Яд Скамаха
Некоторое время назад
В отличие от других виера Барон Волны даже и не собирался появляться в битве. Зачем? С защитниками справятся и без него, рисковать собой Скамах не желал. А кроме того, оставалось еще одно дело, которым заняться мог только он.
Отрава, которую он по предложению Венаата влил в городские колодцы, была одним из компонентов яда. Сама по себе она была практически безвредна… но не выводилась из тела, оставаясь в плоти, ожидая соприкосновения с другим компонентом… и вот тогда начинала работать в полную силу.
Скамах обожал такие замыслы – враги сами носили в себе свою смерть и боль, не зная того. И лишь его воля определяла, когда им предстоит познать таковые…
Сейчас, конечно, это определял еще и приказ Нагриаша. Однако об этом Барон Волны предпочитал не задумываться; все равно вслед за концом Альянса придет и конец Герцогов.
Быть вторым в иерархии виера Скамаху более не хотелось; но он сдерживал нетерпение. Ждать осталось совсем немного; сейчас же стоит внести свой вклад в победу.
Медленно и незаметно по городу распространялся почти незаметный туман, тонкая дымка, способная пройти незамеченной в пылу боя. Однако оказавшиеся в ней и несущие отраву в своем теле мигом поймут, что виера способны драться не только когтями и клыками.
Барон Волны понимал, что во многих местах маги Воздуха могут ненамеренно снести туман своими заклинаниями. Это был неизбежный риск – даже Барон Волны не мог полностью контролировать свои чары по всей Столице. Однако даже если учитывать это… что ж, все равно оставалось достаточно жертв, чтобы нанести врагу смертельный удар.
Тонкий туман просачивался сквозь мостовую, почти незаметные щели в домах и преградах, скользил над улицами, проникал в самые труднодоступные места. Задержка дыхания – обычное средство, уберегавшее от ядовитых испарений – тут бы не помогло. Только жидкая часть яда должна была попасть внутрь; дымка же действовала снаружи, касаясь кожи. И действовала быстро – по всем расчетам Скамаха между контактом и реакцией должно было пройти не больше двух-трех секунд.
Тени, составлявшие тело Барона Волны, медленно и довольно извивались по мере того, как все больше и больше тумана исходило от его щупалец. Скамах не жалел сил; он все равно не собирался участвовать в битве, а накрыть весь город второй частью заклятия было необходимо.
Воля барона гнала туман к защитникам Столицы; попутно он размышлял о дальнейших действиях. Оставаться на одном месте не стоило; гораздо лучше был последовать совету Ваати и исчезнуть из города. Благо сам Барон-Убийца, похоже, уже отступил – слишком давно Скамах его не видел. С тем, куда направляться, вопросов не возникало – к собрату и товарищу по заговору. Вместе Скамах, Шекарра и Ваати могли бы помочь Наместнику восстановить силы – и расправиться с Герцогами без каких-либо сложностей.
Да. Безукоризненный план.
Разве может быть иначе?

Все тот же яд

Туман, дым, гарь. В беспросветной тьме, едва освещаемой факелами и не поймешь, что есть что - не поймешь, пока не будет слишком поздно. Пока смертоносная дымка не коснеться кожи и не превратит отважного человека (или волитара) в беспомощный овощь, способный лишь ожидать, когда до него добереться враг. Когда яд растекается по венам, проникает острыми шипами в желудок, проноситься по кишечнику и раздирает легкие - не до сражения. Когда любой вздох дается с болью - даже самый могущественный маг будет не способен применить простейшее заклинание.
Баррикада за баррикадой - резня без боя. Кто вдохнул отравы барона Волны, тому недолго осталось жить. Кого коснулся ядовитый туман - тот уже не сможет поднять клинка.
Лишь немногие успели осознать, что происходит - да и тогда уже было слишком поздно.
Падают, корчатся на мостовой солдаты - южане, северяне, люди и волитары. Их тела сотрясает дикая судорога, переходящая в предсмертные конвульсии... Офицеры заливаются краской - кто-то не может вздохнуть, кто-то хочет умереть... просто потому, что больше не властен над своим телом.
Тихим шепотом, сквозь стоны и хрипы, долетают приказы об отступлении - но как их выполнить, если не держат ноги? Если этот проклятый туман повсюду, и никто не может его разогнать.
А сзади, с гулом, со стрекотом, со скрежетом, с яростным воем надвигается волна демонов. И от нее уже нет спасения.

То же происходит и наверху - там, где восточная армия пришла на смену павшим в бою волитарам. Многие из этих солдат были размещены в Нижней в последние дни, и тоже несли в себе затаившуюся отраву коварного барон. Теперь они падают, судорожно ловя ртом воздух, еле переставляют ноги, хватаются за стены - и не понимают, что же произошло. Ведь демонов рядом нет! Ведь Верхний Город надежно защищен, а прорвавшийся враг - разбит.
Генерал-Полковник Ланарк опирается на копье - по лбу его струями стекает пот. Он делает шаг, затем еще один, и припадает на колено. Адъютант, выглядещий немногим лучше него, подставляет генералу плечо, помогая подняться, но Дин заходиться в кровавом кашле, и зачарованное оружие выпадает из его ладони - блеск молний гаснет.
Командир восточной армии делает еще шаг, и падает рядом с копьем. Падает замертво.

Два барона
Скамах с удовлетворением наблюдал за действием своего заклятия; он неспешно выбрался из своего укрытия. Ощущать весь туман не получалось – но и отзвуков доносившихся до барона чувств хватало, чтобы восхититься безупречно работающими чарами.
Но, как бы Барону Волны не хотелось наслаждаться этим ощущением дальше… надо было уходить. Причем быстро, пока битва вновь не захлестнула эту часть города.
Текучие тени стремительным потоком метнулись по улице; сейчас под открытым небом было безопасно, но Скамах по привычке держался рядом с домами. Лишняя подстраховка никогда не помешает – так звучал один из главных принципов Барона Волны.
Добраться до границы города – от силы полчаса, если не спешить. Выбраться наружу, незамеченным скользнуть вниз, и…
Решетка из теней столь плотных, что они казались черным камнем, вонзилась в мостовую прямо перед бароном; брызнули осколки разбитых камней. Скамах едва успел остановиться.
Экаделл?
Барон Скалы неспешно воздвигся перед собратом. Как обычно – монолит тяжелых теней с холодным блеском камня.
Куда ты, Скамах?
Хочу сменить место, – справившись с секундным замешательством, ответил Барон Волны. – Я выпустил туман, и теперь стоит перейти на новое место.
Там, куда ты направляешься, твои таланты не пригодятся, – указал Экаделл. – Это окраина, она в стороне от битвы. Тебе в другую сторону.
Позволь я сам решу, откуда мне удобнее ударить! – возмутился Скамах. – Я уже продумал дальнейшие действия.
Каковы же они?
Барон Волны задумался лишь на несколько мгновений.
Я собираюсь слегка восстановить силы и затем присоединиться к тем, кто в небе. Кажется, – Скамах покосился вверх, где сверкали магические вспышки и раздавался грохот машин, – им не помешает помощь.
То есть, ты покинешь город, поднимешься в небо, – педантично уточнил Экаделл. – Неэффективно. В воздухе ты куда менее поворотлив и более уязвим, чем Шекарра. Кстати, где он?
Неожиданный вопрос застал Скамаха врасплох; текучие тени вздрогнули.
Откуда мне знать? У него своя задача.
Нагриаш не давал ему задания, – все так же дотошно уточнил Барон Скалы. – Найшар не говорил с ним уже давно, я – тоже. Я знаю, что вы говорили незадолго до его исчезновения. Где Шекарра, и почему на самом деле ты хочешь выбраться в небо?
Доказательств у Экаделла не было. Только смутные подозрения, еще не оформившиеся ни во что конкретное. Да и их обдумывание он решил отложить на потом – после битвы будет время.
Однако Скамах этого не знал; зато он очень хорошо помнил манеру Барона Скалы при малейшем подозрении усердно и дотошно докапываться до деталей и либо развеивать подозрения, либо же превращать их в гранитную уверенность.
Вариант «остаться в Столице» мгновенно превратился из просто неподходящего в смертельно опасный. Отнекиваться дальше было тоже слишком опасно – с каждым уклончивым ответом подозрения Экаделла будут возрастать.
И Скамах нанес удар первым.
Копье из переливающихся теней ударило подобно молнии, отшвырнув Барона Скалы; тот с грохотом врезался в стену дома. Экаделл не ожидал удара – и не успел среагировать; Скамах же стремительно метнулся по улице…
Тяжелый клинок из твердой тьмы едва не рассек его пополам: Барон Волны успел увернуться в самый последний момент. Пронеслась мысль – выносливость Экаделла он явно недооценил…
Скорость – тоже; Барон Скалы оказался рядом, двигаясь ненамного медленнее текучего собрата. Новый черный клинок Скамах сумел отвести в сторону – но с трудом.
Нападение окончательно подтвердило подозрения, переплавив их в одно короткое слово.
Предатель, – процедил Экаделл, и больше не сказал ничего.
Неоформленное обличье виера было опасно для большинства смертных, однако в таком бою требовалась иная форма. Скамах не решился бы схватиться с собратом в текучем обличье: безупречно твердые тени могли поймать его, словно воду в колодец.
Оба виера в мгновение ока изменились. Текучая тьма плеснулась вверх – принимая обличье грациозного алоглазого зверя; новый облик Экаделла был совсем другим – напоминая закованного в каменную броню рыцаря… или корлада. Длинные когти Скамаха маслянисто сверкнули чернотой, шкура ощетинилась матовыми шипами; руки его противника удлинились, превращаясь в тяжелые мечи.
Бароны не тратили времени на слова. Магия виера друг против друга была мало эффективна – а потому исход схватки должно было решить искусство обычного боя.
Мгновением позже когти столкнулись с клинками – и бой начался.
Описать бой двух высших виера трудно – и даже не потому, что практически никому не доводилось такого наблюдать. Просто уследить за ним, понять, что творят изменчивые тени, как именно враги находят слабые места друг друга, атакуют и защищаются… это невероятно сложно.
Двойной черный вихрь прошелся по улице; когти Скамаха и каменные сапоги Экаделла крушили тяжелые булыжники как яичную скорлупу. Мелькнувший скорпионьим жалом хвост вспорол стену, удар длинного клинка вырвал добрую треть кладки фасада.
Скамах был быстрее и гибче, Экаделл – выносливее и сильнее. Опыт схваток у них был примерно одинаков – так что противники ни в чем не уступали друг другу.
Сейчас оба барона словно стали живыми воплощениями собственных титулов. Барон Волны извивался и уходил от ударов, подобно волне, текучей и непостоянной, постоянно ускользающей от выпадов. Барон Скалы каждым своим шагом вырывал из домов и мостовой огромные камни, сыпавшиеся на него удары оставляли лишь царапины.
Скамах, словно превратившись в гейзер, метнулся вверх – на крышу дома рядом; удлинившиеся когти смертоносным дождем ударили вниз, пробивая мостовую в десятках мест. Но Экаделла там уже не было – за долю секунды до удара барон рухнул в саму землю, скрываясь в камне. Еще полмгновения – и страшный удар двойных клинков разнес перекрытия этажей и крышу: могучий силуэт вырвался наружу из пролома.
Удар отбросил Скамаха в сторону, но на землю Барон Волны не слетел; гибко извернувшись, он вновь полоснул когтями, длинный хвост ударил жалом в алые глаза. Самый кончик клинка Экаделла отвел удар в сторону, дал ему просвистеть рядом с головой; когти оставили неопасные раны на доспехе.
В ответ Барон Скалы обрушился на сородича-предателя настоящей лавиной ударов, каждый из которых с легкостью бы расколол гранитную стену. Скамах едва успевал уходить от ударов, с каждой секундой осознавая, что Экаделл оказался куда более опасным противником, чем он предполагал ранее, и проклиная решение драться с ним.
Дом, на котором они сражались, превратился в изодранный остов – сама схватка виера на крыше раздирала камень и дерево в клочья. Человек бы не удержался на такой шаткой опоре – но дети Пустоты могли пройти по тонким теням, что им хрупкость материального?
Клинки Экаделла работали без устали, подобно лопастям гигантской машины. Скамах понимал, что Барон Скалы действует своим любимым образом – выстроив схему боя, следуя ей… но сам он, не обладая таким же аналитическим талантом, не мог распознать эту схему и противопоставить ей свою. Текучесть и великолепная скорость пока позволяла ему избегать опасности – но бесконечно так продолжаться не могло.
Камень тяжелее воды.
Но вода легче камня.
Скамах отступал, оказавшись у самого края крыши; очередной удар Экаделла стал колющим – тяжелое антрацитово-черное лезвие устремилось прямо в грудь Барона Волны. В самый последний момент тот сумел скользнуть в сторону, пропуская смертоносный удар совсем рядом… и, оплетя чужой клинок множеством щупалец – направил Экаделла дальше силой его собственного выпада, швырнув мимо себя!
Уже срываясь с крыши, Барон Скалы развернулся, взмахнув вторым клинком. Сила удара оказалась такова, что Скамаха отшвырнуло на десятки метров, он проломил крышу пустого дома и перекрытие второго этажа. Но это же сработало на руку ему – потому что Барон Волны намеревался бежать, а не продолжать бой.
Когда, едва коснувшись мостовой, Экаделл вновь взмыл вверх, разыскивая собрата – того уже не было в границах восприятия. Барон Скалы недовольно покачал головой; боевая форма расплылась, превращаясь в прежние четко перемещающиеся тени.
И застыла.
Скамаха он не чуял – зато ощущал очень знакомую магию.
Алые глаза сощурились; Барон Скалы спрыгнул вниз и исчез в проходе меж домов.

По такому же проходу мчался и Скамах: путь, на который его швырнул Экаделл, проходил по тем местам, которые бы сам барон не выбрал – слишком близко к зоне боевых действий. А потому – надо быть как можно быстрее, надо скорее покинуть эти места, и выбраться в…
Развив скорость, он, даже успев вовремя ощутить опасность, не смог вовремя остановиться – и налетел на слепящее и жаркое сплетение молний и огня.

Ночь 13
Вечный огонь...

Огонь кончался.
Как любое пламя, которое, долго некормленое, начинает умирать, так умирал Валкариан Чёрный Жар. Дожить до рассвета – и всё… у него ведь были все шансы, сил вдоволь, но он не жалел их, не жалел ни капельки и теперь – умирал, отдавая себя битве до самого конца..
Но, в отличие от огня, Валкариант умирал неохотно и ярко, словно вспыхнувшие от порыва ветра угли, в сердце которых до последнего мига плещется живой жар.
Голова ещё одного эломини оторвалась от туловища, срезанная огненным бичом. Твари обступали его медленно, словно растягивая удовольствия – один этот маг уничтожил сегодня их больше, чем целые отряды врага, и теперь виера наслаждались своим триумфом, словно голодные коты, загнавшие в угол особо шуструю мышь.
Но мышь ли? Или крысу, способную огрызнуться так, что и кот вмиг окажется с прорванным горлом?
Стрёкот тварей заполнял всё вокруг. Ещё один охотник не утерпел и рванулся вперёд, занося для удара грозное жало. Валкариан, весь посиневший от натуги, выплеснул тому в глаза длинный огненный язык, но демон увернулся – быстро, слишком быстро, реакция уже начала подводить! – и щёлкнул острым концом хвоста. Плечо мага пронзила боль, левая рука словно ухнула в обжигающе-ледяную воду… Демон рванул на себя, подтаскивая раненого мага, ещё трое эломини, взвыв, бросились к противнику, но Валкариан, вскинув невредимую руку, словно превратился в небольшое солнце, и враги отхлынули, как разбившийся о скалу водяной вал. Те, кто успел – двое были опалены, державшийся за руку мага обратился в груду пепла.
- Подходите, - прошептал сухими губами волшебник, сжимая окровавленную длань в кулак и зажигая на пальцах один за другим крошечные ногти-огоньки, на глазах вырастающие в длинные огненные лезвия. – НУ ЖЕ! ПОДХОДИТЕ, УБЛЮДКИ!
Здоровенный шептун за спинами врагов утробно взревел, крик поддержали остальные охотники.
«Нет возврата!»
«Ты загнан в угол! Не спастись, не спастись, не спастись!»
«Подохнешь, волитар. Сам же себя погубишь!»
«Умирай-умирай-умирай, мы тебя проводим во мрак!»
- Заглохните, нечисть! – процедил маг, видя, как очередная тварь, почуяв минутную слабость, кидается к нему.
Одна.
Вторая.
Десятая.
С двадцать охотников, один убийца – спикировавший сверху и первым же движением глубоко распоровший магу щёку, сорвав с головы несколько прядей волос. Клешни взлетали и опускались, чаще – отрубленные вспышками и размашистыми ударами огненных когтей, длинные щупальца пламени пронзали тела, даже из глаз мага вырывались большие, похожие на горящие головни слёзы, но не стекали по щекам, а кидались, как живые, голодные звери, на врагов Валкариана, вгрызаясь в плечи, колени, хвосты, морды, жвала…
- ВОТ! – огненный кулак проламывает грудную клетку твари, с шипением выжигая пустотную плоть.
Клешня разрывает одеяния на груди мага, оставляя длинный рваный порез.
- ЖРИ! – огненные ногти вонзаются в горло хрипящему монстру, и кончики их вырываются на макушке ошарашенной твари.
Удар огромной лапы дробит колено мага-капитана.
- ПОДАВИСЬ! – летающего убийцу охватывает жаркое пламя. Чудовище теряет крылья и начинает биться в агонии, накрывая огнём ещё двух охотников.
Длинный, тонкий шип пронзает правую ладонь колдуна.
- УМРИИИТЕЕ!
Крик переходит в стон, когда ещё два лезвия Пустоты входят под рёбра, прибивая к стене ещё не обвалившегося дома. Выпрастав обе руки вперёд, разбрызгивая кровь и огонь, маг-капитан всаживает выросший в ладонях пылающий меч в грудину охотника.
Ещё одно лезвие чиркает по горлу.
Длинные, тонкие струйки переливающейся в алом блеске глаз немногих выживших охотников стекают за ворот одежды. Синяя полоса на горле набухает.
- Ни… ког… да…
Волосы, обратившись огненными хлыстами в последний раз, срывают хвосты двум тварям и рассекают морду третьей…
В глазах умирающего мага отражается пламя. Отражается и не желает гаснуть…

Камень против камня
Чувства не обманули – Экаделла они действительно привели к тому из магов, который интересовал его больше всего. Дрожь земли была слишком хорошо знакома, ошибиться Барон Скалы не мог.
Крайдон Демрис, как и остальные маги Земли, работал в основном для обороны. Но сила старого мага была достаточной, чтобы он мог позволить себе работать в одиночку… а мастерство – достаточно высоким, чтобы его ловушки оказывались смертоносными для демонов. Зыбучие пески, внезапно вылетающие из стен и мостовой шипы, камни, словно пущенные невидимой катапультой… да, виера, которым не повезло попасть на это направление, убедились в том, насколько хитроумной и опасной может быть стихия Земли.
Но сейчас виера хлынули в другие места – и Крайдон отдыхал, оперевшись на посох. А заодно и мысленно вносил изменения в ловушки – дабы они случаем не ударили по солдатам, которые тут могут оказаться.
Внезапный холод, пробежавший по спине, заставил Демриса резко обернуться – как раз когда из теней соткался плотный черный образ. Сверкнули алые глаза.
Экаделл узнал Демрис издали – но и маг мгновенно опознал давнего знакомого.
– Доброго дня, Крайдон, - прозвучал спокойный, низкий голос. Практически такой же, какой остался в воспоминаниях Мастера Земли.
– Доброго дня, – спокойно кивнул маг. – Экаделл, не так ли?
– Ты не ошибся, – Барон Скалы медленно вышел на открытое пространство – вновь в боевой форме, которую принял во время схватки со Скамахом. – Всегда старался узнать о противниках побольше, не правда ли?
– Старался обо всех знать побольше, – уточнил Демрис.
Демон не спешил нападать – и точно так же не спешил маг. Чем дольше барон будет с ним беседовать – тем больше времени на то, чтобы набрать лишних сил. И тем меньше солдат погибнет от ударов или приказов этого виера.
– Ты всегда был любознателен, – Экаделл неспешно двинулся, обходя Мастера Земли по кругу; тот поворачивался, не выпуская виера из поля зрения. – Я еще при первой встрече удивлялся этой твоей привычке.
– Я помню, – кивнул Крайдон. – Но, по-моему, ты пришел не вспоминать былое?
– Сразу к делу? – прозвучали знакомые ироничные интонации. – Не похоже на тебя, Крайдон.
– Могу я хоть дома, принимая в гостях демона, отступить от своих привычек? – Мастер Земли широко развел руки, словно обнимая город.
– Несомненно, – Экаделл замер на месте; глаза виера и мага встретились. – Я кое-что хочу предложить тебе, Крайдон Демрис.
Глаза мага сузились: вот точно таким же тоном Алваро когда-то давно говорил «Я служу силам, более высоким, чем правители небес».
– Слушаю, – медленно наклонил голову он.
Немигающий взгляд алых глаз казался единственным, что было живого в застывшем черном монолите.
– Я говорил ранее с моим повелителем Нагриашем, Герцогом Искажения, и его хиетра. Они предлагают тебе направить мощь Земли для их дела. Прямее и сказать нельзя, не правда ли?
На площади повисло молчание. Тяжелое, как тени Экаделла; несколько секунд оно сгущалось, а потом Демрис негромко рассмеялся.
– Я разоблачил высшего из ваших союзников. Я сражался с ним насмерть. И после этого мне предлагают встать на их сторону? Я не ослышался?
– Ты все-таки умеешь удивляться… – задумчиво констатировал Экаделл. – Да, все верно. Знал бы ты, сколько бывших искренних почитателей Четверых и демононенавистников в наших рядах.
– Ты можешь назвать хоть какие-то причины, по которым я должен принять такое предложение?
– Некоторые – могу, – кивнул Барон Скалы. – Мы уже на пути к победе. Те, кто пойдут с нами – выживут; те, кто против нас – погибнут.
– Вообще-то, на войне гибнут участники с обеих сторон, – уточнил Демрис. – Я вот сегодня неплохо проредил ваши ряды, мои коллеги тоже постарались на этой ниве.
– Не спорю, – согласился Экаделл. – Перефразирую: у тех, кто пойдет с нами, шансы выжить куда больше.
– Неубедительно, – поморщился маг.
– Тоже верно… Надеюсь, ты не попросишь показать доказательства того, что мы действительно на пути к победе? – прозвучала короткая усмешка, мощные руки раскинулись – словно обнимая город. Так же, как совсем недавно это сделал сам Демрис.
– Верно думаешь – не попрошу. А что-нибудь более веское есть? Как я уже сказал, это не убеждает. Даже при всех разрушениях.
– В таком случае, – тяжелая улыбка вновь возникла на лице Экаделла, – мне придется все же вспомнить прошлое. А именно – ту схватку, когда мы взглянули друг другу в глаза.
Он нарочито неспешно вновь двинулся с места, дошел до ближайшего дома, оперся на стену.
– Я – виера, куда более чуткий, чем дано людям, волитарам, оркам и корладам. Я – Барон, превосходящий других виера во всем, и уступающий лишь Герцогам. Я видел твою душу, Крайдон Демрис, и я знаю тебя.
По площади свистел ветер; двое застыли неподвижными статуями. Казалось, из звуков остались лишь шелест ветра и слова.
– Я знаю твой великий страх, Крайдон. Ты боишься старости и смерти; ты потому и повторяешь про свой возраст, что боишься его, и надеешься, что повторение поможет излечить страх. Ты боишься того момента, когда тебя не станет, когда вся твоя мощь и знания не помогут поддерживать жизнь в дряхлом теле… и этот страх мы можем излечить. Иди к нам – и стань свободным от старости. Иди к нам – и стань одним из бессмертных.
Демрис молча смотрел на лицо, сотканное из древних теней.
– Я знаю твою великую жажду, Крайдон. Ты жаждешь познать свою Стихию так, как это возможно… и так, как невозможно. Ты стал бы воплощением самой Земли, если бы смог… но ты не смог, и это угнетает тебя. Тебе по-прежнему нужно сплетать в уме волшебные схемы, чтобы работать с Землей; ты завидуешь корладам, которые заставляют металл и камень течь и менять форму одной лишь волей. Иди к нам – и сможешь то же самое. Иди – и обрети мощь превыше всего, что можешь представить. Более того – объединись со мной, и получи такой контроль над Землей, какого никогда не испытывал и не испытаешь без меня.
Наступило молчание. И в тишине демон и маг смотрели друг другу в глаза – как когда-то давно, во время битвы.
А потом Демрис улыбнулся.
– Ты говоришь правду, Экаделл. Я чувствую это, и знаю, что, если соглашусь – то получу все то, что ты перечислил.
Барон Скалы молча наклонил голову.
Мастер Земли, до того сутулившийся, выпрямился, поймав взгляд виера.
– Ты знаешь мой великий страх… мою великую жажду… Но знаешь ли ты мою великую гордость, Экаделл?
Глаза в глаза. Карие камешки против бездонных алых озер.
– Скажи мне.
– Моя великая гордость, – медленно произнес Крайдон Демрис, – в том, что я никогда не давал воли ни страху, ни жажде. И не дам им воли сейчас.
Экаделл чуть подался вперед, но маг остановил его жестом.
– Я слушал тебя – слушай и ты меня, виера по имени Экаделл. Ты говоришь – вы на пути к победе, и все, кто против вас погибнут. Может, и так; мне трудно судить, не видя всей картины. Но только… мы еще живы. Я, Архимаг, мои коллеги, молодой Император, многие тысячи людей, волитаров, орков и корладов. Мы живы – а вы еще не победили. И если понадобится – то я погибну, но сделаю это по своей воле, поступая так, как велит мне моя душа… которая никому не принадлежит. Это моя гордость, моя жизнь и моя смерть.
– Великие? – улыбка прозвучала в голосе Экаделла, не тронув глаз.
– Мои.
После долгой паузы Барон Скалы очень медленно кивнул.
– Жаль, – с искренним разочарованием сказал он. – Тогда я тебя убью.
– Попытайся, – вдруг совсем по-молодому усмехнулся Мастер Земли.
Воздух в ту же секунду вспороло смертоносное лезвие.
Скорость атаки виера многократно превышает человеческую – даже учитывая, что Барон Скалы был самым медленным из четверых. Однако с самого начала разговора Демрис сосредотачивался именно для того, чтобы встретить удар.
Каменная плита взметнулась из мостовой, принимая на себя выплеск силы: она разлетелась осколками под ударом, но на долю секунды задержала выпад. Этого краткого времени Крайдону хватило – он исчез в земле, вновь возникнув далеко в стороне… и нанес удар, еще толком не успев подняться на поверхность.
Сотни каменных шипов хлестнули по площади; не двинувшийся с места Барон Скалы с бешеной скоростью завертел клинками, в которые обратились руки, с легкостью отбивая удар. По сравнению с текучими атаками Скамаха каменные шипы казались мелочью…
Из тела барона брызнули сотни черных нитей, коснувшихся камней; стены и булыжники словно потекли, подчиняясь воле барона.
Гибкая каменная цепь рассекла воздух; Крайдон шевельнул ладонью, возведя навстречу прочный столб, вокруг которого она обмоталась. Рывок – и столб взорвался осколками, устремившимися к магу; земля под ногами того вздыбилась, каменная волна унесла его в сторону. Осколки разнесли стену дома, вырвали камни из мостовой.
Взметнулось каменное лезвие – словно из-под земли ударили исполинским топором. Экаделл нанес встречный удар; обломки лезвия брызнули дождем.
Над площадью раскатился смех барона. Раздражение после неудачной схватки с предателем исчезло – теперь ему противостоял давно знакомый, талантливый и расчетливый противник. Экаделл не спешил, смакуя каждый момент этой схватки: он умел ценить достойных врагов и шанс сразиться с таковыми.
Демрис замер, перехватив посох поудобнее, не отводя взгляда от своего противника. Барон медленно шагнул вперед; короткое движение – и земля прямо под ногами Крайдона обратилась в зыбкий песок.
Маг мгновенно погрузился по щиколотку – но метнувшееся сзади тяжелое каменное копье заставило Экаделла на мгновение отвлечься, и Крайдон мигом оказался снова на поверхности, скользнув в сторону. На этот раз он не стал замирать – напротив, каменная волна понесла его по периметру площади, и в ответ на каждое движение посоха из земли вырывались каменные глыбы.
Эти удары Экаделл отбивал с легкостью, дробя их на осколки – но и теми Демрис умудрялся как-то управлять. Барону схватка доставляла все большее удовольствие. Он даже ответил тем же – массивная коническая глыба оторвалась от площади за его спиной.
Демрис ловко отбил ее движением посоха, перенаправив обратно – безуспешно, естественно.
«Пора заканчивать», с сожалением решил Экаделл. Все-таки растягивать удовольствие очень уж сильно не получится…
Послушные воле барона каменные стены взметнулись, закрывая выходы с площади; каждую из них Экаделл держал под контролем, укрепляя собственной силой, зная, что Демрису не удастся их разбить или преодолеть… не за оставшееся у него время.
Барон Скалы сорвался с места, за мгновение преодолев разделявшее их расстояние. Взметнулся черный клинок – виера собирался покончить с магом одним ударом, как тот и заслужил.
И удар не достиг цели – потому что в это мгновение Экаделлу показалось, что на него обрушилось десятка два ударов одновременно.
Ноги утонули в зыбучем песке; каменные шипы ударили со всех сторон, несколько толстых плит со страшной силой сомкнулись на теле. Сверху рухнула глыба камня, снизу зашипела некая кислота.
Такой удар был ошеломляющим даже для Барона Скалы – но он мгновенно понял, что произошло и восхитился своим противником. Кружа вокруг виера, тот сумел на фоне своих ударов незаметно переместить и подготовить ранее сотворенные ловушки – и, правильно рассчитав поведение Экаделла, загнать его едва ли не во все одновременно.
Даже барону пришлось тратить время, круша продолжавшие безостановочно молотить плиты и шипы, отшвыривая падающие камни, выбираясь из песка; и за это время стена, закрывавшая проход, рухнула под напором Демриса. Каменная волна понесла Мастера Земли по улице.
Но вот этого противника Барон Скалы упускать не собирался.
Остатки ловушек разлетелись клочьями камней и Земной силы под ударом воли Экаделла; распавшись жесткими тенями, он ринулся в погоню.

Демрис понимал, что уйти от преследования не сможет. Отражать удары он мог – но никак не обогнать демона. Однако же – почему бы не попытаться? Тем более, оставался еще один шанс, уже немало проявивший себя в поединке с Венаатом…
Черная тень оказалась совсем рядом, нависла над головой – и Мастер Земли резко развернулся, вскидывая посох. Навершие разошлось как лепестки цветка.
Брызнул ослепляющий свет – и стена жидкого камня встала на его пути, не пуская губительное сияние к демону. Венаат и Нагриаш не скрыли от подчиненных деталей поединка с Мастером Земли, и Экаделл был готов к этому приему.
Камень расступился – и черный клинок на сей раз ударил точно в цель.
Крайдон защитился практически также, как и враг – камень окружил мага глухой, текучей сферой: выпад Экаделла скользнул по ней. Мгновением позже на камень посыпались удары – увязающие в жидкой защите; барон даже ослабил удары, изучая необычную оборону, анализируя, делая заметки в памяти…
И не сразу заметил, что сами камни на улице начали светиться – сперва слабо… потом сильнее… и сильнее…
Они разгорались всего несколько мгновений – но полыхнули всем блеском лидиума, ненавистного виера, смертоносного даже для высших.
Экаделл взвыл впервые за две схватки – свет причинял страшнейшую боль. Могучий удар проломил полыхающую мостовую; жесткие тени скользнули в черноту.
И в тот же момент распалась защитная сфера Демриса; гибкая волна камня понесла его дальше.
Улица за спиной медленно гасла; завернув за угол, Крайдон благодарно наклонил голову.
– Вы очень вовремя, мастер Кандарен.
Огромный корладский маг, только что сумевший наложить кратковременные чары имитации лидиума, кивнул.
– Вы очень точно заманили его сюда, мастер Демрис. Жаль, что он не задержался…
– Земля – тоже его стихия, – пожал плечами Крайдон. – Идемте, пока не вернулся; боюсь, продолжения схватки я не выдержу.

Впрочем, опасения были напрасны – возвращаться опаленный Экаделл не собирался. Он с прискорбием признал, что все же бой, вероятно, не его стезя, руководство и планирование удаются куда лучше.
Не страшно. При взятии Столицы враги все равно погибнут – по плану, участие в разработке которого он принимал.
Это и будет его вкладом.

Ночь 13
Возвращение Присциллы

Вокруг – ночь.
В сердце – тоже ночь, а в голове – стук крови и отрывки жизни. Раз. Два. Три-четыре.
Раз. Раз-два. Стук крови – словно стук шагов. Словно стук каблучков по полу.
Словно стук капель воды о металл.
Память подводит и спасает, не давая вернуться, не отпуская запрятанные где-то глубоко внутри воспоминания последних… минут? Часов? Дней? Столетий? Всё – словно разваренная, густая каша. Что-то заметно хорошо, что-то не очень, а что-то непонятно вообще… Болит голова, очень болит, и хлопки крыльев пегаса – чёрного, как свинцовая туча – кажутся звоном колокола.
В перемешанной, густой замазке памяти всплывают образы – связанные, нет ли? Какие-то вспышки – словно блеск золота. Глаза. Красные, яркие, очень-очень злые. Два голоса – лилейный, безумно красивый, и остро-шипящий, словно осторожный нож в руках охотника, разделывающего подстреленную дичь.
«- И что мне с тобой делать?»
Память снова отзывается болью в голове, словно огненные брызги костра опаляют изнутри лицо, и на глаза наворачиваются слёзы – горькие, будто с привкусом полыни и лимона.
Больно. Очень больно, но она продолжает пытаться вспомнить, запуская сознание в перемешанную гущу воспоминаний, словно ребёнок –в горячий горшок похлёбки. Рука-сознание жжётся, идёт волдырями, но так важно, так необходимо знать, есть ли у горшка дно, и где плавает тот самый большой, вкусный капустный лист, который…
Больно.
Болезненный, ядовито-злобный всплеск красноты – двумя рубиновыми глазами, двумя… словно четырьмя, ведь в глазах двоится, а сзади – тень. Живая, злобная, холодная и полная такой лютой, нескрываемой ненависти… И всё равно – как она прекрасна! И она, и она тоже… Они. Две – и одна. Одна – и две.
«- Нет времени. Можно просто убить. Прикажи…
- Я не хочу.
- Какая разница, чего ыт хочешь?! Твои хотения, твои надежды – всё в прошлом. Мы добились того, чего хотели. Ни ты, ни такие, как она – нам не нужны. Шкуры, сосуды, одеяния – зачем? Этот мир – наш! Наш! НАШ!»
Больно. Словно раскалённая игла входит в висок. Вокруг летают тени, гремят взрывы, где-то сбоку-сверху – она скорее понимает, чем знает или видит – переливается и вздрагивает ярко-малиновый всплеск. Пегаса мотает, как пьяного волитара…
« - Я знаю. И всё равно – дай мне позабавиться напоследок. Солидор и Венаат – с ними будет то же?
- То же – что?
- Вы снимите их потом, когда дело дойдёт до…
- Может быть. Сейчас не время думать. Нам нужно быть на Левиафане. Чем быстрее – тем лучше.
- Зачем?
- Это не твоё право сейчас – спрашивать.
- Мы друг друга стоим. Не снимай меня.
- ты этого так хочешь. Ты боишься?
- Просто не снимай.
- Ха-ха, чтож, хорошо… Так что с ней? Убить?»
Больно. Сводит всё тело, уздечка выскальзывает из рук…. Уздечка? Она всё это время была тут, у неё в руках? Память, за что же… Как же? Пальцы цепляются за гриву пегаса, недовольное животное ржёт и косится в сторону налитым кровью глазом – чёрным, совсем чёрным, но хотя бы не багровым… Багровым…
« - Убить?
- Есть идея интереснее… Смотри. Видишь клеймо?»
Они… она?... Это - видело клеймо. Что с ней делали? Тело – словно в маленьких кровоточащих ранках – везде, везде, везде… Будто её разрезали на небольшие кусочки тонким, острым ножичком. У Железной розы есть такой, да, есть…
Красивая, холеная рука гладит её кожу – словно нежная, заботливая сестра. Ей больно, ей страшно и ничего не ясно, кожа кровоточит, снежинки замерзают где-то на груди, у самого сердца – а эта рука так нежна… Хочется просить помощи… и просто – чтобы всё наконец стало ясно и просто. Она уже не помнит, зачем и к кому пришла, не помнит, что случилось – но всё можно рассказать той, у кого такие ласковые, заботливые руки…
Она слышит собственный крик и не узнаёт его, она бьётся с чем-то злым и страшным, когда холёная, изящная ручка вдруг отращивает загнутые чёрные когти – откуда? Откуда, о Че…
Слово не срывается с языка, застывая камешком на языке, и хочется плюнуть, как ребёнку, по глупости набравшему в рот земли…
Она продолжает кричать.
Память снова отзывается болью, впиваясь на этот раз в плоть, а не разум… Живая, настоящая боль, как от засевшего в теле кончика стрелы, который теперь всю жизнь будет напоминать о себе и ныть перед дождями… НО разве сейчас дождь.
Клеймо. Это её клеймо. Оно висит у неё перед глазами, зажатое покрасневшими, но всё равно такими прекрасными пальцами. Хочется целовать их и слизывать с них кровь. Свою кровь, и кусать их кожу и свою кожу, которую они только что сорвали… Там, где-то на теле саднит и стонет опустевшая, обнажённая плоть, лишённая последний линии обороны – сочное, истекающее сукровицей и багрецом мясо. Она ещё молода и красива, её…
« - Её кровь на вкус хуже твоей. Лизни, попробуй!
- Зачем? Ты сама говорила – нет времени. Моя кровь, моя печатка, мои волосы – невелика цена, а?
- Не понимаю, зачем ты мелочишься. Скоро у нас в руках будет всё и вся, а ты… жалкая хиетра – всё никак не наиграешься в принцессы. ШШШШалунья!»
Смех Этого похож на звон стекла, лопнувшего, когда вода внутри обратилась в лёд… Больно. Тысяча ранок на теле и одно обнажённое место, где раньше было клеймо. По-настоящему обнажённое – без кожи, но там… что там? Память, будь ты…
«Чирк. Вот видишь? Самая капля Тебя – в ней. А теперь ты пойдёшь…
- Я?
- Я уже с ней говорю. Ээй? Эй, Присцилла? Слышишь меня?»
Своё имя звучит чужим. Своё тело – чужое, но пока ещё своё. Словно что-то изнутри хочет прибрать его к рукам, как оборотистый карманник – чужой кошелёк с пояса беспечного горожанина…
« - Всё просто, дорогая. У тебя сутки. К концу которых я хочу видеть голову Императора. Тут, передо мной… то есть уже перед Ней. Запомни – ты служишь теперь Акаше.
- Я служу Акаше.
- Умничка. Сейчас мы найдём тебе что-нибудь вместо твоего драного тряпья – извини, иначе с тобой было нельзя, но не обижайся, у меня наряды получше, чем твои – найдём, почистим тебя, переоденем, и потом сразу сразу же…
- Элокхай убьёт Императора раньше! Дурра! Дурааа!
- А если нет? Не хочешь быть той, кто принесёт голову потомка Великого Волитара Рождённому Сном?
- Хочу, но…
- Помни, мы друг друга стоим.
- Хорошо… это цена. Уговорила. Я пока что не буду тебя снимать»
Память выстраивается, разваливается и собирается вновь. Всё чётче, всё логичнее… всё больнее. Улыбка на губах рождается из безумия и безумства, в которое она теперь втянута. Никогда она ещё так не врала. Никогда ещё ей не верили и уже никогда не будут верить так, как будут теперь… Слёзы льются градом, а копыта пегаса цокают о мостовую Верхней. Она смеётся, кутаясь в несуразную хламиду и стискивая зубы – длинный косой разрез прямо по живому мясу дёргает от каждого касания, а внутри него – нечто. Словно наконечник стрелы или обломок кости.
Присцилла Божественная делает первый шаг по мостовой – посреди боя, не обращая внимания ни на кого. Делает второй – уже увереннее. Третий – почти как прежде.
Слёзы высыхают, утихает боль. И только страх вторит шагам ударами сердца…
Что она теперь? И что будет делать?
Ответ… страшнее всего. Всего. Всего…

Встреча во дворце

У дверей в помещение временного Генерального Штаба стояло на карауле два офицера в чине лейтенантов - подтянутые, широкоплечие, в безупречных мундирах. Вороненые рукояти их мечей говорили об их боевом мастерстве, так что проходя внутрь Элан отметил, что больше такие воины пригодились бы на баррикадах, нежели здесь. Впрочем, в военную стратегию он вмешиваться не собирался - его служба состояла в другом, к тому же сейчас он был гостем Военного Министра, и даже более того, искал у него защиты и поддержки.
- Приветствую, - Зубастый снял шляпу, миновав дверной проем. - Господа офицеры, военный министр.
- Лорд-Смотритель, - оторвал взгляд от бумаг, в беспорядке разложенных поверх схемы города на столе, Дерри. - Я искренне рад, что вы невредимы.
- Многие мои люди погибли, - не стал более тратить время на вежливости Элан. - И я надеялся, что вы сможете пролить свет на некоторые обстоятельства... хотя мне и удивительно, что вы находите время на мои дела посреди битвы.
Брови военного министра съехались у переносицы, однако он сдержал порыв гнева, и лишь хмуро улыбнулся:
- Дабы меж нами не было более недомолвок - в сложившейся ситуации штаб более не может осуществлять командование боем. Теперь общее руководство ведеться с борта Серебрянного Стража лично лордом-командующим, а мы - мы вынуждены просто ждать и надеятся. В любом случае, наша стратегия превосхода, а Эльмар Данатор - блестящий тактик. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство, Элан?
- В полной мере, милорд, прошу прощения за бестактность.
Пока они говорили, маг, приведший смотрителей, отошел куда-то в угол помещения, замерев словно статуя. Из спутников Зубастого в штаб допустили еще только Маэля.
- Тем не менее, я бы хотел вернуться к моему делу, относительно бойни, случившейся в Особняке.
- Вполне справедливо, - кивнул Министр. - И, предвосхищая дальнейшие вопросы, я расскажу о своем отношении ко всему произошедшему. Господа генералы будут свидетелями.
Престарелый Ларранк и среброгивый Тарнал с важным видом кивнули - других генералов в штабе сейчас не было, а младшие офицеры, словно по приказу сделали по шагу назад.
- Итак, думаю, вы и сами знаете, с какой неприязнью многие дворяне и высшие чины относятся к вашей организации, Элан, - дождавшись кивка, министр продолжил. - Я не из таких людей. В прошлом у меня были разногласия с покойным Дрейном, многое в Алистере раздражало меня, а потому я с особым вниманием следил за действиями смотрителей. Признаюсь, с моей стороны это было не слишком честно по отношению к вам, но... в Альянсе скопилось немало человеческого мусора, а вы стали той самой метлой, которой ему так не хватало.
При этих словах Миклас снова нахмурился, но уже по отношению к "мусору".
- Поначалу я опасался двух вещей, Элан: первое - это, что Дрейн попытается захватить власть, и второе - что Дрейну не дадут сделать то полезное для Альянса, что он задумал. И если в первом случае мои опасения развеялись, то второе к сожалению произошло. Можете не верить, лорд-смотритель, но я, быть может, единственный, кто искренне сожалел о смерти Алистера Дрейна. Не потому, что испытывал к нему какие-либо теплые чувства - просто уважал, и видел, что он пытается сделать страну лучше.
- Благодарю вас, министр. Откровенность за откровенность, если позволите, - ответил Элан Зубастый. - Мы говорили о вас с лордом, и он так же отзывался о вас весьма неприязненно, но с неизменным уважением. Как о человеке, неприятном лично ему, но необычайно верном Альянсу.
- Что же, в этом мы с ним сходились. Впрочем, я завел этот разговор не для того, чтобы почтить память Дрейна. После его смерти смотрители были ослаблены, а мне не хотелось, чтобы люди, сумевшие очистить дворец от королевских паразитов, пали. Таким образом я направил одного из лучших боевых магов служить и помогать вам. Инкогнито.
Рыжий колдун совершил полупоклон, тряхнув волосами.
- Кузнец, как же, - беззлобно ухмыльнулся Элан. - Вы здорово нас провели, министр.
- Ради вашего же блага. Маг таких талантов, несомненно, мог защитить и лорда, и других Смотрителей, случае опасности...
- Мог! - Перебил его лорд. - Но полсотни моих людей мертвы!
- Насколько мне известно, вы впустили в Особняк убийц, - холодно ответил министр. - В таких условиях даже лучшие не всесильны. Впрочем, даже в столь неприятной ситуации, он смог уберечь вас, лорд-смотритель, и еще нескольких человек.
- Благодарю, - сквозь зубы процедил Элан. - Смотрителей больше нет. Нас осталось семь человек, и, возможно, один орк.
- Когда все кончиться, я дам вам людей - офицеров и сержантов, и всячески помогу.
- То есть, вы хотите сделать Смотрителей частью армии. Браво.
- Можете сами набирать людей, если не доверяете мне, - пожал плечами Дерри. - Но лучше вы не найдете.
- Мы позже вернемся к этому разговору, - сказал Зубастый, после некоторых раздумий. - Итак, вы подослали к нам своего мага... Да, раз уж разговор зашел о магах - это ваши люди похитили господ Пферцбергов?..
- Вздор! - Возмущенно оборвал его министр. - С Зигфридом и Манфредом я познакомился уже во дворце...
- Двое колдунов - воздушный и огненный, ворвались в Особняк в день смерти лорда Дрейна! - Не дав министру договорить, рявкнул Элан. - Они убили несколько смотрителей, разрушили полэтажа, и, как я думал, убили Пферцбергов... но сегодня я встретил Зигфрида здесь. Эти колдуны действовали так слаженно, как умеют только боевые маги. К тому же, теперь конструкторы служат вам.
- Ваши обвинения оскорбляют меня, Элан, - на лбу министра собрались морщины. - Слово офицера - я не совершал этого преступного нападения. Более того, если бы мне было известно о подобном вероломстве - я всеми силами постарался бы помешать ему случиться. Пферцберги бесценны для обороны Альянса, но было множество законных способов забрать их на армейскую службу. Те же, кто совершил это - явно ставили себя выше закона.
- У вас есть подозрения? - На какой-то миг Зубастый почувствовал себя виноватым, что так грубо говорил с министром, но гнев и боль, всколыхнувшиеся при встрече с Зигфридом, еще не унялись.
- Когда я узнал о конструкторах, они находились под надзором дворцовых магов, - ответил Миклас. - Выводы делайте сами, лорд-смотритель. К слову, среди них есть те, кто очень умело действуют в парах.
Элан медленно кивнул, едва сдерживая злобу, готовую вырваться наружу потоком брани. Дворцовые маги... маги Императора, и такая мерзость. Это не увязывалось, но тем не менее, другого ответа пока не было.
- Вы думаете о том, как обрушить яростную месть на головы тех, кому покровительствует Император? - Спокойно продолжил Дерри, словно читая мысли лорда-смотрителя. - Я помогу вам. У меня на это есть свои причины, но их мы обсудим в другой раз.
- Благодарю, - вновь сквозь зубы процедил Элан. - Но мы должны поступить согласно закону.
- Иного я от вас и не ждал. Вы - истинный преемник лорда Дрейна, - одобрил министр. - Думаю, вы будете рады узнать, что Старший Смотритель - Хейдан Роут, выжил. И я уже послал за ним адъютанта.
Зубастый просиял.
- Это превосходная новость! Мне так не хватало его... в последние часы.
- Уверен, нам всем будет что обсудить. В том числе и о сегодняшнем нападении.
- Вам что-то известно о Гильдии?
- То же, что и вам. Важно другое - я одобряю ваши методы борьбы с этой заразой и готов оказать поддержку, подобную той, что оказал вам молодой рыцарь Оррик. Вместе, мы сможем навсегда раздавить Гильдию.
- Если переживем сегодняшнюю ночь, - мрачно вставил Ларранк, впервые сказавший хоть что-то.
- Исход этой битвы - в руках Четверых. Нам же должно исполнять свой долг перед Альянсом.

Тени, молнии, вулкан
Подвело Скамаха, как ни странно, собственное заклинание. Он успел отравить далеко не все колодцы – к некоторым было просто невозможно подобраться незамеченным. Среди них были и те, которыми пользовались некоторые маги, в числе коих оказались и Мастера.
А Виана Саймии была среди тех, кто ненамеренно развеял туман, насланный виера… но, в отличие от других, она не пропустила его и не приняла его за что-то безобидное. Мастер Воздуха не зря занимала свой пост: она почуяла чуждую магию, прикоснувшуюся к ее Стихии, и поняла, что она исходит от виера.
Несколькими секундами спустя сомнений в этом вообще не осталось – воспарив над улицей, Виана своими глазами увидела, как корчатся те, кого туман коснулся.
Конечно, волитари не знала о двойной сути заклятия, и могла лишь гадать, почему ей самой оно не повредило… однако она понимала другое – наславший туман должен за это поплатиться.
Саймии широко раскинула руки, прислушиваясь к колебаниям воздуха, потянувшись к ветру, несущему смертоносные испарения. Она не пыталась его остановить – было уже слишком поздно… но вот проследить исток – вполне возможно. Это было бы исключительно сложно, имей она дело с природным явлением; однако у этого тумана был четко определенный источник, распространение его подчинялось воздушным потокам здешних мест, с которыми Виана была отлично знакома.
Неощутимый ветер развевал волосы волшебницы; она прислушивалась к тончайшим потокам родной стихии, словно следопыт, читающий вмятины на траве.
И – нашла. Определила место, из которого исходил туман; Саймии была уверена с точностью до трех кварталов.
– Джемар! – обернулась Мастер Воздуха к магу, сражавшемуся рядом с ней. Худощавый блондин одним движением взлетел к волитари; та коротко объяснила, что именно произошло.
Воздушник кивнул.
– Что нам делать?
– Постарайтесь определить, куда он отправится, – велела Саймии. – В бой не ввязывайтесь, если нападет – отступайте. Я разыщу помощь и прибуду.
Джемар снова кивнул и сорвался с места; он работал вместе с тремя коллегами. Отличная команда – способная носиться в воздухе со скоростью стрижа и бить молниями точно в цель. Сегодня немало демонов узнали об этом к своему неприятному удивлению.
Саймии же прикрыла глаза, прислушиваясь к магическим колебаниям, разыскивая того, кого видела совсем недавно в этой части Столицы. Да… вот он. Именно такой поддержки Виана и желала.
Грохот воздвигающейся земли она услышала, еще не долетев до места; даже по звуку она правильно оценила происходящее. Маг укреплял баррикады и оставлял ловушки для демонов – и делал это безукоризненно.
– Полковник! – волитари легко опустилась рядом с боевым магом.
– Мастер Саймии, – уважительно кивнул Эмельд Ларон. – Простите, что не встаю.
В боевых планах полковнику Ларону особенного места не нашлось. Просто потому, что никто не ожидал, что он вообще встанет с постели и примет участие. Тем не менее, полковник на поле битвы появился, ко всеобщему удивлению.
Виана понятия не имела, у какого аристократа полковник и корладский ремесленник изъяли летучую карету. Но летающее кресло на ее основе Тейгар Кримт собрал быстро и без изъянов, и теперь Ларон, не вставая и не подвергая тело излишним нагрузкам, обрел даже большую мобильность, чем раньше. Само собой, он не мог управлять креслом самостоятельно; эту роль исполнял Рэй, молодой маг Воздуха, расположившийся позади полковника, надежно укрытый выгнутыми назад стальными щитами. Молодому человеку явно было не по себе – он еще и толком не закончил обучение, передвижение предметов и собственный полет были единственными методиками, которые он освоил. Этого хватало, но в случае схватки обороняться Рэю было нечем.
Но – не требовалось. Со стороны казалось, что в компенсацию за увечья магическая мощь Ларона возросла; раскаленные камни, выплески пламени и гранитные клинки сыпались от него настоящим дождем, и силы полковника казались неисчерпаемыми. Сам он объяснял это тем, что давно не тратил силы в настоящем бою.
– Полковник, мне нужна ваша помощь, – Саймии столь же быстро и коротко объяснила, что собирается сделать. Действовать надо было быстро; она бы предпочла привлечь кого-то еще из Мастеров, но в пределах досягаемости их не было видно.
Выслушав, Эмельд бросил взгляд по сторонам, убедился, что тут его помощь не требуется, и с усмешкой кивнул:
– Вперед. Я еще не полностью с ними рассчитался…

Тем временем Джемару и его троим товарищам повезло… или не повезло, как сказать. Схватка с Экаделлом задержала Скамаха достаточно долго, чтобы маги успели добраться до указанного района, прислушаться к ветру, подобно Саймии, зависнуть над улицами, наблюдая. Точнее, наблюдали лишь трое – четвертый, маг Огня, которому помогали передвигаться товарищи, спустился на улицу.
По иронии судьбы они оказались как раз на том пути, который поневоле выбрал для отступления Барон Волны, и заметили его раньше, чем спешивший скрыться виера – их. Джемар, видя, с какой скоростью мчатся тени, мгновенно понял: почти наверняка им за ним не угнаться, и мастер Саймии тоже не успеет этого сделать. А значит…
Решение было принято мгновенно; коротко махнув своим друзьям, Джемар снизился. В его руках засверкали набиравшие силу молнии; два других Воздушника присоединились, вливая в искрящийся клубок собственную силу. Огневик внизу напрягся, сосредотачивая в зреющем между ладонями огненном шаре столько энергии, сколько мог.
И когда Скамах вылетел из-за поворота – молнии и пламя ударили прямо в него.
Даже барон был ошеломлен; обжигающий и омерзительно светлый выпад сбил его с темпа, швырнул о стену, прокатил по улице. Маги не теряли времени даром – по мостовой хлынул поток пламени, сверху обрушился ливень молний – на сей раз трое били по отдельности, хотя и полностью синхронно.
Сияющие плети жгли теневую плоть, огонь пожирал живую черноту – со стороны казалось, что барону сейчас придет конец, он даже не успеет подняться, прежде чем непрерывная атака магов превратит его в пепел.
Впечатление было ошибочным.
Скамах и в самом деле был застигнут врасплох, и не успевал защититься, даже взвыл от боли. Но вслед за ней пришла столь редко посещавшая его бешеная ярость – от Экаделла Барон Волны еще мог принять поражение, но от людей?!
На улице было достаточно густых теней – и Барон Волны исчез в них, провалившись в черноту. Молнии ударили в мостовую, вырывая землю и камни.
Маг Огня мгновенно развернулся, правильно угадав замысел врага… но слишком медленно. Выплеск пламени прошел чересчур высоко; коготь вынырнувшего из теней у самой земли Скамаха полоснул по телу, рассекая грудь смертельной раной. Второй удар словно молотом отшвырнул Огненного на середину улицы.
Все заняло какую-то секунду; а затем фонтан теней вознес Скамаха вверх, к Воздушным.
Те рванулись в небо, привычно находя в нем укрытие. Барон Волны не любил сражаться на высоте, оставляя это Шекарре – однако это не означало, что он был беззащитен против угрозы сверху.
Когти барона выстрелили черными молниями, и один из магов бессильно обмяк, пронзенный сразу тремя остриями; Скамах презрительно отшвырнул его в сторону. Джемару коготь пронзил насквозь плечо, третий маг чудом успел увернуться.
Джемар схватился за вошедший в тело теневой клинок; пальцы полыхнули молнией, пробежавшей вниз, к источнику теней… но в ответ ударил второй коготь, вошедший в горло с идеальной точностью.
На землю полетело еще одно тело; Скамах метнулся с едва различимой взглядом скоростью, прорвался сквозь сполохи молний, посланные навстречу третьим магом. Они лишь немного сбили прицел – черный коготь распорол бедро Воздушному.
Второго удара Барон Волны нанести не успел – волна ветра отбросила мага в сторону, помешав выпаду. Скамах резко развернулся к более опасным противникам.
Обоих он узнал сразу, и теперь уж точно не желал уходить. Барон крайне не любил оставлять незавершенное дело, а Эмельда Ларона он считал именно таковым.
– Рэй, опусти меня вниз и сматывайся, – коротко приказал полковник. Он тоже узнал своего врага; боевой маг хорошо запомнил текучее переплетение теней.
– Но, сэр…
– Живо!
Кресло камнем рухнуло вниз; в ту же секунду ладони Вианы полыхнули молнией, превосходящей по силе все то, что до этого времени обрушивали на Скамаха маги. Барон Волны успел увернуться – но его обожгло. Крыша под тенями взорвалась от удара молний, виера слетел вниз, на улицу.
И там его встретил дождь раскаленных камней.
Ларон, чье кресло теперь стояло на мостовой, хладнокровно манипулировал обеими своими стихиями; из мостовой и домов вырывались камни, почти мгновенно разогревались, словно побывав в кузнечном горне – и срывались вперед, к демону.
Навстречу взметнулась черная волна – Скамах пустил в ход собственное сродство с темной стороной стихии. Холод гасил жар камней, волна отшвыривала их в сторону. Метнулись вверх когти – отводя полыхнувшие молнии.
В обычном своем состоянии Барон Волны стал бы для магов страшным противником. Но слишком многое выпало на сегодня – усталость от заклятья, которым требовалось охватить весь город, краткая, но очень выматывающая драка с Экаделлом, ожоги от молний и пламени… А теперь – еще и два опытных и могучих противника. Ни кресло Мастера, ни ранг старшего боевого мага не вручались за умение красиво говорить.
Саймии и Ларон прекрасно понимали, что демону нельзя давать перейти в нападение – тела трех магов ясно свидетельствовали о том, что при этом произойдет. И потому Мастер и полковник не давали Скамаху ни секунды передышки.
Улица взрывалась раскаленными осколками; в Барона Волны летели ошметки расплавленной лавы и пламенные клинки. Удары Саймии только внешне казались более однообразными – на самом деле с ее рук сыпались и обычные мощные молнии, и шаровые, и сконцентрированные для предельно точного удара. Разумеется, Мастер Воздуха не забывала и о ветре – серпы и копья спресованного воздуха сопровождали едва ли не каждую молнию.
Скамах был вынужден отступать – натиск в его нынешнем ослабленном состоянии был слишком силен. Свет молний и огня рвал окружающие тени на мелкие осколки – слишком мелкие, чтобы нырнуть в них, и напасть с иной стороны. Приходилось терпеть, защищаться от сыпавшихся со всех сторон ударов, стремительно перетекать с места на место.
Обычный виера долго бы под таким натиском не продержался – но Барон Волны все-таки не зря носил свой титул, и не зря входил в число подчиненных Нагриаша. Он умел противостоять магии, и сейчас вспоминал каждый прием, который можно было пустить в ход против трех стихий.
Тени метались по улице, перехватывая и отклоняя выпады, уворачиваясь от них… Чтобы сделать в ответ хоть что-то, надо было уйти из-под безостановочного давления воздуха, земли и огня, и Скамах, напрягая все чувства искал эту возможность.
И нашел – когда рядом взметнулся фонтан обжигающего огня, промахнувшийся буквально на волос. На мгновение он сотворил тень – достаточно густую и обширную, и Скамах мгновенно нырнул в нее, исчезнув в черноте.
Он возник на улице снова долей секунды спустя – слева от Ларона, у самой земли. И навстречу полыхнула волна огня – полковник, не зная, где может появиться враг, просто ударил кольцом вокруг себя. От сидящего пламя прошло куда ниже обычного, обжигая виера – но тот взмыл сквозь пламя, черные когти хлестнули с безупречной точностью.
Эмельд укрылся каменным щитом, разлетевшимся в щебень через мгновение. Навстречу когтям Скамаха ударил фонтан пламени, за ним метнулись раскаленные каменные когти; леденящий холод Барона Волны погасил первый удар, собственный коготь отвел второй. Но новый удар был парирован теперь уже Лароном – кресло ощетинилось каменными клыками, завертевшимися с непривычной для камня скоростью.
Виана застыла наверху – сейчас бить было опасно, слишком близко демон находился к полковнику. На это Скамах и рассчитывал, оберегаясь от одной стихии; к несчастью, еще две бушевали совсем близко.
Удары сыпались один за другим – теперь в оборону ушел полковник. Стихия Земли медлительна – но не для мастера и не тогда, когда он прикрывает себя в непосредственной близости. Стены, щиты, клыки появлялись и распадались под ударами теней.
Ларон чувствовал, как постепенно немеют ноги, а перед глазами сгущается мутная пелена. Слишком много все-таки было нагрузки на еще не исцелившееся тело, и слишком много сил маг сейчас тратил.
У Скамаха же, напротив, сил еще хватало с избытком, и он не ускорял удары только потому, что прикидывал – как именно расправиться с Мастером Воздуха. Тактика, сработавшая с ее младшими коллегами, против Саймии вряд ли бы сработала; тут нужно было что-то изощренное.
Вот!
Раскаленные камни, брызнувшие в лицо Скамаху, тот сумел перехватить – и отправить вверх. Виана автоматически ударила ветром навстречу, но воля барона укрепила удар; проломившись сквозь ветер, горячие обломки осыпали руки и плечи.
Волитари вскрикнула от боли, и Эмельд отвлекся. Один из когтей, которыми Ларон парировал удары, обломился – и черное лезвие полоснуло по груди. Скамах немедленно закрепил успех; по клинку скользнула маслянистая капля, яд виера.
Полковник взревел; сорвавшийся с руки каменный столб отшвырнул Барона Волны назад. Камень мостовой и домов вздыбился жидкой волной, хлынувшей к виера. Точно такой же сферой Демрис защищался от Экаделла – но теперь она не защищала, а пленяла.
Ясное дело, удержать барона она надолго не сумела бы. Секунды – но их Ларону хватило, чтобы оценить собственное состояние.
Глубокая и тяжелая рана. Общее перенапряжение. Отрава, которую, как чувствовал полковник, кровь уже разносит по телу. Все вместе складывалось в краткое слово «смерть» – и полковник ясно осознавал, что она неизбежна. В глубине души он и до этого подозревал, что его тело вряд ли выдержит этот день… теперь это стало ясным.
– Мастер! – гаркнул Ларон; земля под креслом приподнялась, каменные щупальца поползли по металлу. – Я ударю, вы – молнией!
И, не дожидаясь ответа, рванул кресло с места силой Земли, одновременно раскаляя камень, окружая себя настоящей пламенной короной. Полковник щедро тратил силы – и магические, и жизненные, не оставляя ничего про запас.
Каменная сфера разлетелась осколками; черные тени Скамаха вырвались наружу – и в них врезалась пылающая комета, что звалась Эмельдом Лароном.
Удар отшвырнул барона назад. Он рефлекторно выбросил когти, пронзая кресло, пронзая тело полковника… и в ответ в тени вцепились каменные якоря. Аура огня пылала все ярче, сжигая изменчивое тело, и Скамах с ужасом понял – Ларон вообще не собирается выживать в этой схватке!
Почти охваченный паникой барон попытался освободиться – но полковник держал слишком крепко. Вся воля старшего боевого мага сейчас воплотилась в каменном захвате и жарко горящем огне.
По щекам Вианы Саймии катились слезы – от боли в обоженных руках, через которые она сейчас пропускала силу и от осознания того, что задумал полковник. Но Мастер Воздуха не дрожала – и обрушившаяся сверху молния оказалась настоящим столпом слепящей белой энергии.
Над Столицей взвился дикий вопль виера, горевшего в двойном огне. Когти замелькали с бешеной скоростью, разрывая тело и металл с равной легкостью… и, когда сознание уже гасло, полковник Ларон вложил всю душу и волю в последний импульс.
Столб огня и раскаленного камня был шириной во всю улицу и поднялся выше крыш; стены домов треснули от нестерпимого жара, в котором растворялась теневая плоть и суть Барона Волны.
А Ларон, превращавшийся в пепел вместе со своим врагом, ощутил, как на плечи его легли две ладони – мощная и жаркая и узкая, тяжелая и крепкая.
Виане, отброшенной взрывной волной, показалось, что пламя сложилось в улыбку.

Мастер Воздуха едва сумела остановить собственный полет, остановиться, опуститься… На ногах волитари не удержалась, упав на колени. Руки нестерпимо болели.
– Мастер Саймии? Вы… вы как?
Рэй, так и не ушедший далеко, оказался рядом; лицо юного мага было белее бумаги.
– Помоги добраться до армии, - устало попросила Виана. – Кажется, я руки повредила…
Когда Рэй поднимался в воздух, удерживая волитари, та не отрывала взгляда от кратера на мостовой.
Места, где сгорели двое.

(с Тельтиаром и Ви-Зетом)

Когда подоспевшие воины Восточной Армии освободили Цепную площадь от демонов, несколько из них осторожно подхватили Манфреда, оттаскивая его в тыл. Броня конструктора была заляпана кровью и копотью, а потому невозможно было даже понять, насколько серьезны его раны, а точнее - есть ли хоть небольшой шанс, что он выживет.
- Это Манфред Пферцберг, - с явным сожалением произнес офицер, осмотревший его. - Снимайте доспех, и немедленно лекаря!
- У нас всего один лекарь, - отозвался другой офицер. - И он...
- Все равно где он и что он! - Перебил первый. - Генерал Ланарк приказал сохранить конструктору жизнь, чего бы это ни стоило. А он получал приказ от самого министра!
Вскрывать пласты корладской брони было очень трудно, но солдаты с этим справились. Погнутые и искорёженные, куски металла отлетали один за другим, пока наружу не показалось тело Манфреда. Несмотря ни на что, тот был ещё жив. Да, бледный, как Смерть, да, грудь еле движется, а из многочисленных ран едва-едва сочится кровь, но каким-то непонятным образом конструктор продолжал цепляться за жизнь. Видимо, спасало могучее, почти орочье, здоровье.
Тем не менее, вытащить его из доспеха окончательно не было никакой возможности. Многочисленные сложные крепления, ранее позволявшие Пферцбергу управлять доспехом, теперь намертво приковали его к этой груде металлолома.
- Господин, мы не сможем его вытащить отсюда, - рапортовал один из солдат, занимавшихся этим. - Он умрёт, господин!

- Вытаскивайте! - Рявкнул офицер, затем замялся, видимо представляя, что сделает с ним генерал, если Пферцберг умрет по его вине, и махнул рукой: - Сделайте, что можете - без угрозы жизни. Сейчас колдуна приведут.

К приходу мага солдаты выполнили приказ - они полностью освободили верхнюю часть туловища Манфреда, однако, извлечь его так и не смогли.

Седобородый колдун, согбенный под тяжестью лет и жизненных неурядиц, выглядел весьма уставшим. Под глазами у него пролегли синяки, и, казалось, даже медная инсигния с изображением воды, потускнела.

- Таак-с, что у нас тут? - Старик склонился над телом конструктора, осматривая раны, и некоторые из них тронул пальцем, проверяя насколько они глубоки. - Охо-хо...

Раны конструктора были ужасны. Виера в полной мере проявили свою ужасающую жестокость, превратив тело Манфреда в наглядное пособие по тому, как причинить человеку максимум страданий и увечий, при этом не убив. Единственным, что они не тронули вообще было, почему-то, лицо Тот, кто посмел встать на пути у Пустоты был покаран ей в полной мере.
- Жить будет? - Деловито спросил офицер.
- Да кто ж его знает, - отозвался колдун, - продолжая совершать манипуляции с изуродованным телом Манфреда. Кое-где из-под его рук появлялось слабое магическое сияние, кое-где не было заметно и его. К лицу мага прильнула кровь, окрашивая щеки и лоб сероватым оттенком, отчего старик сам стал похож на покойника. - Король бы на раз сделал, так я ж ведь не король.
-Военный министр требует, чтобы этот человек вижил! - Привел последний аргумент воин.
- А он может что-то требовать от Богини? - Слабо улыбнулся маг. - Теперь жизнь Манфреда Пферцберга всецело в Ее руках, а я лишь исполняю Ее волю.
Конструктору же если и полегчало, то не очень сильно. Лицо сохраняло восковой оттенок, ран было столько, что когда лекарь закрывал одну, тут же открывалась другая, однако, крови стало заметно меньше, да и дышал Мэнни ровнее.
- Он крепкий, сильный парень, - уважительно заметил целитель, продолжая работу. - Был. Жалко бедолагу - если и не умрет, то калекой останется. Ноги перебиты... ни одного ребра целого...
- Ты это зачем мне говоришь?! - Огрызнулся офицер. - Делай свою работу... и лучше молча!
- Да что же они с ним делали то, твари?! - не выдержал один из солдат, глядя, как под руками лекаря закрывается страшная дыра, в которой явственно виднелись розово-синие внутренности.

Хакканар издал недовольный крик - бесконечная битва утомляла. Эрмайн успокаивающе погладил квинора по шее.
- Спокойно, спокойно... Сейчас приземлимся где-нибудь, передохнем.
Голова зверя качнулась, он соглашался со всадником. Эрмайн прищурился, скользя взглядом по облакам и земле. Так, здесь демонов, похоже, не видно, действительно можно отдох... э, что это?
Сверху все казалось ясным - распростертый на земле корлад, судя по черноте доспеха и размерам - Багровое Сердце, люди вокруг, стараются помочь... Квинор-керай направил зверя вниз, и уже на полпути понял свою ошибку.
Доспех - да. Но вот тело, над которым хлопотали собравшиеся, явно принадлежало человеку.
Сочетание брони Горнариса и воина-верхнего удивило Эрмайна до чрезвычайности; Хакканар повернул голову, вопросительно глядя на всадника. Тот удивленно развел руками, но спускаться не прекратил.
Резким криком предупредив людей внизу, квинор опустился на свободное место, складывая крылья. Эрмайн соскользнул с седла.
Первым делом в его сторону были выставлены мечи и пики - воины Альянса хорошо выучили уроки этой не прощавшей ошибок ночи. Впрочем, потом офицер разобрался, кто перед ними и поднял руку. Солдаты убрали оружие, а командир приветствовал всадника:
- Салют союзнику, - сказал он усталым тоном. - Прошу вас не мешать нашему лекарю, господин.
- Уже можно, - отмахнулся старый маг. - Всё, что мог, я сделал, только это бесполезно. Этот мальчик всё равно умрёт. Я закрыл его раны, но в нём слишком мало жизни осталось.
Офицер побагровел так, будто его сейчас хватит удар.
- Кто он? - спросил квинор-керай, подходя поближе. - И как он...
Эрмайн замолчал, разглядев механизмы внутри доспеха. Теперь то, как человек сумел с ним управляться, стало ясно, но сама машина... корлад с невольным уважением покачал головой и спросил совсем другое:
- Кто это изобрел?
Командир людских солдат посмотрел на него с подозрением, но вспомнил, с каким почтением принимали корладов во Дворце и ответил, переведя дух:
- Он и изобрел вместе с дядей своим.
- Мастер, - выдохнул Эрмайн, и квинор коротко крикнул, соглашаясь. Всадник вновь посмотрел на Манфрейда, сдвинул брови. - Сколько он еще может прожить без помощи?
- Полчаса, - задумчиво ответил маг. - Или десять минут. Сколько выдержит.
- Если брать десять... - Эрмайн что-то прикинул и бросил следующий вопрос: - Из доспеха извлечь нельзя?
- Никак, - маг покачал головой. - Внутреннее кровотечение будет.
- Так, - серая металлическая перчатка коснулась подбородка. - Хакканар, ларга нарри!
Квинор фыркнул, распахнул крылья, и резким движением взмыл в темное небо.
- Сейчас приведет помощь, - Эрмайн склонился над доспехом, - двух квиноров хватит.
- Что вы хотите сделать, господин? - нахмурился офицер
- Перенести его на площадь-эмарелл... - Эрмайн поморщился, щелкнул пальцами, вспоминая верхнее слово. - Госпиталь. Там наша Дарующая. Она его удержит.
- Ммм, у меня другой приказ, но...первым делом мне было велено спасти его жизнь. Действуйте, господин и скажите, что нужно для помощи?
- Пожалуй... - квинор-керай перевел взгляд на мага. - Вы сможете поддерживать в нем жизнь на расстоянии? Примерно вот таком?
Он показал на стене дома рядом дистанцию около трех метров.
- Если сам от него буду на расстоянии, - маг показал пальцами примерно две фаланги. - Примерно вот таком.
- Так... - Эрмайн оглядел доспех. - Тогда вам придется как-то держаться на броне. Может, веревка?
- Побойтесь четверых и подумайте о моём возрасте! - ужаснулся маг. - Я же костей не соберу потом!
- Мы полетим осторожно, - заверил Эрмайн. - Но если не сможете - тогда влейте в него побольше... целительной магии, насколько вообще сможете. Чтобы он дожил до Дарующей, а там...
Квинор-керай пожал плечами.
- Когда хрустальный ткач вырвал мне половину легкого - Дарующие справились. Думаю, и здесь совладают.
- Я попробую, молодой человек! - важно заявил маг и, прикрыв глаза, положил руки на грудь Манфреда.
Голубоватого свечения не было - лишь несколько маленьких искорок разбежались от пальцев чародея. К вискам, сердцу, центру живота и затылку. Будто маленькие паучки, плетущие сеть, должную удержать саму душу конструктора.
Корлад довольно кивнул, наблюдая.
Сверху раздалось несколько криков; вновь спланировал Хакканар, за ним последовал другой квинор, чуть крупнее. На землю соскочила высокая корладка, шагнула к товарищу.
- Верра дай?
- Эрса коррати, - ответил тот, кивнув на Манфреда. - Мелтар верта, намарри ран кайодра ар морелли.
Женщина окинула взглядом доспех, расширила глаза в точности как и совсем недавно сам Эрмайн, решительно кивнула.
- Кай!
- Вдвоем сможем его перенести, - пояснил остальным квинор-керай.
- Командуйте! - махнул рукой офицер. - Но быстрее. Мы так же должны удерживать площадь.
Корлады не заставили себя долго ждать. Когда маг закончил вливание энергии, они уже вновь были в седлах, квиноры зависли невысоко над площадью. Ветер от взмахов крыльев проносился по камням и стенам, трепал волосы.
Снизившись, Хакканар осторожно подхватил мощными когтями доспех за верхнюю часть; второй квинор поступил так же с нижней. Взмахи крыльев усилились - квиноры поднимались в небо.
Манфред слабо вздохнул. Это мог бы быть стон, но на такое свершение у умирающего просто не хватило сил.
- Не долетят, ох, не долетят, чуют мои старые кости! - прокряхтел внизу маг.
- Я тебе! - замахнулся на него офицер. - Поговори мне тут!
Квинор-кераи не отозвались; и они, и звери сосредоточились на быстром и одновременно бережном полете, стараясь особо не трясти доспех. Дорогу Эрмайн знал неплохо - он запомнил, как долететь до полевого госпиталя, и уверенно вел напарницу в том направлении.
Очень быстро они скрылись с глаз солдат и мага.

Полет оказался даже быстрее, чем предполагалось, а времени корлады не тратили. Когда крылья квиноров зашумели над площадью-госпиталем, то снизу донесся недовольный голос Риены; Эрмайн ответил по-корладски, и когда квиноры снизились, для нового раненого уже было место. Тяжелый металл лязгнул о камни.
Подошедшая Риена окинула взглядом раны, и только постучала пальцами по другой кисти.
- Это будет трудно, - заявила она.
- Постарайся, Дарующая, - попросил Эрмайн. - Великий мастер, хоть и верхний. Он этот доспех сделал.
Даклен вгляделась еще более пристально, удивленно кивнула. Помедлила пару секунд.
- Райвел, Эсвит! Держите его в живых. Алика - флаконы в белой коробке и инструменты!
Братья-маги мигом оказались рядом; оперевшись на доспех, Райвел коснулся рукой раненого. Эсвит - в который уже раз - сжал плечо брата.
Подбежала Алика с блестящими инструментами и белой коробкой в руках. Засверкали руки и манипуляторы Риены; она стремительно выбрала нужное, подняла на уровень глаз толстый флакон со слабо светящейся жидкостью.
- Стабилизатор, - коротко пояснила она остальным. - Если его влить в кровь, то он замедлит тело... процессы. Добавить еще пару снадобий, разобраться с ранами - и он гарантированно проживет еще несколько дней, за которые можно будет прооперировать.
- А почему вы его раньше не доставали? - не удержалась от вопроса Алика.
- Потому что его очень мало, - сухо ответила Даклен, - а остальным он либо уже бы не помог, либо был не нужен. Держи инструменты.
Корладка работала с уже привычной сноровкой, закаленной всем прошедшим днем. Мелькали ножи, тонкие прочные нити, флаконы со снадобьями, часто - тот самый флакон со стабилизатором, капли которого падали в раны и входили в кровь.
Дыхание Манфреда с каждым таким вливанием становилось все тише, но Риена, постоянно касавшаяся артерии на шее манипулятором, кивала - все в порядке.
И наконец корладка, вздохнув, отошла.
- Есть, - сказала она. - Райвел, хватит.
Водный маг кивнул, отнимая руку.
- Теперь проживет несколько дней, как и сказала, - врач подняла взгляд на Эрмайна. - Займусь им позже, когда будет все необходимое. Тут, похоже, глубокое протезирование надо.
- Спасибо, - серьезно кивнул квинор-керай. Он оставался на площади в течение всей операции; напарница улетела раньше. - Залечу, скажу его товарищам.
Риена наклонила голову и отошла к застонавшему раненому.

… А где-то далеко под островом Нижняя Столица превращалась в пылающую геенну. Одна за одной бочки, наполненные зажигательной смесью сбрасывались с кораблей и раскрывались в воздухе, обрушивая вниз сотни галлонов текучего огня. Улицы и площади, дома и особняки…всё, абсолютно всё, что уцелело в прошлых пожарах, сейчас обращалась в прах, в пылающее ничто. Даже ночная темнота, и та сдалась гигантским оранжевым кольцам, расходящимся внизу. На несколько минут поле битвы за сердце Альянса осветилось почти так же ярко, как если бы солнце зажглось в небесах. А над всем этим летел многоголосый, исполненный ненависти и боли визг тысяч сгорающих демонов. За этим пугающим, противоестественным звуком совсем не было слышно криков простых людей, пытавшихся собственными жизнями перекрыть виера путь наверх…и не сумевших. Теперь они сгорали вместе со своими заклятыми врагами.
Пепел и прах поднялись над обратившимся в расплавленные руины городом - ни сталь, ни камень мостовых не выдерживали этого жуткого жара, и даже арканит растекался подобно олову. Даже звенья Цепи у самого ее основания раскалились до красна, и угрожающе натянулись, словно готовые в любой мир порваться и отпустить Верхний Город в полет.

А в башне дворца Верхней Столицы в ужасе застыл Зигфрид Пферцберг. Вооружённый недавно созданным прибором для наблюдения, он сейчас видел сверху больше,ч ем кто бы то ни было, и каждый образ, каждая картина этой огненной казни впечатались в его содрогающийся разум. Слёзы текли по впалым щекам старого конструктора, путаясь в серебристой щетине. Глаза Зигфрида остекленели, а губы шевелились, бормоча одни и те же слова.
Помощники вокруг него суетились, перезаряжая большие орудия и никто из них не слышал, что именно повторял Пферцберг.
- Простите. Простите меня, - шептал он, но ответа не было.

Измена
Скамаха не стало.
Ваати видел его гибель глазами теней, проникших в Верхнюю Столицу. Теней, бессильных что-либо изменить, и вынужденных лишь наблюдать за тем, как сражаються их более могущественные сородичи. Барона всегда устраивала эта позиция, но сейчас он пожалел, что его младшие ничего не могли поделать, ибо теперь Наместник потерял одного из наиболее ценных союзников, на которого возлагались особые надежды. Впрочем, Экаделл тоже был серьезно ослаблен, и Ваати стал подумывать о том, чтобы каким-либо образом уничтожить Барона Скалы до того, как тот сумеет восстановить силы и присоединиться к Нагриашу.
"Следите за Экаделлом"
Велел он теням. Пока - просто сделить. Пока он сам не примет решения, как именно подстроить гибель виновника смерти Скамаха. Уже скоро должен был прибыть господин, и тогда, кто победит в этом сражении - уже не имело бы значения. В выигрыше остануться только верные Кха'Ша'Раа.
А затем Нижний Город вспыхнул. Залился светом со всех сторон, превращаясь в пылающую купель и пепельную могилу для сотен виера. Того, что люди способны на это, Барон Теней не ожидал - здесь необходима была сила десятков могущественных магов, скованная волей... но Ваати не ощущал магии. Только ненавистное пламя, льющееся на город.
Даже в своем укрытии, находясь в безопасности, Барон Теней чувствовал нестерпимый жар, так словно смертные возжелали сварить его заживо. Когда же он пришел в себя... то осознал ужасающую вещь: армии виера больше не существовало. Вся ударная сила демонов была истребелена во всепожирающем пламени. Ни "гениальная" стратегия Солидора, ни бесконечная жажда убийств Элокхая, ни хитрые машины Нукулайса - ничто уже не могло теперь склонить чашу весов в пользу детей Пустоты. В какие-то несколько мгновений уже выигранная битва обернулась поражением. Виера умирали, а небеса становились все чернее...
"Уходите! Все прочь! - отдал он теням последний приказ. - Растворитесь! Исчезните! Ваша битва окончена!"
Теперь, когда Скамаха уличили в измене, не было больше нужды скрываться, и Ваати отозвал всех своих младших из сражения, ослабляя и без того потрепанную армию Элокхая. Пусть Герцог узнает, что Барон Теней предал его. Пусть.
Уже скоро здесь будет истинный повелитель виера, и тогда Элокхай, если он доживет до этого момента, пожалеет, что не пал в бою со смертными.
Оставались еще бароны Искажения, и Ваати оставил несколько теней следить за ними обоими до той поры, пока не решит, как избавиться от них. Пока же, Барон Теней поспешил навстречу Наместнику.

Месть - разрушительна
(Тель и я)

Демоны не трогали её. Сновали в воздухе, верещали, выли, стонали... И не замечали женский силуэт, двигавшийся по улице Верхней, закутанный в неопрятную хламиду. Присцилла щурилась и тихо, едва слышно шептала что-то себе под нос: проговаривала имена заказчиков и самых памятных своих жертв. Это... успокаивало, даже сейчас. Место, где некогда было выжжено клеймо, теперь саднило и дёргало, словно туда опять приложили раскалённое железо. Мысли путались, ноги могли бы, наверное, заплетаться, если бы не годы тренировок. А ещё немного тошнило.
Демоны бы побрали её саму и всю Гильдию!
Хотя...
Она не сразу разобралась, где искать остальных. Слухи переполняли город, даже сейчас, посреди битвы, и женщина уже слышала о госпитале, и о бойне внизу, и о... Обо всём или почти обо всём. Что-то из этого - видела. Но не останавливалась. Время поджимало.
- Это были не простые воины, - голос Призрака дрожал - он еще не успел восстановить дыхание после полета. - И в доме, и снаружи засели. Моих людей поубивали, как щенят...
- Откуда ты можешь это знать?! - Взорвался Селезар. - Ты, что-то от нас скрывал?!
- Это был приказ Главы...
- К демонам такого главу!
- Успокойся уже, или к демонам полетишь ты, - осадил его взглядом Кремень. - Расскажи нам все, Могильщик. Наше доверие не беспредельно.
- Хорошо, но услышав, вы поймете, почему я не хотел вам говорить...
Кажется, она появилась вовремя, судя по тону дискуссии. И, кажется, успело произойти много всего интересного.
- Мальчики и девочки, ваша няня пришла, - лилейный голосок выходил не очень, пальцы подрагивали, но глаза смотрели дерзко, а где ещё прятать самую правдивую ложь для особенно проницательных мерзавцев, как не в глазах? - Молочка принесла. Вижу, без меня тут произошло... произошло. Что-то. И неплохо бы меня посвятить в курс дела, а то я после задания такая... нервная. Не поверите, как занятно порой бывает резать благородных волитари. А сколько сюрпризов!
- Не забывайся, - голос Могильщика раздраженно резанул хрипотцой. - Ты больше не в Пятерке.
- Лучше расскажи, как здоровье нашей милой леди Аш? - Добавил Жилетка. - Мы все в нетерпении.
- Да к демонам Аш! - Снова рявкнул Селезар, но тут же замолк под взглядами коллег.
- Мы все — в нетерпении.
- Ну пока я не вижу всю Пятёрку в составе, это раз. Где остальные? Во-вторых, - Присцилла скинула хламиду, под которой оказались незнакомое никому из присутствовавших тёмно-голубое платье, кое-где явно поджимавшее самой женщине, и вытащила из-под объёмистой юбки сперва флакон, в котором переливалась какая-то синяя жидкость, а потом - кольцо, подвешенное на тонкой бечеве странного плетения, - вот. Кровь, локон и перстень. Грудки под юбку прятать - то ещё удовольствие, а всю радость всё равно спишут на демонов, так что... А ведь она удивилась, кстати! Между прочим, у неё в слугах заметила я одного... интересного. Угадайте, чем?
- Некогда играть в загадки, - отрубил Могильщик, рассматривая кольцо. - Хм... печатка Браунди. Ее побрякушка.
- Они, - кивнула Присцилла. - Так вот, у неё один из наших, что по его душу послали, в лакейском костюмчике стоял. Я даже и не поняла толком, что с ним сделали. Похоже, леди Аш была даже большей тварью, чем о ней думали. Впрочем, может она так мужиков и оболванивала, а?
- Ты ей объяснила, что так делать не хорошо? - Ухмыльнулся Жилетка.
- И ей, и ему. Правда, хотела выяснить хоть, что она с ним сделала, - пожала плечами Божественная. - Без толку. Как без мозгов, хотя на рефлексы это не повлияло.
- Может у него их и не было, - Селезар ухмыльнулся.
- Все, тихо, - гаркнул Могильщик. - Заказ выполнен. Этого достаточно. Ты молодец, Присцилла, Он будет доволен.
- Надеюсь. А теперь может всё же расскажете, что тут творится?
- Много наших порешили, - ответил Жилетка. - Почитай - всех, кого здесь не видишь.
- Та-а-ак... - глаза женщины сошлись в две маленькие злобные щелки. - Выкладывайте подробности, а? Вокруг бойня, режут всех и всех, у половины глаза красные, у второй - дурные, как по пьяни. Некогда рассусоливать. Кто порешил, когда, почему, какого... *непечатного слова, означающего неудовольствие орка качеством курева*
- Сядь и заткни пасть! - Прошипел Могильщик.
- Прекрати орать! - огрызнулась Присцилла, тем не менее присаживаясь - вальяжно и раскованно. Нервно, едва слышно стукнули зубы... - Я пытаюсь хоть что-то понять. Пусть кто-то один расскажет, а то ведь правда время теряем.
- Милая моя, если ты еще раз попробуешь нам приказывать - дальше мы будем терять время без тебя, - словно невзначай заметил Жилетка. - Ты больше не в Пятерке. Привыкай.
- Ты хотел нам что-то объяснить, - напомнил Могильщику Призрак. - И я все еще жду.
- Те люди... и волитары, с которыми ты столкнулся - императорская гвардия, - убийца произнес это тише, чем обычно. - У Томми хороший глаз, к тому же, они вели нас до конца и отняли плату.
- Гвардия? Им-то какого хрена от нас надо? - Снова встрял Селезар, и сидевший рядом Кремень отвесил ему тяжелый подзатыльник, так что тот уткнулся носом в стол.
- Позвольте представить вам нашего уважаемого заказчика - Ноивад Ратилов. Выводы делайте сами.
Присцилла улыбнулась. Широко, так, что зубы аж заблестели - и без стеснения плотоядно.
- Когда последний раз к нам обращались такие персоны? Давненько, верно?
- Это так, - Могильщик болезненно поморщился, случайно потеребив раненую руку. - Мы приняли решение - совершить месть. Теперь, когда вы знаете его имя, скажите - есть среди вас те, кто передумал и хочет оставить наших братьев неотомщенными?
Убийцы некоторое время переглядывались, словно ожидая, кто первый выскажет отказ. В какой-то миг было дернулся Томми, но осел под напряженным взглядом Могильщика. Кремень утвердительно кивнул, так что синяк на его лице сверкнул в отблеске свечи.
- Да мы все сделаем, - процедил Селезар, потирая ушибленный нос. - Как с докторишками.

- Позвольте уточнить - а какими силами мы располагаем? "Все что тут" - это да, но в цифрах и возможностях?
- Кремень, Призрак, еще шестеро ребят и вот этот дурень, - палец Жилетки указал на Селезара, оскалившегося в ответ.
- Меня, надеюсь, тоже посчитали? Маги - в каком состоянии кстати?
- А еще у нас есть Алсиманд Рейс, - добавил Могильщик, потеребив бородку.
- Есть ли? - Жилетка покачал головой. - Заказ от Ратилова приносила она.
- Думаете, моя дорогая подружка продалась... заказчику? - поинтересовалась Присцилла. - Хм, вроде бы она не склонна предавать. Что он мог ей предложить, чтобы переманить? У неё всё есть. И поболее многих из нас.
- Скоро у нее будет корона. Зачем ей мы?
- Корона? Ага. Из чёрных щупалец, как я поглядела, пока по улице шла, - насупилась женщина. - Но... может и так. Месть, говорите? И как же мы будем мстить. Я участвую, это не обсуждается. заодно и с "подружкой" переговорю с глазу на глаз, выясню, как оно на самом деле... обстоит.
- Окружение вероломного заказчика будет истреблено. До последнего человека или волитара, - произнес в ответ Могильщик. - Я составил список.
- Покажешь?
- Слушайте все, - велел убийца, однако вопреки ожиданиям, никакого списка не достал и произнес имена по памяти: - Лорд Бректор Брион-Волитар, с сыном и дочерью, лорд Эрбрейс Волитар-Рейс, рыцарь-капитан Рейнальд Зегенхайм, лорд Габранс Наррот, леди Наори Ваштэ, новоявленная леди Санкрист, лорд Сакондар Элрус, Мириам Солидор... та слепая девчонка, и, вполне возможно, леди Алсиманд Рейс.
- Сложновато будет, - хмыкнул земляной маг, потирая шишку на лбу. - Я, признаться, рассчитывал на менее масштабное мероприятие.
- У них есть охрана, - добавил Призрак. - И они врядли соберутся все в одном месте, как те дворяне, которых убил на балу Маска.
- И, если можно, - Жилетка вскинул ладонь. - Я бы убрал из списка Наррота. Это везучий сукин сын... я его... побаиваюсь.
- Тааак, отлично. Позвольте ещё один вопрос. Месть. Мы собираемся мстить. А когда? Если сейчас - то все эти... господа невесть где и под очень немалой охраной, до них или не добраться, или очень трудно дотянуться, - Присцилла скрестила руки на груди, покачивая мыском выглядывавшего из под платья сапожка. - Если не сейчас... вероятность того, что наш мир доживёт до завтра, тает на глазах. Есть предложения, что с этим делать?
- Ждать. Если демоны возьмут город - наша месть потеряет смысл, - ответил Кремень. - Но если победит уважаемый заказчик - они потеряют бдительность и мы нанесем удар.
- Если демоны возьмут город - смысл потеряет всё. Если только... - губы ПРисциллы снова искривились в ухмылке.
- Договаривай! - Велел Могильщик. - У тебя есть зафрахтованное судно?
- Судно? О, думаю, что нет. Но... есть способ, который позволил бы нам справиться и с нашим... заказчиком, и с его окружением. Да и при любом исходе схватки мы остались бы... не в накладе. Как считаете, уважаемые коллеги?
- Меня сегодня слишком часто били по голове, - Кремень подался вперед, являя всем синяки и шишки. - Так что говори на чистоту, чтобы и дурак понял.
- Сколько среди нас искренне верующих в Четверых? - Присцилла поднялась, упёрла руки в бока. - Если немного или нет вообще, ответ, надо полагать, очевиден. наши союзники в борьбе с тем, кто нас обманул и подставил - на улицах, крушат его владычество. Мы можем оказать им услугу, в сравнении с которой жалкие тела лорда Санкриста или Рейса - ничто. Ничто.
- Это ты что, нам тут предлагаешь в одержимые податься? - Нахмурился маг.
- Ну коротко... - Присцилла шаркнула ножкой и невинно, словно девчонка, хлопнула глазами. - Да.
- Замечательно, - колдун подался назад, и бухнулся спиной о спинку кресла.
- И как тебе пришла в голову эта замечательная идея?
- А ты пойди, по улице прогуляйся, посмотри, чья берёт - в Нижней, к примеру... И поймешь, - подмигнула женщина.
- А зачем им тогда мы, если они и так побеждают?
- Нууу... может затем, чтобы свершить нашу месть и оказаться им полезными? Например.
- Или, чтобы они использовали нас, а потом выкинули за ненадобностью, - сложил неприязненную гримасу Могильщик. - Ты все время говоришь загадками, а я хочу услышать четкие условия. Тогда гильдия рассмотрит твое предложение.
- МОЁ предложение? МОЁ? Ну хорошо, - снова надула губы Присцилла. - Я предлагаю заключить союз с демонами, чтобы они дали нам силы, которыми располагают, и в сочетании с нашим мастерством это даст нам прекрасную возможность избежать проблем с ними и с охраной нашего заказчика. Всё просто и предельно эффективно. Это ты хотел слышать? Допустим - это. А теперь - ваши замечания, господа... коллеги.
- Я повторю вопрос уважаемого Могильщика, - произнес Жилетка. - Где гарантия, что потом демоны не перебьют нас.
- Ну, тот же Солидор пользовался их покровительством сколько? А шут его знает сколько, - пожала плечами Присцилла. - Думаю, не один год. Гарантии нет - но это уж как и с кем договоримся, верно?
- И че надо делать? - Селезар вновь подался вперед.
- Насколько я знаю - отречься от Четверых и призвать силы Пустоты. Произносишь эту формулу - демон приходит. И договариваешься. И не спрашивай, откуда знаю! Это уже все знают! - огрызнулась Божественная. - Снова похоже на слухи и сказки. И снова напоминаю: сказки прыгают по улице и шинкуют в мелкую стружку всё, что движется.
- Время утекает, - Могильщик поднялся со своего места. - Вопрос серьезный, а потому, я предлагаю уважаемым членам Гильдии проголосовать. Пусть каждый скажет, желает ли он такой судьбы.
- Ну... я подожду. Предложила - так что скажу последней. Ибо... есть что сказать, - Присцилла снова вернула себе склянку с кровью Аш и, улыбаясь, начала любоваться голубоватыми переливами, казавшимися почти чёрными.
- Че тут думать! - Бросил Селезар. - Я - за!
- И я, - кивнул сидящий рядом с ним мужик.
- Против, - добавил третий гильдеец.
На сухих губах Пироманта появилась натянутая улыбка:
- Мне слишком нравиться огонь, чтобы отдаваться его врагам.
- А я, я... - заикаясь произнес Томми. - Я -боюсь.
Еще несколько убийц высказались - кто-то был за, другие отказались. Когда дошла очередь до Жилетки, тот опустил руку в карман, нашарил там что-то и вынул обратно. На раскрытой ладони покоился лидиумный шарик, какими богатые торговцы юга порой разминали пальцы.
- Лови, - бросил он его Присцилле.

- Проверяешь меня?
Присцилла поймала шарик на вытянутую руку - двумя пальцами. В темноте лидиум тускло переливался белёсым отсветом. - Вот. Как во всём городе сейчас. Демонов - полно, везде шляются, как у себя дома. Впрочем, они наверное и правда у себя дома теперь. Так ты за или?
- Говорят, демоны у стен города сорвали с себя одержимых как плащи и оставили валятся горы трупов, - покачал головой Жилетка. - Это так вот мы им нужны.
- Не хочу, чтобы во мне жила какая-то тварь, - скривился вслед за ним Могильщик. - Я человек богобоязненный.
- Итак... забавно. А "одарённые" чем нас порадуют? - насмешка так и сквозила в словах женщины. Ловким движением она отправила шарик... ближайшему убийце. - Передавайте пока что по очереди. А то вдруг среди нас уже есть кто-то, с кем поговорить можно... на тему?
Кремень пожал плечами - тело его в одно мгновение обволокли каменные доспехи, а два клинка вспороли тела гильдейцев, согласившихся отречься от Богов. Селезар, яростно зарычав, через стол бросился на Могильщика - в руке его сверкнуло остро заточенное лезвие. Спустя всего лишь миг, оба они уже валялись на полу, отчаянно борясь. Призрак продолжал стоять спокойно, словно происходившее его вовсе не касалось... если не считать еще двоих убийц, задыхающихся прямо в креслах, но не способных даже пальцем пошевелить. Нож, брошенный рукой Томми вонзился в шею последнему, кто голосовал "за".
- А говорил - боишься... - мрачно пожала плечами Присцилла, уважительно глядя, как из-под торчащей из горла рукояти брызжет длинная струя крови. - Ну нет так нет. Я просто предложила. Интересно, раз мы все такие верующие - почему ещё не на баррикадах? Кстати - этих растащить? К Пятёрке обращаюсь, моё слово ведь последнее нынче.
- Могильщик - все, - Кремень стащил Селезара с тела Первого из Пятерки, походя раскроив ему череп. - Надо было урода сразу кончать.
- И Рэд... бедолага, - добавил Жилетка. - Маловато нас осталось.
- Это ты... ты виновата! - Процедил, зло глядя на Присциллу Томми. - Пока ты не пришла. мы друг друга не убивали!
- Да чтоб... - Присцилла выругалась. Громко и грязно. - Я же просто предложила! Видела, что нас мало... и страшно было, когда шла. Призрак, ну чего ты молчишь?! Ты видел, сколько их там? Видел? тебе что - совсем не страшно? Я разное видела, я не барышня волитарская, чтобы нюни распускать, но это... Да скажи хоть что-то, а?!
- Страшно, - впервые за все время проронил волитар. - Но я знаю, что боги меня простят, чобы я ни сделал - если я не отрекусь от них. Если буду сохранять веру. А ты предложила отречься от Небесного Отца.
Кремень кряхтя, прошелся по комнате, отпихивая тела убитых товарищей от стола, ближе к углам.
- Мне бы твоей веры... - сияющая, уверенная в себе, жёсткая и развязная Присцилла Божественная, такая разная, но всегда прекрасная - рухнула на пол и сжалась в комок, уронив голову на скрещенные руки. - Что будем делать... и кто теперь руководит? Ты?
- Пока - он, - палец Призрака указал на Жилетку.
- Понятно, - тот вздохнул, понимая, что теперь за все отчитыватья перед Кавдайном придеться ему. - В таком случае, первым делом убираем из списка Могильщика лорда Наррота. Только, как мы будем остальных устранять, я себе даже представить не могу. Нас пять человек... и волитар.
- Может, не будем убивать девчонок? - Альбинос пожал плечами. - Мне это было бы скучно.
- В другом месте развлечешься. Давио... Ноивад к этим бабам сильно привязан, поэтому они должны умереть. Как еще мы сможем показать, что лучше было с нами не связываться?
- Убивать-то как станем? - подал голос Томми. - То есть, я могу... я правда могу...
- Железная Роза, - предложила Присцилла. - Проведёт во дворец. Даже если предала. Рискованно кабы не больше, чем та хрень, что я предлагала... но выбор-то есть? Или - ждём. Но сколько? сами можем ночи не пережить, и будет наш благородный заказчик посмеиваться над нами да руки потирать от удовольствия.
- Во дворце не будет Рейса и Элруса, - заметил Кремень. - Они наверняка сражаются.
- Не достанут демоны - достанем потом, - фыркнула Божественная. - Всех разом собрать сейчас может вообще не получиться. Выбираем самое выгодное - ужели этого-то мы не умеем? Мы же дельцы, в конце концов.
- Угу, - мрачно согласился земляной маг.
- В таком случае, идем, - некоторое время переводя взгляд с одного колдуна на другого, решился Жилетка. - Перебьем всех, кого найдем.
- Дворец охраняет в основном стража, - облизала губы Пиромант. - Это будет легко. Может быть, я даже что-нибудь сожгу.
- Например весь дворец, - улыбнулся волитар. - Даже не думай.
- Последний вопрос, - деловито уточнила Присцилла. - нам нужно, чтобы это списали на демонов или чтобы было ясно, кто и за что отомстил? Или... чтобы Ему было ясно, а все думали на демонов? Тоже ведь можно.
- Посмотрим по обстановке.
- Вопросов нет.
Что-то больно дёрнулось на месте бывшего клейма, и тело будто бы на миг полоснуло стеклом - резко, парой тысяч тонких осколков и крошек. Присцилла сдержала вскрик в последний момент, но улыбку с лица женщины словно дождём смыло.
- А я? - Вновь напомнил о себе Томми.
- А ты растворись в городе, парень.
- Но, я могу помочь! Я умею, - мальчик выглядел возмущенным, и в качестве доказательства снова достал окровавленный метательный нож.
- Можешь. Только Могильщик бы хотел, чтобы ты выжил, - отрезал Жилетка. - А я хочу хоть так почтить его память.

Пламя над Столицей
Почти во всех предыдущих планах виера Найшару не нашлось места. Причина была проста: до недавнего времени планы включали только управление людьми и неожиданные удары в спину, а и тем и другим Барон Пламени заниматься умел скверно. Его стихией всегда оставалось прямое разрушение; одержимых в Университете он курировал лишь потому, что остальные бароны Нагриашу понадобились в другом месте.
И потому приказу выдвигаться в столицу Найшар обрадовался – он ощутил возможность наконец-то действовать так, как было приятно его сердцу. До этого случай выпал лишь раз: при попытке устранить Архимага… да и то она не увенчалась успехом, что барона удручало.
Одержимым магам Барон Пламени предоставил развлекаться по их желанию и вести в бой других виера. Сам же он занялся охотой именно на магов, методично отыскивая их, а попутно разрушая обнаруженные укрепления.
Территорией барона стало небо над самой Столицей. Ниже, чем поле битвы флота и виера, однако же выше самих крыш; Найшар предпочитал не забираться высоко, но бить сверху было удобнее всего.
Свитой он себя не окружал. Черное Пламя всегда считал, что по-настоящему могучим виера вроде баронов помощники особенно и не нужны – иначе как показать собственную силу Герцогу? При действиях в группе не всегда понятно, кто совершил больше всего для успеха.
И потому Барон Пламени был один. Однако и этого хватало – фигура, словно изваянная из черных языков пламени, ужасала; взгляд алых глаз заставлял цепенеть… а затем приходил пламенный удар, мгновенно пожиравший плоть или же испепелявший баррикаду.
С магами было сложнее – сила воли волшебников по определению превышала силу обычных людей. Однако в магической мощи они уступали Найшару, так что сложность была не такой уж высокой…
Пламенная тень двигалась неспешно – куда торопиться? Весь город стал добычей виера, весь город будет предан Пустоте.
Однако через несколько секунд Барону Пламени пришлось изменить свое мнение.
Справа, на границе восприятия, полыхнул вопль гибнущих виера – причем тех, кого он привел с собой, вселившихся в магов! Его собственные подчиненные, не меньше полудюжины погибло разом!
Найшар не терял ни мгновения. Черная фигура обратилась в огненную стрелу, кометой вспоровшую воздух над городом, за считанные секунды оказавшуюся у места боя и принявшую прежнюю форму; в скорости Найшар превосходил всех других баронов Нагриаша.
И, увидев пепел, оставшийся от тел подчиненных – обоих тел – Черное Пламя с радостью ощутил предвкушение хорошего боя. С магом, на поединок с которым он уже давно нацеливался…
Мгновением позже его заключение оправдалось – с ближайшей крыши ударил поток пламени.

Мастера Совета рассеялись по всему городу, стараясь работать там, где они принесут больше всего пользы. Киймар охранял госпиталь, остальные четверо бились с виера. Обучения боевых магов они не проходили – однако огромные знания и сила, без которых кресло Мастера не займешь, его более чем компенсировали.
Гинвар Астремис и Сагемир Велгест оказались рядом неожиданно для самих себя. Союз оказался воистину плодотворным: несмотря на то, что Мастера стихий-антагонистов нередко жарко спорили, они были знакомы достаточно давно, чтобы прекрасно понимать друг друга в бою. Совместная работа у них получалась превосходной: вода, управляемая Велгестом, обращалась в лед, приковывавший врага к месту – и на неподвижную цель обрушивался удар Астремиса. Эта схема была простейшей; у Мастеров хватало воображения и на многое другое.
Найшара оба они заметили издали.
– Это, похоже, та тварь, что нас чуть не похоронила в Университете, – процедил Астремис. Сузив глаза, он наблюдал за полыханием далекого черного пламени. – Пора ответить любезностью…
– Стой! – растерявший в бою обычную вежливость Велгест схватил коллегу за плечо. – Вот как раз этого не надо.
– Почему? – удивился Мастер Огня.
– Он готов к бою, – пояснил Сагемир. – Видишь, как неспешно идет – наверняка успел изучить все, что его окружает. Преимущество в силе у него и так есть, не надо давать лишнего.
– Верно, – нехотя согласился Астремис. – А что тогда? Не давать же этой мрази дальше по Столице шастать?
– Думаю, он сам к нам придет, – холодно проронил Велгест. – Если мы его приманим…
Это оказалось даже легче, чем предполагалось. Ощущение демона внутри наполняло многих одержимых магов самоуверенностью, возвышавшейся за облака; они просто не могли упустить шанс сокрушить бывших наставников.
Что оказалось сложнее – против двух мастеров мощи им явно не хватало. Гинвар только скрипнул зубами, узнав в распадающихся в огне нескольких из своих бывших студентов…
Еще пара секунд – и стало не до этого. Найшар действительно явился туда, где маги желали его видеть, и Мастер Огня немедля обрушил на него мощь собственной стихии.
Пламенный столб демон парировал, частично отведя в сторону (крыша дома напротив разлетелась мириадами осколков), а частично развеяв потусторонним холодом, посланным навстречу. Но при этом ему самому пришлось опуститься вниз – все-таки небо не было его стихией.
И как только Черное Пламя коснулся земли – сделал свой ход Велгест.
Повинуясь воле Мастера, потоки воды с грохотом ударили со всех сторон тонкими опасными копьями; темные языки пламени взвились навстречу и шипение пара заглушило даже грохот самой воды. Но эти копья не отличались жесткостью металла – они изгибались, обходя чужую защиту, прокрадываясь сверху, снизу, со всех сторон.
А сверху посыпались десятки пламенных дротиков, безупречно приходившихся между потоками воды; и несмотря на размер, каждый из вытянутых огоньков заключал в себе силу полноценного пламенного копья, способного прожечь металл.
Слабостью Найшара всегда было недостаточное искусство обороны – он предпочитал нападать сам, сокрушая противника раньше, чем тот успеет оказать сопротивление или же загоняя в глухую оборону его самого. Сам же Барон Пламени чувствовал себя неуверенно, когда ему надо было защищаться – и эту слабость маги, сами того не зная, использовали на максимум.
Тугие струи воды, пробивающие насквозь камень, хлестали по черным теням; с неба сыпались пламенные иглы, вонзавшиеся в тело барона вспышками дикой боли. Со стороны казалось, что сотни текучих змей одновременно пытаются задушить виера или впрыснуть яд в его тело, а бесконечный рой пылающих шершней помогает им.
Тот, кто смог бы видеть происходившую почти в то же время схватку со Скамахом, удивился бы схожести творившегося: в обоих случаях два могучих мага обрушивали на виера силу своих стихий, один – на земле, второй – с небес. Разве что здесь участвовали две стихии, а не три…
Однако было и очень существенное отличие – силы Найшара день подточил и близко не до такой степени, как мощь Скамаха.
Неуловимая глазом стремительность движений и жар пламени собственных теней восполнили слабость в защите, давая Барону Пламени время прийти в себя, осознать буйство противоположных стихий и распознать их слабое место.
Взметнулась волна холода, загасившая не успевшие ударить пламенные дротики и на долю мгновения обратившая в лед водяные жгуты. Разумеется, Велгест немедленно вернул им прежнее состояние – но этого краткого мига оказалось достаточно.
Осколки льда и капли усеяли улицу – ударом антрацитового пламени Найшар разорвал тела водяных змей, вырываясь на свободу. Следующий выпад оказался двойным – стена пламени изорвала булыжники и стены домов, рванувшись к Велгесту, а шар черного огня взорвался прямо под ногами Астремиса, промахнувшись на считанные сантиметры.
Другим магам этого бы хватило, однако Мастера преподнесли Барону Пламени новый сюрприз. Велгест взметнулся вверх на водяном столбе; тот распался, соприкоснувшись с огнем барона, но Мастер Воды скользнул обратно, заморозив оставшийся поток воды и направив его должным образом.
Астремис же прыгнул, помогая себе сполохом пламени, за мгновение до взрыва – и успешно избежал гибели. Однако теперь оба Мастера оказались на одном уровне с Найшаром, пусть и с разных сторон.
Еще в воздухе Гинвар призвал заклятие – и когда его ноги коснулись земли, то фигуру Мастера Огня уже обвила непрерывно движущаяся спираль пламени, жар которого чувствовался даже на расстоянии; «Спираль испепеления» Астремис изобрел сам и создавал это заклятие с потрясающей легкостью. Рванувшийся было к нему Найшар удара не нанес – соприкосновение повредило бы ему самому.
Вместо того к Мастеру плеснул длинный язык черного огня, напоминавший меч; навстречу ударила волна алого пламени.
Взрыв от столкновения двойного огня еще больше изуродовал участок улицы; с другой стороны в барона полетел вытянувшийся от быстрого движения полуметровый шар кислоты.
Найшар отбил его стремительным движением, рассеяв на безвредные частицы – но был вынужден отвлечься, и сотворенная Астремисом жарко пылающая паутина накрыла виера.
Холод, сброшенный бароном подобно мантии, развеял ее, в черных тенях утонул новый выплеск огня, пляска угольно-темных языков пламени разбила десяток ледяных копий.
Ответный удар барона вспорол камни улицы глубокой трещиной, хотя и прошел над ними – такую силу Найшар вложил в выпад собственного пламени. Велгест, в которого и был направлен этот удар, спасся буквально чудом, отпрянув в сторону, окутав себя защитой из прочнейшего льда. Но все равно взрыв отшвырнул его далеко в сторону, разбив стену дома.
Устранив одного противника, Барон Пламени развернулся к Астремису – которого и считал главной угрозой и самым достойным врагом. Достойнее был бы разве что Архимаг… впрочем, это добыча Герцога, не стоит претендовать.
Алое пламя вновь сшиблось с черным; грохот взрывов мог заставить подумать, что на улице идет сражение целых флотов, причем близко друг с другом. Найшар был изумлен – иной маг не пережил бы его открытого нападения, однако Астремис умудрялся держаться. Возможно, предыдущие бои все-таки слишком истощили запас его мощи?
Гинвар же, сцепив зубы, напрягал все дарованные Огнем Небесным силы. Он прекрасно понимал, что в одиночку одолеть барона виера, тем более столь сведущего в боевой магии, невозможно… однако, во имя Четверых, это не повод не пытаться этого сделать!
На какое-то время улица стала царством огня и теней, что были огнем. Он принимал все мыслимые формы – нити, клинки, шары, сполохи, искры, волны сталкивались друг с другом, крушили камни вокруг.
Однако продолжаться так до бесконечности не могло – и Найшар, внимательно следивший за состоянием противника, сделал верный ход. Метнувшись вперед, он обрушил собственный холод на «Спираль» – верно поймав момент, когда Гинвар, сосредоточившись на схватке, не смог бы мигом восстановить ее.
Жаркая защита рассыпалась – и черное пламя ударило сквозь разлетающиеся искры, опаляя тело мага; Астремис отлетел назад, ударился о раскаленную стену, не сдержал вопля боли.
Найшар навис над ним, концентрируя силу для последнего удара. Он желал разнести тело мага наверняка – и при этом защитить себя, не дать тому последним усилием взорвать собственную жизнь, превратив все вокруг в кратер вулкана.
Только вот у Гинвара были иные планы. Превозмогая страшную боль, он вскинул голову, воздух у глаз «поплыл», как бывает в жаркую погоду – и вверх ударили два жарких луча, в которые он вложил большую часть оставшейся мощи.
Сполохи «Очей Алиции» вонзились прямо в алые глаза самого Найшара и вопль раненого барона разнес в окружающих домах все стекло, что чудом уцелело до этого. Кто-то счел бы происшедшее забавным – уже давно не было в живых возлюбленной мага, в честь которой он назвал заклятие, а ее взор все еще поражал других.
Но Барону Пламени было не до размышлений об иронии судьбы. Даже для виера такая рана была очень болезненна – и временно ослепший Найшар промахнулся с ударом, который выжег в земле глубочайший колодец под наклоном.
Зрение бы восстановилось, и во второй раз Черное Пламя бы не промахнулся. Однако на помощь пришел Велгест, которого ледяная броня защитила от удара.
Воздух вокруг виера поплыл легким туманом – и спустя секунду тот вдруг застыл исполинским блоком льда, занявшим треть улицы; в середине исполинской льдины оказался Найшар.
Велгест, стоявший на водяном потоке, метнулся мимо со всей возможной скоростью; мягкие струи подхватили потерявшего сознание Астремиса, унося с собой.
Через несколько секунд над улицей взвился фонтан осколков – Найшар без особенных сложностей растопил себе пространство и взорвал ледяную темницу. Зрение понемногу восстанавливалось, и Барон Пламени с некоторым недоумением оглядел покалеченную улицу.
Похоже, он все-таки убил одного из Мастеров и обратил второго в бегство. Что ж… удачно.

Найшар радовался бы меньше, узри он то, как водяной поток принес мало похожего на себя Велгеста в расположение ближайшей части. Отмахнувшись от удивленных вопросов – кто-то его узнал – Мастер Воды осторожно уложил коллегу на мостовую и коснулся самого крупного ожога, взывая ко всей своей целительской мощи.

"Это еще не конец"

Казалось, еще немного, и Вехняя Столица падет под натиском врага - такое великое множество демонов проникло на ее улицы. Но город выстоял. Пусть ценой чудовищных жертв, но выстоял, и теперь основное сражение разворачивалось в небесах.
- Господин Адмирал, легкая кавалерия бесполезна!
Гонец спрыгнул на мостик перед Альдофом Стерном, протягивая ему послание.
- Объясни.
- Пегасы боятся этих тварей до одури. Даже лучшие наездники не могут их усмирить...
Выслушав это, адмирал лишь хмуро кивнул. Он побаивался чего-то подобного, но надеялся, что это лишь беспочвенные страхи. Вышло же иначе. По счастью грифоны в сражении страха не чувствовали - толи от боевого азарта, толи зверели от запаха крови.
- Пусть выпускают всю тяжелую кавалерию, - принял решение лорд-адмирал. - Так и передай Ворлинге.
- Но, господин адмирал, это невозможно! - Лишь на мгновение замешкавшись, воскликнул гонец. - Мы выпустили всех всадников еще полчаса назад!
Стерн выругался, не стесняясь присутствовавших на мостике офицеров. Впрочем, тех одолевали подобные чувства - ведь резерва у Северной Флотилии не осталось.
- Мы несем тяжелые потери, - продолжил северянин. - И мы, и корлады. Эти твари сменили тактику, и теперь...
- Что именно?!
- Те большие чудовища, неуязвимые для магии - они протаранили два корабля. Воинам страшно, некоторые от безысходности бросаются за борт! Боевой дух...
- Что за неслыханная трусость?! - Не выдержал адъютант Стерна.
- Это не трусость, - покачал головой адмирал. - Это демоны. Капитан, полный вперед! Мы обязаны поддержать Северную Флотилию как можем!
Капитан поспешил передать приказ другим офицерам, а так же распорядился, чтобы были поданы сигналы на соседние корабли эскадры.
- Восточному и Южному флоту - в атаку.
- Но, господин адмирал...
- Я знаю. - Отрезал Стерн. - Эта ночь станет для многих из нас последней, но демоны не должны дожить до утра.
Он и сам понимал, что приказывает остаткам двух флотилий пойти на верную смерть - ведь те уже дважды вступали в бой, и дважды были вынуждены отступить. И воины, и маги попросту не успели восстановить силы, для третьего сражения. Но понимал Стерн и то, что если Северная Флотилия падет, то воздушный бой будет проигран. А значит чем-то надо было жертвовать - у южан сохранилось шестнадцать кораблей, у восточного флота - двадцать два, и там и там - в основном фрегаты. У северян же до сих пор оставалось немногим меньше сотни судов, и им нужно было любой ценой дать передышку.
- Прикажите Осадным кораблям выйти на линию огня. Когда летающая крепость подойдет на расстояние выстрела - делайте залп. До тех пор, пока от нее камня на камне не останется.
"Лорд Гастон Тайл", прозванный солдатами "Золотой Гастон", толи в противовес "Серебрянному Стражу", толи из-за золотой краски, покрывавшей его, начал движение в сторону сражающегося флота.
- Отправить гонца к Лорду-Командующему. Здесь нужна мощь всей Столичной Эскадры!
Стерн всмотрелся в темноту, прорезаемую вспышками молний и сполохами пламени.
- Открыть десантные люки!

Теперь Нижний Город стал городом огненного погребения - все, что могло гореть, догорело в первые же мгновения пожарища и теперь лишь продолжали тлеть угли и пепел. Но жар пламени, плавивший не только металл, но даже камень, не исчезал - по улицам текли потоки раскаленной лавы, а в горячем воздухе невозможно было выжить. Этот-то жар и стал лучшей защитой от демонов, ибо оставшиеся за чертой пожара виера не могли проникнуть внутрь, не рискуя при этом свариться заживо. Поредевшей орде красноглазых чудовищ потребовалось продвигаться в обход столицы, ища возможность ворваться в город там, где не побывало беспощадное пламя...
...И такое место было - на другом конце города, в западных кварталах, практически не затронутых ни мятежом, ни осадой, ни всесожжением. Впрочем, если демоны и надеялись, что легко смогут взять штурмом эти районы - они ошибались. Здесь, на последней линии обороны Нижней Столицы (а вернее того немногого, что от нее осталось), стояли солдаты южной и северной армий. Свежие силы, еще не участвовавшие в бою, и буквально жаждавшие расправиться с тварями, причинившимся столько страданий Альянсу. Ни ополченцев, ни наемников - те все погибли от когтей демонов или в бушующем пожаре, - только суровые лица видавших виды бойцов, не первый год служивших Альянсу и Тронам.
Генерал Дитрих Марнс сел за широкий стол, уставленный легкими напитками и закусками. Его примеру последовали и другие офицеры. Не смотря на близость смертельной опасности, а скорее даже вопрекие ей, генерал велел устроить эту трапезу прямо посреди самой широкой улицы, желая таким образом показать, что он нисколько не боится демонов.
- Вина! - Велел он солдату с кушином. - Немедленно вина господам офицерам!
Тот вытянулся, и поспешил наполнить кубки полковников и капитанов, составивших генералу компанию.
- За победу! - Провозгласил Дитрих, поднимая кубок. - За нашу скорую, полную и безоговорочную победу!
Они выпили раз, даже не чувствуя осуждающих взглядов воинов, выстроившихся вокруг в полной боевой готовности.
- А теперь, за Императора! - Воскликнул один полковник, вскакивая со своего места, едва не опрокинув при этом стол. - За Давиона Волитара!
- Офицеры пьют стоя здоровье Его Величества! - Тот час же велел генерал.
Третий тост был за непобедимую армию Альянса и ее Лорда-Командующего, а за ним последовало еще шесть. И все до дна. В том числе и за прекрасные глаза леди Аш, и за короля Менгаарда... Наконец, когда кувшины опустели, дозорный, выставленный на границе поставленных укреплений, принес долгожданную новость:
- Демоны! Демоны идут с южной стороны!
- А ну дайте мне их сюда! - Тот самый полковник, выхватив палаш, бросился на баррикаду, и его насилу удержали двое офицеров.
- По местам, господа, - распорядился Дитрих, улыбнувшись. Ему было легко и весело, хотя обстановка и не располагала к какой бы то ни было радости. - Покажем гадам, что значит Армия Альянса!

А наверху, вдали от основного сражения, мальчик Томми бежал со всех ног - укрытие Гильдии оказалось на пути тех виера, что не пали в сражении с Эрбрейсом Рейсом или Манфредом Пферцбергом, и теперь воины Альянса вылавливали остатки демонов в переулках Верхнего Города.
Куда бежать Томми помнил - Могильщик не раз показывал ему свое убежище, настолько тайное, что о нем не знали другие члены Гильдии. Это было знаком особого доверия к сироте, которому убийца передавал свои знания и виртуозное мастерство. Теперь надо было только добраться до заветной двери, найти припрятанный ключ и - переждать осаду. А утром Томми обязательно бы узнал, что случилось с гильдейцами, отправившимися во дворец, и нашел бы кого-нибудь из них... если конечно, им сопутствовала бы удача.
Темная подворотня вывела на залитую кровью улицу - здесь лежали десятки солдат в северной форме, рядом с догорающими факелами и тускло поблескивающим лидиумным инструментом. Они приняли бой и бились храбро, но оказались слабее тварей, учинивших эту резню. Последний из демонов еще ползал от тела к телу, проверяя есть ли еще живые и безжалостно добивая их.
Томми вздрогнул, едва подавив испуганный вскрик. Едва не упав, он отступил назад, подскользнулся в луже крови и налетел на стену. Фасеточные глаза демона уставились на него, и мальчик прочитал в них смертный приговор. Казалось, демон был еще далеко - на другом конце улицы, но Томми чувствовал: от него уже не уйти. Оттолкнувшись от стены, молодой гильдеец бросился бежать. Тварь ловко выбив искру из мостовой ударом когтя, рванулась за ним, раскрывая тонкие крылья - раздалось жужжание, все ближе и ближе, почти совсем над головой, и мальчик, истошно закричав, упал, спасаясь от неминуемой смерти.
Демон пролетел над ним, и, сделав круг, развернулся, приближаясь к еще не успевшему подняться смертному. Нащупав что-то под рукой, Томми быстро выставил перед собой тлеющий факел. Острие на лапе виера перерубило головешку у соснования, другое ударило по ноге, перерезая жилу на бедре. Застонав, мальчик упал на колено, и попытался уползти в проулок. Демон неспешно последовал за ним, всякий раз догоняя и нанося легкий удар, а затем специально отставая. Сначала он отрубил мальчишке несколько пальцев, затем вонзил шип в бок, вырвав кусок мяса, после же пробил еще одну ногу, заставив ползти лишь на покалеченных руках.
Томми вопил так истошно, что едва не оглох сам - в его сердце еще теплилась надежда, что кто-нибудь услышит, и придет на помощь. Ведь были же в Столице боевые маги, храбрые воины... хоть кто-нибудь. Но нет, ответом ему был разрывающий тишину стрекот и скрежет демонических лезвий.
Закончив издеваться над жертвой, виера рывком перевернул его на спину, и несколькими ударами пригвоздил к мостовой. Голова с тяжелыми, остными жвалами приблизилась к лицу парня, вызывая у него столь сильные приступ ужаса и омерзения, что мальчика вырвало. Демон взвыл, отряхивя забрызганную блевотиной морду, а затем щелкнул жвалами, раздирая Томми лицо. Тонкое острие на лапке виера вырвало мальчику сначала один глаз, а затем и второй, оставив на их месте залитые кровью провалы.
Прежде чем уйти, демон сделал еще несколько надрезов, и оставил гильдейца умирать, истекая кровью.

Ночь 13
Горящая Нижняя

ОГОНЬ!
Если живые существа могут умирать счастливыми, то сейчас Валкариан Чёрный Жар был абсолютно счастлив, принимая собственную смерть.
Он пришёл за ним. Небесный Огонь. Сам. Может, не так, как ждал бы колдун, но он пришёл в последний миг, когда жизнь уже оставляла колдуна. Виера глумились над изуродованным телом, и даже слабые искры уже перестали слетать с опавших рук и слипшихся от собственной крови волос.
И тут мир вокруг вспыхнул, и словно порыв ветра взметнул затухшие угли, вырывая из самого сердца победный крик:
- ОГОНЬ! ОГОНЬ! ВСЕХ ЗАБЕРЁТ ОГОНЬ!
Перерезанная глотка, не способная дышать, кричала в счастливом исступлении, волосы мага испарились, кожа шипела и плавилась, одежда обернулась в тонкий слой пепельного покрова, но он кричал и отдавал огню с криком всю душу, что в нём ещё осталась.
Взрыв прогремел за спиной и бросил искорёженное, порубленное, горящее тело вперёд. Руки, плечи, шея, бёдра – распадались на лету на тысячи маленьких красно-рыжих огоньков, глаза обратились двумя золотисто-сверкающими звёздами, а хохот перекрывал треск костра. Тело распадалось, но дух Валкариана Чёрного Жара уже не нуждался в нём – он летел вперёд на крыльях, подаренных яростью бушующего пламени, и проглатывал одного виера за другим, словно спелые вишни, выплёвывая пепельные косточки на обугленную землю бывших улиц в который раз уже Бывшей Нижней Столицы.
Дух огненного мага сливался с огнём, а где-то внутри, словно в сердце, которое уже тоже сгорело и опало прахом, стучал тихим тактом громоподобный, счастливый голос, очень похожий на его собственный:
- ТАК! ТАК! ТАК! ЖГИ! ЖГИ! ЖГИ!
Когда силы взрывов и бушующего огня выдохлись, никто не смог бы точно сказать, где погиб Валкариан Чёрный Жар. И только в треске пожираемых пламенем остатков горючего дерева слышался счастливый, живой, бесконечно довольный смех.
Смех того, кому словно протянул руку сам Бог.

Аптекарский редут догорал. Старик Ларго, отмахиваясь лидиумной сковородой от наседавшего на него охотника, истошно закашлялся и пропустил удар, оторвавший ветерану полруки и сбросивший с баррикады прямо в огонь. Седые волосы занялись, воин закричал от боли в руке и голове, и охотник, издав победный клич, метнулся вниз – добить свою жертву, но взрыв, прогремевший рядом, взметнул снопы пламени, поглотившие в один миг проклятого виера. Огонь забирал Нижнюю, и все, кто ещё оставался в ней, сгорали вместе с тварями.
Ларго тихонько скуля, стиснул зубы и сунул обрубок руки в горящую баррикаду, прямо в пламя. Запах палёного мяса ударил в ноздри едва ли быстрее боли, снова рванувшей из престарелых жил крик, но воин умудрился каким-то чудом удержаться в сознании, захлёбываясь кашлем от проникавшего в лёгкие дыма, и, нащупав здоровой рукой раскалившуюся, горящую белым светом сковороду, медленно привстал, пытаясь сообразить, что происходит вокруг.
Одноглазый капитан-пехотинец горел, нанизанный на собственное копьё, горел на вершине баррикады, сжимая обугленными руками хвост бившегося в агонии охотника. Эломини рад бы был даже отсечь собственный хвост, чтобы вырваться, но было поздно – пламя пожирало голову и туловище монстра, багровые глаза дрожали в мареве горящего воздуха двумя рубиновыми огоньками. Зверь умирал… точнее, прекращал не-существовать.
Ещё один взрыв прогремел где-то рядом.
«Старушенция» уже отпылала и превратилась в горящий остов. Вокруг неё валялся перебитый расчёт и несколько ополченцев.
Ларго увидел, как вверх, почти к самому дну Верхней, поднимаются пылающие огненные головы пожара, добивающего врагов и тех, кому не посчастливилось оказаться в сердце безумия битвы.
- Выбора не было… - слабеющим голосом прошамкал себе ларго – большая часть зубов старика была выбита, кровь заливала подбородок. – Боги примут нас. Удачи вам, мальчики…
Старики умирали. Мальчики поднимали выпадавшие из их рук гордые знамёна. Огонь очищал мир в который раз, надеясь, видно, что однажды на пепле пожарища появится не новая кровь и смерть.
Старый воин вытер рукавом слёзы, прижал огарок руки поплотнее и, тяжело вздохнув, привалился к ещё не горящему куску каменной баррикады. Спину нестерпимо жгло, лёгкие раздирало кашлем…
- Удачи… кх-кх… вам… - просипел ветеран и опустил голову на грудь.

Тайна семи веков.

В то время, когда полковник Мэррит пришел негодовать по поводу мятежа наемников, лорду Бейли было в высшей степени не до него. Сидящий за столом вельможа поглаживал золотой ларец, аккуратно переданный ему человеком в маске, тут же отступившим в тень.
Ухоженные пальцы Предводителя Дворянства откинули крышку, и он, осмотрев содержимое, с удовлетворением произнес:
- Вот оно, покойное Соглашение Достойнейших. Наконец-то эта бумажка приняла вид, более всего ей подходящий.
Скомкав клочки соглашения, Николас по одному, явно наслаждаясь моментом, побросал их в камин, наблюдая за сполохами пламени, пожирающими древний документ.
- Друг мой, ты сделал все, как я велел и получишь щедрую награду.
- Служить Вам, милорд – уже величайшая награда, - глухо отозвался из-под черноты маски воин.
- Мои Верные… что бы я без вас делал. Иди, отдохни.
- Благодарю, господин.
Воин отступил в тень, и устроился на полу, став практически незаметен. Бейли же вновь аккуратно провернул ларец, рассматривая замысловатые гербы первых дворян Альянса, украшающие его –Дерри, Таллас, Оррик… были и такие гербы, чьи обладатели давно погибли, но лишь один символ из всех был оттиснут зеркально. Олдгейт.
«Печать – это ключ к судьбе всего нашего рода», - вспомнил Николас слова матери, приложив к оттиску родовой перстень и легонько его повернув. Щелкнула пружина и открылось двойное дно, являя взору Предводителя Дворянства письмо, запечатанное символом лорда Олдгейта. Сотни лет пролежало оно в этом ларце, буквально у всех на виду, но никто и подумать не мог, что приговор Совету лежит рядом с документом, этот Совет создавшему. Лорд Элландар блестяще сумел обмануть всех иных дворян, когда преподнес в дар этот самый ларец, сделанный его личными мастерами. Не желая более терять ни мгновения, Бейли сломал печать и развернул послание, жадно вчитываясь в слова, начертанные аккуратным убористым почерком.
«Послание сие – истинному Королю Человечества, ибо я верю, что придет тот счастливый день, когда подлинный правитель стряхнет с Альянса тот позор, на который я вынужден был обречь Отечество, того ради, чтобы избежать кровопролитной братоубийственной войны.
Мой дорогой Коллин, - ты, кто читает сейчас эти строки, прости мне подобную слабость и дозволь обращаться так, как если бы я действительно говорил с любимым сыном, поскольку только так смогу я раскрыть бумаге самые сокровенные свои стремления. Искренне надеюсь, что та мера, которую я, скрепя сердце, поддержал не продержится дольше, чем это действительно необходимо, и ты – мой сын, воссядешь на престол, как подлинный властитель, а не ставленник жадной клики дворян, ищущих лишь собственной выгоды, не заботясь о процветании Альянса.
Помни, мой возлюбленный сын, с незапамятных времен человечеством правили государи, благословленные на правление сие Океанской Девой, и от того в стране был мир. Теперь же, когда божественный порядок нарушен, а короля избирают те, кто ниже его, не будет более благоденствия, но лишь бедствия великие обрушаться на весь род людской. Тяжкие предзнаменования, что открылись мне ныне, повергают меня в ужас и уныние, но так же и требуют, чтобы я проявил решительность, предприняв попытку изменить ход вещей, столь неправильный и богомерзкий.
Как ты несомненно помнишь, мой дорогой Коллин, предок наш лорд Адальбарт взял в жены единственную дочь последнего из древних королей – Коннатха Харранта Дейдру, и тем создал нерушимую связь между нашим родом и потомками Коэннала Первого. Олдгейты всегда верно служили королевскому дому, и были самыми преданными вассалами трона, но теперь, когда все Блайнхарранты пали жертвами коварной измены, нет иных властителей, в чьих жилах текла бы королевская кровь, кроме нас. Так не нам ли самой судьбой предначертано занять престол?
К сожалению сейчас выдалось не самое благоприятное время для того, чтобы заявить о наших правах – многие лорды, опьянели, почувствовав вкус свободы, и потребуется не один год, прежде чем мне удастся вновь обуздать их. Завтра меня объявят королем, но не Божественной, а людской волей – сама мысль о том, что я буду обязан короной этим дерзким скотам претит мне, равно как и то, что в правлении своем мне придется искать с ними компромиссы, порой даже в ущерб Альянсу. Иначе я не сумею сохранить власть, хоть она и принадлежит мне по праву. Надеюсь, Коллин, что лишь мне одному предстоит нести бремя столь тяжкого позора – тебе же я передам трон и корону с благословения Океанской Девы, как до этого передавали Харранты своим наследникам. Если же, по какой-то причине, мне не удастся это – всегда помни, что ты один – законный правитель человечества. Когда у тебя родиться сын – повторяй ему эти слова, как буду повторять тебе я – и вели ему, дабы говорил так своим детям до тех пор, пока Олдгейт не взойдет на трон самодержавным владыкой.
Всегда борись с советом, не давай ему набрать силу, ибо в этом – наша погибель как правящей династии, ведь сейчас любой, кто обладает достаточным числом сторонников, может претендовать на корону – обычай этот мерзок по сути своей, а потому должен быть искоренен.
С искренней надеждой на восстановление старого порядка, я, Лорд Элландар Олдгейт, завершаю это письмо и прячу его в ларец, подле того самого Соглашения, что мне столь ненавистно. Пусть мой перстень станет ключом к самым сокровенным моим помыслам и стремлениям».
Завершив читать, лорд Бейли отложил бумагу. За окном, уже совсем рядом бушевало сражение. Если Альянс победит – желание Элландара будет исполнено.

Ночь 13
Интересные находки и дурные вести. Затерянный остров
(с Соуль)

Женщина протянула руку, и в ее ладони оказалась маленькая синяя книга.
- Хороший вопрос, - задумчиво произнесла Юлаль.
- Попробуешь найти ответ? - улыбнулся Дейзен.
- Мы будем очень просить, - засмеялся корсар, в который уже раз откидывая со лба покрытые пылью волосы.
- Тогда мне нужена четверть часа тишины.
- А я, чтоб никто не мешал, пойду обходить владенья дозором, - капитан щелкнул каблуками. – Все, молчу-молчу.
И он действительно отошел в сторону и двинулся вдоль стены, словно надеялся что-то найти там. Дейзен шел за ним, мягкой, скользящей, кошачьей походкой.
Юлаль листала страницы. Она помнила, как не раз пыталась найти сведения о погибшем роде - каждая попытка завершалась столь скромной удачей, что это даже нельзя было назвать победой. Страницы шелестели под пальцами, и взгляд скользил по возникающим и исчезающим снова строчкам. Плохо. Очень плохо... Сайте даже не представляла толком что искать, и поэтому книга не слушалась, как в первые годы, когда Хранительница только постигала азы.
Женщина свела брови к переносице, озадаченное выражение восковой маской замерло на ее лице. Бледные губы, сухие, потрескавшиеся, напряженно шевелились. Снова с тревогой Дейзен посмотрел в сторону матери, но не решился ее тревожить. "Книга Тайн. Тайна рода...", - усталость даже не давала ясно мыслить Юлаль.
Капитан тоже оглянулся – и поймал выражение зашедшего в тупик человека. Внезапно прервал свой обход и, мягко повернувшись на каблуках, приблизился.
- Скажи, ты ведь записала бы свои секреты на бумагу, если бы захотела их сохранить?
- Записала бы и спрятала, - Сайте подняла голову и посмотрела капитану в глаза.
- А если бы ты каждодневно имела дело не с каламом и бумагой, а с металлом? – задумчиво спросил он.
- Тогда бы держала поблизости и так, чтобы бумага не могла сгореть, это был бы камень или сталь, - пальцы тронули желтые страницы книги. Дейзен за спиной пирата оживился, его глаза снова ярко блеснули.
- Табличка?
- Вполне, чтобы в любой момент с нее можно было снять оттиск.
- И вряд ли прятал от своих помощников! – вспышка энтузиазма придала Балтьеру еще немного сил. – Не лично же глава рода, наверное, все оружие ковал. От посторонних наверняка скрывал, так что... личные покои лорда или мастерская?
Сайте подскочила с места.
- Верно, - ее глаза тоже загорелись; ладони легли на плечи корсара. - Я сомневаюсь, что это личные покои, поскольку там рецепт ни к чему, это то, с чем работают постоянно, значит мастерская или арсенал.
В волнении она пылко поцеловала обветренную щеку и спрятав Книгу, потянула Балтьера за собой.
К счастью, в старинных книгах встречались планы, и замок Ашкраев отличался от большинства домов владетелей того времени разве что размером, так что мастерскую они нашли довольно быстро. Может быть, столетия не стерли там духа горячего лидиума, приобретавшего твердость и становившегося оружием – казалось, пустота затронула комнату меньше, чем другие. Мертвые зевы горнов, давно уж вздохнувшие огнем в последний раз, проржавевшие скелеты наковален, мрачные тени, едва разгоняемые факелами – но почти не видно печатей искажения. А может быть, они уже сошли на нет.
Балтьер принялся внимательно изучать стену, стараясь ничего не пропустить, то и дело поднимая взгляд к потолку.
Сайте остановилась в центре и несколько раз повернулась вокруг себя. Рыжие кудряшки ударили женщину по плечам, глаза сощурились. Мир вокруг нее завращался, словно кольцо на слишком тонком детском пальце. Дейзен остановился на пороге.
- Я уверена, что это должно быть где-то здесь, - голос женщины эхом заметался между высокими стенами мастерской.
- Я тоже... почти, - отозвался капитан. – Вот бы еще покойную хозяйку сюда, земля ей не пухом, и заставить оттереть пятисотлетнюю пылищу! Под такой и лидиум не заблестит.
Стены были выщерблены – временм ли, пробой клинков или пустотой. Пока единственным металлом на стенах, что обнаружил капитан, были вбитые в камни крюки для оружия.
Неожиданно Юлаль замерла, и края ее накидки взметнули сереневым туманом пыль.
Сайте переплела пальцы решеткой перед глазами и неожиданно улыбнулась.
- Муаровый узор, посмотрите, Дейзен, Тан!..
Сын подбежал к Юлаль и замер за ее плечом, вглядываясь в запорошенную пылью стену.
Капитан, заметив, где закончил осмотр, поспешно присоединился к ним. Он чувствовал себя так, будто играет в кладоискателя.
- Что за узор?
- Когда ты переплетаешь пальцы, то становится видно. Над дверью табличка, которую засыпало пылью, - Юлаль стала за плечами корсара и поднялась на цыпочки - перед его лицом оказались скрещенные решеткой пальцы.
Балтьер пару раз моргнул... Действительно – то, что раньше казалось просто неровно лежащей (точнее – висящей) пылью, сложилось в трудно, но все же различимые контуры. Он засмеялся, поцеловал припорошенные все той же вездесущей пылью пальцы Хранительницы. Стянул камзол, и так уже вряд ли годный в качестве капитанской одежды после сегодняшних приключений и, вытянув руку вверх, принялся за уборку. Вскоре начали открываться отчеканенные символы.
- Кажется, тут не по-нашему написано, - вгляделся в первое увидевшее свет слово корсар.
Сайте прищурила глаза, потянулась за очками и с удивлением обнаружила в сумке только покореженную оправу - бега стекла не пережили.
- Подсади меня, - попросила Юлаль.
Подхватив ее за талию, пират с готовностью приподнял главную летописицу Альянса перед собой – так, чтоб ее голова находилась напротив таблички.

Женщина отерла рукавами оставшуюся пыль и начала вглядываться в полустершиеся буквы. Пальцы заскользили по выщерблинам, пытаясь уловить все переплетения.
- Понятно... - задумчиво проговорила она. - Какие старые слова, я знаю не больше трети, но...
Мизинец проскользнул кончиком в узкую и долгую щель.
- Дейзен, подай меч.
Вообще-то держать Юлаль было несложно, но капитан изрядно вымотался. Простое и сохраняющее достоинство решение напрашивалось само собой.
- Так тебе, наверное, будет удобнее, - с этими словами Балтьер, еще приподняв женщину, мягко подсадил ее на свое плечо, аккуратно придерживая правой рукой, а левой оперся о стену.
Дейзен передал замотанный плотным куском ткани меч, стараясь держать ладонь подальше от рукояти - рукоять перехватила Юлаль. Тряпица соскользнула вниз, замерев скомканным крылом моли. Лезвие блеснуло молочно-синим в полумраке, а затем вошло ровно в прореху... по эфес.
Капитан, задрав голову почти до боли в шее, ждал, что произойдет. Хуже всего – если здесь есть какая-нибудь ловушка.
Но опасения не оправдались – здесь Ашкраи не считали нужным ставить самострелы. Послышался сухой усталый щелчок, и пластина отошла в сторону, открывая темное прямоугольное отверстие. Оттуда полетело облачко потревоженной пыли.
- Что там, Юлаль?
- Кажется... что-то вроде... тайника.
Следом за движением меча, сдвинулась тонкая панель. Сайте с трудом удержала в руках неглубокую чашу, в которой лежала пыльная книжица.
- А в тайнике? – нетерпеливо пошевелился капитан.
В этот момент послышались шаги, все приближавшиеся.
- Что за демон? – оглянулся Балтьер. – Кто тут может быть?
Движение было неловким, ибо Юлаль все еще занимала его плечо.
- Книг... - женщина ухватилась за плечи капитана, удержав равновесие. - Больше ничего. Они?..
- Лучше приготовиться к защите, - отрывисто бросил корсар, но в этот момент на пороге мастерской появился Алан, за ним – еще трое членов экипажа с факелами.
Женщина спрыгнула на пол и выпрямилась. Дейзен встревожено посмотрел на воздухоплавателей. Нет... с ними не было все в порядке. Сетка шрамов лишала выражения лицо старшего помощника – но, казалось, по ним струилось напряжение.
- Капитан... – он не просто был отрывист и краток. как обычно – казалось, у него еще и нет сил проронить несколько слов подряд. – «Белиас»... Уничтожен. Тварь... Маг убил.
Балтьер прислонился спиной к стене:
- Уничтожен? – переспросил он, взгляд остекленел. – Как? Экипаж?
- Жив. Большинство.
Дейзен застыл. Вместо позвоночника как будто протянулся вдоль спины ледяной стержень. Женщина замерла.
- Как это произошло. Да расскажи же! – почти закричал капитан, выпрямляясь.
- Чудовище. Появилось на закате. И...
- Оружие не брало, - заявил один из ветроплавов, высокий худощавый молодой парень. – Тогда...
Время от времени поправляемый отрывистыми репликами Алана, он довел рассказ о случившемся на берегу до конца, и довольно быстро.
- Он уже не взлетит, - неожиданно тих и плавно сказал старший помощник. – Я виноват, капитан.
Балтьер был бледен, как мел и тяжело дышал.
- Да что за!.. – закричал он, вдруг выдохнул и безжизненно спокойным голосом произнес. – Вы делали все правильно. Половину экипажа – сюда. С едой. Идите.
- Я... – протянул Алан.
- Выполняйте приказ! – лязгающим голосом сказал корсар. – Не теряйте времени!
- Я с ними, - подался вперед Дейзен.
Бальтер только махнул рукой и уставился вслед уходящим. Когда их шаги начали затихать, он снова облокотился спиной о стену и сполз по ней.
- «Белиас», - шепот-крик прошелестел по мертвому залу мертвого замка и завяз в пыли. – «Белиас»...
Юлаль подошла к нему и твердо опустила руку на плечо, молча посмотрела в лицо. Казалось, что корсар даже не замечает ее.
- Мой корабль. Это же был мой корабль!.. - произнес он, глядя вверх, словно пытаясь донести до Четверых свое недоумение и обиду.
Женщина все так же молча прислонилась к стене рядом, соединив пальцы за спиной.
- Я на нем столько летал, - продолжал капитан голосом на грани между молитвой и криком, и непонятно было, говорить он с Хранительницей или сам с собой. – Столько всего. Другого такого не будет. Это был МОЙ корабль!.. И мы не улетим, - добавил он так, что был ясно – сейчас это не имеет значение, как на похоронах близкого человека кажутся неважными вопросы наследства.
Балтьер сел на пол, подтянув колени и свесив руки на пол, и казался беззащитным. Одна из ладоней взметнулась, закрыв лицо.
Сайте села на пол рядом на расстоянии локтя. Она не двигалась.
Секунда. Одна. Другая. Так медленно опускается на землю снег в безветренный день.
Потом женщина повернулась к корсару и медленно, словно не была уверена, обняла его.
- Корабль - был, - тихо качнул ее голос завитки черных волос возле уха, - а мы - выберемся.
С усилием капитан тряхнул головой, повернулся и посмотрел Юлаль в глаза. Сперва – сквозь, потом – словно в зеркало, и лишь потом взгляд слегка ожил. Его рука в ответ легла на ее плечи.
- Да, - сказал он, все еще невыразительно. - У меня есть ты. И экипаж.
И замолчал – иначе, но надолго.
Юлаль осторожно провела пальцами по жестким и спутанным волосам, не отрывая взгляда от чужого лица. Медленно женщина опустила голову на твердое плечо, а, когда чужой подбородок коснулся края ее робы, закрыла глаза. Ненадолго Сайте очень крепко сжала объятие, почти неслышно проговорив: "Тан..."
Скосив глаза, корсар некоторое время продолжал задумчиво смотреть на нее, а потом ощутил, что веки слипаются. Надо бы встать и... – пронеслась мысль, но ленивая и вялая. На помощь усталости тела и души пришло еще не сошедшее безразличие, и попытка открыть глаза оказалась безуспешной.
Когда вернулся Алан с половиной экипажа, капитан и Хранительница спали так крепко, будто лежали в мягкой постели во дворце.

Ночь 13
План Наррота-Кейрати
(Анми и я)

- Командир?
- Что там?
- Медлить больше нельзя. Совсем.
- Ещё немного. Мы действуем согласно плану лорда Наррота.
- Командир, время...
- Что?
- Левиафан. Мы и правда не можем больше ждать.
Высокий, широкоплечий, казавшийся почти корладом рыцарь в синих доспехах поднялся, переглянулся с обращавшимся к нему - почти вдвое уже и немного ниже, но всё равно высокому и крепко сбитому латнику.
- Летающие демоны?
- Донимают Северный Флот. Силы почти равные. Нужно...
- Придётся привлечь их внимание, коль они сами не реагируют на нас.
- В бешенстве будут оба. И Стерн, и Наррот.
- Командир! Стерн приказывает открыть десантные люки!
- Сам?
- Так точно, наверху слышали приказ!
- ну так выполняй! Мне тебя учить чтоли?
- Слушаюсь, сэр Зегенхайм!

Великан глядел, как быстро, словно тысячу раз отрепетированный сценарий, исполняли приказ синелатные воители. Мечи, булавы, молоты, густо смазанные смолой и маслом, поджигались одно от другого. Огромные силуэты грифонов поднимали гордые головы, переглядываясь между собой и со своими всадниками. Всё было как во сне.
И демоны тоже. И "сэр Зегенхайм".
"Помни... Зегенхайм не умрёт. Он появится чудом и сделает всё, что нужно, чтобы надрать им задницу".
Странные слова. Когда-то - смешные и забавные. Всего пару-тройку дней назад. Интересный у рыцарей юмор, правда?
- Братья! - его голос гремел в трюмах третьей и четвёртой палуб "Лорда Гастона Тайла", отдаваясь в шлемах собратьев ударами молота, - да свершится кара! В бой, во имя Четверых! За Альянс!
- За Альянс! - откликнулись двести голосов.
- Первые два десятка - вперёд. Открыть десантные люки!
Ветер ворвался в трюм линейного корабля и бросился носиться по широким отсекам, беснуясь и трепля султаны шлемов и перья грифонов - серые, бурые, рыжие, золотистые, белоснежные, пёстрые...
Клёкот и крик сопровождали каждого срывавшегося с края десантных люков в черноту, с факелом и горящим оружием воина Несущих Кару.
- Вторые десятки! Приготовиться к бою! Вперёд! Загоните их обратно в Пустоту!
Крылатые гиганты с могучими седоками, словно рой огромных светляков, устремлялись на помощь Северному Флоту. Удары огненных булав и мечей распарывали чёрные крылья, сносили головы, прожигая тела...
- Третьи десятки! Вперёд!...

Габранс, сидящий в том самом фрегате, и старающийся поймать отголоски постоянной вереницы приказов, которые проходили через Кейрати, поднял голову резко, и тут же выбежал на палубу, и наполовину перекинулся вниз. Первым желанием было чуть напрячь демона, и заставить грифона своего лучшего друга протаранить пару стен, но вспышка гнева прошла почти мгновенно. Временное отвлечение от сводки демонических новостей едва не стоило срывом операции - радостный вопль канонира, который пронесся по всем офицерам виера, почти потерялся в бесконечном жужжании армии. Радостный вопль о том, что Левиафан занял огневую позицию, и готов вести огонь. Печальные известия о гибели Нукулайса были только на руку - без инженера калибровка основного орудия займет вдвое, а то и втрое больше времени. Высокий Лорд отдал немой приказ своим гвардейцам, и кивнул подоспевшему капитану судна.
Корабль тут же стремительно начал набирать скорость - и, едва они вышли из облаков, как вся картина боя за Столицу открылась им внизу. С такой высоты пожары казались огоньками, а бесчисленные алые глаза виера - крохотными искорками огромного пожара. Совсем близко висела внушительная громадина Левиафана, хищно оскалившаяся основным калибром в сторону Столицы. Лорд же поспешил спуститься к своим смертникам, дабы обсудить с ними более подробный план. На большой дубовый стол лег пергамент, который ни один из них не видел до сих пор - огромный, непонятный план острова, усеянный пометками и надписями на незнакомом языке.
Все так же молча и резко, волитар щелкнул пальцами, созывая летящих на смерть к столу - для последней части инструктажа. У них было порядка десяти минут, прежде чем вокруг станет интересно.
Подходили без слов. Спокойно, с одинаковыми лицами. Даже пара весельчаков-балагуров перестала шутить и теперь просто смотрела на предложенный план во все глаза.
- Милорд, мы в вашем распоряжении, - хмуро кивнул старый Сорогот Йогсор. - Как я понимаю, план уже запущен, и нам осталось выслушать последние приказания?
- Да. Это подробный чертеж Левиафана. Демонический. - Волитар прикоснулся к неведомым чернилам, и те плавно начали перетекать, изменяться, вместе и с самим рисунком, делая ненужные контуры и механизмы бледными, а основной маршрут группы чернее ночи. - Я и мои люди сделают сложную часть работы. Сейчас, насколько мне известно, в Крепости нет ни одного высшего демона, кроме Герцогини Искушения. Пусть она вас не заботит - если нам повезет, с ней мы и не встретимся. Ваш маршрут от зоны посадки идет сюда - до двигательного отсека. Двигаться придется в кромешной темноте, так что запоминайте повороты. Если удастся, то вы окажетесь в огромном помещении с гигантским нефицитом по центру. Узнать место можно по звуку. Теперь - слушайте внимательно, попытка будет всего одна. По кресту от нефицита находятся четыре кристалла корладов - по одному на каждую стихию. Они заряжают нефицит, а устройство под ними расходует его заряд в искажение воздуха такой силы, что крепость парит в небе. Ваша цель - вывести из строя все четыре. - Вывести из строя - как?
- Треснуть хорошенько? - предположил Малсур. - Пока что все тонкие механизмы и устройства, что магические, что иные, работали именно до первого хорошего удара. Это всегда так.
- Минутку... - голос Гудрин обдал всех гвардейцев льдисто-стальным холодком. - каково воздействие на нас этой штуковины? И главное... попытка будет одна. Сколько времени? мы не выйдем оттуда, это понятно. Но через сколько погибнет последний из нас, по вашим прикидкам?
- Я полагаю, красавица, что вы не успеете погибнуть до того, как будет слишком поздно - волитар задумчиво накручивать прядь на палец - два попадания этой штуковины по Столице, и у Нижней будет новая мостовая и пара разрушенных дворцов. Я бы дал вам полчаса, может чуть больше. Что же касается повреждения устройства, то все действительно не так просто. Корпус двигателя сделан из арканита - никакой другой метал просто не выдержал бы такого магического воздействия всех четырех стихий. Потому вам нужно найти механизмы управления кристаллами заряда, и закрыть все четыре. Они похожи на подъемный механизм ворот или крепостей. Четверых мужчин должно хватить, чтобы повернуть одно достаточно быстро. Таких штук - четыре. Как только устройство потеряет заряд - Нефицит внутри взорвется.

Алые глаза невезения
(и Скорпи)

- И нас всех разорвёт на десяток тысяч совсем-совсем маленьких гвардейчиков каждого? - поинтересовался хмурый усач, стоявший в задних рядах.
- Вы даже не успеете почувствовать боли. Яркий свет - и прямиком в чертоги Четверых. - жизни гвардейцев заботили лорда меньше всего.
- Всегда мечтал о таком! - хохотнул усач.
- Ладно, разойдись кто запомнил, дайте карту поглядеть. И приведите сюда того сумасброда, что с нами полез. Ему тоже пригодится. Там хоть что-то светится? А то в темноте вообще толком драться не сможем. Кристаллы или хоть что ещё?
- Демонам не нужен свет.
- Пара минут. Заканчивай.
- ...Но вы то большие мальчики, так что должны справиться. Всю геройскую работу я все равно оставил себе. Так что я советую вам держаться за что-нибудь покрепче. И когда начнете падать - не кричите громко.
- "Большие мальчики" обещают кричать негромко и очень мелодично, - кивнула Гудрин. - Всем занять позиции, ребята. Всё, Сорогот, не напрягайся, последний приказ отдан, дальше солирует лорд Наррот, а мы - на подпевке.
- Вышвырну к хренам виверньим. За нарушение дисциплины, - пожал плечами старик. - А не я, так Давион.
- Не успеет, - невинно пожала плечами гвардейка. - А на десять тысяч маленьких меня у него терпения не хватит. "Да и на одну не хватило бы".
Волитар отправился прямиком на верхнюю палубу. Уже позади кружил бесчисленный рой. Впереди - громада парящей цитадели. Два малых корабля поддержки, сразу за полем Левиафана, двинулись наперерез. Они только подходили на дистанцию, когда глаза фигуры, стоящей на носу фрегата, засветились золотым - и почти тут же сменили цвет на ярко-алый. Наррот раскинул руки и позволил магии своего виера пронзать мир вокруг. Неудача была козырной картой обоих, но редко в таких масштабах. Редко с таким усилием. Едва заметные вибрации воздуха пронеслись вокруг - и корабли с одержимыми так же окутались красным сиянием. Кровь в венах волитара почернела, а тело словно начало покрываться арканитовым доспехом изнутри - и невидимое зрение любимца Акаши вплетало в полотно событий свои маленькие заплатки. Кейрати издал долгий, протяжный вопль, полный злобы. Мгновение - и на одном из кораблей с треском порвался парус и накренилась мачта. На другом - сразу двое одержимых случайно упали за борт. И это было только начало. С кораблей словно посыпался град - крепления, куски обшивки, куски груза, да и сам экипаж - фатальное невезение стало массовым, находя изъяны во враге своего повелителя, и обращая эти изъяны против них. Первым сдался корабль по левый борт от фрегата - механизм, что удерживал лидиумное ядро, не выдержал, и с треском рванулся вверх - к облакам. Груда обломков вскоре встретила землю - и тут же, рядом с ней приземлились останки второго корабля. Фрегат тем временем уже почти вошел в поле Левиафану - в едва заметную черную дымку, в которой мир был более пустым - и откуда Нефицит втягивал в себя божественную магию из Фераи. Корабль тут же опасно накренился. Черный доспех вокруг Габранса словно вылез до конца, и пара огромных кожистых крыльев расправилась впереди, словно мрачное знамя. Глаза демона и его хиетра вновь светились золотом - но на сей раз сияние окутало уже доски под его ногами. Вновь немая команда, и в трюме зашуршали десятки крыльев. Еще несколько секунд. Гвардейцы, готовые уже выполнять приказы волитарского лорда, застыли на местах, не в силах проронить ни слова и вцепившись взглядом в крылатую фигуру.
- Измена? - озадаченно прошептал Дейлар, наставляя на Габранса алебарду. - Ага, - кивнул другу Драган. - Только чья и кому? Он... демон? - Демон, - мрачно кивнула Гудрин, перехватывая поудобнее меч. - И я теперь понимаю, почему мы - смертники в любом случае. Надеявшиеся на чудо - переставайте.
- Четверо... - выдавил из себя длинношеий высоченный волитар рядом. - Это... это безумие...
- Это безумие только что разнесло два корабля, - скрежетнул зубами Сорогот. - И главное - непонятно как. Да... чудеса, видимо, именно на его стороне.
- А он - на нашей?
- Поздно выяснять, - холодно прозвенел голос Гудрин. - Мы гвардейцы. У нас есть задание. И мы его выполним. Снесём демонскую крепость, даже если нас самих сожрет для разогрева... вот это. "Джаст... ты знал? Как хочется спросить... или поверить... или понять. Что, зачем - без разницы. Вера без причины - тоже капля любви... Джаст, это всё - для тебя! Пусть моя вера сегодня будет... слепа."
Борта корабля, примерно там, где был грузовой трюм, разорвались, выпуская две колонны крылатых златоглазых, которые тут же отлетели в стороны. Фрегат накренился еще сильнее, и спустя несколько мучительно долгих мгновений, рухнул камнем вниз. Демоны, слепо следуя командам, подхватили смертных когтистыми лапами, стараясь не дать им уйти вниз вместе с падающим и уже бесполезным куском дерева. Крылатая фигура Кейрати была чуть выше.
- Фрегат Альянса уничтожен. Два малых корабля поддержки потеряны. Угрозы Цитадели нет.
Орудия Левиафана, что только что хищно поглядывали на корабль, вроде бы успокоились. Их операторы явно решили, что с падением корабля и угроза нападения миновала - и именно потому барон и его хиетра сейчас позволили себе краткий миг ликования. Гвардейцы, чьи доспехи были зажаты крепкими когтями златоглазых, медленно приближались к одной из внешних площадок Левиафана. Остальные златоглазые кружили рядом, стараясь заслонить крыльями диверсантов. Лучшие воины Альянса хранили молчание, вглядываясь во мрак громадной крепости. Золотые глаза, окружавшие их со всех сторон, переливались чужим, нездешним светом, но свет этот не был больным, не нёс в себе той звериной, дикой ярости, что так и пульсировала в глазах детей Рождённого Сном. - Четверо, помогите, - едва вымолвили губы единственной в гвардии женщины, когда ноги её снова ощутили под собой твёрдую поверхность - одной из первых в десантной группе.
-Усыпите их чувства. Смертные будут слишком шуметь.
Демон ступил на площадку гордо, словно впервые за долгое время оказался дома. Златоглазые словно выстроились в колонну, бережно опуская гвардейцев на землю - и тут же причудливой спиралью начали полет вокруг цитадели. Их магия была лишь отголоском силы Кейрати - но все вместе они могли не меньше. Демон повернулся к замолчавшим смертным.
-У вас мало времени. Я займусь орудием, вы - двигателем. Выжившие по каким-то неведомым причинам собираются здесь через четверть часа. Златоглазые подберут вас. - с этими словами тварь с невероятной скоростью рванулась вперед - вглубь тоннелей.

Ночь 13
Охота на обман
(я и Инэйлэ)

Белые мечи – бьются в городе. Армии, флоты - тоже. Мечи-копья-булавы-огонь-подсвечники-тарелки-вилки-кочерги... Всё уже пошло в ход.
Кроме Сандера Элруса. Теперь уже лорда Сандера Элруса.
Беловолосый волитар, как ни в чём не бывало, висел напротив одной единственной двери и ждал. Он всё объяснит и леди Санкрист, и Императору. Они поймут.
Нельзя оставлять в тылу такого врага. Даже когда у тебя есть только подозрения.
Лератены не ошибались, его отец - Четверо, примите его душу! - не ошибался, он сам не ошибался.
Ритуал Правосудия кого-то всё-таки не уничтожил. И теперь, когда отца больше не было, когда его убили эти... эти...
Теперь там, за стеной, раздавалось странное бормотание и слышался стук шагов - туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда.
Демоны были на пороге.
А кое-кто - за порогом. Сандер был уверен. В любом случае права на ошибку у него больше не было.
Они шли неслышно - сапоги для диверсионных подразделений изготовлялись так, чтобы подошва была мягкой-мягкой, и в то же время прочной.
Сапог Аэции не было видно под платьем - пришлось всё же пожертвовать удобством ради внезапности, и девушка оделась как полагается дворянке, а не папиной дочке. Алексис нёс её глефу с закрытым чехлом лезвием.
Сердце стучало бешено - странно, что ожидающий их Сандер не слышал этого...
- Мы готовы, - еле слышно, одними губами промолвил Алексис, замирая.
- Отлично, - губы волитара едва разжались. - Последняя проверка. Если что - кричите, миледи Аэция... Просто посмотрите, чем он занят. Может перекинетесь парой слов. И... сюда. Нужно, чтобы он себя раскрыл. Хоть как-то. Даже просто лидиумный свет подойдёт, но - аккуратно. Вперёд... и да хранят вас Четверо.
- Насчёт лидиумного света просто, - криво усмехнулась девушка и Алексис сдёрнул чехол с глефы.
Клинок слабо засветился, и Алексис снова набросил на него чехол. Потом неслышно отступил в сторону, слившись с тенями. Девушка подходит к двери и аккуратно - костяшками пальцев, как всегда поступают женщины, желая сберечь ногти - стучит в дверь.
- Чего вам?
Голос изнутри был глуховат, пришепётывал и сбивался.
- Я не желаю никого видеть! Простите, мне нехорошо, я болен. Обратитесь к дядям или бабушке, если угодно. Пожалуйста!
Самоуверенность, изысканность, спокойствие, наглость, ехидство - всё как рукой сняло, но голос явно принадлежал Ричарду Тайлу.
- Простите, Ричард, это Аэция, подруга Аники, я хотела спросить Вас...
Аэция нервно передёрнула плечами и быстро повторила про себя придуманную наспех легенду.
- Мы договаривались встретиться вчера в саду, но она не пришла... Я не знаю, где она. С ней всё в порядке?..
- Д-да, с ней всё отлично, - дверь слегка приоткрылась, и в проёме показалось лицо Рика - осунувшееся, словно вмиг повзрослевшее лет на десять. Затравленный взгляд метнулся по всей фигуре Аэции, на миг задержавшись на лице. - У неё всё в п-порядке, но её здесь нет. Я... правда неважно себя чувствую. Простите мою бестактность, просто мне... все эти перипетии, они как нож в сердце. Я... не поверите, я боюсь.
Аэция покачала головой.
- Всем не по себе. Когда демоны приходят сюда, во дворец и в город, как к себе домой - это страшно. Мне тоже боязно. Даже утешать себя словами, что, дескать, Император и дракон их разгонят и если и не перебьют, то отвадят на время, не получается...
- Понимаю... и вы меня понимаете, я вижу, - Рик, кажется, начал немного успокаиваться, словно присутствие дамы волей-неволей добавляло ответственности, а с ней и надёжности, подхлёстывая гордость. - Вы о-одна? Простите, я правда не знаю, чем вам помочь, сестры нет... Сударыня, мне кажется или вы бледны?
- Бессонная ночь, много мыслей и нервов, ничего особенного, - отмахнулась Аэция. - Наверное, Анике сейчас сложнее - я папина дочка, а она такая тихая... Вы не знаете, что с ней?..

" - Она одна! Никто ничего не узнает!
- А если узнает?
- Кто? Сейчас, сейчас... ты разве не чувствуешь?
- Нет!
- Элокхай в городе! Виера по всей Столице! Время действовать... Он уже близко!
- Кто он? О чём ты говоришь?
- Ках'ша'раа! Первый из Его детей! Это значит что нам пора! Здесь опасно, а ты возишься с ней!
- А что мне делать? Убить?! Нет, нет, не могу, сейчас не могу...
- Дай мне! Я сам всё сделаю! Тебя даже никто не заподозрит! Увечье, бесчестье, смерть, что угодно! Она и понять ничего не успеет, а потом.. о, что потом!
- Что потом?!
- Увидишь! Просто делай, что я говорю... Впусти её, пригласи! Ну же!
- Н-нет... Нет!
- Да! не бойся! Доверься мне, как доверялся прежде!
- Ладно... хорошо!"

- Может зайдёте на бокал вина? Простите, я, наверное, ужасно воспитан, но остаток манер - как и немного хорошего вина - у меня найдётся, - улыбнулся Рик, приглаживая волосы. Дверь шире он, впрочем, ещё не открыл. затравленность в глазах паренька сменялась светским лоском, немного смущённым и оттого заискивающе-простодушным, но хорошей школы. - Сестра может скоро прийти, кто знает? А я... даже боясь, бояться вместе удобнее, верно ведь? Прошу вас, проходите!
- Ох, право, не стоило, - деланно засмущалась Аэция, теребя краешек вуали. - Я не хотела вас отвлекать...
Анкер Тайл, завидев такое, насторожился бы, но Рик при том разговоре не присутствовал, а значит, не заподозрит ничего.
- Ну что вы, я настаиваю! - Ричард почти нежно подхватил Аэцию под руку. - Именем всего, что мне дорого, в компании я даже и бояться-то не смогу, и нервничать. Всё это так страшно. Понимаю, мой мужской долг - сражаться, но я никогда не держал в руках оружия... То есть по-настоящему, в бою. Дуэли, сражения с орками - я столько слышал о них, и вот теперь - эти чудища. Ну же, прошу, садитесь, выпейте со мной за нашу победу. Мы ведь победим, верно?
Аэция позволила себя увлечь – почти позволила, благо Рик Тайл протянул свою руку именно к той руке, в которой девушка держала трость, и привычным движением проверив пол впереди на предмет посторонних стоящих и валяющихся предметов, она ненавязчиво и словно бы случайно пресекла возможное поползновение. Согласно кивнув и слегка улыбнувшись, Аэция прошла в комнату.

дуэт со Скорпом)))

Охота на обман - продолжение.
- А похоже, не так уж Вы и напуганы… - стараясь удерживать на лице непринуждённую улыбку, произнесла Аэция. – вы находите силы подбадривать меня.
- Когда такая леди рядом, страх отступает... Точнее - мне просто стыдно бояться при вас, - Рик едва не порозовел, усаживая гостью и разливая вино по бокалам - как заправский прислужник, будто всю жизнь этим занимался или достаточно насмотрелся на людей, которым за это платили. - Скажите, миледи, а вы ведь, кажется, даже видели демона... Или я вас с кем-то путаю. Не Элокхая, не кого-то там ещё похожего, а простого демона на расстоянии собственного носа. Прошу, пейте, пейте! За победу Альянса!

" - Что там?
- Ей будет весело. Она увидит такое, что...
- А мы?
- Если она одна - мы уйдём. Если нет - мы уйдём.
- Она может позвать на помощь!
- После того, что она увидит - ей будет не до того. Вы боитесь нас, верно, хиетра? Верно... мешок?
- Да! Да, будь ты проклят!
- Нет! Не-ет, что ты, дурашка! Вы боитесь не нас... вы боитесь себя, когда видите, что отражается в наших глазах!"

- Говорят, они очень страшны... Ох, я глупости болтаю и только пугаю вас, верно?
- Да нет, - пожала плечами Аэция. – Чтобы испугаться, сейчас достаточно послушать пересуды дворцовых слуг – такое понапридумывают, что озноб пробирает… А Элокхая, кажется, весь город видел… Кроме меня. Мне удастся увидеть демона разве что он встанет напротив освещённого дверного проёма, да и то это будет скорее «заметить», но никак не «рассмотреть в деталях».
" - Вот видишь, она не видит!
- Зато чувствует! Этого будет достаточно!"
Рик радостно отхлебнул вина, наклоняясь, чтобы налить себе ещё немного. Капля алого напитка выступила в уголке губ Рика, а в глазах отразился свет - ярко-багровый... И тут же сверкнул испуг.
- Аэция... вы не слышите?
Аэция, в этот момент всё же решившая изобразить глоток и поднёсшая бокал к губам, вздрогнула, едва не расплескала вино – рубиновая жидкость коснулась края бокала и опала вниз – и резко выпрямилась, вытянулась в кресле, застыв в напряжённой позе.
- Что именно?.. – ей даже удалось изобразить намёк на дрожь в голосе… Впрочем, это было нетрудно – девушка была и так напряжена до предела, и надо было просто слегка отпустить свои чувства на волю.
Стук!
Стук!
Стук!
По стенам что-то стучало, словно капли воды, падающие на чугун. Раз. Два. Три. раз-два. Раз-два.
- Это... что это? Здесь ведь безопасно, верно?
" - А сейчас - так!"
Хруст, сравнимый только с разрываемой плотью, распорол воздух комнаты, и сквозь пол в мир мрак рванулась огромная, когтистая чёрная лапа, загребая подол платья Аэции.
- Чт… что происходит?.. – язык Аэции заплелся сам собой, без санкции хозяйки. Одно дело – видеть демонов, когда ты не одна, вооружена одета подобающим для боя образом, а другое… Лапа выглядела препаскудно, и за платье она тянула вполне реально. Конечно, можно было бы и покончить с маскарадом, но в последний момент Аэция приняла решение рискнуть и продолжить игру ещё ненадолго.
Бокал из руки девушки благополучно вывалился, она перехватила трость правой рукой и не выпуская лезвия ткнула в сторону лапы, ошибившись с выбором направления сантиметров на тридцать. Трость прошла мимо, бессильно рассекла воздух, и вернулась обратно, когда девушка прижала руки к себе и сделала вид, что пытается вскочить.
- В чём дело? Рик, это ваши шуточки? Четверых ради, ответьте, дайте знать что ещё живы…
- Ш-шуточки?! О чём вы? Это демоны! Они пролезли во дворец! Кошмар, кошмарный кошмар! - причитал Рик, поднимаясь и медленно, по широкой дуге, почти бесшумно устремляясь к двери.
" - Работает! Мы сможем уйти! Она - не Аника, но как же хорошо получается...!
- Погоди, ещё не всё! Я чую... есть ещё что-то. Давай доведём её до безумия, а уж потом... потом ты выйдешь и ударишь в спину этим защитничкам!
- Я? Что ты, нет, я не хочу! Я ещё...
- Тогда это сделаю я. выбирай. Хочешь, чтобы я тебя снял? Нам уже не нужны такие, как ты, и эта ночь никогда не кончится!
- Ты... что ты мелешь, Тьорум?!
- Просто подчиняйся мне, и всё будет хорошо.
- Ладно... давай, действуй!"
Руки вырывались и из стен, и за спиной, даже из двери вылетела одна и лязгнула когтями в нескольких шагах от Аэции. Чудовищные лапы роняли на пол огромные капли густо-алой крови и звенели, цеплялись, упирались в стену, чтобы вытащиться больше и дальше. Несколько раз они задевали платье гостьи демона на руках или у края юбки, пытаясь разодрать его и добраться до кожи и плоти под ней. Жуткий гогот, разразившийся на всю комнату, смешался с хрипящим визгом:
- АЭЦИЯ-А...
Кричал Ричард Тайл. За его глотку держалась огромная, мохнатая, обмотанная внутренностями чёрная рук, больше всего похожая на медвежью лапу, и рвала когтями жилу на шее. Юноша трясся, рыдал и хрипел...
... довольно ухмыляясь на самом деле, понимая, что от того кошмара, который он явит Столице сегодня это - лишь малая толика. Но сперва - эта слепая дура!
Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Аэции. Она не могла больше прикидываться. Не могла больше изображать из себя трусливую дуру. Вскочив на ноги и выщелкнув из трости лезвие, девушка максимально неловким движением отмахнулась от лапы, дёргающей её за платье, изобразила заплетание ног и шатание на бегу, тем самым артистично увернувшись ещё от пары лап, и одолела половину пути к «терзаемому» Тайлу.
- Рик! – у меня же оружие есть! Скажи, куда бить! – и, взмахнув тростью, сделала ещё пару шагов, так, что кончик лезвия оказался на уровне шеи Тайла – правда, на расстоянии шага от него, но для неё этот шаг!..
" -Вооружена!
- Хитрее, чем кажется! Ничего! Бежим! Как только откроешь дверь - я выпущу свои силы на всех, кого только увижу!
- Твои силы?!
- НАШИ СИЛЫ! Скорее!"
Тайл не мешкал. Рванув ручку вниз, юноша буквально вывалился в дверь...
... которая на глазах Аэции разорвала мальчишке горло и , впившись пальцами в грудь, рванула вниз, распарывая дорогую ткань и вырывая куски плоти - кишки, кусок лёгкого, обрывок сердца... всего понемногу.
- Аэ...ция... - прошептали синеющие губы. И Рик Тайл... провалился в дверь, словно проглоченный ею.

Обман на обмане примерно в то же время, пока Тьорум развлекается.


Не смотря на то, что Анкер постарался назвать самых достойных офицеров стражи, общее впечатление от защитников закона и порядка в Столице у рыцаря Оррика все равно оставалось отвратнейшее. Их организация оставляла желать лучшего, всякий норовил избежать службы под любым предлогом, и сейчас все они собрались во дворце лишь потому, что это было самое безопасное место. По крайней мере, пока виера не проложат себе путь по трупам людей и волитаров, до самых дворцовых ворот.
«Наверное, на что эти остолопы способны в бою, я только тогда и смогу узнать», невесело размышлял Дангер, пока они с Тайлом шли по коридору, зачем-то оставленному Кирби без охраны. Конечно, теперь эта оплошность будет исправлена, но неприятный осадок в душе начальника стражи все равно оставался.
- Знаешь, я ведь сватался к Тамире Дерри, - чтобы поддержать разговор, произнес Анкер.
- И как? Можно тебя поздравить? – В голосе Дангера слышалось некоторое удивление – он и вправду не мог представить, чтобы лорд Тайл выбрал себе в невесты девицу Дерри, особенно после того, как бросил в темницу Фламмеля.
- Пока нет, - юноша нахмурился. – Она мало что не выгнала меня вон, но вот министр отнесся к моему предложению более приветливо.
- Вот только сватаешься ты к Тамире, а не к Микласу, - улыбнулся Дангер. – Ну, не переживай. Если хочешь – когда все кончится, я обращусь с прошением к королю и он сам выступит сватом…
- За кого ты меня принимаешь?! – Гордо вскинул голову Анкер. – Я – лорд Тайл, и вполне могу сам добиться ее руки.
- Я ничуть и не сомневался.
Анкер действительно мог, если бы захотел. Но этот брак был нужен ему лишь для того, чтобы произвести наследника рода Тайлов – теперь, когда его отец был мертв, а брат тяжело ранен. Более того, Дангер не сомневался, что вся идея свадьбы от начала и до конца принадлежит леди Шайлин, а Анкер лишь исполняет ее непреклонную волю.
В какой-то момент, за разговором молодые лорды даже не поняли когда именно, в коридоре стало значительно темнее. Из-за дверей дворцовых покоев не слышалось шума голосов (должно быть, те, кто занимали эти апартаменты, все же вышли на битву, или собрались в главном зале, чтобы было не так страшно), а несколько факелов впереди потухло.
- Я же приказывал держать огонь зажженным везде! – Зло процедил Дангер, доставая из кисета кремень и огниво.
Факел разгорелся после шестого удара, и начальник стражи вынул его из держателя, освещая путь – по какому-то странному стечению обстоятельств, до самого поворота ни один светильник не горел.
- Там же мои комнаты! – Воскликнул Анкер, узнавая обстановку. – Что, если демоны уже проникли сюда!
- Спокойно! – Тронул его за плечо набалдашником трости Оррик. – Сейчас все проверим.
По пути он разжег еще несколько факелов, освещая коридор, а затем свернул за угол, чуть приподняв горящую головню.
- Господа, какими судьбами?
Прищурившись, Дангер первым разглядел человека и волитара, стоящих возле двери в чьи-то покои. У одного из них в руках было какое-то изощренное оружие. В следующий момент Тайл выступил вперед из-за спины друга:
- Извольте объяснить, что вы делает у моих комнат?! – Его голос был резок – он испытывал явную неловкость от того, что позволил Дангеру говорить первому, хотя дело явно касалось в первую очередь рода Тайлов, к тому же юноше было неприятно, что кто-то, словно вор в ночи, притаился у его дверей. – Отвечайте, или же я прошу вас удалиться прочь.

Ночь 13
На Левиафане - двигатель

Демоны не могут овладеть твоей душой, пока ты сам не согласишься отречься от Четверых.
А вот темнота, как оказалось, может. Двигаться на ощупь с приемлемой скоростью было труднее, чем представилось сперва. В голове у гвардейцев, даже самых стойких и надёжных вроде того же Сорогота, была сплошная каша. Демонам и правда не нужен был свет, но коридоры почему-то были нужны. Зачем? Твари пустоты далеко не всегда и не все вообще обращали внимание на стены. Может, одни тени здесь не справились бы? Или даже нужен был человек, волитар, кто-то, кто этим всем управлял бы… или хотя бы курировал?
Странные мысли лезли в голову, а гвардейцы – в очередные повороты. Огня с собой не было, да и он, и лидиум тут были бы бесполезны. Маленькое сердце бесконечной Пустоты, одного которого вполне хватает, чтобы затопить всё существо бывалого, проверенного в десятках сражений воина, элиты элит… Это ни в какие ворота не лезло.
Пару раз в темноте сверкнули красные, гневные глаза виера и тут же погасли – или демоны были чересчур заняты, или куда-то спешили, или же просто шалели от такого нахальства смертных и убегали, думая, что у врагов есть при себе какое-то особенно могущественное оружие, но нападать алоглазые не спешили, просто скрываясь в непроглядной густой черноте коридоров.
Откуда было знать гвардейцам, что тени уже исполняли приказ своего Барона, уходя от столкновений и избегая битв, в которых не видел смысла теперь сам Ваати?
Каждый из воинов, ощупью пробиравшихся внутрь – думал. Каждый о своём, и почти никто – о том, что их окружало: демоны-златоглазые честно сделали то, о чём попросил их удачливый Кейрати, и вместо чувств и ощущений где-то по краю сознания горбились, слонялись и тяжело качались обрывки, обрубки, какие-то несуразные обглоданные краюхи прежних эмоций. Был страх. Ну да, был, и продолжал быть… несущественным. Как и ответственность за выполнение задачи – тоже болталась где-то рядом, словно зацепившийся за длинные волосы репей. Память о близких, о родных, о доме, о войне – расплылась и подёрнулась серебристой дымкой забвения. Бойцы сами собой поднимали руки, нащупывая очередные углы странноватых, то шершавых, то гладких, словно зеркальная поверхность, подавали руки споткнувшимся, волитары порой подхватывали людей…
Место не давило, хотя совершенно точно должно было. Магия одержимого волитара хранила, помогала и поддерживала… недолжным, но очень эффективным образом.
Время словно застыло. Тяжёлые, зловещие шорохи и скрипы, будто биение огромного сердца, к которому ты приближаешься шаг за шагом, забравшись в тело великана сквозь открытую рану.
- Долго ещё? – голос Дейлара показался в этой кромешной не-тишине оглушительно громким, а цыкнувший на него Малсур ещё удвоил эхо от слов.
- Тихо… строй держим. Ещё три поворота и вниз, - процедила сквозь зубы Гудрин.
Мечи и алебарды холодили руки, которым и так было холодно. Потели пальцы, скользя на рукояти. Чувства с грани сознания порой начинали биться обратно, но без особого успеха.
- Вон… видите? – старик Сорогот, с ощутимым трудом поднимая руку, ткнул в темень концом алебарды. – Почти пришли. Двигаемся, скорее. Тут мы не одни, а этот, как его… в общем, лорд Наррот там уже что-то, должно быть делает.
- И мы при этом ещё живы. Достижение, - буркнул длинношеий воллитар, косясь на заметно различимый поворот в двадцати человеческих шагах, из-за которого виднелось тонкое, но прекрасно заметное серое свечение.
Серое. Пыльное. Словно это Пустота бралась туда же, откуда пыль.
Ниоткуда.
- Заходим – и вперёд. Я, Гудрин, Ты, ты, ты и ты – прикрываем вход. Если он не удинственный – срочно обследовать и мне сообщить. Только учтите, мы здесь – что в самом пекле на пожаре. Жаримся заживо, долго не протянем. Сами потом на капельки и кусочки распадаться будете. Видели когда-нибудь, как тело убитого гниёт.
Гвардейцы промолчали.
Редко кому удавалось попасть в гвардию, не удостоившись в своей карьере такого зрелища.
- Шагом марш. Волитары своё дело сами знают, - буркнул Сорогот, выставляя алебарду наперевес. Давить начало… как будто бы сильнее, или это просто устали руки.
- Вперёд! Все всё помнят?
- Так точно! – в голосах гвардейцев не было оживления. Воодушевления, гордости, страха, сомнения… Ничего не было.
Гвардейцы ринулись в помещение – огромный круглый зал, в центре которого полыхал, переливаясь, словно аквариум на жарком летнем солнце, сияющий – серебристо-серым огромный… заряд? Нечто не походило ни на кристалл, ни на металлическую сферу, ни даже на маленькое серое солнце – вбирая каплю от каждого.
И от каждого вошедшего.
Из-за налитых чёрной, блестящей обсидиановым мраком толщи заслонок прямо в «нечто» щедро изливали свою мощь четыре стихийных кристалла, поддерживая в сердце корабля силу, способную поддерживать огромного каменного монстра в воздухе даже в отсутствии лидиума (а ведь считалось, что лидиум будет движущей силой Левиафана – любой, кто спросил бы о разработке, получил бы именно такой ответ!).
Виера кинулись на них с первыми шагами в зале нефицитного двигателя. Дети Пустоты взметнулись, защищая сердце своей цитадели – огромные, крупные эломини, словно специально оставленные Элокхаем защищать святая святых его ударной мощи.
Несколько из тех, что сидели в Судьях.
- Берегись!
Длинношеий волитар оттолкнул Малсура в сторону, вскидывая алебарду. Виера наскочил на удар, взмахнув в воздухе жалом. Щёлкнули клешни, чиркнула по мощной плоти охотника острая кромка копейного жала, секира уткнулась в грудь чудища, словно в падающую арканитную пластину. Демон свалился на сторону, выворачивая кисть гвардейца, и тут же ещё двое отпихнули его в сторону алебардами. Слаженная чёткость и быстрота гвардейской работы, очищенная от всех лишних эмоций, мыслей, направленная только на достижение цели.
Левиафан упадёт. Упадёт, вминая свой столп могущества демонов в простую, живую землю, навсегда разлетаясь на крошки и обломки, по которым и не сказать, что это была великая цитадель виера…
Алебарды приколотили демона к полу – не пронзая его, не раня, но намертво фиксируя врага. Второй виера, бросившийся на гвардию с отточенными лезвиями лап наперевес, получил тычок по красным буркалам от Дейлара и, замешкавшись всего на миг, оказался распластан на полу рядом с первым – также зафиксированный алебардами, словно беспомощный младенец. Даже жало на гибком хвосте – и то прихватил какой-то усач, у самого несущего смерть конца.
- Гудрин, Малсур, Суртан, Кэйлеб – туда! – скомандовал Сорогот, тихо, но жёстко. – там земляной кристалл, я думаю. Фандор, Мелайо, Барасбэйр, Виктарэм, вы к красному…
Третья фигура эломини, грузная и пышущая злобой болезненно-красных глазниц, рухнула откуда-то сверху, жахнув Сорогота по плечу. Раздался треск и хруст проминаемой бронепластины, вскрик волитара – короткий, холодный, словно точка в конце приказа.
- ВЫ НАШЛИ СВОЮ ГИБЕЛЬ, ДЕРЗНУВ ЯВИТЬСЯ СЮДА! – просипел скорпионоподобный зверь, замахиваясь над телом поверженного воина жалом.
Хлёсткий удар пришёлся на подставленный Гудрин щит.
В глазах девушки отразились серебряными звёздами отблески нефицитного ядра…

Ночь 13
Основная орудийная платформа Левиафана.


Черные коридоры и машинный гул Левиафана давили на все, что не принадлежало этому месту - давили тяжестью пустоты и ускользанием божественной магии из всего вокруг. Габранс, даже защищенный своим виера, ощущал этот чудовищный гнет, и его ужасала перспектива того, что весь станет таким. С жужжанием демонов вокруг, и тянущей бесконечностью холодного ничего. Золотые глаза демона смотрели прямо пред собой, а редкие встречающиеся младшие пропускали барона с почтением. Освещенная тусклым золотым светом фигура двигалась по Левиафану наверх - к основной батарее. И как бы не хотел Кейрати попасть туда раньше, чем гвардейцы уничтожат двигатель цитадели (или благополучно погибнут в бою с превосходящими силами врага) - он опаздывал. Без Нукулайса калибровка орудия занимала больше времени, но Набради был немногим хуже своего хиетра - и потому уже сейчас огромный механизм чуть вздрагивал, подправляя последние градусы и секунды в наводке. Открытая площадка на самом верху - огромный круглая платформа прямо над стволом главного калибра - где внизу искрились от таившейся в них магии кристаллы заряда, а несколько демонов уже уложили нефицит в ствол, и сейчас были готовы радостно произвести выстрел. По другую сторону неба виднелся пылающий силуэт Верхней Столицы. Едва младшие ощутили присутствие барона, как они повернули головы и кивнули, сухо приветствуя того. Кейрати же состроил самую плотоядную улыбку, которую могло выдать его демоническое лицо, и оглядел площадку. Нефицит был заряжен, без сомнения - и все было готово для выстрела уже несколько минут. Даже наводка. И все же они ждали чего то. Может быть это был его шанс?
- Ах, златоглазый брат вернулся! - шепот Набради заставил Габранса вздрогнуть даже против воли его виера - Ты тоже решил посмотреть на залп с более красивой точки обзора?
Кейрати занервничал. Несмотря на то, что Барон выглядел сейчас не лучшим образом - в бою один на один его шансы против младшего Элокхая были малы. И двое канониров, потирающих свои когтистые длинные лапки - сейчас они безумно раздражали златоглазого.
- Где твой хиетра, Набради? - без лишних эмоций, просто любопытство.
- Наверное, уже сдох где то там. Мне даже немного жаль, у него был разум виера.
- Уверен, ты попросишь Отца даровать ему второе рождение.
- Сохраню его трюки для себя, если доведется погибнуть скоро. - алоглазая тень словно смеялась - А тебе бы стоило у него поучиться, о любимец Акаши!
Кейрати предпочел проигнорировать издевку, хотя желание убийства нарастало в нем все быстрее.
- Почему не стреляют?
- Ждут команды Солидора, конечно же. Хотя мне не понять, почему он медлит.
Габранс прекрасно понимал, почему. Но его мнение осталось наедине меж ним и его виера. Набради же, похоже, не знал об измене златоглазых. Ровно как и о намерениях Кейрати. Взгляд твари был обращен к Столице в томлении по ощущению массовой смерти. И действительно, в отличие от златоглазого, Барон Убийства был настоящим демоном, лекарством от болезни смертных в безграничной Пустоте. Его Герцог наверняка гордился им.
А вот Кейрати захлестнула ненависть. В кои то веки он мог позволить проявить демоническую жестокость - особенно в бою со столь ненавидимым собратом. Да и собратом ли? Сейчас даже худшие из смертных казались ему более заслуживающими существования, нежели это порождение абсолютной ненависти ко всему. Запоздало промелькнула мысль о том, как раньше все было проще, когда их Отец решал за всех, и выбора не было. Выбор все усложнил - и все испортил в результате. И сейчас поворачивать было поздно - но как просто бы было просто посмотреть, как Столица Альянса тонет в бесконечном сиянии белого...
Но Кейрати выбрал свою судьбу, и был готов ей покориться.
Первый из канониров не успел понять ничего. Его тело распалось на две равные части, а из обрубков полилась отвратительная кислота, что начала прожигать пол. Бритвенно-острое крыло барона Удачи, которым тот пользовался вместо оружия, брезгливо дернулось, стряхивая ядовитую кровь убитого. Второй младший успел только испуганно блеснуть алыми глазами, когда второе крыло отсекло ему голову. Кейрати уже попытался атаковать Набради - но ворох щупалец уже был рядом, и челюсти сомкнулись на обеих руках, заставляя демона закричать от боли.
- Я всегда знал, что от тебя ждать глупостей. Ничтожный любитель смертных, ты умрешь так же, как и они!
- А ты никогда не будешь перерожден. Ты предал договор со своим хиетра!
Набради замер на секунду - и этого было достаточно. Грудь Кейрати буквально разделилась надвое, выпуская хиетра. Габранс уже знал, что делать - и он бросился вперед, окруженный золотистым сиянием благословления своего виера - и с воплем вонзил саблю прямо меж глаз Барона Убийства. Тварь закричала от боли, и хватка щупалец ослабла. Зато другие, словно плети, ударили волитара в живот, отбрасывая его к самым перилам. Кейрати рванулся вперед, отсекая отростки крыльями один за одним. Набради, в свою очередь, завопил яростно, и бросился вперед, нанося удары огромными когтистыми лапами. Оба демона схлестнулись в сплошном мельтешении щупалец и когтей, и тут же отскочили друг от друга. Кейрати тяжело держался за место, где у человека было бы бедро - черная кровь стекала по черной плоти медленно. Одна из лап Набради лежала, дергаясь, на окрашенном черном полу. Глаза обоих светились первородной демонической ненавистью. Где то у перил застонал от боли Лорд Наррот.
- ОГОНЬ ГЛАВНОГО КАЛИБРА! ПОВТОРЯЮ - ОГОНЬ!!! - Голос Вэина пронзил тишину в головах обоих демонов. Набради ухмыльнулся, и бросился к рычагу у самого основания пушки. Златоглазый бросился наперерез, надеясь отрубить лапу барона Убийства, но очередной укус зубастого щупальца заставил его скорчиться от боли на полу. Габранс, округлившимися от ужаса глазами, видел, как тварь втапливает рычаг вниз, открывая заслонки кристаллов заряда.
- Раз!
Крылья златоглазого на полу сложились, и он тяжело повернулся, используя их как опору. Мгновением позже вскрикнул Набради, чувствуя, как челюсть так и осталась на предплечье Кейрати, подрагивая обрубком. Кейрати тяжело двинулся к противнику.
- Два!
Крыло встретилось с когтями - на черную кровь полетели искры от силы удара, но оба не поддались. Сияние белого под ними становилось все ярче, покуда Нефицит заряжался, чтобы нанести свой смертельный удар. Набради улыбнулся криво, и плеснул кислотой из отрубленной лапы прямо в глаза златоглазому. Тот отпрянул.
- Три!
Барон отпустил рычаг - тот вернулся на место. Механизм пушки заурчал громче, и свист разогнавшегося до невероятных скоростей снаряда наполнил воздух. Крик боли Кейрати донесся до Габранса только сейчас - и тут же площадку залило золотым светом. Можно было физически ощутить тонкие нити вокруг барона, которые вдруг стали видимыми - и все они тянулись к ускользающему снаряду. Но как не пытался Кейрати, пылающий нефицит выжигал магию всех пятерых Богов - в том числе и его. Как не желал он волей своей отклонить снаряд хоть на долю секунды, ему это не удалось. Глаза Набради расширились в предвкушении, а Габранс, стараясь заставить себя закрыть глаза, смотрел, как белая точка исчезает в Столице - а потом весь горизонт стал белым от невероятного сияния.
- Прямое попадание!

Бой на Левиафане. Двигатель. Продолжение

- К кристаллам! Скорее!
Твари, прижатые алебардами, словно взбесились, вырываясь, при виде своего озверевшего товарища. Древко одного из орудия гвардейца не выдержало мощнейшего рывка жала и вывернулось из рук. Тут же молниеносное движение пронзило грудную клетку потерявшего оружие воина-усача, прорываясь из спины фонтаном крови и огромным чёрным отростком на конце скорпионьего хвоста.
- Торопитесь! – Гудрин приняла на щит ещё один удар и наотмашь ударила по физиономии демона – тот отшатнулся, девушка чуть не потеряла равновесие, и над плечом щёлкнул гневный выпад врага, чуть не задев щёку. Но лезть вперёд монстр всё же не спешил, и гвардейка ринулась в наступление очертя голову. Удары меча приходились по клешням, груди, плечам чудища – то словно и не замечало их, клацая жвалами и отвечая сокрушительными выпадами, от которых левая рука начинала медленно, но верно неметь…
- Малсур, сюда! – Кэйлеб уже налегал на ворот, отвечающий за доступ к земному кристаллу. Тот не поддавался – слишком велик, слишком тяжёл… - Одному не справиться! Быстрее, мать вашу!
Прибитые виера вырывались. Лязгали клешни, гвардейцы пытались уйти от взбесившихся лап и хвостов, не подставляясь под удары и не ослабляя хватки, но выходило из рук вон плохо. Вот уже приподнялся, отшвырнув одного воина и подбросив в воздух второго, тот виера, которого пришпилили первым.
- СМЕРТНЫЕ – СМЕРТНИКИ! – хохотнуло чудище, дравшееся с Гудрин и метнулось вперёд, выставляя клешни. Воительница резко отпрянула, разворачиваясь на левой ноге, и всадила рукоять меча яблоком в хребтину чудища, что было сил выталкивая вперёд, от себя.
- Гудри-и-ин… - Сорогот приподнялся, ухватившись за алебарду. Лицо старого волитара было белее мела, синие прожилки вен казались чёрными трещинами на лице. Левая рука гврадейца висела плетью, – Крис-с-с… кристаллы! Сила Четверых… Туда их!
- Молодчина, Сорогот! – залихватски хлопнув себя по лбу, Барасбэйр ринулся на ближайшего виера, только что поднявшегося с пола и уже оглушившего ударом по голове длинношеего волитара, осевшего на пол и с трудом пытавшегося прийти в себя. – На-ка, мразина!
Ещё трое гвардейцев устремились вслед за отважным Барасбэйром. Повредить виера их оружие не могло, но могло пересилить, толкнуть, лишить равновесия. Демон получал удар за ударом, метался, кидался грудью на проклятых выплодков Богов, но отступал – и не могу отступить. Со всех сторон летели удары алебард – эломини травили слажено и обстоятельно, словно опытные, матёрые волкодавы медведя. Охота шла на охотника.
Тварь огрызалась. Тварь не хотела быть жертвой – она привыкла быть охотником, а теперь получала взбучку даже не от огня или лидиума – от стали, которая и не вредила вовсе. И от воинов, в глазах которых переливались азарт и железная воля, перетекая друг в друга, словно любовь с ненавистью в сердце обманутого жениха. Демон прыгал. Гвардейцы перехватывали алебарды удобнее. Демон кидался. Гвардейцы отступали, чтобы тут же пойти в атаку с другой стороны. Демон уклонялся – гвардейцы теснили. Успешно уйдя от синеватого луча силы Океанской девы, демон хлестнул по глазам одного из своих преследователей, неосторожно оказавшегося слишком близко. Человеку разворотило лицо, кровь полетела вслед за уносящимся жалом, он выронил алебарду и схватился за разорванные пустые глазницы. Чудовище взревело, победно вскидывая клешни, и пропустило удар Барасбэйра, ввергнувшее его в сапфировое сияние, испускаемое водным кристаллом.
Клич эломини заледенел, всё тело вмиг покрылось ледяной коркой. Ещё мгновение, и алые взгляд потух. На глазах изумлённых гвардейцев огромный кусок чёрного льда потрескался и разлетелся во все стороны, обдавая неосторожных дождём острых снежных крупинок.
Два удара сердца стояли, застыв, все – два виера, лицезревшие гибель могучего товарища; гвардейцы; даже сердце Левиафана словно бы потускнело…
Нет, на самом деле потускнело.
Летучую крепость тряхнуло. И судьи-охотники, и воины Императора попадали с ног. Обезличенный раненый гвардеец не удержался на ногах и распластался на полу, едва избегнув синего водного луча.
- Земляной источник перекрыт! – радостно вскрикнул Малсур Драган, подхватывая с пола алебарду.
В тот же миг метнувшийся к гвардейцам у ворота виера с безумным рёвом отшвырнул, впечатывая в стену, Кэйлеба и Суртана – послышался хруст костей – и вонзил длинные жвала в шею воина, пробивая доспехи и плоть. Малсур захрипел, пытаясь перехватить алебарду, но огромное тело охотника и острая боль не дали даже замахнуться – хоть одной рукой… хоть чуть-чуть.
- ГАД! – Дейлар Квайреэ, забыв всё на свете, кинулся на демона. За ним поспешили ещё пятеро гвардейцев. Остальные пытались совладать с воздушным и огненным кристаллами, отбиться от озверевшего виера, словно выбравшего своей целью Гудрин и теперь расшвыривавшего всех на пути к ней – один из отброшенных воинов угодил в потом энергии воздуха и, истошно завизжав… растаял. Испарился, как и не было его – лишь лязгнули по полу несколько кусочков доспеха и длинный прямой меч.
- На! Жри! Получай! – Дейлар нанёс три быстрых рубящих удара по загривку монстра, но тот даже не обратил внимания на жалкого волитаришку. Кровожадные жвала вгрызались в шею уже не дёргавшегося Малсура, голова волитара запрокидывалась всё больше – уже неестественно… Раздался капустный хруст, от которого даже смелейшие вздрогнули, стиснув зубы – и обезглавленное тело рухнуло к ногам охотника. Утробно расхохотавшись, виера подхватил голову Малсура и швырнул её во вцепившегося в древко алебарды Йогсора. Тот, не в силах увернуться, снова рухнул на спину.
По щекам Дейлара текли слёзы горячей обиды. Алебарда в руках казалась свинцовой – тяжелой и бесполезной.
- Давай же! Как мы! – на помощь товарищам, опешившим от такого зверства, уже спешил Барасбэйр, за ним Виктарэм и отлипший от стены, изрядно помятый Суртан. Демон, пользуясь замешательством смертных, бросился вперёд и вбил острые клешни под рёбра ещё одному гвардейцу…
Бой закипел с новой силой. Барасбэйр словно преобразился – никогда прежде ничем не выделявшийся среди прочих гвардейцев, воин теперь организовывал всех. Суртан, Дейлар и Виктарэм, ещё несколько бойцов – двое мечников, трое алебардщиков – окружили монстра и гоняли его, мокрого от чужой крови и рычащего от ярости, по всему залу, силясь запихнуть то в один из потоков стихийной силы, то в другой. Тварь была ловкой и изворотливой, жало чудища било без промаха, оставляя на латах вмятины, а порой и добираясь до цели, но гвардейцы наседали, теснили, сбивали врага с толку и били, били, били…
Снова встряска – и крик Фандора:
- Водный поток перекрыт!
Пол под ногами поехал. Демон, сражавшийся в Гудрин, замахал клешнями, теряя равновесие. Женщина что было сил рубанула промеж глаз остановившегося виера, сшибая его прямо в поток силы Небесного Огня. Ярко-алые глаза твари блеснули осознанием – и чудище, завизжав, когда жало на хвосте первым разошлось на сотни крошащихся огарков, кинулось вперёд, вонзая жвала в запястье гвардейки.
Гудрин вскрикнула. Боль пронзила руку до самого плеча, обдав сердце холодом. Впереди полыхал поток огня, а на самой его грани, удерживаясь за её запястье, замахивался клешнями для смертельного удара обезумевший от боли монстр.
Ноги держали едва-едва, подошвы скользили на наклонившемся полу…
- Подавись, скотина! – задушив подступившие к сердцу слёзы досады, гвардейка стиснула зубы и сделала неаккуратный, шаткий шаг вперёд, толкая голову демона немеющей правой рукой прямо в поток пламени.
- АААААААААА!!!!

Возвращение Лорда Дрейна.

(триумфальное. Писали с Тельтом)


До Дворца добирались молча. Столица за их спинами каким-то чудом, с зубовным скрёжетом, но держала демонический штурм, раз за разом отбрасывая красноглазую нечисть от дворца.
Гротх с тихими проклятиями тащил на себе Хессо и поминутно оглядывался, ожидая всяческих напастей. Таинственный молодой маг, назвавшийся Брианом, всё так же шёл впереди, совершенно бесстрашно подставив Смотрителям спину и освещая путь огнём со своей ладони. Это заставляло насторожиться. В осаждённом городе так мог поступать либо дурак, либо совсем уж неопытный щенок, либо кто-то настолько сильный, что мог себе подобное позволить. В общем, орк предпочитал хранить молчание и идти вслед за нежданным попутчиком.
Вскоре они вышли к воротам Дворца, и Гротх с удовлетворением отметил, что караулят всё те же два стражника.
- Открывай ворота! - чуть задыхаясь сказал он. - Раненный Смотритель и бумаги государственной важности.
- Опять ты! - Выдохнул с удивлением стражник, убирая копье. - Не успокоишься, пока всех смотрителей сюда не перетаскаешь?
Второй стражник натянуто рассмеялся, скорее всего, чтобы хоть как-то унять страх перед демонами.
- Может и так, браток, как начальство велит, так и буду, - хмыкнул в ответ Гротх.
- Вы не слышали господина Смотрителя? - вдруг холодно осведомился Бриан. - Будте любезны открыть ворота, господа. Наш спутник может скончаться от кровопотери, а за промедление в государственных делах часто приходится расплачиваться головами всем, кто к нему причастен.
Он был вежлив, безукоризненно вежлив, будто разговаривал с равными, и уже этим фактом показывал, где здесь чьё место.
Стражникам-простолюдинам такие манеры были явно не по зубам.
- Проходите, - проскрипел, едва удержавшись от того, чтобы поклониться юноше, стражник. - Тут уже и лорд ваш проходил, и другие.
- Лорд-Смотритель? - осведомился Бриан. - Благодарю за информацию и бдительность, воины. Пока такие солдаты, как вы стоят на своих постах, надежда для нас жива.
Гротх чуть вздрогнул и покосился на парня. Нет, сомнений быть не могло, тот действительно в это верил и говорил об этом без пафоса проповедника. Он правда так считал.
- Я щас сдохну, - простонал, разрушив всю торжественность момента, Хессо.
- И правда, братва, он же сейчас сдохнет! – Гротх, видимо в доказательство, потряс телом коллеги. – Открывайте ворота!
Стражники поспешили отворить створки, и пустить смотрителей внутрь.
Оказавшись во дворце, Бриан притормозил Гротха за плечо.
- Я извиняюсь, господин Смотритель, - сказал он. - Но, как я понял из вашего разговора со стражами, вы несёте некие важные бумаги для Лорда-Смотрителя?
- Так и есть,- кивнул орк, поправляя сползающего Хессо. - Только сперва этого обормота в лазарет бы...
- Это дело можно поручить страже, - молодой маг оставался вежлив. - Бумаги для Лорда...вы понимаете, что это значит?
- Понимаю, - пробурчал в ответ Гротх и рыкнул, обращаясь уже к двум стражникам, стоящим караулом в конце коридора:
- Эй, вы! Этого - в лазарет, приказ Лорда Элана.
Видимо, стражи успели столкнуться с Зубастым и его свитой, а потому с обладателем плаща и шляпы спорить не стали. Один из них отдал честь и быстро, без слов, кинулся выполнять приказ, приняв Хессо из рук орка.
- Теперь продолжим путь. Вы знаете, куда?
- Ты, - Гротх ткнул пальцем в нагрудник оставшегося стража. - Где сейчас Лорд Элан - знаешь?
- Его милость направлялись в кабинет его милости министра Дерри.
- Ясно, спасибо, - кивнул орк. - Идёмте, мэтр, я знаю дорогу.
Спустя десять минут блужданий по коридорам, волосатый кулак Гротха с силой обрушился на дверь кабинета Микласа Дерри.
Дверь открылась. Двое офицеров на пороге несколько мгновений рассматривали орка и его спутника, а после расступились. Так вышло, что внешнюю охрану буквально несколько минут назад Миклас отослал с поручением, и более того - они ожидали визита, но явно не визита Гротха.
- А, это наверное Хейдан, - Элан отошел от стола, обренувшись к дверям, и увидел орка. - Нет... не Хейдан. Проходи... - последовала некоторая пауза, за время которой лорд переглянулся с министром, и получил подтверждение своему приглашению. - Мне уже рассказали, как самоотверженно ты спас Роута. Это достойно награды.
Министр, скрестив руки на груди, некоторое время наблюдал за их беседой, не вмешиваясь, равно как и присутствующие здесь офицеры.
- Доброго здравия, господин министр, - постарался быть вежливым Гротх, даже коснувшийся ради этого полей шляпы. - Рад тебя видеть живым, Элан. Как там наши? Сколько уцелело?
- Не много, - брови лорда вновь сошлись на переносице. - И у меня будет к тебе разговор об этом. Но сначала доложись.
- Я вытащил Хессо. Ранили его в брюхо, но вроде живой. В лазарете сейчас. И, вот, бумаги из твоего кабинета. Тут какая-то хрень, почти не разберёшь из-за кровищщи, тут допросы этих ублюдков, а вот твоя лордская. И почти не запачкалась даже!
Бриан всё это время тихо стоял за плечом орка и старался не привлекать к себе внимания. Даже приветствие он совершил одновременно с Гротхом. В шляпе и плаще, молодой человек был очень похож на одного из Смотрителей, что, в общем-то, играло ему на руку. - За грамоту - спасибо, - Элан хлопнул орка по плечу, после чего отложил записи допросов на край стола. Генерал Тарнал тут же попытался прочитать первый лист, но разобрать что-то в размашистом почерке Хессо, да еще на испорченной бумаге действительно было сложно. - Видишь, Гротх - мы теперь гости министра. Больше скажу - если бы не он, то быть может, из Особняка бы никто живым не ушел.
- Благодарствуйте, милсдарь Дерри, - наклонил голову орк. - Мы сейчас без милорда Элана, как без...головы.
- А это что за парень с тобой? - Присмотрелся Элан. - Он вроде не из наших?
Не то, чтобы Зубастый помнил всех смотрителей... просто он знал, кто выжил, а кто нет.
- Моё имя Бриан, по матери я происхожу из рода Буагильбер, - опередил Гротха молодой маг. - Волей случая, господа, мне посчастливилось поддержать господина Гротха в щекотливой ситуации.
- Задницу он мою спас от одуревших со страху солдат на заставе, - буркнул орк. - Если б не этот маг, скажу я вам, полоскалась бы моя бурая шкура сейчас на манер флага вот с этим ятаганом в...кхм, прошу прощения, увлёкся.
- Достойный поступок, юный Бриан, - министр сделал шаг в сторону, так, чтобы лучше рассмотреть парня, до этого заслоняемого могучей фигурой орка. - Точно, молодец, - поддержал Элан. - Все молодцы... а Особняк в итоге профукали.
- Скорблю о вашей потере, - Бриан снял шляпу. - И о ваших павших товарищах в особенности. Но, увы, я вынужден перейти к делу. Признаюсь, сначала я хотел обратиться напрямую к королю, но...Лорд-Смотритель, господин министр, прошу вас, прочтите это письмо.
Он сделал шаг вперёд и положил на стол Дерри извлечённый из шляпы старый, чуть пожелтевший конверт из тоньчайшей выделанной кожи с тиснённым рисунком. Когда Гротх присмотрелся к конверту, волоски на его руках невольнов стали дыбом. На конверте был оттиснут герб рода Дрейн.
- Если позволите, - ладонь гостиприимного министра легла поверх конверта, и Элан, скрипнув зубам, кивнул, позволяя Дерри первому прочитать письмо, хоть ему и самому не терпелось узнать, что написал покойный лорд Алистер. Как назло, министр, взломав печать, стал читать про себя, да еще и отошел от стола.
По счастью, смотрителям в эти томительные мгновения тоже нашлось, чем заняться, поскольку дверь вновь открылась, даже не скрипнув. Вошедший Роут опирался на палку и выглядел весьма изможденным, к тому же на его лице и руках осталось множество ожогов.
- Милорд Элан, милорд министр, - поднял он замотанную бинтами ладонь в приветственном жесте. - Гротх, перед тобой я в долгу...
- Я смотрю - ты уже ожил, раз языком так резво чешешь, - прервал его Зубастый, и вручил пачку допросов. - На, прочитай. Здесь все о Гильдии, что нам удалось узнать.
- И, я так понимаю, из допрошенных никто не выжил? - Уточнил Хейдан, неловко принимая бумаги. Пара листов едва не выскочила из его пальцев, прежде чем он успел сесть за стол.
- Нет, одного мы вытащили, - Зубастый улыбнулся. - И он готов повторить все свои признания.
- Это замечательно. Тогда, если позволите - я займусь чтением.
Старший Смотритель погрузился в записи, в то время как Элан вновь обернулся к Гротху.
- А объясни-ка мне, вот это что такое? - Вытащив из-за пазухи свернутый лист, лорд протянул его орку.
- Лист бумаги, - повертев его в руках и даже понюхав, сказал Гротх. - Новая, вроде, но хрен его знает, дымом провоняла.
- Да... как же так! - Вырвал у него из рук этот лист Зубастый, и впился в него взглядом, бледнея на глазах. - Тут же... был... план... особняка. Нашего Особняка! Я сам... видел!
- Так, погоди-погоди, - нахмурился орк- Что за план?
- План! Карта! Ты понимаешь, Гротх - у этих сволочей... - он размахивал перед носом у орка бумагой, немольно сминая ее в пальцах. - Чернила... они, что - исчезли?! Я не понимаю, как это...
- Лорд-Смотритель! - Среброгривый генерал, до этого пытавшийся читать протоколы допросов весьма властно окликнул Элана, поднимаясь со своего места. - Не мните документ, будьте так любезны. Если я правильно вас понял - то некий узор, начертанный на этой бумаге, чудесным образом исчез?
- Ээээ... ну да, - только и кивнул лорд.
- Этот, как вы сказали "план", был весьма важен? - Дождавшись отмашистого кивка, он продолжил. - Что же, вынужден вас огорчить - это не уникальный случай. По подобному принципу шифруются многие донесения в армии.
- То есть... это как? - Элан выглядел несколько ошарашенным, хоть и старался собраться.
- Используются специальные чернила... а порой - магия. Некоторые компоненты, добавленные на бумагу, могут заставить надпись исчезнуть или проявиться...
- Ну так верните все как было, и делов-то!
- Для этого, как минимум, нужно знать, какие именно были чернила. Если они вообще предусматривают действия обратного характера.
- Да погодите вы, простите милсдарь министр, оба! - Гротх хотел было слегка хлопнуть ладонью по столешнице, но вовремя осознал своё намерение и сделал вид, что хотел почесать ухо. - Элан, что за план-то? План чего?
- Гротх! План нашего Особняка! Особняка Закона и Равенства!
- Хм...знаешь, Зубастый, я три штуки таких планов сегодня вот этими вот руками нарисовал, - для наглядности орк сунул под нос Элану волосатый кулак.
- Да... да, ты говорил! - Отвел кулак в сторону Зубастый. - Но... это же не может быть один из них!
- Может, Элан, ещё как может, - помрачнел Гротх. - В случае если среди приближённых Императора есть ИХ агенты.
- Ты отдал три плана в руки государю! И... я... ничего... - он вздохнул. - Ничего не смогу доказать с пустым листом.
- Элан, да тут не доказывать, а просто сказать государю Джасту надо: так и так, у одного из тех, кому вы давали план особняка, его спёрли начисто. Рядом с тобой, отец-император, Убийцы есть.
- Мы можем, - вместо лорда произнес Тарнал. - Но без плана, это все равно будет голословно. У меня есть одна мысль, тем не менее. Корнан!
Человек, до этого стоявший у стены, сделал два шага вперед - невысокий, стриженный под горшок шатен с бронзовым символом Матери-Земли на шее.
- Да, генерал?
- Ты можешь воспроизвести рисунок?
Маг взял в руки опустевшую бумагу, и присмотрелся, а затем медленно кивнул:
- Я могу изменить цвет документа там, где увижу след пера, но бумагу нещадно мяли, и поэтому узор будет испорченным.
- Сделай что можешь.
- Будет сделано.
Маг положил карту на стол и накрыл ее ладонями, беззвучно шепча слова заклинания. По краям бумаги, рядом с его пальцами, поползли черные линии, складывающиеся в узор, который Гротх смог бы узнать, почти без труда.
- Моя рука! - признал орк. - Вроде.
- Ты уверен?
Лорд, генерал и маг выжидающе смотрели на него.
- Хммм, ну, не всё ясно, но вроде да, мой рисунок.
- Если узнаю, какая сволочь передала его Гильдии - своими руками придушу, - пообещал Элан.
Тем временем к столу вернулся министр, аккуратно положив письмо.
- Господа, настоятельно рекомендую вам прочитать это незамедлительно. Надеюсь, юноша простит нам, что мы уделяем его персоне несколько меньше времени, чем он того заслуживает.
- Ого... - начавший читать Элан невольно поднял взгляд на Бриана, затем снова погрузился в чтение, то и дела поглядывая на юношу. В отличии от министра, сохранившего хладнокровие, лорд-смотритель выглядел поистине обескураженно, и, казалось, даже потерял дар речи.
- Чего там? - не выдержал Гротх, невольно слегка вытягивая шею.
Бриан продолжал хранить молчание, видимо дожидаясь реакции Лорда-Смотрителя.
- Этот парень... он...
- Cын Алистера Дрейна, - твердо завершил фразу Миклас Дерри.
- Усраться можно! - удивился орк, с языка которого сами собой рвались несколько более крепкие выражения.
Бриан бросил на него косой взгляд, но всё же промолчал.
- Не знал, что у Дрейна был сын, - несколько успокоившись, Гротх почесал в затылке и ещё раз осмотрел Бриана.
Тот был действительно очень похож на покойного Лорда, теперь это сходство было несомненным, а тень от полей шляпы, скрывавшая юный возраст, и вовсе делала Бриана почти не отличимым.
- И тем не менее, - наконец разомкнул уста молодой человек, - это так. Я сын Алистера Дрейна, рождённый вне брака от леди Буагильбер.
- Сын Дрейна, - еще раз, с некоторым невольным почтением, повторил Элан Зубастый. - О, Четверо! Я же... я... не знал, что такое возможно!
- Постойте, лорд, - военный министр вновь взял нить разговора в свои руки. - Конечно, мы видим явное сходство, но у двора могут возникнуть подозрения, которые требуется немедленно развеять. По счастью, Алистер Дрейн был предусмотрительным человеком.
Старик указал на небольшую печать цвета морской волны, оттиснутую внизу письма.
- Я не знаю ничего об этом, милорд министр, - покачал головой Бриан, делая шаг ближе к столу.
Шляпа ненавязчиво легла в руки продолжавшего созерцать всё это Гротха, и молодой человек склонился над документом.
- Чувствую здесь магию, но чуждую мне. Извините, моё образование в этой сфере было...поверхностным.
- Давай, парень, - подбодрил его Элан. - Там сказано, что кровь Дрейна пробудит печать.
- Разумно, - кивнул молодой маг и, с совершенно безразличным выражением на лице, без лишней спешки обнажил меч.
Его ладонь спокойно обхватила узкий клинок. Отрывистое движение и, лишь внимательный наблюдатель мог заметить, как плотно сжались губы Бриана, несколько тонкая струйка красной крови падает на цветную печать.
Несколько мгновений ничего не происходило, и Гротх увидел, как стали расширяться в ужасе зрачки молодого человека, но потом чернила пришли в движение и медленно налились внутренним светом.
"Подтверждаю это своим благородным правом, - проступили слова. - Алистер Дрейн"
Элан шумно выдохнул за его спиной - быть может, лорд-смотритель переживал в эти мгновения больше, чем сам Бриан. Боготворивший Дрейна, Зубастый был так рад, что появился его наследник, и боялся, что тот окажется обычным самозванцем.
- Мы пойдем к королю, и исправим все, что было сделано по моему незнания! - Пообещал Лорд-Смотритель, даже не замечая, что юноша вряд ли понимает, о чем он говорит.
- Эт ты сейчас о чём, Элан? - поинтересовался Гротх, более осведомлённый, чем Бриан, который только сейчас выдал своё волнение шумным дыханием и кулаками, сжатыми до воскового оттенка.
- Моя вина. Я принял наследование тех земель, которые король пожаловал лорду Дрейну, после его смерти.
- Земли волнуют меня отнюдь не в первую очередь, господа, - вдруг сказал Бриан. - Это дело наживное. Лично мне важны сейчас лишь имя отца и месть за него. А Альянсу, которому, как и отец, я хотел бы служить - виера и их атака на Столицу. Я огненный маг господа, пусть не обученный, но достаточно сильный для боя. Министр, Лорд-Смотритель, распоряжайтесь мной.
По губам Дерри скользнула скупая улыбка:
- Молодой человек отважен, но одной отваги мало. В сражении с демонами погибли куда более могущественные маги, нежели ты, Бриан... А имя Дрейна слишком важно для Альянса, чтобы рисковать им попусту.
"Ну, сейчас он задницу порвёт, чтобы доказать свою силу! - подумал Гротх. - Полетят клочки по закоулочкам!"
Однако, ожидаемого орком цирка почему-то не последовало.
- Это я тоже понимаю, господа, - спокойно, разве что, чуть морщась от боли в разрезанной руке, сказал Бриан. - Я готов приносить пользу Альянсу любыми средствами.
- Лорд Элан...
- Я возьму парня оруженосцем, - с готовностью ответил Зубастый. - А Роут приобщит его к делам смотрителей... Сколько тебе лет, Бриан?
- Пятнадцать, - с достоинством ответил тот. - Да, я знаю, что это создаёт неоторые проблемы, однако, какмне известно, при дворе и даже в гвардии короля Менгаарда состоит довольно много молодых людей, не многим старше меня.
- Мы добьемся восстановления твоих прав, а через пять лет ты вступишь во владения землями, - пообещал лорд-смотритель. - До этого же момента я буду рад видеть тебя в рядах смотрителей.
- Почту за честь, милорд, - поклонился Бриан.
- А я подберу достойного наставника по части магии, - добавил министр, найдя взглядом чародея, некоторое время служившего у смотрителей.
- А я просто буду рядом, по голове поглажу и под зад дам, если что, - обезоруживающе улыбнулся Гротх. - Добро пожаловать в наши шляпочно-плащевые ряды, парень!
Орк похлопал Бриана по плечу, отчего тот слегка поколебался, но своего отношения к этому факту так и не высказал.
- Господа, прошу прощения, что прерываю вас, - подал голос Роут, наконец закончивший читать записи Хессо. - Элан... это все меняет. В отношении Гильдии.
- Что именно?!
- Если ваш убийца рассказал правду, то, боюсь, мы ступили на очень опасный путь.
- После всего, что случилось - меня уже не испугаешь. Да и тебя, думаю, тоже. Никого из нас!
- А чего это меняет-то? - не понял Гротх.
- Вот этот момент, - Хейдан медленно положил перед собой восстановленный план Особняка. - Если возможно, позовите того убийцу, чтобы он повторил свои признания.
Один из офицеров шагнул к двери, чтобы выполнить просьбу старшего смотрителя, но та открылась ему навстречу, и внутрь спешно вошел человек со знаками отличия боевого мага:
- Господин Министр, срочное донесение!

Ночь 13
Штурм западных кварталов
(я и Тельтиар. Угадайте - кто за кого?)

Жизнь.
Жизнь, блещущая клинками и факелами, ощетинившаяся луками, арбалетами, баллистами.
Жизнь, которой никогда не было. Жизнь-не-жизнь, которая не влезла в огонь, вырвалась из него, умудрившись обгореть или даже не получить ни ожога. Проклятая, жуткая пародия на творение.
Одна текла на другую: двумя потоками, словно двумя огромными змеиными хвостами – северный много тоньше южного - охватывая тлеющий, взрывающийся то там, то тут город, в который раз меньше чем за полмесяца горевший дотла… Чему там ещё было гореть?
Виера. Тысячам тварей, не успевших уйти от очистительного огня. Начной мрак оглашался воплями и стонами – визжали те из демонов, кто, будучи отрезан со всех сторон огнём, не мог вырваться из плена Нижней и истошно взывал о помощи – но рисковать собой ради собратьев, обречённых на мучительную смерть?
Не проще ли записать их в жертвы и рваться мстить, уповая на милость Рождённого Сном.
А на западе города, обойдённая огнём и симфонией взрывов, так и маячила заманчивая, податливая цель…
Цель, готовая оскалиться в ответ сотнями лезвий. Воины Альянса, оставленные в Нижнем Городе, в качестве последней линии обороны.
Стрелки взяли цели, едва только те взвились над крышами домов - стрелы вспыхнули пламенем, озарив темные небеса, болты заискрились лидиумной крошкой (какой-то умелец из армейских инженеров придумал мазать их клейким составом, а затем обсыпать дробленым лидиумом). Сотни снарядов взвились, ища свои цели, а солдаты тут же поспешили перезарядить оружие и дать следующий залп, а за ним - еще один - до тех пор, пока будут способны стрелять.
На баррикадах и крышах воины подняли копья и топоры, готовясь отразить первый, самый лютый натиск жестокого врага. И пасть. Никто из них не питал иллюзий насчет спасения - те, кого поставили на передовую прекрасно понимали, что от них ждут не просто сражения, но жертвы во имя Альянса. Во имя волитаров и человечества.
"Те, кто претерпят мучения от исчадий Пустоты, защищая веру и родину, да будут вознаграждены Четырьмя в посмертии".
Так им говорили перед тем как поставить сюда, и они цеплялись за эти слова, находя в них источник для храбрости в час, когда сами небеса обратились в кромешную тьму.
А демоны текли вперёд, словно взбесившаяся река, куда с чёрных небес пролился такой же чёрный, пугающе-уродливый дождь, разбавленный красным градом угольно-ненавидящих глаз.
Демоны хлынули на защитников так, словно терять им было уже нечего. Ярость, с которой завывали охотники и гремели – не шептали, но колыхали, сотрясая, воздух вокруг себя шептуны, была закалена в огне Нижней. В последний раз. Навеки – так верили демоны, если могли верить. А нет – так до того ли смертным.
Лидиумные стрелы? Всего лишь обсыпанные лидиумным порошком. Они прожигали тела, ранили – но не убивали так, как разил бы истинный светокованный металл. Пусть стрелы сразят пять, десять, тридцать охотников, пусть захлебнётся в остервенелом крике и бессильно рухнет в толпу себе же подобных тварей с пробитым крылом тахиэло, пусть! Это не остановит Его детей. Уже не остановило.
Огонь? Пусть загораются диким пламенем поражённые в середину морды, точно меж разящих жвал охотники, пусть стрелы застревают пляшущим огненным кольцом в пузе грохочущего на всю улицу шепчущего, пусть! И огню не под силу задержать их! Они уже видели ярость Небесного Огня. Что какие-то горящие тонкие палки против неё?
Демоны нахлынули на первые ряды баррикад, как волна, поднятая наводнением, вбивает всю свою растревоженную ярость в несчастную плотину, достаточно храбрую, чтобы встать на пути ярости стихии.
Пустота считала себя единственной истинной стихией. Если этому слову было место в языке виера.
Охотники кидались на защитников первого круга обороны, опьянённые жаждой мщения и справедливости для народа виера – так, как видел её их праотец. А обольстители, не теряя времени даром, одаривали своей пыльцой всех врагов Рождённого Сном, что попадались на пути их полёта.
Вера? Веру они убивали первой. И, когда её удавалось убить, смерть тела становилась лишь вопросом времени.
Дождь из стрел иссяк - быстро, слишком быстро. Быстрее, чем рассчитывали тактики Альянса. Где-то ворвавшийся в ряды стрелков демон-убийца, сбрасывал их с крыши, рубя и терзая острыми лапами, где-то на них набрасывались охотники, заставляя защищаться, яростно сражаясь за свои жизни. На разбитых баррикадах Эломини праздновали небольшие победы, упиваясь смертями и страданиями людей. Защитники еще держались там, где яростно вспыхивало пламя, питаясь пролитыми на мостовую смолой и маслом, но без огня они были обречены в лучшем случае на быструю гибель.
Кто-то из солдат - скорее всего новобранец, - бросил оружие, и истошно вопя, побежал прочь. Его полный ужаса крик заставил дрогнуть нескольких его товарищей, шаг за шагом ставших отступать от линии обороны. Вот еще один развернулся и бросился наутек, за ним - двое... уже спустя несколько мгновений, те немногие, кто остались на баррикаде, попали в окружение и были растерзаны демонами.
Там, где ломалась воля - уже не помогало оружие.
Несколько укреплений было взято виера с ходу, на других они застряли в жестокой схватке, и теперь несколько черных потоков, вырвавшихся вперед потекли по улицам города, навстречу с основными силами Альянса, ожидающими их на площадях и перекрестках.
- БЕЙТЕ! РЕЖЬТЕ! НЕ ЩАДИТЕ СТАРИКОВ И ДЕТЕЙ, ЕСЛИ НАЙДЁТЕ! НАСИЛУЙТЕ, ОСКВЕРНЯЙТЕ, КОВЕРКАЙТЕ!
Рёв гигантского шептуна, окружённого со всех сторон переливающимися тёмными отблесками ночи пауками-демонами, потрясал стены домов, а вместе с ними и души бойцов. Охотники ревели и визжали, подбрасывая противников в воздух, порой отрывая человеку голову или разрывая позвоночник в драке за право убить жертву первой…
Обольстители, помахивая крылышками так, будто пытались и правда прельстить своих заклятых врагов-смертных, сыпали защитникам в глаза пыльцу, не стесняясь и не жалея – каждая капля потерянной храбрости становилась ещё одним разрывом на теле, каждая слеза, пролитая по малодушию – ещё одним смертельным разрезом, достающим до самого сердца опухоли на безбрежной глади Пустоты, имя которой – смертные!
Когти и клешни, жвалы и жала, лезвия и клыки вырывали, выгрызали, вырезали эту опухоль, истошно хохоча и взывая к Рождённому Сном в своих нечестивых визгливых молениях, разом боевых кличах и хохоте безумцев.
Улица за улицей окрашивалась кровью. Красной, синей, чёрной. Кровь липла к ногам, в крови поскальзывались люди и виера, утирали свою чистую, благородную кровь с лиц волитары, смотря на собственные раны и бросаясь под новые удары с остервенелой яростью загнанных в угол.
Демоны врывались в дома. Там, где кто-то был – кто бы он ни был – пытались убить и зачастую убивали. Твари падали и издыхали, обращались пеплом – но рвались вперёд, щедро удобряя землю для будущих посевов.
На кровавой меже должна была взойти новая, чёрная заря. Последняя для смертных. Уже совсем скоро.

- Спасайтесь!
Дезертир размахивал руками над головой - его глаза, безумные от страха, сверкали так ярко, словно он был одержимым. А за ним бежали другие, кто испугался и не смог сопротивляться демонам. Они вопили в ужасе, словно лишились дара человеческой речи.
- Стоять!!! - Вышел навстречу им офицер, преградив путь. В руке он держал меч, направив лезвие острием в камни мостовой. - Ваш долг - сражаться за Альянс! До последней капли крови!
- Нееет! - Вырвалось у первого из беглецов. - Мы не хотим умирать!
- Это безумие!
- Их не победить!
Они приближались, и офицер почувствовал, как их страх подтачивает его уверенность в победе. Как закрадываются в сердце сомнения. Он сжал зубы, понимая, что этим ужасом могут заразиться, как чумой, его солдаты.
- Стоять! Последнее предупреждение!
Еще двадцать шагов.
- Это приказ!
Еще пятнадцать.
- Именем Императора!
Он поднял меч и вскинул его над головой. Щелкнули арбалеты, и из окон посыпался град болтов, прошивая легкие доспехи и мундиры, разрывая плоть, отшвыривая и прибивая людей к мостовой. Офицер так и остался стоять с поднятым мечом, глядя на полтора десятка человек, расстрелянных за малодушие по его приказу. Он никак не ожидал, что ему придется отдать такой приказ. Он пришел сюда убивать демонов. Но вышло иначе.
-СМЕРТНЫЕ…
Грузная туша шепчущего ввалилась на улицу почти на спинах бегущих дезертиров Несшие его охотники стрекотали и взвизгивали, обмотанные обрывками кожи и внутренностей поверженных воинов Альянса. Глаза виера пылали воодушевлением, не сравнимым ни с каким восторгом – чистая счастья от жажды крови, напивавшейся вдосталь…
- ВАС ДАЖЕ УБИВАТЬ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО… ВЫ МОЖЕТЕ ВСЁ СДЕЛАТЬ САМИ… СТРАХ! ВАШ СТРАХ _ КОРМИТ НАС! КАЖДЫЙ ВАШ ВДОХ – ЭТО НАШ УДАР, КАЖДЫЙ ВЫДОХ – НАША АТАКА! ВЫ УЖЕ МЕРТВЫ – ВСЕ ВЫ!
Исказителей и поглотителей, словно элитную гвардию – столь мало их оказалось здесь, среди выживших после огненной купели Пферцбергов – твари выстраивали вокруг колоссальных фигур шептунов, чередуя одних с другими. Обольстители носились над бойцами Альянса, и пыльца-отрава щедро падала с высоты на головы и души защитников остатков города. Больше всего прорвавшиеся потоки виера сейчас были похожи на огромные руки – кулаки протягивали когти-убийц и пальцы-обольстителей вперёд, вонзая их в ряды солдат, выискивая магов и продвигаясь к сердцу укреплённого района смертных. Пустота назначала встречу всем, кто осмеливался взглянуть ей в глаза – стали, плоти, огню, лидиуму.
Жизни. А сама обещала прийти с подругой – смертью, и держала обещание.
Воины Альянса медленно отступали - не в паническом бегстве, но удерживая строй. Осознав, насколько опасны летающие твари, арбалетчики старались сбить их сразу же, как только те вырывались из черной массы сородичей. Иногда это удавалось, и тогда виера намного сложнее было сокрушить боевой дух защитников города. Но порой обольстители оказывались быстрее смертоносных болтов и боевого колдовства. Их коварные атаки действовали избирательно - ужас пронзал сердца самых малодушных, но хватало и этого, ведь сейчас каждый боец был на счету.
А счёт был велик. Виера не желали больше платить втрое, впятеро за каждого погибшего - так, как их научила огненная буря. Привычка, острое, как бритва понимание того, что каждый виера может одолеть столько смертных, сколько захочет, выветрилась дымом и распласталась по земле пеплом поверженных собратьев, а ярость... Ярость кипела. Ярость бурлила и кидала вперёд верных воинов Пустоты.
Охотники, забыв себя, забирались на крыши домов, сбрасывая ретивых стрелков и тех, кто пытался их защитить. Тахиэло, нанизывая на лезвия и жала головы погибших, бросали их в сопротивлявшихся бойцов, вереща и подбадривая своих. Обольстители быстро распробовали забаву, но этим тварям больше по душе пришлись руки и ноги убитых. Демоны оскверняли тела, расчленяя поверженных тут же, без колебаний, быстро и опытно - словно толпа мясников, дорвавшихся до огромного стада скота.
Да и разве не были смертные скотом для врагов самого бытия?
Истончаясь и рассредоточиваясь, лапы ворвавшейся в западные кварталы Пустоты превращались в длинные жала, щупальца и отростки - словно выжившие клочки выжженной опухоли, желавшей добить обрадованное было тело, поверившее, что сквозь боль очистится от жуткой болезни.
Но боль порождала новую боль. Страдания множили страдания.
Для генерала Марнса эта битва была еще далека, хоть и стремительно приближалась - черными вестями, принесенным запыхавшимися посланцами. Они сообщали, как укрепления падают одно за другим, и виера бурным потоком ворвавшиеся в город, теперь растекаются десятками ручьев по улочкам и переулкам, стекаясь к площадям со всех сторон.
- Укрепить оборону! - Дитрих залпом допил остатки вина, и отбросил кубок. - Офицерам занять свои места. Боевым магам выйти на позиции.
До этого виера сталкивались лишь с несколькими чародеями, оставленными среди солдат только с той целью, чтобы демоны не почуяли засады - ведь если бы среди смертных совсем не было колдунов, это могло бы показаться подозрительным красноглазой орде. Сейчас же Дитрих Марнс сосредоточил большую часть боевых магов на подступах к основным участкам обороны - в наиболее узких переулках, где виера не могли протиснуться в большом числе, и многие демоны оказались бы без защиты своих собратьев, искажающих магию.
Заранее установленные на пути виера ловушки лишь ожидали активирующих заклинаний - и те последовали, лишь только враг оказался рядом. По слову боевых магов, мостовая под лапами тварей взорвалась тысячами каменных осколков, раня и калеча демонов, а некоторых, сбивая на лету. Конечно, эти повреждения не были смертельны, но и заклинание являлось лишь подготовительным, расчищая место для основного. Земля, под разрушенной мостовой обращалась в вязкую жижу, в какое-то мгновение наполнившуюся кислотой, а сверху по виера ударили порывы мощного ветра, буквально окунающие их в эту смертоносную жидкость.
-ТВАРРРИ ЧЕТВЕРРЫХ!
Шепчущий, несомый одним из первых, видел, как в ловушки, расставленным подлыми выплодками богов, попадали всё больше виера. Эломини рвались из вязкой трясины, выдирая лапы и хвосты, кто-то - так и оставляя их в едкой кислоте, кто-то всё же успевая, пусть и не без ожогов. тахиэло, юркие и ловкие, почти не понесли потерь от этих атак, успевая вовремя среагировать ан угрозу...
Но обольстители...
Крылья детей Акаши не были приспособлены для борьбы с могучими порывами штормового ветра, и вся их защита - ядовитая пыльца сомнения и отчаяния - не могла бить по тем, кто отбрасывал её с яростью бури. Многие из них, вереща и скуля, не удерживались в воздухе и попадали прямо в кислоту, пытаясь зацепиться за выбирающихся охотников - чаще тщетно...

- ИЩИТЕ ОДАРРЕННЫХ! КРУШИТЕ ТЕХ, КТО ОСКВЕРНИЛ СОБОЙ СВЯЩЕННУЮ ПЕРВОЗДАННОСТЬ ПУСТОТЫ!!! - взревел огромный шептун. - ВПЕРЁД, ВОИНЫ ОТЦА! ЗА ЭЛОКХАЯ И НАГРИАША, ЗА НАШЕ ПРАВО МЕСТИ И КАЗНИИИ!!!
Мостовая вновь вздыбилась, вырастая нелепыми укреплениями на пути у демонической орды - просто задержать тех, кто перебрался через кислотные бассейны, и разделить их с летающими тварями хотя бы ненадолго.
- Эти огромные жуки способны... - солдат испуганно указал на гигантского скоробея, летящего над домами. Слухи о том, что даже чародеи бессильны против этих созданий пустоты, успели распространиться в армии.
- Я знаю, - боевой маг в чине капитана ответил холодным голосом, еще резонирующим от недавно произнесенного заклинания.
Он вкинул ладони, концентрируя силу молний в горсти, но прежде чем обрушить удар на исказителя, создал вспышку над собой - увидев этот сигнал, несколько огненных магов направили огненные шары в тело демона, и только после этого воздух рассекла молния.
Скарабей кинулся на пламя грудью, словно смеясь над колдовством Четверых. Его родичи, жуткие пауки и такие еж скарабеи, отрываясь от шепчущих, устремились вперёд.
- КУДА? ВЕРНИТЕСЬ, ДЕРЖИТЕ СТРОЙ!
Голос гигантского шепчущего словно дрогнул на миг, но чудовища, видимо, едва сдерживались всё это время, давя свою ярость свойственной их баронам и герцогу разумной холодностью мысли, но теперь, когда ненавистные и столь уязвимые для их сил колдуны вступили в открытое противостояние - теперь каждый демон, что мог противопоставить им искажающую власть и всепожирающий голод Пустоты, делал это полностью, без конца и без ограничений, впиваясь в остатки плоти Нижнего города, словно хищник в подставленную уязвимую шею...
Шептун, отчаиваясь удержать и остановить порыв своих телохранителей, бросился вслед за ними, подгоняя несущих его монстров. Поглотители и исказители упивались своим гневом допьяна...
Теперь, когда сражение дошло до последних рубежей обороны, Дитрих Марнс сам смог увидеть демонов, освещенных слабым светом уцелевших фонарей и сполохами пламени. Они роились на земле и заполонили своими силуэтами пространство над домами, а ведь это была только малая часть той силы, что захлестнула город, и теперь Генерал запрыгнул на стол, вскинув руку и подавая сигнал офицерам и магам. Пока, не смотря ни на что, сражение шло по плану Генерального Штаба... за одним досадным исключением - демоны продвигались слишком быстро, сминая укрепления и заставы, должные еще держаться, чтобы дать время магам на приготовления... что же - значит они выиграют это время другим способом.
Генерал знал, что его приказ будет передан на другие укрепления - по всем западным кварталам сейчас боевые маги, нанеся первый удар, отступали под защиту воинов, но именно здесь, на торговой площади, Марнс собирался дать главный бой. Его воины выстроились в две шеренги, перегородив путь врагу и обнажили мечи - вороненая сталь сверкнула в огне факелов, указывая на непревзойденное боевое мастерство солдат, ведь здесь генерал собрал лучших своих воинов. Демоническая волна приближалась - огромные пауки, возвышающиеся над скорпионоподобными тварями бежали вперед, почуяв желанную добычу, и обгоняя охотников. Тварям хотелось напиться силы Четверых, высосать магов, оставив лишь пустые оболочки, и извратив их чары, передать наг-саири, срыгнув, точно недожеванную пищу. Казалось, эту орду людям не остановить...
Но ряды воинов разомкнулись, и из-за их спин появились воины, держащие в руках небольшие железные шары. Замахнувшись, они бросили их в надвигающуюся лавину, стараясь зашвырнуть снаряды как можно дальше, а затем вновь скрылись за сомкнувшимися рядами мечников. Один за другим, прогремели несколько десятков взрывов, обдавая демонов горячим паром, но куда опаснее для них был истертый в порошок лидиум, наполнявший сферы Пферцберга - лидиумный туман заволок поле боя, обжигая виера и причиняя им нестерпимую боль. Поглотители и охотники стенали в агонии, попав в сияющую ловушку, из которой не было выхода. От первых рядов врага, от жутких пауков, так опрометчиво вырвавшихся вперед, остались лишь проваренные, обожженные лидиумом туши, а сверкающий туман на время полностью отрезал остальную орду демонов от обороняющихся воинов Альянса. Но оставались еще летающие твари, некоторые из которых уже пересекли завесу, а иные как раз пролетали над ней.
- Волитары! В атаку, отважные воины севера!
Крик генерала утонул в дружном реве северян, ожидавших этого момента - легковооруженные волитары воспарили над площадью, вступив в бой с обольстителями и убийцами. А стрелки, до этого находившиеся в тылу, вновь разрядили арбалеты - на этот раз стреляя по крыльям тех наг-саири, что еще не успели миновать оставленный взрывом лидиумный туман. Несколько тварей рухнули вниз, навстречу блестящей смерти, иные успели дотянуть до мостовой, и на них тут же набросились люди, вооруженные лидиумной утварью, надеясь забить исказителей прежде, чем те доберутся до магов.
Демоны верещали и отбивались, как могли, но могли они с трудом - ловушка сработала отменно, и теперь твари, не попавшие ни в кислоту, ни в огонь, не сбитые стрелами с напылением из перетёртого лидиума, не окунувшиеся в пылающую купель, погибали десятками от смелой, решительной атаки. Исказители и поглотители сопротивлялись, как могли - упорно, яростно, словно загнанные в угол крысы, готовые загрызть кота, решившегося разинуть на них пасть, но без поддержки эломини и шептунов, которые, лишившись своих переносчиков, валились на бока, застывали бездвижными колоссами посреди улиц, и пылающие алые глаза смотрели на неотвратимую гибель... жалобно? Со страхом - демоны?
Обольстителям приходилось тяжелее всех - неуязвимые для обычного оружия, носители смертоносной пыльцы становились хрупкими и слабыми, стоило лишь добраться до них чему-то, что и правда способно было их погубить. И теперь дети Акаши, хитрые, изворотливые, смертельно опасные, но уязвимые и слабые, гибли больше всех, чаще мешая своим же собратьям, чем помогая им...
В сражении, которое кипело над затянутой туманом частью площади, волитары показали себя с лучшей стороны - они ловко парили, ускользая от ударов врага, столь опасного, и в то же время почти беззащитного перед той тактикой, которую избрал генерал Марнс. Ни исказители, ни обольстители не могли похвастаться столь же виртуозным боевым мастерством, как их сородичи, служившие Элокхаю, а потому северяне подсекали им крылья, сбрасывая на мостовую, где уже находились солдаты с лидиумом наготове.
Один из волитаров, столкнувшись лицом к лицу с наг-саири, не успел отклониться, и лезвие пронзило ему плечо, заставив выронить саблю. Не растерявшись, и лишь стиснув зубы от боли, солдат схватил с пояса железную сферу (несколько таких раздали им перед боем на всякий случай, хоть на всех и не хватило), и вырвав стержень, бросил прямо в морду демону.
- На, подавись, сволота! - Прокричал он, переставая парить - его тело рухнуло на крышу, отброшенное взрывом, и он сломал несколько ребер при падении, но выжили, а на месте исказителя теперь осталось лишь медленно оседающее лидиумное облако.
- Эх, побольше бы нам таких штуковин, - с сожалением произнес Дитрих Марнс, наблюдая за воздушным сражением.
Почти весь запас взрывчатых шаров они израсходовали при первом же использовании, а тех, что остались, врядли хватило бы, чтобы восстановить лидиумную завесу. Лишь бы только этот туман продержался достаточно долго, и они успели избавиться от летающих тварей - тогда еще можно было бы надеяться на победу.

- ОТТАЩИТЕ МЕНЯ! ОТТАЩИТЕ!
В первый раз громогласное дитя Пустоты говорило только о себе. И не просто говорило - гоготало: края облака обжигали грудь и морду шептуна, а большинство его носильщиков сбежало или отступило и теперь держалось на почтительном расстоянии. Демоны несли ятжёлые потери, сосредотачиваясь то на одних врагах, то на других, но стоило им оголить хоть одно направление атаки, как люди и волитары, похоже, выбирали другое!
Средний коготь, нацеленный в сердце оставшихся в живых защитников Нижней, ломался с хрустом, и отдельные крошки виера, яростно отбиваясь, потеряли всякое подобие собранности и дисциплины - удары летели во все стороны, градом. И зачастую - по своим же братьям-соратникам, чьи алые глаза ожесточённо вглядывались в творящееся безумство, но не видели ничего, кроме больной пелены багряного безумия. А какая безумцу разница - свои или чужие?
Воины Альянса слышали вой и визг виера - эти чудовищные, отвратительные звуки вселяли в их сердца уверенность в том, что врага можно победить. Даже такого.
Когда лидиумный туман рассеялся, сияющим песком опав на взрыхленную мостовую, в воздухе еще шло сражение - уже затихающее, поскольку волитары умело сделали свое дело при поддержке арбалетчиков. И только демоны-убийцы еще держались, яростно отбиваясь от северян.
Солдаты стояли, выстроившись двумя шеренгами и обнажив мечи, готовые к новой волне демонов, и, казалось, даже с нетерпением ожидающие атаки.
Но атаки не последовало. Силы демонов рассредоточились по улице, словно выжидая чего-то. Яростный стрекот, рёв, стоны раненых виера - до чего они вдруг стали похожи на людские и волитарские! - доносились отовсюду... Но нападения не повторялось. Только изредка что-то бессвязно бормотал огромный, изъеденный лидиумной пылью спереди шептун, словно пытался взывать о помощи. Тщетно.
Остатки исказителей, поглотителей - все, кто ещё мог вырваться и отступить - втянулись в улицы недобитого, недогоревшего осколка Нижней. Убийцы - большая часть, и обольстители - считанные единицы - рванулись ввысь, растворяясь в ночном небе на фоне силуэта Верхней, словно в густой угольно-свинцовой туче...
- Победа! Победа!!!
Раздались сначала робкие, но затем все более громкие крики среди воинов. Враг отступал. Враг показал, что ему тоже ведом страх. И только генерал Марнс молча всматривался в темноту, понимая, что за отходом, обязательно последует новая атака, вот только теперь врага уже будет не сдержать завесой лидиумного тумана.
В любом случае, потери были не велики - в основном среди северян, самоотверженно вступивших в схватку с летучими тварями, - а значит, оборона не дрогнет при новом натиске.
- Держать строй! - Прокричал он солдатам. - Мы еще не победили!
Маги, позади основной линии обороны продолжали готовить смертоносные заклинания. Теперь вся надежда Дитриха была на их непревзойденное боевое мастерство, поскольку иные сюрпризы он уже израсходовал.

Опасения генерала Марнса не были лишены оснований – им удалось остановить продвижение демонов лишь по одному направлению, использовав для этого практически все ресурсы, какие были у его объединенной армии, выставив на бой лучших солдат. Однако, когтистая лапа виера сжимала кулак, атакуя по всему западному кварталу, и Дитрих боялся, что не все укрепления смогут так успешно сдерживать натиск тварей Пустоты.
Спустя всего несколько минут его страх получил первые подтверждения – из темноты улицы, с южной стороны квартала, появился окровавленный гонец, едва переставляющий ноги. Его одежда была изодранна в клочья, а когда он пошатнулся, и упал на колени, Дитрих увидел на его спине рваную рану, проходящую от плеча до пояса – видимо демон, нанесший ее, не успел прикончить несчастного лишь потому, что отвлекся на других противников.
- Площадь Зодчих захвачена, - прошептал он, когда двое солдат взвалили его на плечи и поднесли к генералу. – Мы… не смогли… Их слишком много…
Сбиваясь и едва дыша, гонец поведал о последнем сражении на площади Зодчих – воин Альянса сражались там согласно выбранной тактике, но даже не смотря на то, что лидиумная завеса нанесла врагу ощутимый урон, виера продолжили атаки, не считаясь с потерями, до тех пор, пока черная волна скорпионоподобных тварей не захлестнула площадь. Те немногие, кому удалось выжить – бежали, и Дитрих надеялся, что они смогут добраться до его ставки до того, как их настигнут демоны.
С площади Черного Звона и вовсе не приходило вестей. Некому было их принести. Там, в самом начале сражения, обольстители прорвались через град стрел, и осыпали защитников своей пыльцой. Ряды воинов Альянса дрогнули, а потому им не удалось слаженно метнуть взрывчатые сферы – уже скоро рукопашная превратилась в бойню, испуганные и сломленные люди попросту не смогли отразить нападение, а те, кому удалось сбежать, от страха даже не понимали, куда именно бегут. Все они либо затерялись в городе, либо стали жертвами виера.
Третий удар демоны нанесли на площади Торжеств – когда-то там устраивали праздники для горожан, люди пели, танцевали и веселились, теперь же здесь произошла самая жестокая магическая битва. Боевые маги, готовые поддержать солдат, столкнулись с сотнями поглотителей, словно чуявших ненавистную им силу Четверых и жаждавших насытиться ею. Это было чудовищное в своем масштабе столкновение сил – быстро поняв, что даже самые тонкие и хитроумные заклинания не приносят эффекта, маги стали атаковать пауков простейшими чарами, вкладывая в них все свои силы. Один за другим, светящиеся все ярче демоны взрывались нестерпимым сиянием, поглощая все, что их окружало и оставляя после себя лишь пустоту. Пламя, разряды молний, порывы ветра, потоки кислоты, осколки камней – все смешалось в яростной попытке боевых магов остановить продвижение врага… сражение закончилось, когда последний из них, обессилив, упал на мостовую, и черный прилив затопил площадь Торжеств.
Получив столь неприятные известия, генерал Марнс стал готовиться к новой атаке – теперь, когда пали почти все укрепления в квартале, оставшиеся демоны несомненно предпримут вторую попытку штурма. Его армия была рассеяна, больше трети боевых магов погибло, а иные были сильно вымотаны сражением. Когда на Торговую площадь вышли, сохраняя боевые порядки, войска, оставленные оборонять север квартала, Марнс сильно удивился и обрадовался этому подкреплению.
- Господин генерал, мы забросали демонов шарами Пферцберга, - доложил старший офицер. – И отступили, чтобы присоединиться к вам, пока враг не придет в себя.
- Молодцы, - коротко ответил Дитрих. – Всем приготовиться к бою!
Сколько у него осталось солдат? Пять? Шесть тысяч? Вряд ли больше. А сколько еще рыщет в городе демонов, наверное не знали даже сами Четверо. Им предстояло сразиться с виера еще раз. И не дать им добраться до Цепи любой ценой.

(Читайте продолжение в следующем выпуске).

Ночь 13
Погода на вынос

В полночь Тами сидела в обнимку с кувшином, в понимающем обществе Ана, под лирические напевы "вежливые матерные мысли Наори" и с энтузиазмом школьницы... щелкала счетами и рисовала формулы, дивно радуясь если те сходились с правильным ответом. Степень правильности они с секретарем оценивали по матерности мыслесвязи, и если Наори добиралась сразу до рифмованных идей что надо сделать с векторами, Ан без тени усталости и неудовольствия принимался пересчитывать.
Кувшин леди держала чисто для магической поддержки, когда считать в уме, на бумаге и даже подручных материалах становилось невыносимо, а курить анэхаев аналитический дымок водница по известной причине (нет, не токсикоз) стихии умела хуже. Вилами по воде проще.
На самом деле, когда вечером все сначала дружно собрались, а потом не менее дружно разбежались, кто утюжить парадные боевые юбки, кто курить орочьи грибы (с той же целью экипировки), а кто сразу знакомиться с будущими соседями по братской могиле, Грация с удивлением и легким раздражением осознала, что ей разбегаться некуда. Ан тем временем в двадцати девяти аргументах объяснил Наори, что держать связь он умеет лучше, чем бить прохожих по голове лидиумным светильником, и тридцатым неотвратимым заметил, что когда самой Ваш'тэ нужно будет срочно пересчитать прикладную тригонометрию жестовых чар на свежий драконий манер, сама она в боевой обстановке это сделает хуже вплоть до двенадцатого знака после запятой. Начальство справедливо поразилось, когда секретарь успел завести робость, не сказать что трусость, однако три десятка аргументов приняло к рассмотрению и, не успели остающиеся оглянуться, как оказались последними не сбежавшими из дворца мышами.
Физиономия Анэхая тогда обрела выражение удава, сожравшего слона и тем невероятно довольного, и он с дивной галантностью пригласил леди Санкрист ненадолго разделить его бренный математический труд, пообещав потом проводить на выбор в госпиталь, на небеса, к выбранной точке обороны или в общество Наори, когда та набьет руку с векторами.
Точка Тами интересовала больше, особенно в хорошей компании (за таковую считался тяжеловооруженный отряд, один даже вроде собственный) госпиталь логичнее, но через три часа когда выяснилось что точки перемещаются, а госпиталь вообще испарился, она всерьез заподозрила секретаря в приступах ясновидения. Утешало, что считать векторы слегка обэйфоренной Наори приходилось все реже, и вообще гуляли они втроем на четыре стихии – Ваш'тэ, Холера и Верт. С тем, что эта тройка радовала связью уже столько часов, а общий связной эфир очищался и замолкал мало что не на глазах, подозрения Грации крепли на тех же глазах. И увивались лозами злости. Голоса смолкали, а она... была не там. Ждала как всегда, совсем как раньше, как в прошлой жизни, как... надо было.
После полуночи Наори прислала шедевр брани без единого злого слова, длиннейшее описание какого-то природного явления и попросила им заняться, а то им некогда. Потом всплыл голос Верта, уныло сообщившего что в ходе "занятости" леди Ваш'тэ они с Ра свалились с края, а природное явление называется туманом и там очень трудно делать объемно-вакуумные взрывы. Потому что мокрый, зараза.
Уставившиеся на описание "явления" Тами с Аном на мгновение стали похожи словно брат с сестрой. Оба бараны перед новыми воротами.
Потом волитар мрачно прикинул объем работы и принялся обуваться. Грация, на пальцах считая сколько сил виера влили в это творение и в какие потери оно в итоге обошлось, чуть не позеленела от профессиональной зависти. Потом пересчитала безликие цифры потерь на лица и позеленела на самом деле, благо Анэхай в это время смотрел на обувь. Или делал вид, что смотрел, он же тоже – вежливый.
Некоторое время спустя, уже на улице, белоглазый флегматично сообщил:
- У тебя нимб.
- А у тебя карман.
Грация, поправив заколотую шпильками косу, принялась вычислять разницу между убойностью и боевитостью, заодно вспомнив собственную лекцию о нетрадиционной медицине. Или использовании медицинских заклинаний в не-медицинских целях. Собственно, этим ее собственная убойность от боевых качеств и отличалась – даже те водники, что "нарочно профилировали рукопашный бой с лечебными касаниями" против виера могли... ну, дружно утопиться. Как вариант.
Или носить с собой огниво. Тоже как вариант. А еще Анэхая, но это уже не вариант, а единственная возможность.
Карманный Анэхай – семь в одном, без вэ-пэ, с вэ-о, транспорт, связь, защита, документация, чужие скучные встречи, вентиляция и головная боль с доставкой, зарплата средняя, вероисповедание пофигизм – тяжело вздохнул, останавливаясь, и вытащил из кармана светящуюся печать. Кажется как раз насчет зарплаты, правда, неизвестно чьей. В хозяйстве магов лидиум на такое не переводили, но с другой стороны, секретарю не вопрос позаимствовать чужую.
Главное, чтобы вернуть не забыл.
Кинувшегося сверху виера встретили воздушные "пеленки", об отсутствии коих (на Мириам) так часто жалел Кадар. Задержали ровно на полторы секунды, но придворные дамы марафет наводят еще быстрее – вытащить шпильку, воткнуть вместо прически в демона. И от вопля красноглазого разлететься волитарскими пушинками в разные стороны, благо что обладатели голубой крови от жесткой посадки не страдают. Ну, почти.
Тами вывернулась как кошка, полностью оправдывая лестное прозвище, Ан спружинил ветром и сполз по фасаду с явным комфортом, успев завесить все вокруг уже не то что "пеленками" – натуральными ватными одеялами. С завязочками. Нимб леди Санкрист, странно поколебавшись, решил сложную задачу где светить и покинул даму, в полете удержав почти ту же округлую форму – меткость Грации добавляла водная магия, успешно наморозившая вокруг всех шпилек управляющие стрелки.
Потом, когда лентяй и бое-избегалец наконец-то вернулся на землю, а Алатамириэннэ посвятила минутку на отряхивание платья, чародеи без восторга переглянулись и Ан сделал еще одну попытку увильнуть.
- Дамы вперед!
- О нет, любезный кавалер, извольте услужить леди.
- Не смею трогать чужие вещи.
- С разрешения можно.
- Прекраснейшая из женщин, особенно волитар, особенно магов, особенно моих коллег и особенно спутников в этой страшной ночи. Тами, они ж грязные!
- Вот поэтому ты их и достанешь. Кто, вообще, обещал меня провожать?
- Белые мечи...
Выковыряв опасные шпильки и даже сделав попытку их вытереть, перед тем как отдать, воздушник продолжил путь с бурчанием:
- Грация, в следующий раз роняй носовые платки... можно даже испачканные...
То, что ответила и пообещала уронить воспитанная дама из уважения к ее репутации оставим засекреченным. Главное, что следующего демона от греха подальше Ан убил зарплатой, выдав сразу на всю последующую вечность, и, видимо забыв что собирался изображать чистюлю, без тени сомнения сунул печать обратно в карман.

- А если пропустить молнию через воду, получиться еще лучше чем у Холеры, - Грация брезгливо дрыгает ногой, влетев в чьи-то останки.
- Предлагаешь воззвать гром небесный на тебя? – Анэхай мается дурью и достает лидиум из черепа виера, вися верх ногами.
- Нет, берем водную линзу, побольше...
- С общим целеуказателем...
- Зажигалку перед ней...
- После нее?
- Надо проверить, но по-моему перед. И...
- Долго и терпеливо ждем, получиться у меня молния или нет.
- Ты их получше вытереть не мог?
- У тебя вода, отмой.
- Не забудь – если получиться, какой меткости.
- До или после линзы.
- С целеуказателем.
- Оно же едкое!
- Это была моя реплика.
- Но в общем надо попробовать.
- Я бы не стал...

- Там на помощь зовут.
- Не там, а там.
- И не там тоже.
- Уже не зовут...

- Грация, еще раз попадешь виера в глаз, и я меняю профессию.
- Если я попаду не в глаз, сменят за тебя. На тихое и спокойное, прописка постоянная, жил-площадь локоть на сажень.
- Стану архитектором, это очень актуально сейчас в Столице.
- Будет через несколько дней или в следующем перерождении вечности мира.
- О Четверо, я же просил! Не в глаз!
- Ан, это был рот.
- Ты еще скажи – ухо.
- Или вообще... .

- Дерутся рядом.
- Это наши, сами управятся.
- Вместе веселее.
- Мы вообще-то не на прогулке.
- А похоже.

- Извини, я не нарочно.
- Это не рот, не глаз и вообще не голова.
- Претензии к хоботам не принимаю.
- Тут, кстати, было распыление чего-то.
- Туман?
- Не-е, самое интересное еще впереди.

- Там на помощь зовут.
- Почему-то Столица в проекции от Столицы под ногами географически различается.
- Это географический кретинизм называется, быть может?
- Это называется "в боях раздолбали улицы до потери перелетности"!
- Спорим кто тут был?
- Нет. Сейчас отвлекать нельзя, а когда будет можно и начнут смету на строительство составлять, не признаются.
- Кстати, это вообще демоны демонов били.
- От нас научились...

Ночь 13
Собственно вынос

За время, потраченное на попытку вернуться во дворец, они могли бы уже три раза обежать весь город по кругу. Но покоя гвардейцам, только что закончившим «секретную операцию», кажется, в эту ночь не предвиделось. Как и их лидерам.
В небесах над городом разворачивалось сражение, при виде которого в былые времена застыли бы, раскрыв рот, не то что гвардейцы – сам лорд-командующий. Но застывать было нельзя, никак нельзя – из высыпавшихся на головы бойцов Верхней разбитых кораблей валом валили демоны.
Валили долго. По улицам слышались взрывы, крики, рёв и лязг оружия, порой взметалось пламя или – всего один раз – поднималось огромное багровое зарево.
Ну и гвардия тоже зря времени не теряла. Сивар не жалел огня, встречаясь с тварями пустоты, остальные – радостно, с озверением, порождённым потерями в особняке, обеспечивали огненному магу всю полноту и свободу действий.
- Огонь! – командовали гвардейцы, стоило только поймать и пришпилить оружием к двери, стене, мостовой очередного демона.
И приходил огонь. Всепоглощающий, злой, яростный. Небесный. Ярость пламени клубилась в глазах, на ладонях, на губах Сивара. И демоны опадали к ногам мага трухой.
Лицо волитара лучилось гневом и счастьем – поровну, в хорошем, приятно-остром замесе. Каждое движение было скупым и резким, чётким и исполненным подлинно колдовского величия.
- Огонь!
Визг. Шипение. Прах.

- Там ещё двое! Одарённых! Отбиваются!
- Успешно? – Сивар провёл огненными пальцами по волосам, расправляя шевелюру. Языки пламени ответили радостными переливами рыжего.
- С переменным… Кажется, там кто-то из команды леди Наори! Секретарь её, и женщина ещё какая-то, тут не разберёшь, но у них лидиум есть!
- На помощь! – скомандовал Сивар, и огненные всполохи глаз плеснули на щёки золотистым багрянцем. «Команда леди Наори» могла знать, где сейчас бьётся Айми – а она ведь бьётся… разве Ра усидела бы?
- Вперёд! За Альянс!
- Бей гадов! – патриотично согласились с ними союзники.
Вообще леди Санкрист была девочкой самостоятельной, обуться-разуться, вылечить-покалечить, промолчать или промолчать, убить или убить – никаких затруднений. Анэхай, закаленный бюрократией магов и их трудовыми буднями (а будни Наори отличались ненормированным рабочим днем и нередким ремонтом кабинета, причем громил его кто-то или сама советница, а ремонт оформлял и проводил как раз таки секретарь), тоже паниковать без веского повода не любил. В трудный час то ли конца мира, то ли политического передела, то ли политического беспредела, или просто стихийного бедствия, просто раньше Пустота как пятая стихия не позиционировались, он больше страдал от грязи, нежели риска. Так что два одаренных труженика на пути к цели командировки – туману – выпадающих демонов встречали с прикладным смирением, терпением и даже легкой философией. Если что-то долго чем-то бить, что-то или чем-то когда-нибудь закончатся.
Грация самой себе волноваться запретила, или как обычно отложила бурю эмоций на потом, до своей комнаты, зеркала и возможности затем привести себя, гормоны, опухший нос и тембр голоса в порядок. Ан волноваться или не умел, или у него не было комнаты с зеркалом.
Однако помощь в симпатичном лице обгорелой, злой и побывавшей в далеко не философских боях гвардии оба не сговариваясь встретили искренним энтузиазмом. А уж наличие среди тех рыжей шевелюры... Да, однозначно:
- Бей гадов!
Гады бились. Кололись, продолжали, опять бились и наконец-то умирали, кто в огне внешнем, кто внутреннем, удерживаемые под ударами клинками, баграми, ледяными оковами, закрученным в веревки ветром. Суровой необходимостью.
- А еще тараканов выводят кипятком, - жизнерадостно выдал белоглазый волитар, отряхивая руки и, похоже, продолжая прерванный боем диалог.
- Их не выводят! Их выпроваживают! - Сивар - и откуда взялась такая силища?! - подхватил последнего охотника из попавших в западню за горло, отчего тот чуть не оторвался от мостовой, щёлкнув жалом по двум гвардейцам, бежавшим на помощь магу. гвардейцы разлетелись, как карты с рухнувшего домика, но эломини это уже мало помогло бы - улыбка Сивара и так полыхала пламенем...
- Вас сюда не приглашали! - громогласно огрызнулся волитар, и пламя с пальцев Бриона тонкими струйками затекло на физиономию страховидла, рассекая его, словно когтистой пятернёй. Наотмашь отвесив уроду смачную пощёчину, Сивар что было сил пнул развернувшегося монстра под зад, отчего последовал громкий, сопровождавшийся вспышкой хлопок - похоже, боевых магов учили даже мыски обуви окутывать пламенем...
- Вы тут как, в порядке? - поинтересовался Сивар или у гвардейцев, или у спасённых (спасённых?) магов. - Прошу прощения, что помешал развлечению... Компания леди Наори в рекомендациях не нуждается, верно? Как и в лишних забавах?
- Лорд Брион, - платье у дамы было забрызгано черной кровью, но найти на ткани чистый фрагмент, прихватить пальцами и сделать изящный реверанс такие мелочи помешать не могли. В сочетании с вьющимися по рукам водными струями и потрепанной косой эффект был совсем не тот, что на дворцовом паркете, но Грацию это явно не смущало. Тем более, выпрямившись, волосы она пригладила, а рукава несмотря на "змеек" оставались сухими. – Искренне рада встретить вас здесь и сейчас. Благодарю, мы в полном порядке.
- А главное, теперь шпильки будут вытаскивать господа гвардейцы, - с удовольствием добавил Ан. Репутация "магов Наори" ему нравилась, даже осознавая что делали ее такие тандемы как Холера с Вертом, или заразы вроде Кадара, или прелесть серая вроде ныне леди Санкрист, или... но в общем признаваться, что устал, он не собирался под страхом новых виера. – Вы куда-то или откуда-то?
- Спорный вопрос. Изначально были откуда-то, - пожал плечами Сивар. - А вы?
Гвардейцы выглядели пусть и не очень презентабельно, но намного лучше, чем большинство простых солдат после встреч с демонами. Самого себя волитар разглядеть не мог, и резко побледневшая кожа, которую можно было различить и на руках, под тонким слоем огня в глаза ему не бросалась... А вот испарина на лбу - почувствовалась, стоило только капле пота неприятно затечь в глаз, сорвавшись из-под самых корней волос. Почему магический огонь не высушил каплю холодного пота? загадка. - Бойня принимает необычно большие обороты. А мы - шествуем сквозь легенду к Императору на отчёт, регулярно делая крюки, чтобы вписать наши имена ещё в несколько строк эпоса. Вы как, тоже решили не остаться в стороне от величественных повествований бардов? Или просто прогуливаетесь?
- Да, командировкой называется.
- Наши строфы ждут у Цепи, или раньше, - уточнила водница. И без всяких словесных изысков:
- Проводите?
- Вас - с удовольствием! А вы... здесь все?
Во взгляде Сивара недвусмысленно полыхнуло что-то, отдалённо напоминающее женскую фигурку с растрёпанными огненными патлами. Кого он хотел бы видеть (а кого - не очень! воздушная его душа!) - было просто на лице написано. Золотыми буквами, даже лидиумными - словно Анэхай печатью заверил. Тот, кстати, несмотря на все шутки, шпильки из аналогичного металла никому не доверил и вернул хозяйке самолично.
- Ага. Нет, нас двое, но вообще все там были и там будем.

"Нас вообще-то про Айми спрашивали"
- Ан, вытри.
"А она последний раз на связи падала вместе с Вертом со Столицы"
"С Вертом они не падают. Они летают"
- Все, это хорошо. Значит - проводить? Ну... в текущих условиях, принимая во внимание происходящее вокруг - короче, договорились, - кивнул Сивар. - Господа гвардейцы, госпоже...
-... из отряда леди Ваш'те требуется сопровождение. Считать это частью задания? - уточнил один из гвардейцев.
- Верно, - кивнул Сивар. - Возражения есть?
И лучезарно улыбнулся Тами и Ану. С той же фигуркой, отразившейся в глазах. дважды. В каждом. В анфас и профиль. Всё это - за какой-то миг.
Возражений не было. Проводить и охранять двух штатских волитар, в противоположную от цели сторону, потому что колдуны друг друга с полуслова понимают?
Или – истреблять демонов с двумя союзниками с хорошей репутацией, лидиумом и безусловно важным для Альянса делом? Ведь сейчас не-важных дел нет.
Возражений не было.
Белоглазый маг воздуха, быстро растолковав всем желающим, что он не контактник, но в силу специфики стихии будет в авангарде ибо никому не желает оставаться на траектории между ним и виера – просто ловкости не хватает, промахнется по своим, предупреждаю – а уже с готовыми "пеленками" на объекте все желающие вольны делать что хотят, улетел вперед. Грация, добавив сопроводительную инструкцию, что она тоже не контактник ("а кто сомневался пусть сейчас же перестанет, не с демонами же, тебе говорю, Ан!"), однако целиться умеет лучше спутника и вполне способна бить навесом из строя – про строй шутка, но в общем навесом – наоборот осталась в уютном окружении.
Шпильки заключенные в воду, как самоцветы в ювелирную оправу, вместе со "змейками" кружились по рукам волшебницы и навевали мысли, что женские украшения вообще страшная вещь. Не только по стоимости.
А замечательная со всех сторон хозяйка игрушек, обмениваясь с ушедшим напарником вредными советами (о людской и волитарской психологии) и техническими рассуждениями (что делать с туманом, который оба уже чуяли), вслух щебетала с Сиваром. О психологии, ага.
О такой рыжей кудрявой психологии с манерами портового оборванца, лексиконом армадского грузчика и прекрасным спутником, ээ, жизне-работы, но про спутника Тами не заикалась.
Она просто не покривив душой сообщила, что в бой Айми вечером ушла в компании с Наори, ибо той понравилась идея четырех стихий в комплексе. Самой Ра идея любого боя нравилась в принципе даже без комплексов.

В дороге вместе веселее. Это Анэхай знал теоретически и изредка вспоминал на практике, но чаще вообще не задумывался, почему. Теперь он еще уяснил, что вместе не только веселее, но вдобавок быстрее, безопаснее и безболезненнее, плюс – накладные расходы меньше. Во всяком случае за финансовую печать браться больше не пришлось, а так как аккуратный волитар был полон серьезных намерений не просто выжить, вернутся откуда пришел и продолжить что раньше делал – это ли не вероисповедание "оптимист" – но еще и тщательно вернуть все откуда взял, за печать он радовался.
А когда вместо "пеленок" пришлось делать воздушный щит от распыленного яда, да Тами восхищенно уставилась на спутников с каким-то гастрономическим интересом ("какая прелесть, двойное кружево, взаимодействие жидкости в обоих агрегатных состояниях, а может даже во всех трех..."), он совсем успокоился. Пересчитать какое из двух агрегатных проще собрать вместе и уничтожить. Собрать, уничтожить. Что может быть легче?
- Начинается отсюда и на юг.
- И на восток.
- И наверх.
- А еще в людях.
- Волитар не забудь.
- И они все шевелятся.
"Отец Небесный, про что-может-быть-проще я извиняюсь. Честно, извиняюсь!"
- Я такой ураган не потяну, лопну, - пообещал секретарь.
- А я – тайфун... придется работать головой.

- Катализатор уже запущен, плавает вокруг в свободном полете.
- Компонент в бравых господах гвардейцах, на выбор все группы крови.
- Делаем подобие...
- Говори за себя...
- Делаю подобие, ты гонишь катализатор, что они делают когда встречаются?
- Уважаемый, позвольте капельку крови? Нет, лучше пять. Или семь.
- Или литр.
- Она шутит.
- Я вам так благодарна!..
- А вот тебе катали...
- Дракона тебе на голову, хвостом, Анэхай, тут же не-одаренные!
- Не ругайся. Короче идет ускоренная реакция распада. Я не понял, вода плюс вода в каком месте становится взрывом?
- Ты кислород намешал, ускорил реакцию и она выделяла не только распад.
- Иду в демонологи! Нет, в одержимые, они умные!
- Вернись! Отдай зарплату!

- Лорд Брион, вы не удивляйтесь, чем меньше он думает, тем лучше у него получается.
- Сивар, не переживайте, когда Тами язвит у нее голова от вежливости освобождается и появляется чем думать.
- А еще крови можно?
- Вампирша.
- Это рабочий сленг, прошу прощения.
Сивар лишь подтвердил, что знает древние легенды про сосущих кровь ночных тварей, и вбил огненный кулак в морду очередной шалопутной тварюги.

- Оставь газ в покое и давай сюда один туман.
- Тами, я по воздуху, а не по воде, помнишь?
- Пригони мне всего поближе, я сама вытащу что надо.
- Ага, опыт номер два. Соединяем компоне...
- Ах твою...
"Грация, не ругайся хотя бы вслух!"
"... ... налево!"
- Мы так подобий не напасемся.
- Но согласись, использованный туман исчезает.
Сивар в очередной раз напомнил себе, что ругающаяся дама – это даже пикантно, а если пьяные сапожники на это не то что замолкают, а протягивают что-нибудь на закуску – тогда ещё и сближает с народом. А лорд должен быть близок к народу.
Вежливый, подчёркнуто дипломатичный ответ боевого мага заставил бы Громтора и его сестру, армадских пиратов, оставшихся ждать во дворце – по ходу дела, ан кухне так и поселившихся – уважительно присвистнуть и пожать плечами.

- Смотри, я грею подобие, оно испаряется наверх и утягивает за собой капельки тумана, заодно вступая в реакцию.
- "Я" обозначало "лорд Брион"?
- Ну конечно. А пока вот.
- Я ещё не лорд, - недовольное со стороны.
- Я удерживаю туман от массового утягивания, оно течет дозированными потоками.
- Когда реакция исчерпывается я охлаждаю что осталось, делаю нормальный туман... тьфу...
- И после обратного цикла у тебя снова есть вода, даже больше чем было.
- Ее снова в подобие.
- А я опять новый туман.
- Проверяем?
- Лорд Брион!
- Не лорд, мать… в общем, вы поняли, что налево.

- Тами, я тебя умоляю, подобие отравленной крови не обозначает кровавый дождь!
- Вот сам такими тонкостями и занимайся. Думаешь легко воду изменять?
- Это ж не люди, конечно легко.
"Скотина!"

- Слушай, оно остановилось.
- Потому что я устала.
- Зато мы попытались. Теперь рецепт второй, воздушный.
- Взрывать?
- Побойся Четверых, у нас что, лишний лорд есть?
- Если ты сделаешь доставку тумана отовсюду и без затрат, можно его тут собирать в лед.
- Итого все что было раньше, но без подобий?
- Значит вопрос что потом со льдом делать.
- Не будь чистюлей, подумаем об этом послезавтра. Если отравленные не будут на нем кататься и облизывать, все будет в порядке.
- Напишем "опасно, не валяться".

- Лорд Брион, что вы знаете о воздухоплавании?
- Нет, мы не издеваемся.
- Просто значит...
- Нужен хобот.
- Ой.

Работа аналитиков выглядела по большей части цирком, хотя зрители недурно развлеклись. Аналитики тоже, хотя на вид собирались друг друга зверски убить с применением любимой магии, да потом еще что-то с трупом сделать.
Серая водница, благодаря Океанской Деве серая действительно с ног до головы, считая кровь, очень быстро, улыбчиво и вежливо ткнула узким пальчиком (с намороженным ледяным когтем) в десяток гвардейцев, сообщив что они уникальные господа с замечательной отравой в венах, она польщена, рада, восхищена и... крови надо. Как образец.
Надо отдать должное, после согласия ей не потребовалась даже посуда. Жест когтя, синее или красное облачко, касание второй рукой – и даже шрамов нет.
Белоглазый воздушник, держащий щит, разведку и иногда отвлекающийся сообщить о демонах в округе, перемешивал эти облачка, тучки, лужицы и кляксы с порциями тумана, после чего маги либо ругались, либо общались как будто ругались. Ругань от общения отличали по ауре – после ругани леди водница извинялась и чистила если набрызгали, а после переговоров вокруг расползались ленты дыма с какими-то символами.
Потом чародеи что-то наколдовали и, позвав в круг лорда, выдали феерический фонтан горящей крови. Завивающийся спиралями костер умчался ввысь и вокруг него сложилась настоящая роза ветров, закручиваясь в такт с пламенем и кипящей над ним... жидкостью? Кровью? Водой? Непонятно чем, что наколдовали маги и что реагировало на туман?
Воздушная роза дивным цветком расцвела в небе Столицы, собрав туман с нескольких кварталов, а потом вся грязная вода – по уверениям Тами, брезгливо высушившей прическу, - безвредная после их карусели, - рухнула дождем вниз.
Маги опять поспорили.
Потом они развели нормальный костер, и с горячими потоками воздуха белоглазый опять закрутил спирали будущего торнадо, в алых отсветах огня став похожим на еще одного диковинного демона – в бесцветно-белых, остекленевших от напряжения очах отражались красные искры.
Но смог.
В какой момент, глядя на безумство стихий над головой, даже привычных к полетам волитарам стало не по себе, глядя как хобот смерча закручивается с ладоней такого маленького, хрупкого и слабого существа, еле удерживающего вызванную мощь. Построенную мощь, на помощи другой стихии, на хитрости, ловкости – не силе.
Но в стеклянные глаза вернулась жизнь.
Никто, кроме Алатамириэннэ, не знал тогда что Анэхай просто позвал еще живых воздушников в "кольцо", а больше всего сил ему понадобилось просто чтобы удержать фокус.
Но. Да. Он смог.
Горячий ветер с огня Сивара, бездонные омуты глаз Грации, благословленной Океанской Девой, своя и чужая сила, свой и чужой опыт, умения тех, кого легко называли коротким словом одаренные.
Да, у них был Дар.
Ветряной хобот исправно затягивал все, до чего дотягивался. Чары Грации, наложенный поверх чужих, меняли затягивание всего подряд на затягивание одного тумана. И бледные космы спиралями ползли по городу, поднимаясь к небу, цепляясь друг за друга, в пляске горячего ветра сползаясь к "оку бури". Беззвучной, не колышущей редкие оставшиеся занавески, бури.
И в этом "оке" взвесь яда из блеклой дымки превращалась в ледяные булыжники, с грохотом падающие из ленивого, медленного вращающегося смерча. Такого неторопливого, такого исполинского.
Булыжники собирали и скатывали в кучку.
Шутка про надпись "не валяться, не облизывать" принимала все более реальные очертания.

"Кольцо – это изобретение Четверых"
"А восьмичасовой сон, отдых и горячий чай – то, за что продают душу"

Ночь 13
Прикладная метео...

Реактивное движение тандема огонь-воздух, точнее - воздух-огонь, если считать по направлению движения, затормозилось на уровне этажа эдак третьего, когда "газ" из Сиора был выжат на полную и не помогала даже природно-волитарская летучесть. Однако было это уже в трех кварталах в стороне от последней разнесенной напарниками улицы. Немного не долетев до дворца, воздушник приземлил своего пассажира на крышу какой-то пекарни, и с видом "поохраняй меня, а?" растянулся на месте, восстанавливая силы. Прокатившийся и отдохнувший Танвар энтузиазмом, тем не менее, не страдал, так что охранять-то конечно хранил, но сам никуда не стал торопиться.
А может щеголь-волитар показался падающим с неба тварям слишком аппетитным, и хранить пришлось уж очень энергично? Спасибо Огню, этой ночью рыжие маги могли драться даже одни. Не-спасибо, все таки ночь.
В общем, скоро Сиору надоело что на него постоянно падают чьи-то поджаренные останки, очень грязные, липкие и опадающие жирной сажей, так что напарники дружно покинули гостеприимную крышу и расположились на следующей. А потом еще раз.
И только на третей их настигла... гм... рассылка. От слов "ссылка" и "послать", а еще где-то там уместилось "срочно!". Леди Саймии рассказала всем желающим, что погода портиться. У леди Милеаны и Наори желания оказалось хоть отбавляй, а у последней, вдобавок, была замечательная связь с подчиненными.
Не в пример командированным на те же цели Анэхаю и Грации, Танвар ни разу и никогда не был обвинен в излишней любви к анализу. Сиор был, за двоих сразу, но что делать с туманом в отсутствии водника придумывалось с трудом.
- Вариант один. Сдуть все подальше, вне нашей компетенции и ответственности.
- А второй?
- Вариант второй – сесть и думать.
Увы, практика показала – сидя думалось не лучше, а оборонялось хуже. Так что с крыши маги сбежали, и, на ходу отбиваясь от вдруг настойчивого охотника, темной памяти "наследника залера", ухитрились доубегать до самого приснопамятного тумана, где Сиор восхищенно застрял, да так, что едва не забыл поддерживать щит. Л'льяри излечил напарника от склероза проверенным способом (подзатыльник), а потом... Потом волитар закрутил вместо обычного воздушного лезвия (с огненной кромкой от Танвара) туманное, которое ясен пень не загорелось, но благодаря повышенной плотности разрезало преследователя на ура. Вдоль, поперек, опять поперек и так до состояния салата.
Белые глазки Даирэма засияли предвкушением каких-то магических расчетов и, не дай Отец и Огонь небесный, темы диссертации, и про щит для рыжика он опять забыл. Ну почти. А от подзатыльника отлетел и, сформировав из клочка тумана "снежок" запустил в стену.
От воздуха стена помялась, от воды стала влажной. Раздраженный Танвар, двигающийся за напарником как привязанный – этот балбес держал щит как зонтик, чисто вокруг себя, - ткнул пальцем в стену и дождался, пока влага испариться, а во вмятине останется мелкий осадок.
- Гм, - глубокомысленно сообщил он.
- Мда, - так что умно ответил Сиор. – Если так со всей Верхней поступать, это ж лопнуть проще.
- И стен не хватит.
- Целых не хватит... А разбитых тут уже много.
Гордость одним махом сразу всех у тандема не то чтобы отсутствовала, но в абсолют ее не возводили. Решение, кроме первого варианта (а против него протестовала профессиональная этика, неизвестность состояния обороны внизу и острое желание делать что-то красиво) (а вы что хотели, Сиор – это вам не Танвар), было довольно изящным и после недолгих усилий смысл действа понял даже рыжик.
Берется теплый рыжи... тьфу, ветер. Потом горячий, потом ветер, потом куча мусора и все это летает вокруг.
Потом появляются ругань, раздражение на жару, разводы пота на мантии – на ней давно все в пятнах, но разводы еще хуже, - и...
Облака пыли, сажи, пепла, праха и еще тучи разновидностей мусора летают вокруг и намокают.
Потом они обсыхают и намокают снова. И намокают, и высыхают.
И...
Танвар ожесточенно отбивается от каких-то зубастых тварей. Твари, за компанию, тоже намокают, а потом обсыхают. Иссыхают, скажем даже, а увлекшийся Сиор прихватывает их останки на роль влагоуловителя, забыв в благоприобретенной брезгливости, что это хуже чем разводы.
И чем громче шуршат песчинки и зола в пляске ветра, тем острее становится тишина рядом. Взвесь грязи против взвеси яда, неприметная тихая драка стихий. Просто на одном терпении, чем дольше водить "сачок для тумана", тем больше поймается. Чем дольше, тем лучше. Чем дольше...
- Сиор! – и уважаемая матушка мага.
Оглянуться и увидеть горящего как праздничный торт – в смысле, утыканный свечками и кремовыми розочками, - эломини, и Танвара... хм... то ли рядом, то ли под, то ли подле него.
И весь замечательный, восхитительный "сачок" намокших песчинок тяжелейшим прессом падает на демона, размазывая прах земли и тяжесть воды по панцирю, а ударом ветра выкидывая из-под-подле-рядом рыжего мага.
Нет, с ударом кажется перестарался.
- ...Сиор...! – и матушка уважаемого мага.
Однозначно перестарался.
- Я больше не буду!
Танвар закономерно не поверил, даже когда ему помогли встать и вправили локоть, но аргумент что локоть лучше головы принял. А когда Анэхай позвал коллег на помощь, чистой силой, Л'льяри даже обрадовался.
Как-то секретарский вариант уборки ему понравился больше, потому что ни дышать грязью, ни кидаться на стены не требовал.

(+ много Лати))

Наследники Кобры (незадолго до начала штурма)

Гонец загнал двух пегасов, чтобы вовремя доставить послание на Аэту. Спрыгнув из седла, он завис в полушаге над землей, восстанавливая дыхание, и полетел ко входу в замок, через выстроившихся почетным караулом гвардейцев в ядовито-зеленых доспехах. Выгравированные на кирасах змеиные морды обнажали клыки в молчаливом предупреждении: эти волитары шутить не будут. Двое воинов попеременно коснулись гонца лидиумными жезлами, ожидая загорится священный металл или же нет – поверхность лидиума осталась тусклой, и стража расступилась перед посланцем, открывая тяжелые створки замковых ворот.
Узкий коридор извивался змеей – во время осады здесь в каждой нише могли притаиться воины лорда Бергана, безнаказанно убивая любого, кто посмеет ворваться в замок. Молодой волитар невольно вздрогнул, проходя через двери, ведущие в главный зал – он появлялся здесь второй или третий раз за всю жизнь, и никогда не мог спокойно взирать на огромные клыки, в которые упирались створки дверей. Сам вход был выполнен в виде раскрытой змеиной пасти, через которую должны были пройти просители, дабы попасть на аудиенцию к лорду. На стене же, вокруг дверей, мраморной мозаикой был выложен раздувшийся капюшон кобры Берганов, украшенный алым и зеленым узорами.
Пройдя двери, гонец опустился на пол и смиренно поклонился восседающему на троне волитару.
- Лорд Канниас Эвейяр, - громко возвестил он. – Я принес вести из Столицы, от вашего отца, лорда Давета Эвейяра!
Молодой лорд чуть изогнул губы, приветственно улыбаясь, и махнул ладонью, велев подать послание. Гонец несколькими шагами преодолел расстояние до трона, и, под пристальными взглядами телохранителей, передал запечатанный конверт.
На зеленом сургуче печати обнажала клыки крылатая кобра. Канниас разломил ее двумя пальцами, и развернул лист, вчитываясь в письмо. Улыбка его, по мере прочтения, становилась все шире.
Стоявший позади трона волитар с аккуратной бородкой и впалыми щеками, чуть наклонился, разглядывая послание через плечо лорда. Тот откинул голову, сохраняя на губах улыбку.
- Поздравляю, Канниас. Ты получил то, к чему наш род шел сотни лет.
- Спасибо, дядя, - голос лорда слегка дрожал от возбуждения. – Герольд! Зови лордов в зал!
- Не слишком ли рано? – Прошипел, так, чтобы никто, кроме Канниаса, не мог услышать, Хлатос Эвейяр. – Это просто письмо…
- Ты, как всегда, предусмотрителен, дядя, но – сейчас самое время. Пока не поползли слухи, пока никто из них не готов к такой новости.
Шестнадцать лордов с братьями и сыновьями, облаченные для похода и битвы собрались в тронном зале по зову Канниаса – все оставшиеся вассалы покойного Гхиса Бергана, кроме тех, что уже поднялись на военные корабли, или же запятнали себя предательством и неповиновением лорду Эвейяр (но таковым недолго уже осталось жить). Волитары гремели оружием, толи выражая готовность пойти за лордом хоть в Горнарис, толи что-то требуя за свою верность.
- Лорды Аэты! – Вскинул ладони Канниас, поднимаясь с трона навстречу вассалам. – Сами Боги и Император подтвердили мое право быть преемником покойного лорда Бергана! Ныне я, милостью Небесного Отца, Высокий Лорд Чистокровного Собрания!
В зале на несколько мгновений воцарилась гнетущая тишина – эта новость, словно плеть ударила по гордым дворянам, совсем недавно считавшим Эвейяра пусть более сильным, но равным себе, теперь же он вознесся над ними, словно его гербовая змея действительно расправила крылья.
- Своим указом Император Давион Волитар снимает с нас всякую опалу, обещая свою дружбу и покровительство! Теперь же пришло время и нам проявить верность престолу! Возвращайтесь на свои корабли, лорды! Пусть ваши дружины будут готовы выступить в течении часа!
К мрачным сводам главного зала взлетело прославление нового Высокого Лорда, и знатные гости стали расходиться – каждый из них хотел показать, что может быстрее других организовать свои силы. Расчет Канниаса Эвейяра удался – ошарашенные новостью, дворяне не нашли в себе сил оспорить его приказ, и уже скоро он поведет целую армию к осажденной демонами Столице.
Когда в зале не осталось более посетителей, Хлатос крепко обнял лорда:
- Я тобой горжусь, племянник, - прошептал он.
- И для меня – это большая честь, - без тени иронии ответил Канниас. Для молодого лорда дядя – наставник и воспитатель, был одним из немногих, к кому он испытывал уважение.
- Попрощайся с матерью и сестрами, - голос Хлатоса вновь стал по-деловому сух. – И помни главное – ты теперь Высокий Лорд, а значит – обязан выжить и принести славу роду Эвейяр.
- «Не сражайся ни с великим, ни с малым, а лишь с тем – кто стоит между тобой и твоей целью», - улыбнулся, обнажая зубы, Канниас. – Я буду помнить. А сейчас – лишь навещу мать. Поговори с сестрами за меня, хорошо?
Когда Элина Эвейяр узнала, что ее единственный сын возглавит войско, идущее на помощь Столице, он вздрогнула, но более ничем не показала своего беспокойства. Канниас преклонил колено, и поцеловал руку матери на прощание, а она лишь на несколько мгновений задержала ладонь на его лбу и произнесла:
«Идите, лорд, и исполните свой долг».
На глазах у нее выступили слезы, и Канниас поспешил отвернуться, чтобы не видеть слабости матери.
Солдаты в зеленых доспехах ожидали его на борту «Крылатого Змея» - фрегата-переростка, построенного с тем расчетом, чтобы обойти запрет на содержание линкоров частными лицами. Канниас называл своих воинов – Изумрудная Гвардия, однако в Альянсе их чаще называли Змеиной Гвардией, за узоры на доспехах и гербы. Среди них выделялся рослый и широкоплечий воин в бронзовых латах, украшенных крылатой коброй с диадемой на голове. Ксайс Шаатран, кузен Канниаса и командир его гвардии.

Смерть в небесах.

(во всём этом безумии так же принимали активное участие: Тельтиар, Скорп и Ви-Зет)

Атаки демонов медленно изматывали Северный Флот. Новая тактика, позволившая поначалу разделять демонов и истребять тех из них, кто был слабее, теперь уже не оправдывала себя - виера словно раскрыли секрет Альянса, и теперь изменили ход боя, поставив флотилию в весьма опасное положение. Несколько линкоров, вокруг которых группировались меньшие корабли, огрызаясь залпами бортовых орудий, еще держались, но на флангах боевого порядка царила настоящая паника - солдаты и экипажи, казалось, были охвачены ужасом и отчаянием, прекращая борьбу, и словно отдаваясь на расправу демонам.
Порождения Пустоты же, в свою очередь, были накрепко привязаны к флоту. Казалось бы, сколько раз уже они могли прорвать оборону, ударив вместе в одну брешь, или просто обойти остатки Северной Флотилии, ведь виера было несколько тысяч, кораблей же не насчитывалось и сотни, но нет. Столица оставалась запретной для этих демонов, ибо приказ был ясен: уничтожить флот! И они вцепились в горло воздушных сил Альянса когтями. Казалось, в ночь Пустоты весь мир склонил перед ней голову, и теперь сам, добровольно помогает апостолам своего уничтожения. Ночная темнота скрывала виера от глаз людей, время работало на них, да что там, даже отсутствие ветра помогало, оставляя густые облака на прежнем месте.
И виера пользовались всем этим. Они не нападали всей волной, нет! Вместо этого на корабли Альянса отдельными отрядами обрушивались чудовищные Убийцы, сеющие смерть и отчаяние, но хуже всего было то, что в их плотных, быстро движущихся группах всегда было ещё и по нескольку акамми. Различить быстро перемещающихся демонов в неверном свете корабельных светильников было почти невозможно, а они медленно делали своё дело, распыляя рядом с кораблями свой убийственный яд.
Солдаты, прикрывавшие канониров, размахивали факелами - они пытались высветить во мраке ненавистного врага до того, как тот нанесет удар. Но порой вместе с появившемся в поле зрения демоном приходила лишь смерть. Удары чудовищных лезвий как тростинки перерубали и факелы, и древки алебард, и кости людей. Волитары, взмывавший над кораблями, вступали в схватку с тварями, и исход этой схватки зачастую был ясен еще до ее начала. Корабельным магам порой удавалось вырвать фигуру демона-обольстителя из ночной темноты, и сжечь в карающем огне - но удавалось это все реже и реже, ибо рядом всегда находились твари, способные исказить любоей заклинание и направить его против чародея, его создавшего.
Флот зажимали с двух сторон, откусывая от него по кусочку, по кораблю, постепенно добираясь до флагмана. И единственное, что действительно мешало виера разойтись в полную силу - это отряды храбрых наездников на грифонах, кружившие возле своих судов и старавшиеся в меру сил отбивать атаки порождений Пустоты.
Ни один корабль ещё не пал, но в том явно было больше доблести и отчаяния, чем рассчёта. Флот проигрывал эту схватку, и надежда была только на подкрепление.
Неожиданно виера сменили тактику. Атаки Убийц и Крикунов прекратились сразу и резко, будто Пустота отчего-то решила отступить...но уже в следующее мгновение сверху зажглись сотни алых точек, и на корабли спикировали орды ужасных тиаша, демонов-крикунов. Их крупные, неповоротливые тела едва могли перемещаться с помощью своих крыльев, однако, они прекрасно могли тормозить свободное падение, а потому их десант на корабельные палубы оказался более чем успешен. Лишь немногие воины Альянса сумели успеть среагировать и поразить хотя бы одного демона. В следующее мгновение крылья Крикунов, с неестественной, болезненной одновременностью пришли в движения, словно нагнетая нечто невидимое. А потом, одна за одной, группы тиаша принялись испускать поистине демонический визг. Его невозможно было выдерживать от него, лопалась сама кожа и исходило на труху дерево палубы.

Одновременно с этим, откуда-то снизу ударили Исказители. Громадные, антрацитно-чёрные скарабеи долго набирали скорость, но разогнавшись стали настоящими арканитовыми снарядами. Северная флотилия дрогнула.
Обломки досок и снастей разлетелись во все стороны, деревянным дождем падая на землю, паруса, изорванные в клочья безжизненно повисли на мачтах. Оглушенные люди падали на палубы, кровь текла из их глаз и ушей. Сопротивлялись диким крикам виера лишь маги воздуха, создавшие вокруг себя непроницаемый барьер тишины - защищая прижавшихся к ним товарищей, дезориентированных и подавленных.
На тех кораблях, где находилось несколько чародеев, они еще пытались отбиться от врага, отвечая вопящим демонам молниями, пламенем и струями кислоты, разъедающей их панцири. Таких кораблей было ничтожно мало.
Разбитый фрегат развалился на куски еще до атаки наг-саири, лопнули борта пробитого демоном корвета, расколовшегося надвое от столь сокрушительного удара. Изрешеченный, словно сыр, накренился линкор. Это была еще не гибель Северного Флота - лишь ее прелюдия, но уже одна она сломила дух тех людей и волитаров, что еще мгновение назад готовы были сражаться до последнего вздоха. Люди падали вниз, с дикими воплями приближаясь к смертоносной земле, а волитары взмывали над останками своих кораблей, надеясь перебраться на целое судно, однако в большинстве своем, их встречали лезвия тахиэло и жвала акками.
Десятки лидиумных сфер, поддерживающих корабли в небесах, освободились из разбитых оболочек, и теперь медленно взмывали ввысь, освещая место сражения серебристым сиянием. Именно этот свет дал остаткам флотилии надежду - лидиум слепил виера, обжигал тех из них, кто подлетал к нему непозволительно близко, пугал и раздражал, внося смятение в их боевой план.
Сияющие ядра медленно поднимались и демоны, утратившие своего лучшего союзника - темноту, вновь сменили тактику. Теперь они атаковали корабли все, превращая битву в хаос. Атака велась слаженно, планомерно и без остановки. Убийцы кидались на людей и волитаров, заходя пятёрками с разных сторон, дети Акаши метались вокруг, как полоумная взбесившаяся мошкара-переросток, распыляя наркотик, вызывающий сильные галлюцинации, циклопические наг-саири таранили корабли с разных сторон, не столько для того, чтобы раскачать или развернуть их. Крикуны на поле брани отчего-то не показывались.
Когда "Северная Звезда" покачнулась от тяжелого удара о борт, Элайно Ворлинге едва не свалился с кровати. Схватившись за тумбочку, он резко поднялся на ноги, разбередив недавно перевязанную рану. Сквозь бинты выступили капли крови, но адмирал сделал шаг к двери, вновь пошатнувшись, и резко открыл ее, вываливаясь на палубу. Караульный офицер едва успел подхватить командира.
- Господин Адмирал! Вам нельзя вставать...
- Молчать, лейтенант! - Ответил волитар, одергивая рубаху и прикрывая кровоточащую рану. - Помогите мне пройти на мостик.
- Так точно.
Опираясь на плечо офицера, он добрался до мостика, откуда велось наблюдение за боем. Одного взгляда в свечении лидиума хватило, чтобы понять - Северный флот погибал. Враги роились над ним, подобно падальщикам, атакуя все суда вокруг. Вспышки молний и пламени загорались все реже, ведь исказители не давали магам применить весь арсенал их могущественных заклинаний. Прямо на глазах у Лорда-Адмирала линейный корабль "Аэтар" накренился, теряя высоту, несколько мачт у него преломились, падая прямо на палубу и давя экипаж. Гордое судно гибло, пораженное десятками виера, пробившими его броню.
Но "Северная Звезда" еще держалась. Бортовая защита оказалась крепче, чем удары живых снарядов - несколько наг-саири отскочил от бортов флагмана, врезавшись в них на полной скорости. По доскам протянулись крупные трещены, но все же они выдержали этот удар.
- Право руля! - Прокричал, собравшись с силами, Ворлинге. - Полный разворот!
- Есть полный разворот!
- Дайте сигнал к отступлению! Отходим под... защиту городских орудий!

Флагман вновь содрогнулся от нанесенного в борт удара. Двое корабельных магов, объединив усилия, сбили пролетавшего над мостиком обольстителя - демон рухнул на палубу, едва подергивая крыльями и медленно догорая. Несколько солдат выбросили тушу за борт, боясь, что от нее еще может распространяться отрава. "Северная Звезда" медленно выходила из битвы, отлетая к Верхнему Городу, а следом за ней пытались отступить и другие суда... те, что еще могли маневрировать. Те, что еще не обратились в труху и лом во время новой атаки демонов.
В этот-то миг командир маленького брига "Равновесие" решился на дерзкий план - скорость корабля и опыт команды позволяли ему уклоняться от исказителей, ловко маневрируя и уходя то вверх, то вниз. В какой-то момент бриг оказался возле высвободившихся из разбитых судов лидиумных сфер, и тогда боевой маг, находившийся на "Равновесии", подхватил их заклинанием и направил в гущу демонов, отгоняя тварей от кораблей Северного флота свечением и жаром божественного металла.
Манёвр удался, но лишь отчасти: подобно орде саранчи, обтекающей скалистый утёс, виера пропустили гибельные для них сферы, обойдя их со всех сторн на безопасном расстоянии. Это замедлило погоне, дав войскам Альянса крошечный, но шанс.
И снова не кому было отдать демонам приказ атаковать обнажившийся мягкий бок Столицы. Они продолжали вцепляться в остатки Северного Флота с упорством муравьёв, чья матка вдруг сошла с ума и заполыхала багрянцем в глазах.
Раздался оглушительный треск, когда флагман Северного Флота получил первую пробоину. Не устояв на ногах, Ворлинге упал, лишь чудом не задев затылком основание перил. Офицер помог ему подняться, и лишь затем, подняся руки к лицу увидел, что его пальцы посинели. Бледный адмирал не подавал и вида, что ему все хуже с каждой минутой. Небесного цвета одежда пропиталась голубой кровью волитар, но сейчас этого было почти не заметно.
- Господин Адмирал...
- Продолжайте маневр, - велел Ворлинге, вцепившись в перила слабеющими пальцами. - Мы должны спасти флот.
- Используйте лидиум, как прикрытие! - Прокричал капитан, обращаясь к магам.
Те уже успели заметить, насколько эффективна оказалась идея чародея с "Равновесия" и теперь на каждом линейном корабле старались держать одно или два лидиумных ядра, чтобы защищаться от атак виера. Самоотверженный бриг к тому времени уже был уничтожен демонами.
А затем на врага обрушились снаряды и пламя, исторгаемое воинами объединенных флотов, пришедших на помощь северянам. И в небесах, подобно грому прозвучал боевой клич:
- Да свершится кара!

Виера не отступили и не прекратили атаки. Снова и снова, гонимые приказом, нет, не гонимые, бывшие приказом, они атаковали корабли Альянса с ненавистью, что доступна лишь демонам. С отвращением Пустоты перед чем-то от неё отличным. Корабль или воздушная кавалерия - для них не было разницы и они шли сплошной чёрной красноглазой волной, сметая всё на своём пути, и погибая, погибая, погибая...
Постепенно, как ни странно, вперёд вышли гиганты наг-саири, чья могучая броня пусть с трудом, но могла выдерживать удары зажигательных снарядов. Исказители отклоняли или извращали магию, обращая её против чародев Альянса,а за ними...за ними шли все остальные виера. Орда Пустоты накрыла флот с головой.
Рассеченное и наскоро перевязанное плечо болело все больше, но Гарвель Флорен не обращал внимания. Командовать рана не мешала – это главное.
«Обетованный ветер» был в числе судов, до сих пор избегавших опасности; он был достаточно быстр, чтобы не попадать под случайные удары, а чудовища явно не посчитали легкий фрегат столь опасной целью, чтобы сосредотачиваться на нем.
Это было оскорбительно… но протестовать капитан не собирался.
Только ведь уворачиваться вечно нельзя. Придется сражаться… но как?! Тактика Эммера, отлично сработавшая поначалу, уже не приносила такие плоды; да и искажающие магию демоны по-прежнему оставались опасны.
Так что Флорену оставалось лишь командовать, почти сорванным голосом бросая фрегат из стороны в сторону, пытаясь делать все, что возможно, отчаянно пытаясь найти какое-то средство против сотканных из мрака чудовищ.
Хорошо еще, что корабли в битве не были одиноки. Всадники на грифонах и поднявшиеся на уровень флота корлады вились вокруг судов, не давая демонам ударить точно, отгоняя, нанося раны… и теряя своих.
Сейчас один из корладов приземлился на «Обетованный ветер»; зверю кто-то из матросов поднес воды, сам подземный житель торопливо выправлял помятую пластину доспеха – просто пальцами, металл под касаниями послушно изгибался.
В горле пересохло; дико хотелось пить. Гарвель отхлебнул чистой воды из небольшой бутыли – знал, что в бою горло сохнет, всегда брал с собой. С удивлением посмотрел на опустевший сосуд.
Резкий поворот корабля – и Флорен устоял на ногах лишь потому, что Эммер перехватил его за запястье; бутыль выскользнула из пальцев, звонко разбившись о палубу.
– Спасибо, – бросил капитан, отдавая новое приказание. – Кайлан, проверь, сколько раненых… Кайлан?
Помощник, не отрываясь, смотрел на разлетевшиеся по палубе осколки; потом взгляд скользнул на горевший немного выше фонарь. Гарвель удивленно сдвинул брови, перевел взгляд на лицо молодого человека: глаза Эммера горели тем же задумчиво-отрешенным огнем, что и совсем недавно – когда он указал, как можно атаковать пожирателей магии.
– Кайлан? – повторил Флорен, но уже с иной интонацией – ожидая ответа, который не пришел в голову ему самому.
– Сэр… – медленно произнес Эммер, – разрешите обратиться?
Он кивнул в сторону корлада, чей зверь уже начал расправлять крылья.
– Разрешаю, – не колеблясь, ответил Флорен.
Кайлан сорвался с места, окликнул корлада – тот повернул голову. Гарвель видел, как его помощник что-то торопливо спрашивает, как квинор-керай замирает, задумавшись, а потом кивает. Быстрые жесты, столь же быстрая речь – капитан не слышал, что говорит корладу Кайлан, но всадник явно все понял. Бросил в ответ пару слов, получил ответный кивок – и зверь взмыл с палубы, заставив Эммера отступить.
Через несколько секунд Кайлан взбежал обратно.
– Рассказывай, – приказал Флорен, уже понявший – в голову молодому человеку пришла действенная идея.
И Эммер рассказал – поправляясь по ходу дела, сосредотачиваясь на важных деталях. По мере произносимого глаза Гарвеля все больше расширялись: план был на редкость рискованным для всех участников… но он мог сработать. Это сейчас было главным.
– Гонца на другие корабли, – приказал капитан, едва Кайлан замолк. – Если все получится… что ж, твари это надолго запомнят.

Сейчас во Флоте хватало кораблей, державшихся в воздухе, похоже, лишь благодаря воле Четверых – они были повреждены, к бою почти не пригодны… собственно, команду с них торопливо снимали всадники и проходившие мимо суда.
Но они еще были способны двигаться – и именно на это и был рассчитан план.
Поврежденные корабли двинулись почти одновременно – один, правда, вырвался вперед, уверенно направившись к демонам. Те на мгновение замерли, оценивая маневр, пришли к логичному выводу: или же небоходы желают обстреливать их с близкого расстояния, или же хотят кинуть лидиумным ядром с того же расстояния.
Ни то, ни другое виера не было по душе – корабль стоило остановить. Сработала уже проверенная сегодня тактика: двое исказителей, облекшись в арканитовую броню, развили таранную скорость, нацелившись на борты корабля; так же поступили и другие наг-саири, обрушившись на оставшиеся суда.
В отличие от предыдущих случаев – корабль даже не попытался уклоняться. Тяжелые арканитовые тела врезались в него, ломая борта и такелаж; броня вернулась к прежнему состоянию и наг-саири неуклюже закопошились, собираясь покинуть искалеченное судно. В доспехе им просто не хватало для этого подвижности.
И в этот самый момент небоходы, правильно понявшие переданные им краткие приказы, ударили.
Тяжелые железные багры и копья нашлись на многих кораблях; на поврежденные их перенесли всадники. А когда в удар вложена сила нескольких человек…
Холодный металл пронзил исказителя – пригвоздив его к кораблю. Виера удивленно зашипел; цепкости лап не хватало, чтобы выдернуть багор, но он все же мог сняться с него, пусть и медленно – но быстрее, чем людям потребуется, чтобы столкнуть его к лидиумному ядру. Ведь именно на это они надеются – на что же еще?
Виера мало что могло причинить вред – и это неизбежно влекло за собой потерю чувствительности. Исказитель просто не обратил внимания на то, что льется сверху, растекается по телу, сосредоточился на вонзившемся в черную плоть металле… а затем было уже поздно.
Сверху упал горящий факел – совсем немного пламени, оно бы не особенно повредило виера даже если бы тот не был способен искажать огонь. Однако не в том случае, когда это пламя падает на горючее масло – которым и облили исказителя.
Запасы такового на флоте были – против чужих кораблей оружие неплохое. К нынешнему моменту оно осталось почти нетронутым – мелкие демоны от горящих снарядов уклонялись, исказители же гасили пламя прежде, чем оно успевало их обжечь.
Но теперь деваться от огня было попросту некуда.

Исказитель заверещал от пожиравшей тело боли, задергался на пронзившем его копье; причиняемая пламенем адская боль не давала сосредоточиться, загасить ненавистный огонь… возможно, будь у виера время – он бы сумел справиться с угрозой. Но времени как раз и не было – огонь не зря называют быстрейшей из стихий.
То же самое происходило и на других поврежденных кораблях, с другими исказителями. Иные виера отпрянули от взвившихся в небо языков пламени; многие и не успели – на это никто не рассчитывал, но побочный эффект оказался кстати.
Всадники грифонов, воспользовавшись замешательством, пытались выхватить матросов с кораблей-ловушек. Кого успевали… кто оставался на палубе погибающего и уничтожающего демонов судна.
Они понимали, чем рискуют, ринувшись в такой бой.
Виера пришлось отвлечься на корабли, где гибли главные защитники. И это было в точном соответствии с планом – не ловушки были сейчас самым опасным для демонов. Квинор-керай, с которым говорил Эммер, быстро передал план сородичам; сейчас всадники рванулись к демонам, маневрируя среди них, уворачиваясь от клыков и когтей, отмахиваясь клинками. Крылатые виера пытались перехватить корладов, уходя от их выпадов, считая казавшиеся хаотичными перемещения признаком ошибок и замешательства.
Они ошибались. А когда поняли, что цель корладов сейчас – вовсе не сами виера, было уже поздно.
Разбить лидиумное ядро летучего корабля очень непросто. Проще разрушить сам корабль, что и доказывали сегодня не раз. Надо знать как, и куда бить, обладать при этом немалой силой…
Силы корладам было не занимать. Ну а знания и расчет… вряд ли в этом кто-то мог превзойти уроженцев Горнариса, с рождения проводивших все время рядом с камнями и металлами.
Удары квинор-кераев были безупречно точны, а если не достигал цели первый – то следовавший за товарищем всадник немедленно наносил второй.
И лидиумные сферы разлетались сияющими осколками – бритвенно острыми и куда более легкими, чем сами ядра. А маги Воздуха, только и ждавшие этой минуты – немедля пустили в невидимые тугие потоки своей Стихии. В этом ряду были и маги «Обетованного ветра», бившиеся наравне с другими.
Ветер кружил легкие лидиумные лезвия, закручивая их клыкастым смерчем; уклониться от них было не проще, чем от самого ветра, защититься… лидиум резал черные тела словно нож – подтаявшее масло. И хотя ветер не действовал на тех исказителей, что еще оставались в воздухе – к ним потоки ветра маги и не подводили, метая лидиум словно стрелы, и оставляя дело инерции. От такого удара можно было увернуться – но именно поворотливостью наг-саири не отличались никогда.

Виера гибли десятками, если не сотнями. Хуже всех приходилось неповортливым наг-саири и почти столь же тяжеловесным Крикунам, а так же детям Акаши, чьи лёгкие тела почти не могли протвостоять ветру. Единственными, кто более ил менее был способен уворачиваться от смертносного лидиума и одновременно сопротивляться ветру были Убийцы. Они и стали главным бичом людей, волитаров и корладов. Скорпионоподобные виера накидывались на магов и воздушную кавалерию по пять-семь с разных сторон.

Грифоны кричали от боли, пронзенные лезвиями виера, замешкавшиеся всадники падали, устремляясь к земле. Во вспышках пламени и сиянии лидиума все смешалось в безумный и смертоносный хоровод. Флоты соединились, понеся жуткие потери. Даже обгоревшие, пронзенные лидиумными осколками, наг-саири продолжали таранить корабли, желая даже в смерти своей выполнить приказ Герцога.
"Северная Звезда", совершив крутой поворот, оказалась позади восточных судов - пробитый в трех местах, с менее чем половиной команды, флагман сумел выйти из боя, и уцелеть. Надолго ли? Лорду-Адмиралу Ворлинге этого уже не дано было узнать - потеряв сознание от кровопотери, он упал прямо на мостике, и офицеры вновь перенесли его в каюту, оставив на попечение лекарей. Но прогнозы их были неутешительны - казалось, адмирал спас остатки флота ценой собственной жизни.
"Солнечный Свет" шел немного впереди - Ирниан Вэлсем жаждал поквитаться с виера, а особенно с ненавистными крикунами за гибель большей части его флота в начале сражения. Чуть позади, но выше, чтобы иметь способность стрелять, летела часть Первой Эскадры, с "Золотым Гастоном" по центру. Маги на кораблях быстро разобрались, что происходит, и так же стали использовать осколки лидиумных сфер для сражения - пусть этих сверкающих кусков с каждым мгновением оставалось все меньше.
- Кароносцы! КАРОНОСЦЫ! - громовой крик предводителя раздавался даже в гуще сражения, словно усиленный воздушным магом. - Виера получили сегодня один урок! Готовы ли вы преподать им другой!
Истошный клёкот грифонов, разгорячённых битвой; рёв и визг демонов - и около двух сотен (уже меньше... - поправил себя Зегенхайм) глоток, кричащих в ярости:
- Да свершится кара! ДА СВЕРШИТСЯ КАРА!
Грифоны сбивались в единую стаю, похожую на переливающийся в ночных залпах сине-стальной кулак. Бронированные крылья и носы, горящие глаза, сияющие огнём орудия наездников...
- За мной!
Кавалерия хлынула на врага. Подобно обрушившемуся удару, решительному, беспощадному, сметающему всё на своём пути.
- Смерть демонам! Круши, бей!
- Рази! Да свершится кара! Да свершится!
Грифоны не знали страха, наездники - пощады. И последние вспышки огня снова тонули в крыльях чудовищ, оглашая криками поверженных или сброшенных на землю монстров.
- Конец виера близок! Сокрушайте Пустоту!
Свет кружащихся лидиумных осколков позволял даже с кораблей видеть, как сражались лучшие рыцари Альянса. Как взлетало их оружие и трещали панцири демонов под ударами. Как беспомощно вскидывали лапы обольстители - и летели к земле, изломанные, с разорванными крыльями. Как необъятные туши исказителей хрустели, ощущая на себе тяжесть булав и палашей. Убийцы метались между их клинками, ускользая от стали, но и не успевая нанести ответного удара.
Остальные всадники, еще держащие строй и отбивавшиеся от атак виера, теперь стали группироваться возле Несущих Кару, надеясь на их опыт и руководство в бою. Что-то изменилось с их появлением, что-то сделавшее воинов Альянса увереннее, но о коренном переломе в сражении говорить было еще совсем рано.
- Лидиум! Лидиумные куски!
Тренировка боевых грифонов Несущих всегда была на высоте. Узы наездника и его зверя были тоньше, чем даже самая тонкая духовная связь - и прочнее самой Цепи. Полуслова, полужеста хватало, чтобы яростные и вольнолюбивые грифоны шли в битву, выполняя приказы хозяев-рыцарей с точностью, достойной выпускников Гирувеганской академии.
- Лидиум! Хватайте лидиум!

Летучий металл, застывший в воздухе, разнесенный на множество кусков, оставил после себя достаточно не самых крупных глыб, которые вполне умещались в могучих грифоньих когтях. Подхватывая куски сияющего божественного света, дарившие летучесть кораблям и гибель демонам, Несущие Кару пикировали на тварей, сбрасывая обломки ядер погибших кораблей прямо в демонические морды. Виера продолжали отбиваться, но сонмы грифонов, словно пляшущие перед глазами озверевшие от гнева звёзды, сводили с ума даже пустотников - и жгли отовсюду, швыряя булыжник за булыжником, не хуже града огненных шаров.
Стаи грифонов, до этого бывшие лишь досадной помехой, теперь стали настоящим кошмаром для неуклюжих наг-саири, и те, дабы хоть как-то защищаться, были вынуждены ослабить натиск на флот, сконцентрировавшись на наездниках - тех было слишком много для убийц. Корабельные маги, получившие передышку, с еще большим воодушевлением принялись метать осколки в тела демонов. Один Исказитель, нависший было над рыцарем и уже намеревавшийся разорвать его, внезапно завизжал, пронзенный сразу пятью жгущими кусками металла, разодравшими его плоть.
Демоны умирали... умирали там, где совсем недавно готовы были праздновать победу на обломках Флота Альянса.
- Окружайте их! Не давайте улизнуть!
Синедоспешный гигант на огромном сером грифоне, сам подхватив кусок лидиума обеими ручищами, что было силы огрел им набросившегося было демона. Получивший жуткий ожог монстр завертел мордой, вереща и размахивая лапами, и мигом схлопотал ещё один удар, и тут же - ещё два. Рыцари истребляли демонов безжалостно и стремительно, словно каждый поверженный виера вливал больше ярости и силы в защитников сотворённого Богами мира.
Не обходилось и без потерь. Несущие Кару были также смертны, хоть и обладали поистине непревзойдённым воинским мастерством, и на их фоне обычные кавалеристы казались неуклюжими и медлительными - словно пьяные на фоне кристалльно-трезвых. То одного, то другого рыцаря вышибали из седла, под иными пытались рвать грифонов, но пернатые силачи сжимали в когтях всё тот же лидиум, и любая атака по ним оканчивалась для виера жестокими потерями - словно мир снова перевернулся с ног на голову, и теперь за каждого убитого всадника погибало два, а то и три крылатых страшилища.
Для виера потери казались не просто дикими, а - чудовищными, и все больше их вынуждены были сражаться с кавалерией, вместо того, чтобы атаковать Небесный Флот. Несколько кораблей теперь смогли не только отразить нападение, но и восстановить боевой порядок, однако именно в этот момент новенький, совсем недавно сошедший с верфи линкор раскололся на несколько кусков, пробитый десятком наг-саири (один из них так сильно разогнался, что на полной скорости врезался в лидиумное ядро корабля, сгорев всего за пару мгновений). Демоны, рыцари, корлады - для экипажей судов все они слились в сияющей под лидиумом череде, и редко кто из канониров мог понять, верно ли они ведут стрельбу... впрочем сейчас от бортовых орудий - грозных и неумолимых, - почти не было пользы. Многие ветроплавы достали луки и арбалеты из арсеналов, а маги старались зажечь их стрелы, дабы нанести врагу серьезный урон.

Несколько солдат пригвоздили к палубе "Солнечного Света" демона-обольстителя, и кромсали его тесаками до тех пор, пока кто-то не добил тварь лидиумной вилкой из личного сервиза Адмирала. Кому-то показалось, что это был кок, но сказать точно никто не мог. Адмирал-Капитан Вэлсем, наблюдая за сражением, улыбался - он видел, что его враги так же смертны, и никакая Пустота не может спасти их от праведного гнева детей Богов. Ему казалось, что победа близка, но в следующий миг прямо перед ним появился демон, спикировавший на мостик, и Ирниан отпрянул, ускользая от его стремительного удара. Копье оцарапало виера бок, и чудовище было вынуждено обернуться к новому врагу - уже через мгновение острая лапа-клинок отсекла голову офицеру, попытавшемуся защитить командира. Но этого мгновения хватило, чтобы Вэлсем обнажил тесак, искрящийся молниями - в отличии от других Адмиралов, он не любил вычурных церемониальных клинков, а предпочитал практичное оружие, пусть даже одновременно оно и являлось символом его положения в Армии.
Двое офицеров на мостике так же бросились на виера, окружая его - удары сыпались градом, однако уворачивалось чудовище лишь от выпадов адмирала, позволяя остальным ранить себя, и кромсая их тела в ответ. Истекая кровью из многочисленных порезов, молодой лейтенант обессиленно рухнул на палубу, перевалившись через перила. Этот удар стоил демону лапы, отсеченной Вэлсемом, другой офицер обрушил на голову твари булаву, проломив череп (если конечно, у виера он был). Тварь издала протяжный визг, крутясь и выскальзывая на разодранных крыльях. В следующий момент два обжигающих лидиумных осколка пробили осоподобное тело, и не удержавшись в воздухе, виера упал под ноги офицеров. Тесак взметнулся и обрушился, отделяя голову демона от тела - несколько молний тут же основательно прожарили его тушу.
Из этой схватки Адмирал Вэлсем вышел победителем, но судно, и весь флот, лишившиеся на время командира, не смогли полностью выполнить маневр, и им не удалось окружить рой виера, ускользнувший из заготовленной Стерном ловушки и рассеявшийся для новой атаки.

Несущие рассредотачиались. Так обычно поступали с армадскими кораблями, пиратствовавшими на территории Альянса, армйеские кавалеристы, сталкиваясь с ними - окружали врагов ширкой сферой и наичнали кружить - по несколько, от трёх-четырёх до двадцати наездников на одном уровне. Лидиум летел во врагов со всех сторон, демоны уворачивались, стараясь вынудить кого-то открыться, кого-то - разомкнуть цепи окружения - и, к чести тварей пустоты, много где они добивались успеха. надёжный протви крупной цели, метод не был адекватным ответом рою виера, но мог позволить нанести пустотникам существенный урон, на что капитан Зегенхайм, видимо, и рассчитывал....
Чей расчёт оправдывался больше - того, кто руководит демоническими ордами, или того, кто сейчас отдавал приказы воинам в синих доспехах? Каждый миг показывал иначе. То из седла вылетал славный воин, элита бойцов всего Альянса... То - два, три, четыре виера падали под ударами лидиумных осколков и огненных булав всадников - разом, словно спелые колосья, срезанные крестьянской косой...

Колосья, способные летать и отрывать головы, стали бы кошмаром для крестьян, но рыцари, казалось, не замечали потерь, лишь изредка меняясь местами, пытаясь надёжнее удерживать вражескую ораву если не в окружении, то хотя бы под контролем.
- Не давайте им снова перегруппироваться и атаковать! держите инициативу! - командовал наездник на сером грифоне. - Им тоже нужно оправиться от потерь - так упсть знают, что времени на это мы им не дадим! Вечность пусть будут помнить, каково злить воинов самих Четверых! За Альянс! Да свершится кара!
Совсем рядом с ним два огромных наг-саири пробили борт крупного северного фрегата с цветами дома Наррот на парусах. Поврежденный в ходе боя, после этой атаки корабль и вовсе пришел в негодность - часть борта обвалилась, обнажая трюм и сияние лидиумного ядра, палуба треснула, и мачта частью ушла вниз, в пролом, обваливаясь. Волитары суетились на палубе, гремя оружием - кто-то из личной гвардии Нарротов выводил пегасов, еще четверо воинов, окружив плотным кольцом молодого Габриэла Наррота, оберегали его от новой атаки... А виера были повсюду - словно почуяв близкую гибель корабля, они набросились на него, нанося еще несколько тяжелых повреждений, хватая с палубы членов команды, и разрывая их на куски прямо в воздухе. Наг-саири вновь показали, что могут не только искажать магию, но и просто убивать.
- Скорее, милорд! Вот ваш пегас!
Лысый волитар с огромным топором в руке прикрыл Габриэла от нападения обольстителя, одним ударом вбив тварь в изломанную палубу, но затем сам закашлялся, вдохнув демонической отравы, и повалился рядом, зажимая горло.
А в следующий момент открытый взорам сражающихся трюм фрегата вспыхнул сотней золотых огней...
На того, кого было приказано защищать - напали. Напали виера.
Этого златоглазым было более чем достаточно.
Не отличавшиеся прежней, свирепой кровожадностью своих собратьев по рождению, последователи Кейрати умели владеть собой и действовать организованно, словно единое целое. А ещё у них были крылья.
Острые, как лезвия бритв, крылья, вполне способные повредить другим порождениям Пустоты.
Разве думал когда-нибудь Рождённый Сном, что его дети набросятся друг на друга? Разве мог он предположить, что одни демоны вцепятся в глотки, будут срезать крылья и рассекать туловища - другим?
Опешившие, словно загипнотизированные воины - почти все, даже некоторые из Несущих Кару - завороженно смотрели, как из недр разбитого фрегата вырвались на свободу... Птицы? летучие мыши? В темноте было трудно разглядеть, но их сияющих золотом взгляд - множество и словно бы один - пылал как небольшое солнце. И это солнце безмолвным, окутанным хлопаньем множества крыльев роем ринулось на демонов.
Боги прислали помощь? Свершилось чудо? Дети Пустоты что-то не поделили?
Защитники города могли только гадать, но гнев златоглазых был скор и страшен, и счастьем было не попадаться им на пути, хоть самые зоркие и заметили - ни один из кораблей волитаров и людей не страдал от несущейся чёрно-золотой волны. Только виера.
О, удивление смертных было лишь отголоском, лишь жалким подобием удивления детей Рожденного Сном. Едва появились их златоглазые собратья, воздух наполнился радостным стрекотом, виера застыли в предвкушении знатной резни, но в какой-то миг все переменилось. Острейшие крылья вспороли брюхо одному исказителю, рассекли голову надвое другому, перерубили пополам хрупкое тельце обольстителя, зависшего над вражеским кораблем. Четвертый. Пятый. Десятый... Стрекот перешел в вопль боли и ужаса, когда виера осознали, что стали жертвами столь же коварного предательства, как некогда, века назад - их Наместник.
И они отбивались. Отбивались с яростью и злобой. Отбивались как могли. Отбивались, позабыв о смертных, что окружали их. Теперь были лишь верные и предатели, все остальное словно перестало существовать. Но - это и стало их ошибкой, ведь ни люди, ни волитары никуда не пропали - они все еще были здесь, вооруженные и преисполненные решимости довести до конца этот бой, каким бы ни был финал.
Осколки лидиума все еще рассекали воздух, разя виера и нанося им жестокие увечья. Иногда под этот светящийся град попадали и сородичи Кейрати, но много чаще маги били точно в цель... в красноглазую цель.

Черные крылья отливали неестественным блеском в лидиумном освещении – их острота казалась столь же удивительной, сколь и смертоносной. Даже арканитовые панцири исказителей не выдерживали ударов золотоглазых нетопырей, чья холодная ярость истребляла их же собратьев. Падали, рассеченные надвое обольстители, попавшиеся под удар острых крыльев демонов Кейрати, а крикуны исторгали вопли, исполненные боли и отчаяния, стремясь нестерпимой волной звука отразить атаку сородичей-предателей. Все они были близки – дети Акаши, - но теперь находились во враждующих лагерях, более того – золотоглазые защищали жизни людей и волитаров, готовые погибнуть ради них. Это поведение казалось виера диким и непотребным, так, словно их сородичей подменили. Но как?! Ответа не было. Они просто сражались, стремясь сокрушить друг друга в стремительном танце черных как ночь лезвий, раздирающих демоническую плоть. И только вспышки лидиума позволяли воинам Альянса разглядеть в темноте сошедшихся не на жизнь, а на смерть виера. Разглядеть и возрадоваться, что их враги дерутся между собой, давая тем самым флоту такую необходимую передышку.
Находившийся на золоченом мостике «Гастона Тайла», Стерн всматривался в охваченное боем ночное небо, отчетливо различая силуэты демонов, похожих на летучих мышей. Более того, он видел, что они атакуют в строгом боевом порядке, чем-то напоминающим конный клин или кавалерийскую сеть, рассекая на своем пути любого виера (если тот не успевал взмыть ввысь или нырнуть под стаю острокрылых тварей). Порой особо верткие чудовища ухитрялись не только успользнуть от удара, но и нанести ответный, разрывая тела золотоглазых черными лезвиями или же сталкиваясь с ними на полной скорости арканитовым снарядом. Тела демонов трещали и ломались от этих столкновений, но потери их все равно были небольшими по сравнению с тем, какой урон нанесло их неожиданное появление воинству Солидора.
- Не знаю, что это за существа, - задумавшись, Альдоф даже не заметил, как стал говорить вслух. – Но их появление оказалось весьма своевременным.
- Главное, чтобы победу не приписали им одним, - хмыкнул адъютант.
- Слава – приходящее, - покачал головой Стерн. – Для нас самое важное – отстоять Альянс, и если ради этого мы должны будем поделиться ею с этими тварями, то мы сделаем это с радостью.
«Пусть так, чем я буду вынужден смотреть, как гибнет мой флот!»
Адмирал буквально несколько минут назад стал свидетелем того, как «Громовержец» был расколот надвое под бешеным натиском демонов, и лишь немногим из команды удалось спастись (в основном то были волитары, сумевшие некоторое время продержаться в воздухе). А следом за этим обратился в груду обломков бриг «Разящий», славный тем, что совершил тридцать девять успешных рейдов на территорию Армады. Воистину, эта война забирала лучших защитников Альянса.
Дважды демоны совершали нападение и на самого «Золотого Гастона», однако крепкая броня линкора стала для них непреодолимым препятствием, а десятки орудий и сотни воинов смогли отразить обе атаки, заставив волну демонов разбиться о скалу непоколебимой стойкости людей и волитаров. Теперь эти твари выискивали себе цели попроще, стараясь сначала избавиться от самых беззащитных кораблей, а уже потом в полную силу приняться за линкоры. И, как ни тяжело было это признать Стерну, без вмешательства золотоглазых демонов план виера более чем бы удался.
Теперь же, когда состояние боя более-менее выровнялось, Альдоф ожидал лишь появления «Серебряного Стража» и его прославленного командира, для того, чтобы совершить окончательный разгром тварей, жаждавших истребить людей и волитаров. Его корабли медленно перестраивались в новый боевой порядок, должный вынудить виера перенести сражение ближе к Столице, туда, откуда шли на подмогу суда Адмиральской Эскадры.
Сам Стерн был уверен, что сделал все возможное, все от него зависящее, чтобы приблизить торжественный миг победы над беспощадным врагом, и теперь ему оставалось лишь наблюдать за тем, как подчиненные исполняют его приказы и все происходит в соответствии с задуманным им планом. Вот и теперь, он увидел вдалеке, почти над самым городом силуэт корабля, а следом за ним второго, третьего… у них были собственные узоры на парусах, но каждый нес на себе флаги правящего дома. Первыми показались каравеллы, скользящие по небесной глади со всей доступной им скоростью – «Звезда Запада» и «Багряная Заря» звались эти корабли, и Стерн знал, что если виера попытаются напасть на них – то демонов будет ждать очень неприятный сюрприз.
Флагман Альянса еще не был заметен, но Альдоф был уверен, что он уже где-то рядом, и скоро ударит, внося еще большую панику в ряды демонов.

Ночь 13
Левиафан. Третий лик Пустоты

Перед глазами плыла раскалённым маревом густая испятнанная разными цветами темнота – словно в безумно жаркую полночь, какие бывают только на юге, и то нечасто. Правая рука болела – резко, урывками, словно на открытую рану то и дело подсыпали соли. Голова кружилась, а доспех, привычный и родной, нещадно давил на плечи.
Гудрин попыталась открыть глаза по ощутила, как по щекам катится что-то горячее и влажное. Кровь? Или всё же слёзы… Сознание оставило её, казалось, ненадолго, и в висках теперь стучало, как в кузнице, но женщина определённо была жива. Гвардейка попыталась стереть со щёк слёзы. В ноздри мигом ударил запах горелого мяса и дыма, вбивая последнее случившееся событие в разум железным колом. Слёзы потекли ещё быстрее – раскалённые, словно слепивший, дрожащий спереди поток Небесного Огня, всё ещё питавший сердце Левиафана.
Повернуть правую руку не получилось – нечего было поворачивать. Мысль о том, что очень болят пальцы и локоть, билась в голове, как в костяной клетке, не соглашаясь верить, что ни пальцев, ни локтя больше уже нет. Обрубок запёкся до чёрно-коричневой обугленной корки, и кусочки растёкшегося железа, прилипшие к прожаренному мясу мышц, словно врастали в остатки плоти. И очень чесалось запястье…
«У любимых просят руку и сердце… Вот моя рука, Давион Волитар. Теперь – твоя. Отдана тебе, отдана ради тебя… а скоро и сердце будет там же».
Связные мысли давались с трудом, приходилось напрягать голову до предела. Раньше она стиснула бы её руками – теперь… Теперь только больше и больше слёз падало на успевший выправиться пол летающей крепости демонов.
Без руки… Изувечена на службе Альянсу. Почётная отставка, может содержание какое-то… Уважение, вечные проблемы – что тут, что дома, куда и так не вернуться… о чём она думает? Ведь все, кто пришёл сюда, пришли умирать. Прямо сейчас, прямо здесь, времени совсем нет, так о чём она думает?!
О том, что теперь она – калека. Увечная.
- Гудрин! Гудрин! Вставай же… ну давай, маленькая, давай! Ну же! Надо заканчивать это всё!
- М-моя рука…
Кто-то с очень знакомым голосом тряс её за плечо. А она смотрела на обгорелую культю и не хотела верить. Сама, сама приняла решение – единственное, правильное… О Четверо, как же больно!
- Гудри… девочка… - нежные, на удивление нежные, крепкие руки обнимают за плечи, баюкают, словно дитя или любимую. – Пойдём… времени совсем нет. Это ничего, это ым что-нибудь придумаем.
Голос Дейлара Квайреэ дрожал. На глазах волитара его лучшему и единственному настоящему другу оторвали голову, погибло ещё несколько бойцов… Но чувства, притуплённые силами золотых, сами уступали дорогу мыслям, дело не ждало, и гвардейцы что было сил крутили оставшиеся вороты, готовясь навсегда устранить угрозу Левиафана для Столицы и всего мира. Огненный поток уже дрожал, воздушный медленно блёк. У самой его кромки Гудрин увидела оборванные руки в гвардейский перчатках, всё ещё сжимавшие алебарду.
- К-кто? - зубы стучали, говорить было трудно.
- Барасбэйр. Словно сегодня был его день… Никогда его таким не видел, - рядом с гвардейкой возник окровавленный, однорукий – вторая рука висела плетью, плечо было, кажется, раздроблено в крошки – Сорогот Йогсор. – Эта тварь Суртана в пол вбила – тот сложился, как игрушка. Потом – Викта по лицу жалом наотмашь… сорвало полчелюсти, он без сознания лежит, с собой… не знаю, как понесёи. И тут Бар сзади как заорёт – толкайте! – и алебардой у шеи эту тварь. Они не дышат, наверное, им что, а захват у барасбэйра всё равно крепкий, не вывернешься, ну мы двинули – и тут поняли, что он как ты… Болит?
- До св-вадьбы заживёт… - выдохнула Гудрин, утирая слёзы левой рукой. Щит и меч остались на полу – не до того было. – Дейлар, а мы к-к тебе на свадьбу – можно?..
- Конечно можно! – чуть ожившим голосом произнёс гвардеец. И отвёл глаза.
Крепость дрожала, словно предчувствуя скорую гибель. Ни один из гвардейцев не знал, что в это время происходит снаружи. Путь назад ощущался едва-едва… Словно сказка, в которой мог бы быть хороший конец, но автор в последний момент передумал.
- Ешё раз! Ещё – раз! Раз! Раз! – приговаривал совершенно счастливый Фандор, командуя помогавшими ему воинами.
Уцелело двадцать семь гвардейцев. Из них не ранены было чуть больше половины, а Виктарэм и Гудрин сражаться дальше не могли очевидно. Любой бой на обратном пути стал бы последним…
- выводите раненых, - бросил Фандор. – мы тут закончим и за вами. Немного осталось.
- А говорили – смертельное дело! – нервно хохотнул ещё один гвардеец – в голове Гудрин имя сходу не всплывало, лишь отдавалось тупой, неприятной болью, как давняя рана. – Сколько живых осталось! Ничего, вот сейчас закончим – и дальше демонов рубить!
- Ч-что? – переспросил Фандор, вновь налегая на вентиль.
- Много живых осталось, говорю!
- Это я могу исправить.
Холодный, очень красивый, почти неземной голос – один или два, сходу не разберёшь – заставил всех собравшихся замереть. Руки не слушались, пальцы вцепились в оружие или ворот, не в силах разжаться. В глазах словно угнездился холод, и смотреть туда, откуда говорил пришелец, было неприятно, а кому-то даже больно.
На входе в зал выросла, словно отделившись от бесконечного мрака, стройная, парящая чуть над полом фигура, разряженная в пышный придворный наряд. Цвет одеяния женщины казался абсолютно чёрным – таким, что даже отблески стихий гасли, не отбрасывая бликов на складках платья.
- Леди Катрина? – еле слышно вымолвила Гудрин, пытаясь потянуться к мечу правой рукой и забыв, что ни меча, ни руки у неё не осталось.
- А я-то думала, все меня позабыли! – острый, пронзительный голос разделился надвое и снова сошёлся в конце фразы, обдав сердца гвардейцев льдисто-колючим презрением.