кромешной тьме дававший основу для плетения заклинаний стихии. К счастью для магов, вскоре заполыхавшая от пожаров столица облегчала, а то и спасала огненным жизнь.
От некоторых одностихийников из маго…отряда поступали регулярные отчеты, кто-то воевал молча и только за себя. С кем-то связь рвалась и восстанавливалась, кто-то пропадал совсем… Не самая приятная задача – быть в курсе. И быть не в состоянии помочь.
И наблюдать издалека, по маячкам, за человеком, которого должна бы защищать… Но тушить пожары – не ее профиль. Хотя ответственность – её.
Сейчас, вернувшись во дворец, Лаари беспокойно летала по коридорам, молча прослушивая отчеты, доклады, разговоры. Восстанавливала светильники в коридорах, вешала на них очи, изредка «подглядывая» за особо важными комнатами в другом конце. Потихоньку считала время, наивно списывала темноту за окнами на уставшие за ночь от вспышек глаза, и надеялась отдохнуть. Но только – когда рассветет. А рассвет запаздывал.

Утро 14
Армада в бою и лучший кошмар Наместника

На других кораблях лихорадочно проверяли последние приготовления к бою. Но когда враг на самом деле появился, всплыл откуда-то снизу, никто не был по-настоящему готов его встретить. Не флот одержимых, не насекомые-демоны, даже не поток неизвестной магии - что-то темное, странное, словно выбравшееся из чьего-то больного воображения, черное щупальце, едва не раздробившее клион первого авангарда.
Оно было огромно... даже колоссально это создание Пустоты, сливавшееся с ночным мраком. Почти незримое, за одним лишь исключением - его темнота была не статична, она жила, двигалась, несла смерть.
Пять пар огромных красных глаз уставились на Армаду в предвкушении бойни, а какой не смел даже мечтать Элокхай. Разве под силу было этому предателю истребить целый народ, как собирался сделать это Наместник, раскинувший щупальца над бесформенным телом и медленно поднимавшийся в небеса, преграждая путь орочьим кораблям? Герцог не сумел даже совладать с драконом.
Где-то внутри, в самом средоточии его сущности, великого демона душила злоба, ибо простой барон сумел нанести ему такой удар, от которого ему пришлось оправляться в течении долгого времени. Однако раны Ках'Шаа'Ра уже затянулись, а поглощенный Экаделл отдал собственные знания, пополнившие сокровищницу пустотного разума Наместника.
Сейчас он мог бы сам, один превратить Армаду в груду обломков, в мешанину плоти, костей и дерева, но так он лишь показал бы, что могущество Бойни и Искажения всецело подвластно ему. Но Наместник хотел большего, нежели быть Первым среди Детей. Он хотел стать отцом... Создателем. Он хотел породить собственное племя виера, столь же совершенное, как и он сам - и продемонстрировать всему миру их силу.
Щупальца Наместника метались, выхватывая из куски из окружающей темноты и придавая им форму – ужасающую и гротескную. Чудовище, что было создано гордыней Первого, чем-то напоминало всех виера разом – и тому было объяснение. Будучи пусть и неимоверно могущественным, но лишь созданием Рожденного Сном, лишь инструментом и проводником Его воли, Наместник не обладал даром творить. Он мог лишь бездумно копировать уже созданное Отцом, извращая и искажая до неузнаваемости даже Его пустотные творения, и без того бывшие лишь жуткой пародией на работу Четверых.
Существо, сотворенное Первым обладало размерами наг-саири и шестью мощными лапами, чтобы передвигаться по земле. Его иссиня-черное нефицитное брюшко окружал арканитовый панцирь, готовый схлопнутся в любой момент, дабы защитить чудовище от враждебной магии. Чуть выше располагалось еще четыре лапы, пригодные для битвы – с острыми лезвиями из арканита, подобно клинкам богомола. На морде его располагалось шесть алых глаз, мощные жвала издавали душераздирающий скрежет, а голову венчали арканитовые наросты, похожие на рога. Над спиной чудовища изгибался скорпионий хвост с острым тонким жалом, искрящимся молниями, а саму спину надвое делила линия разлома – здесь арканит мог раздвигаться, высвобождая огромные ажурные крылья, способные поднять этого монстра над землей и… что еще хуже – создавать волну звука, даже более мощную, нежели дети погибшего Астриона.
Наместник продолжал лепить, втискивая в одно-единственное существо все, что он знал о виера, все те силы, что удалось ему получить от убийства баронов и Герцогини. Эта тварь должна была быть быстрой как тахиэло и неуязвимой, как наг-саири, она должна была внушать ужас, подобно акамми и сеять смерть на поле боя, точно эломини… Ему хотелось, чтобы в его создании воплотилась все могущество виера, вся сила Пустоты.
И, когда Наместник понял, что добился совершенства, он стал копировать этих тварей, покуда все вокруг не заполнилось жужжанием их крыльев и кровожадным стрекотом.
Корабли Армады застыли словно в нерешительности - это отпустили шаманы тот воздушный поток, что принес сюда первое крыло. Потом - разбились на группы. Орки-бойцы казались жалкими противниками по сравнению с арканитовыми чудовищами - без сплошной брони, без возможности взять в руки восемь мечей, без собственных крыльев. И все-таки - после паузы первые корабли тронулись вперед, навстречу рою чудовищ. Без громких команд, без понуканий со стороны "второго авангарда", словно решив, что терять уже нечего, отдельные стаи выходили из оцепенения и тоже срывались вперед. В воздухе первыми тонкими нитями пробегало то пламя, то электрические разряды - шаманы выясняли пределы действия арканита. Те корабли, что с самого начала оказались внутри облака, уже дрались вовсю: изорванные паруса, задавленная напором вирров, но еще живая команда.
Когда первый корабль загорелся, последний парусник стаи долетел до арканитовой тучи и вступил в бой.
Созданные Наместником демоны разделились на множество стай, и каждая атаковала отдельный корабль, стараясь разъеденить орков и не позволить им действовать совместно. Более того, виера в полной мере атаковали Армаду лишь на одном фланге, заставляя корабли на другой стороне попросту простаивать, пока гибли их соратники. Последнее получалось только частично - клионы летали и маневрировали намного быстрее человеческих кораблей, а воздушные маги не спали.
Иногда твари падали на палубы, рубя и кромсая вступающих с ними в бой орков, но чаще просто зависали над кораблями и крыльями создавали разрушительную волну звука, ломающую палубные доски и рвущую снасти, а те, кто попадал под нее падали - и кости их не выдерживали этого напора. Тогда их пытались атаковать с соседних кораблей шаманы. Сейчас огненные действовали по двое, по трое, по четверо, и воспламеняли воздух не между арканитовыми телами а под ними, словно поджаривая созданий на вертеле. То же делали и воздушные - только с другой стороны. Корабли гибли, но на место погибших шаманов еще вставали свежие.
Каменные, тем временем, собрались вместе и теперь работали как один шаман, осторожно выплетая что-то еще не проявленное, словно упрашивая мир подчиниться их воле. И мир понемногу начал...
Лидиумные глыбы в воздухе начали приходить в движение.
Однако опасность лидиума осознавали и демоны, равно как и то, как сильно могут повредить им шаманы - если дать им такую возможность. Впрочем, создания Наместника, как и он сам, не собирались оставлять смертным хоть какого-нибудь шанса. Арканитовые панцири медленно раскрылись, обнажая нефицитные брюшки тварей - теперь они не просто блокировали проявления колдовства, но втягивали всякий магический поток в себя, начиная светиться все ярче - только, в отличии от виркашей, эти чудовища могли высвобождать украденную энергию - уже искаженной.
По кораблям ударила волна холода, сковывая тела и вымораживая кровь, а дерево, из которого были сделаны суда, внезапно покрылось арканитовой коркой, в следующий миг начавшей трескаться и ломаться, выбрасывая в стороны сотни острых кусочков. Кому-то же наизнанку выворачивало легкие извращенными чарами некогда воздушной стихии...
А на другом фланге в бой вступил сам Ках'Шаа'Ра, чьи огромные щупальца, падая на корабли, буквально разбивали их вдребезги, или же сминали в смертельных объятиях. От него исходила аура первозданной Пустоты, вселяющая страх и осознание неизбежной гибели. Его алые глаза смотрели в сами души смертных, и слышан был его голос:
Я БОГОРАВЕН. ВЫ НИЧТО ПРЕДО МНОЙ. ПРАХ. ТЛЕН.
Корабли падали один за другим, хотя орки сейчас сражались как одержимые: отступать было некуда, и даже самый радужно-грибной идиот среди них вряд ли поверил бы, что отступи Армада - и демоны не последуют, добивая глупых беглецов в спину. Только три корабля уклонялись от схваток, защищаясь, но не вступая в сражение по-настоящему. На одном их них каменные продолжали свой ритуал, на втором - уже обступили Ахарака четверо учеников-воздушников. Лидиумные глыбы начали уже шевелиться, собираясь в спираль, все набиравшую скорость.
СМОТРИТЕ, КАК ВЫ НИЧТОЖНЫ!
Первый из виера, казалось, упивался своим могуществом, когда давил корабли орков, точно пустые скорлупки или же отшвыривал их в сторону, наблюдая, как бурокожие вываливаются из них, и неизбежно разбиваются о землю. А затем с его щупалец сорвались пустотные смерчи, подобные тем, что создавал Экаделл. Все, с чем они соприкасались, обращалось в ничто, а вихри неслись дальше, исчезая во мраке, объявшем мир.
Вокруг чудовища порхали клионы, не без труда, но все-таки легче чем более тяжелые корабли, еще избегавшие смерти от щупалец или смерчей. Еще два корабля превратилось в груду летучего мусора, а лидиумный вихрь, набрав понемногу силу и скорость, был с силой брошен на еще живых детей Наместника.
Та стая виера, что оказалась в центре удара - была уничтожена за считанные мгновения. Лидиум изуродовал их тела, сминая и разрывая на куски пустотную плоть, но другие - находившиеся рядом, сомкнули арканитовые панцири, и лишь получили ожоги и вмятины, сумев выжить... и эти куски живого арканита, потерявшие возможность держаться на лету, стали падать - порой на землю, а порой на палубы кораблей, находившихся под ними, оставляя крупные пробоины и - порой сами оставаясь в трюмах. Там демоны снимали с себя арканитовый покров и выбирались наружу, продолжая сеять смерть клинками-лапами, но более всего нравилось им добираться до шаманов, выпивая их силы досуха, а после используя против других орков. Их били, нападая и самодельным лидиумным оружием, и обычной сталью, и даже тем, что подвернулось под руку - так, один огромный небоход с фиолетово-бурой кожей, перед тем, как упасть вниз с палубы, все пытался всадить в противника тяжеленный якорь. Лидиумный поток снова стал набирать скорость: те, что держали его, находились на трех кораблях, словно окруженных персональным проклятием четверых: демонов встречали молнии и огонь, которые не получалось исказить или выпить. И это привлекло Наместника - что ему были суденышки, лопающиеся под его ударами, когда появилась жертва, способная огрызаться. Он полетел к этим кораблям, по пути продолжая щедро раздавать удары всему, до чего мог достать. В него полетел разогнанный лидиум.
На пути у лидиумных ядер Наместник воздвиг арканитовую стену - толстую и прочную, принявшую на себя весь удар. Огромные светящиеся шары бились о проклятый камень, дробя и раскалывая его, но скорость их падала и уже вскоре они просто остались парить в воздухе вокруг Первого виера.

День 14
Четыре стихии
(со Скорпом)

– Красиво.
Голос волитара-призрака звучал... чуждо. И потусторонне. Кажется, дух духа и правда "захватило".
– Когда любуешься мельком – так даже и не разглядишь. Когда изучаешь – не поймёшь. У ты, мать виерову направо по Армаде колесом!
Призрак "с душой" выругался, покосившись на наблюдавших за ним подчинённых Балтьера. Усталость, неведомым образом посетившая не-жизнь лорда Санкриста за последние "скорее-всего-сутки" сама собой начала стираться – словно от кристаллов шёл не только свет, но и текла какая-то чистая, почти прозрачная разноцветная быль, вытирая из-под глаз фантома мешки и наполняя бестелесную оболочку новым, немного более высоким смыслом.
Волитар словно молодел на глазах.
– Ищите включатели. Или что-то, что поможет полноценно направить силу кристаллов, чтобы двигать остров. Если всё вокруг зашатается – на пол не падать, а делать дело дальше. Каждый удар сердца у нас на вес золота. И – не моего, так что!
Пираты разбрелись по залу, осматривая пол и стены и с опаской приближаясь к самим кристаллам – касаться их никто пока не решался. Никто также не имел понятия, как выглядела загадочные "включатели", и подсознательно искали нечто похожее на корабельные приборы, только побольше. Много больше. В странном смешанном освещении они все – не один Финеас – казались призраками.
Сам же неугомонный волитар носился кругами по залу – теперь снова с призрачной скоростью – и проходил через все стены, какие только мог найти, в том числе и через остриё и конец лидиумного клинка-колонны, казавшегося со стороны величайшим произведением искусства. Кузнечного. Оружейного. Колдовского.
– Меч злейшего врага Творения превратился в величайшее оружие из светокованного металла, – бубнить возвышенным голосом было сейчас сугубой привилегией лорда Финеаса. – Как же это... запустить? Как же, как же, как же.
Его, кажется, никто не слушал. Сейчас им было не до высоких речей. Алан распоряжался жестами, стоя почти в центре зала, но потом заметил, что тени искажают его команды и пошел в обход центрального кристалла. Молодой пират, все поглядывавший на источники, наконец приблизился к тому, что отливал небесной голубизной, и с опаской коснулся его.
– Это сколько ж карат... – прошептал он.
Его словно обдало легким ветерком, свет слегка загустел, и парень поспешно отдернул руку – но ничего страшного не произошло. Он снова вернулся к мыслям о том, что ежели это алмаз, то коли от него хоть часть отпилить...
Послышался вскрик – на противоположном конце зала кому-то, видимо. пришла схожая мысль, только про рубин, и пожилой пират тряс обожженной рукой, а вспышка желтого пламени уже успокаивалась, возвращая осенний цвет на гладкую поверхность.
Внимание сарваера Кена привлекла небольшая ниша рядом с текучей серебристой громадой. Там торчали две... сосульки? Они бы походили на сталактиты или сталагмиты, если бы те не расплавились в этой довольно теплой пещере. Да, и еще могли бы расти вбок. Кен осторожно обхватил их ладонями.
Послышался тихий щелчок и мелодичный, едва уловимый скрип. Серебристый блеск кристалла дёрнулся, на миг покрывшись рябью, и сияние, словно в такт движениям рук Кена, чуть дёрнулось – начиная расти. Скрип повторился снова, ещё раз и ещё.
А потом громада кристалла... зашевелилась. Едва уловимо, как от слабого толчка из-под земли, но положение стихийного камня пусть едва заметно, но точно изменилось. Чуть в сторону, чуть вбок, чуть... Точно не так, как было.
Несмотря на предупреждение Санкриста, когда земля толкнулась – все встревожено замерли, но ничего страшного не произошло.
– У меня получилось! – крикнул Кен. – Тут сосульки!
Однако около других кристаллов никаких сосулек, к разочарованию корсаров, не оказалось. Им уже изрядно надоели поиски того-не-знаю-чего, и большинство рыскало вяло, надеясь, что на след наткнется кто-то другой. Наконец усилиями Алана, обыскавшего все у центра, нашли удивительно правильной геометрической формы пятно мха на зеленой стене. Точнее, два пятна, на которые также просились ладони.
– Так-так-так, – даже Санкрист, привлечённый радостными возгласами тех, кому удалось что-то сделать с загадочными механизмами работы кристаллов, склонился над пятнами мха – пройдя при этом сразу через двух корсаров, отчего на тех явственно пахнуло холодом и какой-то непонятной то ли сыростью, то ли пылью. – Вращаются так, значит. А теперь аккуратно. Очень аккуратно. Кто тут самый смелый – и кто самый маленький? У воздушного кристалла, раз такое дело, надо будет искать что-то в воздухе, и я попробую это что-то найти. Если смогу – заработает как миленькое. Если не заработает – придётся кого-то из вас мне поднимать. А вот огненный "ключ" придётся найти кому-то из вас. Смелому как раз.
Самым маленьким оказался отнюдь не самый молодой. Невысокому тонкокостному Эрху, у которого в предках были волитары, нечего было делать в абордажном бою, да и с такелажем он управлялся не очень. Зато был прекрасным мастером по ремонту корабельных баллист и требушетов, да и нацелить орудия умел. Он уже давно перешел рубеж сорока лет, но седина не очень различалась в светлых волосах.
Похоже, корсар совсем не горел желанием приближаться к призраку, но товарищи были неумолимы. Особенно усердствовал Манк, который был того же роста и лишь чуть пошире в плечах.
К огненному кристаллу, не дожидаясь окончания действа, направился Алан, пренебрежительно пожав плечами на слова о смелости. И, как всегда, ничего не сказав.
– Ну, старина, держись. Сделай величественное лицо – с волитарским лордом под ручку летаешь, – наставительно погрозил пальцем Санкрист и, подхватив Эрха под руки, радостно взмыл ввысь, к сиянию кристалла воздуха. И действительно, высоко-высоко, точно на уровне, куда не добрался бы ни рослый орк, ни даже корлад, ни человек, но куда без особого труда пролетел бы волитар, обнаружилось совершенно пустое углубление, на дне которого в отблеске кристалла виднелась небольшая, похожая на серебристую дверную ручку штуковина.

– Ну, попробуем. Сперва я.
Санкрист, играючи так, что у корсара, должно быть, захватило дыхание, переложил его целиком в одну руку – правую, и левой потянулся за ручкой. Закономерно пройдя пальцами через неё.
– Мне порой очень хочется понять, почему чего-то я касаться могу, а чего-то нет, – философски заметил своему напарнику поневоле волитар. – Не понимаю, как это всё работает. Промысел Четверых, надо думать. Давай, теперь ты. Я поднесу поближе. Не бойся, не уроню.
– А чего-то оно не воздушное какое-то, – протянул пират, с опаской косясь на призрака.
Видел же, как тот сквозь товарищей проходил. А вдруг снова таким станет. Как полетишь вниз! Потом разведет бесплотными руками и скажет – промысел Четверых, значит... Ему-то чего! Однако выбора, кроме как обхватить ручку, не было.
– Пробуй вращать. Ме-е-едленно и печально, как на похоронах... кого-нибудь. Например моих. Не бойся, не уроню. Если у тебя вдруг что-то получится – будь осторожен и руки сразу убери, хорошо? Не хочу, чтобы нас сдуло, прожарило молнией или ещё чем-то таким же.
Все советы выдавались добродушно, честно и даже по-отечески. С лица Финеаса не сходила ухмылка. Тоже вполне добродушная.
– А если тебя... вас похоронили чин чином, то чего же вы здесь? – любопытство ненадолго пересилило, пока Эрх осторожно крутил ручку. – Говорят ведь, коли призраки и бывает, так если тела не найдут или чего не так сделают...
– Понимаешь, дружище, я... Ну как сказать, у меня опыта общения с призраками не сильно больше, чем у тебя. Но приятель, который... сейчас в схожем положении, оказался в нём по той же причине, что и твой напарник. То есть потому, что сделал что-то "правильно". В нужное время, в нужный момент... Подробностей я тебе толком раскрыть не могу. Может потом, как доживёшь. О, гляди-ка – двигается!
Эрхи вздрогнул и поспешно отнял руки. И впрямь – двигалось!
Алан вместе с молодым пиратом, касавшимся камня воздуха, обходил неподвижно замерший кристаллический пожар. Здесь не было ни ниш, ни пятен – ничего похожего. Лишь валялись мелкие камешки у подножия гигантского родича – черные, серые, бурые, белые. Да сверкал один полупрозрачными гранями в рубиновом сиянии, чем-то напоминая большого собрата. Может быть, дерзкой нешлифованностью, в тот время, как остальные были выглажены временем.
Молодой пират взял его в руки, рассматривая мелкие вкрапления. Взял с опаской, но ничего не произошло. Бросив косой взгляд на Алана, он огляделся и увидел второй. Вдохнул полной грудью и схватил его пальцами другой руки, доказывая собственную храбрость. И глупо замер. Ничто не дрогнуло – кроме его напрягшихся рук. Алан некоторое время смотрел на подчиненного, потом подошел и разжал пальцы левого кулака. Осмотрел камень и выдохнул через уголок рта – возможно, это означало фырканье. Молча протянул руку за вторым куском. Получив его, посмотрел на два кремня, и коротким движением сшиб их между собой, высекая искру.
Что-то хрустнуло, словно сломалась кость. Ярко-алая, неестественно-горячая вспышка развела руки Алана, оставаясь искрами-звёздами на гранях ключ-камней. Словно кровь из свежей раны, небольшие тёмно-алые капли побежали по краю надтреснутого скола на одном из камней, затем – на втором. Несколько капель упало под ноги ветроплавам и зашипело змеями, взметнув вверх тонкие, едва заметные струйки сероватого дыма.
Камни в руках первого помощника Балтьера нагревались, собирая тепло и передавая его по крупицам кончикам пальцев, ладоням, раскаляясь с каждой минутой.
Пылающий кристалл вздрогнул – словно где-то внутри ударили металлом по стеклу. Гулкое эхо разошлось по залу кругами на водной глади.
Дзыииинь! Дзыииинь! Дзыиииинь!
А капельки жара всё стекали под ноги Алана – живые и даже в переливающемся стихийном свете нестерпимо прекрасные, готовые затмить всё разнообразие оттенков пламенного блеска самого кристалла Огня Небесного.
Этот кристалл казался иным, как и само пламя было иным. Отличающимся от трех стихий. И, может быть, не зря только огненные чародеи могли по-настоящему успешно поражать демонов. Вода, земля, воздух – они могут быть всегда, почти не меняясь. Но огонь – это не вещество. Это буря, корчи, смерть, роды... изменение. Стремительное и необратимое.
И Алан, все еще продолжая сжимать пальцы, ловил это изменение нарастающим жаром в пальцах. Он смотрел, как капли огня прожигаю камень почти у его ног, и маска шрамов делала его сейчас похожим на орочьего шамана.
А другие пираты отступили, ища у стен мест между кристаллами, собираясь там, где их отделяло примерно равное расстояние от двух соседних.
Напряжение, повисшее в воздухе, словно тихий перезвон, отдавалось в кристаллах. Дзынь-дзынь. Дзынь дзынь.
Раз за разом. Чуть громче, чуть тише. Камни в руках старпома с «Белиаса» нагревались всё сильнее, начиная жечь руки.
А потом огненные капли-звёзды на полу блеснули и зашевелились. Потекли, побежали навстречу друг другу и, радостно щелкая, блестя маленьким фейерверком, метнулись к пылающему кристаллу. Тонкая струйка золотисто-рыжего цвета взвилась вверх по основания кристалла, просочилась за одну из многочисленных граней, блеснула новой вспышкой на изломе…
И вверх из сверкающего камня рванулся поток чистой, блестящей рыже-светлой энергии. Магия огня – буйная и неостановимая в своём первозданном величии.
– То же самое с другими кристаллами. Попытайтесь их повернуть так, чтобы лучи сошлись воедино и дали силу мечу! – голос Финеаса Санкриста так и звенел подлинным вдохновением! – Живей, живей! И не попадитесь под лучи сами, ради Четверых!

День 14.
Искаженные Виера.

Корабли орков, видя, куда направляется великий враг, двинулись наперерез - так быстро, как только могли. Три корабля, не участвовавшие в битве и только что нанёсшие страшный удар чудовищам, созданным Ках'Ша'Раа, продолжали держаться вместе. шаманы суетились, как привыкли суетиться только орки - каждое движение рассчитано, каждый шаг - скуп и делается наверняка. Все силы учеников Ахарака и могучих каменных уходили на то, чтобы снова расшевелить лидиумные глыбы, и те подчинялись, прислонялись к телу Наместника, уже не били и не ярились, но тёрлись о тело великана-демона, словно ласковые кошки.
Несколько десятков огненных кошек, трущихся о что-то огромное и горючее.
Маленькие, манёвренные орочьи клионы двигались быстрее кораблей Альянса, и даже новосотворённым тварям наместника приходилось в борьбе с ними непросто. Ярость сталкивалась с яростью, злоба со злобой, боль с болью - хоть и неизвестно, чувствовали ли твари боль.
Но орали они знатно - когда орочьи воины отрывали им головы, и пусть за каждую такую голову гибло десять-двадцать орков, демонам, только что появившимся на свет и не знающим ничего, кроме зла и жажды убийства, приходилось дорого платить за волю своего господина. Там, где воинство Гранд-капитана побеждало, –верх одерживала не мощь, но живой, смертный разум, и те, кто всегда кидался в бой в гневе, не теряя своей легендарной ярости и сейчас, ловили насекомоподобных тварей на их пустой, свежерождённой ярости, и, уйдя от ужасающих атак, безжалостно сбрасывали их трупы вниз, на землю. И если сам бой не утомлял Наместника, то перерождение собственных творений из своей Пустоты забирало немалую долю его сил. Кроме того, из извращенной формы любви к своим детищам, он опасался использовать дарованную ему Отцом магию в полную силу.
А чудища, не успевая появиться во мрак Ночи Пустоты, тут же ловили гневный, истерящий клич своих собратьев.
Скорее на битву! Отец жаждет крови смертных! Убивать, рвать, душить, глотать силу и испускать её во все стороны.
Мерзости без пола и сознания, без родства и без капли цельности, которой были наделены истинные дети Рождённого Сном, эти несчастные уроды кидались и гибли в битве, пытаясь защитить своего отца или уничтожить его врагов-смертных, не понимая, кто такие смертные и даже почему их надо убивать. Пытаясь отодрать от Ках'Ша'Раа трущиеся о гигантскую пустотную плоть лидиумные обломки, они выли, пугались - не зная, что боятся, и не зная, чего боятся. Вылезая из самого тела колоссального монстра сквозь прожигаемые лидиумом дыры, они сразу же вбивали свои сущности в светокованный металл - начинали жалкое подобие жизни с боли и в боли же прекращали его, отталкивая смертоносный сгусток твёрдого света от даровавшего им - их...
Те немногие из обычных виера, что могли наблюдать эту битву - содрогались от ужаса и отвращения. Большего греха против Отца, чем покушение на его силу и право дарования демонам подобия бытия, трудно было измыслить. Но наместник, охваченный яростью и безграничной гордыней, упивался битвой и врядли сейчас думал о том, какое преступление совершает в глазах того, кто должен был вступить в мир Фераи - чтобы поглотить его в себе...

День четырнадцатый
На берегу Колыбели Столицы. Ритуал
Тьма, заполнившая небеса, уже не могла помочь виера – просто некому было помогать – но она надежно укрывала исполинскую крылатую тень, рассекавшую пространство. Венаат и Нагриаш удалялись от ставшего полем боя города: здесь они уже ничем помочь не могли. Было более важное дело, которое нельзя было оставить без внимания.
Странно…
Голос Нагриаша звучал задумчиво, и даже печально; Венаат изумился на мгновение. Из людей он знал Герцога Искажения лучше всех, но ранее не думал, что тот способен сожалеть.
– Что именно? – спросил маг вслух, зная, что свистящий вокруг ветер не заглушит его слов.
Наместник предлагал Экаделлу титул герцога, – после паузы ответил Нагриаш. – И был прав – из всех моих баронов только он был достоин меня сменить, если бы это когда-либо понадобилось. Скамах слишком боялся за себя, Найшар был увлечен лишь боем, Шекарра слишком любил хитросплетения планов… Экаделл был единственным, кому свои желания не заслоняли цель. Я мог поручить ему любое дело – и знать, что он его выполнит, если это вообще возможно. Он безупречно распоряжался всем, что хоть когда-то попадало ему в руки.
Венаат задумчиво кивнул. Последнее он знал очень хорошо: хватало молодых магов с огромным запасом сил… но мастера отличались от них тем, что умели этой силой пользоваться по-настоящему, не тратя зря ни капли энергии, и применяя нужные техники в нужное время.
– Но? – проронил он.
Но именно Экаделл, – в голосе герцога прозвучала сдержанная гордость, – никогда бы не предал меня. Парадоксально, не правда ли? Единственный, достойный сменить меня – и одновременно тот, кто никогда бы так не поступил.
Маг коротко усмехнулся в ответ. Коротко – и невесело.
В заполнившей мир тьме Герцог Искажения мог двигаться значительно быстрее любого другого виера, и даже необходимость нести с собой спутника-человека ему не мешала. А сейчас скорость была важна – пусть даже Экаделл дорогой ценой задержал того единственного, кто был способен помешать замыслу.
Они вместе скользнули с неба, опускаясь у котлована, подготовленного заранее, еще до начала осады. Именно обеспечению будущего ритуала Нагриаш посвящал львиную долю своего внимания, и потому был абсолютно уверен, что тут уже ничего не сорвется, в отличие от боя в городе.
Собравшиеся вокруг ямы вскинули головы, ощутив приближение знакомой мощи – и не обманулись, увидев спускающуюся к ним невысокую фигуру, вокруг которой распростерлась исполненная силы тьма, выделявшаяся даже в нынешнем мраке. Все дружно опустились на колени, приветствуя повелителя. Здесь собрались все оставшиеся члены Культа, и большинство из них составляли переманенные из Университета маги. Найшару для сражения в Столице герцог оставил не так уж много чародеев: тут они пригодились бы куда больше.
И здесь же собрались все оставшиеся из войска виера – и те, кто находились в телах одержимых, и просто часть демонов, подчинявшихся Нагриашу. Их Герцог Искажения опять-таки отделил от главного войска заранее: хотя он ранее и был уверен в победе, но рисковать этим ресурсом категорически не хотел.
Падение крупнейшего города мира меркло по сравнению с тем, для чего предназначались эти смертные и виера; допустить срыв ритуала было нельзя.
– В с е п о д г о т о в л е н о? – сейчас голоса Венаата и Нагриаша вновь звучали в унисон, переплетаясь, но не смешиваясь. Маг небрежным жестом разрешил культистам подняться.
– Да, – низко склонил голову старший из одержимых – маг Воздуха, пожилой волитар. Венаат припомнил его: этого мага удалось зацепить обещанием бесконечно долгой жизни. – Мы не тратили ни капли силы, вы сказали, что начинать без вас нельзя.
– Т ы п р а в, – прозвучал в ответ двойной голос.
Нагриаш коснулся земли – и Венаат отошел, покидая герцога на краю котлована. Глава Культа прекрасно знал, что должно произойти, и понимал, что ему не стоит находиться рядом.
– Лишняя энергия не понадобится? – осведомился он.
Нагриаш задумчиво окинул взглядом подготовленную картину. Тьма, составлявшая его сущность, недовольно колыхнулась.
Будь в моем распоряжении сила Элокхая и Акаши – было бы куда легче. Но справлюсь.
Венаат кивнул, на мгновение улыбнувшись. Да, Нагриаш, как и любой мастер – как и сам Ларса – умел выжимать все возможное из доступного ему. Одна из причин, по которой они действительно хорошо поладили.
Маг неспешно удалился, отойдя от котлована на десятки метров. Несмотря на царившую вокруг тьму, он видел все происходящее в деталях: одно из преимуществ разделения жизни с высшим виера.
Нагриаш бесшумно скользнул вверх, завис прямо над центром котлована. Антрацитово-черные крылья распахнулись, казалось, впитывая окружающую тьму; алые глаза запылали холодным сиянием. Беззвучная и неощутимая телом дрожь наполнила все пространство вокруг: даже культисты ссутулились, и лишь виера внутри не дали им рухнуть под чудовищным давлением, всегда сопровождавшим проявление максимальной мощи Герцога Искажения.
Свободные же виера, напротив, приподнялись, купаясь в силе своего владыки: алые глаза горели восторгом и радостью. Венаат коротко и презрительно усмехнулся: младшие дети Пустоты в этом отношении мало чем отличались от смертных.
– Начинайте, – проронил Нагриаш.
Маги, разбившись на группы по пять, стали по сторонам котлована – четыре группы, каждая заняла направление, соответствующее стороне света. Старший маг обвел всех взглядом, проверяя готовность, бросил взгляд наверх – не заметил ли повелитель каких-либо ошибок? Дождался короткого снисходительного кивка – и первым выплеснул свою силу.
Север – пятеро магов Воздуха – обрушили в центр котлована тугие вихри ветра и оплетающие их извилистые молнии. Простое дело – но главным тут было умение удержать стихию в узком канале, не дать ей расплескаться, сковать подвижные потоки ветра.
Мгновением позже вступили стоящие на юге – маги Огня. Впятеро усиленный поток пламени хлынул в ту же точку; пламенный вихрь сшибся с ветром и молниями, разбрасывая искры и наполняя дневную ночь бешеным шипением яростной стихии.
Следующими в ход пустили силу маги Земли, стоявшие на западе. На их стороне котлована вздыбились каменные плиты, острыми клинками устремившиеся в центр, разбиваясь о вихри пламени и молний, вплетаясь в них, переплавляясь в жару и на ветру во что-то иное.
И последними присоединились занявшие место на востоке маги Воды; Венаат ощутил биение своей стихии, когда пятеро магов направили настоящую полноводную реку в центр котлована. Взвились облака пара, шипение и журчание воды добавилось к треску огня, грохоту земли и свисту ветра.
В самом центре ямы творилось нечто невообразимое. Двадцать опытных магов, наполненных энергией на пределе возможностей, выплескивали ее всю в одну точку, не заботясь об экономии; пожалуй, даже старшие виера не смогли бы выжить на месте пересечения стихий.
Но сейчас эта мощь шла именно на руку виера; вперед выдвинулись исказители, по одному наг-саири за спиной у каждой группы. Дети Нагриаша пустили в ход свою силу, тщательно рассчитывая ее применение: теперь обычные стихии плескались лишь в десятке сантиметров от пальцев магов… а дальше мощь исказителей извращала ее. Загнанный в узкий канал пламенный шторм обращался потоком леденящего холода, сосредоточенная буря молний – трепещущей пустотой вакуума; каменные плиты обращались в арканитовые клинки, а поток чистой воды принимал обличье остро пахнущего яда.
И теперь сосредоточенную силу надо было оценивать по-другому: даже мастер Совета с коллегами не смог бы выжить там, где пересекались искаженные стихии.
Венаат чувствовал: там, где они сходились, уже не было ни какой-то одной стихии, ни ее измененного виера аналога. Нечто новое, рожденное сочетанием не сочетаемого, бурлило в самом центре котлована, силясь вырваться наружу.
А над точкой, где кипела новая материя, неподвижно висел Нагриаш – и с каждой секундой глаза герцога пылали все ярче, а фигура обретала все более глубокую тьму – столь древнюю и могущественную, что даже глубочайшие подземелья корладов не шли с ней ни в какое сравнение.
Венаат чувствовал, что надолго магов не хватит: они и так уже выдыхались, вкладывая все силы без остатка в чудовищно сильное заклятие. Он мимолетно пожалел, что им так и не удалось привлечь кого-то из Совета: тот же Демрис с успехом бы заменил всю западную группу.
Хватит.
С таким словом Нагриаш, до того сохранявший полную неподвижность, внезапно шевельнулся – и одним стремительным, невероятно быстрым движением вонзил тонкий коготь чистейшей тьмы в сосредоточение кипящих стихий.
Маги отшатнулись назад: одним усилием воли Герцог Искажения перехватил власть над всей мощью, заполнившей котлован, подвергая ее собственному изменению, на таком уровне, какой даже не снился старейшим из исказителей. Венаат с искренним восхищением наблюдал за тем, с каким искусством Нагриаш выплавляет из смешения стихий нечто совершенно иное, руководимое его силой. Это можно было сравнить разве что с магической бурей, которую Корион Рантельм выпустил в небеса Столицы – но здесь сплетались едва ли не более могучие энергии.
Одержимые с немым восторгом наблюдали за происходящим – хотя только маги могли понять, что именно творится. Пожалуй… даже и они не могли – один Венаат, столько времени деливший разум с Нагриашем, осознавал, насколько сложнейшее и великое дело сейчас творит виера.

Песнь Пустоты.

Сайех шей, – проронил герцог; в голосе чувствовалось страшное напряжение, но слова были ясно различимы.
И им немедленно повиновались.
Тела культистов одновременно скрутила невыносимая боль, родившаяся внутри; крики не взвились лишь потому, что горло одержимых парализовало страданием. Виера, поселившиеся в их телах, по приказу владыки принимали материальный облик прямо внутри хиетра, разрывая их изнутри – и делали это медленно, зная, что агонию надо растянуть надолго.
Сторона магии Пустоты, о которой не так уж часто вспоминали. Рожденный Сном покровительствовал смерти и силе, исходившей из небытия; чем сильнее всплеск чувств жертвы перед уходом за грань жизни – тем и ярче будет добытая таким образом сила смерти. Это знали все высшие виера – но им редко требовалось добывать силу таким способом.
Сейчас же обойтись без нее было нельзя, и культисты корчились на земле, а черная плоть виера прорастала сквозь их собственную, медленно проходя меж костей, сосудов и жил, вырываясь наружу – и одновременно сохраняя жертвам жизнь и сознание как можно дольше.
Венаат, поймав наполненный безумным страданием и непониманием взгляд мага-волитара, лишь равнодушно пожал плечами. Пешками всегда жертвуют, к какому бы народу они не принадлежали. Еще одна черта, роднящая детей Пустоты с творениями Четверых.
Ларса почти физически ощущал, как сила, рожденная болью и смертью, течет в котлован, притягиваемая измененной мощью стихий, вплетается в нее, занимая свое место в тончайшей мозаике заклятия Нагриаша. Пространство дрожало от вихрей силы; тела, оказавшиеся ближе всего к котловану, стремительно разлагались под ее влиянием, плоть иссушалась и облетала с костей, кости же рассыпались в прах за считанные минуты.
Венаат соединил ладони, окружая себя текучим ореолом: этой защите его научил Нагриаш, как раз на такой случай. Она не давала прибегнуть к иным заклинаниям – но при этом идеально защищала от смертоносного влияния силы Пустоты.
Еще несколько минут вокруг раздавались лишь сдавленные хрипы умирающих и шелест бурлящей силы – а затем последний из культистов отдал свою жизнь ритуалу, и последний виера поднялся среди обрывков плоти, тут же обратившихся в пыль.
А затем Нагриаш заговорил, и неспешные тяжелые слова молитвы заглушили кипение стихий, впечатываясь в сознание каждого из виера вокруг.

Дашанай фасариали аштанар исариэх,
Дашанай эфасарани Виассар амариаш,
Дашанай сакарилайех ифарай скафариан,
Эшамер эсхат майеш, скарийах этаримай.

Расставшись с Нагриашем, Венаат более не понимал языка виера – но звучные слова казались ему донельзя знакомыми. Он вслушивался – и понимал, что с каждой фразой Герцог Искажения обращается к заточенному богу, прося его вернуться, вновь даровать виера прежнее могущество.
Прежнюю несокрушимость.
Прежнюю цель.

Кейфаэс шайех даэш, кэшайен афариэн,
Кейфаэс скайет феаш найитан ашар хайес,
Энхасар иселкайан хастайиль эимашен
Кейфаа искар дахаш эмаллех ифархайет.

Тяжелый речитатив звучал дальше – и вместе с этим не имеющая названия материя в котловане все более пропитывалась силой Пустоты. Даже среди виера большинство бы не поняли, что именно делает Герцог Искажения – но Венаат это понимал, восхищался величием задачи и ужасался ее сложности одновременно.
В молитве наступила короткая пауза – и прозвучали две одинаковые строки, повторенные всеми виера вокруг разом.

Сашенай Эйс миасареште,
Сашенай Эйс миасареште…

Эти слова Венаат понял ясно – «приидешь Ты вновь». Ключевые слова – они звенели силой, такой ощутимой, что даже виера не могли устоять на ногах, и припадали к земле, повторяя призыв к своему прародителю, дружно взывая к Рожденному Сном. Лишь Венаат, защищенный расстоянием и магией, оставался на ногах – но и он не мог сейчас прямо смотреть на котлован и Нагриаша, отводя взгляд и лишь вслушиваясь в мрачный ритм, взывающий к древнейшей сущности мира.

Скафайан скайим дехай, кийохаш эсфен скаай,
Шехайар ишет асар – ваихэй итар сейет,
Акесхай исфер шеот, скайитар хасфарийет
Эсахош ифас шайор – эмахаш исхан вайер.

Никакая темница в Фераи не смогла бы удержать Рожденного Сном. Никто не сумел бы сковать его в обычном пространстве, невзирая на то, какая толща камня и земли отделила бы его от свободы. Удаление за пределы мира тоже не помогло бы – где бы он чувствовал себя вольготнее, чем во внемировой пустоте? Но темница Повелителя Пустоты была сплетена силой Четверых – и находилась одновременно в мире и за его пределами, была создана столь тонко и замысловато, что даже у бессмертных ушла бы целая вечность на то, чтобы хотя бы понять ее устройство, и еще одна вечность – чтобы подобрать ключ.
Именно этот ключ Нагриаш сейчас и ковал.

Сэйо сках эскей вайхан, эскор шеах дасэй аскан,
Сэйо сках каэш дайет, скайи тай феашает,
Сэйо сках кашен фиас, такайир эскар веас,
Сайа хэй, сайа тайор – эмас кайех эмашор.

Одной силы Пустоты – даже всех виера разом – не хватило бы; в конце концов, темница должна была удержать того, кто и являл собой чистейшую Пустоту. Требовались иные компоненты – и они уже вплелись в творимое Нагриашем.
Сочетание силы тех, кто запечатал Рожденного Сном – извращенное и принявшее новую форму. Кровь и смерть тех, кто если не душами, то телом принадлежал Четверым – добытые мучительным способом и направленные в поток силы, покорный воле Герцога Искажения.

Сашенай Эйс миасареште,
Сашенай Эйс миасареште…

Требовалось многое – и прежде всего невероятная воля и искусство. Венаату невольно вспоминался ритуал Воли – но если там ноша была разделена между сильнейшими магами Альянса, то здесь всю тяжесть ритуала взял на себя Нагриаш. Даже Ларса, познавший в контакте с герцогом тайны, о которых в Университете даже не задумывались, не мог представить – как возможно удержать под контролем сплетавшиеся силы и сковать из них нужный инструмент. То, что разъест пространство, отворяя дверь к Рожденному Сном, и одновременно создавая достаточно прочный путь, чтобы древний узник прошел по нему, вновь шагнув в мир.
Но требовался еще один компонент.

Сай файеш этан хайет – сай файеш эмарихай,
Сай файеш хакайи лайс, скайо дан феашарайс,
Сай файеш акан нааше, сокахари нейсэрай,
Сай файеш этай фехайи, хашадан эстан феах.

Нагриаш замолчал, сделав паузу; поднял взгляд от пульсирующего мрака в котловане, встречаясь глазами с каждым из виера, окруживших место ритуала. Он уже вплел в заклинание силу заточивших его повелителя… и теперь оставалось последнее.
Сила и жизнь тех, кто был безраздельно верен Рожденному Сном. Именно стольких, сколько собрались тут.
Тьма Нагриаша на мгновение задрожала – и прозвучало короткое:
Эсай шейх.
Как и ранее – виера подчинились приказу, отданному владыкой, не могли не подчиниться, даже если бы кто и захотел: слова были наполнены силой десятков корладских «Колоколов». Один за другим виера погибали, не издавая ни звука, распадаясь на составляющую их тьму, стремящуюся в котел собранной Герцогом мощи.
Они не отрывали взгляда от него – и умирали беззвучно, отдавая жизнь во славу своего прародителя и на благо замысла повелевавшего ими. И единственным звуком, перекрывавшим шепот почти готового ключа, был ледяной речитатив Нагриаша:

Сашенай Эйс миасареште,
Сашенай Эйс миасареште,
Сашенай Эйс миасареште,
Сашенай Эйс миасареште,
Сашенай Эйс миасареште…

Тьма вокруг все больше стягивалась к Нагриашу – а через него текла в воронку бездонной черноты, сотворенную ритуалом. Питала собой ключ, прокладывала путь в иное пространство, где таилась тьма, что старше самого мира.

День 14
Голоса свыше и не только
(со Скорпом и Анмом)

Ветроплавы и призрак волитарского лорда утонули в свете. Когда Гасящий Звёзды, меч Рождённого Сном, клинок, призванный нести гибель миру в руках его злейшего врага, наполнился переливающимся золотом и искрящимся теплом чародейской силы – остров Ашкрай содрогнулся от основания до самой вершины башни, где Хранительница истории Юлаль Сайте, её сын Дейзен и корсар, привыкший для всех звать себя Балтьером – Смелым Человеком, прикоснулись к его рукояти, обретя власть над кораблём, созданным безумным родом волитаров из целого острова.
Кажется, сама Пустота расступалась перед божественным светом, исходившим теперь от целого острова. Совсем недавно порабощённый тварями величайшего из демонов и лишь начавший исцеляться, обретая первозданный вид, теперь оплот древнего благородного рода сам наполнялся и наливался светом, словно полностью был выкован из чистейшего лидиума. Даже вспышки лиловых молний в не-небесах словно мерки и обходили близость божественного сияния стороной, пропадая в зародыше – так прекрасен был остров-корабль, летящий в пространстве первозданного и первородного небытия.
Творение вошло в несуществование и теперь, освобождённое гением погибшего рода и смелостью людей и волитаров, живых, мёртвых и осмелившихся, шествовало сквозь безвремение и не-пространство.
Ощущение движения пришло к Балтьеру само. Не просто повиновение командам, но путь, в который двинулся летучий остров. Нет, они не направлялись на север. Севера не было вообще, его сейчас не существовало вокруг. Здесь были другие стороны света, обозначения для которых не нашлись бы на языке людей. Как и волитаров, и орков, и корладов. Может быть, демоны, от природы бывшие частью чего-то иного, могли бы определить подобное. Да в наречии Четверых наверняка нашлись бы слова – если у Четверых был свой язык. Наверное, был...
Это мелькнуло не мыслями – ощущениями, свиваясь в чувство, как тонкие веревочки вплетаются в канат.
Неважно, что он не мог назвать сторон света и направления. Оно было верным, и это – ответ волитарского лорда.
Не благоговение – азарт лился по жилам корсара. Величайший из кораблей, который вела рука смертного, плыл по самому таинственному из путей, повинуясь движению его рук. Его и Юлаль.
"– Дети... Наши дети. Мы можем гордиться!"
Сознание капитана, только что утопавшее в свете, окатило шумом далёкого прибоя – с того времени, когда народы мира ещё плавали по воде, а не летали по небу. Свет вокруг мигом посинел, заблестел на солнце, которого тут не было, мириадами серебряных и золотых искорок, вспенился барашками гребней и рокотнул штормовой волной – как усмешкой.
"– наши... наши любимые. Здесь... Смогли..."
Донеслось гулким, шумным, подобно набирающему силы молодому торнадо, и глубоким, как вздох бури и раскат грома голосом – издалека, откуда-то сверху.
"– Смоглиии... Ссссмогли..."
Затрещал жаркий, ломкий и пришипливающий от удовольствия, чуть хриплый голос – говоривший словно откашливался от давно скопившейся в горле мокроты, сплёвывая сквозь зубы и пробуя отвыкший говорить язык – служит ли ещё, все ли слова выправит как нужно? Но чувствовалось – всего миг, и голос может стать чистым, сильным, страстным, как песня влюблённого или речь правителя, как призыв полководца перед битвой.
И был ещё четвёртый голос – но он отразился в сознании добрым, всепонимающим материнским молчанием. И только.
Не верилось. Сознание не вмещало их, потому что они были слишком велики для сознания. И слишком редко говорили с людьми. Да что там – не говорили. Уже давно, очень давно. И, поминая имена, об их существовании задумывались немногим больше, чем о существовании демонов. Кто-то считал, что Четверо давно ушли.
Может быть, поэтому не было храмов, где собирались бы для молитв. А жрецами богов были маги, преемники их силы, которые не молились, а просто использовали стихии по своему усмотрению – на добро и на зло, спасая жизни и даря смерть. И слово "храмовый" осталось лишь в названии школ для юных волшебников.
Балтьер знал многих магов, и ни один из них не походил на несущего божественные откровения.
Поэтому он не верил, не вмещал эти голоса – и не мог не верить. Так же, как знал, что корабль идет верным курсам, ведомый его руками. Его и Юлаль.
А вот чувств – не было. Наверное, потому, что неумещаемое в сознании просто забирало Балтьера почти без остатка.
"– Надо спешить... надо торопиться..." – гоготал ураган.
"– Силы на исходе... время истекает..." – накатывали волны.
"– Ярость взметнулась... дети смотрят в безззднуу..." – трещало пламя.
"– Пора. Верьте. Вы знаете, что делать..." – безмолвствовала земля.
И среди них...
-Ты уже потерял свои крылья, смертный. Теперь ты лишишь их весь мир. – голос холодный, безразличный и довольный, насколько может безразличие вообще испытывать удовольствие. Голос полный холодной ночной вьюги и в то же время голос, похожий на расползающийся по телу смертельный яд. Каждое слово выговорено точно и остро, словно грани арканитового клинка, и от одной мысли хотелось задыхаться.
"– Сволочь!" – вспышкой выплёвывает сноп искр огненный голос.
Остальные молчат, молчат напряжённо. Ураган готов обрушиться на безразличие и снести. Волна – захлестнуть. Земля – вздыбиться и пойти трещинами.
Но они молчат.
– Вы же понимаете, смертные, что это мое оружие. Пусть оно и наполнено магией вашего мира – но теперь, когда вы разбудили Гасящий Звезды, как думаете вы, в чьи руки он вернется? Клинок будет тратить силу ваших богов, чтобы лететь – и как только погаснут кристаллы, погаснет и его сияние. Все, как и было задумано.

Боги переполняли его, бескрайние, как небо. Он молчал, не в силах искать слова. Но медленно островок азарта рос, разум возвращался, как возвращается всегда, хочет этого человек или нет.
– Ты уже подарил мне меч, досточтимый, – он вспомнил давний разговор во сне, вспомнил даже предшествовавший ей совет Санкриста, и использовал то же обращение, что и тогда. Уважительно, как редко с кем говорил. – Ты вернулся, чтобы подарить второй?
– Ты взял его, как и любой охотник за наживой, смертный. И теперь он вернется к своему законному владельцу. А за... услуги гонца ты получишь свою награду.
– И какую же? – уже живее и задорнее спросил капитан, вслушиваясь в голоса. В пять голосов.
– Все золото мира? Или может власть? Право называть себя бароном или даже Герцогом Пустоты? Может быть славу? Тот, Кто Лишил Фераи Лидиума – достойный титул?
– Ты смеешься надо мной? – удивился капитан. Руки его были погружены в сияние, и остров стремился сквозь не-бытие, которое уже было и не-пустотой. – Разве смертный может стать одним из твоих детей? Кроме того, досточтимый, ты можешь сдержать слово... а можешь и не сдержать, и я ничего не смогу сделать.
– Коль больше был бы ты в умирающем Альянсе, ты бы видел, что виера забирают у своих хиетра не только тела, но и разум, собирая лучшие черты, дабы становиться сильнее и способнее при перерождении. Да, смертный может получить такой титул. А боги не лгут.
– И остальные подтвердят это? – спокойно спросил капитан.
"– Конечно же это правда".
В голосе-огне слышится нескрываемое презрение.
"– Это даже нетрудно – стать Пустотой. Его несчастные дети даже не подозревают, как страстно они стремятся к собственной гибели. Получив крупицы сознания и капли самостоятельности, они уверены, что гибель мира в объятиях Отца – их победа...
– ... но какая победа может быть в том, чтобы утратить себя? Они счастливы тем, что не знают этого... Впрочем, все ли не знают. А, Спящий?"
Завывает ветер, вздыхая зимней вьюгой.
– Не меряйте Пустоту своими примитивными мерками. Вы, Четверо, рождены из неё, и такие же мои "дети", как и каждый демон, которого вы стремитесь истребить. Ваше существование, существование смертных, существование виера, даже этот мир – незначительно. Мироздание должно вернуться в свой сон, таков закон.
– Почему я лишу крыльев мир? Объясни. И скажи наконец, чего ты от меня хочешь?
Держа за руки Юлаль, он вел этот разговор в одиночку, не зная, что творится в голове у нее, не зная, куда летит.
– Гасящий Звезды является клинком из материала, что вы зовете Нефицитом. Для того, чтобы парить в воздухе, он поглощает силу ваших "богов". Так как мой клинок был создан из оскверненного мной лидиума, он был несовершенен – магия богов не позволяла мне пользоваться им в полную силу. Тогда мне пришлось прибегнуть к помощи их детей из рода Ашкрай, которые создали первый искусственный парящий остров – заряжая клинок силами Четверых, они смогли поднять его в воздух. Вот только спящее лезвие почти не забирало силу у кристаллов. Проснувшееся – жертвует ей, чтобы держать этот остров в полете. Когда кристаллы иссякнут, истинная сущность Гасящего Звезды проснется, и он обретет все свои свойства. Одно из них лишает силы лидиум. Клинок заставит упасть все корабли и все острова, которые будут находиться в пределах его ауры. Так ты лишил мир крыльев, Бальтер, человек.
Молчание. Пауза, которая длилась непонятно сколько времени.
– Значит, ты хочешь того же, что и остальные? Чтобы я просто вел остров? И за то, что я совершаю то, что хотят Четверо, ты предлагаешь столь щедрую награду? Или все же я должен что-то сделать для этого? Поясни, ибо, похоже, пути и мысли богов непостижимы для нас, смертных...
– Разве ты еще не понял? Ты уже сделал все, что требовалось от тебя, небесный пират. Теперь ты можешь выбрать свою награду, и смириться с тем, что моя победа во многом была бы невозможна без твоей помощи.
– И вы все, все, – корсар выделил это слово, эту мысль, – воюя между собой, пришли сказать мне, что я сделал, что надо и порадоваться моему успеху и моим делам? Вот уж воистину, боги не лгут! Но ведают ли, что говорят...
– Ведают, капитан, ой ведают! – раздался рядом насмешливый голос Финеаса Санкриста. – Слушай, я вот тебе что скажу. Я мёртвый, ты живой, но мы вроде как смертные, а? Пошли отсюда. Оставим их самих с собой разбираться, нам ещё дело доделывать. Доброго вам безвременья и не-пространства, почтенные! Спасибо за милость и аудиенцию!
И тихий шёпот у самого уха – как едва уловимый бриз:
" – Не веришь ни тем, ни другим – мне верь, капитан. Справимся".
Мысль пирата была пропитана азартом, куражом и дерзостью – не запредельной чем-то, как мысли богов, но стоящей на краю предела, отделявшего от бессмертных.
– Боги не являются просто так, они приходят или когда их зовут, или когда им что-то нужно. Я не звал вас – значит, вам что-то надо. Прочь из меня, Пятеро! Прочь!
Он тряхнул головой, выкидывая из нее чужое присутствие тем же жестом, каким всегда отбрасывал падающую на лицо прядь.
И тут произошло невероятное – безразличный голос Пустоты вдруг начал смеяться. Все так же – безэмоционально и холодно, но в смехе можно было уловить даже нотки истерики или безумия, хоть и каждое отдельное "ха" казалось ударом колокола на кладбище. Порыв ледяного ветра пронесся по острову, и растаял где то вдали, оставляя на зданиях, деревьях слой темно-серого инея.

Сразу же после предыдущих событий
Запрет
(я и Анмориум)

" - Ублюдок!"
Пламя шипит, бросаясь на бесконечное ничто сотнями языков, треща и хрипя, словно раненый воин. Пламени нет дела до собственной жизни, нет дела до того, что оно, может быть, погаснет - ведь весь огонь гаснет однажды... Пламя греет. У пламени есть те, кого оно греет, кому горячит кровь и опле6тает сердца раскалённым чувством, имя которому - страсть, порыв, вспышка, вдохновение... И гнев. Рождённый из жажды справедливости и возмущения неправым.
" Чудовище. Вечно ледяная ухмылка... Но погоди. Наши дети смогли, смогли то, чего, может быть, не можем даже мы... Они смогли, а ты - нет. Смейся, если хочешь - хоть ты и не умеешь смеяться. Торжествуй, если в тебе есть хоть искра сути - хоть и знаю, что нет. Твоё торжество продлится недолго. А потом - конец. Конец - даже тебе, что сам конец, убедивший себя же, что он - начало. Помнишь ещё мой меч, конец? Он испепелял лучших из твоих детей - и не растерял огня и гнева с тех пор!"

- Сохрани свой гнев для выхода отсюда, Упавшая Звезда. - удивительное безразличие колоссальной мощи едва заметно дрогнуло, возвращая огненное сияние назад, на удобную Пустоте дистанцию. - Все это уже было. Рождаются боги, создают свои миры - и рано или поздно они тонут в Пустоте, а я вновь возвращаюсь в свой сон, дабы все повторилось вновь.

" - Лжёшь, Ничто!"
" - Побереги силы, брат. Они ещё будут нужны... Что до тебя, Рождённый... Или всё же Нерождавшийся - будет честнее? Но я помню, тебе неведомы честность и беасчестие, не труди себя, не напоминай. Так вот - кто из нас уже долгие годы заключён здесь. Кто, говорящий сейчас, что "так было всегда", остался здесь вопреки своей воли и возможностям? Кто? Ты горд - хоть и не знаешь, что есть гордость. И гордыня слепит тебя, хоть у тебя нет не то что глаз, но даже и взгляда быть не может. Однажды - хоть для тебя нет и времени - ты это поймёшь. Или уже понял, раз времени нет".

-Я видел много миров, и уничтожил их все до единого. Одним своим желанием я обрекал миллионы живых существ на гибель в Пустоте - и не испытывал Ничего, ибо когда в Пустоте появляется что-то похожее на этот мир - я чувствую... ущерб? Слабость? Так можно это назвать. Это чувство невыносимо, оно не позволяет мне спать в покое - и потому я не могу сделать что-то иначе. Ваш мир... другой. У вас есть те... черты, что недоступны мне - и потому вы пошли дальше моих предположений. Истощать себя, только бы не позволить моей малой тени выбраться и возродить мои сегменты из черного пепла - да, я не мог предвидеть это. Но впредь - я буду знать об этой возможности. Скажи мне, божество, ты и вправду думаешь, что у вас хватит сил удерживать меня вечно?

" - Вечность - это безвременье, или вечность - это время? Ответь себе сам, что из этого мы можем,а что нет, владыка ничего. Ответь и реши. Это простая задача", - в хохоте ветра слышен мальчишеский свист.
" - Мы сделаем так, как будет нужно. И то, что будет нужно. даже ты... твои дети - ждут от тебя награды. Не зная, какой ужасной эта награда может быть для тех, кто хоть раз чего-то хотел, чего-то ждал... Разве ты не видишь, как они несчастны? Из-за тебя, Нерождавшийся и Неживший. Из-за тебя. Т сможешь ради спокойного сна лишить их самих?" - шелестит волна.
" - Мелковато для величайшего!" - дерзко подтрескивает огонь вдогонку.

- Дети? Не приравнивайте свою осмысленность ко мне, если жаждете понять. Они - осколки, созданные без влияния этого мира. Ваша магия извратила их, сбила с пути - но все они имеют одну лишь цель - позволить тому осколку, что вы держите, соединиться с целом. Сломанные - виера никогда не найдут покоя, покуда Пустота не станет целой - это их суть. Это суть каждого осколка Пустоты.

" - Как и я говорил, Спящий, ты горд. Интересно, остаёшься ли ты Пустотой, раз научился гордыне?" - ехидно шепчет ветер, словно перебирая невидимые листья в кронах деревьев.
" - Может, потому ты и застрял здесь, за Запретом, что перестал быть Пустотой... Может быть. Это похоже на то, что творилось с твоими детьми. Если они - осколки от осколка, то почему не может быть того же и с тем, от кого они откололись?" - добрый, немного низкий женский голос пересыпает слова, словно песчинки.

- Потому что у нас есть цель, предназначение. Оно - эссенция нашего существования. Как вы боретесь за свое - наше диктует нам соединиться ы целое и уснуть. Так было и так будет.

" - Почему-то мне не кажется, что все виера думают также, как их создатель... Но кто мы такие, чтобы судить Тебя, - тихо шепчет песочный шелест земли. - Всего лишь те, кому довелось годы и годы удерживать от поглощения мира возомнившего себя величайшим Ничто. Мы - твой Запрет. Запрет на Ничто... так что мы, видимо, немногим больше тебя. Но этой мелочи хватило, чтобы создать жизнь, которую копируют даже осколки тебя, Спящий".

"-Этому разговору десять тысяч лет божество, и вы все не можете уяснить одной вещи. Мне нет нужды копировать ваши творения, потому что мои младшие созданы, чтобы их истреблять. Подарить им свободную волю было самым рациональным решением, чтобы они могли существовать без моего вмешательства. Даже без возможности восстанавливать свои тела, перерождаться и адаптироваться, они все еще остаются Пустотой. Даже в мире, где абсолютно все настроено на то, чтобы их уничтожить и исказить от моего замысла - они остаются сегментами Пустоты, ничем большим. И вы говорите о гордости? Там, за этим миром, есть подлинная Пустота, которая направила меня уничтожить вас. И ваш мир. Как она считает меня лишь частью своей воли, которая исполняет поставленную цель - так и я считаю виера лишь частью себя. Рожденный Сном - это не кто-то там, за черной бездной. Это и есть необъятная Пустота - это все еще мельчайшие частички, и они все стремятся стать целым, чтобы никакая крохотная заполненность как ваш мир не могла их разделить.

" - Гордыня".
Ветер тих. Устал. Мудр... Хотя бы напоказ мудр, не стесняясь быть не усталым, не тихим.
" - Непостижимый. Чуждый. Другой."
Колышется вода. Словно круги вокруг упавшего на дно камня.
" - Жестокий. Пустой - и тем счастливый... Хотя ты ведь не знаешь, что такое счастье. Я забываю. А вот твои дети - уже знают... Или хотя бы пытаются узнать..."
Шуршит, постукивая камешками, сыпучая земля.
Не унимается только треск огня.
" - Заливать кровью - живой кровью - целый мир. И ради чего? У тебя нет чаяний, надежд, ничего нет! Всё, что ты тут говоришь - ты говоришь вечность напролёт, стирая время и пространство из нас самих! Но мой пламенный клинок ещё достанет тебя! Слышишь, жизнекрад? Слышишь, создатель орды саранчи, пожирающей всё и вся?! Слы...
- Береги силы, брат. Их осталось мало".

-Глупо угрожать мне. Вы сами родились из Пустоты, крохотные исключения из правил. Все ваши суждения - с вашего восприятия, где ваш мир наверняка вертится в центре всего существующего и несуществующего, а Рожденный Сном - страшная сила извне, злая сила. Вы смотрите из одной маленькой точки, и думаете, что эта точка - и есть идеал мироздания. Но вы не знаете, какого оно, во время покоя. И коль вы так стремитесь доказать мне что-то - почему виера все еще наверху, не загнаны обратно в Пустоту всеми теми силами, что вы подарили вашим "детям"?

" - Нам нет нужды тебе что-то доказывать, Непроснувшийся".
Вода добродушно усмехается, отзываясь всплеском очередного упавшего о водную гладь камешка.
" - Если Пустота ещё не поглотила наш мир, которые мы взлелеяли, как величайшее чудо, как плод самой нежной и доброй любви - это ли не победа? Ты искушаешь. Они держатся. Ты предлагаешь верить - они не верят. Может, не верят даже в нас. даже когда мы являем им нашу суть. Зато они верят в себя. Верят во всё то, чего ты, Запретный, не поймёшь. И потому твои дети ещё не поглотили Фераи. И не поглотят".

- Войну богов выиграют не их последователи. И мы увидим, чьи "дети" придут сюда, чтобы освободить вас... или пустоту.

" - Увидим".
Взвивается ветер, и где-то вдалеке трещит раскалывающая небеса рогатая молния.
" - Увидим".
Хрустко взметается, брызжа искрами и углями, наливаясь светом, огонь.
" - Увидим".
Гулко гремит земля, громыхая обвалом в вековечных горах.
" - Увидим".
Клокочет, вскипая водоворотом и шумя дождём, вода.
" - Увидим. И увидим, этим ли всё кончится..."

День 14

Темно и светло – во всём мире, за мёртвыми провалами мрака закрытых и осквернённых глаз. Стук шагов – всех шагов во дворце – разом – отдается в ушах. Цок-цок – подкованные каблуки. Шарк-шарк – везущие ноги. Бом-бом – латные сапоги. Раз за разом. Ближе, дальше, ближе, дальше…
Все – слышны и понятны.
Потрескавшееся, исчерченное скверной Пустоты лицо снова болит. Кажется, что кожа сползает с него медленно отжившей своё шелухой. Коснуться лица трудно – руки в ощетинившихся когтями перчатках могут расцарапать шрамы… А что потечёт? Какая сейчас по цвету кровь у наследника-Императора-вроде-регента-только-законно-молодого и…
«Какого цвета твоя кровь, Джаст Волитар?»
Глупые вопросы позволяют сосредоточиться. Всё нужное проходит на фоне, за спиной у самого сознания. Болит спина, особенно лопатки, но и позвоночник – режет: будто изнутри проплавляют мышцы раскалённым ножом, очень тонким и аккуратным, словно ведёт лезвие опытный полевой целитель, способный облегчить боль только руками, не колдовством Океанской девы, и всё равно делающий всё, что от него зависит.
По углам. Все. Военный министр – сосредоточенный и серьёзный, как никогда. Молчит. Ждёт. И лорд Николас молчит и ждёт… высокомерный «учитель в дворянских искусствах». Сам не знает, какая надежда в его сердце, в его жилах… Знает и не может себе представить. Нормально. Измерять всё реальной властью, деньгами, связями и коронами – это ведь… Было ко времени. Было.
Лицо болит. Пустые глаза не видят – зато весь мир… словно на ладони. Зачем видеть, если можно – знать? Малатаронт-Малатаронт… Родственные связи, хвала Четверым.

Давион снова привстал, чувствуя колдовские чары, вскинувшие его мантию – тихий шелест чёрных складок – когда несколько шагающих стали приближаться. Кто-то из тех, кого звал. Скорее бы. Шансы ведь и так… И так, и эдак. Времени – нет. Его, может быть, уже нет на свете. Так ведь, Четверо?
«И ты… Рождённый на Погибель – вот тебе было бы имя. Хотя – разве же это гибель?»
Боль снова подкатила к самому горлу, шелушащаяся кожа, кажется, сбросила несколько клочков, и жутко зачесался разорванный шрам, вплетший свою косую молнию в узор маски властелина-слепца. Кисловато-ржавый привкус порченной крови на зубах и языке заставил поморщиться, а воспитание – не дало сплюнуть.
Когтисто-латная лапа чиркнула в воздухе, хватая невидимую цель. Со звоном сжались покрытые металлом пальцы.
- Проходите, - рокотнул навстречу приближавшимся шагам хриплый голос Императора-дракона, в котором Джаст едва различил отголоски своего собственного.
- Ты, главное не робей, лордёныш, - басил Гротх, пока они шли за императорским посланником. - Его императорское - мужик хороший. Хитромордый, как оказалось, но хороший.
Бриан только и смог, что кивнуть. Объяснять орку, что звать наследника Дрейна "лордёнышем", а Императора "хитромордым" - не вежливо, почему-то не хотелось. Возможно потому, что Смотрителем Гротх был верным, но не сказать чтобы очень умным. В некоторых отраслях, во всяком случае.
Тем не менее, раньше все прямолинейные суждения орка о людях были достаточно точными, так что Бриан приготовился встретить личность себе на уме, но приятную.
И едва не потерял самообладания, войдя в тронный зал и услышав рокочущий рык, приглашающий подойти.
Джаст Волитар был страшен. Чуть сгорбленный, с чёрной пустотой и ужасными шрамами вместо глаз. Стоящий на земле, вместо того, чтобы парить.
Бриан, сын Алистера Дрейна промедлил лишь секунду. Потом он сглотнул, снял шляпу и приблизился. Его примеру последовал и Гротх.
- Приветствую, милорд, - громко и чётко, как подобает по этикету, приветствовал Бриан будущего Императора.
- Эк тебя, твоё императорское, перекосило-то! - сочувственно вздохнул Гротх, остановившийся за правым плечом Бриана.
Искажённое лицо государя волитаров Альянса скривилось в ухмылке, отчего шрамы, и так напоминавшие паука, присосавшегося к некогда – ещё совсем недавно, может быть – красивому лицу, зашевелились, перебирая трещинами-«ножками».
- Я не помню этого голоса. А ты, орк-смотритель, похоже удивлён видеть меня таким? Тем лучше… Внешность чудовища, - рука с металлическими когтями-отростками протянулась вперёд, раскрывая латную ладонь в приглашающем жесте, - внимают обычно предельно уважительно, и ничего не упускают. Я рад, что ты жив. И рад, что ты жив именно тогда, когда больше всего нужен верный, храбрый и решительный… орк. А что до твоего спутника, то…
Лицо Императора чуть сдвинулось, и чёрные, незрячие глаза-бездны обратились к молодому «лордёнышу» Бриану, глядя чуть выше уровня взгляда самого гостя.
- Бриан Дрейн, - коротко представился молодой человек.
- Как Алистер Дрейн. Ты его сын? Подойди… Я хочу посмотреть на тебя, Бриан Дрейн.
Голос Давиона Астерион-Волитара хрипел, срываясь на едва заметный кашель… И всё же было слышно – это тот самый голос, который призывал и возвещал, бросал вызов на дуэль, вспоминал деяния Дрейна-старшего и окатывал город очищающим пламенем, испепеляя виера… Голос был молод и силён. Был даже чист. Когда-то.
Когда-то и недавно – вот те слова, о которых говорило всё обличье волитара, сейчас правившего Альянсом на грани последней гибели в Пустоте.
- Я его сын, - он не стал говорить ни про письмо, ни про доказательства. Просто встал с колена и приблизился к Давиону Астериону, всё так же держа шляпу в руках.
Гротх прищурился и недоверчиво пробурчал что-то себе под нос. Орку это казалось странным, но искорёженный жизнью волитар в императорском доспехе и этот совсем ещё мальчишка в потрёпанной дорожной одежды были чем-то похожи.

Сущность дракона
(всё те же я и Оррофин, если кто не в курсе)

Джаст сделал шаг навстречу.
Металлическая рука-перчатка осторожно коснулась лица юного Дрейна. Когти, казавшиеся острыми, точно клинки, осторожно провели по щеке юноши, не оставив даже тончайшей царапины.
- Ты молод… Сколько тебе лет, наследник благороднйо крови?
Даже говор Императора, кажется, менялся. Воины, что стояли на страже у входа, забыв о своих псотах, вытянули шеи, пытаясь уловить каждое слово государя – настолько непохож был сейчас тот, что говорил с пришедшими, на Джаста, лейтенанта гвардии, известного всему дворцу и всей Верхней Столице. Он даже на императора Давиона уже не был похож… и переставал быть похож всё больше – миг за мигом, слово за словом…
- Я ведь тоже молод… Впрочем, молодость – это сейчас… несущественно, да?
- Мне девятнадцать, милорд. И я не думаю, что это было существенно, когда я не дал людям Альнса перебить друг-друга.
- Так уж и друг-друга, ха! - тихонько проворчал Гротх. -Как будто у них были шансы...
- Сказано первое слово. Я жду второго. От вас обоих. Но сперва… Смотритель-орк, ты готов послужить Четверым? Или Пятерым, если тебе угодно. Да или нет. Другого ответа мне не нужно – он будет слишком длинным во время без времени.
- Готов, чего уж там, - пожал плечами Гротх. - Я же говорил тебе, твоё императорское, пока вы меня со службы не попёрли, я за Альянс хоть виррам в задницу полезу.
Смех Императора-Дракона больше всего напоминал вороний грай – тоже треснутый, хрипящий, тяжёлый и доносящийся словно со всех сторон.
- Почти это от тебя и потребуется, друг мой. Только… не совсем так. Скорее уж тебе предстоит поучаствовать в… действе, которое отправит оных виров… по указанному тобой пути. Для данного действа совершенно случайно нужен орк. И даже не в качестве расходного материала. Всё, что требуется… это делать, что говорят – и держать меч. Нетрудно, верно?
- Ха, твоё императорское, ты ж вроде был в армии! Дожен помнить, что это всё, что требуется - делать, что говорят и держаться за меч с нужной стороны!
Бриан неуловимо поморщился. Вечное панибратство орка со всем миром подряд начинало...надоедать.
Впрочем, кажется, не Императору.
- В гвардии. Там ещё выправку держать нужно. Продемонстрируй! – взмахнул когтистой лапой (или ещё пока рукой?) Император.
И рухнул на колени. Громко, с гулом и лязгом всего доспеха, словно набитый посудой кухонный шкаф.
Тело Давиона свела могучая судорога. Казалось, что там, под прекрасными доспехами, каждая мышца, каждая кость вдруг, повиновавшись неведомому зову, сорвалась с места и кинулась плясать, как беднота в Нижней под дудку бродячего музыканта – неистово, кто во что горазд.
Когти правой ладони оставили на мозаичном полу у ног правителя несколько крошечных выбоин… а левая впилась в лицо Императора, словно пытаясь содрать ужасную маску ран и, очистившись, возвратить правителю волитаров былую красоту… и чистоту.
Воины у дверей схватились за оружие. Кажется, даже непроницаемых лиц предводителя Дворянства и Военного министра Дерри коснулся уже не страх, а подлинный ужас, какой, быть может, успевали испытать лишь те, кто выживал в бою с виера достаточно долго, чтобы проникнуться их безумной злобой.
- Гррр… Агхрр.. ХрРрааГРААХ!
Разобрать слова в стоне и рёве правителя было уже невозможно. Спина под плащом вздыбилась, снова раздался лязг, а затем – капустно-резкий костяной хруст…
Ладони Бриана расцвели двумя огненными бутонами, а в руках Гротха сам собой объявились ятаган и кусок металла, явно когда-то бывший частью ложки.
- Что с ним?!
- На помощь! Скорее!
- Целителя!?
- Не гхрхх... н-надо... - прохрипел Давион, силясь подняться. Чёрные капли крови падали на пол, пачкая разгладившуюся, совершенно монолитную когтистую руку правителя. Правую. Рядом тонкими прозрачными плёнками опадали обрывки кожи лица, запачканные той же чернотой - вперемешку с тускло-синей сукровицей.
Ещё одна судорога. Снова - хруст и треск. И - тишина. Полная, мёртвая... Нет, живая. Живая и ждущая.
И - тяжёлый, выправляющийся, как лезвие под молотом умелого кузнеца, голос Давиона.
- Я... сейчас поднимусь. Скажите мне, что вы увидите. Я скажу, что почувствую. Если совпадёт... Это будет... интересно.
Плащ за спиной Императора Давиона Астериона с треском разошёлся пополам, когда правитель-волитар рывком поднялся на ноги. Лязгнули по полу металлические концы сапог, успевших ощетиниться такими же, как на руках, бритвенно-острыми когтями. А за спиной Императора, раздаваясь полными ветра парусами, раскрывались огромные...
- Клянусь отвисшими сосками моих прабабок! - выдохнул Гротх. - Руку бы отдал, чтобы у Цепкого таки крылышки вымахали...
Бриан ничего не смог ответить. Это было...неописуемое. Нечто большее, чем кости и плоть. Громадные, чем-то похожие на нетопыриные, они казались сделанными из застывшего и загустевшего огня.
- У меня за спиной - словно ещё две руки. Очень сильные. Могу подбросить меня самого, и опираются на воздух. Неустойчивые. Меня чуть клонит назад.
Словно в подтверждение сказанного Давион сделал шаг вперёд. Покачнулся, но устоял. Крылья за спиной дёрнулись, непроизвольно сложились - и разошлись опять.
- Это... руки или всё же?
Давион улыбался. Лицо в обрамлении императорского шлема едва ли теперь отличалось от его поверхности - кожа, все ещё растерзанная пустотными разрывами, блестела металлом, лишь кое-где ещё сохраняя видимость былой волитарской бледности - словно оспы на лице выздоравливающего больного.
- Жаль... всё не вижу... У меня щёки горят. Наверное, страшно смотрюсь, да?
- Ничего так, моя мамка пострашнее была, когда папка на рогах домой приползал, - ответил орк после некоторой паузы.
Бриан всё не мог вымолвить ни слова.

- Утешительно, - выдохнул Император… и снова качнулся назад.
Тонкая струя белого пламени расчертила воздух точно до самого носа Гротха, чуть не опалив и окатив жаром.
Крылья новоявленного полудракона со свистом хлопнули, окутывая тело Давиона на манер погребального савана.. Но даже под ним было заметно – волитару не по себе. Крупная дрожь била Джаста, и на черноглазом лице сквозь металлокожу проступало недоумение. А ещё… совсем немного – испуг.
- Твою! - отшатнулся орк. - То есть, твоё императорское ты что, сдурел?!
- Милорд! - заглушил Гротха Бриан, впервые повысивший голос в тронном зале. - Вы...магия. Она даже не течёт по вашим жилам. Вы и есть магия!
- Что я сделал?
- Выдохнули огонь. Белый
Ошарашенный Давион дже не смог понять, кто произнёс это - словно все чувства отказали разом. Дерри? Лорд Олдгейт? Кто-то из охраны? Не Тея разве что - этот-то голос он узнал бы...
- Я... я не магия. Я, похоже... дракон? - вопрос упал с губ Императора камешком, сметённым взмахом снова разошедшихся и гордо распластавшихся за спиной перепончатых крыльев. - Малатаронт... Брат мой, что же ты сделал? Что мы все наделали? Четверо...
Бриан, явно преодолевая себя, шагнул ближе.
- Милорд, вы...позволите? - он протянул руку к Джасту.
Рядом с молодым человеком становилось ощутимо жарче.
- Сыну твоего отца - позволю, - улыбнулся Джаст, и чернота в глазах государя блеснула темнотой ночных небес.
Бриан закрыл глаза и медленно, очень медленно коснулся двумя пальцами лба Давиона. Молодой маг сосредоточился и обратил внутренний взор к тому огненному цветку, который Четверо посадили некогда в его сердце. Живое, пульсирующее пламя, оно почувствовало внимание и потянулось навстречу. Осторожно, не сразу, как недоверчивый кот к руке, протягивающей ему аппетитную рыбину. Готовое отскочить или ужалить при любом неосторожном движении.
Мгновения сплетались друг с другом, словно капли воды, образующие полноводную реку. Лоб Бриана покрылся испариной, крепкие зубы впились в нижнюю губу, но чародей ни на секунду не ослабил концентрации. И пламя поверило ему. Живой волной перетекло в руку, коснулось кончиков пальцев, излилось наружу. Не всесжигающей ревущей волной, нет. Любопытным зверем, оно коснулось чела Императора, потекло по металлической коже не обжигая, перешло на плечи и разбежалось во все стороны, обнимая всю его фигуру сразу: от кончиков крыльев до пят.
Языки огня разбегались по плечам, крыльям, латным перчаткам и сапогам с когтями, касались лица, отшатываясь от предвечной черноты рваных шрамов, взлетали вверх – словно ореол огромной огненной гривы, которую порой отращивают самые буйные из магов Небесного Огня. Да и у тех она вскипала и взвивалась пожаром лишь в мгновения чародейского неистовства, когда огонь тёк с их рук и обжигал землю, на которой они стояли... наконец, отсчитав несколько мгновений – каждое длиной в вечность – пламя метнулось к лицу государя волитаров.
И накрыло облик искалеченного юноши-дракона маской.
Золотое сияние. Проблески серебристой седины в блинных волосах и бесконечная синь взора. Сам Отец Небесный взирал на людей, волитаров и орка, - всего лишь один удар сердца, один вдох, но сколько в этом вдохе было жизни и силы. А сколько в лазоревых глазах – мудрости и доброты…
Пламя сбежало потоком по фигуре государя и рассыпалось дождём крошечных искр. Недвижный, словно окаменевший, стоял перед своими подданными Император-дракон Давион Астерион-Волитар.
Стоял и молчал, позабыв даже дышать.
Бриан пошатнулся и не устоял бы на ногах, если бы не крепкая орочья рука, поддержавшая его за плечи.
- Держись, лордёныш, не раскисай, - тихонько пробасил Гротх, хотя было видно, что и орку не по себе.
- Теперь я понимаю, милорд, - прошептал Бриан. - Теперь - да.
- А я... не вполне, - сумрачно улыбнулся Джаст. - Но чувствую. Я теперь всё чувствую. От кончиков ног до каждого волоска... Если у меня под шлемом ещё волосы, в чём я сомневаюсь. Но... после. Наследник лорда Дрейна, ты начал говорить о чём-то, и я тебя прервал. Теперь, пока мы ожидаем прибытия последнего из самых важных гостей, - чёрные глаза Императора моргнули, уронив на щёку каплю-слезу. Случайную, - я хочу дослушать тебя. Прошу, говори, что думаешь. Не утаивая ничего.
- Чтож... я не буду спрашивать много. Просто расскажи мне о том, что видел, пока добирался сюда. Что думаешь об этом.... И что сделаешь с этим, если сможешь. Твоему отцу это было бы важно знать.
- Я знаю, что сейчас мой отец собрал бы тех людей, что мог назвать своими и вывел бы их, чтобы сражаться с виера, - ответил ему Бриан. - Я бы поступил так же, но мой отец не был магом. Поэтому я вывел бы лишь тех, что способны сражаться. Остальным я велел бы защищать и прикрывать мирных жителей.
- В городе почти не осталось тех, кто способен сражаться. Тех, кто не способен - тоже. Сейчас здесь сражаемся мы - последние из последних. Герои всех народов бились с демонами в Ночь Пустоты. Теперь последнее оружие - в наших руках. Я прикажу - ты выполнишь?
- Мой сюзерен - король людей, милорд, но если твой приказ не разойдётся с его и не нарушит моей чести, я выполню.
- Хорошо. Тогда... Мой приказ прост. Попроси государя Менгаарда прийти сюда. И - помоги ему, если ему будет непросто попасть в тронный зал вовремя. А дальше... просто останься тут и посмотри, что будет. Надеюсь, что оно будет стоить того... А потом, если мы все это переживём - ты расскажешь мне, как оно выглядело.
Давион подмигнул. Чуточку жутко.

День 14
Самый важный визит
(Ви-Зет и я)

- Самый важный визит на сегодня, верно?
Когда двери раскрылись перед архимагом Альянса Корионом Рантельмом, охраны на них не было. Точнее, охрана уже расступилась перед...
Приветствовал величайшего из чародеев Император Давион Волитар. Или почти он.
Покалеченный, изуродованный и... изменившийся волитар стоял, уперев руки в бока, и лицо его выглядело довольным. И - металлическим. Покрытым серебристой чешуёй.
За спиной волитара, стоявшего на полу и будто вовсе не умевшего парить, трепетали, словно паруса, два огромных драконьих крыла, а руки и ноги, закованные в имперские латы, оканчивались когтями из того же металла, что и весь доспех.
Государь казался бы средоточием молодости и силы, но шрамы-трещины, покрывавшие металлическое лицо, клеймом ложились на невероятный облик, и полудракон выглядел... чудовищем. Но уж явно не сломленным калекой.
- Приветствую архимага Альянса и гордость народа волитаров, - усмехнулся Астерион-Волитар. - Прошу. Всё уже готово.
Невиданное зрелище - уверенно ступавший Рантельм замедлил шаг, и даже едва не споткнулся. На лице Архимага на мгновение вспыхнуло изумление, но тут же угасло. Он не переставал воспринимать магические потоки вокруг, и ему было куда проще понять, что он видит, и как такое могло случиться; учитывая присутствие в Столице двух драконов, это было... объяснимо.
И сейчас - не так уж важно.
- Приветствую вас, Ваше Величество, - склонил голову Рантельм. - Последние дни приносят... немало интересного.
Можно было лишь гадать, к чему это относилось - битве за Столицу, явлению драконов, выпущенной Архимагом магической буре или изменившемуся обличью самого Давиона.
- Но уносят много жизней, - щёлкнул металлическими когтями Давион. - Как Император волитаров Альянса, в это трудное время... Могу произнести речь ещё длиннее, но время дорого. Я прошу вас об услуге, Корион. В который раз, но лучшего случая у меня не будет. А рассчитаемся потом. Я уже успел попросить о похожем едва ли не всех подряд, включая орка-смотрителя, так что вы - логичный дальнейший выбор.
- Слушаю, - коротко ответил Рантельм. Распространяться о том, что он готов исполнить просьбу, Архимаг не стал - это было понятно и так, а сейчас сложное красноречие по правилам этикета было совершенно неуместно... и слова Давиона о речах подтверждали это еще яснее.
- Всё просто. Вот - книга. Вот - то, что нужно делать. Пять мечей, ритуал... Наш последний шанс. Мастер Рантельм... - голос Императора едва слышно дрогнул. - Мастер, вы боитесь?
Архимаг посмотрел на книгу, сузив глаза. Медленно покачал головой.
- Боюсь ли? Не думаю, что во мне еще осталось место страху. Я уже стар, и даже магия не может растянуть жизнь до бесконечности. Единственное, чего я боюсь - что могу потерпеть неудачу там, где не справиться не имею права.
- Я немного о другом, Корион… - Джаст выждал пару шагов и всё же произнёс. – Вы меня – боитесь? Того, что со мной происходит… Это дар. Дар Малатаронта – мне. И право – защищать то, ради чего я уже отдал всё, что мог. Даже глаза, как видите. Думал – осталась только жизнь, а теперь – это. Я – дракон, я горжусь этим, я верю, что это поможет… Но если – если! – мир останется цел, кем буду я? С другими – даже с Рокларионом, - короткий почтительный кивок в сторону двух похожих корладов у трона, - я об этом ещё не говорил… Но один юноша сказал мне, что я и есть… магия. Что вы об этом думаете?
Вновь пауза - глаза Рантельма встретились со взглядом Роклариона. Дракон спокойно улыбнулся, и вновь посмотрел на Императора; первое удивление уже прошло, и сейчас мысли защитника корладов можно было свести к простому "такого можно было ожидать".
- Я не видел подобного, - честно ответил Рантельм, - и еще не понимаю, как именно это стало возможно. Но...
Он слегка пожал плечами.
- Ваше величество, еще пару недель назад я мог бы спросить у вас - не боитесь ли вы магов? Тех, кто способен с легкостью испепелять, разрывать, поднимать на немыслимую высоту, отравлять касанием... Я могу все это и многое другое. Я удивлен, не скрою, - но не испуган. Потому что в таком случае мне пришлось бы прежде всего бояться себя.
Краткий миг - и Рантельм добавил:
- Ну а если тот юноша прав, и вы действительно стали едины с магией - то я сочту честью такое знакомство.
- Честью? Чтож, может быть и так. Но лично я бы назвал всё происходящее безумием, - пожал плечами - и крыльями - Император. - Ритуал будет проводиться здесь. Гротх - орк-смотритель - может распоряжаться мечом огня. Думаю, мастер Истарилон не откажет нам в помощи с мечом Земли. Клинок волитаров... Волитаров сейчас достаточно, и найти подходящего, думаю, будет нетрудно. Хоть бы лорд Давет Эвейар, например. Разящий Свет... Я. Или Тея. Как оказалось, мы равно можем держать клинок, сутью своей принявшей единение в Свете.
Джаст чуть смущённо улыбнулся.

- Но вот только есть маленькая загвоздка... Меча Океанской девы у нас... нет, сами понимаете. Что бы вы сделали, Корион? Нужно пять, выковать нельзя, а есть четыре. Простая задача. Но лично я не вижу никакого решения. На вопрос "и всё же проводите ритуал" - отвечу сейчас же, если вы не предложите мне ответ, который бы устранил проблему. Потому что если не вы... Врядли кто-то ещё.
Рантельм задумался, поглаживая бороду.
- Никогда не думал, что придется решать такую задачу, - признался он. - Однако, первое, что приходит на ум... Выковать меч нельзя. Но, возможно, его можно имитировать? Чистой стихийной силой, должным образом облеченной в форму?
- То есть – произвольная лидиумная основа, окружённая силой водного мага. Не кажется ли вам, что это будет подобно оскорблению Богов - обман в их ритуале?
- Будет ли это обманом? - поднял бровь Архимаг. - И лидиум, и стихийные силы даровали нам Они - так же, как драконов и мечи. Конечно, я не возьмусь судить об этом с полной уверенностью...
Рантельм помедлил и добавил:
- Хотя, примерно рассчитывая, я могу сказать - почти наверняка для совершенной имитации руководящему ей придется отдать жизнь. Если не найдется иных способов.
- То есть пожертвовать жизнью одного одарённого Девой, чтобы имитация была полностью успешна. Опять пожертвовать.
Когти на руках Давиона нёрвно щёлкнули, словно пытаясь втянуться. Но - не могли.
- Какова вероятность того, что это сработает, мастер Рантельм? И... кого вы выбрали бы кандидатом? Это могу сделать и я, но мне нужен ваш совет. Ответственность за ещё одну жизнь я, - хлопнули кожистые крылья, - так и быть, переживу. Точнее... вынесу. Пустых обещаний давать не буду - во всех смыслах.
- Вероятность... я не смогу сказать, - покачал головой Рантельм. - Сейчас - не сумею. Идея есть - но не знаю, осуществима ли она, и дозволено ли в самом деле так заменять часть ритуала. Сколько у нас времени - чтобы хотя бы подумать над решением?
Краткая пауза.
- Что до жертвы... место заклинателя могу занять я. Вернее - пожалуй что и должен занять я.
- Исключено. Руководить всем ритуалом придётся именно вам. А кто-то должен при этом направлять силу в лидиумный предмет.А времени... мало, мастер. Я чувствую - то, что творится сейчас... мы в самом сердце кошмара. И врядли он остановится просто так. Придётся рисковать, импровизируя по ходу. А импровизации, которые стоят жизней...
Латная рука закрыла мёртвые глаза Императора - словно для Джаста была сейчас какая-то разница... Кончики пальцев чиркнули у щеки, едва не задев пустотный шрам-разрыв, один из нескольких, и оставили на коже россыпь крошечных точек, мигом набухших кровью. Чёрной.
- Собирайте всех, мастер. Будем готовить ритуал. Описание в книге у трона... Подробное. Возможно, наши добрые друзья, - очередной кивок в сторону корладского мага и Дракона Земли, - смогут вам что-то посоветовать. Это... всё. Теперь действительно всё.
Корион мрачно покачал головой. Ему вспомнился Водный маг, который мог бы провести ритуал, мог бы заменить собой Меч Воды - и по силе, и по мастерству... и он сейчас был на противоположной стороне.
- Я немедленно пошлю зов, - кратко сказал он. - Но там многие еще не успели восстановить силы... придется вспомнить одно редкое свойство Воли.
- Всем - не обязательно, - пророкотал Рокларион. - Речь о Канале, да, Архимаг? Земным я его обеспечу сам.
- Благодарю, - наклонил голову Рантельм.
- О каком редком свойстве вы говорите? – даже чёрные глаза-бездны не удержались. И моргнули.
- Его нечасто вспоминают - обычно не требуется, - объяснил Рантельм. - Обладатель Воли может послужить тем, что называют "Каналом" - соприкоснуться со стихией и направить ее силу в другого мага, восстанавливая его собственную энергию. Это не слишком сложно, но есть один побочный эффект - когда тот маг исчерпает полученную силу, ему придется восполнять ее куда дольше, и он изрядно устанет. Однако... как понимаю, в наших условиях это не самый большой недостаток.
- Почти что несущественный, - кивнул Джаст. – делайте как знаете, мастер. А я… сделаю всё, что будет нужно, чтобы ритуал прошёл спокойно.
Архимаг наклонил голову, помедлил, и тихо произнес:
- Делайте то, что понимаете, Ваше Величество. И... останьтесь в живых.

(тот же состав во всех отношениях)

День 14
Удача - своя и чужая
(я и Анм)

Руины. Везде.
Остатки кораблей, побитые стены, разломанные крыши, черепица, вывернутые с корнем куски мостовичной брусчатки. Кое-где – пожары. Кое-где – тела.
Много «кое-где», где тела. Рваные, разрубленные, падавшие с высоты. Обгоревшие. Горсти пепла, оставшиеся от демонов. Тоже – много.
- Чтобы всё это вернуть, будут нужны годы, - процедила Гудрин. Шиэль летела довольно низко, то и дело меняя высоту – но уверенно и так, словно знала, куда направляется.
- Годы у вас будут. Наверное, - бесстрастно прозвучало в голове гвардейки.
- А погибшие? Сколько лет пройдёт, прежде чем народ перестанет бояться темноты? Сколько лет вспоминать будут… это? И – кто будет?
- Все. И учись думать со мной, незачем всё время шевелить губами. Мухи влетать будут, - язвительно фыркнуло в сознании носительницы.
- Перестань лезть в мои мысли.
- Мысли у нас теперь наши. Привыкай.
- К чему ещё?
- Увидишь. У меня есть последний приказ моего барона. Я должна его выполнять. Или хотя бы начать выполнять.
- А я?
- А ты со мной. Теперь – навсегда.
- Обнадёживает, - попыталась в ответ съязвить Гудрин. Вышло правда плохо – демонессу таким ударом было сейчас, похоже, не пронять.

То, что здание уцелело, было наверное одним из чудес Четверых, не меньше. И теперь к чуду стекались люди и волитары. В этом не было ничего удивительного - уцелевший трактир был на вершине популярности после безумной и кровавой ночи, и сейчас каждый, кто мог ходить и держать кружку, шел сюда. Наливали бесплатно. Дверь едва держалась на вырванной петле, прямо перед входом виднелась лужа крови - и рядом намертво с мостовую впитался черный пепел погибшего демона. Опрокинутые и сломанные ночью столы кое-как ставили, и большими компаниями сидели и пили - удивительно молча, удивительно мрачно, хоть неловкие улыбки от смутного осознания того, что живы, и проскакивали. Внутри, за стойкой, было удивительно тихо так же - только шаги и вздохи. И грустные, мутные глаза тех, кто еще долго будет видеть прошлую ночь в кошмарах.
- Зачем мы здесь?
- Сейчас увидишь. Спроси по имени хиетра моего Барона, когда войдёшь.
- По имени?
- Да. А пока что…
Тело гвардейки дёрнулось, когда когти летучей мыши-золотоглазой отпустили её. Правая рука, смягчая падение, неуклюже вывернулась, ткнув локтем в мостовую. Боль прошла до плеча, короткая, но неприятная. Почему-то не пойдя в саму руку и кисть.
- Ничего. Скоро будешь ей пользоваться совсем уверенно.
- Где ты?
- Я тебе говорила – перестань шевелить губами. Примут за рёхнутую, или как там у вас… Я в тебе.
- Во мне?
- Глупее вопроса ты даже за сегодня не задавала. Да, в тебе. В…
- В правой руке меня… Я тебя словно там чувствую.
- Молодец. Подумала. Это пригождается иногда. Правая рука – это и есть я. Моя плоть, которая теперь твоя. Пошла, хиетра!
- Хамка.
- Под стать сосуду, - скрипнуло в разуме с досадным звуком открывающейся полусорванной петли двери.
Чувствуя себя полнейшей дурой – не усталой, не опустошённой, как наверное следовало бы, а именно дурой, Гудрин Валлахейн переступила порог кабака, к которому её забросили судьба, воля Четверых и зараза-демоница, и, окинув собравшихся защитников беглым взглядом, произнесла твёрдым гвардейским голосом:
- Наррот есть?
Ответом ей было усталое ворчание из одного из темных углов. Сидящий в черных, безусловно дорогих одеждах, понуро уставился то ли в стол, то ли в дно бутылки, и теребил в руках золотистую побрякушку. В каждом крохотном движении волитара уже просвечивалась жуткая усталость, словно вес весь мира сейчас лежал на нем.
Гудрин, чувствуя, как изнутри что-то словно дёргает за рукав, сделала в сторону «усталого в чёрном с побрякушкой» волитара шаг. Другой. Третий. После чего, тряхнув головой, как наваждение сбросив, подошла к столу и, опершись на дерево одной рукой – правой, и весьма твёрдо – повторила вопрос.
- Ты – Наррот?
« - Это он! Посмотри – хиетра один в один…
- Заткнись!»
Думать это короткое слово было если не приятно, то хотя бы легко. Хоть душой отдохнуть… Если от неё что-то там осталось.
Пустой, удивительно пустой и потерянный взгляд поднялся на вошедшую:
- Высокий Лорд Наррот.
- Ну пусть будет высокий лорд, ваше лордство. Гудрин Валлахейн, императорская гвардия, - женщина отсалютовала волитару. – Чудом жива и за каким-то чурбаном обретаюсь ныне подле вас.
«Согласно приказу лорда Габранса Наррота!» - услужливо подсказала Шиэль.
- Согласно приказу лорда Габранса Наррота, хоть и не помню, что он мне приказывал и приказывал ли именно это… там, на этой дубинище летающей, как-то недосуг было запоминать, - пожала плечами гвардейка, чуть не опрокинув едва коптящую свечку, примостившуюся в щербатой плошке посреди луже собственного воска, уже вытекавшего за край. – Простите. С непривычки.

Пустота во взгляде на мгновение откликнулась невыносимой болью при упоминании имени, и снова он вернулся на золотистую побрякушку в руках. Летучая мышь, держащая песочные часы, гордо расправила крылья, и крохотные глазки смотрели прямо в душу молодому лорду.
- И каков же был приказ?
- Охранять, насколько я понимаю. До конца?
"Именно" - подтвердил "внутренний голос" без привычной доли цинизма и ехидства.
- Охранять до конца, - кивнула Гудрин. - То есть надолго я при вас не задержусь. Да и потом - у меня гвардейские обязанности никуда не делись. Сподобившись сдуру выжить, я ещё и его Императорскому Величеству доложиться должна. Где он?
Голос чуть дрогнул на последнем вопросе, но "тварь" пришла на помощь, подтвердила-подбодрила звучание. Как-то.
- Где Император, милорд?
- ...Во дворце, вестимо. Пережил бой с крупной тварью, не уверен в подробностях. Сам едва выжил - и то чудом. И то демоническим... - вздох - ...Как погиб высокий лорд Габранс Наррот? - молодой голос был удивительно тих и печален даже для ситуации в городе. Вокруг него все словно было чернее.
"Достойно".
- Достойно, как и подобает высокому лорду волитаров, - подхватила очередную подсказку Гудрин. - В битве с одержим...
"...ими.
- Не...
- Не", - чётко выразила свою мысль Шиэль.
- С одержимыми. Погибли все, что были с нами на Левиафане. Я - единственная, кто выжила. Да и то, чудом, - и, прежде чем Шиэль успела заткнуть носительнице рот, Гудрин бросила. - Да и то...
- "Больше достоинства", так он мне говорил - юноша усмехнулся - какие были его последние слова?
«И какие?
- Ты не помнишь?
- Он трепался с той тварью, из ваших…
- С Герцогиней Акашей. Но это врядли стоит упоминать.
- И что мне говорить?
- Солги. Не мне тебя поучать. Что-нибудь, чтобы запомнили».
- Он сказал, что погибает, зная, за что боролся и на что шёл, всегда играя… с судьбой, - процедила Гудрин. Первая ложь шла слабовато. Вторая – уже убедительнее, - и ещё сказал, что верит, не знаю во что. Про вас не говорил ничего, милорд.
- Вот как... Ясно. - Губы волитара поджались - ...Как высокий лорд, я освобождаю вас от приказа своего предшественника, гвардеец Валентайн. Вы вольны делать все, что вам вздумается. Можете попробовать побороться с внутренними демонами, я не знаю - молодой, красивый лоб лорда пересекла морщина, усмешка вдруг стала кривой, руки сами подняли печать дома Наррот, и та послушно легла на мундир адъютанта, что все еще был испачкан в крови - а я планирую побыть здесь и поскорбеть еще несколько часов, а дальше и я исполню свой долг пред Альянсом. Свободны.
«Валентайн. Неплохо звучит. Может тебе сменить?
- Заткнись, тварь!
- Ты скучная».
- Благодарю, милорд. Позвольте спросить, - голос Гудрин звучал предельно тихо. – Вы освобождаете от обязательств только меня?
Лорд нахмурился, в голосе засквозила злость:
-Освобождаю и желаю счастливой жизни вам, как они это называют..? Хиетра, точно. Искренне надеюсь, что она будет счастливей чем у других одержимых. А власти приказывать демонам у меня не было, нет и не будет.
"Молокосос.
- Зато настоящий лорд.
- Тоже мне...
- Не тебе. И не тоже".
- Я... сама на это надеюсь, милорд, - криво усмехнулась Гудрин. - Хотя надежда в моём положении - роскошь. Оставляю вас, пока нас не сожгли за пособничество Пустоте. Обоих, в один день, без "долго и счастливо". Удачи вам.
Последнюю фразу он воспринял как пощечину. Резко повернулся, уже набрал воздух в легкие, чтобы выдать гневную тираду и... вздохнул. Голубые глаза волитара вмиг охладели, и пустой взгляд переместился на бутылку. Он словно врос в свой темный угол, и продолжил игнорировать мир вокруг себя.
"Ты зря это сказала.
- Почему?
- Кейрати был Бароном Удачи. Это... им всем везло. Особенно - хиетра Кейрати.
- Я не поняла... Не подумала.
- А я тебе ведь советовала думать. Учись. Или дай мне, раз сама не умеешь.
- Шиэль...
- Заткнулась."
- До встречи, милорд. Думаю, она будет.

День 14
Разные точки зрения
(снова Анми и я)

- Ублюдки. Твари. Мрази. Гады. Дебилы.
Ни одно из слов не было произнесено с гневом. Гнев в огромном синедоспешном рыцаре, казалось, выкипел за время бушевавшего боя. И теперь остались сухие констатации виденных битв. Пепел – тела. Тела – пепел. Кабак.
- Как в такое время ещё могут пить? – дёрнув себя за ус, скривился великан, обходя очередную горку пепла. Через несколько дней, если некому будет сжечь или захоронить тела, запах будет страшнее, чем от ядовитого болота или орочьей пьянки в рядах самых низов армадской компании. И тогда выжившие – будет такие найдутся – попросту перетравятся. До смерти.
Из кабака раздавались редкие звуки – шаги, стоны и скрип. Иногда – удары чашки о чашку. Не более. И врядли это кто-то чокался в знак победы над виера. Дверь, скрипевшая на одной петле, сиротливо косилась вбок. Даже открывать такую суровой рыцарской лапищей было боязно.
- Эгей, хозяин, что подаёшь? – с порога, не переступая внутрь, гаркнул зычным голосом силач.
- Всё, что осталось. выбирай: пиво, пивко или пивушко, - крякнул старик, замещавший, кажется, роль трактирщика. Внешне оборванец больше походил на пирата в тринадцатом поколении, чем на хозяина трактира. - Тебе чего?
- Ничего. Бой ещ не зкончился, а я на работе не пью, - отмахнулся Зегенхайм, переступая порог, едва не споткнувшись о дверь. - Я тут знакомца ищу, хозяин. Найдётся?
- Тут теперь все всем дружки, кто живы, - прохрипел старик. - А налить всё одно налью - пьяному подыхать оно лучшее.
- Да упейся своим пивом, чёрт старый! - рыкнул рыцарь. - Мне друг нужен, понимаешь. Эта зараза среди живых, а первые живые тут на много шагов вы. А ну давай говори, где тут...
- Да кто тебе? - не выдержал дед.
- Кто-кто, корладье долото! Лорд мне нужен. Габранс Наррот. Небось слыхал? Все слыхали.
- Кто же сподобился разыскивать мертвеца? - раздался сухой голос из темного угла кабачка.
- Не шутите так, кто б там не шутил! - хохотнул рыцарь. - Я старину Габранса, шкуру его мать, сто лет знаю. Где он? Тут может? А если нет - так незачем...
Великан осёкся. Осёкся на мелькнувшей в голове мысли.
"А вдруг?"
Откинул её, как нахального щенка, и упёр руки в бока.
"Нет, не мог. Никаких вдругов!"
- Если подойдешь сюда, добрый рыцарь - смогу и слово свое подтвердить и большее рассказать. - голос сталь даже жестче, словно в нем прорезалась сталь .
- Подойти подойду, только с кем имею честь, господин?
"А вдруг? - Не вдруг"
- Высокий Лорд Габриэл Наррот, к вашим услугам, милорд. - Сарказм был ядовитым, демоническим. Словно вовсе и не вчерашний напуганный юноша говорил. Хотя и вправду - был ли он еще вчерашним напуганным юношей? Сам волитар сомневался в ответе.
- Высокий лорд Наррот? А Габранс где? - рыцарь чуть не смёл с пути лавку, споткнулся-таки и, расколотив две кружки и отмахнувшись от чьего-то недовольного бормотания, переспросил. - Габранс где?
"Вдруг? - Да не вдруг же!!!"
- Как я уже посмел вопросить, мне бы хотелось знать, кто желает найти мертвеца?
- Его давний приятель, рыцарь-капитан Несущих Кару! Достаточно, чтобы узнать про друга?!
- Высокий Лорд Габранс Наррот-Волитар погиб при штурме Левиафана. - словно приговор.
- Погиб? Как... ого хрена?!
Кажется, даже бормотать и стучать кружками вокруг тут же перестали.
- Не бывает так... милорд. Этому сукину сыну всегда везло. Его... да не могло его убить!
- Ну господин Зегенхайм, не дурите же. Вы знаете, откуда его удача, и что в том бою он сражался с теми, кто эту удачу даровал. Печать на моей груди лучшее доказательство моим словам. - красноречивый взгляд на эмблему лорда Наррот. Крылья летучей мыши действительно были расправлены. Она действительно принадлежала сейчас чистейшему по крови и старшему по роду из дома высокородных аристократов.
- Не может быть...
Рыцарь опустился на скамью - ту самую, что только что перевернул. Прямо на бок, отчего несчастная ужасающе затрещала.
- Не может быть... Как... ого... Как? Прр-росто - как?
У бесстрашного командира и всадника... стучали зубы. От злости.
- Он погиб как одержимый демоном, господин командор. Служа альянсу, как Высокий Лорд. Я думаю, здесь не о чем особо говорить.
- Вот нет же, есть о чём говорить! Ты его тело - видел? Свидетели - есть? Что-нибудь? Настоящее доказательство смерти?
- Амулет признал меня. Это означает, что его предыдущий владелец мертв. Это магия времен первого Волитара, такие вещи просто невозможно обмануть. К тому же с час назад здесь была единственная выжившая с Левиафана - гвардеец Валентайн. Если нет веры племяннику погибшего лорда, то вы всегда можете спросить у нее - его последние слова она и её демон передали мне лично.

- Какой демон? Ты чего несёшь, волитар?
- Не мешай надираться его сиятельству, сволочь! - оттолкнул рыцарь наклонившегося было послушать мужичину в кольчуге с подвязанной рукой. - А вот ну-ка повтори, милорд. да потише, потише! И так вон все рты разявили. Чей демон? Какой-такой Валентайн? И почему была? Ни того, ни другого в гвардии не помню! Донабор какой-то чтоли?
- А то вы не видели летучих мышей чернее ночи с глазами цвета злата в небе, солдаты? Рассказать вам, что произошло в Альянсе, и почему мы сейчас все в таком дерьме - и лорды и простые вояки?! - гнев внезапно словно стал ощутимым, в юноше проявилась стать и мощь, которую он наверное и сам от себя не ожидал.
- Ну давай, давай!
- Народ, лорду есть что сказать! Послушаем?
- Да очувствуйся же, трепло! - не выдержал Зегенхайм, но толпа уже собиралась вокруг поднявшего голос Наррота.
- Ну давай, лепи!
- И почему мы в дерьме-то?
- Открой глаза несчастным!
- Говорите, милорд! Говорите, именем Четверых!
Лорд оглядел собравшихся мрачным и почти торжественным взглядом. Природная робость сейчас боролась с аристократической гордостью, да и любовь к пафосным речам была у него в крови. А может он просто выдержал драматическую паузу, прежде чем излить душу незнакомцам:
-Потому что когда то давно к нескольким волитарам и людям, в час их наибольшей слабости, явились демоны. И пообещали спасение, богатства, славы, независимости - в обмен на услугу в будущем. Солидор, Габранс Наррот-Волитар, Ларса Венаат, Матэус Берган - говорят ли вам что-либо эти имена? Все они отдали свои души, свой народ, вас - каждого из вас, чтобы спасти себя от собственного несчастья! Прошли года - все они поднялись, стали хорошими и успешными - строя свою власть на крови и демонической помощи. А потом демоны потребовали свою услугу назад.
Дальше, как кажется мне, вы знаете всю эту историю лучше многих - гражданская война, мятежи и проклятые черные жуки, что просто начали убивать нас! И вина в этом лежит как раз не на жуках, о нет - на тех, кто не смог найти другой выход, кто решил отдать все, лишь бы только ублажить свое желание жить и жить хорошо - такой ценой! - юноша перевел дыхание - И знаете, что тошно? Что одним из них был мой родной дядя, который до последнего момента был уверен, что по его вине погиб мой отец и тысячи других достойных людей и волитаров, что это "стоило того"! Потому, сэр рыцарь, не смейте, слышите? Не смейте говорить, что я лгу вам, потому что...
... я говорю от чистого сердца, с кровью моих друзей и братьев с родных островов и Столицы на руках, с кровью моего дяди, побери его Пустота! Он мертв, как и должно быть с каждым одержимым, будь он с золотыми или алыми глазами!
- Правильно! Правильно говорит!
- Браво, милорд! Смерть им! Смерть!
- Всем смерть!
- И ни хрена вы не поняли! НИ ХРЕНА! - рявкнул Несущий Кару. - Почему демоны-то на нас напали? Почему? Потому что МЫ - ВЫ, сучьи дети - ими соблазнились! Вы, а не сами они повылазили! Смерть демонам?! Ясен день смерть, да только с собой-то что делать будете? Тоже все перережетесь-передушитесь?
Крики примолкли - спорить с лужёной глоткой опытного командира они, конечно, могли бы, но, успев закричать в зародыше народного вопля, многоопытный рыцарь, похоже, присёк источник беды сразу же, не дав разродиться.
- Башкой думать надо, сучьи дети! Башкой, хоть одной на всю вашу толпищу - вон лордову займите, коли своих не дали Четверо! - до хрипоты кричал герой в синих латах. - Демонов вы, все вы, своей гадостью подманили? Наша слабость - им пища, каждое дитя теперь знает! А вы туда же! "Смерть, смерть!" Чем о смерти орать, научились бы думать по-живому, как люди да волитары! Орки-союзнички наши и те небось поумнее теперь! А вы что?
Толпа бормотала и гундела, шепталась... Но крики стихли. Двое орущих аристократов подряд для простого люда и сейчас были в диковинку. Пожалуй, больше, чем демоны - к виера-то успели и попривыкнуть.
- Был он вашим другом или врагом, сэр Зегенхайм - лорд словно вновь стал безразличен - его постигла та участь, которая должна постигнуть каждого, кто сломался пред этими тварями. Он мертв, и ни словами раскаянья, ни криками его не вернуть. Габранс погиб как Высокий Лорд, и я горжусь им, как только может гордиться племянник подвигом своего дяди. Но за предательство и братоубийство лапами демонов я не найду в себе сил его простить - как не сможет любой, кто потерял кого-то в этой безумной войне. Знаете, что? Я хотел прийти сюда и нажраться как свинья - но мне не лезет в глотку. Я все пытаюсь понять, почему, как он смог пойти на такое? И... я не могу найти ответа. Я не могу, просто не могу найти причину, по которой он хладнокровно, из-за спины, с помощью демона убил своих братьев и племянников, и что будь он чуть более властолюбив - среди них был бы и я.
- Может и был бы. А может ещё кто был бы. Только вот на досуге пойди и спроси любого человека или волитара - каково это: когда тебе долго-долго нечего жрать - вдруг получить шанс всё изменить? Не знаю, доводилось ли тебе не есть по несколько дней подряд. Но почему-то думаю, что за миску трёхдневной похлёбки и ломоть чёрствого хлеба ты не разгребал грязь и не торговал своим телом! А мы - Мы, чтоб и тебе, и вас всех, довели наш собственный мир до того, что демонам осталось подойти, протянуть руку - и лучшие из нас, выброшенные на помойку - брали её! А почему? А потому что сами виноваты не меньше. Нет среди нас невиновных в том, что вышло! НЕТ! А уж кто больше вины несёт - не мне судить. так что выпей и прочисти мозги, они тебе одному на всю толпу даны! А я пошёл! -
Скамья под рыцарем всё же треснула и начала расходиться, но Зегенхайм успел подняться и, взмахом руки оттолкнув разом троих людей и волитара с пути, двинулся к выходу.
Волитар лишь ухмыльнулся, оставил на столе золотой ферай, и, не проронив ни слова, вышел из кабака, ровным шагом направляясь ко дворцу, с черным плащом лорда развевающемся за ним, словно крылья летучей мыши.

День 14
Мальчишка вчера - и неделю назад
(мы с Анми)

Метаморфоза была удивительной в первую очередь для самого Высого Лорда Наррот - глядя на свое лицо в отражении на безупречно отдраенном мраморном полу, он все пытался для себя уловить то мгновение, когда его взгляд, эмоции так изменились - даже проявившаяся посередине лба морщина выглядела по новому, непривычно-взросло. Детство закончилось, да. Волитар тяжело вздохнул, и на мгновение замер перед дверьми в тронный зал - то, что он собирался сделать, могло лишить его дом статуса и уважения как во всем Альянсе, так и у Императора лично. Первое решение новоиспеченного лорда, о да, и сразу же надо попытаться пустить все под откос. Но, прокручивая варианты в голове раз за разом, он не мог найти другого выхода для себя... и для своего дома. Юноша глубоко вдохнул, словно набираясь смелости, и решительно распахнул двери, ожидая провести самый сложный разговор в своей жизни.
Скрип открывающихся дверей... И молчание. Охранявшие вход воины не сделали ничего. Похоже, в тронном зале теперь не делалось ни шага и ни вдоха без повеления... Императора-дракона.
Иначе назвать то существо, что стояло у трона, сжимая в когтистой руке (лапе?) сияющий лидиумный клинок, язык уже не поворачивался.
Крылья. Чешуйчато-латное тело-доспех. Длинный хвост, обвивавший стоящие на полу ноги... и дымка из ноздрей всё ещё волитарского, хоть и изуродованного сетью шрамов пустоты лицо.
- Проходи, - два, а может быть и больше голосов пригласили наследника титула и дел лорда Габранса Наррот-Волитара, и левая рука Императора-Драконапростёрлась вперёд в приглашающем жесте. - Проходи и говори. Времени мало, но я выслушаю тебя...
Повисло молчание. Привратники не знали, как представить вошедшего. Но кто-то - посообразительнее других, успел вспомнить о гибели "Левиафана" и соотнести с тем, что слышал. А потому - выпалил храбрым, но не вовремя надломившимся голосом:
- Высокий л-лорд Нарррот-В-волитар, мой Император!
Высокий Лорд (который на самом деле был на голову ниже и привратника, и тем более Императора), смотрел на Императора Давиона выпучив глаза. Постояв так, глупо, секунд пять, он словно вспомнил зачем здесь, и, стараясь не заставить себя спросить, какого демона здесь творится, постарался сделать свое лицо предельно сосредоточенным:
-Мой Государь, прошу вас о милости от семьи Наррот! - последовал поклон.
- Пройди ко мне. Не стоит кричать через весь зал... хоть я теперь и всё слышу. Да, не вижу, но я уже устал выдумывать шутки о потерянных глазах, - кривая улыбка встряхнула шрамы на лице Джаста. - Подойди и скажи, о чём просишь.
Лорд шумно выдохнул, сглотнул, все еще не решаясь поднять глаза на Императора (времена неспокойные, а на демона он был похож. Кожистые крылья неприятно напоминали о Габрансе и Кейрати, ибо они выглядели почти так же, когда демон проявлял себя), подошел, и почти скороговоркой выпалил:
-Я прошу Вашего позволения мне и моим людям вернуться на Наррот!
- Вернуться? Почему?
Голос Императора вздрогнул в недоумении. - Сейчас? Когда Столица в пучине бойни?
- Более половины прибывших с Наррота оказались одержимыми демонами. Не имеет значения, на чьей стороне они сражались сейчас - но кроме меня есть всего один выживший, и тот является моим телохранителем. Я полагаю, что вдвоем мы уже мало как сможем помочь. Кроме того, наша семья несет вину за предательство Габранса Наррот Волитара, и сейчас важнее решить ситуацию. За одну ночь мы потеряли почти всю гвардию, нашего Высокого Лорда - и во многом нашу гордость. - Юноша позволил себе вздох - Я полагаю, что два солдата не смогут решить исход битвы... - Тут Габриэл внимательно оглядел своего Императора - ...да и силы и магия, которые здесь участвуют - это немного большее, чем я ожидал увидеть.
- Два солдата - врядли. Но сперва позволь мне, высокий лорд Наррот, сказать тебе несколько слов. После этого, если ты не изменишь своего решения - я отпущу тебя так и туда, куда ты решишь, и не стану вынуждать оставаться при мне. Свой долг дом Наррот исполнил более, чем можно было бы ожидать от него. Ты готов выслушать своего Императора?
- Готов, ваше Величество. - Лорд наклонил голову вперед, словно в смирении.
- Лорд Габранс Наррот-Волитар был одержим Кейрати, Бараном удачи, демоном, который - как и всё его потомство - отличны от остальных цветом глаз. В их взгляде сияет золото.
- Неслыханно! Что вы такое несёте, Давион?! - на лицо военного министра Дерри было страшно взглянуть. Руки старика тряслись, и лишь выправка и годы закалки, военной - более чем придворной - позволяли тому не сдвинуться с места.
Николас Олдгейт, в свою очередь, не выказал и тени удивления. Лицо предводителя дворянства застыло каменной маской статуи вельможи.
"Мои слова как всегда неуместны, лорд Бейли. Привыкайте. Вы дали мне много, очень много уроков. Жаль, что здесь нет и вашего дракона..."
- Кейрати, а вместе с ним и Габранс - предали дело Рождённого Сном и отдали всех себя спасению мира и Альянса. Этот демон - порождение обмана. Он виновен во многом, и он - без сомнения был чудовищем. Я помню историю дома Наррот... и теперь, думаю, не я один буду представлять её иначе, чем прежде. Но - я также знаю, на что пошёл демон, живший в душе твоего дяди, юный лорд. То, что многие из нас не сумели сделать вовремя и платят за свои ошибки до сих пор, - когтистая лапа чиркнула прямо у собственного лица Астерион-Волитара, - он совершил, не побоявшись не только смерти, но и конца. Думаю - более страшного, чем любая смерть. Если что-то, что зовётся искуплением, возможно для виера - это было искупление Кейрати. И Габранса. И если Боги дают такой шанс нам - кто мы такие, чтобы отказывать в нём если не демону, то хотя бы волитару?
Голос государя волитаров Альянса смолк. На миг в тронном зале остались лишь тихие, приглушённые звуки тяжёлых вздохов - это переглядывались, не решаясь сказать хоть что-нибудь, привратники-воины, да силился что-то сказать и не находил слов от удивления старый министр Миклас Дерри.
- Итак, высокородный лорд, повтори - ты твёрд в своём решении оставить Столицу?
- Я отвечу вам, мой Император, с вашего позволения... - гнев огненной волной захватил сердце волитара, и последние капли хладнокровия он тратил на то, чтобы не сорваться на крик - ...и боюсь, мой ответ не понравится вам. Наши заветы, оставленные еще со времен Первого Волитара, учат нас, что долг крови есть долг крови, и его исполнение священно. Я не буду даже начинать перечислять, сколько крови на самом деле на руках демона и его одержимого - не мне рассказывать вам, на чье золото был построен Левиафана, на чье золото вербовались тайные отряды Солидора, и по чьей воле сам Солидор пережил бой с Санкристом. Я думаю, что вы уже знаете, что минимум шестеро наследников дома Наррот были убиты Габрансом и его демоном. Моя мать потеряла мужа и сына, моя сестра - отца и брата. Отцеубийца, братоубийца... в это безумное время эти слова звучат не так страшно - Предатель Альянса звучит чуть хуже, но их много. Но мне повезло появиться здесь уже в самый темный из часов - и нет нужды говорить, что я вошел сюда веря в то, что дарованное нам нашей кровью право управлять нашими семьями и народами не может строиться на том, что братоубийца может искупить себя. Потому что я не смогу его простить, как бы не был благороден его последний жест. Так же не сможет никто из тех, кто из-за него потерял близких, родных, любимых. Сам факт возникновения в доме Наррот уникального одержимого, без которого все это не было бы возможно - это уже причина для того, чтобы задуматься, что может быть это вина семьи. Во многом. Я получил титул не потому, что желал его - но с ним я получил и ответственность за свой род, такую же, которую вы несете за всех нас сейчас. И именно по этой причине я уйду - потому что моему дому нужен его Высокий Лорд сейчас - больше, чем когда-либо. И я скажу следующее всего один раз - я не прощу демонов и одержимых, я не прошу единственную одержимую женщину, которая вернулась с Левиафана сообщить дурную весть, я не прощу всех тех, кто закроет на это глаза, потому что его поступок должен был "искупить" его в глазах мира. По той же причине, мой Император, я не прощу вас - за то, что не убили его сразу же, как только увидели его золотые глаза. Эта война на истребление, где Пустота стремится поглотить все - и в ней нет места перебежчикам - с обеих сторон. Потому Дом Наррот отзывает свои войска - Габриэл ощутил комичность фразы, ибо вот оно войско - он и верный дядя в белой одежде без права голоса - и возвращается домой. Мы будем молить богов за вашу победу, и готовы принимать беженцев до конца войны. Но, запятнанные клеймом предательства, мы не вступим в войну с демонами до тех пор, пока среди нас не кончатся одержимые.
- Чтож... Может быть, когда-нибудь ты поймёшь то, что понял я за те дни, которые провёл, будучи Императором. Мне на это потребовалось больше одного вечера, - хмыкнул - совсем по-мальчишески - Император-дракон. - Я не буду тебя держать. Когда всё закончится - спроси всех, кто знал твоего дядю, о том, кем он был. Всех. Может быть это поможет... Если будет кого спрашивать. А пока что... иди. Высокий лорд Наррот...
"Одержимая женщина". "Не прощу вас". "Отцеубийца, братоубийца, предатель"... Много слов. Разных. Нет времени обдумывать каждое... Слишком много всего.
"Смелое сердце. И мало разума... Как у меня. Ничего. Он поймёт".
- До встречи, юноша... - словно старик, усмехнулся Джаст, вновь заставляя сеть шрамов на лице взбрыкнуть и искривиться ползучим пауком. - Пусть вашему роду улыбн... утся Четверо.
"Удачи тебе и так хватило, правда?"
Габриэл молча кивнул, развернулся на каблуках и отправился назад по коридорам дворца. Никаких лишних слов - после гневной тирады дыхание словно кончилось, и говорить не хотелось. Не об этом, не сейчас. Стоящий за углом волитар в белом так же безмолвно отправился за ним. Двое покинули дворец тихо, и так же тихо отправились к гаваням, на корабль, где теперь было удивительно тихо. И... пусто.

День 14
Усталость и кинжал
(Скорп)

Уезжать не хотелось. Да и было ли уже куда уезжать, но выбора не было. Алсиманд вздохнула – первый раз о всей тренировке, умениях, заказах и полной приключений жизни хотелось пожалеть. Навыки и умения ведь не могли заменить того, что эта война уже отняла…
Мысли разбегались туда-сюда, и хотелось забыться простыми делами, какой-нибудь суетой… Тем, о чём думать себе несостоявшаяся будущая жена Давиона Волитара, а ныне последняя из рода Волитар-Рейс толком не позволяла, если разобраться, всю жизнь.
Волей-неволей вспомнились глупости последних дней… Приключения с Присциллой и попытки уберечь мири, незакрытая дверь… Или всё же закрытая? Рядом с этими глупыми мыслями притёрлась ещё одна – что, может, в одежде теперь придётся совсем отказаться от красного и какое-то время носить только чёрный. Изображать траур… Хотя ведь и не изображать.
Почему-то из всех родных жальче прочих было Эрбрейса. Может потому, что она уже уверила себя – уж с Эрбрейсом-то ничего не случится. С этим – нет. С кем угодно, но не с гигантом в чёрно-красных доспехах, способном, наверное, поднять быка или переспорить отца под настроение. Хотя переспорить отца было всегда делом… неблагодарным.
Отец. Сухой, морщинистый… Ведь для волитара его возраст – далеко не старость, но отец всю жизнь боролся за первенство рода Рейсов – сжёг себя. Совсем сжёг, и ради чего? Ради того, чтобы погибнуть на бужербе от рук предателей.
Несправедливо. Хотя в жизни вообще много несправедливого. Кто в этом виноват?
Интересно, сколько несправедливостей совершила она, выполняя заказы Гильдии?
А Брандир? Славный воин Брандир Турссон - сколько? Про Присциллу и говорить нечего – было. Почитай только это и было.
Прицилла. Отец. Эрбрейс.
Ракшейс. Бедный, несчастный ракшейс. Жертва семьи не меньше, чем войны. Вот уж за что она никогда не скажет отцу спасибо – даже после смерти. За Ракшейса. За бедного Ракша, о котором сейчас даже никто и не вспоминает.
- Пусть Четверо позаботятся о вас… потом. Когда всё закончится.
Наверняка Четверым тоже приходилось сейчас несладко. Как и всему их детищу.
Перебирая какие-то тряпки, Алси обнаружила завёрнутый в платок кинжал. Красивый, с гравировкой. Кажется – не её. Но красивый. Может всё же у неё такой был?
Нет. Или да. Она начала путаться, какое оружие было её, а какое нет…
В голове сверкнуло – а если… Если пойти и найти первого попавшегося демона, чтобы наброситься на него с кинжалом в руке и дать себя загрызть? Ну остались же они в городе ещё. Наверняка. Может даже много. Или мало. Главное чтобы нашёлся один, который…
- нет, - вслух одёрнула себя дочь лорда Рейса. – не так. Так – недостойно. И глупо.
Глупо и недостойно. Не так умирает дочь одного из Высоких лордов. Да и потом… С чего ей умирать? Просто потому, что всю жизнь теперь придётся изменить и начать почти с самого начала? Потому, что не осталось никого достаточно близкого? Впрочем, есть же Мири. И Джаст…
Джаст. Давион Жеррод Астерион-Волитар. Император, влюблённый мальчишка, доблестный воитель… Титулы дальше перечислять не хотелось. Она ведь обещала помочь ему с его личной жизнью. Точнее не ему – его… в общем той, кому этот многострадальный волитарище был нужен больше жизни. Знает хоть, на что себя обрекает, глупенькая?
Знает.
- Знает, - повторила Алси вслух, поигрывая кинжалом. – Я бы тоже на её месте знала. А ещё мы с тобой, Давион, забавно поиграли. Очень забавно. На всю жизнь запомню… Жаль – не судьба.
Впрочем, кто сказал, что не судьба? Ты же и сказала, дурочка! Посоветовала Микласу передать все знания – на будущее… Хотя – прислушается ли? Старый министр – достойнейший человек. И благородный. С его стороны жест доброй воли в сторону Алсиманд был выше всяких благодарностей, и не хотелось идти на дальнейшее противостояние со столь великодушным, а главное – столь опасным человеком…
Но Миклас Дерри, могущественный и решительный, был всё же не вечен. Десять лет, может двадцать – и всё ещё молодая волитари Алсиманд Волитар-Рейс ещё добьётся своего. Обязательно добьётся… А в свободное время, ожидая шанса вернуться, можно и Мириам поучить… Мириам Солар. Солидор-Астерион-Рейс. Что бы там не говорили, а так девочку и будут знать везде. Пусть. И никто никогда её не обидит… Если жива останется.
- Если все останемся живы.
Мысли вслух сменялись попытками плакать – не выходило; и успокаивать саму себя какой-нибудь ерундой. Тоже не помогало, зато руки всё время были заняты.
Признаться себе, что усталость просто наконец взяла своё и нужно лечь и не шевелиться какое-то время – до победы или гибели, что быстрее – было настолько же не в характере Рейсов, насколько грубость – не для Брионов или трусость – не для Санкристов.
С тихим шлепком вместо звона стали выпал из рук кинжал. Очень почему-то захотелось ещё одно чудо – чтобы лезвие оказалось лидиумным и, коснувшись пола, воспарило хотя бы до уровня колена…
Но запас чудес на ночь, похоже, кончился. И хорошо, если только у неё.

День 14
Каким бы он ни был

- Давай снова - ты влюблена в Императора...
- Тебе обязательно постоянно об этом мне напоминать?
- Ты так лучше учишься думать со мной.
Гудрин непривычно сжала пальцы на правой руке.
- Мне кажется, или она стала чуть больше?
- Я подгоняю размер. А ты разве ничего не чувствуешь? Не чешется?
- Не знаю... Думаю о другом.
Крепкие, чужие пальцы сжали длинный обгорелый кусок дерева, некогда бывший, кажется, черенком лопаты. Теперь от всей лопаты осталась только обугленная жердь, а куда делась металлическая насадка - и гадать было бесполезно. Гудрин потянула на себя, но с виду прогоревшее дерево было, кажется, достаточно крепким.
- Жаль, что я не волитари.
- Мне тоже. Они красивее людей.
- Уж кому что нравится, извини. Не уродилась из меня волитари, не вышло.
- Я не жалуюсь. Хиетра есть хиетра.
- А виера есть виера.
- Это уже не безусловно.
- Уж очень ты умная, как я погляжу!
- Снова говоришь! никак иначе, да? Хотя что касается ума - да, тут мы явно не сойдёмся, только...
- Что "только"?
Под ногами хрустнула крышка какой-то бочки - но выдержала. Перелезать через здоровенный завал было неудобно, ноги то и дело проваливались в полупрогоревшие бочки и ящики, под руками обламывались ручки кресел и выскальзывали надорванные верёвки.
- Ничего. До дворца уже совсем близко. Постарайся быстрее.
- Я стараюсь.
- Зря ты не позволяешь мне помочь. Было бы проще. Хоть с той же правой рукой. Да и кто удивился бы, увидев златоглазого, помогающего смертному? За сегодня все к этому уже привыкли и даже не испугаются.
- Я так не хочу. Это для тебя достаточно?
- Это для тебя достаточно. Ну чтож, я не навязываюсь...
- Хорошо звучит от кого-то засевшего намертво внутри тебя.
- Намертво? Очень точное определение, сосуд.
- Я же говорила!
- Ты всё время говоришь. Надо исправлять. Прибавь ещё. Опоздаем.
- К концу?
- Догадалась, молодец.
- И каков же будет конец?
- Увидишь.
- Говоришь, как будто знаешь.
- А если знаю?
Гудрин стиснула зубы и, левой рукой - нарочно, чтобы позлить виера внутри Отбросив со лба слетевшую мокрую прядь, потянулась к очередной точке опоры. Нет, ну почему всё же не решила обойти? Всё-таки иногда она сама себе казалась дурой. Каких мало. А может и вовсе одна на всём свете.
- На свете сейчас никого нет. Света-то нету.
- Да...
- Всё-всё.

Утро 14
За решеткой
(Скорп)

- Что они сделают с нами?
- Не знаю. Это глупо, - пожал плечами Алексис. – Не знаю, и не хочу знать. Они обвиняют нас в… не самых простых вещах. Глупо было попасться так.
Аэция тяжело вздохнула. Назвать их теперешнее местоположение камерой было бы преувеличением. Комната. Узковатая, простая, но всё же комната. Что Оррик, что Тайл не были излишне жестоки, а первый, кажется, ещё и придерживался строгих стандартов поведения для своего подотчётного дела, которых при его отце ждать не приходилось. И всё же…
И всё же – плен. На пороге уничтожения ещё одной опаснейшей угрозы – Алексис был уверен в этом, уверен теперь как никогда! – их остановило стечение обстоятельств и безумная хитрость врага. Быть обманутым – не очень приятно, но старый мастер диверсий и разведки как никто другой понимал – порой сталкиваешься с более умным, более опытным противником, который легко обводит тебя вокруг пальца, да ещё и играет, как грифон с добычей по весне.
Впрочем… Ха, да разве трудно было придумать что-то против их текущего плана? То есть уже бывшего, проваленного? «все вместе на счёт три» - отличный вариант развития атаки для мальчишек во дворе, построивших из старых ящиков, сундуков, клочков ткани и кожи свою «Бужербу» и теперь игравших в адмиралов, орков, рыцарей и шаманов прямо как есть. Он должен был ожидать коварства – пусть не такой, пусть ожидать подлость и коварство от демона нужно всегда, а вообразить его обычный человек не в состоянии, но… Нет, он сглупил. Сглупил так, как никогда себе не позволял прежде!
- Они будут выяснять, что произошло. Допрашивать. Разбираться.
- Допрашивать? Речь ведь не только о… вопросах, да? – женщина поправила вуаль на лице. Она пыталась успокоиться, но руки – привычные, надёжные руки и цепкие пальцы, натренированные для дела куда более опасного, чем вязание или шитьё – всё равно чуть дрожали, выдавая очевидное волнение.
- Они не посмеют. Ты – женщина, а я…
- А вы – тот, кого обвиняют в жестоком преступлении, отец. Они могут посметь, - поёжилась Аэция. – И если…
- Если они посмеют – я бывал ранен, даже и тяжело. Это просто… мелочь, - хмыкнул Алексис. – Можно обойтись. Стиснуть зубы – и всё.
- На допросе по такому делу?
- По любому. Даже и без магии предел способностей живого человека куда выше, чем кажется. А какие-то границы их жажде… правды должны быть, верно?
- Не уверена, - снова пожала плечами Аэция, подбирая ноги на лежанку – простую, обитую, но прибитую намертво к полу.
Он и сам не был уверен.
Интересно, тут есть магическая защита? Жаль, но ни капли дара Четверых в Алексисе и Аэции не было, ни единой капельки крови. Определить на глаз тоже не представлялось возможным. Но наблюдение ведётся наверняка, и потому…
Потому сбежать не удастся. Он может открыть эту дверь – он почти уверен, хоть с завязанными глазами и закованными ещё туже руками. Кандалы, особенно такого рода – очень неплохой способ манипулировать если не замками и дверями, то хоть людьми и волитарами, которые стерегут замки и двери. Но… что дальше?
Ответ не получался сколь бы то ни было удовлетворительным.
А бравада о том, что любую боль из той, что смогли бы придумать «спрашивающие», он вынесет – это и правда бравада. Он, конечно, вынесет много, но что, если… Нет, они не посмеют. Особенно Император и Король. Невозможно, чтобы они допустили это… Тем более – с девушкой, да ещё и слепой! Так не поступают.
«Поступают»,злобно шептал внутренний голос погромче любого виера. – «Ещё как поступают. Женщина терпит не так долго, как мужчина. Болевой порог выше, но куда проще напугать!»
Алексис думал о семье и пытался, лихорадочно пытался найти запасной выход из положения там, где его не было из их узилища. Но пока тщетно. Можно было, конечно, попытаться убедить…
Дангера он уже убедил. И Анкера тоже. Убеждать в том, что твой близкий родич – демон, тварь без сути, чудище-пустотник, да ещё ежели это чудище так ловко уходит от всех простых уловок…
Убедить не вышло.
А ведь, возможно, и не выйдет. И что тогда?
«Тогда суд. И приговор. Более чем вероятно – смертный».
Алексиса смерть не страшила. НО – только не такая.
Не глупая. И не та, что принесёт бесчестье и, возможно, такую же смерть его дочери!
- Выход должен быть, - словно по привычке ища секретные комнаты и проходы, которых должно было быть много в замке и вполне могло не быть в этой комнате, провёл ладонью по стене Алексис. – Вот увидишь, мы найдём его.
- Увижу врядли, - слабо улыбнулась из-под вуали Аэция. – Но да… Найдём.

День 14
Триумф Наместника
(сам я)

Ках’Ша’Раа торжествовал. В мире больше не было силы, способной сравниться с ним.
Нагриаш? Один – против его мощи Герцог Искажения был что песчинка против волны… Ничто против властелина самой сути Пустоты, достойного сравниться с Отцом – и превзойти его! Он, и только он поглотит Фераи – проклятое бельмо на безбрежно-несущестующем оке самой Пустоты Предначальной, истины из истин! А не поглотит – так изменит и породит ещё одну Пустоту – более великую, чем первая, Пустоту Совершенную, и она воспримет в себя Предначальную Пустоту. Он – дитя и творец новой Пустоты, поглотит и Отца, отдав ему величайшую дань уважения – превзойдя его там, где сам рождённый Сном потерпел поражение от жалких сущностей, звавших себя глупым словом «боги»…
Элокхай? Тот обрывок изодранной не-плоти, что ещё существовал где-то на просторах погибающего мира – рядом, очень близко! – не смог бы сейчас и себя защитить. Даже Залер мог бы сейчас назваться новым Герцогом Бойни – и Элокхай не смог бы воспрепятствовать своему ставленнику и соратнику обойти его… если бы только Залер не оказался настолько глуп, дав убить себя раньше.
И кто ещё? Ваати? Вечная Тень слишком умён. Остальные – развоплощены или уничтожены и поглощены. Твёрдый был достойным противником – по упорству и храбрости, не силе. Даже рана, нанесённая им Ках’Ша’Раа, не представляла настоящей опасности – лишь досадливо напоминала о том, что даже совершенные и победители ничтожны перед ликом Пустоты, что является их сутью.

Скафайан скайим дехай, кийохаш эсфен скаай,
Шехайар ишет асар – ваихэй...

Флот орков погибал, побеждая – по крайней мере орки были уверены в том, что побеждают. Силы их шаманов сходили на нет, мощь оружия новым, порождённым злой волей самого Наместника демонам была не страшна, а ярость… Что толку в ней, безбрежной и безграничной, когда твой противник – творение величайшего из посланников небытия? Что смертные пред ликом Пустоты? Ничто. Она не заметит их, поглощая их жалкие сущности, ибо…

Сашенай Эйс миасареште,
Сашенай Эйс миасареште…

Тело Наместника, освобождённое от лидиумных осколков и теперь окружённое роем новых виера – созданных им из огрызков сущностей каждого из родов демонов Пустоты – вздрогнуло, словно человек, получивший пощёчину.
- КАК?!
Неужели этот вечный обманщик всё же… НЕТ! Они не могли успеть, не могли решиться! Чтоб их сути навеки гнить в Горнарисе, вместе с трупом проклятого Каменного Ящера!

…сокахари нейсэрай,
Сай файеш этай фехайи, хашадан эстан феах.

Смертные одержимые слышали Песнь и тянулись к ней – тянулись виера в своих обглоданных душах, сущностью демона, которая одолевала сущность человека, волитара или орка. Тех, чья сила была велика, а дух ещё не окончательно сломлен, кто лишь касался отравы Пустоты, но не предался ей сам, пронизывало холодом и пробирало до костей – словно ледяные пальцы прикасались к спине и глотке, проникали сквозь затылок в мозг и начинали осторожно поглаживать сознание, лишь изредка задевая душу ногтем… Тем, кто отдал себя Пустоте, продавшись виера до конца, влекло и тянуло, сковывая мысли спазмами и впиваясь в позвоночник острыми кольями, цепляя душу словно железными крючьями и таща, таща…

- ПРОКЛЯТАЯ МРАЗЬ И ЕГО ПОДПЕВАЛА-ЧЕЛОВЕК! – сама Верхняя содрогнулась от яростного рёва Первого Сына. – ДЕТИ МОИ, УСЛЫШЬТЕ МЕНЯ! ЗОВУ ВАС НА БОЙ ЗА ПРАВО ВЕРШИТЬ СУТЬ БЫТИЯ!
Ни одно из слов и понятий, грохотавших под мёртвым чёрным небом, не было знакомо циклопическим тварям, роящимся у тела Ках’Ша’Раа – но суть каждого, искажённая не-плоть безумных тел, яростное пламя очей-буркал, жвалы, жала и крылья из слюдообразных теней – всё отвечало бешеному призыву своего породителя… Или – Песни Пустоты?
Наместник не думал. Огромная воронёная тень взметнулась ввысь, ревя громче урагана и, разламывая на своём пути подвернувшиеся корабли орков, ринулась вдаль , уводя за собой всю новосозданную стаю чудовищных извращённых виера. Те, кто по злосчастью оказывались на пути чудовищного потока чистой Пустоты, не успевали даже вскрикнуть – кипящая ярость небытия глотала их – корабли и команды, оружие и даже лидиумные куски основ, что держали летучий флот Армады в воздухе…
Наместнки спешил к Колыбели – спешил на зов Песни, чтобы раз и навсегда заткнуть его. Оборвать, забить в глотку Нагриашу и его проклятому хиетра и, глотая сущность великого Исказителя, упиваться его беспомощностью пред ликом нового Повелителя безграничного Ничто.

Сашенай Эйс миасареште,
Сашенай Эйс миасареште,
Сашенай Эйс миасареште,
Сашенай Эйс миасареште,
Сашенай Эйс миасареште…

День 14
Ритуал, взывающий к Богам
(мы со Скорпионом)

Молодой маг, чудом выживший в битве за Столицу, заканчивал чертить на гладком полу огромную фигуру, неуютно чувствуя себя под пристальным взглядом Архимага. Рантельм выбрал именно этого юношу, зная, что у него прекрасный глазомер и твердая рука - а что еще нужно, дабы подготовить место ритуала?
Он прослеживал каждое движение, кивал, а сам перебирал в памяти все детали предстоящего обряда и рассчитывал нужные потоки энергии. Последнее было не
так уж сложно для мага его уровня и опыта, но чрезвычайно ответственно; предстоящее Рантельм мог сравнить разве что с ритуалом Воли... да и то тот не был настолько важен.
Он очень надеялся, что все пройдет как должно, и не произойдет ни единой ошибки. Здесь... она была недопустима.
По крайней мере, здесь поможет и дракон. Существо практически из легенды.
Корион невольно улыбнулся. Да... сейчас оживают сплошные легенды. В том числе и самые черные.
Молодой маг, доведя до конца линии и соединив в единую фигуру, выпрямился и кивнул.
- Все готово, мастер Рантельм.
- Благодарю, Кэттер, - повел рукой Архимаг. - Можете быть свободны.
- Надеюсь, следы этой подготовки смываются, - попытался тихо пошутить один из охраняющих вход воинов, но под... "взглядом" - резким поворотом головы и смотрящими куда-то за него двумя чёрными колодцами-безднами, залившими некогда красивые глаза Императора, сник и крепче вцепился в древко оружия.
- Всё готово?
Язык во рту Императора, то и дело выскальзывающий вдоль клыков, явственно торчащих изо рта, теперь двигался слишком быстро, но наблюдательному удалось бы заметить - он стал заметно тоньше и, кажется, готов был уже раздвоиться на конце - хоть шипа в голосе правителя Альянса пока не прибавилось.
Взиравшие на "уродовавших пол" магов военный министр и предводитель дворянства продолжали хранить гордое и несколько озадаченное молчание, порой поглядывая то на Роклариона, то на Давиона, ходившего вокруг места грядущего проведения ритуала, стегая хвостом собственные крылья - неаккуратно и неуклюже, привыкая ко всему телу разом. Чешуя и броня, окончательно сросшиеся, теперь покрывали всё тело государя, включая лицо, испещрённое трещинами, хоть под сверкающим слоем ещё и были заметны переходы от тела к латам... но и им, похоже, оставалось недолго сглаживаться.
- Ваше Величество?
- Да-а?!
раздражение, мелькнувшее в голосе Джаста, мигом погасло, стоило ему распознать голос говорившего.
- Я просто хотел удостовериться, что вам ничего не нужно... Миледи наори и остальные - условно в порядке, а посему пришёл проверить. Весь город в мертвецах, им ничего не нужно, помочь не могу, где мог - уже. распоряжения, сообщения, просьбы, пожелания будут? - бестактность секретаря леди Ваш'тэ словно плеснула в лицо холодной водой, отмывая от крови, грязи и боли утрат. Что-то неизменное оставалось даже в гибнущем мире.
- Всё в порядке. Передай миледи Наори, что я пока что не могу её видеть.
- Может сюда?
- НЕТ! - рыкнул драконоволитар, и когти на руках сами собой полоснули воздух прежде, чем успели потянуться за Разящим Светом... - Нет. Тут... обойдёмся и без неё. Наверняка у неё совершенно не осталось сил.
- Обидится, - не меняясь в лице констатировал Анэхай. - Ваше дело. Я посмотрю?
- На что?
- А что будет? - осведомился секретарь-волитар с совершенно невинным видом.
Рокларион коротко усмехнулся, глядя на происходящее. Да, приятно, когда есть подобные смертные - они и против вражеских сил не постесняются встать. И ведь встают же!

Тормариан, замерший у стены, казалось, дремал, касаясь пола острием Земного меча. Кодарон пользовался кратким временем отдыха и тем, что технодар позволял ему расслабляться при невозможных для человека условиях.
- Лучше все же уйти, - посоветовал Дракон Корладов. - Тут будет...
в общем, без защиты лучше рядом не стоять. Или ты у вулкана захочешь походить, полюбоваться на текущую во время извержения лаву?
- У вулкана врядли. Но я маг. Могу защититься. Или стесняетесь при посторонних? Я отвернусь, - не смущаясь разговором с Драконом Земли, хихикнул волитар.
- Отойди хотя бы к дверям пока, - прохрипел Давион. - И вот этим народом мне править придётся...
- Если народ жив останется... Молчу-молчу, - Анэхай виновато потупился. Видимо, чтобы спрятать ухмылку излишками стыда и совести это существо не только не страдало, но наоборот - наслаждалось их полным отсутствием в обществе величайших смертных оставшегося мира.
- Так что... теперь? - поворачиваясь к Рантельму, вопросил Давион. Кажется, у правителя начинали проявляться ещё и драконьи повадки - постоянно складывались, пытаясь завернуться вокруг тела на манер плаща, широкие кожистые крылья.
Роклариона это нисколько не смущало; Рантельм тоже уже успел привыкнуть, сосредоточившись на иной задаче, хотя все еще и вздрагивал неосознанно.
- Всем участникам ритуала необходимо занять места, - Архимаг указал на участки, каждый из которых был помечен символом должной стихии, и на центр. - Затем... вот затем все начнется. Медлить не стоит, и больше ничего уже сделать для повышения шансов нельзя.
- Тогда делаем. Располагайте мечи и носителей, - фыркнул Давион. - Что всё же будем делать с Водой? Хотя надеюсь, что, что бы не делали, Океанская Дева на нас не обидится. Мы немного не в том положении, чтобы учитывать мнение даже Четверых, а всё нужное нам они уже описали в схеме ритуала. Итак?
Архимаг коротко кивнул.
- Кодарон, - позвал он, и Тормариан открыл глаза. - Прошу, встаньте сюда.
Рантельм указал на символ Земли; корлад наклонил голову в ответ и двинулся к своему месту.
- Ваше величество, ваше место - в центре. Лорд Олдгейт, - Корион помедлил пару секунд, разглядывая аристократа, - вам должно занять место Воды.
- Вы уверены, Николас? Точно уверены? - Миклас Дерри стиснул руку двинувшегося было к указанному месту лорда Николаса Бейли но, поймав на себе полный достоинства и тихой, суровой решимости взгляд предводителя дворянства, смолк. Тот, высвободил локоть из ладони Дерри - и протянул руку. Военный министр также скупо пожал её.
- Если что-то случится... Моей дочери может потребоваться поддержка. И её жениху - тоже.
- Вы можете во мне не сомневаться.
- И во мне, - поспешил добавить следом Давион. Ответный взгляд Олдгейта смерил Императора с ног и хвоста до кончиков крыльев. Если в этих глазах идущего к неведомому человека могло проскользнуть сейчас хоть немного странной, жалостливой теплоты - то это, наверное, так и было.
- Настоящий Харрант, - расслышал за спиной Николас чей-то голос.
- А я с вашего позволения возьму Огонь, если мне скажут, как его тут брать, или встану на него, если узнаю, как на него встать, - раздался под скрип дверей очередной голос.
- Да вы кого-нибудь можете не про... Сивар?! Сивар Брион-Волитар здесь и сейчас? - на изодранных своими же клыками губах Давиона проступило неуклюжее подобие улыбки.
Волитар, влетевший в зал, больше всего походил на бродягу. В изодранном тряпье, запачканный синей и красной кровью, с просоленными потом волосами, в которых то и дело искрили огненные отблески, Сивар Брион-Волитар остановился, словно налетев на каменную стену при виде всех собравшихся...
- Я... Не понимаю... Джаст? - забыв про придворный церемониал и собственную только что столь ярко проявленную только что расторопность, волитар глупо уставился на существо, которому ничего не оставалось, кроме как быть Давионом Астерион-Волитаром... и которое могло быть им только в самом жутком кошмаре.
- Джаст, - кивнуло существо. - И не только он. Продолжайте, мастер Рантельм. Покажите нашему другу, куда ему встать и что взять. А ты, Сивар, можешь сейчас сделать только одно.
- Н-не задавать вопросов? - чуть сбившимся языком уточнил волитар.
- Уг-гррх... - голос драокноволитара сорвался, но всё же вывел. - Урггхххадал.
- В таком случае, молодой человек, - похоже, сегодня Рантельма уже ничем нельзя было удивить, - прошу вас занять место Огня и принять Меч. Вы уверены, что справитесь в нынешнем состоянии?
- Смотря что надо делать. Если обращаться к Дару - то на это я способен даже будучи лишён рук и ног. Тренировка мага-капитана, - ухмыльнулся чародей. - Я разберусь. Слово наследника Брионов.
- Единственного наследника, Сивар. Ты уверен?
- Джаст, тут все - так или иначе единственные наследники или представители, если я хоть что-то понимаю в происходящем. Я знаю о гибели дракона... И теперь вижу тебя. Как на всё это реагировать - если начну разбираться, упустим время. Но всё, что ты делаешь в последнее время, имеет одну цель - в очередной раз победить виера и спасти мир. Это ритуал, вы перепачкали пол тронного зала и собираетесь что-то сделать с этими мечами. Так? так, можете не отвечать. Делайте. И... этот меч - орочий?

- Да, сын небес, - пророкотал Рокларион. - Этот клинок был выкован для народа Огня, и я бы порадовался, увидев тут орка - очередной залог совместной борьбы народов мира против Пустоты. Но ты его вполне заменишь своим даром.
Рантельм кашлянул. Воистину, только дракон, с полным пренебрежением древнего существа к этикету, мог сравнить волитара с орком.
- Орка, говорите?.. Хм, а ведь я вполне могу предоставить и орка. Причём быстро! - глаза Сивара блеснули огнём. - Правда, он больше привык к топорам, но так уж вышло, что орк у меня найдётся. И да, дар мой тоже вполне может пригодиться, использую если потребуется. Но... ждите! Две минуты - и будет у нас орк под ритуал, да ещё и воин!
Возразить не успел даже Джаст - Сивар проломился через ничего не соображающих стражей, как медведь сквозь чащу, и метнулся по коридорам. Судя по драконьему чутью - кажется куда-то вниз.
- Небесная кровь, огненная быстрота, - хмыкнул Рокларион, проводив его взглядом.
- Энергичность сейчас вполне к месту, - заметил Рантельм, вновь переводя взгляд на вычерченную фигуру. - Но если сейчас действительно найдется еще один кандидат... что ж, тем лучше.
- Брионы - не Харранты, их пока ещё достаточно, - Джаст вздрогнул, услышав из уст Олдгейта столь не вязавшийся с привычным обликом предводителя дворянства ядовитый намёк. Сивар и правда был единственным наследником лорда Бриона... И что скажет Бректор, если ритуал будет стоить его прямому наследнику - жизни?
- Хорошо. Теперь остался кто-то в качестве проводника силы Отца Небесного. Волитар или воздушный маг... Впрочем, сомневаюсь, чтобы волитара было сейчас трудно...
Император не договорил - запнулся на полуслове. Тут же тело драконоволитара скрутила судорога - столь сильная, что казалось, затрещат и начнут ломаться кости.
Чернота в глазах посинела, затем налилась алым - пожаром, вспышкой гнева и ярости, достойной разве что демона. Когти дёрнулись, полосуя воздух вокруг, крылья ударили по бокам, хлопнули раз, другой, забился в исступлённом бешенстве хвост, всё больше походивший на заострённое жало... Боль пронзила сердце, вскинулась к горлу и прочертила сеть рвущих нутро вспышек по всем линиям лицевых трещин государя Альянса.

Пустота! Пустота звала и рвалась наружу, пытаясь вскрыть тело и кинуться куда-то в сторону, вытекая с кровью сквозь вновь открывшийся раскуроченный шрам на щеке...
Пустота тянула в сторону, заставляя ноги двигаться сами, руки - хватать невидимые цепи и пытаться оборвать их, вырвать с корнем из собственной души...
"На запад!" - мелькнуло в переполненном болью сознании. И тут же чиркнуло светлой молнией: "Не пойду!"
- П-пустота... ЗОВЁТ! - рявкнул Джаст, выпрямляясь, несмотря на сильную боль. - Нужно... быстрее... Иначе ничего н-не... НЕ УСПЕЕМ! Они что-то... делают... что-то-о-о... с-с-СТРРРАШНОЕ!
- Да... - выдавил Архимаг, державшийся за сердце. Он бы рухнул - но рядом высился несокрушимой башней Рокларион, поддержавший старого мага под локоть. - Я почувствовал... словно вновь влили холод в жилы...
Корион сам сейчас не мог подобрать слова - однако сейчас он на краткие мгновения вновь пережил ощущение, знакомое по тем временам, когда Архимаг пребывал в дурмане яда. Сейчас кольнуло отличающимся - но очень похожим чувством.
- Нельзя медлить, - эхом повторил он, стараясь стряхнуть боль.
- Хорошо... Значит - волитар. И потом - носители силы для тех, кто сами не являются магами, - заключил Анэхай, вновь вмешавшись в разговор без позволения. - А потом...
- Прошу прощения, для чего вам необходим был волитар, - в дверном проёме возникла широкая доспешная фигура Сандера Элруса. И не успели ответить хоть кто-то из присутствующих, как по коридорам пронёсся раскатистый чих, сдобренный отборной матерной руганью, сводившейся к вопросу "кому тут нужно было орка?"
- Похоже, Четверо сегодня к нам определенно милостивы, - удивленно заметил Рантельм.
Рокларион же, неторопливо повернувшись к двери, с типично драконьей тактичностью пояснил:
- Волитар и орк нам нужны, дабы взять в руки легендарные мечи и рискнуть собой в обряде, который может спасти весь мир. Причем делать это надо сейчас. Даже если вы погибнете, то войдете в легенды. Всех устраивает?
- Мне в легенды, разумеется, не предложили, - чуть демонстративно надулся Анэхай.
- Уступить? - усмехнулся Элрус, скользнув взглядом по секретарю.
- Да нет, пожалуйста. Мы у леди Ваш'тэ вежливые. Лорды вперёд, - и секретарь галантно раскланялся.
- Значит устРРРАивает всех, - подытожил Джаст. - Мой меч - в центр. И... его держать мне? Потому что...
Когтистая лапа Императора указала на растрескавшееся лицо - пустотные трещины тихо переливались чернотой. Пустота в крови Императора.
- Да, - наклонил голову Рантельм. - Свет - в центре, ваше величество. И кому держать его, как не вам.
- Нууу... - раскрыл было рот Анэхай.
- Без ну. ПРРРЕЕступим, - прорычал Император-дракон.