- А собственно, что еще остается, - Эль развел руками. - Кстати... что может сделать малефик в данной ситуации, я примерно представляю. Если уж она отыскивает мертвых...
Нина едва заметно поморщилась.
- ...то найти жизнь тоже труда не составит. А что мастер Дербоурд? И что еще можем сделать мы?
Сэр Сите зачерпнул горсть песка из одной из чашек и насыпал ровно на середину стола.
- Это может быть элементаль, и тогда мастер Дербоурд с ней справится лучше, чем мастер Мидемия... - ладонью ученый разгладил песчинки. - Допустим, собираться их заставляет внутренний магнетизм. Хорошо. Давайте все-таки возьмем за основу потревожившую наши умы гипотезу. И напишем, как мы можем ее подтвердить, а как опровергнуть. Как бы могли ее подтвердить и опровергнуть, если бы никто из нас не обладал даром.
Лоулет сплел пальцы и расправил их - костяшки хрустнули.
- Вспомним, чем отличается живое от неживого, - предложил он. - Да-да, вот так по-детски, но - оно дышит, растет, движется, развивается, реагирует на раздражители. Размножается. Обладает метаболизмом. Способностями к коммуникации со средой. В данном случае некоторые пункты могут быть отменены, я не уверен, что песок может дышать... Нужно проверять на раздражимость и коммуникацию, я думаю так.
- Нина? - перевел взгляд на коллегу сэр Анро.
- Меня пугает вот что, - неожиданно сказала она, - если все эти песчинки - лишь части одного большого организма, то сам организм находится в основном там. Он и есть эта пустыня, будем говорить так. Значит, при работе с вывезенными оттуда образцами возможна погрешность. Значит, работать лучше всего, - она поджала губы на миг, - непосредственно там. Поправьте, если ошибаюсь...
Сэр Анро покачал головой.
- Все правильно, Нина. Мастер Ниманд говорила о снадобье. В свою очередь, думаю, и Кристофер сможет найти решение для нас. Возможно, и я пошаманю, чтобы мы могли дольше находится в глубине Песков без последствий для здоровья, - он посмотрел на Нину немного обеспокоенно; за девушку Сите переживал.
- Надеюсь, справимся, - с едва заметной долей облегчения выдохнула Мелькер.
Йен побарабанил пальцами по крышке стола.
- Есть и у меня мыслишка. Смотрите-ка, если оно живое, значит, его можно убить? Не-не-не, вы не подумайте, что я у вас такой маленький и кровожадный - просто я бы попробовал найти способ, как отрезать частички, - он кивнул на пробирки с песком, - от материнского, так сказать, организма. Ну, проверил бы, можно это сделать или нет.
Сэр Сите некоторое время молчал.
- Предложение логичное и обоснование, но с выполнением я бы не стал торопиться. Подумать - можно.
- Ла-адно, - сосредоточенно кивнул пикси, - тогда я буду думать. Мне больше всего, знаете, интересно, как эта штука... нас воспринимает. По-моему, мы ей не очень нравимся.
Нина и Эль мрачно переглянулись. Они были совершенно согласны.
- Вполне вероятно. Мы ведь не слишком почтительно к ней относимся, - вежливо ответил сэр Анро.
- Если бы я был пустыней, - подтвердил Йен, - мне бы тоже не понравилось такое обращение. Но мы с ней на разных сторонах баррикад сейчас, если позволите так выразиться... придется уж ей потерпеть!
Он виновато пожал плечиками.
- А как вам идея диалога?
Лоулет постучал себя пальцем по кончику носа.
- Я поддерживаю, но не вижу путей реализации. Разве что вам, сэр Анро, еще немного по...шаманить?
- В таком случае, я не раз шокирую вас ненаучными методами, - в очередной раз поправил очки рябой ученый, - поэтому исключительно с одобрения всех вас троих.
- Я тоже одобряю, - поддержала Нина.
- А уж я-то обеими руками, ногами и ушам за, - Йен, радостно улыбнувшись, показал два пальца - указательный и средний, - лишь бы увидеть, как вы с бубном, да вокруг костра... кхм. В общем, одобрено.
Сите неровно рассмеялся.

Дата: третье сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8 (Эаши)

"После битвы с этой тварью, я ослаб. Что подкосило меня? То, что я ошибся или то, что произошло сразу же во время переговоров? Как мы могли напасть? Как они могли напасть? Мы начали – они ответили. Или – наоборот?
Все кончено… Конечно… Кончено…
Неужели я мог ошибаться подобным образом? Где отыскать силы, чтобы следить даже за тем, как назначают новую Длань? Сколько вопросов. Где же вы, ответы? Дом смотрит на меня свысока. Подумать только – чтобы оступиться, достаточно малейшего неверного жеста.
А они ведь не знают даже, кто такой Йель Т’Айлари.
Его и остальных я перевез в Эаши»
Таану Оневи, видящий дома Амар.

Таану, Иснари
- Почему вы увезли нас с собой?
- Когда судьба задает вопросы, я ищу на них ответы, - Таану крутил в пальцах птицу, сложенную из листа елани. – Твой друг болен, мой воспитанник – тоже. Иногда я ищу закономерности там, где их не может быть. Мне кажется, если поправится эй-раан, поправится и Йель.
Иснари присела на край стола.
- Мы не друзья.
- Кто еще, если не ближе, заботится так? – скрестил руки Оневи.
Женщина промолчала. Видящий слабо улыбнулся ей, прикрыв ладонью рубец на щеке и подошел к двери в комнату Йеля.
- Так почему?
- Потому что рядом с ним я чувствую себя светлее, чем я есть на самом деле, - выдохнула лиса.
Видящий снисходительно улыбнулся.

Дата: седьмое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8 (Эаши)

Мало кто выдерживал больше одной группы, и, говорили, что со смертью связки уходит навсегда часть тебя, та, которую отдал тогда, в кристалле. Но чаще об этом просто молчали, отводя взгляды, уходя с пути тех, кто вернулся с погони один. Испытание требовало безоговорочного принятия, доверия и отдачи, оно забирало старую душу и давало новую вместо нее - и на него не приходили те, кто умел раскрываться легко. Мало кто решался на повторение.
Трое подростков стояло в полутьме комнаты, вокруг дымчатой белесой ауры света, окружающей причудливо разветвленный камень. Их долго готовили к этому, объясняли важность, приносили нетолстые стопки анкет. Неделю назад они встретились. Сейчас - должны были принести друг другу обет верности. Или... Или пополнить чьи-нибудь чужие ряды. Никто их не торопил сейчас, даже немногочисленные наблюдатели вышли в соседнюю комнату, оставили их наедине с кристаллом. В тишине танцевала в потоках света легкая пыль.
- Это уже второй "Балгест", - неожиданно проронил один из них, тот, что стоял левее. Хрупкий и грациозный как серна, темноволосый и резкий словно изображение демона из иллюстраций к дамским романам. У Корина по спине пробежал холодок, третий мальчишка мечтательно улыбнулся:
- У нас будут традиции.
Лучник отвернулся. Это была его третья группа. Сначала рассыпался "Балгест", потом "Ракшас". Корин помнил его анкету лучше, чем свою собственную. Трудно было себе представить, что у хрупкого снайпера было на месте души. Хотя... Скоро это знание должно было стать их общим.
- Амейр, - нюхач окликнул полуэльфа тихо, словно тишина еще не была нарушена. Антрацитово-черные глаза уперлись в темно-карие, неотличимые в полутьме, долгим взглядом. Корин без слов взял лучника за руку.
Тонкие губы снайпера изогнулись в улыбке. Он понимал.
- Не стоит. Я выбрал вас, - без колебания пожав пальцы нюхача, он первым протянул руку к кристаллу.

Если о разорванных связях, рожденных кристаллом, говорили не часто, то о том, что лежит за гранью сумрачной комнаты - не вспоминали даже в тесном кругу своей группы. Встреча с собой, с самыми темными, потаенными уголками сознания, с голосами, которые не звучат за границами сна, с эмоциями, ставшими вдруг смертельным оружием. Все - умноженное на три. Корин не хотел помнить то, что видел, но иногда оно вылезало, чтобы отравить сны, причудливое, темное, затягивающее, нечеловеческое... Узнать самого себя - и не затаить на себя зла, узнать других - и не убить их за это: в этом состояло знаменитое испытание сонным кристаллом. Но это было и переплавкой тоже. От старой личности оставались только ожоги где-то внутри.

В тот вечер они в первый раз получили знаки отличия своей группы, в первый раз вьехали в собственную - на троих - комнату, в первый раз напились. До рвоты, до политических споров, до отключки на середине фразы. Начиналась взрослая жизнь.

Когда Эллин упал, стоящий за ним был счастливо ослеплен магической силой удара. Это потом, уже дома, свидетельствуя, он увидит по-настоящему, что с ним стало. И будет много месяцев драться с собственной памятью, не умея забыть, и обжигаясь раз за разом не уходящими из сознания образами. Но тогда он только почувствовал, как грубая волна силы смяла защиту мага и в секунду прожгла его собственный щит, как исчезло привычное, как собственное дыхание, присутствие огня рядом. И услышал крик... Непохожий на человеческий голос настолько, что даже не сразу удалось соотнести одно и другое. Рядом то ли выругался, то ли всхлипнул Амейр - его руки работали с лихорадочной скоростью, выпуская в туман веером одну стрелу за другой. Корин схватил его за плечо и жестко одернул.
- Уходим. Я не тяну.
Полуэльф откликнулся очень не сразу, и это чуть не стоило обоим жизни тогда: жизнь уже научила командного акуроманта ставить превосходные коконы, но соотношение сил делало это достижение просто смешным. Корин тихо взвыл, прикрыв локтем рот, когда перегрузка тяжелым валом прокатилась вдоль по спине. Это, наконец, разбудило снайпера, и оба поспешили назад. Сейчас чувствительность отзывалась одной сплошной болью, но Корин не раз и не два обернулся - свечные огоньки магов гасли один за одним. Одна группа, две, три? Сколько выйдет?... Кто-то отвлек на себя их огненного противника, нюхач даже не успел рассмотреть, кто - тяжелая волна жара смела их слишком быстро.
Они уже почти ушли за границу опасной зоны, когда на наспех состряпанный кокон Корина навалилась вторая волна. Об остальном ему только рассказывали. Потом.

***
Когда акуромант очнулся, он не сразу отличил реальность от бредового сна. В этом видении мир был плоским, зыбким, шумным и осязаемым... Слишком осязаемым. Фелико потянулся рукой к лицу, вместо этого получил по носу чем-то твердым, удивился, потянулся еще раз, и только после этого понял, что стукнул себя собственной же рукой... Лапой. И что лицо его стало длинным. И что привычное чувство своего тела заменил разнобой совершенно чужих ощущений, и от них думать было еще труднее. Как будто до этого было удобно...
- Очнулся, - голос звучал одновременно знакомо и нет, и откуда-то из-за спины.
Повернуть голову удалось не сразу. Найти ее. Убедится, что это именно голова. Найти нужное усилие. Не переборщить и не вывихнуть себе... ничего. Разобраться, куда смотреть. Со зрением было хуже всего - размытая, словно на отжившей свое фотографии, картинка не давала ни малейших подсказок. Лицо? Морда... Кажется, Рахрах. Демон навис над мордой и аккуратно, сочувственно коснулся... Уха? Чешет, что ли... Разбираться не хотелось. Фелико инстинктивно отстранился (это удалось легче сознательного движения), чуть не завалился на бок, попытался что-то сказать, и вместо этого услышал вялый щенячий рык.
- Лиса-лиса-лиса...
Рык стал громче, и до Фелико понемногу дошло, что это его собственный... звук. Акуромант сконфуженно замолчал.
- Мысленно попробуй, - послышался другой голос, повыше, помягче. - Просто сказать мысленно. Ему или мне.
Затем раздались легкие шаги. Взгляд сфокусировался на худеньком, искаженном восприятием лице Иснари. Лицо женщины немного вытянулось, брови оценивающе приподнялись, а левый уголок губ дернулся в подобии улыбки.
- Ха… - Иснари придирчиво оглядывала покрывавшие новое, лисье тело, Фелико повязки: «Судя по выражениям, ты идешь на поправку».
"Черт. То есть... Нет. Что это за?..." Фелико изо всех сил старался не выражаться мысленно, но это было тяжело. "То есть... Куда ты меня вселила?"
«Никуда, - в голосе Иснари слышались нотки строго доктора. – Звериное тело намного выносливее, чем человеческое, и регенерирует приблизительно в две третьих быстрее. После дуэли на тебе не оставалось живого места, и я обернула тебя фенеком, чтобы вылечить».
Фелико ответил длинно, но пристойное слово там было только одно: "невозможно". Иснари протянула руку и кончиками пальцев начала ощупывать кусочек шерсти между левым глазом и ухом – прикосновение отозвалось ноющей болью. «Значит, если невозможно, ты умер», - с присущим ей черным юмором, заметила женщина.
"Убеждает..." Фелико попытался выдрать морду из чужих пальцев. "Как надолго это?"
"Лежать! - рык на мылеречи у Иснари был знатный. - Не дергайся. Я думаю, что еще дней пять, может, семь..."
Фелико положил морду на лапы и принялся терпеливо ждать. Похоже, весь указанный срок.

Дата: одиннадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8 (Эаши)

Лирейл в то время было шестнадцать, и она была чудно хороша - человеческое существо на самом пике расцвета жизненных сил. Она была узкоплеча, но не хрупка, смугла, но не темнокожа, ярка, но не вульгарна. Черные глаза, высокие скулы, тонкая талия, узкие ступни, такие маленькие, что, казалось, можно сломать кости неосторожным прикосновением. Маг звука и лидер собственной группы, признанная танцовщица и самый заветный сон большинства мальчишек вокруг. И не только: сам Чилиано Иллария иногда останавливался и забывал, куда шел, когда маленькая "эквиска" показывалась в отдалении.
Красавица уделяла внимание всем, кто готов был открыто ей угождать, но сама - смотрела только на двоих. Она не была влюблена, но танцевала вокруг каждого из них, словно ожидая, что вот-вот пробежит искра, вот-вот прояснится что-то для ее сердца. По странности, они оба были братьями. По еще большей странности, их было трое, и Корин, третий, внимательный сдержанный практик, был одним из тех немногих, кто не желал Лирейл для себя. Он стал хранителем для ее простых мыслей и тайн.
Это были смешные тайны совсем юного существа, никогда не знавшего слова "нельзя". Ей нравился один, ей нравился другой, ей хотелось немедленного романа, но так, чтобы "судьба". Ей хотелось геройства и захваченного в плен академика-патриарха. Ей нравилась жизнь, нравилось, как пахнет воздух теплыми вечерами, босиком ходить по нагретым за день городским улицам и подошвами ощущать секретность и опасность собственной миссии, силы, способные, когда-нибудь, если сражаться и верить, изменить мир.
Из "Эквисок" она одна выжила в той засаде, отделавшись переломом и парой ожогов. И еще чем-то другим, тем, что более, чем наряды и танцы, более, чем лицо и фигура, делало ее признанной всеми красавицей, что нельзя было описать словами, но чего теперь больше не было. Уже через несколько лет, когда зажили раны и остыли могилы, она случайно встретила Корина в штабе.
- Ты знаешь, - Лирейл улыбнулась тогда, - я все же нашла свое сердце.
И в тихом спокойствии этой улыбки было что-то такое, что заставило акуроманта вдруг почувствовать себя - их обоих - безнадежными стариками.

Дни текли смутно. Фелико сам не различал, когда ночь сменяла день, а день ночь, не заметил, когда в первый раз получилось удержать равновесие на ногах, не запомнил, как приобрел привычку не полагаться на зрение. Лисье тело перестало казаться шизофреническим опытом загробного заключения, и оказалось вполне пригодным для жизни. Фелико даже забавляли опыты над новой формой. Впрочем, дни он считал все равно.
- Устал? - как-то спросил Рахрах, плюхаясь на пол рядом с фенеком, пробовавшим лапы, и ставя блюдце с мелко нарезанным мясом.
Фелико с тщательно продуманной небрежностью продемонстрировал мышь. Дохлую.
- Умница, - умилился демон, - иди, положи кому-нибудь в тапки.
И немного серьезнее добавил:
- Хорошо...
"Мнится мне, на этой лисе слишком мало бинтов", - задумчиво ковырнул пол лапой фенек. - "Я бы попробовал обратно".
- Иснари в соседней комнате, сам проси, - хмыкнул ракшас.

"Каким образом переходят обратно?" - зверь склонил ушастую голову набок.
- Кто тебя зачаровал - по носу щелк, и все, - демон почесал треугольное ухо Фелико. - Ну, и шепчет там чего-то.
Акуромант фыркнул, тряхнул ухом и несколько медленно, но уверенно скользнул к дверному проему.
- Ох, подсказывает мне мой хвост, что как-только ты окажешься в форме, то ее уши точно надерешь... - пробормотал пришедший-из-тени и ковырнул принесенное мясо когтями.
"Тиихо!", - откликнулся Фелико, в другой комнате остановившийся, не доходя двух человечьих шагов до Иснари. Направление его мыслеречи сменилось. - "Я хочу попробовать обернуться обратно, Иснари".
Женщина, что-то плетшая из местных трав, вскинула голову и внимательно посмотрела лису в глаза:
- Я все слышала.
"Не в этом дело."
"Иди сюда, я тебя осмотрю и подумаю".
Лис подошел ближе, лег, сощурив глаза.
Иснари легко соскочила с корня и села на пол рядом. Словно драгоценную игрушку, она легко и задумчиво поворошила шерсть на золотисто-темном загривке, затем перевернула лиса на спину и озадаченно проверила раны под лапами. "Действительно, заживает побыстрее, чем я думала, - темно-желтые сейчас глаза встревоженно блеснули, - но..."
"Это придется сделать, и лучше рано чем поздно", - фенек смотрел перед собой.
"Ложись туда", - мотнула головой в сторону аккуратно застеленной постели женщина.
Лис забрался на одеяло и лег.
Иснари молча присела рядом и несколько аккуратно провела пальцами по шерстке фенека. Потом женщина аккуратно накрыла ладонью морду лиса и прикрыла глаза. Маленькая фигурка распалась ворохом призрачного золота.
Человек выглядел намного хуже, чем лис, но лучше, чем когда в его рот по капле вливали кровь тогда, на поляне. Он заметно, до странности - на лисе не было видно - похудел, под глазами залегли темно-лиловые тени. Поймав взгляд Иснари, он озадаченно улыбнулся.
- Что-то не так.
Женщину била мелкая, едва заметная дрожь.
- Я попрошу Рахраха принести бинты и займусь... всем... этим, - она как-то неопределенно взмахнула пальцами и поднялась. - Все... что?
Фелико опустил голову, прислушиваясь.
- Все не так. Но ты здесь не поможешь.
Иснари протянула ему край простыни, чтобы прикрыть обожженное тело и заглянула в глаза:
- Что?
- Меня ослепило... Кажется, - тону Фелико недоставало уверенности. Он тряхнул головой. - Может, пройдет еще...
Женщина помахала рукой перед его носом и присмотрелась:
- Зрачки вроде реагируют, или?..
- Не. Я едва тебя различаю. Почти как когда лисом был, - Фелико тряхнул головой еще раз.
Иснари нахмурилась:
- Что ты имеешь в виду?
- Только свет. В один слой, - маговампир закрыл глаза, снова открыл. - Такое ощущение, что я вижу только то, что отражается...
Женщина присела на край постели и еще раз взмахнула ладонью перед глазами акуроманта - как маятник: влево, вправо, влево...
Фелико снова закрыл глаза. Иснари выскользнула из комнаты.

Что с ним на самом деле произошло, Фелико понял... Очень не сразу. А когда понял - чуть не задохнулся от подступившего ощущения паники. Он мог бы потерять в поединке руку, ногу, голову даже, но только не это. К отсутствию ноги можно было приспособиться и привыкнуть.
В небольшом доме темнело - по-настоящему, с глубокими, слепящими тенями, с равномерной сизой чернотой, уже разливающейся в углах. Это походило на нелепую движущуюся картинку, безжизненную и почти плоскую. Ориентироваться в сумерках было трудно, слишком мало информации о предметах. В каком-то смысле это почти не отличалось от бытия феньком: приходилось полагаться на слух, на осязание. Не решившись пока вставать, Фелико провел пальцами по уже скрытому в темноте участку живой стены. Сейчас они были с этим странным растением очень похожи. От этого ощущения было жутко.
Время тянулось неторопливо, слишком неторопливо для себя самого.
Стук, аккуратный и слишком вежливый, показался неестественным.
- Входи, - человек внутри нехотя открыл глаза. Было почти совсем темно. Когда-то он искал такой темноты и не находил, особенно летними жаркими днями, но сейчас она не была приятной.
- Тихой ночи, эй-раан, - гость убрал запятьем тяжелые ширмы и вошел. - Я не думал, что вы так быстро снова примете человеческий вид.
- Доброй ночи и вам. Я попросил Иснари, - Фелико улыбнулся уголками губ. Лиа он пока не мог вспомнить.
- Я могу позвать эй-раани, - высокий лиа подошел ближе и провел пальцами по листьям - бледно светящийся цветок опустил голову. - Она сидит в соседней комнате и, кажется, переживает.
В тусклом свете волосы гостя отливали рыжиной.
- Я Таану. Вы помните меня? - лиа занял корень-стул рядом с лежанкой акуроманта и соединил пальцы на коленях.
Отблеск выбелил на высокой скуле рваную рану, похоже, уже заживающую.
- Вы - видящий, - подумав, соотнес одно с другим акуромант. Улыбнулся. - В прошлый раз вы были целым.
- Я столкнулся с существом, которое превосходит меня, - Таану дотронулся пальцами до раны. - Это заживет.
С легкой заинтересованностью во взгляде лиа посмотрел не лежащего.
- Я с нетерпением жду, когда и вы поправитесь.
- Для этого есть причины? - человек смотрел прямо перед собой.
- Есть, но ими я сейчас не стану тревожить, - Таану едва заметно улыбнулся, немного задумчиво. - Не стоит.
- Мне интересно, - Фелико склонил голову набок.
- Если говорить в общих чертах, я был очень впечатлен вашей дуэлью и хотел бы, чтобы вы поохотились за существом схожей с Аннатаром силы.
- У меня нет уверенности, что это случится, - акуромант сверкнул глазами куда-то в густеющие сумерки.
Рыжеватые брови сидевшего напротив вопросительно приподнялись.
- Вещь, которой я занимаюсь, очень чувствительна к чужому искусству. Теперь я, может быть, не смогу подобного долго.
- Увидим, - невозмутимо ответил Оневи.
Фелико кивнул.

Что-то было в том, чтобы не видеть собеседника, не ощущать его... От сна, от фотографии, от картинки. Поэтому и реальность казалась чьей-то чужой историей, в которой и акуромант, и Видящий были просто героями. В лучших традициях дешевого чтива Фелико должен был скоро оправиться. Выйдет ли - в реальном мире?
Оневи еще недолго пристально разглядывал акуроманта.
- Поговорим, когда вам станет немного лучше. Позвать вашу спутницу?
- Да, благодарю, - длинные волосы акуроманта, сейчас нечесанные и подрастерявшие здоровый блеск, качнулись в такт кивку.
Таану поднялся и широким спокойным шагом направился к выходу. Шелестом проводили видящего листья. Приглушенные, прозвучали снаружи голоса, и Иснари сунула в комнату Фелико нос.
- Тебе нужно что-нибудь?
- Нет. Заходи, - Фелико кивнул на освободившийся стул.
Женщина забралась на указанное место, скрестила ноги, натянув между колен длинную черную рубашку, делавшую похожей фигурку на воронью.
- Я понимаю, что у тебя были резоны, - улыбнулся уголками губ акуромант. - Но больше такого не делай. Идет?
Щека лисы дернулась.
- Идет. В следующий раз дам тебе сдохнуть.
- В следующий раз я могу сдохнуть от этого.
Фелико вздохнул, выбирая слова.
- Сейчас все кончилось... хорошо. Но в следующий раз это будет труднее, понимаешь?
"Или совсем просто... Черт".
- Или совсем просто, но в этом виде я тебе не понравлюсь.
Пауза затянулась.
- Друзья? - Фелико протянул руку.
Лиса наклонилась вперед, чтобы дотянуться до его ладони - золотистые пальцы обхватили запястье.
- Аха...
Фелико сощурил глаза, всматриваясь в ее лицо в темноте. Не выдержал, фыркнул.
- Как вы так живете?..
Иснари сжала руку акуроманта.
- Как-то...
- Никогда не думал, что оно так. Хотя знал, что хуже.
Лиса снова свернулась на стуле, подобрав под себя ноги.
- Это из-за твоей особенности с магией?
- Да. У меня зрение включилось раньше чем я себя помню. Не думал, что это настолько иначе.
- То есть раньше ты меня, например, не..?
- Лучше всего я видел туман вокруг тебя. Потом - свет. Потом - тепло, когда не слишком далеко. Но свет не был первым.
- А еще? И других?
- В Таану - множество переходов, связей, ведущих туда, куда мне нельзя. В том, лесном - тоже. В Аннатаре - волну силы. Таким магам, как он не надо вызывать силы, достаточно приспускать собственные оковы... Здесь - много света, тепло, отголоски чужого искусства... После заката - много синего света и отголоски тепла. Люди в темноте особенно хорошо заметны.
- А Раха? - проказливо улыбнулась лиса.
- Пружина. Он запас больше силы, чем тебе кажется, - усмехнулся акуромант. - Его трудно не заметить.
- Ненавижу, когда ты задираешь нос...
- Я бедный слепой калека, - прозвучало не так несерьезно, как стоило бы. - Как я могу?

- Тебе принести ужин? - вопросом на вопрос ответила Иснари.
- Принести, - величественно дозволил Фелико.
- Рахрах! - немного повысила голос Иснари. И, когда рогатая морда демона появилась в комнате, отправила. - За ужином, бегом.
Демон сделал большие глаза (выражение лица должно было продемонстировать в каком шоке прибывает пришедший-из-тени от поведения хозяйки) и ретировался.
- Ты становишься властной, - заметил Фелико, перекладывая подушки.
- А что делать? - беззаботно и беззлобно фыркнула лиса. Она соскользнула со своего места и перехватила одну из подушек, помогая Фелико устроиться. - Даже ты меня почти слушаешься.
- Оно тебе надо?
- Не очень. Мне больше нравится пытаться за тобой угнаться.
- Это не так уж сложно. Просто забудь о гонке и топай вперед, - Фелико, наконец, откинулся на спину и прикрыл глаза.
Иснари погладила его по спутанным волосам.
Акуромант наградил ее отменно-ироническим взглядом из-под ресниц.
- По-моему тебе просто нравится управлять.
- По-моему меня просто ...умиляют беспомощные мужчины, - мрачно брякнула Иснари. - Цитата. Рахрах.
Демон, зашедший в комнату, согнулся напополам от хохота и едва не выронил поднос.
- Глагол был другой!
Иснари сухо и три предложения объяснила демону, куда он может идти.
- Я подумал примерно так же. Что ты предпочитаешь быть мужчиной в паре, - без тени иронии согласился Фелико.
- Не знаю, - помедлив, передернула плечами лиса. - Не пробовала.
Демон поставил на край постеи постели поднос и сел на пол.
Фелико протянул руку и положил на ее предплечье ладонь.
- Иснари. Ты молодая, красивая девушка. И ты давно не... среди лис. Что тебе мешает пойти и попробовать?
Иснари покосилась на демона. Потом на Фелико. Снова на демона. Опять на Фелико...
- Поправишься, обязательно попробую, - похлопала по запястью акуроманта лиса.
- Причем тут я? - фыркнул маг. - За ручку подержать?
- Подозреваю, что ты будешь держать или свечку или окажешься подопытным, - скорбно сообщил ему демон и начал резать мясо.
- Я не... настолько мазохист и не настолько педагог, - Фелико прикрыл глаза. - Иснари, я серьезно. Когда-нибудь надо начать быть взрослой.
Лиса молча посмотрела на обоих:
- Вы вообще - о чем?
Фелико чуть не взвыл - сначала от смеха, потом от боли. Успокоившись и подавив спазм, он посмотрел девушке в лицо.
- Любовь, прелесть моя. Цветы, походы в окна, обманутые му... жены и прочие аттрибуты жизни взрослого здорового человека. Пока я тут валяюсь, уроков не будет, так что займись.
- Светила... За что вы ниспослали мне пару идиотов? - выдохнула лиса и присела на край постели акуроманта, потянувшись за калебасой.
Фелико вздохнул:
- Видит Рах, я пытался.
Лиса спрятала в калебасе чуть заостренный нос. Выражение подвижного личика стало остановившимся, застывшим. Демон негромко рассмеялся.
- Хотя бы попытался.

Кысь и Соуль совместно

Дата: пятое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8 (Эаши)

Война не повлияла на традиции: как и прежде, по истечении срока после похорон выборы Длани, как единственного управляющего домом Нарелан, проводились под наблюдением говорящих. Смотрителем был Юали Эрьи, опытный и умелый шепчущий. Он стоял на галерее и оглядывал зал, в котором собрались матери и отцы самых влиятельных семей... Дом Нарелан походил на степенный муравейник, которым управляет невидимая королева. Вроде бы гомон, но - негромкий. Вроде бы суета, которая всегда следует за такими громкими событиями, однако - с порядком.
Юали вглядывался в лица лиа, претендовавших на место Длани - воины, интриганы, и каждый - лучший мастер своего дела: оружейник, мастер по доспехам, земледелец, винодел... Хотя, учитывая текущее положение, выбор скорее всего будет сделан в сторону воина.
- Ваша семья не борется за место Длани? - спросил у стоявшей рядом Танары Эрьи.
- Нет, эй-раан , есть более достойные кандидатуры, - ответила тико, стараясь выглядеть равнодушно и ничем не выдать своего волнения. Претенденты ей не нравились. Не было действительно "своего" чиа, который разделил бы их с Кассаном убеждения. Подговаривать кого-то в последний момент было опасно. Единственный, кто заслуживал внимания, был Китэ, но у него, как назло, было мало шансов и очень серьезные противники. Раздумья о том, как помочь ему занять место Длани, занимали кавалеристку последние дни.
- Например Теврар, наездник?
Его семья была в Нерикотэ самой влиятельной, а сейчас почти вся приехала в Эаши, чтобы сопровождать, без сомнения, будущую Длань.
Танара прекрасно знала, что говорить о своих истинных предпочтених - на самом деле неразумно. Да и Эрьи должен был это понимать, а потому спрашивал, скорее просто для поддержания разговора.
- А почему бы и нет, говорящий? Он умен, честен, вполне достоин уважения, - лиа окинула взглядом плечистую фигуру Теврара, - силен, что немаловажно.
- Сможет поддержать дом и проживет гораздо дольше предыдущей Длани, - заметил, задумчиво, Юали. - Хотя я не ожидал, что средоточие заберет главу дома посреди войны.
Эта тема уже не раз возникала в разговорах вокруг Танары, и потому она была готова к ней и ответила совершенно невозмутимо:
- Значит, так было нужно. Это не нам решать. Главное теперь - выбрать достойного.
В душе тико было место и сомнениям. Нужно действовать решительно и быстро. Ведь если не вмешаться, то смена Длани окажется напрасна. Теврар сильно подвержен влиянию своей семьи, а что захотят Каа-Рис, Танара предвидеть не могла. Возможно, опять будут предприняты попытки перемирия, унижающие, на взгляд гордой командующей, всех жителей Шэн-лие.
- И пусть средоточие поможет ему. А вы, эй-раан, считаете ли вы его достойным столь ответственной должности? Или у вас кто другой на примете? - совершенно не ожидая искреннего ответа, тико оглядела зал в поисках своих приспешников.
Один лиа, рыжеватый, о чем-то беседовал с матерью Каа-Рис возле окна. Невысокая девушка, умеющая прекрасно находить язык с животными, говорила со стражником.
- Дом Амар не вмешивается в дела других домов, - ответил говорящий. - Он только следит за тем, чтобы порядок принятия решения не был нарушен.

Разумеется. Именно так он и должен был ответить - в этом Танара не сомневалась. Но не бывает такого, чтобы у смотрителя не было своего собственного взгляда на происходящее. Просто он, как и она, не собирается ни с кем откровенничать. Но ей это было и не нужно. Повернувшись к Эрье, Танара мило улыбнулась и склонила голову:
- Уважаю вашу непредвзятость, - то, что она играет, понимали все рядом стоящие, но не выразить уважения тико просто не могла.
- Это правила нашего дома, - пожал плечами Юали. - Мы должны их соблюдать. Я думаю, что на моем месте должен был быть видящий Оневи, но в последнее время он слишком занят...
Почудилось, или в словах действительно было какое-то пренебрежительное хмыканье?
Откинув волосы, упавшие на лицо, Танара сверкнула своим изумрудно-зеленым взглядом и вновь одарила Эрью улыбкой.
- Не сомневаюсь, что это предначертано, эй-раан, ибо кто лучше вас справится с поставленной задачей?
Лесть, неприкрытая лесть. Но из уст Танары она звучала так искренне... Актерского таланта наезднице было не занимать.
- Очень немного тех, кто может превзойти меня в искусстве говорящего в доме Амар, - ответил шепчущий. И - не без гордости.
Внизу, в зале, продолжались разговоры. Потом они стихли, как будто по мановению чьей-то руки. Чьей? Хранителя Сердца Нарелан, белоснежного тигролюда с золотой гривой.
- Красавец, - задумчиво обронил Эрьи, слушая, как Хранитель перечисляет имена претендентов на место Длани. Имя Каа-Рис действительно шло первым.
- Кто? - отвлекшаяся на секунду, Танара нахмурила брови, не понимая, о ком говорит Эрья, но потом, проследив за его взглядом, кивнула головой и ответила почти шепотом, боясь нарушить установившуюся тишину. - Да.. Это верно. Что есть, то есть... Красавец.
Внимательно наблюдая за происходящим с галереи, тико всматривалась в лицо Китэ. Ставку она делала именно на него, так как он не скрывал своего мнения относительно чужаков и даже предоставил от своей семьи десяток всадников на юргаях и сотню лучников. Стоял он спокойно, на мужественном лице нельзя было прочесть ни единой эмоции. Темные и короткие волосы перьями обрамляли лицо, с которого смотрели диковатые по-волчьи, желто-зеленые глаза. Нос походил на ястребиный клюв.
- Как полагаете, к вечеру выберут Длань? - спросил Юали.
- Возможно, эй-раан. Думаю для моего протеже поединок трудности не составит, скорее это будет просто дань традиции, - решив, что тут надо обосновать свое мнение, Танара не без гордости за свой народ добавила: - Тико сильные воины. А Теврар - один из лучших.
Ну кто будет с этим спорить? Тем более неожиданным окажется предстоящее событие. Лишь бы все успеть приготовить.
- Тогда все семьи оставят Эаши. - усмехнулся говорящий дома Амар, краем уха слушая слова Хранителя. - Не примите на свою сторону, но в Эаши и так очень много лиа, а семьи вашего Дома отличаются громовым характером.
Зазвучал голос одного из Отцов, который просил добавить его имя в список претендентов на место главы дома Нарелан. Хранитель Сердца подошел к нему, остановился напротив и заглянул в карие с черным глаза.
- Это Аюн. У него даже фамилии нет, - в легком удивлении приподнял брови Юали.
- Я не знакома с ним, но вижу порой. Говорят, что он странный, - тико, прищурившись, взглянула на шепчущего, заметив его весьма живую реакцию, - живет один и вообще последний в своей семье. Думаю, что ему ничего не светит на этих выборах, странно, что он вообще подал голос. А вы знаете его лично, эй-раан?
- Он близкий друг видящего. - ровным голосом ответил Эрьи.

- Думаю, что это ничего не меняет - он стар. Во время войны это не лучший аргумент в его пользу. Мы только недавно потеряли Длань и проходить через все это еще раз просто несерьезно.
Танара чуть склонила голову, рассматривая нового претендента. Опасений у нее он не вызывал. До вечера еще было время и все вроде было подготовлено, но тико волновалась. И это волнение неожиданно вылилось в раздражение, правда чуть замаскированное умелой интриганокой.
- Ну все же знают, кто лучший. К чему вся эта возня? Традиции. А вот на что рассчитывает Аюн... обратить на себя внимание - не более, - нахмурив брови, она повернула голову к Юали, - не стоит даже волноваться...
Хранитель одобрил предложение старого лиа и звучным, хорошо поставленным голосом объявил его имя. "Аюн" - имя снова заставило Эрьи немного поморщиться.
- Не стоит. Я думаю, что это очередная игра, в которую он просто хочет сыграть.
Двумя ладонями говорящий оттолкнулся от перил галерии и выпрямился, окинул стоящую рядом лиа задумчивым взглядом. Сильная и вполне привлекательная, Танара отличалась гордой осанкой и необыкновенными яркими глазами. Черные волосы до середины спины и длинные ресницы придавали ее облику женственность. Но глуп был тот, кто поддавался первому впечатлению. Танара была воином, о чем свидетельствовали сильные, совсем не изящные руки и волевой подбородок. Одетая в бледно зеленые, подчеркивающие цвет глаз одежды и кирасу, тико производила впечатление сильной и умной лиа. И лишь множественные слухи о ее хитрости, подлости и коварстве портили этот поистине великолепный образ. Сейчас женщина стояла прямо, держа в руках чашку из под выпитого чая, и с любопытством глядя в глаза Эрьи, искривив уголки губ в подобии улыбки. Юали не удержался - залюбовался красавицей.
- Хотите посмотреть, как воины дома Нарелан готовят поле для поединка? - спросил говорящий и осекся. - Впрочем, вы наверное и так видели это очень часто. Битвы с нейа начнуться через несколько часов.
Он замолчал. Странная традиция дома Нарелан устраивать во время каждой встречи сражения, часто вызывала у Эрьи недоумение, которое тот обычно скрывал. Он тряхнул белой, как снег, головой и улыбнулся. Глаза у лиа были черные, точно угольки.
Танара, разумеется, видела это зрелище не раз, но отказывать шепчущему было бы в высшей степени неразумно, да и быть там ей все равно придется, и лучше как раз в чьем-то присутствии. Необходимые инструкции были даны, и кавалеристке не о чем было волноваться. Тем не менее, какой-то червячок сомнения в удачности предприятия все же глодал ее душу. И этот Юали - он не прост, он совсем не прост, разве что хочет казаться таким. Зачем бы ему приглашать ее? Они никогда особо не общались, а сегодня вдруг такое пристальное внимание... Холодно улыбнувшись, Танара согласно кивнула.
- Да, с удовольствием, говорящий...

Площадка в центре Эаши была просторной. Вольной и просторной, специально для таких случаев. В праздники ее заполняли лиа, а зимой - тонкая трава, похожая отголосок времени. Сейчас - вокруг кружили воины дома Нарелан, и звери - нартезу, триххе... другие. Ранить нейа в поединке было нельзя, их следовало обойти хитростью.
- Хитрость мне нравится, - задумчиво проговорил Юали. - Хотя обмануть зверя на тропах - сложнее. Такие игры ведь нравятся дому Нерелан?
- О да, эй-раан, это гораздо интереснее и труднее, поэтому и нравятся. Не каждый может, для этого кроме силы нужны ум и сноровка, - кавалеристка огляделась в поисках знакомых лиц. Приветствуя проходящих мимо, она не забывала осматривать цепким взглядом все приготовления к поединкам.
Уже все были готовы, но рог, казалось, прозвучал неожиданно. Глаза говорящего вспыхнули, когда вперед, точно зеленовато-коричневая змея выскользнул дикарь-Теврар.

Вперед, перебирая тонкими лапами, потянулся нартезу, ядовитый и опасный. Претендент не подходил близко, но как только нартезу сделал несколько небольших шажков вперед, он осторожно отступил назад. Взгляд воина был прикован к маленькому существу, несущему смерть. Всего один неосторожный шаг и ему уже не понадобятся ни подбадривания толпы, ни ловкость, ни ум... Сеть поблескивала в руках Теврара, точно переливающеся серебро, в котором не достает только рыбы. Она свернула несколько раз точно полотно, и паутина нартезу пролетела мимо, не коснувшись даже плеча воина.
- Он заставит нейа ступить в свою же паутину, - заметил Эрьи.
- Это будет не так-то просто, - ответила Танара, с напряженным вниманием наблюдая за поединком.
Нартезу, словно предчувствуя опасность, чуть отполз от своих нитей в сторону и вдруг резко дернулся в сторону воина. Теврар откатился в сторону, заскользил по траве и песку и бросил сеть вперед - отступи, оступись! Нейа удивительно прытко отступил в сторону, сеть пролетела мимо, а он снова кинулся вперед, к лежавшему Теврару. Танара замерла, стараясь выглядеть испуганной, но на самом деле ей не терпелось увидеть исход поединка. И победить должен был совсем не тот, на кого все рассчитывали.
Теврар не мешкал, моментально дернул сеть назад, к себе, ловко крутанулся, уходя от нападавшего нейа и легко вскочил на ноги. Чуть попрыгав, словно дразня замершего нартезу, он начал обходить того с противоположной стороны, подальше от паутины. Шаг его был плавным и мягким, медленным. Мелкий противник только поворачивался, следя, но не двигался. Секундное затишье было как штиль перед ураганом. Снова блеснула сеть, Теврар шагнул вперед и... неожиданно оступился. Будто ногу поставил неудачно. Толпа зрителей замерла.
Танара сжала кулаки. Это была победа. Их победа. Теперь если только нейа окажется совсем уж неагрессивным, лиа сможет одержать победу. Проклятие подействует в течение пары минут.
От следующего выпада ядовитого паука дикарь не увернулся. Тонкая и легкая лапа подсекла лиа ноги, и тот покатился по земле. Больше он не поднялся, и вниз, на арену, прыгнул шепчущий, тихо-тихо и быстро заговоривший с рассерженным нейа. Нартезу не сразу пришел в себя, но все же перестал бесится и позволил отвести себя в дальний угол. Мать семьи Теврара спутилась к сыну...
- Невероятно, - негромко проговорил Эрьи, и его глаза вспыхнули задумчивостой и даже какой-то иронией. - И что же... теперь?
Танара была готова к такому исходу, но сейчас нужно было сыграть удивление. При чем сыграть, не переигрывая. Представив, что несмотря на все усилия, победил все таки нейа, она искренне ужаснулась:
- Ох.. как это может быть? Такого не могло, просто не могло случиться! Эй-раан, скажите, что мне это только снится? И это все просто дурной сон? Очень дурной...
Развернувшись к собеседнику, лиа пытливо заглянула ему в глаза:
- Я думала, что это вы должны сказать, ЧТО теперь...
Говорящий дома Амар покачал головой.
- Мы наблюдатели, которые не вмешиваются в дела других домов. Что будет, мы узнаем сегодня вечером на совете.
Несколько лиа спустились на площадку, чтобы помочь Теврару подняться и отвести его прочь, другие охотники и дрессировщики успокаивали огромного паука. Упорядоченная суета муравейника перестала казаться таковой, и в ней появился забавный привкус безумия. Уловив его, Юали улыбнулся.
Пытаясь скрыть свою радость, Танара почти до крови прикусила нижнюю губу и, резко крутанувшись в сторону выхода, заявила:
- Я ухожу. Вы проводите меня? Я не могу даже спокойно думать об этом. На совете я буду.
Взгляд тико скользил по лицам, пытаясь понять настроения большинства присутствующих.
- Провожу, - все так же задумчиво проговорил Эрьи. - Но что-то подсказывает мне, что совет отложат.
И он оказался прав.

День: двадцать седьмое августа, вечер
Фигура: без фигуры (Фиерс и…)
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С2 (Западный лагерь)

Свет не горел. Ренн, должно быть, легла спать, не дожидаясь, пока майор закончит феерический разнос, уготованный гномам за их последние прегрешения.
В будке-пристройке Цербер отчаянно скребся в дверь, наверное, почуяв хозяина.
- Извини, - тихо сказал Фиерс, зная, что тот все равно услышит. – Я обещал тебя не выпускать после семи.
Глухое ворчание.
- Наказание мне лучше отработать, не получив нареканий, - напомнил псу командир. Кажется, зверь тяжело вздохнул – но скрестись не перестал.
Фиерс покачал головой и легонько толкнул входную дверь – так и есть, не заперта. Да что там, чужие все равно не придут – откуда им тут взяться?
Паромобиля, стоящего за домом, он не разглядел в сумерках.
Осторожно, чтобы не зажигать свет и не будить Ренн, Фиерс пошел вдоль стены, ведя по ней ладонью. Но свет вдруг зажегся сам.
- Ох! Прости, - сказал майор, прикрыв руками глаза, - я не хотел…
- А я хотел, - задумчиво ответил незнакомый мужской голос.
Нет. Знакомый.
Эленберг, положив ногу на ногу, сидел на диване и задумчиво покачивал револьвером в правой руке, левую держа на выключателе. Рядом с ним была Ренн, старающаяся, кажется, не дышать – и бледная, как смерть. Фиерс заметил встрепанные волосы… расстегнутую рубашку.
- Сукин сын, - кулаки его сжались. – Что. Ты. Здесь. Делаешь?!
Револьвер ненавязчиво уставился на него черным зрачком.
- Пришел навестить старого приятеля…
- Что ты делаешь в ЭКК?
- А ты не знал? Ах да, Мике ведь забыл посвятить тебя в это. Счел, наверное, недостойным.
Ренн мучительно скривилась.
- Ты, майор, прибыл в колонию даже позже, чем я. Радциг сразу взял меня в проект, - неожиданно звериная улыбка, исказила красивое, почти идеально правильное лицо Эвлина. Идеально, если бы не искривленный, когда-то сломанный подбородок, происхождение которого было хорошо известно Фиерсу. – Но встречаться с тобой, разумеется, запретил. Два года – немалый срок, чтобы прятаться друг от друга, как считаешь? А сегодня я решил, что запрет для меня вполне может быть снят…
- Навестить, значит, пришел. Ты… - Фиерс употребил такое выражение, что самому стало противно, - понимаешь ведь, что черта с два сможешь использовать эту пушку? Я при исполнении.
- Я тоже, - Эленберг был невозмутим. – Только я ничем не проштрафился. Сделаешь мне что-нибудь, и все, трибунал. А если я прострелю тебе, скажем, ногу, - дуло сместилось ниже, - это будет вполне допустимая самозащита.
Фиерс безумно пожалел сейчас, что оставил смотрителя в лагере, а интенданта отправил в главный корпус. Если бы здесь были свидетели… Он сделал полшага вперед:
- Послушай, Эвлин…
Тот высоко поднял брови – и перевел прицел на Ренн. Девушка замерла, судорожно вздохнув.
- Это ты послушай. Прекрасно зная, что рисковать чужой жизнью ты не станешь, я займу более выигрышную позицию. Вообще, если честно, я бы с удовольствием прострелил тебе обе ноги. За тебя и за твою стерву.
- Ренн-то что тебе сделала, гребаный…?
- Ренн – ничего. Ты в самом деле подумал, что я о ней? А как же твоя дорогая-любезная, твоя инквизиторша?
- Моя – кто?
Вильгельм настороженно заметил, что удивленное выражение на лице майора – какое-то слишком уж искреннее.
- Ты и об этом не знаешь, да? Что она тоже здесь, что она инквизитор и носит теперь другую фамилию? Мне искренне жаль тебя, Фиерс. Ты оказался таким идиотом, что просто дальше некуда. Надо было тебе тогда ее пристрелить вместе с этой псиной… или сначала пустить по кругу, а потом – пристрелить.
У Фиерса похолодело внутри – так что, подумалось, он сейчас рассыплется осколками.
- Мария? – враз охрипшим голосом ужаснулся он. – Ты ее видел?! Где?!
Ренн ахнула.
- Все тебе расскажи, - Эвлин улыбнулся. – Я много чего и кого видел, но теперь прикинусь немым, слепым и глухим…
«Он пришел покуражиться», зло подумал Фиерс, «и ни черта он не видел».
- …и ни словом не обмолвлюсь о том, с кем она была. Ай, знал бы ты, в какой шайке сейчас твоя ненаглядная! Хм, злишься? Тебе идет. Знаешь, а меня так греет чувство полной и абсолютной безнаказанности сейчас – я так и представляю, что мог бы заставить сделать ее… или тебя… пока у меня оружие, а у тебя, увы и ах, ни-че-го!
Он не отвлекался ни на секунду. Как назло.
Майор чувствовал себя натянутой струной – еще совсем немного, самую капельку, и лопнет.
- Я придумаю, как тебя достать, - негромко сказал он сквозь зубы. – Я до тебя доберусь. Не сейчас, так позже.
- Попробуй, - хмыкнул Эленберг. – Но кажется, мой визит…
Дверь открылась, скрипнув – вернулся Аластор.
- Подошел к концу, - закончил Эвлин, молниеносным движением убрав револьвер за пояс. – Доброго вечера, смотритель.
- Лейтенант? – удивился тот. – Никак, решили устроить внеплановую проверку?
Фиерс заскрежетал зубами; Ренн чуть не плакала.
- Так точно, - Эвлин поднялся. – Я уж не стал вас дожидаться, не обессудьте. Проводите до машины? У Мике была пара дельных идей на тему…
Они вышли вдвоем, оставив магичку с майором одних.
- Сукин сын, - повторил Фиерс. Таким злым Ренн его никогда не видела. Он пересек комнату и присел рядом с ней на диван. – Что он тебе сделал?
- Н-ничего, - она вздрогнула. – Он не сделал. Он только говорил… ужасные вещи.
- Какие?
- Майор, - взмолилась она, - пожалуйста…
- Ладно. Ладно, я понял.
Снаружи затарахтел двигатель.
- Он уходит, - девушка спрятала лицо в ладонях. – Уходит, и мы ничего не сделаем! Это нечестно!
- Мы сделаем, - Фиерс нахмурился. – Кристалл, Ренн. И быстро.

По кристаллу им ответил не Мике – связной.
«Простите», был его ответ, «но подполковнику пришлось срочно уехать до завтра. Свяжитесь с ним утром».
Они помолчали, слушая, как потрескивание камня смолкает.
- Он ведь соврал, - вдруг сказал Фиерс, стараясь убедить самого себя. – Не мог он ее видеть. Не… или все-таки мог?
Ренн уронила голову на руки и разрыдалась.

Дата: тридцатое августа
Фигура: ферзь d8, конь b8
Ход: без хода
Официальная клетка: c7 , d4
Фактическое местоположение: c7 (Временный лагерь Тигра-Властителя)
& Scorpion(Archon)

Если неприятность может случиться, она непременно случается. Крылатая фраза, хотя Шесиан и не помнил, кому именно она принадлежала. Впрочем, мало ли на свете скептиков и пессимистов? Теперь впору и самому им стать.
Шес иан, представитель дома Сетон и всадник нгуу из отряда Руамея, оказался в числе тех, кто был отправлен в лагерь Тигра-Властителя с важной миссией. Им надлежало конвоировать преступника, совершившего покушение на мирных переговорах. А Шесиану теперь надлежало составить письмо своему командиру. С подробным отчетом о том, что случилось.
Шес помнил, что командир отряда заметно нервничал, когда отбирал среди всадников тех, кому прикажет исполнить поручение. Еще бы, впервые за долгое время на их небольшой экспериментальный отряд обратили внимание. Впервые они получили значимое задание. Руамей желал бы сопровождать конвой лично, но на общем совете его убедили, что, как командир, он не может оставить основные силы отряда сейчас, когда они больше не в мирном тылу, где жизнь их состояла лишь из тренировок, которые доставляли одно лишь удовольствие, да, стыдно сказать ежевечерних песен и танцев. Как знать, быть может, уже завтра их перебросят туда, где их ждет настоящая битва, и отосланный конвой будет нагонять своих улетевших товарищей, а отставший командир – не самый лучший способ поднять боевой дух.
Оставалась еще Лей-Таана. Являющаяся второй фигурой в отряде, она заставляла Руамея нервничать. Он хотел бы раздвоиться сам, чтоб быть и там, и тут, но увы, ему пришлось сделать выбор. С конвоем отправилась она.
Шесиан только дивился, насколько спокойной кажется эта женщина теперь. Когда задание – и как это могло случится, до сих пор загадка – с треском провалено. Преступник исчез на одном из привалов, точно по волшебству.
Она появилась как всегда незаметно, Шесиан ощутимо вздрогнул и едва не выронил перо, когда голос синеволосой прозвучал прямо над ухом.
- Я попросила об аудиенции у Тигра-Властителя. За нами обещали прислать, так что будь готов в любой момент.
Шесиан шумно выдохнул и кивнул.
С ними был и Посланец. Голубые кристаллы лат воина гвардии повелителя Дома живых клинков, кажется, даже свет перестали отражать - зато отражали полнейшее спокойствие. И к своему господину он не отправился, сославшись, что лицом отряда должен быть его командующий, а не гвардеец владыки.
Встречать и препровождать их к повелителю дома Камеда явились ещё двое таких же. Вокруг гвардейцев словно всё время двигался воздух, и фигуры их даже вблизи казались чуть размытыми. Лица были укрыты кристалльными масками шлемов, нижние их половины мало что выражали - но чудилось, что чуждое, отрешённое выражение лиц воителей то и дело сменяется улыбкой, едва заметной, словно солнечный зайчик.
Одновременно оба они, впрочем, никогда не улыбались. Словно улыбка была не только скрытная и тайна, но и одна на двоих.
- Следуйте за нами, - возгласил "левый" из гвардейцев.
- Первые лица конвоя и посланец, - добавил "правый".
Гвардеец-спутник молчаливо поднялся, всколыхнув траву, на которой сидел, порывом лёгкого ветерка.
- Мы готовы, - сообщила синеволосая.
Лей-Таана окинула гвардейцев слегка изумленным взглядом. Она их видела впервые и показались они ей неуловимо странными, какими-то сказочными существами, но почему так, она едва ли могла бы сказать. Впрочем, лицо ее оставалось бесстрастным. У нее были дела и поважнее: как убедить Тигра-Властителя в том, что бегство преступника стало следствием не их, ее в частности, упущения, а недостаточной информацией и малым количеством сил, выделенным ей командиром Руамеем Айора. Им и только им. Это была опасная игра, Лей-Таана рисковала подставить себя как и его в равной степени, и все же ее нелюбовь к золотоволосому предводителю всадников оказалась настолько сильна, что женщина была готова рискнуть и воспользоваться предоставленным шансом.
Метаморф Шесиан же бессовестно пялился во все глаза, с противным скрипящим звуком соскребал что-то с одного из своих шести рогов и демонстрировал полное отсутствие выправки.
- Тогда следуйте за нами.
Тигр-Властитель почти не отходил от своего ездового великана-зверя с тех пор, как они покинули Эаши. Граатронд днями и ночами (порой будя при этом всю ставку владыки) упражнялся, готовясь воевать. Величайшее из творений, созданных для помощи в войне правителю оружейников, вело себя обычно тихо и старалось быть незаметным, но габариты Граатронда и вечные тренировки не давали поспать спокойно ровным счётом никому.
На этот раз, впрочем, властелин встретил посланником не просто рядом со своим верным союзником, а верхом на нём.
- Итак, - голос повелителя Живых клинков не предвещал ничего хорошего, лицо Веалеена застыло камнем, и только глаза, казалось, испускали тонкие, точно нацеленные в посланцев молнии. Да ещё словно топорщилась шипами кристаллов чёрно-красная броня Веалеена, - где же тот, кого я приказал вам привести в целости и сохранности и представить пред мои очи? Где оскорбивший переговоры и чуть не обагривший руки кровью невинной посланницы? Где Кино Шатти?
Шесиан съежился, почувствовав себя крайне неуютно под этим взглядом. Пальцы его рук, обхвативших собственные плечи, нервно пересчитывали чешуйки, а сам Шес в который раз подивился и позавидовал спокойствию Лей-Тааны, которая стояла прямая, точно копье, и не отводила взгляда своих цвета ночного неба глаз от глаз Тигра-Властителя.
- Преступник бежал, повелитель, - ровным тоном сообщила она. Ни слова сожаления, ни слова оправдания. Еще не время.

- Бежал.
Слово упало гранитным обломком, припечатав к земле, кажется, всех. Гвардейцы чуть отступили в стороны, когда Граатронд резко, вздыбив шерсть и издав низкий утробный рык, сделал шаг вперёд и принюхался. Глаза хищного гиганта смерили сперва женщину, потом - морфа, словно спрашивая позволения у хозяина на что-то очень быстрое и болезненное.
- Бежал.
Ещё один удар. Ещё один шаг.
- Почему бежал преступник, которого я приказал доставить мне? Это простой вопрос - и я жду простого ответа.
Шесиан вздрогнул, невольно отступил и, поглощенный собственным испугом, не заметил, как ощутимо вздрогнула и его командир, но ноги Лей-Тааны точно вросли в землю. Она осталась на месте.
- Это наша вина, - осторожно подбирая слова, начала Лей-Таана, - Она заключается в том, что нас было недостаточно для обеспечения максимальной эффективности. Решение нашего командира о составе отряда не подвергалось обсуждению.
- Недостаточно - сколько?
- Нас было пятеро, - коротко доложила Лей-Таана, - двоих мы потеряли в дороге.
Не зря она так много времени провела с Йоларом, создателем нгуу. От мастера къямай она хотела совсем другого, но он только болтал и болтал о своих творениях, иной раз доводя Лей-Таану до состояния тихого бешенства. Однако позже сведения, полученные от мастера, очень пригодились. Она знала об особенностях этих нейа куда больше остальных всадников, она знала способ, как на время вывести нгуу из строя, не убивая их. В итоге двое спутников были вынуждены отстать от отряда, так и не поняв, что приключилось на самом деле.
- Потеряли? Как? На вас напали? если да - кто, сколько, когда? Когда обнаружили пропажу пленника?
- Нет, нападения не было. Несчастный случай с нейа, - Лей-Таана старалась быть краткой, как и просил вначале Тигр-Властитель, сейчас это вполне совпадало с ее собственным желанием, лишь бы только он сам не возжелал подробностей, - Преступник пропал на последнем привале. Похоже, он чем-то одурманил конвоира.
Частичная правда. Конвоира одурманили, да. Но сделал это вовсе не Кино Шатти.
- Кто был конвоиром?
- Мы оставили его в лагере. Он до сих пор немного не в себе, - Лей-Таана внутренне улыбнулась себе самой. Не каждый знает, как получить по-настоящему хороший порошок.
- Не в себе, говоришь... ну что ж... отлично! - фыркнули разом оба. Тигр-Властитель - заметно по лицу, Граатронд - очень громко и нервно. Ещё один шаг в сторону конвоиров. Нос огромного тигра втянул воздух, прислушиваясь к запаху Лей-Тааны.
- Вы упустили того, кто, возможно, виновен в разжигании войны. Мы могли узнать, почему он это сделал. Могли узнать, кто за этим стоит - если кто-то есть. Могли узнать ещё многое. Этого не случится - по вашей вине. Что вы скажете в своё оправдание кроме того, что я уже слышал?
На этот раз она не удержалась и шагнула назад. Маленький шажок, совсем крошечный. Хотя на самом деле ей очень захотелось отпрыгнуть на пару метров. Лей-Таане показалось, что эта громадная зверюга сейчас буквально вынюхает из нее всю правду. Вынюхает и мысленно передаст своему хозяину.
- Я выполняю приказ моего командира. В этом и мое оправдание и моя вина, - она сделала паузу и когда она затянулась настолько, что фраза могла бы показаться завершенной, добавила, - когда я не справляюсь с ним.
- Не справляешься - с приказом или командиром?
Две пары глаз впились в лицо воительницы двумя острыми колючими взглядами. Словно парные клинки-крылья алькоро. Казалось, в воздухе раздастся прямо сейчас свист кристальной кромки, рассекающего даже ветер. Так, как умели лишь альнарэ из алэдро. Нижняя пара - глаза нэйа - переливалась, словно два самоцвета. Верхняя - глаза лиа - смеялись. Недобро, жестоко смеялись.
Пять воинов - растеряли своих, караульный одурманен, упустили преступника! Хороши же...
- Приказы отдает командир, - жестко и резко отчеканила лиа. Этот смеющийся взгляд внезапно ее разозлил, - Ему надлежит предусмотреть все возможные варианты и сделать допущения, что дела могут пойти не так гладко, как он задумал. Таково мое мнение.
В конце концов, не ради ли подобных слов она все затеяла? Лицо ее оставалось спокойным. Но рассерженный блеск в глазах ничто не могло скрыть. Если бы взгляд ее мог поджигать, вокруг давно все пылало бы.
- Посланец, ты подтверждаешь всё сказанное здесь?
- Подтверждаю, мой господин и командир. Всё так и было.
- Что ж... видимо, мне будет что сказать твоему командиру, - Граатронд отступил на шаг, хлестнув себя по боку хвостом. - ты передашь ему от меня послание. Мой гвардеец останется с вами и проследит, чтобы всё, что будет предписано вашему отряду - было исполнено в точности. Возможно, вам самим придётся искупить вашу вину. Возможно - нет, об этом ещё не время говорить. те, кого вы потеряли в пути - всё ещё не с вами?
Лей-Таана метнула быстрый взгляд в Посланца и вновь поглядела на Тигра-Властителя.
- Мы ожидаем их.
- Когда явятся - соединитесь и отправитесь обратно к командиру. Послание должно быть передано ему лично, - взгляд повелителя снова заледенел, лицо оставалось почти неподвижным. Граатронд чуть приоткрыл пасть и вздёрнул уши. - вы будете находиться на переднем крае защиты наших земель. Будьте готовы. Я доверяю вам это не благодаря, но вопреки вашим "успехам". Вскоре и я буду там же. И надеюсь, что вы выполните свой долг перед народом и Средоточием. Пока что это всё.
Короткий, выразительный кивок. Граатронд широко развернулся, напоследок снова хлестнув себя по боку хвостом. Гвардейцы сопровождения двинулись вслед за ним, оставив неудавшихся конвойных в обществе одного лишь Посланца.
- Уф! – шумно выдохнул Шесиан и улыбнулся: - Я думал, что нас сожрут. Ты видела эту штуку?
Он поднял руки, точно обрисовывая в воздухе нечто большое.
- Уверен, он скармливает неугодных этому своему… этому!
Лей-Таана ничего не ответила. Она вновь посмотрела на Посланца. У нее были сомнения, что ей удалось обмануть всех, кого она хотела обмануть.

Дата: двадцать шестое августа
Фигура: пешка С2
Ход: без хода
Официальная клетка: С4
Фактическое местоположение: С4


Мия, подстелив свою куртку на траву, сидела над небольшим котелком - на поверхности воды лопались пузыри и валил пар, такой сильный, что рук ее, то и дело снующих над водой, почти не было видно.
Правда, пар этот появился не сразу, а только после того, как она капнула из матовой склянки в воду какую-то темную, почти черную жидкость. Судя по тому, что ее окружало - пучки трав, коробки, фиалы, какие-то странные инструменты и приборы, среди которых узнавались вполне хирургический скальпель и абсолютно маникюрные щипчики.
Еще были пустые флаконы. Ровно десять.
Но до них дело дойдет в последнюю очередь.
- Мидемия, тебя можно отвлечь? - донесся голос летчицы.
- Конечно. У меня тут, - малефичка постучала себя пальцем по лбу, - автопилот, руки сами все сделают. Что-то случилось?
Миноу присела рядом на корточки, прижав к земле кончики пальцев.
- Любопытно, что это за состав. Как я понимаю, мне он грозит в первую очередь, чтобы не разбиться во время полетов.
- Половины ингредиентов тебе лучше не знать, - хмыкнула Мия. - А вторая половина - яды.
Спустя секунду она добавила:
- Ослабленные, разумеется. Не вреднее снотворного, только это будет снотворное наоборот. Кстати, я соврала - кроме ядов и всякой дряни там есть еще мята.
После некоторой паузы улыбка прорезала лицо летчицы.
- Чтобы можно было пить?
Мия удивленно посмотрела на Ивит.
- Но... ах, вот оно что. На самом деле - потому что мята тоже бодрит. А запах и вкус, честно, будет не такой уж и мерзкий. Зелья малефиков, они в первую очередь рассчитаны на малефиков - а уж кто может любую дрянь проглотить и не поморщиться, так это некромант. Поэтому про вкус зелья у нас обычно... не думают.
- Извини, кажется, Дербоурд прав. Чувство юмора у меня отвратительное. - Миноу подняла вверх обе ладони, а потом села на землю, подвернув под себя одну ногу.
- Вранье, - Мия неожиданно подмигнула. - Просто у меня его нет вообще. Для работы не нужно.
Она ловко и быстро изорвала пучок подозрительно желтой, сухой травы над котлом - в мелкую крошку. В нос сразу ударил тяжелый и пряный запах, от которого становилось чуть теплее внутри. Ивит немного наклонилась вперед, пытаясь уловить аромат и даже на какой-то момент захотела догадаться что это... однако от идеи отказалась быстро.
Обеими руками пилот поправила берет на голове и откинулась назад, опершись на локоть.
- Ничего, зато у Кристофера его целый вагон.
- Он славный, - невпопад кивнула Ниманд. - Ему хочется доверять.
К снадобью добавился серый порошок. От вида его ассоциация приходила прочная и единственная: "Перец!"
Может, это и правда был перец - кто же их, некромантов, разберет.
- Самый открытый и прозрачный человек, которого я когда-либо видела, - честно ответила летчица. - Когда закончишь, возьмешься за кресло второго пилота на вечернем облете? Крис твердо решил научить святого брата готовить и уже четвертый час не отходит с ним от полевой кухни.
- Для мальчика так лучше, - улыбнулась Медемия.
Странно было слышать из ее уст про "мальчика" - Гранвилль был с ней примерно одного возраста. Правда, выглядела она серьезно старше.
- А я - конечно, возьмусь. Меня не пугают полеты.
В серых глазах девушки блеснуло что-то очень озорное, почти бесовское. Она хлопнула себя ладонью по колену.
- Ты уверена, что тебя не пугают любые полеты? - прищурилась Ивит.
Некромант взглянула на нее, подняв одну бровь.
- Уверена. Думаешь, сможешь меня разубедить? - что-то, похожее на улыбку (настоящую улыбку!) появилось на ее лице.
Ивит весело, беззвучно усмехнулась и повернула руку, чтобы взглянуть на часы. Половина шестого вечера.
- Через сколько можно будет вылетать?
- Через полчаса я закончу. Зелью нужно будет настояться, остыть - но оно это и без меня сделает, лишь бы никто не снимал крышку.
На слове "никто" малефичке почему-то очень явно представились рыжие волосы и длинные уши. Ивит, как ни странно, тоже. Она села поудобнее и приложила ладони треугольниками к ушам, намекая.
- Пойду, подготовлю авион к полету.

- Я приду, как только, - Мия кивнула на котел. - Осталась самая неприятная часть.
В этот раз она потянулась не к мешочкам с травам, а к скальпелю, завернутому в белую тряпицу.
Собравшаяся было уходить летчица, осталась на месте, остановив взгляд на поймавшем отголосок вечерного, густо-золотого солнца, лезвии.
Некромант вздохнула и вытянула руку над котлом.
- Специфика большинства зелий из набора малефика состоит в том, - пояснила она довольно спокойно, - что все они замешиваются на крови. На сильной крови - некроманта, высшего вампира...
Скальпель взрезал запястье, ровно и глубоко. Темная кровь струйкой полилась в воду, очень медленно... необычно медленно, учитывая глубину раны.
- Да, - твердо сказала Мия, - вам это придется пить.
В серых, прозрачных глазах летчицы, движения Медемии отражались, словно в зеркале. Задумчивость плавно соединялась с вежливым интересом и невольным вопросом: "Я надеялась напугать тебя предполагаемым полетом. Ты надеешься напугать меня каплей крови?"
- Предлагаю остальным не сообщать, - прищурилась Миноу.
- Думаю, ты права, - согласилась малефик.
Скальпель был аккуратно вытерт и убран. Дождавшись, пока упадет еще капля, Мия встряхнула рукой и накрыла рану ладонью. Под ней тут же засверкало что-то светло-голубое, мягкое, и немного померцав, исчезло. Когда Ниманд отняла руку, на месте пореза был ровный розоватый шрам.
- А теперь - помешать... - вытащив из рюкзака еще один, продолговатый сверток, Мия достала оттуда ложку с длинной ручкой и опустила в котел.
- И никаких страшных обрядов?
- Никаких, - качнула головой женщина. - Если только вдруг очень захочется. Могу сплясать. Поверь, будет страшно.
- Ты не знаешь, почему ученые шутят насчет бубна?
Ниманд задумалась.
- Биология точно не предполагает плясок с бубном. Физика тоже. То ли дело некромантия...
По тому, как она протянула это "некромантия", ожидать следовало мечтательного выражения лица. А не печальной, почти обиженной гримасы.
- Некоторые наши... ритуалы очень красивые. Мы танцуем, поем. Кто-то играет на флейте, кто-то на скрипке. Это сложные обряды, требующие чего-то большего, чем просто магическая сила. И как правило очень жуткие.
Миноу внимательно посмотрела на нее.
- Похоже, твой дар для тебя не меньше значит, чем для меня - небо.
- Не считая того, что я от этого дара с радостью отказалась бы, - вздохнула Мия. - Или даже не от него... от знаний, которые он с собой несет.
- Сожаления немного портят жизнь. Никто не умеет менять прошлое, - ответила Ивит.
Малефичка чуть приподняла брови. Задумалась, покивала:
- Да. Мне нравится, как ты говоришь. Кажется, что это очень правильно, - Мия всегда странно подбирала слова, так что звучали они едва не по-детски наивно, но очень честно.
Миноу невольно улыбнулась.
- Если ты закончила, я могу показать тебе "ветерок", авион.
Прищурившись, некромант посмотрела в котел.
- Нормально, - вытащила из варева ложку, бросила на траву и накрыла его крышкой. - С ним больше нечего делать - пойдем.
- Я бы только на твоем месте закрыла на замок, - заметила Миноу, снова приставив к голове "ушки".
- Да если б у него был замок! - Мия пощелкала пальцами. - А, придумала.
На самом дне рюкзака она нашарила старый блокнот. Потрепанная, а местами - будто изжеванная, обложка свидетельствовала о том, что пользуются им очень давно. Вот только когда Ниманд открыла его и пролистала, стало видно, что все листы чистые.
Наспех нацарапав записку: "Не трогайте, пожалуйста - особенно Йен", она вставила листок между котлом и крышкой, зажав самый краешек.
- Надеюсь, это его остановит.
- Если только он не большой ребенок, - усмехнулась Миноу, - которому лишь дай поступить наоборот...
Она отряхнула колени и направилась к полю, где рядом с “бабушкой” чернел темно-серый авион. "ВЕТ19", в простонародье прозванный "ветерок" был моделью новой, разработанной уже в колонии. Фюзеляж, тонкий и легкий, притягивал взгляд изяществом и простотой линий. Лица длинных крыльев с наклоном глядели в землю, а игольно-острый нос не то просто тянулся к небу, не то хотел проткнуть облака, в изобилии теснившиеся наверху. "ВЕТ19" числился тем самым авионом, который майор Беатриче отдала сэру Анро вместе с разведчиками.

Миноу уже успела полетать на "ветерке" дважды, и, судя по тому, как она подобралась, ее пробрало до дрожи в кончиках пальцев. Подойдя к авиону, летчица обошла его кругом, внимательно присмотрелась к крылу, а потом как-то смущенно махнула рукой.
- Я привыкла свой старый осматривать после каждого полета целиком. А к этому даже ни одного замечания.
- Здорово, - Мия искоса, наклонив голову набок, оглядела авион. - Как с иголочки, и такой...
Перевела взгляд на Ивит.
- Он на тебя похож.
Девушка погладила предкрылок и спрятала лицо в сгибе локтя, смутившись. Она быстро опомнилась и толкнула невидимый механизм возле стекла кабины.
- Давай, сюда. - Ивит запрыгнула первой и подала Мидемии руку.
Та ухватилась за нее и, поднявшись, благодарно кивнула.
"Я в своей жизни", подумала Мия, "столько не летала, сколько - за последние дни". От осознания этого появлялась почему-то гордость.
Миноу помогла ей занять кресло второго пилота и застегнула на груди четыре ремня, а затем протянула летные очки с небольшим кристалом возле левого виска.
- Когда авион взлетает, внутри становится очень шумно. Помогает общаться. Я буду рассказывать, что обычно делает второй пилот, хорошо?
- Хорошо, - Ниманд осторожно дотронулась до оправы очков. - Я быстро учусь, если что.
Послышался мягкй, плавный скрип стоящего впереди кресла и щелчок удерживающих ремней. Ивит подняла руки и сильным, твердым движением опустила стекло кабины. Внутри воцарилась абсолютная тишина. Священная тишина.
Так бывает перед тем, как происходят чудеса. Конечно, в жизни Мии было мало чудес, почти вовсе и не было - но само ожидание чуда едва ли не ценнее. Вот как сейчас.
- Уже бояться? - с улыбкой спросила некромант.
- Пока рано, - она не видела улыбку, отнюдь не острую на этот раз, появившуюся на губах Ивит - так улыбаются любимым.
Пальцы девушки оперативно переключили несколько тумблеров, указательный палец коснулся высотомера. Миноу потянула на себя изогнутый рычаг слева от кресла, и раздалось негромкое шипение - точно вода, с каждой секундой заполняющая кабину. Рокот мотора откликнулся в каждой частичке авиона.
Почувствовав дрожь под кончиками пальцев, Ниманд прижала ладони к подлокотникам.
Так рождалась магия - легкое покалывание в руках, а потом лазурные огоньки светятся на подушечках пальцев. Сейчас не было огоньков, не проходила по телу теплая волна силы, разливаясь от сердца... а казалось, что магия все равно есть.
- Слева от тебя есть рычаг, - раздался в ушах голос Миноу, - это запуск мотора. Сейчас не трогай его. Это делаем или я или ты. Если отказывает оборудование первого пилота, он активирует механизм.
Авион двинулся с места и шасси покатились по уже наезженной по полю черте. Легко, с дрожью "ВЕТ19" подпрыгивал на выбоинах, и казалось что кабина раскачивается из стороны в сторону. Это совсем не походило на старт "бабушки", шедшей с упорством паротанка.
Ниманд не ощутила того момента, когда шасси оторвались от земли. Воздух она почувствовала спустя несколько мгновений, когда он затрещал в нервюрах, а нос еще выше задрался к небу, и кресло как будто опрокинулось. Нарастающее давление плавно вжало Мидемию в упругое кресло, и земля под крылом начала уменьшаться так стремительно...
- Перед тобой штурвал, установи его перпендикулярно полу, - в словах Ивит тянулась улыбка.
Летчица переключила тумблер, и два ровных ряда зеленых огоньков зажглись на панели справа.
- Это датчики основных источников питания. Эта панель продублирована у тебя над правым плечом. Тумблер под ней - выключатель. Я скажу, когда наберем высоту, отключить.
Ивит плавно потянула на себя штурвал, и сила, ласкавшая нос "ветерка", прижала сильнее.
Мия старалась не делать ни одного лишнего движения: штурвал, медленно и мягко, взглянуть на огоньки краем глаза, выключатель - запомнить.
Все, чего она боялась, забылось вдруг очень быстро - за красотой неба, за великолепием полета... вот такого полета, где ты не просто сидишь и смотришь в круглое окошко, ожидая, пока все закончится, но словно являешься частью темно-серой птицы, огромной птицы, взявшей тебя сегодня под свое крыло.
"Техно-магия", повторила про себя малефик. "Вот она, настоящая".
Звучание мотора неуловимо изменилось, как будто понизилось на одну ноту, и авион начал выравниваться, врезаясь в небо более плавно и полого. Высота над землей продолжала увеличиваться. Черная пустыня стала пятном, лагерь ученых – крошкой, реки – нитями. Под крылом «ВЕТ19» земля стала напоминать нарисованную на качественной бумаге карту, залитую густо-золотым и темным светом вечернего солнца.

- С ума сойти... - на губах Ниманд так и застыла восхищенная улыбка. - Отсюда все так по-другому. Мир совсем другой, Ивит...
Она неверяще смотрела на небо, будто и не догадывалась, что оно может быть таким. Или на самом деле не догадывалась.
- Если бы можно было лететь не внутри кабины, а наверху! - малефик мечтательно зажмурилась. - Здесь, кажется, не хватает ветра.
- Подожди еще немного, - раздался уверенный голос летчицы. – Он будет совсем близко.
Авион, точно лезвие, пронзил облако, и земля скрылась на несколько ударов сердца за белой пеленой. Когда крылья алюминиевой птицы разомкнули белую дымку, поля внизу оказались искусной миниатюрой, припорошенной белизной. Здесь, на небе, облака были горами, которые росли корнями вверх. И солнце, не пробивавшееся через рыхлые тела белого камня, оставляло на дне, на земле, стремительно перемещающиеся тени.
"Как же мы высоко!"
- Я хочу их потрогать, - шепотом сказала Медемия. - Потрогать облака. Я себя чувствую сумасшедшей. Они, должно быть, такие мягкие, как пух, и немного влажные внутри...
Еще она не хотела возвращаться на землю. Все заботы как будто остались там, а здесь не надо было думать ни о чем - просто смотреть в небо и слушать свою душу.
- Коснуться? – задумчиво переспросила Ивит. – Выключи датчики… сейчас.
Летчица расслабила ладони на штурвале, оставив пальцам твердость и, когда зеленый свет справа погас, повела авион вверх. Прежнее упругое ощущение надавило на скулы и тут же, птицей, отпорхнуло обратно – «ВЕТ19» наклонился на левое крыло на широкий угол в триста пятьдесят градусов… триста тридцать пять… триста… двести семьдесят. «Ветерок» летел перпендикулярно земле не дольше одной секунды – угол начал заострятся. Двести сорок пять градусов… двести десять… двести пять… сто девяносто три…
- Теперь попробуй… - солнце блеснуло на лонжеронах.
Авион скользил над облаками, и стекло кабины задевало их макушки. Полет-вниз-головой.
Мия, чувствуя, как натянулись ремни на груди, как застучала в висках кровь, протянула руку вверх (и в то же время - вниз), к стеклу. Белые клубы, раскрашенные тенями и отсветами, были совсем рядом - в сантиметрах... в миллиметрах...
Пальцы погладили прозрачный холод, но казалось - гладишь небеса. Ласково, как седую и нежную мать.
- Творец... - выдохнула Мия, улыбаясь.
Волосы, упавшие с ее лица вверх, открыли молочную кожу - и клеймо чуть выше правой брови, на лбу – отражение скользнуло по стеклу кабины; Ивит задержала взгляд и, зажав большим пальцем середину штурвала, опрокинула авион точно в облако.
Сто пятьдесят. Сто двадцать. Девяносто. Сорок пять.
«ВЕТ19» выровнялся и снова поднялся над облаками. Миноу негромко выдохнула. Скопившееся в плечах напряжение плавно перетекло на лопатки и локти, затем растворилось в пояснице и предплечьях. Мышцы расслабились.
- На сидении слева есть карман, в котором лежит расчерченная на квадраты карта. И карандаш. Я поведу авион вдоль реки, с такой высоты местность читается, как Букварь. – голос летчицы звучал очень мягко, тепло – таким его привык слышал Кристофер Дербоурд во время полетев тет-а-тет. – Если заметишь какое-то движение, отмечай тут же. Договорились?
- Да, - Мия кивнула. Вытянула из кармана сложенный лист-карту, вместе с карандашом. - Жаль, мы высоко, иначе мне бы и смотреть было необязательно...
Она развернула карту на коленях. Узнать место, над которым они находились, не составило труда.
- Не обязательно? - уточнила Миноу.
- Я чувствую все живое, - пояснила некромант. - Ну и... мертвое тоже. Только для этого надо быть поближе.
- Насколько?
- Километр, но это - едва-едва. Лучше ближе.
- Непривычно, - эхом ответила девушка, - но раньше мне доводилось и с некромантами не доводилось работать. Кристофер на больших высотах произносит заклинание соколиного зрения...
Голос стих от заполнившего кабину давления. Ивит навалилась на штурвал, резко сбрасывая высоту и отправляя авион с правого крыла в штопор. "Вот майор бы мне за такое руки бы повыдергивала..." - прошептала Миноу, и быстро утешилась мыслью, что Счастливчик далеко. Очень далеко.
- Зрение некроманта... ух! - дух захватывало от таких фигур пилотажа. - ...само по себе очень острое. Но такие способности помогают, к примеру, искать тех, кто прячется.
Ниманд зажмурилась - от быстрого снижения вдруг стало холодно внутри, буквально на секунду.
- Господи, ты просто прекрасный пилот - знаешь об этом?
Воздух свистнул под хвостом, когда авион вышел из крутящегося падения и в шестиста метрах над землей засвистел в плотном, теплом воздухе. Теперь земля казалась на расстоянии ладони и одновременно - далекой.
Улыбка Миноу отразилась на стекле кабины.
- Спасибо. Я с двенадцати лет за штурвалом.

- Это видно, - Медемия посмотрел на нее... даже не с уважением, скорее - почтением. - Пилотирование кажется мне очень сложным. Потому что человек такой маленький, а авион - в десятки раз больше, огромная машина. И огромная ответственность.
Внизу мелькали цветными пятнами участки равнины, леса, серебряной нитью тянулась речка. Чувствовались звоном медных колокольцев чьи-то жизни, едва уловимо, тонко-тонко. Животные и птицы. В воздухе, на земле, под землей.
Люди, будь они где-то здесь, звучали бы ярче.
Постепенно Ивит забирала к востоку, намереваясь очертить вокруг лагеря круг. Речные долины постепенно перетекали равнинами, показался вдалеке Айтар...
- В авионе ты всегда один на один с небом, даже если в кабине двое.
- Небо любит тебя, - уверенно сказала Мия.
Для нее это было так же ясно, словно небо само сказало ей об этом.
- Да и как ему не любить.
Ивит рассмеялась.
- Чтобы тебя любило небо, ты должен его полюбить первым и перестать боятся падать. Тогда ты научишься летать.
- Падать и так нестрашно, - некромант пожала плечами. - Страшно встретиться с землей. Страх боли, смерти... но не падения. Мне сейчас легко - я разучилась бояться почти всего.
- Из-за своего ремесла?
- Да. Я прошла через смерть, когда мне было девятнадцать, - она сказала это убийственно спокойно. - После этого все видится иначе.
Без предупреждения авион сорвался к земле. Несколько сотен метров это очень мало против гравитации. "ВЕТ19" едва не царапнул траву крылом и от самой равнины рванулся в небо. Там он обернул вокруг облака и затянул петлю, и замер, паря, точно птица.
Ниманд открыла глаза не сразу. Улыбнулась уголками губ, почувствовав уже не падение, а полет:
- Почти. Я не умру, если мы разобьемся.
- Я просто не знала что ответить, - призналась летчица.
Мия удивленно взглянула на нее - и расхохоталась. Первый раз за очень, очень долгое время.
Ее смех звучал глухо, немного хрипло - но почему-то заразительно. Секунда - и Ивит засмеялась вместе с ней.
Солнце скользнуло по ободу кабинного стекла и рассыпалось калейдоскопом бликов на летных очках.
- Семь пятнадцать, полет проходит нормально, - выдохнув, произнесла Миноу.
Некромант сидела, держа карандаш в пальцах на манер самокрутки, и думала, что это лучший вечер в ее бестолковой, потраченной даром жизни.
Обратно "ВЕТ19" возвращался ровным, спокойным ходом над припорошенными закатной пылью облаками. Солнце давно опустилось за горизонт, но здесь, на высоте и черта горизонта была высокой, и трещина, куда провалился огненный шар, долго алела разверзнутым зевом. В тишине кабины мотор звучал ровным урчанием, и в ней же разливалась приятная усталость, которая заставлять каждую мышцу немного ныть, млея в приятных воспоминаниях.
Когда земля упала под шасси, она показалась чужой и лишней. Миноу неторопливо заглушила двигатели и посмотрела на спешащего к авиону Кристофера Дербоурда.
- Волновался... - тихо произнесла летчица, и ее голос, усиленный кристалом, разлетелся по кабине эхом.
Миноу сдернула очки и подняла ладони вверх, упираясь пальцами в стекло. Щелкнув, оно начало двигаться назад.
Ниманд медленно расстегнула ремни - они повисли безжизненными змеями, посверкивая застежками. Не хотелось вставать, не хотелось вылезать, не хотелось...
- Это было потрясающе, - искренне сказала она. - Ивит... спасибо.
Девушка поднялась в кресле и, скрестив руки на спинке, посмотрела на Ниманд.
- При случае обязательно повторим, - Миноу прикрыла один глаз. - Только молчи о лихачествах, идет?
- Так они под запретом, - догадалась Мия, слегка обескураженная этим фактом. - Ладно!
Миноу сделала большие глаза.
Просидев в неподвижности еще немного (спиной, позвоночником запомнить это чувство, пока не успевшее уйти), некромант тоже поднялась. Легко провела кончиками пальцев по панели - или по воздуху рядом с ней.
- Потрясающе, - повторила она.
Летчица соскочила на землю, оказавшись рядом с Дербоурдом. Спустя некоторое время она поймала Ниманд, помогая спуститься.
- Еще немного, и я начну ревновать, - окинул авион взглядом старик. - Стоило мне только взять под опеку нашего нового шеф-повара, как мне быстро подыскали замену!
Крепкие ладони техномага легли на затылки обеих девушек.
- Не злись, Крис...
- И не ревнуйте, - добавила Медемия. - Как успехи у инквизитора Гранвилля?
- Мы не на флоте, но сегодня будут макароны по-флотски, - с легкой мечтательностью ответил Кристофер. - Нашли что-нибудь?
- Ничего нового, - малефик покачала головой. - Во всяком случае, пока.
Миноу кивнула.
- Ну, тогда ужин через полчаса, - легко ответил техномаг.

Дата: двадцать седьмое августа - первое сентября
Фигура: пешка С2
Ход: без хода
Официальная клетка: С4
Фактическое местоположение: С4

Сэр Анро подозревал, что просьба, с которой он обратится к коллегам, покажется им странной, но терпеливо ожидал послеобеденного общего сбора. Он с педантичной аккуратностью прибрал стол, обошел его несколько раз и присел на самый край, затем поднялся снова. Действия, которые Сите предполагал выполнить, шли немного в разрез с его принципами, но других способов копить энергию рыцарь не знал. Он кивнул коллегам, когда те вошли.
Эль, с абсолютно отсутствующим выражением узкого лица, пододвинул Нине стул и встал позади него, скрестив руки на груди. Йен, крайне обрадованный тем, что на столе все расставлено так тщательно и что на нем теперь так много свободного места, прямо на стол и забрался. Положил ногу на ногу и покачивая тяжелым ботинком (обувь была ему велика размера на три, так как пикси были слишком миниатюрны для стандартной униформы), вопросил:
- Что на повестке дня?
Сэр Сите внимательно посмотрел поверх очков.
- Как вы помните, в последний раз мы решили обратится к шаманским практикам...
Глаза Лоулета наконец приобрели осмысленный вид.
- Да-а, - протянул он, чуть сдвинув брови. - Вы уже придумали что-то?
Сэр Анро поправил очки.
- Я решил, что мне надо несколько дней перед этим помедитировать. Вы пока можете продолжать исследования и составлять тестовые примеры.
- О, - закивал Ушастый, - конечно. мы займемся...
Нина же насторожилась.
- Сэр Анро, - уточнила она, - вы сказали: "помедитировать несколько дней"?..
Сите посмотрел на свою ладонь.
- Четырех будет достаточно.
Младшие ученые переглянулись.
- Это ведь с перерывом, конечно же? - вопрос Мелькер подразумевал единственный ответ - положительный.
Сэр Анро отрицательно покачал головой.
- Да вы шутите. Как вы это выдержите? - оторопело заморгал Йен. - Вы же вроде живой человек!
- Йен, Йен, спокойно, - Сите поднял руки, жестом умоляя пикси успокоится. - В прошлом у меня был некоторый... опыт. В конце концов это всего лишь подготовка в очередному эксперименту.
- А-а-а... - тот передернул ушами. - Но все равно, если мы вдруг вас потеряем в ходе медитации, это будет ужасно печально.
- Сэр Анро наверняка знает, о чем говорит, - степенно произнес Лоулет. Нина только вздохнула.
- Тогда, мы договорились? - непринужденно улыбнулся рябой ученый.
- Договорились, - хором ответили ребята.
Вечером сэр Анро действительно оставил все вещи и ушел к реке. Он разделся по пояс и сел в воде так, чтобы она доставала ему до груди. Сите опустил ладони на колени, закрыл глаза и замер. Следующие дни он не шевелился и даже не поднимал век.
Коллеги беспокоились за него очень по-разному. Вернее, Эль не беспокоился вовсе и занимался тем, чем и обещал - составлял планы и прикидывал примерные варианты тестов. Нина, разрываемая волнением и боязнью помешать медитации, несколько раз в день показывалась на берегу, убеждалась, что с сэром Анро все более-менее в порядке (или что он, по крайней мере, никуда не делся), и уходила.
Йен же развернул бурную деятельность, которая - естественно - не несла никакой практической пользы, кроме удовлетворения его ушастого любопытства. Он разбил на берегу реки, в зарослях, единоличный лагерь и принялся вести наблюдения за ученым. Нина носила ему туда бутерброды и прочую еду во время своих явлений к реке, а Йен отчаянно боролся со сном и прочими потребностями во имя чистоты эксперимента.
К сожалению, борьба вышла недолгой и после полутора суток без сна пикси сдался. Нужно было искать другой способ.

- Честер, - проникновенно сказал Йен, появляясь на полевой кухне. - Насколько ты азартен?
Инквизитор боролся с супом. Счет был пока что в пользу супа.
- Я что-то не помню, - сказал он, - чтобы мы переходили на ты, сударь Лианнан...
- Ну теперь-то уже перешли, - беззаботно отозвался Ушастый. - Я тебе спор предлагаю.
- О чем же?
- О том, что сэр Анро за оставшиеся два дня не покинет реки и не пошевелится.
Гранвилль скептически поднял бровь.
- Не может быть, - сказал он. - На что спорим?
Сошлись в итоге на самом рискованном и оттого прекрасном варианте - поспорили на желание. Теперь Йену можно было не беспокоиться: они с Четом спали по очереди, дежуря на посте в зарослях.
Сэр Анро упрямо продолжал оставаться неподвижным.

На третий день к ним явилась Нина, с бутербродами и Медемией. Отдав молодым людям пакет, Мелькер потащила малефичку к воде. Та не сопротивлялась, но выражение лица у нее было несколько озадаченное.
- Ну вот, - прошептала Нина, - и скажи мне как некромант - он живой?
Глаза Мии расфокусировались на секунду. Затем она прищурилась и кивнула.
- Абсолютно.
- Но если он вдруг... ты ведь это поймешь?
- Если он "вдруг" - я его даже для тебя подниму, - заверила Ниманд, стараясь сдержать улыбку.
Нина так и не поняла, радоваться этому или все же не стоит.

Сэр Анро пошевелился после заката на четвертый день после того, как зашел в воду. Он медленно открыл глаза, некоторое время задумчиво смотрел перед собой, потом тряхнул головой и, одним движением выпрямившись, направился к берегу. Его вещи лежали в брезенте под деревом.
Честер немедленно растолкал задремавшего пикси и ткнул пальцем в сторону ученого:
- Он вышел! Вышел!
Йен посмотрел - и расплылся в довольной улыбке.
- Еще бы ему не выйти, срок-то истек. Ты проспорил, святой братец!
Инквизитор серьезно помрачнел.
Услышавший спор ученый обернулся, вытирая полотенцем волосы.
- На что спорили?
- На желание! - объявил радостный Йен, поднимаясь из травы. - Сэр Анро, я в вас верил!
- Я догадывался, - ответил ученый, набрасывая на плечи куртку. - Сворачивайте стоянку и давайте возвращаться.
Тихонько переругиваясь и шикая друг на друга, Йен и Честер подобрали вещи и отправились к лагерю вместе с Сите.
Там их ожидали с нетерпением - Мия, воспользовавшись даром, сообщила, что сюда идут трое. Судя по личику Нины, она ожидала увидеть некое жалкое подобие сэра Анро, вымотанного медитацией, и весьма обрадовалась тому, что ожидания не оправдались.
Тихонько переругиваясь и шикая друг на друга, Йен и Честер подобрали вещи и отправились к лагерю вместе с Сите.
Там их ожидали с нетерпением - Мия, воспользовавшись даром, сообщила, что сюда идут трое. Судя по личику Нины, она ожидала увидеть некое жалкое подобие сэра Анро, вымотанного медитацией, и весьма обрадовалась тому, что ожидания не оправдались. Ученый возвращался мокрый, но бодрый. Даже слишком бодрый. Показавшись на пороге общей палатки он энергично заявил о безликой надежде, что ему оставили хотя бы сухой паек и пошел переодеваться.
- Странно это все, - пробормотала Нина. - Ну и слава Творцу.
- И каково же будет твое желание? - хмуро спросил Чет у пикси. Тот загадочно улыбнулся и пообещал придумать что-нибудь попозже.

Дата: шестнадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8 (Эаши)

Дни здесь, в тишине селения, летели быстро, и одновременно - неспешно, словно опавшие листья. Фелико откровенно скучал, и вскоре благой мысли о заживлении ран стало недостаточно, чтобы держать его в покое. О том, чтобы изучать местность, еще и речи быть не могло, и ограниченный домом акуромант изобрел себе хобби швыряния ножа в стену, туда, где толстая пробчатая кора могла это выдержать. Он стабильно мазал, и так же стабильно бередил едва затянувшиеся дыры ожогов, после чего снова становился образцом хорошего поведения... На полдня или день.
Он откровенно не привык проводить дни вот так, без срочных дел и беготни, и сейчас его мысли невольно блуждали причудливыми восьмерками - от трупов собственной юности к новой войне, от старого севера до портовых халуп Неуштадта. Это было нелепым - сидеть вот так, слепо глядя в пространство, ожидая неясного будущего. Еще нелепее было прошлое - почти все, кого стоило вспомнить, мертвые. Нитки мыслей, чувств, каждый раз уходящие в никуда.

В тот день с утра шел проливной дождь - сплошные потоки серой воды, бегущие сверху вниз по стеклу, смывающие окружающий мир словно с холста - акварель. Три человека, запертых в тесной комнатке. Эллин раскрыл окно, и водяные брызги тотчас повисли в пыльном приспертом воздухе. Амейр накрыл лук чехлом и убрал подальше от сырости. А сам - подошел к подоконнику, на котором уже сидел, подставив лицо водяным струям, маг.
- Я хочу наружу, - одновременно вырвалось у полуэльфа и Эллина. В полумраке улыбнулся третий подросток.
- Только не говори, что ты этого не подумал, - качнул головой Амейр.

Силиэсте была красива только на взгляд того, кто умел ценить подобную внешность: дикую, ведьминскую. Крови эльфов в ней было не меньше, чем человеческой, но это не порождало обычной тонкости черт, вместо этого создав неправильное, странное, врезающееся в память лицо. Идеально, по мнению Корина, соответствовавшее наполнению. Противоречивое, умное, алогичное, порывистое и мастерски плетущее интриги создание, словно созданное, чтобы ум заводить за разум... Или сводить с ума. Всегда патологически-трезвый, маговампир увлекся ей быстрее, чем успел запомнить четырехсложное имя.
Си-ли-эс-те. Она была ревнива ко времени, но слишком горда, чтобы требовать себе больше внимания. Получасовое свидание могло длиться часами, пока Корин сам вспоминал о делах, о ждущей группе, и уходил, остро ощущая себя предателем. Они меньше виделись группой, вещь, тогда вызывавшая огорчение, потом, когда он уже будет знать, что это были последние дни - бессильную ненависть к себе. Но тогда он не мог оторваться от тихого, всегда обманчивого голоса Силиэсте, от ее загадок, ее сказаний, ее улыбки...

Весь этот день они почти не говорили друг с другом. После короткого разговора с Рианной, после Чилиано, после лихорадочного утра расспросов, драк, криков - Корин просто не знал, о чем теперь говорить. Она - знала.
- Не уходи. Я прошу. Я приказываю, - Силиэсте стояла в дверях. Просто стояла - ни гнева в черных глазах, ни языков пламени, взбирающихся по ладоням. Но что-то в ее склоненной голове, в простом сером платье, в тишине голоса было - окончательное. Минуту назад Корину казалось, что он ударит ее, когда увидит, сейчас для таких мелочей просто не оставалось места. Он смотрел на нее и не чувствовал - ничего.
Она неправильно поняла взгляд. Улыбнулась.
- У меня есть, чем искупить вину. Архивы... О них даже Чилиано не знает. Пойдем. Ты даже не представляешь, что это.
Он пошел за ней тогда. Книги действительно стоили больше, чем все библиотеки всех замков города... Может быть, больше. Но тогда они были просто мутным темным секретом, еще одной комбинацией в тихой игре. Он честно сказал ей, что заберет их и уйдет.
Он ничего не почувствовал и потом, покидая место, бывшее домом, уже навсегда.

Стриж больше походила на воробья - смешное, угловатое существо, черные волосы вечно взъерошенными вихрами, отовсюду торчащие уголки: локти, колени, пятки. Она действительно хорошо стреляла, и умела ползти в темноте не хуже ужа, но здесь, на стоянке, она выглядела забавным подростком, по недоразумению взятым в отряд.
Их было трое тогда, и имя третьего Фелико так и не успел запомнить. Он был простым, совсем простым парнем, с добрыми голубыми глазами и белобрысой щетиной, такой густой и жесткой, что можно было резать на щетки. Он часто улыбался, но говорил немного. Но в этот раз, в камышах, на короткой, тихой стоянке, к исходу ночи, луна отразилась в нем откровенностью. Он долго рассказывал двум своим спутникам о том, как жил до войны, и как еще будет жить. Он сам строил свой дом, из принципа, разбирая работу и снова складывая одно на другое заново обтесанные сосновые бревна. Он сосватался к первой красавице в их деревне, и до сих пор пьянел без вина, рассказывая, как она в полнолуние заманила его в лесное озеро. Стриж бросила ядовитую реплику про пару лет здесь, в болотах, и он поклялся ей, что вернется к верной жене, и что все у них будет хорошо.
- Как ты думаешь, он быстрее умрет или овдовеет? - девчоночья улыбка Стриж удивительно шла к ее хрипловатому, протравленному табаком голосу.
- Ставлю на «не вернется», - кивнул тогда Фелико.
Не стоит и говорить, что он оказался прав.

Рахрах запрыгнул на край кровати Фелико и придирчиво оглядел повязки, наложенные Иснари. Проказливое что-то, хитрое, появилось на рожице пришедшего-из-тени. Из-за спины он вытянул фляжку и помохал ею перед носом акуроманта.
- Тоже решение, - усмехнулся Фелико. - Тебя с землей не сравняют?
- Да ты что, это так... чаек. Местный напиток любви. - демон сел в ногах акуроманта. - Лиа, в принципе, как все остальные - спят, едят и трахаются.
Открутив пробку, ракшас заглянул вглубь бутылки.
- Хочешь попробовать?
- Дабы сделать мое одиночество более интересным? - Фелико прыснул. - Как только смогу выходить отсюда - даю тебе слово, я это попробую. Но не сейчас.
- А ты совсем не можешь двигаться? - прищурился демон. - Прогулялись бы...
- Думаю, пара дней, - маг запрокинул голову, прислушиваясь. - Оно только затянулось в очередной раз, если снова сорву...
- О... жаль-жаль. А я намедни обнаружил что-то неподалеку, весьма похожее наши кварталы алых фонариков...
- Ты оскорбляешь меня, да? Я не настолько стар!
- Ты слаб и болен, - поддел ракшас. - Или ты намекаешь, что сможешь просто так завоевать внимание местных дикарок?
- Нет, конечно же, у меня нет ни рогов ни копыт... Но я надеюсь, что это не окажется _так_ существенно, - хмыкнул Фелико.
Демон кривовато улыбнулся и похлопал себя по причинному месту, прикрытому плотной чешуей.
- Все равно, вы, смертные, уступаете нам в _этом_.
- У нас есть другие преимущества, - самоуверенно пожал плечами акуромант. - Хотя, с моими бинтами... Это даже будет почти что честным.
Ракшас оживился.
- Почти. Ну, хочешь, я даже возьму на себя кавалеров, чтобы тебе хоть что-то из дев осталось?
- Кавалеры проще, - фыркнул акуромант. - Забито.
- Сейчас притащу тебе одежду и одну фенечку, которую Иснари состряпала для перевода! - закупорив флягу, Рах радостно подбросил ее и соскочил на пол. - На, выпей.
Фелико хмыкнул и сделал пару глотков, перед тем, как рывком подняться с надоевшей постели.

Город поражал размерами: в общем, Фелико только сейчас окончательно понял, что находится вовсе не в приграничном поселке, и даже к подножию их собственного дерева вела далеко не одна дорога. Перенакладывать повязки после прогулки в ванную пришлось самому, и сейчас они не лежали до конца ровно. На галереях зрение акуроманта казалось ему по-новому ограниченным, но ощущение движения и свободы захватывало. Даже тряпки, принесенные демоном, были привычны и удобны почти так же, как старый наряд. Стоило в очередной раз подивиться предусмотрительности ракшаса. И - почувстовать опасения за исход состязания.
- Иснари?
Ракшас в облике хозяйки провернулся на пятках, показал акуроманту кончик языка.
- Ты налево, я - направо? - усмехнулся демон, и улыбка зеркалом сверкнула на золотистом лице лисы.
- Тебе идет, - хмыкнул Фелико. - Хорошо. Встречаемся?..
- В полночь, - щелкнул пальцами ракшас и походкой аристократки направился в выбранную сторону.
Акуромант проводил его (ее?) взглядом.

Первым на счету Рахраха был лиа, довольно юный, но с глубокими шрамами от когтей, которые лежали распластавшись, на плече звездными лучами. Ракшас не удержался, привлек его внимание звоном песка, шепотом теплого пустынного ветра, отголоском насмотревшегося на барханы неба.
Лиа добывал для кожевников крупных зверей, но сейчас, в войну, работал только для оружейников и небольшой артели, которая быстро солила, валила и - одним словом, ворожила над мясом. Его звали Раээтан, и его комната была маленькой, но какой-то прозрачной, легкой что ли... После себя лиа оставил почему-то привкус неба и странное ощущение непостоянности бытия и какой-то скомканности. Он сильно помял коричневое платье, но иллюзию ракшас разгладил кончиками пальцев и выскользнул из дома, унеся со стола охотника один клык неведомого нейа.

Подкидывая зуб на ладони, Рарах неторопливо двинулся в сторону заросшего пожелтевшими осенними цветами сада - того самого сада, о котором рассказывал Фелико. Настроение приподнялось, чужая энергия взбодрила, потекла ручьем, рекой, горным водопадом!.. Давно демон не ощущал себя так - отдохнувшим и сильным. Энергия Иснари в последние дни была какой-то отчужденной и холодной, словно дулась хозяйка и не желала делиться: держала впроголодь. А ведь Рахрах помнил ее совсем маленькой. Маленькой девочкой, на чей испуганный крик явился и вытащил из-под каменного ножа матери. Тогда Иснари первый раз приказала ему - приказала, отмахиваясь ладонью, но уверено и твердо. Решившись. Осознавая. Не желая, но делая. С таким же упорством, приподняв подбородок, лиса постоянно шла вперед.
Неами обратил внимание ракшаса на венком на зеленоватых волосах; переплетались бледно-синие цветы с белыми, розовые с лиловыми. Венок остался на голове демона, когда Рарах двинулся дальше. Сердце гремело, в ногах появилась необыкновенная, слишком уж ненастоящая легкость.

Надолго демон остался на веранде дерева-дома, где выпил пригоршню воды из листа ооррофи. Вода была сладкой, прохладной, наполненной ночью. И не чувствовалось в ней ни песка, ни жара - даже тепла ускользнувшего дня.
С Джеаем они долго беседовали, шептались, словно безумные. А он рассказывал об огромных китах и легких всадниках. Словно привязался, шутил, тормошил. Оставил синеватое перо в волосах из шлема и проводил до самых корней дерева, где жил Таану.

Вечер акуроманта действительно напоминал родник с холодной водой после долгого жаркого перехода. Фелико не слишком гнался за числами, больше просто получая удовольствие от экзотики города, незнакомых напитков, даже несовершенного человеческого восприятия, благодаря которому каждая симпатичная девушка в ночном разноцветье казалась таинственной лесной богиней. Здесь было не так много людей - в том смысле, в котором он привык их воспринимать, а некоторые собеседники вовсе не походили на существо одной с ним природы, но это почему-то не вызывало отвращения. Может быть, потому, что они сами не ощущали разницы, и это передавалось гостю? Женщины здесь были удивительно хороши - запахи трав, а не резины, мягкие прорези нарядов, а не формальные тесные декольте, непринужденная естественность, а не штампы.

Первую звали Ле-ай. У нее были светлые волосы, такие тонкие, что в свете ночных огней они казались то паутиной, то плетями предутреннего тумана. Она редко бывала в таких местах, но сегодня ей было грустно. Сначала Фелико только отдавал ей - ту привычную легкость, с которой давно принимал все, что случалось, но потом ее улыбка вдруг ожила, и, оказалось, акуроманту многому стоило бы поучиться у этой тонкой, словно выточенной из кости лиа. Они могли бы остаться вместе надолго, но расстались так же быстро и мимолетно, как встретились.

У Римеллы была манера смеяться беззвучно, но заразительно. Высокая, темнокожая, покрытая белыми шрамами, она даже здесь смотрелась экзотично. Фелико не стал бы с ней заговаривать сам - военная выправка не вызывала в нем интереса - но тико заговорила о сочувствии к раненым, и он не удержался от того, чтобы (ценой вспышки боли на не готовой еще к поединкам коже) уронить ее в золотистую земляную пыль. Вместо того, чтобы обидеться и уйти, она сама увела его прочь с оживленной площади.

Ная была совсем маленькой женщиной, хрупкой, словно засохший цветок, но очень живой и улыбчивой. Фелико нашел ее совершенно случайно: она стояла там, где оборвалась лестница из лиан, не решаясь ни спрыгнуть вниз, не повернуть наверх. Человек поймал ее, словно ребенка. Она много говорила, и много расспрашивала, но не спешила ни отстранить от себя мужчину, ни спрятать шальной, чуть смущенной улыбки. Она не хотела оставаться одна, но время неумолимо приближалось к полуночи. Пригладив мягкие волны волос, Фелико рассказывал этой цветочной женщине, что ей будет сниться сегодня, и она совершенно по-детски, доверчиво, слушала, закрыв глаза. И, может быть, уже не заметила, как он ушел.

Когда Фелико подошел к корням дерева (чудом найдя его снова), его слегка шатало, но он не ощущал усталости. В голове царила приятная мягкая пустота, наполенная разрозненными впечатлениями о вечере. Силуэт Иснари он заметил издалека.
Иснари-ракшас обошла его кругом, повисла на больных плечах удивительно невесомым перышком засмеялась, словно пьяная, утыкаясь в теплое плечо.
- Хороша! - Фелико закружил ее, словно в фигуре танца. - Признавайся, сколько?
- Трое, - показала язык она (он?) и потянула его по витееватой лестнице наверх дерева.
- Черт. У нас ничья, - бегать по лестницам акуромант уже не мог, но затащить себя дал. - Признайся что поддавалась.
- Нет, я скорее просто наслаждалась... - смех Иснари был золотым, звонким. - Ты не знаешь, что такое для ракшаса наслаждение. У нас ведь и с хозяевами договор.
Пощекотали ладонь теплые пальцы.
- На что? - простой жест - отодвинуть занавеси из лиан - походил на обьятие.
Иснари-ракшас как будто закуталась в чужие руки, прижала к плечу голову.
- На ночи был когда-то, давно очень, - прикрыл глаза Рахрах. - И с лисами, и... есть легенда, что первый темный лис, который потом заключил договор, родился от союза просто лисицы и ракшаса.
- А потом что вышло? - Фелико пропустил между пальцами темные волосы демона.
- А от него уже пошло племя темных... - промурлыкал Рахрах, потершись о пальцы акуроманта щекой.
Акуромант оценил ответ улыбкой и пощекотал демона под подбородком.
- Я про новых хозяев и ночи.
Демон оплел золостыми руками шею Фелико.
- Как повинность. Какая радость в чужой повинности?
- Никакой, - кивнул акуромант. - Странно что он вообще был. Вы - невероятное племя.
- Их повинность, - засмеялся демон. - Нам любая любовь в радость...
Демон отстранился, провел пальцами по щеке Фелико, как любуясь, а потом подался вперед, прижался губами к чужим в поцелуе, мягко, по-кошачьи, запуская пальцы в спутанные волосы.
Акуромант оторвался не сразу. Но - оторвался.
- Вне игры. Прости.
- Почему?... - потянулся демон.
С тихим шелестом разомкнулось плетение двери и кто-то остановился на пороге.
- Нам с тобой еще ходить вместе. Считай суеверием, - Фелико не без сожаления пригладил мягкие темные локоны псевдо-Иснари, и отстранился - уже всерьез. Ракшас разочаровано вздохнул.
- Сделай мне одолжение, - прозвучал негромко голос Иснари, - занимайся этим с ним не в подобной телесной форме, демон.
Лиса повесила на крючок возле двери длинный жилет и пальцами поправила волосы.
Фелико невольно отвел взгляд. Если с одним ракшасом можно было спокойно думать о демоне как о демоне, то сейчас, рядом с настоящей солнцепоклонницей... Неожиданно задвоилось в глазах. Сходство и правда было нервирующим. Рахрах преобразился в миловидную шатенку со вздернутым носиком, к облегчению акуроманта.
- Спасибо, - поблагодарила Иснари. - Когда закончите, предупреди меня пожалуйста.
- Уже закончили, - улыбнулся Фелико. - Доброй ночи.
Лиса несколько улыбнулась, спрятав в изгибе губ напряжение.
- Пойдем, тогда я проверю твои повязки.
- Как хочешь, - кивнул Фелико. - Но я найду воды сначала.
- Нда, немножко пахнет мускусом. - оценила лиса. - Сюда.
Умывшись и набрав кружку питьевой воды, Фелико привычно сдернул старые перевязи. Часть ожога, пострадавшая где-то там, на площади, налилась фиолетовым, но кожа осталось целой - лучше, чем стоило ожидать. Иснари молча взяла с полки уже знакомые акуроманту мази и, ровно усадив его, начала втирать белесое масло в потрескавшуюся кожу. Лиса негромко напевала себе что-то под нос, и пальцы иногда невольно начинали двигаться в такт незатейливой мелодии. Закончив, женщина перевязала Фелико чистым льняным полотном.

- Спасибо, - благодарность была привычной, но на этот раз акуромант задержал ее пальцы в своих. - Ты сердита или обижена.
- Не на тебя, - посмотрела в сторону Иснари.
- На ракшаса?
Женщина повела плечами и осторожно высвободила руку.
- Послушай, Фелико... - прозвучало несколько натянуто, - я не имею ничего против, если вы... Выражаясь слогом демона, можешь трахать его где угодно и когда угодно, просто пороси его это делать не в виде меня.
Едва заметно что-то похожее на неприязнь скользнуло в темных глазах лисы.
- Это неприятно.
- Он не хотел тебе зла, ты знаешь, - качнул головой акуромант. - И вряд ли повторит это.
- Фелико, у тебя есть друзья, товарищи, знакомые? Были, может быть? Были любимые, семья или что-то хотя бы отдаленно на нее похожее?
- Может быть.
- Я знаю, что демон не хотел мне зла. - ненадолго лисица показалась старше. - Родные ведь не могут желать зла, правда?
Только по безумию бросаются, как на жертвенных жеребят.
- А он мне давно ближе, чем дед, - и Иснари мрачно улыбнулась.
- Почему он тебе близок? - Маг качнул в руках кружку с водой.
Иснари пожала плечами.
- Темных лис не принимают. У меня был выбор: чувствовать себя изгоем или просто быть солнцепоклонником, у которой есть дед и демон. В детстве дедушка казался мне слишком взрослым, - мимолетная, как солнечный лучик, улыбка, - а ракшас заключил со мной договор, когда я была совсем маленькой.
- Он был и останется демоном, - вздохнул Фелико. - Как ты не сможешь не быть лисой. Тебе в самом деле пора выйти в мир. Извини, - улыбка.
- Выйти в мир? - бровь дернулась в легкой насмешке. - Я давно живу в этом мире, я люблю его. Светила, небо, землю, песок, воду, тени. Просто... я смотрю на остальных немного по другому. Вот ты видел нас пятнами. А я...
Иснари мягко развела руками.
- Просто долго присматриваюсь.
- Дело не в том, как ты видишь их, Иснари. Я хочу... Чтобы ты, наконец, рассмотрела себя. Представь - на другом конце комнаты - человека. Он смотрит на тебя. Что он видит?
- Никогда об этом не думала, - покачала головой Иснари.
- Что бы тебе хотелось, чтобы он видел? - снова улыбнулся акуромант.
- Тоже об этом не думала никогда, - Иснари как-то виновато улыбнулась.
- Каким может быть он, и что он может дать тебе? - тем же тоном продолжил Фелико.
И снова это неопределенно пожатие плечами:
- Если я скажу, что мне кажется, что я сам все могу найти, это прозвучит странно, нет?
- Это прозвучит неправдой. Иначе тебя бы не было здесь, Иснари. Но если ты будешь только цепляться за связи, то будешь только терять. Научись находить людей, хорошо?
- Мне это не составляет труда. Или ты думаешь, что я цепляюсь за ракшаса или за тебя?
- Нет, не думаю, - покачал головой Фелико, отпуская пальцы лисы.
Она тепло улыбнулась.
- Спасибо, что считаешь меня другом.
- Это не услуга, - фыркнул акуромант. - А теперь дай мне поспать.
Иснари наклонилась и поцеловала Фелико в щеку.
- Если честно... можно тебя попросить?
Он молча кивнул.
- Мне бы хотелось, чтобы ты почаще улыбался, - немного застенчиво призналась лиса. - Мне бы хотелось, чтобы человек улыбался, - слова она выговорила неуверенно и четко, как будто сомневалась. Потом - кивнула, поняв, что произнесла все правильно.
- Я постараюсь, - маг взъерошил коротко стриженые волосы солнцепоклонницы. Улыбнулся, - обещаю.
Она быстро обняла акуроманта и шепнула:
- А на галерее мне разрешили повесить мишень. - она выпрямилась и выскользнула за дверь. - Спокойной ночи!

Дата: первое сентября
Фигура: без фигуры (макабрический квартет)
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 (Неуштадт)

Утро свободного дня - долгожданного свободного дня! - для некоторых наступило лишь после полудня. "Безымянные", бывшие жаворонки, явно решили вкусить совиного образа жизни, и не поднимались очень и очень долго.
Эрис проснулась первой - зевнула, отбросила одеяло и пихнула Дентона в бок.
- По-моему, - решительно сказала она, - что-то тут залежалось.
- А по-моему, - Тони натянул одеяло на голову, - кто-то тут обнаглел.
Эрис вздохнула.
- Ну и пожалуйста! Но имей в виду, кухня на ближайшие полчаса моя, - дотянувшись до двери в комнату прямо с кровати, она толкнула ее и, поднявшись, вышла наружу, являя собой чудную картину: "Утро после трудовой ночи и трудового дня" - волосы дыбом, взгляд сквозит легким безумием, одеяние сведено к потрясающему минимуму.
- Хорошо выглядишь, - раздался комментарий от стены. - Мари, не сачкуй, я же вижу, что ты уже почти спишь!
Макабрей, судя по всему, продолжал изощряться в издевательствах, которые он почему-то именовал обучением. На этот раз всё было не так плохо: Мари сидела на полу, поджав под себя ноги и вытянув руки в разные стороны, а на голове, ладонях и коленях у неё стояли небольшие плошки с водой.
- Всю ночь прихорашивалась, - захохотала Эрис. - Ну а это что ты с ней делаешь? Это еще для чего?
- Я тоже, - едва шевеля губами, произнесла Мари, - хотела бы это знать.
По водной глади побежали круги.
- А я хотел бы знать, как начинается заклинание Призыва. На элоквентском, с ошибкой во втором слове, пожалуйста, а то и впрямь призовёшь чего-нибудь.
- Voco, adi.. м-м, пусть - "adeo", потом обращение, - проговорила Марийка. - И так далее.
- Оригинально, - хмыкнула Эрис и прошествовала мимо них на кухню. Скоро зашумел умывальник.
- Молодец, Мари, - Макабрей сел рядом и осторожным движением убрал прядь, собирающуюся упасть на глаза девушке. - Час со второго раза - это не каждый сможет. Ты сама догадалась, зачем было нужно это упражнение или как?
Некромант осторожно снял чашки: сперва с коленей, потом с головы, потом с рук. Всё это дело он расставил на столе.
- Честно говоря, мне сейчас... не слишком хорошо думается, если речь не о заклинаниях призыва, - она поморгала некоторое время, потом наконец пошевелилась. - О-ой... и не только думается.
- Тише! - Макабрей еле успел поймать затёкшую в таких местах, о которых она раньше даже не подозхревала Марию. - Сейчас, милая, погоди. Я тебя отнесу.
Некромант без усилий поднял её на руки и неспешно понёс в их спальню. Кровать там была разобрана и, кхм, смята, но, кажется, бесстыжий Макабрей вовсе этого не стеснялся, открыв дверь толчком колена и не потрудившись её притворить. Он положил Марию на кровать, а сам уселся рядом.
- Дважды и трижды достойно похвалы то, что ты не можешь думать о чём-то другом. Ну, на данном этапе. Упражнение это - на концентрацию. Некромант должен быть способен осуществить призыв в любых условиях, даже если в этот момент на него летит звено авионов.
- Если выбирать между звеном авионов и этими плошками...
Мари потянулась и тут же поморщилась. Упражнения на выносливость - то, от чего очень быстро отвыкаешь, если не повторять каждый день.
- ...то я теряюсь и не знаю, что предпочесть, - с трудом она повернулась на бок. - Что еще на сегодня?
- Ну, тебе на сегодня осталось практическое задание: позови Эрис так, чтобы она пришла. Попытка одна.
Марийка откашлялась и до неприличия громко крикнула:
- Эрис!!! - командный голос, видимо, с военных времен не просто сохранился, но достиг вершин. Девушка не просто пришла - прибежала с кухни, капая на пол водой с лица и волос.
- Что стряслось? - испуганно спросила она и замерла в дверях.
Мари захохотала.
- Довел ее, да? - мрачно поинтересовалась Эрис у Макабрея.
- Ага, - некромант сам еле сдерживался от хихиканья. - Молодец, Мари, быстро идею уловила!
- Чокнутые, - ласково сказала Эрис. - Не, правда, зачем звали-то? Я, между прочим, была занята, - она деловито одернула майку и стряхнула влагу с волос... не сильно заботясь о том, попадет ли она в итоге на Ригора или чудо случится.
Макабрей, впрочем, этому лёгкому освежению нисколько не противился.
- Ну, вообще, просто Марии нужна практика, но не только. Дентон, как я понимаю, уже в отключке? Ну и правильно, после того, сколько он вчера ходил на руках - не мудрено.
- Дентон не уже, а все еще, - поправила Эрис. - Ничего, скоро я его выпинаю оттуда. Чертов оккупант - но сегодня битву за одеяло он проиграл.

- Пусть спит, чего уж там, - Макабрей устроился поудобней и хлопнул ладонью рядом с собой и Марийкой. - Садись, чего ноги зря трудить!
- И правда, - согласилась девушка, обрушиваясь рядом, - особенно если такие ноги...
Эрис не страдала излишней скромностью - во всех смыслах.
Мари чуть подвинулась, потом вообще села. Вышло медленно и печально, но мышцы постепенно приходили в себя. Нещадно ныли, но скоро - она верила, - должны были успокоиться.
Макабрей быстро скосил глаза. Ноги у Эрис были действительно хороши: длинные, стройные и крепкие. Впрочем, некроманту хватило ума не комментировать это при Мари.
- Ну-с, милые дамы, думаю, что сейчас самое время спросить: как вам такая наша жизнь? Довольны?
- О-очень, - широко улыбаясь, протянула Эрис. - Ай, я такая популярная - прямо не знаю, что и делать с этим. Приятно, понимаешь ли - когда стараешься для людей и они благодарны. Иногда даже слишком благодарны.
Не далее как вчера кто-то из постоянных посетителей предложил ей руку и сердце - вернее, попытался.
Потому как Эрис ответила - "Пришлите их мне по почте".
Мария почему-то ответила не сразу. А когда ответила, вышло странно.
- Я... знаешь, отчасти. С вами хорошо.
Ладонь Макабрея легла на волосы Мари. Некромант гладил свою любимую, глядя на неё с большим пониманием. Он давно видел, что ей тесно в ЭКК,а особенно в Неуштадте. И каждый раз ему хотелось предложить плюнуть на всё, найти себе тихий уголок и поселиться там вчетвером.
"Только Дентон заскучает и уйдёт, сделав всё, чтобы Эрис пошла с ним. А я ему в этом помогу. И ещё нас никогда не оставит в покое Круг", - подумал Ригор. - "Нет, Мари, тебе придётся потерпеть"
- А еще... - Марийка шумно вздохнула. -Я каждый вечер думаю - может там, сегодня, убивают кого-то из моих друзей? Меня тянет назад, так сильно, что едва держусь. Шрам ноет, - она дотронулась до своей шеи, где под волосами остался небольшой округлый рубец - от цветка фейра.
Этим она еще ни разу ни с кем не делилась.
Макабрей катастрофически мало знал о том, что надо говорить и делать в таких случаях, поэтому он просто обнял Мари, прижимая к себе. Все его надежды устремились к Эрис.
Та открыла рот - но тут же закрыла, видимо, поняв, что первая мысль была неудачной.
- Значит так, - сказала в итоге Эрис, - я понимаю, вещь серьезная, и ты тут не шутки шутишь, но вот от таких вещей тебя бы отвлечь, а? Честно, я очень надеюсь, что там еще... не сильно война.
- Война не бывает "не сильно", - качнула головой Мари. - Как солдат говорю.
- Хрена с два ты тут у меня солдат, - Эрис потрясла указательным пальцем перед ее носом, - никаких, на хрен, солдатов тут нет! Ты мне скажи, тебе этот малефик что, не дал еще понять, что здесь, в этом долбаном Неуштадте, который тебе ни на кой не сдался, ты все равно в первую очередь дорогая и любимая женщина? И это как минимум!
Марийка не нашлась, что ответить, только похлопала ресницами. Способы утешения у Эрис были... неординарные.
Макабрей восхищённо выматерился. Мысленно. Самостоятельно до такого вот разворота Марийкиного мышления он, ещё недавно мнивший себя прожжёным хитрецом, ни в жизнь бы не додумался.
- Так что не кисни, - добавила Эрис, - мы всех победим и всё будет здорово.
- А... ага, - пробормотала Мария. И тут настало-таки явление Дентона народу - он выполз из комнаты напротив, завернувшись в одеяло, и медленно переставляя ноги, побрел в кухню Но не добрёл, увидев компанию, и свернул с истинного пути в комнату Макабрея.
- Ригор, - сказал он обличающе вместо "доброго утра", - вот и чем ты объяснишь тот странный факт, что две самых очаровательных женщины моей жизни собрались сегодня утром в твоей постели?
- Дентон, солнышко, - лучезарно улыбнулся тебе некромант. - Я же тебе уже всё обсудил на...двадцать первом берегу миленького водоёмчика. Забыл уже?
- Скотина, - с чувством произнес Тони и уселся на пороге, свив из одеяла нечто вроде гнезда. - И хоть бы покраснел, а.
- Не могу, - виновато вздохнул насквозь некромантизированный Макабрей. - А вообще, доброе утро тебе.
Пальцы некроманта тем временем путешествовали по плечам и шее Марийки. Гладили, замирали на месте и снова продолжали свой медленный танец.
- Ах доброе... - Тони скептически глянул на черноволосую девицу. - Вот твое утро начинается с того, что тебя, прости, пинают под зад и говорят - вставай, мол, пора, труба зовет?
- Не начинается, - честно сказала Мари.
Ригор сделал испуганные глаза.
- Ты храпишь, - объяснила Эрис. - Мне что, терпеть?
- Вот и никакой личной жизни, - заключил обиженный Тони, - и не говорите. Пойду умываться.
И ушел, действительно, умываться, оставив скомканное одеяло на пороге. Эрис покачала головой:
- Шутник, мать его.
- Что, правда храпит?
- Не-а. Но если б храпел - вообще убила бы.
- Жестокая ты!
Девушка пожала плечами - мол, какая уж есть, потерпите. Майрика почему-то подумала, что вряд ли Тони шутил, когда жаловался, но об этом, пожалуй, следовало подумать позже. Она устроила голову на плече Макабрея и закрыла глаза, счастливо улыбаясь.

- Какие-то вы... - пробормотала Эрис, глядя на них обоих, - эти... идиллические. Это в смысле, аж смотреть приятно.
Некроманты переглянулись, а потом Макабрей протянул руку и осторожно погладил девушку по плечу. Та как-то странно взглянула на него, и улыбнулась - будто бы через силу.
- Ну и завидно, конечно, - добавила она, - но это ерунда. Пойду, что ли, завтрак... приготовлю, - и резко поднявшись, Эрис ушла на кухню, ггде шумела и плескалась вода.
Макабрей перевёл взгляд на Марийку и вздохнул.
- Слушай, может, ты сможешь сделать что-то...ну, чтобы они с Тони как-то сошлись поближе, что ли? Я в этом...круглый ноль.
Она нахмурилась.
- Это... не случка собак. Если ты скажешь мне, кому из них это нужно, и кому из них - нужнее, я подумаю над тем, что делать. Но вот так... - Мари пожала плечами.
- Мари, - Макабрей нахмурился. - Я, разумеется, аморальный гад, но не настолько же. Дентон к ней точно неровно дышит, в этом нет сомнений. А она...трудно сказать. Но, отметь, сужу исключительно по себе, ей сейчас чужое тепло будет, как глоток воздуха, после ночи, проведённой в зарытой могиле.
- Нет-нет, - она помотала головой, - ты слышишь меня не так, как я говорю.
Садясь на колени, она повернулась к нему и ласково взяла его лицо в свои ладони - узкие, горячие и твердые.
- Я хорошо представляю, что в ее жизни было. Но гораздо больше в ней - не было. Вот, к примеру, любви, но... все должно быть честно. Эрис слишком привыкла, что он ей - только товарищ. И заставить ее передумать может не кто иной, как он сам. Правда ведь?
- Да. Наверное, - он невольно улыбнулся теплу её рук. - Но что-то мне подсказывает, что сделать первый шаг ему будет сложно. Первый серьёзный шаг.
- О да, - согласилась Марийка. - Очень сложно. Сужу, заметь, исключительно по себе, - она подмигнула.
Ригор тихонько рассмеялся и притянул её ещё ближе к себе.
- Ты стал таким теплым, - тихо сказала она. - Мне.. удивительно, и странно, и... нет, я должна сказать. Ты послушаешь? Просто - должна.
Он не сказал ни слова, ответив коротким до боли и нежным до сладости поцелуем в губы.
Сомнений в значении этого ответа не было и быть не могло.
- Почему-то, - резко вдохнув, прошептала она, - каждый раз, как только я хочу сказать, кончаются слова. Наверное, это очень важное. Ты... ты ведь не подумаешь, что я уже говорила это когда-то кому-то? - быстрый взгляд в глаза. - Нет, не подумаешь... Слушай...
И почему-то опять замолчала.
- Сейчас... - она закусила губу, словно говорить было больно. - Ригор. Не оставляй меня, пожалуйста. Никогда.
- Не оставлю, - серьёзно ответил Макабрей. - Никогда.
- Спасибо, - Марийка закрыла глаза и покачала головой. - Если... господи, если что-то вдруг случится, я просто...
И порывисто, крепко она обняла его за шею.
- Не оставляй, - зашептала, - пожалуйста. Я думала, я не сломаюсь, думала - гибкая, стойкая, прочная, а оказалось - не так. Если уйдешь - я сломаюсь, я перестану быть, потому что - уже незачем будет. Ригор...
Она еще ни разу не называла его по имени - так.
А он молчал. Молчал, понимая - не сможет выразить того, что сейчас чувствует. Язык, в иных обстоятельствах бывший острее любой бритвы, теперь подводил некроманта с ужасающим постоянством.
"Может, это потому, что не надо врать, защищаться, высмеивать или добиваться чего-то?" - скользнула мысль и улетела дальше.
Язык бессилен? Пусть за него говорят руки. Осторожные, умелые и ловкие пальцы, длинные и обманчиво ломкие. Пусть они гуляют по лицу Марийки, по её волосам, в которых можно утонуть, по таким хрупким плечам. Пусть им помогут губы. И, совсем немножко, но едва ли не решающе - глаза.
- Ну вот... - Мари успокаивается, но в уголках глаз - словно жемчуг. - Вот, я сказала.
И она сразу становится мягче и тише.
- Это хорошо, - кивнул некромант. - А ещё я теперь знаю, что нам с тобой надо будет в конце этой недели, когда новолуние будет, выехать из Неуштадта и кое-что сделать. Пока не спрашивай, что именно. Это видеть надо.
- Ладно, - уголки ее губ приподнялись. - Как я тебя...
Кто-то постучал в стену. Кто-то предусмотрительный, не желающий заходить в комнату.
- Мы вам тарелки, - тихо говорит Эрис, - уже поставили. Вы подходите.
После завтрака, ещё раз доказавшего, что даже не выспавшийся Дентон - это Дентон и талантов своих он не теряет, Макабрей, отложив вилку, с хрустом размял пальцы и многообещающим тоном начал:
- А теперь, мои маленькие пушистые друзья, мы поговорим о том, как убивать некромантов. Практической тренировки не будет, так что, внимайте...

Дата: ночь с 4 на 5 сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1

Из города они отправились на северо-восток. Когда-то в том районе к широким берегам, над которыми вырастали холмы, а чуть дальше - горы, причаливали первые корабли чужеземцев. Да, наверное, и сейчас с какой-нибудь вершины можно было увидеть пристань - и бушующий в океане Шторм.
Ветер здесь был холоднее, и дождь сильнее хлестал по лицу.
Однако в такой обстановке - редкие пролески, ливень, размытые дороги под ногами, - Марийке явно было легче и комфортнее, чем в многолюдном городе.
- Я помню эти места, - сказала она. - Три... или, может, два года назад. Мы здесь проезжали. А потом - на запад...
- А мы тут с "Иглой" по горам учились ходить.
Мари кивнула, подставляя лицо холодным струям дождя. Волосы ее уже промокли насквозь и казались темнее и тяжелее, чем были на самом деле.
Некромант от холода почти не страдал, но вот хождение по мокрым камням вызывало некоторые опасения.
- Тут должна быть пещера рядом, потерпи немного! - сказал он, перекрывая завывания ветра. - Ага, вот эти раздвоенные валуны помню. Почти на месте.
Она ответила еще одним кивком. Скользнула взглядом по тем самым валунам - словно кто-то большой тянет из-под земли свои пальцы, силясь вырваться наружу...
Под дождем было хорошо. Мари казалось, он как-то помогает ей... очиститься, застекленеть и проясниться изнутри.
Так бывает со старым хрусталем - он блестит, только если сполоснуть ледяной водой.
Макабрей же, казалось, дождь просто не воспринимал. Капли стекали по его лицу и одежде, лепили к голове белые пряди, но малефик явно не обращал на дождь никакого внимания, сейчас он просто искал путь к пещере. И он таки нашёл его. Извилистый и узкий каменный карниз, кроме того, вымокший и скользкий, действительно вёл к круглому, явно искусственного происхождения отверстию.
- Туда! - указал некромант и первым принялся протискиваться вдоль каменной стены.
Мари, осторожно переступая и стараясь двигаться боком, чтобы чувствовать стену спиной, последовала за ним. Страшно почему-то не было.
Вскоре они уже были внутри. Никаких сомнений в искусственности пещеры не оставалось: идеально ровный, полукруглый тоннель уходил на несколько метров в глубь скалы, после чего заканчивался овальным помещением, примерно пять шагов в ширину. Ни знаков, ни остатков мебели, ни даже кладки найти не удавалось, но было ясно: природа просто не может творить так ровно и геометрически верно.
- Что за место? - спросила Мари, стаскивая намокшую куртку.
- Понятия не имею, - пожал плечами некромант, сгружая из своего рюкзака заранее запасённые дрова, спирт для разведения и тоже снимая мокрую одежду. - Нашли года два назад, я только что не вылизал в поисках хоть каких-то мёртвых, что жили бы здесь, но ничего. Одно могу сказать - эта штука настолько старая, что, что бы тут ни было, оно уже выветрилось.
Бросив куртку на пол, Марийка прошлась вдоль стен, проводя по ним ладонью. Камень был удивительно гладким и прохладным.
Прислонившись к своду, она остановилась - стала наблюдать.
- И что... станем делать?
- Для начала, - ответил малефик, раскладывая дрова и обильно орошая их спиртом, - мы разведём огонь. А потом плотно займёмся прикладной некромантией. Возможно, нам скоро предстоит столкновение с коллегами, так что, пора тебе вручить твоё настоящее оружие. Но для начала, милая, у меня есть для тебя подарок.
Он извлёк из нагрудного кармана некий маленький предмет и быстро вложил его в ладонь Марийке.
- Что это? - женщина поднесла его поближе к глазам, прищурилась.
На её ладони лежала маленькая капелька из какого-то белого и очень гладкого материала. В её верхней части было небольшое колечко, к которому крепилась изящная серебряная цепочка.
- Это называется филактерия, - объяснил некромант. - Это... в общем, что-то вроде части меня. Подарок.

- Красивая, - Мари накрыла ее сверху другой ладонью. - Ты как-то странно сказал. Что значит - вроде части?
- Сложно объяснить, - улыбнулся Ригор, отчего-то смущаясь. - Скажем так, такую вещь не дарят среди нас даже тому, кому доверят собственную жизнь. Скорее уж, кому отдали бы душу.
Она чуть приоткрыла рот, словно желая сказать что-то, но не зная, что именно, потом качнула головой.
- Это... - тонкие пальцы осторожно расправили цепочку, коснулись диковинного украшения. - Это очень серьезно. Я...
"Я признательна? Я ценю? Удивлена, поражена?.." Все было не то, все неправильно.
- Я тебя тоже, - улыбка стала какой-то уж слишком хитрой.
Тем временем костёр был сложен, спичка быстро чиркнула по боку коробка, и стены пещеры осветились оранжевым пламенем. Стало заметно теплее.
- Так лучше. Погреемся, а потом будем приступать.
Марийка уселась на каменный пол у костра. Надев цепочку на шею, спрятала филактерию под воротник блузки - и кожу на долю секунду точно обожгло там, где ее коснулась белая капля.
- Жаль, я не могу дать тебе - такую же, - сказала она негромко. - Если бы могла, отдала бы тогда же, весной... пятнадцать лет назад. Без шуток.
- Если бы я мог, сделал бы тоже самое, - хмыкнул малефик. - Я даже попытался. Помнишь, три дня в горячке метался?
- Как же забыть, - она прикрыла глаза. - Помню. Значит, не вышло?
- Глупый я тогда был, торопливый и самонадеянный, что дальше некуда.
- А потом поумнел, остепенился, - нараспев протянула Мари. - Да?
Потянулась, подвинулась к костру чуть ближе.
- Не-а, - фыркнул некромант, вытягивая ноги и укладывая голову на колени Мари. - Просто набрался опыта и стал быстрее понимать, когда дело пахнет растворителем...
Женщина улыбнулась, пробежала кончиками пальцев по его щеке, коснулась кончика носа, подбородка.
Вспомнилось, как совсем, по сути, недавно, он точно так же лежал, положив голову на ее колени - когда был без сознания после встречи с призраком Марии Штайнер.
"Интересно", задалась вдруг вопросом Маийка, "уже тогда все должно было случиться именно так?" Однако, учитывая собственные отношения с судьбой, далеко не самые простые, она решила, что вопрос этот в ответе не нуждается.
Малефик же просто лежал и улыбался, чувствуя тепло её коленей своим затылком.
- Мари, - сказал он, накручивая на палец одну из белых прядей. - А как бы ты хотела жить после всего этого?
- Ну... как-нибудь просто. Мне нужно совсем немножко - постоянно видеть тебя и никогда больше не видеть войны. Остальное неважно. Знаешь, ты тогда меня спас... пусть и косвенно... от самого страшного, что со мной могло случиться.
Она закусила губу, потом продолжила:
- И это даже не смерть.
- Что же это? - рассказывать о том, что смерть - это не страшно, Макабрей не стал. Потому что лгать Марийке ему было как-то неприятно.
- А вот например, - она повела рукой в сторону, - выдали бы замуж. Как полагается, за нелюбимого, работящего, пьющего. Потом - дети, хозяйство. От колодца до коровника, туда-сюда. Я бы тогда сразу умерла, но никто не заметил бы, и думали бы, что продолжаю жить - так это разве жизнь?..
- Бррр, ты так всё описала, - Макабрея действительно слегка передёрнуло. - Мне трудно судить, Мари. Для меня жизнь в вашем доме, пожалуй, во всём, кроме тебя, была просто маской.
Она подняла одну бровь - изогнутую, тонкую.
- А сейчас?
- А сейчас... не знаю. Ничего подобного со мной ещё не было. Ты, Дентон, Эрис... с вами я не прячусь, но стоит появиться на людях и, вуаля, маэстро Торичелли снова в деле!
- Знакомо, - вздохнула она. - Но я, когда на людях, превращаюсь просто - в никого. Нет меня здесь, и все. Потому что... в этом городе, да и вообще в ЭКК - не мои люди.
Жёсткая улыбка тронула губы некроманта. Тронула и тут же отпустила.
- Привыкай, - сказал он с тихой грустью. - Мы почти везде чужие.
- К этому я давно привыкла, - пошевелилась, усаживаясь поудобнее. - Еще с той войны всем чужая. Не поверишь, кроме собаки.
Тени от костра плясали на ее лице, делая его чуть тверже, жестче и... опаснее, чем было на самом деле. Было ли?

- Ты скучаешь по Стражу, да, Мари?
- Скучаю. Он по мне тоже.
- Ты наверняка знаешь, что можешь его позвать и он услышит. Так в чём же дело?
Мари отвела глаза.
- Скажем так - в обещаниях, которые надо сдерживать. Мне ведь... ничего не угрожает, у нас тут все спокойно и хорошо, а он, - имени она не назвала, но все и так было ясно, - как всегда, на войне. Просто - отдаю долги.
Макабрей кивнул и замолчал. Как и всегда, упоминание майора Фиерса, пусть даже в форме безликого "он", подействовало на него угнетающе. То ли малефик ревновал, то ли ему просто было стыдно, если подобное вообще возможно.
- Жаль его, - вздохнула Марийка, непонятно о чем. - Так и не понял.
Но через минуту от ее грусти и следа не осталось - запустив пальцы в длинные, чуть взъерошенные волосы Макабрея, она наклонилась и поцеловала его в лоб.
- Но хоть капельку счастья, - резонно сказала она, - я точно заслужила.
- Пожалуй, - согласился некромант и закрыл глаза.
В пещере тем временем становилось всё теплей и уютней. Огонь быстро прогнал промозглую сырость, и даже многовековая тьма отступила, оставив двух людей и их костёр в небольшом сияющем круге. Ригор лежал, холодя затылком колени Мари и понимал, что ему хорошо. Просто хорошо, без всяких уточнений и дополнений.
Марийка полусонно, чуть прикрыв глаза, что-то напевала себе под нос. Слов было не разобрать, но угадывалось - язык этот не тиресканнский. Мотив был плавный, мягкий и однообразный... что-то похожее на колыбельную.
Некромант дал ей допеть. Покой, душевная расслабленность Марийки были нужны ему сейчас, а потому всё складывалось как нельзя удачней.
Когда девушка замолчала, Ригор поднялся и сел рядом.
- Мари, - сказал он. - А теперь пришла пора заняться твоим обучением. А вернее, инициацией. Ты готова?
- Должно быть, - она повела плечом. - Скорее всего. Чтобы быть готовой, нужно еще что-нибудь, кроме согласия?
- Поверь мне, этого вполне достаточно, - Макабрей жёстко усмехнулся и наклонил голову, будто не желая встречаться с Мари взглядом. В полумраке, беловолосый, он выглядел скорее злым духом, чем человеком. - Ты помнишь, я говорил тебе, что есть два выхода?
- Говорил, - Мария кивнула. - Помню.
- Так вот, после этого пути назад уже не будет.
- Пусть не будет, - согласилась она.
Некромант чуть качнул головой. Кивнул? Когда он снова заговорил, голос его звучал глухо.
- Сейчас ты отправишься в очень особенное место. Времени у тебя - до рассвета. Что тебе нужно там сделать - неизвестно. В том, чтобы понять, и состоит часть задачи. Возможно.
- Ладно, - как-то легко произнесла она. Только быстрое движение ресниц и выдало волнение. - Что... нужно для этого?
- Посмотри мне в глаза, - он поднял голову, и Мари поняла, что не может оторвать взгляд от его зрачков. Крошечные озерца тьмы, они то сужались, то расширялись, подчиняясь своему, завораживающему, ритму.
- Запомни, Мари, - сказал некромант. - Никогда не употребляй истинного имени Мира Смерти. Никогда не произноси слова Навь.
Губы Макабрея сомкнулись так, будто кто-то схватил за них изнутри и захлопнул, как захлопывают тяжёлые дверные створки, чтобы не впустить что-то ужасное. Или не выпустить.
Короткое, непохожее ни на что слово опустилась на Мари клеймом палача или проклятием маледикта. Оно было не просто старо или древне, оно несло с собой память о бессчётном количестве тысячелетий. Оно было чуждо для этого, да и для любого другого мира, и мир вокруг расступился, прогнулся и сбросил Марийку в бесконечную бездну безвременья.
Когда она пришла в себя, вокруг было очень-очень темно.
Подземелья Криона услужливо всплыли в памяти, напомнив о холоде, низких сводах и ощущении близкой смерти. Нет, не её - просто.
Чьей-нибудь.
Смерти.

Дата: семнадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8 (Эаши)

- Добрый вечер, эй-раани. – Таану сел напротив, посмотрел женщине в глаза. – Вы выглядите очень задумчивой.
- Немного.
- Немного, это вполне достаточно, - улыбнулся лиа. – Как ваши спутники?
- Отдыхают после вчерашнего долгого дня, гуляли по городу.
- Гуляли? – Оневи переспросил с легким удивлением. – Впрочем, у вас получилось понять наш язык, переложить понимание на вещи. Тогда это становится вполне объяснимым.
Таану положил ладони на стол и внимательно посмотрел в глаза лисе. Она выдержала взгляд.
- Шэн-лие лихорадит от демонов, но ваш подопечный не кажется безумным охотником за шэа.
Иснари покосилась в сторону комнаты, где спал ракшас.
- Потому что он не демон. То есть демон, но не совсем. Он – ракшас. Это что-то вроде демонического народа. Они живут за счет другой энергии. Да, - с легким вызовом сказала женщина, - могут пожирать шэа. Но они социальны.
Оневи улыбнулся покровительственно.
- Сложное слово.
- Немного, - снова виновато улыбнулась лиса.
- Поговорим потом об этом, - вдруг предложил Таану. – Прогуляйтесь. Я уверен, вам понравится Эаши. Вы ведь еще ни разу не выходили.
- А я не заблужусь? – хмыкнула лиса. – Или меня не?..
- Если что-то произойдет, скажите, что вы гостья видящего дома Амар, - улыбнулся видящий. – А теперь идите. Вам нужна прогулка.

В сиреневых сумерках Эаши парили задумчивые светляки, похожие на шапки одуванчиков, которые воздух отчаянно не желает опускать на землю. Они мерцали бледно-голубым и желтовато-молочным, проскальзывая между ветвей. Иснари протянула руку, попробовав дотянутся, встала на цыпочки… разочаровано перекатилась на пятки и, подобрав края светло-бежевой туники, спрятала ладони в карманах коротких брюк.
Она стояла на галерее, тянувшейся над улицей маленьких лавчонок, и рассматривала бурлящую внизу жизнь, словно ученый – под невидимым микроскопом. Пожелание Таану отчего-то не выходило из головы. И легкая гадливость, оставленная проделкой ракшаса, тоже отказывалась развеиваться.
Иснари уперлась обеими ладонями в теплое дерево перил и наклонилась вперед, низко, очень низко… пытаясь рассмотреть причудливые растительные светильники на прилавке, который располагался сразу внизу. Краем глаза заметила движение - скользнула на самой границе зрения высокая тень. Скользнула, да так там и остановилась.
- Красиво там, правда? - послышался мягкий и глубокий голос.
Справа, чуть позади, стоял лиа. Темноволосый и темноглазый, изящный и тонкий, но крепкий - как гибкая ветка. Вздумаешь сломать - лишь согнется, а потом хлестнет, рассекая до крови.
Он улыбался.
- Очень ярко, - Иснари, помедлив, отодвинулась на полшага, освобождая место. - Блики красивые очень.
- И блики тоже, - заметил незнакомец, бросив вниз слишком быстрый, пожалуй, взгляд. - Но я не из-за них остановился, - он прищурился, разглядывая девушку. - Наэр. Это имя. Мое.
Женщина перегнулась через перила еще ниже и, резко повернув голову, блеснула глазами из-под неровно обкромсанных прядей:
- Иснари. Солнцепоклонник, лиса.

- Хотел бы увидеть вас при свете солнца, - задумчиво протянул Наэр. - Впрочем, и сейчас, в полумраке... А, о чем я. Не возражаете против компании для разговора?
Он был исключительно вежлив, но вопрос почему-то был задан таким тоном, словно удовлетворительный ответ был получен давным-давно.
Иснари легко устроилась на краю перил.
- Можно. Вы ведь хорошо город знаете?
- Достаточно, - кивнул лиа. - Я, конечно, предпочитаю путешествия долгим остановкам на одном месте, - есть в мимолетном такая своеобразная прелесть, какой больше нигде не найдешь. Но, думаю, будет справедливым сказать - я вполне знаю Эаши.
- Вас бы к моим сородичам... - задумчиво произнесла лиса. - Кочевники. Что взять?
- О чем и речь, - улыбка у Наэра была ослепительная, другого слова не подберешь. - Какими судьбами вы, кстати говоря, здесь?
Иснари осторожно приподняла уголки губ в ответ.
- Мы... гости видящего дома Амар, - она быстро подняла ладони. - Просто гости, правда. Не пугайтесь.
Как будто извиняясь, лиса пояснила:
- Вроде бы он здесь... - и неопределенно ткнула пальцем в кроны деревьев.
- А думаете, я испугаюсь? - в улыбке появилось что-то, отдающее... игрой. Как соревнованием. Проверкой.
Наэр сложил руки на перилах и, положив на них голову, взглянул на Иснари снизу вверх.
- Может быть, есть в вас что-то такое, чего мне стоило бы испугаться?
Она растеряно провела пальцами по волосам.
- Нет, если вы не боитесь убийц, лисов в которых вселяются духи убийц, опасных маньяков, и... совершенно нечего, - Иснари не хотелось, но в ответе прозвучало что-то несерьезное. Она немного виновато - застенчиво? - пожала плечами.
Пока она говорила, Наэр загибал пальцы, видимо, считая - и прикидывая варианты.
- Нет, - сказал он, выдержав паузу, - это не то, чего мне сейчас стоит бояться, - протянул руку и легко дотронулся до темной прядки, более длинной, чем прочие. - И я не боюсь.
Иснари взглядом проследила его движение:
- И ни капельки ни страшно? - с иронией уточнила она.
- Я вам скажу, что страшно - но позже, - лиа выпрямился, наклонил голову. - А насколько позже - время покажет. Скажите-ка, - вдруг оживился он, - что вы думаете насчет быстрой прогулки по городу? Очень быстрой - но по всему Эаши! Предложение делаю только один раз, обдумайте хорошенько.
Глаза лисы заинтересованно вспыхнули:
- Совсем по всему?
- Совсем. Все ветви, все мостики и переходы. Насколько хватит сил, - это был, фактически, вызов.
- Принимаю! - как почувствовала, Иснари.
Наэр протянул руку:
- Тогда держитесь! И бегом.
Иснари изо всех сил уцепилась за крепкое запястье лиа и припустила за ним, что было мочи. Плетенные арки галлерии понеслись мимо, как стремительно, словно картинки в сиюминутном сне: замелькали блики находившихся внизу лавчонок, плантернов. Один светляк с недовольным жужжанием промелькнул между бегунами; зацепилась, едва не порвав, за рукав Иснари ветка, заскрипели под ногами ступеньки. Вверх - точно! - вверх.
- Смотри... обязательно смотри вокруг! - успевал выдыхать на бегу Наэр. - Вот... ветки переплелись, как руки...
И его пальцы, словно бы невзначай, легонько сжимают ее пальцы.
- А тут... огоньки сложились в цветок...
И несмотря на то, что он тратил дыхание так бездарно, он почему-то не уставал - или просто выглядел так, словно не устал.
Все чудеса вечернего Эаши проносились перед глазами, оставляя после себя странную смесь запахов, картинок, чувств - и в них жило ощущение целого города.
Калейдоскоп стремительно меняющихся изображений... Иснари успела смотреть, но запоминать - нет. Образы оставались яркими вспышками, теплыми, живыми.
- А там - озеро, как зеркало, - едва не оступилась лиса на очередной лестнице, но быстро вернула равновесие и даже из озорства показала лиа кончик языка.

Тот усмехнулся.
- Посмотрим в него? Пусть - краткая передышка... мало какое зрелище способно соперничать с едва дрожащей... озерной гладью, - искорки в его глазах так и добавляли: "И передо мной как раз одно из таких... зрелищ".
Иснари отпустила руку и первой рванулась в ту сторону. Но, куда ей! Обогнать крепкого, сильного лиа! Сначала он следовал за ней, почти дыша в затылок - и хохоча. Потом - поравнялся, дразнясь и каким-то образом умудряясь обходить все препятствия, не задевать ни ветвей, ни ее рук... изредка, впрочем, делая вид, что хочет поймать. Иснари шутливо ускользала, то поныривая под руки, то прыгая вперед, то, наоборот, бросаясь назад... причудливая игра продолжилась вдоль берега озера, где босые пятки выбивали брызги между песком и водой.
Наэр словно бы решил сдаться - пропустил лису так далеко вперед, что различить его силуэт среди теней, оставшихся позади, стало очень и очень сложно. А затем - догнал, оказался впереди и загородил дорогу, остановившись.
Даже выставил ладони вперед - не забудь тоже остановиться, Иснари. Она замерла, а потом выдохнула глубоко, наклонившись. Выпрямилась снова.
- Не весь Эаши оббежали, - темные глаза сверкали.
- Ты больше не можешь, - заявил Наэр с улыбкой.
- Не могу, - согласилась лиса, упираясь ладонями в чужие предплечья.
- И я не могу. Потому что нельзя бежать спиной вперед и одновременно с этим целовать прекрасную девушку, - его пальцы аккуратно скользнули вверх и, бережно придерживая Иснари чуть выше локтей, Наэр приблизил свое лицо, точеное, узкое, смуглое, к её. Дыхание было горячим, пахло - незнакомыми цветами.
Она замерла, но спорить не стала. Больше остального это походило на какое-то смутное головокружение.
Он касался ее волос, щек, полуопущенных век - самыми кончиками пальцев. Прикосновения походили на... крылья мотылька - что-то быстрое, полупрозрачное.
И у него были теплые, очень теплые и мягкие губы.
- Ты так... мимолетна, - шепнул Наэр, обняв лису за плечи, - словно ты здесь и нигде, такая чужая и близкая, - он закивал, все так же улыбаясь, будто приглашая к новой игре.
Она провела по его рукам кончиками пальцев, немного робко, и в словно в ответном ходе невидимых пряток прикосновений.
- Ты почему-то похож на ветер. Кажется, что ускользаешь.
- Да, - согласился тот. - Я ускользаю. И скоро - совсем...
Что-то вдруг изменилось в нем - будто набежала откуда-то тень, еще чернее, чем сама ночь, и надела на лицо маску. Но Наэр встрепенулся, и наваждение пропало почти мгновенно.
- Но пока я здесь. Сделай мне подарок, чудесная Иснари. Дай мне то, что я попрошу. Возьми взамен, что захочешь.
- Тогда расскажи, что ты хочешь, ветер...
- Будь моей. Только сегодня, только этой ночью. Дай ветру поймать тебя в клетку, темнокрылая - я отпущу тебя, как только ты скажешь, обещаю.
Его глаза были серьезны, губы - чуть подрагивали, умолчав о чем-то, чему лучше остаться несказанным.
- Ветер-ветер... - покачала лиса головой. Что-то вспомнилось из прошлого дня и ускользнуло. - Пускай.
Наэр зарылся лицом в ее волосы, глубоко вдохнул.
- А если - две ночи? - спросил шепотом. - Мне... это важно.
- Пускай будет две...
- Спасибо, - он вдруг, чуть отстранившись, легко подхватил ее на руки. Глянул из-под приопущенных ресниц: - Я забираю тебя. Здесь... недалеко.
И совсем тихо:
- Ты сказка. Последняя сказка, которую расскажет ветер.

Дата: семнадцатое – девятнадцатое сентября
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D8 (Эаши)

Следующим вечером, после привычной перевязки, после стрельбы на открытой галерее, где Таану дозволил повесить мишени, после обеда - Ис пропала. Утром она не вернулась, но ракшас не повел и ухом: чувствовал, что с хозяйкой все в порядке. Он ходил по дому видящего в образе белого тигра, периодически рычал от скуки и часто приставал к Фелико с глупыми вопросами. Раньше Рахрах доводил Иснари... поистине, демон был невыносим, когда большая часть его сарказма приходилась только на одну голову.
Фелико с неизменной невозмутимостью прирожденного педагога отвечал. На все. Заданное. Место простого ножа заняли метательные листки, и теперь маг даже втыкал их в мишени. Может быть, попал бы и в противника в настоящем бою... Будь этот противник айшеру.
Ракшас ехидничал. Ехидничал слишком сильно, скотина.

Иснари не появилась на следующий день - ни к завтраку, ни к обеду, ни к ужину. Ни ночью. Ракшас слегка удрученно ходил по галерее, все норовя попасть под ножи акуроманта. Тот почему-то промахивался. Или тигр не вовремя поскальзывался.
Уже в пятый раз пытаюсь это освоить, - акуромант не стал кидать последнюю "рыбку", вместо этого воткнув ее в стол. - Не дано, видимо. Чего нос повесил?
- Где эта стерва шляется? - тигр потер лапой нос. - Ну, где?
- Мы же сами уговорили ее развеяться, - пожал плечами Фелико. - Помнишь?
- Да хрен она пошла, - огрызнулся ракшас. - Бараны горные и то сговорчивее.
- Я думаю, пошла, - покачал головой маговампир. - Она знает, что ей самой это нужно.
- Лучше бы ко мне пошла... - пробубнил демон.
- Ты не годишься, - хмыкнул Фелико. - Можешь не мечтать даже.
- Да я в любого могу обернуться! Даже в тебя...
- Я тоже не гожусь, - теперь акуромант откровенно смеялся.
- Почему? - искренне озадачился демон.
- Я не знаю, как это ей до сих пор удавалось, но... Она очень ребенок в некоторых вещах, - Фелико выдернул нож из стола, прицелился, воткнул снова. Теперь он говорил серьезно. - Нам с тобой трудно это понять, но, чтобы повзрослеть, ей надо уйти из дома. А сейчас ее дом, так сложилось, мы.
Тигр дернул усами и обошел Фелико кругом.
- Пошли уже спать. Хватит
Маг усмехнулся и снова выдернул нож из стола.

Иснари появилась к обеду следующего дня. Ракшас сидел в гостиной, перебирая когтями травяные фенечки. Едва ощутимо от них веяло пустынной магией.
Лиса вошла, повесила длинный жилет возле двери и села напротив, подперев ладонями подбородок. Демон покосился на нее и хмыкнул.
- В порядке? - Прозвучало приветствием. Фелико остановился в дверях, изучая лицо девушки, щурясь по новой привычке, потом, убедившись, что поводов для тревоги нет, вошел в комнату. "Рыбки" из ладони просыпались на невысокий стол.
- ... а? Да, - тихо улыбнулась лиса и взяла в пальцы одну из фенечек.
Фелико ответил улыбкой.
- Хотел попросить у тебя одну. С языками.
Лиса протянула ему черную, с деревянными крупными бусинами.
Маг принял ее, и сразу завязал на запястье.
- Спасибо.
- На за что, - пожала плечами женщина. - Как ты себя чувствуешь?
- Здоровым бездельником, - с честным видом соврал акуромант. - Скоро начну гонять.
Лиса выразительно покосилась на него исподлобья и хмыкнула.
- Сможешь ракшаса на обе лопатки уложить?
- Куда ему, - буркнул демон и поднялся. - Я пойду дрыхнуть. И еще раз - дрыхнуть.
Фелико выгнул бровь в веселом недоумении, но промолчал. Иснари насмешливо помахала Рахраху рукой и наклонилась, вытянувшись руки по столу - остался только взъерошенный, как перья замершего воробья, затылок.
Фелико откинулся затылком к стене, рассматривая девушку.
- М?..
Акуромант сощурился, не говоря ни слова.
Лиса, приподняв голову, подперла подбородок пальцами; в глазах плескалось, как золотым хмелем, как сливовым вином, мягкая усталость. Иснари вопросительно посмотрела на Фелико.
- Иди уже спать, - улыбнулся он.
- Посидишь немного со мной? - спросила лиса. - Немножко.
Маг кивнул.
- Здесь?
- Ага.
Акуромант спокойно рассматривал ее из-под полуприкрытых век. С тех пор, как они познакомились, Иснари менялась почти постоянно. Интересно было наблюдать за процессом, и Фелико не мог удержаться от мысли, что, может быть, как-нибудь сумеет удержать ее от тех падений, через которые обычно приходится приобретать жизненный опыт. Смешной, с учетом и его, и ее возраста, мысли. Фелико сам еще менялся, и уже не был ни самоуверенным прагматиком своих шестнадцати, ни тем замкнутым молодым человеком, что ходил на задания в одиночку, ни даже тем бесстрастным циником, "влюбленным в собственный пистолет", что был бы ровесником Иснари. Слишком много свободного времени растревожило память, и сейчас эти перемены были такими же очевидными, как перемены в улыбке лисы. Что ее ждет дальше?..
Иснари тряхнула головой.
- Фелико... пообещай ничего не говорить?
- Не скажу, - улыбка.
Лиса как-то отстраненно щелкнула пальцами, глотнула воздух и выговорила очень тихо, но абсолютно уверенно.
- Я больше никогда не хочу просыпаться рядом с кем-то, кто мне не нужен.
Маг коснулся ее руки пальцами. Усмехнулся.
- Пойдем, найдем в этом городе чаю.
- Денег нет, - хмыкнула Иснари, - но у Таану есть комната, где он сушит травы.
- Значит, придется найти еще и деньги, - Фелико поднялся на ноги и потянул Иснари за собой.

Снаружи приближался полдень. Деревья в прохладном, зеленоватом ореоле казались еще больше, чем раньше, когда снизу рассматриваешь кроны, запрокинув голову. Иснари как будто сливалась с окружающим воздухом в бежевой тунике до колен и свободных, коротких брюках, оставлявших открытыми лодыжки. Женщина махнула рукой в сторону квартала, где плотно стояли коренастые и низкие стволы – где-то там тянулись одна к другой маленькие чайные, небольшие кабаки, просто лавчонки, где наливали.
- Сначала деньги, - качнул головой ее спутник, выбирая другую дорогу: в квартал шумных лиа и странных развлечений.
Здесь даже сейчас было немало народа, и большинство лиа, хотя не носили форму, со стороны казались военными: бинты, повязки, осадка всадников говорили о многом. Где-то, на зеленых коврах переплетенной травы, лиа играли в древнейшую из азартных игр, одинаковую для всех континентов: кости. В другом месте предприимчивый вихрастый мальчишка за плату рисовал хной на коже желающих. Один высокий, совсем юный тико, хотел себе шесть револьверов на локоть, и выбивался из сил, объясняя, как они выглядят.
Было и место, где дрались сейчас: высокий чешуйчатый ящер с огромным клыкастым псом, в глазах которого плескался разум настоящего лиа. Фелико сразу предложил себя в качестве следующего участника. Толпа загудела, обсуждая необычное предложение: отзывы были не слишком лестными, и словосочетание "бледная моль-калека" встречалось там часто.
- Бледная моль-калека, - поддела акуроманта Иснари, как-то странно и даже тепло окинув его взглядом. - Выдержишь?
- Попробую, - улыбнулся ей Фелико.
Правила игры были простыми: три соперника, два боя для каждого. В обоих нужна победа. Плата каждому - пять монет, но можно поставить их за себя. Акуромант поставил. Встретить "настоящего иноземца" вызвалось больше чем двое лиа, и Фелико проявил благоразумие, не выбрав ни эрбра, ни легкого, ловкого, словно канатоходец, лучника. Его соперниками стали тяжеловатый подвижный тико и молодой кудрявый альранэ, отложивший тяжелый боевой молот.
Первым поединком стал бой Фелико и альранэ. Лиа не был перевязан, и двигался с ловкостью совсем юного дикого зверя, но уже при второй стычке пошатнулся, и чуть не упал на землю. Недоставало опыта. Он стал осторожнее, и теперь плясал вокруг акуроманта, но снова попался на обманный прием, и на этот раз - полетел в золотистый песок.
Альранэ оказался легкой добычей и для тико: его уверенность пошатнулась, и полосатый темноволосый борец умело этим воспользовался. Часть спины этого бойца прикрывала легкая повязка из листьев, а на поверхности кожи - розовели свежие шрамы. На руках его красовались татуировки-копыта.
Третьего боя ждали вокруг: ставки выросли.
Иснари о чем-то быстро шепталась в руководителем боев. Глаза у лиа то расширялись удивленно, то сощуривались совсем, как будто в недоверии. Наконец, он ударил женщину по ладони и она удовлетворенно отошла к краю поляны.
Оба соперника оказались лицом к лицу. Этот бой не походил на предыдущие два: противники долго ходили кругами, глядя друг другу в глаза, и движения тоже были другими, осторожными, полными неуверенности и обманных приемов. Оба привыкли драться не для потехи: то Фелико выворачивал запястье, словно держа несуществующий сейчас нож, то тико сцеплял кулак для знаменитого приема: воины его расы могли раздробить таким кости в пыль. Два первых столкновения были совсем невнятными: оба осторожничали и выжидали.
Иснари присела на краю, заинтересованно и немного встревожено наблюдая за поединком. Словно маленькая девочка, лисица сложила руки на коленях и смотрела во все глаза. Ветер теребил короткие волосы. За спиной женщины стоял распорядитель, явно что-то подсчитывая в уме.
Третье столкновение было в полную силу: удар тико, промах, красивый, сложный, похожий на танец захват, в результате которого оба противника чуть не слетели в песок, Фелико, упавший на одно колено, и чуть-чуть не потерявший равновесия вовсе, и, наконец, коричневая спина тико, мягким колесом оставившая в рыжеватом золоте арены явственно различимый след. Лиа-воин поднялся на ноги одним рысьим движением, разочарованный и довольный одновременно.
Иснари резко подалась вперед и прищурилась.
"Я тебя придушу, если ты проиграешь", - читалось по губам.
Но ее спутник уже подал руку полосатому, они обменялись легким, живым объятием. Это был выигрыш.

Фелико не сразу отбился от любопытных: больше лиа, чем он ожидал, понятия не имели, что среди заморских пришельцев вообще существует школа рукопашного боя. В их представлениях колонизаторы чуть ли не тысячелетия прятались за магией и диковинными машинами. Акуромант рассказал пару баек из жизни дикого севера, и, воспользовавшись вспышкой обсуждений посреди слушателей, удрал получать выигрыш. Распорядитель горячо предлагал поиграть еще. Иснари подошла, ехидно посмотрела на него исподлобья и протянула руку к увесистой связке монет.
- Это ведь мой заработок, верно?
- Определенно, - Фелико повесил выигрыш ей на шею, как ожерелье. - Теперь гуляем?
- Легко, - рассмеялась лиса и нырнула ему под руку.
Дальше была чайная, и еще байки, настолько неправдоподобные, что казались вычитанными из хорошей книги. Глупое состязание кто найдет больше лиловых ягодок в гроздьях разноцветного винограда, и больше завитков в форме буквы "у" в прихотливых узорах стола. Фелико выдал гениальную мысль, что напиваться стоит исключительно чаем (ибо пить можно мно-ого и дуреть постепенно). Иснари согласилась удивительно легко; в ее планы не входило тащить в дом Таану акуроманта в беспамятстве. Хотя несколько капель какой-то странной настойки жизнерадостный хозяин все-таки капнул дорогим гостям - капли расплелись густотой коричневой мастики в чашках и вскоре расстаяли, оставив после себя смолистый, терпкий, древесный привкус и легчайший солнечный хмель.
Болтовня прерывалась оглушительным щебетом не поделивших дерево птиц. Осень еще не коснулась зелени, только поубавила дневной жары, и ласковый, чуть теплый ветер, шевелил развешанные по открытой веранде полосы ткани. Иснари поделилась какими-то пустынными легендами, в том числе и о ракшасах. Что-то рассказала о старинных городах, которые излазила поперек и вдоль, едва став задевать макушкой столешницу, пробегая между четырьмя крепкими ножками. Рассказала - как-то смущенно, но очень открыто, с искренним смехом над собой.
Фелико слушал с любопытством юнца, заскучавшего в своем городе. Демоны казались ему обычным явлением, но старинные города, тени других миров, странное, неведомое современности волшебство - завораживали. Он и сам рассказывал - о заснувших городах эльфов, о названиях, которые, может быть, в первый раз сейчас произносил язык смертного, о траве, прорастающей сквозь каменное кружево неправильных, почти живых домов.
Лиса слушала внимательно и иногда спрашивала, уточняла. Или вдруг начинала раскрывать рассказанные пейзажи в целые картины - пыль, избитый камень, трещины, лежащие паутиной, робко карабкающееся между руинами солнце, полустертые фрески и разбитые мозаики.
Когда оба заметили зрителей, было уже поздно: небольшая группа лиа, зачарованно наблюдавшая за чудесами незнакомой для них земли, была полна вопросов. Пришлось объяснять на два голоса - про эльфов, про Тиресканну и Старый Свет, про вечные столкновения разных путей, кровавыми чернилами написавшие историю континента.
Говорили до хрипоты. Хозяин заведения слушал сам, и знай только подливал чай и ставил на стол маленькие тарелочки - еда с них исчезала стремительно и быстро. Впрочем, оплаты за угощение лиа не просил, явно довольно тем. как много народу набилось в небольшие залы.

Фелико, может быть, был первым здесь, кто любил Север, но не любил ортодоксов, и среди слушателей были те, кто знал Тиресканну из рассказов бежавших магов: ветки разговоров стремительно развивались, и утихали снова. Кто-то из лиа начал сравнивать, рассказывая о каменных городах шэн-лие, о тонких механических работах неами, о странных талантах шепчущихся со стихиями. Освобождая место за столом, Иснари перебралась ближе к акуроманту и, перехватывая течения разговоров, добавляла что-то, объясняла - наоборот, спрашивала об интересном. Глаза лисицы снова загорелись веселым, насмешливым светом, а в движениях появилась уверенность, четкость. Она умела собирать слова и выделять среди них главное, понимать... даже что-то отдаленное похожее на точный математический анализ проскальзывало порою и тут же скрывалось за новыми легендами, образами, пейзажами, где сравнения выстраивались, как песчаные замки, и так же скоро таяли.
Фелико, наоборот, не спешил анализировать или сравнивать явно, вместо этого то и дело подбрасывая в обсуждение то древние легенды, то байки, то рассказы о причудливых, неоднозначных местах или созданиях. Так же он слушал и рассказы о Шэн-лие: как легенды, а не как факты.
Все как-то смешивалось, сказки, небыль и быль, точные сведения и байки. Скоро спорящим лиа уже не нужны были рассказчики и, расплатившись, Иснари юрко вытянула спутника из чайной в густые ночные сумерки Эаши.
Домой шли молча, устав от разговоров, наслаждаясь прохладным вечерним воздухом, тишиной верхних переходов. Смешно было смотреть на движения Фелико, теряющие привычную уверенность в темноте.
С тихим смехом Иснари подала ему на лестнице руку. Мужчина принял ее так легко и естественно, словно всю жизнь в этом практиковался. Его провели по поднимающимся спиралью ступенькам, толкнули плечом дверь в гостиную и закружились, удерживая запястья и быстро перебирая по полу ногами. Круг, второй, третий - больше похожие на желание размяться Фелико улыбнулся и перевесил обе легкие кисти на свою левую руку, потом подхватил лису правой за талию и резко крутнул. Она подобрала ноги, а потом, оказавшись на полу тут же легко подпрыгнула.
Карусель продолжалась, пока у акуроманта крепко не закружилась голова. Тогда он уронил Иснари на диван и сам опустился на пол в углу, ожидая, пока комната перестанет двоиться.
Лиса ненадолго зажмурилась.
Когда голова перестала - показалось - кружиться, Иснари поднялась, качнулась и едва удержалась на пятках. Выдохнула:
- Иди спать, Фелико?..
Человек кивнул ей из тени:
- Ты тоже.
- Хорошо.
Она присела рядом с ним на корточки и знакомым жестом поцеловала колючую щеку:
- До завтра, - и скользнула из гостиной в свою комнату.
Акуромант кивнул ей в ответ, но сам пошел спать еще очень нескоро. За окном, в густых сумерках, шелестел и жил огромный лес, лес, стремительно перестававший быть чужим. Чем от этого веяло больше, влечением или жутью, Фелико сам сказать бы не мог.

Дата: ночь с 4 на 5 сентября
Фигура: без фигуры (Марийка и Макабрей)
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1 /между явью и Навью/

***
Поднявшись на ноги, она крепко зажмурилась, считая про себя до десяти. Потом снова открыла глаза, надеясь, что темнота прояснится. Где-то далеко, очень далеко, настолько, что это могло быть лишь игрой воображения, воплощающего отчаянное желание разума, чернильный мрак переходил в серую свето-тень.
"Мари, - вдруг услышала девушка очень тихий, едва различимый шёпот. - Ты слышишь меня?"
- Слышу, - шепнула она в ответ.
- Не бойся ничего. Я всё равно рядом с тобой.
Плечо тронул знакомый холод.
- Я еще не боюсь, - улыбнулась она и шагнула вперед.
- Зря, - снова долетел до неё шёпот.
Темнота вокруг оказалась почти материальной. Она чуть пружинила и слегка сопротивлялась, прежде чем пропустить. Как мыльная плёнка, если попытаться просунуть через неё палец.
Становилось светлее.
Мари шла, осторожно поводя перед собой ладонью - не то ожидая наткнуться на что-то, не то просто - чувствовала себя от этого спокойнее. Почему-то было ощущение, что здесь должно быть... иначе. Она не загадывала, что увидит, а все равно казалось - вот именно это и есть неправильное, неверное.
Когда под её ногой впервые что-то хрустнуло? Мари вполне могла поймать себя на том, что хрустело с самого начала, а может быть, и нет. В любом случае, когда масляная, вязкая тьма постепенно сменилась тяжёлым полумраком, сквозь который почти можно было различить грубую кладку стен, под каблуком девушки что-то захрустело. Неприятно. Знакомо. Потом закололо в ладонях. Марийка остановилась, сжимая кулаки, и медленно приблизила руки к лицу, раскрыла их тыльной стороной, и без того прекрасно зная, что увидит.
Эти шрамы зажили давно, быстро, только первое время проступая от сильного холода, а затем вовсе перестали показываться, стершись - и с ладоней, и из памяти. Ледяные осколки-осколочки, усыпавшие пол, как обломки зеркал, только в этих зеркалах отражались чужие глаза. Мертвые. Они потом приходили во сне, просили поговорить... пока не перестало сниться вообще всякое, кроме вязкой, но быстрой черноты.
Эти шрамы сейчас кровоточили, как свежие.
- Неправда, - Мари закрыла глаза, вспоминая, как вышла из подземелий. Иногда бегом, иногда проползая на животе целый коридор, иногда - осторожно, прислоняясь спиной к стене... но Цербер ее все-таки вывел, и она туда больше не возвраща... не вернется.
- Правда? - издевательски отозвался в темноте кто-то.
Голос шёл снизу, почти от самого пола.
Она сделала еще шаг вперед и все так же, с закрытыми глазами, спросила:
- Кто здесь?
- Здесь? - голос хриплый, искажённый, а тон явно издевательский. - Забыла меня, да? Забыла нас всех?
Полумрак отступает специально, чтобы увидела, чтобы не смогла спрятаться за слабость глаз. Головы. Целые и раскроенные. Глаза, вперившие в неё взгляд, рты, кривящиеся в усмешках и гримасах страдания, лица...
Лица людей, которых она знала и потеряла. Здесь Артур. Здесь сестра и мать. Здесь односельчане, которых она никогда не помнила. Может, поэтому у них почти нет лиц? Может, поэтому черты смазаны, как восковая фигурка, которую, не ведая, что творит, схватил и сжал в кулаке ребёнок?
Мике Радциг.
Фиерс.
Лис.
Едва держась на ногах, Мария прижала руки ко рту. Нет, думает она, я не стану кричать для вас. Почему-то мертвые с живыми, живые с мертвыми... может быть, они там все мертвы? Может быть, они здесь - все живы?
- Днем и ночью, - тихо говорит она, глядя мертвым в глаза, - под луной и под солнцем, в холод и в зной, в печали и в радости, в жизни и в смерти, я помню - я часть тебя, а ты часть меня. Храни мою шэа, а я сохраню тебя.
Самая простая, самая первая из молитв Средоточию.
И издевательством мёртвого оскала пустота внутри. Нет никакого Средоточия, никогда не было и не будет. Есть пробирающий до костей холод. Есть глаза мертвецов, смотрящие на неё. Голодные. Ждущие. Чего?
"Ты просто далеко", думает Мари, "это ничего. Я ведь понимаю".
Средоточие продолжает молчать. Из Высших звать больше некого.
Ладонь ложится на грудь, ровно посередине, и пальцы сами находят цепочку с амулетом.
"Твоим холодом", верит Мари, "я согреюсь".

Холод ползёт по пальцам вверх, в руку и плечи, а потом приникает к щекам двумя ладонями.
"Ты Королева, - отголоском памяти долетает шёпот. - Не дай им себя запутать и напугать"
- Едва не забыла, - признается она невидимому кому-то. А потом ее глаза, карие, с прожилками янтаря, вдруг прищуриваются - зло и дерзко. Проведя одной ладонью по другой - так просто, - она стирает с них старые шрамы.
И старый страх.
- Нет, - говорит она своим мертвецам, улыбаясь по-звериному жутко, - я не забыла вас. Еще не забыла. Только от этого не мне должно быть страшно. Разве мертвый может быть страшней живого?!
Каблук, взметнувшись, опускается на осколки - вдребезги.
Они кричат. Все разом, нечленораздельно, и в их вопле вольготно гуляет Ужас. Потом их голоса разделяются. Головы обвиняют, грозят, умоляют...тщетно. Сеть трещин уже застила их мутные глаза и надёжно заткнула рты. Последней в осколки рассыпается голова Фиерса.
"Я мертвец из-за тебя", - говорит он и присоединяется к остальным.
Остались лишь только мелкие ледяные кусочки, переливающиеся, как камешки на тропе ангелов.
Марийка прячет руки в карманы и уверенно, даже - гордо, идет вперед. Шаги отдаются эхом, улыбка не сходит с губ.
"Ты в порядке?"
"И даже больше", - что-то новое, неожиданное за этими словами. Не надломленность, которой, казалось бы, стоило ждать, а наоборот - сталь. Уже не сломаешь.
"Осторожно. Её невозможно просчитать".
С каждым шагом осколков становится всё больше. Их мягкий свет раздвигает тьму, и вот Марийка уже идёт по узкой тропе, засыпанной жемчужно-серым песком, в котором ничто не напоминает о льде и мертвецах. По левую руку каменная стена отвесного утёса, по правую - густой кисельный туман.
Она не оглядывалась, смотрела только вперед и под ноги, но казалось - заранее знала, куда ступает. Сердце билось размеренно. Медленно. Непривычно медленно.
Туман начал зеленеть исподволь, незаметно. Он набрался мертвенного, мерцающего цвета, прекрасно знакомого Макабрею, а также всем, кому довелось ночь напролёт сидеть плечом к плечу, уткнувшись взглядом в середину защитного круга....
Перекошенное болью, гневом и страхом, израненное и извращённое, лицо Марии Штайнер вылетело из кисельной пелены внезапно и неотвратимо.
- Самозванкаааааа!!!! - хлестнул по душе её визг.
А как тут поспорить?
Сначала Мари забрала остатки ее жизни и силы, потом - ее имя и ее инсигнию. Что же теперь, вернуть украденное?
- Один раз я тебя уже убила! - крикнуть в ответ, громко. Дать понять: "Будет нужно, убью и второй раз".
"Ты - меня? - голос в голове, низкий, грудной не имеет с визгом ничего общего. - Творец милосердный, девочка, да тебе не хватило бы умения волоса моего шевельнуть"
И сразу же, без перехода и предупреждения, частично перекрывая.
- Убьюююююуууууууу!!! - когти рвут воздух в каком-то сантиметре от лица Мари, но не они страшны. Страшен крик, от которого ломит виски и болят глаза.
Есть люди, которые плачут, когда им больно. Зажмуриваются, когда страшно. Мария тоже плакала когда-то и тоже зажмуривалась.
А потом научилась злиться.
Оживить бы только в себе все то, что так давно и старательно убивала!.. Зачем, на кого злиться, если война уже кончилась - так она думала. Старалась стать легкой, светлой, воздушно-тонкой. Не мои, не мои пальцы спускали курок столько тысяч раз.
Мари запрокинула голову наверх, не зная даже, есть ли там небо. Крик бьется в уши, но она даже не морщится - старается не морщиться. Прячет боль за улыбкой.
И злится.
"Значит - девчонка? Не хватило бы умения?" Она же и без умений, даже не зная ничего о том, что есть такая магия - магия смерти, сделала такое - тебе и не снилось, Мария!..
Как странно, когда двое - с одним и те же именем.
- Он далеко, но он все равно со мной, - быстро говорит Марийка, - он помнит тебя, знает твой запах, видит твой цвет - а ты, мертвая...
Это "мертвая" так презрительно, так дерзко звучит.
- ...не забыла ведь, какие острые клыки у Стража?

"Сможешь его позвать, да? Вижу, сможешь", - был ей ответ.
Зелёный туман затапливал тропу, выплёскиваясь на неё рваными клочьями. Он окружил девушку, заставил прижаться спиной к каменной стене и теперь клубился вокруг, то тут, то там, складываясь в женскую фигуру.
"Только успеет ли он прийти?" - на этот раз когти не свищут у лица, а бьют в грудь - быстро и очень умело, широким косым взмахом.
Сначала кажется, что Мари пытается заслониться. Зачем же иначе вскидывать руку перед собой, резким и скорым движением?.. Но она не защищается, а почти нападает - ее пальцы смыкаются на призрачно-зеленом запястье.
Визг боли странно контрастирует с довольной, лучащейся счастьем улыбкой на обезображенной харе. Призрачные пальцы вдруг оплетают запястье, притягивают к себе. На мгновение в глазах мутится, а губы обжигает льдом омерзительного поцелуя.
Наваждение длилось всего мгновение, но когда Мари открыла глаза, чудовищного призрака рядом не было.
- Где ты? - в голосе Мари надтреснуто и хрипло звучит... обида. - Где - ты - теперь?!
- Я здесь, - ответ приходит сзади, как удар в затылок. Голос иной. Знакомый.
Она вздрогнула.
- Ох...
Чья-то узкая ладонь легла меж лопаток, потом скользнула выше, к шее, обвилась, вокруг, ласково погладив по щеке и застыв на ключице. Вторая руки, тем временем, скользнула по талии, и к спине прижалось чужое тело. Тёплое, почти горячее. И явно женское.
- Какая ты, - шёпот в ухо. - Живая...
- Отпусти, - попросила Марийка. - Не трогай.
Ей неприятно и странно... и непривычно тепло.
- Отпущу, - неожиданно легко согласилась та, вторая, и вдруг, резко развернув Марийку к себе лицом, впилась в губы оголодавшим вампиром.
Женщина попыталась ударить ее, оттолкнуть. Она еще не поняла, насколько сон или насколько реальность - то место, где она находится, но было кое-что, что должно было, обязано было остаться неизменным и там, и там.
- Я... - выдыхает Мари, отворачиваясь, - я... не твоя!
- Не моя. Теперь не моя, а жаль. Вместе было бы куда... интереснее.
Шаги мимо. Властная рука берёт за подбородок, заставляет поднять глаза и застыть соляным столпом в первое мгновение. Половинками зеркала, былью и небылью, звездой и её отражением в свежей луже крови, две Марийки смотрели друг на друга и не было возможности отличить, которая из них настоящая.
- Ну уж нет, - Мари снова поднимает руку, касаясь филактерии, все еще обжигающей грудь. - Вместе - это не по пути. Мне с тобой не по пути. Оставайся тут.
Тряхнула головой:
- А мне теперь дальше.
- И мне дальше, - кивает ей Мари. - Мне ведь тоже есть, что сказать нашему с тобой некроманту, знаешь ли! Хочешь проверить, кто выберется отсюда быстрее?
- Я и так знаю, кто, - прищур, кривая улыбка. - Пригласи меня на танец.
- Ты хочешь танцевать? - зеркало исправно отражает и лицо и движения Мари. - Хорошо. Давай потанцуем!
Шаг. Плавный и лёгкий - мимо. Одна Мари опомниться не успела, а вторая уже легко проскользнула мимо неё и танцующим шагом быстро двинулась дальше по тропе. Броситься следом, поймать за руку и развернуть лицом к себе.
- Не так, - говорит первая. Та, что считает себя настоящей. - Думаешь, я тебя так отпущу?
Пальцы у нее цепкие. Она ведет - три шага вбок, поворот; дальше двигаются вдвоем - впереди то одна, то другая.
"Ты же слышишь меня", думает Мари. "Даже отсюда - слышишь. Даже сюда придешь ко мне - я буду ждать. Наверное, мне полагалось бы пройти этот путь одной, но правда хотя бы в том, что я ужасно по тебе скучаю - иди ко мне..."
А я пока буду держать. Ее - себя.
Ответа нет. Мерзкий холодный кокон незаметно обволакивал душу и теперь глушил её крик, не давал вырваться. Мария оставалась с Марией один на один.
- Расскажи-ка мне, - просит одна, кружа другую в танце, - расскажи мне о себе. Какая ты? Может, ты лучше меня? Сильнее, смелее, правильнее? Почему ты так хочешь вырваться отсюда?

- Сильнее? Да, не намного, - раз-два-три, шаг, разворот, перехват. Мария ведёт Марию. Куда? - Ты могла бы превзойти меня, если бы я тебя отпустила. Смелее? Правильнее?! Ты, девочка, даже не знаешь, что значит слово "страх". А ещё я хочу отомстить.
Рывок. Пальцы впиваются в плечи и талию. Одна Мария почти выбрасывает другую в пропасть, остановившись лишь в последний момент. Не расцепив рук.
Глаза в глаза сверху вниз.
- Я вернусь и заставлю Ригора Макабрея страдать.
Больнее любого удара.
- Нет, - говорит Мария, как никогда остро ощущая те последние полшага, оставшиеся до конца. До самого конца, за которым, должно быть, нет совсем ничего. - Чего бы мне это не стоило.
Внутри нее до сих пор спит - чутко дремлет - ее Зверь, которому давно пора уже проснуться. Собрать все, что есть, до последней капли, и вложить в страшное, злое, - выплеснуть из себя, хоть с собственной кровью.
"Я ведь убила ее однажды".
Она всегда верила - обязательно должно быть в жизни что-то такое, ради чего не пожалеешь даже себя. Единственную, дорогую-любимую, такую ценную. Не испугаться стать хуже, чем кто бы то ни было, ради единственно стоящего.
"Есть тут... хоть кто-нибудь? Кто-нибудь, кто отзовется? Мне так нужен... хоть кто-то!"
Она тянулась вдаль, вверх, вниз, до самых горизонтов, которых здесь не было, пытаясь уловить хоть что-то. Она отчаянно цеплялась за себя-вторую, Марию, которая так хотела мести, и одновременно отталкивала ее, но не руками - чем-то внутренним, жестким и твердым.
Казалось - сейчас лес копий прорастет, пробьется вдруг сквозь тело, и их обеих не станет.
Но если и так - это будет лучше. Лишь бы Мария к нему не вышла.
Глаза Марии напротив расширяются, круглеют, в них, в карем омуте заполошно мечутся точки зрачков. С отчаянием и надеждой смертника, чьё горло уже обняла петля, она пыталась избежать взгляда в глаза собственному отражению. Тщетно. Зрачки нашли зрачки, тьма отразилась в тьме, Мари почувствовала, что падает...
И всё кончилось.
Мари стояла на краю обрыва и смотрела вниз, в туман, только что разорванный чем-то упавшим.
Сделала два - нет, три шага от пропасти, чтобы наверняка, и медленно опустилась на колени. Зарылась пальцами в блестящую крошку, рассыпанную по дороге.
- Ригор... - казалось, одна-единственная слезинка, уже готовая упасть, дрожит на ресницах и никак не может сорваться.
"Мари! - нет, это всё же не порыв секущего ледяного ветра. Просто шёпот, который почему-то почти бьёт. - Что с тобой случилось?! Почему ты мне не отвечала?"
- Я была не одна, - пробормотала Марийка. - Ты теперь... называй меня чаще по имени, ладно?
"Конечно. Мари, кто был с тобой? Кого ты встретила, и что он с тобой сделал?"
- Марию Штайнер, - глухо прозвучал ответ. - Она бьла... очень рада меня видеть.
Ни капли лукавства.
- И ее больше нет. Кажется, так.
Молчание. Вязкое, как капля смолы, что течёт по стволу дерева и с каждым мгновением застывает всё больше.
"Мари... ты можешь идти дальше?"
- Конечно, - оно звучит совсем не так, как "я могу". Скорее "я должна". Или еще хуже: "я буду".
Она поднялась - вдох-выдох, и осколки льда снова шепчутся под ногами.
"Держись... осталось немного"
Почему-то она сразу поняла, что Макабрей не договаривает, откусывает какие-то ещё слова, могущие перекроить смысл фразы.
Тропа постепенно забирала вверх , становясь всё круче и глаже. Откуда-то, чужим неуместным подарком, появлялось знание, что путь исчезает почти сразу за её шагами. Что сзади только туман и вечное падение. Марийка не оборачивалась. Она шла и шла в безликой, одинаковой серости окружающего мира и даже стена рядом со временем исчезла, сменившись теми же туманом и пустотой, что и справа. Однажды подумалось, что она идёт по гигантскому узкому гребню циклопического чудовища, некогда умершего здесь. Подумалось и подумалось - ничего особенного.
- Стой, кто идёт! - заученный ещё в армии, привычный окрик караульного, заметившего неизвестное движение прилетел сверху, выдергивая из бреда однообразности, как спасительная пощёчина.
Марийка остановилась.
- Я, - ответила так вот просто. - Я иду.
- Смешно, - отозвался невидимый караульный. Голос, вроде бы, был женский. - Руки подними и повернись спиной.
Руки она подняла. Но не повернулась... пока.
- Спиной - к кому? Кто ты?
- Сержант Рианделл. Вооружённые силы ЭКК. Теперь выполняй.
Мари, сдержав вздох, все-таки подставила спину.
- И?
- Назовись.
- Мария Линден.

Короткая тишина, которая только и бывает, когда двое переговариваются неслышно для третьего.
- Развернись. Медленно. Потом иди вперёд.
"Скоро все кончится", пообещала себе Мари, снова поворачиваясь - руки все еще подняты. Теперь, наверное, можно шагнуть... раз, два.
- Продолжай, пока не скажу.
Теперь стало ясно, что голос доносится сверху и, да, он был явно женским. Кроме того, по тому, как смягчались согласные и чуть тянулись гласные, Мари могла понять, что говорит с эльфийкой.
Хотелось ответить что-нибудь. Просто чтобы почувствовать, что она не одна и что здесь... возможно, не все - враги. Или, по крайней мере, не сразу. Но она просто пошла дальше по тропе, безмолвно. Из тумана медленно выплывали очертания чего-то большого и мрачного. Устремившаяся ввысь и оборвавшаяся, будто срезанная на высоте трёх человеческих ростов, перед ней стояла башня. Туман от неё будто бы пятился, закручиваясь и сваливаясь почти что плотными клубками. Иногда казалось, что в них что-то есть и это что-то движется, пытаясь зайти за спину. Вот и сейчас... нет. Показалось.
- Дальше? - спросила Марийка. - Внутрь?
- Не двигайся.
Сзади девушки вдруг выросла тень. Вполне человеческая, она приблизилась и быстро, умело прошлась руками по одежде и телу Марийки, обыскивая.
- Чисто! - раздался звонкий, мальчишеский голос за спиной. - У неё нет оружия.
- Оба заходите. Тенар, держи её на виду.
"Это имя я знаю", с удивлением отметила Мари. "Солнцепоклонник. Его комната..." И шагнула внутрь, в темный провал, не защищенный даже подобием ворот.
Ей уже приходилось видеть подобные башни. На границе со Старым Севером, ещё тогда, во время войны за плато, отряд капитана Фиерса несколько раз проходил мимо древние дозорные пункты, щерящиеся на весь белый свет беззубыми ртами дверных проёмов и пялящие ослепшие буркала окон-провалов. Несколько раз Мари даже ночевала вместе с остальными внутри таких башен и теперь могла оценить: эта ничем не отличается от предыдущих. Те же плохо обработанные камни, лишь крепостью раствора удерживающиеся в едином целом. Тот же деревянный потолок, одновременно служащий полом для второго этажа. Тот же узкий люк, из которого теперь свисала вполне себе новая верёвка.
- Ты первая, - сказал ей сзади лис. Без враждебности сказал, даже почти дружелюбно.
- Как скажешь, - кивнула она. Ухватилась за веревку повыше, подтянулась; канат скользнул между колен - лишь бы руки не подвели.
Не подвели. Оказавшись наверху, уселась рядом с люком, скрестив ноги. Хоть минуточку отдохнуть... и посмотреть наконец на Тенара.
Тот оказался темноволосым, одетым в военную полевую форму и удивительно светлоглазым юношей, который двигался с присущей многим лисам-оборотням лёгкостью. Вот и наверх он поднялся в несколько движений.
Сзади щёлкнул взводимый курок револьвера.
- Итак, - сказал хрипловатый, чуть дребезжащий мужской голос. - У нас гостья, ребята. Будем вежливы. Ну, мисс Линден, кто же вы такая?
- Я... - ответить было бы невероятно сложно, даже происходи это в ином мире. Сами собой стукнулись в висок слова, желавшие быть верными:- Спецотряд "Крион-2", старший лейтенант в увольнении.
- Приятно познакомиться, коллега. Капитан Гидеон Нахтфогель, РДО "Игла". С Тенаром и Таэль вы уже познакомились,- тон говорившего стал гораздо теплее. - Не слышал о вас. Секретные?
- Да, под грифом, - Мари позволила улыбке показаться не секунду. - Что здесь, капитан?
- Здесь наш лагерь. Временный, я надеюсь. Тенар, смени Таэль. Госпожа старший лейтенант, вы голодны?
- Не знаю, - честно сказала Мари. - Наверное, нет.
Во всяком случае, о еде ей сейчас думалось меньше всего.
- Это хорошо. Еды у нас мало, а окрест ничего съедобного не нашлось. Вы тут по заданию?
За спиной девушки заскрипели доски, и рядом с ней уселся средних лет смуглокожий мужчина. Чем-то он напоминал Фиерса. Усталостью в глазах, что ли? Или все командиры во все времена были чем-то похожи?

- Можно и так сказать, - пожала плечами она, украдкой разглядывая капитана. - Мне... просто надо идти дальше.
- Тогда мы товарищи по несчастью. Дальше хода нет.
Марийка нахмурилась:
- Не верю. Должен быть. А... почему вы здесь? Вы знаете, почему вы здесь?
Они не были похожи на тех мертвых (мертвых ли?), что встретили ее в самом начале. Казались, наоборот, живыми, только что здесь делать живым, если они не малефики?
"Нет", говорит она себе, "я не могла их придумать. Это место знает только моих живых и мертвых. А эти... Я ведь их никогда не видела".
- Я бы и сам хотел это знать, - скривился Нахтфогель.
- Мы столкнулись с лиа, - неожиданно включилась в разговор Таэль. - Кажется, они нас победили. Не помним. Потом мы очнулись под этими небесами. Потеряли ещё одного своего.
- Таэль, - поднял руку капитан. - Не потеряли. То, что Фриц был не с нами - ничего не значит.
- Как вам угодно, капитан.
- По-моему, - осторожно сказала Марийка, - ваше присутствие здесь...
Нет, это звучало слишком натянуто. Неправильно.
- Не так, - осеклась она. - Капитан, Таэль... вы должны быть мертвы.
"Кто?! Мари, с кем ты сейчас разговариваешь?" - снова налетел шёпот Макабрея.
- Знаете, такие утверждения звучат не очень убедительно, - фыркнул тем временем Гидеон.
- А я - тоже? - невпопад спросил Тенар откуда-то сверху.
- Ты тоже, - со вздохом ответила она. Закусила губу, глянув куда-то вверх: - Милый... просто слушай, ладно?
- Ну...хорошо, - в голосе солнцепоклонника появились недоумение и что-то вроде удовольствия. Ему явно понравилось, что Мари назвала его милым.
- Убеждать вас я и не стану, - пожатие плечами, чуть нервное. - Потому что мне надо идти. Но... Таэль Рианделл, Стриж? Тенар, сын... Ратона? Я слышала о вас. Я была в ваших комнатах. Таэль, твое платье, голубое с золотом, оно... очень красивое.
- Это моей сестры, - тем же тоном, что и раньше отозвалась эльфийка. Она ничем не выдала своих чувств. - А что ты делала в наших комнатах? И как там вообще оказалась.
Нахтфогель и Тенар поддержали эльфийку молчанием.
"Мари, не знаю, о чём вы там говорите, но учти, я от них ушёл не слишком хорошо. Вроде, жертв быть не должно, но всё же."
- Случайно. Я... - "Как же сказать?"
Что-то подсказывало: скажи правду. Что-то иное: только не правду.
- А для вас сейчас это важно? Мой ответ ничего не изменит. Просто... я хотела сказать вам, что, скорее всего, вы мертвы, и я имею основания - я могу так говорить! Но мне нужно идти. Я еще жива. Наверное.
- Идите, - вдруг согласился Нахтфогель. - Только учтите, когда будете возвращаться, свистните дважды. Чтобы Таэль лишний раз не беспокоить.
- Не думаю, что вернусь. Но я запомню, - она медленно встала, глядя на них не отрываясь. Лица тоже надо запомнить - вдруг...
Нахтфогель прищурился и молча указал рукой на ближайшее окно. При ближайшем изучении стало видно, что из него вниз свисает ещё одна верёвка.
- Счастливо, - почему-то бросила она на прощанье. Улыбки не вышло.
По веревке спустилась в ущелье, все-таки ободрав ладони. Не до крови, но кожа саднила, как обожженная. Снова спрятав в карманах руки, пошла... просто пошла вперед.
На утесах сидели птицы. Чистили перья, изредка взмахивали крыльями, словно собираясь взлететь, но - так и не срываясь с камней. Странным казалось то, что их было так много. Тысячи и тысячи глаз следили за ее движениями.
Холодало. Мир вокруг окончательно растерял все краски, оставив лишь один цвет - серый. Небо, земля, скалы и птицы на них всё было серым, различались лишь оттенки. Дыхание Марийки вырывалось облачками пара. Она явно была здесь чужой - тёплая, живая, и птицы, эти молчаливые стражи чувствовали это. И чем дальше она заходила, тем больше пернатые хищники беспокоились.
"Я должна идти", повторяла она себе. "Я буду". Отчаянно хотелось наконец-то испугаться - испугаться как следует, до дрожи и паники, за все, что уже осталось позади.
Но Марийка решила не бояться. Отчего-то убедить себя быть спокойной удалось легко.
Она сделала ещё несколько шагов, каждый из которых был легче предыдущего. Спокойствие изнутри с лихвой уравновешивалось напряжением снаружи. Птицы следовали за ней, большими загнутыми когтями цепляясь за камни и опираясь на сгибы крыльев. Их взгляды не отрывались от Марийки, а из клювов время от времени доносилось тихое, угрожающие скрипение.
Ей подумалось почему-то - этих птиц не прогонишь, взмахнув рукой. Они, должно быть, сами собираются ее прогнать. Странно, до этого ей нравились птицы...
Но надо идти. Надо выйти и вернуться, потому что он ждет.

Твари подбирались всё ближе к ней. Стало видно, что птичьего в них - разве что крылья и клювы. Всё остальное - от лап и до голой шеи, покрытой чешуёй, не походило ни на что. Гротескные, вызывающие отвращение, они были порождением этой земли и только её.
"Мари, ты молчишь достаточно давно. Рядом кто-нибудь есть?" - на этот раз тихий голос Ригора сопровождался стайкой мурашек, родившихся на плече и сбежавших вниз по руке.
- Уже никого. Только птицы. Ты же обнимешь меня, когда я вернусь?
"Конечно, - холод обвивается вокруг её плеч кольцом. Тот холод, что уже стал дороже любого тепла. - Мари, расскажи что ты видела? Что там делают Капитан и Таэль?"
- Они в дозорной башне. Черта с два я знаю, откуда здесь такая башня, но они... думают, что они в дозоре. Они встретились с лиа - и, кажется, проиграли бой. Если все это, конечно, правда.
"Это очень даже может быть правдой. Слушай внимательно. Я бежал от них потому, что иначе Штайнер меня бы убила. Чтобы нейтрализовать погоню, я оживил какую-то дохлую и древнюю тварь. Большую, с щупальцами. Что на суше делала - непонятно. В общем, оживил и дал приказ - задержать, не нанося повреждений. Потом дошёл до Фиерса и ребят, потом меня там догнали Мария и Фриц Эрличгейм. Кстати, он-то там, в башне?"
- Фриц? Нет, я видела там только троих. Но... капитан сказал про него что-то странное, вроде как он там был, но теперь не с ними. Ригор, когда все закончится?
"Я не имею права ответить, Мари, прости. Но скоро...чувствую, что скоро. Теперь слушай дальше. С помощью Стража Фиерс сумел убедить Фрица в том, что Мария - действительно тайный некромант. Я её...допросил, она рассказала о Круге и немного о его планах. Потом Фриц в компании Цербера ушёл обратно. Зная нравы "Иглы" и сдвинутость Нахтфогеля на доверии - он рассказал им всё. Больше мне тебе помочь нечем. Разве что...Мари, если ты встретишь их ещё раз, передай им, что мне очень жаль. Они были на редкость хорошей компанией, несмотря на всеобщую нелюбовь в мою сторону."
- Верю. Они мне даже понравились.
"Вот почему она была на тебя так зла", остается глубоко в мыслях невысказанное.
Мари поежилась - некоторые птицы уже поднялись с утесов.
"Мари, ты напряглась. Что-то случи..."
Договорить он не успел - птицы атаковали все вместе. С яростными криками, поднимая в воздух тучи острой, колкой пыли, они налетели на Марийку, стремясь достать её клювом, крылом или когтем. Она бросилась вперед, закрываясь руками - больше всего опасалась за глаза. Остальное-то... ничего, заживет.
Бежала, даже не глядя на дорогу, лишь бы бежать.
Птицы её не оставляли. Полосовали когтями, норовили клюнуть или вцепиться в волосы. Спасало только то, что все они набрасывались вместе, скопом, гораздо больше мешая друг другу, чем нанося урон ей. Земля вокруг быстро покрывалась многочисленными выпавшими перьями, кровь, сочившаяся из порезов на спине и руках, здесь выглядела болезненно, неестественно ярко. Кажется, стервятники от её запаха дурели.
- Хватит! - закричала Марийка, взмахивая над собой одной рукой - и тут же снова опуская ее, чтобы закрыть лицо. - Оставьте... меня в покое!
"Когда же дорога кончится?!"
От ран стало больно.
И вдруг птицы послушались. Оставили. Удаляющееся хлопанье крыл было каким-то уж очень торопливым. А ещё тут сильно-сильно пахло псиной. Снова ежась от внезапного холода, неприятного, она подняла голову. С опаской - вдруг вернутся эти стервятники... огляделась.
И застыла на месте, не смея даже вздохнуть. То, что сейчас лежало перед ней, было отдалённо похоже на Цербера. Вернее, старый трёхголовый товарищ Марийки походил на ЭТО примерно так же, как ласковый котёнок походит на взрослого тигра в ярости. Это было большим. Не менее пяти метров в холке, и только потому, что оно лежало. Три головы были таких размеров, что в каждом черепе могло не слишком стесняясь усесться по человеку. Хвост медленно извивался громадным питоном, снабжённым совсем уж чудовищными клыками. Шерсть была длинной, свалявшейся в космы и жёсткой, как плеть. Чудовище спало, вывалив три языка и время от времени царапая землю лапой. На базальте оставались глубокие борозды. Но самое ужасное было в том, что за спиной этого монстра, одним своим видом вызывавшего желание бежать, была дверь. Небольшая деревянная, выглядящая совершенно неуместно на фоне серой скалы. Она манила обещанием выхода.
"Мари, - послышался шёпот, и спящий зверь дёрнул ухом на правой голове. - Мари, что случилось?"
- Цербер, - шепотом сказала она. - Взрослый цербер...
В словах сквозило отчаяние.
"Мари, любимая. Беги оттуда. Немедленно!"
- За ним дверь.
"Беги!"
Мысленно она ответила. Так ответила, что прочитай эти ее мысли старый Хайнц-Гутхорм, и тот восхитился бы экспрессии.
А потом побежала обратно, стирая со щек предательски выступившие слезы.