- Не беспокойся, майор, план уже есть. Единственная проблема - бумаги, но я уверен, их ты выправить сможешь. Представимся приписанными к вам медицинской командой, доктор, ну, скажем, Натан Штейн с ученицей и санитарами.
- Четыре человека медицинской команды?! Причем непонятно откуда взявшейся?.. Господи, Мике меня убьет.
- Мике?
- Радциг. Мое дело к нему перешло от майора Беатриче. Мне ведь придется к нему обращаться за бумагами... только у него последнюю неделю происходит такая кутерьма, - на лицо Фиерса набежала тень. - Я по одному... очень важному делу с ним до сих пор поговорить не смог.
- Мы с ним общались, - после некоторого молчания проговорил некромант. - И у меня очень плохое предчувствие. Он окружил себя слишком вольными в плане морали людьми.
- Поверь, вот это мы с Ренн уже испытали на своей шкуре. Сюда приезжал... Эленберг, ты с ним тоже мог встречаться. Устроил настоящее светопреставление. Я с нетерпением ждал его следующего визита, чтобы спустить на него пса - но потом пес исчез, да и Эвлин так и не появился.
- А с чего бы ему тут появляться?
- О, он обещал, что появится - а подобным обещаниям есть смысл верить.
- Расстроишься, если он вдруг исчезнет?
- Издеваешься? Да я плясать начну от радости. Он мне давно.. задолжал.
Макабрей не ответил, но в его глазах майор вполне мог прочитать что-то вроде:
"Исчезнет, майор. Если ты объяснишь, зачем мне это надо".
- А что касается Ренн?
- Вот именно, - ответил Фиерс как-то странно. - Ее все это в первую очередь касается. Девочка до сих пор отказывается рассказать мне, что он с ней сделал. Зная Эвлина - ни черта хорошего.
Малефик покивал, но как-то рассеяно, словно думая уже о чём-то очень своём.
- Давай-ка я сейчас со всем этим и разберусь. Позову ее, - Фиерс поднялся, направляясь к проходу.
Некромант остался сидеть на стуле, а вот Таэль лёгкой тенью последовала за Фиерсом.
Командир прошел к двери, провожаемый заинтересованными взглядами. Не в силах выдерживать все это в молчании, он пояснил:
- Собираюсь позвать Ренн. На возможные возражения мне плевать.
- Так мы не возражаем, майор, - поспешно уверил его Тони. - Только вы уж ее подготовьте как-нибудь, ладно?..
- Уж подготовлю, - ядовито ответил Фиерс и вышел, хлопнув дверью.
Ренн ждала его на ступеньках, взвинченная до предела. Стоило двери открыться, как она вскочила и уставилась на Фиерса с тревогой.
- Ну? Что... чего они требуют? Сколько их?
- Четверо, и ты их прекрасно знаешь. Ренн, пообещай не удивляться и вести себя спокойно, хорошо?
Магичка ничего не поняла.
- Ну... хорошо. Я обещаю. Так кто?..
- Заходи, - он почти втолкнул ее внутрь.
Обещание было забыто: первое, что сделала Ренн - заорала "О господи!"
Тем временем, как только за майором закрылась дверь, Таэль подошла к Мари с весьма озабоченной миной:
- Знаешь, либо Макабрей сошёл с ума, либо у него ну очень хитрый план. Он говорит майору исключительно правду.
- О, - кажется, Мари хоть капельку, но удивилась. - Да уж. Представляю... Они не подрались?
- Нет, но в какой-то момент мне казалось, что они начнут перестрелку.
- Он не меняется, - пробормотала Марийка.
- И как хорошо, - бесцеремонно влез Дентон, - что есть в мире неизменные вещи... - о-о, привет, Ренн, ты не могла бы не так громко?..
Магичка смотрела на него такими огромными глазами, что даже не верилось, что они могут расшириться до такой степени.
- Ты.. и ты?! И... о нет... что вы все тут делаете? И Цербер...
- Я же просил ничему не удивляться, - напомнил майор.
- Тони, это что за чудное дитя? - машинально спросила Таэль, но не дождалась ответа и тихо добавила. - Прости, забыла.
И опустила взгляд.
Марийка посмотрела на нее сочувственно, улыбнулась краешками губ.
"Интересно, кто же быстрей отвыкнет", неожиданно хладнокровно подумала она.
- А ведь маг нам очень кстати, - заметила Эрис. - Кристаллы зарядить.
- Ты-ы что, - возмутилась магесса, - думаешь, что можно... сотворить столько бед, а потом вот так явиться и сказать - "Заряди кристаллы"?!
- Можно, - отрезал Фиерс. - Ей сейчас это вполне можно.

- Привет, Ренн, - Макабрей стоял на пороге комнаты, прислонившись к косяку.- Не пригодилась наука, я смотрю. Оно и к лучшему.
- И ты?! - девушка вконец остолбенела. - Да что же это творится... майор!
- Расскажу все потом. Ты мне сейчас нужна.
Он сунул руку в карман куртки и вытащил зеленоватый граненый камень.
- Давай еще раз попробуем связаться с Мике. Пока что считай, что к нам просто вернулась часть отряда.
Ренн даже не думала двинуться с места.
- Да уж. Очень просто. Майор, может...
- Делай.
"Отлично же", подумала Ренн, "не знаю, что вы собираетесь сказать Радцигу, командир, но я обещаю - Мике узнает всю правду о том, кто тут находится". Если бы Фиерс подозревал о ее мыслях - вероятно, это был бы первый раз в его жизни, когда ему захотелось бы ударить женщину.
- Прямо тут, девочка. Никаких секретов сейчас быть не может.
- Люблю секреты, - радостно откликнулся Дентон и занял место рядом с диваном, на котором разместились магичка и майор. Ренн только фыркнула - и приступила.
Шипение раздавалось довольно долго. Может, на том конце не могли найти связиста?
- Прием, - наконец раздался бесконечно усталый мужской голос, - вторая база, капитан Эленберг на связи.
- Капитан?.. - вырвалось у Фиерса.
- Что? Кто говорит?
- Где подполковник Радциг?
- Кто. Говорит? - в голосе послышалось раздражение. - Не думайте, что можно отнимать у меня время, которого и так нет.
Фиерс шумно выдохнул. Кристалл затрещал - у Ренн начали дрожать отчего-то руки.
- Майор Фиерс.
- О!.. Я не верю своему счастью!
- Эвлин, заткнись и скажи, черт тебя дери, где подполковник. Мне нужно сдать документы по лагерю, завтра я уезжаю отсюда.
На другом конце послышался довольный смешок.
- Тогда тебе придется сдать документы мне. На базе я теперь главный.
- С какой... Мике что, взял отставку? Или отпуск?!
Дентон и Эрис встревоженно переглянулись, Мари попыталась поймать взгляд Ригора.
- Да... в некотором роде. Фиерс, к тебе что, совсем не доходят новости?! Чертов придурок. Радцига на прошлой неделе похоронили.
Макабрей возник рядом быстро и неожиданно. Звука его шагов Фиерс не слышал. Не касаясь кобуры, но очень странно держа руки чуть на отлёте от корпуса, некромант покачал головой.
- Что молчишь? - с любопытством поинтересовался Эленберг. - Удивлен? Я тоже удивился. А командование перешло ко мне, заодно с повышением. Так что, когда мне ждать тебя с бумагами? Или, может, ты отправишь с ними ко мне свою девочку? Отправь, а!
- Мразь, - отчетливо произнесла Ренн и оборвала связь.
Руки у нее опустились, голова поникла. Еле слышно девушка добавила:
- Извините...
- Ничего, Ренн. Сволочи в жизни...встречаются, и как раз нормально, если тебя от них трясёт, - Макабрей говорил на удивление тепло и с пониманием.
- От тебя меня тоже трясет, - буркнула она.
- Это тоже нормально, - чуть улыбнулся тот. - Ренн, ты же не думаешь, что я попытаюсь при тебе прикидываться нормальным, после допроса Штайнер?
- Уж конечно! - на малефика подняли большущие серые глаза, совсем уже влажные. - А ты ведь не думаешь, что я забуду, как ты резал ее на кусочки? Как она кричала?!
- Э... Ренн, - Тони замахал руками, увидев, что лицо Марийки при словах девушки начало стремительно меняться, - кто старое помянет... да и, знаешь, это все было очень заслуженно. По-моему нам всем надо успокоиться. Правильно я говорю?
- Правильно, Тони, правильно, - кажется, Макабрей сегодня соглашался со всем подряд.
- Мы с тобой на этот счёт обязательно поговорим, Ренн. Думаю, ты заслуживаешь чуть больше объяснений, чем уже было.
- Ну, - сжала губы девушка, - хоть кто-то понял, что я их заслуживаю.
Последующий ее взгляд, обращенный на майора, вероятно, должен был его испепелить.
- Как меня все это достало, - искренне заметила Эрис. - Вы как хотите, а я за чаем. Где тут у вас чайник, Фиерс?
Тот хмыкнул.
- Где найдешь. Это гномий барак. Поищи под столом или... за креслами...
- И найдёшь столько тары от алкоголя, сколько в жизни не видела. Это гномы, Эрис, то, что они называют чаем, способно остановить твоё сердце.
- Блин, - черноволосая уселась обратно на пол, рядом с Цербером. - В каком же дурдоме мы опять оказались...
- Наконец-то кто-то в моей шкуре, - радостно заулыбался Фиерс.

- Барук-Кхазааааад! - радостно откликнулся дурдом, а потом дверь слетела с петель, и в барак ворвался Цугундер, во главе большей части своих братьев. Очки гнома воинственно пылали, борода развевалась, а в руках был очень приличных размеров боевой молот, украшенный рунами.
Фиерс выругался, Ренн с ногами забралась на диван, а Цербер вскочил, загораживая гномам дальнейший путь, и зарычал во всю... во все три глотки.
- Эй-эй-эй, - поспешно заорал майор, пролезая между лапами пса, - стойте! Это друзья!
- Кхазад-Айменуууу! - взвыл Цугундер боевым акустическим заклинанием, но осёкся и поинтересовался обычным тоном, не опуская, впрочем, молота, который был чуть ли не с него самого размерами:
- Правда друзья?
- Точно, - кивнул Макабрей. - Я ваш новый доктор. Есть жалобы на здоровье?
Таэль, во все глаза глядящая на гнома в преддверии боевой ярости, нервно хихикнула.
- Вообще, - откровенно соврал Фиерс, - все это была проверка на ваши действия в случае чрезвычайной ситуации. Хитроумно спланированная. Я каюсь - и поздравляю с тем, что вы ее не провалили. Я так рад, что, - он дружелюбно и словно бы беззаботно улыбнулся, - даже готов позволить всем напиться сегодня!
"О нет", подумала Ренн.
Цугундер проницательно пошевелил бровями и осторожно поставил молот на пол, который, тем не менее, чуть дрогнул.
- Вы очень изощренно выбираете проверки, господин майор, - сказал гном и кивнул в сторону Макабрея сотоварищи. - А это и правда наш новый доктор?
- Да, - закивал Фиерс, - он отличный врач. Просто прекрасный. Мы давно знакомы, я его пригласил сюда, чтобы, ну... чтобы вы были в безопасности... вас ведь так много, а я иногда вышвыривал кого-нибудь из вас в окно, так что...
Он замялся и не смог продолжить фразу.
Макабрей с Таэлью посмотрели на майора с неожиданным интересом.
Цугундер же повернулся к своим и что-то сказал им по-гномьи.
- Мы прошли проверку, майор?- поинтересовался он, завершив общение с собратьями.
- На все сто, - заверил тот. - Могу выдать бумагу с печатью.
- В таком случае, можем мы с братьями идти? Всё же, объект сдавать скоро.
- О. Ну да, естественно. А... вам разве нужно что-то еще сделать?
- Проверить, - сурово ответил Цугундер. - Гномья работа славна качеством, господин майор!
Господин майор снова кивнул, отдал честь по-военному и обернулся к "доктору", давая гномам понять, что разговор окончен и вообще все окончено.
- Вот какая у нас проблема, - проговорил он чуть слышно, - ты-то, может, и знаешь, как отличить ногу от руки, а вот эти, - он обвел ладонью всю остальную компанию, - как, справятся?
- Мари справится, - Макабрей говорил уже в голос, так как видел, что гномы действительно ушли очень оперативно. - А Эрис и Дентон по легенде санитары. Справимся, майор. Кстати, ты знаешь, что этот гном всё понял?
- Вряд ли всё, - хмыкнул Фиерс, - но ему можно верить. Насколько вообще можно верить гному. Надо будет взять с него честное гномье слово, что он никому не расскажет.
- Офигительно, - восхитился Дентон, - мы в полной заднице - и полагаемся на честное гномье слово?!
- Тони, когда ты успел стать пессимистом? -удивился Макабрей. - За гранью тебе не нравилось, здесь не нравится...
Парень обиженно надул щеки.
- Стоит мне в кои-то веки возмутиться, и я уже пессимист? Серьезно, детка, я не слишком доволен - хотя бы тем, что я не мылся черт знает сколько, и волосы у меня, - он подергал себя за челку, - выглядят ужасно. Это трагедия, Ригор!
- Кстати, майор, это мысль. Нам всем нужно привести себя в порядок. И что-то вроде халатов, если мы хотим изображать медиков. Сможешь устроить?
- Душ - смогу. Халаты - нет. Я их что, шью по ночам, по-твоему? Расшивая тесемочкой по краям?
- Можно спросить интенданта, - предложила Ренн, поеживаясь: дружелюбная и ласковая змея явно просилась к ней на колени.
- Интендант ничего не должен знать, - отрезал Фиерс.
- А если обокрасть интенданта? - внесла предложение Эрис, глубоко- и высокоморальная личность.
- Кстати, мысль не так плоха. Хотя, майор, уж белую ткань-то ты раздобыть сможешь?
- Мы же укрепления строим, тут не ткацкая фабрика! - Фиерс схватился за голову.
- А перевязку вы чем делаете? А... ладно, майор, достань любую ткань.
Тот стиснул зубы, на скулах заиграли желваки.
- Послушай, лично я тут не занимаюсь перевязками. Я занимаюсь долбаными гномами. Я не имею ни малейшего понятия... и мне очень не хочется опять заработать неприятностей на свою голову. Ты вообще как, смекаешь, что я не смогу теперь выправить вам документы? Если бы Мике был тут, он бы без вопросов все оформил, а этот...

Из угла раздался прерывистый вздох; потом, ухватившись за стену, Марийка снова поднялась, такая же бледная, но отчаянно старающаяся не выдать слабости.
- Вы... вы поняли вообще, что он сказал? - спросила она дрожащим голосом. - Мике больше нет. Совсем.
- И что? - спросил Макабрей, но как-то очень уж вовремя понял, что с ним сейчас случится нечто нехорошее, и экстренно исправил положение. - В смысле, и что теперь будем делать?
Эрис закусила губу.
- Не знаю, - сказала она, - но это ведь хреново, правда? Черт. Ригор, это правда совсем хреново! - она упала на диван рядом с Ренн, щеки у нее покраснели. - Ну... почему он, в конце концов, умер? Сейчас разве идут бои? А если бы и шли - Мике всегда был при штабе! Фиерс, почему ты ничего не знаешь?
Майор, со скрещенными на груди руками, глядя в пол, сухо ответил:
- А насчет этого Эвлин уже все сказал, девочка. Потому что я чертов придурок. А еще - потому что меня, как я догадываюсь, решили не уведомлять об этом. Главное, чтобы ничего не случилось до завтра - потому что завтра нас всех уже не будет здесь.
Ренн всхлипнула.
- Если Эвлин приедет, - задумчиво сказал Макабрей. - Ты сможешь написать в рапорте, что беглый малефик вырвал ему сердце.
- Можно подумать, ты вырвешь ему сердце!
Беглый некромант посмотрел на него коротко, но выразительно. И промолчал.
Фиерс заметил, как Мария при этом чуть поджала губы.
"Отлично", подумал он.
Макабрей, должно быть, тоже что-то заметил и придвинулся к ней чуть ближе. Всего на полшага, но так, что его плечо немного заслонило Марийку от взгляда майора.
- Неважно, - быстро добавил Фиерс. - К тому же, мне кажется, что он не приедет. Ладно, хватит, уберите с лиц эти выражения. Я обязательно узнаю, что случилось с Мике, но это будет потом - а сейчас мне нужно разобраться с главной проблемой, то есть с вами. Не отвлекайте меня от этого, пожалуйста.
- Ух, - сказала Эрис тихонько. - Я его таким не видела. О-бал-деть.
- Здравая мысль, майор, - кивнул Макабрей, вроде бы, расслабляясь. - Выдели нам помещение под операционную, помещение для жилья, и мы не будем тебя беспокоить. Ты нас вовсе не увидишь, если этого не захочешь.
Майор очень выразительно на него посмотрел.
- Я предпочту, чтобы вы, господа с поистине очаровывающими меня претензиями, наоборот, были у меня на виду. Под рукой, так сказать. Вдруг завтра никого из вас не окажется на месте, а вместе с вами исчезнет мой кристалл, все документы и пара десятков гномов? - он хмыкнул. - Под операционную выделим вам пристройку, я поговорю с Цугундером, а что до жилья... Ригор, Дентон, разместитесь в одном из бараков. Свободные койки есть в каждом. Эрис и... Мария, думаю, могут устроиться с нами. Смотритель возражать не станет, на чердаке у нас уютно, а ту дыру, что красовалась неделю вместо окна, я уже заколотил.
Ренн только вздохнула. Перспектива житья в одном помещении с Эрис ее совсем не обрадовала.
-Не пойдёт, майор, - покачал головой Макабрей. - Если за нами явится нечто, поверь, лучше, чтобы мы были вместе. Ты мужик тёртый, но тут предмет разговора такой, что и тебе придётся сильно постараться, чтобы уцелеть. Про Ренн я вообще молчу.
- Значит, явится нечто? За вами или, прости за уточнение, за тобой? Если за тобой, я не стану сильно беспокоиться, в том смысле, что ты-то за себя постоишь...
Малефик улыбнулся так, что сразу стало понятно: уточнение Фиерса никого здесь не обмануло.
- За нами, майор. Скажи, ты сможешь отбиться от пары десятков идущих мертвецов? Причём не привычно волочащих ноги, а двигающихся очень быстро?
- Черт его знает, - честно сказал тот. - Но у меня нет никакой возможности, - "и желания", мысленно добавил он, - селить вас вместе. Хотя бы по двое. Нет, если хотите, можете все спать на улице, правда, это не особенно полезно - ты как врач должен это знать.
- Майор, - оскал некроманта начал приобретать манипулятивные оттенки, - мы всячески ратуем за твою безопасность, раз уж ты нас приютил. Потеснимся, если что. Уверен, какая-нибудь пристройка к бараку нам вполне подойдёт.
- Да они позабиты черт знает чем, все эти пристройки. Там и один-то с трудом сможет разместиться, среди этих кирок, лопат, ведер и прочего мусора, - Фиерс пожал плечами. - Я тебе предлагаю самый удобный вариант, чтоб тебя, вариант, когда вам не придется устраиваться друг у друга на головах! А насчет безопасности, раз ты так за нее боишься... пускай Цербер покараулит покой нашего лагеря. Чутье у него такое, что никакое твое нечто не пройдет. Ну как, послушаешься здравого совета?
Дентон демонстративно возвел очи к потолку

- Нет, майор, потому что ты не знаешь, о чём говоришь. Цербера можно отвлечь, смять числом, кроме того, не думаешь же ты, что он самое страшное существо в своих местах?
Макабрей не стал уточнять, что, вообще-то, почти так всё и было. Более страшным существом Нави был разве что более старый и крупный Страж.
- А вообще, предлагаю сделку: если я договорюсь с гномами о помещении, ты не станешь возражать. Если же эти маленькие куски упрямства опять проявят свой расовый характер, ну, что ж, тогда я перестану спорить с твоим вариантом. Идёт? - Таэли подумалось, что родись Макабрей сразу в Преисподней (где ему самое место), из него вышел бы отличный искуситель.
- К вопросу о расовом характере, мале... Макабрей, - Фиерс нахмурился. - Не отрицаю твоих, э-э, дипломатических способностей, но Марийку и Эрис я просто не подпущу к гномьим баракам. Им будет лучше остаться при мне. Я знаю этих паршивцев, если не веришь мне, спроси у Ренн. Все, точка.
- Охренеть, - прокомментировала Эрис, - а меня ты не хочешь спросить?
- Не хочу, - невозмутимо отвечал майор.
- А придётся, - грустно вздохнул Ригор. - И её мнения и мнения Мари, да и Дентона тоже. Вдруг он-то как раз очень хочет ночевать с тобой в одной постели?
- Мечтаю! - радостно заорал Тони, пользуясь случаем, чтобы разрядить обстановку.
К несчастью, это лишь усугубило положение.
- И с чего это ты заговорил о моей постели? - обращаясь по-прежнему исключительно к некроманту, выпалил Фиерс и сжал кулаки. - У тебя, наверное, есть опасения по поводу чего-то, что никогда тебе не принадлежало, и что ты весьма боишься упустить... в мою постель?
- Майор, что ты! - почему Макабрей ещё не попытался вырвать, Фиерсу горло осталось тайной. - Я стараюсь никогда не повторять ни чужих судеб, ни страхов.
Таэль подтолкнула Мари в бок:
- По-моему, пора брать инициативу в свои руки, они ведь сейчас подерутся.
- Да я уже сама готова драться с обоими, - прошипела женщина, кладя ладонь на плечо малефику и отодвигая его немного в сторону. - Ригор, Феликс, - майор вздрогнул, - если это не прекратится сию минуту, я уйду, с вашего позволения или без него, потому что не имею желания ни смотреть на это, ни слушать.
- Отлично, - всплеснул руками майор, - просто чудесно! Я уж думал, ты мне предложишь уйти - из лагеря, где я, если кто-то еще помнит, командующий! Чтобы я не мешал тебе и этому некроманту...
- Майор, я уже просил тебя быть осторожнее со словами, - Макабрей был какой-то неприятно, угрожающе благостный и спокойный. - Я тоже могу начать говорить, что думаю, но это не понравится Мари, а потому я предпочитаю думать, что говорю.
- Я уже заметил, - оскалился Фиерс. - Но, слава Творцу, моя жизнь уже не проходит под знаменем этого чудесного вопроса: "А понравится ли это Мари?", так что я...
Цербер поднялся и зарычал.
Мари безразлично скрестила руки на груди и кивнула.
Движение черной тени - и Фиерс оказался на полу, сбитый с ног, и у лица его угрожающе маячила треугольная головка змеи. Ренн взвизгнула, Дентон тихо, но очень грязно выругался.
- Извинитесь, пожалуйста, друг перед другом, - попросила Марийка, - вы оба просто... как дети.
- Извини, майор, - покладисто сказал Макабрей, и лишь в полутонах его вкрадчивого голоса затерялось "но ты сам напросился".
- И ты, - пробормотал Фиерс, опасаясь сделать лишнее движение. Мари строго взглянула на него сверху вниз, и он поправился: - То есть, ты тоже извини.
Выражение лица у майора было, словно он проглотил пару лимонов, тщательно их прожевав.
- Тем не менее, майор, ты не сможешь изменить уже случившегося. Я...ну, не буду врать, пытаюсь понять твои чувства, но следуя им, ты подвергаешь серьёзной опасности себя, Ренн, Мари и Эрис. Вчетвером мы отобьёмся или сбежим почти от чего угодно. По отдельности же...
Макабрей говорил спокойно и убедительно. Вроде бы, тон его не сильно изменился, но почему-то у Фиерса больше не было ощущения, что над ним издеваются.
- Все на чердак, - произнес майор с пола. - Все четверо. Или разместитесь внизу, если хотите, а на чердак уйду я. Черт, Мари, дай мне встать.
- Можно подумать, я не даю, - фыркнула та, отходя в сторону - вместе с Цербером.
Фиерс, ровно с той же кислой миной, поднялся, отряхнул брюки и махнул рукой в сторону двери:
- Вас проводить до дома? - да, судя по степени учтивости тона, дворецкий из него вышел бы никудышный.
- Проводи, - кивнул Макабрей. - Мы же ничего здесь не знаем.
Таэль попыталась придушить неугомонного некроманта, но, естественно, потерпела фиаско.
Майор кивнул и, убрав руки в карманы, вышел за дверь. Дентон выскочил следом, чуть ли не вприпрыжку, затем - Эрис и Ренн (которые, столкнувшись в проходе, пытались разминуться очень долго, и у магички при этом вид был весьма странный). Мари, пропустив их, задержалась - уткнулась лицом в гладкую и жесткую шерсть Цербера, тяжело вздохнула, пробормотала что-то и вышла только потом.
Замыкал процессию Макабрей. По всем правилам и канонам ему полагалось зловеще ухмыляться или хотя бы скривить губы в усмешке, но нет, лицо некроманта осталось спокойным и усталым. Он думал о том, сильно ли расстроится Мари, если он убьёт майора.
Шли они в молчании. Фиерс не горел желанием поддерживать с кем-либо хоть какой-то разговор, остальные же увлеклись созерцанием окружающей их панорамы (или носков собственных ботинок). Ренн размышляла о том, сможет ли теперь когда-нибудь погладить Цербера, не опасаясь расстаться с собственной рукой, и по всему выходило, что нет, не сможет.

Домик, к которому они вышли минут через пятнадцать, держащийся особняком от бараков, сарайчиков и непонятных деталей ландшафта (как, к примеру, сваленные в кучу дырявые шины от паромобиля, хотя паромобилей поблизости вроде не наблюдалось), - домик этот был двухэтажным, насколько чердак может являться вторым этажом. Впрочем, этот чердак - мог. Вокруг, не в пример прочим строениям, растительность была особенно буйной, создавая даже впечатление уюта.
Фиерс отпер дверь ключом - что означало, что внутри никого, - и остался на крыльце, делая остальным пригласительный жест.
- Только пес, - уточнил он, - пусть идет на свое место, за домом. Ладно?
По имени к Марийке Фиерс почему-то не обратился.
Она же кивнула, и Цербер с понурым видом поплелся к своему сарайчику. Впрочем, там он все равно не поместился бы, поэтому - просто лег у входа.
- Ещё выходы из дома есть? - поинтересовался некромант.
Таэль же просто растаяла в воздухе, чтобы появиться спустя несколько секунд, но уже с другой стороны.
- Через окно только, - хмыкнул Фиерс.
Макабрей кивнул:
- Ну, тогда вселяемся?
- Добро пожаловать, - скривил добродушную улыбочку майор. - Я только свои вещи сверху заберу, и вселяйтесь.
"Чтоб вам провалиться", читалось в его глазах.
С чердака были кое-как вынесены матрасы и постельное белье, которые затем демонстративно отправились на диван в зале; Фиерс ушел к интенданту в сопровождении Тони и вернулся, нагруженный такими же комплектами в количестве четырех штук.
- Наверх - сами, - сказал он, - размещайтесь, как будет угодно. Кухня у нас тут, за перегородкой, - от зала и вправду было отделено небольшое помещение, под плиту и рукомойник. - Всякое прочее, вроде душевой - во дворе, кому надо. Всё.
- Красота-а-а, - блаженно протянул Дентон, подхватывая парочку матрасов. - Снова спать в постели - о Создатель, как же давно я это делал в последний раз!
- Что, правда давно? - сочувственно поинтересовалась Ренн.
- Ужас как! Кстати... сегодня какое число? Что-то около пятнадцатого?
- Двадцать первое, - магичка удивленно моргнула. Потом настал черед остальных удивляться.
- Чего-о? - опешила Эрис, выронив подушку. - Но мы же только...
- Бывает, - похлопал её по плечу Макабрей. - Я ведь предупреждал, что нас может закинуть куда угодно. Чуток вперёд по времени - тоже вариант.
- А жаль, что не назад, - хихикнул Тони. - Вот бы я повеселился...
- Не, назад не бывало ещё, хотя, кто знает. Помнишь, я говорил про своего злого брата-близнеца? Вдруг он из будущего?
Тони очень выразительно посмотрел на некроманта.
- Страшно подумать, - озадаченно протянула Эрис, - что за это время успели натворить... ну... эти. Неделя с лишним. Зато до нас не добрались.
- За нас взялся известный вам господин, - скривился некромант. - Остальные будут разве что наблюдать.
Матрасы, тем временем, были застелены, окно проверено на прочность...а с улицы неслись матерные возгласы Таэль.
- Я сейчас, - сказала Мари и спустилась с лестницы, чтобы посмотреть на происходящее (если что-то там вобще происходило).
Наличие перил на лестнице этой оказалось весьма кстати... иначе ее спуск был бы куда более быстрым и болезненным.
Таэль сидела на крыльце и была мрачна, как забрало воина Белой Когорты. Волосы эльфийки снова стояли дыбом, кончики пальцев искрили, а от плеч поднимался дым.
- Знала бы ты, как мне это надоело, - прошипела она сквозь зубы.
- Прости, пожалуйста, - Мари расстроилась. - Ты можешь войти. Надеюсь, мое приглашение считается, раз уж он согласился, что все мы....
Ренн как-то странно посмотрела из зала в ее сторону. Ничего не спросила, несмотря на то, что явно хотела.
Таэль осторожно попыталась перешагнуть порог, но не донесла ноги до пола - вернулась.
- Э нет, спасибо, мне хватит. Видимо, так вам наш майор рад, что...
- Извини. Правда, мне жаль. Хочешь, я его попрошу? Он, может быть, даже не попытается застрелить меня.
Фиерс, мрачный, как туча, подошел сзади и скрестил руки на груди, молча.
- Знаешь, не надо, - фыркнула Таэль. - Не проси. Посижу снаружи, покараулю.
Марийка кивнула ей со вздохом, похлопала по плечу и повернулась, чтоб снова подняться наверх. И столкнулась с майором нос к носу.
- Дай пройти, пожалуйста.
Он посторонился - не слишком, впрочем, освободив дорогу.
- Болтаешь сама с собой? Я догадывался, что это не пройдет.
- Ты всегда был... догадлив. Дай пройти.
Фиерс усмехнулся, весьма мрачно, и отошел. Когда Мари стала подниматься, он сердито бросил ей вслед:
- И не смей больше звать меня по имени!

День: утро 19 сентября
Фигура: отдельный представитель пешки f2
Ход: без хода
Официальная клетка: f2
Фактическое местоположение: где-то в районе F2

Выпуклые темно-зеленые глаза насекомого не отражали неба. Прохладная сталь механических жвал также была матовой: не играла на солнце, не ловила отражения облаков. Три десятка шарниров, составляющих вместе по-гусиному длинную шею, бесшумно провернулись вокруг своей оси. Внешняя привлекательность непрактична. Все непрактичное ведет к ущербу, деконструкции, разрушению. А разрушение – это зло. Следовательно, красота – зло?
Ошибка. Задача не была завершена. Выполняется перезапуск аналитической программы.
Тонкие ноги аиста – стального аиста – мягко касаются влажных трав. Молодое рассветное солнце превращает белые синтетические крылья в два золотых веера. Повсюду враждебное вещество, разъедающее изнутри, просачивающееся в самые узкие щели. Коррозия ведет к разрушению. Коррозия происходит из-за длительного контакта с водой. Эти искрящиеся капельки – вода. Они – зло?
Ошибка. Задача не была завершена.
Он единственный в своем роде. Потому что его тестирование пока не окончено. Могут быть сбои. На его груди, обернутой в тонкий лист стали, блестит россыпь прозрачных водяных капель. Удивительно, насколько невинно может выглядеть смертельная отрава, порождающая рыжую опухоль ржавчины, которая похожа на…
Ошибка.
Ошибка.
Ошибка.
Замечен нераспознанный объект.
Василиск тщательно изучал двух существ, вторгшихся на его территорию – сначала их вид, затем запах. Один из пришельцев был «своим», а другой просто человеком. Общаться предстоит со вторым, «свой» неконтактен, к сожале…
Ошибка.
К спящей внутри огромного доспеха девушке приближалось, высоко поднимая птичьи ноги, нескладное насекомоподобное существо с немигающим тусклым взглядом.

День: четвертое октября
Фигура: без фигуры
Ход: нет
Официальная клетка: g8 (Нейлара)
Фактическое местоположение: нет

Ветер осторожно и робко, как смущенный мальчишка, касался нитей ловца снов, раскачивал перья и играл с крохотными медными колокольчиками. Айа Ла сама плела этого ловца, и он вышел под стать лиа - золотисто-рыжий, с крохотными перьями, оранжево-лазурными. Крыло помнила, что поначалу никак не могла справиться с узелками внутри обтянутого тонкой кожей круга - нити путались, и узор никак не выходил, все норовил стать неразборчивым клубком.
Но... Справилась же; и теперь в круге ловила сны и ветра распахнувшая крылья птица.
Айа Ла коснулась пальцем колокольчика, вздохнула. Положила ладонь на живот - плоский пока, но под индиговой тканью туники, под кожей лиа уже чувствовала биение второй жизни, будто бы улавливала дыхание еще не родившегося ребенка. И почему-то Крыло Луны знала - ясные глаза мальчик возьмет от отца, огненно-рыжую шевелюру - от матери. Просто... Просто знала.
Разлука тянулась, как болезнь - долго, нудно, царапая коготками шэа. Письма, письма, короткие встречи - как можно удержать ветер, если тот - рвется к небу? Нельзя. Никак.
В остальное время - колоколом звучащее по всей Нейларе, по всему Шэн-лие одно слово - "война".
Война окутала туманом высокие башни города дома Эриан, война будто бы сдвинула небо, опустила вниз тучи, повесила тяжелые грузики на крылья... Война вторгалась донесениями, посланиями, документами, вечерами над картами - планировали и обсуждали, спорили и решали не только в Эаши.
Айа Ла знала - она не ровня всем воинам, но ум рыжей лиа был быстрым и острым, и приметить она могла то, что иногда могли - не приметить могучие и сильные. Потому - была наравне с остальными, с теми, в чьих руках поводья небесного нейа и меч - как облака в ладонях неба.
Только сны были тревожные. Нет, не страшные. Просто серые, вязкие, дождливые. Как болота, где легко затеряться и утонуть в трясине...
Тонкие плечи Айа Ла приподнялись. Потом лиа встряхнулась, как маленькая нейа, попавшая под дождь. Вновь коснулась ладонью ловца снов, немо прося его быть добрым сегодня, отогнать беспокойные видения. Хотя бы - на сегодня.

Дата: 21 сентября (калейдоскоп)
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С2 (Западный Лагерь)


***
Макабрей делал вид, что наводит порядок во вверенном хозяйстве. Собственно, особенного хозяйства-то и не было: металлический стол, шкаф, куда переместилось некоторое количество лекарств, ещё один стол с разложенными простерилизованными инструментами и большим медным тазом.
Малефик развалился на стуле в свежесшитом тёмно-зелёном халате и вдумчиво точил скальпель. Со стороны могло показаться, что это занятие полностью увлекает его, но на самом деле это было лишь механическое повторение одних и тех же действий. Некромант напряжённо думал, составляя план. Оставаться здесь долго было нельзя - это было ясно. А вот что делать - нет.
В дверь постучали. Впрочем, гость не стал дожидаться ответа и сразу же после стука открыл ее, оказавшись светловолосой магичкой.
Вид у нее был расстроенный донельзя.
- М-м, - сказала она несколько неловко, - привет еще раз. Я подумала, раз уж вы тут играете в докторов, может, и правда окажете помощь?
- У тебя проблемы со здоровьем? - некромант окинул её пристальным взглядом зелёных глаз, прищурился. - Опасного для жизни ничего вроде бы нет.
- Голова раскалывается, - нехотя призналась Ренн. - Это не опасно, но очень неприятно. Впрочем, я не особо надеялась, так что... - она развернулась, чтобы уйти.
- Погоди. Ты удивишься, но я и правда почти врач. Иди сюда, - Макабрей отложил скальпель и встал, уступая Ренн место.
- Я удивилась, - безразлично пробормотала та и уселась на стул. - Ну и?..
- И скажи, где именно болит, когда я коснусь этого места, - Макабрей наклонился над ней. Его ледяные пальцы легли ей на лоб и виски, скользнули по волосам к затылку, коснулись темени.
- Затылок, - отозвалась девушка. - Чуть ниже. Справа. О боже, а что если я не хочу, чтоб ты меня трогал? Что, по-другому никак?..
- Могу дать тебе вон той отравы, - отмахнулся Макабрей. - Но она на гномов - вырубит так, что ты несколько дней не почувствуешь, даже если тебя резать будут. И волосы на спине вырастут.
Ренн почувствовала дыхание некротической магии. Изумрудное свечение скользнуло по краям глаз Макабрея и исчезло - вместе с болью.
- Так, - сказал Ригор. - Перенервничала ты, образовалась закупорка в сосуде. Я прочистил, но надо ещё кое-что сделать. Льда организовать можешь?
- Легко.
Она задержала ладонь над поверхностью стола на несколько секунд - и сначала под ней образовалась небольшая лужица; вода растеклась, а затем стала собираться снова, замерзая и приобретая форму. Через минуту несколько кусочков льда уже лежали на столе.
- Хватит?
- Наморозь примерно со свой кулак и приложи туда, где была моя рука. Посидишь, подержишь и всё, можешь идти.
- Угу, - тон ее мог показаться несколько обиженным. Как будто магесса злилась на некроманта за то, что тот ей помогал, и одновременно на себя, за то, что принимала эту помощь.
Послушно выполнив его указания, Ренн какое-то время сидела молча, держа у затылка холодную ледышку и с помощью магии не давая ей таять - еще не хватало, чтобы за шиворот потекло.
А потом все-таки решилась заговорить:
- Макабрей, ты вроде собирался мне что-то там объяснить? Поправь, если случайно поняла не так и подумала о тебе слишком хорошо.
- Собирался и объясню, если ты захочешь слушать. Только сначала ответь на один вопрос: ты меня боишься из-за Штайнер или из-за того, ну...что ты девственница?
Ренн вспыхнула.
- Прости, что?!! Я... какое отношение...и как ты узнал?!
- Ренн, поверь, это сразу понятно. Ну так...дело в этом? - Макабрей, кажется, был совершенно невозмутим.
- Дело в Штайнер и дело в том, что вы, некроманты - исключительно мерзкие личности. В большинстве своем, - щеки ее все еще пылали. - А совсем не... в какой-то ерунде.
- Ну, на всякий случай скажу: девственниц мы в жертву не приносим уже лет двести. Это как...кинуть бутылку с зажигательной смесью в костёр. Полыхнёт сильно, но зачем это надо? В общем, не бойся, не собираюсь я тебя в жертву приносить.
Магичка фыркнула.
- Очень надо.. Скажи-ка, а ты часто приносил людей в жертву?
- Ни разу, - покачал головой малефик. - Я иначе работаю. Вот, взять Штайнер. Как думаешь, зачем я её пытал?
Ренн подарила ему мрачный взгляд.
- Тебе это нравилось, наверное? А еще - за тем, чтобы она тебе все рассказала. Зачем еще пытают...

- Я тебе уже говорил - никакого удовольствия от чужих страданий я не получаю. Дискомфорта, впрочем, тоже не испытываю. Но ты почти права - мне нужно было то, что она знала, но есть ещё причина. Дело в том, что некроманты могут сжигать наручники Святого Гротха. Да. руки тоже страдают, но плоть можно вырастить потом, а те, кто пленили, были бы страшно удивлены. Так вот, если Штайнер освободилась бы, мы там погибли бы все. Она была очень сильна. Поэтому приходилось причинять боль ей - чтобы не могла сосредоточиться даже на секунду.
Она вздохнула, поморщившись. Испытующе посмотрела на малефика - не врешь?..
- Ты злой, - высказалась Ренн наконец. -Я понимаю, бывает так, что кто-то должен стать плохим, чтобы не позволить кому-то еще стать очень плохим. Большее зло, меньшее зло. А ты никогда не думал, почему именно ты на этом месте? По-моему неспроста. А потому что ты и правда злой.
- Всё проще, Ренн, - Макабрей сел верхом на стол и принялся вертеть скальпель в пальцах. - Просто я родился в лепрозории, а воспитан был некромантом. Другую жизнь я увидел уже будучи подростком и изрядно удивился. Не подумай, я не жалуюсь. Просто, я на этом месте именно потому, что жизнь сложилась так, а не иначе.
Она чуть не поперхнулась.
- Да уж... все совсем просто. Ты не шутишь? А как же... у тебя никогда не было семьи? А хотя бы друзья? - Ренн поморгала. - Это все... ужасно.
- Друзья у меня есть, - Ригор вдруг улыбнулся. - Ужасные личности! Один из них - настоящее зло во плоти. Дентоном зовут.
- Да ты его знаешь всего месяца два, - удивилась Ренн.
- Ну, ты майора знаешь не намного больше, это же тебе не мешает...
Девушка подняла брови в изумлении... и снова залилась краской.
- Не мешает мне что?!
Макабрей продолжал забавляться скальпелем и улыбаться:
- Ренн, ты поняла меня. Прежде, чем ты возразишь, знай - я ощущаю чужие чувства.
Какое-то время она серьезно размышляла, не запустить ли в него ледышкой, но решила, что все-таки не стоит.
- Так. Ну... ну хорошо. Допустим, я знаю его совсем недавно. Но я сразу поняла, что он хороший человек и... вообще. Кстати, ты вел себя с ним как свинья.
- Возможно, но и он не лучше, - некромант качнул носком сапога, подбросил нож, поймал его, снова подбросил. - Хотя его можно понять.
Малефик поймал нож, вздохнул и посмотрел на Ренн с таким выражением, будто говорил что-то лично для себя неприятное:
- Знаешь, ему сейчас очень плохо, в том числе из-за меня и Мари. Ты можешь ему помочь. Ренн, ты нужна ему.
Девушка вздрогнула.
- Ну... не подумай, что я сама не догадалась, но раз уж ты чувствуешь эмоции и все такое... нет, ты правда так считаешь? Что нужна?
- Ренн, я отмороженный некромант, который нормальное общество знает ровно настолько, чтобы маскироваться в нём. Я не считаю так - я это вижу, понимаешь? Ты ему нужна, вот и всё.
- Я знаю, что ты отмороженный некромант, - она вздохнула. - Ладно. Я... я, наверное, пойду. Посмотрю, как у него... дела.
Легко стукнув, на стол лег кусочек льда. Когда Ренн отняла от него ладонь, оказалось, что тот весьма забавным образом изменил форму - застыв хрустальным цветком розы.
- А может, не такой ты и отмороженный, - сказала магичка, поднявшись. - Спасибо, Макабрей.
- Пожалуйста, Ренн, - кивнул тот. - Кстати, ты не примешь от меня небольшую просьбу?
- Какую?
- Поговори с Эрис. Увидишь, она очень изменилась с вашей прошлой встречи.
- Я надеюсь, в лучшую сторону? - с сомнением уточнила Ренн.
- Я считаю, что да.
- Ну хорошо. Я с ней поговорю. Хочется верить, что ты мне не соврал.
На этот раз Макабрей ответил не сразу. Только сейчас Ренн обратила внимание, что ледяной цветок перекочевал в его нагрудный карман. И не торопится таять.
Некромант откинул с лица белую прядь волос и снова прищурился.
- Это проверить ты успеешь ещё. Майор ждёт-не дождётся.
Ренн фыркнула и выскочила наружу.
Ощущение было - что мир перевернулся вверх дном.
Макабрей, остававшийся внутри, чуть улыбнулся. Ренн слишком напоминала ему одну юную девочку, с восторгом в глазах корпящую над элоквентским, чтобы желать ей зла.
А если она займёт внимание майора, то им с Марийкой будет куда проще жить. Кроме того, Фиерс и сам будет не против.
Ригор соврал - он не умел чувствовать чужие эмоции. Но вот читать их он научился неплохо.

***
- Ну ладно, - вздохнула магичка, - давайте сюда эти ваши руки, или что у вас там… И приступим.
Они устроились в зале; Эрис - на полу у дивана (и кто ее разберет, почему ей было удобнее сидеть на полу, чем на мягких подушках), Ренн – на подлокотнике, а Тони - на самом диване, причем забравшись на него с ногами. Ренн вспомнила даже про теорию своего наставника, о том, что поза человека обязательно выдает его характер как на ладони – и порядком задумалась.
- Чур я первый, - заявил Дентон и, вытянув ладони, бесцеремонно положил их на колени магичке – по одной на каждую коленку. Та только головой покачала:
- Ты абсолютно не изменился, а. Все такой же… нахал.
- А почему это я должен измениться? – хмыкнул «нахал». Ренн тем временем приступила к зарядке кристаллов – плотно обхватила его запястья пальцами (ненавязчиво при этом убрав его руки со своих коленей), прикрыла глаза, сосредотачиваясь на потоках энергии…
- Вовремя вы тут оказались, - заметила она мимоходом, в то время как под ее пальцами уже вовсю плясали зеленые искры. – Еще бы немножко, и было бы плохо.
Тони скорчил очаровательную гримаску, выражавшую абсолютную беспечность, совет не тревожиться за его непутевую судьбу и смиренную просьбу сжимать его запястья чуточку нежнее. Пантомима всегда ему удавалась.
Эрис ждала своей очереди молча, и молчание это весьма тяготило магессу. Несмотря на просьбу Макабрея, она так и не нашла в себе силы заговорить с черноволосой – даже хотя бы обратиться. Поэтому слова ее были исключительно нейтральными и будто бы обращенными к обоим «дезертирам»:
- Может, расскажете пока, почему решили податься за Макабреем? Он ведь мог кого угодно увести – не удивлюсь, если бы за ним следом сбежал весь отряд. А сбежали только вы.
Но ответила ей первой именно Эрис:
- Как ни стыдно в этом признаваться, - с виноватой улыбкой сообщила она, - но майор меня вконец достал. И, учитывая тогдашнее мое состояние, оставалось только два варианта – довести боевое задание до конца по-человечески, что означало бы – избавиться от Фиерса и всех, кто не согласен, и взять командование в свои руки…
Ренн поморщилась – ей этот вариант не понравился, она была весьма рада, что его никто не пытался осуществить.
- … или послать все к чертям, свалить вместе с Ригором и заняться другим, не менее серьезным делом.
- Это каким же? – уточнила техномаг, отпуская Тони. – Ну… твоя очередь, Эрис.
- Что, заговор малефикаров недостаточно серьезная штука? – та весело фыркнула и, поднявшись с пола, встала к Ренн спиной, задирая майку повыше. – Хотя, вообще-то сначала мы отправились к Радцигу. Чтобы узнать, какого черта со мной сделали в Лаборатории.
- С тобой что-то сделали в Лаборатории? – эхом повторила удивленная магичка.
Дентон рассмеялся.
- Да посмотри, у нее же под лопаткой здоровенный зеленый камень!
- Ренн, не слушай паршивца, - предостерегла развеселившаяся Эрис. – Дело-то вот в чем… из меня вытащили порядочный кусок моей памяти. Тебе не случалось видеть рядом с Мике доктора Мурнау?
- Нет.
- Он месмерист. Делал с сознанием разные штуки… Побочные эффекты, сама знаешь, лично у меня были налицо после его процедур. Но нам удалось сделать все, как было.
Светловолосая магичка задумалась, задержав руку на спину Эрис.
- Так что же… ты теперь и правда другой человек?
- Угу. Хочешь, я извинюсь за все? Я знаю, что постоянно тебя доводила и цеплялась, но тогда я ничего не могла с собой поделать, а сейчас мне за это стыдно.
- Не надо, - поспешно покачала головой та. – Я уже поняла, что все изменилось. Это здорово. если уж кому извиняться…
- То вовсе даже и некому, - отрезала Эрис. – Все путем.
Ренн прерывисто вздохнула. Мир определенно сошел с ума.
И самым безумным было в этом новом мире то, что с новой, неожиданной стороны ей открылись те люди, от которых он этого не просто не ждала... а даже не хотела.
Сочувствующий Макабрей, сожалеющая о прошлом Эрис, колючий и непривычно злой майор...
И Мике Радциг, при котором проводятся такие опыты на подростках, что противно даже думать о том, что этим-то человеком она восхищалась.
Она до сих пор не могла разобраться, насколько же в действительности сожалеет о его смерти.

***
- Вот я так и знал, - сообщил Дентон, заглядывая с лестницы на чердак, - что ты забьешься в угол и будешь смотреть оттуда на всех огромными глазами, очень ласково, как бы предупреждая, что порвешь глотку всякому, кто подойдет.
Марийка вздохнула.
- Я разбираю вещи, если кто спросит. Ладно?
- А если я спрошу?
Она вздохнула снова.
- Что ты хочешь?
Неожиданно Дентон смутился.
- Ну... я тут... хотел поговорить кое с кем. Ты ведь знаешь, наверное, где она сейчас, а?
- Кто - она?
- Да Таэль же! - нетерпеливо воскликнул юноша, для которого все было совершенно очевидно. - Она же твоя, так что ты должна знать...
- А зачем...
- Мне надо с ней поговорить, - решительно сказал Тони. - Ты просто скажи, где она, и, если она вдруг ответит мне что-нибудь - я ведь этого не услышу, так что ты передашь мне ее слова... но это если она ответит. Вот. Так ты отведешь меня к ней?
Мари, порядком удивленная, кивнула. Они спустились по лестнице вместе и вышли во двор.
Таэль сидела у крыльца и запускала солнечные зайчики одним из кинжалов. Котёнок, невесть как не ставший гномьей закуской и прижившийся в части недоумевал, откуда берётся маленькое пятнышко света, но подвоха не чуял и самозабвенно за ним гонялся, что, кажется, забавляло эльфийку.
- Стриж, - позвала некромант, - тут... кто-то хочет с тобой поговорить.
- Где она? - шепнул Тони ей в ухо. Мари показала.
Таэль оторвалась от своего занятия и удивлённо вскинула брови.
- Правда? - Мари показалось или полный иронии голос действительно чуть дрогнул?
- Правда, - она легонько толкнула Дентона локтем в бок: хватит уже отмалчиваться!
Юноша, кажется, пытавшийся спрятаться за Марийку (что было как минимум странным, при их разнице в росте), наконец вышел из-за ее спины и, глядя туда, где по его представлениям находилась эльфийка, произнес, запинаясь:
- Таэль... м-м... привет. Я тут... просто подумал, что должен сказать тебе одну вещь. Ну, несколько вещей. И мне очень жалко, что ты меня услышишь, а я тебя не смогу.
- Скажи ему, что я удивлена, - ответила Таэль, помялась и добавила. - А ещё рада, что он захотел поговорить.
Марийка повторила ее слова - что добавило Дентону немного воодушевления.
- Ну... это здорово, - сказал он. - Слушай, Стриж. Пока мы все были там.. ты очень помогала и вообще выручала нас всех, и я понял, что ты очень хорошая. Правда хорошая. И дело не только в том, что... а, черт. Просто ты мне понравилась, ты была со мной очень... мила. Какое дурацкое слово. Мне было хорошо в твоей компании. Нет, тоже ужасно глупо звучит. Так сложно говорить, когда я тебя не вижу! Вообще, - окончательно потерявшись, добавил он, - я хотел сказать: ты даже заставила меня немножко пожалеть о том, что я живой. Это было для меня очень неожиданно. Вот.
Таэль выглядела так, будто ей хотелось рассмеяться и заплакать одновременно. Она порывисто шагнула к Тони, попыталась обнять...как всегда. Он даже не почувствовал.
Эльфийка грустно улыбнулась и вытащила из ножен кинжал.
- Пусть посмотрит вниз, - грустно сказала она.
- Посмотри вниз, - передала Мари. Дентон приподнял брови, но послушно уставился себе под ноги.
Рождаясь в нигде, у его ног в пыли танцевал солнечный зайчик. Словно убедившись, что Тони обратил на него внимание, маленький кусочек чудо скакнул ему на ботинок, взобрался по штанине, скользнул на грудь и замер на щеке. Тёплый.
Он дотронулся ладонью до своего лица, сразу став очень грустным.
Его почти невозможно было узнать без улыбки.
- Таэль, - шепнул он. Жалобно посмотрел на Мари: - Я что, совсем никак не могу ее услышать? Или увидеть? Или потрогать?
- Да... нет. Не знаю, - виновато ответила женщина.
- Мари, - сипло сказала Таэль. - Скажи, чтобы он ждал на чердаке. Только один. Я...я сейчас. Я скоро!
Некромантесса удивленно взглянула на нее - и кивнула Тони в сторону дома:
- Иди на чердак. Я послежу, чтобы туда больше никто не поднялся. И жди.
- Чего ждать? - тот, кажется, немного испугался.
- Не знаю. Иди, - она легонько подтолкнула его, и вместе они вернулись в дом - Мари осталась у лестницы, а Дентон поднялся наверх.
Таэль исчезла, как туман под лучами солнца, а спустя несколько минут, качаясь и постоянно теряя равновесие ко входу в дом направилась... Ренн!
- А мне говорили, что я сумасшедшая, - вздохнула Мари, прислонившаяся к перилам лесенки, глядя, как Ренн переступает порог. - Интересный способ обойти запрет. Что будешь делать?

- П-прикоснусь, - Таэли было явно нелегко одновременно удерживать магичку в состоянии похожем на сон и контролировать её тело.
Эльфийка всё время пыталась двигаться так, как делала бы это сама, говорить своим голосом. Мари почти видела, как призрачную фигуру выталкивает из чужого живого тела, но она отчаянно сопротивляется.
- О том, что я сейчас сделаю, мы никому не скажем, - тихо сказала некромант, поймала Ренн за руку... полыхнуло зеленое пламя между их ладонями.
Мари восстанавливала Силу медленно после того, как отдала почти всю при открытии Врат - но подарила ее Таэли очень легко. Изумрудные, незримые простым глазом цепи охватили тело девушки крест-накрест, помогая Тени удерживаться.
Стриж в теле Ренн выпрямилась, поймала равновесие, осмотрелась.
- Спасибо, - сказала она негромко, пробуя голос. - Так...легко.
Что-то не давало покоя, мусолило взгляд, как ресница, нежданно попавшая в глаз. Чтобы понять, что именно было не так оказалось достаточно присмотреться. Ренн отбрасывала тень Таэли.
- Иди скорей, - шепнула Мари.
Если бы Лис узнал, что его сестру... Нет, подумала она, как же хорошо, что Лис не узнает. И никто не узнает. Даже сама Ренн не узнает.
Таэль шагнула через порог и замерла, будто упёрлась в стену лбом. Шагнула ещё раз, с натугой, преодолевая серьёзное сопротивление. Каждый шаг был настоящим испытанием. Каждый шаг приближал к Дентону, а потому она шла, закусив губу и очень стараясь не сгорбиться, не упасть на колени. Даже отбивать капитана у Стража было не так трудно, как подняться по лестнице. Толкнуть дверь.
Он сидел на полу, скрестив ноги, и взволнованно барабанил пальцами по собственной коленке. Когда дверь открылась, поднялся рывком - и замер на месте.
- Ренн?! - ошарашенно выдал Тони. Потом вгляделся и совсем тихо сказал: - Черта с два. Это ты, - и порывисто обнял девушку. - Держу.
- Узнал, - прошептала она, задыхаясь нето от напряжения, нето от счастья. - Узнал, уголёк.
- Да вы как небо и земля, - хмыкнул Тони, - а я и не знал, что ты можешь... вселяться. Ты не говорила. И Маришка не говорила. Вот чудеса...
Он ласково погладил Таэль - и Ренн - по щеке.
- Ты хорошая.
- А ты, ты, - говорить было трудно, она постоянно задыхалась и только лепетала что-то невнятное. Пальцы нашли щёку Дентона, ткнулись, как котёнок мордой, принялись гладить.
- Эх ты, - шептал он, - эльфийка. Я же мотылек, забыла? Бабочка-однодневка. Ты и моргнуть не успеешь, а меня уже не будет на свете...
- Дурак ты, а не мотылёк, - улыбка и сердце бьётся часто-часто, о Старые боги, как это прекрасно, когда оно бьётся! - Моргнуть не успел, а меня уже...нет...
- А я и не спорю, что я дурак, - проворчал Тони, приподнимая двумя пальцами кругленький подбородок Ренн, с ямочкой посередине. - Господи, какой дура-ак...!
И торопливо, боясь не успеть, он поцеловал е в губы.
И ему ответили её губы, Таэли, не волшебницы Ренн. Только теперь она дышала и была даже горячее, чем он сам.
Это было странно. Необычно. И... от этого глубоко внутри, с удивлением отметил Тони, было чуточку больно.
- Стриж, - негромко сказал он, обрывая поцелуй, - а вот это - прощание. Вот сейчас это я хочу тебе сказать "до встречи". Понимаешь? Потому что я буду жить дальше, а ты... будешь где-то рядом, но не со мной.
Горькие слова все равно прозвучали нежно.
- Я буду тебя ждать, уголёк. А там решим. И...следи за бликами на земле, ладно?
- Постоянно, - пообещал Тони. - Счастливо, Птица.
На прощание он обнял ее еще раз, крепко-крепко.
Таэль последний раз посмотрела на него, а закрывала глаза уже Ренн. Спустя какое-то мгновение обессилевшая и больше похожая на слегка опалённый кусок мяса, Таэль рухнула на крыльце рядом с Мари.
"Уголёк", - прошептали её губы.
- Вот и ты обожглась о него, - заметила Мари, тронув ее за плечо. Слабые, едва полыхнувшие зеленые искорки поддержали Тень совсем чуть-чуть. - О чем только думаешь, Рианделл?
- О том, что осталось совсем-совсем недолго, - улыбнулась Таэль. - Я не обожглась, Мари. Я согрела руки, и это было прекрасно.
...а наверху Ренн, недоуменно моргая, оглядывалась вокруг и пыталась вспомнить - зачем это она сюда
пришла?

***
Он дремал, сложив руки на столе и устроив на них голову, свет от лампы освещал угол комнаты, диванчик, на котором давно уже спала сладким и спокойным сном Ренн, и саму столешницу, на которой громоздились разобранные бумаги. Часы на стене (настоящий предмет роскоши – для их-то лагеря) показывали половину четвертого.
Рассвет уже скоро… а настоящий сон так и не приходил. Вместо него была эта дрема, больше походившая на тупую усталость пополам с очень тихой, ручной, домашней злостью. С которой все равно ничего не поделаешь; так не лучше ли проглотить ее?
Фиерс даже обрадовался, когда какой-то шум заставил его открыть глаза и подняться. Кто-то прошел в кухоньку, явно стараясь никого не тревожить. Даже удивительно, что прошел так тихо…
- Ты? – поднял брови майор. Вопрос был задан шепотом, чтобы не потревожить спящую в комнате девушку.
Марийка, в светлой рубашке явно не по размеру (с чужого плеча, мрачно предположил Фиерс, вполне догадываясь, чьим было это плечо) и в белье, босиком, стояла возле умывальника и смотрела на майора с некоторым испугом, словно он застал ее за чем-то незаконным.
Ответ был очевиден, поэтому она ничего не сказала.
- Ты что тут делаешь?
- Пить хочется. Извини, я не хотела разбудить.
- Я не спал, - он махнул рукой и снял с полочки жестяную кружку. – Сейчас налью, садись.
Женщина огляделась и, не найдя ничего лучшего, присела на край подоконника. Фиерс извлек из-за шторки прикрытый крышкой кувшин с водой, плеснул в кружку и протянул ей.
- Спасибо.
Он подождал немножко, слушая, как Мари торопливо делает очередной глоток – наверное, спешит снова уйти наверх. Жаль, не выйдет.
- Послушай, - прошептал он как можно мягче, - нам надо поговорить.
- Да, конечно, - безразлично отозвалась она, - как всегда.
Фиерс поморщился. Он не любил ее такой – равнодушной и холодной, какой она старалась держаться с ним. Он знал, что это нарочно. Что так Марийка старается его оттолкнуть, надеясь, вероятно, что обида заглушит боль и они обе пройдут быстрее. Тоже – напрасно.
- Знаешь, может, это глупо прозвучит, но я желаю тебе счастья. И хочу, чтоб у тебя все было хорошо.
- Я заметила, - Мари поежилась, кутаясь в рубашку. - Сегодня утром ты был сама деликатность и забота.
- Ты о… Ах, ну да, конечно. Я как-то забыл о том, что это обычное дело – помогать тем, кто устроил тебе столько проблем, что в жизни не разгребешь, а потом явился без приглашения и потребовал исполнения своих желаний.
- Если бы ты сказал нам уйти, мы бы ушли, - заметила Марийка.
- Но недалеко, судя по вашему тогдашнему состоянию. Ты до сих пор на ногах не стоишь.
- Не преувеличивай. И… мы тебе действительно благодарны за твою помощь.
- Не стоит благодарности, - Фиерс не удержал тона, и язвительность вырвалась наружу. – Все как всегда, ты вытираешь об меня ноги, а я спасаю тебя и твоих друзей.
Она дернулась, как от пощечины.
- Этот разговор не имеет смысла, - сказала Мари дрогнувшим голосом и слезла с подоконника, собираясь уйти. Майор, однако, взял ее за плечи – крепко.
- Нет, подожди. Еще как имеет, - она думала, что Фиерс вцепится в нее и будет держать, но вместо этого ее ладони неожиданно погладили ее по плечам, очень нежно. – Послушай. Я правда хочу для тебе только хорошего. И это хорошее – не Макабрей, понимаешь?
- Прости?.. – ее лицо, до того почти неподвижное, вдруг резко ожило, приподнялись тонкие брови, а губы искривились, словно она хотела сказать что-то колкое, но нужные слова еще не пришли.
- Он – не тот, кто тебе нужен. Зачем тебе некромант? Бессовестный, бессердечный и вдобавок, кажется, безумный. Это совершенно не то, что…
- Ты, кажется, хочешь сказать, что знаешь, какой человек мне нужен?
- Знаю. Тот, который будет заботиться о тебе, оберегать. Любить. Утешать. Извини, Мари, но это явно не Макабрей. Я тут наслушался от Дентона чудесных историй о том, как этот малефик затащил вас… в тот мир. Вы там все могли погибнуть! Зачем тебе человек, который не ценит твоей жизни?
- Это был единственный выход, - голос ее постепенно начал повышаться, и Фиерс забеспокоился, как бы Ренн не проснулась. – Он нас всех спас. Мы бежали от демона…
- Ну хорошо, хорошо. Но уж после того, как вы оказались там, в этом месте – наверняка Макабрей глаз с тебя не спускал? Охранял, следил, как бы с тобой чего не случилось? Постоянно был рядом?
Мари закусила губу от обиды. Значит, Дентон рассказал майору и о том, что в Нави они решили разделиться. Дальнейшие слова Фиерса это только подтвердили:
- Нет, он предпочел оказаться от тебя подальше. Вот оно, высшее проявление любви от некроманта!
- Зачем ты это говоришь?! – возмутилась наконец Марийка. – Чтобы я поняла, какой он плохой и какой ты хороший? Да я ведь все равно к тебе не вернусь… и ты обещал мне…
- Нет. Только чтобы ты поняла, какой он плохой. А остального не надо – как раз потому, что я обещал. Я ведь правда хочу тебе только добра.
- Тогда оставь в покое, - она дернула плечом, сбрасывая его руку.
Фиерс почувствовал злость.
- И дать ему тебя изуродовать? – он поймал Марийку за подбородок, заставил ее понять голову и посмотрел прямо ей в глаза. – Ты давно себя видела в зеркало? Синяки под глазами, бледная как смерть… у тебя раньше глаза были карие, я же помню. А сейчас как будто желтые. Волчьи. Да он тебя уже изуродовал.
- Не заставляй меня ненавидеть тебя, - проговорила женщина сквозь зубы. – Тебе это не понравится…
- А это что? – взгляд Фиерса опустился, устремившись с ее лица на шею и ниже, на грудь, где болталась на серебряной цепочка капелька светлого металла – филактерия. Майор протянул руку: - раньше у тебя такой не…
- Не трогай! - это было уже не шепотом. И это было одновременно с очень болезненным ударом по руке. Марийка прянула в сторону, закрывая ладонью кулон.
Майор стиснул зубы.
- Что, его подарочек? Ну-ну… - тут он увидел еще кое-что, чего раньше не было. Кольцо на ее пальце, на правой руке. – И это тоже? – он фыркнул. – Это отвратительно. Ладно, хочешь путаться с малефикаром, путайся, и не говори, что я не предупреждал тебя!
- Путаться?.. – это было последней каплей.
Фиерс не успел податься назад – Марийка, быстрее, чем можно было ожидать, протянула руку к его лицу, закрывая на долю секунды ему глаза. Он увидел изумрудную вспышку, которая застила собой все вокруг, услышал слова:
- Пусть этой ночью тебе снятся только дурные сны. Ты заслужил, - и звук шагов.
Он моргнул – в комнате все было по-прежнему, только Мари уже не было. Идти за ней он не стал.

***
- Ригор?..
Мари замерла, не пройдя всего несколько ступенек: он не спал почему-то, хотя она оставила его спящим, а сидел на лестнице, и вид у него был... не слишком довольный.
Она, впрочем, подозревала, что выглядит не менее раздраженной, к тому же, колотило ее как в ознобе, а пальцы вцепились в филактерию намертво.
- Мари, - говорил он негромко, глухо. Жутко говорил. - Мари, назови мне одну вескую причину, по которой я не должен убивать Фиерса, и я не буду этого делать.
- Потому что... потому что я тебя прошу этого не делать. Это веская причина? - она прерывисто вздохнула и протянула некроманту руку, чуть дрожащую. - Уйдем наверх, Ригор. Пожалуйста.
Некромант вздохнул и снял руку с металлических перил. Каким-то образом, на них остались четыре глубокие зарубки.
- Веская, - кивнул он неохотно. - Жаль.
Мари погладила его по плечу и потянула за собой. Снизу раздались тяжелые шаги - это майор, должно быть, вернулся за стол.
- Я понимаю, - тихо сказала она. - Но...
- Но - что, Мари? - Макабрей поднял на неё взгляд. Зрачки было трудно разглядеть на фоне безумной и почти светящейся зелени. - Это решит множество проблем. И я хочу крови этого человека. Редко это бывает, но сейчас есть.
- Он ведь мне не чужой, - Марийка виновато опустила взгляд. - Как бы нам обоим... троим этого ни хотелось. Почему ты не спишь? Это я тебя разбудила?..
Их постель - матрас, брошенный на пол, и пара подушек, - так и осталась разобранной, слова оба поднялись с нее только что.
- Я сплю очень чутко, - он пожал плечами и обнял Мари.
- Держи меня, - не шёпот - почти шипение, добирающаяся до мозга без посредства ушей. - Пожалуйста, держи меня.
Она прижалась к нему крепко-крепко, обвив руками. Приподнявшись на цыпочках, коснулась щекой щеки. У нее снова была горячая, обжигающе горячая кожа.
- Послушай, - шепотом спросила она, - это ведь неправда всё?.. Ты ведь меня - любишь?
- Люблю, - ответил он сбивчиво, будто через силу. - Как умею. Как могу. Это - правда.
Уже не карие, а почти янтарные глаза уставились на него снизу вверх - влажные, серебрящиеся от слез.
- Знаешь, - шепнула Мари, - это ведь, по сути, могло быть неважно, я только сейчас поняла. Даже если бы он был прав, и... Главное, что я тебя люблю. Я все равно буду с тобой всегда, даже если тебе однажды станет все равно, я никуда и никогда не уйду. Я была бы согласна и так... но мне хорошо от того, что он неправ.
Макабрей молчал, смотрел на неё и чувствовал, как ледяное лезвие, которым вдруг стал его рассудок тает, возвращается в нормальное состояние.
- Твои глаза...они очень красивые, - вдруг сказал он.
- Правда?.. Нет, зачем я спрашиваю. Я ведь и так тебе верю, - она улыбнулась, качая головой и удивляясь собственной наивности. - Спасибо тебе.
- Отсюда надо уходить, - Ригор прижал её к себе. - Иначе или я его или...снова я его, но уже после того, как он меня. Ренн бы отсюда забрать, пока он и её с собой не утащил, только нельзя.
Мари снова качнула головой.
- Не стоит. Он позаботится о ней, а мы... ей с нами не понравится. Вот ее точно надо беречь, пускай и бережет. Давай сядем, - она опустилась на постель первой, подобрав под себя ноги и завернувшись поплотнее в рубашку. - Я так жалею, что мы тут оказались. Зато ребятам, кажется, понравилось, - женщина кивнула на Эрис и Дентона, мирно спящих.
В кои-то веки они не стали драться из-за одеяла и умудрились поделить его честно: Тони просто уступил его девушке целиком.
- Они по нему скучали, судя по всему, - Макабрей опустился рядом, а потом и вовсе лёг, положив голову Мари на колени. - Может, оставить их, как думаешь? Уйдём по-тихому...
- По-тихому - ни в коем случае, - она склонилась над некромантом, ласково перебирая пальцами белые пряди волос, обводя линию губ, подбородка. Глаза у нее были грустные. - Лучше спросить, не хотят ли они остаться... Мы не можем их бросить. Или - ты хочешь их бросить?
- Я думаю, что будет лучше для нас с тобой сейчас, - честно ответил он. - И понимаю одно - для нас лучше всего чаще разговаривать друг с другом.
Она кивнула.
- Я как раз хотела спросить тебя... о том, что с нами было там. И о Белой Когорте. Ригор, что они такое? И чем мы должны будем заплатить им за помощь?
Некромант вместо ответа взял её руку, положил себе на грудь и заставил сильно прижать пальцы. Под холодной кожей явственно ощущалось что-то округлое, твёрдое. И чуть пошевеливающееся.
- Это оно? - Мари с тревогой взглянула в глаза Макабрею. - И... что теперь?

- Они были рыцарями древнего севера, - голос Макабрея звучал глухо. - И они бросили вызов могучему некроманту. Он посмеялся над ними и наслал на них легионы мертвецов, но Когорта выстояла, а потом и вовсе прорубилась через войско к самому магу. Тогда он отправил их на Ту Сторону. Без знаний, умений и хотя бы элементарной защиты, они должны были пополнить бесчисленные ряды голодных теней, но каким-то образом переродились. С тех пор они там очень серьёзная сила. Никто не знает, что они могут и какие у них слабости. Никто не знает их целей. Известно малое: их всегда сотня, они заключают сделки по принципу услуга за услугу и, если должник отказывается выполнять их требования, они забирают его сердце. И в когорте один из воинов уходит, а на его место заступает новичок.
Нельзя было сказать по ее виду, что Мария испугалась. Зато страх этот можно было почувствовать.
- Ты не знаешь, чего они попросят?
"Даже если и нет - мы ведь постараемся сделать это? Нет, не так, мы обязательно сделаем."
- Не знаю, но не думаю, что с этим возникнут проблемы, - Ригор усмехнулся своей обычной усмешкой "злого некроманта". - У меня мораль гибкая, а у них какой-то странный, но очень суровый кодекс чести.
Мари тихонечко фыркнула.
- Не думаю, что им понравится, если ты попытаешься их... поступить с ними не очень честно. Еще я не думаю, что тебе стоило так рисковать собой. Ты никому из нас не рассказал про Когорту. Почему? Ее мог бы позвать любой. А как раз тебе - разве нужно вешать на свою шею такой долг, да еще перед кем... Послушай, - голос ее стал необычно мягким, нежным, - мне надоело смотреть, как тебе делают больно.
- Я не звал именно их. Я просто позвал, а услышали именно они, - Макабрей пожал плечами и устроился рядом с ней поудобней. - И...не волнуйся за меня, Мари. Хуже, чем было, мне уже не будет.
- А я вообще не хочу, чтобы тебе было плохо, - упрямо сказала женщина. - И я буду волноваться. Я чуть с ума не сошла, тогда, в... по ту сторону, когда тебя не было. Спроси у Тони, чего он натерпелся.
- Я...чувствовал. И не мог тебе помочь. Тебе было страшно, да?
- Страшно?.. Не так, не совсем, - она задумчиво потеребила воротник рубашки. - Как это назвать, когда внутри сам себе кажешься пустым, когда холодно до ужаса и безумно одиноко? Когда хочется свернуться в клубочек, дрожать и не двигаться, и ждать, что кто-нибудь за тобой придет и добьет из милосердия?
- Это...бывает, - Макабрей покрутил кистью, пытаясь подобрать слова, потом вдруг потянулся и погладил Мари по щеке. - Когда я использую некромантию на себе у меня постепенно умирает тело. У тебя - душа. На Той Стороне ты постоянно поддерживала защиту и чувствовала, как это тебя ест. Всё это не быстро, но в итоге ведёт к полной потере эмоций. Но...Мари, ты ведь этого не хочешь?
Она сощурилась; тонкие губы беззвучно повторили: "к полной потере"...
Мари откинулась назад, будто желая оказаться подальше от некроманта.
- Почему ты не сказал сразу? - в голосе звучала обида. - Я... конечно, я этого не хочу! Никто бы не хотел!
- Я не знал этого точно, - он поднялся и сел напротив. - Была вероятность, что это было личное проклятие Марии Штайнер, но нет. И, если ты этого не хочешь, то помни: заставляй себя чувствовать.
- Мне пока не нужно себя заставлять, - Марийка покачала головой. - У меня пока что... получается. Особенно когда ты рядом. Или ребята... и даже у Фиерса неплохо получается - он просто мастер меня доводить.
- Ещё один повод оставаться рядом с тобой, - он снова придвинулся ближе, на этот раз не давая Мари шансов уползти. - Так что будем с ребятами делать?
- Спросим, хотят ли они остаться. Тони ведь хотел уже уйти, знаешь. Только один он не уйдет.
Она поколебалась немножко, но все-таки положила голову ему на плечо.
- Только давай ты сначала поспишь, хорошо?
- Ладно, - согласилась Мари, потершись щекой о плечо некроманта. - А ты?
- И я, - улыбнулся он. - Только сначала дождусь, когда ты заснёшь. Люблю смотреть на тебя во сне.
Она тихонько засмеялась; на скулах выступил легкий румянец.
- Ты... никуда не уходи, ладно? - Мари потянулась, потом, передвинув подушку, улеглась на бок, положив руки под голову. - Пообещай, что никуда не уйдешь. Пожалуйста.
- Не уйду, - некромант улёгся рядом и тут же приподнялся на локте. В темноте его глаза выглядели двумя маленькими огоньками. - И майора не трону...первым.
- О-ох, - расстроенно потянула женщина, - ну когда ты уже забудешь о нем?.. Хотя бы на эту ночь. Это что, все, о чем ты можешь думать сейчас?
Мари перевернулась на спину и печально посмотрела на потолок.
- Нам ничто не угрожает сейчас, мы спим в постелях, а не на холодной земле, мы... мы вместе, черт побери. Забудь о нем хоть сейчас - он где-то там, а мы здесь. И если тебя это вдруг утешит, мы в состоянии заснуть и видеть хорошие сны, а он - нет.
- Забуду, Мари. Ты спи, а я буду смотреть на тебя и забывать, хорошо?
- Хорошо, - вместо кивка - движение опустившихся и снова взлетевших ресниц. - А можно я сначала тебя поцелую?..

День: не важно когда
Фигура: и не важно кто
Ход: а этого и вовсе нет
Официальная клетка: и этого тоже
Фактическое местоположение: A6 (Чареи) *возможно*

***
Сталь - о сталь. Клинки скрещиваются, и Таль видит прямо перед собой сощуренные, светлые глаза. В них, кажется, пляшет солнце, дробится на множество осколков и каплями повисает на кончиках ресниц.
Рывок! И снова - безумное стакатто клинков, и пляска двух воинов, и маленькая лиа не знает, плакать ей или смеяться, и песок под ногами - горячий, золотистый...
... и в какой-то момент он оказывается под спиной, и клинки, а следом и одежда летят прочь, и сплетаются - руки, ноги, дыхание, волосы...
- Сума...ах! шедсший... - шепчет Таль, впиваясь зубами в загорелое, сильное плечо.
Тэй молчит. Он вообще - не любит болтать, и сейчас вместо слов за него говорят - руки, поцелуи, все тело.
Двое лиа катятся по песку, и Сейней оказывается сверху, чувствуя на своих бедрах сухие, мозолистые ладони, и подается ближе, прижимается...

... к прохладной стене дома, а на талию ложатся прохладные и маленькие руки, и ухо щекочет чужое дыхание. А потом ладони поднимаются выше, и острые ноготки едва-едва, дразня, царапают нежную кожу грудей, и разглядеть - кто там сзади, тонкий и гибкий, нельзя - на глазах повязка из плотной ткани.
- Не боишься? - звучит сзади тихий смех, и кончик уха прикусывают - все также легко, играючи, и ладони гладят, обводят все линии тела, и этим прикосновениям хочется поддаваться, даже не зная - кто там, за спиной.
- Не бойся, не бойся... - Таль мягко разворачивают, и теперь лиа спиной чувствует прохладный, чуть влажный камень. Её целуют - нежно и осторожно, а потом внезапно прижимают к себе, прикусывают губу, и почему-то от этой неожиданной боли становится хорошо и сладко, и Сейней...

... мягко развязывает узлы шнуровки и стягивает чужую одежду прочь. Играет, как кошка с мышкой, целует загорелой плечо - сильное, с перекатывающимися под кожей мышцами, широкое. Ловит рукой чужое запястье - "мы договорились, помнишь?"
Договорились, что ты слушаешься меня. Сегодня. Эти часы. И мне это нравится...
... нравится скользить вдоль сильного тела, обвиваться, целовать - каждую мышцу, каждую линию. Целовать там, где кожа тонкая - внутренняя сторона бедер, низ живота. И не только - целовать...
И слушать, как ты стонешь. Мы договорились, помнишь? Я - сегодня - веду. Веду до изнеможения, до стонов, хриплого шепота, вплетающихся в мои волосы сильных пальцев.
У тебя соленая кожа, Ирари, и мне нравится...

....смотреть, как солнце золотит кожу и превращает волосы в расплавленную медь, встрепанную и расплескавшуюся по обнаженным плечам. У поцелуев вкус меда и моря, а от легких прикосновений пальцев и губ Таль выгибается, зарываясь рукам в траву и откидывая назад голову. Солнце покачивается в безоблачно-лазурном небе, слепит и заставляет жмуриться. А рыжий, кажется, успевает целовать - везде, от колен до кончиков пальцев, от опущенных ресниц до ключиц - и поцелуи отзываются щекоткой в животе. Сейней смеется и податься вперед, обвиваясь - всем телом, дрожащим и разгоряченным.
- Ты.. хитрый...! - полувздох-полустон, и солнце насмешливо ходит по перевернутому купола, туда-сюда, туда...сюда, раскачиваясь на невидимых качелях, с каждым вдохом прижимающих двоих - ближе к друг-другу.
На губах - мед и море, и под ладонями...

...подрагивают тонкие и загорелые запястья. Таль улыбается, и смотрит сверху вниз, прижавшись - легкая ткань одежды лишь дразнит, раззадоривает - грудью, бедрами к лиа, который прерывисто дышит, встрепан и беззащитно-расстерян.
- Чего хочешь? - Сейней подается ближе, и почти касается губами подставленного горла - горячая кожа, бьется голубоватая жилка. Поцеловать, слегка прикусить... Тихий стон в ответ.
- Ну... скажи? - ладонь плавно соскальзывает с запястий, очерчивает линию тонких рук, ключиц, вздымающейся от сорванного дыхания груди. Ниже, еще ниже, заставляя лиа застонать снова, выгнуться, подаваясь вперед. Это игра? Игра, где желание, нетерпение, ласка, нежность - смешиваются в один клубок. Таль смеется, обвивается вокруг, прижимает к постели трогательно-хрупкого - Лай, Лай, как ты можешь быть - таким? - и целует, ловит губами стоны и...

...вода обнимает, ласкает и покачивает в своих объятиях, просаливает кожу и пускает по воде волосы морскими змеями. Поцелуи - вкус бескрайней морской глади, прикосновения - ласка рассветного моря и грубость штормовой волны. Сплетение рук, ног, губ, тел... Прикосновения, оставляющие царапины, тут же сменяются ласковыми касаниями, невесомыми, как щекотка крыла бабочки... Таль молчит, хотя ей хочется кричать, хочется требовать - большего, но... Танец для двоих, безумный, когда вместо мелодии - опьяняющая страсть. Пальцы лиа оставляют на загорелой коже следы, а губы мага - мы сумасшедшие, Крис, скажи? - очерчивают каждую черточку тела, чтобы потом оставить на тонкой коже след укуса.
И волны моря несут вдаль, к страсти, срывающей с губ уже не стоном, а криком, и синяками - на запястьях, предплечьях, бедрах, и горячим и терпким поцелуям. Щеки солоны - от моря и слез, а на губах Сейней чувствует...

День: первое октября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: D5
Фактическое местоположение: D5

- Ах, как упоительны в Нейларе вечера... - мягкий перелив мандолины вплетался в гомон лагеря, в звуки голосов, - и как... прекрасна в этом городе трава. Кхм...
Темноволосый и смешливый молодой лиа поднялся на ноги, шутливо раскланялся перед полудесятком воинов, которым скрашивал обеденное время музыкой и серьезными - но по большей части не очень - песнями. Порой Лахте в своих выступлениях подходил к той грани, за которой уже слышалась откровенная пошлость. Однако... что могло смутить благородных воинов после легендарной песни про мощь и удаль Тигра-Властителя? Вот именно. Ничего.
Аккуратно повесив мандолину за спину, Лахте пошлепал босиком в направлении "куда глаза глядят". А глядели глаза лиа то налево, то направо, то вообще вверх. Вот и вынесли - внезапно и неожиданно...
... на наследника "мощи и удали во плоти", о коей (плоти) пели теперь почти всё время, когда были уверены, что её обладатель не слышит песен. Легендарное повествование быстро обрастало дополнительными подробностями, вариациями и куплетами, и каждый считал нужным внести в песню хоть немного своего. Доходило до смешного: братья сочиняли куплеты, в которых Веалеен соблазнил их сестёр. И - что ещё ужаснее - наоборот!
Вал выглядел хмуро. Судя по всему, причина у него имелась. Помимо войны. Несмотря на стычки и жертвы, которые уже случались не первый день. Кажется, привычка воевать с Найрити воскресла в лиа... не переставших быть лиа, и всё равно - сражающихся теперь без страха.
Но с хмурыми лицами, какое теперь и красовалось перед певцом.
- А-аа, благородный воин! - Лахте пал на землю, едва ли не отбив свои тощие колени. Смотрел ли рен-лай при этом нагло. И весело. - Что стало причиной туч, омрачающих ваш звездоподобный лик? Что причина мрачных дум, подобных штормовому морю? И прошу вас не обрушивать свой гнев на недостойного монаха, что выбрал, кажется, кривую дорогу и пересек ваш путь!
Несмотря на нахальный взгляд, всю эту весьма бредовую речь Лахте произнес с абсолютно серьезной физиономией.
Ну что поделать... Одна серьёзная физиономия, видимо, обязана была всегда понять другую такую же.
Вал сморщился и нехотя бросил:
- У вас таких, как ты, вообще много?
Изарреа сверкнули на руках воителя лиа тусклой искрой.
- Не велите гневаться и голову мою дурную с плеч отсекать! - Лахте отполз чуть назад, потом, откашлявшись, сел нормально на траву и скрестил босые, грязные ноги. - Таких - это каких? Гадких и наглых? Полным-полно. Умеющих по струнам кое как ударять? Мало. А уж таких красивых, - Лахте широко ухмыльнулся, - так и подавно один я такой.
- А скромных? И поточнее? - фыркнул Вал.
- Скромный монах - голодный монах, - отмахнулся Лахте. - Хотите, я вам песню спою?
- Как известно, Ёко песнями не кормят, - угрюмо хохотнул сын владыки. - Голодный, говоришь? Это намёк или как всегда?
- А у вас за пазухой окорок припрятан? – хитро сощурился ли рен-лай. Потом сорвал травинку, в задумчивости погрыз, - Нет, ну если сам великий воин предлагает мне вместе пожрать – то Средоточие обрушит на голову мне аишеру, если я откажусь!
- Которого ты, проглот, немедленно и уплетёшь. Где будем есть? - осведомился воитель, осторожно разминая руки. - И главное - что?
- Как, что? Что поймаем, то и будем! - монах легко вскочил на ноги, втянул носом воздух. Сред темных волос шевельнулись звериные уши, - конечно, окорока по лесу не бегают, увы! - Лахет на этих словах вскинул ладонь ко лбу и закатил глаза, - А ведь это было бы так прекрасно!
Отняв руку от лица, лиа хитро посмотрел на Вала.
- А какой у нас выбор, о великий, о мужественный, о величайший?

- Самый разнообразный. Можем что-то купить, что-то поймать или надеяться, что нас кто-то накормит. В последнем только на авторитет отца я бы не рассчитывал, - усмехнулся боец и, потянувшись, предложил. - Проще говоря, едим как лиа, как нейа или как нахлебники. Последнее - если есть, у кого кормить за красивые глаза ещё не перестали. Знаешь таких?
Лахте округлил те самые красивые глаза, за которые должны были кормить. Потом осторожно снял мандолину с плеча, прихлопнул в ладоши, подпрыгнул и...
С пол десятка ударов сердца спустя на плечо Валу нахально взлетел тощий, юркий горностаи и
- И попробуй пойми, что он имел ввиду, - пожал плечами наследник Зелёного трона, поглаживая зверька, так ловко избегнувшего острых крыльев Изарреа. - ладно, уговор такой: идём прямо вперёд, куда глаза - мои, прошу заметить! - глядят, а по дороге ты нюхаешь всё, где можно вкусно перекусить. Где остановишься - там едим. Условились?
Горностай довольно пискнул, вновь защекотался усами. Затем метнулся вниз, завертелся вокруг мандолины, откровенно намекая, что хорошо бы одному эй-раану инструмент с собой забрать.
- Да как хочешь, - инструмент перекочевал на плечо. - Хотя по-хорошему носишь и играешь ты, если плачу я. Но... справедливость, где ты?
Пару раз проведя другой рукой по шёрстке нейа, юный боец зашагал по вытоптанным сотнями воинских ног и конечностей нейа тропкам военного лагеря, выискивая съедобное и места, где оное могут предоставить. На шэа было неспокойно, на сердце - грустно, на уме - желание кому-нибудь двинуть по лицу. С отцом говорить было неприятно. С кем-то ещё... просто не говорилось. Война-война... что же ты наделала. Даже такая, как есть - страшная не всем, не нужная никому - что?"И всё же было интересно - они такие все?
Горностайка, кажется, тихо и спокойно сидеть не мог. Вертелся на плечах, то на одном, то на другом, а в один прекрасный момент и вовсе лихо вскочил на голову юному воину и замер, являя собой всю наглость детей горной обители. Или просто изображая причудливый головной убор.
- Не вертись! - дёрнул "головной убор" за хвост молодой лиа. - Лучше по делу ищи, а то у меня вся кожа будет в горностаевых следах! Как потом объяснять, что это я не шкурку для кого-то добывал, а с приятелем искал, где кормят? Не поверят же! Хотя... - Вал задрал голову и попытался встретиться со зверьком взглядами. - В твоём присутствии - поверят. Главное не убегай далеко, ты мне ты или не ты?
Уцепившись коготками за волосы, нейа свесился башкой вниз, глядя на воина. Зафыркал, задергал усами и спрыгнул на землю, запрыгав темной стрелой по траве - туда-сюда, то убегая куда-то в сторону, то возвращаясь обратно к Валу. И все вынюхивал, может где и пахнет чем-нибудь аппетитным, на что могут прельститься двое лиа, пусть даже один из них сейчас весьма пушист и четырехлап.
Наконец, подходящее место обнаружилось: несколько альранэ из отцовской гвардии как раз заканчивали свой обед, а из двух ног чего-то большого, аппетитного и крутившегося на вертеле над огромным костром, одна, кажется, оставалась непочатой.
- Ну вот... кажется то, что нужно. Разобращайся! - окликнул приятеля Вал и обратился к расходившимся гвардейцам. - Эй-рааны, вы позволите? А то ведь мясо сгорит.
Те молча кивнули. Синий и двое зелёных.
- Вечно они так. Говорят - только по заданию, - сморщился Вал'Каен. - Ну ты будешь есть или нет?
- Спрашиваешь! - фыркнул Лахте, поднимаясь с земли и вытряхивая из встрепанной косы травинки. - Эхе-хе, поздно пришли - осталось мало!
Худой и невысокий ли рен-лай весьма кровожадно посмотрел на вертел, не то изображая голодного и хищного нейа, не то снова придуриваясь.
- Ну, вот и давай, отрабатывай оставшееся! В конце концов, кто тут смиренный монах, ступающий строго по направлению еды? - Вал, подсаживаясь к огню, критически осмотрел ногу. - Целая ещё. И чего тебе не понравилось? Ты запеваешь, я заедаю. Идёт?

- Скромный монах имеет наглость заметить, что на голодное брюхо поется весьма плохо. Его недовольное бурчание, знаете ли, смущает.
- Хм... Пожалуй, узнать, кто поёт громче - твоё брюхо или твоя глотка - я предоставлю пришельцам, если тебя захватят в плен, - сын Властителя стукнул по поваленному, обросшему мхом стволу дерева, притащенному сюда гвардейцами с неизвестной целью. - А пока расскажи мне... Она у вас как все или такая просто сама по себе?
- Кто-о-о? – аж округлил глаза Лахте. А потом сощурился, - а… Она. Да… Она такая, такая… одна! Больше такой нет нигде, во всем Шэн-лие не сыщите такой восхитительной, прекраснейшей…
Монах замолчал, как-то смущенно пощипал пальцам струны мандолины, которую уже успел перетащить к себе на колени.
- В общем, лучшей медовухи, чем у нас в обители, вы нигде не найдете!
Босоногий нахал издевался. Откровенно и с почти даже невинным выражением наглой физиономии.
- Хм, и всем эта ваша... "медовуха" так в голову ударяет, - лилейным голоском произнёс альранэ, аккуратно снимая изарреа, чтобы не запачкать едой. К оружию следовало относиться почтительно.
- И не только в голову. В глаз тоже. Ка-аааак даст!
- Нахалка. А для... крепости в неё что... добавляют?
- Ну-у… - Лахте пробежал пальцами по струнам снова, потом завалился спиной на траву, - цветов там? Какая медовуха цветов-то не любит? О!
Монах внезапно сел.
- А еще медовухе можно… эмм… ну, чтобы крепкости добавить, её надо так… к груди приложить и – ух! Ух!
- А ты уверен, что она от этого крепче станет, а не сразу в голову - и потом с ног наповал? - почёсывая за ухом, Ответствовал Вал. Сочное мясо было уже и в правду хорошо прожаренным - только отрезай куски да суй в рот. - Кстати, о медовухе - а запить тут есть чем?
- Найдем! – Лахте огляделся, потом – без позволения, естественно, выудил из травы объемистую тыкву-горлянку, выдернул крышку, принюхался. – Хм… не медовуха, конечно, но тоже сойдет.
После пары глотков чужую флягу передали Валу.
Тот, не гнушаясь "заначкой", отхлебнул и, чуть поморщившись, вздрогнул.
- Дааа, ничего так, очень даже. Только чует моё сердце, цветов сюда не добавляли. Но вообще она у вас игристая, медовуха ваша. И язык иногда обжигает. Видно настаивали... небрежно малость. Не находишь?
- Хорошо настаивали, - сверкнул глазами Лахте, - медовуха такой и должна быть, иначе какой интерес, а, великий воин?
- Я знаю немало других... напитков. Есть мягкие, есть тонкие, тихие, нежные. Почему бы и медовухе порой не проявлять иные особенности вкуса при должных добавках? - ещё глоток, и фляга вернулась в руки к монаху. - За медовуху?
- За неё самую, - Лахте отхлебнул, вытер губы ладонью. – Чтобы она всегда была разной и умела нас удивлять. И радовать!
- И чтобы не кончалась подольше! - подмигнул Вал. - А то радости много не бывает!
Лахте поперхнулся.
- Чего такое? - удивлённо уставился на сотрапезника сын повелителя, отхлёбывая свою часть благодатного питья. – Не согласен с чем-то, горностай?
Монах замахал руками, словно говоря, что все в порядке. Прокашлялся, выдохнул. Снова прокашлялся.
- Нет, нет, со всем согласен. Не кончаться, да-да. Надо за это выпить.
- Мне кажется, или с этим аспектом пития ты знаком плохо? Не скажу впрочем, что я хорошо, - Вал отправил в рот ещё кусочек мясца. - Кстати, она у вас и в правду настолько лучшая? Со всеми прочими небось сравнивали?
- Есть и лучше, но я не пробовал, - Лахте провел рукой по плавным линиям мандолины, - мда… а ты, что, так запал на нашу медовуху, что только о ней и говоришь?

- Ну, не то чтобы так... Но ведь вкусная, должно быть? А у нас тут война. Каждый день может ты, может тебя, - откинулся назад Вал, вытянув ноги к огню. - Вдруг вот так погибнешь - и медовухи даже попробовать напоследок не успеешь? Грустно, правда?
- Да-да. Особенно грустно, если постоянно об этом думать. Но вам, воином, об этом думать положено – не то, что мы, глупые и бедные монахи, у которых цель одна – брюхо себе набить да бездарных песен попеть.
Лахте уперся острым локтем в колено, уложил подбородок на ладонь и неожиданно пристально посмотрел на Вала.
- Если тебе так хочется медовухи – не смей себе отказывать. В любой момент река Лаай может унести тебя так далеко, что ты даже близко не сможешь уже подойти к тому, чего хотел бы попробовать.
- Хороший совет. Постараюсь им воспользоваться. Только не будет ли медовуха горчить? - вздохнул "альнарэ среди альранэ". - Кто её знает. Но... решил - делай, да?
- Вроде того. Ты когда-нибудь в холодную горную реку нырял?
- Бывало. Не один, правда, с друзьями. Мы так дух закаляли. И веселились.
- Тогда что я тебя учу, - фыркнул Лахте, словно и не замечая, что выглядел едва ли старше Вала, - кода холодная, смотришь – так шэа мерзнет, прыгать даже не хочется. А как прыгнешь – ух! Хорошо!
- Хорошо, - подтвердил воин. – Мы, помнится, на спор одно озерцо переплывали. Ух, и простыли тогда! Вот где медовуха-то пригодилась!
Взгляд Лахте стал на мгновение серьезным, даже – непривычно серьезным.
- Река – всегда холодная. Входить – больно и страшно, а выходить – тоже не хочется… Мда…
Монах побарабанил пальцами по земле, помотал головой, словно нейа.
- Дай-ка флягу. Если, конечно, не все еще выдул, о храбрейший из храбрейших.
- Не всё. Как же я мог забыть о своём верном соратнике, - тыква перелетела в руки монаха. - Всё-таки что-то тебе или не нравится, или ты что-то скрываешь под хвостом, о горностаейший из горностаев.
Лахте хрюкнул.
- Я даже не знаю, уместно ли будет показывать тебе, храбрый воин, то, что я под хвостом скрываю.
Ли рен-лай сделал пару глотков, поболтал уже почти опустевшую флягу.
- Не нравится мне то, что ты можешь прийтись медовухе не по нраву. Все же в крепкости её скрывается еще и горькая разборчивость.
- Горечь - капля в сути любого напитка. Как и сладость, - философски отметил со... фляжник Лахте, доедая последний отрезанный кусок. После чего отложил нож и, словно вспомнив что-то важное, добавил. - С другой стороны, ваша медовуха - из тех редких, что сама вбирает тех, кому дозволяет причаститься таинства пития. Редкое зрелище, в наше-то время!
- А я уже не юргая не понимаю, - хмыкнул монах. - Видать, все-таки крепка настойка у этих... разноцветных!
- Разноцветных? Ааа, ты о гвардейцах, - понял Вал. - У них всё крепкое. Крепкий народ, что поделать.
- И кулаки тоже, - с непонятным вздохом добавил Лахте, потирая скулу, на которой, впрочем, особо не замечалось следом столкновения с кулаками.
- По опыту знаешь, или интуиция?
- Это есть тайна, покрытая мраком!
- Уж не толстым ли слоем маслянистых следов медовухи? - опять подмигнул воин. На этот раз - другим глазом, так как первый он в это время сонно потирал.
- Обижаете, эй-раан. После медовухи я предпочитаю спать, а не вступать в кулачные споры с высокоуважаемыми гвардейцами.
- Да не-е-ет, я уж думал, что медовуха на тебя сама так... подействовала!
- Что? - повел обеими парами ушей Лахте, явно упустив смысл сказанного Валом. - Благороднейший, твои слова слишком сложны для моего - вот теперь точно затуманенного - разума.

- Ну, подействовала! Вот так, понимаешь? - Вал изобразил воздействие "медовухи", чью роль сыграл правый кулак воина, на физиономию Лахте - эта партия была с блеском исполнена дуэтом щеки и скулы самого потомка Веалеена Теграэ. - Мало ли что вам друг в друге по вкусу не пришлось? Ну, вот я и проверить решил...
- Говоришь ты слова загадочные… - Лахте прикрыл голову руками, - но я понял. Да-да! Возрадуйся, великий!
Монах развалился на травке, подперев ладонью голову.
- А вот скажи-ка, величайший… - ли рен-лаай замолчал, выдерживая долгую – очень долгую паузу.
- Назовёшь наивеличайшим - скажу! - упёр руки в бока воитель. - А сейчас я если и величественнее обычного, то только потому что сытый. И благодушный. Только грустный. Да, грустный и мрачный. Не забывать хмурить брови.
И нахмурил.
- Наивеличайший! Наивеличайшеш… наивеличайнеший среди величайнейших! – судя по довольной физиономии Лахте, он гордился тем, что смог всё это выговорить, -а вот открой мне тайну…
Монах переполз по траве поближе к Валу, посверкал на юного воина нетрезвыми глазами и продолжил шепотом:
- Про Опору – это правда? – и подмигнул, засранец эдакий.
- Что - это? Что их семь, и каждая - по-своему... По-своему? Правда, вот клянусь тебе! Сам видел! - деланно-нетрезво моргнул Траи. - А тебе зачем?
- Да я не про то! – отмахнулся Лахте, - что Тигр-Властитель с Опорой… знакомство тесное свел.
- Плантерн не поливал, врать не буду. Но, во-первых, зная отца, тигролиа не в его вкусе. Во-вторых, зная его же, он разве что на Дару бы... взглянул. А в-третьих, у него мама есть. Зачем ему больше? Хотя... плантрен всё-таки не поливал.
Лахте абсолютно по-мальчишески хихикнул.
- А если я у Самого спрошу, он мне сразу голову оттяпает?
- Неее, что ты, - махнул рукой Вал, едва не отвесив приятелю оплеуху. Любя. - Так... ну в общем будет как после сильно забористой медовухи. Не больше.
- Серьезно? – округлил глаза Лахте, - так это стоит того!
Монах даже попробовал подняться, вернее - попробовал он лихо вскочит, но… Увы.
- Да не в том смысле, что укатает, как медовуха, а в том смысле, что... Как там Идавель говаривал, про Лаа кажется... "Красота, сбивающая с ног хорошо отработанным ударом с правой"? Вроде так. Вот отец - он в этом смысле красота, сбивающая любой конечностью. Я бы даже сказал - красотищща! - не без гордости пометил сын повелителя лиа. - Кстати, о красотищще - глянь, небо какое! Заглядение, шэа аж трепещщет!
Монах покорно задрал голову к небу, втянул носом воздух и замер, разглядывая растрепанные облака.
- Медовуха кончается – небо остается. Да-аа…
Лахте замолчал, хотя хватило его не надолго.
- И все-таки я спрошу. Вот даже сегодня… Но лучше завтра!
- До завтра уже не так далеко, так что можешь и сегодня... Или ты опять про отца? Тогда ты прав, лучше завтра. Эххх, вот оглушит меня ваша медовуха, вернусь с войны - и пойду к вам в монастырь. А через три дня - сбегу, на овце верхом! - расхохотался Вал. Снова - деланно. - И медовушенку какую с собой увезу! Чтоб знали, как такой горечи добавлять!
Монах сощурился.
- Да вот боюсь я, величайший, что через еще пару дней медовушенка-то тебя обратно и привезет. Через овцу перебросит и вернет в монастырь. Хотя мы-то никого не держим.
- Сильно-сильно сомневаюсь, - усмехнулся Вал. - Ужели я каждой кружке буду весь свой запас льясы в льясовнице показывать?
Лахте в задумчивости почесал за ухом. Звериным.
- Я в тебя верю, - важно покивал он.

- О, это хорошо. Верить в меня - это важно, хоть я и не Средоточие, и не этот, который у пришельцев, - наставительно покачал пальцем Траи. - Кстати, о вере: всё допили?
Ли рен-лай потряс тыкву, заглянул внутрь и грустно опустил её на траву.
- Печаль! Горе всея Шэн-лие…! Да. Кончилась.
- Ничего! Мы жестоко отомстим тем, кто наливает в тыквы так мало! - призывно воскликнул Вал. Не поднимаясь. - А пока давай на небо смотреть. Мало ли, что оно красивого покажет. И никаких Шепчущих ведь не надо.
- Да-да… Вот то облако, например – вылитый эштар. Без корабля, - Лахте вновь завалился спиной на траву, закинул одну руку за голову, а второй указал куда-то в небо.
- А его гатаррай догоняет. Интересно, зачем? - ткнул приятель монаха куда-то чуть правее.
- Предложить руку и шэа?
- У гатарраев нет рук.
- Тогда просто шэа!
- Тогда - уже другой разговор. Но зачем эштару - шэа гатаррая? Ой, друзья, не думал. Ой, друзья, не знаю, - напел Вал.
- Ладно, ладно. Он просто ему хочет что-нибудь откусить, - подвел итог небесной встречи суровый и не трезвый Лахте.
- Забодать скорее. Ты в Чареи когда последний раз был?
- У-ууу. Весен пять назад. А что?
- Давно. После войны смотайся, обнови знания о гатарраях. И прочих морских нейа заодно. В Чареи есть о чём знания обновлять, поверь уж мне.
- И только одно там не меняется, - хмыкнул Лахте, - ширина шэа некоторых лиа!
- Разве что росла. Раньше. Сейчас не уверен.
О "ширине шэа" было прекрасно известно и за пределами Чареи. И, если бы мирное сосуществование продержалось с колонистами или могло быть с другими соседями, например за морем - то стало бы и за пределами Шэн-лие.
Монах хмыкнул.
- Как упои-ительны в Чареи вечера-а… Гхм. А ты, значит, с широкой шэа Чареи знаком?
- Не близко. Но лицезрел и оценил.
Лахте потыкал рукой грустную и пустую флягу, сам вздохнул не менее грустно.
- А мне вот – не довелось. Эх… Да и кто бедного монаха близко подпустит?
- А кто не подпустит?
- Ценители широкой души, - ехидно отозвался ли ре-лай. – Их же много, зуб даю! И все такие суровые, с ба-а-льшими морскими саблями!
- А ты запишись к ней в команду? Наверняка уж там доступ хоть к обозрению - полегче, - от всей шэа посоветовал Вал'Каен.
- Аа, - махнул рукой монах, - я лучше так полюбуюсь как-нибудь.
Он растянулся на траве, раскинув ноги и руки в стороны.
- Да и… шэа чарейской у нас сейчас нет, зато есть небо.
- Есть небо - это долго. И я уже сытый. Но... вон то облако кстати на медовуху нашу похоже. Когда смеётся.
- Да я смотрю, ты только о ней и думаешь,- лениво, но от этого не менее ехидно, заметил Лахте.
- Исключительно потому, что наша тыква кончилась.
- Можно похитить у кого-нибудь еще одну!
- Займёшься, горностай? - прищурился Вал.
Монах показал ему язык, а потом растаял в траве, мелькнув не очень ловкой темной зверушкой уже у кустов. Исчез.

День: пятое октября
Фигура: ферзь D8
Ход: в рамках хода E5 - H5
Официальная клетка: E5
Фактическое местоположение: E5

Веалеен Теграэ встретил рассвет один. В который раз.
Ночью к владыке лиа прибыл очень важный гость. Настолько важный, что его появление можно было сравнить с праздником… или трагедией, если сравнение с трагедией всё ещё имело какой-либо смысл.
Война шла и шла. Линяи фронта – полулегендарная, поскольку точно очертить её два раза подряд врядли решился бы даже самый осведомлённый стратег с обеих сторон – гнулась получше самых великих змеев дома Сетон, лиа гибли, пришельцы – тоже. Во всех событиях, что творились день за днём, час за часом, миг за мигом, Веалеен всё больше усматривал обречённость – и не хотел думать о ней.
Обречённость – решительная, каменная, кристальная – царила в глазах воинов.
Обречённость – он знал это – горела в глазах нейа, которые тоже получали раны и гибли.
Земля стонала и рыдала от нерадивых детей, вздумавших снова поить её горькой кровью и ковырять острыми или мять тяжёлыми вещами.
Средоточие… нет, стой. Молчи, не подсказывай выход. Ночь всё уже определила. Определила странно, страшно и оттого не менее неотвратимо.
- Ты принял решение? – чуть тревожный, но готовый согласиться в любой момент голос Идавеля вывел Веалеена из очередного броска в собственную шэа – как вытянул из омута.
- Я принял решение, - кивнул Веалеен. – Мы выступаем на север.
- Там – то поселение, которое пострадало от атаки найрино. Ты помнишь, друг?
- Я такого не забываю.
- Знаю. Но… понимаешь ли ты…
- Вель, я понимаю достаточно, - стиснул кулаки Веалеен. – Ты знаешь не хуже меня – с этим безумием пора заканчивать! Прямо сейчас!
- Ты не можешь остановить войну, как юргая – ткнув вейелем, - усмехнулся Идавель, поблескивая кристаллами ногтей. – Что ты задумал?
- Увидишь. Гвардия идёт со мной. Потом… Потом я буду заканчивать боевые действия.
- Уже заканчивать?
- Уже. Ты со мной?
Идавель ухмыльнулся. Скрестил руки на груди.
- Со мной, Вель?
- Конечно, Вел. И всё же, что?
- Ночью я кое-что узнал.
- От кого?
- Друга. Не такого, как ты. Но настоящего хорошего друга.
- И это «кое-что» поможет нам закончить войну.
- Я очень на это надеюсь. Но… прольётся кровь. Наша – точно. Чья-то ещё – скорее всего…
- Избавь меня от этого, друг, - нервно отмахнулся друг от слов властителя. И от взгляда в глаза – тоже. – «Прольётся кровь». «Но прольётся кровь». Мы не у костра и не пируем. Кровь уже льётся. Здесь, в другом месте… Какая разница? Главное – зачем? За что?
Рассвет разгорался, из алого становясь золотым и торопливо опаляя мир перед глазами Тигра-Властителя лиа светлым небесным огнём. Смотреть было ещё не больно…
- Чтобы не лить кровь, её надо пролить. Похоже, это негласный закон границ Шэн-лие.
- Или просто – границ, - закончил владыка дома Камеда за друга.

День: пятое октября
Фигура: слон A8
Ход: без хода
Официальная клетка: E8
Фактическое местоположение: E8

(C Ночной Странницей)

Когда группа разведчиков прибыла в Средоточие, племя уже давно занималось своей повседневной, будничной деятельностью. Женщины варили похлёбку, подростки собирали фрукты, мужчины либо пропадали на охоте, либо отдыхали после оной, удобно расположившись возле костра Чубука. Правда, как заметила Тьяа, в племени было несколько тише, нежели обычно. Чиа - народ шумный. А тут... вроде как пришибленные все были.
- Чубук, прибыли мы, - едва успев перевернуться доложила Орлица.
- Отдыхай давай, - махнул рукой вождь, - потом присмотрелся ко всем тем, кто был вместе с девушкой и, прищурившись, спросил, - А Хен что тут делает?
- Он... он сам скажет, - Немного смутившись, рыжеволосая разведчица отошла в сторону.
- Ну, здравствуй, Чубук, - Хен немного помялся, но взглянув на Тьяа, твердо произнес:
- Я в племя к тебе проситься пришел, вроде как разговаривали, да вот не успели до вашего ухода все решить. Возьмешь? - чиа знал, что сейчас все зависит только от слова вождя, и все их планы с Тьяа могут быть разрушены одним единственным словом. Но отступать он был не намерен.
- Возьму, отчего не взять. Надеюсь, с Ареем ты сам всё уладил, - махнул рукой Чубук. - А нам охотники хорошие нужны. Вот тут Итё нет, а бабы уже ворчат...
- Так Итё - чло. - встрял Ржик, - Зачем он племени?
- Чло, не чло, а охотником он всегда был отменным.
- Ну...
- Гну! Так что - переходи к холостякам, а там, глядишь, и семьёй обзаведёшься. Девок-то у нас много.
- Спасибо, Чубук. Охотник я вроде как неплохой, - чуть смутившись, Хен покосился на свою руку, уже почти поджившую, но с оставшимися темными шрамами от капкана, - а вот жену-то я себе уже приглядел... Тьяа мне нужна, на других девок и глаза не глядят, - Каам улыбнулся уголками рта и задумчиво посмотрел на Орлицу.
- И в основном её вина, что я тут, если уж быть совсем честным.
Поглядев на Ржика, Хен уверенно улыбнулся: теперь, когда он член племени, пусть только кто-нибудь попробует встать на его пути. И рыжая красавица будет его, чего бы это не стоило. тем более, что и она не против.
- Оба на, у Хаамов гон - прокомментировал Ржик, но был остановлен поднятой рукой Чубука.
- Закормы готовь. Племя решит, быть ли вам вместе.
- Ох, люблю Закормы, - Сачо Эргай, сидевший рядом с Чубуком, лениво потянулся.
- Ещё чем накормят. Может - тухляшкой одной, - фыркнул Ржик.
- А то - хозяйка как сделает, - обрубил Чубук, - вот и узнаем, ток ли Тьяа готовит, как мне тут Слон с Жирафом говорили или рано ей ещё обособляться.
Тьяа молчаливо стояла в сторонке и кивала речи вождя. Она-то сготовит. Да и подруги помогут. Главное было - уговорит мужчин племени принять Хена, а уж остальное она сделает всё, как надо. Впрочем, теперь отвечать за неё мужу. Будущему мужу. Сперва он должен наловить дичи на Закормы, а уж только потом придёт её очередь доказывать свою пригодность к ведению своего хозяйства.
Не обращая внимания на подколы новых соплеменников, Хен уважительно поклонился вождю:
- Хорошо, Чубук. Закормы будут. В таком месте как это, - Каам с благоговением оглядел исполинские деревья, смыкавшие кроны высоко над их головами, - и охотиться одно удовольствие.
"А уж Тьяа не подведет. Похлебка у неё что надо была".

День: четвертое октября
Фигура: без фигуры/король Е1
Ход: в рамках хода E1 – Е2
Официальная клетка: нет/E2
Фактическое местоположение: D2

- Почитай мне, а?
Йокель с сомнением посмотрел на недавнего знакомца. Пошевелил газету на коленях, та обиженно зашуршала.
- Самому лень? – буркнул парнишка. – Думаешь, если я младше, то можно меня тут… эксплуатировать?
Ему едва-едва исполнилось восемнадцать, он был светловолос, худ и обворожительно-наивен, и он ожидал своей очереди, чтобы записаться волонтером в армию ЭКК.
Ну а что, война на носу. Всякий нужен. Даже Йокель, наверное, нужен.
Они торчали далеко-о-о от крыльца приемного пункта, в длиннющей живой очереди. В очереди занимались кто чем: кто-то тоже читал, кто-то грыз ворованные из ближайшего сада яблоки, а трое каких-то ребят, из тех, что постарше, даже сели резаться в карты. Ну а они с новым товарищем (Йокель, собственно, уже не сомневался, что они станут товарищами с этим толстячком) просто болтали ни о чем, пока он не достал вчерашнюю газету.
- У меня глаза больные, - объяснил толстячок. – Нельзя мне читать. Ну, не рекомендуется, - и вздохнул.
Йокелю сразу стало стыдно.
- Извини, Брент, - пробормотал он, - я ж не знал. Конечно, я тебе почитаю. Вот, значит, заголовок:

«Штаб Экспедиционно-колониального Корпуса переезжает!»

- Интересно, - Брент стал рассуждать вслух, - зачем бы им сейчас переезжать-то? Время ж не самое спокойное, ежели больше не сказать. Чего туда-сюда мотаться? Ладно бы одна какая-нибудь лаборатория зачуханная, а Штаб ЭКК – это ж…
- Не перебивай! Вот же, тут и пишут как раз.

«Активная фаза переезда придется на начало октября. В новом корпусе Штаба, который будет располагаться, уже все готово к приему командования. Предполагается, что органы управления, непосредственно влияющие на боеготовность армии и флота (а также охранное отделение в полном составе), завершится в течение первой недели месяца; генерал Гартвиг уверяет, что к тому приложены все усилия. Пользуясь случаем, напоминаем читателям, что передвижение Штаба предпринято в связи с перебросом войск и активными боевыми действиями на линиях фронта…»

Брент махнул рукой.
- Ну все, хорош. И без того понятно – надеются, если чего, долбануть из центра по дикарям. Так, чтоб уж наверняка.
- А как думаешь, получится? – встревожено спросил Йокель.
- Да я что-то даже думать об этом не хочу, - угрюмо признался собеседник.

День: двенадцатое октября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: без клетки
Фактическое местоположение: D4 (Геннари-таэ)
С чудесным Дарки))

Дурной привычке - курению - Эйнеха научила леди Эльма; хотя не сказать, что научила. Просто в один из наиболее паршивейших вечеров, еще до отъезда основной части посольства, леди-консул, весьма бодрая и виду не подававшая, как задело её (в прямом смысле слова) покушение, почти силком вручила Эйнеху трубку. "Еще подпалите кого-нибудь, отец", хитро улыбнулась рыжеволосая женщина. Была она абсолютно права - нервы были у всех на пределе еще тогда, а уж теперь, когда в том, что будут сражения.... долгие, тяжелые - сомнение ни у кого не оставалось, ситуация в маленькой деревушке стала... откровенно натянутой.
Нет, никто друг на друга не рычал, не брызгал ядом - да и у Эйнеха то и дело возникало желание пригласить госпожу... эй-раани Мондрус на чашку чая. Вот просто так, позабыв о том, что они - представители двух враждующих сторон.
В общем...
Трубка, подаренная Эльмой, и кисет с табаком оказались как нельзя кстати.
Хотя от не веселых – и это мягко говоря! - мыслей отец Эйнех никуда деться не мог. И мысли эти начинались проваленными переговорами и войной, а заканчивались письмом из Неуштадта, после прочтения которого священник был никак никогда близок к тому, чтобы спалить что-нибудь. Младшего братца, решившего сбежать, хотелось придушить. Найти - и придушить. И хотя Эйнех сердцем чувствовал - Единый мальчишку не оставит в беде, тревога за Лиира меньше не становилась.
Да и... внезапная пропажа одной особы весьма...птичьего вида - веселья не прибавляла.
Вечера - после натянутых дневных переговоров - Эйнех коротал в одиночестве. Иногда - на крыльце дома, отведенного "посольству" ЭКК - с трубкой. Пускал к небу расплывчатые кольца дыма и считал звезды. А вечера, к слову, становились все прохладней - вот как этот, с примолкшими(наконец-таки!) цикадами в траве и тусклыми огоньками окон в домиках...
Общеизвестно - воронье карканье не отличается мелодичностью. Сами вороны это прекрасно знают, а потому иногда собираются во дворах у почтенных граждан, чтоб услаждать их слух хоровым пением. И что с того, что некоторые особо нервные граждане в благодарность швыряются камнями и палками? Они никогда не попадают, зато сколько веселья!
Этим вечером для полноценного концерта Галике явно не хватало партнеров. Оставалось исполнить партию соло. Что она и сделала. Усевшись на плетеную ограду напротив знакомого домика, большая черная птица принялась изо всех сил драть глотку.
Мужчина резко поднялся с крыльца. Нет-нет, Эйнех вовсе не был орнитологом, да и вообще в птицах не разбирался - разве что, вот, в воронах. Но отчего-то он отчетливо понял, что сидящая на плетенном заборе птица - никакая и не птица вовсе. Вернее...
Трубка осталась на крыльце, рассыпав табак и угольки по ступенькам, а сам священник как можно более медленно и спокойно подошел к невысокому забору, опоясывающему дом, где размещалось посольство. Легко оперся локтями о плетняк, уложил подбородок на ладони и вгляделся в темный птичий силуэт. Помолчал - но молчания хватило едва ли на два десятка секунд.
- Я волновался.

Душераздирающие звуки прекратились. Птица склонила голову набок, оценивающе глядя на человека одним глазом, повернула голову и посмотрела другим, а затем, точно внезапно подстреленная опрокинулась вниз, на лету растворяясь темным дымком, из которого поднялась уже во второй своей ипостаси: встрепанная девчонка в изрядно поношенном и небрежно застегнутом темном костюме. Все тем же птичьим жестом она склонила голову, глядя на Дану:
- О чем? - искренне удивилась она.
Ей и в голову не могло прийти, что о ней. В их племени вставшие на крыло воронята были вольны лететь, куда захотят и в любое время, а остальным и в голову не приходило беспокоиться: если кого-то зовет небо, значит, так надо. Другое дело - пары, но они обычно чувствовали один зов ветра на двоих.
Дану тихо выдохнул. Помолчал, явно сбитый с толку непониманием Галики. А потом все же отозвался, но как-то негромко и... не уверено, что ли?
- О тебе, - пауза, - ну... ты исчезли, ничего не сказав - я и не знал, что думать.
Эйнех выпрямился, слегка развел руками.
- Но... я рад, что ты вернулась, что с тобой все в порядке. Серьезно, - и улыбнулся.
Она улыбнулась тоже и долго молчала, пытаясь понять, не обидела ли его чем. Потом попыталась пояснить.
- Наверное, это какое-то человеческое свойство, да?
Священник на такое только брови приподнял. Но кивнул и в свою очередь попробовал объяснить:
- Видимо. Нам свойственно волноваться за... ну, за людей, которых мы знаем, если они исчезают, ничего не сказав, на долгое время.
- Ааа... - протянула Галика, явно задумавшись, - Но... откуда людям знать, когда они уходят утром из дома, уходят они надолго или нет? А вдруг они узнают, что уходят надолго только в тот самый момент, когда... ну, почувствуют, что... им надо уйти?
На вороньем наречии вся эта длинная фраза обозначалась всего лишь одним словом, перевода которого в языке людей не было, а потом Галика пыталась объяснить, как могла.
- Кажется, я примерно понял, что ты имеешь ввиду, - после недолгой паузы ответил Эйнех, - кажется. Но, в любом случае, - мужчина снова слегка улыбнулся, - с тобой все в порядке и, на сколько бы ты не вернулась, я могу быть спокоен.
Галика повозила ботинком в пыли, глядя под ноги, затем вскинула голову и внезапно коснулась плеча Эйнеха ладонью:
- Но я могу сказать вам, когда улечу в следующий раз, если... если это для вас важно.
- Это... да, так будет мне спокойней, - посмотрел сверху вниз на ворону священник и вновь улыбнулся. Помолчал, словно собирался с мыслями, - ты надолго... в наши края? - это явно было попыткой шутки.
- Я не знаю! - искренне поведала Галика. Она провела ладонью вниз по руке Дану, обхватила его пальцы, и девчонка потянула его в сторону калитки, - Пойдемте гулять? И вы мне расскажете, как ваши...эти... дела?
Эйнех послушно пошел за вороной, осторожно держа маленькую ладонь Галики в своей.
- Дела? - он обернулся в сторону домика на мгновение, успев подумать, что... поступает, наверняка, не слишком благоразумно; но ведь всяко небольшие прогулки послам дозволены. - Не весело у нас дела, на самом деле. Но лучше - о веселых...
- А что веселого? - тут же поинтересовалась ворона и принялась раскачивать руку Дану, не выпуская из своей.

Священник в задумчивости проследил траекторию покачивания своей руки и даже не стал возражать против таких движений.
- Веселого? Хм...
Было видно - Эйнех тщетно пытается вспомнить что-то веселое, но пока - безрезультатно.
- Рассказывайте все! - предложила любопытная ворона и пнула какой-то камушек, - Ну... если, конечно, хотите...
- Яблоки в этом году удались, - выкрутился священник, - и, кажется, это единственная веселая новость. А остальное... Не уверен, что это лучше яблок.
- Знаете, что самое лучшее в яблоках?
- Косточки?
- Угадали! Тоже любите собирать огрызки на помойках? - увлекшись, Галика как-то не сообразила, что Дану вряд ли понять, какое удовольствие испытывают вороны, расшвыривая объедки из мусорных бачков, и что он может представить себе совершенно иную картину.
Эйнех закашлялся. Или - попытался не смеяться.
- Н-нет. Просто.... любил плеваться ими в детстве. А... что - поиск огрызков это так увлекательно?
- Нуу... - Галика же засмущалась, подумав, что таким людям, как Дану, вряд ли пристало общаться с барышнями, роющимися в помойках, - Не то чтобы.
- А просто обдирание садов тебе интересно? - внезапно поинтересовался Эйнех.
- Чужих садов, да? - заговорщицки уточнила Гали.
- Других тут нет, - Эйнех кивнул куда-то в сторону, где между небольших домиков темнели деревья. - Но мы ведь немного и тихо?
- Ага, - восторженно глянув на своего спутника, кивнула Галика, - Вы лазаете по деревьям?
- Давно не пробовал. Но могу подбирать внизу то, что ты будешь скидывать.
- Но так вы всей прелести не ощутите! Давайте залезем вместе!
Галика подбежала к одному из ближайших деревьев, присмотрелась к нему и покачала головой, затем выбрала другое: большую раскидистую яблоню, с толстыми изогнутыми ветвями, раскинувшимися широко и совсем низко над землей. Запрыгнув на первую ветку, она помахала Эйнеху.
Священник подошел ближе и как-то подозрительно скептически посмотрел на дерево. И ветку. На Галику он, впрочем, смотрел не скептически, а как-то очень даже весело.
- Не уверен, что у меня получится. Вернее, весьма не уверен.
Галика уселась на второй от земли, тоже довольно низкой, ветке, свесила ноги и похлопала ладонью по шершавой коре рядом с собой.
- Начнем с небольших высот, - предложила она.
- С которых не так обидно падать? – Эйнех явно и откровенно шутил. Вздохнув, он ухватился руками за ветку, подтянулся – мысленно благодаря Единого за то, что ношением положенной по рангу сутаны он сегодняшним вечером… гхм… пренебрег. В итоге, рядом с Галикой все же взгромоздились, весьма даже ловко, однако все еще храня на серьезной физиономии выражение скептицизма.
- Может, мне стоит подождать тебя внизу?
- Может, мне стоит вас подержать? - последовало встречное предложение, и тонкие руки Галики нахально обвили торс Дану.
- Мне кажется… Что если я упаду, то упадем мы вместе, - весьма пространно отозвался Эйнех и попытался слегка отодвинуться.
- Вы упадете, а я полечу, - лукаво отозвалась ворона, ловко перекинув ногу через ветку и оседлав ее для большей надежности. Пока она проделывала это, попытка Дану отодвинуться удалась, и теперь в зоне досягаемости вороны осталась только рука священника, за которую она ухватилась повыше локтя.

- Да, я думаю, это будет весьма интересная картина, - не смотря на серьезность тона, Эйнех улыбнулся. А потом, умудрившись даже не упасть, протянул свободную руку вперед и вверх, срывая яблоко и протягивая Галике. – Первый улов. Хотя выше, думаю – и вкусней, и слаже.
Она приняла угощение и с хрустом откусила приличный кусок, затем протянула яблоко Эйнеху.
- Всю добычу пополам.
Дану поклонился – насколько в его положении можно было это сделать, и взял яблоко, сам аппетитно хрустнув им. Потом с сомнением глянул на вверх. Вновь взгрызся в яблоко.
- Ну хорошо, - кивнула Галика, одним движением вскочила на ветку, потянулась рукой вверх, а в следующий миг будто взлетела, хотя и не была сейчас птицей. Несколько ловких прыжков и взмахов руками - и она уже зарылась в самый центр из переплетенных ветвей. Дану проводил её взглядом, устроился на ветке, прислонившись спиной к стволу… Покрутил в руке яблоко. А потом неожиданно хитро улыбнулся, сбросил огрызок на траву и повел обеими ладонями, словно к каждому пальцу была привязана нитка, а сам Эйнех был кукольником-марионеточником. В ответ на его движение в воздухе зародились крохотный оранжевые искорки, и взлетели вверх, огибая листья, и мерцая в темноте, как светлячки – только размером с игольное ушко.
Сверху донесся тихий вздох, и легкий шорох предшествовал появлению Галики: спустилась она также легко, как и поднялась. Усевшись на этот раз по другую руку от Эйнеха, она полезла к себе за пазуху и извлекла два яблока, крупнее, чем то, что они съели, раза в полтора. Оценив их, она протянула Дану оба, предложив выбирать, а сама продолжила заворожено следить за огоньками.
Эйнех, из соображений мужской вежливости, выбрал самое маленькое, потом тихо и осторожно повел свободной рукой – от чего огоньки закружились вокруг вороны, собираясь вместе, а потом внезапно рассыпаясь в стороны. Галика хихикнула совершенно по-детски и в восторге вновь схватилась свободной рукой за плечо своего спутника. Тот улыбнулся и осторожно приобнял девушку, явно опасаясь, что та от восторга может свалиться.
Она в ответ по-кошачьи потерлась щекой о его плечо и спросила:
- Как яблоко?
- Они действительно удались, - негромко отозвался священник. Помолчал немного, - мы можем набрать десяток и запечь… Ты любишь печеные яблоки?
- А я... не пробовала, - пожала плечом ворона, - Но думаю, должно быть вкусно. Честно стащенное не бывает невкусным!
- Интересное… мнение. Ну, вот мы и нашли причину, почему должны их запечь – чтобы ты попробовала. Только нужно набрать десяток и найти уютное и тихое место, где наш костер никому не помешает.
Галика широко улыбнулась Эйнеху, всучила ему свое все еще целое яблоко и вновь скрылась вреди ветвей. Какое-то время Дану мог расслышать только шуршание листвы, а затем его напарница по мелким шалостям появилась вновь. Судя по раздувшейся оттопыренной куртке, Галика насовала под нее едва ли не десяток яблок.
- Славная добыча, - в темноте, разгоняемой искорками, блеснули очки священника, а потом Дану ловко спрыгнул на землю. – Слезай. Поймаю.
Осторожно, чтоб не растерять улов, Галика скользнула вниз, где ее ждали. Эйнех мягко поймал её в объятия и… поставил на землю, не менее осторожно и аккуратно. И сделал, надо заметить, это не очень уж и поспешно.
Несколько мгновений Гали стояла, обхватив руками яблоки под курткой и глядя в лицо Дану. Потом, поморгав, спросила:
- Где мы найдем уютное место?

- М-мм… В кустах? – спустя мгновение Эйнех осознал глупость своего ответа. – Можем… прогуляться вглубь сада?
Галика хихикнула, поправила яблоки под курткой и кивнула.
Через минут двадцать разведенный под кроной раскидистой и старой яблони костер весело потрескивал и подбрасывал искорки к темно-синему, прохладному небу. Впрочем, огонь и не разводили – Эйнех просто собрал немного сухих ветвей, а потом дунул с ладони, и по дереву побежали крохотные языки пламени, и уже через минуту потянуло горьковато-терпким дымком, и разбежалась осенняя темнота.
Дану улыбнулся и опустился на траву, кивнув вороне.
- А теперь нам нужна… ну, пара длинных и ровных ветвей.
- Я найду! - отозвались уже из темноты. Спустя некоторое время Гали вернулась, неся с собой несколько тонких ветвей, срезанных в каком-то незнакомом ей кустарнике.
- Леди, вы герой, - поклонился вороне Дану, не вставая с земли. – А теперь… выбирай самое красивое яблоко, злобно протыкай его веткой… и будем пытаться их запечь.
Галика уселась рядом, обхватив коленки, и с интересом наблюдая за Эйнехом.
- Все, что вы готовили раньше, у себя дома, было очень вкусным, - заметила она.
- Ну… Там были не походные условия, - священник выудил из горки «добычи» пару яблок, нанизал по одному на каждую ветку, в задумчивости посмотрел на костер, - да и таким образом…
Он тряхнул головой и протянул один из «шампуров» вороне.
- Держи над огнем, пока не начнет шипеть и морщиться.
Галика послушно выполнила эти указания и сосредоточенно уставилась на яблоко. Вид ее при этом был таким, будто она всерьез считала, что чем яростнее она будет сверлить взглядом фрукт, тем лучше и скорее он приготовится.
Эйнех слегка приподнял уголки губ, искоса наблюдая за девушкой, но тут же попытался придать лицу серьезное выражение.
- А еще можно между делом рассказывать всякие истории…
Она ответила не сразу, все еще продолжая буравить взглядом яблоко.
- Про... этих... - очевидно, сосредототочение на яблоке требовало большого умственного напряжения, и ворона так и не договорила.
- Этих? – переспросил Дану, - можно и не про этих. Можно про тех.
Она, наконец, оторвала взгляд от яблока и посмотрела на Эйнеха.
- А у лиа есть сказки?
- Если честно, слышать не приходилось. Но… думаю, есть. Почему бы им не быть? О лесах, звездах, небе. Наверняка и какие-то герои у них были. И принцессы заколдованные.
- Чем же вы тут столько времени занимались? - удивилась ворона, - Неужели ни одной сказки не услышали?
- Увы… - развел руками Дану и тут же принялся ловить норовящее упасть с прутика яблоко, - мне по большей части не сказки рассказывали.
- Осторожно, горячее! - попыталась предупредить Галика.
Эйнех поперекидывал действительно горячее яблоко с руки на руку, потом улыбнулся:
- Не сказал бы. А вот твое сейчас совсем сгорит…
- Айяй! - вспомнила про яблоко Галика и через чур резко отдернула руку с прутом от огня в сторону. Яблоко соскользнуло и с радостным чавканьем отлетело в траву.
- Оставим его в подарок саду, - поспешил удержать ворону от поисков Эйнех и протянул своё, - держи.
- Ой, - отчего-то смутилась обычно нахальная Гали, но яблоко все же взяла, отказаться постеснялась тоже, - Спасибо...
Дану в свою очередь насадил на ветку новый фрукт и протянул к огню.
- А ты знаешь какие-нибудь сказки, Галика?

- Про Ворона. Который сотворил мир. Достал из волшебного горшка... только, это не сказка, а... ну... как это у вас называется?
Она неловко поерзала. Эйнех - священник, верящий в своего Бога. Она видела его за работой и поняла, насколько проникновенна его вера. Как он отнесется к рассказу о сотворении мира по версии ворон-оборотней?
- Расскажи? Мне интересно. Правда, - Дану успел выудить из огня грозившее упасть яблоко, с сомнением на него посмотрел, - я никогда не слышал таких легенд.
Фрукт был отправлен обратно в костер, а священник поднял глаза на Галику и улыбнулся.
- Ну... - она замялась. В магической академии, где она провела большую часть своего детства, это называли ересью и строго наказывали. Никто не рассказывал им эти легенды с самых ранних лет, и многое успело стереться из памяти. Зато она помнила песни. Они звучали на ее родном языке, но не разговорном, а древнем поэтическом наречии. Она и сама не смогла бы перевести половину слов. Быть может, она даже помнила их неверно. Зато эти песни не так строго запрещались, никто ведь не знал, что они означают. Если преподаватели и догадывались о чем-то, то закрывали глаза: охота была возиться с десятком оборванных невоспитанных воронят, допытываясь от них объяснения. Разогнать их сходки вокруг костра пару раз, пригрозить наказанием, показательно выпороть заводилу - и достаточно.
- Там был волшебный горшок, - медленно начала Галика, - Ворону стало одиноко, и он достал из горшка мир. Не сразу... ну... по частям. Сначала мир, потом живых существ.
- А откуда пришел ворон? – яблоко начало шипеть и Эйнех вытащил его из костра. Сдвинул запястьем очки на лоб, покрутил ветку в руках и с сомнением откусил кусочек. – Или он был всегда?
Казалось, что священника вовсе не смущает, что ему будут что-то еретическое рассказывать… Да и не считал он, кажется, историю Галики оным.
- Нуу... - ворона замялась, вновь подула на яблоко. Теология, даже собственного народа, никогда не была ее сильной стороной, - Он был всегда. Только... сперва он спал. А потом, ну это, проснулся.
Она осторожно лизнула яблоко, потом, осмелев, откусила кусочек и некоторое время размышляла над незнакомым вкусом, потом улыбнулась
- Мне нравится.
- Они вкусные так, да. Еще бы меда, но… - священник слегка повел плечами, словно говоря – извини, - а он был один? Ворон.
- Н-нет, - покачала головой Галика и откусила кусочек побольше, с аппетитам зачавкав, - Там был еще... лис. Иди... или он был койот. И он все время хотел украсть горшок.
- В котором был мир? – Эйнех повертел в руках огрызок, абсолютно не воспитанно зашвырнул его в кусты, - я тоже знаю сказку про койота. Но её – потом. А что было дальше?
На ворону смотрели с откровенным интересом.
- Угу, - кивнула она, - Там еще что-то было, в этом горшке. Оно ему было нужно.
- Койоту? А… ворон отстоял горшок?
- Ну, вроде как. Но койот не сдался. А может, он был лис. Но это их вечная... игра, - пожала плечами ворона, доедая яблоко.
- А что было потом с миром? – горка яблок стремительно таяла, так как Дану насадил на уже порядком обгоревшую ветку еще два фрукта.
- Они так и будут отбирать друг у друга горшок. Пока этот... лис, а может койот не выпустит из горшка... что-то. Тогда миру конец, - невозмутимо пожала плечами ворона, облизывая пальцы.

- Вот так просто? Выпустят – и конец? – сам Эйнех, между прочим, попытался устроить конец света яблокам, но успел подхватить прутик. – И… вы не боитесь? Это ведь может случиться в любой момент.
- Ну, я не знаю, - Галика поерзала, устраиваясь поудобнее, - Другие говорят, что не конец, а новое начало.
- Это уже куда лучше, - Дану пододвинул ногой в костер пару ветвей потолще; пламя мигом скользнуло по сухой древесине, разгораясь сильней, - а какие у вас еще легенды есть?
- Есть легенда про сыр, - улыбнулась Галика, передвигаясь ближе к Эйнеху.
- Неожиданно… - пробормотал священник; потом галантно стянул с себя куртку и набросил за тонкие девичьи плечи, - и про что она?
Галика зарылась в большую кутку Эйнеха, едва заметно втягивая носом знакомый уже запах, и произнесла:
- Однажды Ворон случайно перевернул свой горшок, и оттуда вывалился большой кусок сыра. Сыр поймала ворона и собралась съесть...
Священник оперся предплечьем о колено и положил сверху подбородок. В отблесках костра было видно, как поблескивают светлые глаза.
- И….? Что было дальше?
Ворона продела руки в рукава. Они были длинны и свисали.
- Ну, значит, только собралась съесть, а мимо - лиса бежит. Увидала сыр и возжелала его со всей страстью.
- И снова лиса… Так-так, - Эйнех тихо рассмеялся, - и у них случилась война?
- Не совсем, - Галика натянула рукава и все-таки высунула ладони наружу, - Лиса, как это им обычно свойственно, стала хитрить и обманом вынудила ворону выпустить сыр. Сыр выпал и полетел вниз, под дерево, туда, где ждала лиса. Но это ведь был сыр из волшебного горшка ворона! Он не хотел доставаться тому, кому не был предназначен, а потому обернулся камнем и стукнул лису по голове. Бам!!!
Ворона со всего маху ударила кулаком одной руки по ладони другой.
- О-о… - Дану приподнял брови. – И… Подожди, так сыр – это то самое, что должно было вывалиться из горшка?
- Чего только не вываливается из горшка! - рассмеялась Галика, - Там ведь умещался целый мир!
- А я то уже думал, что сыр как раз и предвещает… что-нибудь. И вот он стал камнем. И упал лису на голову. Кхм… Это больно.
- Сыр предвещает вкусный ужин! - Галика пихнула Эйнеха локтем в бок, - И проблемы тем, кто попытается этому помешать!
Дану тихо засмеялся и легко приобнял ворону за плечи.
- Хорошо, что я этому мешать не собираюсь. То есть… хорошо, что я не лиса.
- А ты знаком с лисами? - она внезапно перешла на ты. Так же легко, как второй раз за вечер обвила руками его торс.
- Только с одной, - Дану тактично поправил на плечах Галики свою куртку, посмотрел сверху вниз,- мерзнешь?
Ворона на миг задумалась, стоит ли ей соврать. Не сказать, чтоб она была сильно мерзлявой, хотя, конечно, в птичьем теле ей было бы теплее, но доводилось и в человечьей ипостаси спать на холодных чердаках, ничего. Вот только уж очень приятно было сидеть рядом с ним, обнявшись... И врать ему все же не хотелось. А потому она не ответила, лишь чуть сильнее сжала руки и уткнулась головой в грудь Эйнеха. Тот, помедлив, осторожно положил ладонь на черноволосый затылок. И Галика замерла, чтобы не спугнуть его руку.

Дата: 22 сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С2 (Западный Лагерь)

Кристалл затрещал около семи утра - Ренн едва проснулась.
"Кому это мы в такое время понадобились?" - изумилась она, вскакивая с кровати. Нужно было принимать; значит, будить Фиерса?..
Девушке было его ужасно жалко, но что поделаешь? Кристалл связи уже начал мерно подпрыгивать на столе.
- Майор, - позвала она, обходя стол, - вста...
Постель Фиеса была пуста. "Вот тебе на!" Ренн метнулась в комнату к смотрителю, но и тот успел уже уйти. Магичка выругалась шепотом и решила, что ситуация настолько чрезвычайна, что она вполне может принять на себя чуть больше полномочий, чем у просто связиста:
- При-ем, - осторожно сказала она, дотрагиваясь кончиками пальцев до кристалла.
- Он самый, - сказал кристалл до отвращения знакомым тоном. - Фиерс, твой голос странно изменился!
- Майора... нет на месте. Не знаю, где он. Говорите, что такое.
"Оттуда" расхохотались.
- Э-эх, девочка-девочка, - усмехнулся Эленберг, - я же уже прекрасно понял, что тебе не терпится еще разок поговорить со мной наедине. Можешь, кстати, вспылить еще раз - мне это очень понравилось в тот раз. Только я с важной информацией, поэтому тебе придется выслушать все, что я вздумаю сказать...
Ренн чувствовала, как начинает раскаляться под ее пальцами камень, и стискивала зубы, чтобы не выдать все, что думает.
- ... впрочем, приберегу это до свидания с тобой, - болтал Эвлин. - А свидание это состоится очень скоро, прямо сегодня - и если повезет, то около полудня. Надеюсь, ты будешь меня ждать. Пусть ваши отряды собирают вещи, будет пять грузовых и один личный транспортник, для вас с майором. Хотя, если честно, не знаю, зачем тебе ехать с ним - есть у меня одна бумажка, стоит только подписать, и ты останешься на базе со мной. Ну как, Ренн, подписать мне такую бумажку?
- Н-не стоит, - процедила сквозь зубы девушка. - Это... все, что вы хотели сказать, капитан?
- Ну разве что отпустить тебе пару сомнительных комплиментов, а? Вот к примеру - твои...
- Отбой, - отдернув руки от кристалла, магичка обнаружила, что все-таки здорово обожгла пальцы.
Куда же подевался майор? Вряд ли он будет рад таким новостям.

Если бы Ренн знала, что в этот момент майор лежит на койке в гномьем бараке, что его обступили Цугундер с братьями, внимательные и сосредоточенные, а у изголовья стоит Эрис - и требует придумать хоть что-нибудь, что вернет Фиерса в адекватное состояние...
... и что на полу в кухне до сих пор сиротливо стоят в ряд пустые бутылочки из-под "Зеленой Феи"...
... должно быть, она порядком бы изумилась.

- Плохи дела, да? - когда ты думаешь, что хуже уже быть не может, мир охотно тебя разубедит. Вкрадчивый до содрогания голос Ригора Макабрея из-за спины - последнее, что хочется слышать в подобных ситуациях.
Ренн едва не подскочила на месте. Сдернув с постели покрывало, она торопливо завернулась в него - нечего некроманту любоваться ее пижамой! - и только тогда обернулась:
- Нельзя же так резко... Да,. дела очень-очень плохи. Здесь в полдень будет Эленберг, - имя она выплюнула так, словно само оно было ядовитым или как минимум отвратительным на вкус.
- Неприятный господин, насколько я могу судить, - некромант стоял в дверном проёме в точности так же, как при появлении здесь, в лагере. - Что он тебе такого сделал?
- Он... ну... давай я просто скажу, что очень обидел. Не хочу еще раз вспоминать про это, - она скривилась. - Как бы я хотела никогда больше его не видеть! А он сказал... что может оставить меня здесь, при себе, чтобы я никуда не уезжала с Фиерсом, - губы Ренн задрожали.
- Ага, понятно. Судя по твоему status plevralis, да простится мне этот неологизм, обида его была больше морального характера, - Макабрей задумчиво теребил отросшую прядь белоснежных волос, а на лице его была видна очень быстрая работа мысли. - Хочешь, чтобы его не было, а?
Девушка как-то странно посмотрела на малефика.
- Это будет очень нехорошо, если я скажу "да"?

- Это будет нормально, Ренн, - его тон вдруг резко стал прямым и серьёзным. - У тебя есть враг, ты не хочешь, чтобы он был. Это нормально.
- Враг есть, - эхом повторила она, - и я не хочу, чтоб он был. И не я одна, знаешь. Слушай, Ригор... ты не видел Фиерса? Он, кажется, даже не ложился.
- Поверь мне, ему сейчас не стоит знать о приезде Эленберга, - Макабрей почему-то ухмыльнулся. - Ему и так несладко.
- Ну да, - протянула Ренн, - наверное...
- О чьем приезде?
Мари перегнулась через перила лестницы - длинные волосы растрепаны, один рукав неизменной рубашки закатан до плеча, другой, наоборот, закрывает даже кончики пальцев. Сонная, теплая, толком не отпустившая еще первую спокойную ночь за долгое время. Взволнованная:
- Мне... не послышалось?
- Не послышалось, Мари, - кивнул Ригор. - И с этим надо что-то делать. Он знает нас в лицо.
- Но... мы ведь решили, что не едем. Наверное, можно просто уйти раньше, если нам здесь ничего не нужно. Я совсем не хочу встречаться с Эвлином.
- А я вот очень даже хочу... Риск, конечно, есть, но выгода тоже немалая, - задумчиво отозвался некромант. - Мари, ты мне доверяешь?
Женщина фыркнула.
- Спросишь тоже. Конечно, доверяю.
- Тогда так: собери наши вещи и найди ребят. Поговори с ними и жди меня...да, у майора. В бараке, где мы появились здесь. Туда Эленберга точно не пустят.
- Сколько у нас времени?
- До полудня примерно, - Ренн переводила взгляд с одного некроманта на другого. - А... что вы собираетесь делать потом? Макабрей?
- Подготовиться к его встрече. Сделать так, чтобы ему было не до нас, ну и получить немного выгоды.
- Да... подготовиться - это будет полезно, - согласилась маг, все еще не понимая этих планов, но постепенно успокаиваясь.
Нет, он не заставит ее остаться. Никакими силами не заставит.
- Слушай, - вдруг сказала ей Марийка, - у меня до сих пор те твои вещи. Хочешь, верну?
- Нет, что ты, - Ренн замотала головой, - оставь.
"Отлично", ответила Мари одними губами и ушла одеваться.
- А теперь, Ренн, - зашептал Макабрей, - слушай сюда...

...транспортники прогрохотали по дороге, подняв тучи пыли. Встречали их Ренн и Аластор; последний сообщил магичке, что майора Фиерса с утра в глаза не видел, но тот все равно дальше лагеря уйти не мог, так что беспокоиться не о чем, вернется - а бумаги он оставил на столе, так что капитану Эленбергу их можно передать и без Фиерса.
Паромобиль упомянутого капитана замыкал колонну грузовиков. Приехал Эвлин без личного водителя, предпочитая, как всегда, управлять самостоятельно. Он затормозил прямо у порога - пыль взметнулась снова, заставив закашляться и смотрителя, и Ренн.
- Ага, - не без хищного удовольствия протянул Эленберг, - вот меня и встречают с распростертыми объятями. Привет, Дрейк, - последовало рукопожатие, - привет, крошка Ренн. Не обнимешь меня?
Смотритель хохотнул - ему казалось, это что-то вроде шутки между добрыми друзьями. Техномаг пыталась успокоиться, представляя, как горло капитана захлестывает петля.
- Вряд ли. Капитан, я хотела бы поговорить с вами... насчет того, что вы сообщили мне утром по кристаллу.
Эвлин поднял брови с деланным удивлением.
- Да быть не может. Слушай, Аластор, не в службу, а в дружбу: мои ребята не знают, куда дальше ехать - ты не сядешь рядом с водителем в первую машинку? Заодно разберешься с этими гномами... я так понял, майор до сих пор черт знает где?
- Да, - ответила Ренн, пока Дрейк топал вдоль ряда остановившихся грузовиков. - И как раз поэтому я хочу с вами поговорить прямо сейчас. В... в доме. Наедине.
Вильгельм усмехнулся, весьма польщенный.
- Девочка решила больше не ломаться? - поинтересовался он негромко. - Ну пойдем, поговорим наедине. Только учти, - Эвлин похлопал себя по пристегнутой к поясу кобуре, - мне куда больше понравится делать это, когда я буду держать тебя на прицеле.
Ренн, почти физически ощущая тошноту, подкатывающую к горлу, повернулась спиной к капитану и пошла в дом. Они вместе поднялись на лестнице - "Давайте на чердак", срывающимся голосом сказала девушка, - чтобы очутиться в просторном полутемном помещении, сейчас совсем пустом - в сравнении с тем, каким оно было утром.
- Ну-с, - нараспев протянул Вильгельм, извлекая пистолет, - можешь пока говорить. Если одновременно с этим начнешь раздеваться, будет совсем здорово.

Ренн, однако, ни с тем ни с другим не спешила - она попыталась незаметно для Эленберга определить, здесь Макабрей или нет.
И если нет...
- А знаешь, - тем временем протянул Эвлин, - это все очень трогательно. Почти романтично. Я уже почти плачу.
Дверь за его спиной вдруг тихонько, еле слышно стукнула о косяк. Закрывшись.
- Сюрприз? - голос капитана вмиг похолодел. Предохранитель на его револьвере щелкнул. - И что же ты придумала, девочка?
Неожиданный, хлёсткий до одури и очень сильный удар по ушам едва не превратил его голову в яблоко, попавшее под колесо паромобиля. Мозг Эленберга взорвался изнутри, но отчего-то не смог пробить череп и остался внутри облаком раскалённой плазмы. Капитан медленно осел на пол.
Макабрей носком сапога отбросил револьвер Эвлина в сторону и быстро, сноровисто связал его собственным ремнём.
- Ты как? - спросил он, не оборачиваясь на Ренн и старательно запихивая Эленбергу в рот одну из своих портянок.
- Я... ничего... но он же мог меня застрелить! - Ренн наконец нашла в себе силы возмутиться. - Я думала, ты сразу... что ты собираешься делать?
Эленберг оказывал сопротивление всеми силами - порвать ремень ему, конечно, было не по силам, но дергался он так, что едва представлялось возможным его удержать.
Макабрей вздохнул и несколько раз, с видимым удовольствием, ударил капитана по лицу. Без изысков - кулаком.
- Это тебе за Мари, ублюдок, - ласково улыбаясь, сказал некромант, глядя, как Эвлин пытается не подавиться собственной кровью.
- А тебя, Ренн, он застрелить не мог. Не успел бы в любом случае. И делать я с ним ничего не собираюсь.
Ригор пнул Эленберга в бок, заставив лечь на спину и наступил тому на грудь, придавливая к полу. Затем он, не снимая ноги, повернулся к Ренн.
- Ты хотела отомстить? - тихо спросил он. - Держи.
Хищно блеснула воронёная рукоять макабреева револьвера, протянувшаяся к девушке, как рука мертвеца из могилы.
Дрожащие пальцы сомкнулись на рукояти; Ренн первый раз держала в руках оружие для того, чтоб использовать.
- Мне? Его?! - ее начало трясти. В голову пришла какая-то идиотская мысль о благородстве: - Он же без оружия...
- Он твой враг, Ренн. Он хотел и мог тебя обесчестить, - никакой насмешки, ни капли иронии или мягкости. Макабрей смотрел ей в глаза предельно серьёзно. - Ты переиграла его, теперь он в твоей власти. Убей. Если хочешь, могу дать нож.
- Нет! - испуганно воскликнула та. - То есть, не надо нож... он...
Ей было страшно. Она даже подумала, что тогда, вечером, когда Фиерс еще не успел вернуться, а Эленберг приехал в часть... когда она впустила его в дом, считая его другом Мике...
"Ну что ж, спасибо, я все хорошо разглядел"
Вороненая сталь револьвера холодит кожу под лопаткой.
"Можешь одеться."
"Ты что, правда считала, что я стану... здесь и сейчас?"
"Я не стал бы. И никто бы не стал. Ты совершенно зря надеешься, что это когда-нибудь произойдет, хотя по глазам вижу, на самом деле тебе этого и хотелось."
Нет, тогда было не так страшно. А сейчас - намного страшней.
- Майор не защитит тебя от него, - чёрные зрачки в окружении зелёного льда держат её под прицелом. - Никто не защитит тебя ни от чего, Ренн! Никто, кроме тебя самой. Знаешь, я сейчас просто перестану его держать. Рано или поздно он вывернется из ремня или выплюнет кляп, и вот тогда уже ты окажешься в его власти. Решай сама, как тебе дальше быть, девочка.
И действительно - убрал сапог с груди Эленберга и отошёл на пару шагов. Так, чтобы не быть между ними.
Глаза Эвлина (под одним из них уже наливался темным цветом синяк) сверкнули вдруг такой злостью, что Ренн сразу поняла - выхода теперь нет. Или она, или он.
- Я... я не могу... - она зажмурилась, и перед мысленным взором мгновенно предстала картинка-воспоминание: он водит револьвером по ее коже, трогает спину, плечи, грудь...
Она спустила курок не глядя - и почти не целясь.
Звука выстрела не было. Только Эленберг на полу ударил в пол затылком и каблуками, глухо застонав.
Ренн почувствовала, как что-то, сжавшееся внутри, постепенно раскрывается, отпускает, давая возможность дышать свободно. С удивлением она посмотрела на оружие в собственной руке, перевела взгляд на темное пятно, расплывающееся на боку Эвлина, с правой стороны...
- Я... могу? - прозвучал ее шепот.
Потом она вытянула руку и выстрелила еще раз. И еще. И еще.

Макабрей кивал после каждого выстрела, как учитель, когда его ученик берёт на скрипке верные ноты. Пули приходили в живот, в грудь, одна расплескала кровавое пятно в паху. Эленберг уже даже не дёргался, только вздрагивал и тихо-тихо выл на одной ноте.
- Стой, - вдруг сказал Макабрей. - Последний патрон. В голову. Добей его.
"Он еще жив?!" - мысль буквально пронзила ее сознание.
Руки затряслись опять. Ренн не выдержала, упала на колени рядом с телом, скорчившимся на полу. Если бы не прижала дуло точно ко лбу (как он только нашел в себе силы затрясти головой, пытаясь избежать неизбежного?), то наверняка промахнулась бы.
Последний патрон... палец нажимает на курок - и всё.
Ренн выронила револьвер, в расползшуюся диковинным цветком лужу крови, и разрыдалась.
Макабрей чуть ли не на руках оттащил её от растекающейся лужи, снова усадил на пол, сел рядом, обнял.
- Давай, девочка, давай, поплачь, - негромко говорил он, по одному разгибая пальцы Ренн на рукояти своего револьвера. - Это бывает, это не просто, но его уже нет и не будет никогда.
- Это ужасно! - магичка вдруг вцепилась ему в плечи и заглянула в глаза; взгляд ее был безумным. - Макабрей... почему я это сделала?! Почему?
- Потому что хотела, - совсем-совсем тихо ответил некромант. - В глубине своего сердца, я знаю, ты очень хотела это сделать.
Его глаза больше не были ледяными. Макабрей смотрел на неё спокойно, понимающе и даже с сочувствием.
- Ты всё сделала правильно, Ренн.
Она всхлипнула, подтянула к себе колени и обняла их руками, пряча заодно лицо.
- Тогда почему мне так плохо? - тихо спросила девушка. - Если все правильно... я как будто уже не я. Это... я даже не думала, что я смогу.
- Потому что сейчас нарушатся твои иллюзии, Ренн, - Макабрей обнял её за плечи, прижал к себе. - Они защищали тебя когда-то от себя самой, но здесь оказались бесполезны. Теперь ты знаешь, что можешь убить. А очень скоро поймёшь, что у тебя есть сила, позволяющая тебе это сделать очень со многими. И ты больше не будешь беззащитна, Ренн.
Она помолчала.
- Слушай, - позвала спустя несколько минут. Голос у девушки стал почти спокойным... и плакать она перестала. - Это ведь... хорошо, да?
- Конечно, хорошо. Подумай сама, ведь не обязательно убивать каждого обидчика. Можно ударить, ранить, просто напугать. В этом есть кое-что от свободы.
- Но я же знаю, что это плохо. Что нельзя делать людям больно просто за то, что они обидели тебя... или... или мож... или нужно?
Ренн подняла голову и уставилась на неподвижное тело. Мертвое.
- Он заслужил, - это был уже не вопрос, а утверждение.
- Ты уже начинаешь понимать, - Макабрей улыбнулся - не как обычно оскалом и не мягко улыбкой для Мари, нет. Это было что-то за гранью добра и зла. Что-то, что отражало самую суть зеленоглазого некроманта. - Он заслужил. И ты всегда знаешь, кто заслужил, а кто нет, просто иногда предпочитаешь прятать это знание от самой себя. Запомни, Ренн, это важно. Мы с тобой маги. Разные по профилю, но на самом деле мы не так уж отличаемся, потому что нам принадлежит сила, могущество, которого нет у других. Это всегда делало и будет делать нас отверженными в той или иной степени, а отверженные имеют право судить... Хотя бы в своей жизни.
Ренн кивала, впитывая каждое слово и заставляя себя верить во все это. Нет, не заставляя - вспоминая, что так оно и было в действительности, с самого начала, просто кто-то когда-то внушил ей, что так думать не надо.
А теперь снова было можно.
- Так и будет, - пробормотала маг, - так и будет.
- Умница, Ренн. Теперь тебе не обязательно бояться. Не бойся никого и никогда, девочка. Даже если на тебя пойдёт маг высочайшей категории, готовящийся распылить тебя - не бойся. Иначе у него может получиться, понимаешь?
- Понимаю. Я... слишком много сейчас понимаю. Макабрей... - Ренн порывисто (возможно, даже слишком) обняла некроманта. - Ты же меня спас. Ты меня правда спас сегодня.
Но сказать "спасибо" язык все равно не повернулся.
Кровь на полу остывала.

Макабрей криво улыбнулся.
- Не хочу ещё раз помирать в компании мажат, у которых не хватило пороху переступить через мамино "нельзя" и прибить ублюдка, который целит из винтовки.
Ренн бросила на него удивленный взгляд.
- Ч-что?.. А было такое?
- Было. Ещё на той войне. Рассказать?
- Расскажи...
- Я тогда пытался поглубже на юг пройти, - Макабрей откинулся к стене и безразлично махнул рукой в сторону Эленберга. Раны на трупе начали медленно затягиваться. - Прибился к отряду мажат боевых уж не помню кем. Боевые, тьфу! Одно название. Понабирали учеников, огненных по большей части, сколотили в отряд ну и пустили с боевым заданием. Диверсии проводить вроде как. Ну, разумеется те на первый же патруль южанский нарвались. Там было человек пять с винтовками против десяти мажат, каждый из которых мог бы один отбиться. Не смогли. Искорки даже в их сторону не бросили - просто дали себя скрутить, как тупорылые бараны. Скрутить, поставить к стенке и расстрелять к едрёной матери.
Брови Ренн превратились в две ломаные линии.
- А... как же ты спасся?
- Кто тебе сказал, что я спасся? - ухмылка Макабрея резко стала стала зловещей. - Расстреляли меня с остальными вместе и в ров с трупами сбросили. Раны залечил...как умею, а потом поднял вообще всех до кого дотянуться смог. Второй раз чуть не отправился на Ту Сторону, но в тюрьме живых не осталось.
Личико девушки медленно вытянулось, а губы сложились в идеальную букву "о".
- Какой, - сказала она с расстановкой, - кошмар. Наверное, это было ужасно.
- Да уж. Меня потом долго ещё от злости потряхивало. На этих деток и на их воспитателей.
- Тебя, по-моему, и сейчас... - заметила Ренн осторожно. - Знаешь, ты другой, чем я думала. Не то чтобы совсем, но сильно. Я так не ожидала, что ты мне поможешь, и... - она пожала плечами, не зная, как продолжить фразу. - Жаль, что вы передумали ехать с нами.
- Ренн, ты расстроишься, если я убью майора? - вдруг спросил Ригор
Техномаг поперхнулась так, что даже закашлялась.
- Ты с ума сошел?! - воскликнула она. - Зачем?
- Потому что у него нервы не выдержат на нас с Мари глядючи и он попытается меня пристрелить. Получится или нет - не важно, следующая пуля его, - Макабрей размял кисти и пошевелил пальцами, как музыкант перед концертом. - А я к нему хорошо отношусь, хоть это и не очень заметно. Да и...след за нами всё же есть. Нет, лучше уж вы сами, а мы сами. Не бойся, я весточку как-нибудь пришлю.
- Хорошо, - она слабо улыбнулась. - Я за вас буду волноваться. А ты не знаешь, где Фиерс? Его с самого утра не было...
Магичка словно вовсе позабыла, что на чердаке кроме них находится еще и убитый ею человек. А может, просто старательно игнорировала этот факт.
- Скажу, но сначала экзамен на самообладание! - Макабрей взмахнул руками, и Эленберг сел на полу.
Ренн заорала.
Макабрей, видимо, предвидя это, ненавязчиво прикрыл ей рот.
- Спокойно, девонька, тише. Не видишь, обычный ходячий мертвяк.
- Не вижу, представь, - сообщила Ренн, убрав ладонь некроманта от своего лица. - Это... у-у...убери его. Меня сейчас стошнит, - она отвернулась в сторону, чтобы не видеть "обычного ходячего мертвяка".
- Если бы я его позже поднимал, нас бы выдали трупные пятна. Погоди, сейчас всё будет.
Макабрей спокойно заставил мертвеца встать, стянул с него свой ремень, прищурился, потом щёлкнул пальцами и экс-Эленберг принялся вдохновенно жевать портянку. Расправившись с непокорной тканью, он развернулся и вразвалочку пошёл к выходу.
- Кстати говоря, Ренн, о его душе я тоже побеспокоюсь. Кошмары тебя мучать не будут. Только есть проблема...
- К-какая?.. - она по-прежнему не отваживалась повернуться.
- Кровь. Её надо убирать и быстро. Заморозить сможешь?
- Фу-у, - протянула магичка. - Куда же я денусь... сейчас.

Спустя несколько минут из временного пристанища майора не торопясь вышли Ренн и неизвестно откуда недавно появившийся доктор. Обойдя паромобиль капитана Эленберга, они все так же неспешно двинулись в сторону гномьих бараков - тех, что располагались ближе к постройкам. Именно в ту сторону немногим больше часа назад поехала колонна грузовиков.
Из окна паромобиля рука, предположительно принадлежавшая оному капитану, передала врачу некую кожаную папку, которую доктор принял с полнейшим равнодушием. Ренн, в свою очередь, взглянула на эту руку так, как смотрят на то, чего больше всего в жизни боишься и что ненавидишь... впрочем, взгляд этот был мимолетным, и больше она не оборачивалась.
Паромобиль завёлся, заурчал негромко, нагнетая пар в трубы, но с места трогаться почему-то не спешил...

Дата: 8 октября
Фигура: пешка H2 (новый состав)
Ход: в рамках хода H3
Официальная клетка: H3
Фактическое местоположение: H3(лагерь отряда "Дельта-5)


- Паршивое тут место, - вынес вердикт Волчонок. Отрядный маг зябко поежился и сунул ладони в широкие рукава форменной куртке, нахохлился.
- Брось, красиво же, - Ингмар прошелся взад-вперед по небольшому пяточку ровной земли, поросшей желтоватой, осенней травой; дальше шли серовато-коричневые скальные выступы, между которыми вились узкие звериные тропки и виднелись небольшие горные луга. Еще выше белели снежные языки, а дальше и вовсе предгорья превращались в массивные пики, накрытые льдисто-белыми шапками. Воздух был прохладный, свежий. Рёскин вдохнул поглубже. – Просто ты привык к долинам.
На место будущего лагеря «Дельта-5» прибыли с пол часа назад, и теперь стаскивал с транспорта груз, палатки, провизию, необходимую технику, оружие…
- Все равно скоро выдвинемся куда-нибудь, - неспешно подумал Ингмар; капитан устроился на неровном, поросшем лишайником, камне и в задумчивости наблюдал, как бойцы устанавливают палатки. Волчонок сопел над ухом. Горный ветер трепал темно-медную шевелюру мага, то и дело открывая островатые уши – наследство бабки-эльфийки.
- Да уж… скорей, - маг приткнул тощий зад на край камня, вытянул вперед длинные ноги. – Капитан, а что было с тем отрядом, который на этих позициях раньше был? Я слышал – лаборатория какая-то…
- Засекреченная. Даже мне мало что выдали.
Волчонок насупился.
- Они там по… совсем обнаглели, да? Кидают нас, непонятно куда; не говорят, чем тут занимались, никаких сведений… Ученых же вывезли, да? Капитан, - острая физиономия мага стала серьезной, - я серьезно, что место здесь паршивое. В воздухе витает такое…
- Да это ты голодный просто, - хохотнул подошедший со стороны Йонберг, молодой гном, рыжий и громкий. Волнистые волосы он стягивал в длинный хвост, а бородка у Икермана была узкая, козлиная и по гномьим меркам – никуда не годная. Этот недостаток отрядный сапёр и подрывник компенсировал крутым нравом, громким голосом и отличным знанием своего дела, - в брюхе урчит, в башке мысли глупые бродят. Кэп, мы все поставили!
Рёскин кивнул. «Дельта-5» действительно быстро установила три больших палатки, натянула тент и разобрала вещи; транспорты были штабные и вскоре должны были отправиться обратно.
- Хвост еще не вернулся?
- Бродит где-то наша разведка, - хмыкнул гном. Довольно огляделся, - нравится мне тут. Воздух чистый, да и место хорошее – подступы, как на ладони, в случае чего отстреливаться долго можем. Сверху трудно подойти, я посмотрел – тропки тут… только Хвост пройдет. Да Волчонок, если предков своих в помощь призовет.
Маг хмуро сдвинул рыжеватые брови – он не любил, когда поминали его семью.
- Оставь его, Жук.
- Кэп, а мы тут вообще надолго? – гном сунул широкие ладони за ремень, на котором висела походная фляга, инструменты и другие «полезные вещи» вроде кисета с табаком.
- А это уже не от меня зависит, - Ингмар пошкреб щетинистую щеку, поднял глаза к чистому октябрьскому небу; темно-голубое, оно обещало ясную и звездную ночь. – Могут хоть завтра выдвинуть вперед, к линии фронта.
Йонберг кивнул, и широкоскулая бородатая физиономия осветилась кривоватой улыбкой:
- Снова на равнины пойдем?
- Горный козел… - буркнул из-за плеча командира маг. Тот, не глядя, сунул назад кулак и, судя по всему, попал, так как Волчонок – Рогерик Диэль – обиженно зашипел и убрался к краю площадки, где уже урчали моторами транспорты.
- Куда прикажут, туда и… -как ни в чем не бывало продолжил Рёскин.
- Тайны-тайны. И про лабораторию эту тоже…
- Подожди пару десятков лет, тогда и узнаешь.
Гном снова хмыкнул:
- Киркой раньше времени не маши, Крыс. Кто знает, может мне завтра стрела в шею угодит, а?
- Ерунды не болтай.

Дата: 23 сентября
Фигура: пешка С2
Ход: без хода
Официальная клетка: С4
Фактическое местоположение: С4


Чет Гранвилль, дежуривший возле полевой кухни, в который раз удивлялся, провожая поднадзорную взглядом.
Мия сейчас собиралась на вылет - копалась в рюкзаке и перекладывала что-то из него в небольшую сумку, в которой обычно хранились ее запасы для ритуалов и зелий. Да-да, вспомнил Чет, им же туда, к Черным землям. Мало ли что...
Сам он ни за что не полетел бы, пообещай ему хоть золотые горы, но тому, что Ниманд занимается делом, что она сейчас не некромант, а, считай, второй пилот, Честер был очень рад. В основном потому, что последнее время ему хотелось оказаться от нее как можно дальше. После пришедшего известия о смерти инквизитора Гервика Мия изменилась. Она и так менялась потихоньку за последнюю неделю - на первый взгляд постепенно, едва заметно, но Чет, знавший ее уже три года, не уставал изумляться. Нелюдимая, неразговорчивая, не умевшая улыбаться женщина - и на женщину-то, прямо сказать, не похожая, - стала нормальной. Обычной. "Живой", так и напрашивалось подходящее слово.
А еще перед сном она теперь молилась Единому за погибшего Илария. Каждый вечер.
Чет не мог заснуть, когда слышал ее молитвы шепотом, и малодушно укорял себя в том, что не молится вслух сам, и еще более малодушно не мог заставить себя это сделать.
Малефичка тем временем подошла к нему, махнула рукой:
- Что на обед? Снова гречка?
Инквизитор-кулинар смиренно кивнул. Это было единственное блюдо, которое выходило у него и легко, и вкусно.
- Она самая. А вы успеете к обеду?
Мия пожала плечами.
- Как пойдет. Удачи вам тут.
- И вам - там.
Оставив за собой ощущение легкой отстраненности, Ниманд отправилась к авиону. Честер проводил ее внимательным взглядом и вернулся к гречке.
- Если бы каждый бортмех летал на том авионе, который перед полетом осматривает, аварий было бы намного меньше, - такой фразой встретила некроманта Ивит, глядя сверху вниз, с крыла.
Фюзеляж ласкало холодное осеннее солнце, а после недавнего мелкого дождя в воздухе застыли, твердо, запахи озона и мокрого металла.
- Верю, - согласилась Мия, стягивая куртку и набрасывая ее на бедра. Завязала на поясе рукава, оставив болтаться - ей явно не было холодно в одной майке.
Змеи, ползущие от шеи до запястий, скрывающиеся за вырезом майки, уходящие с плеч за спину, к лопаткам, задорно засверкали крошечными глазками.
- Осторожность, как известно, - добавила Ниманд, - лишней не бывает, - и поправила на плече сумку с запасами.
Миноу протянула ей руку, помогая забраться в кабину.
- Хочешь попробовать взлететь сегодня?
- Хочу, - кивнула малефик, улыбнувшись. - Капельку страшно только.
- Я буду говорить, что нужно делать, - пообещала Миноу.
Она напутствовала Ниманд на пути в кабину легким хлопком между лопаток, а затем запрыгнула в кресло первого пилота.
- Все-таки они странно смотрятся... иногда даже хочется погладить.
- Их обычно пугаются, - усмехнулась малефик, устраиваясь во втором кресле. Застегнула ремни на груди, надела летные очки, ощутив магическую искорку кристалла под пальцами, у левого виска. - А вот погладить ни разу не хотели.
"Здесь", подумала она, "ко мне впервые так относятся. По-доброму, даже больше. Непривычно".
- Я уверена, что они не кусаются, - вытянув руки, Ивит резким движением закрыла кабину авиона и запустила двигатель на прогрев. - Замерз за ночь... хороший мой.
Ниманд запрокинула голову назад, прикрыв глаза.
- Я бы хотела услышать, как он отвечает тебе, - проговорила женщина. Тонике, но крепкие ее пальцы, с коротко остриженными ногтями, провели по подлокотнику кресла. - А иногда даже, кажется, слышу.
Низкая вибрация и глухое шипение пародвигателя заполнили кабину. Миноу прислушалась; ее улыбка отразилась на стекле кабины.
- Думаю это что-то вроде духовного родства.

- Ценная вещь - духовное родство, - Медемия произнесла это очень серьезно. Чуть подалась вперед в кресле, натянув ремни. - Особенно если ты пилот. Расскажешь, что мне сделать?
- Дашь змею погладить? - с деловой ноткой поинтересовалась пилот.
- Конечно, - рассмеялась Мия. - Любую на выбор.
- Тогда даже по шагам, - потянулась Миноу, - и я всегда буду на подхвате. Змею.
Ниманд протянула левую руку - две змейки, одна тонкая, другая чуть толще, извивались на ней, сплетясь в причудливые петли вокруг друг друга и самой руки. Хвост первой покоился на плече женщины, вторая же ползла гораздо дальше, от ключиц и вниз. Ивит повернула голову, разглядывая кисть и локоть; пальцы летчицы коснулись ближней змеи, погладили маленькие чешуйки на треугольной голове. Затем Миноу неторопливо провела пальцами вверх, немного выше локтя - насколько хватило возможности дотянуться.
- Не кусаются, - посмотрела через спинку кресла Ивит и мимолетно улыбнулась. - Датчики слева и справа, выключай.
Ниманд кивнула, потянулась к датчикам - раздались щелчки, в которых ей самой послышался некоторый интерес. Мол, ну-ка ну-ка, посмотрим, что у тебя выйдет.
- Так. Дальше?
- Стартуй. Рычаг возле штурвала, поверни на три четверти.
Ладонь, чуть дрогнув, легла на рукоять, медленно потянула, словно боясь неверного движения.
Невидимая сила толкнула авион вперед. Шасси негромко зашелестели, двигатель зазвучал глубже.
- Проверь, что включены высотомеры. Теперь продолжай тянуть его на себя, когда достигнешь крайней точки, то одновременно очень медленно и мягко - штурвал, на себя.
Все казалось очень простым и в то же время очень сложным. Мия, считая про себя секунды, выполнила указания, лишь со штурвалом проявив чрезмерную осторожность - под ее рукой он полз медленнее черепахи. Ниманд осознала, насколько легко все это кажется, когда наблюдаешь, и насколько трудно, когда делаешь сам.
Интересно, как это было в первый раз у Ивит, мелькнула у некроманта мысль. Ведь не могла та родиться в кресле пилота? А можно было подумать, что так и родилась.
Авион начал отрываться от земли, когда набрал необходимую скорость.
- Очень неторопливо. Когда дойдешь до крайней точки, держи некоторое время. Я скажу. Теперь два переключателя слева. Вверх, по одному, начиная с ближнего ко мне.
Змеи, вместе с рукой некромантессы, метнулись вверх - щелк. Щелк.
- Делаю и не верю, что делаю, - шепотом поделилась Ниманд, придерживая штурвал. - И уже вроде бы не боюсь. Вроде бы...
В стеклах ее очков ярко отразилось небо.
- Нечего боятся, - эхом ответила Миноу. - На высотомере пять, теперь, наоборот, штурвал вперед, и постепенно возвращай его в перпендикулярное положение.
- Та-ак... - штурвал медленно поехал вперед.
Странным было это ощущение для Медемии - она, маг, пусть и некромант, управляет машиной. Огромной машиной, во столько раз тяжелее ее самой, что страшно даже прикинуть, насколько. А машина эта слушается.
Авион неторопливо выровнялся, и сверху, снизу, слева, справа - вокруг раскинулась безбрежная синева, подернутая рябью облаков. Солнце скользнуло по ободкам летных очков.
- Ех-ху! - подняла руки к стеклу кабины Миноу.
- С ума сойти, - проговорила Мия, улыбнувшись. - Летим же. Летим!
Страх отпустил, и осталось только чувство свободы, капельку хмельное - но недостаточно сильное, чтобы заставить забыться. Вот он, штурвал, под рукой - ты уж держи.
- Давай, держи его на этой высоте. Влево-вправо, только не меняй угол по прямой от себя, - Миноу расслабилась в кресле, накрыв ладонями колени и переключив для себя датчики слежения за состоянием авиона. - Направо, забирай ближе к черной.
С неприязнью Ниманд глянула на темное пятно, маячащее в стороне, будто расплывшееся уродливой коркой над прижженной раной этой земли, покрытой зеленью. Туда не тянуло, а наоборот, отталкивало, но авион все равно послушно изменил направление - плавно и неторопливо.
- Занимаемся картой? - уточнила Мия.
- Ты или я?
- Лучше я, - призналась малефик, - мне привычней. Подхватишь?
- С легкостью, - ладони Миноу легли на штурвал.

Мия потянулась за картой, сложенной под сиденьем. Оставила там с прошлого раза... развернув, обнаружила там же и карандаш. Она нашла необходимый квадрат, которым нужно было заняться сегодня, и приготовилась.
На самой грани чувства мелькнуло вдруг ощущение тревоги. Слабое, еле уловимое. Мелькнуло и исчезло. "Ерунда", подумала некромант и обратилась к карте.
На самой грани чувства мелькнуло вдруг ощущение тревоги. Слабое, еле уловимое. Мелькнуло и исчезло. "Ерунда", подумала некромант и обратилась к карте. Миноу обернулась, как будто что-то почувствовала тоже. Потом снова увлеченно сконцентрировалась на авионе.
Он слушался Ивит легко и непринужденно. Серебристое тело скользило над черной пустошью, отзываясь на малейшее изменение положения штурвала.
- Как тебе провести маршрут, чтобы было удобнее, Мия?
- В этот раз нам хорошо бы добраться до... - Ниманд нахмурилась, подсчитывая квадраты. - До северо-западных и центрального, по третьей линии. Все, что ближе, мы уже отметили.
Это означало - забраться довольно далеко в черную пустыню.
- По-олетели. Зайдем с севера или с юга?
- Давай с юга, - предложила малефик. - Слово "юг" нравится мне больше, чем слово "север".
- Потому, что он - теплый? - с задумчивой улыбкой спросила Миноу, закладывая поворот на левое крыло: авион накренился чуть-чуть, чтобы выровняться спустя полминуты.
- Теплый, - подтвердила Медемия. - Еще я там родилась... совсем-совсем на юге.
- Хочешь вернуться в метрополию? - поинтересовалась Миноу, изучая в стекле полуразмытое отражение Ниманд.
Та серьезно задумалась - даже отвлеклась от карты на какое-то время.
- Это... сложно сказать. Для меня с ней связано много неприятных вещей. Я приехала сюда, чтобы оставить прошлое позади... но там мой дом. И, может быть, моя семья. Наверное, я все же хотела бы как-нибудь вернуться.
- Родные? Родители, муж, дети?
Мия расхохоталась.
- Муж? Дети?.. Что ты! Или... - быстрый взгляд черных глаз. - Я ведь некромант. Ты... не знаешь этого про некромантов, да?
- Я имела в виду "до", - поправилась Ивит. - Я не знаю, со скольки лет ты начала обучение.
- С семнадцати. До этого я не успела завести семью. Да и... у меня не вышло бы. Так что остались только отец с матерью. Учитель не разрешал мне навещать их и даже узнать, живы ли они. Вот...
- Ты мало говоришь об учителе, но... - авион легко тряхнуло; чтобы уйти с воздушного потока, Миноу снова пришлось заложить крен на левое крыло и снова выровнять машину, - отчего-то кажется, что он редкостная скотина.
Полсекунды молчания.
- Прости.
- За что? - Медемия пожала плечами и улыбнулась. -Ты права. Он и был скотина. Я рада, что его больше нет.
Карандаш чиркнул по листу - обозначая одну из больших дюн.
- Вы же не умираете просто?..
- Вот именно, - немного озабоченно произнесла Мия. - Когда мы умираем, можем стать нежитью. Он бы не упустил такой случай, но... я точно знаю, что он умер насовсем. Кто-то очень здоров постарался, чтобы его прикончить - сначала вытянул всю силу, а потом.... потом убил.
Уголки ее губ приподнялись, словно она говорила о чем-то... милом.
Ивит прикрыла глаза, качнув головой.
- Маньяк, - слово относилось к неведомому убийце и было пронизано одобрением.
Ниманд кивнула, соглашаясь. Снова погрузилась в карту, отслеживая изменения рельефа - однако ненадолго.
- Слушай... - сказала она. - Не прими за паранойю, но... у меня пальцы колет.
- М? - приподняла бровь летчица, изучая отражение некроманта.
- Это сила... мертвая энергия, - Мия выпрямилась в кресле, немного помедлив, отложила в сторону карту и повернулась к боковому стеклу. - Как будто я чувствую мертвое. Близко.
- Может быть, под нами?
- Если б я могла разобрать, - малефик поджала губы. - Раньше в Пустыне такого не было. Ничего мертвого... не знаю. Буду смотреть внимательнее...
Но смотреть не понадобилось. Потому что от темной полосы горизонта вдруг отделились несколько пятен и стремительно стали увеличиваться.
- Что за черт?
- Авионы? - задумчиво спросила Миноу и потянулась к кристаллам. - Странно, тогда должны были предупредить...
Ответом было только немое шипение.

- Скоро узнаем, - лицо Медемии стало сосредоточенным и словно утратило всю эмоциональность. Неподвижное, как камень. - Ивит... мы можем снизиться? Это оттуда веет силой. Там кто-то мертвый.
Несколько секунд, и стало ясно, что это все же не авионы. Три крупных пятна рассыпались на мелкие, оказавшись... стаями птиц, летевших клином. По направлению к ним.
- Твою... - несмотря на слова, лицо летчицы стало безэмоциональным, каменным. Защелкали переключатели. - На какую высоту способны подняться твари? - а тон, сугубо-деловым и сухим.
- На любую. Они... они же мертвые. Это они - мертвые! Нет, нет, все не может быть так...
Вдох-выдох. Под ладонями Мии засверкали вдруг нежно-голубые огоньки.
- Для нас они не будут опасны вблизи. Но для авиона...
Птицы приближались. Уже можно было рассмотреть, как взмахивают их черные крылья, как сверкают клювы. Стаи, летевшие прежде в одном направлении, разделились, кажется, намереваясь подобраться к самолету с разных сторон.
- Предлагаешь садиться? - сила толкнула снизу, и нос на пятнадцать градусов накренился к земле; пародвигатель зашипел на полную мощность, и авион рванулся вперед, увеличивая расстояние между серебристым хвостом и ближайшей тварью.
Мия тихо прошипела что-то, удивленно качая головой.
Почему сейчас?.. Кто их послал, если учитель мертв?!
- Они могут лететь за нами вечность. Нашего топлива не хватит на вечность... - сбоку мелькнула первая темная тень, достаточно далеко. Взмахом ладони Мия отправила в ее сторону один из голубых огоньков, и птица... взорвалась. Лопнула, словно шар, рассыпав вокруг осколки костей, перья и что-то склизкое.
Ивит наклонилась вперед, грудью надавливая на штурвал и прищурила глаза. Давление резко ударило под дых обеих пилотов, и заложило уши.
Малефик закрыла глаза - не зажмурилась от страха, нет, просто сейчас нужно было смотреть иным зрением. Даже не смотреть, слушать.
Их было... много. Этих птиц, полных чернейшей некромантии, очень несложной и очень жестокой. Вероятно, у них есть приказ, который в точности надлежит исполнять во что бы ни стало. И этот приказ?..
Если бы они пытались что-то сделать с ней, все было бы ясно. Но птицам, кажется, не было никакого дела до Мии Ниманд. Их куда больше привлекал авион (с ужасом Медемия поняла, что отстают от них лишь немногие твари, остальные же отчаянно пытались их нагнать).
Пронзительные крики, которые испускали мертвые птицы, резали, как нож, пробиваясь даже через гул авиона.
Шасси вздыбили песок, и Мию, и Ивит тряхнуло, вжало в кресла. Клацнули зубы. Песчинки заколотили по фюзеляжу.
Некромант выдохнула.
- Теперь, - кивнула она, - теперь не сорвемся.
И тут же в стекло сбоку с громким стуком врезалась птица, заставив женщину вздрогнуть. Кровавое пятно с комками перьев... ее едва не затошнило. Главное, что стекло выдержало.
Скоро стук раздался и откуда-то сверху, потом такое же омерзительное пятно расплылось точно напротив Ивит... Нет, они не пытались проникнуть внутрь, они методично, с упорством, падали на авион, как снаряды.
- Сволочи, - от ярости Миноу передернуло, она вытащила из-под сиденья револьвер.
- Не вздумай выходить! - предостерегла Мия. - Это кончится... скоро.
Дробный стук по крыше становился все замедленнее, будто музыкант, игравший эту мелодию, повел ее к концу. Ниманд сидела, точно скованная, не позволяя себе ни движения - должно быть, сосредоточилась на чем-то своем.
Предусмотрителен был тот, кто оживил этих тварей! Ни капли энергии не выплеснулось, когда очередная птица прекратила существование. Так было со всеми. Ее враг не оставил ей шанса получить подпитку.
Миноу негромко застонала, и пальцы, сжимавшие рукоять пистолета, побелели.
- С-с... волочи.
Все кончилось минут через десять. Повисла напряженная тишина, как внутри, так и снаружи, потом малефик подтвердила:
- Там больше никого нет. Ни живых, ни мертвых. Нам больше ничего не сделают...
Она отстегнула ремни и добавила:
- ...но мы в Пустыне.
Ивит не ответила. Стекло отскочило назад, и летчица выпрыгнула, подняв вихрь черного песка.
Мия вылезла за ней следом, и от зрелища, открывшегося обеим, впору было заплакать.
Там, где обшивка не была поцарапана, она была забрызгана темной кровью - если только это была кровь, - с непонятными сгустками, осколками костей и перьями. То же самое было со стеклами. Самым же гадким было то, что несколько тварей умудрились забиться в турбины.
Пахло мерзопакостно - гнилью.

Ивит выматерилась. Потом еще раз. И еще. С трудом разжав сведенные судорогой на рукояти револьвера пальцы, Миноу убрала его в кобуру, нервно щелкнув зажимом на поясе летных штанов. Затем летчица закрыла глаза и глубоко вздохнула, медленно выжала из груди дыхание.
- Вот сейчас, - мрачно пробормотала Ниманд, - я жалею, что не курю больше. Какая же дрянь...
Она покачала головой, поежилась, обнимая себя руками. Странно прозвучали следующие слова:
- А я ведь давно этого ждала. И оно все равно случилось тогда, когда я ждать перестала.
Летчица приоткрыла серые, холодные глаза. Тряхнула головой и молча приобняла некроманта за плечи.
- Ивит, - Медемия взглянула на напарницу, и прочиталась в этом взгляде тревога. Пока лишь легкая, - слушай. Я не знаю, на сколько мы застрянем здесь, но лучше нам уйти в кабину. Иначе Черная земля достанет нас быстрее. Это первое. Второе... мы ведь уже не можем лететь, так?
- Давай внутрь, - подтолкнула Ниманд Миноу. - Там карта, компас, и может, связь работает...
Было сложно залезть обратно, не испачкавшись в кровавой жиже. Мие пришлось вытереть ладони о брюки, прежде чем прикоснуться к карте.
- Нас настигли вот тут - я чертить как раз перестала. Значит, этот квадрат, - карандаш обвел означенное место неровным кружком. - Ладно, по компасу вычислим. Где тут был кристалл?
- Здесь где-то... или... - Миноу нашарила каменный обломок. - Ох ты ж, черт...
Ниманд закусила губу.
- Всё? - и добавила словцо покрепче.
Это означало, что те, кто пытался ее убить, почти добились своего.
- Да нет, работать должен...
- Давай попробую, - некромант забрала камень, положила на сиденье второго пилота и опустилась рядом на колени. Кончики пальцев прижались к кристаллу так сильно, что побелели.
Послышался привычный треск пополам с шипением.. и оборвался. Мия чертыхнулась, попробовала еще раз (полыхнули искорки под пальцами), но все было зря.
- Бесполезно, - констатировала женщина. Поднялась, оперлась о спинку кресла локтем. - Застряли, Ивит.
Летчица молча подняла руку.
- Пять минут на "подумать".
- Давай, - кивнула малефик и, смахнув бесполезный кристалл вниз, устроилась в кресле. Обхватила себя руками, будто мерзла - змеи на предплечьях недовольно пошевелились, - и закрыла глаза.
Но ничего не изменилось. Пустыня была по-прежнему пустыней, и они были в ней совсем одни.
Миноу замолчала, запустив пальцы в слипшиеся на висках волосы. Вид у нее был раздраженный, и немного - на глубине - усталый. В наступившей тишине очень четко тикали наручные часы на твердой руке летчицы. И было слышно дыхание обеих женщин.
Ниманд тем временем вытащила из-под сиденья свою сумку. Поискала что-то внутри, достала и поставила на приборную доску небольшую бутылочку матового стекла. В ней плескалась маслянистая темная жидкость, слишком подозрительная на вид, чтобы просто так ею любоваться.
Вот и пригодилось, мрачно отметила про себя Мия.
- Надо на восток. - произнесла в воздух Ивит.
- Ты собираешься идти по пустыне?
- Есть другие идеи? - обернулась девушка и нервно улыбнулась.
- Ждать наших, - предложила некромант. - Если мы не вернемся, они поймут, что что-то не так. Вероятно, будут искать. Они ведь знают, в какую сторону мы отправились. Вопрос только - как скоро найдут.
- Наших?.. С воздуха, - быстрый взгляд на потрескавшееся стекло, - было бы быстро. Пока должат в штаб, пока Счастливчик пришлет кого-нибудь...
- Как минимум - сутки. Так? - черноволосая защелкала пальцами, соображая. - Если мы выйдем... и если я прикинула точно... за то же время мы уже можем вернуться. Если ничего не случится.
- Если ничего не?..
- Это выжженная земля. Она будет тянуть из нас силы, заставит ослабеть и погрузит в такие страшыне сны, о которых мы и помыслить не можем. Но даже это мелочи... Если Круг прислал за мной тварей, значит, они знают, где я. И им ничто не помешает... прислать что-нибудь еще.
Ивит потерла висок.
- Запасов в авионе нет, но на крыле можно скопить конденсат...
Мия усмехнулась как-то странно и указала на бутылочку.
- Тебе этого хватит, чтоб продержаться тут без еды и воды дня два. И без вредя для твоего... - она постучала себя по лбу. - Ну, сознания, что ли. Я такое нашим умникам готовила, когда они в пустыню вылезали.
Миноу замолчала на полминуты, потом достала компас и качнула его в ладони. И замерла. Стрелка кружилась вокруг своей оси, точно полубезумная.
- Так, востока у нас больше нет, - отметила Ниманд. - Выбора, видимо, тоже.
- Звучит оптимистично, - хмыкнула Ивит и посмотрела на дневное небо. - Зато есть звезды!
Пауза.
- Точнее: будут.

- Видишь, хоть что-то хорошее будет. Ты не переживаешь, Ивит?
Девушка обернулась на некроманта, внимательно разглядывая ее лицо. Впалые щеки, скулы выступают, кажется, больше обычного, а жесткие черные глаза смотрят с легкой тревогой.
С первого взгляда мало кто принимал Медемию за женщину. Она всегда выглядела для этого слишком твердой. На губах Миноу появилась скальпельная улыбка, затем улыбка смягчилась немного, став почти человеческой.
- Я буду переживать, когда мы выберемся, - сказала летчица и протянула некроманту руку.
- И правильно, - Мия кивнула. Осторожно, кончиками пальцев коснулась ладони Ивит...
Она и не помнила, когда в последний раз кто-то вот так давал бы ей руку, тянулся не для того, чтобы крепко схватить, придержать, ударить. Кто-то, кроме Ивит.
Миноу осторожно сжала пальцы Ниманд.
- Давай подготовим авион, нужно дождаться ночи.
- Да, - согласилась та. - У нас в запасе день длиной в вечность - займемся хотя бы этим.
И улыбнулась.
Прошло три часа. За это время Миноу и Мия натянули поверх кабины авиона желтоватое полотно парашюта, который достали из-под сидения первого пилота. На кабине блестели, как осколки звезд, треугольники трещин, в тонких ложбинах, в тени, собирались крохотные капли. Ивит слила воду из двигателя в два жестяных бака, которые занимали половину кокпита, и достала пакет с сухпайком, оставленный Дербоурдом.
- Мы всегда что-нибудь оставляли, на самую мелочь сверх разрешенного веса, - поделилась летчица. - На такие вот случаи. И с бывшим напарником тоже.
Без кресел - с одним - в маленькой кабине авиона стало намного просторнее.
- Вся еда тебе, - твердо заявила Медемия. Возражений она явно не предполагала.
- Тебе разве не нужно?
Ниманд, до этого совершенно невозмутимая, словно бы озадачилась.
- Сейчас не нужно. И потом будет не нужно. Пока нас не найдут. Ты ведь живой человек...
- Ты тоже человек, - напомнила Миноу.
- Не совсем, - та качнула головой. - Если тебя убить, ты умрешь, а если меня убить - я, должно быть, не сразу и замечу. Поэтому... давай постараемся, чтобы ты продержалась и тебе после этого было не очень плохо, а я и так продержусь.
- Перестань. Я ее все равно разломлю напополам.
Мия скрестила руки на груди - сильные, крепкие руки.
- Я твоих жертв не стою, - она произнесла это почти как просьбу. - Наоборот считается, а так - нет.
- Это какая-то неправильная логика, - возразила Миноу.
- И я неправильная, - подтвердила Ниманд. - Зато честная. Правда, Ивит, меня не надо беречь и жалеть. Я сильнее этого, тяжелее и злее. Я сейчас просто хочу, чтобы с тобой все было в порядке, потому что ко мне никто не относился так, как ты, и что-то невидимое нашептывает мне, что за одно только это я должна быть готова сделать все что угодно.
Удивительно, но произнося это, малефик опустила глаза - будто стеснялась своих слов.
В ответ после долгого промедления - послышался шорох разворачиваемой пленки и на раскрытой ладони летчица протянула половину плитки.
- Ладно, - сдалась некромант и положила кусок пайка рядом с собой. Но есть пока не стала.
Она все равно считала, что недостойна, чем бы там ни определялась эта достойность.
- Давай выспимся, пока есть возможность, Мия?
- Это будет лучше всего. Чем меньше бодрствуем, тем лучше.
Она огляделась, заметила в шутку:
- Но со спальными местами в авионах проблема...
- В кокпите можно вытянуться, если лежать очень осторожно, - хмыкнула Ивит.
- Буду сама осторожность, - заверила Медемия. Подошла к панели приборов, провела рукой - мысленно прося защиты для Ивит и себя, неважно, у кого, и неважно, от чего. Может, услышат, и сбудется.
Нам должно быть, будет здесь тесно, подумала она, оглядев порядком опустевший, но все-таки не столь большой кокпит.
- Ложись, - предложила она, - я устроюсь как-нибудь.
- Теперь моя очередь, - придержала ее за плечи Миноу. - Я же с детства в небе. Смотри, сначала - ноги, потом прижмись плечом к дальнему краю и распрямись.
Мия послушно выполнила все это, устроившись - вопреки ожиданиям, - вполне комфортно.
Было с чем сравнить: это не душный отсек в подвале, больше похожий на маленькую личную тюрьму, не лабораторный стол, к которому привязывают за руки и за ноги. О том, что делают учителя со скверными учениками (а вернее, скверные учителя - с учениками), Ниманд много могла бы рассказать, если бы хотела.
Память... нет, только не сейчас.
- Я не много места занимаю? - обеспокоенно уточнила она.
Миноу отрицательно покачала головой. Она скользнула в узкую щель кокпита и задвинула люк. Стало темно. Плечо девушки плотно прижалось к плечу Ниманд.
- Слушай, - шепотом сказала некромант, - ты... ты чутко спишь?
- Чутко, - ответила девушка.
Мия быстро поджала губы; жест, обычно обозначающий недовольство, у нее означал волнение.
- Если я тебя за руку буду держать - помешает?
Теплые ладонь летчицы накрыла руку некроманта; пальцы переплелись.
- Не помешает, - твердо ответила Ивит.
Ниманд сразу расслабилась. Даже рука ее чуточку потеплела - насколько может потеплеть лед.
- Спасибо, - шепнула она. - Пусть тебе снится что-нибудь хорошее.

День: 5 октября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: h3 (Комплекс «Эвфорион»)

Он снова - как всегда - опаздывал, и Сара, за месяц с лишним успевшая понять, что распорядок дня и Гил Манфрейд - вещи несовместимые, прямо противоположные и не пересекающиеся никоим образом, уже относилась к этому спокойно. Все равно придет потом, никуда не денется.
Новых сотрудников не прислали. Все заняты, потому что война, потому что нехватка... как и следовало ожидать. Запросы она уже не посылала. Надежда на разнообразие угасла, и унылое существование в экспериментальном отделе "Эвфориона" обещало подлиться до окончания войны - и это еще смотря чем она кончится!
Впрочем, Гилберт иногда подбрасывал приятные сюрпризы - Фламмель было чем заняться (даже если это было оттирание от пола и стен лабораторного зала чего-то, что раньше было кристаллом). Поэтому и сейчас, выждав положенное время (полтора часа от того, как обед прошел), Сара решила зайти к советнику.
В дверь стучала громко - он ведь может быть так занят, что не услышит.
- Секундочку! - когда Гил открыл дверь, можно было подумать, что он там только что проводил время...интересным образом. Раскрасневшийся, с ещё более взъерошенными, чем обычно, волосами, очки накось, рубашка застёгнута неровно, халат явно надет только что. - О, Сара, извините, я... опять забыл о времени!
Она кашлянула и ехидно поинтересовалась:
- Вы там что, не один?
- О...конечно нет! - замахал руками Гил, понял, что сказал и поправился. - То есть, да. В смысле я один, совершенно один!
То, как он одёргивал при этом манжеты рубахи, было весьма подозрительным.
- Хорошо-хорошо, - покивала женщина. - Ставите какие-то новые опыты, а? Что на этот раз?
Само то, как она стояла в дверях, всем своим видом выражая что-то вроде: "не-уйду-пока-не-узнаю", могло кого угодно заставить занервничать.
- Ну...в некотором роде. Прикидываю, скорее, - лицо у Гила стало жалобным. - Вы ведь не успокоитесь, пока не узнаете, да?
- Вот не сказали бы вы эту фразу, я бы, может, и ушла подогревать вам обед, а теперь уж точно не уйду, - заверила его Сара и ободряюще похлопала по плечу. - Нет, если это, конечно, не что-то такое, что женщине знать неприлично.
- Скорее уж верной прихожанке Церкви Единого, - вздохнул Гил и посторонился. - Проходите.
- Вы меня... настораживаете, - тихо заметила маг и прошла мимо него в лабораторию, готовясь внутренне содрогнуться от ужаса свершенного святотатства.
Манфрейд затворил за ней дверь и зачем-то повернул рычаг, блокирующий вход.
Лаборатория пребывала во всё том же состоянии очень творческого хаоса: заваленный бумагами и книгами стол, несколько постоянно работающих перегонных станций, пяток кристаллов разных размеров и пород, оплетённых проволокой так, будто над ними поработал безумный технопаук, останки надкушенного бутерброда недельной давности, в которых уже вполне могла зародиться самостоятельная протоцивилизация. Не изменилось почти ничего. Разве что рабочий пюпитр пребывал в непривычном порядке. Его занимал один единственный том, причём весьма старинного вида.
- Сара, вы знаете, как Церковь относится к экспериментам на людях? - со зловещим спокойствием спросил Гилберт.

- З-знаю, - подтвердила она, сглотнув. Оглянулась на недоступный нынче выход и подумал, что в романах ужасов, как раз ставших популярными к моменту ее переезда в колонии, подобная сцена смотрелась бы как нельзя более органично. Слабая беззащитная дева попадает в ловко устроенную западню кровожадного монстра, которого хлебом не корми, дай поиздеваться над слабыми беззащитными девами. В лабораторию, например, заманить и начать бесчеловечные эксперименты над нею ставить.
- Слушайте, Гил, я уже месяц три раза подогреваю ваш завтрак, два раза обед, и до глубокой ночи жду, когда можно будет поставить на плиту ужин - вы же не станете меня убивать долго и мучительно?!
- Что? - Манфрейд удивлённо поправил очки и разом растерял всю инфернальность. - О, Сара, конечно нет. Я просто хотел вам показать кое-что.
С этими словами тишайший учёный принялся снимать халат.
- Кое-что?! - взмолилась ученая.
"Свершилось", решила она, "советник все-таки свихнулся".
- Ну...в общем, это скорее нечто, - честно признал Гил и принялся за рубашку.
- Надеюсь, вы себе не льстите, - пробормотала маг, наблюдая за ним с возрастающими опасениями.
- Не очень понимаю о чём вы, но, в общем, смотрите.
Гил повернулся спиной и сбросил рубашку. Его тощая, костлявая спина выглядела...весьма авангардно. Чёрные линии, которые изобретательный учёный невесть как нанёс сам на себя, покрывали его спину от поясницы и выше, сплетаясь в сложных узорах. Гил повернулся, дабы показать, что грудь и руки его украшены точно так же.
- На ногах тоже самое, - пояснил он и слегка покраснел.
Сара задумчиво вытянула из прически карандаш, время от времени занимающий там оборонительную позицию над правым ухом.
- И... что это такое? Зачем оно?
- Сара, я когда-нибудь рассказывал вам, почему я здесь? - Гил сел на краешек одного из столов и задумчиво уставился на коллегу.
Та покачала головой.
- Я думала, вроде как удалились от дел, или вышло у вас чего с коллегами... Спрашивать, по-моему, было бы невежливо, мало ли что. Вы, как-никак, советник. Значит, у вас есть какая-то особая причина?..
- Причина особая, да. Дело в том, Сара, что я умираю, причём из-за того, что мой организм проконтактировал с расплавом чистого кристалла.
Она помолчала. Потом с расстановкой произнесла:
- Вы, кажется, не шутите, Гилберт, а это очень скверно. Но неужели это нельзя остановить? Вы тут уже месяц и... вроде бы вы не изменились. Что с вами происходит?
- Я уже сейчас почти не нуждаюсь во сне, а все мои реакции стали проходить гораздо быстрее. В общем, ещё пара недель и сердце не выдержит. Или печень. Или...в общем, внутренние органы к этому уязвимы. А что касается того, что можно сделать...вот над этим я и работаю. Вам известно, что у любого живого существа имеется собственное маго-биологическое поле?
- Да, да, - закивала Сара, - мы с вами как раз уже говорили об этом.
- Да? А, ну да. Так вот, я составил схему собственных полей и сравнил её с вашей...ну, я снял показания, пока вы спали, - Гил покраснел и опустил глаза. - Не хотел беспокоить.
Картина, развернувшаяся в воображении Фламмель, была неловкой и совершенно возмутительной.
Она кашлянула, чтобы замять молчание хоть как-то.
- Ну, господин советник, - наконец нашелся у нее ответ, - вы уж в следующий раз побеспокойте меня, когда я вам понадоблюсь, ладно? Это не очень-то деликатно даже со стороны умирающего человека, вот так делать. Только не переживайте!
- Простите меня, ради всего святого! - на Гила стало окончательно жалко смотреть. - Просто вы были единственным объектом для сравнения.
- Да я понимаю, не к старушке Вильгельмине же вам идти среди ночи, - женщина весело фыркнула. - Ну Гилберт, ей-ей, расслабьтесь, - она похлопала его по плечу, - я вас расстраивать не хочу. Что обнаружили-то? И какое отношение к этому имеет ваша, гм, роспись по телу?
- Мои потоки искажены, это и приводит...к неприятным последствиям. Я пытался вернуть потоки в норму, но ничего не вышло. Даже экстремально мощные кристаллы оказались бессильны. В результате я сменил парадигму: если потоки нельзя вернуть в норму, то нужно взять их под прямой контроль.
Учёный встал и принялся расхаживать из стороны в сторону. Случайно подхваченная пробирка с чем-то мутным уподобилась палочке в руках очень экспрессивного дирижёра.
- Современные методы не дали ничего, и тогда я обратился к более...классическим трудам.

- Классическим? - Сара указала на книгу, помещавшуюся на пюпитре. - А что это за томик? Что-то я не узнаю...
- Это сборник немногих уцелевших глав труда гениального и несколько раз сожженного на костре Марка Иммортуса. Он был выдающимся теоретиком приблизительно четыре века назад, но очень не поладил с Церковью. Проблема в том, что он пытался сочетать методы классической магии с принципами тёмных искусств. Некромантии, демонологии и маледикции. И, судя по тому, что воскресал он трижды, кое-чего Марк достиг.
Фламмель уселась на стол, перед этим сдвинув широким движением все, что на нем помещалось.
- Не больно я удивляюсь, - согласилась она, - что этот Марк не поладил с Церковью. Мне, конечно, интересно, где вы его книжку выкопали, но спрашивать не стану. У вас, получается, только на нее и надежда, так выходит?
- Не совсем. Всё же, есть версия, что Марк достиг своих результатов исключительно благодаря сделки с нечистыми силами, а это меня не прельщает. Гораздо интереснее те выводы, которые он сделал в процессе своей работы. А книжка из личного архива Вензела ДанЛея.
- Ясно, - проговорила Сара, - все ясно. Скажите, Гил, вам помощь нужна?
- Нужна. Я собирался поговорить с вами об этом позже, но раз уж так всё пошло...в общем, я собираюсь провести достаточно сложную техномагическую, а вернее маготехнологическую операцию. Узоры были нанесены именно для этого - это метки.
- И для чего? Что нужно с ними - или с вами - делать?
Гил похлопал себя по груди, где на левой части линии сходились к большому кругу.
- Сюда нужно вживить кристалл. По линиям - особую проволоку. Вы поможете мне, Сара?
- Туда?! Сердце?! - она бессильно откинулась назад, едва не свалившись со стола. - Да черт бы вас побрал, вы рехнулись! А если вы, прошу прощение, коней двинете - меня же растворят за убийство!
- Не растворят, - Гил оставался серьёзен и немного печален. - Я сделал так, что всё будет выглядеть несчастным случаем в лаборатории. От моего тела ничего не останется, никаких следов, а значит, вы не при чём.
- Гилберт, - ее голос прозвучал почти нежно, - а вам говорили когда-нибудь, что вы не в своем уме?
- Ну, мэтр ДанЛей однажды задумался об этом и несколько часов мучал какими-то тестами, - припомнил Гил, ностальгически улыбаясь. - Потом махнул рукой и сказал, что это просто научное мышление головного мозга.
- Я вам помогу, - сказала вдруг Сара. - Честное слово, помогу. Только вы все равно, пожалуйста, не умирайте, потому что я уже привыкла смотреть, как вы завтракаете в шесть вечера, и мне без этого будет скучно.
- Спасибо, - Гил подошёл, взял руку Сары и крепко, от души её пожал. - Я очень благодарен вам. Но работать придётся долго. Хотя бы потому, что подходящего кристалла я так и не нашёл...
Женщина недоуменно поморгала.
- Что, и в нашей пещерке? А в комплекс вы не обращались? Не может быть, чтоб во всем "Эвфорионе" - ни одного нужного кристалла...
- Я не могу сделать официальный запрос. Формулировка, знаете ли...кроме того, боюсь, такого кристалла действительно не существует. Скажите, Сара, что вам известно о феномене адаптации?
- М-м... кажется, это особенная связь между кристаллом и его оператором, или вроде того, - Сара постукала карандашом по столу. - Изменения в магическом резонансе кристаллов, вызванные, по неподтвержденным слухам, влиянием личности оператора, - она тряхнула головой, - это если научно, а если по-человечески - во-первых, кристалл привыкает к тому, кто им пользуется, а во-вторых, эту штуку у нас не изучают. Пока что.
- Уже изучают, - Гил небрежно махнул рукой в сторону стола, заваленного бумагами и принялся одевать рубашку. - У меня почти кончился электролит, но я рассчитал формулу. Магические поля кристалла и, как вы выразились, оператора, входят в резонанс в процессе использования, причём процесс этот напрямую связан с двумя факторами. Во-первых, это объём энергий, пропускаемых через кристалл оператором, а, во-вторых, это банально время использования. Причём одна переменная прямо влияет на другую. Если вам интересно, уравнение на доске.
Фламмель послушно повернулась в сторону доски... посмотрела на уравнение. Потом на Манфрейда. Потом еще раз на уравнение, и уже долго не отрывала от него глаз.
- Интересно, - сказала она, - это действительно очень интересно, правда, я понимаю только половину - и то не уверена, что правильно понимаю.
- Ох, простите, мой почерк ужасен, - опечалился Гил. - В общем, если выразить суть коротко: чем больше энергии, тем меньше времени необходимо на резонирование. Причём, как видно из уравнения, у резонанса нет экстремума в области увеличения. К чему это может привести...понятия не имею, если честно. Вопрос об использовании одного кристалла несколькими операторами так же не изучен.

- А как же все это связано с тем... ну, что нам с вами предстоит сделать?
- Дело в том, что ни времени ни энергии в должных объёмах у нас нет - это раз. Два - у нас нет кристалла подходящих физических характеристик. Плотность, диаметр, проводимость...в общем, судя по всему его надо вырастить, причём каким-то образом он должен быть изначально настроен на меня. У вас есть мысли, как это сделать, Сара?
Женщина нахмурилась, раздумывая.
- Так. Так, так, так... есть одна мысль. Скажите, та штука, которую ы получали из кристаллов, жидкая масса - она сохраняет свойства кристалла, или их можно изменять?
- Расплав? - Гил задумался. - Да, свойства меняются, но законы пока не выведены. Многое зависит от конкретного кристалла, личности растворяющего, способа растворения...
- Значит, нам всего лишь нужно понять, какие свойства кристалла подойдут лично вам. Нужную форму мы ему придадим. Камень для экспериментов выберете сами, по предпочтениям - из тех, что есть. Вероятно, - вдохновенные глаза Сары устремились к потолку, - мы даже сможем попробовать сплавить несколько камней из одной породы...
- Использовать расплав, - протянул Гил, машинально крутя в руках свои многострадальные очки. - В таком случае, конструкцию можно очень серьёзно изменить.
- Конструкцию чего?
Вместо ответа Манфрейд подошёл к одному из верстаков, накрытому куском некрашеной ткани. С тихим шелестом холст сполз на пол, открывая....
Это мог бы быть макет нервной или кровеносной системы, выполненный из проволоки. Сложное переплетение начиналось кольцом на горле и заканчивалось такими же, только меньшими на руках и ногах.
Фламмель машинально ощупала собственное горло, нервно сглотнула и потрясла головой.
- И вот это вы хотели... это ведь должно быть снаружи, да?!
- Боюсь, что не совсем. Сперва снаружи, а потому...ну, оно бы прожгло себе путь под кожу.
- Еслия упаду в обморок, вы примете это за комплимент? - скептически поинтересовалась Сара. - Охо-хо, Гилберт... давайте лучше с вами подумаем, как нам серьезно изменить эту вашу конструкцию. Сделать ее менее... вредоносной. Вам не очень понравится, наверное, если она и вправду прожжет себе путь под кожу.
- О да, разумеется, - Гил улыбнулся. - Это наверняка бы меня убило, но вы, Сара натолкнули меня на одну любопытную мысль: зачем внедрять в тело что-либо чуждое, если оно уже пронизано достаточным количеством проводящих ёмкостей?
Он поднял худую руку и несколько раз сжал кулак, заставляя синеватые вены выступить на запястье.
- А ничего, что у вас по жилам уже кровь течет? - бесстрастно поинтересовалась ученая. - Это... не помешает?
- Это только поможет! - Гил посмотрел на Сару, и вдруг та увидела, что не очки Манфрейда играют бликами. Это его глаза горят не слишком здоровым азартом. Да и улыбка становится всё более маниакальной. - Определённые расплавы обладают алхимическим свойством обращать определённые субстанции в себя! Осталось лишь найти подходящий...ну да в этом вы мне поможете, я уверен.
- Конечно, помогу, - подтвердила Сара. - Но вы должны мне кое-что за это пообещать.
- Что именно?
- Что вы пойдете и пообедаете, - строго сказала Фламмель, - вот прямо сейчас.
- А который час? - немного растерянно спросил Гил.
- Шесть. Завтрак был в девять... ну, ваш - в одиннадцать.
- Ой, - глубокомысленно произнёс надежда и опора современной техномагии и покраснел.
- Вы правы, как никогда, - женщина кивнула и подняла рычаг, блокирующий двери. Что-то щелкнуло, и дверь чуть заметно шевельнулась. Сара открыла ее толчком ладони и предупредила: - Я жду вас в столовой прямо сейчас.
- Иду-иду, - поспешно проговорил Гил, вновь накрывая проволочную конструкцию тканью.

Дата: 22 сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С2 (Западный Лагерь)


В гномьем бараке царила весьма оживленная, но не слишком здоровая атмосфера.
Все койки, кроме одной, были сдвинуты к стенам, а на той самой единственной лежал майор Фиерс - лежал на спине, глядя в потолок, и разговаривал. Вероятно, с потолком.
Вокруг него, словно родственники и наследники на похоронах, стояли Эрис, Дентон, недавно подошедшая Марийка и все тридцать три брата-гнома из клана Дронгнелл. Все они были в печали.
- Это еще что, - шепотом сказала Эрис некромантессе, - вот я его утром когда нашла - это был тот еще номер. Гляди-ка...
Она сунула руку в карман и вытащила маленькую бутылочку, с остатками чего-то зеленого на дне. Запахло полынью.
- Он с десяток таких в себя влил, не меньше.
Цугундер с несколькими братьями, переругиваясь по-гномьи и регулярно отправляя остальных за чем-то неведомым, прямо в походных условиях готовили для майора "лекарство". Жидкость в их бутылке периодически меняла цвет, шипела, испускала пряно пахнущие клубы и вообще вела себя очень подозрительно.
- Господа гномы, - окликнул тех вежливый мальчик Дентон, - а он от этого, прошу прощения, не сдохнет?
- Мы очень стараемся, молодой человек, - заверил его Цугундер. - Трудно рассчитать пропорции для человека...
- Да ла-адно, - беспечно протянула Эрис, - во-первых, вряд ли ему будет хуже, чем уже, во-вторых, Ригор же его поднимет, ежели что.
Мари вздохнула - она бы на это не рассчитывала.
- Дамы и господа, вы напрасно сомневаетесь, - Цугундер сложил руки перед грудью в умиротворяющем жесте. - Гномья медицина по многим теориям началась со снятия последствий употребления алкоголя в особо крупных масштабах. Поэтому...а, впрочем, уже поздно. Наблюдаем результат.
Пока он говорил, один из наиболее пронырливых Дронгнеллов (Ёрмунганд, кажется) как-то сам собой, ненавязчиво оказался рядом с Фиерсом, совместил горлышко бутылки и губы майора и задрал донышко к потолку. На глазах у изумлённой публики
содержимое сосуда резко пошло на убыль...
Впрочем, через несколько секунд Фиерс, с выражением искреннего ужаса на лице, замычал, затряс головой и попытался выплюнуть горлышко.
- Вееедро! - взревел Цугундер, и несколько заботливых гномьих рук, отделив майора и бутылку друг от друга, перевернули первого, направляя ротовым отверстием в сторону здоровенного жестяного корыта с высоким бортами. Кажется, раньше в нём месили строительный раствор.
Эрис, Мари и Дентон деликатно отвернулись. Через некоторое время, после череды характерных звуков, они услышали охрипший голос Фиерса:
- Что... что за дрянь вы мне подсунули? О-о...
Майор, очевидно, был не слишком счастлив, что подтвердили своим возобновлением те же звуки благодатного очищения.
- Вам лучше не знать, майор, правда. Но сейчас из вас выйдут все токсины, поглощённые прошлой ночью, - елейным голосом, напевно ответствовал Цугундер. - И ваша печень скажет вам спасибо.
- По-моему печень сейчас тоже из него выйдет, вместе с токсинами, - прокомментировал Тони, отважившийся понаблюдать за процессом одним глазком.
- Всё в воле Единого, - согласно кивнул Цугундер. Его братья согласно загыгыкали.
Фиерс тем временем мучительно расставался с "Феей" - и чем-то, что поначалу было ошибочно принято Дентоном за легкие майора.
- Что же за дрянь вы пьете-то? - сурово поинтересовалась у гномов Эрис. - И на кой хрен дали это пить вашему командиру? Я такой зеленой пакости в жизни не видела!
- Сами в первый раз видим, - кто-то из гномов развёл руками, а Цугундер согласно кивнул.
Майор наконец вернулся к реальности. По крайней мере, с виду. Он даже смог самостоятельно выпрямиться над несчастным корытом, открыть рот (без того, чтобы богатый внутренний мир Фиерса внезапно оказался наружным) и произнести:
- Там... повсюду... эти руки.
- Какие руки? - холодея, уточнила Эрис.
- Всякие, - сообщил мужчина и вернулся к корыту.
Неожиданно Таэль забеспокоилась, как сторожевая собака, почуявшая чужого. Руки эльфийки легли на рукояти кинжалов, она обернулась, посмотрела по сторонам.
- Что-то произошло, - негромко сказала она.
Мари нахмурилась.
- Ты имеешь в виду, еще что-то произошло?
- Простите? - Цугундер поправил очки и прислушался.
- Да, что-то произошло, - повторила Таэль.- Или происходит.
Тони по-братски похлопал Цугундера по плечу:
- Понимаете, - сказал он, - Маришка у нас очень хорошая, но иногда разговаривает сама с собой. А может, с кем-то, кого мы не видим. Это бывает с людьми. Мы вот даже уже привыкли...
Мари бросила на него строгий взгляд, но эффекта это не возымело. Тогда она просто махнула рукой и вышла на порог.