Двое других патрульных встали так, чтобы сходу пресечь любую попытку бродяги удрать или оказать сопротивление, если вдруг ему придет в голову подобная мысль. - Предъявите ваш жетон, пожалуйста.
Вокруг импровизированной «сцены» воцарилась недобрая тишина. Патруль ни на одном из уровней не вызывает добрых эмоций, а внизу, в припортовых кварталах, подавно.
- Сейчас что-то будет, - пробормотала Шоко и убрала выручку в запирающийся на ключ ящик.
Бродяжка склонил нечесаную давно голову к плечу, одной рукой он по-прежнему удерживал у лица маску.
- Жетон?
- Да, ваш жетон, гражданин, - подтвердил Ривз, с интересом разглядывая оборванца. - Подтверждающий вашу личность.
- Я родился, я жив, я дышу, - из связки масок на поясе бродяжка выдернул еще одну, на этот раз чисто белую, только с прорезями для глаз. – Что еще подтвердит то, что я существую?
Ривз поймал себя на том, что с удовольствием посмотрел бы еще на ужимки забавного человечка, но, к его (да и его напарников тоже) сожалению, выполнение поставленной задачи было важнее. Потому он отмел постыдное желание поиграть в зрителя и вежливо спросил:
- Ваше имя Къёген, гражданин?
- Нет, но так меня здесь зовут.

(тогда еще с Ботари)

- Пройдемте с нами, гражданин, - джотто-хей приглашающе махнул лапой, одновременно дружелюбно дернув носом: забавный попрошайка вызывал у него симпатию. Пожалуй, из всех людей, с которыми Ривзу приходилось сталкиваться, это был первый, кого не хотелось от души пнуть за то, что он смотрит на эмиши как на больных каменной чумой.
Как правило, обитателей нижних уровней приходилось отлавливать после того, как они получали подобное (и далеко не всегда дружеское) приглашение, но оборванец только сунул коричневый от грязи палец в рот. Затем поднял, хорошенько обмусолив, над головой, словно хотел выяснить, куда дует ветер; его глаза сквозь прорези в маске напоминали угли.
- Хорошо, - неожиданно легко согласился бродяжка.
Патрульные развернулись, синхронностью движений напоминая не существа из плоти и крови, а бездушные автоматы вроде тех, что выпускает Императорская фабрика джи-ну.
- Следуйте за нами, гражданин, - Ривз пошел вперед.
Его напарники пристроились позади, образовав треугольник, в центре которого оказался бродяжка.
- А ваша маска... - один из патрульных с любопытством оглядел экстравагантный наряд Къёгена. - Она несет какие-то защитные функции, гражданин?
- Столько умных слов, дяденька! - оборванец как будто пританцовывал в центре странного хоровода. – Слишком много умных слов для глупой моей головы.
Патрульный озадаченно замолчал, не зная, как правильно отреагировать на слова бродяжки - с одной стороны, ничего такого непонятного солдат вроде бы и не сказал; с другой - в интонациях собеседника насмешка отсутствовала. Солдат задумчиво почесал нос и решил зайти с другой стороны.
- Ну, ваша маска, гражданин... Для чего она нужна? Вы же её носите с какой-то целью, не так ли?
Остальные патрульные навострили уши.

Кьёген развернулся (кажется, одного движения ему было мало, он не мог просто так кинуть взгляд на собеседника, ему был необходим целый вихрь), теперь у лица вместо прежней, белой, он держал цветастую звериную маску.
- Просто так! – сказал он.
Тут патрульные замолчали надолго - каждый из них старался самостоятельно решить заданную бродяжкой задачу. Можно было не сомневаться: вечером в казарме роты "Б" мохнатые защитники Империи до самого отбоя (а кое-кто и после) до хрипоты будут обсуждать странного "дворнягу" - так эмиши называли людей - с множеством масок, которые он носит "просто так".

По крошечной площади озорным вихрем прогулялся ветер, подняв буро-красную пыль. Завыл в скальных пустотах где-то над головами.
Наверное-киборг повернулся к миловидной хозяйке тележки со снедью. Обладательница многочисленных косичек с цветными ленточками наблюдала за актером и его конвоем с тем же любопытством непричастных, что и все на маленькой пыльной площади, хотя в ее взгляде читалось нечто большее. Только нищий, занятый своей банкой, не замечал ничего вокруг.
- И часто он так попадается? - "темная личность" отхлебнул из небольшого, в целом чистого, стакана и похвалил: - Действительно хорошее пиво.
В этих его перчатках, вероятно, было не слишком-то удобно есть маленькие, по сравнению с его ладонями, шашлычки из ящериц, но он справлялся.
- Каждый раз, когда не успеет спрятаться от патруля, - Шоко приготовила для щедрого (предполагаемо) клиента новую порцию. – Но его отпускают, он же совсем дурачок. Иногда пропадает надолго. Один раз все подумали, что больше его не увидим. Но Кьёген всегда возвращается.
Она быстро наклонилась, подобрала с земли камешек и запустила им в темноту. Там громко охнули и оставили попытки тайком уволочь ящик с бутылками.
Загадочный посетитель снова опробовал непривычное действие – улыбку. На этот раз получилось немного лучше. То ли он прочитал ее мысли, то ли на лице хозяйки так отчетливо было написано сомнение, но незнакомец, заправив обратно под капюшон выбившуюся светлую прядку, положил на кое-где поцарапанную столешницу несколько медяков-дока. Больше, чем стоили обе порции ящериц и пиво.
- Может быть, в округе есть храбрые и умелые люди, у которых не так много денег, как им хотелось бы?

Остров-квартал То-ген, Столица
31 день первой четверти 10 года Дагер, поздний вечер

И в большом городе сплетен не удержать, а в компактном То-ген – и подавно. За высокой стеной, отделяющей "плывущий мир" от Столицы, ими делятся из корысти (кто откажется получить пару медных монет?), из желания позлить соседа или заработать снисходительную благодарность любого из хозяев, ну и просто ради искусства. Правда, следует упомянуть: ни один слух никогда не покинет шатких берегов островка, зависшего в расщелине над огненной бездной.
Так что нет ничего необычного в том, что хозяин дома Ётта нанес визит вежливости хозяину Кинбаро вскоре после недавних событий. Утверждение, что эти двое на дух не переносили друг друга, столь же правдиво, как и фраза, что Русте Виппа и Ётта - закадычные друзья навек. В То-ген свои законы, и один из них: "Делай на прихотях клиентов деньги и не мешай то же делать соседу... а грызню и интриги скрой от чужих глаз".
Обмен любезностями и радушное гостеприимство тоже входили в неписанный кодекс "Острова наслаждений". Ну а то, что хозяин и гость расположились в особых покоях, означало лишь их желание поговорить без лишних глаз и ушей. Возможно.
Тонкая золотая и серебряная вязь на почти черном камне давали возможность бесконечного созерцания, если требовалось поразмыслить в отрешенности от земных забот. И не бросались в глаза, когда не следует.

Тусклые светильники по углам комнаты скорее сгущали мрак, чем рассеивали его. Две юные прислужницы расставили напитки и чашечки перед хозяином и гостем и замерли рядом, готовые исполнять желания по малейшему знаку. Третья отодвинула тяжелую портьеру, что закрывала широкий проем в стене.
От маленького сухопарого Ётты можно было ждать суетливости, но как раз ею-то он и не обладал. Его присутствие так же невозможно было не заметить, как с грохотом падающий на вас обломок скалы. Он пристрастно отведал терпкий, слегка вяжущий напиток и улыбнулся собеседнику.
- Очень удалась брыгга в этой четверти года.
Русте Виппа, напротив, был как будто сложен из камня, но за его спиной поговаривали, будто он мелочен, точно женщина или крестьянин. Плоская чашечка в его крупных ладонях казалась игрушкой.
- Не хотелось бы хвастаться, - он негромко причмокнул, оценивая вкус. – Но воистину. Могу недорого продать один бочонок.
Обычно с ним не торговались, чтобы цена не взлетела примерно так втрое. Не стал и Ётта – он умел при любой сделке не остаться в накладе. Трудно было понять, действительно ли он наслаждается напитком или погрузился в какие-то свои расчетливые мысли, возможно, и не связанные с данным моментом. По ту сторону проема за тончайшей тканью, которая скрывала хозяина, гостя и их прислужниц, комната была ярко освещена. Как будто театральные подмостки. С громадной роскошной ванной посередине.

Темные стены, казалось, вобрали в себя всю влагу и теперь переливались в ярком свете, маня бриллиантами капель. Ланг-фанфан не удержалась - провела ладонью, ощутив тепло пористой поверхности и собрав драгоценные капли. Мимолетный, но жадный взгляд в сторону черного проема: там, за струящейся полупрозрачной материей, кто-то - куртизанка знала наверняка - следил за ее движениями. Акеми повела плечом; легкий шелк с тихим шуршанием соскользнул вниз, и, не успев коснуться пола и краем, был тут же подхвачен быстрой и хрупкой девочкой-помощницей - драгоценная темно-зеленая с оранжевым узором шкура смертельно опасной, губительно красивой змеи. Куртизанка часто в своих мыслях сравнивала То-ген с террариумом, полным ядовитых рептилий, обманчиво спокойных и лениво сплетающих свои кольца на горячих камнях, но готовых в один момент распрямиться, как пружина, и ударить, вонзить под кожу смертоносные жала. В этом шуршаще-шипящем клубке ей - Ланг-фанфан - необходимо быть лучшей.
И сейчас Королева Змей должна была сменить кожу, и сделать это красиво - в усладу возможных взоров по ту сторону занавеси.
Не отводя взгляда, Виппа протянул одной из девочек опустевшую чашку. Он умел зарабатывать деньги, но и тратил их тоже умело; поговаривали, что даже девственность он сумеет продать два-три раза. Его сухонький гость уделил должное внимание драгоценному украшению их беседы. Может быть, даже немного чрезмерное: восхищенно-жадный вдох наверняка слышали по ту сторону занавески.

Принесли закуску из бледных специально выращенных глубоко в гротах мясистых съедобных трав и полупрозрачных жареных ящерок, которые лежали на блюде, растопырив лапки и красиво изогнув хвостики.
- В моем доме пополнение, - с намеренно стыдливой гордостью отрекламировал Ётта. – Две сестры, старшая хороша, а младшая и вовсе загляденье. Чтобы сделать из них воистину драгоценные камни, понадобится строгая огранка, но есть все задатки. Одно только меня печалит...
И престарелый гость попытался утопить великие грусть и тревогу в большом глотке брыгги. Девочка-бутон рядом с ним уже держала наготове чайничек.
- Калонги вчера запели. Мои малютки уж как заливаются, зовут к себе пару. Со дня на день жди "чудо Энхета". Воистину сын калонга...
Русте Виппа на мгновение прикрыл глаза.
- Неужели прошел целый год? Я надеялся, что кто-нибудь застанет его у себя в спальне и избавит Столицу от этого несчастья, - он засмеялся, ткнув пальцем в одну из потупившихся служанок. – Смотри, как зарделась! Все еще скучаешь по нему?

Мыслям о "чуде Энхета", этой веретенице, чужой в клубке змей, но выгодно отличающейся от них умением в случае опасности отбрасывать хвост, не суждено было задержаться в прелестной голове куртизанки: молодой человек заботил ее лишь до тех пор, пока существовал в То-ген полноправно, но теперь он был сезонной мигренью владельцев Домов.

Двигаясь, как если бы она танцевала под одной ей слышимую музыку, Акеми сделала несколько шагов к центру купальни - каменный пол, в отличие от впитавших тепло водяного пара стен, дарил ощущение приятной прохлады - и, повернувшись к невидимому зрителю спиной, неспешно избавилась от остальной одежды, демонстрируя изящество и неслучайность каждого жеста. Ей нравился этот спектакль, единственным каноном которого являлась красота.

Ётта неодобрительно глянул на смущенную служанку и скривил губы.
- Все помнят, как в доме Акасен готовили к первой ночи красавицу – обещали кому-то из регентов. И запросили, наверняка, за нее немалые деньги и не деньги тоже. А досталась она... – Ётта пожевал губами и допил чашечку, которую немедленно наполнили вновь. –"Чудо Энхета" для нас оружие пострашнее вчерашних пришельцев. И как только у Энхета хватило терпения выносить его в своем доме целый год? Я бы выгнал гаденыша после первой же выходки!
Удачная свежая брыгга совершила свое черное дело: Ётта раскраснелся, у него заблестели глаза.
- По слухам, он и с клиентами обращался своевольно, будто императорский сын, а не сданный соседями за неуплату безродный музыкантишка! – Гость скосил взгляд на хозяина: - От Русте Виппы, впрочем, о нем дурного не слышали.
Служанки переглянулись, одна несмело хихикнула в рукав. Виппа поманил ее к себе. Он был почти на полторы головы выше гостя и гораздо массивнее, выпивка не так быстро валила его с ног, хотя и у него движения слегка смазались.
- Обуздать можно даже самого ретивого скакуна, брат мой Ётта... надо лишь знать – как.

Гладь воды - тихая, ровная, словно зеркало, - манила, призывала нарушить безмятежное спокойствие. Легкое касание - волнующее, чарующее ощущение, - и тихий всплеск сорвавшихся с перстов крупных, прозрачных капель. Призрачное волнение расходящихся по воде кругов и трепетание отблесков на темных изгибах потолочных сводов. Куртизанка залюбовалась игрой света, вызванной ее прикосновением. Потом тихо вздохнула и с выражением лица, как если бы ей предстояло навсегда стать частью водяной толщи, осторожно переступила через край мраморной купели, опираясь - скорее для вида, одними кончиками пальцев, - на заботливо подставленный локоток помощницы. Вода лизнула лодыжки, приятно пощекотав кожу. Акеми замерла, раскинув руки, точно птица, готовая вот-вот взмахнуть крылами и взлететь, - и потом очень медленно опустилась на колени. Прислуживавшая ей девочка - маленькая, хрупкая, с невероятно трогательным взглядом, - принялась вытягивать из прически Ланг-фанфан по одной многочисленные заколки, раскладывая тяжелые пряди, как шелковые нити перед плетением.

Русте Виппа наколол на двузубую вилочку ящерку. Наслаждаясь спектаклем, разыгрывающимся по ту сторону легкого занавеса, он размышлял, не надо ли аккуратно подтолкнуть гостя к вопросам, разрешить которые он пришел как будто случайно. Ётта – хитрый, и с ним тоже надо хитрить. Остается придумать лишь меру лжи и меру правды, которые понадобятся сегодня. Жизнь в То-ген – игра с огнем, и чем выше стоишь, тем большим актером приходится быть.

Помещение городской стражи
Нижние уровни

В следующий раз Къеген услышал голос эмиши лишь тогда, когда его привели в здание районного отдела стражи и сдали с рук на руки - точнее, с лап в руки - стражникам-людям. Те, в свою очередь, привели бродяжку в светлый кабинет, в котором сидели двое людей в синих с золотом вычурных мундирах дознавателей.
- Гражданин Къёген? - приветливо улыбнулся один из них, лысый толстяк с добрым, румяным лицом булочника.
Его мундир был расстегнут, форменный шарф висел на спинке стула, а его хозяин то и дело вытирал вспотевшую лысину ярким платком - в кабинете было жарко, и даже гудевший под потолком кондиционер с бронзовой решеткой не спасал положения. Тем удивительнее было поведение второго дознавателя, телосложением напоминавшего скорее не кабинетного чиновника, а бойца Арены - его мундир был застегнут на все пуговицы, а шарф затянут на форменный узел так, словно господин дознаватель не допрос бродяги проводил, а готовился на Императорский смотр.
- Хотите воды? - толстяк протянул руку к графину. - А то жара тут...
Оборванец, который уселся на корточки и снизу вверх, вертя головой, точно объевшийся скальными червяками (разве что не пускал слюни), сложил ладони плошкой.
- Добрый дяденька, - на чумазом лице заблестела ухмылка. – Дай Кьёгену попить.
Толстяк протянул бродяжке пластиковый стакан с водой. Мускулистый, глядя на все это, неодобрительно фыркнул и отвернулся к окну, всем своим видом выказывая неодобрение действиям товарища.
- Плетей ему, а не воды, - выразил он свое мнение, наблюдая за тем, как четверка стражников, пыхтя и отдуваясь, выполняет под бдительным наблюдением со-чо упражнения с шоковыми дубинками. С противоположного конца плаца на эволюции стражников с откровенной насмешкой смотрели эмиши из состава бодрствующей смены.

- Ну за что же сразу плетей! - возмутился толстяк. - Гражданин Къеген ничего противозаконного не совершал! Вот он сейчас попьет, и мы с ним побеседуем. Не так ли, гражданин? Может, вы голодны? Приказать принести поесть?
Побирушка не отвечал. Он, постукивая по губам пальцами одной руки, второй перебирал маски, раскладывая их перед собой на полу, как гадалка пластинки карт. Часть его барахла утратила праздничный вид, должно быть, еще до рождения оборванца, часть еще радовала глаз яркими красками. В конце концов, решение было найдено.
- Вот! – Кьёген протянул маску древнего старика с седой паклей по краю толстяку, а вторую, с алыми кругляшками на щеках и высоко поднятыми в удивление бровями второму дознавателю. – Теперь правильно.
- Это что? - толстяк взял обе маски и удивленно на них уставился.
- Маска, - охотно пояснил оборванец. – Истина, которую люди скрывают, лица врут.
Мускулистый мельком глянул на подношение и брезгливо поджал губы.
- Господин дознаватель Кангар, хватит играть с этим рассадником блох! - резко бросил он. – Дайте ему полсотни плетей и потом спросите, где этот проклятый "Векслинг", - увидите, он скажет гораздо охотнее, чем после обеда, которым вы собрались его угощать. Демоны Огня, Кангар, порой ваша доброта меня удивляет!
Толстяк только вздохнул и, бережно положив маски на стол, развел пухлыми руками:
- Как бы не были резки слова моего коллеги, гражданин Къёген, но к моему великому сожалению он прав - время очень дорого. Так вот, к нам поступили сведения о том, что вы располагаете информацией о местоположении корабля под названием "Векслинг". Это так? Не переживайте - все, что вы скажете, останется тайной, и мы к тому же готовы щедро вознаградить вас.
- Кьёген дяденьку не понимает, - он даже укусил себя в растерянности за палец. – Кьёген скажет, вы узнаете. Вы пойдете к «Векслингу» - узнает Скагга. Тайны нет, она... пфуй!
Он дунул на раскрытую ладонь.
- Разлетелась.
Мускулистый покосился на коллегу и выразительно поднял брови. Кангар отмахнулся:
- А вы не могли бы объяснить это чуть проще? Как это - разлетелась?

(помогаю)

- Как пыль, - Кьёген выудил из копны волос заколку, почесал ею у себя за шиворотом. – Что за вознаграждение?
- Десять гинка, - дознаватель оглядел Къегена и добавил: - Но если гражданин пожелает, то можно товаром на эту сумму. Более того, если предоставленная информация не устарела, то вам полагается премия в пять гинка.
- Покажи.
Дознаватель Кангар пожал плечами и открыл один из ящиков стола.
- Вот сама награда, - он выложил на стол одну за другой десять монет. - И столько же - премия.
- Дяденька не обманет Кьёгена? Заберет все себе, а Кьёгену – плетей? Плохой договор, - он с размаху уселся тощей задницей на пол. – Не пойдет.
- А какие нужны гарантии? - опешил толстяк. - Существует официальный указ о награде, так что ни о каком обмане не может идти и речи, гражданин, - возмущенно добавил он. - Я, конечно, понимаю, что ваш опыт общения с моими коллегами основывается на встречах с теми нашими сотрудниками, которые... не совсем чисты на руку, но поверьте - мы с господином дознавателем Эйзенхорном к ним не относимся. Хотя понимаю, слова для вас не доказательство. Какие вам нужны гарантии?
- Дай монетку! – побирушка так стремительно протянул руку, что Кангар отшатнулся.
- Да на, мне не жалко, - принял тот игру и протянул одну из монет. - Только без обмана!
Эйзенхорн, глядя на товарища, снова фыркнул и пробурчал что-то о плетях и тех, кто эти плети всыплет.
Кьёген долго сопел и царапал серебряный шестигранник острием заколки, даже попробовал прочертить на монете грязным ногтем, но, в конце концов, угомонился.
- Пять монеток сейчас, - объявил он. – Пять монеток на месте. Остальное – едой, если дяденьки найдут, что искали. Договор?
- Договор, - кивнул дознаватель и, отсчитав еще четыре монетки, пододвинул их бродяжке. - Без обмана.

Столица, гавань Тига-ом-хамн
Неподалеку от стоянки крейсера «Неукротимая воля»
31 день первой четверти 10 года эпохи Дагер
Полночь

Как ни кажется парадоксальным, но ночь в шхерах Столицы может быть гораздо светлее, чем на верхних уровнях города. Сквозь расщелины и широкие трещины из залитого отблесками вечного пламени Лимбо просачивается тусклый свет, превращая утесы и скальные массивы в нагромождение черно-оранжевых пятен.
Кьёген извлек из-за пазухи вырезанную из кости флейту и наигрывал незамысловатый мотивчик, прыгая по огромным камням, словно видел в коричневом мраке не хуже глазастых ночнушек. Со стороны Тига-ом-хамн завал выглядел непролазным, но за ним открывался выход в шхеры и несколько узких каменных пирсов, вонзившихся в пустоту, словно длинные пальцы. У причальных мачт покачивались в безмятежной дреме корабли.
Кьёген пошатнулся, неловко переступив на качающемся обломке скалы, и пушистый крохотный зверь, который почти всю дорогу от казарм ехал у него на плече, сорвался и длинными прыжками умчался в ночь. Оборванец по-птичьи уселся на большом валуне.
- Вон он, - он указывал флейтой на матово блестящий в полумраке округлый металлический борт. – Где гинка?

Дэкс не сразу понял, о чем говорит их странноватый проводник - задрав голову, он изучал корабль, на который указал бродяжка. А посмотреть было на что - вживую "Векслинг" разительно отличался от показанного на инструктаже рисунка. Особенно Дэкса заинтересовало наличие замаскированных огневых точек и особенно - их расположение, но к его великой досаде отсюда рассмотреть их не представлялось возможным.
- Гинка? - хэй-чо обернулся и с полсекунды таращился на оборванца. - Ах да, гинка... - он полез под маскхалат и принялся там копаться в одном из подсумков. - Вот... - в подставленную ладонь оборванца одна за другой упали пятнадцать монет. - Остаток и премия, все как обещал господин дознаватель.

Столица, гавань Тига-ом-хамн
Неподалеку от стоянки крейсера «Неукротимая воля»
31 день первой четверти 10 года эпохи Дагер
Полночь

Мир словно обезумел, стоило отряду стражи выскочить из укрытия и побежать в сторону пришвартованного к причальной мачте корабля. В первые секунды Дэкс подумал, что подразделение попало в засаду. Казалось, отовсюду на них посыпались светящиеся снаряды. Бойцы попадали на землю, а Дэкс заметался из стороны в сторону, потому что взрывалось сразу и везде. Сквозь горящий воздух он видел, как выпущенный сверху ярко красный луч, испепеляет пятерых стражников слева от него. Похоже, командование сильно просчиталось, недооценив команду «Векслинга» и ту огневую мощь, что была у них в руках. Это был сюрприз, очень неприятный сюрприз.
Ударная волна отбросила эмиши на землю и проволокла несколько метров. Он приподнялся на руках и увидел трупы бойцов своего отряда, лежащие вокруг него, истерзанные, искалеченные, почерневшие и еще тлеющие. Некоторые сжимали скрюченными пальцами, оплавившиеся от высокой температуры винтовки, другие протягивали руки, словно моля о помощи. В свете взрывов он замечал все больше тел.
Дэкс попытался отползти к ближайшему укрытию, сплевывая сгустки крови.
Из дыма к эмиши подбежал чудом выживший в этом аду боец, стражник что-то говорил, но он его не слышал.
- Командир… отсту… перебьют… - кричал солдат.
- Что? Я не слышу? Что?
- Они… слишком много… идут…
И тут Дэкс увидел, как сквозь бушующий огненный шторм надвигаются три тяжеловооруженные фигуры, облаченные в роботизированные панцири.
- Поздно… они… конец… - внезапно громко закричал солдат, бросаясь бежать со всех ног.
Одна из фигур остановилась, с плечевой ракетной установки сорвалась ракета, и через мгновение бегущего человека разметало на куски. Дэкса захваченный взрывной волной и сбросило в пропасть. Последнее, что запомнил эмиши прежде, чем провалится во тьму, как взрывы, крики и выстрелы замолкли, уступив место абсолютной тишине.

Нижние уровни.
После полуночи

Негромко поскрипывали, остывая, металлические фермы; длинный мост виадука возносился на несколько уровней вверх. Днем в его тени люди прятались от жары, поздно вечером в рыжей пыли шарили лишь голодные крысы и бездомные опустившиеся клодо. Каменные ступени потрескались, и сквозь щели пробивалась жесткая, с острыми, точно бритва, краями (тронь - порежешься) трава. Из открытых дверей заведений - нескончаемой чередой они заняли узкий, зато на всю длину ущелья, балкон - лился желтый свет; никакого другого освещения предусмотрено не было. Для чего? Все равно никому не придет в голову безрассудная мысль прогуляться по нижним уровням Столицы после заката.
И все же...
В час, когда даже местные жители без причин не выходят из дома, а далекие барабаны известили, что ворота кварталов закрыты, кто-то - медленно, неторопливо - шел по самому центру улицы. Ночной гость ничего не искал, не оглядывался по сторонам, но и не был беспечен. Шевеление в мусорных кучах стихало, приглушенные шепотки превращались во вздохи разочарования, как только рождалась догадка, что под темной широкой накидкой на поясе висит не только туго набитый гинка кошель. Чтобы укрепить вероятных грабителей в подозрениях ночной сквознячок то и дело распахивал складки, и тогда вся улица – если было желание и достаточно света – могла видеть тяжелый короткий трезубец в украшенных ножнах.

31 день первой четверти 10 года Дагер
Один из входов в Лимбо

Металлические бока однорогих, впряженных в повозку кей-рин лоснились от пара и машинного масла, когда четверка остановилась на узком карнизе над пропастью. Вверх, к темному ночному небу с коричневыми полосами облаков, уходили крутыми уступами бесчисленные этажи Столицы, внизу – если пробраться через запутанный лабиринт катакомб и не потерять в нем дорогу, - открылся бы океан. Два скальных выступа, которые то ли преграждали путь дальше, то ли отмечали начало неприметной тропинки, походили на стражей. На дверце повозки изгибались в круге, складываясь в чешую дракона, три языка пламени.
По узкой дорожке, больше нагромождение валунов, чем тропа, первым спускался киборг-преторианец, освещая фонарем путь хозяину. Следом за наместником и его личным телохранителем трусили еще два Черных Пса. Поворот и еще один, и небольшая процессия оказалась на ровной площадке, что балконом висела над входом в Лимбо, прикрытая от случайных глаз каменным козырьком. На фоне флуоресцентного неба металлическая конструкция казалась скелетом дракона.
Туннель, из которого появился отряд Архангела, был узким и весьма неудобным для боевого робота, свет наплечных прожекторов впереди идущих легионеров освещал лишь небольшую его часть. Следом за ними, весело позвякивая украшающими волосы бубенцами, шла Ито, а замыкали шествие сам Архангел вместе со своей неусыпной телохранительницей и «семьдесят второй». Вскоре они оказались там, где было намного светлее.
- А вот и наши гости, - Тэймон неторопливо поднялся с невысокого ограждения, на котором сидел в ожидании, и вышел на середину площадки.

(тут еще Нигель и молчаливая Далара)

Полы тяжелого черного одеяния запылились, волочась по земле; по сравнению с закованными в металл гигантами (даже с девушкой со странными волосами, которая накинула поверх формы лабораторный халат с непривычной эмблемой) дракон-хранитель Столицы казался подростком.
- Приветствую! – произнес он.
Канмон беззвучно возник в двух шагах сбоку от него силуэтом, почти неотличимым от глубоких теней.
Легионеры отошли в сторону, пропуская Ито вперед.
- Здравствуй, хранитель Столицы, - девушка едва заметно улыбнулась краешком губ. – Я получила твое послание. Надеюсь, ты позвал нас сюда не для того, чтобы пожурить за наши небольшие шалости?
- Ты невнимательно читала письмо? – Тэймон удивленно приподнял брови. - Я в недоумении. Но...
Он небрежно отмахнулся от собственных фраз.
- Буду говорить на доступном вам языке, - он стоял окруженный механическими подобиями людей, словно храмовыми скульптурами. – Меня все устраивает, пока ваша деятельность не выплескивается на верхние уровни. Пересечете границу, и я поменяю решение. Впрочем...
На его детском, чересчур молодом лице заиграла улыбка.
- Впрочем, может наступить день, когда сможете подняться и выше.
- Поздно спохватился, - спокойно возразила девушка-робот. – Наши агенты проникли в верхний город несколько лет назад. Но там для нас пока нет ничего интересного. Только поэтому на верхних уровнях все тихо и спокойно. Впрочем, в тот раз мы явно немножко погорячились.
Тэймон наклонил голову, но разглядывал он не ее, а великана в два человеческих роста.

(+ SonGoku и Далара)

- Ты глупа, - с сожалением произнес он. – Мне с тобой говорить больше не о чем. Кроме того, здесь решаешь не ты.
Он кивнул молчаливому телохранителю.
- Идем.
- А ты весьма проницателен для человека. Позволь представиться, как подобает цивилизованным существам, - раздался металлический голос робота. – Объединенная армия Милтийского Союза, силы особого назначения «Гера», 907-ой механизированный легион. Командир легиона, легат Архангел!
Рядом с Архангелом встала его телохранительница, облаченная в облегающий фигуру черный бронекостюм. Вид у девушки был весьма грозный, несмотря на внешнюю привлекательность - чего только стоили длинный изогнутый меч, закрепленный за спиной, несколько гранат на поясе, автоматический пистолет в крепление на правом бедре и штурмовая винтовка в руках. Говоря проще, киборг вооружилась до зубов. Впрочем, двое других легионеров хоть и отставали от нее по части увешанности оружием, но название «ходячий арсенал» тоже вполне тянули.
- Тачибана, преторианец, - коротко представилась киборг и бросила внимательный взгляд на телохранителя Тэймона.
В темноте лязгнул металл – механические Черные Псы дружно переступили с ноги на ногу, услышав знакомое слово.
Долговязая востроносая тень с пышной шапкой светлых даже в полутьме волос произвела небольшое движение. Это был не вежливый поклон, но и не насмешливый поворот головы – скорее, их сочетание.
- Канмон, - медленно, едва ли не по слогам, произнес телохранитель свое имя.
Даже острый глаз киборга – а девушки-охранницы Архангела обязаны были произвести сканирование, даже если остальные не занимались этим в знак доверия – не мог найти при нем оружия, кроме двух недлинных металлических трезубцев рукоятями вниз в прикрепленных к поясу ножнах.

(еще Далара и Нигель, ун)

- Что ж, начнем все сначала, - невысокий ди-жу переплел спрятанные в длинных широких рукавах пальцы. – Мое имя Тэймон, властелин замка Черного пламени, сводный брат Императора и дракон-хранитель Столицы. Итак, что ты мне скажешь?
- Тебе не стоило обижать Ито, она действовала согласно моим приказам. Я должен был сначала проанализировать тебя, чтобы убедиться стоит ли вести с тобой дела, меленький человек, - произнес робот. – В своем послании ты упомянул, что мы можем быть полезны друг другу. И нам стало интересно, чем же механические солдаты Союза могут помочь тебе, Тэймон?
- Моя армия в скором времени будет занята иными делами, - дракон-хранитель Столицы иногда не видел смысла в окольных путях, хоть его называли самым хитроумным из всех здравствующих ди-жу. – Поэтому мне понадобится поддержка на стороне. От тебя требуется продолжать то, чем ты занят. Но время от времени ты будешь включать в свои цели еще те, что укажу тебе я. Ты волен согласиться с моим предложением или убираться из Столицы восвояси. Я не собираюсь меряться с тобой силой, я всего лишь констатирую факт. Мне не интересны твои намерения и стремления. Мне не интересно, откуда ты взялся.
Улыбка на его губах позволяла предположить, что, по меньшей мере, в этой сентенции Тэймон покривил душой. Хотя кто может говорить за техномага?
- Итак? Мы договорились или мне придется уничтожить тебя?
Его телохранитель устремил безразличный расфокусированный взгляд куда-то во тьму туннеля за спинами механических солдат.
- Договорились! – Архангел протянул руку ди-жу. – Но мы хотели бы знать, чем ты поможешь нам? Услуга за услугу, как говорите вы люди!

(+ SonGoku и Далара)

У Тэймона дернулись уголки губ, но он вложил тонкие хрупкие даже на вид пальцы в металлическую ладонь робота, словно не опасался (или не предполагал), что тот может раздавить ему кости в крошево, стоит чуть сильнее сжать захват.
- Извини, что не снимаю перчатку. И какую помощь хочет получить от меня легат Союза?
- Ничего страшного. Похоже, ты в свое время подвергся изменениям, либо сам изменил себя, - произнес робот, осторожно пожимая руку человека. – На данный момент нам необходимы артефакты Древних и любая доступная тебе информация о «Невесте шторма».
- Я пришлю тебе все данные, какие есть в наших архивах.
Снова лязгнули сочленениями Черные псы, приземистые могучие киборги, одинаковые, как близнецы, с интересом поглядывали на своих далеких сородичей.
- Буду ждать! – Архангел отошел немного в сторону. – В знак доброй воли прими от нас небольшой подарок. Думаю, ты найдешь ему достойное применение.
Ито неспешно подошла к Тэймону, держа в руках небольшой металлический кейс со знаком биологической опасности на крышке. Девушка-киборг со всей возможной аккуратностью открыла его, продемонстрировав ди-жу три черных стеклянных шара в специальных углублениях.
- Это боевое отравляющие вещество «Немезида», воздействует на внутренние органы людей и прочих живых существ. Стандартные средства защиты, вроде респираторов и простеньких противогазов против него бесполезны. Использовался вооруженными силами Союза для зачистки планет и в карательных операциях, - подчиненная Архангела закрыла кейс и протянула его человеку. – Более подробная инструкция по эксплуатации лежит внутри.
Хранитель Столицы бережно принял дар. Он не передал кейс телохранителю, но кивнул Черным псам. Один из преторианцев шагнул вперед, наклонив голову в литом рогатом шлеме; в цепких манипуляторах он сжимал отливающую синевой сферу.

(та же троица, хотя Далара больше молчит в красивой позе)

- Мой ответный подарок, - пояснил техномаг. – Добрая воля – ничто, если ей не следуют обе стороны.
- Какая редкость. Силовое ядро для мобильной единицы, такое трудно достать даже на черном рынке, - Ито была очень довольна, беря в руки столь редкий артефакт. – С его помощью я восстановлю EMS – 12 «Кьюби».
- Это будет просто великолепно! – произнес Архангел и вернулся к разговору с ди-жу. – Есть ли цель, которую ты можешь указать нам прямо сейчас, Тэймон?

За решеткой, которой были забраны окна, огни быстро сменялись полосами мрака, свет, тьма, свет, тьма.
- Эта механическая женщина, которая называет себя Ито, напоминает моего сводного брата, - Тэймон подпер кулаком подбородок; плотная, сплетенная из шнуров занавеска тяжело колыхалась, когда повозка раскачивалась на поворотах. – Столь же самоуверенна. Столь же не разбирается в людях.
Телохранитель, весь длинные ноги и руки, сидел напротив него и занимал большую часть довольно просторного салона. Расфокусированным взглядом смотрел куда-то наружу. Его профиль – сплошные острые углы – то проявлялся, то исчезал, свет, тьма, свет, тьма.
- Они думают, чем больше оружия, тем они сильнее, - вполголоса констатировал Канмон. – Глупо приходить на перестрелку с каменным ножом.
- Никогда не предполагал, что киборги подвержены страху.

(все вышеперечисленные; а мой персонаж и не предполагает разговоров ^^)

Одна из дверей раскрылась, и наружу, не то смеясь, не то испуганно изображая смущение, выскользнула молодая женщина. Местных девиц часто сравнивали с цветами, но именно ей это сравнение по-настоящему подходило: широкая юбка с оборками на ее карминно-красном платье, в самом деле, напоминала неувядшие еще лепестки с живого украшения на одежде какой-нибудь аристократки. Темно-зеленая шаль на плечах довершала сходство. Девушка воровато оглянулась, и только потом заметила, что на улице есть необычное.
- Доброй ночи, - не то спросила, не то поприветствовала она странного гостя, остановившись на почтительном отдалении. Улыбку почти скрыла тень - теперь окна светили ей в спину.
Молодой человек остановился, повернул на звук голоса голову; он походил на змею – неподвижным, нечитаемым взглядом и скользящими скупыми движениями. На высоком воротнике золотистыми бликами играла вышивка, языки священного пламени сплетались с цветками лианы-кири.
- Мне уже не работать сегодня, - на этот раз девушка позаботилась о том, чтобы улыбка была видимой. - Могу побыть провожатой. Позволишь?
Вот теперь чужак удивился – чуть приподнял выгоревшую светло-рыжую бровь; на скуластом бледном лице их почти не было видно. Незнакомка приблизилась еще на два шага, но терпеливо ждала ответа. Если нужно кому-нибудь рассказать о контрасте, можно было просто ткнуть пальцем в эту пару. У нее – волны темных вьющихся прядей, у него – волосы хоть и тоже черные, как смола, но прямые и словно склеившиеся в один поток. Она – низенькая и тощая, ему - чтобы разглядеть ее, пришлось опустить взгляд, ночной гость был выше не только «цветочной красотки», но и многих мужчин Дна.
- Хорошо.

- Благодарю, - девушка скользнула ближе, как раз вовремя для того, чтобы заинтересовавшийся парой (а, точнее, улыбчивой ее частью) бродяга хмыкнул и занялся своими делами.
Чужак коротко молча кивнул и продолжил свой путь.
Едва ли через пол-дюжины домов одна из полускрытых тенями фигур не стала отворачиваться разочарованно, а вместо этого - выпрямилась и выскользнула из уютного проулка шириной едва ли в два локтя. Эта - тоже была женщиной, даже чем-то похожей на первую, хотя и одетой совсем иначе. Она остановилась в нерешительности, потом, словно перед нырком в мутную воду, вдохнула и скользнула вперед.
- С каких пор ты домой со... стражами ходишь? - вторая обитательница низов была тоньше и выше первой, и держалась далеко не так женственно. - И этой стерве мой брат предложил свою руку...
- Где он сейчас, твой брат? - с запалом возразила первая, придвинувшись ближе к Алому стражу. - Может быть, мне его подождать, он меня домой проведет?
- Если бы у тебя был стыд, тебя не нужно было бы провожать! Я-то думала, ее спасать придется... - глаза на бледном лице той, что начала разговор, зло сощурились. - Хоть посмотрю на то, на что ты променяла моего брата.
Девушка в ярком платье проворно вклинилась между ней и мужчиной, ограждающим жестом приобняв последнего.
- Не твое дело! Пойди своего найди! Дева старая!

Ее собеседница зло зарычала и бросилась в драку. Яркую толкнули, та ухватилась за стража, чтобы не упасть. Ее отстранили - мягко, без гнева или брезгливости, но решительно; как будто чужак не хотел марать руки. Мазком только что пролитой крови в свете из случайно открытой и тут же захлопнутой двери полыхнул рукав униформы. Более высокая из двух девушек застыла на месте, не решаясь продолжить схватку, но другая, в карминном платье, уже успевшая снова спрятаться за стража, едва слышно прошипела: "трусиха", и это оборвало сомнения: более скромно одетая попыталась отодвинуть невольного защитника. Вместо этого пальцы соскользнули с его плеча - вместе с накидкой, та бесформенной кляксой расползлась на земле.
Стало тихо. Здесь и так в это время редко слышали громкие крики, разве что какой-нибудь пьяница начнет сдуру ломиться не в ту дверь, да и то скандалы угасали быстрее, чем разгорались. Но сейчас наступила почти мертвая тишина, в которой металлическое шипение клинка прозвучало почти оглушительно. Страж коротким движением стряхнул с гин-ча капли, что по цвету не отличались от его одежд; взгляд его еще больше отяжелел.
- Ми... - у девушки в ярком платье перехватило дыхание на середине слова. - Мио.
Вторая молча сдернула со своего плеча куртку и принялась кое-как перематывать рану прямо через рукав. Она почти не изменилась в лице, в отличие от подруги, которая уже плакала. Цветочная скользнула к раненой, легко нагнулась, помогая ей встать с земли, и тогда Мио, подняв взгляд на стража, кивнула ему. Ни сочувствия, ни смущения, чужак в алом вытер клинок и отправил его назад в ножны.
- Никогда не поступай так, - обронил старший телохранитель Императора. - Немногие способны останавливать оружие по желанию.

Нижний уровень, неподалеку от порта

Чаще всего их именовали "жестянщиками" - за поскрипывание и металлический скрежет, которые эти существа, полу-люди, полу-машины, издавали при ходьбе. Были и другие эпитеты.
Они рылись в мусорных кучах, проникая в любую щель, выползали на свет только в сумерках, когда городская стража закрывала ворота между кварталами. Дрались с крысами стенка на стенку, выходя из кровавых побоищ торжествующими победителями, и тогда из ущелий, куда они забивались днем, растекался аромат поджаренного на открытом огне мяса. С ними старались не связываться; не из-за их силы, скорее, причина крылась в брезгливости. Даже последний нищий в Столице воротил нос от них.
- Слушайте! - воззвал сиплым шепотом Муллвад.
Он был слеп, точно безглазый мюйра, который проводит всю жизнь в толще скал, и выискивал добычу, полагаясь на слух и обоняние. Остальные притихли.
Мимо прошагала троица одинаковых, словно выплавленных по шаблону, киборгов. «Жестянщики» подождали и вновь принялись за раскопки, стоило опасности пойти на убыль. Дела тех, кто не принадлежал к их племени, их не интересовали.
В тишине вновь раздались шаги; человек шел один, не скрываясь - редкость на Нижних уровнях.
"Жестянщики" засомневались. Падальщики и мародеры, они чаще нападали стаей - если отваживались вообще, - и всегда на слабую жертву. Пучеглазый Симму протер ветошкой "гогглы" и, вытянув как мог дальше шею, покрутил головой; металлическая заплатка на его обритом затылке тускло поблескивала, отражая свет единственного фонаря на перекрестке.

Запоздалый прохожий не походил на добычу. Что ему понадобилось в пакгаузах и складах возле гавани в час, когда все пути между уровнями перекрыты? Яркая, цвета только что пролитой крови одежда под широкой темной накидкой как будто светилась в коричневой мгле.
- Алый страж... - Пучеглазый втянулся назад в кучу мусора.
- Сын огня решил почтить нас визитом и выслал разведчика? – высоко, с подвизгиванием захихикал Хорай и, помавая большими полупрозрачными ушами, полез на вершину кучи посмотреть своими глазками-бусинками.
Каждое его движение сопровождалось пыхтением и скрежетом не совсем исправных механических ног. Потом дело застопорилось, Потом дело застопорилось, Хорай оглянулся в панике – неужто ноги сломались? – и обнаружил, что их обе крепко зажал в могучей клешне молчаливый Монтту, больше всего похожий на большой волосатый камень. Кто-то шлепнул на синюшно-белую лысую башку любопытного пустобреха вонючую тряпку. Зашипели:
- Прикройся, заметит!
Необычный пришелец медленно повернул голову, скользнул безразличным взглядом по куче мусора, а затем – так же не торопясь – пошел дальше, туда, где за поворотом скрылись киборги.
Разузнать, в чем там дело, после долгого обсуждения послали округлого кроху по прозвищу Потатис Нуппи – его точно никто не заметит. Передвигался он медленно, развить скорость не позволял малый объем котла, зато единственной линзой фиксировал все, что видел, пусть и с расстояния в ладонь взрослого человека над землей.

Переваливаясь с боку на бок (посмотреть со стороны, так металлическое яйцо на ножках), Нуппи пустился в дорогу. Остальная банда с нетерпением ждала, когда же разведчик преодолеет хотя бы половину пути.
- Шевелись же ты, шестеренка недопиленная! - подгонял его из-под тряпки Хорай, но тихо, опасаясь за собственные ноги, все еще зажатые Монтту, так что его слышали разве что ближайшие соседи.
Отличить «жестянщиков» от мусора, в котором они роются, сложно даже при ярком свете, что уж говорить о едва разбавленной единственным фонарем ночной тьме. Потому казалось, что елозит и настороженно всматривается в сумрачный переулок вся грязная зловонная куча.
Лязг металла, щелчки затворов, и короткая вспышка отпечатала на каменных стенах ущелья изломанные черные тени, на мгновение алый – цвет в цвет плащам Стражи – свет залил узкий проулок. Кто-то, кажется, Симму, задушено охнул. Слепой Муллвад прислушался.
- Возвращается, - возвестил он.
- Схоронись! – пискнул кто-то у самого подножья.
Сверху вниз порскнули на зазубренных металлических ножках с полдесятка крошечных пёпё, от которых у большинства начинался зуд. Хорай прекратил попытки выдрать ноги и затих под тряпкой. Один Монтту торчал невозмутимым шерстистым камнем. Куча судорожно вздохнула и замерла.
Алый Страж вновь прошествовал мимо, его узкий точеный профиль наводил на мысль о ноже с отточенным до бритвенной остроты лезвием; темная накидка была разорвана и, похоже, опалена, стало видно шитье на рукаве – цветы лианы-кири, перевитые языками пламени.

Тишина навалилась, как перина, такая же жаркая и тяжелая. «Жестянщики» боялись вдохнуть, кто живыми, а кто искусственными легкими, а потом – чварк-чварк-чварк – по булыжнику, взволнованный, будто хёна-наседка, только что сделавшая первую кладку, вернулся Потатис Нуппи. Он пищал и посвистывал; он был маленький, а впечатлений - много, и поэтому ничего путного от него не добились. Нуппи лихорадочно вращал шестеренками и пускал струйки пара. Ему вручили найденную Пучеглазым оловянную масленку с остатками драгоценной жидкости, только бы не взорвался от избытка эмоций. Монтту посадил его на широкую грубую ладонь и поднял над землей, как будто опасался, что кроху затопчут в волнении. Одни пёпё не прониклись общим настроением и по-прежнему деловито искали, чем поживиться, – Хорай трехпалой рукой смахнул со своих нежных ушей сразу двух. Из-под груды сине-желтых жестянок попискивали нетерпеливо:
- Ну, ну же! Говори!
На изъеденном патиной корпусе малыша выступила испарина, но Потатис все-таки поднатужился и, топоча от обуревающего его волнения, бессвязно, зато страстно поведал, что киборги («огромные! сильные! много-много деталек!») теперь стали холодным железом.

Тут мнения резко разделились: одни требовали немедленно забрать все хоть сколечко ценное, другие – продолжения и подробностей. Чуть не дошло до драки, но, в конце концов, любопытство победило, и страсти улеглись. За это время Нуппи успел немного поправиться из масленки – Монтту заботливо помог влить несколько капель в самую труднодоступную дырочку на блестящей макушке.
- Но битвы же не было? – недоумевал Хорай.
Нуппи даже обиделся и негодующе просвистел, что киборги достали оружие и успели его применить, но неведомая сила разбросала их, как игрушки.
- А не связывайся с Алой Стражей, - выдал старый Теканн; он по жизни был молчалив, но любил вставить веское слово в беседу.
Слепой Муллвад понюхал ночь и решил, что теперь безопасно, стая вылезла из мусорной кучи (та стала раза в два меньше и перестала шевелиться) и всем скопом отправилась за наживой. Их манил свежий запах оплавленного металла, но "жестянщики" не спешили. Они медленно окружили добычу, предвкушая, смакуя предстоящее угощение, они были гурманами и, к тому же, они были весьма осторожны.
Порванные синтетические трубки еще перекачивали маслянистую жидкость, а из развороченного нутра, как кишки, вывалилась механическая начинка. На глухой отвесной стене, что перегородила проулок, отпечатался извилистый след, трещинки разбегались по камню во все стороны.
Пучеглазый Симму - из всей стаи он напоминал порождение обезумевшего механика больше прочих, - поднял манипулятор. Визг циркулярной пилы стал сигналом к атаке.
Они резали, рвали, кромсали, огрызаясь на более удачливого или наглого соседа и урча от экстаза, пока не обглодали останки до титанового костяка.

Все были заняты делом, поэтому наблюдатель, сидевший на стене, не удостоился внимания и, как ему казалось, был не заметен.
Арри, искренне считал, что с новой жизнью ему не повезло. Прошел почти цикл , а он все ещё не привык: работать на врага и быть мертвым для своих это немного не то, что бывший самандар хотел от жизни. Он поморщился, вспоминая, как привыкал к новому, полумеханическому телу, как учился его чувствовать и виртуозно управлять им, как выполнял сначала легкие, а потом все более сложные поручения, и все для чего? Чтобы лазать по Нижнему уровню, приложить все усилия, чтобы быть неслышимым и невидимым, а в итоге обнаружить, что следил не за тем. Правда, для честности, стоит сказать, что где-то глубоко в душе сложившееся положение киборга устраивало, хотя он сам не хотел в этом признаваться.
" А не попадайся, " - цинично одернул он сам себя, - " А если попался, так работай, что тут у нас? Вопрос номер один, что могло понадобится Алой страже здесь? Хотя если учесть, что рядом мой хозяин, то вопрос приобретает совершенно новое значение. И зачем он убил киборга?"
Арри свесил голову, поглядев на свой "насест", по стене змеилась трещина, но, к счастью шпиона, она не собиралась разваливаться. Единственное, чему он был рад, что его зрение включало в себя особенности зрения многих птиц, поэтому в темноте парень тоже видел прекрасно, хотя и похуже ночных пернатых. Понаблюдав немного за трапезой жестянщиков и передернувшись от подобного зрелища, Арри подавил желание ударить по падальщикам силовым лучом, тем самым превратив их в груду неживого мусора, и пошел за Стражем, продолжая слежку, и готовясь принять меры, если что-то случится.

Остров-квартал То-ген, Столица
31 день первой четверти 10 года Дагер, поздний вечер

Они еще поговорили о пустяках. Маленький сухонький, но проворный Ётта наслаждался гостеприимством, пил брыггу без всякой меры и разглагольствовал обо всем на свете. И, как бы между прочим, похвалил:
- Дом Кинбаро в большом почете. Даже Дракон-хранитель, посетив нас впервые, избрал именно его. Моему дому вовек не дождаться подобной чести.
Русте медленно опустил, затем поднял тяжелые веки, словно его клонило в сон, но наблюдал он за гостем трезвым взглядом. Ётта первый затронул взбудоражившую весь То-ген тему; что ж, его право и его первый ход. За переливающейся, точно струи драгоценной (во всех смыслах!) влаги, тканью разворачивалось действо, но оба зрителя теперь бросали на куртизанку лишь короткие, хоть и заинтересованные взгляды.
- Похвала всегда приятна, но от моего брата – вдвойне.
Все, кто хорошо знал Русте Виппу, могли делать высокую ставку на то, что про себя он произнес совсем другой окраски слова, и сорвали бы куш. Ётта его знал превосходно и, конечно же, не обманулся, но продолжал гнуть свою линию.
- Люди такого положения редко являются на Остров наслаждений лично, но ведь наш черный господин никогда не вызывал никого и к себе в замок.
Сморщенный, как старый пещерный гриб, гость уже порядком захмелел – или только притворялся, с этим интриганом никогда не знаешь, - но руки не распускал, лишь позволил себе легонько похлопать по запястью служанку, которая только что наполнила его опустевшую чашечку. Девчонка придвинулась ближе.
- Да, насколько я помню... – согласился хозяин дома, взбалтывая в плоской чашечке остаток хмельного напитка. – Но он заплатил за удовольствия, как обычный клиент. В То-ген люди равны, сам знаешь. В конце концов, он ведь молод... с виду.
- Кто их разберет, техномагов. Да еще императорских отпрысков, - усмехнулся Ётта. – Уж не за чувством ли равенства он почтил нас своим присутствием? Ведь новый Сын огня скоро займет трон, и у всех его братьев больше не будет шанса испытать что-то новое.
Русте Виппа отмел вопросы престола одним взмахом ладони.
- Мой мудрый брат, без сомнения, прав. Разве нас, окруженных столь нежными девами, не посещает время от времени желание насладиться ими, как обычному человеку?
Несомненно, он чуть-чуть кривил душой, не у каждого хватило бы денег оплатить даже новенькую в Кинбаро или доме Ётта.
- Воистину.
И престарелый гость недвусмысленно покосился на служаночку рядом с собой.

Замок Темного пламени
Столица, Дворцовый район
32 день первой четверти 10 года Дагер

Открыв шкатулку с изображением трех языков пламени в круге, кончиками пальцев, затянутых в тонкую перчатку из змеиной кожи, хранитель Столицы провел, едва касаясь, по изгибам отполированного до зеркального блеска обсидианового клинка.
- Мой сиятельный брат очень добр, - улыбка не задержалась на губах. - И крайне предусмотрителен.
Рукоять, наверное, удобно ляжет в ладонь; миниатюрный дракон обвивал ее и кусал за навершие. Тэймон аккуратно опустил крышку шкатулки.
- Было бы крайне невежливо не оценить его доброту, как по-твоему, Страж?
За оконным проемом во всю стену молчала громадная площадь для государственных церемоний. На противоположной стороне ее сверкал белизной стен и башенок, до блеска отполированными украшениями императорский дворец. У его подножия крохотными ничтожными точками парились на мутной утренней жаре караульные.
В зале царила прохлада черного с зелеными прожилками древнего камня.
Долговязый, весь сплошные вертикальные линии, телохранитель застыл в тени живым подобием статуй в нишах. Казалось, он и сам обратился в одну из них. Только мерцал таинственным внутренним светом алый камень в кольце.
- По ее достоинству, - отозвался Канмон.

Бывший самандар честно проследил за Стражем, вконец уверившись, что ему попался какой то неправильный Страж. Его тут быть не должно по определению. Но он был. "Доведя" объект до казармы и плюнув с досады ему вслед, киборг все таким же путем: по карнизам, отправился в "гнездо". Личный уголок у него, разумеется, был, совершенно чуждый самандару: только лишь для того, чтобы отдохнуть, написать пару строк дневник, сменить одежду и опять уйти работать.
"Я не понимаю что творится. Я не понимаю что мне делать. Я не понимаю за кого мне быть. И я не люблю прыгать по карнизам" .
С докладом впрочем явиться не удалось, Тэймон был занят. Поэтому Корппи появился по своему обыкновению: сидя на ближайшем карнизе, наблюдая за процессом и делая выводы.
Устроившись поудобнее наверху ( чтобы не беспокоить и не создавать неудобств), Арри, погруженный в увлеченное подслушивание и подглядывание, не сразу заметил калонга. Зверек явно на что-то ( точней на кого-то) злился, дыбил шерсть и матерился.
- Тишше ты, тише, - попытался уговорить его киборг, - я уйду скоро.
Зверек не унимался, тогда бывший самандар попытался подползти поближе к нему. Он сам не знал, что намеревался сделать, то ли согнать, то ли заткнуть, одно неловкое движение ,треск...и невезучий шпион летит вниз прямо с куском насеста.

Раздраженный калонг сделал круг у всех над головами и, в конце концов, уселся на подставленную руку хозяина. Подергал коготками тяжелую плотную ткань, выклянчивая угощение. Ему скормили ломтик кисловатого, с глянцевой зеленой кожицей масана.
- Надо будет еще поработать над техникой полета... - задумчиво сообщил в пустоту огромного зала Тэймон. – Ты мне хочешь что-то сказать?
Неподвижный телохранитель молчал, рукокрылый питомец вгрызся в сочный кусочек, испачкав острую мордочку фруктовым соком, так что логично было предложить, что обращается Дракон-хранитель Столицы к шпиону.
От неожиданности забывший, как планировать, Арри еле сумел сгруппироваться и приземлился все же на ноги, а не мешком. Проводил взглядом калонга, мысленно сделав заметку не садиться рядом с рукокрылым. На зверька он не обижался, что с него возьмешь? Были мысли насчет меховой накидки, но...
"Есть два варианта, начать извинятся и потерять лицо окончательно, или же сделать вид, что так и было..."
Киборг медленно выпрямился, склонил голову в поклоне.
- Агент по особым поручением Корппи прибыл! Разрешите доложить? - киборг склонил голову по-птичьи, чтобы посмотреть на хозяина в упор, стрельнул глазом на его собеседника. Точно, мол, можно?
Черный каменный трон пустовал, если не считать золотого дракона, что обвился вокруг постамента. Дни (а, скорее всего, часы!), когда Тэймон занимал его, можно было пересчитать по пальцам одной руки.
- Говори.

(+Ясень)

Арри попытался рассказать все, что видел коротко и по существу: и то, что видел Алого Стража в неположенном для него месте, про погибших (и необычных) киборгов, упомянув и жестянщиков, хотя это было явно лишним. Он излагал только факты, умолчав о личном отношении к проблеме и некоторых соображениях. Могло показаться, что слова его повисают в прохладном воздухе, незамеченные и пустые, но так счел бы лишь тот, кто не знал обитателя замка Темного пламени.
- Вот как...
Тэймон протянул руку к толстой доске из матового стекла и передвинул белую фишку на новое пересечение линий.
- И как думаешь, мне пора начинать волноваться?
- Скорее да чем нет, - кивнул киборг. - Понимаете, для Алого Стража это достаточно необычное времяпровождение. А что не обычно, то может быть если не опасно, то точно должно удостаиваться внимания. Да и...
Он очень выразительно кивнул на шкатулку, показывая, что о назначении ее содержимого вполне в курсе.
- Алый страж... - техномаг сместил фишку на место, где она со всех сторон оказалась в окружении «черных», и перевернул. – Он высок, похож на аристократа, с длинными черными волосами и улыбкой змеи?
Киборг кивнул, подтверждая, и уставился на начальника, ожидая объяснений.
- Никого не напоминает? – Тэймон бросил быстрый взгляд на застывшего, словно статуя, телохранителя.
Тот рассеянно созерцал светлыми почти до прозрачности глазами пустынную серую площадь.
- Кёррна. Капитан Алых.

(с Сонгоку и Даларой)

«Замечательно», - обреченно подумал киборг, по-птичьи вертя башкой. – «А вот что ему там надо - вопрос, и я даже знаю, кто будет его выяснять".
- Наверное, там что-то для него важное, - озвучил очевидное горе-шпион.
- Вероятно, - ди-жу потер кончиками пальцев висок, словно у него вдруг разболелась голова. – Займись им...
Он уже сделал несколько шагов к дверям, как вдруг остановился.
- Корппи!
- Что? - на диво флегматично откликнулся тот.
- Подойди к зеркалу.
Оно занимало почти четверть стены, огромное темной бронзы, в массивной раме, словно в шипастом венце голых веток. Арри внутренне удивился этой просьбе, Но послушно подошел – под ногами запел и умолк «поющий» камень, - став строго напротив. Из зеркала на него глянуло своё и одновременно чужое лицо. Киборг еле подавил желание вздрогнуть и отвернуться, что бы не видеть и не знать. Но против фактов ничего не попишешь, невысокий, встрепанный, рукав разорван (сказалось неудачное падение в компании с калонгом), волосы растрепаны, голову приходится наклонять и поворачивать по-птичьи. Вот к этому он до сих пор не привык. Киборг быстро пару раз моргнул и уставился в зеркальные глубины. А те вдруг зарябили – будто ветерок прогулялся по поверхности небольшого пруда.

(и опять мы)

Отражение изменилось. Человек в зеркале был много выше Арри (нынешнего) и стоял, отвернувшись; в завитках темных волос запутался бы даже нечастый гребень. На широкой спине оскалился рогатый демон, чешуя татуировки разбегалась по плечам, стекала почти до локтей. Рисунок на смуглой коже казался живым.
"Это ж мое задание, и зачем мне его показали?" - поднял бровь киборг, но лицо сдержал: не показал внутренней паники, удивления безмерно, и не оглянулся на Тэймона. - "А ещё он на того меня похож, не одно лицо, но так... слегка".
- Ты нашел его?
- Пока нет, я его со Стражем перепутал, - честно сказал Арри, - но я о нем слышал и ниточку нащупал...
Тут киборг слегка покривил душой и преувеличил.
- Поспеши. Мне он нужен.
Арри коротко кивнул, не тратя энергию слова, и кивком головы указал на дверь. Мол, все, больше не нужен?
- Найди его до полудня.
В отличие от других аристократов, Тэймон лицо не белил, но и без того казалось, будто солнечные лучи никогда не касались его кожи; темные глаза словно обвели углем.
- Иди.
Киборг мысленно выругался и вышел. Путь его лежал в нижний город. Искать.
"Видимо это связано с ритуалом" - мелькнула мысль
(и опять мы)

Гостя ждали лишь к вечеру, но с утра, когда, лязгая сочленениями, механический старый слуга принес весть, дом Кинбаро гудел, точно улей пещерных ос. Мыли и натирали мастикой полы, расталкивали и выпроваживали заспанных припозднившихся завсегдатаев, в верхних комнатах перестилали циновки. Спохватившись, послали записку в дом Ётта, чей хозяин недавно похвастал приобретением двух чудесных мальчишек. Русте Виппа, который сам придерживался крайне широких взглядов на услады души и плоти, своим заведением управлял по старинке, в традиционной манере и продавал только женщин.
И в назначенный час гость пешком, в сопровождении молчаливого сумрачного телохранителя пересек подвесной мост над бездной, не выказывая нетерпения, подождал, когда стража откатит массивную створку ворот, и проследовал за слугой, освещающим ему путь фонарем, до дверей Кинбаро. Впряженные в повозку механические однорогие звери и эскорт из преторианцев не ступили на землю То-ген.
Поглазеть на столь редкое зрелище не собрались лишь занятые у печей повара и киборги джи-шу охраны. Мамасан и хозяева младших домов едва не сошлись в драке ("каждый сам за себя") за возможность поприветствовать гостя и угостить его у себя; пыл толпы остужали герб в виде монеты на одежде слуги и тяжелый взгляд телохранителя. Ван-джи помладше рангом распахнули решетчатые ставни, демонстрируя свои прелести, те, чья ставка была много выше, послали на улицу девочек-камуро. В тот вечер страстями кипел весь То-ген, лишь виновник переполоха разглядывал украшенные разноцветными фонариками дома с любопытством и безмятежностью ребенка, уверенного, что с ним ничего не случится.

Да и что плохого могло произойти с ним здесь? Скорее уж, нынешний визит выйдет боком То-гену – или кому-то из власть предержащих. В этом Канмон не сомневался так же, как в том, что явились они сюда не просто ради утех хранителя Столицы. Еще до поступления к нему на службу бывший Алый страж слышал об отсутствии у Тэймона пристрастий к земным радостям; во время их долгого путешествия тот гораздо больше интересовался техномагией, чем смазливыми личиками и жаркими телами; а сейчас было видно, что ди-жу впервые на острове наслаждений.
Странный поступок – оставить всю свиту за воротами. Дело не в защите, на этом поле Канмон справится и один, дело в престиже. Что за компромисс между пышным выездом и походом инкогнито? Впрочем, дракону-хранителю не стоило надеяться остаться неузнанным.
Истинный наниматель Канмона не требовал и не желал знать выводы, только факты, так что мысли по поводу Тэймона и ситуации телохранитель оставлял при себе. Он не спешил обжигать пальцы дважды.
Пока его не было, украшений на домах прибавилось, но и всех изменений. Пара-тройка новых набеленных мордашек (не считая камуро, кто ж на них смотрит), одна ван-джи исчезла. Канмон фиксировал их механически, не встречаясь взглядом, не выражая внимания. Да его и не было; полученный от оставшегося безымянным доктора на дальнем острове порошок кончился три дня назад, и навалилась полугодовая тяжесть бессонных суток.
- Из кожи вылезут, чтобы получить благосклонность, - мрачно заметил долговязый телохранитель, когда вокруг ди-жу и него возникла очередная пестрая стайка.
Русте Виппа, как положено, вышел гостю навстречу; стоя перед высоким, в красно-пурпурной тяжелой одежде старцем, Дракон-хранитель Столицы казался недозрелым подростком.

Широкая лестница вверх - темный камень с полосками света из окон. Свет разлит по ступеням, горяч и текуч, как лава. Как кровь. Навстречу Керберу спускалась одна из Масок, незаметный и тихий слуга Хранителя. Один из многих - безликих и безымянных, бессловесных, молоденьких, судя по движениям. Все шпионы. Керберу они не нравились. Но в его обязанности и не входило любить эти... создания.
Возле дверей в зал застыл Черный Пес. Безымянный, бесшумный, безликий - но это был Черный пес, а не Белая маска, воин и страж, а не шпион и прислуга. Совсем другое дело. Керберу пришло в голову, сколь многие недолюбливают, а то и ненавидят Псов. И эта мысль ему понравилась, ибо корни этой ненависти в страхе...
- Господин, - произнес Кербер, войдя в зал, и в голосе его не звучало горечи, которую он испытывал каждую секунду этой полужизни.
Свет лежал теми же горячими прямоугольными лужицами и здесь, на полу. Зеленоватые прожилки в камне, теряющиеся в темных местах, на свету вспыхивали ярче. Керберу пока не время быть ярче. Слишком рано.
- Господин, - повторил он. - Я с донесением о корабле.
Просторный зал был пуст, отодвинутая решетка отбрасывала на черный каменный пол еще более темную тень.
- Господин в купальне, - прошелестела Белая маска, по виду точно такая же, как и та, что попалась Керберу на лестнице. – Но велит не стесняться.
Из узкого деревянного кувшинчика на стене свешивалась ветка с пятипалыми алыми листьями, по комнате гулял теплый ветер.
- Да, фарброр? - донеслось из-за ширмы.

(+Феняка в роли Кербера)

- Прошлым вечером стража атаковала корабль... - слова появлялись на свет естественно, но тяжело. Словно дети.
Кербер рассказывал о беспримерной глупости стражи, доверившейся какому-то нищему и не перепроверившей поступившую из столь ненадежного источника информацию. О вожделенном "Векслинге", исчезнувшем, едва только поднялся шум. Странный корабль, странная судьба.
Взгляд Кербера остановился на пятне света напротив. Тэймон был ему неприятен. Противен. Ненавистен. Невыносимо стоять здесь и отчитываться перед мокрым голым мальчишкой. Недостойно. Унизительно.
- Корабль был потерян, - закончил Кербер тем же ровным тоном.
И замолчал, ожидая реакции племянника. Одинаковые, с раскрашенными круглыми пластиковыми масками вместо лиц механические куклы закутали своего хозяина и создателя в просторную - завернуться в нее сумел бы даже массивный Кербер, приди ему в голову столь неуместная мысль, - хламиду. Подол ее волочился по полу на метр, стирая влажные следы, которые оставляли на шероховатых, намеренно не обработанных камнях босые ноги Тэймона.
Хранитель подошел к висящему на стене зеркалу и, не касаясь бронзовой поверхности, улыбнулся собственному отражению. Из густой тени в дальней части зала материализовалась длинная узкая фигура. Алое одеяние до середины голени, неизменные трехзубые гин-ча за спиной в ножнах на поясе, светлые волосы. Полуприкрытые в притворной сонливости глаза. Кольцо с камнем цвета океана раскаленной лавы на пальце. Личный телохранитель заносчивого мальчишки. Человеческое подобие Кербера – или нет? Он появился полгода назад, но до сих пор неизвестно было, чего от него ждать.

Кербер даже не взглянул на театрально явившегося из теней Канмона. Но все же видел его и следил за ним. Будь еще у Кербера человеческое тело, оно могло бы выдать его неприязнь - Кербер и сам любил наблюдать за тем, как тело предает разум и показывает, явно и беззастенчиво, кто ненавистен, кто пугающ, кто презираем... Канмон, бывший Алый страж, был презираем Кербером, презираем бешено.
Шпион, продажная тварь, которая, если верить Куколке, никогда не спит. За что его выгнали из личной стражи Императора, Кербер не знал и не интересовался. Сам факт говорил о многом. И факта было достаточно.
Ни разу за время своего пребывания на службе хозяина Столицы Канмон не испытывал к массивному приземистому механическому созданию ни отвращения, ни приязни. Есть стены и пол, столы и окна, есть Кербер. Какая чушь – ненавидеть, например, ложку. Но сегодня телохранитель все-таки ощутил по его поводу одно чувство: недоумение. Какой смысл докладывать господину общую, без деталей и имен, непроверенную информацию, когда тот прекрасно осведомлен обо всем важном?
В отличие от преторианца, «алый» имел полную возможность менять выражение лица, но позволил себе лишь поджать губы.
Тэймон провел ладонью, и отшлифованная металлическая поверхность подернулась мелкой рябью, которая сформировала острые клыки лимбо в предрассветный час. Хранитель с безразличной улыбкой наблюдал, как крошечный серебристый кораблик уходит стремительно вверх, как окутываются пламенем его борта при одновременном залпе, и как падают вниз, в лаву, обломки патрульных лодок.
- Мы говорим про этот корабль? – уточнил он.
- Да, именно этот, - подтвердил Кербер.
Оставив зеркало в покое, Тэймон подошел к окну. Властелин замка Темного пламени разглядывал город внизу... а быть может, белые, точно вырезанные изо льда, такого, какой бывает лишь на самых высоких пиках, башни Императорского дворца.
- Мне он нужен, - негромко, будто сам себе, обронил он.
Кербер промолчал. От этого странного корабля и он бы не отказался, но конечная цель - совсем другой корабль. Конечная... Нет, крепость в конечном итоге не цель, но лишь инструмент. Для чего-то большего. Чего-то страшного. Кербер еще раз взглянул на серебристую каплю "Векслинга". Для каких страшных целей он понадобился Тэймону?
– Сделай все, что сумеешь, фарброр, и еще немного больше...
Рядом с Кербером, механическим воплощением мощи, низкорослый хозяин Столицы выглядел беззащитным ребенком... если бы не злокозненная улыбка, постоянно скользящая у него по губам. Тэймон подставил запястье, и его любимец, ручной калонг, спикировав с притолочной балки, занял привычное место.
- Поступай, как знаешь, фарброр, но добудь мне этот корабль.

(+SonGoku+Далара)

32 день первой четверти 10 года Дагер
Лимбо

Лопасти двойных пропеллеров так медленно и лениво вспарывали горячий воздух, что казалось, будто корабль парит сам по себе, без помощи двигателей, как невиданное механическое насекомое. Изрезанное шхерами дно Столицы нависало над ним перевернутым каменным блюдом, напоминая, как хрупка и ненадежна броня "Векслинга" по сравнению с силами природы. Одно неосторожное движение, поворот руля или случайный вихревой поток, и заостренные скальные зубья вспорют листы обшивки, а лавовый океан поглотит останки отчаянных авантюристов.
В ходовой рубке царила мертвая тишина. И хоть все притворялись, будто не происходит ничего странного, взгляды всего экипажа были прикованы в закутанную в темный плащ с капюшоном фигуру у "алтаря". Правую - открытую - ладонь Скагга поднял перед собой, левую не убирал с изогнутого куска металла, на котором узор, оставленный временем и коррозией, переплетался с орнаментом, делом рук человеческих.
Необычный предмет они выкупили у близнецов. Сестры предназначали его в подношение своему богу, но косматый гигант дал хорошую цену. А когда сверх того он поставил им выпивку, у летяг загорелись глаза. Для приличия они поспорили (от их стрекота Кхар едва не оглох), а затем пришли к выводу, что при случае они просто заберут столь понравившуюся контрабандистам деталь у нового обладателя. Но сколько ни тужились, так и не вспомнили, где же раздобыли товар.
- Что он делает? - первым не выдержал новичок, который растерянно постукивал ногами по палубе и скреб татуировку у себя на руке.
- Р-разговар-ривает с ветр-ром, - приглушенно пророкотал Кхар.

Фелиноид следил за приборами, но и он то и дело скашивал золотисто-янтарные глаза на капитана; вертикальные зрачки то расширялись, то стягивались в едва заметную нить.
- И тот ему отвечает? – удивился Нюлэй. – Ай!
Ву'ху, единственный, кто свободно перемещался по рубке – черной тенью парил под самым потолком – выдал глупому человечку подзатыльник кожистым крылом. Кхар негромко фыркнул; его басовитое, на пределе слышимости «вуфх!» означало все, что угодно, но сейчас прозвучало смешком.
- Конечно. Ветер-р подсказывает ему, куда дер-ржать кур-рс.
Повинуясь жесту Скагги, «Векслинг» накренился, чтобы обогнуть ребристый обломок; должно быть, оторвало приливными силами от ближайшей скалы и отправило в бесцельное путешествие. Какое-то время огромный камень будет кувыркаться под брюхом Столицы, пока его не вынесет за пределы сил, которые держат весь остров, и тогда он рухнет в кипящую лаву.
- Ветер-р пр-риведет нас к сар-ркофагу, - мохнатый гигант подцепил одним когтем Нюлэя, вернул в кресло. – Пр-ристегнись. Тур-рбуленция.

Столица. Район порта, таверна «Вечное пламя»
32 день первой четверти 10 года эпохи Дагер
Раннее утро
- Должна сказать, что мне очень понравился образ ваших действий, - произнесла миловидная женщина, облаченная в облегавшую тело темно-серую броню, выгодно подчеркивавшую формы. – Вы достаточно хитры и удачливы господин Ли. Первым, узнав о ликвидации Крюка и большей части его боевиков. Вместо того, чтобы окунутся в дележку его наследства, как это сделали некоторые ваши менее дальновидные коллеги, которые впоследствии жестоко поплатились за свою глупость. Вы предпочли собрать всю возможную информацию о нас и вступить в переговоры. От всех остальных вы отличаетесь умом и достаточно развитым чувством интуиции.
- Благодарю вас, госпожа Ингирами, - сидящий напротив бородач улыбнулся, показывая, что оценил комплимент.
Под черной курткой мужчины угадывалось мускулистое, подтянутое тело, из-под воротника виднелась мощная шея. Глаза у него были серые, но какие-то безжизненные. Волосы скрывала светлая кепка. Милэда не заметила никаких биомеханических заменителей, кроме руки, но видела, как двигается этот человек, и подозревала, что ноги у него тоже металлические. По меркам Союза довольно низкий уровень замены органических частей тела.
- У Архангела есть предложение, от которого вы не можете отказаться.
- Вы хотите сказать, что если я откажусь , то вам придется меня убить? – засмеялся Ли. – Неужели это настолько серьезное дело?
- Приятно иметь дело с умным человеком, - сказала Милэда. – Дело действительно очень серьезное.
- Признаться честно, вы меня заинтриговали.
- Мы предлагаем вам возглавить весь преступный мир Столицы.
Глаза Ли широко открылись, а дыхание стало учащенным.
- Вы шутите?
- Мы похожи на шутников?!
- Нет, черт побери.
- Как вам наше предложение? – спросила женщина.
- Если бы мне предложил это кто-нибудь другой, я бы рассмеялся ему прямо в лицо, а то и во все убил. Теперь даже и не знаю, что ответить.
- Вам остается только согласиться.
- Понятное дело, что соглашусь, - усмехнулся бородач. – От подобных предложений не отказываются, даже если это черева-то риском для жизни.
- Мы дадим вам денег на первое время, чтобы вы подобрали больше кадров и оружия, чем имеете сейчас. Кроме того, мы будем уничтожать те группировки и банды, на которые вы нам укажите. После того, как вы укрепитесь в Столице, мы начнем проводить операции по распространению вашего влияния на другие острова. Сначала делаем все тихо и без лишнего шума, отправляем вашего человека к главе местной группировки и вежливо предлагает перейти под ваше начало. В случае согласия, наводите в их рядах идеальный порядок – устанавливаете жесткую дисциплину и систему наказаний за ее нарушения. В противном случае спустя какое-то время туда наведываются наши солдаты и уничтожают всех до единого.
- Неплохо, - выдохнул Ли. – А можно поинтересоваться, какой резон вашему боссу, что в Столице будет действовать одна преступная группировка? И вообще, почему вы решили ее создать?
- Все просто, - ответила Милэда. – Архангел и все старшие офицеры понимают, что пока в обществе есть разные социальные классы, обязательно будут и те, кто не любит работать, но любит жить красиво. В связи с этим всегда будут те, кто захочет поживиться тем, что принадлежит другому. Сначала мы просто хотели уничтожить большую часть банд, но потом пришли к выводу, что это нерационально и не принесет нам никакой выгоды. Подобные действия приведут лишь к тому, что уцелевшие уйдут в подполье и начнут распространяться еще более отвратительные методы незаконной добычи денег. Поэтому мы решили держать преступный мир при себе, что принесет нам большую пользу.
- Сколько вы хотите получать средств с нашего оборота? – спросил Ли.
- В период становления организации – ничего, а потом тридцать пять процентов от годового дохода.
- Почему тридцать пять? – удивился бородач. – Я думал, вы попросите гораздо больше.
- Тридцать пять вам, тридцать пять нам и тридцать процентов одному местному ученому, так сказать на развитие науки.
- Справедливо, - широко улыбнулся Ли. – Хочу кое- что уточнить, прежде чем мы преступим к обсуждению деталей. Как будет называться новая организация?
- «Джагернаут»! – ответила Милэда. – И еще господин Ли надеюсь, вам не стоит напоминать, что будет, если партнер окажется недовольным.
Бородач зашелся смехом.
- Можете не сомневаться, обе стороны будут довольны обоюдным сотрудничеством.
- Отлично. Тогда, может быть, мы отправимся на наш корабль, где обговорим все детали с Архангелом? Подальше от чужих ушей?
- Разумеется.

Дом регента Вентриса, Столица, верхние уровни
32 день первой четверти 10 года Дагер

Дом казался огромным – и пустым. Он напоминал грот, так звонко отскакивал от стен каждый звук. Но в кабинете гость точно оглох. Вентрис разбирал письмо медленно, Адзуса заскучал. Наверное, потому и прислушивался, стараясь хоть чем-нибудь заполнить тишину, что давила ему на уши. Где-то поблизости – за стеной, за дверью, может быть, в соседней комнате, - как будто бы вздохнул ветер. Тишина казалась знакомой, так было когда-то. Давно, не сейчас и не здесь. Тишина, легкий шорох страниц и шуршание ткани, когда кто-то невидимый останавливается за стеной.
- Почему вы решили, будто это мне интересно?
- Ну, - Адзуса раздвинул губы в улыбке. – Вы впустили меня.

В соседней комнате, смежной с кабинетом отца, Кандори, затаив дыхание, вслушивалась в разговор. Книга, ради которой она пришла в библиотеку, была благополучно забыта на подлокотнике кресла, девушку разбирало любопытство. Голос собеседника был ей незнаком, хотя она, благодаря постоянной практике, могла легко узнать частых гостей дома, благо их было не так уж много.
- И, - добавил чуть-чуть погодя незнакомец, - напрасно.
Затем что-то забулькало – как вода из опрокинутой бутыли.
- Велено было сказать: «хорошее мясо – не пахнет», - продолжал прежний голос; почему-то отца больше не было слышно. – Не знаю, о чем это.
Что-то было в этом звуке противоестественное, да и в последующей фразе – тоже. Рядом с дверью скрипнула половица. Кандори обмерла от страха, сердце бухало где-то в горле. Больше всего пугал голос, холодный, низкий и какой-то абсолютно безучастный. Дверь открылась раньше, чем Кандори успела сделать от нее один шаг.
- Оп-па, - произнес человек, что стоял на пороге. – Привет.
В опущенной правой руке он держал короткий широкий нож – тот, которым отец каждый день вскрывал почту, - с клинка на пол срывались тяжелые густые капли.
Гнетущее молчание было ему ответом. Невольно задрав голову, Кандори не могла отвести от убийцы широко распахнутых глаз, которые стали тёмно-серыми от ужаса. Их взгляды сплелись. Такое непроницаемое выражение бывает только у дикого хищника, даже эмиши смотрят по-другому. На лбу девушки выступил пот, смерть стояла совсем близко, в двух шагах. Кандори замерла не в силах пошевелиться.

(на правах мастера прикла)

Такие женщины редко встречались на улице. Во всяком случае, на тех улицах, по которым привык ходить Адзуса, он не видел их. Низкорослая, пышногрудая, слишком мягкая для острых углов Столицы. По сравнению с ней, та же Шоко – сухая щепка с намотанной поверх паклей. Волосы этой женщины стекали по плечам потоками лавы.
Путь сюда был закрыт; ну что ж, ладно...
Адзуса протянул ей нож рукоятью вперед.

Брови аристократки непонимающе вскинулись, убивать ее не собирались, такие долго не раздумывают. Что же ему нужно? Мысли лихорадочно скакали, натыкаясь друг на друга. Отец мертв. Случайных свидетелей обычно убирают. Охрана. Нужно позвать охрану. Чего он мне нож-то сует? Взгляда Кандори так и не отвела.

Адзуса разжал липкие от чужой крови пальцы – тяжелый клинок кувыркнулся, тяжело ударился об пол.
- Пока.
Он вернулся к двери в коридор, за узкими, перечеркнутыми толстыми переплетами рам окнами библиотеки не было пути наружу... откуда он знает, как называется эта комната, где так много бесполезных знаний? Попытка вспомнить отозвалась острой болью в висках. Хорошо – не здесь, не сейчас. Как-нибудь. Если к тому времени он вспомнит об этом желании. Передышка закончилась, вот теперь начиналось веселье.

Нож падал невыносимо медленно, вот он с глухим ударом коснулся пола, оставляя рубиновое пятно на ворсистом ковре, вот отскочил, перевернулся в воздухе и окончательно замер. Сосредоточившись на ноже, Кандори пропустила момент, когда наёмник исчез из кабинета. Тихо хлопнувшая дверь вывела девушку из оцепенения. Вскинувшись, она метнулась вперед. Отец остался в кресле, уткнувшись лицом в стопку деловых бумаг, набрякших кровью. Темная густая лужей растекалась по столешнице, сползая по безвольно опущенным рукам на пол. Панический крик был слышен, кажется, по всему дому. Слуги всполошились. Охрана ринулась к хозяйке, которая смотрела на свои окровавленные руки и вопила, пока кто-то из телохранителей не влепил ей пощечину.

(+Факел)

Канмон слишком долго манкировал своими обязанностями – не перед Тэймоном, там все чисто, перед базовым нанимателем. Четвертый день как вернулись в Столицу, а бывший Алый страж молчит. Передатчик, дважды в сутки используемый для отчетов на протяжении всего путешествия, он отключил еще в ночь перед подлетом к острову.
Размышления о собственных взглядах – подходящая объяснительная причина? Навряд ли.
Регент оказался тем, чье влияние позволило стражу-бунтарю сохранить жизнь и все пальцы в целости. Ха, оставили даже кольцо. Наверное, в глазах старика это повод рассчитывать на верность. Не говорить же ему, что верен лишь себе и той давней присяге – все равно не поймет.
Пропуск на воротах в особняк не нужен, Канмона здесь знают и не препятствуют; не спрашивают о цели визита. Юный новичок заикается о том, что надо бы сопроводить гостя, но умолкает под короткое бунчание старшего. Не нужно сопровождать стража. Лучше держаться от него подальше.
К кабинету вел длинный коридор с вывешенными через равное расстояние ткаными полотнами мирных и батальных сцен, все вперемежку. На одном, почти у дверей в святая святых, изображен пруд в императорском дворце – вольность на грани фола, пруд не должен видеть никто, кроме особо приглашенных, это прерогатива Сына огня.
У этого-то полотна они и встретились. Вернее, прошли мимо друг друга. Первый за вчерашний день возмутитель спокойствия То-гена выглядел слишком безмятежно для человека, чьи руки обагрены кровью. Канмон впервые увидел его вблизи. Быстрая оценка: походки, манеры держать себя, рук, положения плеч, лица, взгляда. Занятное существо. Уж не знает ли о нем Тэймон?
Разминулись.
Видимо, доклад уже не потребуется.
Когда перешедший на последних нотах в ультразвук визг, наконец, затих, Канмон прочистил ухо. Мимо бежали охрана, слуги, теснили друг друга, набивались в кабинет, словно на пиковое представление в театре. Бывший Алый страж заглянул в двери поверх их голов и сотворил охранный знак – пусть упокоится душа в Вечном огне и не тревожит живых.

Нижние уровни Столицы
33 день первой четверти 10 года Дагер, вечер

Днем эту часть Столицы озаряло солнце, ночью многочисленные фонари. И потому во всякое время суток любой, кто спускался по трем ступеням в винарню, был обречен минимум несколько секунд слепо моргать в ожидании, когда глаза приспособятся к тяжелой задымленной полутьме. Если появлялись совсем уж безобразные личности, безмятежно покуривающий в выемке в стене вышибала выпроваживал их еще до того, как они успевали сделать первые шаги. Этого – плащ до пят с опущенным на голову капюшоном, темные очки на пол-лица, перчатки, видны только подбородок и губы – он подумал было развернуть, но что-то в манере посетителя двигаться отбило всякую охоту даже подходить близко. Такие не буянят, уговаривал себя охранник, такие приходят только пропустить стаканчик или по делу, и не дай боги оказаться ему Алым стражем.

Вся мебель в винарне была стилизованной под камень и металл, но пластиковой – дешевле менять, когда особенно рьяные клиенты в очередной раз устроят погром. В помещении, сопровождая процесс звяканьем и немелодичным скрежетом, играл музыкальный автомат, но слышно его не было: четверо особей мужского пола находились в той стадии опьянения, которая ассоциируется с разудалым весельем, громогласным нестройным пением и, пожалуй, не исключает даже плясок, но уже вот-вот была готова смениться стадией честного мордобоя.
- Бузер, еще пивка! - высокий рыжий парень лет тридцати не выпускал изо рта фумареты, но орать умудрялся громче всех.
Помимо этого таланта был он известен тем, что даже по самой страшной пьянке умеет петь, не перевирая ноты, мгновенно и весело трезвеет в случае опасности, а если дело доходит до драки, то дерется самозабвенно. Такие как Джош всегда оказываются вожаками и принимают лидерство со спокойной уверенностью, что так и должно быть, как должна быть у человека рука или музыкальный слух, или фумарета в уголке рта...
- Бузер, - рявкнул рыжий погромче, хотя казалось, что погромче уже некуда и опасно для слуха окружающих, - пивка!
Толстый лысый Бузер, чернокожий, со сливочно-белыми татуировками на всей видимой поверхности кожи, известный флегматичным едва ли не до коматозного состояния характером, произвел некий намек на кивок и повернул кран под барной стойкой. Мера пива доставлялась по трубопроводу прямо к столику. Бузер был действительно ленив.
Повернувшись к парням, рыжий обнаружил, что самое веселое началось без него – Дылда уже успел снять очки, спрятать их в ударопрочный футляр и теперь гонял по небольшому открытому пространству двух шпендриков, чуть не по пояс ему, Дылде, росточком. Святая сосредоточенно «занималась» врагом, которого сзади держал за локти Чудик, который при этом не забывал пинать терзаемого в зад. Айхо стоял в углу и в общем празднике жизни не участвовал. Когда Айхо решит поучаствовать – значит, дело плохо и пора сматывать удочки на остров, желательно, не соседний.
- Споемте песню, песнь солдат, - затянул Джош, хватая стул и опуская его на голову мужику, незаметно крадущемуся к Святой с ножом в грязной руке, - ведь реет наше знамя!
Стул развалился на куски.

(SonGoku по разрешению Феняки)

- В очах у нас огни горят, - Дылда любил петь, как все, у кого нет музыкального слуха, - Костров и звезд над нами...
Эту песню он выучил хорошо и уже не врал так безбожно, как первые пятьдесят раз. Первые пятьдесят драк.
- Мы жаждем наш грядущий бой, - Чудик оттащил парня, которого держал, подальше и от души состыковал чужую орущую голову и стол, - свет утренний и день иной…
- И здесь, с тобой, в тиши ночной, мы песнь споем солдат! - Святая перехватила бутылку и поставила эффектную точку куплета, с размаху приложив сосуд к чьему-то заросшему кудрями затылку.
От «тиши ночной» и раньше в винарне было немногое, теперь же не осталось совсем ничего. Разве что молчаливый Бузер, с легким укором взиравший на творящееся в его заведении непотребство.
- Солдаты мы, кипит в нас дух! – Джош заработал кулаками, краем глаза присматривая за помещением.
Дух действительно кипел. Кипел как лава. Как это возможно скрыть, если сердце колотится за семерых, а руки аж чешутся? По Джошу, рыжему, как раскаленная магма, сразу, с детства все было ясно – вырастет дебошир, горлопан и задира. Ограбит богача, выкрадет девку вместе с забором, а потом все продаст (вместе с забором!) и спустит выручку в винарне с друзьями. Может, будь он другой, не такой яркой масти, вырос бы приличным человеком. Да что уж теперь…
- Хоть мы не все там родились, мы поклялись, - Святая летала как птичка, отталкиваясь пяточками от чьих-то плеч и голов, успевала развернуться и впечатать подъемом стопы в скулу кому-нибудь особо резвому, перехватывала за запястья руки с ножами и, хотя ее веса не хватало на то, чтобы удержать удар, вполне хватало, чтобы отклонить, прокатить мимо цели.

(это все Фенька)