Они идут по коридору вместе, Марийка и капитан Стентон. Блики от ламп играют на стеклах его очков, и кажется, из-за гулкого стука по железному полу, что это какое-то очень заброшенное место; может, старая больница или...
Мужчина в комнате, куда они заходят, и впрямь похож на доктора.
- Артур, - говорит он, отрываясь от бумаг, - что за ангела ты ко мне привел?
Марийка хмурится.
- Выдай ангелу винтовку, - просит Артур, - и обмундирование.
- Считай, сделано, - кивает "доктор". - Но сначала - бюрократия. Иди сюда, садись. Как зовут? Полное имя.
- М... Мария Линден.
- А я Михаэль. Можно просто - Мике...

- Долгая история, - сказала Марийка. - Моя история и Фиерса. В толк не возьму, как вы все в ней оказались.
Она оперлась локтями о столешницу и запустила в волосы пальцы обеих рук.
- Получается, я... еще общалась с ним в то время, как он уже устраивал над вами опыты. И я - ни сном ни духом, даже представить страшно. Ну нет, - глаза ее сверкнули, - теперь я просто обязана там оказаться.
- Можно чуть подробнее и больше? Всё, что вспомните: персонал, охрана, план помещений. А особенно мне интересен рассказ об этом Мике.
Дентон потер руки.
- Я сто-о-олько всего помню, - сказал он многообещающе. - Я даже план нарисую, хочешь? Тут есть бумага и прочая ерунда, чтоб писать?
- Есть, но это потом.
Рассказывайте.
- Народу до чертовой матери, - начала Эрис. - Радцига все обожают, если что - слушаются беспрекословно. Он им дал слишком много. Ну, как и нам, только у нас еще и отнял не меньше. При нем много быших офицеров... и не только бывших. Они и разведку наверху тренируют, обыкновенных, то есть... и необыкновенных внизу. Сверху над Лабораторией казармы и база подготовки солдат.
- Маги есть, - вспомнил Дентон. - Один - точно. Ну да, когда Ренн с нами отправили, остался как раз один. Радциг сейчас наверняка новых ищет.
- И малефики, - добавила Эрис. - На Континенте было трое, в ЭКК вроде не все приехали.
- Вдвоем. Я их видел, - Тони усмехнулся, - долбанутые, я тебе скажу, оба...
- Что за маг и малефики? По какому профилю?
- Маг - по кристаллам мастер. И на связи, и нас заряжал... такой, неприятный, с глазами навыкате. Вроде не очень сильный - где же Мике сильного достанет? А про малефиков, это ты уже извини, я в профилях-то не разбираюсь, да и в самих малефиках не особо. Вот пока тебя, м-м, вас с Марией, то есть не встретил - вообще понятия не имел, можно сказать. Никакого, - он помолчал и уточнил на всякий случай: - Абсолютно.
- Тоже верно, - Макабрей рассеяно уронил пепел в ближайшую кружку и повернулся к Мари. - Кто такой Мике Радциг, можешь рассказать или...?
- Тварь он двуличная, как я погляжу,- фыркнула женщина. - Да мы с ним раньше работали. Еще до "Криона" даже. Мне говорили, он на войне сначала в действующем составе был, а потом ранили в голову. Только он не пожелал в демобилизацию. Ушел в штабные, а там его быстро определили в спецподразделение, за боевые заслуги и особые таланты.
- Это тогда он снабжением занялся? - влез Дентон.
- Именно тогда. Шутишь, первый мундир он мне выдал. Я все из-за размера страдала потом - что не бывает у них женских сапог. Мике каждого бойца лично знал, все имена помнил. С ним все... как это? "Дружили", так, наверное. Даже после того, как война кончилась - дружили. Вместе с ним праздновали, когда его повысили. Какая же все-таки дрянь вышла...
- Мда, странно это. Эрис, Дентон, он когда-нибудь говорил, почему занялся всем этим?

- Он пять лет нам этим мозги полоскал! - наигранно возмутился парень. - А кому-то даже больше. Нам читали теорию... ну представь, вроде уроков в школе. И по выживанию во всяких там ужасных условиях, и по маскировке... ну и про патриотизм. Что мы все это делаем, потому что у нашего государства большие проблемы. И только мы сможем помочь. Когда-нибудь. Если будем хорошо себя вести.
- И мы провалились, - мрачно улыбнулась Эрис. - Мы, на хрен, сбежали из отряда. Все уроки - псу под хвост.
- Душа компании, харизматичный парень, патриот и создатель вивисекционной лаборатории, - подвёл итог Макабрей. - Вопрос: что это значит? Ответ: а хрен его знает.
- Отлично сказано! - Дентон изобразил аплодисменты.
- Значит, сначала лаборатория, - Макабрей был погружён в размышление и на происходящее рядом реагировал весьма избирательно. - А как там с охраной?
Эрис и Дентон переглянулись.
- Понимаешь, в чем дело... - замялся юноша. - На базу, в смысле, на верхнюю ее часть попасть вообще без проблем, караул только на воротах, часто меняется. Человек в офицерской форме пройдет даже без вопросов. А вот если кто-то чужой окажется в самой Лаборатории, - он покачал головой. - Сразу не убьют, нет. Но для верности сначала прострелят обе ноги, а потом будут разговаривать.
- Проблема в том, - сказала Эрис, - что там работают и днем, и ночью. Там не бывает так, чтобы ночью все легли спать и уснули, и можно потихоньку. Черта с два выйдет. Патруль по коридорам. Но попробовать можно, вы же маги, так вас и этак!
- Маги, но...специфические, - поморщился Ригор. - Надо будет подготовиться, причём как следует. Так, ребята, а вы можете сказать, где эта лаборатория точно? Координатами или названием места.
Тони поперхнулся.
- Э... координатами? Кхм, черт. Подловил! Я знал, как туда попасть оттуда, откуда ты нас сдернул, но отсюда... Честно говоря, я даже без понятия, где мы находимся. И, кажется, это создает определенные проблемы.
Эрис нахмурилась и помрачнела, но потом взор ее несколько прояснился.
- А карта? У нас же карта есть. Там все от базы отмечено.
- Отлично, отметишь. Есть у меня один контакт надёжный в штабе... в общем, информацию найдём, были бы координаты. Что ещё нам может пригодиться?
- Если тут есть что-нибудь, что стреляет без звука... - мечтательно протянул парень.
- И что-нибудь вроде маскировочных костюмов, - добавила Эрис.
- И побольше холодного оружия. Там в коридорах с кнутом или с пои не развернешься.
- И удача. Желательно с запасом, - вздохнула Мари.
- Стреляет без звука - есть, - хитро ухмыльнулся малефик, похлопывая по кобуре. - Холодное оружие - найдём, костюмы есть, вопрос в размере, ну а удача... это, сами знаете, как пойдёт!
- Я, честно говоря, как подумаю, что будет, если мою морду там узнают... о-ой, - Дентон покачал головой. - Если б не мы с Эрис, можно было б туда в качестве офицеров или рядовых явиться, хоть среди бела дня.
- Физиономии прикроем, не проблема. Я лично вам масочки свяжу, - забота в голосе Макабрея переливала через край. - Но вообще, идея верна: проникновение надо серьёзно продумать.
- Чем плоха идея устроить полный погром? - с деланным безразличием поинтересовалась Эрис, накручивая на палец прядь черных волос. - Сметаем все, что можно смести, не считаясь с жертвами, и прорываемся вниз...
- А внизу нас уже ждет почуявший неладное Мике сотоварищи, - хихикнул Дентон. - И очень, очень злой. Тут-то нам и, так сказать, полный...
- Абзац. Верно. В общем, рисуй план, Дентон, будем планы мыслить.

День: девятнадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D2

Обещанный Макабреем сеанс связи, как ни странно, состоялся далеко не сразу. Принесённый малефиком округлый кристалл был установлен в центре стола, а дальше началось что-то, отдалённо напоминающее сеанс ясновидения у деревенской гадалки. Ригор шёпотом ругался, напрягался до вздувания жил на лбу, уподоблялся мельнице, размахивая над шаром руками, но всё тщетно: кроме мутного дыма, образовавшегося в глубинах кристалла, ничего связного ему добиться не удавалось. Некромант утирал лоб, поминал чью-то там демоническую бабушку и вновь штурмовал непокорный артефакт. Дорогу, как известно, осиливает лишь идущий, а потому, под тихое, но очень язвительное хихиканье Дентона и недоумённый взгляды остальных, шар всё же засветился, возвещая, что связь всё же установлена. Макабрей с шумным выдохом повалился на спинку своего стула.
- Что, помехи на линии? - поинтересовался Тони с деланно-безразличным видом, отрываясь от своего творческого занятия - рисования плана лаборатории. Судя по каракулям, что пока появились на листке бумаги, лаборатория имела в предках диковинную каракатицу.
Напряжение в кристалле скакнуло снова - неровный блеск дёрнулся по всей поверхности сферы, пару раз резко сменив цвет, после чего шипение и треск, рванувшиеся наружу, словно из бездны - летучие мыши, на миг приобрело осмысленный вид и сложилось в доступное для понимания "... хрен тебе...", потом - также истошно и по-мышиному - в "...ядрёна мать..." и, наконец, в "помехи, чтоб их... драли... вашу... через..." - больше сходу разобрать было почти непосильно.
- Приём! - Макабрей обхватил кристалл ладонями и приник к нему, как жаждущий к баклаге с водой. Дентона он в кои-то веки проигнорировал. - Кто на линии?
- Кто-кто... - кристалл разразился очередной тирадой помех и, кажется, ругани, так что писк и треск отлично играли роль негласной цензуры. - Кого надо-то, чтоб вас... приходят, будят... Как к…
- Дамнат, это ты? - судя по почти рычащему тону, некромант был практически в бешенстве. - Говорит сукин сын!
- Кх-кх-кхто-кто? - бурно откашлялись с другой стороны. - Сукин сын? Какой-такой сукин сын? У нас пол-Неуштадта - сучьи дети, даром что техномаги да инженеры, а порой офицеры - и те попадаются, расплодилось, что вшей в бараке... Постой-постой... как ты сказал?
В воцарившейся совсем ненадолго тишине раздался глухой стук - это Дентон, едва не рыдая от смеха, стукнулся головой об стол.
Эрис добавила тычок ему под ребра, тот не выдержал и простонал:
- Макабре-е-ей... почему я в тебе не сомневался?
Из глаз у него и правда текли слезы.
Ригор скрипнул зубом и выдохнул:
- Дамнат, старый ты... извращенец. Сам сперва придумываешь позывные, за которые тебя твоей же трубкой надо... выдрать, а потом ещё и издеваешься. Повторяю позывной: су-ки-н сын. По буквам надо или всё же почистишь слуховые проходы?
- Ригор, мать твою... то есть Йохан, и не то чтобы так сразу и мать твою, хотя, конечно, не надо, пусть ей Творец задаст... ну воздаст в смысле, но... ты где пропадал, хрен твой некрофицированный, - слово "некрофицированный" старикан выговорил на удивление прытко, без запинки. - Я тут... ну где ты, как ты? От тебя давно ни весточки, глаза твои бесстыжие,а всё прочее не лучше, холодная ты лягушка! Хоть бы проведать зашёл, а? Откуда зашёл бы, кстати - ты где хоть, чтоб тебя лиа... что они там делают?
На словах про "некрофицированный хрен" Дентон очень, очень выразительно посмотрел на Марию. Посмотрел с немым вопросом.
Но ответа не получил, потому что она в это время смотрела на кристалл... "И слава Творцу", подумал Тони секундой позже.
- Не трогай маму, - огрызнулся Макабрей, но явно больше для порядка. - Где пропадал: на задании, а конкретно, квадрат Дэ-пять. Потому и не заходил, собственно, сам понимаешь. Про лиа ничего сказать не могу - я их не видел... тьфу! О чём говорю?! Так, Дамнат, у тебя там рядом есть кто? Если да - гони в три шеи, тут секретность такая, что даже Гартвигу с Йостом слышать нельзя.

- Да кто у меня... сижу один-одинёшенек, собственный внук-трупарь и тот опять в какое-то Дэ вляпался, зайти не может. Видать, крепко прилип. Выкладывай, секрет ходячий! - как-то по-особенному нежно, с добротным кряком пробурчал старческий голос.
Макабрей припечатал себя ладонью по лбу, красноречиво показывая, что он думает о подобном глумлении над трупом почившей конспирации. В сторону Дентона он старался вообще не смотреть. От греха подальше.
- Молчи, - шипела Эрис на ухо парню. - Молчи, я говорю!
Впрочем, по ее лицу тоже было видно, что "внук" сильно ее потряс. А вот судя по Тони, того пробрало аж до самых глубоких глубин души - настолько глубоких, что туда никто и никогда не спускался.
Все-таки он не выдержал и заржал в голос. Мари, сидевшая рядом с ним (и тоже - с весьма удивленным выражением лица), вздрогнула и отодвинулась подальше.
- Внук?.. О боже, Ригор... это что, твой дедушка?! Дедушка? - из интонации, с каковой Дентон произнес (простонал) последнее слово, могло сложиться впечатление, что "дедушка" в его понимании - это нечто или крайне непристойное, или почти не встречающееся в природе.
Тяжёлая, явно армейских запасов свинцовая пепельница, соединившаяся с творческой личностью Тони аккуратно посреди его лба, стала исчерпывающим ответом почти на все его вопросы.
Макабрей тем временем вздохнул и ответил каким-то странным, дрогнувшим тоном:
- Дед... ты прости, что не заходил. Я тебя помню, просто... оно тебе надо, круглосуточное внимание инквизиции? Можешь не отвечать, я считаю, что не надо. Ну, ладно, я теперь беглый, клеймо убрал... буду в Неуштадте - навещу. Ты ведь там сейчас или совсем при штабе?
- Беглый? Да чтоб тебя, чего ты теперь-то учудил? Да, при штабе я... Ой, Йохан, Йохан, знал же, что сбежишь... впрочем, раз не поймали - оно и ладно. Говори, что надо, - тон Дамната заледенел, откуда-то - видно, вырвавшись из тисков помех - проявились и солидность, и обстоятельность. - Помощь – говори, какая. Связь - тоже говори. Чтоб я про мать твою не думал, а ты мне родной и, ствол тебе в задницу, любимый. Выкладывай уже!
- Связь по этому кристаллу и дальше будет, - некромант принял деловой тон, хотя Марийка могла заметить, как он чуть поджал губы. - Нужна информация. Квадрат Це-два. Там должны располагаться какие-то снабженцы. Меня интересует офицер по имени Михаэль Радциг. Знаешь о нём что-нибудь?
- Погоди-ка, как? Радциг? Михаэль? И с ним ещё хамло какое-то целибатное, в крапиве с бабой ни разу не кувыркалось, да? Те или не те? - всхрапнул треском голос "на той стороне". - Помню, как не помнить - вчера искал какого-то майора, кажись. Голосок ничего так, а вот у второго вообще паскудный. Ты им что, должен? Невесту воскресить обещал пятнадцать лет назад небось, а они с тех пор всё ждут?
Макабрей, чьи глаза, поднятые на Дентона и Эрис, почти обрели форму идеальной окружности, при словах про пятнадцать лет невольно вздрогнул.
А те двое испуганно переглянулись.
- Я им ничего не должен, это они кой-кому крепко задолжали. А что за майором-то интересовался? Не Фиерсом ли?
- Им, болезным. Ох, слава Творцу, не всю память старый кобель с Шульцем пропил. Фиерсом. Я того майора тоже слыхал вроде как, давеча... Он куда-то боком пёрся, туда-сюда, обратно, обходил вроде как. У меня записано даже, надо?
- Надо и ещё как, - Макабрей постарался языком мимики и жеста призвать Дентона и Эрис к какой-нибудь активности. Получилось в результате сей пантомимы нечто хтоничное и с щупальцами. Найрити, не иначе.
Вместо них неожиданно откликнулась Марийка.
- Это же штабной, да? - прошептала она. - Скажи, что у Фиерса нет кристалла. Пусть там придумают что-нибудь... Вдруг беда случится?
- И спроси, не ищут ли... кого-нибудь еще, - добавила Эрис, тоже шепотом. Ей от новостей было уже очень не по себе.

Макабрей на секунду задумался, а потом, видимо, решил быть честным до конца.
- Дед, это важно, ты можешь вспомнить, чем именно интересовались эти двое относительно майора Фиерса? И как звали второго?
Тони, потиравший ушибленный лоб, прикидывал в мыслях, что это за "второй" такой. Ну кому быть рядом с Радцигом сейчас? "Если Йенсен, то он совсем не хамло... если доктор, то... черт, да доктору тоже нечего делать на переговорах! Крой? Разве что так, но его уже год никто толком не видел..."
Как всегда, вариантов у Дентона было множество, и - как всегда, - мало какой подходил.
- Второго... второго... не помню... погоди... не, не скажу. Грубый очень, перебивал всё время. Этот самый Радциг сказал, что у него в отряде майора Фиерса приятель... нет, стой-стой, родич. Племянник, Нильс Паули звать. Дескать, если я своего родного на убой отправил - головы не сносить, с ума спрыгну. Было бы с чего... Брешет или как, что скажешь, Йохан?
Некромант вопросительно посмотрел на остальную компанию.
Эрис округлила глаза, заслышав про племянника, а вот Тони нахмурился.
- Не знаю, - сказал он. - Может, и правда.
- Бес его знает, - почти эхом отозвался Макабрей. – Может, и правда. В общем, слушай, какое дело. Встречался я с этим майором и его отрядом, когда бежал, ну и... в общем, это я им кристалл сжёг. Чтобы в центр не сообщили, что беглого малефика поймали. Потом ушёл, причём не один...Дед, этот Радциг, он чем-то очень странным у себя там занимается. Ребята, которые со мной ушли, говорят про экспериментальную лабораторию, где творят всяческие гадости в стиле старых малефиков. Так вот, я эту лабораторию собираюсь посетить и не один, так что, если ты слегка дезинформируешь этого Радцига, чтобы он был занят ближайшие недели две, я буду очень благодарен. По делу могу сказать
вот что: майор жив, ребята его все живы и здоровы. Говорить про то, что двое дезертировали, нельзя ни в коем случае.
- А сколько можно? - хохотнул Дамнат. - Лады, шучу-шучу. Малость... подрихтуем мозги твоему приятелю. Что-то ещё важное есть?
- Что там война? - одними губами спросила Мари.
- Дед, чего на фронте-то творится? Кто кого...и куда?
- Творится... идиотизм творится, Ригор, - дед снова упомянул прозвище вместо имени... и, похоже, не случайно. - Задница полная, между нами. Ясный разнесли к ядрене бабушке... ох, молодость моя, любовь моя, где ты! Вроде как порт к бесам, много народу погибло, но и лиа оттуда драпали. Да только не к добру оно. Там один твой малохольный собрат демона вызвал - вроде как официяльно, а тот возьми да сорвись... ты уж прости, внучек, но только гнида какая-то эту хрень задумала. Они и дикари-то это всё ж твари живые, а на них духожора поганого...а своих - сколько поглотал? А? А хрен знает, говорят много. Но это что... А вот дальше... ваших теперь словно чистят. Вполовину урезали. Повторяю вам, балбесы, коли не дошло - У-РЕ-ЗА-ЛИ. Буквальнее буквального!
- Ага, - сказал Макабрей.
- Понятно, - добавил Ригор, стекленея взглядом.
- Теперь все на ушах?
- Пока не то чтобы на ушах... но поверь мне, старому псу с дырявой шкурой, эта хрень аукнется так, что откликаться - крик застынет.
Наша верхушка совсем с глузду сдвинулась, коли решила, что можно самим в чернокнижников играться, а потом ломаные игрушки выкидывать, - просопел старикан. - Так что ты давай... побереги себя, а? Мне, старпёру, всё хрен по деревне, а ты молодой, хоть и нелюдь поганый...
Голос старого солдата предательски дрогнул на слове "нелюдь".
- Дед... ты не бойся, я конечно нелюдь поганый, но совести не лишён. Да и не один я сейчас. А теперь слушай и очень внимательно, - Макабрей в свою очередь заставил голос звучать ровно и обстоятельно. - Если вдруг в Неуштадте начнётся драка магов или инквизиторов с чем-то необычным, бери ноги в руки, задницу в карман и драпай оттуда так быстро и далеко, как тебе позволят костыли! Я не шучу, идеальный вариант - это на авионе, пока хватит топлива. Потому что в определённый момент мои коллеги не выдержат и призовут что-нибудь такое, от чего города уже не будет. За информацию тебе спасибо, за дезинформацию тем более. Я больше не могу держать сеанс, позже ещё выйду. Последний вопрос: где тебя искать в Неуштадте?
- Знаешь... если во время заварушки, то лучше всего в епископской резиденции. Кроме шуток. Герхарда Шульца спросишь - мой старинный друг, пень глухой и трухлявый, но своих не сдаёт... И того, Ригор, не знаю уж, как это тебе... я тут с линтаарием нашим дёрнул ночью по кружечке: за справедливость, за баб, ещё там кое за что, чтоб хмель родился душевный... Мужик что надо. Хрен его знает, как он к беглому трупарю отнесётся, из чистых-пречистых, аж глаза рябит, но... мужик - дельный. Если чего - так, к слову. Отбой... удачи тебе, внучек.
Эрис цокнула языком.
- Вот это каша заварилась, - покачала головой и добавила зачем-то: - На хрен...
- Тебе удачи. Отбой.
Некромант устало лёг на стол и кристалл погас. Сеанс связи был окончен.

День: двадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С1-D1 (вне поселений)

После еды осталась позади и полянка со странным деревом, и гостеприимный маленький лагерь. Маг, казалось, вовсе не обращал внимания на стороны света, расстояния или ориентиры, выбирая путь через бурелом по наитию. Впрочем, находить тропы он умел. Разнодревье сменилось сначала плотными пятнами вечнозеленых зарослей, а потом и неровным полотном шибляка. Сквозь темно-оливковую листву особенно ярко проступали редкие пятнышки ярких оттенков: однолетники, позднецветы и шипастые ягодки желтого, оранжевого и земляничного цвета.
Иснари не мешала Фелико вести. На открытой местности она ориентировалась намного хуже, чем акуромант, а в человеческой ипостаси не хватало и чутких ушей, и острого нюха.
- Подставь ладони, - когда вечер едва-едва начал подмешивать свои цвета к безупречно-яркой небесной палитре, маг замедлил шаг, подбирая подходящее для привала место. И - набрав полную горсть забавных "пушистых" шариков.
Иснари с подозрением протянула сложенные ковшиком ладони. Ягоды дождем сияюще-яркого цвета просыпались в них и легли аккуратной горкой.
- Дома такое едят. Тут не уверен, - для очистки совести хмыкнул маг, забирая самую верхнюю.
- Тогда я немного подожду, - Иснари, сама серьезность, выжидательно уставилась на Фелико.
Он флегматично уничтожил ягоду и потянулся за новой.
- Сейчас привал, пойдем к середине ночи.
Иснари положила на язык одну красную бусину и легко согласилась. На вкус ягодя тоже очень напоминали клубнику.

День: двадцать первое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1-D2 (вне поселений)

Заросли шибляка удивительно-знакомо покрывали пологие склоны, но дальше сходили на нет и они. "Словно не больше века прошло", невольно подумалось Фелико, но потом он встретил дерево, которому мог бы дать лет триста, и сам усомнился в собственном предположении. Здесь встречались уже накатанные дороги, по которым туда-сюда проезжали грузовики, и имело смысл постоянно оглядываться: для их примет у каждого инквизитора достаточно было одной слабой сердцем кикиморы. В этот день маговампир снова сделал стоянку рано, когда солнце только-только начало набирать густые оранжевые оттенки.
- Можно было бы держаться в стороне от дороги, - заметила Иснари. - Или я могу зачаровать чужие глаза, чтобы мы походили на местных из поселков.
Ракшас выглянул из-за ее плеча и начал с голотным видом грызть одну из черных прядок.
- Здесь много дорог, и дальше на север - несколько поселений, - возразил Фелико. - Будет мудрее, если мы пройдем через них. Как твое имя, Пришедший?
- Мы все равно выделяемся, - возразила Иснари и оглядела вначале себя, затем Фелико: потрепанные, в подранной и порядком пыльной одежде они действительно выделялись.
- Имя? - переспросил ракшас и даже немного удивленно.
- Имя, - кивнул маговампир, по образовавшейся вредной привычке не ставший отвечать спутнице.
- Нет у меня имени, - ответил пришедший.
Фелико удивленно вскинул густую бровь.
- Это твоя воля, Пришедший, или просто так вышло?
- Так получилось, - хмыкнул ракшас, сокакивая с плеч Иснари и потягиваясь. И это он ехал со всеми удобствами на чужом заигривке.
Женщина-лиса потянулась.
- Позволишь мне? - маговампир скосил глаза сначала на демона, потом на его владелицу.
- Почему бы и нет? - оживился демон.
- Ничего, что ты наша фамильная реликвия? - ядовито поинтересовалась Иснари.
- И вы до сих пор не знаете его имени? - иронично хмыкнул в ответ лисе Фелико. Обернулся к демону, секунду посверлил задумчивым взглядом. - Рахрах - примешь?
Ракшас оказался под перекрестным огнем трех взглядов - Джана подглядывала из-за уха Иснари. Демон задумчиво плюхнулся на хвост, скрестил ноги, для вида изобразил высокую задумчивость... Маг безмятежно ждал, попутно уничтожая набранный по дороге запас разномастных ягод. Пришедший еще немного поломался.
- Приму, - торжественно решил Рахрах.
В этот же момент небольшой, но неожиданно крепкий кулак лисы впечатался в больное плечо Фелико.
Маг вроде бы не подал виду, более того, его движения даже не утратили привычной расслабленности... Которую не утрачивали в принципе никогда. Локти девушки как-то сами собой оказались стянуты здоровой рукой маговампира, потом - выпущены на свободу. Фелико занялся ягодами так, словно ничего не случилось.
- Хорошо, Рахрах, - улыбнулся он.
Иснари легко улыбнулась и склонилась за плечами ракшаса, обнимая шипастую шею:
- Хорошо, будешь Рахрахом.
Лицо лисы посветлело, в глазах зажглось маленькое, золотое солнышко.
Демона передернуло.

День: двадцать второе августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D2 (поселения)

Вдоль населенных дорог змеились поселки колониальных домов, даже пасся нехитрый домашний скот. Фелико то и дело сворачивал к тому или иному дому, ведя себя так, словно очень хотел, чтобы его заметили. Когда какой-то фермер в самом деле заметил, ему выдали душераздирающую историю про сожженный лиа поселок и единственную спасенную девицу из него... Иснари, конечно.
Иснари, стоявшая за плечом мужчины, без лишних инструкций пошмыгала носом, потерла поцарапанную утром случайной веткой коленку и вцепилась в больную руку Фелико с силой, словно боялась, что спаситель вдруг передумает и бросит. Получилось очень натурально. Джана предусмотрительно не высовывалась из волос лисы, а ракшас так и вовсе прятался в тени. Фермер сочувственно посмотрел на лису, и радостно согласился помочь. Вон там на ферме одна баба осталась, и еды даст, и спален у нее много, вон там семья неприветливая, а туда не ходите, нет никого. Фелико обстоятельно поблагодарил доброхота, обсудил вечную тему "куда мир катится" и даже спросил, не нужен ли благодетелю работник с опытом строек. Старик вежливо отказался. Распрощавшись, вампир повел "сиротку" в дом одинокой вдовы.
Фермер сочувственно посмотрел на лису, и радостно согласился помочь. Вон там на ферме одна баба осталась, и еды даст, и спален у нее много, вон там семья неприветливая, а туда не ходите, нет никого. Фелико обстоятельно поблагодарил доброхота, обсудил вечную тему "куда мир катится" и даже спросил, не нужен ли благодетелю работник с опытом строек. Старик вежливо отказался. Распрощавшись, вампир повел "сиротку" в дом одинокой хозяйки.
Иснари старательно играла заданую роль: озиралась по сторонам, широко раскрыв большие и испуганные глаза, то и дело что-то тихонечко спрашивала у Фелико. Увидев напуганную девчушку, женщина-владелица сочувственно вздохнула. Странную пару легко впустили в дом и накормили, а от ночевки их не уберегло даже два вежливых отказа. Фелико в обмен героически взялся помочь с дровами. Красивая полноватая женщина, по возрасту пригодная в матери уже даже Фелико, отвела Иснари в пустующую комнату собственной дочери и предложила целый ворох платьев на выбор.
Лиса несколько раз вздохнула и выбрала простое и длинное платье из некрашенного льна, больше похожее на длинную рубашку - от воротничка долгой линией шли деревянные пуговицы до самого подола. Женщина принесла воды, нашла зеркала и расческу - и оставила солнцепоклонницу наедине с собой.
Спустя недолгое время, стук со двора прекратился - может быть, кончился объем дров, может быть, силы помощника. Послышались голоса, мужской и женский, затихшие, когда за ними закрылась дверь черного хода. Иснари встрепенулась. Она попробовала понять, о чем говорят, однако звуки были слишком тихими для нечутких человеческих ушей. Силуэт женщины рассыпался мягкими искрами, чуть темными - и фенек, осторожно подкравшись к черному ходу, приложил треугольный локатор к дощечкам створы.
- ... вовсе не заживет, а как я работать буду, - рассудительно вздохнул "рабочий из Эодина", - девочка вот еще... Куда мне ее? А ведь не бросишь.
- А семья у нее есть?
- Лежит вся ее семья в пепле. Я же того... Не знал, что пожар, в лесу был...
- Оох... - Женщина притихла и некоторое время слышен был только стук посуды в кадке с водой. - А ты здесь останешься или дальше пойдешь?

- В Айтар я, стройки там, авось на работу возьмут, - в голосе Фелико не слышалось энтузиазма, скорее здоровые сомнения в своей практической ценности. - А не возьмут, так хоть напьюсь, кабак, там, говорят, хоро-оший.
- Знаешь что, - хозяйка решилась ответить не сразу, - а ты оставь ее мне. Там Создатель знает, как сложится еще, а тут хоть постель есть и что на стол поставить. Если что - вернешься и заберешь.
- Да зачем вам-то напрягаться? - вежливо возразил акуромант. - Вы же не нанимались...
- А у меня дочка такая же, знаешь как я соскучилась? Вот и поживем, пока моя не вернется. А там, глядишь, Ветка ей место найдет в Неуштадте.
- А... Ну тогда спасибо вам, - оживился "рабочий". - Как груз с души сняли. Куда мне с ней, в самом деле...
Иснари, снова обратившись в человека, села на край кровати и зло прищурилась. Наблюдавший за ней из противоположного угла комнаты ракшас дернулся, когда увидел это взгляд. Заметив его реакцию, женщина-лиса разгладила складочку между бровей ладонью, дернула уголком рта, а затем - как ни в чем не бывало улыбнулась. Фелико отвели комнату рядом с ней, и маговампир, судя по стуку двери, как раз до нее добрался. Иснари легко соскользнула с кровати и кивнула Рахраху, мол, пойдем. Спустя полминуты она уже стучала в комнату акуроманта. Тот молча открыл ей сам. Кивнул:
- Умница.
Заботливая Иветта успела принести воды и сюда, и даже ссудить хорошей одежды по размеру для мага, но пока вампир успел только снять пистолеты и разложить по кровати патроны.
- Рука не болит после рубки дров? - спросила лиса, кивнув на плечо Фелико. - Я больше не буду ее дергать, честно.
- Я учился работать с распределением груза, - акуромант бросил быстрый заинтересованный взгляд на лицо Иснари, но чего бы он не искал, ответа там не было. - Ты в порядке?
Лиса кивнула на себя:
- Ага, - она круталась вокруг оси, демонстрируя платье. - А остальное заживет.
Она остановилась и неожиданной серьезностью, на которую Фелико уже натыкался пару раз в разговорах с Иснари, спросила:
- Можно посмотреть? - и протянула руку.
- Да, конечно, - легко согласился маг, привычно разматывая повязку.
Иснари дождалась, когда Фелико уберет ленты в сторону, потом золотистые пальцы осторожно накрыли уже успевшую наполовину зарубцеваться рану - сфагнум, чистотел и алоэ выгнали заразу, и она даже не гноилась. Края были светлыми, без намека на коричневый, тем более - на черноту. Иснари внимательно дотронулась кончиками ногтей, словно проверяя и пытаясь догадаться - как быстро заживет?..
Правая, свободная рука сжалась тем временем в кулак. Иснари ударила Фелико по левой скуле со всей силой, на которую была способны. Накрывшие рану пальцы вцепились в больное плечо, как клещи.
- Повредишь шрам, - стальным тоном предупредил Фелико, проводя уже известный прием - мгновенный обездвиживающий захват (в кровать носом), потом снова дарованная свобода. Подумав, добавил. - И если бьешь, бей серьезно.

Когда руки разжались, лисица повернулась резко, сжалась, как тонкая пружинка.
- Фас, - мрачно скомандовала она.
Из угла, виновато улыбнувшись акуроманту, бросился ракшас. Фелико так же виновато улыбнулся ему - и жестко вывернул ближайшую связь. Иснари сжалась. Зашипела не хуже эфы и рванулась вперед, к акуроманту.
- Я и убить так могу, - Фелико честно попытался поймать разъяренную лису так, чтобы не повредить ни ей, ни себе.
Она вывернулась, впечатывая острую коленку под солнечное сплетение акуроманта, потом сжала ладони на его шее, похоже, с твердым намерением придушить. Роняя Фелико на пол, на его плечах повис Рахрах. Впрочем он-то когти выпускать не поспешил. Выпусти – рану на плече пришлось бы лечить заново. Фелико удалось перевернуться, за счет веса обездвиживая солнцепоклонницу.
- Успокойся и скажи что случилось, - терпеливо прохрипел он.
Ракшас деликатно отступил в сторону. Лиса снова рванулась, попыталась еще раз ударить акуроманта коленом. Выдохнула.
- Ты спланировал меня оставить. - неожиданно это было сказано так спокойно, словно драки перед этим не было. Только глаза у Иснари горели очень зло.
Фелико, не обращая внимания на чужие пальцы на своей шее, отпустил захват и посмотрел на нее.
- Знаешь, я не настолько ненавижу эту прекрасную женщину.
Пальцы напряглись чуть сильнее.
- Не ври.
- Это не вранье, а согласие с представленным аргументом. Теперь перестань дурить.
Руки разжались. Запястья негромко ударили по полу, Иснари прикрыла глаза, наблюдая из-под приопущенных ресниц, но не расслабилась. Фелико поднялся на ноги и тряхнул головой, отгоняя сковавшую плечо боль и вставший минуту назад выбор. Протянул ладонь здоровой руки лисе. Она молча поднялась самостоятельно. Рахрах ухмыльнулся. Иснари отряхнула платье. Маговампир опустился на кровать и, на секунду зажмурившись, напряг мышцы больной руки. Понравился ему результат или нет, понять было сложно.
- Тебе не понравился сам факт предательства или результаты решения?
- Лучше бы ты просто удрал, - ответила Иснари, сверля акуроманта взглядом.
- Значит то, что я проявил заботу, - перевел Фелико, - так?
Лиса передернула плечами.
- Неуважение, - поправился вампир.
- То, что ты решил за меня, - перевела Иснари.
- Ты мне за это отплатила вполне, - маг еще раз поморщился. - Что теперь думаешь делать?
- Дойду до Айтара, вначале.
Фелико кивнул.
- Тогда пока нам по пути. Позволишь переодеться?

Лиса окинула его взглядом прищуренных глаз.
- Переодевайся. Потом я займусь твоей рукой.
- Не волнуйся об этом, - покачал головой Фелико и направился к принесенной воде.
- Я настаиваю, - мрачно ответила женщина.
- Или что? - стащив гимнастерку, Фелико макнул в воду сразу всю голову. По спине потекли ручейки воды.
- Я не стану тащить тебя на спине, когда у тебя начнется заражение крови.
- Я учту это, - кивнул маг. Судя по виду, он как раз решал, стоит ли тратить время, снимая рубашку, или легче ее разорвать по швам.
- Обещаю, что твоя рука будет цела через неделю, если ты позволишь мне ей заняться.
Ракшас подковылял к Фелико и покосился на ткань рубашки.
- Помочь?
- Тебе она зачем-то нужна? - поинтересовался акуромант, то ли у демона, то ли у девушки.
- Тряпочки...
- Пока ты не сбежал, я еще, может быть, надеюсь набиться к тебе в напарники, - с иронией ответила лиса; было неясно, сказала она это в шутку или серьезно.
- Не против, - кивнул вампир демону. Задумался, - Минут пять назад я был готов взять тебя с собой, Иснари. Честно. Но ты меняешься так быстро, что я не готов доверять тебе. Думаю, ты мне тоже.
- Не готова, но ты идиот, если не хочешь доверится лекарю... хотя, - она оперлась плечом на стену, изучая спину акуроманта. - Вполне возможно, ты прав, ведь вместо чистотела, я могу положить траву майского жука, медленно разъедающий подкожный яд. Травы очень похожи.
- Ты могла сделать это уже вчера, и сейчас наблюдать последние часы моей жизни, - беспечно согласился акуромант, совместными с Рахрахом усилиями избавившийся от рубашки-калеки. - Знаешь, я в самом деле в первый раз вижу женщину, которой так интересно наблюдать за тем, как я моюсь.
- Я не могла подумать, что ты стесняешься, - озадачено ответила Иснари.
- Я чувствую себя растлителем малолетних, - честно признался Фелико.
- А, ты об этом... Ну, могу отвернуться, если тебе станет легче.
- Как хочешь, - пожал плечами акуромант и занялся остатками формы.
Иснари отвернулась и замолчала.

Девушка ушла сама, после нескольких минут тишины - Фелико узнал об этом, почувствовав, как тепловое пятно скрыла преграда. Он почти не высовывал лица из воды, позволяя коже отмокнуть, а мыслям - выстроиться в порядок. Вереница Иснари. Одну хотелось вернуть в ее дом в Неуштадте, другую - водить с собой, пока не встанет на крылья, третью - оставить и больше не видеть, четвертую - пристрелить из милосердия... Что делать с общим портретом, Фелико представлял очень плохо. И, честно говоря, не особенно хотел это делать сейчас, с ноющим как мелкий бес плечом и после тяжелого перехода. Решение могло быть неоправданно-дефенсивным.
На краю бадьи сидел ракшас, опустив в воду шипастые ноги, и молча наблюдал за акуромантом. Когда тот вынырнул, Рахрах прищурился.
- Ничего, что бросился?
- Ничего. Спасибо за когти, - вода заливала лицо и маг перебросил рубленую челку назад. - Не ожидал, что она на это способна.
Прозвучало почти с восхищением. Пришедший хмыкнул, но промолчал.

День: восемнадцатое августа, день
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1(Неуштадт)

Лиир прогуливал занятия. Сказать по правде, младший Дану часто... не каждый день, конечно же, но - сбегал из школы, уходя на окраины Неуштадта или забираясь на крыши или на задние дворы. Сидел, глядя на облака, читал, мечтал. Или - вовсе, уходил из города.
Мальчишку передернуло. Он до сих помнил, чем кончилась последняя такая "прогулка". Во рту появился неприятный, кисловатый привкус страха. Лиир покосился на кетьенов, устроившихся на низком суку разлапистого дерева; прогуливал занятия мальчишка в заросшем уголке крохотного сквера. Эйнеху, конечно, донесут; да и завтра отец Карл наверняка возьмется за розги.
А Хегена и Гротха, казалось, все устраивало. В данный момент ящерки звонко переругивались за добычу - круглобокого, густо-синего цвета жука.
"Вам бы мои проблемы" - чуть обиженно буркнул мальчишка и опустил подбородок на колени.
Сказать кому? Не поверят. А если и поверят, то объявят еретиком. И... этим... язычником. И в кислоту.
Почувствовав настроение хозяина, Хенег и Гротх слетели с ветви, закружили над головой младшего Дану, а потом куда-то умчались, с визгом и громкими хлопками крыльев. Как эта малышня умудрялась создавать столько шума, Лиир понять не мог, как не пытался.
Когда вопли кетьенов стихли, из кустов, словно только и выжидая тишины, высунулась кошачья морда. Вопросительно мяукнула. В последнее время в городе бродячих животных развелось видимо-невидимо. И откуда только брались?
Лиир подняла глаза на кота. Отчего-то мальчишка точно знал, что перед ним именно кот, а не кошка. А еще то, что бродячая живность - голодная, что у него чуть-чуть болит задняя лапа, и что он хочет домой, на колени к любимой хозяйке. По спине пробежал холодок, но Дану тряхнул головой и протянул руку вперед.
- Иди сюда... ну, не бойся...
"Я тебе не враг. И не ударю. Ну же..." - в такт словам, произносимым вслух, думал Лиир. И мысленно представлял, как поглаживает кота по спине, чешет за ушами и под подбородком.
Озадаченно мяукнув, пушистый выбрался из кустов и потрусил к мальчишке, нахально запрыгнул на колени. Замяукал. Ему нравился этот двуногий, от которого пахло почти по-кошачьи. "Почти", потому что это все равно оставался глупый двуногий.
Вздохнув, Дану почесал кота за ухом и уныло поднял глаза к небу.
Язычник. Как есть. Что, теперь - в кислоту, да...?

День: двадцатое августа
Фигура: конь G8
Ход: без хода
Официальная клетка: F6
Фактическое местоположение: F6


Ата была почти уверена, что слышала неясный шепот Илаи, когда подошла к палатке. Она ступала тихо, казалось, даже сердце стало биться глухо и медленно, чтобы дать расслышать. Но - нет, ничего. Только зыбкое чувство тревоги, причем фино даже не могла бы с уверенностью сказать, не ее ли собственное?..
Тем не менее, когда девушка откинула полог, полукровка вздрогнула и в первую секунду растерялась. В этом Ата была уверена.
- Что ты так долго? - кинулась на нее "сиделка". - Я Виду послала уже не знаю, сколько времени назад.
Фино искренне удивилась. Ведь она поспешила сменить Илаю почти сразу же, как ей сообщили. Ну ладно, пусть пять минут она пыталась отвязаться от неуместных шуточек Виды по поводу разговора с Куртом... Наверное, полукровка почувствовала состояние Аты: нахмурилась и засопела.
- Ладно, с Видой я сама поговорю. Знаешь, я... молилась. Потому что за то время, пока меня не было в палатке, Толе стало ощутимо хуже.
- Ясно, - коротко бросила фино, кивая Илае на выход. - Позови лекаря, возможно, он уже... не так занят.
Девушка махнула рукой, мол, сделаю, и вышла. Ата осталась один на один со спящей и с ворохом своих мыслей. Она все никак не могла отделаться от ощущения, будто что-то идет неправильно, будто где-то здесь, совсем близко, некто затаил страшное зло. Только ни понять этого, ни почувствовать...
"Глупая, ты видела эту ненависть всего один раз и в такой момент, что незачем теперь озираться в поисках врагов. Враг - он там, на востоке... О чем все-таки спорила Тола с Илаей, когда мы прилетели в лагерь?"
В палатку проник холод. Ата сначала даже не поняла, отчего вдруг захотелось укутаться получше в накидку. Разгар дня, а здесь, внутри, как будто...
Тонкая линия мерцала и извивалась. Срывала с губ спящей тяжелый стон и натягивалась, как струна. Вот-вот и тишину разорвет треск - она оборвется, это пульсирующая нить.
Мягко качнулся полог палатки, впуская внутрь высокую, бритоголовую фигуру. Лайте коротко кивнул фино, улыбнулся. Потянул носом воздух.
- Плохо дело... - монах присел рядом со спящей, - она не просыпалась?
- При мне - нет, - качнула головой Ата, - но я здесь недолго. А девчонки... наверное, сказали бы, если бы просыпалась. Когда я уходила, несколько часов назад, мне показалось, что у нее начинается жар. А теперь мне... страшно.
Лайте положил ладонь на лоб спящей девушки, прикрыл на мгновение глаза.
- Все будет хорошо, Ата, - негромко проговорил Идущий Тихо, - я постараюсь сделать так.
Фино промолчала. Как могло получиться, что всего за три часа состояние настолько ухудшилось? Ата была рядом тогда, когда у Толы случилась истерика. И прижимая к себе эту несчастную девушку, принимая на себя ее слезы, она чувствовала эту яркую, звонкую нить. Нить, что серебром ведет Толу к будущему. Нить, что не стала ее слабостью, а стала - надеждой. Ведь не может?.. последнее, кажется, она произнесла вслух.
Лайте нахмурился. Он провел ладонью по коротким волосам фино.
- Ну же, девочка... Твой смелый эй-раан жив, с ним все будет в порядке. И у вас все будет хорошо, - донесся до Аты тихий шепот лекаря.
- Кайро... жив? - ни Илая, ни Вида не удосужились ей об этом сказать, и теперь Тонко Чувствующая сильно удивилась. Она пристально вгляделась в лицо Толы, - Она... вас услышала, кажется.
Вот только нить все накручивалась и накручивалась.
- Её нужно закутать. Тепло закутать, - внезапно отозвался монах, - помоги.
Фино огляделась в поисках хоть чего-нибудь. Наверняка, если поискать, в палатке найдется что-то вроде пледа. Пока что Ата сняла накидку и бережно укрыла лежащую. Шарить в чужих вещах, хоть в этом и была насущная необходимость, было неловко. Странно, из собственного детства она помнила тот единственный раз, когда ее лихорадило. Зуб на зуб не попадал - так было холодно. Хотелось укрыться всем, что было в доме, но вместо этого мать раздела маленькую девочку догола, и она сидела, нагая, а холодные материнские руки обтирали ее губкой, смоченной в чуть соленой воде...

- Надо еще что-то?
- Нет, - Лайте бережно укутал Толу в поданную первой накидку, потом, неожиданно, легко взял спящую на руки, как ребенка. Кинул быстрый взгляд на Ату, - если она услышала слова про Кайро... Отодвинь полог.
Фино бросила на монаха ошарашенный взгляд. Потом лицо ее просветлело: кажется, она поняла. И кинулась исполнять.
Держа Толу на руках так бережно, словно она могла рассыпаться от любого случайного и неловкого движения, Лайте выбрался из палатки, пошел в сторону другого шатра, куда, видимо, унесли Кайро.
- А мне ... можно? - окликнула лекаря Ата, неловко замершая на пороге.
Монах, укладывавший спящую фино рядом с раненым всадником, поднял на девушку глаза.
- Я не уверен, что ты сможешь сидеть тихо. А им... нужно побыть вдвоем. Я тоже выйду. Посидим неподалеку, хорошо?
- Да... только... - Тонко Чувствующая неуверенно переминалась с ноги на ногу, - если можно положить его руку на... Толе плохо, но жизни внутри нее много хуже. Мне кажется, так было бы правильно.
Она смутилась, развернулась на пятках и отошла от палатки.
Лайте аккуратно положил ладонь бесчувственного всадника на живот Толы, укрыл обоих одним покрывалом. И тоже вышел.
- Думаете, это поможет? - девушка говорила тихо, будто боясь вопросом спугнуть удачу.
- Надеюсь от всего шэа, - серьезно отозвался Лайте, - сейчас мне это видится единственным шансом.
Фино прочертила большим пальцем ноги линию перед собой.
- Почему так, Лайте?.. Сегодня мы здесь, а завтра ... совершенно неожиданно... за чертой. Вчера вечером Тола была такая счастливая.
- В любой реке есть камни, - лекарь опустился на землю, скрестил босые и грязные ноги, - так и в нашей жизни; встречаютя и пороги, и водопады. Реки засыхают, но в сезон дождей пробуждаются вновь. Есть те, кто могут видеть камни своей реки, но их - мало. И как бы ты не хотел от них уйти, рано или поздно напорешься на них.
Лайте говорил негромко, иногда поднимая глаза на фино.
- Но мне не кажется, что в реке твоей подруги должно быть столько камней. Она их сумеет оплыть. Я в это верю.
- Если никто не привяжет один на шею, - Ата и сама не поняла, почему это сказала.
- Если говорить о Толе, то она не похожа на ту, кому могут привязывать камни на шею, - но монах внезапно посмотрел на фино внимательно. Пристально. - Но ты об этом заговорила...
- Я видела ненависть, Лайте, - Ата поджала губы. Немного подумав, села рядом с лекарем. - Всего один раз она словно прорвалась через невидимую завесу. С тех пор мне страшно. Я понимаю, что скорее всего, кому-то из троих что-то приснилось. Я даже допускаю мысль, что Тола ненавидела себя или всю ситуацию в целом, - фино не рискнула сказать "своего ребенка", - И все равно с тех пор мне страшно. Я все время прислушиваюсь, вглядываюсь в их шэа. И не вижу ничего плохого, но это меня пугает еще больше.
- Иногда мутный ил способен прятаться даже на дне самого чистого ключа, и его иногда трудно разглядеть, - монах положил ладони на свои колени, обтянутые потрепанной тканью штанов, - можно научиться различать чистые по-настоящему ключи от тех, в которых прячется ил.
- Наверное, - фино пожала плечами. Посмотрела в небо. В чистую, потрясающе глубокую синеву. В высоте парили птицы. Красивые, гордые, они как будто просто наслаждались своим полетом. Само спокойствие и умиротворение. Если не знать, что их взгляды устремлены вниз. Эти хищники готовы сложить крылья и камнем лететь к земле, хватая в когти ничего не подозревающую жертву. От этих мыслей Ата вздрогнула. Лайте мягко положил ей ладонь на плечо.

День: девятнадцатое августа, вечер
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: A6 (Чареи)

"Наамея" догнал флот уже к вечеру, когда солнце капало расплавленными золотом на воду и устало клонилось к линии горизонта. Ветер упрямо толкался в истрепанные паруса кораблей, словно пытался вдохнуть в них немного пыла и жизни.
Над водой стелилась усталая тишина. Не так, совсем не так, представляли в Эаши, потом - в Чареи, а затем - за столом совещания уже в море, возвращение эскадры в родной порт. Совсем не так.
А между тем белые, отливающие песчаным в закатном солнце, стены города были близко. Через час первые корабли уже ткнулись в причалы, бросили якоря в темнеющую воду.
Флот встречали. Темно-синей группой стояли военные с мощными силуэтом Советника Течений впереди - словно громоздкий парусник гордо выпятил гальюнную фигуру; толпились моряки, жители Чареи. Пестрая толпа шумела, колыхалась, встречал потрепанные ручейки моряков, переливавающиеся через борта. Подхватывали раненных, перешептывались в страхе - как много. Бледнели от того, насколько больше - погибло.

Крис сошёл на берег вместе со следопытами. Над его головой упрямо вился Хиноми, чьи громогласные вопли лишь придавали картине отчаяния. Впервые с момента его появления во флоте, на пернатую тварь не обращали внимания - не до него было. А Кристоф искал. Его взгляд с надеждой скользил по уцелевшим и с затаённым страхом по раненным. На короткий ряд лиа, ушедших к Средоточию во время плавания он старался не смотреть. Боялся, что сердце не выдержит, если...
Его опасениям положил конец Нарьен т'Еро; в лапищах Советника Течений - и, по совместительству - родного брата отца Таль, мелькнула знакомая Черному пышногрудая фигурка адмирала.
- Капитан! - Кристоф сам не понял, как оказался рядом. - Таль, Господи, ты живы! Хвала всему подряд!
Сейней, бледная, встрепанная, но уже благополучно отпущенная на причал дядюшкой, обернулась к магу.
- К-крис! - лиа улыбнулась, скривилась на мгновение от боли. - Живо-ой...
- Я говорил, что он живой, - бросил на обоих взгляд стоявший перед Советником Штормов Ирари.
Чёрный вспоминл о присутствии остальных и коротко поклонился.
- Приветсвую, эй-раани. Рад, что вы тоже живы. Таль ты...что с тобой?
Полукровка только плечами повела, мол - что со мной сделается, а? Царапина, пройдет скоро. Хотя бинты и скованность движений говорили об обратном, несмотря на лихую улыбку маленького адмирала. Чайрэ тем временем продолжал отчитываться перед Советником. Крису, казалось, до них дела не было совершенно, как и до всех остальных. Он видел Таль и только её. Смотрел так, как обычно пьют воду после долгого пути по пустыне. Взахлёб. Боясь оторваться.
Таль потерла ладонью скулу, улыбнулась - озадаченно и чуть растерянно. Потом взгляд полукровки резко метнулся к черной повязке на лице мага.
- Что...?
Советник Штормов запустил ладонь в густую бороду.
- Хватит на причале стоять. И так тут...не продохнешь. Говорить буду долго. Со... - глаза Нарьена чиркнули по Ирари, Таль, замерли - на Черном, - с вами со всеми.

- Да, Советник, - по-военному чётко кивнул Крис.
Таль же он подмигнул здоровым глазом, мол, в порядке всё, не пугайся.
- Я тут тебе топор твой, кстати, принес, - заговорщическим шёпотом сообщил он, похлопывая здоровой рукой по рукояти оружия. - Славная штука!
Бровь Сейней исчезли под светлой, спутанной челкой.
- К-ак ты его...?! Откуда?
Крис широко улыбнулся, привычной чуть нагловатой и немножко мальчишеской улыбкой.
- Да, вот, значит, лечу я над Ясным недавно и вижу: гадость какая-то в воздухе корчится так, будто дикообраза против шерсти родить собирается. Сам не поймёшь что, а на башке оленьи рога и топорик знакомый такой. Ну, я думаю, наверное Таль его здесь оставила, сейчас убивается, должно быть, ищет. Я и отобрал. Гадость, конечно, против была, кто ж такой хороший топор просто так отдаст, ну, вот и пришлось её немного убедить в своей правоте!
Сейней вскинула ладонь к губам, сдавленно хмыкнула, закашлялась. Глаза на мгновение сверкнули; впрочем, при взгляде на хмурого дядюшку и улыбки, и искр в глазах поубавилось.
- Наболтаетесь еще, - Советник оглядел моряков поверх голов стоящих рядом, благо - рост позволял. - Ты, ты и ты, - он указал на пару капитанов и на Ланне. - Тоже. Идем.
Таль кивнула с покорным видом. Потом подняла глаза на Кристофа - в уголках губ вновь мелькнула улыбка.
Маг снова ей подмигнул. На душе у него, несмотря ни на что, было легко-легко.
Ирари шел за Советником, его лицо не покидало мрачное, тяжелое выражение. Тяжелая золотая серьга, оттягивавшая мочку левого уха, неторопливо и неотвратимо, как мятник судьбы, покачивалась в такт шагам лиа. Таль пыталась поспеть за своим родичем и Чайре; хмурилась и кривила губы - идти быстро было не слишком легко.
Крис взял своего пострадавшего капитана под руку, помогая идти. На взгляд Таль, он ответил всё тем же подмигиванием, дескать, мы - инвалиды должны друг другу помогать.
Путь лиа лежал в Дворцу Дома. Шли молча; каждый был погружен в свои, не веселые, мысли, и даже обычно улыбчивый Аалай помалкивал.
Сейней с тоской подумала, что неделю назад выходила из Дворца, после совета, без тяжелого камня на сердце, хотя тогда уже все знали, что кровопролития не избежать, но...
Никто не знал, что выйдет так.
Через двадцать минут небольшая процессия, во главе с Советником Штормов, который, как нос корабля, разрезал поток попадающихся навстречу лиа, вошла в зал Бурь. Круг замкнулся.
- Садитесь, - кивнул Нарьен. Сам лиа остался стоять во главе стола, оперевшись тяжелыми руками о край.
- Может, мне рассказать? - не присев, негромко и хмуро спросил Чайре.
- Сядь.
Ирари упрямо наклонил лысую голову, крепкая шея напряглась, но все-таки лиа сел.
Крис помог устроиться несколько стеснённой в передвижениях Таль и сам уселся рядом, привычно отбросив шпагу на бок. Остальные капитаны и посерьезневший Ланне расселись вокруг стола, стараясь как можно тише двигать массивные кресла по полу.
- Адмирал Сейней? - т'Еро перевел взгляд на бледную, встрепанную племянницу. Полукровка хмуро, но с явным оттенком вины, подняла глаза на Советника. - Доложите о потерях.
- А может... - Таль потерла ладонью щеку.
- Доложить о потерях, - отчеканил Нарьен.
- Двенадцать кораблей, эй-раан, - тем же холодным тоном отозвалась Таль, вздернув подбородок. Дядя и племянница буравили друг-друга мрачными, семейно-тяжелыми взглядами, - флагман "Аизер", три шхуны, шедших в аванагарде, бриг, ведший их - потеряны в начале атаки; еще семь кораблей... позже, - Таль нахмурилась, потерла ладонью уже висок, взъерошила волосы и исподлобья посмотрела на Ирари.

- Нас атаковали с воздуха. Воздушные силы противника превосходят наши в несколько раз, - произнес Чайрэ, поймав взгляд адмирала, в котором читалось: "Спасай". Взгляд глаз лиа замер на Советнике. - Однако изначально не это было причиной поражения. Пришельцы призвали существо, которое по силе могло бы быть опорой Средоточия, но оно не создавало, оно разрушало. Я слышал, как шэа стонут. Больше всего это создание походило на гхара-нэг. Оно потопило флагман, - повторил Ирари.
Он перевел дыхание, быстро и резко.
- Это принесло смятение в эскадру, и разрушило боевой порядок. Мы не успели его восстановить до прибытия помощи пришельцам.
- Думаю, я могу рассказать кое-что об этом существе, - сразу за Ирари, только что не перебив его, сказал Кристоф. - Оно называет "демон" и приходит из совсем других миров. Оно...знаете, я часто слышал, что лиа, когда хотят выругаться, поминают найрити, так вот, мои соплеменники поминают в таких случаях именно демонов. Они очень могущественны, разнообразны и очень, очень злы. Они чужды любой жизни и они действительно несут только разрушение.
Маг побледнел и невольно стивнул кулаки.
- Дьявол, до сих пор я думал, что они понимают, насколько большим дерьмом являются демоны и те, кто их вызывает! - он выдохнул и продолжил, уже менее напряжённым тоном. - Господа, могу сказать вам вот что: это был ещё далеко не самая сильная тварь. Бывают гораздо хуже. И...не в обиду будь сказано, но нам теперь надо сильно менять тактику и вооружение. То, что есть не очень подходит против сплава магии и этих грёбанных шестерёнок, чтоб их...кхм, прошу прощения, увлёкся.
- О смене тактики мы еще поговорим. Спасибо, - кивнул т'Еро, - что вы можете сказать про воздушные силы? Орудия на кораблях им ничего не могли сделать, судя по всему. Так?
- Так, - кивнул маг. - Или почти так. Их броня очень прочна, а сами машины весьма манёврены.
- Необходима дополнительная защита с воздуха, - произнес Ирари. - Мы можем тягаться на воде, потому что наше оружие - неожиданное.
- А что насчёт магии? Шепчущие владеют громадными силами и возможностями, но им не хватает быстроты действия. Быть может, стоит попробовать сделать сплав нашего метода и вашего? - пальцы Криса терзали бородку и кончики усов, маг поминутно касался повязки и то и дело порывался вскочить, что выдавало чрезвычайную увлечённость работой мысли.
- Я бы посоветовал поговорить с домом Амар, - откликнулся Ирари.
Советник вновь кивнул, кинул быстрый взгляд на Таль - но полукровка лишь рукой махнула. Признаваться в то, что воздушная атака была позорно пропущена, адмиралу не хотелось.
- Значит: смена вооружения. Ирари, Кристоф, спасибо. Я соберу Совет Дома сегодня же, и мы отправим послание в Эаши.
Ирари посмотрел на свои руки, теперь неподвижно лежавшие на столе.
- Еще одно, Советник.
- Да?
- Вы знаете, что, - Ирари сделал ударение на последнем слове, - произошло после гибели "Аизер". Я прошу сместить меня с занимаемого поста.
Нарьен и Таль выругались одновременно. Одинаково.
- Чайре... ты идиот? - удивительно нежно спросил т'Еро.
- Нет, я отдаю себе полный отчет. Я повел себя как идиот, но не как главнокомандующий.
- Ты идиот, - заключил Нарьен, - прошение отклоняется. Завершим войну, а там посмотрим.
Ирари угрюмо кивнул.
- Хорошо, - тяжело хлопнул ладонью Советник. - Свободны. Все.

Спорить с Советником никому не хотелось, и потому собравшиеся принялись расходиться. Чайре первым рванул вперед. Таль резко сжала зубы и, поймав за запястье подвернувшегося под руку Ланне, кивнула в сторону уходящего Ирари.
- Поймай.
Следопыт только брови вскинул, но поспешил вслед за уходящим, давая возможность Таль не спешит и не бередить раны.
- Ирари? – намьё ускорил шаг, поравнялся с моряком, - постой на секунду, м?
- Чего? - обернулся лысый лиа.
- М-мм… - протянул Аалай, косясь в ту сторону, откуда должна была появиться Таль, - я хотел спросить… по поводу дальнейших указаний разведке.
Ирари покачал головой.
- Не ко мне, - и направился в сторону северной галереи, где одной время жил.
- Ир-рари! – рык Сейней разнесся по коридоры. Маленьким китом Таль пронеслась – насколько она могла пронестись с ранами – мимо Ланне. Намьё только развел руками, напоровшись на яростный взгляд полукровки. Мол, я старался, что поделать?
Ирари решительно укорил шаг.
- Стой, с-с-с… хамло! Если я умру посреди этого проклятого коридора, будешь виноват ты!
Лиа замер, как вкопанный и резко обернулся. На его лице промелькнула нешуточная тревога, мгновенно сменившаяся усталой насмешкой. Таль, заметив, что Ирари остановился, шаг, тем не менее, не замедлила. На Чайре она налетела маленьким тараном, уперевшись ладонями ему в плечи и впечатав все своим весом в стену.
- Ты… ты!
- Что? - хмуро посмотрел на нее Чайре.
- Идиот! – встрепанная Таль смотрела на Ирари снизу вверх; на скулах вспыхнули пятна злого румянца. – Ты каким… местом думал, когда о прошении говорил? Ты… ты бросить меня хочешь?!
Лиа успокаивающе накрыл ладонью ее запястье, неожиданно мягко, по-доброму.
- Тебе нужен лиа покрепче, на этом месте. Не такая тряпка, как я.
Свободной рукой Таль ткнула Чайре под ребра.
- Не болтай ерунды. Где я второго тебя найду?
Он согнулся в полушутливом поклоне. Полукровка в этот момент приложила ладонью по лысой макушке и повторила, уже не так рассерженно. Обиженно, скорей.
- Идиот.
Ирари послушно кивнул. Его снова ткнули маленьким, крепким кулаком под ребра.
- Не смей, - тычок, - никуда, - еще раз, - уходить!
Чайрэ обхватил Таль обеими руками и прижал к себе.
- Как скажете, адмирал, - нахально произнес он.
Полукровка аж замолчала от такой наглости. На десяток ударов сердца.
- Кхм… - она продолжала упираться ладонями в плечи Ирари, - видимо, тебя надо чаще бить.
- Все, а теперь - иди, а то меня Черненький на килевание назначит, - с сожалением разжал руки Чайре.
Его снова двинули кулачком.
- И не смей, понял. А то… придушу. Сама, - Таль сверкнула лихой, обычной своей улыбкой. Отступила на шаг назад, неловко отвела взгляд на долю мгновения. – Отсыпайся и… будем драться дальше!
Она хмыкнула на двусмысленность фразы и, развернувшись, быстро направилась прочь. Ирари негромко свистнул вслед. Таль показала ему не самый пристойный жест из двух пальцев, потом обернулась через плечо, скорчила физиономию настолько вредную, насколько могла… и пошла дальше. Ирари с трудом подавил в себе желание догнать ее, прижать к стене и поцеловать.

День: вечер и ночь восемнадцатого августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: D1(Неуштадт)
С Даркнесс))

День был долгим и суматошным. После бегства из здания, напичканного инквизиторами, Галика в вороньем обличье шныряла по рынку и едва не попалась на воровстве. Происшествие, лишившее ее пары перьев из хвоста и остатков спокойствия, заставило ее сделаться осмотрительнее. Она вновь вернулась на рынок и все же добыла себе обед , но уже позже, сосредоточившись и отбросив ненужные мысли. Довольно долгое время она летала без дела, осматривая город, приглядываясь к встречаемым ею священнослужителям, но особо не приближаясь. Затем спала в тени деревьев, а после снова летала. И только к вечеру вновь возвратилась на уже знакомый ей подоконник.
В доме был только Эйнех. Священник, уже переодетый в домашнюю одежду, чуть встревожено ходил из угла в угол, сложив руки за спиной, и то и дело поглядывал на настенные часы. Словно ждал кого-то. Его младшего брата нигде не было видно и, судя по всему, именно отсутствие мальчишки и было поводом для беспокойства Дану.
Галика переступила с ноги на ногу, встряхнулась и продолжала наблюдать. С прошлого вечера она отчего-то уверилась в своей безопасности.
Несколько раз Эйнех оборачивался на дверь; та оставалась неподвижной. Пытался присесть, но тут же вскакивал. Наконец – двинулся к окну.
Ворона поспешно спрыгнула с подоконника, раскрыв крылья и спланировав ниже, затем развернулась и села на дерево.
Дану распахнул окно, выглянул на улицу. Среди редких прохожих он явно не видел того, кого ждал. Эйнех устало вздохнул, сдвинул очки на лоб и потер переносицу пальцами. На лице священника отразилась вся гамма эмоций: от тревоги до желания всыпать пару оплеух младшему брату.
Галика замерла на ветке дерева, размышляя, не стоит ли перекинуться и постучать в дверь. Она ведь видела, как священник ходил в архив. А адрес он дал ей сам. Но отчего-то удержалась. Судя по беспокойству Эйнеха, она может оказаться не вовремя.
Наконец, после еще десять или пятнадцати минут, за которые Эйнех исходил небольшую квартиру вдоль и поперек, тихо скрипнула входная дверь. До Галики сквозь открытое окно донеслись голоса братьев. Старший что-то встревожено спрашивал, младший – отзывался негромко и неохотно.
Ворона осмелела и вновь вернулась на подоконник, примостившись с краю у стены. Она решила, что послушает и посмотрит здесь еще немного, а когда братья решат свои дела, можно будет отправляться в гости по-человечески.
- Лиир, ну.. что с тобой происходит? Малыш, если какие-то проблемы, ты же знаешь – я всегда тебе могу помочь.
- Нет. У меня все в порядке.
Эйнех вздохнул. Разговор происходил в небольшой гостиной – старший Дану сидел на диване, устало уронив локти на колени. Лиир стоял неподалеку, приподняв плечи и скрестив руки на груди.
- Но я же вижу, что это не так, - священник поднял на мальчишку глаза. Тот тряхнул головой.
- Эйнех, я сказал – все в порядке!
- Лиир, сбавь тон, - неожиданно сухо проговорил мужчина. Подросток осекся, опустил взгляд.
- Прости.
- Иди, переоденься и умойся. Я пока разогрею ужин.
Упоминание об ужине напомнило Галике о том, что ее с боем добытый обед был слишком давно, а также неприлично скуден. Самое время явиться к столу, подумала она, устыдилась своих мыслей, но все равно поняла, что сделает именно так.

Кивнув, мальчишка пошел в спальню; одновременно с ним в противоположную дверь направился Эйнех. Священник не заметил, как виновато обернулся на пороге его младший брат – словно хотел что-то сказать.
Ворона не колебалась, выбирая направление. Конечно, она переместилась за старшим из братьев.
Кухня в квартире Дану была, если не крохотной, то – небольшой. Под потолком – неожиданно – висели пучки каких-то сухих трав, теснились на внутренней стороне подоконника горшки с какими-то растениям. Судя по странным цветами стеблей и листьев – местными.
Эйнех поставил на огонь чайник и теперь медленно, отстраненно нарезал хлеб, явно думая о чем-то своем.
А ворона заворожено наблюдала, как отделяются от целого хлеба аппетитные ломтики.
За хлебом последовали сыр и холодное мясо. Эйнех переложил все на большую тарелку, поставил на стол, вокруг которого теснилось три стула, отошел к шкафу, откуда выудил две чашки. На кухню заглянул Лиир.
- Садись, - священник посмотрел через плечо, улыбнулся. Мальчишка виновато приподнял уголки губ и юркнул к столу.
Галика встряхнулась, продолжая разглядывать пищу на столе, саму кухню, такую милую и уютную... И внезапно рассердилась сама на себя. Да неужели же она будет просить священнослужителя, чтобы он ее накормил, как последняя бродяжка, не способная добыть себе пропитания. Сорвавшись с подоконника, птица захлопала крыльями, растворяясь в сумерках.

На этот раз ее трапезой стали две толстые крысы. Во всяком случае, выглядели эти грызуны очень похожими на крыс. Не то чтобы они были так уж вкусны, особенно когда ты соскучилась по настоящему человеческому ужину и домашнему уюту, которого почти не знала, но голод они утоляли. Вороне больше не надо. А когда она перекинется, тогда уж подумает, что делать, чтобы компенсировать своему человеческому телу нехватку пищи.
Покончив с охотой и пиршеством, Галика в который уж раз опустилась на подоконник. Кажется, это была спальня. На кухню ей больше смотреть не хотелось. Маленькая комнатка, заполненная незамысловатой утварью и мебелью, отчего-то будила неясные, но печальные ощущения.
В комнате был только Эйнех. Большая часть ламп была потушена, только над кроватью, где сидел Дану, горел мягкий, золотистый свет. Младшего члена семьи не было видно.
Священник задумчиво листал какую-то книгу, но то, как рассеянно Эйнех скользил взглядом по строчкам, явно говорило о том, что он вряд ли вникает в суть текста.
Галика подумала, что это странно – сидеть на подоконнике и вот так вот глупейшим образом пялиться. И сама подивилась, насколько ей все это любопытно: комната, вещи, такой приятный свет… У нее никогда не было своей комнаты, в которой можно было бы создать подобное. До сих пор все те места, в которых она жила больше походили на общие бараки. Да по сути ими же и являлись.
Эйнех несколько раз закрывал и откладывал книгу, потом брался за неё снова. То и дело он косился в сторону двери, ведущей в гостиную. В конце концов он окончательно положил в сторону растрепанный томик, посидел несколько минут, прикрыв глаза и о чем-то явно думая. Потом потянул с плеч домашнюю рубашку.
Чувствуя, что совершенно не права, ворона едва не прилипла черным боком к стеклу.

Знал бы Дану, что за ним наблюдают, он бы не стал так спокойно и даже отстраненно раздеваться, давая Галике возможность полюбоваться на очень даже неплохо сложенную, худощавую фигуру священника.
Ворона продолжала наблюдать со все возрастающим интересом. Впрочем, все зрелище вскоре скрылось под одеялом.
Гали встопорщила перья, подумав о том, что теперь, когда Дану лег спать, являться в гости и вовсе некрасиво. Разве что сделать вид, что не знала, а священник вряд ли заподозрит, что она могла что-то знать.
Впрочем, Эйнеху явно не спалось, потому что спустя пару минут, он сел на постели, потом зажег свет и вновь потянулся к книге.
В пару коротких прыжков переместившись по подоконнику, чтобы лучше видеть, Галика склонила голову набок и все смотрела. Ей опять подумалось: странно, кажется, она могла бы долго просидеть, наблюдая за жизнью человека, которого считала врагом и собиралась всего лишь использовать для достижения цели.
Эйнех лежал, подперев ладонью голову, и часто перелистывал страницы – читал священник довольно быстро. Иногда он косился в сторону двери, но она была неподвижной. В такие моменты Дану моментально мрачнел; разговор с братом явно завершился не слишком удачно.
И все-таки, даже с таким выражением на лице, он не казался Галике ни опасным, ни злым. Она попыталась представить его с раскаленным прутом в руках и безумным блеском в глазах, пытающим язычников. Получилось неубедительно, тогда она вновь рассердилась на себя. Ей ли не знать, что внешность может быть обманчива.
Не подозревающий о Галике и её мыслях священник читал еще минут пять или чуть больше, потом отложил книгу, поднялся и, натянув домашние штаны, ушел в соседнюю комнату.
Галика неуверенно потопталась, но не отправилась следом. Она начинала чувствовать себя глупо.
Впрочем, Эйнех вернулся уже через пару минут. На руках он нес своего спящего младшего брата. Мальчишка тихо сопел, прижимая к себе какую-то книгу. Священник уложил Лиира сначала на свою постель, потом – разобрав соседнюю, переложил туда мальчишку, бережно укрыл одеялом. Помедлив, присел на край кровать, осторожно, чтобы не разбудить, взъерошил волосы брата, забрал у него книгу и положил рядом. Поднялся.
От этого зрелища Галика испытала смесь эмоций, часть из которых были не слишком достойными. Зависть от того, что у нее нет любящей семьи и злость, так как семью эту у нее отобрали коллеги вот этого вот человека. А человек спокойно разделся и вновь устроился с книгой под одеялом; знай Эйнех, что на подоконнике сидит встрепанная ворона, которая вовсе – и не ворона, он, наверное, не стал бы так спокойно листать страницы, но…
Ворона отогнала неприятные мысли. Перед ее внутренним взором вновь предстал Эйнех. Отчего-то картинка не желала складываться так, как должно. Образ безжалостного палача выходил каким-то неправильным: пыточные инструменты загадочным образом исчезли из его рук. А вот униформа палача за работой, если можно было так выразиться, а именно - отсутствие рубашки, обнаженные, вспотевшие из-за близости жаровни плечи никуда не делись.
А в это время реальный Эйнех закрыл книгу… и выключил свет.

День: восемнадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: с2
Фактическое местоположение: с2 (Лаборатория)

Эленберг вошел, как обычно, без стука, открыв дверь совершенно неуважительным пинком. Остановился на пороге, прислонясь к дверному косяку, и с насмешливым прищуром уставился на доктора Мурнау.
Правда, Эвлин считал, что доктор из него такой же, как из ярмарочного жонглера - прима оперы. Но ничего, пусть работает, пока работает.
- Воздушная тревога, - мрачно заявил Эленберг, нарочито растягивая слова. - Просьба освободить кабинет и явиться к Радцигу.
Магнетизёр, небольшого роста и субтильной комплекции мужчина, с лысиной, блестящей, как полированной шар, и сутулым плечами, медленно поднял голову от аккуратно сшитых бумаг. Его взгляд скользнул по Эвлину снизу вверх, пока не достиг глаз. Магнетизёр, чьё имя было Зигфрид Мурнау, смотрел в глаза Эленбергу спокойно, даже чуть отрешённо, но Эвлин не мог отвести взора, невольно выпрямляясь и застывая. Под редкими бровями на остром, уже начавшем покрываться морщинами лице жили глаза, казалось, впитавшие в себя всю мировую Тьму. Радужная оболочка была не просто тёмной, она была чёрной, лишь немного светлее зрачков и от этой черноты невозможно было оторваться.
- Благодарю, господин Эленберг, - спустя мгновение раздался голос магнетизёра, мягкий, размеренный, почти лишённый интонации и совсем негромкий. - Я поднимусь к господину Радцигу через десять минут. Вы можете идти.
Тот медленно повернулся и вышел обратно в коридор. Постояв там с минуту, поймал себя на том, что бесцельно и, в общем-то, даже бездумно пялится в стену, на которой мерцают два черных круга, на самой грани зрения...
Вильгельм потряс головой, прогоняя наваждение, сплюнул на пол и пошел к себе. Значительно быстрее, чем явился за Мурнау, стоило признать.
К Радцигу пунктуальный месмерист пришёл действительно ровно через десять минут. Деликатно постучав в дверь кабинета, он дождался пригласительного "войдите" и лишь после этого явился перед светлые очи начальства.
- Здравствуйте, господин Радциг. Вы хотели меня видеть?
- Именно что, - кивнул Мике, предусмотрительно отводя глаза.
"Лабораторные" не раз замечали, что если долго смотреть прямо на Мурнау, недолго и уснуть на ровном месте. А уж если еще и слушать при этом его голос, так тем более. Слухи имели под собой основание, Радциг предпочитал не рисковать.
- Есть у меня к вам два важных дела... Наиболее важное оставим пока в стороне и начнем с простого... ах да, садитесь. Помните нашу работу с некоторыми из "Безымянных"?
- Отряд, выпущенный под командованием майора Фиерса, - Мурнау тоже прекрасно знал особенности своего взгляда, а потому, когда он общался с кем-то, так или иначе им уважаемым, старался сдерживать профессиональную привычку смотреть в глаза.
- Да, я помню этих молодых людей.
Михаэль кивнул.
- Особенно меня, конечно, интересует Эрис, - признался он. - Ее случай был даже сложнее Калеба, и обработка... собственно, вот в чем дело. Я хотел поговорить о том, что именно вы с ней сделали, и насколько долго может держаться эффект. Если предпочтете говорить научными терминами, то говорите. Мне надо вникнуть в это всё как можно глубже.
- Разумеется, господин Радциг, как вам угодно. Но великий Месмер учит, что истинное знание должно быть понятно и увлекательно, а потому я постараюсь рассказать более образно. Я погрузил Эрис в глубокий транс, добравшись до глубинных слоёв её магнетического флюида. Там я возвёл нечто вроде магнетической стены, препятствующей доступу к её воспоминаниям. После чего, я связал её восприятие состояния покоя с тем возмущением её флюида, которое происходит во время убийства или другого насилия. Эту фазу воздействия пришлось проводить на очень глубоких слоях её души.
- А ваш Месмер молодец, - одобрительно улыбнулся Радциг. - Что ж, пока все понятно. И как по-вашему, может ли эта магнетическая стена... разрушиться, или дать трещину? Насколько это надежно? Не поймите так, что я сомневаюсь в ваших способностях; после того, что вы сделали с Калебом, я готов поверить, что чудеса бывают не только магическими, но все же.
- Благодарю вас за высокую оценку моих способностей, господин Радциг, - чуть улыбнулся, вернее, обозначил улыбку движением уголков губ Мурнау, - однако, Месмер учит нас, что флюид есть terra incognita, простите, земля неизведанная. Поэтому, да, любое воздействие может пропасть под влиянием некоторых факторов.
Это был ответ, которого Мике вполне ожидал, поэтом он ничуть не расстроился и не удивился.
- Каких, например, факторов? - уточнил он.
Зигмунд слегка пожал плечами:
- Сильный стресс. Провокация воспоминаний встречей с фактом или личностью из прошлого. Психическая перегрузка. Обобщая, любое достаточное воздействие на флюид.
- К нашему большому счастью, - вздохнул Мике, - здесь, в ЭКК, и уж тем более, на задании, она хотя бы не встретится ни с кем из своего прошлого. Ладно. Я просто несколько обеспокоен отсутствием каких-либо новостей от них, он дернул плечом и поморщился: дальше эту тему развивать не хотелось. - Да, на днях Маркус подсказал мне любопытную мысль, которая требует тщательного обдумывания. Он утверждает, что психологической обработке необходимо подвергать каждого подопытного. Неважно, есть в этом потребность для их блага, или нет. Что вы об этом думаете?

Взгляд месмериста мгновенно взлетел вверх, впиваясь в глаза Радцига.
- Это звучит не слишком этично, - не меняя тона сказал Мурнау. - С какой целью и какой обработке?
- Может случиться так, что нам придется выбирать между этикой и эффективностью. Я без зазрения совести и без оглядок назову именно Эрис лучшим бойцом отряда. Потому что война - это то, что ей нравится. То, что ее успокаивает. И то, к чему она стремится. Представьте себе целый отряд, который не боится идти на войну, потому что ему хочется воевать. Не бояться смерти, не блевать от вида чужой или собственной крови, не ставить перед собой моральных дилемм в духе "как я могу убить человека, который ничего не сделал против лично меня?".. Когда-то мы все, солдаты первой тиресканнской, прошли через это, и поэтому мы несовершенны, - Радциг покачал головой. - С другой стороны, это... да, насилие над личностью. Поэтому я спрашиваю ваше мнение, и спрошу еще у многих, что делать, прежде чем что-то решить.
- Это может стать необходимой мерой, - Мурнау ещё мгновение смотрел в глаза Радцигу, а потом отвёл взгляд. - Однако я всё ещё считаю это крайне неэтичным воздействием. До тех пор, пока нет прямой необходимости поступать так, я бы рекомендовал вам воздержаться от этого средства, господин Радциг.
- Принимаю к сведению, - кивнул тот. - Спасибо. А теперь перейдем ко второму вопросу...
Он пододвинул к себе папку, которую уже показывал Эвлину, вытащил из нее листок с фотографией и протянул Мурнау. Второй лист, с печатным текстом, оставил.
- Поглядите. Эту девочку доставили недавно, обнаружили в районе базы. Непонятно, откуда она там взялась, и я решил, что это подарок судьбы... у нас произошел недавно неприятный случай с одним пареньком из четвертой группы.
"Неприятный случай" вышел из-за очередной попытки вживления более двух кристаллов. Не помогли даже малефики.
Девочке же на фотографии было лет четырнадцать-пятнадцать, и впечатление снимок производил просто жуткое. Это была бы самая обыкновенная неряшливая девчонка, в одежде непонятно с чьего, но явно взрослого плеча, в общем, ничего особенного - если бы не глаза. Даже взгляд самого магнетизера не мог бы сравниться с их взглядом. Два засасывающих темных омута, абсолютно без всякого выражения, и только по ее сжатым губам угадывался легкий... испуг. Совершенно точно.
- Но скоро я обнаружил, что подарок судьбы сродни знаменитому деревянному коню. Она, как кажется многим, психически нездорова.
Мурнау молча смотрел на дагерротип долго. Так долго, что могло показаться, будто он всерьёз пытается переиграть в гляделки снимок, причём, судя по всему, шансы у него были.
- Как именно её обнаружили, и в чём выражаются особенности её поведения?
- Караул разглядел. Бродила вокруг периметра, не то искала что-то, не то просто так. В общем, решили подобрать, накормить и расспросить. Вот тут-то и начались странности. Она ничего о себе не помнит, кроме имени - называет себя Розалия, или, может, Роза-Лия. Мы решили отложить расспросы - я, правда, все равно хотел воспользоваться вашими услугами... Но ночью, с семнадцатого на восемнадцатое, у нее случилось что-то вроде припадка. Она билась, закатывала глаза, кричала, около получаса. А потом проснулась и начала рассказывать с совершенно отрешенным лицом, как умирали какие-то люди.
- Она называла имена?
- Да. Правда, я все равно не запомнил, но некоторые были очень странные, одно точно принадлежало сатяре. Пока она говорила, было такое ощущение, что она... словно бы не здесь. Сначала ее пытались заставить замолчать, но безрезультатно, потом задавали вопросы, она отвечала... и чем больше отвечала, тем быстрее приходила в себя, так мне показалось. Ну, в итоге она остановилась и попросила нас всех уйти. Потом ночью все было тихо.
- Я побеседую с ней, - кивнул Мурнау. - Однако её зачисление в один из отрядов считаю преждевременным. Расстройство может быть серьёзным или... впрочем, об этом говорить рано, извините меня.
- Так вот я и хочу, чтобы вы с ней побеседовали, - Мике почесал густую щетину на подбородке. - Беседуйте, погружайте в транс, делайте что хотите - но выжмите из нее как можно больше информации. Мне надо знать, кто она такая и что с ней.
- Конечно, господин Радциг, это моя обязанность. Девочку уже обследовали?
- Нет, - Мике покачал головой. - Ее пока вообще не трогали, и я прекрасно понимаю врачей, которые не хотят с этим спешить.
- Мне кажется, обычный осмотр тут не повредит, - Мурнау сделал паузу, подумал и добавил, чуть ли не впервые за всё время службы в лаборатории:
- Я настаиваю.
- Ладно, - согласился Радциг. - Попрошу Нольвенна, он свободен сегодня. У вас уже есть какие-то предположения?
Зигмунд поправил галстук и идеально лежащие манжеты светло-коричневого штатского пиджака и лишь после этого ответил:
- Нет. Пока что ничего сформулированного.
- Ладно.
Мике положил документы обратно в папку и убрал ее в ящик. Щелкнул ключом, кивнул магнетизеру.
- Думаю, осмотрим ее уже сегодня. Я тогда сообщу вам. Пока - всё.
- Всего доброго, господин Радциг, - доктор Мурнау встал и направился к двери. - Я буду в своём кабинете.
Он остановился у самого выхода из кабинета и добавил:
- Кстати, я бы рекомендовал вам дать господину Эленбергу пару дней отгула. Его флюид в ужасном состоянии.

День: ночь семнадцатого августа
Фигура: слон F1
Ход: без хода
Официальная клетка: F1
Фактическое местоположение: F1 (лагерь "Гласов Урагана")

Вопль донесся из комнаты епископа. На лестнице Константин упруго подал Яните ладонь, помогая спуститься, а потом потянул за собой. Пламенеющий шар света зажегся над узловатыми пальцами техномага. Фарадей толкнул дверь и позволил взлететь огненной жемчужине под потолок. У ладоней Яниты плясали тускло-золотые искры, готовые разлететься в стороны злыми пчелами; казалось, можно уловить даже тихое жужжание. Женщина вглядывалась в полумрак комнаты из-за плеча Константина.
- Готфрид? С вами все в порядке? - вопросы был... глупым. Но единственным, что пришел на ум техномагессе.
Огонь осветил широкую главную комнату нижнего этажа сруба. Постель епископа - смятая, неприбранная, белела простынёй и поблёскивала шёлком одеяла. Точно таким же шёлком переливалась спина стоявшего у ещё не разожжёного камина первосвященника ЭКК: на Готфриде был алый домашний халат.
- Всё... в порядке, - голос линтаария казался смущённым и немного нечётким. - Простите, что потревожил вас. Просто... дурной сон.
- Вы кричали... - негромко заметила Янита.
- Очень громко, - добавил Константин. - Может быть, вам выпить чего-нибудь?
- Выпить... я прежде пробовал. Это не помогает, - усмехнулся Готфрид. Тонкий рыжий ободок осветил пальцы металлической руки священника, и в камине вспыхнуло несколько робких пламенных язычков. - В жизни каждого человека есть... память. Не всегда она хранит только приятное. Моя... иногда возвращается вот так. Не беспокойтесь.
- Сочувствую, - сдержано произнес Константин.
Рееден нахмурилась, покачала головой.
- Может... вам действительно чего-нибудь выпить? Хотя бы сегодня.
- Это... не уходит. Слишком давно, слишком надёжно засело в душе.
Священник развернулся, передёрнув плечами. Улыбка, озарившая лицо в свете неяркого костра и огонька Фарадея, сейчас казалась неуместной. Из-за воротника халата на грудь, качнувшись на длинном, крепком стебле, выглянул ярко-алый бутон живого цветка, отходившего прямо от шеи. Фон Гальдер, заметив это, поспешил осторожно прикрыть фейра левой рукой. Константин улыбнулся.
- Не стесняйтесь. Хотя на вашем месте я бы просто выучил их язык, хотя это непросто.
- Я не стесняюсь. Не хочу помять цветок, - усмехнулся епископ. Кажется, вполне искренне. - Когда мне впервые нужно было поговорить с лиа, времени учить язык, сами понимаете, не было. Потом - стало не нужно. А вы сами пробовали им овладеть?
- Знаю несколько наиболее простых выражений, - ответил Константин. - Пришлось выучить.
- Пришлось? Не припомню, чтобы наши научные разработки шли бок-о-бок с мнением лиа, - Готфрид снова усмехнулся. Снова - "почти искренне". - Их дипломаты в этом отношении были более... готовы к общению.
Фарадей осторожно приобнял Яниту за плечи, непроизвольно, словно сам того не хотел - хотя... просто вспомнил другой день, совсем другой. Женщина легко приподняла уголки губ.
- Один из близких мне людей работал в морской лаборатории Ясного.
- Это связано с... нынешней ситуацией?
- Нет.
Епископ тяжело прошёл до двери, резко распахнул её настежь. Порыв немного похолодавшего ночного воздуха ворвался в комнату, встряхнув пламя камина и разметав в беспорядке волосы священника.
- Готфрид... простите, что вмешиваюсь, но - может, вам стоит хотя бы заварить чай. Вы плохо выглядите.
- Жаль, "Зеленая Фея" кончилась, - усмехнулся по-доброму техномаг.
- К утру это пройдёт, - взгляд Готфрида на миг задержался на лице Яниты. Потом, словно бы невзначай, перешёл на Константина. - Но... может и правда чай поможет. Не хочу думать лишний раз. И сны видеть тоже не хочу. Что вам снится, великий оружейник? А вам, госпожа техномагесса?
- Извините, епископ, но я предпочитаю не разговаривать на личные темы, - тихо, вежливо и мягко ответил Константин, - по крайней мере, кроме близких людей.
- Кошки, - чуть приподняла тонкое плечо Янита, - я... пойду, заварю чай? Надеюсь, не напугаю слуг...
- Спасибо, Янита.
Лицо Готфрида похолодело. Цветок, словно почувствовав настроение хозяина, поник и спрятался за воротом халата.
Мерно приплясывали в такт странной, забавной, никому не слышимой мелодии огоньки на каминных поленьях. Готфрид проводил Яниту тихим, долгим взглядом.
- Константин... у нас ведь есть не только "личные" темы для обсуждения, верно?
Он тоже смотрел женщине вслед, потом перевел взгляд темных глаз на епископа:
- Некоторые, - тихо ответил техномаг, - но немного.
- Но весьма важных, - Готфрид кивнул, предлагая присесть. - Вы ведь понимаете, что именно... сделали сегодня, верно? Точнее, уже вчера - это мелочь. Но вы - понимаете?
- Представляю, - помрачнев, сказал техномаг.
- Не хотите со мной об этом говорить? Кажется, ничего лично против меня у вас нет или хотя бы не было. Что-то изменилось за этот день?
- Я просто не хочу говорить об этом, - приподнял подбородок Константин, - этого достаточно. Я никогда не был праведником, чтобы творить подобные чудеса.
- На это воля Творца, не наша. Значит, он счёл вас достойным. Когда это произошло в первый раз? Или первый - как раз этот?
- Первый как раз этот, - Фарадей посмотрел в окно. - Полагаю, говорить, что Единый ошибся при служителе церкви - смешно. Вы все равно не поверите.
- Не поверю, - кивнул Готфрид. - И Единый не ошибается, хотя очень редко так сразу можно понять, что он имеет ввиду. Скажите... вы сами можете хотя бы догадываться, что сподвигло Его к такому... решению? Я вас не знаю, потому даже догадываться толком не могу.
Фарадей вздохнул. Он снова вспомнил историю Страмарк. Снова пересказал, чувствуя, как легенда становится уже пресной на языке.
- Она выздоровела, хотя должна была умереть, - закончил Константин.

- Понятно.
Некоторое время линтаарий, не поднимая глаз, просто смотрел на огонь. Чувство неловкости, повисшее в воздухе, мешало сказать что-то нужное, мудрое, глубокое и философское. Вообще говорить мешало. Фарадей убрал руки в карманы брюк и усмехнулся.
- Я не святой, увы.
- Единый, как видите, другого мнения.
Сосбтвенная железная рука, цветок фейра, халат, смятая постель, плашущий огонь... неуместным казалось всё. И разговор - тоже, но... нужно было просто поговорить. "Нет... ему я даже слова не скажу о своих планах. Слышишь, Единый? Пусть... остаётся так. Великий оружейник и святой... Иногда я не понимаю тебя, Господи. Разве что про себя мне всё ясно..."
- Я бы сказал, что мне безразлично его мнение, но он - Единый, и спасает тех, кого должен спасать, - темные глаза Константина блеснули.
- Звучит так, будто у вас к нему счёт побольше, чем у казначейства к монетному двору, - голос Готфрида звучал глухо. Взгляд намертво вцепился в языки танцующих каминных огоньков. - Кто из вас Творец, он или вы? Хотя... относительно, вы оба. Вопрос в том, кто и что сотворил, верно?
- Кажется, вы не услышали, что я не праведник, - тише, чем обычно, произнес техномаг. - Я никому не выставляю счета, только плачу по собственным. Мне странно слышать такие слова... от епископа.
- Жаль вас разочаровывать.
"Наверное, все святые так говорят. Наверное... Знаешь, творец, наверное, ты и правда устроил этот мир справедливо. Меня всё же следует сжечь на костре за ересь. Вот наведу тут порядок - а там... кто у нас из ретивых? Ленк? Нет уж, не дождётся. Молодые всегда хотят двинуть карьеру ввысь. Пусть им. Разоблачение ереси в верхушке кому-нибудь поможет продвинуться"..
Дожидаться Яниты и чая или возвращаться в сухой кошмар с ледяным голосом и толпой людей-мусорных куч? Общество "святого" всё равно не могло склонить чашу весов в сторону кошмара.
- Вероятно, - жестко усмехнулся Фарадей. - Знаете, в таком случае я просто предпочитаю жить со своей верой наедине. Похоже, моя от вашей порядком отличается.
Скрипнула, негромко и деликатно, дверь. Рееден, легко удерживая в руках тяжелый поднос, появилась на пороге.
- Простите, что так долго, - женщина чуть склонила голову, пытаясь убрать с лица темную прядку; обе руки были заняты.
Готфрид благодарно улыбнулся.
- Большое спасибо. Очень кстати.
Спор о вере, так толком и не начавшийся, можно было считать законченным, препираться с чудотворцем не было никакого смысла. оставалось только выпить чай и, может быть, сказав пару слов, снова пойти спать, надеясь, что кошмар не вернётся.
Янита поставила поднос на стол, выпрямилась - взгляд техномагессы прыгнул с лица Фарадея на лицо Готфрида, обратно. Женщина свела за спиной ладони, опустила взгляд на...неожиданно босые ноги. На скулах вспыхнула краска.
- Кажется, я не совсем в презентабельном виде.
- Ты прекрасна, - пожал плечами Константин абсолютно искренне.
- Я бы сказал "восхитительна", но остановлюсь на уже озвученном определении, - усмехнулся линтаарий. - Оно лучше.
"Ты. Прекрасна."
Непонятно, почему, но слова прозвучали... нервно. Словно весь их предыдущий разговор продолжился в том же тоне. Готфрид мысленно отмахнулся от глупой мысли. Ерунда. Просто ерунда.
- Вы играете на чём-нибудь? - вопрос пришёл неожиданно и, по традиции сложившейся ночи, был глупым и неуместным. - Если нет... позволите мне показать одну интересную вещь?
Рееден только развела руками.
- Конечно. Я разве что на гаечных ключах могу что-нибудь сыграть.
- Мои таланты по природе схожи, - показалось в сумерках, или линтаарий чуть покраснел. Священник встал, подошёл к постели и из тумбочки - точной близняшки такой же у него в особняке, в Неуштадте - извлёк небольшой сундучок. Вздохнул, открыл крышку - скрипнул давно не смазываемый замок. Мерный, радужный свет разлился под рукой церковника, озаряя лицо - теперь было видно, что епископ и правда выглядел неважно. Словно сон не дарил новые силы, а забирал остаток старых.
- Пожалуй, водный...
Фон гальдер задрал рукав на правой руке, осторожно поддел закрывающую углубление пластину. Через минуту тускло сверкающий красный кристалл был заменён на серебристо-синий, наполненный, похоже, немалым зарядом.
- Прошу вас.
Епископ опустился на колени посреди комнаты, вытянул железную руку.
Закрыл глаза и глубоко вздохнул.
Вместе со вздохом на кончиках пальцев начали медленно появляться капли. Большие, поблёскивающие неестественно-синим светом - воды такого цвета быть не могло, разве что океан с высоты. Вода азструилась по ладони епископа, окрашивая металл тонкой аурой текучей синевы.
Вместе с водой, словно в такт ей - возникла и потекла по комнате лёгкая, медленная, ятгучая и бесконечно нежная мелодия.
Звуки - один за другим, стройным хороводом - взлетали под тёмный потолок, вплетаясь в ночную тьму и отблески костра. Ласковые, как прохладный ветер в жаркую пору; как волна, нежно касающаяся прибрежного песка. Глубокие, как сама синева океанов. Блестящая, как лужи на солнце после проливного дождя, и порой - звонче весенней капели, а порой - чище святой воды. Музыка лилась из сердца священника, словно из рук самого Творца, а кристалл переводил её на язык звуков, не жалея колдовского заряда. И в каждом звуке, в каждом переливе, в каждом тоне - что-то родное, тёплое, близкое... и обжигающе-холодное, и безгранно-свободное... Волшебство? Мечта? Любовь и искренность?
Всё сразу, если всё это можно отдать музыке за какие-то пять-десять минут.

Фарадей молчал, прислонившись к стене. Янита застыла неподвижной статуэткой у стола, глядя то в пол, то на Готфрида, то снова опуская взгляд на свои босые и пыльные ноги. Женщина улыбалась чуть растерянно - она словно ждала, что епископ вытащит из-под кровати орган. Ну... или что-то подобное.Но органа не случилось. Просто музыка внезапно, коротко оборвалась, а Готфрид открыл глаза. Короткий блеск высветил две не успевшие сорваться капли слёз, которые тут же исчезли, стоило линтаарию бросить хоть короткий взгляд на гостей.
- Я знаю мало мелодий... вернее, не знаю. Они выходят сами. С разными кристаллами - разные. У разных людей - тоже разные. У меня... вот такая для водного. Впрочем, я знаю мало тех, кто встраивает кристаллы в себя... Это не всем нравится, по понятным причинам.
Священник замолчал. Виновато улыбнулся Яните, на удивление дружелюбно - Константину.
- Я могу сыграть на другом, если хотите... на ваш выбор. Но огненные... не люблю. То, что видишь, когда играешь - тоже... разное.
- Ветер, - улыбнулся Фарадей.
- И солнце, - Янита улыбнулся Готфриду и потянула руку к чайнику, принялась разливать ароматную, темную в полумраке комнаты жидкость по чашкам.
- Хорошо... ветер и солнце... может быть - этот? - линтаарий, пошарив в сундучке, извлёк оттуда ярко-жёлтый кристалл и, на этот раз усевшись и вытянув ноги, по-мальчишечьи присвистнуи, вытянул руку и... приложил её к сердцу.
Тонкое золотистое свечение, словно маленькие солнечные зайчики, побежало по металлической длани. Ярко, словно небольшйо фонарик, вспыхнул цветочек фейра, вытягиваясь от шеи епископа - словно ыптась поймать каплю лучистого волшебного света.
Новая мелодия была лёгкой и быстрой, словно плясовая. Мелькали золотистые всплески чар, звуки кружились и звенели - будто десятки ног отбивали задорный, простецкий и в то же время безумно заводящий ритм. Жизнь, счастье, праздник - каждый звук дышал ими и звал: "Пойдём! Пойдём со мной! Пойдём танцевать!" Кажется, даже дивный дар лиа не мог усидеть на метсе, раскачиваясь в такт отстукивющей мелодии, и солнечные лучики звенели шёпотом проснувшегося весенего леса, молодым потоком, приморским бризом, смехом девушек ночью на праздничном карнавале и неостановимым треньканьем множства каблуков.
Снова - всего несколько минут чародейства и доброго чуда - не святого, но всё же чем-то очень-очень важного. наверное - даже нужного тому, кто придумал дать сердцу голос при помощи кристалла и колдовства.
Фардей, дослушав, задумчиво кивнул.
- Кажется, теперь вам легче, - заметил техномаг епископу.
Янита просто улыбнулась: открыто и весело. В темных глазах женщины плясали солнечный зайчики, а уголки губ подрагивали, словно грозясь приподняться еще выше.
- Верно, музыка помогает. Но я редко играю для себя. И ещё реже - с огнём, - ухмыльнулся священник. - Порой выходит не совсем то, чего бы хотелось. Спасибо, что послушали. И что пришли на крик... спасибо.
Отчуждённость, деловая холодность, остатки кошмара... всё пропало. Словно растворилось в солнечной мелодии и ароматном дымке заваренного чая.
- Люди должны помогать друг-другу, - повела острыми плечами Рееден и вновь улыбнулась, пододвинув по столу в сторону Готфрида чашку. Потом - Фарадею.
Константин, забирая чашку, осторожно коснулся пальцев женщины.
- Воистину. Завтра надо встать пораньше, чтобы нам разобраться с кристаллами.
- Я сам предпочитаю вставать рано, - кивнул фон Гальдер, отхлёбывая горячего напитка. - Не стану вас задерживать чересчур долго... Вы и так потратили на меня много времени. Скажите, вы планируете сразу же вернуться в ОНР по завершению работ? Просто... я давно хотел нанести к вам визит. Это сейчас будет удобно? Я ничему не помешаю?
Константин отрицательно покачал головой.
- Дел у нас много, но тяжелый аврал закончился с испытаниями проекта Манфрейда. Думаю, что вы никому не помешаете.
- Благодарю. Я извещу о своём появлении заранее. Благо тяжёлый авраал у меня, похоже, только начинается... Могу я спросить, в порядке любопытства?
Фарадей вежливо наклонил голову.
- Какой был последний мирный проект, которым вы занимались? Не лично вы, конечно. ОНР.
- Железная дорога, - широко улыбнулся Константин.
- Простите? Только не смотрите на меня как на медведя в берлоге. Впрочем - смотрите, будете правы по-своему, - на улыбку епископ ответил почти такой же. Дёрнулаьс правая рука, чуть не проливая чай, лязгнули пальцы. Щёки святого отца чуть порозовели - "снова, снова она... не слушается!" - Когда это было?
- Проект остановили с началом боевых действий. - ответил Фарадей и немного нахмурился. - Жаль. Страмарк питала большие надежды.
- Откуда и докуда дорога? Или - полная транспортная связь по всему ЭКК?
- Для начала от Неуштадта до Барсучьей Щели, Айтара и Ясного.
- Покажете проект, ладно? Как приеду, - Готфрид залпом осушил то, что оставалось в чашке. Жидкость на миг обожгла горло, а под сердцем чиркнуло волной теплоты... - Спасибо ещё раз за чай, Янита. Мой повар, похоже, с вами не сравнится... хоть и ума не приложу, почему. Наверное, это тоже какая-то магия. Я посижу немного на крыльце перед сном... Простите в который раз, что разбудил.
Линтаарий поднялся, одарив гостей тёплым взглядом: Фарадея - чуть твёрже, Яниту - чуть мягче и ласковее, насколько это было возможно в рамках приличий...
Скрипнули ступеньки порога. Спина священника закрыла собой проход, сгорбившись каменным валуном.
- Я надеюсь, Готфрид, что ночное небо успокоит вас, - негромко сказала вслед епископу Янита, - там сегодня очень звездно.

День: 19 августа, вечер
Фигура: пешка С2, без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: С4
Фактическое местоположение: С4 - Е1

и Соуль)

Фиерсу с самого утра казалось, что день в точности повторяет предыдущий. Он проснулся, увидел над собой все тот же брезент, разбудил остальных в той же последовательности, что и вчера; послал за водой Калеба (как вчера)... и завтракали они в таком же гнетущем молчании.
Ренн казалось... нет, она точно видела, что майору - плохо. Не так, как сразу после исчезновения той четверки - тогда он бесился, был готов палить в первого, кто заговорит с ним, и вообще слова "не в духе" применить к нему отважился бы только завзятый оптимист. А сейчас он просто был хмур, мрачен, но все-таки не так зол. По крайней мере, ей так думалось до того момента, что она решила с Фиерсом поговорить.
Чисто женски. По душам. Магичка верила, что это поможет.
- Майор, я понимаю, что вы переживаете, - начала она, настигнув Фиерса перед обедом у его палатки, - но время взять себя в руки.
- Боевое задание провалено. У нас нет карты и нет кристалла, - он загнул три пальца по очереди. - Взять себя в руки, говоришь..?
- Но ведь дело-то не в этом, - Ренн прямо ощутила, как в ней поднимает голову мудрость. - дело в... женщине, которая вас не стоит. Вам надо ее забыть, и тогда...
Вот таким она майора не видела и даже не представляла.
- Ренн, - сказал он холодно и почти отстраненно, - ты чертова соплячка и понятия не имеешь о том, о чем пытаешься говорить. Брысь отсюда и на глаза мне до вечера не попадайся.
Цербер заскулил, призывая к милосердию, но Фиерс скрылся в палатке, к обеду не вышел, и на том беседа по душам окончилась. Довольно-таки бесславно.

- ... слушай, - жаловалась потом Ренн старшему брату, - это было очень грубо с его стороны, разве нет? Он что, не понял, что я..?
- Деточка, - вздохнул Лассе, устремив на нее ясный взор, - ты влюблялась когда-нибудь? Так, чтоб серьезно?
- Нет, - честно призналась магичка.
- Значит, ты и правда не понимаешь...
- А ты? - быстро перебила она.
Лис замялся.
- И я. Кажется.
Девушка фыркнула.
- Зато майор у нас... с понятием. Ну и чудесно. Ну и пожалуйста, - и вырвалось обиженное: - Как же мне тут надоело, а! Оказаться бы отсюда... подальше.
Она и не думала, что провидение рядом - и внимательно слушает.

Вечер тоже казался Фиерсу похожим на вчерашний - разве что еще более унылым из-за ссоры с девчонкой (а майор был уверен, что в ее представлении это точно ссора, хотя он, опять же, в его собственном представлении, всего лишь высказал правду).
Казался, пока Брент не указал ему... на снижающийся неподалеку авион.
Майор, сидевший на траве и правивший на ремне лезвие своего старого армейского ножа, поднялся на ноги, пригляделся.
- Это еще чего такое? - удивился он.
Лис насторожился. Неожиданное явление было из тех, что ему приходились некстати.
Сумерки утонули в защитно-зеленом цвете крыльев. Шасси примяли высокую траву...
Авион был старый: из тех, что летали невысоко, зато долго.
Постукивание и шипение парового двигателя столкнулись с визгом ветра под закрылками, и авион начал замедлять ход; с каждой секундой все медленнее вращались винты, пока не остановились совсем.
- Давайте поближе, - Фиерс помахал всем рукой. - И... Брент, на всякий случай - оружие с собой.
Лис рядом с ним нервно переминался с пятки на носок.
- М-м-м... палить по своим хочешь, капи... майор?
- Я что, больной? Я просто осторожен.
- Ну-ну, - пробормотал тот себе под нос. "Безымянные" неравномерной цепочкой растянулись в направлении авиона, замыкали шествие Лассе, старательно укрывший цветок Фейра за длинными волосами, и Ренн, старавшаяся держаться подальше от майора.
Что-то щелкнуло. Кабина авиона медленно отъехала назад и с кресла, которое было как на ладони видно Фиерсу и его подчиненным, неторопливо спустился полноватый седой человек в темно-зеленой форме разведывательного корпуса ЭКК. Он поднял ладони к губам рупором и громко произнес:
- Майор Фиерс?
Ветер усилил голос, и стало ясно, что говоривший - маг.
- Так точно, - ответил тот, щурясь. Хотел было отдать честь, но без фуражки - не стал. - С кем имею?..
Мужчина решительно направился вперед, продираясь через густую траву, которая местами доходила ему до груди. Еще она фигура выбралась из авиона и спрыгнула на землю, крепко приложив высокие стебли армейскими ботинками.
Человек остановился от майора шагах в десяти.
- Кристофер Дербоурд, техномаг воздуха, спасательный отряд "Запад". Нас отправили на ваши поиски.
Майор решил не подавать виду - по крайней мере, не удивляться слишком явно.
- Наконец-то, - проворчал он. - Рад знакомству. Искренне рад.
Обвел рукой стоявших позади, кивнул:
- Мой отряд. Торчим тут третьи сутки без связи.
"Отряд", по крайней мере, большая его часть (количеством в три человека), смотрел на стриженый затылок майора и вообще никак не проявлял интереса. Меньшая же часть отряда (Ренн и Лис, который, по сути, отношения к "Безымянным" не имел ) во все глаза уставились... нет, не на мага. На пилота.
Потому что пилотом оказалась девушка. Она остановилась рядом с техномагом и козырнула майору.

- Ивит Миноу, старший лейтенант воздушной разведки, - представила девушка, убирая ладонь от берета - как все пилоты, Ивит свела жест до лаконичности, граничащей с небрежностью. - В штаб поступило сообщение, что ваш отряд потерял кристалл. После нескольких попыток связаться, были сформированы три спасательные группы.
- Мне кажется, или вас должно быть несколько больше? - тем временем, похоже, сверился с памятью Кристофер.
- Трагическая случайность, - и глазом не моргнув, соврал Фиерс. - Потеряли одного человека во время перехода ущелья.
Все-таки Лис вполне мог сойти за Дентона, решил он. Правда, представив, что скажет по этому поводу Лис, Фиерс внутренне содрогнулся.
"Безымянные" хранили стоическое спокойствие - разве что на личике Ренн отразилось искреннее сопереживание (на самом деле, это была горькая усмешка по поводу самого симпатичного из дезертиров).
Техномаг и пилот переглянулись.
- Думаю, надо сообщить в штаб, что мы их нашли, для начала, - заметил Дербоурд, потом посмотрел на подчиненных Фиерса, взглядом словно извиняясь. - Несколько минут.
- Назовите имя погибшего.
- Погибшей, - майор отвел глаза, припоминая те имена, что велел запомнить наизусть Радциг. - Ева Эльска. Мы звали ее Эрис.
Ренн еле-еле сдержалась, чтобы мстительно не улыбнуться.
Миноу кивнула техномагу, и тот, перехватив взгляд, покачал головой. В его ладонях, потертых и морщинистых, появился ледянной кристалл связи. С ним Дербоурд отошел на несколько шагов, потом заговорил. Ветер ловко разорвал фразы на слова, донося отдельные лоскуты-слоги. Ивит соединила руки за спиной в постойке "вольно" и бегло осмотрела каждого, затем доброжелательно сказала.
- Сейчас мы сможем забрать не более двух человек. Альтернатива - дождаться другого авиона, рассчитанного на подобные нужды.
Фиерс хладнокровно произнес:
- Не нужно альтернатив. Проблема решаема и так - основная часть отряда остается здесь, забрать, пожалуй, следует только тех, кто больше остальных нуждается в воздухе или... не проявил достаточной компетентности. Ренн, шаг вперед.
- Что?! - оторопела магичка. - Меня..?
- Спорить будешь? Есть возражения? Вспомни себя во время перехода черной земли. Вспомнила?
Она вспомнила. Пошла багровыми пятнами, от лба до шеи, не то от обиды, не то от злости... но спорить больше не стала.
- И... - майор замялся. - Я тоже отправлюсь с вами. Вернусь как только смогу. Дентон! - красноречивый взгляд на Лиса. На лице того с трудом, но читалось все, что он думает о бывшем боевом товарище. - Ты за главного, пока не вернусь. Кстати, лейтенант Миноу, вы говорили насчет двух человек... а как насчет собаки?
- Собаки? - переспросила старший лейтенант, и ее лицо, абсолютно неподвижное, неожиданно прорезала острая, словно охотничий нож, улыбка. - Речь идет о?..
Фиерс тоже улыбнулся - и оглушительно свистнул.
- Цербер! Сюда!
В ту же секунду высокая трава поодаль зашевелилась и что-то большое, и, как вскоре обнаружилось, лохматое, прыжками понеслось в их сторону.
- Небольшое магическое дополнение к отряду, - объяснил майор, не без гордости демонстрируя трехголовое чудовище с красными глазами, ростом с небольшого пони. Чудовище виляло хвостом и казалось, как ни странно, дружелюбным.
Лейтенант не сдвинулась с места. Помедлив, она протянула руку и накрыла одну из лобастых псиных голов, пальцы легли точно между ушами.
- Может полететь в кокпите, если не останется с отрядом, майор.
Вернулся Кристофер.
- Все в порядке. Они пришлют сюда несколько людей в кратчайшие сроки.
- Отлично, - Фиерс кивнул. - Не думаю, что тут будет надобность в собаке. Да, он любит, когда его... ну, за ушами чешут. Если не боитесь.
Миноу подошла ближе. Она накрыла головы Цербера обеими ладонями и начала мягко почесывать их за ушами.
- Я бы оприходовал третью... - протянул Кристофер, - но для таких забав староват.
Ивит негромко хмыкнула.
Откуда-то изнутри трех собачьих глоток раздалось утробное рокотание, а хвост завилял с такой силой, что хлестал по бокам.
- Он доволен, - прокомментировал Фиерс. - Ну что же... Ренн, не стой столбом. Шагом марш... куда у вас там помещаются? Сто лет не был на борту.
Ладони старшего лейтенанта мигом слетели с двух голов цербера, и девушка, кивнув на прощание псу, направилась к авиону размашистым шагом. Дербоурд со вздохом поковылял следом, стараясь не отставать от майора и его спутницы.
Миноу хлопнула ладонью по зеленому фюзеляжу и кивнула Ренн.
- Мастер Ренн, вы первая. Кресло за Кристофером ваше. - серый взгляд остановился на лице майора. - Вы полетите с другой стороны, за мной.

Ренн, скрывая недовольство, поднялась и устроилась на указанном месте. Уставилась на собственные колени, низко опустив голову. У нее было стойкое ощущение, что ее предали.
Фиерс, воплощение невозмутимости, разместился в кабине вторым. Оглянулся на отряд - да уж, у них тут явно будет о чем поговорить... и он чвствовал, что уши у него будут прямо-таки гореть во время этих разговоров.
Лассе послал сестре воздушный поцелуй и, улучив момент, когда никто из экипажа авиона не смотрел в его сторону ("грузили" Цербера), погрозил Фиерсу кулаком. Майор невинно улыбнулся.
Миноу легко запрыгнула в свое кресло и пристегнула ремень, потом одела летные очки, до того болтавшиеся на шее. Кристофер, с кряхтением убиравший во внутренний карман кристалл, вздохнул.
- Еще немного, и мы на аэродроме штаба, - заметила всем Ивит.
- Я боюсь этого "немного" не пережить, - проворчал техномаг.
Его фразу Ренн и Фиерс поняли только тогда, когда авион уже взлетел...

Юной магичке бесчисленное количество раз успело показаться, что авион зацепился днищем или крылом за дерево, холм, какое-нибудь особенно твердое облако или вроде того (в настолько экстремальной ситуации она с трудом соображала, за что вообще можно в воздухе зацепиться). Тогда она вцеплялась со всей силы в кресло Дербоурда, открывала рот, отчаянно ловя, возможно, последний в ее жизни воздух...
Но вмешивался майор Фиерс, который был все так же спокоен, пусть и с несколько округлившимися глазами и куда более бледный, чем обычно. Он негромко говорил: "Ренн, не орать!" - и на несколько минут девушка успокаивалась.
Сзади же радостно надрывались лаем все три глотки Цербера, который, похоже, единственный из пассажиров получал удовольствие.
К концу путешествия Ренн просто сидела, намертво стиснув пальцы, зажмурившись, и повторяя про себя все известные ей молитвы Единому. На ее счастье, длился полет недолго - полтора часа, показавшиеся чуть длиннее вечности.
Авион зашел на посадку так легко, словно шасси коснулись на асфальта аэродрома, а пуха. Было слышно, как облегченно выдохнул Дербоурд, когда начали затихать повороты винтов и шипение парового двигателя.
- Твою ж мать... я у тебя как-нибудь ровнехонько посреди полета скончаюсь, - выдохнул техномаг и громче добавил. - Вы, сзади, живы?
- Там Счастливчик, - заметила, не дожидаясь ответа, Ивит.
Ее пальцы, укрытые грубой перчаткой, перебегали по переключателям высотомеров и датчикам. Зеленые огоньки сменялись красными, затем - чернели.
- Мы живы... вроде, - ответил Фиерс за всех.
Ренн невнятно простонала что-то и обмякла в кресле.
- Да, - проворчал майор, - вроде. Неплохо покатались. Так значит, майор Беатриче здесь?
Майор Беатриче действительно была здесь. Стояла, заложив руки за спину, в начале летной полосы и с прищуром взирала на авион, докуривая аккуратно скрученную сигарету. Ветер все норовил выдрать из туго стянутого седо-золотого хвоста хоть одну прядь, но надрывался - бедненький...
Под пальцами Миноу погас последний огонек, и шипение двигателя затихло. На несколько недолгих секунд, расположившихся между полной остановкой авиона и щелчком стекла, в кабине соткалась совершенная тишина, нарушаемая только дыханием пилота и пассажиров.
- Добро пожаловать на бренную землю, - скучным голосом проговорила Ивит.
И звуки аэродрома обрушились со всех сторон - гром металла на "Пламявержце", рев двигателей "ДанЛея" и взлетающих "Бризов", стрекоты автомобилей, разговоры механиков.
- Не могу не сказать "наконец-то", - торжественно изрек Фиерс. Поднялся, потянулся, разогревая порядком затекшие мышцы - протянул руку Ренн, чтобы помочь ей подняться, но магичка так посмотрела на него, что майору впору было испугаться, и спустилась на долгожданную землю, явно пошатываясь.
Следом выскочил Цербер - встряхнулся, взъерошивая шерсть, и уселся перед авионом, высунув все три языка. Он был, пожалуй, не прочь полетать еще.
Майор же покинул кабину только после того, как искренне поблагодарил пилотессу и мага. "За то, что доставили живыми" добавлять не стал.

Странно было очутиться здесь - сразу после тихих, спокойных перелесков и зеленых равнин Шэн-лие. Впрочем, это у них там, в глуши, перед ущельями, было тихо и спокойно... а о том, что происходило "в пекле", Фиерс даже подумать боялся.
Счастливчик докурила.
За спиной Фиерса Кристофер спрыгнул на землю и немного покачнулся, восстанавливая равновесие. Миноу присела возле Цербера. Что она ему шепнула - расслышал только техномаг. У него на лице отразился искренний ужас. "Понравилось небо? Еще полетаем, вот увидишь. Как будто различия между собакой и человеком..." - Дербоурд потянул носом воздух.
- И кто разбил кристалл? - вместо приветствия спросила у майора Беата.
- Мы его... уронили, - быть непоколебимым, словно скала, стало несколько сложнее после безумного полета, но Фиерс старался. Нацепил очень мрачную ухмылку, показывающую презрение к подобной безалаберности, глянул на Ренн, хмурясь (и обозначая ее как предполагаемую виновницу). И добавил: - С высоты тридцати метров. В ущелье. В реку.
Тон у него был вроде: "Да, мой отряд состоял из идиотов. И неудачников. Из идиотов-неудачников".
Седая бровь майора Беатриче изогнулась под невообразимым углом.
- Кристофер, - окликнула она тут же вытянувшегося по струнке техномага - тот козырнул, - возьми девочку и приведи в порядок, она еле на ногах держится. Майор, - взгляд оценил Фиерса от носков сапог до растрепанной макушки, - вам эта возможность предоставится через полчаса, даю слово. Как только вы расскажете мне, что произошло и как именно погибла одна из ваших подчиненных. Сейчас к месту вашей стоянки направляется два других авиона, отправленных на поиски... Впрочем. Потом. Пойдемте.
- За вами - куда угодно, - тяжело вздохнул майор и последовал за Беатриче. Цербер, недолго думая, потрусил следом, забавно дергая всеми ушами.
Мысленный взор рисовал Фиерсу страшные картины, а память возвращала в те далекие "десять-лет-назад", когда отряд "Крион-2" героически дезертировал с места выполнения задания. Но тогда хоть врать не приходилось, да еще вот так...
А иначе было нельзя. Раз за ними прилетели, раз их спасли, значит, кто-то из четверки сбежавших (майору почему-то очень хотелось думать, что это была Марийка) поставил Штаб в известность о разбитом кристалле.
На пороге ангара, за последнего неделю переоборудованного в небольшой штаб, в котором постоянно мельтешили береты разведывательного корпуса, Беата остановилась на несколько секунд. Ей кивнул один из мальчишек, похоже, младший аналитик - стремительно затем освободил стол.
- Туда, - кивнула Счастливчик. - Псу ничего не надо?
Вопрос прозвучал обыкновенно-буднично.
Беата Беатриче заработала свое прозвище еще за десяток лет до первой войны, еще до короля Матео: в инженерной эскадрилье "Ночные Ведьмы". Эскадрилья существовала и по сей день, но майор покинула ее ряды шесть лет назад, когда изъявила желание отправится в колонию, где активно присоединилась к военным, занимавшимся разведкой новых территорий. Решительная и быстрая женщина с тяжелым взглядом сумела меньше, чем за год, навести в корпусе порядок... почти.
Фиерс глянул на собаку. Та фыркнула.
- Нет, ему совершенно ничего не надо. Ему очень... понравился полет.
Осмотревшись в поисках свободного стула, майор придвинул один из найденных к себе, но первым садиться не стал, дождался, пока Беата займет место. Цербер, которому субординация была абсолютно безразлична, вообще разлегся на полу, заняв изрядное пространство.
Счастливчик покосилась на собаку, но ничего не сказала.
Стол находился в углу, майор заняла место возле стены, предоставив собеседнику стул у двери.
- Начинайте рассказывать по порядку, - женщина удержалась от того, чтобы закурить, - потом я.
Она, прищурившись, кивнула, предлагая начать.
Фиерс еще раз вздохнул.
- По порядку... я бы и с первого дня после выхода все описал, конечно, но это была бы трата времени впустую. Проблем у нас вообще не было, пока не вошли на выжженную землю. Я уж не знаю, какая там аномалия, но ребят стало накрывать одного за другим. Маг не выдержала первой. Я за ней вообще заметил недостаток выучки, но тут дело явно было не в том... может, какие психические особенности... Но вы бы видели, что там творилось. Сначала кровь носом, потом они как будто поваливаются в сон, потом - обмороки и бред. И с каждым разом все труднее выйти из этого состояния. Я прикинул, понял, что пустошь нам не пройти. Стали возвращаться назад, думал вести ребят в обход. И когда переправлялись через ущелье...
Повисла недолгая пауза.
- Девочка сорвалась, - наконец сказал Фиерс. - Почти утянула еще двоих за собой. Знаете, все-таки женщинам не место на фронте, не поймите превратно, но... есть вещи, которые лучше оставлять мужчинам.
Цербер тихонько заскулил.
Холодные глаза Счастливчик сверкнули с непонятным выражением - во всяком случае спорить она не стала, хотя с утверждением и не согласилась...
- Сколько дней вы держали лагерь к тому моменту, когда вас нашли?
- Сейчас посчитаю… с четырнадцатого. Собственно, мы не просто держали лагерь - искали обходные пути.
- Нанесли на карту?
Майор поджал губы.
- Карта тоже... вместе с кристаллом, - ему еще никогда не было так стыдно. - Готов взять на себя ответственность перед Штабом.
- И с девочкой? - с холодным цинизмом уточнила майор.
Он сжал кулаки, потом расслабился - но не сразу.
- И с девочкой, - голос звучал отстраненно. - За это тоже готов нести ответственность. До этого под моим руководством... такого не случалось. Ни разу. Ни за ту, ни за эту войну.

Беата постучала по ладони скрученной папиросой, позволив паре крупиц табачной пыли упасть на столешницу - снова удержалась от того, чтобы закурить.
- Я читала. - спокойно ответила женщина. Папиросу она отложила и взяла грифель, потом единым движением раскрыла свернутую на краю стола карту. - Показывайте, как шли.
Фиерс вгляделся в разметку.
- Так.. от малой базы по дороге, потом напрямик...по равнине... пока в пустошь не уперлись, вот здесь, - он постучал по одному из квадратов. - Не уверен, что прошли эти земли хотя бы наполовину. Когда вернулись... ну, и пришли в себя... разбили лагерт вот тут, у леса; он небольшой. Ходили к югу и к северу, с юга уперлись в скалы, а на севере - успели найти реку. Дальше не добрались. Вернулись, стали ждать помощи... то есть надеяться на помощь.
- В ближайшее время штаб перекинет туда две дюжины людей для создания форпоста. Кое-кого заинтересовала аномалия, - Счастливчик схлопнула ладони. - Хорошо.
- Мало хорошего... - пробормотал майор. - Теперь вы рассказывайте, что ли.
Цербер тоже навострил уши - как будто что-то соображал в стратегии, тактике, военном деле вообще и военном деле в ЭКК в частности.
- Хорошо, что все выяснилось, - поправила Беатриче, став казаться старше, чем на собственные полвека; потертые пальцы, покрытые грифельными пятнами, переплелись. - Группу, сообщившую о вашем бедственном положении, ищут до сих пор. Большинство ближних разведывательных отрядов на текущий момент отозваны, в дело вступила дальняя и воздушная после нападения на Ясный в ночь с шестнадцтого на семнадцатое. Сегодня на границу отправились две бомбардировочные эскадрильи.
- На Ясный напали? - брови Фиерса взметнулись вверх. - Лихо... выходит, они достаточно вооружены, чтобы противопоставить что-то нашим кораблям?
- Насколько я могу судить по отчетам, достаточно, - Счастливчик протянулся Фиерсу папиросу, предлагая закурить и, видимо, не решаясь сделать это первой. - От Ясного могло бы не остаться даже камня, если не дьявольское провидение. Демонологи штаба прокололись.
Майор понял, что в этой жизни ему не удастся бросить курить, и не стоило даже пытаться. Достал походные спички, чиркнул о коробок, задымил с явным наслаждением.
- Хреновый расклад, - подытожил он. - Только от малефиков сейчас проблем не хватало.
Счастливчик хмуро кивнула, а потом в нескольких коротких предложениях хронологически пересказала произошедшее, начав с сообщения коменданта и прилета демонолога Кохра и завершив отчетом того же ак-Дариана. Папироса стремительно уменьшилась в пальцах женщины, едва не обожгла кожу - затягивалась Беата глубоко, как будто неровно или даже нервно. Вечер за открытой дверью ангара наполнился густо-фиолетовым с тающей чертой багрового на горизонте.
Цербер уже мерно посапывал, время от времени подергивая тем или другим ухом. Сам майор тоже ощущал некоторую сонливость... словно все тяготы прошедших дней решилии вернуться всем скопом и навалиться еще разок, для верности.
- Понятно, - сказал Фиерс, когда Счастливчик закончила свой рассказ. - Куда нас теперь пристроят? Сказать по чести, магичку я не советую возвращать обратно на фронт.
Бетриче затушила сигарету.
- Я подумаю, майор. Вполне возможно, вы вернетесь к отряду, - Беата замолчала, наблюдая за реакцией собеседника.
Сухой кивок:
- Я готов. Но в этом случае... просил бы пополнения состава.
- Людей туда пришлют достаточно. - ответила женщина, посмотрела майору в глаза. - Вы сами-то чувствуете силы после случившегося?
- Я чувствую себя дерьмово, - признался он, - но силы найдутся. У меня нет выбора.
- Штабная работа не для вас?
- Именно что. Я больше ничего не умею, кроме как быть на войне, - Фиерс пожал плечами, - да и привык уже.
- Понятно. - кивнула Счастливчик. - В любом случае пару дней вам придется провести здесь, пока подготовят людей. О ваших людях, тех, кто остался, позаботяться.
- Вот и... славно, - выдавил из себя майор. - Спасибо.
"Хоть бы оно того стоило", думал он, массируя виски кончиками пальцев. "Хоть бы снова не оказаться последним идиотом... нет, не может быть, кто-то ведь предупредил о нас! Макабрей? Мария? Ребята?"
Ответа он не знал. Но верил, что когда-нибудь узнает.
Пес проснулся и оглушительно зевнул тремя глотками.
- Я свободен? - уточнил Фиерс. - Где сейчас Ренн, магичка - не знаете?
- Спросите в корпусе техномагов, - поднялась Счастливчик. – Я попрошу проводить.
Широким шагом она направилась к выходу из ангара. Майор спрятал лицо в широких ладонях и почувствовал, как у него почему-то щиплет в уголках глаз.
С чего бы?.. С чего бы?.. Счастливчик отвела взгляд, сделав вид, что не заметила.
- Меня только один вопрос гложет, майор. – она достала новую сигарету. – О вашем бедственном положении сообщил другой отряд, только в близлежащие квадраты никого не направляли.
Тусклый оранжевый огонек начал пожирать папиросную бумагу.
- Впрочем, подождем результата поисков.
Он нахмурился.
- Другой отряд?.. Интересно. Если бы нам повезло с кем-то столкнуться - с кем-то, у кого был кристалл связи, - я был бы здесь уже несколько дней как.
Цербер в подтверждение слов майора, не иначе, грозно лязгнул зубами.
На лице Счастливчик прочиталось: «Так-так…»
Она окликнула одного из рядовых и попросила его найти для майора Кристофера Дербоурда.

День: двадцатое августа
Фигура: нет
Ход: без хода
Официальная клетка: A4, берег
Фактическое местоположение: A4, берег

Вскоре пострадавший начал приходить в себя, бормотал на непонятном языке. Один раз глаза приобрели полностью осмысленное выражение; вытянув руку из-под одеяла, он выдохнул:
- Каймеш...
Помедлил, взгляд снова затуманился. Прозвучало слово, уже похожее по звучанию на знакомые языки:
- Флу-хкон...
Нернон, почитывавший книгу в ярком свете полудня, вскинул тяжелую голову - качнулась густая борода.
- Фешшоо... - еле выдохнул незнакомец. - Эфасстаа...
Он сообразил, что чужой язык непонятен; рука слабо двинулась, пальцы сложились так, будто держали что-то округлое; потом коготь ткнулся в направлении сумки.
Гном округлил глаза. Мало того, что чудо-юдо было досле невиданным... впрочем, чего ученому видеть только не приходилось. Поднявшись, Нернон, ковыляя, подошел к сумке и, указав ладонью на нее, затем вопросительно посмотрел на раненого.
Раненый с трудом кивнул. Снова выдавил:
- Флух-кон...
Провел когтем по темному одеялу - словно указывая цвет.
Гном, как ни странно, понял. Он вспомнил, как найденыш уже раз тянулся к сумке. Нернон вытянул из нее темный флакон и подошел со склянкой к постели.
Тот кивнул с еще большим трудом. Приоткрыл рот; показал руку, растопырив пять пальцев, потом загнул все, кроме одного.
Нернон с сомнением открыл склянку.
- А ты не отравишься?
Теперь уже раненый смотрел недоуменно, не понимая сказанного.
Открытую склянку, помедлив, гном поднес к его лицу.
Незнакомец чуть приподнялся, раздвоенный язык скользнул наружу. Из флакона упала одна полупрозрачная капля, скатившаяся в рот. Вторая. Третья. Четвертая...
Раненый оставался неподвижен, не отрывая взгляда от склянки; когда он проглотил шестую каплю, то откинулся обратно, закрыв глаза; ранее неровное дыхание стало успокаиваться.
Нернон задумчиво поднес склянку к носу.
- Что за отрава? - спросил сам себя гном.
От состава исходил слабый запах - явно какого-то растения, влажный аромат то ли цветка, то ли цветочного нектара.
Гном вздохнул и закрыл склянку. Вопросов было явно больше, чем ответов.
Раненый снова погрузился в сон; но на этот раз дыхание стало еще более размеренным. Словно он ушел в совсем глубокий сон; однако чешуя слегка потемнела.

День: двадцатое августа
Фигура: пешка D7
Ход: без хода
Официальная клетка: D6
Фактическое местоположение: D5 (пустошь)

- Каасу. Никто не ранен, а если и будет - до возвращения в лагерь я не смогу помочь. Я чувствую себя бесполезным, сидя на месте здесь, - одни и те же слова начали застревать у Яно на языке, но предводитель отряда только смотрел и улыбался в ответ. Трудно было сказать, ждет ли он чего-то - или просто не воспринимает просьбу всерьез. Целитель вздохнул и надолго замолчал, перебирая собранные коренья. Часть могла пролежать еще пару недель, часть - стоило растереть и добавить в еду сейчас. Наконец, он поднял голову.
- Никто не проверял пустошь.
- Никто не пойдет туда, - покачал головой Каасу. - Это извращенное место.
- Для нас. А для тех, кого мы здесь ищем? - бледно-лавандовые глаза бывшего Фэнлинь сверкнули неожиданной вспышкой упрямства. - Мы стоим у самой границы, и там нет толка от умения прятаться. Это работа для меня.
- Яно, - теперь Каасу смотрел серьезно и прямо. - Ты - даже не сможешь защитить себя там.
Целитель опустил взгляд вниз, на траву под собственными коленями, полуприкрытыми серо-зеленой абой. Потом так же серьезно и прямо встретил взгляд предводителя.
- Я и здесь не смогу. Нас - тринадцать, и три дня пути во все стороны. Любой может погибнуть.
- Хорошо, - ветеран старой войны согласно кивнул. - Но - вернись до вечера.

Утро встретило круглолицего камиэ уже у самой кромки разлома. Он давно приметил дерево, словно специально переброшенное через узкое место кем-то - словно кому-то из лиа в самом деле хотелось в неприютный мир черного пепла. Ветер кружил на безжизненной земле, поднимая в воздух облачка праха - словно дым, стелющий по следам пожара. Ствол казался крепким издалека, но вблизи он был сух и источен погодой, и тревожно скрипел под подошвами легких сапог. Уже у другого края - вдруг отломилась опорная ветка, "мост" крутнулся влево, наткнулся на новую - и затих. А чудом удержавшийся на нем Яно осторожно сполз на твердую землю, чувствуя, как стекает по спине под одеждой липкая струйка пота. Сейчас он вовсе не был уверен, что способен помочь разведчикам в их работе.
И чем дальше, тем меньше этой уверенности оставалось. Мекке, наброшенный вместо привычной абы, мертвым холодом лежал на плечах, увесистый завиток гунбари неудобно болтался на поясе. Ветер поднимал черную пыль, бросал в лицо - белоснежные волосы лиа скоро стали серыми, а глаза покраснели и нестерпимо чесались. Зачем он, в самом деле сюда пошел? Даже доказать никому ничего не хотел, просто надоело оставаться на страже лагеря.
...Или хотел?...

Тишина была почти неестественной, только призрачно шелестел ветер, и чуть слышно впечатывались в черную пыль подошвы мягких сапог. Показалось, или шаги стали медленнее? Показалось - или солнце застыло в безжизненном белесом небе?...

Он хорошо помнил тот день, когда изменения, капля за каплей копившиеся в его душе, стали необратимыми. Это была больная ёко. Плохая царапина, нанесенная когтем крупного хищника, задетые ткани, уже начавшийся некроз... Медлить не стоило, но, потянувшись к своим ками-рэ... Яно не получил отклика. Он мог бы заметить перемены и раньше, если бы изменял живых существ сам, но он не первый год уже просто лечил. Просто лечил. Маленькая крылатая кошка погибла, не успев добраться до другого врача. Потеря - дара ли, пациента ли - отзывалась неуютной пустотой где-то под ребрами до сих пор. Это было справедливой платой за неверие в силу... не в силу, в направление Средоточия, но иногда Яно казалось, что он лишился тогда самого себя.

Ступни целителя горели, а губы - растрескались и пересохли. Он мало что видел, но здесь мало что стоило видеть - срез черного и белесого, насмешливо-неподвижное солнце, черная пыль, в которой задыхается одежда, которой полны и желудок и горло, собственные руки, когда-то холеные, сейчас - почти бесполезные в лесу, среди разведчиков, знакомых не хуже его с нехитрой полевой медициной.

Бывший мастер кьямай, бывший врач, бывший член своего дома, бывший лиа... Стоило ли вообще возвращаться? Ему не место было в Шэн-лие, не место было и за его пределами. Солнце нахально повисло в зените, опаляя сухим, неживым светом. Горячая влага коснулась губ, и попытка стереть ее испачкала пальцы полуспекшейся черной кровью.

Это было слишком. Стоило повернуть назад.

Когда пепел снова сменился травой, Яно не помнил, хотя точно помнил, что где-то там должна была быть пропасть и дерево через нее. Он даже не сразу заметил зелень вокруг себя. Но это был снова озерный край, травы по пояс, редкие островки деревьев, полосы шибляка, озера и крики птиц. Кожа на пересохших губах разломилась и отзвалась болью в ответ на попытку целителя улыбнуться. Он поспешил к ближайшему проблеску зеркально-синего, но не успел пройти и половины пути.
Еле выдравшись из спутанных плетей травы, на тропу перед ним вышла раненая микуе. Чешуйчатое плечо было жестоко разорвано - Яно не мог даже вспомнить такого хищника. Нейа на нетвердых ногах пошла вперед к лиа, так, словно знала, что именно он может ее спасти. Мог бы спасти. Лекарь принял на руки обессилевшее тело животного, чувствуя, как пропитывается темная чоха кровью. Микуе смотрела выжидательно и чуть обиженно, потом ее сморил сон, перетекший в смерть так же незаметно, как ручей набирает силу реки.

Когда он очнулся, над головой тускло сияли звезды... Тени звезд, едва видимые сквозь собственные распухшие веки. Под головой шелестела пыль, а мекке не давал тепла вовсе, и сейчас, завядший от пепла, только отбирал силы. Почему-то Яно не чувствовал страха ни перед болезнью, ни перед возможной смертью - только разочарование от того, что и в роли разведчика оказался бесполезной тяжестью для отряда.

День встретил его ощущением превратившихся в ломкий лед костей, туманом и новыми причудливыми видениями - раненых и умирающих нейа сменили лиа, вереница истекающих кровью калек шла за ним на восток, и от их стонов целителю было дурно, сколько не убеждал он себя, что их не существует.

Его шэа тоже заволок туман, густой, серый и мутный.

День: поздний день восемнадцатого августа
Фигура: слон C8, конь B8
Ход: без хода
Официальная клетка: C8, C6
Фактическое местоположение: C8 (застава в Трехречье)
С Даркнесс и Соуль

Несколько плавных перелетов, скрашенных привалами, беседами и замысловатыми воздушными кульбитами, спустя двое лиа и четверо нейа добрались до конечно точки маршрута.
На подлете к заставе, Кай сбавил скорость, не зная, какого приема ожидать от местных.
- Не подстрелят, - Йель снова нахально устроил подбородок на чужом плече - так, по крайней мере, слова т'Айлари не сносил в сторону ветер. - Если боишься, можем приземлится у реки, там есть песчаные отмели. А там и до застывы дойдем, не далеко.
Гарнизон стоял на перекрестке рек. Уже с высоты были видны здания, вытоптанные площадки для тренировки нейа, причал - застава располагалась на двух берегах.
- Я опасаюсь не этого, - смущенно пояснил Кай, но все же последовал совету, забирая в сторону, к реке, - Наверное, меня уже ищут…
Он вздохнул. Покидать лагерь после всего случившегося на пустошах без предупреждения было равно безумию. Хотя именно оно, ну или что-то очень близкое позвало его за собой. Впрочем, даже когда Кай опомнился и смог мыслить ясно, он не задумался о возвращении. И только теперь вид заставы навел его на мысли о том, что о нем могут беспокоиться, и что возможно здесь уже ожидает письмо с его приметами.
- Ты сбежал из отряда? - поинтересовался т'Айлари, с любопытством поглядывая на Кайафи. Потом отвлекся, махнул рукой куда-то вниз, - нам ту-уда...
Широкая и длинная, песчаная отмель служила отличным местом для посадки. Она постепенно переходила в берег, поросший уже успевшей выгореть на солнце травой, а дальше начинался лес. В минутах десяти ходьбы виднелись здания заставы.
Кайафи послал нгуу вниз, но, прежде чем приземлиться, они заложили вираж над водой. Нейа чиркнул когтями по ее зеркальной поверхности, поднимая брызги, коснулся лапами песка, перешел на бег и вскоре остановился. Ремни-лианы послушно выпустили седоков, и Кай ловко спрыгнул на землю. Йель на песок скорее съехал - и явно с большим облегчением. Рядом с довольным урчанием попадали, сложив крылья, наару. Двое умчались куда-то вперед, смешно выбрасывая задними лапами фонтанчики песка; третий нейа - рыжий и однорогий, устроился на плече т'Айлари, тыкаясь носом в ухо лиа. Тот фыркнул.
Глядя наару буквально через несколько секунд вышла из зарослей невысокая и светловолосая женщина, вокруг которой кружились белые бабочки. Поймав на одну руку нейа, она вскинула вторую, помахав прибывшим.
Кай заметил ее не сразу. Он как раз выудил из кармана лакомство для своего нейа и собирался уже продемонстрировать Йелю, как нгуу умеет высекать фигурные искры, да так и застыл с протянутой рукой. Лакомство было самым беспардонным образом слизано огромным шершавым языком, а нгуу принялся обнюхивать хозяина и тыкаться носом – не выпадет ли еще чего интересного? Хозяин не реагировал. Он молча пялился на воплощенное видение, хлопая глазами и открыв рот, точно выброшенная на берег рыбешка.
- Это Джейл, - т'Айлари поднялся с песка, отряхнул грязные - за эти дни ставшие почти серыми - шароварами, махнул в ответ рукой. Потом как-то виновато провел босой ногой перед собой, - она волновалась, наверное... Эй... Кай? Ты... чего?
Кай не ответил, продолжая молча таращиться на лиа из своего видения и не соображая уже, происходит ли это наяву или он вновь заснул.
- Привет, - сказала Джейл и легко улыбнулась. Одна из бабочек вспорхнула со светлых волос лиа и устроилась на кончике уха Кая, поводя шелковистыми крыльями.
Кайафи замер, сделавшись еще более неподвижным, если такое вообще было возможно. Он перестал даже моргать, опасаясь неосторожным движением спугнуть наваждение.
- Вы задержались, - мягко укорила, словно коснулась кошачьей лапкой, лиа.

Звук ее голоса подействовал на Кая отрезвляюще. Сначала он вновь принялся дышать и моргать, затем начал переводить взгляд с Йеля на Джейл и обратно, бормоча заплетающимся языком:
- Она твоя... то есть... ты ее, нет... не так... Она... кто она?
- Я - Джейл, - представилась она.
Т'Айлари потер скулу с подсыхающей ссадиной ладонью. Посмотрел на Джейл, потом - на Кая, перевел взгляд обратно. Озадаченно взъерошил волосы и сел на песок.
- Мы... друзья, - с растеряной улыбкой отозвался лиа.
- Она похожа на твою... - начал Кай, замолчал и неопределнно махнул рукой куда-то в сторону. Затем глянул на Джейл, понял, что говорит о ней в третьем лице, покраснел и опустил голову.
- Извините... - пробормотал он себе под нос.
- На кого? - спросила лиа.
Кай нахохлился и с опаской скосил глаза на Йеля.
- На ту, что была в том доме... Ту, что играла на флейте.
Т'Айлари замер, нахмурился.
- Не похожа... - пробормотал он, но в словах четко слышалась неуверенность. Лиа помотал головой, потом вскинул глаза на Джейл. Зажмурился.
Кайафи виновато потупился.
- Ну, бабочки... Волосы... да и, - он сделал неопределенный жест руками, точно обрисовывая неосязаемую фигуру, - Вообще.
Йель растерянно и как-то испуганно смотрел на Джейл, упершись ладонями в песок и чуть подавшись назад. Словно просил - "ну, скажи что-нибудь?".
- А флейта - с тобой? - подалась вперед лиа.
Кай кивнул. Полез во внутренний карман куртки, вытащил и молча протянул инструмент Джейл. В лагере, когда друзья по отряду заинтересовались его игрой, он крайне неохотно демонстрировал флейту, а трогать и вовсе не позволил, но здесь и мысли не возникло о том, что можно не показать или не дать в руки. Лиа протянула ладонь - небольшую, изящную, с тонкими и недлинными пальцами - и улыбнулась инструменту, как будто была очень давно с ним знакома. Трепещущая крыльями светлая бабочка осторожно опустилась на край флейты и замерла, как будто вырезанная из тончайшего лист елани - хрупкий профиль.
Т'Айлари неотрывно смотрел на Джейл, и в глазах лиа сменяли друг-друга удивление, страх, расстерянность, неверие и какая-то безумная, какой и быть не может у тех, кто дружит с разумом, радость.
Кай затаил дыхание и настороженно перевел взгляд с Джейл на Йеля. Лиа улыбнулась мастеру къямай.
- Это она.
Йель беззвучно шевельнул губами, потом как-то растярянно развел руками и наконец выдохнул:
- Я... рад... - он потряс головой, потом запустил ладони в волосы абсолютно беспомощным жестом и зажмурился на мгновение - будто пытался привести мысли в порядок.
- Так это она? - тихонько подал голос Кай, все еще глядя то на Джейл, то на Йеля. Разумеется, он имел в виду совсем не то, о чем говорили эти двое.
- О-на? - т'Айлари приоткрыл один глаз, покосился сначала на молодого всадника, потом на Джейл... Помотал головой, а затем неожиданно подскочил на ноги. На скулах мастера къямай заалели пятна. - Я... пойду... пройдусь. Вернусь. Правда!
И, не дожидаясь хоть чьего-либо ответа, Йель кинулся прочь. Наару, недоуменно встопорщив шерсть, бросились за своим мастером. Нгуу, к тому моменту уже развалившийся на земле, поднял голову и фыркнул им вслед. Кай испуганно проводил Йеля взглядом и вопросительно посмотрел на Джейл. Он хотел было спросить, что случилось, но выдавил только нечто вроде "Эээ...". Она повела худыми плечами и села на землю, сложив ладони на коленях, укрытых складками темной юбки.
- Он пытается понять, ничего странного, - негромко сказала лиа Каю. Тот еще неуверенно потоптался рядом, потом тоже опустился, привалившись спиной к теплому боку своего нейа.
- А вы... умеете? - робко поинтересовался всадник, кивком указывая на инструмент.
- Да, - пальцы погладили светлую кость. - Ты хочешь, чтобы я сыграла?
Джейл внимтельно посмотрела на Кая. Юный лиа поднял голову, кивнул и снова смущенно потупился.

Музыка потекла с края дыхания и кончиков пальцев - легкая, невесомая, как крылья бабочек. Джейл закрыла глаза, позволив ресницам коснуться скул. Мелодия начала раскиваться, словно травяной маятник - не то колыбельная, не то песня матери, зовущей ребенка. Робко опустились на плечи и волосы женщины бабочки, замерев снежинками и солнечными бликами. Затенцевала в свете пыль под летящую песню.
Когда зазвучали первые ноты, Кай осмелился поднять глаза и уже не отводил их. Он глядел на воплощение своего сна, как маленький ребенок впервые смотрит на пляску разноцветных шаров, сотворенных уличным магом, изредка хлопая глазами и чуть приоткрыв рот от восторга. Пальцы продолжали переступать по хрупкой кости, мелодия продолжала звучать. В танце, ветренном и легком, закружились вокруг головы Кая бабочки, словно волны - рефреном переливов.
Нейа опали хрупкими листами, замерли на земле, когда Джейл отняла флейту от губ.
Шевельнулись, придательски зашуршав ветвями, кусты неподалеку, на мгновение выпустив, но вновь спрятав в зеленых зарослях, светлый силуэт. Нгуу приподнял рогатую голову, обернувшись на шорох, и коротко проблеял в сторону закачавшихся веток, слегка смазав ощущение от игры. Кай замахнулся на своего нейа ладонью, но тот, обернувшись к хозяину, лишь высунул широкий мокрый язык и облизнулся.
Отложив флейту, Джейл протянула к нгуу руку:
- Как его зовут?
Нгуу подался навстречу, вытянув шею, и обнюхал ее пальцы, а его хозяин немедленно смутился от того, что к нему обратились и, упершись взглядом в чешуйчатую спину, негромко сообщил:
- Айн. Его так зовут.
- А самого нейа? Айн... - позвала Джейл.
Услышав свое имя, нгуу встопорщил круглые уши и устремил взгляд огромных глаз на женщину. Кай, чьи уши отчего-то становились все краснее, пояснил:
- А... ну... это нгуу. Да. Они так называются.
- Нгу-у... - тихо протянула лиа. - Красивое имя, мне очень нравится.
Она тепло улыбнулась, потом с легкой тревогой взглянула в сторону шелестевших кустов.
- Все хорошо с Йелем?
- Не знаю, - почти прошептал Кай и тоже поглядел в сторону зарослей, - Я не уверен... Просто вы так похожи на его... На лиа, которую я видел в заброшенном доме. У нее такие же бабочки.
Он замолчал, затем сообразил, что нужно как-то пояснить:
- Это был его дом. А флейта была ее.
Джейл качнула головой, и качнулись в такт мелко вьющиеся волосы.
- Я знаю и помню все это.
Кайафи воззрился на нее с суеверным ужасом.
- Эээ... - произнес он, соображая, что сказать, и, не найдя ничего лучше, вопросил: - Вы там были?
- Не только там, - негромко отозвалась Джейл и задумчиво переложила флейту на складки юбки, - у меня долгая память.
Кай помялся, не решаясь задать волнующий его вопрос. Так и не решившись, он пробормотал только:
- Но ведь вы и она... она и вы... ну?..
- То же самое? - улыбнулась Джейл.
Кай кивнул. Согласно лиа наклонила голову.
Всадник озадаченно смолк. Об этом стоило поразмыслить подольше, сейчас он просто не знал, что сказать. В голове роились невнятные вопросы, которые он не мог даже толком сформулировать. Лиа смотрела на него с мягкой и теплой улыбкой. Одна из ее нейа вспорхнула на кончик носа Кая и осталась там, шевел полупрозрачными крыльями - солнце струилось сквозь них золотистым шелком. Юный лиа скосил глаза к носу и замер, боясь пошевелиться и спугнуть это чудо. Но через какое-то время тихонько спросил:
- А они - для чего?
- Для красоты. Муж их создал для меня.
Кай хотел было тут же еще что-то спросить, но тут из кустов, утробно рыча и смешно переругиваясь, выкатилось трое наару - маленькие нейа пытались отобрать друг у друга какую-то добычу. Видимо, и создатель бродил где-то рядом.
- Давай найдем Йеля, - эхом сказала Джейл.
- Конечно, - быстро согласился Кай, подхватываясь на ноги. Нгуу поглядел на хозяина и неохотно поднялся следом.

Без даты
Дневник, найденный в лесу. Автор неизвестен.

Даже теперь я не знаю, о чем же говорили Джавед со Снаутом, хотя слышал каждое их слово. Чувствую себя болваном.
Мы отправились в путь десятого утром. Снаут передал нам рюкзак с приборами, которые мы должны были установить в Павильоне. Джавед развязал рюкзак и заглянул внутрь, потом посмотрел на Снаута. Вопросительно, как мне показалось.
«Скажем так, я не в восторге от того, что увидел», - сказал ему Снаут.
Фидэля рядом не было, а на меня они даже не обращали внимания.
«А ты не самый частный из местных естествоиспытателей», - заметил Джавед.
«Может и так. Зато у меня хватает ума не резать себя на куски ради науки и следить за тем, чтобы подопытные крысы сидели в клетках», - ответил ученый.
Начальник дозорных пожал плечами и крепко завязав рюкзак, закинул его на плечо.
«А что Мантаг?» - спросил он.
«Как и положено истинному богу, давно забыл о своих непутевых детях, ну а мы не станем напоминать ему. Это добавило бы дорогому Мантагу ненужных проблем, ведь он не привык топтаться на месте. Когда бог создает мир, его руки должны быть развязаны», - сказал Снаут и тихо рассмеялся.
«Предлагаешь сыграть в дьявола и отправить всех грешников в преисподнюю?» - так сказал Джавед.
Тут дверь одного из домиков распахнулась, и из проема вылетел Фидэль. Он вылетел спиной вперед и не устоял на ногах. Дверь за ним с силой захлопнулась.
«Предлагаю уменьшить огонь под котлом, пока вода не начала выплескиваться», - ответил Снаут.
Джавед кивнул и больше не сказал ни слова. Мы вышли с биостанции уже через минуту. Я спросил у Фидэля, все еще продолжающего идиотски улыбаться и потирать покрасневшую щеку, что с ним произошло, и он объяснил, что когда видит привлекательный женский зад, с его руками происходят странные вещи. Неужели он заигрывал с Илой? Гобуме бы это не понравилось. Хотя теперь это не имеет никакого значения.

До Павильона не больше пятидесяти километров, но мы добрались туда лишь на третий день. А одиннадцатого числа мы повстречали в Котле странное существо. Мы двигались на запад, и вышли к небольшой реке. Ее можно было спокойно перейти вброд, настолько она была мелкая, но Джавед сказал, что этого делать нельзя и надо поискать лучшее место для переправы. Поэтому мы отправились вдоль берега на северо-запад. Фидэль начал ворчать. Ему не нравилось, что нам все время приходится идти в обход. Но тут Джавед схватил его за рукав и дернул вниз, вместе с ним присев на корточки. Я шел в нескольких шагах позади, но сообразил последовать их примеру. С минуту мы сидели в прибрежных кустах и всматривались в окружающую нас зелень. А потом я увидел как, всколыхнув ветви на другом берегу, в воду вошло существо. Оно было голое и с ног до головы покрыто слоем засохшей грязи. Существо сделало несколько шагов, а потом опустилось на колени и принялось пить, вытягивая руку далеко перед собой и зачерпывая воду ладонью. Фидэль скинул с плеча вещмешок, и я понял, что он собирается подстрелить этого лиа. (Я до сих пор считаю, что это существо не могло быть человеком.) Мы не носили пистолеты на поясе по той же причине, по которой не надевали военной формы. Я и сам хотел уже достать револьвер, но дикарь на другом берегу заметил нас. Его дальнейшее поведение никак не укладывается у меня в голове. Вместо того чтобы сбежать, он вскочил с колен и вытянул вперед руку. Его пальцы были сжаты в кулак, и лишь оттопыренный мизинец указывал вверх.
«Человек!» - закричало существо. – «Смотри!»
Фидэль достал уже свой револьвер и заталкивал патрон в барабан.
«Человек!» - повторило существо. – «Я человек! Смотри!»
Грянул выстрел и дикарь завизжал, упав на четвереньки, а затем вскочил на ноги и бросился бежать. Я понял, что Фидэль промахнулся.
Джавед говорил, что лиа не могут выжить в Котле. И это существо знало наш язык. Но оно не могло быть человеком. Это просто невозможно.

День: двадцатое августа, рассвет
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: A6 (Чареи)

Таль смотрела, как медленно наливается горизонт золотом. Мутная дымка рассвета окрасилась в светлый янтарь, и далекую границу неба и моря тронул край солнечного диска.
Утренний бриз принес свежесть и запах водорослей.
Сейней сидела на самом краю волнореза, свесив босые ноги вниз. Темно-синяя, прохладная вода плескалась на расстоянии одного роста, и на каждой сильной волне до пяток лиа долетали соленые капли.
Было тихо. На рассвете в Чареи уже много кто не спал, но на изломе ночи и дня даже скрип уключин рыбацких лодок, окрики моряков, хлопки парусов, казались присыпанными щедрой горстью муки.
Ветер трепал полы рубашки, надувал тонкий лен на спине парусом. Таль раскинула руки в стороны. "Хребет прорастет реями..."
Неподалеку спикировала к самой воде чайка, взрезали волны спины орхи - в рассветные часы дикие стаи этих нейа подходили близко к Чареи в погоне за косяками рыб.
- Простудишься... – c усмешкой заметили из-за плеча полукровки, и командир следопытов сел рядом с Таль, спустив по её примеру ноги вниз.
- Я в шторма не простужаюсь, - фыркнула Сейней.
Аалай приподнял в ответ уголки губ.
- В шторма ты не сидишь на холодных камнях.
- Воспитывать меня вздумал? – светлые брови взлетели под короткую, торчащую перьями челку.
- Я помню, как ты ползала под столом в Зале Штормов и все пыталась поиграть с сапогами совещающихся, - Ланне подтянул к груди ногу и положил острый подбородок на колено.
Таль фыркнула.
- Ну тебя…
Намьё тихо рассмеялся. Потом посерьезнел.
- Мы через полчаса уходим в рейд.
Сейней встрепенулась, села ровно. В глазах мелькнула тревога.
- Куда… в Ясный?
Следопыт повел тонкими плечами, потом кивнул – просто и спокойно.
- Да. Все же… сейчас не время расслабляться.
Неподалеку от лиа опустилась на гладкие, обтесанные камни чайка. Птица переступила с лапы на лапу, косясь на разговаривающих глазом-бусиной. Но угощения от них ждать не приходилась, и птица, недовольно крикнув, распахнула крылья, и, подхваченная ветрам, унеслась в сторону.
- Почему именно твой отряд? – хмуро поинтересовалась Таль и смешно, по-детски, оттопырила нижнюю губу.
Ланне мягко положил ладонь полукровке на плечо, потом привлек к себе, приобняв – легко и по-дружески.
- Мы ведь лучшие. Сама знаешь.
- В скромности тебе не откажешь, - исподлобья посмотрела на следопыта Сейней. Тот вновь улыбнулся. Темные и недлинные прядки обрамляли узкое лицо намье, и мягкая тень от волос ложилась на чуть впалые щеки. Таль приподняла уголки губ в ответ. – Когда вы вернетесь?
- Несколько дней… думаю. Пять – максимум.
Аалай закинул ногу за ногу, покрутил щиколоткой. Звякнул на тонкой и почти по-женски изящной лодыжке следопыта браслет из ракушек и мелких бубенчиков. Таль покосилась на украшение.
- Подарок?
- Антэй сделал, - взъерошил светлую макушку капитана Ланне.
- Вчера его еще не было.
- Ты так пристально разглядываешь мои ноги?
- Звона не было, - пояснила Таль, прикрывая глаза – острое плечо следопыта было неудобной, но родной подушкой.
- За ночь – появился, - в улыбке намьё мелькнуло что-то кошачье. Сейней молчала несколько минут, потом негромко пробормотала:
- Возвращайтесь живыми.
Аалай рассмеялся, крепче обнял маленького адмирала за плечи. В жесте не было ничего… ничего, кроме дружеского желания ободрить.
- Боишься, что у тебя не останется никого, на чьем плече можно поплакать?
- Идиот, - бросила Таль, отстраняясь. – Просто…
- Просто мы вернемся, - Ланне поймал небольшую, крепкую ладошку, поцеловал пальцы, - пойду я, принцесса абордажей и штормов.
Сейней молча кивнула и опустила плечи, неотрывно глядя на растекающееся по горизонту золото. Вслед уходящему она не смотрела.

***

После разговора с Ланне, Таль хотела было вернуться домой, но там её наверняка ждал семейный лекарь, от которого капитан просто напросто сбежала; он пытался заставить "несносную девчонку" лежать в постели. Поэтому, когда солнце взошло окончательно, Сейней ушла с волнореза. В порт.
Вокруг сновала матросня и рабочие, пахло дерево и свежими снастями. Корабли, облепленные лиа, восстанавливались так быстро, как только было возможно. Над головой кричали чайки. Ветер нес запах соли с моря. Все было... почти как всегда.
Сейней нахмурилась и коснулась ссадины на скуле. Кивнула попавшемуся навстречу моряку, еще одному, еще...
"Наамея" покачивался у причала, целехонький, тихий - Таль еще вчера отправила команду по домам, оставив лишь дежурных.
Под сапогами тихонько скрипнул трап; эштар тихо и сонно заурчал. Сквозь прозрачную воду были видны сложенные ласты - нейа спал.
На палубе было пусто, только у борта, что смотрел в открытое море, виднелась стоящая спиной к Таль высокая темная фигура. Кристоф. Сощурясь, Сейней прижала ладонь ко лбу - солнце было в глаза, и маг казался вырезанной из черной бумаги фигуркой театра теней.
- Эй, Крис? - окликнула полукровка, приближаясь со спины.
Маг вздрогнул. Всем телом, так, будто ему неожиданно закатили оплеуху. Его спина выпрямилась до неправдоподобия, казалось, что ещё чуть-чуть, и она треснет, как сухая палка. Медленно, очень медленно Чёрный обернулся. Повязки на его лице не было, левый глаз был плотно зажмурен, а в руке Крис держал...стилет. Узкий и длинный клинок, явно имевший в своих предках рыцарскую мизерикордию.
У Сейней вытянулось лицо.
- Ты.... !? - адмирал выругалась, крепко и заковыристо, и, так быстро, как только могла, поспешила к Черному, - вы, что, все с ума посходили? Крис!
- Капитан, - а вот это уже было равносильно хорошей оплеухе с его стороны - впервые в жизни Таль слышала, как у Чёрного дрожит голос. - Я...вынужден...просить...списания...на берег.
- Потроха эштар! - Таль сжала кулаки и, судя по всему, в лучших традициях моряцкой жизни, была готова допрыгнуть до уха Черного и врезать тому, как следует. Для приведения в себя. - Крис, что... происходит?
Полукровка, конечно, выглядела сердитой, но в тоже время - невероятно растерянной.
- Я...мне нельзя здесь больше оставаться, - костяшки пальцев, сжимавших стилет белели всё сильнее. - Я...опасен...для экипажа. И для тебя.
Голос мага всё же сорвался, он заговорил быстро, торопливо. Как отплёвывался.
- Таль, это правда, я...ты знаешь, меня трудно напугать, но я не могу позволить, чтобы это ударило по тебе, Таль, я ни за что, никогда не причиню тебе вред...Таль прогони меня прямо сейчас, мне...я...не могу сделать то, что должен!
Таль приблизилась к Черному вплотную и, резко вскинув ладонь, сжала пальцы на запястье той руки, в которой Крис держал стилет.
- Перестань... - неожиданно тихо проговорила Сейней, глядя на мага снизу вверх, - и отпусти эту... гадость. Крис...тш-ш...
Кулак разжался с хрустом, и выпавший стилет коротко, хищно лязгнул о палубу.
- Таль, -прошептал Крис. - Я не хотел, но...посмотри и пойми, что так надо.
А потом он открыл правый глаз. Оранжевый, с багряной каймой и странным, невозможным зрачком формы сглаженного ромба, на Сейней снова смотрело око демона.
Таль замерла на пару мгновений, но запястья Криса так и не выпустила. Полукровка смотрела в лицо мага десяток ударов сердца, потом сощурилась и поинтересовалась:
- Может - плюнуть. В глаз. Оно и... - капитан осеклась, тряхнула головой. - Крис, это... из-за той твари?
- Не знаю, - Чёрного почему-то успокаивали прикосновения маленького капитана. - Я никогда не слышал ни о чём подобном. Но...когда я открываю оба глаза, моё зрение двоится. Я...вижу уязвимые точки. Я вижу места, где может родиться боль. Это его глаз, я видел в зеркале. Это...наверное, это плата за его смерть. Я не знаю, Таль. И я не могу его выколоть. Просто...рука опускается сама.
Просьба о помощи так и не прозвучала, застряла в горле, истекла кровью и сдохла в когтях природной гордости потомка рода Чёрных

- Не надо ничего выкалывать, - фыркнула Таль; о таких вещах, как тактичность, полукровка вспоминала весьма редко. Весьма и весьма. - Крис... Ты справился с этим... козлом. Сможешь справиться и с этим его "подарком". Хэй... - Сейней внезапно перехватила вторую руку Черного. - Я не позволю тебе никуда уйти. И глаз себе портить - тоже. С друзьями так не поступают.
- Куда уж дальше...портить, - обычная копия усмешки Криса вышла бледной и слишком уж злой. - Таль, я прошу у тебя прощения за свою просьбу. Я тебе обещаю не делать ничего...с этим, но так же я обещаю, что если эта зараза будет...расти, то я уйду сам. Не могу позволить этой дряни причинить тебе вред.
- Можно попросить помочь наших Шепчущихся, - предложила Сейней, - по крайней мере, одному ты точно понравился, и он не откажется помочь.
- Не думаю, что это хорошая мысль, - грустно улыбнулся Кристоф. - Сама можешь догадаться, как теперь будут относиться к демонам...меня если не вздёрнут на ближайшей рее, то из флота выпрут точно.
- Глупости! - фыркнула Таль, - где - ты, и где этот козлоногий!
Сейней отпустила запястья Черного, отступила на шаг назад, скрестила руки... под грудью.
- Не смей никуда уходить, - буркнула капитан.
Кристоф кивнул, достал из кармана ту же чёрную повязку и плотно замотал ей глаз, позаботившись, чтобы сидела она плотно.
- Спасибо тебе, капитан. Я этого не забуду.
Таль улыбнулась, чуть приподнялась на носках и похлопала Криса по здоровому плечу.
- Все будет в порядке. Верь мне. Хорошо?
- Договорились, кэп, - Крис шагнул вперёд и, чуть наклонившись, быстро поцеловал её в лоб. - Верю.
Сейней хмыкнула, вновь хлопнула Черного по плечу. Подобрала с палубы стилет и... самым нахальным образом не вернула его Крису.
- Я его реквизирую.
- Ха! - отозвался Крис, надевая привычную маску. - Тогда забудь о своём топоре! Я как раз искал предлога...
- Что-о?
- У него такой хороший баланс! И вообще, я к нему очень привязался, - в памяти мелькнула импровизированная верёвка из простыни.
- Он тяжелый для тебя, - фыркнула Сейней.
- А для тебя, значит, нет? Ничего козлу этому небесному башку им оттяпал, не тяжелый был, - парировал Крис.
Полукровка оскорбленно задрала нос.
- Его делали под мою руку, - Таль продемонстрировала маленькую, мозолистую ладошку.
- И что же, мне теперь его вернуть, да? - упёр руки в бока Крис.
- Разумеется! - повторила его жест Сейней, - ты хочешь оставить своего капитана без его лучшего оружия?
Взгляд Криса невольно скользнул в сторону пышной груди маленького капитана, и тот примирительно поднял руки.
- Ладно-ладно...но с тебя адекватная замена! Выкуп, так сказать...
- Твой стилет? - невинно осведомилась Таль.
- Ты его уже забрала, - столь же невинно отозвался Крис.
- Зар-раза. Чучело Хиноми?
- Да я его первый молнией собью! И это ничего, что для этого придётся полфлота бурей разогнать.
Таль хмыкнула, потом наигранно-озадаченно запустила ладонь в короткие волосы на затылке.
- Я тебе дам покрутить штурвал.
- Я и так это делаю десять раз за плаванье, когда тебе надо на кого-нибудь лично наорать, - Чёрный оставался невозмутим и неподкупен.
Сейней внезапно хмыкнула и с хитрющим выражением лица предложила новый выкуп:
- Я спасу твою честь... и совесть от посягательств Аалая. А то... знаешь, ты ему понравился.
Кристоф открыл рот. Подумал. Закрыл. Почесал в затылке, невольно оглядываясь по сторонам.
- Топор в каюте, - быстро сказал он, после непродолжительного раздумья. - Пошли, отдам.
Таль победно хлопнула в ладоши.
- Но, должен сказать, это было ниже пояса! - запоздало возмутился маг.
Капитан обернулась, уже стоя на первой ступеньки лесницы, ведущей вниз.
- Кри-ис... - протянула Таль, - поверь, если Аалай до тебя доберется... вот это будет ниже пояса.
Издав хохот, достойный лучших сказочных злодеев, Сейней исчезла внизу.
Чёрный выругался, да так, что у него чуть фейра не увял, пытаясь это адекватно перевести, и устремился за своим капитаном. Его лицо приняло привычное чуть надемнное и чуть насмешливое выражение, по которому никто бы не мог сказать, что маг только что одержал внутри себя вверх в такой битве, по сравнению с которой сражение с Фурфуром было лишь лёгкой разминкой.

День: утро восемнадцатого августа
Фигура: слон F1
Ход: без хода
Официальная клетка: F1
Фактическое местоположение: F1 (лагерь "Гласов Урагана")

Фарадей зашел к Яните рано утром. Техномагесса еще спала, но Константин едва ли не отобрал у нее одеяло, сказав одеваться. Темные глаза мужчины весело сверкали, когда он смотрел на недовольно выбиравшуюся из кровати Рееден.
- Это не по-джентельменски, - пробормотала, сонно и сдавленно, Янита, косясь на техномага из-за темной завесы волос. Женщина села на постели, расправила на коленях складки белой ночной рубашки - простой, почти мужской.
- Страйдеры ждут, - полушутливо козырнул Фарадей и вышел, ожидая.
Янита фыркнула и принялась одеваться; из комнаты она вышла едва ли не через пять минут. Волосы были собраны в торопливый узел, прядки возле лица завивались от воды. Вдвоем техномаги вышли из дома. И застали на улице...
Картина, представшая взгляду техномагов, могла бы польстить не одному художнику, додумайся он до такой. Польстить - возможно, прямо на пороге чана с кислотой.
В двадцати шагах от "резиденции" епископа оный епископ был занят... зарядкой. Фон Гальдер отжимался на кулаках. Ни рясы, ни халата, ни чего-то, кроме довольно грубо сработанных штанов и ленты, поддерживающей волосы, на линтаарие не было, что открывало взглядам окружавших его Гласов довольно рельефный торс и несколько старых шрамов на спине.
- Двадцать три... двадцать четыре... двадцать пять... - считал брат Барцеллус, единственный из всех, кто оказался при епископе не "проходом", медленно отсчитывал нараспев движения. - На правый.
Левая рука епископа, роняя капли пота, вытянулась в сторону, отжимания продолжились на металлической. Скрежет оковки чуть вырос, а крышка углубления под кристалл на восьмом движении распахнулась. заряда внутри не было.
- Добро должно быть с кулаками... - негромко, скорее даже - тихо, пробормотала себе под нос Янита, внимательно вглядываясь... в металлическую руку епископа.
- Отлично. Левая, ваше преосвяще-е-енство-о! - пропел Барцеллус.
Правая, металлическая рука поднялась в сторону, блестящие пальцы заискрили на солнце. Епископ продолжил на не усиленной руке - несколько медленнее и тяжелее. Константин покачал головой.
- А у нас вместо зарядки страйдеры.
- Их не заставишься отжиматься, - скосила глаза на техномага Янита, улыбнулась; вновь посмотрела на епископа, покачала головой, - вот уж... не ожидала.
- Всё, ваше высокопреосвященство, - закончил распев Барцеллус.
- Уже и высоко. Снимешь рясу - сразу повышаешь свою репутацию у бойцов, - заливисто хохотнул Готфрид. - Эй, кто-нибудь, завяжите глаза. Да не ищите, повязка тут, - ткнул он пальцем в ленту в волосах. - Эйнар, кристалл при тебе?
- Тут, - дознаватель, как оказалось - тоже раздетый до пояса, вытряхнул остатки табака из трубки и протянул фон Гальдеру ярко-алый кристалл.
- Смотри у меня! Узнаю, что от него прикуривал - епитимью такую придумаю!
- Я же не маг, Готфрид, - расплылся в улыбке Крюгер, пока первосвященнику ЭКК закрывали глаза лентой.

- Пойдем, - тихо напомнил Фарадей. - Я должен сегодня вернуться в отдел, и до этого мне нужно многое рассказать о принципах работы этих машин.
Янита чуть виновато приподнял уголки губ, покосилась еще раз в сторону достаточно необычного зрелища - такие тренировки представителей высших церковных чинов техномагесса вряд ли могла себе представить.
- Сегодня? - несколько озадаченно переспросила Рееден, потом потерла ладонью скулу и кивнула, наконец отведя взгляд от Готфрида. - Времени мало, да?
Фарадей виновато качнул головой.
- Пойдем. Я все равно постараюсь навещать.
Рееден снова кивнула и первой сбежала со ступенек.
- Ну что, готовы, Готфрид? - осведомился между тем Эйнар у епископа. Тот проверял, насколько туго завязана лента.
- Готов. Сперва - без усилений, хорошо?
- Хорошо. Три... два... один... поехали, ребята!
Первым небольшую чурочку бросил Гаральд ван дер Ленк - из-за спины епископа.
Резкий разворот - и металлическая ладонь расколола летящую деревяшку надвое.
Вторая и третья вырвались из рук двух гласов с разных сторон - мигом позже.
Следующий удар сердца. Металлическая рука ломает правую чурку. Обычная отбивает левую в сторону брата Барцеллуса, который досадливо морщится от попадания по щеке и швыряет свою.
Три чурки.
Четыре.
Пять. Шесть - шестую епископ не успевает отбить и получает в спину, точно между лопаток, пропуская тут же и летевшую чуть медленнее пятую, попадающую в левое колено.
Пока техномаги шли в сторону страйдеров, Янита пару раз оглядывалась с любопытством на тренировку Готфрида. Любопытство было, скорее... исследовательско-техничным. Но было.
- Неплохо, - довольно буркнул Эйнар. - У меня после трёх срывается.
- Потому что нет этой крошки, - Ганс Курбске почтенно кивнул на металлическую руку епископа. - Я бы с ней...
-... весь лагерь пожёг. Ты и без неё это можешь, если пойдёшь волонтёркам на кухне помогать! - неприятно взвизгнул Гаральд. - Помни, какой подвиг привёл его преосвященство...
-... к искалеченной руке. Не лебези, Гаральд, тебе не идёт, - отдышавшись, фон Гальдер поднялся с колен. - Теперь - с зарядом. Готовы?
- Да!
Чурки полетели к епископу разом. Три, с одного направления, две - в плечи, одна в голову.
Рука линтаария взметнулась в воздух, описывая полукруг. Яркая золотисто-багровая вспышка озарила центр импровизированного круга, Гласы попятились.
на земле лежали три обожжённые чурки. Тонкий шлейф огненного контура в виде полукруга таял в воздухе на удивление быстро.
- Ещё, - скомандовал фон Гальдер, чуть поправляя узел ленты.
Справа, слева, одна, другая, третья... Кажется, на тренировку преосвященства доблестные церковники решили потратить весь запас дров лагеря на день. Епископ отклонялся, шагал, качался, переносил вес на правую ногу, ан левую, приседал, два раза, кажется, даже подпрыгнул.
Из двадцати-четырёх брошенных чурок двадцать были нейтрализованы. Ещё одна пролетела вообще мимо. Три - задели. Две по касательной, одна - угодила точно в грудь. Последняя, брошенная в подгаданный момент лично дознавателем Крюгером.
- Можете снимать, запас иссяк, - хмыкнул тот, подходя к вспотевшему, растрёпанному фон Гальдеру. - И почему вы ушли из инквизиции? Сейчас были бы уже Великим.
- Великими не за это становятся, - усмехнулся Готфрид, стягивая ленту обратно, на волосы. - И потом... поверь, у меня были причины.

тут были Скорп, Соуль и ваш покорный слуга

День: девятнадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: С2

Течь было куда приятнее, чем идти. Но течь всё время… Не получалось. Может, потому, что она уже разучилась заставлять природу делать что-то из-под палки, нарочно, повинуясь собственной воле?
Гелара выдохнула и вынырнула на поверхность у дальнего берега. Для них – на той стороне – дальнего, для неё ближнего.
Интересно, а земли ЭКК для Средоточия – Шэн-лиэ или уже нет? Хотя… пути Его неисповедимы.
Священникам наверняка пришлось бы это по вкусу. Гелара непроизвольно скривилась, вспоминая, как выглядела её одежда – не точно, но хотя бы похоже. Больше двух суток подряд перетекать с места на место, следуя за подземными потоками, просачиваться сквозь почву, ощущая каждой каплей себя ласковые объятия жизни вокруг, взметаться почти к земле, вытекая на свет прозрачным, чистым ручьём, и тут же обрушиваться вниз, в самые недра, где будешь бить подземным ключом – всё только на несколько мгновений, но – всё, всё и всегда! Сознание женщины текло медленнее самой воды, и перемещаться удавалось всё же не так быстро – но быстрее, чем было бы пешком или верхом, а о воздушных или ездовых наземных нейа здесь оставалось только мечтать…
О железных, паровых и приводимых в движение пленённой магией механизмах девушка даже и думать не хотела.
Теперь, когда сознание постепенно вспоминало само себя, а мышцы наполнялись былой твёрдостью и чёткостью, нужно было решить, что делать дальше. Протечь по руслу реки до самого Неуштадта? Слишком много у колонистов в последнее время беспокойств. Если её поймают – пусть даже случайно, всё будет только хуже. Да и потом – где ей потом искать своего «должника»? Нет, нужно быть незаметной у всех ан виду… Она просто ещё одна из колонисток. Мало ли кто сейчас живёт в ЭКК – не знают же охранники моста всех в лицо.
«Главное – не забываться», - мысленно одёрнула себя гидромантка. Просто попасть в город, затеряться в толпе, найти способ встретиться и поговорить… Только и всего. Просто поговорить, лицом к лицу, а не тайком втечь в собор, притворяясь святой водой… Святой водой… Водой. Святой.
«А ведь это идея».
Пока вода медленно струилась по коже и темнела, Гелара ласково коснулась пальцами подарка Таану. В мыслях один за другим снова промелькнули лицо Учителя, черничный кисель, старый взгляд Тигра-Властителя и… солнечный лучик. Сердце, приноровившееся снова к самому себе, стучало ровно и тихо, а солнце – палящее, огненное – уже пыталось обсушить кожу лица.
Девушка пригладила мокрые волосы и поправила объёмистые полы чёрной хламиды, в которую тем временем уже почти обратилось её облачение. Интересно, рискнут местные вояки задерживать монахиню? А если рискнут?
Тонкие струйки расчертили щиколотки и ступни, аккуратно стягиваясь в грубые сандалии. Влага с тяжёлых, расплетшихся прядей медленно стекала за шиворот, набухая на спине капюшоном.
На полное перевоплощение ушло всего каких-то десять минут – главное, чтобы не увидели цветок, и тогда…
Тогда будет видно.
Гелара улыбнулась собственной выдумке, накинула капюшон и смело поднялась вверх по крутому берегу, кое-где цепляясь за услужливо протягивающую ветви зелень, чтобы не соскользнуть обратно.

Мост был широким и твёрдым, каменным. Видимо, способным выдержать какую-то увесистую технику, пригодным для её переправки в любую сторону. И «украшен» солидного размера блокпостом – явной новостройкой поверх ранее числившегося здесь же формального здания.
- Сестра?
Гелара не сразу сообразила, что обращаются к ней, и мысленно обругала себя за беспечность. Вот сейчас и будет видно, что случится, если заметят цветок…
- Я слушаю вас.
- Вы, часом, не из Ясного?
Молодой солдатик лет двадцати пяти смотрел на женщину с благоговением – частью, видимо, по причине духовного сана, частью – сочетания оного сама и внешности. Усевшийся рядом на примощённой у блокпоста скамейке мужчина лет сорока, также в военной форме, смалил самокрутку – с чем-то довольно резким внутри, и ухмылялся себе в усы, поглядывая на младшего. Гелара, от души подыгрывая сложившейся ситуации, лучезарно улыбнулась обоим.
- Я была в разных местах. Эта новая земля очень красива.
- Аа… странствуете?
- Да, сын мой. Я могу пройти. Прошу прощения, но я тороплюсь, а до Неуштадта ещё очень долго идти.
- Может, вас тогда попросить подвезти? Да и вы, может, голодны? Что-то я не вижу у вас походной поклажи, - доверительно поинтересовался старший, прижимая зубами самокрутку. По лицу водницы скользнул неприятный, изучающий взгляд.

- Творец даёт мне всё необходимое, добрые люди, - смиренно опустив голову, нараспев произнесла Гелара. И правда, Средоточию взмолиться, может?.. Ведь прицепится, точно прицепится…
- И как вы так живёте, не представляю, - пожал плечами младший. – Я просто хотел спросить – вы про Ясный поподробнее не знаете? Ну может были там до битвы или сразу после? У меня там приятель служит просто…
- Увы, сын мой, не знаю.
- Так сын или брат? Ох уж мне ваши церковные речи, - глухо хохотнул усач, поднимаясь. – Можете идти сестра. Только мой вам совет – спросите, чтобы кто подвёз. А то ведь и вовсе не дойдёте – суета военная, сами понимаете.
- Хорошо. Мир с вами, господа солдаты.
Гелара чуть подобрала подол хламиды, кланяясь в полусветской манере – слегка деланно неуклюже, как и подобает простушке-монашке. Мысленно поблагодарила Средоточие. И даже успела сделать два шага.
- Сестра, а что это у вас?
- Где?
В лучах яркого солнце предательски блеснула синевой яркая капля-брошь на плече. Как, как она могла забыть?
- Вот это. Странная для монахини вещь. А… минутку, сестра.
Гелара замерла, когда мозолистая рука старшего из часовых чуть отдёрнула в сторону капюшон. Фейра блаженно дрогнул, ловя сияющие капли солнца.
- Что это такое? – голос и взгляд старшего обдали недоверием с ног до головы. – Дитмар, ну-ка сюда иди. И револьвер расчехли, тут похоже…
На пальчиках Гелары медленно начала собираться сила. Просто потянуться и плеснуть водой из реки… нет, высоко, слишком высоко! Что же делать… отговориться? Не поверит, не хочет верить, у самого уже рука к кобуре тянется…
Шаги юного Дитмара стучали, словно кровь в виске.
- Я подозреваю, сестра, что вам придётся… - сурово заговорил курильщик, выплёвывая остаток самокрутки… Галара чуть было не зажмурилась.
- Эй!
Оба часовых вытянулись по стойке «смирно». Гелара обернулась, ожидая увидеть за спиной как минимум инквизитора.
И увидела. Правда, инквизиторшу.
Красивая, атлетичная женщина в облегающей, довольно практичной мантии с капюшоном смотрела на неё чуть сверху вниз. Тяжёлый, громоздкий мотоцикл – явно вручную модифицированная модель, слишком броско выглядела на нём церковная символика. Острые, колючие, словно еловые иголки, изумрудные глаза с интересом осматривали Гелару.
Потом – с таким же интересом впились в лицо сперва Дитмара, затем на усача-курильщика.
- Солдаты, в зачем здесь приставлены?
- Охранять мост, госпожа инквизитор! – отчеканили хором бойцы ЭКК.
- От паломницы-проповедницы тоже? Как твоё имя, сестра?
- Грета, - старое имя, словно давно сброшенная шкура, плохо легло на язык, но лучше так, чем никакое вообще. – Сестра Грета.
- Я – сестра Агнес из Неуштадта. Могу подвести. Садись. Бойцы, пропустите её!
- Но ваше священство, у неё эта хрень на шее…
- Конечно. Если тебе интересно, она не только у неё есть. Как иначе понимать язык лиа?
- Вы уверены? – недоверчиво покачал головой усач.- Поймите, сестра, у меня чёткие инструкции…
- А у меня – сестра, которую я должна доставить в Неуштадт как можно скорее, и узнать всё, что она расскажет мне о лиа. Тебе воевать нравится?
- Нет, конечно нет, сестра Агнес, - пожал плечами курильщик.
- Просто…
- Нужно войну или выиграть побыстрее, или хотя бы закончить. Её информация и знание чужих народов нам сейчас нужны, как воздух!
- Сестра, я не вправе раскрывать некоторые из тайн доверившихся мне, - пожала плечами Гелара, тем не менее от всей шэа и жестами, и голосом подыгрывая внезапной союзнице, - но рада буду рассказать всё, что знаю полезного.
- Ну, вот и хорошо. Лезь в коляску, сестрица.
Дважды просить себя Гелара не заставила.
Кто это помог? Средоточие – или всё же Единый? Или они вообще договорились.
- Спасибо, сестра, - помахивая рукой провожающим их взглядами часовым, бросила водница нежданной помощнице.
- Незачто, - насмешливый голос. Глаз от дороги «сестра Агнес» не оторвала ни на миг, лишь взревел мотор, выжимая из мотоцикла ещё больше скорости. – Вот уж не думала, что увижу тебя здесь, да ещё и миссионеркой, Грета… ланРейт. Я не ошиблась? Столько лет прошло, но я не я буду, если тебя не узнаю. Вот так и уверуешь в Едионого, а?
Шэа Гелары вздрогнула, а сапфир украшения-капли медленно начал темнеть…

помогаю выкладывать

День: утро восемнадцатого августа
Фигура: король e8, без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: e8, нет
Фактическое местоположение: d8 (Эаши)

Спали горные и босые гости из далекого монастыря вповалку. Втроем; вчера кто-то героически остановил монахов от попытки пригласить "к себе" айкани; Лахте рвался объяснить местным, что летающие нейа - вполне удачная компания для веселого вечера, плавно перетекающего в не менее веселую ночь.
Однако - позвать айкани не дали, опасаясь за сохранность не только гостиной, в которой разместили лиа из Ли Рен-Лаай, но и здравого рассудка жителей Веладона.
Бесшумные шаги; трава шелестела, касаясь сапог. Гостья осторожно обошла монахов по кругу, неопределенно и озадаченно хмыкая. Наклонилась, принюхалась, помахала ладонью.
- По-моему, они полностью достигли накурен... просветления, - сказала Эйири Тэй вслух. - Надо затемнять обратно для мирской жизни.
И несильно пнула ближайшего.
Им оказался самый молодой из троицы - темноволосый парень, спящий в обнимку с мандолиной. По крайней мере, обнимал он инструмент, хотя босые ноги прятались где-то в клубке тел. От пинка монах недовольно нахмурился, не просыпаясь, впрочем, и что-то себе пробубнил под нос. В бормотании можно было с трудом различит посыл пинающегося в далекое и пешее путешествие в северные горы.
Пошевелился лежавший рядом сухощавый и пожилой бритоголовый лиа
- Смотри-ка, реагируют... - задумчиво удивилась Эйири. - Только как-то вяло и безвольно.
Пинок повторился - посильнее.
В момент, когда нога Опоры должна была коснуться бока монаха, тот плавным, звериным движением увильнул в сторону. Не открывая глаз.
- Паршиво же будят гостей в этих городах... - изволил пробормотал парень.
- Нечего спать, накурившись того, что даже мастерам къямай неведомо, - сообщила Эйири, - тогда и будить нормально будут.
- Какие недалекие мастера у вас... - молодой монах приоткрыл один глаз.
Бритоголовый лиа рядом сел и уставился на Эйири.
- Ба! Опора!
- Воистину, - довольно согласилась та. - Воли, если не узнаете.
- Настоящая? - сел рядом со старшим музыкант. Смотрел он на ча'нэи восторженно.
- Нет, просто портрет из листьев, - фыркнула Эйири. - Ты еще потрогай.
Лакку, воспользовавшись приглашением, протянул руку и потрогал... стройную ногу.
За что незамедлительно получил пинок - куда посильнее предыдущих.
Лодыжку бритоголовый перехватил и покачал головой:
- Неласковая.
Горностаевые уши на голове младшего навострились.
- Вот бы такую в Гаер-хи... Настоятелю бы понра-авилась, да, Лакку?
Он окинул оценивающим взглядом опору с пят до головы.
- Понравилось, - согласился монах.
Потянулась, садясь на полу, темноволосая женщина.
- Неласковая, - вновь фыркнула Тэй, резким движением освобождая ногу. - Вы не расслышали? Опора Воли, никак не Любви.
- Но красивая же, - словно и не слыша слова Опоры, пробормотал себе под нос монах с мандолиной; он был похож на бритоголового, как брат - на брата, - а зачем ты пришла...?
- Мне стало интересно, - пожала плечами под живым доспехом Эйири. - Что за монахи, и почему все с круглыми глазами ходят.
Лакку хлопнул ладонью по полу рядом с собой.
- Садись, расскажу, красавица.
- Про овец расскажем. И про Лапок, - поддакнул ушастый монах.
Опора небрежно опустилась на предложенное место, расположившись без малейшего смущения.
- Чьи лапки-то?
- Добрые. А еще Быстрые, Ловкие, Красивые... - начал перечислять молодой монах, глядя на ноги Эйири, - и Пушистые, - неожиданно закончил он список.
Лакку обнял опору за плечи, положив ей голову на плечо. Свободной рукой монах обрисовал силуэт айкани.
- А уж летают как...
Музыкант пристроился с другой стороны.
- Высоко или быстро? - уточнила Эйири, с интересом поглядывая на лысую макушку. Потом звонко щелкнула по ней.
Лакку не обиделся.
- И высоко, и быстро...
А уж как изящно... - ладонь младшего монаха легла на талию Опоры.
Позади послышался смешок монахини. Она поднялась на ноги и отошла в дальний угол - разминаться.
- Вам вчерашнего праздника было мало? - дружелюбно осведомилась Эйири, без жалости роняя тяжелую руку на плечо младшего.
- О-о... - тот скосил на ча'нэи хитрые глаза, - мало, еще как мало, красавица. Я бы не отказался продолжить.
- Вы сюда вообще праздновать явились? - поинтересовалась Тэй.

(и Соуль, и Даркнесс)

- Поговорить с Веалееном, - ладонь музыканта скользнула на мгновение ниже пояса Опоры, исчезла. Парень перехватил мандолину и тронул нижнюю струну - та отозвалась тихим и грустным звуком. - Да и не праздновали мы; так... повеселились.
- А скоро опять в дорогу... - с печалью повторил жест брата монах постарше.
- Далекую? - поинтересовалась Эйири.
- Дорога не бывает близкой, - вновь дрогнула струна под ловкими пальцами.
- Мудрость монахов, - пожала плечами Эйири. - Дорога вообще никакой не бывает; она просто есть. И ты по ней идешь. И все зависит от того, как это делаешь - в том числе и длина.
- Опора сама ответила на свой вопрос, - темноволосый монах прижал одна к другой босые и грязные ступни, - Опоре и в правду было интересно на нас глянуть?
- Сыграй что-нибудь, Лахте... - прозвучал голос Тенри.
- Про дорогу? - шевельнул горностаевыми ушами монах.
- Про странников, - предложила Эйири.
- Давай, - кивнул Лакку.
- Есть такая песня, - склонил на мгновение встрепанную после буйной ночи голову Лахте. Взял несколько первых аккордов - отрывистых и звонких, как чей-то легкий шаг.
- Судьба моя, звездный иней,
Звезда над дорогой дальней
Звезда над долиной синей,
Звезда на холодной стали...
Фразы, как и аккорды, падали чьими-то осторожными шагами. Монах смотрел куда-то в сторону, чуть отстраненно, но чистый голос, без следов сна, взлетал вверх, словно стремился выбраться из тесных стен комнаты.
- Мой друг, я в закат гляделся
Звездой летя в бесконечность,
Мой друг, я в закат гляделся,
И я рассвета не встречу!
Опора неожиданно задумчиво улыбнулась, слушая песню. Но тут же фыркнула, глаза приняли прежнее насмешливое выражение.
Пальцы монаха, с зажатым костяным плектром, неожиданно быстро пробежали по грифу мандолины, сменяя отрывистые аккорды на мелодию - быструю, схожую чем-то с перестуком копыт. Копыт, стучащих по отзывающейся звоном дороге.
- Звезда моя, струнный ветер,
Струна над водою сонной,
Струна сгоревших столетий,
Струна последнего стона.
Чужак, закатные струны
Тебе изрезали руки,
Чужак, закатные струны
Скажут лишь о разлуке!*
- Разлука... - тихо прошептала Эйири. - Да неужели...
Лакку крепче приобнял ее за плечи.
- Не грусти, красивая.
- Кто грустит?! - немедленно возмутилась Тэй. - А если в лоб?
Костяная пластинка плектра замерла на струнах. Лахте улыбнулся - колко и остро. Молча.
- И вообще, - добавила Опора, - рассвет всегда есть. Только его мало кто видит.
- Нужно просто уметь видеть, - отрезал молодой монах, - и слушать.
- Да перестань, Лахте, - хмыкнул старший брат.
- Ну так на то вы и монахи, а я Опора, чтобы видеть, - отозвалась Эйири. - Кому, если не нам?
Лахте только щекой дернул. Бритоголовый потрепал младшего брата по ушам.
Тот, фыркнув, мягко отложил недовольно тренькнувшую мандолину. В тот же момент фигура монаха поплыла, смазалась - и на плечо Лакку спустя два или три удара сердца взобрался горностай. А с плеча - на бритую макушку.
- Вот вам и пушистые лапки, - хмыкнула Эйири.
Лакку снял Лахте с макушки и протянул Опоре.
- На, погладь.
Горностай ощерил мелкие, острые зубы.
Эйири легко взяла горностая на руки, взъерошила шерсть.
- Действительно, пушистый. Это что, компенсация за лысину?
Лахте снова ощерился и спрыгнул на землю, метнулся к ногам брата и, взобравшись к сухое плечо Лакку, сел столбиком.
- Почему от меня все шарахаются? - неизвестно у кого спросила Эйири, взъерошив волосы. - Даже смиренные и кроткие монахи, образцы добродетели и... э-э... разной добродетели.
Горностай распахнул пасть, словно смеялся над Опорой. Нагло и непочтительно. В ответ та выразительно показала ему кулак.

* - Кэналлийский Вороненок «Судьба моя звездный ветер»

День: утро девятнадцатого августа
Фигура: ферзь d8
Ход: в рамках хода d8 - с7
Официальная клетка: d8 (Эаши, у подножья Веладона)
Фактическое местоположение: d8

Граатронд фыркал и рыл землю лапой уже второй час.
Распоряжений, касающихся отправки на фронт подкреплений, установки линии, за которую чужаков пускать не следовало… Оборона Средоточия. Защита родной земли. Манёвры противника, шпионаж, сообщения с передовой и их обработка… Всё это требовало бы личного участия Тигра-Властителя, и перекладывать всё на Идавеля было неудобно, но гхара-нэг…
Старый друг мигом всё понял. Только спросил:
- Когда ты вернёшься?
- Трудно сказать. Кто знает, сколько мы будем искать его?
- Береги себя. Он очень опасен, сам понимаешь, друг.
- Понимаю. Я убил не одного и не двух искажённых найрити собратьев. Смогу убить ещё.
- Сможешь. Хоть я знаю, что это не доставляет тебе радости, - кристаллы Идавеля блеснули на солнце. – Ты уверен, что стоит брать Граатронда?
- Абсолютно. Это будет проверкой его боевых качеств. Кроме того, я еду не один, - улыбнулся Веалеен. – Со мной сын. И не пробуй возражать. Он разве что от самого Средоточия возражения примет, Опора ему и то не указ… но я постараюсь не пустить его в бой. Ему не место и не время воевать по-настоящему, пока жив отец.
- Ина знает?
- Знает конечно. Может… может она расстроилась, - пожал плечами владыка Живых Клинков. – Я с утра её не видел.
- Конечно она расстроилась, - кивнул Идавель. – Она боится за тебя. Потому что любит.
- Знаю. Но я – правитель лиа. Мой долг – защищать мой народ, мою землю и Средоточие. Она это тоже знает.
- Думаешь, от этого ей легче?
Сквозь шум голосов лиа, фырканье нейа, звяканье оружия и ту беспощадную мешанину звуков, что разносилась около Веладона, прорезалась мелодия и молодой, чистый голос.
- Провожала меня до порога ночного... Из полей синих трав...
Неподалеку от Веалеена и Идавеля вынырнул из толпы босоногий монах с мандолиной. Лахте улыбался, хотя неяркие глаза смотрели серьезно.
- Ты не плачь, сероглазая сказка чужая... - ли рен-лаай посмотрел на Теграэ, потом - внезано, на Граатронда, - рвешься в бой, маленький?
- РРРАУ!
Ответ определённо был утвердительным. Зверь качнул рогами и громко щёлкнул челюстью - сверкнули на солнце ряды острых клыков.
- А где же твои собратья? - поинтересовался Веалеен. - Пойдёте или поедете? Я могу дать вам нейа для езды.
- Полетим, - по-мальчишески широко улыбнулся Лахте, с которого мигом слетела вся серьезность, - быстрей вас.
Сверху спикировали трое айкани, и Тенри-Ромашка натянула поводья одного из летунов.
- Ну и отлично. Прилетать докладывать не забывайте! - прикрикнул Вал'Каэн. На юноше были доспехи Слёз Земли вместо привычного лёгкого-лист-доспеха, да и оружие, навешанное на поясе, и изаррэа на руках давали понять - собирался сын государя старательно. На лице его, однако, так и плясала юношеская ухмылка, стоило лишь кинуть взгляд на Тенри. - А то ведь я буду скучать!
- Вал! - прикрикнул Веалеен. - Ещё одно слово - и поедешь за мной на Граатронде, а не отдельно!
- Прости, отец! - сын поклонился владыке, пряча озорной взгляд на кончиках собственных сапог.
- Будем скидывать вам письма. На головы, - хмыкнул Лахте, забираясь на спину своего айкани. - Прилетит по темечку, мигом скучать перестанешь.
- Видно, тебя мне придётся подстрелить, благочестивый брат, - не поднимая смеющегося взора, парировал Вал. - В рукопашной я проиграл, но если проигрыш у тебя будет таким же - мне лучше бы выиграть, клянусь лесами нашей родины!
- Подстрелишь - получишь по темечку не письмом, а мною и Пушистой Лапкой, - монах потрепал своего айкани по ушам; крылатый нейа заурчал и покосился одним глазом на Вала, словно говоря - "Да-да, получишь. И хвостом."
- Ааа, так вот как проходит посвящение в ваш орден! Что ж, я готов вступить! Отпустишь стричь овец, о правитель?
- Отпущу. С обрыва. В море, - кивнул Веалеен. - Хватит забавляться. на это время у тебя будет. А пока - выдвигаемся!

Веалеен бросил последний взгляд на Веладон. Вчера он попрощался с Иниалестой. Тихо, как-то очень коротко...
" - Я должен ехать.
- Я всё понимаю. Возвращайся.
- Эта война, гхара-нэг... Чужаки, что пришли к нам с силой, вторгающейся в круг жизни... Это всё должен кто-то останавливать. Справляться с этим. И Средоточие...
- Средоточие выбрало тебя править. Для этого ли - ты спрашивал себя?
- Не знаю. Всё равно - этого не изменить, Ина. Я буду делать то, что должен.
- И то, что правильно, ведь так?
- Так. ты знаешь - я не боялся делать то, что правильно.
- За это я тебя люблю. И не только. Береги сына. Я знаю, он поедет с тобой. Я не хочу терять вас. Никого из вас.
- ты не потеряешь. Клянусь своей шэа, мы вернёмся к тебе".

И всё. Словно чего-то не хватало. Любовь, нежность, доброта... всё было на месте. Но холод войны лёг между ними, словно стена, и жизнь не могла, не желала быть прежней сейчас, когда где-то умирали лиа. И не-лиа.
Даже любовь не хотела быть прежней. Та самая, которая, как порой говорили, может даже отсрочить уход к Средоточию.

День: неизвестно
Фигура: конь G8
Ход: без хода
Официальная клетка: F6
Фактическое местоположение: неизвестно
(совместно с Darkness)

Вокруг была только темнота. Ужасающий, черный мрак, не пропускавший ни лучика света. И холод, дикий ледяной ветер, неистово плясавший под сердцем. Тола не видела даже своих рук, но пыталась ухватиться хоть за что-то, потому что чувствовала - она падает, рассыпается на осколки, и единственная нить, которая ее держит - слишком тонка и вот-вот совсем замерзнет.
Неожиданно пришло тепло. Нежным и - одновременно - тяжелым касанием. Таял лед и по спасительной нити бежали ручейки. А может быть, слезы. Фино почувствовала, как неимоверно тяжелы веки. И открыла глаза. Оказывается, все это время она лежала, крепко зажмурившись. А может, стояла?.. Здесь не было верха и низа, чтобы понять. Только спокойный и ровный свет. И тепло ладони. Тола повернула голову...
Светловолосый лиа чуть растерянно улыбнулся фино и чуть сильней сжал ладошку девушки в своей. Кайро выглядел так, каким его видела Тола перед отлетом на злополучный патруль - ни следов ран, ни крови. Потом на плечо фино легла и вторая рука всадника - тяжелая и теплая, но, при этом, не давящая, ни капли. И привлекла к себе.
- Ты? - взгляд ее был радостным и недоуменным одновременно. - Я думала, что... - тут фино неловко замолчала. "Я думала, что ты погиб" - какая глупость. - Я, наверное, сплю и вижу сон. Но мне нравится такой сон. Он светлый.
Девушка прильнула ко всаднику, успокоив белокурую голову на его груди.
Тот осторожно погладил короткие волосы фино.
- Как... ты? - Кайро на мгновение замялся, потом улыбнулся, смущенно, как мальчишка, - или... вы?
- Сейчас уже ничего. Но несколько минут назад было смертельно холодно, - Тола смотрела на лиа снизу вверх, ласково и нежно. - А ты? Я боялась, что потеряла тебя.
- Руки и ноги на месте, - хмыкнул всадник. Потом мягко очертил линии лица фино, - хотя... знаешь, мне казалось, что я застрял в снежной метели. И никого вокруг не было; но теперь есть ты.
- Теперь есть мы, - губы девушки тронула улыбка. - Только я не могу понять, где мы и ... наверное, это не так уж важно.
Тонка линия не была теперь настолько тонкой. Ее свет, искрящийся, лучистый, пульсирующий, отражался во всей маленькой вселенной. А вселенная отражалась в нем.
- Тут спокойно и светло, - Кайро словно хотел оглядеться, но как окинуть взглядом то, что не видишь, но - чувствуешь, - и ты похожа на маленькое, ласковое солнце.
Хотелось рассказать ему все, что Тола видела, все, что пережила, то, как верила, и то,, как не верила уже - тоже. Как Ата рассказывала сказки, почти такие же, какие она слышала в детстве от матери. Как... но слова были лишними. Больше слов хотелось этой звенящей тишины, нарушаемой лишь вдохами и выдохами, да перестуками сердец.
Кайро мягко ерошил волосы фино и тоже молчал. Он казался чуточку растерянным и... словно бы чуть моложе, чем видела его Тола там, в настоящей жизни, под летним солнцем Шэн-лие. Словно этот странный сон стирал усталость и тревогу.
Фино вдохнула тягучий, сладкий аромат воздуха. Мысли порхали яркими бабочками, от их красочного танца чуть-чуть рябило в голове. Мир размерянно покачивался, словно колыбель, тронутая любящей рукой. И эти двое - трепетные дети, защищенные кем-то неведомым, а может быть, и друг другом?..

День: утро девятнадцатого августа
Фигура: без фигуры
Ход: нет
Официальная клетка: d8 (Эаши, центр города)
Фактическое местоположение: нет

Резиденция дома Нарелан в Эаши располагалась в стволе огромного, древнего дерева - такого широкого, что и сотня нейа, казалось, не смогли бы его обхватить, возьмись они за руки.
Наре-Тал и в обычное время не был спокойным местом - сновали по коридорам, лестницам и внешним галереям лиа, под сводами раздавались голоса, но сейчас, когда война, как снежная лавина, набирала обороты...
Кассан До'Ар со злостью ударил кулаком по перилам. Главнокомандующий Дома стоял на узком балконе, глядя на широкую площадку перед резиденцией - она была заполнена воинами дома и боевыми нейа. Чужаки... Новости, пришедшие с юга и востока Шэн-лие - из Чареи и со стороны, где находились разбитые гарнизоны, заставляли шэа Кассана гореть от злости. Ему казалось, что Тигр-Властитель медлит, что по пришельцам нужно ударить всеми силами, смять, раздавить!
Лиа резко выдохнул. Ноздри изящного, с легкой горбинкой, нос раздувались, как у разъяренного зверя.
Легкой походкой на балкон вышла зеленоглазая кавалеристка. Чуть постояла, со стороны наблюдая за эмоциями Кассана, вздохнула. Всё было понятно без слов. Главнокомандующий рвется в бой. Что ж, возможно, если правильно себя повести... Надо только намекнуть. И ни в коем случае не переиграть. Пусть он думает, что это его идея.
- Доброго дня, Танара, - не глядя в сторону тико, сухо и довольно резко, поздоровался До'Ар. Сухие пальцы мужчины выбили на дереве перил быструю дробь. - Ты что-то хотела?
Кавалеристка спокойно приблизилась и встала рядом.
- Всё-то ты видишь. Я, вроде, не шумела. Ничего особенного не хотела. Просто... неправильно все это.
- Да, - не стал спорить Кассан. Его длинное, и без того мрачное, лицо стало еще более невеселым, - словно за пятьдесят лет мира мы забыли о том, что такое воина. Хотя я не думал, что такое возможно.
Главнокомандующий дома перевел взгляд от войск внизу на Танару и продолжил:
- Несколько наших отрядов сегодня по распоряжению Зеленого Трона отправляются к границам. Но этого мало.
- Разумеется, мало! - Танара высказалась достаточно эмоционально, чтобы До'ар увидел в ней единомышленницу. Нахмурив брови, тико смотрела вдаль. - Еще эти... переговоры! - кавалеристка негодующе тряхнула головой, опять тяжело вздохнув.
Кассан зло дернул щекой.
- Переговоры с теми, кто... чужд насколько, что кажется мне похожим на найрити. Бред.
Вот. Вот он, решающий момент. Главное, не выдать себя тоном. И лучше воспользоваться принципом "от обратного". Танара вздохнула еще более грустно. Тон её был почти тоскливый.
- От нас это не зависит. Всё уже решено.
И опустить глаза. И больше не возвращаться к этой теме. Интересно, сработает ли?