Тем временем верблюд, за неимением более благодарных слушателей, обратился к детишкам:
- О ясноглазые, да хранит вас творец моря и суши! Вы видите, каковы эти северяне! Если хотите вырасти гордостью своих достойных родителей, никогда не подражайте всяким иноземцам! "Отрасти третий горб!" - сказала эта женщина, которой небеса даровали стройность, но обделили умом и даром прислушиваться к тем, кто лучше знает жизнь. А ведь я мог бы рассказать ей, как кочуют племена Детей Пустыни! Берутся две седельные сумы (они у нас есть!), вьючатся меж горбами, дабы одна сума была на левом боку верблюда, а другая - на правом. В левую сажают одно дитя, в правую - другое, в седле же восседает родитель. Так прекрасен в своей простоте опыт веков... а она - "третий горб"... эх...

- ... и вот мы здесь, - наконец закончила Къяра, - сидим на песочке и радуемся, а наш большой друг меж тем времени зря не теряет.
Держащийся за голову Каух ничего не ответил, только сильнее стиснул виски, чувствуя, что ещё чуть-чуть - и вскипевший мозг разорвёт череп и разбрызгается по песку.
Кьяра сочувственно качнула всклокоченной головой и протянула напарнику фляжку с вином.
- Глотни, полегчает. И ледку бы тебе к голове Эх, где ж его взять!
- Берите ваш лед, пока не растаял.
Кьяра аж подскочила от звука низкого женского голоса. На склоне бархана, резко выделяясь на голубоватом в рассветном сумраке песке, стоял некто в длинном черном плаще с глубоко надвинутым капюшоном. Бледная рука из-под плаща протягивала плетеную корзинку, полную крупно наколотого льда.
- Ещё один демон? - устало предположил Каух, открыв один глаз, - неужели на сегодня ещё не всё закончилось?
Пришелица рассмеялась и, хрустя песком, подошла к северянам.
- Вот демоном меня еще не называли! Бери лед, маг с севера. Я еще с бархана увидела шишку на твоей голове.
- А может, я не маг? - почти жалобно спросил Каух, - может, меня просто укусила гадюка, и у меня предсмертный бред?

- Гадюки еще спят, - терпеливо пояснила незнакомка. Им слишком холодно по ночам. Давай-давай, лечи голову, лед тает.

Видя, что Каух к лечению равнодушен, пришелица сунула корзинку Кьяре. Ошарашенная северянка послушно завернула пригоршню ледяных осколков в платок, приложила к ссадине на голове Кауха и прижала компресс его же безвольной рукой.
- Сиди и держи.

- Твоя подруга? - мрачно спросил бывший маг.

- Не знаю я ее, - вполголоса ответила Кьяра. Эй, ты чьих будешь? Откинула бы капюшончик, показала личико.

- Смелые ребята..., - негромко рассмеялась незнакомка, и от этого смеха у приключенцев пошли по спине мурашки. - Давно не встречала таких наглых смертных...

- Но не буду тратить ни своего, ни вашего времени, - голос пришелицы посерьёзнел, - а времени этого у вас и без того не так много. Мой младший братик вас предупрежал о проклятии. Ведь так?

- А нам чего терять-то? огрызнулась Кьяра. Самоуверенность неизвестной сначала удивила, потом напугала, а теперь уже начинала бесить. Он вот, - она ткнула пальцем в Кауха, - так вообще память потерял, а надо еще проверить, остальное на месте ли. И мы, между прочим, в крепость эту не лезли! Вот его, - Кьяра опять ткнула напарника в плечо, - так вообще туда затащили каким-то пыльным ковриком.

- Много ли ты знаешь о духах прошлого, воительница? - голос, звучащий из-под капюшона, наполнился едким сарказмом, - и много ли знаешь о тех духах, что пожирают рассудок магов?

- Было бы чего пожирать - раздраженно буркнула Кьяра. Не знаю ничего и знать не хочу. А только за Кауха я полезу не то, что к духам прошлого, а и к самим богам, если надо будет.

- Да уж, - фыркнула пришелица, - пожирать не всегда есть что. Особенно у тех, кто не хочет прислушаться к совету. И ваще счастье, что кое-кто поставил на вас в большом споре! Слушай меня, маг-без-памяти, слушай внимательно, раз твоя спутница только язвит и не желает думать. Дух из прошлого пытается пожрать твой рассудок, и именно оттого вся твоя память мага пропала. Часть твоего разума сейчас сражается с пожирателем, и ни ты, ни он не можете взять верх. Поспеши ко Кликуше, Каух, поспеши, и надейся, что пожиратель перебросится на более лакомую жертву!

И - растворилась на месте,только воздух чуть колыхнулся, как над костром.

- А детей ты оказывается не любишь, - заметил Каух, когда небольшой городок скрылся за барханами, и возмущённые крики "малолетних демонов" - так бывший маг до сих пор называл найдёнышей - наконец стихли.
- Кто бы говорил, - устало отбрехнулась Кьяра. – Сбагрил малолеток какому-то извергу. Милосерднее было бы в пустыне бросить.
- Он не изверг, а один из лучших асассинов Гильдии, - поправил маг-потерявший-память. – Он их хоть научит чему полезному. Это они, не разобрамшись, вопили. А скоро поймут, какую услугу я им оказал.
- Эй, ты ж вроде память потерял, - наемница подозрительно прищурилась. – Как тогда нашел этого убивца?
- Ты ж сама мне карту дала, - напомнил Каух. – Это ближайший городок. Я не знал, что там есть гильдийцы, случайно увидел знак на заборе. Какой-какой знак… Покажу как-нибудь. А не нашел бы своих, оставили бы демонов на постоялом дворе и баста! Еще таскать с собой двух малолеток не хватало.

- Ну, нашла что-нибудь? - брюзгливо поинтересовался бывший маг, ревниво наблюдавший опотрошение своей сумки. Как бы ни фыркал гильдиер на тему магии, как бы ни заявлял, мол "не надо оно мне, и забирай себе эту магическую дрянь", а что-то в душе переворачивалось при виде напарницы, разоряющей незнакомые ему, но уже отчего-то такие родные, хоть и сто лет ненужные магические сокровища.

- Да у тебя тут верблюд ногу сломит! - раздраженно отозвалась Кьяра, вытряхивая на расстеленное одеяло короткие деревянные жезлы, медные кольца и перстеньки с дешевыми камушками, пожелтевшие свитки, походную чернильницу с бронзовым стилом на цепочке, толстые тетради в переплетах из телячьей кожи, пузырьки темного и цветного стекла с неведомыми жидкостями и множество совершенно неопознаваемых вещей, которые звенели, брякали и постукивали друг о друга.
- Ну, вспоминаешь хоть что-нибудь? - осведомилась северянка, разложив все это богатство ровным слоем.

- Вспоминаю, - хотел было по-детски показать язык Каух, но ласковый порыв ветра, украсивший его бороду и капюшон новой порцией песка, заставил отказаться от столь заманчивой идеи, - вспоминаю, как фигурой из трёх пальцев на тот свет отправлять.

- Это как ты того пьянчугу уложил? - понимающе кивнула Кьяра.

- Какого пьянчугу? - раскрыл рот экс-маг, и таки поперхнулся песком. - Какого к семи адам пьянчугу я уложил при свидетелях? Я что, совсем офонарел ?

- Так на базаре, помнишь? Недели три уж тому назад, - удивилась Кьяра. - Он вроде бы и не пьянчуга, а притворялся ловко. Свидетели. конечно, были, только вроде бы никто ничего не понял.

- Да уж, - поджал губы маг-без-памяти, - ну так ты-то нашла хоть что-то, что я тебе показывал?

- Кажется вот это колечко меняет пол, - Кьяра осторожно ткнула палочкой в тонкое медное кольцо. - А снять его потом можно только чтением свитка или заклинания.

- Хорошее колечко, - одобрил Каух. - если нужно расстроить чью-то свадьбу, лучше и не придумаешь. Но в нашей ситуации пользы с него, как с козла молока. Может, твой четвероногий демон что посоветует? И ожидающе обернулся к Шар-эд-Даху.

- О вечный песок и незыблемые небеса, слышите ли вы слова этого недостойного? - возмутился верблюд.
Ни песок, ни небеса не соизволили ответить, тогда Шер-эд-дах обратился напрямик к северянину:
- О ты, позорящий своих предков, неужели я опять должен взвалить на свой горб твои заботы? Разве не я недавно разнес полгорода, чтобы тебя не настигли наемные убийцы? Так почему ты занимаешься делами суетными и мелкими, вместо того чтобы искать подлого наррабанца с татуировкой в виде буквы "рей" меж бровей?
Шер-эд-дах пожевал губами. Но вместо плевка с губ его слетели слова:

Непомерная тяжесть не сломит горба,
И верблюжья колючка во рту не груба.
Но узнаешь поистину горькое горе,
Коль с глупцами сведет тебя злая судьба...

- Мне кажется, или это он тебя обидеть хочет? – поинтересовалась Къяра. – Ответил бы что-нибудь, ты мужчина или как?
- Уже не уверен, - огрызнулся беспамятный маг.
- Давай проверю!
Нехорошо улыбаясь, Къяра потянулась задрать красный балахон, Каух раздраженно отмахнулся и отодвинулся подальше.
- Убери руки, женщина!
- Ну надо же удостовериться! – хохотала северянка, норовя повалить напарника на песок. После минутной возни она, наконец, отстала от Кауха. Маг брезгливо скривил губы и вытряхнул песок из волос и бороды.
- Тебе бы все развлекаться, мужиков хватать, а лучше бы села и подумала – что нам делать дальше.
- Агааааа! – возликовала Къяра. – Ну по крайней мере ты убедился, что все еще мужчина.
- Тьфу! – Каух в сердцах стукнул кулаком себя по колену, но наемница уже посерьзнела.
- По всему выходит, надо этого Кли… то есть, Который-в-пруду, искать. Вернем тебе память, а там видно будет.
- Какой еще в пруду? – не понял маг.
- Ты сам велел называть его так, - терпеливо напомнила Къяра. - Тот, к которому посылала нас эта тетка в капюшоне.
Она покосилась на верблюда, который все еще презрительно игнорировал северян и произнесла уже погромче:
- И кто его знает, может и попадется по дороге злодей с татуировкой на лбу.

Исхудавшей, осунувшейся рыжей путницей, механически-устало погонявшей своего мула, сейчас побрезговал бы даже самый отчаявшийся "шакал пустыни" - за то рваньё, в которое превратилась её одежда , он не получил бы и медяка. Ну, разве только, если бы он умирал от голода - да и то, ни на костях женщины, ни в теле мула не осталось ничего, кроме жил и кожи. Что тут есть-то? Впрочем, тот, кто рискнул бы попробовать остановить рыжеволосую, очень скоро обнаружил бы, что добыча ему не по зубам, и что проще поймать зубами арбалетный болт, чем помешать ЭТОЙ женщине идти к цели.


Акоп?
Да?
Мы верно идём?
Да, Ума. Верно. Мать ядов говорит, что северяне прошли здесь всего день назад.
Акоп? Мы умрём?
А ты ещё боишься этого?...

Закрыто за истечением месячного безмолвия игроков. Через пару дней будет отправлено к забытым в Архив. Все знают, что делать.

Модератор