- Ничего.- Бестрепетно соврал Четвертый и кивнул, соглашаясь с другими словами Первого. И даже не стал спрашивать "о каком завещании?" Что тут спрашивать, чье еще завещание могло интересовать Ангмарца?

"Так вот что волнует Первого. И волнует сильно, судя по небрежности... И вот почему я постараюсь не участвовать в общем сборе... Гортаур ведь вполне мог оставить нечто должное помочь ему вернуться - это логичная "посмертная" воля для бессмертной силы, не отягощенной альтруизмом."

Сэймур громко свистнул, привлекая внимание Анкаладора и обратился к нему мысленно. "Ау! Потрясающее создание Первой Тьмы, вряд ли ты сможешь пройти серыми тропами... Но я думаю, у вас была другая возможность. Обсудим?" Четвертый оформил набросок концепции и отправил ее дракону.

- Зачем тебе это? Ты ему что-то должен?- Спросил он между тем у Ангмарца.

Говорить ему, нет? И что? Не хотелось бы, Валар побери, чтоб Сэйм знал о его неудачной попытке освободиться от обета. С другой стороны, узнать и ничего не сказать - задача невыполнимая в данном случае, если общаешься с тем, с кем знаком не один год... Хм, не одну тысячу лет.
- Ты ведь тоже ЕМУ клялся, - уклончиво произнес Первый.
- Конечно? И...- Четвертый замолчал будто наткнулся на что-то. Во взгляде мелькнуло изумление. На миг Сэймур даже зажмурился. Затем поискал взглядом, что бы такое сломать. Похоже, мысленно перечислил разнообразные качества здешнего мироздания и почти спокойно произнес.- Так клятва все еще работает...
Ангмарец кивнул.
- Я ничего не скажу - не знаю твоих точных слов. Думаю, все они составлены... хитро. Он был слишком умен. Поэтому мне и нужно завещание, - светлые глаза внезапно потемнели, а рука резко сжалась на рукояти меча. - Надеюсь, это поможет.
- Оно спрятано в нас... знание, где это и что это.
Если мы соберемся вместе. Все. То сможем это узнать.
Сэйм резко повернулся и уставился взглядом в ближайшую колонну - точно такую же как та, о которую задевал мечом Ангмарец.

(Совместно с Ri)

- Тебе не хочется что-нибудь сломать? Неломающееся.- Скучающим тоном поинтересовался Четвертый, его зрачки стали вертикальными полосками пламени.- Пособи, а?
Король-Чародей резко остановился.
- Думаешь? Может, ты и прав! Ты часто чувствовал такие вещи... Вот только все расползлись, как тараканы, и собрать их сложно. Я пытался найти с Анкаладором, параллельно с поиском союзников. Еще попытаюсь. - Тут он обратил внимание на состояние собрата. - Сломать? Почему бы нет?
Зрачки и белки глаз слились в одно черное пятно.

- Надо напомнить каждому о клятве. Тогда соберемся. Что оно в нас - это очевидно...
Два взгляда сошлись на колонне из магически укрепленного, практически вечного и почти неразрушимого камня. Несколько мгновений ничего не происходило, затем на поверхности колонны появилось черно-серое пятно - изъян. Пятнышко неспешно увеличивалось, и когда оно достигло размеров ладони - колонна разлетелась осколками, больше похожими на пыль. Сэймур едва успел прикрыть глаза рукой. Чихнул и сказал что-то на неизвестном в Средиземье языке.

(и Хигф)

Обращение Четвертого вновь привлекло внимание рептилии к диалогу назгулов. Хотя существу, хоть шапочно знакомому с понятием "магия", было бы сложно пропустить уничтожение колонны. Такие эмоции... дракон покачал головой (жест почти человеческий) и принялся обдумывать схему, предложенную Четвертым. Судя по признакам, бывшие коллеги по Девятки все же нашли общий язык и в новом обличае, так что практическая реализация их новых планов явно не слишком задержиться. Особенно - учитывая сей новоприобретеный энтузиазм.
Анкаладор не без некоторого удовольствия подумал, что если Саурон все же исхитриться вернуться, то ему придеться пережить пару не очень приятных минут. И очень много вопросов. Редко кто любит, когда с ним пытаются играть по заведомо шулерским правилам.

Назгулы расстались – пока у каждого была своя дорога. Впрочем, их пути еще должны сойтись – в этом Ангмарец не сомневался. Точнее, не сомневалась ни одна из составляющих его личности, которые общими глазами смотрели на растущую впереди блестящую громадину – Анкаладора.
– Полетели? - спросил человек.
- Вопрос в том - куда? - проговорил дракон. - Чародей, что ты думаешь про предложение Четвертого?
Первый охотно ответил. Он любил говорить – раньше был куда молчаливее, что до Войны Кольца, что после, в образе Болеслава. Это потому, что, когда говоришь, голоса внутри притихают. А он устал, точнее, все они устали. Представьте себе жизнь трех людей в тесной комнате... Они неминуемо начнут ссориться. А если комната стиснута до размеров черепа, и нельзя выйти даже на минуту, и пошевелиться так, как хочется именно тебе? Когда шепот и споры двоих остальных не утихают даже во сне – ибо картины чужих снов наплывают, как тени... Как тени Девяти – пришло сравнение, и губы искривились в улыбке.
- Туда же, куда и прежде – говорить с другими, искать союзников. Благодаря его предложению мы сможем собраться куда быстрее, почти мгновенно. Хотя он излагал таким странным языком с незнакомыми словами, что потребовалось немало времени, чтоб понять.
- Размышляя об этой идее вне приложения к реальному полету, я почти не вижу в ней недостатков, - задумчиво протянул дракон. - Сейм говорит, что лететь ночью можно быстрее, чем днем, потому что Тьма родственна твореньям Крылатого. Никогда не задумывался об этом ранее, но – в чем-то твой друг прав: мой народ любил охотиться ночью. Да и слова о четырех темных твердынях не лишены зерен здравого смысла.

(с Darklight)

Первый и дракон.
__________________
Higf & DL

- Стихии Арды меняют мир одним своим присутствием, - продолжал он. - Если уж на тех местах, где долго прожили эльфы, мне, например, не слишком комфортно, то развалины крепости Мелькора и спустя тысячи лет притягивают своей силой. Но куда именно мы стремимся попасть? Я не прислушивался к вашей беседе.. сказал ли Четвертый что-нибудь об остальных. Или… о завещании?
Последнее неподдельно интересовало Анкаладора. Да он и не считал нужным скрывать свой интерес (тем более, что с чародеем уровня Ангмарца это было бы сложно).
- Да, в ночной тьме мы можем создать очень короткий и быстрый путь к местам Силы, - фыркнул назгул. - Он мог бы сразу нормально выразиться, а не называть "подпространственным коридорам к навигационным точкам", - длинные слова дались относительно легко - все же университетское образование. - Я понимаю суть... Да, мы говорили. С остальными он расстался у Дол-Гулдура, откуда они разошлись. Впрочем, где находятся остальные восемь - я и так чувствую... Кстати, все вернули память. Судя по сказанному, каждый решил отдать свой долг и пойти своим путем. Глупо, они не понимают, что мы - настоящая сила лишь вместе! Кстати, о вместе и завещании - Сеймур считает, что это знание спрятано в нас, когда мы соберемся все вместе. Так и сказал.
- Может он и прав, - задумчиво сказал дракон на слова первого. - Однако, так как вы не собираетесь объединяться, то получить это "знание" из голов нереально. Я правильно понимаю твою мысль?
- Надо попробовать при встрече убедить их в этом. Сэймур придет, если надо, - он помолчал. Топнул ногой. Снова заговорил, приглушая внутренний спор. - А что еще остается? Схватить их за шкирку и притащить, как котят? Не скажу, что мне не хочется, но я не Аннатар.

- Я мог бы поспособствовать... - предложение повисло в воздухе. Дракону не за что было любить Девятку, и, в отличие от Первого, его не слишком-то волновали последствия раскола в темном лагере. Судя по блеску в глазах - кольценосцам не стоило становиться между Анкаладором и его целью. Это была не угроза... пока. Но рептилия отнюдь не сбрасывала вариант "притащить" со счетов.
Глаза Ангмарца блеснули.
- Знаешь, я подумаю. И, клянусь Мелькором, я бы сделал это... Если б был уверен, что у нас получится, - он представил себе, как сбрасывает по одному в кладовку тела остальных, чтобы собрать полный комплект, и – редкий случай – засмеялся. – Но не думаю, что такое «объединение» что-то даст.
- Что же тогда? - теперь дракон смотрелся растерянным. Надо сказать, это было еще более экзотическим зрелищем, чем смеющийся Король-Чародей.
- Я уже говорил. Убедить. Чтоб усилия объединила хотя бы большая часть. Может, это даст что-то даже при пассивном участии остальных.
- Можно попробовать. Хотя я бы не отбрасывал возможность... э-э-э... силового давления. В конце концов, ты же был Первым из Девяти. Возможно, стоит напомнить им о том, что Аннатара нет, но это не значит отсутствия власти? Король - есть король, если я что-то понимаю в человеческих обществах. А ты был не только Основателем Ангмара, - похоже, Анкаладор решил сегодня разговаривать намеками. Впрочем, они выходили довольно прозрачными...
Король-Чародей хладнокровно спросил:
- Ты точно убежден, что мы вдвоем справимся, к примеру, с тройкой или четверкой? Один на один я, за себя точно ручаюсь, хотя дело осложняет то, что они нужны живыми.

(продолжение совместки)

Higf & DL (продолжение совместки)

- Теперь у них есть тело - это существенно упрощает задачу, - философски замелил крылатый ящер. Человеческие тела обладают рядом слабостей, таких как необходимость есть, спать... к кому-то привязываться. Кроме того, вполне реален вариант, когда за тобой пойдет, например, половина оставшейся Восьмерки. Тогда соотношение сил будет куда лучше.
- Но ты не поручился, - усмехнулся Ангмарец. - И правильно - у каждого из нас были свои... навыки. Разумеется, я не исключаю такого, однако сперва надо все же попробовать договориться.
- Согласен. В бою с равными можно сильно пострадать, кроме того, извлечение знаний из головы вполне может требовать активного сотрудничества. С кем из оставшихся у тебя были лучшие отношения? Думаю, что нам все же лучше сначала разжиться союзниками, а уж потом подступаться к "трудным экземплярам" из списка.
- Второй, Шестой, Девятый... Хотя они могли измениться. Все очень мало говорят через мысли, но, судя по всему, Девятый по дороге в Мордор, Шестого носит по морям, а Второй далеко на юге. Учитывая, что в Мордоре еще двое, а до Умбара намного дальше, нам надо лететь туда.
- Мордор? Думаю, это соответствует всем нашим планам. Если бы мне надо было хорошо спрятать ценную вещь, я положил бы ее рядом с логовом. Чтобы, в случае чего, проверять все ли на месте. Возможно, и Саурон следовал тем же принципам? Кроме того, Мрак в этой стране всегда был силен. Думаю, там найдется много сочувствующих твоему делу и кроме Девятого.
- Тогда на восток! - полет тоже помогает наводить порядок в голове. Так и с ума сойти недолго...
Вместо ответа, дракон по-кошачьи потянулся, разминая гибкое тело. Возражений с его стороны не предвиделось.

Мордор. Анрайм и Фенде
Фенде отнесся к новому путешествию по призрачным путям с поразившим его самого спокойствием. Привыкать уже начал, что ли? Впрочем, тут действительно легко приспособиться… если что-то чудесное происходит постоянно.
Наверное, Хранители Кольца тоже через пару недель пути перестали восторженно смотреть на эльфа.
Анрайм, видно, это почувствовал. Во всяком случае, когда мир вновь обрел краски, он лишь посмотрел на спутника и усмехнулся.
– Подожди, – мягко посоветовал он. – Ты еще очень многого не видел…
– Чего именно? – не удержался Фенде.
Сейчас на небе было солнце, и по понятным причинам Анрайм не горел желанием идти дальше. Дорога-то и привела их под тень массивной скалы.
Так что сейчас Девятый опустился на камень в самом темном уголке, расслабленно прислонился к стене и лишь тогда позволил себе сдвинуть капюшон.
– Мордор почему-то считают мертвой землей, – негромко произнес он. – И особенно упорствуют в этом утверждении те, кто и на день пути не подходил к нашим границам. А ведь в Мордоре есть своя красота… конечно, не «живое сияние лесов», как писал один гондорский поэт. Суровое обаяние скал, величественный жар лавовых потоков… И, конечно, Барад-Дур. Цитадель из камня, что чернее ночи, вырастающая из земли, и вонзающая шпили в небеса.
Анрайм полуприкрыл глаза. Он уже не просто говорил – он вспоминал. А Фенде, расположившийся рядом, слушал.
– Говорят, что Аннатар не строил свою крепость обычными способами, а воздвиг ее усилием воли, заставил камень потечь и застыть в нужной ему форме. И этому охотно веришь… Один взгляд на Барад-Дур – и становится ясно, что руки смертных к нему не прикасались. Мощь. Темное могущество и величие; такое же было свойственно и самому Аннатару.
Один взгляд – и становится понятно. Эта крепость будет стоять веками, и никаким армиям не под силу сломать ее стены. Так и случилось; Барад-Дур невозможно было взять штурмом. Даже приди под его стены все эльфийские властители… Сердце Мордора было защищено самыми могучими чарами, на которые был способен Аннатар. И даже пламя Феанора разбилось бы об эти камни.
– Но ведь… они пали, когда погибло Кольцо, – осмелился вставить Фенде.
Анрайм открыл глаза и покосился на юношу.
– Да. И я до сих пор гадаю – почему? Наверное, никогда не узнаю. Кольцо ведь было тайной для всех… Эльфы и Гэндальф знали одну сторону его сил; командиры наших армий знали другую. Мы, Девятеро, знали куда больше… но все о Кольце знал только Аннатар. Он ведь создал его еще до того, как первый из нас получил свое предложение.
– А кем вы были?
– Что?
– Ну… в летописях написано, что назгулы были великими чародеями и властителями. Но ничего точного.
– Еще бы, – усмехнулся Анрайм. – О других лучше спрашивай у них. Что до меня… да, я был предводителем. Можно сказать – королем совсем небольшого королевства; название его тебе ничего не скажет. Его давно нет… очень давно. А еще я был поэтом.
– Кем?
– Ну да, поэтом. А ты думал, Аннатар искал только воителей и чародеев? Нет. Никоим образом. Он рассчитывал не только на войну. Мы были его лучшими командирами… но каждый из нас действовал по-разному. Первый покорял и правил. Второй воевал на суше. Пятый выводил зверей. Шестой сражался на море. А я работал с теми, с кем воевали. Убедить покоренных в том, что власть Мордора – лучше владычества эльфов; убедить вражеского командира сложить оружие, а то и встать в ряды наших войск; распустить несколько слухов и добиться того, что враги кидаются с мечом на каждую тень… Вот этим я и занимался. С удовольствием вспоминаю те времена – какой вызов был разуму…
Фенде промолчал. Он все еще пытался соотнести сказанное и то, в чем был твердо уверен. Анрайм как личность ему нравился, но трудно было забыть, что Девятый и другие назгулы большую часть своего существования воевали против соплеменников Сарвиса.
– А как со стихами? – спросил юноша и тут же пожалел – так резко дернулся Анрайм.
Впрочем, тут же взял себя в руки и успокоился.
– По-разному. Я продолжал писать и после того, как получил Кольцо… да только практически все стихи были другим непонятны. Только другим улайри – тоже смотревшим через тень. Только Аннатару – знающему образы Тьмы, как никто другой. Остальные бы просто не восприняли и десятой доли смысла моих стихов.
Он замолчал. И через минуту, показавшуюся Фенде очень долгой, добавил:
– А вот после Ородруина писать вообще не получается.

Полет. Сон. И снова полет. Человек привыкает ко всему, даже к перелетам на драконе. И даже если он не совсем человек. Вот и Первому мерно, упруго, безостановочно часами машущие крылья, шумное дыхание Анкаладора и несколько специфический драконий запах стали казаться естественной, само собой разумеющейся декорацией, и куда больше его стала занимать дорога внизу.
Остались позади поля Рохана и пасущиеся на них табуны коней, которых оба, развлекаясь, пару раз погоняли. Сверкнул внизу великий Андуин, казавшийся с такой высоты не таким широким, как тогда, когда стоишь на берегу, затем потянулись равнины Дагорлада. На них после экспериментов Сэймура действительно было не очень спокойно, и спутники – да, именно так, хотя один ехал верхом на другом – там не опускались. Они пролетели над Моранноном – никакие врата, даже столь впечатляющие (хотя после реконструкции они стали поменьше) не помеха тем, чья стихия – воздух.
Ангмарец хотел пролететь над Минас Моргулом, который так долго, вместе с Дол Гулдуром, был одной из его твердынь, но крюк был слишком велик, и решили направиться сразу к месту, где их уже ждали, предупрежденные через обмен мыслями.

Сэйм проводил взглядом улетающих на восток да и пошел тщательно изучать Ортханк. Этаж за этажом, зал за залом. К следующему вечеру он проголодался, обозлился на "ничего не понимающих мародеров-варваров-расхитителей чужого имущества" и пришел к некоторым выводам. Несколько раз за это время он собирался сходить поискать роханку, но тут опять попадалось что-нибудь интересное и безалаберный (когда не на работе) назгул опять отвлекался на очередную загадку. Ближе к вечеру он все же выбрался на крышу. Наверно свежий воздух подействовал отрезвляюще, но на этот раз он в самом деле решил идти искать Айрин. В конце-концов она должна была быть где-то неподалеку. Оставалось только понять - где именно.

Приближение к древней земле Великой Тьмы, Мордору, действовало на дракона, как глоток хорошего вина на человека. Поначалу Анкаладор относился к теории Четвертого довольно скептически, но чем ближе спутники подлетали к черным шпилям Барад-Дура, тем очевиднее виделась истина. Вся эта земля была пропитана магией, и требовалось явно больше, чем жалкие пять столетий, чтобы эта аура потускнела. Эльфам и прочим народам, традиционно считавшимся "светлыми" и сейчас было бы здесь неуютно. Что же удивляться тому, что древнее творение Мелькора ощущало себя в Мордоре, как дома? Пролетая над черными Вратами, Анкаладор пребывал в удивительно доброжелательном расположении духа. Даже его претензии к Саурону временно потеряли свою остроту - все же, темный майа на славу здесь потрудился. Так что крылатый ящер решил отложить неприятные мысли "на потом" и просто наслаждался полетом.

Умбар. Крепость
Рядовые гондорские солдаты вполне могли считать орков и мордорских людей слабыми противниками; все они были воспитаны на легендах о древних войнах. А в легендах, как и положено, враг всегда проигрывал.
Вот только командовали армией люди, хорошо знавшие своих врагов, и не склонные их недооценивать.
Основным недостатком осадных орудий была их малая скорость. Разумеется, вся армия не могла подстраиваться под медленный ход катапульт и баллист; потому-то впереди шла более быстрая конница и пехота. Задачей ее был захват плацдарма, удержание, блокирование крепости… а потом – удар и штурм.
По этому же плану гондорцы действовали и сейчас. Генерал Ларанир, возглавлявший авангард, отдал уже ставшие привычными приказы. Солдатам – закрепиться на позициях и готовиться к будущему штурму. Наиболее наблюдательным офицерам – изучить крепость и предложить наилучший план штурма. Разведчикам – обыскать местность вокруг крепости, и следить за всеми попытками защитников отступить.
Последнее, кстати, Ларанира вполне бы устроило.
Вести переговоры генерал не собирался. Хотя бы и потому, что был не слишком умел в беседах и отлично об этом знал; верхом своих дипломатических способностей Ларанир считал предложение капитулировать.

- Разумеется, так и будет, - беседа сильно затянулась. Уже третий раз у дверей зала сменялись воины, - кто шепотом бросал два-три слова товарищу, кто просто разводил руками, выражая свою полную неосведомленность в том, что там сейчас решает "военный совет капитанов", запертый в крепости. - Если с гондорцами идут их король и маршал...
- Только не будет их впереди армии, - заметил Карред.
- Да уж, на это надеяться не стоит, - Кхамул не смотрел ни на кого из умбарцев, хотя их взгляды скрестились на нем. - Но во главе войска наверняка идет военачальник - не из последних в Гондоре. Который может, если понадобится, принять важное решение. Имеет право, например, предложить противнику капитулировать.
- И если они предложат?.. - капитан не договорил.
- Сдадимся, - равнодушно пожал плечами Второй. - Вышлем парламентеров. Пока они будут обговаривать с гондорцами условия капитуляции, мы сложим оружие. Потом кто-нибудь из капитанов уже безоружным выйдет и откроет ворота для победоносной армии Белого Древа...
Повисшую в зале мертвую тишину не нарушало, кажется, даже ничье дыхание. Кхамул поднял голову и медленно обвел всех взглядом.
- Кто-нибудь рассматривает всерьез возможность сдать крепость?! - его голос был ледяным. Никто ничего не ответил, и истерлинг вдруг устало рассмеялся. - Тогда, во имя Тьмы, зачем задавать подобные вопросы? Если предложат - мы внимательно выслушаем. И постараемся сразу же... ответить - немногие думают, что опасность может прийти именно в тот момент, когда они великодушно предлагают врагу жизнь. А не получится... повоевать все равно придется.
Несколько человек мрачно кивнули. Время, конечно, работало на защитников крепости, - с каждым спокойным часом надежда на помощь Мордора возрастала, - но, с другой стороны, все понимали, что и противник это понимает. Долгой осады не будет. Не получится наглухо запереться в крепости - как бы медленно ни передвигались гондорские катапульты, но все же они подползут к стенам гораздо раньше союзников.
- Закончим разговор... пока, - Кхамул встал и отошел к узкому окну. - Они уже близко. Пора выходить навстречу. Пока - разведчикам. Троим, не больше. Тем, что вызовутся сами. Если разузнают о гондорском войске и вернутся - прекрасно. Если не вернутся, - Второй несколько мгновений молчал, - значит, погибнут, как герои. Погибнут не напрасно, мы все равно что-то узнаем - я смогу проследить за ними...

Добровольцев найти было нетрудно, как и думал Второй: куда легче выполнять конкретное задание, хоть и опасное, чем маяться неизвестностью. Трое воинов внимательно слушали последние наставления капитана - не подозревая, впрочем, о том, что как раз в это время сплетается прочная незримая связь между ними и покидаемой крепостью. А потом коротко поклонились - и выскользнули, один за другим, со двора; есть один-два потайных выхода из крепости, и, скорее всего, через час они уже выйдут где-нибудь поодаль, а еще через час - приблизятся к гондорским позициям...
...И как жаль, что нет рядом Третьего или Девятого - умеющих работать с осанве лучше прочих; будь здесь кто-то из них, наверняка смог бы не только проследить за посланцами - но видел бы весь путь их глазами, словно сам идет рядом с разведчиками...
Впрочем, что сожалеть о несбыточном. Придется работать самим.

Мордор. Анрайм и Фенде
Молчание длилось недолго. Сарвис так и не смог справиться со своей любознательностью, и вновь завязал разговор:
– А почему Девятерых постоянно описывают как один отряд? Я ведь так понял, вы были командирами?
– Именно, – кивнул Анрайм. – И вместе собирались вовсе не так часто, как это может показаться по западным летописям. Взятие Минас Анора, охота за Кольцом, штурм Минас-Тирита – да, это веские поводы для того, чтобы действовать всей Девяткой. Не находишь? А так каждый занимался чем-то своим. Правда, вряд ли это в хрониках упоминается; потомкам нуменорских моряков очень неудобно вспоминать, как Ономори вместе с умбарцами разносил их корабли. Да и на суше… До Мордора нуменорские солдаты так и не дошли, хотя пытались. Ну а бои в Южном Хараде я вообще вспоминаю с огромным удовольствием. Это ведь Аннатар тогда подкинул нуменорскому генералу идею о походе. Кстати, сама идея была здравой, и вполне логичной. Вот только мы позаботились, чтобы она ни у кого не возникла, пока туда не будут переброшены орочьи полки и пока харадрим не подготовятся к схватке. В результате Нуменор мы очень неприятно удивили, изрядно потрепали и отбили охоту продвигаться на юг. И тем самым обезопасили все, нами там созданное…
Анрайм мечтательно улыбнулся.
– Конечно, большую роль сыграло то, что нашими войсками там командовал Первый – а он нуменорскую тактику знает досконально. И Второй – мастер ударов на суше. Ну и я принимал некоторое участие. Вот, кстати об этом. Посмотри.
Не поднимая головы, Девятый поднял руку, указывая в уже потемневшее вечернее небо. Фенде прищурился, с трудом различив приближающуюся точку.
– Что это?
– Не что, а кто. Если мои чувства меня не обманывают, то не кто иной, как Король-Чародей, – Анрайм легко поднялся на ноги. – Идем на открытое место.
Фенде последовал за назгулом, пытаясь сообразить, на чем же летит легендарный Ангмарец. Неужели еще сохранились те ящеры?
Но когда всадник приблизился настолько, чтобы можно было различить детали…
– О… – продолжения не последовало, потому что поминать Валар в данном случае было невместно, а имена Мелькора и Саурона Фенде на язык пока не ложились. – Ч-что это?
– Мне так кажется, что дракон, – совершенно спокойно ответил Анрайм. – Интересно, откуда? Хотя, кажется, знаю… Аннатар упоминал пару раз о том, что собирается оставить разные сюрпризы.

Умбар. Крепость
Так уж совпало, что разведка из крепости вышла лишь чуть позже того времени, когда отправились работать их коллеги из гондорской армии. Начни они действовать одновременно - столкнулись бы. А если бы запоздали гондорцы - то столкновение тоже бы произошло.
Но разведчикам повезло.
Гондорская армия разбивала временный лагерь; солдаты посматривали на крепость и готовились к будущему штурму. Точнее - к возможному; потому что от конницы отделился парламентер.
Не сказать, что Ларанир так уж верил в то, что противник готов сдаться. Но предложить не мешало.

Мир - это сосредоточение и одновременно конгломерат. Сплетение и хаос, сосуществующие так, что непонятно, где начинается одно и заканчивается другое - ведь высокоорганизованная структура порой кажется беспорядочной и хаотичной, а в совершенно случайном расположении вещей временами проступает глубокий смысл - так ночное небо проникает в душу и зовет из глубины разума голос, говорящий стихами.
Мир - это сосредоточение. У него нет разума, но у него нет и бессознания. Эру сотворил Арду из музыки, а что есть музыка? всего лишь сочетание колеблющих воздух звуков? или нечто большее, раз она заставляет переживать грусть и радость по мановению пальцев лютниста? Спросите у эльфов -- уйдите, окрыленным, не найдя ответа...

...Есть вопросы, которые сами по себе, без прилагающегося к ним ответа. Есть ответы, к которым не нужны вопросы. Есть вещи, которые происходят вопреки схеме представлений о цепочке причин-следствий, просто потому что проходят через такую ткань событий, которая зависит от точки зрения.

...И происходило это по-разному, и все, кто был при этом, описывали каждый - свое. Может быть, из леса Фангорн, древних камней башни "коварного ума", старой заброшенной дороги, вечерней зари, птиц и ветра собралась фигура, возникшая в дверях Орфанка. Или картинка, рисуемая глазами, расслоилась - и одна из копий разворачивалась уже с новым персонажем - пятном, протертым капнувшим на холст растворителем...
Что-то (именно так, а не сакраментально-пафосное нечто) вошло в бывшую башню нуменорцев, а затем Сарумана. Что-то отозвалось в существе Сэймура легким толчком, каким тело реагирует на нечто, выбивающееся из стройного хода привычных событий, зримых на несколько штук вперед. Что-то двигалось - непонятно, как, сквозь стены, перекрытия и крышу, и было... нет, не близко. Не угрожало неведомой опасностью - просто присутствовало. Рядом. Просто рядом...
Только что будет дальше? Вот уже сейчас, пока мозг, работающий в тройной нагрузке, лихорадочно перерабатывает варианты развития обстоятельств, в конкретно этой уже расколовшейся на две половинки секунде?


...Бесполезно спорить. Да и какая разница, что послужило причиной - то ли это было желание вооружившегося Безымянным миропорядка исторгнуть из себя чужеродность, то ли естественное сопротивление Арды проникновению из других... м-мм, мест, то ли...

Сейчас не лучшее время размышлять. Тот, кто недавно был известен Кольценосцам как Безымянный, идет сюда и зачем-то ищет Сэймура - и засим все.

...Должно быть, он испытывал что-то похожее на счастье - за то, кем он стал, ему подарили сотни имен, одно краше и богаче другого.

Принца Теней в нем не узнал бы уже никто.

От поисков Айрин Сэймура отвлекла появившаяся на крыше Ортханка тень. В которой уже даже другому назгулу было уже трудно узнать бывшего кольценосца. От тени веяло то ли бездумной покорностью, то ли лихорадочными размышлениями, то ли безумием, то ли просто почти полным распадом личности. Скорее уж ее можно было принять за пытающегося вернуться из-за грани Сарумана, его лишенного силы Гэндальфом духа. К тому же попахивало религиозным фанатизмом - хотя откуда взяться таковому в Арде?
"Разве что еще что-то проникло сюда в последнее время? Мир становится дырявым..."
Сэймур закрылся и открылся, ушел в тень и остался под звездным небом, поудобнее оперся о колонну и внутренне лишился опоры... Из-под него стало нечего выбивать. Если это Саруман - он и сам заговорит о том, что потревожило дух бедного совращенного.

Мордор. Анкаладор.

Второй сородич Короля-Чародея... это начинало напоминать то ли игру, то ли охоту, так что к концу пути дракон почувствовал даже некторой азарт. Кроме того, в этот раз магия была несколько иной: здесь не присутствовало того фона, что шлейфом тянулся за действиями Четвертого. Видимо, очередной встреченный ими назгул был куда бережливее... или его было сложнее "поймать" за исконной Мордорской Тьмой. Подобная неприметность неслабого по определению мага рептилию настораживала.
Отлично сознавая, что Призраков Кольца его фокусы не впечатлят, Анкаладор и не думал развлекатся, оставив магический огонь и прочие штучки для смертных.
"Какой он из себя, Девятый назгул?"
Крылатый ящер не знал, но почему-то очень расчитывал на то, что он окажется другом. Поразмыслив, дракон списал это на внутренее чутье - и приземлился. Невзирая на внешнюю тяжеловесность, садился Анкаладор весьма элегантно и даже практически бесшумно.
Зашелестели черные крылья, складываемые на спине. Голова рептилии повернулась, а золотые глаза внимательно посмотрели на Девятого и его неожиданного спутника.
"Новый сюрприз? Похоже, Чародей зря язвил насчет хоббитов..."

Восприятие Сэймура выдало на диво простую картину. Гулко клацающие по плитам башни шаги, некогда бархатно-черный плащ, а теперь истертая рвань, под которой все так же сокрыто не-понять-что. Меч - самый обыкновенный кусок отточеной стали, слегка затупившийся и покрытый зазубринами за годы сражений. Не полоса тумана, украшеная искрой капли росы, какой ему, наверное, следовало быть в руках назгула, пусть и бывшего - грубый и вещественный клинок.

Безымянный подошел к не менявшему позы Сэймура, и без предварения, без вызова на поединок и прочего спокойно и даже отчасти меланхолично ткнул ему в живот пять дюймов железа.

Восприятие Безымянного во всех подробностях показало ему как меч легко входит в чужую плоть, как бьет по руке отдача от ткнувшейся на излете в каменную колонну полоски стали, как Сэймур кривится в гримассе то ли боли, то ли отвращения, и как его сабля отрубает Безымянному держащюю меч руку по локоть, рука начинает отлетать в сторону, а обрубок кости руки Безымянного вдруг краснеет и из него начинает течь обыкновенная кровь.

"В Гондоре до сих пор страшатся Девятерых; появление хотя бы одного заставит их вспомнить все самые страшные сказания..."
Быстро шли они, слишком быстро, и слишком близко подошли уже - не получится ударить, откуда не ждут; не выводить же отряд из главных ворот навстречу - в расчете на то, что противник будет ошеломлен "бесноватой храбростью врага" и не окажет сопротивления... вспомнить страшные сказания - может, и удастся заставить их, а вот отказаться от штурма крепости - вряд ли, и очень жаль... Ждем, коротко бросил помрачневший Кхамул умбарцам, когда вернулись двое из посланных разведчиков с рассказом о том, что гондорское войско по-хозяйски располагается на занятых позициях, даже без особых предосторожностей, - ждем - помните, время работает на нас...
...и раскрывать себя - еще не время, хотя поговорить с противником и придется.
Всадник, отделившийся от гондорского отряда, подъезжал к крепости - достаточно медленно; Второй успел не только прикинуть, что можно говорить, чтоб осекся посланник (с ходу перехватить инициативу - а иначе и совсем ни к чему беседовать, разве что встретить его стрелой...), но и переброситься несколькими словами (совсем обнаглели, с-сволочи, в прямой видимости расположились, и ведь не боятся...) с двумя капитанами, вышедшими на крепостную стену вместе с ним. Но вот парламентер приблизился и начал, похоже, чуть придерживать коня - пора?
Кхамул жестом отстранил умбарцев и шагнул вперед.

Гондорские солдаты поглядывали на крепость, - но и те, кто смотрел на нее, не уловили момента, когда на стене появилась фигура... чья-то. Чуть расставив ноги для равновесия, человек стоял на парапете, скрестив руки на груди - лица, естественно, не было видно; впрочем, что можно увидеть с такого расстояния? только темный плащ, разметавшийся за плечами - с черными крыльями сравнить, что ли, и неужели же там, на несколько десятков метров выше, такой сильный ветер - в то время, как на небе ни облачка, и палит немилосердно тяжелое южное солнце...
- Ну что же, воины Белого Древа, - парламентер остановил коня, не успев ничего сказать, - враг заговорил первым.
- Мы готовы к переговорам - на наших условиях, - и речь шла не о сохранении жизни и оружия, как в первый миг подумал бы, наверное, любой услышавший; речь была... безумной. Какую и полагалось, наверное, вести врагу. - Если ваш король сдаст мне свой меч - и принесет клятву не воевать против Мордора и союзников - вы все останетесь живы. Если нет - погибнете! - голос говорившего был абсолютно неэмоциональным - кажется, ему было все равно, что услышать в ответ: крики негодования, оскорбительный смех или глухое молчание. - Да, и ваш маршал...

- Беоргиль, - подсказал Карред, стоящий чуть позади. Имя главного противника было хорошо известно в Умбаре.
- Ваш маршал, Беоргиль, - Кхамул прищурился, неотрывно глядя вниз, - он тоже может сдать свой меч мне - и принести клятву вместе с королем. Тогда вам будет сохранена жизнь. Многим - и свобода. Так и передайте вашим... хозяевам. Это все.
- Во имя Девятерых... - инстинктивно выдохнул капитан, шагнув к парапету. - Сразу атаковать будут...
- Не конницей же, - усмехнулся Второй.

Не все, кто напряженно следил за ходом так и не начавшихся переговоров, превратившихся в монолог странного умбарца, уследили, как тот исчез со стены, скрывшись в крепостном дворе. Но крепость не замерла, снова затаившись в ожидании неизбежного боя, - посланник еще не повернул коня, как в сторону гондорского лагеря полетели стрелы.

Мордор

Первый спрыгнул со спины дракона, приземляясь более плавно и медленно, чем положено человеческому телу при падении. Голова болела, ибо голос удерживаемого двумя людьми назгула в мозгу тут стал намного сильнее.
Еще один собрат – еще одна загадка... Кто он теперь внутри, как думает и что чувствует?
- Приветствую, Девятый, если ты не хочешь, чтобы сейчас к тебе обращались иначе. Я вижу, бывшие кольценосцы обзаводятся необычными спутниками? – холодный, как лед северного моря, голос, и такой же взгляд на Фенде.

Мордор. Король-Чародей, Анкаладор, Анрайм и Фенде
- Ты помнишь мое имя, - усмехнулся Девятый. – Я по-прежнему предпочитаю называться Анраймом. Что до спутников, то со своеобразием твоего вряд ли сможет что-то сравниться.
Фенде хотел обидеться, но вовремя сообразил, что сравнения с черным драконом действительно не выдерживает.
- Я так понимаю, ты из Ангмара сейчас? – светским тоном продолжил Анрайм. – И как там обстановка?

Умбар, крепость
Если Кхамул намеревался ошеломить гондорцев, то это ему, бесспорно, удалось. Точнее, поначалу солдаты просто рассвирепели, когда предложение сдаться даже не выслушали, ответив стрелами; воины мигом вскочили с мест, выстраиваясь в боевые порядки.
А когда вернувшийся парламентер доложил генералу о результатах… Говорил он не шепотом, а желание услышать было у всех; поэтому вести быстро разлетелись по всему войску.
От такой наглости Ларанир на минуту потерял дар речи. Да, крепость, конечно, неплохая, но не до такой же степени, чтобы там держаться вечно!
- Что ж, они сами выбрали свою судьбу, - решил Ларанир. – Тащите лестницы; лучникам– снять со стен всех, кто будет там появляться.

Минуты перед боем растягиваются, кажется, на часы. Сосредоточенное молчание нарушают только негромкие распоряжения командиров.
- Ушли? - бросает один другому, получая короткий кивок вместо ответа. К одному из тайных выходов, на встречную вылазку, выслан отряд; кто-то должен ударить первым, не дожидаясь, когда будут подняты осадные лестницы.
- К стенам, - лучники выстраиваются вдоль стены, не подставляясь пока под гондорские стрелы; лучшие - с оружием наизготовку, готовые дать поправку на ветер.
- К воротам, - каждому известно, что он должен делать, и воины занимают свои места у ворот; кто знает, не придется ли им сегодня биться с врагом - лицом к лицу, меч на меч?
Длительное ожидание сменилось необходимостью действовать - и это лучше чего бы то ни было поднимало боевой дух осажденных. Конечно, гондорцы вот-вот подойдут вплотную к стенам, но численное преимущество их авангарда не так велико - хуже, что придется, возможно, встретиться с ними в ближнем бою. Нет, здесь было достаточно боеприпасов, чтобы успешно противостоять атакующим... но - запас, увы, не бесконечен, и определенно, не самым мудрым решением было бы сейчас обливать горящей смолой лестницы - учитывая, что вскоре подойдут основные силы Гондора, и тогда уже придется отражать куда более серьезный штурм - с применением осадных башен и таранов...
Хотя сначала придется - отбить этот, прежде чем думать о следующем.
Боевой порядок гондорцев не просто выглядел внушительно - но и выстроен был очень грамотно.
Ни со стороны осажденных, ни со стороны осаждающих не звучали сигналы труб, и не выкрикивал никто с надрывом: "На смерть!" - просто в какое-то мгновение двинулись вперед, к крепости, войска, а через мгновение навстречу им со стен полетели камни.
В общем - не так все началось, как описывается обычно в легендах...

Замешкавшийся с реакцией Третий не умер в следующую секунду отчасти потому, что клятва не дала Сэймуру нанести смертельный удар другому кольценосцу. Падающая возвратным движением сабля остановилась, подрагивая, в сантиметрах от шеи Безымянного и словно недовольная металлическая змея скользнула обратно к Четвертому. Сэйм откинул голову, несильно ударившись затылком о колонну.
- Забыл про клятву... - И непонятно было, о ком он говорит, то ли о себе, то ли о Безымянном.- Снимай свою блокаду с Теней... Принц. Один-один.- Хрипло и неохотно подвел он итоги. Давняя неприязнь Третьего и Четвертого раньше не доходила до поединка насмерть... но все иногда случается впервые. Сейчас оба назгула наглухо заблокировали друг другу способности, отличающие их от обычных людей, так что...- Пока я не сдох, а ты без руки совсем не остался.

Мордор

Ангмарец помолчал, думая, как же называть себя. Болеславом, Эйданором, Королем-Чародеем? Бывший назгул пока обошел этот вопрос.
- Возможно, Анрайм, тот, кто принес меня сюда и странен для этого века, но, по крайней мере, драконы против нас не воевали, - парировал Первый и сделал короткую паузу, будто взвешивая заданный собеседником вопрос. – В Ангмаре все нормально. Я и мой спутник, - легкий кивок-поклон отмечал заслуги Анкаладора, а слово «спутник» было подчеркнуто выделено интонацией, - отбили нападение Рохана. Сейчас стороны собираются там с силами, но, думаю, Ангмар выдержит.

Второй и Восьмой назгулы.
Совместно Easterling & DarkLight.

Джарил стоял на палубе корабля Ономори – и смотрел вдаль. Возвращение памяти явилось для него изрядной встряской, но потом они с Доримером все время куда-то спешили… бежали… сражались… так что возможность все спокойно обдумать.
Долгие тысячи лет он был Восьмым из Девяти, призраком кольца, почти забывшим имя «Джарил». Что теперь? Приемная мать изменила в душе назгула больше, чем виделось с первого взгляда. Прожить столько лет – все равно, что загодя расписаться в цинизме: мол, «все вокруг тленно и смертно». Даже какие-то идеи величия появляются. Но на самом деле существование Восьмого под властью восьмого кольца было пронизано одиночеством. Та близость, которую они, еще лишенные памяти, чувствовали с Пятым – могло ли это существовать в эпоху Колец? Ум говорил – нет. Бессмертие Черных всадников доставалось не даром, Великие Кольца и долгая жизнь брали высокую плату и с душ, и с бренных тел назгулов. И мир вокруг выцветал…
Джарил открыл глаза и помотал головою. Похоже, что он умудрился задремать? Мерное покачивание корабля очень способствовало такому проведению времени. Бывший кольценосец никогда не страдал той болезнью, которой Ульмо и его стихия наказывали отдельных страдальцев, но палубе корабля традиционно предпочитал конскую спину. Море – владения Шестого, а он, Джарил, с самого детства в седле.
Мысли экс-назгула вновь унеслись в прошлое, до Девятки. А потом как-то логично перешли на прошлое Девятки. Отношения между Призраками колец не были ровными, тут существовали свои симпатии и антипатии. До образования коалиций дело как-то не доходило – сейчас Восьмой думал, что власть Колец была слишком сильна, отчасти подавляя собственные амбиции носителей. Что говорить: в Мордоре было единственное темное светило – Саурон, и на фоне его древней мудрости людские страсти и склоки смотрелись бы незначимой мелочью. А Девять Бессмертных были слишком горды, чтобы казаться мелкими. Для простых людей – мордорцев, умбарцев, харадримов – они представлялись отблесками того же темного света, существами, лишенными слабостей. И, как сейчас думал бывший Другояр, лишенными своего «я». Теперь они больше напоминают обычных людей,… а потому смотрят на соседей глазами незнакомцев. Что ждать от Первого? От Четвертого? От Девятого? Все встреченные им собратья были не таковы, какими их рисовала память Восьмого. Люди, не тени. Знакомым казался, разве что, Кхамул. Хотя, возможно, что тут Джарил был отчасти пристрастен. Восьмой и Второй из Девяти были людьми востока – единственными, среди нуменорцев и их дальних и ближних потомков, составивших остальную часть сауроновой Девятки. Гортхаур выбирал лучших, и это, без сомнения, льстило. Но кровь всегда остается кровью, где бы она не текла, и где бы не проливалась. Они были людьми Востока среди могучих воинов Запада, и это накладывало некоторый отпечаток…
Занятый своими мыслями, Джарил и сам толком не заметил, как мысленно потянулся к предмету раздумий, связывая Восьмого и Второго назгулов тонкой, но прочной нитью осанве.
– Как ты, Кхамул? Где ты сейчас?
Недолгое молчание, а потом – ответное касание:
– Лучше, похоже, некуда?
Осанве – передача не столько слов, сколько чистых образов. Широкую равнину, прокаленную солнцем, пересекает гряда невысоких скал – даже не скал, холмов; крепость, сложенная из камня того же грязно-песчаного цвета, кажется небольшой и совсем не такой уж мощной – на фоне войска, осаждающего ее сейчас. Мелькают стрелы – лучники прикрывают легкую пехоту, бойцов, собирающихся поднять осадные лестницы... войска разворачиваются в боевой порядок с правильными интервалами, а в середине лагеря развевается флаг со звездами и Белым древом.
Кхамул мысленно ухмыльнулся, передавая собственный образ Джарилу. Таким собратья еще его не видели, это точно; Второй стоял у небольшой башенки на крепостной стене – в кожаном доспехе (иных у умбарцев не водилось), без шлема, но зато в тяжелом темном плаще, с латными перчатками и мечом на поясе (свои вещи, артефакты былого могущества, вывезенные из Мордора, он не оставил бы и на мгновение – особенно теперь), с легким арбалетом в руке... – сам он напоминал себе сейчас не то новобранца, не знающего, что ему понадобится в бою, не то удачливого мародера.
– Вот так и держимся пока... – интересно, как оно выглядит со стороны – для внезапно потянувшегося к нему мыслью Восьмого?
Увидев продемонстрированную Вторым из Девяти картинку, Восьмой с трудом удержался от того, чтобы свистнуть – осторожность говорила ему про вред лишнего шума. Почему Кхамул – там, в гуще событий, а они, все трое, думают и выжидают? Нерешительность никогда не была отличительной чертой избранников Саурона. Совершенно напротив, они не знали сомнений, летя над землей тенями страха. Неужели это – расплата? Или мир без них ушел вперед слишком далеко?
Восьмой из Девяти замотал головой, прогоняя упрямые мысли. Джарил ведь был практиком, а не философом. Еще в человеческом прошлом, до Кольца, битвы и скачки на скакунах волновали его куда больше, чем манускрипты древних мыслителей. Разумеется, возраст меняет очень многое, но вот именно сейчас Джарилу остро захотелось оказатся рядом со Вторым, в гуще событий. Это чувство было сродни жажде путника в пустыне: ее утолит только вода. Посади деятельного человека на скамью да заставь сидеть неподвижно – он мигом зачахнет, как древо без света. А тут по всему выходило, что своим бездействием они, назгулы, сами лишали себя сил, вкладывая в руки врагов новые клинки да луки со стрелами.
– Ты справишься в одиночестве? – конечно, даже один из Девятки не мог повеливать пространством настолько, чтобы в один миг оказаться в Умбаре. Но реплика Восьмого звучала вполне искренне. Такие, как он, редко предлагают свою помощь. Сейчас был один из таких редких случаев.

[Второй и Восьмой назгулы, совместно Easterling & DarkLight]

– Так другого выхода нет, – кажется, Второй почувствовал его смятение, – ощущения стали вдруг чуть ярче, отчетливее, словно Джарил и Кхамул находились сейчас рядом друг с другом. – И потом...
Все так же медленно, но неуклонно приближались к стенам гондорцы, все так же отвечали редкими выстрелами осажденные, и слышались с обеих сторон неразборчивые выкрики команд, – но картинка смазалась и расплылась, сменяясь другой: башни окруженной цитадели взметнулись высоко в небо, почти растворились в слепящем свете, и уже не разобрать было, кто атакует крепость – воины в сверкающих доспехах, с изображением крыльев чайки на шлемах? Или – армия, как сказали бы менестрели, «в черном, как вечная ночь»... и с эмблемой Багрового Ока на щитах? Медленно едет через расступающееся войско светлый всадник на белом коне, чуть позади него держатся знаменосцы со стягами Гондора и Арнора, – и неотвратимо подползает к воротам, покачиваясь на цепях, страшный мордорский таран...
Восьмой сжал кулаки, терзая пальцами твердое дерево корабельной обшивки. Едва ли Кхамул делал это намеренно, но видения из Умбара до боли напоминали другие. Ах, память, почему же ты так хороша? Легионы Последнего Союза вокруг Барад-Дура. Люди и эльфы, их много, они полны решимости победить Мрак – и Девять теней надолго уходят в небытие. Через три тысячи лет – то же черное знамя с гондорским древом, белые стены Минас-Тирита – и новое поражение. Что может быть хуже для них, считавших себя лучшими из смертных?
Гротескная картинка, нарисованная Вторым, вдруг резко погасла, – но Джарил все еще слышал негромкий голос Черного Истерлинга:
– Сейчас – отобьемся. С этими справиться несложно. Но скоро подойдут осадные машины. Я смогу удерживать их – какое-то время. Но когда... – Кхамул запнулся на мгновение, – но если они пробьют стены... И твое присутствие не помогло бы, Восьмой. Даже если бы собрались все Девятеро... сейчас – вряд ли. Здесь нужна армия.
Армия... во время Войны Кольца у них была армия, и был полководец. Но судьба не спасла Первого от предсказания, а потом все и вовсе покатилось в Ородруин. Причем – не только в переносном смысле. Джарил содрогнулся, вспоминая о жаре вулкана и о боли, причиненной ему гибнувшим кольцом. Оно спасло тело, но отняло память... сейчас Другояр думал, что это и благо, ведь, не помни он прошлого – не было бы и дум насчет предопределенности. При мысли о том, что в Умбаре все пойдет по тому же пути, у Восьмого все внури просто переворачивалось. Хотелось бросить вызов судьбе, лететь в туда сломя голову и снова поспорить с воинами Арнора и Гондора чарами и сталью. Увы... Кхамул прав, даже вдвоем они были бессильны против такой армии. Да, враг бы дорого им заплатил, но победа была бы на стороне ненавистного Светлого воинства. Победа, которую ему так не хотелось отдавать в руки противников. Посоветовать Второму уходить из обреченной на смерть цитадели? Язык ведь не повернется. Да и ясно, куда именно отошлют такого советчика. Девять не отступают, и Джарил и в мыслях не держал сомневаться в храбрости Черного Истерлинга. Где же взять нужное войско? Самым разумным казалось: «в Мордоре».
– Ты связывался с командирами Черных Земель? Вряд ли они откажут Второму в военной поддержке. К тому же, как я понимаю, крепость важна и для них. Ваши цели опять совпадают.
Восьмой кольценосец хотел сказать: «как и века назад», но в последний момент мысленно «прикусил язык». Недоговорки в осанве – большое искусство, ведь мысль летит вперед много быстрее слова.
Чувство, пришедшее в следующий момент, было – удивление. Впрочем, Кхамул тут же осекся, вспомнив, что там, на берегу Андуина, когда он беседовал с Муршарком, Джарила не было рядом.
– Они должны прислать подкрепление, – впрочем, и не было тут ничего секретного: «союзники просят помощи... нужна помощь... придержать их наступление – я не вижу иного способа...» – Второй передавал отрывки своего разговора с одним из мордорских Лидеров, быстро складывая из фраз, оставшихся в памяти, образы. – А связываться с ними...
Мир заволокло серым, будто опустился неожиданно тяжелый туман. Но вот неожиданно ярко блеснули перед мысленным взором огненные искры, а в следующее мгновение из серой непроницаемой мглы выступили две темные фигуры.
– Девятый и... Первый, – отозвался на невысказанный вопрос Кхамул, – это они сейчас в Мордоре. «Тьма должна вернуться»... быстро же он туда добрался. Я не знаю, стоит ли связываться с ними – сейчас. Потому что...
...кто знает, чего нужно от них ждать? кем они стали? насколько изменились? несколько дней назад мы заблокировали сознание наглухо, мы не ответили на призыв Ангмарца, решив выждать подходящего момента; а если позвать его сейчас, он – ответит?..
– ...потому что войска все равно подчиняются приказам нынешних мордорских Лидеров, а не... бывших, верно? – как-то устало и безразлично договорил Второй.
- Сомневаюсь, что Первый потерпит там иного лидера. кроме себя, - скептически проговорил Джарил. Ангмарец, образ которого хранила его память, никогда не сомневался в своем предназначении повеливать. Может, Второй считает, что первый метит на место Самого, желая стать не Первым из Девяти, но Властелином? Восьмой скептически поджал губы: едва ли такое возможно, даже для полубессмертного, но с Короля-Чародея станется попробовать. Недостатком уверенности первый из слуг Саурона отродясь не страдал Во всяком случае, с тех пор, как на его собственный палец скользнуло восьмое кольцо, Джарил не видел в их лидере тени сомнения. Неужели все изменилось? Ой, вряд ли. Искусство Кхамула тоже впечатляло - почуять собратьев на таком расстоянии. да еще и назвать номера... или - имена? Ведь он до сих пор не решил, как ему, на данный момент - почти человеку, следует относиться к именованию "Восьмым". Джарил сознавал, что, он сам мог бы склониться перед Ангмарцем - если в нем осталось хоть половина достоинства Короля. Но Кхамул ненамного слабее, чем первый, а как маг - может, и более сильный. Неужели там есть мотив личного сопернечества? Бывший кольценосец вынужден был признаться себе, что слишком мало знает своих "старших" собратьев, для того, чтобы о чем-то судить. Они стали слугами Тьмы много раньше Джарила.
- Ты полагаешь, что сейчас время для недомолвок? Я, например, предпочел бы выяснить все наверняка. Если Первый все еще с нами, то твоя... - он хотел сказать "неудача", но в последний момент решил выразиться помягче: -... потеря ударит по всем сторонникам Тьмы. Если же Ангмарец играет лишь сам за себя - думаю, стоит узнать это до того, как он объявится за твоею спиной самолично.
В том, что Первый из Девяти не будет сидеть на одном месте при любом из раскладов, Восьмой назгул как-то не сомневался.
- Хороши "недомолвки", - Кхамул не удержался от ухмылки - но тут же тон его вновь стал серьезным. - Я понимаю, о чем ты, но... Выяснить все наверняка предпочел бы в иной ситуации - сейчас мне уж точно не до чужих амбиций. А что до последнего аргумента - боюсь, меня уже не будет волновать, по кому там ударит, как ты изящно выразился, "моя потеря"...

Мордор. Анкаладор.

Девятый назгул показался дракону даже опаснее Четвертого. Он виделся более выдержанным, закрытым и… старым. Весьма странное ощущение, если речь заходит о бессмертных существах, но ощущение возраста – и истинный возраст вещи различные. В вот призрак соперничества, с первых же слов возникший между двумя Кольценосцами. Как-то не радовал. У них ведь одни цели… или же нет? Он, Анкаладор, усмотрел в появлении человеческого юноши, одетого хоббитом лишь забавную иронию со стороны этого мира. Но вот Чародей … может, он видит тут умысел, насмешку Девятого над пораженьем Ангмарца? Этот Анрайм не похож на любителя плоских и непродуманных шуточек, а нарочно дразнить кого-то с могуществом Первого – значило бы играть с огнем рядом с мордорским «порохом». Слишком большой риск – и ради чего? Минуты веселья? Изначально ящер планировал выжидать, не вмешиваясь в беседу, однако теперь, с учетом открывшихся обстоятельств, решил вмешаться, пока холодность встречи не стала накалом страстей. Люди часто видят своих призраков за чужими делами…
- Да уж, властители лошадей не скоро оправятся от подобного шока. Думаю, что мы сильно их впечатлили, - Анкаладор нарочно выделил интонацией слово «мы», дабы избежать недомолвок. У рептилии в этом деле была своя выгода, и дракон искренне думал, что с вместе с Первым они справятся с проблемой быстрее. А, значит, лучше сразу расставить акценты, давая понять, с кем он будет в случае любого конфликта.
- Однако же, я не представился: Анкаладор, - дракон согнул шею в гротескной пародии на человеческий поклон. Получилось грациозно – и страшно. Скорость, с которой мог двигаться крылатый ужас, поражала воображение. Зная размеры драконов, люди привыкли считать их медлительными. При виде Анкаладора не возникало сомнений: эти челюсти доберутся до тебя прежде, чем вытащишь меч. Хотя Девятерых слуг Саурона, естественно, сложно было измерить обычными мерками.
- А твой собственный спутник имеет какое-то имя… Анрайм? Его лицо говорит про одно, одежда – про иное, а соседство с тобой… - дракон не договорил, предоставив присутствующим сделать личные выводы.

Мордор. Назгулы, Анкаладор и Фенде
– Логично, – признал Анрайм. – Хотя люди сражались и на нашей стороне, нам ли не знать… Рад слышать, что в Ангмаре все в порядке. Что до иных мест, то сведений у меня немного. Мы с Седьмым побывали в Мории, туда он сейчас и направился – организовывать орков. Кстати, они подчиняются Мордору, если еще не знаешь. Еще в Дол-Гулдуре успели побывать, и побеседовать с Третьим и Четвертым. Между прочим, и ангмарцев встретили… ищут завещание Аннатара. Правда, его в крепости не оказалось, он несколько секунд помолчал, а потом улыбнулся. – Пожалуй, все. Ну разве что могу дать краткий обзор Мордора сейчас.
И повернулся к Анкаладору, вежливо наклонив голову. Девятый счел нужным сперва поговорить с Королем – поскольку тот был все же гораздо более давним знакомым. И надеялся, что дракон это поймет.
– Одежда говорит о том, что он вырос в Шире, – все с той же легкой улыбкой пояснил Анрайм. – Меня в этот тишайший и памятный нам край занесло совершенно случайно. Лицо, – назгул мельком глянул на юношу, – говорит о здоровой сельской пище. Ну а имя… Может, представишься сам?
Последний вопрос, разумеется, был обращен уже к обсуждаемому.
– Ф-фенде. Фенде Сарвис, – несколько запинаясь, смог промолвить юноша.
Если о восьмерых из Девяти хронисты писали довольно общими словами, то Королю-Чародею было посвящено немало страниц. И стоять рядом с такой фигурой было… невероятно интересно и пугающе одновременно.
А еще Анкаладор… Только глядя на настоящего дракона, Фенде понял, что рисунки и описания его сородичей имели с реальностью совсем мало общего; примерно столько же, сколько у щенка обычной собаки и матерого волка.
И потому в глазах юноши сейчас страх мешался с восхищением и восторгом. Сарвис умел ценить красоту, а дракон был красив. Смертоносно красив, конечно…

Умбар, крепость
Для попадания камня, конечно, надо, чтобы противник подошел поближе. Если, конечно, камень кидает не тролль. Об отсутствии последних, кстати, капитан Карред искренне сожалел. Наличие живых катапульт изрядно увеличило бы шансы защитников крепости.
А вот стрелы на дальней дистанции куда эффективнее.
Хотя гондорцы это тоже знали – и потому подняли повыше щиты, принимая смертоносный дождь на них.
– Лучникам – зажигательными, – приказал Ларанир, наблюдая за крепостью. Стрелки врага неплохо укрылись за стенами, так что лучше ударить по самим укреплениям, а не пытаться достать солдат.
Да и своих погибнет меньше при таком раскладе.
Возможно, века назад такой прием посчитали бы недостойным гондорского рыцаря. Но сейчас, увы, не времена короля Элессара, и война стала совсем другой. Хотя… как раз хорошо, что это не те времена. А то еще пришлось бы драться с назгулами.
Генерал усмехнулся. Вот уж кого точно не встретишь здесь и сейчас…

Ответа от Третьего не было, наоборот он начал оседать и вообще возникло отчетливое ощущение, что он умер... опять. Можно сказать, останки Безымянного продолжили дело окончательного развоплощения.
- Вот дрянь.
Железка, которой орудовал Третий, развоплощаться напротив совершенно не желала.
- Чего напал, чего хотел, чего сдох - сплошные вопросы!..
Возвратилось желание снести-таки голову оседающим на камень останкам Третьего - для профилактики.
- Так, Сэйм, сейчас будет еще больнее... и в результате ты тоже наверняка сдохнешь.- Обратился Сэймур сам к себе.- Без стационарного-то регенератора... и без магии. Но иначе все-равно сдохну, только буду дольше мучиться. Оно мне надо? Неа... не надо.- Двигаясь очень осторожно и отвлекая себя болтовней, Сэймур подошел к краю крыши, постарался зачерпнуть магии башни - не получалось. Будто вся и всякая волшба на вершине Ортханка отныне была под запретом. Здесь серые тропы, и тени - вот они, от разлитой в воздухе магии воздух шелестит, как под линией электропередач в сумерках... но не достать, не уцепиться, не уйти.
- Ладно... а если попробовать так?
Сэйм стиснул зубы, запрограммировал собственное подсознание и вытянул чужой меч из тела.
Под звяк окровавленной железяки по черному камню тело Четвертого (сознательности там в тот момент было немного) падало с башни в озеро да так и не долетело до воды, обернувшись тенями в сумерках и вдруг расстелившейся над озером дымкой.

Парадоксы войны иногда невозможно осознать - они превыше человеческой логики. Гондорский генерал едва ли не с облегчением думал о том, что рыцарские времена остались в прошлом; извечным противникам воинов Света, умбарцам, впору было горько сожалеть о смерти короля Элессара.
По крайней мере, в таких ситуациях.
- Отойти от укреплений! Со стен!..
Крепость была каменной. Как и большинство умбарских крепостей. Хорошее дерево в этих землях - редкость. Однако и его приходилось использовать - для сооружения небольших укреплений, временных построек, башенок на стенах... да мало ли чего еще.
Предугадать, что гондорцы начнут стрелять зажигательными, было можно. Предотвратить - нет. Обливать деревянные постройки водой, как это сделали бы на севере? - так это бессмысленно под жарким южным солнцем, да и не тратил бы никто здесь воду - кто знает, сколько продлится осада. Летели стрелы, от которых не закрыться щитом. Кое-что уже горело. Несколько стрел разом попали в небольшую угловую башню, и вроде бы она даже загорелась - да только огонь сразу же как-то непонятно стек вниз и погас.
С крепостных стен все так же летели редкие стрелы - обычные стрелы, ни "мордорского перца", ни огня, ни яда на узких тяжелых наконечниках. И камни.
Карред и Кхамул встретились взглядами. Умбарский капитан еле заметно пожал плечами.
- Ночью, когда они утихомирятся, подлатаем, что удастся...
Ничего другого, похоже, и не оставалось.

Когда Девятый упомянул о завещании, в глазах Первого полыхнуло темное пламя, которое могло бы напомнить о Балрогах тому, кто их видел. То есть, кроме Фенде – всем присутствующим. Посмотрев на последнего, Ангмарец спросил металлическим голосом:
- Анрайм, ты уверен, что ему стоит слушать то, о чем я сейчас скажу? Хотя конечно, всегда можно...
Слова так и остались недосказанными, но ребро ладони, резко распрямившейся перед грудью, как клинок, было достаточно выразительно. Правда, той части, что была Болеславом, не понравились собственные слова. Еще недавно он лечил людей...
Дракон переступил с лапы на лапу, недовольно глядя на Чародея. Осторожность - она хороша, но такими методами сторонников не приобретешь. Не будь Клятвы, Анкаладору было бы все равно. Еще не хватало: судить про дела глупых двуногих! Но Первый ведь не был глупым... однако, весь его дипломатический дар, так щедро продемонстрированный дракону и ангмарскому королю, при встрече с сородичами испарялся. То ли слова "Шир" и "роханка" обладали магическим действием, то ли все дело было в прошлом назгулов. Обиды дракон понимал. Но откровенно считал, что сейчас - не лучшее время сводить старые счеты. Хотя бы потому, что противник настороже...
Равнодушный золотой взгляд скользнул по Фенде - и уперся в Анрайма:
- Если у вас с Чародеем есть личные дела, то можно и отойти...
"А если что - убить мальчишку успеем, - закончил он мысленно, глядя на одного назгула, но обращаясь с осанве к другому. - В Мордоре ему негде прятаться... а Девятый нам нужен. Лучше не трогать его спутника без лишней нужды". Дракон - изображающий голос разума? Его родичи были бы очень удивлены.
- Не обязательно, - голос Анрайма был все тем же иронично-спокойным. - Фенде был со мной в Дол-Гулдуре и уже знает о самом факте поисков. Но, если настаиваешь...
Короткий взгляд, брошенный через плечо - и Сарвис отошел шагов на двадцать. Он прекрасно понимал, что в таком разговоре действительно может всплыть нечто более чем тайное.

(Совместно с Darklight и V-Z)

Продолжение совместки (тот же авторский коллектив)

- Так что именно ты хотел сказать?
По лицу Ангмарца вместе с очередным уколом головной боли, вызванной посланием, пробежала досада при взгляде на чересчур спокойное лицо Девятого и склонившуюся над ними ничего не выражающую морду дракона.
- Анкаладор, я доверяю тебе, и имею основания – но о нем не знаю ничего. Можешь ты или Анрайм поручиться, что этот Фенде ничего не выдаст? – он не прибегал к мысленной речи, подбирая слова, которые могли стать ответом как на произнесенное вслух, так и посланное тайно. Если не слышал Анрайм... – Ладно. Теперь о деле. Ты сказал о завещании. Оно нужно всем нам, необходимо, если мы хотим жить сейчас, а не быть тенями девяти теней. И мне не очень нравится, что все разбрелись по свету. Готовы ли мы действовать вместе?
Если Девятый и слышал, то никак не отреагировал. Сам он был уверен, что в случае чего Фенде тайну сохранит. И располагал аргументами в пользу этого.
- Согласен с тобой, - кивнул он. - Что до того, как разбрелись... По-моему, это вообще связано с тем, как вы вернулись. Я из Средиземья не уходил. Кто-то в Шире проявился. Ты, как я понимаю, в Ангмаре... Так что сейчас задача - собрать всех по Средиземью. Ну а по поводу совместных действий - тут у меня точно возражений нет.
Дракон снова зафиксировал взгляд на Анрайме, на сей раз – с явным интересом. Он как-то неожиданно перестал изображать из себя равнодушную статую времен Нуменора. Рептилии думают по-иному, чем люди: если Первого слова Девятого, кажется, успокоили, то сам дракон при словах «Дол-Гулдур» мысленно навострил черные уши:
«Или в Фенде сокрыто больше, чем кажется, или Анрайм перегнул палку с доверием, - подумал Анкаладор. – В любом случае, этот человечек из Шира не так прост, как мне кажется с первого взгляда».
Будучи магическим существом, он видел магию в мире – в определенных пределах, конечно. Ничем таким от Фенде не «пахло», но… если секрета не видно, это не значит что его нет. Остается вариант: хитро спрятан. И, если есть такой шанс… дракон снова подумал о том, не стоит ли все же попытаться напасть на этого «спутника». Если в нем есть магия, это проявиться в случае опасности. Если нет – что же, одною загадкою меньше. В Арде еще много двуногих, так что Анрайму будет с кем пообщаться.
Но потом Анкаладор вспомнил свой же совет: «Не сейчас». К тому же, от всех бед не защитишься клыками. Иногда приходиться использовать также и то, что завалялось в пустой голове…
Самоирония было для него новым делом.

(с V-Z)

Идти пришлось долго; никто из рохиррим не желал селиться рядом с Ортханком. Уж больно дурная слава была у этого места; хоть Саруман давно погиб, но все же...
Так что путникам понадобилось несколько дней, чтобы добраться до ближайшего городка. Небольшого, но весьма оживленного.
И на подходе к черте города их встретили конники.
- Кто вы, и куда направляетесь? - то, что путники не принадлежат к рохиррим, было видно по одежде.
- Желательно - в Эдорас, - ответил следопыт. - Я - Кестарон, следопыт с запада. А это...
Он не договорил, давая эльфийке возможность представиться самой. А поскольку Кестарон шел впереди, то солдаты только сейчас обратили внимание на его спутницу.
А та лишь откинула капюшон и посмотрела на воинов, остановивших их. Ей не хотелось сейчас говорить вообщем с кем-либо. После Ортханка Луарриль стала более скрытна и молчалива. Тьма оставила очень глубокий отпечаток на ней.
Командир всадников остолбенел. В последнюю очередь он ожидал встречи с эльфийкой...
- У нас есть сведения, которые очень могут пригодиться королю, - воспользовался ситуацией Кестарон.
- А вы, случаем, не от Ортханка идете? - опомнился всадник.
- А что?
- Туда недавно наш отряд отправился... и не вернулся.
- Что-то у меня чувство, что и не вернется, - невесело заметил Кестарон.
- Этого места стоит опасаться до сих пор! Зло не ушло, - мрачно кинула эльфийка.
- Да оттуда оно никогда не сотрется, - буркнул кто-то из всадников.
Командир пожал плечами.
- В любом случае - добро пожаловать к нам. Устали с дороги?
Кестарон бросил через плечо взгляд на эльфийку.
Та уже успела накинуть капюшон, и следопыт смог различить лишь только легкий кивок головой.
- Ну тогда спасибо за гостеприимство, - ответил Кестарон. - Будем рады.
И они направились к городу; всадники же продолжили свой путь.
Они довольно долго шли молча, но Луарриль все же решила, что пора поговорить.
- Кестарон, что дальше?
- Думаю, нам стоит добраться до Эдораса, - задумчиво сказал следопыт. - И рассказать о происходящем королю. А что еще можно сделать?
- Ты думаешь, роханский король нас так просто примет?
- Эльфийку - точно примет, - улыбнулся Кестарон. - Они, как известно, очень редко появляются в других странах.
- А что я значу? Я всего лишь юная дурочка, покинувшая свой дом ради мифических приключений. я толком и рассказать-то ничего не сумею.
- Но ты принадлежишь к Перворожденным; а значит, твоему появлению где бы то ни было, будут придавать большое значение. Так уж мыслят люди.
- И почему я родилась эльфом? Ты не представляешь, как Там скучно. Эльфы слишком отгородились от остального мира. Точнее Старшие. Те, кто помнят зарю и полдень мира. А те, кто родились после последней войны... Мы томимся... Мы не можем сидеть в этих стенах. Ты думаешь, я первая, кто пытался сбежать?
- А что, остальных возвращали?
- Остальные не смогли даже за стены города выбраться...
- То есть, успешный побег - это либо искусство, либо большая удача.
- Это Сила... Эльфы скрываются за стенами нетолько потому, что они не хотят видеть других... - и тут Луарриль запнулась.
- А почему еще? - удивился Кестарон.
Луарриль взглянула в глаза Кестарону, впервые за долгое время. Она искала там ответ на вопрос о том, можно ли ему доверять.
- Если не хочешь, то можешь не говорить, - прибавил следопыт. Он прекрасно понимал, что некоторые старые тайны лучше не открывать.
- Все же я думаю, что ты имеешь на это право и заслуживаешь доверия. Эльфы теряют Дар. Я - одна из последних, кто обладает им в столько высокой степени. Юные эльфы не знают, что такое свет Древ, и не знают они, что такое Средиземье. Родители держут их в четырех стенах. Им ничего неинтересно... Кроме разве развлечений.
Вот теперь Кестарон молчал долго, пытаясь уложить в сознании только что произнесенное. Эльфы теряют силу?
В представлении следопыта Перворожденные были едва ли не воплощенной магией, и он никак не мог понять, как они способны ослабеть.
- Даже не верится, - выдохнул он. - С людьми так бывает, но неужели и у эльфов...
- А чем мы хуже или лучше вас? Мы лишь Старшие дети... Нас делили лишь даром долголетия... А в остальном мы такие же как вы. Мы плачем и смеемся, любим и ненавидим...
- Согласен, - медленно кивнул Кестарон, вспомнив некоторые легенды. - Но почему утрачивается Дар? Или нет желания учиться управлять им?
- Мы слишком долго находились вдалеке от Валинора... А еще потеряли связб с внешним миром... Мы застопорились, перестали развиваться... А многие просто не видят смысла в обучении.
- Но почему? Это же... - Кестарон просто не мог отыскать слов.
- Противоестественно?
- Скорее... непонятно. Я всегда считал, что для вас волшебство - как для нас дыхание. И не учиться ему - значит не жить.
- Это потерялось за столетия мира и покоя. Нам перестали быть нужными магия и волшебство, связь с природой. Единицы понимают, к чему это ведет... Поэтому я и сбежала... Чтобы растолкать оставшихся!
- Думаешь, получится?
- Не получится у меня, получится у назгулов!
Кестарон вздрогнул от мысли о таком "расталкивании".
- Даже не знаю, что лучше... то, что у вас или вот такая встряска.
- Это естественно. По-другому и не могло быть. Слишком долго народы Средиземья прибывали в спячке.
- А разве спячка лучше смерти?
- Порой смерть - лучший выбор! Вы, люди, и другие народы удостоились прекрасного подарка от Илуватра. Вы можете умереть.
- Наши мудрецы до сих пор спорят об этом даре, - заметил Кестарон. - Увы, я к ним не принадлежу и не смогу тут ничего сказать.
- Как ты думаешь, сколько мне лет?
- Судить о возрасте эльфа - все равно что на глаз мерить скалы утонувшего Нуменора, - усмехнулся Кестарон.
- Вот именно! А жить в четырех стенах вечно - скука смертная... И тут большего выбора нет!
- Наверное, ты права, - согласился следопыт. - Но это дело выбора каждого.
- Я сделала свой выбор... И собираюсь прожить эти дни и месяцы свободы ярко и красочно, - тут Луарриль резко остановилась, скинула капюшок и посмотрела в глубину души Кестарона.
- А почему - не годы?
- Потому что потом поймают!
- Что-то кажется мне, что вскоре всем станет совершенно не до одной девушки, - мрачно заметил следопыт.
- Такой сильный Дар как уменя давно не появлялся среди эльфов. Меня попытаются найти в первую очередь.
- Возможно, - после некоторых колебаний рассудил Кестарон. - Но сейчас вряд ли скажем что-то определенное...
- И вот эту неопределенность я собираюсь прожить в свое удовольствие... С тобой вместе... - и капюшон вновь был накинут на голову, скрыв лицо Луарриль.
От такого откровения следопыт едва не споткнулся. Он ответил пристальным взглядом, но ничего не сказал. Только молча пожал плечами.
И до города они шли молча.

На корабле. Джарил ака Другояр.

Разговор с Кхамулом, похоже, взволновал Джарила не на шутку. Он несколько раз прошелся по палубе, а потом спустился в каюту, не желая и дальше нервировать матросов Ономори. «Живая легенда» в скверном расположении духа плохо влияла на боевой дух умбарской команды. Конечно, воздействие было поменьше, чем в славные годы Войны за Кольцо, но бесстрашные пираты ощутимо поеживались под взглядом Восьмого из Девяти. Значит, было в нем что-то пугающее. Джарил присел на край собственной койки, сжав руками виски. Растревоженная память давала о себе знать. Перед внутренним взором Восьмого мелькали сотни картин из его назгульего прошлого. Тысячи лет… Эру, как долго! Память того кольценосца заставляла Джарила чувствовать себя старым, а вот смертное тело Другояра, сегодняшнее, человеческое, требовало для себя человеческой жизни. И боя.
Прислушавшись к ощущениям, бывший улаири понял, что больше всего на свете ему хочется именно этого. Врубиться с мечем в руках в самую гущу врагов. Отпустить себя на волю в грозной пляске клинков, занять руки привычной работой и ненадолго – ну, хоть на чуть-чуть – отбросить прочь мысли о тлене и вечности.
В кои-то веки решился прислушиваться к себе – и такие упаднические настроения! Черные брови Джарила внезапно нахмурились: похоже, мысли про тлен пришли ему в голову не прямо из вечности. Эта тоска и смертно-бессмертная безысходность – лишь отголосок чужого присутствия, так хорошо дополнивший его собственные сомнения. Восьмой не мог соперничать со Вторым в магической силе, но даже он вдруг почувствовал – что то случилось. Как будто фразу об этом высекли рунами в камне. Беда - с одним из Девятки? Джарил поднапрягся, усилием воли проясняя свои ощущения, отбрасывая прочь сомнения, страхи и прочую чисто человеческую «челуху». Колдовать в этом теле ему было отнюдь нелегко.
Видимо, силы назгулов, связанные с Девятью кольцами, теперь не слишком-то жаловали бывших хозяев. Призраков бестелесных им подавай! Или дело в отсутствии Великих Колец?
Восьмой чувствовал, что начинает как следует злиться. По мнению бывшего кольценосца, сейчас ему жилось несомненно, лучше чем тогда, но – невозможность получить в свои руки привычную силу более, чем удручала. Разве не ради нее Джарил некогда клялся Гортхауру в верности?
Холодная злость оказалась полезной, дав нужную концентрацию и внеся в ощущения ясность. Нет, не один – двое. Но далеко. Убиты? Ранены? Он мысленно потянулся к мерцающей искре чужого присутствия (знать бы – чьего), сконцентрировался… и – отступил, в сердцах помянув всех Валар и Моргота в придачу. Осанве с Кхамулом подточило силы Восьмого больше, чем ему ранее виделось.
«Надо бы отдохнуть».
Здравая мысль, но восточная кровь предков Джарила заставила все благоразумные рассуждения трусливо заглохнуть. Пусть его магия истощилась, но ноги пока ходят. Восьмой решительно встал со своего ложа, и решительно направился туда, где Шестой из Девяти разместил Доримера.
Сейчас Пятый виделся Восьмому наиболее предпочтительным собеседником.

Речь Девятого текла спокойно и гладко, как река по равнине, и таким же безмятежным было его лицо. Вот только не могло у одного из них не быть глубоких омутов за этой кажущейся прозрачностью. Сперва северянин напрягся, весь превратившись в зрени и слух, стремясь уловить поймать что-то в выражении, выделить из ровного, как плеск воды, голоса, потом расслабился, оставаясь внимательным.
Не уходил, значит? И кто же он теперь?
- Насколько я чувствовал, несколько сошлись и разошлись в Дол-Гулдуре или рядом... И не уверен, что нашу точку зрения разделяют все, - он выделил это слово, - остальные. Не все так просто. Ты провел тут больше времени, что ты знаешь о завещании? Анрайм, данная нами Аннатару клятва до сих пор держит...
- К сожалению, почти ничего не знаю, - вздохнул Анрайм. - Большую часть прошедших веков я провел в забытье, и хожу по миру лишь несколько десятилетий. Собственно, о завещании я именно в Дол-Гулдуре и узнал, от ангмарцев.
Что до клятвы, то я могу сказать только одно. Если и Аннатар вернется - я буду рядом с ним; именно ему я в свое время поклялся в верности. Но сейчас его нет.
Лицо Короля-Чародея стало еще более спокойным и непроницаемым. Значит, он не может до конца доверять Анрайму – Девятый не считает себя обманутым и не ищет свободы... Может, как раз потому, что не падал в жерло Ородруина, не прожил кусок человеческой жизни. Отлично, до нахождения завещания они союзники, а после... он разберется!
Мрачно улыбнувшись, Ангмарец произнес:
- Мое мнение – завещание очень важно. Я хочу создать новый союз – стран людей, не забывших нас и Аннатара, сплоченных Девятерыми. Но о завещании тоже нельзя забывать, и очень важно любым путем собрать всех вместе как можно скорее!
- Согласен, - кивнул Анрайм. - Вот только это проблематично - судя по моим ощущениям, они далеко и в разных местах. К тому же, сдается, что остальные и занимаются объединением... вернее, помощью союзникам.
Первый покачал головой – они с драконом уже думали об этом в пути.
- Ты же знаешь, что мы можем оказаться вместе, придя, куда нужно, за день-два. Всё, что мне нужно теперь, это чтоб мы советовались друг с другом, извещая о действиях – дабы не переходить нежданно один одному дорогу, а помогать. И еще – чтоб собраться, когда будет надо. Ради завещания, ради единства, ради победы. Я хочу, чтоб все пообещали собраться, откликнуться на мой зов в нужный час ради завещания Аннатара.
В этот миг Ангмарец побледнел, как стена Минас-Тирита. Одна из восьми точек у него в голове погасла, вторая стала бледной, еле различимой, будто кто-то старательно стирал рисунок и на ее месте осталась только вмятина от пера. Обе были рядом, в одном месте, на запад и чуть севернее.
- Кто-то из нас... Ты чувствуешь?
- Да, - медленно выдохнул Анрайм. - Но...
Он на несколько секунд задумался, пытаясь определить направление...
- Ортханк, - наконец уверенно сказал Девятый. - Опять Ортханк... Мы там не так давно побывали.

(с Дарклайт и Визетом)

Продолжение совместки.
Higf, DarkLight & V-Z

- Между прочим, мы - тоже, - мрачно добавил дракон. - И мне как-то не нравиться, что, мчась вперед, мы так и не обзавелись надежными тылами. Четвертый из Девяти виделся мне существом, способным за себя постоять, - Анкаладор нарочно не сказал "человеком". Сеймур очень хотел им казаться, но рептилия имела на сей счет вполне обоснованные сомнения. - Что там могло бы случиться? Что именно вы чувствуете в Ортханке?
Сам дракон не ощущал там почти ничего. Но он ведь не был одним из Девяти кольценосцев.
- Один исчез совсем. Умер?
Мы бессмертны!, - подал изнутри голос назгул и безумно захохотал. Мысли Эйданора, будь он единовластным хозяином тела, отражались бы молчанием и нахмуренными бровями. Болеслав был потрясен меньше других, но и в него, как вода в сухой песок, впиталась через память мысль о неуязвимости, и хотя разумом все три составляющие бывшего кольценосца знали, что это не так, но ощутили только теперь.
- Второй едва жив. Или на них напал могучий враг, или... они подрались между собой! – мысль казалась невероятной, и все же не такой уж невозможной. – Это, возможно, почти катастрофа... – тон, вопреки словам, был мертвенно-бесстрашен. – Сеймур предполагал, чтобы выполнить завещание Самого, нужны все девять, и я с ним согласен.
- Проклятый Гортхаур! И как я позволил втянуть себя в такую историю? - теперь Анкаладор был откровенно расстроен. - Мало того, что он сам связал свою бессмертную волю с непостоянными смертными, так еще он, оказывается, и не смог выбрать среди них девять людей, способных поладить друг с другом! Что ж мне, теперь, с оставшихся хрупких назгулов пылинки сдувать, чтобы узнать, наконец, Его волю? - дракон в сердцах плюнул огнем в ближайший пригорок. Не новость для Мордора, знававшего не одно извержение Ородуина, но для свидетелей зрелище впечатляющее. Выпустив таким образом пар, он заговорил поспокойнее:
- Прошу, конечно, прощения у присутствующих, но меня просто бесит подобная безответственность вашего Властелина! Теперь понимаю, как этот майа ухитрился так громко сесть в лужу с Единым Кольцом. Да ему еще мало досталось! Эру свидетель: я бы сейчас с радостью лицезрел Саурона за Гранью, на месте Крылатого!
Положа руку на сердце, Анкаладор сейчас ругал темного майа без настощего зла. Просто - кого же еще упрекнуть? Сеймура? Неизвестного дракону второго из поединщиков? Не они же брали с рептилии клятву. Черный ужас прислушивался к себе - и почти чувствовал вибрацию незримого поводка. А потому - проклинал хитрого майа, скрывая под злостью бессилие.
- Не думаю, что тут в чем-то ошибся Аннатар, - заметил Анрайм. - Ранее мы спорили, но никогда не ссорились серьезно. Но... каждый из нас прожил эти годы по-разному. Я не знаю, как мы изменились, но, несомненно, то, что воззрения на жизнь теперь различаются. Что неудивительно.
Несколько секунд Девятый помолчал, а потом пожал плечами:
- В любом случае, мне сейчас видится один-единственный выход. Нанести новый визит к Ортханку и точно узнать, что и почему там случилось.
Первый кивнул.

Тени стекались… Разрозненные темные капли росли, вытягивались в нити, извивались, сплетаясь в безумной пляске замысловатым узором.
Тени сливались… Обтекая неясный контур, с каждым мгновением растущий, теряющий прозрачность и невесомость, становящийся все более насыщенным и четким.
Тени отступили… Растаяли, подобно туману или наваждению, оставив на примятой траве то, что они создали – человеческое тело.
Третий открыл глаза. Бесконечность голубого неба пыталась пробиться сквозь переплетенные ветви деревьев. Ветер шелестел листвой, где-то перекликались птицы.
Третий пытался вспомнить… Кто он, где он, и почему все именно так… После недолгой борьбы память сдалась, услужливо подсказывая слова, раскрашивая померкнувшие образы. Он вспомнил. Все. От самого рождения до последней смерти. Именно последней, так как она была не одна. Вспомнил, но понять не мог: ни своих действий с момента огненной вспышки в Ородруине, ни своего нынешнего странного воскрешения.
Третий хотел умереть. Последний раз. Навсегда. Но что же пошло не так? Почему он все еще жив? Неужели безумная мысль о жизни успела промелькнуть в его сознании в те считанные мгновения, когда он умирал? Неужели маленькое неосознанное желание, дремавшее до поры в темных уголках разума, заставило всю магию назгула работать на воссоздание себя самого? Получалось, что так. Третьему приходилось это признать.
Он смотрел на Мир… А Мир изменился, как менялся уже несколько раз: когда Третий принял кольцо, когда погиб в пламени Ородруина, когда воскрес (а воскрес ли?), перейдя в странное состояние зависания между реальностями, переставая быть духом, но и в человека воплотившись не полностью. Вот и сейчас Мир снова был другим: старым, забытым и в то же время до боли знакомым. Притягательным… Простым и непознанным… Человеческим.
Изменился и Третий... Давно он не чувствовал такого умиротворения. Ни боли, ни тоски, ни безысходности. Он ни от кого не зависел и был хозяином сам себе. Возвращалась Сила, порабощенная Тьмой и Воля, выпитая Кольцом. Теперь Третий не был назгулом, не был Безымянным. Он был Эалунгом, Принцем Теней.

Продолжение.
Совместно с Леонардо да Винчи.

Разговор с Ономори не клеился. Особенно, после того, как Шестой заверил собратьев, что пристать к берегу в любом месте нельзя. «Примерно то же самое, что идти в Шир без разведки», - сказал он про это мероприятие, и Другояр, недовольно поморщившись, решил не соваться с вопросами. С Широм тогда получилось не очень, да и сейчас желания собирать доски от корабля кости команды по мелководью у него как-то не наблюдалось.
К тому же, Ономори хранил упорное молчание о собственных планах, и Пятый с Восьмым, переглянувшись, тоже решили не распространяться. Судя по всему, Шестой еще не отошел от шока возращения памяти. В этом смысле ему не повезло: сам Джарил до сих пор вспоминал этот миг, когда его голову, казалось, вывернули наизнанку, с невольным холодком по спине. Но как долго продлиться это бездействие? С кем будет Шестой, когда будет готов? Восьмой подозревал, что этого не знает и сам улаири.
Подходящая, по мнению Ономори, гавань, показалась лишь к вечеру. Назгулы сдержанно попрощались, обменявшись дежурными фразами, и Доример с Джарилом ступили на берег.
«Твердая земля под сапогами – что может быть лучше? Видимо, то час, когда я решил пуститься в плавание по Андуину, был моментом краткого помрачения рассудка, - думал Восьмой.- Другое дело: бескрайняя равнина кругом, верный конь под седлом и острый меч в правой руке. Так можно вызвать на бой все Средиземье и надеяться победить!» Равнина имелась в наличии. Правда, ее то тут, то там пятнали холмы. А вот коня не было. Да и с мечом дела обстояли негусто. После моргульских клинков прочее, даже хорошее оружие, казалось грубой поделкой ремесленника.
- Так что ты хотел сказать о наших мечах? – спросил Джарил Доримера.
- Их надо найти, - Доример рассматривал свои чуть намокшие сапоги. - Нить, очень тонкая нить течет к Умбару. Но я ничего не могу гарантировать. Я считаю, что для начала нам нужно попасть в Гондор. Или нет, для начала стоит обзавестись лошадьми.
Эсхольд посмотрел по сторонам. Похоже, что они находились где-то в районе Энедвейта. С правой стороны виднелись горы, чуть подернутые дымкой облаков. А за ними как раз был Гондор. Но расстояние все равно было большим.
- Без лошадей будет трудно, - задумчиво произнес Доример, подбрасывая камешек сапогом.
- Трудно, - вздохнув, подтвердил Восьмой. – А что делать? Здесь же – не Рохан, где на каждом лугу табуны. А воплотить «вещь» такого размера не под силу и Самому Властелину, не говоря уж о нас, бедных полубессмертных тенях, - улыбка скрадывала значение слов. Несмотря не на что, Джарил был в хорошем настроении, это отражалось на юморе:
- Разве что… это ведь тебя называли в Мордоре Повелителем Живности. Может, приманишь кого? – один назгул с надеждой посмотрел на второго.
Доример словно бы принюхался, пытаясь рассмотреть то, что было вокруг него. Расстояние которое можно было покрыть этим поиском было не очень обширным, но его вполне хватало, чтобы в случае чего контролировать то что в нем было.
- Что то есть, - Эсхольд произнес эти слова медленно, словно уже утонул в мягкой пелене другого мира. - Что то очень тусклое.
Нащупав туманную нить назгул попытался прощупать то, что он поймал. Явственный образ табуна мустангов пронесся перед ним, словно бы живой. Нашептывая слова Доример медленно потянул за нить.
Вскоре ему удалось подтянуть ее настолько, что стал слышен гул множества копыт, а на ближайшем склоне появилось облако пыли.
- По-моему, они бегут прямо на нас, - голос Восьмого слегка дрогнул. Джарил не был трусом, ни в назгульем, ни в человечьем обличие, но дикий табун мог напугать и самого отъявленного смельчака
- Именно, - пробормотал Доример, продолжая тянуть мустангов невидимой нитью. Когда до лошадей оставалось метров 300, земля начала трястись, а гул уже закладывал уши.
К счастью, пятый точно знал, что делал. Сила, зовущая лошадей вперед, заставляющая быстро мелькать тонкие ноги развивать шелковистые гривы в галопе исчезла как раз в нужное время. Табун затормозил: лошади казались потерянными. Они шли на Зов – и вдруг потеряли зовущего. Это не умещалось в их головах. Воспользовавшись замешательством, Восьмой протянул руку к ближайшему из грациозных коней.
Черный, как ночь жеребец обладал независимым нравом, но Джарил вырос рядом с лошадьми. Так что конь и всадник быстро поладили. Эх, жаль, что нет упряжи! Но хорошего всадника такие мелочи не остановят, а плохому хоть предка всех коней оседлай – все равно обзовет «старой клячей». Ласково разговаривая с конем – память услужливо подсунула несколько слов на синдарине и роханские присказки – Джарил накинул на голову лошади недоуздок, смастеренный из обыкновенной веревке. Жеребцу это не понравилось: он рванулся из рук, грозя пленителю копытами и сверкая лиловым глазом. Счастье, что Джарил был начеку и не дал ему стать на дыбы, навалившись на шею.
- Ну, ты драчун! И имени другого не надо. Разве что – назвать тебя «Сауроном»? – Восьмой применил магию и глаза коня мигом осоловели. В таком состоянии он покорно позволил всаднику забраться на свою спину. Конечно, финальный этап выяснения «кто здесь хозяин?» еще предстоял, но Джарил решил, что сейчас для бешеных скачек не время.
Устроившись на спине скакуна, бывший назгул оглянулся на спутника. Как и ожидалось, у Доримера – или Пятого, как звала его память Восьмого – проблем с конем не возникло.

После встречи с двумя легендарными существами Средиземья, Айрин немало часов провела в некотором остолбеневшем состоянии. Что, впрочем, не мешало ей добраться до оставленного коня с вещами, затем сходить обратно на берег, третий раз вернутся за ужином, и наконец в более или менее нормальном состоянии отправиться на поиски... следов побоища недельной давности. Сказать "на поиски тел" язык у Айрин не повернулся.
Задумчивость принесла свои плоды, когда, второй раз вернувшись на "Берег ужаса", девушка с удивлением поняла, что закутанный в паутины страхов и шепота Орхтанк вовсе не так ужасен. И дело даже не в отсутствии дракона или Короля-Чародея, без которых сразу становится ясно, как действительно без них хорошо, но... чем-то другом.
Озеро, под ровной гладью которой исчезли катакомбы Изенгарда, таило много тоски, и своим покрывалом страха надежно прятало тайны и горечь, но... Снова это "но".
Проведя с "неправильным тенем" (который именно как Тень был вполне правильным) столько времени, Айрин научилась не только ругаться по-"университетски". Еще – чувствовать законченность того, что в своей совершенной правильности могло считаться даже красивым. Плетение покрова страхов вокруг Орхтанка было в том числе.
Нет, башня по-прежнему вызывала у дочери Вельхира чувства средние между отношением к наследникам Шелоб и... еще раз наследникам Шелоб, только побольше размером. И место гибели товарищей она любить не собиралась. Да и некоторые, не будем тыкать пальцами, особых пылких чувств у нее не вызывали. Не говоря уж о тех, кого по всему быть не должно, но они почему-то были (ох). Айрин не стала другой, просто к вечеру странного дня поняла – не все в этом мире так просто, как хотелось бы.
И ужас бывает умиротворяющим, и сказки – настоящими, и даже друзья – смертными.
На берегу страшного озера, под тихий плеск волн, где лишь несколько часов назад ступали лапы дракона, перед башней черного наследия прошлого, одна юная, но потихоньку взрослеющая роханка прощалась с мертвыми.
А потом пошла спать. Зная, что в самом скором времени пора отправляться в родной Эдорас, с ясным сердцем и очень смущенным разумом. Но если долг перед мертвыми выполнен, долгов перед живыми – караван и возок. И, кстати, возок тот называется "Сэймур"...

Следующим утром оказалось, что "самое скорое время" имеет очень растяжимые понятия, в основном застревающим над вопросом того самого возка, только на практике. Прямо говоря, Айрин не могла понять, стоит ей ждать улайри с башни (сколько?), или отправляться домой одной. Дополнительной проблемой был серый Сэйма, откуда-то пришедший на знакомое ржанье и теперь намеревавшийся следовать в Эдорас даже без седока. А настоящий рохиррим не могли ни привязать слишком патриотичного копытного друга (на милость застрявшего в башне кое-кого), ни забрать с собой, ибо даже тот самый кое-кто пешком вряд ли бы далеко нашагал. Или нашагал, но потом не сказал бы спасибо. В общем, было непонятно, за кого Айрин беспокоилась больше – за коня или назгула, Изенгард или Эдорас.
Примерно к полудню наконец было решено ждать пропадучего неправильного теня до заката, а потом – чисто айринова присказка "сам виноват" (и как это решение показывает, даже взросление на некоторые черты не влияет).

Естественно, при таком решении вредный Сэймур тянул до последнего, заставив Айрин целый день прождать на берегу, и в лучах заходящего солнца очень красиво навернулся с вершины Башни, куда-то в процессе полета девшись. Не то растаяв, не то рассыпавшись, отчего вдобавок больно отозвалось где-то... в левой пятке.
От такого у роханки даже слов не нашлось, одни эмоции и чувства. И самым внятным из них оказалось:
- Если ты умер – найду и сама убью!

Умбар, крепость
– Почему та башня не загорелась? – холодно осведомился Ларанир.
– Не знаю, генерал, – с искренним удивлением покачал головой командир лучников. – Стрелы были хорошие. Может, они там водой или какой новой пакостью камни полили?
Объяснение было слабоватым, но иного не находилось.
Впрочем, одна неудача – это еще отнюдь не поражение.
Ларанир поднял голову; постепенно солнце смещалось к краю небосвода. Скоро вечер, а потом – и ночь. Скверно…
Крепость надо было брать поскорее. И чтобы не замедлять продвижение армии, и чтобы… И чтобы лишний раз показать себя и своих солдат, если честно. Маршала Беоргиля с его полками знает весь Гондор, а солдат Ларанира? Чем они отличаются-то, если по совести смотреть?
Что ж, очень скоро подойдут осадные орудия, и укреплениям придет конец.
– Выслать разъезды и следить за всеми путями отхода из крепости, – распорядился Ларанир. – Неровен час, они попытаются сбежать ночью.
Конечно, тогда бы крепость была захвачена неповрежденной. Но… каждый убитый или пленненный сейчас мордорец или умбарец – это отсутствие одного солдата в будущем. Так что стоит поднапрячься сейчас, чтоб потом было легче.
– Обстрел продолжать. Пехоте – ждать.
Зачем спешить? Тем более, что если сейчас полезть на стены, то штурм может продолжиться уже ночью, а тогда у защитников будет преимущество – свою крепость они лучше знают.

Гондор, Минас-Тирит. Северен (немного ранее)
Во дворец Северен прорвался, не обращая внимания на все возражения стражи. Последние, впрочем, были слабыми; здесь его хорошо знали и понимали, что по пустякам он волноваться не станет.
И по той же причине к нему вышел советник Динеар, один из доверенных людей короля. Один из тех, кто знал – с каким поручением Северен отправился в Кирит-Унгол.
Одно слово – и гостя провели к нему в кабинет, оставив обоих наедине.
– Что случилось? – изрядно удивился он, разглядывая порванную и запачканную дорожную одежду Северена.
– Очень многое, – хрипло выдохнул Северен. – Катастрофа, Динеар, почти катастрофа…
Гондорец вздрогнул, и словно окончательно сбросил с себя волнение. Взгляд стал твердым и уверенным.
– Но что именно произошло?
– Назгулы, – каждый слог Северен произнес предельно четко и убедительно. – Они снова здесь, Динеар. Они снова в Средиземье.
Советник поверил сразу и безоговорочно. Он знал, что Северен не склонен к досужим выдумкам и никогда не станет шутить такими вещами. Если говорит – значит уверен.
– Рассказывайте, – велел советник.
И Северен рассказал все – от входа в Кирит-Унгол до своего бегства из подземелий.
– Вы понимаете, что это значит? – прошептал Динеар.
– Еще бы. Минас-Тирит им сейчас не взять… но если они ударят в спину нашей армии? И представляю, как воспрянут Мордор и Умбар…
– Но назгулов лишь двое?
– Я видел двоих, – Северен подчеркнул слово «я», и советник понял его правильно. – Мой просчет. Я был почему-то уверен, что беру в отряд надежных людей, а оказалось…
Он махнул рукой.
– С другой стороны, назгулы внутри стен Минас-Тирита – это еще хуже.
– Согласен. Но тем не менее – моя вина.
– Вот теперь ее и искупите, – жестко сказал Динеар. – Северен, именем короля поручаю вам – искать и найти этих двоих. Желательно – выяснить, вернулись ли только двое, или вся Девятка. А то и, не приведи Валар…
Договорить фразу он не решился. Северен тоже не стал – мысль была чересчур жуткой.
– Я сделаю это. Пусть и ценой жизни.

Мордор, Хигон. Лидеры
Урлахи летят быстро. А уж в пределах одной страны новости они доставляют за весьма краткое время.
Так что написанное рукой Миртайна послание прибыло в Хигон очень скоро, и прочитавший его Саррэйл немедля созвал всех остальных Лидеров, находившихся в тот момент в Мордоре.
Конечно, они удивились. Гралин поворчал по поводу того, что отрывают от работы; те же претензии выдвинул Лиргар.
Но все они замолкли, когда дипломат зачитал письмо главы Лидеров.
В зале какое-то время стояла полная тишина. Новость была невероятной… но все же очень многие мордорцы в глубине души ожидали ее услышать. Кто со страхом, кто с радостью – но ожидали.
– Неужели это правда? – наконец нарушил молчание Урхаран. Урук-хадара его работа приучила сомневаться во всем.
– Несомненно, – подтвердил Саррэйл.
– Вы представляете, что это значит? – приподнялся Больгор. – Если вернулся и Хозяин Зверей… да знаете, как это двинет наши исследования? Мы до сих пор лишь улучшаем созданное им!
– А армия станет непобедимой, – прибавли Митнар. – С Девятерыми… да ни один дуб перед нами не устоит.
Гралин угрюмо молчал. Гном не сомневался, что ему придется долго доказывать свое право вообще жить в Мордоре.
– А вы еще кое-что учли? – прозвучал голос Белгарда. В отсутствие Миртайна именно его помощник возглавлял Совет.
Лидеры недоуменно воззрились на урук-хадара.
– Девятеро пришли, – мягко пояснил он. – И это значит, что теперь они будут править Мордором. Кто им попробует возразить? Никто. А… кем станем мы?
Шестеро переглянулись. Белгард был прав.
Лидеры давно привыкли к власти… но в то же время каждый из них был воспитан на историях о величии Девяти.
– Думаю, им понадобятся помощники, – заметил Саррэйл. – И наш опыт нельзя заменить.
– Заменить можно все, – буркнул Гралин. – И всех.
– Так, что я слышу! – Митнар грохнул кулаком по столу. – Даже и думать не смейте. Девятеро – первые после Повелителя, и у них – право на власть, которое выше нашего. Муршарка тут нет, но я уверен – он бы сказал то же самое.
– Согласен, – после некоторой паузы кивнул Саррэйл.
– Согласен, – добавил Больгор. – Наука наша с их помощью расцветет.
– Согласен, – присоединился Лиргар. – То же самое думаю.
– Согласен, – после долгой паузы сказал Урхаран. – Разведка всегда нужна. Всем.
Гралин молчал еще дольше. Потом сообщил:
– Согласен. Но сами объясните им, откуда я тут взялся.
Шесть пар глаз обратились на Белгарда. Тот развел руками.
– Согласен.

(Лати и)

Боль стихла, обернувшись щекотными сумерками и искрами... волнами изящных линий, чем-то похожих на графики непонятных функций... Почему-то внизу показался зеленый холм с пасущимися на нем... динозаврами? И откуда-то извне пришло гневное "Найду и сама убью!"
"Непонятно".
Картинка повернулась и расцвела яркими созвездиями. Множеством далеких звезд и полосами тьмы...
"Зачем убью?" - Подумал он в ответ.
"Кто он?" - Подумал он просто...
И тут же в виски Айрин толкнулась тихая мысль – будто шорох. Шелест волн растворился в накатившем шуме звездного прибоя, а мир окрасился в тусклые серые тона. Словно на Той дороге, но... Эта серость была цвета смерти.
"Сэйм", - безоговорочный вывод. Если где-то рядом с ней случалось что-то странное, удивительное, подозрительное или ужасное – явно работа этого мордорского теня. Хотя он в самом деле мордорский.
"Сэйм..." – Зеленым ярким зигзагом высветилось поверх теней. И картинка сменилась – комната, без особых примет и обычная по обстановке - кажется, комната начальника штаба. Двое. Но вместо начальника штаба...
"Айрин?!"
"Определенно он", - гневная девичья мысль потихоньку закисла, вытесненная робким осознанием, что убивать не придется. Он, и живой. Просто чудесно. Просто сволочь. Просто слов нет!
...Особенно от местной обстановки. Серый мир мертвых истаял, как недавно падающее тело Сэймура, превратившись... Нда. Айрин уже говорила про "сволочь"?
Пустая зала с гладкими стенами и потолком, мелкие скамейки, похожие на трончики, дверь подобная окну (или окно, похожее на дверь?), свет. Свет. Свет. Карта. Неизвестно каких земель. Вполне натуральное и присутствующее тело улайри, похожего не на Призрачный ужас, а самый обычный Грязный кошмар. Пятнистый, в непонятной одежде, и окровавленный.
- Куда ты свалился?! – справедливо возмутилась девушка, окончательно признав что Сэйм живой, правда поврежденный, но не ранами же дочь воителей пугать.
- Да... мы там повздорили...- Сэйм понял, что он ничего не понял.- Я собирался починить шкурку, но похоже.- Он с сомнением посмотрел на рану.- Не болит... странно. Впрочем тут где-нибудь есть био-гель.
- С духом Сладкоголосого, что ли? - почему-то не испугалась, а продолжила возмущение роханка. Попутно, не доверяя всяким "био" и иным ругательствам, решив перевязать назгула на свой лад. Стены при этом интересно потекли, а вместо раздвижных дверей обнаружился вполне средиземьего вида шкафчик.
К слову, сама Айрин тоже понимала только то, что ничего не понимает, но... некоторым мыслях понимание даже не требовалось. Наверное.

(& Ri)

- Ну почему с Духом? - Капельку возмутился Сэйм. - С вполне таким материальным... ой... этим... назгулом. Ты не видела – клинок из меня там вывалился? - Вдруг спросил он. Клинка ведь в нем сейчас не наблюдалось. Потеклость картинки появлением шкафчика не ограничилась и рядом с Сэймом появился медицинский контейнер. - Спим мы что ли?
- Клинок? Назгул? Спим?! – от прилива чувств Айрин даже разобралась со второй, совершенно незнакомой аптечкой, правда, обнаружив у эмоций побочный эффект. В ужасе представленный клинок немедленно появился, благо еще, не снова в сэймовом животе. Упал рядом, и мирно сделал вид, что он тут не при чем. На лице же девушки явно написалось, что стоит кое-кого оставить одного, как он то встречается с драконами, то дерется с назгулами. Да еще и спит как-то странно.
Чуть позже слегка залеченный (совместными усилиями) Сэймур вдруг сообразил, что сном Айрин окружающее быть не может просто по определению. Тихо к тому же – ненормально тихо. Ничто не гудит, не жужжит, в небе не летает... Подошел к дверям – те предупредительно распахнулись. Позади тихо вздохнула роханка, несмотря на состоявшееся знакомство с аптечкой к автоматике непривычная.
Коридор, имеющий одинаково мало общего с переходами рохирримов или пролетами на базе. Деревянные полы и прозрачные двери. Факелы по левой стороне и лампы на правой. Нет, факелы уже везде (а подозрительное сопенье Айрин не имеет к освещению никакого отношения). Матовые двери с символами Марки и... знакомыми табличками фамилий. Факелы упорно пытаются мимикрировать в плафоны, а потом обратно... Причем все быстрее и быстрее.
- На сон не похоже, - произнесла роханка, остановив круговерть огней, но немедленно взглядом обвинив в этом спутника.
- Так. Хватит. - Сэйм замерев будто повелительно подался всем телом вперед. Нет, не телом, всем собой, всем своим существом. И... ничего не случилось - коридор по-прежнему не успокаивался и лихорадочно менялся от одного стиля и эпохи к другим.- Не понял. - Очень удивленно сообщил назгул. Затем его похоже осенило и он изумленно уставился на собственные руки. Лицо его посерело. - Да... не похоже, а кроме того... тут я могу не больше твоего. Оч-чень интересно.
- Бред, - безапелляционно отреагировала девушка, похоже посчитав что мест, где неправильный тень становится настолько неправильным просто не существует. Назгул он, или как?
Но, учтя степень потрепанности оного назгула и вдобавок свежеприобретенный серый окрас, с сугубо собственной логикой решила, что расстояние имеет свойство лечить не хуже времени. Проще говоря, от непонятной комнаты и странного коридора лучше убраться подальше...
- Идем отсюда, а? Клинки из воздуха появляются, ты весь пятнисто-полосатый, сплошные пакости, - "а потом можно и подумать".

(они же)

- Сон это... сон. - "Успокаивающе" вздохнул назгул. И пояснил. – Сон мага, оно же – ужас мага. Страхи овеществляются... но не все и не только они. Очень похоже на то, во всяком случае. – Скептически посмотрел он вдаль по коридору и неожиданно легко согласился. – Пойдем.
И они провалились... Вокруг небо – синее в белых полосках – и они висят в совершенно пустом месте – высоко-высоко над расстелившейся снизу землей. Почему-то не дует... точнее – ветерок обдувает, но во всем не той силы, что должна быть, когда падаешь в небе.
Странный звук, изданный Айрин, можно было расшифровать как фырканье на повышенных тонах, и с интонацией "а кто тут маг?! Я всегда знала, кто во всем виноват...", однако он быстро прервался без расшифровок испуганным и возмущенным:
- Ты снова!..
Предполагалось, что снова не перевязанный и истекающий, но Айрин не вовремя взглянула вниз, не поверила что тут можно висеть и не падать и немедленно стала падать. До уровня сэймовых ног, за которые весьма немилосердно и дернула.
- С кее-е-ем ты дра-ался?! – судя по тому, что падать стали оба, с воображением у дочери Вельхира все было в порядке. К сожалению.
- Необычные чувства. - Сэймур нагнулся и подтянул роханку обратно, на привычную высоту. Рассеянно проводил взглядом улетающие вверх капельки крови и серьезно посмотрел Айрин в лицо. - Ты можешь смотреть только на меня? Недолго.
- Очень приятное зрелище, - честно буркнула девушка, то ли не отойдя от несуществующего падения, то ли съехидничав, а то и вовсе сказав на полном серьезе. – Это сон такой кровавый или тебя кто-то пять раз подряд порезал? – смотрение только на улайри, впрочем, словам не мешало.
- С тем кто был капельку сильнее меня. - Запоздало ответил Сэйм, пожав плечами. - Нет. Только один, но можешь поверить, этого вполне достаточно. Не люблю тоннели. - Скривился он, а вокруг замелькали стены какого-то тоннеля, призрачного и светящегося. Судя по всему они летели по нему куда-то вверх.
Учитывая, что самым близким, похожем на тоннели, из знакомого Айрин были Тропы Мертвых, она согласилась что любить их не за что. И с тем, что даже одной раны достаточно и много, тоже.
- Если он сильнее, ты проиграл? – выразительно покосившись на аномальный "сон" вокруг.
- Нет. Проиграли оба – он быстрее, но все же не настолько, и... – Мимо пронесся грузовик и оба "сновидца" покатились по нагретому асфальту. Сэймур как остановился, так и остался лежать на спине.

(те же)

- Оно и видно... - ресницы роханки взлетели, опустились, взлетели - грузовик исчез за поворотом. Облегченно опустились еще раз, поднялись, вместе с хозяйкой. - Что оба!
Перевязка началась по второму кругу, и уже ни одна из "спящих" сторон не обращала внимания, как сочетаются в пейзаже многолинейное шоссе, камуфляжи посторонних войск и походные одежды коневодов. В мыслях Айрин начали водить странные хороводы нервные мысли, например куда деваются окровавленные повязки и что умеет делать кровь Кольценосца (без кольца), или что сейчас делают на берегу озера ее кони.
Запахло близкой водой и чуть в стороне от места пребывания появилось затянутое ряской болотце... даже не болотце, а река. Сэйм попытался сесть. Помотал головой.
- Интересно, что там делает Сау... - Оглянулся. – Нет. Лучше поинтересуюсь, чем занят Первый. – С интересом оглядел окрестности, пока его перевязывали. – Зачем все это? – Спросил он у роханки, подразумевая перевязи и прочее. – Само пройдет.
- Само оно у тебя только пропадает, - отрезала Айрин, - сказать бы "все не как у людей", так и на человека ты... хм... не похож. – И неожиданно улыбнулась. Не то над каламбуром, не то глядя на перевязанного улайри, в котором потустороннего и страшного было на один ноготок. Большого тигра, но тем не менее – всего ноготь.
А шоссе потихоньку расплывалось, тая в обычную проселочную дорогу, запах ковыля, пыльцы... обычных смертных.
- Не переживай. – Улыбнулся одними глазами Сэймур и похлопал ее по ладони. – Пройдет.
В воздухе мелькнуло неоформившееся видение-мысль о Короле-Чародее, но, только и обдав холодком, исчезло. Но погасить улыбку Айрин хватило.
- А тебе это все нравится? – неожиданно обиженно спросила девушка, по неисповедимым путям женской мысли уместив во "все" историю Средиземья за четыре тысячелетия, конкретно последний день, несколько других миров и пропадающие перевязки, не считая Колец, собратьев, драконов, Ангмарцев и всех войн, ведомых Роханской Маркой со времен Эорла.
- Наверно. – Не совсем понимая о чем идет речь, настороженно ответил Сэйм. – Но ты о чем?
Рука Айрин обвела поля вокруг, заодно волнообразным жестом показав зыбкость и нереальность этого.
- Высшие силы, мертвые кольца, древние легенды. Ты же ходячий кошмар Средиземья... - тот факт, что Сэйм лежал, как обычно масштабную логику роханки не смутил.
- Ты про это... Высшие силы. Да они и себе сами несимпатичны. – Назгул откровенно иронизировал. – Вот только сейчас уже мало что можно изменить. Считаешь эльфийское "Великое Добро"? Чем-то лучше нас?
- Опять шутишь, - укоризненное. – Вообще-то... я даже не видела эльфов, говорят, они совсем затворились в своих городах, больше не интересуясь миром. И их добро... мы давно живем без него. Но ты не затворник. И... К-король-Чародей тоже.
- Шучу. Да, мне не слишком нравится быть ходячим кошмаром, но не слишком и беспокоит. Вообще-то люди не должны жить столько. Иначе они перестают быть похожи на людей... и не становятся похожими на эльфов.
Судя по продолжительному молчанию, Айрин примерила на спутника эльфийский лик и была сильно шокирована получившимся.
- Но живут, - задумчиво произнесла она наконец. – По воле Валар?..
- Эльфы? Живут, куда они денутся. А вот мы... я не уверен. Что мы все еще живем. – Возможно Сэймур заразился чем-то неощутимым от Третьего во время короткой стычки, но последние слова он произнес тихо и глядя в сторону. Пейзаж вокруг почти не менялся.
Они немного помолчали, задумавшись каждый о своем и вокруг сгустились сумерки. Где-то рядом с Айрин всхрапнули кони, вокруг стало нормальное Средиземье, а со стороны озера послышался громкий всплеск.
- Жизнь, - вопросительно-задумчиво протянула девушка, и поднялась с прибрежного песка.

...Что и говорить, с мертвыми разобраться было намного проще.

Третий сел и усмехнулся. Валар, видимо, развлекались! Материализоваться то он, материализовался, только вот без одежды и оружия, которые, судя по всему, остались в Ортханке. Да и местность вокруг тоже казалась незнакомой. Лес, лес, лес… Живой, зеленый, ничем не напоминающий сумрачное Чернолесье. Фангорн? Третий поморщился, только встречи с энтами ему не хватало. Насколько он помнил, Девятку в этих местах не жаловали. Хотя, кто признает в нем сейчас назгула?
Чуть прикрыв глаза, он мысленно потянулся вдаль. Какое-то селение на северо-востоке, но оно слишком многолюдно… Конный отряд южнее… Рохиррим? Слишком далеко. А что на западе? Ортханк. Воспоминания липкой грязью всплыли в памяти. Стычка с Клинком, Лориэн…Сейчас Третий не понимал и половины своих действий. Что он хотел изменить? Чего добиться? Уничтожить Девятку? Так ведь ее и так уже не было. Назгулы умерли вместе с Кольцом, остались лишь люди со своими страхами, надеждами и амбициями. Даже не известно, объединиться ли бывшие Кольценосцы вновь! Скорее всего, нет. Слишком уж они разные. И жизнь теперь у всех своя. Собственная. Не принадлежащая Саурону.
Третий вновь вернулся к Ортханку (как там Четвертый?), но следов Сеймура не обнаружил. Изенгард был пуст. Ну, и слава Валар! Значит можно вернуться, не рискуя вляпаться в неприятности: силы еще полностью не восстановились, а новая встреча с собратом не сулила ничего хорошего.

Третий скользил в Тенях. Это был его Мир, его Стихия. Он чувствовал себя уж если не всемогущим, то, по крайней мере, вездесущим, ведь пути теней везде: и великие горные кряжи, и мельчайшие песчинки отбрасывают тень, а мест, где Свет и Тьма абсолютны почти не существует!

Тень добралась до руин Изенгарда, пролетела над зеркалом озерной глади, скользнула вверх по отвесной стене Ортханка и замерла на верхней открытой площадке, сплетая человеческий силуэт.
Третий выпрямился, огляделся. С его последнего посещения здесь ничего не изменилось. Презрительно фыркнув, он пнул ногой кучу тряпья. В этом он ходил? А этим куском железа собирался сражаться? Воистину, он был не в своем уме! Но так как альтернативы пока не предвиделось, приходилось брать то, что есть.
Едва Третий успел одеться, как почувствовал почти неуловимое движение со стороны озера. Подойдя к краю площадки, он посмотрел вниз. Водная гладь подернулась рябью, от внезапно налетевшего ветра. На берегу стояла девушка. Девушка, знающая пути Сумрака?
Третий заинтересованно присмотрелся. Нет, дело было не только в ней. Четвертый! Мелькор его забери! Четвертый возвращался в Ортханк. И встреча с ним сейчас была совсем не кстати: с одной стороны Третий не хотел оправдываться и что-то объяснять, с другой – новую драку ему не выдержать.
Третий с досады сплюнул в Озеро и отступил назад, исчезая в тенях.

Первый и дракон.
Совместно Higf & DarkLight

- Не поспешили ли мы с отлетом? - зазвучало в осанве. Мысленный голос Анкаладора был слегка виноватым. Там, в Мордоре, он потерял самообладание. А это было совсем не то состояние, которое рептилия приветствовала. Холодная кровь ящера должна была погасить волну бешенства. Увы: пример Смога показывал, что драконы - не всегда властелины своих же эмоций. К счастью, за долгие годы жизни, рептилия научилась признаваться в ошибках. - По сути, что бы там не произошло - все уже случилось. День-два промедления ничего не решает.
Первый до самого Итилена задумчиво молчал. Выражение его лица резко менялось, хотя дракон и не мог этого видеть.
- Может, спешить и не стоит, - вслух медленно произнес он. - Но что еще искать там? Анкаладор, давай найдем внизу подходящее место для отдыха. Нам нужно поговорить.
Дракон удивился, даже умудрился на ходу изогнуть шею, покосившись золотым глазом на всадника. От такого маневра Анкаладор отклонился от курса, Первого изрядно тряхнуло, и ящер решил отложить "разбор полетов" до приземления. Чародей, желающий поговорить? Это - новый этап в их отношениях. До сих пор именно он, Анкаладор, намекал и допытывался. Реплика Первого из Девяти разбудило известное всей Арде драконье любопытство.
Место для посадки нашлось очень скоро. Уютный лужок, с ручейком и без гостеприимных для чужих ушей кустов в пределах прямой видимости. Только стройные свечи деревьев да редкий подлесок, где не спрятаться даже хоббиту.
Прыжок с драконьей спины был быстрым, осторожными лишенным красоты. Ангмарец приземлился на ноги. Эффектный полет с неподвижным плащом хорош при посторонних. Король-Чародей осмотрелся, не найдя и не почуяв никого вокруг, и подошел к пасти огнедышащего создания.

- Сперва я хотел тебе сказать об Анрайме. Сэймур разумен, но стремление вернуть того, кто ушел, может появиться еще у кого-то. Это опасно...
- Пусть возвращается! – фыркнул дракон. – У меня есть, что сказать этому майа.
Ангмарец помрачнел и покачал головой.
- Мне тоже, но я не хочу мериться силами с Айну, и тебе не советую. Лучше обойтись без этого.
- Но как мы узнаем про клятву, если не от него? На месте Гортхаура я бы подстраховался, а он уже доказал, что хитрее меня. Да и тебя тоже, Король-Чародей. Поэтому - предлагаю решать проблемы по мере их возникновения. Саурона пока нет. Есть Анрайм. Но, пока не Самого, вы - попутчики. Так? Значит, Девятого можно оставить в покое.
Ангмарец упрямо покачал головой.
- Вернется? – на миг его лицо потемнело еще больше, зрачки почернели, а в глазах плеснула радость, но тут же эту трансформу словно сгладило волной. – На каждого хитреца... Как доказал один хоббит... Ладно, есть дело еще серьезнее. Я не говорил тебе раньше, но дальше сложно молчать. Ты знаешь, что я был человеком и властителем не одно десятилетие. Знаешь, что тысячелетия был Кольценосцем, приняв клятву. И видел, как пришел к тебе другим человеком, ничего не помня. – Голос был тверд и бесцветен, такими же стали серые глаза, словно выгорев. – Ты знаешь, что я – это все трое, но не знаешь другого, - «Да, Эйданор?» - «Да, лекарь!», - Первого, Короля-Чародея – нет. Это постоянное поле битвы и временных союзов трех этих... существ, у каждого из которых свои цели, свои мысли, и лишь память общая! – Он скрестил руки на груди и замолчал, давая змею время обдумать услышанное, затем продолжил. – В Мордоре я чуть не подумал, что сойду с ума. Сражаться с другими и с собой одновременно очень трудно, хотя пока я держусь.

(Как обычно - с DarkLight)