Осгилиат. Восьмой назгул.

След моргульских клинков привел бывших кольценосцев к развалинам древней столицы Гондора. Сначала Восьмой удивился подобному выбору светлых. Ведь, найди они оружие в чистом поле, можно было бы говорить о случайности. Но здесь, в Осгилиате, клинки явно спрятали. От кого? На ум сразу пришло множество вариантов, но самыми подходящими виделись три. Первый - последователи Тьмы, из тех народов, что еще до войны Кольца поклонялись Аннатару, как богу. Захватили бы назгульи мечи и стали бы молиться им на алтаре, как наследию Самого. Или – приносить ими жертвы. В этом месте раздумий Джарил ощутил раздражение: клинки имели гораздо больше отношения к Девятке, чем к Темному Властелину, и Восьмому было бы неприятно представить это оружие в грязных руках полудиких служителей «культа». Тьфу!
Следующий вариант был получше: коллекционеры. Многие люди смотрят только на внешность меча, не видя в нем скрытой силы. А, даже забыв их историю, клинки были красивы. Джарил затруднялся представить себе их реальную стоимость на рынке, и не только потому, что давно не сталкивался с понятием «деньги» в бытность владельцем Кольца. Здесь гондорцев можно понять: моргульский клинок в руках неумехи даже бывшему назгулу казался ожившим кошмаром.
Вариант три – посланцы Ангмара или Мордора. Это вполне устроило бы Восьмого, но, по понятным причинам, совсем не устраивало победителей в той войне. Дать проигравшим новое знамя? «Дубы» не такие глупцы.
Обдумав все по дороге, Джарил решил, что почти благодарен безвестному гондорцу, позволившему клинкам дождаться хозяев. И словно накликал: в развалинах послышались голоса. Восьмой кинул взгляд на Пятого, и, дождавшись кивка, обнажил меч.

Осгилиат. Назгулы и Северен (совместно с ДаркЛайт)
Гондорцы были поразительно беспечны. Видимо, они все же не верили в то, что могут быть атакованы здесь, на своей земле. Да еще столь стремительно. Какая-то часть Восьмого назгула, привыкшая наблюдать и анализировать, спокойно отметила, что прошедшие века не пошли на пользу их воинскому искусству. Хорошие воины в Минас-Тирите были, но число их явно не дотягивало до отметки «все боеспособное население».
Большая часть отряда Северена отправилась в местный аналог садов Ирмо, не успев даже обнажить оружие. Назгулы могли быть очень быстрыми, когда этого хотели. Правда, среди молодняка обнаружилась парочка ветеранов, успевших отреагировать на нападение. Убить их было легко… Третий, как и договаривались, ждал нужного момента в Тенях, а что такое пара людей для Принца Теней? Впрочем, сегодня кольценосцы не желали лишнего кровопролития. Беззвучный обмен мнениями – и Джарил нырнул внутрь строения, оставив собратьев разбираться с противником.
Обернувшийся на шум Северен увидел в проеме двери знакомую фигуру. Удивительно: вот внешне Другояр почти не переменился…
- Не дури, Северен, - проговорил Восьмой, не сводя глаз с бывшего начальника. – Уже достаточно гондорцев умерло по ошибке.
Короткое молчание. Северен какие-то секунды привыкал к тому, что его опасения подтвердились… но за меч не взялся. Если Другояр прошел сюда – значит, снаружи уже никого нет.
- Ты считаешь защиту Гондора «ошибкой»? – наконец произнес он.
- На Гондор пока ни один из нас не нападал, - произнес Джарил, внутренне поразившись, как легко с уст сорвалось это «из нас» . Как будто и не было тех лет, когда он был самим по себе, был Другояром. Снова Девятка. Восьмому пришлось потерять собратьев в пламени Ородруина, чтобы понять, как много они для него значат.
- Пока – да, - согласился Северен. – Но в будущем… Скажи, вы действительно «стали собой» только в Кирит-Унголе? Или с самого начала морочили мне голову?
- Мы были с тобой искренни, Северен. Правда. И мне бы хотелось, чтобы все там закончилось по-другому. Мы же были вместе достаточно долго. Скажи, неужели лишь один факт нашего прошлого заставил тебя разом ослепнуть? Перестать видеть людей? – ответил вопросом Восьмой.
- Этот «факт» длился тысячелетиями, - грустно усмехнулся гондорец. – И принес немало бед моему народу… Если бы Арагорн или Финрод сейчас появились в Мордоре – как бы к ним отнеслись?
- Я не был в сегодняшнем Мордоре, - усмехнулся Джарил, - но едва ли стоит мерять ВСЕХ людей по одной мерке. Гортхаура нет в Арде уже более 400 лет. И что, все это время был мир? Может, хватит уже искать причины всех бед в призраках прошлого?
Северен сощурился. Назгул, говорящий о мире? Очень странно. И мало верится.
- Странно слышать такое от того, кто, в какой-то мере, и есть призрак прошлого.
Джарил возмущенно фыркнул.
- Слава Эру, сейчас я не похожу на призрака даже внешне. Кроме того, если отвлечься от каких-то абстрактных людей и поговорить о нас лично, то я, например, никогда не отказывался выслушать чужое мнение. Конечно, если его владелец – как это можно у светлых – не бросался на меня с мечом. Ну тут уж, извини, дело иное. Ты можешь сказать о себе то же самое, гондорец? По-моему, нетерпимости в тебе гораздо больше, чем в «древнем зле Средиземия»…
- Уж извини, но с повелителем «древнего зла» я знаком не был, и сравнивать не могу, - сухо усмехнулся Северен. - Впрочем, и времена вряд ли подходили для обмена мнениями… Согласен, сейчас что-то изменилось. Вот, например, - зачем ты тут?
- Думаю, что ты знаешь, - ответил бывший назгул. - Знаешь, мне не хочется вандализма, все же мертвые заслужили покой. Так что – отдай их по-хорошему.
Сейчас кольценосцы были хозяевами положения. И оба отлично то понимали. Джарил вполне мог поступить «по-плохому». Зов клинков был достаточно сильным, и стоило только ПОЗВАТЬ…
Северен невольно оглянулся на гробницы.
- Мечи берут, чтобы воевать. А ты говорил о мире и словах… Интересно согласуется, правда?
- То-то ты стоишь предо мной, босой и безоружный, - съязвил Восьмой из Девяти. – Не стоит передергивать, Северен. Это – наше имущество, мы их сделали и мы к ним… привыкли, если желаешь. Все равно в мире нет больше никого, кому моргульские клинки по руке. Так что – давай закончим ненужные споры. Что ты решишь?
«Отдавать? Или сражться? Но какой смысл в сражении – с двумя назгулами мне не совладать. И что тогда будет? Даже потребовать нечто взамен не выйдет – не то положение».
Северен не боялся смерти. Но на кону стояло нечто иное – возможность принести новые сведения о противнике… и не оставить дочь одну.
- Как я понимаю, клинки ты все равно возьмешь, что бы я не ответил. Что ж, они действительно твои.
- Именно, - подтвердил Джарил, и выжидательно уставился на противника.
- Бери, - с усилием произнес Северен. – Бери – и лучше уходи.
- Вообще-то я думал, что ты их достанешь, - признался назгул. – Магией я тут пол-склепа разнесу к Светлым Валар. Если ты здесь, то наверняка знаешь секрет тайника. Это ведь ты их здесь спрятал, не так ли?
- Не я, - коротко усмехнулся Северен. – Я бы их, честно говоря, расплавил, если б смог. Их спрятал мой предок, а потом никто и не трогал… Но тайника нет. Они просто под слоем камня. Чтобы никто не достал.
- Плохо, - признался экс-кольценосец. – Значит, без грязи не обойтись. Кстати, нам, наверное, следует поблагодарить твоего предка. Хотя бы за то, что этими клинками не делают чего-то такого, от чего нашему бывшему Властелину икается… где бы он ни был. Бесхозная сила – это большой соблазн, особенно – для неумех. Да, тебе лучше бы отойти к стеночке, сейчас тут будет достаточно грязно.
С этими словами Восьмой прикрыл глаза и сосредоточился на клинках. Камень словно взорвался изнутри, во все стороны полетели обломки.
- Эрууу! – взвыл Джарил, когда один из камней чувствительно стукнул его колену. – Теперь я понимаю достоинства призрачной формы.

Умбар, крепость. Назгулы и гондорцы
Совместно V-Z, higf & DL

- Моя катапульта! - взвыл Гильнар, появившийся из шатра вслед за Лараниром. При виде атакующего чудовища он, как и все, оцепенел, но гибель еще одной машины заставила его стряхнуть столбняк.
Остальные же еще стояли, с побелевшими лицами глядя в небо; теперь каждый поверил, что прошлое действительно воскресло.
Черный дракон над полем, и всадник на его спине… мало кто не смог бы оценить эту картину должным образом.
Но крик Гильнара помог очнуться и Лараниру. И генерал с пугающей ясностью понял: сейчас надо что-то делать, иначе все пропало.
- Солдаты, к бою! Луки наизготовку! Стрелять!
Все же он пользовался большим авторитетом у своих солдат. И умел находить единственно возможные меры… пусть и не самые эффективные.
Впрочем, кто знает? Смог был убит одной стрелой…
- Дуррашки, - почти ласково проговорил Анкаладор. - Чародей, может, их съесть?
Первый не ответил. Он собирался... На миг показалось невозможным сделать это новому существу, но память прорвалась наружу.
Над полем взметнулся, ударяясь о землю и небо, ледяной вопль, разрывая душу и заставляя верить, что можно только бежать, спасаться, бросать оружие. Боевой крик назгула. По броне, наконечникам стрел, земле заплясали языки багрового огня. Не жгущие, но мешающие понять, что горит в действительности, подожженное Анкаладором, а что - кажется, и, кажется ли.
Сейчас дракону уже не хотелось рассуждать о стратегии и тактике, как будто он человек. Рептилии хотелось… поесть. Да, вот такая банальность, но природа требует своего. Люди внизу сейчас были добычей, и только клятва, данная Саурону заставляла ящера обуздывать дремучий инстинкт, призывающий скушать бегущего. А ведь часть гондорцев побежала… нервы не выдержали.
Не стоит бегать от того, кто сильнее. Это древняя истина, полностью применимая к драконам.

Умбар, крепость. Назгулы и гондорцы
(те же и там же)
Солдаты действительно бежали. И как не побежать, когда с небес льется огонь, а душу рвет на части безумный, ужасающий крик?
Ларанир и сам едва удержался от того, чтобы кинуться отступать… да, теперь он по-настоящему верил в древние сказания… Он и сам не знал, что его удержало. Воля? Чувство долга? Нежелание сдаваться? Или все вместе?
- Назад! Назад!
Связки он напрягал изо всех сил, стараясь удержать своих, остановить бегство… переломить ситуацию.
- Дай оружие, - у ближайшего солдата Ларанир лук просто выдернул из пальцев. Стрелять он умел неплохо.
Тщательно прицелиться. Задержать дыхание.
И послать стрелу во всадника.
И все же, этот крик… было в нем что-то, будоражащее создание Тьмы. Дракон так и не понял, как это случилось. Мгновенье назад он был почти полностью хищником, чующим кровь. И вдруг…
Внезапный душевный подъем, ощущение правильности сделанного… и стремление тоже ответить, присоединиться к зову первого из Девяти. терзавшему уши. Анкаладор заревел - и, сложив крылья. спикировал вниз. Стрела ушла в небо.
- За Великую Тьму! - волна уже настоящего пламени скользнула по почве, снеся палатку за спиной Ларанира. дракон был… очень близко, а гондорец не был женщиной. Ведь по преданию только она могла одолеть Ангмарского Чародея…
За спиной генерала взвился дикий крик – кто-то не сумел увернуться, и сейчас заживо горел в драконьем пламени.
А стрела так и не достигла цели… что делать…
Дракон и его всадник явно заметили Ларанира, и теперь чудовище снижалось. Что остается? Не бежать же.
Гондорец вытянул из ножен меч. Кто бы там ни был – посмотрим, каков он в бою…
О том, что его могут просто сжечь, Ларанир старался не думать. Он надеялся, что от явного вызова на бой всадник не откажется.

Осгилиат. Джарил и Северен.
Совместно DarkLight & V-Z (продолжение).

Назгул, поминающий Эру... это смотрелось до того странно, что Северен невольно улыбнулся. Совету он последовал и отошел подальше, так что осколки его не задели. Хотя один пролетел совсем рядом.
В полумраке тускло блеснула сталь, обнаружившаяся под камнем. Гондорец невольно подался вперед; он любил и умел ценить оружие. И очень не хотелось упустить шанса хотя бы взглянуть на древние клинки...
- Это было лучшее оружие в Мордоре, - Восьмой заметил движение гондорца, но не помешал намерению Северена. – Говорили, что раньше Сам тоже был мастером-оружейником, но после Колец он забросил кузнечное ремесло. А тут постарался Ангмарец вместе с Кхамулом. Они всегда были гениями. Наверное, за это Сам и выбрал себе Первого и Второго... замечательно, правда?
Темная сталь моргульских клинков не боялась ни влаги, ни времени. Они пролежали в земле четыре столетия – но казались только что отполированными. Хищные. Смертоносные. Темные. И все же – безумно красивые.
Северен, не отдавая себе отчета, пошевелил пальцами, представив, как рукоять такого меча ляжет в руке. И тут же коротко покачал головой. Это оружие не для людей... во всяком случае, не для обычных людей.
- Насколько я помню, они еще и магически отравлены?
- Если владелец этого хочет. Они были частью магии Девяти.
Почему-то Северена это успокоило. Отравленное оружие он считал бесчестным, и чуть легче было думать... А стоило ли так считать?
- И часто ты "хотел"?
- Я не был ни самым сильным, не самым умелым. Для войны находились более достойные кандидаты, - лаконично ответил назгул.
Уклончивый ответ, которого, в принципе, следовало ожидать.
- Что ж, твоя цель достигнута. Теперь ты уйдешь?
- А ты - предлагаешь остаться? - удивился Джарил. - Хотя ты прав: между нами не все решено. Мы с Доримером так и не отработали полученное от тебя золото.
- Что, хотите отработать? - изумился и Северен. - Неужели найдете то, за чем нас посылали, и передадите в Гондор?
- В нашем случае это звучит, как: "Пойди туда, не знаю куда", - ответил назгул. - Хотя внутреннее чутье говорит, что предмет ваших поисков был бы нас всем не безынтересен.
- Не сомневаюсь, - кивнул гондорец. - Но не думаю, что вы бы отдали найденное.
- Ну, не настолько же мы жадные. Хотя любопытные - это да. Так что вы искали?
- Назови причину, по которой я должен об этом говорить.
- Думаю, что когда много людей ищут одну вещь, это быстро перестает быть секретом, - пожал плечами Джарил. - Я не вижу причин делать тайну из пустоты.
Звучало разумно. Тем более, что...
- Откровенность за откровенность. Выжили только вы, или вернулись все?
- Думаю - все, хотя кое с кем я еще не встречался, - ответил Восьмой. - Ну так?..
Пусть будет так. Обещал - говори.
- Завещание. Того, кого называли Властелином Колец.
- Аннатар написал завещание?! – удивился Джарил. – Пожалуй, мне лучше присесть. Нет, ну подумайте, а? Интересно, он что, поименно отписал каждому орку по камню из Барад-Дура? Ну, тихушник: и никому ни пол слова! Пожалуй, он больше очеловечился, чем я тогда думал…
- Как мне говорили, оно было написано совсем незадолго до падения Кольца в Ородруин, - ответил Северен. - Так что вы его просто не успели увидеть.
- Ты просто не знал этого хитреца, иначе не привел бы такого глупого аргумента, - парировал бывший назгул. – «Не успели»… если бы Он пожелал – мы бы уже через час вытирали ноги о Минас-Моргульский коврик. Нет, Сау именно не хотел никому говорить... с другой стороны – вы же узнали? – он вопросительно посмотрел на Северена, взглядом предлагая продолжить рассказ.
- Какой-то книжник набрел на старый дневник, - пожал плечами гондорец. - За авторством некоего Франарда. Знакомое имя?
Джарил пожал плечами:
- Да вроде - обычное имя. Мордорское. Как вспоминаю - был такой писарь у Темного Властелина. Эдакий невзрачный коротышка с рыбьими глазками. Вообще-то я всегда интересовался тем, кто как живет, но тогда было малость не до того. Все же - война.
- Вот там и были сведения, - пояснил Северен.
- Негусто, - задумчиво проговорил кольценосец. - Положить все яйца в одну корзину - это вообще не похоже на Аннатара. Он любил сложные планы.
- Тебе виднее, - пожал плечами Северен. - Я был обязан только найти завещание.
- И что? В музее его выставите? Не думаю, что оно представляет практическую ценность для Гондора. - скептически поджал губы Джарил. - Впрочем, то дело ваше. Я не против поискать завещание вместе - все равно других дел пока нет. Это - как ребус, упражнение для ума. Намек там, подсказка - тут. Кстати: большую часть людей, знавших Саурона, эта игра раздражала. Но, видимо, таковы майа.
Северен вновь пожал плечами, промолчав. Тут он вряд ли смог бы что-то сказать.
- Один только вопрос, - промолвил гондорец. - Кто ты?
- В смысле? - удивился экс-кольценосец. - Я - человек.
- А имя? Не думаю, что "Другояр" - это настоящее.
- Имя... ну, вообще-то ты прав. Другояр - это прозвище. Меня звали Джарилом. Правда - это было давно, - он замолчал, погрузившись в воспоминания. - Потом - чаще именовали по номеру.
- Какому? - вопрос был задан из чистого любопытства.
- Ну, не Ангмарцем же, - усмехнулся назгул. - Всего лишь Восьмым.
"Джарил. Восьмой назгул".
Северен был уверен, что запомнит это навсегда.
- А каким был Доример?
- Пятым... а вот, кстати, и он.

Умбар, крепость. Назгулы и гондорцы

Человек был странным. Поединок хорош, когда решаешь дело чести... Или за тобой стоят войска, чтоб оценить красивую победу. Но, когда враг бежит – прыгать наземь, махать с ним мечами? Тем более это скорее заставит остальных остановиться посмотреть.
- Поджарим?! – хмельной смех боя бил в уши. Чей это? А, собственный...
На миг в новом первом, родившемся вчера, появилось желание показать себя, блеснуть удалью - может, впервые в жизни в каком-то смысле. Он сделал движение... И остановился. Снова засмеялся.
-Дракон удивленно повернул голову – и взмыл вверх, прочь от земли. Пикировать не глядя вниз – опасно даже для властителей воздуха, которыми считали себя создания Мелькора. Момент был упущен.
- Что-то случились? – в мысленном голосе Анкаладора отчетливо слышалась озабоченность.
- Ничего, - с досадой ответил Ангмарец. – Просто... я слишком увлекся. Добиваем осадные орудия побыстрее, пока они не опомнились, не до глупостей, и в крепость.
«Кхамул, у вас там есть, где поместиться дракону?» - послал он вопрос Второму.

(а надо писать, что с Дарклайт? Кажется, установка по умолчанию...)

Осгилиат. Третий назгул.

- Это не Пятый, это всего лишь я, - Третий стоял в проходе, прислонившись спиной к стене.
Разговор его заинтересовал. Сначала Эалунг хотел всего лишь доложить, что отряда Северена уже не существует, но случайно став свидетелем беседы Восьмого с гондорцем, не стал торопиться заявлять о своем присутствии.
- Извиняюсь, что вторгся в ваш разговор, - Третий повернул голову в сторону Северена, - Но не кажется ли Вам, что искать то, о чем Вы не имеете никакого понятия, довольно опасно? И не только для Вас… О том, что в Завещании, не знает никто. А если там Саурон оставил хитрую лазейку, чтобы вернуться в Арду? Представьте, вы лично послужите для вашего самого ужасного врага проводником в этот мир. Может лучше оставить все как есть и вернуться в Гондор?
По чести, Третий не понимал, зачем Джарил связывается с Севереном. Не видел в этом ни смысла, ни пользы. Все, что гондорец знал (а это почти ничего), уже и так известно. Так какой от этого человека прок?

Умбар, крепость

Есть ли, где поместиться дракону?..
Мелькнула мысль - ответить "нет": опустились бы рядом, у ворот, вряд ли разумно приводить в крепость неуправляемую мощь... пусть даже дракон - вместе с Ангмарцем - на нашей стороне, менее опасным он от этого не становится...
На пределе видимости - Второй видел, конечно, чуть дальше умбарцев, несмотря на то, что сейчас свет немилосердно резал глаза - красиво горели катапульты. Что творилось в гондорском лагере - оставалось только догадываться. Во всяком случае, звуков сюда не доносилось... и от этой неестественной тишины зрелище было еще страшнее.
Кхамул устало провел ладонью по лицу и оглянулся.
Где поместиться дракону - определенно было. Конечно, это не мордорская крепость - перед цитаделью Барад-Дура, наверное, можно было бы устраивать даже драконьи бои... но все же. Главное, убрать отсюда людей - хотя все равно будут смотреть издалека, пожалуй, даже под страхом смерти... ну и пусть их смотрят, лишь бы разговору никто не мешал, - капитаны успеют распорядиться.
- Есть, конечно. Сразу увидите. Мы ждем.

Умбар. Анкаладор.

Анкаладор не заставил себя долго упрашивать, лихо развернувшись в воздухе. Со стороны могло показаться, что он набрал излишнюю скорость и гигантское тело крылатой рептилии вот-вот врежется в каменную кладку. Конечно, можно было лететь и потише, но дракону хотелось немножечко позабавиться.
Бой с гондорцами оставил у него внутри горький осадок неудовлетворенности, не в последнюю очередь объяснявшийся голодом. Так что ящер решил пощекотать нервы умбарцев… и заодно и развлечь своего всадника. Дракон очень рассчитывал на то, что Ангмарец не против быстрой езды. Вот, например, ему, Анкаладору очень нравились сложные пируэты под облаками. Это пьянящее чувство полета, господства над воздухом, воздух, свистящий в ушах… м-да. Могут ли понять такое двуногие существа, созданные Единым для земной тверди, но не для синевы неба? Дракон рассчитывал, что да.
Подлетев поближе, Анкалалдор понял, о чем толковал в осанве Второй из Девяти: в стене крепости зияла дыра. Похоже, осаждающие хорошо потрудились. Защитники предусмотрительно соорудили на месте пробоины в крепостной кладке баррикаду из досок, бревен и камней в человеческий рост. Но все же – она была ниже окружающих пробоину стен, а значит, можно было сесть очень красиво.
Маневр рептилия рассчитала до мелочей. Снизив скорость, дракон пронесся над баррикадой в бреющем полете и приземлился во внутреннем дворике крепости. Места хватило. Правда – с трудом. В итоге дракон затормозил прямо перед сапогами Кхамула.

Картина была... невероятной. До абсурда. И в то же время - прекрасной.
"Эффектно прибыли... спасители..."
Кхамул тряхнул головой - ситуация требовала немедленно собраться... и в понятие "собраться" отнюдь не входила возможность дать волю мыслям о том, насколько стремительно и грациозно (и красиво... ну да, красиво) двигается огромный ящер.
Не время.
Он медленно двинулся к новоприбывшим - не отрывая взгляда от дракона и всадника. Подошел ближе и коротко кивнул.
- Здравствуй, Ангмарец.
Очередная встреча... Как будто он идет по галерее, где каждый портрет вдруг оживает, оставаясь запечатленной красками на холсте картиной прошлого и в то же время становясь живым существом – многогранным, объемным.
- Здравствуй, Кхамул, - приветствовал он соратника по имени. – Меня теперь зовут Гвэйнон*.
«Чародей выбрал себе имя?!» - удивился дракон.
Ну, теперь хотя бы понятно, о чем он молчал половину дороги. Не то, чтобы Анкаладору было нужно общение ради общения, но любопытство ящеру не было чуждо. Наверное, об этом стоило пожалеть, иначе бы он, как благовоспитанный дракон, спал в своей пещере, не вмешиваясь в людские дела. И особенно - в людские драки за власть. Чем иначе считать все их войны?
- Здравствуй, Второй из Девяти, - обратился дракон к назгулу. – Очень рад нашему знакомству. И счастлив видеть тебе в добром здравии. Судя по тому, что мы почувствовали вчера, ты продемонстрировал нашим врагам настоящую магию?
Сказал – и сам поразился: когда это враги Девяти стали для него «нашими»? Он же – не кольценосец. И даже не человек…

___________________
* от «gwain» - «новый» (синдарин), с одним из традиционных для имен окончанием.

(Там же. Easterling, higf, DarkLight)

Осгилиат. Назгулы и Северен
– Вы сначала договоритесь, – коротко усмехнулся в ответ гондорец. – А то как-то сильно расходитесь во мнениях… Что же касается завещания… Сильно сомневаюсь, что если там и есть «лазейка», то ее сможем открыть мы. Скорее эта роль будет предназначена вам; так что именно к вашим рукам документ вряд ли следует допускать.
«А еще – у вас остался долг мне. За тот ужас, который пережила Ральмира, осознав, с кем сидела за одним столом».
Но этого Северен вслух не сказал.

Умбар, близ крепости. Ларанир
Не стал сражаться…
Улетел…
Генерал не мог понять, что же он испытывает – облегчение или досаду. С одной стороны – хорошо, что не пришлось драться с таким противником. С другой – очень неприятно подобное пренебрежение.
«Решил, что не стоит тратить на меня время, назгул? Ну-ну, еще пожалеешь!»
Ларанир оглянулся, и вздохнул с облегчением. Бежали далеко не все. Остались те, кому он доверял более всего, кто искренне верил в своего командира и был твердо уверен: если жив генерал, то все будет хорошо. Он сумеет все исправить.
Вот ради этой верности генерал и шел в бой – чтобы оправдать ее.
– Собрать всех! Не рассыпаться, без паники!
Приказы звучали четко, словно и не было ничего. Солдатам нельзя видеть страх полководца. Нельзя. И страха не будет. Не будет. Не будет.
– Отступаем, – велел Ларанир. – Гонца к королю, немедленно – пусть доложит обо всем.
Сейчас можно было только подальше отвести солдат, перегруппироваться, успокоиться… Вздумай дракон полезть за стены – и сколько бы людей погибло?
В старину их били… но Смога поразили в уязвимое место. Глаурунг был убит героем с эльфийским клинком. А где уязвимое место у этого?
Ларанир командовал, отдавал распоряжения, руководил отходом… и старательно загонял в глубины памяти зрелище обрушивающейся сверху и выдыхающей пламя черной тени… властную и леденящую душу криком фигуру на ее спине…
Но одновременно он понимал, что будет помнить это до конца своих дней.

Земли Гондора. Осгилиат. Восьмой из Девяти.

В ответ на слова Доримера Джарил кивнул головой. Брат был прав: время дорого. События в Средиземье с возвращением Девяти стали лететь вперед со скоростью атакующего вепря. Промедлишь сейчас – неясно, к чему придешь завтра. Но и слова Принца Теней заслуживали внимания. Гондорец прав: какой смысл спешить, если у них нет согласия в отношении цели? Лучше потерять сейчас четверть часа, чем несколько месяцев заниматься ненужной работой.
- Я понимаю твои опасения, Третий, - обратился Джарил к Эалунгу, - хотя и не разделяю их полностью Видимо, ты не жаждешь увидеть здесь Саурона? Что ж, твое право. Я сам еще не решил, как относиться к нему после всего, что случилось, - перед мысленным взором назгула снова мелькнуло пламя Ородруина.
– Но прошу, брат, подумай: у Него была масса времени, чтобы обдумать детали. Так неужели Он поставил бы такую важную вещь, как свое возрождение, в зависимость от доброй воли Девятки? – Восьмой скептически усмехнулся: -Даже человек не был бы столь доверчив в подобном вопросе, а мы говорим о стихии с возрастом в тысячелетия. Так что, даже если мы сейчас дружно закроем глаза, заткнем уши и притворимся, что нас это все не касаться, то едва ли сбежим от судьбы. Лично я – за то, чтобы сразу все выяснить, а не прятаться от теней своего прошлого. Да, я – Восьмой из Бессмертных, это звучит гордо и все такое. Я не хочу убегать от ответственности за те годы и говорить, что не знал, где бывает бесплатный сыр. Не люблю неоплаченных долгов, - говоря это, он посмотрел на Северена, но слова назгула можно было отнести также и к Властелину Колец. Правда, что было его «долгом» в случае Саурона, Джарил еще не решил.

Осгилиат. Назгулы и Северен

(DarkLight, Леонардо и я)

- Северен, нам нужно переговорить между собой, - тихо произнес Пятый и, не спрашивая остальных, ушел в осанве.
- Пусть он идет с нами, мне все равно, - ответил Третий, кивнув в сторону Северена.
Чувства благодарности по отношению к гондорцам Эалунг не испытывал, но и сам Северен ему особо не мешал. Если что, от человека всегда можно легко избавиться.
- А насчет Саурона, - Третий посмотрел на Джарила, - Как известно, «кто не со мной, тот против меня». Думаешь, Черный Майя смирится, если ты не встанешь на его сторону или решишь соблюдать нейтралитет? Я сомневаюсь… Хотя в чем-то ты прав, от прошлого бегать - занятие бесполезное. Завещание стоит поискать. Но если мы его найдем, и там будет хоть малейший намек на возвращение Аннатара, я лично это Завещание уничтожу. Любой ценой…
- Уничтожить? Разве это вообще возможно? - Доример ехидно ухмыльнулся. Хотя в осанве это выглядело несколько зловеще.
«Попытаюсь, - подумал Эалунг, - Даже если ничего из этого не получится, совесть моя будет чиста.»
- Меня удивляет твоя реакция, Третий, - протянул Восьмой. - Ты уж извини, пожалуйста, но в прошлом за тобой не отмечалось обостренного стремления к независимости. Хотя, мне тоже казалось, что Кольцо совсем меня не меняло, а теперь я понимаю, что… - Восьмой обреченно махнул рукой: - Но что меня на самом деле печалит, так это отсутствие в нас единства. Так мы сыграем на руку нашим врагам. Всем, - Джарил подчеркнул последнее слово.
- Да, Третий. Независимость сейчас нам не к чему. Вспомни, кто дал тебе то, что ты имеешь сейчас, - голос Эсхольда был холоден как никогда.
- Ну, справедливости ради, стоит сказать, что он еще и много забрал. Правда, мы сами были тогда дураками: ну зачем хватать Кольцо, не зная цены? - рассудительно добавил Джарил.
- Саурон, дал нам многое, - согласился Третий, - Но и сделал рабами Кольца... Безвольными призраками, сеющими ужас, для которых сама жизнь уже была невыносима... Но я не собираюсь спорить с вами. Каждый выбирает то, что хочет. Я пойду за Завещанием, и даже не трону Северена. Обещаю.
- Вообще-то мои отношения с Властелином всегда были скорее хорошими, чем наоборот, - задумчиво сказал Восьмой из Девяти, - но вот что мне всегда не нравилось, так это его склонность использовать людей «в темную». Говорю за себя: если бы Саурон меня попросил помочь ему с возвращением, я бы в лепешку разбился, но выполнил. В конце концов, я, и правда, ему кое-чем да обязан. Но эти мышино-кошачьи игры мне претили всегда. Он мог бы доверять нам чуть больше.. как соратникам, а не орудиям. Так что Третий отчасти прав.
- Северена мы трогать не должны. Если в нас нет страха, то не значит, что и честь тоже пропала. Я ему обещал, он нам помог найти оружие. В этом мире для нас важнее вещи нет, - Доример достал клинок и с любовь посмотрел на него.
- Согласен с Пятым, - сказал Восьмой. - Значит, договорились? Идем вместе с Севереном за завещанием?
- Хорошо, - ответил Третий, хотя и не понимал, какая честь в том, что они сохраняют жизнь врагу.
Для Эалунга такие тонкости морали были не доступны.
- Северен, - обратился Третий к гондорцу вслух, - Я иду с вами. Если интересно, мое имя Эалунг, я - Третий назгул.
- Идем, - кивнул Доример и, вернувшись в обычный мир, поплотнее закутался в свой плащ.

(И Лати)

На Серую Тропу коней выводила роханка. Сэйм только отмалчивался и ухмылялся в щетину. С какой-то попытки у Айрин получилось и, хотя это была очень слабенькая, почти не отличающаяся от обычного мира тропинка, но поехали они все же заметно быстрее. Ближе к вечеру следующего дня Айрин и назгул подьезжали к столице Рохана.
По дороге еще пару раз поругались - у самой роханки "были дела" в Эдорасе, а вот что забыл там Сэйм? Отвечал, что хочет увидется с королем, пожимал плечами и продолжал ухмыляться. Айрин возмущалась, что к королю просто так даже она, чистокровная роханка, не может попасть, а уж такой подозрительный тип без роду и племени, как тот, что едет рядом - никогда и ни за что. Сэйм чесал в затылке и опять отмалчивался на вопросы чистопородной.

Наконец, озадачив пару мальчишек на конях, они вывалились с тропы и поехали к воротам.

Айрин с кем-то здоровалась, на не слишком умелого по роханским меркам всадника рядом с нею косились, но особого внимания не обращали... Айрин надо было доложиться о судьбе ее отряда и она нервничала от открывающегося перед ней выбора. Хоть и выбирать тут по большому счету нечего.
Уже перед воротами в город роханка задержала коней, и еще раз спросила, чего Сэйма несет в столицу?
- Так говоришь, к королю не попасть?- Оветил тот вопросом на вопрос. Спешился и подошел к страже.- Бродяга без роду и племени из-за Андуина на прием к королю.

Роханская стража чувством юмора, естественно, не обладала. И через буквально полчаса слегка отмутузенный по подозрению в шпионаже на восточного соседа Сэймур смотрел (большей частью правым глазом) сквозь решетчатый потолок в небо. А Айрин... вероятно, пробивалась на прием к королю.
Почему назгул избрал такой хитрый способ, она не знала, но собиралась "потом, когда все решится" самолично (никому эту честь не уступая) открутить кое-кому голову.

Осгилиат. Назгулы и Северен
Пока говорил Джарил, гондорец размышлял. Получается, что среди назгулов нет единства; во всяком случае, на возвращение Врага они смотрят совершенно по-разному. Возможно, это удастся использовать. Возможно.
Кольценосцы дали ему время на раздумья – сами совещались о чем-то.
– Что ж, не скажу, что я исключительно рад такой компании, но выбора у меня, похоже, нет, – коротко усмехнулся Северен. – Но прежде чем отправляться в путь… Жив ли кто-то из оставшихся снаружи? Если нет, то я должен достойно похоронить их.

совместно - DarkLight, Easterling, Higf
--------------------------------------------------------

Новое имя, новый человек? Судя по дракону - Ангмарец изменился не слишком... впрочем, судить еще рано.
- Гвэйнон, - повторил Второй, - считай, познакомились заново... а я своего прозвания не изменил. И снова повторяю, что я тоже рад, - повернулся он к дракону. - Это... большая честь - иметь такого союзника, как ты.
(...для меня - в данный момент. И для Ангмарца - тоже, кстати...)
Кажется, все в порядке - сказанное было достаточно вежливо и в то же время... обтекаемо. Так и рекомендовалось говорить с драконами. Если старые сказки не врали. Появившееся на секунду желание зло съязвить насчет собственного "доброго здравия после продемонстрированной магии" без труда удалось погасить - да кроме того, казалось, что дракон все и так понимает. Или чувствует.
- Пришлось действовать - слишком близко они были, - теперь Второй обращался к обоим, таким разным собеседникам. - Значит, вы почувствовали? Вчера? Да, спасибо, что прилетели, - он невесело усмехнулся, - как раз вовремя...
- Не почувствовать было проблематично, - отозвалась рептилия. – Твое… действо в мире магии напоминало новое извержение Орудруина: и захочешь – не проглядишь.
Дракон тоже решил выражаться корректно и обтекаемо. А потому, чтобы не сболтнуть лишнего, посмотрел на Ангмарца. Даже по первым ощущениям Кхамул был ой, как не прост. А, значит, пусть Гвейнон решает, что и как ему рассказать. Может, заговорит о Восьмом, а возможно – и промолчит. Ящер полагал, что кольценсцы дольше знакомы, да и вообще – человеку легче понять человека. А потому Анкаладор замолчал, взглядом приглашая Чародея вступить в разговор.
- Нам лучше держаться вместе, - отозвался Первый. – Девятка – для меня не пустые слова.
Он смотрел на опустевший двор, выглядывавших из-за углов солдат, свободных от стражи. Дракон, его всадник, да и сам Кхамул вызывали страх и любопытство. Руки были скрещены на груди, с лица уже стекли эмоции, что проявлялись в угаре боя.
Дракон сейчас очень гордился своим всадником. Гордые крылатые хищники мало кому позволяли забраться на свою спину (если честно, то – разве что Мелькору и его майа в далекую Первую Эпоху). И сейчас Анкаладору было приятно вдвойне. Он стоял перед двумя назгулами и думал над тем, что вот их-то он мог бы признать равными. И дело было не в печати Тьмы на лицах и мыслях, а… в характере, что ли. Первый и Второй друг друга стоили.

В них обоих был стальной внутренний стержень, делающий из существа предводителя масс. Но – как же они различались! Вот, даже внешне. Рептилия ничего не смыслила ни в людской красоте, ни в канонах человеческого «очарования». Но Саурон, видимо, был эстетом с Ангбанда и до финала. Светловолосый потомок нуменорцев – и Кхамул, в чьих жилах текла кровь востока были несхожи, как день и ночь. Редкое зрелище: два лучших представителя младших Детей Эру рядом.
Разная кровь, разные знания…
- Собрать всех вместе сейчас, когда у Девятки нет единой цели - интересно, куда это нас заведет? - машинально ответил Кхамул - и тут же протестующе поднял ладонь. - Я согласен с тобой, пойми меня правильно. Но... что остальные? До того, как я пришел сюда, нас было четверо, и мы тоже были уверены, что надо держаться вместе, а теперь... - он замолчал. - Что ты знаешь об остальных? Сам видишь: нужно нечто большее, чем простое желание объединиться.
«Ты скажешь ему здесь?» - мысленно спросил дракон у Ангмарца.
Кхамул казался достойным доверия, но – лишние уши… свидетели встречи – это куда ни шло, но говорить о проблемах девятки при всем этом народе не виделось Анкаладору хорошей идеей.
- Цель всегда есть. Сейчас – тоже, - покачал головой Гвэйнон. Он был осторожен – и не только из-за посторонних. Что нужно и можно сказать Второму? – А у тебя какие планы?
Планы. Какие могут быть планы? Выстроить где-нибудь в Умбаре, крепко хранящем память о Сауроне, храм, бросить на жертвенный алтарь пару-тройку тысяч человек - лучше гондорцев - и молиться Тьме Единой о возвращении Черного Владыки... д-да. Ждать откровенности, конечно, было бы наивно; но, Тьма побери, не может же Ангмарец не понимать, что все его планы - до нынешнего часа - заканчивались простым и ясным: по возможности выжить. Или - действительно не понимает?
- Никаких, - Кхамул покачал головой. - И это не отговорка. Я не строил планов... по крайней мере, надолго. Судя по всему, у тебя в этом смысле, - Второй бросил быстрый взгляд на дракона, - ситуация несколько... определеннее.
Первый склонил голову. Он сделал шаг к пониманию Второго, которого не мог сделать тысечелетиями. Кхамул действительно не строил планов. Для самого Ангмарца это было невозможно. Даже оказываясь на грани гибели или волне успеха, она всегда начинал думать – а что дальше? После победы или поражения, если удастся выжить. Возможно, именно потому Саурон отдал Эйданору кольцо и доверил вести свои войска.

(С Easterling и DarkLight)

(там же, те же)

И Эйданор бы не смог сделать этого шажка. Но перед человеком - да, человеком! - с востока стоял Гвэйнон, который сейчас смотрел на себя прежнего немного со стороны.
- Да, они у меня есть, - оглянулся он по сторонам. - Но... я предпочел бы уйти, перейти в осанве или закрыться.
Кхамул пожал плечами.
- Я бы пригласил тебя войти, - кивнул он на цитадель, - но в данной ситуации это было бы более чем неучтиво, верно? Расскажи, что сможешь... или что захочешь. Думаю, перейти в осанве будет достаточно - закрываться сильнее здесь просто не от кого.
- Отлично.
Ряд мысленных образов: потесненный в границах Гондор; прочный союз Ангмара, Мордора, Умбара и Харада, расстояния между которыми сокращены Девяткой; империя людей, а не майя, скрепленная общими интересами, ибо иначе не удержать; и они во главе, почему нет?
Затем - падающие посреди двора неслышные камни слов:
- А еще есть завещание Самого. Его можно принимать или нет, но невозможно игнорировать. Как ты клялся ему?
Второй ответил не сразу. Мысли об империи... ну да, в этом - сущность Ангмарца, и первым порывом было - возразить: мы должны отойти от дел, нынешняя эпоха - время людей...
...но ведь и они сами, Девятеро, теперь - люди?
- Клялся... как и все мы, - напряженный взгляд, - и наша клятва действует до сих пор. И завещание, существует оно или нет... подумай, может быть, не стоит очертя голову бросаться на поиски? Не разбудим ли мы - не желая этого - спящего дракона?
- Ты тоже знаешь, что клятва в силе? - удивленный взгляд, резкое движение руки. - Я люблю ясность... И хотел бы... - он подбирал слова, не зная, насколько предан нынешний Кхамул Аннатару. - разобраться с этим долгом, - усмешка в ответ на слова о спящем драконе, взгляд вбок, волосы падают на лоб. - Одного я уже разбудил.
- Что тебя удивляет? - теперь уже в тоне Кхамула - оттенок недоумения. - Ты сам не сопоставил?.. Чего ты просил у него? Силы? Знаний? Власти, могущества... чего там еще... Посмотри на нас, Гвэйнон, - Второй зло усмехнулся. - Конечно, клятва в силе. И соглашение действует... не только с нашей стороны. Мы по-прежнему можем очень многое.
(...насколько можно ему доверять - сейчас? можно ли...)

- Разобраться с долгом - необходимо, - теперь заметно было, что Второй тоже осторожно подбирает слова. - Но... может быть - не торопиться с этим? Ты нарисовал красивую картину, - снова - повторенные образы великой империи. - Хотелось бы увидеть это своими глазами... а вот рисковать - хочется не очень.
В словах Кхамула был определенный резон, и он отразился в гордо откинутой голове и блеске глаз.
- Может, ты и прав, - задумчиво, «голос» почти безразличный. – Я подумаю над этим. Но, может быть, стоит найти это хотя бы для того, чтоб спрятать в известном месте – от прочих? А еще мне хочется рискнуть, - на этот раз жест и улыбка были незнакомы Кхамулу, принадлежали не тому человеку, которого он знал много веков. Были... мягче. – Знаешь, есть одна вещь – будет то из-за наследия Гортхауэра или нет, - кажется, в отношения былого повелителя Второй с ним. Что ж, среди бывших улаири есть два, а то и три направления в этом отношении. – Думаю, нам скоро понадобится собраться всей Девяткой, все того хотят или нет. И действовать совместно. Иначе вряд ли многое увидим. Ты поможешь в этом?
Как обычно, когда речь шла о важном, голос был бесстрастен, но самообладание Первого разбавляло нетерпение Гвэйнона, хотя это не казалось внутренним противоречием.
Взгляд на выглядывающих и шушукающихся в отдалении солдат. Слух ловит звуки из-за стен – не собираются ли вдруг гондорцы на внезапный приступ. Облако в небесах не то равнодушны, не то неслышно смеются над их мелкими проблемами голосом Манвэ...
- В любом случае мы должны добраться до него первыми, - несомненно, в этом ты прав, - кивнул Второй. - И рискнуть придется в любом случае - кто знает, не даст ли как раз сбор Девятки... неожиданного эффекта. Что до последнего вопроса... - он помолчал. - Я тут немного... не рассчитал сил, - теперь Кхамул отвел взгляд. - Боюсь, я немногим смогу помочь - по крайней мере, сейчас.
- Сколько времени? – это не неожиданно, после такого удара.
- Не знаю. Надеяться на лучшее - это одно, но кто знает, как пойдет на самом деле...
Гвэйнон пожал плечами, улыбнулся, наклонив голову:
- Я рад, что ты со мной в главном. Возможно, понадобится просто кольцо, не так важно, у кого сколько сил... А теперь, - улыбка стала жестче, - пора перейти к ближайшим шагам. Важно убедиться, отступят ли гондорцы, чтоб знать, свободны ли руки. Посмотрим?

(те же)

Умбар. Крепость
(совместно - Higf, Easterling)

Перейти к ближайшим шагам. Потребовалось совсем немного времени - подняться на крепостную стену. И убедиться, что предположение верно и войско отступает, уже скрываясь из видимости. Однако это было не паническое бегство - потеряв все орудия, гондорский генерал сумел-таки переломить ситуацию, призвать солдат к порядку и организовать отступление.
С ходу "развязывать руки" противнику Ларанир, судя по всему, не собирался.
- Грамотно отходят, - Кхамул вопросительно посмотрел на Ангмарца - тот продолжал бесстрастно вглядываться вдаль. - Не то, чтобы руки уже свободны... но прямой опасности нет. Что дальше?
- Это не окончательное отступление, - покачал головой Ангмарец, оценивая перестроения. Они уйдут недалеко. Знаешь, поскольку против врагов Гондора - расстояния, то время играет на нас. Но, - он с некоторой досадой тряхнул головой, разбрасывая светлые пряди, которым после столь длительного пути не помешали бы мыло и расческа, - я не хочу торчать в этом захолустье неизвестно сколько. Но и бросить все так, - обводящий отступающую армию взмах руки показал, как именно, - не могу. Сегодня же ночью надо им помочь побыстрее определиться. Пусть отступают или наступают.
Итак, предстоит очередная бессонная ночь. Будут гондорцы отступать или наступать... в любом случае, Ангмарец не намеревался исчезнуть немедленно - и это обнадеживало.
- Я не могу просить вас оставаться здесь надолго, - медленно проговорил Второй. - Но... Как ты предлагаешь действовать?
- Сейчас? - уточнил Ангмарец.
- Сейчас. Если ты решил помочь - ночью. Не думаю, что, говоря о необходимости определиться, ты собирался двинуться на войско в одиночку... пусть даже с драконом.
Поняв, что не придется развивать тактический и стратегический план войны, изрядно уставший Первый с трудом сдержал вздох облегчения.
- Нет. Драконом нельзя рисковать без крайней необходимости. Такие резервы надо вводить в бой, лишь когда это решает исход сражения. Дракон вылетит ночью...
Он начал излагать план операции.
Еще надо бы разведать, насколько далеко подкрепления и военные силы Умбара, но не хотелось бы надолго отсылать Анкаладора. Разве что в близкий рейд. Или разведчиков-людей отправить.

Умбар. Анкаладор.

Пока люди планировали сражение и обсуждали, как бы получше и побыстрее придать врагам нужное ускорение (желательно, прямо до Гондора), дракон временно оказался не у дел. Конечно, он не мог пойти с ними на стену – стена бы не выдержала. Кроме того, в том, что именовалось людскими «стратегией» и «тактикой», Анкаладор разбирался смутно, почти что на уровне знакомства.
Вообще – это уже становиться традицией: когда они в чистом поле… то есть – в чистом небе, Чародей и он – одна команда. Но стоит Ангмарцу ступить на твердь сапогом, все тут же меняется и они снова становятся драконом и человеком. Люди ждут руководства… он не понимал их атавистического (по мнению ящеров) желания подчиняться. Крылатым рептилиям такое не свойственно. Но, если ты видишь НЕЧТО, чему нет аналогов в твоем опыте, едва ли разумно сказать: «Этого не существует».
Словом, Первый из Девяти вместе с собратом ушли заниматься людскими делами, а он остался во дворе. К счастью, двуногие сослуживцы Кхамула оказались понятливыми и обеспечили ему пропитание. Вовремя! Честно сказать, он уже стал поглядывать на людей в качестве легкой закуски. Разум – разумом, а инстинкты – инстинктами.

Спустившись со стены и отдав необходимые распоряжения, Ангмарец ушел в спешно найденные для него комнаты, затребовав горячей и холодной воды и немного еды. Через час, чистый, сытый и сонный он уже растянулся на жесткой постели и через минуту спал крепким сном – ночью вряд ли удастся сомкнуть глаза.

Вечер сгущал тени... Кажется, даже быстрее, чем обычно. Первый стоял на стене, глядя наружу. Бойцы уже должны были выбраться наружу через выход с другой стороны крепости. Шепот лился с губ, слова тихо соскальзывали, вплетаясь в сумерки, заставляя их густеть, делая еще более обманчивыми, чем обычно. Он почти повторял то, что Саурон делал в Войне Кольца; насланная им мгла держалась много дней, даже при свете солнца, ее хватило почти на Мордор, Итилиен, почти весь Гондор и часть Рохана. Гвэйнону такая мощь могла лишь присниться, да он и не пытался повторить деяния Властелина Барад-Дура. Тем более силы были еще нужны. Оставалось дождаться, когда появится Анкаладор.
Дракон не заставил себя долго ждать. Детали вылазки они с назгулами обсудили еще днем, и Анкаладор не видел в своей роли ничего трудного. Гигантские крылья распахнулись почти беззвучно. В этом колдовском полумраке, созданном Первым, дракон тоже казался одной из теней. Смертоносной тенью с горящим золотом взглядом и полной пастью зубов. Наверное, такими были чудовища из кошмаров гондорской армии.
Миг… и рептилия пропала из виду, перелетев через стену. На сей раз Анкаладор обошелся без красивых полетов для глаз наблюдателей, и взмыл вверх, как стрела.
Сам Ангмарец отлично видел, как на грани земли и ночи ползут, приближаясь к гондорскому лагерю, люди. Он жестко усмехнулся. Грядущие смерти уже не служили пищей для части души, но были необходимостью у любого полководца.
Врагов ждет еще пара сюрпризов. На исходных позициях люди-тени замерли, ожидая, когда тишина в стане Ларанира будет нарушена.
На сей раз Анкаладор забрался очень высоко. Настолько высоко, что дышать стало трудно а перед глазами появились красные пятна. Ничего! Это ведь ненадолго. Теперь, главное, ничего не спутать в расчетах. Сложив крылья, дракон рухнул вниз, к земле, туда, где мирно спал гондорский лагерь. Для золотых глаз Анкаладора тьма не являлась помехой. Вот и сейчас он отлично видел все там, внизу. Даже штандарт Гондора перед палаткой их командира был как на ладони. Ящер довольно оскалился: Чародей отказался от развлечения, но ведь никто не сказал, что ему, Анкаладору, запрещено играть с этой мышкой.
Он появился словно из неоткуда. Как в древних легендах – вынырнул из Тьмы, дыхнул пламенем, и снова исчез во мраке. Если бы стражи лагеря не видели рептилию днем, то, пожалуй, сочли бы дракона творением магии.

(как всегда, с ДаркЛайт)

Земли Гондора. Осгилиат. Джарил.

В ответ на вопрос Северена, Восьмой кольценосец пожал плечами. Естественно, о судьбе оставшихся снаружи гондорцев он знал меньше всех, так как первым проник внутрь здания. Но остальные молчали, а задумываться о мотивах их поведения назгулу было сейчас недосуг. Беседа о завещании итак дала много пищи для размышлений.
- Когда я заходил, твой отряд был еще жив… большей частью. Предполагаю, что и сейчас часть воинов Гондора просто спит. Хотя – проще проверить.
И он жестом указал Северену на дверь.

Умбар, недалеко от крепости. Ларанир
Наверное, Анкаладор бы удивился, узнав, что в какой-то мере его предыдущее появление на поле битвы спасло жизнь гондорскому командиру. Несмотря на усталость, Ларанир не мог заснуть; стоило закрыть глаза – и он вновь видел рассекающую небо черную тень и беспощадное пламя, бьющее по людям.
Поэтому генерал вышел из шатра и принялся без особой цели бродить по лагерю, проверяя посты.
И пламенный удар с неба пришелся в пустой шатер… мгновенно воспламенив его, и хлестнув огнем по двум солдатам рядом.
Крик разнесся по всему лагерю; гондорцы мигом вскочили на ноги, а Ларанир рванулся к своему шатру. Споткнувшись, он ударился плечом о камень; вскочил и снова кинулся вперед.
Сорвав с плеч плащ, генерал ударил по катавшемуся по земле солдату, пытаясь сбить огонь; полковой лекарь уже спешил на помощь, но он был еще далеко…
– Мы все тут погибнем! – выкрикнул кто-то сзади. Голос был искажен страхом, и Ларанир не смог узнать говорившего.
– Молчать! – рявкнул генерал, не оборачиваясь. На второго солдата кто-то выплеснул ведро воды, и над ним уже склонился лекарь. – Вы – гондорцы, или кто? За вами – Минас-Тирит!
– Толку-то…
– Молчать! – вновь взревел Ларанир. Но мгновенно понял – криком тут не поможешь; страх чужой яростью не вытесняется.
Только свой страх можно убить своим же гневом.
– Луки к бою, – сквозь зубы приказал генерал. – Если эта тварь покажется – стреляйте. Попытайтесь глаза ему вышибить.

Осгилиат. Назгулы и Северен
К облегчению Северена, почти все оказались живы. Только вот двое… те самые, кто выжил после Кирит-Унгола… Остальные ровно дышали. Оглушены или спят? Во всяком случае, живы.
«Не ожидал такой… мягкости от назгулов, – подумал Северен. – Но будь я проклят, если стану их осуждать».
Поднять нескольких удалось с трудом, но достаточно быстро. Краткий приказ – похоронить погибших и отправляться в Минас-Тирит.
– А вы, командир? – юный Ларгиль прямо-таки встрепенулся.
– А у меня еще остались дела, – мрачно отозвался Северен.
– Но тогда мы должны…
– Вы должны возвращаться, – отчеканил гондорец. – Это приказ. Ясно?
– Так точно…
Северен не оглядывался, но знал, что назгулы смотрят сзади. И только молил Валар, чтобы они не вышли, пока солдаты не уйдут; кто знает, не кинутся ли воины мстить за смерть товарищей?

Мордор. Анрайм и Фенде
Девятый шел так уверенно, будто всю жизнь ходил исключительно по горным тропам; впрочем, как рассудил Фенде, так и могло быть. В конце концов, у Анрайма за плечами были тысячелетия; кто знает, какие дороги ложились ему под ноги?
Сам юноша, правда, не привык к таким местам, и устал достаточно быстро. Хотя и не признавался; стараясь загнать усталость подальше, он шел вперед.
Состязаться в выносливости с назгулом было глупо, но почему-то Фенде не хотелось показывать свою слабость.
Он и не показал. Анрайм заметил сам; прислушавшись к изменившемуся дыханию спутника, он понял все и коротко усмехнулся.
– Привал, – велел он. – Отдохнем.
Фенде чуть не рухнул там, где стоял. Анрайм же спокойно расположился у скалы, расслабив тело.
Прикрыл глаза. Перебрал в памяти тех из Девятки, с кем уже успел побеседовать. Изменились… но в чем-то остались прежними.
Так не настало ли время поговорить и с другими?
Нить осанве легко развернулась, потянувшись к цели.
«Добрых сумерек, Джарил».

Крепость в горах Умбара

Шатер полыхал в ночи огромным костром, лучники собрались около Ларанира... Шум в лагере послужил сигналом. Короткие перебежки в густой темноте на свет пожара. Тихий, почти бесшумный полет стрел – падают часовые. Впрочем, это помогает выиграть только секунды. А надо ли больше? Умбарцы вбегают в лагерь, стреляя не столько метко, сколько часто, причем часть из стрел в полете загорается, пламя начинает полыхать и здесь. На еще не проснувшихся или глядящих в противоположную сторону гондорцев сыплются дротики, удары мечей и топоров.
Атака накатывается, как морская волна... И точно так же, разбившись о несокрушимые скалы, брызгами стекает обратно. Воины разворачиваются и, продолжая иногда стрелять, убегают в темноту, сгущенную магией. В которую напрасно вглядываться из ярко освещенного лагеря. Людей в крепости мало, не сравнить с гондорской армией.
Первый усмехается, глядя туда, где подпрыгивают и дрожат на скалах отблески пламени. У врагов останется не так уж много убитых... Зато немало беспокойства и нервное ожидания. Еще и потому, что на поле боя будет найдено несколько стрел, наконечники которых мерцают мертвенным моргульским сиянием. Нет-нет, только мерцают, больше ничего. За день – слишком мало времени и сил, чтоб сотворить что-то серьёзное. Для страха хватит.
Мысленное послание: «Анкаладор, не рискуй собой. Как только наши бойцы будут в безопасности – возвращайся».

Осгилиат. Восьмой кольценосец.

Прильнув левым глазом к щели в стене, Джарил наблюдал да диалог Северена и его людей, чувствую себя еще большим мальчишкой, чем раньше. Все-таки, натуру не переделаешь. Едва лишь заполучил назад свое тело – как с ним вернулись и старые привычки… вот, вроде этой. Назгул утешал себя тем, что гробница имела свой магический фон, и смотреть на расстоянии, находясь в ее стенах, было затруднительно даже для сильного мага. Но ощущение несерьезности происходящего сохранялось. Джарил как раз решил отвлечься от подсматривания и принять более солидный вид, но в этот момент ощутил знакомый холодок осанве.
- Кхамул? – подумал Восьмой, испытав угрызение совести: за своими проблемами они совсем забыли про Умбар и Второго. Джарил настроился на контакт… и с трудом скрыл накатившее разочарование:
- Девятый… прости, я ожидал не тебя…
прозвучало не слишком-то вежливо, особенно для людей, не видевшихся уйму лет. Так что Восьмой поспешил быстро исправиться:
- Но все же – я рад тебя видеть. Где ты? Как ты? Жизнь Девятки в последнее время богата сюрпризами…

Умбар. Анкаладор.

«Хорошо», - сосредоточенно «подумал» дракон, направив мысль в сторону Первого. Стрелы гондорцев его мало пугали, но целью ночной вылазки было посеять панику. И рептилия с этим справилась. Прагматичный дракон вовсе не жаждал переусердствовать, а потому в данный момент просто кружил высоко над землей, невидимый для людских глаз, и осматривал сверху картину сражения.

Умбар, крепость

Когда все вернулись в крепость, оказалось, что обошлись почти без потерь. Один убитый, двое легко раненых. Гондорцам пришлось куда хуже. Они стояли во дворе, освещенном факелами. Первый усмехнулся:
- Интересно, сколько они выдержат?
Приземлившийся во дворе дракон по-кошачьи облизнулся: - Надеюсь, постоят еще пару дней. Я так жирок нагуляю... и, посерьезнев, добавил: - Хотя, если их командиры - не дураки, то уйдут быстро. Ведь оружие, которым можно повредить чешую дракона, на дороге каждый день не валяется, и едва ли гондорцы захватили с собой такой меч. В будущем – может, и найдут в закромах, а пока со мной не тягаться.
- Чем дольше стоят, тем лучше, - бесстрастно кивнул Ангмарец. Отблески факелов превращали бледное, бесстрастное лицо в маску, раскрашенную розовыми неверными мазками. – Пусть положат в этой войне хоть всю армию – меньше защитников останется у Минас-Тирита. Я даже готов потерпеть задержку.
- За неделю от этой армии останется воспоминание, - согласно кивнула рептилия. – Вам даже людей на вылазки выводить не придется. – Правда, боюсь, что армия вовсе не жаждет быть съеденной в полном составе. Даже сегодня я видел, что они не побежали только из-за командира. Эх, если бы я не промахнулся с ударом… - Анкаладор вздохнул с сожалением: - Этот гондорец словно почуял опасность. Хотя, с другой стороны, нам же лучше. Раз стоят под стенами до сих пор – меньше за ними бегать придется.
- Поставь себя на место их командиров, - Кхамул пожал плечами. - Пока стоят под стенами - это хорошо, но у них еще немало сил. Главное, чтобы не спохватились и не повели уцелевших на крепость. При таком повороте событий... даже сейчас - могли бы выиграть.
С оттенком задумчивости Гвэйнон кивнул.
- Я подумал, что им надо было атаковать днем, как только мы оказались в крепости, тихо и быстро, как только смогли собрать разбежавшихся. Никто не ждал... Наверное, генерал не смог повести солдат вперед сразу. Но сейчас я бы на их месте отступил. Впрочем, пусть караулы будут начеку!
- На их месте от такого, я бы бежал от такого, как я сломя голову, - парировал дракон. – По крайней мере, до туда, где я не смогу пикировать на них сверху. А про атаку – скажу так: если не атаковали вчера, после сегодняшней ночи гондорцы пойдут на приступ, только если им явится Манве собственной персоной.

(higf, DarkLight, Easterling)

Восьмой-Девятый. Осанве.
Совместно с Ви-Зетом.

– Не меня? – усмехнулся Анрайм. – Интересно. Судя по этой фразе, твои дни после возвращения были куда насыщеннее моих. Впрочем, это видно хотя бы по тому, что ты сейчас в Осгилиате. Не подскажешь, что тебя туда привело?
- В такой формулировке вопроса – велик соблазн сказать «не хочу» просто из вредности, – усмехнулся Джарил. – Но тут все без секрета. Мы искали оружие. Мы нашли. Все. А как там дела в Черных землях?
- Нормально, - Анрайм передал эквивалент пожатия плечами. - Собираюсь дойти до Хигона и лично побеседовать с Лидерами. Ты уже встречался с остальными?
- С кем-то – лично, с кем-то – в осанве, – Восьмой повторил мысленный жест Девятого. – Что ты хочешь услышать? Не отрастили ли они себе когти как у дракона и не заделались ли проповедниками дел Света? Ответ – нет. Хотя мне сложно судить. Все же, после ухода Самого мы, Девять, стали слишком уж разными. И различия продолжают накапливаться.
– Вероятно, – согласился Анрайм. – Я пока что виделся с Седьмым… Третьим… он, как вижу, рядом с вами. Встречался с Первым и сопровождающим его драконом. Действительно, мы изрядно изменились. Как теперь смотришь на мир?
- По-моему - так же, - честно ответил Джарил. - Разве что красок стало побольше, и умирать снова не хочется.
- Как будто кому-то хочется, - усмехнулся Девятый. – Жаль, что мы еще не встречались лицом к лицу – все… Как я понимаю, сейчас в тех краях идет война?
Такие резкие смены темы были вполне в духе Анрайма.
- Если не считать нашего спора с гондорцами за моргульские клинки – в ЭТИХ краях вполне мирно, - отозвался Джарил. – Впрочем, если тебе интересно, и эти молодцы ушли от нас почти невредимыми.
– Определенно, что-то изменилось, – после короткой паузы констатировал Анрайм. – Что ж, это твое дело – щадить или убивать. А каким ветром наши мечи занесло в Осгилиат?
- Конечно, их здесь спрятали. Иначе - каким ветром сюда бы занесло гондорцев?
- Логично. Хотя и неразумно – хранить оружие противника. Впрочем, вряд ли кто-то из нас этим будет недоволен… Что ты собираешься делать сейчас?
Восьмой немного помолчал и потом ответил так:
- После первого этапа всеобщей драки мы тут немножечко поговорили. И решили вместе искать завещание Самого. Ну, ты понимаешь, о чем я.
- Оно определенно пользуется популярностью, – заметил Анрайм. – Есть мнения, где оно?
- Нет. Но, полагаю, что начинать поиски надо с того, где наша экспедиция затормозила в прошлый раз. В Кирит-Унголе.
- Удачи. Могу сразу сказать – завещания точно нет в Дол-Гулдуре. Я там побывал. Впрочем, об этом лучше Третий расскажет.
- Что делать: если у нас нет гениальных идей о ходе извилистых дум Аннатара, придется тупо проверить все места силы. Другого выхода я не вижу, - вздохнул Джарил.
– А что до Третьего: мы вообще об одном назгуле говорим? Расскажет он… ну, если только под пыткой. Молчуном был, им и останется. Хотел бы я знать, что они на сей раз не поделили с Четвертым? Даже встреча Кхамула с Ангмарцем прошла более мирно. Они – оба лидеры, и могли бы делить место главного. Но ничего такого мы не почувствовали, - Восьмой на секунду запнулся, погрузившись в свои размышления, но потом продолжил: - И хорошо.
- А что сейчас происходит с ними? – полюбопытствовал Анрайм. – Насколько я чувствую, оба – в Умбаре.
- Ага. Оба воюют там с гондорцами. Судя по отсутствию хороших вестей - интенсивно, а, судя по отсутствию плохих - и успешно к тому же. Честно сказать, когда ты позвал меня мысленно, я думал это кто-то из них, - улаири предпочел не персонифицировать.
– Гондор определенно не оставляет идею отплатить за старые обиды, и решить все вопросы раз и навсегда, – усмехнулся Девятый. – Но сейчас он получил неплохой сюрприз в нашем лице… Кстати, наверное, обрадую, что в Мории о нас знают и примут хорошо. Седьмой, как можешь чувствовать, сейчас там и работает с местными.
- Рад это слышать, но в Морию мы пока как то не собираемся. Хотя - кто знает? Неисповедимы назгульи тропы... и, кстати, насчет гондорцев: я все же считаю. что диалог с ними возможен. На наших условиях, может, с мечом возле горла, но... не только мы изменились, Анрайм. Времена тоже иные.

Умбар, гондорский лагерь. Ларанир
Ларанира охватило непривычное и мерзостное чувство – полная потеря контроля над происходящим. Никогда еще он такого не испытывал; даже когда приходилось отступать, он руководил всем, и отход не превращался в бегство.
А сейчас…
Что он может сделать? Стрелять в небо, по невидимому в ночной тьме дракону? Полосовать клинком темноту, надеясь, что попадет по умбарцу?
«Будь прокляты все мордорцы, умбарцы и назгулы, – беззвучно шептал генерал. – Будь прокляты… если их еще возможно проклинать…»
Какими словами вселить уверенность в людей? Как заставить их поверить, что все в порядке, и что впереди – победа?
Оставалось только собрать силы, и попробовать продержатсья до того, как придет король. А в том, что он придет, Ларанир не сомневался.

Мордор – Осгилиат. Анрайм и Джарил (осанве) (с ДаркЛайт)
- Я все свое время после того, как очнулся, старался держаться подальше от гондорской власти, – заметил Анрайм. – С обычными людьми общался без проблем, но никто из моих знакомых за эти годы не был в курсе моей прошлой жизни.
- Да, прошлое давит. Но я не оставляю надежды... - Восьмой снова замолк, подбирая слова: - Понимаешь, теперь, когда Саурона нет в Средиземье, нельзя просто прикрыватся приказом. жить в вечной войне как-то поднадоело. Конечно, такую вражду не закончить за день, но если не пробовать то будет, что было: битва до полного уничтожения. Оно нам надо?
Джарил перевел дыхание (человеческий жесь, ненужный в осанве) и заметил странность в словах Девятого кольценосца:
- Но, ты сказал - "годы"?
- Годы, Джарил. Я не покидал Средиземье, как все остальные, хотя и провел в забытье большую часть этих веков. Но какую-то долю прожил, – в голосе Анрайма на мгновение послышалась по-настоящему смертная тоска. – Иногда жалел, что не спал дальше. Но лишь иногда.
- Годы - здесь? В одиночестве? Со всей твоей памятью? - в голосе Восьмого появилось сочувствие. - Я бы свихнулся, честно сказать. мы-то, по крайней мере, можем утешать себя мыслью, что есть и другие, те. что поймут. А ты... сожалею.
- Память и помогала. Странно, но это так – я подгонял себя мыслью о том, что надо жить, и надеяться на что вы или Аннатар вернетесь. Парадокс, правда? Нас называли призраками смерти и отчаяния – а я жил сплошной надеждой.
- Ты изменился больше нас всех, - задумчиво ответил Джарил. - Знаешь, боюсь, что ты - единственный, кто так ждет Его возвращения. Остальные слишком привыкли быт сами по себе. Кое-кто с радостью забыл бы про девятку, не говоря уж о Властелине Колец.
- Как можно забыть про большую часть своей жизни? – удивился Анрайм. – Впрочем… мне всегда было интересно – какие воспоминания об Аннатаре остались у других. Я считал, что к каждому он приходил именно в таком обличье, какому бы больше всего поверили. И которое бы запало в память… Мне – запало. А тебе?
- Мне тоже. Но - пойми меня правильно, Анрайм: это было давно. А сейчас выясняются странные вещи, и я не готов... - улаири снова замолк. - Если бы меня спростили, с Девяткой ли я, я бы ответил "да" не задумываясь. Тот же вопрос про Саурона на данный момент без ответа. Я многое ему должен. Но он столько лгал, что правда оказалась похоронена под огромным количеством лжи. И я хочу докопаться до истины, и только потом... ты меня понял. Беда в том, что и сами Девять теперь не едины. аннатар объединил нас силой колец, силой, но не духом. И сейчас узы рушаться на глазах.
– Вероятно, – вздохнул Анрайм. – Но я вполне понимаю причины лжи… И знаешь что? Мы вернулись – и поняли, что изменились. Думаю я, что если Аннатар вновь ступит в Средиземье – он тоже изменится.
- Если, - Джарил подчеркнул это слово, - он вступит. - Конечно, это дело твое, но я бы советовал тебя говорить про это с другими поосторожнее.
- Особенно с Первым, да? – уточнил Анрайм.
- Третий тоже не сахар. Пожалуй, Ангмарец даже более... мягок. Это не то слово, которое я искал, но, чтобы составить все предствление о глубине проблемы. это надо услышать самому. Поверь, я скорее преуменьшаю, чем наоборот.
- Не сомневаюсь, что мне представится такая возможность, - по нити осанве скользнула усмешка. – Что ж, в любом случае, пока такой спор остается чистейшей теорией. Аннатара здесь нет… но есть мы. И Гондор. И иные народы – орки, тролли, эльфы… Нам здесь жить. Так?
- Так, - согласился Восьмой кольценосец. - Думаю, это для нас пока общее.
- Соглашусь. В таком случае – до встречи, Джарил, и удачи в поисках.
- И тебе тоже, Анрайм
Девятый свернул осанве и тихо улыбнулся. Вот и еще один разговор… и еще одна точка зрения. Да. Изменились. Или… вернулись к тому, какими были?

Земли Гондора. Назгулы.
DL & Lila

Остатки отряда Северена благополучно отбыли по направлению к Минас-Тириту, но всем было понятно, что в развалинах Осгилиата задерживаться не нужно. Поэтому, едва гондорцы скрылись из вида, трое назгулов и Северен взобрались на коней и направились восвояси. Немного срезав дорогу серым путем и благословив спускающиеся сумерки, затрудняющие противникам вполне даже возможную погоню, четверо путников остановились на привал. Северен предпочитал отмалчиваться, лишь смотрел да запоминал. Ну, в его положении это было понятно. А вот Джарил был не прочь пообщаться. Если в дороге ему волей-неволей приходилось придерживать язык, ну, разве что – кратко сообщив другим кольценосцам итоги беседы с Девятым, то сейчас такая необходимость отпала. Решив, что с Северена бесед с исчадьями Тьмы на сегодня довольно, Восьмой переключился на собратьев по Девятке. Так как они с Пятым довольно давно путешествовали вместе, то основной мишенью расспросов Джарила стал Третий. Причем его подчеркнутая молчаливость и явно демонстрируемая необщительность против экс-Другояра не действовали. Если Северен, в силу недолгого знакомства, еще мог считаться «темной лошадкой», то друг о друге назгулы знали намного лучше… как виделось. Собственно, для расспросов Джарил выбрал как раз эту тему:
- Знаешь, Третий, я тут подумал вот что, - сказал Восьмой, подбрасывая дровишек в костер, - мы ведь с тобой знакомы уйму лет, а я даже имя твое узнал только сегодня. Нет, конечно, ты всегда был молчуном, но сейчас, если лед тронулся, может, нам познакомиться как-то… получше? А то ведь абсурдная ситуация вышла: жили бок о бок четыре тысячи лет, а спроси нас о ком-то из Девяти – толком нечего и назвать кроме номера да специализации.
Эалунг усмехнулся, до сих пор ему благополучно удавалось избегать этой темы. По его мнению, что сделано, то сделано, зачем ворошить прошлое? Но если уж Джарил взялся за вопросы, то ответа вряд ли удастся избежать. Не отвертеться, это Третий уже усвоил.
- Я родился недалеко от Нуменора. Были там когда-то острова…
Улайри задумался, глядя на языки пламени. Что рассказать? Давно он не заглядывал в глубины своей памяти. Давно… А ведь именно тогда, задолго до встречи с Сауроном, он научился всего добиваться сам, и рассчитывать только на себя. Его не окружал сонм заискивающих доброжелателей и влиятельных родственников, готовых за «просто так» пропихнуть своего собрата в лучшую жизнь, даже друзья на его пути, и те были большой редкостью.
Свою семью Третий не видел с тех пор, как покинул дом. Да и вряд ли этот факт кого-то опечалил, если вообще его отсутствие заметили. Семейство было отнюдь не бедным, вот только папаша успел за свою жизнь наплодить целую ораву отпрысков, и чтобы урвать хоть какой-то кусок от семейного пирога требовалось, по меньшей мере, перебить их всех, чем, собственно говоря, родственники и занимались. Поначалу Третий принимал непосредственное участие в этой всеобщей сваре, но потом сие занятие ему осточертело. Он вдруг ясно осознал, что когда дележка закончится, наследовать окажется уже нечего, так как просто-напросто все будет уничтожено. Ну и Мелькор с ними! Третий плюнув на все и всех, ушел, решив, что без папашиного наследства проживет не хуже, и сам добьется того, чего захочет. Позже он слышал, что несколько кровопролитных войн прокатились по его родным землям (по некоторым слухам, он даже сам в них участвовал!). Ан, нет! Он был слишком горд, чтобы вернуться и помочь. В свое время Третий, мало того, что не сожалел об этом, а даже порадовался чужой беде! Видимо, сердце его уже тогда было темным, и не зря Саурон не обошел его вниманием.
Магия… Третий никогда не считал ее просто средством. Она была искусством, некой тайной, познание и владение которой являлось высшим смыслом жизни. Особенно Тени, вездесущие и неуловимые, пронизывающие все пространство, сочетающие в себе Свет и Тьму… В Магии Теней Третий чувствовал себя равным богам! Но все же прошли годы, сменилось множество Школ и Учителей, прежде, чем он стал тем, кого встретил Аннатар: сильным, бесстрашным магом, самоуверенным и безжалостным человеком.
Саурона нельзя было уличить в обмане. Нет. Аннатар рассказал всю правду о Кольцах, не утаив ничего, уповая лишь на излишнюю самоуверенность Третьего. И оказался прав. Огромная, почти безграничная власть… Как от нее отказаться? Третий заглотил наживку почти мгновенно, без долгих раздумий, надеясь, что всегда сумеет обставить Саурона и выйти сухим из воды. Однако, на этот раз то, что раньше срабатывало безотказно, не прошло. Переоценил себя Третий, не учел всей мощи Черного Майа, а приняв Кольцо и произнеся клятву, вырваться уже не смог. Что ж, как говориться, чем выше взлетишь, тем больнее падать... А еще больнее сознавать собственное ничтожество и бессилие!
Так и стал он Назгулом – вестником, шпионом, вором и убийцей на службе Саурона, ведь скольжение в Тенях намного быстрее, чем использование «серой дороги» и почти не знает преград, а улайри, готовый материализоваться прямо за спиной и перерезать непокорным горло… Чем не ужас для врагов Аннатара? Может и не всегда Третий хотел делать, то что делал. Только кто его об этом спрашивал? А имя… Их было столько, что он уже успел забыть настоящее. Да и какая теперь разница, как его когда-то звали?
Третий закончил рассказ и обернулся к Джарилу:
- Твоя очередь, Восьмой…
- И это – все? – удивился Джарил. – Ну, нет, Эалунг, слишком мало. Какую музыку ты любишь? Какие блюда предпочитаешь? Каких женщин? Нам ведь и поговорить не о чем кроме Колец, судеб Средиземья и Аннатара. Впрочем, чтобы быть честным, я тоже расскажу вам , как с ним познакомился. Только не смейтесь очень громко. Что поделать, во всей моей жизни больше комического, чем трагического.
И он устроился поудобнее.
- Не знаю, кем были в прошлом остальные из Девяти, возможно, и впрямь – королями людей. Что же качается меня, то полог с короной над моей колыбелью даже не ночевал, - начал рассказ Восьмой кольценосец.
- Родился я много веков назад во вполне обычной семье, не слишком бедной, не слишком богатой. Какое-то время кочевал по степи вместе с родичами, но потом, лет в восемнадцать, решил искать себе славы. Времена тогда были не слишком спокойные. Противостояние эльфов с союзниками и Барад-Дура многое пошатнуло в древних обычаях. Даже оседлые народы вынуждены были или сниматься с мест – или сражаться на одной из сторон. А зачастую, впрочем, и то о другое. Так что мой выбор рода занятий не удивил: наемники требовались. Кроме того, я был третьим сыном из четверых, так что отцовское наследство мне, как и тебе, не светило. Вот так я и стал одним из бродяг, шатающихся по Средиземью в поисках заработков. И куда меня только потом не носило! – Джарил мечтательно прикрыл глаза, вспоминая то давнее время с улыбкой. - Можно было, конечно, вступить в одну из воюющих армий, но, во-первых, мне нравилась моя новоприобретенная независимость, а, во-вторых, в вечной войне Тьмы и Света как раз наметилась пауза. Прямо, как и сейчас. Противники уползли по своим цитаделям зализывать раны, население попыталось начать нормальную жизнь, а дороги просто кишели разбойниками и дезертирами всяких мастей. С них-то все и началось.
Однажды вечером я, как обычно, ехал, куда конь привезет. Вдруг – вижу такую картину: шесть человек оборванцев остановили телегу с целью пограбить. Я мысленно пожал плечами: дело обычное и уже вознамерился было уехать… как вдруг оттуда послышался жуткий вопль, - назгул по очереди оглядел лица спутников – и усмехнулся:
- Надо сказать, что я и тогда уже не отличался излишним человеколюбием и не видел себя грозным героем, табунами спасающим души. Но, тем не менее, я был молод и все еще не растратил некоторых идеалов. Например – о том, что мужчины должны драться с мужчинами. Вопль не походил на мужской, так что я решительно дал шпоры коню, желая увидеть источник сих звуков. Им оказался мальчонка лет девяти, которого бородатый бугай с манерами солдафона как раз прижал к днищу телеги рукой, второй - намереваясь прирезать. Как я попозже узнал, рыжий мужик желал кроме денег получить благосклонность сестрицы сего молодого орла. За что чуть не был пожалован ножом прямо в печень. От того и взъярился, естественно. Впрочем, Валар в этот день были немилостивы, потому что вместо ножа под ребра, любитель чужих баб схлопотал стрелу прямо в глаз. От меня. Подельнички мертвеца в бою были не новичками, потому что быстро смекнули: я легко перестреляю их, как курей. Хорошему лучнику ничего не стоило уложить четверых с этой дистанции, а мою меткость они уже оценили. Так что в тот раз разошлись мы сравнительно мирно: грабители попросту уползли в лес, мерзко сквернословя и называя меня «мордорской швалью», - Джарил заразительно улыбнулся, на миг показавшись совсем молодым: - Для того, чтобы принять меня, с моей внешностью за светловолосого и белокожего уроженца Мордора, надо было внезапно ослепнуть. Так что из их ругательств я вполне справедливо заключил, что эти «добрые люди» дезертировали именно из армии "светлых". Не отвечая, я тихо и мирно продолжил свой путь.
Восьмой кольценосец подкинул дровишек в костер – и продолжил рассказ:
- Через два дня та встреча получила свое продолжение. Заехав в очередной городок и переступив порог местной кормы, я увидел знакомые рожи. Работники «ножа и топора» занимали два столика у дальней стены и зло на меня оттуда поглядывали. А по соседству с ними восседал… как мне показалось тогда – эльф. Надо сказать, что остроухие Перворожденные уже тогда были редкостью, так что ошибка простительна. Длинноволосый, хорошо одетый, ужасно красивый… что я еще мог предположить? Сложив два и два (то есть эльфа и грабителей) я пришел к скверным выводам.
«Светлые решили вступиться за лиходеев-налетчиков?», - поразился я про себя, но, вместо страха почувствовал злость.
Терять при кроме жизни мне было нечего, а потому я решил умирать с громкой музыкой. Заказав у трактирщика кружку вина, я нахально пошел к столику эльфа… и выплеснул красную жидкость в его распрекрасную физиономию, крикнув:
- Вот тебе моя кровь, лориенский бандит!
Мои старые недоброжелатели тут же повскакивали с лавок, и белобрысый мужик, видимо, заменивший у них главаря, обрушился на меня с порцией новых проклятий, - Джарил задумчиво усмехнулся: - Когда люди чувствуют свое превосходство, они редко отказывают себе в возможности побахвалиться. Это меня и спасло. Во время прочувствованного, хоть и неостроумного описания способов лично моей службы мордорскому властелину и всем его эмиссарам, моя «жертва» пришла в себя от моего хамства. И решительно перехватила инициативу, заявив, что оскорбленный тут - он и сам со мной разберется. В ответ на вежливое уточнение, разбойничий главарь с ходу послал его к Морготу. Это было ошибкой. К тому моменту я, конечно, уже заподозрил, что посетителя я облил вином по ошибке… но после такого удара левой в том окончательно убедился.
Следующие пол часа мы посвятили вбиванию крох ума в головы гондорцев и в финале удрали через окно. Чтобы платить не заставили. Конечно, после таких ратных подвигов мы были в отличнейшем настроении, так что я предложил поделиться кружкой другой. Он усмехнулся – и сказал, что одной ему пока хватит. Я жутко смутился: что не говори, а ситуация была идиотская. И сказал, что его должником быть не намерен. Он ответил, что мы еще выпьем… попозже. На то я пожал плечами: с моим образом жизни предсказать, куда судьба занесет меня завтра, было почти невозможно. Но он казался самоуверенным, так что я лишь мысленно пожал плечами – и спросил его хотя бы об имени.
Он мне сказал: «Аннатар».Тогда я, конечно, был молодым и не слишком-то образованным, но имя это было у всех на слуху. Кое-где - даже больше, чем прочие прозвища Темного майа. Но…представить Стихию Арды участником драки в занюханном кабаке было выше моих скромных сил. Ну, пошутил человек. Может, скрывается? Такое часто бывало, так что я лишь рассмеялся, и сказал, что тогда я – король Финрод. И если он, Саурон, в прошлый раз пожелал сраженья песнях, то в следующий раз пусть сковородку прихватит. Мол, поединок на кружках с вином – мелковато для Темного Властелина. Он это выслушал – без всякой улыбки – и обещал все исполнить. На том и расстались.
Джарил задумчиво посмотрел на огонь, и продолжил:
- А месяца через два он возник еще раз. Просто вот так – подошел к костру из ночи. Вместе со сковородкой, - бывший назгул улыбнулся возникшему воспоминанию. –Мы пожарили на ней убитого зайца и проговорили всю ночь. Он был прекраснейшим собеседником, внимательным и остроумным. Так что нехитрую историю своей кочевой жизни я выложил в первый же час.
- Тебе надо найти постоянную службу, Джарил, - сказал он, выслушав про мои приключения.
Честно сказать, я и сам о том же подумывал, но в предпочтениях пока что не определился.
- Так возьми меня к себе, - говорю. – Будем вместе служить Саурону.
Тут он засмеялся:
- Так ты до сих пор не поверил, что Аннатар – это я? – и посмотрел вот так испытующе. Честно сказать, я вдруг усомнился: «А вдруг?» В этот момент в нем снова проглянуло что-то… нечеловеческое. Но я лишь рассмеялся погромче – и решил пошутить:
- Если бы ты был «правильным» Сауроном, то уже предлагал бы мне одно из колечек.
Он скорчил забавную рожицу – и похлопал себя по карманам:
- Сейчас посмотрю, сколько их там завалялось. Три? Или – пять?
Теперь засмеялись оба – и принялись догрызать зайца. Доели, легли спать. И тут он вдруг говорит:
- А знаешь, Джарил, ты бы мог стать еще одним кольценосцем… - а сам смотрит себе в звездное небо, и взгляд у него не мигающий.
«Вот же послал мне Единый загадку», - думаю я, а сам говорю:
- Да ладно тебе. От моего характера вы бы все за неделю повесилась. Голова глупая, язык – еще хуже. Длинный.
- Ну, - говорит мне мой гость, - остальные ведь тоже не сахар…
А наутро уехал, оставив кольцо. Зачем его взял? Сам не знаю. Но в волшебные свойства этой «безделушки» поверил, лишь умерев в первый раз. Точнее – когда я «воскрес» в Мордоре, у трона Темного властелина.
Кольценосец встряхнулся, как кот, избавляясь от воспоминаний, и другим тоном добавил:
- Про ноги, кстати, я сказал очень буквально, а не в плане служения.
Впрочем, вспышки веселья хватило на миг, и Джарил опять посерьезнел:
- Вот так я и стал новым назгулом. Почти между делом. Шутя. Даже рассказать кому было стыдно. Воображали-то о-го-го! К тому же, я думал, что у других Восьми были в прошлом трагедии и потери. А мне ведь тогда было почти все равно, какой стороне отдать верность и меч.
«Раз уж этот мир устроен так, что в нем не выйдет не служить никому – лучше выбрать лидера подостойнее», - так я считал. Вот и выбрал себе Саурона. Наверное, я просто такой человек… неглубокий. До сих пор не знаю, и зачем же я сдался Ему? – Восьмой покачал головой, и заключил:
- Пора спать.
«Умеет же Джарил красиво рассказывать! - подумал Третий, - Я, наверное, так не смогу, даже если захочу…».
- Да, пора, - согласился он вслух, и, вспомнив про облитого вином Саурона, внезапно улыбнулся.

Айрин, Эдорас

Айрин проводила беспутного балб... болв... дурн... назгула возмущенным взглядом, не сомневаясь что у Сэйма новая игрушка – прикидываться беспомощным и получать побои (причем у нее на глазах. Явно издевается), неведомыми путями иномировой и призрачной логики считая, что это приблизит его к королю. Сама Айрин считала прямо противоположно, и, поняв что из темницы Сэйм просочится на аудиенцию разве что в призрачном виде, что вряд ли поспособствует деловому разговору, решила брать дела в свои руки. Полагайся на этих драчунов, как же...
Под подозрительными взглядами стражей девушка со вздохом отвернулась от спутника, честно призналась, что она не такая (же) (к сожалению – может, понимать бы начала...) (к счастью – мало одного заключенного, было бы двое), согласилась, что к королю ей не требуется (во-первых), и она не бродяга (во-вторых), представилась и уточнила, в городе ли командиры. Оттаявшие (или спустившие пар на Сэйме) воины признали сестру по оружию, подробно расписали путь к казармам и один даже заикнулся "про остальных", но получил локтем от соседа. Погрустневшая от упоминания павших (причем кое от чьей руки, ну не шутка ли судьбы?.. попал куда заслужил, но как будто это два разных "заслужил" и два разных Сэйма, и вообще его вытаскивать надо), Айрин распрощалась с соотечественниками, и через полчаса, когда один назгул несимметрично рассматривал небо в клеточку, обстоятельно докладывалась о прошедших днях.
С порога ошарашив командующего, что вернулась она одна и большинство лошадей съел гигантский волк, повзрослевшая (совсем немного) дочь Вельхира заверила, что кроме волков ей ничего не привиделось и Саруман в башне не появлялся, после чего описала все выпавшие на долю рейда приключения. Последнюю неделю она тоже рассказала, правда, один действия, и, немного подумав, возвращения Тропами Мертвых вежливого окрестив "по малоизученному ходу". Командир не был дураком и, поняв что сумасшедшие вряд ли бывают столь педантичны в описаниях, сложил два с двумя и уловил, что никакими нормальными средствами в Гондор туда и обратно за недельку не съездишь. После чего серьезно заинтересовался странным спутником, нейтрально представленным Айрин как "в лесу встретился". Кстати, период между "волком" и "лесом" в рассказе почему-то отсутствовал, отчего командир смутно решил, что речь идет о Фангорне, куда молодая роханка верно сбежала от животного. Та не стала его разубеждать, тем более о пробуждении Чернолесья рассказывать наверное было бы перебором...
К концу доклада выдохшаяся Айрин оказалась свидетельницей, как командир интересуется за что ее спутника отправили куда отправили, и флегматично перевела слова стража на всеобщий:
- "Оскорбление короны" и "шпионаж" обозначают "Хочу с королем поговорить", только без этикета. И еще он представится забыл.
На этом месте слушателей (благо к концу доклада их, вместо одного разведочного, прибавилось) внезапно посетило озарение.
- Ага, неправильный тень, - неслышно буркнула девушка себе под нос, позаботившись чтобы старшие не услышали. Потом встала, прихватив шлем, и с разрешения озаренных откланялась, мечтая добраться до дому и свалиться на родную и давно забытую постель. Какие после ее полного такта, вежливости и умолчаний доклада потекли вереницы посетителей к несимметричному, она отлично представляла.

Небо в полосочку мало отличалось от обычного синего неба, даже если его рассматривать одним глазом - намного меньше, чем когда его разглядывает обученный псион (к тому же причудой судеб бывший когда-то улаири). Вот только в данный момент Сэймур был ограничен в разглядывании обычными (говорят - пятью) человеческими чувствами, из которых в собственно разглядывании участвовало только одно. Небо было синим - без полос, арок, искр, текущих в ионосфере рек - всего того, что обычно составляет "небо". Оно было напрочь лишенно объема и больше похоже на крышку чайника над головой, чем на небо.
Так что по сравнению с этой клеткой прутья в окошке тюрьмы роханского происхождения смотрелись блекло и лишь немного добавляли разнообразия.
Четвертому было скучно, ныли отбитые места, но существенных повреждений не было: и стражи не стремились и Сэймур - не настолько дурак. Да и не тюрьма это была, не подземный каземат для... - "Гм, кого вообще в Рохане сажают в тюрьму?"- Резко вернулся из бездумного ожидания Четвертый.- "Складывается впечатление, что здесь либо сразу казнят, либо надолго и не задерживают... Да, плохо здесь преступникам. Нет их в Рохане... Ага, а вот шпионы бывают... Интересно - я шпион или нет? С формальной точки зрения... Хм, неа, не шпион, это в Гондоре мы разведдеятельностью занимались, а в Рохане даже по сторонам не смотрели. Айрин и так все видела... что положено молодой роханке. Я - да что я тут не видел?"
Сэймур подумал немного и всерьез отнесся к этому вопросу.
"Тюрем - не видел."- Осмотрел решетку, стены и дверь.- "Защищает от проникновения снаружи. Окошка в двери нет, замки внушительные, двери крепкие, но ненадежные... Так ведь это не тюрьма. Ладно, что еще?"
"Воров, нищих - видел?"- Повспоминал, прокручивая виденное по дороге.- Угу... не видел. И деловых - не видел... Охохонюшки. Неубыточное невоюющее военное государство? Еще и в Гондор продовольствие поставляют. И оружие, доспехи сами делают. На каждого боеспособного жителя своей страны. И такие тут все. Религиозное государство, скоро воевать начнут. О-о... Куда там невоюющее - они же Ангмар захватывать ходили и Первый их наголову разбил. Впрочем, могли послать за подкреплением и вестники вскоре должны сюда добраться. Как они воевали-то в таком отрыве от тылов?... Ладно, это все мелочи, судя по аппартаментам, меня к вечеру казнить собрались. А вот это уже лишнее..."
Сэймур уже собрался сам идти к королю, раз король не идет к пленнику, когда потянулись заинтригованные докладом юной роханки "посетители".

Земли Гондора. Джарил.

На лагерь давно опустилась ночь и языки угасающего пламени освещали силуэт Пятого, молчаливой тенью застывшего на часах. Джарил знал: Доример только кажется сонным, а на самом деле эта расслабленная, на первый взгляд, поза улаири позволяла ему взорваться градом внезапных ударов при малейшей опасности.
«Саурон сделал нас бессмертными призраками, но не он вложил в наши руки оружие. Все мы стали убийцами задолго до встречи со своим Властелином», – подумал Восьмой из Девятки. Ему не спалось: память, растревоженная беседой с Третьим назгулом не желала отпускать жертву из лап, кружа Джарила в хороводе полуснов-полувоспоминаний. Конечно, не все в той истории было так просто. Восьмой не видел смысла ворошить дела прошлые, но душа, видимо, имела на то свое особое мнение. Вот кольценосец и ворочался без сна, вспоминая прошедшее – и думая о настоящем. Конечно, подумать было о чем: давешнее осанве в Осгилиате и разговор с Девятым дали уму Восьмого достаточно поводов для бессоницы.
«Неужели Девятке суждено сгинуть в междоусобице, деля созданное не нами?», - спрашивал себя кольценосец.
Ситуация с завещанием неприятно напоминала Джарилу ту, прошлую историю о сильмариллах, и более «свежею» - с Кольцами Власти. Конечно, если можно назвать этим словом события многотысячелетней давности. Но все же… творения Феанора не давали спать Мелькору-Морготу. почти так же, как творения Гортхаура – эльфам. Закон сохранения зла в природе или банальная зависть? Кто б разобрался. Тогда человеку по имени Джарил было странно то, что люди воспринимают свое участие в конфликте стихий с эльфами как должное и нужное. Сейчас они, улаири, фактически, повторяли ту же ошибку.
«Боимся ли мы возвращения Аннатара из-за его силы? – спрашивал себя бывший назгул. – Может быть это – трусость, помноженная на гордыню, это упорное нежелание признать кого-то лучше и сильнее себя?»
И тут же мысленно возражал: «Нет, это не так. Я не хотел стать сильнее майар».
«Может – сильнейшим из смертных? - издевался тот внутренний голос. – Ты заключил сделку, назгул, так плати по счетам».
Устав от борьбы с прошлым и лютой бессонницей, Джарил потянулся к Кхамулу. Будить Второго в такой час было подлинным свинством, так что Восьмой понадеялся на войну, не дающую отдыха. Ему позарез нужен был собеседник, способный понять все сомнения, и Черный Истерлинг подходил на эту роль идеально.
«Кхамул?, - бесшумный зов полетел в далекий Умбар со скоростью мысли. – Как там ваши дела?».

Осанве Восьмой и Второй.
С Истерлингом.

Джарил.
Сам Кхамул не хотел тянуться к Восьмому - отчасти опасаясь, что не получится дозваться. Но поговорить надо было, хотя бы сказать, что все в порядке, и не Ангмарца же просить об осанве с собратьями... и вот теперь зыбкий полусон сорвался неожиданным призывом - это и к лучшему.
- Джарил, - сказать сразу, что недавние предположения Восьмого оказались вдруг верными? Интересно...
- Все в порядке - относительно. Мы живы. И, - недолгая пауза, - Первый здесь. Теперь уже не придется гадать, как он себя поведет, - ты был прав.
- Я был прав? В чем? Помнится, мы с тобой высказали много гипотез, и Ангмарец был только одной из тем наших бесед, - Восьмой помолчал, а после спросил: - Он изменился?
"Во многом прав. Сразу надо было связаться с ними, а не тянуть, не ожидать неизвестно чего - а сейчас, если даже Первый решит играть сам за себя, сделать не получится ничего. Ну, абсолютно ничего. Толку-то..."
- Не изменился, - устало ответил Кхамул, не особо взвешивая слова. - Не в главном, по крайней мере. Все так же находит таких союзников, которые... и присниться бы не могло.
В другое время Джарил непременно бы полюбопытствовал, но сейчас его волновали другие события.
- Вы уже говорили о завещании? – прямо спросил у Второго Восьмой.
- Говорили, разумеется. Даже, можно сказать, к согласию пришли, - преувеличение, конечно, но ладно. - По вопросу, что отыскать его - надо. Что дальше будем делать, решить пока не получится - однако же, не советую провозглашать себя бойцом за возвращение Саурона. Не думаю, что сейчас это будет... мудро.
- У нас вызрело то же самое решение. Но собратья были достаточно откровенны, и я начинаю бояться этой бумаги, – признался Джарил.- От нее веет злом, причем – не тем, с большой буквы, которым светлые именуют присных Гортхаура. Как бы наши братья не перебили друг друга. Назгулы, гибнущие от призрака Саурона… это напоминает эльфийскую версию справедливости. Не находишь?
- Это может быть и не бумага, - Второй машинально пожал плечами, забыв, что Джарил не увидит жестов. - С тем же успехом может оказаться, что... например, мы соберемся вдевятером, и одного этого хватит для его возвращения. О таком ты не думал?
- Думал, - ответил Джарил. - И отмел этот довод. Конечно., ты сильнее всех нас в вопросах чородейства и магии, но там, несомнено, нужно что-то еще. Сочетание факторов. Место. Время. Слова. Я не знаю. Думаю, что должна быть инструкция.
- Был сильнее, - зло возразил Кхамул. - Сейчас это неважно, Джарил. Ангмарец считает - для того, чтобы найти завещание, мы должны будем собраться вместе. И я думаю, он прав. Но погибнуть от твоей руки - если мы разойдемся во мнениях - не желаю.
- Речь не обо мне. Среди Девяти есть как минимум два полярных мнения, есть колеблющиеся и те, кому все равно. Третий очень хочет помешать Саурону вернутся. Девятый – очень хочет, чтобы все было как прежде. Чего хочет Первый я не знаю, но думаю – править империей из людей. Шестой желает покоя. Как можно все совместить?
- Для начала, в нужный момент скрутить руки Третьему и Девятому? - для сарказма явно было не время, впрочем; и отчего бы не спросить прямо. - Сам ты - на чьей стороне?
- На своей, - ответил Джарил. - И не спешу записаться в один какой-нибудь лагерь. Думаю, мы знаем слишком мало, для того, чтобы говорить что-то с уверенностью. Подозрения... далеко же они завели Самого в Войне Кольца. Едва ли стоит опробовать ту же дорогу.
- В таком случае будь осторожнее, - банальнее слов придумать было нельзя - Кхамул с досадой поморщился. - И не откладывай решение надолго. Да, мы должны собраться вместе; да, мы должны найти это клятое завещание, чем бы оно ни было - но, полагаю, мы не зря вернулись. И я думаю, что он тоже - вернется.
- Я все же считаю, что нам есть, о чем с ним потолковать, - задумчиво сказал Восьмой. - Если он придет в Средиземье, Даритель тоже вернется ослабшим. Магия уходит из смертных земель, и его единственная сила будет в речах. И в нашей клятве.
- А если ты неправ, то те, кто хотел бы помешать ему вернуться, проживут недолго, - "вернется ослабшим"... конечно, и такое возможно, но - сомнительно. Или Джарилу просто очень хочется в это верить? - А остальные... останутся верными клятве. И что-то подсказывает мне, что остаться равнодушным ни у кого не получится.
- Останутся верными... если Он вернется - боюсь, у нас не останется выбора. Помнишь, как Он мог приказывать? Тут я понимаю Третьего - страшно снова стать бессмертной игрушкой. Лишь теперь, став человеком, я понимаю, что не жил эти тысячи лет. Существовал - да. Но жизнь - это иное.
- Помню, не сомневайся, - голос Второго снова был усталым. - А жить - просто жить - ты готов? И умереть в свой черед?
- Для этого надо вспомнить, каково это - жить. Поэтому я и говорил тебе о времени. Надо подумать.
- Кто же мешает, - Кхамул покачал головой и усмехнулся, - думать, решать... Но может оказаться, что времени у нас нет.
- Ну, не стоит сгущать краски. Собрать всю Девятку в одном месте - еще та задачка. Кое-кто может просто не захотеть собираться. И что же тогда? Это возвращает нас к тому, с чего начали. Дело не только в Аннатаре, но и в нас, прежде всего. Если мы - команда, то справимся со всеми невзгодами. Если мы позволим себе жить как волки - охотники доберутся до нас по одиночке. Или мы сами избавимся от неугодных.

Мория. Эрик и Анармакиль (с Латигрэт, само собой)
Короткий разговор с эльфом заметно сказался на Кадше, разом сменив терзания воителя с неопределенного настоящего на темное прошлое. Правда, уже к закату Эрик заподозрил, что перворожденный пошутил над ним так, как умеют шутить и издеваться только светлые. Несколько слов, короткий миг из безраздельной вечности, - и снова в душе...
"Убивать надо было" – редкий случай, полностью сходились во мнении памяти улайри и десантника. Багровая вечность напоминала, что простые убийства темных всегда были милосерднее запутанных проклятий света, а человеческая сущность Седьмого равнодушной жестокостью могла поразить и бессмертных.
Но, как ни странно, логике и понятному выводу Эрик следовать не спешил. Всем четырехтысячелетним опытом чувствуя, что эльфов надо убивать (чтобы потом не мучиться вот от таких мыслей "ищи ответ в прошлом"...), он также ощущал резкую, почти болезненную мысль. Наваждение. Ожидание. Буквально – страсть.
Быть может, ответ на это бесконечное "зачем" все таки существует...
Другой ответ. Не тот, что он хорошо помнил, знал и растравливал, раздувал все века призрачного бытия как затухающий в прогоревшем очаге огонь. Тот ответ был прост, но нельзя прожить столько, сколько жил (или не-жил, временами) Седьмой, не поняв что ненависть рано или поздно затухает.
Тем более именно сейчас Эрик никого (теоретически) не ненавидел, и делать ему из-за этого было абсолютно нечего.
В итоге, к вечеру поняв, что с внутренними голосами и чувствами нет никакого единства – память требовала одно, душа другое, тело третье, разум вообще пытался дать забастовку, шрамы плавились от одних мыслей, и вдобавок ко всему на Эрика накатила волна чужих чувств (своих много, куда еще?!), определенная как труд кого-то из собратьев на юге, - Кадш с исключительно зверским настроем и настроением отправился на вчерашние тропинки. С эльфом требовалось поговорить повторно, или немедленно убить.
Суточные раскопки в прошлом ясно показали только одно: один ответ у него уже есть, и не надо быть слишком наивным, ожидая другого. С продленным сроком действия...
Но – ожидалось. Сегодня Эрик не брал клинков, ни для тренировки, ни... хотя убивать мог и без них, - и не призывал в душу сумерки, лучшего друга из известных ему. Пелена небытия, растворяющая душу и тело; темнота, оставляющая только хищника и жертву; серые просторы, сглаживающие тоску смертного бессмертного – верные спутники, чуткие друзья, но от мрачных мыслей, появившихся после "перерождения" не помогали. Только мелькнувший вчера свет... которого оказалось то ли слишком мало, то ли – безмерно много.

Независимо от Эрика Анармакиль в то же самое время пришел к тому же самому решению. Прошедшее время он провел, осматривая горы, и составляя впечатление о возможной угрозе от местных обитателей.
Разумеется, в саму Морию он не входил; эльф прекрасно понимал, что там его ждет совершенно неласковый прием.
Однако гор и размышлений хватило, чтобы понять: угроза есть. Воевать в Мории способны разве что гномы, а их пока что на поле битвы не наблюдается. А вот орки, к сожалению, могут драться на любой подходящей для этого земле.
И теперь у них есть предводитель.
Анармакиль до сих пор не мог до конца поверить, что действительно встретился с назгулом. Как тот вообще остался в живых? Или – как воскрес?
Единственным решением было – вернуться на место их встречи и спросить еще раз. И окончательно понять – намеревается ли Кольценосец воевать, или же нет. А уже исходя из этого – действовать в дальнейшем.

Шаг из темноты, навстречу. Взвинченный Эрик даже не удивился, поняв что эльф тоже пришел, хотя по любой логике должен был раз избежав смерти не играть с вечной снова. Но логика с Седьмым давно и хорошо поссорилась, и единственное что слегка смутило бывшего кольценосца, так и не-спокойствие светлого. Промелькнувшая мысль, что от вчерашнего разговора им было плохо обоим, как-то чисто по-человечески утешила Кадша. Но назвать состояние перворожденного "плохо" или себя человеком он одинаково не мог.
Но, одновременно с тем, едва увидев собеседника, он внезапно и полностью успокоился. Ни убийства, ни ответы убежать уже не могли (да пусть бы попробовали только...), и в шаге от цели – может быть, надуманной, но все от дум сейчас заботило Седьмого побольше иных реалий, - дергающая и расцарапывавшая себе ход наружу, боль или правда, внутри, исчезла.
- Снова встретились, светлый, - не без иронии произнес он, как и вчера прислоняясь к камню и с интересом оглядывая Анармакиля. – Умеет ваш род благословлять так, что проклятия пожелаешь. Или наоборот?
– В проклятиях я не разбираюсь, – пожал плечами эльф. – Скорее уж наоборот… в них должен уметь ты ориентироваться. Не так ли, Кольценосец?
- Да я не проклинал, убивал сразу... - пришла очередь назгула пожимать плечами. Мелькнуло воспоминание о чародеях Девятки, чья сила была не в стали. И даже не о первых трех, чьей душой была магия, а напротив - последних. Тех, кого Седьмой не понимал - играющий словами, как он сам ножами, Девятый, или насмешник Восьмой.., - но считал братьями. И сейчас не мог понять, почему. Со-братьями еще куда ни шло, но память странная шутница, твердила другое.
- И думать не любил, - после некоторой паузы добавил Эрик. - А теперь и проклинать, и думать потянуло. А убивать стал реже, - и укоризненный взгляд на эльфа, удручающе живого для второй встречи.
- Увы, сказать, что было "реже", а что "чаще", не могу, - покачал головой Анармакиль. - Не видел. Хотя...
Он задумался, а потом честно признался:
- Ты отличаешься. От того, каким я вас представлял.

- Скорее, отличаюсь от Первого, - фыркнул собеседник, не без основания полагая, что о кольценосцах от века судили по сильнейшему из них. – Мы всегда сильно различались. А сейчас, вдобавок, ожили. Кстати, пренеприятнейшее состояние почти все время, кроме редких мгновений исключений. Живые всегда такие?.. – и не поймешь, ирония в вопросе, или всерьез.
- Я никогда не умирал, так что могу сравнивать, - улыбнулся в ответ эльф. - И, боюсь, никто из моих знакомых тоже такого опыта не имел.
- Кого спросишь, тот не знает, а кто знает, того не спросишь, - скаламбурил в ответ Кадш, по чисто десантной памяти имея в виду настоящих мертвецов. Потом удивился самому себе, и перевел высказывание на (со)братьев. И еще раз удивился, что оно верно и к ним. Почти.
- Но как живешь, ответить-то ты можешь? – поинтересовался он.
- Как живу... - пожал плечами эльф. - Как и все. Правда, вероятно, вижу мир по-другому, нежели люди.
- Я людское восприятие позабыл, а уж эльфье никогда и не понимал, - наверное, это было вопросом. А может, приглашением.
- Мы... смотрим на мир, разыскивая в нем красоту. Во всяком случае - я, и мои друзья. Трепет листьев, роса на траве, оттенки неба - все это привлекает наше внимание. Иногда я удивляюсь, как люди такого не замечают... Или замечают?
Собеседник недолго помолчал, рассеянным жестом разглаживая шрамы на подбородке.
- Замечаем, - наконец сообщил он, - но редко. Или если скажут. Обычно мне некогда любоваться, а времена, когда было... Начинаю сомневаться, что такое вообще случалось под этим небом. – Пауза. – И под другим тоже.
- Под другим? - нахмурился Анармакиль. - Что значит "под другим"? Не хочешь же сказать, что видел небо Валинора?
- Упаси... – фыркнул бывший десантник. - ...Один! Жизнь здесь бесцельна, но в ваш рай я не собираюсь, - потом задумчиво поцарапал все же шрамы, словно засомневавшись в чем-то, и смерил хмурого эльфа странным взглядом. А затем, видимо решившись (убить слушателя по окончании?..), отвернулся, и, поудобнее упершись на облюбованную скалу, начал:
- Арда не единственный мир, где живут люди, хотя Там эльфов я не встречал. Только люди, звезды, и снова люди...
Перед глазами Кадша встали картины первых лет, без памяти, но с ожесточенной страстью найти прошлое, вырвать из реки времени правду. Круговорот пороков, грехов, радостей и чего-то смутно похожего на любовь, калейдоскоп событий, кажущихся интересными... а на деле – вечная драка за жизнь. Он уже тогда не любил жить, но думал, что найдя ответ прошлого, изменит. Себя?
Память улайри пришла, но лучше не стало. Теперь нужна истина еще старее.
- Впрочем, там точно так же постоянно воюют. Только с большим размахом. Если эльфы берегут Средиземье от такого, я еще могу понять ваше "бездействие".
А воют и верно знатно. Пальцы снова прошлись по следам ожогов, хотя теперь он не знал, был то эф-луч, или странная шутка судьбы, вернувшей долг за Ородруин.
А голос говорил. Короткими и рублеными фразами, то, что он не рассказывал и Девятому – Анрайму произносить не пришлось, тот понимал молча... Или не понимал, но делал вид, что все понимает. Собственно, невеликая разница для рассказывающего. Но эльф не понимал и не делал вид что понимает, однако он слушал, и очень внимательно.
- Мне трудно в это поверить, - медленно покачал головой эльф, когда Кольценосец закончил говорить. - Я всегда знал, что Эру сотворил лишь Арду... Средиземье и Валинор. А теперь ты рассказываешь о другом, чужом мире. Мне сложно принять его... но ведь тебе незачем сейчас лгать.
- Там не было эльфов, не было света или тьмы, правда и ложь тоже смешались. Не было магии. – Назгул, будто не слыша Анармакиля, продолжал невидяще смотреть куда-то в темноту. – Как-то мы усмиряли мятеж, это называлось акцией устрашения. Сейчас мне кажется, что ни я-призрак, ни я-человек раньше не знали полного смысла слова...– что-то изменилось в обертонах рассеянного голоса, - хм... "страх"... – совсем человеческое хмыканье. Разбуженная во всей красе память десантника с трудом возвращалась обратно, уступая себе же, но с многотысячелетним опытом. – Хм-м.
Определенно, слово "страх" что-то расшевелило в душе улайри. Если та у него была.
- Расскажи, что было в последние четыреста лет, - внезапно предложил Кадш, оборачиваясь к собеседнику. Небо на востоке серело, успев сменить ночь на раннее утро, пока под звездами Арды лилась неторопливая история о чужих мирах.
- Сложно все пересказать, - Анармакиль с трудом удержался от того, чтобы очередной раз пожать плечами и подумал, что от этой привычки надо избавляться. - Было несколько войн, восстановление Ангмара, восстановление Мордора... Я, конечно, могу попробовать вспомнить все факты.
- Пробуй, - и странная, ни на что не похожая улыбка. Эрика трудно было в этот момент сравнить с мальчишкой, да и на влюбленного во что-то он никак не походил, но в далекой глубине глаз пряталось странное, что заставляло его произносить перед "Ардой" – "моя...".

(& V-Z)

Осгилиат. Назгулы и Северен
Пока Кольценосцы делились воспоминаниями о прошлом, Северен слушал очень внимательно; врага надо знать. Да и… когда еще выпадет возможность узнать такие детали прошлого?
Но сказанное оставило необычное впечатление. Гондорец уже убедился, что улайри… нынешние… имеют не так много общего со смертоносными призраками из легенд. Однако он все равно не ожидал услышать такую вот… можно сказать, простую и жизненную историю от каждого.
За эту мысль зацепилась другая, поначалу показавшаяся Северену абсолютным бредом. Но по размышлении… Однако, если ее высказать сейчас – последствия будут скверными. Наверняка.
И потому Северен, заметив. что Джарил еще не спит, задал совсем другой вопрос.
– А каким он вообще был – Саурон?

Рохан, Эдорас. Сэймур
В какой-то мере Четвертому стоило гордиться: визит в темницу нанес лично Теорин, советник короля, посчитавший, что обязан быть в курсе таких вот неожиданных феноменов в своей стране.
Загремели засовы, и дверь открылась; сухощавого и уже совершенно седого (хотя и минуло ему немногим более полувека) Теорина сопровождали два стражника.
С порога советник оценил обитателя темницы как «вероятно, опасного». Он сам воевал, и повидал достаточно воинов, чтобы опознать сведущего в боевой профессии с первого взгляда. А учитывая все ранее услышанное, можно было сделать вывод - воин не обычный.
- Доброго вам дня, - поздоровался Теорин.

Второй и Восьмой назгулы.
Продолжение совместки. DL & Easterling.

«Сами избавимся от неугодных». Страшное, немыслимое - прозвучало в то же время обыденно. И здесь Восьмой прав: они даже не знают - чувствуют бывших собратьев как самих себя, чувствуют предел силы каждого и безошибочно угадают слабость; и если вдруг станут врагами - кто же захочет оставить в добром здравии такого противника? Любой постарается объединиться с союзниками и нанести удар первым... вот уж воистину - эльфийская мечта о справедливости.
- А еще придется постоянно остерегаться своих же, - это уже было для Джарила. - Да, сейчас они все еще не пришли в себя от неожиданности - как же, Девятеро вернулись, и возможно, вернется сам Властелин... мрак. Но и мы пока ни во что не вмешиваемся и ничего не изменяем - жизнь идет своим чередом. А что будет потом? Мордором правит совет Лидеров - и хорошо правит. В Ангмаре признали Первого - но он предъявил весомый аргумент, - Кхамул недобро засмеялся, - живой и огнедышащий... убедительно, согласись. Со временем кто-нибудь обязательно поймет, что легенде лучше было оставаться легендой, Джарил. И на этот случай каждому из нас надо заручиться поддержкой. Поэтому я думаю, что избегать встречи никто не будет - лучше выяснить все сразу.
- Согласен, – кивнул на это Восьмой. – Но ты сейчас меряешь всех по своей мерке. Вспомни собственные сомнения до встречи с Королем-Чародеем. Не все назгулы столь активны, как мы в контактах с собратьями. Кто-то может лелеять сладкую мысль: «Все само утрясется». Я бы хотел, чтобы так все и было, но, глядя фактам в лицо, ты кругом прав. Мир изменился и мы в нем чужие. Улаири хороши для земель Тени, как легенда о прошлом, но Девятерым людям придется на практике доказать, что они чего-то да стоят. Если, конечно, мы не хотим быть отправленными в небытие. Даже если лидеры Мордора и Ангмара – благородны и хороши, участь почетного ветерана былых битв непривлекательна. Мне сложно сморится с той стеной, что отделяет нас от людей, но она – есть. Все же тысячи лет службы Тьме не проходят бесследно. мы привыкли командовать, и, думается мне, участь гостей в Средиземье скоро наскучит не только Первому, но и всем Девяти. Ангмарец просто более показателен. Не зря ведь он был самым заметным из назгулов. Король-Чародей сразу же делал то, до чего мы, прочие улаири, додумывались через столетие. У него есть недостатки, но Первого я уважаю. Сейчас мы – я, например, - хотим просто жить. Но кто гарантирует, что через год я не захочу власти? – Джарил помолчал.
– Знаешь, Кхамул, беседуя сегодня с Третьим назгулом, я понял, что Девять совершенно не знают друг друга, как обычных людей. Магия, чары, оружие, слабости… это да. Но мысли… я не могу предсказать поведение остальных, но, что хуже всего, я не могу предсказать даже свое. Столько лет быть тенью кольца – и вдруг получить свою волю обратно. В первое время – пьянит, потом – начинаешь думать о целях, - Восьмой с досадой тряхнул головой, и спросил у Кхамула: - Вот какова твоя цель? В перспективе?

Осгилиат. Джарил и Северен (с ДаркЛайт)
- Разным, - рассеянно ответил назгул, занятый мысленным разговором с собратом. Вести две беседы одновременно было сложно даже для привычного к таким странным вещам улаири, так что Восьмой контролировал речь меньше обычного. – временами – преотличнейшим парнем, с которым можно поговорить обо всем. А иногда – самодуром. Причем ближе к войне Кольца последнее встречалось все чаще.
- Но почему так изменился? Или это зависело от настроения?
- От настроения тоже. Но больше, как я думаю, все зависело от Кольца. Оно было странной вещицей. Думаю, даже Гортхаур не понимал как это работает до конца. Я слышал, что изначально колец должно было быть больше, но эльф все изменил, тайно выковав три без "соавтора". Я не знаю... когда Саурон вернулся из Нуменора, многое изменилось. думаю, он ослаб и не счел это прияным. потом был Последний союз... - Джарил помолчал. - Поражения редко кому добавляют мягкости, обычно от них только ожесточаются. Тебе ли не знать это, гондорец.
- Вероятно, - кивнул Северен. - Мы это тоже испытали... когда воевали именно против Саурона.
Несколько секунд он молчал, а потом с некоторым удивлением заметил:
- А все же это были великие времена.
- Великими они кажутся годы спустя, с расстояния. А тогда это были тяжелые времена. Для всех.
- Наверное. Но я знаком с ними по летописям... и старые записи говорят, что тогда действительно решались судьбы Средиземья. А сейчас... судьбы отдельных частей, да и то лишь на несколько лет.
- Возможно, потому что тогда люди были едины? Когда в действие приходят такие силы, сложно оставатся нейстральным, - назгул говорил с Севереном но в мыслях подыскивал аргументы для Кхамула.
- Тоже верно, - кивнул Северен. - Хотя бывали и исключения - тот же Ангмар. Или ваши союзники за морем Рун.
- Бывали, - кивнул головой Джарил. - Но это лишь подтвержает закономерность. Нельзя навязать людям лучшую жизнь. К некоторым мыслям их можно приучить исподволь, столетиями, как сделали это эльфы с первыми людскими родами. Но в большинстве своем мы костны и противемся переменам. А Саурон был их воплощением. Он хотел всего и сразу. Это пугало. Возможно, в другом варианте... но, что же я говорю? Эльфы бы не позволили. Эта вековая вендетта, где руки по локоть в крови у обеих сторон не закончилась бы до смерти одной из сторон. Если обе бессмертны... классическая закольцовка сюжета.
- Странное дело, - вдруг усмехнулся Северен. - Некоторые древние философы утверждали, что эльфы стремятся к спокойствию, гномы - к стабильности, а люди - к переменам. Вроде бы кто-то даже строил на этом целую теорию, делая в итоге вывод, что люди - естественные союзники Саурона.
Гондорец не мог знать того, что основы этой теории свое время были разработаны Анраймом. А затем на эту мысль наталкивали любителей поразмышлять; тех, кто способен увлечь своими идеями других.
Зато Джарил это знал и лишь улыбнулся:
- Оставим это философам, - сказал он. – Лично я за свою долгую жизнь понял только одно: все люди разные. Возможно, и эльфы – тоже, мне редко приходилось иметь дело с перворожденными иначе, как в битве. У нас, вторых детей Эру, есть свои слабости, но есть и много хорошего. Иначе зачес всем бессмертным творениям Эру, будь то Аннатар или эльфийские владыки, привлекать людей в свои армии?
- Невозможно отрицать, - улыбнулся в ответ Северен. - Впрочем, я не стану лезть в древнюю историю; я могу судить о ней только с чужих слов.
- Я, пожалуй, тоже, потому что для меня это - не совсем и история. Скорее - длинный список ошибок, на которых стоит учится.
- Надеюсь, что так теперь и будет? - Северен пристально взглянул на собеседника.
- Всенепременно, - усмехнулся Джарил. - Вопрос только в том, понравится ли другим то, чему я научился.
- "Но ясно ли это другому", - процитировал гондорец. - Из какой-то песни строка, совершенно не помню, из какой.
- Как не печально, идеалами обладают лучшие из людей. И кое-кто предпочтет смерть изменению взглядов. Я не таков. Но, думаю, что понятие "хорошо" в моем и твоем понимании - это две разные вещи. Хотя мы оба - люди, и - в плане сугубо теоретическом - хорошо понимаем друг друга.
- Мы сейчас все же на разных сторонах... пока, - вздохнул Северен. - Конечно, во многом будем несогласны. Впрочем, так было всегда. И это у меня удивления не вызывает.
"Пока? - удивился Джарил. Но вслух этого не сказал, вместо того ответив:
- На самом деле - мы не так уж и различаеся, Северен.

Второй и Восьмой назгулы.
Продолжение совместки. DL & Easterling.

- Вот какова твоя цель? В перспективе?
- Почетная участь, говоришь, - да кто ж тебе позволит такое счастье?
Перед глазами, как наяву, мелькнуло нарисованное Первым: империя людей, и они во главе, почему нет... интересно, он что, всерьез думает, что встреча с Ангмарцем разом зачеркнула все сомнения, а не заставила скрыть их?
- Просто жить - сам себе не позволишь, Джарил. Почему мы все настолько легко ввязались в то, что происходит здесь? Вместо того, чтобы остановиться, подумать... Мы не умеем - просто жить. Гораздо легче привычно плыть по течению. И потом, кто гарантирует, что через год, когда ты захочешь власти, у тебя еще будет возможность ее получить? - Второй вздохнул. - Есть же разница между "властвовать над страной" - и, скажем, командовать войсками... под началом того же Ангмарца. На такое ты согласишься? Что до меня - если уж нам суждено поучаствовать в разделе Средиземья, пусть будет так. Остаться в стороне - по-моему, совсем не лучшее решение в данной ситуации. Ты это хотел услышать?
- Примерно, - вздохнул Джарил. - Хотя, чтобы уж совсем внести ясность, скажу, что не стану соперничать с Ангмарцем за первенство.
- Я говорю не о первенстве, а о равенстве, - резко возразил Второй. - Впрочем - наверное, это несвоевременный разговор, так?
- Нет, почему же, - Джарил поколебался, но все же решил идти до конца. - Все идет к тому, что кто-то должен стать новым центром Девятки. И кандидатуры тут две: ты и Ангмарец.
- Он сейчас спасает мне жизнь, - нейтрально заметил Кхамул, оставив без внимания предположение о кандидатурах. - И все же... При Сауроне было легче, верно? Подчиниться высшему - это одно, а вот подчиниться равному...
- Возможно, для тебя это так, но я вот не вижу существенной разницы между Сау и Первым.За одним исключением: Аннатар имел возможность принудить нас в подчинению кольцами, а у нового лидера будет лишь сталь. Это честнее.
- Меня он не принуждал. А ты говоришь так, будто пытаешься меня в чем-то убедить, - насмешливо протянул Второй. - И все же, если придется выбирать - я не готов слепо идти за Ангмарцем. Хотя, наверное, сейчас говорить об этом не слишком благоразумно.
- Не слепо - в этом и прелесть. С ним можно поговорить так, как понятно. И в худшем случае - умереть. Саурон не дал бы смерти "и голоса", - закончил Джарил про себя. - Хотя, думаю, что мы говорим об одном.

Продолжение совместки.
Те же, там же.

- Так умереть... в высшей степени глупо было бы. Похоже, утверждение о том, что ты не станешь соперничать с ним за первенство, было не пустым звуком. Ты уже думал об этом? Что ты решил, скажи? Если придется, пойти под руку Первого?
- Я предпочел бы твою руку, потому что ты - ближе мне и понятней, - откликнулся па это Восьмой. - Но и Ангмарец, как лидер, не вызывает во мне антипатии. Глупо дробить силы и сражаться без надежды на выигрыш. А вот, объединившись сейчас, мы могли бы определить курс для Девятки. Ты же сам говорил о важности времени.
Откровенно. Настолько откровенно, что первая мысль - о провокации.
- Хотел бы я знать, что сказали бы на это остальные, - нет, нельзя, Тьма побери, всю жизнь прожить, никому не доверяя, а если вдруг действительно... ну так что ж, как сказал Джарил - в худшем случае придется умереть, вот и все.
- Мы объединимся. Должны объединиться.
- Я тоже так думаю. Если ты еще раз узнаешь о планах Короля-Чародея, мы можем решить, будет ли нам по пути. Если нет... что же, мы с тобой вместе уже будем силой, с которой Первому придется считаться. Возможно, и остальные придут к сходным выводам. Хотя я не исключаю, что Седьмой найдет опору в орках Мории, а Девятый - в мордорских лидерах.
- После этой умбарской эскапады мордорские Лидеры должны мне очень многое, - хохотнул Второй. - Что до Ангмарца... выясним. Это вряд ли станет проблемой.
- Надеюсь, - вздохнул Джарил. - Честно сказать, мне не слишком-то нравится мысль видеть Первого из Девяти по другую сторону в битве. Сомнительно, что разногласия с ним столь уж непреодолимы. Может, сказать ему обо всем прямо и откровенно?
- О каких разногласиях речь? У нас одна цель.
- Вот это и надо выяснить. Почему-то мне думается, что в своем прошлом разговоре вы не полностью сошлись во мнениях относительно дальнейших путей Средиземья и, главное, собственной роли в них.
- Выяснить - не будет проблемой, я уже сказал. Однако учти - я сейчас в несколько невыигрышной позиции для того, чтобы с ходу утверждать, что он не имеет права решать все за всех. Увы, Джарил.
- Зная Ангмарца, можно сказать: в вашей крепости он не задержится. Кроме того, Король-Чародей сам предлагал встречу другим членам Девятки. Мне, например. Если ты считаешь себя что-то должным нашему Королю-Чародею – предоставь разговор с Первым мне. Хотя – ты ведь тоже не откровенен со мною, Кхамул. Впрочем, учитывая нашу специфику – ожидать полной прозрачности глупо. Если просуммировать наш разговор без сентиментальных эмоций, сухой остаток выйдет таков: мы планируем предать Аннатара, которому обязаны существованием, и отплатить Первому неблагодарностью за бескорыстную помощь. Шаткая основа для дружбы. Но, даже рискуя выглядеть подлецом, я против того, чтобы слепо идти по пути, уготованным мне Темным Майа. Это – не трусость, как может казаться. Я спущусь даже к барлогу в глотку, но хочу точно знать, ради кого и чего я то сделаю. И ради выяснения этой истины я готов даже испортить отношения кое с кем из Девятки. В конце концов, не спросив, не получишь ответа. Хотя, в глубине души, думаю, что я волнуюсь зазря. Как ты правильно сказал, Девять подчинялись Одному долгие годы. Старому жеребцу проще вспомнить старую выучку проще, чем учить новые трюки. Если предложить Девяти достижимую цель – ту же людскую империю в северных землях, к примеру, - думаю, что многие придут в коалицию добровольно.

Снова продолжение совместки.
Те же, там же.

- Нет нужды в громких словах. Если бы Саурон был здесь - мы подтвердили бы свою клятву верности ему. Но его нет - так о каком предательстве идет речь? И о какой неблагодарности по отношению к Первому - за последние пять минут ты сам пять раз назвал его нашим королем, и вряд ли Ангмарцу потребуются более убедительные свидетельства твоей... лояльности. "Предоставить тебе разговор" - но ты волен в своих поступках, можешь разговаривать с ним о чем угодно и рассказать ему, сколько посчитаешь нужным. Я не знаю, о чем вы уже говорили - но в любом случае не думаю, что на вашей встрече будут присутствовать посторонние. Кроме, разумеется, боевого союзника Первого, который один стоит всех нас. Но пока они оба здесь, и гондорцы, кстати, тоже - так что, пожалуй, мне первым предстоит... прояснять недосказанное.
Слова Джарила задели неожиданно сильно, и выказать этого совсем не хотелось, но сдержаться не получилось.
Неоспоримое доказательство откровенности, что и говорить.
- Без посторонних на встрече не обойтись в любом случае, - вздохнул Джарил. – Помимо двоих наших с тобой общих собратьев – Пятого и Третьего кольценосцев, с нами путешествует еще Северен. Гондорец. мы с пятым ему кое-что задолжали, еще с тех времен, как не помнили прошлого, а долги в отношении врага – вещь коварная. Кстати, о врагах… вы с Первым воюете с гондорцами. а приближенный их короля сегодня радовал меня аргументами от Анрайма. Философия Девятого прижилась не только у темных народов, как оказалось. Что до Ангмарца – до сих пор мы говорили с ним лишь об Умбаре, да о его желании встретится лично. Ничего подробнее сказать не могу, и именно по этой причине имею ряд озвученных выше сомнений.
- Приятная неожиданность, - отчужденно произнес Кхамул. Желание расспросить о подробностях беседы Джарила с Первым (об Умбаре?) пропало: чего ради говорить впустую. - И кто из нас менее откровенен? Можно только порадоваться, что вы не связаны священным долгом с королем Гондора. И долго вы планируете путешествовать вместе?
- Пока нашим планам он не мешает, - примирительно заметил Джарил. - Как раз напротив: интересно узнать, что представляет собою противник. Особенно теперь, когда и мы изменились. Как я уже говорил, если худой мир с Гондором будет возможен только при наличии моргульского клинка у их горла - так оно и случится. Но, возможно, что за прошедшие годы их лидеры стали более... мудрыми.

- Завидная уверенность, - прокомментировал Второй. И снова замолчал: бесцельно рассуждать о неоправданном доверии к противнику - если Джарил, судя по всему, воспринимает его как равноправного спутника? О сомнительной мудрости короля Гондора, самолично ввязавшегося в войну на юге - когда сам он недавно поступил точно так же? От себя бы сначала отвести гондорский клинок. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
- Я тоже, - эхом откликнулся Джарил. - Но, даже в худшем из вариантов - что может сделать один человек против трех кольценосцев, пусть даже и бывших? Думаю, опасность тут минимальна. А вот возможности открываются интересные, - Восьмой кольценосец лег на спину, устремив глаза в небо:
- Ты никогда не думал, Кхамул, что люди склонны вести себя согласно нашим от них ожиданиям? Если ждешь подлости – воспитаешь из друга предателя. Я помню множество прецедентов. А, кроме того, посмотрим на вещи реально: никто из нас не является майа, который реально мог захватить ВСЕ Средиземье. Значит, рано или поздно нам все же придется провести пограничную линию между нами и ими. С призраками колец, сосредоточением темной магии Врага Гондора они говорить побоятся. А вот с людьми – может, и нет. Властелин колец даже сейчас пугает их куда больше противника из плоти и крови. Поразмысли о том на досуге.
- Опомнись - ни к чему, конечно, ждать подлости от каждого, но осторожность необходима, - почти незаметное сперва чувство тревоги становилось все отчетливее, настойчивее: к чему может привести пренебрежение опасностью, раньше Восьмой не был таким беспечным. - Призраки, воплощенное зло - да, ясное дело, говорить с такими испугаются, но будут вынуждены. Но когда поймут, что на самом деле противник - человек из плоти и крови, которого можно убить... что я, по-твоему, делал в этой проклятой крепости? Остерегись, Джарил, не надо излишней откровенности с вашим неожиданным спутником. Мы не можем раскрываться - сейчас.
- Я рад, что ты беспокоишься обо мне, брат, - с теплотой в голосе отозвался на это Джарил. - Но я помню, кто мне друг а кто враг. Слишком поздно передумывать и решать снова то, что определено годы назад. Северен интересен мне - да. Но я помню о том, что он враг. Помню ежесекундно. В бою я убил бы его, не задумываясь, но сейчас-то мы не сражаемся, в том и проблема. Можешь считать меня дураком, но... - он обезоруживающе улыбнулся звездному небу.
- Не считаю, - кажется, можно было ничего и не отвечать, и неважно, что было сказано до этого - похоже, Восьмой понял бы и так. - Свободного пути вам, Джарил. Счастливо... и не пропадай надолго.

(окончание совместки)

(совместно с ВиЗетом)

Кестарон и Луарриль

Городок был небольшим; собственно, по-настоящему крупные города в Рохане встречались нечасто, несмотря на любовь жителей к простору. Зато их было много.
И, конечно, как в любом уважающем себя городе, тут имелась таверна.
Реакция хозяина на эльфийку Кестарона не удивила: уже привык. Следопыт только попросил, чтобы принесли немного еды; к счастью, свободных столиков хватало. За один из них и присели.
По-прежнему молча. Пока.
Лаурриль разглядывала из-под капюшона новое место. Набиралась впечатлений. Когда хозяин ушел на кухню, она откинула капюшон и посмотрела прямо в глаза своему спутнику:
- Я тебя удивляю?
- Чем? - слегка поднял бровь Кестарон. - К этому времени я уже несколько разучился удивляться.
- Своим поведением? Мне показалось, что после последней моей реплики ты споткнулся?
- Она была... неожиданной, - признал Кестарон.
- Но это было правдой. Я не думала, что с людьми может быть так хорошо в компании.
- А почему? - вот теперь следопыт удивился. - Я слышал, что эльфы часто общались с людьми... раньше, во всяком случае. И уж точно должны были рассказывать.
- Сейчас немного иначе. Эльфы в Гавани стараются как можно меньше контакировать с людьми, а молодежь и вовсе к вам не подпускают, рассказываю разные небылицы. Но ты особенный, - и в глазах юной эльфийки промелькнул свет Валинора при этих словах.
- Особенный? - усмехнулся Кестарон. - Боюсь, что нет. Я просто следопыт. Хороший следопыт, это правда. Неплохой боец. Но есть люди, куда талантливее меня.
- Дело не в таланте, дело в судьбе. Ты уже ввязался в начинающийся конфликт по уши. Причем у тебя роль не из последних. Тем более ты мой хранитель сейчас!
- Хранитель... - протянул Кестарон. - Я бы дорого дал, чтобы держаться в стороне от войны. Это не дело следопыта; то, что один из таковых стал королем - скорее исключение, чем правило. А обычно такое "ввязывание" заканчивается гибелью. Славной или нет - без разницы.
- Необязательно участвовать в войне напрямую. Можно и по-другому. Фродо никогда не воевал. Он лишь нес Кольцо. Мне оно тоже не нужно. Ты меня можешь увести куда-нибудь в глушь?
Кестарон задумался. Потом покачал головой.
- Честно говоря, даже и не знаю, где такая глушь есть. Свои родные места я до травинки знаю, но они - рядом с Серыми Гаванями.
- Я хочу, чтобы ты спрятал меня от мира. И был рядом со мной. Я понимаю, что эти слова звучат как речь избалованной девчонки. Да так оно и есть. И я пойму, если ты меня сдашь эльфам. Слишком много хлопот.
- Не то, чтобы хлопот, - Кестарон тоскливо посмотрел куда-то вдаль. - Но я обещал найти, позаботиться и вернуть. Пусть даже не оговаривал сроки. И... ты уверена, что я смогу тебя защищать? Эльф справился бы лучше.
- Ты - мой хранитель... - эльфка замолчала и посмотерла в глаза следопыту, ища только то, что было понятно лишь ей. В этот момент ее глаза застлал свет Валинора.
- Ты уверена? - следопыт поймал взгляд. - Что ты понимаешь под "хранителем"?
- Тот, кто сможет выцепить меня даже из лап Судьбы. Ты согласен быть со мною? - свет не отступал.
- Я дал слово - найти и защищать, - отозвался Кестарон. - Что и делаю.
- Одно дело - дать слово кому-то постороннему.Другое - заключить договор со мной и установить связь, которую порвет только смерть, - свет все еще оставался в ее глазах. Луарриль протянула руку следопыту.
- Связь? - брови Кестарона взлетели вверх. - Что за связь? Я не слышал о таком.
- И не мог. Об этом мало кто знает. Даже из Старших эльфов. Я однажды пробралась в запретное отделение библиотеки и нашла один старинный манускрипт, где рассказывается освязи Судьбы. Когда двое встречаются и перед ними стоит выбор - соединить судьбы друг дргуа до смерти, либо отречься и потерять часть Судьбы.
- Речь, наверное, о любви идет, - протянул следопыт. - Такой, как у Берена и Лютиэн.
- Нетолько... И о дружбе... О сотрудничестве... Но в основном конечно любви... Так ты согласен, следопыт-избранник? - и на лице эльфийки впервые за большое количество времени появилась улыбку.
Кестарон помедлил. Потом улыбнулся.
- Если тебе иначе не помочь - то да.
- Можно и просто так, но просто я хочу именно связи. Ты ведь не дурак и давно все понял, - эльфка продолжала держать руку перед следопытом.
- Пусть будет так, - со вздохом кивнул Кестарон и взял Луарриль за руку.
И тут же их двоих пронзило тепло, и они почувствовали нить, что надолго соединило их сердца. Теперь Кестарон чувствовал Луарриль, а она его.
Свет Валинора погас, но улыбка с лица эльфки не исчезла.
- Спасибо, - мягкий голос прозвучал только для него.
- Значит, теперь связь есть? - улыбнулся следопыт в ответ. - Это хорошо. А то, честно говоря, в самом начале этого путешествия я тебя еле нашел.
- Есть, а ты разве не чувствуешь? И спасибо тебе, - голос ее звучал мягко и только для него. - Теперь ты всегда будешь знать где я...
- А ты? Сможешь меня найти, в случае необходимости?
- Да... Смогу... - руку до сих пор оставилсь вложены одна в другую, и Луарриль не собиралась ее вынимать из руки Кестарона.
- Почему ты все-таки пошел на это?
- Защита, - одним словом пояснил Кестарон.
- И все?
- А для всего остального скорее надо быть поэтом... чтобы говорить. Я, увы, такого дара лишен.
- Ну мне и по-простому сойдет...
- Все равно надо сложить мысли в слова. А это непросто.
- Ну тогда предлагаю прерваться для еды. Хозяин, похоже, никак не решится к нам подойти, - и эльфка улыбнулась еще больше. Руку убирать она не собиралась.
- Сейчас подойдет. Хозяин! Нам еще долго ждать?
Вот теперь ждать себя не заставили. Еда объявилась на столе предельно быстро.
И была съедена так же быстро, как была принесена. По крайней мере эльфкой. Дождавшись, когда следопыт закончит, она поинтересовалась:
- У нас осталось немного времени до сна. Не хочешь пройтись и все же рассказать о том, что чувствуешь ты? И еще... Меня всегда интересовал один ваш обычай... Курение трубки! Сможешь показать, а? Или ты трубку ен куришь?
- Не курю, - покачал головой Кестарон. - Мало кто из следопытов курит; остается запах, а в лесу человеческие запахи - это конец любой незаметности.
- Ну и ладно. Так идем?
- Идем. Или хочешь отдохнуть?
- Хочу прогуляться, - и девушка вновь мягко улыбнулась. Тень прошлых тревог окончательно покинуло ее. Оттиск Тьмы сгладился. Но совсем он не исчез, как не може исчезнуть след на камне в несколько секунд.
- Можно. Правда, я здешних мест совершенно не знаю.
- Да мы и не будем далеко уходить... Эй, хозяин, есть у вас где-нибудь здесь место с прекрасным видом на окрестности? - поинтересовалась девушка у таверинщика.
- Есть, - подумав, ответил тот. - Ястребиный холм. Это где-то в получасе ходьбы, если быстро.
- И в каком примерно направлении этот холм?
- Юго-восток.
- Найдем, я думаю. Идем, Кестарон - и эльфка направилась к выходу.
- Идем, - следопыт задержался, заплатив за еду, и догнал Луарриль уже на улице.

День клонился к своему концу. Солнце было на краю горизонта. Но это не помешало двум существам добраться до холма. Эльфка оказалось на нем первая.
Кестарон поднимался чуть медленее. Порадовало то, что на вершине росло дерево; совсем открытых пространств следопыт не любил.
А так - можно было спокойно сесть, прислонившись к темной коре, и любоваться видом. Что он и сделал.
Луарриль прислонилось к дереву и закрыла глаза. Ветер шевелил ее волосы.
- У тебя было время подумать. Я жду ответа, - тихо сказала она.
- Ответ... - Кестарон помедлил. - Ответ сплетается из разного. Из того, что мне интересно с тобой. Из того, что мы действительно делаем что-то нужное. Из личной симпатии. Из долга. Из... вообще вещей трудноназываемых.
- А чего больше?
- Зависит от... времени. Постоянно берет верх то одно, то другое.
- А сейчас?
- А сейчас - равновесие.
Эльфка опустилась рядом с Кестароном на траву и положила голову ему на плечо. Ее взгляд устремился вдаль.
Следопыт тоже перевел взгляд на горизонт. И улыбнулся своим мыслям.
- О чем ты сейчас думаешь? - тихий шепот прямо в ухо.
- Обо всем понемногу.
- А конкретней...
- О том, что еще совсем немного времени назад я совершенно не представлял, что могу оказаться в такой ситуации.
- В какой такой ситуации?
- Здесь. С тобой. Побывав в Ортханке. Встретившись с Кольценосцами.
Рука легла на грудь следопыта.
- А я не думала, что попаду под тьму... И что меня вытащит оттуда человек... Спасибо... - голос мягкий, еле слышимый, похожий на шелест листьев или на дуновение ветерка.
- Поступи я иначе - перестал бы быть собой.
- А для тебя это важно? - она оказалось еще ближе, хотя нельзя было представить, как это возможно. Но она не пересекала невидимой границы. Она помнила то, как он ее отверг. Она не собиралась навязываться.
- Наверное, важно. Но тогда я об этом не думал.
Эльфка вздохнула. Ей было сейчас хорошо, насколько это было возможно в сложившейся ситуации. Он не отталкивал, но и не отвечал. Она не могла понять его. И это вводило ее в смущение.
Следопыт испытывал примерно те же чувства. Нельзя сказать, что он не умел себя вести с дамами... но не в такой ситуации. И потому он предпочел просто молчать, предоставив все судьбе.
- Как же я рада, что я решилась на побег... А ведь это было трудно... Я от части понимала, что жизнь вне Гавани будет трудна, но я не думала, что это совпадет с приходом кольценосцев, - так же тихо проговорила эльфка на ухо следопыта. А ее глаза сейчас были глазами обычной влюбленной девушки, коих можно найти великое множествовезде в Средиземье, но увидеть их было непросто. Она прятала взгляд от своего спутнкиа, хоть и понимала, что он знал...
- Кто бы это мог предвидеть? - пожал плечами Кестарон. - Разве что ваши чародеи прошлого...
Он старался не смотреть в сторону девушки. По мнению следопыта, с такими вещами играть не стоило.
- Плохие предчувствия мучали многих... Вот только их причину понять никто не мог... - тяжелый вздох. - Все думали, что история с кольцами закончилась давно. А теперь... - эльфийка содрогнулась. Тьма на несколько секунд вновь поглотила ее.
- Не вспоминай, - попросил Кестарон. - Мы уже ушли от Ортханка. Он - далеко.
- Не могу. Это было... - и вновь дрожь.
- У вас, эльфов, слишком хорошая память, - вздохнул Кестарон. - Людям проще забывать.
- Людям вообще проще... Я порой жалею о том, что я - эльф. Осоюенно когда вижу ваших девушек. Как же им хорошо, - Луарриль говорила совсем тихо. Силы уетучивались каждый раз, когда приходили воспоминания об Ортханке.
- Может, и проще. Но зато мы уходим раньше... и сильно меняемся к этому времени. Не стоит завидовать людям.
- Так это прекрасно. В чем смысл жить бесконечно? Вы проживаете короткую, но яркую жизнь. А мы? Те из Старейших, что остались в Гаванях. Они словно стерлись. Они серы. им скучно. Безумно... - девушке стало чуть холодно, и она сильнее прижалась к Кестароне.
- Главное, чтобы оставалась живой душа, - чуть улыбнулся следопыт. - Финрод тоже прожил многие века - но до смерти не потерял огня души.
- Я не хочу... не хочу застенок, скуки и серости... Я хочу яркости, цвета и безумтсва. Я всегда была не похожа на соплеменников. Может, поэтому Дар и проявился во мне с особой силой... Поэтому я... И просила тебя... Остаться со мной... - речь юной эльфийки была путана и сбивчива. Ей овладела горячность, что была у нее перед побегом. Она слегка преподнялась. Глаза горели, а волосы растрепались.
- Я остался, - коротко ответил следопыт. - И буду с тобой дальше.
Ей вдруг стало неловко. И она вновь спрятало лицо. Легкий румянец появлися на щеках.
- Я думаю, нам стоит возвращаться.
- Наверное, - кивнул Кестарон, поднимаясь. - Нам еще предстоит дорога.
- Ну тогда пошли, - Луарриль вскочила и побежала с горы.
Следопыт, улыбнувшись, последовал за ней.
Она останавливалась и ждала его, а когда он подходил довольно близко, то вновь срывалась с места и убегала вперед.
Кестарон шел неспешно, уже привычным ему шагом. Тем, который позволял преодолевать значительные расстояния, но не уставать. По мнению следопыта, именно такой и подходил для любых переходов, куда лучше бега.
А ЛУарриль просто было хорошо. Она веселилась словно ребенок и пыталась передать свои ощущения Кестарону. Ну а еще она немного кокетничала с ним, пытаясь завлечь его в предложенную ей игру, но получалось у нее этио видимо плохо.
Впрочем, следопыт вряд ли бы поддался; бессознательно он чувствовал себя на чужой территории, незнакомой земле, и все привычки твердили: расслабляться и играть нельзя.
Таким образом они и добрались до трактира. Луарриль была довольной и раскрасневшейся.
- Спасибо тебе за прогулку!
- Спасибо и тебе. Идея-то твоя была.
- И спасибо за согласие. Это много для меня значит! - быстрый теплый взгляд, и эльфка умчалась в свою комнату, где еще очень долго не могла уснуть. валяясь и думая над всем случившемся.
Кестарон же, поднявшись к себе, неспешно приготовился ко сну. Прошедший день принес немало сюрпризов; впрочем, следопыт признавал, что такие новости предпочтительнее встреч с назгулами.
Но что делать теперь?
Героем легенды Кестарон себя решительно не чувствовал – слишком уж хорошо он знал все свои достоинства и недостатки. Только вот что поделаешь; единственный иной вариант – бросить ее. А этого он тем более допустить не мог.
Следопыт на всякий случай проверил дверные замки и крепость окон, и лег. Через минуту он уже спал; приучился погружаться в сон быстро.

Крепость в горах Умбара. Очередная ночь

Повторяться было неинтересно, а Первый не любил скучать, и тем более не собирался позволять этого армии Ларанира. Следующий вечер прошел спокойно, и тени были не гуще положенного, переходя к ночи в свой черед.
Гондорцы нервничали, ожидая нападения, почти никто толком не спал, но до полуночи ничего не происходило. Потом раздался долгий вой, уже знакомый солдатам Минас-Тирита – крик назгула. Все вскочили на ноги, стряхивая остатки непрочного сна и хватаясь за оружие. Однако жуткий визг угас, растворившись в ночи, а нападения не было. Не произошло его и после второго, третьего... Леденящие кровь крики повторялись нередко, но без всякой регулярности.
Вконец вымотанные ожиданием солдаты встретили первые лучи солнца с облегчением, чуть ли не со счастьем на лицах. Золотые полоски начали разделять тьму на отдельные тени, отбрасываемые вершинами гор, пока еще глубокие и черные. С каждой минутой светлело.
Внезапно самая близкая тень разделилась надвое, вторая половина ожила и... оказалась драконом. Анкаладор обрушился на один из углов лагеря, действуя хвостом, когтями, зубами и, конечно, огнем.
Атака была разрушительной, и почти мгновенной. Дракон должен был, причинив максимальный ущерб, сразу вернуться, а солдаты сегодня остались в крепости. Они пригодятся для нового сюрприза, следующей ночью. Уже вернувшийся за стены Гвэйнон грустно усмехнулся. Вот так начинается его новая жизнь – со старой вражды и крови. Еще не очень большой. Пока... Да, они напали первыми, но неужели повороты этого колеса рока не остановить, и они так и будут повторяться раз за разом?

Мория.

Рассказ затянулся. За эльфами всегда была слава менестрелей, но никогда – абсолютно никогда за четыре десятка веков, - у Седьмого не было возможности это проверить. А сегодня совершенно случайно получилось, заставив одного бессмертного, говорящего со вторым, поверить – четыре века это очень много... И в них сокрыты не пустые цифры, двумя словами брошенные недавно – "были войны", - но жизнь. Годы, дни, часы и мгновения бурной жизни, которые Эрик... пропустил. Четыреста солнечных оборотов, когда его глаза не видели небес Арды. Стоили ли они десятилетия под чужими, но живым?
Он слушал об орках и людях, эльфах, хоббитах. О бессмертных и погибших, о великих и обычных. Слушал то, что и сам мог отлично представить, да и без представления – тех же двух слов ему было бы достаточно. Но он слушал, и начинал понимать почему перворожденные бессмертны душой. Он прожил в десять раз больше, и помнил столько же, нежели рассказал эльф, однако никогда не воспринимал действительность таким каскадом страстей.
Она была для него работой.
"Интересно, как историю воспринимают сами люди..." – мелькнула раз отстраненная мысль, а потом Седьмой вовсе перестал обращать внимание на разную умную ерунду, так крепко засевшую в голове.
И не обращал до тех пор, пока теплые лучи солнца не брызнули из-за скалы, осветив устроившегося на тропе Анамаркиля, да резнув глаза белой вспышкой на серых равнинах. Миг силы резко отрезвил назгула, вырвав из потока голоса рассказчика, и эльф сразу это почувствовал. Замолк, взглянул.
Солнце осветило уже обоих. Далеко не рассветное и даже не утреннее солнце...
Под его лучами нещадно открылось сглаженное полутенями сумерек, бьющая в лицо разность, полная противоположность собеседников. Седьмой вздрогнул мысленно, со всей тяжестью памяти и осознания поняв, что этот Перворожденный – сияющий, безупречный, отвратительно живой, - одновременно и тот некто, в чьим присутствии мысли перестают путаться, а душа... да, именно душа, едкая и дырявая что решето, сама... освещается? Затемняется?
Но – точно перестает быть пустой.
Память назгула корчилась под этими лучами, как ночная тварь на солнцепеке. Седьмой не застал те времена, когда Гортхауэр бок о бок с эльфийским королем шутил и работал, а если и заставал – быстро забыл. Он помнил только те годы, где Первые дети творца провозгласили наперстников Саурона злом и насмерть дрались с ними, не признавая законов или чувств. И это было взаимно. Эльфов, в памяти Седьмого, убивать надо было не почему-то, а просто надо.
Память билась и ожесточенно твердила, что еще не поздно "все исправить". А расставшаяся с пустотой душа, робко искавшая смысл слова "любовь" – быть может, к родине... – с непонятной для самого улайри легкостью уже все решила. Он даже не думал. Только – знал ответ, еще прежде, чем о нем задумался.
Выпрямившись, Кадш чему-то улыбнулся, на мгновение став похож на самого себя, - каким мог бы стать, не убивая, не умирая, и не спалив лицо и сердце в пламени, - и с чуждой любой из своих памятей легкостью предложил:
- Раздели мой кров, перворожденный.
Если от любви до ненависти у кого-то был один шаг, то между жестокостью и добротой у Эрика вообще ничего не было. Да еще он точно понял вчерашний полу-вопрос – света было не безмерно много, а очень, очень мало. И ему нужно больше.
Раз в тысячу.

Крепость в горах Умбара.
Назгулы.

Несмотря на поздний час, по жизнь в небольшой крепости не утихла. Да и вообще с появлением первого режим бодрствования сильно сместился к ночи. Приказы Ангмарца стали исполняться как бы сами собой. Впрочем, магия и дракон - веские аргументы к тому, чтоб слушать распоряжения. Тем более, что двое назгулов превратили неизбежную гибель почти в победу, и солдаты Умбара относились к ним с долей страха и большим уважением. Если коменданта и не очень устраивало такое положение, то мнение он благоразумно держал при себе.
Шла подготовка к очередной вылазке. Оба назгула стояли у крепостной стены, глядя в сторону, где должен был находиться лагерь врагов. Послышался топот ног – оба обернулись к совсем молодому пареньку в доспехах, спешившему к ним. Остановившись и едва переводя дыхание, он затараторил, глядя на Ангмарца:
- Разведка хода и пещеры закончена, продолжать приготовления по плану?
- Да, - коротко кивнул тот.
Разведка? Которую приказал провести Ангмарец... и о которой только что узнал Второй.
Достаточно веская причина, чтобы забыть о том, как постоянно одергивал себя: Первый не изменился, но - за ним сила, да и что важнее, в конце концов, спасти людей или командовать ими?
Второй молчал, пока солдат не отошел; вести споры при подчиненных - последнее дело.
- О чем еще ты распоряжался?
Гвэйнон пожал плечами, хотя его насторожил тон Кхамула.
- Куча мелочей, подготовка к очередному ночному сюрпризу для наших... гондорских друзей.
Конечно, обсудить такие мелочи ему и в голову не приходит; что за проблемы, даже если вскоре он исчезнет из крепости вместе со своим драконом, немного поиграв в командира.
- Заранее поделиться своими планами не мог, чтобы не приходилось узнавать... вот так? - Кхамул кивнул в сторону удаляющегося воина.
Первый уставился на собрата, призадумавшись. По правде говоря, ему это даже как-то не пришло в голову, особенно учитывая не многолетнюю даже – многотысячелетнюю привычку командовать армиями, принимая решения. Впрочем, кажется, многое изменилось...
- Сначала ты был слишком уставшим... А потом не спрашивал, - он пожал плечами.
Отличный аргумент. Ссориться с Ангмарцем не время... Впрочем, а он думал он о том, что делает, начиная распоряжаться в крепости? Если даже не думал - итог один. Подойдет сейчас следующий воин с вопросом, что делать дальше - и что? А ничего. Первый отдавал приказы, не советуясь ни с кем, и какие строил планы - Тьма его знает. Так и будет дальше командовать, ясное дело: если приказы пойдут вразнобой - конец армии.
- Сейчас спрашиваю, - Второй сцепил пальцы, пытаясь пригасить злость. - Хотелось бы узнать, что еще ты решал, не посоветовавшись со мной.
Что бы сказал на это Первый прежних времен? Наверное, ничего хорошего... Гвейнон сдержался, положил руку на парапет, в упор глядя на истерлинга.
- Ничего принципиального, поверь. Я могу изложить тебе полный список... – он старался сделать голос как можно мягче, но не в коем случае – извиняющимся или заискивающим. - Не кажется ли тебе при этом, что если мы будем бросаться друг к другу, чтоб обсудить каждое поручение для каждого солдата, ничего хорошего не получится? Ты не хуже меня знаешь, что такое командование во время войны.
Да, это недостойно - как сказал Джарил, платить неблагодарностью за бескорыстную помощь; конечно, Ангмарец не опустится до того, чтобы напоминать об этом, но и такое напоминание было бы лучше, чем снисходительное предложение рассказать о его планах.
- Видимо, знаю хуже тебя, иначе бы... - Второй замолчал и отвернулся, отводя взгляд.

(& Easterling)

Таким разговорам не место между друзьями или хотя бы союзниками. Именно поэтому, начав, их следует доводить до конца. Кстати, были ли они друзьями? Первый засомневался. Они были братья, ближе, чем братья – и чужие одновременно.
- Я планирую ночную атаку через лаз в скалах. Туда пройдет отряд бойцов. А мы, думаю, устроим что-то феерическое, чтоб не повторяться. Они поймут подвох, но все равно не угадают, откуда будет очередной удар. – Первый помолчал и внезапно спросил, глядя вдаль. – Чего ты хочешь, Кхамул? Сейчас? И что думаешь о будущем?
- Думаю, сейчас мы хотим одного - поскорее разобраться с этой неприятной ситуацией, - Кхамул пожал плечами и неопределенным жестом указал на горизонт.
Забавно - говорить с Джарилом было легко, а вот сейчас, когда о том же спрашивает Гвэйнон... Второй бледно улыбнулся - интересно, как бы отреагировал Ангмарец на слова, что он не хочет пока принимать судьбоносных решений, а вспоминать о прошлом куда проще, чем думать о будущем. Вспоминать, - себе-то можно признаться, - с немалым сожалением; по крайней мере, раньше путь Девятерых был прост и ясен - и что за беда, пусть даже путь этот определяли за них.
- Потом имеет обыкновение наступать быстрее, чем мы думаем, - возразил Первый. – И этой крепостью ни мир, ни война не заканчиваются. Ты согласился со мной, когда мы говорили о планах в первый день, но какое место в них отводишь себе?
- Трудно было не согласиться, - завлекательную картину ты нарисовал, - Кхамул с преувеличенным вниманием рассматривал что-то во дворе крепости. - Я не хочу уходить в тень, если ты об этом. Но пока мы здесь, в этой крепости, и эта война еще не кончилась - не рано ли думать о том, как разделить Средиземье на девять империй?
- Девять империй? - нахмурился Ангмарец. - Тогда уж лучше оставить все, как есть... Ты помнишь, как я уничтожил разделившийся Арнор? Нам придется действовать вместе, в согласии, и надо знать - как. Ибо сложившиеся отношения сложнее изменить.
"Чего хочет Первый? Думаю, править империей людей..."
- Помню, не сомневайся. Но отношения - они сейчас складываются заново. Ты ведь встречался с остальными - так скажи, все ли готовы действовать вместе? И, если уж на то пошло - ты строил грандиозные планы, но какое место ты отвел в них нам?
- Как я могу отводить вам место без вас? Это невозможно... сам видишь, даже в мелочах. - Ангмарец посмотрел в глаза собеседнику. - Мы должны действовать вместе, должны - иначе будет плохо. Помоги мне, Кхамул! Я не Гортхауэр, и не собираюсь помыкать остальными восемью или держать их на побегушках. Но у империи должна быть голова, будет ли это король или совет.
- Тебе-то каково сейчас, Первый? - помолчав, отозвался Кхамул. - Так ли уж хорошо быть властелином - теперь, когда над тобой не будет Саурона? Отвечать за всех. Проблемы все решать. Похоже, ты единственный из нас твердо знаешь, чего хочешь. Не та ситуация для клятв, - Второй криво усмехнулся, оглядывая крепостной двор, - но тем не менее... Я буду рад помочь тебе - чем смогу.
Гвейнон пожал плечами – решительно и в то же время чуть беспомощно, как ребенок, у которого спрашивают что-то, выходящее за круг его понимания.
- Кажется, мы все поняли, что не сможем остаться в стороне. Мне всегда больше нравилось отдавать приказы, чем получать, даже от Самого. Я и кольцо взял потому, что надеялся... Впрочем, если кто из нас и хотел перехитрить Майя, не смог. Теперь я немного иной и мыслю по-другому. Вижу мир иначе, наверное так видят дети. Но все равно не вижу для себя иного пути и дела. Он протянул степняку руку. - Спасибо... Обсудим план операции?

(& higf)