Мировой океан расплавленной лавы. Вулканы и... высоко наверху острова, которые удерживают на месте лишь толстые, будто выкованные титанами цепи. Здесь есть жизнь, но никто не помнит, зародилась она на планете или ее принесли извне. Так же как никто не помнит, кто привязал острова и выстроил на них многоуровневые города из металла и камня...
Слишком давно это было.

Ходят слухи, что где-то внизу, в самом пекле, на базальтовых скалах лежит древний корабль, трюмы которого доверху набиты сокровищами, и тот кто сумеет его отыскать, станет самым богатым и самым влиятельным человеком... ну, или не-человеком.
От ушедших в забвение предков остались и развивались технологии, которые порой соседствуют с самым примитивным образом жизни. Генетические химеры и измененные на наноуровне материалы - в двух шагах от хижин из грубо отесанных камней.
Неисчислимые тысячи лет на островах живут в тесном соседстве друг с другом люди и не-люди, живые существа, механизмы и всевозможные сочетания между ними. Все они делятся на касты, и у каждой из них есть свои божества, которым стоит приносить подарки, если хочешь удачи, и которых не стоит злить, если не желаешь неприятностей. Жизнь коротка, а смерть приходит быстро. И хоть у каждого есть шанс на перерождение, его еще нужно заслужить, пройдя Долину желтых источников.
Но и в земных делах не стоит полагаться лишь на удачу и расположение богов. Если ты из тех, кому принадлежит власть, держи ее крепче и всегда помни, что вокруг лишь завистники, соперники, враги и те, кем нужно управлять, за что они станут почитать тебя. Если ты ди-жу и владеешь замком-городом, что парит над океаном между островами, не забывай о своих воинах и крестьянах, о ворах, пиратах и наемниках, которые зарабатывают на жизнь оружием. И о других ди-жу, потому что они не забывают о тебе.
И лишь у торговцев, кажется, самая безмятежная и сытая жизнь. Или только кажется?


Обсуждение тут.

Столица, Блошиный рынок
29 день первой четверти 10 года эры Дагер

У нее не было постоянного места; чтобы отыскать небольшой фургончик с полосатым выцветшим тентом, веселыми красными фонариками и яркой надписью на борту, порой требовалось немало времени. Но упорство вознаграждалось большой миской горячей и клейкой лапши и нанизанными на шампурчики кусочками чего-то, поджаренного на решетке. Последнее блюдо имело одинаково пресный вкус вне зависимости от того, что гласили написанные от руки ярлычки, а разнообразие запахов достигалось щедрыми порциями густого, почти черного соуса, острого и густого. Знающие люди и не совсем люди ходили к Шоко именно ради приправ и подлив, но выяснять, из чего они приготовлены, здесь считалось дурным тоном.

Многими уровнями выше из стены выпирал остаток трубы, некогда достаточно большой по диаметру, чтобы в нее мог пролезть человек, а сейчас во многих местах ход был завален мусором и камнями. О том, что происходило на этом проржавевшем обрубке, который, как дразнящий язык, торчал в темном воздухе, можно было разве что предполагать. Верхолазы-любители насладились бы деловитым тарахтением и беззлобным переругиванием в сопровождении постукивания и поскрипывания, но до самого дна, где в желтых пятнах электрического освещения начинала бурление ежевечерняя жизнь, звуки не долетали, их сносило ветром. Разглядеть что-то оттуда не было ни малейшей возможности, а от любопытных взглядов сверху узкий клин скрывали косы ночного тумана и желтая пелена городских испарений.
Но там кто-то сидел – почти в километре над бездной – и чем-то там занимался. Без сомнений.

(пока мы с Сон)

- Что-то празднуете? – Шоко выставила на прилавок очередную бутылку.
- Его день рождения, - с усмешкой кивнул на спутника маленький коренастый человек в черной куртке из кожи какого-то большого животного. – По крайней мере, девять лет назад он считал, что родился именно в этот день. О чем теперь забыл.
В молодого спутника уперся обвиняющий палец; уперся в прямом смысле благодаря тесноте на узких лавочках, которые в движении закрывались и становились стенками фургончика.
Шоко перегнулась через узкий прилавок и потерлась носом о не слишком тщательно выбритую щеку «юбиляра». Тот, смутившись, уткнулся в пластиковый стакан.
- Поздравляю! – у хозяйки съестной тележки было круглое лицо, ворох разноцветных косичек и задумчивый нрав. – Рато, на что тебе сдался этот сумасшедший убийца?

Существо на узком раскачивающемся от ветра металлическом «языке» опустило на глаза тяжелые, плотно прилегающие очки и подкрутило настройку.
- Два градуса влево, - распорядилось оно, шевеля чутким носом, как будто по запаху определяло, какой из воздушных потоков подходит для их целей больше других.
В разбавленной тусклым электронным свечением темноте за ее спиной завозились, фыркнули над чем-то, послышался звук удара, будто кто-то беззлобно врезал мягкой лапкой по забарахлившему прибору. Короткий шорох отлично смазанного поворотного механизма.
- Sim! – выкликнул звонкий голос. - Вперед!

(не только)))

Шоко сложила и убрала полосатый тент, который днем защищал ее клиентов от падающего сверху мусора и давал какую-никакую, но тень, а вечером лишь мешал, загрузила поднос разнокалиберными мисочками и плошками и отправилась разносить еду тем, кому не хватило места у стойки. Тележка была не такая большая, и разместиться с комфортом могло только два посетителя. Остальным приходилось довольствоваться складными пластиковыми стульями или всем, чем найдут.
Небольшая хвостатая тень, увеличиваясь в размерах, мазнула по стойке, вокруг горлышка бутылки обмотался тонкий и прочный трос, лязгнул магнитный замок, и добычу с ловкостью опытного рыболова выдернули бы у напарников из-под носа... если бы именно в эту секунду Рато не захотелось добавки. Может быть – в тот же миг, может – на долю секунды раньше его сосед, одной рукой поднеся ко рту плошку с супом, второй перехватил трос чуть выше горлышка ускользающей бутылки. Они дернули одновременно, не сговариваясь – и с большим результатом, чем могли ожидать.
С возмущенным писком вниз свалилась летяга.
Маленькая разбойница распласталась на шаткой стойке посреди лапши и пластиковой дешевой посуды в луже теплого кислого пойла, которое здесь считалось пивом. В правом кулачке она крепко сжимала горлышко спорной бутылки, в левом – один из разноцветных шнурков, которыми хозяйка мобильной таверны украшала прическу, и, сведя темные блестящие глазки в одну точку, пыталась разглядеть пистолет, упирающийся дулом ей в переносицу.
Рато, гораздо более спокойный и основательный, чем его приятель, спас две еще полные тарелки – отодвинул подальше от массивных ботинок рыжеволосого чуда. И, морщась от оглушительно-сердитого тарахтения летяги, сказал безмятежно, будто они встретились где-нибудь на дороге:
- Привет, Широ.
Крошка-воровка умолкла, сглотнула.
- Куно! – недовольно пискнула она, исправляя ошибку.
- А есть разница? – удивился владелец оружия.

(тройственный союз)

Цербер,
Замок Тэймона, Столица

Гулким эхом разносились по пустой зале тяжелые шаги Цербера. Заложив руки за спину, робот бездумно петлял между резными колоннами. Изредка он останавливался напротив грозного вида статуй, изображавших воинов далекого прошлого, и рылся в архивах в поисках кодовых слов привело к детонации одних и оживлению других.
Наконец, исчерпав терпение, он вернулся к тому, что раз за разом возвращалось к нему в видениях, давно развеянной тенью воскресая в искалеченной памяти. Трон Тэймона. Он пустовал. Одинокий обелиск черного камня, вокруг которого обвился золоченый дракон. Хозяина не было в Столице, и Цербер, верный сторожевой пес, временно сделался тем, кем когда-то ему полагалось быть.
Металлическая рука робота, в которую умельцы умудрились вмонтировать портативную пусковую установку, аккуратно легла на узорные подлокотники. До этого дня он не осмеливался прикоснуться к трону господина, на котором полагалось сидеть лишь одному существу в этом бренном мире. Цербер вздрогнул, прогоняя фантома: металлическое тело не умело чувствовать, но он все-таки ощутил холодный гладкий камень, пропитанный душами умерших правителей. Как?..
Цербер ощутил, как все его существо тянет неведомая сила. Тянет и заставляет – сесть на проклятый трон, обхватить стальными пальцами головы змей, глядящих вперед, выгнуть спину и… и что «и»?.. Что-то случилось с ним, с верным псом. Внутри его металлической утробы зрело нечто. Нечто такое, чем Цербер когда-то обладал, в далеком прошлом, еще до того, как он сроднился с неживым металлическим телом.
- Господин! – разнеслось по залу, прервав размышления робота.
Тяжелые створки врат, отделяющих тронный зал от остального мира, со скрипом приоткрылись. Цербер заметил голову Куклы, протиснутую между ними. То есть голову главного казначея, чей облик принял Кукла, - круглую, с залысинами и блестящую от пота.
- Чего тебе?
Рука Цербера вернулась за спину. Однако холодный гладкий камень по прежнему пульсировал на кончиках металлических пальцев. Проклятый фантом не желал испаряться.

Столица, Блошиный рынок
29 день первой четверти 10-го года эры Дагер

Наверху тем временем не сидели без дела. Еще одна малютка, точная копия первой, проверила крепление блочного механизма. И, вооружившись большим молотком, со всего размаха ударила им по ящику размером чуть-чуть поменьше нее самой. Где-то в глубине толстой стены застонал металл. Потребовались еще два удара и громкое возмущение в адрес богов механики, чтобы под жуткий скрежет ящик обрушился вниз вместе с отломленным куском трубы. Рыжеволосая махнула ему на прощание крохотной ручкой в рабочей перчатке и нырнула обратно в темноту импровизированного укрытия.

Гости бродячей закусочной по большей части сидели тихо и старательно не обращали внимания на бедлам у стойки, лишь на собственную еду. Но нашелся, все же, один недовольный. Большой и массивный, с выпяченной вперед челюстью и маленькими глазками, в которых искрилось возмущение. Похоже, ему не успели принести оплаченную порцию.
- Ты, маленькая дрянь! – начал он, такта хватило лишь на то, чтобы не тыкать пальцем в виновницу беспорядка, или он опасался чересчур рьяно жестикулировать в непосредственной близости от пистолета.
За коротким вступлением последовала бурная, хоть и не блещущая разнообразием слов лекция о моральных и физических качествах маленькой разбойницы. Та скосила на широкую угреватую морду оратора сумасшедшие круглые глаза. Сосед Рато повернул голову – не убирая оружия, - неторопливо смерил сумрачным взглядом неожиданного участника.
- Адзуса... – шепотом и очень раздельно произнесла Шоко. – Не надо.

(втроем)

Дэкс
Столица, Блошиный рынок

Это было первое патрулирование (и вообще первый выход в город) Дэкса, и поэтому молодой хэйчо очень волновался, хотя и старался этого не показывать. А причина его волнения была понятна - первые три месяца своей жизни он провел в замке, в учебном подразделении, и поэтому очень боялся ударить в грязь мордой, допустив какую-либо промашку.
Он в очередной раз проверил внешний вид, оружие и снаряжение своих подчиненных, которые в количестве двух хвостов заступали с ним на патрулирование; прогонял на всех частотах рацию, подтянул ремни и уже приготовился отдать приказ произвести проверку повторно, как тут раздалась команда строиться на развод.
И вот он, этот долгожданный момент - заканчивается инструктаж, ворота замка распахиваются, и неправдоподобно ровная колонна эмиши, облаченных в экипировку для борьбы с уличными беспорядками, чеканя шаг, выходит на улицы города. Колонна распадалась по мере того, как патрульные тройки достигали своего маршрута патрулирования, и к тому моменту, как солдаты миновали правительственные кварталы и начали опускаться на нижние ярусы, от неё осталось меньше половины. Тройке Дэкса выпало патрулировать один из районов Нижнего города, возле Блошиного рынка, и хэйчо сгорал от нетерпения, желая побыстрее увидеть этот таинственный мир, так долго скрытый от его глаз.
Выйдя из лифта, Дэкс огляделся... и разочарованно подергал вибриссами - окружающее полностью соответствовало описаниям старослужащих, рассказывающим в темноте казарм после отбоя о жизни ТАМ. ТАМ - это мир за стенами замка, где живут вольные граждане Столицы, и о котором практически ничего не было известно эмиши. Дэкс часто размышлял о том, какой он - тот мир, и теперь не смог скрыть своего разочарования - мир за стенами замка был сер, грязен, вонюч и суетлив. Вот мимо колонны, обдав солдат жаром и вонью сгоревших топливных брикетов, прополз тяжелый тягач, волочивший за собой платформы, груженные картонными и металлическими ящиками, и его водитель заорал что-то неслышное за пыхтением двигателя метнувшемуся под колеса мальчишке.

Крюк,
Блошиный рынок, Столица.

- Как там товар?.. – зевнув, поинтересовался контрабандист.
- Баржу обещали подогнать где-то к полудню. Говорят, чего-то у них приключилось…
Мальчишка, доставивший сообщение потупился.
- Что ж, в их интересах доставить груз ко времени, - Крюк поднес чубук к губам и затянулся, - в противном случае я буду использовать их скальпы в качестве тряпки для обуви.
- Я об-бязательно передам им.
Крюк лежал в тени навеса, на мягких атласных подушках. Рядом стоял исполинских размеров кальян, дышавший сладким галлюциногенным дымом, и миска с настоящим мясом. Изредка Крюк опускал запускал грязные пальцы и, ухватив кусочек пожирнее, отправлял его в лоснящийся рот. Дела шли недурно. Очень недурно.
Чайхана, которую облюбовала шайка Крюка, находилась в центре рынка. Основной зал, как правило, наполнялся ближе к вечеру, когда сворачивались прилавки. Зал VIP (так любил называть его Крюк) оставался закрытым почти всегда – лишь изредка Крюк позволял распахнутся вратам оазиса и впустить в него гостей. Важных гостей. На других Крюк не стал бы тратить настоящую еду и настоящий табак.
- Крюк, ты уверен насчет дела?..
Мальчишка-посланник исчез, однако вместо него появился с подносом Кезо. Стареющему толстяку Кезо Крюк больше, чем самому себе, - когда-то он оказал Кезо очень большую услугу, в результате чего приобрел чрезвычайно полезного помощника. Полезного потому, что Кезо не только владел чайханой и обеспечивал поставку необходимых продуктов, но еще и поставлял информацию.
- Знаешь, друг, - умиротворенно протянул Крюк, вдыхая сладкий дым, - это не твоего ума дело…
Кезо забрал опустевшую миску, но замялся в дверном проеме.
- За тебя беспокоюсь… такой товар… если вас поймают с ним, то гирлянды будут делать уже из ваших голов.
- А ты не волнуйся. У меня джентльменское соглашение с блюстителями правопорядка – они будут смотреть в другую сторону.
- Ты сумел подкупить таможенную службу?
- Нет, не подкупить.
Крюк, заметив удивление на бесформенном лице Кезо, расхохотался.
- Просто нужно уметь заводить друзей.

Доктор Т.Хаос. Столица.

- ...и врачи не могут понять, что со мной, - закончила рассказ длинная тощая дама, чем-то неуловимо напоминающая унылую ящерицу, страдающую бессонницей и анорексией разом.
- Это потому, что они идиоты, - привычно ответил Хаос.
Для него все были идиотами - пациенты и врачи, аристократы и их стража, монахи и блудницы... Хаос быстро набросал Ящерице план лечения и не глядя передал в ее несуразно длинные пальцы.
- Ох, доктор, вы лучше всех, - расчувствовалась Ящерица и Хаос кивнул:
- Во всяком случае изо всех нелегальных врачей Столицы.
Ящерица ушла и Хаос доведенным до автоматизма жестом забросил в рот две таблетки обезболивающего. Ящерица была на хорошем счету в главенствующей в этом районе банде и ее случай был действительно интересным. Зато до нее приходил тип, которому всего-то и нужно было, что пересобрать ключичный протез, выбитый в драке. Скука. Скука.
В Агентстве передовых исследовательских проектов было веселее. Прошло уже десять с лет с той поры, как Хаосу пришлось покинуть и Агентство, и легальную сторону жизни, и интересные случаи. Впрочем, нет, интересных дел хватало и здесь, но вот с оборудованием было сложно, особенно первое время, пока Хаоса не начали финансировать криминальные структуры. До собственной клиники дело еще не дошло, но Хаосу больше не приходилось закручивать болты на протезе пришедшей на прием дамы ее же собственной пилочкой для ногтей.
Хаос прикрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. Десять лет назад ему пришлось бежать из Агентства, иначе его отправили бы в чан. Десять лет назад он выпустил в Столицу разумную смерть.

Он вспоминал - тогда она смотрела на него пристально и, как ей казалось, осуждающе. А он опирался на трость и говорил:
- Я убежден в том, что оружию необходимо уметь взаимодействовать с окружающим, а не сидеть в четырех стенах. Он будет не приспособлен психологически, даже если его физиология почти идеальна… Ух, когда ты на меня смотришь, я уже почти готов согласиться на еще одну ночь с тобой... но только почти!
Они никогда не были вместе, но ему доставляло удовольствие отравлять ей жизнь.
- А готовы ли окружающие к общению с оружием, о них ты подумал? – взгляд ее стал тверже. - Хаос!
- Окружающие - идиоты! К тому же, острова все равно перенаселены. Так перенаселены, что даже я удивляюсь, как при такой плотности населения ты все еще не можешь найти себе пару. Может, дело все-таки не в окружающих?
- Может, все-таки вернемся к предмету обсуждения?
- Ты опять о своей груди? Подумай, наконец, о нашем подответственном!
Она уже не обращала внимания:
- То есть ты предлагаешь взять и выпустить эту разумную чуму на благо общества?
- Ммм... - он сделал вид, что задумался. - Когда именно ты это говоришь - получается действительно довольно глупо.
Она поджала губы и сердито покачала головой.
- Ты ставишь эксперимент под угрозу, - она попыталась возразить, но задохнулась от возмущения, чем дала ему возможность договорить. - Если наш малыш, - он умилительно похлопал ресницами, - не научится взаимодействовать с обществом, как он сможет его уничтожать? Гвардия психологов не разжилась ничем, кроме дешевых тестов. Ему нужно знание настоящей жизни. Настоящая улица, детка! Ты-то понимаешь, о чем я.
Она отошла к окну, из которого было видно несколько уровней Столицы.
- Ты никогда не задавал себе вопрос, что будет, если ты ошибаешься?
- Если честно, то, - он нахмурился, размышляя, - нет. Если я буду тратить свое внимание на то, чего не произойдет, это отнимет у меня слишком много времени. Вряд ли я буду работать лучше, если меня будут грызть беспочвенные сомнения, совесть и вы, доктор.
- А если я не буду тебя грызть, Хаос, то весь исследовательский комплекс начнет работать лишь для того, чтобы ты удовлетворил свое безмерное детское любопытство! – она принюхалась. - Чем от тебя пахнет?
- Видимо, раскаянием. Ах, нет, это рвота пациента, я перепутал. Так ты не выпустишь объект за периметр?
- НЕТ! – рявкнула она. - И ничего хочу об этом знать. И говорить о нем больше не собираюсь. Скажи спасибо, что не пишу докладную.
- Я скажу тебе спасибо, когда на первом же полевом задании объекта собьет дирижаблем.
- Меня больше заботит, что мы будем говорить, когда объект собьет дирижабль. Он способен на это с той же легкостью, с какой ты добываешь себе таблетки.
- Что тебе дороже, наш объект или дирижабль? в любом случае - неплохая практика...
Он наткнулся на ее взгляд и умолк.
- Хорошо, но как иначе проверить психологическую устойчивость? В него не закладывали повышенной агрессии, значит он не должен начать ВНЕЗАПНО сбивать дирижабли. А если начнет - значит в чан его, и все снова. И лучше сделать это сейчас. Ну пожааалуйста, - он состроил капризную рожицу, - мамочка, я потом верну ключи!
- Тесты показали, что как раз психологически он не устойчив. Впрочем, все остальные были еще хуже...
- Тесты! – он презрительно фыркнул. - С каких пор ты веришь бумажкам, а не эмпирическим данным?
- Я верю не бумажкам, а собственным глазам! Жаль, тебя не было на месте, когда этот мальчик разделался с двумя военными киборгами из охраны. Тебе бы понравилось то, что он там оставил.
- О, да! Я же обожаю расчлененку!.. – в запальчивости воскликнул он, но затем безнадежно махнул рукой и, хромая, вышел из кабинета. Он чувствовал, как она провожает его взглядом, но не дал себе труда обернуться и сохранить хотя бы видимость приличий. Приличия никогда его не интересовали – его интересовал результат.

Хаос нашарил пузырек обезболивающего и принял еще две таблетки, после чего запил глотком дорогого виски. Виски - подарок аристократа от криминалитета. Обезболивающие Хаосу поставляют без рецептов. Интересные, читай сложные, случаи осложнялись дополнительно и тем, что Хаос был ограничен в инструментах и средствах тестирования. Единственное, что на самом деле омрачало существование доктора Хаоса, так это возраст - срок действия его жетона подходил к концу. Требовалось новое дело, плату за которое он возьмет новым удостоверением личности.

Кандори. Столица. Дворцовый район – Блошиный рынок.


- И не думай, что я очень рада твоей компании, - бросила невысокая кругленькая девушка, заматывая длинные волосы невразумительным узлом на затылке. – Как «это» вообще можно носить? – обернулась она к телохранителю, нервно одергивая помойного вида куртку.
- Застегнутой, госпожа, - сухощавый, наголо обритый парень в затрепанной робе с значком Гильдии механиков слегка поклонился, - Ну, или расстегнутой, госпожа.
- Не называй меня госпожа, я - Кандори, просто Кандори. И если твой язык повернётся произнести хоть часть остального имени, - угрожающе сверкнула глазами аристократка.
- Я понял... Кандори, - телохранитель раздраженно дернул плечом. Молодая госпожа ухитрилась довести его до белого каления за неполные десять минут, и теперь бедолага едва ли не всерьез желал "просто Кандори" поскользнуться на фруктовой кожуре, которую она так легко разбрасывала, вывалиться в окно и свернуть себе шею. Во всяком случае это будет лучше, чем ей свернут шею на нижних уровнях города.
- Так. Сейчас идём в самую шершавую забегаловку и … сделай лицо попроще.
Планы госпожи энтузиазма у телохранителя не вызвали, скорее наоборот, и он смог лишь невероятным усилием воли удержаться от комментариев. Вместо этого он поправил кобуру под курткой и поинтересовался:
- Нужно именно у Блошиного рынка на нижнем уровне?
- Именно, - резко обрезала Кандори. – Ты тоже думаешь, что у меня тяму не хватит?
Телохранитель едва не ляпнул чего именно по его мнению не хватает юной госпоже, но вовремя прикусил язык и ограничился едва заметным покачиванием головы, ухитрившись вложить в этот короткий жест и свое несогласие с планами госпожи, и неудовольствие от выбранного маршрута и даже тот факт, что лично он ну ничуть не сомневается в том, что у "просто Кандори" хватит этого самого тяму на то, чтобы спуститься на нижние ярусы и провести несколько часов в обществе простолюдинов и отбросов общества.
Девушка только представила выражения лица этого напыщенного мажора, когда она расскажет ему о прогулке, как брезгливо искривлённые губы растянулись в хищной улыбке. Неделя абсолютной власти над «золотым мальчиком» стоила нескольких часов неудобств.
- Тебе нужно придумать имя, - девушка придирчиво осмотрела телохранителя. – Что-нибудь простое и легко запоминающееся. Дамбо?
- Как скажете... Кандори, - в очередной раз поклонился телохранитель, проклиная в душе тот день, когда его угораздило перевестись с охраны периметра в личную охрану господина Сато, отца молодой госпожи.

(С Ботари)

Нижние уровни Столицы полностью соответствовали определению "клоака", во всяком случае, с точки зрения жителя Дворцового комплекса: зловонные улицы, запруженные бедно одетым народом низших сословий, крикливыми и грязными торговцами с их заваленными откровенным хламом лотками и гужевым транспортом, создававшими неописуемую толчею, гам и добавляющие свой посильный вклад в "ароматизацию" этого места. И среди всего этого, рассекая толпу не хуже паровых грузовиков, двигались редкие патрули из городской стражи и эмиши дворцового гарнизона.
- Госп... Кхм, Кандори, нам точно нужно быть здесь? - телохранитель пинком отшвырнул подползшую с протянутой рукой нищенку, баюкавшую замотанного в грязные тряпки младенца.
С трудом скрывая брезгливость под непроницаемой светской маской, девушка вплотную придвинулась к телохранителю. Миниатюрная ручка инстинктивно скользнула в поисках его ладони. Конечно, Кандори подозревала, что дно такое омерзительное, но про запах, она как-то не подумала.
- Давай, скорее, - подавив приступ тошноты, сквозь зубы процедила аристократка. – Туда, где народу поменьше.
К сожалению, таких мест здесь нет, - телохранитель заметил вывеску трактира ("тошниловки" по местной терминологии) с относительно чистой витриной и без бесчувственного пьянчуги у входа, и потянул свою подопечную к нему.
Сказать, что в трактире было свободно - значит, безнадежно соврать: в нем яблоку негде было упасть. Люди вплотную сидели за составленными в ряд столами, поглощая отвратительного вида пищу и запивая её еще более отвратительного вида пойлом. Телохранитель протянул девушку к стойке сквозь плотную людскую массу, бесцеремонно распихивая сидящих, и освободил два табурета, просто скинув с них бесчувственные тела посетителей в грубых робах докеров.
- Чего будете? - буркнул тощий трактирщик, больше напоминавший своим видом жертву неудачного эксперимента в генной лаборатории, нежели владельца питейного заведения.
Наградив бармена высокомерным взглядом, чуть посеревшая девушка села боком к стойке и легко кивнула спутнику: - На твой выбор, Дамбо.
- Два пива, пожалуйста, - заказал тот, внутренне содрогаясь при мысли, что им придется пить эту бурду неопределенного желто-коричневого цвета, от одного запаха которой доблестный страж испытывал неудержимые рвотные позывы.
- А к пиву что? - поинтересовался тощий, вытирая руки о неимоверно засаленный фартук.
- Пока ничего, - бросив быстрый взгляд на "просто Кандори", качнул головой Дамбо, - Для начала чуть развеем скуку.
Трактирщик хмыкнул, то ли соглашаясь, то ли выражая свое неодобрение маленьким заказом и отошел к покрытому патиной бронзовому крану, выполненному в виде изготовившегося к прыжку дракона, из разверстой пасти которого при повороте рычага полилась в подставленную кружку мутная струя вонючего пива.
- Так что мы тут делаем? - впервые поинтересовался телохранитель у своей хозяйки.
- Выигрываем пари, - полные губы скривились в гадливой ухмылке. – Мне нужен снимок в интерьере. Делай, - она взяла заляпанные бокал и попыталась пригубить, но шандарахнувший в нос букет, удержал её от этого поступка.
- Не пейте эту гадость, - шепнул Дамбо, вынимая из висящей на боку сумки аппарат - так называемая "Камера-путешественница" - в вычурно инкрустированном золотом и камнями корпусе. По счастью, никто из посетителей, озабоченных своими проблемами, не обратил внимание на столь резко контрастирующую с окружающей обстановкой вещицу. Телохранитель поставил аппарат на стойку, огляделся, установил нужный объектив, настроил, щелкая отлично смазанным затвором сделал два снимка и торопливо убрал компрометирующий аппарат обратно в сумку.
- И долго нам сидеть тут?
- Ни одной лишней секунды, - быстро сказала высокородная. – Мне нужно ещё потанцевать с местным аборигеном, - прикрыв рот ладонью, Кандори придирчиво осмотрела колоритную публику, с видом привередливого покупателя.
- Только через мой труп, - непреклонно сказал телохранитель.
- Забываешься, - прошипела Кандори. опуская голову.
- Ничуть, - телохранитель явно не собирался уступать, - Более того, если вы попытаетесь пригласить кого-нибудь из этих оборванцев - я возьму вас в охапку и отволоку домой, где сдам на руки вашему отцу.
Несколько секунд они, не мигая, смотрели друг на друга. «Этот может», - решила Кандори и, не отводя взгляда, предложила компромиссное решение: - Веди где можно.
- Тут - нигде, - отрезал её сопровождающий, - Вы еще с эмиши потанцуйте... Хотя те хотя бы чистые, в отличии от этих смердов.
- Я бы с тобой потанцевала, - хищно блеснула улыбкой Кандори, отставляя стакан подальше. – Но, тебя знают.
- Я не умею танцевать, - немедленно открестился Дамбо, - Не обучен.
- Пошли на свежий воздух, - аристократка встала и тут же поняла, как нелепо это звучит.
Телохранитель бдительно оглядывался по сторонам, отпихивая всякого, кто смел приблизиться к девушке на дистанцию вытянутой руки. Со стороны они смотрелись как молодая парочка, сильная половина которой ну очень уж ревнивая.
\с Факел на пару)))

Кандори ошалело оглядывалась по сторонам, на этой улице было куда интереснее.
– Где мне найти партнёра? – она нетерпеливо дернула телохранителя за рукав.
- В нашем районе, - буркнул Дамбо, отпихивая с дороги продавца какой-то гадости, которую тот упорно именовал "пирожками со сладкой начинкой"
- Нет, - она упрямо вскинула подбородок. – Здесь.
- Нет, - телохранитель явно начал раздражаться, - Вы с этим отребьем танцевать не будете. И точка.
- Надо, - тихо, но непреклонно ответила Кандори. – Нужен снимок.
- Кому он нужен? - не выдержал Дамбо, - Юному глупцу? Вы хоть понимаете, чем это чревато для вашей семьи?
- А ты понимаешь, чем это чревато для тебя? – девушка смерила его уничижающим взглядом.
- Прекрасно понимаю, гос... Кандори, - ответил тот, - Как минимум - поркой, когда об этом узнает ваш отец.
- Снимок должен быть у меня к вечеру и я его получу, с твоей помощью или без. Как эта чернь развлекается?
- Как и положено черни, - телохранитель явно не был настроен обсуждать тему, - Хотите получать без меня - вперед. Но подумайте о своем отце.
- Советники подумают, - она легкомысленно махнула рукой, отстраняясь от телохранителя. – Можешь возвращаться. Дальше я сама справлюсь.
- Нет, - телохранитель крепко сжал её руку повыше локтя.
Кандори несколько раз безуспешно рванулась, потом резко изменив тактику, развернулась, вплотную прижалась к мужчине, закинув вторую руку ему на плечо. – Ты делаешь снимок и я не превращаю твою жизнь в ад, - со сладкой улыбкой шепнула она.
- Я делаю снимок и ваш отец превращает её в ад. А заодно свою и вашу. Кандори, - изобразил вежливую улыбку Дамбо.
- Он их не увидит, их никто не увидит, кроме одного человека.
- Который немедленно передаст их недоброжелателям вашего отца, - отчеканил телохранитель, выворачиваясь из "объятий", - А теперь подумайте, что будет, когда наверху увидят, как дочь знатного человека - тем более такого влиятельного, как ваш отец, - танцует на дне с смердами?
Людской поток выбросил их на обочину.
- Не выдумывай, Дамбо. Кто их ему в руки даст, я, что похожа на дуру?
Дамбо за малым не ляпнул, что на подобную авантюру гений явно не согласится, но сдержался.
- Нет, - процедил он, оглядываясь, - Довольны? Теперь домой.
- Нет, не довольна. Мне нужен танец, - Кандори не собиралась сдаваться.
- У меня такое ощущение, что вам нужны неприятности, - телохранитель нахмурился, - Мы идем домой. Я не собираюсь из-за прихоти сопливого юнца, на поводу у которого вы пошли, подвергать опасности честь и репутацию ваших родителей.
- Хорошо, сейчас мы пойдём домой. Но. Ты больше не будешь работать на отца. Это раз. Ты больше не будешь работать нигде выше этих, - она лениво осмотрелась, - мест.
- Как скажете, госпожа, - кивнул телохранитель, - Точнее - как решит ваш отец.
- Посмотрим, что он скажет, когда узнает о грязных домогательствах.
- Ваше право, - пожал плечами Дамбо, - Хоть кражу фамильных драгоценностей.
- Пошли, - буркнула Кандори, прожигая широкую грудь телохранителя взглядом.
Тот лишь кивнул и двинулся вперед, внимательно следя за тем, чтобы никто из обитателей дна не приближался к девушке. Настроение у Дамбо стало еще более мерзостнее - с одной стороны вроде как и прав, с другой - очень уж расстроилась молодая хозяйка, и это (к вящему удивлению, после всех её капризов и безумных выходок) было неприятно.
- Танец нужен именно тут, у Блошиного рынка, - наконец, спросил он.
- Да, - с подозрением вскинула бровь Кандори.
- Плохо, - Дамбо огляделся, - Очень плохо.
Девушка вспомнила, что стоит на кону, и по телу незамедлительно прокатилась волна предвкушения.
- Ставки больно высоки, - быстро облизнув губы, вздохнула Кандори.
- Да, на кону честь вашей семьи, - согласился её спутник, - Ладно. Пройдем пару кварталов - там должен быть танцзал.
«Интересно, как легко можно добиться своего, сдавшись», - чуть качнула головой аристократка, скрывая плещущий триумфом взгляд.
- Только подумайте хорошенько - стоит ли игра свеч?
- Стоит. И не только свеч, но и вина выпитого за игрой. Возможно, сегодня вечером всё решится, - неопределённо закончила Кандори, прибавляя шаг.
- Что решится? - не понял Дамбо, - И не обгоняйте меня.
- Всё, - отрезала девушка, притормаживая. – Ты всегда такой вредный?
- Я сейчас сама доброта. Как я могу быть вредным с госп... Кандори? - в голосе телохранителя не было ни тени иронии.
- Да уж, - она фыркнула в ответ, но развивать свою мысль почему-то не стала. Парень далеко пойдёт, стоит его прикормить. Что может быть ему приятно. Оружие? Алкоголь? Протекция? Кандори отметила для себя узнать о телохранителе побольше.
- Сюда, - Дамбо указал на здание, у дверей которого тускло светилась вывеска "Танцевальный клуб "Столица"". Выбору способствовал тот факт, что чуть ниже было от руки написано: "Вход четыре монеты", что для обитателей дна было немыслимой суммой.
- Ты слишком хорошо здесь ориентируешься, - подозрительно прищурилась Кандори. – Расскажи о себе, Дамбо.
- Закрытая информация.
- Чудно, - некрасиво скуксилась девушка, - а хобби у тебя есть?
- Есть.
- И… - вопросительно протянула Кандори.

Тут Дамбо неожиданно смутился.
- Э... Модели дирижаблей, - сознался он.
- … «И что прикажете ему дарить? Банку с клеем»
Молчание хозяйки телохранитель истолковал по-своему.
- Мы заходим? - поинтересовался он, с радостью уходя от опасной для его имиджа темы.
- Конечно, - девушка смело шагнула к двери, на ходу, расстегивая куртку.
Дамбо придержал дверь, пропуская молодую госпожу, оглядел напоследок улицу и прошел следом.
- Только напарника вам выберу я, - безапелляционно заявил он, брезгливо втягивая прокуренный воздух и оглядывая наполненный народом зал.
- А я тебе партнёршу, - подмигнула Кандори. – Ничего что танцевать не умеешь, просто топчись с ней рядом и охраняй мой тыл.
- Спасибо, но я лучше буду выполнять свои обязанности, - оглядев местный женский контингент, отказался от сомнительной чести Дамбо, - Кстати, мы не учли одну мелочь.
- Какую? - удивилась девушка, не таясь, рассматривая мужчин. Рука как-то незаметно скользнула к молнии и дёрнулась вверх, скрывая от посторонних глаз глубокое декольте.
- Вы слишком чистая. А здесь экономят воду на мытье, - он глазами указал на коротко подстриженные волосы девушек, - Видите?
- Ты мне предлагаешь обрезать волосы и вывалиться в грязи, - угрожающе понизила голос Кандори.
Дамбо покачал головой:
- Нет, я просто предупреждаю, что вы выделяетесь из толпы. Причем в лучшую сторону, - добавил он, перехватив несколько плотоядных взглядов, брошеных на его хозяйку.
Девушку заметно передёрнуло, но она волевым усилием поборола волну негодования. Как может он её сравнивать с этими отбросами.
- Кто? – поинтересовалась она, жестко выпрямив спину, как на уроках танцев.
Телохранитель внимательно оглядел зал.
- Вон тот, в оранжевой куртке, - он указал на высокого полноватого парня в оранжевой тканевой куртке с значком ученика механика, - Он, во всяком случае, трезв и не под кайфом.
Кандори скептически оглядела парня, словно непрожареный кусок мяса на своей тарелке.
- Нет. Ищи ещё. Этот страшный. Да и смотри, подружка рядом. Ещё визг поднимет.
- Тогда вон тот, в красно-белом, - после длительной паузы предложил Дамбо, - Он точно один.
- О! – только и вырвалось у девушка. Парень был в её вкусе. Если бы сама выбирала, остановилась бы на нём. Яркий, грубоватый, с двухдневной щетиной на высоких скулах. Продолжая откровенно есть его глазами, Кандори стала поигрывать молнией на куртке.
- А вот этого делать не надо, - предостерег телохранитель, - Здесь это принимают за приглашение в постель.
- А я думала, тут так симпатию проявляют, - она кивнула в сторону блондинки откровенно ласкавшую соломинку для коктейля, которая смотрела несомненно в их сторону.
- В некоторой степени так оно и есть. Вы танцуете?
- Раньше думала, что да - отозвалась она, глядя на конвульсивные движения на танцполе.
- Тогда не теряйте времени, мы и так здесь слишком долго находимся.
Немедленно направившись в сторону бара, она полу шла - полу танцевала мягко огибая лихо отплясывающие парочки. Музыка была быстрая, но девушка двигалась в своём ритме, плавным, грациозным шагом. Остановившись напротив выбранного парня, Кандори вопросительно посмотрела на него и улыбнулась, осторожно, уголками губ.
Как и ожидал Дамбо, реакция трущобного донжуана была предсказуема: он расплылся в самодовольной улыбке и протянул девушке руку. Дамбо с неудовольствием отметил, что красно-белый воспринял внимание к своей персоне как нечто само собой разумеющееся, словно так и положено, чтобы этому безродному оказывали знаки внимания представительницы самых именитых родов Столицы.
Первым порывом было влепить наглецу пощёчину за такую рожу, но сдержалась. Всё-таки самообладание было у аристократов в крови. Кандори позволила парню увлечь себя в центр зала, и выразительно посмотрела на телохранителя.
Дамбо в ответ успокаивающе улыбнулся - ситуацию он контролировал полностью, а небольшой арсенал, спрятанный под курткой, придавал ему в этом уверенности. И тут же улыбка сползла с его лица, ибо перед ним во весь рост встала проблема: как, собственно, прикажете охранять "просто Кандори", одновременно настраивая камеру и выжидая нужный момент? Дамбо озадаченно почесал затылок. Решение пришло секунд через десять. Дамбо огляделся и, натянув на лицо маску виновато-обескураженного неумехи, остановил парня с значком Гильдии механиков.
- Простите, Вы умеете этим пользоваться? - вежливо спросил телохранитель, одновременно вынимая камеру из сумки.
- Ну... да, а что? - недоуменно спросил парень, - О, интересная модель. Какая компактная... Только вот украшения эти безвкусные.
- Да я сестре подарил, вон она танцует, - принялся объяснять Дамбо, - Две зарплаты угрохал. Сестрёнка попросила заснять её, а я не умею, - он виновато пожал плечами, - Выручай, а?
- Да ладно, какие вопросы, - механик улыбнулся, умело выбрал и приладил объектив и с явным знанием дела принялся настраивать камеру, - Темновато немного... - пожаловался он, - Сколько пластинок в кассете?
- Э... Сестра сказала, что три, - Дамбо оглядывал толпу, попутно присматривая за "фотографом", чтобы тот чего доброго не предпринял попытки удрать вместе с аппаратом.
- Готово, - наконец, сказал парень, возвращая камеру Дамбо, - А сколько пластин в кассете?
- Пять, если не ошибаюсь... - убирая камеру в сумку, продолжал разыгрывать из себя профана телохранитель, - Спасибо, дружище, выручил.
- Да какие проблемы? Бывай, - механик пожал Дамбо руку и исчез в толпе. Телохранитель огляделся, поймал взгляд Кандори и показал ей большой палец.
Девушка остановила ладонь скользнувшую на грудь и сверкнула глазами. – Полегче.
- Э, ну ты чего... - начал было местный ловелас, но тут между ним и девушкой втиснулся Дамбо.
- Она не танцует, - коротко сказал он, отпихнул неудачливого ухажера в сторону и бесцеремонно ухватив Кандори за руку, поволок свою подопечную прямо через танцплощадку на выход. На выходе, правда, пришлось задержаться: огорченный красно-белый и пара его небритых дружков перегородили дорогу.
- Ну ты, сын наложницы... - начал было плейбой, но в следующую секунду придушенно взвыл, ухватился за промежность и рухнул на пол, приняв позу эмбриона. Его друзья немедленно засуетились, выуживая из-под одежды короткие металлические дубинки, сделанные, по всей видимости, из обрезков водопроводных труб, но двигались они слишком медленно: Дамбо успел, не отпуская руки Кандори, пинком отправить самого прыткого головой в стену, а второго приласкать по лицу неведомо когда надетым на руку кастетом. Несчастный уронил дубинку и прилег рядом со своим лидером, щедро орошая пол кровью и обломками зубов. Все это не прошло незамеченным, и в толпе наметилось нехорошее движение, очень похожее на то, когда группа людей прокладывает себе дорогу с определенной целью. Например, начистить морду.
- Бежим! - рыкнул телохранитель, выкидывая девушку на улицу.
Дамбо задержался ровно настолько, чтобы подобрать с пола дубинку одного из нападавших, вынуть из-под куртки дымовую шашку, активировать и швырнуть в толпу. В следующий миг телохранитель был уже за дверью.
- Проветритесь, горячие головы, - злорадно хмыкнул он, прислушиваясь к нарастающему внутри дансинга шуму и просовывая дубинку в проушины для навесного замка. - А теперь ходу, - он отскочил от затрясшейся под градом ударов паникующих людей двери, вновь схватил Кандори за руку и припустил по улице.
\Все те же и всё там же)

Цербер и Кукла,
Замок, Столица.

Кукла семенил за широкой спиной Цербера, по-прежнему сохраняя личину неуклюжего казначея. Шелковые одежды едва слышно шуршали по холодному камню, шаркали замшевые туфли, жужжали имплантаты. Маска улыбалась так правдоподобно, что никто, кроме Цербера, не смог бы понять, что это - всего лишь маска.
- Чего хотел? – спросил Цербер, выйдя на балкончик.
Казначей поклонился и, покрутив головой вправо-влево, заворковал.
- Папенька, помнишь ты распланировал показательные казни? Тех самых преступников, что так бережливо копил в городской тюрьме последние несколько месяцев.
- Помню, - кивнул Цербер, обращая взгляд к Столице.
Ее грязное гниющее тело, распростертое за стенами замка, подмигивало окулярам робота тысячами гнойников и волдырей. Она, казалось, молила о вмешательстве умелой руки хирурга, но Цербер знал главный секрет управления Столицей. Не важно, сколько средств проглотит ее беззубая пасть – не изменится ничего. Все средства осядут в карманах продажной касты чиновников, неприкосновенной для Цербера. Ведь за одним чиновником стоит другой, за тем – еще один, еще и еще, а за последним – такие деньги, которых опасался бы даже сам Тэймон. Таким образом, не деньгами, но убийствами, казнями, пытками, запугиванием, шантажом, поджогами следовало менять Столицу к лучшему. И никак иначе.
Так считал Цербер.
- Гвоздем программы должны были стать судии, коих уличили во взяточничестве. Огромные деньги!
Цербер кивнул. Он хорошо помнил этих судий: их показательная смерть, сопровождаемая не менее показательными пытками, должна была в одинаковой мере развеселить толпу (коей редко удается наблюдать казнь столь высокопоставленных людей!) и напугать толпу чиновников-паразитов, высасывающих из казны Тэймона живительные соки.
Давно, ох давно нужен был этому городу железный кулак!
- Удачный ход, Папенька, - изрек Кукла, - заручиться поддержкой широких масс, а потом выставлять на стене головы неугодных, на потеху народу! А уж ежели кто пикнет, так Куколка тут же подсуетится, укажет черни на вельможный дом, вскрутит толпу, так, что от ярости кипятком писаться будут, и...
И запылает вельможный дом, закричат насилуемые жены и дети. Жесток, но справедлив суд народа! В особенности, когда им управляет десница Цербера. А что до стражников… так стражники отвернутся, отойдут, не заметят.
Давно планировал Цербер эту «акцию», да все никак не подворачивалось удобного случая… а тут нате – целый табун высокопоставленных взяточников, перешедших дорогу друг другу и выставивших себя в дураках. Цербер не мог упустить такую исключительную возможность!
- Так вот, Папенька, - лепетал казначей-Кукла, - прошел слушок по дну, что кто-то из богатеньких пробивает дорогу среди тюремщиков. Хочет, видать, вызволить братьев...
- Не бывать тому, - заскрежетал стальными челюстями Цербер, - прикажу перевести в личные покои, в собственный донжон.
- Папенька, ежели хочешь, я узнаю, что за спаситесь выискался… - хитро заулыбался казначей, - выведу на чистую воду. Пусть народ посмотрит, как выродка голубокрового пытать будут!
- Пусть посмотрит, - согласился Цербер, - выведи. А я пока прикажу, чтоб в Столице трубили о завтрашнем представлении.
- Все будет сделано, Папенька.
Цербер буравил взглядом Столицу. Много времени прошло с тех пор, как Тэймон покинул Столицу, сделав Цербера наместником. Однако лишь сейчас с Цербера начала спадать пелена, удерживавшая его разум в тесной клетке бесприкословного повиновения в течении более ста лет. Причины, которые оставались неизвестными, мало волновали Цербера. С каждым часом он все боле пробуждался ото сна, все более становился тем, кем был когда-то. Хитрым, изворотливым и безжалостным правителем.
Цербера терзал голод, и Цербер знал - лишь власть может насытить его.

Лимбо*. Воздушная патрульная группа
26 день первой четверти 10 года эры Дагер

- И вот тут мы его и возьмем, - командующий патрульной группой, посланной на перехват судна контрабандистов, калонг довольно прищурился, глядя вдаль поверх плеча рулевого. Стоявший за его спиной дамарензис, командующий досмотровой группой, только неодобрительно дернул ухом, но вслух свои сомнения высказывать не стал: не дело хэйчо, пусть даже и с огромным опытом, давать советы командиру эскадрильи.
Эскадрилья, состоявшая из одного патрульного судна с экипажем из тридцати калонгов и десяти дамарензисов; и трех автоматических легких артиллерийских платформ, летевших в кильватерном строю, входила в лимбо - промежуток между "дном" Столицы и "макушкой" базальтового острова, служившего ей одним из якорей. Именно тут, по словам информатора, должен был пройти дирижабль контрабандистов, но старый хэйчо считал, что гораздо умнее было бы перехватить преступников на выходе, где у эскадры будет возможность маневра и где нет изменчивых и опасных воздушных потоков. Командир же его опасений не разделял, всецело положившись на свое умение и численное превосходство.
- Мечтатель... – пробормотал кто-то достаточно тихо, чтобы не разобрать кто именно из команды. – Хочет войти в историю.
Командир эскадрильи сделал вид, что не услышал, хотя большие уши его гневно затрепетали.
- Вы свободны, хэйчо, - резко сказал он.
Дамарензис отсалютовал и вернулся в кубрик, где коротало время за чисткой оружия его отделение.
- А кого мы ловим, командир? - поинтересовался у хэйчо один из его солдат, чистя винтовку. – Кто добыча?
- Скагга, - коротко бросил Трэкс, - Тот самый.
- О как, - солдат придал ушам позицию вежливого изумления, - А что, правду говорят, что он сам - наполовину свой корабль?
- Не знаю, - хэйчо сел за стол, вынул из кобуры пистолет, разрядил и принялся разбирать его, - Про него ходят только слухи да небылицы. Говорят, что он владеет секретами ветров; говорят, что он связан со своим судном, но что я могу сказать точно - он действительно король контрабандистов.
Хэйчо обмотал шомпол тряпицей, обмакнул в масло и принялся прочищать ствол, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.
Солдаты чистили оружие, лениво поглядывая, как команда корабля готовит его к бою. Невысокие рукокрылые матросы метались по палубам, проверяя поворотные механизмы орудий и пулеметов, убирая пожароопасные предметы и укрепляя противоосколочные экраны.

------------------
*лимбо - пространство между "дном" летающего острова и базальтовым "якорем".

Мирная дремота испарилась, как вода, когда из коричневых сумерек выступили обгрызенные эрозией скалы - авангард скального леса, бахромой которого оброс остров. Перевернутые вверх тормашками горные пики целились острыми вершинами в самое пекло. Столица, будто каменный исполин, вонзила кривые зазубренные клыки в утренний полумрак; темно-багровые отблески стекали по ним, словно кровь. Маневренный, похожий на длинное веретено, кораблик, растопырив плоскости стабилизаторов, отчаянно боролся с турбулентностью. Лопасти контрпропеллеров слева и справа от небольшой, хорошо защищенной гондолы, равномерно месили густой разогретый воздух лимбо. На мостике огромный пестрый зверь ухмыльнулся в густые вибриссы, не отрывая пристального взгляда от тяжелого острова, что навис над ними, еще погруженный о тьму.
- Сейчас, - приглушенным далеким громом пророкотал он; разноцветная шерсть на могучем загривке встала дыбом, волосок к волоску.
- Что – сейчас? – негромко уточнил человек, который занимал кресло второго пилота.
Вернее будет сказать, болтался в нем и не вылетал только благодаря ремням безопасности. Он не успел еще освоить управление формой и размером кресла. Зато с приборами управлялся отлично.
- А ты принюхайся.
Человек не успел напомнить о разнице в свойствах носов.
- Вуу-фу! – пронзительно крикнул мохнатый зверек со своего насеста.
По мостику прокатился дробный звон.
- Никто лучше нашего шкипера не знает шхер под Столицей, - расшифровывая, забормотал себе под нос второй пилот; код он знал, но не привык понимать его сразу на такой скорости. – Впереди на расстоянии пятидесяти «кликов» нас ждут корабли патруля. Патруля?! Так надо сворачивать и уходить от них!

Если бы не шипение гидравлики, появление шкипера заметили бы не сразу. Тень не тень, человек не человек, он двигался слишком быстро, отчего старый плащ с капюшоном казался размытым чернильным пятном, которому некий шутник придал очертания человеческой фигуры. Он не прошагал, а словно переместился к подкове дополнительного пульта. Великан-рулевой втянул когти, отпуская штурвал, в ту секунду, когда на запястьях закутанной в плащ фигуры сомкнулись резные, тяжелые даже на вид браслеты. Воздух пах напряжением, возбуждением и недавней грозой. Второй пилот сделал попытку подобраться, но кресло и ремни не позволили. Новичок на этом корабле, он пока не смог определиться, как же относится к шкиперу. Видел-то его пару раз. Откровенно разглядывать мешала необходимость следить за приборами и нервное напряжение. Да и не разглядишь ничего под низко опущенным капюшоном.
- Он что, собирается вести вслепую? – не поверил своим глазам человек. – Кхар?
- Зачем Скагге видеть? Скагга - чувствует. Здесь, - его собеседник постучал когтем по лбу, затем приложил широкую лапу к груди. - Или здесь.
Тень над пультом подняла руки, палуба под ногами перестала дрожать, весь корабль вздохнул с облегчением. Даже лопасти двигателей бросили жалобно подвывать. Кхар негромко фыркнул. Его речь можно было понять - лишь привыкнув. Лично он не заботился об удобстве других, отличаясь этим от эмиши.
- Приготовься увидеть музыку, человек.

Зазвенели колокола тревоги. Трэкс надел каску, глянул на своих ребят, уже экипированных и вооруженных, и скомандовал:
- На палубу.
Десять дамарензисов выстроились на палубе, возле створа швартовочного люка.
А корабль жил своей жизнью: хлопали крышки люков, тихо повизгивали электроприводы орудийных башен, где-то за углом старшина костерил растяпу, позабывшего на палубе ведро и швабру. На мостике командующий довольно осклабился и приказал:
- Лево на борт. Одна платформа - в кильватер, две пусть следуют параллельным курсом.

(Сон, Биш, Ботари и я - квартет)

- С ума сошли? – обреченно спросил он.
Кхар величественно – но осторожно, чтобы не смять ненароком, - водрузил ему на плечо массивную лапу, чуть-чуть выпустил когти, как намек, что лучше не дергаться понапрасну.
- Верь ему.
- Вуу-у-фу! – подтвердил с насеста калонг и сложил крылья плотным кожистым плащом.
Человек пожевал губами и покорился неизбежному.

Нарушитель скользил им навстречу так спокойно и мирно, как будто и не думал о сопротивлении; на его корпусе играли рыжие и красные блики, превращая листы обшивки в шкуру невиданного чудовища. Трэкс смотрел на эту махину с восхищением - такой корабль он видел впервые. Изящный корпус необычных, стремительных очертаний приковывал взгляд, и досмотровая группа восхищенно таращилась на это чудо инженерной мысли.
Трэкс дернул ухом и только тут понял, что именно его беспокоит: чересчур безропотно выполнял команды легендарный контрабандист.
- Не спать! Приготовиться.
А на мостике командующий Тагге уже докладывал в штаб Шестой флотилии об успешном завершении операции по задержанию опасного преступника.
Тройные пропеллеры – вынесенные перед гондолой, по одному двигателю с каждого борта, - замедлили ход, крейсер, и правда, сбрасывал скорость, входя в «коридор», образованный патрулем.

(ун!)

- Это кто? - спросил один из солдат, указывая на мостик контрабандиста.
Трэкс пригляделся и, не сдержавшись, хихикнул: на открытой площадке, напоминавшей алтарь неизвестного божества, стояла странная фигура, закутанная в черный плащ с капюшоном, и делала необычные пассы, еще больше усиливая сходство с проведением непонятного ритуала.
- Досмотровой группе приготовиться, - Тагге не скрывал довольства, более того - он им буквально лучился, - А этот хэйчо...
Что именно "этот хэйчо", командующий договорить не успел: фигура у «алтаря» распростерла в стороны руки, и в бортах контрабандиста одновременно открылись замаскированные пушечные порты. На ничего не подозревающие корабли пограничного патруля в упор обрушился залп из четырех орудий. Последствия были ужасающими: обе автоматические платформы, следовавшие параллельным курсом, разметало в клочья, и они рухнули вниз бесформенными грудами горящих обломков; третью отнесло к скале, по которой и размазало тонким слоем. Но хуже всего пришлось флагману - его мостик просто перестал существовать, вместе с находившимся там командующим эскадрильей Тагге.
Дамарензисов на верхней палубе, не прикрытых броней гондолы, спасло только то, что залп был направлен не на них, а на рубку. Трэкс, сбитый толчком с ног, подскочил и перегнулся через поручни.
- Сын наложницы! - заорал он в бессильной ярости, адресуя это подхваченное у людей ругательство неизвестной фигуре на носу стремительно уходящего вверх корабля.
Кто-то из его подчиненных дал очередь, но пули лишь выбили искры из стальных бортов.
\Все тот же квартет)

Крюк,
Блошиный рынок, Столица.

Рынок гудел. Между уродливыми, вжимающимися в тень прилавками бурлила разноликая толпа. Оборванцы и нищие, составлявшие осную ее часть, толкались вокруг лавок с объедками. Те, кто мог позволить себе халат или рубаху вместо хламиды, торговались с продавцами топлива, посуды и боеприпасов. Самый ходовой товар на рынке.
В центре, на импровизированной площади, где прилавков было чуть меньше, кривлялась и кувыркалась труппа геноморфов, тщетно пытаясь привлечь внимание публики скучными пародиями – на начальника городской тюрьмы, на начальника таможенной службы, на судий, на Цербера и даже на самого Тэймона. Но стоило появиться патрулю стражников, труппа исчезла.
Крюк стоял под навесом, у чайханы толстого Кезо и слушал толпу. В набухших венах еще пульсировал галлюциногенный дым. На сомкнутых венах играли фантомы. Они растеряли краски, утратили четкость форм, но окончательно исчезать они не желали. Поэтому Крюк слушал.
- Слушайте, добрые граждане, слушайте! – рявкал громкоговоритель, - внемлите глашатаю!
Крюк представил себе полного коротышку с пальцами-сосисками, неуклюже держащими жестяной колпак. Рядом с ним – несколько престарелых стражников. Они стоят, прислонившись спиной к кое-как сколоченному помосту, и лениво поглядывают по сторонам.
- Завтра в полдень судебный процесс! Суд над судьями-взяточниками, расправа над предателями, укравшими из кармана Тэймона, нашего господина! Суд, правосудие!.. Слушайте, добрые граждане, слушайте!
И так до бесконечности. Суд, правосудие, расправа. Крюк прислушался к тому, как вскипает в жилах толпы скука и ненависть, как раскрываются беззубые рты и набухают гниющие гениталии. Крюк хорошо знал толпу, взрастившую его. Хорошо знал, что приводит ее в возбуждение, а что – угнетает. Самый популярный, самый искренний фокусник – палач. Лучшая магия – магия выкручиваемых суставов, рвущихся жил и поджариваемой плоти. О да, Крюк хорошо это знал. Когда-то ему самому доводилось «выступать».
О великие боги, эта власть, которую палач обретает над жертвой, каким-то неведомым путем – она течет в разверзнутые глотки, стекает по гортани, прямо в вены. Толпа пьянеет, толпа ликует, толпа беснуется. Она словно не замечает палача – палач пропадает в тени, и мнится толпе, что это ее руками вгоняются под ногти зазубренные иглы, что ее руками опускается на спину бич...
- Босс?..
Крюк вздрогнул. Зря все-таки он выкурил так много – сладостный паралич, пронзивший его нервы, спал не сразу. Проморгавшись, Крюк наконец пришел в себя.
- Чего надо, Кезо?
- Говорят, баржа где-то задержалась. Будет в порту часа через два-три.
- Хорошо. Скажи ребятам, чтоб собирались. Я пойду с ними.
...и снова жестяной громкоговоритель:
- Слушайте, слушайте, слушайте!

Нижний уровень Столицы
26 день первой четверти 10 года Дагер,
поздний вечер

Попрошайка Книпа Снус не предполагал сегодня ходить к дознавателю. Если по совести, он вообще предпочел бы с ним и его коллегами никогда не встречаться. Или – наносить им визиты как можно реже, если нельзя иначе. Но как объяснить все эти тривиальные вещи огромному эмиши с пестрой шкурой, презрительно прищуренными глазами и острыми, что тесаки, когтями, на одном из которых он сейчас болтался, точно куль с грязным тряпьем. Эмиши без труда приподнял несчастного над бренной землей, понюхал – отчего его хищная морда приобрела такое выражение, будто ее обладателя вот-вот должно стошнить. Книпа поначалу принял его за альтаика, хотя что альтаику делать на Блошином рынке?
Попрошайка мирно покачивался между небом и твердью, чувствовал, как впивается в горло перекрученный воротник одежды и мечтал об избавлении. А еще – слушал и запоминал, что от него требуется, четко представляя, что с ним сделают, если он что-нибудь перепутает.
- Понял меня? – рыкнул зверь.
Книпа Снус попытался кивнуть, но заперхал. Пестрый эмиши разжал когти, позволив несчастному попрошайке шлепнуться тощим задом о твердую землю.
- Иди.

Старший дознаватель Тиц, брезгливо морща нос и периодически нюхая смоченный ароматическим маслом платок, внимательно выслушал сидящего перед ним попрошайку, бывшего источником неповторимого амбре, заполнившего кабинет, и спросил:
- А откуда у тебя такая информация, гражданин Снус?
Книпа запаниковал, сообразив, что влип в историю еще хуже, чем представлял. Но на вопрос, кто опаснее – чиновник или тот мохнатый здоровяк, ответ получался однозначный. И совсем неприятный. Рассердишь дознавателя – получишь плетей. Рассердишь того странного эмиши – он вырвет кишки одним взмахом когтистой лапы. Несмотря на существование на самом дне общества, Книпа Снус любил жизнь.
- Я подслушал, - соврал он.
- Где, когда и у кого, - Тиц взял со стола перо и наставил его на бродягу, словно ствол пистолета.
Попрошайка за миг покрылся холодным потом, вонючим и липким, отчего запах, что исходил от его лохмотьев и ни разу в сознательной жизни немытого тела, стал только острее.
- Всякое болтают на Блошином рынке... ик!

(сержант Ботари mo)

Перед его подслеповатым внутренним взором нарисовались когти и оскаленные в презрительной ухмылке клыки.
- Но ты же можешь описать того, кто это говорил, не так ли? - Тиц налил воды в стакан из стоящего на столе графина и подтолкнул к попрошайке, - На, попей, успокойся и опиши тех, кто говорил.
Воду Снус хлебал долго, со вкусом. Не каждый день выпадает шанс попробовать настоящий, не воняющий обеззараживателем напиток. Мозги Книпы работали, как паровой двигатель, в топку которого набили сверх меры топливных брикетов. И поэтому описание двух... э-э... людей, которые неосторожно вели рядом с ним беседу о барже с «чистыми» жетонами, получилось ярким, красочным и – самое главное! – достоверным.
- Красная тканевая куртка, - закончил записывать Тиц. Отложив перо, он встал, открыл дверцу массивного сейфа, украшенного выполненным из серебра и золота гербом Императора, и, покопавшись внутри, поставил перед попрошайкой столбик, составленный из пяти серебряных монет - крупной суммы по меркам членов Гильдий, а уж для обитателя дна и вовсе уж баснословной.
- Спасибо, гражданин Снус. Примите нашу скромную благодарность, - старший дознаватель, с трудом удерживая на лице маску вежливости, пожал бродяге руку, - Не смею больше вас задерживать.
Книпа только выглядел дураком, но на самом деле таковым не был. Потому деньги взял – но не все, две монеты как будто случайно остались лежать, незамеченные попрошайкой. Законную же добычу Снус спрятал в недрах вонючего одеяния, поклонился несколько раз и избавил чиновника от своего запашистого присутствия.
Тиц дождался, когда за "ароматным" посетителем закроется дверь и нажал на бронзовую кнопку звонка.
- Поднимай по тревоге группу, - приказал он вбежавшему референту, - Минус третий ярус, торговый порт, док номер четыре.
Полминуты спустя гризли из штурмовой группы грузились в грузовик.
\С Бишем)

Столица, Блошиный рынок
29 день первой четверти 10 года эры Дагер,
вечер

Дэкс еще раз дернул вибриссами и опустил на морду лицевой щиток шлема. Его подчиненные с синхронность, сделавшей бы честь любому механизму, повторили его движение. Навстречу эмиши важно прошествовал патруль местной стражи, состоящий из людей, и ревниво глянувший на них хэйчо с удовлетворением отметил, что стражникам далеко до его ребят - ни выправки, ни осанки, снаряжение болтается, один, самый толстый, вообще снял шлем и повесил себе на пояс. Дэкс презрительно фыркнул, дернул хвостом и свернул в боковое ответвление улицы-ущелья. Он откинул щиток и уже собрался поделиться впечатлениями с подчиненными, как его внимание привлек шум и возня возле ярко раскрашенного фургончика, и уже в следующую секунду, рассмотрев суть происходящего, хэйчо скомандовал:
- К бою! У человека оружие!
Троица действовала молниеносно и слаженно, так, что Дэкс испытал прилив гордости - рассыпавшись редкой цепью, дамарензисы выдернули из-за спины дробовики, переключили их на магазины с картечью, и навели на людей у фургончика.
- Бросить оружие! Предъявите ваши жетоны! - скомандовал Дэкс, держа на прицеле вооруженного человека, который целился в... эмиши?
Прижатые шлемом уши Дэкса предприняли героическую попытку удивленно приподняться.

Сидевший вполоборота Рато взглянул на эмиши и скривился, как будто ему показали нечто до такой степени омерзительное, что оно не могло и не должно было существовать в одном мире с ним. Вместо того чтобы подчиниться: встать, положить на землю ножны, которые он не снял со спины даже во время еды, или хотя бы вынуть из кармана жетон, он подтянул к себе пустую миску. Взгляд его приятеля тоже сместился – дальше, с толстяка на патрульных, - под распахнутой безрукавкой была видна цветная татуировка, она спускалась с плеч на грудь, оплетала руки. Адзуса удивленно приподнял брови:
- Э?
- Бросить оружие. Предъявите жетоны, - повторил Дэкс.

(minna)

В наступившей тишине отчетливо прозвучал синхронный щелчок трех передернутых затворов. Патрульные стояли цепью, нацелив дробовики на виновников переполоха. Посетители опасливо смотрели на развернувшееся зрелище: мало того, что об эмиши ходила дурная слава отмороженных убийц, так еще и вооружены они были одним из самых смертоносных видов оружия ближнего боя, ибо один выстрел картечью по эффективности был равен очереди из пистолета-пулемёта. А о площади поражения лучше и не вспоминать...
- И ваш тоже, - добавил Дэкс, покосившись на странную эмиши, распростертую на прилавке.
Непонятливый нарушитель коротко и шумно втянул носом воздух.
В неразберихе - не сразу, общий переполох поднялся долю секунды спустя - показалось, что кто-то решил подстегнуть логичный ход этой истории. И метнул шумовую гранату. Неизвестный снаряд попал точно в цель: крошечный, свободный от людей, зверей и предметов пятачок, - обрушив на всех участников действа шквал крупных и мелких щепок и пыли. Шоко с визгом нырнула спасаться под прилавок. Жестяной крышкой с полузатертой надписью "...учай пожара" с того, что недавно было ящиком с песком, едва не обезглавило мордастого толстяка, зато успешно выбило секцию шаткого проржавевшего заборчика, отгораживающего этот уступ улицы от отвесного спуска на самое дно ущелья.
Ящик погиб безвозвратно, но выполнил свою задачу. Выдернутая с его помощью (g=Gx(M/R2), действие равно противодействию и все такое) летяга взмыла в стремительно густеющие сумерки, прихватив с собой и бутылку. Избежавший печальной участи горлопан застыл с разинутым ртом; суп из перевернутой плошки, надетой ему на голову, стекал по его лоснящейся удивленной физиономии жирными коричневыми струйками.

(толпой-толпой)

Команда Крюка.
Порт, Столица.
26 день первой четверти 10 года эры Дагер
Примерно то же время, но другое место.

Одноглазый задумчиво постучал по циферблату карманных часов.
- Подсветить?
Сквозь замызганные окна фургона почти не проникал тот скудный свет, в котором доживал последние часы день Столицы. И огонек зажигалки, вспыхнувший слева от Одноглазого, пришелся очень кстати.
- Так, - пробурчал контрабандист, пряча часы, - трогай.
Фургон представлял собой несуразное восьмиколесное чудище, сплошь покрытое ржавыми металлическими пластинами и выцветшей брезентовой тканью. Реагируя на приказ, зверь фыркнул черными газами, затарахтел и неспешно двинулся вперед. Из-под массивных колес прыснули в стороны крысы – здесь, между угловатыми складскими зданиями их водились целые орды. Яркие огни фар вспарывали их взлохмаченные спины.
- Так, болваны, слушаем сюда: баржа должна приземлиться минут через пятнадцать. С охраной – все улажено. Так сказал Босс.
Внутри фургона было тесно. Помимо Одноглазого, занявшего место у самых дверей, пространство его провонявшей солярки и дешевым табаком утробы делило десять взрослых мужчин.
- План настолько примитивен, что поймет даже эмиши, - продолжал наставления Одноглазый, - приезжаем, забираем товар, уезжаем. Проблем быть не должно.
Фургон притормозил у ворот КПП – всего на минуту. Контрабандист по привычке прислушался к разговору охранников и водителя, но, разобрав приглушенное «езжай», вернулся к брифингу.
- Все должно пройти чисто-гладко. Пушками не светить, использовать – лишь в крайнем случае.
- Босс, а можно расчехлить пулемет?.. – донеслось откуда-то сбоку.
Очевидно, имелась ввиду старенькая пулеметная установка, кое-как привинченная к крыше и замотанная тряпьем. Эта злокачественная опухоль на теле восьмиколесного тяжеловеса ужасно громыхала при стрельбе и периодически давала осечки. Но не раз оказывалась решительным аргументом в дискуссиях на улицах Столицы.
- Нет, - отрезал Одноглазый, - еще раз повторяю, специально для идиотов: приезжаем, грузим товар, уезжаем. Без ругани, без стрельбы и уж точно без гранат. Кто повредит ящики – Босс живьем шкуру сдеру. Всем ясно?..
- Ясно, - отозвался фургон, щелкая затворами и клацая ножнами.
Распахивая дверцы и спрыгивая на камни, Одноглазый ощутил, как что-то дернулось в его правой глазнице. Та пустовала вот уже восьмой год – с того памятного дня, как Крюк выместил на нем злость из-за неудачного дела. С тех пор, правда, утекло много времени, и Одноглазый сделался одним из доверенных лиц Крюка. Пустая глазница, впрочем, иногда напоминала о себе – обычно перед тем, как все начинало катиться к чертям.
- Не к добру, - пробубнил Одноглазый, окидывая взглядом причальные мачты, - не к добру.

Где-то в верхней Столице.
26 день, вечер.

Фуризи Матто возвращался домой. Бронированный гравимобиль, выпятив угрюмо-черные матовые стекла, бесшумно несся по улицам Столицы. Водитель-робот, купленный не так давно за баснословные деньги, превосходно справлялся с возложенными на него обязанностями – гравимобиль лихо маневрировал между тюками разнообразного мусора, на полной скорости вписывался в крутые повороты и даже не сбавлял скорости.
Матто спешил. Единственным объяснением спешки мог послужить небольшой серебряный ларчик, внутри обитый бархатом. Ларчик был спрятан под сидением, в тайнике, о существовании которого знал лишь сам Матто. Внутри находилось то, что заставляло Матто подгонять водителя.
Жемчужина – небольшая, чуть больше ноготка младенца и абсолютно черная. За такую жемчужину Матто, не торгуясь и не раздумывая, мог бы отдать машину, робота, жену и детей.
- Сколько нам осталось? – нажав кнопку связи, спросил Матто.
- Около пятнадцати минут, господин, - ответил механическим голосом водитель.
Матто откинулся на спинку сидения и сделал глубокий вдох. Чего ради он беспокоится? Подумаешь, решил заблаговременно отпустить несколько преступников – так ведь не в первый раз! Разве можно ему, потомственному чиновнику с превосходными рекомендациями, жить на одно лишь жалование начальника тюрьмы?.. Работа – тяжелая, изнуряющая. И вместе с тем – ненавидимая в народе и презираемая в верхах, в рядах аристократии, куда Матто так стремился.
Так что… нечего дурного в том, что он принял небольшое подношение нет… не в первый и не в последний раз. А ежели кто решит открыть рот – так у него могущественные покровители! Не каждый день так щедро вознаграждают столь незначительные услуг…
Начальник тюрьмы не успел закончить мысль, поскольку его Матто бросило вперед, прямо на перегородку. Гравимобиль недовольно рычал двигателями, но не двигался. Салон заполнился зловонным газом.
- Что за… - пробубнил он, хватаясь за кровоточащий нос, - что такое…
Он потянулся к двери, чтобы опереться, но та бесшумно распахнулась и рука провалилась в пустоту.
- Фуризи Матто, господин начальник тюрьмы. – чеканя слова, словно удары молота, произнес некто сверху.
- Что такое, что произошло?.. – Матто взглянул поверх запачканной кровью ладони.
Он еще не успел понять – как именно ему следует реагировать на произошедшее. Нужно ли кричать и грозить, нужно ли умолять и сулить деньги – в гудящей голове Матто никак не могло созреть решение. Но, когда его взгляд, полный недоумения, уперся в бронированную грудь преторианца, Матто немедленно все понял.
Преторианцев было всего трое – они взяли гравимобиль в полукольцо. Когда Матто схватили за ворот и бесцеремонно выкинули из салона прямо на холодные камни, он разглядел всех троих. Один из них стоял на пути гравимобиля – его стальные руки по локоть были погружены в смятый корпус. Покореженный металл, обнажив куски изуродованного двигателя, искрил и дымился.
- Вам предъявлено обвинение в недобросовестном исполнении ваших обязанностей, господин начальник тюрьмы, - отколотил металлическими челюстями один из преторианцев, - по личному приказу Цербера, наместника лорда Тэймона, вам надлежит проследовать за нами.
- …что вы сделали с моей машиной! – запоздало взревел Матто, опомнившись, - кто мне заплатит за урон! Да как вы вообще смеете! Я невиновен!..
Его сбивчивая и нескладная импровизация разбилась о стальной взгляд преторианцев. Не слушая его воплей, они подхватили его под руки и потащили прочь от разбитого гравикара.

Столица, Блошиный рынок
29 день первой четверти 10 года эры Дагер,
вечер

Бредовый летательный аппаратик был плодом безумного разума неуемного фантазера: плоскости из выцветшего прессованного картона неизвестного происхождения сходились под диким углом, отрицающим аэродинамику как таковую, фюзеляжем служила намотанная на каркас неровно выкрашенная, линялая тряпка (в дырах свистел ветер), возможно, бывшая ранее навесом в чьей-нибудь лавке и выброшенная в хлам по старости. Но свою базовую функцию маленькая легкая машинка выполняла исправно, а точная копия Куно – вплоть до комбинезона, ботинок, очков и ушей с длинными кисточками, - казалась органической частью этой летающей помойки.
Они встретились на середине – аппаратик и воровка. Короткий блеск острого лезвия, рассекающего страховочный шнур. Легкий планер даже не покачнулся, приняв на борт пассажирку. Широ тут же взяла дело в свои умелые лапки: левой потянула штурвал на себя и вбок, правой отобрала спасенную бутылку, щедро хлебнула сама и тут же сунула темное горлышко в пасть слегка оглушенной сестре.
- Sim-sim-sim! Ой!
Темная стена с хорошо заметными в такой близи швами спайки показалась слишком мрачной для последнего пристанища. Горе-пилот взяла штурвал на себя до предела и затарахтела с околосветовой скоростью. Под брюхом хлипкого аппаратика мелькнули орудия и стеклянный глаз огромного паука-крепости.

(мы с Сон)

[выложил Bishop]

Рато вдруг ожил. Нет, выражение на широком лице не стало более ярким. Но за секунды, когда не улеглась еще пыль, он успел прихватить одной рукой пустую тяжелую миску, второй – край безрукавки Адзусы, буркнуть себе под нос: «Пошли» и квадратным маленьким танком направиться подальше от эмиши.
Дамарензисы, чьи отточенные рефлексы были во много раз быстрее человеческих, среагировали четко: едва упавший с небес предмет с грохотом рухнул наземь, как вся патрульная команда прыжком укрылась за постаментом памятника кому-то из великих ди-жу прошлого и уже оттуда выразила свое возмущение столь бесцеремонной выходкой, дав залп по взметнувшейся вверх тени. К счастью для проворной воришки, выстрелили дамарензисы второпях, и поэтому визжащий сноп картечи пронесся гораздо ниже, а на второй выстрел у рысей уже не хватило времени, так как клубы пыли укутали пятачок с закусочной, снизив видимость до полуметра.
- Не упустить второго! - Дэкс перекинул ствол туда, где стоял человек с пистолетом, - Дикс, стенка, Дэмс, за мной.
Двое патрульных тенями выскользнули из укрытия и осторожно двинулись к разгромленному фургончику, идя так, чтобы не попасть на директриссу стрельбы своего товарища, прикрывающего их спины. О каменный выступ стены рядом с головой одного из них разбилась глиняная посудина. В пыльной маленькой буре, откуда она прилетела, рассмеялись.
- Выйти с поднятыми руками, в противном случае буду вынужден применить силу! - предупредил Дэкс; собственно, он бы давно уже обработал шквалом свинца неизвестного метателя, но, скованный буквой закона, был вынужден действовать согласно полученным инструкциям, - У вас три секунды!
Он сделал левой лапой короткий жест и солдат слева от него, присев на колено, вынул из подсумка газовую гранату. Солдат справа повторил действия товарища, за исключением того, что граната в его лапе была свето-шумовой.
- Раз... - начал отчет Дэкс.

Столица, порт
29 день первой четверти 10 года эры Дагер,
вечер
я и Ботари.

Одноглазого предчувствия не обманули: док был оцеплен усиленными отрядами городской стражи, а в одном из переулков стояли два мощных армейских грузовика с гербом Императора, из которых выпрыгивали закованные с броню тяжеловооруженные эмиши трехметрового роста. Оружие в их лапах было способно легко прошить броню легкого полицейского броневика, а что арктосы сотворят с фургоном Крюка - лучше было бы и не представлять, во избежания порчи аппетита.
Эмиши четко разбились по группам и явно приготовились к штурму.
Одноглазый присвистнул. Его парни, высыпавшие из фургона, замерли, ожидая приказа. Обозначенная баржа уже стояла в одном из доков, пришвартованная к мачте. Выцветший номер на ее потерном боку призывно манил к себе.
- Так, обождем здесь, в сторонке, - уронил Одноглазый, запахивая плащ так, чтобы скрыть кобуру, - с чего бы это кошкам тут шататься?.. босс про них ничего не говорил.
Между тем эмиши явно нацелились кого-то штурмовать. Иначе зачем бы трем мохнатым амбалам держать в лапах огромные штурмовые щиты, образуя как бы бронированный уступ, за которым сноровисто выстраивались остальные их товарищи. Короткий взмах лапы, и штурмовая группа двинулась к доку с пришвартованной там целью контрабандистов.
- Ей, да они же... - выругался кто-то позади.
- А ну стойть! - оборвал его Одноглазый. Его тяжелая рука рванула бойца назад, обратно в бесформенную толпу у фургона.
- ..они же!.. Да Босс нам потом!..
- Босс на потом, а этим нам прямо сейчас, - рявкнул Одноглазый, обращаясь ко всем сразу, - видимо, коты без ведома таможенников действуют, иначе бы не сунулись.
- Может, донес кто-то? - спросил кто-то, - откудова они узнать-то могли?..
- Донес, - кивнул Одноглазый, скользя взглядом по спинам эмиши, - либо кто-то из местных решил в прятки с Крюком поиграть и часть груза себе захапать, либо кто-то совсем со стороны. Или из наших... ух, Босс зол будет...
А события на пирсе между тем развивались стремительно: какой-то болван из охраны баржи вместо того чтобы благоразумно лечь на землю и смирно прикинуться невинной жертвой обстоятельств, решил поиграть в героя и открыл по штурмовикам огонь из пистолета. Дальнейшее было легко предсказуемо: едва по щитам забарабанили пули, эмиши прекратили движение. Щитники опустились на колено, закрывая товарищей, а через их головы полетели свето-шумовые гранаты. Хлопок, ослепительная вспышка, и штурмовая группа ломанулась вперед, походя снеся ворота дока и уже за ними разворачиваясь в боевой порядок для окончательной зачистки. Вскоре всё было кончено - слабовооруженные контрабандисты не могли противостоять великолепно обученным и вооруженным эмиши, расправимшися с экипажем баржи с пугающей лёгкостью.
Едва прозвучал последний крик сброшенного с причальной мачты контрабандиста, как на баржу проследовали четверо мужчин в синих с золотом мундирах старших дознавателей Императорской стражи.
- Ого, - присвистнул один из них, когда по его приказу огромный альтаик из штурмовой группы сорвал крышку с одного из пластиковых ящиков, которыми был загружен трюм баржи. Ящик был полон новеньких жетонов-"жизняков".
- Полетят чьи-то головы, - прокомментировал второй дознаватель, доставая бланк протокола осмтра места происшествия.

Столица, Блошиный рынок
29 день первой четверти 10 года эры Дагер,
вечер

За непрочным убежищем - пули выбили металлическую дробь, украсили цепочками вмятин, а кое-где и дыр баки, куда сваливали городской мусор, когда на улице для него не оставалось свободного места, - шел жаркий диспут. Общаться с патрулем дольше необходимого ни один из двоих спорщиков не намеревался; вопрос сводился к тому, как выйти из сложившегося положения. Рато - как более рассудительный и не склонный к насилию выше необходимо-обязательной нормы - отстаивал ретираду. Адзуса считал, что всего три единицы, пусть даже вооруженные, не повод для волнений. Он всегда предпочитал решать жизненные проблемы радикально, многим было любопытно, каким образом он сумел дожить до своих лет. Настроенные практично люди утверждали, что все еще впереди и похорон ждать не придется.
- Незачем попусту тратить силы и патроны, - настаивал хозяйственный Рато.
А сам прикидывал, как будет останавливать напарника, если тот разойдется. Патрульных он не жалел, даже наоборот, предпочел бы видеть их летящими с обрыва в огненную клоаку. Даже заплатил бы за такое зрелище. Но Шоко и ее тележка – другое дело. Недавний клиент с горьким сожалением вспомнил единственную уцелевшую (жива ли она или погибла теперь уже бесповоротно?) полную миску лапши. Он неожиданно осознал, что разглядывает обтянутое кожаной штаниной колено приятеля - тот бесцеремонно пригнул его; из дыры в пробитом насквозь баке текла вонючая густая жижа. Кроме обычной вечерней переклички Блошиного рынка, ничего больше не было слышно.
- Притихли, - удовлетворенно сказал Адзуса. - Я пошел.
- Два... – донеслось по ту сторону баков.

(Далара mo)

Столица, Блошиный рынок
29 день первой четверти 10 года эры Дагер,
Ночь, ближе к утру

- Зуб даю, Босс, - сплюнул Одноглазый, - заложил кто-то.
Крюк лежал на подушках и неспешно смаковал кальян, пуская колечки галлюциногенного дыма. Одноглазый невольно закашлялся, утерев прослезившийся глаз, когда одно из колечек угодило ему в лицо.
- Из своих, думаю, - неуверенно продолжил он, - или со стороны.
- Думаешь? – переспросил Крюк, прищурившись.
- Извините, Босс…
Хотя внешне Крюк воплощал высший предел спокойствия и отрешенности, внутри него все буквально клокотало от бешенства. Одноглазый, не раз распробовавший гнев Босса, прекрасно знал об этом.
- Думаю, со стороны, - Крюк поднес к тонким губам чубук, - из своих кроме тебя и еще кое-кого никто не знал о лайф-жетонах. Ты трепался на улицах о жетонах?
- Обижаете, босс…
- Да, ты не стал бы, - кивнул Крюк, - значит, кто-то другой. Впрочем, теперь это уже не имеет никакого значения. За жетонами слежка установлена?
- Установлена, босс. Их утащили эмиши, в свою нору. Пока не выносили. Круглосуточно дежурим.
- Хорошо, - зевнул Крюк, - значит, не потеряны.
- Потянете за ниточки, босс?..
- Я похож на чертова циркового кукольника, Одноглазый?
- Никак не похожи, босс.
Когда от Одноглазого осталась лишь фантомная тень на сетчатке глаза, Крюк еще раз затянулся. Сорвалась сделка века. От продажи пустых лайф-жетонов Крюк мог бы получить двое или втрое больше того, что у него было сейчас. С такими средствами он с легкостью бы подмял под себя всю теневую сторону Столицы – так, как и хотел Цербер. Да, конечно, Цербер снабжает его оружием, доспехами, позволяет обновлять его собственный жетон… но того, что он требует от Крюка, достичь не так просто. Да и Цербер – не банкир, не глава торговой гильдии, не казначей. Он тоже ограничен…
Но лайф-жетоны… потерять их означает потерять не только деньги. Крюк расстанется также и с репутацией, что гораздо хуже. Вывод прост, как жизнь эмиши: жетоны необходимо вернуть любыми средствами. Даже если для этого потребуется задействовать преторианцев Цербера.
Крюк поднялся с подушек и проковылял в угол комнаты, где висела накрытая парчой клетка. Сняв ткань и открыв дверцу, контрабандист вытащил голубя. Птица наклонила голову и прищурила механический глаз.
- Лети к Кукле. Скажи ему, что Крюку потребуется помощь.
Голубь утвердительно кивнул и, дождавшись, когда хозяин раскроет ладони, расправил крылья.

Столица, Блошиный рынок
29 день первой четверти 10 года эры Дагер,
вечер

- Да, в противоположную сторону от них, - буркнул Рато.
Неопределенного вида жижа пахла как вполне горючая. В многочисленных карманах «выходного» комбинезона – все отличие заключалось в том, что на нем еще не было пятен и дыр, - должна была найтись вечная зажигалка.
- Пыль уляжется - будет поздно, - возразил неугомонный юнец.
Случайный порыв ветра (из тех, что налетают внезапно, когда нет никаких причин) смел на миг звуки, и в коротком затишье оглушительно взвизгнула Шоко:
- Адзуса, я в порядке! Сматывайся!
- На пол! - заорал Дэкс продавщице, - Уйдите с линии огня!
Покрытый ржавой коростой блок информационного городского табло вдруг ожил, покрытая зеленью патины латунная драконья голова испустила дикий механический вой, подхваченный на других перекрестках. Посетители маленького "кафе", каждый в той дыре или щели, в какую успел привычно забиться за миг до первого выстрела, вздрогнули от неожиданности, и, позабыв на время выработанный столетиями инстинкт жителей Блошиного рынка, подняли головы - по забранному жесткой сеткой (с давними следами напильника) экрану бежали цепочкой слова, дублируя звуковое сообщение:
- Властелин замка Черного пламени, дракон-хранитель Столицы господин Тэймон прибыл в город! Освободите дорогу!
- Явился, - неприязненно фыркнул Рато, стряхнул мгновенное оцепенение и продолжил обшаривать карманы.
Зажигалка – древний и массивный размером в пол ладони агрегат – все-таки нашлась. Владелец нежно погладил отполированный почти до блеска пожелтевший от старости корпус. Куском обгорелой с одного конца арматуры неизвестного происхождения он отвел тонкий ручеек вязкой вонючей жижи. Позвал:
- Адзуса!
И поджег. Ручеек взялся синим химическим пламенем.

(minna)

[выложил Bishop]

Дэкс открыл было пасть, чтобы сказать "три", и даже уже занес лапу, дабы дать отмашку ребятам, как клубы пыли перед мордами эмиши расцвели вспышкой взрыва, перекрывшего вой и скрежет динамиков.
- Ложись! - только и успел заорать Дэкс, брякаясь мордой в грязные выщербленные плиты мостовой.
В глаза хейчо ошалело уставилась крохотная скальная улитка, явно возмущенная столь наглым вторжением в её улиточьи дела.
- ...дрянь, - буркнул рядом его напарник, выплевывая грязь, забившую пасть.
На них огненной колесницей катилась - плюясь сгустками пламени, рассыпая искры - жестяная бочка, кто-то добрым пинком задал ей ускорение и курс. Вторая праздничной "шутихой" ушла к небесам, оставив за собой дымно-огненный след.
- В стороны! - заорал укрывшийся за постаментом солдат, - Живее!
Прыти эмиши в ту секунду позавидовали бы персонажи легенд: не успел их напарник завершить фразу, как обе рыси убрались с дороги "горячего привета", причем Дэкс ухитрился при этом перепрыгнуть через своего подчиненного. Их третий товарищ потом долго смеялся, вспоминая чудеса их эквилибристики. Но - потом, когда все закончилось. А пока чихающий Дэкс посмотрел вперед и среди клубов дыма разглядел человеческий силуэт. Человек стоял во весь рост и... Дамарензис присмотрелся и вскинул дробовик - человек был вооружен.
- Брось оружие, стреляю! - заорал Дэкс.
Вместо ответа тот поднял - лениво, почти нехотя - руку с пистолетом. Оглушительно завизжала девчонка; она стояла на корточках, но, похоже, в любую секунду могла сорваться с места и прыгнуть на эмиши.
- Не поднимайтесь! - второй солдат навел оружие на странного человека.

(+SonGoku+Bishop)

Блошиный рынок вздрогнул. Не весь, только это выбитое в скале ущелье, каменная стена с прилепившимися к ней хибарами, дырой старого воздуховода, из которой, как гигантский плавник, высовывалась лопасть давно мертвого вентилятора. Сверху посыпались камни – мелкие поначалу, а затем, пропахав борозду в хлипких постройках, прокатился обломок скалы. Неизвестно кто заорал:
- Берегись!
- В стороны! - на этот раз для разнообразия авторство этого вопля принадлежало Дэксу. Плюнув на вооруженного неизвестного, хэйчо вскочил на ноги, и, пригнувшись, метнулся к бренным останкам фургончика.
- Бегом! - рыкнул он, рывком вздергивая девушку на ноги, и глядя вверх, - А то...
Бурое небо у них над головами заслонила округлая, брюхатая туша "летающей крепости". Гигантский механический паук скреб одной лапой по скалистой стенке ущелья, круша постройки и легко сминая в гармошку металлические панели заборов, в отчаянной попытке обрести утраченное равновесие. Восемь ослепительно белых лучей обшаривали притихший в ужасе каньон улицы; один из них на мгновение выхватил из ночной мглы малютку-планер, который на лихом вираже удирал прочь. Второй - так же коротко, сиюминутно - облил голубовато-белым сиянием человека, что стоял за раскатившимися мусорными баками и внимательно, будто выбирал, куда послать пулю, разглядывал дамарензисов.
А затем паук-крепость нашарил опору.
Его суставчатая, в радужном лишае окалины конечность опустилась, подняв стену пыли, между патрульными и их потенциальной, но крайне несговорчивой добычей. Механическое чудовище, нависшее над разоренным уголком Блошиного рынка, помедлило, будто собиралось с мыслями и прислушивалось к себе (в секундной тишине бесшабашный хохоток в два детских голоса откуда-то сверху показался единственным звуком в городе), и зашагало своей дорогой, равнодушное к разрушениям, участником и виновником которых являлось более остальных.

(ун-ун!)

Столица, причал, "Камбала"
26 день первой четверти десятого года эры Дагер,
Поздний вечер

Плавно покачиваясь под скрип цепей, баржа медленно поворачивала вокруг причала. Без всякой видимой цели, то в одну сторону, то в другую.
- Уфф! Да прекратите же это наконец! - взвился единственный, если не считать застывшего немой тенью слугу, посетитель импровизированной лавки.
Серые в каких-то масляных пятнах холстины, расстеленные прямо на палубе, были завалены всевозможным барахлом. Под полосатым столь же неопределенного цвета тентом вилась целая гирлянда маленьких красно-желтых фонариков, украшая вспотевшее круглое лицо посетителя причудливыми бликами.
Зависший в открытом окне рубки Каракатица скосил часть своих многочисленных зрительных сенсоров в сторону маленькой фигурки, сидящей скрестив ноги посреди разложенных товаров. Сверху киборгу были видны только отливающие золотом худые коленки и ворох белых, напоминающих неряшливое гнездо косичек. Гнездо не шелохнулось, проигнорировав возмущение посетителя, и вращение баржи продолжалось.
- Деймара нет, - донеслось после паузы, во время которой краснощекий посетитель, шумно пыхтя, прохаживался вдоль тента. Голос маленькой хозяйки был низким и мелодичным.
- Да пропадите вы оба, я уже пять раз слышал, что его нет! - рявкнул посетитель и покраснел еще сильнее. Тонкая струйка дыма взвилась из-за его правого уха.
- Деймара нет, - повторила девушка, ловко перекатывая в тонких золотистых пальцах несколько стеклянных шаров.
- Я жду заказа вдвое дольше оговоренного! А теперь он приехал и тут же исчез! - не унимался посетитель.
- Деймар не д-авал г-аарантии, Деймар не о-об-ещал срочно, - когда она произнесла более длинную фразу, стал заметен странный акцент. Девушка растягивала звуки и делала паузы в непривычных местах.
- Раздолбай и бездельник, вот кто твой Деймар! - кипятился посетитель, краснея и потея все больше. Поднимающийся из-за мясистого уха дымок сделался заметнее, - Когда дело принадлежало его незабвенным родителям, да будет путь их через долину легок... уфф! Они никогда не позволяли себе...
- У лега-альных т-орговцев будет бы-ыстрее, - невозмутимо посоветовала обладательница косичек.
Послышался тоненький свист.
- Перегрев имплантов, неисправность, - проскрипел сверху механический голос Каракатицы.
До того успешно сливающийся с ландшафтом слуга шагнул к побагровевшему хозяину и проворно подкрутил что-то в его бритом затылке. Лицо посетителя мгновенно сделалось менее красным, но едва ли менее раздраженным.
- В один прекрасный день я узнаю, что вы сгинули где-то в океане или что этого оболтуса обнаружили по частям... Да скажи же мне, глупая кошка, он достал мне то, что я просил?!
- Деймара нет, - флегматичные интонации глупой кошки ничуть не изменились.

Столица, Дворцовый район
29 день первой четверти десятого года эры Дагер,
Поздний вечер

В Столице есть поговорка: «Если служишь Тэймону, то не ошибаешься дважды», потому что с головой (и со всем остальным в придачу) можно расстаться и после первого – он же единственный – промаха. Так ли это на самом деле, наверняка сказать крайне трудно; нынешний глава клана недолюбливает публичные казни и проблемы неподчинения или неверного истолкования своих распоряжений, решает, как правило, один на один с провинившимся. Многие не уверены, что же лучше.
Но так это или не так, а гигантский «паук» опустился, подогнув суставчатые механические лапы, перед воротами замка легко и почти изящно, настолько, насколько может быть многотонное чудище. Когда осела рыжая пыль, а ветер унес клубы разогретого пара, крепость прочно состыковалась с внешней стеной замка, образовав дополнительный бастион. «Паук» открыл пасть и соткал трап, тут же пришли в движение зубчатые колеса, и тяжелые створки ворот раскрылись перед хозяином замка.
Вперед, чеканя стальной шаг, выступили ровные шеренги Черных Псов, элитной гвардии наместника Тэймона. Каждый – абсолютно копия, идентичная Церберу, который шагал во главе колонны. С отполированного корпуса ниспадали шелковые одежды, украшенные жемчугом. Играли золотом мечи, подаренные самим Тэймоном в знак признания заслуг. По обе стороны от Цербера семенили мальчишки-служки, бережно неся чаши с курящимися благовониями.
Вслед за колонной преторианцев, слепя глаза дорогими украшениям, шагали высшие чиновники и аристократы. Они неспешно заняли место справа и слева от Черных Псов. Вышла дворцовая стража, богато украшенная лентами и перьями, и лишь потом, когда стража встала полукольцом перед исполинским пауком, хлынула пестрая толпа слуг. Впрочем, последним места почти не досталось.
Столица изготовилась встретить Тэймона, своего господина.

(а еще Некропехота)

Ряды замерли, будто сплавленные в монолит, только ветер трепал бахрому на штандартах. Две фигуры на трапе, одна во всем алом, будто мазок свежей крови, вторая в черных с золотым шитьем громоздких одеждах, казались игрушечными на широкой, как мост, рампе трапа. Тот, который был в черном, поднял руку; с изогнутого рога на центральной башне замка сорвалась небольшая тень, описала круг над людьми и киборгами, почти не взмахивая кожистыми крыльями, и уселась на привычный «насест», вцепившись острыми коготками в толстую кожаную перчатку.
Цербер склонился первым. Сначала уронив голову, а затем и все тело - опустился на колени. Вслед за наместником рухнули, словно подкошенные, все остальные. В мертвой тишине, опустившейся на замок, каждое слово, исторгаемое из металлического нутра наместника, звучало особенно четко:
- Приветствую тебя, господин. Твой город, твой замок и твои слуги - смиренно ожидают тебя.
Алый телохранитель едва заметно поморщился и тут же выровнял лицо в бесстрастную маску. Он обвел взглядом толпу, среди которой у него не было ни единого друга. Некоторые, он знал, с удовольствием убили бы его любым способом, кое-кто даже тешил себя фантазиями на эту тему. Но выцеливал он не их, а тех, кто желал того же Тэймону. Подмечал все позы и выражения лиц. Позиции, с которых можно было бы атаковать, были заняты Псами. Цербер знает свое дело. Канмон тоже. И он видит: что-то в нем сегодня не то, нечто неприметное в осанке, в положении рук отличает его от обычного Цербера и от его копий-подчиненных. Остроносый и сухой как щепка телохранитель стал похож на гарпун, попадешься – все, пропал. Это сигнал тем, кто замыслил недоброе: «Я вас вижу».
- Все спокойно, господин, - сказал он негромко.
Тэймон повернул к нему голову (чуть-чуть, едва заметно; те, кто стояли вдали и вовсе не увидели бы движения), бросил взгляд через плечо и вновь отвернулся. Уголки губ ди-жу приподнялись и застыли в ничего не означающей улыбке.
- Идем, - обронил Тэймон.
Вытканные золотыми нитями переплетенные друг с другом драконы на его одежде, казалось, устроили сражение; тяжелый подол сметал пыль. Взгляд правителя без интереса скользил по одинаковым рядам встречающих.
- Столица не меняется...

(предыдущие двое и я)

Столица. Дворцовый район.
27 день. Утро.

Кандори задумчиво посмотрела на свой нетронутый завтрак и решительно отодвинула тарелку. Есть совершенно не хотелось. Не в силах скрыть трепет от предстоящей встречи, девушка, наверно, в тысячный раз посмотрела в большое зеркало на противоположной стене просторной гостиной и поправила волосы. Он должен был явиться с минуты на минуту. Кандори ждала, терпение её таяло одновременно с фруктовым сорбетом, умирающем в тонконогой креманке.
- Госпожа, не показывайте своего волнения, - стоящий за её спиной "Дамбо", которого на самом деле звали Сато Трэгг, укоризненно покачал головой, - Тем более перед этим сопляком.
- Без тебя знаю, Дамбо, - фыркнула девушка. – Снимки у тебя?
- Да, госпожа, - кивнул тот, - И доешьте завтрак, а то ваш отец опять направит вас к лекарю, госпожа. Как в прошлый раз.
Сато невольно улыбнулся, вспомнив панику, в которую ударился отец Кандори, когда дворецкий доложил, что молодая госпожа уже третий день почти ничего не есть. Семейный лекарь получил жесточайшую выволочку, хотя на самом деле всё упиралось в какую-то диету, которую Кандори посоветовали её подруги. К слову - Трэгг на дух не переносил эту компанию молодых раздолбаев, считая, что они дурно влияют на его госпожу.
При воспоминании о докторе Корби, девушку передёрнуло. Она скептически осмотрела накрытый стол.
- Не хочу, - пухлые губы капризно скривились. – Ладно, омлет попробую, всё равно делать нечего. Нет. Ну, как он смеет опаздывать? – вилка вонзилась в белую пышную массу, словно закалывая.
- А что еще вы ждали от этих... - Сато еле удержался от того, чтобы в открытую не назвать друзей девушки "полудурками", - Э... Несерьезных людей? Насколько я помню, ваш друг, господин Енё, вообще считает моветоном просыпаться раньше полудня.
- Эти несерьёзные люди через несколько лет будут владеть всем. И я хочу заполучить лучшего, - мягкие серые глаза на миг алчно блеснули. – А для этого нужно постараться.
- Если это - из лучших, то боюсь предположить, на что похожи худшие, - буркнул телохранитель, глядя в окно, - О, явился... - сказал он, глядя на остановившийся у ворот особняка экипаж, выполненный в виде богато украшенной кареты с запряженной в неё шестеркой восьминогих киборгов. Из кареты вышел молодой человек, одетый по последней моде, и, брезгливо кривя губы, сказал что-то охраннику у ворот. Тот неторопливо полез за рацией.
- Господин Енё Рейто просит аудиенции у молодой госпожи, - чопорно доложил пару минут спустя дворецкий. Кандори сразу выпрямилась, схватила в руку высокий стакан с соком и сделала вид, что безумно увлечена едой и ей нет совершенно никакого дело до молодого гостя. Когда Рейто появился на пороге гостиной, девушка удостоила его лёгким кивком и продолжила завтрак.
- А ты все жрёшь? - весело поинтересовался тот, не обращая на телохранителя абсолютно никакого внимания и усаживаясь напротив, - Кстати, хочу одолжить твоего повара. Поговоришь с папашей? - он бесцеремонно запустил пятерню в тарелку девушки, ухватил кусок посочнее и закинул в рот, - Снимки сделала? - жуя, поинтересовался
Сато за спиной стиснул кулаки - с его точки зрения, из всех "друзей" Кандори молодой господин Енё Рейто был, пожалуй, самым мерзким. Сын судьи, Енё привык к роскоши и вседозволенности, зачастую позволяя себе такие выходки, за которые любой другой поплатился бы головой.
Кандори, скрывая омерзение отодвинула тарелку и вскинула голову.
- Ты как всегда прямолинеен. Я своё слово держу, а держишь ли ты своё, Рейто? – она нарочно медленно вышла из-за стола и облокотилась на спинку, заняв выигрышную позу для демонстрации своих неоспоримых достоинств.
Тот облизал пальцы, и, приняв картинную позу, с пафосом произнес:
- Род Рейто всегда держит слово.
Трэгг, сдерживая довольную улыбку, вопросительно посмотрел на юную госпожу.
«О, да. Слово данное при десятке высокородных свидетелей, теперь не отвертишься», - проскользнула злорадная мысль.
- Покажи, - тихо велела Кандори телохранителю. – Хотя нет, погоди, - заметила она лениво, когда Дамбо потянулся к нагрудному карману. - Напомни мне, Енё, что ты будешь делать, если это именно те снимки.
Енё, поняв, что проиграл, обреченно вздохнул и огласил условия пари:
- В случае предоставленных мне доказательств я на неделю перехожу в твоё полное распоряжение.
Сато расплылся в улыбке, представив, что устроит Кандори с её богатой фантазией этому напыщенному пустозвону.
Слушая эту музыку, девушка сохраняла беспристрастное выражение лица, мельком кивнув Трэггу, она вновь вцепилась взглядом в мажора, внутренне упиваясь своим триумфом.
Трэгг выудил из нагрудного кармана тихо звякнувший пакет, и с торжествующей улыбкой по одной, словно выигрышную комбинацию в карты, выложил на стол перед недовольно скривившимся Енё стеклянные пластинки с изображениями, подтверждающие "подвиг" Кандори, над проявкой и закраской которых он провел в импровизированной лаборатории остаток ночи.
- Знаешь, Кандори... - сказал тот после пары минут молчания, потраченных на изучение снимков, - ты еще более обезбашенная, чем о тебе говорят. Только не говори, что ты там еще и пойло это пила, что перед тобой на этом снимке, - проигравшийся мажор ткнул пальцем в указанную пластинку.
Кандори не собиралась делиться впечатлениями, поэтому просто вскинула бровь и вызывающе глянула на Рейто.
- Посмотрел и хватит. С этой минуты ты мой раб. И обращаться ты ко мне будешь не иначе как: моя несравненная госпожа.
- Да, моя несравненная госпожа, - Енё при этом скривился так, словно выпил пива из той забегаловки, в которой всего несколько часов назад были сделаны снимки, послужившие доказательством его проигрыша, и которые сейчас Сато, сложив в медную миску, расколотил дубинкой в стеклянную пыль.
- Какие будут приказания, моя несравненная госпожа? - кисло глядя на кучку стеклянного крошева, поинтересовался Енё.
- Ты даже не можешь себе представить, - многообещающе улыбнулась Кандори. – Для начала надо явить миру твой новый статус. Пойдём по магазинам, и если не хочешь быть наказан, веди себя примерно.
Енё страдальчески взвыл, закатив глаза. Позже Сато признавался, что это была самая лучшая музыка, которую он слышал в ту неделю.
- На чём поедем? - спросил глубоко несчастный Рейто, - На моей машине?
- Нет, - властно отрезала Кандори. – У тебя теперь нет своей машины. Ты будешь везде неотступно следовать за мной. – Нужно подобрать подходящую плётку, - с рассчитанной долей задумчивости добавила девушка. – Сато, ты мне поможешь? – бросила она через плечо, уже выходя из гостиной.
- Конечно, - тут же отреагировал телохранитель и извлек из-под куртки короткую плеть, - Вот, в кончик свинец вплетен, - и он помахал плеткой под носом у побледневшего Енё, явно наслаждаясь реакцией бедолаги.
- О! – преувеличенно обрадовалась девушка, подходя к Трэггу. Изящные пальцы скользнули по кожаному плетению, достойная плётка. Вот только следы останутся, - озабоченно протянула она, картинно облизываясь. У Кандори внутри всё клокотало от смеха. Одного взгляда на изменившуюся физиономию Енё хватило, чтобы забыть все испытанные неудобства. Сначала сбить с толку, ошарашить, потом удивить и заинтересовать. Нехитрый план, чтобы крепко привязать избалованного мальчишку.
- Но лучше вот это, - Сато отцепил от пояса пластиковую телескопическую дубинку с набалдашником, - Легкая, удобная, - одним небрежным движением кисти телохранитель раскрыл оружие на всю длинну и несколько раз взмахнул, с свистом рассекая воздух. Енё моментально взмок, выпучил глаза и несколько раз сглотнул.
- Ты... ты не посмеешь, - пискнул он, - Я высокородный!
- Я посмею, - вступилась за слугу девушка. – Как твоя госпожа я могу делать с тобой всё что захочу. А хочу я многого… но не будем пока об этом. Рейто, отпусти водителя. Сато, спрячь пока дубинку, не пугай моего раба.
- Слушаюсь... - дубинка исчезла под курткой,
- Слушаюсь, моя несравненная госпожа, - с явным облегчением произнес Енё и нажал на кнопку на извлеченном из кармана богато расшитого золотом камзола серебряном приборчике. Стоящая у ворот "карета" круто развернулась и покатила обратно.
Кандори просияла. Всё шло как нельзя лучше.

(Сержант Ботари и я)

Столица, Блошиный рынок
Таверна «У Мола»
26 день первой четверти десятого года эры Дагер,
Поздний вечер, практически ночь


Мол тут был. Даже два, один (с прописной) разрезал пространство над нижними этажами, разбивая и перенаправляя воздушные потоки, второй (с заглавной) стоял за жестяной стойкой заведения. Уровнем выше и на несколько кварталов дальше у ворот Сай-Ваан ночная стража принялась бить в огромный барабан, оповещая, что при четырехсотом ударе закроются ворота между кварталами, когда на пороге возникла странная троица.
"Триста десятый" сидел за стойкой бара с нетронутой кружкой пива в руках. Хозяин заведения, огромный лысый мужчина в кожаном фартуке, неторопливо протирал стаканы, изредка оглядывая посетителей. Неожиданная троица удостоилась мимолетного взгляда. Таверна, как всегда, была полна. Большинство клиентов составляли местные работяги, которые зашли после работы пропустить стаканчик-другой. Подавальщицы сновали между деревянными столиками и еле успевали убирать пустые бутылки и выставлять полные, в благодарность получая шлепки по тугим задницам и щедрые чаевые. Именно из-за симпатичных официанток таверна «У Мола» была популярней других. В углу сидело несколько наемников, которые пили виски прямо из горла и громко хохотали, когда кто-то из них отпускал очередную сальную шуточку.

За центральным столиком сидел тучный торговец с парочкой охранников, которые злобно скалились на вновь прибывших.
Где бы он ни появился - один или в сопровождении - всегда было одно и то же. Нельзя сказать, что Кхар не обращал внимания, нельзя сказать, будто он привык. Истинный воин своего племени, он не собирался мириться с таким положением, как не собирался впустую сражаться с тем, что нельзя победить. Фелиноид не любил людей – и не скрывал этого. Еще меньше ему нравились карикатуры на солдат, прислужники людей, позор всей их породы. Эмиши, что происходили от других, Кхар терпел как неизбежное зло.
В таверне Меллана Мола – пятое заведение от угла, если идти на запад Блошиного рынка, - все случилось так, как диктовала традиция. Сначала – короткая пауза, за ее время присутствующие думают одну и ту же мысль: «Кто выпустил эмиши за ворота одного?». Затем – осознают, что ошиблись, начинают шушукаться вполголоса. Затем – умолкают после небрежного, но качественного зевка с демонстрацией клыков.
Четвертая фаза – драка – случится чуть позже, когда будет выпито достаточно горячащих кровь и разум напитков. Кхар подтолкнул спутника лапой.
- Не робей, человечек.
Нюлэй ухватился за край чужого стола, чтобы не потерять равновесие.

(Nigel mo)

Одна из скользящих мимо подавальщиц одарила киборга недоуменным взглядом. Сей странный субъект просиживал в таверне с самого полудня и даже не притронулся к стоявшей перед ним кружке с пивом, в то время как остальные посетители вовсю накачивались спиртосодержащими напитками.
«Триста десятый» внимательно следил за необычной троицей, подмечая для себя интересные детали.

Мол, полируя полотенцем и без того чистую (по местным меркам, естественно) кружку, кивнул Кхару и покосился на его спутника - этого человека он видел впервые. Собственно, какое его дело, кого припер с собой этот странный эмиши? Раз с ним - значит, так мохнатому надо, а его, Мола, дело, пропускать мимо ушей разговоры, его конкретно не касающиеся; следить за уровнем напитков в кружках, ну и за тем, чтобы посетители за них не забывали расплачиваться. А, ну и еще не забывать отстегивать еженедельную мзду квартальному, за которой тот заходил полчаса назад. И вот ведь гад - мало того, что сгреб три (целых три!) серебряные гинка, так еще и пива задарма медяков на шесть выдул. Дорвался до халявы...
Мол вздохнул, сожалея о понесенных убытках, отставил кружку в сторону, достал из-под стойки другую - трехлитровой вместимости - и вежливо поинтересовался:
- Как обычно?

(начало общего столпотворения)

Грит с Блаем наслаждались жизнью. А чего ей, собственно, и не понаслаждаться, когда в кармане по десять серебряных монет, обещающих все те маленькие радости, которыми кишит Столица? И главное - десять монет за пустяковый рейс, вся сложность которого заключалась для двух матросов трампового судна "Ловец удачи" в том, чтобы не задавать вопросов о характере перевозимого груза. Такую удачу следовало хорошенько обмыть.
- О, давай сюда, - толкнул товарища Блай, узрев над толпой вывеску, гласящую "У Мола".
- Да я только за, - откликнулся тот, сворачивая в указанном направлении и заранее предвкушая первую кружку холодного пива, которую он потом запьет рюмкой грибной водки.
Войдя в бар и дождавшись, пока глаза привыкнут к полумраку, матросы недовольно скривились - среди разнокалиберных посетителей мохнатой горой возвышался эмиши довольно непривычного вида.
- Эта погань что здесь делает? - недовольно прошипел Грит, сплёвывая на пол, - И позволяет же кто-то этим тварям среди приличных людей находится.
- Спокойно, - более благоразумный Блай дернул товарища за рукав старой матросской куртки, - Давай сначала выпьем.

Кхар брезгливо понюхал напиток в огромной - по человеческим меркам - бадье, кивнул бармену: мол, сойдет. И воззрился внимательным взглядом хищных глаз на нерасторопных портовых рабочих; стол очистился с извинениями за невольное промедление. Докеры Кхара знали и - хуже того - он знал их. Фелиноид поблагодарил неторопливым кивком и уселся. Нюлэй со своей кружкой взятого наугад пойла осторожно пристроился на соседнем стуле. Он оглядывал заведение с таким видом, словно никак не мог взять в толк, куда и попал и зачем здесь все эти существа.
- В Столице всегда так? - недоверчиво спросил он мохнатого спутника.
\Продолжение столпотворения)))

Кхар оскалился.
- Что? - спросил он, вылакал почти половину содержимого и причмконул. - Нравится?
Калонг потреблял свою порцию оригинальным образом. Оказалось, что он не собирается пить ни из кружки, ни из другой посудины. И вообще не собирается пить: на жестяном блюдце ему принесли странно блестящий полупрозрачный большой фрукт. Это лакомство он обнял длинными острыми когтями, нежно, чтобы не проколоть кожуру, и вонзил острые зубки. Сразу запахло как около бочек с техническим спиртом. Нюлэй вытаращил глаза. Ву'ху покачивался от удовольствия, и казалось, что он улыбается.
По народу пошел шепоток: значит, "Векслинг" благополучно миновал таможенные заслоны и вернулся в Столицу.

- Гля, их тут двое, - Грит недовольно уставился на крылатого эмиши, с довольной мордой высасывающего какую-то дрянь.
- Да и... на него, - Блай попытался урезонить друга, - Еще мы из-за этих уродов нервы себе не трепали. Эй, красавица, два пива и две по сто.
- Два по двести, - поправил Грит, сверля эмиши взглядом. Блай лишь вздохнул: когда Гриту в его крохотный мозг что-то втемяшится, то выбить оттуда это можно лишь прямым попаданием снаряда. Или кулаком этого мохнатого здоровяка, на которого так недобро смотрит приятель.

(minna)

Захмелевший калонг возжаждал общения. Причем он желал не слушать других, а рассказывать сам. И все было бы ничего, если бы ему не пришлось снять вокодер для удобства потребления пьяного фрукта. С некоторым трудом нашарив прибор, Ву'ху поднес его к мордочке с намерением надеть, но тут ему в голову пришло, что тогда он не сможет продолжить пир, и мысль эта была невыносима. Протяжные радостные и совершенно лишенные смысла звуки, которые полились изо рта крылатого зверька вместо слов, - тоже, но уже для окружающих.
Разошедшемуся не на шутку малышу-оператору не сразу удалось остановиться. Он обвел притихшую аудиторию выпуклыми блестящими глазами. Скинул с металлического блюдца сморщенную кожуру и подал Нюлэю. Тот оторопело взял неожиданный презент. Кожистая лапка задержала его руку, скорректировала угол и принялась выстукивать быструю дробь длинным острым когтем.
- Гордись, человечек, - Кхар навострил одно ухо, прислушался к неистовому перестуку. - Ву'ху говорит: он назвал тебя "двуногий-который-летает-без-приспособлений-но-лишь-сверху-вниз"...
Рулевой "Векслинга" заглянул в опустевшую кружку - с намеком. Меллан Мол все понял правильно.
- Но мой язык устает от длинных фраз, - Кхар закогтил новую кружку, приложился к ней основательно и надолго, слизнул широким неожиданно розовым языком кисловатую пену с усов. - Хозяин ветров решил взять тебя на борт, не бросил там, где мы нашли тебя. Видимо, он считает - ты стоишь чего-то.

(пока вдвоем)

Если сравнивать с большинством посетителей таверны, Деймар пил немного. Он расслабленно привалился спиной к стене, окидывая соседей внимательным взглядом. Глазной имплант, тускло бликующий пурпурным из-под длинной пепельной челки, позволял разглядеть мельчайшие детали, недоступные обычному зрению. А посмотреть всегда было на что. При желании можно было разглядеть живность в волосах отдельных посетителей. Впрочем, если уж говорить о живности, были в этой таверне экземпляры поинтереснее вшей. Непривычного вида эмиши и его еще более странный спутник вызывали особый интерес. Деймар не глядел в их сторону, он вообще не глядел ни на кого конкретно. Лишь частично прикрытый спутанными прядями имплант проворачивался в глазнице, отмечая все интересное.
Вставленный в ухо сенсор усиливал звуки. Подслушивать сплетни в тавернах всегда было важной частью работы. И хоть сейчас Деймар на заслуженном отдыхе, почему бы не совместить приятное с полезным.
- Смотри, здорово, правда?!
От пронзительного голоса, внезапно прозвучавшего как раз над ухом с сенсором, Деймар едва не подпрыгнул и скривился. У совмещения приятного с полезным имеются и свои минусы. Он обернулся, встретившись взглядом с двумя огромными голубыми окулярами, скрывшими половину лица его спутницы. Между оправленными в коричневую кожу стеклами забавно торчал маленький вздернутый нос. Пухлые губы, неряшливо вымазанные чересчур темной, почти черной помадой, изогнулись в задорной улыбке.
- Дура! Сними сейчас же! Тебе не идет, - рассердился Деймар и стянул с нее очки, взлохматив срезанные до плеч черные волосы. Девчонка обиженно надулась, но тут же утешилась, наполнив уже нетвердой рукой очередную кружку. Пила она не в пример больше Деймара, рассудив, должно быть, что раз клиент платит, не стоит отказываться. Ела тоже не мало. Деймар еще подивился, куда все съеденное девается. Пару часов назад, когда он увидел ее без одежды, она оказалась еще более тощей, чем с первого взгляда. Почти как Миуча, вот только головы на две повыше.
Деймар спрятал отобранные очки обратно в сумку. Купил он их как раз для Миу. Не выносящая яркого света кошка собрала их уже целую коллекцию и останавливаться не собиралась.
Захмелевшая окончательно девчонка вновь полезла, Деймар так и не понял куда - не то опять к его вещам, не то обниматься, но тут принесли очередную порцию съестного, на которое она и переключилась. Деймар же вновь обратился в слух.

Ву'ху раздухарился не на шутку и всласть шаманил, оглашая помещение ритмичным звоном импровизированного гонга. Прикладываться ко второй порции фрукта он тоже не забывал.
- Болтун, - добродушно, что само по себе граничило с подвигом, заметил Кхар, опорожнил кружку, осоловело рыгнул. - Дрянное пойло.
Но хмельного калонга не остановил бы и залп из всех орудий "летающей крепости". Зверек склонил голову набок, дернул ушами, и к металлическому перезвону добавились мелодичные долгие трели.
- Корабль древних, - переводил Кхар, он машинально подергивал разорванным ухом в такт. – Трюмы по крышки люков набиты сокровищами. "Невеста шторма" - не лежит на дне лимбо. Может быть, раньше, не сейчас. Теперь она на ходу, тот, кто встретится с ней, пожалеет, что вообще родился на свет.
- Что там несут эти клубки шерсти? - недовольно поинтересовался Грит, отрываясь от кружки.
Блай недовольно цыкнул на него - дескать, не мешай слушать. Грит было набычился, но до достижения необходимой кондиции не доставало еще как минимум пары кружек, и матрос решил в темпе наверстать упущенное.
- Враки все это! - перекричали музицирующего калонга от стойки.
Кожистокрылый рассказчик презрительно покосился на них и сменил ритм.
- Наш шкипер видел ее, был у нее на борту, - возразил фелиноид, обогнав гневный стук своего крылатого товарища. - "Невеста" дала ему силу.

(minna)

- Знаешь, Кхар, - старый матрос, проходивший на различных кораблях не один десяток лет, отлип от стойки и повернулся к "эмиши", - От тебя я такой байки не ожидал. На "Невесту шторма" взойдет лишь тот, кого пригласит сам Ахаб, её командир. А пригласит он лишь того, кто вернет ему его невесту... - старик замолчал и сделал долгий глоток из своей кружки, - Вот так-то...
Калонг перестал бить в блюдце и припал к сочному заспиртованному плоду. Человек рядом с ним опасливо разглядывал оставленные на металле царапины. Рулевой "Векслинга" шевельнул могучим плечом - кожаная безрукавка затрещала по швам.
- Байка не моя, - рыкнул он. - А Ву'ху. Я сейчас - переводчик. Но наш "Векслинг" несет в себе частичку Древних. Наш шкипер получил способность разговаривать с ветром. Дар слушать корабль. У кого же еще, как не у "Невесты"?
- Не знаю, - пожал плечами старик.
В баре наступила тишина, и даже Грит перестал хлестать пиво и навострил уши. Дед между тем покряхтел, заправил в нос понюшку грибной пыли, оглушительно чихнул, и, утеревшись рукавом, продолжил:
- Дар ему мог быть дан от рождения, Кхар, а "Невесте" лет ой как много больше.
Заинтересовавшийся историей, Деймар подхватил не опустевшую еще кружку и поднялся из-за стола. Черноволосая девчонка, задремавшая было на его плече, повалилась на лавку, недовольно пробормотала что-то и, обхватив руками сумку, продолжила смотреть хмельные сны. Деймар вытащил из уха слуховой сенсор и переместился к стойке, усаживаясь рядом с матросом, упомянувшим некого Ахаба.
- Послушай, а что за невеста и почему ее нужно вернуть? - полюбопытствовал торговец.

(снова все)

- Ну, ты что, про "Невесту шторма" не слышал? - удивился дед, кивая Молу; получив полную кружку, старый матрос неторопливо отпил, довольно крякнул, и начал рассказ:
- В общем, давно это было, как звали того Императора - никто уж и не упомнит. У одного ди-жу был командир, Ахаб звали. И была у Ахаба невеста, Рона Гор, на которую глаз положил и сам ди-жу. Случилась в ту пору война, и ди-жу, пользуясь моментом, отослал Ахаба на его флагмане во главе эскадры. Уходя, Ахаб поклялся Роне, что вернется, и вернется с победой, а та поклялась его ждать... - старик замолчал и трубно высморкался, - Война шла долго, четыре года, и четыре года Ахаб дома не был, и все эти четыре года ди-жу пытался добиться расположения Роны, да всё зря. Обезумел ди-жу, обезумел вконец, и дошёл до того, что подделал извещение о смерти Ахаба. Рона горя не перенесла, и в лаву кинулась. А на следующий день вернулся с победой Ахаб. Трюмы его корабля ломились от захваченных сокровищ, но ему самому нужно было лишь одно - Рона. Ди-жу, понимая, что Ахаб не простит ему вероломства, соврал, что Рона сбежала искать Ахаба, и охваченный горем влюбленный на своем корабле кинулся навстречу судьбе, поклявшись, что не пристанет ни к одному причалу, не пустит на борт ни одного человека, пока не найдет Рону, - после очередной паузы, заполненой пивом, дед воздел к потолку палец, - Но, говорят, что Рона жива, и что на самом деле она ищет Ахаба, и вот странствуют они по свету в поисках друг друга, и не будет им покоя, пока не встретятся.
- Это ж сколько ей лет-то? - крепкий, остриженный почти наголо южанин попытался высчитать на пальцах.
- И не думай, пальцев не хватит, даже если все тебе свои одолжат, - фыркнул дед, - Ибо клятва, данная богам... Сам знаешь.
- Стар-ровата для бр-рачной ночи! - хохотнул фелиноид.
- Вот Ахабу это и скажи при встрече, образина, - Грит, выполнив норматив по накачке, грозно уставился на Кхара, не обращая внимания на предостерегающие жесты Блая, - Кто тебя вообще из замка выпустил, вонючка шерстистая? Да еще и с дружком?
- Повтор-ри, - предложил фелиноид.
- Так ты еще и глухой? - Грит, покачиваясь, встал, и, отпихнув руку пытавшегося его удержать Блая, произнес: - Ты - вонючая шерстистая образина, и место твое - в свинячьем углу.
\продолжение банкета)

Кхар не стал торопиться. Он отставил пустую кружку в сторону, посмотрел на притихшего от столичной жизни Нюлэя.
- Человечек, - край верхней губы чуть подрагивал; то ли ухмылка, то ли оскал, но клыки демонстрировались всем присутствующим. - А ты как считаешь?
Тот метнул взгляд на Ву'ху, который самозабвенно предавался наслаждению, оглядел всех собравшихся. Сообразил к чему все идет и категорично замотал головой. Ссориться с рулевым ему сейчас было совсем не на руку.
- Вот засада, - пробормотал Деймар, поняв, что тут намечается. Он быстро наклонился к старику и проговорил: - Слышь, папаша, прости, не знаю, как тебя звать... Пока здесь не стало слишком шумно, еще-то что сказать можешь? Сам-то ты корабль видел? А встретить где можно?
- Сам - не видел, врать не буду, - дед ухмыльнулся, продемонстрировав редкие пеньки зубов. - А из тех, кто видел, знаю лишь одного счастливчика - ему повезло рядом с готовым к отлёту яликом оказаться, тем и спасся. Встретить "Невесту шторма" можно лишь в грозу, и, как правило, она будет последним, что увидят матросы, ибо Ахаб уничтожает всех, кто встаёт у него на пути.
- А счастливчика того как звать? - продолжал допытываться Деймар, косясь по сторонам, дабы вовремя увернуться, если тяжелые предметы таки засвистят в воздухе.
- Стик-Счастливчик, только нет его больше, он всё на радостях по грибной водке ударял, она его и сгубила год тому как, - вздохнул дедок.
Между тем Грит, окончательно разъяренный отсутствием внимания со стороны оппонента, ухватил табурет, на котором только что сидел сам, и с воплем запустил его в голову фелиноиду.
- Грит, ты дурак, - сообщил Блай, выбираясь из-за стола.
Мол протестующе заорал из-за стойки, но - поздно. Кхар лениво взмахнул когтями.
- Дешевый пластик, - сказал он, пока обломки осыпались на пол и на столик. - Дешевое пойло. Остальное - не лучше. Отойди-ка, человечек, сейчас ты увидишь, как веселятся в Столице.
Нюлэй вздохнул и убрался в угол, в относительную безопасность. Подумал, и прихватил, в охапку, калонга вместе с его заспиртованным фруктом и собственной наполовину початой кружкой.

Конечно, Триста десятый слышал разговор, состоявшийся между необычной троицей, к которому потом присоединились и другие посетители таверны, но пока не определился, как его следует интерпретировать. С одной стороны это может заинтересовать Архангела, ведь речь шла о корабле древних, правда изрядно обросшая местными мифами и легендами. Если посмотреть с другой стороны это мог быть очередной ничем не подтвержденный слух, не сулящий команде «Неукротимой воли» никакой выгоды. Однако раздумья киборга были бесцеремонно прерваны.
Конфликт между эмиши и одним из матросов (оба соперника уже успели порядком принять на грудь) вот-вот грозил вылиться в не хилую потасовку, которая со скоростью лесного пожара захватит и всех остальных клиентов, при этом явно не обойдется лишь несколькими разбитыми стульями и парочкой-другой синяков.
Триста десятый решил пока не вмешиваться, ожидая дальнейшего развития событий.

- Предпочитаю смотреть на танцульки с безопасного расстояния, - сообщил Деймар своей так и не опустевшей кружке и метнулся обратно к столику. Там он, не церемонясь особо, выдернул из-под спящей спутницы сумку, отчего черноволосая голова девчонки звонко стукнулась о скамейку. Затем торговец ловко сгреб механической рукой и саму девчонку так, словно та была легкой тряпичной куклой, и выскочил со своей ношей за дверь.

А в таверне закружилась веселуха - в воздухе порхали табуреты, кружки, миски и прочие неопознанные летающие объекты, вроде того же Грита, с визгом пересекшего пространство от столика до стены, по которой он и стек на пол. Драка переросла в побоище, в котором все дерутся против всех, и посреди этого бедлама островком спокойствия сидел старый матрос. Он спокойно потягивал свое пиво и снисходительно глядел на веселящуюся молодежь. Время от времени помещение - стены, потолок, то из мебели, что еще было цело, - сотрясал боевой клич. Низкий басовитый рык отбрасывал наседающих противников в разные стороны, люди откатывались, оставляя в центре круга скалящего белоснежные клыки фелиноида. Затем вал потных тел надвигался обратно. Кхар выудил того, кто ему меньше нравился, приподнял над толпой и отправил в полет.

Оказавшись на улице, Деймар свалил свою еще не вполне проснувшуюся, но уже громко ругающуюся подружку на кучу какого-то мусора и прилип носом к ближайшему окошку. Стекло было темным, в мутных и жирных разводах. Торговец поплевал на ладонь и попытался протереть стеклянную поверхность для лучшей видимости... и едва успел отскочить в сторону. Брошенная чьей-то меткой рукой здоровенная кружка выбила стекло, осыпав пригнувшегося Деймара осколками.
- Покорнейше благодарю, - пробормотал торговец и осторожно приподнялся, заглядывая внутрь. Обзор сделался значительно лучше.

(много авторов)