День: шестое августа
Фигура: E1
Ход: без хода
Официальная клетка: E1
Фактическое местоположение: Е1 ("Тайфун-VII", отдел связи)

(совместно с Визетом)

Дверь в отдел связи распахнулась от мощного пинка и едва не слетела с петель.
- Где он?! - раздался рык первобытного охотника, озверевшего от голода и запаха добычи.
Связисты, люди по натуре тихие и мирные, рефлекторно пригнулись, ожидая чего-то ужасного, и лишь наиболее храбрые отважились кинуть беглый взгляд в сторону дверного проёма.
Гилберт Манфрейд, стоявший там был страшен. Сгорбленные плечи, скрюченные пальцы, волосы стоящие дыбом, плотоядный оскал и хищно горящие очки - всё это ясно говорило: "Ты - добыча!", и трепет поселился в душах связистов, вынуждая их смиренно ждать кончины.
Однако, как ни странно, Манфрейда интересовали вовсе не они, а...цветочный горшок, стоящий на окне. Или вернее то, что за этим горшком скрывалось.
- Ага! - Гил безо всякого труда поднял чугунного кота за передние лапы и вгляделся в спокойные данлеевские глаза животного. - Попался, зверюга инфернальная?!
Кот невозмутимо смотрел в глаза техномагу; медленно облизнулся. В исполнении лица криоманта это выглядело... очень мягко сказать, странно.
- Г-господин Манфрейд? - жалобно спросил кто-то сзади.
Гил обернулся, чтобы встретиться горящим взором с перепуганными глазами главного связиста. Вас вызывает...мастер ДанЛей.
Гилберт сглотнул, разом потеряв всю грозность своего облика и поспешил к кристаллу. Металлического зверя он всё так же удерживал под брюшко.
- Да, учитель, - скорбно выдохнул он, готовясь к самому худшему
- Гилберт, - прозвучал обычный спокойный голос. - Сазел поделился со мной сведениями о вашем... соавторском эксперименте в состоянии опьянения.
- Простите, учитель, этого больше не повторится, - затылком чувствуя заинтересованные взгляды связистов и уже почти предвкушая грядущие сплетни, Манфрейд приготвоился принять любую кару на выбор ДанЛея.
- Насколько я помню, - все так же спокойно-размеренно продолжал криомант, - хотя мы занимались меньше, чем с Джеймом, я уделял внимание тому, как недопустим для магов алкоголь, особенно в чрезмерных количествах, и говорил о последствиях злоупотреблений.
- Говорили, мастер. Мы...рассчитывали, что сможем соблюсти меру, но оказались слишком самонадеянны.
- Позволь поинтересоваться, что именно вы пили? Не уверен, что обычные напитки приводят к таким эффектам.
- Это...моя авторская разработка. Результат... не вполне удачного химического опыта с применением магии.
- Этого следовало ожидать, - констатировал Вензел. - Скажи, пожалуйста...
Обычно после этой фразы следовало что-то ледяное и донельзя точное. Но на этот раз продолжение было нетрадиционным:
- Ты можешь привезти ко мне ваше творение?
Вопросительная интонация чувствовалась очень слабо.
- Напиток? - ужаснулся Гилберт, решивший было, что ДанЛей решил покарать его путём ещё одной сверхдозы алкоголя с последующим смертельным похмельем.
"Он ещё и задание с утра даст", - успел подумать Гил.
- Ваше творение, - повторил криомант. - Не твое.
- М-мастер, - Манфрейда начинало тихо колотить. - В говорите о...кошке?!
Животное в его руках недовольно заёрзало, намекая на свой мужской пол.
- Да, - лаконично отозвался данЛей. - Меня заинтересовал этот эксперимент.
- Как скажете...учитель. Отбой?
- Я буду ждать тебя в ближайшем времени. Конец связи.

День: ночь с шестого на седьмое августа
Фигура: король Е8
Ход: без хода
Официальная клетка: Е8
Фактическое местоположение: D8

Кейке стоял на галерее и смотрел в небо: высокое, чистое, не единого облачка. Так недолго… потом обязательно набегут тучи и скроют крепкие силуэты айшеру. Свернувшийся на плотной ветви, перилами охватывавшей ярус дерева, Кхай приоткрыл глаза и посмотрел хозяину в лицо. Йамме провел ладонью по холодной чешуе воздушного змея и пожелал про себя близнецам Ли спокойных снов.
- Крыло Солнца на закате, - послышался позади ехидный голос. - Чудное зрелище, хоть Чарующих зови, чтоб восхитились, и рисовать начали.
Эйири Тэй, прислонившись к дверному косяку, рассматривала главу Эриан, по привычке чуть склонив голову. Йамме обернулся. Он секунду смотрел на Эйири, а потом почтительно поклонился Опоре.
- Что привело вас в Эаши эй-раани Эйири?
- Послали, - произнесла Опора Воли с непередаваемой смесью интонаций. - Вообще-то, к Тигру, но я решила завернуть и сюда, и не зря. Хорошую картину застала.
Кейке снова поклонился, теперь не так глубоко.
- Вы хотели что-то передать?
- Ничего особенного, - отмахнулась Эйири. - Просто я теперь тут, и буду передавать слова других Опор, так что если что нужно...
Она чуть пожала плечами.
- Вообще-то, я и в других местах могла бы пригодиться, быть у властителей - не мое дело. Но на Дару тебе будет смотреть сердечно больно, так что пришла я.
Кейке выпрямился, по живому лицу Крыла Солнца скользнула гримаса из смеси страха и боли; он кивнул, сглотнув застывшие в горле невежливые слова.
- Я благодарю Средоточие.
- Да я не сомневаюсь, - махнула рукой Эйири. Развернулась, шагнула обратно...
И, остановившись, не оборачиваясь, бросила через плечо:
- Если захочешь что-то ей передать - можешь только сказать. Я передам в точности.
С тихим шуршанием змей сполз на дерево яруса и обвился, струясь, вокруг ног Йамме. Чешуя легонько вспыхнула в свете крупных желтоватых бутонов – внутри роились светляки, - оплетавших ветвь. Господин Дома Эриан ответил с прежней почтительностью:
- Я буду знать, эй-раани Эйири.
Тэй коротко кивнула и удивительно бесшумно скрылась в коридоре.

(и Соуль)

День: вечер седьмого августа
Фигура: нет
Ход: нет
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: e7

Посреди зеленого ковра полевых трав стоял могучим исполином старый баобаб. Травы склонялись под сильным ветром, но гигант не шевельнул ни единой ветвью. В стремлении добраться до дерева, Миита ковыляла по полю уже не один час. Но великан, казалось, не приблизился ни на шаг. Земля была изодрана какими-то странными рытвинами, как будто кто-то варварски выдирал могучие корни… Мастер остановилась, рухнула на колени и взмолилась:
- О Средоточие! Будь благосклонно! Никак не дойти мне до цели…
Что-то мягко коснулось ее плеча. Женщина в испуге обернулась. Позади нее рос красавец-гранат, чьи плоды уже налились и готовы были сорваться с ветвей… и все было так естественно. Но еще минуту назад никакого дерева здесь не было.
- Придиии к нам, как мы пришшшшлиии к тебе! - прошептали листья, - Спешшши…
Миита вздрогнула и…
… проснулась.
Тихо охнув, она утерла лоб и повернулась к окну. Вечерние сумерки опускались на поселок. Мастер проспала приличную часть светового дня. Эта привычка - спать днем, а бодрствовать в то время, когда большинство лиа видят сны, - осталась у нее с тех пор, как Миита тренировала фино. Хотя в этом поселке, где она жила всего несколько недель, никто и не слышал об ее эксперименте. Поэтому сию маленькую особенность просто списывали на еще одну странность причудливой бабы. Мастер не считала себя старухой, но годы брали свое, и из зеркала на Мииту смотрело какое-то чужое, испещренное мелкими морщинами одутловатое лицо.
Женщина неохотно встала с постели и стала одеваться, то и дело ахая и потирая затекшую спину. В общем-то, не было никакой реальной необходимости выходить на улицу, но сидеть круглые сутки в доме – этак совсем заплывешь и покроешься плесенью?..
Миита тихо насвистела какой-то незатейливый мотив. Из-под кровати, трепетно мельтеша маленькими полупрозрачными крылышками, выпорхнула пара видавших виды сандалий.
- Ну идите сюда, мои хорошие, - ласково позвала их хозяйка, но ее нежные уговоры были прерваны настойчивым стуком в дверь. Обувь взвизгнула и улепетала обратно в свое укрытие.
- Тьфу ты, - Мастер нехотя сдвинула щеколду,- И кого принесло в такое время?.. О, Средоточие! Какая птица огромная, чтоб я с табуретки упала, если когда-нибудь видела что-то подобное!..
- Мастеррр, - с некоторой досадой проскрипела Птаа-ха, - Я от Крррыла Луны. Можно войти?..
Через пять минут Миита носилась по комнате маленьким ураганом, составляя на стол едва ли не все запасы съестного, что были у нее в доме и квохча при этом, как курица:
- Птаа-ха, надо же, не признала… Вестника Эриан не признала, дурра набитая, бестолочь старая… Но ты, признаться, изменилась, душа девица, причудливо изменилась… Так, в потемках-то, и от настоящей птицы не отличишь.. Да чего уж, я б и при свете ни в жисть не увидела бы в тебе нынешней – тебя прежнюю. Ох, до чего дожила-то, вижу только глазами, но не сердцем…
Вестница слушала вполуха и устало хмурилась. Тарахтение Мастера ее порядком уже утомило, но прерывать столь вдохновенный монолог не хотелось, тем более, когда еще доведется услышать, как Миита себя обругивает?.. Наконец, словесный поток иссяк и женщина грузно опустилась на табурет напротив гостьи.
- Ну-с, какие новости нам птичка на хвосте принесла? – очевидно, найдя свой каламбур очень удачным, она заливисто рассмеялась.
Птаа-ха тяжело вздохнула. Настроение у хозяйки дома было явно хорошим, и портить его не хотелось совершенно.
- Что-то с моими девоньками не так, да? – мигом уловила ее настроение Миита, так, словно она сама была Тонко Чувствующей.
Вестник протянула Мастеру елани, на котором уже изложила ранее и о пропаже Кинны, и свои общие соображения по безопасности отряда. Женщина читала и хмурилась. На лбу пролегли скорбные морщинки.
- Эх, девочка моя, - прошептала она наконец, - Веснушка моя… От одной беды ее уберегла, на другую сама обрекла… Не знаешь, как она пропала-то?
Птица отрицательно покачала головой.
- Вррроде как они хотели ждать ее до вечеррра, но я пррролетата в тех кррраях недавно, видела дрррагена. Не верррнулась, значит.
- Может, кто-то из фино ее ждать остался? – с надеждой спросила Миита.
Птаа-ха пожала плечами.
- Я подумаю над защитой для моих худюшек, - Мастер скорбно поджала губы, - Но сейчас мне надо проверить кое-что… Сны мне последнее время странные снятся, знаешь.. Одинаковые такие. Будто Средоточие мне сказать что-то пытается, а я, бестолковая, не пойму никак. Может, конечно, и фантазия у меня слишком разыгралась…
Вестник спрятала голову под крыло, в надежде, что хозяйка не услышала невольного смешка. По глубокому убеждению Птицы, фантазия у Мастера Мииты слишком разыгралась тогда, когда она придумывала своих летунов.
Женщина ничего не заметила, или, по крайней мере, сделала вид, что не заметила. Опустившись на колени перед кроватью, она попыталась выманить свои сандалии. Но те затаились.
- А я вас сиропчиком протру, хотите? – увещевала их Миита, и уже обращаясь к Птаа-хе, пояснила, - Любят сладенькое-то… приучила на свою голову… Нет, не идут. Стесняются, стало быть. Может, подождешь меня за дверью, не сочти уж за непочтение…
Птица и сама рада была выйти уже на свежий воздух и расправить крылья. Через приоткрытую дверь она слышала, как соловьем заливается Мастер, пытаясь уговорить несносную парочку выйти на свет божий. В конце концов, в ход пошла швабра. Сандалии тонко заверещали и как миленькие выскочили из-под кровати.
- Так-то! Раз по хорошему не понимаете, - припечатала их ногой к полу Миита. Птаа-хе послышалось, будто обувь тихонько горестно вздохнула.

Несмотря на маленькие размеры, крылатые сандалии оказались на удивление проворными. И выносливыми, если учитывать отнюдь не маленькие габариты их обладательницы. Птаа-ха только молча позавидовала, разглядывая чудо-обувь. Впрочем, вспомнив нрав этой пары, она подумала, что завидовать, в общем-то, нечему. Время, на которое сократилось путешествие, с лихвой окупится временем, потраченным на уговоры…
В размышления Вестницы ворвался возглас Мииты:
- Матерь моя!.. Что ж это делается-то?
Птица глянула вниз, и едва не упала от неожиданности. Место в поле, где еще совсем недавно – Птаа-ха помнила это наверняка – стояла небольшая рощица гранатовых деревьев, было все изрыто… Как если бы кто-то неведомый с корнями выдрал растения и перенес их куда-то, волоча по земле…

День: восьмое августа, утро
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: g8, Нейлара

Утренний, еще прохладный ветер, колыхал пламя свечей. На востоке постепенно отступала темнота ночного неба, и облака становились серыми, а у самой линии горизонта еще не видимое пока солнце окрасило их в изумрудно-зеленый, словно плеснуло морской воды.
Айа Ла отложила уже отмытую от чернил кисточку, поправила сползающий с плеч платок. На рассвете всегда зябко, а травяной чай в пиале уже остыл.
Рыжеволосая эриан не любила листья елани: однажды ей приснилось, как ветер сдувает с листа слова и уносит их прочь. С того сна прошло уже несколько лет, но Крыло Луны до сих пор не могла приучить себя писать письма на елани. Всегда - на папирусе. Это считали причудой. Айа Ла верила своим снам.
Сложенный лист с подсохшими чернилами лег в плотный конверт. Печать - два крыла - запечатала его. Через час должен был прийти гонец.
Эриан откинулась на спинку кресла, держа в ладонях пиалу с чаем. Вкус шалфея, мяты и мать-и-мачехи - даже остыв, золотистая жидкость, казалось, согревала. Айа Ла сама собирала эти травы, полтора месяца назад. Они с Кейке тогда улетели, с самого утра, на север - там, где лес переходил в открытые поляны, золотистые и прогретые солнцем. Эриан собирали землянику, и у крупных, красных ягод на длинных черенках, был вкус лета и тепла. Айа Ла вплетала в волосы Кейке полевые цветы - мелкие и яркие, а он - кормил её с ладони земляникой. Потом щекотала спину летняя трава, чуть суховатая, ломкая, и у губ Кейке тоже - был вкус ягод...
В Нейлару они вернулись в тот день лишь поздно ночью.
Айа Ла прикрыла глаза, сделала еще один глоток, последний, самый терпкий. Грустно улыбнулась.

Гонца, молодого всадника анйар, звали Цай Наали. Он был одним из младших вестников, но Айа Ла знала, что быстрокрылый нейа доставит своего легкого и маленького хозяина в Эаши быстро. И безопасно. Цай вез несколько писем. Крыло Луны отдала юному эриан конверт, пожелала ясного неба и попутного ветра.
Только когда крылатый силуэт анйар начал таять в небе, унося своего всадника на юг, Айа Ла ушла с продуваемого нейларскими ветрами узкого балкона.

«Облака вчера складывались в птичьи силуэты. Я пыталась долететь до них, но эти птицы парят слишком высоко - там, где воздух так холоден, что обжигает горло, и так редко, что трудно дышать.
Я пожелала, чтобы эти белые птицы улетели к тебе, унося с собой мою улыбку и мою любовь.
На твоих плечах сейчас лежит война, как на моих - наш Дом. Вестники и ветра приносят в Нейлару новости, и я знаю, как мрачнеет горизонт на востоке, откуда идет опасность.
Каждый вечер я прошу ветра защитить тебя, и верю, что небо - с тобой.
Вееле стоит рядом со мной каждый день, и я могу на него положиться там, где не могу дать ответ. Твой Дом в порядке, моё золотое Крыло, мой ветер и мое небо.
Я просыпаюсь с каждым рассветом, и прошу Средоточие, чтобы он не был алым; чтобы небо не было цвета крови.
Сегодня он - зеленый.
Иногда я закрываю глаза, и представляю, как будет отсвечивать солнце на чешуе Кхая, когда ты вернешься. Как будут смешно растрепаны твои волосы, и как они будут пахнуть холодом неба и свежестью ветра.
Ты возвращаешься в моих снах каждую ночь. Просыпаясь, я долго смотрю на пустое небо. А потом просто шепчу: "вернись".
Возвращайся, Кейке. Завтра или через месяц, в полдень или в полночь, я буду тебя ждать.
Вернись.»

День: седьмое августа
Фигура: ладья Н8
Ход: без хода
Официальная клетка: Н8
Фактическое местоположение: Н8

А вот день выдался на удивление мирным. Нарей сама предложила стащить лист-доспехи вниз "если они остались в живых". Виану ее слова откровенно встревожили - он слышал завывания ветра ночью, но они были так далеко, что казались почти нереальными. Только после замечания золотистой он, наконец, осознал, что "далеко" было как раз там, наверху. Здесь, на дне высоколесья, была особенная погода, без ветров и солнца, даже почти без дождей, но перемены не исчезали из мира, просто проходили по самому верху.
Несмотря на его подозрения, миела оказались неповрежденными. Тико радостно улыбнулась, когда неами поблагодарил ее за казавшуюся еще недавно безумной идею - привязать лист-доспехи лианами. И сразу же полезла к нему зачем-то. Впечатление рассеялось без следа - все-таки они были дииикими... Впрочем, обида не помешала Нарей десять раз слазить наверх для того, чтобы доспехи вернулись на дно без поврежедний.
- Я это делаю не для тебя, - объяснила она, когда последние миела легко опустились на землю. - Раши защитятся ими.
Виану не знал, радоваться ли ему или оскорбляться.
- Ветер ползет обратно в горы, - негромко заметил обоим хрипловатый голос. Между двух деревьев стоял босой старик в потрепанной хламиде с перекинутым через плечо большим бурдюком.
Прозрачный и густо-зеленый полумрак рисовал по фигуре полосами, делая пятна на горле старика практически неразличимыми.
Нарей умудрилась одним слитным движением изумленно подпрыгнуть - и приземлиться двумя шагами дальше от незнакомца. Виану поднял голову.
- Доброго дня.
Девушка не поздоровалась, но, очевидно, ждала слов от пришедшего.
- Да пребудет с вами Средоточие, - смуглое и покрытое морщинами лицо старика превратилось из-за улыбки в маску из узловатой коры. – Как лиа? Как нейа?
- Оно и так везде, - сверкнула глазами Нарей прежде чем отвернуться сердито: она ждала хотя бы представления от того, кто так незаметно подкрался. Тико всегда полагалась на обоняние каам, но ее слух был намного острее собачьего. Виану раздраженно зажмурился, потом склонил голову.
- Я прошу прощения. Пройдете к огню? Собаки спят сейчас.
"А лиа... они тико".
- Пошли, - легко отозвался старик и протянул руку, коснувшись плеча Нарей, - я – Каан.
- Я Нарей, - без улыбки откликнулась девушка, но все-таки последовала за Опорой. Он был старше и не выглядел неприятным. К тому же она была занята.
- Я здесь принес кое-что, Нарей, - Каан, однако, шел рядом с Виану, - хотел угостить.
- Я этого не пойму, - на этот раз тико улыбнулась. - А Шаиса... - девушка покрутила головой, но хранительницы не обнаружила - ... где-то.
Виану подбросил в тщедушный костерок дерева. Нарей выволокла откуда-то плошку с орехами и мелкими лесными яблоками. Каан положил бурдюк в тени, но садиться не стал.
- Может, мне пойти, поискать ее? Да и остальных?
- Их - сюда? - уточнила Нарей.
- Хочу на вас всех посмотреть, - ответил Опора. – Дара рассказывала, и Сеон тоже. А я вот как-то не сподобился на север лишний раз сходить и посмотреть, кто здесь водится.
Тико вдохнула воздух и высоко, переливчато свистнула. Через несколько секунд из-за дальнего корня показался гибкий силуэт Шаиса. Каоре вышла на свет намного позже, но так, словно всегда была здесь.
- Опо-рра, - сразу определила предводительница отряда. Нарей вздрогнула и отстранилась от гостя. - Добррого дня.
- Ветер ползет обратно в горы, - кивнул в ответ на небо Каан, - и я его провожать зеленую воду принес. Позовешь своих, со мной – проводите?
Шаиса осмотрела своих, потом свистнула еще раз, повторяя сигнал Нарей. Показался последний участник отряда - невысокий крепкий тико. По знаку матери он присоединился к костру. Каоре расположилась на корне недалеко - одновременно со всеми и на своем особом месте. Золотистая перебралась к ней.
- Прошу вас, - хранительница предложила большую плетеную плошку Каану. С фруктами и орехами вместе лежали прямые длинные прутья, сырые, чтобы не сгореть слишком быстро.
Теперь опора сел. Он взял плошку на колени и вытянул к костру костлявые ноги. Налет земли, казалось, въелся в темные ноги. Когда-то скользнувшие по икрам и лодыжкам струйки воды – давно успевшие высхонуть – оставили светлые полосы.
- Расскажи о своих, и пусть твои расскажут о себе, - старик взял небольшую горсть орехов и положил в изгиб между двумя складками хламиды, - что захотят.
Он протянул руку и взял из тени бурдюк, поднял его над головой.
- Пусть берут, пьют и говорят.
Виану взял мех, но передал его Шаиса. Она и отпила первой.
- Я Шаиса, хранитель стай. Взяла право от Исани, та от Генара, Погибшего на Войне. Мои глаза в стаях - Аймар и Рау.
Женщина помолчала, глядя куда-то сквозь стволы и корни, туда, где спали раши.
- Каоре и Нарей, мои ученицы, смотрители стай. Сато, смотритель стаи. Виану, мастер доспехов. Ты первый.
Мех вернулся к Виану.
- Я оружейник из дома Камеда. Здесь, чтобы работать с миела. Неами из лесных, - он сделал глоток.
Следующим бурдюк взял себе тико.
- Я воин Каа-Рис, член Нарелан и смотритель стаи Рау. Он выпил заметно больше, чем водный. Потом встал на ноги, чтобы вручить мех Каоре. Она едва заметно отстранилась, принимая сосуд.
- Я смотритель стаи Рау. Мои глаза - Ирите.

(и Соуль)

- Я из Аймара, мой брат - Яоро, - сверкнула глазами из-за ее спины Нарей. Девушка все-таки подошла к костру, но не передала бурдюк в руки Опоре, а положила рядом с ним на ковер из опавших листьев.
Старик протянул руку и сам сделал глоток, на мгновение большие зрачки ярко-зеленых глаз стали такими огромными, что полностью скрыли радужку.
- Я – Каан, Опора Озарения. В один день я проснулся между корней къято старым младенцем, который не умел ни ходить, ни говорить и не помнил даже своего имени. Кааном меня назвала Дара Йамме.
Опора протянул бурдюк снова Шаиса.
- Я знакома с твоим именем, Каан, - кивнула хранительница. - Твой собрат был здесь вчера.
- Он рассказал мне, - отозвался опора. Он сгрыз орех. – Я хочу послушать про раши.
- Что именно хочет узнать Опора? - вежливо спросила пространство Шаиса, отпивая глоток от меха. На этот раз бурдюк перешел к Сато.
- Все, что расскажите, - косы Каана падали по обе стороны от морщинистого лица, - Нарей, иди по левую руку. Каоре, сядь справа.
Старик поднял взгляд с огня на Шаиса.
Нарей угрюмо сверкнула взглядом исподлобья - локоны длинных волос выбились из косы и глаза блестели звездами в сплошной тени. Каоре - невозмутимо сменила свое положение, только смерив недоверчивым взглядом Сато. После нее корень покинула и вторая, но, даже когда она села, поджав колени, рядом с Опорой, ее позу не покинуло напряжение. Сато вручил мех белокожей смотрительнице, она сделала несуществующий глоток и передала сосуд дальше, Каану. Он передал его Нарей, положил ей на колени и улыбнулся.
- Ты, возьми за руку Виану. Виану, дай руку Шаиса. Шаиса, ты – Сато. Сато, а ты – Каоре.
Золотистая сверкнула совершенно кошачьей улыбкой и протянула ладонь Виану. Тот едва заметно поморщился, но после колебания, медленно, протянул руку. Таким же усилием вторая его ладонь оказалась в руке Шаиса. Скулы неами заметно побледнели, что вызвало очередное улучшение настроения у Нарей. Впрочем, Каоре потребовалось вдвое больше времени, чтобы вложить пальцы в протянутую ладонь соседа.
- Раши из рода боевых псов. Они плохи против легких животных, но любят драться с гигантами. Они ищут вызовы и отвечают на них, - размеренно, словно исполняя какой-то известный только ей ритуал, проговорила хранительница. - В прошлую войну они умирали стаями, но мы не могли прогнать домой раненых.
- Они на месте в лесу, - сверкнула глазами Нарей, но продолжать не стала. После молчания откликнулся неами.
- Они упрямы и не всегда управляемы. Они хорошие воины.
Снова повисло молчание, потом заговорил Сато.
- Они созданы нашей семьей. Ни одна другая стая не может работать сама.
Тишина. Наконец, Каоре подняла голову.
- Мне нечего сказать, - на ее губах обозначилась невыразительная улыбка.
Каан сжал пальцы Каоре своими сухими, горячими.
- А ты все равно скажи что-нибудь.
- Я не знаю их всех. Но многие из них мне близки, - девушка чуть склонила голову, глядя теперь на угли.
Они сидели, взявшись за руки: Нарей, Виану, Шаиса, Сато, Каоре. И между Каоре и Нарей Каана не было словно. Молочно-голубая лента охватывала запястья, тянулась спиралью. Нарей была Виану, а Виану был Шаисой, Шаиса – Сато, Сато являлся частью Каоре, а Каоре – Нарей. Сейчас они были вместе, а не просто сидели рядом. Это не было заметно, но одновременно проникало безмерно глубоко. Каждый один из пяти, один из многой стаи.
Шаиса опустила голову, прислушиваясь к чему-то своему. Нарей - застыла на месте, рассеянным взглядом глядя в огонь. Ее подруга закрыла глаза. Виану посмотрел на Опору. Сато улыбнулся. Каан обвел их взглядом, и обратил совиные глаза к огню. Жал пламени грел стоптанные и покрытые мозолями ступни старика. Опора молчал.
Первой не выдержала Шаиса. Мягкое чувство родства со щенками ей нравилось, они всегда были ее частью, а сейчас, может быть, из-за Опоры в кругу, она чувствовала рядом не только своих учениц, но и Виану с Сато. Не так уж они различались, на самом деле. Но стая не состояла из пятерых лиа, и женщина инстинктивно потянулась к Аймару. Пес ответил вопросом и сонным теплом. На лице хранительницы тоже проступила улыбка того, кто не до конца еще вынырнул из обьятий сна.
В уголках рта Каана залегли глубокие черточки. Он переложил ладонь Каоре в руку Нарей и накрыл их ладони своими.
Золотистая уже тоже не была до конца одна. Она не смогла бы даже себе объяснить, зачем потянулась к Рако, может быть, потому, что привыкла делиться с ним каждой эмоцией. С Яоро - теплом, с Рако - теми мимолетными ощущениями, которые проходили едва замеченными, и одновременно переполняли. Или, честнее, Нарей просто не могла до конца разделить себя с каам.
Каоре ощутила Ирите, но не стала ее сейчас трогать. Чувство родства с другими одновременно было очень непростым чувством - и дарило свою разновидность покоя. Сама уязвимость отражалась в других, как в зеркалах, и в какой-то момент тико остро ощутила тревогу за них. Дурные предчувствия уже больше года висели незримым молотом над головой, и серебристой было бы спокойнее, если бы можно было отвести его в свою сторону. Для нее семья означала защиту.

Виану разомкнул круг первым. Ощущение "вместе" прошло по нему теплым течением, тем более теплым, что он сам никогда не умел найти нужный тон. Но без прикосновений все равно было лучше. За ним руку Сато отпустила Каоре. Нарей пожала ее пальцы своими.
Каан отодвинулся и положил на свое место бурдюк.
- Хорошая стая, - негромко заключил он и поблагодарил.
- Стая не мы, - возразила Нарей, впрочем, не особенно убежденно. Каан растянул в ответ сухие губы в улыбке.
- Каоре, сходишь со мной к вековому ручью?
Тико кивнула и легко поднялась на ноги.

Каан взял ее за запястье, чтобы не потерялась. Он шагнул на какую-то тропу, почти невидимо начинавшуюся среди стрел четырех деревьев, и позади лагерь за два шага исчез из вида. Деревья словно бы стали гуще, а полумрак налился болотно-изумрудным. Каоре озадаченно моргнула, но промолчала и не замедлила шага.
Каан поправил бурдюк на плече. Он шел не быстро, но шаги его были широкими. Он оглянулся на тико.
- Тебе приходилось слышать о зеленом ручье?
- Боюсь, нет, - Каоре отрицательно качнула головой.
- Сейчас тогда его увидишь, - Каан раздвинул ветви над тропой и наклонился, проскальзывая под ними; потянул за собой тико. По хламиде царапнули колючки. – В Шэн-лие уже все позабыли, но я понял воду, а она рассказала о ручьях.
На ее белой коже шипы оставили розовые полоски, которые, в свою очередь, быстро налились алым. Прядь волос тоже в них запуталась, но Каоре не глядя отцепила ее одним движением пальцев. Тропа повернула еще раз, и вывела к широкому ручью, похожему на маленькую реку.
Он брал начало между корней дерева с красновато-коричневой корой. Ствол уносился вверх, да так высоко, что нижние ветви терялись в далеком солнечном свете. Лучи падали вниз тонкими струями, и редкие из них разбивались на ручьевой воде.
По берегам росла густая и высокая трава, в которой виднелись небольшие фиолетовые цветы. Подмытая ближе к воде земля темнела илом, и камни, давно омытые и превратившиеся в голыши, блестели. Они были дымчато-серыми, покрытыми лазурными и желтыми пятнами.
Каан передал Каоре бурдюк.
- Выливай.
Тико опустилась на корточки у воды, и напиток вылился из меха тихо, почти без плеска. Когда стекли последние капли, Каоре выпрямилась и отдала бурдюк Каану.
- Хочешь искупаться? – спросил старик. Серебристая мотнула головой отрицательно. – Я далеко уйду. Здесь вода особая.
- В чем? - когда Каоре смотрела на зеленую воду, ее глаза тоже темнели.
- Реки говорят, она мудрая.
- Почему я?
Зрачки совиных глаз опоры расширились на несколько мгновений. Каан сжал косы в левом кулаке.
- Мне пришла мысль в голову, раз пришла – значит, не зря.
- Я останусь здесь, если ты хочешь.
Опора озарения поправил на плече бурдюк.
- Хочу, - он отпустил волосы, и ракушки и бусины негромко стукнули друг о друга. – А ты хочешь услышать, как поют камни?
- Я не знаю ответа, - качнула головой тико.
- Тогда узнаешь, когда услышишь. Они поют на рассвете. – помедлив, старик положил мех на траву и двинулся в сторону деревьев. – Я найду еды, а ты – купайся пока.
Тико кивнула.
Купаться Каоре так и не стала - умылась и побродила в воде, прислушиваясь к скользкому илу под босыми ступнями, к движению потока. Здесь легко было почувствовать себя единственным лиа в мире. Одиночество заставляло воспринимать мир по-другому. Жизнь словно текла сквозь тико, и в течении смешивались друг с другом капли ветра, капли деревьев, капли земли и тишины. Она словно растворялась на время, сама становясь частью шэа леса, тем ветром, что летает везде и нигде. Ощущение легкости расправляло плечи и делало воздух особенно свежим. Когда Опора вернулся, тико сидела на корне и следила, как уходит вниз по ручью вода. Она не сразу подняла голову. Каан молча сел рядом и протянул тико два апельсина, еще шесть он держал в складках хламиды. Когти Каоре отличались от когтей Нарей - едва отмеченные и заметно более слабые, но для чистки апельсинов они годились. Она благодарно склонила голову.
- Я отведу тебя обратно утром.
- Мне нужно вернуться до вечера.
- Из-за раши?
Тико кивнула.
Каан положил на землю яркие шкурки апельсина, разломил его и половину протянул Каоре, хотя она сама справилась с плодом.
- Я отведу, хотя и жаль.
Его собеседница снова кивнула.
- Спасибо.
Каан переложил половинку апельсина из одной ладони в другую, помолчал.
- Я могу привести тебя сюда на рассвете.
- Если ты того хочешь, - согласилась Каоре. И добавила еще раз, - спасибо.
Каан приподнял в улыбке уголок рта, немного высунул язык, положил на самый кончик дольку апельсина, потом проглотил.
Он вытянул ноги и опустил пятки в холодную зеленоватую воду, пошевелил пальцами.
- Тогда сейчас просто послушаем ручей, а потом пойдем.
Каоре не ответила. Тихо журчала вода и в воздухе висело что-то такое... Такого не бывало, если просто дать себе полчаса отдыха, или забыть обо всех и уйти. Тико улыбнулась: подумалось, в такие места всегда попадают нежданно. И никогда не находят там, где их ищут.

День: вечер седьмого августа
Фигура: нет
Ход: нет
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: e7

Вестница спустилась и сожалением смотрела на изуродованное поле. Рваные раны тянулись на сотни метров к востоку.
- Что же это такое, а? – прошептала Миита, гладя руками комья земли.
Птица неуверенно пожала плечами:
- Могу слетать, посмотррреть…
- Птаа-ха, милая, слетай, а? А то мои тапки устали уже небось… Такая роща славная была, это же надо? Горе-то какое… кто ж посмел-то?..
Крылатая дернулась и недовольно щелкнула клювом. Выслушивать причитания Мастера никак не входило в круг ее обязанностей. Поднявшись в воздух и положив крылья на ветер, Птаа-ха увидела, что уродливая тропа находит свой конец у небольшой группы деревьев, километрах в двух от бывшей гранатовой рощи. Зоркий глаз улавливал странные движения среди растений, и это очень волновало Птицу. Может там как раз сейчас кто-то неведомый совершает свои варварские действа… но кто?..
Вестник подлетела ближе и осторожно снизилась. Ветви гранатов шумели и качались, будто под ударами сильного ветра, однако вокруг была тишина и воздух словно застыл.
Птаа-ха отказывалась верить своим глазам. Ощущение нереальности происходящего поглотило ее полностью. Корни взрывали землю и тянулись куда-то в сторону, и деревья… они двигались! Они ползли по полю, оставляя после себя неглубокую колею.
Один гранат ловко повернул ствол и тонкие шипастые плети метнулись в сторону Вестницы. Та вскрикнула и что есть мочи затрепыхала крыльями. Дерево не успело сомкнуть кольцо на лапе.
Чуть живая со страха, Птаа-ха понеслась обратно к Миите, словно эта пожилая женщина могла ее хоть как-то защитить.
Мастер тем временем решила сама пойти по следам, тянущимся от места преступления. Часто останавливаясь и заглядывая за каждый камень так, словно деревья могли быть укромно упрятаны именно там, она медленно, но верно преодолевала первый километр пути, когда с неба на нее свалилась Вестница Эриан. Свалилась практически в буквальном смысле.
- Там.. там… - Птица махнула сиреневым крылом на восток. Она никак не могла унять колотящееся сердце и восстановить дыхание. Грудная клетка ее порывисто вздымалась. – Деррревья. Они живые!
- Слава богу! - неправильно истолковала ее слова Миита, - Значит, еще не поздно спасти их и вернуть все на место…
- Не-не-не-не-не… - яростно замотала головой Птаа-ха, - Они па.. по-дррругому жи-живые. Он… они ходят! Один… одно… пыпот.. попыталось меня поймать!
Мастер недоверчиво покосилась на крылатую. Уж не разыгрывает ли ее Вестница Эриан?.. В навязчивых снах деревья тоже ходили. Но откуда об этом было знать Птаа-хе?
- Сны! – женщина громко хлопнула ладонью себя по лбу, - Ах я бестолочь ушастая, все на свете прошляпила. Это ж мне Знак был… Надо лететь туда немедленно, пока деревья никуда не сбежали!
Птица эту идею не поддерживала. Чудесные сандалии Мииты, очевидно, тоже – они горестно опустили свои узорные крылья.
- А ну-ка полетели быстро! – прикрикнула на них хозяйка. Пара даже не шевельнулась. Лиа зло сощурилась и пригрозила: - Выкину ведь…
Обувь заахала и заохала, но приказ выполнила.

-М-м-может быть, н-не н-надо? – неуверенно пролепетала обычно невозмутимая Птаа-ха но ее спутница уверенно летела вперед, быстро передвигая в воздухе ногами, словно это могло ускорить процесс. Роща приближалась неумолимо.
Словно почуяв их, деревья все разом развернули кроны, причудливо скрутив стволы.
- Подожди меня здесь, - бросила Миита, и Вестница с радостью выполнила этот приказ, осторожно спустившись в высокую траву. Она с недоверием оглядела соседнюю зелень, будто ожидая, что какая-нибудь травинка сейчас повторит фокус с обвитием вокруг лапы.
Но все было спокойно. Из своего «убежища» птица могла видеть, как Мастер сняла сандалии и нежно погладила их. Так гладят по голове маленьких друзей, когда прощаются с ними навсегда.
Неловко переступая через рытвины, пожилая лиа пошла к деревьям. До ближайшего оставалось всего несколько метров, и Миита оглянулась, одаривая такое тихое поле печальным взглядом серых глаз. В этот момент земля под ее босыми ногами пришла в движение, и мощный корень принял Мастера в свои объятия, увлекая наверх. Не успела женщина осознать, что, собственно говоря, произошло, как нашла себя уже на своеобразном сидении, там, где ветви расходятся и образуют пушистую крону. Тонкие и гибкие, как виноградная лоза, ростки оплели ее руки и ноги, вонзая под кожу сотни длинных шипов. Миита дернулась, и все тело тут же отозвалось нестерпимой болью. Ее душераздирающий крик разнесся над полем на километры.
Птаа-ха взлетела, намереваясь отбить Мастера у граната во что бы то ни стало, хотя и не очень хорошо себе представляла, что может сделать одна, пусть и очень большая, птица против десятка взбесившихся деревьев.
Боль отступила внезапно. Миита неожиданно ощутила в себе всю мощь схватившего ее растительного гиганта, его спокойствие и готовность… повиноваться. Лиа неуверенно пошевелила пальцами. Гранат, отвечая ее движениям, причудливо покивал отдельными ветками.
- Вот оно как, - вполголоса пробормотала Мастер, и тут же увидела готовую атаковать Вестницу.
- Погоди! – изо всех сил прокричала она крылатой, - Все нормально, но не подлетай ближе! – в подтверждение своих слов женщина помахала правой рукой, и дерево попыталось изобразить нечто подобное.
«Интересно, они реагируют только на физическое воздействие?» - почему-то лиа была более чем уверена в обратном.
Птаа-ха в растерянности кружила над рощей, не зная, что и думать. Густая листва скрывала от ее глаз Мииту, но с той, судя по бодрому голосу, все было в порядке. Движения дерева, схватившего Мастера, стали как будто плавне и осмысленнее. Оно изгибалось, шевелило ветвями, крутило ствол в разные стороны, но не хаотично, как раньше, а как будто упражняясь.
- Что там у тебя? – громко спросила Птица с надеждой, что ее услышат.
- Похоже, я могу им управлять, - весело отозвалась Миита. В этот момент гранат наклонился ветвями к самой земле и попытался листьями захватить пучок травы.
- Ого! – выдохнула Вестница.
Страх и неуверенность постепенно ослабляли свои тиски, и крылатая расслабилась. Как оказалось, слишком рано. Меньше, чем в ладони от ее головы в воздухе просвистел спелый плод. Он упал на землю, кожура лопнула и тысячи семян, подобно осколкам боевого снаряда, разлетелись во все стороны.
Из кроны донеслись виноватые извинения.
- А ты вообще с ним срррослась или как? – немного отойдя от шока, поинтересовалась Птаа-ха.
- Не знаю, сейчас попробую освободиться, - жизнерадостности в голосе у Мастера поубавилось. Но к ее удивлению, шипы вышли из кожи легко, доставив лишь несколько неприятных моментов. Гранат со скрипом поднял один из своих корней и обхватив женщину, мягко поставил ее на землю. Отпустил не сразу, как будто с сожалением.
Лиа ободряюще похлопала по гладкой коре рукой. Теперь она точно знала, чего хотят деревья.

Восьмое августа
Пешка а2
Без хода
Официальная клетка а2
Фактическое местоположение а2

Из дневника
Восьмое августа. Там же
... стыдно. Да они не знают что такое быть хорошими солдатами. Но я ловлю себя на том. что ия теперь не особо понимаю.ч то значит им быть. В Морском, всё было просто - вот серо-голубое поле - это наши, вот светло-зелёное - враги. И стрелочки обходных манёвров. Но кто бы мне сказал, что придётся сидеть за деревянным забором и довольствоваться информацией ближней разведки. И кто бы мне тогда сказал, что свой страх и неумение объяснить причин ни себе ни своим бойцам, я буду прятать под маской искусственного гнева...

Ранчо Сигуаранца
Мистеру Зигфриду Аквисту Манхэйму.

Привет, олух! Надеюсь твои коровы ещё не затоптали тебя. Зиги, смирись - в твоей жизни всё шиворот на выворот. Начиная с имени и заканчивая твоей подолой изменой! Ты думаешь я забыл... думаешь хоть кто-нибудь из нас забыл, как ты плюнул на друзей и поддался на уговоры адептов Зла из Висмуртской академии? Как ты променял форму гардемарина на звание корнета лёгкой кавалерии? Но я прощаю тебя, сын мой!
Зиги, я очень надеюсь, что письма не проходят перлюстрации, иначе мне светит трибунал за богохульство. Хотя, если уж такого сатира, как ты не взяли, то мне тем паче опасаться нечего.
Ох, Зиги, ты не поверишь, но я соскучился. Надеюсь тебе хорошо в твоём коровьем Парадизе, хотя, когда я последний раз посещал молельный дом, то своими ушами слыхал разговор прихожанок, о том, что у вас там не спокойно. То коневоды бьют коровеводов, то наоборот. Ты береги себя, Зиги...

Синие, в цвет просторов Вечного и Милосердного неба и зелёные, в цвет весенней травы под лучами благодатного солнца, клетки коврика льнули к палубе. Шел третий час пополудни и Маруф творил молитву отрешившись от всего сущего. Начнись в этот момент заварушка, капитан и тогда вряд ли прервался бы.
Крош прислонившись к нагретому борту колдовал с ножом и деревяшкой. Наваха, точно кисть художника, то отлетала на взмахе от своего "холста", то осенённая печатью вдохновения, подобно пчеле изнывающей от жажды нектара и стремящейся к цветку, торопилась снять очередную стружку.
- Это что - вяло поинтересовался Братец Кролик возлежа головой на берете (спасибо, Людви! Чтоб тебе икалось!). Левая рука пака нянчила початую бутыль (какую уже по счёту... мешок у пака казался просто бездонным) с Мараскином, а в правой дымилась шала местного приготовления
- Фигура для "Смерти царя"
- А что, ты осквернил маруфовские и етперь он не может их коснуться? Нет, я конечно догадывался, что ты извращенец...
- Заткнись, а - беззлобно огрызнулся Крош, откладывая наваху и протягивая руку за шалой
- И чё ты к этой игре прицепился? - пикси наложи последний стежок, скривился не скрывая отвращения к своим портновским способностям и вынув бутылку из паковской хватки сделал хороший глоток. - А чё там Людви про конвой задвигал?
- Жратва на исходе. Если не подвезут - пойдём охотиться! Крош, а чё это будет за фигура?
- Уже есть. - Богл полюбовался своим творением и показал его собеседникам.
- И чё это за хрень?
- Это? Это ладья!
- Лаадьяааа - протянул пикси с таким сомнением, будто ему показали чёрный круг и сказали, что это жёлтый квадрат.
Удивление Кролика Рикошета было вобщем-то объяснимо, потому как вместо традиционной башенки, в руке Кроша была зажата уменьшенная копия, известного всему ЭКК креп-доспеха.

Знаешь, Зиги, у нашего капитана есть интересная теория, что все мы - всего лишь фигурки...

День: ночь с седьмого на восьмое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

Ледяной транспорт, лавируя между машинами на площади, затормозил у самого входа на крейсер. Джейм оглянулся на Вейонке, озабоченно покачав головой. Внести на борт, уложить в лазарете... а потом – на поиски Дану, причем срочно. Где находится новенькая, точно мог знать Константин.
Фарадей выглянул из комнаты встрепанный и сонный. Он выслушал путаные объяснения Ростиса, затем сразу же оделся и вышел. Вслед озадачено выглянула Греза, кутаясь в покрывало.
Каюты новичков располагались все три рядом. Вначале по ошибке оружейник забарабанил в ту, которую отвели Ройдену. Следующая была нужной.
– Эйвёр, – сразу и тихо – настолько тихо, что голос не допускал возражений – сообщил Константин, – ты нужна.
– Что случилось? – девушка опустила руки от лица, и не доплетенная косичка рассыпалась прядками.
Дану вгляделась в лицо Константина и как будто прочитала все. Она почти отбежала вглубь комнаты. На кровати стоял, не разобранный еще, чемоданчик из плотной черной кожи. Девушка осторожно, словно внутри было что-то очень хрупкое, подхватила его и поспешно вернулась к Фарадею.
– Где?
– Пойдем. Что там произошло у вас, Джейм?
Медицинского персонала на «Пламявержце» не было. Он не прижился. Каюта выглядела почти так же заброшено, как камбуз, и располагалась на второй палубе. Константин сразу включил дополнительные светильники.
Джейм оставил Страмарк на не застеленной койке. Рядом блестел железными дверцами, тронутыми прахом пыли, шкаф для лекарств. Ночной и тусклый свет падал через большой иллюминатор. Техномагесса была без сознания. Рыжевато-каштановые волосы горели алыми рядом с белой кожей. Правую ладонь Вейонке прижимала к левому боку, пальцы сминали заляпанную кровью рубашку. Ткань успела превратиться в похожие на глину складки, а на металле койки уже застыли черным бисером свежие капли крови.
Эйвёр тихо и зло выдохнула сквозь зубы и кинулась к Страмарк.
– Мне нужен свет. Много. Здесь, – свободной рукой девушка обвела пространство, – и обогреватель. Ей нужно тепло.
Фарадей кивнул. Он взглядом попросил Джейма позаботиться о светильниках и вскинул ладони. Потрескивающий огненный шар завис в оболочке отчужденного воздуха недалеко от стены. Каюта начала стремительно нагреваться, заплясали на холодных и невзрачных стенах и стекле иллюминатора рыжие и алые отблески. Ростис обошел койку, касаясь ладонью креплений; когда он отнимал руку, оставались крупные кристаллы льда, мигом начинавшие светиться, заливая комнату ровным и холодным светом.
Чемоданчик Эйвёр поставила на пол. Отерев руки антисептиком, Дану склонилась над Вейонке, осторожным и очень мягким жестом попыталась расцепить пальцы; мысли метались испуганными птицами. Рука техномагессы поддалась свободно и легко, безжизненно. Джем встревожено посмотрел на Вейонке, перевел взгляд на Эйвёр. Она сдавила двумя пальцами запястье Страмарк – пульс не прощупывался. Дану поднесла руку к жилке на шее, к кончику носа, потом попробовала приподнять рубашку, но ткань прилипла к ране. Чертыхнувшись сквозь зубы, Дану с щелчком замков раскрыла чемодан. Руки слегка дрожали: "Шок. Третья степень...предагониальное состояние. Кровотечение... Проклятье!"
Эйвер рассекла рубашку и резким слитным движением отодрала ткань. Страмарк дернулась и, не приходя в себя, застонала. Рана походила на борозду прочерченную пьяным пахарем, края потемнели, а на коже вокруг застыли тонкой сукровицей, как хрупчайшая слюда ломающейся под пальцами, алые разводы. Дану чертыхнулась уже вслух и зажмурилась на мгновение, потом внимательно осмотрела рану, легчайшими движениями кончиков пальцев помогая взгляду.
– Сколько времени назад это произошло? – медик вновь потянулась к чемодану.
– Час... час с четвертью, может, немного больше, – помедлив, ответил Джейм. Маг был напряжен как натянутая струна, переплетенные пальцы побелели.
В дверях бесшумно появился Куирен, по-прежнему бесстрастно окинул взглядом сцену. Релея, выглянув из-за его спины, тихо ойкнула. Робко предложила:
– Может, я помогу?..
Фарадей бросил в сторону новенькой быстрый взгляд и подкинул огненный шар парить под потолком. Оружейник отошел к иллюминатору, чтобы освободить Дану пространство, бегло взглянул на Джейма. Эйвёр быстро, не смотря на эльфийку, кивнула. Бутылка темного стекла с антисептиком, чистая ткань в бумажном конверте, инструменты – Дану выложила все рядом, на стол возле койки. Прикрыла на секунду глаза.
"Больше часа назад. Долго. Слишком долго!"
– Слишком высокая кровопотеря, – голос Эйвёр звучал ровно.
Девушка сжала губы в тонкую линию. Константин на мгновение подался вперед и тут же остановил себя. В каюту следом за Куиреном тихо заглянула Греза в ночном платье. Увидев лицо отца, дочь тут же юркнула обратно. Релея бесшумно оказалась рядом с Дану, уши эльфийки беспокойно дрогнули, целительница дернула рыжую прядь.
– Я могу попробовать поддержать, собственной жизнью. Энергией то есть... иногда целители так удерживают, пока не окажут помощь.
– В ней очень мало крови. И жизни. Поддержать – да, но это не поможет, – в нос ударил резкий запах спирта. Эйвёр чуть встряхнула руками – антисептик щипал кожу. – Ей нужна кровь. Срочно.

– Эйвёр, – тихо заметил Фарадей, – я плохо знаком с медициной, но удачны два случая из десяти?
– Чтобы попробовать, достаточно и одного успеха, – резко прозвучал голос Джейма; он почти цитировал Вензела, некогда сказавшего похожее, хоть и по другому поводу. – Что нужно сделать?
– Джейм, – еще тише ответил оружейник, – не торопись. Чужая кровь может не прижиться.
– От чего зависит?
– Потом. – Эйвёр с силой прикусила губу, будто на что-то пытаясь решиться. Резко поднялась.
– Зашьешь? – в вопросе, обращенном к Релее, было больше утверждения. Подхватив чемоданчик, Эйвёр быстро отошла в сторону, к столу возле стены. – Константин, Джейм.
Эльфийка коротко кивнула, склоняясь над Вейонке. Страмарк почти не отзывалась на прикосновения, только приглушенными стонами через сжатые губы. Оставалось только воздавать Единому молитвы, что техномагесса без сознания, и не осознает боль до конца.
Дану огляделась, словно пыталась еще кого-то отыскать.
– Мне нужны еще люди. Много. Трое. Минимум.
– Кому тут понадобилось много людей? – Ройден, уже почти не сонный, заглянул внутрь. Бросил взгляд на Страмарк, тихо покачал головой и шагнул к остальным. – Я, например, присутствую.
Фарадей посмотрел за его спину. Греза, топтавшаяся у порога и не решавшаяся войти, исчезла в полумраке коридора. Она сразу сбежала на третью палубу. Греза колотила в запертые каюты, подымая людей, вытащила из постели Самонд. Малена не сразу проснулась, но, когда к ней вернулась способность слышать и понимать – собралась очень быстро.
Спросонья девушка больше напоминала ветерана мира дешевых кукол, чем научного сотрудника, но от вида крови в обморок не упала, ограничившись явственно проступившей на лице зеленью. Чего в этом цвете было больше, инстинктивного страха перед ранениями и смертью, или тревоги конкретно за Страмарк, Малена не могла бы сказать и сама.
Эйвёр вытащила из чемодана странный и нелепые на первый взгляд предметы – стеклянные трубки, тускло-бардовые камни в латунных рамках, полые шары.
– Константин, дайте ладонь.
В руке Дану блеснула игла. Фарадей протянул ладонь. По пальцам мазнул влажный лоскут ткани, потом медик осторожно уколола указательный палец, перехватила второй рукой запястье Фарадея. Несколько тяжелых капель крови упали на дно узкой и вытянутой колбы.
Эйвёр отпустила руку Константина и склонилась над чемоданом. Один флакон, плотно закрытый. Еще один. В колбу с кровью Фарадея Дану вылила немного светло-серой жидкости. Эйвёр сдвинула несколько маленьких рычагов вокруг одного из камней и обернулась к Релее, глядя, как та справляется. Эльфийка не оборачивалась, полностью сосредоточившись.
– Новые методы, да-а? – с тихим интересом протянул Аскерс, подошедший поближе.
– Замолчите. – неожиданно резко отозвалась Эйвёр. Она вглядывалась в колбу, где алое сливалось с бледно-серым и шипело, чуть пенясь. – Проклятье. Нет. Джейм, вашу руку.
Ростис без колебаний протянул ладонь. По его пальцу так же прошлась игла. Под потолком лазарета поплыл странный запах: солоноватый, чуть горелый. Камни наливались густо-багровым оттенком и, казалось, чуть пульсировали.
– Нет. – Дану зло и отчаянно прикусила нижнюю губу. Вскинула глаза на остальных. Взгляд Эйвёр задержался на Малене.
– Бегом сюда.
То же самое молчаливо скользнуло во взгляде Джейма – техномаг посмотрел на Самонд одновременно с Эйвёр. Та подошла и протянула руку, стараясь смотреть куда-нибудь в сторону от иглы.
– Чуть больно будет, – Дану осторожно провела по влажной от антисептика коже лезвием.
Она повторила все то же, что с Фарадеем и Ростисом. Алое, серое... Запах соли и чего-то жженного стал сильней. Эйвёр низко наклонилась над странным устройством, потом резко выпрямилась. Холодная ладонь медика обвилась вокруг запястья девушки.
– Пойдем.
Малена, которая из всей процедуры поняла только то, что "прошла реакция", безвольно побрела следом, стараясь не грохнуться в обморок, понять принцип творимого и его полезность, а заодно еще и выглядеть как-нибудь повзрослее. Греза с тревогой посмотрела ей вслед.
Услышав шаги, Релея скользнула в сторону, освобождая место, но отошла не сразу, накладывая последний шов. Теперь рана Страмарк походила на огромную и неровную багрово-алую с розовым и коричневым шерстяную нить, прижатую к телу стежками-скрепками. Эльфийка бросила на Эйвёр взгляд, наполненный отчаянной надеждой. Дану усадила Малену на койку возле колен Страмарк, метнулась к столу, где оставила чемодан, затем подскочила к Самонд снова:
– Закатай рукав. Левая рука. – Дану повертела головой. – Мне нужно что-то вроде подушки. Одеяла.
"Эйнех, ты святой. Ты святой, братишка, за то, что приучил – все с собой носить."
Малена подобрала рукав рубашки, обнажив по-детски пухлую незагорелую руку. Аскерс собрался что-то сказать, но поймал взгляд Джейма и промолчал. Сам Ростис по-прежнему стоял, словно статуя, не отрывая взгляда от Вейонке и Эйвёр.
– Мне нужно одеяло. Или подушка. Не стойте столбом! – уже много громче повторила Дану. В ее голосе проступили стальные нотки.

Неподвижно стоявший Фарадей очнулся и распахнул дверцы находившегося возле иллюминатора шкафа. Внутри нашлось все необходимое, хотя и отдавшее запахом плесени и влагой. Лазаретом действительно не пользовались.
Дану наложила на левую руку Малены выше локтя тугой жгут и затянула – было не больно, но... неприятно.
– Отвернись, – уже спокойней сказала девушке медик и потянулась за инструментами.
– И найдите стеклянную бутылку. На пол литра.
– У меня есть, – с неожиданной серьезностью сообщил Ройден. – Сейчас принесу.
Слова "пол литра" заставили сердце Малены переселиться куда-то в коленки, но девушка честно отвернулась и начала повторять про себя простую мантру: "Это скоро закончится". Заранее.
– Не бойся. Будет не больно. Запомни, просто сжимай и разжимай ладошку. Не резко, просто – обычные движения. Хорошо?
Эйвёр протерла кожу на сгибе локтя Самонд, другим лоскутом медик обработала инструменты. Прошло меньше двух минут. Дану оглянулась в поисках Ройдена. Он вернулся удивительно быстро – его шаги прозвучали в коридоре. Через несколько секунд Аскерс протянул склянку. Фарадей перехватил ее, опалил стекло снаружи и изнутри, потом забрал тепло, остужая. Константин отдал склянку Дану. Она мимолетно кивнула и положила скатанное одеяло под руку Малене. Прозрачная трубка протянулась от горлышка бутылки, зафиксированная резинкой, грубо и быстро. На другом конце Эйвёр закрепила длинную и полую иглу.
Малене действительно не было слишком больно: пара неприятных секунд, когда игла протыкала кожу и входила под неё. Эйвёр быстро примотала иглу тонким жгутом к руке.
– Сжимай-разжмай ладошку. Давай.
Малена последовала инструкции, стараясь сосредоточиться на движении мышц и на куске койки, доступном взгляду. Между взглядом и мышцами где-то была игла, но об этом девушка старалась не помнить. Эйвёр внимательно посмотрела на Малену и удовлетворенно сама себе кивнула, потом повернулась к Фарадею и Ростису.
– Нужна еще кровь.
– Я могу еще, – запротестовала Малена, стараясь не обращать внимания на пляс пятен в глазах.
Дану через плечо осмотрела девушку с ног до головы.
– Нет, не можешь. Маленькая слишком.
– Греза, отведи Малену, – обернулся Фарадей, – напои ее сладким чаем и накорми. Я попробую найти.
– Еще несколько минут, – медик внимательно смотрела, как бежит по трубке густо-бардовая кровь, постепенно заполняя бутыль.
Дану снова склонилась над Вейонке, потом снова поспешила к черному чемоданчику на дальнем столе. Покинутая Малена зажмурилась. Так было легче, хотя комната и казалась каютой утлого корабля в штормовом море. Греза тихо и быстро проскользнула мимо остальных, аккуратно взяла Самонд за плечи и потянула к себе.
– Пойдем. Пойдем.
Девушка поднялась на ноги, но равновесие обрела не сразу. Шторм набрал еще пару баллов. Греза поддержала ее. Выходя, оружейница напомнила Малене про высокий порог, потом оглянулась на собравшихся в медицинской каюте и нервно сглотнула; повторила в третий раз:
– Пойдем, – хотя это и не было нужно.
В коридоре Греза столкнулась с одним из работников отдела Страмарк, потом с другим. Они подходили лазарету, четверть часа назад разбуженные оружейницей. Мимо просочился Фарадей, быстро кивая людям:
– Не входите в каюту. Не проходите, не мешайте доктору. Она позовет. – от более тихого, чем всегда, голоса Фарадея мурашки бежали по коже, и работники ОНР вздрагивали. – Греза, когда закончишь с Маленой, вернись, твоя кровь может подойти.
Обернувшись, дочь тоже вздрогнула и кивнула.
Крови на одежде Вейонке было столько, что выжать несколько капель удалось легко. Дану смешала её с необходимым раствором, внимательно вгляделась. Устало выдохнула, и принялась подкручивать рычаги вокруг одного из камней на механизме. Округлый, тускло-серый камень начал постепенно темнеть, а смесь крови Страмрк и жидкости в колбе... словно отчищаться. От раствора.
Когда кровь вновь стала чистой, Эйвёр капнула в неё немного жидкости. Вновь посмотрела на реакцию. Кинулась обратно к раненой.
Трубка, игла, несколько маленьких, очень плотно запечатанных пузырьков... Дану быстро доставала все, что нужно было. Страха не было... почти.
"Держись, держись. Прости, что я так долго. Сейчас все будет... Ты только держись" - мысленно обратилась медик к мертвенно-серой техномагессе.
Благо, в ужасающем лазарете нашелся штатив, на который можно было закрепить бутыль с кровью. От него протянулась трубка, с полой, вымоченной в антисептике иглой - шнур был пока еще перетянут. Дану склонилась над Страмарк, нашла вену на локтевом сгибе. Надрез. Аккуратное движение иглы. Фиксация. Стежки по тонкой и длинной ране.
Эйвёр внимательно следила за Вейонке - в первые минуты могли пойти осложнения... Однако не было ни озноба, ни покраснений. Минуты тянулись одна за другой, и уровень крови в склянке медленно понижался. Дану поднялась, потерла предплечьем глаза.
- Так... Останьтесь, пожалуйста, те, у кого я еще кровь не проверяла. Все остальные... выйдите. Хорошо?

Джейм сжал зубы, шагнул к двери, у самого выхода оглянулся, потом все же вышел, пройдя мимо слегка посторонившегося Куирена. Внутри остались, не считая доктора и Страмарк, только эльфы и Аскерс. Пришедшие люди заходили в лазарет по одному и очень тихо, стараясь не мешать Эйвер. Почти все, как один, бросали осторожные взгляды в сторону раненной техномагессы, а потом молча подставляли ладони. В воздухе скользило напряжение, глупых вопросов было мало – сотрудники ОНР знали, что смогут спросить потом, после. Наименее разговорчивыми казались работники отдела тестирования, которые знали Страмарк дольше и лучше остальных и не раз сталкивались с ситуацией, когда испытания заканчивались плачевно. Однако во внешних мастерских лазареты были куда лучше. Их строили для подобных ситуаций. Лазарет «Пламявержца» - нет. На крейсере никогда и ничего не испытывали.
Через сорок минут среди двадцати четырех человек, которые жили на «Пламявержце» нашелся один донор с той же кровью, что у Вейонке, и еще двое. Эйвёр забрала у каждого где-то по пол литра, отправила отдыхать и отъедаться - их кровь могла скоро понадобиться еще.
Дану подсоединила к импровизированной капельнице новый сосуд с кровью. Медик то и дело проверяла состояние техномагессы, недовольно хмурясь. Между светлых бровей залегла глубокая складка.
Стоявший в коридоре Фарадей, внимательно следивший за людьми, обнял дочь и шепнул ей на ухо, чтобы шла спать. Бледная Греза послушалась, бросив полуиспуганный взгляд в сторону Ростиса. Когда она ушла, Фарадей устало выдохнул, соединив руки за спиной, и застыл темной фигурой рядом с начальником ОНР, прислонившись к стене. Джейм смотрел прямо перед собой, чувствуя спиной холодный металл; сжатые кулаки почти побелели, запястья охватывали еле заметные браслеты изморози. Константин закрыл глаза.
– Как получилось так, что она при смерти, а на тебе три царапины? – голос Фарадея сейчас был просто… тихим.
Ростис вздрогнул, оглянулся на коллегу.
- Не знаю, - еще тише промолвил он. - Когда машина сорвалась, я накрыл защитой оба сиденья, мы должны были пострадать одинаково...
Он помедлил, вспоминая в точности то, что случилось.
- Но... весь удар пришелся на сторону водителя. Именно этой стороной ударились о землю.
- Видимо, слишком сильный. Странно, - наклонил голову Фарадей, - обычно место смертника рядом с водителем.
- Лучше бы так и случилось! - выдохнул Джейм.
- Понятно, - тихо отозвался Фарадей. Джейм молча прикрыл глаза. Медленно разжал кулаки, прижимая ладони к стене, почти что вдавливая их в металл. – Она считает твою голову ценнее собственной.
- Да? - Ростис снова бросил взгляд в сторону Константина, медленно покачал головой. - Это... неправильно.
- Твою, Эвелины, мою - не очень.
С тихим вздохом в коридор вышла Эйвёр.
- У Вейонке есть родственники? Если да, то хорошо бы... им тоже появиться. - девушка на мгновение прикрыла глаза, - И еще мне нужен глюкозный раствор. Много. Отправьте кого-нибудь в ближайший нормальный, - она четко выделила последнее слово, - лазарет.
- У нее здесь брат, механик при армии, - Джейм подался вперед. - Раствор... подготовьте машину, я сейчас свяжусь по кристаллу. Как она?
- Я могу съездить к оружейному полигону, но лучше встретится с ними на середине дороги, - повернул голову Константин.
- Свяжитесь с братом - если он может приехать. - Эйвёр запястьем убрала волосы с лица, выдохнула, перевела взгляд на Джейма, - я сделаю все, что могу.
Прозвучало не слишком обнадеживающе.
- Если связаться, то он появится через день-полтора, иначе не успеть, - машинально прикинул расстояние Ростис.
Он потер лоб, бросив взгляд на Фарадея.
- Константин, подготовьте машину, я свяжусь насчет раствора. Если встретиться на полпути - минут сорок-сорок пять будет.
Фарадей невольно дернул уголками губ в подобии тени улыбки, он предлагал то же самое буквально пол минуты назад, но Ростис, похоже, был не в себе. Оружейник не стал спорить и исчез в глубине тускло освещенного коридора, направляясь к верхней палубе крейсера.
Эйвёр помолчала, кусая губы, кивнула.
- Х-хорошо. Кажется... Пока - все.
Она вновь зажмурилась, что-то прикидывая.
- Нет... Мне еще нужна теплая вода, немного. Бинты...
- Я принесу, - подала голос стоявшая неподалеку Релея. - У меня есть... а Куирен согреет воду.
Скайро ничего не сказал, но ответил равнодушным кивком.
- Действуйте, - согласился Джейм. - Я к кристаллам.

(втроем)

День: восьмое августа
Фигура: Пешка C7 (от лица персонажей без фигуры)
Ход: с7 – с5
Официальная клетка: с C7 на С5
Фактическое местоположение: край С5 (D8 - персонажи без фигуры)

Альма следила не только за домом Таану, но и затем, что проиходит в Эаши. Строгая и одновременно крепкая пожилая женщина заставляла Аннатара испытывать неподдельное восхищение. Старая волшебница одновременно знала все слухи и в то же время умела молчать, раскрывая только самые важные из них. Кто-то мог бы сказать, что творимое Альмой – неважно, но Реджине ощущал ее своей опорой. «Совсем как у Средоточия», - мелькала в голове ясновидящего кощунственная мысль.
- Я думал, как случилось, что волшебство перестало быть чудом, - неожиданно бросил через плечо Реджине, отвернувшись от окна.
Шойо Таану запрыгнул на колени к волшебнице и заурчал, прикрыв глаза. Нейа требовал ласки.
Колдунья неуверенно и даже немного робко – слишком редко ей приходилось это делать – погладила Шойо.
- Порой мне кажется, что чудеса ушли из волшебства уже очень и очень давно. Сами посудите: чудо нельзя заставить являться по звонку колокольчика или по любому другому сигналу. Чудо является подарком, исключительным даром, а не серой обыденностью. С чудом нужно обращаться почтительно. Даже мы не всегда придерживаемся этих правил, а уж эти североюжане и вовсе потеряли стыд.
Говоря, Мондрус все больше распалялась. По льдине спокойствия Альмы побежали горячие трещинки гнева.
Аннатар нахмурил брови:
- Знаете, Альма, мне показалось, что все началось с ДанЛея. Он принес волшебство туда, где ему места не было. И там магию изуродовали.
- Уродство и красота - слишком размытые понятия. Вот взять моего мужа. Ведь красавцем же был в молодости, а потом... - поморщившись, волшебница сменила тему: - Все зависит от того, кто управляет нововведениями. Я, пожалуй, смирилась бы с этой огромной техномагической машиной, если бы у нее были иные лидеры, а у этих лидеров иные взгляды.
- Вы так считаете? - негромко прозвучал голос Таану Оневи. Он вошел и бросил рядом с дверью сумку.
- Да. Эксперименты полезны, если только ими не руководит кучка политиканов, и, простите, куча Инквизиции.
- Вы говорите довольно резко. Да пребудет с вами Средоточие.
Аннатар отозвался схожим приветствием.
- Вы не слышали меня в лучшие годы, - ностальгически улыбнулась пожилая колдунья. - Да прибудет с вами Средоточие, друг мой.
Таану улыбнулся в ответ. Он прошел по гостиной, быстро касаясь кончиками пальцев стен и остановился у воды, соединил щепотью пальцы, коснулся.
- Я должен рассказать Тигру-властителю о ней… - тонкая рябь превратилась в изящное зеркало.
Краем глаза наблюдая за нейа Таану (скорее из любопытства, чем по необходимости), женщина неторопливо подошла к Аннатару.
Вместе они опустили взгляд на зеркало, изображавшее светлый берег, черту воды, линию скал. Маленькая фигурка даайра пробиралась к камням, и следом за КийКи шли такъен и двое шойо. Лиа догоняли несколько лучников и пехотинцев. Таану взгляделся в воду, наклонившись низко.
- Неужели ты все это видишь, Таану? – спросил Аннатар.
- Вижу, - плавно и в то же время отрывисто ответил Оневи, - я должен срочно поговорить с Веалееном, хотя…
Он сузил янтарные глаза.
- Если судить по знакам отличия, Тигр-властитель знает о КийКи и без меня.

и Соуль))

Дата: ночь с шестого на седьмое августа
Фигура: ладья h1
Ход: без хода
Официальная клетка: h1 (док креп-доспеха)
Фактическое местоположение: h1

Молочно-белый туман обволакивал обнаженное тело, будто желая стать невесомой полупрозрачной одеждой. Должно быть, было холодновато, а камни под ногами были влажные, но Рейни не чувствовала ни того ни другого. Звуки не пробивались через легкую завесу тумана, а глаза отказывались сосредоточиться на темной фигуре, стоящей совсем рядом – руку протяни, и коснешься ее. Рейни тряхнула головой, но все равно ничего не услышала, вокруг царило мягкое безмолвие. Девушка попыталась сделать шаг навстречу фигуре, но туман не дал - бережно укутал ноги. Тогда Рейни попыталась окрикнуть неведомого человека, но звук, только слетев с губ, тут же утонул в безбрежном океане тумана.
А потом откуда-то издали, сначала еле различимый, а потом все отчетливее и отчетливее звучащий, раздался вой. Жуткий вой.
Рейни рывком вскочила с кровати. Еще не понимая, во сне она или наяву, девушка огляделась. Туман пропал, лишь ровно струился привычный приглушенный зеленый свет в комнате под кабиной креп-доспеха. А вот вой никуда не делся – он раздался вновь, настойчиво пробиваясь к ушам демонессы даже через толщу инфернальной стали.
- Что за?.. – пробормотала пилотесса, спешно натягивая штаны. Сон как рукой сняло.

Бесы выглядывали из своих укрытий-комнаток, спрятанных в наплечниках креп-доспеха, настороженно следя за укрывшим скалы туманом. Пока было тихо, и эта тишина заставляла маленьких воинов беспокойно ерзать и негромко ругаться – хоть какое-то подтверждение того, что ты реален, не растворился еще в холодном воздухе и тумане.
- Что тут происходит? – демонесса ловко забралась на плечо доспеха. Ее голос разнесся по доку, заставив саму демонессу перейти на громкий шепот, лишь бы не металось меж скал жутковатое эхо: - Видели, кто это воет?
- Ар та наман ну ратт сан до бор! – Затрещали бесы на родном языке.
– Сор ванорат крам трол со ну ронг!
- Ист совер кросз зорг!
- Крашанаман сррхал убн ворр тонгу демарн.
- Так, успокойтесь. – Произнесла демонесса, поняв из посыпавшегося на нее ряда ругательств только то, что бесам, мягко сказать, неуютно просыпаться от такого воя и, если уж она тут главная, то пусть срочно избавит бедных бесов от необходимости слушать эту ночную "песенку".
- Успокойтесь. Сейчас мы покажем этой напасти, что такое настоящий вой. – И девушка спешно спустилась назад в кабину…
…Как только из тумана раздалась очередная рулада, от дикого рева содрогнулась земля и затряслись скалы. Вот "Дьяволы"-то обрадуются посреди ночи услышать обычный утренний зов креп-доспеха…
…не обрадовалась и тварь из тумана – ее заливистый голодный вой внезапно недоуменно оборвался. Рейни еще немного погудела для острастки, и доспех смолк. Радостная демонесса выглянула из кабины и задорно прокричала во тьму:
- Ну что, съело?!
Судя по раздавшемуся в ответ вою – съело, и даже не подавилось.
- От ворот воет, - заметил один из бесов тихо, но девушка прекрасно его расслышала.
- Не страшно, - отозвалась она. – Через ворота не перемахнет, не корова же крылатая.
- А если перелезет? – усомнился один из пушистых обитателей доспеха.
- Ха! – не слишком уверено, но с презрением отозвалась девушка.
Вой настойчиво повторился, будто тварь приглашала выйти и познакомиться с ней поближе.
- Провоцирует, скотина. – Серый бес недовольно встряхнулся, и по шкурке его пробежали искры.
- Не, запугивает. – Отозвался другой.
- Может эта штука подумала, что у нас тут в доке ее самка? – тут же выдвинул свою теорию еще один бес.
Мелкие расхохотались, но быстро умолкли, как только зверь вновь завыл.
- Я не намерена всю ночь слушать это, - решительно заявила Рейни и вновь скрылась в кабине. – Ты посмотри, какая настойчивая, - обратилась она к сердцу. То предостерегающе стукнуло. – Да не переживай, что какой-то упрямый зверь сможет сделать демону с винтовкой? – И Рейни действительно прихватила с собой оружие. – Я ненадолго, не переживай.
- Ну что, хвостатые, - девушка закинула винтовку за плечо и поглядела вверх, на бесов. – Пойдем поглядим, что там за гость такой.
В глазах бесов явственно читалось, куда они предлагают пойти Рейни с такими предложениями, но девушка мягко добавила:
- Это приказ…

Через док шли в полном молчании – Рейни впереди, а за ней толпа из двух десятков бесов тех, что похрабрее. Одна девушка, пожалуй, пойти бы не решилась. Но маленькие метатели огня хоть немного придавали уверенности в своих силах.
Вой утих, но легче от этого не стало – неопределенная тишина действовала на нервы ничуть не меньше. К воротом подкрадывались чуть ли не ползком, так тихо, насколько это вообще возможно. Остановились. Прислушались.
- Ушло? – робко предположил коричневый в желтую полоску бес.
- Испугалось, наверное, - кивнул головой другой.
- Да тихо вы, - шикнула на них Рейни, но не успела она договорить фразу, как горько пожалела о том, что не родилась троллем – говорят, они сами из камня, видимо и слышат туго – вой раздался совсем рядом, в метре от девушки, но за дверью. Бесы бросились в рассыпную, попрыгав за камни и старые ящики и укрывшись там. А Рейни еле устояла на ногах – уж очень сильно желали они подкоситься. Девушка уже не была уверена в том, что ее волосы все еще черные, а не белоснежные, как горные вершины. Свою храбрость она явно переоценила – руки тряслись, и нацеленная на дверь винтовка выписывала такие круги, будто перед ней расположилась сразу дюжина тварей, и каждую оружие желало держать на мушке. А издалека, бес возьми, так страшно не было!..
- Так… - трясущимися губами произнесла девушка. – Все обратно, х-храбрецы-молодцы. – И бесы невольно повылазили из своих укрытий. – Кто-нибудь слетайте наверх – поглядите, что там… такое.
Выполнять приказ бесы не спешили. Конечно, на такой высоте безопасно, ведь тварь крыльями не обладает, а то бы давно сидела в доке, но и смотреть на нее особо не хотелось – вдруг умрешь… от страха?
Пока бесы подталкивали друг друга, неуверенно взмывали в воздух, но через секунду снова опускались на землю, тварь за дверью решила, что гостеприимства ей не дождаться, а если уж демоны не хотят впускать ее сами…
- Что за?.. – в который раз повторила Рейни, упуская самую содержательную часть фразы.
С той стороны по воротам скребли когти… ну, или что-то другое такое же острое. Потом послышались короткие поднимающиеся вверх удары, перемежающиеся металлическим скрежетом, словно тварь, не удержавшись, скользила вниз… Не удержавшись?! Скользила?! Она что, карабкается по воротам?!
- Это невозможно, - Рейни ужаснулась вслух своим мыслям. – Двадцать метров стали…
Толком разглядеть появившееся на гребне ворот чудовище никто не успел. Бесы метнулись в стороны, взмыли в воздух, подхватывая своих бескрылых товарищей, когда тварь, съехав немного по внутренней стороне ворот, спрыгнула вниз. Нежданный гость заметался, впустую хлопая огромными волчьими челюстями на воздух – бесы были уже высоко. А вот Рейни пожалела во второй раз, что родилась именно такой, какая есть… Ну чего стоило мамаше подарить ей настоящие демонские крылья?!
Огромная серая тварь медленно обернулась, и взгляд ее пронзительных, человеческих глаз уперся в демонессу. В этот момент Рейни осознала сразу две вещи: ей не справится со зверем в рукопашной, и, следовательно, пора стрелять.
Выстрел на тварь впечатления не произвел, а прошившая шкуру пуля осталась незамеченной. Но и такой прыти от маленькой девушки тварь не ожидала – оскаленная морда вместо плоти отведала стальную дверь. Человек, возможно, даже не уловил бы движения твари – молниеносного, внезапного. А Рейни уже вовсю припустила к креп-доспеху – бегала она тоже быстрее человека, чем и озадачила серую тварь на пару секунд. Ну всего на пару секунд. Взревев, зверь бросился следом, широкими прыжками настигая жертву. Вверху визжали бесы, некоторые даже запустили в тварь огненными шарами, но, конечно же, промахнулись – невозможно было попасть в этот серый росчерк теней.
До доспеха оставались считанные шаги – еще чуть-чуть, и можно будет взбежать по ноге и боку прямо в кабину… И Рейни четко осознала, что не успеет. Тварь сейчас прыгнет, повалит ее. Встречать опасность спиной девушка не пожелала – резко развернулась, вскидывая винтовку и готовая при необходимости хоть сама зубами вцепиться в зверя. Но Рейни так и не выстрелила. А тварь – не прыгнула.
Исполинская тень пробежала по земле, накрыв собой демонессу, и ступня креп-доспеха опустилась на серого зверя, погребя его под тоннами стали. Доспех пыхнул паром и вновь застыл, в движении были лишь чуть пульсирующие светом руны на его обшивке.
Стало тихо.
Очень тихо.
Рейни обернулась, шумно выдохнув и, задрав голову, поглядела на громаду инфернальной машины, возвышающуюся над ней.
Никто, кроме пилота, не способен был сдвинуть исполина с места; не в силах была заставить двигаться его какая-нибудь случайность – доспех неколебим, будто сами скалы.
- Никому ни слова, - только и произнесла девушка окружившим ее бесам. – Я переключусь в осадной режим, нужно будет очистить ступню, да и вообще прибрать тут.
Бесы охотно закивали, должно быть первый раз не кривляясь и не пререкаясь с пилотессой.
Они тоже прекрасно поняли, что доспех сдвинулся по собственному желанию. И вряд ли на монстра он наступил случайно…

День: ночь с седьмого на восьмое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

Сазел, хвостом чувствуя, что всё хуже некуда, вел себя тихо, как новорожденный котенок. Он провел ночь там, где Джейм в день приезда отвел ребенку место, а когда все завертелось, закружилось, даже попытался поделиться кровью. Эйвёр безапелляционно сказала лисенку спать. Видя серьезность происходящего, младший ДанЛей даже не возразил, хотя в постель не отправился. Вместо сна он бродил по коридорам и пытался понять, как воспринимает случившееся.
Сазел соскочил со второй ступеньки лестницы третьей палубы. Ненадолго он представил себе на месте Вейонке маму, затем папу. Мальчишка почувствовал, как неожиданно ему стало очень холодно, очень больно. Внутри все сжалось, и черные глаза защипало. Чтобы не заплакать, Сазел зажмурился.
Мимо него, аккуратно поддерживая Малену и почти шепча успокаивающие глупости, пробралась Греза. Она поймала мальчика свободной рукой за плечо и спросила:
- Почему ты не пошел спать?
- Не хочу, - упрямо ответил мальчик, он посмотрел на бледную практикантку Страмарк, и педантично отметил про себя, как похожи внешне Малена и Вейонке.
- Иди, - попросила Фарадей, - или посиди с Маленой и сам сделай для нее чай.
- Не ну-ужно…
Греза обернулась. В фиолетово-коричневой темноте коридора, Лорелея выглядела вырезанной из белоснежной бумаги человеческой фигурки.
- Позаботишься о ней? – спросила Греза и, получив удовлетворительный ответ, передала Малену в чуткие руки светловолосой. – Пойдем, Сазел.
- Не хочу, - повторил, упершись, мальчик. – Там Джейм волнуется, и с этой рыжей не понятно, что будет…
Греза присела на корточки возле ребенка и, протянув руки, аккуратно сжала маленькие плечи. Сазел хмуро смотрел Фарадей в лицо. В полумраке оно было пятном, обрамленным мягкой, как кошачья шерсть, паутиной, с безднами-провалами глаз.
- Хочешь, я тебя на руках отнесу?
- Тем более не хочу, - возмущенный идеей, гневно и гордо вздернул подбородок мальчик.
Греза растеряно отвела глаза. С детьми она совершенно не умела обращаться, только помнила, как за ней самой ухаживала мама. В отличие от супруга, она была очень нежной и любящей. Константин же воспитывал дочь как будто она была его товарищем по оружию.
- Прости, - Сазел услышал в тихом голосе девушки просительные нотки, и сменил гнев на милость. – Я… волнуюсь за нее. А меня Эйвёр мне ничего не разрешила.
- Она и Малене не разрешила помочь больше, чем необходимо, - пояснила Фарадей. – Сазел, я не хочу сказать, что ты мешаешь, но, если ты сейчас не будешь лезть под руки старшим, от тебя будет гораздо больше пользы.
Мальчишка нахмурился, и Греза поняла, что снова сказала что-то не так. Она вглядывалась в лицо ребенка, пытаясь сообразить, как же быстро исправить положение; однако неожиданно брови мальчишка разгладились.
- Я понял. Пока я умею слишком мало, чтобы помогать, и к тому же я – лис, а лисья кровь не подходит.
Фарадей неровно приподняла в улыбке уголки губ.
- Я пойду спать, чтобы никто не беспокоился, - Сазел взял девушку за руку, – а тебя отведу к лазарету, потому что ты,в отличие от меня, помочь можешь.
- Спасибо, Сазел, - Греза сжала маленькие пальцы и выпрямилась, и положила свободную ладонь на холодный поручень ведущей на вторую палубу лестницы.

День: четвертое августа (вечер)
Фигуры: конь b1, пешка b2
Ход: без хода
Официальная клетка: b1, b2
Фактическое местоположение: b2

- Рыжий - это Эл, дылда - это Кервин, а вот эта улыбчивая морда - Аксель, - бесцеремонно представил солдат Кристиан, усевшись сам за стол, - и кто-то из них наверняка хочет размять ноги и сгонять за приветственными дарами нашим гостям... верно?
Высокий и широкоплечий Кервин, почувствовав где-то у своего уха взгляд отрядного чародея, поднялся, изобразив на лице наигранно-обреченной выражение.
- Отче, благословите на поход, - прижав тяжелой ладонью к груди форменную беретку, парень повернулся к отцу Эвану.
Священник с явным удовольствием выпрямился в полный рост и воздел обе ручищи в благословляющем жесте, на краткий миг приобретя заметное сходство со вставшим на дыбы медведем.
- Благословляю тебя, чадо, ибо дело твое самое благое и праведное. Поспеши исполнить его, как подобает доброму сыну Церкви.
- Слышал, Кервин, что сказал отче, - махнул парню Кристиан, - давай, бегом.
"Посланец", чуток насмешливо отдав магу честь, отошел в сторону полевой кухне. Было ясно, что все явно пользуются отсутствием начальства; при Джи инженерные войска такого, скорее всего, не позволили бы себе.
- Спокойно тут у вас? - поинтересовалась шаманка.
- Мир да благодать. Не считая ежеутренней муштры и тренировок кэпа. И нашей, - маг хмыкнул, но с какой-то.. добротой, - разведки.
- А местные звери не докучают? У нас из моря чего только не лезет...
- Мелочь только попадается всякая. Суслики там, с медведя размером, дятлы-бронебойцы... - с абсолютно серьезным видом начал Крис.
- Шутите. - Хмыкнула троллиха. Если в существования гигантских сусликов она еще готова была поверить, то дятлы наводили на мысли о сладко пахнущей травке и мире разноцветных духов.
- Клюв можем показать... - изобразил мировую уязвленность маг. Сидящие напротив него Эл и Аксель хранили невозмутимость каменных изваяний.
- Покажите! - весело отозвалась Сон-Тха.
Смуглая физиономия Кристина хранила все тоже серьезное выражение лица, когда он поднялся из-за стола, театрально взмахнул рукой и удалился. Подошедший с огромным подносом Кервин проводил мага удивленным взглядом.
- Куда это он?
- За дятлом, - хмыкнула троллиха.
Парень озадаченно покосился на товарищей. Те ответили честными улыбками, смотревшимися на суровых и загорелых физиономиях, как бабочка на дуле танка. На стол с подноса перекочевали большие кружки, большое блюдо с холодным мясом и всяческая "зелень" на тарелках поменьше.
- О духи, мясо! - Восхитилась троллиха и тут же пояснила: - У нас сплошная рыба и... другие водные твари.
- У нас кэп за рыбу бы придушил, - отозвался рыжий Эл, - вот и ходим на охоту.
- Не ходим, а Элиен. Ходит, - поправил его Кервин.
- Да уж, лейтенант у нас уже тут всякого зверья настрелял.
- И кто это? - ткнула троллиха пальцем в мясо. - Интереса ради.
- Суслик.
- Медвежачий? - уточнила Сон-Тха недоверчиво.
- А то. Только шкуру близнецы утащили. Вернуться - спросите у них, - охотно пояснил Аксель, придвигая себе и товарищам по кружке.
Сон-Тха остро ощутила, что, похоже, еще не совсем отошла от чудо-травки. По крайней мере, хотелось глупо хихикать, а подобного за троллихой раньше не наблюдалось.
- А в небе спокойно?.. Ну, конечно, не считая вашего дятла. Думаю, возвращаться нам сегодня или уже завтра.
- По ночам иногда... летает всякое. Мы их гоняем техникой, конечно. Да и не лезет эта живность уже - поняла, что с артиллерией лучше не связываться, - отозвался один из бойцов.
- Лучше - утром все же. По темноте еще не туда улетите, - поддержал его второй.
- Хорошо. - Кивнула шаманка и не стесняясь принялась за угощение.
- А вот и наша разведка, - кивнул в сторону появившихся в стороне близнецов.
По лагерю уже зажигали фонари, и Аксель, поднявшись, прошелся по периметру навеса, поворачивая замки фонарей - те осветили пространство не очень ярким, золотистым светом.
- Комары налетят, - буркнул Кервин. Его товарищ махнул рукой:
- Темнеет быстро, уж лучше сейчас зажечь.
- Тут ночи не такие, как в старом свете, - отстранено заметила троллиха. - С моего утеса ночью казалось, что ты стоишь на краю бесконечного звездного поля.
Если кто-то из бойцов и хотел ответить, то не успел: рядом с Сон плюхнулись на лавку мрачные лисы. Они уже успели переодеться в темно-синюю форму инженерного отряда, и рыжие макушки венчали береты. Хотя, судя по выражению лиц, близняшек явно заставили переодеться.

- Суслика? - троллиха беззаботно предложила лисам тарелку с мясом и, посерьезнев, добавила: - Вам что, влетело?
- Нам прочитали лекцию.
- И в самых высоких и изящных выражениях рассказали все, что о нас думает.
- А Ли - еще говорят.
- Они будут не скоро, - закончили уже хором близнецы и потянули руки к кружкам. Чужим. Перегнувшись через стол, Ирсея и Тьяр в нахальную забрали их у сидевших напротив солдат.
- Не представляю, чтобы Ксгнем кому-то "в изящных выражениях" высказывал свое мнение. Иногда ему глянуть достаточно.
- В деле наставления заблудших душ на путь истинный командор наш Арктурус поднаторел весьма, - важно подтвердил Эван. - Если же требуемо приобщить чадо, упорствующее в заблуждении, к промыслу Божьему... - гигант неопределенно повел могучими плечами. Молота он с собой не взял. - Так что цените, бесовы дети, пастыря своего и командира долготерпение!
- Мы ценим, - отозвался один из двойняшек.
- Но когда кэп - спокойный.
- А спокойный он почти всегда, - хмыкнул Кервин, - и только вы его умудряетесь доводить до... лекций.
Сон-Тха улыбнулась:
- Неудивительно. С такими... непоседами.
Клаус сидел в углу. Он молчал, и больше слушал, внимательно разглядывая гостей лагеря. По лицу паренька нет-нет, да можно было прочитать, что ему не терпиться потратить не один час у ранцев аэропехотинцев. Страмарк потдтянул к груди одно колено, опустил на него подбородок, поставил рядом кружку. Прищур зеленовато-карих глаз обращался на Сон-Тха, то на отца Эвана, и скользило во взгляде механика что-то одновременно пристальное и веселое.
- Капитану иногда все же нужна помощь, - неожиданно, негромко и не очень уверено - так, что его почти не услышали - сказал Клаус.
- А капитан может в этом и не признаться, - подхватила слова Клауса троллиха и улыбнулась ему, мол, всех внимательно слушаю. Механик ответил ей улыбкой, в которой, впрочем, очень глубоко пряталось некоторое стеснение.
Лисы фыркнули. Потом кто-то из них, помедлив, отозвался.
- Мы перед ним извинились.
- И потом еще - извинимся, - подхватил второй близнец.
- Прилюдно, - отозвался появившийся Кристиан. Маг грохнул какой-то, явно тяжелый и, судя по звуку, металлический предмет на стол. - Когда вернется кэп. И тогда же, - он повернуся к Сон, - решим, где вас разметить.
- Хорошо, - кивнула шаманка, с интересом покосилась на мага.
- Это - клюв, - Крис пододвинул нечто в сторону Сон. Нечто оказалась продолговатым, заостренным к концу, предметом, действительно напоминающим птичий клюв. Отодранный с особой жестокостью и слегка помятый.
Сон-Тха скептически хмыкнула:
- Не может быть, вы шутите.
Крис развел руками, сел за стол.
- А вы в птицах разбираетесь?
- Конечно. Я же из из клана Неба-Закрытого-Птичьими-Тенями. У меня в горах было много птиц, - припомнила шаманка.
Маг с трудом подпихнул по столу "клюв" в сторону троллихи. Близнецы с интересом вытянули шеи, разглядывая артефакт животного мира.
- Я бы сказала, что он принадлежит гибриду дракона и грифона, - с самым серьезным видом проговорила Сон-Тха.
- Я же говорю, это был бронебойный дятел, - с не менее серьезной физиономией ответил Кристиан, - перья его были по прочности с драконьей чешуей сравнимы, и нрав его ужасней грифоньего был.
- Ты - плохой поэт, - хихикнул кто-то из близнецов.
- И, конечно же, вы поймали его голыми руками? - понимающе улыбнулась троллиха.
- Что вы; с помощью новейших достижений магии и техники.
- Настолько новейших, что от бедняги остался лишь клюв? - уточнила троллья женщина.
- Еще была туша. Но она куда-то делась. Остались перья, - стихийник смотрел на Сон честными глазами.
- Хорошо, хорошо, поверю на слово, - некое безумство разговора забавляло шаманку. - Надеюсь, спящих ваши дятлы не трогают? - И троллиха выразительно зевнула, оскалив устрашающие клыки.
Кристиан развел руками и мило улыбнулся.

----------------
Дарки, Соуль, Орт, Мора

День: седьмое августа, вторая половина дня.
Фигура: слон f8
Ход: без хода
Официальная клетка: f8
Фактическое местоположение: f8

Кинна сидела неподалеку от дерева, где они провели ночь, и задумчиво вертела в руках тьерль. Иногда она склонялась над землей и делала несколько движений им по траве в разных направлениях. Потом хмурилась и порывисто руками разметывала все, что было сделано ранее. И снова сидела, погруженная в свои невеселые мысли. О том, что мысли были невеселыми, можно было догадаться по упрямо сжатым губам и по печальному прищуру карих глаз.
Тень Кира упала на неё неожиданно, до того, как фино смогла почувствовать молодого цей-ина. Тот шёл к ней размеренным, немного неловким шагом, выдающим недавнее долгое сидение в неудобной позе. Лицо Киро было хмуро, а хвост чуть подрагивал, словно собираясь начать нахлёстывать по бокам.
- Зачем ты согласилась? - без обиняков поинтересовался он, опускаясь рядом. - Это ведь верная смерть.
Что-то поменялось в нём, неуловимо, но явственно. Будто эмоции поблёкли и оглохли, уподобившись звуку под водой.
Кинна промолчала. Только глянула на цей-ина и снова склонилась над травой. Выверенными легкими движениями она набросала пейзаж: заостренный вершины могучих гор, река, разбивающаяся водопадом, поля, очертания деревушки…
- Видишь это? – не поднимая головы, наконец, спросила она.
- Красиво, - выдохнул Кир и...в одночасье стал прежним, будто рухнула с него прозрачная блестящая корочка, невесть когда успевшая прилипнуть. - У тебя здорово выходит.
Фино покачала головой.
- Ничего ты не видишь… Это, Кир, жизнь. В ней есть все… воздух, вода, воля, свобода, красота, любовь…
Тонко Чувствующая резко провела ладонью по только что созданному рисунку, смазав его.
- А это – то, что осталось у меня после встречи со Зверем.
Кир вздрогнул. Шерсть на его крупе начала медленно подниматься, а верхняя губа дёрнулась, будто он хотел обнажить зубы. На ученика Сайамара от этой маленькой фино неожиданно повеяло могилой, но не тёплой купелью отходящего к Средоточию, а сырой ямой, куда сваливали трупы отравленных ими болотных нейа найрино.
- Ты можешь погибнуть, - тихо сказал он и вздохнул. - И ни я, ни Сайамар не сможем тебе помочь там, на болотах.
- Может, потому и согласилась. – Кинна отшвырнула гребень в сторону. Безразлично, будто не замечая состояния цей-ина, вынула из ожерелья одну палочку. – В этой асиль, Кир, содержится такой яд, что укола этой палочки хватило бы, чтобы свалить юргай. Но смотри… - она провела инструментом по травинке, и она из пожухшей болотно-желтой стала тепло-изумрудной, - смотри, как красиво… То, что должно было стать причиной смерти, стало причиной изумительного превращения. Понимаешь меня?
"Нет, - хотел сказать, Кир. - Нет, не понимаю, потому что жизнь - это жизнь, а смерть - это смерть".
Хотел, но не сказал, потому что откуда-то изнутри, там, где после спасения фино поселился тёплый золотистый лучик, пришло понимание того, что и почему делает Кинна, а вслед за ним уважение к её выбору.
- Да, - ответил он, опуская голову. - Не знаю, почему, но теперь понимаю.
Тонко Чувствующая, наконец, подняла голову и посмотрела на своего собеседника. Это был странный взгляд. Надежда и какая-то особенная нежность была в нем.
- Я уже умирала … Если я пообещаю тебе, что не умру больше – ты мне поверишь?
- Да, - снова кивнул Кир. - Поверю. Опять таки не знаю почему, но я верю тебе так, будто ты моя сестра по окоту.
- Я тебе скажу, почему. – Кинна постаралась сдержать улыбку, которая невольно тронула уголки ее губ, - Ты мне веришь, потому что я говорю тебе правду.
Кир, настроившийся, было, на таинственные откровения не удержался и фыркнул, совсем по-кошачьи. Фино хихикнула, но как-то не слишком убедительно. Она вернула асиль на ее место, защелкнув замочек, и прислонилась к тигрочеловеку, как уставшие путники прислоняются к дереву – с надеждой на отдых. Зарылась лицом в шерсть.
- Ты пахнешь надежностью, цей-ин, - сообщила она, - Это хорошо. Потому что… потому что на самом деле мне очень страшно.
Кир не знал, что на это ответить. Он хотел сказать ей, что ещё молод и зелен, что на него нельзя положиться. Он хотел объяснить, что Учитель больше его ровно настолько же, насколько гора больше песчинки. Он хотел обратить внимание, что пока что их знакомство приносит Кинне одни неприятности...он промолчал и просто погладил её по голове, осторожно и медленно. Девушка в первый момент вздрогнула. Так вздрагивают кошки, когда не ожидают, что к ним прикоснутся. Некоторое время она просто слушала, как бьется его звериное сердце.
- Шейса считает меня маленькой, - вдруг поделилась фино, - не в плане роста. По-другому маленькой. Ты, наверное, тоже.
- Нет, - немного подумав, честно ответил Кир. - Сначала считал, но потом...понимаешь, я всегда мечтал о сестре. У меня в окоте одни братья - отец до сих пор гордится, а я всегда хотел, чтобы была у меня сестрёнка родная, о которой заботится надо. А вот теперь...ты у меня...как сестрёнка.
Цей-ин залился густым румянцем и неловко погладил Кинну по голове.
- Извини, если что-то не так.
- Тут нечего извинять, - голос неуловимо изменился, и фино как будто немного отстранилась, - Но твоя забота – опасная.
Она нехотя поднялась и огляделась в поисках тьерль.
- Куда-то я его сюда бросила… Новый сделать не очень сложно, но это – подарок был… Жа-а-алко.
Кир наклонился и сильно втянул носом воздух.
- Там, - сказал он, указывая пальцем в сторону от Кинны. - Да, он там.
Отчего-то цей-ина кольнула горечь.
Девушка отошла к указанному месту и, пошарив в траве рукой, ликующе продемонстрировала найденный гребень.
- Смотри-ка, нашла! И зачем вам Тонко Чувствующая в отряде? – она непринужденно улыбнулась, пряча инструмент в глубоких складках пояса, - Нюх у вас потоньше моего!
Потом глубоко вздохнула и снова села рядом.
- Прости, Кир. Я дрянь и эгоистка.
- Да нет...что ты, - он улыбнулся, но в уголках глаз так и остались морщинки. - Ты только береги себя, хорошо?

- Я же обещала, - серьезно ответила Кинна, - Знаешь … мне бы очень хотелось не чувствовать тебя вовсе. Потому что ты улыбаешься, но тебе горько. И я это знаю. Я бы предпочла не знать и верить твоей улыбке. Она красивая.
«Как и практически любая ложь» - мысленно прибавила она.
- А почему ты решила, что я вру? - вот на этот раз выражения лица и чувства были одинаковы. - Да, мне горько...но я знаю, что ты это чувствуешь и не скрываю. Мой народ...мы очень по-разному улыбаться можем.
- Я не сказала, что ты врешь, - довольно мягко заметила лиа, но внутри все сжималось.
Фино вдохнула влажный теплый воздух, стараясь наполнить легкие до отказа. Ощутив характерные показывания в груди, она столь же плавно выдохнула. Полегчало.
- Почему же тебе горько, хороший?
- Ты расстраиваешься, - пожал плечами Кир. - Когда я заговорил о сестре, ты расстроилась, и это было достаточно заметно даже для того, кто не чувствует. Мне жаль, что это так.
- Нет, это не так, - покачала головой Тонко Чувствующая, - Твоя забота приятна. У меня никогда не было брата. Просто у любой монеты две стороны. И оборотная меня пугает. Не расстраивает, нет.
- Пугает? Чего ты боишься, маленькая сестра? - Кир смотрел на неё удивлённо и чуть насторожено. Он озабоченно похлопывал пальцами по телу своего лука, явно готовясь оборонять Кинну от чего-то непонятного, но пугающего маленькую фино.
- Я себя боюсь, - тихо и бесцветно шепнула лиа, и уткнулась в полосатую шкуру.
- Не бойся, - тихо сказал Кир, снова опуская ладонь на её голову и осторожно поглаживая. - Ты сильная, а мы тебе поможем. Не бойся, маленькая сестра.
- Знаешь, - Кинна подняла голову, - в языке фино нет местоимения «я». Я долго не понимала, почему. Потом поняла. Раньше мы все были немного другие. Ближе к Лесу, ближе к себе подобным. Фино жили, не разделяя эмоции и чувства на свои и чужие. Поэтому и не было «я». Сейчас мы говорим о себе без стеснения. Наши чувства открыты миру так же, как мир открыт нам. Только вот чувствуем мы хуже… Но случается, что кто-то начинает понимать больше, чем другие. Таких у нас называют Знающими. Их мало, и их «я» так же стерто миром вокруг… И это возврат к истоку. Это хорошо. А иногда мы начинаем хуже чувствовать окружающее, и начинаем воспринимать прежде всего - себя, видя эмоции других лиа в отражении нашего внутреннего мира, и почти переставая понимать нейа. Это уход. Это плохо. Мне кажется, это и про меня тоже.
- Это...когда это происходит? - Кир смотрел на неё и во взгляде его тревога сменяла отчаянное желание позаботиться.
- Не знаю, - девушка повела плечами, будто стряхивая дурное настроение. Улыбнулась. – Не бери в голову. Просто… мои заморочки. Извини, мне надо сейчас уйти. Ночью драген сполна насытится моей кровью. Нужно отдохнуть.
- К-кровью? -аж вскинулся цей-ин. - Это как это, кровью?!
- О, Средоточие! – Кинна хлопнула себя по лбу, - Успокойся. Просто это такое… взаимовыгодное сотрудничество. Он меня носит, я его кормлю. Я не имела в виду ничего … другого.
- Подожди-подожди! - судя по ощущениям, Кир духовно уже поднялся на дыбы и бил лапами по воздуху. - То есть, тебе приходится отдавать свою кровь этому...драгену, чтобы летать?!
- Ну да, - фино была удивлена столь бурной реакцией, - А что в этом такого? За все приходится платить. Это справедливо.
- Кровь - это жизнь! Платить жизнью...ррам, это что-то неправильное, - Кир весь пылал возмущением. - Это всё меняет.
Кинна усмехнулась и покачала головой.
- Ничего это не меняет, Кир. Жизнь – это все. Не только кровь. Некоторые кормят своих нейа мясом. Т.е. они существуют за счет смерти других. Это разве не более неправильно?
- А если ты будешь вынуждена залететь слишком далеко?! Ведь тогда ты можешь быть выпита собственным драгеном!
- Невозможно, - улыбнулась девушка, - Мы же не просто так. Мы чувствуем друг друга. Если мои силы будут на исходе, мы просто не полетим дальше. Драген никогда не доведет Несомого хотя бы до потери сознания.
- И сядет? В болотах?
- Слушай, - Кинна начала раздражаться, - Я же обещала тебе, что все будет хорошо… Ты мне не веришь?
- Верю, но..., - плечи Кира поникли. - Верю. Но если ты не вернёшься к рассвету, то пойду искать тебя на болота.
- Ну и будешь большим дураком! - почти выкрикнула фино, - Потому что если до рассвета я не вернусь, рисковать, чтобы найти тело, - будет великой глупостью!
Лиа сжала маленькие кулаки до белых костяшек. Сделала глубокий вдох. И продолжила уже совершенно спокойно:
- Но я вернусь. Правда.
- Он дурак, да, - раздался сзади бас Сайамара. - И что печальнее, дурак честный. Так что, девочка, придётся тебе вернуться к рассвету, а то ведь я его не удержу.
Белоснежный цей-ин неторопливо шёл к ним, изредка поглаживая Яртэ по узкой ромбовидной голове, лежащей у него на плече.
- Ты ступай отдыхать, у тебя тяжёлая ночь будет. А я тут немного напомню своему ученику о пользе дисциплины и сосредоточенности.
Кинна посмотрела на мудреца с благодарностью. Их с Киром диалог принимал совершенно нежелательный оборот. Коротко кивнув, она вскочила и почти побежала к майре. У самого дерева она все же обернулась и подарила молодому цей-ину долгий взгляд. Потом ловко вскарабкалась по необъятному стволу и скрылась в листве.
- Дурак ты, Кир, - удостоверившись, что фино исчезла и не подслушивает, сказал Сайамар. - Причём такой дурак, что я тебя даже бить не буду. Не видишь, что ей это куда нужнее, чем нам? Не видишь. Ладно, ничего, когда-нибудь и тебе ума набраться придётся. Не скоро, я надеюсь.
И он развернулся, собираясь уходить. Кир так и продолжал стоять там, где его застал учитель и лишь тяжело смотрел куда-то далеко.
- Уподобление Бессмертным Братьям, - сказал Сайамар, не оборачиваясь. - До заката.
Кир вздохнул, повёл плечами и вдруг застыл, вскинув лук со стрелой к зениту и оторвав от земли первую пару лап. Так он и стоял странной живой статуей, пока солнце не коснулось западного края Леса.

День: восьмое августа, полдень
Фигура: слон c8
Ход: без хода
Официальная клетка: c8
Фактическое местоположение: c8

Вытянутая шея, крыло... еще одно крыло, третья...Лист йааре под умелыми пальцами складывался в фигурку птицы дайели - т'Айлари видел несколько лет назад этих красивых нейа, живущих на огромных телах айшеру. Мастер къямай тогда забрался далеко на север, за Нейлару, в дикие леса, уходящие вдаль до горизонта. Это был конец мая, и над зеленым морем разносилось протяжное пение летающих китов. Йель карабкался на вершины деревьев и, цепляясь за тонкие ветви, часами слушал голоса нейа.
Лиа не помнил, кто научил его складывать фигурки из листьев йааре. Ни Дее-Рей, ни Таану - кто-то, кого Йель знал много раньше. Высокий, взрослый и ясноглазый.
Т'Айлари отложил недоделанную фигурку, откинулся назад, слегка приложившись затылком о древесный ствол. Он ушел пережидать дневную жару в лес, не отдаляясь особо от заставы. Наверху, в листве, трещали птицы - им летнее солнце было не в тягость.
Йель подумал, что никогда не бывал в этих землях; если он и забирался на юг, то всегда шел по равнинами. Или - по берегу моря, вслушиваясь в бесконечный шелест и вдыхая соленый и свежий воздух. Лес здесь, у трехречья, а вернее - чуть южнее, отзывался бы потом плохими снами. К лиа сейчас уже редко приходили сны-воспоминания, но он помнил, как часто они тревожили его в детстве.
Подняв руки, т'Айлари погладил ладонями шершавый ствол дерева, у которого сидел, чувствуя под пальцами провалы и изгибы коры. Потом вновь взял недоделанную фигурку, прикрыл глаза.
Он помнил, что когда-то давно ему говорили, что по фигуркам йааре можно угадать характер и настроение того, кто их делал. Только собирать йарре надо не глядя.
Чуть шероховатая поверхность листа покорно складывалась и загибалась.
Лиа старался не думать о войне, но застава полнилась слухами - куда и кого отправили, что происходит на передовых. Йель знал, что родился почти сразу же после завершения войны с Исказителям, но о войне он впервые услышал, только оказавшись у Таану.
Многие на заставе сравнивали пришедших с востока с найрити, говорили, что они также ненавидят природу.
Йель не верил; он видел в Эаши тех пришельцев, кто выбрал путь Шэн-лие - и пусть даже они отличались от тех, кто звал себя ЭКК - все равно рождались они на одной земле, под одним небом.
Коротко и пронзительно крикнула где-то высоко птица; лиа открыл глаза, вскинул голову - но только шуршали и чуть покачивались ветви. Т'Айлари опустил взгляд на фигурку у себя в ладонях, фыркнул и тронул пальцем торчащие крылья. Птица из йааре вышла взъерошенная и крылья топорщились острыми линиями. Лиа пристроил фигурку у себя на колене - та, качнувшись от случайного движения воздуха, невесомо упала на траву, задрав вверх хвост.
Йель поднял птицу, качнул на ладони.
- Жаль, что ты увидишь небо только с земли, - он поднял голову, глядя на осколки августовской синевы в трещинах зеленой кроны. - Оно - бесконечное и чистое.
Небо напоминало о доме Эриан; т'Айлари, в попытке найти себя, пытался понять этот Дом - и полюбить, как они, небо. Но было что-то в прозрачном и холодном куполе, что пугало светловолосого лиа, несмотря на то, как он восхищенно смотрел вверх и как жадно ловил краски каждого заката и рассвета.
Откинувшись на траву, теплую, прогретую солнцем, Йель закрыл глаза. Неживая птица замерла у него на груди.
- Жаль, что я не спросил Таану, как должны себя вести те, кто идут на войну...
Мир сквозь закрытые глаза казался странным. Т'Айлари всегда пытался подобрать название тому цвету, что видно на обратной стороне опущенных век. Красный, золотой, коричневый...? Это было все не то.
- Наверное, они точат свои мечи и смотрят сутками на карты.
Йель поднял ресницы. Собственные слова казались глупостью, но лес слышал - и принимал - все, что ему говорили.
- А пришедшие с востока точат зубы своим железным созданиям.
Лес ответил шелестом листьев.
- И, наверное, кто-то, так же, как и я, смотрит на небо, и думает о том, что делают... враги.
Последнее слово вязло на зубах камедью. Небо молчало.

День: восьмое августа, вечер
Фигура: пешка F2
Ход: без хода
Официальная клетка: F2
Фактическое местоположение: F2

На закате обе гончие, не сговариваясь, побрели к лагерному костру. В сумерках их глаза теряли свою зоркость, делая механических псов беспомощными и нерешительными. Полуслепые, они двигались очень медленно, всякий раз замирая в раздумьях перед тем, как примять сочную траву тяжелой железной лапой. Наконец, войдя в круг света, они остановились, превратившись в подобие изваяний.
Маг и техник, наблюдающие эту картину, переглянулись.
- Видите! Они просто железки, - Светоч торжествующе указал на гончих. - Вон, стоят рядом и не шевелятся, словно не знают друг о друге. Живые существа на их месте уже бы переругались, помирились и снова переругались.
- Но ты ведь не будешь отрицать, что они стоят именно рядом, хотя могли остановиться где угодно? В их программе не прописано держаться вместе, я проверял.
- Откровенно слабенький довод, сэр Мелкий.
- Слабые доводы были у тебя, когда командир потребовал объяс… э-э, Светоч, ты куда! Ну, дурак я, дурак! Ляпнул глупость. Кошмары у тебя наверняка из-за несчастного детства, смерти возлюбленной, воспоминаний о прошлой войне и все такое прочее…
Побелевший от гнева маг вдруг расхохотался:
- Мое детство было счастливым. На руках у меня никто не умирал. И война зацепила мою удачливую особу самым краешком.
- Хм, - Мелкий, озадачившись, запустил пятерню в немытую шевелюру. - Тогда почему…
- Почему я по ночам веду себя как псих? Стенаю, брожу по лагерю с закрытыми глазами?
- Плюс участь того полотенца, - поддакнул техник. - Ткань-то была плотная, а ты ее – р-раз! И пополам, будто марлю.
- Во всем виновата земля, - туманно обронил Светоч, усаживаясь.
- Ну, ты маг земли. И что дальше?
- Понимаете ли, сэр Мелкий, я хочу найти с ней общий язык. Обычно я легко налаживаю контакт со своей стихией. Однако, касаясь разумом местной почвы, я чувствую исходящее от нее скрытое сопротивление и гнев. Если мы продвинемся глубже в континент, может стать еще хуже. До того, как это произойдет, я должен подобрать ключ к этому хитрому замку.
- А если замок, м-м, сломать? Ломиком, скажем?
Колдун укоризненно поцокал языком:
- Я-то наивно полагал, что удел техников – тонкие манипуляции! - Закрыв глаза, Светоч коснулся земли кончиками пальцев. - Сломать я могу в любое время. И с успехом ломаю: приходится. Но это не лучший выход. Человека, допустим, можно заставить согнуться в поклоне просто ударив его в живот. Сами понимаете, от этого желание сотрудничать у бедняги вряд ли появится, он предаст вас при первом удобном случае. Мне не нужно преимущество такой ценой.
- Понимаю. Значит, когда ты забирался в заросли и вопил оттуда, что мы все ужасно шумим и сбиваем тебе концентрацию, ты пытался подружиться с землей?
- Именно. Что же еще…
- Ну, мало ли. Может, ты по естественной нужде в те кусты ходил, откуда мне было знать, - лукавая улыбка появилась на лице Мелкого и тут же пропала. - Теперь все ясно, кроме причины твоих кошмаров.
Светоч вздохнул, окинул паренька оценивающим взглядом.
- Не знаю, поверите ли вы. С тех пор, как я начал свои попытки, во снах ко мне является нечто. Вначале я едва его слышал. Теперь оно ближе, громче. Оно сердится. И от его гнева… нехорошо, - левое веко мага ритмично подергивалось. Мелкий припомнил, что это называется «нервный тик».
От разговора товарищей отвлекло знакомое механическое шуршание. Стриж зашевелился, переступил с лапы на лапу, словно сомневаясь в чем-то, и придвинулся ближе к Мими. А та положила голову ему на загривок.

День: девятое августа (полдень)
Фигура: пешка С2, «Безымянные»
Ход: без хода
Официальная клетка: С4
Фактическое местоположение: С4

Все сгрудились над картой. Правда, некоторые сгрудились так, чтобы оказаться как можно дальше от остальных и ни в коем случае не дать им к себе прикоснуться.
- Эрис, тебе хорошо видно? – едко осведомился Фиерс. Девушка, немного поразмыслив, отодвинулась от него еще дальше и ответила: «Да».
«Стерва», устало подумал майор. «Как же она мне надоела со своей автономностью».
- Карта приблизительная, - продолжил он свою речь, - так что не ищите точных указаний. Вот вы видите пятно слева, то бишь на юге, – это некий водоем. До него, а также вперед и на север тянутся эти черные пустоши. Наша задача – понять, каким образом мы можем преодолеть их, понеся минимальный урон.
Дентон вскинулся.
- Майор, разве там настолько опасно? Мы не можем пойти напрямик?
- Насколько я представляю, - ответил Фиерс, сверля взглядом облачное небо, - мы находимся примерно тут, - указательный палец уткнулся в карту. – И перед нами аккурат самое широкое место этой растреклятой пустоши. Хорошо бы выбрать позицию поудобнее, как считаете?
- Согласен, - кивнул немногословный Калеб. Остальные тоже закивали... ну, скривившаяся Эрис не в счет.
- Можно было бы вообще обойти пустоши, - продолжал майор, - но, сказать по правде, я боюсь отклониться от намеченного курса. Кроме того… сведения, которые мы могли бы собрать о влиянии черной земли на человеческие организмы, могли бы оказаться полезными нашей, пардон, вашей лаборатории. Срезать – срежем, но обходить – не станем. Идет?
Повисло неловкое молчание.
- Идет, - через некоторое время согласился Калеб. Прочие, как обычно, поддержали, но без энтузиазма.
- А до этого, чтобы уточнить наше местоположение, я бы хотел… - Фиерс вздохнул очень глубоко, дабы сосредоточиться. Принятое решение далось ему нелегко. – Разделить отряд и отправить на разведку местности. Скажем, вот как – добираемся до границы выжженной земли, делимся на три части. Одна остается здесь, другая идет по границе к югу, третья – тоже по границе, но к северу. Времени дам полдня туда и полдня обратно. Встретимся, соответственно, здесь же. Что скажете насчет плана?
Он-то надеялся на командную работу, на коллективное обсуждение. Однако сейчас выходило пока так, что решали за отряд только он и Калеб. Но даже этот угрюмый дылда не столько решал, сколько с ним, Фиерсом, соглашался. А он-то, дурак, наивный мечтатель, надеялся разговорить Айдена, Брента, узнать, что они думают, хотят или не хотят так делать и что могут предложить…
- Идиотский план, - фыркнула Эрис, заставив его вздрогнуть. Подошла поближе, схватила карту, расправила в руках. – Итак, что вижу лично я? Где бы мы ни находились, выгоднее идти на север и обходить пустошь. И плевать мне, что там было бы интересно нашей лаборатории!
- Но ведь срезать через пустошь – быстрее! – возразил Дентон.
- Ага, а угробить целый день на разведку – тоже быстрее? Короче, майор, я против и я никуда не пойду, кроме как вперед. Ерунда все ваши планы.
Фиерс обозлился.
- Ах вот как? Ну и отлично. Вставайте. Задницы поднимайте, говорю, двигаем! Точненько вперед… давайте, давайте!
Он подхватил рюкзак, закинул его за плечи и двинул прямо к пустошам с такой скоростью, что Дентон и Ренн догнали его далеко не сразу.
- Майор, ну нельзя же так, - наперебой заорали они, - кого вы слушаете, это же совершенно…
- Молча-ать! – рявкнул Фиерс. Цербер, бежавший рядом, оглушительно залаял, недоумевая, с чего это хозяин так вызверился. – Это приказ, ясно? Приказ, будь он трижды неладен! Выполнять!
Он взмахнул рукой – так, что Дентон отшатнулся, - и прибавил ходу.
Оглянувшись, Ренн увидела, что остальные все-таки спешат следом, и улыбка на худом лице Эрис такая злорадная, что так и хочется двинуть ей в зубы…
Ну а чего, развел руками обескураженный Дентон, пошли, мол, приказ есть приказ.

День: пятое августа
Фигура: конь b8
Ход: без хода
Официальная клетка: b8
Фактическое местоположение: b8

Видение…
Нет, не видение даже, потому что перед внутренним взором по-прежнему клубился сумрак полудремы. Просто ощущение. Оно было чудесным, и Кайафи боялся пошевелиться, чтоб не спугнуть. Его тело будто бы плыло, подхваченное кем-то надежным, излучающим уверенность и спокойствие. Кай прижимался щекой к этому большому и сильному, ловя тепло.
Кайафи не помнил своих родителей. С самого раннего детства он воспитывался дядей, не то двоюродным, не то троюродным – разве разберешь? Тот, хоть и не пренебрегал обязанностями опекуна, в полной мере обеспечивая потребности ребенка, но и не усердствовал сверх меры. Кай не мог припомнить момента, чтобы его приласкали или взяли на руки. Во всяком случае, в сознательном возрасте. Но в тех редких снах о родителях, которых он придумал себе сам, все происходило именно так, как сейчас. Отец, могучий как столетнее дерево и сильный, как море, нес его точно так же.
Свет яркой вспышкой ударил по глазам сквозь прикрытые веки, Кайафи почувствовал, что опускается, ощутил запах травы, ее прохладное касание сменило тепло чужого плеча. Волшебное ощущение растворялось в чириканье птиц, шорохе чьих-то ног, близком фырканье нейа, а Кай все не хотел открывать глаза, желая поймать последние мгновения сказки. Царапающий все еще закрытые глаза свет вновь погас, кто-то склонился над Каем и осторожно похлопал по щеке. Веки юного лиа дрогнули, он не мог более притворяться спящим и осторожно поднял ресницы.
Над ним нависал командир. Лицо Руамея, обрамленное длинными подсвеченными солнцем светлыми прядями, казалось встревоженным и суровым.
- Кайафи? – позвал он настороженно.
- Я… - пискнул тот, постепенно начиная возвращаться к реальности. События ночи проступали сквозь развеивающийся туман забытья, а вместе с ними и осознание настоящего. Он помнил, как хотел вернуться в лагерь еще до рассвета, чтобы остаться незамеченным, но вот теперь солнце светит вовсю, сам он лежит на траве… Где он?
Кайафи попытался приподняться, и крепкая рука Руамея тотчас подхватила его под плечи, заставив ощутить одновременно тепло, благодарность и смущение. Пару мгновений командир внимательно глядел на Кайафи, затем, видно удостоверившись, что тот не собирается хлопнуться в обморок, поднялся и шагнул в сторону к парочке переступающих с ноги на ногу и издающих тихие гортанные звуки нгуу. В одном из нейа Кай узнал своего. Второй – небесно-голубого цвета – Руамея, который отцепив от седла фляжку вернулся к Кайафи. Только услышав, как плещется в не до конца наполненном сосуде вода, Кай ощутил, насколько пересохло у него в горле, но все же попытался заговорить вновь:
- Я все объясню, - начал он. Голос звучал хрипло, надтреснуто. Руамей жестом остановил его и, отвинтив крышку от фляги, всучил ее покрасневшему Каю. Подождал, пока тот напьется, забрал флягу и спросил.
- Встать можешь?
Кайафи смущенно кивнул, чувствуя, как начинают полыхать кончики его ушей. Ему было ужасно приятно и нестерпимо стыдно получить заботу и внимание от своего командира. Руамей ухватил Кая за руку и уверенным движением поднял на ноги. Отпустил, готовый если что снова подхватить. Кайафи стоял, чуть пошатываясь.
- Что произошло? – коротко поинтересовался Руамей. Тревоги в его голосе стало меньше, вместо нее добавились требовательные нотки, - Ты валялся в этом доме на полу, как мертвый. На твое лицо взглянуть было страшно.
Руамей криво усмехнулся.
- Да и сейчас, правда, не лучше.
В доме на полу… Кай поднял глаза на командира, медленно перевел взгляд за его спину, там, где виднелся заброшенный домик.
- На полу… - тоненько повторил Кай, Руамей нахмурился, видимо что-то увидел в лице Кая, что заставило его вновь протянуть руку, чтоб поддержать, но Кай неожиданно резво отпрыгнул в сторону. Споткнулся, но не упал, и припустил обратно к домику, крикнув только.
- Я сейчас, только момент!
Свет рисовал резкие квадраты на полу, в струящихся из окна лучах клубились пылинки. По углам было сумрачно. На полу… на полу… Кайафи упал на колени, раскидывая в стороны обломки старых вещей. Он не успел подумать о том, что делает – и хорошо, ведь если успел бы, то вероятно не стал возвращаться за предметом из ночного кошмара. Но он не думал, он просто чувствовал, отбрасывая одну за одной полусгнившие тряпки. Она выкатилась в его ладони точно живая, точно сама. Ее тонкое тело пригрелось в его сжавшихся пальцах, как добившийся ласки ёко. Кайафи поднялся. Еще раз нежно и немного недоверчиво погладил найденную флейту, убрал за пояс и поспешил обратно.
Руамей ожидал его подле нгуу. Кай подбежал, отдышался. Он не успел еще толком обдумать свое объяснение и ждал вопросов. Командир смерил его взглядом.
- Я вижу, ты чувствуешь себя значительно лучше, - холодно заметил он.
Кайафи смущенно кивнул.
- Я… в порядке.
- Точно в порядке? Уверен? – голос Руамея сделался жестче.
- Все… хорошо, правда, я в порядке, можно лететь… - торопливо заговорил он, чувствуя все нарастающую неловкость.
- Полетим, - кивнул Руамей.
В следующее мгновение крепкая оплеуха заставила голову Кайафи мотнуться в сторону. Ему пришлось по инерции сделать несколько шагов, чтоб не упасть, а звон в ушах на время заглушил все прочие звуки.
- … впредь ослушаться моего приказа, - услышал он сухой голос, когда звуки внутри его головы стихли, - летим.
Руамей отвернулся к своему нгуу и не видел, как на лице Кайафи расцветает счастливая, чуть безумная улыбка. Он стерпел бы еще и не одну затрещину. Она вернула его к реальности и главное – напрочь согнала неловкость после незаслуженной, как ему казалось, но столь приятной заботы.

День: седьмое августа
Фигура: ферзь D1
Ход: без хода
Официальная клетка: D1
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

(c Соулью и Визетом)

Авион заходил на посадку рядом с Неуштадтом. В самом городе аэродрома для этих машин не было, однако, паромобильное сообщение было налажено, а потому совсем скоро Гилберт, украдкой вытирая вспотившие ладони о полы редингота стоял перед верёвочным трапом "Ланьяр". Рядом с его ногой с металлическим скрёжетом вылизывался чугунный кот. Манфрейд старался в его сторону в такие моменты не смотреть, уж очень...странной выглядела эта картина. Вздохнув, он подобрал зверя на сгиб руки и полез по трапу вверх.
У самого трапа свернулась ледяная змея; мор'ан, лениво подняв голову, смерил взглядом прибывших, задержал взгляд на коте и звонко щелкнул кончиком хвоста о палубу. Послышались неспешные уверенные шаги.
Следом за Вензелом, у фальшборта показалась Саяра. Она перегнулась через перила, вглядываясь в лицо гостя, а потом стремительно и с улыбкой на губах скользнула к трапу.
- Гилберт!
- Здравствуйте, учитель Вензел, - чуть поклонился Манфрейд, скорее чтобы скрыть смущение. - Здравствуйте, госпожа Саяра. Кот с огромным интересом изучал чету ДанЛев, время от веремени подёргивая ушами.
- Добрый день, Гилберт, - сдержанно кивнул криомант. - Это и есть ваш... эксперимент.
Последнее слово прозвучало с совсем неопределенной интонацией; кот неспешно потянулся.
- Да, учитель, это он, - Гил помялся и зачем-то добавил. - Мы ещё не выбрали ему имя.
- Это радует, - прозвучал холодный ответ. - Даже тренированному воображению сложно представить, что бы вышло, сочиняй вы имя в... том же состоянии.
Саяра подалась вперед. А потом присела на корточки и протянула к коту руки. Когда голем подошел, лиса легонечко почесала его за острым ухом. На негромкое тарахтение, отдаленно похожее на урчание, Саяра тихо засмеялась.
- Энзей.
Светлая бровь криоманта чуть приподнялась, но прозвучавшие слова были обращены к ученику:
- Так вот, возвращаясь к вопросу о недопустимости чрезмерного алкоголя для мага...
- Как? - удивился Манфрейд словам супруги Вензела, но услышав слова наставника тут же склонил голову. - Да, учитель, я...наглядно понял, почему следует блюсти дисциплину в этом вопросе.
- Должен заметить, что это недопустимо в любой момент, сейчас же - особенно. Напомни, Гилберт, какую должность ты занимаешь?
- Вен, перестань... - отозвалась лиса, с трудом поднимая голема на руки. - Гил, должна признать, в вас умер художник.
- Это совместное творчество, насколько я помню, - заметил Вензел. - Насколько я понял, за тело создания отвечала Страмарк.
- Именно так, - Гил попытался скопировать жест Вейонке. - Она произвела направленное площадное воздействие на пол, собрав материю и придала ей форму по сложновекторной схеме...больше не помню.
- А надо бы, - мрачно заметил данЛей. - Если даже в состоянии опьянения не запоминаешь безусловно интересного воздействия, хотя наблюдаешь за ним...
Саяра подошла и аккуратно пересадила кота на руки Вензелу. Голем недовольно мявкнул. А потом задрал голову и внимательно уставился на собственный прообраз, облизнулся. Саяра негромко засмеялась в ладонь, а потом повернулась к Гилберту, протянула руку и растрепала волосы техномага.
- Поднимайтесь на "Ланьяр". Я чем-нибудь вас накормлю. - она метнулась к веревочной лестнице. - Гил, а ты видел Сазела?

- Да, госпожа Саяра, видел, - Манфрейд поправил очки и чуть улыбнулся. - Как всегда стремится рассмотреть весь мир и не сидит на месте.
Ответом инженеру была ласковая улыбка.
- Я надеюсь, с ним будет все в порядке, - упоминание сына, как и всегда, отвлекло данЛея, и он даже отвел взгляд, которым изучал металлокота. Подумав, криомант без особой уверенности добавил: - И с ОНР тоже.
- Я тоже надеюсь. Но, кажется мальчику за что-то стыдно перед Джеймом. Это его может удержать от...необдуманного любопытства. Ну, или наооборот - подстегнёт "помочь"...
Вензел медленно кивнул и вновь обратил взгляд на кота. Они замерли, глядя друг на друга с совершенно одинаковым сосредоченным выражением.
Гил чудовищным усилием воли подавил рвущийся наружу хохот и сохранил лицо совершенно непроницаемым. А вот Саяра засмеялась, не скрываясь:
- Вы похожи, Вен!
- Это трудно не заметить, - тон криоманта можно было назвать только "арктическим сарказмом". - Кстати, Гилберт... кому принадлежит идея именно такого лица?
- Я не уверен, но, кажется...мне, - Гил окончательно смутился и покраснел. - Только не спрашивайте, почему, я правда не знаю! Только одно знаю, учитель, это точно не насмешка!
- Я склонен на это надеяться, - прозвучал ответ. - Похоже, я был прав - подобная мысль должна была посетить именно тебя.
Саяра уже на палубе обняла криоманта, прижавшись к его плечу.
- Не сердись на него, Вен.
- Я бы проявил существенное недовольство в том случае, если бы пьянство повлекло за собой разрушения или полное пренебрежение своими обязанностями, - данЛей взглянул на жену, потом - на ученика. - Но, несмотря на вопиющую безответственность, таких последствий не наблюдается.
- Мы же учёные, а не солдаты, - пожал плечами Манфрейд, понявший, что хуже уже не будет. - Мирные...
Саяра приподнялась на цыпочки и, абсолютно не стеснясь Манфрейда, поцеловала уголок холодных губ.
- Лучше распроси его о Джейме, - донесся приглушенный совет до Гилберта.
- Верно, - чуть кивнул криомант. - Что вообще происходит в Отделе и у Джейма в частности?
Гилберт поправил очки и принялся излагать. Его лицо приобрело обычное "рабочее" выражение, серьёзное и сосредоточенное.
- ОНР работает весьма эффективно. Проект "Скала" продвигается совместными усилиями этого отдела и нашего бюро, причём очень высокими темпами. Так же сотрудники вносят большой вклад в работе над комплексом "Тёмное пламя". Если вас интересуют цифры, наставник, могу показать копию отчёта, она у меня со собой.
Подмышкой у Гилберта действительно был зажат небольшой кожанный портфель, который он использовал для перевозки документов.
- Мне будет интересно, - кивнул Вензел, опуская кота на палубу; точнее - разжимая руки и создавая ледяную дугу, по которой зверь со скрежетом съехал вниз.
- Тогда, вот, смотрите, всё равно на следующем совещании это будет прикреплено к папке за квартал, - Гил раскрыл портфель и извлёк несколько обычных бумажных листов, на которых его аккуратным почерком был перенесён текст отчёта по приходу и расходу разных научных отделов.
- Вот здесь, учитель. "ОНР".

День: день восьмого августа
Фигура: Ферзь d8 о пешке с7
Ход: с7 – с5 (окончание)
Официальная клетка: с5 (обсуждающие на d8)
Фактическое местоположение: с5 (обсуждающие на d8)

Таану даже решил не переодеваться с дороги. И прямо так, в одеждах, тронутых травяным соком, спустился вниз. Следом за ним бросился Аннатар, но Оневи шел слишком быстро. Умыв мордочку пушистой лапкой, хозяину вслед посмотрел желтоглазый шойо. Помедлив, нейа побежал за видящим, заскользил вниз по крепкой коре, чуть цепляясь когтями. Таану обернулся, с легкой улыбкой взглянул на питомца. С разбегу шойо запрыгнул Оневи на сгиб локтя.
- Ты ловок, - провел пальцами между круглыми ушами Таану. На секунду он прикрыл глаза; мимо скользнуло журчание ручья, потом под веками полыхнуло багровым.
Видящий Дома Амар поднял голову и лицом к лицу столкнулся с Геларой. На несколько мгновений Таану застыл.
Казалось, девушка словно сама собралась из густого влажного воздуха, чтобы предстать пред очами любимого учителя и мастера. Как всегда в синем - на этот раз в текучем безшовном платье, словно сотканном из густого слоя пропитанного влагой тумана, если бы туман мог быть настолько синим, с единственной застёжкой в виде большой сапфировой капли на правом плече; как всегда босиком; с затянутыми в тугую косу волосами, как всегда - на вид мокрыми; и как всегда с улыбкой на лице.
- Мастер, - если девушка и опешила, то лишь для виду, - я не ожидала встретить тебя вновь так скоро. Где ты был?
Аннатара девушка поприветствовала, просто поймав взгляд изгнанника. Ни поклона, ни улыбки - только лёгкий кивок, едва различимый, но исполненный холодного, почтительного достоинства. Реджине отступил, потом сделал еще шаг назад.
- Разве я не говорил, что должен уехать? – Таану неторопливо прикрыл глаза, отгоняя стремительное, только что вспыхнувшее перед глазами видение. – Я был у трехречья.
Шойо спрыгнул с рук видящего Дома Амар и потерся пушистым и теплым боком о ноги Гелары. Оневи отметил жест нейа коротким взглядом, приподнял уголки губ.
- Нейа чувствуют красоту острее, чем люди… Твои занятия продолжают продвигаться хорошо? – Таану сделал шаг немного в сторону и кивнул на огромное дерево, где не так давно проходил Совет. – Проводишь меня или, может быть, подождешь, когда я вернусь?
- Я помню, - лёгкий румянец выступил на щеках волшебницы. - Конечно я провожу тебя, мастер. А что до занятий... Мне последнее время трудно сосредоточиться. И мне это очень не нравится... Но я справлюсь. Это пройдёт, вот увидишь.
Гелара нагнулась и подхватила шойо на руки, ткнулась носиком в приятную, мягкую шёрстку... Зверька мигом обдало несколькими каплями тёплой, доброй речной воды. Нейа негромко фыркнул, а затем из пушистой груди полилось теплое, ласковое урчание. Шойо потерся мордочкой о подбородок волшебницы; Таану снова посмотрел задумчиво.
- …почему тебе сложно сосредоточиться? – его слова как будто прозвучали продолжением мыслей.
Гелара шла от лиа справа. Аннатар ступал слева и немного в стороне, как будто не желая мешать разговору. Сам Реджине учеником Оневи был не в полной мере – слишком малому мог научить этого сильного волшебника видящий Дома Амар.
- Я волнуюсь. Волнуюсь за лиа и нейа, которые будут воевать. Ты ведь знаешь это, мастер, - вздохнула Гелара. - За таких вот малышей, которых война оставит без крови, без семьи, без шанса выжить... Смерть - уход к Средоточию, но ведь это всё равно нелегко, верно, мастер?
Таану опустил взгляд, смотря на полуприкрытое тканью платья плечо волшебницы. Ответил Аннатар:
- И лиа, и мы уже пережили одну войну…
И Оневи неожиданно не дал ему закончить:
- Слова «переживать» и «жить» отличаются, Аннатар, - в спокойном голосе видящего проступили более твердые, чем всегда, нотки. – Тебе было бы проще быть среди тех, кто находится в первых кругах защиты Шэн-лие, Гелара?
- Я не знаю, мастер. Если бы мне пришлось воевать - мне не было бы проще. Воевать никогда не просто. Что до "переживать"... Я не хочу долго переживать, чтобы снова пережить, - пожала плечами женщина, потупив взор, словно разглядывая собственные шаги. - Мне было бы проще, если бы кто-то нашёл способ закончить войну и научить народы жить в мире, не выпивая друг у друга то основное, что делает их - ими. Как технология забрала магию, так она может забрать и нас. В ней много добра и пользы - если она в хороших руках. И много зла и пустой алчности, если в плохих. Впрочем, в каких бы руках она ни была, она отняла у меня слишком много, чтобы я сумела её принять... Скажи, мастер, если с той стороны хоть кто-то попытается остановить бойню - Тигр-Властитель будет с ним говорить?
Таану протянул руку и погладил шойо, потертые пальцы мастера къямай скользнули совсем рядом с лицом волшебницы, и для нее ненадолго очень ясно стал виден фамильный перстень семьи Оневи, выточенный из камня – зигзагом на плоском овале втиралось в серое сердце железное дерево. От старости, хрупкую линию ломала трещина по середине.
- В первую очередь с ним буду говорить я, - мягче ответил видящий. – Я бы и сейчас говорил с Эльмой, но у нас нет связи с тех пор, как они отослали лиа, и отозвали своего техномага.
- А можно как-то наладить... или... я не могу представить, что для этого нужно. Наверное, чтобы ко-то из них добровольно сдался нам в плен. Или из нас - им... но нет, это не поможет. Они не будут церемониться с пленником, - вздохнула Гелара и, чиркнув в воздухе пальчиком, аккуратно собрала на конце ногтя большую, густую каплю. Поднесла к лицу, щёлкнула пальцами. Дождик малюсеньких брызг окатил лицо Гелары. - А мы... мы не сможем ему верить. Или не всякому - уж точно.

Аннатар успел заметить, как почти незаметно и слишком бытро изменилось лицо Оневи
- Шэн-лие преподнес в дипломатический дар пришедшим-из-за-моря почтового нейа, - заметил Таану. – Захоти, Эльма могла бы связаться.
- Ей могут просто не давать санкций, - заметил Реджине.
- Возможно, - отозвался Таану, затем снова обратился к Геларе. – Слушая тебя, я читаю в словах желание отправится на восток.
- Ты прав, мастер. Я хочу отправиться на восток. Но... я не знаю, будет ли это правильно, - грустно отвечала волшебница. - Моя шэа неспокойна, словно острые льдинки падают в горячий поток. Я не могу думать ни о чём, кроме этой войны. Я вспоминаю всё, что было и будет. У меня новая жизнь, новая суть... Я боюсь, боюсь узнать, насколько я - я. Не знаю, сомневаюсь всё время. Не могу ощутить то, что ощущала за день до начала войны. Это словно поселилось где-то рядом, как призрак за моей спиной... И это гложет меня. Помоги мне, мастер, - Гелера взяла Оневи за руку. - Помоги моей шэа обрести если не покой... то ответ.
Пальцы Мастера къямай дрогнули. Он не отвык от прикосновений: он отвык от того, чтобы непринужденно и неожиданно прикасались к нему. К счастью, этого жеста Реджине не заметил.
Оневи остановился и поднял сложенные руки, потом накрыл запястье волшебницы свободной ладонью и посмотрел в синие глаза.
- Я говорил, что бессмысленно умирать между сторонами – это их не остановит. Я против того, чтобы ты отправлялась на восток, к пришедшим из-за моря, и говорю это как твой наставник, - Таану отделял слова, произнося их неторопливо, - однако твоя жизнь принадлежит тебе.
- Спасибо... мастер. Я услышала тебя, - благодарно кивнула Гелара, не отнимая рук. - Моя жизнь принадлежит не только мне, но и всему, что я люблю. Я не могу допустить, чтобы всё это погибло. Скажи... Тигр-Властитель может выслушать меня? Я хочу говорить с ним. И у меня есть, что сказать.
Таану немного помедлил.
- Пойдем со мной. Аннатар, и ты.

Подняться в Верхний Предел - так порой называли открытый зал средь кроны Веладона - дозволялось многим, но адлеко не каждого там принимал Тигр-Властитель.
нынешних гостей - принимал. Без единого слова, как только ему доложили снизу.
Правитель изменился. Сразу же, заметно, бросок. На Веалеене была его боевая броня. "Кровь земли", красно-чёрный доспех, придававший альранэ вид потомка цэй-ина и какого-либо из адэдро, если бы такие вообще рождались. Владыка Дома Живых Клинков словно раздался в плечах, стал как будто ещё немного выше - но шлема не одевал, и лицо повелителя лиа оставалось прежним - лицо молодого мужчины с глазами усталого старика. То и дело устремляя взгляд вверх, туда, где среди переплетений множества ветвей и листьев мог показаться новый посланник с востока, вестник, гонец, Веалеен щурил глаза, когда в них попадали отблески солнца, и прикрывал переносицу ладонью. Если приглядеться, можно было заметить, что под глазами Камеда проступали тени. Старые, давно пропавшие, почти забытые - теперь они проявлялись вновь и медленно, осторожно начинали старить лицо, надламывая кромку молодости и светлой красоты.
Переступая меж отростков ветвей, Веалеен, как всегда, ходил кругами, порой позволяя себе привалиться к мощному стволу, достойному иного древа, бывшему всего лишь боковым побегом раскидистой кроны, малозаметным и почти не выросшим. Иногда Теграэ что-то говорил себе под нос - но невнятно, не давая никому лишнему подслушать его мысли, даже сказанные.
- Да пребудет с тобой средоточие, Веалеен, - было больше дружеского, чем официального в словах Таану. Он представил старому другу Гелару и внимательно вгляделся в лицо Тигра-властителя.
Среди ветвей мелькнул зеленоватый доспех и оранжевые пряди - плотная крепкая фигурка, скользнула по залу, словно и не обращая внимания на правителя и Видящего. Но счесть так было бы ошибкой. Таану, заметив Опору Воли, вежливо ей поклонился. Веалеен несколько раз кивнул: благосклонно - Таану, благодарно - голосу Средоточия, Геларе - приглашающе.
- Какие вести приносят в мою обитель сегодня те, кого я называю своим народом уже не первый раз, - поинтересовался владыка Камеда, протягивая женщине руку. Та протянула навстречу свою.
- Я пришла говорить с тем, кто поведёт мой народ на защиту его родной земли. Я пришла говорить и просить правителя о помощи. Просить его не ожесточать своё сердце и не ранить его сверх должного.
"Она меня совсем не знает..." - взгляд Веалеена встретился с взором Оневи. Видящий Дома Амар посмотрел в сторону, как будто объясняя, что о Тигре он с ученицей не говорил.
Аннатар остановился в иглу.
- Твоя ученица говорит загадками, Видящий. У вас ведь есть ко мне дело? Есть, иначе и быть не может. Я слушаю вас.
- Я хотел рассказать тебе о КийКи, - ответил Таану, - она уже на побережье южного залива, и твои лиа совсем с ней рядом.
Эйири вдруг оказалась практически за спиной Тигра, мимоходом кивнув остальным. Взгляд, полный нахального любопытства, устремился на Гелару. Таану сделал полшага вперед, словно загораживая собой ученицу от слишком пристального внимания Опоры Воли; однако Гелара прятаться и не думала.

- Взгляд Опоры - взгляд Средоточия. Позволь, Мастер?
Тигр-Властитель, в свою очередь, сам отошёл чуть в сторону, с любопытством глядя на встретившихся в его доме. Всё же война не останавливала жизнь - лишь давала ей новые витки. Хотя порой новые витки жизни рождались из смерти. И это было... тоже неправильно. Потому и война.
- Мой приказ в силе и для неё, и для остальных моих лиа. Идти вперёд, руководствуясь чувством опасности и верностью Шэн-лиэ. Не бояться сражаться за свой дом. Верить, что победим. И прежде, чем атаковать - думать дважды, трижды - прежде чем убивать. Мы - не убийцы.
"Сколько раз ещё мне придётся это повторять?"
Веалеен не успел заметить, как на миг сбилось дыхание, замерло и тут же снова застучало с огромной скоростью сердце взволнованной Гелары. Заметил Оневи. Он словно пропустил слова Опоры, хотя не должен был.
- Ты знал о КийКи, Веалеен?
- Да. Мне сообщали. Опора любви.
Таану прикрыл глаза, затем кивнул.
- Хорошо. Она идет вдоль скал, мимо ущелья.
- Как я того и просил. Она должна быть осторожна. Это наша земля и наша вода... Но разве может что-то из того, что существует в мире, быть полностью нашим?
"Может", - подумала Гелара, но вслух не произнесла. Если ты - вода, а вода - это ты, то как можешь ты сама быть не своей? Она принадлежит себе... конечно, не только себе, но и себе тоже, и отказываться от этого не станет. Нет, не станет.
- Не убийцы, но почему-то убивать намерены, причем без проблем, - неожиданно вставила Эйири. - А еще зачем-то посылаете тех, от кого на войне толку мало?
- Кого-то посылаем. Кто-то идёт сам по воле сердца, и остановить таких я не вправе. Если кто-то решил, что от него будет на войне толк - он решил. Решивший будет держаться своего решения. А намерены ли мы убивать?... - голос Веалеена ожесточился, царапнул, как по металлу. - Если моей любимой, моему дому, моим детям будет грозить меч и огонь, я не могу оставить их без защиты. Если Средоточию и Сердцам Домов будет угрожать опасность - я буду их защищать. Так нужно, и если не я и все, кто думает, как я, кто это сделает?
Таану сделал несколько шагов к окну и остановился, повернувшись к нему спиной.
- Не стоит, Веалеен. Опора Воли достаточно мудра.
- Кто б сомневался, - довольно согласилась Тэй. - В том, что касается войны, я разбираюсь не хуже вас, Тигр... не желаю оскорбить, конечно, но Амар никогда не славились талантом к бою.
Видящий пропустил и эти слова; он слишком долго воевал, чтобы им верить, и слишком много потерял в войнах с найрити.
- Оранжевый нередко сияет мудростью войны, - прозвучал тихий голос от двери. Омия Тамаэ неспешно переступила порог. - Хотя этот свет может и раствориться в синеве общей мудрости.
- У Средоточия семь Опор. Ни на одной из них всецело оно покоиться не может, - пожал плечами Веалеен. - Но я ведь жду слов твоих, Гелара. Чего ты на самом деле хочешь - иначе ты не пришла бы просто так.
- Да, Тигр-Властитель, - Гелара, сделав несколько шагов вперёд - неуверенно, словно ступала по стеклу или тонкому льду - поравнялась взорами с владыкой Камеда. - Я хочу просить эй-раана Теграэ... просить попытаться решить дело миром. Нет, не отказом от войны - но ведь войну можно ещё остановить. Лишь нужен кто-то с их стороны, кто захотел и смог бы услышать... и кто-то, кто мог бы передать, из нас.
- Она желает отправиться сама, - холодно завершил Таану и бросил взгляд через плечо за окно.
- Пришибут, - безапелляционно заявила Эйири. - Кого от нас-здесь-рожденных бы еще выслушали, но твоя ученица, Видящий, в их глазах - что-то вроде найрино.
Таану спокойно ответил:
- Я не вижу этого, а ты уже предсказываешь. – он замолчал, потом обернулся к Тамаэ. – Вас тоже привели дела, неулыбчивая эй-раани?
- Ты Видящий, а я Опора, - хмыкнула Тэй. - У кого глаза острее?
- У того, кого даром видеть, наделило Средоточие, - мягко улыбнулся Таану, ничуть не соревнуясь в словах.
Омия же спокойно наклонила голову в знак приветствия:
- Меня позвали.
Гелара снова не выдержала.
- Я не жажду встретиться со Средоточием и раствориться в нём как можно скорее. Я хочу, чтобы осталось немного больше жизни и счастья, чем можно. Я не рвусь умереть ради "великой цели" - какой в этом смысл, если я не добьюсь своего? Я хочу, чтобы эту войну остановили как можно скорее, и я знаю - Вы, - она окинула собравшихся взглядом, в котором мешались гордость за свою родню и почти детская, наивная, полная какой-то исступлённой, искренней веры мольба, - Вы готовы остановить это. Если они только послушают... Прошу вас, помогите мне. Тигр-Властитель, я знаю, ты воин и может выиграть эту войну. Но... но подумай раз, один только раз - хочешь ли ты платить за победу в войне прежнюю цену, как уже было тогда... с Исказителями?

Веалеен вновь перевёл взгляд на Таану: "Ты хорошо обучил её... И всё же - почему не рассказал обо мне? Ты же знаешь... ты - не можешь не знать. Ты ведь всё видишь, Видящий! Так почему?!"
Таану отвел глаза. «Потому что я – Видящий, - читалось на лице Оневи, - и не имею права вмешиваться».
- Успокойся, Гелара. Мы не называем тебя мертвой.
- Что ты умеешь? - Эйири неожиданно шагнула вперед, оказываясь совсем рядом с Геларой. - Ты умеешь безупречно убеждать? У тебя есть масса знакомых среди пришельцев, которые тебе поверят и поддержат? Ты обладаешь силами, способными заставить их уйти?
Таану сделала шаг к ученице, но не вмешался. Вместо этого он повернулся к Омии, как будто предлагая ей заговорить. Тамаэ по-прежнему хранила молчание; пока что непосредственно к ней не обращались. Но на Оневи она взглянула - прямо, спокойно, с легким интересом.
- Я умею приходить и уходить так, что меня не остановят. Я умею быть незаметной и таиться там, где никто не может меня найти. Я знаю, с кем могу говорить там - и знаю, как убедить меня послушать. Не все - жаждут крови. Некоторые - смогут понять. будет достаточно - остановим войну. Тяжёлые решения порой приходится принимать. Я не делаю и не стану делать это только ради покоя своей шэа, - растягивая слова, договорила Гелара. - Я хочу мира и покоя Шэн-лиэ. Мира и покоя, над которыми не будет висеть дым пожаров и кружить падальщики.
Таану подождал, когда она завершит, а потом:
- Вы ведь пришли говорить, Омия, - заметил Оневи.
- Я предпочитаю говорить лишь о деле, - любезно отозвалась Омия. - Мне поручили подготовить сведения о тех, кто сейчас находится на краю земель, и может выдвинуться первым или первым встретить удар. Я сделала.
- С типично кереальской обстоятельностью, - хмыкнула Эйири.
- Мудрость Опоры несомненна, - спокойно кивнула Тамаэ.
- Улыбнитесь, - подошел и шепнул Таану, потом остановился рядом Геларой и взял ученицу за руку.
Веалеен устало отошёл к трону. Сел. Спросил - одними глазами:
"Таану. Она справится? Знаю, что сильная. Знаю, что не хочешь отпускать. Не хочу и сам. Но если отпустим - справится?" Веки на несколько мгновений скрыли янтарные глаза: «Велика возможность, того, что она умрет».
- И кто же это, Омия?
- Один из первых - Чиам Камие, - отозвалась Омия. - Змей Сетонов.
Веалеен слушал - но глаза его продолжали говорить с Видящим. И с Геларой.
"Отпустите меня! Я должна попытаться! Пожалуйста! Я хочу... помочь. Нам всем."
"Таану... я не хочу отпускать её. Но сможем ли мы её удержать? Посмотри на неё... Хрупкая, нежная, прекрасная... А внутри лезвие острее любой грани кристалла, твёрже моих лат."
«Я уже сказал, что мне будет жаль, если погибнет такая красота», - Оневи разомкнул губы:
- Сетон на юге, если оттуда идти на восток, на пути Чиама будет море.
Омия столь же спокойно наклонила голову.
- Веалеен, тогда необходимо послать лиа в Дом Кемай и предупредить Чайре.
- Да будет так, - кивнул Веалеен. - Гелара?
Синяя волшебница подняла взгляд сияющих проступающими слезами глаз на Тигра-властителя.
- Отправляйся с вестью. Передай мои напутствия Чиаму и скажи, чтобы он берёг жизни - свои и чужие. А ты - береги свою. Знаю, ты будешь рада увидеть море.
- Я скажу Чайре, - негромко заметил Оневи, - чтобы он нашел подходящего спутника среди твоих гонцов, Веалеен.
- Д-да, - кивнула женщина. пальцы правой урки тихо щёлкнули - и слёзы, повинуясь воле хозяйки, словно обратив время вспядь, пропали в уголках глаз, как никогда и ни были. - Да, эй-раан Камеда. Я выполню твою волю.
- Не сомневаюсь. Иди, и пусть удача тебе улыбается. Таану, - окликнул владыка Видящего. - ты проводишь её?
Видящий немного прищурил янтарные глаза, как будто спрашивая, правильно ли он расслышал.
- Проводи её, Таану, - повторил Веалеен. И, чуть ухмыльнувшись, добавил. - До выхода из Веладона. И возвращайся скорее - нам ещё найдётся, что обсудить.
- Меня не слушают, - мрачно заметила Эйири. - Несмотря на то, что об Опорах и их советах тут знают все, некоторые даже очень хорошо.
Таану обернулся и посмотрел ей в глаза:
- Мы слушаем твои советы, и еще обсудим их, когда я провожу Гелару.
- Могу ещё раз повторить "да будет так", если это придаст величия событию, - откинулся на троне Теграэ. - Таану, мы ждём.

День: ночь с восьмого на девятое августа
Фигура: пешка F2
Ход: без хода
Официальная клетка: F2
Фактическое местоположение: F2

Иногда бывает такое: завязываешь на веревке узелок, а потом не можешь его развязать. Пальцы соскальзывают с тугого узла, подцепить заветную петлю никак не получается... Именно это чувствовал Светоч, невольно «привязавший» себя к чему-то странному и нелогичному. К чему-то, живущему в сердце этих земель.
Сон пришел мгновенно – тяжелым провалом, до краев наполненным обрывками образов и мыслей: лес, как будто разбитый на кусочки в большом калейдоскопе; кружащиеся листья, поднимающиеся вихрями до колен; пожелтевшие и увядшие цветы и цветы другие - яркие, огромные.. ядовитые. Деревья окружали Светоча и словно двигались по кругу. Казалось, они держались ветвями, как люди - за руки, и танцевали в хороводе, неспешно и медленно двигались, перебирая глубокие борозды в земле корнями.
Он уже видел это прежде: шевелящиеся узловатые корни и буйную растительность, какой нет и никогда не будет на его родине. Маг был бесконечно чужим в этом манящем и обманчивом царстве.
- Я... не хочу... зла, я... - слова не складывались в предложения, хоровод из деревьев кружился, и небо, полускрытое листвой, кружилось вместе с ними. Слишком много чудес на один квадратный сантиметр. Слишком много ощущений для одного неподготовленного рассудка.
- Чего?.. Чего ты?.. Хочешь?.. - один голос, он походил на тысячи, даже мириады голосов, сотканный в единый. Множество неярких, пастельного цвета шепотов, скрипов, шелестов. Со Светочем как будто говорили деревья. - Чего?..
Многоголосый хор ждал ответа, а маг все не мог собраться с мыслями. Сконцентрироваться было почти невозможно.
- Поговорить, - чудовищная тяжесть заставляла подкашиваться ноги.
- О чем?..
И правда - о чем? Война уже началась, он не в силах ее остановить. Разве может он пообещать, что когда-нибудь не придет в этот священный лес с приказом разрушить его?..
- Вы ненавидите нас? - вопрос мага звучал почти как утверждение.
Лес снова зашелестел. Каждая ветвь как будто совещалась в другой, а затем - стих. Из полумрака выступила светлая фигура лиа, в котором как будто сплелись все нейа. Существо склонило голову к плечу, глядя на волшебника. Осознание того, что это сон, улетучивалось с опасной скоростью. Стоит перестать сопротивляться - и немыслимые видения впитаются в кожу, проникнут в кровь, изменят ритм сердца.
- Почему все... так? - спрашивать было глупо. Развороченные взрывчаткой горы и шахтерская деревня, залитая кровью, крепко сидели в памяти.
- Потому что это моя земля, - ответило существо, и одновременно с ним как будто ответили деревья.
Они наклонили кроны и протянули ветви, смыкая тончайшие черные прутья над головой волшебника. Неожиданно ярко-вспыхнувший белый солнечный свет упал через черную решетку-переплетение и тенями рассек лицо человека на неровные многоугольники.
В груди человека зашевелилось что-то горячее. Оно понимало происходящее и принимало его, стремилось к нему... и раскаивалось.
- Мы не хотели войны. Нам хотелось жить. Кристаллы были шансом, - Светоч казался сам себе крошечным и неразумным рядом с этой лесной громадой.
Лес снова принялся шептаться, и его решение озвучило существо:
- Без них нельзя жить. - его утверждение звучало вопросом.
Магу захотелось показать Белому ту, другую реальность. Объяснить, насколько важны были кристаллы для укрепления мира между югом и севером. Но вдруг это создание, увидев всю глубину той низости, до которой может опуститься цивилизация, окончательно возненавидит пришельцев? Решит, что они не достойны жизни?
- Очень сложно, - жар, родившийся в груди, усилился. Больно не было.
- Разве? - совершенно бесстрастно прошелестели деревья.
- Да, - тут у Светоча сомнений не возникло.
- Разве? - повторило существо.
- Чего вы все от меня хотите!? Я не могу развернуть назад целую армию! Ничего не могу!.. - а вот теперь пришла боль. Сильная, внутренняя. Давно ищущая выход. - Я пришел потому что ваша земля не подпускает меня к себе... весь отряд может погибнуть из-за этого! Но я понял, что ошибался, пытаясь отсрочить неизбежное. Отпустите. Не являйтесь мне по ночам. Прошу...
Упругие побеги касались безвольно повисших вдоль тела рук, оплетали щиколотки.
Ветви над головой волшебника сомкнулись сильнее, и кромсавшие лицо светлые многоугольники стали меньше, стали калейдоскопическими осколками. Казалось, они режут глаза.
Создание стояло напротив Светоча, и смотрело бесстрастно и тихо, оно не шевелилось.
- Нет, - скользнул в шорохах травы ответ. И стебли, до того лишь слабо касавшиеся рук и ног, потянулись выше. Из упругих тел выскользнули шипы. Они мягко проткнули одежду, затем - кожу. Похожие на крохотных летучих мышей, сделали несколько глотков крови.
Создание не шевелилось. Но что-то иное то и дело проскальзывало во взгляде слепых и белесых глаз: сожаление? горечь?
Проснуться, немедленно проснуться! Маг дернулся в сторону, потащив за собой пьющие его кровь растения. Какой-то короткий миг он видел полутемную палатку, спину Поуна, лежащего напротив, гаечный ключ Мелкого и чей-то латаный вещмешок. А затем колдуна потащило обратно.
- Отпустите! - трава оказалась холодной и влажной. Светоч стоял на коленях.
Деревья придвинулись к нему ближе, корни приподняли землю. Белый свет и черные тени резали глаза.
Создание подошло к волшебнику и опустилось рядом с ним на колени, хрупкими ладонями накрыло скулы. Прикосновение было прохладным и легким, абсолютно невесомым, хотя покалывало... как будто крохотными иголочками. Существо наклонило голову и заглянуло в карие глаза Светоча.
- Если... ты захочешь принять, - шорох, как волна, затих. Создание продолжало изучать лицо волшебника. Шелест всколыхнулся снова, - меня. Я... открою тебе власть лесной души.
Шепоты снова затихли, но путы растений не ослабли, и лишь сильнее сдавили ноги, предплечья и грудь.
- Я останусь собой? - усталость брала верх, напряжение спадало.
- ...только начнешь понимать землю.
- Я... - ниточка из секунд; искрящаяся, долгая - …принимаю это.
Травы расплелись.
И свет, слишком яркий и слишком белый, исчез. Светоча окружил ласковый полумрак, тихий и незаметный. Отдых. Других желаний не осталось. Покой и тишина. И пусть шипы вдосталь напьются его крови.
- Принимаю... - пусть, если потом ему дадут отдохнуть.

вместе с Соуль)))

День: восьмое августа, день и вечер
Фигура: король E1
Ход: без хода
Официальная клетка: E1
Фактическое местоположение: D1(Неуштадт)

Почтовую птицу главе дипломатического корпуса подарили два года назад - во время очередных, бесплодных, как и всегда, переговоров с представителями Шэн-лие. Она тогда преподнесла лиа дар от ЭКК - красивые техномагические часы, где на циферблате солнце сменялось луной, и зажигались на темнеющем металле звезды.
Хотя, вряд ли это почтовое существо можно было назвать птицей...
Эльма отрезала ножом кусочек мяса, кинула сидящему на деревянной подставке зверю. Мелкие и острые перья на крыльях, птичьи лапы - но голова ящерицы, глаза змеи... и острые зубы.
Леди Нарбьерг назвала свой подарок "Ра", и никогда почти не задумывалась о том, что же оно такое.
Ра поймал угощение, проглотил, не жуя. Довольно застрекотал. Рыжеволосая женщина хмыкнула. Зверь считал её хозяйкой, и леди Нарбьерг почти привыкла, что у неё вместо почтового голубя - "нечистая тварь". Впрочем, Ра был много выносливей птиц. И ему были мало страшны небесные хищники.
Война шла уже пять дней. Пять дней постоянных разговоров, пять дней подготовки, пять дней громыхания оружия. Сколько еще их таких будет - Эльме думать не хотелось.
Консул вернулась к своему рабочему столу. Два десятка скомканных черновых листов - итог почти двухчасовой попытки что-либо написать.
Эльма встала возле стола, повертела в пальцах перьевую ручку. Прикрыла глаза.
По сути дела, она совершала неимоверную глупость, неподобающую и грозящую ей... большими проблемами.
Глубоко выдохнув, леди Нарбьерг взяла чистый лист, села. У неё был красивый почерк, и буквы тиресканского алфавита ложились аккуратно и ровно.
Вежливей, наверное, было бы писать на языке того, кто будет читать письмо, но... Эльма могла с хода назвать пол десятка причин, почему - нет.
"Доброго дня, Таану. Надеюсь, небо над вашей головой ясное, и ничего не омрачает его. Хотя, боюсь, сейчас такие слова вряд ли уместны – после всего того, что произошло.
Еще год назад я даже не думала о том, что может начаться война. Вы сами знаете, как сложно шли все это время, что мы находимся на ваших землях, переговоры. Но война была чем-то, о чем совершенно не хотелось думать.»
Ра застрекотал и пару раз похлопал крыльями. Звук отвлек Эльму, женщина подняла голову.
- Потерпи. Еще налетаешься.
«Я чувствую себя виноватой в том, что происходит сейчас. Война кажется мне огромным комом снега, с каждым днем становящимся все больше и больше. Пока его еще можно остановить, но я боюсь уже опоздать.
Возможно, когда это письмо дойдет до вас, война уже будет идти по всем землям.
Но, я верю, Таану…»
По улице с грохотом проехал какой-то транспорт. Леди Нарбьерг поморщилась, отвела ладонь с ручкой от листа бумаги. Отложила перо в сторону, на специальную подставку. Прикрыла глаза. В последние дни у Эльмы то и дело возникало желание примчаться в штаб и встряхнуть всю эту военную братию, попытаться добиться у них одного: зачем?
Резня в Барсучьей щели была… ужасна. Леди Нарбьерг видела отчеты. Резня. Убийство.
Но это абсолютно не укладывалось в то, что консул узнала за последние годы о лиа. Им – не нужна была война. Не нужна она были и тирресканцам.
«… что вы считаете так же, как и я. Что все произошедшее – ужасная ошибка. Говорить о том, чья это вина – я не буду, нет смысла. Есть смысл лишь в попытках все это остановить.
Надеюсь, что я не одна пришла к таким выводам. Надеюсь, вы меня поддержите. Надеюсь, что Тигр-Властитель послушает вас.
Никому не нужна война, Таану. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить её.
Ясного вам дня.
Леди Эльма Нарбьерг.»
Подпись, печать. Плотный конверт из промасленной бумаги. Запечатав письмо, рыжеволосая женщина просмотрела черновики, отложила несколько в ящик стола. Остальные – изорвала на мелкие клочки, смешала с остальным «рабочим» мусором.
Устало вздохнула.

Вечером, когда уже стемнело, и Неуштадт тускло сиял огоньками окон, Эльма закрепила сумку на груди Ра, положила туда конверт, закрыла. Затянула ремешки. Птицеящер переступал с лапы на лапу, нетерпеливо бил крыльями. Консул отвязала его лапу, потом открыла окно и обернулась к зверю. Когда ей преподнесли этот зубастый «подарок», то объяснили – он знает несколько ключевых слов. И имен.
- Эаши. Таану Оневи. Лети, Ра. – женщина махнула рукой, повторила, - в Эаши. К Оневи.
Раздалось хлопанье крыльев. Зверь вылетел в окно, взмыл к темному, усыпанному тысячами звезд, небу. Исчез.
Эльма вздохнула и мысленно пожелала ему удачи. Закрыла створы.

День: утро восьмого августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

Утро серым и блеклым призраком карабкалось по коридорам. Эйвёр вышла из лазарета, кивнула с благодарностью принесшему чай Константину, объяснила, что за девушкой осталась следить Релея и ушла от ответа о состоянии Страмарк. Уходя, она обернулась на заснувшего возле дверей каюты Джейма. Он сидел, прислонившись спиной к стене и запрокинув голову. Фарадей посмотрел на начальника, и между бровей оружейника пролегла едва заметная складка - внутри что-то кольнуло. Джейм годился ему в сыновья.
- Эй…
Техномаг вздрогнул, просыпаясь. Глянул вверх, помотал головой, прогоняя сон, медленно поднялся.
- Доброе утро...
Голос был тихим и маловыразительным.
- Может быть, пойдешь и выспишься - посоветовал Фарадей. – Эйвёр ушла, там Релея осталась.
Как и вечером он был знакомо-прям и менее, чем всегда, официален.
- Да я и тут выспаться могу, - покачал головой Ростис. Константин несильно сжал плечо, то самое, которое после ладони Страмарк под курткой украшал синяк.
- Послушай, Джейм, ты все равно ничем не можешь помочь, но если вдруг понадобится снова съездить в лазарет, или привезти еще одного доктора, тебе лучше быть в форме.
- Верно... - после паузы вынужден был согласиться маг. - В крайнем случае, могу себя взбодрить чарами, мастер Вензел научил.
- Пойдем, - Фарадей помог Джейму подняться. Он тихо ответил про себя, что Ростис часто поминает ДанЛея: «Наверное, он ему как отец…». – Релея, может, разрешит побыть рядом.
Оружейник легко толкнул дверь лазарета и заглянул внутрь. Эльфийка, сидевшая рядом на табурете, вскинула голову на звук, приложила палец к губам. Взглядом Константин спросил разрешения войти. Релея поколебалась, потом все же кивнула. Оружейник аккуратно прошел, потом кивнул Ростису, затем шепотом спросил:
- Она как?
- Жара нет, - таким же шепотом отозвалась эльфийка, - дыхание медленное. Еще неясно, как все помогло...
Джейм, осторожно подойдя, с болью смотрел на забинтованную Вейонке.
- Выглядит лучше, - болезненно улыбнулся Фарадей.
- Да... - кивнула Релея. - Куирен ушел к себе, это тоже хороший знак.
Джейм по-прежнему молчал, не отрывая взгляда от бледного лица Страмарк. Фарадей оглянулся на него, тронул за плечо.
- Иди. Релея, я могу посидеть с ней.
Ростис медленно кивнул.
- Да, вы правы...
- Мне лучше не стоит уходить, - возразила эльфийка. - Вы все-таки не целитель... ой, простите.
- Я единственный, кто сегодня ночью спал хоть немного, а вы оба – нет. Если подымется жар, как сказала Эйвёр, или пойдет не так, я тут же пошлю за вами обеими.
- Мне легче не спать... - после короткого раздумья ответила Релея, - но в какой-то степени вы правы...
Фарадей слабо улыбнулся:
- Джейм, и ты.
Джейм вновь кивнул, и двинулся к двери, бросив взгляд через плечо. Когда вышла следом за ним и Релея, Фарадей пододвинул к койке стул и сел рядом. Ножки скрипнули по холодному полу. Оружейник подпер руками подбородок и посмотрел на техномагессу. Черные глаза защипало. Константин коснулся руки - она была ледяной, без намека на еще остающуюся внутри жизнь.
- Что же ты творишь, тигренок? – без надежды на ответ спросил Фарадей и вспомнил, как Страмарк поддерживала его, когда исчезла Валентина. – Единый…
Оружейник бросил взгляд куда-то на потолок, нервно хохотнул, потом сглотнул смех и прижал пальцы к губам.
- …если ты есть, не дай ей уйти. Сколько еще погибнет в этой войне, скольких еще застрелят из моего оружия, но это случайность. Идиотская, глупая. Ей ведь жить еще… Да и дети. Дети не должны погибать. Что я такое несу?.. Слушай, я и сам не знаю. – Константин закрыл глаза. – Я, чертов эгоист, который за всю жизнь только и научился, что делать вещи для убийства, не хочу, чтобы люди умирали. Это паршиво. Я понял, когда ее потерял. Паршиво, но остановиться не могу. Прости меня за это. Я не хочу, потерять и Вей. Нет, я знаю… люди уходят, и плохие, и хорошие. Но, может?..
Фарадей замолчал.
- Я знаю просто, что лежи на ее месте я, она бы из-под земли даже чудотворца достала. Неужели она должна уйти так глупо? Сейчас? – оружейник зажмурился. – Она мне как дочь. Как Греза. А Греза… я боюсь, что вырастет такой же, как я. Вей, вот, не выросла, понимает, что мы делаем… Единый.
Константин замолчал снова, злой на себя, потом вздохнул. Он смотрел на желтовато-белые простыни, которые укрывали техномагессу до плеч, видел складки, редкие пылинки. Мысли как по щелчку пальцев выветрились из головы. Фарадей не умел молиться и до этого дня никогда не пытался, только один раз, когда Валентина исчезла, костерил Единого, как нерадивого инженера, запоровшего на корню проект.
Как заснул, Константин не заметил. Просто в сознании что-то закоротило, и оружейник выключился, положив голову на скрещенные руки. Он не слышал, как скрипнула дверь лазарета, как прошелестели легчайшие шаги; не увидел, как тонкий и светлый силуэт склонился над койкой, а потом – отшатнулся. Что-то пошло не так, и каюту залило молочно-белое мерцание…

День: восьмое августа
Фигура: Ферзь d8
Ход: без хода
Официальная клетка: d8
Фактическое местоположение: d8

Таану вышел из зала следом за Геларой и остановился, повернувшись, протянув руку – но так и не коснувшись запястья волшебницы.
- Сколько тебе понадобиться времени, чтобы подготовитья? – сделав в начале фразы паузу, спросил видящий Дома Амар.
- Всё, что мне нужно, всегда со мной. Или на мне. Мастер, - тихо вымолвила Гелара. - Я могу отправиться прямо сейчас.
Их разговор нарушили торопливые шаги. Спустя несколько коротких секунд появился ученик Советника Шторма. Тэй явно спешил и казался весьма... взъероешенным, что совсем не походило на этого лиа: обычного спокойного. В руке Чайре держал какой-то конверт. Увидев Таану и Гелару, кемаец остановился, коротко выдохнул и поклонился.
- Эй-раан, эй-раани...доброго дня, - Тэй перевел дыхание. Таану скользнул взглядом по его лицу и обратил внимание на конверт.
- Что произошло, Тэй?
- Ничего, эй-раан Оневи, - мотнул короткостриженной головой молодой лиа, - просто...мне нужно поговорить с Тигром-Властителем. Это.. - он чуть приподнял ладонь, в которой держал письмо, - от моего наставника.
Таану опустил руку, отвернулся от Гелары.
- Меньше четверти часа назад мы говорили о том, что необходимо отправить следопытов на тот берег залива, - заметив видящий. - Пойдем. Гелара, не уходи пока.
Чайре едва заметно приподнял уголки губ, но мгновение спустя его лицо вновь стало серьезным.
- Тигр-Властитель занят...?
- Он ждет меня, - ответил Таану и снова шагнул под своды из переплетенных ветвей, где кивнул Эйири и Веалеену, и сразу же отступил, пропуская ученика Советника.
Чайре, с благодарностью кивнув Оневи, вышел вперед.
- Ясного дня, эй-раан Теграэ. Ясного дня, эй-раани Тэй. Властитель, - молодой лиа посмотрел на Веалеена, - я только что получил письмо из Чареи, от моего наставника. Для вас.
Он протянул конверт.
- Я так чувствую, в передаче слов нами скоро перестанут нуждаться, - ехидно заметила Эйири. - Сплошные письма.
Тэй чуть вздернул подбородок.
- Я не хотел вас оскорбить.
- Некоторые дела не требует срочности, - неожиданно мягко ответил Опоре Таану. Он подошел к ней, остановился напротив, посмотрел в глаза. - Мы осознаем, что у Опор слишком много дел, чтобы всегда быть простыми вестниками.
- Это да, - неожиданно широко улыбнулась Эйири. - У нас, пожалуй, столько важных занятий, сколько всем другим лиа и не представить. Я вот семь лет назад и не представляла.
- И потом - вести от Средоточия и для Средоточия разве не важнее любых других? - Веалеен с улыбкой принял конверт. Новые дела позволили отвлечься от мыслей о судьбе молодой волшебницы-лиа, которой почему-то было не всё равно, что будет с народами, давшими ей столько разного - боль и покой, счастье и горечь, разлуку и любовь... Но что бы они не дали, что бы ни забирали - они оставались жизнью. И Гелара понимала владыку Камеда больше, чем могла бы себе представить. Понимала бы, если бы дала себе труд хоть немного попытаться понять... - Я рад новым вестям. Что хотят нам сообщить с такой поспешностью?
Распечатав письмо, Теграэ углубился в чтение. Нарьен т'Еро, Советник Шторма дома Кемай, не увлекался пышными приветствиями, переходя сразу к делу. Ясный, морской поселок пришедших-из-за моря, по его словам, преставлял из себя опасность для Шэн-лие: он был хорошо укреплен и располагал большим портом, способным обслуживать множество судов. Для подготовки морской атаки на восточную границу страны, Ясный подходил как нельзя лучше.
"Флот уже собран, Властитель, - писал Советник Шторма, - и мы ждем вашего приказа для того, чтобы выступить. Необходимо лишить пришедших с востока их морской силы раньше, чем они начнут действовать сами."
Тэй выжидающе смотрел на Веалеена, спрятав ладони за широкий моряцкий пояс. Молодой лиа явно знал о том, что писал его наставник - и то, как сильно кемаец ждет ответа Теграэ, было заметно сразу.
- Что ж... - Веалеен отложил прочитанное, потёр подбородок, словно пытался что-то сформулировать. - Я даю на это своё позволение. Но - будьте аккуратны. Не начинайте войну до крови и смерти раньше, чем поймёте, что враг готовится к удару. Наша задача - не дать ему сделать хоть шаг в сторону наших вод... насколько шагают те, кто привык ощущать под собой волны, а не твёрдую землю. Силы флота дома Кемай пусть отправляются в море, и действуют так, как подскажут им их доблестные сердца. Да хранит вас ваша вера в правоту нашего дела.
Тэй коротко - но жест был полон почтения - кивнул.
- Чайре, - посмотрел, переведя взгляд с Эйири на ученика Советника, Таану, - найди среди вестников Камеда самого быстрого и пусть он отправляется с Геларой, вначале к Чиаму Камие, о котором рассказала Омия, затем, в Чареи. Опора не станет возражать против писем? Мы знаем, что она могла бы дойти быстрее, но захочет ли показывать тропы пришедшим-из-за моря?
- Найдете сами, - фыркнула Эйири. - Раз уж сейчас так убедительно заявляли, что у Опор дела поважнее.

Таану посмотрел ей в глаза, потом протянул руку и аккуратно коснулся скулы.
- Если кто-либо из вас покажет посланникам короткую тропу, это будет благословением Средоточия.
Эйири фыркнула как рассерженный котенок, уклоняясь от руки Видящего.
- Ты с ним давно говорил?
- Вчера, - Оневи поймал двумя пальцами выскользнувшую в сторону прядку, потом ненадолго накрыл ладонью плечо Опоры. - Ты желаешь казаться иначе, чем есть. Перестань.
- Видящий, научись слышать, - ехидно посоветовала Эйири, аккуратно, но твердо снимая ладонь с плеча. Таану мягко улыбнулся ей в ответ, потом поклонился без тени насмешки:
- Я прислушаюсь к тебе, ча'нэи и, если ты преподашь мне несколько уроков, буду благодарен.
- Тогда пусть сперва научит тебя не слышать, но говорить, - с полупоклоном в сторону Опоры предложил правитель Камеда. Таану сверкнул в его сторону глазами. - Тебе ведь всегда есть, что сказать, Таану Оневи, даже если она и права и ты не умеешь слышать. Или слушать - что в твоём случае совсем не одно и то же. А что до вестника, то любой из дома Камеда будет рад возложить на себя эту ответственность. Многие, к сожалению, даже рвутся в бой... Конечно же - все, кто ни разу не видел войны.
Омия молча наблюдала за беседой; в глазах Тамаэ читалось едва различимое ностальгическое ощущение.
- Я не имею права вмешиться, Веалеен, - эту фразу от Оневи не раз слышали. Он обратил взгляд туда, где ветви зала образовывали арку-выход, где виднелся силуэт Гелары. - Чайре, тогда не медли.
Кемаец вновь кивнул.
- Я сейчас же найду вестника, эй-раан Оневи. Правитель, - Тэй повернулся к Веалеену, - ваши слова будут переданы в точности, но, быть может, вы отправите с вестником и свой ответ письмом? Иногда даже самые точные слова могут быть потеряны.
- Или искажены. Что куда страшнее, - Веалеен протянул руку куда-то вверх - и послушная лоза, извивавшаяся, словно выводок маленьких ужей на теле длинной ветви над троном медленно, свиваясь и кружась, опустилась в ладонь Тигра-Властителя. Осторожно, прошептав что-то ("спасибо... и прости") гибкому стеблю, Веалеен оторвал самый край, украшенный длинным, острым по краям, словно охотничий нож, зелёным листом и, выдавив из кончика лианы немного сока на палец, принялся медленно водить по зелёному полотну обрывка. Последними словами, вычерченнми осторожными касаниями на листе, были "да будет так". Веалеен провёл по листу другой ладонью и - травяные соки застыли аккуратной, ажурной вязью письмян, не смазавшись и на полкапли.
- Прими это. Здесь всё, - поднимаясь с трона, господин Дома Живых Клинков протянул лист кемайцу.
- Я найду достойного вестника, - Чайре взял послание, еще раз поклонился. - Благодарю вас, правитель.
Тэй быстро кинул взгляд на остальных лиа, будто спрашивая, нужен ли он еще кому-то. Таану проводил его до арки, а там, снова поманил к себе Гелару и тихо сказал:
- Со стороны Шэн-лие всегда я был тем, кто вел переговоры. Если они захотят говорить снова, позови меня.
- Я позову. Я уверена... найдутся те, кто верит. С силой и властью. С мудростью и правдой.
"И с долгами".
Этого слова Гелара давно не говорила себе. И не сказал сейчас. Но его подсунула в память Грета ланРейт - и теперь смеялась, гордясь тем, что отомстила за своё исчезновение. Пусть так, но отомстила.
Пусть так. Таану заметил перемену в настроении ученицы. О ее ноги, подбежав, потерся шойо. Видящий Дома Амар посмотрел в темные синие глаза, а затем снял с шеи плетеный медальон и протянул, держа за неяркий, зелено-коричневый шнурок, Геларе.
Та подняла на учителя и друга глаза. Благодарность, мольба, верность, просьба простить, понять... Слишком много для одного взгляда. И всё же...
- Спасибо, Мастер. Я... я не подведу мой народ.
Волшебница склонила голову.
- Иди. Тэй Чайре подберет тебе спутника.
Таану кивнул им и снова вернулся под плетенные своды, оглядывая теплым взглядом янтарно-желтых с отблеском оранжевого глаз оставшихся.
- Война теперь началась... Скажи мне, Веалеен, кто защищает Эаши?
- Какие высокие слова, - ни к кому не обращаясь конкретно, произнесла Эйири. - Просто хочется брать и сочинять стихи, хотя не умею. Приводить на такие советы, что ли, Каана или Мийа-ни?
- Я бы послушал и их слова, - вскинул руку Таану. - Я хотел спросить о Древних, Веалеен. А о чем хотел поговорить ты, прося меня вернуться?
Взгляд видящего ненадолго задержался на Тамаэ.
- О Древних хотел говорить и я, Таану. Но не только о них, - перчатка на руке Веалеена замкнулась, снова покрывая пальцы алым слоем брони из живого кристалла. И ладонь медленно сложилась в блестящий красный кулак.
- О ком еще? - подошел к Тигру-властителю Оневи.
- Много. У меня будут вопросы, у тебя - ответы. И наоборот, - кивнул Веалеен. - Как прежде, Таану. Как прежде.
- Только эти ответы будут порождать еще с сотню вопросов каждый, - ядовито вставила Опора.

(Даркнесс, Соуль, Скорпион и я в роли наглости и молчаливости)

День: девятое августа (середина дня)
Фигура: пешка С2, «Безымянные»
Ход: без хода
Официальная клетка: С4
Фактическое местоположение: С4

Возле ориентира «засохшее дерево» (правда, на карте он напоминал скорее «дохлую змею»), в самом деле, нашелся висячий мост через ущелье. Он даже выглядел надежным, и потому в душу Фиерса закрались подозрения и предчувствия…
Правда, он уже взялся за веревку, выполнявшую роль перил. Быстро повторив про себя молитву разведчика на подобный случай («Мне ничего не будет, мне ничего не будет, а если и будет, то пусть мне уже будет все равно»), он двинулся вперед. Буркнул, чуть обернувшись:
- По одному, - и продолжил путь.
Ренн очень, очень не радовала перспектива такой переправы, пусть она уже и избавилась от страха высоты. Было что-то зловещее в глубоком ущелье и канатах, протянутых над ним. Должно быть, работа ЭКК, а они не халтурят, успокоила себя магичка. Но Дентона все равно пропустила вперед. И Айдена тоже.
«Полезу после Брента», решила она, «если когда канаты и оборвутся, так только под ним».
Услышь Брент ее мысли, он бы серьезно обиделся.

Черная равнина выглядела мрачно и потрясала своей величиной. На пепельных просторах как-то сразу потерялось представление о местности, хорошо хоть, оставляемые ими следы были достаточно четкими.
До первого же порыва ветра, подумал майор. Вот мы и попались.
Ярость его начала угасать, пусть медленно, но все-таки верно. На долю секунды даже появилось желание извиниться перед отрядом и повернуть назад, пока не поздно. Но доля секунды – промежуток весьма краткий.
Вопреки ожиданиям, он пока не испытывал никаких странных ощущений. Разве что пейзаж слишком однообразен, но выбирать не приходится. Ну потерпят денек-другой, подумаешь.
Правда, чего бы ему не хотелось, так это оставаться здесь на ночевку. И вообще останавливаться. Казалось, небо только того и ждет, чтобы прицельно рухнуть им на головы, когда они замешкаются. Поэтому Фиерс старался не сбавлять ходу.
«Безымянные» пытались не отставать. Особенно плохо это получалось у Ренн… вот у нее самочувствие явно решило вытворять какие-то неприятные штуки по причинам, ей неведомым. Сначала ей чудилось, что ноги застревают в песке-пепле, и она, хоть и двигает ими, остается на том же месте. Справиться с этим навязчивым впечатлением ей помог всего-то взгляд вокруг – остальные шли. Кто-то обгонял кого-то. Некоторые шли рядом. Изменяющиеся человечки на неизменной выжженной земле…
Потом на нее свалилось кое-что похуже – головная боль. В затылок как будто вгоняли раскаленные спицы, одну за другой. «Ерунда», сжав зубы, думала она и устремлялась вперед. «Подумаешь, голова болит. Не первый раз. Здесь ведь вообще аномалия – так что наверняка у меня поднимается давление, этим-то всё и вызвано…»
Так что, когда у нее носом хлынула кровь, Ренн почти и не удивилась. Стараясь не привлекать к себе внимания, вытащила платочек из кармана куртки, приложила к лицу (ноги снова начали «застревать» в песке). Цербер, трусивший рядом, подтолкнул ее одним из носов – нечего, мол, задерживаться.
- Да-да, - пробормотала она, - бегу-бегу…
Через час Фиерс отважился на отчаянный шаг.
- Привал, - объявил он. – Полчаса, не больше.
Когда все расселись и достали пайки, майор с некоторым торжеством отметил, что лицо у Эрис уже не настолько довольное собой. Да и прочие заметно сникли.
«Пустошь угнетает», подумал он.

По истечении получаса Фиерс понял, что подняться ему будет трудно. Почему-то.
Может, небо все-таки коварно рухнуло на них? Он посмотрел наверх. Нет, облака были там, где им быть и полагается. Значит, необходимо просто волевое усилие.
Рывком он поднялся на ноги, то же сделали и остальные.
Кроме Ренн – та сидела, сгорбившись и обняв рюкзак, и, кажется, не собиралась никуда идти.
- Ренн, поднимайся, продолжаем путь, - окликнул майор. Она даже не пошевелилась.
Дентон быстро нашелся – подскочил к ней, протянул руку.
- Давай помогу встать. Мне тоже было тяжеловато… - вдруг глаза его округлились. Парень упал на колени рядом с магичкой, схватил ее за плечи, тряхнул. С ошарашенным видом повернулся к Фиерсу.
- Майор, как ни прискорбно это признавать, но она потеряла сознание.
Майор возвел глаза к небесам и крепко выругался.

День: ночь с шестого на седьмое августа
Фигура: конь g1
Ход: без хода
Официальная клетка: g1
Фактическое местоположение: g1

Когда гулкое эхо оглушительного воя, вырвавшееся из утопающих во мраке недр ущелья у подножия Хейран Ръе, ночным ветром донесло до полевого аэродрома, многие даже не проснулись. Ночью доспех сигналил редко, но обитатели лагеря привыкли к его вою до такой степени, что даже не вздрагивали. Судорожно глотнул ночной прохлады задремавший часовой, недовольно заворочались на койках "Дьяволы"...
- Проклятые горы, - тихонько простонал Улгаш, не открывая глаз. - Проклятое эхо. Ненавижу горы.
- Чего ты там бормочешь? – отозвался Эллион. Техномаг не спал, читал книгу, подсветив текст висящим в воздухе шариком света.
- Горы, говорю, полное дерьмо, - уже громче проворчал орк.
- Как думаете, с ней ничего не случилось? - в полусне пробормотал Вольф.
- С кем? - не понял Всадник.
- С Рейни.
- Совсем тронулся парень, - горестно вздохнул на верхнем ярусе койки близнецов Карл-Густав. - Твоя ненаглядная так в любое время дня и ночи сигналит. Случись чего, сигналила бы по-другому. Подольше там, или несколько раз. И вообще...
- ...ребята, давайте спать? - недовольно буркнул Грант, из последних сил старавшийся не проснуться окончательно. - Не расходитесь.
Сонные "Дьяволы" умолкли, поворочались немного, устраиваясь спать дальше. Только Улгаш никак не мог улечься. Наконец, зло выдохнув сквозь зубы, он поднялся и сел на койке.
- Весь сон ушел, - шепотом посетовал он и кивнул Элли. - Пойдем покурим?
- Пойдем, - согласился маг, хотя сам не курил.
Орк снял с гвоздя свою кожанку, накинул ее на плечи и вышел из барака. Пошарив в кармане, он удивленно присвистнул и достал какой-то темный предмет размером с яблоко.
- Так вот ты где! - Улгаш победно потряс предметом и продемонстрировал его Эллиону. В лунном свете техномагу криво улыбалась маленькая сушеная голова с зашитым ртом и глазами. В жиденькие остатки волос была вплетена потемневшая бронзовая монета с отверстием.
- Что это? – Эллион прищурился, будто плохо видел.
- Это? Это башка, - с удовольствием пояснил Всадник. - Ну, знаешь, вроде талисмана. Удачу приносит. Когда нас в эскадрилью отбирали, я ее с собой в полет взял, повесил в кабине. Я давно хотел вам показать, но все время забываю, куда запихнул.
- И чья же это башка? – Эллион пощелкал пальцами, развешивая в воздухе целый хоровод огоньков.
- Хрен знает. Вроде деда моего. Если дома мне не набрехали, - орк лихо подбросил сушеную голову на ладони, свободной рукой вытаскивая папиросу. - А от этих штук прикуривать можно?
- Нет, иллюзия, - покачал головой маг. - На, - он протянул орку полыхающий на ладони огонек.
- Спасибо, - Улгаш спрятал "деда" в карман и поднес папиросу к огню. - Небось думаешь, совсем я темный, да? Башку деда в кармане ношу... На удачу...
- Мой дед был психом, - пожал плечами Элли. – Мне бы в голову не пришло таскать с собой его куски на удачу. Скорее подсовывать врагам на неудачу.
- Мой дед тоже тот еще перец был, - хмыкнул орк. - Говорят, собирал головы южан. Дособирался, не иначе.
- Угу, - кивнул техномаг и уставился на ясное небо. – К слову, я уже и позабыл, что я северянин. Да и маленький еще был во время последней войны.
- Да хренота это все - южане, северяне, - Всадник затянулся и тоже поднял взгляд к небу. - Вот здесь да, здесь все другое. Даже небо. Даже звезды. Тьфу, как эльф заговорил!..
Эллион хмыкнул и кивнул через плечо. За спинами мужчин, зябко кутаясь в меховой ворот куртки, стояла сонная Мэйфирин.
- Вы чего не спите-е? – спросила она, зевая.
- Курим, - усмехнулся орк. - Во, гляди, что нашел, - из кармана снова выглянула дедовская голова.
- Где?! – ужаснулась рыжая.
- В кармане, - радостно сообщил Улгаш. - Знакомься, это мой дед. Не знаю, как его звали.
- Ужас! – возмутилась эльфийка. – Кошмар какой.
- Да ладно, готов спорить, при жизни он страшнее был.
- Как ты можешь? Кошмар!
- Это риторический вопрос, - на всякий случай пояснил Элли. – А ты сама чего не спишь?
Мэйфирин поежилась:
- Доспех разбудил. Жутко как-то.
- У нас на болотах всегда по ночам выли, - ностальгически вздохнул Всадник. - Правда, не так громко и противно. И такого эха, как в этих поганых горах, там тоже не было.
- У меня в лесу только волки выли. Но они не агрессивные. Я даже гладила их, вот. – Припомнила эльфийка. – Такие мягкие, и пахнут лесом.
- Волков не нюхал, - признался Улгаш. - Но вообще люблю их. Правда, у нас их едят. Иногда. Впрочем, у нас иногда всех едят. И они нас иногда едят. Так что все честно.
- Как можно есть волков?! Они же… они…
- Сколько всего вы друг о друге не знаете, - насмешливо протянул Эллион.
- Я не ел, - сразу предупредил Улгаш. - Кажется. Не, я серьезно. Орки любят волков, это все знают. Говорят, наши предки их одомашнили и ездили на них. Вроде где-то до сих пор ездят. Здоровые они, наверное... А есть их правда дурацкая идея. Разве что когда совсем ничего другого вокруг нет. Одни волки.

- А я волков не люблю. – Тихо отозвались сбоку от троицы. Совершенно незаметный в тени, прислонившись к стене, стоял Свен.
- А тебе и есть не надо, - невпопад ответил Всадник, надеясь, что никто не заметил, как он вздрогнул и напрягся от неожиданности.
Зато Элли не смущался того, что был застигнут врасплох:
- Свен, ты такими появлениями всех нас в гроб сведешь.
- Я не появлялся, я стою тут уже несколько часов, - пожал плечами мертвец.
- Еще лучше, - отчего-то развеселился орк. - Тебе бы в разведку...
- В психическую атаку бы ему, - выдохнула эльфийка. Кажется, ее слегка трясло.
- Дикари бы точно обделались, - с уверенностью заявил чрезвычайно цивилизованный орк, потрясая дедовской головой.
- Интересно, кем они считают нас? – задумчиво спросил Свен.
- Кто? – не поняла Мэйфи.
- Лиа.
- Уродцами? - предположил Улгаш, заглядывая в сморщенное лицо мумифицированной головы.
- Моральными, - добавил Элли. – У них же свое мировоззрение, совсем отличное от нашего.
- Ну, одно у них точно как у нас на горячо любимой Родине. Чуть что - сразу глотки резать, - орк все не оставлял сушеную голову в покое. На сей раз он сделал ей "ути-пути".
- Прекрати, - не выдержала эльфийка. – Кошмарно же! Это же голова.
- Ну да, голова, - немного удивленно подтвердил Всадник. - Была бы задница, я бы ее с собой не... Извини.
- У-у, я его ударю, - пригрозила Мэйфи.
- Я бы на твоем месте поверил на слово, - хохотнул Эллион.
- Кого ударишь? - радостно переспросил орк и поднял дедовскую голову на один уровень со своей. - Его или меня?
Потом он вдруг посерьезнел и спрятал иссушенные останки обратно в карман.
- Ладно, ты не обижайся, если чего, - смущенно пробурчал Улгаш. - Я ж шуткую.
- Я не обижаюсь, - успокоила рыжая. – Просто не понимаю, как ты можешь так со своими предками!
- Если б им моя башка досталась, они бы тоже не церемонились, - хмыкнул Всадник.
- Орки! – возмущенно заявила Мэйфи.
- Вы еще примите пафосный вид двух сражающихся героев из древних легенд, - беззлобно посоветовал Эллион.
Улгаш выпятил грудь и принял какую-то мудреную позу. Подумав, достал дедову голову и замахнулся ею, делая вид, что намеревается бросить в Мэйфи, да так и застыл.
- Похоже? - спросил он, не оборачиваясь.
- Ну вас, пойду спать, - Мэйфи развернулась и скрылась в темном дверном проеме.
- Ушла во тьму, - прокомментировал Элли.
- Орки победили! - торжественно возгласил Всадник.
- Их торжество будет недолгим, если орать не перестанут, - донесся из барака сонный голос Гая.
- Тс-с-с… - приложил палец к губам маг. – Спать, кстати, не надумал?
- Не знаю, - пожал плечами орк. - Может, прогуляюсь лучше. Днем-то некогда будет. Командор говорил, там, у реки настоящее болото... - в голосе Улгаша послышались мечтательные нотки.
- Ну смотри. А я пойду спать, что-то в сон клонит уже. – Элли собрал горстью развешанные в воздухе огоньки и дунул на них, гася иллюзионный свет.
- Ну давай, - неопределенно кивнул Всадник.- Кстати, если хочешь, я тебе при случае такую же сделаю, - он указал на сушеную голову.
- Из кого, Улгаш? – простонал техномаг.
- Ну, мало ли... местного там поймаю...
- Вот этого точно не нужно. - Покачал головой Эллион. - Я все еще верю в мирное решение... ну или минимальные потери с обеих сторон. Да, не воин, что ж поделаешь.
- Да я тебе говорю, пару залпов из пушек дадим - и все, мир и дружба навеки, - легкомысленно отмахнулся Улгаш. - Орки-то народ неробкий, и то мне старый Грурк рассказывал, каково бывает в первый раз под обстрелом... Кажется, будто небо на голову падает. А эти, они ж совсем дикие, у них даже этого... как его... пороха нету. Куда им против нас!..
- Мне кажется, тут сама земля против нас, - вздохнул Эллион. – И вода, и небо, и горы – все.
- Это да, - посерьезнел орк. - Горы тут поганые какие-то. И небо... ненашенское. Зато против них - пушки. А когда закончится этот проклятущий шторм и подоспеют наши... Они здесь такой силищи в жизни не видывали!
- Поглядим, - туманно ответил Эллион и тоже "ушел во тьму".
Улгаш уже и сам собрался уходить, но тут вспомнил про Свена и мысленно отвесил себе подзатыльник.
- А ты как думаешь? Обойдемся малой кровью?
- Понятия не имею. – Отозвался мертвец. – Мне как-то без разницы.
- У ты какой, - протянул орк смешливо. - Кстати, а тебе башку не засушить?
- Если я сам тебе ее принесу, - хмыкнул Веберганг.
- Наш парень, - заржал Улгаш - негромко, чтобы не будить спящих. - Обращайся в любое время.
- Я запомню, - кивнул Свен.

День: седьмое августа (утро)
Фигура: ладья h1
Ход: без хода
Официальная клетка: h1
Фактическое местоположение: h1 (док креп-доспеха)

Потемневшие от кипятка листочки мяты плавно оседали на дно большой кружки с изображением демонического пилота на эмалированном боку. Рейни задумчиво следила за этим процессом, вдыхая приятный аромат заваренной мяты – это успокаивало. Успокаивал и сладкий привкус миндаля на языке – печенье, привезенное Вольфом, было уже почти все съедено, и большей частью именно сегодняшней ночью, ведь Рейни спать так и не ложилась. Сначала пришлось погреметь доспехом и посадить его в осадный режим, а потом уже бесы развернули бурную деятельность по сжиганию останков неопознанного зверя. При этом маленькие властители огня жутко ругались, видимо от пережитого потрясения. Рейни же переживала молча, наедине с кружкой чая, печеньем и сердцем. В общем-то, действительно испугалась демонесса лишь однажды – когда в метре от нее раздался этот жуткий вой. Когда тварь уже показалась в поле зрения, бояться стало неуместно – страх сковывает, а этого Рейни себе не могла позволить, иначе стала бы жертвой еще у ворот. Тем не менее, хотелось оказаться в чьих-нибудь объятьях, уткнуться носом в плечо и пожаловаться на проклятые и проклятые горы. Может быть, даже поплакать, но это так, только мечты. Рыдать из-за испуга девушка не собиралась, она вообще плакала всего пару раз в своей жизни, и тому были веские причины.
Пилотесса заерзала по полу, устраиваясь поудобнее. Кабина доспеха, хоть и была пропитана родной энергией, сейчас казалась ей не слишком уютной. Гораздо уверенней Рейни чувствовала бы себя рядом… рядом с Вольфом, например. Сердце громко стукнуло.
- М? – оторвала взгляд от кружки Рейни, а потом поднялась, подошла к сфере.- Ты чего?
Тук!
Девушка немного помолчала.
- Спасибо, если бы не ты…
Сердце смущенно стукнуло, мол, чего уж там, пилотесса моя.
- Знаешь, думаю ребята, которые создавали доспех, пришли бы в восторг. Это же управление на расстоянии! Ты почувствовало, что мне нужна помощь – и помогло. Но я не понимаю – как? Как доспех увидел, как понял, что делать?.. Боюсь, если об этом кто-то узнает, нами вплотную займутся церковники. И я не удивлюсь, ведь доспех – это разрушительная сила, как же они все перепугаются, если узнают, что он может двигаться самостоятельно. Как бы нас не посадили на цепь…
Сердце стукнуло возмущенно, готовое само сделать с церковниками нечто неприятное, ежели те полезут сюда со своими цепями.
- Только Вольф совсем не воспринимает меня, как инфернальную силу. – Рейни с такой нежностью поглядела на кружку, будто с нее улыбался не абстрактный демон, а сам пилот.
Сердце стукнуло безнадежно – опять про своего Вольфа!
- А он мне нравится и все тут. К тому же мне кажется, что я ему тоже симпатична. Иначе стоило бы ему пол года ко мне постоянно летать? Иногда тут даже работы никакой нет.
Сердце стукнуло скептически.
- Нет, он мне нравится не потому, что он единственный мужчина здесь! Просто… просто нравится. В конце концов, жила я же как-то все эти годы. Нет, мне нравились мужчины, но они были сильные как демоны и прекрасные как ангелы. – Рейни сладко зажмурилась, вспоминая что-то приятное. – К тому же мне было интересно только то, что они доставляют мне удовольствие. А с Вольфом все не так. Я хочу, чтобы ему было хорошо. Такого со мной еще не бывало.
Сердце зашлось частым, но не тяжелым стуком.
- Ты смеешься? – неуверенно спросила девушка. – Знаешь, мне кажется, что я различаю твое настроение по стуку… он каждый раз разный.
Сердце стукнуло утвердительно.
- Ты уж извини, что тебе приходится исполнять не только функцию движущей силы доспеха, но и главной подружки пилота…
Сердце вновь рассмеялось – оно явно не было против.
- … но мне правда легче переносить одиночество, когда я могу хоть с кем-нибудь разумным вот так поболтать о всяких глупостях. А то, знаешь ли, не с кружкой же мне разговаривать – так и правда недолго с ума сойти.
- Кхм-кхм, - громко заявило себе залезший в приоткрытую дверь кабины бес.
- Что такое? – недоуменно повернулась к нему Рейни.
- Вот, нашли там, в камнях, куда доспех наступил, - бес протянул демонессе черный коготь на кожаном ремешке, пропитанном кровью. Рейни приняла странную находку.
- Тут что-то написано, - повертев в руках коготь, заявила она. – Не понятно.
- Не знаю, - буркнул бес и поспешил скрыться с глаз пилотессы.
- Вот видишь, эти со мной вообще не говорят, - пожаловалась девушка сердцу.
То стукнуло понимающе.
- Что это за амулет, интересно мне? Может, магический? Вольф прилетит – отправлю вместе с ним волшебнику "Дьяволов"…
Сердце не спорило.

День: восьмое августа, вечер
Фигура: пешка е7
Ход: без хода
Официальная клетка: е7
Фактическое местоположение: d8

Солнце начало наливаться вечером. Эйна смотрела поверх голов пехотинцев на поблескивающую за кронами деревьев медь и не шевелилась. Расплавленный серебром дремали у ног Древней тиххо, а каменная флейта лежала на земле.
Эйна выронила инструмент случайно - обломившаяся крохотная веточка ударила лиа по рукам, и пальцы разжались от боли. Музыка оборвалась, и Древняя качнула тяжелой, как после долгого сна головой. К горлу подступила тошнота, сознание закружилось мелкими искрами, и Эйна едва не упала с корня следом за флейтой - в траву.
Лиа вырвало, но ее желудок был пуст. Заломило виски, и Эйна прислонилась от бессилия к теплому стволу дерева .
Много, очень много лет назад она ушла от родителей потому, что сильно болела и должна была угаснуть через год или полтора. Семья, богатая по меркам небольшого поселения, не приучила дочь ни к какому ремеслу, и Эйна умела только танцевать и петь. Петь и танцевать. Она попросилась в ученики к Вей-Вею, талантливому музыканту, но он отказался принять. Ему не нужна была подмастерье, за которой еще и сверх меры приходиться приглядывать. Цей-ин взялся учить лиа лишь после того, как она рассказала о болезни. "Из жалости", - сказал Вей-Вей.
По его словам у Эйны не было таланта, как у него или чиа, зато был голос. Стоило Древней заговорить немного громче, и на нее начинали оборачиваться; лиа вокруг замирали, вслушиваясь в переливы слов...
Повысив голос, Эйна тут же вжимала голову в плечи и стремилась спрятаться. Нет ничего удивительного в том, что, когда Вей-Вей попросил ее вовсе не говорить, чтобы словами не смущать его и Нейке-филина музыку, лиа согласилась. Не странно и то, что после подобного разговора, Древняя полюбила окарины и флейты. Инструменты дыхания словно стали ее голосом.
Когда Вей-Вей подарил Эйне флейту из дымчатого камня, лиа заиграла и вовсе самозабвенно. Она могла водить пальцами по каменным узорам не только часы, но и дни напролет.
Прежде Эйна никогда не умела играть искристо и живо, по-настоящему, как, шутя, получалось у цей-ина и чиа. Теперь – могла. Флейта как будто прибавила Древней мастерства и таланта, которых недоставало.
А еще... а еще она излечила Древнюю от болезни, отравлявшей изнутри.
Излечила от одной и наделила новой, куда более страшной. Инструмент подчинил лиа, заиграл ей в собственное удовольствие.
Он не нуждался ни в чем, кроме музыки.
И музыканты стали инструментами для флейт.
Эта мысль бродила по самому краешку сознания Эйны, и все никак не могла проникнуть в сердце и разум. Только сомнения порождала. Но и самой их крохи было достаточно для того, чтобы лиа начала иногда отнимать инструмент от губ. Собственные мысли, которые Древняя отвыкла за века не только слышать, но и слушать, казались Эйне чужими. И голова их как будто отторгала, а руки словно нарочно тянулись к флейте.

День: ранний день восьмого августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

Джейм хотел выспаться... получилось плохо. Два часа сна, краткое пробуждение с попыткой отрешиться от дурных сновидений и беспокойства... потом вновь сон - немногим дольше. Было около полудня; Ростис понял, что заснуть уже точно не сможет, снедало беспокойство.
Даже краткий отдых принес некоторое облегчение - теперь он был уверен, что усталость не помешает, если понадобится действовать. Но не вернуться к лазарету Ростис не мог. Он приоткрыл дверь, и увидел заснувшего Фарадея. Оружейник скрестил руки на краю койки, опустил на них голову. На шаги Константин никак не отозвался.
Зато слабо повернула голову Страмарк. Ростис чуть не споткнулся, бросившись к койке, глаза вспыхнули искренней радостью. Из-под ноги техномага выпорхнуло белое перо. Вейонке едва пошевелила правой, здоровой рукой, указывая на Фарадея, но было уже поздно. Констрантин резко выпрямился и заморгал, прогоняя сон.
- Вейонке! - выдохнул Джейм, уже не боясь разбудить. - Как вы?
Вопрос был донельзя глупым, но ничего иного Ростис просто не мог сейчас произнести. Девушка попробовала ответить, но пересохшие губы шевельнулись беззвучно; каре-зеленые глаза устало, но успокаивающе блеснули.
Фарадей с удивлением смотрел на техномагессу. Он встал прикоснулся к руке – кожа больше не была холодной и бледной, тлело внутри человеческое тепло.
- Такого… нет, - Константин не верил. – Не понимаю.
Джейм наклонился над койкой, растерянно и счастливо улыбаясь. Страмарк виновато сжала губы.
- Скажите Эйвёр, - попросил он Фарадея.
- Она еще спит, - качнул головой Константин, - сейчас позову Релею, она не собиралась…
Стараясь справится с удивлением на грани шока, Фарадей выскочил в коридор. Вейонке скосила взгляд ему вслед. Взглянув на пересохшие губы, Джейм поспешно огляделся в поисках воды; в руке уже начал расти лед, который можно было в нее обратить... тут только маг заметил на столе стакан и кувшин рядом. Стряхнув развеявшиеся искристой пылью льдинки с ладони, Ростис схватил кувшин. Несколькими секундами позже уже подносил стакан к губам Страмарк. Ее едва хватило на полтора глотка и на то, чтобы благодарно кивнуть.
- Вы… порядке?
- В полном, - заверил Джейм. - Не надо говорить, вы еще далеко не поправились.
Он тут же выругал себя за такую фразу, но что поделать - уже было сказано. Вейонке в ответ улыбнулась уголками губ и уперлась ладонью в койку; попытка встать была отброшена через мгновение. Девушка упала обратно и зажмурилась, сдвинув к переносице брови. Движение губ вполне можно было прочитать и как «Черт», и как более грубое ругательство…
- Не надо вставать, - запоздало добавил Джейм. - Сейчас придет Релея, она как специалист скажет...
Вейонке пошевелила здоровой рукой; под пальцами прошелестела простыня, Страмарк сжала запястье техномага, как будто успокаивая, потом расцепила пальцы.
- Извините за... машину.
- Будет новая, - отмахнулся Ростис. - Это я должен извиниться, виноват во всем, что случилось.
Девушка отрицательно покачала головой.
- Если бы я не отвлек вас разговором или сам бы сел за руль, вы бы не пострадали.
- Нет, - пальцы сжались в кулак.
- Не волнуйтесь, - поспешно заметил Джейм. - Потом обо всем поговорим.
Девушка вздохнула, посмотрев укоризненно. Ростис и сам чувствовал неловкость, но упорство Вейонке он знал, и если бы стал настаивать - то и она стала бы столь же настойчиво возражать, что сейчас могло только повредить. Страмарк снова коснулась кончиками пальцев запястья техномага.
- …спасибо. - Джейм только кивнул в ответ. - Не… лнуйтесь.
- Боюсь, не получится, - улыбнулся Ростис.
В ответ Страмарк сжала запястье. Ростис осторожно накрыл ее руку своей. Вейонке повернула голову.
- Син…ом Харпера… Знаете, Де-жейм… Мы загов-ворили, и маш…на, кол-лесо. Мы дел-лаем неправ-вильные вещи.
Маг сдвинул брови, припоминая разговор, почти стертый из памяти тем, что последовало.
- Да... я об этом тоже...
В коридоре послышались шаги; пару секунд спустя в дверях появились Релея и Константин. Эльфийка скользнула к койке, стараясь держаться подальше от стола, едва не наткнулась на табурет. Оказавшись рядом, она поспешно наклонилась над Вейонке, встревожено поведя острым ухом. Коснулась плеча, чуть прикрыла глаза, сосредотачиваясь на ощущении. Вейонке слабо ей улыбнулась и незаметно разжала пальцы, обхватившие запястье Джейма. Фарадей обеспокоенно заглянул через плечо эльфийки.
- Вы можете объяснить, что произошло?
- Я... не знаю, - растерянно отозвалась Релея. - Рана не исцелена, но кровь прижилась... она уже сильно помогает. Я не знаю, как так могло выйти...
Подумав, она честно признала:
- Но я вообще плохо поняла, что и как сделала Эйвёр.
Фарадей перевел взгляд с нее на Джейма.
- Как только она проснется…
- Спросим, - кивнул Ростис.
- …огда я смогу встать? – подала голос Страмарк.
- Не возьмусь судить, - покачала головой Релея, - мне этот метод плохо знаком. Но я бы сказала - не меньше недели, это в лучшем случае.
Каре-зеленые глаза девушки возмущенно расширились. Техномагесса уперлась локтем в койку и, сжав губы, волевым усилием приподнялась. Простыня сползла с плеч, открывая перебинтованные грудь и живот – на боку на повязке проступили красные пятна.
- Раньше.
- Лежите! - хором воскликнули Джейм, Релея и Фарадей.
- Сейчас вам точно вредно вставать, - добавил техномаг.
- И вообще, окончательно скажет Эйвёр, - дополнила эльфийка. Страмарк послушно легла обратно и закрыла глаза, из-под ресниц сбежали две слезинки.
- Боль-но. И… есть хочу.
Фарадей поправил простыню:
- Значит, точно пойдешь на поправку, если не будешь выеживаться.

(и Соуль)

День: восьмое августа, вечер
Фигура: пешка е7, ферзь d8
Ход: без хода
Официальная клетка: е7, d8
Фактическое местоположение: d8

Эйна опустила взгляд на тиххо, которые беспокойно струились между травинками тончайшими серебряными ручейками. Они ожидали музыки, а флейта лежала на земле. Древняя потянулась к инструменту, но остановила движение на середине.
Фиолетово-серые тени заслонили бледный вечерний свет. Лиа подняла голову и встретилась взглядом вначале с янтарными глазами видящего Дома Амар, затем посмотрела в лицо Тигру-властителю. Тиххолова встала перед правителем Зеленого Трона.
- Пусть веч-еернее солнце осветит вашу дор-оогу, - по-старинному, как тогда, когда еще и Средоточия не существовало, шепотом проговорила Эйна.
- И твою, о прекраснейшая из Древних, - Веалеен не кривил душой. Эйна была красива. Конечно, никого на свете не было для правителя Камеда лучше его Ины, но... Но он видел за долгую жизнь немал женщин, некоторых даже любил - давно. Очень давно. Не так, как своё единственное сокровище, свою звезду в тёмном небе, свой алмаз и своё сердце... Не так. Но помнил, что такое красота, отличная от его любимой, и всегда отдавал ей должное. - Мы отвлекли тебя... Или мне показалось, что что-то не так? Прости моё любопытство. Ваше явление - слишком большая честь для меня, скромного оружейника, и я ещё не привык к вам, а потому порой говорю неверно.
Эйна молчаливо, отрицательно покачала головой. Стоявший рядом с Тигром-властителем видящий смотрел на нее задумчиво, как будто спрашивая себя о чем-то.
- Мы пр-иишли п-помогать, - ответила Древняя. Она говорила шепотом и медленно, как будто вовсе отвыкла разговаривать, - и ждем, где мы можем помочь.
- Вы сможете. Я готов отдать приказ, - слова давались Веалеену нелегко. Говорить с теми, кто в разы старше тебя, кто смог околдовать и подчинить своей воле, воле своих флейт - самих тиххо... Это как говорить с небом. Или с морем.
Или - со Средоточием.
- Если вы готовы выступать, я готов повелевать. Ведь мы все собираемся защищать Шэн-лие, - и всё равно не те, не те, не те слова! Что же говорить... Лицо господина Живых Клинков оставалось спокойным. разум метался, сердце дрожало чуть сильнее обычного. Он не знал, что сказать. Но - сказал первое слово. А первое - кратчайшая дорога к последнему.
Эйна смотрела на него снизу-вверх немигающим и ясным взглядом, солнце таяло на невидимых белых ресницах.
- Куда нам идти, Тигр-властитель? – проскрежетал глухой голос Вей-Вея. Оневи резко обернулся, и косица хлестнула видящего по щеке. Он не ожидал, что тиххолов подойдет бесшумно… а двигался цей-ин и вправду без единого звука.
На тронутую сединой спину быстро и, как ляри, ловко, вскочил Нейке-филин.
- На северо-восток. Сперва. А дальше - будьте готовы идти к озеру Рега, - кивнул Веалеен, не поворачиваясь к тигрочеловеку, но склоняясь на колени перед Эйной и протягивая руку к флейте, желая подать её женщине. - Там хорошие места, а озеро Мелкое. Удобно наступать, неудобно оборонять. Они не знают о тиххо, не ждут их встретить там, где удобно им. Идите так, как я сказал, и храните Шэн-лиэ.
Эйна приняла из рук Веалеена флейту и наклонила с благодарностью голову. Древняя промолчала, и за нее ответил Вей-Вей.
- Тогда мы отправимся завтра утром. Дай нам провожатого, правитель.
- Моя дочь и её подруга проведут вас. Они хорошо знают эти места. Как и любые другие, - усмехнулся Веалеен, чуть склонив голову перед Эйной. Тигр-Властитель поднялся, выпрямился... чуть не потянувшись, как могло бы показаться, но нет - просто прямая спина и широкие плечи альранэ вполне стоили военной выправки офицеров ЭКК. Лучших из них. Хоть они об этом и не знали. - Если захотите потом идти с ними - пришлите весть. Если решите вернуть их - пришлите их самих с вестью о вас. Спасибо вам, Древние.
Последнее развернувшийся воитель говорил уже Вей-вею. Снова - с поклоном.
"Хочешь достойно править - учись кланяться лучше, чем поднимать руку". Древние мудрецы ничего не говорили зря.

День: восьмое августа
Фигура: ферзь D1
Ход: без хода
Официальная клетка: D1
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

Манфред отправился в штаб еще вчера.
Полдень прошел. Через полчаса «Ланьяр» должна была вылетать, чтобы вовремя прибыть к месту ночного патрулирования. Вензел скользил по каюте, напоминая поток холодного ветра, Саяра следила за ним внимательно, пристально. Потом отвлеклась и сжала в ладонях ледяной кристалл. С пробуждения лисе было не по себе, и тревогу она не могла понять.
Когда его брат замерцал на "Пламявержце", Джейм даже не сразу заметил это, рассеянно проводя карандашом по бумаге. Второй сигнал - и тут техномаг уже отреагировал, протянув руку и активировав связь.
- Да, слушаю.
- Здравствуй, Джейм. Никаких новых големов? – весело поинтересовалась лиса.
- Нет, никаких, - Ростис потер переносицу, заставляя себя внимательнее прислушиваться к словам. - Мы занялись трезвой работой.
- Сазел в порядке? Имя Страмарк выучил? – Саяра опустила подбородок на пальцы, гипнотизируя взглядом кристалл связи.
- Да, с ним все в порядке, - голос Джейма слегка дрогнул, при упоминании Вейонке. Лиса насторожилась, поймала взгляд криоманта; потом снова посмотрела на кристалл и серьезно спросила:
- Джейм? Все в порядке?
- С Сазелом, со мной - да, - Ростис снова потер висок. Техномаг еле слышно вздохнул. На вопросы Саяры не отвечать не получалось. - Мы с Вейонке возвращались от "Скалы"; она была за рулем. Машина сорвалась с дороги, она очень сильно пострадала; Эйвёр сумела ее спасти, но она еще очень слаба.
Саяра накрыла ладонями край столешницы, снова бросила взгляд на супруга, наклонилась вперед.
- Там же горные дороги? А ты?..
- Сумел не пострадать, - с горечью выдохнул Джейм. - Можно сказать, она из-за меня так разбилась...
- Глупости, - отрезала лиса, - ты слишком много на себя берешь.
- Почему ты винишь себя? - Вензел подошел ближе к кристаллу.
- Так получилось, что отвлек разговором, - с раскаянием ответил техномаг.
- Видела я, как вы водите, - мрачно отозвалась Саяра, - никогда не смотрите на дорогу все поголовно.
Джейм только вздохнул в ответ.
- Ее состояние? - деловито уточнил Вензел.
- Вроде уже лучше... правда, Эйвёр и Релея не очень понимают, как это получилось, у них не сходится с ожидаемым.
- Релея? - чуть нахмурился данЛей, услышав незнакомое имя.
- Священник, целительница, - ответил Джейм. - Она приставлена к магу-скайро, которого послали к нам, вот и помогает.
Саяра покачала головой, она выглядела очень расстроенной. Вензел задал пару вопросов про саму рану, услышал ответ, мрачно кивнул.
- Что делала Эйвёр?
- Я не очень понял, в первый раз такое вижу, - признался Джейм. - Назвала... переливанием крови, кажется.
- Это приводит к смерти, если кровь... не приживается, - заметила лиса. Джейм на мгновение удивился фразе, но мигом вспомнил, что как раз в вопросах крови сатяра разбираются отменно.
- Тут, похоже, прижилась. И уже помогает.
Последние слова прозвучали с искренней надеждой. Саяра улыбнулась.
- Кажется, все хорошо, и ее лекари не ожидали подобного результата. Ты, похоже, очень волнуешься, Джейм.
- Да, - признал Ростис. - Очень. Сейчас немного отпустило, но все равно...
- Тяжело терять друзей…
- Я не потерял! - неожиданно резко ответил техномаг. - И не потеряю!
- Если ты прослушал, я сказала, что все будет хорошо, - скользнули твердые нотки в голосе Саяры, - и еще я считаю, что с ней лучше находится кому-нибудь знакомому, лучше - другу.
- Извините, - тихо ответил Джейм. - Да, вы правы... кто-то из нас постоянно рядом. Я пытался быть дольше.
Саяра пожалела, что сейчас не может привычно растрепать светлые волосы воспитаннику. Вензел молчал, стоя рядом. Чуть прикрыл глаза, словно что-то вспоминая.
- Вы что-то еще хотели спросить? - после недолгого молчания уточнил Ростис.
- Нет, - помедлив, отозвалась Саяра. - Скажи, ты спал?
- Да, хотя и не очень долго... ничего, нормально отдохнул.
- Отдохни еще немного, - посоветовала лиса и еще теплее добавила, - удачи, Джейм. Пусть Вейонке поправляется.
- Спасибо, - искренне отозвался Ростис. - Я передам.
Саяра погасила кристалл и посмотрела на супруга. Вензел лишь покачал головой.
- Ему очень трудно, слышу по голосу.
Лиса вздохнула и ничего не ответила. ДанЛей на мгновение прикрыл глаза, по лицу скользнула... даже не боль, а ее тень. Воспоминание. Саяра поймала холодное запястье и подняла голову, вглядываясь в лицо.
- Что ты вспомнил?
- Три смерти, - глухо отозвался Вензел. - Не был рядом, не уделил внимания, не смог вмешаться.
- Ты? Та девушка, твой брат?..
- И учитель, - добавил данЛей.
Саяра поднялась, привстала на цыпочки и аккуратно обняла криоманта, прижав к плечу светловолосую голову; без единого слова провела ладонью по вьющимся прядям. Маг осторожно сомкнул руки вокруг хрупкой фигуры, прижимая к себе. Супруги замолчали, и между ними тихой линией скользнула тишина. Удивительным образом ДанЛеи находили в объятиях друг друга успокоение.
И надежду.

Визет и Соуль

День: раннее утро седьмого августа
Фигура: пешка D2
Ход: в рамках хода d4 - d5
Официальная клетка: D4
Фактическое местоположение: D4 (пустошь)

- Дай руку!
- Ай!
- Теперь плюнь.
- В морду твою некромантскую?
- В чашу. Не отвлекайся.
Гидеон Нахтфогель слушал деловой разговор работающего некроманта и чувствовал, как каждое слово шурупом ввинчивается в его мозг. За последние три часа, пока Макабрей готовился к ритуалу, кровь носом успела пойти у всех, а головы раскалывались от боли. Гидеон сидел на рюкзаке, меланхолично пересыпая чёрный песок и малодушно мечтал о том моменте, когда боль уйдёт. Мысль, что уйдёт она к бедолаге Фрицу, вызывала что-то вроде угрызений совести, но каких-то блёклых и невыразительных. Сил не было решительно ни на что. «Игла» сейчас была абсолютно уязвима посреди этой бескрайней чёрной пустоши, и ночная темнота не становилась защитой, но о том, чтобы выставить часовых никто и не думал. Таэль была подавлена, Мария и Фриц злились, Тенар свернулся клубком и то ли спал, то ли просто отключился от реальности, а сам Нахтфогель просто растворился в своей боли. Единственным, кому всё было нипочем, оставался Ригор. Некромант полностью ушёл в сложный ритуал проклятия, которое должно было спасти его товарищей по отряду ценой боли, а возможно и смерти одного из них. Он не замечал ничего вокруг, отточенными движениями вычерчивая на песке мистические символы, разжигая огонь на небольшой горелке, приготовляя особый состав из какого-то эликсира, смешанного с кровью и слюной Фрица. Пахло всё это…странно. Как будто в большую кучу свежей хвои быстро ткнули горящим факелом, а потом потушили тлеющие огоньки.
Пламя на горелке, по мановению руки некроманта, приняло фиолетовый оттенок. Оно отбрасывало на лицо Макабрея зловещий призрачный свет, заставляющий тени у губ, носа и глаз залегать глубже и окрашивающий кожу мертвенной бледностью.
- Фриц Эрличгейм, - низким, чуть шепчущим голосом сказал некромант, глядя юноше прямо в глаза. – Возьмёшь на себя всё, что должны были получить твои ближайшие соратники. Будешь страдать за них всех до тех пор, пока все они вслух и добровольно не пожелают принять свои муки обратно. Будь ты проклят.
Фриц поморщился. Он ничего не почувствовал, но символы, которые Макабрей вывел на песке переливались ледяными фиолетовыми огнями, а сваренное зелье полыхнуло и испарилось, оставив после себя лишь клуб едкого дыма.
-Ну вот и всё, - ухмыльнулся Макабрей. – Видишь, это совсем не больно. Как комарик укусил.
Фриц дёрнул плечом и отвернулся. Он напряжённо ждал каких-то изменений, а они всё не приходили и не приходили.
- Если вы закончили, то пора идти. Мы потеряли много времени, - сказал Гидеон, с долгожданным облегчением чувствуя, как боль отступает.
Двадцать минут спустя они выступили. Шли ходко, несмотря на то, что вес на каждом и них увеличился из-за распределенных между собой оружия и вещей Фрица. Сам юноша, несмотря на то, что был налегке, сутулился и шёл тяжело. Его голова не раскалывалась пополам, но была тяжёлой, и её наполняла вязкая муть, мешающая мыслить. Одно мгновение было неотличимо от другого, ни один шаг не приближал к отсутствующей цели. Эрличгейм даже не заметил, когда из его носа потекла кровь. Он шёл в середине отряда, и лишь одна мысль владела его разумом.
«Хуже не бывает»
Он твердил эту фразу про себя, как молитву, пока её слова не потеряли всякий смысл, сделавшись просто набором звуков. Потом смысл вернулся. Он был совсем другим, тайным и не выразимым словами, но он придавал бытию что-то вроде осмысленности.
Так Фриц и шёл, шатаясь, не замечая того, что его поддерживают, и загадочно улыбаясь. С этой улыбкой на губах он и упал, когда в сердце Пустоши, что-то сверкнуло бесцветным пламенем.
- Ма-ка-брей, - раздельно произнёс Гидеон, когда «Игла» остановилась. – Что ты сделал с Фрицем?!
- Командир, это не я, - совершенно серьёзно ответил Ригор. – Это место только что как-то изменилось…кажется, проклятие работает – он принял удар за нас всех.
- Он жив, - тихо сказала Мария, опустившаяся на колено и быстро осмотревшая пострадавшего. – Несмотря на все старания малефика, Творец не оставил своё чадо. Фриц жив и видит сны.
- И снова хороший господь посрамил плохого некроманта, - тут же оскалился Макабрей. – Ура! Что делать-то будем, а?
- Эрличгейма – на руки, - хмуро приказал Гидеон. – И убираемся из этого проклятого места. Остальное решим потом.

День: ночь с седьмого на восьмое августа.
Фигура: слон f8
Ход: без хода
Официальная клетка: f8
Фактическое местоположение: f8

Когда солнце окончательно скрылось за горизонт, изрубленный верхушками деревьев, Сайамар, Кинна, Кир, Нартэн и Рейтенар собрались у границы болот. Они стояли на твёрдой земле, но даже до их места доносились странные запахи топей. Языки тумана пластались будто бы из-под земли, навевая мысли о тварях, что могут в них скрываться.
Тонко Чувствующая заметно нервничала и чуть не до крови царапала ногтями ладонь. Ноздри ее часто и сильно вздымались. Но вряд ли кто-то сейчас стал бы что-то ей говорить, тем более, что Кинна проснулась явно не в духе, неожиданно рыкнула на подошедшего к ней с каким-то вопросом перед отправлением Кира, и после всю дорогу упрямо молчала, не то чувствуя себя виноватой, не то все еще злясь.
Тревожные тени плясали в туманной пелене. Фино похлопала по шее, и Несущий, свалившись со спины Рейтенара (к явному облегчению последнего), неловко поковылял к Кинне, волоча по земле крылья.
Беспокойство Кинны словно отражалось на Кире: молодой цей-ин был напряжён куда сильнее, чем в неудобном уподоблении Бессмертным Братьям, и стрела на тетиве его лука постоянно ощупывала туман холодным металлическим взглядом.
Неспокойно было и Яртэ. Змеепосох в руках Сайамара то и дело принимался шипеть и пытаться вернуть себе подвижность, но железные руки мудреца держали крепко.
- Кинна, ты готова? - Гуляющий по Лесу говорил приглушённо, но внятно.
Фино кивнула. Драген уже расположился за ее плечами, обхватив когтистыми лапами талию. Лиа немного поморщилась, ощущая, как клыки входят в плоть.
- Куда для начала? – спросила она и тут же дополнила вопрос просьбой, - Разойдитесь немного. Моей пташке надо расправить крылья.
Нартэн и Рейтенар одновременно подались в разные стороны.
- Они всегда приходят из глубины болот, - ответил Сайамар. - Туда и направляйся, но не забирайся слишком уж далеко. Если не сможешь вернуться до рассвета - спрячься и не высовывайся, даже если почувствуешь рядом кого-то из нас. Мы пойдём тебя искать с первыми лучами солнца, все вместе.
- Я вернусь, я обещала кое-кому, - Кинна впервые за весь вечер улыбнулась Киру.
Драген несколькими сильными взмахами поднял свою легкую ношу к облакам.
Они проводили стремительно удаляющуюся фигурку девушки и драгена долгим взглядом. Рейтенар усмехался, Кир был белее шерсти Сайамара и смертельно сосредоточен, Нартэн чуть улыбнулся и помахал вслед рукой, а Гуляющий по Лесу просто вздохнул.
- Храбрая девочка, - сказал он. - Хорошая. Пришелец, разжигай костёр, будем ждать. Кир, ты первый на часах.
Даже здесь, на высоте, воздух был нехороший, тяжелый, и смрад болот неприятно касался носа. В небе было не так страшно. Если не смотреть вниз. А смотреть надо было. Там, в молочной пелене, то и дело мелькали золотистые огоньки, словно призраки светили фонариками в тщетных попытках обрести покой. Если задуматься, в таинственном мерцании было даже что-то красивое. Кинна невольно вспомнила, как Каин любовался этими огнями. Он умел во всем видеть красоту. До последнего. Воспоминания до тошноты закружили голову. Туман сворачивался в причудливые фигуры. Они изгибались в нелепом танце и растворялись в дымке так же внезапно, как и появлялись. Каин… огоньки… Каин…
Кинна вдруг отчетливо вспомнила ту злополучную ночь. Они сидели на скрюченном от сырости дереве, и ноги едва не касались жадно хлюпающей жижи. Сначала она услышали вой… Тогда фино подумала, что это разыгралось воображение. Ведь она не почувствовала ровным счетом ничего. Только услышала. Каин, казалось, весь был погружен в созерцание приближающихся огней. Потом яркие вспышки света прекратились. Ветер насвистывал какую-то заунывную мелодию, так же, как сейчас, скрипели больные деревья… Когда внезапно, из тумана показался Он. Эту уродливую, невероятную морду Кинна не забудет никогда. Она мечтала бы больше не видеть этого ужаса, но он часто являлся ей в снах. А сейчас она летит, чтобы встретиться с ним наяву.
Огоньки.
Кинна пыталась уследить за их мельтешением, каким-то шестым чувством понимая, что здесь есть связь. Ниточка, которая приведет к Выродку. И, доверяясь своей неожиданной догадке, фино летела вглубь болот, следуя за вспышками света, как иные следуют за путеводной звездой.

Кир расхаживал с луком наизготовку взад и вперёд. Его чувства были обострены и сосредоточены, он ощущал каждого, даже самого маленького, нейа рядом с их лагерем. Он знал, что если Тварь вдруг приблизится, они разбегутся. Кир был сосредоточен, но какая-то часть его разума постоянно следила за ночным небом - не летит ли странная гротескная фигурка, похожая на химеру?

Кинна не оборачивалась. Она знала, что ее соратников давно не видно. Она ценила каждое мгновение, сейчас время было ее главным врагом. Сосредоточив свое внимание только огоньках, фино обнаружила, что они движутся не настолько хаотично, как ей показалось вначале. Можно было довольно четко выделить несколько групп, двигавшихся в одном направлении – выплывая из самого сердца топи и далее на север. Они разделились внезапно, расходясь к периметру болота. Тонко Чувствующая зависла в воздухе в нерешительности, куда же ей направить драгена теперь.
Наконец, фино выбрала ту группу, что двигалась на запад. По крайней мере, это не уводит ее еще дальше от лагеря.
Но совершенно неожиданно огни пропали – будто ветер погасил их своим дуновением. Кинна тщетно пыталась разглядеть в темноте хоть что-то, досадуя на свою невезучесть. Но кому-то внизу не повезло еще больше. Яркий и неистовый страх пронзил Тонко Чувствующую, будто стрелой. Ночную тишину нарушил дикий визг какой-то нейа.

Несущий дернулся, едва не выпустив фино из лап, а затем сжал Кинну до боли, загнав когти под кожу.
- Тише, тише, мой хороший, - прошептала лиа, - все уже закончилось…
Все действительно закончилось. Вспышку безумного ужаса полоснула предсмертная боль и там, на болотах, чья-то жизнь оборвалась. Нечто подобное Кинна уже чувствовала. Тогда, в лесу.
Болото внизу затихло. Его жители давно знали, что делать, если рядом раздаётся такой крик: затаиться, застыть и надеяться, что ты не станешь следующим. То, что ходило в тумане, было воплощённым ужасом и било без какого-либо предупреждения. Даже найрино прятались, когда гасли огни, а те, кто не следовал этому правилу...к чему тревожить их память лишним упоминанием?
«Вот оно что….» - фино не знала, как связаны блуждающие огоньки и искомое существо, но разрозненные кусочки мозаики начали складываться в единое целое. Конечно, те, кто рассказывал о своей встрече со Зверем, редко когда вспоминали о таинственном мерцании в тумане, и еще реже эту несущественную деталь запоминали слушатели…
Маленькая лиа позволила себе опуститься чуть ниже, чем позволил Сайамар. Здесь, под куполом полумертвых крон, чувствовались настороженность и страх. Эти ощущения шли из ниоткуда и отовсюду – сразу.
Неподалеку искры света снова начали свой причудливый танец. И Кинна с удивлением поняла, что нейа вокруг нее как будто расслабились. Она рискнула.
Драген успешно опустил Несомую на болота только со второго раза. В первый раз ноги сразу завязли в хлюпающей пучине, провалившись едва не по середину голени. Фино подумала, что лишь не отягощенный особым умом рискнет пробираться по топи в кромешной темноте. Ну и пусть. Нейа нехотя выпустил ее из когтей. Он хотел – Кинна чувствовала это – сопровождать ее и дальше.
- Нет, маленький, на этот раз я пойду одна, - девушка нежно почесала Несущего по шее.
Туман тот час же обволок её, подобно гигантскому живому существу. Здесь пахло сыростью, гниением и чем-то пряным. Звуки скрадывались, создавая странное ощущение, будто весь мир сжался до расстояния вытянутой руки. А ещё здесь постоянно казалось, что кто-то смотрит в спину. Издалека раздалось жуткое, леденящее кровь завывание, полное одновременно тоски, ожидания и...нет, это не могло быть счастьем.
Спотыкаясь о болотные кочки, Тонко Чувствующая пробиралась вперед, туда, где манили призрачным светом огоньки. Ей было страшно. Очень. До дрожи в коленях. И безумно хотелось вернуться. Но Кинна почему-то не могла заставить себя отступить.
Меж тем, пляшущие искорки не удалялись. Они словно ждали, когда фино подойдет поближе.
По мере приближения к ним, слух уловил тихое жужжание.
«Светляки!»
До светящегося облака оставалось всего несколько шагов, когда туман всколыхнулся и кто-то в дымке тяжело и грузно вздохнул.
Кинна замерла и присела на корточки. Прямо под ее руками с тихим бульканьем наполнялся болотной водой свежий след гигантской лапы. Фино в ужасе поняла, насколько близко она сейчас к Выродку.
И в этот момент туман отступил, раздвигаясь перед мощной, бугристой головой. Уродливая, тупая морда оказалась так близко к Кинне, что та могла коснуться её рукой, могла почувствовать гнилостынй запах, идущий из щербатой пасти, полной мощных зубов. Два налитых кровью глаза, полных какой-то исконной, древней боли, вперились в самую душу фино. Мгновение длилось и длилось, и маленькая лиа уже почти распрощалась с жизнью… Тварь дернулась всем телом и протяжно взвыла. Это был вопль боли. Громадина тяжело развернулась, и растворилась в тумане, покачивая округлыми боками.
Сомнений не оставалось. Самку терзали схватки, и Кинна только что согнала собравшуюся рожать Тварь с выбранного ею для родов места.
Фино, не помня себя от страха, бежала туда, где она, по своим ощущениям, оставила драгена. Несколько раз она падала, в кровь раздирая ладошки и колени. Но сейчас девушка не чувствовала, как саднили свежие царапины. Выбраться бы.
Несколько раз она негромко звала Несущего, надеясь, что он откликнется. Но ответом ей были только приглушенные туманом звуки болота.
Наконец, где-то неподалеку Кинна услышала знакомое хриплое карканье.
- Хэй-эй?! – с надеждой крикнула она.
Слева захлопали перепончатые крылья.
- Только не отпускай меня, - попросила лиа, - Как бы мне плохо ни было, не отпускай. Мы должны вернуться до восхода солнца…

- Учитель, - Кир говорил тихо, но напряжение в его голосе вибрировало натянутой тетивой, и почему-то Саймару показалось, что жало стрелы, что лежит на этой тетиве смотрит прямо ему в лицо, - солнце вот-вот взойдёт.
Белый цей-ин не спеша поднялся, встав вровень со своим учеником и взглянув ему в глаза.
- Это так, - спокойно ответил он. - Когда мы увидим хотя бы край его диска, мы выйдем на поиски.
- Тогда уже быть может поздно! - сорвалась, сорвалась таки стрела с тетивы, но мимо, фальшивой нотой. - Учитель, давай выйдем сейчас.
- Кир, - бас Сайамара вновь громыхнул грозовым раскатом, - девочка тебе пообещала. Ты ей не веришь? А если веришь, то не нарушай своё слово, и не заставляй меня его нарушать! Мы ждём Кинну тут до рассвета. Всё!
На востоке облака залились стыдливым румянцем, подсветив темный крылатый силуэт. Драген летел неровно, то и дело намереваясь спуститься к земле, но, следуя желанию Несомой, снова набирал высоту. Частые взмахи крыльев со свистом взрезали воздух.
Кинна, наконец, отчетливо увидела языки костра.
- Учитель, солнце показалось! Идём? - Кир яростно хлестал себя по бокам, и даже язвительный Рейтенар не решался сейчас шутить над учеником Сайамара.
- Подожди, - отмахнулся от него мудрец, прикладывая ладонь козырьком к глазам. - Вот она, летит.
Кир резко обернулся и тоже увидел маленькую гротескную фигурку, рваной линией двигающуюся к ним.

Нейа отпустил ее бережно, как только мог. И насколько близко к лагерю, насколько позволяли ее силы. Девушка вся была покрыта липкой грязью, кое-где начавшей подсыхать и образовавшей серую корку. Это жалкое подобие лиа почти сразу опустилось на четвереньки, не имея возможности устоять на ногах. Она была виновата, и знала это.
Земля под её ногами чуть дрогнула...и в мановение ока покрылась мягким мхом.
- Да, девочка, ну ты себя и загнала, - раздался откуда-то сверху сочувственный голос Нартэна. - Но это ничего, ты полежи и отдохни, сейчас остальыне подтянутся.
Маг Земли сложил ладони особым образом и резко крикнул, имитируя клич одной из местных птиц. Вскоре подлесок затрещал от совместного галопа трёх цей-инов, ломящихся почти безоглядно.
- Я … я виновата. Я так виновата, - Кинна сморщилась, будто от боли, - Но я ведь успела, да? До зари.
- Успела, успела, девочка, - жёсткая, но неожиданно чуткая ладонь Пришельца погладила её по щеке. - И ни в чём ты не...
- Великое Средоточие, - земля чуть дрогнула, когда рядом приземлился Кир. - Кинна, что с тобой?
- Я видела Ее, Кир, - фино нервно захихикала, и, размазывая по щекам грязь, утерла выступившие слезы тыльной стороной ладони, - видела так близко, как тебя сейчас. И еще я очень устала, - продолжила она таким тоном, будто то были события одного порядка.
- Тише, девочка, - Сайамар припал на передние лапы и аккуратно взял Кинну на руки. - Ты засыпай. Скоро будем дома, там поспишь, водички попьёшь правильной, а потом и расскажешь, что видела.
- Нельзя… нельзя домой. Она рожает. Вот прямо сейчас. Я ее случайно… с места согнала. Но я теперь знаю, как ее найти. Огоньки…
- Рожает. Где?! - спокойствие Сайамара чуть колыхнулось и в открывшиеся щели дохнуло всепожирающим водоворотом. - Кинна, это очень важно, где ты видела рожающую Тварь?
- Северо-западная часть болот… - фино мучительно нахмурила лоб, - С высоты я бы точнее показала… В темноте все такое похожее, - голос звучал виновато, - И я брела…да не очень долго брела за ней. Зато, послушайте, я теперь знаю, как видеть невидимое. Знаю, как видеть Зверя. И знаю, когда он готовится напасть…
- Кинна, ты что...спустилась в болота? - голос Кира был пугающе, абсолютно спокоен, в противовес тому, что творилось в душе молодого цей-ина.
Девушка опустила взгляд. Бока, разодранные когтями драгена, ныли нещадно. Вдобавок все тело неистово чесалось от грязи. Кинна раздраженно отколупывала засохшую корку, пытаясь найти достойный ответ. Наконец, она тихо произнесла:
- Да, но теперь это неважно.
- Кир, - приказным тоном сказал Сайамар. - Молчи, пока не разрешу обратного. Кинна, девочка, скажи ещё раз: что за огни? Как найти Тварей?
- Это… светляки. Они летают над Зверем, как летает мошка рядом с унилаэ… Эти огоньки часто видят в болотном тумане. Я их тоже видела раньше, но тогда для меня это не имело никакого значения. Когда светляки видны – это не опасно. Но если они разлетелись от Твари прочь, погасили свои огоньки… Это значит, что она готова напасть.
Фино немного помолчала, закусив губу.
- Я не думаю, что нашему Зверю сейчас есть дело до охоты. Во время родов она будет отгонять светляков своим хвостом. Зато потом, наверное, сразу после, их там будут тысячи…
- Кир и Нартэн - остаётесь здесь, следите, чтобы Кинна отдыхала, - начал раздавать приказы Сайамар. - Рейтенар - со мной. Мы должны найти эту Тварь, до того, как она придёт в себя!
Он бережно опустил фино на мох и первым устремился в сторону болот. Его белый мех мелькнул в тумане и тут же скрылся за массивным телом Рейтенара, ломящегося по следам мудреца. Цей-ины вышли на охоту.
Восходящее солнце пыталось коснуться болот, вылечить их своей лаской, но тщетно - над ними, как и всегда, висела густая пелена. Тонко Чувствующая покачала головой, глядя полутиграм вслед.
- Зря они, - голос немного дрожал, - Слишком рано…
Она обняла руками колени.

Кир опустился рядом, но то была не обычная его расслабленная поза, напротив - это было положение для стрельбы, собранное и сконцентрированное.
- Почему рано? - тихо спросил он, не сводя взгляда с болотного тумана, клубящегося в нескольких шагах от них.
- Потому что она еще не устала, - Кинна мельком глянула на цей-ина и снова потупила взор, - Прости меня.
- Ты, - Кир чуть дёрнулся. - Ты не ранена?
- Нет, - фино повела плечом, - Так, досадные царапины… очень часто падала.
- Кинна...ты очень нам помогла. Спасибо тебе за это. Но, пожалуйста, не рискуй так больше, когда ты одна, и тебя некому прикрыть, - Кир несколько раз приподнимался, готовясь спустить тетиву, но тени в тумане оставались лишь тенями, и ничем больше.
- Я надеюсь, что больше не придется, - уклончиво ответила девушка.
Ей хотелось сейчас биться в истерике, прижаться к полутигру, в поисках утешения, рассказать о том, как было страшно там, на болотах. И что единственное, что давало силы – это обещание, данное Киру. Несколько раз она набирала воздуха, готовясь все это выпалить, но потом поджимала губы и опять молчала, напряженно вглядываясь вдаль.

- Кир, - тихо сказал Нартэн. - Вообще-то, ты можешь расслабиться. Эти болота отлично проводят звук, и я почувствую чужое приближение.
В доказательство маг Земли, пошевелил пальцами босых ног, упёртых в мокрую от росы почву.
Цей-ин недоверчиво посмотрел на Пришельца, потом положил лук рядом с собой и уселся нормально. Его рука осторожно, даже нерешительно коснулась волос Кинны, и он проговорил:
- Ты молодец...правда. Спасибо, большое тебе спасибо, маленькая сестра. И не слушай мои чувства сейчас, я просто очень за тебя испугался, понимаешь?
Фино коротко кивнула.
- Ты опять гладишь меня по голове, - заметила она, украдкой вытирая слезы, - Когда ты так делаешь, я себя чувствую такой крохотной-крохотной. Вот такой, - девушка показала мизинец.
Кир улыбнулся, смущённо и чуть виновато. Рядом с Кинной и чувствовал себя великаном, огромным и неловким, постоянно страшащимся ненароком что-то поломать.
- Извини, - ответил он. - Я... мне просто нравится это делать.
Тонко Чувствующая пожала плечами. Она не слишком любила, когда кто-либо дотрагивался до белобрысого ежика на голове. Волосы были толстые и жесткие, и оттого прикосновения к ним были довольно чувствительны. Впрочем… впрочем, тяжелая рука цей-ина гладила как-то особенно, эта ласка не вызывала раздражения.
Где-то далеко над болотами взлетел рёв. Страшный, чудовищный, он вызывал желание бежать без оглядки или сжаться в комок, став как можно меньше. Кир мгновенно схватился за лук, Нартэн вскочил и застыл в диковинной позе, будто собирался отбиваться от врага кулаками.
- Они нашли Тварь, - тихо сказал цей-ин, что есть сил вслушиваясь в тишину, повисшую над болотами.
- Ветер храни, - Кинна вздрогнула и вскочила, оглядываясь в поисках драгена. На всякий случай. Донесшийся до них вопль был ужасен до озноба и тошноты. Фино пыталась отогнать от себя образ безобразной морды, раскрывающей смердящую пасть в рыке, но он снова и снова появлялся перед мысленным взором.
- Кинна, встань за меня, - Кир старался говорить мягко, но волны напряжения и страха, шедшие от него чуть не сбивали с ног. - Если появится Тварь - беги.
Нартэн хотел что-то добавить, но ещё один вопль, на этот раз длинный и высокий, исполненный боли, заглушил его слова.
Фино безропотно подчинилась. Уже позднее у нее мелькнула мысль, что такому неказистому бегуну, как она, не убежать от Твари, и безопаснее было бы подняться в воздух.
- Они убили ее? – вопрос был, скорее, риторическим. Как будто Кир или Нартэн могли знать на него ответ. Но очень хотелось, чтобы один из них хотя бы неуверенно кивнул.
- Ранили, - почти прошептал Кир. - Иначе бы крик был короче.
Нартэн медленно кивнул и плавно повёл перед собой руками. Он был предельно сосредоточен и собран, как змея перед броском.
Тонко Чувствующая непроизвольно шмыгнула носом. Ранили. Рассердили. На что способен ополоумевший от боли гигант?.. Кинна нервно вертела в руках ожерелье, одну за одной отщелкивая от него асиль. Мало ли… Впрочем, фино не была уверена в том, что способная проколоть толстую шкуру Зверя.
- Учитель! - вдруг выдохнул Кир. Зрачки его резко расширились, а тело дёрнулось, словно получив удар. - Я...чувствую...
- Что? Что, Кир? – встрепенулась лиа, от неожиданности чуть не выронив свои ядовитые сокровища.
- Ему больно. Тварь его зацепила! - выронив лук, Кир держался за свою грудь, зажимая пальцами несуществующие раны. - Мне...я должен быть с ним!
- Нартэн! Нартэн, сделай что-нибудь, я не понимаю, я чувствую его боль, но она далекая, я не понимаю!!!
Кинне казалось, что она сходит с ума. Слова доходили до разума с большим трудом, потому что всю ее захлестнул круговорот чувств, которые пропускал через себя молодой цей-ин.
- Кир, прости, - коротко бросил маг, а потом земля под цей-ином расступилась, захватывая его лапы плотным капканом.
- Аррргх! - взревел Кир, судорожно пытаясь освободиться. - Отпусти! Я нужен учителю!!!
Нартэн носком сапога отбросил лук цей-ина в сторону и вонзил пальцы рук в почву.
- Перестань...дёргаться, - прошипел он сквозь судорожно стиснутые зубы. - Не...пущу!
Тварь снова закричала. На этот раз это был вой, долгий, кровожадный вой боли, отчаяния и ярости.
Из болот волной повалили мелкие нейа, спасающие от неведомого им ада.
Наверное, правильно было бы бежать. И как можно скорее. Но Кир…
Кинна закрыла глаза, пытаясь достучаться до звериного сердца полутигра. Ну получается же у нее договариваться с нейа. Если бы только она сама была более спокойна…
«Кир, пожалуйста… Ты все равно не успеешь. Ты здесь нужен, Кир»
Кир всё ещё рвался, но было видно, что давалось ему это с всё большим трудом. Его тигриное сердце постепенно замедляло свой бег, так что цей-ину приходилось бороться с собственным телом.
- Эй, смотрите! - вдруг воскликнул Нартэн, освобождая одну руку из земли и указывая в сторону болот.
Из тумана медленно показался Рейтенар. На плечо гиганта тяжело опирался Сайамар. Лицо мудреца было искажено, а белоснежная борода, шкура на правом боку и туника на груди были замараны кровью.
- Учитель! - Кир одним рывком освободился из захвата земли, не заметив, перескочил через Нартэна и кинулся к Сайамару. - Учитель, пустите...я помогу...попробую
- Нет времени, - задыхаясь, ответил Гуляющий по Лесу. - Надо...уходить быстро. У меня мало сил. Ученик - дай руку. Я выведу на Тропу....поведёшь - ты.
Кир ошарашено уставился на него, но только кивнул. Лицо его стало очень серьёзным, а рука не дрогнула, когда Сайамар вложил в нё свою окровавленную ладонь.
- Кинна, Нартэн...идите сюда, - устало попросил Гуляющий. - Рейтенар, держись.

День: девятое августа (середина дня)
Фигура: пешка С2, «Безымянные»
Ход: без хода
Официальная клетка: С4
Фактическое местоположение: С4

... Лассе, не уезжай, не оставляй нас, мы же пропадем, братик, миленький; останься, хочешь, я на колени встану? Там же война, там страшно, мама говорит, там убивают; что мы с ней будем делать, если тебя тоже убьют? Лассе, если тебя там станут убивать, ты не умирай, пожалуйста...

- Это у нее что в руке, платок?..
- Ага. Весь в крови. Ну-ка подними ее, Дентон, попробуем сделать что-нибудь.

… посмотри, это огонь танцует у меня на ладони. Правда, красиво? Нет, мамочка, мне совсем не больно! Это настоящее чудо. Это магия.
Почему ты говоришь «позор»? Разве здесь есть что-нибудь… Послушай, нам уже следовало бы забыть ту войну. Мы больше не против магов, мы – заодно. И перестань напоминать мне, что Лассе сражался с ними! В жизни вообще бывает… много разного, мама. Я все равно стану этим заниматься, я хочу посвятить этому жизнь. Свою, не твою. Так что можешь не беспокоиться.

- Ну же, девочка, очнись.
- Майор, мне… не нравится, что она не приходит в себя. Так не должно быть, если это простой обморок.
- Значит, не простой.

…не трогай меня. Вообще, говорю, не трогай, отойди. Мне неприятно. Даже находиться с тобой в одном коридоре, заниматься в одном классе, есть в одном обеденном зале.
Мне не нравится твое лицо. Да, я вообще-то знаю, что многим другим очень даже нравится, так чего же ты не пойдешь к этим другим? Ах, я, значит, особенная. Это точно. Вот я и говорю тебе – отвали ты от меня и не приближайся, никогда больше.
«Ренн… ты с кем-то разговаривала?»
«А… да тебе послышалось, Криста. Видишь же, нету здесь никого».

- Дайте воды, кто-нибудь. Ты чего встал, Айден, фляжку-то отстегивай!
- Вы уверены, что это хорошая идея?
- Я уже ни в чем не уверен.

…Лассе! Лассе, ты приехал! Как же я давно тебя не видела. Ты изменился, очень. Тогда, после войны, ты вернулся другим. Даже… более живым, что ли. Ты не обиделся? Пойдем в дом. Мама уже успела на меня пожаловаться? Ну, как «за что»… я, понимаешь ли, сломала ей жизнь, она ведь надеялась, что я стану… кем, мамочка? Белошвейкой? Кухаркой? Извини, не оправдала твоих надежд. Но магия сделала меня – собой. Сделала сильнее, тверже. Лассе, не смейся, я тебе клянусь – я чертовски изменилась!

- Да ты голову ей держи, осел.
- Майор, я сейчас обижусь. Смотрите, я уже начал обижаться! Разве вам не сты… э-э, майор, я пошутил, пошутил! Ну, хватит, опустите револьвер-то.

… я поеду. Не уговаривай остаться, я уже решила. Магистр Кассий тяжело болен, придется одной, но там нужен магик, там страшно нужен магик. Не злись и не дуйся. Все равно не поможет. Что ты говоришь? «Был бы тут Лассе»? А ты знаешь, где он, мамочка? Не знаешь?.. Вот и я не знаю, знаю только, что его тут нет. Так что – ты извини за все. И прощай. Я хотела сказать, до встречи. Ну хватит, хватит…

- …хватит… не плачь…
- С кем она говорит?
- По-моему, не с нами.
- Она бредит, придурки.
- Кто… кто бредит? Где… почему я лежу?
- Потому что… Черт! Верни ей платок, Брент, опять кровь хлещет.