Старый алхимик наконец-то добрался до залы.

- Пора подъёмник делать, - проворчал он себе под нос, - хотя бы на гоблинской тяге. Уф, заждались, дамы и господа? Ничего. Страшно не время само по себе, а его бесконечность.

де Кавильян
- Ты знаешь, поэт, как я люблю твои стихи. Оттого и спрос с тебя, мастера, особый. Оттого и придираться к тебе буду даже там, где других по плечу похлопаю. Не взыщи.

to Hel
1) При последнем ударном слоге звонкие согдасные имеют обыкновение звучать. Сильно звучать, а отнюдь не проглатываться. Отсюда - в первом четверостишии напрашивающиеся "ко мнеГ" и "нити доро"
2) Вспоткнулся на "хотя б". Подумал, как бы я переделал строчку. Получилось - "Ты сегодня зайди на минутку ко мне". Мне показалось, что стало немного глаже.
3) Уже седой бродяга навряд ли "простой". Автор несколько лукавит .
4) "столько невиданных лет" Прилагательное "невиданных" мне кажется, не слишком свежее. К тому же - это "счастливое" прилагательное. А промежуток времени без незнакомки должен быть (мне кажется) облачён в иные цвета. "Затоптанных"? "Томительных"?
5) "Что не сможешь сказать МНЕ "прощай"." Вставил слово, ибо ритм, увы, сломался.
6) "Отворю, опустивШИ глаза." Снова не хватило слога.
"Опустив низко-низко глаза"... Мне ближе такой вариант.

Чёрный рыцарь
1) "Не для тОго ты встретился мне". Ритм сразу ушёл куда-то
Чтобы меня стеречь.
2) В первой строке первого катрена 9 слогов. Второго - десять. Третьего - снова 9. Это так задумано или поэт ошибся?
3) "Все мои маски - всего лишь пыль,
Так обо мне говорят." Когда передаёшь чью-то речь, местоимение "мои", мне кажется, не слишком уместно.
4) Ой, господа, а он не испугается, когда Гюльчатай откроет личико?

Ясмик
О! Стало намного лучше! Глазки просто очаровательны. Волосы мне тоже очень нравятся. Хотя при таких гладких волосах их сзади чуть-чуть многовато. В этом конкретном случае я предложила бы от уровня брови волосы сзади не делать пышнее, а дать линию ровно вниз. Они у нее тяжелые и гладкие. Ну, так и пусть будут прямые пряди.
С ухом я, конечно, объяснила плохо – это моя ошибка, прошу меня простить! Конечно, ухо располагается от линии верхней губы (нижняя точка) до линии брови(верхняя точка). В прошлый раз я имела ввиду только его верхнюю дугу. Которая начинается от точки верхнего крепления на уровне уголка глаза и идет к верхней точке уха.
А нам с вами это интересно потому, что эльфийское ухо строится по тем же пропорциям, только кончик делается длиннее. Посмотрите на рисунок.
И пока вы не построите нормально ухо, а уже потом не нарисуете сверху пряди волос – реально не получится.

Самая главная ошибка в вашем рисунке – плечи. Встаньте и посмотрите в зеркало. У вас есть такие прогнутые плечи? Посмотрите фотографии бодибилдеров.
Так как нарисовано, может быть у раба, который всю жизнь камни таскал и просто деформировал скелет. Но никак не у прекрасной свободной эльфийки. Мышца, которая идет от наружного затылочного бугра, верхней линии затылочной кости и по средне линии шеи затылочной связки сверху огибает плечо и крепится к наружной трети ключицы, к плечевому отростку лопатки и к лопаточной ости. Называется Трапециевидной мышцей. А художники называют «капюшонной». Потому что когда она перекачена как у Шварцнеггера то кажется, что там капюшон сложен).
Посмотрите на рисунке.
Ты прекрасно справилась с грудной клеткой. Но теперь стало видно, что ближняя рука очень длинная. Это из-за того, что локоть слишком опущен. Он должен кончаться там, где сейчас середина руки. Подними локоть и рука станет нормальной длины. Правда выяснится, что вторая чуть-чуть коротковата,… но что поделать? Это будни художника.

Ногу которая дальняя чуть-чуть прибавить – она тонковата. И колено чуть-чуть повыше. В прошлый раз я имела в виду поведение мышц, которые под коленкой. Посмотрите на риc. А рядом я показала в меру своих способностей как в этом положении поведут себя кости.
И все-таки ступня длинновата – либо обозначьте, что это длинный носок, либо укорачиваем. С первым возни будет больше)
Вторая нога чуть-чуть покороче. И я очень рада что у нее появился зад, но очень уж его много. Давайте остановимся на золотой середине между тем, что было и тем что стало.

И не могу сказать, как меня радуют ваши успехи. А как зовут эту очаровательную эльфийку?

Получив предыдущую рецензию, долго охала, ахала, плакала и вздыхала, а потом улыбнулась и стала перебирать принесенную кипу листочков. Нет, это никуда не годится, это вообще можно выбросить, это в скверике может повисит немного, вдруг кому понравится, а вот же оно! Вот это! Может быть строгие суровые гарпии подскажут, что тут можно сделать?

Сонет

В колючей пыли праведных дорог
Усталый странник ноги запылил,
Но в мире истин он найти не смог
Светлей и выше истины Любви.

Он шел меж звезд, он шел среди планет,
Расцвет миров и гибель их он видел.
Сводилось там величие на нет,
Где человек был зол и ненавидел.

Тогда, на мир обиды не тая,
Решил воспеть он истину земную
И белый свет тогда увидел я
И песнь любви отчаянно пою я

Хотел я эту истину воспеть,
Увы, боюсь, мне не пришлось успеть …

Старый алхимик отошёл к стене, немного поколдовал c колбами, потом сухими, морщинистысми пальцами поднял большой пинцет, им достал из реактива слиток чего-то блестящего, отнёс его к окну и, положив на металлический поднос, стал ждать, углубившись в чтение очередного принесённого шедевра.

Akado
Не серебро, конечно. Примесей многовато. Хотя, начало весьма многообещающее. Потом хуже, пока совсем не угасло, но - обо всём по порядку.
1) Размер. Я ещё понял, когда размер изменился в первый раз, ибо изменение это счёл знаком увеличения динамики произведения. Но дальше! Боже ж мой! Что вы с ним, бедным, сделали?
2) Неплохие образы. В начале.
3) Третья строка коротка. Надо её до первой догнать.
4) "Знают в этом, черти, толк!" Выделяются запятыми с двух сторон обращения. Тут - ситуация иная. Или автор обращается так к читателям?
5) "Огоньки-грачи". Точка. Дальше нечитаемо. Поплыла рифма. Слово "вОзглас" искорёжено в удел ритму. Так не халтурят. Не стоит. Разве стоило портить стихотворение? Ощущение, что дописывал младший брат.
6) "Не увидят как тебя" А вот тут, в сложном предложинии, запятые нужны. Место выберите сами
7) "ПрОйдет час, а может два," Опять ритм покороблен. Сильно-сильно и грубо-грубо. Уже морщусь.
8) "Поманит-память" - тоже рифмой будет лишь в младшей группе детского сада. И то - навряд ли.
9) О содержании пока промолчу. Для того, чтобы вчитываться в слова, надо, чтобы техника, если не блистала, то хотя бы приближалась к стабильной.

Теперь же стих от Кавильяна. Почти, почти он без изъяна. Немного, впрочем, наш поэт и тут смешит весь белый свет. Нет, нет, не в рифме, право дело. Рифмует он весьма умело. И к ритму замечаний ноль. Где-где, а в ритме он король. Но запятые (эка штука) не любят чувственного друга. Бегут вприпрыжку из стихов, как войско сломленных врагов...

Ладно, разошёлся....
1) Перед "когда" вставь запятую.
2) "Потому что когда ты летаешь,
Я обычно хожу по земле." Что "потому что?". Фраза из воздуха. Может, заменим? Пример - "Это так - ты обычно летаешь,
Я же. грешный, хожу по земле".
3) И - чуть сильнее акцент в последнем четверостишии. Можно, мне кажется, его слегка усилить. Ты - сможешь.

Нel
1) "В пыли", "зыпылил" В соседних строчках. Тавтология. Однокоренные слова.
2) Во второй строке первого четверостишия 10 слогов. Второго - 11. Как-то, мне кажется, у вас не тот вариант, когда допускаются игры с размером.
"Расцвет миров и гибель их видал" - это вариант моей переделки одной строки. Парную ей можете переработать сами, если будет желание.
3) Логика между "воспеть истину" и "я увидел белый свет" осталась для меня потерянной. От лица кого, скажите мне, идёт повествование?
4) Мне понравилось завершение сонета. Вот только подводка к нему не очень вдохновила. Как видите, претензий не много. Они все, мне кажется, легко устранимы. Удачи! больше пишите и работайте, работайте. Три-четыре читки, не меньше, дабы кристалл стиха отшлифовался.

Дедушка

Я стою как перед вечною загадкой
Не решаясь показать себя движеньем.
Жду. Не явно - тайно, иль украдкой,
Твоего немого рукоположенья.
Тишина.
Молчим.
И ждем.
Лампадка тускло освещает образа,
И светятся смирением печальные глаза.
Я помню тебя словно эту вечность.
Всё рядом… с нами… Плюнув на увечность.
Ты кашляешь, отплевывая кровью,
Немного говоришь и просишь папиросы…
Должно быть, умираешь, но не поводишь бровью
О, Боже… Ключ на все вопросы.
Ты говоришь,
И мать поспешно убегает плакать…
Отец в бессилии кусает губы…
«Но пассаран!» - кричишь,
В свое родное прошлое на Кубе.
Дед…
Бородатый…
Ворчливый…
Родной…
Пальцы недвижны, при его-то артрите…
Как далеко простирается ваша дорога,
Господи, дедушка вы же стоите
У своего последнего порога…
Наверное, я все понял, что вдалбливал мне ты.
Мы все живем в эпоху трансвеститов и blue-дей.
Какие там легенды!
Когда нам удается жить среди таких людей.

Не знаю, когда я до Мансарды доползу, так что вот, на съедение или растерзание. Оно, кажется, того заслуживает...


Сочетание букв
И сплетение рук,
Сочетание губ
И сплетение звуков.

Дыхание, шорох,
Движение, шепот,
Касание, ласка,
Объятие - сказка,

Дрожанье ресниц,
Глубокий вдох,
Падение вниз,
Электрический ток.

Глубокий взгляд,
Состояние – шок,
Шаг назад,
В неизвестность прыжок.

Нереальный крик,
Души рывок,
Блаженства миг,
Мыслей поток…

Не нашлось у меня того, что может быть поставлено в противовес вашему, все не то, зато по этому можно потоптаться))
И вот еще, пока я не забыла, что мне самой тут было интересно.
Звёздная сага

Космический рыцарь шагал среди звёзд,
Навстречу судьбе своей,
Желая создать меж созвездьями мост
К заветной мечте людей.

От Веги до Арктура чтобы за миг
Они добраться могли,
И с альфы Центавра почти напрямик
Сделать возврат до Земли.

Вела его в путь голубая звезда,
Даря сиянье своё.
Ей сердце свое он отдал навсегда,
Астреей назвав её.

А Леди Астрея сидела одна,
Впрядая звездную нить
В чудесную ткань своего полотна,
Что было должно ожить.

На нём были звёзды, и рыцарь, и мост,
И светлая мира даль,
Разлуки и встречи, и радуга слёз,
Любовь её и печаль.

И рыцарь ответственно подвиг вершил,
Хоть дело не так легко.
Всем людям он верой и правдой служил,
В небе летал высоко.

Заветная встреча случилась тогда,
Когда был построен мост.
Звезду свою рыцарь нашел навсегда,
Астрею свою меж звёзд.

- Уф... Тяжела лестница в Башню Гарпий! Вы давно тут, молодые люди, а старик-алхимик только что забрался. Ладно-ладно, сидите. Мне кресло гоблины сейчас принесут. Их у меня много. Гоблинов в смысле. Одного-двух раздавит - новые народятся. При хорошем питании и популяция растёт. А чем их питать, как не вашими спроизведениями, хе-хе?

Дедушка
1) Скажу так - размер и рифмы соблюдать. Тогда это будет классический стих. Можно соблюдать только размер. Можно. Твой стих нечто уникальное, то есть - претендующее на уникальность, не являющееся такоВой по сути. Можно ли критиковать размер и рифмы там, где им не положено быть? Поэтому пропустим. Но, наверное, для себя скажу, что "заковать" стих в них (в "оковы" классики) - труд. Если труда не замечено, то и отношение соответствующее. Не спорю, мне будут возражать, что, возможно, была работа над каждым словом. Допускаю. Но это уже второй пункт. Встречают по одёжке. "А король-то голый!"
2)"Я стою как перед вечною загадкой" Какой? Для меня это тоже осталось загадкой.
3) "Не решаясь показать себя движеньем." Запятые перед деепричастным оборотом никто не отменял.
4) "Твоего немого рукоположенья" Чтоб дед по сопатке огрел? Кстати "не явно - тайно, иль украдкой" - немного кривовато, да?
5) "Я помню тебя словно эту вечность." А ты помнишь всю вечность?
6) "Плюнув на увечность." Деепричастный оборот без определяемого слова. А оно зачем так сделано криво?
7) «Но пассаран!» - кричишь," То дед спокойно говорил, теперь... хулиганит или бред пошёл?
8) "В свое родное прошлое на Кубе." Дед кубинец? "Родное" - оттуда, где родился.
9) "Дед…
Бородатый…
Ворчливый… " Фидель?
10) "Как далеко простирается ваша дорога," Это вопрос или как? Не вижу соответствующего знака. К кому идёт обращение? К деду? Тогда скоее на "ты" или с большой буквы, если вежливый очень. Впрочем, дальше идёт переход на "ты" и я теряюсь.
11) Уж если загриммировываешь мат, так "blue-day". Извини, автор, но пафос трепетного отношения к старику, что начало создаваться у читателя, развеивается. Создаётся впечатление, что именно об ЭТОМ, говорит с тобой перед смертью дед. (Крепкий, однако старик!)

Hel
1) Общее ощущение - копошение под простынёй. Копошение дилетантское, скорое, броуновское.
2) "Сочетание букв" - а вот где там буквы? А! Всё по книжке "Кама сутра для добровольцев"
3) Про размер и рифмы мы умолчим, так? если что - смотри то, что я сказал Дрого по этому поводу.
Объятие - сказка,
4) "Дрожанье ресниц" Их ещё кто-то видит.
5) "Падение вниз
Электрический ток" С кровати на оголённый провод?
5) После шокового состояния мыслепоток вообще невозможен
6) "Шаг назад" Так это всё делалось стоя?
Ладно, существительных много. Они даже как бы создают какую-то картинку. Но... как-то всё затёртенько. Индивидуального мало, неповторимого. Свеча на столе не загорелась, башмачок на пол не упал, разлив огня никто не законспектировал.

Путешествовать любила полуволчица. Натруженные задние лапы серошерстые, балахон свободный, котомка за плечом - все для многодневной дороги. Не раз и не два Нимсида проводила ночь в башне, на бесконечных ступенях. Голова перестала кружиться на второй день. А на пятый зверолюд потеряла себя. Но история, которую она несла в котомке, история курам на смех, история для гарпий - она-то по-прежднему наполняла. До дна, даже переполняла - вот-вот выплеснется на винтовые ступени.
И наконец порог. Ступи - и ты несвободен. Нельзя больше свернуть назад, нельзя передумать. А так непросто для жителя Леса выходить сюда - к людям. Пусть даже под жуткими масками птиц. Не вытерев лапы, не зная очереди, Нимсида открыла котомку.


Зацените сиюминутную импровизацию, премногопочитаемые Торвик, Инельда Ишер, Момус, Spectre28 и Вито Хельгвар. Затем, возможно, еще что-то из котомки выберется.

Что может сделать добропорядочный хозяин, даже если он гарпия, для утомлённого долгой дорогой, борьбой с собой гостя... особенно если это гостья?
Правил хорошего тона и этикета никто не отменял, ведь верно?!
Потому следует подняться с кресла, которое, подобно женщине недавно разделившей твоё ложе, ещё хранящее тепло сплетённых тел, не хочет тебя отпускать даже в полудрёме...
Подняться. Снять маску гарпии, хоть это и не... хм... назовём это - педагогично.
Предложить даме прохладной воды, с капелькой лимонного сока и мятой, в высоком хрустальном бокале.
И главное - прочитать те три строчки, что увидели свет покинув тёмные недра котомки и ради которых проделан столь не малый путь.
Прочитать. Посмотреть в глаза соискательнице.

- Не знаю, сударыня, разделят ли мои коллеги мое скромное мнение, но... Для создания хоть какого-то мнения необходимо нечто большее и целостное. Вы же не предлагаете встреченному вами человеку составить о себе впечатление, по тому, как вы его поприветствовали. Стиль - просматривается. Но не более того. Общее впечатление положительное. Право не знаю что ещё добавить.

За гранью вечного леса, откуда пришла Нимсида, чего только не встретишь. Даже и думать нельзя, что в Башне гарпий живут именно гарпии, что уж говорить об Улице творцов - ну кто ж творцов, да выставляет на улицу? Подняв растерянно переднюю лапу, Нимсида глядела на этого птицемаска, прямо в глаза. Человеком тот оказался, не жуткой каркушей. Не зная, куда бежать, так и застыла полуволчица: история-то, история ведь в котомке - она для гарпий. Не для Людей. Человеки - они слишком трудные существа, непростые. Столько всего в них понапихано, что наивные истории для гарпий покажутся им слишком простыми.
Едва удерживаясь, чтобы не сунуть лапу в пасть и не пожевать, Нимсида отняла взгляд от человека-птицемаска. Ну что теперь поделаешь? История - она не терпит, рвется из клетки. Под последнее "Ой" из котомки вылетела шаровая молния. Потрещала, метаясь по комнате, сыпля искрами, пытаясь сбежать, а потом разбухла и взорвалась.


Westоком ударит под напряжением


Входи, Кристель, сын плотника. Ты всегда желанный гость в лавке Вилльверио. Не придерживай тяжелую окованную бессонными ночами дверь - пусть хлопнет о порог со всей мощью, аж зазвенят склянки. Не пугайся этого стекольного хора, орудующего, словно Хор Ангелов, всеми шестью сферами земными и девятью небесными. Оставь красться меж реторт и кубов, как в царстве благословенного хрусталя, - посуда надежно закреплена на штативе. Не озирайся, не ищи Красного Дракона с Хвостом Из Радуг, гляди прямо и ясно. Когда ты, пройдя к погребенному под фолиантами столу, завороженный блеском подобных сладким петушкам склянок, встречаешься со мной взором и сверлишь, совсем как взрослый, целую минуту, тогда вечность поднимается со дна Пекельного, оседает с вышин Трона Господнего, и вкрадчивый шепоток пронзает голову: "Ты прав, Вилльверио, ты справедлив... не ропщи, не останавливайся, и воздастся тебе, сын Мой".

За миг до того, как ты виновато опустишь взор к башмакам, я готов поведать все, о чем страшусь и сам думать ночами, забившись под колючее одеяло с головой. Признаюсь, грешен, ибо в колбах моих не только припарки и настои от болей в печенке. Устрашатся меня разбойники, напавшие во тьме ночной, коя взгорится трилльоном огней, отринет и дуэлянт-убиватель наемный, не одолев силу дюжинную из бутыли. Вскипит металлический сок в жилах, когда тьму высветлит падшая звезда в четыре небесных карата, и застанет "Молитва Тропарям" за возней с возгонкой Зеленого Льва в глухом погребе. И брошу я работу, и паду ниц, дабы шептать горячечно, едва не бредя: "Воставше от сна, припадем Ти, Блаже, и ангельскую песнь вопием Ти..."

Отцы Святые, Господа Иисуса Христа служители, они завладели землями вояки, Миклота Салутфе. Высшей волею сын его, Вилльверио Миклотфе, взялся зарабатывать аптекарьским ремеслом, своевременно платя взносы Гильдии Фармацевтов и подати Святой Церкви, и Королю, и Сельской Управе, и нищим да блаженным Господа нашего... вел меж тем свою тайную греховную деятельность. Жаждал золота - истинного, духовного, а не блеска презренных металлов - того, что зарождается в философском яйце и, проходя сквозь пять ступеней, достигает чистейшего алого цвета, буквально прорывающегося сквозь телесную оболочку. Хотя, более Вилльверио манили травы - союз живого с мертвой в нужных пропорциях при выверенной температуре дает Эликсир Низшего Царства, вдесятеро усиливающий целебные свойства всяких микстур, куда будет добавлен.

О, проклинайте, Отцы Святые, это таинство Ртути, Серы и Пламени! Гневитесь на происки Падшего Ангела, изрекайте, что искусство трансмутаций есть дар диавольский. Кардинал и Епископы Божии, вы попросту пресекли разум паствы, оберегая невинных в святости и мудрости своей ото лжи Драконовой, от яда Змиевого. Святы епископы, велик Папа, и куда мне, богомерзкому, до алтарей Святой Церкви? Грешен Вилльверио: утверждает, будто бы разум - не от Нечистого, а всякие умозаключения полезны и божественны весьма. Лишь мысль голую, мысль, не думающую заодно о Господе - ее следует пресекать и притеснять, тогда как магический сплав рациума с теологосом, Словом Божиим, породит нового человека. Того, что войдет во Второе Пришествие с душой из чистого золота, без пелены на глазах, без дурнопахнущих примесей. Не это ли будет Мессия - ихтиос червоного золота, пылающий, точно Солнце?

Чудеса великие творились в моем атаноре, сам Царь Небесный жил на дне колбы. Эти глаза видели - металлы могут расти как деревья, а травы ходят и разговаривают. Воистину, велики свершения Твои, о Дух Святой Троицы! Теперь же в моем подвале, окруженный пятью сосудами святой воды, висит на кресте мертвец. Злой дух овладел им, заставив подняться и бродить по лесу. Вилльверио связал его и привел сюда, посадив у ног Inula helenium в ускоряющих рост грунтах. Девять сфер высших и низших охватывало это растение, потихоньку оплетая каждую косточку, проникая в хрящи и остатки мышц, выгоняя из тела злой дух и наделяя какой-то особой неведомой доселе природой - живучей и сверхъестественной, несомненно. Это будет его гомункулус, его мистическое дитя, воплощение длани Иисуса. Не представлял Вилльверио, что будет вершить гомункулус - карать иль миловать - лишь в десятый раз читал "Отче Наш", стоя у креста с распятым телом и врастающим в него кустом, да соглашаясь с любой волей Всевышнего.

Когда дитя созреет и начнет ходить, Вилльверио падет ниц, как перед ангелом небесным, и препоручится божественному замыслу. Даже зная, какие глубины Преисподней вобрала в себя эта трава. Природа не оставляла выбора, словно подталкивала - никакие иные растения так хорошо не срослись бы с костьми... да что там, они б не прижились даже! Словно предопределенность, вытесанная на Скрижалях Завета, не оставляя праведному иного пути. С каждым днем уверялся Вилльверио - если то ангел, то карающий, инфернальный ангел, что каленной злобой пронесется над землями, отделяя священный ропот от слепой покорности, истинную веру от лицемерия и наконец открывая дорогу человеку отринуть все нечистые примеси... или потонуть в них с головой.

Я жду тебя, Серафим Преисподней, жду и надеюсь на твой приход. Ведь так сказал Трисмегист: "то что сверху, то и снизу, и все проистекает из единого". Я не боюсь сил Геенны, видя в них отражение сил Небесных - что сверху, то и снизу, и всех до единого сотворил Господь ради своего Замысла, куда входит и радость, и печаль, и существование, и печать небытия, высшее и низменное, благостное и проклятое. И даже Диавол чье имя Сатана - верный прислужник Небес.

"Ты прав, Вилльверио, ты справедлив... не ропщи, не останавливайся, и воздастся тебе, сын Мой", - слышу я во взоре Кристеля, сына плотника. Он мой Христос, мой Спаситель. Потупившись, мальчик рушит взгляд к полу и скромно обращается с просьбой. Лекарь Семуно прописал такие-то рецепты для его матери, велено сбегать и передать. А вот и деньги - медные и пара серебряков. Редкие настрои нынче дороги. Я исчезаю в лабиринте сказочного блеска реторт и вскоре протягиваю несколько склянок - это радость, что недавно заказывали такой же рецепт, и нужная мера осталась после продажи. А кое-что придется сварить позднее - приходи через пару дней, мальчик. И он бежит в снежный полдень, ютя за пазухой бесценные зелья с каплей металлического сока, что раз и надолго избавит его мать от нечистот плотских и поведет к быстрейшему выздоровлению. Хвала Всевышнему, что Вилльверио - не только аптекарь.

Чистый лист так похож на ковёр белого снега, не тронутого ещё ни одним следом. И есть в этой белизне, нечто трогательное, точно фата и одеяние невесты, что так же девственно чисты.
Но отправляется в свой путь заточенное фазанье перо, оставляя цепочку букв. И пахнут чернила сиренью, но деликатно, еле осязаемо.
И огонь в камине...

"Драгоценная и несравненная леди Генриета! Ваш покорный слуга в который раз позволил себе смелость побеспокоить Вас, сим посланием. Средь прочих новостей, о которых я поведаю по вашему первому требованию, а сейчас не стану утомлять и красть Ваше и без того драгоценное время, я бы хотел обратить внимание, моей прекрасной леди, на творение некоей Нимисиды.
Не скрою, творение это, покорный слуга ваш прочёл с нескрываемым восхищением. Смею отметить, что по скромному моему разумению, девушка бесспорно таллантлива, что и отразилось в предоставленом на суд отрывке.
Однако ж только хвалебные речи порой развращают, а было бы с моей стороны высшей формой бестактности и безалаберности, приложить руку к подобному развращению.
Потому позволю себе, прекраснейшая госпожа моя, отнять у вас ещё несколько мгновений, дабы обратить внимание на ряд мелких недочётов присутствующих по мнению вашего покорного слуги
Оставь красться меж реторт и кубов, как в царстве благословенного хрусталя, - посуда надежно закреплена на штативе. - оставить красться кого рекомендует Вилльверио сыну плотника? Сие осталось мучительной и неразгаданной загадкой.
Хвала Всевышнему, что Вилльверио - не только аптекарь. А кто ещё? Нет, ваш покорный слуга понимает, что видимо ответом служит весь предыдущий текст, но, да простит великодушно меня госпожа моя, разглядеть и почувствовать у него не получилось. Вы, бесспорно справедливо заметите, что читатели бывают разные и я разумеется соглашусь с вами, однако ж замечу при том робко, что и столь же посредственные как и я читатели бывают тоже. И тоже надеются на понимание всего произведения.
И ещё, моя несравненная госпожа, хотелось бы обратить внимание автора, что при тесте. столь богатом разными терминами желательно делать сноски.
За сим, покорный слуга ваш, может лишь снова ра ссыпаться в дифирамбах тексту, где тонко выдержаны стиллистика, язык богат и изящен и, что несомненно ценно - интеллектуален. Хочется верить. что это лишь часть чего-то большего.
Остаюсь верный и преданный вам, несравненная леди Генриета, барон Момус"

Склонить голову. Опустить глаза. Согнуть колени и наклониться вперед. Затем, присев на полукорточки, взяться за платье. Поднять и склонить голову. Реверанс, так это называется? Неуклюже и странно делать реверанс по рассказам и описаниям, ни разу не видя самой. Там, в Лесу, нет никаких реверансов.
Затем, выпрямившись и закрыв сморщенную, обвисшую, совсем пустую котомку, Нимсида заговорила. Голос полуволчицы хриплив, низок, с неверными интонациями (так будет, если учить язык людей, прячась под окнами дома, и понимать лишь половину сказанного). Нимсида заговорила:

- Эта история... Нет, этот средневековый алхимик Вилльверио... Он пришел ко мне накануне войны. Он торопился, запинался, его пытала... ну, то есть, мучила... Его мучила совесть. Он не объяснил мне всех своих слов. Да и не слова это... Ощущения. Они приходят как яркий миг, а слов - их не хватает, чтобы перерисовать этот миг на бумагу. Не знаю. Как передать симфонию целого оркестра с помощью только голоса, только своего горла? Говорят, есть такая музыка - акапель - это когда голосом, множством разных голосов-глоток, люди пытаются изобразить гитары, арфы, рояли... Может, в их пенье и можно найти гитары, но только если забыться и прислушаться. Но Вы... Вы правы. Я должна прослушать много-много историй, чтобы объяснить эту. Сделать мелодию понятной каждому... Нет, хотя бы многим. Каждому - никак.

Она откашлялась. Время уходило - скоро новая история позовет. Это мальчик, которого затянули в мечту, и мужчина, не дающий ему оттуда выбраться: а вдруг приживется еще, будет счастлив? Но это потом. Потом. Не сейчас. Нимсида должна была договорить.

- Там, в лаборатории, крался меж кубов и реторт действительно мальчик - Кристель, сын плотника - ему советовано не крастся, а идти в полную силу. Но это неважно... нусутх... Прошу Вас, умоляю, объясните мне. Пожалуйста. Просто, я еще мало знаю о людях. Почему этот алхимик-аптекарь так дорожит мальчиком, этим сыном плотника? Почему, о почему он его Христос и Спаситель? Я не понимаю... Пожалуйста!..

Звериные глаза увлажнились, по левой щеке, покрытой шерстью, тек ручей. Как на льдистой вершине, которую однажды пригрело солнце.

-Уфф... - маленький джава по имени Шэмблер громко перевел дух. Н-да... турболифт здесь явно бы не помешал.

-Вот, принес покушать, - с некоторой опаской произнес пустынник. - Конечно, после финеевых-то пиров может показаться пресноватым, но, как говориться, чем Сила послала...

================================================


-Ну, здравствуй, Младший.

Тадао Ясами говорила негромко – ни к чему привлекать к себе лишнее внимание. Она знала, что ее не поймут, и дело было не только в том, что слова произносимого языка никогда не звучали в этом мире.

Она была совершенно одна в этом грязном переулке – и в то же время…

Конечно, говорить было совсем необязательно – вот только привычка, приобретенная за годы… нахождения среди ульеро, была сильна. Со своим существованием приходилось считаться.

-Давно ты здесь?

Воздух чуть вздрогнул в ответ – и едва слышное эхо (крика?) прокатилось вдоль высоких каменных стен. Привычно-тошнотворная городская смесь запахов неуловимо изменилась – будто расступаясь, давая дорогу одному единственному, резкому, металлическому. Сладкому.

-Хо… всего один удар ножом? Тут явно есть какая-то история.

Девушка шла вдоль стены, рассеяно ведя рукой по серому камню. Близился полдень, но в тесном промежутке между двух домов было темно – и становилось еще темнее. Ясами не стала поднимать головы, чтобы проверить, не сгустились ли тучи. Она знала, что погода сегодня целый день будет ясная.

Тени плясали вокруг нее, скользили по влажным стенам переулка в бесконечном круговороте безумного танца, но внимание девушки было приковано к булыжнику у нее под ногами. Она присела, коснулась его пальцами – нежно, словно боясь потревожить. На вид камень ничем не отличался от своих соседей – но когда Ясами поднесла руку к лицу, ладонь оказалась в крови.

-Любопытно… - девушка поднесла руку ближе, глубоко вдохнула, принюхиваясь. То ли этого оказалось, на ее взгляд, недостаточно, то ли просто по какой-то извращенной прихоти – Ясами, не колеблясь, быстро слизнула кровь с ладони. Закрыла глаза и замерла, проведя языком по губам, словно распробуя изысканное блюдо или прислушиваясь к вкусу редкого вина во рту.

Вечность, как всегда, вполне уместилась в одно сердцебиение.

Она выдохнула – и в этом выдохе было… что-то, что нельзя было передать одними словами. Какое-то… отражение? Воззвание, приказ? Призыв, мольба? Воздух, вырвавшийся у нее изо рта, казалось, переполнил какую-то незримую чашу, нарушил какой-то неведомый баланс сил, сущностей – сущностей ли? На какое-то неуловимое мгновение, совершенно обыденный праринский переулок, в котором три года назад ревнивая цыганка оборвала земной путь известного на весь город ловеласа, перестал быть собой. Что-то перевернулось, что-то сместилось, вздрогнуло неслышно – и закончилось так же внезапно, как и началось.

-Именно так, - задумчиво пробормотала Ясами, вставая с колен и рассеяно вытирая руку о штанину. – Понемногу, не спеша…

Она вышла из переулка, не оглядываясь – а за ее спиной больше не танцевали тени, не звучали отголоски чьего-то крика, не пахло сладким металлом. Что-то ушло из камня и воздуха, изо мха и воды, из грязи и плесени – ушло вместе с девушкой из клана Тадао. За спиной Ясами было пусто – так же пусто, как и до ее прихода сюда. А если что и исчезло… то никто ведь не хватится пропажи неосязаемого, невещественного?

Несуществующего…

я надеялась, что критики мне скажут, как мой рассказ. По ступенькам башни Гарпий я просто перелетала чрез три, благо крылья для этого есть. Рукопись лежала в сумке My Webpage
- Господа Торвик, Инельда Ишер, Момус, Spectre28, Вито Хельгвар,- крикнула я в комнату, в которую вошла. Никого не увидела, кроме спинок высоких кресел, из-за которых никого не было видно. Мне стало обидно, что я летела сюда зря, как вдруг мой слух уловил едва слышный шорох...

Жена моя.
Ты приходишь домой в половину седьмого, выстояв в булочной длинную очередь за продуктами. Как всегда тихая, с усталой улыбкой, с румяными от мороза щеками. Жена моя, как ты намучилась , таща авоськи с продуктами ! Давай помогу хоть сейчас, заберу эти сумки и сниму с тебя пальто, под которым у тебя белый халат с короткими рукавами- твоя униформа, твоя работа, твоя жизнь…
Для других ты-доктор. Доктор, который всегда поможет, вылечит, утешит, спасёт. Но сейчас для меня ты-просто жена, вернувшаяся усталой с работы с красными от водопроводных кранов руками.
Садись сюда. Ешь супчик. Нет, нет, Маша, это не мама, это я сам приготовил. Пересолен?
Прости, маш. Я не хотел. Но как всегда что-то испортил. Бледная ты что-то очень. Жена моя, не заболела ли? Жена моя, поспала бы…
А рубашку я сам заштопаю, умею. Сонечка спит уже давно. Да-да, я прочитал ей сказку. Спи. Спи, моя радость, усни.
Конец.

Вот, уважаемые жители зловещей Башни. Отдаю на Ваш суд произведение так сказать пера))

Я скитался в белой пустыне,
И не спрашивал ни о чем.
Только рядом со мной отныне
Грустный ангел за правым плечом.

И была игра против правил,
И коптила в руке свеча,
Но ни разу меня не оставил
Тот, кто смотрит из-за плеча.

И стремится повесть по кругу,
Весь ответ - в четырех строках.
Улыбнется, как будто другу,
Тот, кто нес меня на руках.

-Следующий!- неожиданно гулко прозвучало под сводами зала.
Кот поднялся с хлипкого древнего стульчика, на котором коротал время вот уже третий час, и направился к двери. Уже берясь за дверную ручку, он с удивлением понял, что ТАК не волновался ни разу в жизни. Но отступать было поздно, и странный эльф вошёл в приёмную.
- Здравствуйте, уважаемые,- начал он, черпая уверенность в этом традиционном приветствии. - Вот, я тут Вам принёс кое-что. Не откажите в любезности - поделитесь своим мнением. А то в лесу и спросить-то некого.
Воспоминание о родном лесе странным образом успокоило Кота, и он протянул сидящему скрученный в трубку лист пергамента

В ночи у мрачной, готической Башни гулко прозвучали шаги. Человек не скрывался ни от взглядов гарпий, ни от щемяще-черной ночной мглы, да и зачем? Обитатели Башни давно разлетелись по гнездам, а мрак... Казалось, он сам был его часть, скользящей тенью, выбравшейся из Ангбанда. Мгла потекла за ним, обвивая старые камни бесплотными руками, мягко свиваясь у ног.
Посмотрев на проржавевшие ступени и неподметенную лестницу, он провел пальцем по перилам. На подушечках остался слой пыли, и лишь несколько свитков пергамента - человек-тень знал это - валяются наверху.
Пожав плечами, он вытащил свой, но не понес никуда, а прикрепил к камню - просто проведя рукой, и тот остался висеть у входа, словно приклеенный. Большие красные буквы светились в темноте.

Поскольку в Башне не осталось критиков, надлежит провести уборку, разобрав накопившиеся бумаги и наладив своевременность ответов. Буде желающие сделать это в течение двух недель не откликнутся – Башня будет закрыта на замок и опечатана!