- Тея... кто-нибудь... что здесь?!
Демоны не успели понять, что оказались в западне. Теперь камень и огонь убивали тахиэло одного за другим, а те, осознав, какая мощь на них обрушилась, проклинали собственную наивность. разве мог такой могущественный противник не возжелать мести? Он думал точь-в-точь как они, он наверняк догадался или почувствовал их присутствие... С одной стороны держал жаркой крепью колдовской ореол девушки, не давая вырваться. С других - карающими дланями Четверых летели каменные шипы и брызги лавы. Демоны, вереща что-то, непонятное для смертных, кинулись в попытке обрести спасение в единственную сторону, где ещё могли найти выход - обратно. За коридор - в галерею, где можно было вырваться на волю. Месть испарилась в огне и разлетелась стеклянной крошкй от каменных ударов - лишь бы успеть... Лишь бы... лишь бы...
Лишь один демон-оса оказался куда смелее - а может безрассуднее - и ринулся в сияющий щит.
- РАСТЕРЗАЮ!!! - визг твари перекрыл рокот камня и плеск лавы. Свет принял в себя неровные очертания тахиэло... и проглотил, словно того и не было. Лишь отблеск алых глаз мелькнул короткой вспышкой - и пропал совсем.
Никому из тех, кто напал на Давиона и Тею, уйти не удалось. Рокларион был далек от мысли убивать кого-то лишь из-за принадлежности к чужим - благо пример Кейрати доказывал, что случается всякое - но сейчас он даже не собирался упускать тахиэло. Пусть даже они и были всего лишь мелкими бойцами - но они посягнули на тех, кого просил защищать, умирая, Малатаронт, и потому пощады не заслуживали.
Каждым ударом и выплеском силы Дракон Корладов мстил за погибшего брата - не в силах дотянуться до самого убийцы, он лишал его помощников, с той холодной яростной методичностью, которая всегда была ему свойственна, и которая и делала его столь опасным противником. Те, кто прорвался мимо первого удара, гибли на втором, прошедшие второй - сталкивались с самим драконом. Ведь выжившим после второго удара оставался лишь один путь отступления - именно так Рокларион строил свою атаку.
Он не упускал никого - но и не затягивал собственную месть. Жизнь Давиона была важнее - а волитару, пусть даже и брату дракона, долго не выжить с подобными ранами. Помощь требовалась - и, покончив с угрозой, Рокларион двинулся к своей цели. Громадный дракон не вместился бы в коридор - но стены изгибались, пропуская его.
- Тея... я чувствую... кто-то идёт... Словно... в груди сердце вдруг по-другому застучало. Отпусти меня...
Давион осторожно нащупал свободной рукой ладонь девушки, лежащую на плече - и, освобождаясь от бережных объятий, трогательно, с большим трудом, словно заново учась дышать, прикоснулся губами к пальчикам Теи...
- Спасибо тебе, светленькая... за жизнь мою и душу - спасибо, спасительница... Я почему-то знаю - мне теперь ничего не угрожает. Благодаря тебе. Спасибо.
Джаст оупстился на колени - глядя в стену, не в сторону Теи и не в коридор, из которого кто-то приближался, где уже умолк стрёкот жестоких убийц. Чёрные, мёртвые глаза, разрезанное шрамами пустоты лицо, потускневшие доспехи. Тень Императора, всё ещё не покинувшая мир лишь благодаря нежному светлому оберегу в обличье девушки, не бросившей его даже пред лицом Герцога Бойни.
- Оооой! Большой какой! - раздалось из-за спины Роклариона едва понятное, тихое и совсем растерянное бурчание. Говоривший - маленький ребёнок, судя по всему - смотрел на дракона сзади, с восхищением но без капли удивления. - А Малатаронт где? Он... тоже придёт, да?
Громадная голова медленно повернулась; изумрудный взгляд устремился вниз.
- Нет, - честно ответил Дракон Корладов; рокот голоса тяжело отразился от стен. - Возможно, он придет... позднее.
"Так же, как я" - это не было произнесено, но именно так он завершил фразу про себя.
- Это... как?
В глаза гиганта смотрел... смотрел...
Быть того не могло. Не могло. Если только - снова чудо.
маленький, почти совсем крошечный даркончик с чешуёй, мордочкой, глазами, лапами... один в один напоминавшими самого Роклариона.
- Ой... а вы... вы это...
"Вы это... Я это... Я - это Я!"
В какой из двух голов эта мысль возникла раньше, не сказали бы даже Боги. Скорее всего, во второй. Потому что вслед за ней в голову хлынул новый, совсем новый поток мыслей.
Дракон Корладов озадаченно моргнул. Шевельнулись шипы на спине, шея изогнулась - и громадное тело замерло, когда два взгляда окончательно соединились, словно возведя незримый мост между прошлым - и будущим.
И по этому мосту друг за другом скользнули сперва несмелая, удивленная мысль, потом - внимательное любопытство, потом - изумленное осознание, затем - спокойное признание... Последней стала память. Вспышки воспоминаний незримо сменялись: первое осознание себя и братьев, понимание своей цели, ощущение доступной силы, радость от помощи своему народу, удовлетворение от того, как они быстро учатся, кровь, дарованная другим, великая война с детьми Пустоты, долгая осада Горнариса, гибель в родных тоннелях, долгое небытие... возрождение. Наполненный кровью и смертью день.
И вот это - последнее впечатление. Изумление в глазах миниатюрного дракона, отражающее его собственное.
Воспоминания, личность и сила скользнули наружу так легко, будто так всегда и предполагалось.

В средоточии бури

Шторм, созданный силой Архимага, действительно стал для демонов ошеломляющей неожиданностью. Наг-саири поначалу даже обрадовались такому всплеску магической энергии, которую можно было искажать, ведь до этого им почти не перепадало чар от осторожных боевых магов – теперь же здесь был весь спектр сил Четверых на выбор… Вот только радость исказителей была преждевременной: обуздать ту силищу, которую выплеснул в небеса Корион Рантельм оказалось не под силу демонам ни по одиночке, ни сообща. Сплетение нескольких стихий, заклятие слишком тяжело поддавалось силам наг-саири, и даже когда удавалось направить в сторону ураганные потоки или исказить их, прорывалось беспощадное пламя или куски лидиума вгрызались в арканитовые тела, причиняя нестерпимую боль детям Нагриаша.
Нескольких демонов шторм застал прямо в утробе раздираемого ими кораблям «Адмирал Дэйн», и хотя судно уже было не спасти, ни один исказитель не выбрался из него живым – буря едва ли не в клочья разрывала тела чудовищ, и острые обломки лидиума глубоко засели в их тела, продолжая сиять, а затем ударили молнии, завершая начатое.
По штормящему небу метались обольстители – эти самые слабые из находившихся здесь виера превратились в игрушки поднявшегося урагана, бросающего и треплющего их, разрывающего тонкие крылья и сминающего хрупкие тельца, за тем лишь, чтобы потом поджечь и развеять пепел над столицей. Обреченные дети Акаши верещали, точно птенцы, вырванные из гнезда, с их растерзанных крыльев слетала пыльца, тут же подхваченная вихрем и унесенная куда-то вдаль, где она уже не смогла бы причинить никому вреда.
Какого-то исказителя затянуло в самое средоточие одного из смерчей, и там насмерть прибило кусками лидиума, а затем стихия выплюнула его рассыпающийся труп с застывшими, но все еще ярко-алыми глазами.
Но, нельзя было сказать, что демоны безропотно принимали ту участь, которую уготовил им Архимаг Рантельм – они сопротивлялись стихийной погибели на пределе всех имеющихся у них сил, и звали на помощь – как до этого звала Акаша. Наг-Саири воззвали к своему прародителю, к Герцогу Искажения, умоляя его остановить смертоносную бурю! Ведь во власти Нагриаша было сломить любую стихию и все их, если бы только он захотел, но ответа на отчаянные вопли исказителей не последовало, их владыка бросил их на смерть. Он не ответил тогда, когда они больше всего нуждались в его помощи.
Однако, у всех наг-саири все еще оставалась власть над искажением магии, и, быть может – останься их больше, в разы больше, чем сейчас – они обернули бы этот жуткий шторм против его создателя. К огорчению и ужасу демонов, для этого необходимы были тысячи наг-саири… но стольких уже невозможно было сыскать во всем мире. И все же они попытались, сложили силы воедино, извращая каждую стихию в отдельности и этим подвергая изменению все их разом. Страдая от лидиума, огня и молний, подвергаясь ударам урагана, исказители делали то, что умели лучше всего – перенаправляли те магические потоки, до которых могли дотянуться, пусть даже перед самой своей гибелью. Нет, у них не было ни единой возможности уберечься от бури, сотворенной Архимагом, но перенаправить малую часть ее на своих врагов они еще могли. И те, чувствовавшие себя защищенными от бушующего шторма, познали всю глубину своего заблуждения.
Первым оказался смят и раздавлен последний северный линкор – более полусотни демонов словно высосали вокруг него весь воздух, использовав для этого энергию одного из смерчей. Корабль и команда – все смешалось в кровавую кашу.
Вспышки пламени стали смертоносным холодом, обрушившимся на всадников, на спасательные шлюпки и на златоглазых демонов, волей архимага защищенных от бури. Магия сейчас была палачом наг-саири, но одновременно с этим и их неиссякаемым арсеналом, который они в предсмертный час обрушили на всех, до кого могли дотянуться.
Этот же лед намертво сковал фрегат «Губитель», находившийся едва ли не в самом сердце урагана – и двое демонов, врезавшихся в его борт уже на последнем издыхании, раскололи корабль.
Тяжко пришлось и «Гастону Тайлу» - судно уже было подточено атакой крикунов до такой степени, что каждое новое повреждение приближало срок его гибели. Теперь же, в средоточии бури, его сильно расшатало, и треснувшее дерево не выдержало – корабль начал рушиться, а ветер разносил обломки прочь, порой сталкивая их с демонами. «Золотого Гастона» больше не было.
Бросались, корчась в предсмертной агонии, и на «Серебрянного Стража» – Стерн не успел даже высадиться на борту флагмана, когда сверху упало несколько обожженных арканитовых тварей – на этот раз они били не по лидиумным бортам корабля, а падали прямо на палубу, пробивая ее и исчезая где-то в трюме. Туда поспешили солдаты, вооруженные для борьбы с исказителями, однако миф о неуязвимости «Стража» оказался развеян. Чудовища нашли способ навредить ему, пусть даже для них уже было слишком поздно что-либо предпринимать – в разразившемся урагане их ожидала только гибель. Но никто не смог бы сказать, что наг-саири смирились со своей судьбой. Хотя избежать ее у них не было шансов.
«Отец Небесный! – Взмолился Альдоф, оборачиваясь к своему гибнущему кораблю. – Спасибо тебе за эту бурю, за это явление силы твоей! Но прошу еще, не дай погибнуть Лорду-Командующему! Спаси его… хотя бы его одного из этой бойни!»
Воины помогли ему перебраться через борт и взойти на пробитую палубу флагмана. Не смотря на полученные повреждения, «Страж» оставался в боеспособном состоянии, а команда почти не понесла потерь.
Демоны же, в отчаянной попытке спастись, спикировали с заоблачной высоты на Столицу. Разлетались по улицам, чудом уцелевшие в урагане обольстители, скрывались в тенях переулков убийцы, арканитовым градом рухнули на мостовую оставшиеся исказители. Роя виера больше не было, но те, кто выжили, теперь старались спрятаться в Столичном лабиринте, чтобы после нанести новый удар и отомстить тому, кто погубил столько их сородичей. Архимагу Кориону Рантельму.

- Катастрофа! Мой лорд, мы не можем дольше тут оставаться! – перекрикивая свист ревущего ветра, выпалил ветроплав-абордажник, отбрасывая в сторону давно потухший факел, чтобы ухватиться за обрывок линя. – Корабль едва держится – чего доброго перевернётся же! Уходить надо!
- Там ещё народ внизу! – рявкнул Эльмар. – Сколько шлюпок уже отошло.
- Ещё пять-шесть ожидают!
- И чего мы ждём!? За мной?
- Милорд, я нас…
- Ты – нас, а я – вас. Всех по рожам собачьим, если мы этих бойцов не вытащим! – крикнул Эльмар. Головной убор давно сорвало, и ветер остервенело трепал седые патлы и баки Лорда-Командующего. – Вниз за мной. Выносить на руках, зубами за ворот тянуть, чтоб вас…
Доски палубы протяжно заскрипели под напором очередного могучего ветряного порыва, но Данатор был уверен – время есть. Четверо не бросят его. Эээх, жаль, что обещал себе не пить до конца этой хрени!
Перекошенные балки стонали под напором стихии, измятые перекрытия расщепились, металлические детали кое-где вылетели, а позолота сияющего флагмана даже там, где осталась, выглядела тусклой и неуместной.
- Золотой, как же… - Эльмар наддал плечом, вышибая перекошенную дверь, в одну из кают на нижней палубе – абордажную казарму. Внутри царил полнейший беспорядок, а бока корабля, снаружи обколотые, избитые и прорешеченные, изнутри напоминали дырчатый сыр, сквозь который постоянно прорывались новые порывы ветра, завывая и свистя, как одичалые псы…
Гамаки, тюфяки и подушки летали туда-сюда, норовя сбить с ног удачным попаданием в голову или в бок. Солома и кое-где лебяжий пух (видно, залетел из капитанской каюты) носились пургой, и среди всего этого абсурдного безумия – стонали израненные, залитые кровью люди.
И волитар – в дальнем углу, прижатый обвалившейся балкой.
- вы – к этим, - гаркнул Эльмар, расшвыривая с пути обломки дерева и железа. – Я за ним.
- Не вытащите, милорд! Балка тяжёлая!
- И не такое таскал, - сердито огрызнулся Эльмар.
На середине пути ему в бок ударила драная подушка – почти невесомая, просто зацепилась за пуговицу, кажется. Эльмар выругался, отдирая дрянную тряпку вместе с пуговицами и куском ткани, и тут же о ногу ударило что-то, чуть не перевернув.
Крышка от сундука. Чьего-то. Большая и тяжёлая. Всю нижнюю половину тела свело, ветер подхватил волитара и рванул в сторону, больно ударяя о выступающий обломок доски – точно меж лопаток.
- Седун! – кличка адмирала-героя вырвалась с языка кого-то из вытаскивавших людей абордажников сама собой, при виде ветра, швыряющего их командира во все стороны.
- Выполнять прежний приказ! Выводите их к шлюпкам! Всех, кого ещё найдёте! -
Эльмар, стиснув зубы, выровнял собственный полёт и снова начал пересиливать ветер. «Золотой Гастон» жалобно скрипел и стенал в такт порывам урагана, летали предметы, волитар под балкой смотрел на Эльмара широкими, остекленевшими глазами, вцепившись зубами в собственный рукав – кажется, от боли бедняга помутился рассудком. Ноги его были раздроблены, с губ стекала тонкая струйка крови, пачкая ткань мундира.
- Погоди, сынок, потерпи! Ещё малость! – бубнил себе под нос Эльмар, сражаясь со стихией. – ну вот, я уже почти долетел… ещё совсем чуть-чуть…
До волитара оставалось с пяток человеческих шагов. Лорд-Командующий уже видел на щеке у несчастного родинку – тёмную и большую, почти родимое пятно, и тонкий шрам над бровью. Уже видел, как чуть вздымаются и опадают ноздри бедняги – значит жив, значит можно вытащить! – когда его оглушил страшный, похожий ан крушение всего мира вокруг треск.
Начала проваливаться палуба. Доски прогибались и трещали, крошась внутрь дождём щепы и острых обломков. Падали вниз, раскалываясь, бочки, скользили обрывки канатов, гремели снаряды и, разлетаясь во все стороны огромными каскадами деталей и лома, пробивали одну палубу, чтобы разломиться окончательно на другой, орудия – баллисты, катапульты, новейшие разработки… Всё летело вниз. Прямо за спиной Эльмара разломилось несколько потолочных досок, и другая балка, соседняя с уже подломленной, пронеслась за спиной ветроплава, задев его лишь слегка – и этого оказалось достаточно, чтобы швырнуть Лорда-Командующего к стене, ударив головой о выступающий кусок лома. В глазах Данатора потемнело, мир пошёл кругами. Левую руку прорвало болью от локтя до кисти, правая кинулась на помощь, зажимая разодранную ткань и кожу – острый гвоздь пропорол её чуть выше связок.
- Н-ничего… ещё чуть-чуть… держись, держись… - приговаривая про себя, Эльмар снова метнулся вперёд, ловя толкнувший в спину ветер. – Вот это же да… Попутный – к удач…
Фраза не дожила до собственного конца.
Как и юный волитар – до спасения. Всего несколько минут.
Остекленевшие глаза смотрели вперёд, не видя. Кровь заливала рот и рукав – прокушенные губы, тёмно-синие зубы и прорванная ткань, успевшая пропитаться до основания…
- Как же так… - едва выдохнул Эльмар. – Ну как же так-то…
Новый треск. Лорд-Командующий резко обернулся, недоумённо моргая на летящий в него ковш катапульты, соскользнувшей с верхней палубы по продавленному тёсу. Новый треск – ещё громче, и в ушах словно зазвонили колокольчики, а грудь вдруг ударило так, словно боролся с Зегенхаймом и налетел на кулак…
«Это же мои кости трещат!» - сообразил Эльмар, не понимая, почему вокруг вдруг стало так темно. Совсем темно – и тепло – в глазах, а в руках так сильно похолодело.
И опять – треск. Со всех сторон, словно весь мир только и состоял теперь из треска…

Давион не поднимался с колен. Просто смотрел в стену - и вдруг повернулся точно к коридору. Голова слепого юноши склонилась в уверенном, хоть и неловком глубоком поклоне.
- Там... двое. Словно... родня. К-коснись меня... ты здесь, Тея? Я... мне снова... словно холодно как-то...
А рядом стены, пол и потолок дрожали от Земной силы, переливающейся из одного сосуда в другой. Даже маг не смог бы разобраться в том, что видит - но если обладатель стихийного дара хотя бы видел двух меняющихся драконов, то лишенный его разглядел бы лишь две нечеткие фигуры; одна росла, меняя форму, вторая - уменьшалась, словно песчаный холм, с которого срывает слои ветер.
Это можно было увидеть - но вряд ли понять. Рокларион и сам до конца не понимал происходящее - но был исполнен спокойной уверенности, которая его еще никогда не подводила.
Исполинское тело, ранее вмещавшее разум и силу Дракона Корладов, рассыпалось, обращаясь в прах; иное же, молодое и истинное - росло в соответствии с вливающимся в него потоком мыслей и мощи. Росло - и меняло форму, потому что Рокларион понимал: сейчас ему во дворце в истинном обличье не поместиться.
Казалось, что переход занял целую жизнь - но на деле прошли лишь минуты. И когда коридор перестал волноваться от Земной мощи - в нем выпрямился огромный корлад в доспехах цвета гранита и черного обсидиана. Голову обнимали металлические пластины, волосы цвета стали спускались на плечи; изумрудные глаза горели прежним спокойным пламенем.
Такой облик Рокларион принимал при жизни - такой принял и сейчас.
А неподалеку, среди праха, в который обратилось передавшее разум и силу тело, неподвижно лежал иной корлад - закованный в черную броню, потерявший сознание.
Рокларион порывисто шагнул к нему, остановился, привыкая к новым движениям. Негромко рассмеялся, потянулся к лежащему разумом - и улыбнулся, ощутив биение Земной силы. Истарилон был жив - сумел пережить приход иной сущности и ее отбытие.
Совсем рядом с рукой мага от прежнего тела остался еще один предмет - запечатанная каменная чаша. От нее веяло иной силой - искрящимся молниями Воздухом; а как могло быть иначе, когда она вместила кровь дракона?
Рокларион наклонился и бережно поднял чашу. Другой рукой почти без усилий приподнял Истарилона.
И направился к брату своего брата.

- Не останавливайся, - тихий голос, Тея, - нужно идти.
- Ид-дём, - согласился Давион, поднимаясь. - Они... за нами... родня...
- Род-ня?
- Да... лучше объяснить не могу. Чувствую... близко родную кровь.
Тея снова повела его вперед. Откуда брались силы в хрупкой фигуре?
Впереди зазвучали тяжелые шаги, гулом отдававшиеся в коридоре. Рокларион не знал дворца - но слушал камень, подсказывавший ему, куда именно идти... и это чувство не солгало.
Еще пара шагов - и дракон шагнул из-за угла, застыл на мгновение, увидев двоих, измученных и израненных. Застыл - но уже в следующую секунду оказался рядом; прозвучал низкий голос:
- Спокойно. Теперь все будет хорошо.
- К-кто вы... Я вас... помню? - звучало между вопросом и утверждением. Судя по голосу, Давион теперь вообще не был ни в чём уверен. Император обернулся, протягивая в сторону безвольные, дрожащие руки, но продолжая идти вместе с Теей.
Она продолжала держать его крепко, хотя тоже не видела ничего.
- Ты защитишь нас?
- Да, - прозвучало в ответ - твердо, неоспоримо и непреклонно. Из пола взметнулась невысокая колонна, на которую опустилась чаша; еще не пришедшего в себя Истарилона дракон осторожно усадил у стены. Шагнул к двоим перед ним; могучие руки осторожно коснулись запястий Давиона и Теи. - Я Рокларион. Дракон Корладов.
- От тебя идет сила.
- П-почему вас двое?
- Потому что двое, - с некоторым недоумением пожал плечами Рокларион. - Я вернулся по-настоящему - и остался тот, кто помог мне прийти раньше.
Он чуть было не кивнул на Истарилона, но вовремя вспомнил, что оба не увидят жеста.
- Не время сейчас для вопросов. Пойдем.
- Веди, - сказала Тея. Ее вел Рокларион. Она вела Давиона.
А за ними две каменные волны несли бесчувственного мага и чашу с кровью Дракона Неба.

"Адмирал-адмирал..."
(Тельт играл. И я играл)

Золотой Гастон» провалился. Внутрь. В прямом смысле.
- Заворачивай! ЗАВОРАЧИВАЙ, КОМУ СКАЗАЛ!
Рыцарь-капитан Несущих Кару, кажется, совсем успел обвыкнуться с тем, что несут его не верные грифоньи крылья, а два златоглазых демона – и, кажется, даже настолько обнаглел, что пытался ими командовать. Выходило довольно недурственно – демоны быстро приноровились к поведению своей ножи в воздухе, научились не подставляться под размашистые удары и заходить на цель так, чтобы предельно точно «наводить» могучие боевые оплеухи булавы. Сам рыцарь лишь изредка переходил на крик, в основном просто двигаясь в нужную сторону.
Налетевший шторм и буйство стихий даже златоглазым с их отличными лётными способностями был неприятен до крайности. Рыцарь был тяжёл, и энергично работавших острыми крыльями демонов, несмотря на старания, всё время сносило в сторону.
- Поворачивайте к «Стражу!» Скорее! Высадите там! – рявкнул рыцарь. – дальше видно будет. И улетайте сами, а то чего не то как бы не вышло! Улетайте! Живо, поняли?! Помощнички…
- Рыцарь Зегенхайм!
К спустившемуся на палубу флагмана воину подбежал молодой офицер, придерживающий абордажный тесак у бедра, чтобы не бил по ноге. Он кричал что есть сил, чтобы его хоть немного было слышно посреди шторма.
- Рыцарь Зегенхайм!
- Догадливый, хвалю! Доложи обстановку, пока живы! – отбарабанил Зегенхайм и, развернувшись, махнул рукой зависшим в воздухе демонам. – А ну пошли! Вперёд, пока наши с большой радости вам бошки не сняли!
«Хам!» - возникла в рыцарской голове одинокая мысль. Демоны взмыли в воздух, ловя попутное течение и с трудом направляя крыльями беспокойный полёт по волнам урагана.
- Это д-демоны, да? - Осмелился задать вопрос лейтенант.
- Ну судя по виду явно не корлады, - повёл плечами Зегенхайм. Надо же - хам! Эка невидаль - чудила златоглазые! - Докладывай давай!
- Лорд... Лорд-Адмирал срочно требует вас к себе, - подавив желание узнать побольше об этих новых чудовищах, ответил юноша. - Он на мостике.
- Веди тогда, - рыцарь подбоченился, поправил доспехи, взъерошил султан на шлеме -то, что от него осталось, хоть и было-то немного. - Лорд-Командующий где кстати? С "Гастона" всех вытащили?
- Лорд-Командующий, он... - молодой волитар не договорил, поскольку навстречу им вышел (именно что вышел), Альдоф Стерн.
- А, Рейнальд, идем со мной, - он жестом отослал офицера. - Сам видишь - дела у нас плохи.
Они успели миновать две крупные пробоины в палубе, так что и беглого взгляда было достаточно, чтобы понять - "Стражу" тоже досталось, пусть и не так крепко, как "Гастону".
- Сказал бы, что могло быть и хуже, - фыркнул воин. - Но не уверен. Какие потери на корабле? Что с "Гастоном" и где Данатор?
- За этим, собственно, я тебя и позвал. Лорд-Командующий остался на "Гастоне".
- Остался... в каком смысле? Я видел - там же палубы вдребезги к виверновой матери провернуло! - вырвалось у рыцаря-капитана.
- Именно так, - Стерн старался говорить спокойно, но на лице у него явно проглядывалось полнейшее смятение. - Мне нужно, чтобы ты отправился на "Гастона" и нашел Лорда-Командующего. Собери своих рыцарей, сквозь этот шторм только грифонам пробиться под силу.
- Найти и привезти сюда, я правильно тебя понимаю? Что делаем дальше?
- Буду откровенен с вами, Зегенхайм - наш флот разбит, и пусть мы победили демонов на данный момент, я не знаю что ждет нас в ближайшие полчаса, - волитар вздохнул, заложив ладонь между пуговиц мундира. - Поэтому самое важное - найти Данатора. Отыщите его и верните на корабль, живого, - он несколько мгновений промедлил, не решаясь произнести это слово: - Или мертвого.
- Найду. Только один момент. Я сюда на демонах прилетел, Альдоф. Моего грифона - нигде не видели? Он отстал малость.
- Думаешь у нас было время за грифонами следить?
- Моего ты знаешь в масть и морду. У меня, как видишь, тоже не было. Ещё продержитесь - хоть сколько-то?
- Пока шторм не утихнет - виера врядли вернуться.
- Значит до конца шторма. Пойду звать своего - авось видел или догадался. Отправь шлюпку наверх, к остову "Гастона". Одну, больше не надо. До встречи, - рыцарь развернулся на каблуках и опрометью метнулся в носовую часть флагмана. Только мелодично звякнули по палубе рыцарские шпоры.
Альдоф кивнул ему вслед. Надо было отдать последние распоряжения, и подготовиться к... неизвестности. "Неустрашимый" и "Вечный", выровнявшись с флагманом, подали сигналы, что способны продолжать бой, а где-то наверху нес дозор маленький кораблик "Меч Адмирала", чудом уцелевший в сражении. Последним судном, сохранившимся у Флота Альянса был "Обетованный Ветер", чему Стерн был немало рад как бывший командир Северной Флотилии, к которой этот фрегат принадлежал.
Пять кораблей - теперь это весь Небесный Флот, вся защита Альянса от врагов.

Серохвост явился мигом – словно всё время, потерявшись в безумной буревой круговерти, только и пытался распознать в завывании вихрей и скрежете трещащего дерева голос хозяина. Седло на спине грифона покосилось, броня была основательно промята и поцарапана, левый бок из-под тяжёлой попоны кровоточил, но глаза верного друга Зегенхайма смеялись – хозяин был жив, битва – жаркая, и теперь жуткие порывы ветра и полыхавшие в небе молнии казались могучему ездовому зверю глупой детской игрой для толком не оперившихся птенцов.
- Молодец, дружок, молодец! – любуясь зажатым в клюве небольшим, но увесистым куском лидиума, приветствовал надёжного товарища рыцарь-капитан. – Только надо ещё потрудиться. Там, - латная перчатка ткнула пальцем в сторону накренившегося, качавшегося на ветру из стороны в сторону «Золотого Гастона», - там друг остался. Друг, понимаешь? Надо вытащить!
Грифон выплюнул из пасти лидиум – кусочек металла выплыл чуть вверх и был легко подхвачен проносившейся мимо струёй ветра. Серохвост призывно клёкотнул и, опустившись на палубу, пригнулся, подставляя хозяину упругую львиную спину.
Миг – и вслед за взмывающим к пробитому, искалеченному корпусу ещё недавно новейшего линкора устремились Несущие Кару –в след за огромной фигурой командира, прижимавшегося низко к шее мощного зверя, борясь с разгневанной стихией.
Высадка внутрь – на борт сказать было уже очень трудно, настолько обвалилась верхняя палуба – удалось почти безболезненно, и биться приходилось лишь с разгулявшимся не на шутку штормом – грифоны цеплялись за фальшборт и рвали обрывки такелажа в попытке нормально приземлиться, но лапы то и дело соскальзывали, крылья за что-нибудь цеплялись, а ветер сносил, и сносил, и сносил… Но звери не сдавались. Не сдавались и люди с волитарами. Последним приходилось непросто даже после высадки – привычка парить играла злую шутку, не давая утвердиться или припасть на согнутые ноги, на коленях же ползти было неудобно. И всё же волитары вставали на ноги, или умудрялись благодаря тяжести доспехов лавировать достаточно успешно, чтобы не давать себя сносить… хотя бы достаточно долго, пока не оказывались за краем продуваемой всеми вихрями части «Гастона».
- Ищите Данатора, ищите! – расшвыривая обломки, почти не глядя, куда они улетают, кричал Зегенхайм, не заботясь, слышат его или нет.
Почти никто не слышал. Все и так понимали, что и кого ищут… И ради чего.
Доски, обломки снаряжения и утвари, ещё доски, такелаж, какая-то гадость…
Человек, раздавленный упавшим с проломленной палубы бочонком. Пробило темя. В форме офицера. Рыцарь-капитан, стиснв зубы, с гневом бессилия отложил тело в сторону – бережно, но резко.
Снова обломки. Разломанная баллиста, снаряды для неё – все как один раздроблены, какой где. Ящик. Доска. Ещё две доски, поменьше, выщеплены. Погнутая сабля. Кровавые пятна. Ещё одно тело – снова человек, полуобнажённый, весь в шрамах – застарелых, и огромная лужа крови – беднягу швырнуло на выступивший в погнутом корпусе гвоздь размером с небольшой кинжал. Умирал с минуту, корчась от боли.
Снова тело в сторону. Обломки. Балка. Ещё одна вперемешку с разломанным ковшом катапульты – основа кажется была искорёжена до неузнаваемости.
Кровь. Синяя… И чуть синее. Густая, много, свеж…
- СЮДА!! СКОРЕЕ!!
Эльмар лежал на теле придавленного балкой молодого волитара, чьи стекленеющие глаза смотрели вверх. Рот юноши был запачкан кровью, зубы – выбиты, и большой след остался посреди пятна на рукаве.
Сам Лорд-Командующий лежал навзничь. В прорванном в нескольких местах мундире, почти без пуговиц, руки неестественно вывернуты, на груди – большое пятно синей волитарской крови. Сквозь рану у одной из уцелевших пуговиц проглядывал осколок сломанного, продравшего кожу ребра. Глаза волитара были закрыты, изо рта нехотя сочилась быстро остывающая струйка, из ноздрей – остались по усам и до самого подбородка два тонких следа.
- Погиб? – вдохнул подбежавший первым волитар, высоченный узкоплечий столб по имени Кормак. - - Рейнальд?
- Дышит… кажется… - прислушиваясь к груди Седуна, процедил рыцарь. – Сердце ещё стучит… Кого-нибудь ещё сюда! Скорее!
- Идём!
- Думаешь, выживет? – тихо спросил Кормак, помогая освободить заваленные, перекрученные чуть не назад ноги Данатора. – Ведь такие раны…
- выживет! – гневно полыхнули сквозь забрало глаза командира Несущих. – А нет – так умрёт, как жил.
- Как жил – значит в небе. Тут ему и…
- Как жил – значит героем! А героев Альянс не бросает, уж не мы всяко! Шевелись, мать твоя скриа!
Эльмара вытащили. Когда попытались нести, волитар застонал: едва слышно, словно давно бредящий в горячке больной.
- Ничего… - приговаривал Зегенхайм, осторожно баюкая искорёженное тело на руках – крепкий и не самый лёгкий воитель в руках гиганта казался совсем небольшим. – Ничего… на «Страже» подлатают, и будешь, как новый. Эх, адмирал-адмирал, сколько раз уж умирал…
Глупые слова старой песни северных ветроплавов тихо отстукивали сердечный ритм Лорда-Командующего войск Альянса

Последний и решительный бой
С Визетом

Триумф, столь ожидаемый лордом Тэром, столь близкий, оказался лишь обманом – демоны, ворвавшись на укрепления, поставленные Северной армией, превратили идеально спланированное сражение в бойню. В бойне же преимущество всегда было на стороне детей Элокхая, а не смертных. Лишенные своих повелителей, оставшиеся без командира, брошенные на произвол судьбы, они словно впали в бешенство. Солдаты попросту не ожидали от врага такой прыти, маги даже не успели израсходовать приготовленные заклинания… артиллерия дала лишь один залп. Следом – кровь и стоны. Следом – непременная гибель от клешней и когтей жестоких тварей.
Пламя, молнии, каменные клинья – когда первоначальный план оказался провален, боевые маги стали действовать так, как их учили – жестоко и максимально эффективно, не считаясь с потерями. Если можно было расправиться с демонами, но под удар попадали свои солдаты – они все равно творили заклятия, ибо куда опаснее было позволить этим тварям выжить и продолжать атаку. Все равно, люди и волитары не могли драться с ними на равных… и даже пятикратное преимущество в числе оказалось не достаточным для безоговорочной победы.
Эти чудовища лезли, буквально прорубая и прогрызая себе путь, ползли по еще теплым телам, и воинам Альянса приходилось платить жуткую цену за каждого убитого виера. Они пришли сражаться, но у них было лишь пламя – ни лидиума, ни зигфридовых сфер, столь расточительно истраченных в прошлых сражениях. Тысячи солдат оказались практически беззащитны перед ордой демонов, жаждущих крови и мщения за погибших собратьев.
Могущественный волитарский лорд, приведший сюда армию, ужаснулся, наблюдая за ходом боя с борта фрегата – казалось, он повторил ошибку своего покойного сюзерена. Равно как и Алсимар Рейс, привел воинов на погибель. Лайвел Тэр всю жизнь посвятил службе и стремился сделать военную карьеру, проявить себя перед лордом… особенно, когда семья принесла ему боль и разочарование, заставив искать возможность забыть о постигшем его горе. И вот, достигнув вершины, в самой страшной битве, в самой важной битве не только для самого Тэра, но и для всего Альянса, он допустил жуткую ошибку, стоившую тысяч жизней отважным волитарам и людям.
То там, то здесь в битве вспыхивали ярким светом демоны-пауки, переполненные силой Четверых – и эти вспышки уничтожали всех, находившихся рядом – солдат, магов, виера. В воздухе продолжали летать похожие на бабочек твари, сеющие вокруг себя страх и сомнения, губительные в столь напряженном бою. Таких боевые маги старались поразить в первую очередь – часто получалось, но еще чаще отважные заклинатели становились жертвами наг-саири, выискивающих среди множества врагов именно одаренных колдовской силой.
А затем замолчали орудия корветов – это наг-саири, прияв облик арканитовых жуков, врезались в них со всей возможной скоростью. Всего за каких-то несколько мгновений генерал потерял половину кораблей, должных обрушить на врага огненный шквал… теперь у его армии почти не осталось артиллерийской поддержки. Юркий флейт попытался избежать участи других судов, но четыре тяжелых туши исказителей врезались в него во время маневра, и от корабля остались лишь обломки.
Однако, этой потери многие даже не заметили – столь жаркая битва кипела внизу. Пламя, созданное магами охватило едва ли не всю линию сражения, однако огонь этот был недолговечным – ведь и наг-саири и виркаши были рядом. Впрочем, боевые маги и не надеялись поддерживать огненную стену – их целью было успеть спалить хоть некоторых врагов до того, как чары будут рассеяны. До того, как чары будут обращены против них самих.
Наиболее отчаянные и бесстрашные из колдунов пытались всей своей силой переполнить поглотителей, пока те еще не подползли слишком близко. Порой эта храбрость стоила им жизней.
С того момента, как погасла огненная стена и демоны ринулись в атаку, прошло едва ли более десяти минут, а первые ряды воинов Альянса уже были сметены, а виера форсировали укрепления. Казалось, теперь этих тварей уже ничто не сможет остановить.

Однако на пути демонов взметнулась совершенно неожиданная преграда - мостовая вздыбилась каменной стеной, на глазах превращавшейся из сплавившихся вместе булыжников в гранитную преграду, ничуть не менее прочную, чем горы. Другие потоки камня, походившие на исполинские щупальца, вплелись в укрепления, заменяя собой разрушенное.
Корлады, не успевшие к началу битвы, все же появились вовремя - все, кто остался. Здесь они едва ли не впервые за битву собрались вместе.
- Элгран Кандарен, защита на вас, - распорядился Тормариан. Маг коротко кивнул, остановившись среди людей; казалось, он врос в землю, сталь доспехов едва заметно дрожала.
Остальные же кинулись в первые ряды; воздвигнутая магом стена могла задержать демонов совсем ненамного - однако на то, чтобы занять позицию, корладам времени хватило. Багровые Сердца встали на расстоянии друг от друга, обычные воины оказались меж людей и волитаров.
- А кто-то еще говорит, что в шахте киркой махать тяжко, - заметил Арклен ближайшему солдату. - Я за этот день так намахался, что брат в кузнице лет десять работать будет - не сравняется!
- ЗЕМЛЯНЫЕ ВЫРОДКИ! СМЕРТЬ ИМ!

Голоса шепчущих сплетались в пугающий хор. Дети Шемхазая подгоняли пустотное воинство, заставляя их лезть на Северную Армию по всей линии сражения - особенно на флангах, стараясь обойти, взять людей в окружение и смять. Охотники бесновались, разрывая тела солдат и ползя дальше, едва не утопая в крови. Ни люди, ни волитары сейчас не могли ничего им противопоставить кроме боевой выучки и огня... а маги уже почти исчерпали все свои силы, когда пытались отбится от первой волны поглотителей.
Совсем по другому обстояли дела там, где появились корлады - подобно островам надежности в бушующем море, они преградили путь врагу, и вокруг них собрались те солдаты, что уже готовы были бежать. Рядом с такими союзниками отступал сам страх.
- Милорд, корлады вступили в бой...
- Я что, по-твоему, слепой?! - Вся накопившаяся ярость выплеснулась на офицера, посмевшего отвлечь Тэра от наблюдения за битвой. - Прикажи канонирам сконцентрировать огонь вон на тех тушах!
- Да, конечно!
Несколько катапульт выстрелили разом, отправляя зажженные снаряды в скопление шепчущих, прячущихся в тылу демонической армии, но пламя потухло так и не долетев - кто-то из тварей поглощал проявление Небесного Огня, защищая виера.
Угасающее пламя заметили и корлады, правильно понявшие происходящее. Однако рваться вперед никто не спешил - сейчас дети Горнариса предпочитали держать оборону. И держали - первых, кто достиг их рядов, встретили удары клинков. У кого еще осталась огненная паста - смазали оружие, и оборонялись, остальные же старались подводить демонов под удар товарищей.
Кандарен припал на одно колено, плотно прижав обе ладони к земле. Окружающие ожидали могучих шипов, каменных волн или иного проявления Земной мощи... но маг действовал тоньше.
Его чары сотворили на обозримом пространстве островки измененного камня - они незаметно струились от рук мага, занимая свое место. И как только этого участка касался демон - тот вспыхивал яростным жгучим светом лидиума. Те же чары, что и раньше примененные, лишь менее долгие - но этого хватало, чтобы обжечь, заставить шарахнуться, смешать ряды - все на пользу защитников. И к смятению противников - нетрудно было понять их реакцию, когда вдруг под ногами, на, казалось бы, безопасном участке вспыхивало губительное сияние.
Но лишь там, где не было ужасных пауков, поглощающих любые проявления магии - начни корлад творить чуть более долгие чары, и он почувствовал бы, как эти твари тянут из него силу вместе с жизнью.
Солдаты отбивались от врага, старались опрокинуть на чудовищ заготовленные заранее чаны с маслом и смолой, поджигали горючии лужи - но этого все равно было мало. Слишком мало, чтобы остановить обезумевшую лавину, не страшащуюся ожогов. Лавину, остановить которую можно было лишь спалив дотла и развеяв пепел по ветру, но для этого нужны были одаренные огнем во всем том множестве, что еще утром было в Столице - и от которого теперь остались лишь жалкие крохи.
Пауки, окруженные скопищем демонов-охотников, грузно ползли дальше по укреплениям, иногда останавливаясь, чтобы пронзить острыми лапами недобитого врага, или откусить ему голову могучими жвалами. Эломини действовали проще - их клешни клацали, обрывая жизни солдат, их лезвия мелькали, сталкиваясь с клинками людей и волитаров, отбрасывая их - а затем бил хвост, вонзаясь в грудь или шею. Даже раненые, обожженные и изувеченные, они ползли вперед, заставляя солдат Альянса все теснее жаться к корладам, ища у них защиты... так, словно те могли спасти их от самой Пустоты.
Где-то там, наверху, умирал их Герцог, виера чувствовали это и в них все больше закипала ярость и ненависть к смертным, посмевшим бросить вызов их могущественному господину, посмевшим покалечить его - и должным за это умереть.
- Назад! - резко приказал Тормариан; понявшие приказ правильно бойцы отступили, побуждая к тому же самому и солдат Альянса. Времени объяснять не было - но в этот день уже стало известно, что без причины корлады ничего не делают.
И действительно - шестеро Багровых Сердец, включая самого кодарона, шагнули навстречу черной волне. Казалось, они все - части одного механизма, столь слаженно действовали лучшие воины Горнариса: шаг, твердая стойка, вскинутые руки...
"Колокол". Двойной такой удар заставил ранее отшатнуться арканитового голема - а сейчас навстречу виера ударила втрое более сильная волна невидимых вибраций, разрывавших черные тела, заставлявших детей Пустоты рассыпаться пустым же прахом. Древнее оружие корладов, некогда созданное именно против виера, снова нашло себе цель - и не давало промаха.
А там, где от волны пытались ускользнуть - камень оживал, хоть и на мгновение, но отбрасывая беглецов под губительную волну "Колокола". Кандарен снова действовал с тонкостью, неожиданной для мага Земли - его мощь создавала шипы, жидкий камень, преграды... все, что могло заставить врага споткнуться, задержаться, столкнуться друг с другом - и дать защитникам возможность нанести смертельный удар.
Виера стонали и гибли, под ударами корладов - десятки их были изодраны в клочья, возвращены Пустоте остывающими ошметками, и многие солдаты замерли от восторга и удивления, наблюдая как слаженно истребляют могучие воины извечных врагов мира. Кому-то это удивление стоило жизни в новой атаке обозленных демонов.

А на Багровых Сердец, едва лишь спала поднятая ими волна, спикировало пятнадцать тахиэло, стремясь ударить до того, как корлады переведут дух и пронзить их доспехи и тела острыми арканитовыми лезвиями лап. Да, жители Горнариса были сильны, но сейчас скорость оставалась на стороне детей Элокхая.
Остальные виера, разметанные неожиданным отпором, вновь начали наступать, идя по останкам собственных собратьев и жаждя лишь крови ненавистных им смертных - алой или голубой, какая разница!
Однако корлады всегда отличались не только силой - но и спаянностью, умением работать вместе. Багровые Сердца метнулись назад; это бы не помогло им уйти от лап-копий Убийц - но из мостовой, оттуда, где только что стояли Тормариан с подчиненными, взметнулись сотни каменных игл. Импульса было достаточно, чтобы встретить тахиэло в воздухе; а из-за спин корладов взвились еще и огненные стрелы - благо рядом с атакующими умельцев гасить огонь не наблюдалось.
Вот только убийцам этого и не требовалось - эти дети Герцога Бойни умели повеливать магией в простейших ее проявлениях. Несколько стрел вонзились в их тела, но пламя быстро гасло, а железо не могло причинать сколько-нибудь серьезного урона. Тахиэло снова исчезли в небе, откуда обрушились в бесполезной атаке - не иначе, как готовить новый налет.
Черная волна продолжала прибывать, сминая воинов Альянса там, где их оборона была слабее всего. Взрывались ярким светом демоны-поглотители, впитавшие слишком много колдовства, но и боевые маги падали без сил, становясь легкими жертвами для врага, не ведающего пощады. И если в начале у лорда Тэра было впятеро больше войск, то теперь нельзя было говорить уже и о троекратном преимуществе. Казалось - армия стоит лишь там, где держат строй корлады.
А совсем рядом с лордом оказался разбит еще один фрегат - раздроблен в щепы налетевшими демонами, и никто не смог этому помешать. По спине Лайвела пробежал неприятный холодок, ведь точно так же враги могли разрушить его корабль. Он, полководец, мог погибнуть так легко, даже не в бою с могучим врагом, подобно лорду Рейсу, а просто стать одной из многих жертв в сражении.
Но солдаты держались - и хотя корлады вносили свой вклад, но люди и волитары, казалось, переняли их стойкость. Можно было подумать, что пал и языковой барьер - выкрики на корладском понимали все вокруг, а бойцы бились столь слаженно, будто всю жизнь стояли вместе. Кандарен со стороны выглядел монолитом стали и камня, с совершенной точностью направлявшим Земную силу так, чтобы поражать врагов, не касаясь союзников.
А когда виера с новой яростью навалились сплошной волной - то вперед вновь шагнули Багровые Сердца. Ранее Тормариан намеренно дал действовать лишь половине - чтобы была возможность снова ударить у оставшихся.
Так и случилось - на орду виера снова обрушился вшестеро усиленный "Колокол".
На этот раз твари были готовы - их сплошной поток раздался в стороны, и под удар попали лишь те, что находились в самой его середине, но яростная атака по центру вновь захлебнулась. То там, то здесь на ослабленных и раненых виера набрасывались озлобившиеся солдаты, стараясь забить их до смерти факелами и головнями, и хотя виера яростно отбивались - зачастую смертным удавалось расправиться с ними до того, как те восстанавливали свои силы.
- УБЕЙТЕ ИХ! ЗЕМЛЯНЫХ ВЫРОДКОВ!
Вся ярость виера сейчас была направленна на воинов Горнариса, давших столь весомое преимущество в сражении. И ярость эта воплотилась в атаке наг-саири, что рухнули с небес арканитовым дождем прямо в самое сердце оборонявшихся. Тяжелые арканитовые глыбы, в коие обратились их тела, набрав скорость врезались в землю, раскалывая ее, давя и калеча всех, кто не успел отойти, и сбивая с ног счастливцев, избежавших прямого удара. Они падали и там, где видели боевых магов, творящих волшбу - и тут же перехватывали их чары, обращая силу Четверых во вред смертным.
Удар Исказителей был неожиданным, сокрушительным, могучим... и все же они были недостаточно быстры, чтобы раздавить всех, кого желали. Корлады лишь казались неповоротливыми: усиленные технодаром руки и ноги давали им достаточную скорость, чтобы суметь вырваться из-под удара, одновременно отбрасывая людей и волитаров, тоже оказавшихся под прицелом; да и сами солдаты Альянса маневрировать умели не хуже, чем виера.
Но далеко не всем удалось спастись. Среди шума битвы затерялись стоны и предсмертные крики тех, в кого врезались арканитовые глыбы: вот распростерлись люди, чья кровь окрашивала мостовую алым, вот тщетно пытался взлететь волитар с раздробленными ногами, вот корлад в расколотом доспехе слабеющими руками пытался всадить меч в поднимающегося над ним Исказителя... Солдаты, избежавшие удара, но очутившиеся вблизи, кинулись в стороны, стремясь оказаться как можно дальше от чудовищ; кое-кто и застыл в страхе, глядя на огромные шевелящиеся туши.

И все же солдаты держались - полностью нарушить порядок Исказителям не удалось. С теми же, кто рванулся в страхе в стороны, демонам оказалось еще сложнее - не так просто достать лапой куда более верткого человека или волитара. Солдаты же трех народов уже знали, на что способны эти чудовища - и кому-то пришло в голову, как можно этим воспользоваться.
Огромный Исказитель, окончательно освободившийся от скорлупы, приподнялся - и тут же огромной силы удар сверху пришпилил его к мостовой. Могучий корлад, воспользовавшись данным Землей даром, превратил подвернувшиеся клинки павших в громадное металлическое копье и ударил сверху, прибив наг-саири к земле; солдаты резко выплеснули на виера масло, в которое за мгновение до касания вонзилась огненная стрела.
Пламя не сумело пожрать демона: тот, перехватив его на лету, обратил в леденящий холод... и при этом не заметил истинной угрозы. Маг, оказавшийся за пределами досягаемости Исказителя, метнул вверх молнию, пылавшую ярким белым светом; стальное копье, вошедшее в плоть виера, притянуло ее. В мгновение ока соскользнув по металлу, разряд вошел во внутренности демона, разрывая все на своем пути - и Исказитель не успел среагировать и рассеять волшебный удар.
Офицеры - равно Альянса и корладов - пытались навести порядок, и одновременно бить по врагам.
Солдаты держались.
- УБЕЙТЕ!
-СМЕРТЬ ВЫРОДКАМ ЧЕТВЕРЫХ!
- ЗА ОТЦА!
Голоса шепчущих сплетались в пугающий хор, леденящий кровь в жилах, и взвивались над полем боя, кружась там, будто стая ворон, жаждущих скорой добычи. Но много страшнее было то, что каждая неповоротливая тварь, прячущаяся за спинами собратьев, многократно усиливала виера - в атаке, в скорости, в способности переносить раны.
Те наг-саири, что неповоротливыми глыбами рухнули на землю, вновь поднялись - пока невысоко, едва ли на высоту человеческого роста, но опасность от них исходила иная, ведь находясь буквально в центре оборонительных позиций Альянса, они смогли перехватить множество заклинаний, что творили боевые маги и обрушить их извращенную мощь на тех солдат, что сражались лицом к лицу с напирающей волной охотников. Ударить им в спины удушающим туманом, таящим в себе смертоносный яд, заморозить кровь лютым холодом, обратить в арканит, распадающийся мириадами игл, поставленную земляными магами защиту. Северную армию сейчас спасло лишь то, что исказителей здесь было в разы меньше, чем в небесах, где шла другая битва.
А затем выжившие боевые маги оборвали чародейство, поспешив убраться подальше от грозных наг-саири, прежде чем продолжить сражаться - только так они могли быть уверены, что их колдовство принесет пользу соратникам, а не окажется новым оружием в лапах демонов.
- РАБЫ ЧЕТВЕРЫХ! ПРОБИЛ ВАШ СМЕРТНЫЙ ЧАС!
Несколько солдат не выдержали этого напора - вида рек крови и гор тел тех, кто еще недавно был их друзьями и боевыми товарищами. Двое, в самом тылу, бросились прочь. За ними еще четверо - и вот уже весь взвод, должный придти на помощь сражающимся, бежит, а боевой дух целой роты оказывается сломлен.
Лайвел Тэр видел это с борта своего фрегата, и ничего не мог поделать. Он чувствовал, что упустил управление войсками из рук и теперь стал немым зрителем разворачивающейся трагедии. Но был и другой командир, куда более храбрый... хоть его храбрость и граничила с безумием.
- Господин лорд, - вновь оторвал Лайвела адъютант. - "Сияние" и "Рубикон" опустились недалеко от места сражения, "Пеликан" медленно идет на снижение.
- "Пеликан"? - Переспросил Тэр, невольно вздрогнув.
Значит, ему все же не доверяли, даже доверив эту атаку. "Пеликан" был десантным кораблем Лорда-Генерала, равно как и два других судна, названных офицером. И их появление значило одно - лорд Кэррит решил бросить в бой свой личный полк, и, несомненно разделить (а то и присвоить) славу победителя демонов. Что же, Лорду-Генералу это было вполне к лицу, особенно Кэрриту, о котором даже Дерри говорил: "Останься в живых хоть кто-нибудь достойнее вас, сударь, и вы никогда не получили бы эту должность". Генерал имел репутацию мота, игрока и пьяницы, спустившего в карты родовое имения и погрязшего в многотысячных долгах. Ходили слухи, что он избил до полусмерти ростовщика, когда тот отказал ему в ссуде, сославшись, что Кэррит не вернул прошлые два займа. Когда новоиспеченный лорд-генерал был трезвым, он искал поводов для дуэлей, когда пил - шлюх. Чопорному Тэру такой командир был неприятен, однако даже он должен был признать, что сейчас его яростное безумие вполне могло повернуть ход боя - если только Кэррит сумеет заразить им остатки армии.
Когда десантные люки опустившегося "Пеликана" раскрылись, из них появились облаченные в доспехи всадники на могучих конях - один из немногих в Альянсе (и бесспорно самый лучший) наземный кавалерийский отряд, во главе которого в ярко-красных латах сидел сам Кэррит с обнаженным палашом. Его радужные перья на шлеме были издали видны.
- Вперед, за Альянс!
Конная лавина понеслась к месту сражения, прямо навстречу дезертирам.
- А ну в бой, сволочи! - Рыкнул Лорд-Генерал, замахиваясь клинком. - Кто посмеет отступить - сам зарублю!
Его грозный вид оказался весьма убедительным. Беглецы понуро поплелись назад, пропуская конницу. Отступать и навлечь на себя гнев Кэррита они не решались, тем более, что сзади медленно подходили четыре пехотных роты, высадившиеся из остальных кораблей.

А бой кипел по-прежнему. Корлады дрались, не отступая, и словно заражали собственной решимостью всех вокруг; виера приходилось брать с боем чуть ли не каждый шаг.
Тормариан успевал командовать всеми вокруг, выслушивать все советы и сообщения, реагировать, сражаться, подсчитывать потери... Белая коса корлада лишилась половины, красные глаза казались отражением алых взглядов виера, броня была помята - но кодарон держался. Он знал, что число его воинов сократилось на треть, а Багровых Сердец - на четверть, видел, как гибнут люди и волитары, слышал отзвуки схватки в воздухе - но знал, что отступать некуда и невозможно.
И не отступал.
Тактики и орудия приходилось изобретать на ходу, в дикой спешке. Кто-то из людей заметил, что искажающие магию чудовища не властны над металлом; другой сообразил как это использовать. И теперь в тылу отчаянно трудилась команда: двое корладов, пользуясь даром, переплавляли доступный металл в тяжелые копья и дротики, несколько магов Воздуха и Земли разгоняли их - или ветром, или созданной магией каменной баллистой. В основном целились они в Исказителей - пробить, пришпилить к земле и каким-нибудь препятствиям, задержать... Удастся повторить финт с огнем и молнией - отлично. Не удастся - ничего, по крайней мере, чудовища останутся на месте вместе со своим искажением.
Кандарен выкладывался на полную, сплетая знакомые Столице чары с чисто корладскими изобретениями; сыпались камни, метались гранитные лезвия и шипы, вспыхивал блеск лидиумных заклятий, отдельные участки вскипали фонтанами лавы, камень вдруг становился жидким и мгновенно затвердевал, захватывая виера в ловушку... Исказителей Кандарен прямым воздействием обходил - но никогда не упускал возможности метнуть в них огромную глыбу. Даже если наг-саири успевал ее изменить - ему приходилось отвлекаться от продвижения и давать шанс другим защитникам. Если же он был занят другим... что ж, получить удар громадным камнем неприятно даже виера.
Рядом с корладами, удерживая центр сражались рослые люди и волитары, немногим уступающие уроженцам Горнариса - их специально отбирали со всего Альянса для службы в Столице. Они были воинами Лорда-Адмирала, составлявшими десантные полки его Эскадры, но поскольку Эскадра сейчас вела бой в небесах, эти бойцы вышли на бой плечом к плечу с простыми солдатами, и держались там, где другие давно бы пали. Конечно, оба полка уже были изрядно потрепаны, как и все другие в Северной Армии, но они сражались так, будто усталость не была над ними властно - рубили охотников, теснили их к пламени, а порой наваливались и на громадных исказителей, не давая им сделать ни шагу и заставляя уходить в глухую оборону, скрываясь за броней из арканита. Казалось, на них не действовали темные силы обольстителей, с небес осыпающие поле боя своей пустотной пыльцой, вызывающей страх и слабость у любого, кто ее вдыхал.
Где-то, на уровне уцелевших фрегатов, шесть десятков всадников на грифонах, состоящих в полке Кэррита, сошлись с тахиэло, не дав им совершить новую атаку. Теперь, когда демоны-убийцы были связаны этим боем, можно было не боятся их появления там, где требовался каждый солдат. Где до сих пор за каждого павшего виера приходилось платить несколькими жизнями. Но все же, сейчас стало ясно видно, что у казавшегося нескончаемым черного потока - есть свой край, и край этот уже давно отдалился от последних столичных домов.
А затем в бой ворвалась конная лавина Лорда-Генерала Кэрита, едва ли не топча тех, кто не успел убраться с ее пути. Черная волна сошлать с ярко-алой, и захрустели панцири демонов, проминающиеся под копытами боевых коней. Удар кавалеристов пришелся в самый центр, сминая и отбрасывая виера, задерживая их продвижение... но и только, так так яростный в атаке Лорд-Генерал не озаботился подыскать своим рыцарям оружие, способное разить врага насмерть. Демоны впустили всадников глубоко в свои ряды, а затем черный поток сомкнулся, не оставляя сомнений в участи отважного полководца и его людей. Лишь дико ржали кони, раздираемые демонами на куски наравне с наездниками.
Тормариан, видевший эту атаку, ограничился кратким комментарием: "Шерга", не позаботившись о переводе; впрочем, его можно было понять по интонации.
Однако пользу атака Кэррита все же принесла: виера на некоторое время отвлеклись на нее, разбираясь с противником в своих рядах, и это дало защитникам краткое время, достаточное, чтобы хоть немного перегруппироваться. Они продолжали на ходу подыскивать новые методы боя: кто-то принялся остатками масла, смешанного с чем угодно для вязкости плескать на мечи и наконечники копий, еще остававшиеся пламенные маги парой вспышек поджигали оружие. Жар опалял лица и руки, но приходилось терпеть - возможность ранить врага того стоила.
Багровые Сердца, полностью переключившиеся на "холодный рассудок", дрались методично и бесстрастно, безупречно находя слабые места кидавшихся на них - для того эта способность и была создана. Клинки корладов находили цель.
Кандарен и другие Земные маги не давали виера окружать солдат и наваливаться сплошной волной: вздымались каменные стены, разверзались глубокие ямы... они не могли убить демонов - но были способны их задержать. Корладский маг успевал делать и иное - завидев, что в каком-то месте оборона прогибается, он дотягивался туда своей волей, кидая на клинки лидиумные чары - те держались всего пару секунд, но для удара этого хватало.
Со стороны битва напоминала то сплошной хаос, то удивительно четкий механизм. Зависело от мгновения - и смотрящего.

Рядом с Кандареном, обессилев, рухнули несколько боевых магов, ассистирующих ему в сотворении сложных чар - их даже подхватить было уже некому. А ведь это были заклинатели, превосходно умевшие отмерять и расходовать силы, вот только, они не ожидали, что их чары буквально выпьют, осушат до дна жуткие паукообразные твари, наступающие вместе с охотниками, и гасящие любые проявления сил Четверых на своем пути. Некоторые из этих ужасных монстров порой вспыхивали, навсегда растворяясь в Пустоте, переполненные колдовством, но у Северной Армии не осталось столько магов, чтобы до отвала накормить каждого паука.
Воины покойного Лорда-Генерала встали рядом с уже сражающимися - свежие силы были как никогда кстати, ведь многие воины, слабея и уставая, становились легкими жертвами для жестокого врага, продолжавшего наступление. Линия обороны сократилась уже более чем втрое, а сверху порой падали убитые грифоньи всадники - их тела и доспехи были нещадно искромсаны тахиэло. Северная армия как никогда ощущала острую нехватку... всего: нужны были люди, волитары, новое, действенное оружие, горючие смеси, толковые маги. Только ничего этого уже не было. В бой, лихо, молниеносно вступил последний резерв - и багряные латы его предводителя уже стали трофеем демонов.
Тормариан понимал, что здесь не выстоять; он ощущал кожей и металлом доспехов, что и остальные осознают то же самое. Но деваться было некуда: отступить в полном порядке сумели бы разве что элитные войска и корлады, остальные бы неминуемо смешались... и погибли. Виера вряд ли бы не воспользовались шансом ударить в спину. Атаковать, пытаясь оттеснить противника, тоже было невозможно; единственное, что оставалось - держаться и не отступать.
Броня кодарона была помята, в нескольких местах когти демонов прорвали прочнейший сплав. Однако он еще был далек от поражения; командир Багровых Сердец не зря занимал свой пост.
Краткая передышка - одна из тех, которые время от времени наступали в бою. Тормариан выпрямился во весь рост, оглядел представшую его глазам картину, подсчитывая потери, рассчитывая шансы. Невелики... совсем невелики...
Стоп.
Что это?
Корладам тьма мешала меньше - они привыкли к подземному сумраку. А у Багровых Сердец еще и глаза были усилены так же, как и остальное тело; и сейчас Варгис разглядел то, чего не видели другие, и чего не замечали занятые боем демоны.
Со стороны города выдвигались отряды; в памяти кодарона всплыли ранее виденные знаки, он припомнил план размещения войск, то, что узнавал о происходящем по ходу боя... Да, верно. Верхние назвали это "южной армией".
Решение было принято молниеносно. Если отступать - то погибнут не только солдаты вокруг; справившись с ними, демоны обрушатся и на тех, кого он лишь сейчас заметил. Если же продержаться... что ж, остается надеяться, что они идут на помощь. Такой тактической ситуацией грех не воспользоваться...
Тормариан вскинул меч, напряг голосовые связки - так, чтобы возглас донесся до всех, кто может слышать.
- Дар-майр Таррэн! - загремело над полем.
"Во имя Земли". Старый боевой клич, который для корладов был равен приказу драться до конца, не отступать и не сдаваться, не позволять врагу себя оттеснить. Он не звучал очень давно, хотя и сохранился в памяти с предыдущей, древней войны с тем же противником. Ответить на него можно было только одним образом - и из разных мест хором грянуло:
- Линд!
Не знавшие корладского люди и волитары, тем не менее, поняли слово верно - "держаться". С особым значением, придававшим оттенок "не отступать до самого конца". Через несколько секунд кто-то подхватил возглас; еще пара мгновений - и уже не только корлады выкрикивали краткое звенящее слово. Оно не обладало силой "Колокола" - однако казалось, что именно с такой мощью над битвой несется чеканное, подобное ритму Великого Молота:
- ЛИНД! ЛИНД! ЛИНД!
Демоны восприняли этот боевой клич своих древних врагов как явный вызов и насмешку - и ринулись в новую яростную атаку подобно бушующему черному шторму, против которого не способны устоять даже камни. Дети Шемхазая подгоняли орды охотников и могучих виркашей змеиным шепотом, заставляя терять те крохи разума, что оставались у демонов, но взамен наделяя еще большей силой и выносливостью. Виера бросались на стены щетов, ощетинившиеся копьями, валили людей на землю и рвали их тела, крушили кости, дробили черепа, высоко подбрасывали отсеченные конечности, и все плотнее сжимали кольцо вокруг корладов и воинов Лорда-Генерала. Сломленные извращенной силой потомства Нагираша, гибли один за другим последние боевые маги - их осталось столь мало, что неповоротливые туши наг-саири покинули поле боя, так как им нечего было больше искажать, а виркаши с трудом отыскивали для себя пищу среди простых воинов. Сверху, совсем рядом с Тормарианом упало изувеченное тело всадника, а спустя мгновение - его изрубленный грифон.
Но это самоотверженное стояние принесло свои плоды, теперь, когда Северная Армия сдерживала почти всю орду виера, у их южных соратников появился превосходный шанс для удара, и Дитрих Марнс поспешил им воспользоваться. Генерал, до этого командовавший обороной Нижнего города, теперь, когда опасность для Столицы миновала, вывел с улиц все войска, которые ему удалось собрать, и теперь его поредевшая в бесконечных боях армия приближалась к отродьям пустоты с тыла.
Сотни шепчущих, занятые поддержкой собратьев, слишком поздно заметили приближающуюся угрозу. Крилл Залайн вскинул над головой ладони, призывая силу огня - и клинки южан, смазанные горючими смесями, запылали, разгоняя ночную тьму. С исполненными ненависти криками, люди и волитары бросились на громадные, неповоротливые туши, погружая лезвия топоров и мечей в пустотную плоть до самого упора, давая волю своей ярости, накопившейся за последние дни.
- НА ПОМОЩЬ! - Взвыли сотни глоток, принадлежащие уродливым демонам, столь беззащитным перед лицом новой угрозы. - СЮДА! ВСЕ СЮДА!

Но вместо подмоги, на шепчущих излился столб огня, созданный Залайном и его магами, превращающий их гротескные тела в горы пепла. Щупальца демонов, безобразные отростки, не приспособленные ни для боя, ни для передвижения метались из стороны в сторону, били солдат, но этого явно было мало, чтобы остановить несколько тысяч разгневанных людей и волитаров, почувоствовавших, что могут сполна отплатить своим проклятым обидчикам. А там, где стояли насмерть корлады и северяне, сотни демонов бросились назад, к своим подыхающим командирам, чтобы успеть защитить хотябы тех немногих, до кого еще не добрались чары и пылающие клинки.
Огонь продолжал ярится, пожирая ненавистных тварей, когда воздух наполнился стрекотанием тяжелых крыльев - ответный удар исказителей был жестоким и стремительным. Столб пламени, созданного боевыми магами, обратился в морозную волну, окатившую первые ряды воинов - и оставившую за собой лишь стремительно рассыпающиеся на куски ледяные статуи. За несколько мгновений до гибели, Крилл Залайн успел осознать, что ему следовало прервать заклинание загодя, но он слишком увлекся истреблением виера... и поплатился за это, как и его коллеги. Старший боевой маг погиб до того, как сотни охотников набросились на воинов Дитриха Марнса и смешали их ряды.
Тот полковник, что с обнаженным палашом бросался на баррикады, был убит одним из первых - и все же, храбрый офицер успел зарубить перед смертью одного демона, вогнав ему горящее лезвие промеж глаз. Воины бились, твердо удерживая свои позиции, и даже пытаясь наступать, они использовали то небольшое численное превосходство, которое у них осталось, чтобы теснить виера... они надеялись, что северяне придут им напомощь, поскольку в темноте не видели, в каком бедственном положении сейчас находилось то, что осталось от Северной Армии.
Зато это видел лорд Тэр, и холодный пот градом струился по его морщинистому лбу. Всего несколько мгновений назад жуткие твари у него на глазах разорвали нескольких всадников, бившихся возле корабля, а затем утащили в ночную темноту его адъютанта прямо с капитанского мостика. Соседний фрегат - последний из эскадры Тэра, - был разбит, и лишь нескольким волитарам удалось спастись, перебравшись на судно лорда. Лайвел чувствовал, что еще немного, и он сам разделит судьбу своих воинов. Даже появление Марнса не прибавило ему уверенности, сломленный происходящим, генерал уже не верил, что у них остались хоть какие-нибудь, самые ничтожные шансы на победу. По его мнению, это сражение было проиграно, и он не мог более смотреть на разворачивающуюся внизу трагедию.
- Пусть все суда улетают, - велел он, и яростным жестом пресек любые попытки перечить его приказу.
Один знак - и транспортные корабли, способные стать спасительным убежищем, реши воины Альянса отступать, стали подниматься в небеса, поскольку лорд Лайвел решил, что люди, которым некуда бежать, будут яростнее сражаться и дороже продадут свои жизни. Вот только этого ему было мало. Строго посмотрев на капитана фрегата, он бросил:
- И, ради Отца Небесного, уводите корабль!
- Но, милорд, как же?..
- Немедленно, капитан!
Офицер подчинился - ему тоже не хотелось умирать, как и всем, кто находился на судне. Фрегат медленно поплыл прочь от места боя, и те воины-северяне, кто видели позорное бегство своего полководца, окончательно пали духом, понимая, что дело их безнадежно.
Тормариан сжал зубы: отступление командиров было трусостью, предательством... что самое худшее - колоссальной ошибкой. Варгис здраво оценивал силы и знал, что даже при численном превосходстве одолеть сейчас можно, только если не подрывать решимость солдат, и без того подточенную непрерывной битвой. Кодарон мысленно отметил: если переживет бой - то заставит бежавшего расплатиться.
Но сейчас надо было сражаться по-прежнему, не давать демонам навалиться разом на какую-то одну из сторон, оттягивать силы на себя, давать шанс другим.
Чеканное корладское "ЛИНД!" по-прежнему звучало над полем боя, и солдаты Горнариса пытались вселить в других свою уверенность - как могли, примером, окриком, просто действием... Получалось далеко не всегда - хотя лучшие войска умирали, но не отступали, но обычные солдаты смешивали ряды, гибли под ударами когтей, заражали своим страхом остальных...
Тормариан не знал, смогут ли они выиграть этот бой, и уж точно не знал - повлияет ли это на что-то. Ведь в небе тоже кипит битва, и ее исход может свести к нулю то, чего они добились на земле...
Мгновением спустя кодарон получил яркий и невероятно ясный ответ о том, что творится в небе - когда облака расцветил чудовищный магический шторм.
На какие-то секунды замерли все и всё: виера, люди, волитары, корлады... Те, кто был одарен стихиями или даром их искажать - осознали, что происходит, даже на таком расстоянии круговорот стихий был ощутим для них. И те, и другие поняли, что произошло: смешение магии Четверых совершенно прямо говорило о том, что волшебную мощь выплеснули в мир отнюдь не виера.
Другие же, не наделенные такими дарами, не могли ощутить в полной мере - но они видели и понимали. Не могли не понять.
- Тварей там стихиями рвут! - взвился сумбурный, но ясный и своевременный крик кого-то из еще остававшихся на ногах магов. Похоже, его даром был Воздух - слова прозвучали неожиданно громко и отчетливо, доносясь чуть ли не до всех солдат.
- И им конец! - гаркнул Тормариан, мигом увидев возможность восстановить уверенность, сокрушенную предательством командира. Пылающий меч кодарона обрушился на ближайшего виера.
И другие тоже не остались недвижимыми.

- Накося, сволочь! - Булава низкорослого крепыша с офицерскими знаками отличия на поясе, буквально вбила одного из демонов в землю - несомненно, тот бы выбрался, но его тут же подпалили, и демон начал крутиться на месте, пытаясь сбить пламя и получая все новые удары. - Бей их! Братцы, конец тварям!
Однако, до конца, вопреки воплям этого лейтенанта, было еще далеко. Буря, отголоски которой доносились до поля боя, сильнее всего задела детей Нагриаша - и наг-саири, и виркаши взвыли, чувствуя такое буйство стихий, с каким невозможно было совладать никому из них, охотников же повергло в шок совсем другое - то, с какой яростью и напором вдруг бросились в контратаку смертные, казавшиеся сломленными и разбитыми всего несколько мгновений назад. Как будто, их подменили...
Почти не было больше тяжелого, гнетущего шепота, подгонявшего виера в бой - удар генерала Марнса лишил демонов этого серьезного преимущества и ослабил, а теперь еще эта буря. Виера не испытывали страха, но даже они чувствовали, что все идет не так, как того хотел их Герцог. Все идет наперекосяк. Они слишком недооценили смертных - с самого начала... или, быть может, все дело в подлой измене части баронов?! Несомненно, сохрани Ваати лояльность - они уже раздавили бы этих жалких людишек и по их телам добрались бы до Цепи.
А останься верен золотоглазый...
Ведь именно его дети, до этого затаившиеся в тенях, сейчас спикировали с окраин Верхнего Города прямо в гущу сражения - два, три, четыре десятка стай, выстроившихся своим обычным боевым порядком. Они разделились надвое - часть полетела на подмогу южанам, часть - вступила в сражение, которое вели корлады. Их острые крылья обрубили несколько скорпионьих хвостов, они рассекали тела охотников, слишком поздно понявших, какая опасность грозит им теперь с воздуха.
Двое исказителей были буквально изрублены в одно мгновение, та же участь ожидала и нескольких обольстителей, считавших, что они хорошо укрылись от врага наверху, а вот тахиэло приветствовали появление золотоглазых сородичей радостным стрекотом и скрежетом лап-лезвий. Они только что разделались со смертными всадниками и их отвратительными животными, и теперь хотели настоящей битвы - а с кем, как не с равным можно было ее провести. Лезвия убийц сошлись с острыми крыльями детей Кейрати - удар за ударом, маневр к маневру... предсмертный визг и торжествующий крик победителя.
- Это еще что такое? - Подняв голову, Дитрих Марнс с удивлением обнаружил новых, похожих на нетопырей, демонов, стремительно приближающихся к месту сражения. Генерал вздрогнул, поудобнее перехватывая меч - они и так из последних сил держались, а теперь врагу подошло подкрепление. - Стоять насмерть!
Марнс не знал, как долго еще будут держаться его воины, но к общему удивлению, новые чудовища атаковали старых, рассекая их черные тела и взрезая неповоротливые туши оставшихся шептунов.
- ПРЕДАТЕЛИ! ПРОКЛЯТЫЕ ВЫРОДКИ ЗОЛОТОГЛАЗОГО!
Эти крики уже не придавали виера сил - но лишь вносили еще большую сумятицу. Демоны, которые, казалось, уже начали теснить и одолевать южную армию, теперь топтались на месте, вяло отбиваясь от людей и стараясь в первую очередь расправиться с летающими врагами - порой им удавалось достать одного-двух золотоглазых, но чаще те совершали налет, и поранив нескольких охотников, отлетали невредимыми.
Тормариан точно так же не понимал, почему часть демонов обрушилась на своих же сородичей - но это сейчас значения не имело. Они убивали виера и не трогали солдат Альянса и Горнариса - только это кодарону сейчас и было важно. С причинами можно будет разобраться потом.
Сам того не зная, Багровое Сердце почти дословно повторял мысли Гарвеля Флорена; капитан реагировал на золотоглазых точно так же.
Но, не переставая рубить и отдавать приказы, Варгис невольно оценил иронию: появление других демонов дало, наконец, надежду на победу над их сородичами. У судьбы странное чувство юмора... или же благоволение Четверых зачастую проявляется таким необычным образом?
Кандарен, сжав зубы, сосредоточился на стихии. В Столицу отправили едва ли не лучших учеников Бессмертного Камня - но такая битва истощала даже огромную силу. И потому сейчас на поле уже не выплескивалась впечатляющая мощь: вместо этого маг не крушил, но помогал, расширяя восприятие до предела. Внезапная вязкая грязь под черной лапой, или же бритвенно-острые гранитные лезвия под ней же, неожиданно становящийся зеркально-гладким и скользким камень; гранитная хватка, не позволяющая сбить с ног того, кого поддерживает... Истинное искусство управления могучей заключалось в тонкости - и именно ее Кандарен сейчас проявлял в полной мере.
Бок о бок, как и раньше, сражались Арклен и Маренай, секира и меч. Доспехи супругов были во многих местах прорваны, сами они - ранены... но корлады не позволяли себе сдаться усталости, которая сейчас была недопустима. И единственное, в чем Арклен позволил себе ее проявить - он более не шутил, полностью погрузившись в битву. Молчала и Маренай, раньше осыпавшая врагов ругательствами на наречии корладов; сейчас же она предпочитала не тратить дыхание, вместо того вкладывая его в удары.
Неподалеку измученный райдор Метарран припал на одно колено; Багровому Сердцу требовалась хоть небольшая передышка. Черным всплеском сверкнул коготь; Метарран вскинул клинок, понимая, что не успеет... и не успел. Но в последнее мгновение навстречу когтю отчаянно метнулся иной меч - не отбил, но изменил направление удара, и виера лишь полоснул райдора по пластине на голове. Метарран не упустил шанса, отвечая собственным, смертоносным ударом.
Короткий взгляд; глаза Багрового Сердца расширились: молодой светловолосый человек сражался легким корладским мечом, еще один был заткнут за пояс.
Но задать вопрос корлад не успел: битва разнесла их в разные стороны.

Виера приходилось все сложнее, люди продолжали нападать - по двое, по трое на одного демона, нанося легкие раны, тыкая факелами - но если раньше можно было просто выбирать жертвы одну за другой, то теперь приходилось постоянно ожидать удара с небес, и атаки охотников явно ослабли. Их клешни и лезвия клацали, в тщетных попытках поймать золотоглазых изменников, разгибались в стремительных бросках скорпионьи хвосты - несколько нетопырей безжизнено повисли на их жалах, но еще больше ушло, пусть даже и с распоротыми крыльями.
Спикировавший золотоглазый подрубил лапы пауку-поглотителю, и упав тот стал легкой мишенью для находившегося рядом корлада. Двое охотников подпрыгнули, бросаясь на нетопыря - хвост одного из них размозжил ему голову, но острое крыло перерубило грудь другому. Твари сцеплись друг с другом в смертельной схватке, и порой люди чувствовали себя лишними в этой жестокой борьбе между созданиями Пустоты. Но, в то же время, смертные не упускали ни единого шанса поранить или прикончить замешкавшуюся тварь.
Немногие выжившие офицеры, сгруппировавшись вокруг корладов, отдавали четкие и ясные приказы, успевая следить за ходом боя - это стоило им больших усилий, но зато удалось восстановить боевой порядок, и давить виера едва ли не четырехкратным преимуществом.
На другом конце поля боя ситуация складывалась не так удачно, хотя люди Марнса и сражались на пределе сил, но рядом с ними не было корладов, а демонов, бросившихся защищать шептунов там оказалось гораздо больше. Поэтому виера смогли одновременно и отбиваться от летающих врагов, и продолжать перемалывать сопротивление смертных.
Там вновь, как совсем недавно возле корладов, рухнули, сотрясая землю и давя солдат наг-саири, отошедшие от недавнего шока связанного с бурей. Эломини не упустили момента напасть на людей, разметанных могучим ударом с небес и глубоко вгрызлись в строй южан.
Совсем рядом с Марнсом оказался громадный паук, пронзивший передними лапами одного из боевых магов и теперь собиравшийся покончить с генералом. Дитрих вскинул меч, тут же погасший, так как виркаш высосал из него всю энергию пламени - теперь полководец остался без оружия перед лицом неминуемой гибели, однако спикировавший золотоглазый демон распорол пауку брюхо. Поглотитель застонал, лапами придавив обидчика к земле и размозжив ему голову, однако почти сразу же на него набросились солдаты, вооруженные лидиумной утварью и забили до смерти.
Так случалось не только возле Марнса - подобную отвагу солдаты проявляли по всему полю. Небесный шторм, показавшийся многим едва ли не знамением Четверых, воспламенил погасшее было желание сражаться... и солдаты бились. Некоторые, казалось, не чувствовали ран, падая лишь тогда, когда жизнь окончательно покидала тело. Многие, умирая на пропитанной кровью земле, старались дотянуться оружием до врагов, другие бились бок о бок, словно пригнанные детали исполинского слаженного механизма. Во многих местах солдаты Альянса объединялись вокруг корладов - и воины Горнариса не разочаровывали их, отдавая приказы, создавая боевые группы на ходу, не отступая ни на шаг и сражаясь.
Командиры бежали - но обычные солдаты сейчас бились без них, находя способы, изобретая методы боя прямо в горячке битвы. Теперь бежать уже бы и не получилось, даже если бы кто и хотел - сейчас большинство уже осознало, что повернуться спиной к врагу равнозначно приглашению всадить в нее коготь.
Тормариан постепенно менял свое мнение: если ранее он понимал, что им остается только держаться и не отступать, то теперь, после битвы в небесах и неожиданной помощи... они могли даже победить. Сделать это возможно было двумя путями - или же стоять на месте и перемалывать кидающихся на них виера, или же продвигаться - медленно, но неуклонно, убивая врагов на каждом шагу.
Первое было безопаснее - но давало инициативу демонам, позволяло лишь отвечать на их выпады. Второе же... второе диктовала сама ситуация. Демоны были взяты в "клещи" - идеальная позиция для атаки. Не быстрой, конечно, - пример кавалерии ярко показал, что рваться в сокрушительное нападение на виера равносильно гибели... вдобавок практически бесполезной.
Солдаты были измотаны, изранены, враг - все еще не сокрушен... Но действовать было необходимо. Кто знает - те, кто заменяли у тагэради офицеров, могли и навести порядок, тоже организовать, справиться с проблемами солдат... а значит, нельзя было давать им на это время.
- Каннад! - рыкнул кодарон, отдавая команду.
И сделал шаг вперед.
На другом конце поля боя, Дитрих Марнс едва увернулся от рухнувшей совсем рядом арканитовой глыбы – наг-саири раздавил его телохранителя, и теперь, раскрывшись, шевелил острыми лапами, надеясь нанизать на когти кого-нибудь еще. Сверху спикировал золотоглазый демон, вонзая крылья в тело исказителя, но жвала громадного монстра сомкнулись на его шее, отрывая голову. Нетопырь еще некоторое время продолжал бить врага крыльями, пока, наконец, они оба не повалились на землю. Жуткий скарабей был еще жив – тяжело изранен, едва двигался, но еще не издох, и Дитрих с наслаждением вогнал ему меч в один из ярко-алых глаз до самой рукояти – сверкнула молния, и разряд побежал по лезвию, поражая демона. Раненый Исказитель попросту не успел воспротивиться чарам.
- Огня! – Закричал генерал, подхватывая с земли чей-то топор. Лезвие его тут же занялось колдовским пламенем – последние из боевых магов старались хоть чем-нибудь помочь воинам, растрачивая оставшиеся крохи своих сил.
Генерал увернулся от клешней охотника, и погрузил топор глубоко в панцирь на его спине. Демон закричал, откатываясь в сторону, но Марнс больше не преследовал его, ведь впереди было еще достаточно тварей, с которыми надо было покончить.

Справа и слева от генерала падали сраженные солдаты, демоны, словно радуясь, что здесь смертные не могут противопоставить им ничего, кроме собственной отваги, перемалывали отряды южан, подобно громадной мясорубке. Но, генерал не видел большей части боя, не видел, как то тут, то там сходятся в смертельной схватке виера разнящиеся лишь цветом глаз – у него была другая цель, и он шел к ней, преодолевая любые препятствия, встающие на пути.
Что-то изменилось в небе, над сражением – воздух наполнился не только шелестом кожистых крыльев, но и стрекотом – к сожалению, у Марнса не было ни мгновения, чтобы осмотреться, ведь он был так близок к своей цели. Совсем рядом с ним скорпионоподобный демон прижал к земле золотоглазого, и несколько раз ударил его хвостом в грудь – генерал погрузил твари топор в голову, на ходу, почти не останавливаясь, просто потому, что мог нанести этот удар. Ведь его цель была так близка – большая, грузная, неповоротливая цель с уродливыми отростками-щупальцами.
Рука генерала не дрогнула, лезвие взметнулось и с шипением угасающего пламени, погрузилось в мясистую плоть демона. Пространство над битвой огласил яростный, исполненный боли крик – предсмертный вопль последнего из детей Шемхазая, пришедших под стены Столицы. Марнс вырвал оружие и ударил снова, а затем еще и еще, пока тварь не перестала дергаться.
- Заткнись уже, падаль!
Высвободив топор из склизкого месива, в которое превратилась туша виера, Дитрих сплюнул, и обернулся, оглядывая поле боя. И с ужасом осознал, что дело его проиграно – южан осталось слишком мало, и ни о каком численном перевесе уже не шло речи, люди держались из последних сил, только благодаря вере и тому воодушевлению, какое придала им небесная буря, а золотых огоньков в мраке вспыхивало все меньше и меньше. Да, дети Кейрати изрядно потрепали ряды охотников, но допустили одну роковую ошибку: набросившись на своих наземных собратьев, они оставили позади тахиэло, которые теперь напали на них с тыла, отсекая отдельные стаи и нанося им тяжелые раны лапами-копьями и пустотным колдовством.
- Никому не отступать! – Вскинув топор над головой, закричал Дитрих. – Ни шагу назад! С нами Четверо!..
Последний его возглас утонул в кровавом хрипе, когда скорпионье жало пробило ему позвоночник и вышло из груди. Генерал Марнс упал на землю, и умирая был вынужден смотреть, как виера сминают ряды его солдат, как убивают людей и волитаров, и их неожиданных союзников, как огромные шары арканита катаются по полю битвы, давя и калеча воинов, как изможденные битвой, они падают на колени и выпускают из рук оружие, становясь жертвами безжалостных тварей.
Когда глаза Марнса сомкнулись навсегда, он испытал облегчение от того, что более не должен смотреть на это кошмар.
Солдаты рядом с корладами этого не видели; они вообще не могли видеть всю картину боя, и не обращали на нее внимания. Каждая из возглавляемых корладом групп сосредоточилась на своей задаче, воспринимая лишь тех, кто рядом - и врагов. А задача для всех была единой и простой: двигаться вперед, не отступать, крушить врагов везде, где только можно.
Так и происходило. Более того, неожиданный натиск заставил виера отшатнуться назад, и дал передышку обессиленным магам, оказавшимся в тылу. Андерс Кэттер, молодой Огневик, оставшийся возле Кандарена, тяжело дышал, не произнося ни слова: он старался как можно быстрее восстановить силы. Хотя и понимал, что вновь выплеснуть пламенную бурю уже не получится - энергии не хватит.
Корладский маг застыл, словно изваяние, по-прежнему прижав ладони к земле; казалось он, как и Дракон Земли, черпает из нее силу.
Андерс бросил взгляд на черноту, отступающую под медленным натиском, но все еще сверкающую когтями и алыми глазами, с тоской вздохнул:
- Ударить бы по ним чем-то! Вот были б мы в крепости... не знаю, масло бы со стен лили!
- Этим не возьмешь, - глухо отозвался Кандарен.
- Да, точ... - маг осекся на полуслове. Вновь взглянул на демонов, повернулся к Кандарену, и увидел в глазах корлада понимание - одна и та же мысль посетила их обоих.
Стряхнув усталость, Андерс вскочил на ноги; перед Кандареном из земли поднялась каменная просторная чаша. Маг замахал руками нескольким бойцам, торопливо объясняя замысел.
Спустя пару минут в чашу свалили лидиумную утварь, какую смогли найти на этом конце поля (благо в начале боя кто-то удачно ей запасся). Кандарен напрягся, направляя волю на лидиум; Андерс склонился над чашей, сложив ладони - из них полился огонь, в который маг вкладывал все стремление к победе.
Объединенные силы сделали свое дело: светлый металл плавился на глазах, обращаясь в кипящую сияющую жидкость. Андерс, закусив губу, подогревал расплав как мог.
- Хватит, - проронил Кандарен; чаша обратилась в сферу, заключив лидиум внутри.
И резко взмахнул рукой.
Взмывший вверх каменный шар по дуге пролетел над солдатами, оказываясь над виера - и раскрылся, крутнувшись, так, чтобы кипящий лидиум накрыл как можно больше пространства.
Вой, взлетевший над полем, трудно было передать: капли светлого металла жгли смертоносным жаром, проходили сквозь самую толстую шкуру, опаляя и прожигая насквозь. Даже арканит тут мог и не помочь - Андерс раскалил расплав настолько, насколько сумел.
Тормариан не преминул этим воспользоваться; грянули команды на корладском, и солдаты двинулись, стараясь ударить, пока враги не совладали с болью.

Здесь они брали реванш за случившееся с людьми Марнса - лидиум выжигал и калечил охотников, лишал рассудка поглотителей, всего нескольких капель раскаленного металла хватало, чтобы причинить жутчайшую боль демону, а корладские мечи не знали пощады. Демоны извивались и гибли - от лидиума, от пламени, от крыльев своих предателей-собратьев, так же не упустивших момента и устроивших новый налет. Виера получали удары отовсюду, и не могли от них защититься. Им оставалось лишь умереть и быть втоптанными в землю.
Люди и волитары огласили поле боя торжествующими криками, когда смяли последние очаги вражеского сопротивления - казалось, ничто теперь не могло омрачить их триумф, ведь они победили демонов, разбили их проклятую орду, и смешали останки с грязью... вот только всего в нескольких сотнях шагов, ближе к стенам многострадального Нижнего Города еще горели красные глаза пустотных тварей. И судя по тому, что чудовища приближались, ни Марнса, ни его воинов больше не было среди живых.
Гибель товарищей - всегда удар, даже если происходит не на твоих собственных глазах. Это известно любому солдату, побывавшему в бою... но те, кто свой первый бой пережил, постепенно учатся не падать под этим ударом. Корладам же всегда было свойственно понимание того, что умирают все; а Багровые Сердца сейчас вообще не воспринимали мир сквозь призму эмоций.
Должно было испытывать страх - но дожившие до этого момента уже устали бояться. Должна была быть дрожь - но дрожь от усталости заглушала ее. Должно было быть отчаяние - но сияние в небесах и собственные победы разбивали его в прах.
И потому, осознав, что южной армии больше нет, солдаты испытали лишь бешенство, желание отомстить за погибших, сделать так, чтобы ни один из демонов с этого поля не ушел, и не мог вспомнить о том, как выжил в этой битве, в отличие от людей, волитаров и корладов.
Выжившие маги выпрямились - направляя всю оставшуюся силу на то, чтобы мешать демонам. Сфера Кандарена вновь крутнулась, выплескивая еще оставшиеся капли лидиума навстречу врагу.
Тормариан первым шагнул вперед; над полем снова прогремело:
- Дар-майр Таррэн!
Как и раньше, корлады ответили хором, но на этот раз слово было другим:
- ДЭНАР!
И вновь люди и волитары поняли товарищей без перевода. "Бей" - со значением "бить, не жалея себя, умирая, уносить врага с собой". Клич уже не защиты и стойкости - а бешеного нападения.
Секунда - и слово из Горнариса подхватили остальные.
А еще мгновение - и они шагнули вслед за кодароном, навстречу врагам.
Наверху, за несколько мгновений до столкновения армий, снова сошлись тахиэло и золотоглазые демоны - на этот раз, словно в преддверии финала сражения, их схватка была особенно лютой и яростной. И те и другие обменивались сокрушительными ударами, не отступая, почти не маневрируя, стремясь сокрушить противника. Убийцы исторгали накопленную за время боя колдовскую энергию - их пустотные чары были много слабее, чем применяли наг-саири, но в отличии от исказителей, потомство Набради могло само творить заклятия и не нуждалось в заемной силе. Черные молнии и лютый холод пронзили воздух, неся гибель демонам-изменникам. Те отвечали взмахами острых крыльев, но этот бой, как бы жесток он не был, являлся лишь прелюдией...

Настоящее сражение развернулось внизу, когда разъяренные северяне и обезумевшие демоны скрестили оружие, затянутые в дикую пляску смерти. Клешни и лезвия встречались с мечами и алебардами, со свистом рассекали воздух удары скорпионих хвостов, возвышались над сородичами огромные пауки, стремительно атакующие передними лапами и крепкими жвалами. А затем, как и в прошлый раз, прямо в центр армии Альянса с небес рухнули глыбами арканита исказители, сотрясая и вздыбивая землю, заставляя даже тех, кому удалось увернуться, падать, теряя равновесие и выпуская из рук оружие.
На этот раз все же достичь им удалось меньшего. Кандарен разглядел наг-саири за мгновения до того, как они обрушились - глаза корладов были привычны даже к густой темноте - и сделал то единственное, что мог сделать.
Магов Земли в Альянсе и Армаде учили возводить и укреплять строения, заботиться о плодородии земли, обрушивать на врагов каменные стрелы... В Горнарисе многое из верхнего опыта было попросту неприменимо: маги не так часто уходили в бой, в строительстве корлады обходились обычно и без волшебства, а вопросы пищи решались способами, во многом отличными от привычных людям, волитарам и оркам. А вот искусство создавать пустоты в земле для корладских магов было едва ли не базовым - для шахт, новых зданий и расширения города оно было крайне необходимо. И потому любой опытный одаренный Матерью умел создавать такое даже на последних крохах энергии.
Так случилось и сейчас. Арканитовые шары прокатились по полю; часть солдат не успела увернуться, оказавшись на их пути, мгновенно погибнув под исполинской тяжестью... но почти сразу один из исказителей рухнул сквозь землю, скрывшись из глаз.
Кандарен сработал виртуозно - пустоты были созданы, не тронув тонкого края земли и не дав заметить ловушку, а также - не угрожая солдатам. Другие корлады могли не понимать, что творит ученик Бессмертного Камня - но их собственные чувства инстинктивно подсказывали, куда не стоит наступать и пускать других. Так опытный волитар-небоход может легко разбираться в направлении и силе ветра, даже не сознавая этого.
Рухнув на дно ямы, исказитель неуклюже закопошился. Арканитовая броня исчезла - надо было развернуться, дабы выбраться наружу или взлететь... и сразу же сверху ударил тяжелый металлический шест, больше похожий на гарпун. В который раз уже за сегодня применяли этот прием, оказавшийся неожиданно эффективным - и удар наносил корлад, вложивший всю силу, старавшийся пробить демона насквозь и пригвоздить к дну ямы.
Сила Земли сотворила не одну такую ловушку - и иным исказителям угрожала та же участь, пусть и не смертельная пока, но выводящая из боя.
Такое изолирование наг-саири стало для демонов неприятным сюрпризом, но все же свое дело гигантские скарабеи сделали - отвлекли корладов, пусть и всего на несколько мгновение, но даже за это ничтожное время, основная масса охотников продвинулась вперед, буквально выдавливая людей. Даже для умелого воина встреча с эломини сулила скорую гибель - удары клешней и лезвий сложно было отразить, а ведь виера то и дело били еще и хвостом, к тому же могли спокойно вынести едва ли не любое ранение. Там, где человек пытался блокировать выпад демона, ему запросто могло вывернуть руку только из-за силы нанесенного удара, доспехи ломались, кольчуги рвались - единственное, чего боялись создания Пустоты - так это огня, но почти все, что могло гореть, северяне уже успели сжечь в предыдущих схватках.

Силы почти сравнялись - и сейчас, в эти минуты решалась судьба всей битвы. Для каждой стороны победа стала бы тяжелым, с трудом выигранным достижением, оплаченным смертью слишком многих - но к ней стремились и дети Четверых, и дети Пятого. Виера, люди, корлады и волитары сошлись в схватке, почти вцепившись в глотки друг другу - и сложно было понять, кто победит.
Пятеро выживших магов молча наблюдали за схваткой. Андерс осел рядом с Кандареном, маг-капитан Отто Эншар вонзил в демонов взгляд, лучившийся Огнем, волитар Дейт Сеннель полуприкрыл глаза; с другой стороны от корлада опиралась на землю Адара Венн - у нее запас сил был больше, чем у остальных, но и стихию сдвигать было куда труднее.
Но что они могли сделать - практически истощенные, более не способные обрушить на врагов мощь Стихии? Только ждать, надеяться, что одолеют все же силы Альянса и Горнариса...
Секунда - и Отто вдруг встал, выпрямившись во весь рост.
- Адара, - проронил он. - Ты еще не забыла, как передавать силу?
- Нет... - помедлив мгновение, отозвалась магесса; в глазах отразилось понимание.
Дернувшийся Сеннель встал рядом с капитаном:
- Я могу сделать то же.
- Ты лучше свое бросай, - посоветовал Эншар, - Адара нас обоих подпитает.
- Капитан! - расширились глаза Андерса, с опозданием сообразившего, что собирается делать Отто и что просит - или приказывает - сделать другим. - Я...
- Сиди, - бросил капитан. - У тебя слишком мало сил... и тебе жить еще.
Адара с усилием встала, шагнула за спины товарищей. Темные ладони опустились на плечи человека и волитара.
- По моей команде - и до конца, - обронил Эншар. - Подготовка... концентрация... давай!
И два мага вскинули руки - а Венн напряглась, передавая энергию.
Маг может выйти за пределы силы, отпущенной ему Четверыми - но не безнаказанно. Утомление от больших энергий известно всем; перенапряжение от заклятий и восстановление после него - нередкая проблема молодых магов. Но опытные чародеи знают: можно даже при истощении добиться сильного заклинания, призвать стихию так, как будто ты почти полон сил...
Вот только за это платишь собственной жизнью. Чем больше вкладываешь - тем больше и отнимается у тебя.
Эншар, Сеннель и Венн это прекрасно знали, и понимали, что если их помощь и принесет победу - то они ее уже не увидят. Но... сейчас маги с этим смирились. Собственная жизнь - не самая страшная цена за победу над демонами, не правда ли?

Даже вкладывая все силы собственной жизни, намеренно ступая за границу стойкости тела и разума, капитан и его помощник не смогли бы обрушить бурю стихий - но они и не намеревались. Отто и Дейт сотворили то же, что немного ранее творил Кандарен, благословляя лидиумными чарами чужие клинки.
Только теперь по предсмертной воле Эншара по оружию солдат расплескалось пламя, а Сеннель окутывал его молниями. Зачастую не выходило сосредоточиться - и пламя с молниями оплетали не оружие, а сами фигуры... но даже темнеющим сознанием маги защищали своих, не давая стихии повредить, превращая ее в доспех.
По лицам человека и волитара текла кровь; точно так же она струилась по щекам Адары - она, снабжая товарищей силой, тоже переступала границы собственной жизни.
Они не знали, насколько их хватит - в лучшем случае на несколько минут - но на это время солдаты получат оружие, способное надежно разить демонов. И это было единственной целью, единственным пониманием, державшим троих магов в мире.
Демоны истошно завопили - вновь, в который уже раз за эту ужасную ночь! Еще недавно почти беззащитные жертвы, способные лишь защищаться, теперь стали разить пламенем и причинять боль. Железо, окутанные огнем, плавилось, но рубило пустотную плоть лучше, нежели закаленное и крепкое. Молнии били, выжигая нутро виера... и те отпрянули, теряя убитых сородичей, но это было не бегство, а лишь смена тактики.
Там, где охотников ждала смерть и мучение, других тварей ожидала лишь вкусная и долгожданная трапеза - гигантские пауки выползли вперед, щелкая жвалами в предвкушении сладкого пира. Рядом с ними оружие внеовь гасло и тускнело, а молнии растворялись в воздухе, сама магия уходила из мира в ненасытные утробы виркашей, разгарающиеся блеском переполненных нефицитов. Казалось, еще мгновение, и проклятые твари исчезнут в ослепительных вспышках собственной ненасытности, как это было раньше, когда боевые маги, не жалея сил подпитывали чудовищ так, что у них лопались животы от сожранной силы... но нет, этого не случилось.
Над жуткими пауками зависли другие силуэты - столь же грузные и кошманрные, то были наг-саири, избежавшие ловушки Кандарена, и вновь поднявшиеся в воздух. Их было не много, меньше, чем их паукообразных собратьев, но появление даже одного не сулило ничего хорошего. Сейчас же эти монстры использовали виркашей, как сосуды, наполненные сырьем для их поганого колдовства - опустошая нефицитовые желудки поглотителей, наг-саири выплеснули искаженные стихии обратно - на людей, на волитаров, на корладов.
Однако эффект оказался все же меньшим, чем ожидали сами виера: за этот день солдаты уже не раз повидали такое, и понимали, что сейчас произойдет, и старались отпрянуть с траектории удара раньше, чем он их настигнет. Благо исказители, при всей своей мощи, не славились подвижностью никогда; и даже виера уставали от такого дня, а исказители, не раз вынужденные идти в противый их характеру ближний бой - тем более.
Искажение стихий вспороло многострадальную землю; холод и взрывы Пустоты прошлись по полю и солдатам, где достигая своей цели, где - рассеявшись без добычи... и тем самым отвлекли от иной угрозы.
Лидиума на этой части поля было немного - большая часть остывала в телах виера, попавших под дождь из каменной сферы. Но вот солдаты Марнса такого не совершили, и весь имевшийся у них лидиум остался среди трупов. Разумеется, виера не могли к нему даже подойти, и не желали того. Да и зачем? Без направляющих рук он бесполезен.
Это было ошибкой.
Тормариан, едва не сбитый с ног пустотным взрывом, уловил сияние за спинами виера, осознал его источник - и рявкнул на корладском непонятную команду. Непонятную, пожалуй, даже виера, среди которых попадались знавшие язык вечных врагов - но именно язык, а не военный жаргон, столь же изменчивый, сколь и у верхних народов.
А вот Кандарен понял сказанное - и собрал остатки сил, дотягиваясь восприятием до сияющего металла.
Простой трюк, на самом-то деле - выплеснуть из-под земли маленькие каменные рычаги, подбрасывающие все, что окажется над ними. Обычно это помогало сбить с ног противника или же подбросить себе в руку оружие... а иногда - и послать лежащее на земле во врага.
Как сейчас.
Лидиумные вещи, до которых дотянулся маг, взлетели, подброшенные невидимой силой за спинами виера - и, описав дугу, обрушились на них, обжигая панцири и шкуры нестерпимой болью. Часть утвари даже перелетела ряды демонов, оказавшись среди солдат - и ее, разумеется, немедленно подобрали, пустив в ход. В отличие от огня и молний, это оружие нельзя было ни погасить, ни обратить против защитников Столицы.
Этим оружием лишь надо было успеть воспользоваться, успеть подхватить его и нанести удар - к сожалению, многие солдаты этого не успели. Наклонившись за куском лидиума, они зачастую получали смертельные удары от виера, обозленных и обожженных этим лидиумным дождем, которые некоторых покалечил, а некоторых и вовсе убил, в том числе и нескольких поглотителей, ставших более легкими мишенями, нежели ловкие эломини.

Круг сужался - с обеих сторон оставалось лишь несколько сотен от многих тысяч, и тогда виера использовали свой последний козырь, столь тщательно сберегаемый до этого момента. Сберегаемый лишь потому, что раньше он не принес бы должного эффекта. Обольстители. Этих подлых и коварных детей Тьорума на поле боя осталось всего четверо - и все они скрылись в тенях и мраке, пока шла битва, но теперь выпорхнули на свет, осыпая смертных своей отравленной пыльцой. Те, кто вдыхал ее, едва ли могли противиться порочному воздействию Пустоты, проникающей в их кровь и легкие. Некоторые воины застывали на месте, парализованные, иные тряслись от ужаса, падая навзничь и накрывая голову руками. Чем слабее и малодушнее был человек, тем проще обольстителю оказывалось сломить его волю. У них не было возможности оказать влияние на всех смертных - но даже несколько десятков, случайно вдохнувших этой пыльцы уже изменили картину боя.
А затем одного из обольстителей надвое разрубило крыло золотоглазого. Там, в воздухе все еще шла битва, хотя сражающихся в ней можно было пересчитать по пальцам.
По сравнению с началом битвы - и на земле остались горстки, с одной и другой стороны. Виера не умели отступать - а их противники, похоже, сейчас просто забыли, как это делается. Солдаты рвались вперед, не глядя на потери, раны, увечья.... гибли один за другим, но успевали унести с собой врагов.
Последняя, решительная атака - без резервов, без чего-то, припасенного напоследок. Козыри кончились у всех - и сейчас шла просто схватка. Похоже, сейчас никто не различал, кто рядом - обладатель красной или голубой крови, технодара или даже золотых глаз... все бились вместе, стараясь добраться до тварей, навеки вернуть их в небытие...
Солдаты гибли на каждом шагу - но и виера падали. Лидиумные предметы, подбрасываемые волей Кандарена, то и дело взлетали в воздух, прожигая тела тех детей Пустоты, с которыми сталкивались. Тормариан и Метарран рубились вместе, не отступая ни на шаг; райдор находил время прикрывать совсем юного человека, орудующего двумя корладскими клинками. Раненый Арклен припал на одно колено - но орудовал секирой, а вокруг него металась бешеным вихрем стали Маренай; мечом она махала одной рукой, вторая бессильно висела.
Удар. Еще удар. Еще десяток - наполненные пылающей волей к победе, казалось, обжигавшей не хуже огня, заставлявшей не чувствовать ран, словно вгоняя в боевое безумие.
Позади солдат земля пропитывалась кровью - из-под неподвижных тел магов. Рядом капала темная кровь сына Горнариса - Кандарен намеренно следовал примеру верхних коллег, тратя все свои силы на то, чтобы направлять лидиум, выигрывать секунды и жизни. Он был куда выносливее людей - но чувствовал, как от неистового напряжения рвутся даже связки технодара, как собственная Стихия становится все более тяжелой и неподъемной.
Но маг напрягал все силы, тратил собственную жизнь - но вкладывал ее в удар.
Точно так же поступали и все, кто сейчас обрушился на виера, в последней, отчаянной атаке. Она решала все - и если демонами руководила бездумная покорность последнему приказу, то солдаты нескольких народов осознавали, за что сражаются - и это придавало им сил.
Виера не были склонны к самопожертвованию. Они выполняли приказы - и только, а потому им было не понять, что чувствовали смертные, намеренно отдававшие свои жизни ради победы в этом бою. Что чувствовали маги, истратившие все свои силы до капли. Что чувствовал могучий корладский чародей - и, похоже, именно его великая жертва, решила исход этого сражения... а возможно, то, что последние златоглазые, в яростной атаке оттеснили исказителей и не позволили им обесценить последние чары Кандарена.
Оружие в руках людей сверкало лидиумом и разило. Разило за всех, кто пал в эту ночь. Разило за всех, кто поддался лжи Культа. Разило за все те годы, что демоны подтачивали Альянс изнутри.
Вопреки всему, это сражение закончилось гибелью виера, и на их остывающих телах стояли воины трех народов, так до конца и не верящих, что все завершилось. Что они выжили, а порождения пустоты издохли все до единого.

Спасти Адмирала
Со Скорпом

Ветер буйствовал. Шлюпка, отправленная ветроплавами с «Серебряного Стража», ждала у борта, намертво прицепленная к нему канатами и двумя баграми в руках матёрых офицеров из числа ветеранов, на которых и до сегодняшней битвы смотреть было страшно. А теперь – и подавно. Лица, все в шрамах, нахмуренные и суровые, при виде израненного, беспомощного лорда-командующего, запятнанного кровью – своей и чужой – стали бледнее мела. Предводитель Кароносоцев нёс Седуна бережно, словно отца родного. Да и было ли хоть что-то у них всех, у тех, кто воевал уже не первый год на границе, отбивал налёты пиратов, сглаживал промахи головотяпов или развивал успехи храбрецов, что-то дороже и кто-то ближе – был ли, чем этот бледный, любивший ругнуться и выпить, свой, как закадычный приятель из ближайшей таверны, надёжный, как скала на пути реки, седой мужлан с окладистыми бакенбардами?
- Везите осторожнее. Шлюпка выдержит? – с тревогой осматривая скрипящие борта, осведомился рыцарь-капитан. – Демоны, ещё какая гадость… Отобьётесь?
- Костьми ляжем, - буркнул один из стариков, укладывая на дно шлюпки бесчувственное тело. – И глотки перервём. Хоть им, хоть себе.
- Себе не надо. Неситесь, попутного ветра.
- Куда уж попутнее. Не боись – довезём и отдадим лично в руки.
Шлюпка отчалила. Вихрь тут же подхватил утлое судёнышко и попытался рвануть ан себя, но мигом подоспела помощь – с боков, сзади, спереди шесть рыцарей-Несущих подогнали своих грифонов, которые пернатым облаком облепили перевозчиков, корректируя курс.
- Справятся. Серый, погнали отсюда! – Зегенхайм похлопал подлетевшего птицельва по холке. Тот лишь издал звук, похожий на что-то среднее между карканьем и стрёкотом, требуя скорее убираться из опасного места.
Буря начинала постепенно утихать. Оставалось надеяться, что ветроплавы и правда сумет добраться достаточно быстро, пока снова не появятся демоны… А они должны были пяовиться. Если только не погибли все.
«А если погибли – то что? П-п-победа?»
Сама мысль о возможности такой победы казалась безумней страха поражения. Вот так, взяли – и победили? Ценой невероятных жертв, страшного кровопролития, огня и лидиума, великих воинов и магов, сложивших головы в воздушной и наземной сече – одержали победу, которая прежде удалась только Богам?
Рыцарь тряхнул головой. Даже если так – думать об этом потом. Только когда они в сто, двести, триста и четыреста пятидесятый раз прочешут весь город, а за ним и весь мир в поисках уцелевших уродов!
Серохвост сорвался с места, унося рыцаря и его спутников вниз.
- Выживет! – кажется, за спиной кричал Кормак, но было уже не разобрать.
Выживет. Выживет. Выживет…
Стук в мозгу. Жёсткий, чёткий, как последнее слово в дуэли.
ВЫ-ЖИ-ВЕТ.
С флагмана, могучей глыбой висевшего над городом, вновь подали сигнал к общему сбору. Лорд-Адмирал требовал всех выживших всадников на к себе на борт. Туда же, как можно было разглядеть, причалила и спасательная шлюпка, к которой тут же подбежало несколько воинов, аккуратно поднявших тело Командующего и переложивших его на носилки.
- В каюту?
- Ни в коем случае! - Альдоф резко мотнул головой, склонившись над телом Данатора. - Врача сюда! Быстро.
Судовой лекарь, по счастью бывший водяным магом, подоспел со всей возможной поспешностью. В руке он держал чемоданчик с инструментами и лекарствами.
- Его Превосходительство? - Волитар поджал губы, осматривая тело, и достал нож, быстро разрезая мундир и рубаху Эльмара. - Какой ужас, какой ужас.
Он бегло осмотрел тело Командующего, запоминая раны и переломы, после чего забрался в чемоданчик, и извлек небольшой пузырек с мутноватой жидкостью внутри.
- Что это такое?! - Перехватил его руку Стерн. - Отвечай.

- Адмирал, довольно! - Негодующе потряс головой старый волитар. - Если вы хотите, чтобы он выжил, не мешайте мне работать! Это крепчайшее снотворное!
- Но, зачем ему - он и так без чувств, - Альдоф заподозрил неладное, а поскольку он чувствовал себя виноватым в том, что случилось с Лордом-Командующим, то хотел сделать все возможное для его спасения.
- Если он придет в себя в таком состоянии, - с нажимом ответил доктор. - То велика вероятность смерти от болевого шока.
Сказав так, он аккуратно влил в рот Данатору свой настой, и подождав некоторое время, прислушался к его дыханию - оно несколько выровнялось, хоть и оставалось слабым.
- Принесите мне крепкие веревки и прямые доски, - велел он солдатам, окружившим раненного командира, и наблюдавшим за происходящим.
С громким лязгом и клёкотом на палубу меж тем опускались рыцари из числа Несущих. Один за другим - и разумеется командир в числе первых.
- ну что там? - гаркнул было, срывая шлем, капитан, но при виде работы целителя осёкся и лишь отошёл в сторону, уткнулся спиной в мачту и сполз, лязгая доспехами: достаточно громко, чтобы было слышно даже сквозь бурю. Обычно Рейнальд Зегенхайм так себя не вёл - берёгся от лишних звуков, даже в своих любимых синих доспехах.
- Альдоф? Лорд-Адмирал! - полупроворчал-полукрикнул рыцарь, откладывая в сторону булаву и стягивая перчатки. По лбу великана струился пот - на ощупь совсем холодный, да и сам воитель был бледнее призрака. Только усы топорщились в стороны, как у сытого кота: до отчаяния было ещё очень далеко... Просто первый раз за долгое время, за всю эту жуткую ночь навалилась откуда-то из-за спины усталость, пригибая к палубе, как камни - утопленника ко дну.
- А, Рейнальд. Молодец, - Стерн вяло улыбнулся. - И зачем он только полез в трюм? Зачем вообще покинул флагман?!
- Он всегда так делал, помнишь же. Иного и ждать было нельзя. за нашими спинами не прятался. Эх, адмирал-адмирал, сколь друзей ты потерял... Вытянет. Он всегда вытягивал - не первое ранение, - рыцарь потянулся и прикусил губу. - Устал. Как выжатый лимон. Куда уж там оркам-то?..
- Помню-помню, вот только - теперь у нас нет Командующего! Ты понимаешь, Зегенхайм - у Альянса нет Командующего! Если бы подох я или ты - это можно было бы пережить! Но без Данатора нет армии.
- Командующий жив - и это только во-первых. Во-вторых - кто принимает командование после гибели? не может быть, чтобы это не было учтено, даже такая дубина, как я такое понимает сразу, - Рыкнул рыцарь. - Кто следующий?
Стерн несколько мгновений молчал, а затем хмуро произнес:
- Я. Вот только, без Жезла - это просто должность.
Он помнил, с каким ликованием народ встречал Эльмара, принявшего Жезл Командующего. Вся Столица воспряла - у Альянса был Лорд, был Командир, более достойный, чем изменник Солидор. Теперь же этот командир лежал на носилках.
- Ну, хватит, - Альдоф мотнул головой, отгоняя неприятные мысли. - Я принимаю командование. Адъютант, объяви офицерам, что я встаю во главе Армии и Флота до окончания боя.
- Так точно! - Молодой волитар, встречавший до этого Зегенхайма, поспешил выполнить приказ.
- Будь он в сознании - он бы гордился... Знал, ради кого рискует, - буркнул в усы полукровка-рыцарь. И снова прикусил губу. Словно сам убеждал себя в собственной правоте.
- Милорды, - окликнул их лекарь-волитар, совершенно незаметно подкравшийся сзади. Вид у него был уставший и расстроенный. - Я сделал все, что мог.
- И как он? - Стерн едва подавил желание сгрести врача за воротник.
- Я остановил кровь и вправил переломы, но состояние тяжелое. Здесь я уже ничем больше помочь не смогу.
- Шансы на выздоровление... какие? Если да - как скоро?
От себя добавил "кароносец".
- Не хочу зря обнадеживать, - ограничился пространным ответом маг. - Ему нужно в госпиталь. Срочно - там есть все необходимое, чтобы поддержать его жизнь.
- Альдоф, бот ещё на ходу, ведь так? Если да - переправить туда и мигом в госпиталь. Другого шанса может и не быть, если эта летающая мерзость вернётся.
- Может стоило тебя Адмиралом сделать, - сквозь зубы улыбнулся Стерн. - Быстрее меня соображаешь! Эй, подготовить "Пегаса"!

Самый преданный из ее слуг

Когда все началось, Астрион ощутил себя забытым и бесполезным. Находясь в госпитале – теперь полевом, наскоро устроенном на одной из площадей города, - он мало чем мог помочь собратьям в их яростной атаке на Столицу Альянса. Будь он возле кого-то из полководцев – то заставил бы отдавать пагубные для армии приказы, будь рядом могущественные маги – и он сделал бы из них своих послушных марионеток, готовых нанести удар в спины товарищей по оружию. Но рядом были только чудом пережившие покушение лекаришки, на которых не хотелось даже тратить времени.
Салем Уинтроу со скучающим видом занимался ранами какого-то бедолаги, сумевшего пережить нападение охотника – парню оторвало ногу, так что судьба его явно была незавидной, но хиетра барона попросту убивал время, обрабатывая его рану, в то время, как сам Астрион терзался бездействием. Конечно, он был достаточно благоразумен, чтобы не совершать опрометчивых поступков, свойственных детям Элокхая, но и прозябать среди подыхающих выродков Четверых, в то время, как решается судьба его народа было превыше всяких сил.
Сражение подходило все ближе к городу. Виера один раз даже удалось проникнуть на улицы Верхней, но каким-то непостижимым чудом их атаку смертные отбили. Теперь же, жалкие крохи флота, хорошо заметные Астриону на фоне черного неба, отступали под ударами крылатого воинства демонов – еще немного, и улицы вновь наполнятся радостным стрекотом его родичей, истребляющих поганый род Четверых. Надо было лишь немного подождать…
«НА ПОМОЩЬ!!! УМОЛЯАААААЮУУУУ!!!»
Ее голос. Ее искренняя, полная муки мольба ворвалась в разум Астриона, изгоняя все прочие мысли, прося и требуя, чтобы он немедленно бросился на помощь той, которой беззаветно служил тысячи лет. Всего несколько мгновений потребовалось ему, чтобы осознать, сколь великая опасность грозила его герцогине, и как мало он мог с эти сделать, но остаться равнодушным к ее зову барон не мог. Он – владыка Подчинения, сам вынужден был подчиниться госпоже, и приложить все силы, дабы вырвать ее из лап самого могущественного существа, какое когда-либо появлялось в мире.
«Астрион, мы же погибнем! – Уинтроу сумел сохранить здравомыслие, не смотря на все давление, оказанное на его разум волей демона. – Не вздумай! Нет, ты ведь столько раз предупреждал ее».
«По другому нельзя, Салем, - с нажимом ответил барон. – Выбора нет».
Доктор поднялся, вопреки собственным желаниям, и медленно, пошатываясь пошел к ближайшему переулку. Воин, стоявший на карауле у госпиталя, попытался его остановить, но лишь взглянув в глаза одержимому, застыл ошеломленный и не способный произнести ни слова. Уинтроу прошел мимо него, и, завернув за угол, побежал, что было сил.
Астрион чувствовал, какую боль испытывает Акаша, как щупальца Наместника рвут на куски ее дивное тело, как ярость Перворожденного убивает саму ее сущность. Он не мог позволить себе медлить! Человеческое тело было слишком несовершенным, слишком медленным и слабым. И он принял решение.
«Прощай, Салем».
«Нет, Астрион, не позволяй ей…»
Было уже поздно, черный силуэт отделился от фигуры доктора, подобно тени, и выдохнувшийся старик устало опустился на камни – без демона он сразу ослаб.
«Ты был хорошим хиетра, преданным, - прошептал на прощание барон. – Мне будет тебя не хватать».
«Вернись! Не бросай меня так! Я же умру!»
- Астрион! Вернись! Вер…. вер… нись…
Салем кричал в пустоту, едва не срывая голос, но ответа не было – демон уже находился далеко, на самой окраине Столицы. Огромный крылатый таракан вылетел из города, спеша помочь Герцогине, ибо лишь в том, чтобы услужить ей состояла вся радость его существования. Приказом, известным лишь ему одному, Астрион отозвал своих детей из сражения, как раз тогда, когда судьба Флота Альянса уже висела на волоске, ведь ему нужен был каждый виера, дабы сражаться с Наместником.

Темная схватка (Скорп, Тельтиар, я)

Экаделл ждал. Он всегда умел ждать и действовать в нужный момент, в точности исполняя приказ своего господина. Ну а когда такового не поступало - то он предпочитал просто ждать.
Но сейчас ожидание было хуже битвы - потому что, расширив восприятие, Барон Скалы осознавал, что происходит с его собратьями. Скамах погиб - и это вызвало лишь удовлетворение, смешанное с иронией: надо же, так презиравший смертных пал от их руки...
Но затем в восприятие ворвалась гибель Найшара - и вот это было неожиданно больно. По характеру Бароны Скалы и Пламени были едва ли не противоположны - но всегда, как ни странно, отлично ладили.
Второй бой бушевал такой энергией, что Экаделл даже и не подумал приближаться к месту схватки... но с изумлением почуял мощь врага, которого считал давно мертвым. Как?! Как он выжил, во имя Отца? Как...
Однако третья вспышка в ощущении смыла изумление и ярость - потому что небеса расколол двойной гром: слышимый людям, и ощутимый виера, знак гибели многих... и величайшего искусственного оружия за всю историю.
- "Левиафан"... - не веря своим глазам, невольно произнес вслух Экаделл, видя, как рушится с неба летучая крепость. Стремительно сменялись чувства: изумление, бешенство, невольное восхищение теми смертными, что сумели сотворить такое... а последним стало стойкое желание действия. Бароны сегодня гибли один за другим, и Экаделл не намеревался пополнить их число, лишив своего Герцога помощи.
А затем пришло иное ощущение - древнее, но невероятно знакомое, которое нельзя было спутать ни с кем другим. Вопль бьющейся в страхе Акаши наложился на злорадный ужас, источаемый Наместником; Экаделлу хватило доли секунды, чтобы все осознать, отбросить вопрос "как?", понять, кому помогали Скамах и Шекарра, и рвануться в сторону Герцогини.
Акаша не была его повелительницей - но она была на стороне Нагриаша и Элокхая. Она была верна Рожденному Сном - а Барон Скалы был верен делу виера.
Иначе он поступить не мог.
Что мог бы противопоставить один барон Наместнику? В открытой битве - ничего. Однако Экаделл, не отличавшийся боевым мастерством Найшара, не дожил бы до этого дня, атакуй он всегда в открытую; стремительно приближаясь, наполовину погрузившись в землю, он сосредотачивал доступную ему силу - и нанес удар, воспользовавшись тем, что враг увлекся Герцогиней.
Прямого удара не было. Просто земля под Наместником расступилась - а стены образовавшейся ямы скрутились со всей яростью, которую только мог вложить в свой порыв Барон Скалы.
Сам он слился с землей так, как только было возможно, стараясь остаться незаметным.
Кха'Ша'Раа вознесся над твердью, едва та начала распадаться под его могучим телом, и потянул за собой Акашу, точно на крючьях, висящую на его тугих щупальцах. Ее крылья трещали, готовые пораваться в любой момент, и потому еще два щупальца оплели изувеченное тельце Герцогини, сдавливая в жестоких объятиях.
"Экаделл здесь, господин! - Склубились тени возле десятиглазой головы Наместника. - Я его чувствую".
Барон Теней неотступно сопровождал повелителем, и следил за всем, происходящим вокруг - от его зорких глаз и чутких ушей ничто не могло скрыться.
"Шекарра! - Эхом откликнулся громоподобный голос Первого виера. - Пришло время тебе проявить свою верность!"
"Да, господин..." - эхом ветра пришел ответ.
Барон Ветра откровенно наслаждался тем, как Наместник обрушился на бывших владык. Он сомневался, что Экаделл сумеет хоть что-то сделать - но давать ему даже шанса он не собирался. Шекарра слишком хорошо знал своего коллегу, и понимал, насколько опасен расчетливый ум Барона Скалы.
Черный ледяной ветер хлестнул по земле вокруг, нащупывая твердую мощь Экаделла. Шекарра уже знал о гибели Скамаха - но был уверен, что сам в схватке с Бароном Скалы одержит победу. В конце концов, разве он - не быстрейший из Баронов Искажения?
Экаделл подавил раздражение: он хорошо скрывался, но Шекарра слишком быстро воспринимал все вокруг, был способен прочитать такую маскировку... в конце концов, из всех баронов Нагриаша именно он был наиболее сведущ в этом ремесле.
Проклятье...
Но что оставалось делать?
Клинок, похожий на гигантское лезвие из черного обсидиана, вспорол ветер; Экаделл нанес удар предельно точно и быстро, надеясь сразить врага одним выпадом. Любимая тактика, практически всегда работавшая... но, увы, не подействовавшая сейчас.
Шекарра всегда был самым быстрым - и он сместился в сторону, совсем чуть-чуть, в последний миг - но избежал смертельного удара, прошедшего на расстоянии волоса. Это была уже его собственный любимый метод: пропустить выпад мимо себя, дать врагу потеряться в инерции собственного удара - и нанести свой, обрушивая вихрь молниеносных ударов.
Так случилось и на этот раз. Лезвия черного ветра вспороли темноту, обрушиваясь на черный монолит, составлявший тело Экаделла.
Барон Скалы ответил: он мог не блистать в атаке, но обороняться умел превосходно. Щиты непроглядной тьмы взметнулись навстречу сотне изогнутых клинков ветра, отбивая и раскалывая оружие Шекарры; Экаделл угадывал каждый выпад, противопоставляя ему совершенную защиту.
"Я помогу, Герцогиня, - звенящая темным камнем мысль метнулась к Акаше. - Чем сумею".
Акаша не ответила. Сил говорить и кричать в исковерканной сути властительницы демонов уже не оставалось.
Но оставались силы для другого. пусть и немного.
Кейрати не раз в былые времена пользовался даром своей покровительницы. Пришла пора изведать его и Барону Скалы.

Скорость. Сила. Стремительность и порыв. Страсть, воодушевление, и снова - скорость,с корость, скорость! Дарить своими силами Акаша умела щедро, и даже терзавшая тело Герцогини боль не огла помешать ей сделать это для тех, кто готво был сейчас биться в её защиту.
Златоглазый, что когда-то спас - теперь предал.
Новые пустотные щиты.
Теперь - Экаделл. Кто следующий? какая разница! Лишь бы вернулся Отец! Он по заслугам воздаст тем, кто сумеет пере...существоавать эту жуткую бойню! И Акаша безумно хотела быть в их числе.
"Сопротивляешьcя. Не хочешь принять неизбежное? Смирись, и заплати за свою измену".
Сам голос Наместника подавлял волю и заставлял любого чувствовать себя ничтожным на его фоне. Его щупальца давили и душили Герцогиню, его когти разрывали ее тело, и словно сотня жадных ртов впивались в плоть, высасывая из нее все соки, самую ее сущность, не желая останавливаться, пока Акаша не будет опустошена до последней капли. Он мог просто убить ее. Мог, но не хотел. За семь сотен лет, Наместник изголодался, и теперь младшая из детей Отца должна была стать его пиром.
Неожиданная помощь оказалась весьма кстати - Экаделл понимал, что защищаться от ударов врага он может... но чего стоит совершенная защита, когда нет шансов перейти в нападение?
И благословение Герцогини пришло вовремя - Барон Скалы уже еле поспевал за вихрем сыпавшихся на него выплесков черного ветра, понимая, что вскоре у него не останется возможности защищаться. Но теперь в монолитные тени вливалась скорость Акаши - и мощный стремительный удар вспорол воздух.
Шекарра едва успел отпрянуть: шесть копий ударили одновременно, и Барону Ветра потребовалось все его проворство, чтобы увернуться от матово мерцающих наконечников.
"Предатель," - проронил Экаделл, переходя в наступление и перетекая в боевую форму.
"Предатели - те, кто отступился от Наместника! - прошипел Шекарра, тоже меняя обличье, приобретая сходство с вытянутым, изломанным антрацитово-черным насекомым. - Те, кто пошли за Герцогами - которые изменили первыми!"
Барон Скалы не ответил. Вместо слов последовал новый выпад.
Двое баронов за его спиной вступили в смертельную схватку. Наместник чувствал их ярость и злобу, ему нравилось то, что происходило, но еще больше нравилось ему истязать предательницу. Его щупальца подняли ее над землей, напрягаясь тугими канатами - тонкие, изодранные крылья Герцогини лопнули, повиснув оборванными лоскутами, но конечности Первого сомкнулись на ее теле, давя и сминая. Несколько щупалец с острыми когтями впились в ее плоть, раздирая ее и отрывая куски, которые после исчезали во многчисленных глотках Наместника. Его зубы вонзились в бок Акаше, выдирая мясистый кусок и проглатывая его. Тяжелые клешни прошлись по ее лапкам, укорачивая их, и заставляя биться в агонии.
Наместник пожирал ее, кусочек за кусочком, продлевая трапезу, которой он так ждал эти семь сотен лет, казавшихся вечностью в лидиумной тюрьме.
НЕТ! УБЛЮДОК! ВЫРОДОК! МРАЗЬ! ТЫ ХУЖЕ ЧЕТВЕРЫХ! НЕТ... Н-Н... Н-НЕ НАААДО!!! - демонесса рыдала, пытаясь как-то вырываться. Чудовищная боль, агония последних моментов существования надрывала остатки искалеченного нефецитным взрывом разума и истязала страшнее, чем мог бы придумать, наверное, даже Элокхай или наилучший матсер пыток и мучений - Набради. Каждая капелька Пустоты, из которой состояла Акаша, проклинала Наместника и в то же время рыдала, вспоминая тот миг, когда решилась она на предательство, так озлобившее Первого Сына.
НЕТ! ПРЕКРАТИ! ОТЕЦ УНИЧТОЖИТ ТЕБЯ! НАВЕКИИИИ! ПРОШУ, СМИЛКЙСЯ! НЕТ!! ПОЖ... ПОЖАЛУЙСТА! - она слышала хруст, которого не было, и стон, которого не могло быть. Если бы Катрина Аш была сейчас жива - она могла бы удивиться, как похожи эти стоны и рыдания на те, что издавала она сама в день, когда отвернулась от Четверых и откликнулась на зов Пустоты...
мерть уравнивала всех. Даже - и особенно - такая жуткая.
- ОТЦА НЕ БУДЕТ, ИЗМЕННИЦА! - У щупалец, сжимавших ее тело появились наросты, похожие на зубья пилы - они врезались в Акашу, все глубже и глубже, терзая каждый дюйм ее естества. - ТЕПЕРЬ Я - ОТЕЦ! ЭТОТ МИР, ВСЕ ЗДЕСЬ - МОЕ!
Несколько когтей стегануло Герцогиню по голове, а затем щупальце накрыло ее морду, выдирая потускневшие глаза и давя их. Раздался громкий, торжествующий смех Наместника, более похожий на горный обвал. Он продолжал давить. Мять. Рвать. Кромсать. Поедать. Время было не важно - лишь месть в полной мере имела значение.
Но затем поток чистого, всесокрушающего звука обрушился на Первого среди виера, и он дернулся от боли, извергая поток проклятий. Его щупальца и отростки ослабили хватку, едва не выпуская жертву. Крикуны парили над ним - летучие тараканы, исторгавшие все тот же вопль, который так хорошо ломал корабли Альянса. А во главе этих предателей находился самый большой таракан - барон Подчинения.
- НАСЕКОМОЕ! МРАЗЬ!
Щупальце взметнулось, рассекая воздух - проносясь мимо детей Акаши. Пустотные лезвия срывались с этого отростка и прознали их тараканьи тела - и на землю посыпался град мертвых виера, пытавшихся защитить свою госпожу.
- ВСТАВШЕМУ ПРОТИВ МЕНЯ - ЛИШЬ ПОГИБЕЛЬ!
Оглушающий вопль, смявший одну из морд Наместника стал ответом Астриона. Крикуны вновь выстраивались позади него, чтобы совместно ударить по самому страшному из кошмаров Фераев... но щупальца оказались быстрее. Два удара крест накрест рассекли ажурные крылья барона и ударили его об землю. Таракан задергал лапками, пытаясь перевернуться на брюхо и вскочить, но несколько теней оплели его, подобно цепям, крепко прижимая к тверди.

"Как глупо, - вкрадчиво произнес возникший перед ним Ваати. - Будь с нами сейчас, твоя Герцогиня обречена".
"Будь проклят, предатель".
Острое теневое лезвие, созданное бароном Теней вошло в брюхо его сородича, причиняя ему жуткую боль.
"Будь с нами, Астрион, - повторил Ваати. - И правь миром. Или сгинь навеки".
Где-то за ними тени поднялись стеной, окружая немногочисленных крикунов - те отбивались, но было понятно, что участь их решена.
Шекарра ускользнул: с Бароном Ветра мало кто мог поравняться в скорости, даже Найшар ему уступал. И потому вначале сцепились лишь два барона - но несколькими мгновениями позже пришли в себя и рванулись в бой тени. Их было много: заметивший опасность Экаделл оценил их в пять-шесть сотен; младшие предатели сплетались воедино, сплавлялись в более крупные фигуры... и нападали, по нескольку за раз, стараясь не мешать друг другу. Барон Скалы мгновенно осознал угрозу... и даже не столько себе, сколько собственным намерениям. Тени его не пугали, однако же Шекарра был сравним по силе; и вместе они могли если и не победить - то задержать его, дать Наместнику время, за которое он расправится с Акашей.
Виера не могли позволить себе потерять еще одного герцога. Но рваться на них в атаку - значит, подставляться под удар, причем даже не отвлекая Первого.
Барон Скалы осознал это за считанные мгновения - и мгновенно поменял стиль боя. Стремительный хлещущий удар Шекарры - четыре удара, нанесенных почти одновременно - отразили два непроглядно-черных щита. В следующую секунду на Экаделла обрушились яростные тени... и встретились с неожиданно жестоким сопротивлением. Монолит теней ощетинился клинками, бешено перемещавшимися и вертящимися вокруг барона; аналитический разум Экаделла работал на полную он в мгновение ока оценивал поведение врага, и подбирал удар, который действительно мог пробить его собственную защиту, сразить и рассеять. Как ни странно, но тени сами помогли - сливаясь вместе, они становились сильнее... но и бить по ним было проще.
Шекарра яростно зашипел, и сам кинулся в бой. Лезвия леденящего черного ветра хлестали по камням, барон-отступник то расплывался черным пятном, то вновь возвращался в боевую форму. И это изматывало - Барон Ветра бил куда сильнее и опаснее теней, и сражаться одновременно с ним и сотнями младших было... непросто. Особенно при утекающем времени.
Экаделл потянулся в глубины памяти - к знанию, созданному тысячелетия назад, и никогда еще не применявшемуся. Об этом и другие бароны не знали - только Нагриаш. Оружие из категории "на всякий случай".
- СМИРИСЬ, ТВАРЬ.
Его голос вдавливал ее той же силой, что пользовались крикуны, только во много крат сильнее. Акаше было не выскользнуть их смертоносных объятий - зубы Наместника впивались в нее ядовитыми поцелуями, одаривая болью и страданиями. Он был - ими. Ими всеми, ибо он был первым среди виера и обладал теми силами, какие не мог постичь более никто.
"Акаша умрет, Астрион - ни ты, ни кто другой этого не изменит, - Ваати вогнал еще одно лезвие в распятого на земле барона. - Будь же благоразумен, займи сторону победителя".
"Ты предал Герцога, - простонал его пленник. - Предал самого Отца. Когда он восстанет, тебе не будет прощения".
"Он не восстанет".
"ИЗМЕННИК!"
Голоса его детей - теней! - сплелись в яростный хор. Те, кто удерживали Астриона, внезапно бросились на своего господина, сливаясь в боевую форму. Барон опешил от неожиданности... от того, что его киэлой посмели поднять на него оружие. Да как они посмели?! Несколько лезвий метнулись к Ваати, но распороли лишь пустоту, когда тот слился с ночной тьмой и возник позади нападавших. Его ладони обратились в ножи, рассекающие воздух и плоть неблагодарных детей.
"Ах, вот ты как, - он вновь обернулся к Астриону, успевшему подняться на лапы. - Мутишь разум моим теням!"
"Каждый делает то, что умеет".
"Тогда ты умрешь во славу Господина!"
Ваати ринулся на него, однако из пасти барона Подчинения вырвался дикий крик, отшвырнувший мятежника назад. Мелькнуло два лезвия, подсекая ноги таракана, и барон Теней вновь восстал, проступая из мрака едва видным силуэтом. Несколько теней обхватили Астриона за лапы, не давая ему сдвинуться с места.
"Поначалу я хотел, чтобы ты вдоволь насладился мучениями этой твари - Акаши, - прошипел Ваати, подлетая ближе. - Но ты ведь не будешь просто смотреть, а мне дороги мои дети. Ты слишком верен той, кто не заслуживает такой верности".
Барон Подчинения вновь распахнул пасть, желая сразить оказавшегося совсем рядом врага, но тени сжали его могучие челюсти. Тени оплели его всего, не давая даже сдвинуться с места. Ваати перевел взгляд в небеса, совсем недавно полные жужжаших тараканов.
Все твое потомство мертво. Какая жалость".
Теневой клинок вошел в лоб Астриону, несколько раз провернулся и разлетелся на тысячи осколков, пронзивших разум барона. А затем, когда тот осел, испуская дух, Ваати позволил теням разорвать его тело в клочья.
- ААААААААААААААААА!!!!!!!!
Последний крик разрываемой герцогини потряс даже могучие щупальца Наместника. Чудовищная мука взорвала сознание и искалечила сущность Акаши окончательно, и то, что было ещё недавно одной из трёх величайших вера-детей, предавших Первого Сына, обратилось аморфной массой, медленно перетекавшей теперь в Наместника, отдавая ему силу, власть и остатки жизни... но - не всё только ему.

Чувствуя близость Экаделла, Ашака в последнем вопле выплеснула всю свою мощь, что смогла сохранить до конца - в дар Барону Скалы. Пусть её сущность и была уничтожена, ничего - если восстанет Отец, это не будет иметь значения.
А что будет? Месть! И месть Акаши началаь уже сейчас. Великий Экаделл всегда был надёжен и верен, но никогда не был быстр.
Теперь - мог быть - и должен был быть. Быстрее лавины, быстрее летящего снаряда катапульты. Скорость и страсть последнего проблеска великой виера хлынули к служителю Нагриаша приливной волной. Последним даром той, что пленяла разумы и сердца веками... и что теперь погибла и стала пищей вырвавшегося колоса Пустоты о десяти алых глазах.
Акаши больше не существовало.
Очень давно, когда никого и заподозрить нельзя было в предательстве, Экаделл разработал и создал оружие, которое лучше всего работало против других виера. Причем не младших - против них особые приемы баронам не требовались - а именно равных по силе. Зачем? Пожалуй, из стремления всегда быть готовым ко всему, что может преподнести судьба. О своем проекте Барон Скалы сообщил только Нагриашу; тот одобрил, изучил метод, и, насколько было известно барону, никогда его не применял.
Как и сам Экаделл.
И вот сейчас он воззвал к почти забытому знанию, понимая, что без него в этой схватке не обойтись, сосредоточившись на тех, кто вокруг, нападает со всех сторон... и именно это было выгодно. Обратить замысел противника себе на пользу: в любви к этой тактике Экаделл и его Герцог были полностью едины.
Стремительное движение - даже слишком стремительное, несвойственное обычно неспешному Барону Скалы. Однако в нем сейчас звенела мощь Акаши, дар умирающей Герцогини - и он пользовался им на полную, вкладывая в движения невиданную ранее скорость.
Тени разлетелись в разные стороны, сметенные черным смерчем, в который обратился барон. Шекарра, уловивший переход силы, с ужасом осознал, что сейчас Экаделл равен ему по скорости... а защищаться Барон Ветра умел хуже, и знал, что под градом расчетливых и ныне молниеносных ударов не выстоит. У него было лишь одно преимущество: Экаделл скорость получил только что, а вот Барон Ветра владел ей с рождения. Он куда лучше умел маневрировать и мыслить на сверхвысоком темпе - и именно на это сейчас и рассчитывал.
Воззвав ко всей своей скорости, Шекарра рванулся с места, размазался стремительным ветром. Маневр - удар Экаделла проходит мимо. Второй - черное лезвие опять промахивается. В душе Шекарры вспыхнуло предвкушение; всю силу набранной скорости он сосредоточил на острие ставшего почти материальным клинка. Один удар - но который пронзит Экаделла насквозь. Один выпад - и...
И лишь когда Шекарра пошел на этот выпад, он осознал свою ошибку, понял, что недооценил расчетливость Барона Скалы. Предыдущие удары не были промахами - они просто заставляли его уклоняться в нужную сторону, выйти именно на то направление удара, которое нужно было врагу. Экаделл очень хорошо знал своих собратьев - и прекрасно понимал, как загнать их в нужную позицию.
А понимание Барону Ветра принесло то, что распахнулось перед ним. Черный монолит теней вдруг обернулся исполинской пастью, воронкой, усаженной бритвенно-острыми тяжелыми клыками во много рядов - и эти ряды вращались со скоростью ветра. Собственный темп сыграл с Шекаррой смертельную шутку - он не успел ни остановиться, ни изменить направление удара... и влетел в эту воронку, мгновенно сомкнувшуюся вокруг него.
Вопль перемалываемого чудовищной силой Барона Ветра был едва ли не страшнее крика Акаши - до последнего мгновения он не мог поверить в собственную гибель, пытался вырваться... тщетно. Ловушек Экаделла можно было избежать, но для тех, кто в них попал, выхода не было.
"Воронка" и была изобретением Барона Скалы - позволявшим не только уничтожить виера, но и впитать его силу. А Экаделл знал, что сейчас ему понадобится вся доступная мощь - чтобы сделать хоть что-то.
Предсмертный вопль еще не успел затихнуть - а барон уже рванулся с прежней, дарованной Акашей скоростью, к теням. Жуткие воронки открывались по всему телу - и дети Ваати, следовавшие прежнему приказу и кидавшиеся в атаку, попадали в них, бесследно исчезая, перемалываясь, впитываясь в тело Экаделла. Он прошелся по младшим виера так же, как его собратья косили людей - но цель у получившего легкость ветра монолита была иной.
Убийца той, кого он не успел защитить.
Ках'Ша'Раа обернулся с некоей неторопливой стремительностью, на которую был способно лишь существо, обладающее его непостижимыми силами. Пять глоток рассмеялись в унисон и щупальца метнулись к черному шторму, отряхивая остатки пепла, еще недавно бывшего Герцогиней.
- ШЕКАРРА РАЗОЧАРОВАЛ МЕНЯ, - прогремел его голос. - ПОЧЕМУ ВЫ ВСЕ ТАКИЕ ЖАЛКИЕ?!
Его щупальца в полете обрастали шипами и лезвиями, должными искромсать Экаделла, как если бы он был тряпкой, а не бароном Скалы.
Барон не ответил: как обычно, он рассчитывал и оценивал ситуацию. Выиграть бой шансов практически не было: возможно, встреть Экаделл в полной силе Наместника, когда тот только-только освободился... тогда да, был бы небольшой шанс. Сейчас возможность на выживание Экаделл оценивал здраво.
Но это был не повод отступать. Чем больше сил потратит Наместник - тем меньше шансов будет уже у него сорвать замысел Нагриаша. И кроме того... Понятие мести виера было знакомо очень хорошо - и за погибших он собирался мстить; тем более, что при всех нынешних смертях новые убийства, творимые Наместником, лишь ослабляли его же народ. Это было... недопустимо.

Клыкастые щупальца встретили не менее клыкастые воронки: при всей мощи Наместника плоть его была сотворена по тем же законам, что и плоть других виера - и его можно было ранить таким оружием. Шипы и лезвия разлетелись в пыль, всасываясь в тело Экаделла; Барон Скалы сорвался с места, прибегнув к новообретенной скорости.
Доля секунды - и одна из воронок, отделившись от виера, рванулась к Первому Сыну, все с той же молниеносностью.
Пустотную воронку, созданную Экаделлом, встретил крепкий арканитовый щит, повисший на одной из конечностей Наместника - пусть Первый и был уверен, что барон не сможет причинить ему вреда, но не собирался рисковать. Один раз жалкие твари уже смогли заключить его на семь сотен лет. Обманом, хитростью и предательством. Этого не должно было повториться более.
Это было ожидаемо. В конце концов, Наместник был более чем опытен в бою, тоже знал своих собратьев... однако сейчас противник ему попался уступавший в силе, но не в умении рассчитывать действия. Экаделл понимал, что сейчас оставаться на месте нельзя: даром Акаши пользоваться надо на полную. Он и пользовался - теперь некогда монолитные тени обратились в размытую черную стрелу, постоянно менявшую позицию... и атаковавшую.
Казалось, что удары - те самые зубастые воронки, наиболее эффективное орудие против виера - обрушились со всех сторон. На самом деле их разделял промежуток - но лишь в долю секунды. Экаделл с ювелирной точностью направлял свои выпады в уязвимые места вроде лап... не забывая при этом и про корпус. Нынешняя скорость в сочетании с точным расчетом сводила возможность парировать практически к нулю.
Ках'Ша'Раа и не пытался уклониться от всех ударов. Щупальца откромсанными кусками падают на землю, и пусть - отрастут новые. Черные клинья болезненно впиваются в плоть - что с того, если он столетиями испытывал мучения от лидиума. Его враг считает, что может измотать сильнейшего из виера? Подобные мысли скорее подошли бы Залеру, а не рассчетливому барону Скалы. На что тогда тот надеется? Что Элокхай или Нагриаш вступят в бой?
- ПРИСЯГНИ МНЕ, ЭКАДЕЛЛ! - Потребовал Наместник, окружая свое тело арканитовым панцирем - удары барона дробили камень, но эта защита могла продержаться некоторое время. - И СТАНЕШЬ ГЕРЦОГОМ!
Ледяному, почти надменному молчанию в ответ мог бы позавидовать любой из высших виера. Каким-то образом Экаделл даже молчанием сумел показать, что даже не собирается заговаривать с противником. Он слышал предложение, какой-то частью рассудка обдумал его - но мысли о согласии не возникло. Барон Скалы никогда не стремился к власти, более того - он четко понимал, что не рожден для нее. И даже если бы он и согласился - то в вертикали "Рожденный Сном - Герцоги - Бароны" сменилось бы лишь среднее звено, оставив его самого, по сути, на прежнем месте.
Но главным было четкое, несгибаемое чувство верности. Таким отличался и Найшар - но если Черное Пламя, в принципе, мог бы послужить любому Герцогу или всем троим разом, то Экаделл был прежде всего верен Нагриашу. Он не сомневался в том, что Наместник его не пощадит - и потому путь Первого Сына был неприемлем.
На долю секунды замерев над Ках'Ша'Раа, барон вновь ударил - жестким, четко рассчитанным выпадом, в самый центр спины, кроша арканит, заставляя невольно двинуться вниз...
А затем вдруг оказалось, что внешне хаотичные метания Экаделла были продуманны и рассчитаны. И что, погружаясь в тени вокруг, он оставлял в них частичку восприятия, подчиняя себе и лишь выигрывая время до того, пока эти частицы силы не соберутся в нужном месте.
Прямо под брюхом Наместника - и одновременно с ударом сверху - взметнулись шесть черных столбов, увенчанных уже знакомыми воронками. Зубья стремительно вращались - и так же вращались сами столбы, которым предсмертный дар Акаши придавал скорость урагана. При таком темпе они вгрызались в арканит подобно сверлам - благо пределы прочности металла Пустоты Экаделл отлично знал - а удар сверху еще и помогал насадить Первого на них, не давая подняться вверх и избежать опасности.
Исполинское тело Наместника дернулось, словно поддаваясь несгибаемому напору Экаделла, но затем фигуру его окутала непроглядная тьма, в действительности состоящая из сотен осколков Пустоты, превращающей в ничто все, к чему они прикасались - в этом мраке растворились и сверла барона, и его каменные вихри, и лезвия.
Не осталось ничего, кроме Наместника, выбравшегося из своей скорлупы и раскинувшего щупальца во все стороны, собираясь изловить Экаделла, оплести его и притянуть на расстояние, достаточное, чтобы все пять зубастых ртов могли пожрать его тело, и прочувствовать, какова на вкус скала.
Барон Скалы никак не выразил разочарования - но и бороться не перестал. Наместнику пришлось принять пустотную форму, дабы сражаться с ним, это уже было достижением. Акаша не смогла оказать сопротивления, Астриону не дали добраться до врага - но Экаделл сейчас заставлял Ках'Ша'Раа драться, при этом хладнокровно отмечая то, что использует сам Наместник, как движется, как бьется... Он запоминал все - и действовал в соответствии с увиденным.
Экаделл знал, что долго невероятному темпу не продержаться. Акаша была мертва, и не смогла бы влить в него новую скорость, и барон уже чувствовал, как пока незаметно, но утекает ее сила. Что ж, в любом случае он намеревался биться до конца - и бился.

Тьма вокруг Наместника взорвалась сотнями осколков, повинуясь движениям не перестававшего кружить вокруг врага барона: Первый обращал чужие выпады в ничто - но и Экаделл был сродни этому "ничто", обращая его в оружие, направляя на противника. Он призывал и искаженную им стихию - камень вокруг подчинялся воле виера, дотягиваясь до Ках'Ша'Раа так, как мог, обращался в прах - но и этот прах барон делал оружием.
Сейчас вход шло все, что за долгие века Экаделл разработал и создал для схваток с народами Четверых и виера; даже хорошо знавшие его собратья-бароны изумились бы, видя, какой шторм силы он обрушивает на врага. Впрочем, для Шекарры возможности Барона Скалы уже стали смертельным сюрпризом.
Щупальца Наместника метались вокруг него, подставляясь под удары и отражая их, создавая некое подобие постоянно движущейся клетки. Да, Экаделл был быстр - но это была быстрота камня, стремительность горы. Он же был сотворен, чтобы подавлять и уничтожать любого, кто встанет на его пути. Он был Первым - остальные же на то и Младшие, чтобы признавать его неоспоримое могущество и трепещать при одном его немилостивом взгляде. Экаделл же сейчас зашел дальше других, посмев не только бросить ему вызов, но и сопротивлятся столь долго, что это сражение успело утомить Наместника.
Пустота, окружавшая его разлетелась в стороны тысячей осколков, способных обратить в ничто все, с чем они соприкасались. Неужели барон не чувствовал, что обречен? Или все еще надеялся на Герцога, который бросил их всех у Столицы?
Знай Наместник ответ - мог бы удивиться. Экаделл не ждал помощи от Герцога - напротив, он надеялся, что Нагриаш не придет. Схватка с Наместником давала ему лишнее время, и Герцог Искажения мог уйти из этой битвы и все же совершить задуманное... барон искренне хотел, чтобы его повелитель так и поступил.
На мгновение мелькнуло сожаление - был бы здесь Найшар... Он всегда считал, что погибнет в великой битве, и такую - схватку с сильнейшим возможным врагом - Черное Пламя наверняка бы счел для себя достойной. Но увы, Барона Пламени одолели иные противники, и Наместник достался ему. Вернее - ему самому досталась гибель в битве с Наместником.
Сила, дававшая скорость, утекала все быстрее – и Экаделл, понимая, что останется беззащитным через считанные мгновения, рванулся в атаку. Последнюю, отчаянную - но при этом по-обычному расчетливую, крушившую всю плоть Наместника на своем пути всеми известными ему методами.
Щупальца, выброшенные Ках'Ша'Раа, обвились вокруг тела Экаделла, стискивая, давя, дробя, ломая, продолжая тащить туда, где пять жутких морд на длинных шеях медленно сливались в одну гигантскую пасть, раскрывшуюся навстречу барону Скалы рядом острейших зубов и зияющей Пустотой за ними. Наместник намеревался проглотить врага, дабы показать, насколько ничтожным тот был в сравнении с Первым из виера.
Приближался конец, и Экаделл прекрасно понимал это. Впрочем, даже на пороге смерти он остался спокойным - и четко распределил все свои силы, вложив их в заранее продуманные действия. Три последние секунды жизни - и у каждой было собственное предназначение.
Первый миг - разум напряг связь, существующую между бароном и повелителем; где-то вдалеке вздрогнул Герцог, ощутивший последнюю прощальную мысль - и переданный в ней сжатый опыт схватки с Наместником, полный отчет о том, как тот ныне предпочитает сражаться.
Второй миг - полное изменение искалеченного тела, последняя молниеносная переплавка, обратившая тени, что были Экаделлом в истинный монолит - исполинский клинок бездонной черноты, столь острый, что он резал щупальца Наместника, позволяя высвободиться из захвата. Тени сжались до максимальной плотности - так, что даже чистой Пустоте потребовалось бы время, чтобы рассеять их.
Третье и последнее мгновение - гаснет разум, не давая Ках'Ша'Раа возможности по-настоящему насладиться победой, позволяя барону уйти по собственной воле и по своему выбору. И последнее усилие воли - пославшее освободившийся клинок-тело прямо в чудовищную морду Первого, с дистанции, с которой не уклонишься.
Барон Скалы ушел - но сделал это сам. Лишив врага удовольствия последнего удара, и оставив его за собой.
Из пасти Ках'Ша'Раа вырвался оглушающий возглас удивления, слившегося с негодованием, когда арканитовая глыба, мгновение назад бывшая Экаделлом, пробила его голову, выходя острием из затылка, и на излете опрокидывая всего Наместника. Клинок, выкованный бароном из самого себя глубоко вошел в землю, с грохотом пригвоздив к ней дергающегося колосса, раскинувшего щупальца.
Сотканная из теней фигура Ваати застыла над низвергнутым господином. Барон с ужасом смотрел на изувеченное тело могущественнейшего существа в этом мире и не мог поверить, что тот сражен. В самых жутких кошмарах он не мог даже вообразить себе, что Наместника можно победить... что он сделал неверную ставку в этой игре Фераями, и теперь Герцоги накажут его за измену. В алых глазах барона Теней отразился ужас, сковавший все его предательское естество... ведь это он, в угоду Наместнику сделал все, чтобы виера проиграли эту битву. И теперь, несомненно, близилось время расплаты за роковую ошибку.

Выжившие лишь чудом...

Когда все улеглось, и воины, сражавшиеся у рубежей Нижнего города наконец в полной мере осознали, какую великую победу одержали… и сколь великую жертву принесли их товарищи, павшие в бою с порождениями Пустоты – возле них медленно опустился «Пеликан», транспортный корабль Лорда-Генерала. Солдаты опустили трап и прокричали, чтобы выжившие несли на борт раненых и поднимались сами. Пузатое судно могло вместить несколько тысяч воинов, однако сейчас оно едва ли было заполнено на десятую часть – хмурые, израненные люди и волитары, ковылявшие на негнущихся ногах и едва державшие в руках оружие. Теперь когда горячка боя улеглась, они в полной мере ощутили, как истощило их это сражение. Последними, держать несколько увереннее и спокойнее, погрузились корлады.
Корабль медленно взлетел, и лишь тогда шкипер вышел в общую каюту, чтобы извиниться. Как выяснилось, он не смел нарушить приказ Лайвела Тэра пока шел бой, но затем все же решился спуститься и забрать выживших. Теперь они поднимались в Верхнюю – раненым нужна была помощь, а тех, кто еще мог сражаться, следовало определить к сборным полкам, состоящим из таких же выживших. Никто не знал, что предпримут дальше демоны – не смотря на то, что их крепость исчезла в ослепительном взрыве, а с небес они были низвергнуты Архимагом, высшие офицеры все еще опасались новой атаки, и потому желали использовать выдавшуюся передышку с наибольшей пользой.
Тем временем на одной из площадей Столицы, наименее затронутой сражением, собирались уцелевшие флотские солдаты и офицеры с погибнувших судов – в основном это были волитары, сумевшие аккуратно опуститься на мостовую или городские крыши во время кораблекрушений, но встречались и люди. Едва ли из вех них можно было собрать целый полк – так мало их было, но сейчас, когда каждый меч оказался на счету, и эта подмога могла стать незаменимой. Тем более, что остатки демонов все еще прятались где-то в городе, и их следовало выследить, пока они не предприняли новой атаки.
Лорда-Командующего, тем временем, аккуратно спустили на госпитальскую площадь, где передали в бережные руки лекарей. Крепкий старик стойко выдержал перевозку, и прогнозы целителей были весьма оптимистичными (насколько они вообще могли быть оптимистичными в такой ситуации) – жизни Данатора ничего не угрожало, да и ампутация конечностей не требовалась. Кто-то даже шепотом добавил, что в скором времени Командующий сможет вернуться к делам, если, конечно, на то будет воля Четверых.
Пока же дела армии решали двое наиболее высокопоставленных офицеров Альянса – Первый Лорд-Генерал Ларранк-старший и Первый Лорд-Адмирал Альдоф Стерн. Именно волитар, будучи командиром Небесного Флота, номинально считался заместителем Данатора, в то время, как к Ларранку отходило управление штабом. Впрочем, сам Стерн не чувствовал себя ни готовым принять такую ношу, ни достойным ее. Всю свою жизнь он делал армейскую карьеру, однако сейчас, заняв один из высших постов, осознал, что его опыта не достаточно – всякий раз, видя гибель подчиненных ему кораблей, он тяготился чувством вины, представляя, что будь на его месте более заслуженный флотоводец, все пошло бы по-другому. Теперь же, Стерн осознал и то, что ему не на кого положиться, кроме отчаянного рубаки Зегенхайма – едва лишь шторм утих, как пришло известие о гибели Второго Лорда-Адмирала Элайно Ворлинге, скончавшегося от ран. Бывший адъютант Стерна, всего три дня, как получивший новое назначение, показал себя настоящим героем, сумев сначала вывести из ловушки флот, а затем спасти флагман от неминуемой гибели. Но спасти себя он не смог.

Ночь 13 - Утро 14
Выжившие лишь чудом - и всё ещё не довольные
(мы с Тельтиаром)

Дворец, даже под охраной всех, кто ещё был способен его охранять, без ставшего за пару дней привычным дракона, разлёгшегося вокруг его стен, теперь казался голым. Словно из тщательно спроектированного, прекрасного комплекса убрали большой кусок – колонны с фасада, или лепнину, или какую-нибудь статую, стоявшую на очень заметном месте, и её отсутствие чувствовалось и бросалось в глаза, стоило только увидеть само здание.
Битва на небесах и в городе, кажется, завершилась или подходила к концу – даже по пути им не раз и не два попадались жуткие следы буйства демонов, превратившие привычные улицы и переулки, известные каждому гильдейцу в Столице, в лабиринт руин, в которых лишь по отдельным, выдержавшим всё строениям можно было опознать ещё вчера знакомые каждому жителю места города.
Во что превратилась площадь перед самим дворцом – страшно было даже думать. Поединок двух драконов и самого Герцога бойни оставил отметины-шрамы даже на дворце, чего уж и говорить о мостовой и строениях, несколько из которых были снесены почти до основания, а другие – обращены в горящие руины.
Сколь ни было в этом иронии – а убийцы оказались в числе редких смертных, кому бойня, затеянная виера, оказалась в конечном счёте на руку. И действительно, кому было в городе теперь дело до них? И даже по руинам пробираться к цели было намного проще, чем по улицам, на каждой из которых мог дежурить Смотритель. И хорошо, если один.
Перед дворцом развалины и вовсе приобрели монументальный характер - и, Четверо Свидетели, никто из гильдейцев не хотел узнавать, что именно погребено под ними. Важно было другое - на месте, где Герцог Бойни и драконы явили свою мощь, дворцовая ограда была сметена и вырвана из каменной кладки, а охрана разбежалась еще до этого.
- Хоть через главный вход иди, - криво усмехнулся Кремень.
- Нет уж, - Жилетка повернулся к Присцилле. – Показывай нам, где тайный ход, раз уж вызвалась.
- Спокойно. Смотря какой впрочем. Но… есть тут один, который вам, думаю, понравится, - лицо Присциллы отчего-то выглядело усталым. Словно женщина вдруг прибавила в возрасте добрых десять лет, да так, что косметикой или уходом такой возраст не скроешь. – Уточнение: с кого начинаем?
Жилетка задумался, нервно дергая воротник:
- Пожалуй, первым Кремень пойдет. Следом - Пиромант, ты - третья.
- Тогда так... - женщина на мгновение прикусила губу. - Проще всего вдоль стены, там направо и углубление под фонарь, но фонаря нет. Засунуть руку до упора, нажать. Под соседним кустом проход, там по коридору до упора и направо. Выйдет недалеко от кухни, там разберётся. Второй - также, но на полдороги - налево, выход будет возле поддворцовых купелей и бани. Оттуда - можно пройти наверх проще всего и народу не так много. Я пойду через сад. остальные? Кто - на кого идёт?
- Во дворце суматоха, - покачал головой Жилетка. - Поэтому устраняем цели по очереди - никто их не хватится. К тому же, сообща у нас будет больше шансов.
- Я бы предпочел делать работу один, - нахмурился Кремень.
- Будешь делать то, что я скажу! - Старший из убийц огрызнулся. - Все будут делать то, что скажу я!
Он явно опасался, что его не принимают за главного после смерти Могильщика, и поэтому с каждой минутой становился все более резким и подозрительным.
- Не вопрос, - очаровательно улыбнулась Присцилла. Улыбка вышла вымученной. – Хорошо, работаем вместе. Если встретим Железную Розу… С нами – или нож в спину?
«Не будет… с нами не будет точно. Нож в спину… не я. Точно не я… Но…».
- Если что, я это сделаю, ладно? – ухмылка заострилась. Глаза полыхнули… и тут же потухли. – Всё проще, чем Императора и его свору резать.
- Не "если", - поправил Жилетка. - Принцесску нашу в первую очередь находим, потому, как большие сомнения у меня на ее счет в свете последних событий. Но, хватит - идем через бани. Все.
Присцилла молча кивнула. Поведение новопровозглашённого лидера не нравилось с каждым мигом всё сильнее - порой до острого желания... Просто острого желания. Совсем острого. В глаз или в горло, но определённо быстро, чтобы даже вскрикнуть не успел.
Но.. нельзя. Сейчас - ничего нельзя. И кожа жглась и болела. Там. Словно толкала вперёд.
Никто им не препятствовал, никто не окликнул всю дорогу, даже никто не заметил. Словно и город, и дворец вымерли - или уснули, как в старых-старых сказках. шаги тихо ложились то в густую траву, то - на мощёный гранит или полированный мрамор, не издавая ни звука, словно и звуки съела ночная чернота беззвездного Времени Пустоты, праздника резни сорвавшихся с цепи виера. Их не ждали и не готовы были ждать. По крайней мере - именно их.
В какой-то миг, как раз за несколько шагов до заветного углубления, женщину чуть было не скрутила внезапная судорога острой боли, прошедшая по всему телу. От неожиданности Присцилла чуть не откусила себе язык, ловя готовый вырваться крик - выдержка женщины, уже клеймёной и прошедшей за свою жизнь через самые разные испытания, тут едва не дала слабину.
Но не дала. Только выступил на лбу крупными каплями холодный пот, да с краешка губ показалась одинокая красная капля, тут же торопливо слизнутая. Пока никто не видел.
- Долго еще? - Прикрикнул на нее Жилетка.
- Я чувствую - рядом, - первым ответил Кремень. - Здесь камни по-другому говорят.
- Да ты, я смотрю - прямо орочий шаман!
Маг на этот выпад лишь пожал плечами. Он предвкушал, что сможет неплохо поразмяться... например с молодым Брионом или Элрусом. Смотря, кто первый попадется.
- Не ори, командир - оралку простудишь, - гневно дёрнулась Присцилла, но удержалась. Снова. - Ещё шагов пять и направо.
И действительно, искомое углубление оказалось на месте, а куст, под которым тут же что-то заскрипело давно не смазанными петлями - в двух шагах от него.
- Потяните на себя, - скомандовала Присцилла. - Под ним люк, крышку внутрь открыть.
Кремень опустился на колено - его рука покрылась каменной коркой, и лишь затем он с силой надавил на крышку люка, выдавливая ее в тайный проход. Хищно ухмыльнувшись, маг-ренегат спрыгнул внутрь. Подошедшая на его место Пиромант, разожгла какое-то подобие светильника, умещающееся у нее в ладони, и медленно спустилась следом.
- Вперед, - подогнал Присциллу главарь.
- Как спуститесь – не сходите с места, пока все не окажутся внизу, - успела бросить вниз Присцилла, шмыгнув следом. Содранное клеймо отозвалось короткой остаточной вспышкой боли – словно туда приложили на миг горящую свечку и тут же отдёрнули. – Все будут вместе – объясню, как идти.
Коридор был довольно узким – двоим разойтись было бы трудно, разве что уж совсем лёгким и тонким волитарам, да и то пришлось бы протираться друг к другу спинами, рискуя застрять. Идти было проще всего полубоком, а особенно широкоплечим пришлось бы здесь нелегко и так.
- Смотрите под ноги. Света тут почти нет, так что обходимся твоим, - Присцилла коснулась плеча Пиромант. – Как увидите ручки для факелов – опускайте вниз каждую вторую, и отдельно пятую и тринадцатую. Там… неприятности. Не знаю, кто этот ход делал, но он явно думал, что о нём могут прознать лишние уши.
- Как неожиданно, - донеслось впереди бурчание Кремня, уже начавшего движение.
Лишенный возможности облачится в каменную броню, маг чувствовал себя голым, а потому шел особенно осторожно, и всматриваясь в полумрак, надеясь вовремя увидеть факелы.
- Было бы неожиданно - ты бы тут же и лёг, красавчик, - хихикнула Присцилла. - После факелов будет как раз поворот налево. там осторожно, смотреть под ноги - есть камень, едва заметный, но споткнуться просто. Заденем - с потолка упадёт колода, кажется морёный дуб. После ничего нет, ступеньки чистые, и в конце дверь. Дальше придётся идти уже... как сумеем, наверное. После выхода разобраться не очень просто. Могу отвести туда, где я Розой встречались, когад словлено, но последний раз было давно, обещать не буду.
- А ты постарайся, чтобы она там была, - прошептал Жилетка, пока земляной колдун уверенно обходил факельные кольца, нажимая на те, которые были оговорены.
- Постараться я могу... Только увидит не одну меня - занервничать может. Ночка не та, чтоб всем доверять. Выпустите вперёд - приведу. А вы по другим пройдётесь. Вариант?
- Оппа!
Впереди раздался грохот. Это Кремень наступил не туда, и его едва не пришибла дубовая колода - маг успел подхватить ее окаменевшими руками и отшвырнуть вперед, к лестнице.
- Ты слепой, что ли?!
- Сам в следующий раз первым пойдешь - то-то я на тебя посмотрю.
- Кретины, - прошипела едва слышно Пиромант.

- Согласна, - легонько шепнула женщине над ухом Присцилла и громче добавила. – так что, командир? Я за Розой – вы за шипами?
- Нет, - когда они покинули узкий коридор, ответил Жилетка. - Ты приведешь ее к нам. Я очень хочу, чтобы она видела, как подохнет каждый из этих знатных ублюдков. А еще лучше - запачкала их голубенькой кровью свои нежные ручки.
- А я о чём говорю? Но если мы проломимся к ней всей толпой – она что-нибудь заподозрит. Если она… не с нами.
- Они либо с нами - либо мертвая, - отрезал убийца.
- Да и чего ей боятся старых друзей, - Кремень рассмеялся.
- Пусть сходит одна, - внезапно поддержала Присциллу Пиромант. - Они же подруги, вот и вгонит одна другой стилет в шею по-дружески.
Женщина рассмеялась.
- По-дружески – это я могу, - прищурилась Божественная и почти прошипела. – Показать при случае?
- Я тут подумал, - Жилетка улыбнулся, оскалив гнилые зубы. - Плевать, что там эта принцесска подумает. Все идем, нечего тут торчать.
- Рискованно. А если кинется? Или переполошит всех, кто во дворце? Разом со всеми - не управимся, - закусила губу Присцилла.
- Она даже пикнуть не успеет, - впервые вмешался в разговор Призрак. - Это я гарантирую.
- Веди и хватит спорить! - Жилетка огрызнулся. - Умная выискалась. Из-за твоих советов Могильщик помер.
- Моё дело предложить.
Присцилла потупилась и послушно засеменила вперёд. Плечо жгло уже нестерпимо, и хотелось содрать кожу, рванув наружу кусок чего-то, что обжигало и чесалось внутри. Чего-то… очень чужого.
Коридоры дворца казались изредка бывавшей тут Божественной знакомыми. Почти. Словно кто-то смазал краски и густо плеснул в них чернотой. Настенные светильники смотрели пустыми глазницами ослеплённых ручек, лишённых драгоценного лидиума, волшебные – и те горели едва-едва, словно магия мира начинала гаснуть сама собой в эту дерзкую пустотную ночь. Только факелы продолжали дрожать ан стенах, удлиняя приближающиеся тени и отвоёвывая у мрака пространство, словно уговаривая смертных держаться поближе к себе. «Ничего, дети, я с вами, я вас защищу!» Волоски из буйной гривы Небесного Огня протягивали ворсы-лепестки к живым. А живые шли мимо. Убивать.
- Как дойдём до её покоев – я её позову. Вы – ждите здесь, у входа, так, чтобы видно не было. Не дышать даже! – цыкнула Присцилла, обернувшись на спутников. – Выйдет – хорошо. Придётся войти – подождите, не торопитесь, дверь я всё равно не закрою. Нам не нужны лишние визги. Призрак… ты как, сил надолго хватит?
- Ты себе даже не представляешь, - Альбинос скупо улыбнулся.
Они миновали один коридор и свернули в другой - что внизу, что здесь, в волитарском крыле дворца, не было и намека на стражу, как будто никто не озаботился выставить патрули. Впрочем. это впечатление могло быть весьма обманчивым, а потому гильдейцы крались бесшумно, и даже Кремень ступал тихо - камень глушил гул его шагов колдовством.
Покои рода Рейсов (о чём большинство убийц скорее всего не знали) были наглухо закрыты, и звуков изнутри не раздавалось. Даже вздохов, казалось бы, и то не было слышно.
- Рассредоточьтесь, - показала жестами Присцилла остальным. - Я начинаю.
Жилетка спокойно кивнул, и приник к стене рядом с дверью, остальные так же затаились.
«Предаю… Продаю, обманываю саму себя… О Четверо…» - на последней мысли содранная кожа словно прилипла обратно, вывалянная в соли – так остро обожгло рану под одеждой. – Прости… я постараюсь… постараюсь…»
- Эй! Ты там? Это я, Цилла! Не до объяснений! Впусти скорее! – Присцилла начала стучать по двери кулаком – довольно громко и часто, и всё равно заметно тише, чем мог бы барабанить тот, кто забыл обо всём, не боясь привлечь внимание окружающих. – Скорее! Открой мне, пожалуйста!
- Цилла? – голос из-за двери возник словно из ниоткуда. Знакомый голос. – Ты как сюда попала?
- Сама знаешь как, ты мне путь ещё показывала! Впусти! Нет времени!
- Что с тобой?
- Да говорю же, впусти! Гонятся!
- Кто?
- Твари!!! – почти взвизгнула Присцилла.
Послышался шорох внутри покоев, тихий скрип, и дверь, словно врата крепости, чуть приоткрылась. Внутри было темно – света Железная Роза, похоже, не зажигала.
- Ты здесь? – Присцилла сделала первый неуверенный шаг вперёд.
- Здесь. Заходи быстрее!
Женщина метнулась внутрь.
Дверь за её спиной тут же захлопнулась, и к горлу порхнул острый, тонкий прямой нож, похожий на столовый прибор для фруктов. Цепкие руки схватили правое запястье женщины, заламывая его так, что Цилла чуть не вскрикнула.
- Ты что, больно же! Пусти!
- Ты одна?
- Одна.
- Хорошо. Они могут сюда просочиться… как-нибудь. Лидиум есть.
Хватка ослабла. Леди Алсиманд Рейс – девушка-волитари благороднейших кровей – сейчас была больше всего похожа на гильдейца, которым «по совместительству» и являлась. Чёрная, тонкая ткань облегала почти всё тело Железной Розы, только лицо было открытым – и белым, как полотно.
- Прости, что так резко… тут творится невесть что. Никому нельзя верить. Так лидиум – есть?
- Нет… не при себе. Не успела захватить… - восстанавливая дыхание и кое-как успокаиваясь, вымолвила Божественная, тряхнув вьющейся гривой волос. – Страху натерпелась… Твари – они твари и есть.
- Что видела?
- Город весь в руинах. Левиафан разнесли, вспышка была…
- Я кажется даже отблеск видала, - Алси прикусила губу. – Тут… просто кошмар, Цилла. Я… ты знаешь мою привычку ходить где угодно. У меня с воспитанницей кавардак, а ещё… я видела, что было перед самим входом во дворец.
- Видела?
- Ну да. Не всё… но много видела. И…
- Ну чего «И»?
- Понимаешь… мне кажется, я струсила. Когда с Давионом это случилось… я уже не помню, видела или нет. Крик точно слышала, и даже не уверена, его ли это был крик. Точно знаю, что с ним. Это… самое страшное.
- И что же? – Присцилла нервно поглядывала то на собственные дрожащие руки, то на клинок, порхающий в руках дочери лорда Рейса. Та лишь кусала губы и пыталась отвести глаза – совсем не так, как смотрела бы Алсиманд Рейс ещё прошлым утром.
- Он слепой, Божественная. Совсем, - выдох женщины был похож на морозный клуб пара, рванувшийся из уст ветроплава на огромной высоте. Тяжёлый и острый, словно горсть маленьких осколков льда и снежного крошева, что застывает даже не во рту или у носа. Ещё в сердце.
- Это с ним та махина сделала. Которая с драконами билась?
- ты видела?
- шутишь, - пожала плечами Присцилла, поправляя волосы со лба. – Все видели, кто не бился. А потом… снова вспышка, и белого Дракона – нашего, ну вашего то есть, императорского… словно разорвало. Он упал, и дальше ещё какое-то сияние было, словно звёзды вверх падали. И потом – кажется вс. А до этого – и молнии, и камни хрустели что твои коси, когда их Черепол…
- Не упоминай здесь. Демоны демонами, а простая стража вдруг сунется. А ты тут… имена всякие бросаешь.
- Прости. Я просто перепугалась… Демоны ведь…
- А кстати, где они? Те, что за тобой гнались? – Алси впервые за разговор чуть прищурилась. Нехорошо прищурилась… И клинок в руке женщины порхнул лёгким пёрышком – вверх-вниз. Словно показывая упавшее доверие? Или…
- Как они выглядели? Сколько их было?
Засов тихо отъехал в сторону, и дверь чуть скрипнув отворилась. На пороге стояла могучая фигура, в которой лишь отдаленно можно было бы узнать тощего земляного колдуна.

- Та-ак... всё ясно, - прошипела Железная Роза. - И что же это значит?
- Прости... подруга, - выдавила из себя Присцилла. - У меня не было выбора. Давион Астерион слишком смело сыграл... Пора платить.
- Сыграл? - Скрипнули каменные зубы. - Твой женишок нас подставил.
Маг вошел внутрь, следом за ним фигуры еще двоих убийц.
- Но ты-то, конечно, верна гильдии, - по губам Жилетки скользнула улыбка. - Ведь, так?
- А мне предлагают выбор? Если отмести вариант "сдохнуть на месте"? - всё также шипя, Алси поудобнее перехватила лёгкий клинок.
- У нас все на добровольных началах, - главарь гаденько усмехнулся. - Как там девочка поживает? Надеюсь уже?
- Девочка круглые сутки возле него. Лезть под удары Элокхая или драконье буйство я не стала бы. И никто из вас не стал бы, - отрезала Алси. - Впрочем... сейчас, может быть, будет проще. Как я сказала - он слепец. Присцилла слышала.
Та коротко кивнула.
- Если я соглашаюсь прирезать их обоих - я с вами?
- Мы не можем трогать Императора - это не по божески, - поправил Кремень. - Тем более - он уже ослеп.
- Но дать ему понят, что игры с гильдией смертельно опасны необходимо, - продолжил Жилетка. - У нас есть список тех, кто должен умереть. Первый в нем старый Брион и его выродки.
Алси медленно приходило в себя. С одной стороны – косилась на подругу, которая, краснея – это Присцилла-то Божественная – отводила глаза и старалась смотреть только в пол. С другой… что теперь делать, девушка не знала. Пытаться убить? Кого?! Кремня? Кинжалом, метательными ножами, клинком… земляного мага? Безумство. И главное – очень скоротечное. Раз – и голова кашей. И это было слишком хорошо видно в глазах железной Розы.
Умирать Алсиманд Рейс не хотела. Уж точно – не так и не сейчас.
- Два вопроса… Насущный: вы в курсе, что «ублюдок» Бриона – маг-капитан? И куда проще: вы хоть понимаете, что если вы с императором такое учините, он вас потом на ленточки порежет? Для подвязок своим любовницам. А молва идёт – у него их много-много…
- А я - бывший маг-капитан, - снова срежетнул Кремень.
- Император нас уже никогда не найдет, - покачал головой Жилетка. - Но до конца жизни будет помнить, чего ему стоила его жадность и глупость.
- Жадность? Глупость – допустим, но Давион ещё ни разу не проявлял достаточно хитрости, чтобы не платить по счётам, - скрестила руки на груди леди-убийца. – почитай только и делает, что платит. С чего вдруг вам бы не заплатил?
- А с того, что...
Снаружи раздался хрип и приглушенный звук падающих тел, выглянувшая наружу Пиромант язвительно заметила:
- Ого, а патрули оказывается тут иногда ходят. На свою беду.
- Значит, стоит поторопится. - потребовал Жилетка. - Первый Брион - веди!
- Сколько вас? - оценивающе оглядела Алси собравшуюся компанию. - Это все?
- Веди, - повторил главарь, медленно кивнув.
- Идёт.
- За мной. Цилла?
- Да? - опомнилась клеймёная. Кожу на месте бывшей отметины снова словно солью присыпало, и лицо свела лёгкая судорога. Впрочем, Железная Роза трактовала выражение лица подруги как-то по-своему...
"А подруги ли теперь?"
- Возьми.
Тонкий длинный клинок, вложенный в ладонь.
- З-зачем?!
- Если что - воткнёшь мне в затылок. Самое верное средство. От предательства, - улыбка леди Рейс сейчас была для Божественной страшнее любой пощёчины, наказания... Страшнее даже любого, самого страшного демона. - Пошли, незачем ждать.
На тела попавшихся патрульных на выходе она даже не взглянула. Присцилла, словно завороженная, мелкими шагами следовала за парящей волитари в чёрном, держа занесённый кинжал в непослушной, оледеневшей руке.
И снова - блёклые, почти чёрные коридоры, пустынные и страшные даже для гильдейцев... Поворот-коридор-галерея-поворот-поворот-коридор. Один - похожий на другой. А ведь вроде бы крыло было не таким огромным.
Дальше коридор расширялся, выводя в Малый Зал, служивший чем-то вроде приемной для посетителей, стремившихся попасть к Высоким Лордам. И этот зал резко контрастировал с вымершими коридорами и переходами дворца - хотя бы потому, что еще за пару поворотов, до убийц донеслись голоса, становившиеся все громче. Поначалу они хотели сменить маршрут, но Кремень упорно настаивал на этом пути, тем более - что из Малого Зала найти покои Брион-Волитара мог любой из них, и не надо было больше плутать по дворцовым лабиринтам.
Земляной маг даже первый прошел через арку входа, чем немало удивил стражников, разместившихся в зале - четверо из них играли в кости, еще трое пили, а остальные просто болтали, позабыв о своих постах.
- Так вот, почему во дворце патруль днем с огнем не сыщешь, - улыбнулся каменный истукан, обнажая кремневые клинки.
Его слова стали последними, поскольку в следующий момент над залом повисла гробовая тишина, и не слышно было даже скрежета скрестившегося оружия. Убийца прошел через стражников, как нож в масло - его лезвия распороли горло первому, вставшему на пути, и тут же отсекли руку с мечом другому воину. Третьего маг отпихнул ударом каменной ноги, переломав ребра и впечатав в стену. Лейтенант что-то кричал, но с его губ не сорвалось ни звука.
Двое стражников схватили арбалеты, нацелившись в колдуна - болты лишь жалко звякнули о его гранитный панцирь. Кто-то из воинов упал со свернутой шеей. у другого неестественно вывернулась рука, сжимающая кинжал - и лезвие вошло ему же в сердце. Стражники падали на пол, прибитые к мрамору порывами ураганного ветра, а Кремень просто шел мимо, давя и пронзая тела каменными мечами. Последней лопнула голова лейтенанта, разбитая каменным кулаком. Почти два десятка убитых лежало вокруг каменного исполина, а вся схватка заняла лишь несколько секунд.
- И это охрана дворца? - Жилетка рассмеялся. - Где гвардия вообще?
- Есть такая мелочь, - с отвращением в развернувшемуся побоищу выдавила из себя Алси. -«Демоны» называется. Их бы лучше били… Но раз пришли – что делать. Дальше идём.
- Идите, - махнул широкой ладонью Кремень. - Я смотрю, тут место злачное - может еще кто придет, нехорошо будет, если тревогу поднимут раньше времени.
- Один-то управишься?
- Обижаешь, я им тут кровавую баню устрою.
- Развлекайся, - Жилетка хмыкнул, но более спорить не стал. До апартаментов старого Бриона рукой подать - если что, Кремень подоспеет, да и что могло случаться.
- У меня тут мысль появилась, - произнесла Пиромант, когда они
вышли в следующий за залом коридор: - Надо бы поджечь парочку комнат рядом. Когда начнется пожар - будет не до нас.
- Прямо щас чтоли поджечь?
- Нет, я хитрые механизмы установлю, - она хлопнула ладонью по своей сумке. - Когда надо все загорится.
- А уйдём-то как, - поинтересовалась Присцилла. – Ход ходом, а до него бы сперва добраться.
- Через окно, - Призрак был немногословен.
Женщины переглянулись. Синхронно пожали плечами.
Кажется - почти по-дружески. Только уж чересчур "почти".
- Эти и эти, - Главарь пару раз мотнул головой на двери тех покоев, мимо которых они проходили, указав Пиромант, что надо поджигать.
Огнепоклонница вскоре отстала, занявшись любимым делом. Впрочем, Жилетка не сомневался, что со стариком они сумеют расправиться и в четвером.
- Его апартаменты? - Уточнил он у Алсиманд, хотя был вполне уверен, что не ошибся.
Та лишь хладнокровно кивнула, скрестив руки на груди.
- Заходи тогда, поприветствуй Высокого лорда.
- Хочешь, чтобы я сама подписала себе смертный приговор? О моей связи с Гильдией ведь никто не знал… Хотя – что я и в самом деле теряю?
Алсиманд, последний раз взглянув на Присциллу, тряхнула головой, чуть хрустнула костяшками пальцев и, не заботясь боле о секретности, толкнула тонкими пальчиками массивную дверь…
- Милорд Брион, мы к вам в гости!

После ухода товарищей, Кремень сбросил каменную броню – постоянно носить ее у него уже не хватало сил, все же он почти не отдыхал полночи, - и присел на стул, с которого предварительно спихнул дохлого сержанта.
- Как дети, - его сухие губы тронула улыбка. – На что надеялись?
Он даже не был уверен, что в Малый Зал кто-нибудь придет. Скорее всего, стражники попрятались по углам, и там пережидают сражение, втайне надеясь, что смогут все пересидеть во дворце. В какой-то мере их даже можно было понять: кому захочется драться с демонами, когда можно не рисковать жизнью.
Маг закинул ногу на ногу, спокойно наблюдая за основным входом в зал – тем самым коридором, через который они совсем недавно прошли. Ни единого шороха, так, словно эта горстка стражи были единственными обитателями дворца… с другой стороны – если раненого Императора отнесли в тронный зал, то все, кто только об этом слышал, несомненно побегут туда, засвидетельствовать свою преданность. Как стервятники. Каждому хочется быть рядом, в независимости от того, поправится государь или умрет.
Спустя минут пять маг даже начал жалеть, что остался здесь и теперь пропустил все веселье. А ведь так хотелось вспороть брюхо какому-нибудь лорду собственными руками.
На ладони Кремня появился небольшой каменный шарик. Колдун подкинул его – поймал, снова подкинул, стараясь развеять скуку… и в этот миг увидел чей-то силуэт в арке, передвигавшийся совершенно бесшумно. Отведя руку назад, Кремень бросил в неизвестного камень, придавая ему скорости, но внезапно путь снаряду перерезал вырвавшийся из стены кирпич – и оба они, столкнувшись, упали на пол.
- Наконец-то хоть кто-то способный, - убийца поднялся со стула, наблюдая за выходящим из тени противником.
- Ты?! – Невысокий мужчина со знаком боевого мага первым проявил эмоции, однако и на лице Кремня можно было прочитать досаду, смешенную с удивлением.
- Корнан Сабиор, вот уж кого не думал здесь встретить.
- Это взаимное чувство, - серые глаза мага впились в Кремня. – Ты же погиб в той схватке, Лектис!
- Слухи о моей смерти, как всегда несколько преувеличены, - гильдеец размял пальцы, хрустя костями. – Мне было нужно, чтобы все считали меня мертвым. Вот я и угодил под этот обвал…
- Который сам же и устроил! – Обычно тихий и спокойный, Сабиор начинал злиться. – Я тебя искал две недели! Меня орки чуть не зарезали!
- У тебя даже шрам остался, как я погляжу, - маг скосил взгляд на пораненную шею Корнана, и тот нервно поднял воротник. – Мой преданный ученичок.
- Не называй меня так, предатель, - задыхаясь от ярости, процедил боевой маг. – Дезертир. Убийца.
- Драться хочешь? – Кремень приглашающе развел руки. – А не боишься? Совесть мучить не будет?
В ответ Корнан протянул вперед ладони, медленно покрывшиеся каменной коркой.
- Человек, которого я знал, герой войны – давно умер. Ты – не он.
- Тогда, давай попляшем!
Тело гильдейца вновь покрылось броней, а руки обратились в два тяжелый меча – и он бросился на Сабиора, перепрыгивая через трупы. Корнан знал, что в фехтовании его противнику не было равных – Лектис всю жизнь оттачивал именно эту сторону своего дара, используя магию лишь как усиление собственного тела. У Корнана была другая тактика.
Мраморный пол вздыбился шипами, заставляя убийцы отскакивать в сторону, и защищаться, блокируя эту множественную атаку. Подчинив себе стены, Корнан стал забрасывать врага камнями и кирпичами, стараясь вымотать его, прежде чем тот навяжет рукопашную. Понял его план и Кремень, усиливший каменный панцирь, и двинувшийся напролом к Сабиору.
Боевой маг едва успел отклонится от выпада каменного клинка, и превратил одну из своих ладоней в подобие щита, за которым укрылся от второго удара. Кремень обрушился на него яростно и неудержимо, стремясь сломить оборону и зарубить как можно быстрее, пока еще были силы, Корнан же продолжал прятаться и уклонятся, придерживаясь первоначального плана.
Каменный клинок скользнул по его бедру, проламывая магическую броню – как и другой, уже покойный, ученик Лектиса, Сабиор не скрывался за полным каменным доспехом, но успевал создавать его элементы в необходимый момент.
Ушибленная нога подломилась, и лишь это падение спасло боевого мага от удара, направленного в голову. Руками-молотами, Сабиор толкнул врага в грудь, отталкивая его и сваливая с ног. Кремень повалился на мрамор, ужасно грохоча, в его каменной кирасе зияла жуткая дыра. Сосредоточившись, Корнан вновь сотворил шипы, вырвавшиеся прямо под гильдейцем, но лишь поломавшиеся о его броню, столь крепкой она стала в этот момент.
Озлобленный Кремень вскочил на ноги, и швырнул в бывшего ученика два каменных топора. Тот успел лишь свести ладони, создавая щит, но сила удара оказалась такова, что Корнана вбило в стену.

Пиромант, несомненно слышала грохот сражения, развернувшегося за ее спиной, но она была уверена, что Кремень управится с любым противником. Тем более, что ее ждало занятие куда более приятное – любительница предавать все вокруг огню уже успела установить несколько зарядов в двух апартаментах, принадлежащих каким-то лордам (кому именно, она даже не потрудилась узнать) – осталось еще одно помещение, а потом можно было и посмотреть, кого там раскатывает в блин земляной маг.
Женщина открыла дверь, проникая внутрь. На ладони у нее горел небольшой шарик, однако на этот раз он оказался не единственным источником света. Прямо напротив нее, под двумя факелами, в кресле спокойно сидел молодой мужчина в ярко-зеленом камзоле, украшенном изумрудами. Глупый дворянчик, почему-то оставшийся здесь – теперь ему предстояло разделить судьбу незадачливых стражников.
Она не произнесла ни слова – просто шагнула вперед, и из ее рукава ударила вязкая струя, воспламенившаяся в полете. Этот раствор должен был нанести лордику жуткие ожоги и заставить его умирать в страданиях, но вместо этого струя пламени погасла буквально в паре дюймов от его лица. Пиромант вздрогнула, замерев от страха и неожиданности – никогда еще огонь не подводил ее.
- Пламя детям не игрушка, - мужчина улыбнулся, медленно вставая ей навстречу. Из-под зеленого берета выбилась рыжая прядь, и женщине все стало понятно… но было уже слишком поздно. – Огонь любишь, значит. Наслаждайся.
Маг рассмеялся ей в лицо, когда пламя объяло ее, заставляя кричать от боли и кататься по полу, в тщетной попытке затушить его.
Когда все закончилось, Венкар Морри переступил через обуглившееся тело убийцы, так любившей огонь.

Остановившись над поверженным противником, Кремень занес клинок для последнего удара.
- Слабенько, Корнан. Слабенько, - бросил он, опуская оружие, но в этот момент огненный шар ударил ему в спину, отталкивая и обжигая. Каменная броня выдержала жар, однако сам маг пролетел несколько футов, и упал, едва не расшибив лицо.
Перевернувшись на спину, он тут же вскочил, выставляя перед собой оба клинка – Корнан уже успел подняться, а с другой стороны подошел еще один маг, окутанный пламенем.
- Что за сборище?! – Процедил он, моментально оценивая ситуацию – сражаться с двумя подготовленными врагами ему, усталому, было уже не под силу, тем более, что где два – там может и третий возникнуть. – Вы что, знали?!
- А что, не похоже? – Нагло ухмыльнулся огненный, запуская еще один шар.
Кремень остался на месте, даже не пытаясь уклониться, он поступил иначе – укрепил броню насколько это было возможно, и проломил мраморный пол под собой, проваливаясь этажом ниже.

Правосудие меча (и Тельтиар)
В течение битвы Ридар Варлион оказывался там, где был нужен больше всего - как правило, вдалеке от своих собратьев, только среди людей и волитаров. Багровое Сердце сам не знал, как ему удалось пережить этот день, даже не получив серьезных ран, и в итоге оказаться у дворца. Скорее всего потому, что он занимался привычным делом - действовал так, как было нужно именно в этот момент.
Во дворец посол ринулся потому, что видел издали Давиона и Тею, на которых обрушилась толпа демонов... но прийти на помощь он не успел. Грохот Земной мощи ясно демонстрировал - кто именно достиг Императора, и Варлион вздохнул с облегчением. Теперь жизнь владыки волитаров была в надежных руках.
Сам посол остался в одной из комнат - немного отдохнуть, благо шум битвы уже стих. Ридар с горечью осознавал, что из его сородичей вряд ли многие пережили бой, и лишь надеялся, что хоть кто-то оказался сильнее демонов. Однако он прекрасно понимал: даже если сам останется единственным корладом в Столице, то это не помешает ему сражаться и убивать. Благо остатки огненной пасты были при себе, а технодар - почти не поврежден.
Отдохнуть, тем не менее, удалось лишь пару минут - потому что потолок метрах в пяти от него проломился, сбросив вниз человека - и корлад мгновенно оказался на ногах, занося меч. Рефлексы воина другого не позволяли.
Каменный истукан, припавший на одно колено, медленно поднялся, не сводя взгляда с корлада. Его колдовской доспех был покрыт трещинами, а руки-клинки сильно зазубрились.
- Да что ж за день такой! - Он отвел ногу назад, переходя в боевую стойку. - Ты кто?
С ответом корлад помедлил несколько мгновений - сопоставляя внешность неожиданного гостя с тем, что рассказывала Риена. А она, в свою очередь, хорошо запомнила описание каменного великана, убийцы из госпиталя... и в точности передал его послу.
- Ридар Варлион, - коротко упало в тишину имя. - А ты - убийца слабых.
Тон, которым были сказаны последние слова, был подобен звону меча.
- Сильный убивает слабого - закон жизни, - он усмехнулся, но смех вышел не слишком уверенным. - Да, я убил лекаришек, если ты об этом.
- Крэй, - прозвучало в ответ.
Значение слова стало ясно долей секунды позже - когда Багровое Сердце сорвался с места, мгновенно преодолевая разделявшее его и убийцу расстояние и нанося удар - сокрушительный, какой только и может нанести корлад, хорошо знающий слабые места любого камня, и вооруженный мечом, который большинство людей бы и не подняло.
Уклониться у мага не было ни единого шанса, и он вскинул оба каменных клинка навстречу удару, сливая их в огромный щит, которым и защитился от корлада. Кремня мало что не вмяло в пол - каменная кроша брызнула в стороны, щит раскололся, а сам колдун едва устоял на ногах.
Зеленые глаза посла пылали холодным бешенством: с того момента, как Риена почти ничего не выражающим голосом рассказала о резне в госпитале, Варлион стремился разобраться с теми, кто за эту мерзость в ответе. И вот теперь шанс ему представился - и упускать его Багровое Сердце не собирался.
Движения корлада были наполнены колоссальной мощью, но при этом экономны и стремительны: левый кулак рванулся прямо в лицо колдуна - стремясь оглушить и сбить с ног; правая же рука размахнулась мечом, вкладывая в него максимальную силу удара.
Кремень подставил под меч Варлиона свое оружие - камень лопнул, разлетевшись осколками, а кулак корлада едва не разбил ему нос. Отброшенный маг уперся спиной в стену, и лишь благодаря этому устоял на ногах. Он тяжело дышал и, кажеться, держался из последних сил.
- Мне... приплатили за эту резню, знаешь ли, - бросил он, хватаясь ладонью за камень стены и восстанавливая меч.
Корлад не ответил; клинок меча вновь вспорол воздух, отправившись на новый удар. Варлион словно сам врос в землю, передавая оружию ее мощь.
Убийца подставил руку, смягчая удар. Его вбило в стену - и стена не выдержала, с грохотом обваливаясь, а гильдеец выпал в коридор, прокатившись по полу до противоположной стены.
Варлион шагнул следом; казалось, обломки на полу ему нисколько не мешают. Так, впрочем, и было: в горнарисских тоннелях места комфорту не было, так что любой, часто по ним ходивший, привыкал к неровным поверхностям и обучался держать равновесие.

Щадить убийцу посол не намеревался. По его мнению тот, кто посмел ворваться в обитель Дарующих и убивать раненых, жалости был категорически недостоин. Собственно, точно так же отреагировал бы любой корлад, даже и не относившийся к воинам... но Багровые Сердца воплощали в себе большинство качеств, которые жители Горнариса считали главными для себя. Так что иначе Варлиону просто не пришло бы в голову поступить.
Он и не поступал - а лишь ринулся в атаку, проводя очередной выпад.
Защищаясь, Кремень вырвал пласт стены, установив его между собой и противником, но этот импровизированный барьер выдержал лишь пару ударов, а затем рухнул, окутывая пылью внушительную фигуру корлада. Маг отползал от него, не в силах поднятся на ноги. Его каменная броня потрескалась и кое-где обвалилась, открывая покрытую синяками кожу.
- Не убивай! - Кричал он. - Пощади! Я... я скажу, кто нас нанял!
Однако остановить корлада этими словами вряд ли бы удалось. Затопивший Варлиона гнев не мешал бою - но о том, что из пленника можно вытряхнуть сведения, он забыл. Да, собственно, в вопросах расследований Багровое Сердце и не разбирался никогда - он всегда предпочитал либо честные слова на переговорах, либо открытый бой. Розыск тех, кто посмел отдать такой приказ, можно было предоставить страже - а щадить убийцу Ридар не собирался.
Да и не мог.
Если бы пощадил - то не смог бы потом вспоминать о погибших в госпитале и сказать Даклен, что держал в руках возможность успокоить их души, но не воспользовался.
И потому меч не останавливался.
Позади, в разрушенных посольских апартаментах послышался какой-то шум. Человек в зеленом, изрядно запыленном камзоле выскочил из пролома, бросившись к сражающимся:
- Нет! Не убивай его! Стой!
Слова прозвучали слишком подзно... да и смогли бы они удержать Варлиона? Оружие корлада упало, подобно року, пробивая каменную грудь убийцы и пригвождая его к полу. Полные ужаса глаза Кремня так и остались широко открытыми, когда он испустил дух.
Ярость в глазах посла медленно гасла, сменяясь холодным спокойствием. Корлад выдернул меч, стряхнул капли крови на собственную перчатку. Негромко проронил:
- Митанар валкрани.
И перевернул ладонь, давая крови пролиться на пол.
Только после этого Багровое Сердце повернулся к человеку в зеленом.
- Ты что сделал?! Зачем ты его убил?!!
Подбежавший мужчина выхватил из кармана медную бляху с изображением Небесного Огня и махал ею перед лицом корлада.
- Он - убийца, - четко ответил Варлион, глядя на человека сверху вниз. Посмотрел на труп и поправился: - Был убийцей. Он убивал раненых и беспомощных. Такие существа не заслуживают того, чтобы ходить по камню и дышать воздухом.
- Да-да-да, это все я знаю. А еще он бывший боевой маг и дезертир, - протараторил его собеседник. - Я, кстати, Венкар Морри, одаренный пламенем.
- Ридар Варлион, посол Горнариса, - убирая меч в ножны, представился корлад. Прижал кулак к груди по обычаю Багровых Сердец. - Что он вообще делал во дворце?
- Хотел кого-то убить. Но вот, тебя встретил, - маг вздохнул, прислонившись к стене и отряхивая камзол от пыли. - Его надо было живым брать. Мы таких вешаем на городской площади, чтобы народ радовался.
Варлион усмехнулся.
- Сейчас, похоже, одержали победу над пустыми. На фоне такой радости одного кшарру все равно бы никто не заметил.
- А, ты прав, - Морри махнул рукой и рассмеялся: - Ну его. Жил как собака и сдох как собака.
- Собаки полезны и верны, - возразил корлад. - А этот... кшарра.
Он мельком глянул на тело и перевел:
- Жидкая грязь.
- Хорошая шутка, - маг продолжил смеятся.
Ридар прислушался к окружающему: похоже, никого больше не было... Не было или казалось?
- Он был один? - уточнил корлад. По рассказу он помнил, что в госпитале побывало несколько убийц.
- Я прикончил еще одну, - не упустил случая похвастаться Венкар. - Уродливая баба... все огонь любила. Вот и сгорела.
- Справедливо, - согласился Варлион. - Чем смерть несла - от того она к ней и пришла.
Он помедлил, припоминая - да, огненная женщина тоже побывала в госпитале. Варлион удовлетворенно кивнул и повторил:
- Справедливо. Пожалуй, мне тут делать уже больше нечего.
- Спасибо, посол. Вы сильно нам помогли, - на какое-то время Морри даже стал выглядеть серьезно. - Когда все кончится, я надеюсь снова вас увидеть.
- Возможно, я еще задержусь в столице, - наклонил голову в ответ Варлион. - Иного долга у меня пока нет.

После боя
Битва окончилась, оставив горстку выживших – и сейчас они бродили по полю, пытаясь свыкнуться с мыслью, что они на самом деле остались в живых, не пали вместе с остальными. Кто-то, подобрав осколки лидиума, добивал тех виера, которые еще казались живыми, кто-то просто отдыхал, кто-то оплакивал погибших…
Тормариан медленно подошел к телам магов. Единственный выживший поднял на кодарона усталый взгляд, кивнул, узнав командира корладов.
– Фендор… – проронил Багровое Сердце, наклоняясь над распростертым на земле Кандареном. Сердце, отпущенное «холодным разумом», кольнула боль – они с магом были давними друзьями, и именно потому так хорошо сражались вместе.
– Его так звали? – тихо спросил молодой Огненный.
– Да, – тяжело отозвался Тормариан. – Фендор Кандарен, благословленный Матерью.
Он медленно протянул руку, касаясь искореженных доспехов друга клинком Витрайна. Меч Корладов на мгновение озарился холодным сиянием – и погас. Тормариан вздохнул, понимая, что и это была напрасная надежда на то, что маг выжил.
Короткое движение – и клинок меча обратился вверх, указывая острием в небо. Кодарон опустился на колени рядом с телами магов.
– Мар адран велла. Мараан делкра, мараан карна, эрдар фэрон. Митанар валкрани. Этмар вир меррит Таррэн.
Пауза в несколько секунд – и Багровое Сердце повторил молитву на языке верхнего народа, переводя с древнего наречия:
– Покой приходит к доблестным. Жизнь славна, жизнь быстротечна, уход неизбежен. Спите спокойно. Да примет вас Земля
Андерс очень медленно кивнул – и тихо повторил корладскую молитву над своими собратьями. Единственное отличие – в конце звучали их стихии.

Эдмон сидел рядом с телами; сил не было даже на то, чтобы куда-то пойти. Рубашка была забрызгана чужой кровью, и Реверт лишь тихо дивился тому, что цел… и единственными ранами стали пара новых алых полос на торсе.
Упала тень: подняв голову, юноша взглянул в лицо огромному корладу в черных доспехах. Вспомнил – именно с ним они несколько раз оказывались рядом в битве.
– Откуда у тебя эти мечи? – спросил Багровое Сердце.
Эдмон с огромным трудом поднялся, удерживая налившиеся сейчас колоссальной тяжестью клинки.
– Они вашего воина, – закружилась голова, Эдмон пошатнулся и корлад внезапно поддержал его, поймав за плечо. Благодарно кивнув, Реверт закончил: – Его звали Карестан; он погиб, бросил мне меч…
Юноша поднял руку, показывая клинок.
– Потом толкнул ко мне второй. Я взял. И вот…
Он неловко пожал плечами.
– Наверное… надо вернуть, – с огромной неохотой Реверт протянул оружие Багровому Сердцу. Расставаться не хотелось… но ведь это же принадлежало народу Горнариса. Скорее всего.
Тот помедлил, переводя взгляд с мечей на человека. Осторожно вынул оружие из пальцев юноши, подумал, после чего проронил:
– Вытяни руки.
Удивленный Эдмон повиновался. Корлад с неожиданной ловкостью перехватил оба меча, острия кольнули протянутые предплечья. На клинках остались капельки крови; столь же ловко Багровое Сердце соединил острия и капли.
– От крови – к крови, – произнес он, – от рук – к рукам, от битвы – к битве.
Новое движение – теперь лезвия оказались в пальцах корлада, а рукояти – обращены к Эдмону.
– Сражайся хорошо.
Не веря своим ушам, Реверт осторожно взял мечи, сомкнул пальцы на рукоятях.
– Подрасти мускулы, если хочешь биться ими на полную, – посоветовал Багровое Сердце. – Пока что они для тебя тяжеловаты.
– Спасибо, – кивнул юноша. Сделал паузу, не зная, как обратиться к корладу.
– Метарран, – правильно понял замешательство тот. – Энвир Метарран, райдор Багровых Сердец.
– Эдмон Реверт, – прозвучало в ответ.
Метарран кивнул:
– Я запомню. Навести как-нибудь Горнарис: расскажешь семье Карестана о том, как он погиб. Долг наследника стали.
– Да, – твердо пообещал Реверт. Он не знал, когда ему удастся попасть в страну корладов – но был убежден, что сделает это.

Над полем среди уцелевших судов парил и «Обетованный ветер». Кайлан, опершись на борт, смотрел вниз, все еще не веря, что корабль вышел из чудовищной бойни… и что на земле битву тоже выиграли.
За спиной послышались шаги: Кайлан бросил взгляд через плечо и резко развернулся.
– Мастер Витольд! – кинулся он навстречу корабельному врачу. – Как капитан?
– Без сознания, – хмуро сообщил врач, – но ругается. Значит – жить будет.
От накатившего облегчения Эммер едва устоял на ногах; но все же удержался, и даже кивнул со степенным достоинством:
– Спасибо, мастер Витольд.
– Такая уж у меня работа, – пожал плечами врач. – Так, дайте-ка пройти, у меня оной работы, чую, сегодня еще полно…
Кайлан, улыбаясь, посторонился, пропуская доктора, и глубоко вздохнул. Фрегат цел. Капитан жив. Из команды немалая часть выжила. Значит… значит…
– Ты хорошо справился, Кайлан, – то, что молодой человек не мог высказать в мыслях, вслух произнес подошедший Деллер. Старший помощник бросил на него взгляд, в котором смешались нерешительность, облегчение и смущение. Все-таки он был еще совсем молод, и понимавший это Огненный маг лишь незаметно усмехнулся, перейдя на нарочито официальный тон. – Какие будут приказания?
Кайлан оглядел корабль. Вновь глубоко вздохнул, напоминая себе, что сейчас именно он отвечает за фрегат и руководит им.
И начал отдавать приказы.

Участь Гильдии
Со Скорпионом и Оррофином

- Где этот старый пердун?! - Жилетка в ярости вспорол подушку Бректора Бриона кинжалом, выпуская наружу ворох перьев. - Где его потаскушка дочь?!
Лицо убийцы раскраснелось от гнева. Схватив стул, он в ярости швырнул его в трюмо - с грохотом и звоном на пол посыпались осколки разбитого зеркала и обломки столика. Призрак, стоявший возле окна, задумчиво пожал плечами, глядя на буйство главаря.
Когда Алсиманд вошла в покои Бриона, они не сразу
поняли, что в них никого нет. Жилетка предположил, что старик спит, и, подкравшись к кровати, несколько раз ударил по ней кинжалом, но лишь порезал одеяло и проткнул перину. Затем они зажгли несколько светильников, и обнаружили, что в покоях пусто. Альбинос даже проверил шкаф, но и там никого не нашел.
Ни в шкафу, ни под кроватью, ни за камином. Брион успользнул, причем ускользнул очень вовремя.
- Это ты его предупредила?! - Кинжал Жилетки ткнулся толи в сторону Алсиманд, толи - Присциллы. - Как ты могла?!
- И правда - как? Сам подумай - я всё время была при вас с тех пор, как узнала о ваших планах! Шевели мозгами, главный! - надула губы Алси. - Цилла - тоже, как я понимаю?
Та лишь коротко кивнула.
- Ну и? Как я могла - или она могла - предупредить хоть кого-то? Всех, кого вы встретили - вы убили! Слуг я не звала, магией не владею. Ну что же ты, давай говори! Как?
- Да!.. Я... Ты... - Жилетка раздувал ноздри, и скрежетал зубами, разозленный таким началом их дела, но прямых обвинений выдвинуть обеим женщинам не мог - ведь он специально ни ту, ни другую не отпускал от себя.
- Возможно, их предупредил кто-то еще, - нахмурился Призрак. - Роза, скажи мне, что ты знаешь об охране дворца. Главное, какое здесь магическое наблюдение?
- Хм, ну вот посмотри. У Императора и Короля - по телохранительнице-волшебнице. В Императора - человечка, у Короля - волитарка. За магическую безопасность дворца отвечают они, - пожала плечами Алси. - Наверняка какие-то методы у них были, или есть и до сих пор действуют. Может и без их вмешательства. Контролировать ситуацию во дворце они должны были - это факт. Только вот что-то мне подсказывает, что здесь врядли кто-нибудь из них остался. Демоны же. Маги - на счету. А у телохранительницы волитаров ещё и, как я краем уха слышала, особый счёт был к уроду, что Ваана с отцом его вырезал. Не отказалась бы нипочём расквитаться. Если не они - кто тогда?
- Не сам же он ушел! - Выдохнул, постепенно успокаиваясь, главарь. - У него, вон и горшок ночной тут есть.
- Есть у меня такое, совершенно необоснованное предположение, что лорды ночами ходят - если уж ходят, а волитары так летают - не только по нужде. И даже не столько по ней. Если он покинул это место - может быть где угодно. Кто знает, с какого перепугу ему куда-нибудь приспичило отлучиться?
- Потом его найдем, - прервал спор волитар. - Кто следующий в списке?
- Элрус. Надеюсь, хоть этот у себя...
Его речь прервал сильный удар в дверь - ее буквально сорвало с петель и вбило в противоположную стену, лишь чудом не задев никого из убийц. Внутрь тут же ворвались, обнажая клинки двое мужчин в офицерских мундирах - Призрак вскинул ладонь, намереваясь отшвырнуть их, но к удивлению своему осознал, что его колдовство кем-то блокируется.
Военный министр вошел третьим - он держался спокойно и даже улыбался, но его ладонь так же лежала на рукояти клинка. За правым его плечом стоял грузный мужчина в черном плаще, за левым - боевой маг с эмблемой Небесного Отца...
- Предлагаю сдаться и сложить оружие, - холодно велел он.
В глазах Алсиманд промелькнул испуг. В глазах Присциллы - отчего-то - облегчение, и женщина ещё жёстче надавила на клинок, приставленный к затылку леди Рейс.
- А если нет? С кем имеем честь, уточните, уважаемые?
- Я - военный министр Альянса лорд Дерри, - негромко произнес Дерри. - Ну, что же ты ждешь - убей леди Рейс, а затем мои люди убьют всех вас. Или опусти нож, и возможно, приговор суда будет смягчен.
- Какое любопытное предложение, - улыбнулась Присцилла. Ярко и счастливо, словно гора вдруг скатилась с плеч. - Но что-то я ещё не решила, что мне сейчас делать. А кто это с вами? Представиться даме - долг благородного господина вроде вас, милорд.
- Даме - возможно, а ты - убийца. Третий раз я повторять не стану.
- Милоооорд, - игриво подмигнула Божественная. - Вам я бы отдала не только оружие, но и всю себя без остатка. такой мужчина - как можно! Но я тут ничего не решаю, видите ведь. Нас больше одного, увы. А отдаться даже министру в руки, не испросив мнения товарищей, при них же - верх вульгарности!
Бриан Дрейн, с минуты зачитывания письма твёрдо решивший именовать себя фамилией отца, замер в коридоре, прижавшись спиной к стене справа от проёма и слыша каждое слово, раздававшееся в комнате. По другую сторону двери, не в пример расслабленней замер Гротх, с любимым ятаганом в одной руке и коротким, почти треугольным кинжалом в другой. В отличие от молодого дворянина, орк не раз бывал в подобных случаях, знал, что делать и лишний раз себе нервы не трепал. Его боль за погубленных товарищей и огненная ярость прирождённого бурокожего дремали, дожидаясь, когда начнётся настоящий бой.
"А он начнётся, - думал Гротх. - Эти просто так не сдадутся"
- Петля или клинок, все едино! - Процедил Жилетка. - Убей ее, если кто-нибудь из этих дернется.
Он сложил руки на груди, словно в ожидании, но гильдейцы знали, что под жилеткой главарь всегда скрывает несколько метательных ножей. Призрак же напротив опустил ладони и отвел одну руку за спину - краем глаза Присцилла могла заметить сверкнувший огонек приготовленной им молнии. Они лишь ждали удобного момента, чтобы перебить всех людей министра.
К сожалению, для гильдии - этот момент так и не настал. Пол под альбиносом вздыбился, ударяя несколькими шипами, и волитар был вынужден отпрыгнуть в сторону, ставя защиту от летящих в него камней. В тот же момент ветер мертвой хваткой вцепился в лезвие Циллы, а саму ее с силой оттолкнуло от Алсиманд.
Та, не будь дурой, мигом распласталась на полу и, подвернувшись под себя, словно гибкая кошка, перекатилась вперёд, к ногам министра, стремясь оказаться под защитой явившихся спасителей-защитников.
Присцилла, не долго думая, взмахнула рукой, в которой был зажат клинок, посылая его в сторону противников - в несколько сантиметров от головы военного министра.
" Я их не убью! Никого из них! Я... должна... только Императора!" - сознание, подчинённое дикой боли, прорезавшейся на месте срезанного клейма, затряслось в огонии - каждый миг за год мучений - и всё равно отказалось покидать рабыню Пустоты.
"Алси, беги! Беги скорее, глупая! Со всей дури!"
Нож, брошенный в Дерри, внезапно изменив траекторию, ушел в стену - маг знал свое дело.
Гротх и Бриан рванули в самое пекло почти одновременно - орк успел заметить порыв своего юного коллеги и чуть приотстал. Впрочем, Дрейн-младший оказался умён: оказавшись в комнате, мгновенно отскочил в сторону и упал на одно колено. Его руки взлетели почти дирежёрским жестом и с них сорвались два мощных пламенных потока, ударившие справа и слева от министра и леди Рейс.
"Силён, паренёк, но если бабёнка рыпнется...", - успел подумать Гротх, в свою очередь оказываясь в комнате и с убийственной меткостью угощая кого-то из убийц броском кинжала. Жилетка лишь чудом уклонился от этого броска и тут же послал два ножа в ответ - в атаковавших его офицеров. Тому лейтенанту, что был чуть повыше ростом лезвие распороло плечо, и его меч упал на пол, но второй уклонился, и сделал выпад в грудь убийце. Отпрянув, Жилетка выхватил короткий клинок, парируя новый удар. Он был неплохим фехтовальщиком, но отлично понимал - у него есть всего несколько мгновений, прежде чем к схватке не присоединиться орк, а тогда все будет кончено.
Призрак, уклонившись от последних камней, едва не сбивших его с ног, вскинул ладонь с зарождающейся молнией, но ему не хватило всего пары ударов сердца:
- Оковы! - Воскликнул маг, сопровождавший министра.
Колдовство покинуло тело волитара, он не мог даже пошевелится, и всей силой своего разума воспротивился этому подлому заклинанию, стремясь порвать мистические путы, освободиться и обрушить всю свою ярость на обидчика.
- Мне... его... не... удержать! - Прохрипел воздушник.
Этого сигнала оказалось достаточно - широкоплечий смотритель, первым вошедший с Дерри, поднял арбалет и выстрелил в альбиноса. Болт пробил ему ногу, заставив распластаться на полу, боль захлестнула волитара с головой, нарушая концентрацию, и боевой маг смог наложить на него оковы, окончательно лишая возможности творить заклинания.

Тем временем две каменные руки выросли из пола, хватая Присциллу за лодыжки.
- Держи ее, Тулли, - велел Министр. - Но живой.
- Не задался у меня день! - Присцилла обречённо, словно перед неизбежным, выдохнула и, нагнувшись... уселась на корточки на собственных каменных оковах. - Дайте хоть отдохнуть, проходимцы. Голову всю вскружили честной женщине...
Оружия при себе оставалось ещё достаточно, но боль не давала сосредоточиться. Казалось, словно там, в содранной ране, растёт и расширяется, прорезая плоть и пуская кровь прямо изнутри, что-то холодное, очень острое... и живое. И что-то - не давало даже свести глаза в одну точку - перед лицом всё тряслось и двоилось.
- Подними руки и выставь их вперед, - велел ей маг. - Бесполезно сопротивляться.
Палаш и короткий меч убийцы вновь столкнулись, Жилетка увел свой клинок в сторону и резко подался вперед, заваливаясь на офицера - тот отпрянул, и тут же получил сапогом в пах. Передохнуть у гильдейца шанса не выдалось - на него обрушился удар орочьего ятагана. Легким клинком парировать мощные атаки орка было настоящим самоубийством - и гильдеец даже не пытался этого сделать. Он уклонялся и отступал, стараясь лишь отводить вражеское лезвие и молясь Океанской Деве, чтобы бурокожий открылся хотя бы на мгновение. Гротх же никаких ошибок совершать не собирался. Он балансировал на тончайшей гранью, между холодной яростью и неконтролируемым боевым безумием, что делало орка не просто опасным, а настоящей машиной смертью. Ятаган летал, как пушинка, с каждым ударом проносясь всё ближе к телу врага.
Бриан, тем временем, поняв, что Гротх в одиночку будет гонять прыткого убийцу ещё долго, поспешил орку на помощь. Стена огня отрезала Жилетке путь к бегству с одной стороны, а узкий клинок Дрейна-младшего, опасно сверкнул с другой стороны. Убийца не мог перестать уклоняться от ударов Гротха, а парировать своим мечом выпад Бриана не смог. Закалённая сталь вошла между его рёбер и тут же вынырнула обратно, будто лишь прикоснулась. Полированная поверхность клинка Бриана осталась девственно чистой, только отчего-то покраснела, нагревшись, но Жилетка схватился за бок и рухнул на колени. Его лицо исказилось страданием, а на предмете одежды, давшем убийце прозвище, появилась дыра с опалёнными краями. Запахло жжёным мясом.
Гротх остановил руку и хмуро покосился на мага. Орк хотел взять эту жизнь сам, но...
- Добивай уж, - рыкнул он.
Истинный сын Алистера Дрейна посмотрел на Жилетку и коротким, точным движением перечеркнул его жизнь. Без боли и мучений, казнён на месте за сопротивление. Точно по Закону.
- Господин министр, - Алсиманд Рейс, глотая воздух, словно загнанная лошадь кажется от страха - поднялась наконец в полный рост. - Господин министр... там... когда мы шли... было ещё двое. Маг и безумная женщина, одержимая жаждой сжечь всё вокруг себя. Они... хотели поджечь дворец. Нужно остановить их.
- Их зовут Кремень и Пиромант, - коротко отрапортовала Присцилла, стиснув зубы - боль забивала сознание, но слух пока ещё оставался ясным. - Господин м-министр... остановите это. Нет смысла убивать нас. Вы п-победили. Но... как вам стало известно? Об этом никто не знал.
- О них уже позаботились, - голос министра был резок и холоден. - Обыщите и свяжите обоих.
Третьего убийцу можно было разве что унести. Все же молодой Дрейн поторопился, хотя его и нельзя было в этом винить, ведь он впервые вступил в бой со столь опасным противником.
Элан Зубастый, достав из-под плаща моток веревки, деловито заломал раненому магу руки за спину, и хорошенько скрутил их. Теперь, когда Призрак лишился возможности колдовать, он стал совсем неопасен, но все же предосторожности никогда не помешают. Стянув убийце запястья, лорд-смотритель накинул ему еще одну петлю на шею и привязал к рукам - теперь, стоило волитару резко дернуться, и веревка врезалась бы ему в горло, отбивая всякие мысли о побеге. Лишь после этого он извлек стрелу и затянул еще одну веревку чуть выше раны, останавливая кровотечение.
- Он ваш, ребятки, - рывком подняв бессознательного альбиноса и бросил на руки очухавшемуся офицеру, уже успевшему перетянуть свою рану. - А теперь ты.
И Лорд-Смотритель направился к Присцилле.
- То же самое, или меня снова кто-то понесёт?
- Милорд министр, у меня будет просьба. Доверьте её охрану самому надёжному, - Алсиманд смотрела на Божественную холодно, и в уголках прекрасных глаз юной волитари не было ни капли жалости. зато родового отцовского гнева - выше полёта грифона. - Один раз она уже сбежала.
- Может проще ей ноги переломать, чтобы не бегала, - заметил Элан.
- Это вам решать. Хотя, осмелюсь заметить, ни Император, ни Король не любят излишней жестокости, хоть и не остановятся ни перед чем, чтобы свершить справедливость.
- Здесь и сейчас все решаю я, и только я, - в голосе министра прозвенела сталь. - И вам, лорд Элан тоже стоит это запомнить.
- Как пожелаете.
- Свяжите эту женщину, - Дерри отвернулся. - Она мне противна.
- Это не взаимное чувство г-господи м-ми... - на полуслове Присциллу согнуло. Женщина выгнулась вперёд, чуть не ломая себе лодыжки, намертво схваченные каменными пальцами. - Ах... б-больно... Не обращайте внимания... Это... всего лишь п-порошок... особый. Чтобы лучше видеть в т-темноте... Вяжите меня, господа законники, чтоб вас демоны д-драли... скорей!
- С ней что-то не в порядке. Господин министр, как вы узнали, что будет нападение? - Алсиманд, прислонившись к стене, медленно сползла на пол. Было... странно. И неприятно. Всё. Полностью. В сторону Присциллы волитари старалась не смотреть.
- Давай сюда свои ручки, - Элан схватил убийцу за запястья, и вывернул ей оберу руки, согнув их за спиной, а затем накинул уже заготовленную петлю, стягивая так, что веревка врезалась в кожу. - Божественная, ха!
Его ладони скользнули по ее фигуре, ища спрятанное оружие.
- Все мы д-дети Четверых. А ты нет? - выплюнула Присцилла. В глаза ударила кровь, сознание снова вздрогнуло, как существо, ощутившее последние удары сердца и теперь глотавшее воздух судорожно, в слабой надежде удержаться здесь, на этом свете...
- Божественны только Четверо, - он накинул ей на шею веревку, связав тем же образом, что и Призрака. - Ну-ка пособи, Тулли.
- Пожалуй, будет не лишним, - маг склонился рядом, дотронувшись до веревки, и укрепляя ее чарами. Только после этого он убрал каменные руки, до этого все еще державшие женщину.
Ее передали второму офицеру, столь неудачно сразившемуся с Жилеткой. Сам боевой маг вызвался сопровождать их до места заключения, чтобы исключить любые, даже самые нелепые попытки побега.
Убийц повели тем же коридором, каким они до этого пришли - впереди Адриан Тулли, за ним двое офицеров-конвоиров, а замыкал процессию молчаливый рыжебородый маг, не участвовавший в аресте. Он все еще носил черный плащ смотрителя, но на груди у него висела инсигния с Небесным Огнем.
Когда они выбрались в Малый Зал, то увидели в нем полнейший разгром и большую дыру в полу.
- Что тут произошло? - Несколько камней поднялись, по приказу Тулли, но в этом не было необходимости - им навстречу прихрамывая вышел Сабиор.
- Мы упустили одного, - произнес он, придерживаясь рукой за стену. Под глазом у мага красовался здоровенный синяк, и это явно было не самое тяжелое его ранение.
- Каменного? Как его... Кремня?!
- Это Лектис... - Обреченным тоном ответил Корнан. - Морри побежал за ним.
- Я ему помогу, а ты займи мое место в конвое.
Сказав так, земляной маг спрыгнул в пролом.

На кончике пера...

Вода камень точит, а уж подточить и без того пошатнувшуюся уверенность короля было достаточно легко. Эрнесто Матеус не забыл упомянуть при Менгаарде, едва только тот пришел в себя, о страшном погроме в госпитале, равно как и бушующем в городе сражении. Лорд стремился, чтобы король почувствовал себя слабы и беспомощным – и добился этого! Спустя некоторое время, наслушавшись его рассказов, Его Величество потребовал ужин и письменные принадлежности.
Первые несколько листов король испачкал – сказывалось отсутствие практики, слишком долго он ничего не писал, а только ставил подпись под указами, составленными для него советниками, однако уже вскоре его перо усиленно заскрипело по бумаге, выводя ряды косых букв.
- Печать, Эрни! – Распорядился Менгаард, наконец, расписавшись под документом.
Матеус поспешил достать большую королевскую печать и протянул ее правителю. Тот с усилием поставил оттиск рядом с подписью, и облегченно вздохнул.
- Отнесите это в Совет утром, Эрни, - велел Менгаард, сворачивая бумагу.
Лорд схватил долгожданный указ, и спрятал в поясную сумку. Теперь судьба всего Альянса находилась в его руках – и он собирался подороже продать то, что доверил ему король. Все-таки, теперь следовало устраивать свое будущее.


А лорд Годфрид Уаскер в то же время, осторожно приоткрыв дверь, заглянул в кабинет Его Светлости Олдгейта, и был сильно удивлен, застав Николаса за столом, усердно заполняющего государственные бумаги. Провинциальный дворянин никогда бы не подумал, что столь высокопоставленный господин может сам заниматься письмом, ведь у него для этого должна была быть целая армия секретарей. Видимо, не иначе, как это документы неимоверной важности, раз Бейли лично взялся их составлять, да еще в строжайшей тайне.
Краем глаза Уаскер заметил человека, сидевшего в тени, у дальней стены покоев – неподвижный, внимательный взгляд из под черной маски так же следил за ним. У этого воина были глаза хладнокровного убийцы, способного зарезать в перерыве между обедом и чаем, а затем как ни в чем не бывало вернуться за стол. Почему только милорд держит таких возле себя?!
Он осторожно шагнул внутрь, боясь отвлечь лорда, но Николас сам поднял взгляд на гостя:
- А, Джефф, - устало произнес Одлгейт. – Докладывай.
- Прошу простить меня за черные вести, милорд…
- Говори, не бойся, голову рубить не буду.
- Спасибо, милорд, - Уаскер попытался улыбнуться на шутку Бейли. – В Верхней Столице произошло еще одно сражение, и… Летучих Волков больше нет.
- Как нет?! – Обычно превосходно державший себя в руках лорд, резко поднялся со стула, ударив ладонями по столу. – Они посмели сбежать?
- Нет, Ваше Сиятельство, они пали в бою, защищая город, - Годфрид отстранился, боясь гнева владыки. – Здесь выживший, рассказавший обо всем.
- Идем, - Николас обошел стол и, направился к выходу. – Хочу сам его услышать.
Наемник с крылатым волком, вышитым на груди, сидел на табурете у дверей в коридор. Он прислонился к стене и едва дышал, а ладонью зажимал кровоточащую рану на боку. Увидев вышедшего лорда, воин неловко поднялся, едва устояв на ногах.
- Сиди, - разрешил Бейли. – Как твое имя?
- Лесли, милорд, - прохрипел наемник.
- Расскажи, что случилось, Лесли.
- Мы стояли на одной из улиц… господин, - воин хватал ртом воздух, в тщетной попытке наполнить пронзенные легкие. – Демоны… они напали на нас с небес… Семь или восемь тварей…
Он тяжело вздохнул, откинув голову, и медленно, растягивая слова, завершил:
- Все погибли… один я… ушел…
- Шесть сотен воинов. Шесть сотен! – Николас схватил Лесли за плечи, рывком поднимая с табурета. Тот, обессилев, повалился на лорда, и испачкал кровью золототканую рубаху. – Джефф, Корт – помогите мне!
Лорд и дворецкий взвалили воина на плечи, освобождая господина от этой тяжкой ноши.
- Куда его, милорд? – Уточнил Корт.
- К целителю, - Олдгейт махнул рукой. – Приплати, чтобы на совесть залечил.
- Будет исполнено, милорд.
Последнего волка передали на руки охранникам, и Корт лично сопроводил их, чтобы найти дворцового лекаря. Хоть какого-нибудь.
- Шесть сотен воинов, - повторил Олдгейт, когда они с Уаскером остались одни. – Мои Летучие Волки.
- Милорд, я скорблю вместе с вами, - только и нашел, что сказать Годфрид, которого столь жуткое известие поразило больше Бейли. Восемь демонов сумели перебить отряд наемников, способных захватить небольшую крепость.
- Много проку от твоей скорби.
Николас расстегнул пуговицы испорченной рубашки и вскинул руки, а Уаскер помог ему ее снять, а затем поднес другую из шкафа.
- Проследи, чтобы семьям погибших установили содержание в три грифона.
- Вы так щедры, милорд.
- И устрой им достойное погребение.
Когда Предводитель дворянства вернулся в кабинет, Годфрид устало опустился на табурет, не обращая внимания на кровь. Приказ он получил не из легких, к тому же – по три грифона в месяц да на шесть сотен семей, сумма выходила просто фантастическая. Может быть Бейли имел в виду единовременную выплату? Да, скорее всего так и есть, просто лорд готовит что-то великое, и его нельзя отвлекать.
Вот только, Уаскер чувствовал, что в замысле Олдгейта было отведено место и Летучим Волкам, а теперь придется искать им замену.

Кодарон и генерал (с Тельтиаром)
За пару кварталов от дворца, на площади, разрушенной проникшими в город демонами, а так же на прилегающих к ней улицах разместились последние защитники Столицы – сборный полк, в основном состоящий из волитаров-северян, к тому же служивших на разрушенных кораблях, а не в пехоте. Теперь все они попали под командование последнего оставшегося в живых генерала Альянса – лорда Лайвела Тэра.
Сам благородный лорд прибыл в расположение полка совсем недавно – его спустили с фрегата на спасательной лодке вместе со штабными офицерами и телохранителями. Свое новое воинство – изрядно помятое и усталое, - он оглядел с явным презрением во взгляде. Еще бы, ведь совсем недавно под его началом было почти тридцать тысяч солдат, а теперь едва ли десятая часть от того числа, да к тому же еще и явно небоеспособная часть.
- Позовите их офицеров, - распорядился Лайвел, обосновавшись в полуразрушенном доме, отведенном под временный штаб.
Он был мрачен и погружен в тягостные раздумья. Позорное отступление, почти бегство с поля боя не давало ему покоя, ведь когда все кончится – ему обязательно припомнят этот момент, который перечеркнет годы беспорочной службы Альянсу. Он, лорд и генерал, дал волю страху и увел корабль, когда внизу гибли его солдаты. Тэр никак не мог понять, почему? Что подвигло его так поступить? Почему ужас сковал льдом его вены, парализовав тело? Почему он не смог этому противится, а напротив – поддался? Неужели – это конец карьеры?
Лайвел решительно тряхнул головой. Никогда! Он с корнем вырвет проросшие семена позора и заставит замолчать любого, кто посмеет бросить ему обвинение в малодушии. Он завершит эту битву здесь, наверху – и покроет свое имя славой.
- Господин генерал?
Милорд?
Они вошли, семеро офицеров в чинах от полковника до лейтенантов. У одного рука висела на перевязи, другой прикрыл повязкой еще кровоточащий глаз.
- Вас так мало? – Выразил неудовольствие Тэр. С ним прибыло четверо офицеров штаба, и он не хотел определять их командовать войсками.
- Офицеры гибли первыми, - ответил полковник.
- Что же, господа. Спасибо вам, что выжили, - это было произнесено без иронии. – Перед нами стоит тяжелая боевая задача: найти остатки демонов, скрывшихся в городе и истребить их. Для этой цели мною получено разрешение привлекать всех имеющихся в Столице магов, вне зависимости от их принадлежности к той или иной службе.
- Будет исполнено, милорд.
- Как ваше имя, полковник?
- Джош Брэннон, господин генерал.
- Теперь ты мой заместитель, Брэннон. Назначь толковых людей командирами отрядов, отдай необходимые приказы офицерам и держи меня в курсе всего происходящего.
За полквартала от лагеря Тэра "Пеликан" высадил тех, кто выжил в схватке с демонами; как-то само собой получилось, что командование ими принял на себя Тормариан. Больше было некому - практически все офицеры погибли, некоторые выжившие были изранены и не в состоянии командовать. Кодарон чуть пожал плечами и принялся отдавать приказы: припомнив, где, по отношению к этим местам находится госпиталь, он распорядился отправлять раненых туда. Неспособных идти несли, выжившие корлады помогали - у них сохранилось больше сил.
Полевой госпиталь был недалеко - именно с тем расчетом, чтобы его достичь, выживших и высаживали. Даклен, увидев пополнение, только вздохнула. К счастью, последнее время виера на площадь не пытались ворваться, и потому недостатка в силах у целителей не было - Киймар и Грей делились собственным запасом силы.
Кодарон убедился, что всех разместили должным образом. Приказал отдыхать - и в компании нескольких державшихся на ногах солдат, Метаррана и Андерса направился в ту сторону, где находился лагерь генерала - его Тормариан заметил во время полета.
- Корлады идут! Корлады!
Когда солдаты, распределенный по отрядам увидели, что к ним подходит не просто подкрепление, а стальные колоссы из Горнариса, их радость была очень велика. Поэтому весть о приближении союзников быстро облетела весь лагерь - благо он был не большим. Люди подбегали к корладам, дотрагивались до их доспехов, кричали что-то ободряющее. Некоторые, особенно высокие, пытались по-дружески достать до плеча ладонью.
Вскоре появился молодой лейтенент со свежими шрамами на лице и подвязанной рукой:
- Къерр, - коротко представился он. - Все рады вас видеть в лагере Объединенной армии.
- Варгис Тормариан, - представился кодарон. - Сколько вас тут? Кто именно командует?
Он уже видел, что людей и волитаров выжило немного; оставалось лишь надеяться, что это не все силы, и подойдут еще уцелевшие. Сердце кололо болью каждый раз как он вспоминал о том, что потери корладов уж точно ясны, и можно лишь уповать, что квинор-кераи не погибли полностью.
- Около трех тысяч, милорд, - произнеся это слово, лейтенант замялся. - Господин?
- Кодарон, - предложил Багровое Сердце. Верхние титулы были ему по-прежнему непонятны. - Это мое звание. Но кто командир?
- Кодарон... да, кодарон, - Кьерр просиял. - Комаднование взял лорд Тэр, а полковник Брэннон - его заместитель.
Лицо Тормариана мгновенно стало каменным.
- Тэр? - проронил он. Солдаты уже успели сообщить ему, как звали командовавшего битвой - и бежавшего от нее. - Ведите к нему. Мне надо кое-что... сказать.
Слова падали тяжело, словно глыбы камня.
- Конечно, гос... кодарон, идите за мной!
Лейтенант поспешил выполнить просьбу могучего союзника, и порой прикрикивал на людей, заслонявших им путь, чтобы подольше посмотреть на корладов.

Дом, к которому они вскоре дошли находился у края площади, и потому сильно пострадал - через разрушенные стены можно было увидеть часть комнат и стоящих на карауле солдат, однако сам генерал благоразумно разместился в уцелевшем помещении.
- Кто такие? - Остановил их у входа сержант с алебардой.
- Что, не видишь - я корладов привел! К генералу! - Къерр явно был возбужден и обрадован появлением корладов, и старался передать свою радость соратникам.
- А... вижу-вижу, - воин убрал алебарду. - Проходите, там на втором этаже его превосходительство с офицерами.
По лестнице они поднялись все вместе: Тормариан шел впереди с лейтенантом, Метарран и Андерс держались прямо за ним. Еще один корлад и двое людей замыкали группу. Распахнулась дверь - и кодарон шагнул внутрь, оглядел собравшихся, взгляд задержался на командующем.
- Лайвел Тэр, - пророкотал Багровое Сердце. - Генерал.
- А вы кто? - Тон корлада пришелся лорду не по нутру. Он медленно поднялся из-за стола и даже взлетел, чтобы быть на одном уровне с неожиданным гостем.
Остальные трое офицеров и телохранители генерала смотрели на кодарона с явным удивлением.
- Варгис Тормариан, кодарон Багровых Сердец, - прозвучало в ответ. Красные глаза-кристаллы обвели взглядом всех собравшихся. - Я привел выживших в битве на земле, сам ее прошел. Нам надо поговорить, генерал.
"Наедине" не прозвучало, но подразумевалось. Бешенство, которое корлад испытывал на поле, уже остыло, и сейчас он мыслил холодно и расчетливо.
- Господа офицеры - приступайте к выполнению полученных приказов, - велел Лайвел. Он нисколько не удивился желанию корлада, и не стал с ним спорить.
Один за другим, люди и волитары покинули помещение. Последним вышел Къерр, почти сразу куда-то направленный полковником Брэнноном. В штабной комнате остались только кодарон, генерал и трое его телохранителей, молча отошедших к стене.
Тяжелый взгляд корлада остановился на Тэре.
- Генерал, - повторил он. Шагнул вперед, разом оказавшись вблизи. - Бежавший с поля боя. Если бы не то, что творил ваш Бессмертный Ветер в небе, - люди бы дрогнули, и не выжил бы никто.
В голосе кодарона звенело холодное презрение.
- Если вы об этом, кодарон, - Лайвел не отвел взгляда. - То я донесу до сведения Командующего, что благодаря союзникам-корладам, была одержана великая победа.
- Победа была одержана благодаря людям и волитарам, которые не отступили, - проронил корлад. - Мы делали все возможное - но их подвиг куда важнее. Маги добровольно сожгли свою жизнь - но вложили силу в наши удары. Солдаты жертвовали собой - но уничтожили врага. Несмотря на то, что их бросили.
Последнее слово было жестко выделено тоном.
- Командир не должен отступать. Командир уходит с поля боя или мертвым, или победившим. Тот, кто бежит, недостоин звания командира и воина.
- Я смотрю, вы были бы рады - окажись я среди мертвых, - скула генерала дернулась от неприязни. - А вы подумали, что больше некому было возглавить эту армию? Погибни я, как этот дурак Кэррит, и у Альянса больше не было бы генералов. Мой долг - направлять солдат, а не бессмысленно умирать.
- Они выжили, - коротко ответил кодарон. - И мог выжить командир. Но...
Он неожиданно легко шагнул к столу. Медленно вытащил из ножен огромный клинок, и положил на стол.
- Это Витрайн, - произнес Тормариан. - Меч Матери. Один из Лаграй Оннарт - вы их зовете Пятью Мечами. Он может судить чужое сердце. Подойди, лорд Тэр. Если ты действительно сожалеешь, если бегство было минутной слабостью, если желаешь искупить трусость - то сможешь сомкнуть пальцы на рукояти и хотя бы приподнять его. Если же случившееся - только следствие твоей души, то он будет тяжелее горы.
Показавшееся бы неучтивым в другое время "ты" сейчас звучало совершенно к месту - поскольку то, о чем говорил кодарон, было древнее всех существовавших ныне форм вежливости.
- Я генерал Альянса и Высокородный Лорд Волитаров, - в голосе Лайвела Тэра появилась злость. - И судить меня может только Император, а не какой-то меч.
- Меч старше всех правителей, - холодно ответил Тормариан. - Если он тебя оправдает - то я лично буду свидетельствовать в твою пользу, если понадобится. Можешь отказаться - и тогда останешься один на суде своего владыки. Он-то как раз не отступал ни на шаг.
Лорду была неприятна сама эта процедура - чтобы чужак и обвинял его, стоявшего ближе всех к Регенту Алсимару, того, чьи предки всегда были возле Императорского Трона. Это было позорно и нелепо. Но в то же время, Тэр понимал и другое - корлады были нужны Альянсу, слишком нужны, чтобы выказывать им недоверие и презрение.
Лайвел Тэр, не отводя взгляда от кодарона, опустил ладонь на рукоять меча и обхватил ее пальцами, потянув оружие вверх, однако оно, словно приросло к столу. Генерал дернул сильнее - меч все не поддавался, а по лбу волитара от напряжения уже начали стекать капельки пота.
- Жаль, - проронил Тормариан. Он подошел к столу, протянул руку и, когда Тэр отпустил меч, без усилий поднял оружие. Вложил в ножны и двинулся к двери.
У самого выхода кодарон остановился, обвел взглядом генерала и телохранителей и тяжело произнес:
- Мы будем сражаться вместе с вами. Но от суда и собственной совести у тебя защиты не будет. Разве что Четверо окажутся милостивы.
И вышел.

Дракон и Император (со Скорпионом)
В зале было пусто. Трон волитарских императоров больше всего сейчас походил на возвышение для горгульи в старинном склепе – анстолько мрачно и холодно было в зале. Света почти не было, он не проникал снаружи и не горел изнутри. Казалось, что единственным и самым важным центром великой обители власть имущих Альянса теперь стала трещина, оставшаяся от удара клинка Элокхая – словно огромный чёрный паук, азсевший в центре цветной паутины и ловивший, словно мух, всех входящих себе на сытный ужин.
- Никого нет, - уверенно сказал Давион. – Идти на ногах трудно. Я уже почти забыл, каково это. Давно… не ходил. Волитары редко ходят. Это… так и должно быть.
Тяжело опираясь на плечо Теи, Давион последовал сквозь зал к трону.
- Сюда наверняка уже спешат военные или министры. То-то будет… Мне по-настоящему жаль, что я не вижу их лиц сейчас. И врядли когда ещё увижу. Мал… Прости, Рокларион. Я всё время хочу назвать тебя Малатаронтом. Скажи… сможешь побыть распорядителем Императора, донося его волю до народа? Один день. Дольше – скорее всего уже придётся.
Рокларион остановился посреди зала, преградив волитару путь.
- Распорядителем я быть не собираюсь, в этих традициях не понимаю ни единого пещерного карха, - тяжело произнес он. Слова падали в тишину зала словно камни. - Выпрямись во весь рост, юный, и перестань говорить об "одном дне". Вспомни, кому ты брат, и какой титул носишь. Вспомни, схватку с кем пережил, и что у тебя в душе не тухлая вода, а небесная молния.
Краткая пауза - и Дракон Корладов добавил:
- А твои командиры и советники подождут. Сперва сделаем так, чтобы ты сам им всем в лицо посмотрел и сказал, что хочешь.
Взмах рукой - камень рядом вздыбился, создавая длинный гладкий стол, по размерам как раз подходящий Давиону. Каменный край ткнулся в пальцы волитара.
- Зачем это? И что такое карх?
Давион едва заметным касанием отстранил Тею.
- Я помню. Я помню, что был самонадеян и зря растратил немало сил. Что мир, за который я держался и который держал на себе – да, чтоб вас всех, на себе, хоть и не на себе одном! – неизвестно, останется ли цел сейчас! Когда министры и генералы явятся ко мне, я хочу знать, что с этим миром. Хочу знать, побеждён Альянс или выдержал страшнейший из ударов. И всё. Большего мне не надо, дракон! А что до Небесной Молнии… Вот она!
Чиркнув по ножнам, словно по точильному камню, Разящий Свет, повинуясь малейшему движению мысли своего господина, взметнулся перед чёрными безднами глаз слепого правителя и аккуратно лёг в подставленную правую ладонь.
- Разящий Свет. Меч, пробовавший крови самого Мясника. Если у них это называется кровью. Он – в моей руке, как молния – в душе. Но мои глаза – не видят! Какой толк от сияющей молнии, когда она разит наугад? От героя, который в самом начале битвы падает без сил, потеряв глаза? От Императора, который даже не видел, пали лучшие из его народа или превозмогли все тяготы страшнейшего из боёв?!
Короткий миг молчания. И… снова – словно камни падают с утёса.
- И всё же… Брат. Ты – мне, как и Малатаронт им был. Я верю своему брату.
Клинок выскользнул из ладони Императора и послушно завис у правой руки, поднявшись к плечу – словно верный дух-хранитель.
- Делай, что должно. И всё же… кто такой карх?
В ответ прозвучал короткий смешок - словно камень сорвался с горы.
- Мелкое подземное животное. Наглое, вредное, любопытное и кусачее. До такой степени вредное, что когда-то их даже отродьем Пустоты считали. Это неверно было, конечно...
Ладонь Роклариона стукнула по столу.
- Ложись на него, на спину. Расслабь тело - я скажу, что делать дальше.
Послушная каменная волна поднесла запечатанную чашу.
- Доспехи помешают? Снимать долго.
Движения Давиона были медлительны, но уверенны – так, словно, оставшись без помощи присутствовавшей совсем рядом зрячей-слепой Теи он всё равно пытался действовать, будто копируя её жесты. Так, как представлял. И пусть выходило плохо – но что-то получалось. Что-то…
«Когда-нибудь – уже потом, когда мы победим – я попрошу тебя научить меня жить в мире таком, как его понимаешь и чувствуешь ты, хорошая. Может, уже завтра».

- Сам сниму, - покачал головой Рокларион, - мне это быстро.
Он подождал, пока волитар уляжется - а затем, в самом деле освободил его от покрывавших тело сверху доспехов в считанные секунды. Корладским мастерством работы с металлами дракон овладел очень давно - и мог сотворить такое, не повредив латам.
За спиной послышался шум: Рокар Истарилон медленно открыл глаза, пытаясь подняться. В голове вертелись обрывки воспоминаний о прошедшем дне - не его память, не его сила, отзвуки которой все еще бились в опустошенном теле. Корлад выпрямился, опираясь на застывшую каменную волну рядом, повернул голову. Узнал Давиона, девушку рядом... Недоуменно взглянул на могучего собрата у каменного стола - откуда взялся незнакомый корлад?
А затем тот бросил взгляд через плечо, и Истарилон замер. Не узнать изумрудное пламя в глазах, столько раз поминавшееся в легендах, он не мог - как и жесткие тяжелые черты лица, высеченные в храме Матери Металлов.
- Очнулся? - бросил Рокларион. - Иди сюда, мне необходима помощь.
Истарилон сделал неуверенный шаг, чуть не потерял равновесие. Пара движений - и дракон оказался рядом, коснулся плеча, вливая в истощенного мага собственную силу. Рокар не успел даже благодарно кивнуть, как дракон вернулся к столу.
Запястья и щиколотки Давиона охватили каменные браслеты. Тонкие - но очень крепкие, и при этом удивительно теплые.
- Слушай меня, юный, - глухо произнес Рокларион, наклонившись над волитаром. - Ты можешь выдержать - знай это твердо. С Наори получилось, а за то, что ты выдержишь, ручался Малатаронт, его слову я верю. Но, скорее всего, тебе будет больно. Весьма больно; если я что-то понимаю, то это будет похоже на молнию, беспрерывно обжигающую тело. Не пытайся с ней бороться - посмотри на нее, прими, отрази собственной душой. Найди в этой молнии Малатаронта и собственное отражение, притяни их к себе. Тогда все получится в полной мере.
Истарилон, занявший место по другую сторону стола, вскинул потрясенный взгляд; обычная флегматичность мага ему сейчас изменяла каждое мгновение. Видя чашу рядом, с которой уже сползала каменная корка, он понял, что именно намерен делать дракон.
Рокларион, не обращая внимания на изумление корлада, проронил:
- Понял?
- Понял.
ГОлос Императора прозвенел чище клинка.
- Делай, дракон!
Рокларион покосился на Тею. Коротко произнес:
- Почувствуешь что-то скверное - говори.
Повернулся к Давиону, помедлил пару секунд. А затем прозвучало краткое:
- Ранд!
Корладское слово, как и в битве, было понятно без перевода.
"Начали".
Истарилон немногое помнил из того, что делал Рокларион, пребывая в его теле - но почему-то воспоминания именно об операции над Наори сохранились. Не полностью - но достаточно четко, чтобы корлад понимал без лишних слов то, что и как надо делать. Он сбросил латные перчатки; металл двух пальцев на правой руке вытянулся, обращаясь бритвенно-острыми когтями. Рокларион же склонился над Давионом, как и в случае с Наори - изучая его Земной стихией, осматривая организм, оценивая... Затем кивнул.
Пальцы-скальпели прочертили линии вдоль вен, и те мигом набухли лазурью крови. Рокларион метнул взгляд на чашу - из нее вытянулись две тонкие гибкие иглы, скользнувшие к волитару, коснувшиеся разрезов.
Мгновением спустя дракон напрягся, направляя все чувства на контроль и внимание.
А по иглам скользнула искрящаяся молниями кровь Малатаронта.
Боль была... настоящей.
Чёрная пустота перед глазами была ложью, беспомощность и страх - ложью. Ярость, которую порождало это бессилие - и та казалась дымкой, обманом, миражом, а вот боль... Боль была. Существовала и заполняла существование полностью, до души, до упора - раз за разом, прилив за приливом, словно каждая капля крови дракона взывала к чему-то в нём - и вместо зова звучал раскат грома, а жуткий полный Пустоты ночной небосвод раскалывал сияющий меч молнии Отца Небесного. Вены - жгло, руки хотели трястись и биться, словно в эпилептическом припадке, и казалось, что тёплый камень оков не выдержит. Но выдерживал.
В сознании дрожал хруст - словно хруст костей, хотя на этот раз - Давион-Жеррод Астерион Волитар, Император волитаров Альянса был уверен - хрустела его собственная кровь, искрясь и шипя, сминаясь и вбирая в себя что-то чужое... и своё. Возвращая собственную святыню, возвращаясь к истоку, кровь истекала - и перетекала по венам, щедро разбавленная и перезамешанная на силе верного друга, не пожалевшего ни жизни, ни собственной сути ради спасения смертного брата-волитара.

Настоящая боль дарила крови настоящую жизнь, и чернота, прежде уступавшая белому сиянию, теперь трескалась серебром, словно светом - но сдаватьс ятак просто не хотела, и заходились вихрями и водоворотами в глазах Императора битвы Пустоты и крови великого дракона, а из глазниц, словно новые шрамы по лицу, стекали капли - серебряные, белые, серые, чёрные, золотистые, голубые... Так, будто каждый шрам, которыми покрылось лицо Джаста, должен был приобрести свой оттенок.
- Больно... - простонал юноша, снова стискивая зубы. - Словно... рвут кровь когтями-и-и... - последнее слово сорвалось на крик. С губ Императора тоже потекла синяя кровь волитара.
- Это твои собственные когти, - властно прозвучал раскатистый голос - казалось, доносившийся отовсюду. - Это твоя боль, и ты над ней властен, Давион. Ты выдержишь - Малатаронт верил в тебя. Выдержишь и возродишься, как и все мы.
Вне боли корлад и дракон застыли над волитаром. Рядом не было Водного мага, способного направить кровь и смешивать ее... но Малатаронт и волитары делили одну стихию, и Рокларион надеялся, что это поможет. Более того - непоколебимой была и уверенность дракона в словах погибшего брата.
Истарилон направил все чувства на то, чтобы ощущать малейшие изменения в Давионе, вовремя улавливать перемены к лучшему или худшему. Рокларион же управлял током крови, взывая к той стороне своей сути, которая у всех драконов была одинакова - той, что соединяла их с создателями. И... похоже, удавалось; полностью контролировать кровь брата Дракон Корладов не мог, но делал все, что было возможно для него и юного волитара.
Однако, в отличие от Наори, тут не меньшая роль отводилась самому Давиону - и дракон был уверен, что тот справится. Можно было лишь надеяться, что эта подобная скалам уверенность перетечет и в самого Императора.
А Императора - било. Било прямо в сердце, било в жилы, в живот и в лёгкие - дёргало, рвало на части, кроило и перекраивало заново. Если в крови Давиона и правда было достаточно от дракона - то сейчас этот дракон выгрызал себе путь наружу сквозь суть, душу и личность волитара, не считаясь с последним и не щадя его.
"Повинуйся мне!" - вскипел разум, требуя подчинения от сущности, которую даже не мог осознать.
"Перестань терзать меня!" - вырвалось у сердца, сквозь которое бежали молнии-когти, сверкая снопами оживших колючих искр - по тысяче в каждой капле крови.
"Отпусти меня!" - взмолилась душа, трясясь в пляске безумного, брызжа голубоватой пеной с губ и закручивая спирали бело-чёрных водоворотов в опустевших глазах несчастного тела.
"Подчинюсь - умрёшь. Помилую - сломаешься. Отпущу - Исчезнешь навеки", - ответила кровь громким, хорошо знакомым голосом Малатаронта, вдруг показавшимся очень похожим на свой собственный. Тысяча лезвий четырежды пронзила тело в тысяче мест, и безумный крик, словно крик проснувшегося после долголетней спячки древнего чудища, огласил тронный зал:
- ПИТЬ! ПОСЛЕДНИЙ ГЛОТОК! ДАЙ МНЕ ВЫПИТЬ ЕГО! ДАЙ!
Жажда, словно сухой южный ветер, что пляшет у подножья орочьих гор, словно комок из спутанных стеблей высушенной твёрдой травы, пролез снизу вверх по горлу и впился в основание глотки, выпрастав щупальца в нёбо и наполняя рот кровью из одобранных внутренностей. Язык обожгло огнём, зубы впились в нужнюю губу, прокусывая до крови, оставляя два очень глубоких следа клыков... Свет в глазах полыхнул и снова померк, но остался крик, и трясущиеся руки, вырывающиеся их благостных объятий каменного ложа:
- ДАЙ... ОДИН... ГЛОТОК!..
Рокларион отреагировал моментально - камень колыхнулся, поднося чашу под руку. Иглы, уходившие в тело Давиона, изогнулись так, чтобы не повредить волитару - но чаша оказалась у губ молодого правителя. Чуть наклонилась, каменный край выгнулся, позволяя малой доле сияющей крови упасть вниз - точно на губы волитара.
Глаза Дракона Корладов пылали изумрудным пламенем; он не отрывал взгляда от лица Давиона.

Черты лица юноши исказились, словно приходилось глотать кислоту. Дикий приступ боли выгнул тело дугой, руки рванулись вперёд так, что каменные оковы треснули в нескольких местах. Клацнули, словно пытаясь отгрызть собственные губы, клыки Давиона, на миг показавшиеся во много раз длиннее нормальных волитарских. Снова раздался хруст - на этот раз отчётливо слышный всем вокруг, и...
Всё утихло.
Лишь послышался тихий, словно доносившийся издалека голос молодого праивтеля:
- От... пусти... Всё. Всё, Роклар-рион.
Дракон медленно отступил. Волитар по-прежнему глядел невидящими черными глазами... неужели не вышло? Во взгляде застывшего напротив Истарилона бился тот же самый вопрос.
Однако же в голосе Давиона звучало эхо, трудноуловимое, но несомненное, его не было до этого... Рокларион сощурился. Похоже на гром. Или... или же... Он не довел мысль до конца - но коротко повел ладонью, и каменные иглы покинули тело Императора, оставив едва заметные проколы. Они заживали на глазах - ну хоть так целебные свойства крови сработали.
- Бывало и лучше.
Давион осторожно ощупал ногой перед собой пол. И - повернувшись, напарвился к трону.
Шагом. Не взлетая. Словно и не был волитаром, чистокровнее почти что всех в мире сейчас.
Шагом - государя. Твёрдо, не видя дороги, но словно точно зная, куда идёт
Шаги Императора гулом отдавались в утихшем тронном зале.
Лязг латных сапог. Тонкое сияние Разящего Света, неотступно следовавшего за своим владыкой, словно готовый защищать божественный страж.
Император воссел на трон, глядя прямо на Роклариона и Истарилона невидящими чёрными глазами. Может... чуть поверх. Все движения государя волитаров говорили - он был слеп.
Всё остальное - отрекалось от этого. Он был слеп. Был.
И не был.
- Я благодарю тебя, Рокларион, дракон народа корладов и посланец Земли-Матери, за твою помощь в этот трудный час. Я благодарю тебя, Рокар Истарилон, за стойкость и мужество. А тебя, Тея... - голос Императора дрогнул. Чуть-чуть, - благодарю за спасение моей жизни тогда, когда ничто другое не могло её спасти.
Истарилон наклонил голову:
- Это мой долг, ваше величество.
Рокларион же не спешил с ответом, внимательно разглядывая Давиона, особенно часто останавливая взгляд на невидящих глазах. Очень медленно и почти незаметно кивнул:
- Не юный. Скорее уж младший.
Пояснять слова он никак не стал. Вместо того коротким жестом вернул каменное ложе в пол (чаша с оставшимися каплями крови мягко опустилась на полированные плиты), а затем неспешно подошел к трону и стал рядом. Не как подданный или советник - скорее уж как старший родич неподалеку от младшего, занявшего куда более высокое положение.
- Что намерен теперь делать? - тихим рокотом осведомился дракон.
- Узнать, чем кончилась битва. Для начала. Узнать из первых уст. Дождаться прибытия орков, если мы ещё не проиграли бой. А если ещё не выиграли... выигрывать. И надеяться на тех, кого вели сами Четверо. Не знаю, куда. Не знаю, зачем. Но - вели. Где Элокхай?
- Герцог уполз, - ответил Рокларион о том, что знал сам. - Но был очень сильно ранен - и я ощущал, что он испытывает еще большую боль, чем раньше. Похоже, до него добрались твои подданные.
Короткая усмешка.
- Меня всегда удивляло, какой у них зачастую крепкий дух. Что до битвы - я чувствовал столкновение сил, но не знаю, чем оно закончилось. Но думаю, что кто-то...
Не закончив фразу, он резко повернул голову к двери - ощутив всплеск знакомой силы за порогом. Спустя несколько секунд двери зала раскрылись, пропуская неспешно ступающую фигуру - старика с тяжелым посохом. Взглянув в изувеченное лицо Давиона, он на мгновение замер - но решительно прошел в зал, остановившись шагах в двадцати от входа.
- Ваше величество, - произнес Крайдон Демрис. - Прошу прощения, что явился без приглашения - но с добрыми вестями.

Вероломство

Он метался на кровати, стиснув зубы, чтобы не завопить от боли. Такой сильной, такой терзающей, какой он не испытывал даже во время проклятого ритуала! Она звала его! Она умоляла о помощи. Она взывала к его верности… но разве может быть верность у барона Лжи? Во время прошлого мятежа, он, как и Шемхазай, метался от Наместника к Герцогам и обратно, пытаясь предугадать, кому из них выгоднее служить – тогда победили Герцоги, и он остался с Акашей, потому что сумел скрыть свою измену, а вот Шепчущему пришлось умолять Элокхая о пощаде. Теперь же вновь, Шемхазай слишком рано себя раскрыл и был уничтожен, Тьорум же продолжал скрываться, цепляясь слабыми ручками своего хиетра за простыни и игнорируя зов Герцогини.
Челюсти Рика скрипели, сведенные судорогой, его грудь вздымалась, а легкие раздувались от воздуха – казалось, он задыхается. Его рана, аккуратно залеченная демоном, вновь раскрылась, и тонкая струйка крови медленно потекла на белые простыни. Он тихо застонал, сквозь сжатые зубы, не в силах переносить этой муки.
- Отец Небесный! Что с ним?! - Чутко спавший Анкер, вскочил, в ужасе глядя на кузена, извивающегося и стонущего. – Пфайпфель! Сюда!
Лорд с силой тряхнул уснувшего колдуна за плечи.
- А? Что? Где? – Тот размежевал веки, удивленно уставившись на Тайла. – Милорд? Вам нужна помощь? Ибо я могу оказать любую, если вы…
- Осмотри моего брата! – Рывком сдернув мага со стула, Анкер подтолкнул его к кровати. – Что происходит?!
- О, какой ужас! Вы так вовремя меня разбудили, милорд, еще бы чуть-чуть…
- Помоги ему!
Целитель попытался залечить рану, но Ричард бился в истерике, и не давал магу даже приблизиться, постоянно уклоняясь от его рук.
- Позовите людей, скорее!
- Эй, стража!
Двое воинов, стоящих возле дверей в покои Тайлов, вбежали внутрь, выхватив оружие, но увидев, что происходит, опустили клинки.
- Быстро, держите его за руки и за ноги! – Скомандовал Пфайпфель. – А вы, милорд, надавите на грудь. Не давайте ему двигаться!
Трое крепких мужчин с трудом прижали хилого юношу к кровати. Разъяренный и испуганный барон метался внутри его тела, не в силах найти избавления от терзающей его боли, а слишком сильно связанный с ним хиетра продолжал стонать и извиваться, точно пытаясь вырваться из рук стражи. Боль Акаши, раздираемой Наместником передавалась ее барону, а его терзания – хиетра.
- Сейчас-сейчас, - Пфайпфель наложил на его живот руки, пытаясь унять кровотечение, но рана не заживала, как он ни старался. – Да что ж это!
- АААААА! НЕЕЕЕЕТ!
Рик рванулся снова, высвободив ногу и заехав пяткой в бок стражнику. Он даже не понимал, что сейчас делает, просто – ее не стало. Акаши больше не было. Она растворилась в Пустоте. В ненасытной утробе Наместника. И теперь ее предательский барон кричал, пропуская через себя боль и страдания погибшей Герцогини. Голос его ломался и трескался, то переходя на едва слышное шипение, то снова взлетая к потолку яростным басом, а Анкеру и его людям попросту было не удержать его тело, даже навалившись всем вместе.
- Что происходит, маг?! – Лорд Тайл задыхался, борясь с братом.
- Это судорога, милорд, - процедил Пфайпфель. – Просто припадок! Сейчас пройдет.
- Может быть, его оглушить, ваша светлость? – Предложил один из стражников.
- Может лучше тебя?! – Анкер бросил на него испепеляющий взгляд, и воин тут же притих, продолжая удерживать молодого дворянина.
По счастью, и к облегчению Пфайпфеля, его припадок постепенно начал сходить на нет. Уставший и мокрый от пота, Рик постепенно успокоился и перестал дергаться. Теперь его лишь бил озноб.
- Вот, видите, - выдохнул целитель. – Я сделал все, что необходимо, и теперь молодому господину ничто не угрожает! Сейчас, только залечу его рану и он будет в полном порядке – все потому, что я рядом…
- Лечи и не болтай!
В голосе Анкера слышалась почти неприкрытая радость от того, что его брату стало лучше, однако он все равно весьма неприязненно относился к чрезмерно разговорчивому колдуну.
А Тьорум внутри измученного тела хиетра тратил последние силы, чтобы удерживать боль и злость, раздирающие его естество. Акаша умерла. Наместник победил. И значит, теперь следовало служить ему, а не Герцогам. Затаиться – и выказать свою верность позже, когда исход войны станет предельно ясен. Пока же он приказал всем обольстителям, пережившим битву, покинуть Столицу.

Утро 14
Одержимость как черта характера

Тело болело и стенало, словно собирая себя заново. Голова – кажется тоже.
Но она определённо была жива.
«Жива-жива», - услужливо подсказал внутренний голос. Женский, что было логично. И не её, что было… страшно.
Страх выпрыгнул, словно бандит из засады в балаганном представлении бродячего цирка, и бросился бегать по телу, утробно хохоча и повторяя одно и то же слово. Но вместо привычного по бродячим труппам «кошелёк или жизнь» гремело в висках совсем другое.
ОДЕРЖИМАЯ. ОДЕРЖИМАЯ. ОДЕРЖИМАЯ!
«Да, одержимая. И что? Зато живая, между прочим!»
Шиэль сидела у её «изголовья»,в качестве которого служил камень – большой и плоский, кажется вывернутый из мостовой. Похоже, приземлились они всё-таки не на него – иначе от головы Гудрин врядли что-то осталось бы.
- Одержимая… - повторили сухие, потрескавшиеся губы гвардейки. Которые тут же захотелось облизать, но слюны во рту не было. – Пить хочется.
«Терпи. Доберёмся до города – там отдохнёшь… если доберёмся. Хотя… не знаю. ОН восстал».
- Кто – ОН?
- «Первый Сын Отца. И нам с тобой ему лучше не попадаться, хиетра,» - буркнула Шиэль. Рта огромная летучая мышь не раскрывала, но глаза переливались золотистым сиянием в такт интонациям в голове женщины.
- Перестань называть меня хиетра. По имени… разве трудно? Мне неприятно.
«Её спасли, а она ещё и говорит, как с ней теперь обращаться. Между прочим, ты уже на значительную часть – Я … так что кто к кому как будет обращаться – мне решать!»
- Ну и характер у тебя… Сколько я так пролежала.
«не знаю. Долго. Но не так долго, как если бы меня не было рядом. И не было в тебе. Ты быстро восстановишься. Это нормально для таких, как мы.
- Для одержимых.
«Ну да…. Гудрин».
- Я, наверное, должна тебя поблагодарить, так?
«Если тебе угодно…»
- Спасибо, Шиэль. Я без тебя не выжила бы.
«ты ведь не уверена, что счастлива от такого спасения, верно?»
Голос златоглазой звучал скорее заинтересованно, чем злорадно. Мышь-тень водила ушами и слегка хлопала крыльями, словно потягивала воздух, пытаясь разобраться, чем это пахнет.
- А Дейлар?
Сияние золотистого света притухло. Демонесса опустила остроухую голову.
- Дейлар? – повторила Гудрин.
«Мне жаль. Слишком глубокие раны»
- Где он?!
«Там».
Длинное заострённое крыло указало в сторону, за спину гвардейки. Гудрин обернулась – как в сне. Воздух вдруг показался супом – вязким, просоленным и очень-очень горячим. Текущим прямо в лёгкие. А у сердца – что-то предательски задрожало, начиная трясти в том числе и плечи.
Дейлар Кайреэ, волитар-гвардеец, последний из спутников Гудрин в их отчаянной атаке на сердце Левиафана, которая удалась вопреки всему, что встало у них на пути, лежал в пыли, уставившись мёртвыми, хрустальными глазами в чёрное ночное небо. На лице волитара застыло выражение удивления и… какого-то чуждого, нездешнего покоя. Руки были распластаны в стороны. Кровь из огромной открытой раны в животе успела запечься, а куски оборванных, прорезанных кишок – посинеть. Шансов у волитара не было, наверное, с самого начала, и всё равно он стойко вытерпел всё, что предстояло вынести на жутком пути-полёте.
И всё же…
- Не все чудеса случаются, когда нужно, - тихо прошептала Гудрин, закрывая другу глаза.
«Не отчаивайся… Смертные почти победили. Наместник… демоны во множестве уничтожили друг друга. В том числе – почти все бароны пали.»
- Что будет дальше, Шиэль?
«Не знаю. Что будет с тобой – могу сказать. Сперва только ответь мне на вопрос».
- Да?
«Кто он такой?»
- Кто он такой?
« Понимаешь… одним словом, я тебе солгала.»
- Когда?
Гудрин во все глаза смотрела на демонессу. Будь на её месте простая женщина – та бы, наверное, сбивалась и стеснялась излагать подобное. Но Шиэль просто перечисляла факты.
«Погибнет кто-то. Он. Я не знала, как убедить тебя спасаться, и сказала это. Оказалась права. Так кто он?»
- ты меня обманула!
«Да. Что тебя удивляет? Я – демон!»
- Который сидит во мне! Часть меня, понимаешь ты, мерзкая тварь?! – из глаз гвардейки потекли слёзы. Гудрин вытирала их, слизывала, пыталась остановиться… Но сил не хватало. Железная воля снова давала трещину, просто не справляясь с обилием событий и бед. – Часть меня… и такая тварь!
«Привыкай… Гудрин»
- О… можешь поверить, я привыкну, Шиэль. Очень быстро привыкну, - гвардейка поднялась на ноги. Шатало… но слабее, чем она сама ожидала после такой посадки. Правая рука до локтя смотрелась совсем чужой – слишком мягкая кожа, слишком хорошие ногти. Ни единой родинки. Всё… слишком, чтобы быть родными. Даже теперь.
- Твоя работа?
«Могу сделать родимое пятно или насыпать родинок, если тебе так будет легче»
- Иди ты. Она хоть…
«Втрое сильнее той твоей. Хотя и без изысков. Хочешь их, ищи себе элокхаево отродье»
- Иди ты снова. Неси меня в город. Верхний, разумеется.
«Раскомандовалась… Ладно уж. Держись.»
Шиэль расправила крылья. Повела шеей, словно вправляя её себе, подпрыгнула на месте. Взмахнула раз, другой, примеряясь, как бы поудобнее зацепить хозяйку… или оболочку. Наконец проворные лапы демонессы сомкнулись на запястьях Гудрин. Та даже не почувствовала боли, когда коготь пропорол ей обнажённую кожу на правой руке.
- Она что, как деревяшка или корладский протез?
«ты просто ещё не привыкла. Кстати… так кто он?»
- Не скажу.
«Всё равно узнаю. Куда мне теперь от тебя? А тебе от меня? Сознавайся».
- В своё время и узнаешь.
«Пожалуйста…?»
- Император Давион, - удивление от просящих интонаций ошарашило Гудрин больше, чем прежний обман. Виера и правда было… любопытно?
«Однако… ладно, добудем тебе его!»
- Не ты первая, кто мне это обещал… - обречённо закрыв глаза, прошептала новоиспечённая хиетра. – Кстати… сколько сейчас времени?
«Три часа как должен был быть рассвет…»

Утро 14
(со Скорпом и Телем)
Напряжение боя медленно уходило. Однако, лишь министр казался полностью невозмутимым, так - словно все шло точь-в-точь по его плану. Впрочем - так оно и было.
- Теперь я могу ответить на ваши вопросы, - сказал он Алсиманд, и указал ладонью на кровать: - Прошу, присаживайтесь.
- С-спасибо, - голос девушки чуть сбился, но выглядеть напуганной было, похоже, всё-таки ниже достоинства благородной волитари. В её представлении. - Главный вопрос... Как вы их выследили. Дальше - будут ещё, но... Только в сказках герои успевают вовремя. Или демоны, вырвавшись откуда-то в мир, зах-хватили с собой все сказки, что томились у них в плену?
- Нет, что вы, в сказки я не верю. В глупые совпадения - тоже, - Дерри навис над девушкой, отгораживая ее от других присутствующих в помещении своей спиной. - Да и вам не советую. Мы следили за убийцами. С самого начала - и все, что мне оставалось, это выбрать, когда захлопнуть капкан.
- С начала - когда? - тут настал, кажется, черёд удивляться даже волитарской дочери, несмотря ни на испуг, ни на чопорность и умение держать себя, впитанное с молоком матери (если таковое Алсиманд вообще пила). - С момента, когда они пробрались во дворец?! Но... если да - то как? Неужели вам удалось заманить их в ловушку... или даже с самого начала как-то предвидеть всё, что они соберутся предпринять?
- Предвидеть все - это часть моей службы Тронам, - он наклонился к женщине, и произнес следующие слова так, чтобы слышала только она: - Вам следовало быть осторожнее, Железная Роза.
- Красивый комплимент, господин министр, - ни один мускул не дрогнул на лице Алсиманд Волитар-Рейс. Девушка приняла игру. - Я запомню его, хотя до розы мне ещё далеко - расцвести бы! Молодость, сами понимаете... И где же мне следовало быть осторожнее, если это не секрет?
- Вы понимаете о чем я. Поэтому слушайте внимательно: у меня есть ряд условий, и вы либо подчинитесь им, либо вашу судьбу решат эти благородные люди, - ладонь министра указала на Смотрителей, что-то обсуждающих возле тела Жилетки.
- Чтож, господи министр, ради интереса - я вас слушаю. Принимать условия, не выслушав их - самонадеянно. А вдруг они пойдут вопреки моей чести или интересам государства. Хотя от вас я вправе ожидать чего угодно, но только не этого, верно?
- Вы откажетесь от брака с Императором - это раз, - холодно произнес министр.
- Это должен решить мой брат. Он - глава рода.
- Ваш брат - мертв.
- Эрбрейс?! - вот когда лицо Алсиманд вздрогнуло. Резко, словно в глаза девушке плеснули холодной воды. - К-когда? И где... он погиб?
- Вам стоит беспокоиться о своей жизни, - в голосе Дерри не было ни капли сочувствия. - Если вы не подчинитесь мне - род Рейс оборвется на вас.
- Бывает, что род обрывается, - бесчувственность министра, кажется, что-то поколебала в душе женщины (а именно женщиной, а не запуганной девушкой или гордой дворянкой выглядела теперь Алсиманд Рейс... Рейс-последняя). - Сейчас это уже было, и не раз. Ответьте, как погиб мой брат. Оказать уважение ему вы, по крайней мере, можете по заслугам - кем-кем, а трусом Эрбрейс Волитар-Рейс не был, как не был и предателем. дальше - я слушаю вас. И считайте, что первое требование ваше принято.
- Ваш брат погиб, сражаясь за Альянс. И только в память о его жертве, я готов сохранить втайне ваше гильдейское прошлое, леди Рейс, - голос его оставался тих, дабы Смотрители, столь увлеченный своей беседой, не узнали, что он обсуждает с волитари. - Далее - вы покинете Столицу в течении трех дней и вернетесь во владения своего рода.
- Допустим так. Мне потребуется для этого логичное объяснение.
- Траур по Эрбрейсу. Ведите тихую и скромную жизнь, миледи - и никто, никогда не узнает вашего секрета. В том я даю слово, - в какой-то миг в его голосе прозвучал металл: - Равно как и то, что если вы посмеете вернуться, правда будет раскрыта, а имя Рейс опозорено.
- Я подумала о том же. Логичный ответ. Но, если так всё и будет, род Рейс на мне всё же угаснет. Этого, если уж вы вознамерились быть ко мне великодушным, я допустить не могу. Что предлагаете делать?
- Объявите о намерении выйти замуж. Женихи приедут в ваше имение и вы изберете наиболее достойного, а ваш сын станет новым лордом, - могло показаться, что министр продумал все вплоть до мельчайших деталей, пусть и не считаясь с чувствами собеседницы. - Уверен, Император не откажет вам в праве самой выбрать мужа.
- Продумано. Напомните, сколько у меня есть времени? Во время боя я не выеду, сразу же после него - также. Три дня - по окончании сражения, не раньше. В остальном ваши условия выглядят допустимыми и... не думала, что скажу такое, но - щедрыми. Что-то ещё, как я понимаю?
- Нет, это все. Мне жаль вас, но я не могу допустить, чтобы возле трона находилась волитари, состоявшая в гильдии убийц, - Дерри впервые позволил себе проявить какое-то подобие сочувствия. - И, в качестве совета - возьмите девочку с собой. В Столице есть люди, знающие, кто ее отец.
- Мне не обязательно играть в "гордую но не сломленную последнюю гильдейку", верно? Знаете... по законам книг и трагедий я обязана сейчас посмотреть вам в глаза и, склонив голову, тайно начать строить планы личной мести. А через три года вас должны натйи с кинжалом в горле, и вместо навершия рукояти там будет железная роза.
Алси поднялась. И действительно посмотрела старому министру в глаза. Без тени угрозы.
- Вами движет забота о чести власти и государства. И вы проявляете сейчас благородство, которого я, положа руку на сердце, могла и не ожидать... Я благодарю вас. Мои навыки никуда не денутся. так что если вам вдруг понадобится... ну, допустим, всё же консультация, а не участие в работе схожего характера - я к вашим услугам. дела моего рода, тем не менее, могут затребовать моего присутствия в Столице. От большинства из них я могу отказаться - многие леди так и делают. Но есть случаи, которых я не могу опустить. Вдобавок, я прошу, чтобы моя свобода не ограничивалась моими родовыми владениями. От себя я могу дать вам слово, что, даже если от гильдии что-то осталось, мне проще будет умереть, чем снова связаться с ней. Слову чести в моём исполнении вы врядли сейчас поверите. Но... может, поверите слову женщины?

- Забудьте о своих навыках, леди Рейс. Именно они подвели вас к этому роковому рубежу. Перечеркните старую жизнь. Станьте хорошей женой и любящей матерью. Я искренне буду желать вам счастья в этом, но Столица будет для вас отныне закрыта.
- Вы мало знаете о моей прошлой жизни, милорд, - устало вздохнула волитари. - И тем не менее проявляете великодушие. Я благодарю вас. И... я правильно помню, что у вас есть сын? Фламмель. Очень смелый юноша. Всё верно?
- Да, так.
- Вы заметно старше меня, а волитары живут дольше людей. Передайте знания сыну или тому, кому будете верить, если хотите, чтобы моё наказание продлилось после вашего... ухода. Сами понимаете, это не угроза.

Проводив скрученных убийц мрачным взглядом, лорд Элан повернулся к своим подчиненным. Те все еще стояли у тела поверженного убийцы, едва не наступая подошвами в растекающуюся алую лужицу.
- Молодцы, ребята, - он с силой хлопнул Гротха по спине. - Не сомневался. Только зачем же вы его насмерть-то?
- У подонка были тузы в рукаве, милорд, - Бриан изящным движением меча рассёк жилетку на остывающем трупе. - Он был смертельно опасен для вас и леди. Я не счёл возможным рисковать.
- А я, - печально вздохнул Гротх. - Не успел подобраться так близко, чтобы с кулака его угостить. Извиняй, Зубастый, иначе не вышло.
- Жаль, жаль. Так хотелось увидеть, как мерзавец попляшет в петле, - впрочем, особой жалости в голосе лорда-смотрителя слышно не было.
- Я сжёг ему лёгкое, если вам от этого станет легче, милорд, - невозмутимо уточнил Бриан, вызвав со стороны Гротха несколько удивлённый взгляд. - Он страдал перед смертью.
- Какой-то ты кровожадный, парень, - щека Зубастого дернулась. - Только с этой поганью иначе нельзя. Покажешь слабину - и все, хоть гроб заказывай.
- Мне не доставляет удовольствие само насилие, милорд. Но этот...он чуть не уничтожил творение моего отца...
Тем, кто слышал вроде бы спокойный тон Дрейна-младшего отчего-то стало неуютно, а Гротх так и вовсе мог бы поклясться, что видел вспышку пламени в его глазах.
- Не только он, Бриан. Все они. - Зубастый растягивал слова, а это означало его явную неприязнь к предмету разговора. - Но мы этот гадюшник раздавили. А когда найдем, кто их подослал...
Он сжал кулак так, что пальцы хрустнули.

- Вы поступаете благоразумно, миледи, - Миклас протянул ей руку, приглашая подняться с кровати. Голос его вновь стал громким: - Теперь же я хочу представить вам тех, кто спас вашу жизнь от гильдейских убийц. Это лорд-Смотритель Элан Зубастый, его товарищ Гротх и юный Бриан Буагильбер, будущий лорд Дрейн.
- Дрейн? Простите... Милорд, я не ослышалась? Этот... юноша - наследник лорда Алистера? - второй раз удивление посетило леди Рейс за столь короткий промежуток времени. И это второе было, кажется, заметно значительней первого.
- К вашим услугам, миледи, - поклонился Бриан, отточенным, хотя слишком уж вызубренным движением снимая с головы шляпу. - Пока моё положение не подтверждено Его Величеством я остаюсь лишь бастардом, но доказательства, которые оставил отец оставляют мало сомнений.
Гротх за его плечом тихонько фыркнул. Он прекрасно понимал, в отличие от Дрейна-младшего, что если Король не пожелает видеть наследника Железного Алистера, то никаких доказательств не будет достаточно.
- Ваш отец был великим человеком. И настоящим героем, - Алси прктичеки не кривила душой. Личных претензий к лорду Дрейну у девушки по сути вовсе не было. - Судя по тому, в чьей компании вы появились - вы намереваетесь продолжить его дело? Или желаете служить Альянсу как-либо ещё?
- Я буду служить там, куда меня отправит мудрость Короля, миледи. Приносить пользу государству - первая задача аристократа, но, если сир спросит моего желания, то, да, я хотел бы стать Смотрителем.
- Желание, достойное настоящего Дрейна. Милорд Миклас, могу я спросить, каковы ваши планы теперь? И... - вдруг взгляд Алси остекленел. - Милорд... простите, вы не подскажете - на улице всё ещё темно и нет даже звёзд?
Министр едва заметно кивнул - занавески колыхнулись, открывая вид на черные небеса. Не смотря на позднее утро - не было видно ни единого солнечного луча. Ни даже намека на проблески во мраке.
- Вы тоже поняли, - вздохнула Алсиманд. - Похоже, ночь виера затягивается. Это значит, что битва в самом лучшем случае ещё... не выиграна.

Охота на охотников
Наземного войска виера больше не существовало; тех, кто дрался в небесах, разорвала буря Архимага. Оставшиеся лишились направляющей воли – сегодняшний день унес жизни герцогини и пяти баронов. Выживший же сейчас в ужасе оставался рядом с Наместником, и руководство горсткой солдат даже не возникало в его мыслях.
Виера, ускользнувшим от чудовищного шторма и не попавшимся в мясорубку крови и теней на земле оставалось лишь действовать по своему усмотрению и инстинктам. Их было мало – по человеческим меркам немногим более полуроты при ее наибольшей численности – но если люди или волитары в таком количестве не представляли серьезной угрозы, то о детях Пустоты такого сказать было нельзя. Исказители и убийцы, наг-саири и тахиэло – те, кто принес флоту больше всего горя. Первые были малоповоротливы и малоэффективны, если не встречали магов – но их было большинство; вторые же были опасны для всех, но их оказалось мало. Что и было ожидаемо – убийцы уступали детям Нагриаша в прочности, а бить их старались все, кто мог дотянуться.
Они спасались от магической бури разными путями, машинально группируясь так, как подсказывал предыдущий опыт. Девять групп – пара десятков исказителей, пятерка убийц.
Что именно делать, они не знали; выполнять приказ атаковать флот было уже невозможно. Инстинкты на это диктовали простейшее решение – найти того, кто руководит и получить новые распоряжения.
Осадой Столицы командовал Элокхай. Ему же подчинялись более живые сознанием тахиэло – и потому шесть групп, оказавшихся ближе всех к месту падения герцога, направились к нему, чувствуя дорогу к повелителю.
Очень быстро они осознали то, что терялось в ощущениях на фоне шторма Пустоты и стихий, не так давно бушевавшего в Столице. Герцог Бойни был на грани гибели – и это било по чувствам демонов неожиданным смятением. Они прекрасно знали, что такое смерть – но никогда не думали, что это понятие хоть как-то применимо к высшим.
По иронии судьбы, исказителей и убийц гнала вперед смесь чувств, удивительно хорошо понятная любому народу Четверых: ярость, горечь потери, желание отомстить, отчаянная надежда на то, что герцог все-таки лишь слегка ранен, что он встанет и вновь все будет хорошо, недоумение сменится привычной руководящей волей…
Они спешили к месту, где пал Элокхай – но там их ждали.

Квинор-кераи не остались при флоте; всадники кружили высоко над городом, высматривая выживших врагов. Глаза корладов были привычны ко тьме – и даже в таком густом мраке они разглядели движущиеся черные массы, какими выглядели отряды выживших с высоты.
Командир всадников понял, к какому району они направляются – и немедленно приказал об этом известить других и собираться там. А в первую очередь – сообщить на землю, кодарону. Они не знали, кто из офицеров Альянса выжил – но почему-то были уверены, что Тормариан по-прежнему жив и командует.
Так и было. Когда скользнувший с неба квинор-керай сообщил о случившемся, Багровое Сердце, уже разобравшийся в том, что вообще творилось в городе, мгновенно понял, куда так рвутся виера. В самом-то деле – их целью мог быть либо павший владыка, либо же Император. Ни к тому, ни к другому их нельзя стоило допускать. Корлад не был уверен, насколько виера могут восстановить своего повелителя, но рисковать все равно было нельзя. Не те условия.
Командование кодарон принял на себя, и ему подчинились без возражений: пережившие наземную битву твердо встали под начало Тормариана, и очень ясно объяснили остальным, что им стоит поступить так же. Варгис, как и любой корлад, умел распоряжаться имеющимися ресурсами – и именно так и поступал. Времени на подготовку засады было в обрез, но Тормариан собрал и организовал всех, до кого дотянулся. В этом очень помогали стремительно скользившие в небе квинор-кераи.
Помогло то, что виера хотя и стремились к единой цели, но шли не вместе, с разных направлений и расстояний… и, соответственно, с разной скоростью.
Первая группа показалась, когда солдаты едва успели все закончить; Тормариан, внимательно наблюдавший за приближением врага, отдал короткую команду.
Два боевых мага одновременно метнули молнии – не особо целясь, только привлекая внимание виера. Исказители превратили яркие вспышки в пустую черноту, однако не ударили в ответ – маловата была мощь, да и цели далеко. Зато людей, волитаров и корладов они увидели – и преисполнились холодной ожесточенной злобы. Ненависть получила цель.
Тахиэло умели отлично убивать, но их было лишь пятеро, и врываться в толпу врагов было слишком рискованно. Краткие мгновения – и была выработана новая тактика. Полтора десятка исказителей взлетели выше в компании с убийцами, застыли, покрываясь арканитовым панцирем. План был прост и эффективен – они подобно кометам обрушатся на солдат, раздавят и расшвыряют многих, а следом пройдутся тахиэло, приканчивая всех, до кого дотянутся.
В другом случае план бы сработал. Только вот войска Альянса и Горнариса за последнее время уже неплохо изучили возможности разных видов виера… и именно на такое решение врагов Тормариан и надеялся.
Арканитовые глыбы набрали скорость, понеслись к земле… и, когда свернуть уже было нельзя, инерция собственного броска несла виера вперед – солдаты кинулись врассыпную. А исказители врезались в мостовую и стены домов… проламывая их и уходя под землю.
Трем магам Земли, оказавшимся среди выживших армейских волшебников, было далеко до Кандарена в искусстве создания пустот в своей стихии. Однако от них и не требовалось творить их так мгновенно, как это делал ученик Бессмертного Камня – у них было больше времени на сотворение ловчих ям, прикрытых сверху тонким слоем земли и булыжников.