А в это время на другом корабле другая пленница прислонилась к запертой двери каюты и обвела глазами своих товарищей по несчастью.
-- Я рада, что нас заперли вместе. -- Кэтрин изо всех сил старалась казаться спокойной. -- И рада, что нас оставили одних. Джентльмены... вы еще не знаете, почему мы все здесь, на борту "Важенки". Понимаете, мы нужны де Монбижу. Собственно, нужна ему Анна... -- Кэт бросила взгляд на подругу (какая же она молодец, как достойно держится!). -- Но спастись мы можем все... если согласимся на нечестный поступок. На ложь. Я... я сейчас вам все объясню.
И Кэт, тщательно выбирая слова и стараясь говорить убедительно, поведала мужчинам-пленникам о мистификации, задуманной капитаном "Ле Глейва".

Джон Эдрик Севельсторм

- "Она держит нас за идиотов?" - ехидно поинтересовался Энди.
- Вы думаете, что мы еще ничего не поняли? - Джон мило улыбнулся своей коронной улыбкой. Зачем бояться, если терять уже все равно нечего... - Может быть, мы, как представители мужского пола, стали причисляться к баранам, которые гадают, почему их не пустили на убой вместе с товарищами?..
Севельсторм быстро стрельнул взглядом в сторону Анны и вернулся глазами на Кэтрин.
- Милая леди, ложь - это грешно в Вашем юном возрасте. Даже ложь во спасение...
- "Нашелся святоша!" - расхохотался Энди.
- Если будет нужно, я готов сказать всё, что угодно - вплоть до того, что моя дражайшая мать была рабыней, и я - дитя побега...
Игрок ухмыльнулся и прикрыл на секунду глаза. Этой секунды ему хватило на то, чтобы представить мадам Пенье, ее румяное от косметики лицо, рыжие волосы и тугой корсет. Представить ее девочек, которые приносят горячей воды для "сыночка Матушки". Представитель весь бордель, охваченный огнем.
Представить - и улыбнуться. Он бы хотел посмотреть, что тогда предприняла бы всемогущая мадам Пенье.
- "Я всегда тебе говорил, что мы с тобой - близнецы. Я всегда говорил, что крики и мольбы о помощи из уст Милашки Сью будут звучать сладострастнее, нежели ее стоны за дверью пятого номера..."
- Заткнись! - рявкнул Джон, отстраняясь от стены и лихорадочно оглядывая спутников. - Я... я...
Судьба кинула кости, и они легли шестерками: Джон не знал, что сказать в подобной ситуации...

Мелькорн внимательно, не перебивая, выслушал девушку. Вся эта затея попахивала дешевым приключенческим романом. Подлоги, маскарад, освобождение томящихся на каторге пиратов… Но главное – это маленький, призрачный шанс выжить. Стоит только попасть на берег – а там он уже сможет что-то придумать. Подохнуть на рее – невелика честь! А вот попытаться спасти товарищей по несчастью и поквитаться с самодовольным де Монбижу… Никто не смеет так говорить с подданным ее Величества. Тем более с дворянином! У этого французишки был должок перед Джеймсом – и было бы неплохо его закрыть.
- Хороший план, - кивнул Мелькорн. Безумный – и поэтому имеет шансы на успех. Я с вами.
«Вот же корабельная крыса – использовать беспомощных девушек в качестве товара на обмен! Он и его висельники дорого за это заплатят»

- А в каком возрасте, любезнейший мистер Севельсторм, ложь перестает быть грехом? - вкрадчиво поинтересовалась Анна, разглядывая манжету, которую ее пальцы нервно расправляли на запястье и снова собирали в складки. - Сколько лет должно исполниться дочери джентльмена, чтобы она - во спасение, разумеется, - сама предложила свои услуги преступнику, вызвавшись занять место в его команде? Или, может быть, только мужчине дано совершить такое, не погрешив ни против собственной совести, ни против законов Божьих и человеческих?..

- "Какая великолепная льстивая крыска, Джон..." - хихикнул Энди.
- Миледи, Бог сотворил женщин вовсе не для сражений, лжи и коварства. Он создал женщин, дабы те заботились о потомстве и домашнем очаге, - Севельсторм вновь вернулся к самообладанию и теперь уже улыбка не покидала его лица. - И чем моложе лгущая девушка, тем хуже лишь для нее. Это как кража... - Джон даже не моргнул, - чем больше своровал преступник, тем страшнее будет кара.
- "Наверное, поэтому сэр Лонтегри так упорно пытается поймать некоего Игрока, который сумел выкрасть статуетку милейшего лорда-мэра..."
- "Заткнись, тебя не спрашивали!"

- О-о, я вижу, сударь, что вы весьма искушены в богословии, - в спокойном голосе Анны, прежде невыразительном, теперь все явственнее прослеживалась насмешка. - Как вы считаете, принудят ли за малую ложь лизать сковороду, раскаленную лишь докрасна, а не добела? Я полагаю, разница очень велика... А вот у Иоанна сказано, что участь всех лжецов - озеро, горящее огнем и серой; так как вы думаете, сэр, убавят ли пламя для зрелых мужчин, лгущих для спасения своей жизни, и сделают ли пытку невыносимой для юных леди, которые идут на обман, чтобы избавить ближних от горькой судьбы?.. И еще, мистер Севельсторм, помогите мне разрешить затруднение: если женщины были созданы только лишь для того, чтобы вынашивать детей и ворошить угли в очаге, то почему Господь всемогущий вручает им бразды правления государством, и каким образом робкие божьи творения, подобные Елизавете, умудряются во всем превзойти прочих монархов? - при этих словах мисс Беркли вскинула на собеседника голубые глаза, лучащиеся холодом, как ясное зимнее небо, и кротко улыбнулась.

-- Ох, хватит!.. -- не выдержала Кэт. Она успокоилась, едва поняла, что джентльмены не собираются сорвать великолепную авантюру, которая их ожидала. -- Анна, солнышко, ну пожалуйста, не надо про всякую серу... Пусть в ней купаются...
Она быстро сглотнула. Не повернулся язык сказать "те, кто заставляет нас лгать..." Все-таки де Монбижу был ее первой, детской любовью...
-- Те, кто это действительно заслужил, -- закончила она. -- А нам сейчас только богословских споров не хватало... ох, Анна, извини... Нам сейчас, пока мы вместе и никто нам не мешает, надо обсудить все детали... чтоб не запутаться на берегу... Вот я вам сейчас расскажу про Ортанс... какой она была, что мы с Анной знаем про ее родственников...
Кэт на миг запнулась, вновь с удивлением поймав себя на радостном, нетерпеливом чувстве -- скорее бы начать эту лихую игру, скорее бы...

Анна ответила Кэтрин коротким тоскливым взглядом.
"Я гибну, милая Кэт, разве ты не видишь, что я погибаю сейчас?.. Я грешница, непоправимо черствеющая с каждой минутой, именно поэтому мне так важно доказать сейчас этому Севельсторму, что он еще дурней и испорченней меня... А делая это, я только сильнее погрязаю в пороке - ведь ступая по головам ближних, нельзя выйти к воротам рая..."
Почти неслышно вздохнув, мисс Беркли резко отвернулась и, глядя в никуда, вслух сказала совсем другое:
- Конечно. Прошу меня простить: богословские споры - это лишнее. Нам действительно надо подготовиться... к игре.

Севельсторм вздрогнул. Зловещие кости покатились в его голове, отдавая громким стуком, будто бы по дощатому полу некий сумасшедший решил поколотить дубинкой в очень быстром темпе.
Джон облизнул кончиком языка верхнюю губу и рассмеялся:
- Миледи, вы глубоко ошиблись - я также далек от богословия, как и мои башмаки. Однако мне, как... - тут Джон принял вид нервного человека, который поправляет фантомные очки на носу, - ... счетоводу вашего дядюшки, мисс Вестерхаус, довелось слышать кое-что и кое-где.
Севельсторм вновь принял свой прежний вид, лицо озарилось неизменной улыбкой, а руки скрестились на груди.
- Однако же, по просьбе вашей прелестной спутницы я не буду убеждать вас в том, что жизнь - лишь малая крупица вашего существования. И ежесекундные блага - ничто по сравнению со всем вашим сущестованием, - Игрок и сам бы хотел верить в свои слова. Но разве мог воспитанник мадам Пенье упасть в грязь лицом перед этой... этой... аристократкой?

"Она мнит себя выше всех", - мысли Джона никак не отражались на его лице. - "Мнит, что ложь из уст аристократа - это великое самопожертвование, великая честь, великое дело, на которое она идет, словно Жанна Д'Арк на свой костер... и при этом демонстрирует - вот, я делаю это во спасение ближних своих, смотрите и рукоплещите!.. Как же я их ненавижу!"

- "И я с тобой абсолютно согласен", - мрачно бросил Энди.

Маска благовоспитаной девушки пошла мелкими трещинками на пиратской рожице Малышки Кэти.
-- Слушайте, вы, оба! Я сейчас стукну вас чем-нибудь потяжелее! И вас, сударь, и тебя, подружка! Жизнь на волоске висит, а они развели философию!
Кэтрин оглядела каюту, не увидела ничего, что могло бы стать оружием, достойным ее гнева, и добавила свирепо:
-- Если в ближайшие четверть часа кто-нибудь скажет хоть словечко не про Ортанс Вестерхаус, я... я буду кусаться и царапаться! Анна, слушай и добавляй, что я пропущу! А вы, господа, молчите и запоминайте!
И Кэтрин начала медленно, негромко рассказывать о своей погибшей подруге -- о ее внешности, привычках, о семействе Вестерхаус, о заокеанском дядюшке Ортанс -- губернаторе Истрока...
И этот монолог (в который вставляла реплики Анна) продолжался до той минуты, когда дверь каюты открылась...

Пока в каюте происходил разговор, Франсуа де Монбижу расхаживал по шканцам "Важенки" и негромко разговаривал сам с собой. При этом он старался делать так, чтобы со стороны слова было невозможно разобрать, иначе те, кто его услышал, умерли бы от смеха. Бравый корсар читал сонеты Шекспира, загоняя поглубже свой французский акцент. Франсуа прекрасно знал английский и мог говорить на нем, как коренной британец - толкьо для этого требовалось перед таким испытанием как следует "потренироваться". И именно этой тренировкой Монбижу сейчас и занимался.

Глаза б на все закрыть! О, смерть зову я,
Не в силах видеть честь предметом торжищ,
И давших чистой вере отступную...

- Тьфу, проклятый язык. Как будто лягушки квакают...

И расфранченность на коне ничтожеств,
И девственность в наложницах разврата...

- Проще осчастливить батальон этих девственниц в одну ночь, чем всю жизнь разговаривать на этом варварском наречии.

И дутость славы не во славу света,
И знаки увяданья и распада,

- Агрх... увядает мой язык! Скоро отвалится!

И пошлость, одержимую победой,
И над талантом свысока глумленье,
И над простосердечьем тяжесть рока,
И безысходность всю в умах затменья,

- Почему этот великий поэт родился не во Франции? Господи, какие бы прекрасные поэмы он сотворил на нашем языке! А эта тарабарщина весь стих коверкает!

И добродетель под пятой порока.
Глаза б на все закрыть, мой друг, и сгинуть...
Но как мне одного...

Увидев идущего мимо Энрике, Франсуа с облегчениевм вздохнул - появился повод прекратить самоистязание, не роняя собственное достоинство - Энрике знал о "любви" своего капитана к английскому.
- Истрок уже должен показаться на горизонте. - Монбижу вгляделся в беспокойное море. - Сегодня вечером мы будем уже в гостях у губернатора. А в это время надо будет отправить наших самых отчаянных на разведку. Пусть узнают все об этом городишке, особенно об его охране и городской тюрьме.

(в соавторстве с Бабкой Гульдой)

То, что опытный моряк не назвал бы даже качкой, казалось непривычной к плаваниям Мериэнн настоящим штормом. Она уже сбилась со счета, сколько раз деревянный пол каюты проваливался в бездну и снова взлетал к небесам. Желудок свернулся в тугой узел и подобрался вплотную к горлу. Проще всего было бы сидеть в уголке и мужественно пытаться справиться с дурнотой. Но вид распростертой на кровати девушки в разорванном голубом платье не давал мисс Лэймур покоя. Показалось? Или она вправду пошевелилась? Так и есть!
- Деточка, как ты? - с трудом поднявшись на ноги Мери приблизилась к койке.

Девушка в лохмотьях не пошевелилась. Зато ее старшая подруга обернулась, словно только что заметив присутствие в каюте третьей женщины.
-- Помогите мне поднять крышку, -- сказала она, встав с большого сундука, на котором сидела. -- Кажется, не заперто... Может, найдем что-нибудь... хоть вокруг талии ей завязать... не может же Глэдис дальше так!..

- Да-да, конечно! - возможность действовать несказанно обрадовала Мери - можно было перестать думать о несчастной судьбе воспитанниц и собственной загубленной жизни. Не взирая на продолжавшуюся качку, женщина помогла поднять тяжеленную крышку (откуда только силы взялись?) и вместе с подругой Глэдис углубилась в вонючие недра сундука с пиратскими пожитками. Кучи тряпья полетели на пол. Улов оказался недурен - в спешке перебираясь на другое судно, бывший хозяин взял с собой минимум вещей. Большая часть его гордероба осталась в сундуке. Из образовавшейся на полу груды одежды Мери извлекла мало-мальски чистую рубаху.
- Вот! Приладь ей это, как передник! - обратилась мисс Лэймур к темноволосой.

Девушка сосредоточенно кивнула и, склонившись над подругой, что-то ей зашептала, а потом резко встряхнула за плечи.
Та, как заводная кукла, поднялась с кровати и равнодушно стояла, пока темноволосая обвязывала рубаху рукавами вокруг ее талии. Получилось нечто вроде передника.
Темноволосая обернулась к мисс Лэймур и хмуро сказала:
-- Меня зовут Реджина Джастин. Глэдис -- моя двоюродная сестра, и мы...
Она не договорила -- резко обернулась, побелела...
А ее младшая подруга, разом вернувшись к жизни, с визгом метнулась за спину мисс Лэймур.
Дверь была открыта, и на пороге стоял пират. В одной руке он держал глубокую деревянную миску, от которой шел резкий рыбный запах, а в другой -- три деревянные ложки.
-- Подкрепите силы, голубушки, -- ухмыльнулся он.
Тут его взгляд скользнул по "переднику" на талии Глэдис.
-- Принарядили подружку? Ой, зря! Вот мы вечерком устроим пирушку по случаю победы. Вас пригласим. Так эта тряпка только мешать будет!

- Да как ты смеешь! - Мериэнн задохнулась от ярости, рядом с ней снова были беззащитные девочки, так что мысли о собственной безопасности отступили на второй план - У тебя нет ни сердца, ни совести! Всем вам гореть в аду!!!

-- Ага, -- согласился пират. -- Обязательно гореть, так хоть сейчас повеселимся. До вечера, крошки! Лопайте лучше, а то на пирушке будет не до еды...
И вышел, закрыв за собой дверь.

Штурман закончил обход шхуны и убедился, что это корыто представляет собой довольно неплохой, но, что самое главное, быстрый корабль. Вернувшись к капитану, Каралис внимательно его выслушал, кивнул и указал рукой с подзорной трубой на береговую линию.
- Вон там, capitaine, есть небольшой выступающий мыс, пока мы не пересечем черту по его направлению, мы будем скрыты от гавани и форта. Прежний капитан был так любезен, что оставил нам несколько карт, в том числе и здешней колонии, - усмехнулся португалец. - К этому же мысу можно выслать шлюпку с нашими ребятами, а самим на несколько часов встать на якорь. Я изучил план побережья, в полумили от мыса лежит дорога на Истрок из горного поселка, парни могут вполне спокойно прийти в город, никто даже не заподозрит, откуда они на самом деле, на копях всегда полно разных работников, состав которых постоянно изменяется. А потом мы можем войти в порт, заранее условившись, где и когда разведчики встретятся с нами или поднимутся на борт «Важенки».

- Так и сделаем. - Заключил Франсуа.
Через некоторое время "Важенка" подошла к мысу и легла в дрейф. Монбижу отобрал пятерых матросов, в число которых попал и Джером Лис.
- Отправитесь на разведку в город. - Приказал он. - Выясните все о форте и тюрьме, также и о том, где содержат пиратов, попавших в плен. Только не привлекайте внимания, все это надо сделать тихо и дипломатично. Вы все хорошо говорите по-английски, это мне известно. Да и башка у вас варит. Так что придумаете, как и что узнать. Встретитесь с Энрике в таверне "Сердце Истрока", там все передадите. И учтите - никаких гулянок, пьянок и дебошей, вы на разведке, а не в захваченной колонии. Если еще и вы попадете в лапы к Стронгбарду, то я буду очень зол.

- Будет исполнено! – В зеленых глазах Лиса блеснул огонек.
Пират был весьма доволен, после отличного развлечения с девочкой, он мог даже не думать о посещении местных трактиров. Да и Франсуа вряд ли бы такое одобрил… Отсалютовав капитану, Джером в компании четырех матросов, направился исполнять приказ. Моряки спустили лодку на воду и проворно заняли свои места.
Ребята дружно налегли на весла, желая поскорей добраться до суши, по которой они успели так стосковаться. Даже без развлечений приятно было вновь ступить на твердую землю.

Шлюпка достигла берега. Франсуа удовлетворенно кивнул и отдал приказ следовать дальше. "Важенка, набирая ход, устремилась ко входу в порт.
- Ну что же, настало время для наших гостей появиться на сцене. - Произнес Монбижу. - Пожалуй, они будут лучше смотреться на палубе. Шкипер, приведите наших пассажиров на полуют, мы входим в город.
Про себя корсар усмехнулся. Спектакль уже начался.

Алан Стронбард

_ Офицерская служба была жизнью Алана, его друзьями, его семьёй. Сказавший, что Алан променяет солдатскую койку на мягкие простыни, пусть даже и губернаторских спален, рисковал окончить день, да и жизнь, в канаве, с перерезанным горлом.
_ Служба была, но всё меняется. Судьба улыбнулась Скриману, и теперь его звали Алан Стронбард, он был сыном генерал-губернатора Истрока, "ел на золоте да спал на бархате". И к тому же в ближайшем будущем обещался весьма выгодный брак. Часть денег, конечно, отойдёт отцу, для этого Джонатан и вспомнил о любимом сыне, но и оставшегося с лихвой хватит на красивую жизнь владельца какой-нибудь плантации.
Жизнь определённо удалась. Осталось лишь немного постараться. Всего лишь не расстроить брак. И не расстроить отца. А то он человек своевольный, глядишь, и скажет, что обознался, и что сыновей у него никогда не было.

Каралис кивнул и отправился выполнять распоряжение.
- Мистер Браун, подготовьте наших "гостей" к парадному выходу, если понадобиться подберите им гардероб из захваченых вещей и убедитесь, что они приняли самый благопристойный вид, какой только возможно в нашей ситуации. Через две склянки мы войдем в порт, а значит через одну, capitane Monbiejue должен увидеть их своими глазами. Ясно?
- Вполне, - откликнулся невысокий коренастый пират, уже облаченный в красный мундир сержанта английских морских войск.
- Выполняйте.

Cкучно. Очень скучно. Слышно как летают в другом конце столовой, мухи бьются о стены. Слышно как скрипит обеденный стол, заставленный всевозможными яствами. Слышно, как кто-то идет по коридору, открывает дверь. Тяжелые шаги эхом побежали по комнате. Губернатор резко обернулся – это была толстая пожилая экономка. Она широко улыбалась во все свои десять зубов. Она все время улыбалась, и Стронбард порой от скуки вновь и вновь пересчитывал ее зубы – два верхних передних, один нижний и один верхний клык, два коренных снизу…
- Господин Стронбард, стоит ли подавать десерт? – заботливым голосом поинтересовалась экономка. – Ба, да, Вы ничего и не съели!
- Пенелопа, надеюсь, все готово к приему гостей? – не желая отвечать, спросил губернатор. – Ну, спать им где-то надо, есть чего-то… Чтоб мы носом в грязь не свалились, если, конечно, есть такая пословица.
- Да, господин Стронбард, зал украшен, спальни подготовлены, приглашены музыканты и фокусник, из погребов достали лучшие вина. Ну а По-поводу кухни вам и вовсе грех жаловаться…
- Это да! А, слушай, Пенелопа, а где Алан? Почему он не спустился обедать?
- Простите, господин, я не знаю никаких Аланов!
- Мой сын, дура, у меня есть сын – Алан. И он тоже хочет кушать твою переваренную ботву и недожаренную баранину. Иди и позови его.
Экономка с выпученными глазами, забыв о старости, больной ноге и правилах приличия, задрала юбку и бегом выбежала из столовой.

- Господин... Стронбард, - запнулась Пенелопа, пожилая экономка в доме губернатора. Ей было непривычно называть так кого-то кроме настоящего господина Стронбарда.
Она пришла в комнату и застала Алана за самолюбованием. Зеркало во весь рост высотой демонстрировало, насколько дорогой камзол смотрится лучше, чем обычный мундир. Только теперь, видя разные "приятные мелочи" полученные от отца, Алан понимал, насколько богат Истрок.
- Господин Стронбард, ваш отец желает видеть вас в столовой. Обед уже начался, - торопясь, говорила, экономка. Наверное, должна была позвать раньше, но оплошала.
Ах да, обед. Столько дел, столько роскоши, что забываешь даже о себе. Что ж, надо спуститься и разделить скромную семейную трапезу.

Отец сидел за столом, полным разных блюд. Это выглядело необычно. Обычно, это когда возле стола стоят лавки и над каждой тарелкой наклонён жадный рот. Но, Алан теперь принадлежал высшему свету и должен был привыкать. Тем более что привыкать к такому не было излишне обременительной обязанностью.
- Приятного аппетита, отец, - сказал Алан, садясь за стол на первый же попавшийся стул. По виду отца нельзя было сказать, что он наслаждался обедом.

Вошел Алан. Губернатор одарил его сдержанной улыбкой, и вернулся к фаршированной чесноком и морковью, баранине.
«Интересно, о чем думает мальчишка… Смотрите как он управляется с ножом! Как будто перерезает чью-то глотку, никаких понятий о манерах и хорошем вкусе. Наверное, мысленно он представляет, что это не мясо, а горло… Должно быть, он меня ненавидит. И правильно, есть за что. Многие занимались этим неблагодарным делом – ненавидели меня, и немногие из них могут ненавидеть меня и сегодня. Трудно кого-то ненавидеть с другого мира… »
В воздухе повисло молчание. Такое грозное и бесконечное, безумно страшное и удивительно тягучее. Изредка нож царапал тонкий фарфор тарелки, или тяжелый бокал с вином со стуком опускался на стол.
- Алан, - нарушил тишину Стронбард-отец, - как тебе нравится здесь… в твоем новом… доме? – отчего-то слова выходили с таким трудом: то ли это проснулась до этого мирно дремавшая отеческая совесть, то ли это недожеванный баран не хотел протиснуться в глотку.

Туфельки. Просто пара туфелек, найденных в сундуке с одеждой и чудом пришедшихся по ноге...
Просто пара туфелек -- а Кэти снова чувствует себя знатной барышней...
Мисс Лэймур порадовалась бы сейчас за свою воспитанницу...
При мысли о мисс Лэймур Кэти чуть погрустнела -- но ненадолго.
Сейчас ее больше беспокоил мистер Мелкорн. Какой-то он странный... Задумывается... не сразу отвечает на вопросы, которые ему задаешь... глядит в иллюминатор...
Что он замыслил?

Нож был не нож, а так, одно название. Тонкий, тупой, маленький, с неудобной рукоятью. Нож практически полностью скрывался в руке и ничего не резал. Есть было несколько затруднительно. Да легче было бы работать зубами, чем этим ножом!
Алан очесточённо сражался с куском мяса, который влезет в рот только, если его разрезать пополам. Но нож вместо того, чтобы резать, лишь мял жаркое и гадко скрипел по тарелке.
- Алан. Как тебе нравится здесь? В твоём доме. Твоём новом доме. - Расколол вопросом тишину Стронбард-старший.
Алан отложил теперь уже ненавистный нож, посмотрел на отца. Что бы такое ответить, умное и не слишком фальшивое?
- Замечательно. Я чувствую себя дома, как никогда раньше. Только вот... Я действительно должен пользоваться этими игрушечными вилочками и ножичками? Ими же просто невозможно есть.

Джон молчаливо наблюдал как пиратская команда с энтузиазмом готовилась к пьянке. Была открыта парочка бочонков с ромом, и вниз в общую столовую снесены несколько свинных окороков. Корабельный повар получил приказ не жмотиться и приготовить, что-нибудь особенное по случаю очередной удачной битвы. Все матросики были полны веселья и уже делили между собой части будущей добычи. А кое-кто по азартнее уже успел спустить свою долю более удачным товарищам, в кости или карты.
Но главным номером сегодняшего веселья были конечно женщины. Не так часто тебе удаёться повеселиться с красотками, а тем более в море! Ведь сегодня-завтра тебя смоет за борт или же ты получишь своб пулю в бою! Так почему бы и не повеселиться сегодня? Тем более, что девчёнки уже вкусили всю полноту пиратской страти. От них не убудит, если парни опять покачают их на волнах жизни. Ха-ха-ха!
- Эй! Салаги, долго вы там ещё будете возиться с этим парусом? Убирайте его к чёртовой матери! Ставимся на якорь! Или вы хотите пропустить всё веселье?!
- Хорхе! Возьми Эдварда и Пью, и проследите, что бы остальные не перепутали в попыхах девок...Эта английская мокрощёлка ещё нужна капитану целой и невредимой!

Энрике проверил еще раз всю шхуну, расставил матросов в английских мундирах по постам, выбрав исключительно англоязычных. Английским языком владели все отобранные им на борт корсары, но некоторые из них вели беседу с таким диким акцентом, что и выговор капитана на их фоне показался бы столичным. Вроде бы все было готово, руководствуясь найденными в капитанской каюте до «пожара» бумагами, штурман велел поднять красный и белый сигнальные флаги при подходе к форту Истрока.
Браун и Смит спустились в каюты с пленниками-«гостями», некоторое время назад они уже приволокли сюда сундук со всеми годными вещами, которые смогли отыскать на судне.
- Леди, джентльмены, прошу на палубу, мы скоро войдем в порт, и капитан хотел бы еще раз увидеть вас перед этим, - вечная улыбка Брауна казалась такой же неизменной частью лица как ухо или нос.

Кэтрин бросила быстрый взгляд на своих спутников -- и, поскольку они промолчали, ответила пирату сама -- весело и приветливо:
-- Да, сэр, мы готовы. Горничная Кэт -- к вашим услугам. И мисс Ортанс Вестерхаус тоже готова сойти на берег -- обратите внимание, как я ее причесала! И в каком порядке ее наряд -- как будто слово "кораблекрушение" она слышала только в балладах!
Кэт болтала бойко и непринужденно, но ее все больше и больше беспокоил сумрачный, замкнувшийся мистер Мелькорн...

- В таком случае, прошу за мною, - Браун посторонился, оставляя дверь открытой, Смит все еще оставался снаружи. – Если вы будете хорошо себя вести, то все хорошо для вас и закончится. Даю вам слово… сержанта английского флота!
Из коридора раздался хрипящий гогот Кузнеца, а Браун подчеркнуто педантично стряхнул пылинку с плеча своего нового мундира.
Когда пираты вывели «пассажиров» на палубу, Каралис, стоявший рядом с де Монбижу, тихо сообщил об этом капитану.

Пойди сюда, постой здесь, посмотри туда, вернись обратно, улыбнись, покрутись, да не вертись, дай веревку накинуть...
Джон передернул плечами. Последнее шло вразрез с его планами и представлениями о тихой-мирной жизни, которую он вел до сегодняшнего дня. Нет, до того дня, как черт дернул его ступить на палубу злополучного утопленника-корабля...
Мелькорн молчал, глядел в иллюминатор, оглядывал мрачным взглядом пиратов, хмурился. Дамы - и эта ухоженка Анна, и суматошная, на взгляд Севельсторма, Кэйт - явно, или демонстративно, не обращали на Игрока внимания, и Энди лишь растягивал губы в злорадной ухмылке. Джон с ужасом понял, что делает это отнюдь не Энди, а он сам...
- "Назад, кому говорят!" - рявкнул Севельсторм, и Энди дернулся, как от пощечины.
- "Ты долго думаешь, Джон. Теряешь хватку. Дай мне тело, и мы спасемся с этого корабля, унося с собой драгоценности капитана..."
- "Нет, мне самому нравится это тело", - он отпихнул Энди в сторону, и он - уже сам - злорадно ухмыльнулся.
- "Посмотрим, куда приведет нас твое умелое руководство, Джон."
Рядом стоявший пират бросил подозрительный взгляд на изменившегося в лице Игрока, но Джон лишь весело ему подмигнул. Пират фыркнул и с тоскою оглядел рею. Игрок даже не стал догадываться, о чем сейчас думал этот "морской волк".
- Мы долго еще будем стоять на одном месте? - обращаясь к самому себе, протянул Севельсторм, окинул беглым взглядом дам - те за столь короткое время мало изменились - и по привычке попытался затянуться в черный плащ, который, как оказалось, отсутствовал. - Проклятье...

Губернатор как будто пропустил ответ сына. А может, он и правда не слышало его.
- Ага… - внезапно сказал он, осознав, что Алан уже закончил что-то отвечать, и в комнате вновь сгустилась липкая тишина. Голова Стронбарда спешно заработала, соображая, что же еще может его интересовать о жизни свалившегося на голову сыночка. – Так вот, Алан, на днях к нам приедет твоя кузина… Как ее… Сюзи, что ли… Я тебе уже говорил. И вот, если ты хочешь хорошо жить, спать на мягкой перинке и вкусно кушать – тебе придется сделать все возможное, разбиться в лепешку, но, - губернатор подался вперед и даже чуть взгромоздился на стол: зазвенели тарелки, на белоснежные накрахмаленные салфетки пролилось немного вина. – Тебе придется влюбить ее в себя. Я не знаю, что было с тобой все эти проклятые годы, и были ли у тебя женщины, будут вопросы – спрашивай, но расшибись в лепешку! Расшибись!
Стронбард вновь ровно уселся, промокнул губы и вернулся к баранине.

Анна едва не поморщилась услышав полный энтузиазма голос "своей служанки" Кэт. "Нашла, чему радоваться - красивой прическе... Здесь безопасней быть похожей на пугало", тоскливо подумала девушка и тут же себя одернула: "Но если губернатор не поверит нашему спектаклю, то всему конец". И побледнела ещё сильней от одной только мысли о том, что может произойти. С этой великолепной прической и в изысканном платье серо-стального цвета она наверняка будет пользоваться бешеной популярностью у местного сброда.
С такими похоронными мыслями новоиспеченная мисс Ортанс Вестерхауз ступила на побелевшие от соли доски палубы и покачнулась вдруг, ослепленная потоками солнечного света, заливающими обманчиво спокойную зеркальную поверхность моря. Она замешкалась на мнгновение, однако справилась с собой и независимо вздернув подбородок сделала несколько шагов. Её внутреннее состояние выразилось только в одном - подождав чуть отставшую Кэт, Анна оперлась ей на руку и одними губами прошептала: "Что же будет?" Трагический смысл сказанного подчеркивали огромные, потемневшие от переживаний глаза с темными тенями вокруг.

И полным контрастом этой трагической фигуре была румяная, смуглая, весело блестевшая глазами горничная, что выпорхнула на палубу следом за хозяйкой.
Кэти, пиратская дочь, с наслаждением пила соленый воздух. Ей казалось, что плен ее пришел к концу, что теперь она снова сама себе хозяйка. А игра, что ждала впереди, ничуть не смущала девушку. Скорее забавляла.
И только мерзким червячком копошилась в душе мысль: а что будет потом, когда игра подойдет к концу?

Когда вдалеке показался порт Истрока, шлюпка с пиратами начала постепенно загребать правее. Соваться напрямую на главный причал, даже в форме английских солдат, было бы не самым мудрым решением. Лис, прищурившись, вглядывался в очертания берега и размышлял над тем, куда собственно будет удобно причалить, и как начать разведку.
У берега, неподалеку от порта он заметил с десяток небольших лодок и криво усмехнулся.
- А вот и место высадки наклевывается. Похоже на рыбацкие кварталы, среди этих лодок мы легко затеряемся, и никто не будет задавать вопросов.
Первый вопрос разрешился весьма удачно, а на счет второго у Джерома уже были некоторые соображения. Кэп просил обойтись без гулянок, но где ещё водились все главные городские сплетни, как не в таверне? Захудалый кабак очень бы подошел для ограниченных в средствах пиратов, главное приструнить матросов, чтобы не вздумали нажраться.
Шлюпка плавно причалила к берегу и команда выбралась на твёрдую сушу. До чего же это было славное ощущение, когда под ногами ничего не раскачивается! Нет, Лис восхищался морем и чувствовал себя там в своей тарелке, но после долгого плавания так сладко было ступать по земле.
- Эй, где тут ближайшая таверна? – Окрикнул рыжий пират старика, который кропотливо чинил снасть.
Дед, нахмурившись, оглядел команду и махнул рукой в сторону. Джером кивнул, и матросы отправились в указанном направлении, где на самом деле обнаружился кабак. С виду весьма захудалое заведение с покосившимися стенами, а над дверью висела большая вывеска, изображающая грудастую русалку и надпись «Морская путана».
- Ребята, идите внутрь, только, кого увижу с выпивкой – Лис прищурился, положив ладонь на рукоять сабли, - Пеняйте на себя, а ты, Антонио, останься ненадолго...
Этот парень казался самым сообразительным из команды, отправившейся вместе с Джеромом в шлюпке. У Лиса крутилась в голове идея, но кто-то должен был остаться за главного в таверне.
- Слушай, у меня есть некоторые мысли, как раздобыть информацию о тюрьме, но для этого мне придется вас тут оставить. Присмотришь за остальными? Если они что-нибудь натворят – кэп со всех нас шкуру спустит. И заодно узнай что-нибудь про форт. Я постараюсь скоро вернуться.

- Итак, мои драгоценные гости уже на палубе. - Улыбнулся Монбижу. - Прошу, взгляните на этот прекрасный остров, к которому мы сейчас подходим. Это Истрок, владения вашего дядюшки, мисс Вестерхаус. Я думаю, он будет рад встрече. Кстати, я откровенно любуюсь вашим видом, мисс! - Он говорил по-английски, привыкая к роли. - В этом платье вы просто очаровательны. Я опасаюсь, как бы не влюбиться. Хотя... а чем плохо? Богатый и удачливый капитан и замечательная аристократичная леди. Это же прекрасная пара. Припоминаю знаменитого Фрэнсиса Дрейка - он, кажется, даже у Ее Величества добился благосклонности. А чем я хуже?
- Замолчи, мерзавец!!! - Раздался вдруг голос чуть из-за спины Анны.
Вперед выступил молодой дворянин, Мелькорн. Его лицо было пунцовым от гнева, глаза горели.
- Ты оскорбил мою честь! - С ненавистью произнес Джеймс. - Ты оскорбил честь прекрасной леди! Ты оскорбил честь моей Королевы и моей державы! Ублюдок, в аду гореть тебе!!!
И с этими словами Мелькорн бросился вперед. А в его кулаке блеснул... нож, который англичанин раздобыл где-то в каюте. Он знал - всего три шага, и с ненавистным французом удастся покончить раз и навсегда. Дальнейшее сейчас не волновало обезумевшего от ненависти дворянина.
И ему бы удалось, но перед ним вырос Уголек. Могучий негр принял на себя удар, предназначенный капитану, захрипел, ибо кинжал мелькорна пришелся ему в ямку между ключицами... но успел нанести свой удар. Ребра Мелькорна затрещали, грудная клетка лопнула, и мощный нож Уголька, разнесший сердце дворянина на части, высунулся из спины.
Два тела рухнули на палубу.
Надо отдать должное - Монбижу очень быстро взял себя в руки. Короткий испуг и легкая жалость по поводу гибели верного Уголька быстро устукпили место холодному расчету - нужно было убрать следы инцидента.
- Жак, Джон, Томас! - Скомандовал Франсуа. - Уберите тела, немедленно! Незачем нам проблемы.
Пираты бросились исполнять приказ, а Монбижу вновь обратился к пленникам.
- Ну что ж, мне жаль, что произошел такой неприятный инцидент. Что только творится в головах у этих "юношей бледных со взором горящим"? Надеюсь, милые дамы не испугались, я не допущу более бесчинств. Благо я и сам очень хорошо владею оружием.
Намек был тонкий, но недвусмысленный.

Каралис медленно вставил саблю обратно в ременную петлю у пояса. Выходка англичанина была глупой, смерть верного капитану матроса хоть была печальна, но Энрике вовремя напомнил себе, что точно также Мелькорн мог проткнуть и его собственную глотку. Что ж, жизнь продолжается, а глупый дворянчик отправиться сейчас на корм рыбам. Каралис прошел мимо пленников и проследил за тем, как пара пиратов подтащила тело Мелькорна к фальшборту, привязала к ногам половину расколотого ядра и перекинула через парапет.
Энрике знал, что когда-нибудь он и сам отправиться в недра морских глубин подобным образом. Он даже мечтал об этом, потому как быть закопанным где-нибудь на одном из безымянных островов или на побережье чужой земли, недостойно настоящего португальского моряка.

Разведка... Суша... Город, наконец. Антонио был очень рад покинуть корабль, потому что в последнее время ситуация накалялась, и молодой человек хотел разобраться, разобраться в себе, а для этого нужна была спокойная обстановка, другая обстановка, что важно. Особенно сильно дезориентировала Сокола Анна, девушка из сказки, из детской мечты. Нужно было понять свои эмоции и действовать адекватно, хотя бы для самого себя.
Лодка мерно покачивалась под мощными ударами весел, и марсовый полностью ушел в свои мысли. И только от толчка о пристань Антонио пришел в себя. И тотчас подобрался, выбросил все лишние мысли, сосредоточившись на задании капитана. Двигаясь следом за Лисом, пират внимательно осматривался, отмечая про себя все детали окружающей обстановки.
Таверна была верным выбором - Антонио мысленно кивнул Джерому, соглашаясь с его логикой. Хотя это и было немного опасно, лучшего варианта было не найти.
Название кабака, к которому они подошли, не отпечаталось в сознании марсового, зато слова Лиса заставили его сосредоточить все внимание на командире разведки.
- Ребята, идите внутрь, только, кого увижу с выпивкой – Лис прищурился, положив ладонь на рукоять сабли, - Пеняйте на себя, а ты, Антонио, останься ненадолго...
Что могло понадобиться этому столь далекому от молодого человека и эмоциями и убеждениеми пирату?
- Слушай, у меня есть некоторые мысли, как раздобыть информацию о тюрьме, но для этого мне придется вас тут оставить. Присмотришь за остальными? Если они что-нибудь натворят – кэп со всех нас шкуру спустит. И заодно узнай что-нибудь про форт. Я постараюсь скоро вернуться.
Марсовый кивнул: ему было совершенно не интересно, что за мысли крутились в голове жестокого и скорого на расправу Лиса, однако он был уверен, что тот добьется своего, а сейчас это было единственно важным.
Махнув рукой ребятам, Антонио первым вошел в таверну. Мимолетным, но цепким взглядом обежав кабак, он выбрал 3-х полупьяных солдат, кивнул матросам, чтобы рассаживались, тихо предупредил, что кто будет напиваться, будет иметь дело с ним лично, и двинулся к своим "жертвам".
Подсев к солдатам, он громко потребовал эля себе и своим друзьям. Дожидаясь исполнения заказа, Антонио прислушивался в разговору. Речь шла о каком-то выскочке Алане, незаконном сыне губернатора, которого тот вытащил из рядов простых гарнизонных и сделал своим наследником.
- Сколько же желающих занять место этого Алана? - вступил в разговор пират, когда на стол со стуком опустились четыре кружки эля.
- Много... Наших тут не меньше пяти сотен, - протянул самый разговорчивый.
Сокол присвиснул: неплохо, совсем неплохо для небольшого городка.
- Как тут служится вообще? Чувствую я, что устал от морской жизни и вот думаю, где осесть...
- Да средне. Денег немного платят, зато требуют... комендант вообще зверь. Требует полного порядка и дисциплины, хоть сам не прочь выпить.
- Я слышал, что коменданты часты требуют совсем не солдатских дел - там, стену починить, башню возвести... Бывает у вас такое?
- Бывает, как же без этого? Вон, месяц назад бастионы конопатили. Да только им не особо поможешь - старый наш форт, того и гляди рассыпаться начнет. Зато пушки хороши. Двадцатичетырехфунтовки, красавицы. Бьют далеко да мощно.
- А зачем вам столько пушек? Часты атаки? - в голосе пирата слышалось искреннее удивление. - Я думал, на суше куда безопаснее, чем в море...
- Безопаснее-то оно безопаснее, да только нападают ненамного реже. Пираты за деньгами охотятся, испанцы да французы остров к рукам прибрать хотят...
- Но вы упорно держитесь? - марсовый улыбнулся, - молодцы,уважаю...
- А то! Мы ребята бравые, кого хошь побьем! - солдаты дружно стукнули кружками и выпили за здоровье губернатора и свое собственное.
- Как вы вообще тут живете? Что-нибудь интересное происходит? Или скука?
- Эх... да чего интересного в такой дыре? Недавно вон поймали каких-то пиратов французских, сейчас в тюрьме сидят...
- Тюрьма? Как у вас все серьезно... И много народу в тюрьме помещается?
- Под сотню наберется, думаю... сейчас, правда, поменьше сидит, кроме этих лягушатников человек десять всего.
- А лягушатников много поймали? - по Соколу было совсем не заметно, насколько сильно его интересовала эта тема.
- Пятеро вроде...
- Туда этим душегубам и дорога... Хорошо у вас тут... Как свою договоренность отработаю - вернусь небось... Буду эль пить и стены чинить... Благодать....
- Да... ты сюда заходи, посидим, выпьем еще...
Антонио кивнул, глотнул из кружки (первый раз за весь разговор) и двинулся к своим ребятам. Здесь явно уже нечего было выяснять, теперь оставалось дождаться Лиса, поделиться с ним полученными сведениями и решить, достаточны ли они или нужно ещё кого-то обрабатывать...

...расшибись!
Да кем он себя считает?! Алан отвык терпеть такое отношение и теперь, стиснув зубы, пилил мясо. Внезапно нож сорвался, сбросив с тарелки надрезанный кусок, а рука, описав по инерции дугу, опрокинула бокал. Алан с силой положил нож на стол:
- Не надо считать меня идиотом!
Собственный крик и жалобный дребезг посуды немного успокоили Алана.
- Ты уже говорил об этом. Отец.
Любящий сын встал из-за стола и вышел из комнаты.
Кто он такой? Он - это очень, очень много денег. За это можно простить недостатки. Хотя, конечно, этот мир устроен неудобно. Нельзя просто свернуть шею этому почтеннейшему человеку города. А лучше бы, зарезать тем самым столовым ножом. Алан заулыбался, пробуя на вкус запретную мысль.

Лис постоял некоторое время перед таверной, доводя до ума свои мысли и формируя в голове план действий, да и не очень-то ему хотелось демонстрировать свое знакомство с, вошедшими перед этим, моряками. Когда он, наконец, вошел внутрь, полутемный зал встретил его звоном кружек и запахом алкоголя, который пропитал тут каждый миллиметр. Джером присел за один из свободных столиков и, заказав для вида ром, принялся цепким взглядом осматривать помещение. Вот ребята сидят, даже пока не напиваются – похвально, Антонио сел обрабатывать солдат… всё шло отлично, только вот того, что искал сам Лис, никак не удавалось обнаружить.
Подошла официантка с его заказом, молоденькая девушка с чересчур выпяченным бюстом, пират внимательно оглядел её и презрительно хмыкнул. Такие поношенные девицы вызывали у него чувство глубокого отвращения, хотя Джером и не брезговал их обществом в постели, когда выдавался случай. Только сейчас был не тот момент…
Взгляд пирата случайно наткнулся на угловой столик, за которым сидели двое: мужчина, достаточно приличный, в сравнении с прочим контингентом кабака, и белокурая девушка, которая при всем своем невинном виде, явно предлагала себя спутнику. Это сквозило во всем: в её томном, испытующем взгляде, в слегка приоткрытых губах, в том, как она крутила локон волос между пальцами… Лис заинтересовался, и его наблюдение за парочкой стало более пристальным. Мужчина за столиком пытался что-то объяснить, сохраняя спокойствие, но от его слов девушка нахмурилась, а потом цепко ухватила его за руку и начала нежно поглаживать, заглядывая в его глаза. Тогда её спутник не выдержал, стряхнул с себя девичью ладошку и, вскочив, пересел за другой стол.
Девушка разочарованно надула губки, но по ней нельзя было сказать, что она слишком расстроена, или убита горем, спустя пару мгновений, её взгляд уже начал блуждать по лицам посетителей.
Джером ухмыльнулся и понял, что нашел то, что искал. Он перехватил взгляд девчонки, когда тот скользил мимо, и подмигнул ей, при этом лукаво улыбаясь. Та быстро смекнула, что к чему и перепорхнула за столик к пирату.
- Здравствуй, крошка, гляжу, тебе деньги нужны?
Девушка поставила локотки на стол, склонила голову чуть набок, и в её глазах появился заинтересованный блеск.
- Можешь не отвечать, я и так понял, как твое имя?
- Джейн… - Лис почувствовал, как её нога под столом дотянулась до его ног и, тесно прижавшись к нему, поднялась чуть выше.
Взгляд пирата неожиданно стал холодным:
- Так вот, Дженни, остынь, мне не нужны услуги такого рода. – От этих слов маска разочарования снова посетила милое личико девушки, - Но если ты хочешь заработать, то у меня есть для тебя одно задание…
- И что же ты от меня хочешь? – Джейн заметно оживилась.
- Вот это правильный подход! Мне нужно, чтобы ты кое-что узнала для меня… Мне нужна кое-какая информация о тюрьме, а с твоей невинной мордашкой можно многое выяснить. Я думаю, мне не надо объяснять тебе, каким способом?
- Разберусь!
- Вот и славно, пойдем, по дороге я объясню, что конкретно тебе надо узнать у стражников.

Джером стоял в переулке между домов, в одном квартале от тюрьмы и нервно хрустел костяшками пальцев. Девчонка задерживалась, как бы не проболталась… тогда придется быстро сваливать из города. Но потом пират услышал торопливые шаги, и успокоился - девочка возвращалась.
- Ну, как? Ты узнала что-нибудь?
- Узнала… - Голос Джейн был протяжным, она не спешила расставаться с информацией. – Только вот я бы хотела сначала удостовериться, что ты мне заплатишь.
- Я же сказал, что заплачу! Но, сперва, мне надо услышать то, что ты мне скажешь. Может, ты меня обманываешь, и ничего толкового не узнала.
- Тогда дай мне часть денег, а остальное - после.
- Это уже лучше. – Лис бросил ей в ладонь горстку монет, не слишком много, но это всё, что у него было.
- Маловато... это даже не половина!
- Остальное потом.
- Ну, хорошо… - Джейн пожала плечами и спрятала монеты в кошелек на поясе – Пленные пираты ещё живы, но это уже не надолго, через пару дней их должны казнить.
- Об этом и так, небось, весь город треплется! Что ты узнала про то, где их держат?
- Где-то на верхних этажах, там самые неприступные камеры, туда почти никого не пускают, только стражников, да и то не всех.
Девушка рассказала ещё несколько менее значимых фактов, а потом подставила раскрытую ладонь, ожидая остальной оплаты. Но Джером, вместо того, чтобы расплатиться, схватил Джейн за руку и прижал её к ближайшей стене дома, впиваясь в её губы. Когда он почувствовал её слабое сопротивление, то оторвался от неё и тихо прошептал на ухо:
- Может быть, и ещё одну услугу мне окажешь?
- Мы так не договаривались! – Девушка резко вскинула голову, её губы были алыми от его жестокого поцелуя. – Отдавай деньги, или я позову на помощь!
- Ах вот как мы заговорили.. – Лис вновь закрыл её рот поцелуем, а его рука тем временем потянулась к поясу, на котором висел нож. Девушка, почувствовав угрожающую ей опасность, начала отчаянно извиваться в его руках, тогда он заменил свои губы на ладонь, зажимая рот Джейн. И в одно мгновение всадил нож ей в сердце по самую рукоятку.
Глаза девушки расширились в немом удивлении и ужасе, и её тело, обмякнув, стало съезжать по стене вниз. Джером вытащил нож, обтер кровь о её платье и пару мгновений смотрел, как стекленеют глаза его жертвы. Белокурые локоны лежали на грязной земле, платье промокло от крови… Снова эти белокурые локоны… Они точно на протяжении всей жизни преследовали Лиса.

Джером вернулся в таверну, его лицо ничего не выражало – просто каменная маска. Он кивнул остальным пиратам, мол, пора сваливать из этого места… и поскорее.

Кэт бросила взгляд на капитана, который, стоя на шканцах, глядел в подзорную трубу, и обернулась к подруге.
-- Шлюпка возвращается... -- сказала она негромко и серьезно. -- Анна, сейчас нам придется очень... очень непросто. Да, мы сыграем свою роль -- ради мисс Лэймур и ради самих себя. Но что будет потом? Спасет капитан своих друзей или нет -- мы будем уже не нужны ему... потом, когда спектакль будет отыгран. Обязательно надо что-то придумать, чтобы спасти свои... -- Кэти поперхнулась невысказанным словцом, -- свои жизни. И еще... все-таки есть надежда, что этот капитан -- порядочный человек... да, знаю, знаю, пират... но, может быть, он все-таки сдержит слово и отпустит нас?
Приближающуюся шлюпку видно было уже невооруженным глазом.

И снова шлюпка рассекает морские волны, только уже не к берегу, а прочь от него. Лицо Джерома было непроницаемым, похожим на маску, сквозь которую смотрели равнодушные кусочки льда. Задание было выполнено, и пираты даже не напились в кабаке, что не могло не радовать. И, тем не менее, не радовало... Перед глазами Лиса стояло исказившееся от ужаса лицо Джейн, её светлые волосы... как же он всех их ненавидел! Ненавидел за то, что они ему не принадлежали, что Она ему не принадлежала...
Прядь каштановых волос упала на лицо пирата, он резко дунул, отбрасывая её набок. Нужно было успокоиться, шлюпка уже приближалась к кораблю, предстояла встреча с капитаном, а значит необходимо быть спокойным и уравновешенным.
Взмах весел, ещё один, ещё… ещё… И вот уже корпус корабля возвышается над лодкой.
Пираты поднялись на борт, и Джером крикнул, чтобы доложили капитану о прибытии разведки.

Волны, качка, пираты, крики, чайки...
Спроси кто у Севельсторма раньше пристало ли профессиональному вору быть в такой ситуации - ответил бы однозначно. То есть, нет. Мадам Пенье еще бы посмеялась вволю, мол, совсем ума лишились, спрашивать подобную глупость.
Но, как говорится, зарекаться не следует...
Смерть Мелькорна заставила Джона поморщиться и чуть отступить назад, брезгливо отворачивая взгляд. Глупцом был, глупцом и умер. Всякие понятия о благородстве, чести и прочих "достоинствах", о которых, небось, так любит рассуждать мисс Бе... простите, Вестерхаус, сыграли с беднягой злую шутку и показали, чего достойны в настоящем мире. Благородный, сохранивший честь труп - вот, что представлял сейчас собой Мелькорн. И еще чрезвычайно глупый труп. Хотя... Мадам Пенье говаривала как-то: "Все, что человек делает, он делает только для себя. Когда он в своих решениях прикрывается благом близких, моралью или долгом, он лжет. Все, что он делает, только для него, в угоду его потребностям. Другой вопрос, какие потребности у него...". У этого глупца была потребность умереть.
А Джон жив. Пусть о нем сейчас никто не скажет, что он сохранил честь или иную чушь, зато он жив. А живой, в отличие от мертвого, сможет сделать несоизмеримо больше. Особые индивидуумы могли вернуть себе эту треклятую честь и достоинство, сохраняя жизнь при этом.

Крик вернувшихся вырвал Севельсторма из ступора, и он вновь покосился на рею. Пират, сидящий на ней, не спускал с Игрока плотоядного взгляда.

- ...но, может быть, он все-таки сдержит слово и отпустит нас?

Анна с трудом отвела глаза от шлюпки, находящейся в нескольких ярдах от корабля и посмотрела на подругу.
- Конечно же, он нас отпустит, - тихо сказала она, выделяя каждое слово и сопровождая сказанное странной полуулыбкой, которую кто-нибудь, кто первый раз видел Анну, мог бы назвать хищной. Но уж Кэт наверняка должна была знать, что ничего в таком духе её молодой спутнице несвойственно.
Лодка мягко стукнулась о борт фрегата и вскоре мимо девушек прошагал флибустьер, мрачный взгляд которого слегка испугал Анну, но и подкинул ей пищу для размышлений. Она быстро огляделась и прошептала:
- Кэт, совсем без союзников нам будет трудно... У тебя, случайно, нет кого-нибудь на примете?
Кэт прикусила губку, от чего ее личико приняло хитрое выражение. И тихо сказала:
-- На примете никого нет, кроме капитана...
Анна удивленно посмотрела на подругу.
- Вот как? Он кажется тебе наиболее предпочтительным из всего этого сброда?
Кэти не ответила. Она и не собиралась рассказывать подруге, что все свое детство она вместо сказок слушала рассказы об отважных похождениях капитан де Монбижу. И о том, что лихой француз был ее первой, детской любовью.
А главное -- что она, Кэти, дочь Чарли Щеголя, очень понимала сейчас этих пиратов. Мыслила так же, как и они...
Мисс Уэйкхилл подняла на подругу серьезные правдивые глаза:
-- Я сказала -- капитана? Это случайно. Попробуй тихонько поговорить с мистером Севельстормом. Все-таки джентльмен, собрат по несчастью...
И обратилась в слух, стараясь уловить, о чем будут говорить капитан и прибывший пират...
Видя, что Кэт не настроена разговаривать, Анна тоже замолчала и стала приглядываться к мистеру Севельсторму.
Совместно с Бабкой Гульдой.

NRPG: Т.к. вышла некоторая несостыковка – капитан приказал матросам оставаться на острове, а они вместо этого повернули назад, я вынужден пойти на компромисс.

«Важенка» подобрала шлюпку неподалеку от побережья и, не останавливаясь, двинулась дальше в порт.
Следы недавнего кровопролития на корабле уже успели убрать, а члены команды и пассажиры выглядели правдоподобнее взаправдашних англичан.
Монбижу выслушал донесения разведчиков в своей новой капитанской каюте. Разумеется, после того как лично устроил им разнос за дурь в башке и за несоблюдение приказа капитана. Без сомнения, им найдется грязная работа на корабле… после возвращения.
Донесения оказались именно таковыми, как и следовало ожидать, и ситуация для Франсуа выглядела более чем простой и понятной. Пожалуй, даже «гости» его корабля не смогли бы поломать планов капитана.
Еще раз продумав свой план (уж очень многое зависело от того, насколько правильно будет составлена комбинация), де Монбижу обратил внимание на каюту. Она, увы, была не в пример скромнее обставлена, нежели каюта на «Ле Глейве», что, впрочем, было характерно для всех кораблей Ее Величества. С пренебрежением пролистав попавшийся под руку корабельный журнал (необходимые изменения и дополнения были уже внесены), Франсуа вышел на палубу. На глаза сразу же попались дамы. Две карты, которые старый флибустьер намеревался разыграть с максимальным изяществом. Глаза Монбижу и «племянницы губернатора» на мгновение встретились. Нет, она не выглядела как покорившееся жизни создание, более того, она не была напугана, и что-то в ее взоре заставило капитана насторожиться. Казалось, она чего-то ждет. Капитан мысленно подкорректировал свой план – нет, по возможности он не собирался отпустить своих пленниц просто так.
Другой пленник находился под надежным присмотром одного из пиратов, Грэга, кажется.
Монбижу нашел Каралиса, как всегда активно участвовавшего в жизни корабля. Тот, словно почуяв спиной взгляд, через минуту оказался рядом с капитаном.
-Энрике, - в это же время капитан внимательно изучал через подзорную трубу порт. – Когда мы войдем в порт, позаботься о том, чтобы о нашем визите стало известно губернатору. Я не хочу стучаться к нему в дверь словно проситель, ведь это ЕГО племянница находится на нашем корабле.

Джон Эдрик Севельсторм

Игрок улыбнулся Анне кривой ухмылкой, глядя как девушка бросает в его сторону едва заметные взгляды. Кости в голове Севельсторма вновь загремели по невидимой игральной доске, Судьба зашлась сухим хохотом, а в качестве приза трепыхалась искра жизни Джона. "Радуйся-радуйся!", - мрачно подумал Севельсторм, возвращаясь взором к Истроку. Он никогда не был силен в островах, а уж тем более в оценке их обороноспособности. Вроде бы форт внушал уважением... только даже такой форт можно провести дешевым трюком с флагом. И ведь купятся! Как пить дать!
- Eh, toi*! - один из матросов ткнул Джона дулом пистолета.
На какую-то долю секунды Севельсторму захотелось показать то, чему он научился в торопливом Лондоне. Захотелось резко развернуться, перехватить пистолет, выкручивая пирату руку, заставив того выть от боли. Захотелось ощутить в свободной руке тяжесть оружия, холодное прикосновение железа о палец... ощутить, как курок плавно спускается, выплевывая пулю прямо в лоб капитану...
Доля секунды прошла, и Игрок слегка ухмыльнулся. Героизм? Что это за слово такое? Мелькорн, небось, объяснил бы. Да что говорить - он бы так и поступил на месте Джона. Потому, наверное, и умер. А Джону умирать не хотелось. И он лишь покорно склонил голову:
- Oui? Qu'est-que vous voulez, monsieur?**
- Pas moi. Le capitaine veut regarder-toi. Et vite***! - при последних словах матрос грозно качнул оружием.
- Как будет угодно капитану, - улыбнулся Севельсторм покорно. Пират толкнул вора в спину, и Энди раздраженно передернул плечами. Джон же сохранил невозмутимость.

_______________

* Эй, ты!
** Да? Что вы хотите, мсье?
*** Не я. Капитан хочет тебя видеть. И побыстрее!

Земля. Слово, полное особого смысла для каждого моряка. Но сегодня де Монбижу не интересовала романтика. Ему нужна была рекогносцировка. Пока что полученные от разведчиков сведения подтверждались. Поселение с дворцом губернатора расположилось в некотором отдалении от побережья. Светило солнце и нельзя было точно сказать, за какой из пальмовых рощ прятался дворец.
К поселению от портовых сооружений ползла широкая песчаная дорога, по которой медленно передвигались повозки, запряженные мулами. Ветхие на вид здания, происхождение которых вызывало большие сомнения, плотно подпирали саму пристань, врываясь на сваях прямо в воды залива. Побережье оккупировала детвора, чудесным образом умудряясь оказаться где только возможно. Поселение явно делилось на два общества, что выражалось даже в костюмах. С одной стороны униформа или сюртуки, с другой обычные рыбацкие рубахи, которые в равной степени подошли бы и работникам плантаций.
В самом порту стояли на причале несколько кораблей, таких же шхун, как и «Важенка». Вокруг них туда и сюда сновали шлюпы с людьми и товарами. Невольная гордость на мгновение захватила капитана. Все-таки таких кораблей как его «Ле Глэйв» в мире не существует.
Но этим порт Истрока не заканчивался. В стороне от основных причалов, на самом берегу оказалась лодочная станция. Почти пустая в это время дня, все моряки давно вышли в море на промысел. Маяк стоял на краю мыса и надменно смотрел на скользящие по водным просторам корабли.

От любования пейзажами капитана отвлек пират:
-Капитан, пленник по вашему приказанию доставлен.
Франсуа медленно кивнул и плотоядно улыбнулся. Затем кивнул Каралису:
-Штурман, начинайте готовиться к высадке. Мне надо поговорить с моим гостем, - затем Монбижу повысил голос, чтобы слышала остальная команда. – Скажи сэрам морякам ее Величества, что я, их капитан, Питер Кромхельд, буду лично наблюдать за ними.
Как и следовало ожидать, тишину разорвал громкий смех и улюлюканье пиратов
Капитан посмотрел на Севельсторма.
«О чем ты думаешь, интересно?»
-Мой дорогой гость, надеюсь, наше путешествие принесло вам только самые замечательные впечатления. Однако ваше плавание, возможно, подходит к концу.
-Мистер Мелькорн оказался образцом порядочности и верности принципам и благородным идеалам. По собственному выбору он соизволил покинуть нас несколько раньше. Мир его беспокойному духу. Скажите, мистер Севельсторм, быть может вы хотите повторить поступок вашего замечательного спутника?
С этими словами де Монбижу нарочито медленно снял с пояса рапиру и сделал крадущийся шаг к пленника, слегка поводя острием.
-О, я вижу нет, - голос капитана резко похолодел, фразы стали предельно отрывистыми, - Тем не менее я не вижу ни единой причины, по который ты можешь оставаться с нами и дальше.
Тут капитан остановился и неожиданно опустил рапиру:
-Но ты кое-что предлагал. Ты просил стать моим казначеем. У меня не было и не будет казначея, ворье мне не нужно. Но, меня заинтересовала твоя готовность, скажем так, сменить принципы английской короны на верность французской в моем лице. Скажи, англичанин, ты все еще не передумал? Не буду утверждать, что это единственный шанс для тебя выйти отсюда живым, но тебе есть над чем подумать.

Джон Эдрик Севельсторм

Лицо Игрока не изменилось - всё такое же покорное и готовое услужить выражение, всё такие же глаза, смотрящие на капитана с легкой благоговейностью... а в голове крутилась паническая мысль "Я?! Предлагал?!".
Кости загрохотали и остановились, Судьба победоносно воззрилась на Севельсторма, показывая свои гнилые зубы не в улыбке - в оскале хищника, ждущего, когда же жертва упадет и запросит пощады. Стакан в руке Джона принял внутрь кости и задвигался, подгоняемый движениями Игрока. Ладонь резко отошла в сторону, выпуская костяшки на игральную доску, и у вора захватило дух, когда он взглянул в их сторону, молясь про себя всем богам, о которых когда-либо слышал...
- Мсье, - учтиво склонил голову Севельсторм. - Мои дальнейшие слова я попрошу не доносить до слуха прекрасных дам, ибо вряд ли они им понравятся. Я не шелохнулся, глядя как погибает Мелькорн, потому что наши с ним пути давным-давно разошлись...
Джон выдержал трагическую паузу, не слишком долгую, дабы капитан не передумал и не пронзил Игрока рапирой.
- К сожалению, Джон Эдрик Севельсторм, которого Вы видите перед собою, мсье, не просто так покинул берега родной старушки Англии. И у этого мистера Севельсторма нет причин более любить родину, которая, по сути, отправила одного из своих сынов гнить в подчинении у какого-то там губернатора, - Игрок горестно вздохнул. - Мсье, я не убил ни одного француза или испанца. Я вообще был далек от всех этих политических дрязг. Но теперь мне куда ближе французская корона, нежели английская. Меня обвинили в воровстве, мсье. Человека, который верой и правдой служил у сэра... Лонтегри, - Энди злорадно усмехнулся, - и не получал ничего, кроме скудного завтрака и пары шиллингов раз в месяц. Мсье, я просто не выдержал и оставил у себя несколько лишних монет - хотел купить новый костюм, ибо старый мой износился. Ведь это не преступление, мсье? Желать всего лишь новый костюм! Но нет, сэр Лонтегри долго кричал, пару раз сумел меня ударить... а потом меня известили, что я сослан на Истрок, быть казначеем при губернаторе.
Губы Джона дрогнули, будто бы выдавая внутренний гнев на судьбу. Сам же Севельсторм внимательно следил за реакцией капитана на свой рассказ. Импровизация - отличная вещь. Сэр Лонтегри подавится куриной ножкой, если услышит!
- Поэтому я не могу передумать, мсье. Я лишь молю судьбу, - Энди вновь хихикнул, - чтобы Вы поняли моё положение, и что с Англией меня мало что связывает. Лишь имя.