Рука ласкает
Шпаги разукрашенный эфес.
Никто не знает,
Где гоняет нас проклятый бес.
Корабль старый
Верен капитану, словно пес.
Да, мы корсары!
Наливай, чтоб весело жилось.

За пистолеты!
С Богом, помолясь - за тесаки!
Ты чуешь, где-то
Ждут нас золотые сундуки!
Небесной кары
Нам не избежать, но это блажь!
Идут корсары,
Идут корсары
На абордаж.
(Йовин)

- Земля! - Раздался крик впередсмотрящего из вороньего гнезда. - Справа по борту земля!
Пожилой седой мужчина в белом с зеленым шитьем камзоле и зеленом берете с павлиньими перьями, стоящий на шканцах, чуть усмехнулся. Все верно, его расчеты были точны - именно в девять часов утра. Земля эта была северным берегом острова Пуэрто-Рико.
- Уже скоро. - Одними губами произнес мужчина.
Подгоняемый свежим северо-восточным ветром, прекрасный фрегат "Ле Глейв" шел полным ходом к Антильским островам. Фрегат был красив. Нет, он совсем не напоминал разубранные и изукрашенные золочеными узорами и фигурами военные галеоны и линейные корабли королевского флота Франции. Его красота была в другом - в строгих и плавных обводах корпуса, в могучих мачтах, несущих громады бедых парусов, в грозных рядах пушечных портов, скрывающих бронзовую мощь, готовую ударить огнем и свинцом по врагу. Линейные корабли королевского флота можно было сравнить с огромными и могучими, но неповоротливыми слонами, на каких разъезжали индийские магараджи. Этот же фрегат напоминал сильного, быстрого и злого волка, ищущего добычу. И это быо недалеко от истины - несмотря на развеваающееся на гафеле белое полотнище, усыпанное золотыми лилиями французской короны, "Ле Глейв" был пиратским фрегатом - а точнее, фрегатом корсарским. А седой мужчина на шканцах был не кто иной, как гроза Англии и Испании, дерзкий французский корсар Франсуа де Монбижу.
Капитан размышлял. Недавно он лишился нескольких опытных ребят из команды. Пятеро его старых соратников собирались разузнать побольше о казне маленькой английской колонии Истрок, но были схвачены англичанами. А это были одни из вернейших людей Франсуа. Кроме того, корсар придерживался правила - своих людей надо стараться выручать, а платой за это будет их преданность. И теперь Франсуа размышлял, как вызволить своих сообщников из тюрьмы Истрока.
Он еще не знал, что именно сегодня ему представится возможность сделать это... и не только.

НРПГ
Прикл стартует сразу из четырех сюжетных точек.
1. Фрегат "Ле Глейв" и его команда.
2. Потерпевшие кораблекрушение на плоту.
3. Испанский капитан.
4. Губернатор Истрока.

Все подробности - в теме обсуждения. И все НРПГШ далее только там.
Список игроков вывешу позже.

Ослепительная, ровная, почти без зыби морская гладь. Ярко-синий небесный свод над ней -- в Англии такого неба и не увидишь! И крохотная соринка меж морем и небом -- маленький плот, пристанище пятерых... бедолаг? Счастливцев?... Пятерых человек, спасшихся после кораблекрушения.
Хорошо, что море такое спокойное. Да если оно захочет развлечься, если хоть слегка раскачает маленький плот на волнах -- страшно подумать, что случится с этим хлипким сооружением, связанным бог знает чем и бог знает из чего!
Кэтрин поджала под себя босые ножки (выскочила из каюты, не успев обуться) и обвела взглядом своих уцелевших спутников.
А мисс Лэймур хорошо держится! Кэтрин думала, что их с Анной почтенная наставница будет биться в истерике! Но ее, похоже, босые ноги воспитанницы ужасают куда больше, чем море от горизонта до горизонта вокруг и неимоверная глубина под жалким плотиком!
Оба джентльмена пытаются соорудить парус из камзола. Зря пытаются. (А может, все эти хлопоты -- чтобы успокоить бедненьких барышень и их почтеннную наставницу?) Кэтрин попыталась вспомнить, кто из этих малознакомых пассажиров с "Джорджианы" Севельсторм, а кто -- Мелкорн... если она не перепутала фамилии. На корабле все три девушки почти не общались с мужчинами: мисс Лэймур стерегла своих воспитанниц, словно наседка -- цыплят.
Все три девушки...
Конечно, грех радоваться чужой смерти. Но если богу было угодно взять к себе одну из трех барышень, которые плыли к родственникам в Новый Свет, то хорошо, что это оказалась надменная дурочка Ортанс, а не славная, милая Анна Беркли, лучшая подружка...
Кэтрин решительным движением оторвала свой левый рукав и намочила его в воде. Наставница широко распахнула глаза. Оба джентльмена прекратили возню с парусом и тоже с удивлением взглянули на странные действия мисс Кэтрин Уэйкхилл.
А Кэтрин обернулась к подруге:
-- Возьми, накинь на голову. И сядь так, чтобы солнце не падало на лицо. Ты со своей светлой кожей сгоришь в два счета. Или удар хватит от жары...

- Может быть, это и к лучшему, милая Кэтрин, - задумчиво отозвалась белокурая барышня. Она опустила в воду изящную кисть и со странным, отсутствующим выражением лица глядела, как преломились ее очертания и как выкрасилась неживой зеленью тонкая, почти прозрачная кожа. - Из морских глубин не поднимутся тритоны, чтобы домчать нас до берега, а если в волнах и мелькнет чей-то плавник, то навряд ли он будет принадлежать дельфину... Здесь много акул, не правда ли? Я видела, как одна преследовала "Джорджиану". Бескрылые вороны - они чувствуют, что вот-вот случится беда.
Девушка наконец подняла печальные глаза. Жаль, на плоту не было художников: мисс Анна Беркли могла бы позировать для полотна "Муза элегии".
- Простите, меня господа, - она усмехнулась с грустной иронией и стряхнула капли с намокшего манжета. - Я не должна была говорить эти слова - вот и мисс Лэймур, мне кажется, так считает. Поведайте нам правду, мисс Леймур, вы очень боитесь акул?
Тут Анна перехватила взгляд подруги, и уголок ее рта, насмешливо ползший кверху, быстро вернулся на место. Мисс Беркли даже выпрямила спину. И в самом деле, чем это мрачное шутовство лучше обычной девичьей истерики?!
- Простите, - повторила она совсем другим тоном и, приняв тряпицу, безропотно обернула ею свой лоб - на восточный лад. - Кэтрин, может быть, ты согласишься отвлечь нас от унылых мыслей? Та история, что ты начала рассказывать на корабле...

Ай да Анна! Что значит -- истинная аристократка! Такая, если по недоразумению попадет в ад, томно, с легкой надменностью попеняет чертям: "Джентльмены, можно ли употреблять при дамах подобные выражения!"
Как завидовала Кэтрин изяществу и спокойному достоинству Анны! Какой плебейкой чувствовала себя рядом с ней! Но от этого не переставала любить подругу...
А сейчас, между прочим, Анна права. Чем пялиться на горизонт, лучше беседовать.
История? Какая еще... ах да!

-- На чем мы остановились? Как погибли испанцы, пробравшиеся в храм богини? Да, остался в живых лишь один, да и тот от потрясения повредился в уме. Все рассказывал, как Чиаталу, Пляшущая Со Змеями, лично карала тех, кто посягнул на сокровища ее храма. Конечно, безумцу никто не верил, но слухи все же поползли...
И вот тут-то начинается история злосчастной пиратской шхуны "Бригитта"...

Кэтрин посерьезнела. Ей вспомнилась корабельная палуба с вытянутыми в нитку просмоленными линиями пазов, звенящий в снастях попутный ветер... Свободные от вахты матросы собрались в кружок на баке и травят морские истории. Малышку Кэтрин, чтоб ей было удобнее, усадили на перевернутой бочке из-под воды, на которую постелили чью-то куртку. И девчушка слушает, забыв обо всем на свете...

-- "Бригитта"... Эта французская пиратская шхуна прославилась не отвагой моряков, не лихостью капитана и не удачливостью в морском разбое. Если корсарские корабли -- это львы и волки моря, то "Бригитта" была гиеной.
Однажды она, порядком потрепанная, крейсировала вдоль побережья... где именно крейсировала -- неизвестно, но многие отдали бы руку за то, чтобы узнать...
Представь себе совсем маленький полуостров, вытянутый в море и соединенный с материком скалистым перешейком. С моря на него не высадишься: берег обрывистый, скалистый. И с суши туда не попасть: перешеек -- тоже сплошные скалы, покрытые непролазной колючей порослью. Таких островков и игрушечных полуостровов много, и никого они не интересуют.
И неведомо белым людям, что индейцы знают путь на полуостров -- через скальные трещины, через цепочку сквозных пещер. И что там же, в пещерах, находится храм Пляшущей Со Змеями, грозной и беспощадной Чиаталу...

Ага, мужчины заинтересовались рассказом -- прекратили бессмысленную возню с парусом, подошли ближе... Кэтрин про себя усмехнулась, но виду не подала: она беседуют с подругой, до остальных ей нет дела...

-- Судьба выбросила кости из своего золотого стаканчика -- и именно "Бригитте" выпал случай обнаружить укромную, совершенно не заметную с моря бухточку, куда можно ввести корабль и причалить к берегу. Капитан обрадовался: хорошее место для починки корабля. Даже вода есть -- маленький родник. А у родника -- козьи следы, что совсем хорошо. И капитан отрядил двоих матросов поохотиться, а заодно осмотреть остров.
Легенда сохранила имена этих матросов. Гастон Ролле и Филип Нуаре -- так звали тех, кто выбрел к пещере. Над пещерой в камне выбиты были две гигантские женские руки, от локтей до запястий обвитые змеями...

-- И что, -- забывшись, перебил рассказчицу молодой человек с длинными черными волосами, -- там и впрямь оказалось полным-полно золота?
Кэтрин бросила на молодого человека укоризненный взгляд и ответила:

-- Золота в храме было столько, что никакая фантазия не смогла бы представить себе этого несметного богатства... во всяком случае, так уверяли потом Ролле и Нуаре. Но важнее для невольных кладоискателей было то, что как раз в тот миг в храме не было индейцев -- лишь двое дряхлых жрецов с каменными топорами. Разгневанные старцы не могли остановить святотатцев, и те без единого выстрела расправились с защитниками храма.
Мерцание золота опьяняло пиратов. Проклиная себя за то, что не взяли с собой мешки, оба принялись распихивать по карманам драгоценные статуэтки и ритуальные украшения, чтобы показать их парням на берегу -- а потом нагрянуть в храм всей командой.
Тут-то и подоспел отряд индейцев. Это были отважные молодые воины, явно уже сражавшиеся с белыми -- и вооруженные ружьями. Представьте себе их гнев при виде оскверненного храма!..

-- Да уж... -- вновь хмыкнул все тот же черноволосый джентльмен. Теперь Кэтрин вспомнила его фамилию: Севельсторм.

-- Незваным гостям пришлось спешно убираться восвояси, а индейцы устремились за ними по пятам. Представьте себе изумление и ужас команды "Бригитты", когда на них с воплями и выстрелами выплеснулась из зарослей эта живая волна! Пираты в панике попрыгали по шлюпкам, отступили на "Бригитту" и снялись с якоря. А индейцы плевали со скал им вслед и что-то выкрикивали -- вероятно, пожелания счастливого пути на дно.
Уже на борту чудом уцелевшие Ролле и Нуаре рассказали своим товарищам про храм и честно показали золото. Команда сразу позабыла о недавнем потрясении и дружно решила: найти компаньонов, вернуться сюда двумя-тремя кораблями и распотрошить храм!
Но, видимо, богиня Чиаталу услышала просьбы своих верных воинов. "Бригитту" на обратном пути настиг шторм и вдребезги размотал по прибрежным камням -- причем у очень негостеприимных берегов, где пираты уже в свое время побывали и где их нехорошо запомнили.
Оказавшись на берегу, немногие уцелевшие поделили меж собой храмовое золото и решили разойтись в разные стороны. При этом они поклялись хранить тайну храма. Но удалось это не всем -- и легенда о коварной удаче шхуны "Бригитта" пошла шляться по матросскам кабакам...
Кэтрин вовремя заметила вскинутую бровь мисс Лэймур и поспешно поправилась:
-- Я хочу сказать -- легенда начала свое странствие...

Размеренное покачивание палубы под ногами, шепот волн, шелест ветра в парусах и вантах, соленый воздух, который так приятно освежает легкие. Штурман "Ле Глейва" Энрике Каралис, шел вдоль борта фрегата, направляясь к капитану, и в тоже время наслаждаясь каждым мгновением ранего утра. Энрике любил море больше, чем сушу, он знал море, его течения, его капризы, его повадки, знал как общаться с ним, а суша... Суша была мертвой для него, неподвижной, вечной неизменной...
В черном камзоле, весьма похожем на красный английский офицерский мундир, с золотой каймой и петлицами, в начишеных до блеска сапогах и черной испанской треуголке, штурман остановился в паре шагов за спиной де Монбижу и обратился к командиру на ломаном французском:
- Capitaine, poupe regarder remarque un certaine canot des nord-ouest pour nous.*
В левой руке Энрике уже держал подзорную трубу, разумно полагая, что капитан сам захочет рассмотреть неизвестного.

* - Капитан, кормовой смотрящий заметил какую-то лодку(плот) на северо-западе от нас.

Несколько месяцев назад...

Два корабля стояли борт к борту. Еще недавно это было волнующе, опасно, даже по-своему красиво. Еще недавно это предвещало бой, эту ни с чем не сравнимую смесь из стали, пороха и крови, которая пьянит сильнее чем вино или ром. Теперь же это зрелище двух прижавшихся друг к другу деревянных туш, выглядело чем-то обыденным и рутинным. Азарт боя и эйфория победы уже начали спадать, появилось даже что-то похожее на разочарование от того, что бой так быстро закончился. Впрочем закончиться иначе он и не мог. Потрепанный в бою бриг с неполной командой и неумелым капитаном всегда проигрывает быстрому, хорошо оснащенному корвету с правильно подобранным экипажем и капитаном, на счету которого уже не один пират. Это закон, как и то, что золото Испании должно принадлежать только Испании, и никому другому.
На палубе испанского корвета стоял человек - совсем еще молодой. Какой-нибудь старый морской волк мог бы, наверное, даже назвать его мальчишкой, если бы не заметил шрам через всю щеку и седую прядь в угольно-черных волосах. Надо ли говорить, что морскому волку пришлось бы горько пожалеть о своих словах.
Молодой человек как раз наслаждался сейчас едва ли не самым любимым своим зрелищем: матросы срывали с мачты захваченного корабля "Веселого Роджера" (пираты даже на потрудились спустить его после последнего своего нападения) и готовились водрузить испанский флаг. Размышления молодого человека на тему того, что справедливость всегда торжествует, и что сколько веревочке ни виться, а конец все равно будет, были прерваны боцманом.
- Дон Мигель, - обратился тот к своему капитану со всей возможной для боцмана учтивостью, - там один из пленных говорит, что знает что-то очень важное, но скажет только вам.
- Ну, что ж, - ответил капитан, не отводя глаз от взвившегося над новымспанским кораблем флага, - пойдем посмотрим, что такого интересного сможет нам сказать этот голодранец, чтобы вымолить себе прощение. Ему для этого придется очень постараться.
Молодой человек нехорошо усмехнулся.

Джон Эдрик Севельсторм

"О Боже!" - первое, что приходило в голову. Второе - "Какого черта я тут делаю?", ну а третье - "Интересно, а есть ли у этих пассажиров нечто... ценное?".
Что поделать - жизнь такая штука, что она может изменить тебя. Недаром кто-то из классиков сказал, что человек сделан из глины, а глина - слишком податливый материал, чтобы он мог сохранять первоначальную форму под воздействием внешних факторов. И Джон менялся. Может быть, судьбой ему было уготовано нечто большее, нечто более... чистое? Хотя, пес его знает! Приятная оболочка - еще не показатель чистоты души. Может, все идет так, как должно идти? И ему и впрямь было предначертано родиться "в канаве"? А от канавы один путь - тернистый, извилистый, изобилующий пропастями и срывами... путь по теневой части города.
Когда кто-то, тыча в него пальцем, со слюной выплевывал изо рта слово "вор", Джон не обижался. Да, он - вор. А кем еще он мог стать, канавный мальчик, забытый Богом, и преследуемый сумасшедшими "чернокнижниками", как они себя называли, ради так называемых "слез младенца"? Убийцей, вором, насильником... из такой братии, вор - наиболее "престижная" профессия. Если, конечно, не путать настоящего, благородного вора и обычного мелкого грабителя, у которого воровство сочетается с резаньем глоток. Нет-нет, настоящий вор - это вовсе не тот, кто режет глотки охране. Это быстрая и бесшумная тень, которую охрана не замечает. Это тот, кто сумел войти, взять искомое и также тихо выйти.
Особо сильные брызги попали на лицо Игрока, и Севельсторм поморщился, оттирая воду тыльной стороной ладони. И вправду, какого черта он делает тут, на этом самим Богом проклятом плоту? Какого черта он попал на корабль? Ведь все начиналось вполне обычно...

До отплытия...

...Джон мрачно оглядел лавки портовых торговцев, отправляя в рот остатки жареного пирожка. Он любил подкрепляться, выходя на "разминку", когда нужно слиться с толпой и не показывать заинтересованности в чужих кошельках. Пирожок, еще недавно бывший горячим, успел остыть на холодном портовом воздухе, а потому жир комом застрял в горле и блестел на пальцах. Севельсторм вытер руки о плащ стоявшего у ларька молодого паренька, косящего под аристократа, и двинулся дальше, не выпуская из виду вальяжно идущего к пристаням человека, которого все воры в один голос обозвали бы "толстосумом". Кошель у него на поясе и вправду звонко звенел, и Джон мог слышать это даже на таком расстоянии и сквозь шум рынка. Краем глаза он подметил ощетинившегося молодого карманника, углядевшего цель Севельсторма, и быстрыми шагами настиг воришку, хватая того за шиворот:
- И думать не моги, - с угрожающей улыбкой предупредил Джон паренька.
- Игрок?.. - разочарованно протянул карманник. - Вечно всех крупных рыбешек себе захапаешь, чем нам питаться?!..
- Помоями. Там, говорят, много витаминов. Проваливай!
Карманник злобно сверкнул гнилыми зубами и поспешил убраться из поля зрения Джона. Севельсторм про себя ухмыльнулся и вновь двинулся за толстосумом. Человек, будто почувствовав взгляд Джона, оглянулся, но не заметил ничего странного. Он пожал плечами и двинулся к шикарному кораблю, стоящему у причала.
- Ваше приглашение, господин? - учтиво обратился к толстосуму матрос, стоявший у входа на трап.
- Конечно-конечно, - ухмыльнулся толстосум, запуская руку в кошель. Точнее, в то место, где должен был быть кошель. - А?.. где-то здесь... сейчас-сейчас...
- Извините, - раздался голос над ухом толстосума. - Пожалуйста, мое приглашение.
- Господин?.. - протянул матрос, спрашивая высокого человека рядом с толстосумом.
- Севельсторм. Джон Эдрик Севельсторм.
- Спасибо, - матрос быстро чиркнул что-то на приглашении и улыбнулся, - добро пожаловать на борт, господин Севельсторм.
- Постойте! - вскрикнул толстосум, глядя на бумагу. - Это... это... это же мое приглашение!..
- Н-да? - удивленно протянул Джон. - Они, видите ли, все похожи. А теперь извините, я тороплюсь.
- Не-е-ет, постойте!.. - взвизгнул толстосум, но тут вдруг почувствовал, как ноги его болезненно подогнулись, а вода, мирно плескавшаяся у пирса, вдруг резко рванулась к нему навстречу. Толстосум взмахнул руками и рухнул в мутную морскую воду...

На плоту...

И что его потянуло на борт? Игрок этого не знал. Он верил в Игру, что судьба бросила кости и ждет его хода. Что ж, Джон захотел сыграть. Только по своим правилам. Но эта партия, партия, где противостояли Джон и Судьба, слишком затянулась. Судьба не любит, не умеет или просто не хочет проигрывать - тем более тому, кто по нелепой случайности выжил. Выжил в том месте, где выживают считанные единицы.
Корабль "Джорджиана", хоть и поражал своей красотой, но скорее всего делал это исключительно потому, что Игрок редко навещал портовую часть города. Он вообще не любил корабли и море, предпочитая действовать на суше. Но каждому профессионалу требуется что-то, дабы проверить свои способности, и, наверное, именно поэтому Севельсторм устремился на палубу. Все начиналось не так уж плохо... Неплохая золотая цепь, перстень в нексолько корат, ожерелье... Джон улыбнулся, вспомнив вопившую дамочку, утверждающую, что ожерелье утащили палубные крысы, а капитан пытался уверить ее, что крыс на "Джорджиане" отродясь не было. А потом Судьба бросила кости и выиграла кон - на корабль налетела ее карающая длань, но Севельсторм оказался невероятно прытким, когда шторм настиг его за вскрытием сундука в каюте... Ему не пришлось искать свою одежду, и, возможно, это его и спасло.
Одна из девушек, достаточно хорошенькая, не то, что это до омерзения чистенькая, будто бы только что с иголочки (хотя когда она успела придать такой вид одежде, наспех схваченной при спасении с корабля?!) и знающая себе цену дворянка, курица-наседка в одном лице, которая пытается прожечь в мужчинах дыры, что-то рассказывала про храм, где якобы хранилось золото...
- ...Над пещерой в камне выбиты были две гигантские женские руки, от локтей до запястий обвитые змеями...
- И что, - не удержавшись, спросил Джон, - там и впрямь оказалось полным-полно золота?
Он слабо верил в эти глупые легенды, предпочитая реальный заработок в поместьях дворян или на улице, но не стоило так сразу отмахиваться от столь заманчивой идеи.
- ...Это были отважные молодые воины, явно уже сражавшиеся с белыми -- и вооруженные ружьями. Представьте себе их гнев при виде оскверненного храма!.. - продолжала рассказывать девушка, и Джон, вновь не удержавшись, хмыкнул:
- Да уж... - картина разгневанных индейцев и убегающих матросов, представшая перед глазами, тут же сформировала образ храма, куда не так-то просто попасть. Матросы - это, конечно, не воры, а просто рубаки. Тем более с этой, как ее там, "Бригитты", что ли?..

- Легенда - не легенда, - сказал Джон, когда девушка закончила свое повествование, - но на мой вкус это все сплошь чепуха. Золото индейцев так же фантомно, как и корабль, который приближается к нам из призрачной дали. Нет, честное слово, дамы (*тут Севельсторм позволил себе улыбнуться, показывая белые зубы - той самой улыбкой, которую он шлифовал многие годы*), не забивайте себе Ваши прелестные головы подобными россказнями. Какой толк индейцам тащить золото в храм, когда его можно просто закопать или потратить на ту же войну с оккупантами?

Слова штурмана отвлекли Франсуа от размышлений, он повернулся к штурману.
- Плот? Черт возьми, откуда? - Удивился он. - берег вроде бы безлюден... Дай трубу, Энрике, сечйчас посмотрим.
Взяв в руки подзорную трубу, корсар пригляделся к водной глади. Темно-синяя вода и немного более светлое небо составляли на редкость красивую картину, подсвеченную лучами солнца. Но Франсуа сейчас интересовал именно таинственный плот.
Наконец, пират увидел на водной глади темное пятнышко. Навендя на него подзорную трубу, Франсуа на самом деле увидел небольшой плотик, кое-как сколоченный из нескольких досок и бревен. На плоту были люди - четверо или пятеро, причем некоторые - девушки. Глаза Франсуа расширились от удивления.
- Черт возьми, там бабы! - Произнес он. - Похоже, что они с какого-то корабля, отправившегося к Нептуну в гости. А одеты небедно... стоит узнать получше, что это за подарок судьбы.
Лицо Франсуа стало решительным, глаза сузились.
- Эй, на палубе!!! - Рявкнул он. - Паруса взять на рифы! Брамсели долой! Рулевой, право руля! Готовить к спуску гичку - будем доставать утопленников!!!
Команда бросилась по местам. "Ле Глейв" вздрогнул, его ход замедлился. Совершив поворот оверштаг, фрегат медленно пошел по направлению к плоту.

- По-вашему, сэр, прелестными бывают только пустые головы? - даже в такую минуту Анна не cмогла удержаться от шпильки, получив очередное подтверждение тому, что большинство англичан придерживается весьма нелестного мнения о женском уме. "Быть может, я за свою жизнь прочла больше книг, чем этот самодовольный... повеса! - худшего отзыва о мужчине мисс Беркли не позволяла себе даже в мыслях. - И все же он смотрит на меня так снисходительно, словно перед ним какая-нибудь вертихвост... Господь всемогущий! Да какое мне дело до того, как он на меня смотрит?! " - и Анна резко отвернулась, а в следующее мгновение ее глаза превратились в два светло-голубых озера, причем заплескавшееся в них непомерное изумление грозило затопить берега.
- Это действительно корабль! - воскликнула девушка, прижимая руки к груди. Она торопливо поднялась, зашуршав юбками жемчужно-серого платья, и поднесла ко лбу ладонь, чтобы лучше разглядеть плывущий к ним фрегат. Когда пальцы девушки дотронулись до влажной ткани, она одним движением сорвала повязку и взмахнула ею будто платком, хотя и так было ясно - плот уже наверняка заметили.
- Кэтрин, милая, мы спасены! Мисс Лэймур, смотрите!..

Джон Эдрик Севельсторм

- Ну что вы... - начал было Игрок, вспоминая свои уроки у великолепной женщины, мадам Пенье, как ее все называли, владелицы главного лондонского борделя, пары мелких в Ливерпуле и еще каком-то захолустье, а также второй информатор Джона после Хряка. Ее настоящего имени никто не знал, да Севельсторму это было и не надо. Мадам заменила ему родную мать, а ее девочки... что ж, ее девочки так и остались ее девочками, и превращать их в своих названных "сестер" Джон не торопился.
- Это действительно корабль! - неожиданно воскликнула девушка, прижимая руки к груди и торопливо поднимаясь с места.
Джон рассмеялся чистым, ничем не прикрытым смехом, ибо более абсурдной мысли ему давно не приходилось слышать.
- Господь мой, да что с Вами такое? - сквозь смех выдавил он. - Скажите еще, что там плывут те самые фантомные индейцы, дабы отдать нам свое...
При последних словах он обернулся, чтобы посмотреть на дымку, принятую девушкой за корабль, и обомлел. То, что он принял за дымку оказалось настоящим кораблем, плывущим к ним.
- Кэтрин, милая, мы спасены! Мисс Лэймур, смотрите!.. - довольно спокойно, но в тоже время с радостью в голове, сказала девушка, взмахнув тряпкой над головой.
- Да успокойтесь же Вы, еще чего - корабль! Может быть, корбаль-призрак? - несколько более громко, чем следовало бы, сказал Джон, судорожно пытаясь удержать равновесие на закачавшемся не только на волнах плоту, но и от повора Севельсторма и балансирования аристократки. - Чт... а, зараза!
Последнее Джон выдохнул, падая спиной на плот. Он в первый раз в жизни путешествовал на плоту, а потом не сумел удержаться на, казалось бы, легком покачивании.

-- Корабль! -- забыв о хороших манерах, завопила и Кэтрин, вскакивая на ноги. -- Кора-а...
Крик ее оборвался.
Потерпевшие крушение не сводили глаз с приближающейся громады белых парусов, с гички, которую сейчас спускали на воду, с крошечных человеческих фигурок на палубе.
Поэтому никто не видел, как изменилось лицо Кэтрин.
Нет, даже такое потрясение не смогло согнать румянец с ее смуглых щек. Но все же у девушки был такой вид, словно она сейчас спрыгнет с плота и попытается искать спасения вплавь.
Потому что корабль под флагом с французскими лилиями был не просто фрегатом -- это был "Ле Глейв"!
И более страшной встречи в этих водах Кэтрин Уэйкхилл не могла себе даже вообразить -- разве что если бы плот развалился на части в кольце акульих плавников...

Солнце яркими бликами играло на глади моря, заставляя Джерома щуриться. Он уже тысячу раз проклял это несчастное светило, от которого до боли резало глаза. И что самое отвратительное, пират ничего не мог с этим поделать. Сегодня воронье гнездо было в его распоряжении, а значит жариться ему на солнце, пока на смену не придёт другой матрос, что, впрочем, случится не скоро. Джером Лис потер, покрытые загаром, обнаженные плечи и снова устремил взгляд зеленых глаз на горизонт.
Небо соприкасалось с морем тонкой, едва различимой линией, от чего казалось, что фрегат стоит на одном месте. Но, спустя час, Джером заметил, что синюю бесконечность разрезал клочок суши.
- Земля! - Крикнул он во всю силу свих лёгких. - Справа по борту земля!
Далекий берег медленно начал проступать на горизонте, разъединяя границу двух стихий.
Пират вглядывался в ещё едва различимую полоску суши, когда услышал снизу команду капитана.
- Эй, на палубе!!! - Рявкнул он. - Паруса взять на рифы! Брамсели и бом-брамсели долой! Рулевой, право руля! Готовить к спуску гичку - будем доставать утопленников!!!
Глаза Джерома сощурились ещё больше, когда он услышал последнюю фразу. "Неужели к нам гости пожаловали..."
И правда, на сверкающей поверхности моря выделялось тёмное пятно, которое, при более тщательном рассмотрении, оказалось плотом. Моряк подвел к глазам подзорную трубу и криво ухмыльнулся.
- Разорви меня акула! Да там женщины! - Он облизал губы, и его улыбка стала приторно-сладкой...

Шарль хоть и был членом экипажа, но он совершенно не разбирался в кораблях. Какие-то мачты, грот-палубы, ахтерлюки и множество других странных и непонятных Эльену слов. Из-за своего глубокого незнания в этой области единственное, что ему иногда давали делать - драить палубу, чем он и занимался в свободное время. Шарль был совершенно не против этой работы, более того, он достаточно усердно трудился, ведь он чрезвычайно любил чистоту и порядок.
Его из-за этого много чего раздражало - пираты почти не заботились о своей гигиене, ходили грязные и вонючие, что доставляло Эльену резкое чувство дискомфорта. Эти морские волки только и делали, что чистили и доводили до блеска свои орудия убийства - шпаги и сабли. Чтобы побеспокоиться о себе им времени нет, а вот оружие... это для них святое. Честное слово, Эльен не понимал этих разбойников.
Шарль сейчас как раз и занимался драйкой палубы вместе с некоторыми другими моряками. Те, откровенно говоря, вообще не работали - стояли с швабрами и делали вид. Но Шарля это не касалось, он был увлечен. Проходившие пираты хмыкали и даже кое-кто открыто ржал видя, как молодой и вроде бы нормальный парень, с энтузиазмом занимался черной работой. Шарль бы с радостью отрезал ему голову, но остерегался, что его "не так поймут".
Кто-то заорал слишком громко и Шарль отвлекся. Орущим оказался никто иной, как капитан корабля Франсуа-как-его-там (фамилию Шарль не запомнил). Он кричал об утопленниках и повороте корабля, и из этой речи Шарль сообразил, что кто-то за бортом. Ну что ж, Шарля это не особо волновало, но из-за переполоха на палубе пираты мешали Шарлю работать, поэтому француз решил бросить швабру и пошел вдоль по палубе - туда, где по всей видимости находился капитан.
У первого встречного он спросил:
- Что происходит?
- Да вот, - сказал запыхавшийся пират. - Штурман с Кэпом где-то увидели плот с людьми! Теперь несемся их спасать. И знаешь кто там? - он подмигнул. - Бабы!
- Хм, довольно интересно... - безразлично сказал Шарль и дал пирату обойти себя.
Француз пошел к капитанскому мостику - туда, где находились штурман и капитан лично посмотреть на происходящее.

Арчмонд неторопливо взошёл на капитанский мостик и крюком отодвинув какого-то мальчишку, хрипло проворчал, словно обрасчаясь к ветру и воздуху:
- Юбки на корабле - к беде... Парни могут шум поднять, капитан... Если вы позволите, я возьму нескольких толковых и не щепетильных ребят из своей команды и подберу этих тонущих крыс. Тем более надо быть всегда на готове, а вдруг у них оспа или что-нибудь ещё похуже...А уж если это аристократки, так эти благородные могут и за шпагу схватиться...Ну ничего старина Джон с них спесь собьёт...
Хищно усмехнувшись, старый пират заспешил к гичке, сжав кулак на эфесе сабли, где уже столпились матросы, спорящие кто из них первым сядет в гичку и доберется до потерпевших кораблекрушение. Слух, что среди них есть женщины изрядно возбудил матросов...
- А ну раступись, ублюдки!! Первый кто хоть пальцем дотронеться до этих баб, будет иметь дело со мной! При этих словах Тесак зловеще показал всем остро отточенный конец своего стального протеза.
- Кишки выпотрошу, и жрать мозги заставлю, чёртовы висельники, дьявол вас побери и пропусти семь раз под килем!! Или по доске пробежаться захотелось? А?! Я вас спрашиваю, кто из вас молокососов хочет сегодня близко познакомиться с местными акулами и побывать у них на обеде?! Чёрный, Бред Джой, Меченный, братья Рамирез, и ты Армон на вёслах. Мистер Контре и мистер Грей. Надеюсь, вы мне поможете встретить наших нежданных гостей?

Спустя несколько минут, лодка с пиратами медленно, но неуклонно начала приближаться к маленькому плоту.Впереди на носу придерживаясь за низкий бортик лодки, сидел Арчмонд, прищурив глаза он во всю рассматривал нежданный гостинец, что приготовила для них Судьба...

Опершись на перила, Каралис продолжал буравить своими черными глазами приблизившийся плот.
- Надо было и мне плыть, - сказал штурман, бросив взгляд на отчалившую шлюпку, - они ведь могут оказаться кем угодно... Если голландцы или французы, прийдется ташить их на Тортугу. Договор с губернатором лучше выполнять, да и выручка будет отменной. А если англичане или испанцы...
Энрике лишь хмыкнул в усы, не продолжая своей, итак всем понятной, мысли вслух.

Крики привлекли внимание Марго сразу же, как только она вышла на палубу. Сквозь зубы ругаясь, женщина до боли стискивала эфес сабли. Подумать только, она проиграла! Конечно, Прощелыга являлся одним из лучших мастеров по метанию ножей на всем корабле, но и себя Марго считала не последней в этом деле. Но ничего! Она еще покажет этому нахалу, что ничуть не хуже его, а может, даже и лучше.
Остановившись, Марго поднала голову и огляделась, пытаясь понять, что происходит, и в честь чего крики. При этом ее рука все также продолжала лежать на эфесе, но на этот раз не просто так, а готовая в любой момент выхватить оружие.
Но нет, кажется, этого не потребуется. Несколько пиратов возбужденно указывали руками на что-то кормой, и Марго подошла поближе. С пинками окружающим протиснувшись, она подошла к самому борту и, чуть прищурившись, пригляделась. Ветер тут же разметал ее короткие рыжие волосы, и Марго пожалела, что не взяла шляпу. Раздраженно убрав волосы, она подумала, что стоит подстричь их еще короче, и снова вгляделась.
Да, она отчетливо видела небольшой плот, а на нем, кажется, несколько людей. Марго не могла разглядеть с такого расстояния, сколько их и кто они, но по кораблю уже шли возбужденные разговоры, будто там несколько женщин. Марго чуть усмехнулась и решила подождать возвращения отправленной шлюпки. А там она и сама увидит, кто же их неожиданные гости.

Шарль испепелял взглядом спину старого однорукого пирата, который безцеремонно отодвинул Эльена своим металлическим крюком. Шарль догадался, что это тот самый Тесак, самый почитаемый рубака на корабле и страшный сон любого провинившегося матроса. Странно, чего бояться старого калеку? Конечно он выглядел зловеще на своей деревянной ноге, с крюком и кучей оружия, но Шарлю было откровенно наплевать на это. Тихое выскрытие горла и даже самый лучший фехтовальщик больше не встанет. Но дело не в этом. Смотря, как Тесак руководит операцией по спасению, Эльен понял, почему все его боятся - у Тесака чрезвычайно эффективное лидерское качество.
На капитанском мостике осталось два человека - штурман Каралис и капитан, и Эльен недолго понаблюдал за ними, пока они разговаривали, а когда замолчали, подошел к ним и стал рядом с капитаном.
Наконец, Шарль глянул на объект всеобщего обозрения - плот. Да, это был плот, даже с людьми, даже с женщинами. Шарль презирал пиратов за то, что они все так возбудились от новости, что среди выживших есть женщины. Но про себя похвалил их за организованность и четкое выполнение указаний при подготовке и спуске на воду шлюпки. Наблюдая, как шлюпка медленно плыла к выжившим, Шарль гадал, кого же к ним принесла судьба...

Франсуа задумчиво смотрел на плот.
- Голландцы или французы... не обязательно волочь их на Тортугу. Тот же де Рошаль с Гваделупы или Луи Монтарель с Мартиники нам не меньшую награду отвалят. Да и вряд ли эти... хм... гости смогут долго выносить наших славных ребят. - Он усмехнулся.
В это время на шканцы поднялся один человке из команды - Шарль Этьен. Франсуа оглянулся, чуть сощурившись. Он не очень любил Шарля, поскольку тот откровенно презирал чуть ли не всех на корабле, но не ценить этого человека он не мог. В бою Шарль был больше похож не на безраличного ко всему матроса, а взбесившегося дьявола, которому налили на хвост святой воды.
- Скоро мы познакомимся с нашими невольными гостями. - Чуть усмехнулся капитан. - Кстати, Шарль, замечу тебе: если это испанцы, не надо их сразу убивать. Живой испанец можт принести больше выгоды, чем испанец, которому затолкали кишки в глотку.

Зелено-белая громада корабля приближалась. Деревянный тритон под бушпритом вздымал свой меч -- и Кэтрин казалось, что носовая фигура фигура "Ле Глейва" угрожает именно ей, дочери Чарльза Уэйкхилла.
Кэтрин вспомнила, как уже стояла однажды на палубе этого корабля, прижавшись к отцу. Сколько лет ей тогда было? Девять? Восемь?
Помнится, Франсуа де Монбижу взял ее двумя пальцами за подбородок и приподнял голову, чтобы взглянуть ей в лицо. И малышка Кэтрин зубами вцепилась ему в руку. До крови, помнится, прокусила...
Да-а... Одна надежда, что капитан "Ле Глейв" не узнает во взрослой барышне ту чумазую девчушку. И что ему до сих пор не известна настоящая фамилия его давнего врага -- Чарли Щеголя, капитана "Хмельной акулы"...

- Кэтрин?.. - радость, вспыхнувшая было в глазах Анны, погасла, будто свечной огонек на шквальном ветру, стоило девушке повернуться к подруге. Ее лицо... Господи, да что же случилось? Разве Кэтрин видит не то же самое, что и все? Не корабль, посланный милосердными святыми для того, чтобы спасти их жизни? Мисс Беркли не понимала, в чем дело, но тоскливое оцепенение смуглянки незамедлительно передалось и ей - так черная оспа перекидывается на стоящих у постели больного.
- Что-нибудь не так? - тревожно спросила Анна. По спине холодной медузой поползло недоброе предчувствие...
Нет, не может такого быть. Ну откуда мисс Уэйкхилл знать это судно?

Рассматривая шлюпку, лавирующую по маленьким волнам и наполненную "спасателями", Шарль почувствовал взгляд на себе. Он повернулся и встретился лицом к лицу, глаз на глаз с капитаном Франсуа. Взгляд капитана он спокойно выдержал, ведь сам Шарль смотрел на Франсуа и пытался отыскать в его глазах частичку души, какую-нибудь неизвестную никому деталь его характера или мировоззрения. Шарль не сомневался - капитан сейчас пытается сделать тоже самое с ним. Но увы... скорее всего это ему не удастся. За последние годы взгляд Шарля сделался полностью отрешенным от всего мирского и человеческого. Только замкнутость и молчаливость.

- Скоро мы познакомимся с нашими невольными гостями. - Чуть усмехнулся капитан. - Кстати, Шарль, замечу тебе: если это испанцы, не надо их сразу убивать. Живой испанец может принести больше выгоды, чем испанец, которому затолкали кишки в глотку.

После упоминания испанцев, Шарль невольно вздрогнул и отвел взгляд. Слишком ярки воспоминания и боль. У Шарля начала дрожать бровь от нервного тика и по щеке стекала слеза. Шарль даже и не думал ее вытирать.
- Франсуа... - сказал Шарль странно ровным голосом и невольно убирая звание "капитан". - Я хотел бы... - начал было Эльен, но запнулся и посмотрел капитану в глаза. - Я вас понял и послушаюсь, можете на меня положиться.
Также Шарль добавил. - Если понадобится помощь в делах не требующих шума, я ваш... знаете, мой нож и мой язык уже соскучился по вкусу крови... - проговорил Эльен и вытащил из-за пояса свой длинный нож, начищенный до блеска. Он посмотрел на свое отражение на клинке и улыбнулся, о чем-то мечтая...

Маленькая шлюпка оторвалась от огромной туши корабля и устремилась к плоту. Джером представил, как наверняка радуются потерпевшие крушение, предвкушая счастливое спасение, и каково же будет их удивление... а может ужас(?), когда они обнаружат, что участь утопленников с их судна была вовсе не так уж плоха. Мерзкая улыбочка снова посетила тонкие губы пирата.
Лис уже успел разглядеть, что на плоту находятся дамы благородного происхождения, и скорей всего они пойдут на выкуп... нельзя не отметить, что это вызвало в нем некоторое разочарование. Джером очень рассчитывал на то, что кэп позволит морякам, стосковавшимся по плотским удовольствиям, немного поразвлечься с добычей. И теперь эти планы с треском ломались... хотя, возможно не все там являются благородными леди...
Лис решил для себя, что обязательно должен присутствовать на палубе в тот момент, когда спасенных доставят на борт.
Привычными ловкими движениями он выбрался из гнезда и спустился вниз. На его счастье, под руку попался совсем молодой матрос. Джером грубовато схватил его за плечо.
- Малец, а ну-ка, полезай наверх, меня заменишь. - Отрезал Лис. Паренек открыл, было, рот, чтобы возразить, но, глянув в суровое лицо моряка, затих и решил не спорить. И, в сущности, поступил весьма мудро...

- Бабы, - пробурчал себе под нос Энрике.
Настоящему морскому волку здесь полагалось сплюнуть, но португалец этого не сделал. Плевать на палубу – оскорбление корабля, а плевать в океан он не собирался из личных принципов, не для того тот существует, чтобы в него плеваться.
- Бабы… У нас есть три свободных каюты на левом борту. Пойду распоряжусь, чтобы их подготовили, могут ведь и понадобиться.
Каралис прошел мимо "мясника" (по-другому Шарля он и не называл про себя) и отправился на главную палубу, первыми ему на глаза попалась пара матросов со швабрами.
- Fransua, Emilien, jeter vous chiffones, je trouver pour vous travail beacoup interessant!*
Следующая команда по-английски адресовалась еще двум матросом, праздно шатавшимся у борта.
- Пит, Крест, хватит бездельничать! Быстро за мной!
Штурман в сопровождении четырех пиратов направился в кормовую часть жилой палубы, туда где и располагались искомые каюты.

* - Франсуа, Эмильен, бросайте свои тряпки, я нашел вам работенку намного по-интереснее!

Когда утлый плотик качнулся на волне, поднятой приближающейся гичкой, радостное возбуждение покинуло не только Кэтрин Уэйкхилл. Достаточно было взглянуть на свирепую ухмыляющуюся физиономию того, кто командовал гребцами. И на грозный стальной крюк, заменяющий ему руку. И на гребцов, что скалились, глядя на спасенных барышень...
Однако не только джентльмены с плота (люди, похоже, бывавшие прежде в передрягах), но даже утонченная мисс Лэймур -- и та поняла, что спорить со спасителями бессмысленно. Не скажешь же им: "Простите, господа, нам немножко не по пути, мы уж как-нибудь сами доберемся..."
Один за другим бывшие пассажиры "Джорджианы" перешли в гичку -- и весла дружно ударили по воде. Зелено-белый корпус судна начал неотвратимо приближаться...

Гора мышц, обтянутая чёрной, как смоль, кожей, посаженная на огромный остов из прочнейших костей. Вот что представлял из себя человек (хотя больше ему подошло бы слово "человечише"), сидящий на палубе. Свесив ноги за борт и подставив мокрую сверкающую кожу солнцу, Уголёк занимался делом, которое обычно приписывалось всем пиратам и корсарам - он натачивал нож. Происходящее его мало волновало.
Всё вокруг фиксировалось подсознательно - не обдумываясь. Обрывки фраз, звуки, образы.
Уголёк поднял голову, низко посаженную на мускулистой шее. Взгляд, направленный на мостик, встретился на секунду с глазами Капитана. Тот не отвёл глаз - он просто продолжил искать глазами что-то, что в данны момент интересовало его больше Уголька. Не удивительно - капитан редко уделял ему особого внимания.
Мысли негра шли ровными цепочками, без изысканий. Лодка. На ней - люди. Значит - людей доставят сюда. Так и есть, лодка уже в пути. Но это не страшно - их там немного, они не успеют причинить вреда Капитану. Потому что Джош всё равно быстрее. Значит, можно не волноваться, не думать. Можно ждать того, что случится дальше.
- Tiens, Charbonet!Tu ne saisit jamais de lambiner avec ton canif, qoi?*
Матрос, спешащий куда-то вглубь корабля, пробегая мимо Уголька, явно счёл это шуткой... Хотя это была правда - всё своё свободное время Уголёк только тем и занимался, что точил свой нож. Наверняка люди его племени (точнее, их потомки) считали нож чем-то особенным... Да и ножом это было назвать трудно. Странное лезвие каплевидной формы, длинная рукоять, тонкий металл... Наверняка этот нож вскрыл не один череп... Хотя сабля, висящая на поясе никогда не скучала в одиночестве.
- Canif sauve la vie a Josh plusieurs fois.**
Неграмотная, но содержательная фраза заставила моряка махнуть рукой и рвануть дальше, а Уголька - улыбнуться, оголив белые, нетронутые болезнями зубы.
Однако экипаж лодки, ставший всё более отчётливо видным по мере приближения гички, заставил Уголька подняться. Женщины... Мужчины... Нехорошо.... Pas bien.
Уголёк приблизился к мостику... Капитан, стоящий сверху, значил для Уголька намного больше любых пленников и спасённых. И глупо было бы оставлять его при посторонних. И пусть он всегда говорил, что "постоит за себя" - Джош будет рядом с Капитаном.


* - Ей, Уголёк! Ты никогда не кончаешь возиться с этим перочинным ножиком, а?

** - Ножик спасать жизнь для Джоша много случаев.

Гичка, приняв на борт пассажиров утлого плотика, приближалась к борту "Ле Глейва", который уже лег в дрейф. Франсуа подошел к борту, там, где двое матросов уже готовились спустить веревочный трап, чтобы принять на борт людей с гички
- Капитан, их там пятеро, кажется. - Сказал один из моряков. - Двое мужчин и три бабы. Первая ночь с ними ваша, капитан, или сразу на всех поделим?
- Остынь, Луис. - Жестко усмехнулся Франсуа. - Надо еще узнать, кто они. Возможно, что нам за них выкуп дадут, а для этого товар должен быть как можно менее поврежден.
- Эх, а такие сочные.... - Протянул разочарованно морской волк.
- Как только мы выручим за них деньги, обещаю, твоей доли тебе хватит на не менее сочную гваделупскую шлюху. А шлюхи отличаются от гордых леди тем, что умеют ублажить любого мужчину. Поверь моему опыту, Луис.
Оба моряка заржали - Франсуа в отношении слабого пола был ненасытен, посему опыт у него на самом деле был огромный. Глядя на них не удержался от усмешки и сам Монбижу.
- Спускайте трап. - Глядя на веселящихся матросов, произнес он. - И готовьтесь принимать гостей.

Шарль последовал за капитаном и спустился вместе с ним на палубу к борту, где должны были поднимать спасшихся. Двое пиратов-недоумков начали высказывать свои мнения по поводу "дележа добычи", но капитан довольно жестко отрезал, что ни в коем случае их трогать нельзя. Потом пустил довольно странную шуточку, и пираты заржали противным слуху Шарля голосом. Он поспешно отвернулся от этого мерзкого зрелища и посмотрел на гичку. Там было пять не-пиратов. Двое мужчин и три женщины. Хотя они выглядели довольно привлекательными, у Шарля не дрогнул ни один гармон. Ему была совершенно безразлична красота женщин, да и вообще красота человека.
- Капитан, - сказал Шарль. - Вы не будете против, если я буду приглядывать за этими женщинами, пока они будут на борту?Знаете, я не думаю, что они будут в безопасности на корабле, даже учитывая ваш приказ. Вдруг какой-нибудь подонок решит принебречь вашим приказом... и решит поразвлечься?

Капитан обернулся к Шарлю.
- Приглядеть за ними? - Задумчиво протянул он. - Почему бы и нет. Ты на женские прелести не заришься, а значит, сможешь сохранить их в первозданном состоянии. Решено, приглядывай. Только не особо давай волю рукам - мне не нужна поножовщина в команде. Если кто будет возмущаться, скажи, что выполняешь мое распоряжение - тешу себя мыслью, что это подействует не хуже кулака в зубы или стари под ребро.

Уголёк, стоявший на палубе, у мостика, задумался.
Он думал не о чём-то кончкретном - он пытался просчитать возможное развитие ситуации. И вырисовывалось оно не очень радужно...
Негр сдвинул с место свое огромное тело. Казалось, что стоит ему перейти с одного борта на другой - и фрегат накренится. Но его походка словно не замечала этот вес - он шел уверенно, легко.
Однако вот лицо его не выражало особого спокойствия. Нет, оно не переменилось - просто... Было в нем что-то первобытное, что излучало эмоции...
- Monsieur le Capitaine... Господин капитан, Джошу кажется, что эти люди - плохо. Очень плохо - женщины.
Капитан освободился от своих дел, и смог обратить внимание на Джоша. Полуграмотноая речь негра, возможно, была немного непонятной, но не для Капитана, который давно мог вылавливать основной смысл из любой фразы, на любом языке...
- Люди хотят женщин для себя. Люди не получают - и люди думают, что женщина на корабле - плохо. Людям не нравится.
Наверное, Уголёк был прав - не получив своего, корсары тут же вспомнят о старой примете... С них уже хватило одной.
Ещё Уголька волновал тот, кого приставили к женщинам с плота. Он был...
- Monsieur le Capitaine, ещё Charles... я думаю, он странный. Не плохой - странный. Джош не спорит с вами - но будет смотреть за ним издалека.
Капитан был не из тех, чью рекацию можно было предугадать. Оставалось только ждать...

- Ну что же, Кэтрин, это всего лишь пираты, а не "Летучий голландец" с командой призраков, - одному богу ведомо, чего стоила Анне сдержанная улыбка. Ее сердце бешено колотилось - так бьется о прутья перепуганная птица в железной клетке, - но лицо казалось совсем безмятежным, спокойнее, чем когда бы то ни было: алебастровый слепок с двумя бледно-голубыми топазами, врезанными скульптором на место глаз.
Несмотря на свою молодость, Анна отнюдь не была наивной; ее пальцы, переворачивая страницы, часто обагрялись кровью и вымышленных, и некогда ходивших по земле людей. Романтика погибла, когда изобрели порох, - эти слова мисс Беркли повторяла не раз, переводя взгляд с корешка "Смерти Артура" на стопку злободневных памфлетов, отыскавшихся в библиотеке ее дяди.
И девушка хорошо понимала: крюк, которым оканчивается рукав старого моряка с лицом дьявола, только что безжалостно отсек надежду на благополучный исход их злоключений.
Разве что...
- Могу я узнать, господа, под каким флагом плавает судно, на которое нас собираются доставить? - бесстрашно спросила она, стараясь, чтобы безупречная вежливость ее обращения не прозвучала по-издевательски. "Господа", как же! Но как еще их назвать?..
Ах, если бы это оказался английский капер...

Мэриэнн Лэймур перебралась на гичку раньше своих девочек. На тот момент это было все, что она могла для них сделать - не бог весть какая защита, но осечь (пусть даже рискнув жизнью) распустивших руки пиратов она могла бы попытаться. Но, к счастью, это не понадобилось, моряки вели себя вполне сносно. Конечно, мисс Лэймур передергивало от их ухмылок, плотоядных взглядов и сальных замечаний, но, по крайней мере, никто не пытался облапать ее воспитанниц. Мэри пыталась сохранять хладнокровие и обдумать ситуацию.
"Нужно постараться объяснить этим... недостойным людям, что девочки - очень важные особы и к ним нельзя не то что пальцем прикоснуться, а даже пялиться не стоит. Потянуть время... Кто бы мог дать за них выкуп? Боже милосердный, от гребцов смердит, как от бочки с несвежей рыбой!" - Мэриэнн невольно подобрала платье и наморщила носик. И тут ее оторвал от невеселых мыслей знокомый голосок:
"Могу я узнать, господа, под каким флагом плывет судно, на которое нас собираются доставить?"
"О, Вседержитель! Анна! Ну чему я ее учила? Настоящая леди не станет в такой ситуации начинать разговор первой!" - мисс Лэймур бросила недовольный и встревоженный взгляд на воспитанницу и приготовилась вступиться за нее перед этими неотесанными грубиянами.

Тип с крюком промолчал, нагло разглядывая девушек, но один из гребцов негромко ответил:
-- Под французским...
Кэтрин зябко дернула плечом. Анна не бывала в Вест-Индии! Она еще надеется, что под английским флагом они нашли бы защиту и спасение!
Сама Кэт не питала на этот счет никаких иллюзий. "Хмельная акула" хоть и предпочитала "Веселый Роджер" всем другим флагам (которые тоже время от времени без зазрения совести поднимала), но почти вся ее команда была англичанами, как и капитан. Тем не менее каждый раз, когда бригантина брала на абордаж судно с пассажирами на борту, отец отлавливал малышку Кэти и запирал ее в своей каюте: незачем девчонке смотреть на то, что будет происходить на палубе! Но крики долетали и в каюту...
Когда Кэти подросла, она потребовала у отца объяснений: почему он, капитан, допускает подобное? В ответ Чарли Щеголь сначала влепил дочери затрещину, чтоб не заводила разговор на тему, не приличествующую наследнице рода Уэйкхиллов. А потом, поняв, что затрещиной он от упрямой девчонки не отделается, устало объяснил, что моряки, давно не видевшие берега, звереют при виде женщин. И что для него, капитана, мир и спокойствие среди экипажа дороже, чем судьба каких-то незнакомых баб...
И очень удивился, когда любимая доченька влепила ему пощечину -- такую же крепкую, как только что получила сама...
Вспомнив это, Кэтрин зло усмехнулась. Да, она выскочила на тонущую палубу босиком. Но под юбкой, на правой ноге -- кожаные ножны. И нож в них, уж его-то она в каюте не забыла!
Надо держаться поближе к Анне и к мисс Лэймур...

Не обращая внимания на женщин и матросню, Джон быстрым шагом подошёл к капитану.
- Сер, что прикажите делать с ними? Как обычно?- При этим словах старый пират презрительно фыркнул,- Или у вас на них отдельные планы?
Ожидая приказа, Арчмонд немного отстранился, поворачиваясь, так что бы спасённые мужчины и женщины, впрочем, как и ближайшие матросы, находились в его поле зрения.
Но ещё более, Крюку не понравился этот здоровый ниггер, который не может связать три слова в месте, но вместе с этим, эта чёртова обезьяна дьявольски сильна и проворна. Джон хмуро прикинул его шансы выжить в возможной драке с негром... Дьявол! Будь у меня вторая рука!

Франсуа оглядывал оценивающим взором спасенных людей. Три женщины, из них две еще юные. Одна светленькая, с пепельными волосами и вторая - черноглазая смуглянка, при виде которой в голове у корсара стали подниматься некоторые воспоминания, смутные и отрывочные. Что-то из его жизни. Однако отрывки так и остались таковыми.
Далее, при них еще одна дама, рыжеволосая и чуть полноватая. Судя по манерам, это их воспитательница или около того. И еще двое мужчин, вид одного из них невольно заставил Франсуа пощупать свой кошель с монетами - на месте ли он еще?
Осмотр прервал Арчмонд.
- Мои планы, Джон, зависят от того, кто эти люди. - Ответил Монбижу. - Подожди рядом, ты можешь мне понадобиться.
Франсуа вновь обернулся к спасенным. Теперь его лицо озаряла улыбка, окрашенная, правда, здоровой ддолей иронии.
- Приветствую вас на борту "Ле Глейва". - Он картинно взмахнул своим зеленым беретом. - Это один из самых лучших кораблей Карибского моря, быстрый и могучий. Мое имя Франсуа де Монбижу, я хозяин этого прекрасного фрегата и верный слуга Французской Короны. Позволено ли мне узнать, кого судьба привела ко мне на борт?

Шарль смотрел, как пираты и не-пираты выходят из гички. Первым конечно вылез Тесак и сразу же подошел к капитану. Не обращая ни на кого внимания, он спросил:
- Сэр, что прикажите делать с ними? Или у вас на них отдельные планы?
Посмотрев на Тесака и учитывая его саркастический голос, Шарль решил, что это единственный, не считая капитана и самого Шарля, кому глубоко безразличны эти девушки. Он вообще без интереса, как показалось Шарлю, смотрел на ихние прелести, когда почти вся команда с энтузиазмом рассматривала их стройные фигуры и лица. Ну хорошо, хоть его убивать не придется, подумал Эльен. Вместо этого, Тесак был заинтересован ни в ком ином, как в негре под наиглупейшем именем Уголек. Тесак с интересом смотрел на него и кажется рассчитывал что-то и оценивал. Но Шарля это не волновало. Он пробежался взглядом по лицам женщин и мужчин и про себя запомнил каждого. Он решил подождать, пока капитан не представит им его, как сопровождающего.

В пансионе Кэтрин дрессировали: если в компании есть мужчины, разговор начинают они. Воспитанная барышня не вылезает со своими репликами там, где этого можно избежать.
Но если Кэтрин не заговорит сейчас -- тугой комок в горле задушит ее.
-- Сударь, мы -- пассажиры "Джорджианы", несчастного судна, потерпевшего вчера крушение неподалеку отсюда...

Долгие годы научили Франсуа скрывать свои чувства. И сейчас это ему очень помогло. Только по глазам можно было понять, что судьба нанесла ему жестокий удар.
именно ради "Джорджианы" и курсировал в этих водах "Ле Глейв". Ибо на ней должна была прибыть в Истрок племянница губернатора, Ортанс. Франсуа планировал захватить ее и обменять на своих людей. И вот теперь...
Однако деятельный ум корсара не смирился с таким поворотом событий и стал искать новые пути. Если уж так все повернулось, надо было найти иное решение. А пока - разобраться с этим "подарочком судьбы" в лице спасенных англичан.
- Итак, вы подданные Английской Короны, как я понимаю. - Монбижу все так же усмехался. - В таком случае расскажите, кто вы, как ваши имена, какое положение занимаете в обществе. Мне же нуж но это знать, дабы устроить вас на борту сообразно вашему положению.
В последних словах проскользнула явная издевка. Положение в данном случае вполне могло значить и то, что "знатной даме неприлично спать с матросами, ее отдадим офицерам." Впрочем, если у этих людей были влиятельные родственники, то можно было их и поберечь - выкуп, он никогда лишним не бывает.

И снова мисс Беркли разочаровала свою наставницу: разве настоящая леди начинает разговор, не дождавшись, пока ее представят?!
Увы, непокорная Анна всегда считала, что истинную леди делают таковой не способность придерживаться внешних приличий и даже не воспитанность, а благородный дух и - подумать только! - ум. Да, она была сдержанной и учтивой барышней, но лишь по своей природе, а не потому, что такое поведение было принято в свете.
И вот сейчас она позволила себе в очередной раз попрать этикет.
- Господин де Монбижу, поскольку обстоятельства нашего знакомства несколько необычны, я возьму на себя смелость представиться самостоятельно...
Белокурая девушка стояла перед капитаном, гордо выпрямив спину, и держалась так уверенно, словно ее ступни касались паркета в лондонском пансионе, а не палубы пиратского корабля. Она будто не замечала, как смотрят на нее оголодавшие по женскому телу матросы: наверное, леди Годива, сидя обнаженной на спине своего коня, выглядела совершенно так же.
- Мое имя - Анна Беркли, я единственная дочь ямайского судьи и плантатора Саймона Беркли...
Что это? В серо-голубых глазах девушки впервые промелькнула неуверенность.
"И невеста полковника Хейнсморта"?.. Произносить эти слова Анне почему-то не хотелось: да, отец собирался выдать ее замуж, и она, будучи фаталисткой, не противилась его воле - да и какие могут быть чувства в этот век пороха и грязного золота? Мисс Беркли, считая повиновение родителю своим долгом, старалась убедить себя в том, что брак с состоятельным незнакомцем - ее судьба. Вот только сейчас что-то не давало ей прилюдно огласить отцовское решение.
Вздор? Или наитие свыше?!
Досадуя на свою заминку, Анна продолжила:
- Недавно я закончила обучение в пансионате, и "Джорджиана" должна была доставить меня, мою подругу и нашу наставницу в Новый Свет, но, как уже было сказано, корабль потерпел крушение. Достопочтенный милорд, - представьте только, самонадеянная девица позволила себе едкую иронию! - я надеюсь, что вы, будучи рыцарем, возьмете на себя труд завершить то, что было так некстати прервано по вине стихии. Не сомневаюсь, что вам известно: любой труд бывает сполна оплачен если не на земле, то на небесах; я же могу вас заверить, что судье Беркли не внове приводить в исполнение волю всевышнего - здесь и сейчас...
И опять ирония, на этот раз горькая: увы, Анна не верила в судейскую беспристрастность своего отца. Но Саймон Беркли был человеком дела, и они с этим... разбойником должны были друг друга понять. Деньги - товар - деньги... Все очень просто.
Бледные губы "товара" чуть дрогнули.
Ах, как же омерзителен этот мир...

Самообладание подруги придало решительности и Кэтрин.
В конце концов, этому издевательски-вежливому французу ничего не говорит ее фамилия...
Глядя прямо в светло-голубые льдинки капитанских глаз, она спокойно и вежливо сказала:
-- А я -- Кэтрин Уэйкхилл, дочь Чарльза Уэйкхилла, плантатора с Ямайки. Еду к отцу в сопровождении... -- Кэтрин бегло глянула на свою наставницу и поняла: та просто не в состоянии выговорить ни слова. -- В сопровождении мисс Мэриэнн Лэймур, которая взяла на себя труд доставить нас троих к родственникам в Новый Свет.
-- Троих? -- резко и беспокойно прозвучал вопрос де Монбижу.
-- Я сказала так по привычке, -- смутилась Кэтрин. -- Нас действительно было трое, когда мы отплывали из Англии. Увы, наша третья подруга, Ортанс Вестерхаус, погибла в кораблекрушении...

- Bien, - констатировал Энрике состояние возможного жилья, подобраных "Ле Глейвом" пассажиров.
Матросы не раздумывая рванули на палубу, потому как посмотреть на баб, которых вот-вот привезут, хотелось явно всем. Себя же Каралис сдержал, в конце концов он офицер, и имеет право не быть свиньей. Спокойным шагом Энрике прошелся по коридору между кают и вышел наверхнюю палубу к тому, моменту, когда начался взаимный обмен "вверительными грамотами". Португалец встал позади спасенных, не забыв при этом отвесить несколько затрещин кое-кому из матросов, да бы хоть кто-то начал затаскивать гичку обратно на судно. Моряки на штурмана не обижались, зная что в случае пререканий могут заработать и в зубы.

"Девочки мои, девочки... Как же быстро вы взрослеете" - невесело подумала Мэри - "Давно ли я учила самым первым азам этикета и белокурую малышку Анну, и непоседу Кэти... И вот теперь они бесстрашно ведут переговоры с мерзавцем, по одному слову которого их отдадут на потеху матросам" - при мысле об этом у Мэри подкосились колени от ужаса, она заметно побледнела. Как ни старалась мисс Лэймур взять себя в руки, страшная картина стояла перед глазами: ее хрупкие нежные девочки бьются в грязных лапах бездушных тварей.

Среди матросов, толпящихся на палубе, разглядывая прибывших "гостей", стоял и Джером. На спасенных мужчин он даже и не взглянул, всё равно это будущий рыбий корм, а вот три леди его весьма заинтересовали. Особенно та, беленькая... уж больно равнодушной она хотела показаться. У Лиса возникло непреодолимое желание "сломать" этот гордый нрав. Все они, эти "чистенькие" дамочки, пытаются казаться непорочными, в тайне мечтая о грубой мужской силе.
Взгляд прищуренных глаз Джерома блуждал по женским телам. В их команде была девушка, но Лис никогда не рассматривал её, как объект своей походи, считая этаким "своим парнем". А эти... совсем другое дело...
Но когда леди представились, пират испытал огромную досаду... Велика вероятность, что капитан захочет вернуть их за вознаграждение. При этой мысли он глянул на штурмана, того, казалось, совсем не интересовали пожаловавшие бабы, как и некоторых других членов экипажа. Если бы вокруг никого не было, Лис, наверняка, расхохотался бы. С чего это пираты решили стать джентльменами? Или они насытили своё тело с мальчишкой юнгой? Джером не удержался и с его тонких губ сорвался едкий смешок.

Матросня, толкущаяся возле принятого на борт груза... За ними было интересно наблюдать Они старались протиснуться как можно ближе, одновременно боясь подходить к тем, с кем разговаривал капитан. Те, кто знали на себе его раздражительность в отношении такого неуважения, граничащего с неподчинением, стояли спокойно и просто глазели.
Джош стоял за спиной Капитана, на почтительном расскоянии шага в четыре. И немного левее. Любой опытный глаз бы сразу понял, что значит такая позиция.
Естественно, две девушки и женщина, еле стоящие на ногах и готовые рухнуть в обморок в любую секунды, ничего сделать не могли. Да и двое мужчин, почему-то молчащих, находящихся в окружении матросов, по большому счёту, никакой опасности не представляли.
Матросня... Уголёк прекрасно понимал, что те ещё могут доставить неприятности Капитану, но не сейчас - они ещё не полностью осознали ситуацию. А вот лучшие люди де Монближу... Да они, думается, не дураки. У них у каждого - какая-то своя цель, и глупостей они не станут совершать.
Женщины не волновыли негра - на корабле (особенно в нестандартной ситуации) его "Я" впадало в спячку. Он превращялся в машину, наделённую простой, и поэтому - надёжной и действенной логикой. Желания, страхи - это исключалось из сознания, и женщины не представляли какого-либо интереса. Основным обьектом, создающим условия для задач, решаемых чёткой логикой Уголька, был Капитан. Уголёк давно усвоил, что капитан и сам может о себе позаботиться, и "опекунство" негра его скорее раздражает... Но ничего поделать не мог. Да и не задумывался над этим - это было в порядке вещей.
Он просто стоял и ловил каждый звук, предельно сконцентрированный.

Шарль смотрел на троих женщин, которых ему придется сопровождать без особого интереса. Просто пробежался по их лицам и одежде, чтобы составить для себя запоминающиеся образы. Эта девушка с темными волосами назвала себя Кэтрин Уэйкхилл и держалась довольно достойно перед жалкими пиратами. Шарль про себя улыбнулся - такая молодая, и такая черезчур храбрая. Ну что ж, пусть побудет храброй, пока дозволяет капитан. Шарль теперь посмотрел на самую старшую из них, скорее всего это воспитательница, подумал Шарль. Такая утонченная, манерная и прямо символ светской жизни. Хм...
Глаза Шарля пошли дальше и остановились на третьей девушке. Белокурой Анной Беркли. В голове Шарля что-то произошло и закружилась голова. Не может быть... Она так похожа на его мать, какой Эльен ее помнил. Такие же золотистые волосы... Господи, ну за что же? Зачем эти люди будоражат воспоминания Эльена? Шарль пришел в себя и заметил, что не сводит глаз с Анны уже достаточно долго времени. Шарль отвел взгляд.
Шарль невольно оглянулся и посмотрел на Уголька... его огромное тело загораживало довольно большое пространство и было чего бояться. Но Шарль знал - Уголек никого не тронет, если это не сказывается в интересах капитана. Да и без этого Шарль не боялся Уголька. Во-первых, он немного глуповат (хотя что немного, все таки достаточно глуп), а во-вторых, Шарль уже забыл, что значит бояться. Все перед его взором потеряло ценность и страх тоже.

Истрок. Гарнизон.

- Алан! Сын мой! Обними отца! - Джонатан развел руки, ожидая, что сын кинется в его объятья.
Алан стоял в нерешительности и мял в руке треуголку.
- Сын, ну что же ты... Или ты меня не узнаешь... - Стронбард понимал, что его слова звучат вовсе не искренне, и он бы никогда не поверил. Но это он, а это маленький дурачок Алан.
Сын, в конце - концов, сделал робкий шаг и зарылся в отцовском плече.
- Ну, чего же ты…- Алан тихонько всхлипывал, а Джонатан думал, что своими соплями сын испоганит новый камзол и только вымытые волосы. – Я пришел сказать, что теперь ты будешь жить со мной, а не в этой гарнизонной норе. А вскоре к нам прибудет твоя кузина Остенс Вестерхаус, ты вряд ли ее помнишь, потому что даже я ее не помню. Полагаю, тебе она ОЧЕНЬ понравится.
- Да, отец, наверное – ВСХЛИП - ты прав. Она мне понравится.
- Я рад, что мы договорились. А теперь собирай вещички, рабы донесут их. Нам нужно многое узнать друг о друге. Пойдем!

Несколько месяцев назад...
Когда испанец вошел в каюту, он увидел связанного и окровавленного человека лет тридцати. Человек мог похвастаться ухоженной бородой и довольно приличной для пирата одеждой. "Видимо капитан или кто-то из старших офицеров," - подумал Торес.
- Ну, и что же эта за история, которую ты наотрез отказался рассказывать моим людям, но почему-то решил поведать мне? - обратился он к своему пленнику по-английски. Пленник был англичанином - это Мигель уже знал.
Пират явно не ожидал, что враг обратиться к нему на его, пирата, родном языке, да еще и почти без акцента. К слову, даже от этого "почти" Торес мог избавиться, несколько изменив интонацию и не употребляя длинных, витиеватых предложений. Но сейчас это было ни к чему.
- Я не могу доверять вашим людям, дон Торес. А вы мне известны, как человек чести. Я хочу предложить вам сделку.
- Иного я и не ожидал, - губы молодого испанца тронула улыбка, - То, что платой с моей стороны будет твоя жизнь, можешь даже не трудиться упоминать. Что же будет твоей частью договора?
- Вы ведь уже обыскали каюты, верно?
- Деньги мы нашли, если ты об этом, - Торес сел на стул и закинул ногу на ногу. Беседа все больше ему нравилась.
- Вы и половины не нашли, дон Мигель, - пленник попытался изобразить некое подобие улыбки. Получилось плохо, - Я могу сказать, где лежит вещь, которая стоит едва ли не больше всей вашей сегодняшней добычи, включая корабль.
- Мне ведь ничего не стоит перевернуть весь корабль вверх дном, вскрыть все перекрытия - рано или поздно найду. Неужели ты хочешь, чтобы за это я сохранил тебе жизнь?
- Нет, не за это, - голос пирата не дрогнул, - это всего лишь... задаток. Доказательство того, что я слов на ветер не бросаю. Не увидев своими глазами эту вещь вы ни за что не поверите в то, что я хочу вам рассказать...

Сказать, что женщины, доставленные на борт, не интересовали Энрике, было бы не совсем верно. Он не отказал себе в удовольствии изучить своим взглядом их фигуры, и даже сместился чуть в сторону, чтобы увидеть и лица. Но что действительно интересовало Каралиса, так это решение капитана. Если тот отдаст дамочек на растерзание команды, штурман скорее всего откажется от своей "доли". Но вот сделает ли это капитан, ведь ему так нужны сейчас молодые барышни совсем для других целей, потому как, судя по сказаному потерпевшими бедствие, племянница губернатора отправилась кормить рыб...

- Ортанс Вестерхаус? - Задумчиво произнес Франсуа. - Интересное имя, я где-то его слышал. Не расскажете ли поподробней?
Раз уж девушка погибла, стоит узнать о ней побольше. В голове у Франсуа уже начинал рождаться некоторый план, н для этого требовалось кое-что уточнить у пленниц.

Интерес капитана к утонувшей подруге показался Кэтрин странным.
Она оглянулась, словно ища поддержки, на подругу и наставницу. А затем перевела взгляд на безмолвно стоявших позади мужчин -- товарищей по несчастью.
Как ни странно, ей стало легче (хоть она и понимала, что эти двое -- не защита от пиратского экипажа).
И девушка взглядом попросила: скажите хоть что-нибудь, отвлеките этого человека от нас...

Голова до сих пор побаливала. Последствия кораблекрушения давали о себе знать. Хотя стоило порадоваться, что он вообще остался в живых. Ведь лишь немногим удалось спастись! Сколько хороших людей обрели вечный покой раньше срока…

…Джеймс подозревал, что живые скоро позавидуют мертвым. Хоть капитан вел себя предельно вежливо, перспективы были отнюдь не радужными. Только слепой бы не заметил, что попали они к пиратам! Ч-черт, а у него даже шпаги не осталось, да и на ногах он едва держался.

Между тем настала его очередь представиться. Капитан выжидающе буравил его взглядом «Главное не выказывать мерзавцу своего презрения. Пока что он хозяин положения…»

- Господин Капитан, мое имя Джеймс Ли Мелькорн. Англичанин.
«Не стоит говорить ему о своем положении в обществе»
- Мелкий землевладелец. Направлялся на Ямайку для, хм-м, налаживания деловых контактов.
«А не отплатить ли ему той же монетой? Не только у нашего капитана хорошие манеры»

Мелькорн галантно поклонился.

- Для меня большая честь находиться на Вашем прекрасном судне, милорд!