День: восьмое августа (день)
Фигура: пешка С2, «Безымянные»
Ход: в рамках хода С2-С4
Официальная клетка: С2, С3
Фактическое местоположение: С3

Пейзаж менялся; трава становилась более густой и высокой, но рощи попадались все реже, а леса даже не было видно. Фиерс знал, что впереди их ждет порядочная дрянь – скалы, ущелье и «выжженная земля». Никто не знал, что и когда там выжгли, но пепла, согласно докладам исследователей-путешественников, было полно. Согласно тем же докладам, имела место быть и магнитная аномалия. Почему-то у майора было не совсем хорошее предчувствие.
Живности тоже становилось меньше. Раньше Церберу без труда удавалось поймать себе крольчонка или белку и он то и дело отбивался от отряда, чтобы потом догнать их с добычей в зубах. Теперь же пёс смиренно плелся в хвосте группы и только иногда с надеждой втягивал носами воздух.
Ренн, снова вызвавшаяся нести свою поклажу, всё удивлялась – как эта собака умудряется управляться с тремя головами? Магичку иногда не слушались всего лишь две ноги.
- Майор, - отважилась поинтересоваться она (Фиерс был чернее тучи после вчерашнего вечера, поэтому не разговаривал ни с кем), - а при каких обстоятельствах вы нашли эту собаку?
- Ее нашел не я, - ответил Фиерс, не поднимая взгляда от носков собственных сапог. – Эту собаку мы обнаружили уже после того, как наткнулись… на ее хозяйку.
Цербер, словно поняв, о чем идет речь, потрусил рядом, прислушиваясь к беседе.
- А где это было?
- Слыхала про подземелья Криона? – магичка кивнула. – Вот где-то в той области.
- Ясно. Говорят, там вообще… аномалия какая-то.
«Опять аномалия», устало подумал Фиерс.
- А где сейчас его хозяйка? И как пёс оказался у вас? – Ренн забыла о чувстве осторожности, сразу не догадавшись, что эта тема весьма болезненна для командира.
- Там, где она сейчас, меня нет. И этого мне вполне достаточно, чтобы заявить – разговор окончен к чертям… собачьим.
Цербер заскулил. Ренн смутилась и отошла подальше.

Калеб и Эрис шли впереди, чуть дальше остальных. Разговаривать о том, о чем ей хотелось, они не могли – во всяком случае, вслух. Эрис легонько коснулась его плеча, словно смахивая упавший листик, и когда он повернулся, приложила палец к подбородку.
У них это означало: «Читай по губам, нельзя говорить открыто».
«Бездарно теряем время», беззвучно произнесла девушка. «Его возраст мешает ему держать наш темп. А девчонка вообще ни разу не была в походе, это видно».
«Ты предлагаешь альтернативу?»
«Предлагаю. Оставить их во время ночевки».
«Забыла про кристалл связи? Они доложат об этом в Штаб. Нас будут искать как предателей».
«А если он не доложит?»
Внимательный, долгий взгляд.
«Собираешься их…»
Кивок. «Почему бы и нет. И майора, и девчонку тоже. Никто не свяжется со Штабом. Кристалл заберем, выполним задание… скажем, что они погибли».
Калеб нахмурился.
«Не боишься, что у тебя снова внезапно кончится заряд энергии? Если рядом не будет мага, останешься без руки. А если у меня кончится заряд, я вообще не смогу двигаться. Меня это не устраивает. И есть еще кое-что».
«Что же?»
«Как ты собираешься уговорить остальных?»
Эрис почему-то сразу подумала о Дентоне. Да нет, он не может поддерживать командира по той причине, что разделяет его жизненные позиции. Скорее всего, ему просто нравится магичка. Что не добавляет ей шансов остаться целой и невредимой.
- Я против, - сказал Калеб уже вслух, но шепотом. – А ты поступай, как знаешь.

День: ночь с седьмого на восьмое авгута
Фигура: конь G8
Ход: без хода
Официальная клетка: F6
Фактическое местоположение: F5 и F6

Крылатый, как и обещал, сидел спиной к озеру, слушая плеск воды и тихий задорный смех маленькой лиа. Он даже на всякий случай закрыл лицо руками: временами очень хотелось украдкой обернуться, просто чтобы удостовериться, что все в порядке.
Наконец, он услышал, как негромко зашуршала трава под ногами Аты. Не смотря назад, Курт дотянулся до рюкзака и швырнул девушке чистую рубаху.
- Намокнет, - услышал он в ответ, и по голосу понял, что фино улыбнулась. Или, по крайней мере, ему так показалось. – Можешь оборачиваться, кстати.
Крылатый неуверенно повернул голову. Ата легла, и высокая полевая трава скрыла ее полностью. Только влажная кожа поблескивала между стеблей.
- Долго ты так намереваешься прохлаждаться? – недовольно спросил лиа.
- Позволю ветру забрать влагу, - нараспев протянула девчонка.
- Ага, а заодно принести тяжелый бронхит. Август. Земля холодная.
- Не холоднее некоторых разумных.
Она издевается.
- Ата, - крылатый занервничал, - уже поздно и мы должны вернуться в лагерь. В конце концов, что подумают твои подруги?..
- Да пусть думают, что угодно. Это было бы даже интересно, разве ты так не считаешь?
Она точно издевается.
- Что ты хочешь от меня, маленькое чудовище? – устало спросил Курт.
- Я испытываю твое терпение, - честно ответила фино, - Я хочу, чтобы ты стал прежним грозным и ужасным командиром, который ко всем, кто ниже его ростом, относится с едва скрываемым презрением.
Вот дрянь. Зачем ей это? Кажется, последнюю мысль Курт высказал вслух. Впрочем, учитывая, что он общался с Тонко Чувствующей, это было необязательно.
- Это не мне зачем. Это тебе зачем.
Удивление. Ата продолжила:
- Ты сейчас относишься к нам очень по-разному. Соответственно тому, что рассказала тебе эта волшебница там, на Ки-Раль. Какое-то совершенно нелепое сочувствие ко мне. Мне оно не нужно, я сама разберусь. К Толе и Виде – с плохо скрываемым раздражением. К Илае – доброжелательно-равнодушно. Ты забыл, что они тебя чувствуют? У нас и без тебя хватает неурядиц. Давай ты не будешь больше делить фино на своих и чужих. Относись к нам одинаково. Как к подчиненным. Не надо кого-то жалеть, а кого-то тыкать носом, как незрячего котенка. Ты только усугубляешь.
- Все сказала?
Ответом был тяжелый вздох и краткое «отвернись». Легкое шуршание одежды... спустя каких-то пару минут Ата возникла перед крылатым.
- Смею доложить, что к отлету готова.
- Не поясничай.
- Никак нет, командир! – девушка улыбалась, но взгляд янтарных глаз был очень серьезен.
Курт невольно залюбовался ею. В Ате не было той устрашающей худобы, какая была присуща большинству фино. Что, однако, не отнимало у нее хрупкости и изящной грации. Легкая ткань длинной рубахи местами намокла и прилипла к телу, обозначая тонкий силуэт. Крылатый сглотнул.
- А как же Кинна, Вы уже забыли? – вопрос был подобно ушату ледяной воды, вылитому на голову. И это мерзкое «Вы».
Наваждение пропало. К Курту вернулось его обычное раздражение.


Подлетая к месту стоянки, крылатый увидел в небе одиноко парящего драгена. Он то зависал на одном месте, то выделывал какие-то немыслимые воздушные кульбиты.
- Не беспокойтесь, это Тола упражняется - ответила Ата на незаданный еще вопрос.
- В смысле?
- Ну… нравится ей обучать нейа разным трюкам, - пояснила девушка, - она этим все детство занималась, ее родители – очень хорошие тренеры.
- А-а-а, - протянул Курт, с восторгом следя за причудливым полетом Несущего.
Зачем это было нужно, какую практическую пользу могло принести – было сейчас неважно. Это было просто потрясающе красиво.

Когда они приземлились, оказалось, что Илая уже успела приготовить нехитрый ужин. Вегетарианский, конечно, но вполне съедобный. Крылатый решил не портить и без того странные отношения охотой. Наскоро перекусив, он собрал девчонок на совет. Когда все более или менее удобно устроились в неровном свете костра, командир начал свою речь:
- Девушки… Тола, Илая, Вида и Ата… Я понимаю, что наше с вами общение началось не совсем неправильно.
Фино переглянулись. Курт продолжил:
- И этот идиотский старт вот-вот приведет нас к тупиковому финишу, - помолчал, подбирая верные слова, - Я полагаю, что надо что-то менять. Для начала, предлагаю перейти всем на ты. Возражения?..
Возражений не было – девчонки молчали, удивленно таращась на командира.
- Теперь, что касается моего поведения. Я обещаю, что постараюсь реже приказывать, и чаще – просить. Но если уж я приказываю, мое распоряжение следует выполнять незамедлительно и без пререканий. Не отдавать приказов совсем я не могу. Мы не в тех условиях. Надеюсь, это все понимают.
Тонко Чувствующие сникли, но согласно закивали головами.
- И еще одно. Я постараюсь не вмешиваться в ваши личные дела, но вы взамен обещаете не совать любопытные носы туда, куда вас не просят. И если уж мои эмоции для вас все равно, что открытая книга, хотя бы делайте вид, что вы ничего такого не знаете. Если мне нужен будет ваш совет или ваше сочувствие – я дам знать. Пожалуй, на этом все.
- Э-э-э! – запротестовала Тола.
Курт воззрился на нее, выжидающе подняв брови.
- Все это хорошо, но у нас тоже есть условия!
Командир честно старался оставаться спокойным. Ровным голосом он произнес:
- Я тебя слушаю?
- Вы… то есть ты обещаешь… - Тола, не ожидавшая такой покладистости от крылатого, замялась и теперь мучилась, какое бы требование предъявить. Наконец, она придумала, - Обещаешь не разделывать при нас свою добычу?
Курт облегченно кивнул. Не самая трудновыполнимая просьба.
- Сегодня тренировки не будет. Отдыхаем, - с этими словами он развернулся и побрел в ту сторону, где, укутавшись в облаках, дрожала над горизонтом луна. Через несколько десятков шагов сильные крылья подняли его над травами, и вскоре командир скрылся из вида.
- Что там произошло у вас? О чем вы говорили? – фино едва не лопались от любопытства.
Ата безразлично пожала плечами, всем своим видом давая понять, что на расспросы отвечать не собирается.

V-Z, Соуль

День: шестое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

Когда Манфрейд уезжал, Вейонке молчаливо поймала его на выходе и с мрачным видом впихнула в руки рубашку, где был нарисован чертеж. Сверху Страмарк положила в восьмеро сложенный лист бумаги, на котором было стремительно набросано изображение тех же шарниров.
По мнению Вейонке утро началось слишком поздно, чтобы успеть все назначенные дела. Она некоторое время изучала изобретение Манфрейда, потом связалась со старшим инженером «Скалы», узнала, что в обед на стройку уже доставили новые чертежи, и потому решила заняться машиной отдела нагрузочного тестирования, которая так подвела вчера. В голове бродили очень невеселые мысли… В основном они касались случившейся пьянки, и начавшегося с ловли «водяных игреков» утра.

Даже по меркам ОНР длинная тощая фигура в светлой одежде, лавирующая между машинами, расставленными перед "Пламевержцем", выглядела не совсем обычно. Но обладателю круглых очков и взъерошенных волос цвета светлой стали чужие взгляды были как-то безразличны; сам он по сторонам осматривался с большим интересом.
И, заметив человека, копошившегося под машиной, немедленно направил все внимание в ту сторону; легко оказавшись рядом, он чуть наклонился, с любопытством изучая процесс работы.
Когда на колени упала тень, и их перестало печь солнце, Страмарк отвлеклась. Она выскользнула из-под приземистой и крепкой машины, от которой чарами просто... тянуло, и вопросительно посмотрела на гостя. Окуляры тихо зашуршали, щелкнули. Взгляду ее предстал высокий и худой человек лет тридцати; веселый любопытный взгляд смотрел сквозь круги очков, а белый комбинезон был изрядно помят; одной рукой гость потирал острый подбородок. Картину дополняла пухлая сумка на плече и взъерошенные стальные... нет, уже белые... да нет, просто светлые волосы.
А еще – аура мага Воздуха. Опытного.
– Ищете-кого-то? – быстро и очень тихо, чтобы не слышно было хрипов в голосе, спросила Страмарк, не слишком желавшая отвлекаться от ремонта.
Работа отвлекала от головной боли, эха похмелья.
– Понятия не имею! – радостно сообщил гость. – Это ОНР, так ведь? Вот я и хотел спросить, кому надо отдавать документы о том, что меня сюда направили.
Страмарк приподнялась на локтях. Первая ее мысль была о том, что у Джейма сейчас тоже болит голова. Вторая – что всем лучше отдохнуть. Вейонке протянула руку.
– Покажите.
– Сейчас.
Сумку гость, не смущаясь, поставил на борт машины, и принялся в ней копаться. На свет появились несколько свернутых чертежей, коробка, от которой пахло хлебом и сыром, другая коробка – набор инструментов для разметки зачарования... и, наконец, с торжествующим возгласом незнакомец вытащил мятый конверт с крупной печатью.
– Вот и документы. Меня к вам послали как специалиста, а по правде – по причине полной несовместимости армии со мной.
– Специалиста-по-чему? – уточнила Страмарк, вскрывая конверт.
– По летающим машинам и автономным существам – если на бумаге.
"Мы как раз недавно создали непонятную техномагическую фенечку, – иронично подумала Вейонке. – Может быть вы разберетес..." Додумать она не успела. Глаза прочитали строку: "И.Ф. – Ройден Аскерс."
– Ройден?! – не поверив окулярам, техномагесса подняла их и пробежала несколько слов глазами еще раз. Девушка подскочила и тут же пожалела – боль напомнила о себе, перекатившись свинцовыми шариками от правого виска к левому. – Аскерс, северяне?

– Он самый, в течение всей жизни и даже больше, – удивленно ответил Ройден. Волосы вновь поменяли цвет – на чистый белый. – А что?
– Страмарк. Вейонке, – техномагесса запустила ладонь в косы. – Помнишь?
Брови взлетели над очками. Аскерс наклонился вперед, вглядываясь в лицо – и на его собственном засияла совсем уже широченная улыбка.
– Помню, конечно! Только сперва не узнал, не ожидал тут встретить!
Страмарк счастливо улыбнулась. Она мгновение колебалась, а потом крепко сжала в объятиях долговязого техномага.
– Безумно рада тебя видеть!
– И я тоже! – длинные руки с неожиданной силой сжали плечи. – Нет, ну надо же, я думал, мне показалось, когда полковник упоминал твою фамилию – он вечно такую ахинею несет, что я не слушаю...
– Я здесь за тестирование отвечаю, – от переизбытка чувств Страмарк даже приподняла старого друга, с которым вместе росли, пока Вейонке не забрали в Университет, – Черт... столько новичков.
– Осторожнее, – усмехнулся Ройден, – я и сам летать умею. Надо же, как встретились – вот и не верь после этого в судьбу. Впрочем, я и так не верю.
Страмарк поставила его на землю и отступила, оглядывая; довольно покрутила головой, не переставая улыбаться.
– Давно работаешь?
– А, – махнул тот рукой. – Давно, только мне все время мешают.
Ройден с интересом покосился на могучий силуэт "Пламевержца".
– В нем правда ни грана магии?
– Абсолютно. Если ты по авиатехнике, тебе надо к Эвелине, – Страмарк восторженно раскрыла глаза, а затем вернула окуляры на место. – Надо показать тебя Джейму.
При этих словах она заметно погрустнела. Утро вспомнилось до отвращения четко. Щеки залила краска, откуда-то из глубины поднялась дикая досада на себя, а еще – страх: так подчиненные обращаться с начальством не должны.
– Что такое? – удивленно поинтересовался Аскерс.
– Он не слишком хорошо себя чувствует... – замялась Вейонке. – И я бы не хотела какое-то время показываться ему на глаза...
Она озадаченно вздохнула, а потом поняла, что ей и поделится на "Пламявержце" не с кем.
– Слушай. В общем, вчера приезжал Гил... Манфрейд. А ему, сам понимаешь, после штаба тут раздолье. Сказал принести из седьмой лаборатории новый экспериментальный напиток. Он... – девушка вздохнула. – В общем, оказался чертовски-очень-крепким. В-общем, я-была-очень-неуважительна-к-начальству-а-проснулись-мы-вместе-под-столом.
Страмарк выпалила все фразы на одном дыхании и замолчала, понимая: точно уволят, когда все вспомнят – особенно, учитывая, что инициатором последних двух попоек фактически была именно она.
– Не знаю, как показаться теперь Ростису на глаза. И-к-тому-же у него сейчас тяжелейшее похмелье.
– Это знакомо, – легко согласился Аскерс. – Мне всегда казалось, что лучшее лекарство – любимая работа. И побольше.
Страмарк предупреждающе вскинула руки:
– Эй, ничего такого. На чертежах, просто-в-обнимку. Мы ночью создали забавного техномагического голема, и я пока до сих пор не могу понять как. Но тварь внутри, похоже, ледяная сидит.
– А посмотреть можно? – немедленно заинтересовался Ройден.
– Я покажу, если найду, – Страмарк поймала друга детства за руку и грустно усмехнулась. – Давай, поможешь мне закончить с машиной, и я тебе покажу «Пламявержец» и кое-что расскажу о текущих проектах.
– Отлично! – ответил такой же улыбкой Ройден. – А, да, кстати... Мне сказали, что вы тут все маньяки от науки. Это правда?
Страмарк подняла один из окуляров, внимательно посмотрела на друга детства и снова усмехнулась; в жесте прочиталось согласие.
– Отлично! – бурно обрадовался Аскерс. – Мне тут самое место.

День: восьмое августа (день). Калейдоскоп
Фигура: пешка С2, «Безымянные»
Ход: в рамках хода С2-С4
Официальная клетка: С3
Фактическое местоположение: С3

Айден, Эрис

- С-слушай, - когда он волновался, то начинал непроизвольно заикаться, «застревая» на шипящих. – А поч-чему ты… только с Калебом нормально болтаешь? С нами вот никогда не болтала. Несколько лет.
Эрис посмотрела на него не то с презрением, не то с сочувствием.
- Потому что только он меня понимает.
- Почему он?
- Потому что не любит никого. И не любил. И не будет.
- Хочешь сказать, ты тоже такая?
- Не хочу. Уже сказала.
Она повернулась спиной – дала понять, что разговор окончен.

Ренн

«Какое странное у меня имя. Как птичий посвист, как капелька росы, сорвавшаяся с зеленого стебелька. Как дрожащая струна, дрожащий огонек свечи, дрожащая поверхность воды в хрустальном бокале… Как разбитое стекло. Медный колокольчик. Ррренннн!
Интересно, как звучит ваше настоящее имя, майор? Оно должно быть похоже на серый порох, растертый на подушечках пальцев. На стук подкованных каблуков по булыжникам мостовой. Сухой щелчок холостого выстрела. И дождь, капли дождя, бьющие по брезенту.»

Брент, Фиерс

Как-то так получилось, что они шли рядом. Магесса, обычно сопровождавшая Фиерса, тащилась сейчас в самом хвосте, наверняка жалея, что не позволила Церберу и дальше бегать навьюченным. Майор шагал, считая вдохи и выдохи, а Брент, этот забавный, но вечно хмурый коротышка, шел с ним буквально плечом к плечу… ну, плечом к груди, если быть точнее.
И почему-то молчал.
Не произносил ни слова, не косился, не ухмылялся. Он вообще только и делал, что мрачно глядел себе под ноги.
А когда наконец заговорил, Фиерсу стало не по себе.
- Хорошее у тебя сердце, - пробормотал Брент, словно и не к нему обращаясь, - горячее и бьется ровно.

Дентон, Калеб

- Не притворяйся, не отпирайся и не оправдывайся… впрочем, ладно, ты и не умеешь этого делать. В общем, приятель, хочу сказать, что прекрасно видел, как ты шушукаешься с нашей Ледяной царевной.
- Что с того?
- Ежу понятно, она замыслила какую-то пакость и хочет тебя использовать. В качестве добровольного помощника.
- Что дальше? Можешь переходить к сути, а не говорить мне то, что я и так знаю.
Прерывистый вздох.
- Ладно. Ладно, приятель. Вот что я хотел сказать – мне не доставляет радости мысль о том, что вас двоих придется…. каким-либо способом убрать с дороги, но если понадобится, я уберу.
Фырканье.
- Вряд ли двоих. Вполовину меньше. Можешь не тратить зря силы на то, чтоб меня сейчас переубедить. Подумай лучше… про неё. Она не отступится.
- Да без тебя знаю.
- У меня вопрос к тебе.
- Ого, ничего себе. Калеб, ты снизошел до вопросов? Мне кажется, или в тебе начинают проявляться нормальные человечес… стоп, молчу. Что за вопрос?
-Это правда, что ты занимаешь их сторону из-за Ренн? Что она тебе… как это… нравится?
- Нет. Это неправда. Правда в том, что нет никакой «их стороны» и «вашей стороны». Есть, черт возьми, задание, и его надо выполнить, а если кто говорит, что нам нечто или некто мешает в выполнении задания… то ты так ей и передай – дура она набитая и пора бы уже поумнеть. Калеб, ты чего? Ты… улыбаешься? Черт, я думал, никогда этого не увижу.

День: седьмое августа, утро
Фигура: слон c8, без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: c8
Фактическое местоположение: c8 (Трехречье)
Darkness, Соуль

Йелю было проще общаться с нейа. Другие лиа казались ему слишком... непонятными.
Единственным, с кем т'Айлалри всегда был рад поговорить – Таану, сейчас уехал.
Светловолосый мастер къямай вернулся в центр заставы. Земля была вытоптана ногами других лиа, лапами нейа, изъезжена колесами повозок.
На плечо Йелю, тяжело опустился – точнее, даже упал, один из наару. Заурчал, уцепившись коготками за одежду и кожу, чтобы не свалиться – нейа был чуть великоват для узких плеч лиа.
Т'Айлари тронул острые, торчащие уши зверька, вздохнул – в голове всплыли крики юргай... а вслед за ними откуда-то из глубин памяти появились много более старые и жуткие воспоминания.
Наару вопросительно заурчал, ткнулся мордочкой в ухо Йеля – нейа чувствовал, что с его хозяином что-то не так.
– Все в порядке, – лиа отнял ладонь от глаз, повел плечами. – Слезай, здоровяк. Тяжелый слишком.
Нейа скатился на землю. Сел, сверкая на Йеля снизу вверх янтарными глазами.
– Ему было больно, – произнем мастер къямай, глядя на зверя. Наару повел ушами.
– Я это говорю вам каждый раз... – лиа легонько наподдал ногой какой-то камешек – черный нейа кинулся за ним. Йель хмыкнул, а потом пошел в сторону реки. Наару, ухватив зубами камень, взмахнул крыльями, и, поднявшись в воздух, поспешил за своим хозяином.
Место Т’Айлари было занято. На берегу сидела светловолосая лиа в зеленой тунике и коричневой юбке. Вокруг нее кружились белые нейа, отдаленно похожие на бабочек. Утреннее солнце четко обрисовывало взрослый профиль и тонкий, короткий нос с сильной горбинкой. Йель замер в стороне, на полосе речной литорали, глядя на незнакомку. Наару, выпустив камень, подался вперед, готовясь защитить хозяина от опасности.
Взгляд т'Айлари метнулся от лиа к её нейа. Они были похожи на что-то из прошлого, отдающееся дрожащим и теплым комком в груди. Лиа сидела, сжав складку юбки между коленями, небрежно опустив руки на ткань. Негладкие волнистые волосы блестели тонкими паутинками, ветер с реки их касался и тут же тек дальше. Йель молчал, смотрел – не на неё, на белых "бабочек". Наару обеспокоенно завозился у ноги хозяина, вопросительно заурчал, шлепнув лапами по мокрому песку. Лиа обернулась. Отстраненность пропала из светлых и прозрачных глаз, сменившись дружелюбной улыбкой.
– Я заняла твое место? – она провела босой ногой по песку, поворачиваясь к Т’Айлари. Невысокий голос походил на тень.
– Берег – общий, – Йель с трудом отвел взгляд от бабочек, – а они – красивые.
– Их создал мой муж, но так и не научился с ними разговаривать, – лиа обвела взглядом порхавших бабочек и наклонилась вперед, вытягивая руки. На запястьях виднелись едва заметные морщинки.
Она годилась Т’Айлари в матери, но абсолютно не казалась старой. Взрослой, да. Старой, нет. Такими бывают лиа остающиеся до смерти детьми.
– Так что они живут со мной.
Йель молча кивнул и вновь посмотрел на белых бабочек. Босые ноги постепенно вязли в мокром песке, и речные волны мягко лизали лодыжки. Недовольный и намокший наару перебрался на сухой берег и, усевшись, расправил крылья, подставляя короткий и черный мех лучами солнца.
– Ты что, язык проглотил? – рассмеялась лиа, протягивая руку к наару. – Эй, скажи, чтобы он не боялся.
Незнакомка обращалась к нейа.
– Он не боится, – Йель перевел взгляд на наару. Тот, взметнув задними лапками облако золотистого песка, повел носом, и, с любопытством заурчав, направился в сторону светловолосой лиа. Она сверкнула улыбкой:
– Я спрашивала его про тебя, – и, когда наару подошел, провела по короткой шерстке ладонью. – Ай, чудесный, хочешь с маньи познакомлю?
Одна из бабочек опустилась нейа на нос. Ее тело было соткано из деревянных нитей, а крылья напоминали всплески ручьевых вод – словно кляксы брызг случайно меняли форму, каждое мгновение разбрасывая радужные отблески. Озадаченный наару опустился на хвост, повел ушами, явно пытаясь понять, что же такое на него село. Прибрежные кусты зашуршали, выпустив из себя еще десяток темных, любопытных мордочек. Т'Айлари продолжал стоять молча, исподлобья глядя на маньи – лиа словно чувствовал себя...неловко. Наару окружили незнакомку, бабочки опустились ей на руки и плечи. Лиа водила ладонями, негромко переговариваясь; улыбалась. Йель продолжал стоять.
– Они твои? – неожиданно незнакомка отвлеклась и кивнула на наару.
– Да, – светловолосый лиа внезапно улыбнулся, – их пятьдесят три. И Маайри.
– Всего пятьдесят четыре, – прикинула, возведя глаза к небу, лиа. Она осторожно поднялась, и нейа сгрудились у ее лодыжек. – Я – Джейл. А ты?
Она протянула руку, чтобы в приветственном жесте сжать чужое запястье. Помедлив, т'Айлари подошел чуть ближе и протянул ладонь в ответ.
– Йель. Я сюда недавно пришел.
Джейл пожала его запястье и отряхнула юбку от влажного песка.
– А я – только что, – и открыто улыбнулась.

***
В Джейл было что-то странное. Она смотрела на мир так, как будто видела его насквозь. И нейа жались к лиа, словно маленькие дети. Джейл вела себя как девушка-подросток, и легкомысленные шаги и жесты не вязались с ее взрослым лицом и морщинистыми запястьями. Юбка, на несколько ладоней длиннее колен, оттеняла белую с легким отблеском золотистой пыли загара кожу. Кроткую тунику штопали не один раз.
Наару шли за Джейл. Бабочки не желали ее оставлять. Остальные нейа провожали взглядами. А она говорила с Йелем, расспрашивая его, почти как Таану, ненавязчиво и мягко.
Светловолосый лиа по-началу отвечал односложно, смотрел исподлобья, словно не понимая, что от него хотят. Т'Айлари странно строил фразы, словно язык был для него чем-то не до конца знакомым. Потом - чуть разговорился, особенно, когда беседа переходила на нейа.
- Тебя тоже прислали сюда на войну? - внезапно, перескочив с темы на тему, спросил Йель у Джейл. Лиа сидели за широким, деревянным столом, под лиственным навесом. Вылезающие из земли корни деревьев служили лавками в этом "полевом" трактире.
- Да. Каан. К тебе, - Джейл скрестила ноги на лавке и положила на лодыжки раскрытые ладони.
- Зачем? - т'Айлари склонил голову на бок, обхватил ладонями руки выше локтей.
- Он - Опора Озарения, ему виднее.
Йель искоса посмотрел на женщину, прикрыл на мгновение глаза. Джейл была неуловимо знакома, словно мастер къямай уже видел её раньше. Но не мог понять - где.
Бойкая, с пышной копной зеленовато-медных волос, даайра поставила перед двумя лиа кружки, несколько широких глиняных блюд, подмигнула Йелю и унеслась на тонких оленьих ногах дальше. Джейл развела руками и взяла одну из кружек, приподняла в приветственном жесте и сделала глоток. Нира, чуть сладковатый напиток густо-зеленого с золотистым цвета, был прохладным и по августовской жаре великолепно освежал. Его делали из больших, продолговатых плодов дерева нирален, собирая фрукты в середине лета. На основе нира делали и высокоградусные настойки, но то, что принесла Джейле и Йелю даайра, было просто соком с каким-то едва уловимым цветочным запахом.
Т'Айлари сделал глоток из своей кружки, утащил с подноса крупный, ярко-оранжевый апельсин. Забравшийся рядом с ним на стол один из наару потянул нос к фрукту, но потом как-то презрительно фыркнул - ему явно не нравилось то, что ест его хозяин.
- Они хищники, - посмотрела наару вслед Джейл.
- Да, - кивнул Йель. Потом добавил, - они мне часто приносят добычу.
- А мои бабочки как бабочки, - сверкнула светлыми глазами лиа.
- Маньи... А почему - белые? - Йель снова на мгновение зажмурился.
- Мой муж их сделал такими, - Джейл улыбнулась и подперла обеими ладонями щеки. - Он сказал, они очень похожи на меня.
- Ты - тоже светлая... - неуверенно произнес т'Айлари. Ответом ему была открытая улыбка подростка.
Йель вновь бросил быстрый взгляд на Джейл, потом опустил глаза на ложившуюся яркой спиралью на стол кожуру апельсина.
- Он похож на солнце на закате, - кивнула на апельсин лиа.
- Солнце за закате - алое, - внезапно прозинес т'Айлари. - С золотым.
Он помедлил.
- И страшное.
- Не каждый день, - возразила Джейл.
Повисла легкая пауза. Мастер къямай смотрел на оранжевый, в белых полосах тонкой шкурки, апельсин в руках, потом качнул головой.
- Да... Не везде. Чаще - оно красивое.
Джейл снова сделала глоток из кружки и погладила бабочку, севшую на край стола. Йель смотрел на неё из-под упавших на лицо волос, и видел перед собой не Джейл. Вернее - но образ новой знакомой накладывался другой, старый и полустертый. Джейл бросила на него взгляд из-под светлых ресниц и протянула маньи на раскрытой ладони. Т'Айлари подал хрупкой нейа пальцы, очень мягко коснулся крылышек.
- Джейл, а ты... - он не смотрел на собеседницу, но - на маньи, - любишь танцевать?
- Люблю, - и улыбнулась.
Йель с силой зажмурился. Женщина все сильней и сильней казалась похоже на тот светлый, теплый образ, имени которого лиа не помнил, но бережно хранил, боясь, что однажды проснется - и не вспомнит. Ни танцы на траве, ни белоснежные стаи бабочек, ни улыбку - похожую, и в тоже время не похожую на то, как приподнимает губы Джейл.
- Еще мне нравится играть на окаринах и флейтах.
Т'Айлари на мгновение приподнял ресницы.
- Меня... тоже учили играть. На флейте. Потом - на окарине. - Йель запустил ладонь в волосы на затылке, чуть взъерошил. - А... какая у тебя флейта?
Джейл опустила руки и похлопала себя по карманам юбки, виновато улыбнулась:
- Я ее потеряла где-то.
- Можно попросить кого-нибудь здесь вырезать.
- Вряд ли здесь найдут подходящую кость, - наморщила нос лиа. Йель пробормотал что-то неразборчивое. - А у тебя?
Лиа помотал головой.
- Меня давно учили.
- Если найдем флейту, то я тебе напомню, как играть, - улыбнулась Джейл. - Договорились?
На неё кинули быстрый взгляд исподлобья. Йель потянул, как слабую пружину, скрученную полосу апельсиновой шкурки, и кивнул.

День: четвертое августа
Фигура: конь g1
Ход: без хода
Официальная клетка: g1
Фактическое местоположение: g1

Крик, подхваченный ветром и брошенный на скалы, где он эхом отразился во множественных изломах, казалось, должен был содрогнуть землю. Были в нем такая боль и отчаянье, что впору было подумать, а не пришел ли конец всему миру? Можно бы было сравнить его по жуткости с ревом креп-доспеха, да только крик этот был куда страшнее, ведь издавал его не инфернальный механизм, а обычный человек. Человек, доведенный до отчаянья, но не способный переступить последнюю черту, придя таким образом к закономерному итогу обратившейся в прах жизни.

Эллионово "Содружество" нацелилось носом в сторону Хейран Ръе, грея стальные бока на ярком солнце. Сам маг копошился в кабине штурмовика, а под крылом авиона присела эльфийка, что-то мурлыкающая себе под нос и крутящая в пальцах сухую палочку. От неожиданно раздавшегося крика она вскочила, чуть не ударившись головой о крыло штурмовика, а сверху скатился Эллион, настороженно уставился в ту сторону, с которой принесся крик.
- Что это? – спросила Мэйфи после нескольких секунд напряженного молчания. Но Эллион даже не успел ответить – из-за скал показался Свен, ушедший туда больше часа назад. Элли тогда хотел последовать за мужчиной, но не решился – слабо представлял техномаг, как утешать в подобной ситуации.
- Све-эн, - тихо позвала Мэйфи. – Что…?
- Да, это был я, - сходу признался мертвец и хотел пройти мимо, но Эллион ухватил его за руку. Мужчина очень неприятно зыркнул на юношу.
- Свен, может, хочешь поговорить? Ну, знаешь, может, станет полегче. Нет, ты просто знай, что мы готовы тебе всегда помочь.
Мэйфи кивнула в подтверждение. Свен вроде бы задумался, но в следующую же секунду схватил не ожидавшего такого мага за горло и, на вытянутой руке приподняв его над землей, вкрадчиво произнес:
- Помочь? Если бы не твой дед, я бы уже давно не нуждался ни в какой помощи.
Элли, ухватившийся за руку мертвеца, только и мог, что сучить в воздухе ногами – когда твое горло сжимают стальные тиски, привести какие-то аргументы в свою защиту оказывается весьма сложным действием.
- Свен! Отпусти его! – Мэйфи вцепилась в кожаную куртку летчика. – Свен, ты покалечишь его! – Слово "убьешь" не прозвучало, хотя Свен мог запросто сломать шею худенькому магу: слишком сильно эльфийка верила в своего товарища. – Пожалуйста, отпусти! Он не виноват!
Но мертвец, не обращая внимания на рыжую, продолжал держать Элли на весу, внимательно разглядывая его, будто в первый раз увидел.
- Веберганг! - говорили, что голос барона Рамштайнера способен поднять мертвого. На сей раз, правда, мертвый и так стоял.
В нескольких метрах от Свена командор сбавил шаг, демонстрируя мирные намерения, но продолжал неуклонно приближаться. Он был исполнен достоинства и, казалось, абсолютного, монаршеского спокойствия. Напряжение выдавали только глаза. Барон Генрих, может, и верил во власть своего голоса над живыми и мертвыми, но глаза явственно отслеживали расстояние до вытянутой руки пилота-гомункула. Зачарованный палаш - по иронии судьбы, зачарованный Эвелиной - покоился на поясе, но "Дьяволы" прекрасно знали, на какие чудеса способен Железный барон во всем, что касается холодного оружия.
- Прекратите истерику и поставьте Саантириуса на землю. Эллион, не волнуйтесь, - последние слова стали предостережением для техномага на случай, если тот решит пустить свою силу в ход, усугубив ситуацию.
Близнецы, маячившие за спиной командора, важно закивали, наслаждаясь ролью стражей порядка и спокойствия, но в то же время с искренним беспокойством поглядывая на Свена. Они знали его куда хуже, чем Рамштайнер, зато прекрасно представляли себе нечеловеческую силу и выносливость гомункула. Другого, если разойдется, можно и прикладом по макушке остудить, а этого разве что крупнокалиберным пулеметом проймешь. Слегка.

Эллион попытался улыбнуться, мол, не переживайте, все под контролем. Получилось довольно неопределенное выражение лица, в равной степени способное сойти за очень кривую усмешку и за попытку набрать воздуха в легкие – безуспешную попытку. А Свену достаточно было всего лишь дернуть рукой в сторону – и шея мага не выдержала бы. Потом, конечно, пришлось бы сразиться с Рамштайнером, но… Что за чушь в голове?! О, Господи, прости! Мертвец осторожно поставил Элли на землю и разжал смертельную хватку. Техномаг на ногах не устоял – плюхнулся на землю, через боль глотая такой прекрасный горный воздух. Мэйфи кинулась к нему:
- Как ты, Элли?
- Отлично, - и глазом не моргнув, соврал Эллион. Было больно, казалось, что кусок горла вообще вырвали, а легкие обжигало воздухом, но техномаг бы скорее на месте скончался, чем признался в этом.
- Мэйфирин, позаботьтесь о нем, - тоном, предполагающим, что сделать это надлежит немедленно и не здесь, велел Рамштайнер. - Карл, Густав, свободны.
Странгели дружно открыли рты, собираясь, верно, что-то уточнить, но встретились взглядом с бароном, обернувшимся в ожидании исполнения своего приказа и, неопределенно поведя плечами, зашагали прочь. То и дело они украдкой оглядывались - уже скорее из любопытства, чем из опасения.
Элли поднялся сам, без помощи рыжей – она вертелась вокруг него лисицей, пытаясь поддержать мага то с одной, то с другой стороны.
- Сейчас, сейчас, у меня еще есть кое-какие травки. Следа не останется. – Щебетала эльфийка. Маг лишь кивал, следуя за Мэйфи. Оборачиваться он не хотел.
Дождавшись, когда "Дьяволы" скроются из виду, барон расслабленно выдохнул. Невидимый и несгибаемый стержень внутри него исчез, что означало исключительную степень доверия. Рамштайнер уже успел понять, что совершенно не знал этого человека при жизни, а теперь, после смерти, возможно, поздно пытаться узнать его, но он никогда не принимал в состав эскадрильи тех, кому не мог доверять всецело. И теперь он точно знал, что не ошибся в Свене - ни тогда, ни теперь.
- Свен, - Генрих подошел к мертвому летчику совсем близко, на расстояние вытянутой руки. Сейчас он мог бы запросто разделить судьбу Элли. - Что это было?
- Приступ ярости, командор. – Признался мертвец, глядя в глаза Рамштайнеру.
- Могу я рассчитывать, что подобное не повторится? - взгляд барона потеплел, но голос оставался "рамштайнеровским".
- С союзниками – да. – Признался мертвец. – Я постараюсь держать себя в руках, но насчет врагов не обещаю.
- О большем я и не прошу, - расслабленно улыбнулся барон. - И еще... если ты в какой-то момент захочешь поговорить, я всегда к твоим услугам.
- Я не знаю, что вам сказать, барон. Даже если захочу поговорить. Я даже не могу рассказать, что чувствую, потому что не в силах описать этого.
- Значит, ты все-таки хочешь поговорить, - без вопросительной интонации отметил Рамштайнер. - Спустимся к реке?
- Можно. – Пожал плечами мертвец.

Они шагали бок о бок в молчании, хотя лагерь давно скрылся из виду за гребнем скалы.
Забираться слишком далеко барон не стал бы, боясь не услышать и не увидеть сигнала тревоги или не успеть добраться до аэродрома, случись что, но он слишком хорошо знал близнецов, а те, заядлые охотники, слишком хорошо знали окрестные горы. А здесь, вблизи истоков Кнан, места были не слишком приветливые, зато можно было рассчитывать на уединение. Спустившись в сырую глинистую балку, по дну которой бежал, устремляясь к реке, чей шум уже был явственно слышен в отдалении, холодный и мутный ручей, командор остановился.
- Так в чем дело, Свен? - без вступления спросил он, глядя куда-то вдаль, в сторону Хейран Ръе.

Свен заговорил, очень спокойно и тихо, но не угрожающе:
- Буду с вами откровенен, командор, потому что не привык врать. Я люблю вашу жену Эвелину, очень давно. И считаю, что все, что с ней случилось – ваша вина. Вы не дали ей счастья, хотя она вас, несомненно, любила – и вот результат. Ярость раздирает мою душу, и я бы вызвал вас на дуэль, если бы это хоть что-то решило. Но уже поздно что-то решать. Месть не принесет мне покоя. Все те годы, которые я пролежал на полке, я думал лишь о ней, и чувство любви вместе с тягой к жизни не дали мне сойти с ума. Я охотно согласился на то, чтобы мне вернули тело и дали шанс на новую жизнь. Я думал, все будет, как прежде. Я ошибся. Это не жизнь. Даже не существование. Это ад, созданный обстоятельствами и мной самим. Я мечтал увидеть Эвелину, и моя мечта сбылась сегодня. Я прокляну этот день на века. Я признался ей в любви. Конечно, я не ожидал, что она ответит мне взаимностью – она меня видит второй или третий раз в жизни – но в глубине души я надеялся, что она хотя бы растрогается. Либо у нее нет сердца, либо я слишком многого хочу. Я сказал ей, что, если я произнесу слова любви, то половина демонов, терзающих мою душу, провалится обратно в бездну. И я вновь ошибся. Они провалились, но тут же вернулись уже со своими друзьями. Ненависть и злоба ко всему живому сжигает меня изнутри, командор, и я не знаю, что с этим делать. И я не знаю, зачем я вам это говорю. Возможно, для того, чтобы вы знали, что стоит рядом с вами… - После секундного молчания мертвец добавил: - Похоже на исповедь.
Генрих ответил долгим взглядом, поглаживая ладонью шершавый ствол уцепившегося за скользкий склон балки кустарника.
- Похоже, - наконец вздохнул он. - А вот я не исповедовался непозволительно давно, не буду и сейчас. Просто потому, что ты, как мне кажется, в глубине души понимаешь все сам. За долгие годы в заточении наверняка хоть раз да проскальзывала мыслишка, что старина Генрих, может быть, не такое уж и дерьмо. Что он, наверное, все прекрасно понимает и сам, и знает о том, что случилось, наверняка больше, чем ты. Может, даже что не все было так просто, как, должно быть, писали газеты... или не писали, не знаю, я бросил их читать намного раньше. Что старый дурак сам себя не простил и никогда уже не простит, - с усилием сглотнув, командор неторопливо зашагал вдоль ручья, необыкновенно пристально вглядываясь в мутную воду. - А Эвелина мертва. Она умерла двадцать восемь лет назад. Она гораздо мертвее тебя, поверь. Я не пожалел денег, чтобы вернуть тебе тело... когда все закончится, я не пожалею их, чтобы вернуть тебе покой.
Свен не ответил – лишь уставился на мутную воду, постоял немного на месте и отправился вслед за Рамштайнером.
- Я понимаю тебя, - сказал тот, не оборачиваясь. - Как человек, понимаю. Как командир - не могу допустить подобных настроений в моей эскадрилье. Только не сейчас. Мне, конечно, довольно твоего слова, и я знаю, что ты не причинишь вреда "Дьяволам"... хотя они могут всякое ляпнуть, не подумав. Самому иногда хочется... а, - Рамштайнер досадливо отмахнулся. - Верю, что всю свою ненависть ты направишь на врага. Верю, что никакое горе не сделает из тебя предателя. Но я хотел бы попросить еще об одном.
- О чем, командор?
Генрих обернулся, съехав носком сапога в бурую муть ручья, и поглядел на летчика-гомункула в упор.
- Когда мы вернемся в лагерь, недоразумение должно выглядеть разрешенным. Окончательно. Ты сильный человек, Свен. Слабый давно сошел бы с ума. Ты выдержал очень многое - вот и теперь возьми себя за горло. Я себя всю жизнь держу. Будет бой - выплеснешь все, что скопилось в душе. А до тех пор хорошо бы, чтобы все забыли о случившемся.
- Хорошо, командор. Первым делом извинюсь перед Элли. – Кивнул мертвец.
- Прекрасно, - Железный задумчиво ковырнул воду носком сапога. - Хочешь вернуться сейчас, или... дождемся, пока уедут гремлины?
- Да… - тяжело вздохнул Свен. – Пусть уедут.

День: шестое августа
Фигура: король e8, ферзь d8
Ход: без хода
Официальная клетка: e8, d8
Фактическое местоположение: d8

Может ли шэа болеть? Неизвестно.
Может ли болеть сердце? Конечно может. Кто-то говорит, что сердце болит не только от болезней, старости и приближения дня, когда предстоит слиться со Средоточием. Говорят, что оно болит от обиды, от любви или грусти...
Наверное, это так. Но сейчас Веалеену больше всего хотелось заглянуть в свою шэа, как он уже не раз заглядывал в своё сердце, когда искал ответа на простые, важные вопросы для себя.
Для себя - всегда проще. Проще, хоть и не просто. Любит ли он Ину? Конечно любит, это лёгкий ответ. Станет ли старший сын достойным наследником? Станет. Это потруднее, но сын ни разу не подводил его. И не подведёт. Удастся ли Валэнле постичь искусство къямай в совершенстве? Неизвестно... но тут, стоило глянуть в собственное сердце - сразу приходил ответ. Да, удастся. И неважно, что ответ был тихим, неуверенным, осторожным. Он грел, как маленькое солнце, как ласковое слово, тёплой водой коснувшееся открытой раны.
Как закончить войну? Как защитить свою землю, свой народ, своих близких? Как вразумить чужаков? Как исправить ошибку с найрино, пусть сделанную и не им... Хотя им тоже. Невольно, он не приказал им... Просто не предупредил не доверять им это дело. А нужно было. Но... такое трудно предусмотреть. Особенно когда успеваешь немного отвыкнуть от войн.
Веалеен ходил кругами уже не первый час. наверное, и не первый день - время растянулось в одну длинную полосу, по которой он шагал, не замечая, что это просто его собственный след на полу. Если бы можно было также пройти по собственному прошлому... Вспомнить свои шаги, свои решения. Что-то изменить, просто иначе поставив ногу. Нет. Так нельзя.
Иногда, очень редко - но именно сейчас наверняка Тигру-Властителю, владыке Живых Клинков из народа альранэ очень, очень хотелось вспомнить те времена, когда он мог бы быть просто оружейником. И кому какая разница, что таких времён на самом деле и не было толком никогда? Они должны были быть. Их отнимали - всегда. Власть, войны, правление, кровь... Найрити. Поганая мразь из моря, изуродовавшая его народ в числе прочих. Они отомстили тогда, всем! За каждый шаг исковерканной земли, за каждую каплю порченной и пролитой крови! Но тогда же они стали воинами. Он стал воином. Стал тем, кто умеет отнимать жизнь, если так нужно. Не ради пропитания, не ради забавы или пустой гордости, как имели некоторые. ради того, чтобы защитить.
И снова приходилось защищать. А для этого придётся убивать. Может быть очень много.
Веалеен снова вздохнул. Он ненавидел это. то, что стало частью его самого. То, что порой рвалось наружу, как дикий, обезумевший зверь, о чём не знал почти никто, а те, кто знал, молчали, как молчат всегда о страшном и недостойном в жизни того, кто тебе дорог. Молчали о том, что их повелитель, любимый, отец любит своё оружие и броню, любит бой, любит наносить удар и принимать удар... И ненавидит, до последней капли пота, до первой капли крови ненавидит убивать. И всё равно - он убивал. В справедливой войне против тех, кто уродовал его мир, отбирал его, превращал в кошмар. Та война была выиграна. Одна большая война, которую он и его народ выиграли у монстров, пришедших за их шэа. Они тогда победили. Он победил. Ведь так?
Так. Но эта победа изуродовала его. Немного, почти незаметно, но изуродовала.
И вот теперь... Как воевать? Как воевать против тех, кто неразумен и жесток лишь поэтому? Как?!
Войну нужно было остановить. Но неужели единственный способ её остановить - победить в ней?
Веалеен не видел ответа. Пока не видел. Но знал, что найдёт способ что-то сделать с этим безумием. Найдёт выход. Не прольёт лишней крови и не даст пролить. Никому.
Сияющие кристаллы нижних покоев осветили в полумраке лицо альранэ, в глазах которого тихо переливались мерным, усталым блеском годы и годы... Глаза старого, несущего непосильную ношу повелителя на лице молодого, пышущего силой мужчины. Веалеен увидел эти глаза в кристалле напротив себя.
Отвернулся. Сделал ещё три шага. Вздохнул и ускорил шаг, выравнивая темп под стук сердца. Под стук капель где-то в глубине. Под стук мыслей в голове.
В мысли и окружающую тишину вплелся внезапный цокот копыт. Чьих-то небольших копыт.
- Ясных мыслей, Тигр-Властитель. Пусть сейчас они у вас и затянуты тучами, - прозвенел чей-то, почти детский, голос. Еще мгновение назад на том месте, где стояла маленькая светловолосая лиа в просторной, ниже колен, рубахе, никого не была. Теперь - была.
Мийа-ни, Опора Любви, улыбалась, и перебирала в руках венок из полевых ромашек.
- Я немного заблудилась в вашем Дереве. Хотела прийти с другой стороны.
- Это немудрено - ведь Средоточие уже одарило меня любовью, и я никогда не забываю, сколь щедро, - лицо Веалеена чуть просветлело. Может, это был и добрый знак - явление ещё одной из Опор? Хотя... разве не о войне она будет говорить? - Пусть небеса над тобой будут ясными, а путь твой лёгким, славная вестница Средоточия. С каким словом пришла ты ко мне?
Склонившись в поклоне - коротком, но исполненном истинного почтения, Камеда позволил себе опуститься на трон. Правителю пристало выслушивать посетивших сидя - и потом, только сейчас Веалеен заметил что... устал. От мыслей ли или от постоянного метания, но устал.
"Может, я и правда старею?"
- Я? Я пришла тебе отдать этот венок, Веалеен, - даайра-полукровка чуть приподняла ладони с сплетенными в круг цветами. В светло-зеленых глазах ча'нэи прыгали смешинки. - Он, конечно, не такой роскошный, как шлем, что сковали тебе Мастера, зато - пахнет солнцем и лесом.
Мийа-ни подошла к трону, протянула венок. Даже на сидящего Теграэ она смотрела чуть снизу вверх.
Вместо того, чтобы принять подарок, альранэ осторожно опустился с трона на колени и наклонил голову.
- Я благодарю тебя за дар, Та, в ком говорить любовь. Но всё ли это, что я должен знать и делать? И чем мне отдарить тебя теперь?
Ча'нэи, с детской улыбкой, пристроила цветы на светлых волосах Тигра-Властителя, отступила на шаг.
- А еще - я пришла тебе рассказать о тех, кто готов встать на защиту Шэн-лие.
- Я готов слушать тебя.
Веалеен возвратился на трон и взглядом предложил гостье, если удобно, устраиваться у него на коленях. Валэнла очень любила так посидеть, когда была маленькой... Словно лучик света или солнечный клубочек, огонёк в ладонях... Светло. Тепло. Становится легче.
Мийа-ни не нужно было приглашать дважды. С довольной улыбкой девочка уселась на колени к Теграэ, важно сложила тонкие руки на груди.
- Этого война зовут КийКи. Она - даайра, и знает природу лучше остальных. Я отвела её в Лья-Има, что на реке Цаай. КийКи отлично стреляет и один из её спутников - таакъен. Даайра умеют ходить по земле так, что их не видно и не слышно, Веалеен. А КийКи - хочет защитить Шэн-лие.
- Скажи... я верю, что она хочет того. Но готова ли она? Готова ли быть жестокой, когда будет нужно, и быть милосердной, когда настанет время?
Он не мог спрашивать так о каждом воине. Но о тех, про кого говорили Опоры - может и будет спрашивать. Веалеен осторожно коснулся головы девочки. Снова улыбнулся, чуть смущённо, провёл ладонью по волосам - осторожно, по-отцовски.
А где-то там - война. ОН сидит здесь, гладит девочку по голове и говорит с ней о войне. О тех, кого посылает, возможно, на смерть.
Так может шэа болеть или нет?

- Даже дождь может быть беспощадным к врагу, Веалеен. - Мийа-ни поймала ладонь альранэ, внимательно всмотрелась в линии на внутренней стороне, - КийКи будет жестокой, но её сердце не станет камнем. Тот, у кого булыжник внутри - не будет защитником. Он не будет любить того, кого нужно спасти.
- Значит она пойдёт защищать наш дом, - кивнул правитель. - Скажи, что я велю идти к границе. Ей - лучше всего по берегу. До ущелья, пусть пока его не переходит. И ждёт. Смотрит. Если увидит чужаков, что идут в нашу сторону - пусть думает дважды, и лишь затем вершит, что сочтёт нужным. Если можно - пусть будет милостива. Если сможет кого-то взять живым - пусть возьмёт Я хочу поговорить с кем-то из чужаков, что не имеют власти... Хочу знать, что происходит у них, и попытаться помочь обоим народам. Не хочу лишних жизней на наших руках. Не хочу вреда тем, кто приходит непрошенным в чужой дом лишь потому, что не знает, что дом - чужой, а его хозяева - не гости.
- Я ей передам, - серьезно кивнула девочка, - КийКи не нарушит вашего приказа, и будет ему следовать.
Мийя-ни поправила чуть сползший венок на голове Веалеена, слезла с его колен.
- Я еще приду. Мне кажется, что в твой венок нужны васильки, - даайра-полукровка озадаченно потерла внутренней стороной ладони нос, - и принесу вести. Я хожу быстрей даже самых длинноногих твоих гонцов.
- Я буду ждать тебя, - благосклонно кивнул Веалеен, поднимаясь. - Я знаю, мы увидимся снова. Может, не так, как сейчас. Я хочу просить тебя ещё об одном. Мой путь неизвестен мне, но, если то, что я делаю сейчас, приведёт меня к Средоточию в последний раз... сделай так, чтобы моя любовь осталась с Иниалестой. Чтобы всегда согревала ей сердце, чтобы никто из тех, кого я любил и кого хотел защитить, не потерял свою шэа, потеряв меня. Я не вправе просить, но знаю - ты можешь. Сделай так.
Опора Любви серьезно посмотрела на Тигра-Властителя, потом сложила ладони перед собой, чуть опустила голову.
- Я сделаю так, как ты просишь, Веалеене. Твоя любовь к тем, кто дорог - безгранична. Она не исчезнет никогда.
Девочка улыбнулась, мягко и тепло. Потом, развернувшись, почти вприпрыжку направилась к стене - шаги звенели цокотом копыт. Дерево словно расступилось перед ча'нэи, пропуская через себя маленькую и светлую фигурку.

День: девятое августа
Фигура: пешка С2, «Безымянные»
Ход: в рамках хода С2-С4 (окончание)
Официальная клетка: С3,С4
Фактическое местоположение: С4

Когда они увидели скалы, пусть и далеко впереди, Фиерс понял – рубеж близко. Граница, за которой земли уже перестанут быть «своими». Впрочем, были ли они таковыми вообще, есть вопрос философский – все-таки никто сюда не звал ЭКК и после того, что случилось в Барсучьей Щели, стало ясно, что им тут больше не рады.
Да и были ли рады… количество философских вопросов, имеющих такие ответы, что озвучивать их никому бы не захотелось, шло к критической массе. Майору пришлось напомнить себе, что надо не раздумывать о судьбах мира, а идти вперед.
Там, за скалами… надо будет перейти черную полосу. А после черной полосы, если все будет нормально («Должно быть нормально», скрипнул он зубами), они окажутся на местности, где нога человека ступала не так уж часто. А уж о том, что будет дальше…
Лучше не думать. Так он решил.
Вон подумали в прошлый раз – и вдруг оказались дезертирами. Вспомнить стыдно…
Стыдно, потому что потом вернулись обратно.

Во время очередного привала, когда кто-то отдыхал, прислонившись к куче рюкзаков, кто-то упражнялся с оружием, а кто-то, шипя сквозь зубы, растирал подвернутую ногу, к Фиерсу, как всегда бесшумно, подсел Дентон.
- Майор, - шепнул он, - вы дьявольски обеспокоены и чем-то, но вам не с кем об этом поговорить. Позвольте же мне оказаться вашим ангелом и по совместительству доверенным лицом.
Фиерс ухмыльнулся – этот парень нравился ему все больше, хотя и было в нем нечто… типичное для остальных «Безымянных». Обособленность от мира, озлобленность – но не дурная, как у Эрис, а веселая, показная. Такие, как Дентон, вероятно, способны отпилить кровному врагу голову и потом играть ей в штандер, смеясь при этом искренне и заразительно.
Радовало то, что выбирать себе кровных врагов Дентон не собирался или не спешил, в отличие от… некоторых.
И чем-то неуловимо напоминал Лиса, в первые дни их знакомства.
- Позволяю, - вдохнул майор. – Понимаешь, в чем дело («Пока нет», вставил Дентон), я думал о том, что скоро мы можем столкнуться с ситуацией, когда возможно будет только силовое решение проблемы.
- Чего-чего? Я вообще-то учился, много знаю умных и длинных слов, но вы их умудряетесь так сочетать, что ни одно не понятно.
- Бой с противником. Или с несколькими.
- Вот так бы сразу, - проворчал Дентон. – И что? Мы уже дрались вместе… В том числе, против живых людей, а не только с манекенами. Причем мага у нас не было. И ухитрялись выйти из драки без единой царапины.
- Меня беспокоит не это.
- Что тогда?
- Есть у меня серьезные опасения за свою несчастную шкуру. И за твою, кстати. И за Ренн тоже.
Дентон поцокал языком.
- Понимаю. Отнюдь не беспочвенны ваши опасения, майор, верно вам говорю. Думаете, кто-нибудь ударит в спину?
- Необязательно. Можно просто эту спину не прикрыть, и лиа сделают за Эрис всю работу. Милая девочка избавится от самых серьезных помех и свободно пойдет дальше или вернется в Штаб, получать новое руководство. Вспомни, кстати, не появилось ли у нее личных счетов еще с кем-нибудь из вас. Поле боя – самое подходящее место для их сведения… я уже сталкивался с таким. Не раз.
- Вы забыли кое о чем, - напомнил парень и выразительно кивнул в сторону Цербера, разрывающего зубами что-то вроде птички: было уже не разобрать. – Он же порвет кого угодно.
- Если его не порвут раньше, - скривился Фиерс.
- А его вообще возможно… порвать? – Дентон округлил глаза.
- Знаешь, - помрачнел Фиерс, - понятия не имею. Потому как при мне его никто не пытался убить. За все десять лет, что эта тварь бегает рядом. Однако за эти десять лет он ни капельки не изменился, что тоже дает пищу для размышлений.
Дентон запрокинул голову и мечтательно, как показалось майору, посмотрел на небо, затянутое длинными перьями облаков.
- Знаете что? – сказал он. – Вот когда ущелье перейдем, тогда посмотрим. А пока еще рано об этом думать и по этому поводу переживать. Потратьте лучше силы на дрессировку. Укрощение, так сказать, диких, но симпатичных животных.
«Дикое, но симпатичное животное» в это время выплясывало с кнутом вокруг Калеба, пытающегося достать ее выкидными лезвиями.
«Вот бы он ее проткнул», замечтался майор, но тут же тряхнул головой, прогоняя желанную грезу.
- А вам могу пообещать, - добавил он совсем тихо, - что уж я-то вашу спину прикрою, как бы там ни было.

День: четвертое августа
Фигуры: конь b1, пешка b2
Ход: без хода
Официальная клетка: b1, b2
Фактическое местоположение: b1

- И ватрушек возьмите!
- Мы же не на год улетаем, - фыркнула Сон-Тха на реплику сильно беспокоящейся Бетти, отпивая чай из кружки.
- Мало ли, что в дороге приключится! – не сдавалась волонтерша-блондинка.
- Голод нас сморить не успеет, - отмахнулась шаманка. – А если враги нападут – хотя откуда здесь враги – ватрушками от них все равно не откупишься. Да и вчерашние они.
- Ватрушки? – глупо переспросила толстушка.
- Нет, враги! – простонала шаманка.
Отлетающие сидели в отведенном под кухню бревенчатом домике, где их потчевали крепким чаем и ватрушками. Ватрушки шли плохо, просто потому, что вид еды вызывал у половины присутствующих отвращение. Зато Маргарет ставила уже пятый, а то и шестой чайник.
- Еще чайку? – поинтересовалась она у рыжих близнецов. – Когда отравишься – нужно много пить! Ну вы не переживайте, у нас тут постоянно кто-нибудь местными ягодками травится! Надо было доктора все же позвать.
- Не надо. – Поспешно встряла Сон-Тха. – У доктора и так забот полно.
Лисы одновременно и - молча! - помотали головами. Поморщились и уткнулись в свои чашки. Сидевший напротив них Элиен смотрел на близнецов взглядом, от которого те давно должны были рассыпаться пеплом. Будь, конечно, Ирсея и Тьяр в более адекватном состоянии.
- Ничего-ничего, - эльф мило улыбнулся волонтерше, - будут знать, как всякую... гадость в рот пихать.
- Я, кстати, с вами не полечу, - предупредил Астэль. - Командор не отпустил. Говорит, в лагере дел по горло. Пускай, говорит, жирный без... святой отец с вами летит. Все равно не занят.
- Несть добродетели в том, чтобы рассудить за ближнего, - укорил жирный бездельник рокочущим басом. Несмотря на более чем внушительные габариты, отец Эван умел появляться будто бы из ниоткуда, стоило помянуть его нелестным словом. Чем от души пользовалось командование. В дверь кухни он, впрочем, пролезть никак не мог. Злые языки поговаривали, что дверной проем при строительстве делали именно с таким рассчетом, чтобы ненасытный гигант не опустошал ротные закрома. Есть-то ему не нужно, так чего продукт переводить?
- Простите, святой отец, - смиренно склонил голову лейтенант. - Если вы заняты, я могу снять кого-нибудь из моих людей со стройки.
- Блаженны труженики, - неопределенно ответил ротный священник. - И нет большего счастья для пастыря смиренного, как оказать помощь ближнему. Скажите, чада мои, отчего взираете с тоскою на ватрушки? Если тягостно вам бремя сие, в силах моих скромных облегчить его.
Сон-Тха несолидно хрюкнула и уткнулась носом в свою кружку.
- Перебрали местных... деликатесов, - ехидно пояснил вместо лис Элиен.
- Катись колесом... - буркнул кто-то из двойняшек.
- Квадратым, - добавил второй.
Эльф хмыкнул.
- Астэль, так что Ксгнем сказал насчет меня - можно будет задержаться у Джи Грана? - Спросила шаманка, отставляя кружку в сторону.
- Смотря как надолго собираешься задержаться. И как весело проводить время. Этого он, конечно, не сказал, но наверняка имел в виду. Или имел бы, если бы знал, как обстоят дела. Оставлять роту без шамана - сама понимаешь, - Астэль развел руками. - Но налаживать связи надо, это верно. А кто лучше подходит для исполнения представительской функции, чем вы со святым отцом?
- Несть таковых ни на небеси, ни на земли, - уверенно заявил Эван, поглаживая бороду.
- Ох, Сон-Тха, не оставляй нас надолго, - вздохнула Бетти. - Расставание, даже ненадолго - это так тяжело! - и она многозначно поглядела в сторону Астэля.
- А может, нам кое кого пустить по земле? - как бы сам себе и в воздух заметил Элиен. Эльф явно решил сегодня побить все рекорды по ехидству. Знающие бы просто сказали: он зол.
- Кстати, господин Астэль, а сколько туда лететь? - спросила не из-за интереса, а лишь бы только обратиться к эльфу Маргарет.
- Понятия не имею, - признался лейтенант. - Я довольно смутно представляю себе расположение лагеря Грана относительно нашей базы. Наши "представители", думаю, тоже, так что вам, Элиен, видимо, придется побыть штурманом.
- Не страшно, - пожал плечами тот, - местность тут не настолько дикая, чтобы заблудиться. Да и... недалеко наш лагерь, если так подумать.
- Да, ранцы рассчитаны и на более продолжительные броски. Даже с несколькими пассажирами, - Астэль покосился на заслоняющего собою дверной проем святого отца, подумав, видимо, что уж его-то с его монструозным ранцем можно нагружать десантом. Танковым.
- Ну что, не пора нам? - Спросила шаманка. Она от чего-то сильно рвалась прочь из лагеря.
- Пора, видимо. А то нас капитан... - Элиен задумался, а потом хмыкнул, - соберет из нас очередную свою мозголомку.
- Святой отец, вы готовы? - улыбнулась троллиха.
- Уже придя в этот мир, был я всецело готов к любому испытанию, какое ниспошлет мне Господь, - объявил Эван. - Да.
- Господин Астэль, а вы не останетесь еще на кружечку чая? - с робкой надеждой вопросила Бетти.
- Виноват, служба, - эльф с улыбкой покачал головой. - Разве что на очень маленькую кружечку. А то, знаете ли, командор и так не с той ноги...

День: четвертое августа (вечер)
Фигуры: конь b1, пешка b2
Ход: без хода
Официальная клетка: b1, b2
Фактическое местоположение: b2

Временный лагерь инженерного отряда располагался на берегу реки, у подножия широкоголовых и пологих холмов. Полтора десятка палаток, собранные на скорую руки легкие и небольшие ангары для техники - отряд мог сняться с места в любой момент. Несмотря на то, что побывавшие у аэропехов его представители явно не были теми, кто ценил и уважал дисциплину, на территории лагеря был явный порядок.
Подлетающие гости явно были замечены - скорее даже, услышаны, и на земле их уже ждали.
- А живописные у вас тут места. - Заметила Сон-Тха и тут же обратилась к висящему на ней эльфу. - Я сажусь не слишком ровно...
- Выбирали, скорее, с точки зрения стратегии, - фыркнул Элиен, - хотя, да-а... тут на закате очень красиво.
Он посмотре на приближающуюся землю.
- Не страшно... Не упадешь же?
- Я - нет, - хмыкнула шаманка.
Отец Эван, летевший чуть позади, благодушно хохотнул, придерживая в охапке близнецов. Он, пожалуй, мог бы даже упасть - на него падать мягко. Но как бы ни тяготел гигант-священник к подобным несолидным выходкам, портить ранец, аналогов которому не существует и который необходим для обратной дороги, он бы все равно не стал.
- Готовимся к звуковой атаке... - пробормотал кто-то из близнецов. Второй покосился вниз, - кэп ругаться будет...
- А может и нет?
Лисы дружно посмотрели на отца Эвана, явно прикидывая, насколько неожиданное появление гостей спасет их от командирской выволочки.
- Держись! - и шаманка пошла на посадку... как горный орел.
Место для посадки уже благоразумно освободили. Гостей встречал капитан - низкий и крепкий орк в полевой форме. Рядом с ним маячил черноволосый человек в костюме, изящество и легкое пижонство которого были как-то не совсем уместны в полевом лагере.
Обдав встречающих мощным потоком разогретого воздуха из турбин, святой отец, решивший не отставать от спутницы (он даже мог бы сойти за изрядно растолстевшего горного орла с добычей), упруго приземлился рядом с шаманкой и, дождавшись, когда затихнет гул ранца за спиной, бережно опустил близнецов на землю. С ними исполин-гомункул управлялся, словно с невесомыми. Лисы, дружно задрав головы, одарили священника сияющими улыбками.
Элиен, ощутив, что земля под ногами вполне устойчива и его больше не держат, улыбнулся шаманке не менее сияюще, а потом, сделав пару шагов вперед, вытянулся по струнке перед командиром. Близнецы присоединились к нему с несколькими запазданием.
- Старший лейтенант Лаиленире и разведка прибыли, сэр!
- Вольно, - кивнул ему Джи. Потом, уже сам, отсалютовал прибывшим гостям, - доброго вечера. Капитан Джи Гран.
- Сон-Тха, шаман. - Представилась троллиха.
- Отец Эван, ротный священник и пастырь отважных воинов Арктуруса Ксгнема, - прогудел гигант. - Да пребудет с вами благословение Господне, Джи Гран.
- Спасибо, святой отец, - серьезно кивнул ему орк. Потом с явным любопытством посмотрел на Сон, вспомнив не так давно состоявшийся разговор, - и спасибо, что доставили этих...
- Эльфо-лисьих шатунов, - хмыкнул за его плечом черноволосый человек. Потом приветливо отсалютовал троллихе и Эвану, - Кристиан. Местная...
- Отрядный маг, - сухо прервал его Джи.
- Капитан! - раздался звонкий мальчишеский голос. К месту встречи спешил молодой паренек в форме, которая была слегка великовата для неширокий плечей. - Сделано, капитан!
Новоприбывший остановился в десятке шагов и вытянулся по струнке. Гран махнул ему рукой, подзывая ближе. Паренек подошел и с любопытством сверкнул глазами в сторону аэропехов.
- Клаус Страмарк, наш механик.
- Приятно познакомиться, - клыкасто улыбнулась присутствующим Сон-Тха.
Клаус окинул ее любопытствующим взглядом, взглянул в глаза, широко улыбнулся; однако бросив взгляд на капитана, осекся и аккуратно натянул на лицо серьезное и вежливое выражение.
- Отец Эван, мы сегодня будем возвращаться? - спросила троллиха, с сожалением окинув взглядом чужой лагерь.
- На все воля Всевышнего, - туманно ответил священник. - И командора нашего Арктуруса. Коий, однако, не предписывал нам возвращаться в поспешности, оскорбительной для радушных хозяев, - и гомункул радостно и широко улыбнулся капитану.
Орк хмыкнул, однако, весьма дружелюбно.
- Оставайтесь. Скоро темнеть будет, а вам уже всяко не под руку лететь в сумерках.
- Спасибо, - опять улыбнулась Сон-Тха, попутно распутывая ремни ранца.
- Я мог бы помочь, - Клаус заинтересовано оглядывал оный издалека. - Разрешите, капитан?
- Если госпожа Сон-Тха не против, - чуть развел руками орк.
- Если интересно - всегда пожалуйста, - кивнула троллиха.
Клаус бойко подошел, принял одну из лямок, помогая опустить ранец на землю. Невысокий Страмарк доставал макушкой Сон-Тха ровно до груди, но его, похоже, это не смущало совершенно.
- И как, удобно с ним? - попутно Клаус уже приглядывался к конструкции ранца.
- Как с крыльями, - туманно ответила шаманка.
- Так же мешает?
- Эм... Нет. Как попривыкнешь к нему - вполне удобен. В небе.
Паренек ответил неопределенным хмыканием. Он аккуратно уложил лямки ранца Сон-Тха и бойко подскочил с отцу Эвану. У того ранец, однако, крепился не на ремнях, а на обхватывающем могучую грудь стальном обруче и двух скобах на плечах. Разомкнул их гомункул без видимого труда, и, улыбаясь Клаусу, поставил рядом с ним на землю свое турбинное чудовище. После чего нажал какой-то рычаг, и на ранце с лязгом раздвинулись маневровые "ангельские" крылья. Паренек широко раскрыл глаза; у него к отцу Эвану появилось мно-ого вопросов...
Пока механик помогал гостям справится с ранцами, Джи поманил к себе рыжую троицу. Эльф подтолкнул вперед близнецов, сам, впрочем, перестав улыбаться и нацепив на лицо серьезную мину. Орк отвел "пропащих" в сторону.
Отрядный маг проводил их взглядом.
- Хвосты драть будет, - заметил взгляд Клаус.
- Это надолго, - кивнул Крис, потом повернулся к гостям, - ждать их не будем; прошу пройти в наш скромный, непритязательный полевой трактир.
Маг словно не мог не ехидничать.
Шаманка хмыкнула и, без особого труда подняв свой ранец, выжидающе уставилась на отца Эвана. Тот пожал плечами и, закрыв маневровые крылья, взял ранец в охапку.
Крис повел гостей в сторону большого навеса, под которым стоял большой стол и несколько грубых, явно сколоченных на месте, лавок. Там сидело трое довольно молодых парней в форме - они уже некоторое время с любопытством косились в сторону новоприбывших. Клаус кивнул Сон-Тха и отцу Эвану, потом указал рукой в сторону навеса неподалеку, где стояли "Молнии" и "Битюг"; предложил оставить там ранцы. Эван перехватил свой ранец под мышку, освободившейся рукой принял ранец у шаманки и отнес под указанный навес, пристроив в уголке.
Сон-Тха сладко потянулась, разминая затекшие руки и, улыбнувшись сидящим людям, сама присела за стол.

------
Орт, Соуль, Дарки, Мора

День: шестое августа
Фигура: ферзь D1
Ход: без хода
Официальная клетка: D1
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

Из-за расписания патрулей ДанЛеи спали днем, примерно до двух часов после полудня. Саяра плохо привыкала к изменившемуся ритму, но старалась этого не показывать, хотя Вензел все равно замечал. Помня, что противоречие является одной четвертой характера жены, а еще две четвертых составляет гордость, он благоразумно не заострял на ее излишней сонливости внимания.
Было около часа. Лиса спала, спрятав нос в воротнике большой белой рубашки, еще несколько дней назад принадлежавшей Вензелу, и уютно свернувшись в сильных руках криоманта клубком, когда ледяной кристалл запульсировал холодным светом. Саяра приоткрыла один глаз, сонно хныкнула и подняла голову – Вензел уже проснулся.
Кратким усилием воли маг подозвал кристалл к себе, активируя связь и немного приглушая звук, чтобы не будить жену дальше. Мгновенно опознал вызывающего.
- Да, Джейм.
- Мастер Вензел, - послышался голос Ростиса, - Сазела нормально к нам довезли, он сейчас рядом.
- Мы знаем, - хмуро ответила лиса, просыпаясь, - от Деяня.
- Хорошо, - отозвался Джейм, - я просто счел нужным тоже сообщить.
- Я... попросил, - прозвучал голос Сазела.
- Путешествие нормально прошло? - в голосе Вензела скользнула легкая обеспокоенность. Сильная - для тех, кто его знал.
- Да... только я... - мальчик замолчал, вздохнул. Саяра приподнялась на локте и с тревогой спросила:
- Что случилось?
Сазел промолчал.
- Что случилось? - эхом повторил тот же вопрос Вензел. Раздался еще один вздох ребенка:
- Я ручей заморозил.
Пара секунд сосредоточенного молчания криоманта вылилась во фразу:
- Странно, обычно дар просыпается позже... Надо показать тебе первые методики контроля Стихии.
В голосе звучала сдержанная радость и гордость. Саяра ткнула супруга ладошкой в плечо, а потом сложила руки у криоманта на груди и опустила на ладони щеку.
- Он тебя за книжки усади-ит, - проказливо протянула лиса. Сазел снова вздохнул.
- Я пока Джейма попрошу позаниматься со мной, если у него время будет, а то…
- Что? – Саяра немного подалась вперед.
- Па-ап?..
- Да? - отозвался Вензел.
Джейм на том конце линии связи настороженно покосился на Сазела. Ребенок не обратил внимания и радостно выпалил:
- Они пьяные с Манфрейдом и этой рыжей тут кота с твоим лицом сделали!
Раскосые глаза лисы чуть округлились. Она удивленно посмотрела на Вензела, как будто спрашивая, правильно ли расслышала слова сына. Криомант, обычно отвечавший мгновенно, промолчал, переваривая сказанное. На осмысление потребовалось несколько секунд, а потом, желая представить полную картину, маг озадаченно уточнил:
- Из чего?
- Из металла! Он… забавный такой. Утром ходил, мурлыкал, тарахтел, - продолжал жизнерадостно делиться лисенок, не обращая внимания на покрасневшего Ростиса. – Правда, теперь делся куда-то. А на м… лицо твое.
- Понятно, - протянул Вензел, окончательно составивший себе представление. Саяра захихикала в ладони. - Джейм.
- Да, мастер Вензел, - уныло откликнулся Ростис, у которого ладонь зачесалась дать лисенку подзатыльник. Только он прекрасно понимал, что это вполне в характере Сазела... в конце концов, его же не просили молчать.
- Насколько мне помнится, я не раз говорил о вреде алкоголя для магов, особенно практикующих. Особенно неумеренное употребление, которое снимает ограничения с фантазии и владения собой. В сочетании с магической силой это может привести к самым нежелательным последствиям... я об этом говорил, не так ли?
- Да, мастер, - еще более уныло отозвался Джейм. Саяра сочувственно улыбнулась, представляя, что предстоит Ростису. Она хитро протянула руку к уху супруга и легко пощекотала, отвлекая.
- В таком случае, позволь спросить - почему же это не было принято во внимание?
- Пап, у них там столько бутылок стояло… - в мастерской Ростиса лисенок отодвинулся от техномага подальше, - а воздух Эйвёр назвала дистиллятом. А еще они под столом с рыжей спали.
Саяра прижала ладонь к губам, чтобы не засмеяться в голос.
- Только спали! - поспешил заверить окончательно покрасневший Джейм. - В смысле...
- Твоей личной жизни я сейчас касаться не буду, - заметил Вензел - теперь уже менее морозным тоном, действительно отвлекаясь на Саяру. - Но вот позволить себе напиться до подобной степени - это недостойно ученика любой ступени, а уж тем более - состоявшегося мага...
Саяра дотронулась до подбородка криоманта пальчиками:
- Джейм, это та самая леди? - потом коснулась скулы и подалась вперед, целуя холодные губы.
- Да... - еще более смутился Ростис.
Вензел, окончательно потерявший желание делать выговор сейчас - тем более, что эффект был бы куда лучше при личной беседе, - позвал, обнимая жену:
- Сазел.
- Да? – бойко откликнулся мальчишка.
- "Эту рыжую" зовут Вейонке Страмарк. Запомни, пожалуйста.
- Конечно, - серьезно, но с какой-то насмешливой ноткой ответил ребенок.
Саяра провела кончиками пальцев по холодным ключицами криоманта, потом снова коснулась губ невесомо и нежно, улыбнулась.
- Джейм, я потом расскажу тебе, как необходимо обращаться за поцелуем к девушке, чтобы перед этим не спаивать…
В ответ послышалось неразборчивое бурчание, заключавшее в себе смысл вроде "спасибо, конечно..."
________
V-Z, Соуль

Соуль, V-Z

День: шестое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: без клетки
Фактическое местоположение: E1 (ОНР)

Несколько часов Страмарк занималась с Аскерсом, показывая ему «Пламявержец». На первой палубе Вейонке заметила Эйвёр Дану, которой экскурсию по крейсеру устроил Сазел. Пока не вернулся Фарадей, с девушкой было заниматься некому, хотя отчасти это была обязанность Страмарк, отчасти – Ростиса. Техномагесса позвала Дану. Как прежде Малене, Вейонке показала новеньким и лисенку все палубы, а потом, извинившись, ушла работать.
Штаб требовал невозможного, и поверх всего лежало переправленное от Манфрейда и Ростиса сообщение о том, что прототип «Скалы» необходимо завершить в сжатые сроки. Вейонке тихо застонала и резким движением отбросила лист в сторону. Один из работников отдела удивленно посмотрел на руководительницу, она смуро улыбнулась в ответ и коротко объяснила, что всем предстоит. Всколыхнулись, как волны, возмущенные разговоры. Впрочем, вскоре они затихли, и люди погрузились в работу.
Страмарк подготовила план тестирования. Пока она писала, то часто останавливала руку. Головная боль прошла, и похмелье оставило только легкую хрипоту в голосе. Работники корректно молчали по поводу того, как со стороны выглядит техномагесса, и та была им благодарна, хотя хорошего настроения беззвучные переглядывания не добавляли. Мысли то и дело, изобразив мертвую петлю, возвращались к утру. Кроме весьма лаконичного сообщения о «Скале» от начальства новостей не было, и это заставляло Страмарк нервничать очень сильно. Она боялась, что оправдаются ее самые худшие предположения.
Ближе к вечеру Вейонке поймала себя на мысли, что паникует.
В половину девятого техномагесса безмолвно выговорила себе в мыслях за детское поведение: «Если хочешь, чтобы тебя не выставили отсюда пинком, имей смелость признавать ошибки». Дописав последний тестовый план, Страмарк поднялась и, пожелав практически пустому отделу приятной работы, вышла.
Она потратила полчаса на приведение себя в порядок, чтобы не нервировать Ростиса лишним напоминанием о похмельном утре. Легче не стало. Загоняемая внутрь паника теперь без стеснения рвалась наружу. С плохим предчувствием Страмарк поднялась на вторую палубу.
По сравнению с обычной обстановкой в мастерской, изменилось лишь одно – теперь целый угол занимал "Эмиссар" со снятой обшивкой; броневые листы были аккуратно сложены неподалеку, внутренние механизмы и кристаллы открыты.
Джейм осторожно укреплял на сочленениях машины небольшие шарики; рядом на полу свернулась тускло светящаяся длинная нить. Вейонке, непривычно бледная и несчастная, жестом Грезы Фарадей спрятала ладони за спиной. Прежде за бравым начальником отдела нагрузочного тестирования подобного никогда не наблюдалось...
– Да? – Ростис укрепил еще один шарик – на колене – выпрямился и обернулся к Вейонке.
Удивленно поднял брови, изумляясь непривычному поведению.
Страмарк вжала голову в плечи, сразу как будто спрятавшись за высоким воротником свежей белой рубашки. Волосы, заплетенные в косы, были стянуты в хвост – еще отчаянно-мокрый; видимо, после недавнего душа... по крайней мере алкоголем не пахло. Совсем.
Джейм, удивляясь еще больше, прислонился к столу, ожидая ответа.
– Извин... – голос сорвался на хрип. Вейонке чуть кашлянула и поправилась, – Извините пожалуйста, Джейм.
– За что? – искренне изумился Ростис.
– За вчерашний вечер и ночь, – постепенно выравнивая голос, ответила Страмарк, – и сегодняшнее утро.
Джейм припомнил вчерашнее, тоже кашлянул – слегка смущенно.
– Но извиняться не за что. Все отличились, я в первую очередь.
– Извините пожалуйста за фамильярное обращение и... фривольность, – совсем опустила голову Вейонке.
Техномаг молчал несколько секунд – это было последнее, извинений за что он мог ждать... не говоря о том, что он их вообще не ожидал, как-то благополучно забыв о подробностях вечера и утра.
– Совершенно не за что извиняться, – заверил Ростис.
Страмарк тихонько шмыгнула носом. Джейм изрядно растерялся – он совершенно не видел тут повода для огорчения, и искренне не понимал, что надо делать. Только шагнул к Вейонке от стола.
– Не увольняйте меня, пожалуйста...
– Увольнять?! – Ростису показалось, что слух его подводит. – За что?! Вейонке, у меня даже мысли такой не возникло!
Девушка снова шмыгнула носом, и запястьем вытерла показавшую на скуле слезу. С читавшимся где-то очень глубоко в жесте достоинством подняла подбородок.
– Серьезно?
– Совершенно, – заверил Джейм.
В ответ донеслось вначале молчание, а потом техномагесса с облегчением выдохнула:
– Спасибо.
– Пожалуйста, – тепло улыбнулся Ростис, останавливаясь в паре шагов от нее.

Страмарк немного расправила крепкие плечи и аккуратно, даже как-то робко протянула ладонь для рукопожатия. Джейм сжал пальцы, по-прежнему улыбаясь. В ответ девушка приподняла уголки губ.
– Может быть, вам с чем-то помочь? Кстати, я закончила все планы по тестированию. Как только будут завершены механизмы, мой отдел приступит.
– Буду рад, – кивнул Ростис. Обернувшись, кивнул на "Эмиссар": – Я думаю над тем, как воплотить вчерашнюю идею, только более контролируемым образом.
– Вы говорите как ваш наставник, – заметила Страмарк, почти неслышно в голосе скользнул укор. – Формулы с пола еще не все стерли? Тогда можем попробовать.
– Сбиваюсь на его стиль, когда речь заходит о науке, – спокойно согласился техномаг. – Кое-что из формул там стерлось, но я уже все успел переписать, так что не потеряется.
– Надеюсь... Кстати, рубашку я отдала Гилберту, – грустно ответила Вейонке. Непонятно было, правда, к чему же все-таки относились интонации. Девушка сожалела явно не о потере рубашки. – Дайте записи. Я посмотрю. Тело голема явно дело моих рук.
– Все вместе потрудились, если меня память не подводит, – Джейм повел рукой, и ледяной зажим, которым были наскоро скреплены листы, метнулся ему в руку – разумеется, со всеми бумагами. – Пожалуйста.
Девушка села за дальний угол стола, все еще двигаясь как-то неловко и застенчиво – как слишком быстро выросший подросток, который сшибает на пути все стены. Техномагесса уткнулась в записи носом. Ростис вернулся к "Эмиссару", укрепил еще несколько шариков. Подобрал нить, коснулся блестящим кончиком верхней из маленьких сфер; нить моментально зазмеилась сквозь все остальные.
– Ага... – удовлетворенно протянул техномаг, отходя на пару шагов. Страмарк подняла голову, но ничего не спросила.
Джейм коснулся "Эмиссара"; задумавшись, потер подбородок.
– Мор'ан – подходит... но у них часто другая фигура... Некротическое существо?
Страмарк положила бумаги на стол и отрицательно покачала головой.
– Мы вселяли дух мор'ана в металл и камень.
– Вот потому-то я и подумал, что тут подойдет – раз конструкция металлическая, – кивнул Джейм, оборачиваясь. – Но у мор'анов строение создаваемого тела обычно иное.
– Осталось вспомнить, как мы это сделали, – вздохнула Страмарк и похлопала ладонью по записям. Она подавленной, но уже в меньшей степени чем, когда вошла. – Я возьму их почитать? Может быть, на сон грядущий придет светлая мысль с благословения святого Ростиса.
– А утром сочините апостольское послание? – усмехнулся Джейм. – Пожалуйста.
Несколько минут Вейонке молчала, словно размышляя о чем-то, потом кивнула и направилась к выходу. Уже закрыв дверь Страмарк подумала, что все же сообщит о новичке следующим утром. Действительно хотелось расплакаться – от облегчения? – или еще лучше – собственными руками открутить себе же голову – за то, что недооценила легкий характер начальства? Вздохнув, Вейонке подошла к лестнице, которая вела на палубу ниже, и оперлась скрещенными руками о перила.
Перед долгим днем следовало выспаться, но возвращаться к себе совершенно не хотелось. Можно было дождаться Фарадея, который, как сказал сам, должен был вернуться, максимум, ночью, но…
Тишину неожиданно нарушили голоса – судя по всему, о чем-то спорили со сторожевым гремлином. Был слышен высокий девичий голос, торопливо убеждавший; иногда прорывался мужской – короткими мрачными даже по звучанию фразами. Страмарк навострила уши, а потом почти обрадовано сорвалась с места к ступенькам наверх: чтобы не возвращаться в каюту появилась веская причина. Или… почти веская.
Смуглый и беловолосый высокий эльф с абсолютно каменным выражением лица мрачно смотрел на гремлина сверху вниз. Взгляд был таким, будто он смотрит прямо сквозь собеседника, видя что-то недоступное обычному взору; широкий темный плащ не позволял толком разглядеть одежду.
На его фоне слегка терялась спутница – девушка почти на полторы головы ниже в одеянии священнослужителя; светло-рыжие волосы вспарывали длинные острые уши, в глазах читалось встревоженное недоумение.

– Что здесь-происходит? – привычно быстро спросила Страмарк, добавив в голос начальственные нотки, которые нередко слышали подчиненные из отдела тестирования, когда не укладывались в сроки, и всегда – недобросовестные бригадиры в производственных комплексах.
Участники разговора мигом обернулись к ней; теперь высокий эльф прежним взглядом воззрился на Вейонке.
– Ой, прошу прощения, – зазвенел голос его спутницы. – нас сюда направили, но говорят, что с начальством сперва поговорить надо.
– Можно со мной, – Стрмарк улыбнулась. – Кто?
– Ой, – смутилась эльфийка. – Мое имя Релея, я наблюдатель от Церкви... в смысле, наблюдатель за...
Она кивнула на спутника.
– Имя "Куирен" отец мой при согласии матери произнес, когда на свет появился я в доме, семье Самаэ принадлежащем, – прозвучал низкий голос. Взгляд не изменился нисколько.
– Церкви? – переспросила Вейонке. – Вы точно адресом не ошиблись?
Несмотря на вопрос в голосе звучала благожелательность. Гремлин предпочел ретироваться, пока снова не зазвенели командирские интонации.
– Нет, просто Куирена сюда направили, а я получаюсь всегда при нем, – поспешно объяснила Релея.
Эльф молчал, глядя куда-то за плечо техномагессы. Она уперла крепкие ладони в широкий пояс рабочих брюк.
– Этого только не хватало. А вас, Куирен, кто направил?
– Даром, что обязанности великие и первоочередные налагает, командование раздражено, – все так же монотонно ответил Куирен. – Неспособно воспринимать оно то, что от глаз сокрыто, и в помощи нуждается.
– Он скиомант, – дополнила Релея. – Э-э... специалист по духам.
– Бумаги покажите, – вздохнула Страмарк; и, приняв конверт и вскрывая его, пробормотала, – зачем нам здесь специалист по духам?..
– Дар мой способен помочь везде, где духи обитают, будь они мертвыми или же стихий порождениями, – проронил Куирен.
– М-да… – тихо произнесла Вейонке. Прочитав множество туманных и неопределенных фраз и направление от очень дааалекого военного гарнизона, техномагесса почувствовала легкое раздражение. Похмельная голова снова начинала болеть. – Надо показать вас Джейму…
Позади послышались шаги; пара секунд – и в коридоре появился Ростис, вертевший в пальцах карандаш.
– Вейонке, я хотел уточнить... – начал он и остановился, заметив гостей. Удивленно поднял брови.
Куирен перевел на него прежний мрачный взгляд. Страмарк обернулась, окуляры щелкнули, настраиваясь.
– Пополнение от северного гарнизона, – переборов хрипоту в первых словах, ответила Вейонке.
– Неожиданно, – заметил Джейм. – А какая у вас специальность?
– Он скиомант, – повторила Релея, – то есть...
На этот раз прервали ее жизнерадостным возгласом:
– Что-то я забыл, что ничего не успел поесть; вы не подскажете, где тут кухня?
Ройден Аскерс вынырнул из-за угла, лучезарно улыбаясь.
Брови Джейма взлетели еще выше, и он устремил вопрошающий взгляд на Страмарк. Она подняла ладонь ко лбу, потерла висок:
– Я подумала, что вы сегодня не слишком хорошо себя чувствуете, и хотела отложить ваше знакомство с новоприбывшими на завтрашнее утро.
Взгляд стал еще выразительнее – Ростис явно напоминал, что и сама Вейонке чувствует себя не лучше. Куирен, переводивший взгляд с одного на другую, внезапно заговорил:
– Видят глаза мои человека, пропитанного наукой и ветром, – взгляд перешел с Аскерса на Страмарк. – Женщину, что земле и крепким металлам сродни, талантом горну подобная, – взгляд переместился на Джейма. – Льдом покрытый огонь, в котором идеи куются.
Эльф сделал краткую паузу, и завершил:
– Удивлен буду я, если тут духов не встречу.
Уши Релеи беспокойно задергались.
– Встретите, – вздохнула Страмарк, опустив подбородок. Желание оторвать себе появилось снова. Надо было… Надо. Было. Только получить прощение у начальства, чтобы меньше чем через четверть часа на тебя смотрели так. – Где-то здесь котоголем носится, вам определенно понравится, если останетесь.
Голос стал немного тише, огорчение Вейонке по привычке проглотила.
– Так, – Джейм потер висок. – Для начала – представьтесь, пожалуйста.
– Релея, – поспешно сообщила эльфийка, – а это Куирен най Самаэ. Он скиомант, а я целитель, еще алхимик...
– Хороший алхимик? – заинтересованно поглядел на нее техномаг.
– Ну... – смутилась девушка.
– При всей невезучести ее ни один опыт алхимический впустую не прошел, – вклинился Куирен. – Уши и другие приметы особые не пострадали. Вывод сделать можно – хороший.

Упомянутые уши покраснели до самых кончиков.
– Понятно, – хмыкнул Ростис, переводя взгляд на третьего незнакомца. – А вы?
– Ройден Аскерс, – весело сообщил тот. – Маг Воздуха, специалист по летающему и автономному. А вы – Джейм Ростис, не так ли? Ученик мастера данЛея? Надо сказать, ваш учитель говорит сплошными айсбергами.
– А вы встречались? – удивился Джейм.
– Один раз, когда он мою защиту снимал.
– Подождите, – рука, потиравшая висок, замерла. – Секунду – так это вы поставили ту защиту?!
Ройден широко и довольно ухмыльнулся. Страмарк обвела всех взглядом и, сделав шаг назад, неопределенно махнула рукой.
– Джейм, похоже, я зря не отвела новичков сразу к вам. Не забудьте про Эйвёр.
Ростис бросил на нее взгляд, остановился, еще ничего не сказав – Вейонке была, в общем-то, права... а на себя Джейм сейчас злился. Вводить новичков в курс дела было его обязанностью как начальника, и пренебрегать ей выглядело совершенно недолжным делом: придется заняться, несмотря на все еще побаливающую голову.
– Зайдите ко мне через полчаса, пожалуйста, – попросил он. – Я кое-что по бумагам хотел уточнить.
– Уже ночь. Сейчас поздно, новенькие могли бы остаться на «Пламявержце» до завтра, – заметила ему Страмарк, сделав шаг вниз по лестнице.
– Да, спасибо, я как-то не обратил внимания на время, – признал Джейм. – Места хватит.
– Ройден уже начал разбирать одну из кают. Думаю, Куирен может спать там же, а Релея в каюте с Маленой, хотя там еще ничего нет, – каменным тоном продолжила Страмарк. Когда дело доходило до организации некоторых практических вещей на крейсере, ей равных не было.
– Каюта, кстати, отличная, – бодро сообщил Аскерс. – Жаль, все-таки, что тут нет никакой магии... иначе я бы попробовал соорудить волшебное управсущество. На "ДанЛее" бы получилось, но меня туда почему-то не пускают.
– Кстати, камбуз внизу в кормовой части, – все так же ровно проговорила Страмарк.
– О, спасибо, – обрадовался воздушник. – Надо посмотреть, что там вкусного.
– Для начала давайте обсудим пару вопросов, – мягко напомнил о себе Джейм.
Подошвы тяжелая обуви удивительно легко для обычных шагов Страмарк простучали по железной лестнице. Джейм перевел взгляд на оставшихся.
– Итак... давайте пройдем ко мне и обсудим квалификации.

(завершение)

Восьмое августа
Пешка а2
Без хода
Официальная клетка а2
Фактическое местоположение а2


Мистеру Джону Д. Рэдклифу, эсквайеру


"Мой дорогой, Джони...
Дружище, это чёрт побери странно - ни одной толковой строчки, а ведь я хотел столько всего тебе рассказать, мысли, носились и гудели, как шмели на над полем для регби... помнишь наш звёздный матч?! Висмуртская военная академия рыдала в полном составе, когда их хвалёный Таран Хендерсон валялся лицом в землю, а некто Джони Рэдклиф ставил последние два очка.
Эх, Джони, если бы все войны можно было свести к мешанию грязи на спортивных полях..."

- НИЧЕГО НА СВЕТЕ ЛУЧШЕ НЕ-ЕТУУ
ЗАСАДИТЬ БОЛТОМ ИЗ АРБАЛЕ-ЕТА!
Голос Братца Кролика, в обычных ситуациях даже не лишённый приятности, в минуты надсадного вопения песенок собственного сочинения, превращался в пыточный инструмент. Это было что-то среднее между тупой пилой вгрызающейся в хребтину нетрезвого гигантского петуха страдающего болезнью связок и скрипом особо толстого мелка по особо прочному стеклу. Неудивительно, что петь паку приходилось из мест, где его не достанут не столько враги, сколько свои, готовые убить за это издевательство над слухом. В данный конкретный момент, он, с обезьянньей ловкостью. раскачивался под смотровой площадкой вышки, на которой маялся и старался прикладом дотянуться до певца Боевой Конёк и с наслаждением орал
- НАШ КОВЁР ДУРМАННАЯ ПОЛЯ-А-НА
ПОТОМУ ЧТО ВСЕ МЫ НАРКОМА-АНЫ
АЛ-КОГО-ЛИКИ И ТУНЕЯДЦЫ!
ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА ЕСЛИ РАЗОБРА-АТЬСЯ!
ДАЖЕ ЕСЛИ И НЕ РАЗБИРААТЬСЯ!
ЛА-ЛА-ЛА-ЛАЛА
Заткнулся он лишь тогда, когда пикси, уж на что кент, а и тот начал на полном серъёзе выцеливать голосящего Братца.

"Джони, Джони... Как я злился на тебя, когда вместо службы. ты укатил в своё поместье выращивать овец и лошадей. И я надеюсь ты не держишь на меня зла, за те обиды. Я искренне надеюсь, что мы встретимся Джони. Искренне..."

День: восьмое августа
Фигура: пешка F2
Ход: без хода
Официальная клетка: F2
Фактическое местоположение: F2

- Знаешь, при нашей первой встрече я подумал, что мы не найдем общего языка. Ты была настолько жестка и холодна! Впрочем, ты и сейчас такая. Изменилось только мое отношение к тебе, к твоим милым выходкам, к твоему очаровательному упрямству… Теперь, когда ты нечаянно сбиваешь меня с ног, я уже не бегу в палатку за дрыном, чтобы начать обширный воспитательный процесс, главной... мишенью которого является твой прелестный стальной зад.
Массивная голова гончей по кличке Мими, издав слабое механическое шуршание, склонилась на бок. Трудно сказать, поняла ли машина хотя бы общий смысл душевных излияний техника – даже глухой шлем какого-нибудь сурового воина прошлого, казалось, обгонял в эмоциональности ее полусферическую маску, скрывающую равнодушные камеры-глаза.
- Стрижик ведь меньший стервец, чем ты, кстати. Правда, если в его техномагические мозги вдруг стукнет желание посидеть, он плюхнется, не глядя, куда. Хоть на вещмешок, хоть на чей-нибудь обед, но это сущие мелочи по сравнению с твоими выкрутасами! Кхм, тем более, на мои вещи Стриж еще ни разу не садился, - Мелкий, прекрасно понимая бесполезность этого занятия, нежно почесал гончую за несуществующим ушком (узкая щель со скругленными краями на «ушко» категорически не походила). Мимочка осталась неподвижна. В силу особенностей своего строения она никак не могла почувствовать легкое прикосновение пальцев техника.
- И когда свадьба?.. - резко обернувшись на голос, паренек увидел прямо перед носом широкую нагрудную пластину командирского доспеха.
- Мастер Эрик, ну зачем вы так? Если ваш техник помрет от приступа испуга, кто будет за гончими ухаживать? Светоча тошнит уже при одном взгляде на Волосдыб… то бишь на устройство, обеспечивающее контакт органического разума с неорганическим, - Мелкий попятился от Глаза и уперся спиной в прохладный бок обладательницы неорганического разума. Та дернула хвостом, но с места не сдвинулась.
- Каждого в нашем отряде заменить нелегко. Помни это.
- Тренировать малышей минимум в десяти метрах от лагеря, да?
- Разумеется. Я не хочу, чтобы на моего отрядного мага случайно сели, - Эрик сурово сдвинул иссеченные шрамами брови и сжал губы, стараясь удержать рвущуюся наружу улыбку. - По чести сказать, я притащил сюда свои кости не для очередной светской беседы. Гляделка, ну ее к демонам, опять работает как-то странно.
- Что на этот раз, сэр? - Мелкий потянулся к ящику с инструментами.
- Например, ты сейчас видишься мне ядовито-розовым.
- О-о, нечто новенькое! Явный прогресс в лучшую сторону по сравнению с ее прошлыми фокусами, - парнишка деловито нацепил на голову устройство, похожее на используемые ювелирами и часовщиками, только более сложное. - Отключайте глаз, сейчас все поправим. Да вы присядьте, возни здесь будет где-то минут на сорок.
- Он слишком нестабилен. Боюсь, подобные неисправности могут в дальнейшем помешать выполнению заданий, - через время сказал Эрик сгустившейся вокруг него темноте. Без своего протеза он казался сам себе бесполезным покалеченным стариком, которого жизнь долго жевала своими каменными челюстями, а потом внезапно выплюнула.
- Это не неисправности, строго говоря, - Мелкий самозабвенно копался в техномагическом глазу командира. - Просто работа механизма еще не полностью синхронизирована с процессами, протекающими в вашем теле. Тут необходима очень тонкая подгонка. Вам же не руку и не ногу заменили, а нечто намного более точное и хрупкое. Любая ситуация, выходящая за рамки типичной, и – бац! Ваш покорный слуга окрашивается в цвет закатного солнца.
- Я знаю, нужно подождать. Эй, ты что делаешь! Здесь уже заканчиваются железки и начинаюсь я!..
- Простите, сэр. Увлекся.

Дата: седьмое августа
Фигура: пешка h2
Ход: без хода
Официальная клетка: h2 (Биостанция)
Фактическое местоположение: h2

Джавед решил идти к Павильону втроем, взяв с собой Фидэля и Барбла. Папаша Зера же с братьями должны были остаться для ежедневного патрулирования. Фидель попытался возразить начальнику, что переросло в скандал. Тыкая пальцем в сторону Барбла, Фидэль вопил, что новичок еще не готов идти к Павильону и о том, что сам он не собирается подыхать из-за чужой неосторожности. Если уж подыхать, орал он, то только по собственной дурости, он же, Фидэль, не дурак, чтобы идти к Павильону с новичком, который в Котле все равно, что макака с ручным фугасом, а то и похуже. Он повторил это несколько раз, меняя разве что сравнения. Джавед до конца выслушал подчиненного, ни разу не перебил и даже когда тот замолчал, не спешил с ответом. За него ответил Зера. Папаша сказал, что Котел принял Барбла вполне спокойно, если не считать недавней ночной вспышки, когда здание технического двора было закидано камнями. После этого Барбл побывал на биостанции и дважды выходил с остальными дозорными на маршрут, и все было вполне благополучно. Фидэль снова возразил – одно дело ходить кругами вокруг биостанции и совсем другое соваться в самый центр Котла, где каждый шаг может стать последним.
- Фидэль, - негромко проронил Джавед, - помнишь, когда ты только попал к нам, мы с Папашей повели тебя к Пещере?
- Это из которой туман фиолетовый валил?
- Лиловый, - поправил Зера.
- Ну, помню и что?!
- Лиловая Пещера одно из самых опасных мест в Котле, - сказал Джавед. – Мне доктор Замурмун поручил установить в ней кое-какое измерительное оборудование. Датчики, самописец. И я все думал, как бы мне там не помереть, пока я этот самописец устанавливать буду. А потом появился ты.
- Не понял? – насупился Фидэль.
- Ну, ты ведь не станешь спорить с тем, - вмешался Зера, - что здесь у нас не каждый может работать? Кого-то Котел принимает, кого-то нет. Это все оттого, что ученые наши никак не могут настроить приборы свои мудреные таким образом, чтобы мироформа научилась распознавать своих и чужих. А может и нет у них таких приборов… Так вот, если в первые два-три дня ничего не случается, значит и в ближайшую неделю все будет благополучно. Котел, словно подслеповатая старушка, внимательно изучает пришельца, а уж затем принимает решение, что с ним делать.
- Так вы что же, гады, как щит меня использовали?! – довольно быстро сообразил Фидэль.
- Не как щит, но суть ты, похоже, уловил, - ответил ему Зера.
Фидэль медленно поднялся из-за стола и словно механический истукан повернулся к Джаведу, сжимая кулаки.
- Интересно получается, - неожиданно подал голос Барбл и все посмотрели на него. – А с чего это вы решили, будто мне будет приятно слышать, что меня берут с собой в качестве гаранта успеха мероприятия?
- Слишком громко сказано, - ответил Джавед. – Никакого гаранта нет. Есть лишь наблюдения… натуралиста. И надеюсь, они не сильно расходятся с истиной. Тек что вы, Барбл, будете отнюдь не гарантом, а всего лишь подопытным кроликом. Приятно вам это или нет.
В конечном счете, Фидэлья все же удалось унять. Уязвленный Барбл тоже помалкивал. Следующий день решили посвятить сборам и отдыху перед дальним походом, который мог занять несколько дней по времени.

День: четвертое августа (вечер)
Фигура: конь g1
Ход: без хода
Официальная клетка: g1
Фактическое местоположение: g1

Подойти к Эвелине близнецы осмелились не раньше, чем она покинула ангары и, сопровождаемая нагруженной оставшимися ящиками свитой, направилась к авионам Вольфа и Элли. Солнце уже садилось над плоскогорьем, и вызолоченные его светом боевые машины, за день нагревшиеся и отрастившие длинные тени, отчего-то наводили своим видом тоску. Наверное, потому, что сразу вспоминался прогретый солнцем вечерний аэродром в окружении одуряюще пахнущих теплой хвоей посадок... Здесь все было почти так же, но этого такого родного, такого тиресканнского запаха не хватало.
Техномагесса не обращала на Странгелей никакого внимания, только ее гремлины, устало рассевшиеся на принесенных ящиках, пристально поглядели в их сторону, давая понять, что все прекрасно видят. Эвелина же, открыв люк Вольфовского "Пламени", уже запустила туда щупальца с инструментами, когда кто-то из близнецов осмелился заговорить:
- А я думал, эти кристаллы поменьше, - без вступления объявил он. Техномагесса замерла, но не обернулась. - А это что у них такое?
Старый мастер хмыкнул, но смолчал. Он единственный из всей "свиты" не удостоил подошедших даже взгляда.
- Устройство связи, - щупальца снова пришли в движение. - Не будь его, пользоваться кристаллом смог бы только техномаг.
- Здоровое, - присвистнул второй близнец. - С собой не потаскаешь.
- Облегченная версия. Специально для авионов легкого и среднего класса.
- А как им пользоваться?
Мастер снова хмыкнул и подал Эвелине какой-то инструмент, который спустя мгновение скрылся в недрах "Пламени".
- Я проинструктирую вашего техномага, он же их и активирует. Кстати, где он?
- Он не придет, - близнец, дождавшись, когда надменный гремлин отвернется, украдкой показал ему неприличный жест.
- Плохо себя чувствует, - поддержал второй, и уже собирался повторить подвиг брата, когда мастер вдруг обернулся и очень пристально поглядел ему в глаза. Летчик вздрогнул.
- У него горло болит, - добавил первый близнец. - Сильно.
- Я могу написать для него инструкцию, но предпочла бы убедиться, что мы друг друга правильно понимаем, - в этот момент в кабине истребителя что-то громко и жалобно взвыло. - Психофон, - пояснила техномагесса. - Я бы посоветовала его демонтировать. Иногда будут конфликтовать, возможны помехи. Впрочем, дело ваше.
Близнецы, уже, казалось, набравшиеся наглости, чтобы перейти к делу, заметно растерялись.
- Э-э... а вы тоже техномаг? - присутствие молчаливого мастера заметно смущало обоих Странгелей, и они решили зайти издалека.
Гремлин ответил насмешливым взглядом и снова отвернулся.
- Он не говорит, - пояснила Эвелина.
- Соболезную, - лицемерно вздохнул Карл-Густав.
Мастер окинул близнецов уничтожающим взглядом.
- Он не немой, - холодно поправила техномагесса. - Он просто не говорит.
- А с вами говорит?
- Нет. А зачем?
Ни один из Странгелей не нашел, что ответить. На некоторое время повисла скрипучая тишина.
- Леди Эвелина... - наконец начал один из близнецов. - Честно говоря, нам обоим не очень нравится, как вы поступили со Свеном.
- Он наш товарищ.
- И он очень мучается.
- Даже если вам на него плевать, вы могли бы хотя бы объясниться с ним.
- А не вести себя так, словно и не услышали.
- Это невежливо.
- Это жестоко, я бы сказал.
- И командор тоже мучается, - сказав это, Густав-Карл вдруг осекся, словно представив, как бы отреагировал Рамштайнер, услышав эти слова.
- Я не знаю, что там между вами произошло...
- И я не знаю, - поддержал второй близнец.
- Но нам кажется, что вы... хороший человек.
- Вам кажется, что я человек. Это само по себе лестно, - бесцветно прознесла Эвелина, не оборачиваясь.
- Командор никогда не говорит о вас...
- Почти никогда, - поправил Карл Густава. Или, может быть, Густав Карла.
- Но даже Гаю...
- ...даже Кенни!..
- ...очевидно, что он вас любит. До сих пор.
- И любил всегда.
- И как любил!
- А он бы не полюбил вас, будь вы в самом деле такой, какой пытаетесь казаться.
Голова леди Рамштайнер со скрежетом развернулась на сто восемьдесят градусов и нервно улыбнулась близнецам.
- Да, я тоже так думаю, - сказала голова, и странная судорога скользнула по лицу техномагессы. Голова поспешно развернулась обратно.
Старый мастер неодобрительно глянул на Странгелей и жестом отослал их прочь, но те предпочли этого не заметить.
- Что бы ни случилось двадцать восемь лет назад...
- Сколько вам было двадцать восемь лет назад, мой милый? - голос техномагессы непривычно звенел.
- Какое это...
- Год? Два?
- Послушайте...
- Довольно трудно одновременно слушать и работать.
- Вы можете ненавидеть барона, - выпалил Карл-Густав. - Может быть, даже заслуженно! Но Свен-то вообще не при чем! Что бы ни случилось тогда, он не виноват!
- Могу ли я ненавидеть барона? - едва ли не весело произнесла Эвелина. - Да, пожалуй, могу. Я вообще кого угодно могу ненавидеть, если задуматься. Даже короля.
- Но Свен...
- Кто? Тот славный мертвец, что помог мне донести ящики? Вам, господа, стоило бы кое-чему у него поучиться. В отличие от вас он - истинный джентльмен. Видимо, среди живых джентльменов уже не осталось.
- Я понимаю, Генрих Рамштайнер...
- Ну полно. Что вы заладили - Рамштайнер, Рамштайнер. Я не держу на него зла...
- В самом деле?..
- ...хоть он и мой однофамилец. Довольно глупо винить его в этом, вы не находите? С равным успехом он мог бы ненавидеть меня по столь же смехотворной причине. Я, в конце концов, и так подумывала сменить фамилию...
- Леди... - измученно простонали Странгели в один голос.
- ... на что-нибудь более звучное. Но мне нравятся мои инициалы. Они успели стать чем-то вроде знака качества. Так что я ограничена буквой Р. Что-нибудь вроде "Революция" и "Рабочий класс" было бы уместно...
- Эвелина Рабочий Класс. Да, лучше и не скажешь, - раздраженно вздохнул не то Карл, не то Густав.
- Рада, что вам нравится. Правда, "Рабочий класс" - это все-таки два слова.
- Действительно.
- Тогда пришлось бы сменить инициалы на Э.Р.К. Это крайне нежелательно.
- Послушайте, леди Рамштайнер... - сложно сказать, кто из близнецов первым начал терять терпение. - Или как вас теперь называть...
- Да-да? Я что-то могу для вас сделать? - голова техномагессы снова обернулась к братьям. Лицо ее выражало крайнее участие.
Карл-Густав в ответ лишь беззвучно пошевелил губами. На его лице появилось растерянное, почти паническое выражение. Его брат тоже попытался заговорить - с тем же успехом. Близнецы переглянулись, посмотрели на ухмыляющегося мастера.
- Нет? Что ж, не смею вас задерживать. Буду чрезвычайно вам признательна, если вы пригласите господина Саантириуса, когда я закончу. Мне нужно его проинструктировать.
Окончательно убедившись в своей неспособности выдавить из горла хотя бы слабый звук, братья, злобно и многообещающе зыркнув на гремлина, зашагали прочь по взлетной полосе. У них к господину Саантириусу появилось более срочное дело.

День: четвертое августа (вечер)
Фигура: конь g1
Ход: без хода
Официальная клетка: g1
Фактическое местоположение: g1

- А что, я неплохо выгляжу в нем! – заглянул в зеркало Эллион. На шее его красовался зелено-оранжевый в полоску шарф, и уж он прекрасно скрывал оставшиеся после общения со Свеном синяки.
- Отлично, - подтвердила Мэйфи, листая книгу. Эльфийка сидела на кровати Эллиона, поджав под себя ноги, и поглядывала в окно, будто ожидала кого-то. В бараке было пусто, и эльфийка предпочла перебраться из собственной комнаты, где она жила на пару с Ханной в "мужскую" половину здания. К тому же рыжая принесла техномагу мазь от синяков.
- Ну что, понимаешь что-нибудь? – поинтересовался техномаг, присаживаясь рядом и заглядывая в книгу.
- Так на эльфийском же. – Удивилась девушка.
- А, демон, все время забываю, - рассмеялся Элли. – Как-то в голове не держится четко, что ты из дивного народа.
- А сам-то – маг.
- Техномаг, - важно поправил Эллион. – Слушай, получается, что ты – техноэльф!
- Бр-р-р. Представляю себе эльфа в экзоскелете… - Мэйфи вновь уставилась в книгу.
- Почитай вслух, - попросил Эллион, крутя в руках принесенную Мэйфи баночку с мазью.
Эльфийка, не задумываясь, начала читать. Когда она говорила на языке людей, у нее был просто приятный голос, а когда рыжая начинала говорить на своем родном, в голосе ее появлялись таинственные завораживающие нотки.
- Красиво. А про что это? Про какую-нибудь древнюю битву? – послушав абзац, спросил Эллион.
Эльфийка как-то странно поглядела на него и продемонстрировала обложку книги, где под завитками эльфийских письмен было выведено уже на человеческом "Техномагический анализ в авиатехнике. Часть 2: Перегрузки и аэродинамика".
- Ой, - только и нашелся Элли, а секундой позже оба заливисто рассмеялись.
И, конечно же, появившегося в дверях Свена летчики не заметили. Вернее сказать – не заметили его появления, а потому, когда мертвец заговорил, оба подскочили на месте от неожиданности:
- Я пришел извиниться, - сразу сообщил гомункул.
- О… Ох… - неопределенно промямлил Элли.
- Можно зайти? – спросил мертвец, хотя в этом не было необходимости – комната являлась и его достоянием – кровать мертвеца располагалась рядом с койкой Эллиона.
- Ну конечно, Свен, - техномаг наконец вспомнил, как произносятся слова. – Зачем ты спрашиваешь?
- Не знаю, - пожал плечами летчик, проходя внутрь комнаты и устраиваясь на своей, пустующей большее время кровати. Гомункул почти что никогда не спал, но иногда лежа читал или просто бесцельно проводил время в лежачем положении. – Прости меня, Эллион, я был в ярости.
- Да что уж там, я все понимаю. – Отмахнулся маг. – Мне самому не следовало лезть к тебе с глупостями.
Немного помолчали, а потом эльфийка осторожно спросила:
- Как прошло?
Свен не стал уточнять, что прошло, глянул на рыжую исподлобья, заставив бедняжку отшатнуться, а потом обычным своим голосом произнес:
- Нормально. Но барон надерет мне задницу, если я еще что-нибудь подобное устрою.
- Рамштайнер может, - задумчиво протянул Элли.
- Угу, - подтвердила Мэйфи, хотя уж она-то от барона даже замечания никогда не получала.
- Как твоя шея? – поинтересовался мертвец.
- Во! – Эллион продемонстрировал полосатый шарф. – Отлично, мне и без нее неплохо.
- Что? – не понял Свен. Кажется, даже смутился немного.
- Я шучу, - расцвел улыбкой маг. – Все хорошо, не болит даже. А синяки пройдут. Синяки – это не страшно. Мне же перед прекрасными вампирками шеей не светить.
Мертвец усмехнулся. У Элли складывалось впечатление, что Свен, в общем-то, был веселый малый, просто разучился замечать юмор.
- Почему ты не зарядил по мне чем-нибудь? – с интересом спросил гомункул. – Ну, магией какой.
- А зачем? – Элли открутил крышку баночки с мазью и понюхал темно-зеленое содержимое. Пахло свежескошенной травой. - Я тебе доверяю.
Мертвец немного помолчал.
- Спасибо, Элли.
- Да не за что. – Легкомысленно отозвался маг. – Мы же одна команда!
- Да! – вновь подтвердила слова друга Мэйфи. – Мы правда переживаем за тебя.
Свен криво усмехнулся:
- Не нужно. Вот это точно лишнее. Не нужно тратить свои чувства на меня.
- А нам хочется, - нагло заявила рыжая и переглянулась с Эллионом.
- Не запретишь же, - не менее нагло заявил тот.
- Не запрещу. Чего дуракам запрещать, все равно не послушают, - наигранно тяжко вздохнул гомункул.
Летчики победно улыбнулись.

День: пятое августа (поздний вечер)
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: без клетки
Фактическое местоположение: d1 (Неуштадт)

Даже ночью город не затихал до конца. Здесь, в некотором отдалении от центра, уже было относительно спокойно, ровно и тепло светились окна, не было слышно грохота машин по мостовым, шипения паровых котлов и извозчичьей брани. Но и тут встречались подгулявшие компании, которых сторонились редкие одинокие прохожие. Колонисты, как бы дико это ни звучало, праздновали начало войны. И праздновали уже не первый день.
Строго говоря, многим вообще все равно, что праздновать. К тому же тиресканнцы, как бы ни стонали они, что устали от войны, жили ею многие века и успели... привыкнуть к условиям военного времени. Тем более что эта война была как-то чище, параднее всех прежних. Пока, по крайней мере. Она обещала быть маленькой и победоносной. Еще не отошедшие от эйфории объединения и технического бума колонисты были уверены в своей мощи и непобедимости. Военные действия еще не начались, но газетные сводки уже заверяли, что "мы наступаем по всем фронтам", расписывали боеготовность непобедимой армии ЭКК и ее подавляющее превосходство над неотесанными дикарями. Ученые каждый день что-нибудь изобретали, а военные успешно испытывали и принимали на вооружение. В кои-то веки всего было вдоволь, в кои-то веки предстояло воевать не из последних вымученных сил, забыв, из-за чего и ради чего. Победа казалась неизбежной, неминуемой. А значит, можно было начинать ее праздновать.
- Старик Билли-Джо, старик Билли-Джо,
Твой конь от старости сдох!.. - горланили празднующие удивительно нестройно, мерно покачиваясь в обнимку. Счастливчики, у которых после рабочего дня еще оставались силы на гулянки. А вот Зигфрид Пехфогель плелся домой, чувствуя себя выжатым и раздавленным. Все тело безбожно ныло, а перед дверью предстояло во что бы то ни стало принять бодрый и веселый вид.
- Старуха твоя, старик Билли-Джо,
В земле уже сорок лет!
И честно скажу, старик Билли-Джо,
Ты сам похож на скелет!
Вдох-выдох, расправить плечи, выдавить максимально беззаботную улыбку. И постучать.
- Почему не спрашиваешь, кто? - мягко укорил Зигфрид, поцеловав жену в макушку и ловко заперев дверь у себя за спиной.
- Из окна тебя видела, - улыбнулась Анелия, отстраняясь. - Да и кто еще станет к нам стучаться?
- Мало ли. Вон сколько пьяни шатается.
За окном в подтверждение его слов затянули очередной куплет о нелегкой судьбе старика Билли-Джо.
- Ну, чего мне бояться с таким защитником? - женщина попыталась потрепать по волосам юного Генриха, но тот ловко увернулся и с разбегу запрыгнул на Зигфрида. Тот рассмеялся, подсадил парнишку, позволив повиснуть у себя на шее, а потом жестом фокусника выудил откуда-то из кармана кособокую металлическую воронку.
- Ух ты! - Генрих сцапал бракованную заготовку и лихо соскочил на пол. - То что нужно для головы! Спасибо!
- Заказы принимаются, - улыбнулся Пехфогель. - А где Берта?
- Спит уже, - улыбнулась Анелия. - Так что давайте потише, мальчики.
- Старик Билли-Джо, старик Билли-Джо,
Твой внук совсем уже плох!.. - взвыли на улице.
- Когда ж им надоест?
- Только до внука дошли, - усмехнулся Зигфрид. - В "Старике Билли-Джо" теоретически бесконечное количество куплетов, но большинство исполнителей заканчивают на праправнуке. Дальше уже нескладно получается, хотя бывают изобретательные...
- Жуткая песня, - покачала головой женщина. - И чем она многим так нравится?
- Веселая, - пожал усталыми плечами Пехфогель и принялся раздеваться.
- Ничего себе веселая! Про нищего и страшного как смерть старика, пережившего свою жену и детей...
- И внуков, и правнуков... И коня. Зато жизнеутверждающая... О, а чай уже остыл?..
- Конечно остыл. Ты сегодня поздно, я уже волновалась. Сейчас поставлю... А песня очень жизнеутверждающая. Про человека, пережившего всех, кто был ему дорог. По-моему, врагу не пожелаешь.
- Но он не унывает и живет дальше! Еще и ругается как сапожник, - Зигфрид сцапал со стола бутерброд. - Так военное положение же. Это еще что, хотели вообще норму рабочего дня отменить... А в конце песни, сколько бы ни пели куплетов, старик Билли-Джо всем назло женится на хорошенькой молодке.
- Хочешь сказать, ей можно позавидовать?.. С ума сошли с этим военным положением. Но хоть не отменят?
- Я, может, тоже когда-нибудь буду старым сквернавцем, похожим на скелет... Нет, сегодня на профсоюзном собрании опять Эвелина Рамштайнер выступала, обещала, что будет отстаивать права рабочего класса несмотря ни на что. И говорила, что война не оправдание для безжалостной эксплуатации трудового народа. Хорошая она баба, хоть и чокнутая. Не будь ее, кто бы с нами считался?
- И что, женишься на хорошенькой молодке?.. Ну, забастовки на производстве в военное время им там точно не нужны. Будут считаться.
- Не доверяю я девушкам, падким на страшных древних стариков, - усмехнулся Зигфрид, разворачивая "Новое время". - А не будь Эвелины, кто бы стал бастовать? А хоть бы и стали, их бы мигом к ногтю. Нет, она и ее партия - единственный мостик между нами и власть имущими. Уж очень она хорошо умеет людей организовать... Да что людей, кого угодно, хоть гремлинов тех же. Она же их из подполья вывела, на ноги поставила, а то засохла бы их "революция". Кого не перевешали бы, те бы вовек о революциях думать забыли.
- Что пишут? Я с утра так и не удосужилась поглядеть, - Анелия присоединилась к мужу за столом, дожидаясь, пока вскипит чайник.
- Да все то же. Пушку какую-то новую сделали... тут картинка была, наверное, Генрих вырезал.
- А что на фронте?
- Наступаем тут и там. Про "Дьяволов" пока не слышно ничего, да и понятно, барон бы сразу сообщил. Ага, к "Сердцу Демона" приставят наблюдателя с охранением... Ну и правильно, если эта штука в самом деле может город с землей сровнять, присмотр не помешает. Ну, тот разная хозяйственная дребедень, освоение дикиз земель... Ну и про дикарей всякие заметки. Статью какого-то Ливси про морских гадов напечатали... А тут Генрих чего-то опять вырезал.
- У тебя синяки под глазами, - вдруг сообщила Анелия.
- Превращаюсь в старика Билли-Джо, - усмехнулся супруг.
- Я серьезно. Ложись спать пораньше.
- Ладно, чайку только попью... Ох, развалина я... некоторые-то, вроде Зорга нашего, еще в кабак успевают после работы завернуть и гудят полночи.
- Некоторые вроде твоего Зорга не женаты, - фыркнула Анелия. - А орки, знаешь ли, выносливее людей. Им и спать нужно меньше. А ты на орка не похож, разве что зеленый от усталости.
- Ну, будет тебе, - смущенно пробормотал Зигфрид. - Давай чайку - и на боковую.

Дата: восьмое августа
Фигура: пешка h2
Ход: без хода
Официальная клетка: h2 (Биостанция)
Фактическое местоположение: h2

- Помилуйте, дорогой вы мой, о каком, собственно, боге вообще может идти речь, – издевательским тоном прервал Мантаг, способный быть особенно жестоким в кругу своих. – Здесь нет никаких богов. Нет, и не может быть, поймите вы это. Там, где селится человек познающий, не остается места ни для Господа, ни, простите, для Бога. Вся эта темная нечисть разбегается едва завидев реторту, динамо-машину и скальпель.
- Ну, это уже, ни в какие ворота… - раздосадовано сказал Замурмун, в бессилии разводя руками.
Он был зол на себя, что затеял этот в высшей степени нелепый спор, зол на Снаута, тихо посмеивающегося над ними обоими из своего кресла, но не спешащего высказать собственную позицию, и, разумеется, зол на Мантага, выстраивающего свои доводы словно кирпичную кладку, об которую разве что головой биться можно и все равно не пошатнешь.
- Каждый ученый, если это действительно ученый, обязан забыть о вере в бога и заниматься своим делом. О боге пусть думают священники, им все-таки за это деньги платят. А ученый должен работать! И не оглядываться на какие-то там заповеди и писания.
- Значит, по-вашему, мы должны уподобиться бездушным машинам и начать грызть почву мироздания в поисках истины? Может еще и нательные символы снять? – предложил Замурмун.
- А вот это уже как пожелаете, - ответил Мантаг. – Хотите, носите свой вихрь на груди, хотите – в сердце. Но не в голове. Из головы всю эту требуху надо вычистить раз и навсегда.
- Заметьте, - Замурмун повернулся к Снауту, тем самым, пытаясь вовлечь его в спор, - это говорит человек, лично знакомый с Францем Моденборгом. Ему вы, я надеюсь, не высказывали своих убеждений? Нет? А Примасу Боргесу?
Он рассмеялся, довольно весело для человека, испытывающего острые душевные страдания.
- У Экзарха и без меня полно забот, - парировал начальник биостанции. – Более того, я не удивлюсь, если он знает о том, что каждый второй ученый в ЭКК – безбожник.
- Не маловато ли? Может, все поголовно?
- Может и все, - как бы не замечая издевки, согласился Мантаг. – Судите сами, вся научная верхушка – безбожники.
- Вы это говорите, но так ли…
- Так, - перебил Мантаг. – Манфрейд - безбожник. Ростис - безбожник. Рамштайнер – безбожница, и еще какая. Верь они в бога, были бы ремесленниками, а не светилами науки. Только перешагнув через определенные нормы человек может перевернуть мир.
- И посыплется тогда из этого перевернутого мира всякая нравственная труха и мусор, - задумчиво вставил Снаут.
- И пусть сыпется, - кивнул Мантаг. – Пусть! Мир чище станет.
- Значит, по-вашему, Бог мешает ученому двигаться к истине? – нахмурившись, спросил Замурмун. Его напускное веселье сняло как рукой.
- Человек! Человек себе мешает. Бог здесь вообще не при чем, хотя его вечно норовят приплести к месту и просто так, мол, всевышний не доглядел, не направил, не остерег. Покинул.
- Ладно, я неверно выразился. Мысли о Боге. Мешают?
- Зависит от того, - сказал Мантаг чуть погодя, - какие это мысли. Мне вот, например, мысли о боге помогают, когда я начинаю сравнивать себя с ним, пытаясь понять, столь же я велик или еще нет.
Замурмун медленно открыл рот, но ничего не сказал. Зато сказал Снаут:
- И как? Кто проигрывает в этом сравнении? Или может у вас ничья?
- Иногда мне кажется, что еще немного, и я с ним сравняюсь. Но потом оказывается, что все это происки дьявола и приходится начинать с нуля. И я начинаю. С удвоенной силой, с еще большим рвением.
- А вы религиозный человек, - засмеялся Снаут. – Кто бы мог подумать. Когда превзойдете Создателя, позовите меня, - продолжил он тихим и ласковым голосом, - я всегда хотел получить хоть какое-нибудь доказательство Его существования.
Дверь в общую комнату открылась, и на пороге показался Фрутмака. Сильно припадая на левую ногу, помощник доктора Замурмуна подбежал к ученому и опустился на колени, заглядывая Замурмуну в глаза. Тот машинально положил руку ему на голову.
- Сколько раз я повторял?! – гаркнул Мантаг и Фрутмака, вскочив с пола, в страхе отшатнулся от начальника биостанции.
- Тише, тише, - попросил Замурмун, потом взглянул на ассистента. – Что случилось?
- Дозорные… пришли, - с явным усилием, ответил Фрутмака.
- А! Наконец-то, - вскочил с кресла Снаут. – Это ко мне.
- Ты не забыл, о чем я тебя просил? – обратился к нему Замурмун.
- Конечно, конечно, конечно же – нет, - нараспев ответил Снаут. – Я никуда не деваюсь, просто мне надо переговорить с Джаведом до того, как они отправятся на поиски Павильона.
- То есть ты остаешься? – уточнил Замурмун.
Снаут подошел к ученому и бережно положил руку на его перебинтованное запястье.
- Думаю, они справятся и без меня. А вот ты, мой покалеченный дружек – нет.

Дата: шестое августа
Фигура: ладья h1
Ход: без хода
Официальная клетка: h1 (док креп-доспеха)
Фактическое местоположение: h1


Девушка с растрепанными черными волосами крепко обнимала подушку и что-то шептала во сне, причем на лице ее играла растерянная улыбка полного блаженства. Ее бы можно было назвать маленьким ангелком, если бы перекинутый через обнаженную ногу хвост и рога в темной шевелюре не свидетельствовали о противоположном. Наверху, в кабине креп-доспеха тихо постукивало инфернальное сердце. Рейни никогда не обращала на это внимания, но сердце порой замирало, будто задумываясь, и начинало биться в унисон с сердцем самой демонессы. Такие моменты пилотесса описывала просто – "сердце барахлит", хотя в действительности оно не испытывало в эти минуты никаких неудобств. Потому что делало это само по себе, а не из-за влияния каких-то внешних факторов.
В комнате Рейни, расположенной прямо под кабиной, можно сказать – под сердцем доспеха, было всегда тепло, и царил зеленоватый полумрак магической лаборатории. Только древние книги и бурлящие зелья тут заменяли раскиданные вещи и бутыль с подслащенной водой.
Демонесса перевернулась на спину, выпустив из рук подушку, и открыла глаза. Судя по выражению лица, приятный сон озадачил ее. Давно, очень давно ей не снились мужчины – все больше какие-то механизмы и прочая дребедень, не имеющая смысла. А сегодня… Романтическое свидание под луной, закончившееся… кхм… феерически. Похоже, демонесса наконец начинала вспоминать, что она девушка, возможно даже весьма симпатичная. По крайней мере, тот мужчина из сна так думал. Кстати, кажется, он был демонологом… В общем, чувство нехватки внимания прогрессирует. Вольф только два дня не наведывался к доспеху, а результат уже налицо – бес знает что снится.
Демонесса откинула тоненькое одеяло в сторону и, не вставая с кровати, сладко потянулась, выгнувшись дугой. Нужно занять себя работой, а то опять весь день пройдет в отсчитывание минут и часов в ожидании Вольфа. Толку от этого никакого, только время тянется еще медленней.

- Скучно. – Демонесса сидела на макушке доспеха, свесив вниз ноги и хвост, и вглядывалась в укрытые рассветным туманом скалы. – Ску-у-у-учно-о-о-о! – прокричала она, и эхо заметалась в горных расщелинах, разнося по округе горестное "о-о-о-о". – Смертельно скучно.
Странно, но раньше Рейни почти что никогда не испытывала этого чувства – училась, разбиралась с креп-доспехом, тренировалась… А сейчас, когда она все знает и умеет, и ей достаточно беглого взгляда, чтобы определить любую неполадку в механизме, демонесса сполна испытала невыносимое чувство скуки - не уйдешь ведь никуда от доспеха. К тому же появилась нездоровая привычка говорить самой с собой или, что вообще вызывало серьезные опасения – с сердцем демона и креп-доспехом.
- Ты не находишь, что тут жутковато? – спросила она у черного шлема. Тот невозмутимо молчал. – Ах да, чего тебе-то жутковатого, когда ты здоровенная страшная дура.
Доспех не обиделся, лишь пыхнула паром труба слева от демонессы.
- И вот объясни мне: почему я разговариваю с тобой, бездушной грудой металла, когда тут полно с кем поговорить – с бесами, например. – И тут же ответила сама себе: - Да потому что они со мной говорить не захотят, им не интересна такая приятная мелочь, как разговор ни о чем. Им интересно пиво, еда и сон. Не понимаешь? Вот и я не понимаю. – Вздохнула Рейни. – Знаешь, лучше бы ты был Гончей какой, вроде как и живая зверюга, двигается по крайней мере без посторонней помощи. А ты – стоишь себе, стоишь… Железяка, что сказать!.. – Рейни обняла здоровенный черный рог шлема, прислонившись к нему щекой, и уставилась вдаль.
- Выть хочется. – Призналась девушка шлему, и тут же исполнила свое желание, задрав голову и издав протяжный вой. Конечно, не такой впечатляющий, как вой доспеха, но тоже вполне себе устрашающий. Ветер вновь подхватил звук, но вернул назад не порожденное скалами эхо, а… ответ?! Рейни чуть не навернулась со шлема от неожиданности, крепче сжала рог и уставилась в клубящейся вокруг скал туман. Да, это не слух обманул – правда, ответ! Протяжный вой пронесся над скалами, хотя эху уже пора было затихнуть. Девушка поежилась, вдруг стало как-то по-особенному жутко, по-настоящему, а не на словах. Хотя мало ли кто тут мог выть – зверюга какая-нибудь забрела. Но на кой бес отвечает?!
Будто подслушав мысли Рейни, вой повторился – жалостливый, прерывчатый, а потом все стихло.
- Что за?.. – демонесса скатилась по боку шлема и спешно спустилась в кабину. Сердце билось ровно и тихо. – Ты слышало, нет? Кто-то с гор выл. Жутко. Да еще так близко!
Сердце вопросительно стукнуло.
- Нет, сначала я выла. А потом это… как ответило… Что же за место это Хейран Ръе, если тут у демона по спине мурашки бегут? – Пришибленная Рейни полезла в свою комнатку. – Хочется под кровать залезть. – Призналась она напоследок сердцу.
То стукнуло два раза, затихло, и забилось так же, как сердце пилотессы.

День: ночь с седьмого на восьмое августа
Фигура: слон c8
Ход: без хода
Официальная клетка: c8
Фактическое местоположение: c8 (Трехречье)

Йель долго не мог заснуть. Уже давно стемнело, и луна подбиралась к середине небесного купола, готовясь вскоре клониться к закату.
Под боком у лиа, свернувшись теплым и рыжим клубком, дремала Маайри; во сне наару чуть дергала ушами, урчала. Еще несколько нейа устроились на полу, на подоконнике, на столе. В рассеянном и тусклом свете звезд Йель мог различить их маленькие силуэты.
Когда т'Айлари закрывал глаза, то видел белых бабочек, кажущихся прозрачными в лучах летнего солнца, светлые волосы, улыбку. Этот, сегодняшний образ, накладывался на старый и полузабытый. И они были так похожи, что от осознания их схожести становилось чуть не по себе.
Лиа лежал на спине, закинув руки за голову. На потолке тень от листвы, покачивающаяся от порывов ветра, складывалась в непонятные и неясные фигуры. Йель вновь прикрыл глаза. Маньи... они должны были зваться по-другому. Лиа это чувствовал, хотя никак не мог вспомнить, как именно. Вязкая темнота в памяти то и дело вспыхивала искорками, которые тут же гасли, неуловимые, непонятные.
Джейл была... слишком похожей.
Т'Айлари не помнил имя своей матери. Отца, впрочем, тоже. Может, ту лиа, на которую Йель, возможно, был похож, звали так же. Может быть - нет.
Бабочки и флейта. Смех. Взгляд. Множество деталей, из которых складывается образ - и не знаешь, бояться этого образа или принять его.
Йель никогда, за те годы, что жил вместе с Таану, а потом - сам, не возвращался на Пепелище. Боялся. Не хотел вспоминать то, от чего, много лет назад, бежал в страхе, будучи еще маленьким ребенком.
Где-то внизу, тяжело ступая по земле, прошел какой-то большой нейа. Йель слышал негромкие голоса других лиа – сейчас, в ночном спокойствии заставы, они звучали четко и ясно.
Потревоженные, захлопали крыльями ночные птицы, возмущенно закричали. Им вторили другие.
Йель сел, спустил босые ноги на прохладное дерево пола, на ощупь нашел безрукавку, натянул. Сна не было, и голова казалась ясной – и на удивление пустой. Только образ Джейл и тень другого, старого образа, все еще стояли перед глазами.
На оставленной постели пошевелилась Маайри, приподняла голову. Проснулись и другие наару.
- Все хорошо… - повел рукой лиа, - я хочу пройтись один.
Нейа послушались его; на удивлении, сейчас они чутко ощутили, что их хозяин действительно хочет этого. И что с ним все будет в порядке.

Отражение луны дрожало на неспокойной поверхности реки. Песок, уже успевший остыть, казался чуть влажным и почти черным в темноте.
Речная волна лизнула босые ноги. Йель зашел глубже, так, что вода уже коснулась подвернутых до колена шаровар, глубоко выдохнул. Старик Дее-Рей учил его слушать реку. Намьё говорил, что бегущая вода уносит с собой замешательство, и дарит взамен прохладу мыслей и спокойствие. Отшельник всю жизнь прожил рядом с рекой, и знал её даже лучше, чем себя. За те четыре года, что Йель провел вместе с Дее-Реем, старый лиа попытался научить найденыша хотя бы крохам того, что знал сам.
Светловолосый лиа прикрыл глаза, вновь глубоко вздохнул, зашел еще глубже, не глядя - почти по пояс.
Он ощущал, как лунный свет падает на плечи, разбивается и стекает каплями в воду, что уносит небесное серебро дальше, на юг. Йель слышал плеск реки, шелест листвы над головой, ощущал, как течением несет песок по дну, и невесомая взвесь касается его босых ног.
Вечно изменчивая лента воды, непокорная и непримиримая с преградами, появляющимися на пути – река всегда найдет путь, чтобы устремиться дальше. Она может казаться беспокойной, но хранит в себе память о почти недвижимых подводных водах, о тех бесконечных каплях, что таятся в почве, даря ей жизнь.
Лиа уходят в Средоточия, но их шэа потом возвращаются – с другими именами и другим цветом глаза.
Реки впадают в море или в озера, гаснут среди степей и равнин. Но вода всегда возвращается в них – дождем или градом, чтобы потом вновь устремится к своему концу.
И Ки-раль, распадаясь, буквально за одним поворотом, на три рукава, все равно вернется к своим истокам – пусть не сразу, пусть другой.
И капли лунного света, и песчаная взвесь со дна – все когда-то вернется обратно.
И Джейл…

Вода залила глаза. Йель вынырнул, кашляя и отфыркиваясь, где-то на середине реки – берег темнел в десятке метров. На зубах скрипел песок.
Лиа, то и дело моргая и фыркая, поплыл на мелководье, остановился там, где воды было по колено. Насквозь промокшая одежда облепила тело, и по августовской ночной прохладе было слегка неуютно. С волос стекала по шее вода.
Т’Айлари потер ладонью лицо, молча помянул Дее-Рея и его жабры.
В голове снова было пусто, но, казалось, та тревога, чьи ростки уже раскинулись во многие стороны, прошла. Или – хотя бы спряталась на время.
Порыв ветра заставил лиа зябко поежиться. Переступив ногами по песку, Йель задрал голову – луна скатывалась к востоку. Звезды меркли.
До утра было еще несколько часов. О том, сколько времени он провел в воде, т’Айлари даже не задумывался. В последний раз посмотрев на серебристый диск луны, лиа пошел с берега прочь.

День: девятое августа
Фигура: пешка С2, «Безымянные»
Ход: без хода
Официальная клетка: С4
Фактическое местоположение: С4

- Дорогая, милая, очаровательная и обворожительная Ренн, - произнес Дентон напыщенным и важным тоном, пряча руку за спиной, - позвольте преподнести вам от всего моего сердца, а также прочих органов и частей тела, составляющих меня, этот прелестный цветок, дитя здешних полей, взращенное ласковым солнцем и взлелеянное восемью буйными, но кр-райне обходительными ветрами.
Цветок напоминал водяную лилию формой лепестков, но был нежно-голубым и обладал удивительным запахом: сладким и сильным, так что хотелось вдыхать все глубже и глубже.
- Спасибо, Дентон, - девушка повертела подарок в руках, затем пристроила за ухо. – Мне… очень приятно твое внимание…
- «…вот только бы ты трепался поменьше», да? – весело продолжил за нее парень.
- Да нет, без всяких «вот только». А где ты взял этот цветок?
- Нашел, пока топали. Знаешь, это настораживает, но сие прекрасное порождение природы – единственный цветок, который мне попался на глаза за последние несколько часов. А вчера я видел, наверное, с десяток разных видов. Как будто растительность постепенно вымирает и живности тоже становится меньше…
- «… и вообще нас ждет катастрофа мирового масштаба», - предположила магичка.
- Не исключено. Поэтому береги цветочек. Нескоро удастся полюбоваться другими.
- Буду беречь. Спасибо.
Дентон широко улыбнулся. Потом посерьезнел и добавил:
- Только, умоляю, милая Ренн, не сочти это знаком внимания с моей стороны.
Она чуть не поперхнулась. Но спросить, чем же тогда это считать, не успела – спина удаляющегося Дентона все равно не смогла бы дать ей ответ.
«С ума сойдешь тут», обиженно подумала она. «И пожалуй, я к этому близка».

Эрис, конечно, когда они снова выдвинулись, не преминула сострить по данному поводу:
- Обходительный ты какой, - заметила она, поравнявшись с Дентоном, - ну просто кавалер. Рыцарь.
- Умолкните, любезная, - парировал тот, - ревность красит даму, но не такую, как вы.
- А такую, как она. И чего же я сразу не догадалась.
- Догадливость, детка, порою подводит. Особенно в случаях, когда пора бы догадаться, что пришло время прекратить бесполезный разговор. Но куда там… - он удрученно покачал головой. – Нет, недогадливые люди продолжают свои ненужные…
- Тони, - тихо позвала она, произнеся имя, которым не называла его несколько лет, - я тебя прошу, присмотрись к ней. Внимательно. Она не так расчудесна, как кажется. Это мерзкая двуличная тварь, способная на все.
Дентон нахмурился.
- Ты уверена, что ты сейчас о ней… а не о ком-то другом?
- На все сто и даже двести.
- А почему? – он оглянулся украдкой: Ренн не то что не смотрела в их сторону, но была поглощена беседой с Фиерсом, что-то о старых годах его службы. Да, подобные вещи любят рассказывать все майоры, а также капитаны, лейтенанты и прочая братия.
Эрис молча ткнула пальцем левой руки в плечо правой. Дентон оторопел.
- Детка, скажи, что это твоя выдумка!
- Она мне призналась. Сама. И пообещала, что это может повториться.
- Пффф… - выдохнул он. – Я подумаю. Мне точно надо подумать об этом.
- Подумай. Я вот как начала думать об этом, еще там, в колонии, так до сих пор остановиться не могу.

День: шестое августа
Фигура: в составе короля Е1
Ход: без хода
Официальная клетка: е1
Фактическое местоположение: E1 (Кабинет Советника по науке)

Мир был враждебным и жестоким местом. Звуки в нём гремели, свет резал глаза, а набат в голове не желал умолкать. Гилберт крепко сжал виски руками и мутным, страдающим взглядом посмотрел на получающийся чертёж. Что ни говори, а идея, рождённая хмельным угаром трёх фанатиков науки была если не гениальной, то близкой к этому: по самым смелым подсчётам маневренность крепости возрастала на пятьдесят процентов, а нагрузка на квадратный сантиметр материала опоры падала в совершенно астрономических пропорциях.
«Хорошо, - осторожно подумал Манфрейд, размашисто расписываясь в углу чертежа и ставя печать «К воплощению», – хорошо весьма!»
Он аккуратно открепил чертёж с рабочего планшета, скатал компактным рулоном и сунул в тубус. Пневмопочта в его кабинете располагалась чуть ли не с первого дня работы, так что, после серии коротких свистов и змеиного шипения, чертёж умчался в отдел распределения. Только тогда Гил позволить себе рухнуть в кресло и откинуть голову. Он прекрасно знал, что его в обеспечивающих инстанциях побаиваются за вежливость, которая, при вкраплениях данлеевской холодности казалась удивительно многообещающей.
Итак, цилиндр с чертежами унёсся к месту сборки прототипа «Скалы», а Манфрейд, наконец, смог заняться поправкой своего бедственного положения. О синтезе того же зелья, что они потребляли в ОНР, он запретил себе думать сразу и прочно, лекарств у него в кабинете не было, так что оставались только проверенные народные средства: покой и холодный компресс на голове. Сооружением последнего Гил и занялся, используя носовой платок и воду из графина. Постепенно, под воздействием живительного холода и естественных процессов организма, боль выпустила истерзанный мозг Манфрейда и тихо ретировалась, оставив лишь неприятную тяжесть и лёгкую потерю равновесия. Гилберт почти блаженствовал. Его взгляд привольно и бессистемно блуждал по комнате, с неожиданной радостью нормального бытия выхватывая элементы привычной обстановки. Вот паркет, блики на котором не вызывают желания вырвать себе глаза, вот дверь, не воспринимающаяся, как возможный источник смертельного скрипа, вот металлическая стена, бороздки на которой не ассоциируются с адскими мучениями.
«Секундочку, - подумал Манфрейд, выныривая из неги. – Какие ещё бороздки?!»
Он присмотрелся внимательней и почувствовал, как в животе появляется груз, заставляющий его конечности провалиться в бездну, а сердце сделать лихой кульбит. Неровные ряды на стене были однозначно знакомы любому, в чьём доме живёт кошка, и ничего необычного в них не было. Кроме того, что располагались они на листовой броне. Перед глазами Гила медленно всплыл невозмутмый лик учителя, увенчанный парой кошачьих ушей и тёмного, бронзового цвета, после чего он с воплем вскочил и принялся обыскивать кабинет. Следов присутствия мистического зверя оказалось порядочно, и все они в один голос твердили, что кот кабинет покинул и сейчас пребывает где-то ещё. Теряя остатки самообладания, Манфрейд пулей вылетел из кабинета и помчался куда-то, не очень разбирая дорогу. Всё его внимание было приковано к крохотным, но рельефным кошачьим следам, вмятым в дерево паркета. Воспрянувшая духом боль радостно терзала содержимое его черепа.

Соуль, V-Z

День: шестое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

Ройден Аскерс редко отказывался от принятых решений; так что он двинулся на кухню, полный решимости что-то приготовить. Он был уверен, что выбор будет небольшой... но что поделать?
Но на кухне оказались немного не те условия для готовки – присутствовала Вейонке. Страмарк сидела, скрестив ноги, возле стола и из металла столешницы аккуратно свивала розу. Сталь в ее руках выглядела, как пластилин. Негрубые и худые, но крепкие пальцы гнули металл, придавая ему форму.
– Хлеб на полке, сыр в криобочонке, там еще молоко было. Овсянка где-то у плиты, – заметила, не отвлекаясь от розы, подруга детства. – Договорился с Джеймом?
– Да, – Аскерс целеустремленно двинулся к полке. – Поговорили, определили направление работы... надо сказать, повезло вам с начальником. И в очередной раз убедился – да, про маньяков военные были правы.
– А мне теперь хоть увольняйся, – Вейонке положила цветок на стол. Накрыла его ладонью и разгладила. Столешница стала идеально ровной.
– Это почему? – Ройден удивленно обернулся с хлебом в руках.
Девушка неопределенно махнула рукой.
– Кстати, в том же шкафу бутылка «напитка», местное изобретение. Фарадей их оставляет время от времени, последние две еще не выпили, вроде.
– А что за напиток? – маг двинулся к шкафу. – Ты на вопрос не ответила.
– Легкое алкогольное чудо, которое как алкоголь не ощущается совсем, – Страмарк сняла окуляры, аккуратно сложила дужки и оставила прибор на краю стола. – Я пару раз уже просила Константина, но ему нравится.
– Посмотрим, раньше выпить не получалось, – Аскерс, отворив шкаф, задумчиво уставился на содержимое. – Ты что, посчитала мое непредставление своей ошибкой?
– И это тоже. В целом, несколько лет выстраивать крепкие партнерские отношения и так бездарно… – она потерла ладонями лицо. – Вот черт.
– По-моему, ты волнуешься по совершенному пустяку, – заметил Ройден, бросив взгляд через плечо. – Хочешь знать, чем были заполнены первые минут пять? Ростис извинялся, что пренебрег своими обязанностями и чрезмерно тебя нагрузил.
– А, ну да, конечно. Не надо было напоминать ему про Эйвёр, – Страмарк рассержено толкнула столешницу, и крепкие стальные ножки поехали с места, погнувшись. – М…
Девушка юркнула под стол, пытаясь спасти положение. Руки заскользили по холодному металлу.
– Чер...
Аскерс коротко взмахнул рукой – тугие жгуты ветра не дали столу крениться дальше, удерживая на месте. Вейонке вернула конструкцию на место и грустно опустила плечи.
– Не могу так больше. Еще «Скалу» надо поставить в кратчайшие сроки. Сегодня полдня провела за планом полевых испытаний, по хорошему, ночь ехать пахать. А еще вся научная верхушка тут, как дети. Если Джейму про обед не напомнить, так есть не будет. Фарадей такой же. Теперь у меня еще Малена, практикантка. Ей тоже время надо, – Страмарк закусила губу. На ресницах заблестели слезы. – А еще у меня ворох чертежей, которые чуть ли не на ходу приходится просматривать и делать пометки. А сегодня… мало того, что половина дня в никуда, еще и Манфрейд. И это утро. Первый раз так – у меня организм обычно алкоголь организм не замечает.
Она закрыла глаза, и по щекам покатились слезы.
– Вейонке, – Ройден, пододвинув табурет, сел рядом, положил руку на плечо. – Слушай, я тут недолго, но уже кое-что понял. Пойми – ты не можешь работать везде сразу, помогать всем непременно. Ты же человек – и человек, делающий очень много, так?
Рыжевато-каштановые косы хлестнули по плечам, девушка резко мотнула головой. Она попыталась вытереть рукавом глаза, но в ответ на это движение слезы потекли с новой силой.
– И Клаус, помнишь эту маленькую вредину, которая мне чуть глаз не выжгла? – запястье скользнуло вдоль шрама под левой бровью. – Он в инженерные войска пошел. Даже не сказал, засранец…
– Знал, наверное, что ты не одобришь, – усмехнулся Аскерс, не убирая руки.
– Знал. А если с ним что-то случ-чится? – Вейонке закрыла рукавами глаза, пытаясь остановить слезы.
– Не твоя вина будет, вообще-то, – пожал плечами воздушник. – Вейонке, перестань пытаться успеть всюду одновременно. Ты крепкая, но не настолько же. Себя пожалей.
Она резко дернула плечами, запустила одну руку в волосы, всхлипнула.
– Ты идиот?.. Он же мой брат. Единственный родной тут… - дыхание перехватило. - Слушай, извини… я пойду, ладно?
– Только если пообещаешь успокоиться, перестать винить себя за ошибки, которые только ты и видишь, – усмехнулся Ройден, скрестив руки на груди.
– Извини, – девушка зажмурилась, слезы не останавливались. Она поднялась и решительно направилась к выходу, полузакрыв рукавом лицо.
– Может, напрямую у Ростиса спросишь, что он подумал? – полетел вслед вопрос.
Пальцы смяли рыжие косы на затылке:
– Нет… Совсем пл-лохая идея, – Страмарк чуть задержалась. – Да… и. Не в этом дело, Рой.
– А в чем? – немедленно поинтересовался Аскерс.
– Прекрати… В Клаусе, в работе.
– Как хочешь, – легко согласился маг. – Только "прекращением" проблемы не решишь, это не боевое заклинание, которое в лоб летит.

Боевое заклинание в ответ прилетело. Со всего размаху. Собранная со всех уголков пыль и спеленутая до состояния молота. Помня по детству Вейонке, Аскерс ожидал чего-то подобного. Не вставая, Ройден вскинул руку – воздух взвихрился на пути молота прочным щитом. Впрочем, равновесия маг все равно не удержал, полетев на пол вместе с табуретом.
Убрав щит, он растерянно улыбнулся:
– Однако... надо потом научиться. Намек понял, Вейонке.
В ответ она прижалась лопатками к холодному металлу коридора и снова спрятала лицо за рукавами. Плечи вздрагивали.
Послышались шаги... совершенно разные. Гулкая уверенная поступь. Быстрые легкие шаги рядом. Страмарк на мгновение перестала всхлипывать, прислушавшись. Зажмурилась. С каменным лицом, часто-часто моргая, техномагесса подошла к столу и подняла окуляры, не глядя на друга детства.
В коридоре она проскользнула мимо Куирена и Релеи, негромко заметив:
– Отдохните пока и отметьте назначение. Там местный напиток Ройден нашел.
Скайро молча кивнул; Релея же обернулась вслед, встревожено спросив:
– Извините... с вами все в порядке?
– Полном, – отозвалась Страмарк тоном, не допускавшим дальнейших распросов. Эльфийка чуть сдвинула тонкие брови; уши недоверчиво дернулись. – Эй, вам вставать рано и работы потом будет по горло. Ловите шанс!
– Привычны мы к тому, что вставать долг позвать может в любое время, – отозвался Куирен.
Страмарк сверкнула невидимой в темноте улыбкой и направилась к каютам.
– Не поможете с готовкой? – осведомился Аскерс, стоило Релее и Куирену шагнуть в кухню.
Эльф вопрос проигнорировал, зато целительница отозвалась:
– Конечно. А... что именно?
– По достоверной информации, тут есть хлеб, сыр, молоко и овсянка, – по мере перечисления Ройден короткими движениями переносил названное на стол потоками воздуха, в компанию к хлебу. – А еще таинственный "напиток", который тут творят.
Две бутылки звякнули о стол.
– А это не вино? – робко спросила Релея.
– Даже не похоже, – заверил Аскерс, подозрительно широко ухмыляясь.
Куирен тем временем расположился за столом, прикрыв глаза, похоже, задремав; целительница и воздушник принялись сооружать ужин. Но когда Ройден потянулся за ближайшим куском хлеба, скайро неожиданно произнес:
– Нет.
– Что – нет? – удивился Ройден.
– В середине черств хлеб этот. Неудобно есть его будет.
Воздушник из научного любопытства ткнул пальцем в середину отрезанного куска, убедился в правоте эльфа, хмыкнув, отложил в сторону.
– Мастер Аскерс... – начала Релея.
– До мастера я еще не дорос, хотя это мнение тех, кто одобряет титулы, – отмахнулся Ройден. – Можно просто по имени.
– Хорошо... Ройден, а что за защиту упоминал мастер Ростис?
На кухню заглянула Эйвёр.

К себе Страмарк вернулась только затем, чтобы переодеться и забрать куртку. Желание лишится головы никуда не делось. Техномагесса поднялась на палубу выше, забрала из отдела тестирования чертежи и написала две записки. Одну – с указаниями для Малены и сотрудников, а вторую Вейонке прикрепила на кусочек воска к двери мастерской Ростиса.
1. Акерс – Эвелина. Чертежи самолетов и «Пламявержца»;
2. Тесты для страйдеров лежат на моем столе в отделе;
3. Оружейные тесты должны быть готовы после обеда, можно будет забрать у руководителя группы «Север» в моем же отделе;
4. Занимаюсь «Скалой».
5. Эйвёр нужно направить к Фарадею, как только он вернется.
Страмарк.
Вейонке встряхнула в кулаке ключи от машины.
Через полчаса техномагесса уже была в долине на объекте. Быстрая езда, граничившая с безумием, немного взбодрила и подняла настроение. Обычно дорога занимала намного больше…
Работа над проектом после последних указаний продолжалась даже ночью. В черноте ярко горели фонари, доносились стуки и лязг металла. Страмарк кивнула главному инженеру и свалила на его стол четыре тубуса, тут же открыла один и расстелила перерисованный чертеж Манфрейда. Старший инженер вздохнул:
– Он уже присылал, – и вздохнул еще раз. – Немного другой.
– Показывайте быстро. Желательно заменить на прототипе, чтобы потом с оригиналом не экспериментировать, – Вейонке придавила углы камнями.
– Невозможно, – сказал инженер.
Он ненадолго озадачено замолчал. Причем, только затем, чтобы спустя полминуты разразиться длинной тирадой о сложности изменений. Слушая его, Страмарк взяла заточенный до остроты паучьей лапы карандаш и, когда инженер закончил, начала объяснять. Идею Манфрейда Вейонке видела очень ясно. Она была для девушки четкой и простой и представлялась почти физически. Страмарк видела сложное шарнирное крепление как наяву. Инженер снова заспорил.
– Мы просто не уложимся в сроки, – выдохнул мужчина.
Он был по-своему прав. Промышленным комплексам требовалось время, чтобы изготовить новые детали.
Новые шарниры – новый заказ – новые рабочие часы.
Инженеры «Скалы» только вчера направили на заводы бланки, и менять требования было поздновато… Страмарк, выслушав, серьезно кивнула. Ей нечего было возразить.
Она несколько минут задумчиво разглядывала чертеж, потом заняла стул и, запрокинув голову, тяжело выдохнула.
– В сроки Гартвига уложиться нереально, если кроме увеличения числа ходней менять их структуру, – повторил, остывая, старший инженер.

Два дня назад Сойеру Райсу исполнилось тридцать семь лет. Этот мужчина с прохладными карими глазами быстро начинал спорить и так же быстро успокаивался. Лохматые и густые волосы и неаккуратная борода прибавляли Соейру лет десять.
Страмарк молчала еще несколько минут, а затем потянулась и решительно начала расшнуровывать тяжелые ботинки. Сойер озадаченно наклонился вперед, упершись ладонями в колени.
– Говоришь, долго с заказами возится? – хмыкнула, не поднимая головы Вейонке. – Я сделаю это за сутки. Мне металл по десять раз переплавлять не нужно, чтобы придать ему необходимую форму.
Босые ноги решительно уперлись в присыпанную металлическими стружками землю.
Райс неопределенно прищелкнул языком:
– Уверены, что соблюдете все технические детали?
– На этот случай у меня есть чертежи, – ответила Вейонке и встала, затягивая куском проволоки косы, чтобы не лезли в лицо. – Кстати, света побольше на платформу.
Техномагесса пошевелила босыми пальцами и уперла руки в пояс рабочих брюк. Райс окинул ее восхищенным взглядом, в котором, впрочем, было предостаточно сомнения. Страмарк начала собирать чертежи, которые могли ей потребоваться наверху.
– Кстати, металл тоже можно туда доставить. Со спайкой металлических листов я вполне справлюсь, а там, где тонкая работа с трубами, придется поработать уже вам и руками. Самые крупные нити я протяну, а изящной настройкой, – она как-то невесело хмыкнула, – снова будет заниматься Ростис. Все равно он это никому не доверит.
- Почему вы не сделали этого раньше? – удивился Райс.
- Потому что после такой затраты энергии, мне нужно спать часов двенадцать и есть, как буйволу. А думать я просто не способна, и о тестировании речь вести невозможно.
Вейонке бодро потрусила к свернувшемуся под платформой мраку. Старший инженер повысил голос:
– Лестницу сбросьте с левого края между второй и третьей ходнями!
Закинув тубус за спину, Страмарк с легкостью и ловкостью ляри вскарабкалась наверх. Босые ноги звонко шлепнули по холодному металлу «Скалы». Перехватив у рабочего каску с техномагическим фонарем, Вейонке натянула ее на голову и направилась к крайней из трех правых ходней. Дальше за паучьей ногой уже начали собирать леса для четвертой.
Техномагесса расстелила чертежи на платформе – ее металл выгнулся скрепками, фиксируя бумагу. Страмарк несколько минут изучала тонкие карандашные линии, а потом направилась к третьей ходне. Вейонке легко вскарабкалась на паучью лапу и устроилась неподалеку от шарнира, упершись босыми ступнями в сложную конструкцию. Пальцы начали исследовать металл. Под ладонями волшебницы земной стихии он был податливый, как пластилин. Только пластилин так не скрежещет, когда его сгибаешь…
Райс наблюдал с земли. Фонарь на каске освещал фигуру Страмарк неярким желтовато-оранжевым цветом и превращал каштановые волосы – в рыжие, а лодыжки обрисовывал густыми фиолетовыми тенями. Крепкие, суховатые, но оттого – изящества не лишенные. Сойер поймал себя на мысли, что любуется и думает отнюдь не о «Скале», и как там наверху продвигается изменение шарниров… Неожиданно старшего инженера передернуло: «Она ведь вся такая – кости и мышцы. В постели, наверное, твердая, как деревяшка. И грудь наверняка у нее такая же дубовая, голову не опустишь, тяжко будет. Настоящая женщина должна быть мягкой…».
– Страмарк, вам нужно что-нибудь? – крикнул Райс: «Хотя ноги тренированные, это отлично», – Что-нибудь нужно?
– Литра два крепкого кофе с лошадиной дозой сахара, – отозвалась Вейонке, и ее голос эхом раскатился над площадкой, – хочу три ходни до рассвета сделать и продолжить.
«И вообще, с чего ты взял, Сойер, что она женщина? Такую ни один мужчина не захочет, – поймал веселую мысль за хвост Райс, – примет за парня. Не зря, вон, мои говорят, что Страмарк – вьюнош во цвете лет».
– Сделаем! – крикнул в ответ старший инженер и с усмешкой отправился искать термос.
– Через полчаса, не раньше! – донеслось в ответ.
«Парень, точно парень», – расхохотался мыслям Сойер и снова попытался представить начальство нагим и в постели. Фантазия расшалилась.
Металл продолжал скрежетать. Страмарк управлялась с тяжелыми шарниром, как с мячиком. Выгоревшая рубашка, когда-то бывшая цвета хаки, намокла от пота и липла ко спине, обрисовывая лопатки. Щеки девушки раскраснелись, окуляры пощелкивали, раз в полминуты перенастраиваясь на новую цель. С эльфийской легкостью техномагесса держалась на паучьей лапе. Она велела рабочим выпрямить ходню насколько возможно и теперь перебегала по наклонной, чуть расставив для равновесия руки; скользила босыми ногами по отполированной стали, чувствуя себя совсем рядом с родной стихией.
Металл Страмарк полировала руками, придавая ему гладкость мраморной скульптуры. Работа доставляла техномагессе удовольствие, отгоняла прочь страхи и тревоги. Вейонке почти не вспоминала о брате, об отвратительном пробуждении, о том, как пренебрежительно отнесся Ростис к попыткам хоть как-то его оградить пусть на ночь от возни с новичками, о невероятно быстро выросшей горе заданий, с которыми, чтобы справиться, следовало быть, как минимум, драконом, а лучше – джинной…
Вейонке тихо напевала, закругляя шарнир, и, когда девушка натянула главные, самые толстые и крепкие техномагические нити, пролегавшие между основанием ходни и двигателем, инженеры привели паучью лапу в движение. Та изгибалась во всех направлениях, как и хотел Манфрейд.
С начала работы прошло всего четыре часа. Страмарк выпила кружку крепкого и очень сладкого кофе и с улыбкой приступила к следующей ходне «Скалы».

День: седьмое августа, утро.
Фигура: слон f8
Ход: без хода
Официальная клетка: f8
Фактическое местоположение: f8

Дорогу обратно запомнить было так же трудно: металось где-то впереди белое пятно сайамаровой шерсти, Кир исходил тревогой и готовностью стрелять при любом резком звуке, а Лес вокруг и небо над головой смазывались в единую массу. В лагерь вернулись уже ближе к рассвету, и тут же были согнаны строгим Сайамаром в одно из пустующих жилищ - отсыпаться. Мудрец был непреклонен - разогнал всех по койкам и велел раньше конца утренней тренировки даже глаз не размыкать. Кир последовал указанию наставника с видимым удовольствием.

Воздух уже вовсю дышал теплом разгорающегося дня. Кинна с трудом разлепила веки и зевнула, прикрыв ладошкой рот. Осознание того, что же произошло ночью, приходило к ней медленно и очень неохотно. Рядом с ней, свернувшись каким-то немыслимым двойным калачиком совершенно по-детски посапывал Кир, время от время тревожно дёргающий шкурой. Сайамара видно не было, но фино легко могла почувствовать его присутствие недалеко. Девушка, едва касаясь, провела рукой по тигриным полоскам и, улыбнувшись, пошла к двери. Мысли носились, как разозленный пчелиный рой, и голова гудела нещадно. Свежий воздух должен был ей помочь.
Выйдя на улицу, фино болезненно зажмурилась. Солнце, хоть и было скрыто за ровной облачной пеленой, но нещадно било по глазам.
- Где-то рядом должна быть вода, - сказала девушка сама себе, - ну должна же. Ну пожалуйста.
Словно в ответ на ее мольбу откуда-то слева донеслось тихое журчание ручья. Оттуда же легкое дуновение принесло уже знакомое ощущение мудрости и спокойствия.
- Ветер хранит тебя, Сайомар, - поприветствовала Кинна цей-ина и, опустившись на колени, с размаху кунулась в ручей головой. Ледяная вода приятно обожгла холодом лицо. Фино встала, отряхнулась и взъерошила намокшие волосы.
- И тебе доброго утра, маленькая сестра, - цей-ин невозмутимо зачерпнул воду рядом с головой Кинны и, фыркая, как целая стая котов, принялся мыться. Капельки оседали на его белоснежной шкуре, заставляя её сверкать на солнце бриллиантовой россыпью.
- Да, теперь утро вполне можно назвать добрым,- согласилась Тонко Чувствующая. После своеобразной ледяной ванны она почувствовала себя гораздо лучше, - но проснулась я в таком состоянии, как будто ночью была хорошая попойка… - Кинна поджала губы и поспешно продолжила, - Нет, Вы не думайте, я никогда ничего подобного не вытворяла. Но имела сомнительное удовольствие разделить ощущения тех, кто всю ночь употреблял.
- Я так сразу и понял, - улыбнулся мудрец, чья роскошная борода обратилась в собрание торчащих в разные стороны белых сосулек весьма лихого вида. - Не удивительно, что ты так себя чувствовала. Тебе многое довелось пережить.
Фино смешно наморщила нос, словно желая этой гримасой отогнать все прошлые невзгоды.
- Это ничего, - девушка покачала головой, и деревянные палочки ее ожерелья тихо застучали в такт. Кинна смахнула холодные капли со лба и обняла руками тонкие плечи.
- Это ничего, - повторила она уже гораздо тише, - по сравнению с тем, что еще только предстоит.
- Ты права, - снова кивнул Сайамар и внимательней присмотрелся к ожерелью девушки. Он ничего не спросил, но в бездонном океане его ощущения наметилось что-то вроде лёгкой ряби на поверхности.
- Твой драген в порядке? - вдруг спросил мудрец и принялся отжимать бороду.
- Да, почти в полном, - заверила фино, - Он, конечно, соскучился и проголодался… Точнее, скорее проголодался, чем соскучился. Такая уж у него натура. Теперь спит где-то там, наверху. Несущие всегда днем отдыхают. Мммм… это может стать проблемой, да?

- Да, может, - немного подумав, ответил Сайамар и неожиданно подмигнул. - Кир вообще не любит возить кого-то на спине, а ведь придётся...
- Если не любит, то и не надо, - фыркнула девушка. В прошлую поездку каких-то особо отрицательных эмоций именно по поводу этого факта фино не заметила. Впрочем… впрочем, сейчас она вообще непозволительно мало замечала, - Я постараюсь переучить моего крылатого друга на новый режим. Тола утверждала, что это возможно. Драгены не очень хорошо видят днем, но, чтобы меня нести, ему не нужно хорошо видеть…
Кинна посмотрела на мудреца снизу вверх и как бы между прочим сообщила:
- Знаете, когда фино затрагивают какие-то неприятные моменты, они стараются уйти от разговора резкой сменой темы. У других народов так же?
- Иногда, - Борода цей-ина постепенно приобретала свой обычный вид, да и волосы со шкурой высыхали на жарком солнце. - А почему ты спросила?
- Ваш вопрос… про драгена. Он не был ожидаем. Что-то неуловимо изменилось перед этим, но я не поняла, что. Правда.
Сайамар даже на мгновение замер. Его тёмно синие, почти сапфировые глаза устремились на фино, словно пытаясь пронзить её насквозь.
- А ты чувствуешь меня, да? Это странно. Обычно Тонко Чувствующие ощущают вместо меня то, что стоит за моими плечами.
Кинна даже на цыпочки привстала.
- За Вашими плечами ничего такого нет, - честно ответила она, - стало быть, да, чувствую. Но плохо.
- Чувствуешь, но не совсем. Это было не беспокойство, а интерес - я никогда особенно не разбирался в кеас и искусстве создания асиль.
Фино прыснула. Сквозь смех она только и смогла, что выдохнуть:
- Оно и видно…
Отсмеявшись, она постаралась придать лицу серьезное выражение, но легкая улыбка упрямо поднимала уголки губ.
- Извините, - легкий румянец смущения тронул ее щеки: оливковая кожа слегка потемнела, - просто фраза очень… смешная. Асиль, - Кинна нежно тронула черные палочки, - это инструмент. Наполнение этого инструмента живописной силой - своеобразное искусство, да. Я использую их для та-кеас. Иногда.
- Вот как, - Сайамар встряхнул шкурой, но улыбнулся. - Очень интересно. А разве они не ядовиты, эти асиль?
Девушка цокнула языком.
- Ммм.. некоторые – ядовиты. Как правило, правильно подобранные яды нейтрализуют друг друга, но для редких цветовых вариаций нужны действительно очень токсичные смеси, - Кинна замолчала, одаривая мечтательным взглядом свои опасные сокровища, - мне бы тиххо найти, - и шмыгнула носом.
- А вот этого делать не надо, - Сайамар мгновенно вернулся к серьёзности и чуть нахмурился. - Слишком опасно, если без обучения.
Фино тряхнула головой и обезоруживающе улыбнулась.
- Мне надо пойти насобирать себе чего-нибудь. Голодная – жуть.
- Ты ешь мясо, маленькая сестра?
Кинну от этого предположения даже передернуло. После такой реакции ответа, в сущности, не требовалось.
- Понимаю, - Сайамар улыбнулся и прикрыл глаза. - Тогда...отсюда пятьдесят шагов на восход, за теми деревьями будет поляна. Посмотри, там должны быть ягоды.
Рука мудреца вытянулась в описываемом направлении, причём жест был таков, будто Сайамар не по своей воле его сделал.
- Как вернёшься, приходи сюда, к ручью. Будем разговаривать.

Зеленокожая лиа вернулась примерно через полчаса. Губы у нее были синие от черники, пальцы – тоже. Сытая и довольная, она была готова к разговору. По крайней мере, ей так казалось.
Как и говорил Сайамар, её ждали у того самого ручейка, причём, все, с кем она успела познакомиться за неполный день пребывания в лагере. Ближе всех к воде, поджав под себя лапы, сидели Шейса и Рейтенар, оба разгорячённые, остро пахнущие потом, силой и кипящей кровью. Рядом с Сайамаром клевал носом откровенно не выспавшийся Кир, после вчерашней ночи не расстающийся с луком и колчаном. Между ним и деревом сидел сам Гуляющий по Лесу, вместе с обвившейся вокруг его руки Яртэ. Ну а в тени гигантского дерева, как и всегда безмятежный, развалился Пришелец, наслаждающийся хорошим утром.

Кинна внутренне напряглась, но подойдя поближе и не ощутив ни намека на враждебные эмоции, чуть-чуть успокоилась. Она была тут чужая, это фино чувствовала каждой клеточкой кожи. Для кого-то более, для кого-то менее. Но, возможно, когда-нибудь они ее примут.
- Всем доброго солнца, - непринужденно поприветствовала она компанию, - Извините, что заставила ждать.
- Привет, - улыбнулся ей Кир, таки умудрившийся стряхнуть с себя сонную одурь.
- Здравствуй, маленькая сестра, - как-то мягко, очень по-матерински кивнула Шейса. - Как ты себя чувствуешь?
В потоке эмоций, устремившихся от воительницы к фино неслось подлинное беспокойство и интерес.
- Спасибо, - улыбнулась она тигрице, - все хорошо. Я бы даже сказала, что отлично.
Кинна устроилась неподалеку от ученика Сайамара, подобрав под себя ноги, и опершись правой рукой на землю.
Остальные тоже приветствовали её, кто кивком, кто поднятой рукой, и лишь когда фино устроилась, Гуляющий по Лесу заговорил.
- Я собрал здесь именно вас, - сказал он спокойно, хотя Кинна явственно чувствовала рябь на поверхности его океана, - потому что все вы так или иначе сталкивались с теми чудовищами, что живут на болотах. Думаю, вы понимаете о ком я.
Тонко Чувствующая помрачнела, вспомнив ночное происшествие. Неужели они правда собираются ловить эту … гадость? По мнению фино подобное намерение было если не безумным, то уж точно где-то на грани. Судя по лицам и ощущениям от остальных, они тоже вспомнили что-то своё. Страх Кира, отвращение Нартэна, боль, крутящая, застрявшая винтом с самом сердце боль Шейсы и кипящая ярость Рейтенара.
Один лишь Сайамар остался спокоен и продолжил:
- Некоторые из вас уже знают, а остальных прошу выслушать и поверить: не так давно случилось так, что одно из этих чудовищ научилось дышать обычным воздухом и теперь ходит где-то здесь. В Лесу. Средоточие её просто не видит, а от простых чувств лиа и нейа эта тварь умеет мастерски прятаться, нападая в самый неожиданный момент. Она быстра, сильна, как найрино, способна легко скрываться в листве. Но самое худшее не в этом.
В наступившей тишине отчетливо было слышно, как пищат над водой назойливые комары. Никто не решался задать вопрос о том, что же может быть хуже всего перечисленного.
- Тварь ждёт потомства. Уже второй месяц, как она стала осторожнее, но при этом чаще убивать для еды. А ещё, несмотря на все увёртки, её теперь можно заметить - она отяжелела. Я не знаю, как так получилось, что Тварь обзавелась потомством, но скажите мне, что будет, если такие, как она смогут свободно бродить по землям лиа?
Кинна легко себе представила, что. Она болезненно скривилась. В ней боролись сейчас весьма противоречивые чувства. Любовь ко всему живому, утверждающая, что убивать нельзя, тем более того, в ком зарождается новая жизнь… какая бы она ни была. И ненависть к существам, не имеющим шэа и не слышащим голоса Средоточия, неправильным, неуместным и оттого неоправданно жестоким. Ненависть шептала, что Зверь и ей подобные Твари – не нейа, им не место в Шэн-Лие, и их необходимо убрать отсюда. А уж каким способом – неважно. Ненависть подбрасывала дикую боль и душераздирающий крик Каина, когда уродливые челюсти сомкнулись на его груди, ломая ребра. Ненависть побеждала.
Кир тем временем не сомневался и не колебался. Его страх мгновенно вспыхнул, рассыпался пеплом и унёсся по ветру. Ненависть и гнев с его стороны хлестнули кнутом, но внешне всё это выразилось лишь в том, что кулак цей-ина до белизны костяшек сжался на луке.
Шейса же тихо ответила:
- Будет нашествие Тварей на Шэн-лие. На войне для нас это недопустимо.
Фино хмыкнула.
- Если бы Зверь, - Кинна никак не могла привыкнуть называть это существо Тварью, - бродил где-то по территориям Пришедших из-за моря, это бы нас не слишком огорчило, верно?
- Огорчило бы, девочка, - вздохнула Шейса. - Это ведь наши земли. И скоро чужаки об этом вспомнят.
- Не в этом дело, - неожиданно подал голос Кир, обычно в присутствии наставника молчащий. - Где бы они не завелись, эти...Твари угрожают Средоточию. В землях пришельцев, прости, Нартэн, здесь...рано или поздно, они заполонят континент и доберутся до Средоточия, которое их не видит. Мы должны его защитить.
Кинна промолчала. Она не думала, что Средоточие представляет для Выродков хоть какой-то интерес, но озвучивать эту мысль не стала. Вместо этого она едва слышно поинтересовалась:
- Вы хоть видели его… ее?
- Я видел, - вдруг спокойно и просто сказал Нартэн, внутренне передёргиваясь. - Однажды...
- Я тоже, - ответила Кинна, - и считаю, что мне очень повезло, что я могу сейчас об этом вот так сказать. В другой раз может и не повезти…
- Согласен, - кивнул Нартэн. - Слишком быстрое, слишком сильное и слишком тихое. Кажется, оно просто не захотело меня трогать.
- Потому, - вмешался Сайамар. - Я и собрал вас всех. Ученик. Чародей. Воины. Ты, Летящая в ночи. Вместе мы сможем выследить и одолеть Тварь.
Нельзя сказать, что последняя реплика мудреца была для фино неожиданной. Скорее – наоборот. Но как? Непонимание и удивление проявились на ее лице достаточно четко.
- Это не будет просто, - отвечая на невысказанный вопрос, сказал Сайамар. - Для начала нужно узнать, где Тварь живёт. Не верю, чтобы у неё, собирающейся принести потомство, нет гнезда. Потом придётся за ней следить, очень и очень внимательно. И когда она будет предельно уязвима - удар.
Кинна глубоко вздохнула.
- Перед родами самки обычных нейа - да и лиа, что уж тут - очень встревожены, их инстинкты особенно сильны. Вскоре после родов – они ужасны в своем гневе, защищая потомство. Период, когда они наиболее уязвимы – это сами роды и до двенадцати часов после них. Самка физически измотана, эмоционально истощена, и чаще всего просто спит. Если Тварь хоть в чем-то похожа на обычных нейа, то это – наиболее благоприятный период. Но можно не успеть, - выпалив все это на едином дыхании, фино ненадолго замолчала, а потом добавила, - Только вот… кто скажет, как рождение новой жизни дается Тварям?..
- Никто. Однако, мы можем попробовать узнать это. Полетаем над болотами, быть может, нам повезёт, - ответил Рейтенар, почёсывая грудь. - Ну, я хотел сказать, что ты, мелкая, полетаешь, а мы прикроем.
- Пфф! - фыркнула Шейса. - Опасно и слишком много потратим времени. Я против.
- А может сперва спросим саму Кинну? - поинтересовался Нартэн. - А потом и обсудим, если будет что. Ты как, летунья, возьмёшься, если решим, что надо?
- Полетать-то можно, - Тонко Чувствующая покосилась на Рейтенара, недобро сверкнув карими глазами. Задумчиво повертела в пальцах какую-то ароматную травку. – Но будет ли видно хоть что-то сквозь пелену тумана?..
Ей не хотелось. Не хотелось туда возвращаться. Да, Высота дает защиту. Наверное. По земле опаснее в несколько сотен раз. А потому…
- Я не против. Но вас на болотах быть не должно.
- Мы будем ждать тебя на границе, - безаппеляционно сказал Сайамар. - А ты ни за что не снизишься больше, чем до макушек деревьев.
- Наставник, я считаю, что этого делать вообще не стоит, - подал голос Кир, но его никто не слушал. Все взгляды были устремлены на Кинну.
«Не снижаться больше, чем до макушек деревьев? Ну-ну, тогда я точно ничего не увижу» - подумала фино, но вслух сказала:
- Ага.
- Тогда решено, - подытожил Сайамар. - Для начала Кинна, Кир, Нартэн и я отправимся на болота этой ночью. Шейса и Рейтенар ждут в полной готовности, возможно нам понадобятся все "Золотые стрелы", чтобы срочно ударить по Твари.

День: шестое августа
Фигура: конь b8, пешка b7
Ход: без хода
Официальная клетка: b8 , b7
Фактическое местоположение: b7
& V-Z

Шес бежал очень быстро. И, в те секунды, когда забывал проклинать Йолара за создание летающих скунсов, благодарил его же за то, что тот был явно не в себе и создал вонючек настолько невообразимо яркими. Фиолетовое и красное пятна мелькали в высоком кустарнике, и Шес то нагонял их, то вновь отставал. Наверное, благодаря своей яркой раскраске фьюни не любили подниматься высоко над деревьями и выбираться на открытое пространство, но как только эти заразы доберутся до настоящего высоко леса… Шес представил себя скачущим по ветвям за крылатыми отродьями и припустил быстрее.
По пути к Храму, меняющему облик, они с сестрой так увлеклись беседой, что не сразу обратили внимание на тихий хруст, а потом уже было поздно. Фьюни успели не только проснуться, но оказались достаточно сообразительны, чтоб не наделать шума, и предприимчивы для того, что попросту перегрызли лозу, из которой было сплетено их узилище.
Шесиль все еще оставалась в змеином обличье, но в стремительности не уступала Шесиану, а в маневренности и вовсе превосходила. Шес на бегу краем глаза улавливал отблеск ее чешуи и слышал шелест.
С другой стороны к Сердцу приближался Хассаи, пребывавший не в самом хорошем настроении. Сеши вообще не понимал, зачем его сюда отправили; Чиам туманно высказался на тему "тебе будет полезно подумать у Сердца". Молодой лучник искренне не понял, чего Камие от него хочет, но ослушаться командира не решился, и сейчас беззвучно скользил среди травы. Дорогу к Сердцу он знал, как знал ее и любой здравомыслящий сетонец.
С каждым шагом он начинал понимать, что Камие, в общем-то, был прав... приближаясь к Сердцу, Хассаи ощущал все большее спокойствие и умиротворение. Наверное, играло роль почтение, испытываемое к святыне Дома... или же само Сердце влияло?
Только вот погрузиться в спокойствие полностью Хассаи не успел.
Послышался шум; хийе насторожился. Врагам тут взяться неоткуда... но что тогда шумит?
Два цветных снаряда вылетели из кустов одновременно и, не сбавляя скорости, пронеслись по обе стороны от сетонца, едва не задев того крыльями. Возникшая следом золотистая змея, сверкнув чешуей, свилась кольцами и вильнула в сторону перед самым его носом, опоздав убраться с дороги не отстававшего от нее брата на долю мгновения. Зацепившись ногой об изогнутое чешуйчатое тело сестры, Шесиан, потерял равновесие, замахал руками и с воплем полетел вперед, прямо на возникшего перед ним незнакомца.
Шесу повезло - от неожиданности хийе схватился за нож, но достать его попросту не успел, иначе бы рефлексы охотника потребовали ответить ударом. Но и толком увернуться Хассаи не сумел, столкнувшись с незнакомцем и полетев на землю.
- Что вы творите? - возмущенно выдохнул сеши, умудрившись вложить в эту фразу максимум шипения.
Выдернув из-под кого-то свой хвост – Шесиль так и не поняла, которого из двух свалившихся благодарить за отдавленную единственную в своем роде конечность, она разразилась яростным шипением. Благодаря экспрессии и человеческой гортани словесные конструкции казались трудно переводимыми, но любой знакомый с языком змей, прислушавшись, мог бы различить обороты, заставляющие смутиться. Продолжая шипеть, змея с девичьей головой оглядывалась в поисках исчезнувших фьюни, предоставив объясняться брату.
Тот уселся на земле, перевел дыхание и виновато пожал плечами.
- Право, мы не нарочно, - сообщил он, разглядывая хийе, - нами двигало благородное желание предотвратить трагедию.
- Какую трагедию? - оскалился Хассаи, даже забыв про положенные правила эмшеса*.

*Эмшес - традиция хийе вести с чужими разговор уклончиво и обманчиво

(и Рейлан)

- Скорее исправить глупость, совершенную одним недоумком, - сообщила все еще рассерженная змея, тряхнув многочисленными косичками.
- Ну знаешь ли, - возмутился метаморф, - по-твоему, это я…
- Он упустил двух зловредных нейа, - коротко пояснила Шесиль, перебив брата, - Их непременно нужно поймать. Ты не видел?.. Такие яркие, куда они полетели?
Она продолжала напряженно оглядываться, надеясь углядеть в зелени цветные пятна.
- Туда, - машинально махнул рукой сеши. - Кто они? На шемма похожи... но мелькнули слишком быстро.
Шес поднялся.
- Фьюни, слыхал про таких? – пояснил он, устремляясь в указанном направлении. Перед сестрой он мог делать вид, что ничего не произошло, но в глубине души сам был порядком смущен: два бестолковых нелепых нейа перехитрили его!
- Услышишь еще, если не поймаем, - мрачно пообещала змея разматываясь золотой лентой, - Размножатся – мало не покажется.
- Почти нет, - Хассаи резко развернулся, следуя за лиа и мысленно удивляясь - зачем? - Только, что такие ессть... они опассны?
- Не смертельно, - успокоил Шес, забежал под деревья и остановился, задрав голову. Там, в кронах перепархивали с ветки на ветку какие-то птицы.
- Их главное оружие запах, - сообщила Шесиль, - кстати, ты не почувствовал, когда мой братец на тебя свалился? От него теперь еще дня два разить будет.
- Ты преувеличиваешь, я вымылся, остатки выветрились, - попытался защищаться Шес.
- Ты просто принюхался, - парировала змея.
- У насс... - Хассаи спохватился, вспомнив про эмшес. - Запахи не сстоль для насс важны, как для других.
Про себя он мысленно порадовался изящной фразе, скрывавшей факт, что у хийе попросту неважное обоняние.
- Хотите получить их в руки?
Змея фыркнула, скривив губы в ехидной ухмылке, и свернулась кольцом.
- О да. Руки, правда, привилегия избранных, так что…
- Я их руками трогать не стану! – завозмущался Шесиан.
- Да ну, а что бы ты стал делать, если б догнал?
- Так, ладно, давай успокоимся, - выставив ладони в примирительно жесте, заговорил метаморф, - Фьюни не любят диких мест, надо просто устроить лагерь, достать еду… Они сами явятся.
- К тебе? – с сомнением покачала головой змея, - Да они не так глупы для этого. Как выяснилось. Предлагаю пойти к храму. Думаю, они вполне могут появиться около.
- Можно обезвредить, - предложил Хассаи, касаясь колчана.
Метаморф изобразил на лице страдальческое выражение.
- А что я Йолару скажу?!
Змея повела телом, что, очевидно, было равносильно пожиманию плечами.
- Думаешь, твой Йолар не догадывается, как поступают с надоевшими вонючками жители тех поселений, куда прибились его разбежавшиеся нейа. Сомневаюсь, что каждый из них отчитывается, после того как… обезвредит.
- Но… это же был подарок, - Шес совсем сник.
Девушка-змея вновь издала понятное только ей шипение, подняла голову вровень с лицами стоящих лиа и обернулась к Хассаи.
- Нет, ты представляешь! Такое собственной сестре подарить! Вот ты бы подарил такое сестре?
- Нет, - искренне признался сеши. - У меня нет сесстры.
И опять укорил себя - забыл про эмшес.
- Можно обезвредить, не убивая, - поспешно добавил он.
Шесиан энергично кивнул. Змея скривилась, похоже, она не отказалась бы и от расправы, однако подтвердила согласие. И вспомнила о вежливости:
- Если ты можешь. Мы будем благодарны.
Хийе вытащил из колчана и показал обоим лиа стрелу с тупым наконечником - такая при попадании оглушала, но не убивала. Захватить эти стрелы велел Чиам - на случай, если понадобится кого-то брать в плен.
- То что надо, - покорно изрек метаморф, решив не вспоминать о гордости и о том, что не он отловит обманувших его вонючек. Отказываться явно не стоило, иначе Шесиль попросит этого охотника попросту пристрелить нейя.
- Тогда ведите, - кратко сказал Хассаи. Эмшес решительно не выходил, и сеши предпочел быть предельно лаконичным, предоставив говорить луку.

Восьмое августа
Пешка а2
Без хода
Официальная клетка а2
Фактическое местоположение а2



Восьмое августа
Взялся вести дневник. Спору нет, в наше время романов о любви, вести днвник считается исключительно девичьей прерогативой. Не столь давно, по просьбе милой Аделаиды ознакомился с последним нашумевшим творением некоего Джека Коулза, по слухам знатока женской души. Я не стал расстроивать несравненную мисс Вудсворт, высказывая мнение, что господин сочинитель - жалкий пасквилянт. Так к чему я это - так там там прямо сказано. что только дневнику можно доверить нежные девичьи секреты и мятания беззащитной души.
Могу сказать одно, в тех условиях, в которых мы оказались, дневник для меня - единственная возможность не сойти с ума.
Ответ на мой запрос вызвал во мне чуство гнева. Я в глаза не видел общевойскового интенданта, но что-то мне подсказывает, что это жирная ленивая тварь. зарабатывающая на войне. Могу поклясться. что в Морском никто и никогда не учил нас настоящему военному делу. Что толку в знании тактики и стратегии, если затвоими спинами сидят трутни, порочащие само понятие офицерской чести.
И только на страницах дневника, самому себе я могу признаться, как страшно мне. Господи, как же мне страшно встать перед своими солдатами, и объявить им о решении господина общевойскового интенданта. Я никогда не задумывался, но не так ли начинаются солдаские бунты.
А помимо страха, мне ещё и стыдно...


- Господа - то, что задумывалось. как рык, прозвучало черезчур звонко и как-то жалобно. Мичман при полном мундире, строгий и прямой, как розга, на которые не скупились в первые годы обучения в Морском корпусе прошёлся перед строем. - Хочу вас огорчить, наше жалование по выплате будет урезано...
- За что? - возгласы с разных концов строя. точно оси эклиптики скрестились, как раз на мичмане
- За расхлябанность! - на сей раз рев удался, хоть о голос под конец сорвался на лёгкую визгливость. - Потому что вы не солдаты, а стадо дикарей, не имеющих ни малейшего уважения ни к себе. ни к вашему командиру. Брауни, отчего штаны не очищены от грязи? Пикси... потрудитесь в самое ближайшее время привести мундир в божеский вид и зашить эти ужасные прорехи. Что до вас, господин Братец Кролик, то зная о вашем отношении к одежде, я так и быть не стану настаивать на полной форме, однако, чтоб с егодняшнего дня, ваше убогое одеяние - мичман кивнул на чёрный фахин пака - пополнилось уставным беретом. И сделайте милость, чтоб я вас без него не видел.
Я хочу командовать воинами, а не скотами возможно умеющими неплохо стрелять, но на этом их умения и заканчиваются.
Завтра или послезавтра ожидается конвой с продуктами. Надеюсь мне не придётся за вас краснеть, а в штабе не поползут слухи, о ваших диких выходках.
Свободны!

Не согнуться! Главное не согнуться! Пусть видят выпрямленную спину! Господи, чтож по так руки трясутся. И пропотел насквозь...

(по просьбе Мява, который не может написать ход)

День: описание событий шестого - седьмого августа в день восьмого
Фигура: Пешка C7 (от лица персонажа без фигуры, Таану Оневи)
Ход: с7 - с5
Официальная клетка: с C7 на С5
Фактическое местоположение: С6 (Таану находится на D8)

На обратном пути Таану снова ночевал под открытым небом. На этот раз видящий Дома Амар расположился неподалеку от ручья. Звенели ночные насекомые, и Оневи собрал пучок водянистой травы и поджег. Едкий запах разогнал кровососов. Лиа лег у истока ручья и положил рыжую голову на прохладный бок ездового ящера. Вскоре он заснул.

«Сегодня ночью мне привиделась незнакомая даайра. Она походила на солнечный лучик в яркий июльский день, была такой же сильной и крепкой. Ее сопровождал такъен и двое шойо. Даайра шла на восток, покинув гостеприимных друзей. Они скрасили ее одиночество и надолго подарили розоватым губам улыбку.
Я наблюдал ее путь. Мне казалось, что из-за моего плеча его наблюдает Мийя-ни. Из-за Опоры Любви я чувствовал себя неловко. Больше чем за век ни одна из зеленых ча’нэи не навещала меня. Они словно знали, что в моем сердце места любви нет, как нет его и для других чувств, которые вытесняет неторопливо раскрывающийся в глубине каменный цветок.
Мийя-ни прошептала, что даайра зовут КийКи. Я вздрогнул, когда легкое дыхание коснулось кончика уха и всколыхнуло рыжую косичку. Она взметнулась тонкой нитью перед глазами и протянулась даайра под ноги, становясь продолжением дороги.
Путь проходил через светло-зеленые равнины. Свет, многократно преломляясь в неплотных кронах высоких и молодых деревьев и утекая к земле, рисует траву именно такой. Даайра шла следом за такъеном и касалась кончиками пальцев верхушек колосков. Нечасто появлявшиеся на горизонте деревья надолго привлекали внимание КийКи, но она лишь замедляла шаг, не останавливаясь.
В моем сознании время смешалось. День становился ночью, а закат превращался в рассвет. Между часами тянулись бледно-сиреневые сумерки. Как всегда в видениях я оставался беспомощным лиа, не способным вмешаться в течение событий. Справа и слева от меня волновались травы. Ветер тек мимо, волнуя косу, по которой шагала Кийки.
Я не знаю, сколько протянулось ее путешествие на самом деле. Даайра соскочила с рыжей кисти на побережье южного залива и присела у воды. Солнце тронуло золотые волосы, и мое сердце сжалось от боли. Много лет назад так же со спины я увидел Джиеллу и не решился подойти. Она сама обернулась ко мне и предложила присесть, чтобы посмотреть на закат. Я отказался, и тогда Джиелла первый раз объяснила мне смысл важности каждого мгновения. В тот вечер она стала до последнего вздоха моим учителем.
КийКи окунула ладонь в возду и позвала такъена. На мохнатую спину паука даайра бросила одежды. Я отвернулся, но не потому, что постеснялся наготы. Мне казалось неуважительным смотреть на обнаженную лиа без ее ведома.
Я встретился взглядом с Опорой Любви. Мийя-ни улыбнулась мне и протянула на раскрытых ладонях цветок. Я отступил и открыл глаза наяву»

Таану Оневи, Видящий Дома Амар

Утреннее солнце вскарабкалось на небеса. Таану несколько раз моргнул, потом отложил тоненькую полую тростинку, острым концом которой писал, и убрал дневник. Оневи не умел призывать видения, они сами находили его в сновидениях, игре теней и света, журчании воды, шелестах.
Видящий запрокинул голову, глядя на небо. До Эаши короткой тропой осталось совсем немного, несколько часов. Он поступил неверно, оставив Веалеена одного, бросив Гелару.
Еще несколько мгновений Таану сидел неподвижно, а потом ящер покорно принял наездника.

День: седьмое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

Эвелина продолжала свои дела. Фарадеи, Малена и Лорелея вернулись после полуночи. Утром они отчитались перед Джеймом, и каждый продолжил работу.
Свежий ветер и скорость помогли голове окончательно проясниться; а то Джейм уже начинал бояться, что не управится с машиной. Мимолетно пожалел, что не взял "Альбион" – с ним техномаг мог управиться в любом состоянии... надо бы не давать страйдеру застаиваться.
Ростис тряхнул головой – об этом можно потом подумать – и сбавил скорость.
Впереди уже виднелась громада "Скалы". Паукообразное пятно, вокруг которого копошились люди. На первый взгляд она нисколько не изменилась за два дня, но вот… инженеры запустили двигатели, и одна из лап поднялась, а потом начала изгибаться: влево, вправо, вверх, вниз – те самые шарниры, которые придумал Манфрейд. Их просто не могли поставить так быстро! Чертежи были только утром, и то – на рубашке Страмарк. Однако глаза начальника Отдела Научных Разработок не обманывали.
Вскоре машина затормозила на стоянке недалеко от «Скалы». Выбравшись наружу, Джейм вскинул голову, сощурив глаза и пытаясь рассмотреть работающих над механизмом. Он уже догадывался, кому "Скала" обязана изменением, но все же хотел убедиться.
На площадке суетились строители, налаживая леса для дополнительный ходней. Неподалеку старший инженер, несколько бригадиров и паренек помладше сидели вокруг перевернутого ящика и отдыхали. Казалось, они проснулись не так давно. «Скала» скрежетала. Невольно подумалось, что под такие звуки – неутихающий скрежет спать сложновато. Райс – ведущий инженер – поморщился.
– Когда она утихомирится или хотя бы устанет? – высказал его мысли вслух старший из бригадиров. Он крутил в руках полупустую алюминиевую кружку, от которой пахло бульоном.
На ящике лежал разломанный черный хлеб и нарезанный крупными ломтями сыр.
– Никогда, пока не надоест, – отозвался Сойер, попивая чай из термоса.
– Работоспособная баба…
– Дядька в юбке, – хмыкнул Сойер, – хотя, наверное, на самом деле ничего. Однако не уверен, что вообще кто-либо видел. Ставлю свой обед, девка она еще.
Бригадир, низкорослый и крепенький, явно с примесью гномьей крови, хмыкнул.
– С чего считаешь?
– Да кто такую захочет? – ночные мысли произносились просто и легко в дружеской компании. – Вроде бы ладненькая, так, со стороны, а как представишь…
Сойер цокнул языком.
– Ну, грудь, бедра, талия, все дела и все такое. Только она же не мягче камешка. А девку какую нужно? Чтобы мягкая… – старший инженер поднял указательный палец. – А эту, если на косы и лодыжки – ничего так – не смотреть, так за дядьку и принимаешь, даже вблизи.
Модой паренек хмыкнул, посмотрел в сторону «Скалы», где Вейонке как раз легко перебежала, скользя босыми ногами, с одного шарнира четвертой ходни на другой.
– Я бы такую объезжать не стал. Себе дороже.
– Вот. И любой другой нормальный на твоем месте так же подумает, – похлопал его по спине Райс. – Так что точно тебе говорю.
Владелец кружки неожиданно хмыкнул:
– А, может, эт и интересно бы было, – и подмигнул Райсу, – раз девка.
– Да ты смотри еще, парень окажется, – фыркнул до того молчавший бригадир, – полезешь, а там…
На первые слова разговора Джейм не обратил внимания, лишь мимоходом отметив, что Вейонке действительно едва ли не самая работоспособная из всего отдела... тому же, что последовало за этим выводом, Ростис сперва не поверил, решив, что ослышался.
Прислушавшись получше, понял, что все верно. Брови техномага сдвинулись, обычно мягкий взгляд разом заледенел; Джейм неспешно двинулся в сторону инженеров, не замечая, что сейчас двигается очень похоже на учителя. При всей нелюбви к скрытности Вензел данЛей умел при желании ходить бесшумно.
Сидевшие вокруг коробки перекинулись еще несколькими сальными шутками по поводу отдела тестирования. Ройс перекинул соседу термос.
– Смотри, как бы не убила ненароком.
– Ей не понадобится, – послышался рядом голос, от которого так и веяло холодом. Сойер осекся.
Остальные тоже.
Старший инженер обернулся и поспешно поднялся, приветствуя начальство. Взгляд Джейма не предвещал ничего хорошего.
– Господа, – очень тихо произнес техномаг; по рукаву от кисти поползла струйка изморози. – Обсуждать женщину у нее за спиной недостойно хоть сколько-нибудь воспитанного человека, да и попросту мерзко.
Самоконтроль, надежно привитый наставником, не давал сорваться, хотя Ростису этого очень хотелось... он чувствовал, что балансирует на грани разговора и молчаливого удара.
– Да чего там… – буркнул бригадир с кружкой. Сойер бросил предупреждающий взгляд.
– Мастер Джейм, ну, что вы, – Райс приподнял ладони, – но, ведь, и правда пацанка.
Глаза Ростиса похолодели еще больше, но он все же сдерживался.
– Повод для таких разговоров?
– Ноги, – просиял молодой рабочий.
– Мастер Ростис, – кашлянул, поднеся кулак к бороде, Сойер, – да, что вы… Ну, и сами так, наверное, думали, когда смотрели, а она за вами хвостиком…
Это стало последней каплей.
Джейм ранее сжимал руку в кулак; сейчас же пальцы резко разжались, словно выпуская на свободу силу его Стихии.
Холодный ветер кольцом обвил инженеров, обращаясь ледяной стеной, проросшей из земли; тугие жгуты метели хлестнули внутри кольца, сбивая с ног – особенно досталось Сойеру, налетевшему на стихийную стену.

Вокруг мага завертелась снежная спираль, складывающаяся то в блестящий клинок, то в массивный молот, то в изогнутый коготь.
– Мастер… – Райс закрылся рукой. Молодой рабочий спрятался за ящик.
– Я умею сдерживать себя, – голос пробивался сквозь шелест метели, хотя и звучал совсем тихо – словно Ростис говорил это не инженерам, а самому себе. – Но если еще раз услышу такие разговоры, то сдерживать не стану совершенно... ни магию, ни влияние.
– Джейм! – послышалось позади. – Какого черта?!
Голос техномаг узнал мгновенно; медленно выдохнул, заставляя стену осыпаться снежной крошкой, а спираль вокруг тела – развеяться по ветру. Бросил еще один пронизывающий взгляд на Райса – тот вздрогнул, - со вздохом обернулся к Страмарк.
– Извините, Вейонке.
– Вы что?! – встрепанная, раскрасневшаяся техномагесса уперла ладони в пояс рабочих брюк. Одна из косичек выбилась из объятий медной проволоки и упала на лицо у левого окуляра.
Райс, мрачно глядя в спину Ростису, выпрямился.
Джейм вновь глубоко вздохнул, стараясь окончательно погасить злость.
– Были... причины.
Он представления не имел, как можно объяснить – какие именно. Страмарк вопросительно посмотрела на старшего инженера, тот зло передернул плечами. Молодой рабочий выглянул из-за ящика и несмело отвел глаза. Двое бригадиров предпочли остаться на земле.
Вейонке хотела еще что-то спросить, но оборвала фразу на середине и поинтересовалась:
– Что-то новое по «Скале»? Важное, наверное?
Она повела пальцами ног, спрятав босые ступни в сероватый песок, смешанный с опилками.
– Я немного по другому вопросу, – признался Джейм, – но вот насчет "Скалы"...
Техномаг глянул в сторону изменившейся лапы.
– Как я вижу, все получилось?
– Да. Я решила, что быстрее это сделаю руками, чем придется ждать изготовление заказа, – еще раз настороженно посмотрев на инженеров, Страмарк повернулась к платформе. – Я вчера почти сразу после того, как вы новеньких забрали, приехала. Сегодня к ночи закончу все ходни, даже те, которые надо добавить. Если металла хватит.
– Очень хорошо, – кивнул Ростис. – Помощь не требуется?
– Я подумала, что тонкие нити вы никому, кроме себя, натягивать не позволите, – девушка бодро двинулась в сторону опущенной ходни.
– Я сказал бы по-другому, но с удовольствием займусь, – усмехнулся Джейм, двинувшись следом.
– И правда, кроме вас вряд ли кто-то справится, – оглянулась через плечо Страмарк, окуляры щелкнули, перенастраиваясь.
Ростис пожал плечами – он не любил хвастаться талантами, но отрицать их не было смысла. Девушка подвела его к лестнице. На солнце было заметно, что Вейонке выглядит бледной, слишком уж ярким пылал контраст между рыжевато-каштановыми косами и светлой кожей. И, действительно, если подумать… с пробуждения после «Зеленой Феи» Страмарк еще спать не ложилась, а затраты волшебства, требовавшиеся для такой масштабной переделки ходней, при логичном рассуждении, могли только ужаснуть. Однако уставшей техномагесса не выглядела, наоборот… Впрочем, Страмарк всегда умудрялась поражать жизнерадостностью и силами годовалого тигренка: когда все в ОНР отчаивались закончить что-либо в срок, она завершала.
– Кофе не хотите? – Вейонке подняла лежавший возле лестницы на ее куртке термос. Внутри плескалось нечто отдалено напоминающее жидкую смолу, куда, судя по запаху, ухнули не один десяток ложек сахара. Подобный напиток мог заставить прыгать даже слона после четырехдневного перехода без отдыха. Неудивительно, что девушка лучилась энтузиазмом. – Что за срочный вопрос?
– Кофе... – Джейм с подозрением присмотрелся к термосу. – Нет, благодарю. Что до вопроса, то вот в чем дело...
Он расстегнул куртку, вытащив несколько скрученных листов с расчетами.
– Я вчера кое-что пересчитал по новой насчет страйдеров – выходит, что при новой системе броня может получить чрезмерную нагрузку от нитей, если машина будет работать на максимальной мощности. Похоже, броню придется немного переделать, хотел с вами посоветоваться еще вчера.
Страмарк сделала глоток, быстро закрутила крышку и, отряхнув ладони, взяла бумаги. Ей потребовалось пол минуты, чтобы вчитаться и оценить масштаб работ. Уголки губ на мгновение изогнулись вниз, потом снова взлетели. Окуляры истинное выражение лица надежно спрятали.
– Хорошо, переделаю.
– Потом, – добавил Ростис. – А в ближайшее время вам стоит как следует отдохнуть.
– Я хочу закончить с ходнями, – легко возразила Страмарк.
– Тогда сразу после этого, – помедлив, ответил техномаг. – Давайте, я помогу.
Строго говоря, он бы настоял, но помешала собственная привычка – отдыхать только после того, как работа будет завершена окончательно. Бросать что-то недоделанным Джейм попросту не привык.
– Тогда на вас нити, – улыбнулась Страмарк, – с металлом вы все равно не справи…
Она осеклась и поспешно извинилась.
– Простите. Я просто хотела сказать, что это не ваша стихия и вам будет тяжело перерабатывать шарниры.
– Да, не справлюсь, – спокойно кивнул Джейм, – тут вы правы. Так... с какого места начать протягивание?
Страмарк махнула ладонью в сторону одной из ходней.
– Я ее только-только закончила.

День: шестое августа
Фигура: пешка d2 "Игла"
Ход: без хода
Официальная клетка: d4
Фактическое местоположение: d4 (Чёрные пустоши)

Первым не выдержал Тенар. Уже через час после продвижения вглубь пустошей, он начал пошатываться и дёргать головой, потом безуспешно попытался сменить форму, а потом вдруг вскрикнул, и из его носа потекла кровь. Два алых ручейка стремились и стремились, не желая униматься, несмотря на все старания Марии. Макабрей от широкой души предложил омертвить ткани в носу Тенара, но его хором попросили заткнуться, и некромант утих.
Гидеона вся эта ситуация порядочно нервировала и раздражала. «Игла», подготовленная выдерживать испытания за пределами человеческих возможностей, вынуждена остановиться и терять время из-за того, чёрт возьми, что у этого тщедушного сатяры нос кровит! Если бы Нахтфогель смог бы на секунду взглянуть на себя и остальных со стороны, то удивился бы неожиданному ожесточению, постепенно проглядывающему на лицах. Казалось, что ещё немного и Тенара будут бить, причём тишайшая и скромная (когда дело не касается Макабрея) сестра Мария нанесёт первый удар.
- Дальше пошли, - сварливо приказал Гидеон, глядя, как в нос сына Ратона заталкивается чуть ли не локоть тонкой тряпицы.
Шли дальше. Чёрный песок был тяжёлым и лежал очень плотно, так что, ноги в нём совершенно не вязли, но отряд всё равно двигался медленно, будто небо давило им на плечи. «Игла» растянулась в длинную цепь, наплевав на все меры предосторожности, и Гидеон не спешил одёрнуть подчинённых. Чувствовал – достаточно любой искры, чтобы они начали палить друг в друга. Постепенно гнев как-то выгорел и осыпался в их душах свинцовым пеплом глухой тоски и апатии. Они шли только потому, что для остановки нужно было принять решение, а на это духовных сил уже не было. Воздух застывал прямо в лёгких, чёрный песок под ногами тихо шелестел, и в какой-то момент Гидеон понял: они будут идти так вечно, до самого скончания мира, которое покажется им желанным отдыхом. Но даже эта мысль не смогла всколыхнуть в нём волю к сопротивлению. Нахтфогель тупо шёл вперёд, туда, куда его несли ноги и не заметил того, что остальные сбились вокруг него аморфной толпой.
Кто знает, до чего довела бы их Пустошь и её безнадёжность, если бы не Фриц Эрличгейм. Аналитик страдал куда больше всех остальных, потому что его уникальный да, проклятое наследие экспериментов отца, буквально обрушивал на разум молодого человека сонмы вариантов и вероятностей. Всю дорогу он бормотал что-то себе под нос, отмахивался от чего-о незримого, бессвязно молил то о помощи, то о пощаде, а потом не выдержал. Гидеон вздрогнул и развернулся всем телом, когда над ухом грянул выстрел. Уже потом, много позже, он вспомнил безумные, вытаращенные от ужаса глаза Фрица, расстреливающего из револьвера что-то видимое лишь ему и лишь по чистой случайности, располагающееся за Нахтфогелем, а не на его затылке. Да, потом он вспомнил всё это и удивился собственному везению, а в тот момент было лишь движение вышколенного тела, быстрый перехват руки с револьвером и точный удар сложенным кулаком в висок.
Бедолага Эрличгейм кулем осел на чёрный песок, а капитан Гидеон Нахтфогель понял, что мутная пелена спала. Он вновь был самим собой и, судя по выражению лица Таэль, разгорающимся глазам Макабрея и озадаченности на лице Тенара, остальных выстрел Фрица пробудил ничуть не хуже.
- Приведём в чувство или, того по законам военного времени? – раздался насмешливый голос Ригора, и Гидеон чуть не расхохотался от облегчения.
- Макабрей, ты придурок! – сообщил он, почти сияя. – «Игла» - привал. Таэль с Ригором на стрёме, Тенар – марш в лису и чтоб я тебя не слышал, пока не позову, Мария, давай приводить болезного в чувство.
РДО ожил. Все они инстинктивно чувствовали: бездействие может засосать обратно в трясину апатии, и привычные, отработанные действия обретали новый, глубоко сакральный смысл.
Мария невозмутимо растёрла бездыханному Фрицу точки на верхней и нижней губе, похлопала по щекам, и бедняга застонал, открыл глаза.
- Спокойно, парень, спокойно, - Гидеон прижал его плечи к земле, мягко, но непреклонно удерживая в лежачем положении. – Всё хорошо, мы тут одни.
- А…что? Где? Где они?! – губы Эрличгейма подпрыгивали, зрачки затопили едва ли не всю радужку, а рука судорожно шарила по поясу в поисках револьвера.
- Кто? Кого потерял-то, Фриц? – Нахтфогель заблаговременно отложивший оружие подчинённого в сторону, был само участие.
- Т-твари, - постепенно молодой человек успокаивался. На его щёки возвращался румянец, глаза перестали метаться, а пальцы на запястье Гидеона ослабили мёртвую хватку. – Капитан, что это было? Мне что, показалось?!
- Видимо так, - Нахтфогель отпустил Фрица и поднялся.
- Отряд, ко мне. Думать будем.

День: вечер шестого августа
Фигура: король Е8
Ход: без хода
Официальная клетка: Е8
Фактическое местоположение: Е8

Когда к Каану не приходили мысли, он предпочитал оставаться наедине с собой. Опора закрывал глаза и преставал видеть, и заставлял утихнуть осязание и слух.
В другие дни, когда мысли роились, сталкивались – когда их становилось слишком много, Опора Озарения приходил к Средоточию и долго смотрел совиным немигающим взглядом в глубину молочно-белого сияния. Затем – возвращался к большому дереву, крона которого служила убежищем для многих ча’нэи долгие века.
Сверху Каан заметил Опору Мудрости. Он наблюдал за тем, как Сеон идет мимо храма, а потом подкинул на морщинистой ладони коробочку мака и бросил.
Семена ударились о плечо Эрая, раскрылись, рассыпались.
- Здесь зацветут следующим летом маки, - свесился с ветки Каан.
- Знаю, - отозвался Сеон, оглядевшись вокруг. Остановился у двух маленьких ветвей, сросшихся необычным образом, внимательно рассмотрел их, словно забыв об окружающем.
- Где ты был?
- Дара попросила пойти на север и предупредить отряд тико и их питомцев об их роли в войне, - Эрай посмотрел вверх, в лицо Каану. - Я известил отряд, нашел временно отошедшую от него.
Каан спрыгнул вниз. Над головами лиа зашелестели ветви, и вниз упал с негромким рыком белоснежный кеоко. С облачного кота легко соскочила Дара Йамме. Старик подался в сторону. Кончиками пальцев она дотронулась до лба, оглядывая Опор, и во взгляде ее светлых глаз скользнуло нечто странное, светлое, но печальное: она смотрела на ча’неи как на приемную семью, после которой родную уже никогда не оберешь.
- Благодарю, Сеон.
- А спросил ли ты почему это произошло в отряде? – Каан даже не позаботился о том, чтобы приветственно кивнуть Опоре Власти.
Эрай поздоровался с новоприбывшей легким кивком и ответил - все тем же спокойным размеренным тоном:
- Она отправилась за пропавшей раши.
- Почему пропавшей, Сеон? – прищурился старик. Дара положила ему руку на плечо, и Каан похломал ладонь девушки своей – темной и морщинистой. – Скажешь?
- Схватка с какранами, одна раши отбилась от стаи, - лаконично отозвался Опора Мудрости. Коснувшись тонкой ветви, он чуть согнул ее, внимательно рассматривая тонкий лист.
Каан улыбнулся, и в уголках его рта появились глубокие складки.
- Я схожу.
Пальцы Дары на плече скрытом потрепанной хламидой сжались сильнее. Каан снова похлопал руку девушки потертой ладонью.
- Все знают, где искать старика…
Опора Власти разжала пальцы и отвернулась, глядя на Сеона. Она снова протянула ладонь, и на этот раз движение было куда мягче, бережнее. Йамме дотронулась до чужого предплечья лишь кончиками пальцев. Так Дара разговаривала с Опорами в минуты, когда слишком глубоко осознавала пропасть прошлых жизней, разделявшую ча’неи. Эрай повернул голову, глядя в лицо Даре. Бесстрастно кивнул.
- Раши погибла; я немного помог искавшей вернуться обратно.
- Сейчас им не следует погибать так, - наклонила голову Йамме. Старик, неторопливо шедший в сторону плотно сомкнувших ветви деревьев, обернулся. Зрачки совиных глаз расширилась:
- Как следует погибать, Дара?
Он не ждал ответа, и потому сразу повернулся и сделал два шага, растворяясь в густой листве. Каан был прав. Йамме было нечего ответить. Она как будто проглотила язык или вдруг ощутила все словами немыми. Пальцы так и замерли возле предплечья Эрая.
- Каан умеет задавать хорошие вопросы, - прокомментировал Сеон; в голосе скользнуло уважение. - Они отлично тренируют ум.
Йамме отдернула руку. и покачала головой, на ее лице застыло огорчение.
- От вопросов Каана у меня иногда болит голова, - раздался высокий громкий голос; фигура, облаченная в плотный живой доспех, шагнула из-за могучих ветвей, спускавшихся к земле. - Дара, Сеон, вы-то себя поприятнее ведете.
Эйири чуть склонила голову; оранжевая прядь упала на лицо, и опора воли сдула ее в сторону. Йамме обернулась на нее:
- Каан задает правильные вопросы. Эйири, отправишься в Эаши, - завершила Дара. – Кто-либо из нас должен быть рядом с Тигром-властителем.
- Зачем? - недовольно спросила Тэй. - Он что, будет слушать советы по командованию?
Дара вздохнула. Эйири была самой шумной среди Опор, а Йамме не умела скрывать чувства. Сумбурную, непоседливую, громкую Опору Воли – Опора Власти не хотела видеть сейчас, когда надавили на плечи воспоминания и пропасти.
- Ты просто должна быть рядом с ним, чтобы через тебя мы стали ближе.
- Почему тогда не Сеон?
- От меня нет пользы в командовании, - отстраненно ответил Эрай, продолжая изучать лист. - Ты была из Камеда, ты знаешь пути войны лучше меня.
- Это точно, - Тэй потянулась, широко улыбаясь. - Если оценивать умение и желание боя, тут я первая.
- Поэтому ты лучше всего подходишь, чтобы быть рядом с Тигром.
Дара зажмурилась и резко взмахнула ладонью:
- Отправляйся, Эйири.
- Только потому, что мне там самое место, - нарочито скопировала ее жест Тэй. Йамме молча сцепила зубы.

(Соуль, V-Z)

День: седьмое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: G8

(совместно с Darkness)

"Лазурь - холодная... Как небо" - далеко внизу виднелись тонкие башни Нейлары, а воздушные потоки то и дело подрасывали вверх цейра и его хозяйку.
Айа Ла засмеялась, прищурила чуть слезящиеся глаза. Небо давало возможность сгладить тревогу, поселившуюся в сердце, когда ей Крыло Солнца покинул город, уйдя на войну.
Лазурная синева августовского неба не согревала, но ветер выметал страх и беспокойство.
Цейра, тонкий и легкий нейа, повиновался каждому жесту, и теперь, поймав новый воздушный поток, он поднимался еще выше.
"Ага... вот и Крыло Луны" - подумала Птаа-ха, завидев до боли знакомую фигуру на горизонте. Она наклонилась, беря влево, и вонзая крылья в ветер, понеслась к Айа Ла. Конечно, небо - не самое удобное место для разговора, но любая постройка, даже самая красивая, была для Вестницы куда более неуютной.
Золотистый нейа, вместе со своей "всадницей", замер на воздушном потоке, раскинув широкие крылья. Ветер трепал медные, перехваченные у линии лба тонким ремешком, волосы Ла. Эриан ждала, пока Птаа-ха подлетит ближе.
- Чистого неба! - крикнула она, когда Вестница оказалась в пределах слышимости, и ветер уже не мог унести слова.
- Мирр тебе! - на свете было не так уж много лиа, с которыми Птаа-ха стала бы разговаривать, и Крыло Луны была одной из них. - Давно собиррралась залететь, но закрррутилась! Непррростительно!
- Мы встретились в небе, Птаа-ха! - Айа Ла рассмеялась, - полетаем? Слова - потом?
Цейра вздрогнул всем своим телом-крылом, готовый, по одному только жесту лиа, подняться вверх - или упасть вниз.
Птаа-ха кивнула и резко взяла вверх.
- Знаешь, когда-нибудь я изменю себе голос! - прокричала она, - И смогу норррмально говорррить, не скрывая лицо под крррыло от стеснения!
Эриан направила своего нейа вслед за Птаа-хой. До Вестницы донеслись слова Айа Ла.
- Мне нравится твой голос! - лиа вновь рассмеялась, хотя холодный воздух сжимал горло.
Птица дернулась и едва не рухнула вниз от неожиданности.
- Не говоррри так! Не шути больше! - ей было нелегко говорить вообще, а на лету и подавно, но на земле слишком много любопытных ушей.
Цейра поднырнул под Птаа-ху, словно с Вестницей... пытались начать играть.
- Не шучу! - ветер вздыбил медные кудри лиа, - я ведь серьезно!
- Серррьезно о таком не говорррят! - в клокочущем голосе послышалась улыбка, да и голубые глаза Птицы смеялись. Она ответно поднырнула под нейа и весело оглянулась на Айа Ла.
Та вновь рассмеялась в ответ.
Был в этой игре, когда земля находится где-то далеко-далеко внизу, и кажется крохотной, вкус свободы и счастья. Айа Ла подумала, что сейчас, в этот момент, впервые с того дня, как Кейке уехал, она действительно смеется искренне.
- Знаешь, это все хорррошо, но есть ррразговор! - как-то не очень весело заметила Вестница через некоторое время, - Это по поводу Курррта и его малинника.
- Я слушаю, - цейра замер рядом с Птаа-хой, поймав воздушный поток, который держал обоих крылатых созданий рядом, - с ними все в порядке?
- Если бы, - лиа нахмурилась, - Они вообще пррроизводят очень стррранное впечатление. Идиотическое, я бы сказала, - слово "идиотическое" далось Птице с трудом, - Несуррразные. Еще не начались боевые действия, а эти уже успели одного... одну потерррять. Где-то.
Медные брови эриан взлетели вверх: Айа Ла явно ждала других новостей, и то, что сказала Птаа-ха, удивило Крыло Луны.
- Потерять...? - переспросила лиа, но, скорее, у самой себя, - им ведь потребуется помощь, да?
- Да, наверррное, - кивнула Вестница, - У них даже лист-доспехов нет. Отпрррравлять их на войну - это все рррравно, что дать детям дерррревянные мечи и выставить на перрредовые.
- Они - разведчики все же. Но я поговорю с Велее, и мы отправим Курту в помощь отряд, - Айа Ла нахмурилась. По лбу пролегли тонкие морщинки.
- У ррразведчиков не должно быть никакой защиты? - резонно заметила Птица, - Отррряд помощников им не повррредит точно. Если они до того вррремени дррруг дррруга не перегрррызут, конечно. Надо отыскать Мииту. Может, она подскажет, что им будет лучше? Летающие фино - ее выдумка, все же.
- Ты найдешь её? А мы пока найдем воинов, которые смогут защитить Курта и его фино, но не будут помехой для разведки.
- Попррробую... Ах, да... Малинник должен был остановиться у Дайай, на западном берррегу.
- Ищи Мииту; мы отправим войнов, - морщинки на лбу Айа Ла чуть разгладились, но взгляд оставался серьезным и чуть грустным.
- Удачи! И прррости. Ты была сегодня такая счастливая... - в голосе сквозила неподдельная грусть, - Я полечу.
- Мы еще встретимся в небе, Птаа-ха! Я буду ждать! - цейра золотистым пером скользнул вниз, унося с собой медноволосую лиа.

День: шестое августа (закат)
Фигура: пешка d2 "Игла"
Ход: без хода
Официальная клетка: d4
Фактическое местоположение: d4 (Чёрные пустоши)


- Нет! Капитан, я серьёзно – нет!
- Ригор, это для общего дела. Представляешь, что будет, если тебе что-то привидится, а ты по нему и колданёшь сгоряча?
- Что я вам, стихийник? «Колдануть», как ты, Фриц, только что выразился, без подготовки у меня всё равно не выйдет – школа не та.
- Мудрецы говорят, что раз в тысячелетие и камень поёт…
- Таэль, твои мудрецы хоть иногда затыкаются?
- Именем Инквизиции! Приказываю тебе, некромант!
- А я что, обвинён в малефицистическом воздействии? Капитан, засвидетельствуйте клевету!

Чёрный песок редко слышал разговоры. Многие годы прошли после войны с Исказителями, и лиа, наученные горькой тайной этой земли, не ходили здесь или хотя бы рядом, а теперь такое. Чёрный песок шёл наружу из самого сердца мира и был свидетелем тайнам, до которых умы смертных не дойдут ещё многие века, но подобных сцен ему видеть ещё не приходилось.
На тонкокостного, черноволосого человека, гневно сверкающего зелёными глазами наседали эльфийка со взглядом змеи, молодой человек, кажется, впервые за всю жизнь забывший стеснение и девушка с пистолетом в одной руке и парой массивных браслетов в другой. Судя по всему, неистовая троица пыталась заставить зеленоглазого надеть эти браслеты, а тот почему-то наотрез отказывался. Чуть в стороне сидели ещё двое: молодой и замученный и второй: средних лет и мрачный, как туча. Все шестеро явно хорошо знали друг друга, что вносило в происходящее элемент нереального, впрочем, чёрному песку было всё равно. Он всё равно не собирался кому-то об этом рассказывать.
Тем временем, Гидеон Нахтфогель в который уже раз посмотрел на часы. Солнце клонилось к закату, и вместе с его движением рождалось и крепло чувство опасности. Что-то плохое должно было произойти в темноте, готовящейся спуститься на Пустошь, Гидеон чувствовал это всей своей битой-перебитой шкурой, а его отряд до сих пор не был готов к выдвижению. Положение было изначально патовым и становилось всё хуже: всем в «Игле» было понятно, что если Таэль вдруг, подобно Фрицу, увидит нечто кошмарное, то стрелять она будет рефлекторно. Учитывая, что вокруг них не было ничего живого на многие километры, ей достаточно было пять раз спустить курок, чтобы остаться в одиночестве. И это ещё что, ведь можно было временно её обезоружить, но настоящей проблемой стал Ригор. На что была способна его магия, не знал никто, но выяснять на себе почему-то не хотелось, потому было решено заблаговременно надеть на некроманта браслеты Святого Гротха, все эти годы хранившиеся в рюкзаке у Марии Штайнер. Всё было хорошо, если бы не одно «но»: Макабрей вдруг взбунтовался. Он отказывался наотрез, пылая совершенно несвойственным для него возмущением, поминая гражданские права и чуть ли не хватаясь за кобуру. Остальные члены «Иглы», за исключением страдающего Тенара и самого Гидеона азартно пытались изменить мнение некроманта, на протяжении почти часа терпя разгромное фиаско, в то время, как время уходило, а капитан закипал всё сильнее.
- Значит так, - негромко сказал он, когда обе стороны выдохлись и были готовы перейти к прямым угрозам, - Ригор, у тебя есть две минуты, чтобы изложить альтернативное решение и обосновать, чем он лучше. В противном случае, вытягивай руки.
Макабрей времени тратить не стал и глубоко задумался. Нахтфогель совершенно честно засёк время, а остальная команда сгрудилась вокруг, втихомолку готовясь просто скрутить вредного некроманта, которому вдруг вожжа под хвост попала.
- Вот мой план: любого из всей команды, кроме меня и Таэль я проклинаю, - просто и совершенно серьёзно сказал Ригор. – Я не специалист в этом деле, но, думаю, что моих способностей хватит.
- Это. Была. Угроза? – раздельно поинтересовался Гидеон.
- Нет, - Макабрей оставался серьёзен и спокойно выдержал взгляд капитана. – Это было предложение выхода. Проклятье будет составлено так, что все те…вредные психические эффекты, от которых может пострадать весь отряд примет на себя кто-то один. Этого страстотерпца мы обезоружим, свяжем и понесём на руках, если потребуется. Таким образом, «Игла» не потеряет многого в огневой силе и скорости перемещения. Проблема одна: тому, кто примет на себя удар будет на самом деле плохо.
Тишина повисла в недвижимом воздухе над Пустошью. Даже чёрный песок прекратил шуршать и шептать, а взгляды бойцов «Иглы» упёрлись в некроманта, будто стремясь пригвоздить его к месту.
- Это выход, - неожиданно кивнул Гидеон. – Сколько времени тебе понадобится?
- Зависит от пола и расы проклинаемого. Кто доброволец?
- Я.
- Искючено! – хором воскликнули Таэль, Мария и Фриц, а Тенар лишь согласно кивнул и продолжил:
- Капитан, вы не можете себе этого позволить.
- Когда мне понадобится ваш совет, я обращусь! – огрызнулся Нахтфогель. – Или вы забыли, кто тут командир? Моя сопротивляемость выше, чем у любого из вас и…
- Не у любого, - тихо возразил Фриц. – Простите, что перебиваю, капитан, но я лучше с этим справлюсь. Вы знаете, почему.
- Ты прав, - неохотно признал Гидеон. – Макабрей, колдуй. Надеюсь, ты понимаешь, насколько ты должен быть осторожным?
- Конечно, кэп! – знакомый всем Ригор вернулся мгновенно и неуловимо, одним движением глаз, одной улыбкой. – Можешь приставить мне ствол к виску, чтобы я чего-нибудь не того не на проклинал, только сделай милость, разреши покурить, а?
- А шёл бы ты…, - Нахтфогель не закончил, пояснив направление кратким, но очень выразительным жестом. – Делай, что хочешь, но чтоб через час и духу от тебя не было!
Макабрей шутовски отсалютовал пачкой сигарет и принялся рыться в своём рюкзаке, быстро извлекая всё необходимое для проклятия.
Гидеон отошёл в сторону, краем глаза заметив, как тонкие пальцы Марии Штайнер до побеления ногтей сжимают браслеты Святого Гротха, которым так и не нашлось применения.

День: седьмое августа (полдень)
Фигура: пешка е7
Ход: без хода
Официальная клетка: е7
Фактическое местоположение: d8

Нейке-филин, несмотря на свое прозвище, любил полдень. Как ни поверни, а время, когда солнце в зените, это все равно что полночь – только свет кругом.
Пока Вей-Вей дремал после обеда, чиа насвистывал витиеватые и бодрые – как говорил цей-ин: «Несерьезные» - песенки. Тиххо слушали без стрекота. Нейке-филин сидел на траве, скрестив ноги, и насекомые окружали его нетугими, немного волнующимися кольцами. Они признавали за чиа право веселья, хотя его улыбка, с тех пор, как он стал тиххоловом, стала менее открытой и радостной.
До того дня, как Вей-Вей подарил филину флейту, чиа играл на четырех струнах, натянутых между двумя палочками – керрене.
Старый цей-ин однажды пришел в племя Нейке. Вей-Вей услышал, как играет подросток и позвал его к себе в ученики. Филин согласился, и с тех пор не пожалел ни разу, хотя учитель отличался строгостью и запрещал «несерьезные песенки». Чтобы играть их Нейке прятался и убегал. Когда старик находил ученика, то отчитывал его и даже бил. Однако чиа оставался непоседой.
«Когда все закончилось?» - Нейке-филин ни разу не спросил себя, почему он стал усидчивым и спокойным.
Его пальцы неторопливо ступали по отверстиям каменной флейты. Он помнил очень ярко, как узор ядовитой паучихи день, в который Вей-Вей пришел и предложил сыграть дуэтом. Нейке-филин взял в маленькие руки каменную флейту и долго озадаченно изучал ее – ученика встревожил взгляд учителя – слишком восторженно-тихий, по-настоящему влюбленный и какой-то безумный в своей глубине. Пальцы чиа скользнули по отверстиям, покрытым ярко-голубыми кляксами, и замерли, нервно дрожа. Отчего-то у Нейке пробежали мурашки по спине.
Чиа отложил керрене и поднес флейту близко к лицу, взглядываясь в мутный и дымчатый камень. Сквозь него Нейке-филин видел учителя, который терпеливо ожидал.
Цей-ин сидел напротив и гипнотизировал ученика взглядом каре-каменных с зеленым глаз. Его ладони гладили другую флейту, вырезанную из того же причудливого камня. Пальцы скользили по узорам так плавно и мягко, как никогда не касались ветра, воды или листьев, когда Вей-Вей играл. Нейке заметил это и вздрогнул, а потом, чтобы не оскорблять учителя, поднес инструмент к губам.
Чиа выдул первые ноты и понял вдруг, что прошел свои недолгие года – все – только ради сегодняшнего мгновения, и тех, которые последуют, переплетшись с музыкой каменной флейты.
Керрене был позабыт.
Чиа самозабвенно переставлял пальцы на хрупкой линии флейты, наслаждаясь поющим ветром. Он не чувствовал, как с каждым выдохом утекает жизнь из маленького тела и погружается в глубины полупрозрачного камня, как музыка тянет прочь желания: радоваться, смеяться и любить, веселиться под раскидистыми кронами деревьев, оборачиваться в любимую птицу… Нейке-филин играл и не осознавал, как меняется. Для себя он оставался прежним, а для всех, кроме Вей-Вейя, а потом и Эйны, превратился в свершенного иного и чужого лиа, который более вокруг себя никого и ничего не замечал.
Как и остальные Древние Нейке-филин сроднился с тиххо потому, что насекомые так же самозабвенно упивались голосами флейт, как и музыканты.

День: восьмое августа, утро
Фигура: слон c8, без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: c8
Фактическое местоположение: c8
Darkness и Соуль

Йелю снились белые бабочки. Они плавно падали с неба, будто снег, которого светловолосый лиа никогда не видел. Маленькие и тонкие силуэты опускались на землю в полной тишине, и постепенно под белоснежными крыльями скрывались деревья, трава, камни... Т'Айлари стоял по колено в бабочках, и они падали ему на плечи, мягко щекоча обнаженную кожу. Облако, накрывшее мир, шевелилось, вздымалось и тут же падало. Белизна резала глаза. Лиа зажмурился.
Когда он открыл глаза, бабочки никуда не исчезли: они сидели у него на запястьях и плечах, на спине и ногах. На подоконнике обнимала коленки Джейл, глядя на Т’Айлари.
- Мне они снились, - пробормотал Йель, прикрыв глаза. Крохотные лапки чуть щекотали кожу.
Лиа вновь приподнял ресницы, покосился на Джейл. Она бросила мастеру къямай манго. С негромким стуком оно упало на подушку рядом с головой лиа.
- Я подумала, что мы не знаем, сколько времени нам придется здесь оставаться.
- Мне про это ничего не говорили, - Йель обхватил ладонью фрукт, поднял его вверх на вытянутой руке, поворачивая из стороны в сторону, - ни Каан, ни Таану. Вряд ли кто-то знает.
Т'Айлари вернул манго на подушку, сел, чуть подтянув тонкое одеяло на себя. Одежда, после ночного "купания" сохла рядом на стуле.
- Джейл...?
Лиа разглядывала его руки, и ее совершенно не интересовало, что Йель наг. Придерживая одеяло, т'Айлари потянулся за своей одеждой, пытаясь достать её хотя бы кончиками пальцев.
- Джейл... отвернись... пожалуйста.
Она послушно мотнула головой, моргнула, осматривая рисовавшие арку окна ветви.
- Юный… - Джей улыбнулась. – У меня есть муж, а ты для меня слишком молод.
- А я просто не люблю, когда меня таким видят, - буркнул в ответ светловолосый лиа. Послышался шелест поспешно натягиваемой одежды.
В ответ лиа рассмеялась, и бабочки, встревоженные движениями Йеля, закружились вначале под потолком, а потом устроились на плечах, руках и волосах Джейл.
- Они похожи на белые цветы, - Т'Айлари поддернул завязки у ворота безрукавки, потом, сев на край постели, завязал шнурки шаровар. Выпрямился, - они мне снились.
- Это был хороший сон? – с беспокойством спросила Джейл.
Молодой лиа повертел в руках манго, прикусил толстую, красновато-зеленую кожицу, потянул её зубами, обнажая яркую, золотистую мякоть.
- Не знаю. Там было тихо, и маньи падали с неба. Как снег. Ты видела когда-нибудь снег?
- Мы с мужем ходили в горы, в самые вершины.
- А я - не видел, - покачал головой Йель. - Это красиво?
Джейл улыбнулась, глядя через плечо.
- Очень красиво и очень холодно
- Все белое? - спросил т'Айлари, а потом вновь потянул кожицу с манго, отрывая длинную полосу. - Наверное, я хотел побывать в горах, - лиа тыльной стороной ладони вытер с подбородка золотистые капли, - в тех, высоких. Где снег.
- Или ты мог что-то вспомнить. Благодаря снам мы, лиа, можем говорить со Средоточием, - улыбнулась Джейл. Йель сел на постели лицом к женщине, скрестил ноги.
- Может, когда-то, еще не Йелем, я видел снег.
- Может быть. Все меняется со временем, - лиа поправила юбку и села на подоконнике спиной к комнате, - а здесь хорошо, но мне везде нравится.
- Я никогда не ходил южней Трехречья. И тут - редко бывал, - Йель качнул на ладони обгрызанную, тонкую и вытянутую, косточку. - Её можно посадить.
- Из нее вырастет манговое дерево, - откликнулась Джейл, - и, когда ты вырастешь большой, или, может быть в другой жизни, то его увидишь.
- Я уже взрослый, - покосился на женщину исподлобья т'Айлари. Он провел пальцем по чуть ворсистой поверхности косточки, - в ней прячется спящая жизнь. Это почти как дерево даен-ли. Только оно - само.
Джейл бросила на него взгляд через плечо и ответила только спустя несколько мгновений:
- Нам с тобой еще долгая дорога предстоит.

День: седьмое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1 (ОНР)

– Кстати, почему вы ударили старшего инженера? – Страмарк уверено вела машину по ухабам дороги к «Пламявержцу».
За окнами стемнело совсем, но зато позади осталась «Скала» на ходу.
Джейм, наслаждавшийся приятным чувством выполненной работы, и от этого слегка расслабившийся, вздрогнул от неожиданного вопроса. Ответить напрямую было... да никак не было возможно! Это наставник смог бы абсолютно невозмутимо процитировать все, что было сказано и послужило поводом, причем в его устах это прозвучало бы не эмоциональнее финансового отчета.
– Были причины.... довольно веские, – уклончиво повторил свой прежний ответ Ростис.
– Это какие? Они провалили какую-то часть «Скалы», и я об этом не знаю?
– Нет, работа тут ни при чем, – покачал головой Джейм. – Собственно, как раз работа отношения не имела...
Страмарк, отвлекшись от дороги, повернула голову и вопросительно приподняла подбородок.
– Они занимались отнюдь не работой, – пояснил Джейм, осознавая, что расплывчатый ответ Вейонке все равно не устроит.
– Они мирно болтали, сидя на ящиках, – ответила Страмарк. – О Стихии… неужели вы услышали сплетни про ваш гарем?
– Кхм, – Джейм очень надеялся, что не краснеет. Слухи на эту тему до него доходили, но Ростис обычно не придавал им значения, искренне не понимая, откуда они могли возникнуть. – Не совсем. Они... обсуждали вас. И... э-э... возможные действия в вашем отношении.
Страмарк ответила что-то вроде неопределенного «а», и устало опустила плечи. Было заметно, она расстроилась.
– Не стоило. У вас проблемы могут быть.
– Я не мог сдержаться, – вздохнул Ростис. – Этот... их разговор был попросту мерзок.
– Не без этого, наверное… спасибо. Но, правда, не надо было, – беспомощно пожала плечами техномагесса, – я ведь вполне могу постоять за себя.
– Вейонке, – улыбнулся Джейм, – я знаю об этом, но и вам может потребоваться помощь и защита.
– Да ладно, Джейм, – она взглянула через плечо. – Кого вы обманываете? Вы в это сами-то верите?
– Вообще-то, да, – искренне ответил Ростис. Он в самом деле так считал – приняв должность начальника ОНР, Джейм ощущал, что получил и обязанность защищать своих... от всего.
– Бросьте. Я с пеленок вытаскиваю всех за шкирку из неприятностей.
– И потому другие, думаю, будут рады помочь вам, когда понадобится.
– Обычно я на это не рассчитываю, – Страмарк качнула головой, но косы надежно схватывала проволока. – Честно. У меня рано появился младший брат, чтобы хорошенько привыкнуть к тому, что со мной будут носиться. Нет, иногда, очень хочется, но… как-то не получалось. Знаете, как в детстве, говорят дочкам, что они хорошие, обнимают, читают вслух и просто возятся. Меня обычно оставляли с книгами наедине.
– У меня в детстве обычно и книг толком не было, – рассеянно заметил Джейм, – а возиться мне приходилось с ранних лет...
– У вас тоже есть младшие?
– Двоюродные, мы жили вместе с братьями и сестрами родителей. А родители работали с утра до вечера обычно, поэтому младшие оставались на мне. Когда подрос – сам пошел работать, причем неплохо. Четвертый разряд в пятнадцать лет – думаю, хорошо справился.
– Я чита… – Страмарк сбросила скорость на крутом повороте, – ла кое-что. А у меня отец преподавал в Университете до войны. Пришлось в пятнадцать получать звание мага.
– А что именно, кстати? – заинтересовался Джейм.
– Догадайтесь... – мрачно ответила Вейонке, – и алхимию.
– Понятно, – усмехнулся Ростис. Оглянулся через плечо – на уже еле видневшуюся "Скалу". Помолчал несколько секунд. – Могучая выходит машина.
– Закончим в срок.
– Не сомневаюсь...
Вновь краткая пауза. А потом Джейм тихо спросил:
– Вейонке, вы слышали такой термин – "синдром Харпера"?
– Только в общих чертах, – она покачала головой.
– Патрик Харпер, один из разработчиков первой серьезной артиллерии, его идеями пользуются до сих пор, – задумчиво проговорил Джейм. – Я читал его воспоминания; врезалась в память фраза о том, что он, склонившись над чертежной доской, понимал, для чего будут использованы его изобретения. Осознавал, сколько жизней унесут снаряды, выпущенные из созданных им орудий. Но – продолжал работать. Не мог остановиться, потому что его непреодолимо тянуло к завершению, он не мог отказаться от интереснейшей идеи, даже сознавая ее цену. Именно такое состояние впоследствии прозвали "синдромом Харпера".

(Соуль и V-Z)

Ростис вновь замолчал на несколько секунд.
– В последнее время я ощущаю себя подобно ему.
Страмарк переложила ладонь на руле. Техномагесса немного наклонилась вперед, вглядываясь в дорогу, потом снова откинулась в кресле. Крепкие плечи опустились еще ниже.
– Я… я вас понимаю, – она осеклась, потом обернулась. – Мне больше нравилось то, что мы делали, когда лишь приех…
Машина резко подпрыгнула на ухабе. Страмарк протянула руку, чтобы уменьшить скорость еще немного. Раздался негромкий хлопок под колесами, и машина накренилась влево. Тормоза взвизгнули, ремень безопасности впился в плечо Ростису. Вейонке не завершила витееватое ругательство… И все вокруг смешалось, словно в калейдоскопе. В лицо техномагам брызнули темные осколки.
Машина прокатилась вниз по склону, затем подпрыгнула еще раз и, четырежды перевернувшись, застыла, завалившись на бок.
Рефлексы у магов всегда были на высоте – Джейма, например, Вензел невозмутимо приучал к возможному бою; потому, когда транспорт слетел с дороги, Ростис среагировал мгновенно. Сила Холода сплелась вокруг двух сидений, окутывая их прочной сферой защиты, способной выдержать падение и с втрое большей высоты. Страмарк видела, как скользнули, застывая в пелене, осколки.
А потом калейдоскоп взорвался последним ударом. Силу столкновения приняла сторона водителя.
Девушка ударилась головой об стену кабины, зашипела. Резким движением сдернула окуляры, стирая кровь с лица. Несколько ударов отозвались болью по всему телу, и ноги придавило покореженным металлом.
– Джейм?
– В порядке, – отозвался техномаг, помотав головой – все же при падении приложился о какой-то выступ. – Вы как?
Вейонке уперлась ладонями в металл кабины и напряженно зажмурилась. Машина заскрежетала. Страмарк сдавила края ладонями и наклонилась в сторону пассажира, освобождая его.
– Выбирайтесь.
– Секунду... – Джейм шевельнул ладонью, сворачивая возведенную защиту, теперь уже бесполезную. – Может, сперва вы?
– У меня ногу сильно придавило, – Страмарк дрогнувшей рукой убрала окуляры в карман куртки. – Сейчас... Я уберу.
Джейм кивнул. Машине, похоже, это уже не сильно бы повредило. Теперь Вейонке протянула руки вперед, отодвигая металл. Лицо, рассеченное тонкими царапинами и под левой бровью – старым шрамом, исказилось.
– Джейм, вы вроде бы знаете пару целительных заклинаний? – движения Страмарк были какими-то… металлическими и очень осторожными.
– Да, конечно... Вы ранены?
Ростис резко подался вперед – насколько это было возможно.
– Сможете остановить кровь? – Страмарк откинулась назад, едва-едва отодвинув металл капота, выдохнула. – Где-то должны быть кристаллы для освещения.
– Неважно, – отмахнулся техномаг, – сейчас обеспечу.
Он приподнял левую руку – в пальцах завертелась миниатюрная вьюга, смерзшаяся в ледяной кристалл, сперва замерцавший, а потом засиявший ровно. Холодный свет выбелил и без того бледное лицо. Страмарк кивнула вниз и немного влево – куртка под рукой налилась чернотой. Пятно, клякса, было рваным и большим.
– Так, – взгляд Джейма стал сосредоточенным и внимательным. Правая ладонь легла на пятно; чуть прикрыв глаза, Ростис припомнил те немногие целительные чары, которые изучил.
Повеяло легким холодным ветром, рука техномага слабо засветилась.
– Вы же не видите, что там, – Страмарк перехватила запястье, – там, что-то… внутри. Сможете связаться с Константином?
– Кристаллов связи нет, – с сожалением ответил Джейм. – Дайте я хотя бы кровь остановлю... а, готово.
– Черт, – девушка уперлась рукой в смятое сиденье, пытаясь подняться, ладонь метнулась под куртку, брови сошлись у переносицы. Запястье резко дернулось под тканью, и кровь потекла с новой силой, заливая предплечье. Техномагесса вытянула раскрытую ладонь, на которой лежал острый осколок обшивки.
– Вейонке! – выдохнул Джейм. – Осторожнее, вы так себе еще больше повредить можете.
Ладонь мага снова засветилась.
– Извините, очень неприятно было, – у девушки еще оставались силы шутить. – Помогите мне выбраться.

– Да, сейчас, – поспешно кивнул Джейм. Неловко коснулся Страмарк, стараясь не причинить лишней боли, машинально призвал на помощь Стихию – чтобы оба они сумели без проблем покинуть машину.
Вейонке привалилась спиной к камню, не отпуская рук Ростиса. Стоявшая на боку машина качнулась, накренилась и перевалилась на крышу. Колеса беспомощно вращались. Техномагессу замутило. Джейм прикусил губу: с ранеными он работать умел плохо, и мало что знал о том, как с ними обращаться. Кровь остановить – это понятно... очевидно и то, что ее надо побыстрее доставить к нормальному врачу.
– Я сейчас создам что-нибудь транспортное.
Страмарк очень медленно покачала головой. Джейм удивленно нахмурился.
– Л-лучше найдите Фарадея, – язык начал заплетаться. – У него девочка нов-венькая, медик.
Девушка медленно опустилась на землю, прижимая правую ладонь к раненному боку. Притворяться не имело смысла: Страмак было по-настоящему больно.
– Вы одни просто быстр-рее спр-равитесь, – на несколько мгновений зрение расфокусировалось, девушка зажмурилась. – Точн-но, быстрее.
– Я вас здесь не оставлю, – твердо заявил Ростис. – Моей силы более чем хватит, чтобы довезти нас обоих к "Пламевержцу", дорогу я отлично помню.
– Сл-лушайте, – сил смеяться не было, и поэтому на лице отразилась странная гримаса, – хватит спорить. Это будет очень медл-лено.
– Вот именно, хватит, – спокойно согласился Джейм и протянул руку в сторону, сосредотачиваясь.
С его пальцев потекли снежные струйки, стремительно замерзающие, складывающиеся в нечто наподобие изящных саней-платформы – достаточно длинных и широких, чтобы вместить двоих.
– Джейм, м-мать вашу... – хриплый голос едва не понизился до рычания; сил не хватило. Вейонке дернула головой.
– Не надо говорить, может стать хуже, – спокойно посоветовал Ростис, не прекращая работать.
Страмарк снова запустила ладонь под куртку, посмотрела на черные от сукровицы пальцы – ярко-алые пятна, свежие. Вейонке попыталась сесть ровно и повела плечами, сбрасывая тяжелую одежду. Весь левый край рубахи был темным без единого просвета. Пальцы скользнули по трем нижним пуговицам.
Осколок обшивки искромсал бок. Рваная борозда раны тянулась на полторы ладони. Багровые края, темно-розовая сердцевина; кровь, сочащая, благодаря чарам Джейма, лишь тонкой струйкой. Ростис оглянулся, глаза на мгновение расширились. Коротким жестом он завершил заклинание – теперь транспорт из мерцающего льда окончательно обрели форму.
– Давайте садиться, – техномаг шагнул к Вейонке, наклоняясь.
– И как вы собираетесь выбираться на дорогу? – она запрокинула голову, взглядом указывая сколько разделяло их и трассу между «Скалой» и «Пламявержцем».
– Пользуясь вашими и Гилберта идеями, – спокойно отозвался маг. – Поднять сани на дорогу просто так будет трудно, но на время подъема сумею снабдить их ногами по вашему чертежу – как для "Скалы". Сейчас получится не очень, долго не продержатся, но на подъем хватит.
Страмарк попыталась засмеяться, вместо – беззвучно заплакала. Из уголков глаз сбежали слезы – боль скручивала техномагессу в клубок. И этому клубку больше всего хотелось сжаться до размеров узелка в самом дальнем углу, чтобы оставили в покое.
– В-вы ген-ний…
– Опоры разработал не я, – напомнил Ростис.
Секунду помедлив, он наклонился, очень осторожно пытаясь поднять девушку с земли на руки. На первое же прикосновение Страмарк вскрикнула и тут же закусила губу.
– Простите, – тихо извинился Джейм. – Я вам делаю больно...
– Ч-чер… – беззвучно текшие по щекам слезы рисовали дорожки на щеках, покрытых смешанной с пылью кровью. – Шутите?..
Вейонке уперлась ладонью в камень, пытаясь подняться, другой – крепко схватила Ростиса за плечо, как будто он был опорой. Или другим… камнем. Пальцы сдавили чужую руку с диким напряжением: Страмарк не рассчитала силы.
– Я за в-вас куда угодн-но, – она говорила очень медленно. – Моя вин…
– Нисколько, – Джейм наконец выпрямился, без видимых усилий удерживая Страмарк на руках.
На этот раз девушка даже не застонала, только до крови прокусила губу.