10 октября, день

- Не надо прыгать, - сказал он, как люди часто говорят с животными. – А я вылеплю твой... бюст, - лучшего слова не нашлось, хотя произнесено было с большим сомнением.
"Прыгать надо" - недовольно поправили при этом со стороны мебели. "Только не получается...".
- Оставьте в покое кота, сударь, - сдержанно попросил Лис и обернулся в сторону тумбочки. - Здравствуй, кстати.
- Как только он перестанет прыгать на меня, сударь, - очень вежливо ответил Макридис.
Кошко повернулось кормовой частью и победным вымпелом подняло хвост. Медленно и торжественно прошествовало обратно и уселось, кажется, с откровенной насмешкой. Лисов почесал питомца за ухом.
- Смотря куда прыгать, - очень тихо сказал Жора, рассчитывая, что мебель услышит.
- У кошек острый слух, - невинно заметило Солнышко со своего места.
"Я бы попрощалась", - тем же недовольным тоном сообщила тумбочка, чем-то энергично скрипя в недрах досок. Наверное ей хотелось куда-то выразительно покосится, но проектом интерьера общежитий глаза на тумбочках не предусматривались. "Моя концепция течения времени потерпела глубокий крах как раз после своего доказательства необратимости без внешних-внутренних воздействий, а вы..." - тут почувствовался глубокий упрек, но заканчивать мебель не стала. Потому что вместо очередного скрипа чихнула.

(+...)

- Будь здорова! - автоматически пожелал грек.
- Спасибо! - машинально ответила Зая, появляясь из лесу. Впрочем она довольно быстро сообразила, что делегация, встреченная ею, не самое лучшее, что могло бы ждать ее у опушки. А осознав, испуганно ойкнула, попытавшись слиться с природой.
- Та-ак, - обернулся Александр Евгеньевич. - А Волк где?..
Серый благоразумно спрятался в кустах и постепенно отползал все дальше от места встречи.
При слове "Волк" Антип встрепенулся, но заставил себя промолчать и остаться за чужими спинами.
Тумбочка чихнула еще раз, промямлила о невозвратности временных потоков в теории мебельного мировозрения и еще раз попросила устроить ей восьмеричное.
- Волк?- испуганно спросила девушка, непроизвольно оборачиваясь. Компаньона нигде не было видно,- Какой еще волк? - жалобно подвыла она, с ужасом заглядывая в глаза Макридиса.
- Волк был вчера, - недоуменно произнес грек, чувствуя, что сходит с ума. – Сегодня только Солнышко. И розовый восточный дракон, - он кивнул в сторону Лунни.
-А на завтрак что было? Не грибы, нет? - тоном сиделки из психлечебницы поинтересовалась Нелля.

(Все-все-все)

- Китайский, - меланхолично уточнило Солнышко.
- А сегодня - еще и девушка! - к группе стремительно приближалась высоковатая девушка с рыжей косой. Зеленые глаза горели гневным огнем. - Саша!
Лис вздрогнул.
"Никаких розовых драконов!" - завопила разом прочихавшаяся и переставшая мямлить мебель. "Потерянное время в натуральном виде!..".
- Но... вот! – Жора разом ответил тумбочке и Зае, обводя всю компанию жестом, ясно говорящим: «Посмотрите же сами!»
-Кошмар, - мрачно констатировала последняя, - Вы как хотите, а я лучше пойду… позанимаюсь выведением гибрида одуванчикового подсолнуха.
- Пойдем, - уверенно схватила Александра Евгеньевича под локоток Ариша. - Никто не возражает?
Ревниво посмотрела на китаянку. И Лисов счел за лучшее поддаться девушке.
Макридис не возражал – ему было не до того. Тумбочка уже потише настойчиво предложила вместе с преподавателем забрать розовое время и разбитую силу, правда что она имела в виду под разбитым, осталось неясным.
Анна-Мария, до этого безучастная ко всему происходящему вдруг вздрогнула и подняла на грека зеленые глаза:
-Да, волк точно был... доброе утро, Жора... - легкий восточный акцент пропал как по волшебству, оставив лишь нотку недоумения в голосе «и как это я?» Она с явным непониманием оглядела свой костюм.
Лунни, при первых звуках знакомого голоса оторвался (надо признать с большим трудом) от созерцания эталона изящества и грации (который он созерцал от черных ушей до пушистого хвоста и обратно) и уставился на китаянку.

(те же)

- Странно... - потянула Анна-Мария, изучая свитер.
- О, Боги!!! – взвыл Лунни... и грохнулся в обморок, метко примериваясь к черному котячьему боку.
Девушка вздрогнула и вскинула к вискам тонкие пальцы, словно у нее резко заболела голова. В черных глазах стояло все то же недоумение.
- Учитель?.. – с явным восточным акцентом прошептала она, с мольбой глядя на Лисова.
Александр Евгеньевич неуверено обернулся на аспирантку и, вздохнув, решительно отцепил белые пальчики Аришы. Преподавательница в тот момент больше всего напоминала раздраженную волчицу.
- Пойдем, я провожу, - мягко произнес Лисов, - Солнышко, последи за этой розовой влюбленной прелестью - можешь в зубах тащить, если парой пощечин в чувство не приведешь.
Он перевел взгляд на студентов и Макридиса:
- И не ходить возле Окольного, - строгий голос никак не сочетался со внешним видом.
Ариша задумчиво побарабанила пальцами по предплечью:
- Георгий, может вы возьмете на себя заботу о девушке?.. О девушках?..
Макридис сделал вид, что не услышал историка, и слова Ариши пришлись как нельзя кстати для этого.
- Хорошо, если они не против, - блеснул улыбкой.
Анна-Мария вцепилась в руку Лисова как утопающий в спасательный круг. На Жору она покосилась с явным ужасом. Зая, растерянно глядевшая на окружающих, уже отчаявшись в попытке понять хоть что-нибудь, была абсолютно не против. О чем не преминула сообщить во всеуслышанье, с превеликой готовностью схватив Жору под руку и уставившись на него огромными от недоумения глазами.

(Все-все-все)

Ариша вздохнула и раздраженно прижала пальцы к вискам:
- Саша, разбирайся со своим китайским недоразумением, а потом не забудь придти ко мне, - она подняла руку: между указательным и средним пальцами был зажат зеленый конверт.
Александр Евгеньевич прикрыл глаза, кивнул и медленно повел Анну-Марию прочь.
Георгий, поймав взгляд Нелли, успокаивающе улыбнулся:
- Пошли, что ли?
Приглашающий жест охватывал собственно девушку, которую он вел под руку; тумбочку, которая точно не была мужчиной; розовое создание, пол которого Макридис не знал; и Аришу как девушку - на всякий случай. Не попали только Солнышко, которое все равно было пошло бы за хозяином и Антип, который никак к девушкам относиться не мог. Последнему Жора подмигнул, намекая, что не обязательно уходить от границы леса. Кто пойдет за ним, тот пойдет.
Преподавательница подхватила Георгия под локоток и пошла рядом.
Антипу, конечно, лучше бы остаться здесь, тем более что за спиной у него пряталось крылатое непонятное создание, а второе, еще менее понятное, сидело в сумке. Но все предыдущие события (главным образом — появление Лисова) вогнали несчастного парня в шоковое состояние. И завершающей точкой, добившей беднягу, было подмигивание Макридиса. Антип расценил его как приказ и на негнущихся ногах зашагал следом за преподом...

Тумбочка в это время с явно выраженными цветными эмоциями изучала творящийся бардак и ближе к финалу внесла свою лепту, выразив слабую надежду что если уж никто не унесет разбитое от нее, может заберут ее от разбитого... Правда, "косилась" при этом прямо противоположно взглядам грека - девушки ее не интересовали, только потенциальные носильщики в лицах Саморукова и самого Макридиса.
Как бы ни был Антип потрясен творящимся вокруг безумием, он услышал, что кому-то требуется помощь.
Обернувшись к фиолетовой тумбочке, он подошел к ней, оглядел со всех сторон и, ловко обхватив своими длинными умелыми руками, легко поднял.
Тумбочка прижала сумку на боку, в сумке кто-то отчетливо пискнул.
Топая за остальными, Антип негромко ворчал:
— И прыгает, и прыгает... А ведь я же говорил — шканты на дрянной клей посажены, долго они выдержат, шканты-то? Опять-таки лак беречь надо, где ж его найдешь, такого редкого оттенка? Вон весь бок чьими-то когтищами распахан! Ладно, погляжу, что можно сделать...
- Мне еще четыре когтища нужны, - пробормотала мебель, кажется занятая пищащими соседями. - Для осьмеричного мировозрения... А клей да, безобразный, - спустя небольшой скрип.
Георгий немного ошалел от действия Ариши и бросил косой взгляд на Лиса, но тут же принял полный достоинства вид, насколько это возможно, когда тебя с двух сторон держат за руки, улыбнулся и направился к себе.

(Все-все-все, только Винни-Пуха нет. Окончание)

10 октября, день

Когда они уже подходили к жилищу Георгия, он вспомнил, с чего, собственно, начинался его поход, и постарался скрыть внезапную бледность.
- Сейчас придем, можно будет передохнуть, попить чаю, - обратился он к девушкам, и как можно непринужденнее добавил. - Мне и самому не мешает. Что-то мой хранитель беспокойно себя ведет последнее время, - посмотрел полувопросительно.

Ариша неопределенно пожала плечами:
- Мой волк стал молчалив.
- А давно он беседовал с тобой в последний раз? - как можно небрежнее.
Ариша задумалась, потом с некоторой неуверенностью ответила:
- Кажется, позавчера или вчера.
- А... – протянул Георгий, но вопрос задать не решился. А может, не он один не может сейчас достучаться? Да нет, такой шум бы стоял... Или все скрывают? – Вот мы и пришли!
Отперев дверь, Жора смутился, по-новому взглянув на разбросанные инструменты, заготовки и невымытый стакан. Он смутился, быстро высвободившись из рук девушек, отодвинул по углам все, что можно было, и очистил стол, убрав кое-что в ящик, после чего посчитал, что порядок наведен и принялся наливать чай в чистые стаканы.
- Кому какой?

(Совместно с Хигфом и Соуль)

Ариша задумчиво оглядывалась по сторонам - едва не задела рукой что-то особенно хрупкое. Обернулась:
- Любой, - махнула рукой, - они одинаковые. У тебя можно курить?
- Конечно, - улыбнулся грек.
- А…а…а поесть ничего нету, - со смущенной улыбкой спросила Зая, присаживаясь на краешек стула и робко глядя на Жору. Чай она не шибко любила, а вот желудок, доведенный до отчаянья, уже явно начал подражать оперному певцу.
- Э... – Жора, питавшийся в столовой, смутился и полез рыться на одну из полок, отодвинув стоявшую там статуэтку, изображавшую сфинкса. После некоторых усилий он торжественно извлек на свет вчерашний пирожок, несколько всего чуточку подсохших скибок хлеба и полпалки колбасы. – Это все...
- О, прекрасно, - оживилась Нелля, с обожанием глядя то на Георгия, то на колбасу.
- Угощайтесь, - предложил Жора девушкам, улыбаясь и раскладывая все это на университетской газете «Вестник прогресса».
- Спасибо, - Зая улыбнулась и приступила к еде.
- Как ты оказалась в лесу? – наконец спросил снедаемый любопытством Георгий.
Ариша села в углу и достала кисет. Молча принялась раскуривать трубку, бросая задумчивые взгляды в сторону окна.

- Я...жесу кожда?- нечленораздельно пробормотала Нелля, полностью поглощенная колбасой. Было заметно, что пока еда не кончится, от Зайкиной ничего не добьются. Да и после...
Ариша повернула голову в сторону девушки.
- Ты же вышла из леса, - напомнил Жора, впрочем, без особой надежды на внятный ответ.
- А вам ничего не надо? – повернулся он к Арише.
- Да нет, - Преподавательница несколько усталым жестом прикрыла глаза и выпустила в воздух ленточку пахнущего вишней дыма. - Что за история с китаянкой, Неля?
- Кытаянкой?- от удивления даже подавилась Зайкина, - НЕ знаю никакой китаянки. Я....гербарий собирала в лесу.
- В лесу, посещение которого запрещенно студентам, - в голосе Ласточки скользнули менторские нотки Александра Евгеньевича.
- И в который уже месяц ни одному студенту не удавалось попасть, - у Жоры в голосе звучало скорее любопытство.
Нелля невинно захлопала ресницами и пожала плечами.
- Я забыла... Случайно. Просто шла, шла...
- И прошла через магическую защиту, установленную преподавателями, - закончила Ариша.
- Угу! - кротко согласилась Зая, застенчиво кивнув.

(Соуль и Ноэль в гостях у меня... то есть Жоры)

- Думаю, это будет интересно деканату, - Макридис переглянулся с Аришей и теперь смотрел куда-то в угол, на набор резцов по камню, лежавший прямо на полу.
Нелля задохнулась от возмущения, глядя на грека как на самого распоследнего предателя. От такого взгляда он точно должен был если не оплавиться, то уйти в монастырь замаливать свои грехи.
- Между прочим, - въедливо заговорила она, поджав губы,- я там и кое-кого из преподавателей в сомнительной компании видела! А то, что кто-то плохо защиту устанавливает, так это вопрос квалификации профессорского состава. Берут всяких недоучек...
Ариша сузила зеленые глаза. Жора, выглядевший несколько ошалевшим от напора обычно мягкой Нелли, нежданно подозрительно закашлялся при последних словах, закрыв лицо руками. Он жалел, что не задал такой вопрос прямо у леса. Зая обиженно сопела, сложив ручки на груди и собираясь расплакаться.
- Нет, так дело не пойдет, - Ариша выпрямилась во весь немалый рост. - Вопросы квалификации обсудим позже, а сейчас - в деканат.
Макридис промолчал, вспомнив, что он должен был позаботиться о девушках. Да и вообще влезать между двумя женщинами себе дороже.

(Те же там же)

Нелля хлюпнула носом и, сдерживая слезы, с видом зайца перед закланием, всем своим видом дала понять, что готова идти за Аришей в деканат или на край света, но ее несчастное девичье сердце будет разбито раз и навсегда из-за грубости и бесчувственности всяких там греков.
-Я же говорю! Решила прогуляться перед сном... Иду, никого не трогаю... Смотрю- а там хвост серый. Я подумала, что там волк давешний. Его все так побили, что я решила, что ему помощь нужна. Нельзя с животными плохо обращаться. Зашла в лес, а там Лис. В смысле Лисов. Я испугалась и побежала. А потом заблудилась. И завтрак проспала!
Ариша села обратно и устало подняла трубку. Жора только махнул рукой, как будто скорбел о тщете всего сущего.
- Нелля, - попытался он взять другим методом, - тебе что-то еще надо? Все в порядке?
Зайкина демонстративно отвернулась от наглого предателя.
- Ты не хочешь мне помочь? – продолжил грек.
- И чем же это, собственно?
- Для меня лично очень важно побольше знать о тамошних странностях, - искренне произнес Георгий, потом спохватился и глянул на Аришу. Она молча кивнула и выпустила в окошко колечко дыма.
- Ты лучше бы о тутошних странностях думал,- все еще обиженно прогундосила девушка.
- Каких? - на смуглом лице отразилось удивление.

- Таких! - фыркнула Нелля, выразительно постучав кулаком по лбу.
Преподавательница заинтересованно вскинула брови.
- Каких таких, Зай? – Жора наконец забыл о своем нынешнем преподавательском положении и заговорил, как в студенческие времена. – У кого-то крыша поехала? Так это тут постоянно!
О самой главной для него сегодняшней странности с хранителем, как он надеялся, Зайкина не знала.
Зая закатила глаза и, не удержавшись, хихикнула.
- Да-да! Перманентное состояние. Мания величия называется. И дезориентация в пространстве ввиду осознания собственной значимости!
- Я в пространстве ориентируюсь прекрасно, случайно в лес не забредал, - немного обиженно парировал Жора.
Ариша с интересом слушала перепалку - теперь настала ее очередь не вмешиваться.
- Ну да! Забрел бы, да сил не хватило! - запальчиво заявила Зая, показывая язык.
- А то ты своими силами!.. – Георгий осекся и снова оглянулся на Ласточку. – Извините.
Мании величия он сейчас точно не испытывал, скорее раздвоение личности. Во всяком случае, он бы согласился, если б это помогло быть преподавателем перед другим преподавателем и своим парнем для Нелли.
Девушка поджала губы и явно была не намерена продолжать разговор.

(завершаем посиделки)

Ариша поднялась и направилась к выходу. Жора посмотрел ей вслед, затем на сидевшую и дующуюся Заю.
-Проводить тебя домой? – спросил он. - Заодно к Шу зайдем..
-Сам иди к своей Шу, а мною нечего прикрываться! - обиженно буркнула Зая, все еще не покидая своего места.
- Вы же рядом живете, - примирительно заметил Георгий.
- Ну да. Вот и иди к ней, не прикрываясь желанием проводить меня.
Георгий сощурился, вдохнул воздух, будто что-то хотел сказать, потом поднялся.
- Тебе ключ оставить или дождешься возвращения? – обиженно, сухо спросил он.
Зая посмотрела на него еще более обиженно и гордо встала.
- Нет! Не собираюсь я никого ждать, пока вы там шуры-амуры разводить станете!
Георгий вспыхнул. Остановившись у двери, посмотрел на девушку и ответил не зло, скорее грустно, с сожалением:
- Откуда тебе знать? Ты не права...
- В чем это я не права?- пропыхтела Зая, сама понимая, что сморозила лишнее, но упорствуя в своей обиде. Она подошла к Георигию, явно намереваясь выйти.
- Не стоит говорить про чужие отношения, не зная, как дела обстоят, - ответил грек, и посторонился, пропуская Неллю и закрывая за ними дверь.
- Ой, все вокруг знают, один ты не в курсе!
- То, что «все знают» - интересно, что же? – не всегда правда, - Макридис сжал зубы, явно не желая больше распространяться на эту тему.
Зая пожала плечами и потопала в сторону своего жилища. Жора пошел за ней – то ли в гости к Шу, то ли в качестве сопровождающего.

( С Хигфом)

10 октября, день
- Сейчас все успокоится, все будет в порядке, - Лисов вел Анну-Марию по направлению к выделенному аспирантам домику.
-А… куда мы идем? - Анна -Мария с недоумением оглянулась на домики студентов. - Я живу там... кажется.
- Нет, коротко ответил Лисов.
Небольшой дом аспирантов расположился в самом конце улицы. Александр Евгеньевич толкнул заднюю дверь, провел в теплый коридор. Поежился, впитывая домашнее тепло.
- Кажется, это ваша комната... - он замер в нерешительности перед дверью и прикрыл глаза. - Ключи, пожалуйста.
- Ах, да… Почему-то на секунду мне показалось. – Анна-Мария виновато посмотрела на Лиса и принялась обшаривать карманы: это, наверное, из-за событий минувшей ночи. Все в голове перемешалось. Комната с серебряными бабочками на занавесках…. не важно. Китаянка зябко передернула плечами. - Мне кажется, что моя… одежда… слегка неуместна здесь. Но к сожалению, я не догадалась взять из дома что-нибудь попрактичнее. Как вы думаете, здесь можно что-то купить на меня… Я не имею в виду, что вы сами должны идти со мной за покупками, но, может, вы знаете кого-нибудь, кто мог бы мне помочь? И еще… я, кажется, оставила ключи на поляне.
Лисов вздохнул и достал флейту, по широкой дуге коснулся свистком замка – тот негромко щелкнул:
- Вы не привезли с собой вещи? - преподаватель зашел в комнату, отдернул занавески на широком окне, оглянулся.
- Привезла, – призналась Анна-Мария. – Но она…
Китаянка замолчала и махнула рукой в сторону стойки, где аккуратными рядами висели расписные шелковые кимоно. Рядом на полочках стояли пары дзори, гета и таби. Круглый китайский зонтик и веера лежали в открытом сундуке а шпильки для прически были аккуратно разложены на столе.

(и Переплетчица)

-Но мне кажется, что она слегка не вписывается в… здешнюю жизнь.
- Ничего, - пожал плечами Лис. Видно было, ему не терпится вернуться к делам, разобрать ситуацию с Аришей... - Неподалеку от АкадемГардарика деревенька мастеровых - можете обратиться туда.
Он еще раз огляделся и вздохнул, направившись к двери:
- Что же... я пойду. Работайте над заданиями и всего.... До встречи, сударыня.
- Секунду, мастер. – Анна-Мария протиснулась вперед, став между Лисом и дверью. - Мне кажется, - решительно произнесла она, протягивая руку ладонью вверх, - о у вас есть кое-что, принадлежащее мне. Пожалуйста, верните мою собственность.
- У меня нет, ничего принадлежащего вам; только науке, - отстранил девушку преподаватель и вышел прочь.
-Эта вещь моя! - Анна-Мария рванула за Лисом и вцепилась в его рукав. - Ну, прошу вас. Вы... вы ведь даже не представляете себе последствия!
Не давая Лису опомниться, она обхватила руками его шею, пытаясь заглянуть в глаза:
- В ваших руках это лишь осколки камня...
Преподаватель решительно отцепил от себя девушку.
- Смотрю, вы вспоминаете странные вещи постфактум. Всего хорошего, сударыня.
Тихо скрипнула черная дверь, отсекая Александра Евгеньевича от взбалмошной китаянки. Анна-Мария осталась стоять, глядя ему вслед. Она никогда не недооценивала своего учителя, но тем не менее последний разговор заставил ее еще раз пересмотреть свое мнение. Своего она не добилась. Хорошо, что хоть Лунни не видел! Семь у Лиса. Ладно, у него они надежнее, чем в сейфе, пусть пока там и побудут. Но восьмой! Он не мог сгореть – это она знала точно. И не мог остаться на поляне. Тогда где же он, где? Анна-Мария несколько секунд безнадежно смотрела на закрытую дверь, затем махнула рукой и направилась к сундуку. И лишь разложив на полу хрустальные кристаллы, свечи и плошки с маслом она вспомнила, что Лунни так и не вернулся, а без него она ничего сделать не сможет. И, махнув на все рукой, завалилась спать.

(с Соуль издевались над бедной девочкой)

10 октября, день

Дома Александр Евгеньевич избавился от грязной одежды – неопрятным клубком она отправилась в плетеный короб. Ей на смену – после теплого душа и жесткой мочалки – пришли свободный бежевый свитер и по-домашнему длинные льняные штаны. Лисов устроился у окна на кухне, погрел левую ладонь об огромную кружку с чаем и развернул мягкую тряпицу – на светлой ткани перед преподавателем лежали семь неправильных осколков. Семь частей знака Эйто.
Александр Евгеньевич сделал глоток и снова с минуту, а, может, больше без выражения смотрел на осколки, нервно барабаня пальцами по ободу кружки. Затем поднялся, некоторое время искал в кабинете свою научную работу, казалось, забытую десятилетие назад, после насмешливых комментариев ученого совета, и только потом вернулся. Кружку забрала себе Ариша.
Долговязая, уютная и уже не напоминающая разъяренную волчицу Ариша.
Она крутила в пальцах одно из распечатанных зеленых писем с немного грустной улыбкой на больших губах.
- Ты же знаешь, я просто зверю, когда на тебя заглядываются студентки, - виновато, не подымая зеленых глаз, сообщила Ласточка. Со вздохом добавила. – Это гравировки по Эйто, да?... Мне казалось, что ты давно уже бросил эту работу…
Лис несколько секунд, колеблясь, смотрел на девушку, потом, вздохнув, сел рядом, приобняв ее за плечи. Неторопливо и старательно подбирая слова пересказал произошедшее в лесу – никогда, в общем-то у Александра Евгеньевича не было причин скрывать что-либо от подруги. Рыжая головка опустилась на мужчине на грудь:
- Запроси ее дело… или поговори с ней.
Преподаватель задумчиво посмотрел на обложку научной работы. Легко сказать, нелегко выполнить, когда маленькая китаянка смотрит так, словно именно он, Лисов, нанес ей самую тяжелую обиду в жизни.
- Я попробую. Можешь посмотреть глазом чертежника, какой это знак? Я подумал на Слугу из Китаяонских властителей: Фу Си, Шен-нун или Хуан-ди…
Ариша бегло перелистнула страницы и принялась разглядывать витые пластинки.
- А об уральском не думал?
- Думал, и не только это, - помедлив, откликнулся Лисов и постучал себя по кисти зеленым конвертом. – Раз, два, три… не думаешь, что Слуги все-таки существуют и им надоело спать?
- Это сказки, - возмущенно подняла голову Аришки.
- Сказка – ложь, да в ней…

10 октября, день

В дверь к Шунишу негромко, коротко постучали.
Аечка с вопросом повернулась к Шу, но та взгляд проигнорировала. Шу было плохо. Высахшая прямо на ней одежда имела несгибаемый вид, да и на ощупь была не сильно лучше. Волосы висели грязными сосульками, а на скуле красовалась роскошная ссадина. Повздыхав над трупиком безвозвратно погибших очков, коим не смогла бы уже помочь ни одна магия, Шу вытащила запасные. И решила, что в ее коллекции кошмарных дней этот, пожалуй, займет почетное место.
Начать с того, что открутиться от поездки на очередное «событие» не удалось. Хотя она и честно старалась. Правда, расстройство на эту тему слегка скрашивала возможность посмотреть на новую аспирантку Лиса. Про девушку ходило целая коллекция слухов один другого краше. Но и здесь не повезло: их посадили в разные автобусы. А потом… Шу вздрогнула и схватилась за виски.
Не дождавшись указаний хозяйки, Аечка распахнула дверь.
Вошедший Жора так и застыл на пороге, глядя на девушку.
- Что с тобой случилось? Извини, привет!.. Чем-то помочь? - Он снова огляделся, уставился на Аечку, вцепился пальцами в дверной косяк, как в опору. – Извини, если что, я пойду, оказался тут и решил зайти навестить...
Язык, кажется, молол какую-то околесицу без участия мозга.
- А, привет, заходи! – Отозвалась Шу, все еще пребывающая в мыслях насчет очков, - хотя мы, кажется, сегодня уже виделись. Как ты думаешь, с ними еще что-нибудь можно сделать, кроме почетных похорон в мусорке?
- Сегодня, - Макридис поднял брови. – Точно нет. Мне вообще с утра сказали, что ты куда-то уехала, и я не очень ждал тебя увидеть. – Он перевел взгляд на очки. – Не уверен. Можешь отдать для экспериментов механикам. Может, и починят, если не превратят в какой-нибудь механизм.

(с Переплетчицей)

- Уехала? – в свою очередь удивилась Шу. – А… ну, да. Я вернулась, если так можно сказать, - она посмотрела на очки и горестно вздохнула. - Отдам. Терять им явно нечего. Знаешь, я была уверена, что я тебя сегодня видела: ты, Антип, Зая ныла, Лис ругался… ну и приснится же сон! Хорошо хоть не на пятницу. Хочешь чая, Жор? У меня, кажется, еще осталось. И печенье, если не побоишься сломать об него зубы!
- Хочу, - кивнул грек, наконец отлипнув от порога, пройдя внутрь и оглядываясь, на что бы сесть. – Кстати, я действительно видел Антипа, Лиса и Заю!
- Да ты что? - изумилась Шу. - Вот и не верь теперь в ясновидение! Аечка, где у нас печенье? Выложи, пожалуйста! Жор, можешь сесть на тот пуфик, только сначала попроси мою левую тапочку оттуда слезть. Надо завести кошку, как-нибудь, и тогда мои тапочки поймут, что сейчас они живут просто в раю! – Последнюю фразу Шу произнесла нарочито громко и розовая пушистая тапочка скатилась с пуфика, исчезнув где-то под кроватью. Шунишу довольно улыбнулась:
- Ты знаешь, у меня была не ночь, а безумие какое-то! Очутилась неизвестно где, так еще и пол-ночи пришлось под дождем топать. Бр-р-р-р!
Она аккуратно поставила заварочный чайник на шаткий трехногий столик, где уже красовалась тарелка с печеньем и по пояс влезла в сундук, разыскивая чашки:
- А еще мне приснился та-а-а-акой странный сон. Как ты думаешь, к кому лучше обратиться по поводу толкования снов? - Она вылезла из сундука, победно помахав перед носом грека двумя чашками, расписанными голубыми незабудками.

(с Хигфе)

***


-Ты меня вытащила в самый неподходящий момент! – Пожаловался Лунни, с несчастным вздохом разваливаясь на подушках. – Я уже почти уговори….
-Избавь от подробностей. – Оборвала его Анна-Мария. – У меня неприятности.
-А бывает по-другому? – Изумился дракон. – Ладно, рассказывай.
-У него Знак. – Коротко ответила девушка.
-Ей ты…! - дракон поспешно зажал себе пасть обеими ладошками. Чешуя пошла пурпурными пятнами. – Как это получилось?
-Он его забрал. – Анна-Мария сухо пересказала события, которые дракон успешно пропустил, пытаясь завоевать расположение черной зверюги. В том числе и сцену в комнате.
-Значит, вернуть тоже не получилось… - подвел итоги Лунни, - не самая радостная новость для одной из лучших учениц Змеи Лю.
-Давно не тренировалась. – Смутилась Анна-Мария. – Бабушке это точно не понравится.
Только тут дракон заметил приготовленные на полу чашечки:
-Это то, о чем я подумал? А я-то наделся, что ты решила приготовить суши!
-Я хочу поговорить с бабушкой, Цулинь.
-А я-то как многого хочу…. Не выйдет. У меня после твоих тайных троп никаких сил нет. Вспомни о существовании телефона.
-Мне надо с ней ПОГОВОРИТЬ.
-Попросить о помощи?
-Нет. Лису вряд ли понравится нашествие мальчиков из японской Семьи.
-Ты думаешь, что он справится с десятком лучших убийц…извините, профессионалов Семьи? Ты высокого мнения о нем.
-Я его люблю. – Напомнила Анна-Мария.
-Ага-ага…а ты видела его рыжулю, милая? Прости, у тебя никаких шансов!
-А я то думала, что тебе нравятся брюнетки!- Не удержалась Анна-Мария.
-Не примазывайся. – С достоинством обронил дракон. – До очарования Солнышка тебе не хватает очень многого,… включая усы и хвост.

Георгий задумался, угнездился поудобнее на пуфике и начал наливать чай себе и Шунишу.
- Знаешь, вроде у нас есть такой кружок. Только не помню, кто его ведет, кажется, кто-то с кафедры поэзии. Потому что сколько-то точных и предсказуемых результатов не получили, поэтому официальной теории на этот счет нет... Так что ночью-то случилось?
-Знала б – сказала. – Отозвалась Шу. Наскоро расчесываясь и пытаясь собрать волосы в косичку: - Ая! Аечка! Тьфу ты, опять ушла. Стесняется она тебя, что ли? Ночью. Ах, да. Так вот. Нас же, как всегда, сплавили неизвестно куда. И знаешь, эти поездки интересны только на первом курсе и только первые пять раз! Остановились попить кофе. Помнишь, в той придорожной забегаловке, которая стоит на дороге у самого обрыва? Я взяла кофе и вдруг меня как будто стукнуло подойти к обрыву… уж не знаю, зачем. Не успела я до него дойти, как вдруг… хм, не могу описать. Помнишь, в прошлом году парень по живописи защищал цикл работ? Ну, там столкновения вселенной и все в этом роде? Так он бы от такого зрелища от зависти б удавился! Какая-то штука, похожая на лапу огненного осьминога -переростка хватает меня поперек тела и стаскивает вниз. И, вдруг оп! И все закончено. А я по самую… хм... бедра в грязи около деревеньки, что за тридцать миль отсюда. И до рассвета всего пара часов!
Георгий сочувственно посмотрел на девушку, побарабанил пальцами по столу, отпил немного чая, бережно поставил чашку.
- Сочувствую... Не знаю даже. Может, к кому-то из наших стариков обратишься? Больше тебе никто не поможет разобраться. Хотя последнее время вообще что-то странное происходит, замечаешь? У меня вот тоже...

(те же, разумеется)

- Не... не думаю, что кто-то станет с этим разбираться. А я даже со своим Алером не могу посоветоваться: до реки дохожу, а на заливной луг за ним как за стеной. Обижается он на меня, что ли? - Шу вздохнула.
- Ну почему, наверняка кого-то да заинтересует, они все же ученые сухари, а не просто сухари, и за знания... – Жора осекся – до него дошло. – И у тебя тоже? И я хранителя не могу позвать – стена. Боялся кому-то признаться, думал, один такой ущербный!
- Да нет, не один… - Мысли Шу явно уже витали в совсем других далях:
- А к ним обращаться... меня лечиться упекут. Представляешь, мне розовый дракончик приснился!
Шу резко вскочила, будто что-то вспомнив:
- Жор, ты ведь по камню режешь? Нужно по рисунку одну штуку сделать. Очень-очень нужно!
- Мне хуже, - Макридис удивленно посмотрел на девушку. – Я наяву видел... Режу, конечно, даже преподаю это, - он усмехнулся.
- Вырежешь мне? Я вот тут набросала в натуральную величину. И подписала где чего непонятно и из чего резать… О, боги! – Шу застыла напротив зеркала, в ужасе уставившись на встрепанное пугало, в коем с трудом опознала самое себя. И Жора уже полчаса смотрит на… ЭТО? Ужас! Надо его под каким-нибудь предлогом выпроводить и быстро умотать приводить себя в порядок. Увы, с предлогом «выпроводить» была явная заминка, так что Шу сделала то, что делала обычно: сказала правду.
- Жор… я сейчас заплачу. Знаю, что выгляжу как механик после взрыва, а еще и перед тобой в таком виде шастаю. Ты меня извинишь, но если я сейчас не приму душ, то просто умру? Только давай договоримся, где встретимся. Я хочу точно определить, что произошло, почему Алер дуется таким странным образом, откуда взялось розовое недоразумение… в общем все вместе. Ладно?
Гостю ничего не оставалось делать, как кивнуть и уйти.

(см.выше)

***

-То есть ты пообщаться с ней мне не поможешь?
-Угадала!
-Лунни! Ты же дух моих предков! А бабушка – мой предок. Так что ты просто обязан дать мне с ней пообщаться!
-Твоя прабабушка, - заявил дракон, делая особенно сильное ударение на «пра», - которую ты зовешь бабушкой, конечно, твой предок, милая. Но она еще жива и, что при этом не удивительно, ее дух все еще при ней. Так что оно не по моей части. Умываю лапы! Кстати, тебе хватило ума не рассказывать своему возлюбленному, что твоя прабабушка, милая такая старушка, в молодости была наемной убийцей а теперь управляет всей Семьей?
-Нет. Не хотела, что б он думал, что я из плохой семьи…
-Ну-ну.
… так что сказала только, эту катавасию, как мои родители поменялись моим именем неизвестно с кем. Объяснила, что имя было семейным, так что я теперь специализируюсь на сказаниях, пытаясь понять, как имечко можно вернуть.
-Умница девочка. – Усмехнулся дракон. – Теперь он считает тебя чокнутой.
-Думаешь, не надо было б этого затевать? – Вздохнула Анна-Мария. – Выйти за мальчика из хорошей семьи, которого бы выбрала бабушка…. Но Лунни, имя должно передоваться из рук в руки, так что моя прабабушка должна была б дожить до того момента, когда у меня родится правнучка?!
-Эта-то доживет! – Хмыкнул дракон. – Железная старушка!
-Что мне теперь делать? – Тихо, обреченно спросила девушка.
-Не падать духом. И искать восьмой камень Знака.

11 октября, утро

Утренний сон особенно сладок, когда знаешь, что другие уже встали, а у тебя нет нолевой пары. Потому покушение на него воспринимается как святотатство. Средней громкости стук в дверь заставил Георгия раскрыть глаза и поморщиться, глянув на часы – подарок студентов-механиков.
- Кто там? – спросил он недовольно.
- Георгий… - в дверь снова поскреблись.
Женский голос казался знакомым, но спросонку не узнавался.
- Сейчас, минуту!
Встав, он протер лицо налитой в ладонь питьевой водой из кружки, ожесточенно потер полотенцем, накинул халат и несколькими резкими движениями гребешка заставил несогласные с таким произволом волосы улечься аккуратно.
- Иду... – грек отодвинул защелку в виде головы льва и отворил дверь.
Ариша неуверенно и неуклюже переступила с ноги на ногу на пороге:
- Можно… войти?
- Да... – просыпающийся Георгий вежливо отступил, пропуская девушку. – Доброе утро!
- Доброе утро, - застенчиво улыбнулась преподавательница и решительно скользнула к окну. – Закурить можно?
- Да, - он кивнул, выждал несколько секунд, потом спросил с улыбкой: - Чем обязан?
- Сейчас покажу… - девушка достала из кармана брюк, одетых под длинное платье с неподобающе высокими разрезами, пачку «Корсара» и зажала сигарету губами. – Не разбудила?
Ариша принялась похлопывать себя по многочисленным карманам в попытке что-то найти.
- Все равно скоро вставать, - уклонился от прямого ответа Макридис, наблюдая за поисками Ласточки.
Костюм он мысленно не одобрил, считая, что или платье – тем более такое, - или брюки, но не вместе. Преподавательница вытащила из кармана несколько сложенных вчетверо листков:
- Вот тогда, - и щелкнула зажигалкой – по комнате потек сизый, отдающий вишней, дымок.

(с Хигфе)

Жора развернул одну из бумажек. На ней был не очень искусный, но выполненный твердой рукой чертежника рисунок – переплетения узоров, штрихи граней куба...
- Что это? – грек вгляделся в рисунок, оживляя его в воображении. Интересно, это должно быть живым деревом или отблескивать холодной твердостью камня. Хотя и камень бывает теплым..
- Сможешь сделать? Там семь граней из восьми только…
Жора повернулся спиной к окну, словно для того, чтоб лучше падал свет. На самом деле скрыть выражение лица: приподнятые брови, чуть приоткрывшийся рот, искра в глазах. Вчерашняя просьба и эта – стороны одной медали... нет, грани одного куба. Догадка была внезапной.
- Думаю, что да. Но восьмая грань тогда будет пустой.
- Ну, хотя бы рубик будет объемным, - невесело пошутила девушка, выбрасывая в окно недокуренную сигарету. – Спасибо.
- А что это? – Макридис повернулся и посмотрел на Ласточку с любопытством.
- Один макет, - устало улыбнулась Ариша в ответ. – У меня у четвертого курса практика. Удачи.
- Из чего делать-то? – спохватился Макридис. - Камень? Какой? Или неважно?
- Из гипса можно… или из металла… - неуверенно замерла на пороге девушка. – Главное, чтобы объемно глянуть.
- Понятно, - кивнул скульптор. – Буду делать. Надеюсь еще видеть в гостях, - сверкнул улыбкой на смуглом лице.
- Можем выпить кофе… - неопределенно повела плечами девушка и вышла.
Макридис остался. Перестал улыбаться, порылся на столе, достал из-под коробки с инструментами еще одну бумажку, развернул, сравнил. Эта была начерчена не так аккуратно, наспех, но размеры совпадали. Стиль узора тоже. Он развернул все восемь и просидел до тех пор, пока не пришла пора собираться на работу.

(и Соуль)

11 октября, утро

Тумбочка стояла не на полу, не на столе даже, а на кровати - так Саморукову было удобнее. Разумеется, с кровати было снято все, даже матрас, но все равно тумбочка выглядела несчастным живым существом, которое надо не чинить, а вот именно лечить.
Комната была полна запахом свежесваренного клея, феи даже расчихались. Теперь они устроились под открытой форточкой и возмущенно перешептывались.
Приходил на запах комендант общежития, тоже возмущался, грозил выселением. Но Антип Саморуков был уже не тем робким новичком, который боялся всего и всех. Он хладнокровно посулил коменданту, что настучит в ректорат про подсобное комендантское хозяйство. Мол, тот незаконно, по знакомству, заполучил себе поросенка от вепря Сэхримнира - того самого, которого ежедневно едят воины в Валгалле, а наутро он, вепрь то есть, воскресает снова. А комендант каждый вечер забивает поросенка на свинину, а наутро тот снова хрюкает в загоне...
Комендант удалился, Саморуков закончил работу без помех.
- Ну вот, - нежно сказал он тумбочке, когда клей высох, - вот ты и как новенькая... нет, лучше новой! Ну-ка, похлопай дверцей! Ничего не заедает?.. Вот и славно! Ах да, чуть не забыл... ты же просила...
Саморуков открыл перочинный нож и строго сказал тумбочке:
- Терпи, не маленькая! Еще раз попробуешь мне руку прищемить или ящиком по голове стукнуть - вырежу на боку страшное слово из трех букв!.. И никаких вопросов!
Вскоре на фиолетовых боках тумбочки красовались симметричные царапины - четыре слева и четыре справа. Они смотрелись как оригинальный узор и наводили на мысль о ритуальных шрамах индейских воинов.
- Красавица! - восхищенно выдохнул Антип.

11 октября, утро

Лисов затянул туже шнурочки ладанки и надел плетенный ремешок через голову. Знак Эйто даже через слой расшитой защитными узорами ткани холодил кожу.
Хотелось складывать факты к фактам, собирать из них сложную мозаику Эйто. Многие элементы один в один напоминали фрагменты рукописей, но верить - казалось слишком смелым, слишком самонадеянным. Лисов и сам не мог толком объяснить, почему побаивался представлять выкладки относительно творившегося в АкадемГардарике.
- Александр Евгеньевич, вас там заведующий кафедрой вызывает... по поводу вчерашних событий.
"И по поводу шатающейся по студгородку нечисти", - мысленно закончил Лисов, выходя вслед за невысокой девушкой-секретарем.
- Я сейчас подойду... - замедлил шаг Александр Евгеньевич, затем повернулся в сторону кабинета. - Забыл флейту.
...следовало искать единомышленников. Кто же еще, не опасаясь, засовывал любопытный нос во все щели?..

11 октября, утро

"Осьмеричная!" – тихий и куда более мелодичный скрип.
"Проклеенная!" – радуги красок.
"Краса-а-авица...?" – кляксы, сплетающиеся в слова между новенькими шрамами. Над последним обновленной тумбочки пришлось подумать дольше, однако спустя пару минут она сочла, что этот достойный эпитет также относится в радостным вестям и потому можно смело радоваться.
Буквы мгновенно выросли на всю тумбочковую площадь и закружились по стенкам хороводом, вызвав у мастера легкое головокружение.
"И это все я, я, я!" – обдало Антипа мысленным писком. Потом мебель вспомнила, что какая именно "я" не сообщила и немедленно это исправила, тотчас доказав, что является юной особой самого что ни на есть настоящего женского пола. Только девчонки и девушки (и женщины наверное – среди студенток, служившим тумбочке основным статистическим материалом, таковых попадалось мало) могли создавать столько шума по такого поводу.
На радостях "красавицы" мебель проверила телепортацию, сбоившую после сырого Леса, и немедленно куда-то исчезла, оставив затихающий телепатический звон. Этажом выше что-то загрохотало. Мимо окна просвистела рассыпающаяся тетрадка, но шмяк падения случился явно быстрее, чем канцелярская принадлежность успела бы долететь до земли.
Потом что-то загрохотало... этажом ниже? Под землей? Над...
И с энергичным лязгом проветрившаяся тумбочка вернулась на кровать. Промахнулась. Извинилась, вернулась еще раз. Комната оказалась изрядно засыпана землей, тумбочка – с видом победителя обвешана гирляндами паутины, а расцветка свободных от земли и паутины углов сияла непредставимыми расцветками. Общий итог был довольно гармоничен... если категорически не воспринимать выходца из подвала как некогда милую и аккуратную дубовую мебель. Как мебель разумная тумбочка вызывала легкий... ээ... шок.
"И здоровая", - подытожила паутинная и осмеричная. "Я-а-а... – пауза, - очень... – скрип, - благодарна".
Усиленный мелодичный скрип. Один из ящиков выдвинулся и... самым настоящим образом "протянул" Саморукову заоконную тетрадь. Цвет мебели вдруг напомнил что-то смущенное и озадаченное.
Антип взял тетрадь не сразу. Сначала оглядел комнату, превращенную в подобие клумбы.
- А ну, квартиранты, живо прибрались!.. - начал было он... но вовремя представил, во что превратится комната, если феи примутся за уборку, и махнул рукой: - Отставить, я сам...
Только тогда он не без опаски потянулся за тетрадью. Весьма брезгливо взял ее. Небрежно перелистал. Зацепился взглядом за строчку. Вернулся к первой странице. И углубился в чтение, забыв обо всем на свете...
А вновь перекрасившаяся в сумасшедший паутинный стиль мебель счастливо скрипнула, и, тихонько буркнув: "Еще вернусь" исчезла.

(я и Гульда)

11 октября, утро

Прошлый день явно не свидетельствовал о благоприятном для Заи сочетании звезд на небе. Потому его было решено быстренько свернуть и пораньше лечь спать, дабы утром, свежей и выспавшейся, встать с той ноги и, сладко потягиваясь, умыться холодной водичкой, что еще больше взбодрит, и отправиться получать знания. Угу, как же. Нет, потягивания и вставание с той ноги вышло вполне успешно, а вот мохнатый коврик под ногами, который, видите ли, не любит, когда наступают ему на спину, явно не числился в первоначальном сценарии.
Обнаружив сие вопиющее нарушение стратегического плана, Зая заорала в голос.
- Тише, тише... - запрокинул голову и недовольно закряхтел серый волк. - К тебе сбегутся все соседки.
-Тише тебе, да?? тише? Шаз тебе будет тише!- девушка картинно запрокинула голову и завизжала еще отчаянней.
Волк демонстративно зажал уши лапами и заскулил, медленно превращаясь в знакомого уже смуглокожего паренька.
-Думаешь это тебя спасет, мелочный предатель???- зая вскочила на кровати, попутно схватив тапок на манер оружия. и тут только она осознала, что все еще щеголяет в ночной сорочке.
-Ай, -взвизгнула Нелля, мгновенно натянув одеяло до ушей,- Ты зачем сюда явился, охальник!
Аль-Абэк сел, все еще держа ладони у ушей и, прищурив один глаз, посмотрел на Неллю:
- Домой. - заявил волк и тут же осекся, осознав смелость заявления.
-Домой?- недоуменно протянула Зайка, выглядывая из-за своей импровизированной ширмы.
- Угу, - неуверенно кивнул волк.

(с Соуль)

-А ты в Деканате спросил, можно ли тебе здесь жить?
Аль-Абэк отрицательно покачал головой:
- ...но ведь ты им не скажешь, пэри?
-Сам ты перо! И нечего смотреть на меня как на пюре!
- Ты красивая, - смущенно опустил голову юноша. - Не смотрю.
-Ага, знаю я вас! Красивая-красивая, а сам как зубами щелк и в кусты!
- ...я не мог появится перед охотниками, - глухо ответил Аль-Абэк.
-Какими?
- Золотоволосый мужчина с огромным зверем.
-Ой, нашел чего пугаться! Волк, а от Лиса бежит! –презрительно фыркнула Зая.
- Они за ушами охотятся...
-А зачем им твои уши?- удивилась девушка, забыв натягивать одеяло на свои собственные.
Смуглокожий паренек хмыкнул:
- Говорят так... в среде оборотней, - он подобрался к кровати ближе и упер в край острые локти.
-Как??? А что, в ушах- сила?
Аль-Абэк непонимающе пожал плечами.
-ну.... Они силу дают? как тотемы?
- А, нет, - отмахнулся паренек и сел на пол. - Так ты меня не прогонишь?
-Куда же тебя девать! без ушей же останешься! - нежно проговорила Зая, погладив юношу по голове. И тут же, взвизгнув, снова спряталась за одеялом.
Аль-Абэк задумчиво улыбнулся.

11 октября, день

Практические занятия – очень удобная вещь. Второкурсники увлеченно лепили геометрические объекты... Не все, конечно, увлеченно и не все лепили: некоторые лишь изображали бурную деятельность, надеясь, что преподаватель не увидит, а потом кто-нибудь поможет. Правда, таких было меньшинство – дар волшебника не дает рукам и душе долго оставаться в покое.
Так или иначе, Георгий хорошо видел хитрости, которые сам не так давно применял, но закрывал на них глаза за отсутствием времени. Большая часть его собственного стола была укрыта от взглядов толстыми стопками книг и бумаг, а также ящичком с инструментами. Преподаватель сидел с раскрытым журналом и время от времени что-то помечал в нем – наверное, подсчитывал посещаемость, что невольно наводило дрожь.
На самом деле Жора быстро клал ручку назад, не оставляя на бумаге никаких следов. Руки грека были заняты – он готовил формочки, чтоб залить их гипсом и получить восьмигранник с рисунками как минимум в трех экземплярах. Узор был довольно сложен, и все же дело продвигалось быстро, а впереди была еще одно практическое, а потом окно...

11 октября, день

Лунни поднял глаза на вошедшую Анну-Марию и застыл. Теперь девушку было не узнать: выстриженные неровными прядями волосы обрамляли личико и спускались чуть ниже плеч. Тоненькая фигурка была затянута в черные брючки с абстрактным белым рисунком и удлиненное белое платье-блузу с воротником-стоечкой. Объемная кожаная сумка, похоже, вмещала в себя часть новоприобретенного гардероба.
Дракончик протер розовыми кулачками глаза, и, вспомнив, наконец, что даже духам предков положено дышать глубоко вдохнул, забыв о торчащем из пасти пироге.
Стуча себя по чешуйчатой груди и меняя цвет чешуи с леденцово-розовой на цвета фуксии, он в ужасе уставился на хозяйку.
Не обращая внимание на Лунни Анна-Мария скинула с узких ступень черные балетки без каблуков и босиком подошла к столику, оглядеть практически пустые коробки из-под пирогов:
-Души – духами, - недовольно проворчала она, - но прокормить тебя становится проблемой. Мог бы и мне оставить. Между прочим, располнеешь – пинай на себя! Солнышко вряд ли польстится на толстого дракона.
-Где ты видела располневшего духа-хранителя?! – Возмутился Лунни, в раз забывая о своих неприятностях.
-Не видела, так увижу. – Спокойно отозвалась Анна-Мария. – Судя по тому, что осталось, ждать не долго. Лучше помоги мне.
-В чем? – Живо заинтересовался Лунни, перебираясь к ней на постель и заглядывая в открытый блокнот.
-Мне нужно больше информации, и уже ясно, что от моего куратора я ее не получу. Его… Волчицу я тоже вычеркнула. Это список тех, кого я встретила утром. У меня есть выбор между светловолосой девушкой и хмурым молодым человеком. Предпочитаю последнего – с мужчинами общаться легче. К тому же я узнала, что он преподает лепку, так что придумала предлог: можно показать ему рисунки талисмана и спросить, можно ли сделать такой.

Недалеко от Деревни мастеров к причалу подошел еженедельный дирижабль. Путешественников на нем было мало: несмотря на явное преимущество перед поездами в скорости и комфорте, заоблачные цены отпугивали большинство желающих. Так что и в этот раз на причал сошло всего около двух десятков пассажиров. И среди привычных светских дам, спешащих магов и богатых промышленников явна выделялась тройка молодых людей.
Они ни разу не заговорили ни с кем за все путешествие, ограничившись едва ли не парой фраз между собой. Похожие как братья близнецы, в темно-серых делвых костюмах, начищенных до блеска ботинках и с одинаковыми кейсами. Одинаковыми были даже зачесанные назад черные волосы, плоские часы на левых запястьях, круглые стеклышки темных очков и отрешенное выражение лиц. Единственной разницой было то, что один из молодых людей держал в руке тонкую бамбуковую трость.
Сойдя на пристань, троица синхронно огляделась. Молодой человек с тростью подошел к одному из служащих, аккуратно снял очки, и остановив на нем неподвижный взгляд раскосых глаз вежливо поинтересовался как бы они могли попасть в прославленную Академию Магов.

11 октября, день

Сумка под мышкой хрюкнула и вполне ощутимо дернулась. Анна-Мария прижала ее локтем к боку и наградила хмурого грека лучезарной улыбкой. В сумке сидел Лунни. Девушка не была уверена, что кто-нибудь уже заметил розового дракона. Но знала, что в Европе это принято не так, как у нее дома и не хотела давать повода.
- Добрый день! – прочирикала девушка, отбрасывая волосы назад и протягивая преподавателю ладошку лодочкой:
- Меня зовут Анна-Мария. Мы виделись утром, но не успели познакомиться.
- Добрый вечер, - поздоровался Жора, набросивший, перед тем, как открыть дверь, кусок материи на свой рабочий стол. Где-то он видел эту девушку и пытался припомнить, где. Знакомое лицо, но... – Георгий Макридис, - запоздало спохватился он.
О! – раскосые глазки округлились. Насколько это позволяла природа, конечно. – Вы грек, да? Какая интересная фамилия!
Восточное представление о вежливости тоже немного отличалось от принятого в Академии и, к сожалению, Лис еще не успел коснуться этой темы.
- Я могу войти? – она улыбнулась. – Кроме интереса к этой восхитительной части искусства у меня есть и вопросы. Найдется ли у уважаемого мэтра время на них ответить? Обещаю не испытывать вашего терпения.
Георгий еще не пришел в себя после только что законченной работы и слегка ошалел под напором быстрой с непривычными оборотами речи девушки. Уважаемым мэтром его еще не называли. Кивнув и моргнув, Макридис отступил, пропуская гостью, и не нашел ничего лучшего, как сказать:
- Входите. Да, грек я...
- О, благодарю! – в мастерскую девушка впорхнула с грацией бабочки, едва касаясь, пола плоскими подошвами балеток. - Где-то здесь у меня были наброски…
Анна-Мария открыла сумочку, слегка отвернувшись от преподавателя, что б не светить перед греком нестандартное, мягко говоря, содержимое. Розовая чешуйчатая лапка быстро высунулась из сумки и сунуло ей в руку искомое.
- Вот! – бумаги перекочевали в руки Георгия. После столь наполненного событиями времяпрепровождения воображения у Анны-Марии хватило только на то, что б с восточной точностью изобразить куб Ключа. Впрочем, девушка считала, что этот рисунок все равно ничего не скажет греку, а для предлога подойдет ничуть не хуже любого другого...

(пока вдвоем с Переплетчицей)

- Скажите, можно ли создать эту вещь?
Георгий небрежно посмотрел на рисунок, улыбнулся, устало моргнул.
- Да, конеч... – снова вернулся взглядом к рисунку, затем изучил лицо девушки с непривычными китаяонскими чертами. Опять посмотрел на рисунок. Снова на девушку. Рисунок. Девушка.
- Это что, новый розыгрыш такой? - нахмурился Макридис.
- Розыгрыш? Нет, что вы. Мой интерес вполне искренен, – отвлеченно отозвалась девушка, оглядываясь в поисках пригодного для сидения места. Стул вызвал у Анны-Марии некоторые сомнения. Не то, что б она никогда не видела эти приспособления для сидения… но привыкала к ним с трудом. А пол вряд ли положительно скажется на белом платье. Поэтому с детской непосредственностью Анна-Мария облюбовала стол. Не то, что б ткань ей очень помешала б, но сесть на что-то острое было бы глупо. Так что импровизированную скатерть со стола просто сдернули.
Дальше произошло одновременно сразу несколько событий.
С интересом разглядывая кубики, Анна-Мария задумчиво признала:
- Быстро. Похоже, что все же в европейской магии что-то есть.
-У меня хвост затек и крылья отсиделись! – сообщил розовый дракон, выбираясь из тесной сумки.
- Жор, ты здесь? – вопросила с порога Шу.
- Шу! - обрадовался грек, улыбка на миг рассеяла мрачность на лице. – Проходи! У меня тут небольшой беспорядок, - его взгляд упал на существо, которое уже являлось на опушке. – У меня тут драконы, правда, но я уберу! Вот...
Макридис шагнул к столу, на котором сидела Анна-Мария, и попытался сгрести в ладонь кубики.
- Ах, не стоит… - промурлыкала Анна-Мария, накрывая ладонью один из кубиков. Сидела она, подогнув под себя одну ногу и боком к двери, поэтому обладательницу женского голоска не видела. Кто там заглянул в гости к преподавателю ее не интересовало, ясно же, что придется откланиваться (это европейское выражение ее всегда смешило, поскольку в поклонах те никогда не разбирались) и выяснять информацию другими путями. Но не будь она ученицей Змеи Ше, если не прихватит с собой сувенир. Мало утешений, правда, после того как Лис забрал ключ. Но хоть что-то.

(та же компашка)

- Спасибо за помощь! – наверное, ничего б не случилось, если б в этот самый момент Анна-Мария не решила стать вежливой. И, придерживаясь все тех же европейских традиций (в меру понимания) поцеловать Жорика на прощание. В щечку. Ну, или куда попадет.
- Ух ты, смотри кто!.. – завопил дракон, тыча пальцем в сторону двери.
В глазах застывшей Шу мелькнул огонек узнавания.
- Анна-Мария-Арабелла!
В воздухе запахло озоном.
- Шунишу де Шушу! – названую сестричку китаяонка не видела нигде кроме как в кошмарах, но узнала мгновенно. С силой оттолкнув Георгия, она выхватила из кармана четки.
Ветвистая молния расчертила воздух, едва не подпалив хвостики нырнувшей за стеллажи Шу.
Макридис покраснел, думая, что скажет девушке, но явно не успевал за изменениями обстановки. Попытка одновременно закончить разговор с Анной-Марией (Жору озарило, где он ее видел – выходящей из леса с Лисовым и одетой в его свитер!), выяснить, что тут делает дракон, поговорить с Шу и взять кубики провалилась. Почти в прямом смысле разрывавшийся на части грек на миг впал в ступор, потом бросился к первой гостье и попытался выхватить четки из ее рук.
-Ах ты!.. – никто не знал, что Шу владела китаяонским. Она и сама не подозревала о сем факте. Но высказывание о истинной внешности, характере и предпочтениях Анны-Марии были цветасты, метафоричны и разнообразны прилагательными и глаголами (все как один образованными от непечатных корней). Жаль, что оценить красоту конструкции было не кому. Разве что Лунни. Но ему было не до того: схватив Анну-Марию за плечи, он сдернул ее под стол за мгновение раньше, чем туда грохнулась огромная ваза.
К счастью, стол выдержал. Заодно дракончик успел обвить хвостом ноги грека и посильнее дернуть с прицелом на сваленную в углу груду тряпок: чисто из благостного желания убрать преподавателя с горячей точки.
Основы китаяонской магии основывались на чистоте духа и созерцании. Но никаких предохранителей (кроме многочисленных лекций о философии и этике) в них не было. А Шу так и не сумела пробиться к своему тотему, так что вразумить ее было не кому. Да и способы обходить запрет, студенты нашли давным-давно.

Жора, пытаясь освободиться и прекратить драку в своей мастерской, отчаянно забарахтался, и начал колотить Лунни кулаком с зажатым в нем кубиком – единственным, который остался в руках.
- Немедленно прекратите! – кричал он. – Немедленно!
Если бы Макридису удалось добраться до своих инструментов, он попытался бы остановить девушек, временно «заморозив» их – такой прием использовался для удобства при ваянии, чтоб модель не шевелилась.
- Вас исключат!
Как дорого бы он сейчас дал, чтоб услышать свой тотем...
Инструменты для гравировки, как и большинство студентов старших курсов Шу имела с собой. Конечно, гравировка это было не так быстро как поэзия или музыка, но при определенной сноровки и достаточном наборе заготовок тоже неплохо.
Анна-Мария оказалась девушкой разносторонних талантов. После миниатюрного торнадо, разбившегося об выставленные Шу щиты и тростниковых зарослях в квадрате метр на метр (пол, конечно пострадал, зато удержались обрушенные Шу шкафчики) рой вызванных стрекоз смотрелся эффектно.
- Да не особенно то и хотелось, – оскорбленно поджал ушибленный хвост дракон. Плотная чешуя смягчила удар, но все равно было неприятно. - Ты в этом бедламе еще и колдовать собираешься? Ну-ну… Надеюсь, что искажение от переизбытка энергии в замкнутом пространстве ты посчитал.
Дракон флегматично поймал одну из стрекоз, внимательно ее обнюхал и со вздохом заключил:
-Лучше б суши призвала.
С потолка с грохотом обрушилась люстра.
- В камень превращу! – к этому моменту в глазах наблюдавшего разгром своего жилища Макридиса горел дикий огонь, сжиравший все разумные доводы. Он бросился к столу и начал рыться в инструментах, пренебрегая возможностью случайно пострадать.
- Что. Здесь. Происходит? - и так уже открытая дверь еще раз жалобно ударилась о стену. На пороге стояла рыжеволосая девушка, раскрывшая ладони навстречу обеим студенткам.
В комнате, неожиданно... совершенно неожиданно установилась тишина, в которой только едва-едва тикали часы. Отсутствие звуков ошеломило Макридиса, замершего с резцом в руках.

(и Стася, и Соуль)

Он посмотрел на Ласточку, на абсолютно неподвижно застывших девушек и с трудом выдавил из себя:
- Здравствуй. Спасибо.
Ариша задумчиво пересчитала взглядом свои синхронно тикающие часы и обратилась к греку:
- Заповедь: не изменяй - тебе неизвестна?
- Я во второй раз в жизни вижу эту девушку, - нервным жестом указал Жора на застывшую под столом Анну-Марию. Первый – в обществе Лиса.
- Я вижу ее... - Ариша задумчиво посмотрела на китаянку, что-то подсчитывая в уме. - Не в первый раз, и она. Мне. Не нравится.
В голосе рыжеволосой звучали нотки ревности.
- Жора, подойди ко мне пожалуйста. Я не могу долго держать временной кокон.
Георгий шагнул к Ласточке.
- А потом, черт возьми?
Ариша не ответила. Она глубоко вздохнула, зажмурилась, и... сорвалась с места, захлопывая дверь и увлекая Макридиса в коридор. За створкой что-то громко звякнуло...
- Мило! – прокомментировал Лунни проходя сквозь дверь.
- Приветствую вас, химэ, – легкий поклон в сторону Ласточки. – Хотя вы б могли б все же предпринять некоторые попытки вразумить неразумных котят. Да.
Он изящно покопался зубочисткой между зубов и извлек стрекозиное крыло:
- Кстати, у меня есть один знакомый специалист по интерьерам. Замечательный мастер, – дракон кивнул греку. Могу вам подсказать как его найти.
Лунни повернулся и тем же путем исчез за дверью.
- Моя мастерская, - воскликнул Георгий, пытаясь вырваться. - Они всё уничтожат!! Стервы!
- Починишь, - обхватила аспиранта за талию временщица, стараясь сжать руки как можно крепче. - Главное живым остаться...
Послышалось еще одно тихое «дзынь» по косяку пошли сосульки, а дверь покрылась инеем. И воцарилась тишина.
- Да испепелит их Зевс-Громовержец! – изрек Макридис, подняв руки к небу. Потом продолжил по-гречески что-то куда более действенное, но гораздо менее возвышенное. Медведю, услышь он своего подопечного, грозила бы зубная и головная боль сразу. – Надо было сделать что-то! – он вновь перешел на русский. - Связать!!
- Ну... попробуй, - не очень уверенно предложила Ариша и покосилась на дверь - за створкой ничего больше не звенело, не билось и не кричало. Пока.
- И попробую! Надо было предупредить! - нахмурившись, Георгий, шагнул к двери и вдруг остановился, почти спокойно произнес: - Я сделал кубик.

Ариша разжала руки и, отряхнув с брюк невидимую пылинку (словно ничего не произошло), улыбнулась:
- Спасибо.
Георгий наконец выпустил из кулака впившийся гранями кубик, вложил его в ладонь Ариши.
- Мне надо туда, - толкнул дверь.
Девушка решительно метнулась за ним следом:
- Я подстрахую.
Дверь открылась почти бесшумно. Мокрая как мышь Шу зло косилась на дракона, вытирая с лица что-то липкое и подозрительно пахнущее вареньем. Волосы висели сосульками, и вид у нее вообще был несчастный.
Обсыпанная какой-то белой пыльцой Анна-Мария выглядела не намного лучше. Отняв руку от покрасневшего уха, она сложила их лодочкой у груди, склонила голову в сторону Ласточки и с уважением произнесла:
- Кидзе Ариша. Я приношу извинения, за принесенные неудобство и свое недостойное поведение. И уповаю лишь на то, что ваше благородство и прощение коснется и моей ничтожной особы.
Не задумываясь над тем, в курсе ли Ласточка о том, что некоторые специфические суффиксы указывают, что претендующая на сердце воина девушка обращается (со всем уважением) к его старшей жене, Анна-Мария всхлипнула в сторону Жоры:
- Простите!
И убежала по коридору.
Шу вздохнула:
- Ну, почему стоит мне к тебе зайти, так тебе обязательно приспичит с кем-нибудь целоваться? И нет бы кого поприличнее выбрать! А девушка, между прочим, замуж сбирается!
И побрела по коридору в другую сторону.
Дракон сочувственно перевел взгляд с Ласточки на Макридиса и произнес:
- Ты знаешь, это… ну, не заходи туда пока. Я тебя потом с хорошими ребятами познакомлю. У них опыт. И нервы крепкие.
- Какими ребятами? - Георгия слегка била дрожь, но голос был на удивление спокоен. Видимо, запас эмоций подходил к концу.
- Надежными, - убедительно отозвался Лунни, уже уходящий по коридору вслед за своей подопечной. Подумав он плюхнулся на задницу и почесал задней лапой за ухом: - Оно понадежнее будет. Точно тебе говорю.
Словно в подтверждении его слов из мастерской донесся жуткий шум. И все слово стихло.
- Да, - кивнул своим мыслям дракон и скрылся за поворотом.
Жора посмотрел невыразительным взглядом на дверь своей мастерской, потом опустился на пол, привалившись спиной к стенке, и остался сидеть неподвижно.

(Соуль, я и Хигфе громим мастерскую.
Поправка: громила только я))

11 октября, день

Ближе к зиме силу брали корни - и материнские, и отцовские: хотелось спать. Арилья чувствовала это - как уверенно и неторопливо наступающая зима навевает сон. Ундина зябко закуталась в волшебные одежды и, толкнув босой пяткой грязный после короткого дождя камушек, спустилась в небольшую лощину неподалеку от квартала студентов второго курса.
Здесь бил маленький родник. Из-за темных камешков, покрывавших дно, чистая вода выглядела черной - на глади кружись, танцевали оранжевые и желтые осенние листы. Арилья разбила течение носком и поежилась. На самом деле вода ундинам только в первые минуты перед сном казалась ледяной, потом - теплой-претеплой.
- Хоть это не меняется, - негромко произнес кто-то позади. Арилья удивленно обернулась и окинула снисходительным и слегка высокомерным взглядом высокого мужчину, устроившегося на огромном дубовом корне.
Незнакомец вздохнул и запрокинул голову, разглядывая разноцветную крону - на узкие плечи упали тяжелые каштановые пряди, украшенные маленькими сухими листочками.
- Ундины засыпают до весны.
- Мааани, - задумчиво протянула Арилья, - я ундина только наполовинку.
И ударила босой пяткой по мокрому камню, обдав незнакомца ворохом брызг - тот отгородился от них со смехом. В нем было что-то от дриады, и в то же время гость оказался не чуждым и воде: по движению руки капли нарисовали в воздухе изысканный узор. Зеленые глаза весело сверкнули.
- Ты не похож на чародея-студента, - заинтересованно склонила голову набок Арилья. - Кто ты?
- Чародея и студента? - незнакомец нахмурился.
- Они каждый раз, когда колдуют, оглядываются на тотемы, - ундина улыбнулась и, подобрав полы белых одежд, осторожно погрузилась в воду по пояс - в тот же миг длинные ленты побежали по течению, перевиваясь с черными струями. - Я не очень хорошо вижу тотемы, но чувствую. А рядом с тобой - нет, и есть в тебе…
Арилья задумалась. Что же есть в этом странном госте? Она не могла понять.
От природы будучи существом волшебным, ундина воспринимала магию как неотъемлемую часть себя, а вот людей - как нечто неестественное и чужое. Гость человеком не был, но не был он и волшебным существом…
- Тотемы? - переспросил мужчина. - И многие сейчас творят чары?
В его голосе скользнуло странное беспокойство, в котором неожиданно, почти незаметно возникли гневные ноты. Арилья, их не заметив, пожала худенькими плечиками:
- Многие способны, потому, и мы, волшебные, не боимся людям показываться, - она широко улыбнулась собеседнику и, обернувшись вокруг себя, окунулась в воду с головой. Вынырнула, отфыркиваясь и кокетливо заглядывая в глаза незнакомцу. Он выглядел невеселым.
- А ты? Я таких, как ты, раньше не видела. Ты из-за границы? У нас в этом году много-много студентов из других стран. Так странно… они и чары творят по-другому.
Мужчина покачал головой:
- А твои бы родители меня вспомнили. Вы же долго живете, верно?
Арилья неуверенно кивнула, удивленная таким поворотом разговора. И забеспокоилась, не понимая, что происходит. От гостя веяло магией - ундина втянула носом воздух. Магия… его магия отличалась, была более древней и сильной. А еще… незаметно, но уверенно гость собирал вокруг себя даже самые маленькие крупицы чар.
- Что ты такое?... - удивленно расширила глаза Арилья. Гость виновато развел руками, видимо, не в силах объяснить. - Ты… ты очень старый. Ты волшебный. Совсем волшебный. Но по-другому, словно в тебе… в тебе все мы: и русалки, и дриады, и лешие. Много-много и в одном.
Мужчина поднялся и подошел к ручью. Ундина спряталась в воде, словно хотела превратиться в струйку воды и убежать с течением прочь. Не могла. Не была чистокровной.
- Я правил очень давно, - присел на корточки возле ручья незнакомец и протянул руку к Арилье. - Спи, маленькая. Спи до весны. Все, может еще измениться.
Пушистая и теплая волна дремы накрыла ундину, укутала теплым пледом, убаюкала в холодном течении ручья. Незнакомец выпрямился и в задумчивости прошептал несколько слов.
А потом - исчез. Словно его и не было.

(написано Соуль)

11 октября, вечер

Макридис замер неподвижно. Настолько, что напоминал вырезанную прямо из камня стены, о которую опирался спиной, статую, раскрашенную, как живой человек. Только дыхание, заставлявшее шевелиться тонкий шелк рубашки, показывало, что он - не скульптура.
Он – неудачник. Эта мысль билась о стенки черепа изнутри и набирала силу с каждым ударом. Вскоре она громыхала, заглушая все другие. Он не может поговорить с девушкой, которая ему нравится. Не может разобраться с непонятной магией. Ему не утвердили желаемую тему диссертации, а теперь – разгромили мастерскую, почти всё в которой было сделано своими руками – заботливо и с трепетной нежностью. Достаточно? Даже больше, чем нужно!
Лучше бы он никогда не покидал родного Крыма – глядишь, сгодился бы н что-то полезное. Сливу и виноград курортникам продавать, например!
Он долго сидел на полу, а потом поверх поднявшегося хребта отчаяния повеяло жаждой действий. Георгий вскочил и, не оглядываясь, направился к кафедре. Отворив своими ключами, он вошел в темное помещение, где давно уже никого не было и, коснувшись своим резцом камня у двери, зажег светящиеся кристаллы на стенах. Комната озарилась светом. Почему-то у Жоры осталось чувства, что она недовольна - что разбудили и заставляют вместо заслуженного отдыха работать сверхурочно. Он вздохнул и взялся за инструмент, поставив перед собой кусок белого мрамора с прожилками, разбежавшимися по поверхности, как карта неведомых путей.

11 октября, вечер

Антип Саморуков не просто прочел тетрадь, подброшенную ему благодарной тумбочкой, - он чуть ли не наизусть выучил некоторые страницы. Неровные чернильные строчки отражались в его потрясенных глазах - и воображение поэта превращало их в перья волшебных птиц, дождем опадающих вокруг него прямо здесь, в этой комнатке...
Наконец Антип отложил тетрадь и взмолился:
- Квартиранты! Феи мои дорогие! Уж вы ли не проныры! Уж вы ли не просочитесь в каждую щель! Если вы не разыщете того волка - никто не разыщет. А он мне так нужен! Я же сам видел у него в пасти перья Жар-птицы! Айра, негодяйка летучая, найдешь волка - прощу тебе заморочки с гекзаметром!

11 октября, около шести часов вечера

- Саш, что с тобой? - вид мрачного мужчины говорил за себя. Он поднял голову от бумаг и пожал плечами. - Ой, вот только не надо так делать...
Лисов посмотрел на рыжеволосую, долговязую девушку и неожиданно улыбнулся:
- Просто все катится к чертикам. К таким маленьким, пушистым, хвостатым, рогатым...
- Ты болен? - временщица накрыла длинной ладонью лоб мужчины и покачала головой. - Ага, понятно, неприятный разговор с начальством...
- Я некомпетентный волшебник, бездарный педагог, лишенный таланта музыкант, который даже волка поймать не может...
- С каких пор музыканты бегают за волками? - прервав, насмешливо вскинула брови Ласточка, и Александр Евгеньевич на некоторое время замолчал... вскоре он продолжил, устало откинувшись на спинку стула:
- С некоторых. Давай попробуем посмотреть на то, что происходит, отогнав в сторону научно-магический скептицизм, хорошо?
Ариша кивнула. Она покорно присела на край стола и с видом маленькой девочки сложила на коленках ладони.
- Академия существуют несколько веков. Из истории мы знаем, место для ее основания выбрано не случайно: оно имеет долгую магическую историю и всегда славилось тем, что привлекало волшебных существ. Никто и никогда не задавался вопросом: почему? Повести, которые появились много позже - ученые называют их "фантазиями на тему Эйто", но насколько идущие издавна слухи являются выдумками?
- По-моему, тебя снова клонит в сторону твоей работы... - негромко заметила Ласточка.
- Работы? - Лисов раздраженно швырнул на стол ручку, которую до того крутил в пальцах. - Когда сегодня я напрямую спросил декана о том, что он думает по поводу жалоб студентов, у которых на старших курсах появились проблемы в общении с тотемами, он быстро перевел разговор на другую тему. Впрочем, несколько позже, мы сумели найти общий язык... Даже, если речь идет не о знаках Эйто, нельзя отрицать, что происходящее в древнем лесу, со студентами... что все происшествия - это ненормально. Я слышал мальчишка неподалеку, выполняя задания к поступлению, превратил камень в пыль. Разрушил, понимаешь?
Он поднял взгляд на девушку. Ариша осторожно накрыла пальцами руку Лисова:
- Тебе нужно немного отдохнуть. Утро вечера...
Александр Евгеньевич тряхнул головой, резко поднялся и направился к выходу.
- Хватит. Мне казалось, что ты попробовала понять. Когда снова захочешь слушать - тогда и поговорим.
Ласточка недоумевающе вскинула брови, потом гневно свела их к переносице и, достав небольшой мешочек, кинула мужчине в спину:
- Держи, может понадобится.
Лисов поймал, поклонился и захлопнул дверь.

11 октября, вечер

Сначала Шу просто отчаянно рыдала, колотя кулаками по подушке. Потом просто уткнулась в мокрую насквозь наволочку носом и тихонько всхлипывала, вздрагивая всем телом и отворачиваясь от стакана воды, который встревоженная Аечка пыталась ей сунуть. Сил объяснятся с обеспокоенной домовушкой не было. Более того, чему был посвящен сей достойный профессиональной банши концерт она не смогла б объяснить даже самой себе.
Ну, целовался Жерик с ее сводным ночным кошмаром – что с того то? Если тебе нравится этот парень – реши для себя, а не держи его в подвешенном состоянии. В конце концов в отличии от тебя он может похвастаться мягким характером, наличием чувства юмора и внешностью, описывая которую не надо употреблять прилагательные «серая» и «незаметная». Как будто не знаем, в кого первый курс скульпторов поголовно влюблен!
А если уж вы «только друзья» так какая разница с кем твой друг целуется? Ладно, сводная дрянь не попадает под категорию «какая разница». Нашел с кем целоваться! Нет, ну неужели среди миллиона девушек населяющих эту землю он не мог выбрать никого другого?! Друг называется! Хм…
Настойчивый стук в дверь заставил Шу выпрямится. Кто это мог быть? Зная Жерика он сейчас либо сидит в прострации, созерцая свою мастерскую, либо вдохновлено творит,… созерцая ее же. Для преподавателе рановато, да и они предпочитают передавать через домовых вызов на ковер, а не навещать провинившихся на дому. Антип не придет, все ее друзья заняты, а Зая не стала б так стучатся.
-Аечка, открой, пожалуйста…. О!
По крайней мере, в одном они были схожи: заплаканные лица с опухшими от слез глазами и
Сестрички, да.
-Я… принесла мороженное: - Анна-Мария вытерла рукавом опухшие глазки-щелочки и неуверенно подняла повыше фирменный бумажный пакетик.
-Выбирала что полегче да помягче, на случай, если я начну кидаться? – Скептично осведомилась Шу.
-Угадала. – Пожала плечами гостья.
-А этот… мелкий и вертлявый, где?
-Лунни? Лопает. Так что где-то час без него у меня есть. Может, поговорим?
-Ладно. – Неизвестно кого этот ответ изумил больше. – Анну-Марию или саму Шу. – Заходи. Только дверь запри.


Лунни придирчиво оглядел разложенные на циновках блюда, две свечи, блестящий в их свете хрусталь и благородный отлив палочек для еды. Подвинул блюдо с суши. Заботливо прикрыл салфеточкой аппетитно пахнущий суп из морепродуктов (горячий песок, на котором стояли пиалы, не должен был дать ему остынуть раньше времени). Подхватил подготовленную пунцовую розу и в ожидании уставился вверх, туда где шевелилась на легком ветру занавеска.
-О, Солнышко-о-о-о-о-о-о…. – Сегодня он пополнил свой словарь, присовокупив к понятию «ужин при свечах» слово «серенада под окном». И со свойственным ему романтизмом решил их объединить:

-Сегодня все звезды так пышно
Огнем голубым разгорались,
А ты промелькнула неслышно,
И взоры твои преклонялись.

Зачем же так сердце нестройно
И робко в груди застучало?
Зачем под прохладой так знойно
В лицо мне заря задышала?

Всю ночь прогляжу на мерцанье,
Что светит и мощно и нежно,
И яркое это молчанье
Разгадывать стану прилежно.

----
*А.Фет

11 октября, поздний вечер

- Здравствуйте, Александр Евгеньевич. Нам очень надо с вами поговорить, – в голосе Шу звучало искреннее сочувствие напополам с сожалением, что приходится отрывать человека от его размышлений. Подтолкнув оробевшую Анну-Марию к лавке напротив преподавателя, Шу села рядом:
- Вам что-нибудь принести, Александр Евгеньевич, Анна-Мария?
- Мне жасминового чая с листьями мяты, персиковым цветом…
- Ох, ты еще чайную церемонию разведи. Чаю принесу. А вам?
Преподаватель, задумчиво сидевший у окна, повернул голову и посмотрел на девушек. Потрепанный мешочек лежал перед ним на столе.
- Добрый вечер, сударыни. У меня есть кофе, - он кивнул на полупустую чашку.
- Он остыл... впрочем это и вправду может подождать, - Шу вздохнула и выразительно посмотрела на китаяонку. Анна-Мария закусив губу уставилась в окно.
- Александр Евгеньевич, что происходит?
Преподаватель несколько отстраненно приподнял брови:
- Вы о чем сударыни?
- А вы считаете, что все в порядке? - невыразительным голосом произнесла Анна-Мария.
Преподаватель задумчиво оглянулся по сторонам, отметил взглядом несколько "любопытных носов" и молча отрицательно покачал головой.
- Александр Евгеньевич, - вдруг негромко спросила Шу, - вы не знаете, что с Арильей?
По тому, с каким удивлением посмотрела на девушку Анна-Мария, можно было понять что этот вопрос в план разговора не входил.
- Кто такая Арилья и какое отношение она имеет к... ко всему этому? - Анна-Мария явно была уже на пределе.
- Пока не знаю, - напряженно ответила Шу, не сводя взгляда с Лисова.
- Уже должна была лечь спать до весны, - пожал плечами преподаватель. - Я даже знаю место, где она обычно остается.
- Должна? Да, наверное вы правы. Это Аечка меня сбила, - Шу оглянулась. - Александр Евгеньевич, а.. может прогуляемся туда? Кофе ваш уже безнадежно остыл, поговорить нам здесь тоже не дадут, а я посмотрю все ли у Арьки в порядке?
Преподаватель взглянул на девушек, потом поднялся и подал обеим руки:
- Прошу.

(со Стасей)

Анна-Мария беспомощно посмотрела на Шу, но руку все же подала, пытаясь в то же время подсчитать в уме, сколько там было еды, и сколько времени надо Лунни что б ее слопать. А также - достаточно ли для послеобеденного сна. Что будет, если её застанут в такой компрометирующей ситуации, думать не хотелось.
- Александр Евгеньевич, у Анны-Марии проблемы с семьей. При этом только вы можете ей помочь, но она вбила себе в голову что все ваши неприятности – ее вина и боится ее усугублять.
Лисов удивленно посмотрел на китаяонку.
Они вышли на улицу. Сумерки позднего вечера разгоняли светло-охристые фонари. Свет растекался на мокрых дорожках улиц.
Анна-Мария опустила голову, пытаясь скрыть яркий румянец, заливший скулы:
- Всеволод Ильич сказал что решается вопрос о моем возвращении...
- Нашла кого слушать, - фыркнула Шу.
-... а мне нельзя возвращаться домой. Я и так боюсь, что пра-бабушка... что она посчитает что мне нужна помощь. Она не понимает ваших традиций и привыкла действовать по-своему.
Лисов внимательно разглядывал девушку, словно пытаясь понять, что именно в ней изменилось с предыдущих встреч.
- А ваш дух... предков?
Я от него сбежала, - спокойно объяснила девушка. - У него свое представление о ситуации, - выразительный взгляд на потрепанный мешочек был красноречивее слов. – А я не могу с ним согласится и не могу обижать. Поэтому я считаю что то, чего он не знает его не расстроит.
Лисов спокойно убрал мешочек в карман.
- Это здесь, - он кивнул на скат к небольшому оврагу. Почти неразличимо за шорохом листьев и шагов журчала вода. Преподаватель спрыгнул вниз, обернулся и подал китаяонке руку. - Сначала вы. Сударыня де Шушу, вы следующая.
Шу, которой не терпелось спрыгнуть вниз, мужественно кивнула ожидая, пока ей подадут руку. И стараясь не смотреть как изящно и легко Анна-Мария спускается вниз. Кому приятно заранее чувствовать себя коровой на льду? Здесь и без причин возненавидишь. А их перемирие и так непонятно на чем держится. Как и война, впрочем.

(с Соуль, мрррр!)

Шу решительно тряхнула волосами:
- Анна-Мария боится что ее пра-бабушка кого-нибудь за ней пришлет. А откуда вы знаете где зимует Арька?
Теперь уже и самой Шу все страхи за Арилью казались нелепыми. И она пожалела что поддалась порыву идти сюда: выглядеть нелепой она не любила, хоть и умела.
- Я давно преподаю, - улыбнулся в ответ Лисов.
- Надеюсь, что и будете, – задумчиво произнесла Шу. Не польстила, а искренне пожелала. – А мне Арька не говорила.
Лисов вопросительно приподнял брови, затем хмыкнул - словно оценил недопроизнесенную шутку. Анна-Мария повернулась обратно к насыпи:
- Пойдемте. Я сейчас замерзну. Но ты ведь на это и рассчитываешь.
Почти прервав слова китаяонки, в темноте негромко заиграла флейта, и в воздух поднялась призрачная светящаяся лента. Золотистые лучики заиграли на черной воде, вырвали из полумрака ундину. Однако она спала не в воде... Обнаженная рука, кудрявая головка и худенькие плечики испачкала осенняя земля. Преподаватель укоризненно покачал головой, подошел ближе и неожиданно замер. Что-то было не так.
- Ты прямо мысли мои читаешь! - Раздраженно начала Шу, всю жизнь я... о! Что-то случилось, Александр Евгеньевич? Что с Арькой? Это нормально?
Лисов присел рядом с ундиной и аккуратно приподнял за худенькие плечеки, легконько качнул - девушка не пошевелилась. Анна-Мария, переводила расширенные глаза со спящей на испуганную Шу:
- Значит, ты сказала это всерьез? Ты правда знала что у нее беда?
- О чем вы говорите, девушки? - преподватель обернулся.
- Ни о чем. О неудачной шутке. - Решительно оборвала Шу открывшую было рот Анну-Марию. Китаяонка, даже не подозревавшая что можно не ответить, когда учитель задает прямой вопрос, широко распахнула глаза:
- Но ведь ты сказала....
- Я пошутила! Ради бога, ты портила мне всю жизнь даже не появившись ни разу, так постарайся этого не делать присутствуя рядом.
-Я не просила о тебе. - Тихо заметила Анна-Мария.

(продолжаем, вот что значит долгое...)

-Я тоже. Потому мы и подружились.
- Сударни, спокойнее...
Шу подошла к Лису:
-Простите, Александр Евгеньевич. Что с Арькой?
Лисов снова легонько встряхнул девушку, потом попробовал ее разбудить грубее и жестче, но Арилья даже не засопела недовольно. Озадаченно преподаватель уложил девушку в ледяную воду ручья.
- Это не сон. Это что-то глубже и серьезнее, - произнес Александр Евгеньевич задумчиво.
-Аечка была испугана. Теперь я поняла - это был испуг. - Шу задумчиво смотрела на бегущую воду ручья:
- Вы уже не можете делать вид что все в порядке.
Шу почувствывала как ей на плечо легла рука неслышно подошедшей китаянки и благодарно пожала ее ледяные пальцы:
- Мы студенты, но не надо считать нас слепыми. Я не могу поговорить со своим тотемом, поэтому спрашиваю у вас:
Что происходит? И будем ли мы продолжать делать вид что все в порядке?
- У деканата небесной магии это неплохо получается, - неожиданно раздраженно ответил Лисов.
Преподаватель выпрямился и стряхнул с ладоней ледяные капли:
- Что еще вас тревожит? - и на этот раз слова не были сарказмом. Лисов задавал вопрос совершенно серьезно.
-Это долгий разговор. - Шу поежилась на ветру:
- Анна-Мария не привыкла к нашему климату. Хотите, пойдемте ко мне? Аечка заварит чай.
Лисов обвел взглядом обеих девушек и мягко предложил другой вариант:
- Пойдемте на кафедру истории. Там тише. Чай заварю я.
- По крайней мере там Лунни будет сложно меня найти. - Грустно улыбнулась Анна-Мария.
- Поверь мне, чай от Александра Евгеньевича стоит тысячи драконов. - Улыбнулась Шу: - Идемте, Александр Евгеньевич.

(зато пушистое)

Через четверть часа все трое сидели в небольшом кабинете, где стояла пара столов, несколько стульев и небольшой, потрепанный диванчик у стены. Кафедра Древней истории никогда не была особо богатой. Лисов задумчиво просвистел в сторону пузатого чайника несколько нот, прикоснулся к горячему боку и налил кипяток в глиняный заварник, куда бросил перед тем три туго перетянутых бутона шиповника.
- Сударыня, так откуда вы узнали об Арилье?
- Если я вам скажу, что это была удачная догадка - вы поверите? - вяло попыталась уйти от ответа Шу.
- Она видела это во сне. - проговорила Анна-Мария. - Это должны были быть мои сны.
Лисов поставил заварник на стол и кивнул девушкам в сторону дивана:
- Вы садитесь, отдыхайте. - преподаватель пододвинул стул и устроился напротив. - И рассказывайте.
- Что рассказывать? - удивленно переспросила Шу. - Я вам вроде уже все сказала: что-то происходит. И с этим "что-то" явно надо что-то делать.
Лисов махнул в воздухе рукой:
- Постойте, сударыня. Что за сны?
- Сны - это то, что люди видят когда закрывают глаза и ложатся в постель. - Шу не хотела грубить, но этот день был слишком длинным и тяжелым. - Анна-Мария придает им слишком много значения. Неужели вы считаете, что мои сны - самая большая проблема на этот момент?!
- Одна из, - успокаивающе произнес Лисов. - Если вы предугадали что-то в своих снах, значит, они имеют значение. Сегодня в деканате я узнал, что некоторые студенты обращались в целительское отделение и жаловались именно на сны. К тому же мне интересно, почему именно сны сударыни Анны-Марии?
- Потому что сны - мои!
- Потому что она много себе навоображала!
Два голоса прозвучали одновременно. Лисов удивленно моргнул, видимо, не ожидая подобного напора.
- Вы давно знакомы? - задал он первый, пришедший в голову вопрос.
- Ну... - Шу потерла ушибленное в битве магов плечо. - Где-то пол дня.
- Шесть с половиной часов. - педантично уточнила Анна-Мария.
- Сударыня Анна-Мария, тогда почему вы считаете что это ваши сны? - перевел взгляд на китаяонку Александр Евгеньевич.
- Я... я просто знаю. - отвела глаза Анна-Мария. - Я должна была видеть их. А видит она. Значит и это тоже досталось ей.
- Не понимаю. Поясните, пожалуйста.

(там еще чуть-чуть)

-...я не могу. Это сложно и долго. У вас есть способности которые передаются по наследству? У меня такие... должны были быть. Поэтому я точно знаю что относится к моим возможностям.
Лисов бросил быстрый взгляд на часы, где стрелка неумолимо приближалась к половине девятого и подошел к столу, чтобы разлить чай по невысоким чашкам.
- Это имеет отношение к вашей исследовательской работе?
- Да.
Преподаватель отдал одну чашку Шу, другую осторожно передал Анне-Марие; улыбнулся:
- Поэтому у вас такое необычное для китаяонки имя?
Анна-Мария вздрогнула, едва не расплескав чай. Шу поморщилась:
- Умеете найти правильный вопрос, да?
- Способности передаются по женской линии через два поколения. Как и имя. - Анна-Мария вымученно улыбнулась:
- Догадаетесь какое?
Лисов спрятал сочувственную улыбку за краем собственной чашки.
- Несчастные...
- Рада, что вас это развеселило.- холодно произнесла Шу.
- Наши родители дружили. - поспешно перебила Анна-Мария, боясь что "сестричка" скажет грубость.- Так что можно сказать что это была их общая шутка. Бабушка не одобряла женитьбу внука но сделать ничего не смогла. А мама не чтила традиции. Честно говоря... первая девочка должна была родиться у старшей сестры отца. Так что когда ошибка выяснилась было уже поздно что-то исправлять.
Лисов кивнул и задумчиво посмотрел на розовато-зеленую гладь чая. Над водой крутился легкий дымок. Некоторое время он молчал, потом сделал большой глоток:
- Думаю, с этим можно кое-что попробовать сделать.
-Я пыталась. Имя часть чего-то, что должно было перейти ко мне от пра-бабушки. Это не просто набор звуков, вы же понимаете. И даже если я начну зваться по-другому, ничего не изменится. В наследстве восемь ключей – один из них я потеряла. И неважно, что не по своей вине,… честно говоря, переводясь сюда, я надеялась, что найду что-то в сказках. Ведь не может быть, что я первая, потерявшее имя! Но надежды уже почти не остается.

(совсем чуть-чуть)

- Восемь ключей это восемь граней знака Эйто? - быстро спросил преподаватель.
- Я не знаю. - то, что Анна-Мария, непривычная ко лжи, неумело врала было видно даже невооруженным глазом. Шу даже покачала головой при виде такой наивности. Лисов одарил девушку тяжелым, как гранитная плита взглядом, и невозмутимо продолжил:
- Предположим, что это так, - теперь он смотрел на Шу, и - с интересом ученого. - Если вспоминать недавние события... Сударыня Анна-Мария для чего в вашей семье хранят эти ключи?
- Это сложно объяснить. – виновато начала Анна-Мария, внимательно разглядывая свои руки, сжимающие чашку. - Это не ключи в прямом смысле этого слова. То есть, это не что-то материальное. Это… нечто, передающееся в нашей семье через два поколения по женской линии. И включающее в себя имя как один из ключей. Я должна была узнать об этом больше, когда б… получила это наследство.
- Вы смотрите на меня так, будто рассчитываете отпилить кусочек. – Заметила Шу, и Лисов уставился в пол.
- Скажите, а имя… - Анна-Мария с надеждой подняла голову. – Его можно поменять обратно?
- Мм... - преподаватель помедлил. - Можно попробовать обратиться к книгам, раз. Поискать знающих людей, два. Думаю, нет ничего невозможного.
Он поставил чашку на пол и снова сел ровно.
- Кто может подробнее рассказать о традициях и обычаях?
- Ее прабабушка! – тихо фыркнула в чашку Шу.
- Я мало обо всем этом знаю. – пояснила Анна-Мария. - В основном из сказок, что рассказывались в детстве. – Прабабушка поздно поняла ошибку. Она так и не смерилась с ней… со мной. Я могу попросить Лунни рассказать подробнее. Он разгильдяй, но как дух предков должен знать историю нашей семьи. Только вот захочет ли рассказать? Он упрямый.
- Я попробую с ним поговорить, - заверил девушку преподаватель. - А теперь, сударыни, кто еще из студентов своим любопытством заставляет деканат нервничать?
Шу внимательно оглядела Лиса, стараясь понять, не подставляет ли друзей. Но отказ после патетических заявлений о закрытии глаз на проблему и обвинений в бездействии звучал бы весьма странно.
- В смысле, кроме меня? – уточнила Шу. – У Жеры, то есть Георгия. У него проблемы с темой. Он не говорил, но, по-моему, ему намекнули, что лезть во все это весьма плохой способ закончить аспирантуру.
- Хорошо... - Лисов задумчиво переплел пальцы. - Я поговорю с ним. Кто-нибудь еще?
-Зая, наверное. То есть Нелля. Ей не помешала б помощь. Антип - это первокурсник с поэтического.
- Хо-ро-шо... Необходимо встретится вместе.
-Деканату не понравится. Я в восторге. Когда вам удобно?
- После полудня. Где?
-Я не знаю. Может, у меня?
Преподаватель покачал головой:
- Во временном корпусе. Там всегда немного людей.
-Хорошо. - Кивнула Шу, смирившись с мыслью что расспрашивать Аечку придется все же ей. - Я приведу Георгия и Антипа. И Заю, если найду ее.
-Мне тоже прийти? – тихо спросила Анна-Мария. Лисов кивнул и поднялся:
- А теперь, сударыни, по домам. Слишком поздно. Я провожу.

(все, правда-правда. И пошли играть дальше)

С Шу Анна-Мария и Александр Евгеньевич разошлись возле того же кафе, где встретились несколько часов назад. Преподаватель посмотрел девушке вслед:
- Я действительно попробую проконсультироваться относительно имен.
-Я буду вам очень благодарна, - с мягкой грустью кивнула Анна-Мария. - Если это получится вы вернете мне ключи? На время, что б я могла закончить то, что начала?
Лисов задумчиво оглянулся, потом совершенно несвойственным для себя жестом подкинул ближайший камешек носком ботинка.
- Вы знаете, сейчас я боюсь возвращать вам ключи.
-Почему? - Прямо спросила Анна-Мария.
- Если это знак Эйто, значит, он принадлежит одному из слуг, - честно ответил Лисов.
- А какое отношение…. Я поняла. Логика идеально. Если знак принадлежит слугам, а этот принадлежит мне, то я – одна из них, - она помолчала, не глядя на него. - Что это может значить для… меня? И считаете ли вы, что если не вернете мне его, то что то изменится?
Теперь китаяонка смотрела в глаза Лисову:
- Я знаю, вы скажите мне правду.
Преподаватель покачал головой:
- Сомневаюсь, что вы являетесь одной из слуг - если бы они так просто прогуливались по АкадемГардарику, медяк - цена ученым волшебникам. - он осторожно подтолкнул девушку вперед. - Я подумал, что, возможно, ваш род происходит из тех, которые тесно общались с ними. Знак может разбудить или наоборот пригасить силы - я не знаю последствий и поэтому остерегаюсь.
- Я выросла в других традициях: то, что должно произойти - произойдет. И мы можем лишь принять это с честью....
- И с честью принять бой! - негромкий мужской голос с сильным китайяонским акцентом разнесся как гром среди ясного неба. А блеск извлекаемого из ножен-трости тонкого чуть изогнутого клинка - как вспышка молнии. - Вы тот, кого называют Лисом. И у вас есть то, что принадлежит моей Семье.
Две застывших изваяниями фигуры по обе стороны дорожки. Преградивший путь молодой человек с клинком. Темные очки упали на дорожку. В глаза Лисова взглянули полные ледяной ярости раскосые глаза
Преподаватель первым делом отскочил. Еще несколько секунд ему потребовалось, чтобы перевести дыхание и потянутся за флейтой, которую, впрочем, он так и не достал – абсурдность происходящего сыграла свою роль:
- Что происходит?
-Вы обидели нашу сестру! - клинок изящно рассек воздух. Рядом громко ойкнула Анна-Мария.

(играем дальше как и обещали)

- Это вас, сударыня? - быстро и вежливо уточнил Лисов. Рванувшая вперед китаяонка не обратила никакого внимания:
- Каями! Прекрати немедленно! - резкая трель китаяонского языка резала слух.
-Анна-Мария? - меч на мгновение опустился. Молодой воин пытался узнать в растрепанном, одетом в брючки и свитер существе знакомую девушку. - Он ответит за оскорбление!
- Меня никто не оскорблял! - Анна-Мария заслонила собой Лисова.
- Сударыня... - преподаватель попробовал мягко отстранить девушку, но сдвинуть сейчас Анну-Марию не смог бы весь деканат:
- Не дергайтесь!
- Убери от нее руки!
- Каями, да замолчи же ты!
- Ну, почему, почему тебя нельзя оставить одну даже на пять минут? - горестно вздохнул выбирающийся из кустов Луни. Лисов оглянулся на розового дракона и еще крепче сжал плечи китаяонки.
- Анна-Мария, уйди с дороги! - потребовал Каями. - Прабабушка будет огорчена твоим поведением.
- Если не отойдешь ты, - с тихой угрозой в голосе произнесла Анна-Мария, - она будет огорчена потерей правнука!
-Весело, правда? - задумчиво вопросил у Лиса Лунни.
- Мил-ло, - отстраненно ответил тот, не отпуская китаянку.
-Да-да, с непривычки наверное странно. Но со временем, знаете ли привыкаешь. Вот если Анна-Мария сейчас тоже заполучит меч, вообще будет веселье! Надо б их чем-нибуь отвлечь. Кого возьмете на себя?
Лисов задумался на полмгновения:
- Девушку.
- Отличный выбор! - продемонстрировал все зубы дракон. - Только учтите, что она царапается и кусается. Сам учил!
- ...Анна-Мария, я требую чтобы ты....
- ...Каями,если ты сейчас же не...
- ЕСЛИ ВЫ ОБА НЕ ЗАМОЛЧИТЕ, БУДЕТ ХУЖЕ!!! - "А ведь еще верят, наивные", - пробормотал Лунни в повисшей тишине. Лисов бережно потянул аспирантку к себе. Анна-Мария беззвучно открывала рот как знаменитая китаяонская золотая рыбка.
- Вы трое! Что стоит выше всего?
- Честь, - смущенно пробормотал один из молчавших до сих пор молодых людей.
- Вот именно!
- Значит так, учитывая, что день у вашей сестренки был весьма насыщенным, со скуки не умрете. Все помнят уроки тетушки Цинь по реставрации антиквариата? Отлично. Лисов-сан, обьясните этим достойным юношам как они могут пройти отсюда в мастерскую Уважаемого Жоры
Преподаватель на автомате махнул рукой:
- Туда.
- Лаконичный ответ есть признак мудрости. - Заключил Лунни, глядя вслед послушно отправившейся к корпусу скульпторов троицы.
Преподаватель облегченно вздохнул и легонько встряхнул китаяоку.
- Если она упадет в обморок - лучше отойдите. - деловито посоветовал Луни. - Анна-Мария, котенок, ты еще с нами?
- Я поверить не могу, что пра-бабушка могла так мне не доверять, что прислала их... - тихо прошептала девушка.
- Предлагаю обсудить это в более тихой обстановке, - мягко предложил Лисов и повел китаяонку прочь.

(фсё)

12 октября, утро

Когда Георгий вернулся к себе домой, была уже глубокая ночь. Результат его труда оттягивал правый карман. Твердым шагом миновав мастерскую и даже не остановившись возле нее, Макридис направился в спальню. Быстро раздевшись, растянулся на кровати и сразу уснул мертвым сном без сновидений, словно выключился.
Первой мыслью, когда он проснулся утром, было – произошло что-то очень плохое. Что именно, вспоминать не хотелось, хотя, Жора чувствовал, было надо. В таком странном состоянии он оделся и направился к себе в мастерскую, хотя для занятий было рано. По пути грек уговаривал себя, что успеет вспомнить неприятности и, только подходя к мастерской, действительно их вспомнил. Губы сжались в тонкую линию.
Дверь в мастерскую была открыта. Не распахнута, не сломана, а чуть-чуть приоткрыта. В щель струился слабый голубоватый свет. А еще доносились слабые отзвуки голоса – льющегося как музыка, прекрасного и необъяснимого. Так не смог бы говорить человек. Да и язык был какой-то странный.
На несколько секунд свет в щели пропал – кто-то прошел мимо двери. Второй голос был вполне человеческий – мужской, серьезный, произнесший быструю фразу на китаяонском.
Георгий шагнул вперед, впрочем, встревожился он только на миг. Что могло случиться хуже, чем уже случилось? Макридис резко отворил дверь и огляделся.
Посреди мастерской на очищенном от осколков пяточке были расстелены традиционные циновки на которых лицом друг к другу сидели две неподвижные фигуры. Двое молодых мужчин в темных костюмах застыли, сложив руки на коленях и устремив неподвижный взгляд раскосых глаз куда-то в пространство.
Между ними стояла глиняная плошка с непонятной темной жуткостью. А над ней, в шаре того самого голубоватого цвета парил дракон. Со списком в лапах и с заткнутым за ухо огрызком карандаша:
- Ага, а вот и хозяин подошел.
Жора воззрился на картину с удивлением, как Адам на змия. Впрочем, все остальное ничуть не было похоже на рай. На ад – тоже. Аспирант открыл был род, чтоб громко возмутиться. Затем закрыл, складки на лице разгладились, и Макридис спросил холодно:
- Кто вы такие и что здесь делаете?
- Пожалуйста, не пугайтесь, – мягко произнес спокойный голос с легким акцентом откуда-то сбоку. Третий китаяонец в точно таком же костюме, но с тростью в руках стоял у двери, прислонившись спиной к стене.
- Многоуважаемый Цилун рассказал нам о тех неудобствах, которые причинило вам легкомыслие нашей сестры. От имени Семьи я приношу вам свои глубочайшие извинения и уверяю, что здесь все будет исправлено.
Георгий недоумевающе моргнул, обернувшись к собеседнику.
- Прошу объяснить – какая семья, кто ваша сестра, кто такой Цилун и что вы собираетесь исправить? Я создавал эту мастерскую не один год!
В голосе послышались нотки легкой истерики, но тут же исчезли.
- Вот видите? – непонятно заявил из за списка дракон, делая непонятные заметки.
- Видим, – спокойно согласился молодой китаяонец.

(со Стасей)