Через густо разросшиеся полутемные аллеи парка вдаль убегает дорожка - камешки серые, камешки черные, пересыпанные радужным, словно в аквариуме – аккуратная ровная лента среди зарослей. И цветы, цветы, цветы самые разнообразные… целое море, нетронутое ничьей рукой, застывшее, чуть дрожащее сейчас под холодными каплями росы. Ветви свешиваются низко, осыпают пожухлые лепестки на гравий. Но предчувствие ведет дальше, туда, к западной стене Академии, где сквозь кустарники виднеется белый камень учебного павильона. Вот и раскинулся он, этот павильон, поманил загадочно приотворенной дверью. Поблескивает на утреннем солнце, словно новая игрушка – любопытное недостроенное здание, разукрашенное в лучших традициях авангардного искусства. И фигуры, снующие туда-сюда, несмотря на ранний час. Должно быть, это их души оставлены отпечатками на нагретых каменных стенах – где яркими пятнами, где короткими мазками краски, а где и целыми полотнами, любовно вычерченными до последней крохотной черты. Среди мягких кубообразных пуфиков, среди мольбертов и людей - человек. Чем-то выделяется он среди других в павильоне. Может быть, возрастом, может, цепким прикипающим взглядом карих глаз. Малярная роба сплошь заляпана каплями цвета. Да, должно быть, это именно тот, кто нужен.
"Доброго дня мастеру…" – раздаются тихие неуверенные звуки в сознании человека,- "Я вот ваш новый студент… "
Нет сомнения, этот хрипловатый взволнованный голос и эти слова принадлежат кому-то, не сами собой они рождаются вдруг в голове – не произнесенные вслух, никому не слышимые.
Короткая пауза и вновь вплывают в чужой мозг виноватые извиняющиеся фразы.
"Зовут меня Морген... Разрешите приступить к занятиям?"

К своему первому учебному павильону Невея добиралась верхом на небольшой вороной кобылке, и причиной тому послужила совсем не лень. На самом деле, девушка была не прочь пройтись пешком, просто в глубине души она серьёзно комплексовала по поводу своего маленького роста, из-за которого в глазах окружающих казалась ещё совсем ребёнком. Ну а любой сидящий на лошади по отношению к пешим прохожим становится таким высоким… Невея вдруг громко рассмеялась, заметив, как уморительно движется её пёс: последний всё никак не мог начать переставлять лапки в одном темпе с Ласточкой (так звали кобылу), из-за чего постоянно то забегал впёрёд, то наоборот отставал, однако не прекращал попыток справиться с этой сложной задачей.

Заметив по левую сторону от себя почти законченное здание, внутри которого вовсю идут отделочные работы, девчонка притормозила, тихонько потянув назад поводья, и сверилась с картой Академии, полученной в библиотеке. Несомненно, это был именно он - павильон описания, единственный, значащийся в списке как обязательный, и видимо, потому пользующийся большой популярностью у студентов. Невея аккуратно сползла вниз по тёплому лошадиному боку, и накинула освободившуюся уздечку на ветку ближайшего дерева. Чёрный рогатый пёс с облегчением занял своё место возле левой ноги хозяйки – подстраиваться к её шагу он уже давно научился. Проведя рукой по гладкой шёрстке питомца, девушка с шумом выдохнула, и тихонько постучалась в дверь.
- Здравствуйте, меня зовут Невея, я хотела бы начать обучение.

Крис не стал напоминать профессору, что дискета оговаривалась в задании. В прочем, он ведь не один тут сидит!
- Благодарю Вас за доверие. Надеюсь, я его оправдаю. – Ответил Тиваз, и принялся за следующее задание.

-------

Этот лес, имя которому Зелен-дом, стоял тут ещё до того, как люди научились обрабатывать железо. С севера его окружает горный хребет, который издавна называют Каменной Бурей. А называют его так, потому что перевалы его и отроги приняли такие дивные формы, что кажется, будто это морские волны накатывают друг на друга и поднимаются всё выше в небо. Мало того, горные ручейки, который в избытке бьют из вершин хребта, сливаются в несколько рек, которые, в свою очередь, наполняют горы дивными песнями наяд. Дальше к западу, одна из таких рек набирается сил, спускается с гор и, поворачивая на юг, становится Зелёному Пристанищу широкой голубой кромкой. К югу от леса бежит дорога, которой частенько пользуются торговцы, идущие с востока, из Филийского Королевства.
А в глубине леса, у подножья гор, есть примечательная круглая поляна, окружённая густой растительностью, на которой частенько собираются сатиры, нимфы и прочие, не брезгующие добрым вином и шумной компанией, создания. Вот и в эту ночь собрались они все на праздник жизни. Едва молодой месяц показался на небе, как разожгли посреди поляны большой костёр и несколько маленьких по периметру. Тот там, то здесь вспыхивало пламя всеми цветами радуги, когда кто-то подходил и бросал в огонь самоцветы. Ещё не успевшая обсохнуть роса на молодой густой травке отбивала в себе языки костра, дикие пляски собравшихся на поляне, и казалось, будто в этих капельках сейчас сосредоточена вся жизнь, всё существо этого мира.
Звёзды на небе ярко блистали, а на земле реками струилось вино и веселие. Там, на одной стороне поляны группа молодых сатиров и нимф, немного захмелевшие, играли в жмурки, на другой, напротив главного костра, на большом деревянном троне восседал старый и уважаемый козёл, в окружении не менее старых сородичей. Тут они не спеша пили, курили трубки, обсуждали какие-то интересные события, наблюдали за играми молодых. В другом конце поляны, на импровизированной сцене стояло несколько музыкантов в окружении восторженных и танцующих слушателей.
Но те, кто нашёл себе болея приятную компанию, уже давно отделились от основного веселия. Туда-сюда в густом подлеске шмыгали ежи, мыши и прочая мелкая лесная живность. Парочка, одурманенная вином и свежим ночным воздухом, наслаждались песней легкого ветерка, лунным светом и друг другом. Нимфа, легко, словно танцуя, огибали встречные кусты и деревья, играя со своим спутником в салочки, а сатир грубо шел напролом, скорее как бык, чем как козел.

-------

Закончив рисунок, Кристофер продемонстрировал его преподаватель.
- Художник я такой себе, но, надеюсь, то, что у меня получилось, Вас не огорчит…

А Марцель тем временем воспользовался толкучкой в павильоне и нырнул в укромный угол - эссе думать. Захватив с собой канцелярские принадлежности, мужчина сунул за ухо и лишний карандаш... Вдруг остальные от нервов сгрызутся...
Изредка из этого самого угла доносилось яростное бормотанье, в сопровождении которого сновидец комкал отдельные листы, или же зачеркивал особо неугодные строки. Через неопределенное количество времени Марцель предъявил результат, гм, эссеирования на тему видений Кая и Герды.

Глаза Кая

В этот раз почерневший гость уловил слог, потому Снежная открыла ему как зарождается буря. Она провела мальца к альте №1, сквозь череду идеально сферических залов и перемычек-цилиндров.
Когда-то давно, разум королевы источил горный кварц, придав глыбе необходимую для ритуала форму. Глядя на алтарь можно было подумать, что он образовался, когда в широкий колодец упала, да так и замерла звезда с тысячей лучей. Эти тончайшие нити и иглы проникали сквозь стенки колодца наружу, изгибались вверх и назад, сливаясь в одно аккурат по центру альты. В тонкое веретено. Некоторые лучи не проросли дальше, а так и выстроились по ходу стенок - острием наружу. Но это несовершенство лишь подчеркивало общую гармонию конструкта. Королева сказала Каю, что это называется контраст. А еще она растила неправильные пушистые снежинки, похожие на ушастых зверьков, имя которым гость уже давно позабыл. Вырастив небольшое облако, королева направляла его в сторону альты, и подобия зверьков медленно оседали на иглы, застревая меж ними.
И Кай наблюдал, поражая сердце свое - обливающийся кровью комок, скованный ледяной броней. Наблюдая то, как из одной белой точки взвиваются две, затем четыре, затем семь, затем бесконечность точек-близнецов; вот они кружат беспорядочно, но лишь проходит мгновение, и слепящий рой устремляется прочь из дворца. Воют, ожидают его ветра снаружи, а заполучив в свои цепкие объятия, уносят вдаль, возможно, в города...

Потом было так, что Кай уловил полтора слога из желаемого слова. Потому Снежная открыла ему, как расцветает небо на севере. Это была альта №2, скрывающаяся под сводом жилища королевы, в маленькой, идеально прямоугольной комнатке с прозрачным потолком.
Почти все пространство альты занимали кристаллы, переливающиеся разными цветами. Они удерживались на тонких подставках, одни ниже, другие - выше. Кай назвал их идеальными цветами. Кристаллы росли из пола и стен, соприкасаясь друг с другом.
Мальчик восхитился небесами чернее угля, а затем началась феерия. Неизвестно откуда появился сгусток света, которым тут же брызнуло на кристаллы. Они вступили в игру, а точнее, поигрывание переливами цветов и оттенков, темп которого становился все быстрее и быстрее. Вот, достигнув пика, игра замирает и ведет себя, подобно волнам сонного моря... И тогда ничто угольного цвета врывается в комнату, проглатывает пестрящий карнавал цвета, устремляя его ввысь; через доли секунды высь рождается мириадным полотном - копией того, что происходило под потолком прозрачности.
И Кай наблюдал, поражался, протягивая почерневшие пальцы свои к мелькающим, словно смеющимися над ним, брызгам цвета. Но королева запретила ему делать это, объяснив, что, скорее, цвет поймает мальчика и превратит в частицы сияния. Северного сияния, которое тоже придумала Снежная...

Случилось также и то, что мальчик уловил два слога, но в отдельности друг от друга. Потому королева сказала Каю, что наступил черед для третьей альты, но никуда его не отвела. Вместо этого, Снежная приказала гостю рассмотреть свои руки, и описать то, что он видит, а еще то, что он чувствует в сердце. И Кай рассказал, сложив ладошки лодочкой у груди. Рассказал, что видит в них белый снег и лед вместо костей - идеальные структуры, структуры чистого интеллекта. Рассказал, что сердца его теперь не существует, а лишь бесконечно холодный ветер воет и стучит в ребра; когда он успокаивается, то становится самым мудрым существом в мире.

Услышав это, Снежная впервые рассмеялась - звонко. Так разбивают стекло. Она сказала, что совсем немного, и Кай поймет Слово, и тогда ему станет подвластен весь мир и все коньки мира - это даст ему ветер в груди.
"Каждая альта поможет тебе избавиться от убийственного для нас тепла. А избавившись от такой опасности, дух может проявлять чудеса и химеры прямо из воздуха. Морозного, крепкого, застывшего!.."
Потом королева упомянула некие котлы, упомянув об их полезности для винограда и лимонов. Упомянула, и оставила гостя наедине. До поры. Тот же остался в дворце, с трепетом и дрожью осознавая рождение альты в себе самом...

Глаза Герды

Сохатый домчал до известной ягодной рощи, и только там остановился. Он взял с Герды одно обещание и разъяснил дорогу к ледяному дворцу. Напоследок, проводник пролил слезы, а затем поцеловал девочку в губы, такими действиями сообщая ей тепло - слишком драгоценное в этих овьюженных краях.
Герда поблагодарила его от всего сердца и стремглав бросилась к заветной цели. Не оглядываясь, забывая все обещания и предупреждения, лишь к цели своей стремясь безустанно...

Первая альта сработала безотказно. Солдаты Снежной королевы разом окружили девочку - они душили её белым порошевом, воем ветра и своей злобной волей. Они совсем не показались Герде близнецами - пред ней пролетали тысячеиглые ехидны, а еще лица с безобразными гримасами, ледяные львы ужасных грив, птицы, звери... Герда спаслась лишь чудом - молитвой. Её дыхание дало жизнь грозным хранителям, и те, подняв пики и опустив забрала, ринулись в бой. Так на подходах к дворцу тепло сошлось в битве с холодом, как дыхание девочки сходилось с прозрачным, обжигающим легкие воздухом.
Множество хранителей падали ниц, с изодранными о ледяные иглы ключицами, умытые кровью - но войско королевы отступило. Оставшиеся ангелы защищали Герду от холода, омахивая её со всех сторон своими белоснежными крыльями. Вскоре девочка увидела границы чертога. Единственный проход меж двух ледяных скал был закрыт вратами, еще более гадкими на вид, чем солдаты. Они ограждали пришедших даже не своей массивностью, а чуждой человеческому глазу архитектурой. Оставшиеся защитники бросились на врата и навек растворились вместе с ними. Теперь Герде нельзя было терять ни минуты.

Вторая альта сработала безотказно. Вначале небо озарили сполохи побледнее - чтобы привлечь внимание незванной гостьи; затем же свод сплошь разлился светом. Это сияние желало забрать себе глаза Герды, лишить зрения дерзнувшую противиться воле королевы, ослепить и сжечь мерзавке волосы... Опалить тело цветными брызгами и отблагодарить свою повелительницу за угощенье!
И так бы и произошло, если бы не сохатый. Он не вернулся в свое селение, а, ведомый неизвестною силой, пошел по следу девочки. Когда же сияние достигло пика, он укрыл собой Герду, приняв смерть за эту храбрую незнакомку. Пока небо радовалось лакомством, девочка проникла во внутренние пространства дворца.
Она не плутала в лабиринте переходов и комнат, потому что её вело за собой чувство, тепло, слезы. Лучший из ориентиров. Мимо выпуклых комнат-сфер, где покоились еще десятки неиспользованных альт, мимо высоких сводов, над которыми располагался зал с прозрачным потолком, мимо конструктов с кривыми ветвями, что почти до конца уже истончились, истаяли... Мимо залов, которые были уродливым отраженем самих себя... Мимо всего призрачного богатства Снежной, торопясь в главный зал Слога и Интеллекта...

Кай бездвижно покоился на троне. И только сестра могла видеть в этом почерневшем тельце, в этой мумии, прежнего мальчика, восхваляющего Христа и красоту роз. Дух, навеки отделенный от тела, уже отлетел к угольно-черным, успокоившимся теперь небесам. Или к лимонам и виноградникам, к склонам Этны... Неважно.
Герда орошала слезами почерневшее лицо, пустые глазницы, провал в груди, где должно было стучать и желать любви сердце... Вскоре она утихла и, обняв Кая, уснула.

Третья альта сработала безотказно.

Учитель сидел, словно о чём-то задумавшись и смотрел на пейзаж. Что-то приковывало его к этой картине. Воспоминания? Личные переживания? Может быть. Вполне может быть? Разве можно было догадаться, что происходит в этой взъерошенной голове и почему такая вселенская грусть вдруг разлилась в почти всегда весёлых глазах Боруха? Наконец он очнулся. Внезапно, резко, словно сигнал тревоги прозвучал прямо под ухом у ужчины.
- Морген? Входите-входите. Давно Вас ждём. Присаживайте и начинайте мечтать. А я настроюсь с Вами на одну волну и... Помните Ершова. "У старинушки три сына..." Нарисуйте старшего. Звать его Данила, а внешние данные... внешние данные Вы нам и нафантазируете. А Вам, Невея достанется младший. Рисовать я их буду на одном полотне. Или стене. До чего руки дотянутся. А результаты сравним как друг с другом, так и с оригиналом. Приступайте к работе или к мечтаниям, ведь качественно мечтать - тоже работа!
Борух улыбнулся и перешёл к следующим ученикам.
- Крис! Вы пишете очень атмосферно. Ваш пейзаж - просто прелесть. Давайте теперь немного более динамичный сюжет попробуем. Начинающий маг выступает на деревенской площади с целью заработать на хлеб и не только на хлеб. Справитесь? Я в Вас верю. Мерцель, бывает так, что слов не хватает. Это картины эссе мастера, не ученика. Выгнать Вас отсюда с треском за переуспеваемость не поднимается рука. Большой плюс, перерастающий в звёздочку умножения. Но, но, но... Ведь это не последнее задание. А значит - продолжаем работать вместе. Попробуем пейзаж из реальности. Территория за забором стройки. Наши дни. Приписать что ли "Ливия"? Нет, не стану. Россия. Простора для творчества вроде оставляю по самое "не балуйся", уже пуская слюну по поводу возможного результата. Надеюсь, где лежат мольберты можно не показывать. Напоминаю, это всё-таки должно быть небольшое полотно. А уж быть ему просто производственным пейзажем или вписать сюда несколько персонажей - это уж решать Вам! Краски на полке. Приступайте!

Шелли внимательно выслушала преподавателя и внесла некоторые изменения в свой рисунок. Теперь перерисованные фрагменты картины выглядели следующим образом.
Солнце клонилось к закату, и его косые лучи освещали тропинку, по которой ехал на маленьком сером коротконогом и длинноухом коне молодой парень (или правильнее будет сказать "добрый молодец"?) лет двадцати, светловолосый и голубоглазый. На молодце был бордовый кафтан и темно-зеленые штаны, заправленные в нарядные красные сапоги.

Мужчина в пустынном камуфляже задержался перед дверью. Немного подумал. Вспомнил документацию, где совершенно ясно говорилось: "занятия в павильоне обязательны". Рука медленно поднялась и постучала, не дожидаясь приглашения, открыл дверь и вошел.
- Здравствуйте, меня зовут Аварис. Согласно планам занятий мне нужно пройти у вас обучение, - чуть приоткрытый рот, неподвижная челюсь и губы, голос как из бочки, - когда прикажете прибыть для прохождения обучения?
Правый глаз, левый был закрыт вместе с веками темной пластиной, неотрывно смотрел на преподователя. Мужчина замер абсолютно неподвижно, словно бы превратившись в статую.

Невея окинула взглядом помещение, и в глубине души очень порадовалась, что в отличие от большинства изнеженных барышень, совершенно не боится грызунов, иначе бы сейчас она с визгом вылетела обратно на улицу. Дело в том, что в глубине павильона сидела большущая крыса, и самозабвенно уплетала мороженное. Остальные существа в этом здании на вид не сильно отличались от людей, разве что одежда у многих из них была странная. К счастью, преподаватель быстро объявил себя, без лишних церемоний раздав новоприбывшим их задания, и Невее не пришлось долго мучиться над вопросом, кто тут учитель, а кто простой студент. Однажды она уже приняла за коменданта общежития обыкновенную серую кошку. Девчонка забилась в угол, дабы никому не мешать и спокойно сосредоточиться на своёй работе. Чёрный пёс, синхронно двигавшийся у левой ноги, казалось, составлял с ней единое целое, и когда хозяйка остановилась, сел рядом и замер, глядя в одну точку где-то на горизонте. Глубоко вдохнув, Невея положила руку на рогатую голову своего любимца, уносясь подальше от окружающей действительности…

Итак, младший сын старухи. Девушка закрыла глаза, и ей живо представился курносый босоногий мальчишка лет десяти с копной непослушных светло-русых волос. Его серая льняная рубаха, явно с братского плеча, была настолько велика, что спускалась намного ниже колен, и больше походила на ночную сорочку. А под ней находились такие же мешковатые льняные штаны, подвязанные поясом, чтобы не сваливались. Кожа у мальчика очень смуглая, загорелая от работы на полях и беготни с окрестными ребятами, а руки все в мозолях. Он сидел на крыльце своего дома, цепким взглядом лазурных глаз выискивая ворон, посмевших приблизиться к рассыпанному для кур зерну, и пулялся в негодниц сушёным горохом из самодельной трубочки.

В дверь павильона раздался тихий,но настойчивый стук...Через пару секунд дверь немного приоткрылась,в павильон проскользнула худая,болезненно-бледная эльфийка с короткой ассиметричной стрижкой,волосами цвета темного золота и пронзительно зелеными глазами. Одета она была в черные кожаные сапоги,обтягивающие кожаные штаны того же цвета,и черный же кожаный корсет. На поясе висели две лёгких сабли. На шее-небольшой изумруд в тонкой серебряной оправе.Сверху на плечи был накинут темно-серый плащ с капюшоном.
-Меня зовут Элис,- сказала эльфийка. -я пришла учиться.

В дверь вошел огненно-рыжеволосый эльф с зелеными глазами, в которых иногда мелькали фиолетовые искры. Одет он был в кожаную коричневую куртку, кожаные штаны, сапоги и перчатки без пальцев. по его одежде шли золотисто-зеленые узоры. Волосы, доходившие до лопаток, слегка закрывали рукоятки двух обоюдоострых кликов-близнецов, рукояти которых по длине равнялись лезвиям. От плеча до локтя на каждой руке было закреплено по три метательных кинжала. На боку висела цепь, один из концов которой был увенчан двенадцатидюймовым лезвием.
На среднем пальце левой руки эльфа было кольцо с символом льда, на правой - огня, а на шее - золотой символ света. Назначение этих "безделушек" заключалось в том, чтобы катализировать магические силы хозяина и направлять их энергию в одной из трех форм (огня, льда и света) в оружие при ментальной команде хозяина. Также они давали возможность сотворить одно слабое заклинание одной из трех школ. В данном случае, это были малый огненный шар, малый осколок льда и малая вспышка. Наличие этих предметов говорило сразу о двух вещах - их владелец был наделен магическими способностями, но не умел их контролировать и сдерживать.
С беспечным видом и чистой улыбкой юноша зашел внутрь и спросил:
- И что же у нас здесь? Меня зовут Олэнтар.

Темный эльф в на кинутом на голове капюшоне и длинном плаще.
на его ногах одеты высокие сапоги.На руках перчатки без пальцев.Зал в котором он оказался сделан из черного мрамора,а узоры на стенах фосфорисцируют зеленым.По залу перемещаются люди замотанные во все черное, а по среди этой тьмы высится единственный источник того самого зеленоватого света,Зеленая сфера по которой то и дело пробегают молнии.
Саргарис медленно направляется к этому артефакту,но с каждым его шагом он все более ощущает силу которая в сотни раз превосходит его и велит ему остановиться.Не дойдя до сферы нескольких метров он все таки разворачивается и подходит к одному из тех странных людей....

Джозеф вошел следом. Длинный плащ скрывал фигуру и лишь при шаге позволял увидеть длинную шпагу, висящую на бедре. Он не особо обрадовался, когда понял, что это за место. Из присутствующих Джозеф, пожалуй, знал только Олэнтара. И встав рядом с товарищем, оглядел помещение. Изобразив легкое пренебрежении, юноша сказал эльфу:
- Больше напоминает кружок по вышиванию...

- Здравствуйте, здравствуйте! Эко вас привалило, так на всех и мольбертов не хватит. Но - были бы руки и голова, а чем рисовать - найдётся! Располагайтесь пока поудобнее, а я пока дам задание тем, кто уже справился с предыдущими.
Борух прошёл из конца в конец зала, глядя то на одного то на другого студента и пытаясь понять, что они за люди, приживутся ли здесь.
- Шелли, Шелли, прежде чем рисовать картинку, необходимо вчитаться и в текст. На так называемом "добром молодце" Вы нарисовали сапоги, а по сказке их быть не могло, ибо братья, оправдывая кражу коней, обещают ему "Красну шапку с позвонком и сапожки с каблучком". Но - не стану Вас более мучить, переходим к заданию следующему. Картина будет такая, - "обезвреживание боевика", а уж наполнить её духом, смыслом, цветом и действием - задача Ваша. Теперь новички.
Борух потёр руки и улыбнулся:
- Умеем копать, умеем и не копать, так? Раз уж вы расположились, начинаем мечтать. А я буду с ваших слов зарисовывать. Нам к выпускному зал оформлять, вот и постараемся. Аварис, Вам я предложу задуматься на тему цветочной пикси, девочки с большими глазами, место и время додумаете по ходу дела. И чтоб симпатюшка была! Невея, у Вас задание сложнее. Вы опишите мутанта городской канализации, уплетающего человеческую... часть. Не слишком приятно, зато какие полутона я уже вижу! Элис! Вам достаётся парикмахер в модном салоне за работой. Олэнтар, Вы, я смотрю, в магии разбираетесь, вот и вообразите мне демона, да так, чтоб все поверили. Саргарис, Ваша задача увидеть в своём воображении пришельцев из космоса. Они прилетели на "летающей тарелке". Впрочем, я не удивлюсь, если это будет просто медный тазик. И, наконец, Джозеф. Вам, сударь, посчастливелось выдумывать ролевика на летней выездной игре по битве на Чудском озере.
Итак, мольберты готовы, ученики тоже, я - тем более... Начали!

Так-с. Демон... Существо иных уровней, измерений, миров... Что ж, начнем издалека - местность... Вдали - горный хребет, почерневший от копоти и сажи, среди обычных гор есть пара-тройка вулканов, один из которых фонтаном извергает лаву. Над ним поднимается столб черного дыма, поднимаясь в затянутое черными же тучами небо. Землю раскроили огромные трещины, из которых бьют гейзеры лавы. Посреди всего этого огненного безумия возвышается демон. Высотой он превышает самого рослого человека раза в три. Под кожей просто бугрятся мышцы. На голове у него - грива черных волос, из которой вверх, слегка изгибаясь, растут рога, длиной примерно с руку человека. Другие растут из-за ушей, загибаясь вниз и почти образуя кольцо. Уши его такие же острые, как эльфийские, но, как и все остальное тело - темно-красного цвета. Его глаза желто-оранжевого спектра так ярки, что, кажется, светятся. Зрачки же, наоборот - черны подобно Бездне. Нос его сломан. Рот искривлен в яростном реве, обнажая острейшие клыки. Своей правой рукой с черными когтями он сжимает огромный меч ярко-алого цвета, ширина лезвия которого приблизительно равно его ладони, а длина - почти равна росту демона. Рукоять меча украшена рогатыми черепами, а по клику бежит вязь демонических рун. За спиной демона - огромные расправленные перепончатые крылья цвета запекшейся крови. Левой рукой демон опирается на огромный черный щит, на котором алым выведен герб его Дома - демоническая когтистая рука, опущенная сверху на рогатый череп.
Из одежды на нем - только набедренная повязка, судя по всему. сделанная из кожи другого демона. Его когтистые ноги расставлены для большей устойчивости...
Довершают картину алые молнии, рассекающие тучи.

- Посчастливилось? Описывать какого-то ролевика? - Джозеф поморщился. - Да этот чудак издевается надо мной.
Он огляделся, понимая, что отсюда нужно было бежать как можно скорее. Однако, описание товарища заставило его задуматься: Олэнтар изображал так, будто видел демона собственными глазами. Картинка казалась настолько ясной, что Джозеф даже стал ощущать тепло вулканов, изрыгающих оранжевые гребни жидкого огня.
- А другого задания выбрать нельзя?

Стены комнаты в которой распологался салон были покрашены в однотонный нежно-фиолетовый цвет,пол выложен квадратиками блестящего фиолетового кафеля. Помещиние было довольно просторным,два окна были спрятаны за абсолютно белыми вертикальными жалюзи.В углу стоял белый кожаный диван,около которого стоял пустуююший белый журныльный столик.У одной из стен располагался ряд из 5 зеркал и кресел перед ними Это было позднее утро,поэтому салон был почти пустым...почти.У третьего зеркала в кресле сидела женщина лет 35, с густыми светлыми волосами до плеч.Ее глаза были прикрыты.Хотя она была немного полновата ее черты лица остались очень тонкими.Она была одета в брюки-юбку цвета морской волны и строгую белую рубашку,прихваченую тонким золотым пояском.На ее ногах красовались черные лаковые балетки. За ее спиной с сосредоченым видом стояла молодая высокая худая девушка, с вьющимися черными волосами,убранными в хвост на затылке...Ее серые глаза были слегка сощурены,одной рукой она поправляла прядь на затылке клиентки,в другой-опущеной вниз-она держала ножницы.На ней была черная майка без рукавов,зауженные синие джинсы,розовые балетки, и розовый же передничек с эмблемой салона. На полу вокгуг клиентки валялись состриженные пряди волос...

Как-то так?

"Учиться никогда не поздно" - мысленно твердила Елена, комендант общежития, буквально силой заставляя саму себя идти в павильон описания. "Да, я закончила Академию и даже сдала экзамен, но это ведь не значит, что я всё умею, правда? Ну и пусть на меня будут странно смотреть, зато я научусь рисовать словами, а это очень пригодится для оформления стенгазеты. Я всегда могу сказать, что это мне нужно по работе, и это ведь так и есть, правда?" - уговаривать себя было труднее, чем барана, уставившегося на новые ворота. "И Софья сказала, что Маркополо совсем не страшный, даже вроде шутник... Хоть и начальство. Да и к сотрудникам, повышающим квалификацию, наверняка отнесётся лояльно" - доводы были убедительны, но ноги оставались ватными. "Да, я боюсь. Это не стыдно. Но стыдно не учиться, а не не уметь. И вообще, по Академии давно уже известно, что все преподаватели берут вольнослушателей" - ничто не помогало, и девушка робко остановилась перед павильоном, понимая, что для решительного шага нужен какой-то мысленный толчок.
"Уволят, как пить дать уволят, если не оформлю стенгазету!" - в ход были пущены "козыри". "Сам же Маркополо и уволит, коли не будет на стене висеть этот дурацкий листок,"- мысли бежали по кругу, но очертания того, что следует сказать, начинали проясняться. Ещё секунда... и девушка, заулыбавшись, шагнула к двери с уверенным видом.
- Добрый день всем, удачных занятий! - произнесла она, зайдя внутрь и пробежав взглядом по знакомым лицам, - Господин Маркополо, я по делу! - обратилась она к преподавателю, - Кто у вас тут хорошо рисует? Не могли бы вы откомандировать его ко мне помочь с оформлением стенгазеты?
***
"Одно из двух: Борух или даст того, кто сделает стенгазету, или заставит саму учиться рисовать, и тогда я буду как бы вынуждена этим заняться" - таково было гениальное решение ведьмочки, позволившее ей смело заглянуть в павильон в разгар занятий.

В тот момент, когда дверь захлопнулась за вошедшей внутрь Еленой, к павильону подошел Джин. Он уже избавился от доспехов и оружия, и сейчас на нем была черная кожаная куртка и плотные шерстяные брюки того же цвета. Также он вымылся дочиста и хорошо поел, поэтому пребывал в хорошем настроении. Еле заметно улыбаясь непонятно кому- скорее всего, самому себе, паладин вошел в павильон. С любопытством оглядев помещение, он сказал:
-Всем хорошего дня. Я Джин, один из новых студентов Академии.

Вслед за Джином в аудиторию пробрался и Найджел, на ходу догрызающий притыренное где-то яблоко. Хотел было отчитаться "как положено", но так и застыл на месте с открытым ртом, разглядывая росписи на стенах и потолке.

Спустя пару минут:
- Ох, ну ни фига ж себе... Прошу прощения. Студент Найджел Райз прибыл для прохождения обучения. - с этими словами Шакал вытащил из кармана мятых джинс зачетку и принялся искать глазами преподавателя.

Две картины уже стояли готовые, вот только краски просохнут и - хоть вешай, когда Борух оторвался от них, посмотрел со стороны и его немного передёрнуло:
- А славный демон получился, как живой! - преподаватель сунул кисточки в растворитель и отошёл на два шага, - И парикмахерская мне нравится! Приняты обе работы. Парикмахерскую повесим ... в комнате для дамских бесед, а демона... в мужском туалете! Тогда весь процесс будет ускорен. особенно для тех, кто не привык. Получайте теперь задания новые, не столь заурядные. Олэнтар нам напишет теперь два эссе застенах гестапо. Точнее – об одном и том же застенке. Но одно эссе должно быть с точки зрения узника, а другое – от палача-эсэслвца. Элис же опишет нам гномий склад. Тоже два эссе. От вора-хоббита, забравшегося туда и от хозяина… Надеюсь, всё понятно без комментариев. Кстати, Джозеф, задания тут не выбирают. Иначе это были бы не задания, а тесты ЕГ. Не сталкивались с такими? Игра в «угадайку», а не учёба.
Маркополо обернулся и, не веря своим глазам, посмотрел на вошедшую Елену.
- О! Кого к нам занесло! Опять стенгазету делаете, а навыков не хватает? Что же, для этого нужно в первую очередь иметь воображение. Вот, садитесь на пуфик, Общага подождёт, объявите там, сударыня, день самоуправления, а потом раздайте «всем сестрам по серьгам», кто что накосячил. Да, вот сюда, садитесь и мечтайте. А мечтать Вы будете у меня (раз уж пришли) о планете Шелезяка и её обитателе, что посылает сигнал «СОС». А вы думали о тортиках? Нет, это на кухне, а кухня у нас в другом конце Академии. О, а с вами Джин и Найджел!
Борух кивнул мужчине в чёрной кожаной куртке и другому, жующему яблоко:
- Садитесь, садитесь, место всем найдётся. У нас тут по-простому. Задумался на три месяца, фьють, уже за воротами. Телепорт-с… Так вот, теперь темы для задумывания. Джин начинает мечтать о том, как вот в эту таверну, - преподаватель показал рукой на стену, - входит маг. Я, если что, подправлю. Найджел же описывает девочку лет восьми, впервые летящую в самолёте и сидящую у окна. Я готов, вы тоже, Начали! Вы молоды! Вы талантливы! Я верю в вас!

Блуждая по территории Академии в поисках покоя и эстетического удовольствия, кукла наткнулась на спрятанную в небольшой березовой роще поляну, залитую золотым светом заходящего солнца. В дальнем углу поляны находилось недостроенное еще здание с большими дверьми. Уставшая от прогулки, длившейся часа два, Умэ отправилась к зданию в надежде, что там окажется мягкий стул.
Стул там действительно оказался. А еще с десяток учеников, стеллажи с книгами и разрисованные стены. Среди всего этого бедлама перемещался человек в малярной робе и с кистью в руке. Человек подходил к ученикам и что-то говорил. Ученики закрывали глаза и начинали что-то отвечать ему. В этот момент от их голов отрывался тонкий золотистый поток, похожий на дымку, и, проходя сквозь кисть человека в робе, складывался в картины на стенах, потолке и даже полу. Очарованная действом, девочка осторожно вошла в помещение и тихо приземлилась на маленький стульчик, стоявший неподалеку от эпицентра происходящего. Кукла боялась не то, что пошевелиться-даже дышать, чтобы не спугнуть волшебство.

Девушка еще раз придирчиво осмотрела со всех сторон скамейку, украшенную выжжеными узорами по самые ножки.
- Ну и как? Все уже? Ты теперь довольна? - послышался вкрадчиво-любопытный голос из травы.
- Я? Да вроде... Так. В общем да! Хотя не знаю... О! А я еще стены не трогала.
- Ну-ну...
- Что ну-ну? Да не порчу я ничего! Я же старательно, а не абы как!
- Ага. Старательно. А эти две кривулины сами по себе вылезли?
- Да то случайно! Подумаешь...
- Вот потом и подумают насчет тебя...
- Мик! Какой же ты зануда!
- Я опытный просто... Да и к стенам с палочкой своей не полезешь. Так что завязывай с рисованием своим. Скамейки изур... изукрасила. И хватит.
- Точно! Для стен мне краски нужны. Мик - ты гений!
- Чего? Эй, ты...
Но девушка его не дослушала. Умчалась, оставив в недоумении чесать голову кончиком хвоста. Когда-то хозяюшка привела его на территорию Академии. Провела окольными путями. И змею тут нравилось - много свежей травы, есть тихие местечки для отдыха... Сама Ясмик давненько прошла в академию через врата. Но то перестройка башен, то смена власти... Одним словом недоучилась хозяюшка. Но и уйти не ушла. Комната в какой-то старой башне у нее до сих пор есть. В новое общежитие жить не идет. Павильоны не посещает. Зато носится по всей территории академии со своей волшебной палочкой-зажигалочкой, которую когда-то выпросила у мастера Лакданана. Все скамейки уже изрисовала узорами... И вот надумалось ей до стен добраться. Немного подумав - Мик отправил мысленный сигнал преподавателю павильона описаний. Насколько он знал - у того как раз водились краски. И наверняка хозяюшка помчалась к нему...

- Мастер Борух! Тут к вам сейчас прибежит... или прибежала уже девушка. Ясмик. Краски небось просить начнет. Так вы ей не давайте! А то спасу не будет - все павильоны вам разукрасит! Вы ее там отвлеките занятиями какими...

Отправил сообщение, а сам как ни в чем не бывало - залез под скамейку и уснул. Глядишь - может хозяюшка заместо рисования, учится начнет... глядишь хоть вольнослушательницей станет. Потому как неясно студентка ли она еще. Или так тут просто живет.

---------------------------------
- Здравия, сударь! И мира. Всем. Да-да... Я тут это... За красками пришла! Рисовать! У вас же есть краски? Для стен. Мне надо! Да. А! Меня Ясмик зовут. Ну, впрочем, это не важно...
В павильон ворвалась худенькая черноволосая девушка и, быстро отыскав взглядом учителя, выпалила длинную речь. После чего сунула руки в карманы, сдула непослушную прядь челки, налезшей на зеленые глаза, крутанулась на пятках, осмотрела стены и присвистнула.

Задание Авариса озадачило. Сильно озадачило. Пришлось старательно полазать по библиотекам, как своего встроенного компьютера, так и Академии. Бортовой архив содержал предельный минимум по вопросам пиксии, фактически чуть больше нуля. Книги и свитки Академии считали существо общеизвестным и лишь упоминали о нем, не давая ответ на базовый вопрос – кто же это такое. Потратив прилично времени, киборг стал воспринимать пиксий как искусственно выведенное существо, внешне похожее на человека женского пола, однако высотой примерно сорок сантиметров. И снабженное крыльями. Является приложением к другому искусственному существу под названием «фея». Вероятно как собака к человеку. Основная задача – дестабилизация деятельности людей в лесах. Видимо нечто вроде беспокоящей охраны.
- Цветочная пиксия, - начал излагать Аварис, время от времени задумываясь, - стройная девушка с черными длинными волосами. Молодая. Светлая кожа. Черты лица азиатские с непропорционально большими глазами. Камуфляжный комбинезон, - мужчина несколько задумался. Правильно ли он выбрал цвет. Сопоставив назначение пиксии как охраны, он посчитал разумной необходимость в маскировке. И в описании что-то было про крылья, точнее крылышки.
- На спине вживлены пластиковые крылья с изменяемым углом стреловидности. И турбовинтовой двигатель, - Аварис задумался, насколько такое существо сможет собой управлять в полете. Выходило, что не очень. Но от задания никуда не денешься.
- Окружение. Густой лес и солнечная полянка с яркими цветами. Солнечные лучи освещают практически вертикально, и после сумрака леса кажутся ослепительными. Пиксия выбралась на полянку передохнуть. Она не опасается появления чужаков и расслабившись бродит по траве, поглаживая руками цветы.

Морген спал. Далеко отсюда, в тихой темной комнате академического Общежития, видел короткие и нестерпимо тревожные сны. Калейдоскоп вертелся, кружил и кружил его до тошноты - проплывали яркие цветные картинки, проходили мимо лошади и люди. И любимая женщина - в черном глухом плаще, неумолимо наброшенном на бездонную синь глаз, на золото пушистых волос - и она уходила, смазывалась, исчезала за маревом чужих образов, чужих идей, чужих сказанных и своих собственных недосказанных слов.
Мысли, впрочем, еще были. Вспугнутые, как птицы, мечущиеся, не находящие приюта - но и они притихли. Здесь, в этом на редкость шумном Павильоне, залитым ярким режущим светом - притихли и позвали Мастера. Странно было существовать так, но Маркополо услышал его и понял, кажется, ничуть не удивившись. Главное - отреагировал положительно:
- Ну... так начинайте мечтать. А я настроюсь с Вами на одну волну и... Помните Ершова. "У старинушки три сына..." Нарисуйте старшего. Звать его Данила, а внешние данные... внешние данные Вы нам и нафантазируете.
"Я мыслю и, следовательно, существую?" - слегка усмехнулся "Морген". Иронично, но не зло, - "Хорошо...сейчас постараюсь припомнить. Вернее, сейчас ВЫ это вспомните, Мастер" И, мягко, тягуче вплывая в чужой мозг, появилась картинка... подрагивающая, нечеткая, постепенно обрастающая штрихами и деталями. Только вот... немного странная что ли она была...

- У старинушки три сына. Старший - умный был детина! - игривый шлепок по голой груди, густо поросшей черными волосами. Теплые пальчики теребят и ласково дергают непослушную, свисающую на лоб и постоянно лезущую в глаза черную курчавую прядь
- Средний - тот ... да так и сяк! Млааадший... - пришептывают у самого уха полные, красиво очерченные медовые уста, полураскрытые, усмехающиеся, - Младший навовсе дурак!!! - и шалунья так и заходится молодым звонким смехом, - Ой не могууу... - дрыгает под накинутым на них армяком белыми полными ногами, скидывает с сеновала.
- Вот дурная баба, - в сердцах бросает мужчина, высвобождаясь из теплых объятий, - Чегой ты взялась! Лезть теперь за одежей...
Он сердится. Она неудержимо хохочет, обхватывая голой рукой его крепкую жилистую шею, притягивает к себе. Данила вырывается, хмурит черные брови, но через минуту уже и сам смеется, заваливаясь обратно в сухое душистое сено.
Данила - молодой мужик лет тридцати, крепкий, сбитый. Кожа, до черноты сожженная солнцем на груди, плечах и спине переходит в ослепительно белую полосу на бедрах и вновь темнеет, приобретая красноватый оттенок, покрываясь черными курчавыми волосами на коротких кривоватых ногах. Могучий разворот плеч, коренастый приземистый стан, под темной кожей так и ходят бугры мускулов. С лица-то, говорят, воду не пить, однако и тут Данила хорош, бабам на радость - очи черные, ясные, а бывает как зыркнет, так они говорят "ажно прожжет!" Уста сахарные, усмешливые - целоваться, говорят, большой мастак, да и до женского полу тоже охоч... А с виду не скажешь, что баловник: борода лопатой черная, окладистая как у купца, да и речь, будто купец, держит - неторопливо, основательно, важно. Уши у Данилы маленькие, плотно прижаты к голове, а нос слегка искривлен - видать, и не только до баб он охотник, но и до утехи любого добра молодца - кулачков, кулачной бойки.
Добротный армяк, засыпанный сенной трухой, комом валяется у сеновала подле одного сапога и домотканой измятой рубахи. Наверху слышатся шорохи и тихий женский смех...
- Ночь ненастная настала, на него боязнь напала и со страхов наш мужик закопался под сенник! ха-ха-ха... Ночь проходит, день приходит, с сенника дозорный сходит и облив себя водой...
- Ужо я тебя проучу! А ну иди сюда!! - явственно раздается свирепый мужской голос
- Не пойду...ха-ха-ха... стал стучаться под избой: "Эй вы, сонные тетери! отпирайте брату двери, под дождем я весь промок с головы до самых ног!"
- Малашка! Негодница! Ну, дождешься ты тепереча... Покрова дня!
- А чтож? Ну и поди дождусь... Накроет Покров-батюшка землю снежком, а младу - женишком! - поддразнивания сменяются ласковым шепотом, звуками поцелуев, но вскоре стихают и они, уступая тихому перестуку дождя по крыше и стрекоту ночных цикад.

- Так с, что у нас? - Маркополо оглядел студентов, их работы, скептически посмотрел на пикси на лыжах, нарисованную по фантазиям Авариса, поцокал языком, посмотрел на Данилу на соседнем холсте...
- Данила хорош. Верю в него. Этот и умён и хорош и сын на зависть соседям. Такой и внуками обеспечит и хозяйство не бросит. Принято. Теперь, уважаемый Морген, берите перо и бумагу и пишите два эссе на одну и ту же тему. Тема Ваша, - "Городской автобус". Одно эссе с точки зрения карманника, второе - с точки зрения контроллёра. А Аварис нам расскажет, зачем он надел на ноге своей героине вот эти атрибуты, а потом опишет в эссе тот же или какой другой автобус в час пик с точки зрения водителя и с точки зрения бабушки, возвращающейся из церкви.
Маркополо хлопнул в ладоши и обернулся к вошедшим:
- Умэ, не стесняйтесь, мы давно уже Вас ждём. Присаживайтесь и воображайте. Творите! Откройте для себя пути к прекрасному. Мне срочно понадобились изображения воинов. Несколько штук. Вот Вы мне и нафантазируйте красноармейца. Конного. Место и время действия выберите сами. А мадмазель Ясмик будет рисовать сама. Вот на этом холсте. Рисовать римского воина в таверне после похода на... Ведь сударыня помнит, что "Карфаген должен быть разрушен"? Так вот, Карфаген разрушен. А воин.... впрочем, сама, всё сама. Если что - я тут.
И преподаватель, взяв новую кисть, принялся за работу.

Поначалу Аварис не понял. "Лыжи, какие лыжи?" - посмотрел на свой рисунок, удивился, а затем сообразил. Громко расхохотался. Смех вышел странным, больше похожим на кашель или хриплый лай.
- Да, и впрямь запамятовался, - отсмеявшись согласился мужчина.
- Итак, зачем пиксии лыжи. Это водные лыжи и она на них ездит по лесным ручьям и рекам. Пользуясь турбовинтовым двигателем.

- Леди. - машинально поправила Ясмик и пошла к мольберту - Кого? Воина? Римского? Нет, я конечно кое-где путешествовала и воинов всяких видала, но так чтобы знать точно... да и вообще, что за Карфаген такой? Город? - она нахмурилась, несколько раз измерила павильон шагами, а потом махнула рукой. - А вот возьму и нарисую! Как умею. И не говорите потом, что вас не предупредили!
Ясмик прошла к мольберту и постояла некоторое время у него, чуть наклонив голову, после чего развернула лист вертикально, схватила кисть с нижней перекладины мольберта и принялась рисовать. Причем начала не с самого воина - его головы, могучего разворота плечей или подобного, а... с чуть изогнутой ленты проселочной дороги...

...Дороги, тонувшей в белом мареве пыли и усыпанной множеством следов людей, животных, карет, телег, колесниц...
Впрочем, если покинуть границы маленького холста и проследить за ней, то рано или поздно можно обнаружить, что тянется она через бесчисленные крестьянские поля, спокойно и плавно перетекает в главную улицу деревушки, едва ли насчитывыющую десяток домов, после несколько миль бежит паралельно небольшой речушке, а затем плавно уходит в сторону. Временами, дорога расщепляется, как ствол дерева, расколотый молнией, а бывает к ней самой примыкают другие пути. На разветвлениях дороги, некоторые предприимчивые жители зачастую строили себе жилье. Конечно, при условии, что там уже не было подобного. Эта маленькое кое-как обжитое местечко, с наспех вырытым колодцем, сперва едва годившееся для того, чтоб предложить усталому путнику глоток прохладной воды, с годами росло, захватывая, подминая пространство диких полей под свое хозяйство. И вот это уже не просто хижина, а добротный двухэтажный дом со своими двором, в котором деловито копошатся куры и в углу дремлет пес на цепи. Из крепко сколоченного хлева доносятся голоса крупной и мелкой рогатой скотины - пока еще молодой рябой коровы и престарелой козы - а из конюшни - храп лошадей. Впрочем, не все кони являлись собсвенностью хозяев. Оно и не удивительно - чуть кисловатый запах дешевого пойла, тянувшийся с первого этажа и взрывы хохота оттуда же, безошибочно давали разглядеть в доме придорожную таверну. Так что лошади, по всей видимости принадлежали приезжим.
Но вернемся к дороге - рано или поздно, несмотря на свои разветвления, она вновь становилась единым целым и тянулась до самого горизонта, где тонула в тонкой кромке леса.
День на картине клонился к закату. Солнце еще не успело коснуться верхушек дальнего леса, но уже вовсю светило в спину шагавшему путнику. Попирая крепкими загорелыми ногами пыль дороги, широким размашистым шагом победителя путник шел со стороны леса. Вся его горделивая осанка, открытый взгляд темных глаз на гладко выбритом загорелом лице и какая-то спокойная радость говорили о том, что этот воин действительно является победителем. Куда он направлялся? Этого истории не ведомо. Обгоняя его, по дороге летела молва - "Карфаген разрушен, Карфаген разрушен..." Был ли он одним из тех, кто дал ростки этой новости? Как знать.
За спиной его, на специальном ремне, продетом сквозь кольцо на гребне, висел железный шлем. Чуть покачиваясь в такт шагам, шлем то и дело позвякивал о тонкие бронзовые полосы, пересекающие крест-накрест круглый деревянный щит, обтянутый бычьей кожей. Кроме щита, висевшего за спиной на кожаных ремнях, спину путника прикрывала цельная бронзовая пластина панциря, доходившая едва ли до поясницы. Такая же пластина защищала грудь путника. Руки его - могучие, загорелые, в буграх налитых мышц, испещренные уже совсем старыми и еще свежими шрамами и ссадинами, были свободны от каких либо наплечников и наручей. Под руками, стягивая меж собой обе пластины панциря, располагались кожаные ремни - с одной стороны они являли собой единое целое с пластинами, а с другого краю пряжки на ремнях давали возможность раскрыть броню, подобно створкам раковины, и снять ее. Чуть елозя по ткани туники, одетой под панцирь, ремни оставляли новые грязные следы на ней, измученной который день походами и боями. Живот и поясницу охватывал кожаный пояс с нашитыми на него металлическими бляхами. Покрытые металлическими пластинами к поясу крепились ремни, составлявшие бахрому в виде юбки, которая прикрывала бедра воина. Ноги его, о которых мы упоминали ранее, были обуты в легкие открытые сандалии. Несколько тонких ремешков, охватывавших ступню, тянулись вдоль подъема к голени и терялись спереди под бронзовой пластиной поножей. Многочисленные царапины давали понять, что эта пластина, стянутая под коленом и у основания ступни крепкими кожаными ремешками, не раз защищала ее обладателя от увечий и потерь.
Меч в ножнах - двух деревянных пластинах, обтянутых кожей и скрепленных бронзовыми полосами - длиной чуть более полуметра являлся гордостью воина. Об этом можно было судить по любовно вычищенной пятнадцати сантиметровой деревянной рукояти. Висел он с правого боку на специальных кольцах, прикрепленных к ножнам и кожаной перевязи, переброшенной через левое плечо.
Черные волосы воина - короткие и курчавые - слегка припорошены дорожной пылью. Впрочем, как и вся его слегка приземистая плотно сбитая фигура - от покрытого капельками пота лба с парой вертикальных еще не слишком глубоких морщин, кустистых черных бровей над цепким взглядом, широкого с горбинкой носа, тяжелой квадратной челюсти, мощной загоревшей шеи и таких же широких плечей до загрубевшей кожи пят.
Таков был портрет воина, ступившего на двор, упомянутой ранее придорожной таверны. Пройдя мимо едва повевшего ухом пса - покуда хозяин не запер врата, любой из зашедших гость, а на гостей голос поднимать не велено - воин распахнул двери таверны. Пыльная духота дороги мгновенно спешалась с жаром готовящегося ужина. Какофония запахов - немытых тел, выпивки, готовящейся похлебки, поджаривающего на вертеле ягненка, только что вытащенного из печи душистого хлеба, кислых вчерашних щей, пряностей, духов и душистых масел - вперемежку с беспрерывным шумом - пьяным гоготом, выкриками "За карфаген и нашу победу!", визгами девиц, криками заказов, треском очага, стуком деревянных кружек о такие же столы и звоном брони - могла бы вывести из сознательного состояния какую-то девицу. Но не воина. Копошившийся на кухне хозяин, спиной ощутил открывшуюся дверь и возник перед путником, едва тот переступил порог. Во всей его угодливо склоненной позе безошибочно угадывалось желание обслужить дорогого гостя. И гость не заставил себя просить дважды, заказав выпивку и ножку жареного барашка, которую ему тут же пообещали. К слову сказать, он был девятым кто хотел ножку несчастного барашка. И всем она была обещана.
А пока хозяин убежал за выпивкой, воин прошел меж деревянных скамей и втиснулся на одно из пока еще свободных мест. Выкрики за "победу над карфагеном!" повторились и он с радостью поднял за это принесенную кружку. Теперь уже не оставалось сомнений в том, что это один из тех, кто совсем недавно расхаживал на развалинах славного города...

Девушка чуть вздрогнула и отстранилась от листа. Созданный ею воин, начавший свой путь среди дорожной пыли, теперь оглушительно хохотал над шуткой товарища и прижимал свободной рукой пышногрудую девицу. По взгляду его темных глаз, смотревших после пары кружек выпивки, дерзко и вызывающе на всякого, кто посмеет мешать ему, легко было догадаться, что гулять он намерен до утра. Или немного дольше.
А поскольку гуляки да пьяницы интересовали Ясмик едва ли больше червяка, она поспешно отложила кисть со словами:
- Да ну его! Пьяницу такого... - и уже к учителю - Ну, в общем, я закончу на этом. Да.

Стройная, рыжеволосая охотница наслаждалась окружающим пейзажем. Давно она не чувствовала такого спокойствия. Вдохнув полной грудью свежий воздух, она внимательно огляделась: "Так, где-то здесь должен быть учебный павильон".
Через несколько секунд она заметила недостроенное здание, откуда явствено доносился запах краски.
"Краска? Хмм, странно... Ну да ладно, тут нельзя ничему удивляться",-утешив себя подобным образом, девушка пружинистой походкой направилась к цели. Слегка задержалась она уже возле двери, в нерешительности подняв руку для стука, но потом услышала множество голосов за ней и передумала. Открыв дверь, она обомлела: все поверхности помещения были исписаны картинами, порой слегка абсурдными, неполными, но тем не менее очень живыми. Охотница мало чего в жизни видела, а рисунки до сих пор встречала только в тех редких книгах, которые ее мать каким-то чудом для неее доставала. Самира так бы и стояла с раскрытым ртом, если бы не движение, привлекшее ее внимание, похоже, это и был учитель: человек, что-то дорисовывавший на стене и весь измазанный краской. Глядя на него, как на самого настоящего волшебника, девушка робко промолвила: "Здравствуйте. Меня зовут Самира, я к Вам... эээ... учиться, можно?"

Крис оперся подбородком на руку, на мгновение задумавшись. “Так, что у нас там по магии? Иллюзии, фейерверки, дуэли. Хм, да сбудется ярмарка как-нибудь!” – набросал в голове Кристофер.
- Ну… Давайте как-то так.

Яшка открыл глаза и приподнялся на локтях. Свет утреннего солнца заливал комнату, а в воздухе витал запах полевых цветов – тех самых, которыми молодой волшебник вчера усыпал всё помещение. Ныне двеомер иссяк, растения исчезли, но сладковатый дух остался. Исчезла также и девушка, с которой парень провёл ночь.
- Надо же, даже записку оставила. – Прошептал Яшка, беря с тумбочки у кровати лист бумаги с единственной фразой: «Надеюсь, тебе тоже понравилось».
Рыжеволосая красавица оказалась такой же ветреной, как и сам волшебник. Странно быть оставленным, а не оставлять, как это бывало обычно. «Зато не пришлось прощаться», – подумал маг и принялся собирать вещи, разбросанные по всей комнате. Через некоторое время Яшка уже спускался в холл небольшой гостиницы, в которой он остановился. На нём были одеты не привычная для чародеев мантия, а более удобный Яшке светлый плащ с широкими рукавами и кожаная жилетка с кучей карманчиков для ингредиёнтов заклинаний. Во рту у волшебника дымилась трубка, а в руке он нёс посох из кости, в изобилии изрезанный узорами. Посох, пожалуй, был единственной вещью, которая выдавала в Яшке волшебника.
В кошельке у молодого мага не просто ветер шумел – бушевала буря! Последние деньги ушли на пополнение расходных материалов колдовства и веселья прошлой ночью. Не было денег даже на завтрак, поэтому Яшка поспешно покинул гостиницу и зашагал в сторону ярмарки, которая уже была в полном разгаре. Позднее пробуждение лишило молодого волшебника хорошего места, но прогнать какого-нибудь недотёпу-самоучку не составит проблем. Подходящую жертву Яшка заметил ближе к центру мероприятия. Неприметный, довольно скромно одетый мужчина пытался удивить собравшихся вокруг зевак незатейливыми заклинаниями типа Снопа искр и Ледяной стрелы. Яшка подошёл ближе и в промежутке между номерами обратился к выступающему:
- Уступи мне место, если не хочешь опозориться.
- Проваливай, самоуверенный мальчишка! - Огрызнулся мужчина в сизой робе и с тонким скипетром в руке.
- Ну как знаешь. – Ответил Яшка. Ему не оставалось ничего, кроме как показать своё мастерство и он громко воскликнул, подняв руки над головой. – Дамы и господа! Я, Яшка Крашеный, предлагаю всем Вам понаблюдать за противостоянием магического искусства двух мастеров!
Так, Яшка насильно втянул выступающего мужчину в серию показательных заклинаний. Первый из участников в этом соревновании должен загадать волшебство, дальше маги по очереди улучшают плетение, делая его более сложным и интересным, пока кто-то не сломает цепочку.
- Карпо Фильёнэ. Ледяной шар. – Представился слегка раздражённый маг и назвал заклинание, с которого начнёт противостояние.
Карпо взмахнул скипетром в сторону стола, стоявшего позади него, буркнул коротенькое заклинание, и из широкой посудины вылетел шарик жидкости. Несколько пасов руками и шар начал раскручиваться и застывать в форме ледяного яйца. Несколько приветственных хлопков зрителей и маг в сизой одежде направил шарик в сторону Яшки. Тот отвёл руку с посохом в сторону перехватывая посланные двеомеры. Творение Фильёнэ было далеко не лучшего качества: не идеально круглое, и слегка шероховатое. Крашеный повторил то же самое заклинание, но теперь шар был идеальной сферой, ровной, словно вылитой из стекла. Пусть зрители и небыли особо восторженны, но таким образом Яшка указал на брак в роботе Карпо, чем больно кольнул мага. Удрученный этим волшебник взмахнул скипетром, подхватывая ледяную сферу. Он сложил пальцы на свободной руке в символ и проговорил слова заклинания. Вдруг, шар начал увеличиваться в размерах, расти и пухтеть. Вскоре он, под хлопки и одобрительные кивки зрителей, стал равен размером с арбузом-рекордсменом сегодняшней ярмарки. Яшка лишь улыбнулся, лизнул палец и запустил его в один из многочисленных карманов своего плаща. Вернулся палец уже вымазанный в какую-то серую пудру. Крашеный шепнул что-то себе в руку и ткнул пальцем в ледяную глыбу, на шаре появилась серенькая точечка. От этой точки в разные стороны сферы начали расходиться серебристые линии. Помахивая пальчиком, молодой волшебник под восторженные вздохи зевак выводил на холодной поверхности дивные узоры. Это ещё больше разозлило Карпа. Он достал из сумки на поясе кусок жёлтой глины, начал мять её и на распев произносить слова заклинания. Расписанная ледяная сфера затрещала и начала менять форму. Вот уже виднелись черты какой-то птицы, а вскоре глыба приняла форму хрустального лебедя. Фильёне гордо заулыбался под шумные аплодисменты зрителей. Он считал, что уже победил, но у Яшки ещё было чем удивить публику. Взмах посохом, и лебедь поднялся в воздух на высоту восьми футов. Дальше Крашеный собрал из разных карманчиков одежды ингредиенты своей магии: крупицы самоцветов, драконий камень, маленький стеклянный шарик и ещё несколько мелочей.
- Цветная Сфера? – с сомнением шепнул себе под нос маг в сизой робе, оценив составляющие в руках оппонента.
Частично, Карпо был прав. Это действительно была Цветная Сфера, но Яшка внёс в конструкцию плетения некоторые изменения.
Закончив приготовление, Крашеный произнес слова заклинания. С его руки сорвался маленький разноцветный шарик и угодил прямо в хрустального лебедя. Тот начал переливаться всеми оттенками радуги и разбрызгивать в стороны цветастые искорки, веселя зрителей и жутко зля Фильёна. Маг со скипетром в руке не сдержался, призвал ледяную птицу к себе и дотронулся до неё, желая снять иллюзию, которую, как показалось Карпо, поставил Яшка. В ответ скульптура треснула, зашипела, обдавая волшебника цветными брызгами. Изменения, внесенные Яшкой, делали Цветную Сферу шуточной ловушкой, которая ставилась на предмет и активировалась при касании (изначально невидима до активации, но возможна корректировка). Так, маг в сизой робе, под восторженный хохот публики, с ног до головы обрызганный краской, упал в беспамятстве. Когда он очнулся, Крашеный уже развлекал гостей ярмарки на его месте.

- Я закончил, - отчитался Тиваз.

"Городской автобус. С точки зрения контролера. С точки зрения карманника. Эссе." - прошелестели мысли Моргена, желавшего, очевидно, как можно лучше вникнуть в задание. Вслед за этим наступила тишина. Студенты занимались своими делами. Внушительная стопка листов в углу на заляпанной этажерке ожидала чужих прикосновений. Белая бумага, плотная, чуть шероховатая. На такой и чернила оставляют ровные жирные следы, четкие линии почерка. Он появился там, этот почерк – торопливый, небрежный и неаккуратный почерк Моргена… или Дока… или Чокнутого... То действительно был его собственный почерк, хотя, конечно, ни Морген, ни Док, ни даже Чокнутый уж точно на этих листах ничего написать не могли.

"Шестой маршрут, а впору написать 666-й - душно, жарко, как в аду. Протискиваюсь сквозь толпу. Тётечки с авоськами тычут в лицо цветные квадратики проездных билетов.
- Хорошо. Здесь что? …Так… Здесь?
Школьники отворачиваются, сжимают в мокрых ладошках металлические десятки.
- Вот... просто не успел оплатить!
- Кондуктор! Вы почему не обилетили?
Повторяю, повторяю снова, по нескольку раз говорю одно и то же.
- У вас что? Хорошо. А здесь?
Кондуктор отводит взгляд. Халяву ты любишь, парень, а честно работать - нет. Маршрут хороший, машина только с ремонта, водитель – молодая девчонка, стажер. Что тебе еще? Радуйся жизни! Беленький автобус с залатанными кожаными сидениями. Все бы ладно – вот если бы не эта жара...
Пыль с резиновых половиков щекочет ноздри
- Так, здесь у нас что? Показываем, проездные предъявляем в развернутом виде!
И куда они всё едут? Куда, например, едут эти маленькие остроносые старушки с наивными лицами и затрепанными красными корочками в полиэтиленовых пакетах из-под молока?
- Бабушка, здесь не трамвай - автобус. Тут ваше удостоверение не действительно, оплатите проезд. Кондуктор! Опять... Почему не обилетили!
Хлопает круглыми глазами… "Обилетить" - какое-то поганое слово... Лучше бы ты сидел сейчас за партой, студентик! Толку с тебя было б больше ... Тьфу, пакость, вляпался во что-то... жвачка на поручне?
А бабулька не унимается:
- Милок, это пенсионный! Пенсионный у меня!
Что за жизнь… нищета! Десять рублей и те жалеешь. И жара… эта проклятая жара… Почему открыт только один люк? Ааа, он у них всего один - запасный выход. Форточки крохотные, но тоже нараспашку.
- Молодой человек, ваш билет... Это что? Проездной? Он за март месяц…
- А я уже выхожу!
Ухмылочка, лениво тянет слова… Где-то я его уже видел. Майка в тонкую сеточку, яркие безвкусные шорты. Жирные прилизанные волосы, тощие руки, мускулы вспухли буграми…. Вввинтился в толпу и исчез, гад! Хлопнули старые створчатые двери, колыхнулась и подалась вперед людская масса."


"Шестой маршрут? Прикольно. Уже привычно. Жара, духота, давка – это означает удачный день. Хлопнули дверцы, понеслось…
- Маладой человееек!!! Можно на меня не наваливаться?!
Можно Машку за ляжку… Меня разбирает, мне смешно. Тетя, я работаю! Лучше покажи, что у тебя в сумочке… покажи, не стесняйся… Ну ты в нее и вцепилась! Ой, контингент – сплошные нищеброды… Бабули – божии одуванчики. Школота у окошек. Трясется старенький автобус, дребезжат стеклышки.
- Граждане пассажиры, контроль! Предъявляем проездные документы...
Ага! Вот только тебя, мужик, сейчас мне не хватало… Пора, кажется, выпрыгивать. А как уйдешь, когда самый смак! Пухленькая блондиночка, на попе брючки оттопырены – это сотовый телефон. Иди ко мне, я тебя приласкаю...
Поручни металлические потные, скользкие. Колышется, дышит биомасса. От жары одурели. У каждого человечка - кармашек. В каждом кармашке - денежка. А коврики резиновые: пошире расставь ноги - зацепись – и свободны руки. Трясется, дергает старый автобус. Окошки в грязных потеках, на окошках линялые занавески.
- Граждане пассажиры! Показываем билеты, проездные предъявляем в развернутом виде!
Вот же надрывается, орет. Надо, надо спешить, но вот и еще растяпа. Барсеточка кожаная, набитая… кошелек толстенький, сам идет в руки.
- Молодой человек, ваш билет...
Не успел! А, принесли ж тебя черти… Как невовремя! Стоит. Смотрит на меня, как солдат на вошь. Рубашонка форменная, зарплатка по учетной ведомости. Фи! Делаю ему ручкой, отодвигаю с дороги тетечку с посеревшим лицом. Шарит, шарит что-то в сумочке - не ищи, родная…
- А я уже выхожу!
Эх, и начнется сейчас веселуха! Мне хочется ржать в голос. Спрыгиваю с подножки, легко пружиня на ходу. Напоследок окидываю взглядом городской автобус – старый убогий инвалид с дурой-водителем за рулем, разомлевших от жары, встрепенувшихся вдруг людей
- Украли? Где украли? Кто? Что? У кого? "

Застенки гестапо... Тема далеко не из приятных, к тому же, малоизвестная. Эльф передернул плечами и сконцентрировался на задании.

Он сидел за столом. За столом в маленькой подвальной комнате. Пара маленьких окон под потолком выходили на уровень улицы, и через них в комнату проникал свет качающегося фонаря. Это раздражало. Еще больше раздражало монотонное "кап-кап-кап", производимое протекающей трубой. Все это вынуждало его сидеть, оперев гудящую голову на поставленную на локоть руку. Как же он ждал того момента, когда он сможет пойти поспать и отдохнуть! Но нет, вновь пронзительно заскрипела дверь, и в нее втолкнули очередного... Да просто очередного...

____
"Что я сделал? Куда меня ведут? Что будет дальше? Что ИМЕННО будет дальше?" - эти вопросы крутились в его голове, пока его вели по плохо освещенным узким коридорам. Их низкие потолки давили, вызывая легкие приступы клаустрофобии, которая только усиливала его панику. В коридор иногда прорывались крики. Порой - женские. И это доводило беднягу до полного ужаса. Его ноги уже едва могли переступать, когда перед ним со скрежетом открылась дверь. Грубый удар в спину - и вот он уже достиг конца своего пути. Сегодняшнего - точно. А возможно - последнего...

Ещё один молодой студент спешил к строящемуся учебному павильону. Одетый в деловой костюм красного цвета (пиджак и брюки). Он удивлённо осмотрел творящуюся фантасмагорию. "О небо сколько же тут стен" - подумал Каптухаджи: "Надеюсь я не опоздал". Гладко выбритый молодой человек провёл рукой по зачёсанным назад волосам, поправил чёрный галстук с изображённой на нём галактикой. Затем спустил с глаз маленькое зеркальное пенсне явив миру свои странные глаза со сдвоенными зрачками, и не удивив надписи "не курить" достал из внутреннего кармана пиджака сигарету. Уверенным шагом подошёл к преподавателю, щёлкнул каблуками туфель сведя пятки вместе и начал говорить: "Здравствуйте, я в первый раз в таком месте. Готов приступить к выполнению первого задания"