Марлион

По дороге к ближайшему дозорному посту разбойники не пытались бежать. Лишь тащились, опустив головы. Что ж, так лучше. Вот сейчас доведем беспредельщиков, передадим охране – а дальше пусть сами разбираются. Хватит здоровье калечить.
Сильвер зевнул, предвкушая запоздалый, но тем не менее приятный сон.
Первый, что с русыми волосами, кажись задремал на ходу. Лишь спотыкаясь, вздрагивал и продолжал тащиться по каменной кладке. Второй шагал за ним. Да, попали, ребята...
В хижине горел свет. Часовой курил у входа. Увидев приближающихся, парень поспешил навстречу.
- Эй, Сильв. Давай-ка этих мне, гони на южную... Там беспредел какой-то... Зверь какой-то...
- Чего?? – Дозорного аж дернуло от известия. – Какой еще зверь?
- Аа – часовой махнул рукой – бес его знает. Поспешай давай, твоя смена. Двое наших там уже.
- Да знаю, что моя... Совесть надо же иметь...
Крякнув, невыспавшийся и злой человек двинулся в конюшню. Взял такого же невыспавшегося и злого жеребца, и поспешил в южную часть города.

То, что увидел Сильвер, сразу сбросило все дрему. По улице, верхом на медведе (!) ехало высокое существо. Гигант что-то ревел, распугивая и будя жителей. Двое напарников стояли в стороне и бездействовали. Их коне в страхе ускакали. Что это могло означать?
Жеребец Сильвера ржал и вставал на дыбы.
- Стой, бес тебя! Прикажи своей зверюге остановится!
Ох, ну и день сегодня...

Марлион
- Я все еще сканирую город, - покачал головой Саймаль. - От того менталиста куда больше угрозы, чем от новоприбывшего... может быть, Фенлар?
Дракон-ученый как раз показался в помещении; Раннал наскоро представил ему Нилуса и обрисовал ситуацию.
Глаза ученого мигом загорелись.
- А это любопытно! - воскликнул он. - Если разрешите, я немедленно отправлюсь туда...
- Даже настоятельно прошу, - улыбнулся Раннал.
Алый дракон мигом исчез за дверью.
А Раннал повернулся к Нилусу.
- Прошу, - пригласил он эльфа в гостиную. - Так что вы хотели узнать?

Карод-Мондре.

Князь немного оторопел от слов посланника. Признаться, Бернодт расчитывал на поездку к Аритаю и личную беседу у него в гостях. А тут... опять магия...
- Оставь нас – приказал он гному. Перевел взгляд на Ромеллена. – ну что ж... твори свою ворожбу, раз уж так.
Государь Карр-Зогга никогда не доверял магии. Точнее, доверять-то доверял, но не понимал и не испытавал большого уважения, лишь иногда осознавая, что на ней держется гораздо большее в этом мире, чем казалось на первый взгляд. Но время не позволяло, и, как видимо, не давало ему шанса на иную встречу с Великим. Что ж... пусть будет по его воле.

Дом Ввойса.

Хэрлог стоял в дверном проеме, не пуская Лилию к деду. Она молода и склонна слишком сильно придаваться чувствам... Быть может, не питающим здравого корня. Гном замер, словно камень и лишь созерцал возможное исцеление старика.
Эх, надо было его сразу распросить о недуге... Вишь чем обернулось...

Карад-Мондре
- Сию минуту, - кивнул Ромеллен.
Отойдя к центру помещения, дракон вскинул руки, одновременно прикрыв глаза.
Используемое им заклинание создавало своеобразное "окно" - перенося образ одного собеседника к другому. Собственно, сами чары не были сложными - но для их построения требовалось искусство и сосредоточение.
И постепенно в комнате проявился образ громадного золотого дракона.
Аритай с легкостью перехватил поддержание заклинания, и Ромеллен, вздохнув с облегчением, отошел в сторону.
- Приветствую Подгорного Государя, - прокатился по комнате низкий голос.

- Странное дело, - произнес Камаррен, не двигаясь. - Похоже на каменную чуму, но несколько иные симптомы. Однако... есть определенный вариант...
Целитель замолчал; его руки замерцали серебряным свечением, быстро охватившим все тело старика.
Камаррен отрывисто произнес несколько слов; яркая вспышка на мгновение скрыла и дракона, и гнома.
А потом стало видно - кожа старика понемногу очищается, становясь прежней.
- Так, - произнес дракон, поднимаясь на ноги. Пошатнулся, но устоял. - Я стабилизировал состояние; теперь смерть ему не грозит. А я могу разобраться с тем, что за болезнь.
Он глянул на юную гномку.
- Что случилось с ним?

- Я выслушаю его, - кивнула Серина, обойдя пленников кругом. - Я выслушаю его речь и смогу сказать тебе, как поступать дальше. Возможно, в фолиантах найдется упоминание о заклинании, способном переводить с чужого язы...
Стоп. А зачем оно?
Серина круто развернулась на каблуках и подошла к дочери.
- Ты не пробовала читать его мысли, дочка? Не могло бы это дать результат? Тонка, бритвенно-остра паутина заклинания. Не вырвешься из цепких переплетений, не сбежишь от собственных мыслей...
Глаза королевы сверкнули.

Карод-Мондре
(& V-Z)
Бернодт, немного онемев, замер. Он никак не мог привыкнуть к силам магии. Зрелище, что увидел гном, ввело его в оцепенение. Лишь когда лидер понял, что медлит слишком долго, он тяжело вздохнул и ответил дракону.
- Здравствуй, Великий Аритай. Да будет мудрость твоя длиться вечно. К нам прибыли эльфы с плохими вестями, а так же твой личный посланник. Все говорят об одном и том же... Признаться, я и мой народ в недоумении. Что скажешь сам ты, о, Великий?
- Повторю сказанное моим учеником, - была ли улыбка, понять сложно - не всякий умеет читать выражение драконьих лиц. - На мир, в котором мы живем, обратили свое внимание чужие; и я считаю, что они придут не покорять - как тот же Силус - а разрушать. Мы разные, но мы все живем в этом мире. И я не желаю ему зла. И потому стараюсь убедить всех остальных в реальности угрозы.
- Я не сомневаюсь и верю, что твои слова имеют под собой существенное основание. Но пойми и ты меня, Великий. Что вы можете сделать, пока суть вторжения неизвестна? И, тем более, что может сделать мой народ? Я думаю, здесь наши топоры и пики мало чем помогут. Смог ли ты узреть корень этой угрозы, о Великий? Почему эти чужие посмотрели в нашу сторону и обратили свой взгляд на именно наш мир и на наши народы?
- Почему они посмотрели на нас - пока еще загадка, которую мы вскоре разрешим, - ответил Аритай. - А что до возможностей... ты недооцениваешь собственный народ, Подгорный Король. Разве не справились ваши топоры во время Войны Силуса? А мы уверены, что кем бы не были чужие - от удара клинка они умирают так же, как и обитатели этого мира.
- Война Силуса... - протянул Бернодт, вспоминая те страшные времена. - И все же Силус был эльфом. Эльфом и не более. Здесь же, чует сердце старика, скрыто что-то более могущественное и опасное. Думается мне, причина нависшей сегодня над нами беды скрыта в давно минувших временах. Время порой заставляет забыть то, что забывать не следовало. Единственное, что остается у нас на сегодняшний день - история. Пробовал ли ты обратиться к памяти книг, Великий?
- Память книг... - протянул Аритай. - Ее недостаток в том, что она слишком велика. И можно десяток лет искать сведения - если не знаешь, что именно искать. К тому же... я чувствую, что это прошлое эльфов или иного народа, но не драконов. Будь это наши враги - мы бы уже узнали их.
- Стоит поискать. - Произнес Бернодт. Казалось, гном глубоко ушел в свои мысли и крепко задумался. Впрочем, потом. Будет всему своей время. - Аритай, но что мы можем сделать сейчас? Стянуть войска, призвать солдат уйти от своих жен и покинуть дома? Быть готовыми к войне?
- Разве я должен советовать князю гномов, как ему командовать своим народом? - усмехнулся даори. - Я не стану принуждать к немедленному выступлению. Я прошу быть готовым, и откликнуться на призыв. Сразу.
- Сразу уже не получилось. Хорошо, Великий. Мы глубоко ушли от всего мира и новости к нам приходят не так быстро. Признаться, до этого мы в них и не нуждались. Что же сейчас... Ты убедил меня, Великий. Преклоняюсь перед твоей мудростью. И благодарен, что ты смог уделить мне время, Аритай. Я понял голос драконов. - гном кивнул Ромаллену. Беседу можно было считать оконченной.
- И я благодарю тебя, Подгорный Князь, - ответил Аритай. - За понимание. Думаю, нам еще выпадет время поговорить...
Образ Аритая растаял; Ромаллен отвесил короткий поклон Бернодту и покинул комнату. А князь остался наедине со своими мыслями. Увы, невеселыми.

Насколько Сайлс разбирался в поведении своей госпожи, на этом разговор был окончен, а руна фактически являлась прямым приказом, не подлежащим обсуждению, зато требующим немедленного исполнения. Оставалось лишь ее активировать...

Похоже, впервые в своей жизни Сайлс мертвая рука пожалел, что научился так быстро и искусно управляться с многомерными порталами. Появившись на широкой проселочной дороге, маг сразу сделал два вывода: во-первых, его переместило в новый для него мир, в таких вещах Сайлс не ошибался. От второго же вывода у чародея свело скулы. Второй вывод бодро шагал по все той же злосчастной дороге в сотне метров от Сайлса, но даже на таком расстоянии не распознать это существо было трудно. Вот только еще труднее было смириться с фактом его присутствия. Ти-ра. Тира, дочь Властительницы. Хуже могли быть только две Тиры, но это трудно и совершенно не хочется себе представлять.
"Может, не заметит. Она уже далеко ушла. Наверное, не заметит. На ее счет распоряжений не было. Я не при чем. Я ее не видел. Она меня не увидит. Все хорошо", - убежда себя маг. Получалось плохо.

Увы, надеждам Сайлса сбыться было не суждено. Тира была более чем посредственной чародейкой (что живо иллюстрировалось ее присутствием в месте, которое она должна была покинуть две седьмицы назад), однако воином считалась превосходным. И даже более.
Чужое присутствие, отмеченное всполохом птиц, оттенками запахов и известными звуками, свидетельствующимися что кто-то, не шибко похожий на пушинку, появился на сочной и хрусткой траве, не заметить по мнению Тиры было просто нельзя. А уж если прохожий взял на себя труд воспользоваться магией – какой-никакой рунный набор "настоящей леди" у фаэрри имелся – то все надежды остаться незамеченным вовсе были обречены на провал.
Прошагав не более сотни шагов от своего портала, девушка безукоризненно вычленила в гаме местной природы посторонние отзвуки и, не меняя взятого темпа, развернулась обратно. Несколько секунд ей потребовалось, чтобы свести выводы разума с автоматикой рефлексов – то есть уточнить, что магия использовалась типичная фаэрская, а значит метательный диск можно убрать... – и еще почти полминуты, чтобы уверить себя в горькой действительности присутствия...
Этого [хрыча старого]...
В мире, куда она отправилась в самостоятельный рейд...
На тех же координатах...
САЙЛСА!
Гамма эмоций, обуявших молодую фаэрри, отразилась на точеном лице как на картине. Рука два раза дергалась к диску, снятому, и после некоторой заминки прицепленного обратно к поясу. Оба рывка сопровождались ужасающей мимикой обоих сторон немой сцены, причем непонятно, кто из фаэров страдал больше.
Затем, по-видимому убедившись что злостный морок придворного чародея не собирается пропадать и является настоящим, дочь властительницы взяла себя в руки и решительно дошагала до мага, явно задавшись целью победить в конкурсе на самую негостеприимную гримасу.
- Лорд спутал координаты или написал досрочное завещание? – почти вежливо поинтересовалась девушка.

совместно с Латигрэт, разумеется

Поборов в себе желание вмесо приветствия прочитать что-нибудь из формул многоступенчатой иммоляции, и неимоверным усилием воли натянув на видимую из-под капюшона часть лица самую приторно-ядовитую улыбку, на какую Сайлс был способен, а способности чародея не стоило недооценивать, Мертвая Рука ответствовал:
- Привет и тебе, дос-с-сточщ-щтимая Тира. Лорд, к глубочайш-ш-шему сожш-шалению, ничего не перепутал. С-с-сайлс-с находитс-ся здес-с-сь волею с-с-своей Влас-с-стительницы, единс-с-ственной, перед кем он обязс-сан держш-шать отчщ-щет.
- В порядке исключения соглашусь, Рука - это действительно заслуживает глубочайшего сожаления, соболезнования и даже начала траурного сезона! - тон Тиры резко спал до шипящего уровня, едва та поняла, кому обязана радостью лицезреть не-красивого-фаэра-это-не-шутка. - Но вообще-то я сюда пришла за поручением той же, кому ты обязан держать отчет, и имени на "С" в том поручении не упоминалось. - со своими шпильками и улыбками у беловолосой тоже было все в порядке.
- Это отрадно, - посуровел Сайлс. - Ибо в мои планы такжш-ше не входит твоя опека. Можш-шешь прис-ступать к ис-сполнению с-своего поручщ-щения, я жш-ше отправлюс-с-сь по с-с-своим делам, ведь, к нес-счщ-щас-стью, мое имя начщ-щинается именно на "С-с-с".
- И чем ты намерен заняться? - предельно коротко и едва ли не кротко осведомилась собеседница, умудрившись при всей несдержанности, коей славилась намного больше родословной, спрятать ехидство под вполне практичный интерес. Но и при всех недостатках, отсутствием ума Тира не страдала и совершенно не желала из-за банального отсутствия координации устроить трехярусную интригу не в тот адрес. А с момента, когда на вражеской территории стало больше одного "свободного охотника", это было более чем реально. Ведь "охотники" фаэры...

(продолжение следует...)

- Мысли... Да, можно их прослушать, но нефакт, что если это шпион, то он не защищен от такого рода действий. А магия чужая. Могу и не обойти спусковой механизм заклинания. Хотя сведения будут достоверными, так как от меня мало кто мысли свои может спрятать. Попробуем, пожалуй! - проговорила Мелетун, уже начиная сосредотачиваться для действа.
Аккуратно и осторожно принцесса начала проникать внутрь разума, огибая преграды и заслоны.
Прошла не одна минута, пока установление связи стало возможно.
- Отзовись, незнакомец! Это светловолосая эльфийка с тобой говорит через мысль. Ты понимаешь меня?

Марлион, драконье посольство
Нилус

- Прошу, - пригласил он эльфа в гостиную. - Так что вы хотели узнать?
- Благодарю вас, - вежливо отозвался Нилус, устраиваясь на одном из диванов. - Я прибыл в Марлион с целью предложения Келистану и его народу союза от имени Эльфийского Совета Миаллана. Как я уже говорил, перед этим я имел беседу с эн'Сарио Вьенором, и он посоветовал мне обратиться к вам как к дракону, много знающему о нравах и традициях людей в общем и личностях Димиара и Келистана в частности. Он сказал, что, предварительно проконсультировавшись с вами, я сильно увеличу свои шансы получить от короля утвердительный ответ. Знаете, надо сказать, что мне крупно повезло, что я встретил вас на улицах города, иначе неизвестно, чем бы закончилась вся эта история, - усмехнулся эльф.
- Я надеялся на вашу помощь в этой дипломатической миссии, но в силу нынешних обстоятельств, я считаю, что визит к Келистану может подождать. Нам нужно найти того менталиста, Раннал, - тихо, но решительно произнёс Нилус, устремив на дракона взгляд, который, казалось, всё время излучал только печаль, и от того создавалось впечатление, что этого эльфа всегда что-то гнетёт, даже когда тот улыбается или смеётся.
Нилус и сам не знал почему, но просто жаждал встречи с Лагузом. Практически всю свою жизнь он сталкивался с опасностями, но всякий раз он знал, что из себя представляет очередная превратность судьбы. Сейчас всё обстояло совсем иначе, и Нилус даже не знал, с какой именно угрозой предстоит столкнуться эльфийскому народу. Его охватило какое-то странное, несвойственное ему чувство беспечности и безолаберной храбрости, почему-то очень хотелось посмотреть этому менталисту в лицо и сказать что-нибудь: отрывисто, коротко, но пафосно и исчерпывающе. А после этого задать вопросы, много вопросов, по большей частью риторических, но не потому, что они не требуют ответа (как раз наоборот), а скорее потому, что никто обычно на них не отвечает. Иначе говоря, сейчас его снедало скорее любопытство, нежели ненависть.

Горное королевство, пиршественный зал.
Элессар

- Или ты считаешь, что Бернодт настолько глуп, что его познание происхождения природы нашей расы сводятся к нулю? А знаешь, может так оно и есть. Я лично никогда не сомневался в твердости принятия решений карликов, но вот в твердости их ума, не знаю, не знаю…
- Ты буквально читаешь мои мысли, Кравэр, - казалось, искренне рассмеялся Элессар, упиваясь своим презрительно-насмешливым чувством к гномам. - Так или иначе, повторюсь, меня не волнует, что там думают о нас эти дубинноголовые коротышки. Главное, чтобы союз был заключён. И если в Бернодте ещё теплится хотя бы одна извилина ума, то уж предупреждению дракона, этого Аритая, он внемлет. В противном случае... Что ж, тем хуже для гномов, - на лице Чёрного Лиса заиграла издевательская ухмылка.
- Не возражаешь, Лис, если я покину тебя на некоторое время? Пройдусь по крепости, осмотрюсь. Всё равно от меня толку мало в этих разговорах. А ты что будешь делать? Дождешься князя? Ты знаешь, могу предположить, что Бернодт уже забыл про нас. Точнее про тебя. Меня то он вообще, кажется, не заметил. Вероятно, он подумал, что я твой оруженосец.
И снова Элессар рассмеялся над шуткой Кравэра и только потом подумал, что вполне возможно, что Бернодт действительно так посчитал. Впрочем, эта мысль показалась Чёрному Лису ещё забавнее.
- Что ж, иди, только особо не задерживайся - вряд ли тебе захочется остаться здесь, когда вернётся Бернодт и вежливо попросит меня уйти, забыв, что со мной был ещё один эльф-оруженосец, - улыбка. - Ну а что касается меня, то знай: я этому коротышке не шавка, чтобы ждать, пока он соизволит наговориться со своими драгоценными драконами. Я уйду, как только наблюдение за поведением гномов за столом мне наскучит и перестанет казаться смешным, вызывая уже раздражение, а не веселье.
С этими словами Элессар отпустил Кравэра восвояси. Ему и самому хотелось остаться наедине со своими мыслями.

Мелетун начала плести заклинание ментального общения, и Серина с гордостью отметила, как четко и красиво у нее получилось. Самой Серине, несмотря на её способности, понадобилось несколько лет упорного труда, чтобы овладеть простейшими навыками мысленной речи. На преодоление ментальных преград и ловушек ушло ещё примерно столько же времени и сил. Мелетун же училась невероятно быстро, многое она знала от природы - то, что Серина в свое время добывала потом и кровью. На лице королевы отразилась едва заметная гордость, а сама эльфийка прикрыла глаза, сконцентрировавшись для второго заклинания - песни-ловушки. Эта ловушка сможет определить присутствие чужой воли в зале дворца. Просто определить наличие, не более того - но и это даст многое.

Карод-Мондре
Хэрлог и ко

Старик вздрогнул. Перевалился со спины на бок, пробормотав сквозь сон "ой, хорошо-то как..." и отвернулся от целителя, Хэрлога и досмерти переживающей внучки. Вот так вот. Едва чуть полегчало, пошли все нахрен. Хэрлог, заметив что старику стало лучше, улыбнулся. Старость не в радость, что уж с него взять...
Камаррен тем временем встал во весь рост, упираясь головой в низкий потолок хаты.
- Что случилось с ним? - пошатнувшись, спросил целитель. Видимо, ворожба выпила много сил...
Лилия хлюпнула носиком и произесла, заикаясь:
- Он... Вчера приш-шел... И сказал ч-что... Его... какая-то тварь в пещерах укусила... Когда кам-ни добывал... Ем-у лучше?
- Пошлите-ка чай пить, господин Камаррен. Видно, утомило вас излечение. Ему вроде получше, пошлите на кухню... Там все расскажите...

Наконец Годрик и Моран были готовы. Завороженные магией крылья висели у них за спиной.
"Мы готовы, Энсан!" - сказал Годрик.
Энсан тоже был готов. Он быстро трансформировался в дракона. Годрик и Моран расправили черные крылья. Энсан взмахнул в воздух и Драконьи Стражи последовали за ним. Магические крылья были не так ловки как крылья дракона, но тем не менее Моран и Годрик летали не хуже Энсана. Он сделал ставку на нужных людей. Энсан мог на них положиться. Драконьи Стражи, это лучшие из лучших. Наконец они полетели над старым континентом эльфов. Древние леса ещё несли в себе запах эльфов, но лишенные магии древних топоры людей быстро изгоняли его из лесов.
Неожиданно Энсан почувствовал присутствие существ из другого мира. Неизвестно как, но он это почувствовал. Энсан лег на бок входя в вираж и опустился ниже. Он летел совсем низко и наконец впереди увидел две неизвестные ему фигуры.
"Не атаковать, ждите пока не убедимся что это они!"

Совместно с Анмориумом.
...Путь оказался неблизким. Ящеры слыли неплохими лучниками, а посему рисковать крыльями не хотелось. Шаг за шагом, шаг за шагом... Кошмар уже открыто шёл по дороге к Хаалмарине. Меч заметил нескольких разведчиков, которые поспешили доложить куда то в город... Но нападать пока не спешили. Значит помнят.
На встречу драковиверну вышла процессия возглавляемая самим конунгом Р'а Кс-ши и высшие шаманы.
"Приветствую тебя, о могучий старший брат. Мы рады твоему прибытию" - сказал Конунг склонив голову.
-УХ ТЫ... НАС ВСТРЕЧАЮТ.
-Приветствую тебя, младший брат, повелитель ящеров и наг. Да благословит тебя святой Фалер. Рыцарь почтительно склонил голову. Помнишь ли ты о том, как 17 лет назад мы с тобой проливали свою кровь у стен Марлиона?
"Да, помню. Я помню все в той войне." - в его голове всплыли воспоминания о том как он ещё совсем молодой завороженно смотрит на летящего драковиверна, как потом насылает магические молнии на дракона светлых, сбивая его с пути. - "Воистину этот день благославлен Фалером!"
-Воистину, младший брат. Благословлён он и тем, что скоро грядёт новая великая война. Война куда более маштабная, чем та, что была 17 лет назад. Придут те, от кого Эльфы бежали в ужасе. Они найдут их. И тогда мы уничтожим их раз и навсегда.
Услышав это обитатели Хаарлмарине испустили жуткий рев от которого стекла в окнах задрожали. Сотни клыкастых пастей испустили этот рев одновременно. Конунг широко улыбнулся и сказал.
"Я знал... Я ЗНАЛ ЭТО! Боги указали верный путь!"
-Терпение, брат. Пришельцев будет мало, и им понадобятся те, кто пойдёт вперёд перед их героями, расчищая путь сквозь проклятых гномов и людей, чтобы сами пришельцы могли убивать эльфов. - голос Кошмара стал, казалось, немного вибрировать. Так, что с ним хотелось согласиться. Меч делал своё дело быстро и эффективно - Вы будете теми, кто первыми очистит этот мир от скверны. Я в качетсве доказательства того, что мы идём одной дорогой, я присоединяюсь к великой армии конунга - Кошмар снова склонил голову.
"Мы с радостью примем этот дар. Если хочешь ты можешь повести одну из наших когорт в бой. Они готовы. Мой... мой сын Н'э Рун принес весть и наши войска готовы, в любой момент мы готовы начать атаку."
-И снова терпение брат мой. Мы должны подготовиться. На этот раз ставки гораздо выше. В войну вступят силы, о которых раньше ходили только легенды - драконы, брат мой. Возможно даже несколько кланов. Теперь - Кошмар выразительно взглянул на Меч - я могу биться с ними на равных, но только с одним. Но пока это не долно вас заботить. Наше первое наступление будет направлено на Марлион. Люди слабее Эльфов, они слабы и морально и физически. Армии конунга не доставит больших проблем взять город.
"Именно. Наши могучие иллюзионисты нашлют страх на людей. Они побегут от нас в ужасе и будут умолять о смерти! К томуже есть люди и на нашей стороне! Культ Силуса силен, мы отомстим за нашего вождя. Что нужно сделать, брат мой?"
-Готовьтесь к войне. Я сам буду тренировать когорту, что ты вверишь мне. Куйте оружие, готовьте осадные машины, тренируйте разум и тело, ибо грядёт война...

- Тебя трудно не понять, Великая, - Орк, определившийся с тактикой поведения, не без помощи одной из рун обзавелся знанием чудного зверя "этикета" и сейчас продемонстрировал его повадки. То есть состроил вежливую фразу, продумал ее без бранных образов, и отвесил нечто между кивком, поклоном и салютом. С такой подчеркнутой неагрессивностью салютовать явно боевым, без грана декоративных украшений, ятаганом мог бы не всякий. И не встревожить при этом стражу... – Орк был очень хорошим воином. Личным его Госпожи.
Одновременно с салютом принцесса обнаружила, что кажущейся варваром незнакомец в собственном разуме ориентируется отлично, и мысленный разговор ведет безо всяких "хвостов"-образов, чем часто грешат... все, непривычные к деловому мышлению. И оный варвар снабжен простой, до безнадежности простой и до такой же степени непрошибаемой защитой, выполненной на жертвенной основе. Кровь жертв и превращала условный "забор" в тот же забор, но по определению непреодолимый – разве что встречной жертвой, но там еще надо было "прицелиться", и при любой внешней простоте магия крови была весьма хитроумна... Что эльфийская чародейка знала при всей нелюбви к этому виду искусства.
На "заборе" так же была заметна подпись творца, обозначенная одним-единственным знаком – подобным лаконизмом обычно и отличались шаманы, варвары во всех смыслах, но к сожалению, варвары с-большой-дубиной. Узнать личную руну Райлы у Мелетун не было никаких шансов, ибо для своих личных слуг Властительница мало что жалела, а уж маскировочные чары тем более. Другое дело что жалеть самих слуг Райла не умела в принципе, но это к делу не относилось.

"Мысль" тем временем вовсю развивалась, неспешным каскадом грубоватых, но аккуратных и несомненно вежливых образов повторяя недавнюю жестовую речь Орка. О том что воин своего народа, Орк, безмерно благодарен своим спасителям, и еще больше благодарен за исцеление, ибо как любой порядочный воин того же народа чтит лекарей, позволяющих воинам продолжать свои воинственные дела и жизни, и потому безусловно признает за Великой (а силу Великой видно даже с закрытыми глазами... правда, тут Орк выразился немного по-другому и не про органы зрения) право на виру его жизни, которую он, к слову, ценит весьма высоко ибо скромность не достоинство воина (...снова про народ, честь и самого Орка...), который (...опять же про Орка, жизнь и какие-то чертоги, куда опять же Орк при всей воинственной своей душе не торопиться...), но при всем этом у него срочные дела, из-за которых он и явился в этот лес, где водятся крайне неприятные твари (...которые его чуть не съели – и снова про благодарность...), хотя даже их присутствие не омрачает свет (...и красоту – но про нее Орк просто выразительно промолчал, блюдя руну этикета...) Великой, уф. Ага, и еще он несомненно оценил честь, что его привели в (...непереводимая игра образов, обозначающая тронный зал-залитый-светом...), и при этом оставили оружие (...еще одна плохопереводимая образина подпункта доверия и чести...), которое...
На новом взрыве мыслеречия на тему оружия, о котором пленник явно мог распинаться дольше, чем о своем воинственном народе, у Мелетун стали вять уши.

Марлион

- Деньги есть у вас?! - рявкнул держурный стражи, к которому благополучно доставили двух задержанных.
- Не-а... - протянул один, облокотившись о стену дома, в котором, собственно, и находился скромный пост дозорной стражи.
- Где живете?! - что-то записав, спросил дежурный.
- А что такой-е? - голосом невинного младенца поинересовался все тот же парень. Второй молчал, уткнувшись лицом в плечо и не подавая признаков жизни. Дрых, засранец.
Дежурный зарычал.
- ЗВАТЬ ВАС как, мать вашу!? - гаркнул он яростно и ударил кулаком по столу.
- Эээ... Мюлем меня... Жена дома ждет, дети... - парень как-будто очнулся, огляделся, осознал все и вспомнил, как тут оказался. За считанные секунды. Видимо, повлиял голос злого дежурного.
- Вот так-то лучше... Живете где? - поубавив нопор, продолжил страж закона.
- я...
- А ты что молчишь!? Ишь, заснул, ирод! - перебив Мюля, крикнул второму. Однако тот не ответил. - Встряхни его. - приказал стражнику.
После того, как второго хулигана разбудили посредством сильного пинка в бок, дежурный повторил вопрос.
- Живешь где, соня? Нахалявил, отвечай теперь.
Леф промолчал.
- Без места жительства, значит. Или говорить не хотим? - язвительно произнес страж закона, сверля взглядом второго, видно немого, задержанного. Вдруг он заметил в лице виновника разбоя странные черты. До этого сидел и спал в капюшоне, потом толкнули... а сейчас валяется на полу и держется за голову...
- ексель-моксель... - очень тихо пробормотал дежурный. - Гляди-ка - кивнул стражнику. - видать эльф к нам заглянул...
Часом позже
- Все, уводи их нахрен! Сил моих больше нет. Сумасшедшая ночь! Немой эльф! Этот еще тупой какой-то... Похмельный синдром, мать его! Уводи их с глаз долой... В западную...
Стражник молча вывел задержанных, взял напарника и повел бедолаг к западной тюрьме Марлиона.

Карод-Мондре

Бернодт шел по коридорам замка, пустым и тихим. Здесь не было слышно, как внизу расходятся и хохучут дворяне, как кипят мысли в их сытых умах. Лишь тишина созидала пыль, а пыль хранила тишину. Здесь таился полумрак – редкие свечи горели довольно далеко друг от друга, а необходимости в лишней освещенности этих мест в замке не было. Как правило, тут обитали лишь духи и приведения. Князь любил это место.
Маятник качнулся. Новый лист истории написан, открыта чистая страница. Страница, которой суждено утонуть в алой крови. Какой-то механизм в устройстве мира вышел из строя. Стражи невидимого фронта вновь опустили руки, допустив небольшую оплошность... Оплошность, что выльется в этот мир переменами. А перемены, чему доказательство – личный опыт многих поколений – всегда зло. А в этом мире как правило, если перемена – значит война. Значит хаос и кровь. Значит беда. Горе. Значит, судьба хочет выкосить новые ряды не в чем не повинных людей, эльфов и гномов. Судьба ли? Или чья-то воля? Чей-то хитрый умысел, что зародился в слишком остром уме и дал отсчет таймеру смерти?
Князь остановился, посмотрел на гобелен, что весел на стене, изображающий горных буйволов, скрестивших бивни. Геральдика гномов всегда страдала неоригинальным символизмом. Прищурившись, князь сдернул старую тряпку. Перед ним предстала голая стена. Положил руку на почти незаметный выступ... и шагнул во тьму тайного помещения древнейшего замка Карод-Мондре.

Мелетун была сосредоточена до предела и не могла не заметить последней защиты. И когда она осознала, что перед ней, то ужас накрыл сознание. Магия крови... Самая редковстречаемая и самая грязная разновидность... А еще принцесса поняла, что не может пройти этот барьер.
"Кто ставил тебе такие барьеры? Кому ты служишь, воин? Отвечай!" - мысленно произнесла Мэл, попробовав воздействовать магически на психику создания, создать страх внутри него.
Тем временем в ее собственной голове мысли выстраивались в цепочку, и из нее рождался ответ на вопрос: кто же все-таки шпион?

В мыслях пленника появился оттенок обиды, несмотря на габариты Орка выразившийся в меткой ассоциации "надулся как мышь на крупу". Крупа, правда, была бессмертной, а мышка могла бы перебить половину стражи, прежде чем ее-его угомонили, но...
На мгновение "вырвавшаяся" из тисков воли мысль окатила эльфов бурным образом, после спада эмоционального накала способного перевестись как "Столь высшие существа, а грубят хлеще [оружейный наставник-родственник] после [возлияний наутро]". Судя по вытянувшимся лицам (и ушам) отточенная шпилька в лучших традициях Райлы попала куда надо.
А Орк умел и ехидничать, и про дипломатию слышал не первый раз в жизни (или, может, слышал-то первый, но руны умели думать и за него), и во всех отношениях являлся личным слугой Той, Которая... Которая вообще-то была еще "вежливее" эльфов, но она и эльфы – это даже сравнивать нельзя. Есть такая преданность, что называется прирожденной... В ракурсе нескольких веков предков, служивших все той же Ей, это было вполне понятно.
Не то чтобы Орк в самом деле обиделся, однако некоторый дискомфорт в области печенки, вкупе со знанием, что он по роли обязан обидеться, вылились в отличнейший образ, "случайно вырвавшийся". После чего разведчик "закрылся" еще плотнее и, выразительно поджав клыки, с непередаваемой интонацией повторил сразу вслух и мысленно.
...Что все равно, несмотря на странное (!) поведение Великой (!), он продолжает ее чтить и повторяет, что за спасение своей жизни как любой уважающий себя воин (а он очень себя уважает, даже больше чем всех остальных присутствующих) обязан и предоставит виру.
При этом на грани образов скользил глубоко ехидный вопрос, несколько не вяжущийся с типажем варвара. Или наоборот, вяжущийся, но без внешнего пафоса. "А великие здороваться умеют?". По "мнению" Орка если не "Великая", то хотя бы воины оценить его салют могли. А по мнению того же Орка, только без притворства, оные воины в подметки не годились бойцам фаэрских лордов, не считая (не смея считать) самих лордов. И уж тем более Повеителей. Мнение было предвзятое и глубоко личное, ибо в жизни рейнджера уже были случаи стычек. Если отметеливание "неподобающе ведущего себя слуги" скучающим фаэром можно было назвать сим гордым словом...
Но, впрочем, местные и так не скучали, и при этом явно не приспосабливали свои покои для быстрого отмывания крови. И оружие не отнимали. Редкие существа.

- Воин служит своему народу, - буркнул он под конец повторной речи, сопроводив слова выразительной мыслью о народе, родной деревне и какой-то казарме. Никто кроме самого Орка и не знал, что про деревню и тот факт, что орки могут считаться народом по определению, разведчик сам впервые узнал минуту назад. От той же руны этикета.

Эктелион.

Несмотря на то, что слова, произнесенные темным Кейриганом, именно так окрестил странного эльфа про себя Огнедышащий, произвели на многих, в частности на начальницу охраны, положительный эффект, Эктелион почему-то им не поверил. Всё то время, что заключенный пытался подобрать единственный нужный ключ к дверям Мелетун, полководец не проронил ни звука. Он лишь молча наблюдал за происходящим, подобно Лукросу, скрестив руки на груди. Кейриган говорил неправду. Эти мысли не покидали эльфа ни на секунду.
Наступила тишина. Принцесса, прикрыв глаза, пыталась сосредоточиться, проникая в разум второго пленного. Он же, по всей видимости, не имел ничего общего с черным Кейриганом. Большого роста, смуглая кожа, слегка выступающая вперед массивная челюсть. Незнакомец напомнил Эктелиону степных кочевников, когда еще во времена окончания первой войны Силуса, возглавляемые сколько бесстрашным, столько неуправляемым и беспринципным Сапро Сталью, армады варваров – берсеркеров шли в сторону неприступного Марлиона. Такие же могучие, твердые и решительные в своем мнении. Именно таким казался второй пленный Огнедышащему. Возможно, он отличный воин. И попался в руки рейнджеров совершенно случайно. Степной житель.
Полководец перевел взгляд на Лукроса, затем на Мелетун. Он не знал истинной причины. Пока что не знал.
От мыслей Эктелиона отвлекла речь того самого второго пленника – варвара, которому все-таки удалось произнести слова на эльфийской языке, возможно не без помощи принцессы.
«Он обязан? Обязан за спасение своей жизни? Но… Как такое может быть? Почему же тогда они привели его сюда в качестве заключенного?» Снова посторонние мысли закрадывались в голову эльфа. Алый шлем, алый шлем….
- Воин служит своему народу, - тем временем подытожил кочевник, наблюдая, скорее всего, за реакцией остальных.

- Кейриган уточнил обстоятельства своего пребывания в нашем мире, как он сам выразился, - отняв руки от груди заговорил Огнедышащий, - Пусть и смутно. (И я ему не верю) А что же касается него? Ситуация мне несовсем ясна. Он благодарен нам, а точнее вам за спасение. Меня там не было. Я не знаю, что произошло. Но, мне кажется, что положение более чем запутанно. ЧТо-то не так.
Полководец взглянул в глаза могучего варвара, пытаясь хоть что-то в них прочитать, но, скорее, ради любопытства, а не ради последующего доклада об этом остальным присутствующим в зале.
- Мелетун, что он тебе еще сказал? МОжет быть что-то более скрытое?
После этих слов Эктелион подошел почти вплотную к пленникам, насколько это было позволено. Его каменное выражение лица отнюдь не выказывало никакого презрения, во всяком случае что касалось варвара. Наоборот, даже могло бы показаться, что во взгляде темного эльфа вспыхнула искра надежды. Но никто не видел его серых глаз.

- Насчет Кейригана все очень смутно, но вот он... У него в голове стоит барьер от таких как я. Возможно, в этом мире его сломать может только дракон. Но для нас это сейчас неважно, так как главное то, что барьер выполнен только благодаря магии крови, и только поэтому я не могу пробить его! Уважаеыме, если сопоставить некоторые факторы, то можно прийти к выводу, что этот воин и есть шпион или разведчик. В нашем мире давно не используется этот вид магии. Орки, на которых он очень похож, никогда не жили в этих местах. И зачем обыкновенному сыну своего племени, который, как он сказал, просто искал славы или что-то вроде этого, такая непробиваня ментальная защита? По моему мнению незачем. И я считаю, что он является шпионом. И еще, мне кажется, он прекрасно понимает нашу речь!

Марлион
– Сдается мне, что этот менталист и причина вашего визита – один ряд чешуек, – задумчиво высказался Раннал. И поправился: – У вас говорят – «звенья одной цепи». Так вот, я подозреваю, что его деятельность как-то связана с эльфами. Не зря он пребывал в тени, а активизировался лишь с вашим появлением.
А следовательно… он несомненно появится вблизи единственного эльфа в Марлионе. Или хотя бы попытается что-то узнать. Проблема в том, что его может отпугнуть наше присутствие. Однако это решаемо.

Карод-Мондре
– От чая не откажусь, – согласился Камаррен. – Работа оказалась непростой…
Уже на кухне он объяснил девушке:
– Я еще не излечил болезнь, но она не будет развиваться дальше. Но, признаться, мне она незнакома; я направлю запрос в свой клан… может, они знают. Только вот твари, от укусов которых получаются такие последствия, мне определенно не нравятся. Последний раз подобное случалось… лет шестьсот назад, вроде. Тогда погибло горное племя людей, дружественное нам.
Целитель задумался, отпив несколько глотков.

Магия крови. Вот чего-чего, а её Серина обнаружить не ожидала. Древний как мир способ закрытия сознания, "ложная память" - такие результаты достигались путем жестоких и мерзких любому магу ритуалов. Впрочем, как видно, нашлись такие, кому эта грязь - не помеха. А раз так - эти "кто-то" ждут больших вестей от своего шпиона. Теперь встает другой вопрос: получат ли они их?
Серина крепко задумалась. Интуиция била тревогу.
- Здесь что-то не так, - вслух промолвила королева, теребя кончик золотой косы. - Что-то за этим стоит. Или... кто-то?
В глазах светлой эльфийки появился лихорадочный блеск.
Всплески магической энергии. Сны. Пленники.
Последние события начали выстраиваться в крепко спаянную цепочку в уме эльфийской женщины. Отведя в сторону Мелетун и Эктелиона, Серина сказала всего одну фразу, высказавшую её мысли.
- Это не просто так, - со значением произнесла она, вглядываясь в глаза дочери и полководцу тяжелым взглядом. - Они, - кивнула королева на пленников. - Их нельзя отпускать.

В темнице было темно и сыро. Тюрьма подземная, катакомбы глубокие...
О Марлионских темницах шли дурные слухи на весь Материк. Здесь держали всех, кто вставал на пути дозорной стражи города, или просто пробегал мимо, но не успел. Поймали. Министр стражи города держал порядок железной хваткой. И какого сегодня было его удивление, когда бедного разбудили и прямо в постель доложили, что на юге города беспорядок и дозорные не могут его уладить. О пришествии Зигфрида слухи распространились очень быстро. И когда Лефа только вели сюда, пол городской стражи уже было поднято на ноги. Дозорные умели быстро реагировать на события.
Голова гудит, сон то врывается и утопляет сознание, то растаивает словно дым. Полукровка еще плохо соображает, что натворил и что произошло. В камерах тихо. Кажется, в соседних решетках никого нет. Странно и не увязывается с обычаем стражи держать свои темницы полными. Хмель ушел, дым, посмеявшись, улетел из головы. Осталась лишь тоска и необъяснимая скорбь. Даже не от того, что угодил сюда. Все гораздо сложнее...
Вдруг тишину окутал мелодичный звук. Полуэльф вздрогнул. Сначала звук был грубым и однотонным, но потом начал меняться и переливаться тоскливым звучанием. Полукровка тихо поднялся на ноги. Огляделся. Музыка струилась от соседней камеры и, казалось, наполняла собой тьму подземелья и делала эту тьму еще гуще. За решеткой, недалеко от полуэльфа, пристролось какое-то создание и начало петь. И лишь только услышав голос этой тени в углу, что сжимает невообразимый музыкальный инструмент, Леф понял – это песня уныния.

Когда все на нет сойдет
Три дыханья будем вместе
Этот мир не ждет гостей
И детей своих не крестит
Только нет земли и родины
У блаженных и юродивых
Только сажею одной
Ночь украдкой красит лица
Кто сольется с темнотой
Тот как эхо повторится
Позолоченным рукам
Не хватает только плети
Этот мир не ждет гостей
И детей своих не крестит
Только нет земли и родины
У блаженных и юродивых...
___
В посте употреблен текст песни группы "Пикник" "Этот Мир Не Ждет Гостей". Так же вполне вероятно, что слова Шклярского будут употрблены вновь.

Это существо, что стояло рядом со Странником определенно распространяло вокруг себя ауру симпатии, но даже несмотря на это оно вызывало у эльфа странное чувстов ни то обычной неприязни, ни то необъяснимой ненависти. Кейриган понимал, что это существо совсем не так просто, как кажется на первый взгляд. Для начала его повадки не были варварскими, даже на воина он не походил, потому что воин никогда не скрывает свои эмоции, а этот, он скорее хладнокровный убийца, который подчиняется чьей-то злой воле. А когда его начали допрашивать, то эльф отчетливо почувствовал вспышки магии, даже не то чтобы вспышки, скорее то, как магия буквально лилась со стороны этого создания, хотя раньше этого и не ощущалось. Эльф почувствовал странную, ни чем необъяснимую тревогу. ему даже показалось странным что у пленников не отобрали оружие при всем страхе жителей этого мира, перед непонятным врагом. Эльф начал едва заметно осматривать помещение, чтобы просто изъучить его, а главное для него было не упустить ни одной детали. Такое соседство определенно беспокоила ассассина - это существо было слишком спокойным для воина, а уж тем более для варвара.
- Ассассин, - едва слышно, сам себе прошептал эльф, пытаясь разобраться в собственных беспорядочных мыслях.
Эльф решился на магическое вмешательство в его разум, чтобы его проверили на искренность, но лишь потому что поддерживать порядок и правоту тех, на чьей стороне собираешься сражаться невозможно при недоверии к нему последних. Он сделал небольшой шаг вперед.
- Я прошу проверить меня на искренность. И независимо от того что со мной будет происходить - продолжайте, я все равно привык к любой боли. Просто лишь тогда вы убедитесь в том, что я говорю правду. Надеюсь на то, что вы согласитесь провести этот... ритуал, - спокойно и едва слышно сказал эльф и поклонился эльфийскому совету.
На всякий случай эльф сделал пару шагов в сторону от орка. Это существо было единственное, кому Охотник сейчас доверял меньше всего.
Эльф присел на одно колено в ожидании ответа на его просьбу. Его чувства обострились и теперь он даже мог слышать сердцебиение присутсвующих, когда стояла полная тишина, но вот речь сейчас буквально оглушало, так же как и удаы собственного сердца странника.

совместно с Латигрэт

Сайлс нахмурился и звучно хрустнул мертвой рукой. Такая перемена в поведении фаэрри ему не понравилась, с другой стороны, Тира не нравилась ему никоим образом ни в одном своем состоянии...
Выкладывать ей сходу свои планы не хотелось, однако... однако в мозгу придворного чародея уже зашевелились струнки корысти, преобладавшие там над всеми другими. И они хором вещали, что все можно обратить к своей выгоде, хотя совместимость понятий "Тира" и "выгода" оставшаяся часть мозга фаэра ставила под большое сомнение. Как бы там ни было, ответить девчонке следовало.
- В первую очщ-щередь С-с-сайлс-с намерен с-с-связатьс-ся с-с разведчщ-щиками, разобратьс-с-ся в обстановке и прис-с-ступить к с-с-своим обязаннос-с-стям, в которые не входит отчщ-щет перед тобой, девчщ-щонка, - резковато, но пора дать ей понять, что здесь с ней никто не намерен нянчиться. А сейчас хорошо бы развернуться и уйти, и пусть себе делает, что хочет... Ах, мечты, мечты.
- Если в эти обязанности не входят драконы, я немедленно с тобой прощаюсь, ибо, уверяю, общество такого... - в глазах Тиры промелькнули все века фаэрской истории, где уважали силу да красоту - решений и тела, чем Сайлса с его обликом доставали от века. - ...чародея отнюдь не вызывает восторга, как и не входит в мои планы.
Определенно, местный воздух если повлиял на характер Тиры, то разве что в худшую сторону. Понятие "почти вежливо" дочь Райлы не красило совершенно, а вот сочетание смысловых определений "Тира" и "ее планы" заранее вызывало дискомфорт в области печенки. Сильный.
"А это заманчиво, черт возьми! Прощаюсь с ней и иду по своим делам... А потом появляется эта... это... и путается под ногами, да вдобавок еще и я остаюсь без потенциального прикрытия", - Сайлс обладал феноменальной способностью возвращать себя с небес на землю.
- Драконы, - медленно и с чувством выговорил маг. - Чш-што ты знаеш-ш-шь о драконах, выскочщ-щка? С-с-скажш-ши же с-с-старому убогому Сайлс-с-су, чш-што ты намерена делать здес-с-сь в одиночщ-щку, тем более с-с драконами?
- Отчитываться перед убогим в мои намерения не входит в любом случае, - тон девушки можно было бы назвать ехидным, если бы не искры в глубине глаз. Она прекрасно поняла ответ, и явно не обрадовалась, что скоропалительное прощание откладывается на неопределенный срок. Коммуникабельность принципиально не считалась фаэрской чертой характера, а в случае "тира и сайлс" это принципиальное удваивалось. В другую сторону. Проще говоря, сообразив, что Мертвая рука аналогично заинтересован в крылатых, беловолосая с большим трудом удержалась от искушения кое-кого придушить. Любимой гарротой...
Удержал здравый смысл, поинтересовавшийся в тон магу, что она в самом деле намерена делать (особенно в ракурсе своих впечатляющих рунных познаний и их отсутствия).
- ...А не заинтересован ли глуба-акоуважа-аемый лорд-одиночка в тех же драконах? - ядовитый, но очень насущный вопрос вернулся к чародею в столь же вежливой форме, как и был задан.
- Возможш-шно, - сухо откликнулся Мертвая Рука. - Чш-што же это меняет?
Внутренние метания, обыкновенно несвойственные для чародея, заставили его всерьез задуматься. Увы и ах, Тира не была похожа на существо, которым легко манипулировать, хуже того - она не была похожа на существо, которым приятно манипулировать. Однако осведомленность девчонки, равно как и ее намерения в отношении драконов, согласно сведениям, дошедшим до Сайлса, превосходных магов и в частности отменных менталистов, не могла не вызвать любопытство.

- При всем неуважении к тебе, Сайлс, - из голоса фаэрри стало возможным добывать сухой лед и квиэссенцию отвращения, - в мои планы так же не входит цирк "два фаэра" - было заметно, что даже принадлежность Руки к той же расе, что и Тира, откровенно ее бесит, - пред очами многажды помянутых драконов... - но если собеседник хоть на мгновение подумал, что дочь Райлы технически способна предложить перемирие, она быстро исправила впечатление: - На обратный портал руны, случайно, не заготовлено?
Вот так, значит? Чародей почувствовал желание немедленно сплести руну обратного портала и направить прямиком в сознание собеседницы, но, зная, что у Тиры при всем желании не получится активировать ее правильно, отказался от идеи, убоявшись побочных эффектов. Вместо этого он вкрадчиво начал:
- Нет лиш-шней для тебя, дос-сточщ-щтимая леди Тира, да и не хочщ-щу оказс-сывать такую ус-с-слугу тем нес-с-счщ-щас-стным, к кому тебя заброс-с-сило бы твое нес-с-сравненное ис-с-скус-ство телепортации. Однако ес-с-сли ты в с-с-самом деле не меньш-ше моего жаждеш-шь рас-с-статьс-ся пос-с-скорее, с-с-скажи - с-с-сколько ты проживеш-ш-шь в этом мире без моей помощ-щи? День? Два? Ты унас-с-следовала с-силу матери, а лучш-ше бы унас-с-следовала ум. Но разс-с так, то единс-ственный ш-шанс для тебя - это отправитьс-с-ся к драконам вмес-сте с-со мной, - тут маг сам поморщился, осмыслив сказанное, и, чтобы не дать Тире и малейшей возможности почувствовать, что он предлагает уступки, закончил: - Но только ес-с-сли ты с-с-станеш-шь дажш-е дыш-шать по моей команде. Не потому, чш-што мне дос-с-ставляет удовольс-ствие рас-с-споряжш-шаться бес-с-столковой девчщ-щонкой, а потому, чш-што иначщ-ще ты не выжш-шивеш-шь.
- Ни-за-что, - с поразительным для своей хромающей выдержки лаконизмом отчеканила собеседница. - Не твое дело, что я унаследовала, но приказывать мне... - Тира выразительно промолчала, и, пользуясь паузой, продемонстрировала чародею свою маникюр. Тот самый, "последний крик". Не без намека, что для Мертвой Руки фаэрри даже оружие не понадобится, хватит украшений. - ...Ты будешь до первого привала, м...маг. Это доступно для твоего ума, хотела-бы-я-знать-от-кого-ты-сам-его-унаследовал? - остатки "почти вежливо" таяли на глазах, но аргумент про одиночество и драконов видимо Тиру пронял.
- В таком случщ-щае жш-шить ты будеш-шь до того жш-ше первого привала, - невозмутимо откликнулся чародей, в ответ на жест Тиры демонстрируя свою Мертвую Руку, ни в каком маникюре не нуждающуюся. - Ес-с-сли угодно, ты можш-шешь идти на вс-се четыре с-с-стороны. Уяс-с-сни наконецс-с, я могу обойтис-сь и безс-с тебя, а ты безс-с меня - нет.
Уверенность, прозвучавшая в голосе мага, не вполне соответствовала действительности, однако выказывать он этого не собирался.
- Я бы сказала то же самое, но в твой адрес, - не без оснований фыркнула беловолосая. - Вот на первом привале тогда и посмотрим, - определенно, чего за Тиру не делал здравый смысл, достигало отвращение. Слепому было ясно, что самое сильное чувство девушки сейчас выражается в емком "достал". Впрочем, это также было взаимно...

Тюрьма
Двое заключенных, грязных тюремщиков, смотрели друг другу в глаза. Песня смолкла, звук исчез и оставил тишину все той же девственной и неприкосаемой.
- Кто ты.. - прохрипел полукровка. Легкие давила тяжесть и собственный голос к его неожиданности оказался ужасно сухим.
- Бард. - Тихо ответил собеседник.
Полуэльф не мог разглядеть его, не мог понять даже к какой расе он относится. Он видел отдающий серебром дивный музыкальный инструмент, чувствовал тяжелое дыхание в тени за стальными прутьями. Но не мог понять, кто сидит во тьме угла соседней камеры. Музыкант провел ладонью по струнам, Леф вздрогнул. Оперся на решетку, под тяжестью тела съехал вниз. Теперь он не видел собеседника и был этому немного рад.
- За что..? - просто спросил в пустоту.
- За грехи тяжкие...
Полуэльф ухмыльнулся сырости вокруг. Если незнакомца посадили за подобное его приступлению, то это действительно смертные "грехи".
- Давно тут?
- Четыре года будет. - Теперь со спины послышался смешок. Горький правда...
- За что?? - повторил настойчиво Леф.
В ответ услышал лишь злое созидание невыносимой тишины темницы.
Но потом тень за спиной избавила его от ее присутствия.
Сперва был голос. Удивительно жесткий и громкий. Потом его подхватила такая же музыка... - о, что за инструмент, что издает такие совершенно разные звуки? - подхватила и утопила в себе.
я угли согреваю в ладонях,
Значит вам до меня далеко!
А тому, кто живое затронет
Тому в сердце осиновый кол!
Тело полукровки пробрала дрожь.
Теперь я между пальцев ломаю
Пантомимы упругий язык
Посмотри на меня - не узнаешь
Теперь ты!
За спиной пели уже не тем голосом, что первую песню. Сейчас он слышал вопль зверя.
Вот прохожих шагренева кожа
Я плюю им в открытые рты
Это все что сегодня умею
Теперь ты!
я все чувствую разумом волчьим
Да, наверное, мне повезло
Я могу себя сжечь, я могу еще больше
О-о-о-о...
Я сказал бы как медленным строем
Здесь сквозь стены проходят легко
Но кто лишнее слово уронит
Тому в сердце осиновый кол!
Страшный голос сменил хрип. Рычание длилось долго, но постепенно стихало. Леф услышал, как тело ударилось о стальные прутья камеры. Чувствовал, как бесновался в них бард. Затем пришло спокойствие.
Все мечтал тенью стать
Так что?
Я тебе, а ты мне-
Никто...
Вновь наступившая тишина длилась долго. Но теперь полуэльф был ей рад. Он понял, что тишина иногда гораздо лучше звука. Кажется, волосы дернула седина.
- Кто ты? - Вновь спросил, не спеша поворачиваться.
- вампир.

- Мама, их отпускать никто и не собирается. Особенно Орка. Он явно засланный шпик или разведчик. Если тщательно над ним потрудится магически, то возможно удасться обойти преграду. Ты ведь знаешь, я на многое способна. Но стоит быть осторожной, ибо скорее всего он связан со своими властителями, и те в любой момент могут забрать его жизнь. По крайней мере, это было бы логично. Именно поэтому, уважаемый Эктелион, я не могу доверить дознание вам, ибо вы не сможете остановить смерть, устроенную магическим путем. Со вторым пленником все гораздо сложнее. Я чувствую, он чуть ли не полностью состоит из магии. И любое наше вмешательство в его существо может стать критической для него. А уважаемая Лурриль прочла в его глазах то, что говорит он правду. И теперь я в затруднении что-либо решить по этому поводу. Надеюсь на вашу помощь и совет!

Даааа... он привык, что облик его производил теперь "своеобразное" впечатление, но так... Получалось очень неудобно - все продолжали шарахаться как от чумного, страху его рёв на них нагнал тоже немеряно...
А это ещё что за персона?
Двух уставившихся на него в нерешительности людей он заметил только сейчас, но прмечательно было то, что к нему, кажется, обратился третий... Хотя не сказать, чтобы очень вежливо.
Из приобретённого "опыта взаимопонимания" Зигфрид попытался построить фразы, максимально простые, понятные и потому не особенно утруждающие собеседников. понизив глос до полушёпота (как ему казалось), он раздельно произнёс:
- Нужен главный. Срочно. Может грозить опасность. Быстро.
Чтобы в дальнейшем не смущать и без того находящихся в состоянии, близком к обморочному, жителей города, зигфрид изволил лихо перекинуть ногу через спину медведя и соскочить на землю (всё это, разумеется, было выполнено с присущей ему грацией каменного исполина - земля под ногами почти слышимо загудела).
- Я не опасен, - продолжил свою речь Зигфрид. - Я пришёл помочь и защитить.
"Интересно, поверит или нет... Очень не хотелось бы начинать с крови тех, кого думаешь защищать... а ведь если начнётся схватка, я врядли смоуг всё вреям рассчитывать свои силы..."
В голову лезли дурные мысли. Осуждать всех "этих" он, конечно, не смел - будь он обычным человеком, он бы так же поступал анверное, но... но в голове пульсировала одна мысль - Пожиратель наверняка уже далеко опередил его во всём... И ему нужно спешить - дорога каждая минута. А их уже столько потрачено зря...

Далеко от цветущих лугов Марлиона, далеко от заповедных лесов Миаллана, под другим солнце, под чужим небом...
На красной земле кровавых чародеев, высшая из живущих оглядывала свой народ. С невысокого холма, на котором остановилась кавалькада всадников, открывалась малая часть раскинувшегося на равнине военного лагеря. В мареве поднятой пыли, не рассеявшихся следов от заклинаний, дыма костров и густых слоях висящего чародейского смога – некромантия была довольно "грязным" в эфирном смысле занятием – непривычный глаз вряд ли что-нибудь рассмотрел. Но непривычных здесь не было, начиная с орков-бойцов, пешими, конными, летучими и портальными отрядами прибывавшими в лагерь от всех окрестных (пока только их) лордов, и заканчивая самими лордами с повелителями, их свитами, спутниками, телохранителями, друзьями, подругами, однокашниками, просто попутчиками – всеми, кого заинтересовал брошенный Властительницей клич.
О войне.
Для кого-то из фаэров это был повод развеяться. Для кого-то способ отточить навыки. Другие хотели крови, неважно чьей. Еще кому-то было все равно, но приятели уходили и негоже было их бросать... Некоторые вообще ничего не думали, будучи рангом не выше подмастерья и ступая за ведущим без пререканий. Другим им под стать без вопросов отправлялись всем оружейным цехом – домом – бригадой – отрядом. И лишь некоторые помнили первопричину, и хотели мести.
...Хотя даже они не помнили, за что именно надо мстить. Вражда светлых и темных бессмертных уходила в такие бездны времени, что и на момент изгнания вряд ли кто это осознавал.
Но под определение скучающих, работающих, учащихся, призванных и помнящих фаэров подходили абсолютно все. Не было в расе Рожденных для битвы того, кто не нашел бы причины идти убивать. Руками, мечами, мыслями, приказами... – ни одного. На языке фаэров не было простого слова "смерть", оно делилось на десятки утонченных и уточненных понятий, и самым редким из них была "смерть-без-посторонней-агрессивной-помощи-от-избытка-лет".
Фаэры жили кровью и умирали в ней. Своей и чужой, для себя или ради кого-то...

Райла недолго любовалась работой любимой и идеально отлаженной машины военного лагеря. Меченосец, лишенный чародейского дара, обладал другим и едва ли не ревностно относился к обязанностям, любя свою армию (и если требовалось – бойцов) как Райла свои руны. Это была даже не любовь, увлечение или приятное занятие, а сам способ жизни. Пусть даже он обещал смерть всем остальным.
Убедившись, что и орочья, и фаэрская части лагеря при всей страсти к индивидуализму (у орков – страсть их бессмертных Ведущих) подходят друг к другу как части одного отлаженного механизма, формируясь (почти без свар!) в разнопрофильные легионы, Властительница оставила Кайнора с его исполинской игрушкой и подозвала ковен Повелителей. В виде редкого исключения – всех сразу и во плоти, без придури иллюзий, призраков и мысленного присутствия.
На лицах лордов с классической фаэрской вежливостью не читалось ни грана неудовольствия, но даже глухой и слепой заметил бы, насколько НЕ в восторге от взаимного общества собравшиеся
Райла не была слепой и обладала отличным слухом. Но при не менее классической фаэрской избирательности бешенство спутников проигнорировала, тем более, от нее никто и никогда не ждал взаимопонимания. А одностороннее осознание необходимости имелось и без того.
После долгих споров и дискуссий, в призрачных, иллюзионных и мысленных проекциях, в гостях друг у друга, а пару даже "в гостях" которое "в плену", после показательной казни, где Кайнор очередной раз продемонстрировал, что для убийства ему не требуется такая проза жизни как материальное тело жертвы или собственное оружие, после взрывов ярости Повелителей (снесенные скалы и сошедшие лавины), вспышек злости самой Райлы (развеянные хребты и остатки лавин) – после всего того, что в другом обществе называлось предварительным планированием, высшие маги фаэров обсудили все детали и взялись за работу. В то время как чародеи "средней руки" (хотя даже "средняя" могла устроить проблем локальной армии) занимались собственно оной армией, строя в своем кругу альянсы, круги, кольца, просто междусобойчики по боевой, интриганской и некромантской стезям, высшие методично воплощали оговоренную систему межмировых порталов. По три пентаграммы у каждого лагеря, которые числом десять рисовали на картах материков (и архипелагов, так уж пришлось) еще одну исполинскую звезду.
В подобном расположении не было большой нужды, ибо все равно тридцать армейских порталов работали только тройками, каковыми и творились на отдельно взятых равнинах, однако пентаграмма всегда считалась ключевой фигурой и базой для половины боевых рун. А у Райлы хватало и ума, чтобы разметить точками лагерей весь мир, и фантазии представить, что может получиться из такой звезды...
Ну, и конечно, силы, дабы убедить в нужде такого козыря (обоюдоострого) Повелителей, так же не страдавших отсутствием мозгов и понимающих, что из ныне живущих только сама Райла сможет активировать гигантскую руну, и что после этого...
Однако, как уже говорилось, силы у Властительницы хватало даже без звезды. Шесть веков успешно играть со смертью и силой смог бы не всякий.

Воины готовили воинское, чародеи – чародейское, доклады разведчиков приходили в срок, и вечноголодный зверь самой красивой и бесконечно жестокой цивилизации готовился к трапезе.

С гигантом
Конь все-таки скинул с себя человека. Однако тренерованное тело изогнулось, словно упругая струна, и приземлилось на землю ногами. Отряхнув осевшую на плащ пыль из-под резвых копыт жеребца, что аж клубами валила с мощеной дороги, ибо дождь ночью ее прибил, а сейчас все подсохло, Сильвер встал поперек дороги, ноги широко раскинуты. По-хозяйски встал.
Разумеется, ни одному слову чужака он не верил. И потому с ответом не спешил. Однако сразу узнав в гиганте крупную пешку, дозорный подозвал одного из напарников и бросил коротко "к министру", после чего принялся изучать чужеземца взглядом, положив ладонь на рукоять меча. Однако парень, что хотел было взять коня и голопом скокать в министерство, замер.
Сперва Сильвер не понял такого непослушания младшего по званию. Однако потом уши уловили странные звуки из-за спины, характерные толпе испуганных, что приближаются очень быстро...
Удивленный, он повернулся и встал спиной к чужаку, что уже можно было считать глупостью. Но то, что он увидел, заставило челюсть отвиснуть и забыть о непримерном поведении дозорного.
Со стороны севера по улице скокали кони в ряд. На конях - стража. И таких рядов было... Господи, им конца нет!
- Что за...
- Наши. - с улыбкой произес напарник.
Ну понятно, что не чужие! Но... Ничего себе...
Прошло совсем немного мгновений, как они влились в толпу конных. Стражники затопили собой всю улицу, окружили гиганта, обножив копья и поймав в центр "кольца ножей".
Следом ехал гинирал Загромор. Седой старик, но держется крепко, прямой ближайший советник министра стражи Марлиона. Подъехал как можно ближе к гиганту, разглядел. Спросил строго:
- Кто ты, чужеземец непонятной расы?
Сильвер вздохнул облегченно. Все-таки умеют в Марлионе быстро работать. Сейчас главное, что бы без драки обошлось...

Марлион
Фенлар покрутил головой, вникая в слова странного каменного существа. Угрозы дракон не чувствовал; вдобавок он был уверен, что статуе за ним все равно не угнаться.
– Да это нечисть какая-то! – крикнул кто-то из людей.
– Правильно! Прибить его надо… кирки, молоты!
Фенлар понял, что сейчас начнется что-то совсем уж непотребное.
– Стоять! – рык дракона мог отрезвить даже самых озлобленных. – Это не нечисть! Я вам точно говорю – я, дракон из посольства драконов!
Не лучшая фраза с точки зрения риторики, но какая есть…
Люди остановились. Авторитет драконов в вопросах волшебства оспаривать было глупо.
Фенлар на всякий случай встал между гостем и людьми.
– Я верю тебе, – произнес он. – Но тебя могут не принять в городе. Они боятся. Я сообщу нашему послу, а он свяжется с королем. Чем я могу помочь сейчас?
Завершив предложение, дракон выстроил мысленную связь и передал по ней Ранналу полученную информацию.

Вездесущая магия... Вездесущие и Великие драконы, что напоминают о себе лишь в критических ситуациях... и напоминают довольно живо - ведь только тогда они и становятся вездесущими.
– Стоять! – рык дракона мог отрезвить даже самых озлобленных. – Это не нечисть! Я вам точно говорю – я, дракон из посольства драконов!
Гинирал Загромор исподлобья посмотрел на непонятно откуда взявшегося.
- Полегче, братец. Мои солдаты не нападут без приказа. А то что блудословят... Не твое дело, извини. И будь любезен поверить, что министерство стражи действует куда шустрее вашей волшбы. Мы уже известили короля... - гинирал запнулся. - кхм, приближенных точно. Шел бы ты лучше разбираться со своими эльфами...
Конь под гиниралом цокнул копытом, будто все слышал и поставил точку после речи хозяина. Наездник покрутил головой, посмотрел в лица своих подчиненных. Нашел в них лишь какой-то трепет, плюнул и распорядился:
- К замку его. Кольцо не сужать.
- Это ж как, гинирал... Конные мы, а эта скотина среди нас переть будет...
- А через три пальца, рядовой. Эта скоитна еще делов наворотить может. Пики не убирать. Двинулись!
Сильвер с боку толпы изадаченно покачал головой.

Марлион, драконье посольство
Нилус

– Сдается мне, что этот менталист и причина вашего визита – один ряд чешуек, – задумчиво высказался Раннал. И поправился: – У вас говорят – «звенья одной цепи». Так вот, я подозреваю, что его деятельность как-то связана с эльфами. Не зря он пребывал в тени, а активизировался лишь с вашим появлением.
А следовательно… он несомненно появится вблизи единственного эльфа в Марлионе. Или хотя бы попытается что-то узнать. Проблема в том, что его может отпугнуть наше присутствие. Однако это решаемо.
- Несомненно, причина, побудившая Эльфийский Совет искать союза с людьми, связана с угрозой, нависшей над моим народом. У меня нет абсолютно никаких сомнений в том, что этот чужак имеет самое прямое отношение к предсказаниям даори Аритая, - голос Нилуса был всё так же решителен и непреклонен.
- Я и сам не прочь повидаться с ним, - эльф лениво оглянулся по сторонам, словно надеясь обнаружить Лагуза здесь, в этой комнате. - Но вы правы, скорее всего у него хватит ума понять, что с драконами лучше не связываться. Что вы предлагаете? Может, нам удастся каким-то образом выманить его?
Нилус встал с дивана и принялся медленно мерить шагами расстояние между двумя его подлокотниками, чтобы хоть как-то скрыть своё волнение.
- И ещё: моё первоначальное задание остаётся в силе, Раннал. Когда ситуация более менее утрясётся, вы поможете мне встретиться с Келистаном?

НРПГ: по просьбе Латигрэт присваиваю в свою коллекцию ещё одного персонажа - Рокуэна. Надеюсь, никто не против))

Миаллан.
Рокуэн

Вопреки обещанию, данному на недавнем заседании Совета, Рокуэн не отправил своих людей на разведку и уж тем более не отправился никуда сам.
Этот светловолосый (что характерно) эльф с благородными и мужественными, но несколько грубоватыми с точки зрения Перворожденных чертами лица - высокими скулами, слегка выпяченным вперёд подбородком, и довольно крупным для утонченного восприятия эльфов носом - всегда отличался здравомыслием и рационализмом, граничащим с крайней степенью цинизма, то есть обладал всеми теми качествами, которые не были присущи большинству представителей его народа.
И поэтому после того, как Рокуэн покинул зал Совета, у него было время обдумать ситуацию и, как следствие, прийти к выводу, что его участие в разыгравшемся мероприятии никому не требуется, ибо Мелетун с её отрядом рейнджеров и всемогущие драконы со своими физическими и магическими возможностями - более чем достаточные меры для проведения разведки. Его, Рокуэна, время ещё придёт, решил бывший командир тёмный, тем самым успокоив себя этой мыслью с точки зрения моральной ответственности перед остальными членами Совета и с чистой совестью занявшись своими личными делами.
Впрочем, нашёл время Рокуэн и для того, чтобы проанализровать сложившееся положение и обдумать всё так, чтобы занять максимально выгодную для него позицию.
Начнём с того, что Рокуэн был эльфом довольно замкнутым и не питал ни к кому из сородичей особо дружеских чувств. Даже бывшие соратники - Эктеллион, Кравэр и Элессар - не вызывали у него никакой ностальгии по временам войны Силуса. Впрочем, и сама война не имела для Рокуэна принципиального значения - ему было плевать на Силуса и его планы, его сыновей, полководцев, было плевать и на Марлион со всеми его архитектурными изысками и высокими иделами - на всё. То же, что Рокуэн выступил тогда на стороне тёмных, было лишь стечением обстоятельств, не более, к которому воин отнёсся философски и принял как знак судьбы. Рокуэн вообще было довольно суеверным эльфом, склонным к фатализму, что тоже не было характерно для остальных его сородичей.
Столь же спокойно Рокуэн отнёсся и к поражению Силуса и объединению некогда заклятых врагов - тёмных и светлых эльфов. Он вообще считал изначальное разделение довольно нелепым и бессмысленным, так что, с его точки зрения, теперь всё стало только проще и понятнее.
Дальнейшие его отношения с эльфами складывались более менее мирно и носили нейтральный характер, исходя из принципа "не лезь ко мне - и я тебя не трону". В частности, в большинстве своём к этому сводились его отношения с Нилусом, Сериной, Мелетун, Адель и всеми остальными волшебниками светлых (а магию Рокуэн не признавал в принципе, но со свойственным ему прагматизмом вопринимал как неизбежное зло). Общение же с Эктеллионом и Кравэром носило несколько другой характер и претендовало на звание "дружественный нейтралитет" или "дань уважения". Спустя некоторое время точно так же Рокуэн стал воспринимать и Лурилль.
Что касается Элессара, то особенности взаимодействия Рокуэна с тёмным магом, являли собой скорее исключение, нежели правило. С одной стороны, Элессар представлял собой всё то, что Рокуэн ненавидел всей своей душой закалённого в битвах вояки - во-первых, он был волшебником, во-вторых Рокуэн считал его трусливым краснобаем, который только и знает, что трепать языком, в-третьих, Чёрный Лис был ненадёжным и лживым подлецом, которому нельзя доверять ни при каких обстоятельствах. И всё же вместе с тем в Элессаре было что-то такое, что привлекало Рокуэна. Он сам не мог объяснить, что именно, но, тем не менее, Элессар был единственным волшебником, с которым Рокуэн довольно часто шёл на контакт под предлогом разговора "по душам", хотя в отношении Элессара это было невозможно в принципе, как считал глава разведчиков.
Весть же о надвигающейся угрозе Рокуэн воспринял скорее с любопытством, нежели с тревогой, как большинство членов Совета. Он считал, что жизнь в Миаллане в последнее время слишком скучна, а все эти заседания словоблудов, с интересом обсуждавших особенности сельского хозяйства и моральное состояние горожан, вообще нагоняли на него тоску. Было бы очень интересно узнать, что же это за существа позарились на богатства эльфийского народа.
Поэтому, едва он услышал о возвращении Мелетун и о том, что сейчас ведётся допрос неких пленников в главном зале дворца, Рокуэн незамедлительно отправился туда...
Увиденное им было довольно любопытно, если учитывать, что эльфы в общем и целом считаются довольно гуманным народом. А то, с каким угрожающим видом окружили сородичи Рокуэна каких-то двух незнакомых существ, наводило на мысль об ошибочности этого убеждения. Представив себя на месте пленников, Рокуэн подумал о том, что ему было бы в лучшем случае неуютно, если бы на него во все глаза одновременно смотрело такое количество эльфов.
- Здравствуй, Эктелион, - не привлекая к себе внимания остальных, едва слышно шепнул на ухо полководцу Рокуэн. - Кто это, в центре? - решив не тратить время на прочие формальности, напрямик спросил воин, коротким движением головы указав на Орка и Кейригана. Затем, поймав взгляд стоящей рядом Лурилль, кивнул ей и невербально повторил свой вопрос, снова без слов указав в центр зала. Рокуэн вообще не любил лишних слов.

Эктелион.

- При всем моем почтении к Лурилль, я не могу с уверенностью говорить, что пленник высказался полностью, открыв нам свое истинное лицо, Мелетун. Грядет нечто неприятное для всех нас, могу предположить, что речь идет о назревающей войне. А в этом случае, нужно быть готовыми ко всему. Магия крови? – Огнедышащий покосился на темного Кейригана, - Я не разбираюсь в магии. Это так. И поэтому именно с помощью магии вы должны проверить наших гостей. Насчет варвара я полностью тебя поддерживаю, Мелетун. Но подумай и о втором.
Эктелион указал жестом руки в сторону странника.

«Тысячи воинов смерти двигаются в направлении крепости, полуразрушенной твердыне, ведомые несколькими командующими. Вот вдалеке слышится звучание горнов, от которых даже у него, бывалого полководца темных сил, что склонил головы сотней врагов, у него пробегает холодок по спине. Командующие воинами смерти. Они отчетливо выделяются на фоне остальных. Эктелион видит самого дальнего. Того, что держит в своей руке знамя, символизирующее зло. А на его голове….»
Шлем цвета свежей крови. Кравэр.

- Он также может оказаться предателем, разве нет? – темный эльф вышел будто бы из ступора, - У меня, во всяком случае, есть поводы так полагать. Взять хотя бы тот факт, к примеру, что пленник высказался вам всем в пользу его проверки на искренность, как он сам выразился.
Полководец усмехнулся.
- Что же касается содержания заключенных под стражей, то тут могу лишь сказать, что физическая сила навряд ли поможет.
Эктелион хотел еще что-то добавить, но неожиданно к нему подошел Рокуэн. Как всегда, незаметно. Как всегда. Темный воин вынужден был отойти в сторону от королевы с дочерью.
- Кто это в центре? – вопрос лесного эльфа поставил Огнедышащего в тупик, но лишь на пару секунд.
- А ты разве не отправился на разведку? – так же тихо переспросил полководец, - Я думал…, хотя неважно. Это пленники, как видишь. Мелетун с Лукросом и его отрядом обнаружили их в лесу, когда обходили территорию. Честно говоря, я сам вижу их впервые, и знаю только то, что тот вояка, - Эктелион кивнул на варвара, - Он подчиняется магии крови, так сказала принцесса. А второй, этот эльф мне вовсе неприятен. Маги, что и говорить. Но почему-то мне начинает казаться, что мы в этой компании лишние.
Больше никто кроме самого Рокуэна и Лурилль не услышал ответа полководца.

Кошмар упражнялся. Тело нужно было довести до идеальной физической формы, (хотя надо заметить и до этого физичесая подоготвка драковиверна была близкой к идеальной). Отряд под его руководством изучал приёмы, о которых никто не слышал уже наверное лет триста как минимум - старые и грубые, но проверенные временем и памятью Пожирателя. Кошмар старался не убивать подручных ему войнов, ограничиваясь пленными людьми. Им всем обещали свободу, если они убьют Кошмара. В результате меч получал души войнов, и изучал их саме интересные трюки.
Однако что то тревожило Пожирателя. И тревога явно исходила из глубин материка. Кошмар долгое время считал, что это просто предчувствие, однако что то было не так.
Пожиратель боялся. Чего?
В этом мире была только одна вещь, которую боялся великий Пожиратель душ. Этой вещью был Избавитель. А значит он тоже свободен, и нашёл кого то, кто сможет запечатать Кошмара?
Ни один смертный не сможет. Кошмар в его новом воплощении стал идеальном машиной убийства, а его душа уже даже не пыталась сопротивляться. Меч не ожидал, что всё получится так легко. Но как и несколько тысяч лет назад, носитель слишком поздно понял, что Меч уже овладел его телом, и почти поработил душу. Однако страх оставался...
И в этот же миг, Избавитель, словно почувствовав этот страх засиял ярко синим светом, словно показывая готовность к битве...

Расслышав последние слова Эктелиона, Лурилль только покачала головой. Определённо с полководцем творилось что-то не то... Знать бы ещё, что именно...
- Кто лишний, так это я, с моей полной невосприимчивостью к магии. Здесь же, на мой взгляд, лучше обратиться драконам - они-то в магии разбираются получше нашего, и навереняка найдётся кто-нибудь, кто занимался и магией крови... А вот твою мысль об этом Страннике, Эктелион, я не совсем поняла... Каким образом его предложение проверить его на искренность соотносится с его предательством?

Миаллан
Рокуэн

- А ты разве не отправился на разведку? – так же тихо переспросил полководец.
- Я уже был на разведке, но не обнаружил ничего примечательного, - не моргнув глазом, бесстрастно солгал Рокуэн, не глядя на Эктеллиона, и был рад тому, что тёмный эльф перевёл разговор на другую тему.
- Маги, говоришь? - презрительно поморщился Рокуэн, окидывая пленников оценивающим взглядом. Когда разведчик входил в главный зал, до него дошёл обрывок разговора, из которого он сделал вывод, что "гости" не выказывают прямой враждебности. И всё же эльф был ничуть не удивлён тем, что Эктеллион не доверяет чужакам. Рокуэн им тоже не доверял.
- Но почему-то мне начинает казаться, что мы в этой компании лишние.
- Ну, меня это не особо задевает, ты знаешь, я по жизни во всём "лишний", - усмехнулся Рокуэн. - И дела волшебников меня мало волнуют. Мелетун больше ничего не сумела из них вытянуть? - разведчик, как всегда, говорил коротко, отрывисто, легко переходя с одного предмета разговора на другой, считая какие-либо связки пустым сотрясанием воздуха.
Эктеллион отрицательно качнул головой. Рокуэн молча кивнул, и по его решительному виду полководец мог догадаться, что этот странный эльф явно собирается что-то предпринять.
Но Рокуэн не стал делиться с товарищем своими планами и поспешно покинул главный зал. Настало время, когда разведку и в самом деле можно провести...
... Рокуэн собрал свой отряд быстро и без особых проволочек, поскольку его люди пребывали в состоянии постоянной боевой готовности и отказывались от праздного образа жизни, который был свойственен остальным миалланским эльфам.
Разведчик рассудил, что раз Мелетун удалось поймать лазутчиков неподалёку от Миаллана, не исключено, что где-то поблизости бродят и их товарищи. Но даже если и нет, Рокуэн надеялся на то, что обнаружит какие-либо следы или знаки, свидетельствующие о том, что вторжение в эльфийские земли уже началось.
Дело в том, что Рокуэн буквально загорелся идеей встретиться с чужаками и пообщаться с ними в приватной беседе - он вообще был эльфом довольно решительным, если не сказать упёртым, и не привык долго раздумывать над своими решениями. В принципе, для этих целей вполне бы подошли и Орк с Кейриганом, но около них постоянно ошивались волшебники и драконы - категории существ, которых Рокуэн предпочитал избегать и о присутствии которых во время своего предполагамеого разговора со вторженцами не могло быть и речи. К тому же, разведчик не любил, когда кто-то вмешивается в его личные дела.
Начать свои поиски Рокуэн решил в той стороне леса, где произошла встреча эльфийских рейнджеров с чужеземцами. Возможно, в этих лесах он отыщет ключ, который подскажет ему, куда направиться дальше...

Карод-Мондре
Хэрлог и ко & V-Z

– ...Последний раз подобное случалось… лет шестьсот назад, вроде. Тогда погибло горное племя людей, дружественное нам. Лилия вскрикнула.
- Боже мой...
Хэрлог очень удивился. Сперва правда не понял, чему. А потом опомнился...
- Шестьсот лет?! Сколько ж вам... - гном замолчал в шоке. Перед ним стоял человек? Или... Признаться, Хэрлог всегда с уважением относился к целителю, но никогда не разговаривал особо и не представлял...
- Нет, я этого не видел, - усмехнулся Камаррен. - Я родился через десять лет спустя после той эпидемии. Но отец рассказывал - он и помогал ее лечить.
- а как такую напасть лечить-то можно было? Это ж сколько таких удальцов как вы надо было иметь?
- Чем старше мы становимся, тем большую силу обретаем, - пожал плечами Камаррен. - Так что для излечения потребовалось восемь... -Он помрачнел. - Правда, и лечить было почти некого. Эпидемия распространилась быстро; к счастью, болели только люди.
- Ужасно. - Сделал вердикт Хэрлог и осушил чашку. Провел рукой по бороде, задумался. Что-то гнома тревожило. Он покосился в сторону старика... Тот как раз подал скверные естесственные звуки и вроде начал подниматься со своего ложа.
- Ох спина моя спинушка... - прокряхтел дед, выходя из спальни. Оторопел. - Лилия, у нас гости?
- Да, дедушка. Хэрлог и целитель Камаррен.
- Ох...
Выражение лица старика изменялось очень быстро. Сперва недоумение, потом взгляд упал в руку, излеченную... и финальной мимикой старого гнома был восторг.
Гном упал на колени в ноги Камаррена. Хэрлог вздрогнул, Лилия вообще подпрыгнула. Они плохо знали историю своего народа и обычаи, что царили в этике при веке этого гнома...
Камаррен был тоже, мягко сказать, удивлен. Целитель никогда не отличался честолюбием и подобное поведение было для него внове.
- Прошу вас, встаньте, - дракон мягко попытался поднять старика. - Вам вообще не стоит сейчас много двигаться.
- По гроб жизни обязан, господин! По гроб жизни... - быстро подниматься старый гном не спешил.
Но скоро у бедного явно прихватило спину, он прокряхтел и с помощью Камаррена поднялся. Еще раз удивленно оглядел руку, не веря своим глазам. Слезы у глаз быстро исчезли, гном был вновь бодр и весел. Хэрлог в усы усмехнулся, дивясь способности этого деда так быстро менять состояния.
- ну, чаевничайте, господин! Пойду-ка я, Лиля, травушку Усатого раздувать. - Дед подмигнул внучке и поспешил удалиться из дома.
Хэрлог сжато расхохотался в кулак. Камаррен неодобрительно покачал головой.
- Хоть гномы и крепки телом, но им все-таки нужно отдыхать. Девушка, я бы вам советовал не допускать его к крепким напиткам на пару дней.
- Да, да, конечно. - Тут же закивала Лилия. - Что я с ним могу поделать, все время как досуг, так к господину Усатому бежит. Ой, вы наверно спешите... Извините нас... Пожалуйста...
- Ничего страшного, - улыбнулся Камаррен. - Рад был помочь.
Про себя он поблагодарил предусмотрительность даори - действительно, целитель в этих местах был наилучшим послом.

Ещё в начале допроса плеников Серина сплела несложное заклинание, обеспечившее "телепатический громкоговоритель" для всего Совета. Тихая песня, пара пассов руками - видная любому магу паутина из золотистых нитей. Орк и Мелетун стояли в центре, соединенные светом, и к каждому участнику Совета была протянута тонкая ниточка заклинания. Весь диалог принцессы и Орка был доступен каждому. Как только отпала нужда в магической паутинке, Серина взмахнула рукой - и та растаяла, остался лишь кусок, соединявший Мелетун и Орка.
- Надо принять решение, - в голос королевы закрались властные нотки. - И принять его сейчас.

- Да... И я предлагаю следующее. Орка пока отправить в камеру, приставить к нему отярд из самых лучших воинов королевской гвардии и магов, потому что Орк может причинить больше неприятностей как физических, так и магических. Руны на нем так и излучают магию, и думаю, что это нетолько защита, но и возможность атаковать. А вот Кейригана... - Мелетун на минутку запнулась, но потом так же невозмутимо продолжила:
- А Странник пока побудет под моим личным присмотром. Конечно же, не только под моим, но и Лукроса, который будет постоянно рядом. Мне кажется, что Кейригану можно доверять. Я бы почувствовала что-либо, если бы он замышлял что-то против. И от него совершенно не веет магией крови... Вот мое предложение!

Тира, Сайлс.

Однако даже до первого привала спокойно дойти не удалось. Не то чтобы Тира в этом сомневалась, но все таки были какие-то надежды, что лимит неприятностей исчерпался за неделю вперед одним только присутствием Сайлса, не говоря уж о его навязчивом обществе на упомянутую неделю... Но, увы, фаэр предполагает, а всякие... там... бестии... располагают.
Меньше чем через час девушка резко остановилась, проигнорировав эмоциональный комментарии спутника, и с видом глубочайшего внимания уставилась себе под ноги. Спустя пару минут воцарившейся тишины оставшийся в непонятках чародей уловил, что воительница пытается к чему-то прислушаться, а когда беловолосая почти сомнабулическим жестом подняла голову и уставилась в небеса, без лишних уточнений понял суть проблемы.
- Масс-скируется, сволочь, - ругнулась Тира, словно объясняя причину столь долгого "прослушивания". Для воина ее уровня не замечать чужое и не слишком дружественное внимание столько времени было в самом деле необычно. Хотя не родился еще тот фаэр, перед которым бы Тира пожелала бы объясняться... - Не стой столбом, маг, кто тут за нашу собственную маскировку отвечает? - тот факт, что Сайлс и сам начал чаровать, фаэрри предпочла не заметить. Много ли у скромной девушки случается поводов пнуть придворного чародея.

- Да будет так, - согласилась Серина. - Лурилль, прошу, распорядись насчет воинов. Я найду магов для отряда охраны. Мелетун, раз ты приняла такое решение, скажи мне, где ты будешь содержать Странника? Не везде же он будет ходить за вами с Лукросом, как собака на привязи...
Серина развернулась на каблуках.
- Мне надо покопаться в фолиантах по магии. Есть ли ещё предложения у достопочтимого Совета? Эктелион?

Проследив взгляд Тиры, чародей сразу понял, что она имела в виду. Проклиная себя за рассеянность и вопиющую халатность, а пуще всего - за то, что позволил девчонке первой заметить приближение неприятеля. Неприятеля уже потому, что приятели не как правило не подкрадываются по воздуху, замаскировавшись, да и откуда в этом мире приятели у фаэров? У Сайлса таковых вообще не было сроду.
Проигнорировав реплику девушки насчет столба, потому как времени на препирательства не было, да и сама Тира прекрасно видела, что маг уже начал плести маскировочное заклинание.
Райла держала Руку при себе в первую очередь потому, что он, в отличие от прочих фаэрских чародеев с их кровавым искусством, обладал познаниями не только в магии крови, но и во множестве других магических школ, не менее древних и не менее порочных в своей природе с точки зрения эльфов и иже с ними. И потому арсенал подвластных ему заклятий был куда как более широк, чем у большинства фаэрских магов.
В данном случае, прикинув, что если посторонний пронырливый наблюдатель и заметил их, то едва ли успел толком разглядеть, Сайлс решил прибегнуть к несложной уловке.
Спроецировав себя и Тиру на простенькие эфирные копии, придав им тем самым внешний облик фаэров, он набросил на себя и свою спутницу "хкуру хамелеона", мимикрируя под фон и делаясь неразличимым, тем более с такой высоты. Простенькое иллюзорное заклинание, всего лишь визуальный обман, но, не зная о нем, не ошибиться было сложно - новые Сайлс и Тира остались стоять точно на том же месте, где только что находились фаэры, и даже несколькими цикличными движениями изображали оживленную беседу.
Отойдя чуть в сторону, маг приготовился достойно встретить незванного гостя, когда тот купится на уловку.

Эльф приподнял голову, посмотрев на Мелетун. Затем поднялся и поклонился эльфийке. При словах о магии крови Странника передернуло, не только потому что он ее терпеть не мог, ведь это неприкрытый мазохизм, н еще и потому что она для него была враждебна. Но даже такой намек, на то, что ему хоть кто-то здесь доверяет, ну или по крйней мере не имеет оснований к недоверию, что его не могло не радовать.
- Благодарю, - произнес охотник.
ему стало гораздо спокойнее, да и странно чего-то захотелось, а точнее музыки, но он сейчас сомневался, что ему позволят такую слабость, если учитывать страх этих существ, перед неизвестным врагом, но все же где-то в глубине сумки, что висела на поясе, он нащупал небольшую серебряную панфлейту. странник достал инструмент и вытряхнув лишний мусор из трубочек, что нассыпался и налетел туда пока инструмент лежал в сумке, и начал просто крутить ее в руках. Панфлейта слегка позвякивала, от каждого прикосновения латных перчаток. Инструмент был создан одним мастером-бардом, из чистого серебра. Никакой магии в нее к сожалению вложено не было, и по этому пришлось учиться играть на ней, что потребовало немало сил и времени, но зато теперь если он начинал играть, то существа просто заслушивались музыкой, потому что она отражала истинные чувства или просто мечты, потому что она была правдива. Эльф потянулся губами к инструменту, но вовремя опомнился.
- Вы позволите? - спросил эльф у совета, продемонстрировав инструмент, чтобы все могли удостовериться, что никакой опасности он не представляет.

Эктелион.

Лесной эльф спешно, как показалось полководцу, покинул залы дворца. Вероятно, он что-то замышлял, хотя… Эктелион задумался.
«Как же странно всё это. Два пленника попались нам в руки, и мы ничего не можем толком у них узнать. Магия крови смешалась с силой варвара. А темный странник, явивший себя в образе эльфа, пытается всеми силами доказать принцессе и королеве свою невиновность. Будто бы его кто-то обвинял».
- Каким образом предложение проверить его на искренность соотносится с его предательством? – сквозь пелену мыслей расслышал Огнедышащий вопрос начальницы охраны.
- Я не знаю, Лурилль. Но, почему ты, только лишь взглянув в его глаза, вот так запросто можешь говорить, что он чист как лезвие моего меча? Я, конечно, ничего не имею против. Я лишь только высказываю свою точку зрения, и ты тоже ее высказываешь. Но зачем самому предлагать испытывать себя на искренность, если ты невиновен. Это наводит на определенные подозрения. По крайней мере, меня, - темный воин замолчал на какое-то время, затем продолжил, глядя в глаза эльфийки, - Лурилль, послушай. Мне трудно сейчас сконцентрироваться на допросе, и на всем этом действии в отношении заключенных.
«Алый шлем…»
- Я, наверное, выйду на воздух. Не могу находиться в помещении.
После этих слов Огнедышащий развернулся для того, чтобы уйти из зала, но неожиданно Серина спросила:
- Есть ли ещё предложения у достопочтимого Совета? Эктелион? – полководец замер, смотря в пол, будто бы он находился за магической преградой, будто бы его сейчас пытали вопросами, а вовсе не тех двоих. Огнедышащий не видел никого. Он даже не представлял, смотрит ли на него кто-нибудь или нет.
- Нет, Серина. У меня нет вопросов. Я выйду с вашего позволения, - глупо было ответить так, но полководец ничего не мог с собой поделать. И словно ребенок, обиженный на мать, которая отняла у того любимую игрушку, Эктелион направился к выходу из дворца.

Марлион
- Я и сам не прочь повидаться с ним. Но вы правы, скорее всего у него хватит ума понять, что с драконами лучше не связываться. Что вы предлагаете? Может, нам удастся каким-то образом выманить его?
– Есть пара соображений, – чуть помедлив, ответил Раннал. – Вы можете отправиться в какую-либо гостиницу, а Саймаль навесит на вас ментальный маяк. Он мастер своего дела, и я не уверен, что обнаружить это плетение в «спящем» состоянии будет возможно. А в случае опасности оно пробудится – и мгновенно подаст нам сигнал. Вашей задачей будет – продержаться до того момента, когда мы прибудем.
- И ещё: моё первоначальное задание остаётся в силе, Раннал. Когда ситуация более менее утрясётся, вы поможете мне встретиться с Келистаном?
– Разумеется, – кивнул посол. – Это не так уж сложно… благо сейчас первосвященник вплотную занялся своими делами, и не особенно присматривается к королевским гостям.

Ведут. Уже неплохо.
Грубить этим "людям" (по манерам и воспитанности им точно было далеко до такого звания) он не собирался. Что-то ломать или крушить - пока что тоже.
- Косолапый, за мной. И первый, кто поыптается его тронуть, убдет растерзан им, а второй и далее - мной, - для него в его нынешнем облике это ыбла чрезвычайно длинная фраза.
Избавитель вдруг засиял так, будто в нём за миг родились несолько тысяч звёзд... Солдаты, казалось бы, даже отпрянули вместе с лошадьми, а в глазах некоторых читался ужас. Другие (этих было в несколько раз меньше, то есть двое-трое) глядели ан дивный клинок с нескрываемым любопытством. Они, пожалуй, были ещё не безнадёжны.
Появление дракона было для Зигфрида приятнйо неожиданностью. А ещё более приятной неожиданностью было неожиданно оказанное таким могучим существом доверие, однако... твердолобость людей, похоже, должна была помешать им обоим сейчас, и приходилось принять это. Просто ради самих же людей - он вовсе не хотел калечить или убивать кого-то из них. Хотя порой всё-таки казалось, что жители этих земель, которые когда-то (надо полагать, века назад) были для него родными, многое утратили по сравнению с существами древности... Эх, что же за прекрасное это всё же было время...
Сжав избавитель в руке так, что ладонь побелела бы, будь она полноценной живой ладонью, великан-полуэльф двинулся неспешным шагом вместе с людскими солдатами, по пути взглядом показывая дракону, что скорее пошёл бы с ним... и очень надеясь, что мудрый ящер поймёт его.

Близ Марлиона

Миаллан
Вьенор серьезно сомневался в том, что Кейриган "не представляет опасности". Да, в эту конкретную минуту он не собирался атаковать... ну так это сейчас. Они ему никто, он им никто...
Драконы - отнюдь не самые доверчивые существа в этом мире (да и в любом другом, если честно). Однако на Кейригана сейчас было направлено внимание большинства; второй же пленник остался в стороне.
И Вьенор решил, что пора вмешаться.
Эн'Сарио и Кэльмейн

Близ Марлиона
Фенлар не зря принадлежал к клану ученых - потенциал оружия, зажатого в руке гиганта, он оценил сразу. И пришел к выводу, что существо с таким клинком точно не стоит злить.
Но и в город вводить не следует.
Поэтому, кратко переговорив с Ранналом, он направил каменного человека вдоль городской стены - к бывшей сторожевой башне, находящейся за чертой города и полуразрушенной во время битвы при Марлионе. Восстанавливать ее никто не стал; существо таких габаритов могло вполне там разместиться.

Миаллан
Вьенор серьезно сомневался в том, что Кейриган "не представляет опасности". Да, в эту конкретную минуту он не собирался атаковать... ну так это сейчас. Они ему никто, он им никто...
Драконы - отнюдь не самые доверчивые существа в этом мире (да и в любом другом, если честно). Однако на Кейригана сейчас было направлено внимание большинства; второй же пленник остался в стороне.
И Вьенор решил, что пора вмешаться.
Эн'Сарио и Кэльмейн подошли ближе к татуированному воину. Переглянулись.
- Как твое имя? - поинтересовался Вьенор. Учитывая языковые сложности, вопрос был не самым умным... если не замечать, что рядом находится Кэрме. Которые при определенных условиях вполне могут читать на поверхности разума.