По сравнению с тем, что было только что, птицы её почти не трогали. Только лишь прогнали до самого начала ущелья, с пронзительными воплями пикируя на спину и в последний момент уходя в небеса, так и не воспользовавшись когтями. Иногда ожидание удара бывает хуже самого удара.
Больше не было никакой дороги, кроме обратной. Мари снова поднялась по веревке к уже знакомому окну, думая лишь о том, что начинает ненавидеть... не это место, нет, чем бы оно ни было - а саму его идею. Если она здесь застрянет...
Прежде чем показаться в оконном проеме, вспомнила наставления капитана - свистнула дважды.
Должно быть, её услышали, потому что, когда Марийка таки забралась наверх, её встретил капитан Нахтфогель, аккуратно отрезающий от подкладки собственной куртки довольно широкую полосу. Таэль ему в этом помогала, придерживая и подрезая края явно церемониальным эльфийским кинжалом.
- Убедилась? - с сочувствием спросил Нахтфогель.
- Убедилась, - зло ответила она. - Другие пути - есть? Если нет - то что, совсем нет?
- Нет, - покачала головой Таэль.
- Только демонами драный туман во все стороны, - вздохнул Нахтфогель, окончательно отпарывая полосу ткани. - На вот, перевяжи руки. Или тебе помочь, может?
- Я сама, - покачала головой Мари, - спасибо.
"Не хочу, чтобы меня здесь кто-то трогал".
Выходило, конечно, плохо - затягивать ткань приходилось зубами, а перевязывать правую руку пришлось едва не полчаса. Наверное, выглядело жалко, но пусть уж так.
Она страшно не любила быть слабой, но получалось, что она все-таки слабая. За это впору было разозлиться на себя еще больше.
- Кто тебя? - спросила Таэль, с не очень хорошо скрываемым уважением в глазах. - Птицы или...пёсик?
Неожиданно для себя Марийка заметила, что Нахтфогель потёр спину при упоминании пернатых тварей, а сама эльфийка сделала над собой усилие, чтобы помянуть Стража.
- Сначала птицы, - угрюмо произнесла Мари. - А если бы пес проснулся, меня бы здесь не было.
- Так думаешь? - невесело фыркнул Нахтфогель. - У нас вот в отряде полное разделение неприятностей. Птицы - мне, а пёсик этой парочке.
- Что же они, - нахмурилась Марийка, - не на всех бросаются? Вот же, везение... мать его.
Поймала себя на том, что так не разговаривала лет... пятнадцать. Стало капельку стыдно.
- Я злюсь, - сказала она грустно, будто извиняясь. - А как же вы до сих пор, - она повернулась к Таэль, - умудрялись уходить от Цербера?
- Бегом, - коротко ответила эльфийка. - Кажется, он не пытается нас сожрать. Просто не подпускает к двери.
- А вы, капитан? Доходили до двери?
- Один раз. Но...куда я без ребят? - Нахтфогель усмехнулся, как мог это сделать только старый, пропахший порохом до самых костей солдат, твёрдо знающий одно: отряд - единое целое. Бросить своих - не трусость и не предательство, а просто глупость, потому что тогда ты труп.
"Мари, они тоже не могут пройти? И капитана птицы ненавидят, но не трогает Страж?"
- Угадал, - слова звучат вымученно.
"Тогда, кажется, я понимаю, что происходит. Мари, повернись к ним спиной, а потом оглянись через левое плечо. И постарайся ничем не выдать своих чувств. Зрелище может быть очень неприятным."
- Что угадал? - иронично поинтересовался Гидеон. - Что никуда без своих ребят? Ну, тоже мне, бином ДанЛея.
- Он самый.
Мари поджала губы, предчувствуя что-то... "неприятным"? Повернулась к окну, выглянула - то же самое ущелье, та же веревка вниз, до дна. И обернулась через плечо, как бы невзначай.
Крик удержать было непросто. Даже для неё. Даже для девушки, которая видела, как её отряд крошится в ледяную пыль, даже для некромантессы, которая вышвырнула пропасть собственного двойника. Даже для той, что сосчитала шрамы, в которых умещалась жизнь без неё.
Горла у Таэль не было. Сразу под точёным эльфийским подбородком начиналась огромная, отвратительная рана, выглядящая так, будто её выгрызли множество мелких зубов. Кровь не текла, но, судя по пятнам на одежде, когда-то била фонтаном. Впрочем, Таэль Рианделл ничуть этим не беспокоилась. Тонкая бровь медленно изогнулась, демонстрируя удивление поведению Марийки.
То же самое отразило и усталое лицо Нахтфогеля, который, как ни странно, был вполне себе цел.
- Все хорошо, - через силу произнесла Мари, отводя глаза от эльфийки.
Они проиграли лиа.
"Так. Они все выглядят живыми покойниками? Если на ком-нибудь нет повреждений, назовие его имя"
- Капитан Нахтфогель, - она быстро взглянула на названного. - Вам... я боюсь, вам все-таки нужно будет - в ту дверь.
"Вот значит как. Да, он действительно не бросил бы отряд даже...там".
- Нам всем надо - это единственный выход с этой чёртовой тропы.
- Все - можем не выйти. Ладно бы птицы, но пес... Не домашняя зверушка. Если бы только ему все равно было, на кого кидаться.
"Псу не всё равно. Выбирая из вас, он непременно кинется на некроманта. На тебя".

- Есть предложения? - поинтересовалась Таэль.
Капитан только вздохнул. Было видно, что он уже не верит в возможность выбраться с этой башни и лишь прикидывает, как бы продержаться подольше.
- Целых два. Два расчудесных предложения, - Марийка притопнула каблуком, не то со злости, не то, наоборот, от охватившего вдруг азарта.
"Расчудесный" - это было его любимое словечко. Черта с два ты мертвец, Фиерс, подумала она, с тобой же собака, ты не один. Черта с два он бы дал тебе сдохнуть. Это меня тут могут...
- Первое - мы все, живые мы, мертвые, не определились или еще что, остаемся здесь, приняв наиболее удобные позы для ожидания конца. Второе - мы все выходим отсюда и пытаемся сделать хоть что-то.
- Хорошая мысль. Первая. Я не намерен класть свой отряд, - всё же, он был командиром до мозга костей. - Не так. Не у демона на рогах, в мире, который заполнен туманом, как башка трупа червями.
- У демона на рогах - отлично звучит. Очень похоже на правду. Капитан, как же вы мне напоминаете моего капитана, словами не передать... - Мари покачала головой. - Вот только, боюсь, вы уже положили свой отряд. Иначе были бы не здесь.
"Ну где, где сейчас вы все, которые мне так нужны?!"
- Вы не представляете, насколько мне нужно вернуться. Это будет опасно для меня одной, я прошу хоть немного помощи... вы не поможете мертвым, так помогите мне, пока я еще жива!
Таэль посмотрела на капитана. Один-единственный быстрый взгляд...но Марийка, солдат, прошедший войну, прекрасно знала цену таких вот взглядов. У любого командира должен быть сержант, который даст совет и прикроет спину, когда нужно. Неважно, в каком этот сержант звании, неважно, что он умеет. Просто он должен быть именно тем, кто всегда поддержит и подскажет, хотя бы единственным взглядом.
- Хочешь выйти, да? - сказал Нахтфогель, переводя глаза на Марийку. - Хорошо. Поможем. Взамен ты выведешь ещё и нас. Пойдёт?
- Пойдет, - согласилась она. - Без вопросов. Как обмен.
Мари не знала, выбирает она из двух зол или из трех. Может, их даже больше?.. Может, есть что-то, чего она не вспомнила, не учла, не поняла?
Такое всегда было. Что-то упущенное. Его было просто до черта, за всю чертову жизнь, и уж конечно, самое место этому было вот тут, между жизнью и смертью - или уже не между.
"Нормально", мысленно сказала она себе.
- Рад видеть делового человека, - фыркнул Нахтфогель. - Есть план, как всё это сделать?
"О чём идёт разгово р, Мари? Если нужны знания - задай вопрос, я постараюсь помочь".
- Надо подумать. Да, я... должна вам сказать еще кое-что. Только не удивляйтесь, ладно?
Она помолчала немного, понимая, что не подберет слов для объяснения, а то, что она обещала сказать - лучше сказать теми же словами.
- Ригор Макабрей просил передать вам... что ему очень жаль. Что вы были на редкость хорошей компанией.
Откуда-то из-под подтолка с грохотом рухнул Тенар. В полёте он исхитрился превратиться в лису, но всё же его соприкосновение с древними досками было весьма шумным. Настолько, что казалось, будто другие звуки испугались и сбежали. Такое молчание повисло в старой дозорной башне.
- Откуда ты его знаешь? - тихо спросила Таэль.- Что он тебе рассказал? Какова именно его роль, что все мы оказались здесь?
- Легче всего ответить на последний вопрос. Я не знаю, почему вы здесь. Он рассказал мне... достаточно. То есть, я знаю, кто вы, знаю, что случилось, когда он уходил... и знаю, кем была Мария Штайнер. Мы давно знакомы с Ригором, просто встретились слишком поздно.
- Значит, очень жаль ему, паскуде некромантской, - Нахтфогель явно так и не простил Макабрея за предательство. - Ну-ну. И, значит, он специально просил передать, да? Как знал, что мы встретимся. А может, знал? Или даже устроил эту встречу, а?
- Не устроил. Это точно. Все, что здесь происходит - это для меня, - Марийка криво улыбнулась. Фыркнула: - Если бы он устроил... Этот парнишка, Фриц, которого здесь нет - он ведь пришел тогда с псом, да? Огромным, трехголовым псом?
- Ага, - Нахтфогель, Таэль и Тенар дружно сморщились. - Нам это не малого количества бессоных ночей стоило. Если у лиа развелись такие собачки...
- Это мой пес. И лиа здесь не при чем.
- Знаешь-ка что, лейтенант, рассказывай, как есть. А мы послушаем.
Мари вздохнула - и рассказала, как есть. Сначала о прошлой войне и о том, как нашла Цербера, потом о своем приезде в колонии (не упомянув лишь того, что не стала оставаться в ЭКК, предпочтя иную сторону). О том, что Цербер остался с Фиерсом, о том, как на "Безымянных" наткнулся бежавший Макабрей... как пес вывел на отряд ее саму - и об окончательной гибели Марии Штайнер.
И долго, чуть дрожащим, но заметно более теплым голосом объясняла, как так вышло, что некромант РДО "Игла" вдруг оказался очень близким ей человеком.

- А сейчас дело складывается так, - закончила Марийка, - что останавливать плохих парней придется нам. Больше некому. И я прохожу здесь, в этом трижды... а, демон с ним!.. месте своё посвящение. В некроманты. И мне надо отсюда выйти. Ригор, ты сам всё слышал.
- Ну-да, ну-да, я тебе поверил, как же, - капитан скривился так натурально, что даже ребёнку было бы ясно - он действительно поверил, но скорее съест собственные портянки, чем признается в этом. - И учти, лейтенант, я всё ещё не выкинул тебя отсюда только потому, что выход один, а вчетвером у нас куда больше шансов. Итак. Каков твой план?
"Да уж, слышал, - тем временем, отозвался некромант. - Ну, что ж, слушай, кое-что я, кажется, для вас придумал. "Игла" берёт на себя птичек. Им это не сложно - крылатые твари кидаются только на живых. Таким образом вы сможете дойти до Стража относительно целыми. Дальше интереснее. Ты отвлекаешь Стража на себя, а потом...помнишь, я учил тебя звать? Так вот, птички эти откликнутся на слово "Маарзе". Попробуй, пёс должен на них отвлечься. Это шанс, возможно, единственный".
- Выходим сейчас, - Мари кивнула на окно. - Тенар и Таэль, вы прикроете меня и капитана - вас птицы не трогают. Когда доберемся до пса, я его... разбужу и отвлеку. Вам не грозит ничего. Если что-то идет не так, мне конец. Все просто.
"Не волнуйся, Мари. Этого не случится. Если я хоть немного знаю Нахтфогеля, то всё пройдёт так, как должно. Ты просто...просто дело правильно"
- Проще некуда, - пробормотала она. - Ну что, капитан?
- Других вариантов нет. Пошли!
И они пошли. Привычным аморфным построением малочисленного и легковооружённого отряда разведчиков, давным-давно получившим меткое название "Орочья сопля". Во главе Нахтфогель, сразу за ним Мари, которой Таэль отдала один из кинжалов. Тенар, почему-то подавившийся воздухом при этой передаче, и сама эльфийка замыкали, ассиметрично располагаясь с боков.
На этот раз птицы напали задолго до углубления в ущелье. Ударили в лоб, без какого-либо расчёта. Капитан первым, сняв с плеча винтовку, разрядил ее в самую гущу, не заботясь о том, чтобы попасть - лишь бы отпугнуть выстрелом. Когда на курок, в свою очередь, нажала Таэль, мертвыми упали сразу несколько птиц. Остальные поднялись выше, но совсем ненадолго.
- Когда подойдем ближе, - сказала Мари, - стрелять будет нельзя. Пес.
Но до конца ущелья оставалось еще много, много шагов.
Ответ ей был нецензурным и весьма солдатским.
Потом было очень долгое ущелье. Наверное, самое долгое в её жизни. Капитан и Таэль стреляли до тех пор, пока у них не кончились патроны, а после просто отгоняли падальщиков ударами прикладов. Тенар в какой-то момент снова стал лисой и взвыл на ходу, высоко, сверляще...
Некоторое время тварей пугал этот звук, но потом они привыкли, и солнцепоклоннику пришлось отстреливаться наравне со всеми. Стервятники вскрикивали высоко и тонко, рассыпались, потом снова собирались в стаю - все такую же агрессивную. Перестрелять всех было, конечно, невозможно, и работать прикладами приходилось все чаще. Кинжал, отданный Марийке сержантом Рианделл, тоже успел сослужить службу - налетевшие на нее сверху крылатые стражи никак не ожидали встретиться с чем-то острым. Теперь его клинок был покрыт какой-то зелёной слизью, которая упорно не хотела отставать.
Когда стая вместо очередного захода резко повернула обратно, Таэль и Тенар остановились, как по команде. Мари и Нахтфогель просто не чувствовали того странного, гнетущего чего-то, что запрещало мёртвым приближаться, поэтому, они заметили, что, в общем-то уже пришли, несколько позже.
- Тааак, - сказал Нахтфогель, глядя в шесть открытых и рдеющих багряными угольями глаз. - Приплыли.
- К двери! - крикнула Мари, поднимая руки вверх и быстро делая несколько шагов назад. - Все, живо к двери!
Конечно, он должен был ее заметить. Не мог не заметить и не выделить - сразу. От позвоночника по спине поползла липкая, холодная дрожь.
Пёс лежал на земле, вытянув передние лапы и поджав задние. Три пары горячих, почти огненных точек смотрели прямо на неё, в этом сомнений не было. То, что Нахтфогель оказался на пути у этого взгляда было лишь досадной случайностью. Марийка чётко, как бывает только во сне, видела, поднимающиеся торчком уши и трепещущие ноздри. А ещё она увидела, как чудовищная змея, заменявшая Стражу хвост, пришла в движение и зашипела.
Пёс прыгнул.

Мари бросилась в сторону, чтобы не попасть под огромную лапу (за секунду до успела подумать: "Неужели и Цербер мог стать - таким?!"), и громко - властно - отчего-то совсем не тем голосом, которым разговаривала, не шелестящим, не хриплым, а отчетливо, резко и звонко - позвала их.
- Маарзе! - странное слово, принадлежащее этому миру, повисло в воздухе, откликаясь эхом.
В следующее мгновение ей пришлось уворачиваться от упругой, гибкой и чертовски быстрой змеи, которая, пока Страж разворачивался, атаковала Марийку совершенно самостоятельно. Женщина четко почувствовала себя на самой грани, ровно посередине между паническим страхом и не-осознанием (до поры!) грозящей опасности. Она ушла в перекат, тело, давно старавшееся забыть о разведподготовке, отозвалось болью в нескольких местах - она даже не успела понять, в каких.
Мельком глянула в сторону двери - свободен путь?
Сапёрам везёт - они ошибаются всего один раз, чего не скажешь о разведчиках. Раз за разом они делают ошибки, повторяют их, открывают новые, чтобы однажды прийти примерно к тому же, что и сапёры. Марийка-солдат знала - в бою смотреть по сторонам некогда. Марийка-солдат не могла этого не знать, но Марийка из Шэн-лие, Марийка, несколько лет гнавшая от себя призраков войны...она, кажется, просто забыла.
Первым, что она увидела было перекошенное лицо Нахтфогеля, который никогда не забывал первейших солдатских премудростей, видел, что происходит за спиной у его случайной проводницы и твёрдо знал одно: своих бросать нельзя. Тенар и Таэль, почти достигшие двери ещё только оборачивались, Мари лишь начинала понимать, что творится нечто странное, а он уже летел, распластавшись в длинном прыжке. Девушка видела, как он перелетает через неё, а потом придержавшее своих коней время поддало вожжами и всё смешалось. Сзади неё раздался звук, будто столкнулись два куска отбивных и раздался глухой рык, Таэль у самых ворот вскинула к плечу бесполезную винтовку, а потом налетели птицы.
Десятками и сотнями, они облепили плотный комок, состоящий из Цербера и мёртвой хваткой вцепившегося в его шерсть капитана. Визг, клацанье клювов и взрёвывания стража ударили по ушам какофонией.
Мари отползла в сторону, поднялась - правое колено пронзило болью, - и бегом бросилась к эльфийке, прихрамывая.
- Надо уходить!
- Уходи, - отозвалась та, протягивая руку. - Кинжал.
Тенар, тем временем, превратился в лису. Оба разведчика стояли совсем рядом с вожделенной дверью и спиной к ней.
- Вы уходите, - она тряхнула головой. - Ничего не сделаете. Все равно.
- Впрочем, можешь оставить себе, - кивнула Таэль и пошла вперёд. Неторопливо и, если бы она не была чистокровным эльфом, можно было бы сказать, что вразвалочку. Тенар следовал за ней.
"Игла" шла вытаскивать своего командира.
Марийка прислонилась к створке двери, почти бессильно, сжимая рукоять кинжала - до побеления пальцев. С губ сорвалось сначала шипение... потом слова:
- Ригор. Как отозвать птиц на себя? Быстро.
"Мари, ты с ума сошла?"
- Прямо за мной дверь. Капитан в беде. Быстро!
" Демон...просто позови их!"
Секунда после длилась - ей показалось - мучительно долго. Пальцы сами нащупали железное кольцо, обжегшее металлическим холодом. Потянуть, и ворота раскроются приветливым объятием. Или совсем не приветливым...
Губы искривились в жуткую, яростную улыбку-оскал.
Второй рукой, с кинжалом, она взмахнула наискосок - может, и это они заметят?
Из горла рванулся крик. Звонкий, но не требовательный, почти жалобный - полный обещания свежей, легкой крови, совсем рядом, всего несколько взмахов крыльями:
- Сюда!.. Ко мне!!!
Голос просит острых когтей. Хочет хлопанья крыльев. Ждет острых, как заточенных, клювов.
Плечо обжигает холодом прикосновение. Почему-то сразу ясно, что оно должно быть сильнее, что от него должны оставаться синяки, но почему-то оно чувствуется, как сквозь толстый слой войлока.
Этот холод отвлекает лишь на секунду, потому что в следующую жуткий ответный визг стаи птиц бритвой сечёт по ушам. Птицы поднимаются с громадного тела Стража одна за одной, коротко взмывают и громадным немёртвым копьём бьют точно в Марийку. Ты звала на пир? Корми.
Пальцы стискивают железное кольцо, рвут на себя. Она почти не надеется успеть открыть дверь до того, как тысячи клювов, десятки тысяч когтей все-таки получат свое...
Но у "Иглы" теперь точно есть шанс.

Последнее, что она видит - это маленький рыжий комок бешенства, вцепившийся в нос крайней головы громадного стража и хрупкую эльфийку, оттаскивающую что-то белое в сторону. В последний момент Таэль обернулась и встретилась с Марийкой взглядом.
А потом ей в грудь ударила огромная, кричащая, кусающаяся и норовящая достать когтями масса, перед глазами мелькнул дверной проём, словно вырезанный в белоснежной пустоте, а потом что-то попало ей в глаза, заставляя сморгнуть.
Следующим, что она увидела было лицо Макабрея. Абсолютно, безумно счастливое лицо.
Марийка взглянула на него широко распахнутыми глазами - казалось, не понимала, где она и даже кто рядом. Она медленно протянула руку к его лицу, тронула за щеку, провела по плечу, легко похлопала по груди.
- Это ты? - голос был чистый, без малейшей примеси обычной хрипотцы. Разве что очень тихий.
- Это я, Мари, - он наклонился и поцеловал её в лоб ледяными губами. Хотя, кажется, они стали несколько теплее. Или сама Марийка холоднее? - И я поздравляю тебя. Ты замечательно справилась. И достаточно быстро.
Очень деликатно, двумя пальцами она взяла некроманта за воротник и серьезно сказала:
- Там было ужасно. Интересно, ты представляешь насколько? Это был сущий кошмар.
- Представляю, - кивнул он, сразу перестав улыбаться. - В своё время я не сразу понял, где был и что со мной происходило, но поверь - мало не показалось. И никому не кажется. Одно могу сказать - твоя жизнь и рассудок были вне опасности. Ты была там лишь...тенью себя, не более. Прости, что не сказал сразу, но иначе было нельзя - ты бы проснулась, как только стало хоть немного плохо.
- Вне опасности?.. Тенью?!
Карие глаза с прожилками янтаря сощурились. Совсем не по-доброму.
- Я была уверена, - на удивление спокойно сказала Мари, - что умру, если что-то пойдет не так. Оказывается, нет. Ну что ж, я по крайней мере ответила себе на самый важный вопрос.
- На какой? - настороженно спросил некромант.
- Я все-таки готова за тебя сдохнуть, - пожала плечами она.
Он молча обнял её, наклонившись для этого неправдоподобно низко. И вот тут-то Марийка увидела, что они в пещере не одни. За границей светлого круга от костра, глубоко в темноте белело узкое лицо. Чуть раскосые глаза, миндалевидной формы, правильные, изящные черты, плотно сжатые губы. На Марийку не моргая смотрела Таэль Рианделл, также известная, как Стриж. Смотрела и прижимала тонкий палец к губам, призывая к молчанию.
Мари моргнула. Видение не исчезло.
"Посмотрим", решила она, задумчиво целуя Ригора в висок.
Тот выпрямился и помог ей сесть. Тело слушалось...нет, неплохо. Примерно так же, как после лежания в засаде часика так-эдак три.
В руки ткнулась металлическая чашка, наполненная горячим и, судя по запаху, крепчайшим чаем.
- Пей, Мари. Тебе сейчас надо. А потом расскажи мне, что же всё-таки там случилось и чем всё кончилось?
- А я-то думала, - пробормотала она, делая глоток, - что мне теперь положено пить кровь младенцев. Дентон бы наверняка с этим согласился... А случилось там просто до черта всего. Слушай.
Допив чай, она выложила все. В мельчайших подробностях, от собственных мыслей до красок и запахов, что ее там окружали. Рассказывала равнодушно, поморщившись только когда вспоминала Марию Штайнер.
- Значит, ты осталась стоять на тропе, а она упала, - задумчиво подвёл итог некромант и зачем-то подёргал себя за кончик носа. - Ну, это хорошо, но я немного запутался - кто где был изначально? Кто кого держал над пропастью?
- Кажется, она - меня. Мне показалось, что это я падаю. Потом оказалось, что не я. Очень надеюсь, что вернулась сюда все-таки именно я, иначе было бы довольно обидно.
- Да уж. В любом случае, именно этот момент - единственная твоя ошибка, которая будет иметь последствия. Поэтому как только ты почувствуешь нечто странное. Ощущение, случайная мысль, желание - немедленно говори об этом мне. Особенно если вдруг начнешь вспоминать то, чего не знала. Ты могла её...частично поглотить. Это не вредно, но требует контроля. И ещё. Понимаю, это довольно трудно объяснить, но постарайся чувствовать. Буди в себе эмоции изо всех сил.
Кружка была отставлена. Звякнула о камни; потом - тихий смех:
- Я начну прямо сейчас, можно? - и долгий, неожиданно жаркий поцелуй.
"Можно!" - бессловесно, но от того ничуть не менее ясно ответил Макабрей. И горячо поддержал благое начинание.
Таэль в углу вздёрнула брови со смесью удивления и иронии, после чего отвернулась.
"В костёр бы чего-нибудь подбросили, хотя бы. Застудитесь ведь, некроманты", - послышалось Марии, но ей уже было не до странных шёпотов в тёмных углах.
Сейчас она чувствовала себя намного... свободнее, чем, к примеру, вчера. Это было не снаружи, а внутри - словно исчезли какие-то барьеры, границы, исчезло что-то, мешавшее жить давным-давно, постоянно напоминавшее о себе и вызывавшее боль, как осколок снаряда, засевший в ране. Из тех ран, что болят лишь по осени, в проливной дождь.
А раз она свободней - теперь все можно. Вообще все.
И ни за что не будет стыдно, потому что все обязательно окажется правильным.

Дата: третье сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: граница D4 и E4

Рыба не шла совсем. Солнце поднялось уже к зениту и настойчиво припекало голову, словно напоминая – осень осенью, а я все еще грею.
Северней Айтара, там, где оставались еще редкие лесополосы, протянулись поля, между которыми встречались небольшие фермы – растущую колонию необходимо было кормить, и потому на сельское хозяйство бросили много сил. Оружие и технологии это хорошо, но кто должен кормить всю эту ораву бойцов, ученых, церковников, техномагов, оружейников и прочего-прочего-прочего, которые, конечно, и воюют, и изобретают, и все такие из себя важные – но лиши ты их хлеба, мяса и свежих овощей…? То-то же.
Между полями вились небольшие ручейки, терявшиеся в рощицах, сливающиеся друг с другом, и на карта почти всегда неотмеченные. Толку-то? В ручейках этих глубина по пояс и ширина с полтора человеческих роста. В лучшем случае.
Из этого района везли в столицу, Ясный и Айтар пшеницу, овощи, фрукты, свежее мясо и прочее, что могли дать эти богатые земли.
Старик, загорелый и сухой, как подвешенная на солнце рыба, вздохнул.
Звали его Ольгерд, и он был из тех колонистов, что отравились в Новые земли от безвыходности; их с женой ферму сожгли в последние годы войны, и тогдашние пятидесятилетние супруги попытались начать все заново, но… было слишком трудно; земли были слишком истощены многолетней войной.
«А может, повезет за морем?» - решила чета Гаэльнар, собрав свой нехитрый скарб. Детей у них не было; дочку унесла лихорадка, еще когда Криська была маленькой, сын – Данек, надежда семьи, погиб на войне.
Сейчас Ольгерду шел шестьдесят третий год, и он был одним из того множества крестьян и мелких фермеров, что обеспечивали колонию овощами и фруктами, хлебом и мясом.
Лето перекатилось в осень, и шло время сбора яблок и поздних слив, ранних тыкв, кукурузы.
Гаэльнар не любили сидеть на месте; их небольшое хозяйство состояло из ухоженного сада и фермерского дворика, население которого –привезенные из метрополии хряки, местные виды домашней птицы и местные же – крылатые! – коровы.
Таких маленьких, частных ферм вокруг Айтары было множество; пару раз в неделю приезжали скупщики на грузовых транспортов, они же привозили последние новости и нужные вещи.
- Эх! Чертова рыба! – Ольгерд с досадой посмотрел на пустой крючок. Рыба в этой речушке была большая, толстая. И очень хитрая. Старик воткнул основание удочки в мокрый и вязкий серый песок, смешанный с илом, потянулся к стеклянной банке, куда наловил мелких червей.
В стороне послышался шорох и прибрежные кусты, цепляясь за одежду, выпустили из цепких объятий ободранного, взъерошенного парня. Незнакомец, широкоплечий, невысокий и жилистый, при виде рыбака замер, отшатнулся назад. Ни оружия, ни вещей, как заметил еще внимательным взглядом Ольгерд, при парне не было. Зато была несколько дневная щетина, испуганный и загнанный взгляд и потемневшая у ребер одежда. Кровь?
- Хэй, хэй, - старик приподнял руки. Парень отшатнулся еще сильней, наткнулся спиной на склоняющий к воде ствол ивы, замер.
Взгляд светло-карих, обнесенных синяками, глаз метнулся от удочки Ольгерда к котомке с обедом, потом к лицу старика – морщинистому, загорелому, с яркими, серыми глазами.
- Иди куда шел, да? – Ольгерд мотнул головой. – Я тебе не враг, да. Понимаешь?
Парень не понимал.

авторство поста: Дарки
(улучшаю свою карму, помогаю выкладывать ,))

Эхе-хе, деревня, - старик продолжал стоять с приподнятыми руками, широко улыбаясь. Оборвыш, не отводя от Ольгерда настороженного взгляда, опустился на корточки, судорожно и жадно начал черпать воду ладонями и пить. На загорелой скуле рыбак заметил начавшую затягиваться глубокую ссадину.
Гаэльнар кивнул на котомку.
- Может голодный, э? Мне женика с собой хлеб положила, сыру, балычка домашнего. Будешь?
Парень смотрел на старика молча, непонимающе.
- Ты из… этих, лесных. Да?
Пауза. Наконец оборвыш приложил ладонь к губам, к ушам, помотал головой.
- Немой? Глухой? Эге… - Ольгерд покачал головой. Не верил он, конечно, до конца, но пусть так будет. А этот-то еще… глазастый, ишь какой! – его еще больше боится.
Очень медленно, под пристальным взглядом парня, старик выудил из котомки сыр, хлеб, пару ярко-зеленых стрелок лука. Показал оборвышу. Тот сглотнул, но тут же опусил голову, продолжая теперь уже исподлобья смотреть на рыбака.
С коротким хмыканьем парню кинули хлебную горбушку. Поймал, понюхал – и вгрызся голодным зверем. Вслед за хлебом полетел сыр. Напился оборвыш из ручья. Потом неожиданно поднялся и глубоко поклонился старику – низко, до самого песка. Ольгерд махнул рукой.
- Что там, что там…
Парень посмотрел на рыбака внимательно, потом указал рукой на банку с червями.
- Ась? Для рыбы это, для рыбы, - Ольгерд кивнул на удочку. Оборвыш нахмурился, покачал головой и, присев, что-то начал искать в земле. Спустя минуту парень показал Гаэльнару мерзкого виде серого рачка. Старик сплюнул – эти твари выглядели такими богомерзкими, что ловить на них что-то не хотелось. Но парень упорно продолжал протягивать рыбаку рачка и кивал на удочку.
- Ладно, ладно, давай сюда, попробуем.
Ольгерд вернулся домой вечером, когда солнце уже таяло в облачном мареве и раскидывало по миру алые и золотые капли света. За день удалось наловить большое ведро крупной рыбы – такую и насолить можно, и высушить.
Лидия, жена Ольгерда, вышла навстречу – невысокая, крепкая женщин с густой, седой гривой чуть вьющихся волос и такими же, как у мужа, яркими глазами. Поверх длинной юбки и блузки был повязан передник – перед тем, как услышать на крыльце деревянного домика, Лидия занималась закатками.
Старики жили в небольшом одноэтажном доме, который одной стороной выходил на грядки, двумя – на сад – через него как раз шла дорожка к дому, и четвертой – на скотный двор.
- Кого это ты привел? – Лидия, вскинув брови, разглядывала парня, стоящего за Ольгердом и прижимающего к себе ведро, в котором плескала хвостами рыба.
- Женика, не обессудь – приблуда. Помог с рыбой. Без него бы я вообще без улова вернулся, - стрик скинул с плеча удочку и понизил голос, - глухой. И немой.
- Брешет, - сощурила светло-голубые глаза Лидия, - ты на его морду смотрел? Уши? – голос женщины упал до шепота, - руки видел? Не нашенский он. Чужак. Да и вид у него…!
- Это мы тут – чужаки, - отрезал Ольгерд.
- Душегуб. Передавит, как курят.
- Захотел бы – еще возле реки меня б… того.
- А чего он хотел? – придирчиво оглядела оборвыша Лидия, - у-уй, бандитская морда.
- Так ведь… есть он хотел. И только.
- Сожрёт всю кашу, а потом и нас, - буркнула женщина, но назад отступила. Было в этом скуластом парне, с испуганно-затравленными глазами, что-то… сыновье.
Ольгерд махнул оборвышу рукой. Тот, не выпуская из рук ведра, низко поклонился Лидии и проскользнул следом.

Жили Гаэльнар скромно и ни за какими излишествами в обстановке не гнались. Светлые доски на полу Ольгерд выкладывал сам, Лидия ткала яркие и пестрые ковры. Разве что с мебелью соседи помогли. По стенам старики развесили связки местного чеснока – крупного, жемчужно-белого, и лука – огромного и ярко-фиолетового, пучки трав. Лидия провела мужчин на кухню, где вкусно и тепло пахло парным молоком – унилаэ Дунька доилась ранним утром и не менее ранним вечером. На столе, вылизывая переднюю лапу, сидел крупная, бело-серая кошка с дранным ухом – приблудилась год назад. Ольгерд поставил ведро на разделочный стол и кивнул оборвышу на лавку, садись – мол. Лидия уперла руки в бока.
- Такого грязного – за стол сажать!? – женщина грозно посмотрела на парня. Тот испуганно попятился, прижав предплечья к груди.
- Мыться. Колодец – во дворе.
- Женика, он же глухой.
Ольгерд потятнул оборвыша из кухни; сквозь окно Лидия видела, как муж показывает парню колодец и ведро.
«Охо-хо»… - вздохнула женщина и поставил разогреваться кашу и села чистить рыбу. Попробуй-ка, накорми двух голодных мужчин.
Вернулись Ольгерд и найденыш одновременно – старик ходил переодеваться и искал новую одежду парню. Несмотря на широкие плечи, парень выглядел отощавшим и неожиданно легко влез в рубаху и штаны Гаэльнара, который и в молодости, и после был весьма и весьма не худым человеком.
Чистый и умытый, несмотря на встрепанные волосы и густую щетину, оборвыш выглядел уже куда более мирным; длинные рукава рубахи скрыла короткую шерстку на руках.
Лидия поставила на стол миску с кашей, блюдо с запеченной с тыквой рыбой. Крынку с молоком, тарелки, домашний хлеб. Ольгерд принялся накладывать себе, а найденыш сидел, смущенно сложив ладони на коленях и опустив глаза в пол.
- Тебе неловко, что ли, Немой? – хохотнула женщина, которую не смущало то, что парень её или не слышит, или не понимает, – в рубаху мужа влез, за стол сел, так что накладывай.
Лидия подтолкнула миску с кашей в сторону найды. Тот положил себе немного, зато на молоко смотрел голодными глазами, походя на кошку – Соньку, которая, возвращаясь после своих гуляний по лесам, глядела так же.
Молока Лидия налила в большую керамическую кружку; Ольгерд после ужин предпочитал делать пару глотков чего покрепче. Самогон пожилая чета гнали сами; а еще – пекли хлеб, делали сыр…
- И что нам с ним делать? – шепотом, словно парень мог услышать или понять, спросила женщина у мужа. Тот покачал головой и с хрустом откусил от чесночной дольки.
- Пусть воду таскает, рыбу ловит. А там посмотрим.
- Сдурел? – коротко поинтересовалась Лидия, - солнце напекло пустую башку?
- Да куда его гнать, а? – Ольгерд поднялся, выудил из буфета стеклянную бутылку с мутноватой жидкостью. Поставил два небольших стакана; на них оборвыш посмотрел округлившимися глазами.
- Домашний. Сами делали, - гордо пояснил старик, хотя парень его, конечно, и не понял. Щелкнула пробка. Над столом поплыл ядреный, бьющий в нос, запах самогона, выгнанного из местной айвы – мелкой, ярко-желтой и терпковато-сладкой. Найденыш потянул носом воздух, удивленно поморгал.
- Теперь точно не выгоним, - пробурчала Лидия, незаметно накладывая на тарелку парня еще несколько кусков рыбы.
- Ничего, ничего, - легкомысленно отозвался Ольгерд, разливая самогон, - будет нам помогать по саду. Приедет кто – спрячем. Или на рыбалку отправим.
Женщина покачала головой, но ничего не сказала.

Дата: ночь с 4 на 5 сентября
Фигура: без фигуры (Эрис и Дентон)
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

Они были вдвоем с самого утра – некроманты ушли рано, не посвятив никого в подробности, за каким-таким лешим им понадобилось выбраться в горы. Шлялись по мансарде, не находя себе дела, перебрасывались шутками, строили грандиозные планы на далекое будущее, открывали окна настежь и сидели на подоконнике, ловя холодные капли дождя в ладони.
Дождь тоже был с самого утра. Не просто мелкая морось, а настоящий ливень, который мог серьезно помешать выбраться на прогулку – впрочем, выбираться на прогулки Макабрей им строго запретил. По крайней мере, в свое отсутствие… скотина предусмотрительная!
- Я вот иногда думаю… - разговор состоялся уже за вечерним чаем. Эрис и Дентон устроились на кухне и пытались совместно бороться с атмосферой уныния и запустения.
- Я иногда тоже, - конечно, Тони не мог не перебить ее на такой фразе.
Грустно показав ему кулак, Эрис продолжила:
- Так вот, я все думаю – как там наши ребята? Как там майор, в конце концов… Я с ужасом думаю, что я даже по нему скучаю – он ведь, в принципе, неплохой дядька, просто слишком уж упертый…
- И это мне ты говоришь?
- Неважно. Хотела б я знать, ищут нас теперь или нет.
- Если и ищут, - резонно заметил Дентон, - то не нашли. Радуйся, детка, мы продолжаем гулять.
Он с хрустом потянулся.
- И вся эта чудная жизнь – без постылой, удручающей, в корне давящей творческие начала в личности военной дисциплины, - добавил парень. - Ура-ура!
- И ничего не ура, - Эрис загрустила еще больше. – Помнишь, что Ригор сказал? Нам, может, скоро крупная драка предстоит, а мы уже и забыли, что это такое.
Тони поднял одну бровь.
- Да нет, - возразил он. – Я помню.
- Так не попробовать ли нам..?
- А хочешь?
- Надо, - в зрачках ничего, кроме убежденности.
Ни азарта, ни дерзости, ни вызова. Ничего из того, что было раньше.
И он согласился.

В зале было мало места. Тем лучше, решили оба. Это будет недолго, быстро и резко. маленькое испытание на силу и скорость.
И без оружия. Вообще.
Он даже согласился вести этот танец – сделать первый выпад. Значит, подставиться. Значит, опасно.
Конечно, они договорились, чтобы без травм. Это совсем не значило, что кто-то будет кого-то жалеть. Эрис даже уточнила: «Никаких поблажек ведь не будет, правда?»
Дентон пообещал: «Никаких».
Все случилось даже слишком быстро. Она была ловкой, а он был ловчее, она была быстрой – а он еще быстрее… Но она знала, что она по крайней мере сильнее.
Почему-то оказалась на полу, лежа на животе, обе руки заломлены за спину и прижаты локтями к бокам. Любое движение – боль. Эрис выдохнула и замерла, чтобы не сделать больно самой себе.
А Тони, Тони был бережен и осторожен. Даже упираясь коленом ей в поясницу.
Хватка ослабла через минуту.
- Эрис, - тихо сказал он, отходя, - вставай и прости, если было больно.
Поднялась она не сразу.
- Черт, - она сжала правую ладонь в кулак, встряхнула рукой. – Как ты ухитрился? Ты ведь никогда меня не…
Эрис осеклась, увидев выражение его лица. Он был серьезен. Настолько, что казалось – это вообще не он, а кто-то другой, незнакомый, недобрый и очень опасный.
- Просто сегодня я решил не поддаваться, - Тони улыбнулся своей обычной улыбкой, и наваждение исчезло. – Сегодня тебе не нужно было обязательно победить.
- А раньше что, нужно было? – нахмурилась она.
- Просто вспомни, - пожал плечами он.
Она не могла не согласиться, но почему-то все равно было немного обидно. С одной стороны. С другой…
Наверное, она должна ему куда больше, чем думала.

- Я сегодня буду спать одна.
- Ты злишься?
- Нет. Нет, что ты. Дурачок. Просто… я хочу немного подумать перед сном, поглядеть в потолок. Повспоминать всякое. Я же буду мешать тебе.
- Альтруистка. Ладно, зато одеяло достанется мне целиком.
Они разошлись только под утро. Когда Эрис опустилась на кровать, в окно стучался рассвет.
Кровать, еще, кажется, теплая от чужих ласк. Теплая чужим теплом.
Обняв подушку, от которой пахло – она чувствовала! – чужим человеком, Эрис вдруг поняла, что очень по нему скучает.

Дата: восемнадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8 (Эаши)

Птицы из листа елани выходили кривые. Да, впрочем, и были это не птицы... Йель пытался вспомнить, как выглядели те железные существа, что были у чужаков - и под пальцами лиа поддатливые листы складывались в вытянутые тела и длинные крылья. Фигурки т'Айлари пускал по комнате, с окна.
Сейчас светловолосый лиа сидел на подоконнике, свесив ноги на улицу. На коленях лежал ворох листов; за спиной комната грозилась утонуть в легких крылатых фигурках.
Таану перехватил один из листов и подошел к воспитаннику, положив ладони на плечи.
- Ты даже на них не смотришь, - в мягком голосе читалась улыбка. – Тебе неуютно у меня или это из-за чужаков?
- Не знаю... - Йель разгладил пальцами линию сгиба у крыла, - я сейчас мало что понимаю. Наверное...
Руки Оневи легли на виски светловолосого лиа, от прикосновения веяло отческим теплом; пальцы погладили лоб.
- Расскажешь мне, что произошло там до того, как я пришел?
Т'Айлари разгладил второе крыло, принялся за причудливый хвост - таких у настоящих птиц быть не могло.
- Но ведь ты все знаешь, Таану... или нет?
- Я хочу, чтобы ты рассказал, - искренне ответил лиа. - Я видел, а ты, чтобы рассказал.
Молодой лиа что-то пробурчал; он не капризничал по-детски, он действительно - боялся. Потом вздохнул:
- Мне приснились железные птицы. Сначала. Я пошел туда вместе с Джейл.
Таану кивнул и погладил его по голове, как в награду. На Оневи покосились из-под челки - Йель явно надеялся на что-то... но этого чего-то не дождался. Пришлось продолжать:
- Потом я увидел вспышки и огни впереди; в том месте нашел всадников железных птиц и мертвых лиа. Я решил, что чужаки напали первыми и... - пауза, - попросил н-наару убить железных птиц.
- Я видел, они разгрызли железо, - кивнул Оневи. – Многие потом погибли, да, Йель?
- Всадники птиц?
- Они и наару.
- Тогда - никто. Я не просил трогать всадников. Один из них был ранен. И они мне объяснили, что лиа напали на них первыми. Главным среди чужих всадников был эй-раан... Гаэнрих. Я не уверен, что правильно понял его имя.
- Генрих... Кто напал на них?
- Я не знаю тех лиа, - Йель удивленно поднял глаза на Таану, - я видел ушедших к Средоточию и ее одну - пленную. Но не успел спросить.
- Пленную... - задумчиво проговорил Оневи и немного крепче сжал узкие плечи воспитанника. - Надо подумать. Тот черный, который шел за тобой... Вы встречались прежде, я помню.
Плечи под ладонями Видящего дрогнули.
- Д-да. На реке.
Йель вскинул ладонь к глазам; вниз, на траву, соскользнул кривоватый "авион" из листа елани.
- Он убил наару.
Таану поцеловал светлую макушку воспитанника:
- Их шэа вернулись к Средоточию и уже родились снова.
- Но теперь их нет со мной.
- Это Круг Жизни, - Таану заставил Т'Айлари посмотреть себе в глаза - янтарные, солнечные. - Такова жизнь. Нет ничего вечного. И все уходят, чтобы вернуться.
Йель ссутулился и смотрел на Оневи исподлобья. Потом как-то неловко и кривовато улыбнулся.
- Мне грустно. И пусть внутри. Это плохо?
Таану покачал головой и протянул на ладони незаметно сложенного воробья.
- Так бывает. Это проходит. Йель.

Дата: девятнадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8 (Эаши)

Остался позади. Город - гнездо, город-убежище. Город, где слишком много голосов. Лиа. Ощущений. Звуков. Где слишком много говорят, громко и тихо, где все слишком сложно.
Йель уходил из Эаши.
Уже не болели ребра, уже не ныла рука, и лишь вверх, от ладони к плечу, шла темная полоса зарастающего шрама. Пройдет. Когда-нибудь.
Сердце билось медленно. Шэа - склеенное перекаленное стекло. Наверное. Но как можно склеить то, где... нет кусочков. Где остался один, пусть даже он был первым. Пусть даже остальные - всего лишь нейа, всего лишь создания...
Для Йеля они не были "всего лишь". Он помнил каждого. Он знал, как погибал каждый наару, и с каждой смертью рвались тонкие нити в шэа, что держали её целой.
нет, шэа не болела. Просто... было холодно и каплю пусто.
Город остался уже в половине дня пути, когда лиа остановился. Нет, даже... рухнул - на удачно подвернувшийся корень, из-под которого доверчивым щенком выглядывал родник.
В горле было сухо. Ноги ныли, но т'Айлар поднялся на ноги уже после пары глотков холодной, пахнущей листьями воды. У бедра покачивалась сумка, в которой одиноко перекатывались нож да подарок хозяев стальных птиц. С ними ведь... все в порядке?
Нет, Йель не был сумасшедшим. Он просто... хотел уйти от всех. Даже, наверное, от самого себя. От памяти, от следов боя, от черноты, приходящей иногда во сне по ночам.
"Зачем ты повела меня туда?" - иногда он беззвучно спрашивал у Средоточия. Знал - бессмысленно, но пытался понять, зачем?
Йель шел на север и каплю - на восток. Один.

Ветер - дурной мальчишка - донес до логова травянисто-лимонный запах. Знакомый. Запах, который бы ученик найрити узнал из тысяч.
Гхара-нэг медленно поднялся - посыпалась земляная труха, зашевелились тени, выплескиваясь прочь из убежища в древнем валежнике, где деревья становились землей, не знающей света десятки лет.
Он знал, куда идти... Снова...

Уже после того, как Фелико все-таки скрылся за дверью своей комнаты, из кабинета выглянул Оневи. Он прислушался к дому, где стало тихо после ухода Йеля и почувствовал, что Иснари не спит. Вопрос тревожил видящего, который наблюдал за своими гостями последние дни. Следовало идти за Т’Айлари, но Таану не мог позволить себе… Он прикрыл глаза, вспоминая как ушел Йель.

- Таану? - на ладони Йель держал белую бабочку из листа елани, - помнишь... я говорил тебе про Джейл? А ты сказал... отражение.
Видящий, задумчиво смотревший в сторону галереи, где его гости беседовали между собой, перевел взгляд на воспитанника.
- Помню. – он улыбнулся уголками губ. – Я думаю, что знал одну из перерождений ее шэа еще до того, как родился ты.
Т'Айлари неуверенно повел плечами. Потом тихо, словно боялся, что услышат, пробормотал:
- Я запутался, Таану.
Видящий краем запястья подпер подбородок и кивнул воспитаннику.
- Расскажи, в чем ты запутался.
Йель опустил взгляд на свои босые ноги.
- В том, кто... она, - лиа неожиданно помотал головой, вскинул ладони к вискам и вплел пальцы в волосы, - нет, нет, Таану. Все не так. Не то я хотел сказать! Я...
Т'Айлари вскинул глаза на Видящего.
- Я хочу найти её.
Он переплел пальцы и опустил подбородок в эту живую полуарку и закрыл глаза.
- Я искал ее много лет, а к тебе она пришла сама. Я думаю ты найдешь ее, если она сама захочет.
Йель качнул бабочку на ладони.
- Я знаю, где искать. Но не уверен, что это она.
- Твоя мать?
Между светлых бровей молодого лиа пролегли складки. Помедлив, он с каким-то непонятным трудм выдавил из себя:
- Д-да.
Тонкие руки видящего дома Амар легли на край стола, янтарные глаза задумчиво вспыхнули.
- Тогда тебе надо идти на ее поиски… если, конечно, ты не боишься, что за тобой снова последует гхара-нэг, - Таану посмотрел воспитаннику в лицо.
- Я не могу вечно жить в Эаши, - дернул плечами Йель.
Оневи взял его за руку и провел пальцами по рубцу.
- Все верно, ты привык жить в лесу. Он почти зажил, и тебя здесь ничто не держит.
- Кроме страха, - тихо усмехнулся т'Айлари - как-то непривычно по-взрослому.
- Страх это то, что каждый должен пережить в себе и победить.
- Об этом легко говорить. Да?
- Легко тому, кто это сделал, - Оневи отпустил руку Т'Айлари. - Тебе пора идти.
Тот в задумчивости потер друг о друга пальцы.
- Таану?
Снова устремивший взгляд на галерею видящий обернулся.
Йель, склонив голову на бок, посмотрел - совсем в другую сторону.
- Я хотел спросить глупость.
- Спроси. - улыбнулся Оневи. - Глупости иногда делают Средоточие светлее.
- У тебя бывало так, словно шэа - мозаика из множества кусочков, и большей части этих кусочков нет?
Таану печально улыбнулся.
- Я живу так с тех пор, как ушла Джиелла, Йель. Ни одна женщина не смогла тронуть мое сердце, как она. Она ушла и забрала не только его жизнь, но и мою шэа.
Воспитанник Видящего что-то тихо шепнул себе под нос - не то два слова, не то два имени. Потом вскинул глаза на Таану.
- Если я найду её, то расскажу о твоей шэа.
Оневи еще раз улыбнулся, и все так же - печально. На его запястье сомкнулись чужие, тонкие пальцы.
- Найду, - тихо и серьезно проговорил Йель, отпустил руку Видящего и отступил на шаг назад. И повторил, - найду.

Иснари сама подсказала Оневи. Она вышла и села за круглый стол в гостиной, соединив перед собой руки. В фигуре лисы видящий прочитал что-то упорное и одновременно хрупкое. Лиса закрыла лицо руками.
- Не плачьте, эй-раани.
Она вскинула голову от ладоней резко, даже не коснувшись кончиками пальцев лба.
- Я не плачу, - тонкие плечи опустились. – Я, наверное, даже не умею.
Таану мягко улыбнулся ей.
- Я знаком со многими вашими сородичами и они, наоборот, казались мне весьма чувствительными. В паре дней от Эаши находится один поселок. Я мог бы показать вам Тропу.
Иснари приподняла одну бровь, левую.
- Для чего?
- Они ведь ваши братья и сестры.
Женщина передернула плечами и посмотрела за арку.
- Они меня ненавидят.
- Вы уверены, эй-раани?
- Абсолютно, - вдохнула лиса. – Это наша история. Мне кажется, что мы для них, как для вас – найрити или высшие демоны.
Видящий дома Амар коснулся золотистого запястья.
- Мне кажется, что вы отказалась от них до того, как они отказались от вас.
Иснари развеселилась:
- Похоже, вы просто не имеете представления об отношениях между нашими солнечными и лунными.
Таану промолчал, продолжая внимательно смотреть в глаза лисе. Она некоторое время терпеливо удерживала взгляд видящего, а затем, неожиданно, расхохоталась и подскочила с места, шутливо поклонившись и едва не коснувшись лбом стола.
- Как пожелаете. Когда позволите отправляться, видящий?
Женщина соскочила со стула и сделала вид, что прямо сейчас готова собирать вещи. Таану остановил ее, сильным движением положив руку на плечо.
- Не считайте это моим неведением, но по вашей шэа видно, что вам необходимо уехать. Постарайтесь отнестись к этому, как к приятному путешествию. Я думаю, что ваши спутники только порадуются, если вы уедете с сияющими глазами.
Лиса внимательно взглянула на лиа.
- Вы предлагаете ехать мне даже без демона?
- Мне кажется, что вы и сами пожелали бы оставить его, чтобы он присматривать за раненым, - мягко улыбнулся Оневи. – А с вашими сородичами вы обязательно найдете общий язык.
Теперь Иснари смотрела на видящего дома Амар с откровенным подозрением. Он улыбнулся безмятежно.
Женщина не выдержала и прижала ладонь ко лбу, запустив пальцы в неровно обкромсанные волосы.
- Нет, лисы, конечно, не худший вариант для поездки, да и неизвестность всяко лучше… впрочем, для первого раза правда сойдет.
- Там будет безопасно. Скажите жрице, что вы моя гостья. Ее зовут Раяса, она дочь Катъяна.
- Вы уверены?
- Я абсолютно уверен, как и в том, что ракшас напугает ваших сородичей.
Иснари запустила руки в карманы.
- Ладно. Посмотрим.
Про себя она уже решила, что Таану в некоторых вещах определенно прав. Оневи это заметил и улыбнулся, а про себя – устало вздохнул. Он действительно считал, что спутнице акуроманта не место в грядущей охоте.

Дата: десятое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8 (Эаши)

Иману Тай, капитан стрелков, спешно вызванный своей семьей в Эаши с пограничья не хотел ехать. Совсем не хотел ехать - его не привлекали интриги родного дома и больше нравилось бежать с луком наперевес по просторам. В первый же вечер после прибытия Иману Тай ушел от родных, активно обсуждавших неудачу Теврара, который за пять дней так и не отправился, и засел в заведении старого друга. Тот налил ему чая, разбавленного вином и, обменявшись парой фраз, оставил наедине с невеселыми мыслями.
За соседним столиком пила что-то из своей кружки симпатичная светловолосая алэдро, судя по типичной белой полосе, видневшейся из под распахнутой на груди одежды - из племени альранэ. Её зеленые глаза иногда останавливались на симпатичном стрелке, но взгляд был пристальным и ощупывающим, а совсем не кокетливым. Он посмотрел на алэдро поверх края своей чашки, невольно задержал взгляд надолго.
- Часто она у тебя? - спросил Иману у своего друга.
Тот обернулся и с легким удивлением заметил посетительницу.
- Нет... - ему казалось, он знает всех завсегдатаев. - Ее вижу в первый раз.
Заметив, что ее пристально рассматривают, лиа не смутилась и не отвела взгляда. Напротив, огрызнулась:
- Не продаюсь. Нечего пялиться, - и спокойно отхлебнула свой напиток. Судя по рукам, державшим кружку, альранэ не была избалованной неженкой. Её уверенная осанка была очень похожа на военную выправку, и удобная, не стесняющая движений одежда лишний раз подтверждала это.
- И не думал, - прииподнял свою кружку Тай. - Конечно, я не так часто бываю в Эаши, но к Канке захожу каждый раз. Прежде тебя не видел у него.
- Я каждый день по кабакам и не шляюсь, некогда, - голос незнакомки был хрипловат, - а ты, видать, не столь редко тут бываешь, раз считаешь, что должен всех знать, - язвительная улыбка и равнодушный тон могли бы охладить любого, желающего познакомиться.
- Я с пограничья приехал. Семья позвала. Родился здесь, вот и думал, что знаю каждого, - хмыкнул, наклонившись вперед Тай и протянул крепкое запястье. - Иману. Капитан "Черных стрелков" дома Нарелан.
Твердо пожав протянутую руку, лиа представилась:
- Ажана. Кавалерия.
- Наша? - улыбнулся Иману.
- ...в... Нарелан, - лиа хотела сказать было "ваша", но вовремя одумалась. Смотрела на собеседника она по-прежнему холодно, но с некоторым любопытством.
- И надолго тут? - наконец, не выдержала паузы альранэ.
Тай отрицательно покачал головой и каштановые волосы, ровно подрубленные возле подбородка, растрепались соломой.
- Надеюсь вернуться поскорее к пограничью, но, похоже, придется задержаться. Не хотел бы я играть в игры Нарелан, однако моя семья была слишком близко к покойному. Да пребудет он недлго в Средоточии и получит новую и славную жизнь!
Он поднял кружку в тосте.
Ажана тоже присоединилась к тосту, чуть взмахнув рукой с чашкой, и кивнув в знак согласия головой. Допив остатки, она поставила посуду на стол и по-видимому, раздумывала, заказать еще или достаточно.
- А я отдыхаю перед отправкой, дали два дня, - сказала алэдро в продолжение беседы. - Заодно вот семью повидала.
Иману попросил принести сливового вина для обоих.
- Где твой пост? - кивнул он.

Лиа рассмеялась:
- В гости заедешь? Неизвестно пока. Куда кинут. Мы люди подневольные, - от угощения Ажана, однако, не отказалась, улыбнулась, оперлась локтем на стол и положив голову на руку, дерзко и с любопытством осматиривая будто только что замеченного Иману.
- Мог бы, если бы и меня отправили. Я ведь тоже подневольный.
- Ну, может и повезет. А вообще везения не надо ждать. К тем, кто сам стремиться чего-то достичь, средоточие более благосклонно, - улыбалась лиа загадочно. И не поймешь - то ли на что намекает, то ли просто общими словами отделывается..
- Тоже правда. Не знаешь, почему Длань до сих не выбрали? Может, по Эаши слухи какие ходят? - стрелок ударил кулаком по столу. - А то н-ничего не смог понять из рассказов родных.
- Ходят-то ходят...- кавалеристка явно не решалась говорить то, что, по-видимому было ей известно, - да врать неохота. Слухи - не факты. А факт всем известен. Хотя и непонятен. Давай не будем на эту тему?
- Давай, - неожиданно легко согласился стрелок. - Расскажи тогда о своем отряде.
И опять хрипловатый смех Ажаны прозвучал за столом:
- А ты всегда такой любопытный? Может, лучше о себе расскажешь? Вот и вино принесли... С тебя второй тост, - лиа взяла в руки бокал и, принюхавшись, добавила: - такой же хороший, как этот напиток.
Он вздохнул.
- Тогда за то, чтобы нам сражаться не приходилось, - прозвучало немного печально. Края кружек столкнулись, и Иману сразу выпил половину. - Что рассказать?.. Стоим у границы, как идиоты, смотрит, чтобы не проскочил кто. А как вспомню, что они с поселками сделали, так на душе соленое все становится. Там ведь и домов не осталось почти целых. А одному тико из соседнего отряда, молодому совсем, пальцы оторвало. Молодой...
Слово прозвучало горько, едко.
Молча кивнув, Ажана тоже отпила вина, задумалась. Тема была невеселая и смешливое выражение лица алэдро сменилось на задумчиво-серьезное. Никому сражаться не хотелось...
- Для этого надо, чтобы эти... ушли с наших земель, - не подобрав подходящего слова, лиа только мимикой показала, как относится к захватчикам.
- Попробуй, прогони. - сердито мотнул головой стрелок. - Сами ведь пригласили.
Задумавшись над чем-то, алэдро отвернула голову, наблюдая за другими посетителями. Разговор не клеился, о войне и политике разговаривали все вокруг, а потому эти бесконечные повторения одного и того же изрядно поднадоедали. Хотелось обычной, мирной беседы мужчины и женщины, и Ажана, не глядя на Иману, глухо спросила:
- А если б не воевать, ты бы чем занимался?
Он широко улыбнулся.
- По дереву бы резал. Дерево меня слушает. Как родное... - мечтательное выражение тронуло мягкие, темные немного. губы. - Я дом наш в Нерикотэ украшаю всегда... Украшал. Прежде. Как все закончится, снова буду.
Спокойная и добрая улыбка промелькнула и на лице Ажаны.
- Мира хочется. Я нейа занимаюсь, в основном выращиваю детенышей каам, они сейчас очень много где нужны. Но бывала и в пекле. Доводилось.
Понимая, что тоскливое настроение совсем не красит беседу и отнюдь не грусти ей хотелось добиться, спрашивая о мирном времени, альранэ взяла шутливый тон:
- Осмелюсь спросить, ты женат? А то вдруг твоя благоверная сейчас несется сюда сломя голову, и я тут нахожусь в большей опасности, чем на поле брани?
Иману расхохотался.
- Я женат на луке. - он сверкнул глазами. - Я могу осмелиться и предположить, что это было приглашение?

- Ну-у.. , - протянула ничуть не смутившаяся от подобного вопроса красотка, - смотря что за приглашение ты имеешь ввиду... Прогуляться? А почему бы и нет? - улыбка теперь не сходила с ее лица, нужный тон был найден и собеседник его поддержал, - поверь, со мной интереснее гулять, чем с луком..., - вино было недопито и ее взгляд вернулся к бокалу:
- Но сначала я скажу тост: за знакомство, Иману.- Ажана подняла свой бокал и выжидательно глянула на стрелка.
Он поддержал тост так же легко, как до этого пригласил алэдро прогуляться. После тоста на стол легли монеты, и следом за лиа стрелок выскользнул в объятия теплого, ласкового вечера. В карих глазах появилось ласковое, немного насмешливое выражение, какое часто бывает у людей, околдованных свиданием, которое точно продлится одну ночь. И ни минутой дольше.
- Моя семья остановилась у озера неподалеку от Веладона, - рассказал Тай. - Утром я решил, что вода как зеркало неба, хотя никогда не был склонен к поэтическим сравнениям, - усмешка. - Не удержался. Эаши - чудо.
- Да, с этим не поспоришь, - поддержала романтичное настроение золотоволосая, шагая совсем рядом с новым знакомым, - наша семья недавно сюда перебралась, и я еще плохо знаю эти места. Но мне хотелось бы прогуляться с тобой, возможно, ты покажешь мне здесь что-то новое.
Иману задумчиво кивнул.
Сначала они шли просто рядом, болтая ни о чем. Улицы осторожно проплывали мимо, напоминая отражение другого мира или таинственные тени, о которых любили рассказывать шепчущие. Затем Ажана начала подшучивать над мужчиной и дразнить его. Он ответил тем же и игриво щелкнул ее по носу.
- Ай, - возмущенно воскликнула та и в отместку несильно дернула его за волосы.
Тай расхохотался. Не прошло и минуты, как их смех и возгласы вызвали недовольные взгляды местных жителей и парочке пришлось удалиться из людных мест. Оба прекрасно понимали эту игру и не сговариваясь, свернули в полумрак аллеи. Рука альранэ оказалась в руке Иману. Разговоры сами собой прекратились и они просто шли, как могло показаться, не выбирая особо направления. Стрелок отлично знал город, но сейчас терялся или хотел потеряться рядом с красавицей.
- Если хочешь, я мог бы пригласить тебя... - он запрокинул голову и махнул рукой куда-то на кроны, уже тронутые золотом осени. - Мой брат, каллиграф-мастер живет тут зимой, а на с весны по осень уезжает в Чареи. Говорит, его вдохновляет море, но только не холодное.
- Хочу, - только и ответила Ажана, чуть крепче сжимая руку спутника.
Он кивнул. Лиа Тай подсадил первой на верхние ступеньки, а потом запрыгнул следом и тенью скользнул по узкой веранде, на которую одна к одной выходили двери. Нейа у входа в дом брата узнали Иману и впустили без слов. В полумраке парили бледно-золотые, случайно залетевшие в арки окон светляки, и в беспорядке повсюду лежали кисти и листы елани.
- Иману...- тихо-тихо, почти шепотом произнесла лиа, остановившись в дверях и сглотнув. Вид у нее был неожиданно робкий и растерянный. Ей хотелось, чтобы он подошел. Обнял. Успокоил. Тай так и поступил. Руки у него были худые и сильные, очень крепкие, а объятия - бережными. Он поцеловал волосы Ажаны, потом висок, точеную скулу, коснулся губ. Перехватил запястья и закружил в мимолетном танце прикосновений и жестов. Обвив руками шею мужчины, Ажана утонула в ощущениях... Тихий шепот деревьев казался музыкой. Музыкой этой ночи, ночи, в которой она чувствовала и свою власть и свое предательство...

Утренний совет не могли начать без нового претендента. Это была вторая попытка. Эрьи молчаливо смотрел вниз, на строгие прически представителей дома Нарелан, провел ладонью по лицу и взглядом нашел Танару. Она стояла в дальнем конце галерии и тоже изучала представителей семей.
Словно почувствовав его взгляд, она подняла глаза и грустно улыбнулась. Руки ее были сцеплены в замок. Тико явно волновалась.
- Тяжело приходится дому Нарелан без главы? - подошел и поинтересовался говорящий.
Удивленная неослабевающим вниманием шепчущего, Танара решила, что причиной является его интерес к ней, как к женщине, тем паче, что не раз она замечала его оценивающие взгляды.
- Не знаю, эй-раан, пока не ощутила... Столько событий за такой короткий срок... - немного расслабившись, кавалеристка позволила себе улыбнуться. - Надеюсь, на этот раз все пройдет без эксцессов.
Множество раз ей приходилось врать и изворачиваться, и зачастую она сама начинала верить в то, что говорит. Вот и сейчас, зная, что гладко сегодняшнее заседание пройти спокойно никак не может, она лгала, нагло глядя прямо в глаза Эрьи.
Он словно не замечал, и казалось его мысли и вовсе были заняты даже не утренним советом.
- Я бы тоже хотел верить. У меня достаточно других дел, поскольку видящий дома Амар, кажется, забыл о своих обязанностях.
- Забыл? Как такое может быть? - удивленно спросила Танара, недоуменно подняв брови вверх.
- Хотел бы я знать. Но он привел с собой северян и своего воспитанника и с тех пор не покидал дом, - Юали пожал плечами раздраженно.
Привыкшая читать даже скрываемые эмоции, Танара не могла не заметить, что на самом деле Эрьи крайне доволен этим фактом. Не подыграть шепчущему в такой ситуации было просто глупо. Придав своему голосу всю мягкость и теплоту, которая была бы уместна в данной обстановке, лиа тихо заметила:
- Он может всецело довериться такому опытному наблюдателю, как вы, эй-раан. Поэтому и спокойно отдыхает, не заботясь ни о чем...
Льстивые речи были частью ее игры. Игры, которая помогала ей добиваться всего, что было нужно.
Эрьи облокотился о перила.
- О нет... Меня бы он не подпустил и на полет стрелы. Как и других из нашего дома. Таану привык править единолично и никого не приближать к Зеленому Трону. Вечный советник.
- Ну как же, - продолжала гнуть свою линию тико, - наблюдение за выбором Длани дома Нарелан всецело возложено на вас... А ситуация необычная и очень сложная, не так ли?
Юали кивнул.
- Так. Но меня выбрали другие семьи Амар. Если бы видящий не заперся, совета семей бы не было. Таану Оневи бы просто пришел на мое место, не дав мне даже случая.
Эрьи усмехнулся, в изгибе губ проскользила горечь.
Тико пожала плечами, не зная, что возразить на столь откровенную речь. Видимо, у Юали уже наболело. Он замолчал и вдруг вздрогнул, когда снизу раздались возмущенные голоса и даже крики.
- Гхара-нэг!.. - выругался от всего сердца Эрьи. - Что там происходит?
Танара повертела головой, но увидеть причину возмущенного гула толпы ей удалось не сразу.
В зал входил Иману Тай. Растрепанный и небрежно одетый он еле шел, не в силах сфокусировать на ком-то взгляд, лицо его было бледно. Разумеется, Танара уже знала, что так и будет, и потому заранее приготовила маску возмущения, которую сейчас очень умело нацепила на лицо, нахмурив брови и сжав губы.
- Позор... - только и смогла выговорить она, стараясь не рассмеяться.
Эрьи бросил на нее быстрый взгляд и озадаченно покачал головой. Растрянность промелькнула тенью по лицу лиа.
- Позор... - эхом произнес он и тенью рванулся вниз.
Проводив взглядом исчезнувшего в толпе Эрьи, Танара лишь усмехнулась. Да, все в шоке. Но то ли еще будет...

Дата: тридцатое августа
Фигура: ферзь d8
Ход: без хода
Официальная клетка: c7
Фактическое местоположение: c7 (Временный лагерь Тигра-Властителя)

Тигр-Властитель дома Камеда отпустил гвардейцев караула. Гулко выдохнул. И только сейчас позволил себе произнести вслух, будучи полностью уверен, что никто чужой его не слышит.
- Сбежал. Хорошо.
- Зачем?
В категорию «чужих» Идавель не входил.
- Почему ты хотел, чтобы он сбежал?
- Я не хотел, друг. Но я надеялся. Он должен был что-то делать, не сидеть сложа руки.
Веалеен легко спрыгнул с бока Граатронда и ласково похлопал зверя по боку. Тот моментально истолковал приказ хозяина как разрешение «вольно» и вольно, даже вольготно растянулся на земле, вытянув лапы и громогласно зевнув. Тихое урчание намекало, что великан вот-вот захрапит.
- Он приходил ко мне, когда ушла Гелара.
- Это ведь он провожал ту прекрасную эй-раани в её далёкий путь на восток, так?
- Верно. Провожал, а потом просил его… отпустить, насколько я помню. Хотел помочь ей, защитить. Как-нибудь, сам не знал как.
- И ты хотел направить его на границу, как я помню. А он вдруг…
… пытается убить посланницу дела, ради которого эй-раани Гелара рискует своей жизнью где-то там. Это бред, понимаешь, Вель? – хрустнул костяшками освободившихся от перчаток пальцев Тигр-Властитель, потянув шею. Затылок немного болел – прошлой ночью он не очень хорошо спал. Веалеен помнил свой сон с точностью до каждого мига, помнил – и потому не хотел вспоминать, тайком уповая на милость Средоточия. Такого быть просто не могло… А если зависело от него, могло или нет – то он готов был всё, всё сделать, только бы не… не это. Что «это» - такое он мог рассказать разве что Ине. И Жазуррашу – алькоро понимал его скорее вопреки собственной шэа, но не даром ведь они двое искренне любили одну и ту еж женщину… насколько вообще Жаз умел и, главное, хотел любить.
- Бред. Что могло его так изменить?
- Думаю, это нам мог поведать он – хоть и не без трудностей. Если тут кто-то вмешался…
- Ты подозреваешь, что кто-то всё же хочет войны?
- Войны – возможно. Возможно – кому-то не по нраву, что мы приютили у себя пришельцев. А кому-то – что мы позволили другим пришельцам жить здесь, как им будет угодно. Может это и правда всё – совпадения, и Кино Шатти просто чем-то болен, безумен, или сошёл с ума от волнения… Я не знаю, Идавель. Не представляю. Я простой воин. Глава дома – да. Оружейник – неплохой, майи и Мэлр тебе подтвердят. Но я – просто лиа, не Шепчущий, даже не мастер къямай, как мои жена и дочь.
- Потому ты и глава дома Камеда, а не, например, Видящий Амар. Кстати, ты давно видел Видящего? – попытался сострить Идавель. Веалеен не ответил, и альнаэ прикусил язык. – Что-то с ним не так?
- Когда с Таану Оневи было что-то так?
Было, конечно. Давным-давно. Слишком давно, чтобы сейчас предаваться воспоминаниям.
- Я не видел его после переговоров. Хочу поручить ему расследовать случившееся.
- С Кино Шатти или…
- И. И то, и другое. Всё это – неспроста, Идавель. Я чувствую.
Веалеен с благодарностью принял тонкий кристальный фиал, который, вытащив откуда-то из-за спины, словно опытный фокусник – птицу из шапки - передал ему друг. При свете кристальные грани играли с тёмно-синим напитком, словно несколько клинков, нацеленные в ночной мрак.
- И что же ты намерен делать?
- Я? Я уже говорил тебе, Идавель. Я воин. Я оружейник.
- И правитель. Тот, кто решает, будет мир или война.
- Будет мир, хоть и будет война, Вель, - Веалеен сделал глубокий глоток. Тонкая синяя струйка сбежала с губ повелителя лиа, словно кровь из разбитой губы. – Будет мир до тех пор, пока война не станет неизбежной. И будет война до тех пор, пока не захотят мира.
- Они?
- Все, друг. Все. Я не брошу свой народ в кровопролитную сечу и им не позволю. И всё же я переправляю войска на границу. Потому что если кто-то из них решится перейти черту, или снова случится «совпадение», я хочу, чтобы никто – никто! – не смел угрожать моему народу и моим землям!

- Землям Шэн-лие, Веалеен, - мягко поправил Идавель… и отшатнулся, когда глаза правителя сверкнули гневом, а рука на хрустальном фиале дрогнула. – Что с тобой? Прости, я не хотел… Неужели ты обиделся? Я просто хотел напомнить… поправить.
- Знаю, Идавель, - гулко выдохнул Веалеен и поднялся. – Знаю, чего ты хотел. Таану тоже обычно просто хочет меня поправить… и обычно бывает прав. И сейчас… я признаюсь тебе: я стал подозрителен. Тану Оневи, моего старого друга – нет рядом. Где он? Моя жена – дома, в Эаши. Что с ней? Валэнла с подругой отправлялись на помощь Древним. Где они? Жазурраш собирался вылетать на границу – и где он теперь?
- Неужто ты беспокоишься даже о Жазурраше? – кривая ухмылка Идавеля говорила честнее его добродушных глаз. Алмазно-кристальные когти альнаэ сверкнули ан солнце, когда Вель складывал руки на груди. Веалеен наградил друга скептическим взглядом из под сошедшихся к переносице бровей.
- Я беспокоюсь о том, что новая война может стоить нам больше всех старых. Она может стоит нам наших шэа, Вель. И им – тоже.
- У Жазурраша шэа, к примеру, никогда и не было, - отмахнулся друг и советник властелина Камеда так, словно речь шла даже не о нейа – о камне, о который уже всем надоело спотыкаться, но который почему-то никто не отбросил в сторону. – Или он поступал так, словно у него её не было. И нет И…
-…не будет! Я всегда тоже очень любил тебя, Вель!
- Проклятый алькоро!
Ругательства, сыпавшиеся с небес вместе с громким клёкотом, били наповал, и попытки Идавеля то отшутиться, то отбрехаться особого успеха не имели. Уже через несколько мгновений как всегда бледный, мрачный и ядовито улыбающийся Жазурраш Шасса, расправляя спутавшиеся в полёте волосы, стоял, склонившись перед государем и его другом на одно колено. Острые когти ног лиа царапали траву, медленно извивались вдоль тела тёмно-зелёные побеги линнарона. Глаза алькоро вглядывались в Тигра-Властителя и Идавеля – на последнего косился средний, то и дело поблёскивая багрянцем, который, кажется, перестал гаснуть даже днём.
- Я прибыл доложить о том, как идёт война, повелитель.
- Ты обещал не проявлять ненужной жестокости. Ты сдержал слово? – голос Веалеена был холоден. Граатронд, словно почувствовав в груди маленький, леденящий комок гнева государя, навострил уши и, приподняв брови, недобро уставился на Жазурраша. Поведя носом, зверь, кажется, поймал знакомый запах и, высунув длинный шершавый язык, показно облизнулся. Более прямой угрозы Жазуррашу великий зверь демонстрировать не стал: не счёл нужным оказывать столько уважения какому-то черноволосому чудаку, которого и хозяин не особенно жаловал.
- Хороший у тебя зверь, Лен. Напомни-ка, это первый такой?
- Не называй меня Леном в лагере, Жазурраш, - проскрежетал сквозь зубы Веалеен, сделав шаг вперёд. Первый. До прибывшего алькоро оставалось ещё с десяток. Не расстояние для воина опытности что одного, что другого, что третьего из собравшихся возле великого тигра алэдро. Для самого тигра – два движения лапы. – Отвечай на вопрос, воин. Отвечай своему правителю.
- Пред лицом твоим своей честью клянусь – ни капли крови ещё не пролито. Мне известно о конце переговоров и о том, чем они увенчались. И я не скажу, о Веалеен Теграэ, что этого нельзя было ожидать. Ведь так?
- Так. Дальше, - ещё шаг. Идавель напрягся – уж слишком спокойным, слишком бесстрастным был тон Тигра-Властителя. Что-то сбивало с толку, что-то настораживало, и по спине, прямо вдоль кристальной пластины хребта, бежали мурашки.
- Мои воины не показываются дальше пограничных областей. По ночам корнаны совершают полёты над лесами. Там, где удаётся засечь кого-то – следят. По ночам я позволил Линь-Оре подойти… ближе к поселениям чужаков.
- И что?
Третий шаг. Четвёртый. Пятый.
- Ни один из чужестранцев не пострадал. Ни один из Линь-Оре – тоже. Никто не пытался напасть. Несколько раз моих посланцев засекали. Однажды попытались приблизиться. Был приказ не подходить. Пытавшийся боялся намного больше, чем хотел показать, но держал свою шэа в кулаке достоинства и мужества. Он – хороший воин.
- Кто тебе всё это поведал?
- Шаласса. Она была там. Видела всё.
- Что ещё?
- Это всё, государь, - иссиня-чёрные изаррэа блеснули, убив луч пойманного солнечного света.
- Хорошо. Что ты знаешь о Кино Шатти?
Шестой шаг. Седьмой. Идавель оглянулся на Граатронда – шерсть ездового тигра пошла дыбом, лапы начали неторопливо скрести землю. Великан готовился к прыжку – издалека, короткому и мощному.
- Оружейник и воин дома Камеда. Как ты. Как – в чём-то – я.
- О покушении на эй-раани посланницу, Эльму. Ту, с которой уже давно говорил Таану Оневи. Что тебе известно?
- Я не общаюсь с чужестранцами и не слежу за ними.
- Но ты готов с ними воевать. И при этом всё ещё не пролил ни капли крови? Ты ведь не лжёшь мне, Жазурраш?
Темноволосый лиа взметнулся с колен. Рука Веалеена осторожно, чуть касаясь рукояти, легла на кристальный клинок. Восьмой шаг был сделан. Длинные побеги линнарона вскинулись вокруг фигуры Жазурраша Шассы щупальцами огромного осьминога, изарра поднялась вверх, изарру вылетел вперёд, готовый защитить от рубящего удара.
- Посмотри мне в глаза, Жаз. Посмотри.

(Помогаю с выкладкой)

Девятый шаг.
Десятый алькоро сделал сам. Навстречу вечному противнику. Не убирая клинков-крыльев, не усмиряя свой линнарон. Не отводя взгляда от Тигра-Властителя, словно завороженный чем-то…
Глаза Шассы остановились на уровне груди Веалеена. Голос с трудом дышавшего, словно замерзшего алькоро был глух и рван:
- Я никогда бы… не сделал ничего… что может повредить… Ине. Ты знаешь, государь. Ты знаешь, Веалеен. Война… последнее, на что я обрёк бы её…
- Война может означать мою гибель. Ты не хочешь её?
- Нет.
- Почему?
- Это глупый вопрос, Лен, - глаза Жазурраша сузились, губы приподнялись, обнажая острые клыки алькоро.
- Отвечай! – почти крик. Почти извлечённый меч. Всего несколько волосков до битвы. Поединка вопреки смыслу, но щедро напитанному старой враждой и новыми подозрениями.
Кровь альранэ. Кровь алькоро. Два алэдро друг напротив друга – за шаг до черты, после которой на ниве соперничества всходят ростки вражды, давая семена убийства и щедро поливая свои корни жертвенной кровью виновных и невинных.
- Потому что она и на день тебя не переживёт, чтоб тебе провалиться!
Третий глаз мрачного воителя загорелся ярким рубиновым блеском. Руки дрожали, стебли линнарона колыхались, точно ветви дикого кустарника на ветру. Всё тело воина бил озноб – от злости, от бессилия и застарелой обиды, о которой снова приходилось вспоминать. Белёсая бледность кожи, проступающие вены, жёсткая линия губ и глаза-уголья – словно и к этим лиа приложили свои мерзкие искусства давно сгинувшие найрити, и понятно это становилось лишь в редкие миги, растянутые между десятью ударами сердца, какие случаются дай Средоточие раз за жизнь.
Нет. Не дай. Не дай, Средоточие!
- Не дай Средоточие… - прошептал Идавель, вскакивая за миг до последнего шага.
Нет. Они не могли. В этом не было никакого смысла.
Поднимающийся на дыбы Граатронд. Злой, крепкий, низкий рёв хищного исполина-тигра.

- Верю.
- Ты не мог не поверить.
Правитель и давний соперник пожали друг другу руки.
- Я рад тебе, хоть и не звал тебя. В первый раз.
- Может быть и в последний. Не каждый день нежеланная война объединяет таких, как мы.
На траву возле нервно ворчащего Граатронда опустились уже трое лиа. Веалеен ласково похлопал зверя по боку, на что тот ответил чуть дёрнувшимися ушами. Не более. Ну разве что ещё рычание стало чуть тише.
- Он тебе не доверяет, - меланхолично заметил Идавель, передавая Жазуррашу ещё один хрустальный фиал.
- Как и его хозяин. Я привык, когтистый.
Идавель сморщился. Такой комплимент от алькоро, чьи когти на босых ногах и такие же на руках даже не было смысла пытаться подточить или скрыть, был весьма сомнительной любезностью.
- Итак, мы здесь, и готовится переброска войск на фронт.
- Фронта ещё нет, - напомнил Веалеен, делая глубокий глоток. Фиал властелина лиа быстро пустел. – И, может, не будет.
- Хорошо, если не будет. Потому что тогда удастся создать его там, где нам будет удобно. А теперь… расскажи мне о Кино Шатти, переговорах и смерти Длани Земли, повелитель, - Жазурраш слегка поклонился, коснувшись груди рукой. Изарра алькоро чиркнул по доспехам Веалеена – невзначай, но Граатронд дёрнулся всем телом и гневно лязгнул зубами. – Прости, почтенный страж своего господина, я не хотел обидеть тебя и его.
Огромный нейа не ответил – внимание его было приковано к корнану, расположившемуся перед самой мордой превосходившего его во много раз размерами зверя и чистившего перья с видом владыки едва ли не равного Средоточию, а не то что какому-то Тигру-Властителю из Камеда.

- Пусть говорит Идавель. Я добавлю.
- Итак?

Пересказ не занял и двадцати минут. Жазурраш кивал, порой уточнял детали, слушал внимательно и настороженно. История Кино, кажется, не оставила его равнодушной. С Дланью было сложнее.
- Я могу оказать помощь. Неофициально, - наконец процедил алькоро.
- Какую?
- Ещё не знаю… - Жазурраш в раздумье прикусил губу. Прядь чёрных волос небольшим шрамом рассекла лоб алькоро – ровно надвое, как тонкая молния с чёрных же небес. Блеснул ан солнце белёсый, острый клык. – Могу сделать всё, что выйдет за рамки. Я – алькоро. Ты сам говорил, Веалеен – мы для многих не лучше найрино.
- Это не повод окунать вас в грязь, чтобы самим сохранить чистые руки. Средоточие видит в наших сердцах. Традиции мы нарушать не будем. Нигде.
- А что с Кино? Я могу найти его, подсказать ему что-то. В конце концов – просто проследить.
- Слишком рискованно. Он наверняка пойдёт на территорию наших… противников. Эй-раани Гелара ушла туда в поисках тех, кто поможет остановить войну. Но Кино – простой воин… Я не знаю, как он сможет выжить там, где даже мастерица къямай и талантливая шепчущая окажется в большой опасности. А ведь именно так эй-раани и думала.
- Согласен, - кивнул Веалеен. – Кино придётся рассчитывать только на себя и милость Средоточия. Да, Жаз. Только так. Для тебя есть другое задание.
- Я готов служить, - три глаза алькоро смерили Тигра-Властителя напряжённым взглядом. – Что прикажешь, государь?
- Идавель, принеси карты из моего шатра. Лишь-Оре ведь хорошо изучили границы и поселения иноземцев, так? И ты знаешь то же, что и они.
- Алькоро и Линь-Оре – два лица одной луны.
- Значит, ты сможешь помочь мне в составлении плана выдвижения войск. Наша задача – при первой же агрессии со стороны иноземных войск – оттеснить их к границе либо, если что, создать устойчивую границу, которую не переступить ни одному из них. Где мы сможем это сделать?
- Я укажу, - кивнул Жазурраш, подворачивая левую ногу под себя. – Но будет не очень быстро. Особенностей много. Можно выйти на окружение ряда их селений и пограничных мест скопления народа, если будет подходящая погода и стянем силы правильно. Пошли всадников на разведку. Пошлисагирратов, Тигр. Пошли моих корнанов, кого угодно, кто достаточно быстр, чтобы увидеть и рассказать сразу, не медля многие дни.
- Это наша земля, Жаз. Она сама поможет нам. Шепчущие позаботятся об этом
Алькоро сдержанно кивнул. Корнан, словно почуяв настроение хозяина, разразился призывным клёкотом.

День: утро четвертого августа
Фигура: пешка b2
Ход: без хода
Официальная клетка: b2
Фактическое местоположение: b2, холмы неподалеку от лагеря

- Что это? - Ирсея заглянула через плечо брата. Тьяр смешно сморщил лоб, словно собирался сказать какую-то мировую мудрость. Лиса терпеливо ждала. Молчание. Теперь уже Ирсея скорчила смешную рожицу и в нетерпении потянула близнеца за рукав.
- Ну...?
Молчание.
- Тьяр!
- Это каштан.
- О-о...
- Каштан. В степи...
- В холмах!
- Не важно! - Тьяр сияющими глазами посмотрел на сестру, - как ты думаешь, что может значить каштан в степи?
- М-мм... - Ирсея обвила тонкими пальцами подбородок и внимательно посмотрела на находку. Каштан на ладони разведчика начал увеличиваться и по бокам пробились крохотные бугорки, которые потом пробежали тонкими трещинками и выпустили на свет два крохотных, пластинчатых крыла.
- Бог каштанов... - распахнул глаза Тьяр.
- Летающий бог каштанов, - поправила его сестра, глядя, как неведомый орех пытается вспорхнуть с руки близнеца.
- Во истину, - с торжественной миной подтвердил лис. Ирсея прыснула, потом, не выдержав, захохотала уже в голос. На ладонь брата упал, растеряв все своё величие, обычный каштан, неведомо как попавший на холмы возле лагеря.
- Бог каштанов... - сквозь смех выдавила разведчица.
Тьяр сжал губы в тонкую линию, но уголки предательски дрожали.
- Ты его оскорбила!
- У-уууу...
- Бог каштанов страшно оскорблен!
- У-уу....!
- Он тебя покарает!
- ....
Отбросив грозного бога в сторону, Тьяр прыгнул на сестру. По склону холма покатился сначала хохочущий рыжий клубок, который потом обзавелся хвостами и лапами и начал тяфкать.
***
- Итак? Ты сознаешься в своих грехах? – когда кончился склон и лисы оказались в густой, высокой траве, чуть влажной – утро было росистым, Тьяр опрокинул сестру на лопатки и сел сверху, скрестив руки на груди.
- Нет! – Ирсея кинулась в брата пучком зеленых стеблей. Тот поймал один, зажал между зубами.
- Сознайся!
- Я за бога… бога улиток! – лиса ткнула брата под ребра, защекотала. Разведчик, тихо взвизгнув, повалился рядом – щекотки он боялся.
- Улитки против каштанов! – Ирсея накинулась на близнеца, и по траве вновь покатился тесно сплетенный клубок.
***
- Тьяр?
- Да?
- Мы с тобой глупые?
- Дурочка. С чего ты это взяла?
- Улитки, каштаны…
Разведчик приподнялся на локте. Сестра скосила на него глаза и вскинула тонкие, изогнутые рыжие брови.
- Мы с тобой – счастливые, - тихо и твердо произнес Тьяр.
Ирсея смотрела на брата несколько секунд, потом подалась вперед, нежно поцеловала острую, загорелую скулу.
- Счастливые.

Дата: ночь с тридцать первого августа на первое сентября
Фигура: ферзь d8
Ход: без хода
Официальная клетка: c7
Фактическое местоположение: c7 (Временный лагерь Тигра-Властителя)

Плохой сон – почти всегда в руку.
Хороший – реже.
Этой ночью я видел рождение Граатронда.
Ина… Иниалеста мне помогала, и Валэнла тоже. Къямай – искусство, не терпящее ни суеты, ни чужого вмешательства. Просто маленький, сильный тигрёнок, которому Средоточие и я уготовали особую судьбу.
Я не хотел сделать нейа только для боя. Он был пушистым. Добрым, ласковым. Совсем ещё котёнок, тянущийся лапками к тёплому телу, облизывающий маленьким, шершавым языком подушечки пальцев и лишь по неосторожности иногда царапавший кого-то небольшими, симпатичными коготками. Короткий хвост – маленькая снующая туда-сюда полосатая змейка, то и дело щекочущая обнажённую кожу… Он смешной, и не понимает, почему его вынесли куда-то ночью.
Древо примет его ласково, как любящая тигрица – потерявшегося сына, который нашёл дорогу домой, к любимому лежбищу своих братьев.
Сильного, крепкого сына. Того, кто через много дней станет лучшим из лучших её охотников, помощников и защитников. Герой среди тигров. Герой среди всех нейа. Хранитель Дома, города и народа.
Достойная пара для Тигра-Властителя.
Как бы дорого я отдал, чтобы просто выезжать на тебе по праздникам, как хотел всегда. Ты был бы также силён и вынослив, как теперь, но разве пришлось бы мне гонять тебя, как боевого юргая или огромных псов войны? Никогда, никогда не захотел бы я, чтобы друг и страж превратился в боевого товарища на кровавом поле боя. Прежние владыки, что первыми начали то, что я, мои жена и дочь сейчас подводим к концу – да, без сомнения. Но я… нет. Никогда, никогда.
Къято или Даэн-ли?
Как признаться себе, что не помнишь, что было сделано – сотворено новое или изменено старое? С тех пор, как я увидел во сне тебя – того, каким ты будешь, и услышал голос Средоточия, призывающий сделать то, что я сделал – без ведома жены, без ведома дочери и даже сам не понимая, что делаю… С тех пор я порой думаю, что Средоточие милостиво подарило мне веру вместо памяти. Такой памятью можно жертвовать. Можно её не жалеть, дарить её Средоточию, словно драгоценность, которой боишься обладать, потому что за неё можно лишиться самого святого – жизни. Или шэа.
Ты появился через месяц. Три поколения владык Живых Клинков мечтали о тебе. Я – третье, и из них я, воевавший многие и многие годы, меньше всего хотел отпускать тебя на войну, а уж тем более выезжать на битвы вместе с тобой.
Когда-то я подарил моей любимой самое дорогое, что у меня было.
Моё сердце.
Сердце дома Камеда – и моё. Единые. Два сердца, соединённые в одном лиа навсегда… Тогда я думал, что навсегда. Я мог хранить его, пока был одинок и тем силён… но ты. Ты – любимая, изменила слишком многое, чтобы я продолжал быть Стражем Сердца Камеда.
Я знаю, ты бы испугалась, если бы увидела то, что я сделал, стоило лишь вам удалиться. Текло много крови. Я мог бы сделать всё чище, но я торопился. Боялся, что Средоточие, стоит мне промедлить, обратит мой сон прахом, закроет для меня – и для Граатронда – тот путь, что указало мне в видении, если мне не хватит храбрости ступить на него.
Я ступил. По следам собственной крови, касаясь древа смоченными соком шэа руками, я положил к его корням переливающийся в ночной темноте камень.
И ушёл.
Когда Граатронд родился заново – я не нашёл камня. Но увидел на его голове рога, которые поблёскивали кристальными гранями. В следующий раз я увидел, как сквозь кожу и буйную рыжую шерсть проступает на его могучем лбу тонкая блестящая кромка. Я попытался рассмотреть её ближе, но, стоило мне протянуть руки, как она пропала, будто её никогда и не было. В растерянности я думал об этом всю ночь.
Ещё через месяц такая же кромка прорезалась на груди великана. И снова мне не удалось даже пощупать её. Я смотрел в глаза Граатронду и видел собственное лицо – молодое лицо с взглядом старца и складкой губ того, кому приходилось убивать.
По одному мне – в каждом глазу. Три пары глаз, смотрящих на меня, и на дне тех, что отражали мои, я заметил тихий, родной и уже почти позабытый свет.
Я никому не сказал. Ни детям, ни Ине.
Не сказал даже Таану, хотя он наверняка знает и, возможно, осуждает меня за это теперь, когда, проснувшись, я снова почувствую в воздухе дрожь кристальной кромки у горла, хоть её там и не будет.
Это война берёт в руки саму неотвратимость и приставляет к горлу двух народов.
И к сердцу. К Сердцу Дома – для меня.
Я не могу беречь Граатронда. Маленький тигрёнок вырос, его когти способны рвать даже прочнейшую броню, рога подевают и крошат валуны размером с взрослого сагиррата, словно мягкие невесомые подушки. Он будет воевать со мной, будет рсиовать всем, как и я.
Он сам не примет другого. Я чувствую это, когда он урчит на проходящего мимо Жазза… Даже малейшее недоверие, проблеск старой досады или давнего спора отдаются в нём. Я понимаю, почему. Мы ведь не просто Тигр и тигр, ездовой нейа и наездник-лиа.
Мы – два Сердца. Бывшее и то, что есть сейчас.
Два сердца, сошедшихся в одно.
Интересно… догадалась ли Ина? Она порой с тревогой смотрит на Граатронда, и я вижу печаль в уголках её прекрасных глаз, которая тут же сменяется заботой или ветреной нежностью, стоит мне попытаться поймать её за край стрекозьего крыла. Она говорит, что волнуется, как бы мой любимец не вытеснил её в моём сердце.
Я подарил его тебе тогда, Иниалеста Найль. Подарил своё Сердце и Сердце Дома. Теперь нас трое таких, и я – худший из всех, потому что скрываю то, что известно всем троим, пытаясь убедить себя, что всё сделал правильно.
Граатронд – Сердце дома Камеда и его страж.
Моё сердце навсегда принадлежит тебе, Иниалеста.
Сердце Камеда – моё. Наше, с тех пор, как мы стали едины.
Если обещание, данное мне Опорой – правда, то сердце дома Камеда будет жить, пока живёт моя любовь к тебе. И раз так – мне не страшна гибель. Ведь убить любовь не может никто. Слышишь, милая? Никто и никогда! Ни найрити или гхара-нэг, ни случайный счастливец из числа пришельцев, владеющий каким-то особым оружием. Даже когда мы с Граатрондом уйдём в Средоточие – сердце дома будет жить.
И будет твоим.
Прости меня, страж. Прости меня, любимая. Поймите и не осуждайте меня – я сделал всё так хорошо, как только было возможно, и теперь, понимая, что в любой момент могу подвергнуть смертельной опасности себя, свой народ и свой Дом, я иду на это без страха.
Скоро рассвет. Чистый, влажный воздух холодит кожу – за ночь шатёр простыл. Я смотрю в потолок, закрываю глаза и чувствую, как где-то бьются ещё два сердца – каждый удар один-в-один с моим. Одно – совсем близко, огромное и пылкое, как подгорная руда в руках альдэйа. Другое – далеко-далеко – нежное и тёплое, словно новорожденный детёныш.
Средоточие, храни Шэн-лие и мой народ!..

Веалеен Теграэ, Тигр-Властитель дома Камеда

Дата: Двадцать восьмое августа, поздний вечер-ночь.
Фигура: f8 "Золотые Стрелы"
Ход: без хода
Официальная клетка: Е7
Фактическое местоположение: неизвестно


Закатное небо искупалось в крови смертельно ранненого солнца и окончательно потемнело, довольное злодеянием. Звезды выступили свидетелями, а Луна вынесла приговор и теперь засела в небе узким карающим лезвием.
Но миру внизу было мало дела до всего этого небесного преступления и наказания. Лес медленно засыпал, одновременно с этим пробуждаясь для ночной жизни. Темнота на какой-то момент сгустилась до плотности выделанной шкуры, а потом рассеялась, до прозрачного муарового мрака, гонимая светилами сверху и многочисленными огоньками из Леса.
Тем не менее, Кир понял, что остановится им придётся. Кинна до сих пор заплеталась в лапах даже на свету, чего уж говорить о темноте, пусть даже она гораздо более призрачна для глаз тигролюдов.
- Отдыхаем, - сказал он, когда подвернулась подходящее место в виде огромного куста, под котором можно было устроить замечательное лежбище. - До утра.
Цей-ин улыбнулся и нарочито медленно, показывая, как это делается, приземлился, подобрав под себя лапы. И протянул руку Кинне, предлагая опору. Девушка кивнула с благодарностью. Лапы гудели, мышцы, не привыкшие к нагрузке, ныли нещадно. Кроме того, ее не покидало неприятное ощущение в области живота, что-то вроде холода, сжимающего все внутренности. Голова тоже болела... Кинна не слишком любила жаловаться. Кроме того, живя среди фино, она привыкла, что все окружающие и так знают, если у тебя что-то не в порядке. Она покрутилась на месте, приминая траву - и откуда только взялось это инстинктивное движение? - и почти рухнула на землю, совершенно не грациозно. По большому счету, опять из-за того, что запуталась в лапах.Кир тихонько вздохнул и поинтересовался с сочувствием:
- Трудно, да?
Девушка пожала плечами.
- Сложно сказать. Я привыкну... только... - она умолкла, на какое-то мгновение цей-ину привиделось, что по ее щеке сбежала слеза.
Он протянул руку и погладил её по голове, совсем, как раньше, разве что наклоняться так сильно не пришлось.
- Ну что ты, - сказал он мягко. - Образуется всё, я тебе помогу.
- Я ведь... - на губах замерла фраза "ради тебя", или "ради нас", или... для чего это вообще было нужно? Просто странное желание, которое, казалось, исполнись, - и все будет хорошо? Без преград? А станут ли они с Киром ближе? Или, наоборот, отдалятся? Теперь она ведь обычная для него. Не маленькая девочка, которую можно легко подхватить на руки... - Все наладится, ты прав.
Кир кивнул и, неведомым образом шевельнув лапами, переполз ближе к Кинне, прижался тёплым человеческим боком.
Та положила голову ему на плечо.
- Кир... а я красивая... как цей-ин?
Сказала и невольно оглядела себя. Шерсть ее не прилегала так плотно, как у Кира. Она топорщилась и чуть вилась, как неаккуратно свалянное полотно. Наверное, по меркам тигриного народа, Кинна была чересчур миниатюрной. Этакая пародия на представителя славной расы цей-инов.
Кир присмотрелся внимательней и, немного подумав, ответил:
- Знаешь, пожалуй, да. Но это очень не обычная красота. Ты хорошо сложена и шерсть у тебя замечательная и осанка, ну и вообще. Но ты такая...маленькая, - в его устах это слово звучало как-то необычно ласково.
- Я большой никогда не была, - Кинна мягко улыбнулась.
- Ну, знаешь, - фыркнул Кир. - Шейса вон тоже небольшая, а в ухо бьёт без промаха и жалости! В тебе есть что-то ещё. Как в котёнке. О тебе хочется заботиться, понимаешь?
- Как... о младшей сестре, да? - голос чуть дрогнул. Кинна не знала, как заговорить о том, что ее волнует. Более того, не была уверена, что это нужно. Ее все еще беспокоила та ссора, когда они с Киром разошлись в разные стороны. Надо было бы извиниться... или лучше вообще не напоминать?..
- Нет, не так, - Кир покачал головой и хлестнул хвостом, ловко подбивая какого-то ночного кровососа, подобравшегося к его плечу. - Кинна, ну не знаю я, как объяснить тебе! Иначе...

(+ Orrofin)

- Ты на меня не сердишься? - от волнения девушка опять нахлестывала себя хвостом по боку. И злилась на то, что теперь ее нервное напряжение без труда видно всем желающим. Наверное, лиа так себя чувствуют в присутствии фино.
- Не сержусь, - после некоторого раздумья покачал головой Кир. - Теперь не сержусь. В пути у меня было время подумать...
Тигрица коротко кивнула. Кир задумчиво посмотрел куда-то в сторону, потом вдруг отчего-то спохватился и перевёл взгляд обратно на Кинну, слегка покраснев.
- Я тут всё тебе рассказываю, как ходить, как хвостом крутить, - смущённо начал он, - а главного всё не спрашиваю. Кинна... ты вообще как?! Ты была фино, теперь цей-ин, я с ума схожу, пытаясь понять, что сейчас с тобой происходит. Ты... хотя бы не страдаешь? Не жалеешь, что решила - так?
Девушка отрицательно покачала головой:
- Немного ошарашена... потому что я не решала, в общем-то. Просто - так мечталось. Но много ли из того, о чем мечтаешь, становится реальностью? Особенно... из таких мечтаний? - она чуть улыбнулась - только уголками губ: - Пока что не жалею. Может, пожалею еще, если...
- Если - что? - Кир попеременно краснел и бледнел, но взгляда не отводил, цепко удерживая её глаза.
На секунду на ее лбу проявилась трагически-страдальческая складочка, которая, впрочем, тут же разгладилась.
- Ничего. Все будет хорошо. Просто нужно время, чтобы привыкнуть... обоим.
Кир молча кивнул. Его хвост блудливой змеёй переполз ближе к её спине и как бы невзначай лёг на круп. Кинна скользнула ладонью по его предплечью:
- Я скучала по тебе.
Отвечать он не стал, но девушка ясно почувствовала - цей-ин тоже скучал. А ещё его сейчас что-то точило изнутри. Что-то очень неприятное. Кир накрыл её ладонь своей и чуть сжал. Несмотря на то, что для фино она теперь была такой же великаншей, как и остальные цей-ины, его рука все ещё легко скрывала её узкую ладошку полностью. То "неприятное", что ощущал молодой цей-ин, Кинна незамедлительно приняла на свой счет. Чуть отодвинулась.
- Я понимаю. Я сорвалась, обидела тебя в лучших чувствах... потом не пошла с тобой. Потом вообще ушла из лагеря. И теперь являюсь в таком виде... - речь была быстрая и сбивчивая, Кир чувствовал, как дрожат у девушки руки.
- Кинна...да ты что?! - он настойчиво придвинулся к ней. Взял за плечи. - Маленькая...
- Кир, я изменилась внешне... но чувствую я все так же! - голос сорвался. Хвост со звуком плети рассекал траву. Хотелось вскочить, убежать, спрятаться. Как тогда, когда в первый раз, когда она позволила себе проявить свои чувства.
- Спокойно, - Кир не давил, но и рук с плеч не убирал. - Кинна, что ты сейчас почувствовала?
- Я не могу описать точно. Ты как будто сам себя съедаешь изнутри, - она тряхнула головой. - Тебя что-то очень тревожит...
- Тревожит, да, - неожиданно спокойно кивнул Кир. - Очень. Но я ещё не разобрался что это. Одно знаю - не в тебе дело.
Кинна смотрела на него долго и внимательно. В золотисто-карих глазах плескалось недоверие:
- Правда?
- Правда, - кивнул он и улыбнулся, тепло, хоть и несколько вымученно. - Ты же знаешь, я совсем не умею притворяться.
- Не знаю, - ответная улыбка. - Расскажешь, когда захочешь. Да?
"Я тебя люблю" - стенали оба сердца.
- Уже очень поздно, - произнесли губы.
- Расскажу, - кивнул он. - Когда будет можно.
"То есть никогда. Нельзя такое рассказывать той, кого... больше всех" .
- Давай спать, - согласился он. - Ночи прохладные. Прижмись ко мне крепче, а то замёрзнешь.
В ночной духоте страдающе прозвенело какое-то насекомое.

Дата: второе сентября
Фигура: ферзь d8
Ход: без хода
Официальная клетка: c7
Фактическое местоположение: c7 (Временный лагерь Тигра-Властителя)

Вечер наливался багрянцем и позолотой, отражаясь в глазах обоих – лиа и его нейа. Огромный и сильный – и рядом с ним могущественный владыка. Они были созданы друг для друга. Один для другого – точно, оба это знали.
- Тебе нравится?
Граатронд оглушительно мурлыкнул и аккуратно, точно боясь отколоть кусочек, подставил рог Тигру-Властителю. Тот с ладони красно-чёрную перчатку – кристаллы сбежали вниз, до самого локтя, и осторожно спрятались на предплечье среди собратьев.
Рог тигра казался таким же кристаллом, только – тёплым и покрытым тонким-тонким слоем едва заметных шерстинок. Из таких рогов, только принадлежавших оленям или лосям, делали рукояти ножей чужеземцы – Веалеен пару раз видел их, ему показывал Наркейн. Говорили, будто так приятнее держать нож в руке. Охотничий нож, сделанный, чтобы добивать жертву, напоминающий о прошлой удаче…
Это было дико. В чём-то. Также, как для многих из пришельцев диким показался бы прекрасный танец Эу’Теи’Ла или весенний праздник Лаэ’Наи, или даже осенний ВэилНаэре, когда те, кто не хотел скреплять любовь кровью, скрепляли её песнями, танцами и ласками. Может для тех из них, кто называл себя священниками – а таких было немало – эти праздники были оплотом дикости и безумства, разгулом страстей, которые достойный и благонравный не мог допустить…
- Скоро ужин. Ты голоден? Кажется, ты давно не ел.
Граатронд снова мурлыкнул. Проходившие мимо двое гвардейцев из серебристой сотни с сомнением оглядели уже долгое время пребывавших в одиночестве воина и его нейа. Для них рёв, рык, ворчание и глухое урчание Граатронда казались, наверное, очень схожими звуками, но сам владыка Живых клинков отличал любой его оттенок с первого звука.
Граатронд не был голоден. По крайней мере, ещё неделю есть он не собирался. Теграэ кивнул великану, и тот, словно домашний кот непомерной величины, послушно завалился на бок, вытянув лапы в сторону и позволив своему ездоку дотянуться пальцами до пушистого, запылённого брюха.
- Вымыть бы тебя, - запуская пальцы в скатавшуюся от постоянной возни и беготни шерсть, улыбнулся Веалеен. – Да ведь ты, как вам и положено, не любишь воды.
- Уррррр! – утвердительно прорычал Граатронд, облизывая переднюю лапу и начиная умываться, пока добрые руки повелителя щекотали и чесали огромный живот. Нейа было хорошо, и на лбу исполина шаловливо играли меж рогов блики света, приплясывая багряными искрами на выступившей кристальной кромке.
- Эх ты… страж, - Веалеен толкнул тигрище в пузо. Тот недовольно фыркнул и, словно пушинку, сгрёб в охапку великого государя, прижимая к лохматой груди. – А ну отпусти! Нечего тут разлёживаться, ты может есть и не хочешь, но я проголодался! Вель! Вель, где тебя ветер носит, шэа твоя альнайская?!
- Как и ваша – альранская, мой повелитель, - тон мигом вынырнувшего не понять откуда, из-за дерева ли, с ветвей или вообще уплотнившегося из тонкого предзакатного воздуха Идавеля Льтеа был насмешлив, а в голубых глазах следопыта поблёскивала хитреца. – Что угодно моему владыке?
- Твоему владыке угодно ужинать, старый друг. Чем сегодня порадует нас походная кухня родного дома? Я надеюсь, нам не придётся есть вытяжку из давленных линнаронов под стружкой с конца вэйэль, как шутят фенлиньцы?
- Нет, мой государь, но прошу вас, не гневайтесь – с ужином вышла задержка, - альнаэ опустил глаза, явно смущаясь и не желая расстраивать своего повелителя. Или – пряча их, чтобы чего-то не выдать?
- Задержка? В чём же дело?
- Тебе, о равный величайшим из воинов легенд…
- Короче, Вель.
- Когда я собирался приготовить достойную тебя пищу, о ездок на могущественнейшем нейа…
- Вель!
- Прости, правитель. Перед готовкой я всегда играю на макайли – ты знаешь, как дивна становится пища в руках того, кто возвысил свою шэа игрой. Но сегодня подлый Жазурраш подослал своего корнана и похитил мой инструмент!
- Так, - Тигр и тигр переглянулись. Если бы такой жест был ему доступен, можно было с уверенностью сказать – Граатронд пожал плечами в недоумении. Вместо этого великан просто склонил на бок голову и с чувством облизнулся, коснувшись кончиком языка носа. – Нет, дружище, есть его пока что не нужно. Птицу тоже. Я не потерплю, если ты будешь мучиться желудком в самых неподходящий момент – да и не уверен, что это выдержит вся армия. Хотя, если использовать это в качестве оружия…
- Твои мысли всё время следуют путём Камеда, о Веалеен Теграэ. Но прошу, прикажи подлому алькоро вернуть мне макайли, - альнаэ продолжал стоять, опустив взгляд, и длинные золотистые волосы скрывали выражение лица старого друга.
- Ты знаешь хоть, где «подлый алькоро» сейчас угнездился? Или предложишь голодному повелителю выяснить это самому?
- О нет, что ты, о Веалеен! – казалось, ещё немного – и Идавель всё же не удержится, сорвётся на смех. Но держался следопыт едва ли не зубами. – Последний раз я видел его возле большого котла, в котором и собирался варить твой славный ужин. Он наверняка и сейчас ещё там. Я слышал, они затевают какую-то игру или состязание, пока ты увлечён созерцанием заката.
- Ну чтож, раз так…

да я вообще уже спать должен ><"" меня тут нет, угу. и в посте - нет, вам показалось

Граатронд обрадовано вскинул голову, чуть не задев рогом собственного всадника.
- Э нет, великан. Ты остаёшься. Есть ты всё равно не хочешь, а подойти аккуратно вместе с тобой мы не сможем, даже если ты будешь красться, как умеешь.
- Мрррау!
- Понимаю. И всё равно, побудь здесь. Ты и так на важном задании, которое доверил тебе Тигр-Властитель, ясно?
- Рррравррр!! – послышалось в ответ.
- Это ещё что? – выражение упрямой морды Граатронда и похолодевшего, деланно-властного лица Веалеена на миг показались очень-очень похожими. – Кому сказано! Ты боевой нейа или ёко проказливый! Стыдись!
- Мрррр…
Идавель не выдержал – рассмеялся. Ну как ещё можно удержатьс Яна ногах, когда при тебе огромный рогатый тигр прикрывает морду лапой, стыдливо извиняясь перед хозяином.
- Веалеен, я… ха-х-хотел спросить, - следопыт смеялся во всё горло, сверкая в лучах заходящего солнца, точно обледенелый – зубами, ногтями, даже позвоночным гребнем, - он… в-вырос ведь быстро… Ты уверен… ох… ух… что он уже взрослый?
- Нет, - честно ответил Теграэ, глядя, как расстроенный Граатронд прячет морду в пушистых лапах, стараясь уместить меж ними и рога. – Но ты вспомни нас. Когда мы первый раз во что-то ввязались – были ли мы взрослыми?
- Трудно судить, - пожал плечами отсмеявшийся Идавель. – мы были смелыми. Ими и остались. А то, что у тебя появилась спутница… зато у меня есть макайли. Если ты поможешь мне вернуть её.
- Жазурраш напросится однажды на тычок вэйэлем, - хохотнул Веалеен. – Ну что, подкрадёмся, следопыт? Или не выйдет?
- Это у нас-то не выйдет? – коварно улыбнулся Вель, поправляя слетевшую на лоб золотистую прядь. – Эх ты, Тигр-Тигр… Сам вспомни нас! Или хотя бы меня. Идём. Ступай в точности как я. Вон оттуда начиная… И внимательно.
- Вель, я всё понял, честно!
- Вот и увидим. Голову хоть пригни, властелин!

Жазурраш и правда сидел у походного костра в окружении бойцов гвардии Камеда. Но сидел – не просто так.
Макайли – не самый простой инструмент, и так славно, как у Идавеля, заставлять кристаллы петь у Шассы не выходило – но когтистые руки быстро и легко порхали по струнам, выбивая одну за другой звенящие, остро-задорные ноты, а стебли упругого линнарона, словно щупальца осьминога, придерживали инструмент на коленях, не давая упасть. Незатейливая плясовая заводила, лихо горячила кровь, не давая засидеться, и вокруг костра, не обращая внимания на кипящий в котле суп, гордо отплясывали с два десятка гвардейцев всех цветов, притопывая в такт мелодии и размахивая руками.
- Вот ведь… - отодвигая в сторону ветку раскидистого кустарника, где они с Велем засели, ухмыльнулся Лен. – Этот мерзавец тут целое празднество устроил!
- Я же говорил тебе, о владыка, что его преступления неисчислимы, и желание Граатронда его сожрать – тяга к высшей справедливости! – хихикнул Идавель, сам невзначай похлопывая по колену в такт переливам разухабистой музыки. – Макайли в рабстве у зла… Как это трогательно!
- Это ужасно, друг…
Договорить Веалеен не успел – кто-то из гвардейцев, перекрикивая музыку, заорал сквозь смех:
- Песню, чёрный! Песню!
- Песню! Спой, трёхглазый! Спооой!
- да вы что, храбрецы? – с притворной скромностью, не переставая играть, отнекивался Жазурраш. – О чём петь-то? Я вам небось не фенлиньская альнаэ, чтобы колыбельные древнее Шэн-лие помнить и по ночам деток укачивать!
- А нам про деток и не надо! Мы и сами уж давно не детки! – какой-то красный гвардеец, вскинув руки, лихо прошёлся колесом вдоль костра – и как только удержался, заложив такой крюк? – и, перекувырнувшись, рухнул на колени перед Жазуррашем. – Давай-давай, пой! А мы подтянемся!

- Ну, не-детки да не-девки, есть у меня одна… Только чур государю – не выдавать! – глаза алькоро словно стали ярче в наступающих сумерках. – Про Тигра-Властителя – идёт?
- Идёт? – в две дюжины глоток заорали гвардейцы
- А славная? – уточнил какой-то белый.
- Ооо, ещё какая! Ох, Средоточие, на тебя уповаю!
Голос у Жазза был пряитный, хоть и резковатый, лишённый мелодичности настоящих певцов. Зато – задорный и отлично вплетавший незатейливые слова и мелодию в гвардейский пляс.

Как в Чареи пенит пена, а в Эаши тенит тень –
У Теграэ Веалеена ох и славный вышел день.
Как проснулся Тигр-Властитель – так почуял в шэа страсть.
И боится всякий житель в плен когтей его попасть!.

Как его Иниалеста за ночь вымоталась в стон,
Не обласканного места не оставил милой он!
И лежит она, нагая, в остывающем гнезде –
Мало ласки, дорогая – Тигра удержать в узде!

А-ха-ха! Аха-ааа!
От любви едва жива!
Охо-хо, Охо-ооо!
Но ведь было хорошо?
Эй-эй-эй, э-ге-эй!
Подходи, народ, смелей!
Эхе-хе, э-э-ээх
Тигру хватит сил на всех!!

Припев подхватили сходу – и гвардейцы, хватаясь друг другу за плечи, быстро затеяли вокруг костра резвый, весёлый хоровод. Темнело небо, сияли в рыжеватых отблесках пламени гвардейские латы, стучали и тпали ноги, надрывались в исступлённой веселье глотки воителей Камеда.
Краснел Веалеен. Рядом почти катался по траве Идавель.

Шёл по лесу наш Владыка, мудро головой качал,
И сияющую ликом сагирратку повстречал!
Та бежать пустилась сразу, ну да разве убежишь,
Тигр моргнёт орлиным глазом – и у ног его лежишь.

Сагирратка отбивалась, всё бралась за магарат,
Но взяла её усталость – а Теграэ-то и рад!
Поцелуй его, что сказка – успевай лишь отвечать,
Ну а девушке от ласки оставалось лишь кричать!

А-ха-ха! Аха-ааа!
От любви едва жива!
Охо-хо, Охо-ооо!
Но ведь было хорошо?
Эй-эй-эй, э-ге-эй!
Подходи, народ, смелей!
Эхе-хе, э-э-ээх
Тигру хватит сил на всех!!

Приползала побрататься к нам Змея из дальних стран.
Бойся, Эльма, попадаться, в Веалеенов ты капкан!
Лишь преклонит он колено, склонит голову свою –
И сама пред Веалееном змейка сбросит чешую.

Вот змея давай крутиться: «Что захочешь? Что нам дашь?»
«Сможем мы договориться!» - ей шепнул правитель наш.
Губы руки обгоняют, от касаний так тепло –
И Змея – уже ручная – задышала тяжело!

А-ха-ха! Аха-ааа!
От любви едва жива!
Охо-хо, Охо-ооо!
Но ведь было хорошо?
Эй-эй-эй, э-ге-эй!
Подходи, народ, смелей!
Эхе-хе, э-э-ээх
Тигру хватит сил на всех!!
- Зря ты на переговоры не поехал, - со слезами на глазах выдавил из себя Идавель, кристальными ногтями срезая травинки, за которые безуспешно пытался ухватиться, лишь бы держаться за что-то и не завалиться от смеха на бок. – Не убить, а любить её надо было, Эльму эту…
- Вель, эти переговоры могли спасти нас. Всех. А теперь – война будет, - огрызнулся Веалеен. – не стычки! Настоящая! Понимаешь?

и снова - я тут мимо прохожу, помогаю, так сказать-с, песни выкладывать

Про великого повесу слух Шэн-лие обошёл.
Сайямар, цей-ин из леса поучать его пришёл.
Научить хотел смутьяна не срамить Зелёный Трон –
А теперь и сам, как пьяный, Веалееном покорён!

Обнял мудрого скитальца наш весёлый Веалеен –
И влекли цей-ина пальцы в бесконечно нежный плен.
Вот такая вот картина. Только есть вопрос один –
На какую половину был податливей цей-ин?

Ой-е-ой-ой, оо-оой!
От любви едва живой!
Охо-хо, Охо-ооо!
Но ведь было хорошо?
Эй-эй-эй, э-ге-эй!
Подходи, народ, смелей!
Эхе-хе, э-э-ээх
Тигру хватит сил на всех!!

Ездил как-то Тигр в Чареи, поглядеть в морскую даль –
Он прослышал, что смелее нету капитана Таль.
И о том проведав, сразу государь подумал наш,
Что красавицу обязан взять к утру на абордаж.

Моряки, народец вредных, Тигру выдали секрет:
Два орудия передних – ключ от всех её побед.
А наутро всё дивились, с ним гуляя в кабаках,
Как удачно уместились те орудия в руках.

А-ха-ха! Аха-ааа!
Таль к утру едва жива!
Охо-хо, Охо-ооо!
Нам ведь было хорошо?
Эй-эй-эй, э-ге-эй!
Подходи, народ, смелей!
Эхе-хе, э-э-ээх
Тигру хватит сил на всех!!

- И даже Гуляющий по лесу! И адмирал Таль! – не унимался Идавель, толкая друга вбок и пытаясь закрыть рот рукой – кустарник уже ходуном ходил от хохота. Веалеен всё ещё пытался сохранять серьёзное лицо, но и его, кажется, начинало пробирать. Переговоры, заботы, беды… всё расплылось и смешалось, остались лишь ноги воинов Камеда, выбивающих ритм разудалой песенки о развратных похождениях того, кто сейчас сидел в кустах и пытался там выглядеть серьёзно.
Жазурраш расходился, бренча всё быстрее, не позволяя воинам у костра даже вздохнуть лишний раз. Когти на ногах стучали по чьему-то удачно подвернувшемуся щиту, руки порхали белыми чертами, выбивая из шэа горе, а из глаз – слёзы радости и смеха.

Как четыре фино-крошки всё водили хоровод,
Видят: гибкий, словно кошка, Тигр-Властитель к ним идёт.
И зелёные красотки позабыли танцевать
Засмотревшись на походку и властительскую стать!

Вот Теграэ наш ложится в негу шепчущей травы.
Слышит – молвят озорницы: «Жаль, что он один, увы!»
Плечи Веалеен расправил, изготовясь для затей –
Каждой поровну оставил он и вздохов, и детей!

И-хи-хии! И-хии!
Тают фино от любви!
Охо-хо, Охо-ооо!
Им ведь было хорошо?
Эй-эй-эй, э-ге-эй!
Подходи, народ, смелей!
Эхе-хе, э-э-ээх
Тигру хватит сил на всех!!

Дождь дождит и веет ветер! Наш владыка подустал!
Только чиа вдруг приметил – и для подвигов восстал!
Та метнулась разом в ёко и давай в лесу петлять –
Только у реки широкой смог герой её догнать.

Чиа-девка запыхалась и взмолилась пощадить,
Он в ответ: «Какая малость! Рад красотке угодить!»
Вот сползли с неё одежды – Веалеен тому и рад.
Славно лип песок прибрежный на владыки голый зад!

А-ха-ха! Аха-ааа!
От любви едва жива!
Охо-хо, Охо-ооо!
Но ведь было хорошо?
Эй-эй-эй, э-ге-эй!
Подходи, народ, смелей!
Эхе-хе, э-э-ээх
Тигру хватит сил на всех!!

- И ведь мы правда будем воевать. И умирать будем, - выдохнул следопыт, вытирая заплаканные глаза – сил держаться больше уже не было. – Веалеен… Владыка… Ведь ты прав. Мы празднуем – накануне похорон. Многие из нас скоро могут уйти к Средоточию…
- Чтобы вернуться однажды, - краска сползла с лица Веалеена – остался лишь разгорячённый румянец. Медленно сползали с туловища и рук кристаллы, обнажая руки, плечи, грудь и спину. Ярко блеснул в ночи рубин в середине груди, поймав шальной отблеск костра. – Нет смерти, Вель. Ты же лучше меня это знаешь.
- Врядли… кто знает это лучше владыки Живых клинков? Боюсь, и ужин, и моя Макайли так и останутся в плену у этого сукина сына.
- О нет… мы предложим ему достойный выкуп! – хохотнул Веалеен, распрямляясь во весь рост. – Эй, весёлые! Чего приуныли?
Гвардейцы сбились с шага, едва удержав хоровод. Но Жазурраш продолжал играть, и Веалеен, метнувшись вперёд, словно лисица, вмиг оказался среди плясунов.
- А ну-ка я попробую!

пурум

Напоследок даже в горы повелитель заглянул
И в селении алькоро к двадцати грудям прильнул,
Обласкал троих юргаев, к двум айшеру близок был,
Только пояс поправляя от избытка страстных сил.

И когда, отведав счастья, шёл обратно в град лесной –
Встретил он Опору Власти на поляне под сосной.
Чтож, что вестник Средоточья, что горда да холодна.
Это ж внешне! А на ощупь – ох и хороша она!

А-ха-ха! Аха-ааа!
Наша Дара едва жива!
Охо-хо, Охо-ооо!
Но ведь было хорошо?
Эй-эй-эй, э-ге-эй!
Подходи, народ, смелей!
Эхе-хе, э-э-ээх
Тигру хватит сил на всех!!

На этот раз чуть не сбился Жаз – как раз когда в ряды веселящейся гвардии, сияя алмазным гребнем спины, вклинился хохочущий, с красными от смеха глазами, взмокший Идавель. Глаза алькоро-всадника расширились все разом, но, попытайся он сейчас прервать мелодию, его разорвали бы на части даже быстрее, чем если бы за дело взялся Граатронд –настолько лихо отплясывали воители вместе со своим государем. Пламя костра взвивалось, словно изящная танцовщица, протягивая жадные лепестки то к одному, то к другому воину. То один, то другой оставлял круг, торопливо сбрасывая доспехи и и поддоспешники, стягивая промокшие рубахи – пот градом катился по мускулистым спинам и разукрашенным каменьями узорам на груди бойцов.
Теперь все подпевали Веалеену, а тот что было сил горланил песню, перекрикивая музыку, и вскакивал, зависая на могучих руках собратьев, которые с наслаждением подбрасывали своего государя, порой давая перескочить через костёр, меняя место в круге и не уставая кричать:

Ночь ночнеет, звёзды звёздны. Тигр приходит в Веладон,
Знает он – ещё не поздно к той, в которую влюблён
На украшенное ложе рухнуть коршуном опять,
Чтобы шёлковую кожу в синеве ночи ласкать.

А его Иниалеста, зная – будет ночь долга,
Уж нагрела мужу место, сладострастна и нага.
И не знает Тигр влюблённый, отчего она мила:
Опосля ночи бессонной – днём немного поспала…

А-ха-ха! Аха-ааа!
Снова ласки до утра!
Охо-хо, Охо-ооо!
Но ведь будет хорошо?
Эй-эй-эй, э-ге-эй!
Подходи, народ, смелей!
Эхе-хе, э-э-ээх
Тигру хватит сил на всех!!

Лагерь Тигра-Властителя шумел и галдел. Гвардейцы сбегались к песенному кругу и подхватывали песню второй раз, и третий, и ещё. Вокруг первого хоровода завился второй, вокруг второго – третий, и даже макайли уже не хватало звука и искусства Жазурраша, чтобы переиграть толпу веселящихся воинов.
Последний праздник перед войной. Последнее счастье, которое можно взять на память и сохранить в шэа, пока не придёт пора вернуться к Средоточию, успев многое и не успев намного больше.
А пока что… горели костры, звенела музыка, в ритм стучали о землю десятки ног – и лился над лагерем воинов Камеда развесёлый, беззаботный и солёный солдатский припев

А-ха-ха! Аха-ааа!
От любви едва жива!
Охо-хо, Охо-ооо!
Но ведь было хорошо?
Эй-эй-эй, э-ге-эй!
Подходи, народ, смелей!
Эхе-хе, э-э-ээх
Тигру хватит сил на всех!!

Дата: ночь со второго на третье сентября
Фигура: ферзь d8
Ход: без хода
Официальная клетка: c7
Фактическое местоположение: c7 (Временный лагерь Тигра-Властителя)

Ягодное вино немного кружило голову. Только немного. Губы Веалеена посинели от сока черники, а под сердцем разливалось и плясало тепло.
Не позволили пить и веселиться только часовым – сотне гвардейцев, окружавшей лагер по периметру и ходившей с патрулями. Остальные были допущены на последний праздник воинов перед войной. Наваристый суп, горячее отварное мясо и немного хорошего напитка каждому, а потом – они снова танцевали. Так, как танцуют только мужчины и воины – с достоинством и лихостью, сочетая в задорной пляске бесшабашность юнцов и гордость истинных сынов дома Камеда. И не только его – то тут, то там мелькали гости, по воле Тигр-Властителя направлявшиеся к границе и заглянувшие на огонёк к веселящимся «Живым клинкам»: кемайцы, сетонцы, нареланцы… Даже одного из Фенлинь где-то отловили, после чего он, не сбавляя скорости пляса, зачитал всем «Поэму о эрбрском сватовстве», чем сорвал буйные овации и вынужден был в «наказание» выпить целый кубок эрбрской же медовухи, которую ему поднесли лично от владыки.
Последнее, что видел Веалеен, уходя в свой шатёр – Идавель, страстно доказывавший разомлевшему и уже не казавшемуся таким потусторонним и страшным Жазуррашу, что сочетание изаррэа и линнарона в бою очень трудно в освоении. Жаз не возражал, лишь изредка кивал да лениво постукивал когтями на ногах по всё тому ж многострадальному щиту, что так славно пришёлся к музыке алькоро.
Шатёр был нагрет и тёмен – никто не разжигал огня. Походная бадья-купальня – полна свежей, чистой воды, а плечи и колени хотелось немного остудить. Да и голову тоже.
Доспех небольшой горкой кристаллов застыл у края бадьи. Веалеен расправил плечи, смахнул со лба прилипшие, мокрые от пота пряди. Перешагнул через край и блаженно опустился в обжигающе-холодную, прозрачную воду. Расставил руки. Закрыл глаза. Медленно сполз, на десять секунд задержав дыхание – холодная влага выбивала хмель из головы, хоть он и почти не пил… вынырнул, снова отвёл с лица непослушные тяжёлые пряди волос.
Шэа дрожала, как кристаллы макайли в руках хитреца Жаззураша. Хотелось петь и почему-то кричать, словно прямо под сердце вошёл зазубренный наконечник копья, раздирая плоть и раздвигая с треском рёбра. Хотелось вскочить и бежать куда-то, или наброситься на любого – пуст даже самого мелкого – врага с мечом, с ножом, с голыми руками, загрызть и порвать его на клочки…
Хотелось домой. Не так, как сейчас – домой туда, где на самом деле дом. Где Ина, где дети. Где славные поединки и состязания, справедливый суд, яркие праздники и новые чудеса мастеровых родного дома. Где бой – это справедливость и честь, а не кровавое убийство и жажда мести. С любой стороны.
А ещё дом – это то, что ему сейчас предстоит защищать. Без страха и сомнений. До конца.
- Вал и Вэл. Ина… Где вы сейчас?
- Здессссь, - тихим шелестом отозвался ветер, шурша пологом на входе в шатёр.
- Здесь, - произнёс над самым ухом нежный, такой любимый голос… Ласковые руки обвили шею Веалеена, снова обжигая – на этот раз теплом родной крови. Изящные, осторожные пальцы, привычные к тонкой работе, скользнули вниз, от шеи к груди, лаская кожу до воды – и под водой.
- Как ты здесь очутилась? - не открывая глаз, прошептал Тигр.
- Пришла. Не могла без тебя так долго.
Дыхание и голос остановились у правого уха Веалеена. Иниалеста прижалась щекой к щеке любимого. Тот чуть повернул голову и чуть коснулся губами…
- Ина… Что с тобой?
Во рту Теграэ остался едва уловимый привкус соли.
- Просто… мне страшно, Лен. Когда те чудища были побеждены, ты говорил, что другой такой войны не будет… И вот – снова.
- Не снова. Эта – не такая.
- Это всё равно война. И ты снова уходишь. Сперва – сюда. Теперь, когда переговоры не удались – куда ты пойдёшь дальше?
Руки Иниалесты стиснули шею Веалеена. Госпожа Живых клинков уткнулась носом в щеку любимого, и каждый её вздох останавливался лишь за миг до того, как мог бы стать простым всхлипом плачущей женщины, чей муж уходил на войну… Уходил, уходил, и снова ушёл – а она не хотела отпускать, не могла просто взять и отпустить.
- Я не могу иначе… Я должен, любимая.
- Почему всегда ты?
- Потому что этому я посвятил свою жизнь.
- А мне?
- А тебе я посвятил своё сердце. И ничьим больше оно не будет. Ты, наши дети. Да ещё может теперь Граатронд, - улыбнулся Теграэ, снова целуя заплаканную щёку любимой, свободной рукой лаская другую же щёку – и с облегчением вздохнув, когда пальцы коснулись улыбающихся губ Иниалесты. Она больше не плакала.
- Хочешь – я приду к тебе? – мокрые, солёные щёки. По-детски наивная, смеющаяся улыбка. Даже не видя, он знал, что глаза любимой переливаются сейчас двумя изумрудами – зеленее, чем самый зелёный лист в конце весны.
- Вода холодная.
- Ты согреешь меня, - в голосе – вызов. Как у девчушки, стащившей у матери спицы или фартук. «А ты мне что взаимен?»
- Я – тоже холодный.
- Неправда.
- Правда. Хочешь – выйду я?
- Хочу.
Веалеен поднялся, чувствуя, как стекает по плечам и спине вода, как скользят вдоль плеч, по линиям ключиц к лопаткам, потом – посреди спины ноготки любимой, щекоча и раззадоривая лучше любого вина. Тигр-Властитель обернулся и открыл глаза.
Иниалеста так и стояла на коленях, глядя в лицо любимому. Всего мгновение. Потом – поднялась.
- Я уже готова поверить всему, что сегодня пели.

Руки обвивают тонкий стан. Губы ловят губы, глаза нет сил держать открытыми – так много говорит сейчас поцелуй. Тепло. Холодно. Сладко.
- Уже веришь?
- Нет. Но я спала днём. Так что, Тигр-Властитель?
- Ина…
- Молчи. Просто молчи.
Он – молчит. Говорят руки, осторожно ища завязки и лаская её плечи. Шепчет паучий шёлк одежд, с тихим шелестом сползая к ногам. Дрожит дыхание, когда поцелуй умирает, лишь чтобы вновь родиться мгновение спустя. Гремит громом сердце, чувствуя теплоту чужой обнажённой кожи, прижавшейся к его груди.
«Я люблю тебя», - говорят глаза.
«Я не могу жить без тебя», - робко, но с каждым мигом всё смелее и смелее молвят касания.
«Ты – мой!»
«Ты – моя!»
«Навсегда…»

Дата: 29 августа - 1 сентября (калейдоскоп)
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С2 (переезд "Лаборатории")

Работа была нешуточная - вынести с нижнего этажа аппаратуру, мебель, оружие, документы; загрузить все это в машины, от того, что откровенно мешалось - избавиться; дождаться ночи - перевозить решили именно ночью...
Еще нужно было вывести четвертую группу. Возникли, конечно, проблемы, притом - неожиданные.
- Это не все, - сказал Эвлин, вытягивая из вороха трепаных папок одну, самую тоненькую. - Была еще девчонка. Такая, с глазами. Док, вы должны ее помнить!
Кругленький доктор Нольвенн разволновался.
- Послушайте-ка, милейший, я-то, положим, ее и помню, но что вы от меня хотите? За местонахождение подопытных отвечаю не я!
В последнее время врача очень легко было вывести из себя. Неудивительно - нервничали все, снимаясь с давно и прочно насиженных мест.
- Ладно, спокойно, - Эвлин помахал папкой перед лицом доктора. - Сбежала, и черт бы с ней. Ничего важного не знает, выглядит как чокнутая, орет по ночам... нам же лучше, ей-богу.
Папку он сжег потом на заднем дворе.

Было очень холодно. И темно.
Снаружи, кажется, шел дождь; они сидели, прижавшись друг к другу, время от времени шипя, когда грузовая машина подскакивала на ухабах, и вся эта ерунда - стулья, шкафчики, тряпки и коробки, - начинала заваливаться на бок и падать.
- Осталось немножко, - говорил им мягкий, обволакивающий голос. - Мы скоро приедем.
Мальчики и девочки из четвертой группы дружно вздыхали и терпели дальше.
Малефик улыбался чему-то своему.

- Мике? Наконец-то я тебя застал. Это Фиерс, и у меня к тебе весьма интимный разговор.
- Что ж... я тебя слушаю.
- Почему ты мне не сказал за все это время - за все то чертово время, что я торчал в колониях, - что этот го... гаденыш Эленберг тоже здесь?
Пауза.
- Сам догадаешься или как?
Еще одна пауза.
- Мике... Честно, я понимаю. Никто не хочет конфликтов. Но несколько дней назад - ты ведь не в курсе, конечно? - он заявился сюда, на стройку. И я тебя не менее честно предупреждаю, если я еще раз его увижу, я прострелю ему башку.
- Фиерс, я разберусь. Ровно так же честно. Веришь мне?
- Очень хочу верить. Но зря ты не сказал мне сразу, еще тогда, что...
- Знаешь, майор, я тоже хотел верить. В вас обоих. Очень.

Нижний этаж был заколочен.
Не осталось никого.
Вернее, остались только те, кто должен был - сам Радциг, лейтенант Эленберг как старший помощник, Сол Йенсен... уехали медики, охранники, дети. Уехал Крой, вместе с ним - Пьетро. Последний сказал, что вряд ли вернется.
Это было понятно. Там он будет, что называется, в своей среде.
Когда Эвлин задумывался о том, что будет дальше, ему в голову неизменно приходили вопросы - а что собираются сделать с Лабораторией малефики?
Что они собираются делать с их разработками? Их программами? Их открытиями?
Что они собираются делать... с детьми?
На эти вопросы у Эвлина не было ответов. Ответы почему-то не приходили.

Дата: двадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8 (Эаши и окрестности)

Фелико проснулся между десятым и одиннадцатым часом. Кто-то нахально запрыгнул сверху и начал тормошить за плечи с невероятным энтузиазмом. Кто-кто... Иснари... Кошмары не приходят во сне. Они из него вытаскивают.
Лиса смотрела выжидающе и немного виновато и лучилась, как небольшое солнышко. В этом солнышке правда что-то отдавало какой-то решительной мрачностью.
- Какая стенка тебе не понравилась? - правильно оценил ее состояние маг.
- Я уезжаю! - сообщила акуроманту женщина.
- Надолго?
Иснари уперлась обеими ладонями в простыню над плечами Фелико и наклонилась, удовлетворенно изучая сонное выражение на его лице.
- На неделю... может быть, дней десять. Но не больше.
- Слезь с меня, - фыркнул акуромант. - Экскурсия?
- Ты сам утверждал, что мне нравятся беспомощные мужчины, - показала язык Иснари и немного серьезнее добавила. - Небольшая.
- Это был Рах и глагол был другим, - педантично заметил маговампир. - Хорошо.
- Ты его поддержал, - прозвучало приговором. - Кстати, ракшас останется с тобой, - сверкнула лиса улыбкой.
- Я учту это, - невозмутимо согласился Фелико. - Тебе точно не потребуется охрана?
Лиса отрицательно помотала головой.
- Тогда иди собирайся, - улыбнулся акуромант.
Иснари соскочила с постели и бросилась в гостиную. Оттуда донесся ее звонкий голос и спокойные ответы Таану. Ворчание ракшаса.
Через час женщина уехала, забросив на плечо полупустую сумку.

***
Фелико, встав, впервые попробовал тренировку на рукопашную: после вчерашнего способа заработать откладывать дальше было бы слишком нелепо. Он редко тренировался в обычной жизни, но простой требовал работы. Сейчас удары были болезненнее обычного - и одновременно приносили почти позабытое удовольствие от движения.
Таану остановился на пороге просторной комнаты, задумчиво наблюдая за акуромантом. Смотрел он всего несколько минут.
- Нам тоже пора в дорогу, эй-раан.
Мысль о предстоящей работе почему-то не вызывала тревоги. Возможно, потому, что единственная переменная разрешилась: не вернется, уже не успеет. Маговампир кивнул:
- Мне понадобится оружие.
- Все на месте, эй-раани привезла все ваше оружие. Она забрала только маленький пистолет.
- Благодарю.
Сборы заняли всего несколько минут: вещей у Фелико было немного, нужных здесь - и того меньше.

***
Выехали вечером. На ящерах, бегущих упруго и легко. Вещей у Оневи тоже было немного, и из Эаши он сразу направился на юг, а затем немного забрал на восток, углубляясь в леса.
Его спутник не сразу приспособился к способу передвижения: верховая езда до сих пор обходила его стороной. Ночной лес надолго придал лицу акуроманта потерянное выражение, но человек с интересом слушал лесные звуки и, вообще, не казался здесь таким чужим, как ортодоксы или колонизаторы.
Таану свернул на одну из узких троп, и дорога чем-то напомнила ту, по которой вел Каан - неожиданно ставшая широкой и просторной. Ящер слушался Оневи, словно понимал. Позади трусил в виде тигра ракшас, брошенный Иснари. - Вы умеете охотиться?
- Раньше умел, - кивнул Фелико. Он невольно улыбнулся той простоте, с которой лиа пользовались этими тропами. Словно жили рядом с неиссякаемым - и свободно дарящим - источником силы.
- Надеюсь, определенные навыки у вас остались.
Человек кивнул. В ночном лесу было очень трудно ориентироваться по зрению, но многие навыки от него не зависели, и что может выйти в итоге, Фелико не знал сам. Было интересно попробовать.
- Проклятье... - очень тихо пробормотал видящий.

Дата: двадцать первое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D7

На первый привал они остановились ближе к рассвету в корнях большого дерева с фиолетовой корой. Видящий обошел его несколько раз, как будто пытался найти что-то а потом сел в центре поляны и погрузил по запястья руки в густую траву, как будто прислушиваясь. Сизый утренний ветер пробежал по головкам колосков и затих. Щека Таану дернулась, плечи напряглись.
Видящий вернулся через минуту и сел рядом с Фелико, достав из сумки горсть сушенных фруктов и хлеб.
- Наверное, надо рассказать...
Человек кивнул, готовый слушать. Он действительно менялся здесь: исчезла легкость на разговор, расслабленная уверенность движений. Акуромант не был лиа, но война, и лес, и студеные утра без огня или крыши были знакомы ему намного лучше, чем карусель города, читались в линиях плеч, в манере двигаться и смотреть.
- Их называют гхара-нэг. Они - лиа, отвернувшиеся от Средоточия, нашего сердца. - Таану говорил сухо и довольно быстро, не глядя на Фелико. - Еще их называют черными и проклятыми. Они охотятся на все, потому что каждая часть мира имеет шэа. Вы называете ее душей. Шэа они вырывают из Круга Жизни и не только, чтобы питаться, но и просто ради забавы - коверкают, извращают, уродуют. Преображение этих лиа сделало их безумными.
Фелико кивнул.
- Мы уничтожали их еще более беспощадно, чем найрити. Я охотился за ними больше нескольких веков, пока мне не показалось, что истребил последнего.
- И теперь мы идем за еще одним, - снова кивок.
- Он охотится за тем, что я должен охранять, - Таану коснулся зарубцевавшегося шрама на щеке, - и я слишком ослаб за последние столетия, чтобы сражаться в одиночку. У меня хватило сил защитить сокровище в прошлый раз.
- Как это выглядит? - человек задумчиво посмотрел куда-то сквозь туман и стволы деревьев.
- Тварь, между животным и насекомым, между рыбой и человеком. Что-то из страхов. Оно питается чужими страхами и само насылает их, потому что в них черпает свою силу, как и в боли.
- Прелесть, - улыбка. - Насколько мы далеко?
- Дня три пути. - кивнул на поляну Оневи. - След остывший, но черный идет за приманкой.
- Стоит встретить?
- Нет. Тому, за кем идут, лучше вообще не знать, - бросил взгляд на акуроманта Оневи и улыбнулся уголками губ. - Еще, кроме тебя, я надеюсь на выходца из демонического народа.
Ракшас накрыл лапой морду и заворчал.
- Кто ведет? - на всякий случай уточнил маг.
- Я смогу довести до него и частью оградить. На большее моих сил не хватит.
- Тогда так. Рах, я первый, ты вступаешь, если я не успеваю убить. До этого сиди смирно, - акуромант говорил медленно, но уверенно. - Таану, если они начнут драться, уходите подальше.
- Ловко ты... - неожиданно пробомортал демон, покосившись на видящего, - девчонку отправил.
- Женщина священна, - ответил Оневи. - Я принимаю уговор.
- У нас говорят, женщина - гарантия стертой группы, - тихо, больше для демона, прокомментировал ответ Фелико.
- Почему? - помедлив, вдруг спросил видящий.
- По-разному бывает. Но всегда плохо, - Фелико задумчиво ковырнул какой-то палочкой землю, помолчал, потом начал рассказывать. - Ну, например, у меня знакомый был по отряду, вроде взрослый уже, а пытался ухаживать за своими. За девчонкой-медиком из штурмовиков. Мы тогда за певуньей ходили. Это отродье ундин и непонятно какого черта, оно мурлычет, а люди вокруг сходят с ума. Когда мы до нее добрались, там уже два отряда кругами ходило. Ну и четыре наших в мяч играли. Головой того медика. Он тогда пол своего отряда скосил, идиот.
- Из-за девчонки?
- Сорвался. Люди очень легко рвутся, когда начинают мешать эмоции и войну.
- Мою жену и ее отряд зарезали у меня на глазах, - произнес лиа.
Фелико поднял взгляд и с минуту смотрел в лицо Таану.
- Ты из тех редких людей, которым есть смысл доверять, - наконец, хмыкнул он, но похвалой это не звучало. Скорее - сочувствием.
Ракшас поднял уши. Оневи странно улыбнулся и кивнул, наклонив голову и воткнув в землю лепесток ножа.
- Я однажды предал своих, выбрав девчонку, - неожиданно произнес Фелико. - Это кончилось тоже плохо.
- Поэтому бежишь от каждой? - рукоятью вперед Таану протянул акуроманту нож.
Человек усмехнулся.
- Я существую, чтобы вредить людям. И работать там, где людям не место. Если я стану играть в нормальность... Лучше сразу переходить в земледельцы.
- Я принял приказ и разрешил убить две сотни лиа, - Оневи откинулся на корень. - Когда война закончилась, я требовал, чтобы меня судили. Все отказались. Я стал героем поневоле, а ты?
- Я никогда не был судим. Но... Эти отряды создавались иначе, чем обычно. Мы делились друг с другом сознанием, наша группа - так, что мы сами перестали понимать отличия друг от друга. Получилось близким к самоубийству.
Оневи некоторое время молчал, затем произнес:
- Понимаю.

Дата: двадцать первое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D7

Дорога к поселению соотечественников была безопасной, как и сказал Таану, и короткой. На подъезде Иснари даже ощутила странное чувство – как будто возвращается домой после долгого путешествия. Оно развеялось очень быстро. Очень быстро, когда лиса посмотрела в зеленоватые и дикие глаза жрицы, закутанной в темный мех. За ее плечом блестела снегом макушка какого-то лиа.
Раяса дочь Канъяна покинула сан-тиа на следующий день. Мезу сказал жрице, что проводит, да так и остался в поселении, быстро найдя язык с солнцепоклонниками.
- Не приближайся, - прозвучал хрипловатый и низкий голос Раясы.
- Меня направил к вам видящий дома Амар, - подавила желание глухо зарычать Иснари.
- Видящий? – переспросила женщина и окинула лису еще одним пристальным взглядом. – Говори, зачем он прислал тебя и возвращайся.
- Он сказал мне побыть у вас в гостях, - елейно улыбнулась Иснари.
Дочь Каньъяна не нашла, что ответить сразу, и потом – было уже поздно.

Дата: двадцать второе сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D7

Жрице пришлось поселить гостью у себя. Та даже фенеком чувствовала с каждой минутой возрастающую враждебность соотечественников. Эта ненависть была у них в крови, и Таану глухой, слепой и безносый, если не может ее почувствовать. Иснари с мрачной иронией, сидя у окна, мельком подумала, что если бы северных солнцепоклонников заставили выбирать между тем, чтобы их темный прекратил войну и десятью годами кровопролития, они бы выбрали последнее…
Осознав это, женщина расхохоталась хрипло. На следующий день она решила уехать, однако ей не дали.

Дата: двадцать третье сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D7

Утром лисы собрались кружком возле дома жрицы и выскользнуть оказалось практически невозможным. Раяса ушла куда-то вместе с Мезу, и Иснари было некому защитить. С порога женщина обернулась фенеком и рванула в лес. С лаем и гиканьем понеслись следом сородичи.
Травля продожалась между корней, по корням, по теням, между ветвей и закончилась в небольшой чаше оврага. В лисьей форме Иснари бы убили, а человеком – удалось вжаться в прохладные камни возле ручья, закрыть руками голову, подтянуть к груди колени и сказать себе превратиться в камень, в маленький кремень, который перекатывают небрежно в ладонях. В таком положении женщина даже в тень не могла ускользнуть – могла только терпеть и вздрагивать от каждого удара.
Дети бывают жестоки.
Дети, которые не повзрослели, жестоки вдвойне.
Дети, которые не знали жестокости и никогда не узнают ее, могут убить случайно и даже не заметить чужую смерть…

Лис разогнала Раяса. Она за шкирку подняла Иснари с земли и хорошенько встряхнула, чтобы та пришла в себя, и затем – зашипела:
- Ну, о чем ты думала, когда сюда решила заявиться?
- Уж точно не о вас, - вывернулась из хватки женщина и отскочила прочь, чувствуя, как ноет каждая точечка на теле. – Светила. Нет ума, считай калеки.
- Замолчи, - потребовала дочь Канъяна.
Иснари хрипло расхохоталась и едва не поперхнулась кровью с привкусом земли – скопилась на губах. Она вытерла рукавом лицо и села, безжалостно к ранам умылась.
И в этот момент женщину согнуло напополам, и нечеловеческий вой вырвался из горла. Глаза заслелись, стали красными, словно в них бросли пригоршню соды. Раяса испуганно отскочила от Иснари и даже посох вырвала из гнезда. Зеленые глаза полыхнули насторожено.
- Здесь река… река поблизости есть? – с трудом разлепила покрасневшие веки женщина.
Дочь Канъяна не успела подобрать достойный ответ и только качнула подбородком в знаке согласия. Через мгновение перед ней сидел золотистый фенек, а еще через одно – он мчался в указанном направлении. Выругавшись и помянув всех ракшасов, жрице пришлось бежать следом.

Дата: восьмое сентября
Фигура: без фигуры - ферзь d1
Ход: без хода
Официальная клетка: нет - а4
Фактическое местоположение: связь между ОНР Е1 и А4 "Ланьяр"

Кристалл мерцал, отзываясь на прикосновение - но еще не сиял полноценным светом активированной связи. Джейм не был уверен в том, что собирается делать, и совсем не понимал, что скажет, когда на той стороне отзовутся.
И стоит ли вообще это делать?
С другой стороны... спросить совершенно не у кого. Из тех, кто вблизи.
Подумав со вздохом, что учитель бы столь долгие колебания не одобрил, Джейм помедлил еще секунду - а потом протянул руку и решительно вызвал "Ланьяр".
К счастью, ответила Саяра.
- Все в порядке, Джейм?
Наверное, волновалась за Сазела.
- Да, в целом все в норме, - отозвался Ростис. - Работаем над новым проектом.
На "все в норме" голос дрогнул - потому что на фоне смерти Валентины слова показались донельзя фальшивыми.
- Джейм, я не начальство, чтобы утверждать, что все в порядке, когда дела валятся из рук, - прозвучал голос лисы.
- Верно, - признал техномаг. - Но как раз с делами все в порядке. Это...
Он помедлил. Потер кончиками пальцев переносицу и кратко - как сумел - рассказал о смерти Валентины и о том, что сейчас переживает Фарадей.
- В госпитале... - эхом повторила Саяра. - Навести его.
- Непременно, - мрачно согласился Джейм. - Я еще хотел...
Он замялся. Спросить то, ради чего и выходил на связь, было трудно.
- Я хотел спросить... - повторил он, пытаясь подобрать слова. - Как бы сказать... У меня довольно необычный вопрос, он магии не касается. Я не уверен, как сформулировать.
Слова не хотели связываться друг с другом; Джейм озлился и в конце концов заявил первое, что пришло в голову:
- Госпожа Саяра, вы можете мне дать совет по... отношениям?
- По... чему? - она определенно удивилась.
- Отношениям, - повторил Джейм, чувствуя себя донельзя глупо. - Я не хотел вас беспокоить, но спросить возможно разве что у...
"У мастера Вензела" он не договорил. Криомант в роли источника таких советов был малопредставим.
- Джейм... с кем? - в голосе Саяры прозвучала тщательно замаскированная ирония.
Ростис помедлил. Глубоко вздохнул. И наконец сказал:
- Вы помните Вейонке Страмарк?
- Джейм, неужели у тебя и правда могут быть такие проблемы? - несколько сердито уточнила лиса. - Неуверенность в себе это мило, но ты уже взрослый мальчик.
Техномаг невольно хмыкнул: разница в возрасте у них была не настолько велика, чтобы спокойно слушать "мальчик". Саяра по годам подходила от силы в старшие сестры... но это по годам.
- Это не совсем неуверенность, - сказал он, стараясь говорить предельно спокойно. - Это как раз скорее уверенность - в том, что я в этой сфере очень мало понимаю.
Он невольно соскользнул на более научный стиль - перенятый некогда у Вензела. Манера речи... позволяла успокоиться.

- Я больше всего опасаюсь обидеть - причем навсегда. Такое бывает, знаю.
- Мне твоя коллега не показалась обидчивой девушкой, - обратила на этот факт внимание техномага ДанЛей.
- Мне кажется, она меня сторонится, - честно признался Джейм. - Не знаю, почему. Не по работе сторонится, а... И пока не пойму - то лишь опасаюсь, что сделаю хуже, если сам как-то... проявлю инициативу.
- Может быть, не сторонится?
- Мне так кажется, - повторил Ростис. - Поэтому и я... не переступаю границ осторожности.
- Светил-ла... Джейм, - озорство скользнуло в голосе Саяры. - Перестань думать не о том, к тому же у тебя много работы. Просто почувствуй свободу. Это просто.
- Не так просто, - признался техномаг. - Мне всегда приходилось как-то ограничивать...
Слова были неожиданными для него самого - но правдивыми. Поначалу Джейм подчинялся правилам завода; потом попал в обучение к Вензелу, который тоже строго придерживался четких принципов, потом - работа, к которой постоянно предъявляли требования...
Послышался негромкий щелчок пальцев.
- И еще воспитание моего супруга.
Джейм смущенно кашлянул. Он был согласен - но подтверждать вслух как-то не хотелось, пусть даже Саяра достоинства и недостатки криоманта знала лучше всех в мире.
- Впрочем, у него подобных проблем не было... - как-то задумчиво подытожила Саяра с той интонацией, от которой невинные девушки и юноши мгновенно впадают в краску. - Я хочу сказать, что мне интересно, почему Вензел пропустил эту часть твоего образования.
Конец фразы прозвучал меланхолично.
- Ну, учитывая его обычную пендантичную дотошность.
Джейм с огромным трудом удержался от того, чтобы самому не покраснеть.
- Возможно... - предположил он, - не считал себя... э-э... специалистом?
- Уверяю тебя, в этой области он тоже мастер. Может быть ты просто не обращался?
- Нет, - честно признался Ростис. - Я учился только магии.
Про себя он подумал, что ему бы и в голову не пришло обращаться к Вензелу с такими вопросами.
- Хочешь, я его позову? - елейно поинтересовалась лиса.
- Лучше не надо, - быстро ответил Джейм.
- Да, - после некоторой паузы согласилась женщина, - я думаю, что его инструкции будут отличатся четкостью и лаконичную руководства по эксплуатации женской модели страйдера в постельных условиях.
Техномаг невольно фыркнул: примерно такой рекомендации от Вензела и стоило ожидать.
- Вот поэтому я к вам и обратился. У вас... менее научный подход.
Только произнеся, Джейм задумался - считать это комплиментом, или нет?
- Я польщена, - с непревзойденной иронией ответила Саяра. - Видишь ли, Джейм, когда я охотилась за понравившимися мне особями обоих полов, я по сути не задавалась вопросом научного подхода. Подход был очень простой "нравится или не нравится". На "нет" не было и суда. А, когда нравился, я или заявляла об этом открыто или увлекала в игру, которая вскоре заканчивалась необходимым мне итогом.
- Понятно... - протянул Ростис, не зная, что еще сказать. - Не уверен, что у меня так получится...
- Для начала тебе надо перестать краснеть, когда на тебя смотрят.

- Как? - прямо спросил Джейм; он был не уверен, что получит точный ответ, но привык прояснять любой неясный вопрос.
- Перестать краснеть, - у "того" кристалла явно пожали плечами. - Ты не мальчик, все же, - повторила лиса. - Затем, научиться не краснеть, когда обращаешься к такому человеку с вопросом.
- Я не краснею, - уточнил Джейм, - если речь идет... не о личном.
- Пора учиться и когда о личном. Это тебе первый урок. - Саяра замолчала. - Съезди в бордель в Неуштадт?
- По-моему, там немного другие навыки обретают... - задумчиво отозвался Ростис.
- "Других навыков" у тебя тоже нет. Зато ты по крайней мере перестанешь чувствовать себя подростком.
- Тут другое, - неожиданно серьезно ответил Джейм. - Я уже говорил - я боюсь ее чем-то обидеть, так, что все разобьется навсегда.
- Старший инженер Страмарк не выглядит обидчивой девушкой, - безмятежно возразила Саяра. - Она очень энергичная, подвижная и чем-то напоминает небольших лесных котят... Секундочку, ты с ней хоть раз разговаривал о чем-то, кроме работы?
- Да... - протянул Джейм, без особой уверенности; практически все разговоры с Вейонке у него так или иначе затрагивали работу. - Но тогда она оправлялась от раны.
- Тогда для начала, исполни любезность, распроси ее хотя бы по пунктам в ее досье.
- О ее жизни я знаю, - осторожно возразил Ростис, - но понимаю, про что вы...
"Наверное", - мысленно добавил он, пытаясь представить, как расспрашивает Вейонке "по пунктам в досье". В представлении почему-то звучали интонации Вензела.
Саяра тихо рассмеялась.
- Начни с этого, хорошо?
- Постараюсь, - кивнул техномаг.
- Всего хорошего, - пожелала удачи Саяра и одним движением погасила кристалл и откинулась в кресле.
Позади - откуда до сих пор не доносилось ни звука - зашелестела одежда; на плечи лисы мягко легли холодные ладони. Вензел наклонился к жене, касаясь своей щекой ее. Женщина мгновенно напряглась и как-то озадачено спросила:
- Только не говори, что ты стоял на пороге и все это слышал?..
- Достаточно много, - негромко ответил криомант. - Хорошие советы.
Он улыбался - пусть и не очень заметно, но не скрывая этого.
Ответом было могильное молчание.
Рука мага скользнула по тонкой ткани, покрывавшей плечо мягко и ласково.
- И про страйдеры? – напряженно поинтересовалась лиса.
- Я бы употребил какой-то иной термин - но ты права, - вновь скользнула улыбка.
Правая ладонь накрыла другое плечо супруги.
- Вен... - немного обижено откликнулась она.
- Да? - откликнулся тот; интонации слабо напоминали те, от которых в исполнении Саяры Джейм едва не покраснел. Руки же не останавливались ни на мгновение.
- Это месть за ехидство над твоим учеником? - вздохнула женщина и наклонила голову к ладяному запястью.
- Ему твои советы действительно помогут, - заметил Вензел; кончики пальцев нежно скользнули по щеке, словно следуя тонкому узору.
- Прекрати...
- Да? - с теми же интонациями, что и раньше, отозвался маг и бережно накрыл запястье Саяры пальцами.
- Это мой прием... - хрипло рассмеялась лиса.
- И на меня он всегда действовал... - подтвердил криомант.
Его спруга с беззвучным смехом прикрыла глаза:
- Хорошо... - и тихо улыбнулась.
Вензел мягко улыбнулся в ответ. Любимый прием Саяры сработал и с ней.

Дата: пятнадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8 (Эаши)

Танара с каждым днем становилась все более и более уверенной в том, что ее замыслам удастся осуществиться. И в то же время ее все более смущало внимание Эрьи. Он невероятным образом находил ее в любой толпе, и смотрел своим умным и слишком понимающим взглядом. Когда кавалеристке думалось, что и этот шепчущий может читать чужие мысли, холодный пот тек по спине. Поэтому в этот раз она забралась в ту часть галереи, где еще не была и спряталась за спины находящихся там лиа. Видеть Дерека Оану ей не было смысла - она прекрасно знала, что план уже сработал. Расслабившись, она стояла, задумавшись о чем-то постороннем.
- Интересно, не сложится и на этот раз? - как тень возникший за плечом Танары лиа походил на Юали точно две капли воды, однако интонации в голосе были совсем другими. И лицо украшал - именно украшал, а не уродовал, - маленький шрам возле левого глаза.
Сначала, испуганно вздрогнув, Танара пригляделась к подошедшему, но потом, сообразив, в чем дело, улыбнулась:
- Маярки... очень неожиданная встреча... Я не думаю, что не сложится третий раз - ведь это будет уже даже странно, вам не кажется? - зная, что брат-близнец Эрьи тоже шепчущий, женщина решила проявлять и с ним особую осторожность. И почему это семейство Юали ею так интересуется? Уйти сразу было бы невежливо и она ждала его ответа, планируя пару фраз спустя сослаться на духоту и удалиться. Вряд ли он решится идти за ней...
- Может быть. В Эаши творятся и более странные вещи, - шепчущий непринужденно склонился над перилами. - Хотя, третья сломанная стрела - это было бы любопытно. Клянусь Средоточием!..
Оставаясь внешне равнодушной, Танара из любопытства все же решила поинтересоваться:
- И что же за "более странные вещи" вы находите в Эаши? Я тут живу давно, но о чем идет речь - просто не представляю.
Зеленые глаза заговорщицы внимательно пробегали по толпе внизу, никого специально не выискивая - сегодня ее людей тут не было. Еще один рывок - и все планы осуществятся, ведь напоследок она создавала ситуации, которые не дожны показаться искусственными. Совпадение. Просто совпадение.
- Чужаки. Даже не те, которые пришли несколько лет назад, новые. Их привели с той стороны прямо сейчас, когда война в разгаре.
- Хм... с той стороны? Я вас правильно понимаю, эй-раан? Вы имеете ввиду пленных? Или... я что-то не знаю? - заинтересовавшись замечанием Маярки, лиа забыла о том, что собиралась уходить, ссылаясь на духоту. Напротив, она даже подошла ближе, как и Маярки, оперевшись на перила.
- Нет, не пленных, - ответил Маярики. - Они гости. Представляете - гости во время войны.
Танара задумалась. Она, разумеется слышала о том, что якобы несколько чужаков живут у видящего, и некоторые утверждали, что даже видели их в городе, но решить определенно - слухи это или правда, никто не мог. Это, действительно, было странно.

- Интересно, - протянула тико, - а вы уверены, что это не слухи? Мало ли что лиа болтают? Не раз мне доводилось верить в то, что в последующем оказывалось полной чушью.
- Я из дома Амар и мне ли не знать, что творится в его стенах?
Кавалеристка задумалась. Зачем он рассказывает ей о том, что правильнее было бы скрыть? Недовольство положением вещей можно было высказать и кому-нибудь из своих. Ждет какой-то реакции? Но какой? Хочет узнать ее отношение к чужакам? Но это, скорее всего ни для кого не секрет - безжалостность к врагу должна уже была стать известной среди лиа. Танара была боевым командиром, а не кисейной барышней. Значит, врать противовпоказано. В данном случае можно быть честной. Весьма явно сжав кулаки, тико хрустнула суставами пальцев:
- Ненавижу. Зачем вы мне это говорите, эй-раан? Быть неуверенной в том, что это правда для меня было бы гораздо лучше.
- Может быть, я просто хочу, чтобы меня поддержали? - как будто в сторону, как будто не обращаясь к Танаре, спросил близнец Эрьи.
- Поддержали в чем? - тихо и подозрительно спросила Танара, нахмурившись. Ей не верилось, что проблемы своего дома Маярки будет решать с чужачкой. Сама она обычно пользовалась услугами фанатиков-единомышленников или наемными личностями, без определенных симпатий и предпочтений.
Точно маленькая рыбка шепчущий нырнул у одного ее плеча и вынырнул у другого.
- Командующие сейчас занимают самое сильное положение в доме Нарелан, правильно?
- Да, - тико не могла понять, к чему клонит собеседник.
- А наш видящий против войны и является одним из тех, кто начал переговоры, - он снова нырнул и вынырнул, обратно; тонкая косица волос подпрыгнула. - Но половина дома не поддерживает его.
- А чем я-то могу помочь? - подозрительность в своем голосе кавалеристка скрыть даже не пыталась.
- Я всего лишь бы хотел попросить помощи, - мягко улыбнулся Маярики. - Сейчас страна не нуждается в тех, кому нужен мир. Мне кажется, что вы чувствуете, что Шэн-лие не нужны чужаки.
Он замолчал на секунду.
- За четыреста лет видящий слишком набрал силу. Одним нам не подвинуть его. Но, если члены хотя бы еще трех домов выразят недоверие... Лучше. Четырех.
Нет. Это нужно было обдумать в тишине и без пронизывающего насквозь взгляда шепчущего.
- Я подумаю, эй-раан, - пообещала кавалеристка и сказав напоследок "что-то мне душно", - извинившись, стала пробираться к выходу. Да, уйти так было невежливо, но, возможно, он поймет, что столь важный вопрос не дожен обсуждаться вот так, с набегу...
Эрьи улыбнулся ей вслед и вдруг обратил внимание на то, что происходит внизу. Улыбка прорезала бледное лицо лиа, когда он увидел озадаченного Хранителя дома Нарелан.
- Так-так-так... Дерек Оану отказался. Интересно, почему?
Исход этого Совета был заранее известен Танаре, а потому она выскочила из залы с огромным чувством облегчения. Все идет по плану. Осталось немного.

Дата: утро 5 сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1

От ночного костра остались только угли, от безумных видений чужого мира - только воспоминания. Тонким вкусом мяты на губах еще держалось то ночное, что никак не хотело - и не могло - забыться, но...
Ночь осталась в бесконечно далеком "вчера". А сейчас было утро.
Макабрей еще спал (Мари только теперь подумала - каково же было ему все это время?!), а она уже поднялась. Неслышно, боясь разбудить или потревожить, и выскользнула из пещеры.
Под карнизом скал, казалось, был целый мир, что готовился сейчас проснуться. Готовился, но не спешил.
Марийка опустилась на камни рядом с входом в грот и обернулась. Поманила рукой странную, незваную гостью... Видения обычно уходят, рано или поздно. А Таэль Рианделл была вовсе не видением.
Она появилась из темноты медленно, неохотно. Серый свет раннего, облачного утра явно не доставлял эльфийке радости, однако, она всё же покинула свой уютный угол и устроилась рядом.
- Мы его вытащили, - сказала Таэль без приветствия. - Тенар отвлёк, а я взяла на плечо. Потом оба бегом к двери. Успели.
- И вот ты здесь, - кивнула Мари. - Почему только ты? Почему именно ты?
- Ты не соврала, - эльфийка достала из-за пояса кинжал и принялась лениво его подбрасывать и ловить. - Мы действительно мертвы. Хотя с кэпом Нахтфогелем у тебя вышла ошибка. Живой он, но в плену. Ничего, выберется. Тенар теперь у себя, в Манхете или как-то так. Остаюсь я.
- А зачем? - женщина чуть нахмурилась. - Я не понимаю. Разве ты не могла отправиться... м-м, дальше? Куда там полагается уходить духам.
Подобрав небольшой камушек из тех, что лежали рядом, она подержала его в ладони минутку - и бросила вниз, проследив за полетом.
- Не могла, - Таэль пожала плечами. - У эльфов не простые отношения со смертью, знаешь ли, а уж для тех, кто умер здесь, этот вопрос тем больше сложен, чем ближе это случилось к Средоточию.
- Ты ведь не лиа, - удивилась Мари. - Хотя... не так это и важно. Почему я тебя вижу, а он, - кивок в сторону пещеры, - не видит?
Смешок.
- Ты что думаешь, мёртвые и впрямь всё знают? Понятия не имею. Может, кстати, он меня и видит. Просто зачем-то притворяется. Ты учти, лейтенант, этот малефик ещё хитрее и сволочнее, чем кажется. Хотя с тобой, кажется, впервые в жизни ведёт себя по-человечески.
Марйика покивала, не особенно впечатленная замечанием Рианделл... кроме, разве что, последней фразы.
- Это как в одной старой-старой песне. "Уж раз я взялась, то пусть он будет и подонок, и мразь, но он..."
Продолжение не совсем соответствовало действительности, и женщина осеклась.
- В общем, он мой, и я с ним буду.
- Мой народ бы оценил. И воспел. В веках, - слова Таэли сочились скрытым ядом, но не в сторону истории Марийки и некроманта, а скорее в отношении упомянутого народа. - В общем, это всё дело твоё. Что же до меня, то почему-то я оказалась здесь и чувствую связь с тобой. А ещё мне не нравится свет и я не могу сдвинуть с места даже горелую спичку. Это немного странно для меня, поэтому узнай у своего малефика, что всё это значит.
- То есть, я могу сказать ему, что ты теперь здесь?, - уточнила Мари.
- Это твоё дело, - осторожно ответила эльфийка. - Я бы на твоём месте подождала. Книгу почитала, которая у тебя в рюкзаке лежит. Мертвечиной от неё тянет - отсюда чувствую.
- Еще бы от нее не тянуло, - усмехнулась Марийка. - Таэль... и ты теперь всегда будешь рядом?
Она протянула руку к эльфийке - попытаться коснуться.
Стриж не двинулась с места, и тонкие пальцы коснулись её точёного плеча, затянутого в форменную куртку. Оно было тёплым.
- Наверное. Я не пробовала отходить от тебя и пока не хочу. Я тебе должна.
- Еще кто кому должен, - женщина вздохнула и приобняла эльфийку за плечи. - Я... да, пожалуй, я рада, что ты со мной.

Таэль кивнула.
- Всё же, я тебе. За Тенара и Капитана. Поэтому я и прошу тебя узнать о...подобном явлении. Хочу знать, что могу.
- Ладно, - пообещала Марийка. - Я обязательно что-нибудь разыщу об этом. Посмотрю в книге, а если там - ничего... все-таки расскажу ему.
Помолчали. Эльфийка сидела рядом с Мари и смотрела куда-то далеко. Очень далеко, за гранью этого мира.
- Курить хочется, - вдруг сказала она. - Сколько лет ненавидела Макабрея за его вонючий дым, а теперь вот...
- А сколько лет? - заинтересовалась Мари.
- Пять? Или шесть? - Таэль пожала плечами. - Мы познакомились на корабле, плывущем сюда. Мне немного трудно ориентироваться в человеческом летоисчислении.
- Порядком, - женщина склонила голову чуть вбок. - Интересно, где же я была пять лет назад?.. Должно быть, бродила по Югу.
- По Югу. А ты откуда родом и где воевала?
- Я и сама южанка. Так полчилось, что война меня коснулась достаточно... рано. И неожиданно. Я сама пошла в действующую армию, сначала посчитали девчонкой и отправили, ну, знаешь - рыть окопы, заниматься прочим в таком роде. Тогда боев толком еще не шло, только мелкие стычки...
Таэль фыркнула.
- Никогда не понимала южан. У нас воевать шли все, кто мог это делать.
- А я никогда не понимала тех, кто шел воевать. И тем более - тех, кто развязывал войны, - совершенно ледяным голосом ответила Марийка.
- А кто и когда их понимал? - эльфийка тон не поддержала. - Просто однажды оказалось, что вокруг моего города собрались троекратные и прекрасно организованные силы южан с приказом не выпускать никого. И я стала Стрижом, вместе с ещё четырьмя совсем юными девочками, едва за сотню.
- Я слышала... про одну из вас. Не знаю только, про кого именно. И что потом?
- Мы убивали. Иногда нас убивали. Я была последней, остальные там - дома.
- Ничего не меняется, - Марийка опустила голову. - Мы убиваем, нас убивают. Главное, не привыкнуть. Знаешь что - возьму-ка я книгу...
Ступая бесшумно, она вернулась в пещеру и забрала свой рюкзак. Снова устроившись на карнизе, вытащила оттуда том "Ars Morticа" в кои-то веки показавшийся не жутким, не страшным фолиантом с не менее жутким и страшным содержанием, а... сборником инструкций к действиям различного вида. Она раскрыла книгу очень спокойно и принялась листать.
- Интересно, как здесь обозначают духа? "Animus", "spiritus"? "Daemon"?.. О, нет, "daemon" тут "демон". Ага, есть - дух сопутствующий...
К несчастью, это был не подробный рассказ, а чья-то заметка, нацарапанная на весьма мудреном элоквентском, зато - каллиграфическим почерком. Говорилось там о том, что некромант, пройдя через мир Мертвых, приобретает постоянного спутника-Тень - призрак, который будет сопровождать его везде и всегда. Призрак мог быть не один, призрак мог быть врагом или другом.
На этом содержание заметки исчерпывалось.
- Да уж, - Мари задумчиво потеребила уголок страницы. - Таэль, оказывается, мы вряд ли с тобой расстанемся... поэтому скажи сразу, мне считать тебя другом или врагом?
Говорила она серьезно - но карие глаза улыбались.
- Считай своей тенью, - совершенно серьёзно ответила Стриж. - Раз уж я всегда буду за твоим плечом.
- Уютней мне от этого не становится, - поделилась Марийка. - Я как подумаю, что другие-то тебя, наверное, не увидят, а мне деться некуда...
И добавила:
- Ты не подумай, что жалуюсь. Я правда рада, что ты со мной.
Эльфийка негромко засмеялась.
- Не волнуйся, я буду отворачиваться при самых пикантных сценах. Раз уж вас, людей, это так сильно смущает...
Скулы Марийки чуть порозовели.
- И на том, - вздохнула она, - спасибо.

Дата: третье сентября
Фигура: ферзь d8
Ход: без хода
Официальная клетка: c7
Фактическое местоположение: c7 (Временный лагерь Тигра-Властителя)

Лагерь Тигра-Властителя, Веалеена Теграэ, пребывал в напряжении уже не первый день. Всем было ясно, что скоро последует неизбежный, хоть и далеко не самый желанный из приказов.
Идти на границу. Быть готовыми защищать свою землю и свой мир.
Кровью оплачивать своё благородство и радушие.
Или свою наивность и свои ошибки. Как посмотреть.
Тигр-Властитель, по слухам, с утра напоминал Тигра всё больше, хоть и не переставал быть властителем. Даже цей-ины из тех, что принадлежали дому Камеда, его порой сторонились теперь - хоть они и были из тех, кого Граатронд неизменно привечал как полубратьев.
Гвардия неустанно тренировалась. Вал, юный сын правителя, отрабатывал приёмы мечевого боя день и ночь - и явно не готовился к танцу Эу'Теи'Ла или другому изящному ритуалу. Сын входил в число тех, с кем правитель говорил охотно, и число это шире с каждым днём не становилось.
И сюда же прибыла Омия, временно возвращавшаяся домой. Перемещаться по Шэн-лие со скоростью Опоры она не могла - но Черной Ветви принадлежал крылатый нейа, еще не получивший названия. У него и собратьев-то не было, зверь лишь недавно был создан Домом Сетон и Омия предложила оценить его в жизни. Пока что выяснилось - он был очень быстр, но ленив, и, если не находился в небе, то предпочитал лишь спать и есть.
Тамаэ это сейчас устраивало.
Оставив нейа в должном месте, Черная Ветвь неспешно двинулась туда где находился Веалеен. Омия не опасалась, что ее задержат - слишком примечательной была внешность.
И правда - даже гвардейцы при виде столь почтенной эй-раани спокойно, уважительно расступались, когда оказывались у неё на пути.
Веалеен на этот раз не был занят Граатрондом. Тигр-Властитель сходился в поединке с собственным сыном. Изаррэа против вэйэль - любимый вид схваток Веалеена с тех пор, как он был молодым. жаль, что мало кто помнил, как был молодым нынешний Тигр-Властитель - и ещё меньше сознавало, что он сейчас совсем не молод...
Копьё летало быстро и чётко - слева, справа, подсечь снизу, скользя назад, уходило на удар тыльной стороной древка - и снова вперёд, справа, достаточно ведь было малейшего касания...
Лезвия отсыпали, блестя кристальными кромками и поигрывая на солнце. Со лба Вала катился пот. обнажённое тело блестело на лбу Веалеена не было ни капли, а сияла только улыбка - и отцовская гордость, строгая и достойная.
Омия остановилась невдалеке, спокойно наблюдая, не желая прерывать поединок. Лицо Черной Ветви было бесстрастным - казалось, она оценивала каждое движение бойцов, словно решала какую-то задачу. Но в глазах мелькнуло странное выражение - будто схватка ей что-то напоминала...
Впрочем, оно тут же погасло. Тамаэ переводила взгляд с отца на сына, иногда еле заметно задумчиво кивала. Но вслух не произносила ничего.
- Лево!
- Есть!
- Снизу!
- Да...
- Прямо!
Наконец Вал'Каэн не успел - всего на мгновение. Вэйэль замер в нескольких волосках от горла смелого юноши. Изаррэа беззвучно опустились.
Веалеен выдохнул, отвёл в сторону оружие.
- Ты становишься лучше.
- Не лучше отца.
- Будешь. Ещё будешь, поверь мне. Когда перестанешь вслух произносить ответ на каждое указание направления. Я делаю это не чтобы тебя обучить. Точнее, учу другому.
- Чему же?
- Тому, что у меня есть время, а у тебя нет. А раз нет - не трать зря. Иначе контратаковать точно не сумеешь.
Веалеен отложил оружие и опустился там же, где стоял. Утоптанная, но всё равно свежая и сочная трава приятно щекотала кожу ладони. Сын, почтительно поклонившись наставнику, куда менее почтительно плюхнулся рядом.
- Ты тоже был альнарэ когда?
- Когда-то. Рассказать?
- Да... но, отец, у нас гостья.
Вал'Каэн поспешно поднялся, не успев даже толком расслабиться, и снова повторил поклон. Чуть менее учтиво, но куда более грациозно.
- Приветствую, эй-раани. Что привело вас сюда в этот тревожный час?
- Доброго дня и сильной жизни, эй-раан, - сдержанно наклонила голову Омия. - Я бы хотела поговорить с вами без свидетелей, если это возможно. Имеется важная причина просить об этом.
- Щёголь, - устало любуясь сыном, кивнул Тигр-Властитель, но и сам, привстав, оказался на одном колене - ни умалением чести гостьи, ни его собственной такая галантность не была. - Мы можем говорить прямо здесь, почтенная эй-раани Тамаэ. Никто не приблизится, пока мои гвардейцы охраняют нас. ты проследишь, сын?
- Да, отец? - стройное тело ещё раз вскинулось рельефом красивых мышц, когда наследник Зелёного правителя Камеда кланялся Омии. - Прошу, эй-раани. Желаете чего-нибудь с дороги? Я распоряжусь.
- Нет, благодарю, - покачала головой Омия. Проводив Вала взглядом, она задумчиво и со странной интонацией заметила: - Средоточие милостиво к вам. У вас хорошие дети.
- Я молю Средоточие, чтобы оно дозволило им жить в хорошее время. Моё... было другим. И я очень устал от того, к чему теперь мне приходится возвращаться, - медленно произнёс Веалеен, приглашающе указывая на часть ограды поля для поединка, устланную тканью - словно рыцарскими плащами. - Присаживайтесь и рассказывайте, с какими вестями вы пришли ко мне сегодня. Я истосковался по хорошим - но буду рад любым.
- Я не уверена, что они будут таковыми, - бесстрастно заметила Тамаэ, опускаясь на ткань. - Прежде чем я начну...
Ее рука скользнула в складки одеяний; через мгновение Омия протянула раскрытую ладонь, на которой лежали два кружка. Один из них был украшен спиральной ветвью Сетонов, второй - созвездием Фэнлинь. Такие знаки давались посланникам Дома, если по какой-то причине облечение доверием скрывали.
- Я говорю сейчас не только от имени Дома Кереаль, но так же от лица Чарующих и Потоков Жизни, - подтвердила Черная Ветвь.
- Три дома отправляют одного посланника. Вести важные. Либо принято важное решение. Я слушаю вас, Омия.

- Это касается смерти Длани Земли, - все так же спокойно сообщила Тамаэ. - Часть Господ Домов считает, что она не была случайной. В случае с моим Домом Роалек Дайкаль уверен в этом. Арея Дайке утверждает, что не чувствует в его смерти своевременности и гармонии. Фарис Хэдай не согласен, Ла-рен Сатомо не видит свидетельств злонамеренности. Гэрин Эрлей и Лиета Милль не могут судить с уверенностью, хотя Милль склоняется к мнению Дайкаля.
Краткая пауза - Омия всегда четко делила речь.
- В Доме Сетон мастер Офай замечает, что существуют яды, способные имитировать естественную смерть, и уверен, что сможет определить наличие таковых или отсутствие при осмотре. Тиалль Ханше и Ли-Кей Омата с ним согласны, Кай-Лен Омата - нет. Эннео Такари признает вероятность.
Вновь пауза.
- Звезда Дома Фэнлинь уверена в том, что смерть не была случайной - она чувствует "необычное и злонамеренное". Меч поддерживает ее мнение.
Снова последовала секундная пауза - и Омия все тем же спокойным тоном изложила аргументы, которые приводил каждый из Господ Домов, но более подробно.
- Дайкаль всегда склонен пылко доказывать что-то, в чём убеждён, - Веалеен, казалось, не пропустил ни одной детали мимо ушей, жадно глотая факты, домыслы, мнения и эмоции - в том числе и самой Омии. - Эй, Регус... на всё воля Средоточия, но смерть Длани - несвоевременна, как никогда прежде. Что же до мнений... Я не склонен делать поспешных выводов. Чутью Звезды Фэнлинь верят, и не без оснований. В прошлом наши дома не раз спорили - сила и красота, увы, не всегда едины в своих проявлениях, но если почтенная эй-раани Дайке также чувствует неладное... Что касается ядов, кто выдвинул такое предположение? Регус был уже немолод, ведь так?
- Да, - склонила голову Омия. - Версию о яде выдвинул Мастер Офай - он обычно склонен рассматривать все причины смертей и искать в каждой что-то, происходящее от его искусства.
Она чуть пожала плечами.
- Для Мастера Черного Цветка это логично.
- Сетон, - вздох Теграэ был скорее простым напоминанием о том, что и так известно собеседнице. - И всё же... В этот раз я хотел бы, чтобы были проверены все возможные версии. Ведь тело осмотреть не позволят традиции и честь дома самого покойного... Или возможность всё-таки есть?
- Я не уверена, - честно ответила Омия. - У нас бы разрешили - при наличии веских оснований для подозрения. Однако традиции Земных отличаются.
- И основания у нас, - последнее слова Тигр-Властитель произнёс как состоявшийся факт, - пока недостаточно. Подозрения, чувства... Совпадения. Но сейчас, в такое время, я не согласен видеть во всём этом простое совпадение. вы ведь уже знаете о побеге, Омия?
- Да, - склонила голову Омия. - Хотя и без подробностей.
Она помедлила несколько секунд, потом подняла на Веалеена бесстрастно-отрешенный взгляд.
- Вы не верите в то, что Кино Шатти действительно руководствовался злым умыслом.
Фраза даже и близко не напоминала вопрос.
- Не верю. Увидь вы его глаза - вы бы тоже не поверили. Эй-раани Гелара для него значит что-то... особое. Что-то совсем другое. Я сам знаю только одну лиа, которая столько же значит для меня. И вот скажите - стали бы вы подвергать опасности всё, чем дорожит и что хранит в сердце такая лиа, ради... да чего угодно! Знаю... бывают в жизни разные случаи, и на всё воля Средоточия. Но здесь... я не верю. Просто не верю, и всё тут.
Веалеен на миг закатил глаза - словно смотрел на небо и пытался увидеть там что-то ещё. Что-то такое, что нельзя было разглядеть простым взором.
"Синяя капля - прямо в шэа. Знаю, Кино шатти. Знаю, почему. Знаю, как... Всё знаю. Удачи тебе. Только удачи. Жаль, что я сам не могу помочь тебе. Пока что... Возвращайтесь оба".
Владыка Живых клинков снова выдохнул. Перевёл взгляд на лежащий сбоку Вэйэль.
- Я не понимаю, как такое могло случиться. Это странно - и пусть у меня нет доказательств, я уверен - дело тут не в простых совпадениях. Друзья Кино, его собратья - он ведь тоже Оружейник - всех их уже опрашивают те, кому я доверяю. Вся информация об этом сходится ко мне, и я надеюсь получить полную картину как можно быстрее. Всё, что я знаю сегодня и с того момента, как Шатти сбежал - противоречит тому поступку, что он совершил. Мне ведь говорили, что он был в ярости. Существуют техники, позволяющие ввести лиа в такое состояние, верно? Пусть они непросты, пусть это искусство, в котором сведущи Шепчущие, а не я, простой воин и мастеровой... Но моя вера в эти слова крепче кристаллов моего доспеха, Омия. И в сочетании со смертью Длани... Вот увидите, странности только начинаются - и не одна семья в Шэн-лие и в обители пришельцев из-за моря ещё прольёт слёзы от таких "странностей". Считайте это пророчеством, если хотите - а я буду молиться Средоточию, чтобы нам хватило разумения и мудрости понять, что означают эти "совпадения".
- Я соглашусь с вами, - после паузы произнесла Омия. - И... я слышала о том, что может воздействовать на разум, заставить действовать так, как сам бы никогда не поступил. Не знаю деталей - никогда не входило в число моих интересов - но могу их узнать.
- Узнайте... И - вы говорили, что мастер Офай упоминал о своих знаниях ядов. Он готов будет поделиться со мной своими соображениями?
- Разумеется, - кивнула Тамаэ. - Более того, он стремится к этому; всегда готов рассказывать о сфере, которой посвятил жизнь.
- Пусть займётся. Дом Амар - говорят что-то? Если да - это закономерно. Если нет... Омия, всё, что узнаете вы - вы сообщите мне. Всё, что решу я, я сообщу вам и через вас передам... у меня есть, кому передать. Но помните - тот, кто будет вести расследование, через вас должен сообщать мне всю информацию. Всю. Считайте это приказом... а личной просьбой - и позволением - считайте возможность пользоваться любыми методами. Кроме тех, что нарушают волю самого Средоточия и - традиции скорбящего дома. надеюсь, вы не откажете в услуге Веалеену Теграэ. Как главе дома и как простому лиа, который хочет ясного неба и чистого дождя, а не серого песка, что забивает глаза.
- Я поговорю с Видящими, - чуть заметно кивнула Омия. - И... благодарю. Об услуге меня в последний раз просили очень давно.
Обычный бесстрастный тон Черной Ветви, казалось, чуть дрогнул на слове "давно".
- Приказываю я на войне. И потом, - Тигр-Властитель поднялся и, стремительно, точно на брошенный вызов, приблизившись к Тамаэ... опустился на одно колено, - вы пришли ко мне говорить о том, что лежало у меня на сердце и волновало шэа. Значит, это важно и для вас. разве могу я приказывать вам в такой час, почтенная?
Резкий, короткий поклон - словно дуновение ветра...
- Не говорите Иниалесте, - подмигнул Веалеен, поднимаясь. - Она жутко ревнива.
И удивлённый Вал'Каэн, возвращавшийся, чтобы доложить отцу об исполнении ряда прежних приказов и случайно поймавший взгляд государя лиа, готов потом был поклясться: давно в глазах самого близкого и верного его друга, наставника и того, кто даровал ему жизнь в этом мире, не поблёскивали так смело искорки жизни. Словно благодарность, которой он не слышал, но о которой потом узнал, доброй струёй холодной воды коснулась самой сути лиа, выглядевшего молодым мужчиной - с вечными глазами старика.
- Я мешаю, отец? - такта Валу не могли прибавить даже самые упорные тренировки. Молодость не желала учиться вежливости - только мастерству владения тем, что приносило честь и тешило гордость...
- Я изложила все, что желала, - отозвалась вместо Тигра Омия. - Благодарю вас за внимание.
Изящный поклон в ответ - словно взмах гибкой ветви ивы под легким ветром.
Показалось или нет - но в отрешенных глазах Тамаэ мелькнула улыбка.
- В ближайшее время начнётся перемещение войск ближе к границе. Я сообщу, где меня можно искать - вам и всем, кого это будет касаться. Удачи вам, Омия. да хранит вас Средоточие. Вал! Эларай Кэ Анра!*
- Кэ Анра! - сын правителя Камеда с готовностью принял позицию для боя. Изаррэа сверкнули благородным кристальным отблеском, озарив лицо юноши и оттенив поблёскивающие в предвкушении нового урока глаза. - Аерэс!**
- Киэрна!*** - Вэйэль, поддетый мыском сапога, вернулся в руки Теграэ. - До встречи, Эй-раани Тамаэ. Лево!
Вал промолчал, уходя от резкого выпада шагом вбок и сокращая расстояние. Деревянное копьё чиркнуло на палец вдоль плеча, не задев юношу...
Омия молча кивнула обоим, и направилась к своему нейа. Уже у зверя она остановилась, оглянулась на далекие фигуры, сошедшиеся в схватке - и наклонила голову снова.
Словно что-то отмечая для себя.

* оружие к бою!
** нападай!
*** защищайся!

Дата: двадцать третье сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D7 (юго-восток)

... река еще не успела добраться до цепочки небольших следов на песке. Пахло - речной тиной, выброшенной на берег рыбой и - лимоном светлых мальчишеских волос, мятой испуганного взгляда, травой бьющегося сердца.
По песку поползла чернота - она стала больше, многим больше, впитав в себя не одну жизнь, разорвав и переплавив, сделав своей частью.
Тэргрэ смотрел вперед и почти видел уходящую от реки фигурку - узкие, опущенные плечи, встрепанный затылок. И ощутимую, холодную пустоту вокруг.
Черные губы гхара-нэг дрогнули, складываясь в улыбку, полную смерти и желчи.
- Вперед... - вскинулся над рекой неожиданно - как цветок в поле пепла - мягкий голос.
Троих он почувствовал намного позже, слишком увлекшись. Жизнь тонкой паутиной заплетала пространство между деревьями, как сеть. Она огибала месяцем прибрежный изгиб, и еще один запах - такой же почти знакомых, как запах сердца, коснулся ноздрей гхара-нэг.
Он его узнал. Трудно забыть того, кто отвлек от добычи тогда, когда она была настолько близка - только сожми пальцы, и чужая жизнь прольется на ладонь.
Заклокотала живая чернота, пошла волнами, и песок хлынул в стороны, будто его толкнул порыв ветра. Не ветер - ярость и боль, злость и смерть, сплетенные в тугую плеть. Жизнь леса, реки, травы, воды - поднялась стеной, щитом. Сомкнула ладони крпепко-накрепко, словно кулаки.
...На секунду Фелико показалось, что он ослеп. Тяжесть чужого присутствия затопила сознание на секунду выбив акуроманта из привычного уже щита человеческих чувств, швырнув его в омут беспомощности и слепоты. И одновременно - привычное восприятие, знакомая с детства сфера - вернула его обратно. Существо в самом деле было сильным, и странным, и даже красивым по-своему: акуромант не питал отвращения к демонам только по их природе. А существо было демоном, может быть, не по рождению, но - по силе, по способу эту силу использовать. Удивительно родственным Фелико демоном. Акуроманта защищал Оневи. Скорее - оберегал, быстро заплетая вокруг жизнь слабым отголоском Средоточия. Янтарные глаза сощурены, рубец на щеке - как расселина, темный. Пальцы - тонкие, перебирают нити слишком быстро.
Человек перехватил револьвер поудобнее и скользнул вперед. Сейчас он не чувствовал ни ожогов, ни опасений, что сил не хватит - привычное напряжение боя захватило его, и, к тому же, он ожидал удара. Когда Гхара-Нэг стал виден обычным зрением - Фелико начал стрелять. Волна жизни всколыхнулась рядом, как живой щит, который знает с какой стороны защищать.
Ученик найрити - ударил. Но ударил ни хлестким кнутом черноты, ни скрученной мертвой плотью, проросшей изнутри костями. Нет. Ударил - ужасом и страхом, хлынувшим на Фелико, как вода - из прорванной плотины. Завеса темноты. Полной и непроглядной, где есть только звуки...и больше ничего.
Фелико снилась такая тьма когда-то, пустая, не оставляющая места ни осязанию, ни даже собственной боли, настойчиво, каждую ночь, не всегда оставляя даже время, чтобы закрыть глаза. Пока в один день не обернулась возможностью затягивать в эту пустоту реальность. Этой дыре недоставало объемности, и человек потянул ее на себя, расширяя. И, словно в ответ, поток усилился, стал мощнее и тяжелее. Страх стал каменным, ужас - ледяным, боль - расколовшимся стеклом, режущим сквозь кожу, вены и мышцы кости.

Часть страха, словно нейа, живущий сам по себе, скользнула к Таану и бросилось гадюкой в ладони, не обращая внимания на сжатые в пальцах нити жизни. Видящий пошатнулся. Он отступил и прижался спиной к дереву. Ощущение, такое давнее, что уже казалось давно забытым, поднялось из прошлого и нахлынуло селью, заставив захлебнуться. Отчаяннье. Беспомощность. Ярость, отступающая перед разумом. В руках вместо нитей лежала окровавленная голова Джиеллы.
Оневи с трудом открыл глаза. Этот кошмар он видел сотни раз и сотни раз переживал заставлял переживать себя в наказание. Он разжал пальцы, отпуская нити и выбрасывая гадюку гхара-нэга, а затем снова подхватил. Спокойствие внутри видящего дома Амар сменилось сдержанной, чистой, будто горный хрусталь, злостью. Никто не имел права касаться этих воспоминаний. Кроме Средоточия.
Что же досталось ему, Фелико осознать до конца не успел: создание обрушило на него... Кажется, всю ту же пустоту, страх, беспомощность, боль. Акуромант автоматически, не думая, переставил щит и занялся связями.
Странный рефлекс: страх и осознание - нет, чувство проигрыша и потери - заставляли действовать быстро и четко, не размениваясь на попытки прислушаться к самому себе. Полезный рефлекс, которому завидовал даже Кристиан, церковник и, может быть, самый хладнокровный солдат из всех, кого видел Фелико. Неясно откуда вернулись силы. Неужели, из азарта? И лишь уже потом, когда существо сдалось и рассеялось, акуромант с удивлением почувствовал судорогу в пальцах.
Нет, они все-таки не были слишком похожи: гхара-нэг швырялся силами, хотя и был не чужд акуромантии... пусть и своеобразной.
Только справившись с собственным наваждением, акуромант ощутил, как ослабла защита Таану, и потому, вместо нападения, попробовал оттянуть внимание твари к себе. И - мысленно иронично хмыкнул, почувствовав, как туда же полез и ракшас - со всей неуклюжестью существа, которому не случалось еще воевать с такими противниками.
Со всей неуклюжестью, со всей своей древеней мощью. Похожий на косматого полуволка полубойвола демон с разгону ударился о чущую стену и глухо зарычал, когда темная плеть, щупальце силы, хлестнула по огромным желтым глазам с острыми игольными зрачками. Ракшас откатился назад и припал к земле, показав змеиный язык. Тень собралась под его пальцами, а затем рванулась вперед черными вихрями мертвого песка.
Чары демона столкнулись с искусством гхара-нэг, переплелись, разбились.
На мгновение Таану показалось что противник улыбается, невидимо и жестокого. Он как будто считал противников и делал выводы. Отголосок нового движения гхара-нэг заставил видящего дома Амар согнуться, пальцы - вздрогнуть.
То, что направилось к Фелико, сам акуромант определил как... Больше всего это напоминало попытку безумного мясника состряпать себе подружку из подручных материалов. Которую потом обработала целая ватага малолетних садистов. Существо выглядело достаточно отвратительным - и физически сильным - чтобы маг отступил подальше. Но, в отличие от привычных некроголемов и зомби, создание гхара-нэг совершенно не отличалось медлительностью. И, хуже того, оно было живым. Фелико едва успел перехватить поудобнее нож.

Ракшас и акуромант схватились с тварью одновременно. Стремительность грязного ручья от дождя, сила горного обвала, жестокость пожирающего лес пламени - создание гхара-нэг напоминало осколок тьмы, выпавший из ночи. Оно было чуждым жизни. Оно было чуждым всему, что наполняло Шэн-лие, и полупрозрачные нити в пальцах Таану окрасились болью леса и собственной кровью видящего. Дыхание, ставшее сухим, застыло в груди. Каждая попытка выдохнуть становилась уколом зимнего вереска.
Нити, тонкие и шелковые, упали на запястья, прорезая вены. Рукава напитались кровью, и первые капли одна за другой упали на землю...
"Я ослаб, - подумал видящий дома Амар со странной иронией к самому себе. - Ослаб, постарел и развалился, точно слишком ветхий камень, которому достаточно капли росы".
Таану показалосьлось, что он поймал взгляд гхара-нэг, в котором читалось превосходство. Темный, искаженный шепчущий, он моложе и много искуснее видящего, потому что его не сдерживали рамки Средоточия и ему было плевать на стоны земли, плач воды или крики неба. И эта битва была гхара-нэг наслаждением.
Поняв это, Оневи даже расхохотался про себя в беззвучной иронии над самим собой, и вдруг... что-то изменилось. Словно кто-то аккуратно толкнул ладонью в спину и заставил распрямить плечи.
Таану увидел сквозь пот, заливающий глаза, мягкое, бледно-золотое свечение и почувствовал тепло корней самых старых деревьев. Он растерялся лишь на одно мгновение, в которое подумал: "Но Йель должен был идти дальше..." А затем повернулся на одном носке, собирая нити в тугой водоворот и хлестнул наотмашь.
Ракшас откатился в сторону от твари. Его шкура была подрана, и черная кровь блестела на земле осколками звезд. Фелико, не отсупавший, едва держался. Слишком много крови ушло, слишком много навалилось собственной и чужой боли, слишком много ран, которые потом не залечишь даже в лисьей шкуре... маленьким солнцем озаривший поляну лиа был как ответ на беззвучные молитвы, которые акуромант мог бы произнести, окажись у него время.
Фелико потянулся к Йелю и только потом, уже выпутываясь из потерявшего хватку врага, осознал, что так можно и убить.
Однако тот даже даже не потускнел.
Зачерпнув еще немного, акуромант снова занялся гхара-нэгом, на этот раз не думая о защите, одновременно стреляя и раздирая на клочья чужую силу. Даже демон как будто ожил рядом с Т'Айлари.
Сердце дома Амар раскрылось подобно огненному цветку, выплеснуло веками копившееся знание, которое, точно клеймо прожигало сейчас не только тело, но и то, что когда-то было шэа гхара-нэг. Та вспыхнула, как истлевшая ткань под огненными каплями. Чернота задрожала, воздух всколыхнул вой, полный холодной боли полумертвого-полуживого существа. Его основой были страдания - свои и чужие, но это золотое пламя было иным. Как клочья пепла по ветру, так рвалась живая чернота, так таяла, словно растворяясь в мире. В последний раз - злое, гнилое отчаяние - прокатилась слабеющая волна боли, разлетевшаяся перекаленным стеклом на осколки. Растаяла.
Теплый свет Йеля исцелял.

***
Берег реки, вытоптанный и искореженный, омывала зеленоватая вода. Таану оттащил Йеля прочь от того, что было гхара-нэг час? Два назад? И бережно укутал Сердце дома Амар собственной накидкой. Видящий тяжело дышал, и в рыжих волосах полосой пролегла седина.
Фелико подошел ближе, присел на корточки, рассматривая мальчишку. Он честно старался не брать больше, чем требовала обстановка, но сейчас казалось - можно было обойтись без того. Акуромант не ожидал, что это сотканное из сил существо окажется... таким юным - светловолосое, с тонкими чертами лица, почти невидимыми бровями и ресницами. Оневи прижал лиа к себе очень крепко и замер, словно прислышиваясь к негромким ударам его сердца.
- То, что ты увидел, - Таану посмотрел поверх светлой головы. - Никто не должен знать.
Человек кивнул.
- Я не хотел повредить ему.
- Сердце дома Амар, - тихо произнес Таану и замолчал, убаюкивая молодого лиа.
Глубокая морщина пролегла между бровями видящего.
Акуромант подошел к реке и плеснул в лицо воды, набрав ее в какой-то ладони от обрывка одежд Гхара-Нэг.
- Рах?
Демон, неподвижно лежавший на земле, поднял голову и мрачно усмехнулся; качнулась могучая, рогатая голова, ракшас провел когтями по земле.
Фелико оглядел его. Усмехнулся.
- Не делай вид, что тяжело ранен.
Рахрах криво улыбнулся:
- Не стану. Моя хозяйка поблизости. Поделилась.
- Иснари? Что она здесь забыла?
Ракшас всмотрелся в лицо Фелико и хрипло, довольно расхохотался.
Одновременно с его смехом - зашуршали ветви деревьев, и крупный золотистый фенек выскочил на песок. Следом за ним - другой, поменьше и более темный.
Третий был снежно-белым, и двигался так, что издали - да и вблизи - его легче бы было принять за кошку. Этот третий осмотрелся и, не тратя на приветствия время, потрусил сразу к Таану и Йелю. Его догнал самый первый и обошел кругом, потом хвостом провел по носу, заставив рассыпаться остывающим снегом.
Мезу - здорово похожий на орхидею или бесполого актера в вычурном невоенном наряде - плюхнулся рядом с Йелем и недоуменно провел пальцами по лицу юноши. Таану поднял на лиа взгляд и улыбнулся.
Рядом вытянулась во весь рост Раяса, сверкая дикими звериными глазами. А самый темный фенек протрусил мимо и остановился возле ног Фелико. Акуромант привычно поднял зверька на руки, благо сам стоял почти в самом центре образовавшейся свалки.
- Он дурак, он там заблудится, - Мезу ответил взглядом на взгляд, потом решительно поднялся на ноги. - Но еще не время.
После этой коллекции заявлений он, словно сразу же забыв о предмете, пошел к Рахраху. От интереса, который сверкал в бледно-серых глазах, порядочное животное бы убежало подальше. Демон демонстративно вытянулся на песке, перекатившись на спину, и из могучей груди, покрытой рыжеватым мехом, донеслось басовитое урчание.
Иснари быстро пришлось снова поставить... Уже на обе ноги. Лиса молчаливо-укоризненно посмотрела на акуроманта и уперлась упрямым лбом в его плечо.
- Скотина.
Фелико рассмеялся.