Луарриль повалилась на кровать. Слезы потекли по ее щекам.
Было очень тяжело и трудно. И эльфийка уже хотела отказаться от путешествия, но тут вспомнила, что это непраздная прогулка на другой конец света, а туда их ведет совершенно определенная цель, что, возможно, от них зависит очень многое.
"Надо держаться! Надо крепиться! И не сдаваться! Я ведь не кто-то, а эльфийка. Возможно, первая за много лет, кто отважился покинуть Гавань и отправитьс в путешествие," - думала эльфка, а глаза тем временем закрывались, и разум заволакивала тьма. И вот через несколько минут Луарриль спала крепким сном.

Ангмар, Артарн. Маршал Леотен.

Ловушки, которыми Леотена встретили жители Артарна, внесли смятение в первые ряды роханцев. Видя, как прямо у них под носом погибают их товарищи, некоторые солдаты впали в отчаяние, решив, что их загнали в смертельную западню, словно свиней на бойню. То тут то там уже начали раздаваться крики, призывающие к отстулению; войско Рохана смешалось. Те, кто находился в конце атакующей волны, недоумевали, почему впереди слышны вопли отчаяния и почему некоторые их товарищи разворачиваются и в панике бегут... Ангмарцам удалось посадить зерно сомнения в рядах роханцев, и сейчас большинство из них пребывали в нерешительности.
Но Леотен, видя всё это и прекрасно понимая, что отступление сейчас приравнивается к поражению, в очередной раз доказал, как важен для победы выдающийся талант полководца. В сопровождении своей свиты он приблизился к бреши и что есть мочи заорал властным, хорошо поставленным голосом:
- Держать строй, роханцы!!! Да не дрогнут наши сердца перед лицом врага!!! Держаться до последнего! Вперёд, к победе!!!
Воодушевляющий призыв Леотена прокатился по рядам атакующих, и солдаты узнали голос своего командира. Сначала это не возымело эффекта, но потом какой-то смельчак подхватил: "За Рохан!", затем ещё кто-то вторил: "Во славу маршала Леотена!" - у большинства отпали всякие сомнения. Роханцы налегли с удвоенной силой, смело бросаясь на врага, и смерть их товарищей вызывала теперь только злобу. Нет, было страшно, очень страшно, но жажда мести пересиливала страх, и воины продолжали свой смертельный марш, сражаясь с гарнизоном крепости и стараясь обходить ловушки ангмарцев. Ведь они знали, что их храбрость и мужество будут вознаграждены.
Впрочем, к счастью для Леотена, они ещё не знали, кто должен был вскоре присоединиться к этой битве...

Умбар, сторожевая крепость. Беоргиль и пленные.

- Трус! - рявкнул человек. - Посмей только!
- Здесь я решаю, что можно, а что нельзя, отважный ты наш, - угрожающе навис над пленником маршал, и тон его ясно говорил о том, что терпение его далеко не безгранично.
- Я могу рассказать о том... о том сколько нас...
- Я рад, что ты оказался умнее своих товарищей, - вкрадчиво начал Беоргиль, в упор смотря на орка, а Арандир, наблюдавший за происходящим со стороны, мог только удивляться, откуда в его маршале столько жестокости. - Слушаю тебя очень внимательно. И хочу напомнить, что чем полезнее будет твоя информация, тем больше у тебя шансов остаться в живых. А ты, - мужчина ткнул пальцем в грудь дерзкого пленника, - ещё раз вякнешь, когда тебя не спрашивают - убью.
И суровый вид Беоргиля не вызывал у окружающих никаких сомнений в том, что он без колебаний исполнит своё обещание.

Первому случалось летать, и не раз, но даже жуткие создания, что носили Девятерых в Войне Кольца, не шли ни в какое сравнение с драконами, самыми могучими и величественными созданиями в Арде, и не только в Арде.
Интересно, летал ли на драконах Гортхауэр? – подумалось человеку. – Не уверен. А Великий Мелькор? Наверное, летал, хоть в хрониках и не говорится об этом. Но больше – никто! Только я!
Гордость заполнила его существо, а воздух бился под крыльями, служа им опорой и одновременно – сопротивляясь, пытаясь отбросить назад, скинуть вниз, словно недовольный тем, что его так дерзко, с такой мощью и скоростью рассекает это существо.
Человек бы не удержался на спине грозного создания Повелителя Тьмы, но несложная магия позволяла назгулу чувствовать себя вполне уверенно – встречный ветер обтекал его фигуру, а сцепление со скользкой драконьей чешуей было очень прочным.
Как быстро исчезают позади отброшенные и забытые лиги, которые столько времени пришлось преодолевать верхом!
Впереди и внизу показался Артарн и Король-Чародей напряг зрение, пытаясь понять, что там творится.

Дол-Гулдур. Безымянный и другие
– Нет? – изумленно выдохнул Ралтион. – Но вы уве…
Хельк коснулся его руки – мол, думай, у кого уточняешь!
Ангмарец замолк; на лице его застыло странное выражение. Да, они не выполнили собственно задание… но зато встретились с одним из Девяти. Что впечатляло не менее.
Холодный ветер вдруг хлестнул по стенам; солдаты невольно поежились и сделали шаг назад.
А Хельк, обернувшись, расширенными глазами смотрел на то, как на фоне леса проступает странная, словно сплетенная из бледно-серых нитей дорога…
…и три конные фигуры.
Нет, не три – позади маячил еще один всадник и силуэт гигантского волка.
«Вот это да…»

Бри. Кестарон и Луарриль
В своей комнате следопыт сел за стол и, устремив взгляд в стену, мысленно нарисовал себе карту Средиземья.
Собственно, маршрут был ясен: вновь прибегнуть к помощи эльфийской магии и поскорее перейти Грейфлуд. А потом… лучше всего свернуть в Дунланд и дальше двигаться вдоль гор на юг.
Кестарон по-прежнему серьезно сомневался, что ему следует вести девушку в Изенгард; это, мягко говоря, не самое подходящее место для ее сородичей.
Но вот чутье… острое как эльфийский клинок чутье следопыта… оно требовало взять Луарриль с собой. Несмотря на то, что разум говорил противоположное.
Он не отказался бы сейчас от отряда… нет, не воинов. Таких же следопытов, как и он сам – способных незаметно подобраться, разведать все и уйти живыми. Но чего нет, того нет…
«Думал ли ты, что тебя потянет в Изенгард? – усмехнулся следопыт. – И в компании эльфийки, которую вообще-то должен был привести домой? Ха. Вряд ли… а вот повернулась так судьба».

Ангмар, Артарн. Полковник Эндайр
Ловушки сработали – и полковник уже приготовился нанести ответный удар, подпустив врага поближе.
Приготовился… да только не учел веры солдат в своего маршала и быстрой реакции последнего. Леотен сумел переломить страх воинов перед западнями и смешавшиеся было рохиррим вновь пошли вперед.
Ангмарцы были отличными воинами. В рукопашной мало кто мог с ними сравниться… но есть мастерство, а есть численное превосходство.
Один за другим солдаты Эндайра гибли, хоть и унося жизни врагов.
Полковник видел, как стрела пронзила Рельтина – и капитан «Волков» рухнул на камни мостовой, все еще сжимая меч. Офицер испытал лишь сожаление – все же они и не были толком знакомы… да и не до того сейчас. Горевать можно будет позже.
Эндайр уже ни на что не надеялся. Он мог лишь отдавать приказы; а затем, выйдя на улицы с мечом в руках, ударить… и еще раз… и еще раз…
– Командир!
Полковник, отбросив одного из врагов, ответил, не оборачиваясь:
– Что?
– В небе! Смотрите!
Менее всего Эндайр ожидал помощи с неба. Но безмерное удивление в глазах противника (коим ангмарец немедленно воспользовался, вонзив меч ему в сердце), показало, что нечто там есть.
А когда полковник вскинул голову, то и сам не поверил своим глазам.
Потому что над городом парил черный дракон. И острый взгляд мог различить человеческую фигуру на его спине.

Умбар, сторожевая крепость. Беоргиль и пленные
– На северной границе – три полка, – запинаясь, начал орк. – Точнее, уже два с половиной… Но дальше будут три крепости, и в каждой по полку. В каждом из портов – полка два-три…
Человек заскрипел зубами, но удержался, помня обещание маршала. Если бы ненавистью можно было убивать, то и орк, и гондорец уже отправились бы к праотцам.
– А в городах ближе к столице и в ней самой… не знаю… Действительно, не знаю! Там недавно передвигали войска, и я не знаю, сколько там сейчас!

Небо над Артарном. Анкаладор.
_______________________________________________

Найти требуемую крепость труда не составило. Чувства дракона были несравнимо острее человеческих - и черный дракон даже отсюда чуял запах КРОВИ. Ее тут пролилось немало... и, похоже, прольется еще больше.
Анкаладор сделал контрольный круг над крепостью, рассматривая детали. И - обратился к седоку:
- Судя по всему, осаждающие уже вошли внутрь. Что будем делать, Чародей? Я, конечно, могу дыхнуть туда пару раз, но тогда внутри будет лишь универсальное роханско-ангмарское жаркое. Впрочем... тебе решать. Мне-то все эти смертные до Валар, если не дальше. и на вкус - тоже одинаковы. Но... не собираешься же ты воевать за дело Тьмы в одиночестве? Даже великому полководцу для побед потребна армия.

Всадник, кем бы он ни был, воспринимал все далеко не так спокойно, как Анкаладор. Но это и понятно – тот был драконом. Не его сородичи там, внизу, резали друг друга в бою, шум которого доносился даже сюда – благо, чувства назгула были теперь острее человеческих. Не собратья крылатого создания по расе и даже не потенциальные подданные – драконов Арды всегда мало интересовали дела рода людского, и Мелькору они служили исключительно ради него самого.
Болеслав видел сейчас прежде всего истребление тех, ради кого он сражался, кто за короткий срок стал товарищами по оружию – понятие, которое иногда меньше, а иногда больше слова «друзья».
Для Эйданора эта была чужая война, и его сознание упивалось доносившимися лязгом металла, стуком конских копыт, грохотом срабатывавших ловушек… После стольких когда в призрачном теле от него оставалась лишь память, а потом и вовсе ее исчезновения – он снова жив, и снова в бою!
К тому же с такой точки зрения нуменорец никогда не видел сражений – люди сейчас казались ожившими фигурками, двигающимися по карте. Вот одна сбивает другую и занимает ее место… только, в отличие от изобретенных эльфами и человеческими мудрецами игр, сбитая фигура не уходит до следующей партии, а выбывает навсегда, оставаясь лежат в ногах тех, кто еще не попал в жернова очередной комбинации… Вид боя сверху дополнительно горячило пришельца из прошлого, позволяя чувствовать себя высшей силой, вершителем судеб.
Король-Чародей, которому смотреть на бой с воздуха было не в новинку, оценивал ситуацию. Сколько воинов он потеряет? Насколько опасен враг? В своем праве на власть над ними назгул уже не сомневался. Разве не он – основатель их королевства и наследник Саурона? Улаири тоже ощущал запах крови, как и Анкаладор – только не чутким нюхом, а сущностью Кольценосца. Не то, что зовут запахом люди и звери, а то, что в сером, призрачном мире, столь привычном за тысячелетия, заменяет ароматы – нематериальные испарения боли, ярости, смерти. Все они не исчезают просто так, а оставляют после себя след, видимый живущим по ту сторону. Артарн был сейчас окутан настоящим облаком таких эмоций.
– Скорее, – мысленно прошептал лекарь. – Их всех убьют.
Голос Эйданора был более уверен.
– Славный будет бой!
– Вы погубите все, – прошипел на сотоварищей по общему телу Первый. – Я знаю, что делать, а вы – нет!
Все трое были бойцами, привыкшими всегда сохранять контроль над собой. И нуменорец, и лекарь признали правоту слов улаири, как и то, что если что-то случится, то умрут все трое, и нечего будет делить. Они неохотно замолчали, уступив место Первому.
Зрачки всадника чуть расширились, взгляд стал иным, и даже кожа лица – чуть-чуть, но побледнее. Назгул положил руку на меч.
– Посмотри, они еще не все в городе! – И действительно, внутрь стен Артарна уже втянулась вся кавалерия и часть пехоты, но чуть больше половины войска еще оставалось снаружи. – Думаю, если сделать круг над городом, ясно показав, за кого мы… скажем, ударить хвостом у ворот, где сейчас одни лошадники… Им будет понятно, а жаркое можно приготовить из остающихся снаружи. Думаю, это отобьет у остальных охоту воевать! – Король-Чародей хищно усмехнулся и прищурился. – А я добавлю что-то, покажу, что не все забыл. Только будь осторожен! Я тебе, кажется, еще не рассказывал о Смоге, может, ты знал его до того, как уснуть? Хотя тогда он был еще очень молод… наверное. Он разгромил целый город, но пал от последней стрелы последнего защитника, нашедшей уязвимое место.

Луарриль спала неспокойно. В ее снах над ней постоянно кружились какие-то непонятные тени. При чем их было определенное количество. Откуда она это знала, она не понимала. И эльфийка пыталась бежать... Но безуспешно. Тени нагоняли ее и не отпускали. Потом пришло осозанние того, что теней всего девять. Пришло ниоткуда взявшееся сравнение:
" Столько, сколько назгулов прям!"
И вот одна из девяти теней стремглав помчалась к ней. Эльфка помчалась от него со всех сил, но долго продлится эта безумная гонка не могла. Вот она спотыкается, летит на землю, или что там было вместо нее. Тень ее накрывает, а Луарриль безумно кричит.
Глаза сами открываются, и юная дева понимает, что она в комнате, в кровати. За окном светит солнце, а с ее губ только что сорвался дикий крик.

В ответ на слова о Смоге дракон усмехнулся, оскалив белоснежные зубы. Это Ангмарец тоже, скорее, почувствовал - мысленная связь союзников крепла. Что и не удивительно - у них было слишком много общего.
- Смог был лишь глупым птенцом, уверенным в личной неуязвимости. Впрочем, думаю, что и при ЭТОМ условии тут не обошлось без предательсва. Смертные часто бывают коварнее моего народа... наверное, потому, что им сложнее выжить. Ну, да Тьма с этим Смогом! Мы никогда с ним не ладили, так что плакать не буду. К тому же - как я понимаю, эти люди давненько не видели драконов... и назгулов. Нас не так-то просто достать. Так что... держись!
И воздух вновь засвистел в ушах, маскируя звуки битвы. Анкаладор решил, что рассмотрели люди уже достаточно, и мелочится не стал. Быстрый рывок - и черная туша пронеслась прямо над головами лощадей, напугав последних чуть ли не досмерти. Гордые роханские скакуны, издревле считавшиеся друзьями всадника, а не вьючными животными, выращенные и выезженные в любви и заботе... при виде Анкаладора стать просто лошадьми. Природа сильна, и никакие узы не могли остановить их паническое бегство при виде существа, веками назначавшего коней только на роль ОБЕДА.
А потом черный дракон втянул в себя воздух - и безупречно-правильный строй роханцев прорезала струя пламени. А по его следу сквозь войско осаждающих пролетел сам дракон. Тут поразился даже Первый - он и не думал, что союзничек способен на подобные трюки у самой земли. Анкаладор сам по себе являлся отличным тараном, а его гигантские крылья сработали, как лезвия. Крепость драконьей чешуи не зря вошла в мифы и легенды, и сейчас они с одниковай легкостью разрезали металл, плоть и дерево.
Анкаладор не сеял тут смерть - он был ею.
Лязгнули зубы. Рептилия снова взмыла вверх, на лету проглатывая кусок конины. И - развернулась для нового захода.
- Жаль, что второй раз этот фокус не удасться, - с сожалением заметил дракон седоку. - Если противник подготовиться да что-то покрепче коней на пути поставит - на такой скорости можно и шею свернуть. Ну, да ладно. Плямя всегда при мне.

Необученные кони пугались серых путей, воскрешая в памяти Седьмого сцены приручения их черных скакунов. Как ругался Пятый, доказывая Четвертому что выведение и приручение – две разные, две очень разные вещи, как разняться сабля от меча, так и кони чем-то отличаются от ящеров... – и слушая невинные вопросы помощника, заключаются ли различия в хвостах или когтях, и как остальные прятали смешки, слушая споры... До тех самых пор, как два живоде... Хозяин Зверей на пару с Клинком не вывели клыкастых, когтистых и бронированных зверюг, скромно назвав черных тварей "лошадками".
Но и обычные кони – если, конечно, скакунов сынов Йорла язык повернется назвать обычными – по воле улайри взошли на серую дорогу. На троих тяжесть пути оказалась легка, хотя количество спутников из-за тех же коней изрядно увеличилось. Да и обед Дроглора, оказывается, играл свою роль – покушать волк любил и умел. Однако мысли Седьмого, уже привычно принявшего угол заклинания и пославшего скакуна в ходкий аллюр, очень недолго касались быта. Пусть даже серого...

Когда в серых полях стали появляться размытые цветные пятна, свидетельствующие о конце пути, Эрик различил в затянутых туманом руинах темные силуэты. Секунда, вторая, наяву представившийся голос динамика в шлеме "Идентификация завершена – смертные", смешок в глубине памяти улайри и словно легкий, но очень холодный порыв северного ветра. "Нас называли всадниками ужаса...".
На третьей секунде Кадш различил в мареве живого и чародейского тумана фигуру того, на чье присутствии откликнулись.

Умбар, сторожевая крепость. Беоргиль и пленные.

Орк умолк, опасливо поглядывая на маршала, ожидая его ответа и понимая, что от вердикта гондорца сейчас зависит его жизнь.
Но и Беоргиль молчал, холодными и бесстрастными голубыми глазами изучая пленного. Возможно, он расценивал степень правдивости его слов, а может, вообще думал о чём-то постороннем. В любом случае, воцарившаяся зловещая тишина угнетала, и даже гондорские солдаты из отряда эскорта начали беспокойно переминаться с ноги на ногу.
- Я своё слово держу, и поэтому тебе сохранят жизнь, - нарушил, наконец, молчание Беоргиль, не смотря более на орка. - Но и отпускать тебя на волю никто не собирается. Так что не думай, что только что содеянное тобой усыпило мою бдительность. Уведите его, - отрывисто приказал маршал двум воинам, и те, грубо толкая пленника мечами в спину, повели его в импровизированную тюрьму.
- Скажи всем, что мы выступаем через час. Продолжим наш путь на юг, - прошептал Беоргиль одному из своих офицеров так, чтобы никто больше не слышал его слов.
Беоргиль повернулся к двум другим узникам.
- Что касается вас, то, увы, у меня нет другого выхода...
И с этими словами маршал снова занёс свой меч над головами пленных...

Ангмар, Артарн. Маршал Леотен.

Это было подобно волне ужаса - словно все потаённые страхи, преследующие роханцев в их ночных кошмарах воплотились в этом существе. Анкаладор стал для них не только вестником смерти, но и материальным олицетворением безнадёжности и отчаяния.
Большинство воинов, ещё не оказавшихся в стенах Артарна и уцелевших после губительного дыхания дракона, пали духом и бросились бежать. И никакие воодушевления Леотена уже не способны были убедить их, что победа близка и что надо продолжать сражаться...
Те же, кто бился внутри вражеской крепости, если и хотели отступить, то не имели такой возможности - ряды роханцев смешались, да и ангмарцы не давали времени на то, чтобы обдумать обратный путь. И поэтому некоторые подопечные Леотена, ещё не до конца веря в произошедшее, охваченные боевым ражем, продолжали сражаться с ещё большей ожесточённостью. Многие продолжали биться, потому что понимали, что всё равно обречены, но предпочитали умереть смертью храбрых, чем оказаться пронзёнными вражеской стрелой, пущенной в спину. Так или иначе, для отчаянных смельчаков эта битва ещё не закончилась...
А тем временем Леотен наблюдал за сражением, не в силах поверить своим глазам. Такого манёвра со стороны противника он точно не мог предугадать.
Маршала Рохана охватил страх. Ужас от осознания того, что там сейчас гибнут страшной смертью его соотечественники в сочетании с бессилием что-либо изменить и исправить буквально подавляли дух Леотена. Он и сам не заметил, как схватился за лицо руками и яростно застонал, словно раненый зверь. Мимо бежали люди, что-то орали ему, едва-едва перекрикивая шум битвы, но Леотен, казалось, не слышал всего этого. Отчаяние завладело им.
Но тут его внимание привлёк чей-то знакомый силуэт. Только спустя несколько секунд маршал осознал, что это корчится в предсмертных муках Элендор, настигнутый вражеским огнём...
Ярость и злоба наполнили всё существо Леотена. Сейчас ему уже было всё равно, чем закончится эта военная кампания, удастся ли им в дальнейшем захватить столицу и будет ли доволен им роханский король. Ему хотелось только одного - отомстить.
И, обнажив свой меч, охваченный боевым безумием Леотен, направился в самую гущу битвы, к стенам Артарна, ища встречи с всадником на драконе...

Смерть, смерть, смерть… еще одна! Много! И ужас вокруг. Это была родная стихия улаири, и он прибавлял в силе от паники врагов. Теперь только черты лица напоминали о лекаре Болеславе, но то, что из окон глаз глядит иная душа, древняя и жестокая, очевидно было бы любому. Черпая силу вокруг, назгул сейчас был намного сильнее и Болеслава, и Эйданора, и тем оставалось только молчать, хотели они того или нет.
Жажда самому, лично истреблять врагов росла, но это было бы верхом неблагоразумия. И ярость боя нашла выход. В пронзительном, лишенном слов боевом крике кольценосцев, который был так хорошо знаком участникам Войны Кольца и забыт сейчас. Смешанный с магией, раздирающий слух всех и души врагов глубинными страхами крик бил по войску рохирримов, усугубляя панику и немногим уступая по эффекту драконьему пламени.
Сейчас он один, верхом на жутком крылатом создании, решит исход боя. И вдруг – чувство, что это уже было – много лиг и лет отсюда. Были роханцы, сметающие ряды воинов Тьмы, и его атака, разметавшая их ряды. А потом… потом – небытие! На миг Первый вздрогнул, но пришел в себя.
Погибнув раз, он освободился от пророчества. Да и нет тут, как на Пеленнорских полях, хоббита с зачарованным клинком за спиной. И хорошо, что нет. Этот странный народ казался так слаб, а решил исход войны.
Нет, все повторится, но совсем иначе!
На миг утихший визг снова резанул врагов.

Бри. Кестарон и Луарриль
Кестарон давно привык спать не слишком долго – благо здоровье позволяло – и достаточно чутко. Спящий как бревно в лесу проживет до встречи с первым медведем.
Правда, к моменту пробуждения эльфийки, следопыт уже проснулся. И начал неспешно одеваться.
Но крик, донесшийся из комнаты спутницы, мигом прогнал все остатки сна.
С мечом в руке успевший натянуть штаны и рубашку Кестарон оказался в коридоре, готовый… сам даже не знал, к чему.
К счастью, не было ни следа врагов, что успокаивало… но не то чтобы сильно.
Толкнув дверь, следопыт заглянул в комнату эльфийки.
– Что случилось?
«Эльфы – существа чувствительные, – пронеслось у него в голове. – Если кто в этом городе и способен почуять неладное – так это она».

Дол-Гулдур. Четверо назгулов, Фенде, Дроглор и ангмарцы
Новый переход был одновременно и проще, и сложнее. Проще – потому что теперь они были втроем, и втроем же строили серую дорогу. Сложнее – потому что было куда больше балласта – кони, Дроглор, Фенде…
Но они вышли к Дол-Гулдуру без каких-либо проблем. И оказались в любопытной компании…
Форму солдат Ангмара Девятый узнал практически сразу. И лишь мимолетно удивился – что им нужно в этих местах?
Дроглор – тот вообще ухом не повел. Просто лег рядом с конями, сердито рыкнул на них – мол, не вздумайте удрать.
А Фенде с облегчением шагнул к людям.
– Это… они? – на сей раз первым удалось оправиться от изумления Ралтиону. Лейтенант сделал знак солдатам; впрочем, они и так расступались.
– Именно, – кивнул Фенде. – Четвертый, Седьмой и Девятый.
– А ты кто? – шепотом влез любопытный Хельк.
– Просто человек, – честно ответил юноша. – Фенде Сарвис, родом из Шира. Я случайно встретил Анрайма… Девятого то есть.
– Ралтион, сын Эрхеля, лейтенант армии Его Величества Раттана, – машинально представился в ответ солдат.
– Хельк, сын Хендайра, – не стал отставать племянник торговца.
А тем временем трое назгулов поднялись по ступеням – и оказались перед четвертым.
Лицо Анрайма тронула горькая улыбка.
«Похоже, к тебе время не было столь милостиво, как к нам…»
– Рад тебя видеть, Третий, – произнес Анрайм.

Умбар, сторожевая крепость. Беоргиль и пленные
Двое пленников не издали ни звука, когда над их головой взлетел клинок. Точнее, один промолчал, лишь сверкнув ненавистью в глазах; второй же глухо выдохнул:
– Рубить головы безоружным – хор-роший выход… Дай мне ятаган, сволочь гондорская, и увидишь, что в бою нас не так просто взять…

Дол-Гудур

Молчание в ответ - щедрая рука сыпет образы-вероятности - испуган? сосредоточен? отрешен? безразличен? Не тот случай, когда безмолвие красноречивее слов; не угадать, не понять сразу...
Безымянный вытягивает левую руку вперед, и на нее одним за другим ложатся, смыкаясь в кольцо, стальные обручи. Легкое, неуловимое движение полустертой кисти - и из всколыхнувшейся складки воздуха с шелестом вырастает клинок.
Затуманенное сознание фиксирует каждую выщербинку, каждую царапину, каждый след от удара на вытертой касаниями ножен и потемневшей от времени стали. Затупившееся острие глядит безразличным взглядом в глаза Анрайму, останавливается на томительно долгое мгновение, и уходит в сторону.
Безымянный - вернее, отныне Третий - прижимает меч к груди и легко, в половину поясного, кланяется бывшим (нынешним?) собратьям.

Он выпрямляется и тихо шепчет:
- Приветствую.

Глаза эльфийки расширены до ужаса. Она ничего не замечает. Дыхание прерывистое. Она не обращает внимания на вошедшего воина, хотя одеяло слетело давно.
- Они идут... Девять теней несутся над миром, сея ужас и разрушение. Старое зло возращается в Средиземье! - прошептала Луарриль, но Кестарон смог различить ее слова.
Глаза закрылись, а юная эльфка повалилась на кровать, проваляясь в бессознательное состояние.
Видение отняло слишком много сил. И надежда была только на рейнджера.

Бри. Кестарон и Луарриль
Следопыт поспешно подскочил к кровати, поставил меч к стене. Нащупал пульс, несколько мгновений держал пальцы, после чего с облегчением вздохнул и вновь осторожно прикрыл девушку одеялом.
К счастью, все в порядке – просто потеря сознания.
Но что следует из ее слов?
Конечно, это мог быть просто ночной кошмар; особенно учитывая недавние события… Только вот именно учитывая все происшедшее, Кестарон не был склонен посчитать сие обычным сном. Тем более, что сам минуту назад думал – если что, то она почувствует.
«Девять теней… Девять теней над Средиземьем… Старое зло…»
Естественные ассоциации мигом пришли на ум. Да вот только поверить в них было более чем непросто… и очень не хотелось.
Каждый в Средиземье твердо знал – назгулы сгинули в Ородруине в момент падения Барад-Дура и гибели Саурона. Король-Чародей погиб под Минас-Тиритом – а остальные сгорели в пламени Роковой Горы.
Каждый это знал.
Но сейчас Кестарон начал сомневаться.

Темнота стала постепенно расползатся, а разум прояснятся после затмения, что нашло на юную эльфийку.
Ресницы затрепыхали. Глубокий вздох. Резкое движение.
Луарриль охнула, так как в глазах опять потемнело, но через секунду все прошло, и светлая могла различить все вокруг себя. И первое, что она заметила, было Кестароном. А потом пришло осознание того, что одеяло сползло, когда эльфка села. Красный румянец залил щеки, а руки машинально натянули одеяло под самый подбородок.
- Я понимаю, что видимо сорвала тебя с кровати. но честно говоря, я даже не представляю, что произошло. Не расскажешь?

А Анкаладор вовсю забавлялся. Эти смертные, веками не видевшие драконов. не были да и не могли быть для него противниками. После первой, но впечатляющей атаки крылатому ящеру быстро надоело убивать столь беспомощную добычу. Кроме того, молва сильно преувеличивала драконью прожорливость, так что Анкаладор уже попросту наелся. И теперь просто гонал обезумевшх от ужаса лошадей вдоль крепостных стен, попутно поджигая там все, что могло загорется. Те из роханцев, кто избежал копыт поддавшихся панике скакунов, становились жертвами пламени и его вечного спутника - удушающего дыма. Однако, многие из осаждавших успели войти в город, и бой там вспыхнул с утроенной силой. Ни ангмарцы, почуявшие в появлении всадника на драконе возможность спасения, ни тем более, роханцы, у которых столь бескомпромисно увели заслуженную потом и кровью победу, отступать не собирались. А сам Анкаладор не рисковал вмешиваться в битву без распоряжения Первого, справедливо сомневаясь в собственной способности разделить эту кучу мала на врагов и условных друзей.
Бой продолжался.

Переход прошел на удивление спокойно - можно сказать призрачно, туманно... сонно-отрывисто. "Два живодера - скажешь тоже, Каджи... Ничего - новых выведем, таких чтоб и драконами не воспринимались в качестве еды."
Переход, как и любое безвременье, завершился вовремя. И завершился возле родных развалин.
"Люди? Что тут делают люди?"
Оставив свою ношу спать в седле, Сэйм дернул подбородком, приветствуя-отметая союзников(?) - случайно-на-огонек-заглянувших(?), и вместе с Седьмым и Девятым поднялся по ступеням.
Чуть напрягшись, когда меч Третьего направился в лицо Анрайму, Четвертый решил, "что я слегка не в теме... что он проделал, как он это проделал - несущественно... существенно - что я мог не отбить."

Это было неприятное открытие.

И на месте Сэймура, в его теле и рассудке, душе и памяти временно оказалась пустота. Колыхнулась, чуть шипя и разбрасывая во тьме искры пламени. И схлынула, оставив усталого человека, собралась за-над правым его предплечьем своебразным генератором кошмаров - полосой, приникшей к руке от запяться до локтя, лентой черного металла.
Новое дополнение к одежде (к штанам, безрукаве и кроссовкам) смотрелось на удивление органично. Человек же, хмыкнув, костяшками пальцев коснулся носа (своего конечно).
- Привет. Хорошо выглядишь... будто и не...

Сэйм помахал ладонью приветствуя Третьего, а Ралтиона будто схватила за горло невидимая рука и чуть приподняла в воздухе. Неслышное остальным, тихое шипение прозвучало в ушах.
- Не веришь, Ралтион, сын Эрхеля?
И невидимый захват отпустил лейтенанта, оставив вместо себя ощущение прилива сил.

Бри. Кестарон и Луарриль
– Похоже, у тебя было видение, – сообщил следопыт. – Я в эльфийской магии несведущ, поэтому не скажу, что произошло… но было очень похоже на то, как описывают в легендах.
Он пересказал эльфийке услышанные от нее же слова, стараясь придерживаться как можно ближе к тексту. После чего подвел итог:
– Вот так. Судя по всему, у нас появился еще один повод побывать в Ортханке. Не иначе как там мы найдем ответы…

Дол-Гулдур. Четверо назгулов, люди и Дроглор
Когда незримый захват сжался на горле Ралтиона, лейтенант окаменел.
«Вот… не верил, так получай. Сейчас так и отправишься на тот свет – в качестве доказательства…»
Не отправился. Видимо, назгул был в хорошем настроении… или же не посчитал нужным наказывать за сомнения.
Которых, кстати, уже и не осталось. Все происшедшее более чем ясно доказывало присутствие Девятерых… а неожиданный прилив сил показывал и то, что они пришли не убивать.
Взгляд Ралтиона скользнул по появившимся коням, остановился на девушке.
– Это еще кто? – тихо поинтересовался он у Фенде. – Одежда вроде роханская…
– Именно, – кивнул Сарвис. – Мы же сюда прямо от Ортханка прибыли… туда отряд рохиррим наведался.
– И?
Фенде молча провел ребром ладони по горлу. Лейтенант кивнул – он и не сомневался, что обычный отряд сумеет совладать с тремя из Девяти.
А упомянутые трое тем временем прошли в зал; заняли свои места – благо каждый помнил, где таковое находится.
И Анрайм обвел выжидающим взглядом остальных – мол, что теперь будем делать? В Ангмар? Или еще куда?

Первым нарушил молчание Сэймур, хоть и не по порядку (но он был слегка выбит из колеи).
- И что теперь? Пробудились почти все. И уже сейчас мы... или мне кажется? Сильнее, чем раньше? Но и последний оставшийся - тоже здесь, в Средиземье, и его возвращение - лишь вопрос времени. И тогда нас уже ничто здесь не остановит... Что мы будем делать? Восстанавливать Его Империю? Понятно, что не время для вопросов... Первый ведь тоже здесь. Или,- Сейчас Сэймур, похоже, обратился к Эрику, с горькой усмешкой обратился,- принесем сюда цивилизацию? Мы ведь можем... Даже к звездам их вытянуть можем... Очень ускоренными темпами - лет за двести.
Вопрос о том "как завоевать мир для начала?"- Сэйм просто проигнорировал, будто и не было в этом ничего, что бы требовало отдельного упоминания.

Дол-Гудур

- Уходите, - раздается шелест из пустоты. - Наше время ушло...
Безымянный остался стоять, где стоял, не обратив внимания на каменные кресла, и даже не повернулся лицом к собратиям - может, из противоречия, а скорее всего просто от безразличия.
- Мы все - восставшие из могил трупы; прах и гнилая плоть, - шуршали невидимые листья на несуществующем ветру, - Мы ничего не изменим.

Некоторыем ангмарцам отказывала выдержа - слова Третьего веяли отчаянием и безысходностью. Они, всю сознательную жизнь воспитываемые как последователи Назгулов, сейчас понимали, что присутствуют здесь лишь в качестве мебели, как вот эти каменные тумбы. Новым владыкам мира были совершенно неинтересны их людские надежды и страхи. Здесь, как в глухую затягивающую все воронку, уйдет в никуда все Средьземелье; канет и пропадет без единого всплеска.
Все кончается.

Так было, пока речь не отомкнула уста другого Назгула:..

В душе Кадша намертво сцепились две родные, но бесконечно разные памяти. Дравшийся чтобы вспомнить десантник, и убивавший, чтобы забыть, кольценосец. Водивший в пекло чужих боев эскадры или легионы; искавший смерть; бессмертный; убивавший мечом, мыслью, излучателем, проклятьем, приказом, словом, кольцом; ужас; ненависть; назгул; человек.
Кем я был...
Столько лет...
Ради кого был...
Сколько лет...
Кем стал...
После стольких...
...стольких...
...стольких...
Кем буду?

Обезображенные шрамом брови Эрика сошлись, сделав неприветливое лицо и вовсе маской кошмара. Но глаза, так часто удивлявшие пылким пламенем злости, остались спокойными.
- Тысячи лет, четыре тысячи лет во имя тьмы. Темноты. Черноты. Свободы выбора. Права сильнейшего. Власти достойнейшего. Крови. Крови. Крови...
В голосе Седьмого прорезались ноты силы, наяву воскресившие далекое прошлое этих стен. Очень далекое, ибо даже древний замок не помнил первые годы кольценосцев. И очень близкое, хотя стяги федерации камни Дол Гулдур также никогда не знали.
- ...Восемь лет ради прошлого, восемь вечностей под чужими небесами, во имя чужих земель и забытой тьмы. Темноты. Свободы... Мне понадобилось всего сорок три века, чтобы захотеть просто жить, Третий.
Несколько мгновений помолчав, Кадш закончил уже обычным тоном:
- Так что тлеть я не собираюсь. – Непроизнесенное "...второй раз" резало слух, напоминая, как мучительно когда-то слуги колец приобретали призрачное бессмертие.
За этой тирадой выяснилось, что лимит красноречия Эрика изрядно иссяк, так что последующее оказалось вполне в его неразговорчивом духе. И так же лаконично по делу... – вернее, уточнению, что ко всем чужим делам Кадш ныне равнодушен, а свои еще не завелись.
- Империи, боги и эльфы – дела имперцев, валар и ушастых, - (явственно слышалось, что при этом лично Седьмой ни к одним из перечисленных не относился, не относится и относиться не будет). – Один долг морийцам. Второй – Ангмарцу.

Дол-Гулдур. Четверо назгулов, люди и Дроглор
- Не можем ничего изменить? - поднял бровь Анрайм. - Третий, тут я не согласен. Скорее тут верно насчет долга... нам стоит помочь союзникам. Думаю, Первый тоже так считает. Так что... Мордор, Мория и Ангмар. Пора наконец пояснить валинорским верующим, что мы есть, и всегда будем.

Умбар, близ сторожевой крепости. Маршал Беоргиль и пленные (с согласия Архангела)
Беоргиль помедлил, потом опустил меч.
– Дайте ему оружие, – велел маршал. Стойкость этого человека заслуживала гибели в поединке, как и подобает воину.
Кто-то из солдат бросил поднявшемуся на ноги мордорцу ятаган. Тот покрутил оружие в руке, зло усмехнулся:
– Ну что, дуб, посмотрим!
И мгновенно нанес удар.
Изогнутый клинок столкнулся с прямым; среди маршалов Гондора плохих воинов не было. Но и ответный выпад был тоже парирован.
Мечи зазвенели; противники приноравливались к различному стилю друг друга. Только вот Беоргиль был старше, и знал, на что способен ятаган… а его противник был явно менее знаком с длинным и прямым мечом.
Тем не менее мордорец сумел растянуть бой на три минуты; неожиданным режущим взмахом он даже рассек предплечье маршала. Впрочем, тот успел вовремя отпрянуть, и на теле остался лишь глубокий порез.
А затем мордорец допустил ошибку, размахнувшись слишком широко и на мгновение открывшись.
Этого мгновения Беоргилю хватило, чтобы вонзить острие меча ему в горло.
Какую-то секунду солдат еще стоял; потом медленно повалился на землю.
Второй пленник неожиданно вскочил, сшиб с ног ближайшего солдата, и сдернул с его пояса нож. Прыжок – и он оказался рядом с маршалом.
Но нанести удар он не успел; Беоргиль резко развернулся, и встречный выпад пронзил сердце мордорца.
– Похороните как подобает, – распорядился маршал, вытирая меч. – Они погибли в бою.

- Хорошо! Дай мне полчаса, и я буду готова к дальнейшей дороге... Наши "кони" уже ждут за пределами города. Я их чувствую! И хочу извиниться за то, что втянула в тебя в такое приключение, где больше сил понадобиться для того, чтобы следить за мной, а не за теми, кто возможно возродился из пепла... А теперь прошу освободить комнату, чтобы я смогла привести себя в порядок, - и Луарриль многозначительно посмотрела на дверь. кестарон тут же вышел из комнаты, давая эльфийке возможность приготовиться к путешествию.
А та тем временем быстро начала собираться, тобишь умываться, причесываться, одеваться и тому подобное.
Через десять минут она была готова, мешок собран.
Спустившись вниз, Луарриль взяла хлеба с сыром и кружку молока, поела наспех и стала ожидать рейнджера.

Дол-Гудур

Капюшон слегка шевельнулся, края грубой черной ткани затрепетали на невесть откуда взявшемся ветру. Совсем чуть-чуть.
Безымянный чувствовал (если можно так выразиться) легкое удивление и разочарование.
Какие верующие? Во всем Средьземелье не было ни одного храма, а о том, кто такие Валары знал хорошо если десяток человек в городе. Долг? Неужели Анрайма беспокоит положение орочьей мрази, которую породили, чтобы убивать и быть убитыми? Или ангмарцев, единственные мысли которых были о бессмысленном богатстве, почете, славе и воинской доблести? Неужели интересует то, что думают о нем копошащиеся насекомые, по недоразумению именуемые людьми, орками, гоблинами?..
На миг в опустошенном сознании Назгула откуда-то возникла мысль, что Анрайм изменился. Или это он сам стал другим? Как будто кого-то из них подменили ряженым, нетвердо выучившим роль...
Они не чувствуют, как воздух обжигает легкие, как солнце жжет кожу, как звездный свет забирается в глазницы и сводит с ума... Или они тоже слышат зов мрака, который доносится с заката, спокойный и умиротворенный; и надо только пойти навстречу тому, кто ищет тебя и не находит под черным плащом в безлунной ночи...
Он мог уйти прямо сейчас. Мелкие человеческие радости наподобие отмщения, величия и упоения силой его не волновали. Собратья казались чужими, словно не один и тот же Владыка дал им новую жизнь сотни лет назад. Можно было уйти прямо сейчас, и будь что будет - пусть отдаются долги, льются кровь, свистят бури... какое ему дело?

Провал капюшона медленно повернулся к Фенде и Хельку, благоговейно и с опаской (странное сочетание) внимавшим речам Назгулов.
- Что вы скажете?

Ангмар, Артарн. Король-Чародей и люди
Ловушки внутри городских стен, яростное сопротивление ангмарцев – все это было скверно, но более-менее привычно. Нашлись ветераны, помогавшие Леотену вдохновлять других солдат.
Но вот появление дракона и его всадника…
Древний ужас заставил рохиррим отступить. Несколько отрядов фактически обратились в бегство; в других не впавшие в панику офицеры сумели сохранить подобие порядка, но все равно отступали максимально быстро.
Армия Рохана покидала Артарн – оставляя его хозяевам.
Леотену добраться до пришельца, переломившего ход боя, так и не удалось. Двое из его офицеров, верно оценив намерения маршала, рассудили, что в схватке со всадником командир, скорее всего, погибнет… а это стало бы серьезнейшим ударом по армии Рохана.
Поэтому они сумели нагнать Леотена, и чуть ли не силой увести его с поля битвы. Подействовала сила рук и аргумент – «без командира армии конец».
У ангмарцев уже не хватало сил на преследование противника. Полковые лекари принялись за лечение солдат; командиры разбирались с тем, кто выжил, а кто погиб.
Эндайр, получивший еще две раны, еле стоял на ногах. Но все же вышел на площадь – ожидая приземления дракона. В конце концов, он был старшим офицером, и именно ему следовало приветствовать спасителя.

Бри. Кестарон и Луарриль
Кестарон вскоре спустился вниз, на ходу надевая заплечный мешок.
- Можем отправляться, - сообщил он. - Чем раньше доберемся, тем лучше. Где лучше из города выйти?
В интонации явно читалось: "Где нас будут ждать волки?" Впрочем, чтобы не нервировать посетителей, зверей следопыт упоминать не стал.

Дол-Гулдур. Четверо назгулов, люди и Дроглор
Когда капюшон Третьего повернулся к людям, они невольно отшатнулись – слишком уж пронизывающим был взгляд пустоты.
Но вопрос был задан. И не дать ответа – значит оскорбить спрашивающего.
Фенде провел в обществе назгулов больше времени, чем ангмарцы – и потому обрел дар речи первым.
– Я не знаю… – медленно произнес он. – Я не ученый… но всегда думал, что с уходом Девятерых Средиземье что-то потеряло. Что-то… важное. Нельзя же жить только мечтой об эльфийских садах… Тем более, что нам, людям, туда никогда не попасть.
«А Девятеро – люди, сильнейшие из людей своего времени».
Это не было высказано вслух, но назгулы уловили мысль.
- Ангмар погибнет без вас, - это уже прозвучал голос Хелька. Преодолев нерешительность, он сделал шаг вперед. - Вокруг нас враги... а союзники далеко на юге. Я люблю свою страну... и не хочу, чтобы она стала очередным вассалом Гондора или Рохана.
«А Девятеро - помогут нам, как и помогали ранее».
Снова невысказанная-услышанная мысль.
Ралтион же лишь молча кивнул.

В отличае от ангмарцев, у Анкаладора силы для преследования оставались. Все же драконы выносливее людей... но - рептилия не зря прожила на свете столько тысячелетий. Конечно, крылатые создания Мелькора отличались скверным нравом, но даже враги признавали наличие у них ума... и даже специфического рода мудрости. Очень эгоистичной, как правило. И вот теперь эта часть драконьего "Я" прошептала, что врагов можно настигнуть и позже, а шанса обзавестись благодарностью двуногих слугам Великой Тьмы может больше и не представится. Так что - Анкаладор правлильно понял маневры ангмарцев, собирающихся у площади, - и пикировал вниз с молчаливого согласия седока.

- Они будут там, где нам надо будет выехать. Скажи мне, через какие вороты мы пройдем, и в ближайших зарослях наши друзья встретят нас, - произнесла тихо Луарриль. Глаза ее были слегка прикрыты. Пророчество отняло все силы, которые с таким трудом скопились за время сна, и теперь она пыталась хоть частично наверстать расстраченное. Энергия маленькой струйкой вливалась в тело измученное эльфки.
Она уже жалела о своем бегстве, но откуда юная дева знала о том, что вляпается в такую историю, и что столько трудностей выпадет на ее долю.

Холодные нечеловеческие глаза смотрели вниз из тьмы разума бессмертного, выхватывая детали из царившей внизу суеты. Оттуда пахнуло смесью азарта, скорби, боли и торжества – запах победы.
Навстречу дракону вышли не все, то ли страх, то ли шок, то ли верность долгу – но даже после окончания боя кое-кто занимался привычным делом, хотя, кажется, в душе у них всех шевелились опасения. Ведь, несмотря на помощь, это был дракон. Кто знает, чего он хочет... Возможно, от такого страшного союзника стоит держаться подальше!
Король-Чародей, а спускавшийся сейчас был именно им, чувствовал это. Страх – неплохое средство для подчинения. Кстати, надо испробовать его на засевших в глубинах его – его! – разума двоих упрямцах. Но это потом, а сейчас…
Анкаладор опустился перед Эндайром и черная фигура скользнула вниз. Улаири снял шлем и над площадью понеслись, впиваясь в разум всех собравшихся, слова:
– Я тот, кого вы знали, как Болеслава. Я – Первый из Бессмертных, Основатель Ангмара. Я вернулся, во имя Тьмы и ее великих ушедших повелителей!
Интересно, как отреагирует король, когда узнает, – мелькали в голове мысли. Впрочем, не стоит торопить события. И пора уже послать зов остальным, как только выпадет свободная минута.
Никто, глядя в лицо и особенно – в глаза назгула, не посмел, да и не захотел бы сомневаться в его словах.

А там, в глубине сознания, гордый нуменорец угрюмо молчал, прекрасно понимая, что ничего не сможет поделать с кольценосцем, хоть и не смиряясь с этим, а более терпеливый Болеслав ждал. Прав ли он был, предприняв это путешествие? Что толку теперь думать. Он выпустил тварь, которая живет властью и страхом, и пусть она сделал то, чего бы не смог сделать он сам – кто знает, что будет завтра?

Бри. Кестарон и Луарриль
Кестарон ненадолго задумался, вызывая в памяти карту этого уголка Средиземья и прикидывая, какая дорога им больше подойдет.
– Восточные ворота, – наконец ответил он. – Там лучше всего будет взять направление.
Теперь следопыту и эльфийке оставалось лишь покинуть гостиницу – и сам городок.
А хозяину – взахлеб рассказывать постояльцам, что у него провела день самая настоящая Перворожденная.

Ангмар, Артарн. Король-Чародей и Эндайр
Когда всадник снял шлем, полковник сперва даже дернулся – он совершенно не ожидал увидеть здесь знакомого лекаря. Но когда прозвучали слова…
В душе Эндайра смешались изумление (как же он смог вернуться? Погибший под Минас-Тиритом…), восхищение (неужели я, просто солдат, – и встречаю Основателя?) и злая радость (вот теперь рохиррим увидят, что такое настоящая Сила!).
Не поверить было невозможно – и Эндайр молча поклонился Первому, принимая его власть.
А вслед за ним склонили головы и остальные солдаты; лишь бургомистр помедлил перед тем, как последовать их примеру. Он был человеком здравого смысла, и не видел лично для себя никакой выгоды в пришествии Основателя.
Впрочем, по той же причине он не собирался противоречить.

Близ Кирит-Унгола. Северен
Гондорец выбрался из подземелий, потеряв практически всех людей; когда они ушли от клинков противников, их вновь атаковали пауки. И на сей раз рядом не было назгулов, чтобы сдержать их…
На какое-то мгновение Северен подумал, что поторопился с узнаванием – но отбросил эту мысль. Принять помощь от вернейших слуг Врага – да о таком и думать нельзя!
Каким чудом удалось ему самому выбраться из подземелья, Северен не мог понять. Но посчитал, что Валар сохранили его – дабы он смог принести весть о возрожденных врагах в Гондор.
Двое оставшихся повалились рядом на траву, тяжело дыша. Сам Северен с огромным трудом заставил себя подняться и шагнуть к дороге.
Медлить нельзя! Нельзя!

Король-Чародей начал отдавать распоряжения, ни на миг не усомнившись в своем праве. Заняться ранеными, жителям привести в порядок дома и улицы, командирам – пересчитать свои части. Если наберется достаточно боеспособной конницы – отправить в погоню, но не увлекаться ей, чтоб не попасть в засаду, скорее гнать роханцев прочь и рассеивать. В любом случае послать за ними разведчиков. Отправить гонца к королю Раттану с сообщением о случившемся.
Казалось, пришелец из прошлого не замечает убитых и суеты, которая быстро обретала организованность, а в нос не бьет запах гари и крови. Впрочем, от последнего ноздри Черного Всадника иногда раздувались. В каждом жесте сквозила уверенность, а глаза продолжали смотреть нечеловечески, лишь иногда в них на миг блистали и исчезали иные оттенки, тени не его эмоций.
Затем улаири отдал распоряжение подготовить для себя комнаты. Там бывший кольценосец хотел собрать первых лиц на краткий совет, а после такового, который, конечно, пройдет по древнему принципу «мы посоветовались и я решил» – послать зов остальным.
- Анкаладор, - он обернулся к своему спутнику. – Я и все тут обязаны победой в первую очередь тебе. Ты предпочтешь отправиться в погоню, или останешься в городе либо где-то еще? Что я и артарнцы можем для тебя сделать?
Действительно, что нужно дракону после боя? – мелькнула мысль. – Хотя вряд ли он успел устать, особенно учитывая, сколько спал. А голод, похоже, уже утолил.
Усмешка искривила губы Ангмарца, вспомнившего крики людей и ржание лошадей…

- Хорошо-хорошо! Они будут там, где надо! Надеюсь, у выхода есть заросли, чтобы они спрятались. Секундочку! - проговорила эльфка и призвала волков, которые уже несколько часов кружили вокруг городка, ожидая зова.
Звери с радостью отозвались и помчались к месту.
- Идем, они там через минуту, а нам еще топать туда на своих двоих, - сказала Луарриль, выходя из "Танцующего пони" и направляясь в сторону ворот. Ей не нужно было знать дорогу. Ловя ауры волков, она спокойно вычисляла направление и шла по нему.

- Я слишком уютно чувствую себя в городе, Чародей, - дракон пошевелил ушами, мигом напомнив лошадь-переростка. Лиди плохо разбирались в мимике крылатых рептилий, но Акналадор выглядел несколько... сконфуженным.
- Находясь в гостях, едва ли принято говорить гадости, но улицы этого селения приспособлены для людей, эльфов... но никак не для драконов. И, тем не менее... чутье подсказвает мне, что далеко удалятся не стоит. Наша война за дело Тьмы только началась - и едва ли противники дрогнут от одного поражения. Сегодня мы были сюрпризом. Завтра... думаю, стоит над этим подумать. А я, пожалуй, пока тут полежу.
И дракон устроился спать прямо на площади. Первый только покачал головой: продрыхнуть столько тысячелетий, чтобы снова улечься спать после первого же обеда? Драконы! Практически неудивительно то, что они практически вымерли.

Первый кивнул сам себе и покинул Анкаладора на площади, не сомневаясь, что никому не придет в голову затронуть его покой, но стражу все же поставил – на всякий случай. Может, союзнику что-то понадобится. Совет тоже прошел быстро и так, как ожидалось, и наконец-то Первый остался один в своей комнате. Он сел на стул, откидываясь на спинку, и закрыл глаза.
Те двое поникли. Они в мире теней еще слабее…
А где братья? Вот, семеро, не считая его самого. Значит, один еще не очнулся. Дол-Гулдур и Мордор. Усмешка искривила бледные губы. Этого следовало ожидать – места былой славы и силы… ну что ж, там до них легче достать…
Губы не шевельнулись, но мысли потекли к сознаниям остальных. Жаль, нет Палантира. с ним было бы легче, но между собой они могли «говорить» и так.
Призывать их к себе? Зачем? Может быть, они нужнее там, где есть.
«Я здесь», – неслись его мысли, и вместе с ними – образы происшедшего. И, властно – «Тьма должна вернуться. Мы должны решить, что будем делать. Вы нужны мне. Мы нужны друг другу».
Главное, чтоб они не почувствовали тех двоих в нем. Нет, не должны.

совместный пост, Easterling & MitRana
---------------------------------------------------

Пока оба "оживших Ужаса Средиземья" неспешно шли к выходу из смрадного ущелья, Джарил сосредоточенно раздумывал над всем услышанным и увиденным за время служения в отряде Северена. "А ведь они не нашли завещание Саурона... И если оно до сих пор не в их руках, то где же?". И только Восьмой собрался огласить этот вопрос вслух, как вдруг увидел впереди группу людей, во главе с рослым воином в темном плаще, воин этот чем-то неуловимо походил на них, даже и отличаясь внешне.
Джарил осторожно направил "разведывающий луч". Ответом была чёрная давящая пустота и тишина - не человек... Такой же как они. Восьмой остановился и слегка непроизвольно подключил "второе зрение". Сквозь серую мглу к ним приближался Второй.
- Приветствую тебя, Кхамул. - Джарил слегка кивнул головой, удивляясь своему охрипшему голосу. "Неужели тебя так взволновала встреча с братцем?", со злой иронией в свой адрес подумал Восьмой.

"Взволновала, точно?" - услышал Восьмой знакомый голос с лёгким восточным акцентом... а через миг понял, что вслух "братец" не произнес ничего. Смотрел на них и чуть улыбался.
Теперь их было трое - сила умножилась, и умение передавать мысли определённо давалось легче.
- Приветствую, - Второй шагнул навстречу и непривычным, забытым движением протянул руку. - С возвращением...
В нескольких шагах позади, выстроившись полукругом и почтительно сдерживая дыхание, за невероятной встречей наблюдали спутники Кхамула.

...Следующие два-три часа пролетели незаметно. Двое воинов из Моргула умчались в крепость - рассказать, что происходит в Кирит-Унголе, и срочно собрать отряд для охраны перевала; о необходимости этой меры, не вдаваясь в подробности, коротко сообщил Джарил. А у этого самого перевала, усевшись под чёрными скалами, вели импровизированный совет бывшие Кольценосцы - Второй, Пятый и Восьмой - и полуорк Муршарк ("- Ты уверен, Второй, что его нужно посвящать?.. - Он из нынешних мордорских Лидеров!..")

- Зачем гондорцы полезли в Кирит-Унгол?
Этот вопрос задал Муршарк. Джарил едва не фыркнул, так оскорблено прозвучал тон полуорка, однако повернулся к нему и ответил:
- Они искали здесь завещание Саурона. Жаль, что я не отследил всего, но из обрывков мыслей и слухов получается следующее - гондорцы уверены, что завещание Саурона находится в каком-то из древних мест темной силы. И они прилагают бешеные усилия, дабы его заполучить.
- Ты уверен, что оно вообще существует? - скептически хмыкнул Кхамул. - Неплохо бы тогда добраться до него первыми...
Он не договорил, почему - зато явственно помрачнел. И, кажется, его поняли - по крайней мере, никто не переспросил. Зато...
Разве ж мы когда-нибудь искали лёгких путей, Второй?..
- Может, попробуем сразу... посмотреть? По-нашему? Вдруг получится?
- Я уже пробовал - искать остальных. Тяжело...
- Теперь нас трое - будет проще. Может, удастся даже и ему передать, - короткий кивок в сторону Муршарка.
- Что ж. Попробуем.
- Я поведу?
Острые скалы начали стремительно расплываться перед глазами.
Слепая серая муть вокруг них вмиг подёрнулась огненными нитями, сплетающимися в живой яростной круговерти: чего ещё можно было ожидать в Чёрной земле, которая вся - воплощённая сила Саурона? Через несколько мгновений видно - почти то же самое в лесах Сумеречья, в Болотном замке. А вот - мрачные северные горы с туманными долинами - неслышно отзывается Ангмар. И вспыхивают алые взблески в восточной степи, далеко за морем Рун...
Пожалуй, искать так, подобно слепцам, можно целую вечность - и удастся ли с ходу отличить их собственные старые захоронки от того, что скрыл где-то Саурон?
К одному из мест силы, - мелькнуло вдруг в сознании. Сейчас, сейчас, - может и получиться, если положиться на чистый инстинкт, подобраться ближе, и...

«Тьма должна вернуться. Мы должны решить, что будем делать. Вы нужны мне. Мы нужны друг другу!»

Кхамул пришёл в себя через пару секунд - как раз вовремя, чтобы успеть заметить искажённые лица остальных.
- Что это было? - верно, полуорк вряд ли что-то почувствовал - внезапное вторжение в сознание "ударило" только по назгулам.
Второй медленно поднялся - не хватало ещё показывать слабость.
Всё же ещё рано так... открываться. Надо поберечься. Всем Девятерым. И прежде чем откликнуться на зов Ангмарца - хорошо бы обсудить всё между собой. И без лишних свидетелей. Даже если они, свидетели, - мордорские Лидеры.
- Пора возвращаться. Едем пока... в крепость?

Анкаладор вскинул голову, осмотрелся - и, не увидев непосредственной опасности, снова прикрыл веки.
Однако, теперь дракон только казался спящим - а на деле размышлял о том, что его разбудило. Зов. Черный ящер понимал, что сообщение было адресовано не ему и кусок осанве он услышал чисто случайно - в силу неистребимой привычки мобилизоваться при слове "Тьма". Так у него проявлялась благодарность Восставшему, но сейчас дело было в другом. В могуществе Ангмарца. Анкаладор отдавал себе отчет: улаири могут многое. Даже сейчас, имея уязвимую оболочку из плоти, Первый был очень опасен. И все же... все же звериное чутье, заложенное в драконах вместе с мудростью (прихоти Создателя) говорило, что в пещере с ним говорил другой человек. Человек ли? Неважно. Или - важно? может, в этом и суть, что Чародей, сошедший с его спины на площади, вовсе не выглядел... человеком? Его тело смотрелось, как плащ, небрежно накинутый на бессмертную сущность. Так и должно быть? Саурон временами выглядел так же - но тот же был майа. Первый назгул к айну не принадлежал. Беда в том, что в отношении кольценосцев дракон, как и ангмарцы, в основном руководствовался домыслами, ибо во времена их наибольшей активности, рептилия - скажем так - "была временно небоеспособна".
"Надо все тщательно обдумать", - решил для себя дракон. И тут же этим занялся. Благо спешить ему было некуда.

Ангмар, неподалёку от Артарна. Маршал Леотен

Это было, вероятно, одно из самых сокрушительных и самых стремительных поражений, когда-либо известных воителям Рохана. На протяжении нескольких часов армия маршала Леотена - знаменитейшего маршала Леотена, прославившего короля Эомера Роханского в бесчисленном множестве битв - медленно, но верно приближалась к своей уверенной, блистательной победе. Да, в победе Рохана мало кто сомневался - вряд ли даже сам Эндайр на что-то расчитывал.
Но затем в небе появилась Тьма. Сначала это было лишь пятнышко, незаметное и малопримечательное, но Леотен уже тогда чувствовал, что это пятно уже в следующие минуты растечётся и затмит собой всё небо над Артарном, и что вместе с лучами солнечного света роханцы потеряют и надежду, и веру в себя. Ибо Тьма вернулась в этот мир и чёрным покрывалом накрыла всё Средиземье...
Остатки армии Рохана отступили на юг от Артарна и встали лагерем неподалёку от небольшого ручья, надеясь, что ангмарцы, также потерпевшие немалые потери, не пожелают преследовать захватчиков. Впрочем, никто не давал гарантии, что эта отвратительная чешуйчатая тварь не решит закрепить свой успех, а потому никто не мог чувствовать себя в безопасности.
Люди Леотена были измучены, напуганы и совершенно пали духом. Нет, они не знали, что всадником на драконе был он, но они чувствовали это, и, казалось, никогда ещё они не доверяли своей интуиции так, как сейчас. Но в то же время никто из них ни разу не упомянул его, не обмолвился словом и даже не пытался строить предположения вслух. Казалось, все роханцы соблюдали некую молчаливую договорённость, ибо некоторые из них всё же ещё цеплялись за призрачные надежды, что всё будет хорошо, и все понимали, что любое упоминание о том, что случилось, может разрушить эти надежды в одночасье.
Роханцы были полностью деморализованы и не имели никакого желания продолжать войну - многие потеряли в этой битве своих друзей и товарищей, некоторые были тяжело ранены, другие просто боялись, и даже самые отчаянные смельчаки не призывали своих товарищей отомстить проклятым ангмарцам. Хотя Эомер только-только начал свою военную кампанию, все его подданые, учавствовашие в битве за Артарн, даже не предполагали возможность её продолжения.
Все, кроме одного.
Леотен лежал в одной из палаток походного лазарета, сжимая зубы от боли и наблюдая за хлопотливой суетой лекарей над ним. Его раны были не так серьёзны, и должны были быстро зажить, однако процесс выздоровления определённо нужно было ускорить, а потому он протекал довольно болезненно.
Однако Леотена сейчас мало беспокоили его раны. Впервые в жизни его терзал душевный огонь, который будет пострашнее даже смертоносных снарядов ангмарцев, и имя этому огню - ненависть. Ненависть буквально ослепила Леотена и практически полностью завладела его мыслями, вытеснив все остальные, как второстепенные и малозначительные. Даже теряя сознание на поле боя, он был поглощён ею и не мог думать ни о чём ином, кроме своей жажды справедливого возмездия над силами Тьмы и их приспешниками.
Это сражение сильно изменило Леотена, хотя по началу никто из его подчинённых не обратил внимания на эти изменения, списав их на сильнейшее потрясение, который пережил каждый из них. Впервые перемены в нём дали о себе знать несколько позже, когда Леотен оправился после своего ранения и объявил о своём намерении публично выступить перед солдатами...
Когда маршал выходил в центр круга окруживших его роханцев, никто из них не сомневался, что Леотен, страдальчески опустив голову, официально заявит о вынужденном отступлении, отметив, что день расплаты ещё придёт, что все роханцы сражались отчаянно и заслужили право остаться в живых и вернуться домой.
Каково же было их удивление, когда они услышали следующее:
- Отважные сыны Рохана! - продекламировал Леотен твёрдым, уверенным голосом. - Все вы храбро сражались, ваша родина, ваш король и ваши отцы могут и должны гордиться вами за проявленное мужество в этом роковом сражении. Все вы заслужили право на отдых и тепло домашнего очага...
Толпа солдат одобрительно загудела.
- ... но эта война ещё не закончена! - неожиданно воскликнул Леотен, и роханцы ахнули, не в силах вымолвить более ни слова. - Неужели мы можем позволить врагу насмехаться над нами?! Неужели мы сдадимся, едва подступив к границам вражеского государства?! Мы не можем отступить после того, что эти ... сделали с нами, после того, как они сотнями сожгли наших братьев заживо, словно свиней на вертеле!
- Но с ними дракон! - не выдержал кто-то из толпы. - У нас нет другого выхода! Мы не сможем одолеть его!
- И что вы предлагаете? Спрятаться? Убежать? - Леотен буквально накинулся на предыдущего оратора, глаза его лихорадочно блестели, а черты лица едва заметно дрожали от напряжения. - Вы и правда считаете, что мерзкие отродья Тьмы не доберутся до вашего дома, до вашей семьи, до вашей жизни? Вы и правда полагаете, что ангмарцы так и останутся сидеть в своих норах после обретения таких союзников?! Не пройдёт и двух недель, как они позарятся на наши земли!
- Но нас слишком мало, мы все измучены, многие ранены... - продолжал возражать всё тот же смельчак. - У нас нет никаких шансов одержать хоть ещё одну победу - дракон спалит нас в один миг. А его всадник? Кто он?
На некоторое время воцарилось тяжёлое, зловещее молчание. Однако Леотен не долго колебался:
- Именно поэтому мы должны уйти в глухую оборону, послать гонцов за подкреплением к королю Эомеру и ждать. Я уверен, король сумеет оценить ситуацию и окажет нам всю необходимую помощь. Но мы должны сделать всё, чтобы не подпустить врага к нашим границам! Лучше умереть, сражаясь на чужой земле, чем видеть, как погибает твоя страна!
Споры продолжались ещё некоторое время, но безрезультатно - Леотен был непреклонен в своём решении, и все были вынуждены подчиниться ему. Вскоре остатки армии Леотена осели в недавно захваченной ими Рильтее, а несколько гонцов с эскортом отправились на юг, в Арнор и Рохан, чтобы вызвать подкрепление.

Умбар. Беоргиль и Арандир

Что касается гондорцев, то у них дела обстояли значительно лучше - армия Беоргиля продолжила своё шествие на юг, вглубь страны, пока не сталкиваясь со значительными силами сопротивления. Сведения орка, конечно, были довольно неточными, к тому же никто не мог быть уверен в их достоверности. И тем не менее, эта война для Гондора началась хорошо.
Арандир, хотя и был в душе недоволен методами допроса Беоргиля, вслух не сказал маршалу ни слова, понимая, что на войне как на войне, и никто не в силах что-либо изменить и сделать войну гуманнее, ибо само сочетание этих понятий абсурдно в принципе.

Ангмар, Артарн. Король-Чародей и ангмарцы
Признаться, совет у Короля-Чародея Эндайр еле выдержал, обходясь краткими комментариями. Полученные раны и дикая усталость брали свое; отдав необходимые приказы, он сумел доплестись до казарм и рухнул в постель, препоручив себя заботам лекарей.
Конечно, исполнение приказов он предпочел бы проконтролировать – но полковник точно знал, что если пробудет на ногах еще немного, то уже ни за чем следить не сможет. Так и было доложено.
Осмотрев солдат, командиры пришли к неутешительным выводам – нынешнее состояние войск не позволяет преследовать врага. Солдаты были вымотаны, большинство – ранено. К тому же у рохиррим по-прежнему имелся численный перевес.
Зато развил деятельность Ральмен. Градоначальник, казалось, успевал всюду; приказать убрать ловушки, подвезти на всякий случай еду для дракона, выдать лучшую лошадь гонцу в столицу… Ральмен вихрем метался по городу, каждому находя занятие.
Если о горожанах Артарна у Короля-Чародея останутся хорошие впечатления, то это может помочь городу. Ральмен не очень представлял, как именно, но считал, что возможность нельзя упускать.

Бри. Кестарон и Луарриль
«Великая вещь – магия эльфов, – размышлял Кестарон, пока они шли по улицам Бри. – Пара минут – и мы мчимся быстрее, чем на любых конях».
Улыбка скользнула по лицу следопыта, но тут же пропала, когда он вспомнил о том, куда они направляются.
Он пытался себя убедить - Ортханк давно пуст, опасности нет никакой... но получалось слабо. Все же это было одно из самых мрачных мест Средиземья.
И даже когда они покинули город и встретились с волками - сомнения все еще оставались.

Дол-Гулдур. Четверо назгулов, люди и Дроглор
Анрайм хотел что-то добавить... хотел, но не успел.
"Тьма должна вернуться. Мы должны решить, что будем делать. Вы нужны мне. Мы нужны друг другу".
Знакомый мысленный шелест. Далекий, но отчетливый.
- Первый... - усмехнулся Анрайм. - Он в своем стиле. Похоже, оставаться и действовать надо.

Зов, пролетевший над половиной Средиземья, хотя и адресованный выборочно, утомил Первого – все же теперь он был лишь человеком, со всеми ограничениями, накладываемыми человеческим телом. Теперь все зависит не от него. Услышат ли остальные и поймут ли, где он? Король-Чародей был уверен, что да. Захотят ли остальные из девятки ему подчиниться? Вот это вопрос другой, и ответа на него пока нет. Кем сейчас стали былые братья? Только пока об этих сомнениях не должен знать даже Анкаладор. Или тем более Анкаладор!
При встрече надо вести себя так, словно их связывают прежние отношения. Они – Девять. Он – Первый. Только вот когда будет та встреча? Сколько времени пройдет?
С видимым усилием поднявшись, улаири вышел из комнаты. Никто не должен видеть его слабость! А что он бледен и под глазами тени, так это даже полезно сейчас для впечатления.
Ангмарец выслушал отчеты, приказал по-прежнему следить за противниками и обо всем докладывать ему, а также продолжать собирать силы. Не стоит воевать с силами гарнизона одного-единственного города. Сказал что-то одобрительное бургомистру и еще некоторым, а затем – решил последовать примеру дракона. Теперь не прежние времена, Кольца нет, и надо выспаться.
Стража у двери с распоряжением будить в случае срочных известий была выставлена, хотя чутье кольценосца и так позволило бы ему ощутить, если б кто-то попытался прокрасться внутрь комнаты.
Черный Всадник закрыл глаза, перед которыми снова пробежали подробности дня и боя, вспоминая убитых врагов.
- Хороший день, - пробормотал назгул, и на лице пробежала та самая усмешка, которую у разбитых ворот Минас-Тирита под короной видел вместо пустоты только Гэндальф.

- Ну вот, от этого, наверно, и последний проснется.- Четвертый вольготно устроился в (жутко неудобном) кресле-троне и разглядывал какие-то только ему видные дали.- Дело Тьмы. Война по правилам. Политика. Баталии.- Последнее Сэйм произнес сквозь зубы, будто сплюнул. Поднялся и, пройдя наружу, обратился к древнему волку.
- Дроглор, дружище, тут такая каша рискует завариться... Убеди-ка ты своих, пусть собираются в стаи, не вмешиваются и уходят куда-нибудь... на восток. Не та здесь будет охота, которой можно учить волчат.- Развернулся, скользнул сумрачным взглядом по залу.- От передания дажи волки дохнут... В одном Третий прав. Что-о очень важное сгорело в нас тогда. Но у каждого посвоему... Я какое-то время побуду тут, надо пробудить лес.
- Да, Ралтион, что вы здесь искали?

Артарн. Площадь. Анкаладор.
_____________________________________________
Дракон размышлял - и его размышления смотрелись приблизительно таки образом:
"Я заключил союз с человеком... но много ли мне известно о людях? Как понять, что у них норма, а что - нет?"
Анкаладор скурпулезно восстановил в пямяти все, что знал о Черных Всадниках - начиная с той давней легенды о Едином кольце Саурона - и заканчивая рассказом Ангмарца.
"Если назгулы и были людьми - то очень странными, - гласил вывод дракона. - И этих странных людей, волею Эру Илуватара - или, возможно, майа Саурона забросило в иные края, где они снова стали простыми смертными. Точнее - притворились, потому что натуру не переменишь. Властелин колец умел выбирать верных слуг - и обладал для того достаточным временем и ресурсами. Неясно пока, что именно ученик Мелькора отыскал в этих Девяти - но что-то там было. Стихии Арды мыслят в пределах Вечности - даже обитая здесь, в смерных землях. И планы сильнейшего из майар едва ли могут быть просты и прозрачны. Скорее - я верю во многоходовую комбинацию, просчитанную вперед на века. И это возвращает меня к иному, более насущному вопросу: что делать? Если Девять колец были созданы Сауроном как единая епь, то и их владельцы должны образовавать сильную коанду. Так оно в прошлом и было. Теперь кольца исчезли, а с ними пропала и внешняя сила, удерживающая вместе Девятку. Должен ли он поспособствавать воссоединению назгулов - для блага Тьмы?"
Дракон вообще плохо понимал неприменную потребность двуногих общаться с себе подобными. Все представители его собственного народа являлись природными одиночками - вероятно, повторяя тем норов Крылатого. Во всяком случае, Анкаладору нравилось думать, что Мелькор вложил в драконов многое от себя, и предсмертные слова "обеда" вроде: "Морготово отродье!", - доставляли ему массу удовольствия.
Но людям было бы мало разговоров с едой - им нужно общение. Так что дракон решил временно перестать ломать голову - и подождать развития событий. В том, что первый назгул не станет сидеть без дела, рептилия нисколько не сомневалась.

Дол-Гулдур. Четверо назгулов, люди и Дроглор
- Дроглор, дружище, тут такая каша рискует завариться... Убеди-ка ты своих, пусть собираются в стаи, не вмешиваются и уходят куда-нибудь... на восток. Не та здесь будет охота, которой можно учить волчат.
– Сделаю, – коротко кивнул Дроглор. – Тррудно будет. Но всех отыщу. Под блестящие зубы им нельзя. Уведу.
- Да, Ралтион, что вы здесь искали?Лейтенант заколебался. Потом все же медленно ответил:
– Его Величество отправил нас… за завещанием Повелителя. Документ, попавший к нам в руки, указывал, что оно спрятано после Войны Кольца… в месте силы… вот и решили попробовать поискать здесь.
– Только ничего не нашли, – вставил Хельк. – Сказали… что его здесь нет…
Он бросил взгляд на бывшего спутника, пытаясь сообразить – как следует обращаться к назгулу? Толковой формы никакой этикет не предусматривал, а мордорских традиций Хельк попросту не знал.
– Верно, – заметил Анрайм, чуть повернув голову и окинув взглядом стены. – Любой след Аннатара здесь – куда старше окончания войны.
Девятый помолчал и поинтересовался:
– Что сначала? Если Первый в Ангмаре, то наша помощь там может особо и не понадобиться.

Где-то в другом мире, несколько лет назад

- Я смотрю, у вас выдался богатый улов, - хитро прищурился владелец трактира, ставя на стол, пять деревянных кружек и глиняный кувшин с вином.
- Хочешь купить немного златоперок для своей стряпни, Селис, - Ономори смотрел, как хозяин трактира неспешно разливает по кружкам вино.
- Вы очень проницательны, капитан. Впрочем, как и всегда, - Селис присел за стол к морякам. – Конечно, много я не возьму, куда мне, простому трактирщику, много…Так, женушку да дочек порадовать.
- Ну, что ж, есть парочка мелких рыбок, которые будут хорошо смотреться на сковороде, - Ономори по привычке огляделся, хотя «Рак и рыба» было надежным заведением, да и посетителей не так много в это время суток. - Кам, покажи Селису златоперок.
Хмурый матрос с черными волосами, которого Ономори назвал Камом, запустил свою огромную ладонь в дорожную торбу. Не прошло и минуты, как на столе лежали два предмета, завернутые в грубую мешковину.
- Ты сам знаешь, что эта рыбка не любит яркий свет… - начал было Ономори, но Селис его перебил.
- Капитан, обижаете старого человека. Не в первый раз я покупаю у вас эту диковинку.
- Надеюсь, что и не в последний, но лишний раз напомнить об осторожности не мешает.
Селис хмыкнул и, взяв со стола один из свертков, стал аккуратно его развязывать. В тусклом свете свечи, пятеро мужчин увидели прелестный женский браслет, выполненный из кхарского золота и украшенный причудливой вязью.
- Неужели работа озерных мастеров? – восхитился Селис, пытаясь прочесть клеймо мастера на внутренней стороне браслета.
- Берешь? – поинтересовался, до этого молчавший сухенький старичок с лысой головой и седой жидкой бороденкой.
- Если ты Борода удостоверяешь, что это подлинная работа озерных мастеров, то да.
- Я проверил каждую рыбу на соответствие стандартам. Улов у капитана и впрямь очень удачный…

Река. Ономори

Ономори в очередной раз склонился над картой, но теперь его внимание привлекла не река, а местность вдоль нее. Еще, будучи пиратом, он усвоил, что полезно изучить не только водное пространство, по которому придется плыть, но и окружающую местность, как возможно поле отступления и места боевых действий.
Пристально всматриваясь в карту и читая названия, он понимал, что все это он уже проделывал. Непонятное чувство, что раньше он уже этим занимался, охватило его уже давно, но сейчас оно особенно усилилось, становясь все назойливее. Словно, что-то рвалось наружу. Почему что-то? Рвались все те же воспоминания, в которых он никак не мог разобраться. Имена, события, лица… Все они для него были хоть и знакомы, но их значения он понять не мог и от этого у него начинала болеть голова.
А тут еще и этот непокорный гондорец, Мерравен, тысячу морских чертей ему в глотку, который не хотел сдаваться. Для Ономори теперь это было похоже на игру «Сломай волю гондорца», в которую он периодически играл. И судя по первым результатам он был не в выигрыше.
В дверь тихонько постучались, прервав размышления капитана:
- Входи, - Ономори свернул карту и посмотрел на входящего в каюту юнгу с подносом.
Малец по быстрому вошел в каюту и оставив на столе поднос с едой удалился.

- Дальше? Не знаю, как уже сказал - собираюсь будить лес. Искренне советую людям через пару дней без нашего знака в нем не появляться.- Отозвался Сэйм уже мысленно, спускаясь по лестнице к роханским коням.- Помощь не требуется. В общении же - не думаю, что возникнут какие-то проблемы. Пару дней буду думать о возвышенном...- Мысленный смешок.- По примеру хонтийских проникателей. Да, никто не знает простых рецептов по изготовлению подъядерного оружия?- Мысленный хохот.- Извини, Анрайм. Но мне надо подумать и решить свою проблему. Совмещу приятное с полезным. Потом перезвоню.- Мысленный вздох.
Подхватив под узцы коня, на котором спала роханка, и второго, с частью припасов, Сэймур направился в лес.

Ночь. Человек спит, он очень устал в этот день. Человек? Спит? Человек ли это? Если и да, то не только, одни лишь три разных сознания не дают назвать его просто человеком. А спать – могут ли они спать одновременно и с одинаковой глубиной? Кто бы ответил на эти вопросы…
- Назгул потратил много сил на зов.
Мысли по определению неслышны, как называть их громкими или тихими, скрытными или явными, если существуют они лишь внутри сознания? Оказывается, можно, и эта похожа на шепот, каким говорят у постели больного – или воры в обкрадываемом доме.
- И что с того, Болеслав?
Эта мысль – надменная, усталая и немного горькая.
- Хочешь остаться тенью при сверхсиле или исчезнуть, Эйданор? Он будет крепнуть день ото дня даже без Кольца, ибо несет смерть и питается ею. Может, и колечко какое смастерит.
- Ты предлагаешь…
- И не говори, что ты никогда не нападал по ночам – тогда ты не взял бы Его из рук Саурона!
Третий голос – не то шепот, не то шелест, холодный, хотя немного нечеткий, как речь еще не проснувшегося:
- Вы о чем? Не смейте беспокоить меня, пока еще не уснули вечным сном…
Души, сознания, личности – нематериальны, у них нет глаз. Глаза человека закрыты и они общие на троих, а том можно было бы сказать, что двое переглянулись – и атаковали!

В комнате тишина, смутные очертания мебели еле угадывается в свете нарождающейся луны. Запахи дыма, еще не выветрившиеся в городе, не просачиваются через выходящее во внутренний двор окно, как и не затихший еще шум – Артарн зализывал раны. Победитель, герой вчерашнего дня неподвижно лежит на постели, дыхание медленное, как и положено спящему. Но если бы кто-то дотронулся рукой до его лба, то был бы поражен, насколько тот горяч, а по покрасневшей коже катятся капли пота, как от страшного напряжения.

Когда утром основатель Ангмара вышел из своей комнаты, он выглядел не отдохнувшим, а скорее еще более уставшим. Глза запали, а лицо было бледным. Первым делом Ангмарец попросил местного лекаря и выпил настойку от головной боли. Пора было заниматься делами, а точнее – ждать. Приводить в порядок город и ждать разведчиков, отправленных вслед Леотену и ответов от Раттана и Восьми.
Он снова выглядел немного изменившимся.

- И что будем делать?
- Все время быть начеку…

А волки помчались дальше, унося двух путников к цели. Луарриль прижалась к шеи волчицы, закрыла глаза и ушла. Ушла туда, куда всегда звал эльфов удивительный свет, увиденный когда-то ими, когда два дерева блестали во владениях валар.
Юная эльфийка хотела обратиться за помощью, чтобы узнать, что ей делать дальше, потому что Перворожденная запуталась в себе и не знала, продолжать ли ей путь с Кестароном или отправиться назад, в Гавань, к родичам.
И она ждала ответа...

Ангмар, по дороге в столицу. Лайон и другие
– Капитан, смотрите! – Рилат осадил коня, указывая назад.
Сощурившись, Лайон разглядел нагонявшего их человека в плаще гонца. Судя по направлению – из Артарна…
А когда он приблизился, уверенность лишь окрепла – капитан его знал. Рийот, один из лучших наездников полка, который обычно вестовым и служил.
– Здравия желаю, командир! – Рийот остановил коня в нескольких шагах от ожидавших его товарищей. – Рад, что вы живы.
– Я этому тем более рад, – усмехнулся Лайон. – Ты куда так торопишься?
– В Лейверн. Меня градоначальник послал… вы не поверите, с какими новостями!
– Поверю, – кивнул капитан. – Более того, я их даже знаю. Ты везешь новость о возвращении Основателя?
– Да, но откуда… – Рийот умел не только быстро ездить. Соображал он еще быстрее. – Вы с ним уже встретились?
– Да. Он направил нас в столицу.
– Что ж, вместе веселее! – улыбнулся Рийот.
– Не сомневаюсь, – улыбнулся в ответ Лайон. – Рилат, Тильвар, – вперед! Не будем заставлять нас ждать!

А встретиться с королем им удалось куда раньше, чем ожидалось. Раттан Ангмарский сам еще не успел добраться до Лейверна - его отряд двигался медленнее, чем к Артарну.
- Приветствую вас, ваше величество, - коротко поклонился Лайон, когда четверых солдат провели к королю. - У меня важные известия.
- Неужели Артарн... - приподнялся король.
- Почти, - кивнул Лайон. - Но нам очень вовремя помогли... Ваше величество, вы можете не поверить...
- Говорите, капитан, - поднял руку Раттан. - Сначала я хочу все услышать.
Лайон был прав - сперва король не поверил. А потом постепенно осознал, что все сказанное - чистая правда...
В немалой степени пониманию помогла и кровь - как уже говорилось, предок Раттана был не совсем обычным человеком...
Оставался вопрос - что теперь делать?
Впрочем... если появился Король-Чародей, могут вернуться и другие. И Раттан серьезно сомневался, что они оставят Ангмар. А значит...
Ради своей страны Раттан мог пожертвовать очень многим. Тем более, что и власть его предкам была вручена именно Первым из Девяти.
- Пошлите голубя в Артарн, - приказал король. - Сейчас я напишу письмо...

Ангмар, Артарн. Король-Чародей и другие
Ральмену и офицерам все же удалось найти несколько солдат, дабы отправить на разведку. Собственно, они изначально и были боевыми разведчиками; в битве они не очень пострадали, так как работали по своему обыкновению – издали, стрелами.
Они вернулись примерно через пару часов после пробуждения назгула; трое, валившиеся с ног от усталости, отправились в казармы, а четвертый направился прямиком к высокому начальству.
– Рохиррим отступили, но не похоже, что они собираются покинуть Ангмар, – доложил разведчик. – Они ранее захватили Рильтею – вот там сейчас и обосновались. И стягивают войска...

Дол-Гулдур. Четверо назгулов, люди и Дроглор
Анрайм кивнул, проводив Сэймура взглядом. Что ж, главное - они встретились, и теперь в любой момент могут связаться друг с другом.
Кстати, о связи...
- Наверное, и нам пора собираться, - заключил он. - Стало быть, с Ангмаром - чуть потом... Что ж, я извещу Первого.

По дороге в Ортханк. Кестарон и Луарриль
Но что может подсказать Сила, мыслящая не так, как живущие на земле? История эльфов и их Свет требовали - действовать и сражаться с возможным злом.
Однако та же история подсказывала - немало эльфов вело свою собственную жизнь, не интересуясь войной. Хватало и тех, кто был не лучше слуг Мелькора или Саурона...
В итоге - выбор все равно предоставлялся спрашивающей. Как обычно.
Как и всегда бывает.

-...ну что ж, давайте разберемся кто здесь с кем воюет.
Восьмой измерял шагами Сумеречную Залу, а двое смотрели толи на него, толи куда-то мимо - в гулкую темноту. Семь кресел за столом было свободно, полуорк не рискнул сесть на место кого-либо из кольценосцев и ерзал на скамье у входа.
- Я, например, собираюсь поучаствовать в этой маленькой заварушке, которую устроили "свободные народы Средиземья". Вот только на чьей стороне? Собственно, их всего две - Восток и Запад. Как в старые добрые времена. - Восьмой саркастически хмыкнул и метнул взгляд в сторону Второго. - Что скажешь, Кхамул?
- Слышал бы Ангмарец, что ты забыл про север, - Второй провел ладонью по лицу. - Восток и Запад, говоришь? А что, у нас есть выбор? Или ты предлагаешь в Гондор податься, продать свои мечи подороже? Вообще-то есть еще один вариант - остаться в стороне.
- Но что тогда будет... - заговорил Муршарк. Кхамул не обернулся.
- Мы уже отвоевали свое. И расквитались со всеми долгами - еще раньше. Похоже, узнав о нашем возвращении, все как-то сразу забыли, что нынешняя эпоха - время смертных... и мы ничем им не обязаны, как они ничем не обязаны нам! И главное - не все захотят это понять. Или вы всерьез считаете, например, что Первый - после полутысячи лет вне этого мира! - имеет право сейчас объявить себя королем Ангмара?!
В зале воцарилось нехорошее молчание.
- Что касается твоего вопроса, - Второй посмотрел в глаза Джарилу, - нам все равно придется участвовать в этой... маленькой заварушке. Иначе мы не встретимся с остальными. И хорошо бы нам держаться вместе: не забывай, сейчас мы уязвимы. Так куда отправляемся в первую очередь?
- Что, прямо сразу отправляемся?
- На том свете отдохнем...

- Говоря "Восток-Запад", я имею в виду - "плохие-хорошие", - ухмыльнулся Джарил на замечание Второго. - Что же до направления... Не хотелось бы сразу лезть в самое пекло. Которое, как я понимаю, сейчас кипит между Ангмаром и Роханом. Там есть наши, я их чувствую, но лезть туда, не разобравшись, что к чему... И не надо на меня так смотреть, повоевал бы с моё! (последнее - сквозь зубы - было сказано Муршарку).
- А он все равно сам увидит - отправится с нами. - Кхамул ухмыльнулся, глядя на полуорка. - Во-первых, кому-то надо будет поддерживать связь с остальными Лидерами, а во-вторых...
Слишком многое он уже знает о нас.
- А что мы знаем о местах поспокойней?
Восьмой пристально смотрел на поверхность стола. На темном, полированном дереве стали отчетливо проступать мерцающие фиолетовые линии, постепенно складывающиеся в очертания изрезанных береговых линий какой-то широкой, явно полноводной реки.
- Устье Андуина, - удивленно прошептал орк-полукровка.
- Умбар.
- Третий?
- Да. Едем навстречу?

совместно: Easterling&MitRana

Серая тропа. Излучина реки. Кроны деревьев и крохи света едва добирающиеся к черной траве под ними. Сердце Чернолесья. Бывшего. Кони встревожено фыркают, им не по себе здесь, и удерживают на месте их не столько небрежно брошенные на суковатую ветвь поводья, сколько надежда на расположившихся рядом всадников - не дадут в обиду тому, страшному, что чудится вокруг...
Для черного сердца Мирквуда света вокруг было на удивление много. В смысле, что-то даже было видно.
Четвертый устроился на камне и меланхолично поглядывал вокруг, ожидая, когда очнется роханка. Девушка, проспавшая события последних часов, вздрогнула, ресницы затрепетали. Назгулу было "видно", что она пришла в сознание и прислушивается. Изменился рисунок дыхания, ток крови стал активнее - тело роханки ("жаворонок, наверно") моментально подготовилось к действию.
Вот только "где она?" и "что случилось?", почему лежит на земле, Йорин наверняка не понимала. Рядом кто-то тихонько напевал что-то печально-мелодичное, но "Кто? Где?"
А потом она сквозь ресницы разглядела-таки в здешней полутьме фигуру завернутого в плащ Сэймура. Роханка шевельнулась и тут же замерла в ужасе - под взглядом огненных (отнюдь не в образном, а в самом прямом смысле) глаз повернувшего к ней голову Четвертого.
Сэймур посмотрел на нее, хлопнул ладонью по камню и отвернулся:
- Присаживайся. Поговорить надо.

Артарн. Анкаладор.
______________________________________________-
То, что драконы могут дремать чуть не столетиями, многократно переплюнув в этом смысле медведей, доказано и общеизвестно. Но Анкаладор Черный отнюдь не намеревался затевать тут очередную спячку. Во-первых, посреди площади не очень-то и поспишь (это не уютная пещерка в Серых горах с золотишком и прочими важными вещами), а во-вторых, не для этого он просыпался.
А посему вопрос о дальнейших планах "крылатый ужас" очень даже беспокоил. Проведя довольно много времени за анализом ситуации (благо, больше заниматся было особо нечем), дракон пришел к выводу что двуногие служители Тьмы сейчас очень уязвимы, несмотря на победу. Анкаладор не без оснований считал человека, избранного Самим на роль Первого из бессмертных куда большим знатоком стратегии и тактики чем он сам, но все равно не мог понять промедления. Человеческая политика была лесом, гда дракон пока не охотился. А, если сомневаешся - надо спросить. Он приоткрыл глаза и, найдя вертикальными зрачками ближайшего стражника, проговорил:
- Найди мне Первого Назгула, человек.
И - подкрепил соловестный пиказ магическим внушением. Чтобы двуногий - упаси Мелькор! - не струсил оторвать Чародея от дел.