Это случилось в городе Вимсберге, который многие называют Морской Столицей Архипелага, и при этом уверены, что так оно и есть. В городе, который подобен блуднице или старому дому в центре главной улицы, что кажут миру свой опрятный фасад, а сзади покрыты грязью и плесенью.
Днем здесь спокойно и чинно. Народ на улицах доброжелателен, вежлив и обходителен. Споткнувшейся даме непременно подставят плечо, и не одно. Но стоит зайти солнцу – как город меняется. Тьма усталой рукой стирает грим с лица Вимсберга – и вот уже даме помогают упасть и утром она будет благодарить судьбу, если потеряет только деньги и драгоценности. Ночью город по-настоящему оживает, словно приснившийся кошмар, который до утра не оставит вас в покое.
Впрочем, наша история началась среди бела дня, который белым назывался лишь фигурально, ибо небо было затянуто противными серыми облаками, а противный мелкий дождь мерно тыкал всем мокрыми пальцами за шиворот. Не так уж и удивительно, что сразу несколько одушевленных оказались у дверей трактира "Любимица Судеб", стоявшего по ту сторону проспекта от вокзала. До того момента, как они, взяв в руки интересную книгу или прижавшись спиной к мягкой подушке, оставят слякоть и суету Клоаки, оставалось еще целых полтора оборота.
Из трактира призывно тянуло жаренным мясом и сигарным дымом. Когда ночь заявит свои права на Вимсберг, запахи сменятся на густой аромат разносортного алкоголя, но сейчас внутри пребывали лишь обедающие служащие Ратуши и студенты примыкавшего к проспекту Магического Университета.
Впрочем, широкое здание вокзала, как видно было с того места, где стояли все семеро, тоже не пустовало. Вот целая группа одушевленных прошмыгнула через двор, опасливо прижимаясь к ближайшим стенам в попытке уберечь вороты от пронырливых капель, но узкие карнизы выкрашенного белой краской здания не спасали. Пять массивных паромобилей угловатыми холмами высились во дворе.
Им предстояло дождаться отправления. И думать бы им без помех, если бы к одному из этих семерых, высокомерному человеку аристократичной наружности, не подбежал внезапно отвратительный экземпляр вимсбергских низов.
Грязный и до ужаса вонючий бродяга, страшно качаясь на плохо гнущихся ногах, попытался схватить баронета за руку.
– Мммрфф! – прохрипел он, и собеседника обдало отвратительной смесью запахов, которая, казалось, вмещает в себя полный букет тех ароматов, почувствовать которые вам не хотелось бы никогда, – я видел! Я говорил им, но они не верят! Понимаешь? Двое, с мешком, а оттуда -- рука, вот век солнца не видать. И тащат, а он того, рвется! И кольцо, там такое, кольцо было! Понимаешь? А я к этим, а они чуть не побили! А я че? Там же двое, и этот, в мешке! А у него кольцо!
Глаза его постоянно бегали из стороны в сторону. Редкие капли слюны из-под закрывших лицо длинных, спутанных лохм, парируемые незаметно усилившимся дождем, не долетали до Вилфрида лишь волей провидения.

___________
Обсуждение приключения ведется здесь.

Наняться перед самым отъездом к ювелиру в качестве телохранителя, показалось Сивер большой удачей. Да и сопровождать его было очень удобно - стоя с любой стороны от клиента, обзор во все стороны оставался полный, ведь девушка была гораздо выше карлика. Шагая по улице и небрежно расталкивая зевак, чаще взглядом, чем локтями, Сивер успела пересказать Мальте сводку преступлений в городе и на дорогах за последние несколько дней, чуть не сломала руку слишком быстро подошедшему поздороваться знакомому ювелира и ловко прикрывала его от разнокалиберных попрошаек и субъектов не заслуживающих доверия, настойчиво выбирая маршрут в дали от темных подворотен и заброшенных домов. Девушка шла налегке, в дополнение к кинжалу на поясе, демонстративно повесив за спину тускло поблескивающий металлом, сделанный на заказ арбалет - свое недавнее приобретение, стоившее больше чем все остальное ее имущество вместе взятое. На виду она его носила исключительно для клиентов - это внушало им уверенность в ее профессионализме, а остальным заинтересованным лицам намекало держаться подальше и выбросить из головы мысли о легкой добыче, сменив мыслями о собственном здоровье...

Остановившись перед трактиром "Любимица Судеб", девушка быстро пробежала взглядом по собирающейся публике, прикидывая кто из них тут случайно, а кто тоже ждет дилижанса и будет возможным попутчиком. Сын домовладельца, где Сивер раньше снимала комнату, должен был поднести к дилижансу ее вещи, но пока было еще рано. Машинально выступив чуть вперед перед ювелиром, когда рядом с пижонистым франтом нарисовался вонючий бродяга, девушка равнодушно прислушалась к его бормотанью и оттеснив своего клиента чуть подальше, негромко посоветовала:
- Босс, если лишние проблемы нам ни к чему, дождемся времени отправления в трактире и не будем светиться тут посреди вокзала, да еще под дождем!

- Да отстань ты же от меня наконец! Вот ведь прицепился, смерд проклятый! Вон, к тому господину поприставай, он как раз по кольцам большой специалист... И куда только, Хаос их всех забери, смотрит полиция! - Вилфрид фон Вернер, баронет Божьей милостью (или Божьим попустительством, тут уж как посмотреть), с завидной скоростью шарахнулся в сторону, каким-то невероятным чудом ухитрившись не только не поскользнуться на мокрой мостовой, но даже не напороться на какого-нибудь случайного прохожего. Было видно, что этот молодой франт с трудом сохраняет самообладание, до последнего стараясь дистанцироваться от того, кто был существенно ниже него по статусу, а кроме того, мягко говоря, не слишком приятен в тесном общении. - Эй, ну помогите же, хоть кто-нибудь!
Красавчик нисколечко не преувеличивал. Смердел сей субъект и в самом деле невыносимо. И баронет, как, наверно, и любой на его месте, вовсе не отказался бы поделиться этим скопищем незабываемых ароматов да мелких паразитов с кем-нибудь другим. К примеру, низкорослым ювелиром с улицы Разума, привыкшим к степенной атмосфере своей любимой лавки, и потому далеко не столь мобильным. Хотя, девушка при нём в образ записного домоседа несколько не вписывалась. Что ж, каждый из нас имеет право на свои маленькие слабости - особенно когда те не слишком расходятся с законом, да компенсируются содержимым туго набитого кошелька. Второе, пожалуй, даже главнее.
Пока же потенциальная жертва, ещё только смутно начиная что-то такое подозревать, вышагивала себе по улице, сам Вилфрид, зло поблескивая своими зелёными глазами, стремительно пятился в сторону стратегически важного оборонительного пункта, сиречь трактира. Туда этого нищего точно не пустят. Да и он сам, вполне может статься, найдёт, чем перекусить долгое ожидание. Зонтик он, наплевав на дождь, сложил и опустил вниз, придерживая остриём вперёд, на манер копья. Кто знает, что ещё может придти в голову этому безумцу, потерявшему всякое сходство с человеком?

Приехав на паротакси, госпожа Марта не спеша шла к трактиру. Перспектива провести более оборота в не столь презентабельном месте, женщину явно не прельщала, что не сложно было заметить по ее надменно-презрительному взгляду. В одной руке она несла корзинку, а второй везла саквояж на колесиках. Его госпожа Марта предпочла везти сама – дескать, там хрупкие вещи. А дочери доверила нести зонт над ними.
- Ой, маменька… вы видите? А у девушки блестяшки…
- Даже не думай. И не смотри. Какая еще девушка? Это же невесть что! Ты итак вон с волосами утворила непотребство. Подрезала - ужасть…
- да уж… Ужасть… Все равно ж, по-вашему, вышло – накрутили как дуру.. эти кудряшки.. вот что ужа…
- Молодая леди! Сколько раз я должна повторять, не пререкайтесь с матерью. Я знаю что… - женщина осеклась, увидев нищего и бросила полный презрения взгляд на него - Мерзость какая! - и быстро прикрылась веером, как будто тот мог защитить ее.
Не сводя глаз с нищего - надо же быть осторожной, чтоб тот ненароком не подошел - госпожа принялась боком обходить его... Сделав несколько шагов, она заприметила ювелира и вежливо кивнула тому. Хоть кто-то знакомый среди этого сброда - короткий взгляд на девицу и нищего - немного успокоил даму. Вот только что делает эта девица рядом со столь уважаемым господином?.. Обойдя нищего, женщина обратилась к ювелиру.
- Ах, голубчик. Здравствувйте-здравствуйте. Стоит ли стоять здесь, привлекая всякий сброд? Пройдемте внутрь. Там оно всяко спокойнее... Кирра, глаза опусти! Нечего юной леди глазеть на молодых людей. Тем более помолвленной...
Девушка изящно отступила на полшага за спину матери, показала той (спине) язык и после невинно опустила глаза...

- Босс, если лишние проблемы нам ни к чему, дождемся времени отправления в трактире и не будем светиться тут посреди вокзала, да еще под дождем!

- Мда-да... - ворчливо отозвался маленький Босс, шмыгнув носом, на который то и дело срывались капли, падающие с козырька кепки. - Таки нет ничего полезного для здог'овья стаг'ог'о, больног'о цвег'гольда, ежели небесная канцеляг'ия подводит ...

Пыхтя и отдуваясь, карлик подхватил пару своих саквояжей и решительно затопал в трактир. Закутанный в пальто и шарф, с натянутой почти до самого носа кепкой, ювелир походил на изрядно подмокший шерстяной шар с носом, ножками и саквояжами по бокам. По пути этому солидному колобку пришлось шарахнуться от неистового оборванца.

- Ах, голубчик. Здравствувйте-здравствуйте. Стоит ли стоять здесь, привлекая всякий сброд? Пройдемте внутрь...

- Здг'авствуйте, судаг'ыня! - Бауэр на ходу зыркнул на давнишнюю свою клиентку. И если бы руки его сейчас заняты багажом, он обязательно расправил бы белоснежные усы и отвесил бы чинный поклон. - Вы пг'авы, да ещё как пг'авы! Пг'ошу! - ювелир галантно откатился в сторону, пропуская дам вперёд. Будь на месте госпожи Марты кто-либо другой, промокший цвергольд не применул бы протиснуться в тепло и уют первым, однако он предпочитал следовать одной известной пословице и не плевать в колодец ...

Но на удачу Мальте, Сивер тоже не любила плевать в колодец, но в данных обстоятельствах трактовка этой мудрости применительно к моменту выглядела иначе чем у ювелира, а иннициативу она брала в свои руки. Убедившись что вонючий бродяга застрял в компании гоблина и тихой рыжей девушки, а остальные вместе с ее боссом двинулись к дверям трактира, девушка подошла к ним первая, быстро заглянув внутрь, убедилась что все в порядке, после чего бесцеремонно остановив рукой матрону с дочкой и пыхтящего за ними франта, настойчиво подтянула к дверям цвергольва и зашла сразу за ним, предоставив остальной публике сражаться с дверью и своими чемоданами самостоятельно...
- Босс, вон там подальше в углу столик, не на проходе и все видно отлично. Садитесь здесь! И на будущее: куда бы вы не шли, двери открываю я, проверяю, потом пропускаю вас и захожу следом. Лады?
Сивер уселась за стол и демонстративно положив на стол арбалет, пододвинула меню к ювелиру и не моргнув глазом соврала с самым серьзным выражением лица:
- Не хочу вас пугать, но сегодня за нами дважды шли люди Косого, вам просто повезло что вы меня наняли. Вы ведь знаете кто такой Косой? Нет? Вам повезло! Будь вы один... но все хорошо, что хорошо кончается, верно? Моя работа почти окончена, надеюсь, в дороге с вами ничего не случится! А то время сейчас сами знаете какое... Кстати, вы пока покушайте - тут неплохо готовят!
Наемница ободряюще ухмыльнулась и первая заказала себе жареной рыбы, овощное рагу и салат, не забыв отметить что платит за все мастер Бауер.

Госпоже Марте от наглости девицы даже дыхание перехватило. Вся пунцовая от злости, она зашла следом - в самом деле - не стоять же под дождем? Немного замешкавшись с зонтом, девушка зашла следом и поискала глазами мать. Та уже успела прожечь гневным взглядом девицу, после чего указала дочери найти свободный столик и передала саквояж. А сама решительно пошла к ювелиру. Не дойдя метра полтора женщина предусмотрительно остановилась:
- Уважаемый, я бы пропустила это мимо, но я считаю своим долгом вмешаться и спросить - вы... наняли вот эту?.. Зачем? Она же... прохиндейка! Вот!
- Маменька! Но вы же первый раз видите ее... - так и не пошедшая никуда девушка удивленно приподняла бровь.
Не то чтобы юная леди испытывала особую симпатию к охраннице этого смешного толстячка, но иногда становится на сторону тех, кто бесит матушку, девушке нравилось.
- Цыц! Мне не нужно ее знать. Я ее насквозь вижу! Вся эта одежда, проколы, ор..оружие... прохиндейка и есть!
- Но ведь в платье драться было бы неудобно...
- Порядочные леди не дерутся!..

Совместно с Ясмик:

Приподняв бровь, Сивер с циничным любопытством окинула взглядом подошедшую мадам. Конечно, она давно привыкла к реакции чопорной публики на свою экстравагантную внешность и манеру поведения, с чем сталкивалась каждый день. Иногда игнорировала, иногда бесилась. А частенько это её развлекало! Широко улыбнувшись, девушка громко воскликнула:
- Ух ты, смотрите какая страстная дама! Наверное, лет сто назад все парни были ее! Горячая штучка! Зато сейчас в охране не нуждается! Насильники сами разбегаются едва завидев эти жуткие коричневые юбки?
Хищно усмехнувшись и высунув язык, наемница нагло поболтала проколотым кончиком и расхохотавшись, подмигнула ее дочери:
- Наверное так скучно быть порядочной леди, а?
Девушка на мгновение подняла глаза к потолку, потом пожала плечами.
- Да нет, порядочной быть привычно... сложнее под надз...
- Юная леди! Если вы сейчас же не прекратите, я вам гарантирую - по приезде вы не выйдете из своей комнаты до самого алтаря!

Последний выкрик заставил нескольких посетителей "Любимицы судеб" оторваться от своих газет, конспектов и бесед и повернуться к разгневанной госпоже и наглой наемнице. Кое-кто даже осторожно выглянул из-за отделанной бордовой парусиной ширмы в том углу, где не любящим суету и мельтешение посетителям предлагались огороженные кулуары.
Поговаривали, будто некогда Увальд Блопфгаген, хозяин заведения, чопорный с широченными плечами, вечно подернутыми мутью глазами и постоянно облаченный в парадный мундир Торговой Компании Материка, действительно владел фрегатом, название которого ныне перекочевало на вывеску. Говорили даже, что доски с обшивки корабля пошли на отделку помещения и мебель. А еще болтали, что Увальд - просто проныра, сумевший выгодно купить обломки старого судна. Или что он просто хороший рекламщик, сумевший придумать красивый антураж и сделать его ярче несложной, но красочной историей.
Потолочные балки-мачты, штурвальное колесо у сделанной из нескольких приземистых морских столиков стойки, бочонки для пива, в которых уместнее смотрелся бы груз солонины... Вся эта грубая морская романтика вкупе с вышколенной обслугой и учтивым хозяином производили на многих сильное впечатление.
От госпожи Марты где-то у окна, где все тонуло в густом сигарном дыму, пробудился от неожиданной дремы молодой франтоватый альв. Недопитая чашка кофе, слабеющей рукой поставленная на недочитанную утреннюю газету, оставила на бумаге влажное пятно и прочесть последний абзац вряд ли бы получилось. Он бросил взгляд на хронометр и сдержанно, сохраняя достоинство, потянулся. Разгладив тонкие бакенбарды и подкрутив изящные усики, он поднял прислоненный к столешнице посох, переместил надетый на навершие цилиндр себе на голову и, еще раз встряхнув головой, откуда никак не хотели выветриваться остатки внезапно настигшей его полоборота назад дремоты, негромко кашлянул.
Облака дыма действительно были очень густы. Поэтому трудно было сказать, откуда появился ящер - от окна, от стойки... или просто его вдруг стало видно в сизых клубах? Почти двухметрового роста, молодой самец в кожаном жилете поверх отдающей фиолетом чешуи, он явно любил свое дело. Нет, конечно же на лице ящера не отражалось служебное рвение. Как и его соплеменникам, этому субъекту определенно не хватало выразительности и эмоций, однако чуть более аккуратная, чем нужно перевязь длинного, немного изогнутого Языка болот, чуть более красивая вышивка на ней, чем предполагала простая эстетика и стальной набалдашник на кончике хвоста говорили о том, что этот ящер - настоящий энтузиаст.
Оправляя примявшиеся полы иссиня-черного фрака, юноша что-то говорил своему телохранителю. Рептилия молча слушала. Добыв из-под стола небольшой чемоданчик, альв бросил на подмокшую газету медный "кинжал", еще раз потянулся и оба направились к выходу...
...Где и столкнулись с охваченным отвращением баронетом. Спина Вилфрида соприкоснулась с цилиндром альва, и шляпа опасно зашаталась. Альв кратко выругался, хватаясь за головной убор, ящер сделал легкое движение вперед, но тут все прекратилось - увидев выходящую из трактира парочку, нищий увеличился глазами и испуганно понес какую-то невнятицу, яростно хватая себя за лохмотья рубашки и словно пытаясь сбросить их на землю. В глазах справившегося с цилиндром трактирного сони отразилось омерзение, даже большим, чем у Вилфрида. Телохранитель уже был перед ним, но действий никаких не предпринимал.
Заорав нечто нечленораздельное, оборванец вдруг схватился за голову и стремительно пустился наутек.
С лица юноши никак не хотело сходить гадливое выражение, но глаза медленно прояснялись.
-- Простите, что я вас толкнул, -- его низкий, мелодичный голос был полон раскаяния, а взгляд устремлен на баронета, -- но уверен, вы сможете понять мою ярость. Никогда бы не подумал, что можно так... опуститься.
Он приподнял шляпу, наклонил голову, коротко кланяясь и слегка отступил в сторону, откровенно демонстрируя, что, по его мнению, инцидент исчерпан.

(Ketzer и я)

«Вот и всё», - подумала Вильма, останавливаясь, она ничуть не устала, ведь «Любимица судеб» находилась всего через две улицы от дома, где жила начинающая актриса. «Три дня и я – в Эскападе. Здравствуй, столица – прощай, Вимсберг. Прощай навсегда», - подумав, добавила рыжая. Она не хотела, как мать, гнить всю жизнь костюмером, принимая, словно дар Творца, заказы на пошив парадных гардеробов для состоятельных дам. А ведь именно помощником костюмера театра Вильма официально числилась до недавнего времени, а неофициально – «поющим хвостом». Она горько усмехнулась, да достойное начало карьеры.
Хрупкая девушка опустила старенький рыжий чемоданчик на мокрую мостовую, немного откинула капюшон темно-зелёного плаща и огляделась в поисках знакомых лиц. Вильма всегда так делала.
И, что интересно, одно из этих лиц она обнаружила всего-то метрах в двух от себя. Лицо принадлежало гоблину Квегу. Сейчас он с шумом вылезал из экипажа, кляня на чём свет стоит высокие ступеньки, расценки и другие менее значимые изъяны системы общественного транспорта. Поругавшись, для порядку, с извозчиком, он подхватил два больших чемодана, трость, натянул на голову мятый цилиндр и, что-то насвистывая, двинулся к дверям трактира. Увидев Вильму, он замер. Работая одно время по заказу городского театра, Квегу успел сбыть ему приличный объём своего фирменного варева. Девушка, на правах помощника костюмера, исправно покупала это в его лавке и, зная свою бережливость в расходовании дорогих компонентов, он сейчас подозревал худшее. Как ни хотелось избежать встречи с очередным разгневанным покупателем, прятаться или притворяться мёртвым было уже поздно. Всё, что гоблин смог предпринять, это натянуто улыбнуться и приподнять цилиндр в знак приветствия.
- Добрый день, мисс. Какая, ведь, неожиданность…. Хороший денёк… – застрекотал он, медленно отступая назад - Вы, должно быть, по поводу тех галлюцинаций? Напомню, что практически невозможно произвести качественную микстуру, полностью лишенную побочных эффектов… А я, знаете, в столицу податься решил. Надолго. Если ваши работодатели говорили что-то насчёт судебного иска, так будьте любезны передать им мои искрение сожаления. Не могу присутствовать на разбирательстве, знаете ли, дела-дела-дела.
- Квегу, ты чего опять мозги на опыты пустил, а новые – вырасти не успели, это же я, Вильма, – девушка положила руку на плечо гоблину и чуть нагнулась, заглядывая ему в глаза. – Какие претензии, какие побочные эффекты? Я со вчерашнего дня в театре не работаю, да и не стала бы я на тебя кляузные волны гнать. Расслабься. А ещё лучше пошли в «Любимицу» возьмём подогретого вина со специями, не под дождём же дилижанса ждать, - она подхватила чемодан и решительно направилась в сторону трактира.

- Да что вы, ничего страшного. - вообще-то, не совсем так. Страх-то как раз был - когда они только столкнулись, очень уж откровенно полыхнул он в глазах баронета. Другой вопрос, что к тому времени, как юный фон Вернер обернулся, тот был уже с позором изгнан прочь с лица, отправившись в те глубины подсознания, откуда и выполз. А потому Вилфрид лишь вежливо раскланялся, всем своим поведением демонстрируя, как он сожалеет о случившемся, и надеется, что следующая их встреча произойдёт в обстоятельствах несколько более уместных. Сунул зонтик под мышку, с гордым, старательно исполненным достоинства видом, хотя и не без опаски обошёл альвова телохранителя - всё-таки, добрых два метра росту да двуручный меч за спиной, это внушительно, как ни крути, невольно проникаешься уважением. И, всё с теми же манерами хозяина жизни, наконец вошёл внутрь трактира.
Внутри, что вполне ожидаемо, всецело властвовали господа Шум и Гам. Вернее, их двоюродные тётушки и троюродные сестрицы. Или, всё-таки, и сёстры тоже двоюродные? На ходу определяясь с генеалогией спутницы карлика, баронет одновременно с интересом оглядывал помещение, на предмет свободных мест. Ну и, разумеется, симпатичных барышень сравнительно близкого круга.
- Выходим замуж, а? Замечательный выбор, поздравляю. И в плане покладистости, и касательно размеров кошелька.- Вилфрид обаятельно улыбнулся Сивер, так, как он отлично умел, во все свои сорок четыре зуба. Так бывает - слышишь с улицы только часть разговора, не видя лиц, и делаешь на первый взгляд похожие на правду, но в действительности неверные выводы. Вот и фон Вернер попался на эту удочку. Или просто играл на публику, привлекая внимание к собственной персоне? Едва ли кто, кроме него самого, скажет наверняка.
- Леди... - отчаянно сожалея, что, подобно давешнему альву, не сподобился прихватить с собой шляпу, Вилфрид светски раскланялся, с женщиной просто вежливо, а её юную спутницу таки зацепил глазами, пожалуй, самую чуточку дольше, чем следовало бы. И, разминувшись с ними со всей деликатностью, немедленно воспользовался произведённым эффектом, оккупировав облюбованный столик, выглядевший достаточно маленьким, чтобы к нему не подсаживались большие шумные компании, и более-менее чистым, чтобы за ним можно было сидеть, не упираясь взглядом в следы пребывания здесь предыдущего клиента. Мягко, почти незаметно провёл по поверхности табуретки ладонью, смахивая несуществующую пыль. И, разумеется, тут же на неё уселся, приняв позу, по его мнению, быть может, и непринуждённую, но на деле более уместную на каком-нибудь светским рауте, чем в подобного рода заведении.
Подзывать официанта, или кто здесь обслуживает посетителей, фон Вернер, разумеется, не стал - ещё чего не хватало. Пусть сами подходят, за это им хозяин и деньги платит. Тем более сам он пока был не слишком голоден.

Цвергольд, кряхтя и не выпуская саквояжей, милостливо позволил втащить себя в теплую утробу трактира.

- Босс, вон там подальше в углу столик, не на проходе и все видно отлично. Садитесь здесь! И на будущее: куда бы вы не шли, двери открываю я, проверяю, потом пропускаю вас и захожу следом. Лады?

- Мда-да... - пробурчал карлик, высвобождаясь от цепких объятий телохранительницы и промокшего пальто. - Мда-да! - тут он как раз
сорвал с макушки любимую кепку и удобно уселся на стуле. Меню было уже услужливо пододвинуто чуть ли не под самый нос ...

- Не хочу вас пугать, но сегодня за нами дважды шли люди Косого, вам просто повезло что вы меня наняли. Вы ведь знаете кто такой Косой? Нет? Вам повезло! Будь вы один... но все хорошо, что хорошо кончается, верно? Моя работа почти окончена, надеюсь, в дороге с вами ничего не случится! А то время сейчас сами знаете какое... Кстати, вы пока покушайте - тут неплохо готовят!

Лицо ювелира менялось с каждым словом наемницы. Сначала удивленно поднялись густые белые брови, затем рот приоткрылся в гримасе неподдельного ужаса, ну и наконец побледневшие было щёки вновь зарумянились и господин Бауэр, удоволетворенно крякнув, спокойно занялся пристальным изучением меню... Правда от сего важного и благопристойного дела его незамедлительно оторвали.

- Уважаемый, я бы пропустила это мимо, но я считаю своим долгом вмешаться и спросить - вы... наняли вот эту?.. Зачем? Она же... прохиндейка! Вот!

Ювелир провел пятерней по шевелюре, расправил усы и сверкнув абсолютно белыми, будто подернутыми туманной дымкой, глазами, собирался было решительно ответить... Для этого он даже набрал в легкие побольше воздуха и открыл рот, однако не успел издать и звука... Потому что женщине по-видимому ответ и не требовался. А в дальнейшию перепалку между представительницами прекрасного пола вмешиваться не имело ровным счетом никакого смысла.

- Да нет, порядочной быть привычно... сложнее под надз...

Лишь во время вышеозначенной реплики, почтенный цвергольд позволил себе сдержанно ухмыльнуться в усы и легонько похлопать телохранительницу по руке, со словами: "Но-но, деточка, мы давно уже не на улице, попг'ошу заметить..."

И только карлик подумал о том, чтобы вновь вчитаться в меню, как внимание его рассеял, невесть откуда взявшийся, ящер, по-видимому охраняющий какого-то франта с посохом... Господин Бауэр, как завороженный, проводил гиганта восхищенным взглядом и тут же невольно стрельнул глазами в сторону своей телохранительницы. Что уж там говорить - разница разительна...

Вздохнув, ювелир решительно раскрыл меню и выставил незатейливую книжицу перед собой, как щит, которым намеревался отгородиться от всей дальнейшей суеты. Очередного вмешательства в столь серьезный процесс, как выбор трапезы, цвергольд не мог потерпеть.

Госпожа властным жестом пухлой ручки указала дочери в сторону занавесей - мол, там подождем - и направилась следом. Свой долг она выполнила - ювелира предупредила. А ежели он не ймет словам, то пусть потом сам плачет, когда нахальная девица обчистит до нитки со своей сворой вонючего и мерзкого сброда. То, что у наемницы с арбалетом именно такие друзья, женщина ничуть не сомневалась. Но это уже не ее дело...
Пройдя с дочерью к отгороженным кулаурам, госпожа уже почти успокоилась, вежливо кивнула уже сидящим там и, выбрав два свободных места, села на одно из них. Сумочку она положила на колени, а корзинку на край стола - не на пол же ее грязный!
Отставив в угол мокрый зонт, девушка села рядом и пристроила у ноги саквояж.
Меню раньше юной леди перехватила ее матушка и принялась изучать. Заглянув через плечо, девушка прошептала:
- Мне рыбки и вон то пирожное и фрук...
- Никаких пирожных и рыбок. Вот этот салатик...
- Но он с морковкой! Гадость...
- Салатик и... ладно, яблочко. Одно. Надо думать о фигуре и...
- Кто бы говорил...
- Кирра! - женщина быстро замолчала и натянуто улыбнулась присутствующим - молодежь, мол, вечно пререкается со старшими, что поделаешь. После чего продолжила шепотом – надо же хотя бы частично соответствовать образу невесты… салатик и яблочко. И все.
Себе женщина заказала травяного чаю – для успокоения.

Гоблин рассеяно заморгал и пару раз дёрнул ухом. Его бедный мозг, до того вскипевший готовностью к немедленной контратаке теперь, если развивать алхимическую аналогию, медленно остывал, конденсируя в сознании Квегу взрывоопасные объёмы неизрасходованной энергии. В его случае, это почти гарантировало, что следующие два с лишним часа пройдут по аккомпанемент непрекращающегося гоблинского стрёкота.
«И правильно! – заявил он – я бы тоже оттуда ушёл! М-м… скажу больше, я оттуда итак ушёл... И, заметьте, жалею только о тех «кинжалах», который пришлось выложить за вход на спектакль. Но виданное ли дело – назвать выставку ослов театром! Уж промолчу деликатно об актёрских способностях этих господ… Хотя что уж там: одна бездарность на другой, и бездарностью же погоняет. По мне, так они самому захудалому балагану сто очков вперёд дадут по уровню клоунады. И эти люди ещё хотели, чтобы я серебреную пыль на их грим тратил. Шиш им! Они бы пьесы с таким высокохудожественным драматизмом ставили, с каким поклёпы сочиняют на порядочных граждан!»
Вильма уже была довольно далеко впереди, а гоблин всё изливал и изливал в пространство бесконечные проклятия. В слушателях он особенно не нуждался и за ту пару минут, что занял у него путь до дверей трактира, успел, кроме вснго прочего, выразить неудовольствие по поводу странных «явно нездоровых на голову бомжеватых сущностях», средь бела дня околачивающихся в приличных местах, и, так же, тем фактом, что двухметровых вооруженных ящериц всё ещё пускают в город без намордников. Правда, на этот раз он выдохся довольно скоро. К тому же места, вроде питейных заведений, (слишком уж многолюдные на вкус гоблина) внушали ему ощущение тихого ужаса. В страхе за свои пожитки, он просто уселся на них недалеко от входа и принялся коротать остаток времени до рейса, тайком потягивая через соломку принесенный с собой виски. Тратить деньги на вино он наотрез отказался. «Знала бы ты, где они его разливают, чем заправляют и в чём подогревают, – застращал он Вильму – наверняка перешла бы на дождевую воду»

Кокетливо улыбнувшись молодому альву, отметив идеально скроенный фрак и внушительного защитника, рыжеволосая машинально откинула капюшон и встряхнула головой. «Вот так всегда, только решаешься уехать - сразу появляется причина остаться, довольно привлекательная причина. Стоп. Билет куплен, слава ждет»,- Вильма заставила себя отвернуться и шагнуть в теплые объятья «Любимицы судеб». Увидев примостившегося у входа гоблина, она хлопнула свой чемодан рядом.
- Да ладно тебе, Квиги. Какая разница из чего и где, главное – вкусно! – оптимистично добавила девушка. – Посторожишь? – кивнув на чемодан, Вильма не дожидаясь ответа, метнулась к бару и кивнула знакомому парню за стойкой. Тот не спрашивая через некоторое время, поставил перед ней большой бокал глинтвейна – постоянный заказ в дождливую погоду. Вильма двумя пальцами аккуратно выудила коричную палочку и начала энергично размешивать напиток, потом с наслаждением потянула носом пряный аромат и наконец, пригубила. Выполнив этот ритуал, девушка довольно кивнула и резко развернулась на стуле. Она стала беззастенчиво рассматривать публику, одновременно грея руки о бокал и время от времени прихлёбывая глинтвейн.

Словно повинующиеся хитрым пружинкам деревянные танцоры в часах, из кухонных дверей "Любимицы судеб" прыснула во все стороны стайка проворных официанток. Обязательные улыбки, аккуратные передники цвета темного дерева поверх полосатых сорочек, завитые локоны, вежливые взгляды, в нужное время наполняющиеся откровенными обещаниями или вежливым смирением -- девушки знали свое дело. Поговаривали, что их натаскивает лично жена Увальда.
Они подбегали к каждому сидящему, учтиво интересовались, понятливо кивали, почтительно кланялись и улыбались, улыбались, улыбались...
Но один угол, недалеко от покинутого недавно альвом столика, бойкие девчонки обходили стороной. Там, окруженная облаком веселого смеха и сомнительных шуточек, всерьез спорившим с облаком сигарного дыма, компания молодых студентов сгрудилась вокруг во всех отношениях примечательного карлика. О том, что центром их внимания был именно цвергольд, можно было догадаться лишь по телосложению, да по невысокому росту. Остальные его признаки можно было, скорее, отнести к какому-то совершенно невероятному новому виду. Борода была самой дичайшей формы, как и стоящая дыбом шевелюра неопределенного цвета, благодаря нескольким сериям живописных обгорелых проплешин, а кожа тут и там шла разноцветными пятнами. Последним мазком к этой картине были глаза, регулярно принимавшиеся самопроизвольно косить в разные стороны. В руках живописный представитель народа Хозяев Подземелий вертел толстенную пробирку с мутно-зеленой жидкостью невнятного происхождения.
– Надеюсь, старина, ты сам покажешь нам, как это пьют? Я бы не рискнул, но, если ты утверждаешь...
– Утверждаю! – голос карлика оказался неожиданно веселым и высоким, – пьют, да еще как! Ну, или будут пить, если наш эксперимент удастся. Итак, внимание... – с этими словами его толстые пальцы ловко выдернули пробку, а широкие, поросшие густым волосом ноздри втянули показавшийся из пробирки легкий дымок.
– Подумать только, наш Карл изобрел первую в мире выпивку, которую потребляют носом! – вслед за остряком заржали и остальные юнцы. Нимало не задетый, карлик смерил их горделивым взглядом.
– Молодежь! Да ни один из вас не достоин носить гордое звание дегустатора! – С этими словами он чопорно поболтал пробиркой перед лицом, осмотрел ее на просвет... и резко запрокинул над головой, переливая содержимое в широко распахнутый рот.

Проводив завороженным взглядом ящера и буквально кожей чувствуя как в данный момент ее наниматель сравнивает с чешуйчатым воином ее собственную, куда более скромную персону, Сивер недовольно повела носом и вальяжно осклабившись на стуле, как ни в чем ни бывало ухмыльнувшись, махнула в ту сторону:
- Видали клоуна? А?
По стечению обстоятельств, на месте вышедших посетителей теперь раздавал приветствия молодой баронет и наемница получив какое-то не совсем понятное поздравление, машинально на него огрызнулась: "- И твою маму тоже!" Девушка знала что тот не ответит - подобные субчики когда говорят сами - никого вокруг уже не слышат. А потому спокойно вернулась к прерваной речи:
- Да не этого клоуна, а того, другого... ну я про альва, с телохранителем!? Знаете сколько он выкладывает денег за такое сопровождение? Раз в двадцать больше чем получаю я! Ничего не скажу, ящеры готовы умереть за своего нанимателя и хороши в бою... Но не в двадцать раз, точно! Вы видели его двуручник? В поле я бы против него не вышла, а в тесном переулке или вот хотя бы тут, в трактире - пока он будет им замахиваться, задевая все вокруг, его можно один раз застрелить из арбалета - девушка нежно провела ладонью по лежащему на столе оружию - и два раза заколоть кинжалом! Всем еще повезет, если замахиваясь он не отрубит голову официантке слева и тому франту справа!
Сивер решительно проткнула вилкой лежащую на тарелке рыбину и торжественно завершила свою мысль:
- Пижонство, итить их за ногу!

После этого наемница переключилась на рагу и жареную рыбу, понимая что дорога в дилижансе предстоит долгая. И только одно ее расстраивало - ее контракт с ювелиром заканчивался с посадкой того в дилижанс, а до той поры... До той поры она не могла себе позволить выпить ничего крепче чая! Встряхнув мокрыми волосами, Сивер мечтательно и завистливо уставилась на присевшую у барной стойки, симпатичную рыжую девушку - явно наслаждавшуюся бокалом глинтвейна! А уж наблюдать за компанией студентов с их пьяными выходками девушке точно сейчас не хотелось...

(Beata и я)

Призывно подняв бокал, Вильма и кивнула яркой брюнетке, она определенно видела её на сцене, но не в театре и уж тем более не в «её» театре. У девушки была отличная память на лица, но вот связь: лицо – имя – место знакомства постоянно ускользала. Она лихорадочно перебирала в памяти имена. «Сивер – непревзойденная метательница ножей!» - спустя сегмент, наконец, всплыло в памяти. Точно. Цирк. Вильма широко улыбнулась, в прошлый раз на лицо молочника ушло два оборота, так ведь она думать ни о чём другом не могла, кроме этого конопатого носа и соломенных волос. Прогресс налицо. Поиск осложнялся тем, что знакома она была с половиной города, а с другой половиной неоднократно виделась. То ли будет в Эскападе. Кстати, метательница вроде тоже собралась в столицу. Стоит подойти и познакомится. Лучезарно улыбаясь, Вильма грациозно встала, небрежно кинула плащ на стул и направилась к столикам.
- Как хорошо, что я тебя встретила, давно хотела сказать, что твой номер с ножами был гвоздём программы. Чудесная актёрская игра. Превосходное мастерство, - затараторила Вильма. – Ой, я не представилась: Вильма – начинающая актриса и певица.
Увидев что девушка с глинтом, на которую Сивер так беззастенчиво уставилась - вдруг улыбаясь направилась к ней, наемница слегка удивилась. Все таки парни в кабаках к ней подваливали чаще... Не успев задуматься о том, что это тоже может быть любопытно, неверный ход мыслей вовремя вернулся на место, когда та услышала восторженные слова Вильмы о ее номере! Сивер расплылась в широкой улыбке и небрежно кивнув, с трудом и неубедительно изобразила на лице равнодушие к собственной славе:
- Привет... Ээ, да - спасибо... Я - Сивер... рада знакомству!
Сивер не знала что еще сказать - театральная жизнь проходила от наемницы достаточно далеко, да и в театр таких как она скорее всего бы не пустили... Петь Сивер любила... но только будучи сильно пьяной, что отнюдь не прибавляло восторга у окружающих!
- Ты актриса? Я заметила как ты двигаешься... изящно... Правда, я кажется давно не была в театре... то одни дела, то другие...
- Понимаю, - Вильма покосилась на арбалет и передёрнула плечами, затем впилась взглядом в металлические пряжки на наряде Сивер. – Значит тебя мама корсет шила, а я всё думала, как же его одеть на улицу. Ох уж я её пытала, да выспрашивала, а в ответ получала лишь – срочный заказ, эксклюзив по двойному тарифу. Да… не зря она ночами колдовала, как влитой сидит, да и на хозяйку похож…
- Так мистрисса Ардан - твоя мама? Корсет отличный, правда круто смотрится?
Сивер прониклась к Вильме еще большей симпатией, но в данный момент не могла долго отвлекаться на болтовню – все-таки она была на работе.
- Знаешь что, я сейчас занята и не могу говорить... Давай попозже еще поболтаем? И выпьем?
Наемница поправила на талии свой замечательный корсет и подмигнула рыжей девчонке!
- Обязательно! – она синхронным с Сивер жестом провела по своему бирюзовому платью с филигранной отделкой серебряными нитками – тоже маминой работе и вернулась к бару, где её ожидал новый бокал с обжигающим горячо любимым напитком.

Содержимое пробирки низверглось в глотку карлика, и за столиком у окна молчание. Не только Карл, но и шумные студенты, окружавшие его, словно забыли, как дышать, устремив все взгляды на опустевшую пробирку и на окаменевшего на своем стуле карлика. Тот словно и впрямь превратился в статую, лишь глаза осторожно косились вниз, туда, где в столешницу упирался объемистый живот. И тут вдруг из недр алхимика раздался гулкий вой. Что-то внутри его рвалось на свободу, что-то пришедшее из ночных кошмаров... Что-то, рожденное метаболизмом, помноженным на крепость принятого. На лице цвергольда отразилась отчаянная борьба, в которой он не был сильной стороной, его теснили с ринга, но он был полон решимости дать врагу достойный отпор... И победил. Все стихло. Повертев похожей на котел головой, Карл хрипло произнес:
– Никто не желает? Тут, кажется, пара капель осталась...
Студенты, лишенные чего-то явно ожидаемого и явно красочного, лишь досадливо поморщились и отступили. Вернувшись к недоеденному и недопитому, они погрузились в болтовню, не обращая на недавний объект насмешек никакого внимания. Впрочем, казалось, алхимик и сам уже забыл о них. Аккуратно заткнув пустую пробирку пробкой, он снова повращал головой и, случайно встретившись глазами с Киррой, вдруг хитро подмигнул, встал и направился к туалетам. Глаза карлика, и без того жуткие от сквозившего в них безумия, были густо-багровыми, налившимися кровью из только что полопавшихся сосудов.

Пока маменька давали заказ подскочившей официантке, Кирра, приотодвинув занавеску, поглядывала на посетителей. Взгляд девушки быстро и с любопытсвом скользил от одной фигуры к другой. От девушки у стойки, поприветствовавшей наемницу бокалом, к рассевшемуся молодому человеку, от седоусого господина, неторопливо поглощающего свой обед, к группе несколько шумных студентов. О чем и с кем они говорили, Кирра не разобрала, но судя по сидящим и слегка наклонившимся фигурам - объект их внимания был явно меньше. И тут один из молодых людей чуть сменил положение тела, что позволило девушке частично рассмотреть скрытого доселе одушевленного. Цвергольд. Тот как раз опустил руку с какой-то пробиркой и теперь сидел с окаменевшим видом, уставившись куда-то на свой живот. Наверняка эти студенты подсунули цвергольду очень сильную выпивку, подумалось Кирре. Она припомнила, как на спор (тайком от маменьки естественно), выпила полстаканчика какой-то крепкой и жгучей гадости залпом. А потом с минуту сидела, как статуя, и привыкала к тому, что все еще жива. После наблюдатели рассказывали, что выглядела она весьма потешно. Девушка прикрыла рот рукой и хихикнула. Впрочем сразу же перестала смеятся, сделав вид, что откашливается. В конце-концов этому цвергольду небось не сладко. Отвлекшись на то, чтоб вытереть губы салфеткой, девушка обратила вновь внимание на цвергольда, когда тот встал. Кирра сдавила пальцами салфетку - красные глаза цвергольда вызывали у нее смешанное чувство страха и жалости. Что ж это ему дали выпить, чтоб так глаза испортить?.. Он подмигнул? Ей? Девушка оглянулась - вдруг он кому то за ее спиной, знакомому своему? Но там никого не было... Впрочем, цвергольд уже успел скрыться из виду, оставив девушку в некотором замешательстве...
Почесав бровь, Кирра наконец обратила внимание на стоящую тарелку и принялась ковырятся в салате, тщательно выбирая из него так ненавистную ей вареную морковь...

Мастер Бауер полностью посвятил себя приему пищи и настолько ушел в этот процесс, что кажется ничто вокруг его вообще больше не волновало. Сивер пожала плечами - в конце концов, он платил ей именно за то, чтобы самому ни о чем не волноваться. Девушка тоже не забывала о содержимом своей тарелки, но присматриваться к происходящему в таверне не прекращала, наблюдая за движением посетителей и официантов... Внезапно затихшие студенты и явно безумный карлик с бунтущим содержимым желудка лишь вызвали на ее лице ухмылку - ей и самой доводилось на вечеринках пить на спор совершенно немыслимые алкогольные напитки в количествах, противоречащих здравому смыслу. Бывало так, что завершалось это событиями, о которых сама она с изумлением узнавала от друзей на следующее утро, страдая от головной боли и краснея от услышанных подробностей. Тогда она давала себе торжественную клятву никогда больше так не делать, с сожалением припоминая, что дает ее уже не первый раз... Когда чокнутый алхимик вышел, Сивер только покачала головой: "Бедняга, явно горючих жидкостей ему мало - хочется глотнуть взрывчатых... как бы не кончилось это большой уборкой!"
Покончив с трапезой и прикидывая оставшееся до отправления время, девушка поудобнее уселась на стуле, задумчиво поигрывая в зубах зубочисткой...

На происшествие с карликом обратил внимание и Квегу. И вполне естественно, что (в силу профессиональной заинтересованности) оно побудило гоблина на значительно более далеко идущие действия, нежели существ «непосвященных».
Он как раз завершил третий уже круг возмущенной тирады по тому поводу, что лично ни капли не похож на сторожевую собаку, и уж наверняка не ляжет костьми за потёртый чемодан пусть и единственного своего постоянного клиента (тем более уже бывшего). В том, что местные обязательно попытаются в скором времени лишить его имущества, Квегу был уверен с первых же мгновений пребывания в трактире. Неожиданно в его ноздри ударил божественный, как ему показалось, аромат какого-то растворителя. За хороший рецепт он готов был без всяких зазрений совести перегрызть любому глотку. Ситуация сама подсказывала дальнейший ход – последовать за цвергольдом, после «исключительно из чувства цеховой солидарности» облегчить его страдания, поделившись хорошим «выворачивающий» снадобьем, затем просто собрать образцы и надеяться, что карлик не успел официально запатентовать рецепт.
Однако препятствием в осуществлении коварного замысла всё ещё оставался страх за свои пожитки. Квегу пришлось принять волевое решение и оставить багаж, найдя, вначале, кого-нибудь кто бы мог его покараулить. Естественным вариантом было бы обратиться к той же Вильме, но в девушке, с которой та сейчас болтала, он смутно припомнил некую особу, покупавшую у него однажды средства для дезинфекции ран. Не будучи уверенным в последствиях той сделки, гоблин не рискнул прерывать их беседу и лишний раз показываться на глаза.
Он хорошо присмотрелся к каждому из присутствующий и (неясно волею какого именно логического центра своего маленького мозга) остановился на баронете фон Вернере. Несмотря на вполне респектабельную наружность, человек вёл себя как-то неестественно и, что удивительно, сидя за абсолютно пустым столом, не предпринимал никаких попыток подозвать официанта. «Нет денег» - скользнула мысль, а фантазия тут же сгенерировала несколько подходящих образов, вроде пропившего содержание иногороднего студента, обчищенного купца, проигравшегося дворянина или чего-то в этом роде. Гоблин подскочил к парню и с не вполне вежливым по отношению к баронскому отпрыску выражением какого-то ненавязчивого превосходства произнёс: «Здрасти, уважаемый. Худо вам, да? А ведь знаете, я имею одно выгодное деловое предложение… Мажете стать счастливым обладателем этого медного «кинжала» всего за пару сегментов вашего драгоценного времени. Посторожите вон те вещи, пока я не вернусь. Решайтесь! Я выбрал вас из многих не только потому, что не считаю человека вашего сложения способным далеко убежать с моими чемоданами»

- А ведь папашка, помнится, таких вот шустриков и на воротах вешал, бывало. Порой даже не за ноги. Эх, хорошо иметь домик в деревне... - тихо, будто бы ни к кому конкретно и не обращаясь, заметил баронет, в голосе его слышалась этакая жутковатая мечтательность. В сторону гоблина фон Вернер даже не потрудился повернуть головы, старательно делая вид, будто того не существует в природе вовсе. Благо, учитывая разницу в росте, не до конца исчезнувшую даже в нынешней ситуации, когда сам он сидел, а Квегу стоял, кичливый дворянчик вполне мог смотреть выше головы наглого не по чину собеседника. Разве что предусмотрительно отодвинул зонт подальше, переставив на другую, противоположную сторону стола. А ну как ещё, действительно, сопрёт, не гнаться же за ним потом по залитым дождём улицам, в самом-то деле.
Нет, Вилфрид, как и всякий профессиональный бездельник, халяву, конечно, любил и уважал - но не до такой же степени! Не хватало ещё, чтобы какой-то там простолюдин, да ещё из числа Вторичных, разговаривал таким тоном с ним, представителем аристократической фамилии! Да ещё и жалкие медяки совал, немытыми руками - вот если хотя бы какую завалящую серебрушку... В общем, первая реакция баронета на такое вот предложение была вполне предсказуема и понятна.
Однако род Вернеров едва ли смог бы достичь не то что приставки "фон", а и хотя бы просто чего-нибудь вразумительного, если бы думал лишь о том, как бы побольше выпятить на публике губу и не получить по оной чьим-нибудь увесистым кулачищем. А сей молодой человек, пусть и не из самых достойных их представителей, вряд ли скоро увидел бы что-то, кроме родного поместья, если бы не умел думать головой, и чувствовать собственную выгоду, пусть даже совсем небольшую. Конкретно здесь и сейчас гоблин был ему не нужней, чем, скажем, прошлогодний снег - но вот в будущем, в такой большой и незнакомой Столице... Раз с чемоданами - значит, очевидно, тоже едет, возможно, даже тем же рейсом. Следовательно, в перспективе может пригодиться. Вилфрид ещё и сам толком не знал, зачем - но предпочитал использовать решительно всё, что шло в его руки, для какой-либо собственной пользы.
- Впрочем... - баронет всё-таки удостоил того взглядом. И, выдержав небольшую, но драматическую паузу, предоставив гостю самому гадать, берёт ли он монетку или следует ожидать чего другого, вплоть до коварного удара зонтом, в конце концов, родил.
- По всему вижу, вы и в самом деле в затруднении. Ближайшие оборот-полтора я и в самом деле свободен... - про время он, понятно, ввернул не только для красного словца или заботы о чужих интересах. Просто не мешало и осторожненько прощупать, а ну как действительно едет тем же рейсом. - Но, услуга за услугу. Постараюсь не дать вашим чемоданам убежать...
- Взамен... Надеюсь, что и вы поможете мне в одной щекотливой ситуации. - он задумался, тщательно выверяя формулировку, чтобы и достоинства не потерять, и своё получить. Голос баронета, и без того негромкий, превратился и вовсе в шёпот. - Вы передадите записку одному... ммм... человеку. Находящемуся здесь, в этом трактире. Передадите осторожно и максимально незаметно. От кого, упоминать не нужно - о том, чтобы меня смогли опознать, сам позабочусь...

Ювелир впал в ступор и сидел словно каменный - дитя земли, одним словом. В отличии от него, долго сидеть на одном месте и ничего не делать Сивер было скучно, а уж способов поразвлечься она знала безграничное количество, с выбором никогда не заморачивалась и всегда могла придумать что-то новенькое. Лениво осклабившись и окинув взглядом происходящее в зале, девушка посмотрела на верх, на высокие потолки таверны и на газовые лампы в форме штурвалов. Прикинув что-то в голове, она чуть заметно улыбнулась и быстро скатала из хлебного мякиша небольшие шарики. Способов стрельбы такими снарядами существовало несколько - с помощью катапульты из вилки, с помощью духовой трубочки и самый простой - щелкая большим и указательным пальцем, как при отвешивании щелбана. Сивер решила начать с последнего. Расчитавая моменты, когда в сторону ее столика никто из посетителей и официантов не смотрел, она выстрелила три раза навесом. Первые два улетели в глубину зала, не принеся девушке особого удовлетворения, зато третий...
Над столиком со студентами что-то дзынькнуло о плафон лампы и отскочив в сторону, плюхнулось в чашку госпожи Марты, которую та держала в руке. Возликовав в душе от непредвиденно-удачного попадания, Сивер срочно состроила настолько невинную мину, что всякий кто ее знает с полной уверенностью заподозрил бы неладное!

Квегу, бывший полностью готовым выступить сейчас в роли благодетельного «господина гоблина», слегка опешил. Он совершенно не был приучен правильно воспринимать разного рода лирические отступления и многозначительные паузы, поэтому усмотрел в поведении собеседника что-то крайне нездоровое. Особенно его насторожил пассаж про подвешивание. Не желая особо развивать эту тему, гоблин улыбнулся повежливей и собрался, было, уже откланяться, предварительно пояснив, что трагическим образом обознался и готов немедленно оставить уважаемого господина наедине с его думами о радостях сельской жизни. Однако, когда дело дошло до сделки, гоблина вдруг резко перестали смущать все странности и он даже уточнил, для верности:
«Так я правильно понимаю, что в смысле денег мне это обойдется примерно… не во что? Хм, вот ведь ирония – единственное предложение такого рода за все двенадцать лет жизни в этом треклятом городе, так и то поступило за два оборота до отъезда! Конечно! Им всем нужны эти маленькие, холодненькие, блестящие железячки! Все хотят обобрать бедного гоблина. - Квегу поднялся на цыпочки и, обдав Вернера зловонным дыханием, прошипел ему в ухо – следите за ними. Особенно за тем жующим карликом – не нравиться он мне. – А что до вашей щекотливой ситуации – весло продолжил он, но тут же осекся, снова перейдя на шепот – так пойдите ещё поищите такого специалиста по щекотливым ситуациям. Уж у меня-то это в крови. Что не ситуация, так… пожалуй, что пишите свою записку, да поглядывайте по сторонам. А я вернусь. Очень скоро. Не думаю, что это займёт много времени… не думаю… хе-хе.
Квегу подкатил чемоданы к столику, открыл один из них, вынул тряпочку, две склянки – одну пустую, на другой, почему-то, висела этикетка «вкус вишни», пинцет и губку. Затолкав все это богатство во внутренние карманы плаща, гоблин двинулся по пахучему следу недавно вышедшего алхимика.

- А?! Что? Что это?! Муха? – только-только собиравшаяся втянуть носом сладкий аромат принесенного чая, госпожа Марта с брезгливостью отстранилась от чашки.
После чего немедленно поставила ту на стол и посмотрела на потолок, видимо ожидая увидеть там ползающих или летающих мух, одна из которых самым наглым образом плюхнулась ей в чай. Хотя наверху ничего не ползало – это шепотом даже подтвердила дочь, переставшая складировать кусочки моркови на салфетку. Ясное дело, что там ничего нет. Ничего УЖЕ нет! Подумать только! Неслыханное нахальство. Ей_в_чай_падают_а_эти… Госпожа Марта вскочила, чуть не опрокинув стул. Кирра едва успела пригнуться, потому как пухлая рука маменьки с невероятной для нее стремительностью метнулась над головой девушки и схватила за шиворот пробегавшего мимо официанта.
- Вы! Как это понимать, спрашивается?! У вас мухи! Одна мне в чай… Счас я вам!
Не желая оставаться на линии (ну или под линией) огня, Кирра в мгновение ока скользнула под стол. Благо невысокий рост и стройность позволили сделать это изящно, не плюхнуться на колени, не запачкать во время придержанное платье и даже не приоткрыть ноги. Выскользнув из-под стола с другой стороны, девушка втайне обрадовалась своей предусмотрительности – маменька как раз схватила свою чашку и решительно сунула ту под нос официанту, продолжая держать его за шкирку – а ну как вздумает на голову? Тогда б и ей не поздоровилось…

(Совместно с Ясмик)

Словно локомотив с вагоном, чашка с прицепленной к ней рукой госпожи Марты въехала под нос не успевшего сориентироваться официанта. На кончик крючковатого носа прилетела подчинившаяся воле закона инерции капля остывающего чая, и человек отчаянно взвыл, подсознательно ожидая жесткого прикосновения кипятка.
Но обошлось.
Кипятка не было.
Вместо того его обожгло взглядом взбешенной аристократки и юноша понял, что погиб. Единственный мужчина среди всего рабочего состава обслуги, он возлагал большие надежды на свое будущее -- и все они сейчас шли крахом. Ну почему какая-нибудь Берта или Хельона не могли патрулировать этот угол? Кой Хаос развернул его мозги настолько, что ноги принесли бедолагу к кулуарам?
-- Я, госпожа. Как скажете, госпожа. Ужасно, госпожа. Недопустимо, госпожа. Конечно, госпожа, -- только и успевал лепетать он, избрав единственную показавшуюся верной тактику -- непротивления. При каждом движении руки, державшей его за шиворот, он вздрагивал, нелепо взмахивая руками. Перепуганный взор молодого человека, подобно хорьку, застигнутому в курятнике сторожевой лисой, старался сбежать, но был прикован к своему хозяину.
И словно гром небесный прозвучал голос Увальда Блопфгагена, появившегося неизвестно откуда с крепко приклеенной к лицу лучшей улыбкой арсенала старого моряка.
-- Госпожа! -- провозгласил этот величественный мастер, низко кланяясь разгневанной гостье, -- нижайше вас прошу отпустить этого бедного балбеса и позволить мне наказать его в обход ваших нежнейших рук, которым не годится пачкаться о нерадивых слуг. Позвольте мне приложить все мыслимые и немыслимые усилия, дабы восполнить понесенные вами утраты. Быть может, я могу вам предложить бокал нашего лучшего вина? Или густого подземного кофе, только что прибывшего с самого Боргнафельда? Ну, или хотя бы заменить эту чашку чая на более полную? Только скажите, и этот нерадивый отрок будет стоять над вами с зонтом, зорко оберегая вас от поползновений любых насекомых!
Виноватый лепет парня и попытка хозяина загладить вину новой чашкой чая еще больше убедила госпожу Марту в том, что те дескать действительно виноваты.
- Новый чай? С зонтом? – все еще пунцовая от недавнего гнева, переспросила дама – Ну, ладно... Не спеши я – обязательно доложила бы о вас и всей вашей... вашем заведении куда следует...
Куда следует госпожа не стала уточнять. Меньше знают, больше боятся. И она поставила чашку на стол, которую тут же притянула к себе Кирра. Все еще недоумевающая как это в дождь могла залететь с улицы муха (в дождь то они летать не должны), да и просто из любопытства.
- Кирра? А что ты... А как это...
- Ну и никакая то не муха – проигнорировав вопросы маменьки, девушка подцепила кончиком ложки порядком размокший комочек...
- Нет, постой. Ты что.. ты под столом что ли?! – госпожа Марта вынуждена была отпустить официанта, чтобы нагнуться – Ты подд столом пролезла? Кошмар! Да ты же.. Тебя же увидеть могли. А если бы что?.. Что тогда? Да чтобы люди подумали! Так! А ну отойди от стола. Небось и плать запачкала... Отойди, я посмотрю!
- Да ну вас, маменька, в самом деле! Как же вы невыносимы! Что ж я вам невесть что, чтоб позволить себе как-то не так, чтоб разговоры?.. И платье я не пачкала, да! И вообще...
Так и не договорив, не желая сорваться на крик и ругань, девушка живым и стройным метеором пронеслась через зал, едва не сбилап с ног идущего гоблина, проскочив перед ним, заскочила в дамскую комнату и захлопнула двери. Идти на улицу в дождь не хотелось, а остыть необходимо. Почему бы и не здесь?
Опешившая Марта, даже не закричала ей вслед. Она просто села и махнула рукой – давайте мол, ваш чай, а дочка успокоится и сама вернется. Куда ж она денется в конце-концов...
Увальд подобострастно ухмыльнулся, отодвигая юношу за спину и награждая отеческим тычком в поясницу. Когда твой клиент всегда прав, твоя посудина не потонет, таково правило. Не сводя с госпожи Марты влюбленного взгляда, хозяин "Любимицы Судеб" с головой погрузился в пучины кухни, откуда незамедлительно выпорхнула грациозная альвийка с подносом, на котором старательно источала пар новая чашка чая.
-- Ни одной мухи, госпожа, -- ослепительно улыбнулась девушка, умудряясь в одном движении соединить вежливый поклон и скоростное отступление.

С любопытством и восторгом наблюдая за эффектом, произведенным на реальность с помощью крошечного хлебного шарика, Сивер прислушалась к словам Увальда, на счет обмена чашки с мухой на бокал лучшего вина... Ее бровь приподнялась вверх, а рука с последним шариком буквально сама собой занеслась над ее собственной чашкой - наемница даже набрала в легкие побольше воздуха чтобы и самой устроить показательный скандал с требованием аналогичной копенсации страданий, но... но вспомнила, что за обед все равно платит ювелир! Это ее сильно расстроило - при таком раскладе, выходка не имела никакого смысла, да и выпить она все еще не могла до окончания контракта...
Погрустнев и сочувственно проводив взглядом убежавшую от блюстительной маменьки Кирру, девушка вновь откинулась на своем стуле, переключив внимание на застывшего мастера Бауера. Ювелир не шевелился... Сивер забеспокоилась - было бы глубо потерять клиента вот так, за обедом! Помахав рукой у того перед глазами и не получив реакции, она постучала того пальцем по макушке и даже похлопала по щекам:
- Ау, ты живой вообще?! Як-цуп-цоп?
Тот вроде бы дышал и был теплым, что навело девушку на мысль о медитации - все таки тот был магом, а маги были публикой со странностями. Мало ли, может это нормально? Но на всякий случай Сивер щелкнула пальцами, подзывая официанта:
- Кувшин воды, похолоднее... и полотенце!

В вялотекущей суете последних оборотов возникла вдруг пауза. Будто весь мир на мгновение застыл, ожидая гулкого удара механического колокола.
И вот густое "бом-м-м" поплыло над Вимсбергом. Не дав отзвучать первому, раздался второй удар, за ним третий...
Хронометр на ратуше равнодушно отрезал очередной кусок уходящего времени и застыл, словно давая городу возможность переварить полученную информацию.
До отправления дилижанса оставалось шесть сегментов.
Хотя официантке, принесшей Сивер кувшин холодной воды и полотенце, до этого не было никакого дела.

Заскочив в дамскую комнату и с облегчением заметив, что в ней на данный момент никого нет, девушка принялась глазами выискивать что-то, чем можно было бы подпереть дверь: уж очень не хотелось, чтоб кто-то лез... А если кто-то захочет по делам так и подождут. Велика важность! Но к некоторой досаде Кирры в помещении ничего подходящего не нашлось – столик тяжел, метелок по углам не стояло... Ну и ладно. Зато у нее есть голос... И пусть только попробует кто-то сунуться, пока она не успокоилась. Как рявкнет «занято!» - сразу про свои дела забудут. То обстоятельство, что в помещении в общем-то целых три кабинки девушку не волновало. Занято и все тут...
Меряя шагами комнату, юная леди обиженно поджала губы и время от времени сжимала пальцы в кулачки... «Да как она могла вообще такое даже подумать! Чтобы я! Да при чужих людях, при мужчинах! Да ноги...» - внутри Кирра прямо вся кипела от негодования.
Но после нескольких наматываний туда-сюда, пыл девушки начал остывать. Хотя не столько пыл, сколько она устала расхаживать. Не так чтобы очень, но просто не вечность же это делать, правда? И сделав последний поворот, Кирра подошла к зеркалу – привести себя в порядок, отдышаться и окончательно успокоиться...

- Что такое? Господину плохо? - чей-то слащаво-участливый голос, внезапно обнаружившись за спиной, застал девушку врасплох. Кувшин с водой, который она держала в руках, опасно качнулся - но каким-то чудом всё-таки устоял. Всё-таки, заведение очень уж близко соседствовало с Университетом, а потому персонал, каждодневно противостоя всевозможным выходкам бездельников-школяров, был отлично подготовлен к, казалось бы, любым сюрпризам.
- Что за... - официантка резко обернулась, готовая если не залепить звонкую пощёчину, то хотя бы осадить забывшего своё место наглеца. Она-то знала, что дрогнуть её заставил не сколько собственно голос, сколько чьё-то мимолётное прикосновение чуть пониже спины. И, уже совсем другим тоном. - Ты?
- Я. - этот молодой человек был ей, конечно же, знаком - настолько, что заслужил право и на некоторые вольности. Однажды, не так уж давно, они даже неплохо провели время, но увы, в серьёзные отношения это так и не вылилось. Очень уж серьёзна была разделявшая их социальная пропасть - да и, положа руку на сердце, хотели ли они сами чего-то большего, чем того, что уже получилось? Девушка не обманывала себя, с таким человеком, быть может, и хорошо проводить беззаботный досуг, но прожить всю жизнь едва ли возможно. Вот и сейчас, судя по весело блестевшим глазам, им двигало явно не сострадание и желание помочь ближнему.
Вилфрид скучал. Он давно закончил с запиской и как раз дорисовывал свою версию билета, на относительно столь же плотной бумаге и в натуральную величину, когда в ход пошли хлебные шарики. Как и всякий студент, баронет имел солидный боевой опыт и стрелка вычислил быстро - но из осторожности, а также отсутствия собственного боезапаса ввязываться в затяжную кампанию пока не торопился. Поживём-увидим. Может, подвернётся что поинтереснее.
Оно и подвернулось - чуть погодя. Ювелиру стало плохо, боевая девица немедленно принялась приводить того в чувство. Упустить такую возможность поразвлечься, да и себя показать Вилфрид никак не мог, остатки осторожности были наконец побеждены и отступили на заранее заготовленные позиции, где-то в закоулках подсознания. А баронет уверенно направился туда, где и происходило действо.
- Вы знаете, я и сам немного медик... Конечно, я только учусь, но уже сейчас знаю, как немедленно привести его в чувство... - врал, конечно, врал безбожно и нагло, но уверенности в его голосе мог бы позавидовать и дипломированный лекарь. А рука уже нащупывала в кармане таблетку слабительного. Главное - чтобы поверили, положили в рот, заставили проглотить. А там, пусть только попробует не очнуться!

Вильма обожала наблюдать за подобными сценами, госпожа Марта с легкостью завладела всеобщим вниманием и прекрасно контролировала ситуацию. Забыв про глинтвейн, хотя там всё равно оставалось на донышке, актриса жадно следила за происходящим стараясь запомнить характерные жесты и выражения лиц. Такие колоритные типажи у всех четверых – загляденье, она поочерёдно ставила себя на место каждого. Эту игру девушка придумала ещё в детстве твёрдо решив играть в театре. Когда представление закончилась, подождав немного и не заметив больше ничего примечательного, она круто развернулась и подмигнула бармену, отказавшись от повторения. Услышав бой, Вильма легла грудью на стойку и чуть слышно сказала:
- Синеглазый, добавь в корзинку, которую ты собрал для меня, пару бутылок красного вина, ну знаешь… моего любимого. Да, и ещё черешни, - перешла она на чувственный шёпот и положила на столешницу перед парнем немного потёртую змейку.

Одним мимолетно-быстрым движением Сивер переместилась со стула и сразу оказалась между официанткой с притершимся к ней франтом и своим клиентом. С весьма прохладным выражением лица, она окинула взглядом юного выпендрежника - во первых, докторов она очень не любила, а во вторых, этот слащавый придурок привлек к ним слишком много внимания и теперь ей было как-то не с руки просто опрокинуть кувшин ювелиру на голову, что девушку очень раздражало.

- Немного медик? То есть, клизмы хомячкам ставить уже умеешь, но диплом пока не дают?!
Сивер цокнула языком и более холодно добавила:
- Господину хорошо. Мастер медитирует... Отвали, парниша!
Дав понять, что разговор окончен и она ждет чтобы тот убрался, Сивер осталась стоять, выжидающе сложив руки на груди и прикидывая дальнейший план действий по разруливанию неприятной ситупации, с тем чтобы все сделать вовремя и успеть на дилижанс...

Совместка с мастером

«Что думаете, когда вымахал под два метра, так под ноги смотреть уже не обязательно?! Давите гоблинов в публичных местах. Давайте! Не стесняйтесь! Нас ведь итак много поразвилось, наверное!» - прокричал Квегу, потрясая кулаком вслед стремительно пронёсшемуся мимо него в направлении дамской комнаты неопознанному объекту. Гоблин фыркнул и допрыгнул до дверной ручки. Под первые удары хронометра его лапа ступила на заплеванный кафель туалета.
Запах в мужской комнате и впрямь стоял отвратительный. Густо пахло серой, к которой примешивалось нечто, сравнимое лишь с ароматами давно немытого козла. Безумный цвергольд-алхимик стоял у выходившего на городскую стену окна и страшно мучался отрыжкой. Низкие и глухие раскаты зарождались в желудке и выходили наружу, многократно усиленные луженой глоткой. После каждого приступа Карл осторожно щупал живот и замирал до следующего сотрясения.
Квегу осторожно приблизился к карлику и, наивежлейвешим образом раскланявшись, держал речь: «Уважаемый коллега, знаете, я просто не смог сдержаться! После того, что я видел, с моей стороны было огромным упущением не последовать сюда за вами, не пожать вашу изъеденную реагентами руку и, признаюсь, ни без доли профессиональной зависти, не засвидетельствовать своего восхищения тем… тем… тем…, в общем тем, что вы там устроили и что эти невежды не смогли по достоинству оценить. Но вам, похоже, в данный момент не дифирамбом, правда ведь? Тогда к дела, к делу, к делу. Позвольте представиться, Квегу. Держу аптеку «Мумфаса и сыновья» вблизи центральной части города. Я тоже алхимик, заметьте. И… - гоблин, как мог, изобразил скорбь и смятение – знаете, вот так же умер мой бедный отец. Почти что, так же… В общем, поскольку мы, алхимики, должны помогать друг другу, глотните-ка этого; – он протянул Карлу пузырёк с мутно-красной жидкостью – вообще-то это задумывалась как пищевой краситель, но практическое применение снадобья показало высокую эффективность его использования в качестве мощного, не то чтобы детоксиканта, но то, что вас хорошо вывернет могу гарантировать. Пейте-пейте, пока дают, и не волнуйтесь, думаю здесь найдется, кому всё убрать!» - гоблин в очередной раз зловеще захихикал.
Тонкий голосок Карлика звучал глухо, но очень весело.
-- Мы, алхимики, должны? Уф-ф-ф... Сынок, ты хорошо заливаешь, да только не туда. Спрячь свою пробирку. Спрячь, говорю. Я таких, как ты, молодых, да ранних, уже перевидал - чтоб королю Боргу столько блох в задницу впилось. Да убри же ты свою пробирку! Уф-ф-ф, -- он вновь выпустил сопровождаемое горловым рыком облачко сероводорода, -- не хочу блевать, само пройдет. Кто я буду такой, если не попробую, что сам приготовил... И кто я буду такой, если приготовлю то, что меня убьет? Короче, отстань. Хотя... Он потянул носом в сторону подношени Квегу и налитые кровью глаза цвергольда немного смягчились. -- Молодцом. Слушай, если ты это, того, потом свободен будешь, заходи. Поболтаем. Вот... -- он запустил грязную пятерню в недра древнейшей кожаной безрукавки на свете и явил свету небольшойкартонный прямоугольник. -- Все, как у больших, -- хихикнул карлик, -- короче, ежели чего -- буду ждать. Сунув визитку между сжимающих пробирку пальцев Квегу, Карл грузно направился к выходу, продолжая время от времени источать гейзеры внутриутробных газов.

С каждым глотком ароматного, чистого без всякой примеси из мух, чая, душевное волнение госпожи Марты утихало... Женщина, конечно, отметила в сознании бой хронометра ибо это ей было важно, об остальном - а именно о впавшем в ступор ювелире, да будь он хоть трижды уважаемым цвергольдом и другом семьи - она предпочла не беспокоится. Собственный спокойный душевный настрой дороже. Сделав последний глоток, женщина еще немного посидела, сложив руки, а потом решила, что Кирры чего-то да нет долго. Впрочем, зная свою дочь, Марта не стала сама идти за ней - еще чего: того и гляди опять разволнуешся. Поэтому достала из кармашка саквояжа кусок грифеля и книгу, а из той небольшую бумажку-закладку и написала на ней "Кирра, уже часы пробили. Хватит возится - до отправления 5 сегментов". Сложив бумажку, она жестом подозвала официантку.
Похоже, на кухне быстро сообразили, откуда и куда дует ветер. На встречу с госпожой Мартой вновь как-то негласно отрядили самую быструю и опытную девушку -- альвийку по имени Рита, уже имевшую краткий опыт общения с грозной одушевленной в кулуаре.
-- Чем могу быть полезна, госпожа? -- источая густую услужливость, альвийка смотрела исключительно в переносицу собеседнице, сохраняя впечатление взгляда прямо в глаза без необходимости смотреть в душу собеседницы на самом деле.
- Отнесите эту записку к дамской и... нет, пожалуй стучать не надо - просто просуньте под дверью ее... - госпожа передала сложеную бумажку.
Поклонившись с приятной полуулыбкой, растянувшей губы ровно настолько, чтобы не создавать ощущения натянутости или насмешки, хорошенько покрыв ее глазурью искренности и посыпав легким удовольствием от необходимости выполнять приказы столь уважаемой госпожи, Рита мотыльком порхнула к двери уборной и, слегка приоткрыв дверь, осторожно заглянула внутрь.
Кирра как раз приглаживала пальчиками брови и не заметила, что кто-то приоткрыл двери...
Учитывая, что богатая девица была единственным посетителем туалета, Рита ужом проскользнула внутрь, уронила записку перед прихорашивавшейся аристократкой и, быстро шепнув "От матушки!", ускользнула обратно. Поистине, Увальду стоило ей гордиться...
"От матушки... от матушки... Ясное дело что от нее - от кого ж еще... - скосив глаза на бумажку, а потом на дверь, за которой уже успела скрыться альвийка, подумала юная леди и вернулась к наведению марафета. Бумажку она подняла только спустя пару мгновений, пробежалась по написанному, выбросила в корзинку для мусора и... продолжила свои дела. Хотя дел то собственно и не было, но ведь не бежать сразу? Пусть ждет...

(с Дозером)

- Увы, увы, к пациентам-то как раз и не подпускают - все заняты. Что поделать, везде конкуренция... - Вилфрид сокрушённо развёл руками, даже улыбнулся, продемонстрировав почти идеальные, какие-то мелкие зубы. Вышло даже правдоподобно - по крайней мере, если не стоять лицом к лицу, не смотреть глаза в глаза. Пляшущие в них огоньки веселья никуда не делись, нет - наоборот, разгорелись, заполыхали лесным пожаром, безудержным, неуправляемым, грозящим спалить решительно всё, до чего только сможет дотянуться. Заполыхали - и вновь немедленно скрылись за привычной маской официальной холодности, спасительной завесой опущенных век.
- Что ж, вижу, этому "хомячку" ставить клизму и без меня найдётся кому. - он уже развернулся, пугающе быстро - по меркам обычных, мирных клиентов этого заведения, конечно. Внутри всё так и кипело. Тут к ним со всей душой, и вдруг так сразу настолько жёсткую отповедь! Всецело захваченный бурлящими внутри эмоциями, он как-то очень быстро успел подзабыть, что и сам стремился отнюдь не помочь - таблетка была лишь первой стадией амбициозного далекоидущего плана, в котором цвергольду, в отличии даже от его спутницы, отводилась роль самая неприглядная. Только одно было сейчас важным - ему отказали, его оскорбили, отодвинули в сторону, как нечто никчемное, бесполезное, ненужное. И кто - девица без роду, без племени, только тем и славная, что отхватила старого, зато богатенького муженька! Вилфрид по-прежнему воспринимал Сивер как жену, или, по крайней мере, спутницу цвергольда, и, на беду, всё поведение её пока как раз такой модели и соответствовало. Сейчас он уже не мог соблюдать приличествующую ситуации осторожность - а потому, предпочтительней было тактическое отступление назад, к так неосмотрительно покинутому столику.
- И всё-таки, позвать бы доктора, в самом деле. - бросил он уже уходя, официантке. - Не ровен час, склеит ласты прямо за столиком - что останется от репутации заведения? Наши, и те ходить перестанут, здоровье дороже.
Кстати, о птичках. "Наши", сиречь студенты, как он успел углядеть в случайную щёлку, разместились почему-то в будуаре и, в отсутствии карлика, выражаясь просторечно, гоняли балду, в ожидании нового красочного и, главное, бесплатного веселья. По правде сказать, в обычном состоянии Вилфрид от общения с ними предпочёл воздержаться. Особых долгов, по причине отсутствия у подобной компании привычки верить на слово, как и мало-мальски приличных денег в карманах, баронет, вроде бы, не наделал - но свою столичную поездку всё-таки хотел пока оставить в тайне. С другой стороны, студенты это сила, пусть буйная, хаотичная и часто нетрезвая, но в определённых обстоятельствах могущая оказаться полезной - конечно, если умеешь её правильно направить. Так и не решившись окончательно, баронет уже просчитывал в голове нехитрую комбинацию, в то время как ноги сами несли к недавно покинутому им заветному столику.

Проводив взглядом убежавшую официантку, Госпожа Марта сделала последний глоток и открыла книгу. Кирра наверняка сразу не придет. Но и она не пойдет за ней. Она почитает. И будет ждать. И госпожа Марта подождала полсегмента. И еще столько же. За чтением время как-то незаметно текло… Увлекшись, она и не заметила, как дочь-таки вышла, преспокойно тихо прошла и застыла в двух шагах от нее, скрытая занавеской. Чуть приотодвинув занавеску, девушка глянула на маменьку – та как раз потерла ладонью шею. Жест, хорошо знакомый девушке заставил чуть улыбнуться… А Марта продолжала читать. Книга была достаточно увлекательной, но… Но на втором сегменте выпитый чай робко попросился наружу. Глянув в сторону уборной, Марта не заметила идущую дочь. «Да что ж она там застряла?» Госпожа сильнее почесала шею и затылок и попробовала сосредоточится на чтении… «Да нет, это просто нельзя так оставлять. Терпеть..» - с решительным намерением пойти с чемоданом в дамскую и задать дочери трепку, Марта вскочила и едва не столкнулась с Киррой. Пошедшее пятнами лицо дало ясно понять девушке, что маменька вот-вот опять устроит истерику. Ей. Но опережая ее, девушка молча указала пальцем в сторону уборной и взяла сумочку маменьки. С легкой улыбкой проводив матушку взглядом, Кирра села и принялась вертеть в руках пустую чашку. Маменька наверняка предпочтет вообще не платить. Пусть мол, радуются, что еще легко отделались. Но то маменька. Она ей через пару-тройку дней всю жизнь испортит, так почему бы не повредничать сейчас? Задернув занавеску и скрывшись от чужих взглядов, девушка быстро осмотрела сумку маменьки снаружи. В одном из углов, почти на самом днище, разошелся шов. Самую малость, но… Достав из своей сумочки шпильку, Кирра просунула ту в дырку, чуть расширив ее. Достаточно, чтобы из сумки могла выпасть мелкая монетка. Маменька вечно стремится сама распоряжаться деньгами. Сама указывает, что ей носить, чем питаться и куда смотреть. Но не в этот раз. Пусть полагает, что монетки сквозь дырку… Переложив валявшуюся в сумке мелочь в свою, девушка тщательно разгладила пальцами дырку, сделав ту незаметной с первого взгляда. А две монетки – змейки – зажала в кулачке. Выглянув из-за занавески, Кирра подала знак рукой и протянула чашку подскочившей официантке. На мгновение задержав ту (чашку), юная леди бросила одну монетку в чашку. После чего слегка наклонилась и шепнула:
- Два пирожка с вишнями и веточку винограда. Только быстро…
Бросила быстрый взгляд за спину официантки – не идет ли маменька – улыбнулась и бросила в чашку вторую монетку. Сделав еще один знак рукой – мол, бегом принеси, пока она не вернулась – девушка снова села прямо и, сложив руки замочком под подбородком, принялась ждать, глядя куда-то в невидимую точку на стене и стараясь придать лицу выражение спокойствия и безмятежности…

нрпг: Сорри если время в посте слишком быстро промелькнуло... но сперва говорят подожди, а потом - без понятия почему все медлят... я теряюсь...

А дверь мужской уборной тем временем отворилась. Карл, продолжая тихо рыгать в бороду, вперевалочку вывалился в общий зал. Обведя взглядом практически не изменившуюся картину, цвергольд сделал над собой заметное усилие и неторопливо направился к выходу. Недолгое сражение с дверью -- и он на свободе. Но чу! Не прошло и десятой части сегмента, как с улицы раздался громкий хлоп[i]о[/]к, сопровождаемый отдаленными, но очень грозными воплями, и карлик влетел обратно с вытаращенными глазами.
-- Видали, видали че творится-то, а?! -- его волосы и без того стояли дыбом, но сейчас голова цвергольда уподобилась очень сердитому ежу. Помотав башкой, алхимик снова сделал было шаг на улицу, но, внезапно передумав, выпятил широкий зад, накрытый обвисшими портами, и, наклонившись к замочной скважине, принялся смотреть наружу через этот импровизированный глазок. Широко расставленные руки его азартно подрагивали.

Спустя какое-то время после выхода Карла, из дверей туалета появился и гоблин. Вид он имел оскорблённый и затравленный. Если до исчезновения в дверях уборной Квегу ещё сохранял видимость мелкобуржуазной солидности, то теперь от кровожадного выходца из тропических племён отличался разве что только наличием галстука. «Ушшшла, ушшшла добыча. Упрямый здоровяк… Чтоб ему желудок разъело. Упрямый. ррррр… выпотрошить самолично… в другой раз» – шипел он, хищно поблёскивая глазами. Алхимик подошёл к столу и зверем глянул на баронета
- Ну, хоть вы ещё здесь. Я не буду проверять содержимое чемоданов, хоть и не в духе. Где там ваша бумажка? – произнёс Квегу сквозь сжатые зубы и, с твёрдым намереньем спустить записку в туалет (осознание того, что неудача в затеянной авантюре постигнет сегодня не его одного, странным образом согревало сердце гоблина), протянул лапу. – А это вам презент в память о взаимовыгодном сотрудничестве – добавил он и вручил Вернеру визитку (картонный прямоугольник) – Это не моя, – пояснил он - но картон хороший! Если его измельчить и смешать с аммиачной селитрой… Хотя... Эй стойте-ка!!!»

Дождаться ответа гоблин, увы, не успел. Потому что уже в следующее мгновенье какая-то неведомая сила прямо-таки вздёрнула тщедушное тельце вверх. И, не мудрствуя лукаво, весьма бесцеремонно приложила его к стильно отделанной досками, но от этого ничуть не менее жёсткой поверхности стены.
- А вот и мой вам презент! В память о взаимовыгодном сотрудничестве! Не взыщите, но уж какой заслужили! - судя по застывшим до состояния полной стеклянности глазам, плотно сжатым губам и тому, с какой силой рука двигалась туда-сюда, знакомя гоблина с особенностями трактирного антуража, так сказать, тактильно, его всеблагородие, отпрыск славной ветви фон Вернеров, находился в состоянии ничем несдерживаемой ярости. Об него долго, методично и, главное, при честном народе вытирали ноги, сначала полубезумный нищий, потом ювелирова пассия, и вот теперь... Теперь чаша терпения, как видно, переполнилась, её обжигающее содержимое требовало выхода и выливалось - как это часто бывает, за шиворот тому из обидчиков, что был последним, и казался самым маленьким и слабым, менее всего приспособленным к оказанию сопротивления.
Ещё неизвестно, чем бы всё это кончилось - Вилфрид одним ростом превосходил Квегу чуть ли не в два раза и останавливаться на полпути определённо не собирался. Но следующий удар пришёлся аккурат на дверь, та, конечно же, распахнулась... Баронет, такого сюрприза не ожидавший, устоял на ногах только чудом - а, восстановив равновесие, немедленно отпрянул назад и вправо, где, по его расчётам, никого вроде бы не было, ибо карлика, как он заметил, ещё подходя, отодвинули влево. Гоблин же, выскользнув из баронетовых пальцев и обретя долгожданную свободу, кубарем покатился по ступенькам, с противным глухим шмяком приземлившись куда-то на мостовую.
Дверь же, как и было сказано выше, распахнулась, и так и замерла в открытом положении, явив всем присутствующим насквозь промокший и продрогший, озябший уличный пейзаж.

«АААААА! Наших бьют! – Орал Квегу – Полиция! На помощь! Кто-нибудь!»
Нельзя сказать, что к подобному повороту событий гоблин абсолютно не был готов. Избивали его в последнее время на удивление часто, и он даже сумел, обобщив предыдущий опыт, выработать некоторые меры противодействия агрессивным действиям крупных существ. На протяжении экзекуции он активно размахивал когтями, кусался и даже сумел впиться зубами в запястье фон Вернера.
Даже вылетев на улицу, гоблин явно не собирался прекращать действо. Поднявшись, он крайне невежливо высказался обо всех родственниках баронета, и в очень грубой форме сделал ему ряд дополнительных предложений с явно сексуальным подтекстом. После, он издал боевой клич, бросился в контратаку и шмыгнул между ног обидчика обратно в трактир.
Добравшись до чемодана, Квегу распахнул его и выхватил пару пугающего вида склянок, обклеенных предупреждающими надписями. «Смерть!» - взвыл он и уже собирался метнуть колбой в супостата, но появление представителей карательной системы резко сменило его планы. Он затолкал снаряд в карман плаща и, изобразив святую простоту, посвистывая, двинулся в сторону фон Вернера. Гоблин намеревался ещё высказаться, и присудствие сил правопорядка гарантировало, как он считал, от попыток баронета воспрепятствовать этому физически.

Карл изменитлся в лице. Глаза его округлились, нижняя губа задрожала и поползла вниз, желая выпустить изо рта нечто более осмысленное, чем утробные звуки до сих пор, но толчок Квегу ему помешал. Резво отпрыгнув в сторону, цвергольд неожиданно мирно присел за ближайший столик и сделал вид, что размышляет.
Баронет полез в драку, и, ухватив гоблина, словно набитую легчайшим пухом подушку в дамском будуаре, принялся колотить им по стенам. Богатство ощущений вспыхнуло где-то в недрах Вилфрида: от радости и кровожадного удовлетворения до боли и обиды от прокушенной руки.
Маленький алхимик побежал к чемодану, но тут дверь, которая, после возвращения гоблина, вновь стала открываться, попросту распахнулась от сильного удара, едва не пришибив баронета.
Двое одушевленных стремительным шагом вошли в трактир. Здоровенный детина около двух метров ростом и среднего роста девушка -- сказать точнее, кто они, было трудно: лица скрывали маски, похожий на металл материал которых словно непрерывно растекался, оставаясь, меж тем, в рамках собственной формы. Тела скрывали огромные синие плащи, под которыми проглядывала черная, усеянная ремнями и карманами, униформа.
Сотрудники магической полиции оглядели зал трактира, и каждый попадавший под луч бесстрастного взгляда, старался притвориться чем-то обыденным и незаметным.
Мшгновение спустя, не говоря ни слова, они направились к впавшему в ступор ювелиру.
-- Мальтэ Бауэр, -- произнес тот, что был повыше и мужчиной, -- вы арестованы за незаконное применение магии, повлекшее за собой смерть одушевленных и ущерб городу. Вы готовы пойти добровольно?

Грубо отшив смазливого пижона, Сивер расслабилась и снова присела за стол, уже подумывая о новых циничных опытах по пробуждению ювелира с помощью воды и подручных средств. Однако, дальнейшие события в трактире оказались куда интереснее этой рутины и полностью завладели вниманием наемницы. Сперва перемещения наглотавшегося зелий карла, потом гоблина, шум на улице и наконец - совершенно неожиданный приступ ярости прежде такого невинного светского франта оказались чрезвычайно захватывающим зрелище! Сивер участвовала во многих, а наблюдала еще большее количество трактирных драк, но почти всегда это были славные бучи нетрезвых бугаев и отщепенцев в заросших грязью и смрадом кабаках, словно нарочно предназначенных именно для такого рода отдыха. Наблюдать же за потасовкой двух респектабельных джентельменов в приличном ресторане было куда как ново! Расхохотавшись, девушка подмигнула стоявшей у стойки Вильме:
- Смотри, втретился доктор с аптекарем! А еще удивляются, почему я не люблю докторишек! Натуральные психи...
Но тут Сивер заметила еще кое-что. А именно, выражение показной "я тут ни причем" задумчивости, на лице цвергольда-алхимика. Наемница прекрасно знала это выражение лица и машинально насторожилась, положив руку на арбалет. Опасения оказались верны. Когда сотрдуники маг.пола уверенно промаршимвали в направлении их столика, в голове девушки пролетела целая вереница мыслей.
Во первых, шансы с ними справиться, теоретически, есть... например, если она вдруг сойдет с ума, чтобы идти против такой организации! Во вторых, как хорошо что в контракте она заранее оговорила, что от маг.пола охранять объект не берется. В третьих, гад ювелир ей еще не заплатил и теперь уже не заплатит. В четвертых, надо как-то сохранить лицо... Набрав воздуха в легкие, Сивер как можно небрежнее заговорила в повисшей тишине:
- Этот господин не ответит, он впал в ступор около оборота назад и больше не шевелился. Я за ним присматривала, ожидая вас. Полагаю, я тут больше не нужна!
Девушка нарочно медленно отвела арбалет в сторону и повесив его на плечо, спокойно вышла из-за стола, прихватив саквояж и освобождая место рядом со столиком ювелира, переместилась к барной стойке...

- Ну вот и посотрудничали... - Вилфрид, как выяснилось, уже полностью пришёл в себя, вернул своё обычное высокомерное хладнокровие и в настоящий момент увлечённо, хотя и чуточку брезгливо, вытирал руки салфеткой. Кто их знает, этих полудиких обитателей джунглей? А ну как ещё заразу какую экзотическую подхватишь, никаких денег расплатиться с лекарями не хватит. Хорошо ещё, острые зубки так и не смогли прокусить плотную ткань - а то точно было бы не обойтись без антисептика.
Как легко догадаться, причиной столь резкой смены поведения не в последнюю, а правильней, конечно, даже в первую очередь, послужил внешний фактор, в лице сотрудников МагПола обоего пола. Сначала баронет, конечно, струхнул, подумал, что по его душу гости. Узнав, что это не так - как, наверно, и все присутствующие, вздохнул с облегчением. И, что вполне предсказуемо, первым делом поторопился немедленно воплотить в жизнь Их Всеобщую Мечту. А именно - оказаться где-нибудь за пределами трактира, в как можно более сжатые сроки. Подозреваемый, к счастью, у полицейских уже есть - но вдруг им понадобятся ещё и свидетели. А дилижанс-то, поди, раньше отходит.
- Как видите, Ваши чемоданы целы, невредимы, и даже невинны, да простят мне присутствующие здесь дамы сию смелую метафору. - спокойно, как ни в чём не бывало, громко сообщил он гоблину, деловито натягивая перчатки. - Если, в качестве ответной услуги, Вы соблаговолите принести мне мой зонт, то, полагаю, будем квиты.
"И пусть только попробует не принести." - злорадно подумал Вилфрид, выходя на улицу. Билет, как и давешняя цвергольдова визитка, спокойно лежал себе в кармане, терпеливо дожидаясь своей очереди. - "Кто-нибудь из служителей правопорядка наверняка и снаружи торчит, на случай, если преступник сумеет мимо тех двоих прошмыгнуть. Скажу, что гоблин этот зонт украл, посмотрим, как выкручиваться будет."

Спокойно дождаться "заказа" не удалось. Пока баронет бил гоблина, Кирра, прикрыв ладошками рот, с застывшим выражением испуга в глазах, следила за обоими. Хотя вернее было бы закрыть глаза, нежели рот - ведь крик итак не собирался выходить наружу, застряв комком где-то в районе горла. На остальных посетителей девушка не смотрела и отвлеклась от дерущихся только когда вошла магическая полиция. Боятся их девушке было нечего - никакой магией она не занималась. Поэтому появление этих одушевленных начало успокаивать Кирру. Девушка убрала руки от лица и посмотрела на них. Пальцы все еще продолжали дрожать и она почти была уверена, что бледна сейчас. Глубокий вздох. Постараться успокоиться. Ничего не произошло. Все живы. Вот и полиция их сейчас заберет за драку и...
- Мальтэ Бауэр вы арестованы за незаконное применение магии, повлекшее за собой смерть одушевленных и ущерб городу. Вы готовы пойти добровольно?
Кирра в изумлении посмотрела на полицейских. Этот смешной и маленький карлик преступник? Девушка встала, не выпуская из рук две сумочки. Корзинку и саквояж она оставила у столика. Следующие разговоры - а именно ответы девушки с блестяшками и баронета - юная леди пропустила мимо ушей. Опасаясь, что вот-вот вернется маменька и устроит ей скандал за оставленный без присмотра саквояж, Кирра все же предпочла пойти на поводу у любопытства. Не, ну не каждый день же видишь полицию да еще и при исполнении. Испуг от вида недавней драки почти прошел, сменившись любопытством и девушка скользнула из своего угла и остановилась в двух столиках от застывшего цвергольда и стоящих над ним полицейских.
- Простите, а как вы узнали, что он... ну маг? Он в... в астрале да? А он маг чего? Какой стихии? А как вы узнали об этом?..
Совсем перестав бояться новой вспышки гнева со стороны драчунов - чего же боятся, когда полиция рядом? - и при этом совершенно не отдавая себе отчет в том, что может быть мешает, девушка завалила сотрудников магполиции вопросами... А еще Кирре очень-очень хотелось спросить о шлемах. Да что там спросить - ткнуть пальцем в этот растекающийся... хотя нет, пальцем страшновато... какой-нибудь палочкой... заколкой что ли... утонет ли или наткнется на твердый металл?

Какое-то врем Квегу просто глупо улыбался, косясь на полицейских и издавал звуки, воспринимаемые большинством скорее как широкодиапазонное шипение. В конце концов, гоблин с силой сдавил свой нос, глубоко вдохнул и налившимися кровью глазами глянув на собеседника. Изобразим гаденькую ухмылку, он активно кивал до самого того момента, когда Вилфрид скрылся за дверью.
- Нет, вы гляньте-ка. – привычно возмутился он. – Сначала они мутузят на глазах у всей благородной публики приличных граждан… замечу, ещё и повсеместно уважаемых граждан: предпринимателей, честных налогоплательщиков и вообще (густо покраснеть при оглашении последнего тезиса гоблину помешали только какие-то физиологические особенности его расы), а потом, как не в чём не бывало, пытаются в настильщики завербовать! Это у нас тут диктат грубой силы, да? Где, спрашивается… - В этот момент Квегу подумалось, что поле боя, в итоге, осталось за ним. Распираемый рожденным этой мыслью драйвом, а так же желанием удовлетворить некоторые комплексы, неизбежно развивающиеся в голове субъекта существенно уступающего в росте большинству одушевлённых соотечественников, он подхватил зонт и выскочил за дверь.
Уже на улице гоблин привлёк внимание человека свистом, после чего театрально поклонился и, запустив зонт в небо, заявил - « Будем квиты, милейший, но только, если свой зонт вы прилюдно съедите!! А ответной услугой считайте пощаду! Аррррр!» За время, пока раскрывшийся в полёте зонт парил до земли, гоблин успел скорчить рожу и юркнуть обратно в трактир.
Уже внутри, он прильнул обоими глазами к замочной скважине, проверяя, не погоняться ли за ним.

Текучий металл вместо лиц тех, что слушали, не выражал ничего кроме застывшего движения ртутных капель. Там, где они растеклись в стороны, зияли настоящие глаза магполов.
Внимательно выслушав наемницу, высокий мужчина лишь коротко кивнул и кашлянул единственное слово "Свободна". Женщина, бесстрастным взглядом, но раз за разом обводившая взглядом окружающее пространство, успела заметить приближение немного растерянной девушки-аристократки. И когда, подобно прикинувшемуся коброй ужу, стремительно бросились на нее вопросы, она была готова.
-- Госпожа, я прошу вас немедленно прекратить расспросы и отступить на безопасное расстояние. Дальнейшее приближение может быть расценено, как нападение на сотрудников Магической полиции и пособничество сопротивлению при аресте.
Ее напарник тем временем одним сильным движением поднял оцепеневшего ювелира под руку и, ни капли этим не стесненный, направился к выходу.
И когда обезумевший, словно половинчик перед складом металлолома, гоблин попытался выскочить на улицу с зонтом наперевес, перед ним возникло препятствие в виде совершенно инертного и направляемого чужой силой Мальтэ Бауэра. Зонт и карлик соприкоснулись. Несколько спиц тихо, но очень тоскливо взвизгнули, сгибаясь, ломаясь, прорываясь сквозь ткань на такую ненужную им свободу. А Квегу, погруженный в яростные мысли о мести, оказался взглядом уперт во взгляд высокого одушевленного в синем плаще.
-- Воздушная 23, -- глубокий бас магпола продолжал сохранять безмятежность, -- удвоить бдительность, попытка нападения на арестованного.
Ну куда же, куда же пропали эмоции из этого голоса?

Рыжая певица совсем забыла о времени, захваченная таким чудесным бесплатным представлением, по-привычке надеясь на пунктуальность и собранность других пассажиров, которые вместе с ней пережидают непогоду в «Любимице». Вмешиваться в происходящее ей совершенно не хотелось, глинтвейн очень хорошо (впрочем, как всегда) справился со своей задачей – разлился внутри нежной пряной волной, разрумянил веснушчатые щёки и согрел замёршие пальцы девушки.
Озорно прыснув в ладошку в ответ на реплику наёмницы, Вильма понимающе кивнула и широким приглашающим жестом провела рукой в сторону свободного стула возле себя. Ей жуть как хотелось поболтать с Сивер, наверняка владелица такого вызывающего корсета и пугающего одним только своим видом арбалета весьма незаурядная личность, отчаянная и бесшабашная.

Усевшись рядом с Вильмой, оставшаяся без клиента наемница проводила взглядом удаляющиеся спины магической полиции, пожала плечами и развернувшись к новой подруге, филосовски заметила:
- Творец дал - магпол взял... Но как говаривал один знакомый свекловод, во всяком дерьме есть своя польза! Сегодня я больше не работаю, а следовательно... Рыжик! Ты знаешь, что пить в одиночку - верный путь стать пьяницей, покатиться по наклонной и плохо кончить?! Я больше не могу на это смотреть и оставаться безучастной!
Широко улыбнувшись, Сивер щелкнула пальцами и кинула официанту монету:
- Давай сюда Порто Рубио! Нет-нет-нет! Всю бутылку сюда давай и два стакана! А теперь мы выпьем за...
Сивер на миг задумалась, но не потому что не могла придумать тост, а потому что прямо сейчас не меньше пяти различных тостов боролись за право быть произнесенными в первую очередь, в то время как остальные уже были на подходе. Под звон бокалов победила дружба.
- За знакомство! Кстати, надо в дилижанс еще прихватить и...
Девушка снова запнулась, задумчиво глянула на саквояж, обернулась по сторонам и поморщив нос добавила:
- И когда там сорт... ну, дамская комната, наконец освободится?!

- А я разве не далеко стою?.. - Кирра пожала плечами.
Но на всякий случай отступила еще на два шага, затем оглянулась на кулуары, посмотрела в сторону дамской - не идет ли маменька - сделала знак официантке и направилась обратно к кулуарам. Но на полпути остановилась, оглянулась на отошедшую к стойке спутницу арестованного, еще раз оглянулась на коридор к уборным и завернула к стойке.
- Эй... а эти твои проколы... они мужчинам нравятся? Господам. А старым господам.. ну тем которым более тридцати?..
Сидя у стойки со стаканом портвейна и качая головой, Сивер очарованно прислушивалась к лепету этого милого создания, младше ее максимум на год, но при этом наивнее лет на сто! Наемница уже готова была превратить ее в объект гнусного зубоскальства... но против такой искренности, конечно, не смогла...
- Мм, конечно нравятся! Главное, уметь этим пользоваться, особенно языком - если им... аа, хм... это... ну не важно... проехали! Погоди, тебе что - старики нравятся?!
Сивер удивленно посмотрела на девушку, но тут же хлопнула себя ладонью по лбу и рассмеялась:
- А, если ты имеешь в виду старых пердунов, потирающих свои волосатые ладошки в ожидании милой невесты из хорошей семьи, то твои мысли сейчас двигаются в верном направлении! Хочешь, я помогу все устроить? Только маменьке этого лучше не знать!
При последнем предложении юная леди даже отшатнулась и на ее личике при этом отразилась целая цамма чувств, основным из которых было отвращение...
- Я?! Ищу жениха старого? Да сохрани меня Наместник от такой напасти!.. Мне бы придумать как от старого, лысого, горбатого, беззубого... ну хотя я и не видела его, но разве те кому более тридцати не такие?.. Я еще слишком молода чтобы идти за...
Девушка оборвалась на полуслове, чуть наклонила голову, прислушиваясь, и в следущее мгновение ее словно ветром сдуло. Ага, прямо к кулуарам, потому как из дамской вышла матушка...
Марта удивленным взглядом обвела помещение, отметив, что магполиция держит ювелира. Решив, что связываться не стоит, она пошла к кулуарам...

(+Беата)