(Написано вместе с Сангоку)
- И зачем было удирать, морковку я мог предложить в любом месте, - глаза юноши смеялись, - но морковку он действительно добыл, видать была припасена для зверька.
Новый знакомец потянулся к морковке не хуже Диковины. Разве, что не запищал радостно, как она. Но несмотря на легкое голодное рычание, глаза у парня были счастливые. Пришлось отдать ему морковь.
Отдать то отдал, - а вот дать позавтракать ею не было намерений. Вспоминались слова госпожи О-Тсуне, о полезности еды для гостя.
Юноша заглянул на кухню, там хозяйничала сама госпожа О-Тсуне.
Впрочем проблема прокорма гостя могла решиться просто. Его окинули взглядом. Гость с аппетитом хрумкал морковку. Та стремительно кончалась. Значит его состояние далеко не так плохо!
- Идем, - предложил он. - Рядом с додзе есть чудный чайный домик!
Он хитро посмотрел на Хараду. - Вероятно он очень гостепреимный?
Снова вспомнилась вчерашная ночь.
При воспоминании о чайном домике Саносуке оживился, кроме как поесть - чего он всегда любил и со вкусом делал, там осталась парочка незаконченных дел. Во-первых, пигалица, что так ловко прикарманила нефритовые подвески, а во-вторых, Харада питал надежду, что давешний молодой человек, с которым они тоже не завершили беседу, все еще прохлаждается у О-Фудзи.
Идея была принята, и тут же осуществлена. Благо чайный домик располагался недалеко.

Серенькое осеннее утро уже подползало к полудню. Хиджиката, вернувшись в додзе, выяснил две вещи. Во-первых, друг, начальник и вчерашний собутыльник по слухам появлялся в школе, но толком его никто не видел и куда он делся неизвестно. Во-вторых, в школе новый ученик, за которым следит Содзи.
В тот самый момент, когда до Тошидзо доносили информацию о новом ученике (очень скудную, надо сказать), по направлению к выходу прошли двое, один из которых был Окита собственной персоной. Коротко кивнув собеседнику, Хиджиката двинулся наперерез. Его подгоняло не столько желание познакомиться с новым учеником - никуда тот не денется, знакомиться все равно придется - сколько внешний вид этого ученика. Про гребень этот ученичок явно никогда не слышал, волосы дыбом торчат. Одежда такая, что в ней на задний двор пойти стыдно, не то что на улицу.
- Oi, mate! В таком виде на улицу отсюда не выходят. Содзи, а ты куда смотришь?

(написано вместе с Сонгоку)

Саносуке с удивлением оглядел себя: мол, а что ж тут неправильного? Хотя, наверное, в домашней юкате, не по его росту короткой, на улицу действительно выходить не стоит. Харада почесал в затылке.
- Так ведь остальное еще хуже, - признался он с широкой ухмылкой.
- Надо было обратиться к тому же Со... Оките. Или к любому другому человеку в додзе. Вам бы дали все необходимое. И причешитесь, наконец! - это уже был вопль души.
Сано окончательно приуныл.
- Рад вас видеть, Хиджиката-сенсей, - раскланялся Окита. - абсолютно с вами согласен. Эту голову несомненно нужно привести в порядок. Все будет сделано незамедлительно.
Он снова поклонился.
Хиджиката ушел, а Окита подмигнул Хараде,
- Почему пригорюнились, Харада-сан?
И не давая ему ответить, добавил:
- Никто не справиться с приведением этой головы и одежды в надлежащий вид, лучше девочек из чайного домика!
Учитывая, что одним из поводов для посещения указанного заведения, было желание подраться, Саносуке постановил считать одеяние подходящим. Все равно разорвут. Чем ближе они подходили к заветным дверям, тем веселее становилось у него на душе. А уж когда вошли внутрь, Сано чувствовал себя как на празднике.

Садеко
- А этот ирис - столь зыбок и раним, что подле сосновой ветки становится еще более иллюзорным и мимолетным видением, словно мгновенья счастья на протяжении жизни, полной неожиданностей и опасностей. - Садеко продолжала как по писаному, созерцая икебану.
Разговоры, приличествующие чайной церемонии всегда давались ей особенно хорошо, не то, что неумехе Недзуми. Хотя давняя соперница все делала отвратительно и совершенно незаслуженно пользовалась спросом. Мало ли кого учили на гейшу! Гейши веера не роняют. При этой мысли Садеко едва сдержала злорадную ухмылку. В гейши она никогда не метила - ростом не вышла, вернее вышла, за всякие приличные пределы. Так что неподдельно обрадовалась неудаче Недзуми, которая была и мала ростом, и бела лицом, и ножка, как у ребенка, и грудь, как у 14-летней девочки. Две вещи утешали Садеко: выпавший из лапок пигалицы веер и ее уши! Сама Садеко имела замечательно оттопыренные уши, такие, что если она стояла против солнца, они даже просвечивали розовым на свету.

Прежде чем проследовать за госпожой хозяйкой, Карасу задержалась, пытаясь припомнить стихотворение, которое вся эта история ей живо напомнила.
"И веер из рук
Гейша роняет опять...
Странное время",
- медленно произнесла она, наконец. Да, да, точно, это прочел ей тот самурай, что приходил видеть учителя, год или два назад. Забавные совпадения случаются под луной, право же.

Чай оказался превосходным, а старая О-Фудзи, похоже, не забыла, как его готовят. Карасу в свою очередь не осталась в долгу и развлекала хозяйку беседой - благо язык ее был способен работать без умолку днями. Тем более что сидеть здесь, в тепле, монахине нравилось гораздо больше, чем разыскивать в незнакомом городе лавку мастера-оружейника. Но в итоге даже жадной до слухов О-Фудзи до смерти приелась болтовня Карасу, и последняя была вынуждена уйти, на прощание только спросив дорогу.

Лавка мастера-оружейника не поражала роскошеством убранства, но ее чистоте могли бы позавидовать даже торговцы драгоценными картинами на шелке. Тут и там были разложены клинки, искусство которых было видно даже непривычному взгляду Карасу. А ведь главные свои сокровища торговцы частенько придерживали под полой! Вежливо поздоровавшись с подмастерьем, монахиня объяснила ему цель своего визита и протянула бумагу с посланием учителя. Подмастерье изчез в глубине лавки, а уже через несколько минут вернулся с ответом. Откланявшись, Карасу тихо побрела домой по начавшим оттаивать городским улицам.

«- Что ж, представление началось, кто надо найдёт и поймёт! А пока надо осмотреть пришедших, конечно, то описание что дали мне на словах какое-то непутёвое, но кое-что в нём есть!»

- О, грязный вымогатель! Из-за тебя я утратил сегодня честь и стал всеобщим посмешищем! Умри же пёс!
- А-а-а!! – актер игравший Кира Кодзукэ-но Ёсинака закрылся руками от удара возмездия – Помогите!
Мгновенно возникшая стража схватила честного самурая и вынесла его со сцены.

- Презреннейший из псов! Он посмел оскорбить нас всех, в этом зале, в этом замке! Он замыслил подлую месть! Повинен смерти!!!
- Но он самурай! Поэтому он может смыть с себя позор, сделав сэпукку!
- Да будет так!
- Его клан достоин самой жалкой участи! Мы отберем у него всё! А раненому Ёсинака-сану мы должны воздать почести! - Веско произнес сёгун.

Сцена стала поворачиваться, и куроко начали споро менять прочую обстановку, зал торжеств в замке сёгуна сменился на вид внутреннего двора замка, одиноко стояла ширма, и был расстелен коврик, на котором уже сидел приговорённый Асано, рядом с ним стояли слуги сёгуна, аристократы и сам правитель.

- Мы оказываем тебе великую честь! Смыть свой позор!
Самурай выразительно посмотрел на сёгуна потом обвёл глазами толпу и других актёров, грустно запела флейта предвещая неминуемое… Другой актёр встал рядом с бутафорским мечом и приготовился.


Как видно в мире здесь
Таков закон людей,
Что нас с тобой
Постигла эта кара,
Увы, то семена, посеянные мной!

Лицо Юми растянулось в довольной улыбке.Он видел каждое движение этого парня, он даже представил себе, как мечи резко, и в тоже время плавно войдут в его тело, не оставляя никаких шансом ему скрытся. Впринципе, лучник и не пытался. Тот имел на это полное право-он убил его друга\знакомого\любовника(нужное подчеркнуть), и должен был за это отомстить.

Генгаку не боялся смерти.Может, он даже ждал ее-или шальная стрела, или умелая и твердая рука с катаной.
У него не было семьи, не было возлюбленной, ради которой он бы возвращался домой..Впринципе,У него и дома-то не было-паренек жил в гостинице,в недорогой комнате, хотя за те деньги, которые он зарабатывал, он мог бы давно уже накопить себе на небольшой домик.

Тут же в храме появилось множество народу, паренек убрал руки с оружия..И невежливо оттолкнув его, прошел вперед, к выходу.

Неужели..и все?...
Юми постоял секунду..а потом уверенно зашагал за ним следом. А чт,о ему все равно больше нечем было занятся.

Театр Хаджиме? Его новый знакомый увлекается искусством? Лучник, стараясь не обнаруживать себя, пошел следом.

Сатоши повторно почесал затылок свободной рукой и повернулся в сторону икебаны. Не заметив ни чего особенно выдающегося у этого "засохшего куста" он повторно попытался сделать умное лицо и старательно наморщил свой лоб, чтобы это выглядело как можно более задумчиво.
Да она меня под пол загонит своей чайной церемонией, эх как хочется чаю, да не дают даже времени насладиться. Всё думай и думай про эту икебану. К чёрту этот куст, скорей бы уже подали еды.
Впрочем мысли свои он не собирался высказывать вслух. Некая доля смущения перед противоположным полом присутствовала, а уж тем более, что этот "пол" ставил его в неловкое положение своими высказываниями. Сатоши ухмыльнулся, мысленно надеясь, что эта ухмылка выглядела достойно.
- Ирис быть может просто пытается найти укромное место для отдыха подле этой сосновой ветки, ведь жизнь его в действительности гораздо более скоротечна, нежели упругость ветви дерева, которая порой даже ветрам не подвластна, - произнёс он надеясь, что эту "чушь" таю сочтёт глубокой мыслью.

Ямагучи засунул руки поглубже в рукава; ветер залезал под одежду. Не спасали ни жаровни, ни чад от них. В речетатив не вслушивался, просто дремал, подпирая ближайшее дерево. Ночь выдалась беспокойная, далеко не первая такая ночь. Откуда-то появилась уверенность - и не последняя.
Оживился Хаджиме, когда актер, что изображал Оиси Кураноске, начал горланить песни вместе с гейшами. Так драл глотку - поневоле проснешься...
Ямагучи вздрогнул, просыпаясь, огляделся по сторонам. В толпе (собралась все же понемногу) стоял давешний лучник. Хаджиме сделал вид, что не заметил его, и опять опустил ресницы.

В промозглый осенний день очень приятно выпить чашечку-другую чая. Особенно, если это правильно и умело заваренный чай. Именно эти причины побудили Кондо по пути от Ханадзоно к школе завернуть в один знакомый чайный домик. В дополнение ко всем ожидаемым приятностям, там нашелся и человек, с которым можно вести приятную беседу. Кондо еще с порога заметил старого знакомого. Тот не преминул жестом пригласить к своему столу.
Два часа за разговором пролетели незаметно. Обсудили отмену "санкин котаи" и что может из этого получиться. Тихонько посмеялись над историями, ходящими о давнишних планах Андо Нобумасы женить сегуна на младшей сестре императора и таким образом помирить императора и бакуфу. Посудачили о не слишком давнем происшествии в Намамуги, что неподалеку от Йокогамы, когда кто-то из свиты Шимадзу убил британца, не убравшегося вовремя с дороги.
- Вы слышали, Кондо-сан, поговаривают, что Шимадзу уже не пользуется таким влиянием при дворе, как раньше.
- Ходят слухи, Хайга-сан, там теперь заправляют более радикальные Чошу.
Разговор мог бы продолжаться бесконечно, но всему надо знать меру. В конце концов собеседники раскланялись, пожелали друг другу всевозможных благ, и Кондо отправился восвояси.
Впрочем, спокойно дойти до школы так и не удалось. Уже почти у ворот глазам Катсугоро предстала парочка, явно направлявшаяся к заведению госпожи Фудзи. Содзи-то никто не запрещал ходить, куда вздумается, а вот его спутник совсем другое дело.
- Господа, позвольте поинтересоваться, куда это вы собрались? - обратился к ним Кондо. В голосе его явственно слышался сарказм.
Чай, конечно, располагает к благодушию, но всему есть пределы. И ловить опять этого недохаракиренного самурая совершенно не хочется.

«Значит, Нидзиро», - хмуро подумал Сусумо и пнул какой-то камушек. Погода особо не радовала, от «золотой осени» не было и следа. Возможно, это было бы и логично, потому что осень всегда ассоциировалась у Ямадзаки с какой-то густой, серой кашей. Правда, весна тоже ассоциировалась у него с чем-то подобным, вероятно, потому что весной везде было полно грязи (следовательно, от осени это сильно не отличалось). А зимой эта грязь, которая повсюду лежала осенью, покрывалась коркой грязного льда, поскользнувшись на котором можно было бы получить пару огромных синяков, ну а вообще, если очень повезет - разбить голову. Подобные опыты Сусуму проводил не раз в детстве, когда слишком быстро пытался добежать куда-то, и в юности, еле волоча ноги, возвращаясь с попоек. Что до лета, то оно тоже никогда не радовала. С одной стороны, лето было, возможно, и самым приемлемым временем года для ниндзи, но оно никогда не выходило таким, каким должно быть. То на голову давили 35 градусов жары, то шел дождь и спокойно пройтись тоже было невозможно. А ночью за дело брались комары. После того, как Сусуму пару раз приснились эти твари, активно нападавшие на него, это стало одной из его больных тем.
Тихонько фыркнув, он дернул успевшим заледенеть носом. Вообще, холодный нос-это первый признак того, что человек начинает замерзать, поэтому Сусуму стал быстро тереть об него не менее холодные руки. От выносливости такое не зависило и входило в мелкие неприятности жизни. Но, да.
Осень приносила с собой еще и отвратительное настроение. Тоскливо осмотрев пейзаж вокруг, Ямадзаки вспомнил, что, когда ему было лет 16 и он тесно общался с какой-то девушкой, имя которой уже успело забыться, она говорила ему, что не находит «ничего романтичнее осеннего пейзажа».
-Ну и дура, - подумал Сусуму вслух, - что в этом романтичного?
Нет, день выдался и впрямь некудышний.
«Может, выпить сакэ, что бы согреться? Хотя нет, какое уж там сакэ на работе».
Предаваясь грустным мыслям и каким-то побочным воспоминаниям, ниндзя медленно плелся к дому Морито Ниндзиры, в надежде полазить там и найти что-нибудь стоящее внимания Кондо.
«Хотя, может, сакэ и не такая уж плохая идея».
Но, несмотря на то, что идея была совсем неплохая, он все же решил не сворачивать, а продолжать свой поход к Ниндзире.

Пьесу не досмотрел - ушел с середины. Если успеет все сделать быстро, вернется как раз к сорок пятой или сорок шестой смерти. Это если они все разом не покончат с собой. Даже любопытно стало... Ямагучи не одобрял такой способ уйти из жизни. Не из душевной доброты. Скорее - мог придумать тысячу иных способов.
Как раз один из них и пришел ему на ум. Если в доме Мориты осталось хоть что-нибудь, что поможет связать два их имени... продолжать? Морита не говорил ему, где жил, Хаджиме сам выяснил вихаря. На всякий случай. И пока никто из властей не мучает себя тем же вопросом, лучше заняться.
Идти не так уж и далеко, успеет обернуться к концу спектакля. Ямагучи выбрался из толпы и зашагал прочь. Лучник не отставал. Хорошо. Пока Хаджиме его видит, у того нет возможности пустить стрелу.
Дом Мориты был пуст. Ямагучи постучал кулаком, прислушался. Внутри гулко отдалось эхо. Словно там вообще никто никогда не жил.
Оглядевшись по сторонам (вроде никому нет дела), Хаджиме отодвинул дверь и вошел.

«- Ага! Похоже это тот, кто мне нужен! Описание совпадает, хотя такое описание подойдёт многим, но тут уж слишком много совпадений!»

Действие уже приближалось к своей развязке, на сцене был воспроизведен двор монастыря где был похоронен Асано.

- Вы убили благороднейшего человека! И надругались над его телом!
- Мы свершили месть! Наш долг велел нам это!
Вопрошающий актёр скосил глаза на точку где-то в толпе зрителей. Барабанщик выдал сообразную моменту дробь.
- Довольно слов! Совет вынес своё решение!
- За то, что вы сделали, мы приговариваем вас к смерти!
- Но за то, что этим вы почтили память своего господина, совет решил даровать вам великую милость, вы сможете совершить самоубийство и так образом улучшить своё положение!
- Улучшить положение! Мы сделаем это! В память нашего господина!
- Да будет так! – сёгун кивнул и махнул рукой.
Жалобно запела флейта и актеры, символизирующие ронинов, встали на колени:


Когда бы вишен дивные цветы
Средь распростёртых гор всегда благоухали
День изо дня
Такой большой любви,
Такой тоски, наверно, мы не знали!

Киото

Масахиро оставался сидеть за столом, Норихиро и Юбеки уже ушли. Конечно, у них-то уже есть план, уже есть идеи и они направились их реализовывать, а Нава все сидел здесь и пил дешевое сакэ, даже не зная с чего начать. Но начинать не пришлось...
Прямо перед якудза за столик опустился человек в сером европейском костюме, что уже невольно вызывало удивление, на носу у этого, ни чем не примечательного, субъекта были большие квадратные очки в железной оправе.
- Прежде чем прогнать или убить меня, Нава-сан, прошу разрешить мне сказать причину своего бесцеремонно вторжения в ваше застолье.
Подобная вежливость в купе с признанием превосходства не могла не подействовать на чуть захмелевший разум Масахиро, и он великодушно кивнул.
- Меня зовут Нин, - якудза хмыкнул. "Человек", хороший псевдоним. - Меня привело к вам известие о ссоре Такеши-гуми с Дзай-до... нет, только не подймайте, что я от свирепого, я тот кто может вам очень помочь, Нава-сан...

Тама

Они появились из дверей ближайшего питейного заведения, горланя какую-то сацумскую песню. Их было трое, рослые, хорошо одетые и довольные жизнью самураи, каждый при паре мечей, не смотря на все нововведения. В развалку компания направилась по улице прямо в направлении Нагакура. Правда? заметили они его, лишь когда тот оказался прямо перед ними.
- Эй, ты! С дороги, доро! - рявкнул тот единственный из трех, у которого волосы были стянуты на затылке в хвост, его приятели одобряюще заржали.

Почему-то все мысли были сконцентрированы на сакэ, хотя Сусуму старался перевести их на более важные дела. Недовольное урчание живота еще и свидетельствовало о том, что если он не поест на протяжении ближайщих 3-х часов, то, вероятнее всего, умрет голодной, мучительной смертью, а кучу гадких детей будут пинать его тело и…
Парень покачал головой, словно стараясь выбить абсолютно идиотские мысли у себя из головы. И что только не придет в голову на голодный желудок?
«Как всегда, не вовремя».
Вот уж странная закономерность - очень часто, когда он выходил на задание, Ямадзаки хотелось есть (возможно, это было потому что он никогда не ел перед заданиями, поэтому, если рассуждать, всю странность закономерности это и объясняло).
Порыв холодного ветра заставил ниндзю идти еще быстрее, пара быстрых вздохов на ладони никакого эффекта не принесли. Вообще, Сусуму всегда задумывался над этим – зачем дышать на руки, если знаешь, что никогда не согреешься? Что бы подарить оледеневшим рукам чувство тепла, длящегося всего около 2-х секунд? Куда уж лучше было начать яростно растирать их, что парень и начал делать. В своих скудных попытках согреться он и дошел до нужного дома.
Сусуму усмехнулся.
«Вот уж идеальное место для дома с привидениями. И погода для такого подходит».
Улыбаясь про себя, он, пару раз оглянувшись, пошел вдоль дома, ибо заходить в дом через дверь, как это бы сделал любой другой человек, он позволить себе не мог. А что, если по улице пройдется какая-то очередная, с виду вполне мило выглядящая соседка-сплетница, которая либо громко заорет и начнет звать на помощь? Проблем тогда – не оберешься. Нет, убежать бы он смог, но доставлять проблем Кондо и Хиджикате Сусуму бы не позволил.
Через некоторое время ниндзя нашел окно, не выходящее на улицу, по которой все еще прогуливались редкие люди
Окно удалось легко открыть (невольно Сусуму вспомнил, когда, только обучаясь своей кропотливой работе, у него всегда была большая проблема с окнами), и ниндзя тихо залез в него.
Оказавшись в доме, Ямадзаки мгновенно замер и прислушался. Так и есть, он не один, кто интересовался убитым.
«Черт».
Парень оскалился, искренне надеясь, что в нападение пойти не придется – еще один труп был не нужен.
«Может, это дети? Залезли в дом, что бы попугать друг друга…». Но шаги принадлежали не детям, нет, скорее, кому-то одному. Тяжелые…мужские, явно мужские.
В надежде, что его все же не заметят, («нет, еще один труп не нужен, явно»), он метнулся к большому шкафу и затаился возле него.

Он тенью последовал за ним. Потерять его из виду? Да ни за что!
Юми слегка нахмурился, рассматривая довольно заброшенный дом. КТо здесь жил?
Что-то подстказывало ему, что это не дом того, за кем он следит не один час. Хотя, стоило задуматься-а для чего? Генгаку сам себе поражался-давненько он так интересно не проводил время. Даи заказов новых не было. Так что время можно было сжигать в свое удовольствие.
А жаль что они ушли из того театра. Интересная пьеса была.

Дождавшись, пока парень войдет в дом, лучник неслышно последовал за ним, стараясь не издавать шума.
Интересно, кто первый? ЕГо клинок к горлу Юми или стрела Юми в его сердце?

Оказалось, что одновременно-холодная сталь была на опасном расстоянии от его яремной верны, зато и наконечник стрелы почти упирался в сердце парня.

(на пару с Единорожкой)

Хорошая скорость у противника. Ямагучи одобрительно кивнул; он любил сильных врагов.
- Что тебе от меня надо?
Юми лишь улыбнулся. Как-то приторно сладко.
- Собственно ничего. Но ведь ты первый хотел меня убить.
Черная неровная челка закрывала его странные глаза. А зеленый глаз змеи, казалось, не отрывает взгляда от парнишки.
- Как тебя зовут?
- А кто спрашивает? – грубо буркнул Хаджиме; на стрелу он внимания не обращал. – Ты первый в меня стрелял.
-Я? В тебя? - Юми даже позволил себе рассмеяться; лезвие тронуло его шею, на клинке появилась капелька крови. - Я никогда не промахиваюсь. И стрелял я не в тебя.
Рука с луком слегка дрогнула - еще немного, и тетива запоет свою смертельную песню.
На грани. Как всегда, на грани.
- Ты тоже не назвал своего имени.Ямагучи сделал шаг назад (клинок скользнул еще раз по шее противника, неглубоко рассек кожу), сменил стойку. Теперь меч смотрел параллельно стреле – только в обратную сторону, в грудь незнакомца. Вот теперь они на равных правах.
- Я тоже не промахиваюсь.
Тонкие, слишком девчачьи, пальцы, играли на древке лука. И потому стрела слегка подрагивала.
Кровь на шее чуть стекла вниз, запачкав белый воротник. Юми тряхнул головой, их взгляды встретились.
- Генгаку Юмидзуру, - пальцы его перестали дрожать, и он уверенней посмотрел на противника.
Теперь они смотрели друг другу в глаза, не отрываясь, не отворачиваясь.
- Саито, - уголки губ приподнялись в улыбке. – Саито Хаджиме.
- Очень приятно, - попытался пошутить Юми. - Итак, мы решили, что я вас убивать не собирался... Тогда зачем вы хотели убить меня? Он был вашим братом? Другом?
- Ты видел меня с ним, - отрезал Ямагучи.
- И все? Только и того, что я видел вас вместе? - Юми это казалось очень забавным. -Честно. Никому не скажу.
Он улыбнулся.
- Вот это верно. Ты никому не скажешь.
- Ты все еще хочешь меня убить?
- Не хочу. Придется.
- Даже так...- он на секунду задумался, потом опустил лук и снова улыбнулся этой обезоруживающей улыбкой. Немного подумав, снова проговорил.- И даже так?
Лук он осторожно повесил на бедро, а стрелу так и оставил у себя в руке. Второй рукой он вытер кровь с шеи, потом покосился на меч у груди.
-Я могу убить любого, кого ты захочешь. Просто так. Для тебя.
Юми тряхнул головой и положил палец на лезвие его меча.
- Останешься без пальцев, никого не сможешь убить, - проворчал Ямагучи, убрал оружие в ножны. – Зачем следишь за мной?
- А ты как думаешь? - теперь Юми явно кокетничал. Играл. Он сделал пару шагов по дому.- Кто здесь жил?
- Мой неудачливый собеседник...
Хаджиме опустился на колено возле небольшого сундучка, в котором хозяин дома держал свои вещи, и принялся рыться там.

Сусуму «отлепился» от стены, он ошибся, в комнате было двое людей. На всякий случай он вытащил два метательных ножа. Правда, с «выходом в свет» могли появиться проблемы. Кто были эти люди? Возможно, какие-то дальние родственники того хмыря, которые, что было бы даже неудивительно, прослышали о смерти и прибежали делить наследство. Хотя нет, слишком уж это невероятно. Возможно, это какие-то …а, черт с ними. Можно просто пойти и посмотреть. Есть все-таки большая вероятность, что это какие-то чересчур наглые грабители. А если нет?
Ладно, откуда только он живым не выходил, и тут будет все в порядке.
Сусуму бесшумно подкрался к двери.
Какие-то сомнения грызли душу Ямадзаки. Может, дождаться, пока они уйдут и не поднимать шума? Мало ли, кто там… Хотя нет. Что, если они как раз собираются взять то, в чем он тоже заинтересован? В чем он был конкретно заинтересован, Сусуму не знал, но мог представить себе, что это могли быть какие-то документы или что-то в этом роде. Может, какие-нибудь подозрительные предметы… которые могли его вывести на то, чем (еще) занимался погибший.
Немного отодвинув дверь, Сусуму попытался разобраться в происходящем, но так как проем был слишком маленьким и видно почти ничего не было, а отодвигать дверь еще больше было слишком рискованно, Ямадзаки тяжело вздохнул, понадеялся на лучшее и приготовившись к незамедлительным действиям, крепко сжимая метательные ножи, зашел в комнату.

В доселе задумчивых глазах Шинпачи засветились задорные огоньки и он тихо протянул.
- Yo--shi!
Но когда он обернулся ответить, положив ладонь на ножны, то выискать на его лице хоть какие-то признаки веселья мог только самый внимательный человек.
- Minohodo shirazu ga!

Ямамото Сабури досматривал представление. История о сорока семи ронинах ему не то, что не нравилась - просто он считал поведение этих самых ронинов не совсем соответствующим духу бусидо. Впрочем, игра этой труппы театра кабуки была, на его взгляд, вполне достойна столицы. Хотя ценителем театральных представлений он не был и не слишком хорошо разбирался в тонкостях, так что его мнение, вероятно, стоило немногого.
После того, как все ронины (точнее, все пять актёров, которые их символизировали) распростёрлись на сцене, а помошники бросились закрывать занавес, самурай, бросив пару мелких монет в корзину сборщика ("Пода-айте не нужды театра да представления ради!") двинулся за помост, где, по идее, актёры смывали грим и приходили в себя после представления. Его интересовал конкретный человек, а именно - толстяк, игравший сёгуна. Отодвинув плечом даже не подумавшего возмутиться торговца рыбой, Ямамото добрался, наконец, до святая святых театра - помещений и комнаток, где размешались актёры. Не успевшие ещё толком переодеться или смыть краску с лиц люди недоумённо смотрели вслед вооруженному человеку, с угрюмым видом шествующему по театру. Угрюмость самурая объяснялась в основном тем, что он в этот момент ругал себя последними словами - привлекать внимание ему было противопоказано, а тут - посмотрите только! Хотя лучше - не смотрите... - все актёры пялятся. Вряд ли самураи часто хаживают за кулисы. Скоро по городу начнут ходить рассказы про то, как некий самурай из свиты самого сёгуна разгневался на труппу театра кабуки и зарубил главного актёра и всех куроко. Пощадив остальных только потому, что его остановил лично сёгун Токугава, инкогнито присутствовавший на представлении. Но поворачивать обратно - ещё хуже... тем более что нужный актёр - вот он!
Ямамото подошёл к толстяку чуть не вплотную и выдавил кодовую фразу, которая только сейчас стала казаться ему абсолютно идиотской:
- Говорят, что вблизи Киото видели они...
А ведь в своё время пароль казался хорошей идеей. Особенно то, что пароль - с намёком, дескать, гнев императора и верных ему ширится. Одно хорошо - кажется, никто этой ерунды не слышал, а догадываться они могут о чём угодно.

- Уходи, - предложил Ямагучи новому персонажу. - Не мешай.
Своего занятия он не прервал; как копался в барахле, так и продолжал. Вещи все попадались по большей части не интересные, а то и вовсе ненужные. Вроде старого тряпья, которого и пальцем-то касаться противно, не то, что хранить.
Меч Хаджиме положил на пол, поближе к руке; вдруг понадобится. Занятно: может, этот парень, что то ли предлагал прогуляться до уединенной комнаты, то ли пытался убить, рискнет освободить дом от присутствия нежданного гостя? Или наоборот.
Ямагучи не нравилось пристальное внимание к собственной персоне от незнакомых людей.

Совместно с Бишем.

Опущенный лук мигом взлетел вверх, Юми нахмурился, держа на прицеле человека, только что вошедшего в дом. Третьего тут еще не хватало. Тетива задрожала от столь быстрых действий,парень прижал пальцами оперение стрелы.
-Что тебе здесь нужно и кто ты такой?-спросил он, покосившись на Ямагучи. Что-то тот как-то слишком спокоен.

- Оставь его, - посоветовал Хаджиме. - Он пришел за тем же, что и я.
Он поднялся.
- Тут ничего нет.
-А за чем пришел ты?Вы знакомы?-Юми нахмурился, переводя взгляд с одного парня на другого.
- Сам не знаю, - Хаджиме отряхнул колени.
Брови тут же удивленно взлетели вверх.
-Ищешь то, о чем не знаешь?-он так и не опустил лука, боковым зрением наблюдая за незнакомцем.
- Разве есть смысл искать другое?
Юми тряхнул головой, убирая с глаз надоедливые волосы. Он что-то не совсем понял, что тут происходит.Он его знает? Хм...

«- Что б тебя! Принесло его сюда! Быстро надо придумать что-то, чтобы через два часа это не стало известно всему городу!»
Глаза Кобаяси, расширились как будто он узнал самурая, и сказал одними губами:
- А Эдо размножились гаки! Я Кобаяси! Умоляю, подыграйте мне!
После чего актёр захлопал в ладоши и радостно завопил:
- Дзиро! Каким ветром тебя сюда занесло? Сколько лет мы не виделись! Семь? Да нет! Все девять, небось! А ты совсем не изменился! Да, не то, что я! Моя радость не знает границ! Ты и вдруг в Эдо!
- Я… тоже очень рад тебя видеть, Кобаяси! – выдавил из себя самурай, прочие актеры, наблюдавшие эту сцену, расслабились, сразу видно, встреча старых друзей.
- Подожди буквально пару мгновений, я смою с себя этот дурацкий грим, и мы пойдём в одно место, тут буквально чуть пройти! Отметим нашу встречу, поговорим! Нет, ну как я рад!
Толстый актёр споро смыл с себя остатки грима, вымыл свой торс, ещё раз как следует умыл лицо, и стал активно тереть себя полотенцем.
- Сейчас, сейчас! Подожди ещё чуть-чуть, так, а где моё кимоно? А? Кто-нибудь видел, куда я его положил?
- Куда бросил там и лежит! – бросил кто-то из актёров.
- Я не бросаю! Я просто положил его на место! А теперь не помню где это место!
- Этот что ли?
- Да, спасибо!
- Всегда, пожалуйста, Кобаяси-сан!
Кимоно актёра оказалось желтого цвета, с красными и голубыми ромбами и шестигранниками по всему кимоно, правда хакама и косодэ были белого цвета что чуть-чуть разбавляло общую картину, после того как актёр завязал кимоно, он надел на ноги теты*, после чего осмотрев себя, добавил к наряду бамбуковый зонт и повернулся к самураю:
- Вот я готов! Пойдём же! Тут рядом есть отличный кабак! Хозяин, честный малый и даже почти не разбавляет вино!

Добравшись до трактира, который действительно оказался совсем не далеко от театра, Кобаяси подмигнул трактирщику, и тот повёл гостей в отдельный кабинет, сделав заказ и расположившись в кабинете, Кобаяси начал:

- Простите меня, уважаемый, за ту сцену в театре, но вы влетели как тайфун, и мне пришлось играть экспромтом, чтобы потом весь город не заполонили слухи, о самурае которые зарубил пол театра после спектакля. Поэтому мне и пришлось придумать вам имя! Ещё раз извините меня! – актёр поклонился – меня зовут Кобаяси Эйдзо!


* - ну вроде как множественное число слова тэта.

Киото

Чем больше Нин говорил, тем все быстрее трезвел Масахиро, слова невзрачного служащего таили за собой во истину могучую силу и самые разнообразные перспективы, от самых лучезарных до самых пропащих.
- Теперь вы знаете, что интересует службу, которую я представляю, - Нин поправил очки на переносице. – Нам бы очень хотелось, чтобы ваш карьерный рост, в случае вашего согласия работать с нами, проходил как можно быстрее. И поэтому, в качестве услуги доверия, мы готовы помочь вам разобраться с делом Свирепого. Что скажете, Нава-сан?
Якудза налил себе еще сакэ и выпил, наверное, это была попытка хоть как-то отдалить опасное мгновение, после этого решения не будет пути назад, изменить жизнь уже будет нельзя.
- Я думаю, мы сможем плодотворно сотрудничать, Нин-сан, - Масахиро словно силой заставил прозвучать эти слова, человек в костюме чуть склонил голову.
- Не сомневаюсь, Нава-сан, вы сделали правильный выбор, обсудим теперь детали…

Тама

Самураи заулыбались, стало ясно, что именно ради подобно встречи они и выбрались из трактира на улицу. Старший из трех сделал шаг назад, двое других закрыли его собой, с шипением выскочили мечи из ножен…

Не убирая руки с ножен, Шинпачи слегка ослабил пояс и сам отступил на шаг назад, расставил ноги чуть шире и слегка повернул ступни. Разумеется он не боялся - бояться вообще недостойно самурая, но всетаки он еще молод и далеко не мастер. По этому участвуя в таком опасном развлечении необходимо проявлять внимательность и осторожность. Вижидая, он предоставлял своим противникам делать первый ход, а сам в то же время вспоминал все свои занятия и пытался предугадать их первые действия. На его лице появилась оскорбительная и провакационная улыбка, он попытался раздразнить своих противников, Чтобы они потеряли сосредоточенность.
- Ну, что же вы? Еще не передумали или уже испугались?

Сусуму скрипнул зубами и быстро приготовился швырнуть метательный нож в Юми. Он взмок, одежда буквально прилипла к нему. Не от страха – скорее, от волнения. Профессионал, не профессионал…
А какая разница? Научиться иметь над собой контроль в щекотливых ситуациях – да, научиться этому можно. Без проблем. А вот подавить в себе практически животный инстинкт, не нервничать, оставаться полностью спокойным – это уже более хитрая вещь.
Парень присмотрелся к Ямагучи. Видел он его, точно видел. Лицо этого типа Сусуму запомнил хорошо – он вообще без труда запоминал лица, и в этом было свое удобство, потому что такое в работе ниндзи не было немаловажным. А у этого…этого…такое выражение лица…
Причем видел он его когда-то с Кондо. Видел.
- Я могу задать тот же вопрос, - сказал Сусуму Юми, чувствуя, что напряжение нарастает, - кто ты такой и что ты здесь делаешь?
Снова кинув беглый взгляд на Ямагучи, парень все таки решил спросить его то, что уже вот как пару секунд вертелось на языке.
«Была не была, хотя, явно нет, но спросить все равно стоит».
-Ты…тебя что-то просил сделать Кондо?
«Нет, это не возможно. Кондо послал меня, меня, а не этого типа…но…вдруг он все же от...? А кто этот, второй?»
Сомнения грызли душу Ямадзаки, и, будь он не уверен, что если кинет нож, то в него выстрелят (а увернуться при таком расстоянии было достаточно тяжело, да и поднимать шум все же не хотелось), он бы убрал обоих. Постарался бы это сделать тихо и незаметно, потому что никакого доброго чувства эти двое у Сусуму не вызывали. Окончательно запутавшись в своих мыслях и желаниях, Ямадзаки приготовился услышать, что ему ответят.

Чай у гостя кончился и Садеко с его позволения принесла суси и расставила посуду перед ним, при этом она умело поворачивала голову так, как знала, что ее профиль и лицо выглядят особенно привлекательно, ставила чашку таким образом, чтобы гость при желании мог заглянуть в раструб ее рукава и увидеть локоть и плечо. При этом она мягко и приветливо улыбалась.
- Господин - искусный воин. Ваша смелость не может не восхищать - вступить в поединок с самураем это не каждому по силам и не каждый на это решится. Вы самурай? - голос ее идеально взволнованно подрагивал, будто она смущена и восхищена достоинствами гостя и ни один даже самый циничный и искушенный актер не уловил бы в ее голосе фальши.

При слове "самурай" Сатоши поперхнулся и мгновенно закашлялся. Желание есть сразу пропало и вор начал затравленно озираться по сторонам. По всей видимости он подписал себе смертный приговор, а умирать ему совсем не хотелось.
Самурай ! Как же я вляпался... Надо было промолчать и спрятаться подальше.
- Самурай ? Разве тот громила был самураем ? - Сатоши старался, чтобы голос его не дрожал. Всё таки то, что таю считала его героем льстило ему. Но мысль о нападении на самурая и видение своих внутренностей на циновке вернуло его к жизни и мысли о радости от победы отошли на задний план. Сейчас ему нужно было срочно убегать из этого места и прятаться надолго. Самураи найдут его и зарежут, это он видел отчётливо и поэтому поспешно встал из за столика и повернувшись направился в сторону двери. Не забыв правда, предварительно бросить достаточное, для оплаты еды, количество монет на стол. Затем ещё несколько шагов и несколько удивлённая таю остаётся далеко за спиной. Вот она - дверь, спасение уже прямо перед вором. Сатоши сделал ещё один шаг и взявшись за ручку открыл дверь и прошмыгнул на улицу. Именно прошмыгнул, так как по другому это змееобразное движение назвать было нельзя. Дверь закрылась за спиной и Сатоши на миг почувствовал облегчение. Быстро осмотревшись он сделал несколько шагов в сторону улицы и практически врезался в трёх мужчин.

Тама

И они разозлились, разозлились по-настоящему, только старший лишь скривил губы в презрительной усмешке и сделал еще несколько шагов назад, облокотился на стену дома и стал наблюдать за разворачивающимися событиями. А двое других, не задерживаясь и секунды, бросились вперед, атакуя одновременно и слева, и справа, два звука рассекаемого воздуха слились в один, еще секунда и от наглеца останется лишь несколько обесформленных кусков плоти…

Столкновения с прохожим удалось избежать только чудом, и то сотворили его внимательность нового знакомого и ловкость прохожего, который извернулся в последнюю секунду. Саносуке с места не сдвинулся, только голову повернул; любопытство взяло, как всегда. Но вот тут все его обычное благодушное настроение сдуло в один миг. Харада неторопливо растянул губы в усмешке.
- So ka... - он положил руку на меч. - Я рад тебя видеть. Оч-чень рад.
В первый момент Кондо напрягся - времена сейчас неспокойные, мало ли что. Но поняв, что Харада и этот человек вроде бы знакомы, решил пока не вмешиваться.
- Mattaku! Вот не повезло так не повезло, - успел пробормотать удивлённый Сатоши, взглядом он не отвлекаясь следил за рукой на мече. Но затем спохватился и легонько поклонился громиле. - Matte! Не делайте поспешных выводов, господин.
- Поспешные? - изумился Сано. - Чего ж тут поспешного?
Окита что-то сказал, Харада не обратил на его слова никакого внимания. Недавняя стычка - точнее позорный проигрыш в ней - требовала отмщения. А неугомонная натура - драки. Харада сделал шаг вперед.
Кондо начал ругаться, пока что про себя. Сейчас этот охламон устроит повторное кровопролитие перед додзе: сначала он себя порезал, теперь порежет товарища. Нет бы в обратном порядке. Тащить к лекарю обоих - больно жирно.
В тот момент, когда самурай шагнул вперёд, вор отпрыгнул на два шага назад. Впрочем, он помнил, что где-то там, совсем рядом, было крыльцо. Споткнуться совсем не входило в его планы и он сделал ещё один шаг влево. Меча у него не было, во всяком случае с собой. И он почему то прекрасно знал, что если этот громила начнёт махать своим, то никакое кунг-фу Сатоши не поможет.
- Постойте, может быть, вы всё не так поняли, - попробовал он снова, попутно пытаясь найти хотя бы палку.
- А чего тут понимать-то... - проворчал Харада, потянув меч из ножен.
Рядом весело рассмеялся Окита.
- Господин должен поверить, что я совсем не знал, что вы самурай, - начал было вор, но быстро поняв, что разговор явно идёт не в ту сторону поменял направление, - я плохо вижу, господин и просто не понял кто передо мной. Позвольте я исправлю свою вину службой.
Служить Сатоши совсем не хотелось, но смерть была куда менее приятной.
- Не самая удачная мысль... - начал было Окита, но его перебили.
- Таааак!..
Зря он это сказал. Очень зря. Дальше злить Саносуке уже не было смысла. Первым опомнился все тот же Окита, постарался удержать руку Харады и был сметен в сторону. Все-таки разные весовые категории - это разные весовые категории. Тогда в действие вступил Кондо - трупы и увечные здесь совершенно ни к чему. Исами прыжком преодолел расстояние в пару шагов, разделявшее его и Хараду. Резким движением толкнул руку того, вытягивающую меч, обратно к ножнам и вцепился в нее изо всех сил. Пока что удалось удержать. Надолго ли - вопрос.
Сатоши быстро смекнув, что дело уже заранее проиграно, переборол желание подбежать и вцепиться в рукоять меча наравне с незнакомым господином. Вместо этого он совершил очередной прыжок в сторону и развернувшись спиной к противнику собрался убежать. Неважно было куда бежать, главное - подальше от этого злобного самурая с мечом.
- Успокоился? - поинтересовался хозяин додзе.
- Угу.
Саносуке подождал, когда его отпустят (противник отступал, но еще не успел убежать далеко), нагнулся, стащил с ноги дзори и прицельно запустил вору промеж лопаток.
Метко брошенная дзори впрочем настигла свою цель и не хуже сюрикена ударила Сатоши в спину. Проклиная мастеров, придумавших метание предметов, вор растянулся на пыльной дороге. Через несколько секунд он снова вскочил на ноги, но уже понимал, что опоздал.
- Далеко собрался? - полюбопытствовал Харада.



(участники: Леонардо, Далара, SonGoku и Тсузуки, если придет и впишет слова и действия своего героя)

Шинпачи отклонился назад, пропуская мечи перед собой но один из клинков всетаки краем задел его - разрезал край хаори. Одновременно сэтим он выхватил из-за пояса меч вместе с ножнами и прямым выпадом ударил одному из нападавших в лицо, ломая нос и довернув руку заелах ножнами в лоб другому.
После этого он отошел назад, убрал орурие обратно за пояс и критически оглядел обоих соперников. Один сидел на земле держась за расплющенный но и пытаясь остановить кровь, а другой стоял и тряс головой пытаясь придти в себя.
- Sono teido to wa... shitsubou desu. Этого урока вам достаточно?
Нагакура усмехнулся, но тут заметил что третий собирается сделать какое-то движение и уперев большое палец в цуба выдвинул свой меч на сантиметр из ножен.

Не ответив Сатоши рванул с места, теперь уже он бежал из всех сил и чуть наклонившись вперёд. Разговаривать, а уж тем более драться со злым самураем ему совсем не хотелось и поэтому сейчас он вспомнил все свои детские навыки, когда он ещё юнцом воровал рис у торговок. Лишь только отбежав от того места на три квартала, он остановился у стены и попытался привести дыхание в порядок. Вроде как получилось, вот только натужный кашель прервал все его старания. Попытавшись потянуть за отворот кимоно у самой шеи он попробовал дать себе больше воздуха. Впрочем это ему помогло, вот только рука не нащупала мешочек, который там всё время висел. Подарок отца, амулет, который всё время его оберегал от попасностей. Теперь его не было.
Чёрт ! Как же я мог так опростоволоситься перед своими родителями. Нужно возвращаться назад. Но там же ещё этот самурай!
- Ладно, я ещё найду возможность вернуться, - вздохнул Сатоши, - и обязательно верну себе свой амулет.

Харада недоуменно оглянулся. Конечно, время от времени случалось такое, что противник убегал, только завидев его (ну, не обидели ками ростом, не поскупились, хотя, пожалуй, только на это они и оказались щедры), но чтобы вот так быстро... Новый знакомец - Окита - хохотал так, что казалось, не устоит на ногах, а вот второй смотрел не столь дружелюбно. Учитывая, что знакомство их (дней десять назад как раз перед вынужденным посещением лекаря, благодарить за которое нужно как раз вот этого хмурого господина и дурацкий характер самого Саносуке) происходило при более чем занятных обстоятельствах, злить спасителя и благодетеля не стоило. Спаситель и благодетель выглядел так, словно был способен выдрать Сано ножнами его же меча.
Харада смущенно потупился, потому и заметил у своих ног предмет, оброненный беглецом. А поскольку простодушно считал каждую беспризорно лежащую вещь своей, то и поднял небольшой мешочек с чем-то тяжелым внутри.

В единственной роли Ямагучи себя не представлял. Миротворца. Пока двое за его спиной спорили, он выпотрошил еще один ящик, ничего не нашел и обдумывал, не полазить ли по щелям. Надолго задерживаться не хотелось. Патрули нерасторопны, но когда-нибудь догадаются сообщить властям. А те пошлют кого-нибудь по месту жительства. Очень весело выйдет.

-Ты…тебя что-то просил сделать Кондо?

Не сразу понял, что спрашивают его. Когда понял - рассеянно кивнул. Похоже, зря беспокоился, если хозяин дома что-то где-то хранил, то не здесь.
- Кондо порой меня просит что-нибудь сделать, - отпираться не было смысла; имя было произнесено.
Хаджиме с любопытством посмотрел на Юми и незнакомца.

Киото

Масахиро еще раз оглядел пространство перед собой, сплошной ковер крыш стелился отсюда до самых портовых складов, а уже там особой громадой возвышалось и само логово Свирепого. Пройти туда незамеченным почти не возможно, бойцы Дзай-до сторожат все улицы, следят за рекой, а двое вот и сейчас маячат на маленьком балкончике склада, явно высматривая что-то на крышах. Похоже Свирепый узнал обо всем и теперь готовиться встретить своих убийц, что ж оставалось ждать ночи, и надеяться, что Нин не наврал ему. Масахиро спустился обратно на первый этаж портовой забегаловки и уединился в дальнем углу, заказав очередную порцию сакэ.

Тама

С лица самурая исчезла улыбка, однако, он явно не собирался отступать. Его движения были плавными и мягкими, как колышущийся на ветру шелк. Туманный взор и неровная походка куда-то мгновенно пропали, катана буквально выпорхнула из ножен, которые воин продолжил держать в левой руке. Сацумец неторопливо стал приближаться к Нагакура, заходя по полукругу.
- Ты явно не местный, парень, а потому возможно не знаешь здешних правил. Что ж, я готов проявить к тебе снисхождение и позволить тебе самому решить, без какого уха ты сейчас останешься, левого или правого? - самурай говорил вполне серьезно, не бахвалился и не пытался разозлить врага, просто говорил, спокойно и четко.

отыграно с доном Алесандро)

"Да уж, хорошую картину мы собой являем!" - Ямамото мрачно пнул сандалией ни в чём не повинный камешек,лежащий на дороге. - "Я, не успевший даже переодеться с дороги и этот..."
Самурай покосился на яркую одежду спутника и оного же спутника румяную и радостную физиономию и продолжил предаваться жалости к себе:
"И зачем я только в это ввязался? Хотя понятно зачем, долг требует. Но я же в этом всём ничегошеньки не понимаю!" - Мысленный крик души прозвучал уже когла трактирщик, непрерывно кланяясь, проводил самурая и актёра в отдельный кабинет ("Стенки - бамбук и бумага, как обычно. Одна иллюзия приватности" - механически отметил Ямамото).
Вежливость, однако, требовала соблюдения некоторых приличий. Самурая коротко поклонился сидящему напротив:
- Моё имя - Ямамото Сабури. Мне посоветовали обратиться к вам люди, которых вы, видимо, знаете так же хорошо, как и я. - Помедлив секунду, самурая через силу выдавил:
- Благодарю за то, что показали выход из ситуации, сложившейся из-за моего неосторожного... ммм... посещения театра.
- Ничего страшного. Как говорится, исправить нельзя только конец Света - актёр улыбнулся - А мне те люди сообщили о вашем приходе. Однако они не поставили меня в известность, что за миссия лежит на вас?
Самурай наклонился к собеседнику (всё же тонкие стены доверия не внушали совершенно):
- Люди, которые имеют права требовать от меня... многого... весьма разочарованы политикой сёганата. В частности - его политикой в отношении варваров. И, считая себя преданными сторонниками императора... В общем, мне была предоставлена свобода действий. Но у меня слишком мало информации для того, чтобы принимать решения и ставить перед собой какие-то цели. Вот для этого мне и дали ваше имя.
- Хм… Вы не желаете перекусить? Тут не плохой повар, да и сакэ здесь подают почти не разбавленным! А то я бы съел чего-нибудь, да и потом не стоит давать трактирщику лишние поводы для беспокойства, старый Ямада не подслушивает посетителей, но и не надо искушать его…
Слово "еда" проникло в уши самурая и тут же, не теряя времени, кинулось прямо в желудок, где и начало оживлённо кататься по стенкам, вызывая отчётливое бурчание потревоженного органа. Пытаясь заглушить звуки бунтующего от хронического недоедания организма (в деньгах он ограничен не был, но тяжёлые мысли плохо способствуют пищеварению равно как и аппетиту, так что самурая в дороге питался на редкость нерегулярно, а уж когда до цели остался один переход - и вовсе решил не останавливаться ради такой мелочи, как придорожные трактиры) Ямамото с благодарностью подхватил тему:
- Да-да, действительно, не нужно вводить трактирщика в искушение. Думаю, мясные колобки и рис придутся вполне к месту. Впрочем, здесь я готов положиться на ваш вкус: мне незнакома здешняя кухня.
- О, тут отличный жареный угорь! А ещё совсем неплохая якисоба! - актёр отодвинул «стенку» и позвал трактирщика - Ямада-сан! Мы уже созрели для трапезы! Неси свои лучшие блюда! Ко мне приехал старый друг! Будем отмечать! Обязательно принеси угря, мясных колобков, якисоба, ну и ещё что-нибудь на твой выбор! Только не самое дорогое, а то я тебя знаю! Принесёшь такого, что потом вовек не расплатиться! И не забудь про вино!
Трактирщик кивнул и пошёл на кухню отдавать распоряжения. Актёр повернулся к самураю:
- Скажите, ваши хакамы несколько грязноваты, причем грязь давнишняя, почему, вы не поплыли морем прямо в Эдо? Опасаетесь слежки?
С трудом отвлёкшись от мысленного пережёвывания ещё не доставленных блюд, самурай несколько отрешенно воззарился на актёра, пытаясь понять, чего от него хотят.
- Про меня никто не знает, так что слежки я могу не бояться. Но мне не хотелось, чтобы моё имя связывалось со столицей провинции Сацума - по понятным причинам. Там слишком сильны определённые настроения, а мне, думаю, предстоит действовать скорее скрыто, нежели явно. Подобное же происхождение ставит под вопрос мою верность сёгуну. - Ямамото мрачно улыбнулся. - Поэтому для всех я - ронин, прибывший из Киото.
- Хорошо - в этот момент появился трактирщик с подносом со снедью - О, благодарю Ямада-сан!
Трактирщик стал ловко снимать с подноса блюда и ставить на стол перед господами, тут были и рис и колобки, и угорь, и жаренная лапша с овощами, и дайкон в остром соусе, и разумеется кувшинчик с вином. Поставив кушанья, трактирщик пожелал гостям приятной трапезы, поклонился и задвинул за собой «стенку»
- Так вот... - прежде, чем приняться за уничтожение доставленного, буси решил прояснить ситуацию: Вы можете обеспечивать меня необходимой информацией? В первую очередь мне нужно сориентироваться в городе и понять расстановку сил. Дорожные слухи, боюсь, не слишком объективны.
- Какого рода информация вас интересует? Слухи это мутный горный поток, в котором, однако, можно намыть серебра, главное иметь сито - актёр положил себе лапши и теперь активно принялся уничтожать её.
- Как я уже сказал, - пока актёр говорил, Ямамото успел уничтожить пару колобков и теперь выбирал на столе новую жертву для челюстей. - мне нужно понять расстановку сил. Есть ли в городе те, кто противостоит сёгуну? Ест ли группировки, которые, напротив, активно его поддерживают?
- Хорошо, я понял свою задачу - актёр поднял глаза к потолку как будто там был написан ответ на вопрос самурая - Как мы будем держать связь? Вы уже где-то остановились?
Самурай пожал плечами:
- У меня есть дом в Эдо, который я якобы получил в дар от типа, которого спас... ну и прочая ерунда в том же духе. Дом на окраине Эдо, с северной стороны. Подождите, сейчас... где же оно... а, вот!
На свет появилась изрядко помятая бумажка с планом кусочка города, какавой и был продемонстрирован актёру.
Кобаяси взял бумажку, внимательно посмотрел на неё и кивнул
- Северная сторона, хорошо! Буду заходить в гости к старому другу, который перебрался в Эдо, - актёр нарочито громко расхохотался - однако я предлагаю условиться о тайном знаке, по которому мы будем узнавать друг друга в случае если наши глаза будут говорить обратное.
- Тайный знак, разумеется! Так, давайте подумаем... если мы встретимся, но нам нельзя будет узнавать друг-друга (например, если будет нежелательная компания), то я буду демонстративно вытряхивать камешек из сандалии. - Высказав эту оригинальную мысль, самурая испытал странное чувство: ему на секунду показалось, что где-то это уже было...
- Договорились. Ой, еда кончилась... - Самурая с сожалением посмотрел на как-то быстро и незаметно опустевший стол и с некоторым трудом поднялся - отчего-то рукоять меча, висевшего на поясе, сильно потяжелела и заставляла крениться вперёд. - Я думаю, что сейчас нам лучше расстаться. Мне пора вступить во владение имуществом, привести себя в порядок... да, действительно. Контакт достигнут и первоначальная задача выполнена.
Актёр тоже поднялся, но перед тем как встать он пролил остатки сакэ себе на руки и принялся активно тереть своё лицо, совершив такое омоновение Кобаяси мигнул самураю и сказал:
- В театре я объявил, что мы не виделись много лет, остальные актёры удивятся тому, что я пришёл трезвый как стеклышко, и от меня совсем не пахнет, и если пьяный стиль можно сыграть, то запах приходится создавать искусственно!
Ямамото с уважением посмотрел на актёра, ухитрившись при этом удержаться от вопроса на предмет того, как он завтра будет имитировать запах перегара. Ему было проще: новичок в городе, он мог в полной мере пользоваться тем, что о нём никто ничего не знал. Даже слуги, прилагавшиеся к дому, получили о нём лишь самый минимум информации. Только этот актёр знал, зачем он на самом деле прибыл в город. И если он играет на обе стороны одновременно... Самурай опустил веки, будто бы давая отдых уставшим за день глазам. Конечно, огонёк в глазах - это по большей части не более, чем красивая фраза, но всё же... Если актёр играет на обе стороны - придётся убрать его с доски. Буси открыл глаза и доброжелательно улыбнулся:
- Благодарю за приятное и полезное времяпровождение, Кабаяси-сан. Буду рад принять вас у себя, когда вы сможете выбраться.

Шинпачи даже не слушал его слов. Он как только противник обнажил меч, Нагакура без слов прыгнул вперед выхватывая свой клинок и занося его над головой. Удар был вполне предсказуем, но толи его противнику не хватало реакции, толи внимания, толи опыта - результат был один. Нагакура резко рубанул мечом и шагнул вправо, чтобы его не забрызгало кровью. "Монашеский плащ" развалил тело противника от правого плеча, наискосок вниз до левого бока.
- Обнажив меч будь готов использовать его. - Процитировал Нагакура известную фразу, и потом добавил от себя - А не бахвалься попусту.
Шинпачи взмахнул мечом, стряхивая с него кровь и убрал обратно в ножны. После чего развернулся и поспешил прочь от места схватки.

Закатное солнце уже тронуло вершины деревьев, когда Карасу поднялась по деревянным ступеням. Здесь, на верху лестницы, она дождалась, пока сияющий диск не скроется за горизонтом до половины. И только тогда зашла в дом.
Учитель уже ждал ее. После ритуала приветствия он осмотрел Карасу с ног до головы отеческим взглядом и расспросил о подробностях ее визита в Эдо. Монахиня отвечала нетерпеливо - она видела, что учитель хочет сообщить ей что-то еще, и не могла дождаться конца собственого рассказа. Сам же учитель словно издевался - выспрашивал все новые и новые подробности.
И только когда Карасу совсем отчаялась, она, наконец, услышала то, для чего была назначена эта беседа. Ее учитель, наконец, подобрал для нее подходящее задание.
...когда задание было озвучено, монахиня резко вскочила на ноги, забыв о приличиях, и уставилась на старого учителя, бесславно открыв рот.
- Ввы ххотите чтобы я обратила в дзен са-му-ра-я?
- И не просто самурая. Мой друг из Эдо передал мне бумагу со списком тех, кто наиболее нуждается в постижении дзен. Прежде всего это окружение господина Кондо, потом еще несколько человек при дворе сегуна...
- Но.. но...
- Подумай над этой задачей. Путь к дзен не всегда легок.
Когда Карасу спускалась вниз по деревянным ступенькам, было уже совсем темно.

НРПГ. Мастер глаголет: время у разных героев будет идти по-разному, чтобы не заставлять друг друга долго ждать. Главное - договаривайтесь и сводите своих персонажей вместе, когда куда-то идете на совместное дело.
А по сему - если кое у кого еще вечер, а у кого день, то у других - раннее утро. Подстраивайтесь соответственно разумению.

Смущенное выражение на лице этого детины (Хараду, как и Сайто, ростом не обделили) выглядело довольно комично. Кондо пришлось сделать усилие, чтобы не засмеяться, - это сейчас пришлось бы не к месту. Надо делать суровый вид, а то потом не сладишь. Скромно потупивший глазки самурай поднял с земли какой-то мешочек. Наверное, выронил, пока они тут физическими упражнениями занимались.
- Не соблаговолит ли Харада-сан пройти в додзе и побыть там в покое, чтобы лекарю не пришлось второй раз возиться? Содзи, проводи гостя и присмотри за ним.
Кажется, эти двое успели положить начало если не дружбе, то взаимной симпатии. Особенно это видно по Оките. Что ж, это хорошо.
Слово "покой" у Саносуке ассоциировалось только со словом "вечный", а все вместе - портило настроение. Хотя возражать старшим Харада привык с детства, сейчас желания не возникало. Исами мысленно оценил молчаливость, судя по всему непривычную для этого человека.
Так они и пошли: Окита и Харада впереди, а позади Кондо, следящий, чтобы мальчишек опять куда-нибудь не понесло. У входа их встретила О-Тсуне и позвала обедать. Судя по шуму, остальные обитатель дозде едой уже разжились и теперь радостно ее поглощали.

Саносуке поднялся засветло, по привычке, должно быть. Не иначе. Проведенные в услужение годы не относились к радужным и светлым воспоминаниям, но от привычек он так и не избавился. Занять себя было нечем, в общей спальне на расстеленных футонах самозабвенно похрапывал и сопел народ. Постаравшись ни на кого не наступить ненароком, Харада выбрался наружу, присел на деревянную веранду. Позевывая, натянул грязные носки. На правом обнаружилась дырка. На левом, впрочем, тоже.
В густом тумане едва вырисовывались крыши соседних домов. Саносуке похлопал себя по плечам в намерении согреться, закутался поплотнее в юкату... и что ему не спалось, вот вопрос?
И как-то так получилось, что очутился он возле кухни, где было пусто и неуютно, и такой вид места, которое самой сутью призвано олицетворять сад Каннон-сама в миниатюре, привел Хараду в уныние. Очень грустное зрелище. Саносуке вооружился тесаком, выбрал из связок хвороста, сваленных у стены, ту, что побольше, и взялся за дело, чтобы было чем растопить печь и жаровни, когда народ наконец-то продерет глаза.
Дело шло медленно.
Приходилось время от времени останавливаться и отдыхать, пережидая очередной бунт в животе, зато тренировка вышла сносная. Врач в больнице утверждал, что Харада то ли дурак, то ли безумец, к которому благоволят все боги подряд, и что он впервые видит пациента, который обошелся без заражения крови и вообще без особых последствий, если не считать рубца поперек живота.
Со стороны храма донесся тягучий неторопливый звон бронзового колокола, особенно густой и тяжелый в белесом тумане. Саносуке перетаскал результат своих трудов в короб на кухне, со всего размаху вогнал тесак в доски веранды. На земле валялась детская погремушка, Харада чуть было не наступил на нее, не заметив поначалу. Мысли поутру никуда не торопились, поэтому Сано немного поиграл с погремушкой и лишь потом сообразил, что тесак стоит унести от греха подальше. Что и сделал.
Где здесь колодец он еще не разведал, потому за водой не пошел. Угли в жаровне давно остыли, так что Сано их вытряхнул, загрузил хибати свежими чушками и разжег огонь. Солнце еще не вылезло из-за горизонта, но вершины гор на западе окрасились оранжевым и как будто повисли над туманной завесой.

Дрожащий, словно от холода, огонек светильника освещал спальню зыбким золотистым светом. Скоро должны зазвучать колокола на храмах, возвещая новое утро. Супружеская пара лежала, обнявшись. Оба глядели на красноватые угли в жаровне.
- Аната, - начала Тсуне, - тебя вчера долго не было. Даже Хиджиката-сан спрашивал. Что-нибудь случилось?
Катсугоро нежно провел пальцами по волосам жены.
- Так, обычные дела. Тебе не стоит об этом беспокоиться. И перестань называть Тоши "Хиджиката-сан". Ты же обещала, - добавил Катсу с улыбкой.
Тсуне зарделась. Перевела взгляд на светильник.
- А этот милый юноша, Харада-сан, и есть тот ученик, о котором ты говорил?
Кондо мысленно представил Саносуке и попытался понять, что же милого в этом неряшливом дылде. Пришел к выводу, что ему не дано разгадать сию тайну.
- Нет, это не он. Новый ученик задержался в дороге, вечером прибыл посыльный от него. Вероятно, сам он приедет сегодня. А Харада-сан… э-э… приблудный самурай.
- Правда? - Тсуне повернулась к мужу и по-девчоночьи хихикнула. - Он похож на бродячего пса. Попытался своровать еду.
- Надеюсь, ты защитила кухню от набега? – засмеялся Катсугоро.
- Разумеется. Метла тоже может быть оружием.
- А я-то гадал, откуда у него на руке взялись те царапины.
Тсуне снова зарделась, на этот раз от стыда.
- Нужно будет обязательно попросить у него прощения за царапины.
- Уверен, он их даже не заметил.

- Умф.
И как на такое реагировать? Нет, ну серьезно, как на такое реагировать?
Не опуская метательный нож, Сусуму кинул тоскливый взгляд в окно, на серое небо.
«Так как на это реагировать, черт возьми?!»
Один тип от Кондо.
Прекрасно. Здорово. Отлично. И…?
Кондо послал его, его, Сусуму Ямадзаки, а не какого-то там…какого-то…
Сусуму громко втянул воздух носом.
-Ладно.
«А может, он просто так сказал? Вот чисто от балды? Нет, нет, видел я его как-то. Точно видел».
-Значит, Кондо. Хорошо. А кто этот? – ниндзя взглядом указал на Юми.
В такой дурацкой ситуации Сусуму находился впервые, несмотря на то, что за его жизнь он уже успел побывать во многих слегка нетипичных для нормального человека ситуациях.
«Может, он ищет, то, что ищу я?» Тогда зачем Кондо посылал его…стоп. А с чего он решил, что его послал Кондо сейчас, именно в этот момент?
-Насколько я понимаю, ты находишься тут именно по своему желанию, а не по желанию Кондо? – прошипел Ямадзаки, чувствую неизвестно откуда нахлынувшую волну невероятной злости на окружающий мир и на себя самого.

-Кто я?-Юми расхохотался, он не ожидал такого внимания к своей персоне.
-Личный телохранитель.-хмыкнул паренек, взмахом головы убирая челку с лица.Краем глаза он заметил, как удивленно вытянулось лицо Ямагучи, и снова не удержался, чтобы не рассхохотаться. Он действительно находил эту ситуацию забавной.
Хотя, это ему не мешало продолжать держать на прицеле незнакомца.
-И вообще, что-то вы много вопросов задаете.-он покачал головой, еще раз пристально рассмотрев незнакомца.
-Может, всетаки, ответите на наши?
Ямагучи, видимо, чертыхнулся про себя-по крайней мере, так было написано на его лице.
Да, как ни странно, Юми не собирался пока никуда от него уходить. Этот паренек его определенно заинтересовал.

Точно в условленное время Масахиро прибыл на угол двух указанных улиц. Повозка старьевщика, которую тянули две добродушных низеньких лошадки, уже стояла там, а ее хозяин, опрятный старичок лет шестидесяти, бойко торговался с народом, стащившим на продажу весь хлам с окрестных домов. Якудза незамеченным проскочил за повозку, полотняный полог откинулся и чья-то рука передала ему предмет, завернутый в кусок бумаги. Только через несколько кварталов, Нава позволил себе остановиться и развернуть «подарок». Это действительно был медальон-пропуск, какие использовали гости Свирепого, неизвестный литейщик господина Нина выполнил его даже лучше оригинала. Бумага оказалась запиской, в которой точно описывалось, что Масахиро следует делать дальше. Как ни неприятно было повиноваться чужим повелениям, но, похоже, это был единственный шанс выжить для якудза, а потому он вздохнув зашагал в сторону складов.

Сатоши чувствовал себя не в своей тарелке. После потери амулета ему хотелось спрятаться подальше от людских глаз и не ощущать больше связи с миром. Чувствовалась некоторая незащищённость перед возможными опасностями. Конечно же всё не было столь мрачным, и большей частью это были его личные предрассудки, но всё же они неприятным слоем оседали в его сердце. Сейчас он сидел возле небольшой лавки в которой продавались плетёные корзины. Взгляд вора был опущен вниз и направлен в сторону чёрного муравья, который медленно переползал с одной стороны улицы на другую.
Даже маленькое насекомое чёрного цвета, что уж тогда сказать о моей жизни теперь... Без амулета...
- Chi ! - в сердцах вскричал Сатоши и придавил ногой ненавистного муравья, который своим ползаньем наводил всё большую тоску, - Я ещё вернусь !
Затем вор поняв, что всё ещё голоден направил свои стопы в сторону ближайшего места, где можно было спокойно поесть. А точнее это была небольшая комнатушка, где он обитал. Обветшалый домик в котором эта комната находилась был прижат к более большим зданиям. Впрочем это придавало ему вид защищённости. Войдя вовнутрь он осмотрелся и не заметив каких либо изменений с момента его последнего присутствия, прошёл к столу. Конечно эту коробку с большим трудом можно было принять за стол, но вору большего и не требовалось. Коробка же использовалась им ещё и для хранения некоторых, нужных ему вещей. Например внушительного вида катаны, или скажем длинной верёвки. Конечно же здесь, кроме всего этого, находились и некоторые вещи, которые пока не удалось никуда продать, и которые терпеливо ждали своего дня. Здесь же Сатоши нашёл небольшой горшочек с давно остывшим рисом и палочки. Рис был незамедлительно отправлен в желудок. Довольно потерев рукой область живота, вор сложил горшочек с палочками обратно в коробку и откинувшись на циновку закрыл глаза. Сейчас ему хотелось отдохнуть, да и бока после встречи с самураем не переставая болели.

Шинпачи уже порядком надоели эти скитания. За последние дни он даже умудрился испортить себе хаори... Прямо неприлично в таком виде расхаживать. А где найти работу подобающую своему статусу?
Уже настало очередное утро, денег становилось все меньше и меньше, пора или покидать это место или... или...
Прямо перед ним оказалась табличка, которая четко определила дальшейший план его действий. Табличка гласила - Додзе Шейкан.
Пройдя через ворота он оказался во внутреннем дворе и огляделся по сторонам. Почему-то пока небыло видно даже младшего ученика, подметающего двор. Может еще очень раннее утро. Конечно не очень вежливо так поступать, но....
- Эй, тут кто-нибудь есть?

- Эй, тут кто-нибудь есть?

Сано задремал было, потому что либо дремать, и тогда желудок не атк громко возмущается своей пустотой, либо дискутировать с собственными внутренностями, что не стоит так громко булькать поутру, либо пойти и порыться на кухне, вдруг отыщется что-нибудь съестное. Хотя отсюда видно, что из еды там - листик салата в миске диковинной зверушки. Забрать, что ли?
- Oi-oi-oi... чего кричишь спозаранку?
(Как будто не он не так давно пытался устроить скандал по соседству...) Харада поднялся, сунул детскую погремушку запазуху, а то оставишь, наступит кто-нибудь ненароком, слезы, крики будут, и пошел посмотреть, кого принесло в гости.
Так что глазам ошеломленного гостя если что и предстало, так это долговязый парень в распахнутой до пуза юкате, которая даже будь выстирана и отглажена смотрелась бы тряпьем, с метелкой в руках и чем-то очень похожим на ту метелку на голове вместо положенной самураю аккуратной прически.

Кто-кто? Весь сон как рукой сдуло, Ямагучи аж рот приоткрыл – от изумления. Личный телохранитель? Чей?!!
Он дожил до восемнадцати лет, ни разу не задумавшись, зачем ему может быть нужен личный телохранитель. Обычно ни у кого не возникало желания накостылять здоровенному лбу. Если возникало - быстро умирало. Порой - вместе с желавшим.
На месте парня с двумя ножами Хаджиме быстро испарился бы отсюда. Но они были на разных местах. И ножи парень держал умело, знает, как пользоваться. Ямагучи окинул взглядом пустую комнату. Знать бы, где тут тайники. Хотя есть одна идея: как следы замести, но больно хлопотная.
Хаджиме присел на пол у раздвижной стенки, чтобы слышать, что происходит на улице. Поглядывая на двоих посреди комнаты, вынул из рукава кресало. Если нельзя найти, можно сделать так, что никто не найдет.

Увидев эту фигуру Нагакура хотел сказать много чего, но все это было не по существу... Хотя, конечно теперь это додзе сильно упало в его глазах. Огромного роста неряшливый громила одной своей внешностью противоречил кодексу бусидо. Конечно, Шинпачи и сам не был идеалом... но не настолько же. Он поклонился и произнес.
- Здравствуйте, я хотел бы заниматься в вашем додзе. С кем мне поговорить по этому поводу?