Прядь волос на леденящем ветру,
Взгляд - усталый и больной - из-под век...
Ты не бойся, я не скоро умру -
Это будет, когда выпадет снег.

Небо высветлила звездная соль.
Песня ветра в ветках - пять долгих нот...
Ты не бойся, это вовсе не боль -
Это осень с веток душу мне рвет.

Слезы неба, листьев светлая грусть,
Тишина - и ни меня, ни тебя...
Ты не бойся - я тебя не дождусь,
Слишком долог путь до края дождя.

Губы шепчут, шепчут, словно в бреду,
А вокруг уже сгущается тьма...
Ты не бойся, я назад не приду -
Между нами вечно будет зима.

Скальдам не зазорно
Быть на ты с богами;
Слово не у бога,
А у них, у скальдов.

В это непросто поверить, но я не умру,
Переживу нелюбовь, я и это сумею:
На сердце лед станет толще и крепче к утру,
Взгляд отстраненней, бездушнее и холоднее.
В это непросто поверить, но я поднимусь,
Не привыкать - ты не первый, кто бьет, не жалея:
Я от рождения с собственной смертью дерусь,
Не отступая. Ты вряд ли ударишь сильнее.
В это непросто поверить, но я не прощу
Боли и горечи, длящихся десятилетье...
Я наконец на свободу себя отпущу.
...вместо души у меня теперь небо и ветер.

ORTъ, прикольно! Интересно, а как оно на русском звучит?

Дождь,
Старый друг мой, тайны мои знаешь,
В дрожь
То и дело ты меня бросаешь.
С крыш
Сеешь холод да жемчужин грозди,
Мчишь
В поднебесье, тучи, нагоняя тростью.

Дождь,
Ты старый друг мой, знаешь мои тайны.
Сплошь
Всё усыпал ты своей слезой случайной.
Друг...
Ты всегда приходишь в час полночный.
В круг
Всё замкнулось снова в круг порочный.

Дождь,
Ты друг мой старый, знаешь мои тайны,
Ждёшь
Приглашенья к церемонии чайной.
Дождь,
Ты старый друг мой, знаешь все секреты,
Что ж...
Бесконечна ночь, чтоб говорить об этом...

На город спать ложатся облака
Густым и плотным, в молоко, туманом.
Протянутая тает в нем рука,
Привычный мир стал призрачным и странным.
И исподволь охватывает дрожь:
Шагнешь в туман, исчезнешь - как и не был...
Иду, вдыхая нерожденный дождь,
По улице сквозь пасмурное небо.

Мои чёрные крылья

Крылья,
Мои чёрные крылья,
За спиной сизой пылью,
За спиной бездна тьмы.
Ветром,
Захлебнусь диким ветром,
Над полосками света
Пролечу, словно демон…
Неба,
Мне б глотнуть снова неба,
Не хочу верить слепо,
Будто звёзды мертвы.
Птицей,
Чёрно-пепельной птицей,
На последней странице
Я оставлю перо.
Завтра
Ждёт фальшивое завтра
Грим слепого театра
На подмостках судьбы.
Завтра
Будет ночь ещё завтра,
И расправят ветра
До утра
Мои чёрные крылья.

Радость моя!
Не прошу ничего – ни улыбки, ни слова, ни взгляда…
Мне равно безразличны опала сейчас и награда.
Сердце взнуздано песней, как конь – удилами стальными,
Но печатью лежит на устах твоё летнее смуглое имя.
Радость моя!
Не давай опрометчивых клятв и поспешных обетов.
Всё равно мы с тобой не найдём на вопросы ответов.
До Гремящих Морей, в темноту протянулась дорога.
Если ты меня вспомнишь – и этого будет уж много.
Радость моя!
Мне бы солнца лучи заплести в твои косы, как ленты,
Сильмарилл в перстенёк – пусть потом сочиняют легенды!
Только я ничего, кроме вольной души, не имею.
Если хочешь – возьми: я тебе отказать не посмею,
Радость моя…

Мышами шорохи по стенам
Шуршат. Неслышимое слышу:
Нездешний шёпот у дольменов,
Порханье крыльев выше... выше...

Шаги вокруг - шуршанье ночи,
Подолов шелест о шпалеры,
Алтарь из яшмы капли точат,
Шагрень скрипит веслом галеры.

Я слышу шарканье сандалий
В шатре вишнёвом, шарлатанском,
И шармом опьянéнна шалым,
Шепчу на неаполитанском:

Мышами шорохи по стенам...

Весна и ночь

Я сижу у окна. В тёмном небе луна
Озаряет ночной небосвод.
Я сижу у окна. За окном – тишина
Затаилась в засаде и ждёт.

Я сижу у окна. Потому что весна
Постучалась в мой разум опять.
Что такое весна? Где и кем рождена?
Для чего? Мне никак не понять.

Сам с собой разговор – словно тихий укор
В серебристом сиянье луны.
Тишина – словно вор, и бессмысленный спор
Заменяет неясные сны.

Обероновых чар разгорелся пожар,
Жжёт мне сердце в прохладе ночи.
Не судить сгоряча, не рубить бы сплеча…
Сам с собой говори – и молчи.

Опьяняет весна – как вояку война,
Увлекая в волнующий плен.
Эх, зачем же, весна, ты в меня влюблена
И прощать не желаешь измен?

Как Мадонна свята, словно шлюха грешна,
И близка, и опять далека.
Ослепляет весна, словно ветер вольна,
Бликом солнца на грани клинка.

Блики солнца в ночи – острой гранью свечи
Полоснут по холодной руке.
Сквозь стекла пустоту я гляжу в темноту,
Узнавая себя в чужаке.

Обероновых чар догорает пожар.
Всё обманное стало золой.
Я сижу у окна. А ехида-весна
Сны сметает свистящей метлой.

Мышами шорохи по стенам
Шуршат. Неслышимое слышу:
Нездешний шёпот у дольменов,
Порханье крыльев выше... выше...

Шаги вокруг - шуршанье ночи,
Подолов шелест о шпалеры,
Алтарь из яшмы капли точат,
Шагрень скрипит веслом галеры.

Я слышу шарканье сандалий
В шатре вишнёвом, шарлатанском,
И шармом опьянéнна шалым,
Шепчу на неаполитанском:

Мышами шорохи по стенам...


Шломался зуб, шлетела пломба,
Хотел прошамкать вам штихи,
Беж пафоша и беж апломба,
Погнали штадо паштухи.

Я шлышу шафканье штарухи,
Ждешь где-то ближко, жа штеной
Ах, кто бы мне заткнул бы ухи,
Пошпать не дали в выходной.

Швою шпалеру как галеру
Фсё точит этот шарлатан.
Налейте что-то ли, офишеру,
Иль дайте мелочь на кафтан.

Дольмену шловно джентельмену
От вшех наш пламенный "Шалом!"
Проштите эту мне подмену
Фчера мне фдарили фешлом.

))

Grimo, прикольно!

Хорошо быть королевой,
Можно покраснеть от гнева,
Можно вправо, можно влево,
Можно, впрочем, хоть на Марс.

Всех на плаху можно разом,
Не моргнув прекрасным глазом,
Повелеть одним приказом -
С плеч рубить или с плеча.

И в любое время суток,
Хоть фаршмак, хоть диких уток,
Без заминок и замуток,
И посуду уберут.

А ещё тряпье, наряды,
Что ещё для счастья надо?
Тушь, духи, крема, помады -
Безвозмездно, просто так.

Хочешь - спи хоть до обеда,
Но потом с войной к соседу -
И до полной до победы
Жги, громи, визжи, стреляй.

Хочешь - бал, наряды, маски,
Строить сколько влезет глазки,
Фейерверки, всё, как в сказке,
Только-только прикажи.

Хорошо быть королевой,
Параскевой, Женевьевой...
Только плохо, что ни делай,
Когда нету короля...

О любимой женщине

Раньше не поверил бы, если бы сказали.
А теперь - молчу себе, счастье не гоня.
Молодая женщина с грусными глазами
Ласково и исренне смотрит на меня.

Молодая женщина, почитай - девчонка,
Капельку нескладная, капельку - смешна.
Волосы короткие, пальцы - слишком тонки,
Так и эдак - странная... но зато - она.

Засмеяться? Глупости. Так краснее красного,
И она румянится, не отводит взгляд.
Молодая, тихая, каплю несуразная,
Как же это выпало так-то невпопад?

Я умен? Достаточно. А хорош? Не шибко.
Может добродетелен? Не уверен я.
Молодая женщина с доброю улыбкой,
Чтоже ты так пристально смотришь на меня?

Бросил бы к твоим ногам водопадом розы
Если б знать... А так я что, слова не найду?
- Молодая женщина, слушай, я серьёзно,
Будь... - Молчи. Молчи пока. Или пропаду.

И гляжу без слова я на лицо родное,
Взглядом, словно ласкою, обводя черты.
Ждать не ждал... А вот оно, счастье неземное -
Молодая женщина, что зовёшься Ты.

Заговор сисдамина.

Вставай. Низложена печать,
И дырокол, и степлер старый,
Ревёт бухгалтер сухопарый.
Вставай, мой друг, пора вставать!

Вставай, все шлюзы ждут команд,
Вся клава в крошках, в напряженьи,
Менеджерá в изнеможеньи
Узлы на шее теребят.

Вставай, директор плешь проел,
«Уволю!» - голосит. Дурак...
Да где его я не вертел...
Вставай, божественный сервак!

Бобик и хандра

Однажды, раннею весной
Когда с полей сошли сугробы
Дворовый пёс по кличке Бобик
Стал отчего-то сам не свой.
Хозяин уж к нему и так и эдак,
То косточку, то рыбку принесёт...
Да только пёс лежит не пообедав,
На лакомство и глазом не взглянёт.
Соседский кот, страшась немного
Из миски Бобика поел,
Затем, как видно, осмелел,
И, хвост задрав, спросил больного:
- Скажи, болит чего?
Молчит дворняга.
Кот сел и пожалел его:
- Эх, пропадёшь, бедняга!
Раз уж котов гонять желанья нет,
И впрямь, видать, не мил весь белый свет.
- То старость, - пёс ответил грустно, -
Умру наверное, внутри всё как-то пусто…
И смолк, лежит, недвижим и печален.
Кот облизнулся, фыркнул и отчалил.
Хозяйка ж, бойкая дивчина
Хихикнув, выдала совет:
«Хандра весенняя причиной,
И на цепи совсем спасенья нет!»
Пустила кобеля побегать,
Сама ж ушла с хозяином обедать…
И что б вы думали? Ожил наш «старый» друг!
Обегал мигом все дворы вокруг,
Кота загнал на крышу громким лаем…
Ну, впрочем, главное мы знаем:
На старость не греши, коль к жизни вкуса нет
И давит цепь. А на дворе весна и солнца свет…

Ночная странница, какой вывод классный

* * *
В зелёных глаз зеленоцветье,
Зеленотравье окунуться.
Губами губ
Едва коснуться.
И не проснуться.
Не проснуться.

-----------
Тогда ещё одна "Королева". Более старая и готичная.

Королева

Вино и кровь смешались
В златом узорном кубке.
Ты в кресле королевском
Дымил вишнёвой трубкой.
Я на полу сидела
В оковах-кандалах.
Твои глаза светились
Во тьме, внушая страх.
Твои соглядатáи
Связали у реки,
И вот я пред тобою
Рассудку вопреки.
Трещал огонь в камине,
И выли волки рядом,
А ты тиранил душу
Багрово-алым взглядом.
Когда-то эти очи
Любили так беспечно,
Но счастье под луною
Увы, мой друг, не вечно.
Из чужеземных далей
Явился странный гость -
Вставал под вечер только
И жил, как в горле кость.
Как труп, бывало, бледен
Под утро ляжет спать,
А вечером ребёнка
Найти не может мать.
Девиц, парней, детишек
Сгубил упырь седой,
Он крови их излишек
Считал своей едой.
С распятием и колом
Ворвался ты к нему
Но был ваш бой недолог
С тем, кто лежал в гробу.
Вампир тебя мгновенно
Мушкетом оглушил,
И, кровь свою вливая,
Навек души лишил.
С тех пор ему ты служишь,
Вдвойне жестока боль:
Ты был король великий,
Теперь он твой король.
Вчера лишь удалось мне
Вампира обмануть,
Прокрасться в замок тихо
И колом грудь проткнуть.
Твоё же, милый, сердце
Пронзить я не смогла,
И у реки студёной
Рыдала до светла...
Как странно... плиты пола
Приятно холодны...
Увы, вам, вурдалакам
Неведом груз вины.
Ты скоро до чубука
Весь выкуришь табак,
Когда наступит полночь,
Поступишь, знаю как.
Была я королевой,
В шелках да жемчугах,
А стану тенью серой,
Блуждающей впотьмах.
Я к этому готова,
Тебя не тороплю.
И до сих пор, король мой
И муж, тебя люблю.
Часы пробили полночь,
Окончен мой арест:
Когда за горло схватишь,
Найдёшь на шее крест.

Инчи

Ах, азе Деи,
твои косы вьются,
точно ручьи
рыжего водопада.

Взгляд черных глаз
мне царапает душу,
будто когтями
цепного онира.

Легкость твоя -
заколдованный танец
ветра во стеблях
цветущего риса.

Голос пьянит,
отражение - манит,
страсть обжигает
полуденным солнцем.

С чаши ладоней,
прошу тебя, азе,
дай мне глоток
драгоценного "Инчи".

Медан Брут азе Кеал

Кровавая Мэри.

– Пусть кровь на устах твоих скажет,
Где ты была, где была?
И пусть твои речи докажут,
Что крови чужой не пила!
Скажи мне, кровавая Мэри,
Где бесы носили тебя?
Я байкам твоим не поверю,
Ждёт жаркое пламя тебя!
Скажи, что с ногтями твоими?
Острее кинжальных клинков!
Кого ты изрезала ими,
Спустившись под ночи покров?
Скажи, скольких ты задушила,
А скольких лишила души?
С чего ты, злодейка, решила,
Что сможешь и дальше грешить?
Смеёшься? Кровавая Мэри!
Викарий готовит обряд,
И ждут горожане за дверью,
И славно дровишки сгорят,
Сжигая проклятую ведьму -
Кровавую Мэри О,нелл!
Чтоб было другим неповадно,
Чтоб дьявол в аду онемел!

– Забавен ты, старый священник!
Плюю я в морщины твои.
Не ты ли на прошлый сочельник
Рвал жадно одежды мои?
Не ты ли семью мою отнял,
Налогом на церковь свою?
Их днём хоронили субботним...
Они сейчас, верно, в раю...
Ты помнишь, как ночью осенней
Пробрался в холодный мой дом?
Ты помнишь, церковная крыса,
Как руки скрутил мне жгутом?
И уши свои закрывали
Соседи, заслышав мой крик...
От горя я ведьмою стала...
Я вижу, ты бледен, старик...
Ты станешь бледнее, проклятый.
Ты слышишь? То бесы идут.
Они тебя скоро избавят
От тягостных жизненных пут...
Не всем я ещё отомстила,
Кто слышал мой крик и молчал.
Кто тихо тогда отсиделся,
Сегодняшней ночью кричал...
От горя я ведьмою стала,
Не люди вы - злобные звери.
И месть моя будет сурова,
Не будь я Кровавая Мэри.

Ловцу Молний посвящается

В костер отступила старуха Зима,
Махнув дырявым плащом.
Сижу я на крыше, смотрю на дома
И думаю… Ни о чем.

Внизу подо мной толкотня голубей,
Бетонного города гам.
И я так некстати жалею людей,
Что тучами ползают там.

Спешат, вечно сами не знают куда,
К кому, почему и зачем,
Живут в глухоте, разоряя года
Двутактом компьютерных схем.

Им больше не чудится запах весны
И прелой земли аромат,
Для них уж давно оцифрованы сны,
В их душах деньги галдят

А я – помню запах весенних костров
И неба лазурного синь,
Я сын поднебесных упрямых ветров,
В свободе – вся моя жизнь.

Летать, чтобы перья драло из крыла
От скорости на вираже,
И чтобы земля подо мною плыла,
И стаи вертких стрижей.

Рыска, классно

Мне кажется, я отравлен
Твоим серебристым смехом,
Я смят, я убит, раздавлен
И в бездну по локоть съехал.
Волной золотистых прядей
Любуюсь, как листопадом,
Улыбки янтарной ради
Готов быть навеки рядом.
Глаза застелил туман,
Бокал мой давно отставлен,
Но нет, я не пьян, не пьян!
Тобой, я, родная, отравлен...

На древнем, древнем языке
Моя записана судьба -
Прожилкой синей на виске,
Изломом линий на руке,
И высотой крутого лба.

Кто может знаки те читать,
Кто видит эти письмена,
Кто в силах тайный смысл понять,
Тот удивится - я не мать
И не покорная жена!

Мне место там, в глухой ночи,
Где звезды падают с небес,
Где птица вещая кричит,
И песня тихая звучит,
И грозно шепчет черный лес.

Там взгляд холодных глаз остер,
И пляшет пламя над золой,
Там ветер крылья распростер,
И, как маяк, зовет костер
Туда, где быть смогу - собой!

А я - качаю колыбель,
Мурлычу ласково: "Сынок...",
Андорэ дочь, Андориэль,
Что меч сменила на свирель,
Перехитрить надеясь рок!

Судьба Великих пусть ведет
Их по неведомым путям.
Я свой оставила народ:
Тем, кто прогневал небосвод,
Я не отдам мое дитя!

Судьбы истертым медяком
Летит проклятье рода в грязь...
Но в спину - как удар клинком:
- Selli, мне голос твой знаком...
И - обреченно:
- Aiya, князь!

Наверно, напрасно
Твержу ежечасно:
Учите язык, вы им пишете.
Коверкать бесцельно
Язык свой - смертельно,
Поверьте хоть раз, вы им слышите.
«Симпотны девченки»
Засели в печёнках.
Не грабьте язык, вы им дышите.
Не надо мне «звόнить»,
Про «ложить» долдонить,
Ведь вы языком своим мыслите.
Язык ведь роскошен,
Но вами заброшен,
И вы ничего в нём не смыслите...

Не слышат, не верят
Не модно, не надо.
В лицо лицемерят
Безмозглые чада.

Рассвет с неба звезды стер.
И вся в чернилах ладонь.
Тетрадка летит в костер,
И лижет листы огонь.
Бумага - не боль: сгорит,
И ветер золу сметет...
И только душа - навзрыд,
И только в зрачках - лед.
И некуда убежать
От собственного огня:
Пылает во мне душа,
Ночных мотыльков маня.
Один за другим - летят
В надежде найти приют.
И падают, и горят...
И ветер метет золу...

Песня, сказка, сон нездешний…
В темпе сдержанной чаконы
Над землёй, нагой и вешней
В танце кружатся драконы.
Так таинственно и грозно
Проплывают в лунном свете.
В чешуе мерцают звёзды,
Взгляд – огонь, движенья – ветер.
Огнекрылые владыки
Поднебесного пространства
Без труда меняют лики,
Не приемля постоянства.
В самом сердце лунной ночи
Этот танец дик и вечен.
Не смотри же в эти очи
И не слушай эти речи…
Тот, кому хоть раз был явлен
Танец яростный и нежный,
Чуда жаждою отравлен,
Никогда не будет прежним.

Вельда, офигительно

У речки плакала берёза:
Её сосед, кудрявый клён,
Уже два месяца с неделей
В зелёный тополёк влюблён.

Из ран течет, как кровь, слепая сила,
Багрянцем налилось чужое небо.
Я помню все - я помню, не забыла!
Хотя о прошлом вспоминать - нелепо...
Лиловым шелком стянуты запястья,
И оседает горький прах Закона.
И больше нет на этом свете власти,
С меня стереть способной тень дракона!
Все... Больше надо мной не властно время,
Вот только мне и Вечности не дали...
И терпкой кровью небеса алеют,
И с ветром прочь уносятся печали,
И ноют, становясь крылами, руки,
Но клясть судьбу-злодейку бесполезно...
В объятьях ветра забывая муки,
Смотрю с восторгом в ледяную бездну:
Какая высь! Весь мир - как на ладони,
Хотя ладоней у меня и нету...
И облака внизу бегут, как кони,
В пылающее зарево рассвета...

Я - затерявшийся медяк,
Песчинка среди сотен тысяч.
Таких, как я, немых бродяг,
Пора бы в камне чёрном высечь,
Чтобы шарахалась толпа
От одинокого поэта -
От чёрно-гладкого столпа
Не станут ждать тепла да света.
Я одиноким родился,
Всё жизнь один прошёл до смерти,
И смехом горьким залился,
Прочтя свой адрес на конверте.
Безумец, ткущий вязью слов
Полотна мира! И изгнанник...
Я - чёрный ваш молитвослов
И злой судьбы печальный данник...

Теплый дождь - весны недолгие слезы -
Крупным бисером посыпал дорожки.
Заневестились над яром березы,
Нарядились в золотые сережки,
И одна березка, прочих смелее,
Косы длинные плетет над обрывом.
Клен любуется невестой своею:
До чего красива - просто на диво!
То она плечами белыми водит,
То кивает, улыбается клену,
То, как в зеркало, глядится в разводья,
Сарафаном щеголяет зеленым,
А вдоль берега - девчонки гурьбою,
А за ними - парни шумной ватагой,
И плывут венки, играют с волною,
Бродит кровь весенней, солнечной брагой!
Ах, весна-весна, пора золотая!
Всю-то грусть коротким смыло ненастьем.
Вот и я себе венок доплетаю,
И пускаю в речку - просто, на счастье.

Нет, ничего не обещай.
Не надо милости небрежной.
Я никогда не стану прежней,
И разменяв пятак надежды,
Тебе оставлю грош на чай.

Нет, ничего не говори.
Слова затасканы и стёрты,
Слова – холодные реторты,
Что греют два усталых чёрта
В огне сентябрьской зари.

Нет, ни о чём не вспоминай.
Немного смысла в этой встрече,
А вкус разлуки нежно млечен,
И тополя горят, как свечи…
Зачем искать ушедший май?

Мне любви не обещай -
Письмам я твоим не верю.
У меня за тонкой дверью -
Светлый шорох камыша.
Не обманывай меня -
Я устала от печали.
Слишком много обещал мне,
Чтоб я верила словам.
У меня на берегу -
Лодка с веслами и парус.
От самой себя спасаясь,
На рассвете убегу,
Дверь и окна не закрыв,
Ничего не обещая,
Все тебе навек прощая,
На искрящийся разлив.
Весла выброшу в волну,
Ей доверясь безоглядно,
Обнимусь с волной прохладной
И с улыбкой утону.
Пусть течение несет,
Ветер парус надувает,
Лодка-память уплывает,
Накренясь слегка на борт.
Ну, а я - а я смеюсь,
Камыши перебираю,
Не живу, не умираю,
С бликом солнечным играю...
А придешь - тебя узнаю
И волной руки коснусь.

Оно очень-очень-ОЧЕНЬ старое

Не грозите мне опалой,
Не грозите мне судом!
Все равно в тиши домашней
Буду я мечтать о нем.
На листе бумаги белой
Рисовать его лицо,
А как вечер загорится -
Встретить выйду на крыльцо.
Приглашу войти в светлицу,
Напою водой коня...
Долго милый, пса лаская,
Будет греться у огня.
А потом, как ночка ляжет
На зеленые поля,
Даже мертвый не укажет,
Что целует он меня.

Сказ о дивных чудесах, что творятся во дворцах
I
Было енто али нет
Не прольет никто уж свет,
Только сказывают ныне
Бабки, тетушки–гусыни,
Что однажды на Покров
Царь был мрачен и суров.
Отхлебнув немного квасу,
Он без лишнего экстазу,
Без валянья дураков,
Приказал женить сынков.
Старший брат - здоров детина,
Славный выдался мужчина.
Всем добротен, всем хорош -
Бровью прямен, статью гож.
Только маленький дефект
Портил царский спец-эффект.
Как его не понукали,
Даже розгами стращали,
Вместо русской буквы «эр»
На ненашенский манер,
Будто рот весь в пироге
Говорил со смаком - «ге».
«Ге» так «ге» - куды деваться,
Царь кручинился, смущался,
На царицу глаз косил,
Мол, такого не просил.
Та плечами пожимала:
«Я сама не ожидала!»
Между тем Андрей подрос,
Не страшась отца угроз,
Выйдет часом на крыльцо,
Встанет в край заподлицо,
Ручку за кафтан заложит,
Будто сердцем занеможет,
Да как рявкнет, что есть мочи:
«Кто мне голову могочит?
Газве цагскому отгóку
Не положено по сгоку
Пгиобгесть себе чинов
От наггянувших послов?!»
Челядь сразу же креститься,
А потом три дня поститься.
Свиньи тут же в опорос -
Вроде с них был сделан спрос.
Куры вовсе не несутся,
Под крыльцом сидят, трясутся.
Что он хочет, кто поймет?
То ль убогий, то ль расчёт...
Рать в сторонке хоронúтся,
Пока царь не объявúтся,
Да Анрюшу в огороде
При курях и при народе,
Не поставит в укорот
Дрыном, сорванным с ворот.
________________________
сказка очень большая, продолжение здесь http://shu-lena.livejournal.com/45813.html и здесь http://shu-lena.livejournal.com/45875.html

От полночного предела,
От заснеженной равнины
И от Мудрости Врат синих
Северный зову я ветер.
От восточного предела,
От просторов поднебесных,
От Надежды Врат зелёных
Кличу я Восточный ветер.
От полдневного предела,
От пустыни раскалённой,
От Любви Ворот багряных
Южный призываю ветер.
От закатного предела,
От пучины океанской,
От Печали Врат лиловых
Западный зову я ветер.
Ветры, братья мои ветры!
Отзовитесь моей песне,
Будьте ныне и вовеки
С вашей смертною сестрою.
Подарите слову пламя,
Сердцу страсть, душе - надежду,
Разуму же дайте мудрость,
Что с печалью неразлучна.

Собачий вальс

Целый день мы у станка,
Доля наша нелегка:
- Выше лапу!
Так не айс -
Танцевать
Собачий вальс!

Пируэт, кессон и па,
Чётче ритм: атрам-пам-па:
- Выше лапу!
Так не айс -
Танцевать
Собачий вальс!

Мы с Барбосом два танцора,
Лапы тянем у забора:
- Выше лапу!
Это айс -
Танцевать
Собачий вальс!

Tribute to: O. F. Wilde

Что ты прячешь, Саломея,
под последним покрывалом?..
Шаг, второй - толпа не смеет
взгляда отвести.
- Что ты хочешь, Саломея?
- Голову Иоканана
Прикажи сюда на блюде
Тотчас принести.
Танцевала Саломея,
под ногами темно-алым
капли крови, свежей крови
красили песок...

Кончен танец. Ты, бледнея,
распускаешь с покрывала,
как любовница в алькове,
тонкий поясок.

Розы для Рима (Triarii)

Мир больше не печалит нас
И не радует – мы умерли.
Никто не увидит нас,
И мы никого не увидим – мы ослепли.
Мы не услышим, как призывают
Львов на арену,
И не услышим молитвы их жертв –
Мы оглохли.
Нам не осталось времени для спасенья,
Но есть ещё время для наслажденья.
Моя доля в любви,
Моя доля в вине,
Моя доля в душе,
Сожжённой солнцем.
Вот мои розы для Рима

ветер-ветер...

Давай пойдем босиком по лужам -
Ведь это легко и никто нам не нужен.
А если и нужен, то просто, как детям -
Без камней под водой и подпольных сплетен.
Давай пойдем - по мостам и по крышам,
Лишь с теми, кто сможет смех ветра услышать,
Лишь с теми, кто смотрит на небо и верит,
Лишь с теми, кто лепит из воска качели.
Пойдем! Расправляй же уставшие крылья!
Они не догонят, они не осилят,
Они не узнают, как сумерки пахнут,
Как тает в руках поднебесная вата.
Пойдем. Шаг за шагом по узким ступеням,
Еще один шаг - в облаках по колено!
Идем. Это просто, как вдох или выдох...
Идем. Расправляй же безумные крылья!

Гнев

Во мне яростный зверь будто мечется, бьётся
И, оскалившись, кружит, как пёс на цепи.
То заснёт он, то вновь, обезумев, проснётся,
Мне же дикую маску свою нацепив.

До поры притаившись, очами сверкает,
В полудрёме ленивой мурлычет и ждёт,
И нежданно свирепые когти вонзает,
Кровоточное сердце безжалостно рвёт.

А мгновенье спустя, он, прижавшись, исчезнет,
Мягкой поступью, пульсом, сходящим на нет,
Оставляя пустыню, подобную бездне,
С вереницами мыслей, похожих на бред...

И не вижу покоя, в свободу не веря,
Пока страх раболепный мне щиплет глаза.
Но однажды того, непокорного зверя
Заарканю в прыжке и отброшу назад.

Я так редко пишу о любви - о земной, не бессмертной,
Не высокой, как небо, а теплой, понятной, простой...
...как черемуха пахнет в объятиях теплого ветра,
Трепеща еле слышно еще глянцевитой листвой...
Я так редко решаюсь словами скупыми коснуться
Потаенного счастья - так спящих целуют детей...
...дождь целует бутоны, вот-вот лепестки развернутся,
Спящий мир окунув в пелену белоснежных кистей...
Я так часто молчу о глубинных течениях страсти,
Потаенных от взгляда, грозящих подводных камнях...
...у цветущей черемухи утром спросите о счастье -
Я опять рассказать не сумела об этом в стихах.

посвящение, разумеется

- Посмотри мне в глаза, незнакомец
Взгляд твой твердый дурманит меня
Словно в темный, бездонный колодец
Я смотрю – и горю без огня.

Только кровью живут наши боги
На алтарь им кладем мы сердца.
Ты же вырвал мое, о жестокий,
Не оставив на теле рубца.

О, поверь, стали в голосе, воин
Предпочла бы я обсидиан
Лишь бы сердце навек успокоил
Перед смертью тягучий дурман.

Моя гордость у ног твоих, воин
И сокровища наших владык.
Чем же ты, мне скажи, недоволен?
Почему же столь мрачен твой лик?

О, испанец, меня не гони ты-
Я рабыней остаться хочу…
Там, где конь твой ступает копытом
Я пройду босиком, промолчу

Даже если дорога нам в пламя -
Я пойду, лишь бы рядом с тобой
Если вдруг упадет твое знамя –
Леопардом я брошусь в тот бой.

Мне позволь лишь остаться с тобою –
И победы просить у небес…
- Отпустите дикарку на волю!
Оставайся!
- Спасибо, Кортес….

В городе властвует солнечный теплый дождь,
Пляшет по скверам, крышам и тротуарам,
Льется прозрачная и золотая дрожь,
Ввысь поднимаясь вновь невесомым паром.
Город смеется, забыв, что безмерно стар,
И подставляет дождю площадей ладони,
Бережно принимая бесценный дар -
Золото ливня на ласковом небосклоне,
Пух тополей, одуванчиковый венок,
Мир, на двоих один, неделим на части...
Диким голубем выпорхнув из-под ног,
В предгрозовое небо уходит счастье.

Я в сотый раз откладываю лист
Изрезанный извитыми словами
Стихов, клонящих строки вниз,
Ленивыми, чужими полу снами.
В молчанье перелистываю день,
По часу веско перебрав минуты,
Как будто эта тягостная лень
Кроме меня нужна еще кому-то;
Рисунки строк похожи на мазки -
Слова ложатся ровно и послушно.
Их белый шум не выдает тоски,
Пульсируя надменно и бездушно

Колыбельные

Тише, солнышко, тише, мой заюшка,
Видишь, месяц вон бродит по краешку,
Звезды смотрят в окно - засыпаешь ли?
Спи, мой ангел, любимый, родной...
Спи, мой лапонька, миленький, маленький,
Кому скажешь насколько устали мы?
Только месяц на небе рогаликом...
Манит сонной родной стороной.
Засыпай, мое нежное солнышко,
Небо звездное видно до донышка,
И куда только наш с тобой сон ушел,
Да в какие чужие края?
Тише, радость моя, тише маленький,
Ты устал, мое сердце мой заинька,
Повернись на животик - и баиньки.
Ты усни, мой любимый... А я...

***
Помолчи. Это просто неважно.
Лишь усталость дрожащих ресниц
Поцелуем, горячим и влажным,
Разреши от тебя отвести.
Сердце бьется под теплой ладонью.
Засыпай, я укрою от бед,
И мой взгляд уплывает невольно
К золотисто-лиловой Москве.
Будет вечер. И звезды так близко
Как твой сонный, родной поцелуй
Жаль, что счастья кольцом серебристым
Оградить твою жизнь не могу

Собака лает - ветер свищет,
И мачта гнется и скрепит...
А он видал чего почище,
Чем стоны пьяных нереид.
Все как обычно: перья, бусы,
Стихи в ночном карандаше,
Поправка минусов на плюсы,
И том с унылым Бомарше...
Все по простому, по понятьям:
Слова, слова...постель, стихи.
Слегка искомканное платье,
Со скидкой - плата за грехи;
Пусть папа с мамой нервно курят,
Сестра шлет "аффтара" в "ацстой",
А он, мятежный, ищет дури...
Чтоб подружиться с головой

***
Талию черной атласною лентой
Взгляд обвивает, ничуть не стыдясь;
Ты одарил бы меня перстенечком,
Будь ты какой-нибудь князь...
Бедер изгибы пленяют и манят
Волю в кулак - еле дышишь - собрав;
Ты подарил бы мне страстную ночку,
Будь ты какой-нибудь граф...
Грудь, с каждым вздохом, все жарче и ближе
В зеркале..с разных сторон...
Ты бы мне снял особняк подороже,
Будь ты хотя бы барон...
Кожа атласная в тонком корсете
Блики по ткани скользят;
Вон из примерочной, наглая рожа!
Уж и забыться нельзя...

(на мотив "желтой подводной лодки")

In the end You'll be reborn
In the sanctum, in the Storm
At the Time we move along
At the stories, at the fierds
Stone stay and waves will ride
You in land and sand will tied
You are script, but we aside
You are cripted, we a ride.

Send me storm, we are not in submarin
Not in submarin, not in submarine
Send me storm, we are story in the green
Story in the green, story in the green...

(etc. cowboy, will be enjoy)

Гости

Жизнь течёт холодной влагою сквозь пальцы:
Не поймать ушедших только что минут.
Засыпаешь, позабыв, что просыпался,
А проснувшись, слышишь - вот уже зовут.

Не умывшись, подбегаешь снова к двери,
Открываешь - и уходят сон и злость,
И любуешься, как сам себе не веря,
В жизнь твою уже заходит новый Гость.

Оставайся, Гость - ты будешь другом мне,
А привыкнешь - может даже станешь братом.
Проходи за стол, отведай, чем богаты,
Будем истину вдвоём искать в вине.

Оставайся, Гость - большая жизнь моя.
В ней таких, как мы, поместится немало,
В ней всего полно, и всем пока хватало,
Пусть же хлещет из неё через края!

Жизнь струится по губам горячим чаем,
И хрустит, как горький шоколад во рту.
По гостям ушедшим мы порой скучаем,
И другими заполняем пустоту.

И когда темно, а душу рвёт от злости,
И о помощи не хочется просить,
В жизнь мою через окно заходит Гостья,
Чтобы, может быть, остаться погостить...

Оставайся, Гостья - будешь мне родной,
А захочешь - может даже и любимой.
Мне таких, как ты, встречать необходимо,
Чтоб не выть ночами под чужой луной.

Оставайся, Гостья. Незачем грустить.
Вот конфеты. Ешь. Ты так по-детски рада...
Нам с тобою до рассвета очень надо
Что-то выпустить, а что-то отпустить.

Жизнь бежит по телу тёмно-алой кровью,
Бурой коркой застывая на душе.
Темнота. Журнал и лампа в изголовье -
Всё нормально. Тихо. Я привык уже.

Но, проснувшись и забыв ночные муки,
Я опять бегу к натруженной двери
И опять Гостям протягиваю руки -
Вновь пришли. Наверно встали до зари.

Заходите, Гости, пусть ещё темно -
Мойте руки, я сейчас поставлю чайник.
То, что вы пришли - конечно не случайно,
Мы же с вами так не виделись давно!

Оставайтесь, Гости. Чай с вареньем тут.
А не можете - ну что ж, не оставайтесь,
Но тогда уйдя, однажды - возвращайтесь.
Это важно - знать, что Гости вновь придут...

Тебя никто не гонит, но в жизни нету странствий
Тебя никто не ждет, но день клонит в закат
Вокруг тебя не лед, спит птица на ладони
И облака спят в танце, и грома вдаль раскат
Тебя никто не тронет, а ей пора в полет...

Потому что тьма, потому что свет,
Потому что вечность сошла на нет,
Но не может кончиться вечный бой
За свою свободу - с самим собой.
Потому что свет, потому что тьма,
Потому что правда всегда одна,
И горит ожогом плевок в лицо,
И сжимает горло дорог кольцо.

Потому что да, потому что нет,
Потому что в вопросе всегда - ответ,
И в глухой ночи разгоняет мрак
Опаленной болью души маяк.
Потому что нет, потому что да,
Потому что падает вновь звезда,
Потому что ветер судьбы крылат,
Потому что перед зарей - закат.

Потому что враг, потому что друг,
Потому что все происходит - вдруг,
И еще потому, что теряет путь
Только тот, кто шел хоть куда-нибудь.
Потому что друг, потому что враг,
Потому что все, как всегда, не так,
И бывают опасней врагов друзья,
И все можно простить, но забыть - нельзя.

Потому что снег, потому что град,
Потому, что нету пути назад,
И руке не хватает другой руки,
И уходят в ночь берега реки.
Потому что град, потому что снег,
Потому что времени кончен бег,
Потому что недолог в пути приют,
И еще потому, что глаза не лгут.

Потому что свет, потому что тьма,
Потому что дороже хором - сума,
И гордыня гордости - не чета,
И богата сказочно нищета.
Потому что тьма, потому что свет,
Потому что в окна глядит рассвет,
И вот-вот рассеется ночи тень,
И обнимет ласково новый день...

Марш героев

Поверь в себя. И нечего гадать,
Кому за так дарована удача!
Не наш удел – надеяться и ждать,
Что что-то будет так или иначе.

Наш выбор прост – всегда идти вперёд,
Чеканить шаг, стоять – так только прямо!
И нам не страшен новый поворот:
Везёт – мы веселы, а нет – упрямы!

И можем сжать себя в кулак.
И повторять: «Не просто так!».
И не бояться быть захвачены игрой.

И снова на смерть, не на жизнь,
Твердить себе: герой, держись!
Иди, герой! Живи, герой! Пылай, герой!

Держи удар, врагу подставив щит
И не на шаг в бою не отступая.
Но лишь сигнал к атаке зазвучит –
Руби с плеча, преграду рассекая!

А коль взглянёт из-за угла беда
Кривые зубы в темноте оскаля,
Иди вперёд без страха, как всегда,
И смейся так, чтоб задрожали скалы!

Умей зажать себя в кулак.
И повторять: «Не просто так!».
И не бояться быть захваченным игрой.

И снова на смерть, не на жизнь,
Твердить себе: герой, держись!
Иди, герой! Живи, герой! Пылай, герой!

Не устрашись, взглянув в лицо судьбе –
Она, злодейка, когти зря точила.
Не ей дорогу заступать тебе!
Не ей, не ей с твоей тягаться силой!

Ты сможешь всё, коль будешь прям и смел,
И одолеешь всякие напасти.
И улыбнувшись, зная: «Я сумел!» -
Пойдёшь опять вперёд, за новым счастьем!

И снова сжав себя в кулак.
Ты повторишь: «Не просто так!».
Не испугавшись быть захваченным игрой.

И снова на смерть, не на жизнь,
Твердить себе: герой, держись!
Иди, герой! Живи, герой! Пылай, герой!

И снова на смерть, не на жизнь,
Твердить себе: герой, держись!
Иди, герой! Живи, герой! Пылай, герой!

У любви запас добра велик
и непрошенный.
А у ненависти злобой лик
Перекошенный.
От любви до ненависти шаг.
Не пройти б его.
Свет в любви, а в ненависти мрак,
А ведь шаг всего.

Преданность

Руку протянув навстречу подлости,
Улыбнувшись на гримасу злобную,
Ты идёшь, беря от жизни полностью
Лучшее, хоть не всегда удобное.

Завершая каждый бой победою
Над горою низостей изрубленных,
Ты идёшь по жизни, вечно преданный
Дружбе, идеалу и возлюбленной.

Утирая раны тряпкой грязною,
Отвернувшись от смешка безгласного,
Ты идёшь, с пути сметая разное,
Всё же веря - где-то ждут несчастного.

Ощупью по тропке неизведанной
В самой сердцевине перерубленный,
Ты идёшь по жизни, вечно преданный
Дружбой, идеалом и возлюбленной.

Каждому хоть что-то, да положено.
У прохожих с губ скользнёт нечаянно:
Чтож ты вечно должен за недолжное?
Чтож хранишь и помнишь, неприкаянный?

Ну а ты не меряешься бедами -
Вновь махнёшь рукой на обстоятельства
И пойдёшь по жизни, вечно преданный,
Не придав значения предательству.