- Я буду говорить с Дланью. Возможно, он, как глава Дома, сможет повлиять на Тигра-Властителя. Хотя я сомневаюсь, - сухо и зло отозвался До'Ар, - я не верю, что мы сможем достичь мира.
- Мир! С кем? С захватчиками?! - Танара понимала, что для того, чтобы росток пустил корни, ему необходима влага и благодатная почва, и потому продолжила, немного отойдя от темы. - Жаль, что я ничем не могу помочь. Но... ты можешь во всем рассчитывать на меня, Кассан. Я тоже считаю, что лиа не должны идти на поводу у кого бы то ни было!
- Я буду знать, - невесело усмехнулся До'Ар. Потом, замолчав, он смотрел с пол минуты вниз, на толпу лиа и нейа. А затем неожиданно произнес, - спасибо, Танара.
Тико посмотрела на Кассана, но ничего не ответила, достаточно было просто легкого кивка, который он непременно почувствует и поймет правильно.
Воин поднял ладонь, сжал кулак.
- Между нами, Танара, иногда мне кажется, что Длань нашего Дома уже не может сжать свой кулак, - негромко проговорил Кассан.
Тико поняла его. Слишком хорошо поняла.
- Это всегда можно... поправить. Не так ли?
- Старик... отказывается кого-либо слушать.
Танара помолчала, обдумывая свои слова. Сейчас от этого зависело будущее всего Дома.
- Во время войны нет места слабости.
Твердый взгляд и голос кавалеристки говорили яснее всяких слов. И в то же время ничего... особенного она не сказала.
До'Ар прикрыл на мгновение глаза в знак согласия.
- Но Джайарда поддерживают многие главы Семей. И даже... даже если мы поставим вопрос о слабости Длани, то скорее всего - с нами будет меньшинство.
Танара молчала. Ей было, что сказать, но... она не решалась. Открывать свои карты нельзя. Кассан слишком умен и горд. Он не станет принимать чужих решений.
- Я сделаю все, что будет нужно.
И прямой, открытый взгляд. Глаза в глаза. Он может рассчитывать на неё.
- Спасибо, - второй раз за разговор повторил До'Ар. Потом кривовато улыбнулся. - Я не хочу это так оставлять. Времени мало. Нужно действовать.
Танара согласно кивнула.
- Я готова.

День: двадцатое августа
Фигура: конь G8
Ход: без хода
Официальная клетка: F6
Фактическое местоположение: F6

Ветер весело трепал короткую белую шевелюру. В глазах - только уверенность. Ни капли сомнения. Ни капли страха. Курт смотрел на Ату - и никак не мог налюбоваться. Фино смущалась от его взгляда, но решительно смотрела в глаза.
- Не вздумай лететь без остановки, - отдавал командир последние напутствия, одновременно пытаясь сообразить, что важное он мог упустить. - Если Кинна откажется, не упорствуй. Не трать даром времени, у нее там... - он тряхнул головой, не то расстроенно, не то рассержено, - сама увидишь.
Вечер красил запад багряным. Нежно перешептывалась трава с зеленой листвой. Тихо скрипели в небе птицы. Нетерпеливо вскрикивал драген... Несущий косил на Курта одним глазом, перебирая лапами по ветви. Он висел головой вниз и временами встревоженно всхлопывал крыльями и жадно открывал рот, обнажая мелкие острые резцы и омерзительно длинные клыки. Ата погладила это чудовище по голове, как маленького и трогательного котенка. Курт невольно дернул плечами.
- Я поняла. Так что... я полетела?
- Нет, подожди... - поймав ее недоуменный взгляд, будто говорящий: "ну что теперь?" - Крылатый замялся. Мысли перещелкивались в голове мерно и глухо, и он никак не мог выбрать из этой череды удачную. Сказать ей, чтобы была осторожна? Уже говорил. Сказать, что она особенно красива в этот вечер? Глупо, не оценит. Пальцы непроизвольно каснулись щеки, до сих пор помнившей удар. - Ты запас воды взяла?
Короткий утвердительный кивок. Конечно, взяла. Она не похожа на дуру или сумасшедшую.
- Держи тогда, - он протянул фино свою флягу. - Мало ли что... согревает. Да и костер легче будет развести, даже если будет сыро.
- Спасибо, - Ата бережно взяла сосуд и сунула его в заплечную сумку. - Что-то еще?
- Ты уверена, что не хочешь подождать вестника? - взгляд умолял. Хотя бы немного. Еще чуть-чуть. Дай окинуть себя взглядом, запомнить эту взъерошенную прическу, этот изумительный цвет глаз, тонкое аккуратное лицо...
- Курт? - фино вопросительно склонила голову набок, смущенно оттягивая полы рубашки вниз. - Я ведь не навсегда улетаю. На несколько дней. И вернусь - с Кинной.
Ну вот опять. Опять этот ненужный упор на имени. Не понимает, или делает вид, что не понимает? Или - наоборот, понимает и давит еще сильнее? Нет, не хочется даже думать об этом.
Крылатый отечески похлопал маленькую лиа по плечу. Потом притянул к себе, не почувствовав, впрочем, особого сопротивления. Девушка то ли удивилась, то ли не придала значения, то ли...
- Твои волосы пахнут медом.
- Ты наблюдательный, - слишком холодно, чтобы радоваться этой внезапной покорности.
Нехотя опустил руки, высвобождая хрупкие покатые плечи из-под широких ладоней. Потянулся к ее щеке, но фино дернула головой и досадливо поморщилась:
- Не стоит.
Курт вздохнул, а потом чуть усмехнулся. Впрочем, усмешка вышла невеселой. Средоточие, как глупо. Стоять вот так, краснея и смущаясь, как мальчишка. Понимать, что Она знает все, что он чувствует. Вести себя, как... как дурак.
- Ата, что я делаю не так?
Пауза. Длиной почти в персональную вечность. И в ответ - тихо, так, что шепот сливается с шумом вечернего поля:
- Желаешь невозможного.
Вот так - коротко и четко. Словно одним ударом обрубить канат. Такая безжалостная искренность.
- Уверена?
- Так точно! - ох, война, что же ты делаешь с этими юными девочками...
- Тогда... вперед. И правильно рассчитывай свои силы. Мне не нужно, чтобы ты вернулась раньше. Мне нужно, чтобы ты - вернулась.
Ата фыркнула:
- Пафосные речи определенно тебе не к лицу, - два шага назад. Смотрит, оценивает реакцию. Как игрок после своего хода внимательно наблюдает за действиями соперника.
- Я знаю.
Она прикрыла веки, словно устыдившись собственного нрава. Курт улыбнулся. Вот такая - переменчивая, от дерзкой наглости до нежного смущения - она ему нравилась. Фино поманила драгена. Нейа, все так же недоверчиво зыркая на командира, устроился у девушки за спиной. Чуть скривилось гримасой боли ее красивое лицо, когда Несущий установил контакт - девочки предпочитали называть момент, когда это порождение Средоточия запускает зубы под кожу, именно так.
Лиа еще долго смотрел, как таял в вечернем сумраке странный крылатый силуэт. Значит, невозможного? Как знать. Время покажет.

День: утро двадцатого августа
Фигура: пешка A7
Ход: без хода
Официальная клетка: A7
Фактическое местоположение: А7-А8

Рощица была не слишком большая, расположенная возле самой реки.
Арей, подав знак, остановил разведотряд, и, сойдя на землю, достаточно громко сказал:
- Всё. Встаём. Тиона, Риза – осмотрите рощу. Если что - доложите.
Двое каам, бежавшие без седоков позади всего отряда, остановились, и привычно обернулись в лиа. Крепкий и плечистый Хен-Каам спокойно приблизился к Арею:
- Здесь плохое место. Нужно двигаться дальше.
Арей зыркнул на советчика, но ничего не ответил, внимательно осматриваясь по сторонам.
Хен, однако, настаивал, уже громче:
- Плохо тут. Сыро. Гнус сожрёт и вообще...
Лидер отряда нахмурился, подошел вплотную к крепышу, и, глядя сверху вниз, сказал:
- Стоянка будет здесь. Кому не нравится – идут в другой отряд.
Желваки заиграли на щеках у Хен-Каама, но возражать он больше не стал. Развернулся и молча зашагал вдоль берега, вверх по течению.
И лишь Рида-Каам проводила его грустным взглядом.

Итё-Чло в это время сидел у костра и поджаривал кролика. Спешить было некуда. Охота была удачной. Силки не пустовали. Еще четыре тушки висели в камышах на перепялинах. Будущее было стабильным. В племени были склоки. Впрочем, а когда там мирно и тихо? Медведица всё никак не могла отойти после побега Пончика и во всём винила Ржика, который задолбал мальчишку. Ржик, конечно, был не при чём, но спорить с Метведицей - увольте и он лишь морщился и срывал напряжение на туповатом Итё-Слоне и безответном Ёхте-Жирафе. Жирафу было не до него, он всё меньше охотился, а всё больше времени оживался у хижины Орлицы...
Вдруг снизу, почти от берега послышался шум.
Кто-то небольшого размера тяжело пробирался по тростникам, даже не по тропинке.
"Случайный зверь или?" подумал Итё и в качестве никогда не лишней предосторожности ловко вскарабкался на ближайшее дерево, где неподвижно и замер метрах в пяти от земли.
Шум движения приближающегося остановился в пяти шагах от поляны Итё. Или около того.
"Почуял костёр" - подумал тот, но продолжал сидеть на дереве. Животное уйдёт от огня. А вдруг это не животное. Двуногие хищники чаще всего куда опаснее четвероногих.

Вынырнув из зарослей и заметив горевший костер, возле которого никого не было, Хен остановился, огляделся, не приближаясь. Затем чуть отступил и, обернувшись в нейа, принюхался. Дым костра и аромат жарившегося мяса перебивал все остальные запахи, но след чужака был вполне ощутим. Кто-то был здесь совсем недавно. И, скорее всего, еще не ушел, просто спрятался.
Если бы здесь был отряд – прятаться бы они не стали. Да и вони было бы на порядок больше. Значит, одиночка, - сделал вывод Хен.
Через несколько секунд, потребовавшихся для принятия нормального облика, из зарослей донесся громкий и уверенный голос:
- Я не причиню тебе зла. Выходи.
- Выходи сам, - донеслось с дерева.
Ухмыльнувшись, Хен-Каам крикнул в ответ:
- Слезай, я иду, - и вышел на поляну.
Охотник тоже спустился с дерева.
Что перед ним чиа, понять мог любой, хоть немного знавший этот народец. Слезший с дерева был русоволосый, среднего роста, с вдумчивыми карими глазами. Он подошёл к костерку и снял с него уже изжарившегося кролика:
- Будешь?
- Не откажусь, коли не шутишь, - ответил чужак, - пока добирались, проголодался малость. А ты кто будешь? И почему один?
- Охотник я. Племя Чубука тут рядом. Не слыхал? Наши угодья. Сам-то кто?
Чиа достал острый ножичек и ловко, почти не обжигаясь, приступил к трапезе.
- Я из отряда дома Нарелан, нас сюда на форпост перевели. Только сегодня прибыли, - Хен взял предложенный кусок и, уже жуя, заметил: - надо будет к вам заглянуть, может, сейчас и схожу. В какую сторону идти-то?
- Туда, - чиа указал в сторону племени, - Да, а почему не в племени? Выгнали?
Вопрос был вроде простой и задан самым легкомысленным, казалось бы, тоном, но... Чиа жили племенами и кто-то, кто не принадлежал к установленному сообществу, считался выключенным из общества. Для того, чтобы уйти из племени, чаще всего нужны были очень веские причины.
- Сам ушел. С подругой. Были причины, - это было сказано таким тоном, что было видно - он не хотел делиться ими с незнакомцем, да и особой радости эти воспоминания не вызывали. - Благодарю за обед, еще увидимся, - Хен поднялся с земли, явно собираясь идти дальше.
- Увидимся.
Чиа кивнул и последил краем глаза за удаляющимся силуэтом.
- А ведь в низине встали... - сказал он уже сам себе под нос, оценив направление, с которого пришёл крепенький незнакомец. - Эх, зажрут их местные москиты. Да и мне придётся стоянку менять, жаль, жаль...
Итё отбросил косточки в сторону и собрался тушить свой костерок.

Рида-Каам слышала весь разговор Хена и Арея, но когда мужчины разговаривают, женщинам лучше не лезть. К тому же она знала характер своего, так и не ставшего мужем, жениха, и понимала, что повлиять на него можно только мягко, исподтишка.
Идя по следам, Рида вышла к костру, но, увидев вместо жениха незнакомого чиа, испугалась, и прямо на его глазах обратившись в каам, замерла, так и не решив, что лучше: спросить о Хене или уйти.

Преобразование вышедшей на поляну молодой чиа в нейа заставило Итё напрячься. Тут любой может сделать неверный шаг. В обличии зверя чиа быстры, и он, скорее всего, не успеет вовремя спрятаться на спасительном дереве. Вот ведь как бывает - расслабился после завтрака, решил, что больше гостей не будет и... Такие огрехи могут стоить жизни.
- Может, поговорим? - не совсем уверенным голосом произнёс чиа и развёл руки в сторону, - Я безоружен. Мы - не враги. Так?
В обличии зверя чиа всё понимают, если только уж совсем инстинкты не зашкаливают. Но такие поползновения пресекают ещё у подростков.
Успокоившись, Рида-Каам приняла свой обычный облик, и, все еще немного сомневаясь, подошла ближе.
- Прости. Я тебя напугала? Но почему ты не...? – ей хотелось знать, почему он не обернулся сам. Странный.

- Конечно, напугала, - ответил незнакомец, - впрочем... Да, чуть бы раньше - и позавтракали бы вместе, а так - садись вон на бревно и рассказывай. Уж не за тем ли парнем бежишь, который у меня полкролика схарчил?
Итё улыбнулся и, указав новой знакомой на бревно на поляне, сам, сложив ноги кренделем, опустился на то место, где сидел до того, как начал свои нехитрые сборы.

- Я не бегу, - смутилась Рида, не желая вдаваться в объяснения, но на поваленное дерево все-таки присела, - А что рассказывать? Он поцапался с Ареем и ушел. И куда мы пойдем, если нас из отряда выгонят?
Опомнившись, что слишком разболталась, лиа спросила:
- А он… не сказал, куда собрался?
- А Арей это кто? Ваш вождь? - вопросом на вопрос ответил Итё. Ситуация была интересной. Пришёл чиа, вроде как не из племени, сказал, что их послали сюда. Потом ушёл к ним. То ли торговать, то ли знакомиться. Теперь оказывается, что это изгой. Так-так.
Хорошо или плохо было то, что рядом оказались ещё чиа, которые не могли гордо называться членами племени, Итё пока осмыслить не мог. Чиа разные. Иногда озлобление на весь мир может перехлестнуть настолько, что уже и конца не видно. Впрочем, может сейчас незнакомка и расставит все точки.
- Арей-то? Ну.. – она чуть призадумалась, - можно сказать и так. Вообще он алэдро, и все остальные тоже. Мы случайно там оказались. Ну, так получилось,- заерзав на бревне и прислушиваясь к чему-то, незнакомка вдруг выпалила:
- Меня Рида-Каам зовут. А ты кто? И где твое племя?
- Меня зовут Итё - кивнул собеседник, - Охотник я. А племя Чубука вон там. Чуть выше. Надолго в наши леса? - Итё посмотрел на незнакомку, по-смешному взъерошил волосы вдруг подмигнул Риде, - А вы приходите в племя. Ведь найдётся, чем поторговать. Да и новостей давно не слышали. Вы лагерь у реки разбиваете? Да?

Рида была красавицей по меркам чиа, но и лиа других народов находили её привлекательной – уж очень она была изящна. Каждое её движение было мягким и порывистым одновременно, каждая поза – естественной и гармоничной. Люди бы сказали, что она походила на профессиональную балерину, каждое движение которой отточено годами тренировок.
Чуть склонив голову и улыбнувшись доброжелательному охотнику, сначала так испугавшему её, Рида-Каам осталась сидеть, хотя сначала собиралась идти за Хеном.
- Не знаю, надолго ли… Как Арей скажет, - неожиданно красивые глаза её стали очень грустными, - или Хен. И я приду, если Хен-Каам отпустит. Он, вообще-то, ругать меня будет, что я без спросу ушла – я должна была его в лагере ждать. А лагерь, и правда, Арей собрался у реки разбить. Из-за этого они с Хеном и сцепились. А что – нельзя у воды? Почему Хен был против?
- У воды мошкара. Съедят. Я бы посоветовал сюда перебраться. Впрочем, если ваш, как его там, Арей, хочет всю ночь прыгать у костра - это его дело. Я уйду сейчас. Так что - вся поляна ваша будет.
Лиа поднялась:
- Хорошо, спасибо. Я передам, конечно, но.. решать ему. Ты заходи к нам тоже. Ладно?
- Зайду. Только, слушай, Рида, - вдруг оборвал сам себя Итё, - Ты ведь за тем чиа шла. Он тебе муж, так?
- Нет. Не муж. Жених вроде бы. - большего сказать малознакомому чиа она была не в состоянии.
- Жених... Так вот приду я, а твой жених захочет, чтобы... я больше не приходил, - усмехнулся чиа.
Рида смутилась и испугалась. Да, Хен точно будет в бешенстве, если узнает, что она ушла из отряда. А она еще и познакомилась с Итё. А уж пригласить в гости... Эмоции отразились на её лице.
- Не надо. И не говори ему, что я тебя видела! - резко крутнувшись на месте, она обратилась в каам и, не прощаясь, скрылась в зарослях.
Итё покачал головой. Да, чтобы так вышколить свою подругу, это каким чиа надо быть... У них женщины... они гораздо смелее. И Чубуку не побоятся в лицо что угодно сказать, и Ржику. Но в лагерь он зайдёт. Не завтра, так через день. Узнать о соседях больше - полезно всегда.

День: девятнадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D2

Дентон, с весьма мрачным видом, встал из-за стола, подошел к раковине, сдернул с крючка полотенце и сунул под холодную воду. Красноречиво косясь на Макабрея ("посмотри-как-я-страдаю!"), он хлопнул мокрое полотенце себе на лоб, уязвленный свинцовой пепельницей, и вернулся на место.
- Вот, - сказал он, - теперь, если с моей головой что-то будет не в порядке, вы знаете, кто виноват. Некромант-садист и его...
Губы Дентона задрожали, но все же смогли сдержать улыбку.
- ...демонический дедушка.
Мария глянула на юношу с немым укором, но тот остался невозмутим.
- Ты как, Ригор? - она легонько похлопала малефика по плечу.
- Нормально, - отозвался Макабрей, чьё лицо было скрыто волосами. - Дентон, пепельницу верни.
- Мне размахнуться или все-таки тебя пожалеть, скотина ты бездушная? - поинтересовался тот, подбрасывая вышеупомянутое орудие несостоявшегося убийства в ладони.
- Да мне... всё равно, - из-под стола явилась рука, а в ней пачка сигарет. Огонёк зажигалки явился далёким маяком в ночи. Некромант приподнял голову, уперев подбородок в стол, поместил сигарету в рот и закурил, пуская дым меж путающихся прядей.
- А вообще, сам скотина! - донеслось с его стороны уже куда более членораздельно. - Да, у меня есть дедушка, и что дальше?
Тони со вздохом пододвинул к нему пепельницу, со скрежетом проехавшую по столешнице, и покачал головой, словно сам удивился своей сострадательности.
- На самом деле, - сказала Эрис, - дальше - то, что тебе повезло куда больше, чем нам. Всем. Ну... наверное? - она глянула на Мари. Та опустила ресницы, подтверждая слова Эрис.
- Да ладно переживать-то, - махнул рукой Дентон, все-таки капельку погрустневший. - Я вот никогда и не переживал, что у меня нет семьи. Конечно, было бы забавно представить, кто были мои родители... Ригор, а как твой дедушка выглядит?
Тема дедушки явно заняла парня всерьез.
Некромант прижал пепельницу к виску и издал стон блаженства, подозрительно знакомый Марийке. Судя по виду Макабрея, он только что исполнял роль ломовой лошади, тащившей на себе тяжеленный окопный пулемёт по раскисшему от дождя и крови полю брани, а теперь дорвался до отдыха.
- Невысокий. Сухощавый. Старый. Нос длинный и с горбинкой, как у меня...
- ...щупальца, - робко предположил Тони, - чешуйчатый хвост, длиннющие когти до пола?
Ригор нездорово хрюкнул и проследил траекторию от края пепельницы до головы Дентона весьма заинтересованным взглядом.
- Почти, - ответил он, опуская свой грозный снаряд на стол и используя его по прямому назначению. - Хотя, если бы моральные качества отражались снаружи, то примерно так оно и было бы. Нет, он обычный старикан, солдат до мозга костей, служит в штабе, способностей к малефиции нет от слова совсем.
- Понятно, - просиял парень. - А вот вредность ты от него явно унаследовал.

Эрис негромко кашлянула.
- Теперь по делу, - сказала она. - Из-за того поганого кристалла, который грохнула Штайнер, драгоценный майор не выходит на связь и наши забили тревогу. Слушайте, если за Фиерсом пошлют... все будет очень скверно. Ну, при условии, что я не доберусь до архива Лаборатории раньше. Но это еще полбеды.
- А какова же вторая половина...? - начал было Дентон, но Марийка его перебила.
- Мне надо узнать, что случилось в Ясном, - она сжала кулаки. - Что там натворили эти проклятые... колонисты.
- Согласен с тобой, Эрис, всё плохо. А это значит, что действовать надо достаточно быстро - недели, на которую мы рассчитывали, у нас нет. Так, ребята, напрягайте память и вспоминайте: насколько велика была ваша Лаборатория?
Дентон всплеснул руками.
- Огромная! Как... как сама... черт. Огромная, как Лаборатория. Я так думаю, что она куда больше, чем те постройки, что наверху. Раза в три. Если не хлеще. Один зал для тренировок чего стоит...
- Ее год строили, - добавила Эрис. - Безостановочно. Денег, наверное, ушло - ух...
- Ага, - на лицо Макабрея как-то незаметно, исподволь, выбрался нехороший такой оскал. Хищный. - Значит, система вентиляции тоже должна быть ого-го... Так, ребята, скоро мы выберемся к Лаборатории. Надо будет поискать, обязательно где-нибудь обнаружится, так сказать, чёрный ход специально для нас. Тони с сосредоточенным выражением физиономии потер лоб.
- Из всех ходов, что мне известны, черными являются... все, - поморщился он. - Потому что их ровно один. Я, конечно, не исключаю той ничтожной возможности, того крохотного шанса, что есть в Лаборатории и то, что мне пока в голову не приходило... то, о чем даже я не знаю. Но шанс совсем крохотный.
Эрис чуть улыбнулась. Ей прекрасно был известен вопрос, на который Дентон не знает ответа.
- Где-находится-Маркус-Крой? - очень быстро, полушепотом, спросила она, ехидно глядя на парня.
- Подловила, - уныло вздохнул тот. - Ну и чего, Макабрей, как скоро мы туда собираемся?
- Завтра или послезавтра, как пойдёт подготовка, - некромант осторожно попытался оторвать голову от стола, тихонько взвыл и опустил её обратно. - Так, есть у кого-нибудь предложения, как мы можем проникнуть в Лабораторию?
Тони воздел кверху указательный палец.
- А я ведь, - сказал он укоризненно, - говорил тебе, и вообще вам всем тоже говорил. Вернее, вот что - тебе, Ригор, и тебе, Марийка, нет поводов для беспокойства, если вы достанете офицерскую форму, или там... хоть какую-нибудь форму - пропустят! По крайней мере, на базу. Вот с тем, чтоб вниз пройти - сложнее. А уж нам с Эрис, наверное, если только подземный ход самостоятельно выкопать и по нему пробираться...
- Эх, ребята-ребята, не приходилось вам бегать из охраняемых подземелий современного образца, - вздохнул Ригор. - Не учил вас капитан Нахтфогель, чтоб ему там в Шэн-лие не кашлялось во время диверсии. В таком большом подземелии должна быть очень солидная система вентиляции пространства. И выходить она должна большой шахтой. НИчего такого не припоминаете рядом с лабораторией?
- А рядом с ней только лес, - мотнул головой парень. - Ну лес - громко сказано... рощица. Но густая. Шахты точно нет... разве что в рощице этой, но я там не был.
- Ладно... поищем, есть методы. А что до переодевания, Мари, ты сможешь отыграть инквизитора?
Женщина вздохнула.
- Ты думаешь, я с инквизиторами так хорошо знакома? Если да, то зря.
- Отыграй немого инквизитора, - посоветовал Дентон, актер-профессионал. - Ригор, они немые бывают?

- Ещё как! У них один из возможных обетов - это обет молчания, - воодушевился некромант, но тут же стих, придавленный ломотой в висках.
- Ну тогда только тупой не справится, - фыркнул Дентон. Тут же с опаской глянул на Мари - уж не восприняла ли она... но нет, она, похоже, не восприняла.
- Выбора-то нет, - она повела плечом. - Будет вам инквизитор.
- Покажи! - нахально потребовал малефик.
Марийка скрестила руки на груди, чуть нахмурилась и посмотрела на Макабрея исподлобья. Очень недобро. И с явным обещанием... обещанием чего-то, столь же недоброго.
- Мрак, - Дентон оценивающе пригляделся. - Нет, просто жуть. В смысле, жуткий инквизитор! Вселяет ужас. Вселяет?
- До глубины души, - честно признал Макабрей, у которого в пятки эвакуировалась если не душа, то головная боль точно. - Кромешный ужас.
- Издевайтесь... - пробормотала Мари, принимая обычный вид: чуть растерянный и словно бы ищущий. Посозерцала некоторое время потолок, потом вспомнила кое-что важное. - Так, у вашего инквизитора есть одна проблема.
Она подобрала косу и указала пальцем себе за спину - на цветок Фейра.
- Таааак, - некромант оторвался от спасительного стола и выпрямился на стуле. - Ты не знаешь, его можно удалить, и... хочешь ли ты этого?
- Ужас как не хочу, - призналась женщина. - Но... знаешь, я не уверена, что вернусь в Шэн-лие. Не потому что не хочу, даже наоборот, но... мало ли как сложится. Если я буду с этим цветком в ЭКК, будет больше риска. Нам не нужно. Правильно?
Она вдохнула поглубже и ухватилась за стебель.
- А насчет - можно ли удалить... вот и проверим.
Резко дернула... и устояла на ногах только потому, что вовремя ухватилась за столешницу. Перед глазами плыло, голова кружилась... и боль была просто безумная.
Макабрей возник рядом с ней куда быстрее, чем Эрис и Дентон успели заметить его движение. Поймал за плечи, помог устоять. Коснулся указательным пальцем правой руки шеи, где раньше был цветок.
- Сейчас, Мари, сейчас, - шептал он, а от его касаний ледяными волнами растекалось что-то, изгоняющее боль. Некромант явно осторожничал - полностью бесчувственным тело не становилось и какое-то зудение, бледная тень, напоминание о мучении всё же оставалось.
Она попыталась помотать головой.
- Ну... не надо. Пройдет...
Картинка перед глазами восстановилась, стала четче. Точка была поставлена. Кроме легкого намека на боль, было еще кое-что - ощущение, как будто нечто очень важное отобрали.
- Не ожидала, - призналась Марийка.
- Чего? Боли? - в зелёных глазах напротив постепенно гасли искры тревоги.
- Ага. Когда его, м-м... прирастили, было совсем иначе. Закрыла глаза, открыла - цветок. И странные сны несколько ночей.
- Тебе что-нибудь говорили насчёт того, что может быть после отсоединения? - Макабрей продолжал держать её, чуть поглаживая шею девушки кончиками пальцев.
Мари хмыкнула.
- Предполагалось, что я останусь там на всю жизнь. Поэтому - нет.
Тони тем временем осторожно забрал у нее мертвый цветок и теперь разглядывал его со всех сторон. Особенное впечатление на него произвел стебель - со странными, торчащими волокнами-нитями, на конце которых явственно застыли капельки крови.
Макабрей осторожно опустил Марийку на ближайший стул и задумчиво взял цветок у Дентона.
- Любопытно, - сказал некромант. - Ты не знаешь, как это действует?
- Его сажают, - объяснила женщина, - и он пускает корни.
Указала пальцем на место, где был Фейра.
- Прямо туда. В нервную систему. Это симбиоз, что-то даешь, что-то получаешь, - пожалуй, она уже окончательно пришла в себя.

- И если я приложу его к своей шее? - некромант наметил движение, но к телу цветок не поднёс.
Мари взглянула на него, как на маленького ребенка.
- Он уже умер. Ну, посмотри. К тому же... тут нужна магия Шэн-лие, а у нас с тобой ее нет.
- А вот было бы жутко, - вставил Тони, - если б эта штука сейчас ка-ак набросилась...
"Штука" продолжала оставаться безжизненной и признаков агрессии не подавала.
Макабрей положил фейра в пепельницу, как в медицинскую кювету и задумчиво на него посмотрел.
- Не возражаешь, если я его вскрою?
- Конечно. Все равно, - Мари опустила голову на сложенные на столе руки и прикрыла глаза.
Дентон тихонько поинтересовался:
- Ригор... а ты ожидал, что она дала ему имя и желала спокойной ночи перед сном?
- Откуда я знаю, какие там связи?! - возмутился Макабрей и схватился было за скальпель, всё ещё лежащий на столе, но передумал и отложил его. - Нет, потом. Мари, ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
- Уверена... ну, почти. Но не в цветке дело, - она явно не хотела говорить о том, что ее тревожило.
- Мари?
Она побарабанила пальцами по поверхности стола, потом выпрямилась и, ни на кого не глядя, пояснила с неохотой:
- Погром в Ясном. Там... мои друзья. Были. И еще я тоже могла быть там.
Макабрей быстро поморщился.
- Погром... знаешь, вот из-за таких вещей я и не люблю войны. Но я не знаю, что делать.
- Я знала только одного человека, который любил войну. И то, только потому, что он ничего не умел делать кроме как воевать.
- Ригор, - вдруг позвала Эрис, - тут есть какая-нибудь большая комната?
- Эммм, мы в ней, - немного подумав, отозвался малефик и вновь повернулся к Мари. - А что это был за человек?
- Да он, верно и сейчас есть, - она криво улыбнулась. - Майор-то...
Эрис вздохнула.
- Ну и выметайтесь тогда отсюда, - сказала она. - Кроме Тони. Ты, дорогуша, отодвинь куда-нибудь хренов стол, а я уберу хреновы стулья, - и напомнила Ригору с Марийкой: - а вы выметайтесь. У нас тут кое-кто забыл про режим тренировок. Ага?
Дентон взвыл.
- Лапа, мы отдыхаем, разве нет?!
- Мы готовимся, - отрезала Эрис. - Бездельник чертов.
- Дентон, - Макабрей в точности скопировал интонации Тони с прошлого вечера. - Желаю вам обоим успехов в этом интимном действии! Мари, пойдём наверх. Нам тоже надо бы потренироваться кое в чём.
Тони, уже принявшийся было за стол, расхохотался.
- Вы... ночью не натренировались?..
Эрис дружелюбно пнула его в щиколотку.
Макабрей столь же дружелюбно добавил во вторую и гордо удалился наверх в компании Марийки.
Она некоторое время поднималась по ступенькам молча, время от времени закусывая губу - точно желая что-то сказать, но сдерживаясь. Потом, на втором этаже у двери, все-таки спросила:
- Это он так шутит, да?
- Надеюсь, что да, - серьёзно отозвался Макабрей. - Мне он нравится... и было бы неприятно его убивать, тем более по такому поводу.
Мари еще немного помолчала.
- А ты сейчас тоже пошутил?
Макабрей промолчал, но как-то очень уж выразительно.
Тем временем, они дошли до комнаты, и некромант воспользовался предлогом перевести разговор в другую сферу:
- Заходи. Думаю, пора браться за твоё обучение серьёзно.
- О, - произнесла Мари. Помялась немного на одном месте, не зная, куда деваться. - И... как же?

(продолжение... последует)

День: восемнадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

Отдел показался Банни чужим. Не было ни Каэля, ни магической девочки, ни - конечно же - Фелико, зато в кабинете молча сидели представители ее собственного ведомства. Девушку против воли бросило в дрожь.
- Доброе утро, - осторожно обратилась она к засаде. - Я Летисия Линтон, наблюдатель при маговампире Фелико. Что произошло?
- Ваш поверенный на рассвете убил двоих инквизиторов с помощью запрещенной магии, - очень вежливо разъяснил ей незнакомый светловолосый парень. - Теперь он в розыске.
- Где это произошло? - Моргнула васильковыми глазами девушка.
- В снятой им комнате в портовом районе, - собеседник жестом пригласил ее войти. - Вооруженное сопротивление попытке проводить его с нами.
Еще раз прикрыв глаза, Летисия попыталась вообразить себе... Рассвет, коробку-комнату Фелико, двоих инквизиторов, предъявляющих ордер... Приступ паники? Откуда? Все стало только еще непонятнее.
- Почему я ничего не знаю об этом? - посмотрела в упор на коллегу инквизитор.
- Было решено не сообщать, - моргнул тот. - Решение сверху. После разрушений в Ясном...
Банни качнула головой.
- Каких разрушений?
- Демонолог вызвал демона,

Уже после полудня Банни покинула здание отдела, пустое и официальное без обычных сотрудников, но зато укомплектованное сухими корректными инквизиторами. Летисия сама знала это чувство, когда внутри все кричит о неправильности самого факта насилия, и приходится прятаться за закон от самой себя, подменять эмоции строгим сводом правил. Понимание, что так было нужно, приходило потом, но первые часы, даже дни после первого настоящего убийства у большинства проходили вот так - за маской холодной точности. Невольно кольнуло в груди - Фелико умел снимать такое состояние парой циничных фраз. Она привыкла считать этот цинизм такой же маской, но иногда ей казалось, это - единственный способ видеть вещи как они есть.
Она уже выбрала, что будет делать, что скажет, и о чем будет просить, когда подошла к зданию инквизиции... и остановилась. Оставался последний вопрос: кому? - и ответа на него не было. Высшие чины не примут ее, а если примут, то только удостоверятся, что не стоило ей сообщать, что она не выдержала давления. Низшие... Выслушают, но что потом скажут начальству? То, чего хочет она, или то, что удобнее слушать вышестоящим? Летисия никогда не сомневалась в уме и сердце хотя бы части людей, приходивших сюда, но они каждый день сталкивались с насилием, и это заставляло иначе воспринимать действительность. Нет, говорить со своими не было смысла.
Мысль пришла словно сама собой. У нее был подходящий человек, бывший сам в инквизиции, еще когда там работали ее старший брат и дядя, а сейчас - уже много выше линеек приказов и привычки к постоянным спорам. Он мог быть слишком занят, но Летисия ничего не теряла, кроме нескольких часов времени.
Девушка посмотрела еще раз на массивное здание альма-матер, и решительно пошла к дому епископа Готфрида.

Резиденция духовного владыки встретила Банни полным, почти гробовым молчанием. Фасад обители немо скалился холодными стёклами окон и отмытыми колоннами, дверь изображала рот этого циклопического чудовища, и всё оно словно спало. Проходившие по улицам жители порой осеняли себя священным знамением, но другого отличия от остальных крупных городских построек епископское жилище не демонстрировало. Банни добрых пять минут топталась на пороге, потом решительно постучала в дверь.
Внутри раздались шаркающие шаги - подходивший особо не торопился открывать. К двери привалилось изнутри что-то тяжёлое, и наружу раздался голос:
- Его высокоприосвященства нет. Отбыл по делам. Кто там?
- Доброго дня. Меня зовут Летисия Линтон. Когда я могу вернуться, чтобы застать его?
- Сложный вопрос, барышня. Вы по какому делу хоть? - открываться дверь как не спишила, так и продолжила не спешить.
- Мне нужна помощь по личному делу, - сообщила куску дуба Банни. Необходимость говорить с посторонним, еще и так, словно она кусается или заразна - угнетала. - Я не собираюсь на вас бросаться, но мне трудно кричать.
- А чего кричать-то? вот он я, - ответствовала древесина и распахнулась. За ней, что характерно, обнаружился вполне обычный человек из прсилуги. - Рейн Гитлер, к вашим услугам, барышня. По какому же это личному делу красивые сударыни к епископу ходят? Никак исповедаться нужно? Или что-то из вопросов благочестия?

- Исповедоваться, - Банни кивнула и даже ровно улыбнулась своему собеседнику. - По вопросом благочестия и личных привязанностей.
- Всё-всё-всё, пошлить дальше не буду, - слуга демонстративно смерил Банни взглядом. Везде. И самодовольно крякнул, - он у своих воителей господних, сударыня. Вам срочно надо-то? Или можно денёк обождать? Грехи неужто так уж велики у столь прекрасной девы, госпожа?
Последнее было произнесено нараспев, хоть автор исходного текста (похоже, один из южных трагиков лет этак с тридцать назад) пристрелил бы нахала из парового орудия в упор за такое театральное богохульство.
- Ну, это может стоить жизни еще нескольким моим братьям, - со старательно срежиссированным безразличием дернула плечом инквизитор. - Но в целом я могу ждать. Вы не нальете мне чаю?
- Налью. А кто у вас братья, любезная? Если вопрос жизни и смерти, - Гитлер по-разбойничьи подмигнул гостье, - то можно и пошибче, наше дело солдатское. Проходите.
- Я инквизитор. Может быть, уже бывший, - Банни скользнула внутрь, следуя жесту.
- Бывший по чьему такому указу? - вся желаемая пошлятина из головы слуги вылетела, и вылет отразился даже на лице. - Моденборг что ли ошалел? Всегда говорил я его преосвященству - долой эту крысу! Долой! Вам с чем чай, пока ждёте?
- Я почти добровольно отдала документы бывшему поднадзорному и бывшему легальному малефику, еще на рассвете убившему двух инквизиторов. Не откажусь от сладкого, если можно. На работе засада и... оставаться там трудно.
- Засада - многозначное слово,в вашем случае, - почесал затылок Рейн. - Шульц!
Эхо коротко прогулялось по дому.
- ШУЛЬЦ!
На этот раз эхо было громким, но тем различие и ограничилось.
- Извините, барышня, - деликатно пожал плечами Рейн и заголосил, - ШУЛЬЦ, РАСТУДЫТЬ ТВОЮ МАТЬ НАЛЕВО ЧЕРЕЗ ЗАБОР В КОРЫТО ТРИ РАЗА ПО УТРУ И ДО ТОГО ВЕТВИСТОГО ДУБА!
- НЕ ОРИ! - отозвалось эхо, и по лестнице со второго этажа, судя по покоившейся в руках корзине для бумаг, сильно кем-то закопчённой, почти скатился Герхард Шульц. - Слышал я, слышал! Чего надо?
- Слышал он, чтоб... - процедил Рейн. - Девушке помощь нужна. Срочно. Своего Дамната припрячь сможешь?
- Связь надо? - осклабился Шульц.
- Надо! И не лыбься так, дери тебя демоны, не в этом смысле "связь"! Она - духовная особа!
- Ясен пень духовная, - Шульц подмигнул Банни почти также нахально, как до того Рейн. - Пойду потрясу его, не боитесь, барышня. А ты чаем гостью напои, чего тебя всему учить-то?!
- Учить? Учить, пень трухлявый?! да я... - покраснел Гитлер, глядя в спину убегающему Шульцу, а затем - двери, которую давеча подпирал сам. - Простите. Глухой, как колода, а всё хорохорится. И чего его наше святейшество держит - Творец знает. Пойдёмте в кабинет, посидите,а я чайку пока...
- Он же не виноват, что глухой, - улыбнулась Летисия, следуя за ним. Ей здесь нравилось, почти как на работе... До произошедшего.
- Он - что глухой, не виноват. Что тупой - виноват, и тут уж я помочь не в силах, - пробурчал Рейн, маршируя по лестнице до двери кабинета. - Его преосвященство у нас человек добродетельный, терпеть и не такое может, а я... ну вот не могу я с ним, хотите верьте, хотите нет! Ну ничего, ничего... Пока дело в итоге делает, всё к месту. Господин фон Гальдер скоро вернётся, вы не волнуйтесь. А может и прямо как вас услышит, так и вернётся.
- Спасибо большое, - девушка шла за ним, придерживая сумку локтем. Она невольно вертела головой, рассматривая чужой дом.

Шульца не было весь день. В отсутствие глуховатого слуги все обязанности по развлечению гостьи взял на себя Гитлер. Спектр возможных забав у епископского прислужника был не самым широким, но душевным и искренним: чай со сладостями, горячий обед (ближе к середине дня, весьма достойный), интересные книги, которые старый солдат умудрился раздобыть в епископской библиотеке, и солдатские байки.
Много солдатских баек.
Много разных солдатских баек.
Много самых разных, частью сальных, частью невероятных, частью совершенно бесподобных солдатских баек.

Через два часа после того, как светловолосая красавица сбилась со счёта на очереднйо истории про промышленное тестирование самогона на основе фрукта юй-юй, раздобытого у гномов по баснословной цене (в обмен на новый змеевик для тройной перегонки дистиллята), дверь епископского кабинета распахнулась, и на пороге появился взмыленный, совершенно растрёпанный Шульц.
- Рейн... его преосвященство возвращается. ПРичём... от слова "уже-уже-вот-вот-вот-вот сейчас!" - выпалил ветеран. - Чтоб меня лиа крапивой выдрали, чтож он не предупредил-то заранее! У нас тут, так-разтак, ничего не готово же!
- Ничего страшного, не волнуйтесь, я помогу, - подскочила на ноги Банни. - Что нужно сделать?
- Да сидите, барышня... хотя нет, если уж на то пошло - книги отнесите, вам это просто, поставите их там на полки, они подписаны, и всё, - улыбка Рейна в сторону Банни, поворачиваясь к Шульцу, мгновенно становилаь оскалом. - А ты чего раньше не сообщил?! Не верю, чтоб ты, старая колода, столько на связь с линтаарием выходил да выяснял, когда он приедет! А ну колись!
- Связь плохая была...
- Не верю! Правду говори, хуже будет ведь!
- Да я ж говорю...
- А ну в глаза смотри! В глаза! - Рейн шёл на Герхарда так, как дикие звери в рассказах бывалых охотников - на них. - Где был?
- У Хайнца же, сам знаешь?
- Пил?
- Нет! ты чего, с дуба рухнул?
- В глаза! Отвечай, эльф тебе приснись - ПИЛ?!?!
Банни подобрала стопку книг и тихо-тихо попятилась в сторону лестницы. Придерживая книги лбом, чтобы не расшатать. Ступенька нашлась не сразу, а когда нашлась - сделала это так неожиданно, что все усилия по книгоуспокоению чуть не пошли ровным слоем по всему проходу. Героически удержав равновесие, девушка повторила подвиг. И еще раз.
Где-то хлопнула дверь - кажется, внизу. Уверенные, почти строевые шаги простучали куда-то вперёд - резко и быстро, словно приехавший очень спешил.
Шаг. Ещё шаг. Ещё. Потом груда книг, резко, словно тигр из-засады, кинулась на Летисию, подгоняемая нахальным толчком и громким, немного смешавшимся "ой-ей!" Звякнул металл, шатнулось вбок что-то совершенно огромное, стоявшее за нападением остервенелых томов, и вниз полетел грохот, смешанных с металлическим звоном и сдержаной, как бы придержанной в силу характера руганью, поминавшей еретиков, малефиков и чью-то мать без уточнению, была она малефичкой или еретичкой. Звон и грохот кончились у основания лестницы громким хлопком, а ругань - там же, дойдя до демонов... Сьезжая следом на удачно подвернувшейся книге, Банни еще успела испугаться, удивиться, овладеть собой и, наконец, сделать честную попытку слезть с линтаария. Тот, почесав лоб - не глядя, железной рукой - сморщился, поняв, что лежит на капюшоне и не может натянуть его на голову, и вежливо поинтересовался:
- С-сударыня... я вас не ошиб? Минуточку... я вас знаю? Знаю ведь, точно.
- Вы меня видели на континенте. Я Ба... Летисия Линтон. Студентка в аце. Бывшая... - девушка, наконец, обрела опору и поднялась на ноги, отряхивая платье.
- Припоминаю... я читал у вас проповедь. Хотя это потребовали назвать лекцией, - усмехнулся Готфрид, осторожно пытаясь выпутаться из нагромождения книг и рукописей... и из-под девушки, не принеся последней излишних неудобств. Получалось не очень, и железное покрытие руки епископа всё время лязгало и гремело, пытаясь ухватиться за перилла или скользя по полу. Левая действовала успешнее, но в одиночку усилий только однйо руки точно не хватало.
- Это мои слуги подговорили вас пошутить? Признаюсь, я видел несшегося по улице Шульца, а традиционного крика, входя, не слышал... Они - в засаде с пирогом, или я зря надеюсь?
- Они подговорили меня отнести книги... В библиотеку, - Банни подала руку машинально, не задумываясь о разнице в весе. - Все остальное больше похоже на исполнение молитв, чем на осознанный план. Вы не ушиблись?
- Нет, что бы... у меня специальная мягкая лестница, - снова не подумав, линтаарий машинально протянул правую ладонь, из-за чего немедленно уронил Банни обратно вниз. Ну, почти уронил - удержать железная длань могла не хуже, чем бросить. Хорошо, что никто не видел этих движений со стороны... - Я привык к чувству юмора моих слуг, хотя, похоже, не привык смотреть, куда иду. Приношу свои извинения... Стоп, молитв? Только не говорите, что вы умоляли Творца как-нибудь упасть с лестницы прямо на линтаария ЭКК. Хотя, конечно, на всё воля Его...

- Я имела в виду вероятные молитвы ваших слуг о вашем скором прибытии, - невозмутимо ответила девушка, снова обретая вертикальное положение. - И мои тоже. Но сначала, в самом деле, позвольте мне убедиться, что с вами все в порядке.
Летисия снова протянула ладонь, на этот раз предусмотрительно уцепившись за перила другой. Готфрид, улыбнувшись, поймал ручку гостьи левой ладонью.
- Так будет надёжнее. Правой - могу и пальцы... повредить.
В вертикальном положении епископ оказался примерно на голову выше Летисии. И, кажется, немного смутился то ли этого, то ли всей сложившейся ситуации.
- Так вы в ЭКК теперь? Странно, мне казалось, я знаю всех служителей церкви и инквизиторов в Новых Землях. Почему мы с вами раньше не пересекались? И,я надеюсь, мои слуги проявили не только чувство юмора, но и гостеприимство? Или мне нужно их отчитать? Не верю, правда, что это что-то изменит - но вдруг? Проверим?
- Они оказали мне чудесный прием, - улыбнулась Банни, заботливо собирая в стопку книги - хотя бы достаточно, чтобы расчистить проход наверх. - я перевелась с медицинского на инквизиторский, и работала наблюдателем все время назначения. А вы к нам редко заглядываете, - снова улыбка.
- С медицинского на инквизиторский... В вас проснулось рвение или это что-то личное? Просто... помню свою молодость, - последние слова звучали несколько неопределённо, да и выглядел священник не старо. - В любом случае... Шульц?
- ДА, ВАШСОЩЕНСТВО!
На самом верху лестницы, пряча физиономию в усах, застыл Герхард Шульц собственной персоны. Гитлера рядом видно не было, но дверь кабинета предательски поскрипывала.
- Глухой, стало быть? - Готфрид смерил взглядом слугу с головы до ног. - Ну-ну. Книги собери и убери. Вам, кстати, что-нибудь понравилось?
- Личное, - Банни закончила собирать книги в стопку и тоже последовала наверх. - У вас впечатляющая библиотека. Легче сказать, что понравилось все.
- Библиотеки вы, надо полагать, ещё и не видели. заходите на досуге. Я люблю поговорить о прочитанном. Личное, говорите? Буду рад помочь... ведь, как я понимаю, это в моей власти, раз уж вы пришли ко мне?
- Я не уверена, - улыбка испарилась с лица инквизитора. - Просто мне не с кем поговорить. Я даже не знаю, насколько это важно - сейчас.
- Та-ак... повторите, ради чистоты эксперимента, - Готфрид резко остановился на середине лестницы, уперев руки в бока - так они с Банни были почти одного роста, она даже чуть выше: линтаарий стоял на две ступеньки ниже гостьи. - вы из инквизиции. И у вас есть ко мне личное дело, о котором вы хотите поговорить. Это связано... с малефицией?
Лицо фон Гальдера мигом обратилось в суровую каменную маску, голос стал глуше и как-будто лязгнул не хуже усиленной руки.
Банни от изумления запнулась о ступеньку и чуть не полетела с ног снова. Проморгавшись (и обретя дар речи), она в третий раз отряхнула платье:
- Да, и с казнями прошлой ночи.
- Так-так-так... стало быть, казням, - каменная маска на миг сделалась почти гранитно-серой, а в голосе, словно в небесной туче, прорезались слабые раскаты далёкого грома. - Казням... Так, стало быть, Франц. Так, значит. Скажите, Банни, как вы относитесь к бритвенным принадлежностям? Полезный предмет, не находите?
- Хорошее оружие в обученных руках, - пожала плечами Банни. - Вы знаете, что один из приговоренных бежал?
- Не знаю. Я, как видите, почти ничего толком не знаю. решение приняли без меня, и кому-то придётся за это крайне серьёзно ответить, - скрежетнул зубами фон Гальдер. - Расскажите мне всё, что вам известно... а потом я, как только будет возможность, последую совету моего доброго друга дознавателя Крюгера. Он дал мне в отношении экзарха Моденборга очень неплохой совет! Рассказывайте всё, Летисия! Подробно, тщательно, не упуская деталей. даже если вам кажется, что знаете не больше моего.
- Я состояла при разрешенном малефике, маге пустоты Фелико, последние полгода. Мой подопечный работал в ОГР, сначала специалистом по захвату, последнее время следователем. Сегодня перед рассветом, когда к нему пришли, он убил двоих и скрылся. Группа оставляла засаду в ОГРе, от нее я узнала, что он был одним из многих, и единственным, кто ушел. Насколько я знаю, после ареста приговоренные сразу отправлялись в раствор.
- Инструкции экзарха Моденборга или генерала Гартвига? Почему такие меры принимаются - кто-нибудь объяснял?
- Сослались на секретность и приказ свыше, - вздохнула Банни. - Я - наблюдатель, но не имею права узнать, чем вызван приказ, знаю только, что он пришел по официальной вертикали.

- Официальная вертикаль, как вы это назвали, взяла на себя многовато. Пусть инквизиция не подчиняется напрямую "молниям", пусть здесь в гостях Боргес - плевать. Власти у него нет... У меня - есть, и кто-то слишком прочно об этом позабыл, чтобы начинать так распоряжаться людскими судьбами. Летисия, скажите, что вы думаете о разрешённой малефиции?
- В последнее время я начала склоняться к мнению моего подопечного об этом, - склонила голову девушка. - Он говорил, в мире бывают только плохие выборы.
- Если он считал это универсальной логикой - я врядли с ним соглашусь. Но выбор, сделанный кем-то за этих малефиков ночью... Если всё так, как я думаю - это дорого обойдётся и ЭКК, и Францу Моденборгу. Кольценосец зарвался! - Готфрид с размаху треснул по периллам. К счастью - левым кулаком. - Я не люблю малефиков. Не люблю малефицию. Дар это или проклятие,я видел, на что он способен, и... Ладно, пустое. Расскажите мне о Ясном. Что известно вам и что известно всем. Шульц?
- Я, вашсощенство! - вытянулся слуга.
- Бегом к хайнцу.
- Зно... то есть зачем изволите посылать?
- Отправлять. За новостями по войне и Ясному. А вот если их не будет, или будут недостоверными, тогда уже изволю посылать. Не по-церковному, по-базарному! Уразумел, вояка?
- так точно! Шульц с неожиданной для его возраста прытью сиганул прямо через перилла, приземлившись на корточки, вскинулся и рванул к двери.
- Поёр! - фыркнул Готфрид.
По лицу девушки было видно, что аргументы против у нее есть... и весомые в ее собственных глазах, но спорить она не стала.
- Мне известно чуть больше чем всем, опять от засады. Говорят, наша сторона вызвала демона, но малефик не удержал его, и это закончилось чем-то плохим. Еще - про бурю, наведенную лиа.
- Про демона - какие-нибудь подробности?
- Настоящих - нет. Но вроде бы сила демона совпадала с той, что призвали лиа.
- Сила. Сила-сила-сила... То есть две бури? Одни стоят других. Те хоть на своих эту гадость не выпускали. Та-ак, ясно. А теперь, Летиция, объясните мне простую вещь, - Готфрид на ступеньку приблизился к инквизиторше. - Вы говорите со мной о государственных тайнах - надо полагать! - и полусекретных сведениях, слухах и сплетнях, вокруг которых вертится множество грязи и не меньше важных, "великих" целей. Что из всего этого - ваше личное дело?
- Я знаю биографию своего подопечного, и это было служение церкви с самой амнистии. Я не возьмусь утверждать, что он хороший или верующий человек, но если есть что-то, о чем я не знаю, я хотела бы это выяснить. А если нет ничего - то для казни не было официального основания, и это попытка убить. В таком случае, я надеюсь либо изменить приказ... либо расстаться с церковью. Я пришла к вам с просьбой пояснить мне, что произошло, или дать совет, куда обратиться. Попытка выяснить что-то по обычным каналам - это просто мое отстранение.
- Мне это нравится. Нет, на самом деле нравится. Мне не сообщают о масштабной церковной - надо полагать, потому что иначе это просто балаган в халатах! - операции по устранению малефиков. Эти малефики уничтожаются ни за что ни про что, будучи долгие годы "приняты" Церковью. Теперь кто-то решает от них избавиться самым паскудным образом - я даже уверен, кто! - и в довершении всего мне выдвигает ультиматум юная леди-инквизитор, угрожая порвать со служением так, будто я только что на её глазах демону кланялся. Отлично!
Горечи или сарказма было больше в словах Готфрида... чего-то точно было больше, но хватило бы и того и другого на троих таких же мужчин.
- Простите. Я присягала на верность своей организации, а теперь эта организация на моих глазах убивает людей без суда. Об инквизиции ходят слухи, ходили всегда, и я никогда им не верила. Но когда эти вещи случаются, невольно начинаешь подозревать уже себя в стремлении обмануться, - склонила голову девушка.
- Это, конечно, повод предъявлять мне требования в стиле "или-или", - голос епископа остался холодным. Но, кажется, потеплели глаза. - Я не караю невиновных, Летисия. Если ваш малефик оборонялся - я не вижу в этом преступления. И уже сказал, чьё вижу самоуправство. Если это так, чтож... "ое-кто" не отделается так легко, как в прошлый раз. Чего ещё вы хотите? немедленной отмены приговора? Учитывая, что я ещё даже не видел его - забавно. Каких-то гарантий? Вновь учитывая, что мы оба знаем примерно одно и тоже - интересно. Так чего же?

- Вы спросили, каков мой личный интерес. Я ответила, - девушка склонила голову еще ниже. - Это был полный мотив моего появления у вас, не больше.
- Изложенный в предельно чёткой и меткой форме, - вздохнул епископ. - Летисия, если вам это интересно, то я - не зверь, пожирающий младенцев или требующий каждые три дня в жертву по девственнице. Я разберусь с происходящим и буду держать вас в курсе дела, а пока что... идёмте со мной. Где ваши знаки отличия инквизитора?
- Я их лишена. Под дулом револьвера, - на всякий случай уточнила Банни.
- Вот как. Наши неразговорчивые друзья с секретными полномочиями или?
- Фели... Мой подопечный. Полагаю, он считал это билетом из города. Я сообщила об утере еще около полудня, - щеки девушки тронул румянец. - Я ничего не знала о происходящем, поэтому не успела отреагировать адекватно.
- Утере или о том, что у вас их отняли под угрозой смерти? Хотя последнее со стороны инквизитора... - Готфрид поморщился и резко рванул на себя дверь кабинета. Жалобно скрипнули петли, пискнула ручка.
Охнул вывалившийся в коридор Рейн Гитлер.
- Вашсощенство...
- Иди, - коротко отпустил прислужника фон Гальдер. - Пройдите внутрь. Думаю, вам там всё знакомо. Я не задержу вас дольше необходимого.
Девушка скользнула внутрь комнаты первой. На пару секунд закрыла лицо руками, зажмурилась, - потом мягко улыбнулась.
- Простите за резкость, боюсь, я в самом деле растеряна больше, чем стоило бы.
- Вопрос не в дерзости, Летисия. Вопрос в том, что в моё отсутствие менее чем на недельный срок по важному делу тут творится бес знает что, я узнаю об этом последним, на пороге война, которой не должно быть, народ - любой, и плевать, что малефиков, как бы мне не были они несимпатичны - спокойно кунают в раствор по ночам. Скажите, это - нормально?!
- Нет. Это заставляет всерьез задумываться о теориях заговора, - на этот раз улыбка была бледнее. - Или в собственном взгляде на вещи. Я постараюсь найти для вас больше информации, уверена, кто-нибудь что-нибудь скажет.
"До того как меня отстранят", - эту мысль девушка предпочла не озвучивать.
- Многообещающе. Идите сюда.
На стол перед девушкой лёг короткий, аккуратный листок с печатью. Рядом - золочёный священный символ. Молния в круге.
- Подпишите внизу, там, где просят фамилию.
Летисия подписала, не раздумывая - только потом бросила взгляд на заголовок. Который золочёными буквами возглашал: "приказ о присвоении статуса дознавателя".
- Вот так. Символ возьмите. Это знак присвоения вам чрезвычайных полномочий при главе церкви. Любой церковник при виде такого окажет вам помощь и выдаст всю информацию. Любой, кроме Моденборга, Боргеса, меня... либо же иной, но тогда можете с ним не церемониться и бить куда придётся, потому что это - либо изменник, либо дурак. Если дурак - бейте аккуратнее, в будущем окупается: дураки злопамятны. Мне нужен кто-то кроме меня самого, Летисия. У меня есть доверенные лица, но на одно больше - это тоже преимущество. Надеюсь, вам придётся по вкусу такая работа, а нет - увы, всё уже сделано, отменить что-то могу только я, а я этого делать не буду. Логичнее некуда, правда?

Девушка с усилием захлопнула рот, сглотнула, кивнула, потом все-таки овладела собой. Улыбнулась.
- Это неожиданное для меня решение, но... я надеюсь оказаться полезной.
- И я на это надеюсь. Как видите, даже рискую - ведь стоит вам во мне арзувериться, как вы меня, может, с чувством исполненного долга пристрелите, - епископ поднялся от стола и... подмигнул новоиспечённой дознавательнице. - Держите связь со мнйо через Хайнца Шмидта, если меня нет в Неуштадте. Происходящее вынуждает меня отлучаться - не раз и не два. Спросите шульца, он вас отведёт к этому человеку. Полезнейший тип - если кто-то что-то знает, знает и он. А вашего... подопечного при случае представьте мне. Любопытная, надо думать, персона.
- Возможно, вы его косвенно знаете. Первые годы амнистии он был под личным покровительством Кристиана Холлберга.
- Того самого Холлберга? Участвовал в освоении недоступных и запущенных северных земель?
- Да. Имел под командованием три отряда. В одном из них числились... Фелико и его коллега, эльф Каэль. Я много слышала о нем от них.
- Надеюсь, достойного. Не помню, чтобы за ним водились какие-либо грехи. Впрочем, как вы сказали, иногда сам начинаешь думать, что обманываешься? - Готфрид хмыкнул. - Я знаю, Летисия. Я обманывался. Давно. Итак, значит он из ветеранов Холлберга. Уже интересно. И на чём специализируется?
- В прошлом нюхач и щит, но Холлберг здорово подсадил его на стрельбу. Сейчас - специалист по захвату, - Банни задумчиво ковырнула ткань собственного подола ногтем. - Ну и я пыталась сделать из него следователя... В меру сил.
- И как, получалось?
- Говорить научился, понимать - не до конца, - иначе, теплее, улыбнулась девушка. - Я несколько нарушала протокол, помогая, но это не мешало моей работе и, кажется, оборачивалось пользой для организации.
- Допустим. Вы будете его искать?
- Да. Мне кажется, правильно будет поместить его под арест на время, - склонила голову Банни. - Пока детали приказа не выяснятся.
- Он вам поверит? Если нет - что? Если будет сопротивляться - что?
- Не думаю, что он мне поверит, - покачала головой Летисия. - Но я сделаю все, что смогу, чтобы обезвредить на время обе стороны.
- Не рискуйте понапрасну. Я надеюсь, это только начало нашей совместной работы, Летисия, - снова хмыкнул Готфрид и протянул девушке руку. Правую, железную. - Давайте вместе прекращать этот бардак. Сюда приехали те, кто хотел второго шанса в жизни... Отнимать его у них я не позволю никому. У них всех. И... да поможет нам Единый.
- Я не стану, - девушка пожала сталь так, как пожала бы живую руку. - Но... Здесь довольно молодая оперативная школа. Я не хочу лишней крови тоже.
- Не стану утверждать, что её не хочет никто. Не мы - больше похоже на правду. Но чем улчше мы будем работать, тем меньше её прольётся.
Банни оставалось только кивнуть. Она уже прикидывала в уме, с кем увидится в первую очередь.

День: девятнадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

В доме было тихо. Мерно двигалась стрелка часов - минута, час... Лиир лежал с книгой на полу гостиной, подперев ладонью голову. Школу он прогуливал. Снова. Рано или поздно Эйнех узнает... но не сегодня. Наверное.
Хеген и Гротх свернулись отливающими металлом клубками на подоконнике, дремали и грелись на солнце. Кетьенам ничего не снилось, это Лиир знал точно. Им просто было хорошо и уютно.
Мальчишка перелистнул страницу, пробежал взглядом по строчкам...
Стук в дверь, торопливый и быстрый, заставил младшего Дану резко сесть. К брату? Кто-то из Церкви? Учитель?
Поднявшись, мальчишка подкрался к двери. Промолчать, пусть считают, что никого нет дома?
Стук повторился, уже настойчивей. Лиир перестал дышать, прижался ухом к двери, в надежде услышать хоть что-нибудь. Чей-то кулак отбил быструю дробь с другой стороны.
Дану прикусил губу, выдохнул, зазвенел ключами, потянул дверь.
- Лиир Дану? - с важным видом выпрямился, стоило "хозяину" показаться на пороге, мальчишка-служка. В руке он держал плотный конверт. - Мне поручено передать вам письмо. Лично в руке.
Голос у ровесника Лиира сквозил осознанием собственной важности.
- От-т кого? - Дану с подозрением смотрел на сверстника.
- От его Высокопреосвященства, линтаария Готфрида фон Гальдера, - почти пропел посыльный. И передал Лииру конверт. Оглядел встрепанного и пошедшего красными пятнами Дану, не сдержался, фыркнул, и быстро сбежал со ступенек, отбивая сандалиями легкую дробь.

"Здравствуй, Лиир"
Голос епископа словно неторопливо лился с выведенных аккуратным, но кое-где сбившимся почерком строк. Линтаарий, как и большинство людей, писал правой рукой, и край письма оказался малость затёрт...
"Как у тебя дела? Я был у Гласов Ураганов по своим церковным обязанностям. Не поверишь, сколько всего за это время случилось... Хотя хотел бы рассказать тебе, но пишу не за этим. Мне очень приятно было бы, если бы ты посетил меня сегодня. Правда, томить тебя в четырёх стенах я не намерен, не волнуйся... Что скажешь о ступенях собора? Как в прошлый раз. Приходи во второй половине дня, не очень поздно. И захвати своих святых - я по ним немного соскучился.
Твой друг, епископ Готфрид"
Снизу к письму была приложена епископская печать и поставлена подпись.
Лиир озадаченно потер нос ладонью. На его плечи, разбуженные голосами, опустились Хеген и Гротх, словно знали, что в письме есть что-то про них... хотя - откуда глупым кетьенам это знать.
Дану аккуратным - взрослым, подсмотренным у Эйнеха, жестом сложил письмо. Было страшно, но... господин Готфрид, он ведь... Мальчишка в задумчивости смотрел на молчащее дерево входной двери; Хеген и Гротх беспокойно завозились, принялись переругиваться.
- Не переживайте, - почти беззвучно пробормотал Дану, - мы пойдем, пойдем...

Здание неуштадского Собора, залитое светом, напоминало сами врата Небес. Ослепительно сияющее, будто кем-то заботливо выбеливаемое каждый день, оно и сейчас, когда людей на улице было не слишком много, кружило голову и поражало своим монолитным величием и в то же время - прекрасной возвышенностью форм.
Так сказали бы поэты, любившие полебезить церкви по поводу и без.
Прихожане снова сновали туда-сюда, благожелательно раскланиваясь друг с другом. В толпе кто-то заметил знаменитого купца Блицклюгеля, в сопровождении молодого родича шествовавшего из храма Творца. Видимо, купец в очередной раз сделал слугам Единого щедрое подношение.
С епископом, спокойно сидевшим на ступенях собора и перебиравшим в правой ладони чётки, раскланивались и порой останавливались поговорить. Одна молоденькая прихожанка даже приседа рядом, вытащив из фартука какую-то книгу, словно прося истолковать момент жития святых. Готфрид отвечал размеренно и с улыбкой. Солнечный день словно соглашался с речью и хорошим настроением линтаария, и радостные блики плясали на пальцах фон Гальдера: - золотисто-белые - от руки и прозрачно-алые - от
Лиир пробирался среди прихожан, стараясь не попадаться на глаза знакомым и пряча глаза. Хеген и Гротх, недовольно царапаясь лапами и хвостами, прятались в карманах куртки, оттопыриваясь плотными клубками. "Так надо, надо" - уговаривал их мальчишка. Кетьены сердились, но слушались.
В десятке метров от ступенек Дану спрятался за какой-то почтенной матроной, беседовавшей с такой же дородной прихожанкой; шумные горожанки не обратили внимания на мальчишку, увлеченные беседой.
"Не съедят же, верно?" - Лиир выглянул из-за "укрытия", вздохнул, и подняв голову, двинулся к ступенькам.

- Лиир! - Готфрид, только что раскланявшийся с молоденькой девушкой, захлопнувшей книгу и поспешившей по своим делам, радостно замахал рукой мальчишке. - Давно не виделись, а? Подходи, присаживайся. Надеюсь, ступени собора всё ещё приличествуют для столь важной особы, охраняемой святыми? Кстати, а где они у тебя?
Мальчишка смущенно хлопнул себя ладонями по карманам; те отозвались тихим и свирепым писком.
- Доброго вечера, - как-то тихо пробормотал Дану, присаживаясь на одну ступеньку ниже Готфрида, - а вы уже закончили со своими делами?
- С ними разве закончишь, - добродушно улыбнулся Готфрид - Вот сейчас например я занят крайне важным, секретным и сложным делом. И мне в нём нужна твоя помощь. Готов оказать услугу первосвященику?
Как бы невзначай епископ съехал вниз, оказываясь с Лииром на одной ступеньке.
Карманы на куртке запищали еще громче, и мальчишка отнял ладони, позволяя Святым выбраться наружу. Недовольные, кетьены взлетели на плечи хозяина, вцепились коготками в ткань.
- Конечно! Но, я... - Лиир озадаченно посмотрел на Готфрида, - а чем я могу вам помочь? Сбегать куда-то? Вы скажите только, я мигом!
- Сбегать - нет, а вот пройтись... составишь мне компанию на прогулке? так мы могли бы обсудить кое-какие детали нашего дела, - Готфрид встал, протягивая мальчику руку. - У меня, знаешь ли, много агентов, но тебе я к ним присоединяться пока не предлагаю... Мне нужна информация, которой ты владеешь.
Лиир округлил глаза, глядя на лиинтария снизу вверх.
- Ин-нформация? - мальчишка выглядел ошарашенным. Опомнившись, он подскочил на ноги, потом замотал головой, - я... не очень понимаю, о чем вы.
- Пойдём.
Готфрид медленно зашагал по улицам Неуштадта.
Прохожие, оборачиваясь, радостно приветствовали епископа, и тот порой отвечал им. Казалось, что священника знает весь город - настолько часто в сторону идущего обращались улыбающиеся лица или добродушные приветствия. И часть этого света, этой всеобщей любви будто бы доставалась и Лииру с его зверьками, ан которых проходящие мальчишки и правда смотрели как на маленьких драконов-стражей.
- Скажи... ты не стал бы мне лгать, Лиир?
- Я? Вам? - Дану, шедший, сунув руки в карманы, вскинул взгляд на Готфрида, качнул встрепанной головой, - н-нет... ну, вы же... вам нельзя.
Он огляделся по сторонам; все думал иногда, что будет, если навстречу попадется один из школьных учителей.
- Хорошо, проверим, - Готфрид щёлкнул (лязгнул) пальцами. - Где ты был, когда к тебе явился мой посыльный?
Пауза. Лиир пнул подвернувшись под ногу камешек, ссутулился и пробормотал в ответ:
- Дома...
- Так. Ты сразу пошёл ко мне?
- Ну... я посидел немного дома, потом шел кругами, - продолжал неразборчиво говорить мальчишка.
- Кругами? Зачем? ты точно говоришь мне всю правду? Понимаешь, - линтаарий глубоко, картинно вздохнул, - я хочу спросить тебя об одном важном... об одной важной проблеме. Считай, что сейчас ты исповедуешься мне в своих грехах. Не бойся только, ладно? Расскажи, какие грехи у тебя есть? Только правду... и тогда я смогу спросить тебя о том, что мне нужно. Я с тобой честен и... - епископ помедлил, - я твой друг.
Мальчишка молчал долго. Он шел, глядя себе под ноги и, казалось, пересчитывал каждый камень мостовой, каждую трещинку или случайную травинку. Кетьены на плечах Дану притихли.
- Я... - наконец заговор Лиир, - не хотел, чтобы меня кто-то увидел. Понимаете, я... прогуливаю школу. Ну, последние... несколько дней. Эйнех пока не знает, ему, наверное, еще не сказали. Но догадывается. Наверное. Не хочу его волновать.
- Так-так, прогуливаешь школу. А почему? - Готфрид резко остановился и, поймав Лиира за плечи, опустился на корточки перед парнем. - Если у тебя, дружище, проблемы, самое время сказать о них мне. Помни - моё доверие в обмен на твоё. Потому что у меня... проблема. И лично для меня - важная. Нет, она не решит вопросы блага всего ЭКК и не спасёт мир. Даже не сделает меня теиархом. Но... в общем, просто поверь мне. А теперь - выкладывай.
Взгляд мальчишки испуганной птицей метнулся к лицу Готфрида, отпрянул. Лиир прикусил губу, зажмурился.
- Мне... на меня там косо смотрят. Не хочу туда ходить. Мне там не нравится. Не с кем говорить.
Один из Святых - не то Хеген, не то Гротх, распахнул тонкие крылышки, пронзительно и как-то жалобно крикнул.
- Косо смотрят? Почему? С тобой что-то не так?
- Я стра-анный, - беспомощно протянул Дану.
- Я тоже не самый обычный. Рассказывай подробнее. Или это снова из-за них? - металлический палец уткнулся в нос одного из Святых. Ящерка впилась мелкими и острыми зубками в ладонь.

Лиир сморщил нос.
- Вы - это вы-ы. Вас... не дразнят, - как-то смущенно буркнул мальчишка, - не только из-за Хегена с Гротхом. Вообще...
- Не дразнят, это да. Потому что я линтаарий. Станешь линтаарием сам - и тебя не будут, - усмехнулся Готфрид. - Но может всё же есть какая-то причина поважнее? "Странных" же довольно много, не всех дразнят.
- Ну... Вы же знаете, что... вернее, наверное, вы не знаете, но... - Лиир накрыл ладонью одного из Святых, - кетьенов не умеют приручать. Совсем. Их считают глупыми... конечно, оно так и есть; многие пытались их приручать, но ни у кого не выходит. А я... с двумя.
- Лиир... - Готфрид на миг отвёл взгляд. Словно... стыдился чего-то. - Ты - маг? Ответь честно.
Дану замер, испуганно глядя снизу вверх на линтаария, как-то неуверенно покачал головой... а потом резко развернулся и припустил во все лопатки. Кетьены, сорвавшись с плеч Лиира, закружили над Готфридом, озадаченно переругиваясь.
- От же Единый... - беззлобно "взмолился" линтаарий, бросаясь в погоню за юнцом. Бегать быстро Готфрид умел, но не в церковном же облачении. Уже через десяток шагов стало ясно - мальчишка скроется. Помянув всех грешников, которые искупили свои прегрешения добрыми деяниями (в одно слово, от которого те позеленели бы), глава церкви ЭКК выпростал вперёд правую руку - словно маг, бросающий молнию или огненный шар.
Длань епископа коротко полыхнула синим, и под ноги удирающему Лииру плеснуло лужу ледяной воды. Достаточно широкую и скользкую, чтобы кому-то особо ретивому было не очень удобно бежать дальше...
Мальчишка полетел в лужу носом - не ожидал, что на сухой мостовой появится вода, и камни разом станут скользкими. Впрочем, разговор линтаария и Дану происходил, как никак, на улице, и потому, у него нашлись свидетели. И - сочувствующие, явно решившие, что ушлый недоросль - карманник. Лиира подхватил за шиворот какой-то полноватый мужчина лет сорок в дорогой одежде, ухватил мокрого и обреченно, но безуспешно, отбрыкивающегося мальчишку за ухо и потянул в сторону Готфрида. Лиир уперся ногами; да и руками бы уперся, будь у него такая возможность.
Однако... случайный прохожий не взял в расчет одного. Вернее - двоих. Хеген и Гротх, почуяв, что хозяину грозит беда, с грозным визгом принялись кружить над горожанином, явно рассматривая его не то, как добычу, не то, как жертву. В итоге... кетьены вопили, сочувствующий колонист - ругался так, как обзавидовались бы моряки - ящерки успели пару раз уже спикировать вниз, Лиир пытался вырваться.
Толпа горожан, явно заинтересованная начавшейся свалкой, мигом сгрудилась вокруг всей честной компании. да так плотно, что подоспевший епископ едва не застрял в самой толчее.
- Прекратить! - благоговейно-гневным голосом рявкнул фон Гальдер. - Прекратить немедленно! Лиир, ради Единого, отзови их! Никто не причинит тебе зла. Слышите все?! Этот мальчишка - под моим покровительством!
Охи и ахи, раздавшиеся со всех сторон, были явным свидетельством того, что вдохновенная речь священника была услышана.
Кетьены замолчали, и, сложив крылья, мелкими камнями упали на плечи Лиира, которого отпустил случайный "защитник" епископа. Мокрый и встрепанный мальчишка ссутулился, хмур глядя на окружающих его людей. Хеген и Гротх разевали крохотные пасти, показывая всем, что готовы драться до последнего.
Любопытные зеваки, понимая, что представления дальше не будет, принялись расходится, однако до ушей Готфрида долетели - хотя они и явно относились к младшему Дану, комментарии особо ехидных горожан. О кетьенах и прочей "дикости".
Готфрид, поравнявшись с горожанином, взглядом и кивком попросил того отпустить мальчика и, присев на одно колено - полы одеяния тут же намокли, штанина под ними - тоже, но... мелочи.
- Лиир... я же твой друг. Ты чего? - в голосе священника сквозили теплота и забота. - Не делай так больше, а? Да и вот видишь что мне пришлось сделать? Ты прости. Не успевал я за тобой...
Дану не смотрел на епископа и понуро молчал, разглядывая носки своих башмаков.
Толпа вокруг рассеивалась.

- Значит, ты - всё же волшебник? И... что умеешь? - Готфрид протянул мальчику руку. Левую. - Единым клянусь, я тебе ничего не сделаю. Навязывать, заставлять - ничего не стану. Просто... как другу скажи. И ты же помнишь - мне помощь нужна. И для меня это важно. Ну?
- Я н-не волшебник, - замотал Дану головой, - нет! Не надо меня... в инквизицию!
Он вскинул на Готфрида глаза: испуганные, большие. Потом - посмотрел на протянутую ладонь.
Тот в ответ только покачал головой.
- Если хочешь, я покажу тебе моё личное дело. Я ушёл из инквизиции много лет назад. Я. Тебя. Никому. Не. Отдам. Клянусь Единым. Ни тебя, ни твоих святых. А теперь - просто расскажи мне всё. И про твои прогулы я тоже никому не скажу. Договорились?
Мальчишка затравленно огляделся по сторонам.
- Мы... можем поговорить не на улице? Где-нибудь... где нет людей?
- Можем. Где тебе будет удобнее?
- К-какой-нибудь парк? - теперь на линтаария смотрели почти умоляюще.
- Веди, - епископ осторожно обнял мальчишку за плечо. - Заодно и на солнышке просуши... мся немного.
Большое тёмное пятно ниже пояса, на всё левое колено, недвусмысленно подсказывало - епископу сушка тоже не помешает.
- Простите, - пробормотал Дану, а потом... повел епископа в парк, явно одному Лииру, если судить по тому, какими странными проулками и улочками вел мальчишка Готфрида, известный.
Местечко показалось епископу милым, хоть и малость запущенным. Похоже, до части земли здесь руки даже у прозорливых колонистов просто не дошли, и деревья, кусты, а кое-где и пышные заросли цветов или колючих побегов лиан выглядели совершенно... по-местному. Зато солнца было много, и трава, не пожухшая ещё на солнышке, уже начинала медленно клониться и усыхать под его пылающим взглядом.
- Ну всё. Пришли. А теперь - повествуй, горе ты моё, - епископ проворно, несколько раз слышимо лязгнув рукой, стащил через голову облачение, оставшись в неприметной, лёгкой городской одежде тёплого бежевого цвета и удобного кроя. Водрузив на ближайшую ветку дорогой наряд линтаария, словно флаг триумфатора над завоёванным полем боя, фон Гальдер от души растянулся на траве, кивнув Лииру устраиваться рядом.
Мальчишка, виноватый, но не менее мокрый - даже, впрочем, еще более, чем фон Гальдер, сел рядом, осторожно подвинув в сторону ветви какого-то безобидного, на первый взгляд, кустика. Святые исчезли с зарослях.
- Я... - Лиир подтянул коленки к груди и обхватил их руками, - я не хотел этого, честно!
- Ты этого что, стесняешься? - епископ сорвал какую-то травинку, сунул в рот, ухмыльнулся. - Этим нужно гордиться, Лиир. Ты получил великий дар, разве нет?
- Я не говорил ничего про дар, - нахохлился мальчишка.
- А в чём тогда дело? – приподнялся на локтях Готфрид. - Я тебя немного не понимаю. Расскажи пожалуйста.
Лиир смотрел куда-то в сторону. И, словно по приглашению, из зарослей вынырнула пара белок, какой-то зверек, похожий на порождении кота и ящерицы, пара птиц. Дану смотрел на животных, те - на него, и в глазках-бусинках не было страха.
Мальчишка вздохнул.
- Меня... что делают с магами-язычниками? Ну, теми, кто... не техномаги?
- В Метрополии - ничего хорошего, Лиир, - мрачно пожал плечами Готфрид, укладываясь обратно. - Но... я - блитиареец. Как минимум это уже неплохое начало. Знаешь, что это значит, а?
- Эйнех рассказывал, - повел острыми плечами мальчишка, - но я... не помню, если честно. Вы считаете, что магия... прежде всего, да?
- Вроде того. Я... я в инквизиции работал прежде. Много разного наделал, много... плохого, - глаза Готфрида, не мигая, смотрели в небо. Епископ закинул ногу на ногу. - Двадцать лет назад я бы себя, если честно, убил бы. Без стеснения. Потом... был Мацумбахер. Я поверил ему. Поверил в техномагию. Ещё много во что поверил... Потом - приехал сюда. Долго всё рассказывать... Могу одно обещать - я с тобой ничего плохого не сделаю и другим не дам. Слишком долго мы, Лиир, гордились собой. То технологией, то техномагией. Всем подряд. Может, потому сейчас война и началась. Я бы рад её теперь прекратить, но... трудно. Нужно очень многое сделать. И после всего того, что тут творится в моём присутствии - кунать тебя в раствор или бросать в темницу будет последним, что я стану делать. Даю тебе слово линтаария, если оно хоть что-то значит. А там... жизнь рассудит. И всё расставит по своим местам. Единый... нам поможет.

- А правда, что у лиа тоже есть свой Единый? - внезапно спросил мальчишка. Молчал он после монолога Готфрида долго, даже - чересчур долго, но - заговорил все же.
- Не знаю точно... Это скорее не Единый, а что-то... да, что-то вроде божества. Мне не хватило времени разобраться, но для них Средоточие - они его так зовут - это "их" Единый. Словно бы только их, и каждый, кто хочет или может быть лиа, присоединяется к нему, - священник снова пожал плечами. - Из меня плохой рассказчик о лиа. Когда война кончится - я хочу пообщаться с ними больше. Попутешествовать по их землям, провести больше времени в их городах... У них даже города сосем другие, не такие, как у нас. Ты ведь не видел, да?
Лиир помотал головой.
- Я даже тут в других городах не был.
- Ну так поехали вместе, как этот кошмар закончится.
"Если живы будем", - хотел добавить первосвященник, но промолчал. Мокрая, холодная капля сорвалась с края сохнущего одеяния и упала прямо на нос Готфриду.
- Лиир, а помнишь я говорил, что тебя об одолжении попросить хочу?
Дану ссутулился и снова уткнулся носом в колени. До Готфрида донеслось приглушенное "да..."
- Хорошо... - если бы сейчас мальчишка смотрел на своего "мучителя", то мог бы заметить лёгкий румянец, выступивший на щеках влиятельнейшего из представителей Церкви во всех Новых Землях. - Понимаешь, помнишь леди Яниту Рееден? Техномагессу, меня с ней Эйнех познакомил. Так вот, она, если тебе интересно, прекрасно справляется со своими обязанностями, и я думал... не подскажешь, что ей нравится? Я хочу сделать ей... ну назови это подарком за хорошую работу, если тебе так понравится. Я в таких вещах не разбираюсь. Последний раз дарил подарки дамам лет десять назад, если не больше.
"Пятьдесят поклонов и молебен о прощении. Лжёшь, да ещё и в собственных далеко не благородных целях. Поздравляю, линтаарий - ты дурак! Причём, что самое обидное - дурак за ради ничего!"
Лиир даже сел ровно - не то от удивление, не то... Нет, все же, от удивления, судя по тому, какими глазами смотрел младший Дану на линтаария.
- Ну... Эйнех этой леди носил цветы. И у неё есть кошки. И... - мальчишка внезапно выдрал из травяного ковра одуванчик, щеголявший ярко-желтой головкой и протянул цветок епископу, - подарите ей цветы. И котенка.
- Цветы. Котята. Спасибо, - Готфрид глубоко вздохнул, приподнимаясь, подвернул одну ногу под себя. - А ещё что-нибудь есть?
Лиир наморщил лоб.
- Когда мы пришли, у неё кончился чай. Эйнех тогда пошутил, что надо было дарить его.
Мальчишка озадаченно взъерошил волосы на затылке, потом с любопытством посмотрел на Готфрида.
- А я... знаете, я... ну, как-то была девчонка тут. Лика. Я ей... шоколад дарил. Тут его нет, я его с карманных денег купил. Может - леди Рееден тоже?
- Может быть... Как думаешь, Эйнеха расспросить? Или лучше не стоит? - фон Гальдер снова откинулся, запрокинув руки за голову. - Красивое небо, правда... Эх, небо-небо. Над всеми одно. А мы - воюем по глупости. Их, наверное. Или нашей. А нам бы поговорить... Выяснить, в чём дело. И мне бы поговорить... ПРоехали. Спасибо, что помог. Думаю, это всё мне очень пригодится. Последняя просьба... Не бойся меня, ладно? Я тебе друг. И говорю не ради красивого слова.
- Я не боюсь, - буркнул Лиир, - просто вы... взрослый.
Это прозвучало почти обвинительным приговором, словно Дану требовал, чтобы линтаарий в сей же момент превратился из "представителя вражеского стана" в ровесника.
- Ага, - кивнул Готфрид и, резко подтянув колени к носу, кувыркнулся назад... вставая на руки. Рубашка со спины линтаария сползла, волосы обвисли, полускрывая лицо, но глаза остались видны. И... смеялись. - Так тоже, или мне уже немного поменьше лет?

Лиир сдавленно хрюкнул, потом покраснел.
- А так... всех линтаариев учат стоять на голове? - в глазах мальчишки мелькнули чертики, но тут же пропали.
- Нет. Только некоторых. Могу и вот так кстати! - левая рука епископа поднялась в сторону, ноги чуть скосились вправо, чтобы удержать равновесие. - Заметь, кристалл я не включаю. Всё - только на стойкости, мощи духа и крепости металла! - подмигнул мальчишке Готфрид.
Дану вновь хихикнул.
- Я только по деревьям лазить могу. А вы не боитесь, что вас могут увидеть, и потом все будут говорить, что епископ Церкви... слегка... - мальчишка выразительно покрутил пальцев у виска.
- Страх как боюсь! Но это не помешает мне довершить номер до конца!
Левая рука была водворена на место, ноги качнулись в другую сторону. Металлическая длань линтаария приподнялась, медленно, очень аккуратно, словно во сне... и его преосвященство резко, с не вполне удобным в обществе молодого паренька выражением рухнул вперёд, не удержав равновесия - перекувырнувшись, впрочем, вполне удачно. Громко хлопнула по земле правая рука, смягчая удар и вминая в почву немалый кусок травы.
- Ну как? - запрокидывая голову, уточнил "артист", явно довольный проделкой. - Аплодисменты будут, юный еретик и тайный союзник епископа ЭКК в обращении с женщинами? Я жду!
Лиир, не удержавшись, расхохотался, повалившись на траву, и пару раз хлопнул в ладони. Из кустов, с воплями, вылетели Хеген и Гротх, явно желая разобраться с тем, кто посмел обидеть... или не обидеть хозяина. Мальчишка отогнал кетьенов ладонью.
- Стыдись, еретёнок! Перед тобой линтаарий на голове стоит, к свету тебя обращая, а тык нему неуважение проявляешь! - Готфрид сам чуть не плакал от смеха, лязгая рукой по траве. - Веришь? Последний раз лет уж не помню сколько на руках стоял! Эйнеху посоветуй - на тебя это благотворно влияет.
Мальчишка, чуть смутившись, не то от слов Готфрида, не то от обращения, сел ровно и повел плечами.
- У Эйнеха не получится, - серьезно сказал младший Дану, - скорее, он в попытке меня развеселить что-нибудь... м-м, подпалит. Но - вряд ли.
- Подпалить и я могу. Осветить - не путать с освЯтить! - намочить, сдуть, закоротить, песком обсыпать... Смотря какой заряд вставить. У меня есть запас, но не при себе. Слава Единому, я с утра водный зарядил - по такой жаре.
Священник довольно похлопал по холодной руке.
Многие знания рождают многие печали. А многие печали иногда несут в себе вот такие занятные утешительные подарочки. Вроде этого.
- Так это вы... лужу? Тогда, в городе? - Лиир оттянул пальцами подсыхающую штанину у колена.
- Ага, - епископ левой рукой расправил несуществующие усы. - Я. Без обид только, ладно? Я и сам в неё, как видишь, крепко... сел.
Лиир промычал что-то неопределенное, погладил по хрупкой спине севшего на плечо кетьена.
- А вы... насчет леди Рееден и в правду у Эйнеха спросите. Он же её давно знает.

Епископ пожал плечами, встал. Стащил с "флагштока" облачение, удостоверившись, что оно уже достаточно сухо, чтобы натянуть обратно... и бросил куда-то в сторону, не оборачиваясь к собеседнику:
- Если я тебе скажу, что мне неудобно - это будет звучать достаточно смешно?
Лиир неожиданно серьезно качнул головой.
- Нет. У вас - сан и... положение в обществе, да? Хотите, я попробую спросить?
- Спроси пожалуйста. А что до сана и положения... Просто время неподходящее. Хотя у таких, как я, всегда неподходящее время, верно? Вершители судеб, тоже мне. Сейчас мне вот кажется, словно судьба меня взяла - и играет. Как солдатиком. Иди туда. Встань там. Поговори тут. Сделай то-то. Потом, может, будет - убей того-то, солги, предай... Что ещё - не знаю. Эх, ладно, в конце концов, это ты мне исповедовался, не я тебе. Хорошее тут место... надо будет как-нибудь её сюда привести, а? Как думаешь?
- Госпожу Рееден? - переспросил Лиир, потом качнул головой, - да, наверное. Тут... красиво.
Мальчишка повел острыми плечами.
- Я сюда часто прихожу. Тут пусто.
- И хорошо, что пусто. Мы иногда... не знаем меры. Со мной делился один умный человек... Говорил - у лиа научиться многому можно. Я и сам так думал, а вот... война. И всё равно, когда это всё закончится - мы по Шэн-лие попутешествуем. Дай Единый, чтобы ни они нас, ни мы их раньше не угробили только.
Лиир неуверенно улыбнулся; было заметно, что мальчишка банально не знает, что ответить фон Гальдеру. Дану растерянно сорвал пару травинок, принялся их перекручивать.
Священник, снова встряхнув недосушенной полой мантии, развалился рядом, опять едва не отхлопнув правой рукой - по привычке.
- Весь день бы тут просидеть... Нельзя. Тебя брат хватится. Посидим ещё немного и пойдём, ладно? Насчёт школы... что-нибудь придумаем. У меня есть пара... идей.
Дану откинул в сторону травяной пучок, пожал плечами.
- Не надо. Правда. Я... сам справлюсь. Должен, - мальчишка подтянул коленки к груди и опустил на них подбородок, - вот Эйнех - со всем справился, и я тоже смогу.
- Сможешь. Конечно сможешь.
Льдисто-холодная блестящая рука епископа осторожно обняла мальчика за плечо. Первый раз Готфрид поймал себя на том, что полностью рассчитывает силу касания.
Это было... хорошо.

(для вас общались, убегались, догонялись, валялись на траве и стояли на голове Scorpion(Archon) и Darkness, как видите)

чтобы вы не думали, я помогаю выкладывать)))

День: поздний вечер девятнадцатого августа
Фигура: слон F1
Ход: в рамках хода f1 - g2
Официальная клетка: F1
Фактическое местоположение: F1 (лагерь "Гласов Урагана")

Дверь «малефицкой» открылась со скрипом, и на пороге, довольно ухмыляясь, возник Гаральд ванн дер Ленк. Лысеватая голова, накрытая капюшоном, блестела от пота, неопрятные волосья топорщились наружу, а руки сжимали свиток с только что полученной информацией, тщательно записанной со слов штабного связного, позывной Дамнат.
- Ну что, - дознаватель Крюгер, выбив остатки курева из трубки, поднялся с приваленного у стены связного пункта чурбана, - есть новости?
- Есть! – торжественно объявил Гаральд. – нас перебрасывают ближе к передовой.
- Что, прямо сейчас?
- Да, сейчас, - кивнул Гаральд. – Идём громить лиа. Ну то есть не прямо теперь, но пока что мы перебазируемся северо-западнее текущей точки.
- Зачем? – Ганс Курбске нервно погладил живот, мельком взглянув на свой святой символ. Тот перевернулся, и Курбске поправил цепочку. – мы же всё равно здесь ничего не делаем, так? Лагерь и тот до конца не достроили, вон ещё частокол доделать нужно, и мы собирались…
- Это учения, Ганс. Официально – мы просто тестируем наши боевые возможности.
- Мало нам Тагирэ было, - недовольно буркнул Курбске. Медальон на шее снова начал закручиваться, отворачиваясь от нечестивой «малефицкой». – Все выдвигаются?
- Сказано – как распорядится командир, - Гаральд подтянулся, стукнул ногой о ногу (каблуков у него не было – нечем было щёлкать) и протянул приказ Эйнару.
- А командир распорядится коротко. Ленк, остаёшься в лагере за старшего. Курбске, за мной. Будем готовить страйдеры. Выступим с рассветом! Все, кроме Тагирэ и Барцеллуса.
- А его за что? – хором спросили Ганс и Гаральд, причём первый явно указывал рукой на второго, а второй имел ввиду толстенького певуна-лекаря.
- Потому что за Тагирэ уход нужен, - наставительно вздёрнув подбородок, ответствовал Крюгер, поправляя мундир – красно-бежевая форма чуть помялась после испытаний его личного страйдера, закончившихся меньше двух часов назад. Крюгер был в восторге – давно, ох и давненько он не пробовал свою боевую мощь на зубок, и теперь борода ветарана-вояки топорщилась так, будто он в одиночку взял целую крепость, да ещё и с запасом боеприпасов, еды и выпивки на целую вечеринку для родной дивизии. – А малефику – присмотр.
- Но командир, а связь как же? Круорин ведь лоялен и…
-… и малефик.
- Они легализованы Церковью! – надавил Гаральд. – Он на пути к раскаянию через веру в Единого…
-… а черепа и вся эта гадость, что у него там – просто для красоты.
- Круорин – не подведёт. Без связи вы не сможете…
- А почему без связи? – усмехнулся Эйнар. – Во-первых, расстояние не так велико, особенно для хорошо подготовленной «СКАЛЫ». Во-вторых, если уж нам это позволят, мы прихватим с собой госпожу Рееден. Она, в отличие от нашего тёмного и мрачного друга…
-… женщина, да ещё и милая. Святым воителям всегда нужно иметь поблизости предмет для вдохновения! – раздалось изнутри. – Впрочем, господин дознаватель, я выражу своё искреннее мнение, если скажу, что предаваться раскаянию вне вашего общества, следуя сугубо наставлениям господина Ленка, мне будет не в пример проще.
- Отлично. Я всегда знал, что мы отлично понимаем друг друга, - кивнул Эйнар, доставая из-за пояса кисет и снова набивая трубку чем-то тёмно-багровым, скорее даже вишнёвым. – Инквизитор Ленк – блестящий духовный наставник. Я уверен, с ним вы обретёте прозрение и отринете чернокнижество!
- Чернокнижие, - поправил Круорин, всё также не выходя, почти бархатным голосом.
Смотреть на «блестящего духовного наставника», не обжигаясь, уже врядли кому удалось бы – Гаральд покраснел весь, даже у кончиков волос и ногтей, дышал тяжело и громко.
- Я – Глас Урагана, господин дознаватель, - с трудом процедил он. – Мои братья идут биться с лиа во славу Его. А я должен…
- … делать то, что взял на себя, любезный брат, - Крюгер был непреклонен. – Война скоро может закончиться, ещё до того, как мы дотестируем свои машины и окажемся в серьёзном бою. А вот твоё дело будет жить вечно, если ты в нём преуспеешь. Ты согласен со мной?
- Да, брат мой, - зубы облезлого инквизитора чуть не хрустнули, настолько крепко свёл он их, чтобы суметь наконец-то замолчать.

(Очень даже помогает. Спасибо, Дарки!)

- Мразь! Ублюдок! Лизоблюд фон Гальдера!
Круорин спокойно полировал ногти длинной чёрной пилкой, украшенной черепом с крыльями летучей мыщи воронёного цвета. Гаральд изрыгал проклятия Крюгеру уже с десять минут, ни разу толком не повторившись, хотя порой обращаясь к вариациям на тему одного и того же ругательства. – Помесь бульдога с тремя выкидышами бешеных лиа!
- Ой-ой-ой! – щёлкнул языком Круорин. – Поглядите, какие мы раздосадованные, просто пылаем праведным гневом!
- Заткнись, нечестивец!
- Ай-яй, Ленк, ну кто же так призывает малефика к порядку? – Синерем со всех сторон оглядел указательный на левой руке палец, остался доволен ногтем и перешёл к среднему. – Повторяй за мной: «Именем творца, великого и могущественного…»
- Именем Творца, великого и охренеть как могущественного – ты можешь заткнуться?! Из-за тебя я застрял! Понимаешь? Крюгер сказал – и я застрял в этой дыре, На Хрен или как её называют тут?
- Ну я в толк не возьму – чего тебе не нравится? – невинно пожимал плечами малефик. – ты посмотри, в каком выгодном ты положении! Море – рядом, воздух чист, ты высок, хорош, плечист, гнилозуб и редковлас, в общем просто…
- Просто умолкни! – взвизгнул, чуть не подпрыгивая, Гаральд! - Умолкни, чтоб тебя демоны забрали!
-… ловелас, - изображая смущение, закончил Круорин. – Ты же взялся опекать и наставлять меня сам. Пожинай плоды, праведник!
- Я думал, что это поспособствует моей карьере, - отмахнулся, нарезая круги по «малефицкой» и демонстративно сшибая всё, до чего дотянется, облезлый инквизитор. – А что теперь? Там, где настоящие грешники – меня нет! Там, где враги Единого – меня нет! А я – здесь! При тебе!
- И в этом твоё счастье, потому что лично я никуда не собирался уходить, - Круорин перешёл к обработке правой руки. – Кстати, как думаешь, не пора ли… Ну ты понимаешь, о чём я?
Ленк воровато оглянулся, выглянул за дверь.
Курбске возился с чем-то у частокола. В наступающих сумерках толстый инквизитор казался большим мешком, то и дело заваливающимся то в одну, то в другую сторону. Крюгер, похоже, ушёл к себе или уселся на крыльце епископского сруба – лучше места пускать дымок из трубки, по мнению дознавателя, просто не существовало.
- Думаю, м-можно, - трясущейся рукой притворяя дверь, сообщил Ленк, отбрасывая капюшон и разглаживая сальные редкие волосы. – ты точно сможешь всё сохранить в секрете? Если обман раскроется и узнают, как часто я позволяю…
- «То моя карьера рухнет, а тебя ждёт раствор! Нас обоих ждёт раствор, понимаешь?» Гаральд, я уже столько раз предлагал тебе выучить монолог поинтереснее, верно? «Инквизитор под судом» - банальная пьеса банального идиота, которому нечего было есть, когда он её написал. Понимаешь? Смени репертуар!

сплю-сплю-сплю, выкладывать помогаю

- Я просил тебя заткнуться, - дребезжащим голосом уточнил Ленк. – И вообще, когда этот твой…
- Хаурэс.
- Когда он будет здесь?
- Понимаешь… частично он всегда здесь, - от холода в голосе демонолога Гаральда передёрнуло. Глаза Круорина напоминали две бездонные чёрные пропасти, рот скривился в пародию на улыбку, больше всего похожую на оскал хищной рыбины. – Так что будь повежливее. Я и сам до конца не уверен, что он помнит из того, что я говорю в его… полуотсутствие.
- Не пугай меня, нечестивая тать! Со мной Единый! – инквизитор замахнулся кулаком. Синерем показно отпрянул, поднимая в воздух пилочку для ногтей. Ленк застыл в нерешительности. Ему показалось, или на кончике крыльев летучей мыши и правда блеснули язычки пламени? Всего на миг – Но они же там были!
- Не поминай понапрасну имя того, кто тебя за какой-то надобностью создал, Гаральд! – погрозил пальцем служителю церкви тёмный волшебник. – Некрасиво привлекать его внимание к нашим маленьким шалостям, ведь верно?
- Верно, - выдохнул Ленк, опуская руки. – напомни мне… отпустить нам грехи.
- Всенеприменно, - заверил Круорин. – А пока что… пока что пойдём-ка потолкуем с Хаурэсом. Я его уже… ощущаю.

Лагерь Гласов шумел всю ночь. Спешно собирались вещи, готовились, гудели и выводились для дежурной проверки страйдеры, на которых решил перебазироваться Крюгер. Госпожу Рееден было решено не будить – хотя как это можно было сделать, шумя сборами, решитально никто не думал: страйдеры, как ехидно заметил брат Барцеллус, нисколько не опечаленный перспективой остаться для ухода за выздоравливающий эльфийкой, на цыпочках ходить были не обучены, и даже и будь они, шум от снующих в кухонной избе волонтёрок это не удержало бы. Волонтёрки же жаловались и кудахтали наперебой, что им остаются вместо вежливых и добродушных святых воителей, да сохранит их Единый, только мужланы из обслуги да строители, которые клятвенно обещали достроить-таки лагерь к следующему визиту дознавателя или епископа, сами уже прикидывая, как улизнут на рыбалку. Дознаватель, в свою очередь, выведя собственный страйдер в подготовленную для дальнего пути позицию, придумывал, будет ли универсален совет, данным им фон Гальдеру касательно Моденборга, и если да, то почему он сам его ещё не опробовал на нерадивых строителях.

С первыми улчами рассвета тридцать шесть боевых церковных страйдеров – все из «Гласов Ураганов», кому было приказано двигаться на новую диспозицию ближе к фронту и дам провести тактичекие учния – покинули лагерь и устремились на северо-запад. Земля тихо постанывала под мерным, синхронным маршем мощных боевых машин, а дознаватель Эйнар Крюгер смалил свою трубку, открыв кабину и наслаждаясь окрестностями. Лишь приведённые в полную готовность боевые системы, до отказа заполненные энергией, давали понять – это отнюдь не лёгкая прогулка и не парад.
В войну, пусть и формально, вступали воины самого Создателя.

День: двадцатое августа (поздний вечер)
Фигура: слон f8 ("Золотые Стрелы")
Ход: без хода
Официальная клетка: f8
Фактическое местоположение: а8


Теперь всё было иначе. Не было сбора, не было общего совета и попытки выработать план. Был Сайамар, необычайно строгий и собранный даже по собственным меркам, который выловил в толпе Кира, коротко и ёмко ему что-то растолковал, после чего молодой цей-ин умчался куда-то на окраины лагеря. Была Шейса, после разговора с мудрецом поставившая на уши свою полусотню и удвоившая число караулов. Был Рейтенар, ругающийся, плюющийся, поочерёдно поминающий найрити и Средоточие, но продолжающий одним из своих топоров разделывать тушу твари точно по указанным Сайамаром линиям. А ещё был хаос и непокой в лагере "Золотых стрел". В них было слишком просто потеряться.
Смотреть на то, как уродуют тело мервого нейа, пусть даже оно и было ужасающим чудовищем, Кинна не могла. Не могла, и не хотела понимать - зачем это нужно? Спрашивать, впрочем, тоже не хотела. Только мельком кинула взгляд на открытые остекленевшие глаза Твари. И в памяти тут же вереницей пронеслись неприятные моменты встреч.
Лично ей Сайамар ничего не сказал, а может, просто не успел еще. Из обрывков чужих разговоров фино поняла только, что зверюга успела разродиться. Общее настроение было весьма нервозным, поэтому Тонко Чувствующая предпочла отойти подальше и ждать на расстоянии. Хотя чего ждать, толком не знала.
Постепенно темнело, и в лагере зажигались факелы. Судя по волне всеобщего отвращения, тело чудовища оттащили на край поляны и там сожгли, сразу после того, как Сайамар увидел внутри что-то и ему стало окончательно всё ясно. Кинну никто не трогал. Один раз мимо прошёл Нартэн, но почему-то подходить, не стал, хотя и заметил. Не то спешил, не то ещё что-то.
Когда ночь окончательно вступила в свои права, откуда-то издалека пришёл Кир. Тонко Чувствующая поняла его присутствие рядом гораздо раньше, чем увидела. Цей-ин был очень сосредоточен и напряжён, а ещё он искал и искал её. Она вышла из своего "укрытия" так, чтобы Кир ее видел. Правда, состояние Кира подсказывало, что ничего хорошего встреча не сулит. На какой-то момент девушка даже подумала, не влезть ли ей на дерево, пока ее не заметили, но потом отмела эту крамольную мысль. Весь день был таким сумбурным, скомканным, и исправить испорченное настроение не было никакой возможности среди всеобщей суматохи.
Кир появился из кустов, и в первый момент Кинна могла решить, что обозналась. Цей-ин выглядел лет на десять старше - настолько более собранным и серьёзным было его лицо, нет, вся фигура и даже манера двигаться.
Кир остановился перед ней и сел, постаравшись оказаться хотя бы примерно на одном уровне роста с маленькой фино.
- Мне нужно уйти из лагеря, - сказал он устало, и только сейчас Кинна заметила, что привычную кожаную безрукавку на нём сменила тёмно-зелёная туника и такого же цвета попона.
Фино ничего не сказала, только глянула с немым вопросом, мол, скажешь ли, зачем? И опустилась рядом, чуть прислонившись к его теплому боку. Он опустил ладонь её на плечо и принялся слегка поглаживать, словно бы успокаивая.
- К Зелёному Трону. Учитель приказал передать послание Веалеену, и привести от него помощь. Она нам понадобится, когда из болота полезут новые Твари.
- С чего бы им вылезти? - недоуменно посмотрела на него Кинна, поднимая голову.
- Это чудовище...оно успело разродиться на болотах, - Кир поморщился. - Мы опоздали. Теперь остаётся только ждать и очень, очень внимательно следить за границей топей.
Фино непонятно фыркнула.
- Этак можно ждать до скончания света...
- Почему? - в лице и чувствах Кира скользнуло удивление...и что-то, напоминавшее отблеск раздражения.
- Эти... существа - млекопитающие, - девушка посмотрела на него выразительно. Так, словно это могло что-то объяснить.
- И? - цей-ин занервничал.
Среди тигролюдей материнство и ближайшие аспекты с ним связанные были темой интимной и почти запретной для самцов. Вернее, когда-то, в древности, так оно и было, а теперь просто считалась, что мальчикам совсем не обязательно вникать в тонкости процесса рождения и первого выкармливания ещё слепых котят.
- Они дольше трех дней не проживут, - Кинна говорила таким тоном, будто втолковывала очевидные истины.
- Учитель считает иначе, - каким-то слишком уж мягким тоном сообщил Кир. - И...с чего бы им умереть так быстро и самостоятельно? Насколько нам известно, Твари не охотятся на себеподобных
- Я слышала в деревушке другое. Знаешь, поселение на границе болот. Один лиа утверждал, что видел, как один Зверь убил другого, - Кинна пожала плечами, поскольку в этой части своего ответа уверена не была. Можно ли вообще доверять чужим словам? Следующую часть она начала увереннее, - Молоко матери - это единственное питание новорожденных. Если матери нет, нет и молока. А значит, пищи. Если у кого-то нет пищи, этот кто-то умирает.

- А что если детёнышей подберёт другая Тварь? Я сам видел, как некоторые нейа так поступают.
- Некоторые нейа, - фино сделала упор на первом слове, - так поступают. А большинство - нет, потому что чужой дитеныш - это конкурент своим собственным. Кроме того, Тварь - неправильная нейа. У них же даже чувства и те искореженные. А ты говоришь: "подберет"...
- А откуда тебе-то знать, что не подберёт?! Сама же только что сказала, что Твари - нейа неправильные. Мы не знаем для чего они создавались и как работают их инстинкты. И предполагаем худшее.
Кир завелся, это явственно чувствовалось даже по его голосу, и раздражение цей-ина нахлынуло на девушку, накрыв ее с головой. Ей бы сейчас просто промолчать, успокаивающе взъерошить пальцами его мягкую шерсть... Но гордость, обида и злость сейчас слишком превалировали над разумом.
- Сиюминутные у них инстинкты. Да, конечно, так Твари взяли и кинулись на поиск чьих-то отпрысков, когда непонятно, не вернется ли мамаша с минуты на минуту и свои собственные тогда сиротами останутся!
Кир не изменился в лице, но его ноздри раздулись, как у хищной кошки, вышедшей на охоту.
- Учитель считает иначе, - повторил он, куда жёстче. - И я иду к Зелёному Трону с этим. Я хотел звать тебя с собой...
Продолжение фразы так и не прозвучало, но судя по тому, как цей-ин одёрнул свои чувства, оно было весьма нелестным.
- Ну конечно, а Учитель не лиа и никогда не ошибается! - Кинна вскочила на ноги и зло сощурилась. - А я вообще могу заткнуться, поскольку если мое мнение не совпадает с твоим или с мнением Сайамара, то оно и не интересно.
"Средоточие... что же я делаю?" - сердце гулко ухало в груди, и умом фино понимала, что надо держать язык за зубами, надо держаться, нельзя вот так. Внутри все кипело и бушевало. Она с размаху села обратно на землю, сжимая и разжимая пальцы рук. Тихо бросила:
- Извини, я не хотела, - понимая, что сказано слишком много лишнего.
Кир окаменел, застыл телом и духом, будто получил пощёчину и изо всех сил держался, чтобы не ответить в духе цей-инов.
- Знаю, ты не хотела, - сказал он медленно и без эмоций в голосе. - И я не хочу...чтобы было ещё. Я пойду. Я забуду. Потом вернусь. Ты подожди, а потом всё будет хорошо.
И всё равно, обида, эхо её слов занозой дрожала где-то в душе. Кир держался себя железным кулаком, но от самого ощущения избавиться не мог.
- Кир... - девушка болезненно наморщила лоб, пытаясь подобрать нужные слова. Она не хотела, чтобы он шел один. Она не верила, что это может забыться. И в то, что все будет хорошо... - Не оставляй меня. Будет слишком больно.
Слеза прочертила по лицу влажную дорожку. Лиа утерла щеку тыльной стороной ладони. Вся сжалась и казалась еще меньше, чем была на самом деле.
- Я должен, - ответил он, чувствуя, как Обида и Долг совместно душат что-то третье, чему он так и не смог подобрать имени. - Просто должен и всё. Это слишком важно. Ты сможешь пойти со мной сейчас?
Кинна подняла на него мутный взгляд.
- Нет, - даже шепот крыльев бабочки мог заглушить этот ответ.
"Нет, - сказала она вслух. И про себя добавила, - потому что ты этого не хочешь сейчас." И еще потому, что не было в этом никакого смысла, фино была уверена. Не давая Киру отреагировать на отрицательный ответ, потянулась к нему, чтобы реплика не выглядела слишком резко. Обняла сильную лапу, прижимаясь щекой к шерсти.
- Я знаю, что ты уйдешь сейчас. И не знаю, что я буду делать. Но я хочу, чтобы ты помнил. Помнил всегда и везде - я действительно люблю тебя. И ради тебя даже готова измениться.
Потом порывисто встала и убежала, пытаясь в бег вложить все свои отрицательные эмоции. Выплеснуть досаду, злость, чувство, будто ее предали сейчас. Он все поймет, позже. Когда-нибудь. Она все равно права... Только добежав почти до конца лагеря, фино остановилась, обняла шершавый ствол какого-то дерева и вдруг поняла, что ее последние слова звучали, словно она прощается.
Кир проводил её взглядом...и не метнулся вперёд, не догнал. Хрустом её последних слов, вспышкой взгляда. Стоял и смотрел, оцепенев даже мыслью. Потом развернулся. Пошёл не сразу, с первого, самого трудного шага. Ускорился. Разогнался до бега. И растворился в лесу, отдал грозящуюся надломиться шэа Лесу. Стал ветром с чёрными полосками на рыжей шерсти. Ветром, которому больно.

День: вечер девятнадцатого августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

Иногда я думаю, что Единый так карает нас. Иногда.
Не всегда, к счастью. Иначе я не знаю бы, как жил.
Мы приехали сюда в поисках лучшей доли. Все мы. И не верьте тем, кто говорит иначе.
Люди приехали сюда, когда там, в родных землях – что на Юге, что на Севере, стали происходить большие перемены. Кто-то мог к ним приспособиться. Кто-то – нет, и его жизнь легко и непринуждённо ломалась.
Чьи-то жизни, впрочем, уже были сломаны.
Эти земли могли дать нам второй шанс. Всем нам. Могли позволить что-то в себе изменить, нагнать упущенное когда-то счастье, поймать за хвост удачу и возблагодарить Единого за то, что в милости и доброте своей позволил нам перестроить наши жизни и не повторять больше ошибок.

Теперь, сидя здесь, в своём кабинете, и разбирая дела, я думаю, что Творец, наверное, рыдает где-то там, далеко-далеко… И я понимаю его.
Мы не уберегли наш шанс. Мы имели возможность сделать всё, чтобы начать жить по-новому, чтобы исполнить наши мечты.
Мы только не знали, как это сделать, а разумение наше, окрылённое прекращением старых ссор и войн, осталось скудным. И гордым. В первую очередь – гордым.
Раньше говорили, что «чародей» или «техножрец» - это звучит гордо.
Теперь говорят, что гордо звучит «техномаг».
Что дальше? Какая разница? До тех пор, пока это всё будет звучать «гордо» - будет повторяться одно и то же…
Гордость. Мы были горды, когда развязали предыдущую войну. Теперь, позабыв её ужасы, мы снова гордились. Гордились, что смогли забыть прежние беды, смогли стать рука об руку ради общего блестящего будущего.
Ради него мы даже убили магию.
Теперь, наедине с собой, я не стесняюсь в этом признаться. Мы убили её. Как бы мы ни старались, как бы ни пытались скрыть правду от самих себя – мы уничтожили магию, засунув её внутрь кристаллов и механизмов. И жутко гордились этим.
Даже те, кто раньше был колдунами и чародеями, даже они – гордились, что убили собственные чудеса.

Мы умеем только гордиться. Мы не умеем стараться понять, принять, разобраться. Не умеем прощать – даже себя, хотя себя нам проще не прощать, а найти отговорку.
До недавнего времени я думал, что лиа – другие. Что они непохожи на нас.
Лучше. Чище, справедливее. Сейчас я уже не уверен в этом.
Единый, уж не хочешь ли ты на их примере показать нам, что прекрасный облик и благородные слова могут скрывать жестокие сердца и ту же гордыню, что терзает наши народы уже многие века.
Создатель, ответь мне, прошу тебя.
Нет. Ты не ответишь. Только не мне. Но знай, что бы ты не уготовал мне – я не верю, что ты настолько жесток. Я не верю, что ты можешь ради нового урока пустить их – и нас – под откос с горы, позволяя ободрать души до крови на острых камнях нашей гордыни.
Я верю в тебя. Я верю в лиа. Верю… в нас.
Это можно остановить. Если ценой моей жизни, крови, счастья, судьбы, чего угодно – пусть так. Если ценой моей души… Тоже – пусть. Я знаю – я и так запятнан. А потому, если ты слышишь меня, Творец – ответь хоть сейчас. Забери мою душу, сожги тело, брось в пустоту и забвение, только… помоги. Помоги найти ответ – как остановить это.
Как остановить гордыню тех, кто имеет право на землю и жизнь, и тех, кто увидел свет и пошёл за ним в землю обетованную, чтобы теперь обратить её в кровавый кошмар убийственного огненного безумия. Помоги мне найти ответ, Создатель.
А потом – делай со мной что хочешь. Ибо на всё воля твоя.

Готфрид фон Гальдер
Линтаарий и первосвященник ЭКК.

День: поздний полдень двадцатого августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8 (Эаши)

"Веалеен отправился из Эаши за гхара-нэг вчера. Я хотел отправиться с ним, но дела более неотложные держат меня, а затем направят путь к границе. Ярость и гнев могут точить мое сердце с тем же упорством, с каким ручьевая вода – камень, но погубленные шэа невозможно спасти. Уничтожить тварь – печальное, слабое утешение тем, кто проливает по погибшим слезы: болезнь следует лечить, когда она не больше цветочного семени, а не пожрала грудь.
Как гхара-нэг я готов убивать пришедших-из-за-моря.
Сегодня прибыл посланник из Чареи. Он принес печальные известия о разбитой у восточных берегов залива эскадре. Сколько бы ни погибло жизней лиа, страшно только одно – их шэа не возвратились к Средоточию, и их круг перерождения прервался: пришедшие-из-за моря призвали создание более жуткое, чем гхара-нэг.
Я подумал, что окажись сообщение в моих пальцах тремя днями раньше, Эльма бы получила отказ в ответном письме. Однако вести пришли не три дня назад, не два – когда еще существовала возможность отказаться, - а сегодня – сегодня утром эй-раани Нарбьерг получила согласие, и сейчас, в полдень, уже беседует с военными.
Если проглотить горечь, у меня нет прав лишать надежды ее и вместе с ней всех чужеземцев.
Я задумался, что знаю очень мало об их магии, и после отлета вестника к тигру-Властителю два часа беседовал с Аннатаром. Он чувствовал свою вину, свое предательство, и, переплетшись, два чувства грызли его, как жук-короед – сладкое дерево. Глаза Ясновидящего ясно выдавали его тревоги, но мы слишком похожи, чтобы теперь друг другу верить. У нас всего лишь одно различие, которое пролегло между нами грубой бороздой, глубокой, словно пропасть: моя месть никогда не была угрозой Шэн-лие.
Аннатар рассказал мне о магии своего народа так, как будто обнажил шэа до зерна Средоточия. Больше остального я расспрашивал его о темных магах или малефиках, которые прежде не представлялись мне особенными. Прежде – до случившегося в заливе.
Малефики равны найрити. Найрити издевались над живым и нарушали круг перерождения. Малефики издеваются над мертвым и тоже нарушают круг перерождения.
Живое и мертвое равноправны в Шэн-лие и имеют право на спокойствие в свете Средоточия.
Я поделился написанным выше с Дарой Йамме.
Она будет среди других верховодящих представлять Шэн-лие во время переговоров. Опора сказала, что передаст мои слова и слова вестника Средоточию. Я знаю, что Средоточие ответит и должен открыть, что боюсь его решения. Если случится непоправимое…
До того, как случится непоправимое, я бы хотел поговорить с Альмой, спутницей Ясновидящего.
Все свои размышления я изложил в письме, которое отправил с вестником Веалеену".

Таану Оневи, видящий дома Амар.

День: девятнадцатое августа, вечер-ночь
Фигура: пешка С2, без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1

и Соуль)

Ренн потихоньку, что называется, "медленно, но верно" приходила в себя после полета. Да и не только после него.
Во-первых, желания, как ее в шутку предупредил Макабрей, иногда имеют тенденцию сбываться. Хотела оказаться подальше от злосчастного лагеря - вот оно, пожалуйста! Во-вторых, она ужасно злилась на майора, за все, что тот выдумал - и за то, что ей приходилось теперь поддеррживать его легенду.
А в-третьих, она подозревала, что Фиерс все это затеял только для того, чтобы дать ей, Ренн, отдышаться, отдохнуть и... и понять, что ей на войне не место. От этого она злилась еще больше.
Хвала Единому, Кристофер Дербоурд, которому ее навязали, оказался славным старичком, а корпус техномагов - достаточно приятным местом.
- А вы давно в авиации? - полюбопытствовала девушка, забираясь с ногами на стул и обхватывая колени.
- Почитай, первый выпуск Техномагической Академии, - ответил Кристофер, присаживаясь напротив.
Корпус техномагов разительно отличался от казарм: наверное, потому, что волшебники на военную службу приходили крайне неохотно. Отдельная комната носила отпечаток нескольких лет, и уже успела наполниться вещами (так дерево покрывается мхом, а человек – обрастает воспоминаниями): на стене висели две выполненные охрой акварели и лисий хвост, вбитый одним метким гвоздем – казалось, что зверь-обладатель или замурован, или прячется, или бледно-зеленый, в цвет краски.
Кристофер занял второй свободный табурет, едва не ударившись головой о слишком низко прибитую полку.
- Ты устала наверняка? – к девушке Дербоурд обращался по-свойски, как к коллеге, как к равной. – Умыться и переодеться хочешь?
- Ужасно устала, - призналась она. - А помыться целиком у вас нельзя? А то у нас возле лагеря только ручеек был, и то... в общем, не искупаешься толком.
"Как я там вообще ухитрилась столько дней протянуть?" - с ужасом подумала магичка.
- Дальше по коридору женские душевые, - кивнул на дверь Кристофер. – Поделили… к нам много кого из разведки, и из авиации перевели. А вот с формой похуже.
Он уперся ладонями в колени.
- Поздно уже, но могу попробовать снабженца потрясти.
Ренн замотала головой.
- Ой, не надо тогда! Я и завтра переоденусь, чего вам беспокоиться... и, вообще, если неудобства какие, я могу и не мыться даже... - девушка покраснела.
Если по правде, она могла и не дышать, появись хоть какой-то намек на то, что этим она причиняет кому-нибудь неудобства.
- Иди, - хмыкнул техномаг и поднялся. - Полотенце чистое возьми на полке возле двери.
Дербоурд вышел следом за Ренн, но направился в противоположном направлении. Впрочем, вернулся он достаточно быстро. Магичка облегченно выдохнула и убежала, схватив полотенце. Нет, все-таки тут ей нравилось куда больше, чем в лагере!
Вернулась она довольной и чуточку мокрой. Светлые волосы, не стянутые в привычный хвостик, лежали на плечах чуть вьющимися прядями.
- Как же хорошо, - поделилась Ренн, вешая на стул куртку (сама она осталась только в рубашке и брюках) и снова занимая на нем место. - Так бы и осталась тут, честное слово.
Кристофер подвинул к девушке стопку одежды. На столе лежала серая форма техномагического корпуса и заполненный наполовину бланк, и грифель. Рядом стояла чашка чая, от которой поднимался вверх пар.
- Переодевайся пока, - вышел Дербоурд, - ужин начинается.
Ренн посмотрела на техномага с невыразимой благодарностью и поспешила сменить одежду, стыдливо отойдя в угол.
- А чем вас тут кормят? - поинтересовалась она несколькими минутами позже, подходя к столу. - Мне от пайка уже дурно делается...
Аромат, исходящий от чая (настоящего чая!), прямо-таки кружил голову. Кристофер снова заглянул в комнату и, заметив голодный взгляд девушки, улыбнулся:
- Можешь взять с собой. Он еще теплый.
Старик забросил куртку в комнату, оставшись в темной рубашке, потом направился к лестнице.
- Судя по запаху, сегодня – гречкой с каким-то мясом.
Ренн едва не вприпрыжку кинулась за ним - стараясь, впрочем, не расплескать чай, а кружка немного обжигала ладони.

Предыдущие две недели показались магичке не просто адом, а адом, где ее вдобавок к страшным пыткам морили голодом. Интересно, если она попросит майора оставить ее тут, что он скажет?
"Наверное, обрадуется", мрачно решила девушка. Кристофер оглянулся на нее и прищурился:
- О чем думаешь, котенок? – обращение в его устах прозвучало одновременно ласково и отечески, и вместе с тем, уважительно и мягко.
Дербоурд открыл дверь, пропуская Ренн первой.
- Да вот... - она опять порозовела. - Думаю, как в совсем незнакомом месте может оказаться здорово. А тут правда очень здорово!
Она широко улыбнулась и проскользнула в столовую.
Столы располагались вдоль, такие длинные, что казались бесконечными. Все места уже были заняты, кроме нескольких. Знакомая девушка-пилот подняла ладонь, привлекая внимание Кристофера, и техномаг, взяв Ренн за руку, решительно направился к Ивит. Миноу кивнула на пустые тарелки и стоявшую посередине кастрюлю – одна полагалась на шестерых. От гречневой каши, густой и сдобренной маслом, распространялся теплый пар. Крепко заваренный травяной чай остывал в больших железных чашках.
- Я предупредила о собаке, Ренн и майоре, - произнесла Ивит, протягивая руку к ложке.
Летчица, сидевшая рядом, покосилась на подошедших. Молодой человек в форме техномагического корпуса напротив нее, улыбнулся:
- Приятного аппетита.
- Спасибо, - ответил Дербоурд и, садясь, заметил. – Обрати внимание, первой она вспомнила собаку, - и подмигнул Ренн.
- Я бы тоже про Цербера сначала вспомнила, - та весело пожала плечами. - Никогда не видела таких огромных и ужасных... хотя, он же совсем не ужасный, если с ним познакомиться.
Потом Ренн вспомнила, как сама заорала, едва увидев пса, и еле-еле подавила в себе желание убежать подальше. Смутилась.
- Ну да, - добавила она, вроде ни к чему. Глянула на тарелки, на половник, торчащий из кастрюли. - Давайте я всем положу, что ли... вы только говорите, когда хватит!
Она определенно почувствовала себя как дома. В метафорическом смысле - потому что дома у нее атмосфера была не слишком уютной.
- Вперед, - скомандовал Кристофер. – По два черпака каждому!
Ивит снова улыбнулась, словно бритва сверкнула на губах - от этого, кажется, летчица смутилась.
Ренн разложила гречку в соответствии с полученной инструкцией, пожелала всем приятного аппетита и погрузилась на некоторое время в блаженство поглощения пищи. На очень недолгое время - потому что оставалось подозрительное ощущение, что придет сейчас... кто-нибудь, выдернет тарелку из-под носа и скажет "Ренн, ну-ка обратно в разведку!" Кристофер наблюдал за девушкой с доброй улыбкой.
- Тяжело пришлось?
- Мне - очень! - честно сказала она. - Я... я вообще многого не ожидала. Например, что рюкзак будет едва не с меня ростом, и по весу, небось, такой же. Ну и всякое там... еда на костре, почти без отдыха. Как будто мы не люди, а машины. Фиерсу - хоть бы хны, но у него-то опыта - ой-ей сколько...
Ивит положила ложку рядом с опустевшей тарелкой.
- Наверное, Счастливчик тебя не видела до того, как направление подписать. Она девочек бережет. Отправила бы с майором парня покрепче.
- Кого-нибудь из "земляков", - кивнул сидевший возле Кристофера техномаг, прихлебывавший чай. - А тебя бы к воздушным определить, - и он оценивающе сощурился.
Ренн нервно сглотнула.
- Э... я летать не смогу. По крайней мере, быстро - точно не смогу, - извиняющеся развела руками, взглянув на Ивит.
Миноу серьезно кивнула.
- Не страшно, - и опустила нос низко к кружке.
- Ивит к "Ведьмам" хочет, - поддел Дербоурд, девушка пожала плечами. Кристофер продолжил. - Еще в гарнизонах работы много.
Ренн немножко покусала нижнюю губу, потом решилась:
- То есть, если бы я вдруг захотела, допустим, остаться... мне бы нашлось, чем заняться? Ну, если предположить. На минуточку.
- Здесь? – оживился молодой техномаг; Дербоурд осадил его взглядом.

- Работы здесь довольно много. Достаточно ее и в городе, - рассказывал старик, - в тех дивизиях, которые сейчас на оборонный рубеж вывели. В Ясный с дюжину рукастых магов отправили. В Айтаре и Барсучьей Щели строят укрепления наспех.
- А я бы и здесь... - вздохнула Ренн. - Я, может, не самая-самая, но стараться умею. Только майор не отпустит, ни-за-что.
- Попроси Счастливчик, - предложила Ивит.
Магичка решила, что наберется храбрости - и обязательно попросит.
- А она же сейчас, наверное, - вдруг вспомнила она, - как раз майора и... допрашивает. Уже долго. Он поесть-то успеет?
- Вряд ли, - честно ответила Миноу.
- Не будь злюкой, - "неофициально" техномаг и летчица, похоже, общались непринужденно и легко.
- Будешь подкармливать? - на ее лице снова появилась неприятная, слишком острая улыбка; старик кивнул.
Ренн представила, как Дербоурд "подкармливает" Фиерса, бросая ему кусочки со стола, и прыснула в кулак. Кристофер тоже улыбнулся и, подобно Ивит, положил ложку возле пустой тарелки.
- Натерпелась ты... - заметил он девушке. - Может, тебе чего успокаивающего налить?
- Успокаивающего? - магичка подняла одну бровь. Правую. - А... это например?
- Корень валерианы. - сердито посмотрела, как будто намекнула, Миноу.
- Настойка полыни, - мягко поправил ее Дербоурд. - После нее хорошо засыпать.
- А-а... - с каким-то облегчением протянула Ренн. - Не, это не надо. Я и так сплю как убитая, а если вдруг разбудить понадобится, то я после этого корня полыни... тьфу... в общем, совсем буду непробуждаемая.
- Не переживай, совсем капельку.
Во взгляде Ивит ясно читалось для тех, кто ее знал: "Алкоголик". Ренн - не знала, и прочитать не могла.
- М-м, - Ренн задумалась. Отказываться, наверное, было не очень вежливо, а она и так, пожалуй, обидела Ивит своим отзывом об авиации и быстром пилотаже. - Ну, если только капельку.
- Пойдем, - аккуратно хлопнул ее по плечу Критофер.
Ивит тоже поднялась.
- Я прослежу, чтобы ты не переборщил, - пояснила летчица.
А молодая магичка, наивная душа, так и не смогла оценить всей подозрительности ситуации.
- Мы куда? - с чистым, невинным любопытством поинтересовалась она.
- На чердак, - хмуро раскрыла секрет Миноу. - Надеюсь, он свободен.

Чердак техномагического корпуса был как кают-компания на большом корабле – просторный и светлый: вдоль стен стояли шкафы, а в центре располагался овальный стол, коренастый, приземистый – похоже, привезенный еще с материка. Кристофер обошел шкафы и щелкнул пальцами по одному из шкафов – его дверцы открылись. Только не те дверцы, которые смотрели ручками на Дербоурда, а две панельки сбоку развинулись и открыли ряд плотно одна к другой стоявших бутылок.
- Полынная настойка «Зеленая Фея», недавно медики-ОНРовцы доставили, - Кристофер демонстративно поднял один из пузырьков.
Миноу подперла плечом дверь.
- О-о, так она совсем медицинская, - обрадовалась Ренн. Если тень сомнений у нее и была, то теперь развеялась окончательно. - Какое странное название... но красивое!
Она тоже подошла к шкафу, провела по ряду бутылочек ногтем. Те отозвались певучим стеклянным перезвоном. Небольшие, прозрачные… даже линейки-дозиметры с цифрами чуть-чуть поблескивают по бокам.
Стаканы-наперстки Кристофер взял тут же. Миноу отрицательно покачала головой, когда техномаг посмотрел в ее сторону, и Дербоурд наполнил всего две стопы. От полупрозрачной жидкости тянуло терпкой полынью и мятой. Один наперсток Кристофер пододвинул к Ренн и осторожно заметил:
- Главное пить залпом. Настойка немного горьковата.
В глазах Ивит снова для знающих было написано: «Кто-то трезвый же должен растаскивать ваши пьяные тела».
- Хорошо, - послушно сказала Ренн и опрокинула в себя стопку.
Выражение, появившееся в ее глазах, можно было назвать... очень удивленным.

- Да, - сказала она через минутку в пространство. - И правда. Горьковата.
- Зато заснешь быстро, - успокоил ее Кристофер и протянул кубик тут же припрятанного рафинада.
Магичка быстро сунула его за щеку, почувствовала сладость... и поняла, что лекарство-то и впрямь уже лечит! Вот как ей вдруг стало тепло-о-о...
- Шпасибо, - не очень внятно произнесла она и разгрызла сахар. - Ивит, а ты спишь хорошо, да?
- Да, обычно.
- Погоди, сейчас еще красоту покажу, - поманил Ренн Кристофер и сказал. – Смотри!
Он взял другой кубик и положил его на заостренную ложку. Дно нагрелось под сухими пальцами техномага, и сахар начал плавиться, растекаясь янтарно-коричневым блеском. Дербоуд взглядом приподнял бутылку и опрокинул ее в стопку девушки, а потом начал сливать в зеленое марево по капельке сожженный сахар – крупицы выстраивались причудливым замком, как в сказке. Магичка заворожено следила за чудесной картиной. Пожалуй, даже известные ей зелья не требовали такого диковинного способа приготовления.
- И это теперь пить?.. Даже жалко, - с долей сожаления заметила она.
- Пей, а мы потом другой построим, - пообещал Кристофер. – Можешь даже сама попробовать ложку нагреть и что-нибудь в стопке сплести.
Ренн почему-то послушалась. В этот раз целебная настойка показалась уже не такой горькой, даже наоборот - отдавала сладким. "Какая славная задумка", подумалось ей, "смягчать горечь сахаром. Всегда мечтала, чтоб лекарства были вкусными".
Потом была попытка построить маленький домик в следующей стопке... а в стопке, которая была потом - вырастить маленького Цербера... Последний эксперимент показался Ренн, необычайно вдруг воодушевившейся, особенно удачным.
- Над-до показать майору! - твердо решила она и попыталась встать из-за стола. Не получилось.
Кристофер усадил ее, осторожно придержав за плечи. Стоявшая возле дверей Миноу укоризненно посмотрела на старика, потом вздохнула. «Надо ее спать отвести, пока она буянить не начала», - прочиталось в прохладных глазах девушки.
…под ее плечом качнулась дверь.
- Чужие не ходят, – вздохнула летчица, предвкушая объяснения.
Она отступила в сторону, открывая дверь; створка надежно скрыла ее от вошедшего.
- Вечер добрый, еще раз, - послышался мрачный, с долей усталости голос, при звуке которого Ренн, вопреки обычаю, не покраснела, а побледнела.
Затем показался и его обладатель - майор Фиерс, с зубастым многоглавым сопровождением. Майор уставился на Ренн, та на него. Некоторое время в комнате царило молчание.
- Добрый, - повторил Фиерс, медленно поднимая брови. - Вечер.
Дверь аккуратно затворилась за его спиной и хвостом Цербера, и створу Ивит подперла лопатками.
- Добрый вечер, - улыбка вышла, словно робкий охотничий нож – если допустимо такое сравнение.
- Добрый, - жизнерадостно откликнулся Дербоур, - хотите полынной настоечки, майор?
- Сла-адкая... - мечтательно протянула Ренн с блаженной улыбкой.
Фиерс поморгал, потом нахмурился.
- Настоечки? - повторил он. - Полынной?
Цербер потопал к столу и сунул одну из морд в чью-то пустую стопку. Принюхался, задумчиво посмотрел на майора всеми шестью глазами, но тот не обратил внимания.
- Это значит, она устала с дороги, вас попросили приглядеть, а вы ее спаиваете?
- Это он про кого? - громко хихикнула Ренн.
- Это действительно целебная полынная настойка, - подошла Ивит, - ее медики из ОНР доставили.
- И от нее бывает побочный эффект в виде опьянения? - бесстрастно уточнил Фиерс.
Магичка помотала головой и воздела кверху указательный палец.
- Майор! - воскликнула она. - Это и правда лекарство! От всего-всего-всего, что у вас болит...
- У меня душа болит, - огрызнулся Фиерс, - от ваших выкрутасов... а, черт с вами. Наливайте.
Как известно споенный вышестоящий чин становится соучастником преступления и начальству не докладывает. Миноу бойко достала еще две медицинские склянки и стопку – теперь наперстков было три. Кристофер разлил «Зеленую Фею» и спросил:
- Вздрогнули?
- Вздрогнули, - покорно кивнул майор и легко, не поморщившись, опустошил свою. - Хорошо пошла.
Цербер наклонил все три головы, созерцая картину зарождающейся попойки.
- Будешь? - присела рядом с собакой Ивит.

Фиерс погрозил псу кулаком, но тот с явным нахальством покосился на него и лизнул Миноу в щеку. Пахло от собаки почему-то медом и яблоками. Летчица только что не подпрыгнула радостно.
- Он согласен! - Ренн захлопала в ладоши.
"Вот только с собакой я еще не пил", - уныло подумал майор.
На полу бойко показались четыре блюдца, по которым Миноу разлила три склянки абсента, а четвертую – опорожнила в последнюю пиалу. Кристофер, разложив по столу рафинад, с удивлением посмотрел на старшего лейтенанта.
- С настоящим поклонником неба – нужно, - отрезала она и вскинула пиалу в левой руке.
Фиерс, очень печально посмотрев в потолок, покачал головой.
- Давай по второй, что ли, - предложил он Дербоурду. - Девчонке уже хватит. Я сказал.
Ренн надулась.
Цербер, видимо, предлагая какой-то свой, собачий, тост, негромко гавкнул пару раз, снова глянул на Ивит и с явным наслаждением опустил к блюдцам все три морды. Лакал он шумно, но аккуратно - ни единая капля не избежала места назначения. Миноу привалилась к теплому собачьему боку, оплетя рукой одну из крепких шей.
Дербоуд кивнул, разлил: снова по трем – девушке он протянул кубик рафинда.
- Давай, Цербера повторим? Майор, гляди! Ренн, показывай…
- Сейча-ас, - протянула она. - Вот гляди... ой... глядите...
Фиерс с недоумением уставился на странные манипуляции с сахаром - сначала магичка расплавила его, запустив крохотный огонек с пальцев под дно ложки, куда рафинад был торжественно возложен. Когда он стек в стопку, девушка коснулась стеклянных боков стаканчика самыми кончиками паьцев, и на Фиерс довольно злобно уставилась миниатюрная копия Цербера.
- Это он сердится, что вы мне наливать запретили, - уверенно сказала Ренн и показала майору язык.
Кристофер рассмеялся. Ивит сунула покрытый россыпью сероватых веснушек нос под руку техномагу.
- У нее получше, чем у тебя выходит, - поддразнила она старика.
- Да что ты? – делано изумился он. – Майор, давай их обставим?
Он откупорил новую бутылку.
- Держи ложку!
Фиерс несколько обалдело взял ложку.
- Э... - сказал он. - Сахар.
Звучало примерно как в военном госпитале - "Нитки! Скальпель! Зажим!".
Цербер навострил уши, все три пары.
- Да над стаканом ты держи! – хмыкнул старик и поманил Ренн, - учись, девочка…
Ловкие пальцы техномага принялись ворожить над алюминиевым ковшом, заставляя сахар срываться в воду тонкими струйками. Ивит переместилась на сторону девушки и теперь зависла над ее плечом, наблюдая, как стремительно застывает арочными переливами изящный собор на дне стопы. «Сможешь так?», - казалось, пробормотал старик.
- Ну-у, - насупилась Ренн, - сейчас я ка-ак...
Еще стопка. "Жаль, маленькая", с тоской подумала магичка, вертя в пальцах сахар.
- Ивит, а можно эту... вот эту, как ее... - она ткнула пальцем в пиалу.
- Только ты из нее потом будешь пить, - предупредила Миноу, поднимая чашку с пола и ставя перед Ренн.
- Пей, - протянул «собор» майору Дербоурд. – Сейчас новый сделают.
Майор, уже не такой невозмутимый и явно хмелеющий, выпил и третью. Тут происходящее наконец-то стало серьезно его занимать.
Ренн тем временем колдовала над пиалой, в которой совершенно явственно вырисовывалось ("Дайте-ка еще сахару!.. быстро!") некое помещение со столом посередине; за ним в разных позах застыли четверо гротескных, но вполне узнаваемых человечков. Через секунду сбоку от сахарного стола пристроился еще и пес.
- Никогда не пил с магами, - глубокомысленно заметил Фиерс. - Впечатляет.
Кристофер покивал, со своими собратьями встречался на чердаке довольно часто.
Символом начинающейся попойки пиала была установлена в центре стола, а потом Дербоурд достал откуда-то из глубины шкафа сухари, копченую рыбу, еще одну коробку рафинада и не менее шести медицинских склянок «Зеленой Феи».
- Тебя твои же потом не четвертуют? – краем уха услышал майор истовый шепот старшего лейтенанта. В ответ на этот вопрос техномаг хитро сощурился и отрицательно покачал головой.

Цебер подошел и стянул со стола одну рыбешку. Средняя голова под неодобрительные взгляды остальных двух разделалась с ней в мгновение ока.
Майор почему-то удивился. Он вообще знал, что Цербер ест все, но частота, с которой он это делал, иногда его пугала. Эта черная громадина с хвостом могла не питаться неделями. А потом, скажем, в течние нескольких дней ловить все живое и мелкое, что попадалось на глаза, и не оставлять ни косточки.
- Это моя закуска, - строго сказал псу Фиерс, пододвигая к себе рыбку (и с горечью понимая, что это его сегодняшний... даже не ужин, а обед). Цербер послушно улегся рядом со столом и как-то слишком уж невинно посмотрел на хозяина. - Так-то.
Ренн, которую уже начало покачивать, с изумлением смотрела на извлекаемые техномагом бутылочки.
- Кристофе-ер, - прятнула она, - а у вас случайно... не бесконечные запасы? Мы что-то все лечимся, лечимся, а оно все не кончается и не кончается...
- Лечись, лечись. У меня как у Мастера Длиннорукого, дырка в бесконечный ящик. Я тебе расскажу потом, - ласково ответил техномаг, раздавая по бутылке каждому.
Ивит где-то в шкафу нашла две банки тушенки и теперь легко вскрывала их охотничьим ножом, скрывавшимся в объемных карманах летных брюк. Когда неровные ершистые круги зазвенели тоненько по полу, Миноу поставила обе жестянки перед некормлеными головами огромного пса.
- Сейчас… третью найду, - и снова едва ли не с ногами забралась в шкаф.
Судя по мордам пса, он только что влюбился.
- З-зря вы его... балуете, - Фиерс очень сурово (и уже не очень трезво) погрозил Ивит пальцем, но она не увидела. - Он же так совсем... избалуется!
Ренн с философским видом сделала глоток из своей склянки. Судя по всему, ей уже было все равно, с сахаром пить "Фею" или без. Кристофер устроился на краю стола, задумчиво продолжая играть с сахаром.
- Вот хорошо, выпьете, выспитесь… Да и вам нелегко ведь пришлось, майор. И девочке вашей, - снова повздыхал старик.
Тем временем была найдена третья консерва для обделенной головы пса.
- Я-то привычный, - Фиерс скрестил руки на груди, - не то что некоторые.
- Опять вы издеваетесь, - Ренн еще раз показала майору язык. - все-то вы издеваетесь... вот за что вы меня так не любите?
Майор был искренне поражен.
- Я-а-а?! Да я как родной отец о тебе забочусь! - в доказательство своих слов он попытался отобрать у магички "лекарство". -Так, тебе уже хватит, Ренн, отдай немедленно!
Ренн, естественно, уперлась. Цербер оторвался от тушенки и с интересом стал наблюдать за перетягиванием бутылки. Кристофер подкинул на ладони монетку и подмигнул собаке:
- Ты на кого ставишь?
Цербер гавкнул в сторону Ренн. Правда, он поставить не мог ничего, кроме собственного хвоста - да и с тем ему было бы жалко расстаться.
- Одно другому не мешает, - фыркнул майор. И все-атки отпустил склянку - видимо, аргументы Ренн подействовали.
Фиерс вздохнул и продолжил смаковать "лекарство".
- Все вы, женщины, - сказал он в потолок, - сначала миленькие. А потом - у-у. Проблем не оберешься.
- Опыт-т? - спросил Дербоурд.
- Огро-омный, - подтвердил майор.
Потом задумался.
- Но если брать серьезный опыт - то в целую одну женщину. Зато такую, что... - он безнадежно махнул рукой, а Ренн испустила стон, в котором слышалось "опять-опять-ну-сколько-можно?"
Кристофер сел напротив майора и поставил свежеоткрытую бутылку посередине.
- И давно? - прищурился техномаг.
Фиерс еще раз задумался. Посмотрел на свою руку, прикидывая количество пальцев (оно почему-то менялось, прыгало от пяти к шести), сосредоточился.
- Десять. П-проклятых. Лет.
Ренн с тоскливым видом забрала отвоеванную бутыль и переместилась к Церберу, с другого бока от Ивит.
- Иногда мне кажется, - поделилась она с пилотом, - что майор того... деревянный.
- Ему просто плохо, - зарылась лицом в колючую шерсть девушка.
- И бросила? - сочувственно свел седые брови Дерборуд.

- И бросила, - кивнул... нет, скорее уронил голову на грудь Фиерс. - Ни записки, ни-че-го... только собаку мне оставила.
Церер дернул ушами, мол, да-да, так все и было, только куда-то не в ту степь тебя несет, хозяин.
- К кому-то?..
Майор совсем позеленел.
- Если бы. Просто сбежала. Путешествовать, искать себя - так она сказала... сумасшедшая, - как ни странно, сквозь обиду все равно звучала в голосе оставшаяся теплота.
Кристофер улыбнулся.
- Значит, не прижилась?
- Такая нигде не приживется, - Фиерс ткнул пальцем в сторону Ренн. - Вот смотрите, что мы делаем, а?.. Отправляем девчонок на войну. Кому повезло - те в штабах, кому не повезло - на передовую... И чего потом удивляться, что из них не получаются ни матери, ни жены?
Поболтав бутылкой (там оставалось еще на два пальца), он поднял ее вверх и провозгласил:
- Выпьем за то, чтоб женщинам не нужно было браться за оружие - по-моему, так!
Магичка фыркнула и тихо сказала:
- А я выпью... за эманси... эмпанси... в общем, чтобы никакие мужчины за меня не решали, за что мне браться.
Ивит поддержала тост Ренн. Кристофер - тост майора.
Залпом выпив и обняв одну из крепких шей Цербера, Миноу добавила:
- Лучше... за мир. Ннам лучше взяться за орружие, чтоббы потом после насс никто... - и замолчала.
- Не остался, - довольно зло продолжил майор. - Ивит Миноу, вот что т-ты... оставишь после себя, ес-сли... погибнешь на войне? Д-добрую память?
Не дожидаясь ответа, он продолжил:
- Я вот мечтал, что у меня... дети будут, - удар кулаком по столу. - Не судьба. Значит, и я после себ-бя только память оставлю, и то... вопрос еще, нас-сколько добрую.
- Чтобы нникто не сражаллся, - возразила девушка, чьи скулы от "Феи" порозовели. Ивит бросила взгляд на Ренн и, помедлила... - Будут у вас. Вы ведь молодой еще.
Майор усмехнулся.
- Куда уж моложе!.. У деда моего уж-же внук был, я то есть, - н подпер кулаком подбородок, - когда он в моем возрасте был... Дербоурд. Есть у вас... внуки?
- Есть. - твердо, словно был трезвым, ответил техномаг. - Пятеро.
- А у меня... сест-тры, - вздохнула летчица. - А у тебя, Ренн?
- Ст-тарший брат, - гордо призналась магичка. - Хоть и полный засранец.
Фиерс неприлично громко захохотал. Кристофер достал из кармана трубочку и нетвердыми жестами начал набивать ее табаком, вопросительно поглядывая в сторону майора.
- Так... заср-р-р-ранец почему-то?
- Ну, он такой... - Ренн неопределенно развела руками, съездив Церберу по уху (тот отнесся к этому флегматично - "Зеленая Фея" брала свое). - Безза... безраз... безалаберный! Совершенно. Я его за всю жизнь... раз пять видела.
Фиерс покивал, прекрасно зная, как Лис относился к вещам типа "дом", "семья" и все в таком духе. Покосился на трубку Кристофера, покачал головой, вспомнив (с большим, однако, трудом), что Беатриче его чем-то курительным уже угощала.
Еще прокралась на задворки сознания мысль, что такого аморального поведения, как сейчас, он себе давно не позволял, но мысль эта почему-то внушила майору радость. Дербоурд раскурил трубочку, подняв к крыше чердака пару клубов сиренево-серого дыма, от которого пахло медом и ванилью. С легкой руки техномага трубка пошла по кругу, пока старик, натыкаясь на стулья, направился к другому шкафу. Зачем? Стало понятно практически сразу... когда он любовно достал из зазора возле стенки чехол. Кристофер растянул ремни и достал потрепанную лютню. Ренн прямо ахнула.
- Вы еще и игра-аете?!.. Как здорово!
- Балуюсь, немного… - смутился порядком пьяный техномаг. Пальцы его снова пробежали по струнам лютни.
Фиерс улегся на стол и приготовился слушать. Неважно, что и о чем - лишь бы разогнать треклятую тоску, накатившую так внезапно. Ивит опустила подбородок между ушей Цербера, за другими ушами начала почесывать свободными руками, а пальцы Дербоурда снова погладили струны, пробежали по ним струящимся перебором, разорвали нетрезвую тишину, нарушаемую лишь сопением девчонок, да дыханием майора и, поглубже, сиплым рычанием пса.

Белый рыцарь. Чёрный рыцарь.
Куча клеток на доске.
Сколько дней война продлится?
А песок себе струится.
Жизни падают - в песке.
В бодрых строчках пронеслось что-то тоскливое, как в тосте майора, и в то же время - ненавязчиво лихое и почти веселое, словно смех человека, готового умереть утром. Голос у Кристофера к тому же был такой – суховатый и надломленный, словно древесная ветка, и скрипучий самую капельку. Ивит сама не заметила, как начала подпевать своему привычному уже за последние годы напарнику.
Клетка вправо, клетка влево,
Кровь - на каждой, как ни глянь.
Ферзь - давно не "королева",
И сожмёт епископ в гневе
Металлическую длань.*
"Вот теперь", подумал Фиерс сквозь бледный, зеленоватый туман, начавший застилать все вокруг, "теперь я ее понимаю. Уходить, чтобы найти что-то новое. Новые земли. Новых людей. Слушать их песни. Видеть их лица. Разные... все разное... И это - лечит".
Ему и правда стало легче, хотя песня показалась невеселой. И голос Кристофера, и струны как будто напоминали ему - каждый твой день ценен, майор. Поэтому не валяй дурака - в смысле, валяй, если хочешь, только руки не опускай.
Раз уж они у тебя есть.
Он встряхнулся, помотал головой, хлопнул по столу ладонью.
- Славно! - одобрительно кивнул Дербоурду. - А лихое что-нибудь знаешь? Плясовое?
И Ренн просто обалдела, увидев вдруг майора - таким. С огоньками в глазах, и правда - совсем молодым. Миноу улыбнулась.
- А ты сыгр-рай польку, которую мама любит.
- Да ты что… - хмыкнул Кристофер, - то… погоди, не полька…
Пальцы радостно ударили по струнам. Вначале это была песня без слов, только опускалась и поднималась ладонь, отмечая ритмичные и не слишком часто сменяющиеся аккорды – темп стал быстрее вскоре: вплелись между аккордами переливы, озорные и невесомые. Техномаг задорно хмыкнул и начал выбивать мелодию, словно в руках была не лютня, а барабан – а потом снова заиграл да еще и запел!... На гномьем.
- Ни чер-рта не понятно! - весело откликнулся Фиерс. - Однако же...
Он поднялся из-за стола, покачнувшись совсем немного, аккуратно перенес в угол пустые склянки и все, что было на столешнице, а потом... потом, самую малость напрягшись, перевернул стол набок и прислонил к стенке.
- Эт-то... чтоб не мешал, - пояснил он в ответ на недоуменный взгляд Ренн. - Ну, девицы, чего расселись?! П-плясать пошли!
И протянул девушкам обе руки - одну магичке, вторую - пилотессе.
Бранль на пьяный взгляд Дербоурда получилась – загляденье. У них, у техномагов, в вечера, когда возможность появлялась отдохнуть, на мастеров, умудрявшихся отхватить двух девиц, смотрели с плохо скрываемой завистью – все чаще одной какой-нибудь волшебнице приходилось танцевать с двумя молодцами. И ничего, что майора слегка заносило на поворотах… Вот ноги Ренн, так те пола вообще не касались, когда Фирес подхватывал девчонку за талию – так зело любили поступать гвардейцы из Орденоносной, хотя те вообще дев прижимали к себе на манер страйдерской брони.
Бедной Ренн все казалось, что пол под ними проломится, и когда они, нетрезвые, веселые и пляшущие, свалятся кому-нибудь на голову вместе с досками - выйдет порядочный конфуз. Но пол держался стойко, и грохот, пусть он был и знатный (две пары армейских ботинок Ивит и Фиерса) по нему отдавался не так уж сильно.
- Дербоурд..! - кричал майор, поворачиваясь вокруг себя и притопывая ещё, - ты только... не останавливайся!
Цербер, сначала наблюдавший за этими странными людьми с явным ужасом, решил присоединиться - и запрыгал вокруг, хлестая себя хвостом по бокам и время от времени взрыкивая. Места стало совсем мало. Гулкий грохот (это все четыре лапы пса пару раз разом приземлились на прогибавшиеся доски) разносился далеко по коридорам.
Кристофер продолжал играть и радостно орать куплеты гномьей песни – техномаги-гномы, жившие этажом ниже, подпевали, но на пьянку явится не решились.
Бранль продолжался по кругу. Фиерс танцевал уже с двумя девушками сразу, обеих подхватив под локотки. Причудливая карусель на шестнадцать счетов поворачивалась вначале влево, потом с ускорением на тридцать два неслась в обратном направлении под счастливый голос техномага. Время от времени майор выкрикивал что-то вроде: "И-эх!" или "Хорош-шо идет!", хлопавшая в ладоши Ренн добавляла: "Э-эй-я!", а Цербер оглушительно лаял, дойдя до кондиции.
Процедуры лечения окончательно перешли в буйную вакханалию и грозили всеми прочими её последствиями.
Дверь открылась внезапно.
Пальцы Кристофера оборвали аккорд, и струна лопнула. А карусель по инерции прошла еще четыре счета до того, как замерла.
Кусочек черепицы разбился о ножку стоявшего на боку стола, и комендант, застывший в дверях, оглядывая разгром, с тоской произнес:
- Дербоурд, твою мать… Ну я же просил…

----

*Scorpion(Archon)

__

Соуль и Хелькэ

День: похмельное утро 20 августа
Фигура: пешка С2, без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: Е1

- Вашу мать, майор!.. – грозный и внушительный рык Беаты доносился из-за закрытых дверей.
Дербоурд, сидящий между Ренн и Ивит перед входом в крохотную комнату, отведенную в ангаре, потер болящий висок.
- Споить!...
В кабинете Счастливчик стояла, опершись кулаками о спинку стула и буравила тяжелым взглядом похмельного Фиерса.
- Это хорошее решение, - мрачно пробормотал майор, потирая лоб, где, казалось, сосредоточилась вся мировая боль. - Я вовсе не возражаю...
Глаза поднимать ему совсем не хотелось. К огромному своему сожалению, он помнил большую часть того, что было ночью.
- Напиться? – прищурилась майор.
- У меня в голове камни ворочаются, - страдальчески произнес Фиерс. - Тяжеленные. Простите меня.
Майор вдохнула, приготовив гневную отповедь, а потом - вдруг сжала губы и молча села на стул. Она достала из ящика стола фляжку и протянула Фиерсу.
- Давай, глоток.
Тот послушно глотнул. Едва не поперхнулся - горло коньяк драл отменно.
- С-спасибо, - поблагодарил Фиерс, переведя дух. Что-то потихоньку начало проясняться в его голове, как будто грозоыве тучи разгонял ветер, достаточно холодный и резкий, но все же благотворный. - Ну... теперь скажите, что вы обо мне думаете. Я, чую, заслужил.
- Давай лучше ты мне предложишь, что с вами всеми делать, - спрятала флягу Беата.
- Всеми? - Фиерс взметнул брови вверх. - Командир, у меня предложение такое - я беру ответственность на себя. За всех. Как старший по чину. Я ведь их сам мог разогнать? Мог. А вместо этого присоединился... - он поразмыслил секунды две-три и добавил: - Позорным образом.
- И не сожалеете? – подлила масла в огонь майор.
- Сожалею. Что попались.
Он посмотрел на женщину исподлобья и развел руками, будто извиняясь:
- Зато честно.
Она улыбнулась и накрыла ладонью папку на столе слева.
- Послать вас на две недели на черновые работы что ли?
- Готов колоть дрова и копать уголь, - облегченно кивнул Фиерс. - Или копать дрова и колоть уголь. Ну или что там положено делать в изгнании?
"Главное, чтоб Ренн не досталось", подумал он, "и остальным тоже". Впрочем, он бы с интересом посмотрел, как пытаются наказать Цербера.
- Всех, - папочка подвинулась в сторону Фиерса. - Места вам знакомые, родные, укрепления там опять же строят - глаз да глаз нужен, а техномаги-то как!..
Майор взял папку, раскрыл - перелистал. Столбики имен, ничего не говорящих.
- Понятно, - сказал он. - Значит, не в разведку. Понятно. Может, и к лучшему.
- Считайте, что легко отделались, - серьезно ответила Беатриче.
- Это я уже понял, - кивнул Фиерс. - Спасибо. Нет, правда. Огромное спасибо, - потом решился и спросил: - Но, все-таки, почему так легко?.. Я не ожидал.
- Считайте, что у меня хорошее настроение. А теперь забирайте пьяницу и девчонок. Авион подготовят к обеду.
Фиерс отдал честь и вышел.
- Ну, - негромко сказал он ожидающим у входа, - отделались высылкой.
- Куда высылкой? - насторожилась бледно-зеленая Ренн.
- Домой, - туманно ответил Фиерс. - К Мике. Вот он тебе задницу-то надерет.

(c Cоуль)

День: девятнадцатое августа, поздний вечер
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)
И Даркнесс

Очередной день не принес ничего необычного. Это уже начинало порядком надоедать. В здания с большим количеством инквизиторов Гали предпочла больше не соваться. Она еще не забыла, как смотрел на нее тот парень в архиве. Нехорошо так, с подозрением. Ей удалось побывать у главной и нескольких небольших церквей. И нигде она не встретила знакомых лиц. Точнее – одного знакомого. Которое, как ей казалось, она запомнила на всю жизнь.
Она наловчилась обворовывать торговцев так ловко, что ни попалась ни разу. Зато неудачно ввязалась в драку с какими-то местными птицами, позарившимися на ее добычу. И прежде, чем она успела вспомнить, что она не только птица, но и какой ни есть маг-воздушник, и сотворить вихрь, разметавший нахальную стаю мелких пернатых, решивших взять количеством, в стороны, они неплохо ее потрепали. Это происшествие порядком ее расстроила. Хороша же вояка, подумала Гали, приглаживая перья, если какие-то воробьи недоделанные способны тебя вот так...!
Вечером она решила, что больше не может пребывать в безделье и неопределенности, и свыклась с мыслью, что на этот раз навестит Дану в нормальном обличье и спросит у него все, что он узнал. На знакомый уже до последний выщерблины подоконник она плюхнулась скорее по инерции, нежели сознательно, но взгляд ее тут же остановился на происходящем в комнате.
Братья были дома. Оба. И оба же сидели, уткнувшись в книги. Эйнех, сдвинув очки на лоб, близко придвинул к себе какой-то тяжелый том и делал в нем пометки. Иногда священник переводил взгляд на своего брата, но мальчишка, забравшись в кресло с ногами, не замечал взгляда старшего. Или - делал вид, прячась за темной, потрепанной обложкой книги.
- Ну и отлично, - подумала Галика, - осталось только спуститься на землю и постучать в дверь, как все нормальные люди.
Предстоящий разговор отчего-то вызывал беспокойство. И, казалось, не только из-за того, что она может узнать. Гали бросила последний взгляд на комнату, уже присев и готовясь спрыгнуть вниз.
Лиир поднял взгляд от книги и без труда нашел Галику глазами. Потом что-то сказал Эйнеху и, судя по тому, как священник посмотрел на окно, щурясь без очков, речь шла о вороне на подоконнике. Священник что-то ответил брату, отложил книгу и поднялся.
Маленькое воронье сердечко подскочило к горлу и упало в лапки. Галика едва не валилась с подоконника, а, справившись с равновесием, все равно сорвалась со своего насеста и пьяным зигзагом метнулась к ближайшему дереву. Странно, она и не сомневалась, что ее заметили. Что-то во взгляде мальчишки, устремленном… нет, не просто в окно, в вечернюю темень, а точнехонько на нее, моментально убедило ее в этом.
Эйнех открыл окно, впуская вечернюю прохладу в комнату, сдвинул на переносицу очки и вгляделся в темноту. До Галики донесся голос священника.
- Лиир, ты уверен?
Мальчишка что-то невнятно ответил.
- Наверное, она домашняя. И потерялась, - Дану вглядывался в темноту, но... видел он явно плохо. - Принеси с кухни что-нибудь поесть.
Гали, укрывшаяся за ближайшим стволом, едва дышала. Мальчишка был явно не прост. Как? Как он смог ее разглядеть. Она осторожно высунулась из укрытия и присмотрелась к маленькому Дану внимательнее. Не так, как смотрят обычные люди. И птицы.

Лиир как раз в тот момент возник рядом с Эйнехом, поставив тарелку на подоконник - там были тонкие полоски сырого мяса, какие-то фрукты, хлеб.
- Ты уверен, что ворона будет это есть? - поинтересовался осторожно Эйнех у младшего брата. Тот кивнул. - И как ты узнал, что это именно ворона?
На это мальчишка дернул узкими плечами и скрылся в комнате.
Галика колебалась. С одной стороны… она может спуститься вниз и постучать, как хотела. С другой – Эйнех, а скорее этот странный мальчишка разглядит ее воронью ипостась, и оба поймут, что это была она. А так… так можно сказать, что она совершенно случайно пролетала мимо.
Выпорхнув из темноты к освещенному окну, ворона примостилась на подоконник и склонила голову, глядя одним глазом на старшего Дану.
Тот слегка оторопело посмотрел на птицу, потом - улыбнулся.
- Ну, здравствуй... Ты потерялась? Или - потерялся...? - священник потер пальцами висок и осторожно пододвинул в сторону вороны тарелку.
Ворона вздохнула и не притронулась к еде, продолжая глядеть на священника, точно оценивая.
- Ты такое не ешь? - Эйнех, судя по выражению лица, явно чувствовал себя... идиотом, разговаривая с птицей.
Птица ощущала себя примерно также. Идиоткой. Которая несколько дней кряду следит за почти незнакомым ей священником, не решаясь попросту зайти в гости, хотя он сам ей это предложил.
Она сердито встряхнулась и вновь сорвалась с подоконника… перелетев в комнату и пристроившись на спинку кресла.
Дану, еще более озадаченный, взял тарелку, прикрыл окно. Посмотрел на брата. Лиир, впрочем, смотрел на ворону не менее удивленно.
- Ну, специалист, скажи мне что-нибудь? - хмыкнул Эйнех.
- Это ворона, - покосился на Галику мальчишка.
Священник поднял глаза к потолку, вздохнул. Потом посмотрел на гостью.
- И что нам с вами делать, пернатая леди?
Путь к бегству оказался отрезан, и Галике ничего более не оставалось, как предстать перед братьями во всей своей оборотнической красе. Она встряхнулась и ее силуэт смазался и поплыл темным дымом, который быстро вырисовывал хрупкую девичью фигурку, все также сидящую на спинке кресла. Девчонка робко подняла глаза на старшего Дану. На «здрасте» ее уже не хватило.
- Лиир, пойди, поставь чайник, будь добр. Я думаю, наша гостья замерзла и устала.
Мальчишка, смотрящий огромными глазами на Галику, кивнул и попятился в сторону кухни. Эйнех несколько растерянным жестом поправил очки.
- Рад, что ты воспользовалась моим приглашением, Галика, - священник улыбнулся, хотя и казался откровенно сбитым с толку.
Галика заметно покраснела и поспешно сползла с кресла.
- Я это… Извините, что в окно, - пробормотала она, не зная, куда девать руки и глаза.
- Хорошо, что не через кухонную трубу, - улыбнулся Дану. Из-за дверного косяка высунулась физиономия младшего брата священника, но мальчишка тут же исчез. Слышалось набирающее силу посвистывание чайника.
Галика тоже улыбнулась. Все еще виновато. И невольно скосила глаза на предложенную в начале встречи тарелку с едой.
Эйнех поймал её взгляд. И чуть ли не по лбу себя хлопнул.
- Прости, - он подхватил тарелку, потом качнул головой, - нет, все же, сырое мясо предлагать гостье это признак дурного тона. Подожди несколько минут, хорошо?
Священник скрылся на кухне.

Не успевшая ничего сказать Гали уже давно должна была бы сгореть от смущение, если бы не пресловутое воронье любопытство, которое всегда брало верх над ее чувствами. Девчонка принялась с интересом разглядывать комнату. Теперь изнутри.
Книжный шкаф грозил просесть под весом томов, которые не только стояли, но и лежали на полках, нахально топорщась закладками и листами бумаги, то и дело попадающихся между страниц. Громоздкий комод в углу, заставленный странного вида колбами и пузырьками, смотрелся неожиданно - ни Дану, ни его младший брат не казались теми, кто мог бы пользоваться ретортой, чистой и вымытой сейчас.
На кухне негромко переговаривались Эйнех и Лиир - мальчишка явно спрашивал о Галике, а священник - отвечал, спокойно и приветливо. Тонко звенела посуда.
Гали некоторое время колебалась – подслушивать их разговор или разглядывать такие блестящие и привлекательные для ее вороньей сущности колбочки. В итоге она решила, что если ее застукают подслушивающей, получится не очень удобно, и отдала свое внимание полке с пузырьками.
Они явно были от каких-то химических веществ, часть - пустая, без этикеток и маркировок, часть - с содержимым разного цвета и пометками. Почерк был мелкий и быстрый, малоразборчивый.
Послышались шаги.
- Это моей младшей сестры, - Эйнех стоял в дверях с подносом, на котором виднелся чайник, большая чашка, несколько тарелок, - Эйвёр. Она медик, и сейчас на практике. Её нет в городе.
- А, - протянула Гали, потоптавшись у шкафа, - Я помню. Сестра. Вы говорили.
- Да, она, - священник поставил поднос на стол, - садись. Тут, конечно... не самый роскошный ужин, но пока Эйвёр нет в городе, мы с Лииром питаемся тем, что приготовят сердобольные соседки.
Ворона благодарно кивнула, усаживаясь за стол. Очень хотелось подобрать под себя ноги – так было удобнее. Но она еще что-то помнила из курса этикета, который вдалбливали в интернате. Кажется, у людей за столом так себя вести не принято.
Ужин по ее мнению был как раз весьма роскошный. А главное – настоящий ужин за столом, в доме. Надо было что-то сказать. Ну, просто для поддержания беседы, и Галика спросила:
- Она… сестра… она лечит раненых? Там…?
- Скорее, она взрывает там всё, - улыбнулся Эйнех, наливая девушке чай. Брат священника осторожно выскользнул из кухни и, опасливо глядя на Галику, устроил за спиной старшего Дану. - Она... не только медик, но еще и химик. И... изобретатель в какой-то мере.
Галика, непривычная к такому любезному обхождению, собралась вновь раскраснеться, засмущаться и замолчать, но любопытство опять победило:
- Так много всего сразу, - восхитилась она, откусывая бутерброд, - А вы? Вы тоже много в одном?
- Я - нет, - буркнул мальчишка из-за спины Эйнеха. Потом поспешно подхватил свою книгу и скрылся в соседней комнате, прикрыв дверь. Священник проводил его взглядом, вздохнул.
- Прости Лиира. Он не всегда такой, просто... сейчас все сложно, - Дану пододвинул девушке чашку. И сахарницу, на всякий случай. - Мне до Эйвёр далеко, сказать по правде. Она... действительно талантливая
Галике почему-то вдруг захотелось сказать Эйнеху, что он тоже очень талантливый. Рассказать о том, с какими лицами выходили люди после его проповеди, и как она сама бы хотела суметь чувствовать так же, как они в тот момент… Забавно, теперь она вспоминала об этом без негативных эмоций, возникших тогда. Она мысленно вернулась в тот день, а оттого взгляд ее застыл на лице Дану, а рука продолжала машинально размешивать ложечкой чай, все сильнее, и он уже выплескивался из чашки.

- Все в порядке? - осторожно поинтересовался Эйнех и, взяв пару салфеток, потянулся и положил их на появившуюся на столе чайную лужицу, - Галика? Что-то не так?
Заметив, что натворила, Галика поспешно ухватила салфеток (больше, чем взял Дану, раза в три) и принялась усердно обкладывать лужу, коснулась руки Эйнеха своей и тут же отдернулась, точно ужаленная.
- Извините, - пробормотала она,- я не часто сижу за столом.
Это было первое, что пришло ей в голову.
Священник слегка приподнял уголки губ.
- Все в порядке, не переживай, - он улыбнулся чуть шире, - пролитый чай это не страшно.
То, как дернулась девушка от случайного прикосновения, Эйнех, не то не заметил, не то... не понял?
- Вещи… не самое главное, я знаю, да, - произнесла Галика, - Но они такие интересные. А ваш дом, он такой уютный, такой… Здесь, ну… как дома.
Она не знала, как выразиться яснее.
- Спасибо, - кивнул Эйнех. Он снял очки, потер переносицу и, чуть сощурясь, посмотрел на девушку, - хотя многим кажется, что у нас достаточно... аскетично. Но нам нравится. И я рад, что нравится тебе.
Она смущенно улыбнулась и еще раз окинула взглядом комнатку. Затем, понизив голос, осторожно поинтересовалась.
- А ваш брат… на что-то обижен?
Эйнех вздохнул.
- Нет, не обижен. Просто... - священник замолчал, явно не зная, что сказать, - сказать по правде, я и сам точно не знаю.
- Хорошо иметь братьев. И сестер, - заметила Гали, покачивая в руках опустевшую чашку.
Дану чуть нахмурился.
- Галика, я... помнишь наш разговор, тогда, в соборе? Я попытался что-то узнать, но, - Эйнех выглядел довольно виноватым, - у меня ничего не вышло. Прости, пожалуйста.
- Не надо извиняться, вы ведь ничего не должны! – быстро попросила Галика. Ей и самой уже было неловко. Она сама знала больше, чем Эйнех, в ее просьбе изначально было больше лукавства, чем правды, и теперь ей стало совсем неловко, - Ну и ладно, я как-нибудь сама, спасибо…
- Нет, нет, подожди, - священник поднял ладонь, - возможно, я все же смогу чего-то добиться, просто нужно немного больше времени. Хотя бы еще несколько дней.
Галика совсем расстроилась. Ей больше не хотелось врать и изворачиваться, но сказать правду было бы еще хуже. Она горестно вздохнула.
- Да нет, не нужно, - промямлила она без особой надежды.
- Послушай, мне действительно не сложно это сделать, - Эйнех чуть подался вперед, опершись локтями о колени и внимательно глядя на девушку, - просто - нужно подождать пару дней. Идет? - он вопросительно улыбнулся, потом поднялся, оглянулся к полуоткрытому окну, - уже поздно. Оставайся у нас ночевать?
Галика удивленно уставилась на него.
- У вас? Здесь?
Эйнех чуть замешкался.
- Прости, если я тебя обидел. Просто уже поздно и...ты бы действительно могла переночевать у нас.

А она вовсе не обиделась. Скорее растерялась. Галика помнила, как убеждала священника, что может ночевать где угодно: на дереве, на чердаке. Птица везде найдет себе пристанище. И как он… кажется, не убедился, что это настолько хорошо.
- Я же… птица, - улыбнулась она, - Мне не страшно.
И тут же поспешно добавила:
- Но мне бы хотелось. Мне не доводилось жить в таких домах… в которых так… как дома.
Она снова не нашла слов.
Эйнех выглядел чуть растерянным - Галика, казалось, несколько выбивала его из колеи, однако улыбнулся Дану тепло.
- Вот и славно. Можешь занять кровать Эйвёр, но - в одной комнате с нами; понимаю, что... в общем, можно постелить здесь, в гостиной. На диване.
Галика хотела было согласиться на кровать сестры, но быстро сообразила, что это будет не очень удобно.
- Я… не хочу вас… это… смущать, - произнесла она, - Лучше на диване.
- Ты нас не смутишь, - пожал плечами Эйнех, - просто... в общем, тебе решать, хорошо?
Он посмотрел на девушку, потом - на кухоный проем.
- Я пока тебе воду нагрею, чтобы ты могла умыться. И поищу что-нибудь из одежды в вещах Эйвёр. Хорошо?
- Теплая вода? – заинтересовалась Галика совсем по-детски, - Здорово! У нас воду Ярамар грел. Он ифрит и…
Она осеклась. Вот уж чего-чего, а упоминать товарищей из покинутого отряда не следовала.
- Я не ифрит, но... - Эйнех улыбнулся, но как-то смущено, - воду тоже могу нагреть.
- Также как и чайник? – Галика тоже покосилась в сторону кухни.
- Нет, - качнул головой Дану, - чайник грелся на плите.
- А вы воду не на плите будете греть? – в глазах Галики зажегся любопытный огонек. Не на плите, и вряд ли на костре – не на полу в гостиной же раскладывать, значит, магически, - А можно посмотреть?
- Конечно, - Эйнех явно был удивлен просьбой, - пойдем.
Он привел Галику на кухню - небольшую, но достаточно уютную, со сухими пучками трав и парой ярких ковриков на полу. В углу виднелась еще одна дверь, ведущая в совсем маленькую ванную комнату, с высокой бадьей с одним краном и прочими удобствами. Эйнех открыл воду, однако та определенно была холодной.
- Так... - священник стряхнул с пальцев воду, посмотрел на Галику, - я пока поищу одежду, хорошо? Вода успеет набраться как раз.
Она кивнула.
Эйнех вышел, оставив Галику наедине с вполне себе обустроенной ванной. Ворона, поддавшись зову своей природной сущности, немедленно принялась хватать кран, ручки на дверцах шкафчика, предметы, а также корчить рожицы в зеркало.
На это занятие времени у неё было минут десять, потому что потом раздался тактичный стук в дверь и в ванную комнату заглянул Эйнех со стопкой одежды.
Стук, однако, не избавил его от лицезрения искаженной мордашки. Последняя рожица так понравилась вороне, что она обернулась, не изменив выражения на лице.
Эйнех вскинул брови и замер.
- Все... в порядке?
На этот раз Галика даже не смутилась и только хихикнула, придав лицу нормальный вид. Кажется, она начинала чувствовать себя гораздо раскованнее.
Священник улыбнулся в ответ и протянул девушке одежду, которую принес.
- Я выбрал немного; утром еще можешь поискать что-нибудь, не думаю, что Эйвёр будет против.
Дану отошел к уже успевшей наполниться по крайней мере наполовину бадье, оперся локтем о край и опустил руку в воду.
- Какую температуру предпочитает юная леди? - оглянулся он через плечо и приподнял уголки губ.

Ворона удивленно уставилась на него.
- Т-темп-пературу? – переспросила она и тоже подошла ближе, - Ну… мне… чтоб было тепло. И не свариться.
Дану кивнул и опустил уже две ладони в воду. По поверхности побежала рябь и, показалось ли, что вокруг пальцев священника мелькнули крохотные ало-оранжевые искорки. Или это были только отблески воды в свете лампы?
Галика заворожено глядела на действия мага. Сама она, хоть и не была магом огня, но все же была магом одной из стихий и могла оценить вдохновение колдовства.
Эйнех, однако, не выглядел вдохновленным, скорее даже - несколько виноватым за то, что он вот так, при ком-то, пользуется магией.
Подавшись вперед, Дану опустил руки в воду выше запястий, и теперь отчетлив было видно, как пляшет вокруг аккуратных ладоней священника гирлянда крохотных искорок, как сворачивается браслетом вокруг запястий. В небольшой комнате начало становится чуть жарче.
- Здорово, - одобрила ворона и принялась расстегивать куртку. Стянув ее, она оказалась в темной измятой тунике.
Дану как-то кривовато улыбнулся, кивнул на воду.
- Попробуй... нормально? - он кинул быстрый и вопросительный взгляд на девушку, потом вновь посмотрел на свои ладони.
Она охотно запустила руки в бадью по самые локти, даже не закатав рукавов, и поболтала ими в воде.
- Здорово, - снова восторженно подтвердила она.
- Если хочешь, то можем завтра твою старую одежду отнести в прачечную, чтобы её привели её в порядок?
Дану повел еще раз ладонью - от пальцев вверх побежали пузырьки, выпрямился.
- Кажется, в порядке...?
При упоминании о прачечной Галика вновь засмущалась, подумав, что и без того злоупотребляет гостеприимством, так что она начала бомотать что-то о том, что все нормально, спасибо, не стоит, ну и прочий бессвязный бред.
Эйнех повел мокрой ладонью, вытер потом её об штаны.
- Не волнуйся. Мы все равно носим наши вещи туда; твоя - ноши не сделает. Не беспокойся.
Галика снова подняла на Эйнеха глаза. Странный взгляд, как будто впервые увидела.
Тот улыбнулся в ответ. Очки Дану сдвинул на лоб и смотрел теперь на ворону чуть прищурясь, словно даже на таком небольшом расстоянии видел не четко.
- Так... полотенце - тут, мыло - здесь. Не стесняйся, хорошо?
- Хорошо, - медленно произнесла она, все еще не сводя со священника пронзительного взгляда.
- Все точно в порядке? - взгляд Галики уже было трудно не заметить.
Ворона кивнула и принялась расшнуровывать свою тунику, все также не отводя взгляда от Дану.
Тот озадаченно моргнул, попятился к двери.
- Если что-то понадобиться - зови.
Казалось, Эйнех... спешит выйти.
Только когда дверь за ним закрылась, Галика, точно очнулась от гипноза. Пальцы ее к тому времени уже успели расправиться со шнуровкой и полы туники упали по бокам, обнажив худенькое бледное тело. Ворона запоздало сообразила, что именно заставило Дану так поспешить, и щеки ее порозовели.

День: девятнадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D2

- Пора тебе увидеть место, откуда всё начинается... скажи, Мари, ты боишься высоты или глубины? - зайдя в комнату, Макабрей закрыл дверь, с задумчивым выражением лица прокусил свой многострадальный палец и принялся вычерчивать кровью на полу маленькую пентаграмму. Всего в ладонь, не более.
- Нет, - женщина качнула головой. - Это... не из тех вещей, которых стоит бояться. И куда ты поведешь меня?
- За границу. В Мёртвый мир.
Марийка удивленно подняла брови.
- Как? Я ведь живая.
- Ты некромант, - в голосе Макабрея скользнуло удивление, будто приходилось объяснять очевидные вещи. - Впрочем, вряд ли получится с первого раза. Садись напротив меня.
Сам он разулся и опустился на колени рядом со звездой. Глаза Ригора как-то нездорово блестели, будто в предвкушении чего-то, чего он был лишён очень и очень давно. Так пьяница смотрит на бутылку, из которой уже почти вынута пробка. Так любитель дурмана подносит к губам трубку со своим любимым зельем.
Мария послушалась - тоже встала на колени, бросила мимолетный взгляд на рисунок, потом подняла глаза на Макабрея.
- Что дальше? - спросила едва слышно.
- Возьми меня за руки. Не так, только кончиками пальцев. Смотри мне в глаза. Сосредоточься на зрачках. Смотри только в них. Только в мои зрачки. Расслабься, отпусти свою силу. Что ты видишь, Мари?
Перед глазами опять поплыло. Чернота зрачков словно затягивала внутрь, а пальцы почему-то не чувствовали уже ставший привычным холод.
Они вообще ничего не чувствовали, хотя Марийка твердо знала - она к нему прикасается.
Дикий Зверь, ее сила, обрадовался свободе - и прыгнул вперед, в черноту.
"Сейчас отключусь", успела подумать Мария. Но, непонятно почему, не отключилась.
... и пожалела бы об этом, если бы в голове остались мысли. Вместо этого - картина, очень четкая, даже слишком.
Подземелье. Мария знает, какое. Помнит его, потому что иногда оно снится. Крошка под пальцами - холодная, острая, ранит до крови. Она стоит на коленях, да, все правильно, и рядом...
Мертвые. Хочется кричать, но голос уже надорван. Что-то шепчет из глубины коридоров: "Встань!" Она знает, стоит ей сейчас подняться, и она тоже умрет. Застынет так же ледяной статуей. Больше никто никогда ее не увидит...
Нет.
Где-то далеко, а может, и близко, открываются Врата. Тогда, десять лет назад, она не видела, как это происходит, а теперь вдруг поняла, почувствовала. Клубится дымка (как на дне зрачков), черная, серая, уже светлая, а потом ослепительно-яркий свет. Всего на секунду. Дальше - смерть. Другой мир.
Оттуда к ней пришло спасение. Тогда. Цербер.
Мысли вдруг возвращаются...
"Ты умрешь, если переступишь черту", говорит что-то внутри, в то время как Зверь рвется из ее груди за грань.
- Нет, - отвечает она, - я ведь не хочу... мне еще нельзя умирать...
И вдруг, под пальцами - холод.
И мир идёт вокруг противусолонь, вихрясь в "мертвецком коло". Марийка не успевает даже удивиться, откуда в её голове знание об этом первейшем из ритуалов Смерти, когда её ловят знакомые холодные руки.
- Ничего, - доносится из далёкого-далёкого далека, - ничего, девочка, не всё сразу. Ложись. Вот, осторожно. Дыши, дыши, Мари.

И тёплые пальцы солнца, пробивающиеся сквозь щели в ставнях. На лице. На шее и руках.
Оно судорожно вдохнула, глубоко-глубоко, и закашлялась. Как будто разучилась дышать на время и не сразу вспомнила, как это делается.
Уставилась невидящими глазами в потолок:
- Я уже... умерла? - вместо голоса, и без того чуть хриплого, свистящий шепот. Будто и говорить разучилась.
- Нет, милая, ты жива. Совсем-совсем жива. Просто на пути тебя ждали. Это бывает. С этим можно справиться.
Голос так и не обретал плоти. Она не видела Ригора, только слышала мягкую, не привычно вкрадчивую, а ласковую интонацию и чувствовала холод его пальцев на своём лбу. На темени. На висках.
- Мне дурно, - честно сказала она. В гортани словно скребся кто-то когтистый, не иначе Зверь прокладывал себе путь наружу. Подумала немножко: - Но уже не так дурно, как сначала.
Мари даже смогла пошевелиться - провести ладонью по дощатому полу.
На первом этаже раздался грохот, но как-то фоном. Его тут попросту не заметили.
- Лежи, - холодная пятерня на мгновение ложится на грудь. - Сейчас.
Шаги совсем рядом, шуршание плотной ткани, звонкий "чпок" пробки и звук воды, льющейся в железный сосуд.
- Дай помогу поднять голову. Пей. Осторожно, оно крепкое!
Она сделала небольшой глоток. Прислушалась к себе - очень старательно, потому что сама для себя была как в тумане сейчас, - потом еще несколько глотков. До конца.
- Крепкое, - голос вернулся. - Но бывает и крепче.
- Вот и хорошо, что ты можешь это пить. Ещё хочешь?
- Хочу, - слабая попытка кивнуть, еще более слабая - принять сидячее положение.
Но ощущение собственного тела - то есть чувство, что это тело все-таки есть, - тоже вернулось.
- Лежи, - рука на этот раз касается головы, проводя по золотистому шёлку волос. - Сейчас налью.
Время тянулось медленно, хотя Марийка догадывалась - прошло секунд десять.
За это время она успела подумать, что о ней никто и никогда так не заботился. С другой стороны, она еще ни разу не оказывалась в таком состоянии, и уж тем более, не пыталась проникнуть в мир мертвых... ну... таким образом. Другим - пыталась, и слава Единому, что не вышло.
- Ригор, - позвала она тихонько. Глаза закрыты, ничего не видно. - Спасибо.
- П-пожалуйста, - несколько запнувшись на первой букве отозвался Макабрей. - Вот...пей.
Снова рука под затылком, помогающая держать голову. Странно это было - ледяная кожа и такое мягкое, осторожное прикосновение.
Еще несколько глотков... а потом она вдруг поняла.
- Погоди, - в горле уже было не просто тепло, почти обжигало. - Это что, спирт?
Мария снова закашлялась, открыла глаза - ну вот она, комната. Расплывчатая, как в дымке, но все та же, не изменилась.
- Спирт, - из покачивающихся клочьев тумана, застилавших большую часть комнаты, постепенно показалось лицо Макабрея.
Некромант слегка улыбался и продолжал гладить Мари по голове.
- И немного травок, подобранных методом бесконтрольного сбора и пробы на вкус. Вроде ничего так получилось.
- Угу. На коньяк похоже.
Женщина перевернулась на бок и обняла некроманта одной рукой, устроившись у него на коленях.
- Ригор... А что теперь будет? Если я не смогла...это нормально или не слишком?
- Это совершенно нормально. Редко кто проходит с первого раза, и обычно это глубоко ненормальные психически личности, - сказал Макабрей, который умудрился не только пройти в Мёртвый мир с первого раза и в очень нежном возрасте, но ещё и не заметить этого, пока Учитель не объяснил.

- Странно, - пробормотала Мари, непонятно о чем. Вздохнула, прижалась покрепче - сейчас она почему-то ощущала тепло, не только внутри, но и снаружи.
Хотелось снова сомкнуть веки и уснуть... она сомкнула. И тут же ее выгнуло дугой, ладони уперлись в пол, а глаза распахнулись - огромные, с расширенными во всю радужку зрачками.
Все было очень быстро. Чувство полета, свобода, пьянящий восторг... новые, незнакомые запахи... кабина, в ней четверо, двое - незнакомых... и снова эта комната.
- Мари...Мари! - он тряс её за плечи и почти кричал.
Она резко села.
- Тихо, тихо. Все нормально, - правда, она скорее убеждала себя, чем его. - Я уже... пришла в себя. Да. В себя.
- Мари...что с тобой было? Что ты видела?
Марийка поморгала, потом тряхнула головой.
- Не поверишь, Фиерса. И с ним... ту девочку. Они куда-то летят, в авионе. Может, бред? Но у меня стойкое чувство, что это все на самом деле.
- Тааак, - в тоне некроманта не было ничего хорошего. - Авион горел? Или, быть может, со стороны надвигалась жуткая тень?
Женщина чуть задумалась, вспоминая.
- Нет, ничего такого. Было здорово. Только потряхивало немножко.
- Даже странно... а раньше с тобой такого не бывало?
- Не бывало, - эхом откликнулась она. - И правда странно. Может, все были правы, и я совсем чокнутая? Но, правда, все было так реально, как будто я сама в этой кабине... сижу на полу. Какого черта, погоди?!... Почему все в креслах, а я на полу?
"Слышал бы меня майор", мрачно подумала Марийка. "Пожалел бы, что не внял уговорам соседей - сдать меня в дом для душевнобольных".
- Погоди-погоди, может ты, конечно, и получила временное помутнение рассудка, но давай этот вариант будем рассматривать в последнюю очередь - пальцы некроманта вновь принялись гулять по голове Марийки. Странным образом это успокаивало. - Попробуй вспомнить ощущения. Что-нибудь необычное...
- Запах, - твердо сказала она. - Много разного запаха. Как будто не столько видишь, сколько чуешь... это не в том смысле, что там как-то по-особому пахло, просто у каждой вещи ведь свой запах, но у людей не такое славное обоняние, чтобы все это различать.
- Гм, знаешь, кое-что похожее со мной было, когда я начал изучать некромантию духа. Давалось мне это сложно, и Учитель порекомендовал заручиться помощью духа-проводника. Так вот, бывали очень похожие видения от лица этого самого существа, правда вызывал я их специальным трансом.
Женщина поежилась.
- Но я же не...
Духа-проводника?
- Там был Цербер. Он тоже был там, в кокпите! - Мари щелкнула пальцами. - Кажется, я просто, ну - видела то же, что и он, - испуганно глянула на некроманта. - Или все-таки бред?
- Может и бред, - ещё раз кивнул малефик. - Не знаю точно. Вот если повторится, тогда скорее всего не бред.
- Давно пора... - пробормотала Мария, поднимаясь на ноги - свихнуться окончательно...
Снизу опять что-то грохнуло. И посыпалось, металлически лязгая.
- Что-то они там увлеклись тренировочкой, тебе не кажется? - Макабрей тоже поднялся и небрежным движением ноги растёр свою пентаграмму в непонятно что. Судя по цвету пола в этом месте, подобная операция производилась здесь не в первой.
- По-моему, Эрис только вошла во вкус...
Снова грохот.
- Но если мы хотим, чтобы на кухне осталась мебель, - Мария нахмурилась, - надо намекнуть им.
Макабрей кивнул, соглашаясь, и первым покинул комнату, удостоверившись, что на ногах Мари стоит, равновесие держит и вообще, вернулась в ряды живых и разумных.

Дверь на кухню была закрыта, но что-то подсказывало - если вежливо постучать, внимания никто не обратит. Мария, прислонившись спиной к стене, сделала пригласительный жест - мол, мужчины проявляют храбрость и идут вперед, женщины стоят и с интересом наблюдают.
Как только Ригор приблизился к двери, в нее что-то глухо ударилось с другой стороны.
Макабрей выждал несколько секунд, примерился и распахнул оную дверь пинком, не забыв тут же отпрыгнуть в сторону.
- Эй! - заорал Дентон, оказавшийся как раз за ней (видимо, он и был тем, что ударилось в дверь до этого). - Так и убить можно!
Эрис, стоявшая за упавшим столом, как-то сразу смутилась и спрятала за спину ножку от стула.
- Можно, и я уже раскаиваюсь, что не сделал этого, - Ригор заглянул на кухню, оценивая масштаб разрушений. - Ребят, вы извините за столь интимный вопрос, но у вас совесть вообще есть?
Уцелел и остался в том же состоянии, в котором и был, только шкаф - а может, до него просто не успели добраться. Кастрюли, которые были неосмотрительно оставлены на плите, теперь россыпью украшали пол. В одну из стен очень красноречиво была воткнута ложка.
Стулья и табуретки, как баррикады, высились то здесь, то там, в самых разнообразных позах. Один особенно несчастный стул был лишен двух ножек, спинка едва держалась.
Стойка для ножей была девственно пуста, а сами ножи были свалены в раковину. Оставалось благодарить Единого за то, что они не пошли в ход, иначе целой мебели, действительно, найти бы тут не удалось.
- Мы несколько... увлеклись, - пояснил Дентон, стыдливо закрывая собой вторую отломанную ножку стула.
- Ага, увлеклись, значит, - в словах Макабрея ласки и вкрадчивости прибывало в настолько геометрической прогрессии, что невольно делалось не по себе. - Несколько, значит... Это ничего, это бывает. Только вот я сейчас закрою дверь, а когда её открою снова, вы уже несколько уберётесь. От того, насколько я буду доволен результатами, зависит весьма многое в ваших судьбах.
С этими словами малефик действительно закрыл дверь и сел на пол, привалившись к ней спиной.
- Ну деееетки, - тихонько протянул он.
Мари засмеялась. Она не успела обозреть всю картину бедствий, но зрелища той части кухни, что она увидела сквозь дверной проем, ей хватило.
- Боевые, - сказала она. - Интересно, сколько они у Радцига мебели перепортили.
На кухне, судя по звукам, поднимали и везли по полу стол.
- Что-то мне подсказывает, что Радциг их в несколько иных условиях тренировал, - усмехнулся в ответ Ригор. - А если серьёзно, Мари, что ты о них обоих думаешь?
- Они хорошие, - неопределенно отозвалась она. - Я им обоим верю. Только Дентону иногда хочется уши оторвать за его... шутки. Идиотские.
- Знаешь, у меня и раньше бывали союзники... пару раз, - отозвался некромант после некоторой паузы. - Обычно так получалось, что я их использовал и оставлял. А вот этим двум действительно хочу помочь.
- А потом? Оставить?
- А потом...не знаю я, что потом будет. Возможно, да, оставить, если так будет лучше для них же. Или если они этого захотят.
- Посмотрим, - согласилась Мария. - А Тони я все-таки...
Дверь осуществила попытку распахнуться, сурово так пихнув малефика в спину.
- Так, представление начинается, - прошептал тот, не торопясь достал пистолет из кобуры и встал, резко распахивая дверь.
- Эй-эй! - Дентон замахал руками. - Мы все убрали, посмотри!
В общем и целом, он говорил правду. Все, что уцелело, стояло примерно там же, где Ригор и Марийка это видели в последний раз. Эрис невозмутимо вставляла ножи обратно в стойку.
Зато сломанный стул они доломали окончательно и красивой скульптурной композицией сложили в уголке.
- Пристрелить бы вас обоих для профилактики, так потом ведь поднимать придётся, - вздохнул некромант и убрал пистолет обратно. - Лень, в общем, а потому живите, антиобщественные вы элементы.

- Вот и неправда, - надулся Тони, - я очень даже общественный. Общественно-полезный. Знаете, дорогое общество, я подумал, вечерний костер на веранде - это будет очень здорово...
- Посидим, дым понюхаем, - поддержала Эрис, невинно (насколько это было возможно) улыбаясь.
- Соседей абсолютной имитацией горящего дома порадуем, - поддержал её Макабрей. - Но вообще, если душа очень просит костра, то кто же нам помешает по тому самому потайному ходу выйти в лес и там посидеть?
- Ну вот и чудесно! - обрадовался Дентон и обернулся к груде расщепленных деревяшек. - Слышишь, стульчик, ты еще послужишь нам добрую службу в посмертии! Я теперь точно понял суть этой вашей некромантии.
- Слушай, - Мария потянула Ригора за рукав. - А помнишь, там дверь?.. Ты обещал, что откроешь.
Тони хлопнул себя по лбу.
- Как же я мог забыть про дверь! Точно-точно! Что за той дверью?
Макабрей загадочно посмотрел на Дентона, потом на Эрис, изобразил лицом работу мысли, после чего спросил Марийку:
- Ну что, как думаешь, показать им комнатку или они вели себя недостаточно хорошо, и смотреть сей интересный объект мы с тобой идём вдвоём?
- Ущемление в правах! - завопил Дентон. - Мария, умоляю, не давай ему нас ущемлять!
- Хорошо, - безропотно согласилась женщина, - Ригор, не ущемляй их.
- Да я и не собирался... так что, в комнатку вести или как?
- Давай рискнем, - кивнула Мари. Тони просиял и чмокнул ее в щеку на радостях.
- Ну, ладно, убедили, черти, - Макабрей направился в глубь дома, к заветной двери.
По пути он, не глядя, достал из-за одного из карнизов средних размеров ключик, видимо, оную дверку отпирающий.
- Надеюсь, вы готовы, - возвестил Ригор, останавливаясь у рекомой двери и колдуя над её замком. - Так, заходите и спускайтесь по одному. Внизу темно, так что, осторожней.
Он посторонился, и стало видно, что небольшая арка открывает путь к ступеням, уходящим куда-то вниз. Проход был узким, а лестница крутой и лишённой поручней, так что, предупреждение малефика было явно лишним.
- Ты что там прячешь, своих незаконнорожденных детей? - весело фыркнул Тони... по непонятной причине пропустивший Эрис вперед.
- Нет, отрубленные...органы всяческих остряков с дурацким юмором, - в тон ему отозвался Ригор.
- Так и знал, - тихонько сказал Тони и замолчал. С явным трудом.
Мари шла, задумчиво проводя рукой по стене и что-то напевая себе под нос. "Отрубленные органы" ее, пожалуй, не напугали.
Макабрей не соврал: когда ступеньки закончились, экс-Безымянных и Марийку приветствовала полная, совершенная, кромешная темнота. Такая, что нельзя было рассмотреть свою руку, даже если помахать ей перед лицом. Такая, что нельзя даже предположить размеры помещения.
- Итак, дамы и Дентон, - раздался сзади голос Макабрея. - Только у нас и только для вас...
Он щёлкнул каким-то выключателем, раздалось электрическое гудение, и комната медленно осветилась несколькими тусклыми лампами. Отблески света тут же загуляли по многочисленным полированным клинкам и потерялись в воронёных стволах.
- ...арсенал РДО "Игла".
Эрис коротко присвистнула – и медленным шагом приблизилась к стойке с клинками. Вся ее фигура выражала трепет, благоговение и желание опробовать великолепное оружие в действии.
Дентон выражал благоговение иными способами.
- О небо! – возопил он, обрушиваясь на колени и простирая руки к помянутому небу, роль которого успешно сыграл потолок. – Ниспошли мне побольше разрушительных орудий!
Через секунду вскочил, отряхнул колени и отправился на поиски разрушительных орудий.
Мария постояла некоторое время, просто оглядываясь, потом – обратилась к стрелковому, дальнего боя.
- Специально для тебя, Дентон, - голосом, исполненным зловредности прокомментировал Макабрей. - Миномёт, огнемёт, динамит и гранаты отсюда выносить пока что не дам. Вот потом, когда пойдём к Лаборатории - всё, что твоя душа пожелает, а спина вынесет.
- Я готов пожалеть, что я не Калеб, - хохотнул тот из-за полок. - Уж его спина бы всё это вынесла...
Последующий стон, исполненный сладострастия, возвестил о том, что как минимум миномёт был обнаружен.
Эрис успела помахать парой длинных ножей, осталась довольна и прошла дальше. Мария сняла со стойки винтовку - из старых моделей - и приложила к плечу.
- Как у меня была. Сейчас все больше другие делают, наверное?
- Да, какой-то умник изобрёл дуру, которая в человеке за три сотни шагов делает дыру размером с тарелку, вон она лежит, - Макабрей явно не был таким фанатом оружия, как остальные, ну или просто успел привыкнуть к подобному изобилию. - Кстати, Мари, тут для тебя есть кое-что интересное. Посмотри.
- Револьверы, - заметила Мари, чуть повернувшись. - Какие-то особенные?

- О, да! Видишь знаки на стволе и рукояти? - Макабрей взял один из них и без спешки зарядил, вскрыв коробку патронов, обнаружившуюся рядом. - Это не просто украшение. Это волшебное оружие. Слышала о магических мечах?
Женщина нахмурилась, припоминая.
- Капельку. Слышала, что они бывают.
- Ну, тогда смотри. Ребята, не дёргайтесь, сейчас будет громко! - он наставил пистолет на одну из свободных стен, сплошь испещерённую выбоинами разных размеров и спустил курок.
Грохот разорвался сухой, застывший воздух подвала, яркая вспышка ослепила всех присутствующих, а когда Мари проморгалась, то смогла увидеть, что в стене появился новый след. С оплавленными краями и куда больших размеров, чем могла бы оставить револьверная пуля. Пахло озоном.
- И совсем не страшно, - пробормотал откуда-то Дентон, которого явно больше занимали свежеобнаруженные гранаты.
- Ого-го, - сказала Мари. - дай-ка. Это для магов, значит?
- Да. Они все под мою руку и мою энергию делались, но тебе тоже должны подойти. Вот смотри: эти три по стихиям - огонь, лёд, молния. Этот только оглушает, нанося акустический удар. А мой, - некромант похлопал по кобуре, - совершенно бесшумен, так же как вот этот его брат-близнец.
Марийка прищурилась и протянула ладонь.
- Просто мечта, - сказала она. - В Лаборатории пригодится.
- Что пригодится? - выскочил, как чертик из коробочки, Дентон. Увидел револьверы, повернулся к стеллажу, осматривая все имеющиеся варианты. - Мда... еще на рукоятках чего-то выбили...
- Дентон, мне больно тебя расстраивать, но в твоих руках, это будет просто револьвер. Довольно тяжёлый.
- Ничего, я хоть примерюсь, - Тони подбросил огненный револьвер в руке. - Да, ничего себе.
- Дентон, - серьезно сказала Мария, забирая у Ригора бесшумную версию, - я вспомнила, что хочу тебе сказать одну вещь.
- А я слушаю, - отозвался тот, присаживаясь, чтобы разглядеть и нижние полки. Если бы он видел, что у него за спиной, пожалуй, удивился бы.
Голос ее звучал очень спокойно и вообще как-то безымоционально.
- Ты иногда шутишь... на некоторые интимные темы. Мне это не очень приятно. Ты не мог бы иногда быть чуть серьезнее?
Дентон развел руками.
- Понимаешь, серьезность - не мой конек! Но если ты хочешь, я могу, скажем, некоторое время поиграть серьезную роль, да. Серьезную, как у короля Коннобара в пьесе о его трех дочерях, или, скажем, серьезную, как у принца...
Щелчок предохранителя.
Тони обернулся и увидел револьверное дуло.
- Нет, серьезную, как у тебя, - извиняющимся голосом сказала Марийка. - Просто представь, что от этого зависит, скажем, твоя жизнь?
Макабрей на некоторое время впал в прострацию, едва не окосев от удивления. Такого он от Мари точно не ждал...
Дентон как-то сразу будто убавил в росте.
- Э-э... Мари, я тебя обидеть совсем не хотел, вот ни чуточки.
- Просто это очень личное, - вздохнула она, отводя прицел. - Глубоко личное. Понимаешь?
Что было совсем удивительно, парень не вставил ехидное "И насколько же, м-м, глубоко?" - а просто кивнул и поднялся.
- Серьезно, извини, - добавил он. - Вы классные. И я очень рад, что все такое. Я просто привык быть идиотом.
- Иди, я тебя обниму, - чуть улыбнулась ему Марийка и, в самом деле, обняла. На лице Тони при этом читалось полнейшее ошеломление и непонимание происходящего.
Макабрей с отсутствующим видом ему покивал, всем своим существом демонстрируя тотальную неготовность к подобным выкрутасам.
- Опять у вас тут, - сказала Эрис, выныривая из полутьмы и оценивающим взглядом окидывая остальных, - хрень какая-то происходит. Ригор! Мы оружие-то забирать будем отсюда?
- Будем, - кивнул он и бросил ехидный взгляд на Дентона. - Всё то, что можно опробовать, примерить по руке, подогнать и так далее без лишнего шума, можно даже прямо сейчас.
- Я в раю, - сказал Тони отрешенно.
Он уже знал, что первым делом пойдет за динамитом.
- Нам бы чего полегче, - рассудила Эрис. - Что спрятать на себе можно. Миномет не потащим, хотя я бы с радостью из него... кхм. В общем, давайте, облегчим ваши закрома.
Закрома они облегчали еще с полчаса, подбирая выкидные ножи, метательные ножи, засапожные и всякие другие ножи, Эрис ко всему прочему выпросила себе револьвер; а то, что настало время заканчивать и оставить склад в покое, весьма красноречиво подсказали действия Дентона, попытавшегося таки пожонглировать гранатами.
Макабрей красноречивейшим жестом напомнил ему, что было во время его прошлых жонглёрских упражнений, и мимоходом заткнул за пояс все имеющиеся рунические револьверы.
- Потом покажу, как ими пользоваться подробнее, - сказал он Марийке, зачем-то подмигивая.
- Договорились, - кивнула она.
А до вылазки и без того предстояла еще уйма дел.