-----------------------------------------------------------------------------------------------
-----------------------------------------------------------------------------------------------
-----------------------------------------------------------------------------------------------
Официально завершаю данный вечер и вновь возвращаюсь к работе. "Мансарда" проводит набор работ на следующее обсуждение, а также набор работ, на тематический вечер "Осеннее настроение", который будет проведен в первой половине ноября. Возможно, если желающих будет более, чем достаточно, это превратится в небольшой цикл.
За сим и завершу.
Искренне.
-----------------------------------------------------------------------------------------------
-----------------------------------------------------------------------------------------------
-----------------------------------------------------------------------------------------------
Новый поток. Пока идет он, хочу сказать, что прием работ на "Осеннее настроение" все еще продолжается.
I
Рюдо***
Я уже начинаю уставать.
«Отвали от неё, урод!»
«Это очень опасный город!»
«Берегись! Её муж идет!»
Я уже начинаю зевать.
Слыша скрежет ваших рогов.
Монотонный шелест угроз.
Анонимных свору звонков.
Умиляют меня ваши страхи.
Забавляет ужас в глазах.
На земле заключаются браки.
Но любовники ждут в небесах.II
Heires$ "Это стихотворение - своего рода эксперимент... Потому что я пишу или сюжетно, или про свои чувства.. А тут похоже на личное, но при этом с моим житьем-бытьем не имеет ничего общего. Просто идея почему-то показалась интересной, захотелось про это написать. Вот." (с) Heires$Оборотень.Днем всегда один, а ночью другой.
Холоднее льдин, жаркий как огонь.
Или наглый кот, или верный пёс.
Утром ты не тот, что при свете звезд.
Мне теперь не мил солнца ясный свет,
Для дневных светил в сердце места нет.
Только ночь я жду, как благую весть,
Как любовь-мечту, как слепую месть...
Ты придешь с луной, ты придешь ко мне,
Подарив покой, как в волшебном сне.
Жаль, не вечна ночь, солнце рвется в дом,
Ты уходишь прочь... утро за окном.III
Митридат
Душа и Солнце. IV
Холи - неизвестный автор.
"Я бы не рекомендовала читать все ниженаписанное тем, кто не любит истории о любви и нервно закатывает глаза при словах "незабвенная", "обожаю", "жить не могу". Это своего рода проба пера и одновременно то, о чем очень хотелось рассказать. Это история придумана двух людей, с которыми мне довелось провести лето. Она не отшлифована до конца и имеет на самом деле два финала. Я продолжаю работать над ней, поэтому мне интересно мнение об ошибках" (с) Холи.Собиратели ракушек.ОЛЕГ.
….Она не желала плавать. Бродила по берегу, на который мерно ступали волны, и улыбалась постепенно катившемуся вниз солнцу. В мягких каштановых волосах и моей, накинутой ей на плечи рубахе, запутался ветер. Белое полотно заставляло путать маленькую женщину с песком, но зато дополняло ансамбль желтого купальника с нежно-голубыми васильками и загорелой кожи, пропитавшейся солью. Ольга едва не обгоняла меня, плывущего вдоль берега.
-Ты ни разу не искупалась!
-Я не люблю воду и не умею плавать!
-Дурашка…! Я же буду рядом!
Ольга остановилась и приложила ладонь ко лбу, отгородившись от лезущего в голубые глаза золотого света.
-Олег! Олег! Выходи! Слышишь?! – На долю мгновения показалось: она тревожится за меня, словно за маленького ребенка. – Олег, мне скучно-о-о!
Я засмеялся и поплыл к берегу, отфыркиваясь, как недовольный кот. В противоположность мне Ольга не любила воду. Ходила по песку, собирала ракушки, но в море дальше пары шагов не заходила. Я же наслаждался каждой капелькой, заставляющими покачиваться волнами и солью, остающейся на губах.
-Ну чего ты, а? – Маленькая женщина, недовольно морща длинный нос, прижалась ко мне, замкнутая в мокрых объятьях.
-Ты мокрый, бяка.
-Надо и тебя уронить в воду, - пошутил я и тут же пожалел о своей оплошности. Ольга вцепилась острыми маленькими коготками, едва не расцарапав расслабленную спину. – Дура!
-Обижусь. Я правда не люблю воду. Олежка, милый, не заставляй меня, ладушки?
-Хм…, если поцелуешь – ладушки.
-Все что хочешь сделаю, - мягкий поцелуй прогнал навеянное недовольство, - только в воду не бросай.
-Не бросай меня в терновый куст, братец Лис. Только не в терновый куст, братец Лис!
Ольга потянула меня за собой, оставляя на песке отпечатки маленьких ступней. Каштановые волосы лезли мне в лицо и ехидно щекотали нос, а я спокойно вдыхал смесь из запахов соли и мыла. В такие вечера мир казался ярким и прекрасным, словно сказка.
-Оль, - я неграциозно и явно не в созвучие творившемуся кругом волшебству плюхнулся на подстилку, - почему ты так не хотела ехать в Гавань?
Она устало закатила глаза:
-Ну, Олежка, я же сказала, что предпочитаю несколько более активный отдых. Автобусные экскурсии по городам, пражский квартал алхимиков, чешское пиво и… - на ее лице возникла лукавая улыбка, хитрая, как утренний солнечный зайчик, пытающийся вас разбудить и при этом не оказаться пойманным.
-И…?
-Любимый человек под боком!
Счастливо визжа, мы покатились по песку, назойливо прилипавшему к мокрому телу и путавшемуся в волосах.
С каштановой кошкой мы вместе уже несколько лет. Ссоримся, миримся, любим и ненавидим от случая к случаю. Скандалы и прицельная стрельба тарелками вносят приятное разнообразие в пресный семейный быт. А если говорить искренне: Ольге я могу простить все, потому что люблю ее. Безмерно.
«Безмерно», - перед этим словом все другие отступают, поэтому ограничусь им и больше не буду пытаться доказать вам силу и глубину своих чувств.
-Я победила! – Ольга по-хозяйски положила ладонь на мой живот и откинула со смуглого лба проволоку драгоценных волос. – За водой идешь ты.
-Убила, Багира. Я ранен смертельно и встать не могу.
-Еще как поднимешься! – Она откатилась в сторону и упала. Я со вздохом потянулся за своими шортами, где лежали деньги, поднялся и направился к находившимся неподалеку палаткам.
Берег Гавани в летнее время оживал и наполнялся торговцами всех мастей. Уголок на открытом Черном море привлекал туристов, как мед – мух, поэтому местные предприниматели хорошо наживались на приезжих. Они продавали все: от молока до сувениров, и наивные мы, как ни странно, это приобретали.
Ольга позади счастливо мурлыкала. Это хорошо. Я очень боялся, что она будет переживать эту поездку слишком сильно. Однажды меня угораздило подарить ей билеты в морской тур… с тех пор всегда спрашивал, что для нее предпочтительнее. За тридцать два года жизни ни одна женщина не устраивала мне подобной головомойки, исключая мать.
Пока хмурый мужчина тролльей внешности отсчитывал мне сдачу, я смотрел, как Ольга швыряет камни в море. Она делала это с таким энтузиазмом: заводила руку назад и бросала со всей силы осколки. Даже говорила какие-то слова, но ветер уносил их прочь.
-Вот уж не думал, что она когда-нибудь сюда приедет. – Я поднял глаза на остановившегося рядом человека. Он был высок, словно столб и прижимал к груди соломенную шляпу, с такими же огромными, как и он сам полями. На загорелой макушке ярко выделялся казачий хвостик.
-А она раньше разве была здесь?
-Да приезжала как-то лет семь-восемь назад. Работала инструктором по плаванию.
-Она говорит, что не умеет плавать. – Я, насмешливо приподняв брови, посмотрел на незадачливого собеседника. – Вы, наверное, перепутали.
-Да нет. Это же Ольга Владимировна Чайка?
-Ну да. Правда, теперь у нее иная фамилия – Далфи.
-Эх, как лихо! Из воздуха да сразу в воду. А вообще не удивлен я, что плавать она не хочет. Чай супруг и сын в море погибли. Царствие… - не закончив фразы, «казак» перекрестился и, забрав бутылку с водой, добавил. – Ну, бывай. Удачи.
-Удач-чи, - запнувшись, ответил я и вновь посмотрел на фигурку любимой женщины. Ольга продолжала швырять камни и кричать на волны.
Так вот оно, в чем дело. И четыре года назад знал, что она потеряла сына и супруга, но никогда не спрашивал, при каких обстоятельствах. Ольга не хотела рассказывать, а я не решился настаивать, боясь ее потерять. Первое время наши отношения были очень сложными, и в любую минуту могли завершиться, так толком и не начавшись. Она относилась ко всем словам с недоверием и дрожала от страха, стоило пропасть на пару дней. Хорошо, что эта маленькая женщина даже не подозревала, какой ужас, я испытывал при мысли, что расстанусь с ней.
-Ольга?!
-Да? – Она подбежала ко мне и прижалась, спрятав лицо на груди. Ее манера говорить, двигаться, - все вызывало желание защитить, уберечь от опасности, утешить.
-Оль, почему ты все-таки не хотела ехать на море? – Я заглянул в голубые глаза в надежде, что на этот раз она ответит честно. Наверное, в моем взгляде проскользнуло что-то, заметное только ей, поэтому Ольга серьезно сказала:
-Ты не поверишь или сочтешь, что я сумасшедшая.
-А ты расскажи и посмотрим, хорошо?
-Хорошо… Только пойдем отсюда. Я в номер хочу. Замерзла.
Я посмотрел на ее ссутуленные плечи, и сердце сжалось от сочувствия. Неужели я изверг, чтобы заставлять любимую женщину плакать от воспоминаний о давних потерях? Она собирала вещи: складывала одно за одним полотенца, и стряхивала песок с вьетнамок; и даже не глядела в мою сторону.
-Кошка, ты, если не хочешь, не рассказывай, мур?
-Мур. Да только все одно говорить надо. – Я отобрал у нее тяжелую сумку и обнял за худенькие плечи. Она начала говорить очень тихо, но перед этим еще раз спросила: «Не сочту ли ее ненормальной». Ответил: «Нет». Только после повторения отрицания трижды Ольга продолжила. – Существуют Русалки. Они называют людей собирателями ракушек. Знаешь почему?
-Нет, даже не догадываюсь. – Честно ответил я.
-Ты никогда не обращал внимания, как люди собирают ракушки? Они идут по берегу в штиль, никогда в прилив или шторм, и смотрят себе под ноги. Долго вглядываются в дно под водой и в какой-то момент нагибаются, чтобы вытащить один осколок. Изучают его, и часто, если на раковине есть трещина или откололся кусочек, выбрасывают. Русалки считают, что также, как люди относятся к ракушкам, они относятся к людям. Последние годы я долго думала и поняла: это на самом деле так. Как мы изучаем дары моря, также изучаем новых знакомцев, и, если есть изъян, часто от них отказываемся.
Когда я услышала первый раз это русалочье суждение, то высмеяла его, потому что оно было мне неприятно. Ну, ты знаешь, люди часто не хотят видеть собственных недостатков. Так я обидела русалку.
-То есть «русалку»? – До этого момента я всегда полагал, что «Русалки» это какая-то местная организация, вроде поклонниц экстремального катания на лодочках или чего-то подобного, однако по мере продвижения рассказа, до меня начало доходить: не так.
-Русалки. Они живут в море и могут выходить на сушу на время между закатом и рассветом.
-Оль, - Мы подошли к расположившемуся всего в ста метрах от моря комплексу, и я открыл дверь перед каштановой кошкой, галантно пропуская ее вперед. – Ты говоришь о русалке как о мифическом существе?
-Не такие уж они и мифические, Олег, как выяснилось. Так, либо ты считаешь меня сумасшедшей и не слушаешь дальше, либо соглашаешься и всему веришь.
-Верю-верю-верю.
-Олег, я серьезно! Почему ты не допускаешь возможности, что русалки могут существовать? Спорим, в детстве ты верил в сказки и даже видел чудовище в шкафу? – Она надавила коленом на дверь и с трудом принялась поворачивать ключ, сердито поглядывая в мою сторону. Я догадался помочь, и спустя несколько секунд мы буквально ввалились в маленькое помещение, где чудом помещались шкаф, двуспальная кровать, тумбочка, и пряталась в углу неприметная дверь в душевую.
-Верил. И чудовище в шкафу тоже видел. Но это же детские страхи!
-А вот и нет. Кстати, если бы ответил иначе, я бы здорово в тебе разочаровалась. Просто дети более восприимчивы к чудесам. Так, ты будешь слушать меня или нет?
-Слушаю и повинуюсь, моя прекрасная Багира. Ну, спасибо тебе…
-Аррр. Олег, я обидела русалку и она мне отомстила: утащила в море, и сына и мужа. – Она присела на краешек постели и устремила на меня серьезный пронзительный взгляд голубых глаз. Ольга даже не думала дурачиться сейчас. – Они очень обидчивые существа и способны долго таить злость, поэтому я до сих пор боюсь оказываться вблизи большой воды, и именно поэтому больше не плаваю. А чтобы не трогали, еще и добавляю: не умею. Понимаешь, Олег, я очень боюсь. И за тебя я тоже боюсь. Сегодня видела рядом с тобой русалку, и во мне все сжалось. Я… я просто не переживу еще раз. – Каштановая кошка всхлипнула и закрыла лицо руками. Плечи мелко тряслись не то от слез, не то от гулявшего по комнате ветра.
Что я мог сделать? Только обнять ее и прижать к себе, убеждая, что буду осторожен и стану постоянно оглядываться по сторонам, следить за любым движением в море и оберегать ее, мою замечательную и незабвенную, со всей возможной тщательностью. Верил ли ей? Спорный вопрос. Еще в первом классе школы я разочаровался в Снегурочке, не говоря уже об остальных проявлениях сказочной действительности. Однако тон, каким Ольга рассказала свою историю, внушал одновременно, и опасение в ее психическом здоровье, и, как ни странно, веру.
ОЛЬГА.
Отвратительное лицо прижалось к окошку со стороны улицы. Существо приложило мокрые пятерни и возило плоским носом по стеклу. Я испуганно приподнялась на локте, и русалка, показав длинный зеленый язык, скользнула в сторону, оставив на раме следы мокрых пальцев.
….Она опять нашла меня. Неужели все начнется сначала? Я задрожала и потянулась к Олегу, стараясь разбудить его, чтобы провести отделявший от рассвета кусочек ночи не одна. Мой черногривый волк заворчал и приоткрыл синие, казавшиеся черными в темноте, глаза.
-Оля?
-Олеженька, - я потянулась к его уху и осторожно прикусила мочку, приглашая принять участие в игре. Сонный, он все-таки принял вызов и чуть отстранился, словно убегая. Эта странная погоня друг за другом на прямоугольнике кровати помогла оставить мысли о русалке, тревоги и страхи, которые наполняли мою душу с тех самых пор, как Игорь и Стасик исчезли в море.
Утром я проснулась оттого, что лепестки ромашек нежно ласкали мне плечо. Надо же, Олег встал раньше затем, чтобы отыскать мои любимые цветы и теперь сидел рядом, смотря с нежностью и заботой. В такие моменты хотелось мурлыкать от безмерного счастья. Наверное, вчерашняя история заставляет его думать, что несколько лет прожил с сумасшедшей, поэтому теперь Олег усилит надзор и даже предложит сходить к врачу: проверится. А, может, и нет. Он мог поверить, или хотя бы поверить наполовину. Как бы мне хотелось полного и абсолютного понимания!
Мой муж нашел меня среди осколков и подобрал, несмотря на изъяны. И я тоже случайно отыскала его в человеческом шторме и не стала сомневаться, как бы поступил на моем месте любой другой собиратель ракушек.
-Доброе утро. Там кто-то наследил перед номером, так что хозяйка заставила вытирать лужи и прибираться. Милая женщина, но немного такта ей бы не помешало.
Сердце в груди замерло. Не кошмар, навеянный предыдущим вечером, а та самая русалка, которую я обидела много лет назад. Слезы непроизвольно выступили в уголках глаз, и Олег встревожился: обхватил меня за плечи, притянул к себе, начал перебирать волосы и неловко шептать: «Ну, кошка, что такое? Кошка?».
-Русалка приходила ночью. Я видела ее. Это ее следы, Олежка. Олежка, я очень боюсь.
-Оль, может, тебе показалось? – Он чуть отстранился, и я принялась поправлять его длинноватые черные волосы. Сейчас, как никогда, Олег походил на осторожного волка. Неужели, так напугала его? Я покачала головой. – Ольга, Ольга… ну, что мне с тобой делать?
-Не веришь?
-Самое удивительное – верю. Но не уезжать же нам отсюда на третий день, согласись?
-А я бы уехала.
-Кошка, солнечная, все будет в порядке, я тебе обещаю.
«Я все равно боюсь», - хотелось ответить мне, но на этот раз я просто кивнула, решив, как всегда довериться своему черному волку. Мы и так слишком редко ездили туда, куда просил он. С моей стороны это было не только не красивым, но и эгоистичным.
Улыбнувшись, я поднялась и принялась готовиться к еще одному дню на пляже. Как и должно было быть: он оказался великолепным. Золотой, льющийся с небес свет обжигал натертую кремом кожу, ледяная вода из соседней палатки холодила горло, а Олег вел себя максимально предупредительно, чего не случалось уже полгода как. Вокруг сновали загорелые дети, и когда я смотрела на них, становилось немного грустно.
Да, похоже, моя история состоит из слов «ужас», «страх», «ожидание неудачи». Простите. Во мне все перевернулось с тех пор, и кажется, что жизнь в любой момент может прекратиться, и в эту самую секунду, когда порвется тонкая нить, меньше всего мне хочется испытать разочарование в любимом человеке.
Отвлекая меня от мыслей, Олег возобновил свои распросы. Мы лежали на застеленных полотенцами топчанах, поставленных максимально близко, и болтали на разные темы: от футбола, который он так обожал, до политики.
-А как ты познакомилась с этой русалкой? – Неожиданно спросил муж.
-Вечером в кафе. В принципе, русые выглядят как нормальные мужчины и женщины, только на берег выйти могут лишь после заката. Да кожа у них бледная. Даже если загорел – все равно видно.
-Нечисть, да?
-Почему? Труда перекреститься им не составляет.
(I)
-Понятно. А ты не думала попробовать извиниться перед русалкой?
Я покачала головой, с грустью смотря на Олега.
-Мы же не русые, милый. Мы собиратели ракушек. Это такое презрительное именование людей. Мы для них что-то вроде ненужной мешающейся мелочи.
-То есть ты не пробовала? А если я попробую?
-Глупости. Она даже слушать не станет. Утянет на дно и не извинится, Олежка. И не думай даже! – Неожиданно я испугалась, что этот безумец на самом деле попробует извиниться перед обиженной русалкой. Олег пожал плечами и очаровательно улыбнулся в попытке развеять мои опасения. У него это почти получилось. Синеглазый волк умел вызывать доверие.
К русалочьей теме Олег не возвращался до вечера. Каждый раз, когда он заходил в воду, я со страхом смотрела, как он рассекает тугие темные волны. Иногда пропадал из вида на минуту, а то и более, и тогда в моей груди возникал ледяной тяжелый ком. Я стояла на стреле волнореза, стараясь расщепить появлявшийся у сердца снежок на маленькие треугольники.
Солнце степенно и волнующе спрятало последнюю свою дугу за линией горизонта, и по небу растеклось ало-оранжевое марево. Оно казалось золотым за облаками и принимало фиолетовые потоки на востоке. Я проследила взглядом путь палитры и улыбнулась, и тревога на время оставила мое сердце.
-Волнуешься? – Мягкий, но такой знакомый голос, заставил вздрогнуть и обернуться. Рядом стоял выходец из прошлого, призрак далеких дней и вестник отчаянья – высокий старик в соломенной широкополой шляпе.
-Доброго заката.
-Русая, - от ласкового и давно забытого обращения захотелось по-волчьи завыть, - перестань переживать. Помнишь, когда еще ты плавала в море и по желанию могла оборачиваться чайкой, ты доверяла своим братьям и сестрам?
-Морской, - я посмотрела на него, - Морской, скажи мне, с ним ничего ведь не случиться?
-А чего с ним должно случиться?
-Но он же собиратель ракушек, как и я… уже несколько лет. И вы отомстили мне за это.
-Глупости. Ты сама придумала себе историю и следуешь ей. Что толку, русая, мстить собирателям ракушек? Сломается у них одна, вы всплакнете и пойдете искать другую. Да ты, верно, должна об этом знать, уже.
Жестокие прямые слова неприятно ударили по струнам души. В словах моего водяного отца была своя доля правды. Да хотя бы в том, что свою историю я придумала сама и научилась верить в нее, как в настоящие события из жизни. Они заменили подводное прошлое и заставили полагать, что всегда от рождения до нынешнего момента была человеком, а не родилась русалкой и стала собирательницей ракушек.
Но, побывав среди них, мне многое стало понятно. Пусть, как русые, люди не выбирали одного спутника на вечность и не блюли ему верность, но отношения дарили им такую радость, какую я не видела за все время под водой. Искали и придирались, как к вещам, зато делали это по велению души, а не разума. Да и мало кто из людей был способен таить злобу так же долго, как русалки.
-А вы хотите сломать эту мою ракушку? – Вырвалась фраза.
-Да зачем? Пусть плывет – сама сломается. В нем много от русого. Говаривал я с ним: тебя он нашел и подобрал, не рассматривая. Почувствовал, как русый.
-Тогда зачем вы снова врываетесь в мою жизнь? – Я готова была расплакаться. – Зачем? Посылаете ко мне русалок? Вот, сами сейчас со мной разговариваете, напоминаете. Я так хочу, чтобы прошлая моя жизнь походила на человеческую, стараюсь не помнить о море, а вы… вы…
-Ты избегаешь нас. Ты приехала и оскорбляла сестер, швыряя камни в волны.
-Неправда! Я просто защищала волка от той, что проскользнула рядом. Зачем она приходила ночью?
-Все это на твоей совести, русая. Ты захотела уйти, и ушла. – Морской отец сел на край волнореза и принялся болтать смуглыми ногами в густой темно-зеленой воде, готовясь погрузиться в привычные волны. – Все на твоей совести, русая. И обман того человека, которого ты называешь любимым, и обида, которую ты нанесла сестрам, и те обвинения, что говоришь мне сейчас. Воистину, становишься ты настоящей собирательницей ракушек: таишься и бережешь внутри правду, не произнося ее вслух.
Я порывисто вздохнула и нашла глазами фигуру Олега. Он плавал, периодически ныряя и скрываясь полностью в потоке шагающих волн. Слова Морского отца задели меня. Зная: нужно слушать между его фраз, я поняла, что он хотел сказать. Но ведь это не так! Просто опасаюсь, что…
Вот, снова начинаются слова страха, которые уже успели Вам надоесть. «Казак» покосился на меня и, неодобрительно хмыкнув, соскользнул в воду, оставив меня наедине с сумерками и ожиданием Олега. Я наклонилась и поймала пальцами соленые брызги: семь лет не заходила в воду, семь лет опасалась и боялась. Семь лет.
Волны приняли меня, словно мать заблудшее дитя, подхватили и потянули вперед, покачивая и убаюкивая. Раньше хорошо умела плавать, и это не забылось и сейчас. Я нагнала Олега и последовала рядом, игнорируя удивленный взгляд пронзительно-синих глаз.
-Олег, а ты сильно меня любишь?
-Безмерно. – Отфыркиваясь, словно большой морской кот, ответил он. – И как это ты смогла залезть в воду?
-Правда безмерно?
-Безмерно.
-Тогда я расскажу. И будь, что будет.
V
CейденДорожная историяМне эта затея все равно не нравится. А что бы вы думали, если бы вас самих отправили в школу?
Конечно, школа наемных талантов и свободных агентов - это значительно лучше, чем всякие там школы магии и колдовства или, уж тем более, место ученика какого-нибудь воина там или ремесленника. Это почти так же хорошо, как и гильдия убийц в Хаме. Но. Я еду учиться, а это мне совсем не нравится.
Война закончилась совсем недавно, но, хотя нас теперь защищают император с запада, а граф с востока, мои родители все еще живут под страхом ее тени. Отец, конечно, самым серьезным образом обсудил со мной возможные пути моего будущего (он у меня астральный волшебник - предсказатель, если по-народному), но с самого начала дал понять, что профессия воина меня убьет, а ремесленника - разорит. По сути, он намекнул, что мне следует пойти по его стезе. Я настоял на школе наемников и агентов. Конечно отец был недоволен.
О мой Валлар, какая же, наверное, это была борьба! Там столько сил перемешалось. Поговаривают, что граф устранил даже одного из Валларов, может быть даже самого темного! Я смутно помню те годы, мне было… Тут уж придется извиниться, мы в семье никогда не ведем счет годам (может быть потому, что и живет почти столько же, сколько и дварфы), поэтому могу сказать, что мне и 15 не было. Сейчас…, наверное, есть.
Но школа. Родители странно придумали, переслали деньги через банковский шар, а меня отправили на телеге, вместо того, чтобы телепортировать. Неблагодарные, я им отдал лучшие годы моей жизни... И вот теперь я должен ехать из самых ключей в Ганзу. Тут не обойтись без ссылки к географии. Ганза - центр людских поселений Среднепутья, а Ключи находятся чуть ли не в упокоищах, однако западнее.
Если у вас сложилось впечатление, что я хорошо знаком с географией, то знайте - вы глубоко ошибаетесь. Это все Хэббот. Она говорящая лошадь. Да-да, к тому же наглая и самоуверенная, но свое дело знает. Без нее я б свернул орки знают куда. Может даже в Эгелс (шутка, я бы скопытился раньше - любимое выражение Хэббот).
-Малый? Ты не думаешь слезть с телеги и пройтись чуток своими ногами? Ты с утра там валяешься, бездельник. Как кое-как запряг, так и не двигаешься.
В этом вся Хэббот.
-Но Хэбби, ты же знаешь, что я не конюх и запрягать лошадей в телеги меня никто не учил. К тому же после вчерашней и позавчерашней прогулок у меня ноет все тело.
-Вот и славненько, мастер Даниель, еще неделька таких упражнений и у тебя, быть может, появится слой мышц вокруг твоего тощего туловища.
-Хэбби, я не тощий, я стройный!
Лошадь скептически окинула юношу взглядом.
-Как бы то ни было, слазь, бездельник. Мне не 4 года, а 14, мог бы и сам догадаться дать отдых почтенной кобыле.
Ну, так всегда. Только стоит возмутится судьбой, как она делает еще более жестокий удар.
Юноша со вздохом слез с телеги и пошел рядом с ней.
-Хорошая погода, приятный ветерок. Что еще надо для удачного дня? А, мастер Даниель?
-Уютная комната, удобное кресло, интересное занятие.
-Ну, последнее у нас ведь есть.
-Правда? - Даниель оживился, глянув на Хэббот.
-Правда. Мы идем по дороге, - в голосе лошади чувствовалась непоколебимая уверенность.
-Ну идем, а занятие у нас какое?
Хэббот недоуменно глянула на юношу:
-Я что, не сказала? Мы идем по дороге.
-Хэббот! - Даниель возмущенно обогнал повозку и пошел впереди лошади.
-А что такое?
Хэббот никогда не понимала этих глупых людей. Столько развлечений проходило мимо их внимания. Даже Лай и Стэнли, родители этого мальчика, хотя и могли понять всю сущность простых удовольствий, предпочитали замудреные и надуманные игры людей. Ну, хотя бы они никогда не пытались навязать ей своих дел.
-Мы уже идем вторую неделю, - юноша обвиняюще сбил одуванчик с дороги.
-Правда? - Хэббот мечтательно задумалась. - Ах, как быстро летит время. Еще неделя - и мы на месте.
Даниель зашагал дальше.
Ну сами скажите, разве это не возмутительно? Я уже на второй день чувствовал себя отвратительно, а она наслаждается! Так мало того, вместо того, чтобы заглянуть в Вучи и Пескарию, она нагло обошла их, предупредив меня об этом только на следующий день.
Лошадь ты.
-А ты человек.
-Ну и хорошо.
-И славно.
-Великолепно!
-Прекрасно!
Неделя пути!