В старинной сказке дивных дней,
Что до сих пор хранят
Дороги в памяти своей, -
Мой след, мой глас и взгляд.

О трех конях пойдет рассказ,
Их бравых седоках,-
Как чуден лес! Где спрятан лаз?-
О встречах и словах.

"Пусть дремлет трон, дрожит дракон -
Нас не собьют с пути!"
Один закон с седых времен.
Его ли не нести?

Пусть темен мрак и враг грозит,
Мы мчимся в дивный бой.
За шагом шаг. Для новых саг!
Под трубы и под вой.

А после - тихо прикорнуть
В тумане у реки,
Иль снова в путь - куда-нибудь,
Не видя в тьме ни зги.

Легенды канут в ряде лет,
Быль в небыль обрати;
Лишь сказка даст простой ответ.
О чем? Все впереди.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Дорожная Сказка.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -


Зажав подмышкой два портрета и размахивая взад и вперед королевским указом, спеша так, что встречные дамы и кавалеры почитали за благо заранее уступить ему дорогу, по очень-очень важному делу по коридорам, лестницам и залам королевского дворца носился сломя голову скромный слуга Его Величества, Даниэль Хардинг.
Время давно уже перевалило за полдень, но ни утренняя рань, ни обед, ни жаркое послеполуденное солнце не принесли сегодня обитателям замка покоя.
Конечно же, все началось несколько дней назад. Его Величество пригласил к себе в гости своих подданных из Чудесного леса. На стол было выставлено немеренное количество вина, пива, эля и медовухи, фруктового и цветочного нектара. Феи, хранители, чудовища, сказочные народы – все откликнулись. Пришел даже старый больной единорог - одинокий житель северной опушки.
В общем, праздник удался на славу. Торжественная речь короля, стоявшего на барабане, салюты, стол, музыка (к слову сказать, Даниелю удалось даже поиграть для самого короля эльфов, но, к счастью, тот был уже к тому моменту мертвецки пьян и запомнил лишь, что с его ушами делали нечто ужасное и противоестественное). И тут прямо посередине праздника изволила пропасть принцесса. Стража и гости бросились ее искать и, о ужас!, прямо на стене замка бдительные королевские стражники обнаружили надпись, сделанную на драконьем языке. На высоте десяти футов над водой!
Король ушел в себя, в свои покои и в траур. Гости тихонько распрощались от греха подальше, а ровно через два дня, не получив от похитителей ни единой записки с требованиями, король отправил по стране гонцов. Мол, тому, кто вернет Его Величеству дочку или хотя бы привезет голову дракона, его монаршая милость облагодетельствует всем, чем только можно.
Охочих до богатства нашлось много. Вскоре секретарям да советникам короля надоело разбираться в бесчисленном множестве титулов заявившихся в замок соискателей (тем более, что никто из них пока не отправился на поиски, а только ел да пил да разгуливал по дворцу, петушась и задираясь друг с другом). Решение нашлось достаточно быстро, спихнуть весь бедлам… кому-нибудь. Угадайте, кому же досталось это почетное задание? Ни за что не поверите. Мне, Даниэлю Хардингу. Эмм… все-все, возвращаюсь к описанию от третьего лица. Это просто что бы вы поняли, какая незадача выпала на мои плечи. Я еще достаточно молод, получил свою должность совсем недавно. Меня призвал к себе тогдашний королевский бард и велел играть. Ну я и сыграл. К сожалению, сердце почтенного музыканта не выдержало и мне пришлось занять неожиданно освободившееся место. А? Все-все, замолкаю…
Наш бард оказался не глупцом и чтобы хоть как-то расшевелить скопившихся рыцарей, искателей славы и авантюристов, заказал двум художникам портреты принцессы и дракона. Должен заметить, эффект превзошел все возможные ожидания.
После показа рыцарям портрета принцессы отсеялась первая половина соискателей. Вернее, они почли за благо как можно быстрее ретироваться прочь, петляя, старательно избегая населенных пунктов и вообще тщательно маскируясь под местных пейзан от гонцов короля.
Вторая половина отсеялась после демонстрации портрета дракона…
В чем фокус? Должен признаться, что всему виной стала некоторая неувязка. Заказав портреты, бард совершенно не проследил, кому какой поручил писать. Потому получилось, что в первый раз Даниэль показал рыцарям портрет дракона… Замечу лишь, что художник обладал недюжинным воображением и чувством цвета. Увидев столь яркий и насыщенный образ, многие представили себе последствия совместной жизни с принцессой… К сожалению, не у всех такие крепкие нервы, какие, видимо, оказались у дракона, осмелившегося покуситься на принцессу.
Что касается мнимого портрета дракона, то в этом случае ситуация оказалась полностью противоположной. Художнику было скучно рисовать принцессу, и он обозначил ее весьма абстрактно. В результате посмотрев на эдакого сморчка, вторая половина рыцарей возмутилась до глубины души, демонстративно хлопнула абсолютно всеми дверьми, которые только сумела найти и удалилась прочь из замка.
Конечно, неувязка была вскоре обнаружена, портреты заново подписаны, а Даниэль бросился вдогонку за рыцарями. Но увы, те немногие, что остались в замке либо забаррикадировались в своих покоях, либо прятались от барда.
Вдалеке послышался стук металла по камню.
-Стоять!!! – Бард прибавил ходу, протянув вперед руку с зажатым в нем указом. Шапочка цеха, которую Даниель уже полдня носил не снимая, в очередной раз сползла от резких движений на ухо. - Именем Его Величества, подождите! Я уже рядом!
Но почему-то вместо того, чтобы остановиться, рыцарь припустил прочь, на ходу разоблачаясь. Добежав до места, где до этого стоял рыцарь, Хардинг огорченно вздохнул. Лишь куча доспехов валялась на каменном полу. Обреченно подобрав шлем, бард потащился в покои к королю, чтобы доложить о неудаче. Увы, но без помощи армии, у Хардинга совершенно не было шансов выловить хотя бы одного завалящегося героя.

-----
Обсуждение в теме "Рыцари пути"

Когда под копыта бежит себе мягкая, хорошо натоптанная дорога, солнце греет, но не палит, а ветерок приятно обдувает лицо, меч в потертых ножнах на поясе не только кажется надежным, но и впрямь надежен, щит прочен и копье по руке - на сердце не лежит никакая забота. А когда сердцу легко, оно поет...
Вот и у рыцаря, подъезжавшего к воротам замка, явно было очень легко на серце - потому что оно пело аж на два голоса. И очень громко, хоть и не без приятности.

Я поведаю вам о том,
Как по вересковым холмам
Ясным, ласковым майским днем
Всадник один скакал.
Всадник ехал и песню пел
Во славу прекрасных дам,
И словно птица, напев летел
По вересковым холмам.
Взлетали птицы из-под копыт
И славили песней май,
И пеньем, как чаша элем, налит
Был весь этот чудный край.

Подъехав к воротам, рыцарь ловко перекинул копье через руку пяткой вперед и постучал в тяжелую створку.
- Эй, на воротах! Что это у вас среди дня заперто? А ну, открывайте рыцарю! А то дальше поеду!
Жеребец покосился на своего всадника и насмешливо фыркнул...

Стражник не успел ничего ответить рыцарю, потому что к воротам подъехал еще один всадник.
Второй рыцарь был очень молод и весьма щеголеват: весь в бархате, ботфорты из мягкой кожи, плащ с вышитым гербом. На рыцаре были даже кираса и шлем - сияющие, сверкающие. Вряд ли он всю дорогу тащился в них по солнцепеку... На всем этом великолепии – ни малейшего следа пыли, что заставляло думать: не переоделся ли франт в придорожных кустиках, завидев замок?
Под юношей танцующим шагом шла великолепная породистая кобыла, серая в яблоках. Лошадь ничем не показывала усталости от дальнего пути. Похоже, она так же привыкла форсить, как и ее хозяин.
Юный красавчик соизволил заметить путника, прибывшего первым, и поклонился ему – небрежно и снисходительно. Затем привстал на стременах и звонким мальчишеским голосом крикнул:
– Эй, отворить ворота! К вам прибыл Флавий-Октавий, маркиз де Разорилль, владелец замка Курам-на-Смех!..

-Ишь! – два стражника, стоявшие на воротах, переглянулись. Тот, что постарше подтолкнул младшего локтем. – Бим, мне это кажется что ль?
-Ох, Брам, ох, да что ж это делается, - младший стражник, усатый детина, покачал головой и в свою очередь подтолкнул старшего сотоварища. – Что тебе кажется-то?
Старшой почесал висок, склонив голову набок, а затем опять подтолкнул младшего.
-Да нам энтот шустарь приказал строго-настрого не открывать ворота, кто бы в них не стучался. Ну мы никого и не выпускали, сколько ни стучались. А тут воно чего, целых два рыцаря. И снаружи. Нет, тут что-то нечисто.
Усатый стражник насупил брови и глянул вниз, на приезжих:
-Что ж теперь делать-то? Если впустить этих – разбегутся те, которые внутри, а ежели не впускать, то… Да как же можно? Это ж рыцари!
-О-хо-хо, - старшой вдохнул поглубже, от чего доспех на нем немного раздался во все стороны, а затем опять вернулся в привычное положение. – Нет, Бим, нечего нам тут заниматься самоуправством.
-Верно Брам, - молодой довольно улыбнулся. Хлопнул себя перчаткой по бедру. – Правильная мысль.
-Да, - старшой ухмыльнулся и махнул рукой. Затем повернулся спиной к рыцарям, ожидавшим у ворот, лицом ко внутреннему двору - а там текла себе размеренная замковая жизнь, - и крикнул. – Эй, Бом!
Из-под навеса где-то под воротами показалась бородатая физиономия третьего стражника.
-Чего тебе, дядька?
Старшой кашлянул:
-Сходи-ка за этим шустряком. Тут двое рыцарей. За воротами. Хотят попасть внутрь. Что с ними делать-то спроси.
Вслед за бородатым лицом показалась щуплая на вид фигура третьего стражника:
-Иду уже дядька, а ты пока пришли Бома, чтобы покараулил ворота. А то ей-ей, сквозь решетку сейчас полезут… Я про тех, что внутри.

Даниэль переползал со ступеньки на ступеньку, грустно посматривая себе под ноги. Весь его вид выражал горе.
«Что теперь делать…»
Король обещал не пережить неудачи. Встречные придворные дамы и кавалеры сочувственно посматривали вслед барду. С ними-то ничего не произойдет в любом случае. Короли меняются, барды меняются – Двор остается
Взобравшись на предпоследнюю ступеньку бард остановился и обернулся. Затем сел на следующую, последнюю ступеньку и, подперев голову кулаками, стал думать.
Вероятно, сидел бы он так и сидел, посматривая на лежавшие у него на коленях портреты, пока кто-нибудь случайно не споткнулся бы об барда. Но получилось все совершенно не так. Кто-то кашлянул у Хардинга над ухом, и бард вздрогнул, выронил приказ короля и посмотрел вверх. Прямо над ним стоял бородатый стражник и озадаченно глазел на Хардинга.
-Милорд бард, вас у ворот требуют.
-Опять какой-нибудь барон выйти желает? – Хардинг моргнул и опустил голову. Лишь краем глаза посматривая на стража. – Нет и нет, пока не принесут клятвы, что пойдут за принцессой – не выпускать.
-Хех, - стражник ухмыльнулся и переступил с ноги на ногу. – Тут такое дело, что не наружу, а внутрь хотят.
-А зачем они нам? – Даниэль непонимающе посмотрел на стража. – То есть куда это к нам?.. То есть, внутрь?!
Портреты полетели вниз по лестнице, вслед за королевским указом. Но барду уже было все равно. Перескакивая через три ступеньки, Даниэль несся к воротам. Стражник удивленно крякнул:
-Эка… - и не спеша направился вниз, подобрать бумаги барда.

А тем временем на воротах остался один лишь Брам – Бим спустился вниз, охранять сами ворота. От нечего делать, Брам поставил в сторону алебарду, поправил висевший на спине арбалет и облокотился на каменный зубец стены.
-Благородные рыцари, не извольте гневаться. У нас тут колесо вращательное заклинило – цепь не движется. Сейчас все починим – впустим вас как подобает….
Раздался треск, глухой удар металла по земле, а затем ворота медленно-медленно стали опускаться прямо на рыцарей. Но чем ниже они опускались, тем быстрее начинали двигаться, а затем с оглушительным грохотом опустились прямо перед носом лошади маркиза де Розарилль. Поднялась пыль, на несколько секунд полностью скрывшая обоих всадников от глаз Брама.
-Бим, что у тебя там?
В воротах стоял второй стражник и изумленно смотрел на облако пыли.
-Не знаю, дядька, она вдруг рухнула. Я только-только легонько потянул на себя колесо…
Старшой цыкнул:
-Эть, дурная твоя башка.

Когда грохнулся подъемный мост и взвилось облако пыли, юный Флавий-Октавий, стоявший до этого на стременах, плюхнулся в седло и ошарашенно захлопал глазами. Впрочем, юнец быстро пришел в себя и, полуобернувшись к второму рыцарю, надменно поставил его в известность:
–Полагаю, первым в замок въеду я, как подобает маркизу де Разорилль, за плечами которого сорок два поколения благородных предков, древнейшим из коих был прославленный в преданиях герой Нетудывлез, объединивший под своей властью племена задираков и разорваков, каковые племена... Альфонсина, ты куда! Я еще не закончил!
Протестующий вопль был обращен к кобыле, которая, не дожидаясь, пока ее хозяин вволю наболтается, двинулась вперед. Точеные копыта застучали по бревнам подъемного моста. Проходя мимо второго всадника, кобыла пренебрежительно взмахнула хвостом прямо перед мордой его жеребца.
Серая в яблоках Альфонсина-де-Аллюр не хуже хозяина знала, кому следует проследовать в замок первым, ибо возводила свой род к легендарному коню Баярду, который делил славу и честь подвигов с великим рыцарем Роландом...
Но на середине моста утонченной аристократке Альфонсине пришлось пережить истинное потрясение.
Навстречу из замка выкатилась и рванулась по мосту вопящая орава пеших и конных рыцарей. Они так целеустремленно ломанулись прочь, что едва не сбили Альфонсину вместе с ее всадником в грязный ров. К счастью, мост был довольно широк, и лошадь чудом удержалась на самом краешке – только пышный, ухоженный хвост мазнул по тине, которой густо заросла вода...
Обернувшись вслед удаляющейся от замка толпе, Альфонсина тревожно фыркнула. Ее томило скверное предчувствие...

Сэр Хантер не стал ломиться на мост - грохот изнутри недвусмысленно предупреждал о том, что там есть желающие выйти. А сэра Хантера всегда учили, что лучше пропустить таковых. Чем больше их выйдет, тем легче войти. Переждав нездоровый ажиотаж, он слегка подтолкнул заглядевшегося на круп Альфонсины жеребца шпорами и въехал в ворота, небрежно кивнув пыльной и помятой страже. Конечно, в чем-то сэр Хантер своего коня понимал - круп и впрямь был на загляденье, однако всаднику над этим крупом стоило пообщипать перышки.
Посреди замкового двора возмущенно гоготал гусак, которого едва не стоптали удирающие знатные особы. Сэр Хантер улыбнулся краешком губ. Сорок два поколения, говоришь? Соскочив с коня, рыцарь преклонил перед гусаком колено и обратился к своему коню:
- Фар Лап, взгляни, вот достойный потомок славных предков! Не менее двух тысяч поколений гусиного рода за его крыльями! И если его предки спасли Рим, то он сам обратил в бегство целое войско знатных прощелыг! На колени, Фар Лап, на колени перед доблестным рыцарем древнейшего рода!
Жеребец недоуменно уставился на своего хозяина, потом в карих лошадиных глазах мелькнуло лукавое выражение, и рыцарский боевой конь торжественно опустился на передние ноги перед гусаком.
К чести гуся, он не отступил ни на шаг. Только поглядел свысока оранжевым глазом и гневно гоготнул.

Стража перестала ошалело хлопать глазами и дружно расхохоталась. Зато захлопал своими длинными ресницами юный маркиз де Разорилль...
Обычно высокомерие и глупость хорошо уживаются в человеке. Но юный Флавий-Октавий не был законченным идиотом и понял смысл этого странного представления.
Первым его побуждением было ухватиться за меч. Но, как уже сказано, маркиз идиотом не был. И не стал расписываться в том, что насмешки направлены в его адрес.
Он легонько тронул Альфонсину шпорами и, проезжая мимо стоящего на коленях рыцаря и разгневанного гуся, весьма внятно сказал:
– Что ж, скучно тут не будет. По крайней мере, уже прибыл бродячий цирк...
Альфонсина презрительно пронесла мимо гнедого Фар Лапа свой измазанный в тине хвост. При этом у кобылы был надменный и злой вид придворной дамы, знающей, что на шлейф ее платья какая-то сволочь наступила грязным сапогом...

Легко вскочив на ноги, сэр Хантер рассмеялся.
- Бродячий цирк? Замечательно! А где ваша труппа? И где будет первое представление?
Отряхнув пыль с колена, сэр Хантер похлопал по шее своего жеребца и неторопливо направился следом за мальчишкой. Фар Лап потрусил следом. Тому, кто не проводит дни и ночи в седле, не понять, как приятно бывает размять ноги после долгого пути... да и коню отдохнуть не мешает...

У юного маркиза и красавицы-кобылы было одинаково возмущенное и оскорбленное выражение лица... то есть морды... то есть... ну, ладно.
Вот тут бы и ухватиться за рукоять меча, возопить о бесчисленном количестве предков, которые оскорблены в твоем лице, и вызвать наглеца на поединок. Но...
Было в дерзком незнакомце нечто, внушающее уважение. Возможно, за его широкими плечами и не стояло сорок два поколения предков. Но за ними наверняка стояли многие мили трудных дорог и схватки с врагами. В сердце романтического Флавия-Октавия даже шевельнулось что-то вроде зависти.
Чтобы задавить в себе эти чувства, юнец полуобернулся и самым светским тоном поинтересовался у спутника (проигнорировав его предыдущую реплику):
– А вы, сударь, приехали в этот замок именно к этому гусаку? Хотите поступить к нему на службу? Или вы уже его вассал?

- Что, господин маркиз, в очередь записаться хотите? - легкий прищур делал не менее светский тон почти оскорбительным. - Так и быть, пропущу вас и на этот раз вперед! Благо вы с гусаком чем-то очень похожи... родовитостью, наверное...
Рыцарь не сделал ни одного угрожающего движения, лениво вышагивал себе, держа руку на холке жеребца, но по двору вдруг ощутимо потянуло холодком...

Даниэль как заправский спринтер бежал по коридорам и галереям. Одна-единственная мысль пульсировала у него в голове.
«Уйдут, как есть уйдут!»
Где-то далеко позади, все больше и больше отставая от барда, бежал стражник с портретами и указом короля:
-Ваш милость, погодите!.. А, - стражник остановился, собрался было плюнуть вслед «его милости», но спохватился и лишь укоризненно покачал головой. – Да… дела. Ладно, если что, дядька разберется.
И стражник не спеша побрел дальше.
Хардинг же бежал. Любому нормальному человеку, бегущему с такой скоростью, каждый новый шаг должен был бы даваться все тяжелее и тяжелее. Но барда гнала его целеустремленность. Вперед по коридору, свернуть, сбив на пол безумно дорогую вазу, дальше… И где-то посреди этого безумия шапочка с мстительной предопределенностью вновь сползла барду на ухо.

…По составленной на этот же вечер описи уничтоженного имущества, было расколочено вдребезги пять ваз, сорван один гобелен, затоптаны (не до смерти, разумеется, просто отброшены к стене) два поваренка и одна благородная маркиза. Наказание – со всевозможнейшей скоростью выпроводить Хардинга из замка под благовидным предлогом…

Если бы рыцари не были бы так увлечены друг другом, а их скакуны и стражники замка не были бы так заняты устроенным рыцарями представлением, то они бы услышали, как со стороны замка все нарастал, все приближался некий странный шум.
И как и полагается в таких моментах, стоило ситуации принять угрожающий оборот, как случилось нечто, отвлекшее внимание абсолютно всех присутствующих.
Во внутренний двор вылетел бард. Нелепо взмахнув рукой он не снижая скорости понесся к рыцарям.
Хардинг уже раскрыл было рот, чтобы крикнуть… наверняка нечто приветственное, когда достославный гусак решительно подвернулся ему под ногу. Громко ойкнув, бард в прямом смысле слова полетел вперед и шлепнулся носом в грязь аккурат между двумя рыцарями.
Гусак обиженно гогоча и махая крыльями побежал прочь, под поленницу сложенную у стены.

- Однако много же желающих в вассалы к гусаку, - задумчиво протянул сэр Хантер, нагнулся и помог подняться странному незнакомцу. - Вон уже и летать учатся... Поздравляю, сударь, вы только что одержали победу над самым родовитым представителем птичьей аристократии в этом королевстве.
Пока он говорил, руки сноровисто отряхнули с незнакомца мусор и поправили шапочку.
- Сэр Хантер, к вашим услугам. Куда вы так спешили?

Ни за что на свете Флавий-Октавий не признался бы в том, какое облегчение он почувствовал, когда этот странный человек прервал его беседу с незнакомцем.
Но что это за тип? Дворцовый шут? Если судить по одежде – вряд ли...
Заинтересованный маркиз подъехал поближе.
Альфонсина с шумом выдохнула воздух. Поведение хозяина казалось ей попросту глупым. Сейчас он должен не торчать в седле посреди двора, любуясь на каких-то сомнительных людишек и не менее сомнительного жеребца весьма плебейского вида. Он должен был направиться во дворец, попутно распорядившись, чтобы его благородную лошадь напоили, накормили и тщательно вычистили! Особенно хвост!

-Какой-такой гусак? – Даниель смутно понимал, о чем ему говорил рыцарь, эмоции переполняли его. Когда же смысл слов дошел до головы барда, Даниель аж вцепился в руку упомянутого ранее рыцаря, который, к слову, помог барду подняться на ноги. – Вы хотите сказать, что здесь есть еще и третий рыцарь?!
Тут смысл слов просочился не просто в голову, а в мозги.
-А… Я к вам, - тут Хардинг вспомнил о своей официальном положении, отряхнул камзол и, слегка выставив левую ногу вперед, отвесил изящный придворный поклон. – Придворный менестрель Его Величества Даниэль Хардинг. Полагаю, вы оказались здесь сегодня не случайно. Вы прибыли, чтобы получить благословление самого короля на поиски принцессы? Пойдемте скорее. Король уже ждет вас.

То, что король уже ждет двух только-только приехавших рыцарей, не удивило Флавия-Октавия. Это было вполне нормально. Конечно, его величеству уже успели доложить о прибытии в замок маркиза де Разорилль. Не заставит же его величество столь знатного гостя ждать приема, подобно какому-нибудь безземельному рыцаришке?
Юнец приосанился. Чувство собственной значимости вновь вернулось к нему.
Легко соскочив с седла, он обернулся к подошедшему слуге:
– Проследи, чтобы мою лошадь как следует вычистили. И если узнаю, что ей в ясли положили сено, а не овес, я всей вашей конюшенной братии головы поотрываю!
(К чести Флавия-Октавия надо признать, что из-за собственных удобств он не стал бы поднимать особого шума. Просто он действительно любил Альфонсину и заботился о ней.)
После этого юноша обернулся к Хардингу:
– Я готов проследовать к его величеству!
Глядя на уверенное лицо маркиза, никто бы и не подумал, что он лихорадочно вспоминает имя короля, правящего в этой крошечной стране...

И тут принцессу искать?! О нет, только не это...
Сэр Хантер повернулся к маркизу, с любопытством прислушивавшемуся к беседе.
- А я уж думал, вы и до отхожего места верхом ездите, сударь... Наконец догадались дать кобыле отдых...
Придворный менестрель? Однако...
- Я бы лучше поискал дракона, - хмыкнул сэр Хантер, повернувшись к означенному менестрелю. - С тем хоть поговорить обычно есть о чем... Однако... вы говорите, король ждет? Странно, я не посылал сообщить о своем прибытии... но не будем заставлять его величество ждать.

«Мало ли чего вы там не посылали», - думал про себя бард, ведя рыцарей по замку. – «К королю, к королю! Все, теперь я не просто всамделишный бард, а личность, которая войдет в века в роли спасителя принцессы! Ну… в смысле, спутника спасителей принцессы».
Теперь Хардинг никуда не спешил и мог насладиться великолепием древнего места. И прежде всего громадными размерами его. Первый этаж поражал своей огромностью. Конечно, при этом скромно умалчивалось о том, что обитателям последнего этажа замка приходилось нагибать головы при ходьбе…
-Обратите внимание на эти гобелены, - посетители как раз проходили через большой зал, одна из стен которого была завешена упомянутыми коврами. Все они изображали сцены из той или иной битвы. При этом практически на каждой находился один из правителей королевства в позе весьма внушительной и явно победоносной. Один из гобеленов практически посередине стены, валялся на полу. Бард предпочел не заострять внимание на этом моменте. – Все они собственноручно вышиты женами старых королей по случаю той или иной супружней победы. Поговаривают, что одной из королев, Маргарите Смеющейся пришлось воспользоваться помощью трех женщин, чтобы запечатлеть подвиги своего благородного супруга, участвовавшего более чем в двадцати победоносных походах.
Бард ухмыльнулся, двинувшись дальше:
-Но, конечно, это наглое вранье. Королева была одной из самых ревностных блюстительниц традиций за всю нашу историю и просто не могла так поступить. Теперь гобелены, изображающие ее мужа, Альфонса Златоухого, можно найти практически в любом уголке замка…
-А вот следующий король, Август В-Три-Обхвата, так любил свою жену, что в помощь ей хотел завести еще двух-трех жен. Правда, сей уважаемый монарх в походы вообще не ходил, но это не суть важно.

– Ой, а вот это я зна-а-аю! – просиял вдруг юный Флавий-Октавий, глядя на один из гобеленов. – Это великая битва при Жабьей Луже, да? Там союзником вашего короля был мой прапрапрадед Горфред Быстроногий! Он именно тогда и получил свое гордое прозвище! Потому что применил необычную и в то же время простую до гениальности тактику... – Речь маркиза потекла гладко – сразу было видно, что сказанное он крепко зазубрил с детства. – Горфред бросился бежать, за ним в погоню бросились два вражеских отряда, что сильно ослабило вражеский левый фланг и послужило предпосылкой для победы союзников Горфреда...
Заметив вопросительный взгляд менестреля, Флавий-Октавий поспешил его успокоить:
– Нет-нет, преследователи не настигли маркиза! Иначе его прозвали бы не Быстроногим, а Злосчастным или как-нибудь похуже... Нет, его и свои-то отряды нашли только через два месяца! Это была поистине замечательная личность!

Бард радостно встрепенулся.
-Знаю! Нам эту историю рассказывали в академии. История знатных родов в стихах…
Бард на мгновение замер, очевидно, пытаясь припомнить хотя бы одну строку из той поэмы.
-Эм… Ну… ладно, - тут он смущенно улыбнулся рыцарям, а затем жизнерадостно защебетал – В общем, там говориться о том, что найдя использованную тактику успешной, милорд Горфред принял решение и в дальнейшем применять ее. Причем не только на поле боя, но и в других вопросах. Так, когда к воротам его фамильного замка приехал королевский сборщик налогов, никому так и не удалось ни перехватить, ни догнать маркиза… Насколько я помню, после этого маркизом стал ваш… э… ваш прапрадед, Фредграм Мохноног….
Тут бард понял, что сказал нечто лишнее и постарался незаметно перевести разговор на другую тему:
-В любом случае, мастерство наших королев трудно недооценить… или переоценить?... события, запечатленные на них, бесценны. На гобеленах, разумеется.

Сэр Хантер иронично усмехнулся, оглядывая все это великолепие. Отличная шерсть, натуральные краски - прямо-таки заповедные угодья для полчищ моли... Прихлопнув невзрачную серую бабочку, бестолково заметавшуюся перед ним, рыцарь покосился на юного маркиза и небрежно бросил:
- Теперь понятно, почему вы все время рветесь вперед, сударь. Слава предка не дает покоя? Ну, так вам тогда по идее не вперед, а назад бежать следует... иначе прозвища Быстроногого вам не завоюет даже ваша кобыла! В передних рядах, знаете ли, обычно очень опасно... смотрите, как бы не получить к имени добавление Безногий!
Потеряв всякий интерес к маркизу, сэр Хантер с любопытством начал осматривать стену - в том месте, где недавно красовался гобелен. Почистить они их тут собрались, что ли? Давно пора - судя по количеству до сих пор витающей в воздухе пыли и моли... а стены хорошие, старой кладки... только очень уж старой...

-Эмм… - глянув на начавшего было краснеть и раздуваться маркиза, Даниель поспешил вмешаться.
-Пройдемте дальше, не стоит тревожить историю просто так, она этого не любит…
Затем были несколько залов, пронзенных насквозь одним коридором. Лестница.
-Прошу обратить внимание - чистейший мрамор. Еще ни одному захватчику не удалось подняться по этой лестнице без потерь.
Рыцари начали подниматься вслед за бардом.
-…Осторожнее, здесь тридцать две ступеньки. Восьмая и двадцать шестая шатаются…

Сэр Хантер чуть поджал губы. Интересная складывается картина... С одной стороны, их чуть не волоком утащили со двора - он даже не успел проверить, хорошо ли устроили Фар Лапа, только отдал поводья конюху и попросил жереца не дурить. И хорошо, если проклятущий конь его правильно понял... С другой - если король так уж сильно их ждет, что это за экскурсия с осмотром достопримечательностей? Сэр Хантер с огромным интересом осмотрел бы, скажем, крепостную стену и ров, систему переходов и арсенал... а что хорошего в этой гобеленовой галерее?
Ну что ж, пока подождем и не забудем посматривать под ноги, однако на заметку возьмем, что не слишком-то менестрель торопится доставить желанных гостей к его заждавшемуся величеству...
- Чистейший, говорите? - голос рыцаря выражал глубочайшие сомнения в искренности слов собеседника. Проведя пальцем по перилам, сэр Хантэр посмотрел на пушистый серый налет на коже и хмыкнул. - Ну-ну...

-Эмм…. – бард автоматически провел по перилам пальцем вслед за рыцарем, а затем хмыкнул. – Не рекомендую. Где-то здесь наш маг позабыл свои ядовитые шипы… Кстати, мы потом к нему заглянем.
Затем был своеобразный мостик. Даниель остановился прямо на его середине и указал рукой куда-то вниз.
-Посмотрите… видите, за той занавесью стоят статуи? Только тише… - Хардинг осторожно огляделся по сторонам. Но вокруг никого кроме рыцарей и придворных дам не было…
-За той занавесью спрятано семь статуй странных существ. Поговаривают, что это существа не с нашей планеты… Конечно, вранье, такого быть не может, спросите у любого святого отца, но… - тут Даниэль заговорил едва слышимым голосом. - …Но я туда как-то заглянул. Э…
В отдалении послышались шаги. Бард вздрогнул и отпрянул.
-Пойдемте-пойдемте.

БАЙКИ КОРОЛЕВСКОЙ КУХАРКИ

-Нэ-э-энси-и-и! Нэнси?! Да где ж ты, милочка? Ох… - старая Кромушка словная некая ведьма склонилась над котлом с супом и помешивала его.
В кухне было тепло и темновато. Две поварихи готовили обед. Над огнем жарился бараний бок, а в печи румянилось тесто.
-Нэнси, ты нашла уже лук?
Старая Кромушка подслеповато прищурилась и наугад выбрала одну из баночек на столике рядом с собой. Окунула палец и попробовала. Затем плюнула.
-Фу ты, перец. Всегда под руки лезет, - повариха поставила банку на место, вздохнула и попыталась распрямить спину.
-Ох Нэнси, как это все надоедает. И готовь им, и пеки, и мой… Будто не благородное общество, а голодное войско каких варьятов.
Старуха выбрала другую банку.
-Хм… липовый корень… а я-то искала, - старуха от души высыпала в котел мелко толченый порошок.
- Нашла, нашла, не шуми...
Нэнси, слегка переваливаясь с боку на бок, выбралась из угла, где на узком столе свалена была всевозможная зелень. На ходу общипывая подсохшие кончики луковых перьев, она обмакнула пучок в ушат с чистой водой... относительно чистой - судя по плавающим на поверхности кусочкам салатного листа и веточкам укропа.
- Держи уже...
-Ага, - Кромушка радостно приняла луковицу из рук другой кухарки и принялась мелко крошить ее большим кухонным ножом. – Ну вот, хоть что-то приличное, а не всякие суфле да соусы, которые его величества велело завести «как у соседей знатных».
Старуха тряхнула головой и половину луковицы потратила на свиные ребрышки, а вторую высыпала в котел.
-Ну что они в них находят? Яичница фазанья, с гарниром из тонко нарезанной форели. Еще и полить, и посыпать, и посолить, и поперчить… Фу какая гадость. А помнишь, Нэнси, как, бывало, старый король. Заглянет сюда и эдак ласково попросит какого рассольника. Разве ж откажешь человеку в такой просьбе?
Старуха вздохнула и вновь с легким хрустом выпрямила спину.
-Тогда и домовые, черти, озорничали меньше. Уважали…
- А то ж, - поддакнула Нэнси, разбирая оставшуюся зелень, - поди не уважь, если тебе и молока в плошке, и всего прочего - честь по чести было. А с этой заморской стряпни и у домового брюхо вспучит. А со вспученным-то - какой уважение? Вот и озорничают...
-Ну, поперепутать мне все банки это еще не велика беда, - Кромушка рассмеялась. – Чего тут зла держать. Тем более, что озорники сами понимают, не по нашей вине. Чай, не жалко, соседи как-никак. А вот, помниться, был случай, когда у короля нашего сердешного утащили корону.
Кромушка вплотную занялась отбивными, изредка чихая от жара и дыма (еще одно достижение цивилизации – чтоб блюда были обязательно с корочкой) и потирая кулаком слезящиеся глаза.
-Мне нянька королевска рассказывала. Его величество проснулся по утру, потянулся, ладошкой по столику рядом с кроватью похлопал – хвать, а короны-то и нет. Такой крик тут поднялся. И ор, и рев. Всех перебудил, сердешный. Побежали на поиски по всему замку. Король как был в ночной пижаме, так и побежал по лестницам да по покоям вперед стражи..
Обошли каждую залу, каждую коморку, каждую стеночку простучали. Ан нету.
Ну все, его величество чуть ли не в слезах. Как же так, король и без короны?
Тут из-под картины какой-то раздается смешок, и такой тонкий-тонкий голосок казал королю:
-Приходи один ночью на три холма за замком. Будешь один и принесешь с собой кувшин с молоком – получишь свою корону назад. Не придешь…
Тут невидимый человечек засмеялся и исчез.
-Что? Что тогда? - взволнованно спросил король.
Но голос не отвечал...
-Это брауни, вашество, - вперед выступил старый служака. – Безобидный, но вредный народец. Ежели на кого затаят обиду – быть беде.
Весь день Двор провел на ногах. Стража перерыла весь замок, а не нашла и следа брауни. Наступил вечер, сгустились сумерки, а за ними на замок опустилась и ночь. Пришлось тогда королю, вооружившись кувшином в левую руку и свечей в правую, отправиться к холмам. Дул ветер с севера на юг. Аккурат королю под руку. Пришлось нашему золотцу идти, прикрывая свечку одной рукой, с зажатым в ней кувшином.
Темно, луна спряталась за тучи… А перед холмами у нас раньше роща небольшая была.
Вот и идет себе король меж деревьев, а вокруг страшно-то. Глаза за ним наблюдают, кто-то во тьме угукает.
Ну тут король остановился и чувствует, что уж не в силах сделать ни шагу вперед. Хочет назад… а ноги-то словно прилипли. Тут он как дернется от… разумеется, удали молодецкой – королям страх неведом, - и упал носом в траву - хорошо, успел руку с кувшином вперед вытянуть, не разбил, не разлил... Послышались шаги. Король оторвал от земли нос и видит перед собой небольшие ножки в деревянных башмаках. Рядом с ногами упала корона королевская. А уже знакомый королю голосок тонко-тонко проговорил:
-Король замка! – объявил он. – Коли ты и дальше будешь жалеть моему народу миски молока, ждет тебя страшная месть брауни. Ты потеряешься в собственном дворце или не найдешь двери в уборную. Твои корона и скипетр никогда не будут на своих обычных местах, а в мантии заведется моль. Но если и тогда ты не послушаешь меня, Калимина Башмачника, к тебе придет мой двоюродный брат, укротитель василисков и грифонов корнуольских, леприкон Готлем Злокозненный.
Кромушка закашлялась – особенно непокорный кусок свинины задымился особенно плотно.
Нэнси, с трепетом внимавшая рассказу, обнаружила, что мелко порвала всю зелень в деревянную миску, вместо того, чтобы разобрать ее по пучкам, и теперь с недоумением смотрела на дело своих рук, соображая, что с этим делать.
-Вот и ставит теперь король каждый день собственноручно мисочку молока у порога дверей. А кто уж его выпивает, брауни или коты, – того мне не ведомо.
Тут за печкой раздался шум кострюль. Кухарка вздрогнула, кастрюли так и посыпались. Кромушка взвизгнула и с ногами забралась на стол.
Нэнси с воплем подскочила и оказалась на столике для зелени. Проблема с салатом разрешилась сама собой - вся миска опрокинулась в подливку для мяса.
-Это брауни! Это сам их король.
-Эть, что здесь за шум? – в эту самую минуту в кухню заглянул дядька Брам. Завидев кухарку на стуле, он довольно ухмыльнулся.
-А ну-ка, хозяюшки, что здесь за война такая? Али мыши вышли погулять, поохотиться на кошек?
Кромушка молча указала дрожащим пальцем на печку. Бром ухмыльнулся и подошел. Заглянул в застенок, а затем резко выбросил вперед руку и что-то схватил.
-Вот так, так… Вот это зверь. Настоящее страшилище запечное, - дядька вытащил на свет старого толстого рыжего кота.
-Стасик! – Кромушка аж взмахнула руками. – Вот ты где, демон окаянный. А я ж было подумала…
-Ладно, хозяюшка, - Брам передал женщине кота. Затем взглянул в сторону котлов. – Чем кормить будете?
-Да вот… - Кромушка махнула рукой в сторону котлов, а затем охнула. – Горит!

-Мы уже близко, - счел нужным предупредить рыцарей бард. - Вот за этим поворотом...
Тут спутники повернули в очередной коридор.
-... А вот и двери. Настоящая работа наших мастеров. Дуб, сталь, золото и бархат.
Двери и в самом дели поражали своими размерами и своим видом. Вид... произведение искусства. Размеры... огромные. В них спокойно могли бы войти четыре рыцаря, полностью закованные в доспехи. По краям дверей стояли два стражника с алебардами в руках. Вид их показался спутникам весьма скучающим.
-Идемте! - Даниель жизнерадостно надвинул шапочку на ухо, от чего та тихо ошалев даже не попыталась сопротивляться, цепляясь за вьющиеся волосы барда.
-Именем короля, стоять! - одна из створок дверей приоткрылась, и оттуда кубарем вылетел королевский глашатай. Он чуть было не упал носом вперед, но каким-то чудом все же устоял на ногах.
-Его величество велели передать... - тут створка дверей с грохотом захлопнулась. Внимательный глаз мог бы успеть различить холеную руку в перстнях, поспешно ее прикрывшую. Глашатай и стражники замолчали, прислушиваясь. Раздался щелчок ключа, проворачиваемого в замкЕ.
Стражники с интересом посмотрели на глашатого. Тот откашлялся и смущенно выдал.
-Эм... его величество сегодня никого не принимает, у него траур. Но, - тут глашатай, наконец, обрел знакомую почву под ногами и с важным видом развернул королевский приказ, который был до этого момента зажат у него в кулаке. - Но ежели какой-нибудь смельчак или группа смельчаков решится отправиться на поиски принцессы, то пусть знает, что ждет его монаршее благословление и все к нему причитающееся. Все.
Глашатай свернул список и быстро удалился прочь от взглядов собравшихся. Поглазев вслед удалившемуся голосу короля стражники перевели взгляд на рыцарей, ожидая продолжения представления.
-Ну... - бард постарался замять ситуацию и улыбнулся. - Как видите, с формальностями все улажено. Теперь, если благородные рыцари того хотят, я могу проводить вас в малую обеденную залу. Ну а если вы сыты, то мы можем прямо сейчас подняться в башню к нашему магу.

Юный маркиз де Разорилль ошарашенно взирал на происходящее. Он уже понял, что без всякой своей воли угодил во что-то непонятное.
Он не собирался отправляться ни на какие поиски. Он и не подозревал, что в этом замке есть... вернее, была принцесса. Он всего-навсего путешествовал, чтобы доказать самому себе, что он уже взрослый. И в замок этот завернул, потому что надоели ночевки под открытым небом или на скверных постоялых дворах (в первых случаях кусаются комары, во втором – клопы).
А теперь ему сообщают, что все формальности уже улажены!..
Было бы у Флавия-Октавия побольше жизненного опыта, он бы твердо пожелал удачи тем, кто отправится на поиски принцессы, и выразил желание остаться в замке, дабы утешительными беседами смирять королевскую скорбь.
Но чтобы такое сказал вчерашний мальчишка?! А если кто-нибудь посмеет подумать, что он трус?! Неважно кто, хоть младший помощник дворцового истопника!..
Поиски были неотвратимы, как юношеские прыщи...
Октавий-Флавий вздохнул и сказал негромко:
– Может быть, до визита к магу мы посетим трапезную?

- Трапезную? - лениво протянул сэр Хантер. - Ну что ж, можно и в трапезную. На сытый желудок я даже мага переварю. Со всеми его сушеными лягушками.
Хотя ума не приложу, зачем бы он мне сдался?
Проводив взглядом распетушившегося глашатая, рыцарь повернулся к барду.
- Ведите в храм желудка, милейший. И заодно поведайте - что там причитается помимо благословения?

-Пойдемте... - бард на некоторое время погрузился в собственные мысли. - Ну что может причитаться к монаршему благославлению? Прежде всего, это прямое обещание озолотить в случае успеха нашего похода. А то и саму принцессу, расщедрившись, выдаст за кого из вас, сэры...
Даниель посмотрел поочередно, сначала на юнного маркиза, затем на сэра Хантера.
-А вообще в причитающееся входит обещание предоставлять стол и кров во всем королевстве. Беспрепятственно. В любой ее даже самой отдаленной провинции. Хотя... ну, кому как повезет. Не всегда приказы движутся быстрее благородных рыцарей. И не всегда их объявляют достаточно громко. - Тут Даниель посмотрел прямо на сэра Хантинга. - А насчет переварить мага, то тут вы, сударь, угодили в самое яблочко. Переваривать его придется.
Бард ухмыльнулся.
-Вернее, он переварит нас, - Хардинг многозначительно замолчал, но затем все-таки не выдержал. - А вообще он нам может дать какое-нибудь заклинание, зелье или амулет. В зависимости от того, в каком настроении мы его застанем. Звать его Григскуль... и попрошу не смеяться. Он очень могущественный чародей.

Смеяться рыцарь не стал, но... Ироничная ухмылка ясно дала понять, что именно сэр Хантер думает по поводу могущества королевского мага. В конце концов, чего стоят чары против честного холодного железа?
- Пожалуй, насчет озолотить я бы подумал... - протянул рыцарь.
Но вот поверил бы?
- А насчет самой приятной части вознаграждения... Не вижу проблем, - хмыкнул он. - Добудьте мне копию указа, сударь, и все будет в порядке. У меня с голосом все в порядке.

Больше всего юному маркизу хотелось очутиться где-нибудь подальше отсюда. Хотя бы посреди безводной пустыни. Или на плывущей в бурном океане льдине.
Но лучше всего, конечно, дома. В любимом с детства местечке меж зубцами замковой стены – там так хорошо придумывались славные приключения, так сладко мечталось о подвигах...
Да, драконы в эти подвиги очень даже входили. И спасенные принцессы – тоже. И они в знак благодарности протягивали своему спасителю белую нежную ручку. А иногда даже вознаграждали поцелуем...
Но чтоб в благодарность за твой подвиг тебя еще и женили... ужас...
Флавий-Октавий с невольной завистью покосился на идущего рядом рыцаря. Да, сразу видно бывалого человека! Как ловко он дал понять, какая именно часть вознаграждения его интересует...
Но что делать ему, Флавию-Октавию? Соврать, что женат? Нет. С детства мальчик чувствовал тонкую грань между "прихвастнуть-присочинить" и "нагло солгать"...
Стоп! Вот оно, спасение!
Разве не приезжал к ним в гости со своим семейством сосед, барон Реженграбен? Разве не привозил он с собою одиннадцатилетнюю дочку, веснушчатую Оттилию? И разве он, двенадцатилетний тогда Флавий-Октавий, не целовался с Оттилией за пыльной портьерой в Зале Доспехов?..
– Ваш государь благороден и щедр, – сказал юный маркиз, с трудом скрывая облегчение. – И его слова о женитьбе на принцессе были бы большой честью для меня... если бы меня уже не связывали некие особые отношения с очаровательной юной девицей из достойного дворянского рода. Отношения, о которых я не могу говорить в подробностях... вы же понимаете меня, господа...

Еще б ты сам знал, о чем лепечешь...
- Ну как же, как же, конечно, понимаем... - с ленцой протянул рыцарь. - И разумеется, честь дамы превыше всего... как и дворянская честь... А какой кухне отдают предпочтение при вашем дворе, сударь? - сэр Хантер с интересом принюхался к витающим в воздухе запахам. - У меня такое подозрение, что с ней не справится даже мой ко всему привычный желудок...
Пожалуй, рыцарь не преувеличивал: судя по витающему в коридоре жирному чаду, не стоило прерывать свою жизнь столь мучительным способом...

-Кхым, - уже некоторое время бард принюхивался к странным запахам, доносившимся из кухни - он и рыцари стояли неподалеку от нее, обсуждая мелкие детали предстоящего похода.
-Кхым, - бард склонил голову на бок и чуть наклонил голову вперед. – Эм… благородный маркиз… Конечно, порывы души в нынешние времена весьма похвальны, но… Вы считаете возможным не принять чести, которой решил удостоить вас король?
Бард серьезно и испытующе посмотрел на маркиза.
-Вы правда собираетесь сказать нет? Ну… даже не знаю, - Хардинг нахмурился. Король окажется недоволен. Какой-то маркиз – и отказывается. Это не просто война, это ж кровная вражда до десятого колена.
-Милорд бард! Милорд бард! – нарушив опасно нараставшую тишину из-за поворота показался один знакомый нам стражник. Бом. Он явно запыхался и двигался устало прихрамывая. – Уф, милорд, за вами бегать, доложу уж, то еще занятие. Вот ваши портреты. И приказ. Распишитесь.
Стражник передал барду свитки и тут же направился на кухню. Бард даже пикнуть не успел.
-Пик… В смысле, чтобы мои слова не показались вам бездоказательными, вот вам сэр Хантер ваш договор, а вот вам, маркиз Разо… прошу прощения… рилль портрет принцессы. Не раздумывая Даниель пихнул в руки маркизу оба портрета. Без подписей, разумеется.
-А какой кухне отдают предпочтение при вашем дворе, сударь? – поинтересовался сэр Хантер.
Тут Даниель обрел крепкую почву под ногами.
-О, тут его величество имеет право гордиться. Его кухня одна из лучших во всем нашем мире. Все соседи нам завидуют. Мы питаемся… Мм…У нас самые опытные повара. Подчас такие рецепты выдают, что аж от вида их творений аппетитного уже сыт будешь. Нечего нам стоять на пороге, кстати. Пройдемте…

Договор, значит... ладно, пусть будет договор...
Пробежав взглядом по строчкам, носившим явные следы крючкотворства, сэр Хантер довольно небрежно свернул в трубочку драгоценный пергамент, оснащенный внушающей уважение размерами королевской печатью и королевской же подписью, примечательной разве что количеством завитушек в оной, и убрал его за отворот камзола. Как бы не полинял... от королевской кухни. Или не прокоптился. Неудобно будет предъявлять официальный документ, от которого явственно тянет сбгоревшей в лесном пожаре кабаньей тушей...
...и вообще, не пора ли позаботиться о сохранности своего здоровья, а не только пергамента?..
- Ну пройдемте... - рыцарь позволил сомнению в собственном голосе стать более очевидным. - Хотя я, знаете ли, предпочитаю более традиционные блюда. Пара хороших ломтей мяса, поджаренного на решетке над угольями, с травами и кружкой доброго эля - то, что надо...
Сэр Хантер еще раз принюхался и как бы невзначай поинтересовался:
- Интересно, а указ насчет бесплатного питания во всем королевстве распространяется на столицу? А то, если у вас тут есть харчевни, можно было бы отметить знакомство... в более непринужденной обстановке?
Всей столицы было - замок да небольшой поселок за его пределами. Но попытка того стоила. Иначе придется разводить костер на замковом дворе и готовить из собственных припасов. На троих. Короля угощать сэр Хантер не собирался.
С каждым шагом к дверям трапезной легкий приступ ностальгии по свежему воздуху лесных дорог становился все сильнее...

Бард усиленно улыбался, стараясь не прислушиваться к запахам, доносившимся из кухни.
-Прошу вас, сэры рыцари…
Даниель провел рыцарей к большому столу, стоявшему прямо в центре зала. Свет из бойниц падал на него узкими полосками. Над самим столом довольно низко висела люстра, в которой горело около половины свечей.
-Кажется, сегодня у нас все самое ху… лучшее, - бард не задумываясь посадил маркиза по правую руку от главы стола, рыцаря по левую, а сам устало опустился в центральное кресло.
-Уф… - затем потянулся, поднял лежавший на столе колокольчик и позвонил.
Из-за дверей послышались шаги и вскоре появились два угрюмых лакея с огромными подносами в руках. Вся пища на подносах была старательно скрыта от глаз изящными серебряными крышками.
Подносы поставили перед едоками. Лакеи удалились, чтобы вернуть, принести вино и удалиться уже окончательно.
Хардинг нервно плеснул себе из графина, ну… самую малость, выпил, а затем принялся барабанить пальцами по столу.
-Ну… приступим?

Флавий-Октавий приподнял крышку и воззрился на содержимое блюда.
Радоваться можно было только одному: обоняние его не подвело. Именно так он и представлял себе угощение, когда брел по коридору в трапезную.
Но он же воин, рыцарь и путешественник! Ему стыдно быть привередливым в еде! Разве не читал он о подвигах великого героя Разгромилла, который в своих странствиях не раз вынужден был питаться мышами и лягушками, а иногда доходил даже до того, что делил трапезу с простыми крестьянами?!
Несколько мгновений гордость и восторженная романтичность вели борьбу с... с видом того, что лежало на блюде. А затем юный маркиз произнес жалобно:
– Но мы же сейчас не в походе! Нам же не обязательно смирять свои желания и обуздывать чревоугодие... как сказано в "Балладе о трех поединках"... Неужели обязательно надо это съесть?..

Сэр Хантер задумчиво смотрел в свою тарелку. Похоже, его величеству остается только посочувствовать... да и мальчишке - тоже.
- Это есть не надо, - рыцарь решительно отодвинул от себя блюдо с неопознанным жареным объектом. - Иначе наши подвиги закончатся не начавшись. Путешествующим пост не показан, а потому, сударь, добудьте-ка нам копию указа и покажите ближайшую харчевню. А к магу мы успеем зайти перед отъездом. И еще - если в опочивальнях такая же постель, как в трапезной еда, лучше скажите сразу. Я тогда переночую в стойле у своего жеребца.

-Копию? – бард похлопал себя по карманам штанов, извлек оттуда два небольших свитка, бросил на стол, затем похлопал себя по камзолу, вытряхивая при этом на свет божий еще три таких же свитка. – Выбирайте любой или берите все. Набор закончился. Его величество посчитал вас наилучшими претендентами на сей подвиг.
Больше оттягивать момент было нельзя, и Даниель дрожащей рукой приподнял крышку с собственного блюда и облегченно вздохнул. Всего лишь пережарившаяся дичь.
-Ну не все так плохо на самом деле. Прошу заметить, всех этих животных король заколол собственноручно на последней охоте, - бард старательно не обращал внимания на диковинных созданий и плел дальше. – Вот например эта прекрасная оленина… Это настоящая дичь. Вам ли, сэр Хантер, не знать, как почетно и благородно для настоящих рыцарей питаться истинно рыцарской, благородной пищей. Или попробуйте…
Столовый ножик в руке барда старательно обминул нечто студенистое в маленькой тарелочке и остановился, вжикнув по тарелке, на остатках птицы. – А вот это, судя по виду, была благородная цесарка…
Тут Даниель смущенно умолк, а затем осторожно глянул в сторону дверей в кухню и шепотом произнес, глянув поочередно спутникам в глаза:
-Господа рыцари, умоляю, будьте осторожны, хотя бы постучите вилками по тарелкам ради слышимости. Я не слепой и сам прекрасно вижу, ЧТО перед нами… И не говорите ничего лишнего.
Тут Даниель заговорил в полный голос, при этом положив себе на тарелку маленькую свиную косточку и ломоть хлеба, намазанный джемом:
-Неправда ли подвиг, достойный восхищения? А вы, сэр Хантер, может, под такое дело поведаете честному обществу о своих охотничьих подвигах?

Сэр Хантер аккуратно развернул свиток, вдумчиво прочитал, не забывая постукивать по краю тарелки вилкой в ритме здорового мужского аппетита. Все честь по чести... Подкинув каждому из сотрапезников по копии, рыцарь оставшиеся три рассовал по разным карманам - мало ли что...
- Да, сударь, - вполголоса задумчиво произнес сэр Хантер, - если ваш государь каждый день так питается, то это воистину подвиг, достойный... искренних соболезнований. А я своими подвигами хвастать не привык. Поедем потеряшку вашу искать - сами увидите, есть ли о чем говорить.

Легкий кашель заставил барда вздрогнуть и выпрямиться на своем месте.
«Старый бес! И чего ему не спится-то? Подслушивает. Ну вот. Но хотя бы хорошо, что я это слышу. Как не вовремя.
И понадобилось же этим еще и кушать изволить пожелать (ага, а мне предложить). А теперь нос воротят. У, благородные лентяи. Ну ничего, сейчас я их к магу, а затем живо из дворца. А заодно и со всей этой оравой советников распрощаюсь. А то каждое утро и поклонись, и титул припомни, и здоровья им пожелай. Надоело!!! Хочу назад, в академию.
Так ведь не возьмут…»
Затем Хардинг громко стукнул ложкой по тарелке и мужественно глотнул вина:
-Да-да, наш король, счастливейший из людей. А еще у него благороднейшие и знатнейшие из вассалов.
-Вот вы, ваша светлость, - бард обратился к маркизу, - от какого королевского поколения отсчитываете свой род?
Бард с отчаянным видом указал на некое желе.
-Если вам не сложно, сэр Хантер, не будете ли вы столь любезны подать мне сей вишневый пудинг?

"Вишневый пудинг? – изумился про себя юной маркиз.– Неужели на этом столе есть хоть что-то, что когда-то имело отношение к вишням? Тут же только нечто... э-э... вроде головешек из очага, приправленных золой..."
Он заметил тревожный взгляд, брошенный придворным менестрелем на дверь. Подслушивает там кто-то, что ли?
Да. Кто-то, кого менестрель боится... за себя или за других...
Флавий-Октавий был юношей не вредным и не злым, он не хотел ни для кого неприятностей. И хотя он ничего не понимал в происходящем, все же ответил на заданный вопрос самым вежливым и светским тоном:
– Сорок два, сударь, сорок два поколения... Кстати, здешний повар весьма искусен. Булочки с кремом, знаете ли, весьма недурны...

«О… Эм… Или мне кажется или в фамильном древе нынешнего короля не наберется и двух десятков фамилий. Ой, ой…»
Шум за дверью стал явственнее. Но Даниель лишь кашлянул и улыбнулся.
-Попробуйте еще бисквит… А впрочем, не стоит злоупотреблять, не стоит. Хорошая еда может сказать плохо даже на самом закаленном организме.
-Поговаривают, лет десять назад в здешних горах, что севернее от замка, жил один великий старец. Нет, рост у него был обычным, а вот дух у старца был чрезвычайным. Отшельник и аскет. Да только случилось жить у подножья тех гор пасечнице Марте. Каждый год собирала она вкуснейший мед. И даже сам король с удовольствием наведывался в ее хижину, чтобы попробовать первого медка. Но это к слову.
Как-то в дни сбора с гор спустился старец. Помог женщине, за что она пустила его ночевать на сеновал, разделила с ним хлеб и сыр. А утром, стоило Марте проснуться, как она почувствовала что-то неладное. Что такое? Кот мирно дремал возле очага, дверь закрыта плотно, да что-то не так. И тут пасечница схватилась за голову – меда-то и не было. Да и старец ушел. Видно, не выдержал. Захотелось на старости медку поесть.
День горевала Марта. Это ж какая беда. И как ей, горемычной, жить теперь? Что повезти на рынок осенью?
А под вечер видит из оконца – бежит к ней старец, аскет великий, пчелами догоняемый, мед перед собой держит. Еле-еле успел добежать. Стоит перед Мартой, хмурясь, склонив голову.
-Виноват я, хозяйка, да только в жизни моей не пробовал меда слаще. И не встречал стражей надежнее…
Поклонился старец и остался у Марты, помогать по хозяйству. А зимой ушел по привычке в горы. Аскетить.

Тут бард замолчал.
-Эм… А мы с чего, собственно, начинали? А! А мораль истории проста. Польститься на вкус или вид легко, а вот поступать так, как следует, это важнее.
Быстрыми движениями Даниель накрыл подносы крышками.
-Ну, поели, теперь к магу, благородные рыцари, - бард поднялся из-за стола, собираясь быстро исчезнуть через западные двери.
Но тут распахнулись южные. На пороге четко обозначился весьма обширный человеческий силуэт. Благодаря несколько неудачному расположению свечей эта дверь оказалась плохо освещена.

Сэр Хантер чуть приподнял вверх уголок рта в ироничной усмешке. От него тоже не укрылись пугливые взгляды менестреля. Кто ж их тут так выдрессировал? Не королевское же величество, которое не может даже поваров приструнить?
- Хорошо бы эту басню рассказать на королевской кухне, - тихо заметил рыцарь. - К магу, так к магу - хоть я, признаться, не испытываю особого почтения к этой братии...
Тут рука рыцаря как бы сама собой со столешницы переместилась на рукоять меча - сэр Хантер углядел нежданного гостя.
- А это еще кто такой?!

Подобно весеннему грому голос посетителя раздался неожиданно, грозно и всеобъемлюще. Был он, голос, густой и громкий одновременно, подобно львиному рыку.
-Кто такой?! Вы спрашиваете, кто я такой?!
Силуэт сделал шаг вперед и вошел в комнату. Теперь он вступил в круг света, являя собой грузного мужчину пятидесятилетнего возраста, на обширной талии которого с большим трудом удерживалась несчастная полоска ремня.
Грудь, укутанную в атласную рубашку и камзол, расшитый мелкими драгоценными камнями, украшало с десяток орденов разного достоинства.
-Барон Ганс Борхун фон Фандалин! Известнейший советник его величества короля.
Барон сделал еще один шаг по направлению к столу и весьма сурово обвел присутствующих своими слегка близорукими глазами. При этом кулаки у него разжимались и сжимались – явный признак вдохновленного состояния его государственной мысли.
-Вижу, вы воспользовались благоволением его величества, да будет его царствие нерушимым и счастливым. Постигнет вас нищета или величие, помните сей день, не забывайте, благодаря кому вы до него дожили, - и словно разъясняя малым детям добавил. - Милостью его величества и его верных слуг.
Закончив свою панегирику барон посмотрел прямо на барда.
-Хардинг, ты мне нужен. Пойдем.
Барон качнул головой (и это выглядело подобно тому, как со своего постамента сдвигается гора) и собрался было уже идти, когда бард неуверенно глянул на своих спутников, а затем обратился к нему с речью.
-Но… барон Ханс Бре…э… фон дер… господин советник, - барон Фандалин остановился и холодно посмотрел на барда.
-Что еще?
-Я назначен его величеством сопровождать сих благородных рыцарей к нашему достославному магу…
-И ты с честью выполнил свое распоряжение! – барону надоело ждать, и он хлопнул кулаком по ладони. – Вы уже почти пришли. Если сэр и сэр не найдут дорогу до мага отсюда…
Советник многозначительно промолчал.
-В общем, бард, за мной. А вы, господа, поднимитесь на третий уровень, пройдите по зеленому коридору до четвертого поворота на террасы, затем воспользуйтесь лестницей, доберитесь до библиотеки (не перепутайте ее с комнатой писаря – он человек нервный, бывший убийца, по зрению на пенсии). Если потеряетесь, спуститесь на второй уровень и доберитесь до главной развилки. От нее по алой стреле (коридор) идите на север до королевских ванных. Повернете налево и через комнату стражей наверх. Далее через узорчатые залы.
В конце пути вас ждет витая лестница в башню мага. Всего две тысячи сто сорок ступенек. Рекомендую подниматься быстро, маг наложил на них некое заклятие.
Барон сжал губы.
-Заклинание… непонятное. Все.

Сэр Хантер всю жизнь обожал хамов. Особенно хамов высокородных. Улыбнувшись барону очень нехорошей улыбкой, рыцарь медленно поднялся из-за стола.
- Прошу прощения, барон, - голосом сэра Хантера вполне можно было замораживать мясо впрок - в течение года не оттаяло бы наверняка, - мне показалось, или вы собираетесь отменить распоряжение его величества? Тогда мне придется попросить вашу милость самого исполнить обязанности проводника. Заодно посмотрим, что там у вас за заклятие... Вы ведь не откажетесь послужить короне, барон?
Ладонь рыцаря очень мирно покоилась на столешнице, но вот рукоять меча странным образом почти упиралась в запястье, как бы намекая на то, что мир этот очень непрочен...

Юный Флавий-Октавий тоже поднялся из-за стола. Он бы весьма удивился, если бы ему сказали, что это движение было точной копией движения сэра Хантера. И тем не менее это было так.
Стоя плечом к плечу со своим грозным спутником, Флавий-Октавий подхватил:
– Я уверен, что барон... э-э... Нафталин, да?.. просто горит желанием проводить нас к магу и лично пройти первым по двум тысячам ста сорока ступенькам. Потому что иначе мы с моим спутником подумаем, что вы просто решили нам нагрубить. А такого не вынесли бы все сорок два поколения моих благородных предков. Они бы решили, что у вас этих самых поколений максимум полтора...

К чести барона фон Фандалина следует сказать, что он не за красивые глаза дослужился до должности главного советника. Так его совершенно не тронули ни холод слов презренного рыцаря, осмелившегося угрожать самому фон Фандалину, ни напыщенное поддакивание щенка-юнца. Он гордо вскинул голову, от чего оба его подбородка гневно вздернулись. А зачем простым и небрежным движением два раза хлопнул ладонями.
Пару секунд ничего не происходило. Затем раздался отдаленный топот. Он нарастал, приближался. Барон презрительно рассматривал рыцарей. Бард смущенно топтался между ними, не зная, что следует предпринять.
И вот дверь распахнулась, и на пороге показался отряд стражников. В руках у них были мечи и алебарды. Человек десять. В помещении разом стало тесно.
Только теперь барон позволил себе заговорить.
-Вы желаете высказать свое мнение о своих правах в этом замке? – улыбка слегка коснулась его толстых губ. – Прошу, не стесняйтесь.
-Господа рыцари, господин советник… Прошу вас, одумайтесь, - Даниель развел руками. - Ну ей-ей. Тут заблудиться совершенно невозможно, сэры рыцари. А господин барон меня долго не продержит. Я ему спою колыбельную и все.
Атмосфера в комнате резко изменилась. Одно большое состояние вопроса. Барон принялся багроветь прямо на глазах. Наконец он не выдержал, развернулся, прорычал:
-Бард, за мной! – и быстрым шагом вышел из комнаты.
Даниель махнул рукой спутникам и потрусил за бароном. В комнате остались рыцари и отряд стражников. Впрочем, последние тут же опустили мечи и пики и начали неторопливо выходить.
Один из них толкнул другого:
-Нет, ну ты слышал, Бим.
-А то, - ответил ему приятель. – Ох уж эти высокоместные. Кричать кричат а без колыбельных как и простые люди спать не могут.

Рыцари остались уже наедине, когда неожиданно раскрылись двери, ведшие на кухню. Появился слуга, который нес в руках средних размеров поднос. Закрытый крышкой. Поставив его на стол слуга широко улыбнулся рыцарям, подмигнул и, прежде чем рыцари успели задать хоть один вопрос, убежал обратно на кухню.
Дверь закрылась, но готов поклясться вам как рассказчик, что перед тем как она окончательно сошлась со стеною раздался голос одной из поварих, Нэнси, стоявшей за дверью.
-Спасибо вам, добрые люди. Выручили...

Юный маркиз де Разорилль беспомощным, непонимающим взглядом проводил слугу и снял крышку с блюда.
Глазам его предстало отрадное зрелище: нарезанный толстыми ломтями олений окорок, несколько яблок и груш, россыпь крупных слив...
– Я так понимаю, это они не сумели спалить... – заулыбался маркиз. И тут же вновь загрустил: – К магу нам, сударь, придется идти самим. А я, честно говоря, даже дорогу не запомнил...
Флавий-Октавий взял с блюда ломоть окорока, откусил, прожевал – и повеселел:
– Впрочем, мы же можем поймать какого-нибудь слугу или стражника, сунуть ему под нос копию указа и потребовать, чтобы он проводил нас к магу. Выглядит указ солидно, а если слуга даже умеет читать... в чем я очень сомневаюсь... так он у нас враз разучится, если рявкнуть как следует. У моего покойного отца это здорово получалось – вовремя рявкнуть...

- А вот это совсем другой разговор! - сэр Хантер уселся обратно за стол, ухватил ломоть мяса и принялся за еду. Как следует утолив голод, он слегка сощурился на юного маркиза.
- Положим, дорогу запомнил я, - на сей раз, несмотря на прищур, голос был вполне доброжелателен. - Было б что запоминать... лесные тропки не в пример запутаннее будут. Вот только думается мне, что не стоит следовать указаниям господина барона... Не удивлюсь, если окажется, что маг наложил свое заклятие на лестницу, спасаясь от его дружелюбия. И еще...
Рыцарь покрутил в пальцах вилку на манер ножа, созерцая разгромленный и беспощадно уничтоженный ужин.
- Никогда не поверю, что в логове старого лиса не найдется запасного отнорка. Кто-то же ему должен с кухни носить еду? Маги крайне редко снисходят до трапез с нами, простыми смертными. Потому, если вы, сударь, закончили ужинать...
Сэр Хантер примерился и метнул вилку в дверь, за которой скрылись менестрель и похитивший его барон. Жалобно тренькнув, вилка вошла в старое дерево почти на всю длину зубцов. Она еще продолжала мелко подрагивать, когда рыцарь уже стучался в дверь, за которой скрылся слуга.
- Любезные, - негромко окликнул он, - раз уж вы спасли нас от голодной смерти, так может, поможете еще в одном деле? Проведите нас к магу той же дорогой, какой сами ходите, и заодно расскажите, что он за человек...

Вероятно, есть в государственных людях нечто значимое. Вот, казалось бы, идет он себе, еле ногами переставляет, а тебе приходится бежать следом, чтобы хотя бы из виду не выпустить.
-Негодяи! – гремел барон, скрываясь за очередным поворотом.
Пользуясь тем, что его никто не видит, Даниель перешел на бег, но стоило ему свернуть за упомянутый уже поворот, как он едва не налетел на величественную, гм,.. грудь барона, украшенную орденами (и несчастным ремешком).
-Где ты там копаешься? Сколько можно ждать? Нас ждет дело государственной важности! – барон отвернулся от барда и пошел дальше, словно царственный буйвол. – И откуда они только взялись... Горе королевству, горе. А ежели они спасут девчонку, что тогда? Да…
Хардинг попытался вставить свое слово:
-Но король…
-Ай, - советник поморщился и отвернулся. – Вот только не надо в это дело его величество вмешивать, оно его совершенно не касается. Он свою корону не потеряет в любом случае. А я?!
Тут барон вновь резко остановился, и на сей раз бард все же влетел в него. Но фон Фандалин даже не пошатнулся.
-Один наверняка на ней женится, второй потребует себе место хорошее – и адью! Меня выставят. Отправят в почетную ссылку в имение к сестрице короля. Этой старой карге.
Барон хмурился, размышляя над своим будущим.
-Что же делать… Бард, - Барон сделал шаг вперед, нависая над Хардингом. Он не попытался схватить того за одежду, чтобы удержать на месте, но и без того Хардинг встал как вкопанный. Столь подавляющим и опасным в этот момент выглядел советник. – Бард, не знаю как ты это провернешь, но если вы вернетесь втроем, живые и с принцессой – тебе не жить. Это к сведению. Лучше вообще не возвращайся. Или возвращайся без них. Ты меня понял?
Даниель сглотнул непонятно откуда подступивший к горлу ком (бард посчитал, что это сердце, готовое ретироваться) и кивнул. Больше он ничего не мог сделать.
-И… не слова им. Понятно? Пошли, – советник сделал шаг назад, и словно тень отпустила Хардинга. Он смог вздохнуть, только сейчас осознав, что все это время задерживал дыхание.
Фандалин отвернулся и пошел дальше, зная, что бард от него не отстанет.

Из-за двери на вопрос сэра Хантера донеслось жалобное:
– Не-ет... мы не можем, нам не велено...
И – звук быстро удаляющихся шагов...
Флавий-Октавий пинком распахнул дверь.
Спина слуги маячила уже в дальнем конце коридора, когда юноша бросился в погоню.
Да, фамильные черты – это вам не фунт сушеных тараканов! Горфред Быстроногий мог бы гордиться своим потомком! Юный маркиз догнал слугу, как тот ни спешил удрать, и вцепился в свою добычу, как рысенок вцепляется в дичь крупнее себя самого:
– А ну, стоять-дрожать-бояться!
Может, у юного маркиза еще и не получалось рявкать, как это делал его покойный отец, но он очень постарался!
Слуга боялся трепыхнуться, чтобы ненароком не зашибить знатного гостя, и потому покорно дал отвести себя опять к порогу трапезной.
– "Не велено", нет, вы слышали, сэр Хантер? – гневно вопросил да Разорилль. – А вот мы сейчас велим, так сразу будет велено!