Лекарь в испачканном кровью переднике с двумя помощниками, в это самое время добрался до помещения, занятого смотрителями. Переступив через лежащего у самого порога мужика, наскоро перевязанного какими-то тряпками, он постучал в дверь.
- Ну, кого еще принесло? – Раздалось изнутри. – Сказано же, никого сюда не пустим! Вы там что, глухие как скриа?!
- Это лекарь, перевязки делать, - отозвался мужчина. – Или лечиться вы тоже не хотите?
- Хотим, как же.
За дверью щелкнул засов, и она отворилась, отпихнув скорчившегося рядом пациента. Внутри сидело трое смотрителей – один с перевязанной ногой, еще двое – со стаканами, и изрядно опустошенной бутылкой.
- Что такое тут происходит?! – Строго спросил лекарь, пока его товарищи заходили внутрь и закрывали дверь.
- Да это, ну… - отозвался тот, у которого была повреждена нога. – Эти господа охраняли Старшего Смотрителя Роута, а сейчас пришли вот меня навестить и справиться о здоровье Шайрана.
Небольшой кивок в сторону лежащего на койке смотрителя, замотанного бинтами.
Служащие госпиталя удовлетворенно переглянулись. То, что у Роута теперь не осталось охраны, было им только на руку.
- Налейте-ка и мне, - потребовал лекарь.
- А, как же вы будете пьяный перевязку делать?
- Не пьяный, а выпивший, - поправил тот. – И, я с закрытыми глазами могу тут все перевязать. Наливай, кому говорят.
- Ну, раз доктор велит, - смотритель потянулся за бутылкой, и тут же ему под ребра вошел нож. Убийца обнял жертву, прижав к себе, еще глубже засаживая в его тело лезвие, и несколько раз провернул клинок, прежде чем вырвать.
Остальные двое тоже не успели ничего сделать – так быстро и слаженно действовали гильдейцы. Спустя несколько мгновений, на полу лежало три трупа, а «лекарь» с интересом смотрел на не приходящего в сознание Шайрана. Просто перерезать ему горло было бы скучно.
- Ну, чего ждешь-то? – Тронул его за плечо товарищ. – У нас тут целой ночи нет стоять.
- Знаю, давай светильник.
Он открыл створку и вылили на грудь Шайрану масло, а затем поднес к бинтам свечу, поджигая.
- Гори, мразь, гори. Подожгите здесь все!
Вскоре комната заполыхала, а горящий смотритель, так и не пришел в себя, видимо даже не чувствуя, что пламя поглощает его плоть.
Уже на выходе, они лицом к лицу столкнулись с другим целителем – полноватым стариком, с закатанными по локоть рукавами и блестящей от пота лысиной. Он выглядел несколько удивленным, когда увидел, что из комнаты смотрителей выходит его коллега.
- Уважаемый, неужели нас обоих послали лечить одного пациента? – Вежливо осведомился лекарь.
- Можно и так сказать, - ответил убийца. – Вот только, после моего лечения, твое ему уже не потребуется, уж поверь.
- Вы такой хороший… что-то я вас не припомню, - прищурился целитель.
- А ты ведь водяник, маг? – Прищурился гильдеец в ответ.
- Да, и я с гордостью ношу этот браслет…
Таковыми стали последние слова несчастного, поскольку зашедший сбоку «санитар» всадил ему в ухо железный штырь, и, прокряхтев, уложил грузное тело на пол. К крикам видевших убийство людей они уже привыкли – все равно, те ничего не могли поделать, все равно никто не мог даже подмогу позвать, потому, что все, кто могли остановить убийц сейчас либо охраняли дворец, либо находились на баррикадах и городских стенах, сражаясь с жестокими ордами демонов.

Инвалид, опиравшийся на костыль, остановился в нескольких шагах от выхода к лестнице, ведущей на второй этаж. Позади него все горело и слышались стоны людей, умирающих в этом пламени. Водяника, прибежавшего тушить пожар, он подстерег за углом и оглушив ударом по затылку, так же отправил в пожарище. Наверное, этот человек был хорошим целителем, но противостоять Гильдии у него не было никаких шансов. Еще кто-то принес два ведра, в тщетной попытке погасить разгорающееся пламя – нож в спину охладил парня. Все ,что требовалось от убийцы, это просто подождать, пока придет его товарищ, отправившийся по душу Стронца и вместе с ним покинуть обреченное здание, либо же, если что-то пойдет не так, завершить его работу. Все-таки, даже раненый, Стронц был очень опасным человеком, убийцей Белой Маски, и лишняя предосторожность попросту не помешала бы. В какой-то мере, поначалу они даже хотели отправить за ним Кремня, но после решили, что тому сподручнее будет разобраться с колдунами, нежели устраивать охоту на старого гвардейца.
Поудобнее опершись на костыль, гильдеец застыл, стараясь не замечать запаха гари, все более начинающего раздражать и пугать. Еще немного, и придется просто уходить, не дождавшись результата относительно Стронца, чтобы не сгореть в этом ужасе.
Подобно ему, на другом этаже ненадолго остановилась обгоревшая убийца, скрывавшаяся за внушающим страх именем Пиромант. Все, что она запланировала для себя – было сделано с потрясающей точностью и быстротой, путь ее устилали трупы и всполохи пламени, весь этаж с минуты на минуту должен был вспыхнуть, высвобождая огонь из запертых помещений в коридоры, поглощая дерево, ткань и плоть.
- Какая красота, - улыбнулась она, глядя на свою работу.
Кто еще мог с такой ювелирной изящностью сжечь главный госпиталь Альянса? У кого вообще хватило бы фантазии скрыть убийство смотрителей за фасадом резни и поджога, когда уже совсем непонятно будет, ради кого все это затевалось. Вряд ли кто-нибудь сможет связать это жестокое нападение с бойней, которую устроит Череполом в Особняке Закона и Равенства. Но, уже утром в Столице больше не останется ни одного смотрителя, а те, кто придет им на смену, поостерегутся бросать вызов Гильдии. Что же до лекарей, пациентов – Пироманту до них не было дела. Чем больше жертв, тем выше пламя, столь радующее ее опаленную душу.
С кремневого, зазубренного лезвия стекала кровь. Он не жег, он просто ломал, проходил через стены, круша их тяжелыми кулаками, оставляя позади сломанных, едва дышащих людей, посмевших оказаться у него на пути, когда он начал свою охоту. Маг-убийца выискивал тех, кто мог хоть сколько-нибудь помешать их основному замыслу, а когда находил, сердце его ликовало в предвкушении жестокой расправы. И более всего, пытался он разыскать тех, о ком столько слышал, и кого хотел убить более других – главного целителя этой богодельни и чужачку, корладку, решившую, будто ей дозволено лечить врагов гильдии, потому, что она хочет помочь Альянсу. Им стоило навсегда уяснить, с кем следует иметь дело, а кого лучше обходить, сторонясь как прокаженных (впрочем, дай некоторым врачевателям волю, они и проказу станут лечить!).
Вдавив в стену одну из санитарок, Кремень с наслаждением раздробил ее кости. Кто-то ударил его в спину копьем – глупый стражник. Острый осколок камня вошел ему в глазницу, давая понять, что с Кремнем лучше не шутить. Люди бросались на него с дубинами, с ножами и скальпелями, кто-то даже попытался вырезать ему глаз – все эти жалкие попытки лишь раздражали, так, как если бы вокруг вился рой надоедливых насекомых, способных покусать, помешать, но не причинить сколько-нибудь ощутимый вред.
- Где же они спрятались, - скрежетали каменные губы. – Может, я не там ищу?
Он даже не убивал, просто ломал кости и шел дальше, оставляя людей и волитаров на растерзание огненной судьбе. Оставалась самая важная цель, та, на которую никто не посмел бы замахнуться, поднять руку, о которой не говорил ни Могильщик, ни Пиромант, но Кремень-то знал, что рано или поздно придется убить этого человека, чтобы ничто не помешало пожарищу. Убить короля, столь некстати решившего вспомнить, что он – лучший целитель Альянса.

Стэнли Коршун смотрел на старого гвардцейца, смотрел пристально, словно пытаясь увидеть какой-то скрытый смысл в том, что тот рассказал. Но, никакого другого смысла не было, Стронц действительно считал, что Маска преступник, какие бы восторги относительно его действий не испытывал молодой телохранитель Менгаарда.
- Что там за крики, парень? – Прервал его размышления Дерек. – Аж уши рвут!
- Наверное, снова раненых привезли, - отмахнулся Стэн, все еще поглощенный мыслями о Белой Маске. – Сейчас их много будет. Эх, хотел бы я выйти на стены и драться с демонами.
- Умер бы, - пожал Стронц плечами. – Я даже рад, что эта рана позволяет избежать битвы. Еще когда враг из плоти и костей – это одно, а демоны – мы для них мясо. Не жалей, парень – выживешь. Не гоже молодым умирать.
- Отсиживаться тут, пока другие сражаются еще хуже! – Выпалил Коршун. – Я только из-за короля здесь. Клялся его защищать. Иначе бы пошел на стены.
- Защищать короля? – Слабо улыбнулся Стронц. – А что может ему угрожать здесь, посреди города, в госпитале? Может, ты просто искал повод, чтобы… кхе… остаться?
- Не говори так…
- Тихо! Там точно кричат! - Перебил его Дерек. - Вопят, да еще так истошно! Иди, посмотри!
- Да, что ты заладил, - огрызнулся Коршун, тряхнув густой шевелюрой. – Не убивают же там их!
Впрочем, он уже и сам засомневался, действительно ли все в порядке и выглянул наружу, потянув носом воздух.
- Хм, жарят что-то. Никак, Его Величеству дворцовую кухню доставили. Никогда бы не подумал, что в такое время станут это делать.
Запах был странным даже для королевской кухни, к тому же крики слышались все отчетливее, а люди в коридоре странно жались к стенам, пропуская стражника.
- Ну вот, - объявил Коршун Стронцу. – Сюда идет страж, можешь у него спросить.
Он даже отошел от входа, чтобы позволить воину войти внутрь. Стражник был какой-то странный, к тому же на его одежде отчетливо виднелись пятна крови.
- Что происходит? – Приподнялся на локте гвардеец. – Там люди кричат и вообще.
- Дерек Стронц? – Не смотря на то, что он смотрел на старика, краем глаза страж следил и за Стэном, словно ожидал нападения, что было вдвойне странно.
- Да, это я. Но вы не ответили на мой вопрос, - голос гвардейца потяжелел. – Кто вы такой? Ведь не стражник же, в самом деле?!
- Твоя погибель!
В ладони убийцы блеснул нож, но прежде чем он успел нанести удар, Коршун схватил его за запястье, выворачивая руку. Оружие со звоном упало на пол. Кулак лжестража врезался в висок юноши, отбрасывая его к стене. Расстегнув куртку, гильдеец выхватил из-за пазухи еще один кинжал, рванувшись к Стронцу. Единственное, что успел сделать гвардеец, это защититься подушкой, и лезвие утонуло в соломенной набивке, давая старику несколько мгновений, чтобы скатиться на противника и повалить его на пол.
Тот, подмятый грузным Стронцем, в первые мгновения даже не смог ничем ответить, к тому же ему в рот набилась борода гвардейца, мешая дышать, однако Дерек был слишком слаб из-за ранения, и попросту не успел воспользоваться преимуществом до того, как пальцы убийцы сжались на его горле.
- Подыхай… подыхай, мразота… - прохрипел лжестраж, сваливая с себя гвардейца и забираясь на него сверху. Теперь уже он душил Дерека обеими руками, а тот лишь беспомощно бил его по животу и груди, слабея с каждым мгновением. Отчаявшись сбросить врага собственными силами, Стронц, пока еще мог дышать, опустил руки и стал шарить вслепую по полу, пытаясь нащупать хоть что-нибудь, что может ему помочь. Каждый новый вдох давался ему все сложнее, к тому же гильдеец несколько раз приложил его затылком о камень, и Дерек оставался в сознании лишь каким-то неописуемым чудом. Более того, его пальцы внезапно нащупали рукоять оброненного убийцей кинжала.
Собрав воедино все оставшиеся силы, он нанес удар, вонзая лезвие в бок врагу, протыкая толстую кожаную куртку, плоть, режа по ребрам, стараясь достать как можно глубже, прежде чем все станет тщетным. Гильдеец взвыл, но не разжимал пальцев, продолжая душить Стронца, и наконец, тот выпустил из ладони рукоять казавшегося спасительным оружия, и беспомощно распластавшись на полу.
В следующий миг в лицо ему впечатался сапог Стэнли Коршуна, выбивая зубы и отшвыривая к койке. Стронц закашлялся, судорожно вдыхая воздух, едва живой, он схватился за горло, растирая шею, не в силах поверить, что спасся. Юноша отвлекся лишь на мгновение, чтобы удостовериться, что Дерек еще жив, а Гильдеец уже поднялся, вырвав из раны кинжал и занеся его над Стэном. Человек короля успел схватить его руку за мгновение до удара, однако убийца был сильнее и массивнее, а потому продолжал давить, не смотря на рану, и нацелив острие клинка в грудь молодому воину.
Поддаваясь под напором гильдейца, Коршун стал медленно опускаться, чтобы выиграть время, руки его ныли от напряжения, и лишь огромным усилием он все еще противостоял убийце, уже потеряв надежду, что тот ослабнет от потери крови. Наконец, понимая что исход такого поединка предрешен, Стэн рванулся вперед, позволяя клинку оцарапать себя, и ударил врага коленом в пах, когда же тот согнулся от боли, юноша вывернул ему руку и воткнул кинжал в живот, несколько раз провернув, а затем высвободил из раны и перерезал глотку от уха до уха, и лишь после этого отпихнул тело.
- Дерек, ты жив?! Дерек! – Стэн взвалил гвардейца на плечо, помогая подняться. – Что это такое?
- Я… - старик кашлял и едва дышал. – Не… знаю…
- Он за тобой пришел?! Кто это?!
- Ги… ль…кхе… дия…
- Пошли… я позову лекаря… Отец Небесный!!!
Распахнув дверь, он напустил в комнату столько дыма, как будто в здании был пожар. Крики едва не оглушили его – в азарте боя он совсем не замечал их, а теперь ясно увидел, что все вокруг охвачено огнем, и люди пытаются бежать, или ползти.
- Надо спасти короля! – Юноша было рванулся, но рядом был нуждавшийся в помощи Дерек Стронц. – Пошли, переставляй ноги!
У Менгаарда были еще Ред, Рик и Перси, а старик просто умрет в огне и дыму, если оставить его здесь. Стэн просто не мог так с ним поступить, и, замотав лицо мокрыми тряпками, потащил по коридору, надеясь успеть покинуть госпиталь раньше, чем задохнется.

Рикардо Неистовый, оставленный за главного лордом Эрнесто, прогуливался по коридору – Перси охранял покой Его Величества, и потому воин был спокоен за государя. Ему же хотелось немного пройтись, пусть даже и по столь унылому месту, каким стал за последние полдня госпиталь. Крики, более истошные, полные страдания, нежели обычно, привлекли его внимание – забежав за угол, он увидел несколько окровавленных тел, и дым, тянущийся из ближайшей комнаты – едва только он распахнул дверь, как из нее полыхнуло огнем, обдавая Рика жаром, тот едва успел отпрянуть, чтобы не загореться.
- Люди! Сюда! Кто-нибудь!
Он почти сразу понял бесполезность своего крика – в общем оре его голос попросту утопал, как камень в море. Да и не важно, что именно происходило, некогда разбираться, почему начался пожар и кто убил тех несчастных - надо было скорее уводить короля, защищать его, чтобы ни случилось, потому, что именно в этом состоял долг телохранителя. А если на госпиталь напали демоны, каким-то образом пробравшиеся в город, значит короля следовало защитить тем паче.
Задыхаясь от бега, он поспешил обратно, спотыкаясь о пациентов и едва не сбив с ног Усача, выглянувшего из-за двери и тоже взбудораженного воплями.
- Короля… буди короля!
- Но он спит!
- Да знаю я! Уводить надо его! Уводить, пока не поздно!
Глаза Рикардо столь бешено сверкали, что Перси попросту побоялся с ним спорить. Тем более, что из-за угла показались алые языки пламени, рвущегося к их покоям. Ждать больше было нельзя. Оба они бросились к его величеству, расталкивая его и поднимая с постели. Редригер схватил воздушный пояс, помогая нацепить его на короля, после чего двое телохранителей взвалили его на плечи, едва сумев при этом устоять на ногах. Менгаард еще не проснулся, к тому же он сильно утомился за день, и едва мог идти, а потому воины решили тащить его на себе так быстро, как только сумеют.
- Что происходит? Рик? Перси? – В голосе Его Величества слышалось недоумение. – Куда вы меня несете, ответьте же?!
- Позже, государь! Вам угрожает опасность! – Отозвался Рикардо. – Быстрее, уносите короля! Я догоню!
Времени оставалось все меньше, но Рикардо не мог просто уйти сейчас – он помнил, что где-то здесь лежит саквояж короля с целебными снадобьями, которые Менгаард создавал несколько лет. С эликсирами, способными исцелить любые раны, и нельзя было позволить, чтобы это сокровище погибло в огне.
Он перерыл все ящики в помещении, заглянул под кровать, разворошил постельное белье, выпотрошил шкаф, и лишь после этого увидел искомый ящик, притаившийся за дверным косяком. Кто мог его туда поставить, оставалось загадкой. Схватив драгоценную ношу, Рикардо выскочил наружу, и тут же согнулся от кашля – вокруг было полно дыма, набивавшегося в рот и нос, не дающих дышать. Воину пришлось вернуться обратно, изорвать простынь, смочить ее водой и замотать лицо, прежде чем вновь выйти. О том, чтобы в таких условиях догнать спасавших короля Перси и Редригера, уже не могло быть и речи. Несомненно, они уже были далеко, и помочь им Рик не мог, а потому сосредоточился на том, чтобы выбраться из госпиталя самому. Он бежал почти вслепую, ничего не видя перед собой из-за дыма, сталкиваясь с лекарями и пациентами, спотыкаясь, падая и поднимаясь вновь, чтобы упасть спустя всего несколько шагов. Чтобы идти, держась за раскаленную стену, экономить каждый глоток воздуха, и слышать как задыхаются в дыму, кашляя и умирая, окружающие его люди и волитары.
Он едва не выпустил из рук ящичек, пока пытался найти, куда ему бежать. Он и раньше совсем не ориентировался в хитросплетениях лабиринтов госпиталя, теперь и вовсе не мог понять где оказался, и как же, наконец, выбраться их этой огненной ловушки. Потолок над его головой трещал, готовый обвалиться в любой момент – деревянные перекрытия, видимо, окончательно обглодало пламя, так что теперь было лишь вопросом времени, когда всех их погребет под толщей обломков.
Кто-то из пациентов схватил его за ногу, захрипел, не разжимая слабеющих пальцев, так, словно Рик мог хоть чем-то помочь ему. Но нет, он даже остановиться не мог, ибо хотел выжить – больше всего на свете сейчас он хотел выжить, а потому отпихнул несчастного прочь и побежал так быстро, как только мог, продолжая спотыкаться и кашлять, ибо тряпка, которой он прикрывал нос, совсем высохла и уже не защищала от дыма.
На пути его оказалось окно, собравшись с силами, позабыв даже, на каком этаже он находиться, Рик выбил раму плечом и выпрыгнул наружу, в спасительную ночную свежесть из палящей, душной преисподней. И упал на камни мостовой.

Пробравшимся через верхние этажи убийцам вновь повезло на стражу – на этот раз охранник был один, и даже стоял к ним спиной, беседуя о чем-то с молодой целительницей. О чем именно они говорили, гильдейцы не слышали, но девушка весело смеялась и краснела. Один из убийц тоже усмехнулся, схватив стража за волосы и перерезав ему горло у нее на глазах. Женщина завизжала, остолбенев от ужаса и не в силах даже бежать. Преступник ударил ее в грудь ножом, оставив истекать кровью рядом с телом друга.
- Далеко же забрался, проклятый смотритель, - немного запыхавшись, заметил один из них, когда они пробежали едва ли не половину этажа. – Сколько же можно!
- Нам еще надо было тут все спалить.
- Там весь чердак горит, да и кто будет бежать от огня наверх? Даже если эта часть сгорит последней, все кто придут сюда – окажутся в ловушке.
- А колдуны?
- Он них Кремень позаботиться. Наше дело – Роут, и ноги в руки.
Они говорили об этом, даже не стесняясь находившихся вокруг людей, с оружием в руках, окровавленные – они вызывали ужас у тех, кто их видел, а потому больные старались убраться с их пути, не рискуя испытывать удачу.
- Вот оно, - наконец увидел искомую дверь первый убийца.
Другой сгреб за ворот ближайшего пациента, и сурово взглянул на него:
- Смотрители здесь?
- Здесь… здесь, сволочи! – Пробормотал тот, испуганно вытаращив глаза. – Один человек всю комнату занял! А мы тут валяемся.
- Ну и валяйся, - швырнул его на пол гильдеец. – Так, родной, тут постой, пока я не разберусь.
- Может, я пойду? А то все ты, да ты.
- Стой тут! – Огрызнулся убийца. – Не хочу, чтобы мне мешали!
Распахнув дверь, он вошел внутрь. Хейдан Роут лежал на койке, накрытый одеялом, так, что видна была только голова. Он спал, и это облегчало работу. Убийца закрыл вход, чтобы ничто не отвлекало его. Хотелось не просто убить Старшего Смотрителя, но сделать его смерть как можно более мучительной, чтобы человек, причинивший столько беспокойства Гильдии, умер неимоверно страдая. Можно было наполнить его кровь ядом, или привязать к кровати и оставить умирать в огне и дыму, а может отрезать стопы и кисти рук, а затем посмотреть, как он попытается спастись из горящего здания. Вариантов было много, а выбрать следовало только один, и до того, как пожар поглотит все здание.
Наконец, немного поразмыслив, убийца остановился на варианте с отсечением конечностей, и, занеся кинжал, подошел к кровати, рывком сдернув с жертвы одеяло. Смотритель лежал полностью одетый, что было весьма странно. На какой-то миг ему показалось, что Роут улыбнулся, едва заметно, а затем раздался щелчок пружины и острый болт пробил гильдейцу череп, заставив того рухнуть на пол, сбивая со столика рядом врачебные инструменты, с грохотом рассыпавшиеся вокруг трупа.
Хейдан Роут действительно улыбался, когда видел из-под прикрытых век, что убийца купился на его трюк. С самого начала своего пребывания в госпитале, Старший Смотритель предвидел возможность нападения, реванша со стороны Гильдии, и молчал о своих догадках лишь потому, что не хотел спугнуть врага. Подчиненным своим он велел достать его запястный самострел и несколько болтов, а после отослал их, чтобы не подвергать опасности. Конечно, он рисковал, но риск был неотъемлемой частью того, во что он ввязался, начав облаву на убийц. И, что самое главное – паралич, столь не вовремя лишивший его возможности руководить облавой и допросами, прошел пару часов назад, и он оставался в госпитале, только из желания превратить ловушку гильдейцев в ловушку для гильдейцев. Ему это удалось.
Соскользнув с койки, Роут быстро натянул на ноги сапоги, и перезарядил самострел, а затем поднял с пола острейший скальпель, показавшийся ему более удобным и смертоносным, чем длинный кинжал, которым был вооружен убийца.
- Эй, ну скоро ты, - послышалось снаружи.
Роут прильнул к стене, и осторожно приоткрыв дверь, выглянул наружу. По счастью, убийца стоял к нему спиной, что-то высматривая в коридоре. В окружающем шуме, движения смотрителя были почти не слышны, чем он и воспользовался. Роуту потребовалось всего два шага, чтобы оказаться на расстоянии удара, и занести скальпель – в следующий миг гильдеец обернулся, словно почуяв неладное, но Роут все же успел полоснуть его по горлу, а удар ножа принял на наруч. Потайной арбалет щелкнул в последний раз, загоняя болт в колено преступнику. Следующим взмахом скальпеля, Хейдан избавился от убийцы, и с сожалением посмотрел на испорченный самострел.
- Поганцы, - в сердцах бросил он. – Такую вещь сломать.
Он чуть повел ноздрей, почуяв запах гари. И вздрогнул, заметив в конце коридора дым, выбивающийся из щелей. Он мог многого ожидать от Гильдии, но такой мерзорсти – нет! Сжечь целый госпиталь ради того, чтобы убить смотрителя?! Подумай он о такой возможности заранее, и ушел бы в Особняк, чтобы там приготовить решающий удар по наемникам, а не подвергал бы жизни стольких людей опасности.
Какая неслыханная подлость – совершать подобное нападение в момент, когда весь Альянс находиться под угрозой, и демоны штурмуют стены города. Убивать беззащитных, ни в чем не повинных людей! Роуту хотелось кричать от бессилия, и лишь одно удерживало его сейчас в здравом уме – необходимость выжить любой ценой, чтобы потом отплатить.

Даже обернутый воздушным поясом, король был неимоверно тяжелым – двое здоровых воинов, сильных и тренированных, едва несли его на себе, идя настолько медленно, что Рикардо при желании мог бы их догнать (если бы знал, как медленно они идут).
Поначалу Перси надеялся, что Его Величество сможет хоть немного потушить пожар и расчистить им путь на свободу, однако Менгаард быстро наглотался едкого дыма и потерял сознание, беспомощным кулем повиснув на плечах верных телохранителей.
- Стэн-то куда делся, - прохрипел, едва не надрываясь под весом монарха, Усач. – Его бы сюда сейчас.
- Он бы что, за ноги короля тащил? – Немного удивился Редригер. Все же Коршун был самым слабым из них, и ясно не годился для того, чтобы нести на себе грузного государя. Да и, помимо прочего, они и вдвоем неплохо справлялись с задачей.
Пару раз, особенно на лестнице, они едва не застряли из-за того, что множество пациентов пыталось бежать из госпиталя, впрочем, Редригер быстро расчистил путь, работая кулаками и локтями. Людей было жалко, но главной задачей сейчас являлось спасти Его Величество любыми возможными средствами, пусть даже это означало идти по телам людей (а может и волитаров). Редригер и Перси приносили присягу защищать короля в любых обстоятельствах, и отступать от этой клятвы не намеривались.
- Куда дальше? Развилка, - прошептал, сберегая воздух, Усач, когда они оказались на втором этаже. – Я совсем не помню.
- Я тоже, - буркнул Ред, и уверенно свернул направо, чтобы не тратить драгоценное время.
Уверенности в том, что они идут верным путем не было никакой, вот только, хоть какое-нибудь движение в любом случае было лучше, чем стояние посреди огненных стен. В конце концов – это был всего лишь второй этаж, и они могли выпрыгнуть из окна, если не найдут лестницы – парадной или черной, все равно. Его Величество убережет воздушный пояс, а сами они как-нибудь отделаются легкими ушибами. Эта мысль даже показалась Редригеру заманчивой, однако нормально развить ее он попросту не успел, поскольку увидел в дыму дверь для прислуги, ведущую к запасному выходу из госпиталя – там была всего пара пролетов, и небольшой крюк по коридору. Телохранитель сам приносил этим путем обед королю, он отлично все помнил.
Стена рядом с грохотом развалилась, и из образовавшегося проема показался каменный исполин, запачканный пеплом и сажей, а еще, возможно, запекшейся кровью.
- Король… - прогрохотал он. – Наконец-то.
- Бегите! – Сбросив с себя руку короля, Редригер выхватил из-за спины два широких клинка, бросаясь наперерез убийце, и надеясь, что Перси выдержит один.
Усач, действительно, поначалу осел под тяжестью королевского тела, но затем, едва переставляя ноги, пополз к двери. Менгаард был непомерным грузом для одного человека, и силы телохранителя быстро таяли, однако он не сдавался.
Гранитные клинки столкнулись со стальными. Редригер отвел лезвия врага в стороны, и обрушил удар меча в шею колдуну – на мече появилось несколько сколов, камень же остался цел. Приняв еще несколько ударов на мечи, человек короля начал понимать, что фехтовальным мастерством этот бой ему не выиграть, ведь все его удачные выпады были бесполезны против гранита колдовской брони.
Он уклонился от деревянных кольев, выросших прямо под ним из половых досок, едва успел отпрыгнуть от посланного в полет булыжника, поймал на лезвие меча удар каменных когтей, в которые превратился клинок убийцы, однако в следующий миг эти когти сжались, дробя меч.
Следующий удар гильдейца едва не достал цели – Редригер развернулся боком, позволяя оцарапать себе грудь, и плечом что было сил толкнул каменного истукана прямо в стену, не выдержавшую веса убийцы.
Сорвав с пояса булаву, человек короля принялся бить его, пока тот не успел встать. Воин наносил удар за ударом, ломая кремневые когти и лезвия, отбивая каменную крошку с боков, оставляя вмятину на кремневом черепе, желая проломить его и добраться до извращенного мозга колдуна.
Маг неуклюже пытался защититься руками и ногами, но тяжелая шипованая палица раз за разом опускалась на его тела, не оставляя никаких шансов на защиту, не давая времени, чтобы совершить хоть какое-нибудь, пусть самое простенькое заклинание. Редригер бил врага, полностью сосредоточившись на этом деле, не обращая внимания ни на забивающийся ему в глотку дым, ни на слабость, постепенно опутывающую тело, ни на жар, опаляющий кожу. Он просто хотел дать Перси время увести короля… и забрать этого ублюдочного колдуна с собой, в могилу. А затем потолок над ними обрушился, погребая обоих.

Паника Астриона, чувствовавшего, как языки ненавистного пламени пожирают стены больницы и разрастаются все сильнее с каждой секундой, окружая его и оставляя все меньше времени на спасение, сковывала Салема, но пожилому доктору хватало воли не поддасться ей целиком. Быстрым, но уверенным шагом он продвигался к выходу из горящего здания, не обращая никакого внимания на царившую вокруг суматоху. Его хватали за руки, ему кричали из задымленных палат, его умоляли помочь. Для доктора, большую часть своей жизни посвятившему спасению людей, всё это было столь же сложным испытанием, как разраставшийся пожар - для виера. Но времени ни на помощь, ни даже на жалость у него не было. Салему нужно было как можно скорее выбраться из горящего здания, пока ревущий в его сознании демон не свел его с ума. И сделать это как можно незаметнее.
Он не справился с заданием, но пожар скроет все следы неудачи, как и следы самого доктора Салема Уинтроу. Так или иначе, но развязка была уже совсем близка.
Люди метались по коридорам, практически не разбирая, куда они бегут – лишь бы не стоять на месте, лишь бы сопротивляться разбушевавшейся стихии, которую совсем недавно они считали спасительной. Но в большинстве своем, все, попавшие в огненную ловушку были обречены. Обречены из-за паники, заставлявшей людей и волитаров бездумно толкаться у дверных проемов, давить упавших, и распихивать всех, стоящих на пути к выходу. В этом хаосе выжить могли только сильные и здоровые люди, а таких в госпитале было мало.
Стэну в каком-то смысле даже повезло, пусть он и попал в самое пекло, но основная масса больных и санитаров уже сбежала, а потому он шел по пустому коридору, иногда отпихивая людей, пытавшихся задержать его – с какой целью, парня не интересовало. Помочь всем и каждому он все равно не мог, а потому хотел вытащить хотя бы Стронца, пусть даже это будет означать, что кто-то из-за него погибнет в пожаре.
Позади юноши обвалилась потолочная балка, отрезая обратный путь, впрочем он и не собирался поворачивать назад – главное успеть к выходу, добежать до лестницы, спуститься и покинуть горящее здание. Там – не далеко. Лишь бы только старик дотянул, не задохнулся.
По ступеням Коршун спускался осторожно, опасливо балансируя и боясь потерять равновесие из-за тяжелого, почти не способного самостоятельно передвигаться гвардейца, стальной хваткой вцепившегося ему в плечо. Дерек, несомненно хотел жить, цеплялся за жизнь как мог, и юноше хотелось помочь этому храброму человеку любым способом.
Дышать становилось все тяжелее, тряпка на лице сохла слишком быстро, через нее уже начал проникать дым, и Стэну пришлось все больше задерживать дыхание, идти практически вслепую – благо, он помнил, как добраться до выхода. Но стоило ему только выбраться из обгоревшего дверного проема, отгораживавшего лестницу от коридора первого этажа, как он увидел стоящий посреди пожара силуэт, опиравшийся толи на клюку, толи на костыль. В первое мгновение юношу удивило то, что этот человек не сбежал от пожара, но затем он сквозь дым и резь в глазах рассмотрел, как незнакомец направляет на него свою палку… и отклонился, подчиняясь какому-то внутреннему чутью.
Лезвие, выплюнутое пружиной, скрытой в костыле, со свистом миновало разделявшее их расстояние и вонзилось в плечо Стронцу, находившемуся за спиной Коршуна и не способному уклониться от подлого нападения. Старик застонал, разжимая ладонь, лежавшую на шее Стэна и падая.
Грязно выругавшись (Стэнли даже не разобрал, как именно), убийца бросился на них, размахивая костылем, как дубиной – несомненно, он хорошо обращался с этим импровизированным оружием, Стэнли же устал и наглотался дыма.
Парень встретил обрушившийся на него костыль двумя перекрещенными кинжалами, и увел оружие в сторону, почти сразу нанеся удар в бок врагу и разодрав тому одежду – удушающий кашель, скрутивший Стэна, помешал ему завершить атаку. Тут же палка ударила его по ребрам, а затем по спине, сваливая с ног. Противник Коршуна тоже тяжело дышал и кашлял, но все еще стоял, а Стэн не мог даже найти в себе силы, чтобы подняться.
Следующим ударом гильдеец едва не переломил телохранителю короля хребет, после чего перевел дух, решив что выиграл немного времени, поправил повязку на голове, и наклонился за оброненным Стэном кинжалом.
- Эй… парень… - простонал кто-то из густого дыма. Стэн не мог разглядеть кто, но несомненно кто-то из жертв пожара. – Лови!
По каменному полу скользнул нож, попавший прямо в руку Коршуну, и тот ударил врага в голень, всего за пару мгновений до того, как убийца занес свое оружие. Закричав, гильдеец упал возле Стэна, глотая дым, корчась от кашля и боли. Коршун ткнул его ножом еще несколько раз, прежде чем рискнул подняться – помня, каким живучим оказался его прошлый противник, новому парень не хотел давать ни единого шанса на спасение.
- Эй… Дерек… Поднимайся.
Не смотря на жуткую боль в спине, Коршун снова подставил плечо едва живому старику, и потащил его к выходу. Дверной проем на лестницу обвалился горой горелого камня и головешек, если кто-то еще и оставался наверху – то теперь эти несчастные были заперты и обречены на смерть. Держась за стену, обжигая пальцы, столь она раскалилась, Стэн делал шаг за шагом, пытаясь добраться до вожделенной двери, ведущей на улицу.

Для Хейдена Роута эти несколько шагов по задымленному коридору показались самой длинной дорогой в его жизни. Он был здоров, крепок и к тому же, не обременен никакой ношей, но все же идти куда-то почти вслепую, в дыму, жаре и рискуя в любой момент оказаться поджаренным, было для него невыносимо сложно. Но он попросту не мог позволить себе умереть, не разобравшись с Гильдией до конца. За все те преступления, которые они сегодня совершили.
Медленно идя, и надеясь, что выберется хотя бы к лестнице, он дошел до окна. Высунувшись наружу, Старший Смотритель увидел внизу огромную толпу, собравшуюся вокруг горящего здания – в основном женщины и дети, горожане, не вставшие на стенах с оружием в руках. Простые зеваки, решившие, видимо, что зрелище горящего госпиталя отвлечет их от мыслей о неминуемой гибели в когтях демонов. Или, может быть, этот жуткий пожар попросту не давал им отвернуться, поселив в душах столь сильный страх, что они не могли даже с места сдвинуться? Все же, сражение еще не добралось до центра города, а здание загорелось, вспыхнуло, подобно свече и вряд ли кто-нибудь из тех, стоящих внизу, мог найти ответ на вопрос: «Почему это произошло?»
Хейдан, будь он в толпе, тоже не смог бы. А здесь, внутри обреченного дома, от этого знания было не больше проку, чем от пары мух в постном супе.
Кому-то удавалось вырваться из дверей госпиталя – объятые пламенем, потрепанные, вопящие, они метались по земле на глазах у сотен собравшихся людей, и редко кто осмеливался подбежать, оказать помощь – было слишком страшно. Даже не обжечься, а просто стать частью случившейся трагедии. Из здания выбегали, падали, скатывались по высокому крыльцу, топтали тех, кто оказался под ногами. И радовались, безумно радовались, что смогли оказаться на улице, по другую сторону от двери, ведущей в погибельное пламя.
Находись он этажом ниже, Роут бы спрыгнул, но сейчас смотритель имел неплохие попросту разбиться на глазах у собравшейся толпы. Впрочем, идти назад тоже было смертельно опасно – госпиталь рушился, и скорее всего коридор уже был завален, а значит, окно оставалось единственным возможным выходом.
Выбравшись на карниз, Старший Смотритель нащупал ногой выступ в стене, чуть спустился, схватившись рукой за подоконник, и медленно пополз вниз. Он едва дышал, боясь даже голову наклонить, так силен был его страх высоты, а потому он смотрел только перед собой, аккуратно нащупывая новые выступы, и постепенно приближаясь к заветной мостовой. И преодолеть-то надо было всего три этажа, охваченных пожаром, мимо окон, из которых в любой момент могло полыхнуть огнем.
Сердце Старшего Смотрителя бешено колотилось, пальцы отказывались подчиняться. Пару раз ему казалось, что он попросту упадет и на этом все закончиться. Где-то под ним уже раздавались крики – люди толи подбадривали его, толи уже спорили, когда он сорвется. Доставлять им такое удовольствие Хейдан не собирался, и, сцепив зубы, пополз дальше, раздирая ладони в кровь об острые камни, несколько раз ударившись о стену лицом, и едва не упав, когда ноги потеряли опору. Он проболтался, держась слабеющими пальцами несколько мгновений, прежде чем носок сапога смог нащупать новый выступи. Отдышался, и продолжил нисхождение.
Вот уже показалось окно второго этажа. Треть пути была пройдена. Теперь следовало аккуратно обогнуть пылающий проем, соскользнув вдоль рамы, миновать догорающий подоконник, и на этом спуск можно было бы считать практически оконченным. Где-то глубоко в душе Роут даже почувствовал себя настоящим скалолазом, так ловко у него получалось. Боязнь высоты немного отступила перед воодушевлением Старшего Смотрителя. Впрочем, на деле расслабляться ему было еще рано, и он сам это понимал, поскольку возможность разбиться об острые камни мостовой до сих пор оставалась вполне реальной. И Роут отдавал себе в этом отчет, но лишь на какое-то мгновение потерял бдительность, пробираясь по краю окна, и уже поднося руку к подоконнику, чтобы схватиться за него, и сократить расстояние – однако именно в этот момент в окне появилась хрупкая фигурка, закутанная в синеватый плащ. Под капюшоном Хейдан смог разглядеть обезображенное ожогами женское лицо, исказившееся злой гримасой:
- Роут?! Гори, Хейдан Роут!
Прошипела она, брызнув в него маслом из фляги и, прежде чем смотритель успел спуститься ниже, поднесла к его лицу зажженную лучину. Волосы и одежда Роута загорелись, он закричал, и, разжав пальцы, полетел вниз, под ноги собравшимся у стен горящего госпиталя зевакам.

Здание уже было охвачено пожаром от подвала до чердака, когда разгоняя толпу, у его входа остановился экипаж, сопровождаемый отрядом стражи. На мостовую спрыгнул лорд Матеус, растрепанный и напуганный:
- Там король! Найдите короля, мерзавцы! Спасите его!
Стражники, оттесняя людей древками алебард, стали пробиваться ко входной двери, однако пожар был настолько силен, что никто из них не рискнул войти внутрь. Даже ради короля.
- Ну, что встали, остолопы?! Вытащите Его Величество!
Ярился Эрнесто, в бессильной злобе сверкая глазами. Столицу брали штурмом демоны, еще немного, и красноглазые орды могли оказаться здесь, а потому Матеус хотел как можно скорее найти Менгаарда и укрыться во дворце.
- Люди, король здесь! – Раздался крик с боковой стороны здания, где находился черный выход.
Стражники, ободренные этим возгласом, со всех ног побежали туда, и их взглядам предстала ужасающая картина – обгоревший человек, больше похожий на мертвеца, нежели живого, тащил на себе тело Менгаарда, окутанное серебристым сиянием. Сделав еще несколько шагов у всех на глазах, он обессилено упал, не издав даже стона. Воины вчетвером подхватили бесчувственного правителя, и потащили его к экипажу, отпихивая людей древками и рукоятями (кто-то, получив по лбу, упал, но до него страже дела не было).
- А это кто?! – Указал на обгоревший труп один из стражников.
- Усач Перси, - холодно произнес Эрнесто, с трудом узнавший старого товарища. – Покойся с миром. Ты спас короля.
Сев обратно в экипаж, он велел гнать во дворец – все равно, остальные королевские люди неминуемо погибли, раз их не было видно возле госпиталя, и оставаться здесь Матеус не хотели ни одного лишнего мгновения.
Выпавший из окна Рикардо, чувствовал себя абсолютно разбитым, так, словно болела каждая кость в его теле, ног он и вовсе не чувствовал, а веки едва ему подчинялись. С неимоверным трудом размежевав глаза, он увидел перед собой расколовшийся ящик, наполненный битым стеклом… и чудодейственный эликсир, стекающий на мостовую.
Телохранитель короля пожертвовал всем, чтобы спасти это сокровище, а теперь оно пропадало даром. Хотелось кричать от досады и боли, но даже голос не подчинялся ему и тогда, вцепившись в выступающий из мостовой камень, Рикардо подтянулся немного ближе, и припал к ящику, слизывая драгоценные капли, живительного эликсира.
К тому моменту, когда Стэнли Коршун вывел Стронца из парадного входа, карета с королем уже уехал, а потому все взгляды собравшихся обратились на юношу – ведь люди не ожидали, что в здании остался еще хоть кто-то живой. Вполне возможно, что Стэн действительно был последним, сумевший покинуть пожарище. Он сильно обгорел, едва переставлял ноги, но все же сумел медленно и аккуратно опустить гвардейца на землю.
- Дерек, слышишь меня, Дерек? Мы выбрались! – Прошептал он, ибо наглотавшись дыма, уже не мог кричать. – Стронц! Ответь мне!
Он прижался к его груди и с ужасом понял, что сердце старика совсем не бьется.
«Лекаря! Лекаря!»
Совсем недавно здесь был целый госпиталь, но теперь горящее здание медленно разваливалось на глазах у сотен людей, и ждать помощи оттуда было попросту бесполезно. Стэн даже не знал, выбрались ли его товарищи, спасся ли король – сейчас его больше волновала судьба единственного человека, которого попытался вытащить он сам.
- Это Дерек Стронц? – Обступили его люди. – Убийца Маски?
- Нет, не похож! Стронц два метра ростом и силен как медведь.
- И он молодой, точно вам говорю, - встрял другой зевака. – А этот – старик. Старик бы никак не смог справиться с Маской.
- Это не Стронц, - удовлетворились все ответом. – Так, пьянчуга какой-то, и поделом ему.
- Пошли вон! – Прорычал, едва не бросаясь на них Стэнли. – Дерек! Дерек, очнись!
Он бил его кулаками вы грудь, словно надеясь, что это заставит сердце гвардейца вновь биться.
- Ты герой! Ты убил Маску! Ты просто не можешь так умереть!.. Дерек!.. Смотри… смотри, что у меня есть, - юноша аккуратно достал из-за пазухи пузырек с искрящейся жидкостью – королевский эликсир. – Это тебе поможет. Должно помочь!
Аккуратно разжав челюсти Стронца, юноша влил ему в горло все содержимое склянки без остатка, нисколько не жалея чудодейственного зелья. Но, старый гвардеец оставался мертв.

Гротх успел. Когда объятая пламенем фигура Роута показалась в окне, он как раз вбегал на небольшую площадь перед госпиталем. Толпа народа не слишком его задержала: увидев, что Роут падает, орк взревел во всю мощь своих немалых лёгких и лужёной глотки:
- Именем Закона, с дороги все!
Полагаться на имя закона, впрочем, он не стал, и в воздухе засвистел ятаган. Толпа шарахнулась в разные стороны. С проклятиями и криками ужаса, люди скорее были готовы прыгнуть в пасть Пустоте, чем встать на пути у озверевшего Смотрителя, рвущегося к объятому пламенем человеку, корчащемуся на земле.
Гротху показалось, что он бежал к Роуту целую вечность. Что чёрный плащ, которым он принялся сбивать огонь, пластается в воздухе нарочито медленно. Что пламени нет никакого дела до его усилий.
Всё это было лишь плодом страха. Он успел. Он всё-таки успел и сейчас, крест-накрест колотя Роута плотным смотрительским плащом, орк действительно спасал тому жизнь. За десяток томительно долгих мгновений огонь, терзавший Смотрителя, погас.
Сложно было сказать, насколько сильно пострадал Хейдан - все его тело покрывала копоть и гарь, отчасти скрывавшая ожоги. Он стонал и хрипел, то и дело срываясь на кашель. Но, по крайней мере - это означало, что Старший Смотритель еще жив.
- Где ближайший лекарь живёт?! - рявкнул Гротх, обращаясь к людям и одновременно заворачивая Роута в свой плащ. - НУ?!!
- Та... та... там, - один из мужиков указал пальцем на горящий госпиталь.
- Идиоты! Где ещё?!
- Аа... - мужик замялся, остальные начали едва заметно отходить от опасного орка.
- У солдатов есть, - промямлил еще кто-то из толпы.
- Ты, - палец орка безошибочно указал на говорившего. - Проведёшь самой короткой дорогой. Живо!
Роута Гротх забросил на левое плечо. В правой руке он сжимал ятаган.
"Держишься, старый засранец! Держись!"
- Дык... а че я? Я... - как-то само по себе, вокруг мужчины оказалось пустое пространство.
- Трус, - выплюнул орк сквозь сжатые зубы.
Мимо мужика он пролетел вихрем, едва не сбив того, толчком рукояти.
"К соладтне нельзя - может сдохнуть. Во дворец! К Менгаарду."
Гротх всё ещё успевал. Улицы ложились под сапоги, мелькали тёмными громадами домов. Пару раз на пути встречались патрули стражи, и тогда он кричал, что Гильдия убийц атакует Особняк Закона. Проверять реакцию стражей он не стал. Гротх шёл во дворец.
Один раз, буквально в сотне шагов от него, раздался жуткий грохот - целое здание, словно начало уходить под землю, рушиться на глазах. Стены изошли трещинами и ввалились внутрь, черепица с крыши посыпалась на мостовую, смешиваясь с обломками.
Гротх коротко матернулся и сменил направление. Всё, что только можно сейчас для него сошлось в простой цели - доставить Роута к Менгаарду. Живым.
Шестеро стражников, охранявших ворота, выглядели встревоженными, если не откровенно напуганными. Быть может, так сильно на них влияло приближение демонов, или же что-то жуткое произошло во дворце - так или иначе, воины были явно не в себе.
- Стой! Кто такой?!
Двое выставили вперед алебарды.
- Гротх из Смотрителей! - рявкнул орк. - На нас напали! Со мной Хейдан Роут, срочно пропустите!
"Не то порешу и пусть меня потом вешают."

- Откройте ворота, - голос стражника дрогнул. Спорить во время такой жуткой осады ему явно не хотелось.
- Слушай, орк - а почему ты сюда пришел? - Пока с ворот снимали цепь и разводили створки, спросил другой страж.
- Ожоги. К Менгаарду, - коротко ответил Смотритель, проходя внутрь.
- Гротх... орче... - боязливо окликнул его стражник. - Ты что, не знаешь? Не слышал?
- Что? - Смотритель застыл. - Что, демоны раздери я не знаю?
- Его Величество... король Менгаард... он...
- Он при смерти, - закончил другой воин.
Орк сел там, где стоял.
- Как? - только и спросил он.
- Он... был в госпитале... когда начался пожар.
- А целители? Не один же он...
Слово был не хотело быть произнесённым, но оставило после себя горький привкус на языке.
- Есть маги, - уже тише произнес страж. - Занимаются королем. Если повезет - и тебе помогут.
- Давай, я, - подставил плечо другой, отставив алебарду. - Вместе мы его быстрее донесем.
- Давай, - бесцветно и очень тихо согласился Гротх. - Донесём.
Вдвоем они очень скоро втащили Роута во дворец, и, миновав несколько лестниц и коридоров, добрались до королевских покоев - сразу бросалось в глаза отсутствие людей короля, вместо них на страже стояло двое гвардейцев.
- Хоть один свободный маг есть? - сходу спросил Гротх.
- Госпожа Миаллина при короле, - ответил гвардеец.
- Тут Хейдан Роут и ему срочно нужна помощь.
Орк уложил едва дышащего старика на скамью для посетителей и осторожно развернул плащ. Роут был всё ещё жив, цепляясь за бытие в этом мире с остервенением взбешённой виверны, раз за разом атакующей многократно превосходящих её числом охотников, явившихся за драгоценной кладкой яиц.
"Как там Цепкий?" - мелькнула сторонняя мысль.
- Роут? - Переспросил воин, ему явно ни о чем не говорило это имя.
- Из руководства Смотрителей.
- Ладно... - гвардеец был не в восторге от этой идеи, но обгоревший смотритель выглядел настолько жутко... - Подожди здесь орче, мы попросим миледи помочь ему, когда король будет вне опасности.
Гротх кивнул, сел рядом и стянул шляпу с головы. Ему никогда в жизни ещё не приходилось молиться, но он видел, как это делают другие, а потом сложил ладони перед собой, уткнулся в них лбом и тихо зашептал:
- Пятеро. Я знаю, вы есть. Я знаю, что вы сильны, что можете, так вас, всё или почти всё. Поэтому прошу, если вам не наплевать, если вы не последние сучьи дети, помогите Менгаарду. Ну да, он конечно не кремень со стальными яйцами, но мужик хороший. Лечит сам, добрый...так вот, если такой хороший мужик пропадёт из-за кучки сдвинутых засранцев, то это будет самое большое крысятничество из всех, что я видел. Давайте, Пятеро, я верю, что вы не конченные ублюдки, а наоборот. Помогите ему! И...и Роута тоже не забудьте, если не сложно. Его башка ещё ой как всем нам пригодится, если этот драный мир останется быть. Давайте ребята, покажите тупому орку, что есть хоть какая-то справедливость!

Ночь тринадцатого дня
Исцеление (и Тельтиар)

Его Величество, король Менгаард лежал на столе, одежды его сильно обгорели и были покрыты пеплом, сам он едва дышал и не приходил в себя. Лорд Матеус со скорбным видом замер в шаге от монарха.
Миаллина Веллари влетела в комнату, паря над полом - так вышло быстрее. Она мгновенно оказалась рядом с королем, покачала головой. Устало потерла висок.
- Что именно произошло? - отрывисто спросила она; тонкие пальцы скользнули по груди Менгаарда, повеяло свежей водой.
- Пожар, миледи, - ответил Эрнесто. - Сильный пожар.
- Понятно... - пробормотала волитари, нахмурившись. Чуть прикрыла глаза; запах свежей воды усилился, запястья Миаллины окружили сверкающие водяные струйки.
Веллари была отличным целителем - иначе бы не получила свой пост. И недавние события с кровью дракона лишь укрепили заслуженную уверенность в собственном мастерстве.
Так что сейчас Миаллина, направляя исцеляющее волшебство, не колебалась; впрочем, и не торопилась, рассчитывая каждый шаг и действуя с безупречной точностью, как поступил бы и сам Менгаард в схожей ситуации.
Застывший напротив целительницы Матеус жадно следил за каждым ее жестом, каждым вздохом. Страх, что король умрет, крепко сжимал в когтях сердце лорда, но к счастью, пламя почти не навредило правителю, а Веллари действительно была одной из лучших целительниц Альянса. Под ее чуткими руками Менгаард чуть пошевелился, а затем стал кашлять, прочищая легкие.
Волитари приподняла руки, заканчивая исцеление, тихо и медленно выдохнула.
- Ваше величество? - позвала она.
Ответом ей был сдавленный кашель и сбивчивое дыхание - король еще не пришел в себя, но по крайней мере явная угроза его жизни миновала.
Веллари легко коснулась плеча Менгаарда.
- Помогите ему сесть, - бросила она в сторону Эрнесто. Вторая рука по-прежнему касалась груди короля, все еще мерцая исцеляющей магией.
Матеус подхватил его величество под руки и постарался приподнять - король был слишком тяжел для одного человека, и лоб лорда покрылся испариной, однако он смог оторвать его от поверхности стола.
- Еще немного... - попросила Веллари; пальцы бегали по объемистому торсу. - Так... хватит. Можете опустить обратно.
- Уфф, - выдохнул Эрнесо, укладывая господина.
- Теперь ему точно ничего не грозит, - выдохнула Веллари, вновь коснувшись виска. - Но вам лучше все равно быть рядом.
- Конечно, благодарю вас, миледи... - он даже не успел договорить благодарность, когда входная дверь вновь открылась, и двое гвардейцев стали вносить в королевские покои чье-то тело. - Что это такое?! Какого демоны в тревожите покой Его Величества?!
- Простите, милорд, - сдержанно ответил гвардеец. - Здесь человек, Старший Смотритель. Он умрет, если ему не оказать помощь.
- С чего вы вообще решили, что его надо приносить сюда?! Больше некуда чтоли?!
- Он очень плох... и мы подумали, что господаж Веллари...
- Тебя у дверей думать поставили или зачем?!
- Подождите, - прозвучал голос Миаллины. Волитари выпрямилась, скользнула к раненому. - Я целитель, и мой долг - помогать всем, кому смогу. Разместите его.

- Но... здесь же король, госпожа, - попытался оспорить Матеус. Его ус неприязненно подергивался, когда он увидел, что гвардейцы уже потащили обгоревшее тело на королевскую кровать.
- Он бы отказал? - оглянулась через плечо волитари, изогнув тонкую бровь.
И оказалась рядом с пострадавшим; на кончиках пальцев вновь заплясали свежие искры целительного волшебства.
- Нет...
Сквозь зубы выдавил лорд Матеус. Хотя сама мысль о том, что на королевской кровати положили чумазого смотрителя, была ему неприятна.
Миаллина склонилась над Смотрителем; прохладные пальцы замерли над пострадавшим лицом. С них потекла прозрачная дымка, неощутимо касавшаяся обожженной кожи. Вторая же рука скользнула над телом, как совсем недавно - над грудью Менгаарда.
- Переломы, ожоги... - пробормотала Веллари. - Вновь пожар, не так ли?
- Тот же, я думаю, - произнес лорд Матеус. - Кто его притащил?
- Орк Гротх, - ответил один из воинов. - Через весь город на себе нес.
- Странные времена, - в пространство сказала волитари, вновь прикрывая глаза. Магическое чутье помогало сейчас лучше обычного зрения; на пальцах второй руки тоже замерцал туман.
Ожоги всегда трудно лечить - словно след противоположной стихии сопротивляется влиянию. Однако Миаллина знала, как с этим справляться; и стекающая с пальцев водяная дымка засверкала мириадами капель, скрывая тело Смотрителя. Веллари чувствовала раны через Стихию - и направляла ее целительную силу так, чтобы унять боль и лишить след огня его власти над плотью.
Хейдан Роут был очень плох, и пусть даже, в отличии от Его Величества, смотритель не отравился дымом, огонь пожрал волосы и кожу, обезобразив лицо, а травмы, полученные при падении, поломали тело. Не сбей Гротх пламя в первые же мгновения, сейчас уже некого было бы лечить. Однако, Роуту повезло (если можно было вообще так сказать), он все еще продолжал дышать, и даже попытался открыть глаза.
- Лежите спокойно, - твердо приказала Веллари. - Дайте вам помочь.
Он что-то простонал в ответ сожженными губами.
Когда целительный туман накрыл левую руку, Веллари недовольно покачала головой.
- Браслет... тут бы не помешал коллега из Земных. Попробую разделить...
Она закусила губу - лечить, одновременно снимая боль, было совсем непросто.
Эрнесто отослал гвардейцев и отвернулся к окну, заложив ладони за спину. Ему мало радости доставляло смотреть на процесс исцеления, и он откровенно не понимал, чего ради Менгаард захотел остаться в госпитале, буду правителем Альянса.
"Был бы во дворце - не наглотался бы дыма".
Излечение шло, медленно, но верно. Основное внимание Веллари направила на ожоги - они требовали внимания прежде всего. Переломы - сейчас лишь те, которые угрожали самой жизни.
С браслетом было сложнее всего, над металлом Миаллина власти не имела. Но вот разделить плоть и железо было возможно, хотя процесс и требовал тончайшего контроля; другое дело, конечно, что излечить поврежденную таким образом руку будет неплохо.
Впрочем, сейчас волитари нацелилась на то, чтобы спасти жизнь и привести в стабильное состояние. Восстановлением здоровья и внешности можно было заняться и позже.

(лечил Визет)

Особняк Закона

Когда Гротх убежал, смотрители захлопнули за ним дверь особняка, задвинули оба засова и еще поставили шкаф для верности. Все окна на первом этаже очень быстро были ими заколочены, а оставшийся отверстия ощетинились остриями арбалетных болтов. Люди Элана хорошо подготовились к нападению - кто бы ни посмел на них напасть, должен был дорого об этом пожалеть.
Однако случилось так, что вместо врага, тайно подбирающегося к их особняку, уже скоро смотрители заметили отряд вооруженных людей, не таясь идущих ко входу – на них были серые плащи, под которыми слышался звон кольчуг, вел же их человек, носивший отличительные знаки гвардии. Он и постучал в дверь.
- Кто такие? – Немного испуганно спросил один из смотрителей.
- Я гвардеец Джарек, - ответил лысый предводитель. – Со мной отряд городской стражи – поступил приказ помочь вам, на случай нападения.
- Какой еще приказ?..
- Да ты что, не слышал, - перебил его другой смотритель. – Гротх же говорил – Анператор нам людей пошлет на подмогу. Вот же они?!
- Точно они, - перешел первый на шепот. – Уж больно мерзкая рожа у этого.
- Все же, гвардеец. Нам люди лишними не будут. Да и Элан велел пустить.
Последний аргумент стал самым весомым, и двое смотрителей, навалившись на шкаф, оттащили его в сторону, а затем открыли дверь, впуская отряд стражи.
- Рожа у меня, значит мерзкая, - осведомился гвардеец, вошедший первым.
Из его рукавов выскользнуло два ножа, легко вошедших в глотки обоим смотрителям. «Стражники» тут же подхватили тела, и аккуратно уложили их на пол, чтобы не поднимать лишнего шума. Уже скоро все убийцы были внутри.
- Закройте дверь, - велел Джарек. – Чтобы никто живым не ушел. Вы – охраняйте здесь.
- Остальные – согласно плану, начинайте, - завершил приказ за него белесый волитар, сбросив с плеч стеснявший его плащ.
Колдун воспарил над полом, впрочем развернуться в узких коридорах с низкими потолками ему было практически невозможно, и это сильно его раздражало.
- Волитарчик, - ухмыльнулся другой убийца, обволакивая ладони каменной оболочкой.
Этого колдуна звали Камушек – исключенный из Академии за многочисленные дисциплинарные проступки, он несколько лет жил разбоем, пока не был подобран Кремнем. Матерый убийца раскрыл юному ученику некоторые секреты земляной магии, известные только армейским магам, а после ввел в Гильдию, поручившись за него перед Самим.
- Поговори у меня тут, - бросил ему Призрак. – Враз поджарю.
- Да, брось ты, - тут же махнул рукой Камушек. – Тут есть кого и жарить, и тушить, и шинковать.
Он засмеялся, предвкушая веселье.
- Чего встали, бараны, - прикрикнул Череполом, видя что убийцы засмотрелись на спор колдунов. – За дело!
То, что ему пришлось взять с собой не полноправных гильдейцев, а учеников и кандидатов, сильно злило Джарека – они казались бывшему гвардейцу неуклюжими и недалекими, да и вовсе не достойными того, чтобы присоединится к Гильдии. Но, вот ведь незадача – почти всех полноправных убийц Смотрители арестовали утром, либо же те покинули Столицу. С Череполомом пришло шестеро, в госпитале таких было всего двое – Кремень и Пиромант.
В любом случае, убийца надеялся на неожиданность нападения, и то, что смотрители – никудышные бойцы. По крайней мере, первые две жертвы это подтверждали.
Уже вскоре убийцы рассредоточились по этажу, взбежали по лестнице наверх, и остановились у входа в подвал, проверяя, нет ли каких-либо ловушек. Из соседних комнат слышались крики и предсмертные стоны, сопровождающиеся лязгом железа и щелчками арбалетных пружин. Смотрители, к глубочайшему сожалению Череполома, все-таки подготовились к нападению, хотя и ожидали его снаружи, а не изнутри, и потому некоторым из них удавалось перед смертью нажать на рычаг арбалета, или даже обнажить клинок, чтобы умереть в бою.
Заглянув в одно из помещений, Джарек увидел двоих смотрителей, зарубленных у окна, и корчащегося на полу убийцу с торчащим из живота болтом.
- Я ведь предупреждал, - произнес Череполом, занося булаву, и раскроил череп ставшему бесполезным соучастнику.
Надо было идти дальше – как он выяснил из предоставленного заказчиком плана, все самое интересное смотрители держали на подвальных этажах, и потому он хотел сам посмотреть, можно ли раздобыть там кое-какие трофеи, прежде чем предать особняк огню. Да и маги, бывшие главным условием заказа, тоже прятались внизу.

Камушку выпало очистить от смотрителей надземную часть особняка. С ним было несколько убийц, однако их он отослал разбираться с целями на втором этаже, а сам, в сопровождении только одного помощника, взобрался на третий. Ему хотелось со всем управиться самому, чтобы потому похвастать перед наставником, что он освоил новые техники боевой магии. Из-за угла вылетел арбалетный болт, однако кожа колдуна в месте попадания затянулась камнем, и железный наконечник лишь сплющился от удара. Молодой колдун не мог, подобно Кремню, постоянно поддерживать каменную броню на теле, однако обладал хорошей реакцией, и успевал создать ее тогда и там, когда и где это было необходимо.
Подойдя к судорожно перезаряжающему арбалет противнику, Камушек одним ударом оторвал ему голову и запустил ею в окно – благо здесь они были не заколочены. Тело с грохотом упало, заливая пол и сапоги убийцы кровью.
«Интересно, сколько их тут вообще осталось? – Задался своевременным вопросом маг. – В любом случае, теперь – на одного меньше».
Крики с первого этажа, несомненно уже слышали здесь, а потому были готовы обороняться, но Камушку так было даже интереснее. Ему нравилось, что жертвы могут хоть как-то сопротивляться, и он немного жалел наставника, которому досталась скучная работа в госпитале, где явно не было ни одного достойного противника.
Гильдеец прошел по коридору, поочередно заглядывая во все комнаты, попадавшиеся ему на пути – в некоторых ему даже попадались смотрители, но их было здесь слишком мало, и маг даже пожалел, что не остался на втором этаже – наверное, там можно было бы встретить больше жертв, нежели здесь. В любом случае, иногда даже эти жалкие черноплащники пытались с ним сражаться. Один даже ухитрился оцарапать его кинжалом, за что Камушек выпустил ему кишки и оставил подыхать, не смотря на мольбы о быстрой смерти.
Распахнув одну из дверей, маг увидел забившегося в угол мужика:
- Нет, не убивай меня! Пощади!
Завопил тот настолько тонким голосом, что убийца даже немного удивился.
- Ты кто такой?!
- Я? – Продолжал верещать смотритель. – Я – Тернель, местный писать.
- Вас тут что, кастрируют, чтобы не отвлекались от правосудия? – Рассмеялся собственной шутке колдун, подходя ближе.
- Ааа! Не убивай, я все расскажу, что хочешь.
- Деньги есть? – Спокойно спросил маг, хорошо осознавая, что он уже проверил все остальные помещения на этом этаже, а потому можно немного расслабиться и поиграть.
- Есть… я заплачу!
- Сколько?
- Пятьдесят грифонов? Этого хватит? Я не хочу умирать!
- Мне за тебя дадут сотню золотом, - покачал головой маг, вгоняя каменное лезвие в грудь писарю. Тот затрепыхался, словно наколотый на булавку жук, но очень скоро утих.
Камушек удовлетворенно отпихнул тело обратно к стене, и пару раз пнул. Не то, чтобы он надеялся, что смотритель сможет заплатить за свою жизнь больше сотни фераев – у него, наверное, никогда такой суммы и не было, просто магу хотелось немного поиграть, прежде чем отправить его на тот свет. И он поиграл. А теперь настало время снова браться за работу.
Покинув комнату писаря, гильдеец направился обратно к лестнице – коль скоро с этим этажом они разобрались, надо было спуститься на второй и проверить, как там обстояли дела. Вполне возможно, что еще остался кто-то живой из смотрителей, или – они забаррикадировались в комнате, и теперь нужно было искусство земляного мага, чтобы прорваться к ним внутрь.
Да и интересно было, что делает сейчас Призрак? Несомненно, уже добрался до лорда или кого еще важного – Камушек тоже хотел бы сейчас быть в подвалах – там и жертв побольше насчитывалось, и интереснее было бы, нежели наверху. Впрочем, разобравшись на втором этаже, убийца планировал присоединиться к соратникам и посмотреть, что смотрители прячут от чужих глаз под землей.
Добравшись до лестницы, он поторопил единственного спутника, и спустился, едва ли не сразу наткнувшись на тело гильдейца, застреленного из арбалета. Похоже, кому-то из смотрителей удалось умереть сражаясь, а не как барану на бойне.

Хессо находился в кабинете лорда, когда услышал внизу крики. Выглянув в окно, он не увидел на улице ничего, что говорило бы о нападении – никакого штурма, никаких странных крадущихся силуэтов, так, словно враги уже были внутри.
«Да так оно и есть!»
Не стал тешить себя иллюзиями смотритель, вновь прислушавшись к творившемуся на первом этаже. Надо было срочно хоть что-нибудь предпринимать, и поэтому он схватил арбалет, и затаился за дверным косяком, ожидая, что произойдет дальше.
Послышался топот десятка ног, хлопанье дверей – убийцы врывались во все комнаты, ища и убивая смотрителей. Хессо оставалось лишь надеяться, что его товарищи вовремя поняли, что происходит, и сумеют оказать врагу достойное сопротивление.
Один из гильдейцев распахнул дверь в помещение, где прятался Хессо, и вбежал внутрь, напряженно озираясь, затем обернулся и на одно единственное мгновение застыл, увидев облаченного в белое смотрителя:
- Призрак? Ты что ли?..
Вместо ответа Хессо заехал ему в голову рукоятью арбалета, сваливая на пол, подхватил выпавший из руки убийцы кинжал и вогнал тому в глазницу. С кем бы его ни перепутал гильдеец, это оказалось весьма своевременно, поскольку смотритель попросту не успел выстрелить.
Высунувшись наружу, он заметил еще одного мерзавца, стоявшего у лестницы и, видимо, должного задержать тех, кому удастся убежать. На этот раз, Хессо аккуратно прицелился и выстрелил, сразив гильдейца наповал, после чего снова спрятался за дверью и торопливо перезарядил арбалет.
К тому моменту, когда Хессо добрался до конца этажа, все уже было кончено. В отличии от своих соратников на первом этаже, здесь смотрители дали убийцам жестокий бой, видимо, надеясь лишь на свое численное преимущество. В какой-то мере, этот расчет оправдался: Хессо насчитал четырех убитых гильдейцев и одиннадцать смотрителей, еще двое были ранены, но еще дышали.
Подбежав к товарищам, Хессо попытался им помочь, и оттащил к стене, усадив прямо. Он разорвал на них одежду, осмотрел раны, и даже успел перевязать одного, когда услышал тяжелые шаги, раздававшиеся со стороны лестницы. Вновь схватив арбалет, смотритель спрятался за угол, ожидая приближающегося врага, и едва только тот появился – выстрелил.
Арбалетный болт жалобно звякнул о камень, и упал на пол. Новым противником оказался маг. Поняв это, Хессо выругался. Бороться с таким врагом было практически бесполезно.
Колдун несомненно тоже понимал это, а потому приближался не спеша, и сначала остановился возле раненых смотрителей, несколькими ударами каменных когтей расправившись с ними. Только после этого он направился к тому углу, за которым сидел, судорожно перезаряжая арбалетет, Хессо.
- Ну, что же ты там спрятался, - рассмеялся гильдеец. – Вылезай, умри как мужчина.
- Сам сдохни! – Смотритель скользнул ему навстречу и резко дернул спусковой крючок.
Маг улыбнулся, превращая кожу в камень, но арканитовый болт легко раздробил колдовскую защиту, вонзился гильдейцу в голову и вышел из затылка. Камушек так и умер, продолжая улыбаться.
За его спиной стоял второй убийца, тут же бросившийся на Хессо. Смотритель швырнул в него разряженный арбалет и рванул с пояса нож, нанося удар. Бок обожгло болью, по ладони заструилось что-то теплое, а тело убийцы обмякло и повисло у него на руках. Хессо брезгливо сбросил мертвого врага на пол, так и оставив нож у него в шее.
Именно бросок арбалета сохранил Хессо жизнь, помешав гильдейцу нанести точный удар, однако перед смертью противник все же хорошо пырнул смотрителя, и теперь тот, зажимая бок, поспешил обратно в комнату лорда. Не известно было, сколько еще убийц в Особняке, и когда они сюда придут, а сопротивляться им раненный Хессо уже не мог. Наскоро затянув рану простыней Зубастого, смотритель распахнул окно и выбросил на улицу несколько подушек, одеяло, а затем, с трудом подняв – и матрас. Только после этого он сгреб бумаги Элана под плащ, взобрался на подоконник, и, кратко помолясь, выпрыгнул наружу.
Приземлиться повезло как раз на лордов матрас, смягчивший удар. Зажимая бок и прихрамывая, Хессо побежал прочь от Особняка Закона и Равенства, надеясь укрыться в переулках, а еще лучше – добраться до госпиталя и найти там Гротха и Роута.

Первый подвальный этаж сильно разочаровал Череполома отсутствием каких-либо признаков жизни. Конечно, его людям удалось в итоге отыскать двоих смотрителей, забившихся в угол склада и пытавшихся оттуда отстреливаться. После того, как они разрядили арбалеты, убийцы вытащили их из укрытия и долго били ножами, срывая злость. Призрак два раза облетел весь этаж, но больше никого найти не сумел, а потому раздосадовано стал разносить склад молниями.
- Хватит! Хватит! – Остановил его Череполом. – Сжигать еще рано! Кто знает, сколько мы в подвале провозимся!
- Ладно, - вздохнул волитар. – Я надеялся на настоящий бой. Может, стоило пойти, убить девчонку? Она, пожалуй, и то посильнее черноплащников была б.
- Да заткнись! Найдем магов – тогда повеселишься.
- Не иначе, как прячутся внизу, сволочи, - потирая руки, между которыми мелькали маленькие молнии, заметил колдун. – Где ж им еще-то быть.
Действительно, на плане дома оставался неочищенным только один этаж, и убийцы в предвкушении расправы, стали спускаться по лестнице. Первым влетел Призрак, взмахом руки остановил пущенный в него арбалетный болт и отправил его обратно в стрелявшего, убив того на месте. Приятного от столь легкой победы было мало.
- Эй, братва! – Окликнул их гильдеец, осмотревший коридор. – Тут еще дверь на лестницу вниз ведет. Че за ерунда?!
- Не знаю! – Череполом, сверившись с картой, огрызнулся. – Возьми парней и проверь. Уверен, ничего опасного там нет.
Убийца кивнул, и, позвав еще пятерых, спустился вниз, пока остальные рассредоточились по этому этажу. Призрак улетел куда-то вдаль по коридору, Джарек же деловито взломал первую же дверь которую увидел:
- Просто подарок, - ухмыльнулся он, разглядев заключенного в камере волитара – Грассли.
- Ты? – Поднял украшенное синяками лицо торговец. – Хвала богам, вытаскивай меня скорее!
- А хрена лысого не хочешь, продажная шкура?!
Волитар подался назад, вскидывая руки и нелепо лопоча что-то про свою невиновность.
- Знаю-знаю, всех наших сдал, погань, - отрезал Джарек, забив бывшего гильдейца булавой.
Закончив с предателем, он удовлетворенно вздохнул, плюнул на тело и пошел дальше, велев подчиненным выламывать все двери и искать в камерах арестованных утром гильдейцев, остальных же заключенных убивать сразу.
К удивлению Череполома, удачная находка вновь попалась лично ему, хотя он и не надеялся, что вновь сам наткнется на нужного арестанта.
- Даскалла, - расплылись в улыбке пухлые губы полукровки, когда он узнал изуродованную женщину, лежавшую на соломенной подстилке.
Подумать только, а раньше даже Главный был ею увлечен. Теперь же от былой красоты убийцы не осталось никакого следа – сожженные кисти, изрезанные стопы, обезображенное ожогами лицо. Джарек сам себе удивился, поняв, что узнал ее лишь каким-то чудом.
- Ты ведь никому ничего не сказала? – Спросил он, отлично видя, как сложно женщине даже голову повернуть в его сторону. – Ну конечно, ты бы и не смогла. Такая верная, такая глупая.
Череполом обошел ее, взглянув в выжженные глазницы:
- Ты даже меня не узнаешь. Это и убийством-то назвать сложно.
Его булава взметнулась и упала, раскраивая ей череп. В какой-то мере, Даскалла, конечно, осталась верна Гильдии, но не тащить же ее на себе отсюда, да и кому она теперь была нужна – бесполезная калека. Он сделал ей одолжение, подарив такую смерть.
Покинув камеру, Череполом услышал радостные крики своих людей, и поспешил узнать, что же там происходит. Добравшись до небольшой комнаты, он увидел несколько мертвых тел, и гильдейцев, алчно распихивающих по мешкам золото и драгоценности.
- Золотишко, Джарек! – Воскликнул один из них, увидев главаря. – Смотри! Тут у них вся казна. Все, что у дворян награбили!
- А вы и рады, я смотрю! – Прорычал Череполом. – В доме еще полно живых смотрителей!
- Куда они от нас денутся?! Со всеми разберемся, - гильдеец успокаивающе вскинул руки. – Ну, Джарек, сейчас возьмем что по нраву, и всех убьем! Вот, клянусь.
- Смотри у меня, - бывший гвардеец подавил тяжелый вздох. – Только сами не передеритесь из-за этого барахла. Тут на всех с остатком хватит.
Он развернулся, и пошел обратно, к тем камерам, которые еще не успел проверить. Ему не давала покоя мысль, что он что-то важное упустил.

Призрак, пролетев мимо всех тюремных камер, первым делом ворвался в отмеченную на плане резиденцию Элана Зубастого, надеясь лично расправиться с Лордом-Смотрителем, но того к досаде убийцы на месте не оказалось. Отправив стол в недолгий полет до стены и разломав его на куски, маг вышел наружу, нервно поигрывая молниями. Находящаяся рядом дверь вела в оружейную, и убийца вошел туда, надеясь что хоть там обнаружит смотрителей.
И действительно, стоило ему войти, как его встретили выстрелами из арбалетов – слаженно и метко, так что он едва успел заслониться валявшимся неподалеку щитом. Арканитовые жала пробили железо насквозь, и поднятый силой магии в воздух щит, упал на пол. Призрак возблагодарил Небесного Отца за то, что решил заслониться, а не остановить болты чарами.
- Ну, держитесь, твари! – Прокричал он, слыша, что враги взводят арбалеты для нового залпа.
Не желая оставлять им ни шанса, колдун ударил молниями, по их укрытиям, остановившись лишь после того, как стихли крики смотрителей. Подгоняемый любопытством, он пересек арсенал и увидел троих зажаренных черноплащников, даже мертвыми продолжавших сжимать оружие.
- Вот, это я понимаю, искусство. Высокое искусство, - гордый самим собой, улыбнулся Призрак.
На выходе из оружейной, он столкнулся с одним из убийц, вытиравшим окровавленный кинжал.
- Ну, сколько? – Коротко спросил Призрак.
- По камерам человек тридцать убрали, - прозвучал ответ. – Вот только не все гладко прошло.
- Говори прямо!
- Один бешенный попался – прыгнул на Мерда и впился ему в горло зубами. Пока отдирали, он загрыз бедолагу насмерть.
- Голодный, видимо, был, - волитар усмехнулся, ничуть не расстроенный смертью подчиненного.
Следующую камеру Призрак взломал сам, и влетев внутрь был сильно удивлен ее обстановкой – теплая постель с одеялом и набитой соломой подушкой, простенький столик для еды, даже небольшой светильник в углу. Да и человек, сидевший здесь был хорошо знаком убийце.
- Дядюшка Дви, - расплылись его губы в улыбке. – Я смотрю, ты все пытки выдержал стойко.
Старый ядоторговец сжался в комок от страха, выставив наружу только нос.
- Что же ты им такого рассказал, чтобы так хорошо жить, как на воле не живут?
- Я могу объяснить, поверь.
- Объяснить, что ты жалкий и слабовольный сукин сын? Это я и так вижу.
На пальцах убийцы заиграли молнии, отчего Двион сжался еще больше, отчаянно стуча зубами.
- Или, объяснить, почему твоя шкура дороже жизней товарищей, которых поймают по твоим подлым доносам? Боюсь, я не вижу никакой ценности в твоем никчемном существовании.
- Но я же для вас, всю жизнь…
- Ты – деньги зарабатывал! – Отрезал Призрак. – Для себя. Не для нас. И жил ты все это время для себя только. Даже не убивал никого, а якобы в Гильдии состоял.
- Зато, скольких мои яды на тот свет отправили!
- Ну, в этом твоей особой заслуги не было. Всю работу делали другие. А ты – предательская и подлая морда. Молись!
- Отец Небесный, вразуми его… - Призрак подошел ближе, и оборвал хрипы Скалза, схватив его за горло. – Они же… обещали мне, что защитят от вас…
- От нас никто не защитит. Это тебе стоило давно уяснить.
С пальцев мага сорвались электрические разряды, обрывая жизнь бывшего гильдейца. Призрак брезгливо отряхнул ладони и вышел из камеры. Несмотря на удовлетворение, полученное от убийства предателя, ему все равно было неприятно, что на этом этаже оказалось так мало смотрителей. Неужели их вообще так мало? Ведь это, согласно плану заказчика, был самый нижний этаж в Особняке. Но, тогда где водяные маги, которых надо было обязательно убить? Или, все же лестница, ведущая ниже скрывает намного больше, чем просто подсобное помещение? Может, именно там укрылись лорд-смотритель и его приспешники?
Полный решимости проверить это, Призрак направился к той самой лестнице, но по дороге его остановил Череполом.
- Возьми нескольких и посмотри, что наверху твориться, - велел полукровка.
- Зачем это? – Искренне удивился маг. – Там Камушек, и вообще…
- Тихо там слишком. Как будто никого нет. Да и, Камушек должен был бы присоединиться к нам, если бы все сделал. Иди, проверь.
- А тебе, стало быть, все веселье?
- Если пропустишь что-нибудь, нам всем не до веселья будет!
Раздраженно махнув головой, Призрак прихватил с собой еще четверых головорезов, и поспешил наверх, надеясь поскорее во всем разобраться, а затем вернуться и успеть к разделыванию лорда-смотрителя. Однако, когда он поднялся наверх, ему стало не до смеха – ведь он обнаружил труп Камушка и других гильдейцев.

Когда убийцы спустились на третий этаж, они с удивлением обнаружили еще более запутанный лабиринт подземелий и катакомб, нежели был этажом выше. На карте ничего подобного не было, и это несколько пугало гильдейцев, но возвращаться с пустыми руками к Череполому не хотелось. Потому-то они и шли по коридорам, заглядывая в камеры, и всякий раз удивляясь, обнаруживая их пустыми. Даже в пыточной поначалу они не заметили никого из смотрителей, однако это ощущение оказалось весьма ошибочным. Палач, до этого затаившийся за дыбой, улучил момент, когда в помещении остался один человек, и ловким ударом кнута повалил его на пол, а затем схватил из очага кочергу и огрел гильдейца по голове. Тот вскинул руки, пытаясь защититься, но лишь обжег ладони и закричал, прежде чем палач успел заставить его замолчать следующим ударом. На крик вернулся второй убийца, метнувший в спину смотрителю нож – тот упал.
- Собаке собачья смерть, - прошипел гильдеец, добив палача ударом в затылок.
Двое других добрались до комнат, принадлежащих магам – по крайней мере, так гласили таблички, прибитые у входа, и предупреждающие всякого, чтобы без дела внутрь не заглядывал. Гильдеец ногой вышиб дверь, взяв на изготовку два метательных ножа и вошел внутрь – прямо напротив него за столом сидели и смотрели на миску с водой уродливый карлик и рыжеволосый детина, несомненно, и являвшиеся означенными колдунами.
- Еще баба должна быть, - вспомнил второй убийца, вынимая арканитовый нож.
Широкоплечий чародей поднялся им навстречу, вскинув ладонь – огненная плеть, взметнувшись сбила в полете оба метательных ножа, и на обратном движении перерубила шею гильдейцу, сразу прижигая рану. Тело упало, перепрыгнув через него, второй головорез замахнулся на огненного оружием, и тут же был пронзен несколькими сгустками пламени, отшвырнувшими его обратно за дверь. Ставший бесполезным, арканитовый клинок выпал из обуглившейся руки.
Дверь в камеру медленно открылась. На этот раз, к радости гильдейца здесь кто-то был.
- Ты? – Удивился убийца, рассмотрев бородатое лицо арестанта. – Еще живой.
- И как-то на тот свет не тороплюсь, - улыбнулся Тазар. – Много вас тут?
- Достаточно. А на тебя и одного меня хватит!
Он ударил Угрюмого ножом в живот, однако Ремек успел ударить его ладонью по запястью и, перехватив кисть с ножом, вогнал убийце в плечо его же собственное оружие. Тот издал вопль, пытаясь сопротивляться, но Тазар крепко его держал, вращая клинок в ране до тех пор, пока враг не разжал пальцы, а затем подхватил кинжал и прирезал гильдейца.
- И вот это – надежда Гильдии. Тогда она действительно обречена.
В комнате была только одна женщина, и стояла она так близко ко входу, что просто ничего не успела бы сделать – убийца пырнул ее ножом, обрадовавшись, что именно ему удалось расправиться с колдуньей, на которую был такой дорогой заказ. Было даже несколько странно, чего такого опасного скрывалось в этой хрупкой женщине, столь легко оказалось ее убить.
Сибилла завизжала толи от боли, толи от ярости, и вцепилась ногтями в лицо убийце, едва не выцарапав ему глаза. Мужчина еще раз вонзил в нее лезвие и отпихнул.
Голова у него закружилась, он сделал несколько шагов, прежде чем ноги отказались нести его дальше, а пальцы сами собой выпустили кинжал. Сердце билось все медленнее, по всему телу пошли судороги. Мелькнула последняя, шальная мысль: «Отрава!», и его рассудок угас.
Кабинет Лорда Дрейна мало чем отличался от резиденции Зубастого теперь, просто – сюда уже несколько дней никто не заходил. Смотрители старались сохранить нетронутой ту обстановку, которая была здесь при жизни их господина. Вот и сейчас единственный, кто находился в этом помещении был Элан, зашедший лишь для того, чтобы забрать несколько дорогих ему вещей.
Несмазанная дверь скрипнула, предупреждая, что кто-то еще пытается зайти за ним следом – лорд обернулся и сразу ударил коротким мечом. Противник уклонился от удара, с его руки сорвался метательный нож, брошенный в грудь лорду. Кольчуга уберегла, а Зубастый вновь рубанул мечом, не желая терять инициативы. Его противник был очень быстр и ловко управлялся с двумя кинжалами, успевая отражать удары лорда и нанося ответные (по счастью пока их выдерживала кольчуга).
Почувствовав, что темп схватки выматывает его, Элан стал отступать, пока не уперся спиной в письменный стол Дрейна. Не теряя времени, он упал на него спиной и перекатился назад, укрываясь от кинжалов под деревянной столешницей, а затем начал толкать стол вперед, сметая все на своем пути и надеясь таким прижать врага к стене.
Убийца в ответ улучил момент и запрыгнул на стол. А затем раздался его душераздирающий вопль. Выглянув из-под столешницы, лорд-смотритель увидел обгоревшие ошметки гильдейца, валяющиеся по всему кабинету, и стоящего в дверях огненного мага.

Булава Череполома уже успела собрать обильную жатву, а он все никак не мог утолить свою жажду убийств. После ухода Призрака его люди обнаружили смотрителя, спрятавшегося на складе, в мешке из-под зерна. Так Джарек забил его прямо в этом мешке, продолжая лупить до тех пор, пока человек не превратился в кровавую мешанину костей и мяса.
- Ну, - осмотрел он своих подчиненных, собравшихся вокруг. – Где там Призрак?
- Да, пока еще не пришел.
- А эти остолопы? – Череполом не слишком стеснялся выказывать свое отношение к товарищам по Гильдии. – Все еще в подвале?
Сразу трое кивнуло, подтверждая, что посланные вниз еще не возвращались.
- Их только за смертью посылать. Так, что это такое?!
Только сейчас он заметил, что двое гильдейцев не выпускают из рук туго набитые мешки с награбленным золотом, драгоценностями и украшениями.
- Добыча наша.
- Быстро все положили! На обратном пути заберете!
- Но, Джарек, как же так? – Промямлил один из них. – Ты же говорил, что можно.
- Можно, когда дело сделаем. А сейчас – положи! И пошли посмотрим, что там внизу.
Вскоре все шестеро убийц спустились по лестнице, и так же, как и предыдущий отряд, оказались неприятно удивлены тем, сколь обширное подземелье предстало их взглядам. Это было тем более странно, что сверившись с планом, Череполом обнаружил на нем только сам вход на лестницу и никаких других намеков.
- Не могли же они за ночь такое отстроить?
- Конечно, не могли. Ерунда все! – Оборвал его Джарек. – Ищите наших, добивайте смотрителей.
Катакомбы под Особняком выглядели весьма зловеще, в них запросто было заблудиться, двери выглядели совершенно одинаково, а вели – то в пыточную, где гильдейцы обнаружили два трупа, то в пустующие камеры, а то и вовсе в совершенно непонятные помещения, где, впрочем, не было обнаружено ничего полезного.
Кабинет Лорда Дрейна (один из немногих, обозначенный золоченой табличкой), оказался перепачкан запекшейся кровью и кусками чьего-то тела, но понять, кто именно здесь погиб, попросту не представлялось возможным.
- Разделимся, и все обыщем, - предложил, после недолгих блужданий Череполом.
- Не стоит, - затрясся один из убийц. – Здесь страшно и пахнет смертью. Мы не из пугливых, конечно, но скажи – где наши товарищи?
- Понятия не имею, - вынужден был согласиться Джарек. Ему и самому было не по себе от этого места, к тому же их осталось всего шестеро здесь, а не три десятка, как было вначале, и дробить отряд становилось весьма опасно. Он не стал больше спорить: - Ладно, дальше идем все вместе, проверяем каждое помещение. Лорд-Смотритель и колдуны должны быть где-то здесь.
Убийцы продолжили осматривать подземелье, заглянули даже в помещения, принадлежащие магам, но и там обнаружили только тела своих товарищей, убитых огнем.
- Джарек, я нашел Сайдиру Лестаст, - бросил заглянувший в одну из камер гильдеец.
- В каком состоянии? – Череполому было интересно, предала ли она Гильдию так же, как это сделали Скалз и Грассли.
- Сильно избита, - донеслось из-за двери. – Ее, похоже насиловали.
- А что – красивая баба, - ухмыльнулся убийца. – Я бы на их месте ее тоже выдрал. Ладно, добей и пошли дальше, нечего тут торчать.
Он даже не заглянул к Сайдире, просто подождал, пока его соратник закончит с ней и вернется к отряду, а затем убийцы пошли дальше. Череполом помнил, что где-то здесь еще должен был сидеть Угрюмый, ведь про него Глава говорил отдельно, настоятельно требуя вернуть живым. Уверенности Иразия в том, что Ремек нужен Гильдии, бывший гвардеец не разделял, и был намерен попросту отправить попавшегося члена Пятерки на тот свет, а следы расправы скрыть пожаром. В любом случае, Угрюмого либо должны были запытать и искалечить, либо же он предал Гильдию – оба расклада требовали избавиться от мерзавца ради общего блага.
Размышляя подобным образом, они добрались до очередной двери, за которой вместо камеры или каких еще помещений, оказалась новая лестница.
- Вот тебе раз? – Выдохнул шедший первым убийца. – А там, что, и вовсе тоннели по всему городу расходятся?! Что за подстава?!
- Мне почем знать?! – Огрызнулся Череполом. – Идите за мной, спустимся и разберемся.
- Может, стоит позвать Призрака?
- Без него управимся.
Верная булава вновь легла ему в ладонь. Он первым спустился по крутым ступеням, придерживаясь за стену, чтобы не упасть. Когда же он вышел в темный коридор, и сделал всего пару шагов, дверь за его спиной с грохотом захлопнулась, отрезая от гильдейцев. Не оборачиваясь, Череполом метнул нож.

Огненный маг говорил коротко, четко, по существу:
- Милорд, уходим. Сейчас придут новые.
- Идем, конечно, - кивнул, все еще ошарашенный тем, как закончилась схватка, лорд.
Перед тем, как покинуть кабинет Дрейна, он схватил со стены меч Лорда-Смотрителя, не желая оставлять эту реликвию убийцам. Вскоре все смотрители, сколько их осталось в подземелье, собрались у спуска на четвертый подвальный этаж – Элан быстро пересчитал всех.
- А где Сибилла? Она же собиралась взять какие-то записи, и…
- Она мертва, - бросил огненный. – Я сам видел. Идем. Быстро.
- Да, что ты раскомандовался!
В голосе Зубастого промелькнуло раздражение, но он все же пошел вниз, отлично понимая, что только там они смогут организовать эффективную оборону против захвативших здание гильдейцев, сумевших погубить столько хороших людей лишь из-за того, что Элан сразу не приказал всем спуститься в подвал, а решил защищать все здание.
- Постойте! – Из темноты коридора вынырнул немного запыхавшийся Ремек Тазар. – Возьмите меня с собой! Я же ваш!
- Еще нет, - отозвался Зубастый. – Мы еще не проверили…
- Зато они проверили! – Перебил его Угрюмый. – Они меня убьют за то, что я вам рассказал. Разве же я мало сделал? Или вам не нужен хороший боец?
- Пошли, - вместо лорда, велел рыжеволосый маг. – Но учудишь что-нибудь, и я тебя спалю.
- Да уж, угрожать-то вы мастера, - Ремек сквозь зубы процедил эту фразу, уже спускаясь по лестнице.
Последним ушел чародей, хорошенько закрыв дверь, чтобы гильдейцы не сразу обратили на нее внимание. Где-то в подземелье оставались еще смотрители, не успевшие присоединиться к ним, но ждать их уже не было времени, а потому Элан надеялся, что они смогут спрятаться от убийц и не станут лезть на рожон.
Маг захлопнул дверь, но не стал задвигать засов.
- Ты что, они же так войдут! – Бросил ему лорд.
- А мы этого и хотим, - ответил Угрюмый, чем несколько удивил Элана. – Ведь надо понять, кто задумал это нападение.
- И так же ясно, что Гильдия!
- Нет. Не похоже, - Ремек покачал головой. – Времени мало, но если выживем, я тебе расскажу, почему так думаю.
- Вот именно, - спокойно поддержал его рыжеволосый. – Если выживем. Надо все сделать очень быстро. Маэль, приготовь свое зеркало.
Коротышка быстро убежал в помещение, некогда приспособленное ему под лабораторию, оттуда донесся звук льющейся воды.
- Надо захватить их главаря, - продолжил Тазар. – Я найду слова, чтобы склонить его к сотрудничеству с нами.
- Хорош болтать! – Раздался дребезжащий голос Маэля. – Они подходят к двери!
По мановению руки огненного колдуна, все смотрители – коих осталось не так много, спрятались в соседнем помещении, некогда гордо именовавшемся Комнатой Медленной Смерти (раньше там поджаривал своих жертв погибший в Нижней столице колдун-смотритель).
В коридоре остались только Ремек и маг-кузнец, отошедший в тень, позади двери, словно растворившийся в темноте. Позавидовав его умению маскировки, Угрюмый просто притаился в нише, ожидая приближающейся развязки.
Дверь чуть скрипнула, открываясь. Убийца по-волитарски бесшумно скользнул в тоннель, и в этот момент колдун с силой захлопнул дверь, ударив по лицу шедшего следом убийцу. С ладоней рыжеволосого сорвалось пламя, расплавляя железо, и буквально вплавляя засов в камень, намертво замуровывая подземелье.
С ладони гильдейца сорвался метательный нож, сбитый огненной вспышкой в полете. Поднять булаву он уже не успел, поскольку со спины на него набросился Тазар, схватив за руки. Крепкий и тренированный убийца наклонился, перебрасывая через себя Угрюмого, который уже падая пнул его пяткой в колено, заставив отшатнуться и потерять несколько мгновений на восстановление равновесия. К этому моменту колдун как раз закончил с дверью и прокричал:
- Все сюда! Брать живым!
Смотрители высыпали толпой из камеры, бросившись на полукровку – они хватали его за ноги, висли на руках, и наконец, смогли повалить на пол, уткнув лицом в грязь. Он продолжал сопротивляться, вырывался, сбросил с себя нескольких противников, но, все же в итоге затих.

Вечер тринадцатого дня
Столица внизу и наверху
Пока в небе у Столицы кипела битва кораблей, а в городе готовились принять бой врукопашную – под улицами тоже готовились нанести удар.
Время, прошедшее между последними действиями баронов Искажения и нынешним моментом, не было потрачено зря; Экаделл и Скамах собрали всех своих младших виера, что еще оставались в Столице, тщательно подготовили то, что было задумано Венаатом.
Во мраке подземелий извивалась и изменялась сущность, выделявшаяся даже во тьме. Однако редкий случай – щупальца Скамаха двигались очень медленно, лишенные его обычной скорости и текучести.
«Ты готов?» – упало в темноту короткое тяжелое слово, исходившее из иной черноты – монолита неподвижного мрака.
«По-очти-и… – даже речь Барона Волны сейчас звучала куда медленнее, он растягивал едва ли не каждое слово. – За-айми-ись свои-им де-елом, Экаде-елл, мне-е на-адо зако-ончить со-осредоточение…»
Барон Скалы едва заметно шевельнулся, соглашаясь. Он знал, что то, чем сейчас занят Скамах, будет непросто даже для него; если бы речь шла о меньшем пространстве, виера бы уделил подготовке от силы полчаса. Но сейчас надо было действовать слишком широко – и при этом безошибочно.
Распространение «Тумана» Скамах бы не доверил никому другому. Причин на то было две: во-первых, с этой задачей даже из баронов справился бы только отсутствующий Шекарра (да и то он не смог бы сотворить нужное, лишь принести), а во-вторых, Барон Волны в жизни бы не доверил кому-то работать с такими чарами, которыми заслуженно гордился.
При мысли о Шекарре Экаделл вновь шевельнулся – тоже практически незаметно глазу. Долгое отсутствие Слушающего его серьезно беспокоило; да и поведение Скамаха вызывало смутные подозрения. Имя им Барон Скалы пока что дать не мог: не было времени как следует поразмыслить, анализируя и обдумывая каждый факт. Но даже если Скамах и Шекарра задумали что-то, противоречащее плану Нагриаша… что ж, Герцогу по-прежнему верны сам Экаделл и Найшар. В Бароне Пламени можно было не сомневаться; несмотря на изменчивость стихии огня, верность самого Найшара была столь же непоколебимой, как и у Экаделла.
Не произнеся более ни слова, Барон Скалы покинул укрытие виера, оставив Скамаха дальше готовиться к удару. Ему самому предстояло руководство иным делом, не менее важным.
Созывая младших неслышимым властным приказом, Экаделл еще раз восхитился мышлением Венаата. Право же, выбор хиетра был еще одним доказательством великой мудрости Нагриаша; пожалуй, не родись тот человеком – стал бы одним из достойнейших виера.
Когда вокруг замелькали тени, составлявшие тела младших демонов, Барон Скалы остановился. Он уже отдал все необходимые приказы; сейчас же короткими четкими вопросами убеждался в том, что они все поняли и запомнили правильно. Способности младших мыслить самостоятельно Экаделл разумно не доверял, предпочитая разъяснить каждый план до абсолютных мелочей. Если бы что-то пошло не так – получалось бы, что это он сам что-то не предусмотрел…
Дети других народов все время хотят переложить вину на других. Среди виера такое тоже встречалось, но Экаделлу это было не свойственно. Он никогда не пытался обвинить иных в своих ошибках.
Возможно, именно потому ошибался крайне редко.
Когда же младшие безмолвно скользнули во тьму, стремясь к своим целям, Барон Скалы вновь замер недвижимо. Он предпочел бы действовать сам – но никто из виера даже при высочайшей мощи не мог находится во многих местах сразу. А сейчас именно это и требовалось – ударить одновременно во множестве точек.
По счастью, Экаделл и это изначально предусмотрел.

Ранее, когда бароны, Нагриаш и Венаат совместно определили важные точки в Столице, два барона побывали под каждой из них. Венаат правильно предположил, что совмещение стихий даст такой результат, какого не добиться в одиночку.
Земля и вода, Барон Скалы и Барон Волны. Поодиночке их силы не хватало, чтобы ломать основания… но вместе вода и земля могли размыть любой фундамент, смешав стихии – подломить любое основание.
Правда, самой желанной цели – дворца – они не коснулись. Теоретически, его тоже можно было подготовить… но на это ушло бы слишком много времени, а его и так оставалось очень мало.
Так что оставались иные цели. Казармы, разбросанные по городу. Полевой штаб, под который один из генералов так удачно отдал свой дом. Определенные части стен, где войскам Элокхая будет удобно пройти…
Баронам не составило бы большого труда разрушить основания полностью. Но… зачем торопиться? Если здания и стены обвалились бы тогда – их бы могли и восстановить, или, по крайней мере, усилить оборону на нужных участках.
На это тоже указал Венаат – еще излагая свой план, и Экаделл уже тогда вновь мысленно одобрил выбор Нагриаша.
И потому бароны сделали львиную долю работы, оставив, тем не менее, здания и стены на месте. Они подготовили… а теперь последний удар могли нанести и младшие. Конечно, это давало славу разрушений именно им.
Экаделлу было все равно.
А кроме того – и рисковали столкновением с сопротивлением именно младшие, что Барон Скалы счел неизбежным риском.

Виера низких рангов не отличались большой фантазией или умением импровизировать. Зато исполнять приказы, особенно вне хиетра, они умели отлично; а все распоряжения Барон Скалы отдал действительно четко.
Если бы кто-то мог посмотреть на их действия со стороны, то наверняка нашел бы немало сравнений – бобры, подгрызающие дерево, термиты, точащие балку, звери, раздирающие кору на полене… Но все эти сравнения с животными и насекомыми были бы далеки от реальности – поскольку черные искаженные силуэты виера напоминали их лишь отдаленно.
Хотя в целом делали они то же самое, что и звери – подтачивали опоры, уже обработанные двумя баронами.
Виера трудились молча. Зачем тратить время на разговоры подобно людям? Приказ дан, цель ясна… что тут обсуждать. Благо и сделать-то надо совсем немного.

Люди наверху, скорее всего, даже не поняли, что случилось. Казармы были выстроены на совесть, но архитекторы и строители думали о том, чтобы защититься от нападения извне, сверху и со сторон; того, что удар может прийти снизу, никто и не учитывал.
А случилось именно это.
Еще несколько секунд назад казарма по-прежнему неподвижно и уверенно стояла – а сейчас под ней почти бесшумно разошлась пасть провала; прочные стены, лишившись опоры, ломались, словно прогнившее дерево, тщательно сложенный пол ушел из-под ног тех, кому не повезло оказаться внутри.
То же самое произошло и в других местах – Экаделл уделил особое внимание тому, чтобы все случилось строго синхронно.
Полевой штаб представлял собой зрелище более величественное, чем казармы – но тем и страшнее была картина его гибели. Стены рухнули в одно мгновение, уходя под землю, крыша, казалось, еще секунду висела в воздухе, а потом последовала за опорами.
Страшнее всего была полная неожиданность происшедшего. Вокруг не наблюдалось врагов – удар пришел словно из ниоткуда, и потому вызывал куда больший ужас, нежели даже самое черное, но видное всем колдовство.
Но особенный ужас испытали у стен – некоторые участки которых рухнули столь же быстро и неожиданно. Столицу давно не штурмовали, и на ремонте и укреплении привыкли экономить. А корладская обработка коснулась лишь самих стен, а не их основания; оно-то и стало добычей виера.
О том, что фундамент может быть не в порядке, корлады и не подумали раньше. Им просто не могло прийти в голову, что кто-то окажется так беспечен и неаккуратен.

Вечер 13
Особняк Беззакония и Произвола
(со Скорпом и Тельтом)

Время подгоняло сгущающейся темнотой и ощущением пересыпающегося песка в огромных часах - над Столицей - вот-вот опрокинутся, навалятся всем весом...
Отбирая гвардейцев, Эшен отдавал предпочтение тем, кто служил давно. Он помнил слова Стронца, но не только в этом было дело. Шут знал, что они преданы в первую очередь своему лейтенанту и не будут колебаться. К сожалению, ветеранов оставалось не так уж много. Часть была на дежурстве, а лучшие из лучших выживших отправились в смертельный полет к Левиафану. Добирать пришлось из старых знакомцев, наемников-ветеранов последней волны - как ни странно, почти по тем же соображениям. Их не смутят никакие распоряжения.
Одежда нашлась довольно быстро - сейчас во дворце было много лишнего гражданского тряпья, и Эшен с отрядом из четырех сопровождающих просто реквезировал все подходящее "на военные нужды", невзирая на лица.
Приказ, против опасений, не вызвал протестов - кто-то недоуменно заговорил, но умолк под взглядами товарищей, хотя лица многих были напряжены. Возможно, они предпочли бы быть на стенах - но кто выбирает, став солдатом? Тем более - гвардейцем.
Они разошлись, договорившись об условных сигналах. В другое время группки людей, под одеждами которых пряталось оружие. что мог заметить внимательный глаз, привлекли бы внимание. Но в этот вечер, наверное, можно было бы незмаетно провести по Столице слона.
Когда самая большая группа, из восьми человек, которую возглавляли Шут и Сивар, подошли к дверям, особняк был тих.
- Подождем еще несколько минут, остальные должны занять места.
Справа слегка фальшиво зачирикала птичка. Еще один отряд на месте...
- Верно, - кивнул Сивар. Рыжая шевелюра мага была прикрыта платком, ярко синим, и вся одежда его больше всего напоминала средней руки мародёра-беженца, при этом в довольно приличной одежде. Явление подобных личностей в городе уже давно не должно было никого удивлять. - План при тебе?
Чириканье раздалось с другой стороны, вслед за ним из дальнего проулка надсадно гавкнула собака. Воины занимали позиции, готовясь действовать аккуратно, перекрывая заодно улицы и распределяя сектора ответственности, как на городских манёврах в армии или операциях по зачистке в пограничье. И того, и другого у большинства бойцов хватало в избытке, а прошлое некоторых хранило и более жестокие воспоминания. Но вечер не обещал быть детской прогулкой, а суета и начавшаяся в небе битва, отголоски которой уже долетали до Столицы громовыми раскатами и жутким потусторонним гулом, висели сзади, словно тени мертвецов, холодным, Пустым беспокойством.
- Если что... будет приказ.
- При мне, - кивнул Эшен. - Пошли.
Стражи не было. Один из гвардейцев целеустремленной походкой подошел к двери и толкнул ее. Человек, направляющийся к смотрителям - куда менее странно, чем случайно облокотившийся на дверь страшного Особняка Закона и Равенства. Преграда не поддалась и тогда из кармана плаща появилась отмычка. Конечно, это не был ветеран Джаст - но знакомцам Шута тоже приходилось выполнять деликатные поручения. Замок через несколько минут поддался тихой атаке, но дверь все равно не открывалась.
- Похоже, заперт на засов, - вернулся он с докладом.
- Хорошо. Передай третьему и четвертому отрядам атаковать через десять минут окна, если ничего не случится, - деловито сказал Эшен. - Сивар, сможешь... открыть? Чтоб весь особняк не загорелся, но если кто за дверями есть - чтоб ему не поздоровилось?
- Смогу, - кивнул волитар. - Но дальше силы - буду беречь. Темно. Ещё... приказ. Мой личный. Убийц - уничтожать. Смотрителей...
Губы Сивара сжались в тонкую линию, на лоб высыпали морщины. Волосы под платком едва заметно блеснули огнём.
- Смотрителей... выводите по мере сил тех, кто будет жив и в сознании. Раненых, кого сможете спасти - тоже. По крайней мере простых смотрителей. Пусть помнят, чьи посланники пришли их спасать.
"Если ты, Джаст, можешь позаботиться обо всём, кроме собственной совести и груза тягот на ней - дай уж мне заняться этим. Пусть тебя помнят спасителем, а не... не тем, кем не стану помнить и я. Ты всё делаешь правильно - и я тоже. Может, вместе получится лучше, чем по отдельности".
Огненный маг тяжело вздохнул, широко улыбнулся и закатил глаза. Неровные, тонкие языки пламени сбежались на руки Сивара, сворачиваясь в длинные спирали вокруг ладоней, словно жгуты неведомого морского животного. Огонь пробежал по всему торсу мага, лизнул локти, нежно коснулся щёк, чиркнул по губам - и сорвался с них смертоносным выдохом.

Дверь - твёрдая и надёжная - слетела с петель вместе с засовом, выворачиваясь внутрь. Огромный чёрный след выбороздил на фасаде поверженной преграды что-то похожее на уродливую чёрную маску.
- Вперёд, - кивнул Сивар. - Осторожно. Здесь каждая стена - враг.
- Вперед - повторил Эшен. - Не колебаться. Как можно быстрее расчистить окна.
- Тем, кто снаружи - передать следить за каждым подходом, как за собственными глазами, - буркнул вдогонку огненный.
Помещение особняка было тихим и пустынным. На вид. Только мрачным и со следами, оставленными прежними... жильцами. И посетителями. Шаги людей громко отдавались в коридорах. Отряды гвардейцев медленно рассредотачивались по территории и прочёсывали помещения. Трупы убитых, впрочем, не заставили себя долго ждать - как и кровь...
- О всех погибших докладывать нам, - приказ волитара медленно прошёлся по всем группам. Самую большую часть воинов - порядка двенадцати человек и волитаров, не считая себя и Эшена, боевой маг двинул вместе с собой на обыск первого этажа и вслед за ним - нижних, прочёсывая каждый кусок помещений и сверяясь с картой. Остальные гвардейцы, отрядами не менее чем по четыре (всего отрядов набралось шесть - семь) обследовали верхние помещения и занимали территорию вслед за ушедшими вперёд товарищами, проверяя и перепроверяя всё, до чего могли дотянуться.

Второй этаж особняка Закона и Равенства встречал поднимающихся гвардейцев не приветливей первого. Следы погрома остались везде, прямо у самой лестницы под ноги гвардейцам уже попался мертвец. Лица воинов, поднимавшихся наверх четвёрками, становились мрачнее с каждым пройденным шагом.
- А говорили вроде - спасать идём... Кого тут спасать-то? - тихо процедил сквозь зубы один из второй четвёрки - высокий человек с короткой щёткой усов, одетый в кожу. Но впереди летящий волитар тихо шикнул, и усатый замолк, лишь крепче сцепив рукоять клинка. Полноценных лат, и уж тем более алебард, гвардейцы с собой не брали, и оружие воинов Императора на этот раз было довольно разнообразным - большинство предпочли средней длины прямые мечи, кто-то - тесаки или короткие ручные топоры. Пара бывших наёмников захватила сабли, переделанные из орочьих ятаганов, а один умудрился под полами плаща припереть с собой тяжеленную палицу. Сейчас он как раз шёл замыкающим, и от лица человека могло бы умереть больше убийц, чем от вида его "игрушки", тускло блестевшей шипами в редких оконных просветах.
- Эээ... да тут...
Большой, просторный зал, открывшийся перед гвардейцами, был завален телами. Мёртвыми.
- Ничего себе.
- Бывало и хуже, - пробасил великан с палицей - ему благодаря росту было всё видно даже из последних рядов, благо столпились в зал гвардейцы очень быстро. - Работа пошла.
- Какая? - недоумённо глянул на него товарищ.
- Ты вот почём знаешь, что они все совсем мертвы? - ответил великан. - Пройти и удостовериться. Если надо - мечами и что там у вас ещё.
Прочие гвардейцы медленно покивали и разбрелись по залу, проверяя тела одно за другим - осторожно, каждый раз так, словно касались живого, спящего врага.
- Мочи их! - Едва только гвардейцы разошлись, несколько трупов, лежащих на животах, развернулись. В руках у них были арбалеты. Пружины щелкнули почти одновременно.
- Засада! - успел крикнуть паличник прежде, чем первые болты ударили в него. В темноте раздался вскрик, лязгнул металл, что-то хрустнуло. Трое гвардейцев, в том числе и великан с булавой, рухнули, как подкошенные, хоть в темноте и было не совсем понятно, кому куда угодили стрелы. Четвёртый, задержавшийся у тел, что лежали на входе, резко нырнул вниз, едва успевая подхватить одно из них и принять на труп единственный доставшийся ему болт, который до основания вошёл в мёртвую плоть, едва не достав и самого бойца. В коридоре за спиной выжившего послышались торопливые шаги. Гвардейцы спешили на помощь друзьям, у кого-то в руке мелькнул подхваченный со стены факел, который на ходу пытались разжечь.
- Осторожно,у них арбалеты! - предупредил напарников уцелевший. - Кто-нибудь, дайте света.

- Арбалеты разрядили, значит перезарядить не успеют, - буркнул кто-то за спиной.
- А если ещё есть?
- Их же тут не все, кто валяется...
Шорох в темноте различали все. Наконец в коридоре заплясал тонкий, не очень ровный огонёк разожжённого факела, и в проёме стали отчётливо видны шесть силуэтов - пять людских и один волитарский. Пламя факела озарило бледное, суровое лицо, украшенное тонким храмом над правым глазом.
- Оружие к бою. Входим. Если что, Дайр, прикрывай нас молниями, - буркнул волитар и подтолкнул товарищей. Те неторопливо вступили в зал, вглядываясь в лежащие тела.
- Суки! - Выкрикнул один из убийц, продолжая отползать, пока не уперся спиной в стену. - Кто вы такие? Что вам, нахрен, надо?!
Его голос прозвучал неожиданно громко, едва не отражаясь от стен.
- Демоны, - глухо прошипел волитар. - И пришли за вашими душами. Ну как, покоритесь, нечестивцы?
Полукольцо гвардейцев медленно проходило зал, а тонкий факельный свет отбрасывал на стены злые, кривые тени. В этом полумраке, едва ли можно было рассмотреть лица убийцы, и уж тем более понять - испуг ли на них застыл, или это хищнический оскал готовых драться до конца зверей.
Факел полыхнул еще раз, и с шипением погас, как будто пламя в единый миг уморили голодом. Порыв ветра с силой вдавил воинов в стены, так, словно им управляла чья-то злая воля. В темноте вспыхнул разряд молнии, мгновенно перекидываясь с одного опутанного колдовством гвардейца на другого, лишь затем уносясь в коридор.
- Маг! - выдохнул, волитар, падая на колени. Воины вокруг него также рухнули, не выпуская оружия - кто-то и не мог, металл словно припёкся к ладоням. Нечеловеческим усилием двое или трое передних вскинули клинки вперёд, готовясь отразить нападение, но руки даже после быстрого разряда не слушались, а металл тонко искрил, поблёскивая в темноте...
Усилия хватило на два-три мгновения. Потом угасшие, ошарашенные глаза гвардейцев закатились, а обгорелые тела сползли к стенам. Убийцы, казалось, только и ждали этого, более того - они к стене жались, именно для того, чтобы не попасть под чары призрака. Теперь же, обнажив клинки, бросились к подстреленным гвардейцам, с единственным желанием - добить, чтобы не оставлять за спиной никого, способного нанести им удар в эту самую спину.
- Ууу, сволота! - рявкнул, вскакивая, великан-паличник, срывая плащ, под которым и пронёс огромное оружие. размеры снова сыграли свою роль - на гиганте была кираса, в которой умудрились застрять два болта. Третий прошил силачу плечо, но тот, казалось, даже и боли не заметил. Первым же взмахом гвардеец обрушил булаву на подбежавшего к нему убийцу, затем, разворачиваясь, шуганул вокруг себя, снося всё, до чего дотянется. Второй гвардеец, клонясь на левый бок, выхватил из за пояса длинный, похожий на сапожное шило клинок и вогнал его поддых набегающему противнику. Раненый убийца навалился на своего противника, хватая его за руку с кинжалом, тут же двое других всадили в воина лезвия.Тот ухватился за пойманного противника, заваливаясь на спину и всем весом врага вбивая в того оружие, словно желая нанизать убийцу на кинжал, как дети - бабочку на мамкину иголку. Третий остался лежать недвижно - то ли от тяжести раны, то ли и вовсе потому, что уже остывал (что бы там ни было, его просто ткнули клинком в шею).
- Осторожно, тут колдун! - повторил крик погибшего товарища гигант, занося палицу для нового взмаха. Крик перешел в хрип - воздух вокруг сдавил ему горло сильнее клещей, ломая гортань.
Оставшиеся гильдейцы осторожно стали проверять тех, кого поразили молнии Призрака. Двое из шести гвардейцев, когда в их тела входили ножи, несмотря на жуткие ожоги, ещё шевелились. Остальные не подавали признаков жизни. От доспехов - на некоторых под обгоревшей одеждой виднелись кольчуги - едва заметно отскакивали белёсые стрелки разряда.
Наконец, убедившись, что с этим отрядом, неизвестно почему нагрянувшим в Особняк, отрядом покончено, гильдейцы перезарядили арбалеты. Двое встали возле выхода в коридор с обеих сторон, ожидая нового нападения. Оставшиеся двое подхватили под руки своего истекающего кровью товарища и швырнули в темный проем.
- Разведай там, - донеслось ему вслед.
Убийца честно прополз несколько шагов, оставляя за собой кровавый след, прежде чем уткнулся лицом в пол. То ли умер, то ли еще цеплялся за жизнь, что с вывороченными кишками было маловероятно.

- Там ползёт кто-то... - шёпот гвардейца был совсем тихим. С магом ни одному из воинов Императора сталкиваться не хотелось, ведь даже самый сильный воин пасовал при столкновении с боевым чародейством, а крик "маг" услышали, кажется, все. - Проверить?
- Не стоит. Вспышки видел?
- Да. Волшебник. Прямо там. Может, позовём нашего?
- Как Аркил там сказал кстати? Дайр... Дайр, готовь удар. Заманиваем их.
- Ты что? Они же услышат!
- Отступаем вниз! Доложите лорду Элану, что наверху крупные силы. Нам их не взять, отрезайте изнутри и маринуйте сколько надо!
Где-то вдали коридора, у лестницы, раздались гулкие шаги, уводящие топавших на первый этаж.
"Подстава!"
Чувство, что его обманули, билось в висках Призрака, заставляя его незримую улыбку искажаться гримасой злобы. Откуда здесь еще смотрители? Сколько их вообще в доме? Откуда пришли... почему не в черном? Впрочем, искать ответы волитар не собирался. Он просто медленно заскользил по коридору, заглядывая по пути в каждую распахнутую дверь, постепенно приближаясь к лестнице.
За ним, на некотором отдалении, последовали другие убийцы, двое держали на готове арбалеты, двое - клинки.

Неровный свет факелов освещал коридор. Похоже пришельцы зажигали все, до которых могли дотянуться. Где-то вдалеке, в коридорах что-то хлопнуло, будто закрыли дверь, дёрнулся один из настенных огней. Чужое, твёрдое, спокойное присутствие мерно отсчитывало минуты где-то тут, рядом, не издавая лишних шорохов, лишь изредка стуча чем-то, словно сердце у самого уха. Выбитая, обгоревшая дверь с гротескным ожогом, напоминавшим маску какого-то страшилища, валялась тут же, на улице у самого входа также разливался факельный свет.
Когда призрак вылетел на лестницу, ему пришлось немного прищурить глаза - в холле особняка оказалось светлее, нежели на втором этаже. Похоже, новые враги решили, что в прошлый раз их товарищи погибли именно из-за темноты. И правильно решили, учитывая, что в темноте проще было поддерживать невидимость, нежели на свету. Волитар воспарил чуть выше, перемахнув через перила, и пролетев до середины зала, осмотрел все помещение. Прятаться здесь было негде - разве что под лестницей, куда так сразу было просто не заглянуть. Маг отлетел к противоположной лестнице стене, так, чтобы никто не смог внезапно зайти ему с тыла, и стал медленно опускаться, до тех пор, пока не заметил края одежды притаившихся врагов. По губам гильдейца скользнула улыбка. Он опустился еще ниже, увидев обоих противников. Сначала ему хотелось их просто поджарить, но на крики могли прибежать другие, а противостоять сразу десятку (или сколько их тут?) даже Призрак не хотел. По крайней мере сейчас. Он сотворил другое заклятие, сжав находившихся в засаде противников словно в тисках воздушными потоками, не давая ни вздохнуть, ни вскрикнуть, ни даже пошевелиться. Маг собирался раздавить их гортани, а затем тихо уложить оба тела под лестницей.
Гвардейцы отлетели к стене. В руках одного из них был зажат длинный обоюдоострый меч, у другого - два коротких. У обоих мигом хлынула носом кровь, потемнело в глазах. Хотелось кричать, но воздух в горле словно сдавило пудовыми кузнечными клещами.
В коридоре раздался шорох громче прежнего, кто-то что-то произнёс, различались только слова "Элан" и "свет".
"Еще два".
Удовлетворенно отметил Призрак, дождавшись характерного хруста ломаемых шейных позвонков. Порыв ветра потушил факелы в холле, погружая его в темноту - лишь после этого на лестницу вышли остальные убийцы, стараясь ступать как можно тише.
Пустынная ночная улица озарялась светом закреплённых у входа факелов, кем-то заботливо зажжённых... Только отдалённый, жутковато-злобный шум - словно тысячи роев саранчи разом налетели ан город - нарастал где-то в стороне.
В первого же убийцу, показавшегося на входе и спевшего сделать два шага вперёд, к свободе, вонзился арбалетный болт. Точно между глаз, раза в два больше, чем те, которыми пользовались сами убийцы, с ярко-красным древком. Второй такой же, запоздав по отношению к брату всего на мгновение, вошёл глубоко под рёбра второму показавшемуся в проёме.

- Засада! - Возопил третий, с ужасом глядя, как его товарищи валяться на мостовую, едва высунувшись из проклятого особняка.
Уцелевшие убийцы побежали назад - к лестнице, Призрак же, едва услышал крик, взметнулся к перилам, буквально влетая обратно в коридор второго этажа, и задвигая за собой засов. Дверь внизу, при этом, он естественно удерживать перестал.
- Бей их! Именем лорда Элана и во славу лорда Дрейна!
Крики снизу раздавались громкие, яростные, воодушевлённые. Шум нарастал стихийно, бурно, что-то ломалось и гремело, лязгало оружие, звенели кольчуги. Скрипела дверь - раз за разом, раз за разом... И стучали, стучали, стучали каблуки.
- Призрак! Открой! - Первый, взобравшийся на лестницу убийца, дико закричал, разбивая кулаки о дверь. - Пусти! Нас же убьют!
Кричать было некому - волитар уже добрался до ближайшей комнаты, расположенной с другой стороны от входа, распахнул окно, и выпрыгнул наружу, медленно полетев к крыше ближайшего дома. Его сил хватило бы еще на десяток врагов, но судя по сожженной двери - с ними был опасный маг, да
Освободившаяся дверь резко, нешироко приоткрылась, в проёме мелькнул отблеск чего-то металлического.
Убийца обернулся, обнажая клинки и скользнул к стене.
Дверь резко распахнулась, пропуская вперёд силуэт, укутанный длинным чёрным плащом, очень похожим на плащ смотрителя, видимо, подпиравший проход с той стороны, пытаясь открыть его.
Гильдеец рванулся к нему, нанося удар в область груди.
Раздался хруст, и "грудь" резко распалась, превращаясь в два накрытых чёрной тканью стула с какой-то утварью - горшком, не горшком - сверху. Тут же следом от шеи до основания спины гильдейца резво прошёлся хлёсткий удар сабли, разваливая одежду и плоть.
Подхватив обмякшее тело поражённого, в холл вылетела фигура с тонкими чертами, в точно таком же плаще, в подобии нахальной пародии на танец, ведя перед собой убитого. Вслед за ней из прохода начали один за другим появляться силуэты других "смотрителей"-гвардейцев - при оружии и готовые к бою.
Убийца наверху, осознав всю бесполезность своих попыток прорваться в коридор, вскинул руки, увидев, что лестницу окружили.
- Сдаюсь! Не губите!
- Сколько вас здесь? - железным скрежетом раздался голос "танцора".
- Т-т-тридцать!
- Правду говорит?
- Думаю врёт, - гоготнул стоящий рядом приземистый широкоплечий боец. - А если подумать, всё ещё тридцать?
- Внизу! В подвале! Остальных вы убили!
- Кто важный? Кто был маг?
- Да что ты с ним возишься? Кончить - и точка.
- О не-ет. Он нам пригодится. Поможет нам, так может его и в Смотрители возьмём, а?
- А можно, почему нет. Ну, кто важный? Кто был маг?
- Череполом - он гвардеец! Всех нас набирал, - тут же, почувствовав, что может сохранить шкуру, начал рассказывать убийца. - А колдун - волитар! Призрак. Первый раз его видел. Жуткий такой.
- Призрак, говоришь? Хорошее имя. А где бы его найти? - один из окруживших убийцу с досадой посмотрел на погибших. - Он нам... остался должен.
- да ты что робеешь-то? Подходи сюда!
- Неее... не зна-аю... - промямлил тот, вжимаясь в дверь, но тут же поправился: - Череполом знает! Точно знает! Они кореша!
- Спасибо, парень, - случайный отблеск огня с улицы осветил лицо волитара, ведшего перед собой убитого "партнёра по танцу". Тот сочился кровью прямо на перила лестницы, по которой взлетал волитар. - Спасибо. нам это очень поможет...
Взгляд "смотрителя" блеснул в темноте. Мёртвый убийца рухнул на живого, и в следующий миг сабля, свистнув в воздухе, наискось разделила лицо последнего из выживших агентов гильдии надвое - правый глаз достался макушке, с челюстью и прочим телом вниз, заливая алым уже два трупа, сполз остекленевший левый.
- Может зря? – мог бы ещё что-то сказать, я думаю. Неблагородно это…
- Там, сверху, да и тут нас благородно убивали колдовством. Может, это лучшие убийцы в Гильдии, - прошипел волитар. – Но я найду этого поддонка. А не я, так дай Четверо, чтобы его нашли виера, когда мы вступим в бой за город, и я увидел бы, как его рвут настоящие демоны… Отец Небесный, если слышишь – проследи, чтобы так и было!

Ночь 13
Битва за Нижнюю Столицу. Акт 1
(бились мы с Анмом)

Это была ночь, когда умер свет.
Всё, что осталось от солнечного сияния – луна, звёзды, отблески в ночной тиши и прохладе – утонуло в безбрежном море черноты, щебетавшей на тысячи неведомых голосов. Этой ночью рождались судьбы – и умирали крики, появлялись на свет страхи и уходили желания, чаяния, надежды – вместе с кровью, красной или синей…
Первые волны виера хлынули на Нижнюю. И вместе с ними хлынула кровь.
Защитники изуродованного города ждали их, ждали наготове, чтобы встать на пути у чёрного потока, ощетинившись факелами и лидиумом – кто что достал, хоть в Нижней светокованного металла почти и не было. Кто не достал – вооружились чем могли и молились. Солдаты и офицеры держали редуты, нагороженные на улицах, прекрасно зная, что любое их укрепление можно легко обойти и ударить с тыла. Ополченцы из числа горожан, беженцев с других островов, уже вырезанных или оставленных набегавшему потоку зла, жителей близких и далёких сёл – все взяли в руки оружие, от дедова меча до сапожного шила, от топора для рубки дров до кочерги, от дубины до факела.
Все боялись. Но никто не бежал – те, что остались в городе, знали, что их ждёт. Страх давал одним крылья, другим – корни, и те, кто сейчас проросли в свою землю, словно живой лес на пути у летнего пожара, не моргая смотрели сквозь мрак, как из густого марева черноты одна за другой выныривают красноглазые тени, похожие на гигантских насекомых.
Первыми дошли немного поредевшие ряды охотников - жажда крови поглотила их разумы полностью - они сами стали жаждой крови смертных. Огромные твари бросились на стены сплошным потоком, цепляясь в камни и карабкаясь наверх. Шипение насекомых и тихое цоканье мириад лапок наполнило ночную тишину. А потом началась какофония - несмотря на то, что многие из демонов сразу же пали вниз, пронзенные светокованным металлом - черному приливу просто не было конца - на место одного убитого выползало пять - и черные клешни купались в крови и ужасе - крики умирающих и стрекот демонов наполнили воздух, добавляю в черно-красную картину какофонию Бойни.
Люди оборонялись отчаянно, волитары сновали туда-сюда, словно ошалелые. Никогда ещё столько странных ударов и необычных орудий убийства не шли в ход в городе, привыкшем к тихой, размеренной жизни - даже в трущобах, где были свои неписанные законы жизни.
Теперь эти законы рухнули, и обломки их, разбросанные по земле, были один другого безумнее.
Две половинки человека, сжимающего догорающий факел - горшечника с самых окраин, так и не успевшего предупредить своего приятеля-торговца, который истекает кровью здесь же, рядом, о кинувшемся сзади охотнике...
Глава воровской шайки, местный "маленький принц" с ртом, полным странной, чёрной гадости, еле отплёвывается, прислонившись к покосившейся стене, оставшейся от разгромленного ещё одержимыми кабака. Сквозь густую чёрную жижу видно - весь рот бандита полон людиумными зубами...
Кузнец со здоровенным молотом вбивает в землю одного охотника за другим, но те встают, встают, будто и не хрустели, не трещали под его ударами, и взметаются когти, и летит во все стороны кровь, и свисают обрывки кожи с рук великана...
Сухопарый волитар-пехотинец всаживает в разинутую глотку красноглазой твари горящий факел, морщась от боли в раненом бедре. Морщины покрывают всё лицо старика - наверное, ему уже пора бы было отойти от ратных дел. НО рука твёрдо, спокойно вдавливает огонь всё глубже в паршивую глотку...
Пузатый трактирщик, плача, смотрит на свисающие из раны обрывки кишок, заваливаясь на тело забитого лидиумным подносом убийцы, чьи алые глаза гаснут, а спина дрожит в предсмертной агонии...

Мир дробился на отдельные судьбы - народов Четверых с одной стороны, виера - с другой. Словно огромный, туго стянутый клубок чёрных нитей катился вперёд, подминая натянутые ниточки кукловодов из детского балагана - белую, синюю, белую, синюю - сам порой теряя выбивающиеся нитки, но оставаясь круглым и большим, сверкая проблесками красного ворса.
Жизнь и смерть с одной стороны - и Пустота с другой. Общая для существующих и развоплощённых виера, Пустота оставалась Пустотой, неизменной и страшной, ведь нельзя изменить то, чего нет и быть не может.
Но раз не может - то и бояться нечего. И народы Альянса раз за разом бросались на чёрно-багровый прилив - словно вёдра воды в пожар, не в силах остановить, но хоть на миг, хоть на краткие минуты отбрасывая порождения верховного демона.
Демоны, в свою очередь набрасывались на живых так, как могут только насекомые, защищающие свою территорию. Холодная, безумная ярость - желание убить как можно больше любой ценой. Крики боли сородичей отдавались печалью в их черных сердцах - но желанное бессмертие и возвращение Рожденного Сном было уже слишком близко, чтобы отступать. И хотя боль захлестнула и пятую расу, они, по воле своих Герцогов, не отступали ни на шаг, медленно, кровопролитно, жестоко отбивая шаг за шагом, улицу за улицей, убивая мерзкую опухоль Четверых, что отравляла их Пустоту.
А "опухоль" не хотела сходить с мира, который для них никогда не был Пустотой.
Каждый, наверное, считал себя правым По иронии или воле своих создателей - может быть.
И за каждый отбитый кусок земли демоны платили дорогую цену.
То там, то тут в небо поднимались фонтаны острого колдовского камня, с оглушительным шипением и треском взрывались шары раскалённого пламени, завывал простреленным волком ветер, лучились и змеились молнии, искря во все стороны, выпадал увесистый град - одарённые из тех, кто оказался в Нижней, выкашивали охотников одного за другим, истово служа своим покровителям. Поглотителей, которых уже научились отличать на глаз, простые смертные выбирали первыми целями и прокладывали к ним дорогу по окровавленным телам своих же товарищей, облепляя грузные тела врагов, словно сами они были роем не хуже виера. Удары и вспышки обычного, факельного, головешечного, соломенного огня пробивали крепкую защиту чудищ, они отбивались, ревели, сбрасывали с себя нападающих, но, стоило хоть одному из героев-смертников нанести последний удар, и сила Пустоты оставляла гнусные тела поглотителей, позволяя одарённым с лихвой расквитаться за каждого погибшего во имя славной и святой цели. Там, где замолкал предсмертный стон виркаша, расцветали бутоны пламени и вскидывались ледяные шипы, а каменные кулаки дробили черепа и грудные клетки эломини без страха и без остановки...
Лишь когда первая волна все же захлебнулась, заняв при этом немалую часть восточных окраин города, мельтешение красных глаз остановилось. Охотники словно сливались с тенями - они ждали прибытия остальной армии. Многие с удовольствием добивали умирающих, причем максимально мучительно. Другие же смотрели на парящую Столицу над ними, в предвкушении скорой расправы. Многие из защитников уже лежали мертвецами, и вторая - основная - волна демонов уже приближалась - от топота тысяч лап дрожала земля.

Ночь 13
Особняк Беззакония и Произвола (продолжение)
(со Скорпом и в качестве приправы - Тельт)

Все встреченные во время спуска отрядом Эшена уже пребывали в требуемом состоянии, то есть были мертвы. Это облегчало работы. Но расслабляться не стоило. Покойников проверили, чаще всего – контрольным ударом. Один из гвардейцев на всякий случай опережал остальных. Конечно, в случае засады он почти наверняка становился жертвой, зато ценой обнаружения не сделался бы целый отряд.
То и дело попадались тела, чаще – в черных одеждах, реже – в более разнообразных, но всегда практичных нарядах. Гости. Мрачное помещение с обитателями-покойниками производило угнетающее впечатление, и обыватели обратились бы в бегство даже без ожидания опасности. Но таковых здесь не было.
На Шута это вообще не производило впечатления, разве что удовлетворение от того, что часть работы, и весьма значительная, сделана до них. Он встревожился бы, если бы узнал, что происходило сверху, но звуки не пробивали толстых сводов. Не обнаружив никого, отряд спустился по лестнице, и вскоре их ждала первая интересная находка.
Шедший впереди обернулся, остановившись возле каких-то мешков, и знаком подозвал товарищей. Те, убедившись сперва, что в комнате нет никого живого, приблизились. Вместо пояснения гвардеец потыкал лезвием короткого меча в ткань – внутренности отозвались металлическим звоном. Сквозь расширенную дыру тускло мелькнуло серебро.
- Разжились на крови, - гвардеец явно не любил людей в черном.
- Тише, - ответил Шут, хотя говорили и так вполголоса. – Это может быть приманка. Имущество принадлежит государству, потом разберемся.
- Верно, - кивнул Сивар. - Идём в том же порядке. Осторожно, максимум предосторожностей - повторяю. Не маленькие конечно, так и прочая компания тут - не дети.
Гвардейцы продвигались аккуратно, впереди - дозорный, остальные за ним. СИвар то и дело осторожно подсвечивал дорогу, зажигая факелы вокруг, там, где отряд уже прошёл.
- Командир... - еле слышно доложил впереди идущий. - Тут... в камерах. Вам лучше это увидеть.
Тела. Зверски изуродованные, порой - просто обычные тела, но ни одного живого.
- Кто их так, интересно. Свои или чужие? - тяжело вздохнул Сивар, глядя на обезображенное тело женщины, покрытое ожогами, без кистей рук, с изуродованными ногами, слепое... наверное. Голова женщины была превращена в кровавую кашу из осколков черепа, мозга и ярко-алой жижи. - Надеюсь, хоть глаза ей выбили вместе с этим последним ударом... Изверги.
- Им, похоже, все равно, - бесстрастно пожал плечами Эшен, все же чуть прищурясь - зрелище и впрямь было тошнотворным. - Иногда мне кажется, что в последнее время эти понятия сильно спутались.
- Эй, - негромко окликнул все тот же гвардеец, - тут какая-то дверь, железом обита.
- Подожди, - кивнул Шут, которому надо было проверить последнюю камеру.
Там тоже ничего не обнаружилось после трупов, и он подошел к разведчику. Остальные собрались вокруг.
- Наверное, очередная камера...
Толчок ничего не дал, но когда двое потянули на себя, им открылась еще одна лестница, винтовая, которая вела еще дальше вниз. Шут озадаченно сверился с планом.
- Сивар, здесь этого не обозначено, - сказал он так, чтобы слышал только маг.
- Значит тот, кто чертил план, об этом не знал, - пожал плечами волитар. - Идти всё равно надо. В том же порядке. Всё, что пошевелится - на куски. Если что-то серьёзное - постараюсь прикрыть, думаю смогу. Весь этаж прочесали - и только трупы? Либо выше кто-то есть, либо ниже. Всё равно не уйдут, если что.
- Еще второй коридор, - напомнил Эшен. - Лучше не оставлять ничего позади.
Времени прочесывание отняло немного, хотя эта половина отличалась большим разнообразием. Кроме уже знакомых камер, там обнаружился кабинет, явно кого-то очень важного, но сильно обгоревший. Рядом оказалась оружейная, и Шут, хмыкнув, дополнил арсенал парой метательных ножей.
Затем они вернулись к лестнице.
- Оставайся здесь, Канг, - приказал Эшен худощавому невысокому гвардейцу, который до сих пор все время шел первым. - Если что случится - запри дверь и зови остальных, не геройствуй.
Теперь впереди спускался плотный немолодой солдат, из тех, кого недавно позвал Шут. Сам командир отряда, как и маг, держались последними. Спуск прошел без происшествий, хотя лестница была довольно крутой, и вполне можно было бы сломать шею, не подсвечивай они путь огнем. Однако, стоило первому гвардейцу выйти в коридор - в него тотчас же выстрелили из арбалетов.
- Береги... - вымолвил гвардеец и осел на пол. перед лицом воина разлилось на миг жёсткое, горячее марево, а потом что-то болезненно обожгло кожу. Дорожный камзол на груди распался, обнажая кольчугу, в которой глубоко засели два вонзившихся в кожу наконечника. Вокруг ран набухала кровь, но...
- Тихо. Очень тихо, - прошептал Сивар, раскаляя наконечники. Запах горелой крови ударил в нос гвардейцу, он чуть не прикусил себе язык, стиснув зубы до слёз из глаз. - раны прижгутся. Аккуратно... Держись. Драться сможешь.
- Д-да... с трудом, - выговорил воин.

- У кого есть ножи или арбалеты - вперед. Выглядывать из-за угла осторожно, стрелять быстро! - свистящим шепотом скомандовал Шут.
- Только пока что - вот это, для острастки, - недобро улыбнулся Сивар и щёлкнул пальцами.
Факелы на стенах коридора один за другим начали загораться, склоняясь в противоположную от боевого мага сторону. Огонь, извиваясь длинными изыками, потянулся вперёд, переплетаясь и сливаясь в середине зала в яркую огненную линию, поток из нескольких тонких пламенных струй. Переливаясь и сверкая, дивный клубок приблизился к Сивару.
- Искать, - капитан разжал ладонь. Клубок на глазах расплёлся, и обрывки огня устремились вперёд по воздуху, слабо освещая коридор и набирая скорость, словно маленькие огненные кометы.
- Посмотрим, кто здесь есть.
Через несколько секунд из плохо освещённых помещений дальше по коридору послышались крики. Один. Второй. Третий...
- Четверо. Не меньше. Живых. Большая часть - на северо-восток... слева также, запад. Примерно поровну, но западные ближе. Сперва туда. Поменять ведущего.
Эшен покосился на мага и кивнул. Он иногда не мог понять, пытается ли тот командовать солдатами по лордской привычке или просто дает советы - но сейчас явно было не время и не место для выяснения отношений. К тому же Шут никогда не отличался патологическим честолюбием. Непатологическим тоже.
- Энти, вперед, и быстрее, пока они не опомнились. Оглядывайся внимательно. Остальные - следить за Энти, если с ним все в порядке - следовать. Стрелять на движение не раздумывая.
Пальцы искалеченной правой играли прихваченным ножом.
Сивар кивнул. Пальцы правой руки чародея сжались в кулак, немедленно покрасневший.
Они зашагали туда, куда предлагал маг. Другого выбора все равно не было - тоннель почти немедленно начал ветвиться, и новые коридоры отходили совсем не под прямым углом. Силами десятка человек провести здесь планомерный обыск без магии просто немыслимо. Эшен оглядывался по сторонам, пытаясь запомнить дорогу, а заодно найти нечто полезное.
- Далеко еще? - спросил он Бриона.
- Не знаю. Их просто обожгло. Вскрикнули - узнал, сколько. Это не маяк, просто ожог.
- Хорошо. Продолжаем двигаться.
Зажигаемые магом факелы помогали находить путь во тьме, но, увы - делали их отличной мишенью для возможной засады. Чем дальше они продвигались, тем больше Эшен мрачнел.
- Без плана здесь можно блуждать долго, - сказал он Сивару, подав сигнал к остановке. - И десятка людей мало. Сколько еще этажей - никто не знает. Нам надо вернуться к лестнице.
- У нас есть приказ, - коротко взмахнул рукой тот. И, чуть погодя, добавил, - и, чтобы выполнить его - нужно остаться в живых. желательно - как можно большему числу нас. Тем не менее - пометим на плане дверь и будем отмечать дальше. Предлагаю зарисовать этаж в тех местах, что уже прошли. Это будет кое-кому интересно, так? Угля кусок, можно иглу или что-то ещё - врядли здесь остались не разбитые в попыхах писчие принадлежности.
- У нас есть приказ, - один уголок губ искривился в улыбке, второй - нет. - И я намерен его выполнить наиболее удобным способом. Знаешь, как выкуривают из нор хомяков? Или крыс.
- Или лис. Дымом. Там дальше могут быть ещё спуски вниз - кто знает, сколько тут этажей? Туда дым дойдёт? И... сколько всего горючего потребуется, чтобы протравить как следует оставшихся в живых... противников?
- Если там есть еще выходы - они разбегутся. Если нет... Не выгонит дым - выгонит голод. Нескольких гвардейцев вполне достаточно, чтоб перебить поднимающихся вверх по одному или заставить сложить оружие. Если здесь есть хоть десяток врагов - им легко обходить нас, проходя в уже обследованные части. Или нападать, убивая по одному. Если их больше десяти - мы ляжем здесь в попытках выполнить приказ - и не выполним. Это не так важно для меня лично, но вряд ли понравится Императору.
Шут выглядел недовольным тем, что пришлось сказать так много слов.
Сивар сморщился при слове "Император", упомянутом здесь. Потом - кивнул.
- Тогда - надо стащить всё, что есть горючего к этому проходу и поджечь. Но обследованную территорию я всё равно зарисую. Пригодится. Идём.
- Безусловно. Потом ее надо прочесать.
Эшен отдал приказ, и гвардейцы повернули обратно. Если и были недовольные, то они не выразили своих чувств - а может, их тоже впечатлила запутанность ходов. По пути бойцы собирали все, что могло гореть, включая доски из дверей, которыми были закрыты некоторые клетушки, и солому с пола. Сивар оглядывал помещения на предмет мебели - коей было решительно мало.
- Придётся с других этажей собрать. Хоть сколько-то. Огонь нужен сильный. Потом - сменить стрелков, - процедил он на ухо Шуту. - Может - удвоить количество и отслеживать улицы хоть на какое-то расстояние. Всё это - сегодня... Да, пока демоны тут. Иначе никак.
- Понимаю, - негромко и бесстрастно отозвался тот. - Согласен. Лучше всего было бы залить водой, но рискованно и трудно найти.
Они быстро выбрались обратно. Половина отряда поднялась вверх и дело пошло веселее - в помещениях наверху с мебелью было лучше. Вскоре внизу, под спуском, выросла груда дерева.
- Надо, чтоб дым был погуще и сюда, вверх, шел поменьше, - сообщил гвардеец Бриону.
- Это можно устроить... - недобро ухмыльнулся Сивар, и в глазах мага-капитана блеснули злобные искорки. дым от огня. Значит... договоримся.

Вечер 13
В ничто, которое вновь становится чем-то
(с Соуль и Скорпом)

– Узнаю, – негромко ответила женщина. – Итак, только один вопрос: зачем?
– А ты присмотрись, – подмигнул Финеас.
Ласковый золотисто-белый свет наполнял комнату. Казалось, его высвободила печать Ашкраев. Но исходил он – от алтаря.
Который при втором, третьем и всех других взглядах очень напоминал... огромное навершие мечевой рукояти.
– А я не узнаю, – пробормотал капитан, изумленно приглядываясь. – Хорошо бы кто-то пояснил. Это что – туда уходит? – он ткнул пальцем вниз, куда должен был бы продолжаться клинок, не будь все это огромным украшением.
– Именно туда. По сути дела это – ядро острова... ну или то, чем оно было, чем стало... называйте как хотите, – скривился Финеас. – Он держится на этой основе. И дворец-замок-цитадель, и остров, и все окрестности. А ещё... он тут не один такой.
– Не один остров? – спросил капитан. – Или замок? К слову... Если уж пошла об этом речь, тут – это где?
– Тут – на острове рода Ашкрай. Мы в их родовых владениях. Замок – их. А он – меч. Остальные экземпляры, впрочем, не такие внушительные. Я бы на вашем месте поискал... вдруг пригодится, а? Ориентируйтесь на символику рода... или отдельных его представителей. Старые волитарские династии очень любят такие штуки.
Так это все-таки действительно был меч. Не украшение. Балтьер посмотрел на него по-новому, задумчиво, провел ладонью по колонне-рукояти. Та отозвалось гладкостью лидиума.
– Тебе в ладонь не поместится, – пошутила Юлаль.
– Какая же это была рука... – произнес он серьезно. – Какая рука... Пошли искать клады?
– Ну... вот и оцени размеры того милого... ТОГО милого, который им махал, сражаясь с Четверыми, – подмигнул САнкрист. – ТОлько вот в битве с богами нефецитный меч волей-неволей наполнился лидиумным светом... Пустота, ставшая жизнь, творением. Вопреки воле Рождённого Сном. Мне, когда я об этом узнал, жутко понравилось... да вот беда,я уже был не очень живым. Каким и остаюсь.
Балтьер огляделся вокруг – и был удивлен. За то время, которое он любовался мечом, что-то изменилось, дрогнуло, сдвинулось в облике этой комнаты. Словно... словно... Ага, словно там начали делать уборку. Когда в каком-нибудь давным-давно заброшенном доме еще много пыли и паутины, в углах валяется мусор – но поломанная мебель уже вытащена, и расчищены дорожки. Комната перестала строить гримасы искореженным лицом. Трещина на потолке осталась, но была просто трещиной, а не вызывала мысли о перекошенном рте. Уцелевший каким-то чудом рисунок на потолке не был уже красноглазым демоном, а был... не понять, но человеком или волитаром.
– Ну что ж, во всяком случае, ты поживее большинства покойников, – капитан обратился к своим спутникам, – лучше нам пока не разделяться.
Выходов было всего два, и корсар рассудил, что лучше идти дальше, чем возвращаться назад, и ступил в проход – дверей не было.
Дейзен остановился за плечом корсара, а Сайте сразу же шагнула следом за Балтьером.
– А что... – начала она и замолчала.
– Да? – обернулся капитан.
– Рана мечом, – напомнила о собственной руке Юлаль. Дейзен, шедший позади, притих.
– Вот де... – Балтьер прикусил язык – не хотелось поминать тех, кто слишком недавно перестал быть тенью этого места. – Извини. Давай перевяжу?
– Она в порядке, просто пустота в крови.
– Я могу только сменять повязку... – мрачно уставился в пол капитан. – Санкрист! Что можно сделать?
Он бросил взгляд на волитара, надеясь, что тот еще не успел истаять.
Тот хмуро пожал плечами.
– Одно из трёх. Или Пустота уже истаяла либо постепенно будет таять. На это можно надеяться после гибели лорда Ашкрая, хотя и не наверняка... Либо же она исчезнет, когда пробудится Гасящий Звёзды. Либо... вот не знаю, понравится ли вам.
Санкрист вздохнул ещё раз. Мёртвому не нужно было дышать, и всё же вздох вышел искренним и тяжёлым.
– Либо – гибель самого Рождённого Сном. Изгнание Пустоты из мира, называйте как хотите... Спасти всех, чтобы спасти и её тоже, – пожал плечами волитарский лорд. – Так. Могу разве что обнадёжить – это поможет наверняка. А пока... печать Ашкраев. И лидиум. Замедлит отраву хоть немного.
– Звучит оптимистично, – улыбнулась Сайте. От Балтьера не укрылся надлом в уголках губ.
Он привычным, но замедленным жестом отбросил волосы назад, на миг скрывая лицо за скользящей маской руки. Миг, когда черты лица могли исказиться, а в глазах мелькнула боль. И исчезла с лихорадочно веселым блеском брошенной второпях шутки:
– Приложим к ране лидиум – и у тебя будет самая дорогая повязка в истории Альянса.
– Это очень... по-пиратски, капитан, – Юлаль заглянула Тану в глаза.
Корсар не знал, что она там увидела, лишь надеялся – то, что подарит Хранительнице силы и надежду.
– Вот-вот, так что нам, как настоящим пиратам, надо искать клад.
– Есть ли у тебя карта сокровищ?..
– Придется обойтись без нее. Киерон уже не нарисует.

Замок встречал их неприветливыми коридорами, в некоторые из них не хотелось входить. Там словно бы задержалась Пустота, цепляясь ничем - за живое. Казалось, вот-вот появится Коракс или Киерон. Но нет, их власть кончалась. Уходила. Таяла.
Корсар выбирал более живые места, где из-под злой плесени столетий проступало старое, но еще живое – просто человеческое... Или волитарское – какая тут, в конце концов, разница. Хоть орочье! А еще он искал пути в то, что могло быть арсеналом. Ведь именно Ашкраи были последними, кто перековывал лидиум в смерть.
Что там говорил Санкрист – символы? А как разглядеть их, когда портреты, уже бессильные, все еще зло скалятся со стен, встречают демонической усмешкой. Это походило на раннюю весну, когда солнце слабыми пальцами обламывает тонкие ледышки, заставляет снег стать податливее, согревать случайным касанием лица. Где-то падает капель, но с виду еще зима. Он вспомнил разговор с Юлаль на палубе, неделю назад. О кречетах и воронах...
Герб рода встречался над дверьми и на стенах довольно часто. Правда, многие из птиц пылали со стен алыми глазами, а в огромных черных крыльях не было ни одного пера. Это уже не пугало, бояться просто не было сил – и все же трое спутников старались держаться поближе друг к другу, и Балтьер то и дело касался руки Хранительницы. Искал тепла или хотел поделиться им? Он не ведал и сам.
На плечах повисала усталость, словно маленькие крылатые существа одно за другим вцеплялись в одежду, а потом друг в друга, нависали гроздьями. Часы полета, бег по лесу и злоключения в замке, когда они сами не понимали, прорубали дорогу, атакуя или спасаясь – все это не прошло бесследно. Если таково было ему, то что же должна испытывать Юлаль? Каким чудом она держится еще на ногах? И какой же он болван!.. Лицо Хранительницы истории побледнело, волосы на лбу слиплись от усталого, холодного пота, но она шла вперед упрямо, чуть приподняв острый нос. Дейзен, изредка искоса смотревший на мать, отводил глаза. Он незаметно взял ее за раненую руку той ладонью, в которой сжимал печать.
Капитан вздохнул – кажется, уговорить ее отдохнуть столь же бесполезно, как уговаривать пиратскую команду пожертвовать всю добычу в пользу государственной казны. Хорошо Санкристу говорить – поищите. Интересно, привидения устают?
- Как ты? – только и спросил он.
- Продержусь ровно столько, сколько нужно, - коротко усмехнувшись, ответила женщина. - Хочешь, мы можем даже заключить пари.
Несмотря на усталость, ее глаза смеялись.
- Опаснее, чем с тобой, пари заключать только с Габрансом Нарротом, - парировал Балтьер, и ему стало легче от этого взгляда, словно бы с плеч упала часть груза. – А тебе будет, что записать – наверное, подобного давно не было на страницах летописи.
- Боюсь, если мои последователи прочитают эти приключения, они, как я - неверующая в начале пути, решат, что прежняя Хранительница бредила.
- Возможно, в повествованиях о нашем времени это будет выглядеть вполне правдоподобно. После всего случившегося в Столице, пробуждения демонов... Неужто могут не поверить?
Корсар пристально вглядывался в стены – паутина, пыль, пыль, паутина, остатки гобелена, не пойми что. Вот комната – похоже на гостиную, во всяком случае, можно узнать камин в противоположной стене, над ним распростер крылья в вечно полете металлический ворон.
- Предлагаю спустится ниже на этаж, - повернулась Юлаль спиной к камину, - замки той эпохи строили иначе.
Капитан уже собирался отвернуться, и тут его взгляд привлекли висевшие на стене ножны – ржавые, старые. От них как раз отвалился клок чего-то грязного и липкого и стало заметно круглое пятно, менее тронутое порчей. Он шагнул внутрь и коснулся рукояти, аккуратно потянул, словно бы змею за хвост. Но вместо треугольной головки и злых глаз показалось короткое лезвие со знакомым блеском.
- Первая ласточка! – усмехнулся он. – Или ворон, но лидиумный.
Оружие перекочевало капитану за пояс, и все трое зашагали к мрачному, словно вход в тюрьму, проему лестницы.
Пролет за пролетом - темные, тяжелые, похожие на звенья цепей, ступени. Юлаль шла на ступеньку позади Балтьера, а Дейзен, точно рыцарь-защитник обоих держался рядом, держался за печать - как единственное надежное в опустевшем замке.
Корсар вернулся к оставленной мысли.
- Хотя, возможно, потомки решат, что ничего этого не было – демонов, исчезнувших островов, призраков. Совсем ничего, представляешь? Как мы думали еще две недели назад...
Эта мысль была новой и неожиданно в голосе прошелестела легкая горечь.
- Слишком давняя история становится сказаниями, - откликнулась Сайте. - Осознание этого рождает ощущение, похожее на то, как если бы два человека, которые необходимы друг другу, никогда бы не узнали о своем существовании. Слова моей матери.
Пыльный коридор тянулся долгой линией, и Юлаль остановилась, оглядываясь по сторонам - лево или право, право или лево. Свет, которого не хватало даже самому небу, скупо просачивался сквозь грязные окна. Казалось, что на это уходят все его силы, и потому ночь просачивается сквозь прорехи. Балтьер нашел факел – тот горел плохо, но горел.
- Но ведь иногда они узнают? – капитан повернулся к женщине. Борющиеся за жизнь с окаменевшей древесиной языки пламени сделали лицо маской из теней и света. – Неужели когда-то в будущем наши наследники опять будут неподготовлены и слепы, и этого не избежать?
- Я верю, - улыбнулась Сайте, - что мои слова, записанные в книги, однажды станут для одного из потомков путеводной нитью. Как чьи-то слова о птицах стали ей для меня, Тан.
Он молча кивнул, смущенный неожиданной вспышкой, и зашагал дальше.
Медленно оттаивающий – это слово так и рвалось на уста – замок неохотно раскрывал свои секреты, но несколько раз им все-таки повезло, особенно когда нашлась бывшая, судя по всему, караулка. Неизвестно, из каких соображений Киерон дал свои стражам лидиумное оружие. Боялся новых союзников? Так или иначе, оно никого не спасло. Конечно, все это не шло ни в какое сравнение не только с Гасящим Звёзды, но даже с Рейн-ле-Виера, и все же в Столице сейчас было бы просто бесценно.
- Так много, и так мало... - задумчиво произнесла Сайте.

Охота на Скриа

Пегас мерно взмахивал крыльями, рассекая воздух в стремительном полете. Солнечные лучи били в лицо, заставляя щурить глаза и прикрывать их ладонью. Силуэты гор казались размытыми и недостижимо далекими, как будто бы час полета нисколько не приблизил их к цели. Ноги всадника уже начали затекать, однако седло и крепежные ремни были идеально подогнаны под его фигуру, а потому усталость пока ощущалась лишь как незначительное неудобство на пути к цели, но никак не опасное препятствие.
Ник Бейли наслаждался полетом, заставляя пегаса ускорять темп так, словно он хотел обогнать ветер, а потому спутники молодого дворянина едва поспевали за ним. Долговязый Джефф заметно выбился из сил, соревнуясь в скорости с Ником, но его скакун изначально был слабее. Ловчий Гайлс напротив, выдерживал размеренный темп, экономя силы своего пегаса и держась в хвосте небольшого отряда.
- Господа, не медлите! – Поторопил их Бейли. – К вечеру я намерен вернуться в замок!
- Ваша милость, - перекрикивая ветер, бьющий в лицо, ответил ловчий. – Мы успеем! Не в первой уже! До темноты управимся!
Вполне возможно, что они управились бы и гораздо раньше – лето было в самом разгаре, а потому темнело поздно, сейчас же солнце едва перевалило за полуденную отметку, озаряя лазурный небосвод. Но, полет будоражил кровь Бейли, к тому же, ему не терпелось вернуться обратно в Старые Врата с желанным трофеем – его маленькой принцессе, Тимее, вот-вот должно было исполниться пять лет, и отец обещал добыть ей птенца скриа. Конечно, такой знатный дворянин, как Олдгейт, мог отправить за подарком слуг, однако он хотел сам порадовать малышку, и совершил путешествие к Южным горам.
- Будьте осторожны, ваша милость, - предупредил Гайлс, едва только они поравнялись с горным хребтом. – Скриа необычайно опасны… и будут защищать свое потомство до последнего вздоха. Их птенцы еще не окрепли, а значит, мать будет в гнезде… да и отец где-нибудь поблизости.
- Я тоже отец, - отмахнулся Ник. – И никакой пернатой твари не удастся огорчить мою дочь.
- Господин, прошу, проявите осторожность – скриа сообразительные твари. Придержите пегаса и следуйте за мной – два дня тому я приметил одно гнездо вдали от других.
Ловчий не обманул – уже скоро они заметили сложенное из толстых веток и прутьев гнездо среди скалистых утесов. Нахохлившись, будто наседка, в нем сидела самка скриа, настороженно ворочая головой, словно чувствуя опасность.
- Нам повезло, ваша милость, - поравнявшись с Ником, как можно тише произнес Гайлс. – Самец на охоте, и, быть может, не вернется до вечера.
- В таком случае – я сам возьму свою добычу, - Бейли достал из колчана лук и властным жестом велел спутникам держаться на расстоянии.
Молодой дворянин не был настолько хорошим лучником, чтобы стрелять на лету, однако благодаря крепежным ремням, он практически не рисковал вывалиться из седла, а выдрессированный пегас слушался его голоса. Натянув тетиву, он отправил стрелу в грудь скриа, но хитрая птица, раскинув крылья, взлетела буквально за мгновение до того, как ее бы пробило насквозь стальным наконечником. Издав пронзительный клекот, скриа ринулась на всадника – Ник наложил на тетиву вторую стрелу, намереваясь сбить дичь в полете, как делал это не один раз с утками. К сожалению, на этот раз пегас подвел Олдгейта – напуганное криками птицы, животное рванулось в сторону, сбивая прицел, и стрела пролетела мимо, даже не задев опасного хищника.
В гнезде испуганно пищали птенцы, придавая сил разъяренной матери. Глаза птицы налились кровью, клюв бешено щелкал, пытаясь вонзиться в плоть лорда, а когти пару раз едва не вцепились в бок пегасу, едва успевающему уворачиваться от стремительных ударов хищника. Убрав лук обратно в колчан, Ник обнажил легкую южную саблю, чтобы сподручнее было отбиваться от огромной птицы. Фехтовать в полете было неимоверно сложно, а потому точных ударов нанести никак не удавалось и дворянин лишь несколько раз сумел срубить пару перьев с огромных крыльев скриа, и отсечь коготь на лапе. Возмущенно прокричав, птица с новой силой обрушилась на Ника и, улучив удобный момент, вцепилась в морду пегасу, едва не выковыривая глаза бедному скакуну. Тот замотал головой, пытаясь сбросить противника, и в отчаянной попытке дважды перевернулся – если бы не ремни, Ник тут бы и выпал из седла, разбившись об острые скалы, так же он лишь выпустил саблю, со звоном исчезнувшею в зияющей пропасти. В отчаянии Бейли рванул с пояса кинжал, вонзив его в крыло летающему противнику, и в тот же миг ощутил жгучее прикосновение разрывающих кожу когтей – лапа скриа разодрала ему грудь, клюв едва не раздробил череп (лишь за мгновение, Ник отклонил голову). Птица била крыльями и клювом, хватал когтистыми лапами за одежду, терзала пегаса. И все же, когда дворянин уже готов был проститься с жизнью, две стрелы, одна за другой, проткнули тело скриа, еще одна вонзилась ей в крыло, затем четвертая – в грудь. К ярости в клекоте чудовища примешалась боль… но стрела за стрелой, продолжали поражать птицу, до тех пор, пока она, обессилив, не рухнула в ущелье.
- Прошу прощения, милорд! – Прокричал Джефф, опуская лук. – Я ваш верный слуга и не мог позволить, чтобы с вами что-то случилось!
- Стреляешь ты паршиво, - рассмеялся в ответ Бейли, к которому постепенно возвращалось присутствие духа. – Я не забуду твоей службы, когда вернусь в Старый Врата!
- Спасибо, ваша милость!
Приблизившись к гнезду, они забрали перепуганных птенцов скриа в клетки, притороченные к седлу Джеффа, и поспешили в обратный путь. Раны Бейли горели, словно после ожога, в еще более плачевном состоянии был его пегас – окровавленное животное с пораненным крылом и выцарапанным глазом, едва могло вынести вес всадника, потому лететь им пришлось медленно, опустившись почти к самой земле. Ник повис на шее пегаса, и Гайлс закрепил его еще несколькими ремнями, поскольку дворянин едва мог держаться в седле ровно, и его мотало из стороны в сторону.
Вечер застал их в пути. Когда опустились сумерки, до замка еще оставалось несколько часов пути – в полной темноте им оставалось рассчитывать только на умения ловчего, возглавившего отряд. Привязанный к скакуну, Ник скоро уснул и его пегаса взял за поводья Джефф. Сон выдался тревожный, он вновь увидел скриа, яростно защищавшую свое потомство – словно наяву услышал ее пронзительный клекот!.. и пробудился, с ужасом увидев, как с небес на них пикирует гигантская птица. Похоже, самец нашел разоренное гнездо и теперь выследил охотников.
Гайлс, ехавший первым, резко развернул своего пегаса, вскидывая лук и стреляя – почти наугад, столь темно было вокруг. Стрела пронзила шею птицы и тяжелая туша упала на землю всего в нескольких шагах от охотников, продолжая бить крыльями и лапами.
- Вот, учись стрелять, - не смотря на боль, бросил Джеффу Бейли.
- Буду учиться, - воспринял усмешку за приказ молодой человек.
Три дня Ник пользовался гостеприимством Джеффа, пока не затянулись его раны, и лишь затем отправился обратно в Старые Врата. Древнее владение его рода встретило Бейли почтительной тишиной. Слуги, таясь в тенях, молчаливо кланялись или едва слышно бормотали «милорд». Только один Корт сдержанно поздравил молодого господина с удачной охотой, и добавил, что его срочно желает видеть леди Олдгейт. Передав слугам клетки с птенцами, дворянин поспешил в замок, и застал мать на лестнице в холле.
- Здравствуй, Николас, - она никогда не обращалась к нему полным именем. Это звучало странно и даже несколько неестественно, равно как и голос женщины – слишком сдержанный.
- Что произошло, матушка?! – Любопытство заставило Ника отбросить обычные приветствия.
- Лорд Кэйнон, мой супруг и твой отец, умер, - последовал ответ. – Теперь ты – лорд Олдгейт, Николас.
- Отец… - голос молодого лорда предательски дрогнул, и он схватился за перила. Последние несколько месяцев Кэйнон был очень плох, но целители говорили, что он сможет протянуть еще год-другой… и обманули! Несомненно, отец хотел бы поговорить с ним, а сына не было рядом, когда он умирал!
- Что я слышу, сын?! – Прикрикнула на него вдовствующая леди. – Мне, слабой женщине, еще позволительна эта скорбь, но ты должен быть тверже камня. Ты – лорд Олдгейт, Предводитель Дворянства – будь же непреклонен. Так хотел Кэйнон.
- Я буду, - медленно процедил Николас, поднимаясь по лестнице и беря мать за руку. – Вам будет, на кого опереться, миледи.
- Вот, возьми, - женщина протянула ему кольцо с печатью Олдгейта – то самое, которое он всегда видел на указательном пальце у отца. – Теперь оно принадлежит тебе. «Это ключ к судьбе нашего рода» - так сказал Кэйнон перед смертью.
- Благодарю, матушка, - лорд надел перстень. – А теперь прошу извинить меня – многое предстоит сегодня сделать.
Что же до подарка, который рискуя жизнью, добыл Николас - Тимея захотела посмотреть, как скриа летает и выбросила птенцов из окна. Все они разбились.

Давно уже в мире не было ни голубого неба, ни яркого солнечного света. Лишь перстень с печатью все так же сверкал на пальце Николаса Олдгейта. Он стал таким лордом, каким желала видеть его мать, но именно она-то и не смогла сделать этого – умерла спустя всего полгода, после смерти супруга.
- К вам лорд Уаскер, господин, - сообщил слуга, прерывая размышления Бейли.
- Пусть войдет.
Где-то совсем рядом со Столицей уже шло сражение, а лорды, точно стервятники, продолжали кружить возле Олдгейта, пытаясь урвать себе кусок пожирнее за верную службу.
- Милорд, я ваш верный слуга, - поклонился, снимая шляпу, появившийся на пороге дворянин. – Прошу, простить за столь бесцеремонное вторжение.
- Джефф? – После событий последних дней, Николас уже ничему не удивлялся, но все же странно было встретить во дворце человека, которого он не видел больше десяти лет… со времени той памятной охоты на скриа.
- Да, мой господин, - вновь поклонился провинциальный лорд. – Годфрид Уаскер, полностью в вашем распоряжении.
Джефф замялся, а Олдгейт вспомнил, что так и не наградил его за спасение своей жизни. А ведь хотел пригласить в Старые Врата и дать хорошее место при дворе, но из-за смерти отца забыл.
- Ты пришел за наградой?
- Нет-нет, что вы, милорд. Я никогда бы не посмел напомнить о себе. Но у меня есть сын и он может сослужить вам хорошую службу, раз уж я не смог.
- Возьму твоего сына в свиту, - кивнул Бейли, это было самое малое, чем он мог отблагодарить Уаскера. – Чему он обучен?
- Хорошо фехтует, и стреляет намного лучше меня, - здесь Джефф позволил себе скромную улыбку. – Он будет верен вам, как я. Теперь же, если позволите, я вернусь к своим воинам – демоны наступают, и…
- Останься! – Отрезал Олдгейт. – Дворец им не по зубам, а верные люди мне и после битвы понадобятся живыми, нежели мертвыми.
У южанина все равно было не многим больше шансов выжить в битве с демонами, чем у любого солдата на баррикадах, а раз так – пусть в сражении дохнет сброд.

Ночь 13
Не всё так просто

Битва за Нижнюю не утихала ни на минуту.
Тягостно, словно шаги кованых рыцарских сапог, бились о щит из брошенных вперёд жизней минуты, часы… А скорпионьи жала и резцы-лезвия эломини взлетали и падали, пронзая жизни одну за другой. Охотники для демонов были тем же, чем ополчение – для армии Альянса. Сильные, могучие, но прямолинейные и простые, воины Элокхая становились разменной монетой, пушечным мясом, бросаемым на лидиумные кочерги и боевые чары толпами, чтобы своими телами проложить сквозь битву дорогу, кто мог решить её исход.
Кожевенная улица уже во второй раз горела – её, не отстроенную, искорёженную и перевёрнутую одержимыми, на этот раз подожгли отступавшие войска. Мясные ряды рынка истекали живой кровью, красной и синей, вперемешку с чёрной жижей: где-то в самом конце ещё держался окружённый отряд ополченцев и солдат, дорого продавая свои жизни. На востоке баррикады, наваленные поперёк аптекарской улицы, намертво остановили продвижение врага, и даже самые самоотверженные из детей Герцога Бойни не могли прорвать обороны, усиленной профессиональными военными инженерами, способными за день возвести преграду даже в чистом поле. Полевые наземные баллисты, столь мало применимые в городе, в сожжённой части Нижней превратились в грозное оружие, выкашивающее удачным залпом просеки в рядах пустотных уродов.
Помогало это не слишком.

- Быстрее! Быстрее же!
Они удирали с прорванной баррикады на улице за два поворота отсюда. Четверо выживших после того, как последний солдат рядом пал, пробитый насквозь ударами сразу трёх чёрных лезвий. Три человека и один волитар – цирюльник из центра, до последнего делавший вид, что оказался здесь случайно. Цирюльник был хлипче и ниже всех троих товарищей – возчика и двух подмастерий кузнеца, здоровенных угольно-чёрных загорелых битюгов с грубыми руками и буйной шерстью на груди, кажется братьев. Но у него было то, чего не было ни о кого из их отряда.
Как-то, потратив, кажется, огромные деньги, его жена, нежно любимая и единственная, дочь портного из Верхней, едва уговорившая отца отдать её за любимого, преподнесла ему великолепный подарок.
Лидиумные ножницы. Длинные и острые, такие, что можно было бы и гривы пегасов стричь. Он тогда ещё очень удивился – зачем ему такие огромные, а женщина рассмеялась и, порхнув мимо, бросила: «Потому что ты – лучший мастер. У тебя должны быть лучшие ножницы на свете!»
Теперь его жена была мертва – одержимые сломали ей шею. Легко, словно тростинку. Она и была совсем тростинкой, лёгенькой, светлой, хрупкой. А он обожал брать её на руки и тихо шептать на ушко всякую чушь… А она смеялась и дрожала всем телом, прижимаясь к его груди.
Мертва. А лидиумные ножницы – все в чёрной поганой крови чудовищ, которые всё не кончались.
Семь скорпионоподобных чудищ с алыми глазами. Прямо за спиной. И ещё несколько разных тварей, одна другой страшнее, тащащих за своих сгорбленных загривках огромную полупрозрачную тушу, пылающую одним чудовищного размера алым глазом. Второй какой-то умелец умудрился просадить застрявшим в оплывшей, раздробленной глазнице арбалетным болтом. Ещё несколько догоравших стрел впились в саму тушу, и каждое движение чудищ-носильщиков отражалось всплеском дикого рёва.
Бежавший первым возчик споткнулся, растянулся на выщербленной, грязной мостовой, грязно выругался, когда один из подмастерий на ходу перепрыгнул его и припустил дальше.
- Тайлер! Грувс! Помогите, мать вашу!
Второй детина тоже не затормозил, едва не протоптавшись по спине возчика, пытавшего подняться и морщившегося от боли.
Цирюльник, не сбавляя лёта, схватил возчика за рукав, рванул за собой. Тот, прихрамывая, пустился следом. Демоны настигали бегущих с каждым шагом.
- Грувс! Помоги! – отчаянно бросил в спину заднему подкузничему волитар, но тот даже не обернулся. – Грувс, чтоб тебя… Да не будь ты ублюдком!
- Твайло… брось… ну их нахрен… дай ножницы, я их придержу хоть, - кривясь, выпалил возчик. – Всё равно догонят же.
- А шёл бы ты! – огрызнулся цирюльник. – Ты мою задницу прикрывал, я твою. И кто я буду теперь?
- Ну тогда заткнись и береги дыхалку!
Передний из охотников издал утробный клич и, рванувшись вперёд, взмахнул длиннющим хвостом. Тонкое, словно игла, острое жало чиркнуло над самым ухом хромавшего человека. Тот вскрикнул и снова упал, накрыв голову руками. Волитар развернулся, выставляя вперёд ножницы. Не обращая внимания на него, пустотник накинулся на беспомощную жертву, кромсая её двумя лезвиями, стекая хвостом и вгрызаясь жвалами в горло. Кровь, словно брызги фонтана, летела во все стороны, покрывая и без того заляпанный останками защитников города панцирь эломини густо-багровыми разводами. Впрочем, в такой темени они азались чёрными, но глаза уже примелькались, притерпелись ко тьме… Глаза, но не душа.
Ножницы в руках дрожали, страх парализовал душу и отобрал последнюю волю жить. Всего несколько минут боли – дикой, всесжирающей боли, когда демоны рвут тебя на части… Всего несколько минут – и он увидит Альнэф, свою белокосую Альнэф…
Твайло рухнул на колени. По щекам волитара текли холодные слёзы, размывая голубую корку из присохшей раны под глазом – память когтя другого охотника, заколотого с полчаса назад…
В глаза пыхнул алый, нестерпимо горячий свет, и цирюльник не сразу понял, что это не глаза убийцы-демона, а вспышка багрового пламени.
Тело охотника и то, что осталось от возчика, утонуло в густо-малиновом взрыве, распавшемся на огарки и головешки.
Твайло поднял голову. В нерешительности, словно на пути у них кто-то встал и загородил широкую улицу могучей спиной, замерли демоны. Жалобно взвыл одноглазый Шептун, словно всхлипывая мириадой глоток…
За спиной волитара в воздухе, чуть выше головы Твайло, парил ещё один защитник города – тоже волитар в угольно-чёрном костюме. Издалека его и самого можно было бы признать за демона – глаза волитара горели алыми угольями, кожа была бледнее снега, а всклокоченные патлы густой гривы и остроконечная бородка-клинышко топорщились огненными всполохами. Сжатые кулаки одарённого переливались золотисто-багровым сиянием Небесного Огня.
- Всё… - глухо процедил маг-капитан Валкариан Чёрный Жар. – Отпировались, сучьи дети.

Твайло мог поклясться, что на его глазах взошло солнце – багровое и гневное. Волитар, окружённый ореолом огня, полетел вперёд одновременно с бросившимися в бой охотниками, и на середине улицы расцвел огромный, безудержный и страшно голодный костёр. Костёр, завораживавший своей последней, всепожирающей красотой кары Богов.
Первого эломини, кинувшегося на него с оголёнными, забрызганными мозгом и кровью клешнями, Валкариан пробурил длинным огненным лучом насквозь. Второй, думавший свалить мага в прыжке, отведал взметнувшихся от волос волитара плетей из багрового сияния, скрутивших чудище и на глазах у единственного зрителя обратившего шипящего виера в горсть пепла, дождём облетевшего на мостовую. Третий, самый крупный, заревел от негодования и вскинул жало – чтобы тут же поймать мордой сверкающий огненный шар…
Шептун тревожно и беспомощно выл, ыптаясь придать воинам своего повелителя новых сил. Боевой маг расправлялся с тварями быстро и эффективно, не жалея огня. Три вращающихся клинка из горящих языков костра, словно три когтя самого Огня Небесного, расчертили морду одного из носителей ожогами, вошли глубого и пропороли брюхо урода, вываливая на камни и грязь мостовой груду неровных, ни на что не похожих внутренностей. Щелчок огненной плети оторвал жало последнему из охотников, и сзади стоящие «опоры» не выдержали – дрогнули. Виера отступали, шатаясь и пытаясь закрыться от нестерпимого жара телами друг друга, шаисс хрипел и корчился от полосовавших его тело линий и всполохов огня…
Валкариан, отшвыривая последнего монстра коротким, скупым взрывом, разворотившим тому грудную клетку, взмыл к самому багровому глазу полупрозрачного великана. И улыбнулся?
- Страшно?
Чудовище задёргалось, неясно замотало тем, что должно было служить ему головой – шеи не было – но булькающий, приглохнувший стон твари говорил за неё.
- Правильно, - зловеще выдохнул Чёрный жар, и ногти волитара выросли, обращаясь в длинные пламенеющие когти. – Тебе и должно быть страшно, погань!
Багровый глаз нестерпимо полыхнул, когда в него, выдирая из глазницы, впились сияющие огненные ногти мага. Оглушительный рёв сбил Твайло с ног, бросив на спину, стрекот демонов обратился в тяжёлый, отчаянный вой.
Потухший чёрный ошмёток растёкся по уличной грязи, а Валкариан, раз за разом погружая жуткое оружие Огня в тело исполинского пустотника, негромко цедил сквозь зубы:
- Не. Смей. Осквернять. Мой. Мир. Своей. Поганой. Рожей. ПОНЯЛ?

Бой не продлился и десяти минут. Над несчастным цирюльником, всё ещё сжимавшим в дрожащих руках перепачканные ножницы, склонился Чёрный Жар.
- Пошли. Отведу тебя туда, где ещё держатся. На аптекарской – надёжные баррикады, часов ещё на шесть хватит. Двигаться можешь?
- Д-да.
- Там ещё много их?
- Оч-чень, - зубы горе-ополченца стучали.
Валкариан нахмурился, и плотоядная улыбка исказила и без того гротескные черты боевого мага.
- Хорошо, что много… Я только-только разогрелся.

Ветераны магических афер

Если и был в Столице человек, практически равнодушный к демонической осаде, то им несомненно являлся Артикус Квак – земляной маг, авантюрист и пройдоха весьма почтенных лет. Выбравшись из своей комнаты в гостинице уже затемно, он старался выбирать дорогу по самым безлюдным переулкам – всего лишь из неприязни к снующим по городу напуганным людям, вездесущим патрулям стражи и отрядам солдат. Они только мешали тому, что собирался совершить сегодня хитрый наемник.
Артикус подозревал, что рано или поздно, до этого дойдет, однако все равно его распирало от гордости, что именно ему выпала честь устроить благороднейшему собранию столь жестокий и поучительный урок… впрочем, потом все равно все свалят на демонов, а ему никакой славы не достанется. Для всех он так и останется стариком, когда-то превращенным в жабу. Но, зато он получит хорошую награду, что вполне компенсирует отсутствие известности.
Размышляя так, Артикус добрался до назначенного места, где ему полагалось встретиться с человеком, посланным ему в помощь. Зачем ему помощь, Квак не знал, но и отказываться не стал. О чем пожалел, едва лишь разглядел приближающегося к нему хромого старика.
- Ты?!
Выдохнули они оба. В голосах одновременно прозвучали и удивление, и злость.
- Знай я, что это будешь ты, Гидеон, - первым бросил Артикус. – Не пришел бы!
- Пришел бы, - поправил его старец. – Ты ведь всегда приходишь, стоит тебя деньгой поманить. Продажный пес!
- Старый осел! – Бородка Квака негодующе затряслась. – Ты же здесь тоже не даром!
- Я здесь ради своих внуков! Твоих, между прочим, сыновей! Уродились бандитами в папашу!
- Попрошу без оскорблений! Я честный наемник!
- Ты жулик, - водяник занес посох, попытавшись огреть Квака по спине, но тот оказался несколько проворнее, и избежал удара. – Обманщик! Ты опорочил мою дочь!
- Твоя Фиерна – жирная корова! – Огрызнулся земляной маг, вновь ускользая от гидеонова посоха. – Не пытайся меня разжалобить! Зачем мне она, если с этим, - он хлопнул по кошелю с монетами. – Я могу получить любую девушку второе моложе и симпатичнее!
- Она родила от тебя!
- Не она одна! – Парировал Квак. – Знал бы ты, что я из-за нее перенес, когда был жабой!
- Да ты так и остался жабой, - запыхавшись, пропыхтел Манфри. – Даром что в человеческом обличье.
Его оппонент вновь возмущенно тряхнул бородкой, но продолжать спор не стал, и лишь устало облокотился о стену, едва заметно улыбнувшись водянику.
- Хорошие парни-то хоть выросли?
- Да уж, получше тебя, - пробурчал Гидеон, уже практически беззлобно.
- Из Университета выгнали?
- А то, как же иначе.
- Все-то вам на месте не сидится. Не так ведь сложно его закончить…
- Какая разница-то? – Искренне удивился старый Манфри. – И так, и так у Бейли служат.
- Все мы у Бейли служим, - усмехнулся ему в тон Артикус. – И, к слову, ты посмотри, какой отсюда вид открывается.
Вид, действительно, был потрясающий – с того перекрестка, где они остановились, можно было видеть огромную Площадь Совета и устремившийся к небесам Элденский Дворец, символизировавший все сословные вольности и привилегии, столь ненавистные королевской власти с самого момента написания Соглашения Достойнейших. Эти крепкие, украшенные резьбой, колоннами и статуями стены, внушали благоговейный трепет простонародью, уважение купцам и дворянам, но только неприязнь находили в сердцах каждого, кто восходил на престол, быть может за исключением лишь Менгаарда.
Где-то, позади Элденского дворца, уже доносились звуки приближающего боя, пусть пока еще не дошедшего до Столицы, но вот-вот должного обрушиться на город ордой ненасытных до крови демонов и красноглазых одержимых, лишенных собственной воли.
- Подождем, - пожал плечами Гидеон. – Мы ведь не торопимся.
- Действительно, - Квак легко согласился с этим замечанием. – Знаешь, Гидеон. Сегодня такая ночь – многие владыки падут, а ловкие и деятельные люди вознесутся.
- И ты хочешь быть в числе последних?
- Я всегда хотел быть в их числе, так почему бы не использовать выпавший шанс.
Старый водяник то ли рассмеялся, то ли закашлялся. Амбициозности несостоявшегося зятя он явно не разделял, и это, в какой-то мере, служило причиной всех их ссор еще тридцатилетней давности. Теперь же им предстояло снова действовать вместе, ради не самой благородной цели.

Вечер 13
И снова Особняк. Произвол полнейший
(и Скорп)

Вопреки ожидаемому, всё, что могло гореть оказалось куда более внушительной грудой, чем было нужно. Коридор и проход, который следовало поджечь и затянуть дымом, оказались завалены в дверном проёме до самого потолка.
- Командир, тут всё, - к кому из распоряжавшихся обращался гвардеец, к Эшену или Сивару, было непонятно. Кивнул он обоим. - Прикажете поджечь или сами?
- Сами конечно, - благосклонно протянул Сивар. - Я немного... проконтролирую процесс. И есть смысл подождать, хоть чуть-чуть. Вдруг лисы вылезут из норы, как думаешь, а?
- Нужно подождать, - с нажимом произнес Шут. – Как можно дольше. Когда будем уходить – оставлю наблюдателя. Жаль, нет воздушника – провентилировать там, внизу наших крысок.
- Жаль, - кивнул гвардеец-посыльный и, чуть помолчав, добавил. - кстати, о воздушнике. Наши наверху... нарвались при зачистке. Крепко нарвались. Среди убийц был маг. Молниемёт, каких мало - ребята даже у шаманов в армейскую службу такого не видывали... Там жарко было. Очень жарко. Есть... потери. В основном - новички, хоть и не только.
- Плохо, - покачал головой Эшен, - но можно было ждать подобного. Какие потери, что с магом, какова обстановка сейчас?
Он говорил сухо и отрывисто, словно бы прослужил кадровым солдатом всю жизнь. Говорил как человек, собирающий данные для решения задачи.
- Не будь воздушник - убили бы, а так - ушёл, поганец, - сконфуженно, с досадой доложил гвардеец. скрестив руки на груди. - Невидимость. Пытались ловить на тень - не успели. Это двоих стоило, да ещё девять наверху. Шестерых убийц положили, один наш оглушён, но жив. Говорит, их приняли за подкрепление Смотрителей. От последнего убийцы узнали - их внизу ещё тридцать должно было быть, и какой-то Череполом - главный. Сам... из бывших гвардейцев. Паскуда!
- Держи себя в руках. Почему меня не позвали? - хмуро осведомился Сивар.
- Не успели. Всё было... быстро. Наверху только и крикнули, что маг.
- Врёшь. Почему?
- Думали - сами справимся.
- Ну и дураки. С магами нужно аккуратнее быть. Совсем мозги зажирели, одни патрули да строевой бой в голове, - процедил огненный. - Ну что? С телами что делать будем? Оставлять нельзя - свои ведь.
- Тридцать? - задумался Шут, складывая руки на груди. - Наверное, уже поменьше. Но все равно много. Сивар, зажигай! Тела сейчас вряд ли возможно нести до дворца, - он ненадолго задумался.
Оставлять в домах рядом не хотелось - кто знает, когда будет до этих покойников, и лишние слухи ни к чему. Плохо, что ушел маг, но даже если он о чем-то и догадался - не поверят. Устроить огненное погребение? Кто знает, как отнесутся остальные.
- Сжечь прямо здесь? - словно прочитав мысли напарника, предложил Сивар.
- Не знаю... - пожал плечами гвардеец. - Но... не думаю, что это достойно. Сейчас нет времени спорить о тком... и всё равно, думаю... вынести и оставить с кем-то из наших, что вокруг сторожат с арбалетами. Там в одном доме кажется... смежный проход есть. Позволите, командир?
- Только чтоб хозяева не знали, в чем дело, - Эшен склонил голову.
Когда-то, в далеком детстве, он ужаснулся бы, неизвестно, чему больше - мысли сжечь тела или своему нынешнему безразличию. Но это было слишком давно. От того мальчишки не осталось и следа.
Сивар скорбно кивнул. Новички... вот и "не прижились" вы в гвардии, ребята. Жаль... жаль.
С рук мага медленно соскользнула огненная струя и, завиваясь спиралью, кинулась к дервянно-тряпочному завалу. Тонкий дымок медленно охватил всё помещение - коридор, дверной проём, проход за ним - и ласковой, почти волшебной струйкой потёк вниз. А Сивар, осторожно летая взад-вперёд вдоль импровизированного кострища, добавлял огонька то там, то тут, довольно хмыкая, когда очередной кусок сломанного стула или выбитой двери наливался чернотой под дикой, расходившейся, словно кабацкая гульба на празднике, пляской оранжевых языков.
Костер напоминал тот, что Эшен не раз разводил в походах, отгоняя комаров. Пламя прижималось к дровам, переваривая их в своей огненной утробе и не спеша сожрать сразу. Отфыркивалось густым дымом, который вскоре почти закрыл огонь и фигуру мага, который походил сейчас на корладского кузнеца. Не настоящего, а из сказок людей, никогда не видевших обитателей Горнариса. По их мнению, корлады копять сокровища и непрерывно трудятся в своих подземных кузнях, гремя тяжким молотом, и горе смертному, если он случайно наткнется на такого...
Доля правды здесь была - Брион действительно предвещал беду, только вместо молота была магия, которая гнала густые черные клубы прочь. Они укатывались по коридору, словно в страхе. заполняли его, а на смену приходили новые. Эшен никогда не думал, что из такого количества древесины и тряпок можно извлечь столько дыма. Возможно, волшебник что-то добавил туда, ибо одна случайная струйка, вырвавшаяся наверх, заставила глаза гвардейца заслезиться, и он поспешно отступил. А когда вновь подошел к краю лестницы и вгляделся вниз - мага совсем не было видно. Оставалось надеяться, что он знает, что делает и не падет собственной жертвой.
И, словно бы дополняя атмосферу страшной сказки - хотя, если подумать, что еще может их напугать? - раздались крики. Далекие, удивленные и испуганные, словно бы жалобы неприкаянных душ, вытесненных демонами, сперва путались в густом дыму, на который можно было вешать топор. Потом стали громче, пробились и начали смешиваться с приступами кашля - все более и более сильного. Так не кашляют, поперхнувшись водой - так давятся воздухом, вдруг ставшим непригодным, разрывают на куски легкие...
Новая волна криков и кашля - наверное, серо-черная река затопила воздух еще в какой-нибудь пещере. А там, где звуки были ближе и громче, начали захлебываться хрипом.
Похоже, здесь нет запасного выхода, подумалось Эшену. Или они его не знают. Забавная для них вышла шуточка, особенно если там, внизу, сейчас вместе и Смотрители, и гильдейцы. Оценить, правда, некому. Он усмехнулся, но тут же лицо вновь стало спокойным. Жаль, что маг ушел, да еще перебил с десяток гвардейцев. Кто же знал, что так получится, впрочем. Будь у него больше колдунов... Остальные гвардейцы отступили от края проема, куда ныряла лестница, утопая - словно обрываясь. А Шут размышлял, прикидывая, что сделал верно, а где просчитался, и слушал, как крики, кашель и хрипы, то нарастают, то затихают.
Затихают, затихают...

Ночь 13
Нижняя. Аптекарский редут
(Визет и я)

Аптекарский редут, как гордо прозвали солдаты своё укрепление на востоке города, не был единственным местом, где силы защитников продолжали сдерживать передовые отряды прорвавшихся виера, но определённо был самым славным – хотя бы потому, что совместными силами местным воякам удалось уложить двух шепчущих и даже одного поглотителя, неосмотрительно сунувшегося вперёд, завидев среди бойцов земляного мага. Скорпионохвостые эломини устилали мостовую перед баррикадами нестройным ковром побитых, едва шевелящихся тел, по которым то и дело карабкались новые твари, порой даже достигая цели и укладывая одного-двух защитников – если только огромная, тяжёлая баллиста, прозванная местными офицерами «старушенцией», не сносила их раньше. Масловарня, уцелевшая на соседней улице каким-то чудом, была живо переоборудована в пункт изготовления зажигательных смесей, а полученные котлы и горшки с горячей густой жидкостью с удовольствием выливались на загривки подбегающим детям пустоты, вызывая много рёва и визга с одной стороны и немало сальных шуточек с другой.
Вместе с защитниками дралась и пара корладов - муж и жена, как выяснилось. Арклен бился огромной секирой, чуть более легкая Маренай - мечом. Впрочем столь же часто корлады откладывали оружие и помогали укреплять баррикады или же ворочать тяжеленные котлы. - Однако же, - весело бросил Арклен ближайшему солдату, - стоило выбраться наверх, как попал в древнюю историю. Разве что Каменного Неба нет, а так - словно те времена, когда мы с тагэради в Горнарисе бились.
- А далеко они к вам... проле-езли? - офицер-волитар из числа северян, хорошенько размахнувшись, швырнул в морду подбегавшего скорпионообразного монстра горящую головну. Тварь злобно взревела, тряхнув обожжёной головой, и кинулась в атаку, взбираясь по завалу укреплений.
- Не помню, я не... - Арклен размахнулся секирой - удар корладского сплава отшвырнул виера назад, - историк. Маренай, ты скоро?
- Харма! - отозвалась корладка, последние четверть часа все время отвлекавшаяся на сосуд, в котором что-то кипело. - Джа марри!
- Пару минут получится, - кивнул Арклен.
- Что получится-то? - утирая со лба пот, поинтересовался офицер, подхватывая лидиумный подсвечник, лежавший у ног. Ах ты зараза!
Чудище, осоловело тряся расквашенной, обожжёной головой, снова метнулось в бой, Хлёсткий удар наотмашь попал на летевшее к горлу офицера жало, зверюга заревела, обхватывая подсвечник гибким кончиком - или просто запутавшись в нём - и отскочило назад, увлекая за собой бойца. Тот, чтобы не полететь вслед за тварью вниз, резко дёрнул на себя, отжигая светокованным металлом грозное орудие охотника. Другой демон, пошире в плечах и пониже ростом, полоснул воина сбоку по плечу, глубоко задев плоть. Мундир бойца тут же окрасился тёмными разводами.
Секира Арклена рассекла воздух, металл рубанул по черной плоти. Корлад оказался между виера и солдатами, не давая врагам прорваться.
- Тайрам! - донесся сзади радостный крик Маренай. Она плеснула приготовившееся быстрее расчетного варево на собственный клинок - состав тут же застыл густой пастой. Резким ударом кулака по доспеху корладка высекла искру - и паста вспыхнула ровным пламенем, жарким до такой степени, что тепло чувствовалось даже на расстоянии нескольких шагов.
Одно движение - и она оказалась рядом с мужем, бросив ему сосуд. Пылающий меч завертелся в воздухе, полосуя черную плоть с удивительной легкостью.
- Я сейчас! - крикнул Арклен, поспешно нанося ту же пасту на лезвия собственного оружия.
Шипящая плоть виера опадала на нагромождения баррикад. Отлетела в сторону здоровенная рука, затем вторая - в другую, шлёпая прижжёным краем по земле.
- Чтож вы раньше-то не сделали, - с досадой перетягивая товарищу плечо, проскрипел престарелый военный врач-человек. Он не был целителем - да и врачом-то током не был когда-то, но попавший в засаду отряд продержался до подхода подкреплений только на его перевязках и прижиганиях, и с тех пор Ларго (так звали старика) принял на себя должность заботиться о собратьях, когда водника под рукой не сыскать. - Это ведь чудо что такое! А вы тут уже давным-давно... или что-то мешало?
- Ее готовить надо три дня минимум, и у вас таких... составных нету, - откликнулся Арклен; его секира тоже запылала, заставляя остальных отступить на шаг. - И с вашим металлом это не поможет - тэрай каммри его разъест за несколько минут. А на нашем оружии будет гореть куда дольше, и оно не развалится. Да и жар... вы его вряд ли выдержите у себя в руках.
Это было правдой - казалось, что на клинках корладов сосредоточился жар колоссальной печи.
Теперь Арклен и Маренай стояли вместе - меч и секира отшвыривали виера, полосуя плоть детей Пустоты с небывалой простотой. Конечно, даже этого было не так много... но в этот момент сверху послышался крик квинора.
Секундой позже на свободное место с высоты в десяток метров спрыгнул массивный корлад в черных доспехах - земля содрогнулась от удара; квинор-керай увел зверя вверх, махнув рукой на прощание.
- Райдор Метарран, - успел вежливо кивнуть новоприбывшему Арклен, прежде чем через баррикаду вновь полезли и секира принялась за работу.
Багровое Сердце кивнул в ответ и повернулся к людям.
- Их отогнать от баррикады хотя бы на полминуты можно?
- Попробовать можно, - перевязанный волитар снова принялся за работу, отгоняя виера лидиумным подсвечником. Те, увидев пылающее оружие, словно удвоили усилия - так яростно тянула их к себе сила Четверых, снова проявившаяся прямо перед глазами. - Но они упрямые, как видите!
- И... никак не желают... понять, что мир этот... н-наш! гигант-солдат, на лицо - южанин, с перевязанной платком головой, опрокинул на набегавшего монстра чан с пылающей жидкостью. Тот, вереща и отряхиваясь, бешено заколотил жалом и лапами-лезвиями по баррикаде и тут же словил по затылку подсвечником. - Но вот если из старушенции нашей шугануть, а потом ещё чем добавить - можно ненадолго вдохнуть. очень ненадолго.
- И правда, - согласился Ларго. - Старушенцию они не любят, твари чёрные. Но вы только учтите - надо потом быстро, если что... А что надо кстати?
- Если успею, - пророкотал Метарран, - то на этой улице на какое-то время пустых просто не останется. Это вам поможет?
- Конечно поможет. Действуйте, как только разрядим эту крошку, - длиннобородый артиллерист почесал горбатый, выступающий чуть ли не на полтора больших пальца нос и, вытянув из кармана трубку, прикурил от пучка соломы, которым только что подожгли облепленный смолой набалдашник снаряда. - ну что, ребятушки, пли, и Четверо не оставят нас?

- А то ж! - усмехнулся его помощник, молодой наводчик, по виду полукровка, перетянутый бинтом крест накрест по драной форме. - Готовсь!
Ещё четверо виера рванулись в атаку, из-за угла, толкаемый несколькими различными тварями, показался увесистый Шепчущий.
- Цельсь! - меланхолично отсчитывал парень, при помощи ещё двух крепышей-ассистентов перенаправляя орудие и подгоняя угол.
Охотники наперегонки неслись к баррикаде, перепрыгивая тела собственных менее удачливых предшественников. Шепчущий утробно и гневно взвыл, его поддержали ещё несколько десятков глоток монстров.
- Смола догорит, - сердито фыркнул носатый.
- Пли! - рявкнул юноша.
Снаряд сорвался с орудия вперёд, снёс двух бежавших близко охотников и, протащив того, в чьём пузе застрял намертво, пришпилил виера прямо к брюху обрюзглого исполина-Шептуна. Утробный вой сменился жалобным, высоким визгом.
- В яблочко, сынок! - залихватски взмахнул краем бороды длинноносый. - А ну, господин корлад, действуйте!
Двух оставшихс яна ногах охотников, рискуя собой, сшибли с ног и забили осмелевшие, перешедшие в контратаку колдаты. Каждый из демонов успел расшвырять первых кинувшихся на них людей и волитаров, двоих острые клешни располовинили, ещё одного человека пробило насквозь похожее на широкую секиру жало, но храбрость делала своё дело не хуже вражьей жестокости -аптекарский редут держался и бил демонов почём зря.
Метарран рванулся вперед, заранее наметив место; остановился сложив ладони чашей, прикрыв зеленые глаза. Могучие мускулы напряглись, кристаллы доспеха ослепительно засверкали, беззвучный гул разошелся от громадной фигуры.
Багровое Сердце несколько преувеличил нужное ему время - потребовалось на десять секунд меньше. Сыграло свою роль то, что некоторым тренировкам райдор уделял немало внимания...
На какие-то несколько мгновений повисла тишина - а потом из чаши сложенных рук ударила волна неслышного, но ощутимого звука. Камни, по которым она проходила, крошились, попавшаяся на пути деревянная тележка разлетелась в труху; но гораздо хуже пришлось виера, как раз хлынувшим обратно к баррикаде.
Незримая волна "Колокола", вдесятеро мощнее того, что не так давно спас Варлиона, крушила черную плоть, разрушала связи в ней, с легкостью сокрушая казавшиеся неуязвимыми тела. Виера могли позабыть об оружии, созданном корладами против них - но сам народ Горнариса и не собирался оставлять "Колокол" в легендах.
Метарран держал "Колокол" лишь пятнадцать секунд - однако за это время прошедшаяся по улице волна превратила в прах всех виера, оказавшихся на ее пути.
- Ядять тя мухи, - философски изрёк горбоносый, восторженно любуясь полученным результатом. - Господин корлад, ну вы и даёте! Это сколько ж вы их так положить можете?
- Ограничено... - покачал головой Метарран, устало прислонившись к ближайшей стене. - Только те, что передо мной, и я не смогу держать волну "Колокола" долго.
- Жаль... А то бы уж мы им задали, - юноша-наводчик снова начал заряжать "старушенцию". - Такого как вы, господин корлад, видать даже самому герцогу Бойни не взять!
- Не накликай, охальник! - окликнул его раненый офицер-волитар. - Мы тут и так одним чудом и держимся. Интересно, как там в Верхней?
- А чего интересно? Тоже рубятся, - буркнул наводчик. - Кабы эта бандура нам ещё по Нижней не стрельнула, а? От неё ж линейники и то сыпятся! Господа корлады, а нету у вас какой штуковины, чтобы и её... того? Вверх тормашками - и об землю?
Протянутый палец ткнул в жутковатый вытянутый силуэт Левиафана.
На конце улицы снова раздался рёв и утробное стрекотание. Виера, оправившись от шока "колокола", собирались для новой атаки.
Корлад покачал головой.
- В Горнарисе нам защита от воздушных кораблей редко была нужна...
- Райдор, дарэй комар ферр? - оказалась рядом Маренай.
- Данкарра, - бросил в ответ Багровое Сердце.
- Через четверть часа можно повторить удар, - перевел Арклен солдатам. - Иначе тело не выдержит.
- Четверть часа мы, дадут Четверо, продержимся, господа! - вытряхивая трубку, обнадёжил сотоварищей артиллерист, вытирая руку прямо о бороду. - Ну что, ребяты, готовсь! маслица им, маслица!
- Есть маслица!
- Так точно!
- Уже-уже! - вразнобой ответствовали вояки.
- Ээх, пропадают наши головушки, так хоть с музыкой!
Первый охотник, перескочивший баррикаду, свернул голову маслоносцу и, получив выроненным из обмякших рук чаном горячего варева по ногам, истошно заверещал. Одноглазый капитан-пехотинец наотмашь поддел поганца лидиумной сковородой, отбросив на внутреннюю стену редута, и вторым ударом размозжил тому череп, лопнувший, словно переспелый плод..

"Сожгите Нижнюю Столицу"

(Со Скорпионом)

Это было величественно. Это было пронзительно. Император уходил на войну. Вернётся ли он? Выстоит ли Столица? Глядя на доспешную фигуру Давиона Волитара хотелось верить - вернётся. Обязательно вернётся в город, который чудом устоит перед натиском Пустоты.
Рушить этот момент Манфреду Пферцбергу не хотелось до икоты, но если его дядя настаивал, то спорить было почти невозможно. Могучий конструктор толкал перед собой тележку, а рядом с ним шли два помощника из тех, что пообтёрлись в подвальной лаборатории сильнее прочих.
- Мой Император, - позвал он, приближаясь к строю гвардейцев.
Тот, похоже тоже проникнувшись важностью момента, с трудом оторвал взор от затянутых корабельными силуэтами чёрных небес. Зависший рядом седоволосый волитар бесцеремонно толкнул государя в бок, и тот обернулся на зов.
- Господин конструктор? Как я помню, я ожидал вас, - холодное, словно вырезанное из хрусталя лицо Давиона было преисполнено настоящего, подлинно чистокровного величия. Даже в день Ритуала Правосудия, даже во время дуэли с юным змеем Матэусом Берганом - высокородный мальчик окончательно стал Императором. Сегодня - глядя в глаза гибели всего и вся. - Прошу, подходите. Полюбуйтесь со мной панорамой последнего боя, какой её потом будут рисовать художники. Вроде Кейды... хотя он ведь вроде портретист? Не суть важно.
- Я..., - Манфред невольно отводил взгляд от Давиона, будто волитар ярко светился и на него было больно смотреть. - Я пришёл, чтобы отдать ваш заказ. И кое-что рассказать о том, что мы успели сделать для армии. С чего начать?
- С заказа. Хочу примерить, - в смешке Джаста лязгнуло железо.
Пферцберг кивнул и откинул с тележки покрывало.
Воистину, это был самый странные ашкрон их всех, что когда либо делали. Массивный, он явно был рассчитан на ношение вместе с доспехом, причём система крепежей доходила до плеча другой руки. Само оружие было снабжено тремя длинным "когтями" заточенным с одной стороны и чуть загибающимися на концах. На этом, впрочем странности не заканчивались: прямо над "когтями" ашкрона крепились одна над другой две листовидные пластины, а ещё выше небольшая трубка, сонаправленная лезвиям.
- Полагаю, - сказал Манфред, после общей секундной паузы, - я должен объяснить, что к чему.
- Полагаю, что должны... - в глазах правителя мелькнула озадаченность. - Признаться, я не вполне представляю, как это всё... взаимодействует. на чертеже это казалось проще и нагляднее. Или вы поправили конструкцию?
- Дядя, - извиняющимся тоном ответил Пферцберг, и это всё объяснило.
Затем он дал знак своим помощникам, и те, старательно и сноровисто принялись прилаживать оружие на руку Давиона.
- Клинки вполне обычные, разве что сталь экспериментальна...скажем так, сломать эти три полоски я не смог, хотя честно пытался час подряд, - пояснял тем временем Манфред. - Вот эти пластины имеют заточку по краю и аэродинамику близкую к совершенно. Если наставить руку, целясь по среднему когтю и сжать тот рычаг, что приходится вам на ладонь, они стартуют по очереди. Механизм пружинный, так что, чтобы перезарядить, достаточно просто вставить новые. Да, кстати, тут ещё несколько в запас есть. Но самое главное - вот здесь, - палец конструктора упрётся в вытянутый цилиндр, к одной стороне которого вела коротка витая трубка, уходящая куда-то в глубины оружия. - Под вашим большим пальцем есть кнопка, да, вот здесь. Нажмите её, целясь по среднему же когтю, и в том направлении вылетит струя огня. Небольшая, правда, баллон не велик, но очень горячая. Баллоны с запасом зажигательной смесью крепятся вот сюда и тоже имеются в запасе. Что скажете?
- ТО есть лезвие, метательные клинки и огненный удар в одном приспособлении? - Давион совершенно по-простецки присвистнул. - Вы... превзошли мои ожидания. Я вам от души благодарен. Надеюсь, что этот шедевр кое-кому придётся очень не по вкусу. Спасибо вам - и вашему дяде. Он - настоящий талант. Так вот, вы ещё хотели поговорить о чём-то? Какой-то особый заказ для армии или... напомните.
Манфред подавил желание рассказать о том, что может с этим ашкроном случиться вот буквально в любой момент и лишь кивнул:
- Оружие, мой Император. Войска, которые направляются в Нижнюю столицу были вооружены разрывными капсулями, заполненными лидиумным порошком, паровыми арбалетами, способными пробить доспех Грифоньего рыцаря, установками для метания зажигательной смеси и так далее. Кроме того мы установили в нескольких башнях дворца особые метательные машины...названия ещё нет, и дядя второй час по этому поводу хандрит, но это не важно. Мой Император, - голос конструктора вдруг тоже отозвался металлом, но не и звонкой сталью, как у Джаста, а скорее тяжеловесным чугуном, - этого всего может не хватить. Я служил в армии и не только, командовал людьми и могу оценить то, что вам несомненно известно: если виера прорвутся к Цепи, битва будет проиграна. Они заполонят обе Столицы. Этого допустить нельзя, поэтому мои люди расположили внизу несколько паровых ракет, а на кораблях бочки с особой зажигательной смесью. Так вот, мой император, если хотя одна из ракет взлетит, если в небе вы увидеть ярко-зелёное облако, отдайте приказ сбросить бочки. Сожгите Нижнюю Столицу и всех, кто будет внизу.
- Там - большая часть пехотного гарнизона Альянса из трёх... двух с половиной армий. Огромное количество людей и волитаров, - процедил Давион. - вы предлагаете мне отдать их огненному безумию собственными руками?
Стекло трескалось на глазах. Шрам-молния, обычно синевший, сейчас казался абсолютно чёрным. Только глаза сотавались царственно-ледяными, и там, где-то на дне этих глаз, подрагивала искра понимания: да. Да, именно так. решение уже принято, и принято Императором. Что бы он ни сказал сейчас - он принял и эту меру. Принял... на себя.
- Да, мой Император, я предлагаю именно это. И я тоже буду там, с вашего позволения. Мой доспех действует и я подготовил боевой отряд из своих помощников. Мы сможем принести пользу внизу.
Манфред отвечал Давиону абсолютно, кристально спокойно и честно. Не благородный лёд, нет. Поле, полное поспевающей, налившейся золотом пшеницы. Земля, всегда готовая принять своих детей.
- Если это - попытка оправдать предложения массового сожжения войск в неизбежной ситуации - она звучит глупо и бессмысленно, - Император вздёрнул бровь, глухо усмехнулся. Шрам на щеке снова разгладился, но остался каким-то чересчур чёрным. - Только это не она, я знаю. вы храбрый человек, Манфред. Идите. Я последую вашему совету... До завтра, хорошо? Расскажете, как прошли испытания.
- Как вам будет угодно, мой Император. От вас очень жду отчёта о нулевом тести альфа-ашкрона, - всё так же спокойно ответил Пферцберг. - Да и, в случае, если мои испытания пройдут не удачно, пожалуйста, позаботьтесь о дяде.
- Я обещаю. Его исследования будут продолжены с полной моей поддержкой. Главное - чтобы выжил хоть один из нас. И для вашего дяди будет лучше, если вы. Увидите Элокхая - зовите меня или Малатаронта, - Давион ткнул беловолосого волитара под рёбра. Тот изобразил на лице крайнее возмущение - всего на миг. - Удачи.
- Удачи, мой Император.

Ночь 13
Гибель "Белиаса"
(Хигф, я, Визет)

На каких только причалах не побывал "Белиас"! В огромном столичном порту и на маленьких островках, а то и вовсе на земле, внизу. Полностью оборудованных - и тайных, которые и причалами назвать было нельзя. Почти благопристойных и - таких, где лучше не отходить от кораблей по одному. И везде лихие пираты чувствовали себя, как дома - было бы где снять красотку. выпить или хотя бы просто размять ноги.
Эта пристань не была похожа на все и, даже не будь приказа капитана, никто не покинул бы борт. По правде говоря, по общему мнению команды, и ему не следовало этого делать.
- Погубит его это баба! - убежденно доказывал лысый пират Мильдену. И тут же зажимал себе рот, косясь на неприветливый, исковерканный остров.
- Капитан завсегда вернется, и ты его не суди! - пригрозил кок, но не чувствовалось в его голосе полной убежденности.
Они ждали. Что они еще могли, кроме как ждать? Сумерки сгущались, лес стонал и шумеол, поглотив добычу, и ждать оттуда вестей казалось глупым и безнадежным.
Ждал и Риоман, сидевший у самого борта и катавший по ладони маленькие искры. Огненный маг последние дни чувствовал себя не очень нужным - справлялись и без него. Зато какой шанс повидать новые места, все тщательно записать... Наставник определенно будет доволен.
Честно говоря, Фиаммо хотел бы пойти за Балтьером. Но - вполне было вероятно, что кровь и дух там будут значить куда больше огненного благословения.
- Что думаешь, чародей, - услышал он голос у себя за плечом - там стоял боцман. - Вернутся?
- Уверен, - пожал плечами Риоман. - Как тут сказали - капитан всегда возвращается.
Он покосился на остров и мрачно добавил:
- А если не вернутся - то постараюсь тут все спалить до основания.
- Тут, наверное, столько огня надо - во всем Университете не найдется, - Зогга потеребил серьгу. - А вот скажи - что это вообще такое?
В отдалении,в абсолютной тишине раздался тихий плеск - словно ударила о поверхность стоячей воды одинокая, но очень большая капля.
Риоман мгновенно напрягся; искры на пальцах разгорелись огоньками.
Несколько минут всё было тихо. Затем звук повторился в точности. И ещё раз - всего через пару секунд.
- Что это вообще такое?- повторил вопрос Зогга, уже настороженнее.
- Не знаю, - так же тревожно отозвался маг, поднимаясь на ноги. Сила, дарованная Четверыми, расцвела уже ясным пламенем. - Но чего-то оно мне не нравится...
Кап.
Кап.
Кап-кап.
Кап.
Капли падали одна за другой - сперва где-то вдалеке, затем первая капля - чёрная, большая, густая - шлёпнулась прямо на лысину спорщику. за ней у носка сапога одного из пиратов на корме плюхнулась другая.
Третья - на плечо Мильдену.
Четвёртая.
Пятая.
Тридцатая.
Трёхсотая.
Чёрный, густой, плотный дождь из неизвестной жидкости, взявшийся из ниоткуда, медленно набирал силу, окружая корабль со всех сторон стеной из множества одиноких, очень хорошо различимых капель.
Риоман чуть ссутулился, огонь в его руках пылал, готовый выплеснуться... куда? На кого его направлять, кого превращать в пепел?
- Тревога! - крикнул кто-то, и корабль зашумел, наполнился беспорядочным движением, которое грозило перейти в хаос, пока крик первого помощника не обрезал панику.
- Тихо! - рубил он слова. - Готовность к взлету!
Движения стали целеустремленными, пираты занимали свои места. Некоторые не прочь были бы сбежать и клялись себе, что это их последний полет с капитаном - но отступать уже давно было некуда.
Дождь не утихал. Казалось, что чёрные капли блестят во вспышках лилового и тёмно-фиолетового блеска на горизонте, отражая переливы полусущестуующих цветов. Густая тёмная жидкость текла по палубе, по одежде, по лицам и телам, проникала сквозь волосы, забивалась в рот и нос - сама, будто живая. Одна за другой, десятки за сотнями, капли сплывались в большую, округлую лужу, заполнявшую палубу и переливавшуюся мириадами несуществующих, непонятных, нестабильных цветов и отблесков. на поверхности то и дело возникало что-то, отдалённо похожее на лица людей... или волитаров... а может - орков, ведь даже торчали, поднимаясь над гладью, клыкастые челюсти... А дождь всё не утихал - каждая секунда питала огромное жидкое пятно чуть больше, наращивало, расширяло - и всё отчётливее поднимались сложившиеся из мириад капель очертания причудливых лиц и форм...
Фиаммо застыл на месте, пытаясь понять, что делать. Полоснуть вокруг себя пламенем? Глупо, дождю это не повредит. И еще не факт, что он не вспыхнет сам, этот ливень...
Корабль застыл, как струна, но помощник все не отдавал приказа. Да и глупо прятаться от дождя, даже такого. А от этого - вообще можно спрятаться?! Страх постепенно парализовал их одного за другим. Кто-то стонал, кто-то молился Четверым - про себя, чтобы тяжелые капли не проникли в рот. Будь здесь хоть что-то, что можно делать, против чего драться - они бы смогли найти в действии хоть немного смелости и душевного огня, но это ужасный парад призраков парализовывал... и завораживал. Тени, одна за другой, поднимались из густой жижи - то представая силуэтами людей и волитаров, то обращаясь в каких-то непонятных, чудовищных животных, то извиваясь многочастными сороконожками. Дождь вливал всё новые капли в водное скопление, и то распадалось, растекалось - и тут же вздымалось новой партией фигур...
Двадцать пляшущих теней, озарённых фиолетовым отблеском вдали...
Десять крылатых тварей, одна другой жутче, в блеске лиловой молнии прямо над кораблём...
Четыре исполинских силуэта, похожих на осьминогов или кальмаров... с развевающимися щупальцами, грозящими задеть всё вокруг...
И - одна колоссальная тень - гигантская многоножка, телом которой свился на палубе весь огромный массив чёрного состава, ощетинившись десятками костистых лезвий и наростов. Во лбу чудовища сверкнули два огромных багровых глаза, между ними, словно рог, возвышался чёрный, переливающийся, будто пародией на свет, лиловыми отблесками кристалл...

Капли, завязшие в волосах или расплывшиеся на одежде, мигом ожили и вцепились в тела ветроходов - каждая из них сливалась с двумя-тремя соседними, обращаясь в чёрного червя с маленькой, острозубой пастью...
- Ах ты! - невольно вскрикнул Риоман, на долю которого тоже выпало несколько червей. Пламя сорвалось с его рук; маленькие шары огня закружились вокруг мага жаркими звездами, касаясь червей. Фиаммо умел работать с огнем тонко и точно - даже поражая пятерку миниатюрных целей на себе самом.
Корсары, позабыв про отвагу и гордость, отчаянно пытались отряхнуть с себя захватчиков. Уже было не до того, чтобы сниматься с якоря - как это делать, если тебя грызет неизвестно кто? Ни сабля, ни отвага не помогут с мелкими, но злыми врагами. Корабль наполнился криками ужаса. Мильден бросился к себе на кухню и принялся поливать себя водой из котла - чтобы смыть с себя черноту. Зогга ругался громче всех, молчал только первый помощник Алан, который давно отвык выражать словами эмоции, он отряхивался с выражением брезгливости на лице.
Огромное чудище, полыхнув лиловым блеском кристалла, взревело и хлестануло хвостом по палубе. раздался треск, во все стороны брызнули куски оснастки и щепа. Издав несколько низких, пронзительных звуков, багровоглазая тварь рванулась вверх, оплетая гибким ворсистым туловищем мачту. Костяные наросты и выступы вытирали из крепкой корабельной древесины здоровенные куски.
Фиаммо удалось стряхнуть червей, осыпавшихся жирным черным пеплом; ученик Мастера Сведений развернулся к их породителю.
- Ну, тварь... - прошипел Риоман, теряя обычную доброжелательность. Ладони мага вспыхнули огнем, меж них завертелся пламенный шар, с каждой секундой набиравший все большую мощь. Не для взрыва - для прожигания.
Мгновение - и пламенный сгусток сорвался с рук, рванувшись к врагу.
Чудище словно только этого и ждало. Ловко перегнувшись вниз, ломая такелаж корабля, многоножка поймала шар точно, как по учебнику... кристаллом. Лиловое сияние полыхнуло, залив весь корабль блеском неестественного, порченного оттенка, и из пасти твари рванулось тёмно-лиловое дыхание - пламя-не пламя, но попавшийся на пути край паруса в мгновение ока истлел и обвалился прахом.
- Проклятье, - пробормотал Риоман. Тактика была понятна - тварь надо отвлечь так, чтобы она не успела поймать огонь кристаллом - если пламя действует на ее детей, так и на самого монстра подействует.
Но как отвлечь-то?
Это походило на перестрелку. Тогда тоже ломаются мачты от удачно запущенного врагом снаряда, тоже нависает грозная опасность. Да, это был враг. Наконец-то!
- К катапульте, сукины дети! - заорал Зогга, и это подействовало. Многие пираты еще боролись с кусачими червями, но те, кому удалось их с себя стряхнуть, бросились к орудию.
- Подняться! - скомандовал Алан, и якорь пополз вверх, вытягиваемый лихорадочными усилиями экипажа. Первый помощник понимал, что сейчас нужно немногое - просто повиснуть в воздухе... если это был воздух... над остром, и вернуться, когда опасность пройдет.
Тем временем катапульту зарядили, и первый камень, довольно таки косо и неточно, полетел в чудовище.
То, сверкнув очами, развернулось к новому противнику и встретило его ещё одним залпом лиловой скверны. Камень, попавший в густую волну погани, раскрошился прямо на лету. Порча коснулась древесины корабля, доски палубы начали темнеть так, будто гнили на десятки лет вперёд, а канаты и паруса рвались, опадали прахом, из которого мигом выскакивали новые чёрные черви.
- Зогга! - крикнул Фиаммо, надеясь, что тот расслышит. - Надо одновременно!
Два снаряда с разных сторон... какой-то из них чудовище не успеет отразить.
Якорь грохнулся о палубу, и Алан повернул штурвал. задвигались, подчиняясь сложному механизму, лидиумные вставки, и судно чуть приподнялось, накренилось - помощник не хотел подниматься выше, на гниющем на глазах корабле, но пытался стряхнуть противника.
- Заряжай! - заорал боцман в ответ, и когда камень занял свое место, крикнул. - Колдун, мать твою, будешь готов - давай сигнал!!
- Сейчас... - Риоман вновь призвал стихию, скручивая пламя в прожигающий шар; припомнил некоторые уроки Киймара, сосредоточился, добавляя лишнюю связь - дабы управлять полетом пламени. Посмотрим, как перехватишь то, что увертывается! - Давай!
Пламенный шар метнулся вперед одновременно с камнем катапульты.
Глаза чудища на миг недоумённо разошлись, словно тварь выбирала, какая опасность была для неё серьезнее. Выбор, судя по резкому изгибу, пал на огненный шар, и тлетворное лиловое дыхание ударило почти у ног колдуна сразу, как только огонь разошёлся безвредным блеском в кристалле. Случайно попавшие под удар матросы рухнули на палубу, вереща и царапая глотки - из глаз их текла слизь, кожа осыпалась обрывками сухого пергамента, волосы седели и выпадали.
Камень ударил чудище точно в голову, и многоножка, не удержав равновесия, рухнула на подгнившие палубные доски, пробивая их всем весом и устремляясь внутрь корабля.
- Спасайся! - заорал кто-то, и многие подбежали к бортам, равно боясь и оставаться на разваливающемся корабле, и прыгать. Некоторые, видевшие мгновенную смерть от старости, бросились, презирая высоту. Двое сразу неподвижно замерли, один корчился на земле. Алан, сжав зубы, направил корабль вниз. Вряд ли ему суждено улететь.

- Трусы! - заорал Зогга. - Дерьмо скриа! Заряжай еще, снова вылезет - опять вмажем!
Серьга в его ухе сверкала. словно раскаленная гневом.
Мильден внезапно выбежал из камбуза с огромным котлом и. охнув от натуги, выплеснул вниз, в дыру, где исчез монстр, поток кипятка.
"Там же ядро, лидиумное!" - сообразил Риоман. Ядро снизу, а сверху...
Он рванулся вперед, к дыре, оказавшись рядом с Мильденом. Вскинул руки - два пламенных фонтана ударили в небо, потом изогнулись...
- Его надо не варить, а жарить как следует, - невольно усмехнулся маг. - На лидиумной сковороде.
И пламя ударило вслед чудовищу.
- Это самая большая сковорода за всю историю кухни Альянса! - восхитился кок и печально добавил: - Жаль, полкорабля на подтопку уйдет.
Снизу ударил фонтан лиловой мерзости, обламывая и подгнаивая доски прямо под ногами кока и колдуна. Вслед за ним раздался безудержный рёв, и корабль начал содрогаться всем корпусом - словно какая-то безумная сила рвала его начасти.
По сути, впрочем, так оно и было. Огромное чудовище, припечатанное сверху грудов обломков, большая часть которых теперь горела, извивалось и оседало на лидиумное ядро корабля чудовищным сгустком слизи. Кристалл на голове твари лопнул, в глазах пульсировал чудовищный страх...
- Я ГОВОРИЛ, ЧТО ВЫ ЛИШИТЕСЬ КРЫЛЬЕВ! Я ДАЛ СЛОВО! ТАК И БУДЕТ!
Новый рёв обрушился на всех будто бы извне... и в то же время изнутри - словно разум ветроходов мгновенно сдавило чудовищными тисками.
Этого экипаж не выдержал. остатки дисциплины рухнули вместе с тяжело ударившимся о землю кораблем. Пираты скользили по веревкам или просто бросались вниз и бежали, бежали подальше, надеясь, что гул в голове утихнет. На палубе остались Алан, Мильден, Зогга, матерившийся что есть сил, и еще несколько человек. В том числе - и Риоман; к напряжению разума маги все же были привычны. А ученичество у Мастера Сведений вообще неплохо тренировало рассудок.
Так что маг остался вместе с другими - и не стоял без дела. Кристалл, перехватывавший огонь, исчез... а значит, теперь можно было поливать тварь пламенем, призывая всю дарованную Огнем Небесным силу. Что Риоман и делал, напоминая сейчас скорее духа пламени, нежели человека.
Корабль трещал и распадался на глазах. Отпадали целые перекрытия, трещали и заваливались мачты. От оснастки не осталось уже праткически ничего. Добившая корабль тварь и сама извивалась на лидиумном ядре в последней агонии, но...
"Белиас" был утрачен. А вместе с ним - и путь назад, из Пустоты.
И по мере конвульсий монстра голоса стали утихать, умолкать.
- Покинуть борт, - скомандовал Алан, и несколько оставшихся людей поспешили сделать это, чтобы не быть похороненными под обломками. "Белиас" продолжал распадаться, будто сложная детская игрушка, из которой вынули винтики, и теперь она складывается в себя, не выдерживая веса. Будто это действительно игрушка, а не корабль, который не раз пересек пространство Альянса, перенес немало сражений и даже воздушные бури.
У Алана было такое лицо, что Зогга молча положил ему руку на плечо и подтолкнул - спускайся. Риоман старался не смотреть в сторону команды, чувствуя непонятную вину - все-таки его пламя немало помогло гибели корабля. Чудовища, конечно, в первую очередь... но и корабля тоже.
Через некоторое время пираты стали вновь собираться у корабля. Некоторые прятали глаза, другие пытались что-то говорить, но их слова повисали в стылом недовоздухе затерянного острова. Иные еще держались за голову.
К этому времени корабль перестал скрежетать бревнами, застыв собственным скелетам с торчащими ребрами бревен. А еще что-то неуловимо изменилась вокруг - даже дышать стало чуть-чуть легче, пропало давящее ощущение чужого присутствия. Сперва пираты не верили своим глазам. но правдой было то, что искореженные ветки ближайших деревьев постепенно распрямлялись.
Теперь распоряжался Зогга.
- Ребята, вытаскиваем все ценное, что есть. Да не бойся, ты! Скоро жрать захочешь - эту траву жевать собрался? Оружие, вещички! Еще бы лидиум снять - вдруг какая тварюка опять припрется! И не бойся - эта уже сдохла.
- Надо найти капитана, сухо сказал Алан, и в глазах его плясал отчаянный огонек.
Мильден кивнул.
- Да... Хочешь, я пойду? Ты говорить не мастак.
- Должен, - отрезал помощник. - Корми.
Кок не стал спорить, а принялся организовывать ужин в импровизированном лагере. Это было не лучшее место, но сперва нужно найти кэпа да узнать, как у него дела. Он снова выкинул из головы мысль, что с Балтьером могло что-то случится.
- Мне придется пока остаться тут, - негромко сообщил Фиаммо Зогге. - Еще не восстановил силы. И вообще...
Под последним подразумевалось вполне понятное: если такая тварь тут не одна, то огненный маг куда больше пригодится в лагере.
Алан, взяв с собой еще трех ветроплавов - здоровых ребят - принялся прокладывать путь через лес. Еще мертвый и уродливый, но уже не потусторонний, меняющийся на глазах.

А тем временем

Джаго Длинный Зуб стоял на баррикаде, вглядываясь в темноту улицы, что подобно пасти жутчайшего чудовища, изрыгала демонов – волна за волной. После первой атаки этих тварей, защитники лишились почти половины воинов, и только присутствие корладов помогло удержать рубежи. На этих могучих исполинов старый наемник смотрел со смесью уважения и трепета, их боевое мастерство было столь велико, что они казались Джаго непобедимыми, почти полубогами… и потому его повергло в ужас зрелище того, как несколько демонов разорвали корлада на куски во время следующей атаки. Даже доспехи не спасли.
Теперь Джаго вглядывался в темноту, ожидая, когда твари придут за его жизнью, и жизнями его товарищей.
- Мы не выстоим, - опасливо подал голос рыжий парень, сидевший прижавшись спиной к баррикаде. – Бежать надо…
Он даже колдуном не был – простой ученик, едва освоивший азы волшебства. Сначала их было шестеро на этом рубеже, теперь только этот остался. Самый бесполезный, хоть и огненный.
- Попробуешь бежать, - огрызнулся наемник. – Я тебе быстрее демонов череп проломлю.
В ответ колдун что-то пробурчал, скорее всего про мать Джаго. Старик оскалился, заставив мальчишку вздрогнуть. Этого было достаточно. После того, как погиб лейтенант, поставленный во главе их отряда, ополченцы выбрали командиром Джаго, как самого опытного из них. Вполне возможно, они надеялись, что он позволит им отступить, но вместо этого наемник приказал им стоять насмерть, пригрозив жестокой карой за малодушие. Он твердо верил, что если солдаты боятся собственного командира больше врага – то и сражаются лучше.
- Надвигаются, сволочи, - предупредил людей Джаго, услышав скрежет когтей по мостовой. Конечно, демоны могли передвигаться и совершенно бесшумно, однако сейчас они явно хотели напугать защитников города, прежде чем напасть. И этот проклятый скрежет действительно мог вселить страх в сердца слабовольных… но только не Джаго Длинного Зуба.
«На меня, наверное, без смеха сейчас смотреть невозможно» - подумал старик, не принимая во внимания кислые мины соратников. Выглядел он действительно впечатляюще – с лидиумной кочергой вместо оружия, и лидиумным же подносом, переделанным под щит (не считая кучи мелких лидиумных побрякушек, нашитых на кожаную куртку). Правда, в бою с демонами все это великолепий потрясающе сверкало, слепя всех вокруг. Вот и сейчас его оружие начало светиться все ярче, по мере приближения врага.
Демоны появлялись из темноты неясными силуэтами, постепенно принимавшими очертания иссиня-черных тварей, ползущих по мостовой, цепляющихся когтями за стены домов, стрекочущих и скрежещущих жвалами.
- Нацелить баллисту!
Двое ремесленников, обслуживающих оружие, уже успели приноровиться к управлению боевой машиной, а потому действовали быстро – для людей, но слишком медленно, по сравнению с приближающимся врагом.
- Пламя! Пламя сюда! – Закричал застывшему в ужасе парню Джаго. – Поджигай, проклятый выблюдок! Да поджигай уже!
Но колдун, как завороженный смотрел на приближающихся врагов, не в силах даже сдвинуться с места. По пальцам его скользнули искры… и тут же потухли, не подкрепленные волей колдуна. Видя, что происходит, стоявший рядом кожевенник, схватив факел, поднес его к обмотанному паклей снаряду, воспламеняя его, а другой ополченец дернул рычаг, запуская горящее копье в гущу врагов.
Демон отпрыгнул в сторону, цепляясь когтями за каменную стену ближайшего дома, однако находившийся за ним оказался не так везуч и его пригвоздило к мостовой копьем – горящая туша металась из стороны в сторону, не в силах высвободиться и истошно вереща, а остальные демоны огибали ее, стремясь поскорее добраться до людей.
Зарядить баллисту второй раз времени уже не хватило.
Первая скорпионоподобная тварь прыгнула на баррикаду уже спустя пару мгновений. Джаго едва успел подставить под удар хвоста щит-поднос – и демоническое жало не смогло его пробить, а сам демон издал стрекотание, попытавшись достать врага клешней. Наемник парировал эту атаку качергой – лидиум разбил лапу твари вдребезги, Джаго же спрыгнул с баррикады, избегая новой атаки.
Со стены прямо на баллисту свалилась еще одна черная тварь, ломая орудие своим весом. Сверкнув в блеске факелов, хвост проткнул одного из стрелков, другой попытался укрыться за массивным щитом, но лапа-тесак демона рассекла и железо, и плоть. Кожевенник, находившийся рядом, плеснул смолой из ведра на противника, и снова схватился за факел, но лезвие твари отсекло ему руку, и пламя, упав на землю, потухло. Следующий удар хвоста приколол несчастного к баррикаде.
Другой ополченец, спрятавшись под укрытием, успел ударить демона, переползавшего укрепления, копьем в живот – древко переломилось, так и не нанеся чудовищу вреда. А вслед за этим острые жвала сомкнулись на шее горожанина, откусывая ему голову.
- Сражаться! Ни шагу назад! – Кричал Джаго, видя, что с каждым убитым ополченцем, страх все сильнее сжимает в когтях сердца еще живых. И он не мог их в этом винить, ведь из двадцати семи, выжило не больше дюжины.
Сам Длинный Зуб еще держался – ударом щита он обломал жвала одному из демонов и оставил ожог на морде, кочергой успел перебить пару лап другому… но тошно становилось от мысли, что врагов здесь было всего пятеро… включая того, который догорал, пронзенный выстрелом из баллисты.
- Да сделай ты хоть что-то, сучонок! – Заметив краем глаза все еще жмущегося к баррикаде рыжего мальчишку, бросил ему Джаго. – Будь уже мужиком!
Коготь полоснул отвлекшегося всего на мгновение наемника по запястью руки, державшей кочергу, и пальцы разжались, роняя грозное оружие. Снова отскочив назад и буквально толкнув на демона попавшегося под руку ополченца, Джаго перебросил щит на раненую руку, здоровой же обнажил кинжал.
- Подходи, твари! Порррреееежу!
Позади вспыхнул ярким пламенем демон, мечась по мостовой и стрекоча от боли. Ликующий возглас издал мальчишка-чародей, похоже и сам не ожидавший, что на такое способен. Удивленно вскинул брови и Джаго… о том, что именно этого демона всего несколько мгновений назад облили смолой, никто уже и не помнил.
Оставшиеся чудовища бросились на паренька сразу с трех сторон – окрыленный неожиданным успехом, он вскинул ладони, опаляя демонов слабыми вспышками пламени, и исчез под их тушами.
- Убирайтесь! Пошли вон! Все! – Видя, что исход боя предрешен, приказал оставшимся ополченцам наемник. – Быстро! Пока еще можете!
Сам он перехватил кинжал поудобнее, и поднял щит-поднос. К нему приближались трое демонов – один без клешни и с поврежденным хвостом, у другого была обожжена морда и сломаны жвала, а третий припадал на перебитые лапы. Три изувеченных демона, против наемника с подносом вместо оружия. Эта схватка в любом случае обещала быть короткой.
Мысль о том, что они смогли задержать продвижение демонов так долго, как могли, утешала слабо.
- Хорошая была жизнь…
Издав яростный рык, Джаго бросился на врагов. Поднырнув под удар хвоста, он что было силы впечатал в морду демону щит, а на кинжал принял удар клинка-лапы. В следующий момент два когтя разодрали ему грудь.

(пишет Тель, я помогаю выкладывать)

В Элбенский дворец редко заходили сторонние люди – открытым он становился лишь во времена собрания Совета, в остальные же дни Стража Соглашения ревностно стерегла покой дворца. И даже в эту ночь, не смотря на нападение демонов, стражи остались здесь, а не пошли на стены города, сказав что их главный долг – хранить дворец и Соглашение.
Когда началась битва, двери распахнулись и в здание вошли семеро воинов в просторных плащах, укрывающие лица под масками.
- Кто вы такие? – Грозно спросил их командир местной стражи.
- Мы – Верные, - последовал ответ, отразившийся эхом от стен и заставивший стражей вздрогнуть.
Верные казались всем легендой, выдумкой. Но, похоже, с приходом демонов, многие легенды обрели жизнь.
- И чего же вы хотите?
- Соглашение, - донеслось из-под маски.
- Вы его не получите, - страж положил ладонь на рукоять меча, медленно вынув лезвие из ножен. – Кому бы вы ни были верны, убирайтесь!
- Если надо, я пройду по твоему трупу!
Клинки вырвались на свободу, яростно звеня друг о друга в смертоносной и завораживающей пляске. И Стражи, и Верные были искусными воинами, чье мастерство могло показаться несравненным, и еще более удивительным было, что такие умелые бойцы не состоят в гвардии. Мечи и копья сверкали, отражая огонь факелов, противники сражались, скользя вокруг колонн, прячась за рядами сидений, растворяясь в темноте боковых коридоров и вновь возникая – стремительные и смертоносные.
Стражей изначально было больше, а потому они пытались использовать это свое преимущество, Верные же пытались перенести бой в узкие помещения, отойти в проходы между рядами скамей, оказаться там, где противостоять каждому из них сможет только один человек.
Первым погиб Страж, слишком увлекшийся преследованием раненного противника – он не заметил, как рядом оказался второй враг, поразивший его в плечо. Затем оба Верных покончили с ним и перешли в атаку, оттесняя хранителей дворца.
Спустя несколько минут после начала схватки, кровь уже обильно лилась на мраморный пол и бархатную обивку скамей, воины падали, сраженные ловкими ударами – но, если Стражи просто умирали, истекая кровью и прощаясь с дыханием, то первый же павший Верный вспыхнул, подобно факелу и потух лишь когда от него осталась только кучка закопченных костей.
- Это демоновы отродья! – Воскликнул командир стражи, пораженный случившимся.
- Нет, мы такие же люди, - голос Верного был спокоен, так, словно он совсем не устал от долгой битвы. – Огненная магия у нас в крови!
С этими словами он увел в сторону клинок запыхавшегося противника, и отсек ему голову. Когда тело командира упало на пол, сражение уже было закончено. Все двенадцать Стражей Соглашения погибли, Верные же потеряли только двоих соратников, чьи скудные останки сейчас дымились на полу.
Предводитель нападавших вошел в помещение, расположенное позади зала заседания Совета – это была небольшая комната, обитая бархатом, в центре которой на золоченом постаменте лежал украшенный самоцветами ларец. В нем-то и находилось Соглашение Достойнейших – документ, подписанный предками всех знатных родов человечества и лучшими магами того времени, документ, само существование которого, ограничивало королевскую власть.
- Просто клочок бумаги, - отбросив крышку ларца, произнес предводитель Верных. – А хорошие люди из-за него погибли.
Он взял Соглашение в руки, и разорвал его на несколько кусков, после чего вновь положил в ларец и закрыл. Прежде чем уйти, он забрал уничтоженную реликвию с собой, чтобы ни у кого не возникло желания восстановить ее – при помощи магии, или же без оной.
Теперь, когда все, что они хотели, было сделано, Верные столь же тихо покинули Элденский дворец, как и явились в него. И растворились в ночи, словно их не было вовсе.

Ночь 13
Убийцы в Верхней

Первыми до Верхней добрались убийцы. Жестокие, коварные и горящие жаждой не смерти, но мучений попадавшихся под руки защитников, они скользили в воздухе огромными осами, пикируя то на одну, то на другую цель – солдат-защитников, случайных прохожих, женщин, детей, стариков… Стены, двери, смельчаки, рисковавшие жизнью, чтобы одолеть жутких осоподобных чудовищ – ничто не было припятствием дял красноглазых тварей, и острые лезвия-лапы раз за разом покрывались то синей, то алой кровью.
Таверна «сердце и клинок» - небольшая, но надёжная и хорошо защищённая забившимися внутрь завсегдатаями, стащившими сюда всю лидиумную утварь, какую смогли (три вилки, одну краденную кочергу и несколько тарелок), могла бы выдержать удар охотника.
Одного.
Но, когда в окна один за другим, оглашая всё вокруг ужасающим кличем – словно визгом умирающего младенца – ворвались двое убийц, тут же стало ясно, что все собравшиеся в таверне обречены.
Первым погиб сказитель, старик Ансельм. Дед-сказочник, любимец окрестнйо детворы и недурной рассказчик, отказался бежать, пока была такая возможность, гордо прошамкав, что собирается встретить судьбу как достойный сын богов. Когда судьба настигла его, замахнувшегося подхваченным с кухни половником, старик даже не успел поверить, что видит перед собой демона – так, какую-то гигантскую верещащую тень. А тень, вбив в тело деда четыре лапы, словно колья, двумя верхними отпороло ему руки в локтях. Старый сказитель упал на пол, тихо скуля и не понимая, что происходит – только что он пытался кого-то защитить… А теперь не чувствовал ладоней, и у самого его носа валялся окровавленный половник.
Ярвик, сын хозяйки трактира, метко швырнул горящую головню в глаз одному из убийц. Тварь дёрнула головой, и уголёк обжёг только нижний край фасеточного буркала, но внимание привлёк. Чудище ринулось вперёд, на лету нанося удар за ударом, все точно в цель. Ни одного – смертельного. Раны раскрывали жилы, отрубали руки и подрезали сухожилия, порой чиркали по горлу, но лишь для того, чтобы дать жертве истечь кровью, отчаянно борясь за свою жизнь и сохраняя до самого конца, до последний искры надежду на спасение… пока в глазах не темнело окончательно.
Ярвик успел кинуть ещё две головни, обжегшие крылья тахиэло. А потом огромное лезвие разделило его правую руку на две идеально ровные половины – вдоль. До самого плеча. Хлынула кровь, юноша зашёлся в безумном крике, когда две нижние лапы пронзили его живот, разрывая кожу и плоть. Выпотрошенное тело медленно оседало на пол, по капле теряя жизнь. Этот убийца дал боли погасить сознание жертвы задолго до смерти.
Для виера это можно было считать милосердием.
Оставшиеся в живых, чудом не задетые постояльцы и беженцы кинулись к выходу, расталкивая друг друга. Кто-то сбил с ног дочку хозяйки, и маленькая девчушка упала на пол, потеряв сознание. Огромный силуэт убийцы навис над ней, кровавые капли с лезвий твари капали на бледную девичью кожу.
И тут же тварь получила удар по спине лавкой. Верзила Джо, как всегда без лишних слов, отшвырнул обломок и подхватил с пола оброненный кем-то сапожный нож. Обычный, не лидиумный. Пару раз перекинул из руки в руку, оценивая оружие – и метнул.
Чудище отшвырнуло нож ударом лапы. Лезвие срикошетило и ушло глубоко в пол.
- Джо! – что есть силы закричала Кэтти, хозяйка заведения, забившаяся в угол, куда медленно, опустившись на пол и отрастив две уродливые, корявые конечности – словно пытаясь подражать смертным – надвигался другой убийца.
Верзила и тварь кинулись одновременно – тахиэло вперёд, взмахнув клинками, человек – вбок, перекатом уходя от удара. Край лезвия зацепил куртку на спине, и в лицо Джо брызнула кровь – его кровь. Кротко помянув мать орочьих шлюх, великан схватил другую скамью и, вместо того, чтобы размахивать ей без толку, с разбегу, надеясь хоть немного опередить своего преследователя, впечатал её в бок нависшей над Кэтти образины. Даже мощь виера не была готова к такой атаке, и убийца покачнулся, давая женщине шанс выбраться. Верзила схватил Кэтти за руку, рванул на себя. У самого носа свистнули лапы-лезвия первого врага, опали болью щёку, сзади слышался недовольный присвист второго.
Потом пришла боль. Пришла, поселилась где-то в позвоночнике, окатив огнём всё тело и заледенив ноги – одним острым, коротким импульсом. Джо дёрнулся, пришпиленный к полу, словно бабочка, схватился рукой за первое попавшееся рядом – лезвие лапы демона.
На пол под свист резца посыпались обрубки пальцев. Верзила Джо видел, как убийца, уже не заинтересованный в нём, кидается вслед за Кэтти и настигает её у самого выхода, нда недвижимым телом дочери. Видел, как лезвие, срезая волосы, входит в шею женщины, ломая позвонки и исторгая вместо крика хрип и булькающий стон, падающий на пол потоком крови.
Потом ударил следующий приступ боли, и пропало всё, кроме очертаний падающего тела Кэтти и безумного жара между лопаток. Джо в первый раз за долгие годы захотел по-настоящему закричать, но с подбородка уже шла вместо звука липкая, кроваво-скомканная масса…
Последний миг жизни Верзилы Джо был светлым. Он увидел, как огромная, сухопарая фигура волитар, словно покрытого камнем, появляется в освободившемся дверном проёме. И как огромная серо-гранитная ладонь ударяет ближайшего тахиэло по голове, сбивая на пол.
Потом свет погас. А боль ещё продолжала жарить умирающее тело изнутри, не давая гаснущему сознанию уйти из уже мёртвого тела…

ОН выбрался из дворца почти тогда же, когда уходили гвардейцы-смертники. Сидеть сложа руки, давать полезные советы Давиону и мудро кивать головой было заманчиво, да и кто мог заставить его, уже не совеем молодого парня, рисковать своей головой больше, чем того требовалось.
Никто. Просто требовалось сейчас не щадить и не жалеть себя. А биться, и уж коли Четверо наделили тебя таким даром – биться насмерть, выжимая все соки. На его счету уже было трое тахиэло и один видимо чудом забравшийся сюда – или принесённый кем-то из убийц за компанию – эломини. Каменные кулаки – простота и банальность, как сказали бы многие в академии. Шипы – тоже. Но вот к вихрю песка, поднятому прямо перед врагами, даже убийцы оказались не готовы, и, когда острые маленькие крошки жалили их фасеточные глаза, тварям ничего не оставалось, как кинуться вперёд наугад.
И попасть под припасённый Нерелмором Бактром посох с тяжёлым набалдашником из лидиума.
На третьем тахиэло посох в каменной руке обломился, остался только набалдашник на короткой рукояти.
Прихлопнутый, словно назойливая муха, убийца вскинулся, пытаясь зарастить сломанные крылья. Длинное лезвие-лапа скрежетнуло по каменному панцирю запястья, разгрызая крошку и едва не доставая до плоти.
Набалдашник посоха в левой руке погрузился глубоко в череп твари, проминая морду и вдавливая правый глаз чудища, тут же потухший во вспышке белого света.
Мощные лапы попытались отпихнуть старого волитара, но держал Нерелмор крепко, а левая рука старика продолжала бить, бить, бить.
Мощный, вбивающий каменную кожу прямо в тело волитара удар сбил Нерелмора, бросив на пол и увлекая за собой тело искорёженного убийцы, истекающее чёрными миазмами. Второй тахиэло навис над стариком, занося для смертельного взмаха обе лапы. Бактр усилием воли выпрастал вперёд руку, вбивая каменный коготь, выросший вместо кулака на правой руке, в живот твари. Камень вошёл глубоко в пустотную плоть, и убийца завопил. Нерелмор рванул в сторону, отрывая нижнюю лапу, и наотмашь сунул в открытую, уязвимую рану обломок посоха. Шипение и визг твари наполнили умирающий трактир.
Старый волитар поднялся, отряхивая с себя пустотную гадость. Посох остался в желудке – или что там у неё было? – у поверженной мерзости. Дальше предстояло обходиться своими силами. Нерелмор довольно усмехнулся. Значит, кое-какие навыки ещё остались… Что ж, хорошо.
«Бейся, Джаст. За Даэрона Астериона, за Вейларона Волитара и Финеаса Санкриста. За недавно погибших Рейса и Элруса.
«Бейся, мой мальчик. А я тебе помогу, как сумею. Всё будет в порядке, мы выстоим»
Шорох за спиной. Нерелмор резко развернулся, вынося правую руку на удар каменным когтем.
Тонкий, яростный свист рассекаемого воздуха – навстречу. Правую глазницу пронзает боль, раскалывая весь мир на тьму и осколки бытия. Взор мутнеет и окрашивается в грязно-синий цвет, а потом всё начинает куда-то уплывать, словно тело потихоньку исчезает, неторопливо сгорая в омуте раскалённой лавы – ноги, бёдра, пах, живот… ладони… грудь, что-то ударяет кузнечным молотом – как в последний раз… Холод и огонь захватывают остатки сознания, борясь за… кого? Кто ты…

Третий тахиэло спихивает старика с огромного лезвия – единственного, с правой стороны. Остальных лап – пять, простых ударных лап. С мёртвого тела старого сухощавого волитара опадает песчаной крошкой нерушимый каменный доспех. Вместо правой глазницы и щеки голову уродует огромная синяя рана, в которой мешаются с обрывками кожи кусочки кости и чего-то серого…

Лёд и огонь. Огонь и лёд. Осколки мира в потухающем разуме.
Тьма.
Свет?..

Убийцы в Верхней. Часть вторая

От сильной кровопотери, Могильщик был бледнее, нежели обычно. Рука у него почти отнялась, и он повесил ее на повязку, стараясь лишний раз не тревожить. А ведь, не почувствуй он вовремя неладное – и болт вошел бы ему в затылок вместо плеча. Впрочем, убийца не строил иллюзий насчет того, как отнесется к его провалу Главный. Кавдайн возлагал на Могильщика самые большие надежды, а потому и требовал с него больше, нежели с других. Раньше удавалось выполнять все его приказы, но теперь самый крупный заказ оказался неслыханной подставой – кто-то вел их от начала и до конца, убил парней и забрал целый мешок драгоценностей на баснословную сумму. То, что в ворота города уже бились лбами орды демонов, не так волновало сейчас Могильщика, как грядущий гнев Торговца Смертью. И, похоже, исправлять что-либо было уже слишком поздно. Но, тем не менее, убийца хотел по крайней мере, попытаться.
- Рассказывай уже, мать твою, хрена ты нас позвал, - Селезар вымылся, прежде чем придти, но от него все равно несло гарью и кровью. – Город, орочьи потраха, в осаде, а мы тут, как вяленные скриа, прохлаждаемся!
- Терпение, мой милый Селезар, - вскинул здоровую руку Могильщик. – Просто терпение. У нас возникли небольшие затруднения…
- Что ты несешь? Какие еще, демоново семя, затруднения? – Выпучил глаза убийца. – Я докторишек и черноплащников исправно порешил. Гони мою долю!
- Не кипятись, сгоришь, - сладко-приторным голосом осадила его девушка с ожогами на лице. – Впрочем, мне тоже интересно узнать, что уважаемый Могильщик думает насчет нашей награды?
- В этом-то и вся трудность, - не стал больше ходить вокруг да около гильдеец. – Гонорар увели у нас из-под носа, и ребят упокоили. Вон, на руку мою посмотри!
- Хочешь сказать, зря мы?..
- Будь добр, закрой рот, пока я тебе его не заштопал, - вскочившего было со стула Селезара осадил колдун с лицом, больше похожим на сплошной синяк и несколькими шишками на лысине. – Наш добрый Могильщик только что сказал, что наши собратья погибли, пытаясь сохранить те деньги, которые мы заработали. Это достойно хотя бы уважения.
- Тебя-то кто так отделал? – Поинтересовался Жилетка, сидевший возле Могильщика.
- Да, хмырь какой-то, - улыбнулся полубеззубым ртом Кремень. – Из людей короля. Знаешь, булава даже через каменную кожу неприятные ощущения доставляет.
- Кстати, раз уж речь зашла, - снова взяла слово Пиромант. – Как там наша красавица Присцилла поживает? Еще дышит?
- Знать не знаю, - со столь же фальшивой улыбочкой, ответил ей Жилетка. – В дом вошла, оттуда не вышла. Так-то.
- И почему же ты не проследил?..
- Да потому, что тебе приспичило всех нас позвать! – Огрызнулся он на Могильщика. – Всех – значит всех. Не денется никуда Присцилла. Может, еще уши этой потаскухи волитарской притащит… или сиськи. Что мы там хотели ей отрезать?
Могильщик облизнулся:
- Все-все, закрыли тему. Повторяю еще раз: нас поджидали, на нас напали, знали, что за груз мы несем и все увели.
- А ты клювом щелкал! – Не удержался от едкого комментария Селезар.
- Неприятнейшая ситуация, господа и дама, - подвел итог Кремень. – Четверо наших товарищей погибли в госпитале, а кроме того, выходит, что столько сторонних людей были убиты ни за что. За пшик. За дырку от кренделя. Чтобы кто-то очень умный нажился на наших трудах.
- Не смотри на меня так, колдун, - зло процедил Могильщик. – Хочешь в чем обвинить – валяй! Я что мог – делал!
- Хренова ты это делал! – Вновь вскочил Селезар, обнажая кинжал. – На кой демон нам такой предводитель сдался?!
Двое, сидевшие рядом с ним выхватили клинки, руки Кремня вновь превратились в каменные лезвия, а в ладонях Пироманта сверкнули искры. Могильщик подался назад, и возле него сразу же появились еще четверо гильдейцев с оружием, а жилетка поднял до этого спрятанный под столом арбалет, наставив его на колдуна:
- Арканитовая, можешь не сомневаться, - предупредил он.
- Да что мы, в самом деле, - вернул рукам обычное состояние маг. – Как дети. Могильщик ведь не крыса какая, чтобы у своих воровать. Убирайте оружие, забудем об этом досадном инциденте, виной которому лишь наши сегодняшние неудачи. Прошу, продолжим разговор.
- А я убедителен, - улыбнулся Жилетка, опуская арбалет.
- Друзья мои, все мы устали, все мы огорчены и раздражены. Но плохим известиям нет конца, - продолжил Могильщик. – Послушайте, что скажет Томми.
Мальчик, до этого тихо сидевший в самом углу комнаты, теперь подался вперед. Его руки слегка дрожали, а по щеке стекала капелька пота.
- Я передал план дома и последние указания дяде Джареку, как и было велено, а затем следил за домом. Туда еще люди пришли, много. Вооруженные, и маг с ними – дверь огнем снес.
- А дальше что?!
- Ушел я! Как учили! – Вскрикнул мальчишка. – Но, чует мое сердце, по наши то души пришли. Убивать нас!
- Потроха виверны! – Взъярился Селезар. – Засада! Они ж все знали! Всех нас порешить хотели! Это смотрители?! Да?!
- Тихо! Тихо! – Вскинул каменную ладонь Кремень. – Выходит, друзья Череполом и Призрак тоже мертвы. А с ними, быть может, и Угрюмы. От Пятерки осталось двое… А от всей Гильдии – только мы, сидящие здесь.
- Мне кажется, все предельно ясно, господа, - обронила веское слово Пиромант. – Тот, кто нанял нас, оказался вероломен и самоуверен. Он должен заплатить за ущерб, причиненный Гильдии.
- Соразмерно заплатить, - кивнул Кремень, потирая жиденькую бородку.
- Да вы хоть знаете, кто это?! – Еще больше побледнел Могильщик, переходя на шепот.
- А вот сейчас ты нам и расскажешь, - опустилась ему на раненое плечо ладонь Жилетки, чуть заметно сжимая пальцы. Могильщик вскрикнул.
Где-то за окном ударила молния, так, словно битва уже шла возле стен их дома. Порывом ветра затушило свечи, а когда женщина вновь разожгла их, за спиной Могильщика парила белесая фигура Призрака.

Где-то в Нижней

"Я люблю свою работу" – последние минут... много минут, грозящих перейти в часы (или, еще страшнее, грозящих НЕ перейти в часы?) Арети пытался повторить свою привычную аксиому с уверенностью, но получалось плохо.
Быть может, из-за смутной головной боли, которую в "банде" лечить умели типа все, но если без типа – одна Наори, а так как последнюю неделю она и сама страдала приступами мигрени (это ощущали даже те, кто забывал пользоваться мыслесвязью и вообще не общался с Наори), то и подчиненных не лечила. Или те не просили. И в общем у Арети уже дня рабочих три побаливала голова, вполне уважительная причина перестать верить в любовь к оной работе.
А может, верить мешал новый напарнико-подопечный, обладающий дивным именем Линиак и не менее дивной тупостью в области мыслеречи. Вдобавок, не той стихии, не того опыта, не той расы... Вслух же разговаривать маг не любил, как-то отвык, разленился, опять таки голова, медленно, неинформативно, и о чем с такими говорить-то можно?
Но вероятнее всего, землянику мешали демоны, последние много минут, грозящих перейти в часы, атакующие Нижнюю столицу. Будучи более чем одаренным магом, Арети ожидаемо оказался на острие обороны и без восторга обнаружил, что фееричное владение каллиграфического копирования виера не впечатляет от "ну-ваще". И перестал любить свою работу, из тонких изящных манипуляций – искусства! превратившуюся в тупое, банальное и очень-очень неопрятное ре-мес-ло. Бить, резать, засыпать, топить, бить, бить, бить.
"Ну, потом я могу ее снова полюбить. Неприятные эпизоды в профессиональной сфере подчеркивают общую красоту дела".
Мостовая как раз в темпе маятника подскакивала острыми клиньями, получала положенную порцию шашлычных заготовок и втягивалась обратно. Скорость шинкования "вниз-верх" была отличной, рисунок шипов Арети держал на пять сеток и "подскакивал" их поочередно, веря что даже при разгадке ритма увернуться от этого добра все равно не очень легко.
"Хотя на эпизод это не очень-то похоже, скорее финал".
Пара краснооких гостей просочилась сквозь шагающий частокол, любезно приобретя входные гостинцы и нимало тому обрадовавшись, и радостно кинулась в объятья к магу.
"Причем мой собственный!" – любовь к работе в Арети умирает мучительно, театрально и, как положено настоящей любви, очень долго, но каждый приступ как последний.
Виера обнялся со статуей так страстно, что сломал зубы о каменную кожу, после чего прибежала – добежала – группа поддержки из трех солдат, восьми ополченцев и одного гвардейца и они дружно принялись доказывать, что любят демона сильнее, чем какой-то там чурбан Арети, что они там вообще в команде дворцовых разгильдяев во встречах понимают...
Второй виера озабоченно требует внимания и получает лидиумным браслетом от статуи.
"Нет, еще не мой, но как мне это уже успело надоесть!"
Рисунок частокола меняется на новую схему и ритмично взлетает, напоминая дыхание злобного исполинского ежа.

Линаик в жизни так не боялся. Кто-то, может, и способен воспринимать битву отстраненно или хотя бы перебарывать дикие всплески эмоций, но лично у юного водника это не получалось. Идти оборонять столицу, родину, да хоть и родной дом – он этого не хотел! Убежать куда-нибудь подальше и потом кидать сосульки с дерева – тоже не очень, но все ж приятнее, чем самому идти навстречу убийцам с той же сосулькой наперевес.
За три дня обучения маги короны сделали все, чтобы вдолбить в голову молодого волитара, что виера всех сожрут, а еще что виера всех убьют, и еще, если вы не догадались, они всех сожрут и убьют. Еще они пытались говорить что-то про сопротивление, приемы защиты и атаки, а так же немного вдохновить что выжившие станут героями и рожденные под синим небом, под ярким солнцем (где это и кто это?) и прочие живые существа будут всем им благодарны, но это ученик усвоил хуже. Фактически, он все прослушал, не в силах отделаться от видения как красноглазые демоны с руками-крючьями цепляют его за руки, лишая возможности чаровать, и тащат к себе, дабы сожрать. Руки, кстати, всегда при этом болели как наяву.
На экзамене демон слегка замешкался с атакой по рукам, так что от ужаса Линаик успел вывалить на него все от размахиваний, "кышей", топов, криков и пары водяных лезвий разом, так что его сочли пригодным и обученным.
Так вот, настоящие демоны, в отличие от экзаменационных, не мешкались!
И от кышей не исчезали.
И, если честно, от водяных лезвий тоже.
Арети, скалой стоящий на страже перекрестка и пропускающий через поле кольев хорошо если половину (за счет выдранной ударами массы) чихать хотел что ученика уже раз сорок восемь чуть не убили и спасало пока лишь быстрое убегание за соседа (соседей становилось меньше!) или быстрое прибегание соседей (соседей становилось меньше!!) солдат, а Линаик...
Линаик целился виера по глазам, попадал один раз из пяти, должен был по восемь раз бить по одному месту чтобы его водяной диск прорезал шкуру кошмарной твари и все это время эта тварь бегала намереваясь его сожрать, укусить или покалечить вторую руку. Да, первую они успели раньше, хорошо что левую, плохо что успели.
И если бы в этот момент хоть одна добрая душа сказала ему, где на Фераях хоть одно безопасное место, то...
"Заберите меня отсюда!.."

Наверное, к лучшему, что у волитара-водника и человека-земляника не получилось установить мыслесвязь.

Ночь 13
Флот Одержимых
(с Телем)

По мере того, как флоты Альянса отступали и восстанавливали боевые порядки, демоны надвигались на Верхний город - роящиеся акамми, громадные в истинном своем обличии наг-саири, малочисленные, но смертоносные тахиэло - все они окружали дюжину с небольшим трофейных кораблей, остаток демонического флота, возглавляемого одержимым генералом Корком. Сам генерал стоял на мостике линкора, алыми провалами глаз вглядываясь в приближающиеся укрепления Столицы. Ему казалось, что при желании он может различить бледные лица защитников Альянса.
По палубе, царапая доски когтями, то и дело шныряли демоны. Их жвала скрежетали в нетерпении обагриться кровью смертных, царящая вокруг темнота словно придавала им сил и усиливала и без того неутолимую жажду крови. Зориан опустил голову не в силах смотреть на полчища виера, заполонивших его корабль - он, генерал, вез в Столицу тысячи красноглазых смертей, лязгающих жвалами и когтями.
"Гордись, Зориан Корк, - прошипел демон в его утробе. - Твое имя будут проклинать сразу после Солидора".
" - Как и твоё! То есть - НАШЕ!"
Самеди, почти полностью поглотивший личность бывшего гвардейца Алберта Харрольда, и не думал оставлять это тело. Среди защитников Верхней должна была быть гвардия - то-то же они обрадуются, увидев одержимого собрата. Два клинка, обвитые пустотной плотью, словно ножнами, висели на поясе демонического гвардейца, такие же разводы плоти покрывали и сами доспехи, сращиваясь с искорёженным, взбухшим, перекошенным лицом, на котором багровым огнём горели глаза демона в глазницах человека.
"Сейчас над вашим любимым небесным городом пройдёт дождь. Чёрный дождь! И вы уже никогда, никогда не увидите солнца, мерзостные выплодки Богов!"
Городские укрепления ощетинились баллистами и катапультами - когда Корк был здесь в последний раз, он не помнил, чтобы Столица была так хорошо защищена, впрочем - у Императора было достаточно времени подготовиться к осаде. Это сейчас не имело значения. Его корабли набрали достаточную высоту и на полной скорости шли вперед, окруженные сотнями роящихся словно комары, демонов.
- Пли!
голос офицера на одном из редутов раздался в темноте на удивление громко. Ночное небо озарили вспышки десятков снарядов для баллист и катапульт. Увесистые заряды бились о днища кораблей, обжигая прочную древесину корпусов. Кое-где осмелевшие наглецы - или дворяне, или специалисты-заводчики - взлетали ввысь на грифонах, держа в руках кто факелы, кто чугуны с горящими головнями. такие попытки были, может, и смешны, но защитники не думали об опасности.
Южный флот, ближе всех оказавшийся к позициям, на которые выдвигались теперь корабли одержимых, также не замедлил отреагировать, и дальнобойные орудия кораблей Альянса встретили врага яростным, гневным, слаженным залпом, возводя между собой и демоническим флотом летящую стену огня, мчащуюся к противнику, словно ярость самого солнца.
Снаряды бились о борта кораблей, ломая крепкие доски, или же отскакивая от брони и падая вниз, пламя тухло, осыпаясь ледяными осколками, молнии растворялись в черноте небес, так и не достигая цели. А полуразрушенные суда, набрав скорость, продолжали неумолимо приближаться к цели, жуткими тенями нависнув над Верхней Столицей.
Летающие демоны, стремительно бросились к южным эскадрам, наполняя воздух над ними тягучим запахом всепоглощающей Пустоты. Любой смертный, лишь раз вдохнув его терял волю к жизни, оказываясь во власти страха, отчаяния и уныния.
- Не теряйте мужества! Мы - защитники мира!
- За Альянс! Бей Солидора!
Офицеры что было сил подбадривали своих воинов. Кого-то удавалось, кого-то - нет, и ветроходы падали на палубы, закрывая головы руками. несколько людей рухнуло за борта, и только одного из них удалось подхватить приятелю-волитару. Ручные арбалеты, горящая пакля, смола, полные артиллерийские расчёты, абордажные кошки, не способные убить демона, но порой опутывающие и притягивающие летящую тварь, промелькнувшую слишком близко, после чего в дело вступали орудия или маги. Маги,к слову, и так трудились, не покладая рук - огненные вспышки и молнии озаряли небо, окрашивая его сияющими всплесками и отражаясь в алых глазах виера. Несколько удачно пущенных огненных шаров или линий электричества ударили в мачты и парусное оснащение кораблей, приближавшихся к южной эскадре, но расстояние ещё было слишком большим, чтобы нанести им серьёзные повреждения.
Пусть Акками несли потери, вступив в противоборство с корабельными магами, но им удалось внести смуту и сумятицу среди флотских экипажей - лишь наиболее стойкие и отважные (а может просто те, кому уже и терять было нечего), продолжали сопротивляться их пагубному воздействию. А до южного флота уже добралась новая напасть - громадные черные скарабеи зависли над судами, искажая саму суть магии - пламя под их порочным воздействием обращалось в смертельный холод, ветер - в удушающую пустоту, и чем сильнее был маг, тем более желанной добычей становился он для наг-саири, готовых опустошить человека до дна, исторгнув на окружающих свое нечестивое колдовство.
Офицеры и капитаны выкрикивали команды одну за другой, пытаясь прикрыть магов. Те извивались, корчились от боли, падали, настигнутые упадком сил. Но люди и волитары оставались бойцами, которым приходилось вступать в поединки с разными, самыми разными противниками.
Половина сетей, натянутых над палубами, чтобы улавливать обломки разбитой оснастки, была тут же снята или вытащены из трюмов запасные. Пролетавшие мимо демоны были сильны и крупны, но ветроплавские узлы тоже вязались не на шёлковых нитках. То одного, то другого скарабея - нечасто, но порой всё же - удавалось изловить, и, стоило неосторожной твари рухнуть на корабельную палубу, как на неё накидывались все, кто мог держать оружие. Более мелкие орудия без устали палили по демонам, отгоняя от кораблей, ан которых находились наиболее сильные маги. А совместным усилиям магов-капитанов и боевых магов порой удавалось даже отвлечь Исказителя, приманивая его на одного мага, чтобы другому удалось так или иначе нанести удар - запутать в такелаже, обрушить сверху сломанную рею... Но какой ценой давалась каждая из маленьких побед...
Артиллерийский огонь по кораблям Корка ослабел, хотя отдельные наземные батареи продолжали яростно огрызаться, надеясь предотвратить самое важное и опасное - десант виера прямо в городе. Но капитаны - если у этих проклятых кораблей были капитаны - парвили верно, готовясь врыть носы предательски украденных транспортов в твёрдый пласт столичной земли, снося на пути здания и выворачивая мостовые.
Потрепанная эскадра одержимых изменила курс к Северу, едва только крылатые виера сделали свое дело - деморализованные, занятые сражением ветроплавы Южного Флота попросту не могли теперь поспеть за кораблями Солидора. Ради этого преимущества тварь внутри Корка пожертвовала множеством демонов, но теперь суда, пролетающие над городскими укреплениями стали недостижимой мишенью для артиллерии. "Гордость Солидора" не сбавляя скорости обрушила на город залпы с обоих бортов, и пошла на снижение.
Следовавший в хвосте эскадры транспортник, начал разваливаться еще в полете - получив тяжелые повреждения в самом начале боя, он попросту не выдержал набранной скорости, и теперь обломки его в перемешку с виера посыпались прямо на мостовую, а лидиумное ядро корабля полетело наверх, истребляя оказавшихся на его пути демонов.

Корк не учёл только одного.
Над самым центром города, над дворцом на приличной высоте гордо высились чёрными тучеподобными громадами могучие корпуса линкоров.
Столичная эскадра. Лучшая из лучших, во главе с двумя могучими флагманами - старым "Серебряным стражем" и новым "лордом Гастоном Тайлом". И теперь их борта медленно разворачивались в сторону врага.
Огромные, могучие орудия, установленные на флагманах и линейных кораблях, смотрели на снижающийся корабль Корка, сносящий крыши со столичных домов, льдисто переливаясь металлическими наконечниками баллист и тяжёлыми лапами катапульт в спасительном свете зажжённых огней.
- Я узнаю этот корабль, - тихо произнёс Эльмар Данатор, Лорд-Командующий Альянса, наблюдая, как могучий линкор атакует город. - Э-эх... Зориан. Немного бы тебе... да чего уж теперь! Слушай мою команду!
- Милорд, мы не достанем его полным бортовым залпом, - попытался подсказать рядом зависший волитар-офицер.
- И не надо, - отмахнулся "Седун". - Нос ему срежьте. всего три-четыре дальнобойных орудия - но прямо в морду. так, чтобы перевернуло гада, а дальше - мы его раздавим. Выполнять! Справитесь?
- Когда мы вас подводили, милорд?
- К хренам собачьим милорда! - рявкнул Данатор, извлекая из-за пояса "Сына Луны" - красиво искрящийся в темноте абордажный бердыш, благословлённый Отцом Небесным. - Полетел! Если меньше трёх попаданий будет в носовую часть этого выродка, я вам уши между ног завяжу и на них к реям подвешу! Всё понял, мать-перемать?!
Дальнобойные тяжёлые орудия рявкнули почти одновременно. Бортовой залп на предельную дистанцию. Шесть снарядов устремились к цели, рассекая воздух, словно шесть молний Небесного Отца, готовые поразить мерзкие детища Пустоты.
Прослеживая траекторию наносимого удара, Лорд-Командующий громко крякнул, расправляя усы.
- Не обманул, "милорд", триста скриа мне в десну! Хорошо пошли, родимые! Ну, Зориан, держись за что хочешь, пока не оторвали!
Одновременно с грохотом и треском раскалываемого дерева, "Гордость Солидора" с силой тряхнуло расшвыривая демонов по палубе. Разбитый нос медленно задрался кверху, так как передняя часть корабля стала легче, а катапульты, стоящие на борту, медленно стали скатывать к карме, еще больше утяжеляя ее. Виера когтями цеплялись за доски, в тщетной попытке удержаться на переворачивающемся судне, потерявшем управление. А тем временем, Северный Флот отрезал эскадре одержимых путь к отступлению.
- Отлично, - спокойно и уверенно прогудел Эрбрейс Рейс, высясь за спиной Эльмара чёрно-красным колоссом. - Осталось добить. И дальше - Солидор.
- Всё равно нельзя их недооценивать, - кивнул Лорд-Командующий и, обернувшись к волитару, распорядился:
- Приказ по эскадрам. Стереть их в порошок. Демонов - бейте, не щадя. Наземному гарнизону - дайте шанс поразвлечься и прикройте огнём.
Сиюминутные триумфы не туманили взор старика. Левиафан - там, и он опасен. Элокхай и Нагриаш - там же. Каждый опасен вдвойне. Бой всё ещё оставался жестокой и кровавой резнёй, где за каждого врага платилось три-пять жизней.
НО солдатам и ветроплавам незачем об этом думать. Для них - это успех. А успех нужно развивать, и может Четверо смилостивятся над ними.
- Не дайте уйти ни одному подонку с красными глазами.
После первого залпа столичной эскадры, фрегаты одержимых пошли на снижение - их орудия едва ли могли тягаться с линейными кораблями, а потому находиться в небе теперь стало для них слишком опасно. Корабли даже не снижались - падали, готовые врезаться в дома на окраине города, а демоны спрыгивали с них прямо на мостовую, норовя тут же разбежаться по улицам в поисках жертв до того, как пламя Альянса накроет их все разом.
В порту уже шло жестокое сражение с теми виера, что вывалились из разрушенного транспортного судна чуть ли не на головы защитникам. Демоны-охотники клацали клешнями, рубили и кололи, гибли в пламени и сами отбирали жизни. Громадные пауки-поглотители возвышались над черными телами эломиней, словно холмы на равнине, укрывая сородичей от гнева боевых магов, а неповоротливые туши шептунов распространяли вокруг себя пустотный смрад, придающий сил демонам.

Бойня в порту
(виера под руководством Теля)

- К бою! Вперёд! Живей, живей, ребята! Сбросьте их вниз!
Толстый рыжебородый пехотный офицер, размахивая огромным боевым топором, выкрикивал приказы, разворачивая орудия и отправляя на передовую испытанных бойцов-северян. Разлетевшийся в порту транспорт кишел демонами, и твари, не свалившиеся с острова - а таких было большинство - хлынули в город. Два тяжёлых огнемёта, установленных, чтобы оборонять порт, были развёрнуты в разные стороны - один к внешней линии, если демоны прорвутся, один - к самим причалам, чтобы не допустить прорыва. Огромные морды драконов - словно вдохновлённые древними легендами мастера и правда знали, как должны выглядеть изрыгающее пламя летающие ящеры - скалились клыками в морды набегающим ублюдкам-пустотникам.
- Веселее, веселее, бойцы! А ну навались! задержать врага! дать время артиллеристам и кораблям! - распоряжался толстый. Рядом с ним на мгновение возник волитар с тяжёлым арбалетом. Щёлкнула тетива, и несколько подвешенных у ближнего причала бочек рухнули, окатив набегавших демонов смолой и дёгтем.
- Факелы! - крикнул волитар. - Подожгите уродов!
Несколько солдат, закричав что-то нечленораздельное, метнули горящие головни и факел в разлившееся смоляное пятно, другие всеми силами не пускали нахлынувшую чёрную волну к огнемёту, пока артиллерийские бригады разворачивали второй,а за ним - прочие запасные орудия портового укрепрайона.
Стрекот вспыхнувших виера был столь оглушителен, что казалось, еще немного и у окружающих головы лопнут - пламя не ведало жалости, поглощая демонов без остатка, не оставляя даже горсти пепла там, где еще недавно находилось смертоносное чудовище. Охваченные огнем, охотники метались по порту, бросаясь сквозь горящее кольцо к защитникам города, но так и не успевая достигнуть их.
Огромный паук, одним из последних вывалившийся из развалившегося корабля, перебирая тонкими лапками, едва несущими массивное тело, поспешил к огненному валу. Кристалл в его брюхе разгорался все ярче по мере того, как слабело пламя вокруг демона, позволяя охотникам ворваться в образовавшуюся брешь.
- Вот подонок! - рявкнул толстый офицер. - Кто-нибудь лидиума дайте! Хоть какого-нибудь...
Огромный охотник насел на толстого, оттеснив в сторону. Тот, рявкнув что-то бранное, от всей души огрел тварь обухом по физиономии. Врага отшвырнуло, но было видно, как быстро оправляется чудище - массивный топор не оставил на нём даже следа.
- Второй заряд, живо!
- Не успеем! - прокричал волитар с арбалетом. - Срочно нужен лидиум! Любой!
- да нету же, нету!
- Как нету?
- Ножи да вилки, ими ж такую тварь не свалишь!
- А ну поберегись!
Словно по команде, трое дюжих людей и два высокорослых, плечистых волитара - все в форме солдат-северян, кинулись к поглотителю, размахивая здоровенными рогатинами - с такими порой управлялись ветроплавы на посудинах средних размеров, стараясь оттолкнуть вражеский корабль.
- Куда? Куда, мать вашу?
- Отвлеките его! - крикнул первый из бежавших - человек с перебинтованной головой и большим кровоподтёком на лице.
Демон сиял все ярче, словно питался гаснувшим пламенем, охотники же, едва появилась возможность, бросились в атаку всем скопом, совершая огромные прыжки, щелкая клешнями и лязгая лезвиями, бывшими у них вместо передних лап. Несколько из них рванулись мечущей огонь машине, словно чуя, какую опасность для них она представляет, почти не обращая внимания на попадавшихся по пути солдат, и даже избегая столкновения с ними.
Еще четверо демонов тащили на себе огромного то ли слизня, то ли еще какую тварь, и не смотря на то, что видимой угрозы она пока не представляла, проверять, на что способно это чудовище, у воинов Альянса никакого желания не было.
Между тем воины с рогатинами окружили паука-поглотителя. Переливающийся кристалл на спине чудища горел, глаза полыхали отравленно-красным цветом – словно в горячке.
- По моей команде, - раненый человек замахнулся рогатиной. Тварь низко заверещала, когда смельчак, поднырнув под лапу, подхватил ей демона снизу и рванул вверх. Тут же похожий манёвр, подлавливая противника, повторили и напарники храбреца. Чудище заревело, но ловкие бойцы, уворачиваясь от ударов лап, уже наддали, поднатужились и... перевернули виера, после чего, упираясь рогатинами кто в лапы, кто в живот, потянули в сторону, за спины прикрывающих их солдат, быстро осознавших, что собираются сотворить находчивые вояки.
- Потащить бы... до края... - обливаясь потом, выдавил из себя раненый. - Уж там мы его...
- А ну братва, помогай! - гоготнул какой-то волитар, с одной рукой, в которой он, тем не менее, сжимал немаленький кистень из воронёной стали, отшвыривая демонов одного за другим. По лицу защитника градом катился пот, скула была рассечена, на плече уже виднелся саднящий синий рубец. - Прикройте их, пока они его оприходуют!
Стрекот поглотителя отразился криком жирной твари, все еще находившейся на отдалении от центра боя... и словно по команде, все охотники, находившиеся рядом, кинулись к пауку. Они даже не останавливались, чтобы добить сбитых с ног солдат, их клешни и лезвия не рубили - просто отталкивали с дороги, они бросались на оружие, сминали, били... перли даже на лидиум, если таковой находился в руках людей, получали ожоги и спешили дальше. Остановить их мог только огонь - но пламя вокруг гигантского паука гасло.
Один из охотников прыгнул на спину тащившему поглотителя солдату и, изогнув хвост ударил его в живот, а лапами принялся рвать тело. Другой получил булавой по голове, припал к земле, и клацнул клещами, отхватывая человеку ноги.
- Раскусили, гады!
- Догадливый, да? - огрызнулся однорукий волитар на неудачную шутку кого-то рядом.
Воронёный цеп свистнул в воздухе, снося очередного демона. заговорили обычные катапульты, снаряды падали, пришибая и отшвыривая демонов. Какому-то особо ретивому охотнику досталось по морде лидиумными каминными щипцами, видно, позаимствованными из богатого дворянского дома для обороны города.
- Оттаскивайте, оттаскивайте паскуду! А ну давай, давай.
Упавшую рогатину подхватил ещё один человек. Половина, если не больше воинов принялись тягать Поглотителя дальше, лишь бы дать огнемётам выстрелить.
- Не жалей сил, народ! наддай ещё!
- мама...
- Хрр-пхх...
- А ну, ну давай! Дава-ай!
Крики и стоны бойцов перемежались с завываниями виера, то там, то тут падал снесённый человек, склонялся поверженный волитар. Порой - падали, сбитые лидиумной утварью, и пустотники, но насколько же их было меньше.
- А ну попробуй ещё разок. Оба сразу! - крикнул толстый офицер. По искромсанному животу и порванной форме воина уже текла кровь, руки дрожали, глаза заливал пот, а оружие измялось о прочные панцири чудищ. - Оттащили вроде. давай вон того, жирного! Чтоб как солнце загорелся, образина уродская!
Когда сияющее тело паука исчезло где-то в Нижнем Городе, огромный демон вновь заверещал, гораздо пронзительнее и злее, словно заставляя и без того опасных демонов еще больше свирепеть. Возле жирной туши виера и вовсе носились столь стремительно, что за ними невозможно было уследить взглядом - только вспышки лезвий.
И тогда ударили огнемёты. Оба разом.
Пылающие глаза виера лопались под струями ярко-рыжего пламени, на фоне которого даже шевелюра толстого офицера казалось бледной. Демоны горели, горели лучше всяких дров. А главное - горела и здоровенная образина, до которой совместный выдох "драконов" дотянулся как раз достаточно, чтобы всю переднюю сторону твари объяло сияющим огнём. Воодушевлённые люди и волитары, не жалея себя, сталкивали исступлённо визжащих выплодков Рождённого Сном друг с другом, сами получая раны и обжигаясь до костей. Со всех сторон тащили что ещё оставалось горючего - смолу, масло, дёготь, хоть понемногу, ведь даже искры, попавшей на измазанное чурило поганой нечисти, хватало, чтобы выжечь монстру глаза или даже испепелить голову.
- Молодцы! Молодцы, мать вашу... - толстый уже хрипел, ослабев от потери крови. - Так их, так их ре... ребята...
Когда жар спал и пламя немного утихло, усталые воины смогли перевести дух - рядом не осталось демонов, кроме догорающих туш. Лишившись той твари, что управляла их действиями, они из боевой силы превратились в озверевшую стаю, частью сгоревшую в пламени, часть разбежавшуюся, когда их поражение стало очевидным. По крайней мере, защитникам порта хотелось думать, что было именно так и новой атаки в ближайшее время не предвидится.
- Ну что... сдюжили? - к толстому подлетел однорукий волитар. - Эээх... нам бы сюда хоть кого ещё из огненных - задали бы, ох задали...