(отыграно вместе с Бабкой Гульдой)
-Здравствуй Блямс- негромко произнес принц.- У меня есть к тебе дело.-

Шут не ответил, не сводя потрясенных глаз с лица человека, которого торжественно отпели по всем храмам Синерайса.

Его собеседник, поняв что реакции на последует, решил хоть как-то растормошить шута.
-Блямс? Что-то случилось?-

Ага. Случилось. Такое нормальное дело случилось -- стоит напротив Блямса покойник и чего-то от бедного шута требует...
Если Блямс не заорал от ужаса во весь голос, так это только потому, что горло перехватило...

Только сейчас принц сообразил, что шут может быть испуган его появлением. А какая первая реакция на ожившего покойника? Кончено же вопль: "А! Привидение!". Вот уж что было бы неуместно в данный момент!
-Только я тебя очень прошу - не надо громко кричать. С тех пор как на меня упало дерево- то, что это был всего лишь трухлявый сук, шуту знать было не обязательно- у меня от громких звуков начинает болеть голова. Я вполне живой, ничуть не менее живой, чем мой царственный братец.-

Все-таки Блямс был не самым трусливым человеком во дворце. Иной на его месте вообще ни слова не разобрал бы в речи ночного гостя. Понял бы только одно: мертвое тело еще и разговаривает!
А Блямс потряс своей разнесчастной головой, пытаясь понять, о чем ему говорит призрак? На принца Эрика упало дерево? Ага, наверное, как раз от этого и помер. А настоящего погребения не было -- вот он и бродит, как живой... как его царственный братец...
Преодолев оцепенение, Блямс вопросил дрожащим голосом:
-- Вашему величеству угодно сказать мне, где можно найти ваши... э-э... благородные останки? Чтоб их достойно погребли -- и ваше величество смогли бы успокоиться в могиле?

Принц облегченно рассмеялся.
-Вот что меня в тебе всегда поражало- так это умение шутить в любых ситуациях.-
Тут Эрик мгновенно посерьезнел
-Однако, "величеством" меня называть не стоит. "Величество" у нас Ричард, он очень ревностно относится к титулу и может не понять. А королевское непонимание - не самая большая радость в жизни-
Надеясь, что Блямс оценил всю неосторожность своего высказывания, он продолжил:
-Мои благородные ..хм, останки, говоришь? Они перед тобой и, по-моему, останки - недостаточно правильное слово. Я же, вроде бы еще не умер? Или я ошибаюсь?-

Шутить? Блямс и в мыслях этого не держал, не до шуток ему было. Да и слова Эрика о том, что он не умер, беднягу как-то не убедили.
Но спорить с восставшим из гроба покойником не хотелось. Поэтому Блямс судоржно кивнул -- и тут же яростно замотал головой, сообразив, что его кивок может быть отнесен к словам: "Или я ошибаюсь?.."

Эрик был удивлен. Такой реакции он не ожидал. Какой угодно, но не такой.
-Значит, ошибаюсь? Скажи Блямс, а тебе не кажестя абсурдным, что принц сидит в каморке у шута и утверждает, что он жив, а последний пытается убедить его в обратном?-

Это вполне логичное заявление привело Блямса в чувство. Ну, не мог он себе представить, чтобы призрак разговаривал подобным образом...
Ужасно хотелось тронуть руку ночного гостя -- холодная или теплая? Но поступок этот был со всех сторон рискованным. Если мертвец -- так еще утащит за собой в могилу!.. А если живой принц -- так за подобную дерзость шут запросто может схлопотать по уху...

Принц начинал терять терпение. Но ему очень нужен был этот разговор, потому, справившись с собой он продолжил убеждение. Голос его при этом почти не изменился.
-Ну что, будешь и дальше молчать? Ведь ты же можешь говорить, хоть и не совсем разумно - в этом мы сейчас уже убедились. Попробуй реализовать свой талант в этой области еще раз. Помолчать можно будет позже.-

Блямс окончательно пришел в себя -- и понял, что влип. Уж лучше бы это и в самом деле был мертвец! От ходячего покойника хоть молитвой оградишься, а от очередной нежеланной интриги не спасет сам Теус, если лично сюда явится...
Но не скажешь же это королевскому сыну!
Блямс поспешно рухнул на колени.
-- Счастлив видеть ваше... э-э... высочество. Что угодно вам будет приказать вернейшему из ваших слуг?
Тоскливые нотки в голосе шута как-то не гармонировали с этими словами.

"Все-таки сдержался. Молодец! не зря отец использовал его как связного для .. деликатных дел. Он умеет держать язык за зубами. Это мне на руку"
Мысли, посетившие принца, подняли ему настроение.
-Во-первых, встань. Меньше всего меня сейчас интересует выражения подданических чувств.-
Эрик помог шуту подняться.
-Во-вторых, не приказать, а попросить. Когда мой отец был еще жив, он с твоей помощью связывался с одним человеком. Тот человек исполнял некоторые поручения короля. Так вот, мне нужно с ним встретиться-
На попытки привести Блямса в чувство было потрачено много времени, поэтому принцу пришлось сразу перейти к сути дела.

Вот. Так Блямс и знал...
Ну уж нет. В эти игры его не затянут больше ни мертвые, ни живые...
-- Я понимаю, мой принц, о ком вы говорите. Но после смерти короля Генриха я потерял связь с тем мерз... с тем человеком. И представления не имею, как его найти.

Неужели правда? Да нет, быть того не может! По крайней мере, Эрик надеялся на это. Несмотря на заявление шута, ни один мускул не дрогнул у него на лице.
-Знаешь , Блямс. Меня мучает один вопрос - зачем ты мне врешь? Какая тебе в том выгода? Ведь я, как,хотя и бывший, но все-таки наследник престола, точно знаю, что для общения с ... тем человеком Генрих использовал тебя. Причем неоднократно. Учитывая недоверчивость отца, можно представить, насколько надежным должен был быть канал. Так с чего бы ему вдруг разрушиться?-

-- А зачем нам было иметь дело? -- Шут поднял на принца чистые, честные глаза. Он уже почти успокоился. -- Как король изволил скончаться, так мы с тем типом и разбежались. Я ему не нужен, он мне... На прощанье вроде говорил, что подумывает вообще податься из Синерайса. Кажется, в Хибернию...

-.. и будет там просить милостыню у главного собора? Это же смешно! Выполнение разного рода поручений - основной, если не единственный источник доходов этого человека. Так что по своей инициативе он ни за что не прервал бы контакт. Так что если отношения и были прерваны - в чем я лично сомневаюсь - ты сможешь их восстановить.-

-- Почему -- просить милостыню? -- Блямс не собирался сдаваться. -- Такой мастер в любой стране заказчиков найдет. На кой ему сдался горбатый шут, который все равно заказа не даст? Выпили на прощание, а потом он и говорит, чтоб я даже имя его забыл. А я что, я только рад...

-Блямс, ты, конечно, шут, но всетаки не дурак. Так зачем им прикидываться?- ответа на вопрос принц ждал с живейшим интересом.

-- Дурак, ваше высочество! -- истово поклонился шут. -- Был бы умным -- так и с самого начала в эти дела не влез бы! Ну, был бы пару раз бит королевской рукой... -- Блямс с опаской покосился на руки принца Эрика, --так до смерти авось бы не забил, зато был бы в стороне от этих делишек... э-э... от большой политики. Так что -- дурак!

И снова принц не сдержал улыбки. Однако она быстро упорхнула с его лица в поисках менее серьезной ситуации.
-Ну да же если и дурак, то не настолько, чтобы не понимать того, что, в силу специфики его работы, обсуждаемый нами человек не может просто прийти и предложить свои услуги графу или герцогу. А уж в Хибернии, где он в свое время очень неплохо поработал, ему будут особенно рады. Так что у тебя есть два выхода: либо ты придумываешь более убедительную ложь, в которой мне придется искать новые несоответствия, либо ты перестаешь корчить из себя неизвестно кого и организуешь мне встречу с нужным человеком, - в голосе принца появились металлические нотки.

-- Ну, значит, не в Хибернию! -- легко согласился Блямс. -- Ваша правда, мой принц, с какой стати бы ему мне на прощание правду говорить? Наврал, конечно... Теперь один Теус ведает, где его демоны носят...

- Интересный поворот дела. То ты выдавал себя за едва ли не самого большого дурня во вселенной, теперь метишь на место бога? Шут, хватит изворачиваться, мне очень нужна эта встреча и ты мне ее обеспечишь. Твои уловки лишь оттягивают ее момент, но они не способны отменить ее. Так может вместо того, чтобы аккуратно пробовать ногой температуру реки, стоит прыгнуть в нее с разбега, разом смыв всю нерешительность?-

-- Угу, и утопиться... Куда спокойнее, ваше высочество, сидеть на бережку и не соваться башкой в омут, -- не удержался шут.

- Только если берег прочен. А если ты сидишь на обрыве и выбор у тебя невелик: или самому прыгнуть в воду с надеждой выплыть, или ждать пока берег обвалится, и поток земли унесет тебя прямо на дно?- принц продолжал говорить метафорами, опасаясь, что скажи он лишнее - и уши, которыми, если верить людям, обладают любые стены, получат слишком много нежелательной информации. Нежелательной как для принца, так и для шута.

М-да, сыновья -- оба! -- определенно не в отца уродились. У старого Генриха Блямс уже лежал бы на полу и языком проверял, все ли зубы на месте. А эти близнецы порознь пытаются шута уговорить по-хорошему...
-- Ваше высочество, речи у вас больно умные, моей дурацкой башке их не понять. Ну, не знаю я, где тот человек, так что с меня, дурня, взять?

- Знаешь, Блямс, знаешь. Ты много чего знаешь. Иногда мне даже кажется, что слишком много.-
Уговоры заходили в тупик. Настало время применить главный козырь.
- Блямс, у меня мало времени. Последний раз предлагаю выбор. Либо ты устраиваешь мне встречу, либо... я отдаю тебя Борландам, -
произнеся эти слова, принц впился глазами в лицо Блямса. Он мало что знал, но помнил, как сильно взволновался шут пару лет назад, когда его отец в гневе употребил эту фразу. Принц так ничего и не понял, но угрозу запомнил и, хотя ему не хотелось применять ее, шут не оставил ему выбора.

И принц не был разочарован -- фраза подействовала на шута просто волшебным образом. Блямс отшатнулся, побелел и на миг прикрыл глаза. А когда заговорил -- голос звучал безжизненно и сухо.
-- Что ж, воля моего принца -- закон для меня. Я... попробую что-нибудь сделать... если ваше высочество соизволит составить мне этой ночью компанию в прогулке.

Принц ощутил укол совести - слишком уж сильной была реакция. Но дело прежде всего.
- Прогулке? И куда же мы собираемся идти?-

Шут расхохотался мелким безрадостным смехом:
-- Ну, куда могут среди ночи пойти двое мужчин? В бордель, ваше высочество!

Хеалдан

Дождь хлестал по лицу человека, когда он поднял его навстречу этим каплям. Небосвод разорвала мелькнувшей где-то белая молния, а следом прокатился протяжный низкий гром. Мысли струились подобно льющейся сверху воде, не давая человеку возможности закрыть глаза и отдохнуть этой ночью.
Постройка таверны, с каменным фундаментом, безмолвно горбилась перед ночным гостем, окрашенная одиноким огоньком фонаря. Мерзкий скрип вывески, закрытые ставни и пустынная улица действовали человеку на нервы, и он, поправив полы плаща, шагнул ко входу. Оттягивать подобное не имело смысла. Рука, затянутая перчаткой, поднялась и пару раз ударила в закрытую дверь. Человек нервно сглотнул, огляделся еще раз и постучал повторно.
- Кого еще черти носят? - раздалось из-за двери.
- Я по делу, мастер Ллойд. Мне нужна ведьма.
- Ведьма ему нужна... Проваливай!
- Десять.
- Пятнадцать!
- Двенадцать. Открывай.
- Себе в убыток, - буркнул старик из-за двери, а после раздался скрип засова.

Пиршественный зал

- Миледи очень любезна, - склонил голову Аспен. - И не менее прекрасна. Истинное украшение свиты Ее Величества, особенно сейчас, когда Ее Величество воспитала и вырастила двух сыновей и дочь.
Граф улыбнулся. Эта улыбка часто снилась многим девушкам.
И снилась не зря.
Надо признать, что три года, проведенные Шерилл при дворе, явно не прошли зря, по крайней мере, они сделали из девушки если не законченную кокетку, бесстрашно бросающуюся в море мужского внимания, то во всяком случае научили не падать в обморок и не краснеть мучительно от каждого незначительного комплимента. Фрейлина слегка усмехнулась словам графа Аспена и, по привычке сощурив глаза, спросила:
- Ну, вам тоже есть, чем похвастаться: дочь так же одна, а вот сыновей - трое!..
Аспен вновь улыбнулся. Улыбаться он умел.
- Осознание сего лишь добавляет мне уверенности в своих силах и легкость в руках... - Уоллес оглядел выходящих из зала. - Однако, как бы хороши ни были мои жены, упокой Теус их души, я всегда знал - истинный цветник Синерайса находится в Хеалдане, в этом замке, на этом самом месте, а самый прекрасный цветок - напротив меня.
- Хм, не часто увидишь в лице мечника душу садовника! Остается только надеятся, что руки, в которых вы эту самую легкость ощущаете, все же не носят на себе печати вашей истинной натуры...
- Миледи, - Уоллес притворно вздохнул, - живя в своем замке, одинокий и не знающий женских ласк, я ищу утешения в цветах, которые могут отдаленно напоминать мне об ушедшей красоте. Но, выбираясь в столицу, я понимаю, насколько мелочно сравнение - истинная краса не идет ни в какое сравнение с цветами. Эти растения кажутся лишь оттенками серого рядом с Вами. А что касается этих рук...
Аспен оглядел свои ладони, поднял взгляд на Шерилл:
- Вы позволите Вас проводить?..
Шерилл улыбнулась. Конечно, не столь обворожительно, как мог это делать ее собеседник, но и опыта у нее было несоизмеримо меньше, а времени его набраться - больше.
- Ну, про оттенки серого Вы преувеличили, - заметила она, покосившись на свое платье оттенка мокрой мостовой. - Что же касается того, чтобы меня проводить, то это будет зависеть от того, куда, по-вашему, мне стоит пройтись..
Аспен рассмеялся.
- Покорнейше прошу простить меня, миледи, - он подал ей руку. - Пока что Вам следует выйти из этой залы, Вам так не кажется? Потом... впереди целая ночь, полная шороха дождя. Можно просто слушать этот звон падающих капель, или дышать свежим воздухом. Можно кого-нибудь убить, если не боитесь замарать платья, - Уоллес вновь рассмеялся. - Я шучу, миледи. Что уж с нас, мужчин, взять? Война заставила все наши помыслы быть о войне... А можно проводить Вас до Ваших покоев, дабы ни братец, ни сестра не стали приставать к Вам с расспросами. Удачный ход?
- Ну, до покоев дорогу я вполне могу найти и сама... По крайней мере, до своих... - Шерилл чуть нахмурилась.
- Я всего лишь предложил один из возможных вариантов. Боюсь, что выделенные мне покои намного ближе, и вряд ли у моих дверей Вас будет ждать сестра или упомянутый брат. Я могу проводить Вас туда, а позже, если миледи пожелает, удалиться предупредить сестру о том, что с Вами всё в порядке... - Аспен улыбался, говорил легко и непринужденно. Он был в своей стихии и не боялся отказов.
- Угу! А заодно и брата не забудьте оповестить о столь удачном моем местонахождении... Не сомневаюсь, что ему оно придется по вкусу! - Шерилл скривила рот в ухмылке, но через несколько мгновений вновь улыбнулась. - Раз уж Вы такой любитель цветов, то быть может Вы лучше продемонстрируете мне отличие горных гортензий от мандрагоры?
- Я бы с удовольствием, - Уоллес покачал головой. - Боюсь только, что искать мандрагору придется в Королевском парке, а на улице такой сильный ливень... Хотя, если хотите, я могу поискать в своих запасах. Обычно, я люблю возить с собой редкие растения...
Аспен вновь рассмеялся.
- Увы, я боюсь, что подобная экспедиция будет воспринята куда менее лояльно... Так что остается предложить только поискать цветочки между страниц в моих книгах... - жестко произнесла девушка, раздосадованная тем, что Аспен не спешит придумать более удобное место для продолжения разговора. Но обрывать его не хотелось, а выбирать из двух зол меньшее Шерилл все же умела. - Ну, мало ли непонятного можно отыскать в Священном писании, - произнесла она несколько громко и оперлась на предложенную руку.
- Нет лучшего места предаваться чтению, нежели Королевская библиотека, - улыбнулся Уоллес. - Сейчас там тихо и спокойно, нет посторонних глаз, а Маршалла Блэка я знаю лично. Думаю, он не откажется отойти... чтобы поискать Священное писание.
Леди Лерлиннь мягко улыбнулась, довольная этим предложением.
- Что же, библиотека - это прекрасное место.

(с Ноэль)

Чьё-то прикосновение к плечу отвлёкло Мелиссу от раздумий, и, повернув голову, принцесса увидела Альбину на лице которой сияла доброжелательная улыбка, однако глаза няни были обеспокоенными.
- Как я поживаю? Нормально... - чуть рассеянно ответила Мелли. - На балу было скучновато, но в целом неплохо, хоть меня никто и не пригласил на танец.
Мелисса улыбнулась няне, будто показывая, что беспокоиться ни о чём не надо - с ней всё в порядке.
- Единственное, что мне не понравилось - это темы застольных разговоров, - чуть погодя добавила принцесса.
Мелли и Альбина дошли до апартаментов принцессы, и Мелисса стала терпеливо дожидаться, пока горничные освободят её ото всех украшений, расплетут причёску и помогут снять платье. Ей сильно хотелось спать, и она украдкой зевнула, прикрывшись рукой.

В заведении на углу Мытной и Кошачьей уже были заперты двери. Хозяйка даже не стала зажигать красный фонарик под козырьком у входа: кто пожалует в такую непогоду?
Поэтому Марчикита, стареющая номадка, выдающая себя за хибернианку, так удивилась, услышав звон дверного колокольчика. Шурша пышными оборками, она поспешила отпереть и впустила двоих мужчин, кутающихся в тяжелые промокшие плащи.
Впрочем, одного из гостей легко было узнать, как он ни кутайся: Блямса всегда выдавал горб.
Марчикита картинно вскинула тонкие, все еще красивые руки к щекам:
-- Господа, как вы промокли, вы же простудитесь! Девочки, девочки, скорее, помогите гостям!
Прибежало несколько девиц -- все в длинных цветастых юбках, в тонких кофтах с глубоким вырезом, с бумажными розами в смоляных волосах. Они засуетились, снимая с гостей плащи, принесли полотенца, чтобы просушить пришедшим волосы.
Пользуясь суматохой, Блямс выразительно указал хозяйке взглядом на своего спутника -- и кивнул в сторону лестницы. Понятливая Марикита захлопала в ладоши:
-- Девочки, ведите гостей в зал, к камину! И пунша, горячего пунша сейчас же!
Девушки смеющейся стеной обступили высокого гостя и с ласковой настойчивостью повели его по лестнице.
Блямс задержался и строго, повелительно сказал хозяйке:
-- Займи моего спутника хоть девочками, хоть вином -- но чтоб он не помешал мне кое с кем увидеться. Быстро сгоняй служанку за тем господином, что прошлый раз за меня платил...
Посерьезневшая Марчикита неохотно кивнула. Блямс сочувственно сунул ей в руку монету. Его и самого не радовала предстоящая встреча...
-- А пока тебе кого прислать? -- спросила хозяйка. -- Люсию или Хуану?
-- Все равно кого, только бы с чашей горячего вина. Со специями. А то и впрямь простужусь...

В королевских покоях

- Его Величество у себя? - спокойно поинтересовалась Лилит у застывшей у двери охраны. - Я бы хотела немедленно поговорить с ним. Передайте, что это чрезвычайно важно и срочно.
Сэр Эррен, оглядев ничего не выражающим взглядом Лилит, приотворил створку двери и скользнул внутрь.

Ричард не спал. Сидел, сцепив ладони рук и глядя на потрескивающий огонь в камине, в той же одежде, в которой он присутствовал на пиру. Его взгляд, пустой, застывший, выражал лишь то, что король ушел глубоко в себя, потеряв счет времени и представление об окружающем мире.
- Милорд? - осторожно поинтересовался Эррен. Юноша слегка вздрогнул, взглянул на гвардейца и изогнул бровь. - У Ваших дверей стоит некая леди. Просит Вас принять ее, ссылаясь на то, что это очень важно.
- Так ли это важно... - протянул Ричард и тут же спохватился. - Это не Амаль... леди Эйнхорн?
- Нет, милорд. Ее раньше не было во дворце.
- Лилит? - скорее у самого себя, чем у рыцаря, спросил юноша. - Впустите ее, раз она говорит, что это важно.
Ричард выпрямился, расправил складку на плече и отвернулся к камину. Сэр Эррен почтительно приложил кулак к груди и выскользнул наружу.
- Он примет Вас, миледи, - сообщил он Тампти.
Лилит сдержанно кивнула и прошла в комнату. Несколько мгновений она стояла неподвижно, рассматривая стоящего у камина короля, затем наконец присела в реверансе, как того требовал этикет:
- Ваше величество...
Ричард удивленно обернулся, проследив взглядом за присевшей в реверансе Лилит:
- Леди Тампти, - неуверенно отозвался он. - Вы... хотели меня видеть?
Было непонятно, что больше изумляет Ричарда - что хотели "видеть", что хотели видеть "его" или нечто иное.
Лилит выпрямилась, смотря на Ричарда своими прекрасными, широко раскрытыми глазами:
- Да, я хотела узнать... все ли с вами в порядке. Вы так стремительно ушли.
Ее голос был негромким и полным участия.
- Со мной? - Ричард отрешенно провел рукой по щеке. Его взгляд обрел осознанность, и юноша позволил себе слегка улыбнуться: - Да, со мной всё в порядке. Вы не присядете? Не люблю, когда посетители стоят в дверях, ожидая моего приглашения...
- Да, благодарю вас.
Лилит изящно присела на стул, быстрым движением расправила юбки и вновь посмотрела на Ричарда.
Это начинало нервировать, и юноша заложил руки за спину, потом расцепил их, скрестил на груди, расплел, переводя взгляд то на огонь, то на Лилит. Ее фиалковые глаза, ее грудь и алое платье - всё дышало каким-то странным, странно-притягивающим ароматом, тянуло к себе. И в то же время в голове мелькал облик Амальтеи, ее страшные, роковые слова... И еще... было что-то еще. Что-то из уст матери... Он силился вспомнить - и не мог.
- Вы чего-то ждете, миледи? - не выдержав, спросил Ричард.
Лилит улыбнулась:
- Нет, Ваше величество. Но мне приятно ваше общество. А вам мое - нет?
- Конечно, нет!.. То есть, да!.. Я хотел сказать... - Ричард потер виски, скрывая за этим простым движением свое состояние. - Мне всегда приятно общество таких очаровательных дам, как Вы, леди Тампти. Просто... мне казалось, что после пира...
Он развел руками. Слова покинули его, не собираясь подсказывать, что же следует говорить в подобной ситуации.
- Что после пира? - вопросительно переспросила Лилит. Она внезапно поднялась и подошла совсем близко к Ричарду.
- После пира... - он неуверенно улыбнулся. Сразу стало трудно дышать, но каким-то непостижимым образом Ричард сумел совладать со своим лицом, не выдав охватившей его нервозности. - После пира... я... мне казалось, Вам следует отправиться к себе, отдохнуть и переодеться...
Его взгляд скользнул по лифу платья Лилит, и Ричард, смутившись, отвел глаза в сторону.
Заметив взгляд короля, Лилит едва заметно улыбнулась, но так, чтобы сам Ричард этого не заметил. Впрочем, ему, кажется, было не до того. Девушка придвинулась еще немного ближе, и то ли так казалось, то ли ее дыхание действительно немного участилось.
- Но я совсем не устала.
- Теус... - выдохнул король шепотом. - Я хотел сказать, что это лишь показное. У меня неоднократно бывали подобные заблуждения после тренировок. Кажется, что готов многое сделать, а на самом деле, только голова коснется подушки, или только приляжешь на сеновале...
Юноша неожиданно замолчал, осознав, что говорит совершенно не то, что хотел.
- Может быть, может быть, - улыбнулась Лилит.
Теперь она стояла совсем близко от Ричарда и, подняв руку, нежно прикоснулась к его щеке.
- Вы и сами кажетесь немного усталыми, Ваше величество.
Ричард молча сглотнул, глядя в ее глаза. Какого черта... неужели это лицо так и будет мелькать перед ним? Она - невеста Найджела! Он не имел никакого права... и, раз уж это случилось, стоит об этом забыть. Тем более, когда рядом... рядом...
Помимо воли юноши, его рука потянулась к Лилит, почти прикоснувшись к ее талии. Словно во сне, Ричард следил за продвижением своей руки, и лишь в последний момент отдернул ее назад.
- Вам кажется, - слабо проговорил король.
- Вы уверены? - рука Лилит скользнула по щеке Ричарда, плавно переместившись на плечо.
- Абсолютно, - серьезно ответил Ричард. Он словно окаменел, не смея пошевелиться, не смея приказать Лилит остановиться, не смея отойти назад, закрыть глаза или хотя бы притянуть девушку к себе. Он ничего этого не мог - он мог только следить за ней глазами, слушать, как бешено колотится сердце в груди, как эти глаза и эта улыбка заставляют разум медленно угасать под ласковым голосом...
- Но кажется, вы немного напряжены, - не убирая руки с плеча Ричарда, Лилит приложила другую к его груди, сразу ощутив, как бешено бьется его сердце.
- С чего Вы взяли, - пошутил Ричард. Его голос слегка дрогнул. - Лилит, чего Вы хотите?..
- Я лишь хочу, чтобы моему королю было хорошо, - почти промурлыкала она в ответ.
- У Вас это пока неплохо получается... - Ричард поднял руки, зажмурился и, слегка потрясая руками в воздухе, отступил чуть назад. - Но Вы понимаете, что именно хотите сделать?.. Я - король! А Вы - дочь моего вассала... разве это не...
- Что? - Лилит не сдвинулась с места. Она выглядела такой хрупкой и беззащитной, и казалось, сейчас словно заплачет. - Вы хотите... хотите, чтобы я ушла?
Будь проклято то время, когда Теус распорядился отправить его на север! Господи, он не привык, он не привык ни к столичным нравам, ни к тому, что девушку можно спокойно выставить за дверь, сверкнув на прощание очами и повысив голос!.. Генрих умел так делать. Эрик, наверное, тоже. Но не он. Не Ричард. Увы...
- Нет! - слишком поспешно вырвалось у него. Опять эта злость, словно притаившаяся под камнем змея, вырвалась наружу, обида на самого себя, на поступок Амальтеи, какая-то странная злоба на всех, кто когда-либо перечил ему... вечные указания, что ему надо делать... он - король! Он лучше всех знает, что надо делать!
Он сам не заметил, как шагнул вперед, прямо к Лилит. А руки, повинуясь древнему инстинкту, скорее животному, нежели человеческому, опередили голову - и обняли леди Тампти.
На секунду Лилит замерла, а потом подняла голову и прикоснулась губами к губам Ричарда, медленно, но уверенно. Возможно, это был необдуманный поступок. Возможно, Ричард бы еще пожалел об этом. Или лик Амальтеи возник бы и заставил юношу отвести взор. Но этого не случилось. Мысли исчезли словно по волшебству. И, как тогда, на Башне, Ричард не задумывался над тем, что его ждет завтра или в ближайшем будущем. Он думал о том, что происходит сейчас. И получал от этого удовольствие. Король привлек к себе Лилит, раскрыл ее губы, слившись в поцелуе и нежно перебирая кончиками пальцев платье леди Тампти.
Никто из них не услышал, как из своей двери вышел Гомо, решивший поинтересоваться, не желает ли король отойти ко сну. На миг слуга замер, наблюдая за Ричардом и Лилит, а затем молча, не производя ни звука, вышел, притворив за собой дверь.
Лилит прильнула к Ричарду, приоткрыв губы, позволяя королю делать то, что он захочет. Она обняла его за шею, сама получая удовольствие от каждого мгновения. Внутри короля всё протестующе взвыло, загрохотало, в висках запульсировала кровь. Нога Ричарда случайно задела край кровати, и в голове тут же созрело решение. Оно не обсуждалось, не обдумывалось - просто возникло на пустом месте. Не решение - руководство к действию. Ричард не думал - подчинялся мысли. А потому аккуратно опустил Лилит на ложе, нащупал рукой застежку своего плаща, и рванул ее, позволяя материи, мягко струясь, опуститься на пол. Лилит улыбнулась и нисколько не удивилась: именно этого она ждала, и теперь оставалось только получить то, что она хотела. Плавными движениями она сама приспустила с плеч платье, и ткань покорно скользнула вниз...

(совместно с Mayflower)

Около покоев короля

- Эррен, у тебя что-то с памятью? - негромко поинтересовался неподвижно стоявший во время всего этого разговора сэр Гилрой. - Или ты решил, что если коннетабль ее не узнал сам, то не стоит ему и рассказывать? Это же Лилит Тампти, дочка ... Стоп, а это кто идет? А, лейтенант ...
К дверям подошел лейтенант Дерек Росгард с сопровождающими его гвардейцами и поприветствовал стражников.
- Все спокойно? - тихо спросил он.
- Так точно, сэр. Никаких происшествий, если не считать того, что у короля, кажется, появилась фаворитка, - так же тихо ответил Гилрой.
- Уже? Кто?
- Лилит Тампти.
Дерек вздохнул.
- Да, еще тут был лорд-коннетабль. Он ее тоже видел, но не узнал. Вообще, непонятно, что ему было надо.
- И тут он был? - удивился Дерек. - Не спится ему, что ли? Или он мою работу решил выполнять? Впрочем, это тоже неплохо, небось к моему расписанию обходов уже все привыкли, - с тихим смехом закончил лейтенант и отправился дальше по замку.

Около покоев герцога Рейнарда

Покинув пиршественный зал вслед за королем и убедившись, что он благополучно добрался до своих покоев, Аларик направился к герцогу Рейнарду. На стук дверь открыл оруженосец герцога.
- Привет, Томас. Его сиятельство еще не спит?

Амальтея растерянно сделала шаг назад..Потом еще шаг.
В его глазах она увидела страх. Страх такой невероятной силы, словно его снова ранили..Тогда он тоже был испуган...
Ричард.
Она слегка протянула руки в его сторону, когда он отходил, но тут же опомнилась и сделала ответный реверанс, благодаря за танец.
Но почему так? Она же хотела как лучше,она не хотела больше помолвки с Найджелом...Она больше ничего не хотела, как снова оказаться там, на башне, почувствовать, как миллиарды звезд падают на них, и они только двоем, только...
Девушка села на свое место и не слышала ничего, что происходило вокруг. В ее глазах был какой-то таман, она растерянно отвечала на какие-то фразы, кивала кому-то, хлопала вместе со всеми.
Что-то в ее груди оборвалось, после этого испуганого взгляда короля.Что-то отчаяно рвалось, словно крик, она хотела вырваться из всех этих светских оков и закричать...
Я ведь хотела как лучше...Милый.
Амальтея с нетерпением ждала окончания бала, и буквально вырвалась из зала, быстрым шагом спустилась по лестнице, осторожно придерживая платье.
А струна внутри ее натягивалась еще сильнее, и сильнее...Она не могла поверить, что Ричард так отреагировал на сказанное,она вела себя, как маленькая девочка, когда-то давно...КОгда-то давно, когда она еще не чувствовала себя кошкой, покорительницей сердец, властной дамой...Сейчас она снова была ребенком. И надо же было так отчаянно, так молниеносно влюбиться, обманув саму себя..Да еще в кого, в короля...Нет, так не должно быть...
А сегодня она видела, как он испугано отшатнулся от нее, ее сердце снова сжалось...Она почувтсовала, как теряет его..На шаг назад, на милимерт от ее сердца..
Он был далек.
Вырвавшись на улицу из замка, что-то невнятно сказав стражникам,она побрела в сторону того пара, где когда то встретила парня, так сильно похожего на Ричарда...
Ричард.
Что она наделала....
Девушка слегка задрожала,и только сейчас поняла, что, оказывается, на улице шел дождь.
Небольшие капли размеренно стучали по земле, платье было уже все в крапинку, а где-то вдалеке раскатисто пргремел гром.
НУ и пусть...
Она пошла в беседку, которая была укрыта пышными деревьями-там, кажется, не так сильно капал дождь. Ей хотелось побыть одной...

Около покоев короля

Эррен пожал плечами, проводив взглядом сначала Болларда, потом Дерека. Росгарду командир "королевского отряда" удивлен не был, в отличие от Рауля. Коннетабль стал странным в последние дни... Эррен покачал головой, отгоняя непрошенные мысли.
- Гомо! - неожиданно сказал Гилрой, повернув голову в сторону. - Ты куда собрался? Точнее, почему украдкой?
Слуга, замешкавшись, обернулся к стражникам и растерянно развел руками:
- Там вон какое дело, милсдари рыцари... Что там мне делать, старому человеку?.. Угли ворошить? Или рядом с тазиком воды стоять?
Гилрой улыбнулся, но быстро посерьезнел.
- Ну смотри...
Гомо кивнул - мол, конечно, буду смотреть. И направился по коридору. В голове Генри метались мысли, и он не мог решиться - к кому же обратиться? К барону, что так неожиданно его спас? Или всё же к Ее Величеству? С королевой камердинер старался вести себя вежливо, и общался не так часто - для этого у Генриха были другие слуги. И всё-таки... она королева. Должна знать... Гомо вздохнул. Надо рассказать королеве. Пусть она ничего не предпримет, но мать должна знать об этой девушке. Генри был слишком старым слугой, чтобы не уметь различать людей изнутри. И эта леди Тампти ему решительно не понравилась...

Около покоев герцога Рейнарда

Томас, оглядев графа с ног до головы, улыбнулся, отступая чуть в сторону:
- Проходите, граф. Герцог после дороги всегда ложится поздно... - ни следа от той наглости, что звучала в голосе Томаса при разговоре с сестрой, не было. Почтительность, уважение, внимательность - молодой Лерлиннь умел пускать пыль в глаза. А может его сущность еще не до конца решила, какой стороны придерживаться.
В просторной комнате с кресла поднялась Бритни, светловолосая, как отец, с веселыми глазами и веснушками по лицу. Она растерянно охнула, выпустила книгу из рук, и та упала переплетом вверх на пол. Лицо девушки залил румянец, и она начала глупо поправлять своё платье, будто бы старалась придать ему роскошный вид.
- Аларик! - возопил Спенсер, возникший рядом с Комьером. Мальчик хотел обнять графа от накатившей на него радости, но перехватил насмешливый взгляд Томаса, смутился и выпрямился, стараясь держаться, как настоящий рыцарь. - Приветствую! - его посерьезневший голос звучал донельзя глупо. Как и поправление сестрой платья.
- Проходи, Аларик, - сказал Вильям, покачав головой при взгляде на своих детей. - Садись, - он кивнул на кресло рядом с собой.

Как смешно - так рваться на все эти приемы, пиры, так гореть желанием заводить "нужные" (как говорит отец) знакомства, и так быстро остывать. Августус скучал. Когда все окончилось, он проводил отца до покоев, ведь примерный сын должен так поступать. Дурацкое слово - должен. Кому? Выслушал мнения сверстников, чем бы заняться. Ничего интересного - выпить еще, вон та девушка не против, эта тоже сойдет. Чуть было не предложил всем сходить к Лилит, вот бы невеста удивилась таким гостям. Но она занята - налаживает близкие контакты с королем, думает, что жених ничего не заметил. Иногда приятно играть дурака.
Лилит ему надоела, это отцу зачем-то понадобилось - "должен!" - их женить. Красивая своенравная пустышка, думает - если уложит мужчину с собой в постель, тот будет до самой смерти бегать за ней с ее домашними туфлями в зубах. Впрочем... его величество, пожалуй, как раз не прочь принести ей пару туфель.
Августус воспользовался дождем, оторвался от веселых молодцев, затерялся в темноте. Интересно, сумеет ли найти дорогу обратно? Ничего, утром у кого-ннибудь спросит. В затуманенных вином мозгах возник образ - светловолосой девушки, той, с которой его величество танцевал. Вот, кто занятен по-настоящему. Августус потянул носом воздух, словно гончая. Как будто действительно мог выловить в ночном воздухе ее запах. Он шел по следу, остальное - его не касалось. И когда наконец-то нашел - в старой беседке, не одну и все равно одинокую, то был полон восторга хищника, который загнал в угол дичь.

- Пр... пр... простите за вторжение. Сейчас на улице не безопасно. Может вам нужна помощь?

- А быть может, она нужна вам?

Девушка испуганно вздрогнула, когда услышала чей-то голос.Она подскочила и сделала реверанс,пытаясь разобрать лицо пришедшего в темноте. Казалось, она его знает.
-Нет, не нужна.-девушка слегка улыбнулась, пытаясь припомнить, знает ли она этого человека или нет. Вроде во дворце виделись...
Рауль!
Наконец таки она вспомнила, как его кто-то называл по имени.
-Я просто решила..проветриться...-девушка не успела закончить фразу, как в беседку зашел еще один мужчина.
Ну надо же!Оказывается, не получится у нее побыть одной...
-А может быть, она нужна вам?
Этого молодого человека она точно не знала. Хотя, видела седня на бале....

В покоях герцога Рейнарда

Аларик с улыбкой поприветствовал герцога и его детей и сел в предложенное ему кресло.
- Как добрались?
Вильям негромко кашлянул, и Томас, лицо которого на миг почернело, выскользнул за дверь.
- Если не считать, что на нас чуть не напали разбойники на землях Скрапсворда, то в принципе - очень даже ничего. Близ Хеалдана погода испортилась, но, как видишь, мы живы, - Вильям слегка улыбнулся, но улыбка быстро погасла, не задержавшись на тревожном и усталом лице.
- Разбойники... В королевстве множество людей вернувшихся с войны... Одни лорды жалуются, что у них рабочих рук не хватает, а у других - эти рабочие руки черт знает чем занимаются...
- При этом каждый цепляется за свои земли, как за свою жизнь, - Вильям мрачно уставился на свои сложенные домиком руки. - Никто и понятия не имеет о значении слова "делиться". А, имея у власти такого человека, как Малихер - судя по всему, и не узнают никогда.
- Сложно понять, у кого сейчас власть... С одной стороны, король назначил Малихера десницей. С другой, к счастью, он совершенно не желает сложить все дела на плечи Малихера, а самому развлекаться. Видимо, мы за это должны быть благодарны фон Штенберху, все могло быть хуже.
Рейнард взглянул на Аларика, отвлекшись от своих размышлений, помолчал некоторое время, затем обернулся на вошедшего Томаса, за которым следовала розовощекая и пухленькая женщина.
- Спенсер, Бритни, - тут же сказал Вильям детям, делавшим вид, что занимаются чем угодно, но не подслушивают. - Думаю, пора отправляться по своим комнатам. Вам надо поспать в кроватях. Госпожа Фигз проводит вас.
- Спокойной ночи, отец, - вразнобой ответили близнецы, затем Спенсер добавил: - Спокойной ночи, граф.
Бритни присела в реверансе, вновь покраснев, и выбежала вслед за братом и госпожой Фигз. Томас прикрыл за ними дверь.
- Не торопись закрывать, Томас, - Вильям серьезно смотрел на оруженосца, который с готовностью обернулся. - Сходи и узнай, как устроились наши люди.
- Слушаюсь, милорд, - наклонил голову юноша и вышел.
- Фон Штенберх... - задумчиво протянул герцог, возвращаясь взглядом к Аларику. - Ты его хорошо знаешь?
- Неплохо. Все-таки соседи. Когда я ездил домой, я довольно часто заезжал к нему. Правда, последнее время из-за войны мы с ним совсем не виделись.
Вильям помолчал, думая о чем-то, затем встрепенулся:
- Ты зашел просто так или есть дело, которое следует обсудить? А то я, быть может, тебя отвлекаю... - герцог развел руками, улыбнувшись.
- Да нет, я в общем-то просто так зашел, - улыбнулся Аларик. - Из-за этого дурацкого домашнего ареста я не смог поприветствовать тебя, когда ты приехал, решил сейчас зайти.
- А-а-а... - протянул Вильям, откидывая на спинку кресла. - Я уже об этом слышал. Скажи честно, Аларик - это останется строго между нами, - ты хотел убить Малихера?
На миг в глазах Вильяма блеснули огоньки. Огоньки ненависти, которая грызла Рейнардов на протяжении многих лет.
- Вильям, - укоризнено сказал Аларик, - ты же прекрасно знаешь, что во дворце даже у стен есть уши. Неужели ты думаешь, что я в этом признаюсь даже в твоих покоях? - после чего Аларик расхохотался.
- Нет, я действительно не собирался никого убивать. Меня вообще эти первые дни выматывали так, что тут не до ночных прогулок, - уже серьезно закончил он.
Рейнард улыбнулся, расслабился, задумчиво глядя в огонь, затем вновь встрепенулся.
- А жаль... без этого старого стервятника было бы намного лучше. Одна его улыбка сводит меня с ума, - герцог сжал ладонь руки в кулак и чуть приподнял ее, будто бы пытаясь дотянуться до десницы подобным образом. - Да, я согласен, его операция, названная потом Засадой Малихера, имела успех. Но именно после нее Корвин вышел на Кастельгард... и что потом случилось?
В раздражении Рейнард ударил по подлокотнику.
- Он замышляет что-то, Аларик. Смотрит на меня, и я прямо чувствую, что в его глазах ворочается вопрос о моей участи. Скажи мне, как получилось, что он стал десницей?
- Честно говоря, похоже исключительно потому, что он оказался ближе всех в нужное время. Король не имеет никакого опыта управления. Более того, сейчас этот опыт вообще мало у кого есть. Я бы, например, точно с этим постом не справился. Подозреваю, окажись в столице в момент коронации фон Штенберх - и десницей стал бы он. Но его не было.
- Кстати, - продолжил Аларик, - меня тут посетила мысль, что при дворе вообще практически нет людей, по возрасту близких к королю. А те, которые появляются, вроде младшего Норвича ... Лучше бы не появлялись. А кто-то должен все-таки перенимать опыт по помощи королю в управлении государством. Да и ему самому будет проще общаться со сверстниками.
- Что ты мне предлагаешь? - отозвался Рейнард. - Я не гожусь в его сверстники. Спенсеру всего восемь. У Лампортов тоже все еще не доросли, самой старшей - Катерине - сейчас четырнадцать, если я правильно помню... У Его Величества же был друг. Ми... Мидлстайн, я прав?
- Я пока ничего не предлагаю, просто вот такая мысль появилась, я ею и поделился. Я вот думаю младшего Кирни вызвать, во время войны он очень неплохо себя проявил, правда, ему еще вылечиться надо, его сильно ранили в последней битве. Хотя тут еще надо придумать, а чем они собственно будут при дворе заниматься.
- Действительно, - кивнул Вильям. - А еще придумать, как их при дворе удержать. Почему-то мне кажется, что всех людей, которых ты вызовешь ко двору по своей инициативе, Аларик, кое-кто вряд ли одобрит. В отличие от того же Норвича.
Рейнард поднялся с кресла и прошелся по комнате, заложив руки за спину:
- Я не знаю, Аларик, как подобраться к королю. Он постоянно думает о чем-то своем, и мне неудобно вторгаться в его мысли. Никакого поста он мне не дал. Как я могу что-либо ему советовать? Как и в случае со сверстниками, вряд ли мои советы будут одобрены...
- Младшего Кирни я всегда могу зачислить в стражу, - пожал плечами Аларик. - Или посоветовать обратить на него внимание Раулю. Собственно, если человек будет при деле, его удержать можно легко.
- Представь себе короля, который будет прислушиваться или общаться с рядовым гвардейцем, - вздохнув, пожаловался Вильям.

(совместно с Alaric)

Барон де Фержен крался по коридору, опасливо оглядываясь по сторонам. Стража конечно будет в курсе, куда он пошел. Этого не скроешь. В сторону библиотеки вел лишь один коридор...
Стражники равнодушно скользили взглядом по необъятной туше барона, потешаясь над его неуклюжей походкой. Один стражник лишь ехидно поинтересовался, куда его светлость соизволил отправиться на ночь глядя - уж не на встречу ли с какой-нибудь цыпочкой, на что барон, думать отнюдь не привыкший, поспешил ответить утвердительно.
Бьянка Спинетт назначила ему втречу в библиотеке. И не сказала, где именно. А он, дурак, не додумался уточнить. А библиотека велика. К тому же вдруг она закрыта? С этими тревожными мыслями барон прошел дальше по коридору к дверям. Неожиданно он увидел человека в форме дворцовой стражи, и испуганно попятился.
- Барон де Фержен, не так ли? -спросил стражник (или не стражник?) с заметным акцентом Островов.
- Да-да, собственой персоной, к вашим услугам - проблепетал барон, бледнея от страха.
Стражник спокойно еще раз осмотрел его с головы до ног и добавил тем же невозмутимым тоном:
- Вас уже ждут. Прошу следовать за мной.
- Следовать куда? -переспросил барон, опасиво оглядываясь по сторонам в поисках пути к бегству - но убежать со своим весом и одышкой далеко не мог- тем более от такого здоровяка.
- Туда куда вас пригласили сегодня вечером- сказал стражник, улыбувшись. - Встреча состоится, но вовсе не в библиотеке, а меня попросили встретить вас и провести куда следует. Так что следуйте за мной.
Барону ничего не оставалось как следовать за стажником. На все вопросы стражник отвечал уклончиво , мол узнаете все когда нужно.
Наконец они прошли несоклько запутанных коридоров, ведущих вниз. Фонарь в руках стражника тускло освещал проход, и проход этот вел куда-то вниз. Сначала со стен изсчезли гобелены, потом и фрески. Теперь стены стали серыми, кое-где поросшими мхом.
- Куда вы меня ведете? -спросил Фержен, задыхаясь от страха
- Туда, куда меня просили вас отвести. Уже скоро...
Наконец за очередным поворотом барон увидел несколько железных дверей... Стражник достал ключ из кармана мундира, и быстро отпер замок. Он распахнул слегка дверь перед бароном и буквально втолкнулего внутрь. Не успел барон и рта раскрыть, как дверь за ним тут жезахлопнулась, а ключ снова повернулся в замке, запирая дверь.
барон отчаянно завопил, начав барабанить в дверь, но железная дверь поглощала все звуки. Барон разби в кровь костяшки пальцев, и боль привела его в чувство. Он осмотрелся по сторонам. В комнате было темно, хоть глаз выколи и совсем не видно окон... Лишь откуда-то из-под потолка из какого-то отверстия струился слабый свет, так и не доходивший до стен и пола... Он был в ловушке без выхода...

- Нет, указать королю с кем ему стоит общаться, а с кем нет, никто не может. Но если я или Рауль увидим, что некоторый молодой человек подает большие надежды, глупо было бы его не использовать.
Вильям хмыкнул.
- Разве есть такие юноши? - герцог помотал головой. - Для меня важнее - убрать Малихера. И тех, кого он упорно тянет за собой. Он ведет свою игру, и эта игра явно не выгодна королю.
- Значит, надо понять, что хочет Малихер на самом деле и объяснить это королю.
- Объяснить королю? Ха! - Рейнард покачал головой. - Я догадываюсь, почему Малихер стал десницей. Когда Ричарда вернули в столицу, именно этот стервятник кружил над пареньком. Именно он показывал и обучал Его Величество. И, как-никак, родственник. Небось еще "дядей Эдмоном" величал... тьфу!
Вильям в раздражении передернул плечами.
- Я сам похож на Его Величество. Я и не знал, что стану герцогом. Сначала Эрик, потом Персиваль... так неожиданно, что я просто не был готов!
- Не знаю, не знаю ... - медленно произнес Аларик. - Как мне показалось, в последние дни король сам не в восторге от Малихера. Впрочем, похоже, он ни от кого не в восторге.
- Это самое худшее, что может случиться, - серьезно кивнул Вильям. - Если король станет таким же, как этот... как его десница. Не самое радужное детство, потом такой поворот событий, да еще этот мятеж в Каледонии, этот Малихер под боком...
Рейнард замолчал.
- Надеюсь, до такого все-таки не дойдет. Как мне показалось, фон Штенберх все-таки неплохо его воспитал. Просто он сейчас совсем не понимает, кому он может доверять.
- Ладно, время уже позднее. А я еще хотел по замку прогуляться, а то у нас, что ни ночь, то происшествие. На днях изменил расположение постов, теперь хочу проверить, как это выглядит сейчас на деле.
Вильям кивнул. Его лицо выражало глубокую задумчивость, а в глазах мелькали обрывки мыслей.
- Да, пожалуй, ты прав. Мне надо отдохнуть, и... - герцог неопределенно пожал плечами, выражая, что это "и" может значить что угодно. - Завтра подумаю над проблемой. И... надеюсь на твою помощь, Аларик.
Он протянул руку Комьеру, когда в комнату вошел Томас, остановившийся в дверях и ждущий, покуда граф попрощается.
- Спокойной ночи, Вильям. - Аларик пожал руку и быстрым шагом вышел из покоев герцога Рейнарда.

(Совместно с Father Monk)

Когда госпожа Виола начала читать стихи, Люсинда сделала реверанс и вернулась на своё место - слушать. Не то чтобы стихи ей так уж понравились - девушка не слишком любила такие торжественные и официальные произведения - но голос поэтессы зачаровывал. А стихи Блямса ей понравились. На этом вечер подошёл к концу, и фрейлина засеменила к себе. За день она очень устала.
Вот только ещё это приглашение астролога... Идти или не идти? С одной стороны, Люси так устала... а с другой, так много хотелось узнать!

- Мне, уважаемый незнакомец? Вы не ошиблись со своей учтивостью?

Августус раздвинул губы в улыбке, скалясь диким зверем. На его добычу отыскался еще один претендент? Славно. Не старик со сточенными до корней, как оставшиеся во дворце лорды, вон как недвусмысленно хватается за оружие. Не твое, мол, не трогай? Ну, а кто сказал, что твое?
От девушки пахнуло неуверенностью на грани страха. Да, это не самоуверенная Лилит, что считает себя властительницей мира. Если сравнивать их двоих – неизвестно еще, кому достанется победа. Августус глянул на соперника. Как пока неизвестно, кому из них достанется светловолосый приз.

Массивная дверь библиотеки чуть слышно скрипнула, одобрительно, как показалось выходящей Шерилл. Девушка довольно улыбалась, по привычке сощурив глаза. На лице у нее застыло то особое лукавое выражение, которое делает любую девушку если не красивой, то хорошенькой. Фрейлина была чрезвычайно довольна собой, не столько из-за того, что была в этот вечер обласкана вниманием, но в большей степени, так как сумела не потерять из-за него голову и вовремя остановиться… Она не была уверена в том, что граф Аспен столь же весел сейчас и так же радуется ее сдержанности, но и особого разочарования он не должен был испытывать: что за интерес получать все и сразу без видимых усилий?
Больше всего на свете леди Лерлиннь хотелось сейчас пойти к себе, освободиться, наконец, от узких туфель и тугих тесемок, но сначала она все же решила заглянуть к Ее Величеству: мало ли королеве захочется поручить ей что-либо или просто замучает бессонница. Стражник у покоев Лианы смерил девушку удивленным взглядом, говорившим: А тебе то что не спиться?- но ничего спрашивать , конечно, не стал, а просто пропустил Шерилл внутрь.

Люсинда тихо скользнула к себе в комнату и со вздохом облегчения опустилась на стул у туалетного столика. Тут же, как по волшебству, рядом появилась незаменимая Клари.
- Ну что, госпожа, как прошёл ужин? - прищурившись, поинтересовалась служанка, беря гребень и распуская причёску своей госпожи.
- Устала... - улыбнулась Люси, вынимая из ушей серёжки и зевая.
- Не присмотрели себе жениха? - чуть насмешливо продолжала расспросы служанка, осторожно проводя гребнем по рыжевато-русым волосам фрейлины. Щёки молодой дворянки тут же залил румянец... Заметив это, Клари усмехнулась.
- Ну-ну, что за невинное дитя! - фыркнула девушка, а Люсинда тихонько вздохнула. Если б её мать узнала, что она позволяет своей служанке так с собой разговаривать! Старшая леди Латогенет всегда была консервативна и говорила, что слуги должны знать своё место, дружба и фамильярность же недопустимы. Но Люси никогда не могла заставить себя одёрнуть Клари, когда та начинала говорить в подобном тоне. Молодая госпожа всегда терялась перед собственной служанкой и чувствовала себя рядом с ней наивным ребёнком. Впрочем, так оно ведь и было на самом деле... К тому же, Люси боялась потерять хорошее отношение, почти дружбу Клари. Она в ней нуждалась. Клари всегда помогала ей, учила жизни, став кем-то вроде старшей сестры или няньки.
А потому Люси ничего не ответила на не слишком лестное для неё "дитя".
- Ну ладно, а к астрологу-то пойдёте? Может, он Вам скажет то, что упустили на балу Вы... - хихикнула Клари. - Надо же знать, кого следует очаровыва...
- Клари! - не выдержав, взмолилась Люсинда, чувствовавшая себя очень неудобно от подобных разговоров. И тут фрейлина ещё и вспомнила, что она вовсе не рассказывала служанке о приглашении господина Хаттилэна.
- Прочитала моё письмо? - укоризненно покачала головой дворянка и вскрикнула, когда гребень дёрнул спутанные волосы.
- Не дёргайтесь. - улыбнулась Клари. - Я совсем чуть-чуть... только одним глазком... Так когда пойдём? - судя по блеску в глазах, служанке уже не терпелась заглянуть в судьбу госпожи. Люси вздрогнула, представив, что будет, если той это удастся... Мало того, что не слишком тактичная, но очень любопытная горничная засыпет господина Рао тысячей вопросов, которые сама Люсинда не осмелилась бы задать, заставив госпожу краснеть, так потом, чего доброго, ещё решит пособить в обустройстве будущего своей хозяйки! Нет, это было бы ужасно...
- Извини, Клари, но... я пойду одна. - тихо пробормотала Люси, разглядывая шкатулку с украшениями, стоящую тут же, на столике.
- Но как же так? - всплеснула руками служанка. - Вам же сказано было, что благородной леди не подобает совершать подобные визиты в одиночестве...
- Так то благородным леди... - вскинув голову, озорно улыбнулась Люсинда.
- Так, а Вы помните, что произошло в прошлый раз, когда Вы наряжались простолюдинкой? - уперев руки в боки, строго спросила Клари. - Вот ведь память девичья! А ведь всего несколько дней назад было... Помните?
Люси побледнела. Она всё помнила. Но...
- Но ведь всё закончилось хорошо, верно? И я только туда и обратно... Ну что может случиться? - уговаривала Люсинда подругу, которая сейчас как никогда напоминала заботливую няньку.
- Лучше принеси мне какое-нибудь своё платье... - приказала-попросила новоиспечённая фрейлина. Клари немного постояла на месте, нахмурившись и закусив губу, но... в конце концов уступила. Так всегда бывало. Люси казалась очень мягкой и послушной, редко спорила, никогда не угрожала и не кричала. Но почему-то если она чего-то хотела, всё всегда получалось по её желанию. Клари давно с этим смирилась и знала, когда следует уступить, сэкономив время и силы.
- Только что-нибудь неяркое! - попросила вдогонку Люси.
Клари ушла выбирать платье. Юная Лантогенет едва заметно улыбнулась, радуясь маленькой победе, и сама взялась за гребень. Устала... как же она стала... но стоит сделать ещё одно маленькое усилие. В конце концов, господин Хаттилэн будет её ждать... да и Люси было интересно. И новая прогулка в наряде простой служанки волновала сердце. Дома Люси иногда одевалась в платья Клари и они вместе бегали по полям, как простые крестьянки. Эти часы до сих пор оставались одними из лучших её воспоминаний. Правда, было немного страшно. Но от этого - только интереснее!
- Вот, я думаю, это Вам подойдёт. - ворчливо сказала вернувшаяся горничная, протягивая Люсинде платье - тёмно-серый бесформенный наряд с пояском, завязывающимся на талии. - Думаю, так на Вас вряд ли кто-нибудь польстится. Хотя в темноте... Эх, зачем Вы это затеяли?
- Я буду ходить только по хорошо освящённым коридорам, полным стражи. - улыбнулась Люси. - Помоги мне растегнуть шнуровку...
- А эти чудесные волосы мы спрячем под чепец... - продолжила Клари, помогая госпоже переодеться. И, кстати, угроза была выполнена. Через пару минут вместо ухоженной дворянки появилась серая замухрышка с кухни.
- Вот только как ещё господин астролог отнесётся к такому маскараду... - злорадно добавила верная служанка, разглядывая результаты своих трудов.
- Ничего. Я думаю, он поймёт, что так действительно лучше всего измежать компрометирующих слухов.
- А какие слухи пойдут, если откроется, что Вы наряжались простолюдинкой!
- Ну, я надеюсь, ты никому не проговоришься, Клари? - сверкнула глазами Люсинда. Перевоплощение как будто чуть-чуть изменило её, сделав смелее и порывистей. Сделав... свободней?
- Вы что, госпожа! - ахнула Клари.
- Ну, я верю, что всё будет хорошо. - улыбнулась фрейлина и, опустив голову так, чтобы не видно было лица, выскользнула в коридор. Спросив у первого встречного слуги дорогу в башню (сославшись на срочное поручение госпожи Лерлиннь), девушка поспешила туда. И скоро она уже с замирающим сердцем робко стучалась в двери астролога.

Лианна так устала, что почти не обращала внимания на прислугу, которая разоблачала королеву, пока ее величество не осталась в нижней рубахе, на которую тот час же набросили тяжелую меховую безрукавку. В голове привычно шумело от вина и музыки. Лианна с легкой ненавистью посмотрела на некий музыкальный инструмент, на котором она по мнению придворных должна была уметь играть. По ее мнению, инструмент гораздо больше подходил для выколачивания дури из голов.
У дверей многозначительно кашлянули.
- А... - расеянно улыбнулась королева. - Вы заметили, как непостоянен наш сын? Хотелось бы знать, кто нашептывает сегодня ночью ему колыбельную песню на ушко. А вам?

Гостиница, в которой Говард остановился сегодня, гремела славой не только в Хеалдане, но и далеко за его пределами. Её знали все: от самого пропащего пьяницы и бродяги до вполне приличного путешественника, паломника и даже городского стражника. Известность эта была отнюдь не зловещей: воры, контрабандисты, разбойники, как правило, обходили её десятой дорогой – хозяин демонстрировал завидную честность и желание прибегать к помощи закона до тех пор, пока не исчезли последние желающие проверить это на собственной шкуре. Так или иначе, репутация этого заведения складывалась из двух частей: невероятной, невозможной, ужасающей дешевизны всего: от выпивки до номеров, и ещё более ужасающих условий. Вместительное и с виду вполне приличное здание внутри казалось случайному посетителю такой клоакой, что тот бежал, не оглядываясь. Сказать, что это была самая убогая дыра во всем Синерайсе, значило не слишком погрешить против истины. Несмотря на это, недостатка в посетителях никогда не было. Как никогда не бывает недостатка в бедноте.
Именно в этом заведении, а точнее, в номере на последнем этаже, в настоящий момент пребывал Говард Лис. Впрочем, он уже собирался уходить. Единственное, что задерживало его в комнате – фляга доброго хибернийского вина, которую трактирщик клятвенно обещал достать и за которую, что более важно, было заплачено вперед. Прошло уже около 10 минут, половой все не появлялся, и Говард погрузился в раздумья, плавно перейдя от мысли убить хозяина этой забегаловки до размышления о своей судьбе. Возможно, ему все же стоило родиться философом.
« … убийцы свободны. Чушь. У них полно всяческих правил, ограничений, запретов. Черт! Возможно их даже больше, чем у монахов или рыцарей. Разумеется, я говорю о настоящих убийцах. Не о тех, кто, почувствовав вкус кровь один раз, не смог остановиться, или тех, кто таким образом пытается заработать легкие деньги. Ничтожества. Настоящие убийцы не просто профессионалы, нет, они превратили свою жизнь в работу, а работу - в подлинное искусство, они поэты, не меньше. И у них тоже есть свой кодекс. Он может серьезно различаться в Хибернии, Фёлюньерре, далеко на востоке, но одно правило неизменно всегда. Его вдалбливал мне в голову учитель-ассасин, оно выгравировано на гербе хибернийской гильдии убийц. «Убийца –марионетка, инструмент в чужих руках, без собственных стремлений и желаний». Настоящий убийца не имеет право действовать по собственной воле, приводя в исполненье свои планы. Это самый главный запрет… и я его нарушил…»
Глубокие раздумья были прерваны стуком в дверь. Слуга, вошедший в комнату после обязательного позволения, протянул бутыль и что-то прошептал. Нахмурившись, Говард поспешил вниз, а оттуда – на улицу. Через некоторое время он уже входил в хорошо знакомое от частых посещений заведение, предварительно проверив несколькими быстрыми движениями оружие.

Шерилл вопрос королевы немного озадачил, точнее, застал врасплох. Но очень быстро выражение удивления, появившееся у нее на лице, сменилось все той же лукавой улыбкой.
-Мне? Несомненно, Ваше Величество… Кстати, путь к моим комнатам лежит мимо покоев короля,- сладким голосом заверила леди Лерлиннь, прикидывая, как бы ей попасть в свои комнаты, располагающиеся этажом ниже, как раз под покоями королевы-матери, прошествовав чуть ли не в другой конец галереи… Забавный должен выйти маршрут…
-Я думаю, что завтра утром у нас будет прелюбопытный десерт к завтраку, - добавила фрейлина и, поклонившись, направилась к "себе".
Походы по ночному замку всегда немного пугали Шерилл: ей чудилось, что в напряженном сумраке его переходов непременно должно таится что-нибудь опасное и жуткое. Но любопытство в любой восемнадцатилетней девушке всегда сильнее любых суеверий и страхов.
У дверей в королевские покои, как и следовало ожидать, исправно несли свою службу стражи. Сердце девушки отчаянно заколотилось в преддверии очередной пьесы одного актера, а мысли лихорадочно сменяли одна другую в поисках единственно верной линии поведения: Прикинуться любопытной простушкой? Давить на жалость, ссылаясь на то, что головы ей не сносить, не узнай она о ночных планах Ричарда?
Расстояние неминуемо сократилось, и нужно было уже на что-то решаться.
А, двум смертям не бывать, скажем правду… -подумала Шерилл и, улыбнувшись, обратилась к одному из дежуривших:
-Я могу видеть Его Величество? У меня поручение от королевы Лианны…

Когда Марчикита провела нового гостя к Блямсу, тот этаким басурманским султаном возлежал на слишком большой для него кровати с балдахином, донельзя ублаженный и почти примирившийся с ситуацию, у которую угодил. Шут был уже одет, и веселая Хуана (тоже успевшая как попало натянуть платье), дурачась, пыталась прицепить ему в волосы свою бумажную розу.
Когда вошел тот, кого без всякой охоты ждал Блямс, шут помрачнел, сунул цветок в руку девушки и глазами показал ей на дверь. Та понятливо вымелась из комнаты.
Спрыгнув с кровати, шут кивнул вошедшему на маленький круглый столик, возле которого стояли два табурета.
-- Не буду врать, что рад и счастлив, -- начал он без всяких приветствий. -- По мне, так лучше бы навсегда разбежаться. Но вышла вот такая история...
И Блямс без подробностей рассказал собеседнику о событиях недавних сумасшедших дней.
-- Так что королю я рассказал, что знал, -- уныло закончил он. -- Хочешь меня за это прирезать -- валяй... только не представляю, какая тебе с того польза. Знаю-то я немного. Из всех условных знаков, о которых мы с тобой при покойном короле договаривались, я королю рассказал только про тряпку на окне трактира. А из всех... м-м... дел, что ты делал для короля, я и знал-то лишь про ту историю в Сауспарке. Про того злополучного мальчишку, что нашел оставшиеся от покойной матери письма и...
Шут осекся, с тревогой глянул в глаза своему опасному "приятелю".
-- Что, как раз про это и надо было молчать, да? -- догадался он.

Около покоев короля

Сэр Эррен многозначительно вздохнул, оценивающе оглядев Шерилл на возможность опасности с ее стороны. Затем гвардеец отрицательно мотнул головой:
- Леди Лерлиннь, - рыцарь поднес кулак к сердцу, дабы поприветствовать девушку. - К сожалению, король уже отбыл ко сну, и вряд ли Ее Величество хотела бы, чтобы ее сына будили посреди ночи. Если у Вас действительно важное поручение...
Эррен не договорил, глядя в глаза статс-дамы. Глядел так, будто хотел увидеть потаенные желания леди Лерлиннь.

В королевском парке

Сержант Дари, с тоскою глядя на льющий за пределами навеса дождь, поправил плащ на своих плечах и понуро кивнул:
- Ну что, парни, двинули? - парни в количестве двух штук что-то сказали в ответ, да Дари особо и не прислушивался. - Или нам всем Дикобраз потом вставит по первое число, уверен.
Стражники кивнули, словно соглашаясь или поправляя капюшона на своих головах.
- Ты идешь через кусты, - напомнил Дари первому. - Или гони пять монет. В общем, двинули.
Троица стражников двинулась по парку, оглядывая кусты и деревья, держа руки на эфесах мечей. Дождь струился и бил им по лицам, как будто пытался помешать придвинуться к беседке, что находилась чуть дальше по пути следования стражи.

Шерилл внимательно посмотрела в глаза гвардейцу и, вздохнув, ответила:
-Зависит от того, что Вы подразумеваете под словами действительно важное … -девушка улыбнулась с иронией человека, смеющегося не столько над окружающими, сколько над собой.- Вам ли не знать характер королев и королей: то наградят за вовремя поданный носовой платок, то сошлют на кухню, если чихнул не к месту… И по сему Вы исправно торчите ночи напролет у чужих дверей, охраняя августейших особ и их тайны , а я бегаю между этими самыми особами, пытаясь Вам помешать… И, должна признать, получается у меня скверно. Остается надеется только на снисходительность с вашей стороны… Может быть Гомо еще не спит?
Взгляд серых глаз, казалось, говорил только одно:
-Вы же знаете, ЧТО мне нужно. И только от Вас зависит, получу я это или нет.
В серых хрусталиках горела не немая мольба и не теплилась надежда. Видна была только усталость человека, долго бьющегося о толстую стену, и прекрасно понимающего, что дело не в крепости его лба, а в слабости стены.

- Вы так и будете молчать? Или предложение помощи было единственным вашим желанием?

Августус бы заговорил с удовольствием, но - не с этим человеком. Но светловолосая девушка молчала, что ж... Ветер вдувал дождь в беседку. Августус смел со лба сосульки намокших волос. Может, ему не хватает опыта в дуэлях, но он моложе и сильнее противника, который - к тому же! - долго стоял на месте.
- Говорят, в столицу стекаются как золото, - заговорил Августус, положил руку на оружие; плаща на молодом человеке не было, то ли потерял по дороге, то ли не взял вообще, он промок насквозь и был не прочь разогреться, - так и отбросы. Сдается мне - я вижу и то, и другое.

Астролог сидел за столом и старательно вычерчивал что-то на листе пергамента. Руки двигались легко и уверенно, никаких помарок или ошибок на пергаменте не оставалось, только точные ровные линии и непонятные символы. Вряд ли бы кто-нибудь сумел догадаться, что ученый выполняет свою работу механически, абсолютно не задумываясь над чертежом. Все мысли Рао были сейчас подчинены одному-единственному чувству: слуху. Уже довольно давно мужчина напряженно прислушивался, стараясь угадать, зазвонит ли колокольчик у двери в башню, и, если зазвонит, какие звуки донесутся после этого с лестницы: стук подкованных каблуков солдат, шорох женского платья или вкрадчивые шаги камердинера какой-нибудь высокопоставленной особы? Радость астрологу доставил бы лишь один из этих звуков. Однако расчетам ученого мужа не дано было осуществиться: тишину нарушил неожиданный звук – стук в дверь. Причем в нижнюю дверь. Если бы Рао не прислушивался столь старательно, он, скорее всего, пропустил бы это едва различимое постукивание мимо ушей. «Кто бы это мог быть? Обитатели дворца не отличаются вежливостью в обхождении с простыми людьми. Скорее всего, это кто-то из слуг прибывших недавно провинциальных дворян. Но что бы им могло от меня понадобиться?» - размышлял астролог, спускаясь по лестнице со светильником в руке. Открыв дверь, Рао заметно побледнел: перед ним в уродливом чепце и сером бесформенном одеянии стояла леди Лантогенет. Одна, вопреки его предупреждению. Впрочем, одежда довольно сильно изменила облик леди: сейчас ее легко можно было принять за дворцовую обслугу, а на подобных персонажей во дворце внимательно никто не смотрит. Да и присмотревшись не всякий опознал бы девушку: роскошные волосы спрятаны, невнятные оборки на чепце скрывают высокий чистый лоб, под глазами залегли тени, и вообще лицо несколько осунулось. Но Рао слишком много лет хранил в памяти внешность леди, чтобы его могли обмануть эти изменения.
- Приветствую Вас! Вам нужен астролог? – спросил он, не зная, как следует обратиться к собеседнице, и окидывая внимательным взглядом коридор. Так, на всякий случай.

- Да... пожалуй. Добрый вечер. - улыбнулась Люси, поправляя чепец. - Меня зовут Люсинда Лантогенет. Помните, я заходила вчера? Вы, наверное, не узнали меня в этом наряде... - чуть смутившись, добавила девушка. - Просто в письме Вы предупреждали, что мне не стоит приходить одной, чтобы не вызвать сплетен... Но я не знаю, кого бы я могла пригласить с собой... Поэтому решила, в таком наряде смогу остаться незамеченной, и никто ничего не узнает...
Видя, как астролог внимательно осматривает коридор за её спиной, девушка переступила с ноги на ногу тоже настороженно осмотрелась.
- Вы обещали, что составите мне гороскоп и, может, расскажете про свою науку... - Люси с надеждой посмотрела на господина Рао.

Около покоев короля

Эррен улыбнулся. Гилрой хотел было рассмеяться, но сдержался, придав серьезное выражение своему лицу.
- Миледи, - мягко проговорил Эррен, в душе прикинув, сколько может быть лет этой "миледи". В отцы ей гожусь, небось, - появилась саркастическая мысль. - Миледи, я не пропущу Вас в спальню Его Величества, даже если Вы приставите нож к моему горлу. У Вас, как я вижу, нет дела королевской важности, раз Вы так упорно молчите. А значит, миледи, Вам не следует задерживаться здесь, если только Вы не собираетесь провести всю ночь под дверью короля.
Эррен сложил руки на груди, спокойно и выжидательно глядя в глаза Шерилл. Человек, который не зря стал командиром "королевского отряда" знал лишь один страх. Страх, который часто преследовал его по ночам...

В королевском парке

- Сержант! - предупредительно поднял руку один из стражников, указывая на беседку. - Там люди.
- Какие еще... - выругался Дари, приподнимая взгляд с носок своих сапог до беседки, куда смотрел страж. - Проклятье...
Рука сама собой опустилась на рукоять меча, ощупала эфес. Зубы до боли закусили губу.
- Что будем делать? - озадаченно спросил второй стражник. Он уже потянул свой клинок из ножен и косился на сержанта, ожидая утвердительного кивка. Ожидание, как известно, хуже пытки. Уж лучше, подбадривая себя криком, вломиться в беседку и рубануть тех, кто там стоит с плеча, отдаваясь на волю захлестнувшему азарту боя...

Противник медлил, Августус начал уставать от ожидания. Чтобы подхлестнуть захромавшие клячей события, он выдвинул меч из ножен, пока - немного, но уже безо всяких намеков. Позади Болларда, который явно потянулся к своему кинжалу, дабы обезопасить себя на случай нападения, что-то блеснуло в неясном свете, пролившимся на землю после вспышки молнии. Ослепленному Августусу могло показаться, что это Боллард взмахнул кинжалом, и кровь в жилах юноши стремительно вскипела от нарастающего азарта. Норвич не стал ждать - выхватил меч. Он бы бросился на противника, но после вспышки тьма как будто стала еще гуще. Августус усмехнулся.
- Ну что ж, - процедил он сквозь зубы. - Так - еще интереснее.
Легкий взмах меча в сторону отшатнувшегося Болларда, иллюзия того, что вот сейчас острие прочертит на теле Рауля алую борозду, нарастающий вскрик Амальтеи...
Меч прошел мимо, не достав Болларда; коннетабль качнулся назад, слегка подскользнулся на грязи, что растекалась за пределами беседки, и взмахнул руками, откидывая в сторону плащ и сохраняя равновесие. Момент, когда можно было ударить противника, был упущен. И больше не предоставился...
- Именем короля! - рявкнул чей-то голос, и мгновенно, прежде чем этот же незримый собеседник успел закончить фразу, к Августусу и Болларду подлетели стражники. Меч Норвича отлетел в сторону, руки юноши резко заломились назад, заставляя его хрипло хватать ртом воздух и низко сгибаться. Рауль хотел что-то сказать, но его руку с кинжалом так же бесцеремонно, повторяя движения, заломили за спину коннетабля. Отличие состояло в том, что Болларда ударили по ногам, отправляя его на колени и вышибая воздух из легких. - Сложить оружие!
- Не дергайся, - зло посоветовал Раулю державший его стражник, и прежде чем Боллард сумел отдышаться, дабы ответить, вновь заговорил сержант:
- Увести их отсюда за нарушение королевского запрета на дуэли!
- Куда их, сержант?
- Пока в караулку, а там разберемся, - Дари властно взмахнул рукой. - Фергус, останься с леди. Вы в порядке?
Не дожидаясь ответа Амальтеи, Дари зашагал рядом. И Норвича, и Болларда резко рванули, потащив следом за сержантом. У обоих разом заболели руки, на мгновение лишив их возможности думать о чем-то ином, кроме как о своей боли.
- Я... - хрипло начал Норвич, но стражник сильнее заломил руку.
- Да-да, ты тоже, - усмехнулся он.
- Вы не... - будто бы вторя словам юноши, проговорил Боллард, но с ним поступили точно также, как и с Августусом. При этом стражник явно специально протащил его по грязи, где встретился неприятный, но очень твердый камень.
- Та-а-ак, - протянул Дари, разворачиваясь к двум пленным возле дверей караулки. - Какого черта вас понесло посреди ночи в парк, а?
Он поднес к забрызганным лицам фонарь, причмокнул губами и улыбнулся.
- Всё ясно, - что было ясно, никто не понял, но Дари удовлетворенно выпрямился. - Перебрали, да?..
Сержант спокойно повесил фонарь на место.
- Я... - вновь попробовал Норвич, но стражник быстро его перебил:
- Молчать! Вы нарушили запрет, распространяющийся на дуэли. Хорошо, я всё понимаю, сам не без греха... но какова наглость - на территории королевского сада! Под боком у Его Величества! Совсем с ума посходили в этих стенах, воздухом свежим не дышите?! Где Ваши секунданты, вы об этом не подумали? Если взлетели до таких должностей, это еще не значит, что всё дозволено. Да-да, нечего морщиться, сэр Боллард! - Дари передернул плечами. - Обоих - под домашний арест! Запереть в комнатах и поставить стражу! Доложить сэру Росгарду о случившемся, пускай разбирается. А покуда - по комнатам! Я не ожидал такого от вас, сэр Боллард.
Стражники чуть ослабили хватку, позволил Норвичу разогнуться, а Раулю - встать с колена, на котором он стоял, морщась от боли в другом своем колене.
- Увести! - не давая возможности оправдаться и взмахнув рукой, скомандовал Дари.
- Идемте, сэр Боллард, - страж подтолкнул коннетабля в спину, выпустив его руку, дабы сохранить достоинство Рауля. Августус удостоился подобной же чести. Двух арестованных, обменявшихся на прощание взглядами, повели разными путями, а Дари, смотрящий им вслед, цокнул языком, тяжело вздохнул и направился к Росгарду. Докладывать - так сержанту...

Вы будите смеяться, но именно этим мне и остается заняться. Причем спальня Его Величества, как таковая меня отнюдь не интересует… Дел королевской важности у меня, конечно, нет, но сказать, что меня не интересуют королевские дела не могу… А нож к горлу подставляете мне скорее Вы, но, увы, мне не в чем Вас упрекнуть… - Шерилл улыбнулась и, бросив пронзительный взгляд на Гилроя, развернулась.- Спокойной ночи нам всем…
Шелест платья, шелест слов, а девушка уже в одной из галерейных ниш. Точнее не одной из, а именно в той самой, в которой несколькими днями раньше она оставила Геру наблюдать за королевскими покоями. Леди Лерлиннь ни сколько не сомневалась, что ее там видно столь же хорошо, насколько хорошо видно ей. Все ее поступки были нарочито вызывающими. Может быть еще сегодня утром она никогда не стала бы сознательно делать все то, чем занималась сейчас, но уставший мозг отказывался подсказывать другие решений кроме очевидного.
-Возможно только три выхода: либо я спокойненько просижу здесь до тех пор, пока незнакомка не выйдет сама; выйдет Гомо, а там уже разговор продолжим с ним; ну, и конечно, совсем идеальный вариант, если один из этих каменных сфинксов все же решится отделиться от стены и предложить мне убраться отсюда- можно будет тогда напрямую спросить:"Кто?". И все это имеет смысл только в одном случае- если там вообще есть кто-то кроме спокойно посапывающего венценосца… - сонно думала Шерилл, разглядывая доспехи стражников. Мысли ворочались в голове с неторопливостью разморенных жарой мух.
-Стареешь, девочка…-сама себе пробормотала Шерилл,- более дурацкой идеи тебе вообще в голову никогда не приходило.

- Смеркается. – Неуверенно проговорил Огюст Норвич-Старший. Он стоял в самом углу комнаты, и свет от камина лишь едва касался его, играя на блестящей лысине. – Как бы чего не случилось. Ведь, Эдмон, если король прознает… если он… или кто-то из его прихвостней…
- Лорд Норвич, держите себя в руках. – Замогильным голосом произнес Бенедикт Тампти, недовольно скривив и без того некрасивое лицо. – Если люди, вроде вас будут поменьше болтать, вероятность провала снизится до нуля.
- Прекратите. Норфолк мне сказал – «Если Совет сумеет надавить на короля, то править в королевстве будет Совет, если не сможет, то править будет король. Все зависит от того, как лорды поведут себя на заседаниях» Вот шельма! Темнит! Не показывает своего лица до последнего, пока не увидит окончательной расстановки сил, пока не увидит, на чьей стороне перевес. Кстати, как вы думаете у кого?
- Хумм, - выдохнул Бенедикт, - основные денежные запасы у нас. Как никак, богатейшие землевладельцы Корвин, Скрапсворд и Малихер выделили немалые деньги на успех операции. Людские массы. Наверное, здесь мы им проигрываем, Шелдон развернул хорошую работу с простолюдинами. И все пишет новые и новые письма…
Дверь скоро отворилась. Малихер, позабыв о возрасте, скоро метнулся к ней, вытаскивая из-за пояса узкий кинжал. Норвич вскрикнул. Тампти испугано округлил глаза. Но, на пороге стоял Аспен. У него была довольная ухмылка, и он напевал известную фельюнерскую песенку «Прекрасная куртизанка».
- Ба, господа, я к вам с песней, а вы – с оружием.
- Мелиот! – прикрикнул Малихер, и из-за двери показался крупный широкоплечий охранник. – Высечь тебя надо! – и громко хлопнул дверью.
- Ах, какие женщины на балу были, Эдмон. И вы променяли их на старого одноглазого прохвоста. Неужели это разумно!
- И какие женщины были на балу? – продолжил игру Малихер.
- Была ее Высочество, если вас это интересует. А вас это интересует, Эдмон!
- Ха! Скажите лучше, явилась ли на бал Лилит Тампти?

Около покоев короля

- Я не услышал стука каблуков, чтобы они ушли так уж далеко, - сообщил Гилрой с серьезным лицом, даже не поворачивая в сторону Эррена голову.
- Я тоже, - ответил Эррен.
- Следит за дверью?
- Похоже на то.
- Проверить?
Эррен улыбнулся:
- Смысл, Гилрой? Сейчас пройдет отряд Чандлера, а там будет Борланд, и уж этот отпрыск не упустит своего шанса, дабы заметить даму. Пусть даже стоящую в неположенном ей месте.
Гилрой усмехнулся, еле сдержав готовый вырваться смех.
- Надеюсь только, что наличие в отряде Кайла заставит парня потуже затянуть ремень и захлопнуть рот.
- Горбатого могила исправит, - тихо сказал Эррен, скорее самому себе, нежели напарнику. Гилрой понимающе промолчал.
______________

- Стоять! - это было первое, что услышала слега задремавшая Шерилл, убаюканная размеренным шелестом горящих факелов.
- Эрик, проверь! - тут же последовала команда, и к фрейлине приблизился юноша со светлыми волосами, гладко причесанными, и короткой ухоженной бородкой.
- Миледи? - приглядевшись, вопросил названный Эриком, и в мозгу Шерилл заворочалась память, услужливо подсказав, что это Борланд, четвертый по счету сын лорда. - Что вы здесь...
Он не договорил, когда его отодвинул в сторону черноволосый Чандлер, приходившийся Эрику дядей по материнской линии. Последний гвардеец, с нацеленным на Шерилл арбалетом, стоял позади двух напарников.
- Какого черта Вы здесь делаете в столь поздний час, миледи?! - громко сказал Кайл, глядя в лицо фрейлине. Его взгляд метнулся в сторону покоев короля, где, привлеченные шумом, два гвардейца смотрели в их сторону. - Следите?..

Говард слушал рассказ шута молча. За все повествование на его лице не дрогнул ни один мускул, немигающий взгляд не выражал ничего. Лишь после последнего вопроса он очнулся от странного оцепенения, и, привстав, на несколько секунд возвел глаза к потолку, как делает что-то прикидывающий человек, одновременно рассеянным жестом ладони подбрасывая воздух. После чего внимание убийцы вновь вернулось к заметно нервничавшему Блямсу. Впрочем, его нельзя было за это винить.
- Можешь идти. Хотя нет, погоди. Приведи сюда… человека, с которым пришел. После чего навсегда забудь о нашем знакомстве.
Говард отвернулся, давая понять, что разговор окончен, а возражения не уместны. И в неожиданно образовавшемся перерыве вновь погрузился в раздумья. Складывающаяся ситуация не была похожа на лисий капкан, более того, грозила открыть новые перспективы, но все же интуиция настоятельно советовала остерегаться. Все-таки ночной гость был человеком сколь полезным, сколь и опасным. От этого вопроса мысли плавно перешли к шуту. Говард не чувствовал себя преданным и не находил ни повода для мести, ни даже резона для убийства. Глупо было бы ожидать от связного по неволи, которым двигал лишь страх перед хозяином, какой-либо твердости. Что касается старинной поговорки о знаниях, не совместимых с жизнью, то… как раз они у Блямса отсутствовали. Условные сигналы отпадают за ненадобностью, в крайнем случае их можно сменить, а вот внешность… знание лица Говарда в других обстоятельствах было бы надежным путем к Теусу, вот только его уже уподобился лицезреть сам король. Другого же вреда, учитывая искреннее желание Блямса поскорее завязать с сомнительным сотрудничеством, быть не могло.
«Поздравляю, шут. Ты вышел сухим из воды, хотя тебе полагалось уже трижды быть убитым».

Блямс еле сдержался, чтоб не вскинуться радостно с места. Хоть он и делал вид, что ему на все наплевать, но ему было страшно, действительно страшно. От собеседника исходила волна холода. Не потому, что он только что вынырнул из глубины дождливой, промозглой ночи. Нет, это был иной холод -- тот, что пробирал шута в застенке. Холод, струящийся из-за невидимой грани, которая иногда подходит к человеку слишком близко...
Надо было молча уносить ноги, про себя восхваляя милость Теуса. Но наглость слишком въелась в характер шута.
-- Ухожу, ухожу, Марчикита вас познакомит с моим спутником, я ей прикажу... -- И уже от порога шут обернулся. -- Ты на этом знакомстве, надо думать, заработаешь. Комиссионных мне не надо, вместо комиссионных оплати Марчиките мой сегодняшний счет, ладно?.. Ну, вот и спасибо!
И шут выскользнул за порог, не дожидаясь ответа, который наверняка бы ему не понравился.

-Нет, караулю короля, дабы он, решив прогуляться во сне, не соскочил с какой-нибудь башни….- чуть было не ляпнула спросонья Шерилл, но вовремя прикусила не в меру длинный язычок, доставивший ей в этот день изрядно хлопот.- Вы, наверное, очень удивитесь, но я здесь сплю!- абсолютно серьезно ответила девушка, даже тряхнув головой на последнем слове. –И вообще, будить незнакомых дам среди ночи, тыкая в них арбалетом, не совсем вежливо.
Шерилл расправила платье и, едва подавив желание потянуться, расслабляя спину после неудобной позы, вновь обратилась к Кайлу:
-А если по существу, то я пыталась поговорить с Его Величеством. Ну, или на худой конец с Гомо, но господа придверные статуи пред светлые очи первого меня не пустили, а про второго молчат… Кстати,- вдруг по извечной женской привычке заговорила про другое Шерилл,- а что делают с фрейлинами, замеченными в галерее между покоями Его Величества и Ее величества и заподозренными в слежке?

Около покоев короля

- Если гвардейцы, стоящие на страже, вас не пустили, то это значит, что сегодня вы вряд ли сумеете поговорить с Его Величеством, если только он не решит выйти из своих покоев. Однако и королю нужен отдых, вы не находите? - Чандлер бросил взгляд в сторону коридора, что вел к покоям Ее Величества.
- Мы должны вас обыскать, - встрял Эрик, вопросительно, будто ища поддержки, взглянув на дядю. Формально командовал патрулем именно Борланд. На деле - Кайл. И Эрик постоянно опирался на мнение родственника. Гвардеец с арбалетом придвинулся чуть ближе, дабы не упустить Шерилл, ежели та решит вдруг побежать.
Щеки Шерилл вспыхнули румянцем. В голове шел сложный для этого времени суток мыслительный процесс: что лучше предпринять в данной ситуации. Вариантов было несколько: упасть в обморок от возмущения (пусть потом повозятся, да посуетятся), прочитать нахалам гневную отповедь о неприличии подобных действий… Можно было бы даже расцарапать кому-нибудь лицо, но от этой идеи девушку предостерег направленный на нее арбалет.
- Сама виновата, - подумала леди Лерлиннь, - идиотские поступки ведут к идиотским последствиям…
От обиды она была готова разрыдаться. Конечно, потрясающая новость облетит завтра весь замок: фрейлина королевы была обыскана патрулем у королевских покоев.
- А что вы планируете у меня найти: ножичек для вскрытия писем, которым я собиралась прирезать сначала охрану, а потом короля?.. А сижу я здесь, так как не могу выбрать, кого из двух этих остолопов прирезать первым! - едко произнесла Шерилл, посмотрев на Эрика со злостью, к которой примешивалась если не немая мольба, то легкий на нее намек. Борланд смутился, вновь оглянулся на дядю, но тот лишь прищурил свои и без того узкие глаза, провел тыльной стороной ладони по черной с сединой бородке и кивнул племяннику:
- Ну, ежели миледи сама дает нам повод подозревать ее в намерении убийства, то почему бы и не обыскать? - казалось, что вот сейчас Кайл рассмеется, словно заправский солдат, однако ни единый мускул не дрогнул на лице гвардейца, не дав даже намека на то, что он шутил.
- Она все же статс-дама Ее Величества... - протянул Борланд. - Это как-то...
- Ты здесь командир, Эрик, - апатично произнес Чандлер. - Решать тебе...
Вена на виске билась с такой силой, что, казалась, сейчас порвет кожу.
- Вы еще реверансы друг перед другом делайте... Вы... Нет вы... - с ноткой отчаянья огрызнулась фрейлина.
По лицу Чандлера скользнула улыбка. Борланд как-то странно выпрямился, глядя на Шерилл с напускной серьезностью. Их напарник чуть приопустил арбалет, а после, получив немой приказ от Кайла, и вовсе убрал оружие.
- Успокойтесь, миледи! - приказал Эрик. - Делать вам здесь абсолютно нечего, так что пройдите, пожалуйста, с нами.
- С вами хоть на край света... - пробормотала девушка, побледнев. - Может по пути заглянем в Фёлюньерру?
- А может просто ее арестовать? - спросил арбалетчик. Он, как и Чандлер, был намного старше юного Борланда и явно не сильно смущался в присутствии дамы.
- Пускай Гринвуд ее расспрашивает, - согласно кивнул Кайл. - А нам идти пора, Эрик.
Юноша покрутил головой, пытаясь принять верное решение.
- Нет, мы отведем вас к покоям Ее Величества, - упрямо возразил он.
- Прекрасная идея, - согласилась Шерилл. - Вдруг я потеряюсь...
Последняя фраза было произнесена тихо, по привычке что-то говорить, не думая о последствиях.
Одарив Борланда сияющей улыбкой, девушка опять не сдержалась:
- А можно даже ко мне... Этажом ниже. Мало ли, я и туда не доберусь... Кстати, здесь водятся привидения, и я их очень боюсь...
Эрик раздулся от важности, оглянулся на дядю и второго гвардейца:
- Продолжайте патрулирование, я провожу миледи до ее покоев и присоединюсь к вам! - волевым голосом приказал он.
Арбалетчик промолчал, Чандлер же тихо заметил:
- Как прикажете, сэр. Смотрите не нарвитесь на призраков, что бродят по этим коридорам. Говорят, они убивают не только арфистов...
Махнув рукой напарнику, Кайл зашагал прочь.
- Идемте, миледи, - мягко сказал Борланд и сделал приглашающий жест рукой.
Все кончилось значительно лучше, нежели началось. Пусть ничего вызнать и не удалось, но и скандала вроде избежали. С опаской посмотрев на Чандлера, а потом на арбалетчика, особенно ей не понравившегося, Шерилл перевела взгляд на Борланда. Взгляд полный благодарности.
- Да уж действительно, сэр. Будьте осторожны - вы ведете опасную меня, а ножик для вскрытия конвертов еще не отняли… - без тени иронии, так же мягко как и ее собеседник произнесла леди Лерлиннь.
Эрик широко улыбнулся, восхищенно глядя на Шерилл. Он периодически оглядывал коридоры, но делал это скорее по привычке, после долгих тренировок, и вряд ли сумел бы что-либо заметить, ежели таковое имело место быть.
- Я уверен, что с ножиком сумею справиться, миледи, - уверенно ответил Борланд. - К тому же, я не уверен, что такие прелестные ручки созданы для убийства. А уж ваш ангельский облик никак не сочетается с вашими намерениями...
Юноша хохотнул собственной то ли шутке, то ли комплименту.

Чандлер остановился возле Эррена и вопросительно поднял бровь.
- Что ей было надо от короля, Эррен?
- Судя по всему, скорее увидеть самого короля, нежели узнать от него что-либо, - пожал плечами гвардеец.
- А еще вероятней - узнать, кто именно с королем этой ночью, - добавил Гилрой, поглядев в сторону, откуда пришли Кайл с напарником.
Арбалетчик покачал головой:
- Зря этого паренька сделали сержантом. Ему девушка три раза мигнет, так он уже готов ехать и в одиночку Фёлюньерру покорять. А уж про то, что она делала в неположенном месте забыл в первую очередь.
- Молодость, - фыркнул Чандлер. - И кровь его отца.
- У вас всё в порядке? - спросил Эррен. - Никаких загадочных силуэтов?
- Нет, вроде ничего не было, - отстраненно ответил Кайл. - Увидите Росгарда - сообщите ему об этом случае, ладно?
- Сообщим, - кивнул Гилрой.
Все еще раз кивнули друг другу, и Чандлер с напарником двинулись дальше.

(совместно с Ноэль)

А тем временем в своем загородном поместье одноглазый прохвост мерил широкими шагами каминную залу вдоль дальней стены, вешанной портретами рода Норфолков, начиная с самого Кайла I. Эдуард-младший сидел в кресле у камина, протянув к ноги огню, и со скучающим видом вычищал из под ногтей несуществующую грязь коротким тонким ножичком.
- Отец, ты мечешься, словно бешеный горностай в курятнике.
- Момент приближается, надо слишком многое решить.
- Пришло письмо из Речного города?
- Да, Альбот докладывает, что уже встретился с бондом Бьорном. Его драккар стоит у пристани, а завтра двинется в сторону столицы. У корабля высокая посадка, бонд думает, что сумеет миновать отмели Эа и собирается войти в Королевскую Гавань, как и предстало послу.
- Резкий контраст с появлением посланца Хакена.
- Этого он и добивается, днем я извещу об этом Его Величество, он должен будет, скорее всего, послать для встречи кого-то из своего двора и стражников для сопровождения. И пошлет он, наверняка, меня, а это будет удачно, если я встречусь с Бьорном до того как это сделает кто-либо другой.
- А вести от Генриха?
- Жду завтра, - герцог остановился и посмотрел в глубину алого пламени камина. – Флот Мерта уже должен быть в Геате, голубь с послание будет отправлен лишь по утру.

--- Неделю спустя ---
Среда, утро

Солнце украдкой выглянуло из-за туч, осветив пробудившуюся столицу, однако тут же, будто испугавшись увиденного, спряталось за серым полотном, затянувшим небо. Порывистый ветер загудел в подворотнях, затрепыхались вымпелы на крыше ратуши, вздулись знамена на стенах замка. Рыбаки выловили в водах Эа чей-то труп, и их жены целое утро судачили о неслыханной дерзости. Неделя, казалось, пролетела незаметно. Однако для обывателей столицы все сводилось к тому, чтобы лучше прожить следующий день.

Ричард. Король был везде – и почти нигде. То его видели в церкви, то его он был в столице, проносясь вихрем вместе со своими гвардейцами. То посещал свою сестру, то соревновался в мастерстве с самим графом Аспеном под бдительным присмотром дюжины гвардейцев. Однако к концу дня Ричард весело смеялся в обществе Уоллеса, а после его заметили в компании с несколькими молодыми людьми, куда входили Джек Борланд, Джеймс Аспен и даже Бенедикт Тампти, с которым, после его назначения, у короля был долгий разговор. Юноша, казалось, расслабился, приняв, наконец, корону, как должное. Однако некоторые придворные стали замечать его легкость в поведении – от некоторых дел он попросту отмахивался, аргументируя тем, что нынче есть вещи и поважнее. Посла от ярла Торгхейма, прибывшего в субботу в доки Хеалдана, Ричард поручил встретить Аларику и Норфолку, однако так и не нашел времени, чтобы побеседовать с ним, ограничившись лишь формальным приемом.

Малихер. Десницу, как и кардинала, после совета видели мало. Он заперся в своих покоях, что-то писал, что-то требовал, посылал Бенедикта за документами в библиотеку к старому Маршаллу. Однако результаты и новые назначения заставили людей удивленно перешептываться. Эдмон решил всерьез заняться государственными делами и, если не переплюнуть уровня своего предка Воланда, то хотя бы достичь его. Постепенно порыв десницы пошел на спад, он стал чаще выходить, общаться с прибывающими лордами, даже совершил краткую поездку вместе с Норфолком к месту предполагаемого турнира, побывал на приеме у лорда-протектора Хеалдана, наведался в церковь, где отстоял положенную службу, а после ушел гулять по вечернему городу. Назад он возвратился достаточно поздно и тут же проследовал к себе в покои. Видевшие его слуги говорили, что милорд десница не доволен творящимися делами в столице, и что за Боллардом со своей должности может последовать и Хайлайн. Эти слухи были настолько опасными, что передавали их шепотом.

Аларик Комьер. Граф, в отличие от некоторых, посвящал свое время в том числе и исполнению своих прямых обязанностей, а именно, улучшению несения караульной службы во дворце и обеспечению безопасности. Поэтому, хоть происшествия и происходили, а по дворцу продолжали гулять призраки Заговора и Таинственного Убийцы, дела в плане дворцовой безопасности определенно налаживались. С так называемой "дуэлью" разбираться по рангу должен был король (ибо дуэлянты были как-никак голубых кровей да знатных родов). Король, однако же, буквально отмахнулся от графа и дело для обоих "смутьянов" ограничилось суточным удержанием под стражей в собственных апартаментах (для Болларда, правда, последствия дуэли простерлись дальше заключения в собственной комнате). Таким же примерно образом внимание короля миновало и вопрос о томящемся в подземелье бароне - пусть еще посидит, не до него теперь. Аларик поприсутствовал на совете у Десницы, где имел удовольствие беседовать с Людвигом фон Штенберхом, назначенного на упомянутом совете коннетаблем на место "отличившегося" Болларда. После совета король поручил Комьеру вместе с Норфолком встретить посла от ярла Торгхейма, что Аларик с присущей ему пунктуальностью и выполнил. Графом было получено назад его фамильное кольцо, а также были предприняты попытки расследования обстоятельств возникновения поддельного перстня.

Герцог Корвин. Для Натаниэля это выдалась трудная неделя – нужно было успеть сделать множество вещей и дел, которые не терпели отлагательства. Былые связи, старые знакомые, а также визиты к тем лордам, которые уже успели достигнуть столицы для сбора на Совет. Неожиданный совет у десницы поставил Корвина в не самое удобное положение, ибо он получил место Верховного Амбассадора, что делало его шанс стать главой Совета Лордов весьма сомнительным. Тем не менее, в присущей ему манере, Корвин не стал спорить, а лишь начал разбирать дела перепуганного лорда Тэтчера, который больше боялся за свою жизнь, чем за своё место.

Шерилл. Фрейлине было скучно. Скучно, скучно, скучно. Конечно, поручение королевы оказалось занятным и нетривиальным, однако же сплетни являли собой повседневность для фрейлины. Мужское внимание все же лучше. Немного дежурного флирта с лордом Аспеном. Шерилл было капельку жаль того молодого дворянина, что так запросто попался Гертруде на удочку, а теперь, по слухам, сгинул в Речном городе. Как-никак друг короля, а король... Что касается короля, то тут в прелестной головке царил сумбур и некоторая неясность - ужели Его Величество проявил внимание по отношению к статс-даме? В этом определенно стоило разобраться.

Гертруда. Фрейлина, внезапно заболевшая с неделю назад или около того, сейчас постепенно приходила в себя. Она уже находила в себе силы стоять в присутствии королевы, правда была бледна и немногословна. Из головы у нее не шла внезапная и случившаяся так некстати встреча с Мидлстайном и потерянный мешочек.

Лилит Тампти. Это сладкая победа, когда чувствуешь себя богиней сего бренного мира… миг триумфа и сладкие грезы наяву… разрушились, когда Лилит столкнулась с совершенно непонятным для нее поведением короля. Казалось бы, еще два дня назад он был в ее руках, он был сломлен и побежден, готов был преклоняться перед ней, перебирать ногами в ожидании ее очередного поцелуя… и тут эта холодность и отчужденность. Он избегает ее, сторонится, ссылается на неважное самочувствие, а стража на дверях получила строгий приказ никого не пропускать. Не привыкшая проигрывать в делах любовных, Лилит всерьез взялась за осаду королевских покоев, но всего, чего она добилась – это пара коротких встреч с Его Величеством. Король готов был сдаться, но держался. И это подогревало интерес Лилит.

Боллард. Коннетаблю определенно, можно сказать, по всем меркам, не везло. Этот вечер, бал, напитки, вскружившие голову... Арестован, словно набедокуривший юнец - надо же такому было случиться. Однако этим неприятности, обрушившиеся на голову Рауля, бывшего теперь уже коннетабля, не окончились, ибо произошел совет у десницы, результатом которого и стала его "бывшесть". Место его теперь занимал Людвиг фон Штенберх, а Раулю досталось унизительное место заместителя.

Виола Вран. Поэтесса начала привыкать к дворцовой жизни, если конечно вообще можно привыкнуть к существованию, наполненному интригами и корыстью. Но это была лирика и к все к той же жизни имела небольшое отношение. Она ощущала "замкнутость" людского пространства и тягу к встрече с единственным на данный момент человеком, что сумел сохранить человечность во дворце - с шутом. Судьба, однако распоряжалась людьми по своему, и за истекшее с момента их последней встречи время, она увидела шута лишь раз, да и то поговорить не удалось - обстановка была не подходящая. Виола чувствовала, что задыхается и человеческая поддержка сейчас нужна ей как никогда.

Астролог и Люсинда. Рао Хаттилэн, господин столь же таинственный, сколь и сдержанный, предсказал Люсинде в самых общих чертах ее будущее. Именно в самых общих - астрологи и прочие люди подобного толку только и знают, что ограничиваться общими фразами... Люсинда же, всего больше желавшая узнать ну хоть что-нибудь о своем будущем женихе, извлекла из предсказания лишь намек, на испытания, ожидающие ее будущего избранника... Озадаченная таким развитием событий, она, впрочем, без особых происшествий добралась до своих апартаментов - маскарад не был раскрыт. А дальше понеслась рутина, захлестнувшая головку Люсинды - прием у королевы, мечтания о том, чтобы встретиться с Боллардом, который, однако, будто бы пропал.

Мелисса Элленроф. Юная принцесса поначалу не могла найти себе покоя, почему-то каждый раз возвращаясь мыслями к загадочному Анри де Пуатье. Однако рутинная жизнь скоро вобрала Мелиссу в привычную колею, прервавшуюся лишь тогда, когда принцесса повстречала своего спасителя – того самого юного лейтенанта, который вывез ее из горящего города. Воспоминания, вызванные его появлением, заставили сестру короля слечь в постель с лихорадкой, и мастер Далбредж провел пару бессонных ночей возле кровати Мелли, поя ее маковым молоком и настойками. Когда Меллиса почувствовала себя лучше, она краем уха услышала страшную весть – Шанна шепталась с горничной, что король хочет сосватать сестру за хибернийского принца.

Анри де Пуатье. Всё шло на руку послу – он до сих пор оставался в столице, выполняя приказ своего короля. Ричард медлил с ответом, явно разбираясь с другими своими проблемами, о чем Анри не забыл упомянуть в своем послании, тщательно составляемом вот уже пятые сутки. В Хеалдан стекались лорды, и Пуатье слегка обеспокоился, узнав, что прибыл и Штенберх, и Рейнард, и вот-вот должен был нагрянуть Лампорт. Короткая встреча с Малихером убедила Анри, что Корвин, гроза фёлюньерских войск, не представляет пока для Фёлюньерры угрозы, и, довольный таким раскладом дела, посол предавался прогулкам по выдавшейся хорошей погоде, вспоминая встречу с юной Мелиссой.

Амальтея Эйнхорн. Амальтея после запомнившегося многим и по разным причинам бала пребывала в странном, неопределенном состоянии - ее охватили спокойствие и безразличие. Это было так глупо, так жизненно и так нетипично для Двора - влюбиться по-настоящему. Не в кого-нибудь, а в самого Короля. Король, ради которого она была готова на многое, ради которого она сделала столько опрометчивых поступков, ради которого изменила собственной рассудительности и уму... Король поиграл ею и бросил ее, лишь завидев новую игрушку. И теперь она жила в замке, гуляла в саду, здоровалась со встречными, если того требовали правила этикета, кажется, видела пару раз короля: "Ваше Величество... Да, Ваше Величество... Благодарю Вас, Ваше Величество...". Найджел не погиб на дороге, в которую отправился по велению короля. Теперь он жив и возвращается ко двору. А она ждет его. Ждет и остается совершенно спокойной.

Альбина Суар. Для няни главное – забота о подопечной. Захворавшая Мелисса заставила Альбину позабыть чуть ли не обо всем на свете, и Суар вместе с Далбреджом проводила ночи рядом с кроватью девушки. Время, казалось, тянется медленно, но в то же время оно летело со скоростью пущенной стрелы. Встревоженная Альбина не особо обратила внимание даже на то, что сказал ей король, навестивший сестру. И лишь когда Шанна зашепталась о том, что Его Величество планирует сосватать Мелли за хибернийцев, Суар вспомнила о том, что она не просто молчаливая статуя.

Людвиг фон Штенберх. Барон был несказанно удивлен сначала тем обстоятельством, что прямо под окнами королевского замка была совершенна попытка дуэли, а потом тем, что сам Малихер вызвал его на совет у десницы. Заинтригованный подобным приглашением, Штенберх был удивлен повторно – когда десница, чуть не давясь слюной и тыча пальцем в Болларда, разнес всю репутацию Рауля и добился его смещения с занимаемой должности. А после этого, в момент когда Штенберх беседовал с Алариком, прозвучало имя самого барона, и Людвиг в мгновение ока – и по кивку короля – стал новым коннетаблем страны. Только именоваться стал «мастером над войной». Возражения Людвига, что он слишком стар для подобного, никто и слушать не захотел, и барон, чувствуя, что творится что-то неладное, попытался встретиться с Ричардом наедине. Однако юноша крайне изменился и не смог уделить воспитателю должного времени, постоянно где-то пропадая. Людвиг, пообещав себе сделать это чуть позже, принялся разбирать дела своего предшественника – благо Рауль был назначен его заместителем.

Лианна Элленроф-Ярнгольд. Королева-мать явно забавлялась – так посчитали фрейлины, сидящие в ее покоях. Однако никто, как и обычно, не смог угадать настоящего настроения Лианны. Выслушав Шерилл, а после, узнав, что в покоях ее сына побывала Лилит Тампти, королева-мать позволила себе крайне язвительные замечания в адрес новоприбывшей. Подобные высказывания мгновенно охватили весь дворец, передавались из уст в уста, заставляя слуг пожимать плечами – никто не знал, смеяться им или бояться гнева Лианны. Поэтому слуги сошлись на едином мнении – передавать-то передавали, но этим и ограничивались. После Лианна удивила всех, придя на закрытый совет десницы, явно слегка озадачив его участников. Малихер, однако, не подал вида, что удивлен. Забавляясь подобным образом, Лианна встретилась с Августусом Норвичем-младшим и даже разрешила ему сопровождать ее на конной прогулке.

Блямс. Перемена, произошедшая с шутом, осталась для дворцовых обывателей за гранью их сознания. Никто и никогда не сумел бы раскусить Блямса, ведь тот слишком хорошо играл свою роль, чтобы придворные смогли уловить изменения в его поведении. Впрочем, может ничего особенного и не произошло. Может, он являл собой образец самого настоящего человека - был непоследователен и непостоянен. А может быть и нет. Душа шута - потемки. Что тем более верно для дворцовых интриганов – свои-то души они давно продали за золото и должности... Однако у шута было одно желание - он желал увидеться с Виолой Вран, хоть просто в коридоре, хоть встретиться взглядами. Последнее действительно ему удалось. Он видел, как ей тяжело во дворце, как сдавливают ее тонкую натуру парча дворцовых платьев, унизанная лестью и лицемерием... Но не было возможности вот так вот запросто поговорить по душам, как в ту ночь, ибо каждый раз с ней рядом кто-то был. То глупая, словно корова, Паула, то кто-то из дворцовых подхалимов, слишком низкой должности, чтобы быть представлены королю, но чувствующие свою важность рядом с поэтессой. Блямс не единожды засиживался по вечерам на том самом, "их" балкончике. Но она так и не пришла. Блямс продолжал ждать.

Кардинал. Роджер, которому давно что-то не здоровилось, практически не показывался на людях, и приближенные недоумевали – куда же делся кардинал? Ибо Лантогенет, если и покидал свои покои, всегда казался обычным – сдержанным, подобранным, здоровым для своих немалых лет. Истинные причины знал лишь Риммель, но он в силу определенных причин не торопился делиться ими с окружающими. Расследование причин бунта, так удачно приведшее к Вайс-Вольфу, затормозилось. Орден Искариот, применяя все возможные методы, медленно продвигался вперед, оступался и крутился на месте. От барона ниточки шли во многие направления, но истинной никто так и не смог нащупать.

Говард "Лис". Говард, который явно задумался о своем положении, был несказанно рад встретиться с таинственным спутником шута. Эта встреча изрядно перевернула жизнь убийцы – и не только перевернула, но и наполнила кошелек звонким золотом, достаточным для того, чтобы не думать о заработке в течение ближайшего месяца. Однако и заказ незнакомца оказался странным – помочь с одним делом, а после убраться из Синерайса. Говард не стал возражать. Делать ему в Хеалдана становилось нечего, а посмотреть на заморские страны в тот момент, когда его могли искать ищейки хотя бы того же Комьера, представлялось более радужным, нежели сидение в самых грязных районах столицы.

Найджел. Милорд Мидлстайн провел время в Речном городе с толком, чередуя прогулки с юной Жанной по вечерним улицам и вершение дел государственной важности на монетном дворе. Нельзя сказать, чтобы он совсем не уделял времени раздумьям о своей будущей женитьбе и очаровательной невесте, просто не самая приятная встреча и разговор с лордом Уотерсом (бывшим некогда Младшим, а ныне ставшим главой рода) по поводу новообретенной должности отвратили мысли Найджела от неблизкого Хеалдана. А произведенные несколько позже изыскания на предмет работы монетного двора, произведенные, надо сказать, не без помощи Жанны, отвратили мысли милорда и от последней, заставив его отправить к Королю гонца с депешей, а после кратких сборов отправиться в Хеалдан самому. Утро среды застало его и более многочисленных на этот раз попутчиков в столице у ворот замка.

Августус Норвич-младший. Уязвленный юноша, посаженный под унизительный домашний арест за то, чего не было, давал себе одну клятву за другой, проверял стены на прочность, а затем, ощутив боль в голове, уверил их что, выйдя из комнаты, найдет способ разобраться с обидчиками. Однако к утру ясность вернулась к рассудку Августуса, и в его голове мелькнула холодная мысль, не подверженная эмоциям – даже если он вновь встретится с Боллардом в поединке, то коннетабль, скорее всего, сделает из Норвича несколько маленьких Августусов. Поняв это, юноша сумел уснуть, а с утра, когда дело о ночном происшествии не получило продолжения, и Августуса выпустили, его уже видели на тренировочном поле, где юноша, стиснув зубы, следовал инструкциям Грегора МакИнтайра, а затем – самого Аспена. Через некоторое время Норвич со злорадной улыбкой на лице узнал о понижении Болларда, а на следующей же день юношу вызвали к королеве-матери, которая милостиво разрешила Августусу сопровождать ее на конной прогулке. Обрадованный таким поворотом дел, юноша не обратил особого внимания на то, что жениху Лилит уделяет намного меньше времени. Пару раз Норвич столкнулся в коридорах с Амальтеей, но привлечь ее внимания так и не сумел.

Вильям Рейнард

Герцог, задумчиво глядя вниз с балкона, теребил в руках стебелек розы. Затем резко отдернул руку, досадливо покосившись на острый шип, о который укололся его палец. Почему-то захотелось смеяться, но Вильям сдержал себя и бросил розу вниз. Она, плавно качаясь, устремилась к зеленым насаждениям сада и скрылась меж листьев кустов.
- Тучи сгущаются, - медленно произнес Людвиг, стоявший рядом с герцогом. - Тучи, что всё чаще и всё дольше висят над нами, напоминают мне о творящемся во дворце.
Рейнард покосился на барона, промолчал, глянул на небо и пожал плечами.
- Ричард уже не тот, - будто бы сам с собою продолжил Штенберх. - Ричард уже совсем не тот...
- Он король, Людвиг, - ответил герцог, складывая руки на груди. - Для меня этого достаточно, чтобы повиноваться и следовать его приказам.
Барон, смотрящий перед собой невидящим взором, моргнул, повернулся к герцогу.
- Да, он король. Но он еще и мальчик. Заблудший, потерявшийся во мраке мальчик, который нуждается в твердой руке, способной провести его через препятствия и ужасы, скрывающиеся во тьме.
- А-а... - отмахнулся Вильям. - Вечно ты со своими оборотами речи... Говори прямо, Людвиг. Паршивец Малихер запудрил Его Величеству мозги, заставив отдать всю власть в руки десницы. Как забавно... в руки десницы...
- Можно и так сказать, - наклонил голову Штенберх. - Можно сказать, что Малихер запудрил ему мозги. Однако не стоит всю вину сталкивать на Эдмона.
- Ну да, будто бы это не он требовал смещения Болларда с поста, - нахмурившись, пробормотал Рейнард.

Малихер обвел всех присутствующих победоносным взглядом. Его взгляд остановился на кислой ухмылке Тэтчера, на спокойном лице Болларда и напыщенном выражении лица Блаунта. Еще один быстрый взгляд наверх – король пока всем доволен, хотя сидит на кресле как-то криво, облокотив голову на правую руку.
- Пришло время нового совета, тридцатого по счету! - Небольшая пауза. Как раз такая, чтобы каждый осознал серьезность происходящего. Малихер позволил себе улыбку. – Я, герцог Малихер, Эдмон, назначенный Помазанником Божьим Ричардом Элленрофом быть его Десницей, объявляю новый Мастерский совет! – Еще одна пауза. Каждый собравшийся в зале внимает слову Эдмона Малихера. Десница улыбнулся еще шире. – Матис Блаунт, - Эдмон повернулся к этому седеющему вечному солдату. – У совета и короля нет замечаний о вашей работе. Судите дальше. Квентин Тэтчер, король и совет посчитали, что вы устали и вам пора на покой. Рауль Боллард… - Малихер замолчал, теперь на его лице не было улыбки, лишь тень жалости и сожаления. – Мастер над законом!
- Да? – ответил Блаунт.
- Как у нас наказывают халатность?
Блаунт прокашлялся, провел ладонью по седеющим волосам, взглянул на короля:
- Халатность… - Матис будто бы посмаковал это слово. – В военное время это серьезное нарушение, Ваше Величество.
Ричард промолчал.
- Смотря, в чем именно она выражалась, эта халатность, - лорд опустил ребро ладони на столешницу. – Если эта халатность повлекла за собой новые нарушения и большой… кхм… ущерб, то здесь в особых случаях и тюрьмой не обойтись.
- А как карается разжигание восстаний?
- Восстания? – Матис чуть улыбнулся. – Восстания всегда карались смертью, Ваше Величество.
- С Вами говорит герцог Малихер, лорд Блаунт, - неожиданно сказал Ричард, возвращая взгляд на Матиса. – Почему Вы обращаетесь ко мне?
- Виноват, Ваше Величество. Виноват, милорд Малихер.
- А общение с врагами короля?
- Ну и вопросы, герцог! – хохотнул Матис, резко посерьезнел и вновь провел рукой по волосам. – Общение с врагами короля суть есть предательство. Предательству соответствует казнь. Оно… оно неизменно. Я имею в виду предательство.
- Не стоит так поспешно судить о том, что такое предательство, - тихо вставил барон Штенберх. Блаунт молча взглянул в его сторону, оставив реплику Людвига без комментариев.
- Еще была ложь. Я имею в виду лжеприказы, которые наш король в глаза не видел.
- Что Вы хотите от меня, герцог? – Блаунт выразительно пожал плечами. – Если эти приказы повлекли за собой поражение – это одно, - ребро ладони Матиса опустилось на стол. – Если лжеприказы были вызваны ложной же информацией – это другое.
- Стоит также заметить, что в то время был иной король, герцог, - сказал Людвиг, холодно взглянув на Малихера. – И мы не знаем, видел ли король Генрих приказы, о которых Вы сейчас толкуете, или нет. Мне вообще любопытно, откуда столько информации…
- Сейчас говорит герцог Малихер, - жестко, ни на кого не глядя, прервал Ричард. Его кулак всё так же подпирал щеку короля. – Продолжайте, герцог.
- И еще, утайка от короля и совета важной информации, которая может серьезно пошатнуть основы власти. Как Вы на это смотрите, мастер над законом?
- Герцог, - Блаунт оперся руками о поверхность стола. – Если крестьянин скрыл свое имя, казнить мы его за это вряд ли будем. Если кто-то сокрыл информацию о том, сколько у нас потерь, но при этом выиграл битву – здесь тоже, на мой взгляд, казнью не пахнет. Во всяком случае…
Матис не договорил, увидел, как блеснули глаза короля.
- А если человек скрыл такую информацию, которая помогла бы королю и государству, и которая может быть направлена против короны?..
- Я не совсем Вас понимаю, - проговорил Блаунт, сурово глядя на десницу.
- Я вообще не понимаю, о каком сокрытии идет речь! – вновь подал голос Штенберх. – И о каком совете. Ибо совета, как такового, при Генрихе не было.
- А теперь скажите, мастер над законом, друзья и Ваше Величество, - проигнорировав слова барона, продолжил Эдмон. - Что стоит ждать человеку, который совершил все из озвученных мною преступлений. Какая кара ждет Рауля Болларда?
- Вы предлагаете мне выносить приговор, герцог? – Блаунт сцепил ладони, положа их на стол. Он сидел необычайно прямо...

- Боллард и слова не сказал, как Малихер вынес вердикт, - выдавил из себя Рейнард, возвращаясь от воспоминаний к балкону.
Людвиг вздохнул, сцепил ладони, поднеся их ко рту:
- Я помню, Вильям. Не трудись напоминать.
- Корвин на посту Верховного Амбассадора, ха! - Рейнард передернул плечами, оперся на баллюстраду. - Аспен теперь у нас зовется "мастером над землями"! Мастер над торговлей, мастер над просвещением... откуда он выкопал эти титулы?
- Придумал, - пожал плечами Людвиг.
- Аспен и земля - понятия несовместимые! Тем более, Аспен - и мастер над землей. Лерлиннь теперь у нас мастер над просвещением, Уотерс - над торговлей, а эта гнида Тампти занял пост мастера над людьми! Ишь ты, королю нужны собственные ищейки, и Бенедикт Тампти как никто другой подходит на роль главной из них!
- Успокойся, Вильям, - спокойно протянул Штенберх. - Успокойся.
- А король! - Рейнард взмахнул рукой. - Подпирал свою щеку и смотрел куда угодно, только не на нас! Кивал, соглашаясь, и возразил лишь однажды, когда вместо Лерлиння Малихер хотел назначить Норвича!
Барон вновь вздохнул.
- Будем радоваться хотя бы тому, что армия еще не в руках десницы! - слегка утеряв свой пыл, подвел черту герцог. - Мастер над людьми... а король-то еще с этим Тампти вместе время проводит, смеется. Давеча с Борландом, Аспеном и этим прохиндеем куда-то ускакал...
Людвиг провел указательным пальцем по губам, бросил быстрый взгляд на Рейнарда:
- Тучи, Вильям. Тучи.
Герцог не понял, что хотел сказать барон, и лишь вновь передернул плечами.

(совместно с Drogo)

Солнце еще только лениво выглядывало из-за фиолетовой черты горизонта, присматриваясь и размышляя, не спрятаться ли за ближайшую занавеску облака, когда Шерилл проснулась и осознала, что уснуть более не в силах. Она сладко потянулась, улыбнулась уплывающим грезам и, перевернувшись на живот лицом к окну, подперев лицо руками и болтая босыми ногами, принялась разглядывать легкий шарфик, за какой-то надобностью обмотанный вокруг перил балкона. Целая неделя прошла в глухой тоске и апатии. Казалось, что дворцовый улей, потревоженный чехардой необычных событий, вновь затих, притаившись в ожидании новых происшествий, готовый вонзить в какого-нибудь виновника происходящего тысячи острых пчелиных жал. Мало-помалу страхи и опасения придворных касательно нового короля поутихли. Короля… Сама не зная почему, Шерилл вдруг представила себе молодого монарха с заспанной августейшей физиономией и в скособоченном ночном колпаке на всклокоченной венценосной голове и по-девичьи хихикнула.
-Ну, разве можно представлять себе короля в подобном виде?- пожурила себя девушка, все еще улыбаясь,- Ужас. Короли они строгие, великие… Если уж пришла охота о них подумать, так видеть надобно их причесанными, с короной, в мантии и с серьезным выражением лица, вызванным крайней озабоченность судьбой вверенного ему народа.
Фрейлина попыталась исправиться, но воображаемый Ричард только состроил смешную рожицу и почесал за ухом.
-Ну и шут с ним, -подумала леди Лерлиннь и перевернулась на спину, раскинув руки и рассматривая свои маленькие ступни. К заспанному Элленрофу в ее голове присоединился Блямс.

***
Спустя некоторое время как всегда тщательно причесанная и одетая Шерилл вошла в переднюю королевы. Все как обычно. День завертелся согласно давно отрепетированному сценарию.

Среда, утро. Трактир "У Зеленого Змия".

В комнате сидели двое. Как и неделю назад - дородный мужчина с аккуратно постриженной бородкой и усиками, и худой молодой человек с впалыми щеками и низким покатым лбом. Только камин не горел, а в окна сквозь прикрытые ставни пробивались солнечные лучи.
- Кажется мой папенька был прав, - сказал худой. - Ричард будет слабым королем. И это нам на руку. Значит в этой стране снова будет править Совет, как в старые добрые времена.
Молодой худощавый дворянин сидел, вальяжно развалившись в кресле и потягивая вино.
Толстяк, сидевший в кресле напротив, скривил губы в ироничной усмешке.
- И это все, что ты мне можешь сообщить о том совете? Жаль я не мог там присутствовать сам. Я еще раз прошу тебя походатайствовать перед твоим отцом, чтобы он пошевелился и обеспечил мне место на предстоящем Совете Лордов. Иначе наши козыри так и останутся в рукаве...
- Так вроде бы мы уже преуспели. Пусть и не во всем пока... - отстраненно заметил мужчина, больше акцентируя внимание на вине, чем на собеседнике.
- Не спеши с выводами. Еще слишком мало времени прошло. Хотя кое-какие признаки есть, но все покажет Совет. Да, он снял Болларда с должности коннетабля, но эти ослы не знают, что они сами себе усложнили задачу. Барон Штенберх еще покажет, что он умеет. А он старый волк, и умеет многое. Так что контроль над армией для Лордов потерян. И для нас, и для них. Здесь Малихер просчитался. Король еще не настолько ему доверился, чтобы дать рычаги контроля над армией.
- Успокойся, Штенберх уже стар, а все другие рычаги у нас, - мужчина покрутил кубком в руке.
- Кроме монетного двора и торговли. Контроль над финансами все еще у явных монархистов. А пока мы не добились контроля над финансами - мы бессильны. И надавить на короля будет сложнее. Слишком многие козыри остались у него на руках...
- Мы этого добьемся. Папенька в этом уверен. А папенька знает, что делать.
- Запомни - ни в чем нельзя быть уверенным. И на полпути никогда нельзя раслабляться...
- Пока похоже, что Ричард такой же разгильдяй, как и его брат. Династия катится к своему закату, - ухмыльнулся собеседник толстяка, потянул вино, блаженно прикрыв глаза.
- Меня это безусловно радует, - Росби еще раз просмотрел свиток, водя по нему пальцем и произнося имена и новые титулы, - Черт знает что, - пробормотал толстяк. - Я еще могу понять, что значит Мастер над войной, мастер над торговлей, но что, черт возьми, означает мастер над людьми?
Тощий пожал плечами.
- Ты это у меня спрашиваешь? Откуда мне знать? Здесь все должности, - тощий ткнул на свиток пальцем, - придумал герцог Малихер. Ему не нравится, что у нас столько фелюньерских названий, вот и решил заменить их нашими.
- У нас таких названий никогда не было. По крайней мере, многих из них, - толстый хохотнул. - У этого Малихера точно не все дома. А Корвин в качестве Верховного Амбассадора. Худшей кандидатуры даже я не смог бы придумать. Он сделал за нас всю работу. Переговоры о мире зайдут в тупик. И надолго. Из Корвина дипломат, как из меня благочестивый приходской священник.
Тощий ухмыльнулся, хотя скорее по привычке, нежели действительно веселясь.
- Я думаю, стоит подождать еще пару дней, а потом можно будет устроить небольшую провокацию. Только я за это дело берусь сам. Иначе можно навредить всему делу. Прежний коннетабль сыграл нам на руку, отослав Каледонский полк в Першерон. Фелюньерцы могут посчитать это признаком подготовки к новой войне. И мы на этом можем сыграть...
- Папенька еще не решил...
- Пока он решит, время будет упущено. Пусть решает быстрее. Мы можем позволить себе срок до завтра. Два дня уйдет на отправку голубей в нашим людям в Першерон.
- А как там посол? - худой покрутил головой, оглядывая помещение. Ему показалось, что в словах Росби звучала дерзость, но, следя совету, он не был в этом уверен.
- Господин Пуатье? Говорят, мается от безделья. Король уже неделю обещает дать ему аудиенцию, но не находит для него времени. Нам это только на руку. Представляю, что он пишет своему королю... - толстый снова хохотнул.
- А нельзя узнать, что именно он пишет? - вновь отстраненно спросил тощий.
- Для этого надо перехватить его голубей. Наша агентура в Этуале не настолько сильна. Вот когда у него закончатся голуби, - а это произойдет скоро, и он будет вынужден использовать наших голубей или курьеров... Пока мы можем лишь догадываться. Что, впрочем, совсем нетрудно...
- Тогда у нас будут какие-то шансы? - бровь мужчины поползла вверх.
- Очень небольшие, но будут. Пока что все идет, как задумано. Я жду дальнейших распоряжений. И надеюсь, твой отец выполнит свое обещание. Негоже особам королевской крови ходить в баронах.
- Я напомню отцу об этом, - сказал худой.
- Непременно. Надеюсь, что твой отец умеет сдерживать обещания, также как и я... Подведем итоги. Это все, что ты мне можешь сейчас сообщить?
- Да, - кивнул худой. - Все, что нужно знать - в этих двух свитках.
- Мои сведения здесь, - толстяк протянул свиток запечатанный сургучом. - Замаскировано под любовное послание некоей Агнессе. Ты ее знаешь. Мне нужно еще попасть на одну встречу...
- Удачного дня, барон, - тощий встал из кресла.
- Удачного дня, граф, - толстяк церемонно поклонился.
Как только за посетителем закрылась дверь, барон встал, натянул свой дорожный плащ, и нахлобучл на голову свою широкополую шляпу. Спрятав свитки в складках плаща, он быстро спустился по лестнице к черному ходу.
К нему подошел хозяин заведения.
- Сэр, ваша комната еще будет нужна вам?
- Думаю, пока да, - ответил барон, протягивая хозяину три монеты. - Еще дня три может мне понадобиться. Потом будет видно.
- Всего хорошего вам, сэр, - трактирщик расплылся в улыбке на всю ширину своей косматой бороды. - Удачного дня!
- И тебе удачного дня. Больше посетителей и луженых глоток.
- А как же... И вам счастливой дороги, сэр!
Барон вышел во двор к черному входу и сел в ожидавшую его карету.
- Куда едем, ваша светлость? - спросил кучер в широкополой шляпе, надвинутой прямо на глаза.
- К Норвичам. В резиденцию...
Кучер дернул возжи, и карета тронулась.

(совместно с Father Monk)

Почему Блямс решил на этот раз завершить вылазку в город посещением "Рыжей красотки", он и сам не мог бы объяснить. Трактирчик паршивенький, вино -- дрянь, никакой рыжей красотки не наблюдается -- один хозяин с рожей продувного малого.
И этот продувной малый вместо приветствия заявил:
-- Ты, приятель, если хочешь и дальше моими услугами пользоваться, так изволь платить, а то я от тебя давно гроша ломаного не видел...
-- Что-что? -- не сразу сообразил шут. Но тут же вспомнил, что именно этот "приятель" в свое время вывешивал у себя на окне тряпку -- знак для Говарда Лиса. -- Нет, больше никаких услуг не надо.
-- А-а... а то тут твой дружок заходил как-то... вот я и подумал...
-- Дружок? -- сразу вскинулся Блямс. -- Когда?
-- А я запоминал? Мне оно надо?
Блямс знал, что трактирщик вечно путает дни, поэтому задал другой вопрос:
-- Меня искал?
-- Нет. Болтал тут с каким-то... тоже вроде из ваших, из дворцовых...
-- Что за человек, как выглядит? -- Блямс почувствовал под ложечкой тугой холодный ком страха. От Говарда Лиса он не ждал ничего хорошего.
-- А мне оно надо -- всякие рожи разглядывать?
Серебряная монетка скользнула по стойке, лапа тракирщика ловко ее накрыла.
Серебро хорошо действует на память. Когда задумчивый Блямс покидал трактир, он уже знал приметы того, кто пил с Говардом Лисом.
Мужчина лет тридцати. Длинные светлые волосы, которые все время падают на лицо. Заплывший глаз (должно быть, ячмень). И заметный каледонский выговор...

Занятный и пылкий молодой человек, представленный Лианне как сын одного из лордов (имя тут же вылетело у королевы из головы, и некоторое время ее величество обращалась к спутнику "м-мм... будьте так добры..."), занимал августейшие мысли с самого утра. У Лианны не было привычки нежиться в кровати, но положение при дворе не позволяло вскакивать чуть свет и заниматься любимым делом, поэтому ее величество дождалась прихода Шерилл, лениво предоставила фрейлине выбрать за нее платье, а служанкам - облачить себя в это платье и затянуть шнуровку.
Читать Лианне было лень, она попробовала сесть за вышивку и исколола себе все пальцы.
- Шерилл, дорогая, - Лианна пососала последним подвергшийся нападению предательской иголки палец, вынула его изо рта и отогнала служанку, подавшую платок. - Нам пришло в голову, что...
На самом деле в королевской голове вновь возник образ сумрачного юного спутника, и ее величество решила не противиться судьбе.
- Нам пришло в голову. - повторила она, - что если написать одно почти компрометирующее письмо и передать его с Блямсом адресату, то можно неплохо повеселиться, когда наши напыщенные лорды забегают, как муравьи.
Лианна хлопнула в ладони.
- Бумагу, чернила и... Шерилл, милая, как звали того нашего спутника?

(Совместно с СонГоку)

Искать Блямса не пришлось -- явился сам, едва вернулся во дворец. Последние дни он часто крутился в приемной вдовствующей королевы -- зубоскалил с фрейлинами, поддразнивал гостей, рассыпался в комплиментах Лианне. Стража привыкла к частым появлениям шута и с молчаливого разрешения королевы пропускала его без худого слова.
Вот и сейчас: приоткрыл двери, сунул в щелочку нос и заголосил:
-- Прошу принять! Я -- посол от недобитого лесного зверья! Уцелевшая дичь прислала меня парламентером. Лесной народ готов под белым флагом сдаться Лианне-охотнице!
Королева невольно улыбнулась.
- Что ж, послам мы всегда рады, - сказала она, усаживаясь на низкий стул у окна. - Хотелось бы послушать, что нового завелось в нашем лесу.
Она запоздало подумала, что оставила недописанное письмо чуть ли не на самом видном месте, но поздно было кидаться и, краснея подобно юной фрейлине, прикрывать улику платком. Возможно, когда-нибудь раньше Лианна так и поступила бы, хотя даже сейчас она всерьез в том сомневалась.
-- Лес погружен во мрак и уныние, -- охотно сообщил Блямс. -- Уцелевшие олени и лани собираются податься за границу. Если надо -- хоть вплавь. Медведи и рыси думают, не покончить ли жизнь самоубийством -- так быстрее и без нервотрепки. Дрозд-пересмешник, мерзавец, научился подражать охотничьему рожку королевы, так теперь зверье вообще потеряло сон, покой и аппетит. И только один толстый старый кабан никуда удирать не собирается, а подумывает пробраться во дворец и вместо барона де Фержена занять место главного отведывателя блюд. Говорит, никто не заметит разницы...
За дверью хихикнули подслушивающие фрейлины. Королева залилась смехом.
-- Вот они меня и прислали парламентером, -- продолжил шут. -- Умоляют ваше величество хоть на время дать им передышку и найти для себя какую-нибудь другую дичь...
- Предлагаешь натравить собак на кого-нибудь из наших лордов? Я бы с удовольствием, но боюсь, что наш сын придет в негодование!
"Хотя кое-кого я могу представить в виде добычи", - добавила Лианна мысленно.
-- Я понимаю, -- покаянным тоном сказал шут, -- что истинно верноподданный предложил бы для королевской травли себя. Не задумываясь. Увы, охотиться на меня было бы так же скучно, -- Блямс покосился на свой горб, -- как на черепаху.
Королева легонько стукнула его сложенным веером.
- Я имела в виду ту дичь, которая славится быстроногостью и поспешностью в перебегании из одного укрытия в другое, - успокоила она шута. - При дворе найдутся такие, которые стократно превосходят тебя в этих "достоинствах".
-- Да полдвора таких! -- с энтузиазмом подтвердил шут. -- Только из убежищ их выковыривать для вашего величества было бы затруднительно. Потому что большинство из них прячутся в тени вашего венценосного сына, а остальные прикрываются краем плаща какой-нибудь другой высокой особы...
- С твоей мудростью, Блямс, тебя бы в советники Ричарду... - пробормотала королева едва слышно, и трудно было сказать, шутила ли она на этот раз. - Как ты думаешь, этот юный... Шерилл?
- Норвич, - подсказала все знающая фрейлина.
- Юный Норвич тоже быстро бегает?
-- Августус Норвич? -- переспросил Блямс, быстро сообразив, что этот небрежный вопрос означает очень и очень многое. -- Ну... любую дичь, даже самую быструю, можно если не затравить, так подстеречь в засаде...
- Этого оленя хотелось бы взять живьем. - Королева протянула руку и взяла неоконченное письмо; вновь пробежав взглядом по строчкам, она пришла к выводу, что недоговоренность тоже бывает полезна, и сложила листок. - Это наша приманка. Передай ее по назначению.
У Блямса хватило ума оставить поручение без комментариев. Он лишь поклонился так низко, как позволяла искалеченная спина, взял листок и поспешил к двери.

(с трепетом – первый опыт работы с бабкой Гульдой)

Сегодня ему досталось крепче обычного, но зол Августус был по другой причине. Светловолосая девушка, видение из беседки, законная его добыча, ускользала - будто ее не было, будто они ее придумали. А может быть, действительно так? Молодой Норвич ударил кулаком по шершавой стене, поморщился, слизнул капельки крови с ободранного кулака.
- Проклятье...
Он подставил лицо свежему ветру, вот уж чего было предостаточно на галерее, так это сквозняка. И тут из-за спины донеслось тихое, почтительное:
-- Молодой господин не намахался руками в фехтовальном зале? Он изволит гневаться только на стену -- или бедному шуту тоже лучше под кулак не подворачиваться?
- В фехтовальном зале молодой господин махал оружием, - не задумываясь, огрызнулся Норвич. - Что тебе?
Этот горбун - что хуже всего! - был прав, наставники тоже повторяли: забудь про руки, забудь, силы тебе хватит, думай о мече.
-- Руками молодой господин махать умеет, -- задумчиво сказал шут. -- Оружием молодой господин махать умеет. А вот интересно -- умеет ли он махать языком? Если, скажем, получит записочку от дамы -- так может ли дама рассчитывать на скромность и молчание?
Усталость и раздражение от нее смыло, как водой. В мыслях вновь замаячил образ светловолосой. Августус хотел возмутиться: за кого его принимают? Не то чтобы передумал - почувствовал себя дураком большим, чем этот урод в нелепом костюме. Этот хоть по должности, а он? Кажется, от рождения.
Краснел Норвич быстро, качественно - до кончиков ушей; слишком бледная тонкая кожа, слишком горячий нрав.
"Если сейчас рассмеется - убью..." Августус сумел только кивнуть.
А шут с поклоном и величайшим почтением подал молодому дворянину письмо. С таким выражением лица можно было передавать ковчежец со святыми мощами. Все веселые искорки были утоплены очень-очень глубоко в глубине глаз Блямса. Чтоб нельзя было догадаться, как искренне, по-мальчишески веселится шут в эту минуту.
Августус сначала распечатал письмо, лишь потом сообразил, чья была печать. Никогда в жизни он так быстро не менялся в лице; кровь отхлынула так же быстро, как раньше прилила к щекам, лишь на скулах остались чахоточные пятна. Норвич попытался засунуть письмо за пазуху, не сумел, спрятал в рукав.
- Уйди... прочитаю послание в одиночестве!