Здравствуйте дети, сегодня я расскажу вам добрую и веселую сказку...


Итак, прикл, повествующий о противостоянии "крыс" и "стервятников" объявляю официально открытым, а это значит, что игроки могут приступить к написанию постов в соответствии с их планами. Однако мастер настоятельно рекомендует и советует придерживаться единого временного пространства, не забегать вперед и не отставать от основной массы играющих более чем на половину игрового дня, во избежание возникновения путаницы. Отыгрыш воспоминаний и флэшбэков при этом разрешен и категорически приветствуется.

Слабонервных, несовершеннолетних и беременных заранее предупреждаю, что прикл будет жестоким, даже очень жестоким, но в рамках правил и при непосредственном контроле со стороны администрации.

На этом вступительную часть считаю законченной


Говорят, что была война, каких человечество еще не знало. Теперь города лежат в руинах, реки и моря отравлены нечистотами, леса обратились в безжизненные пустыни, а немногие выжившие изменились неузнаваемо. Единственный очаг цивилизации в умирающем мире – Поднебесный Город, с его прорезающими толщу облаков небоскребами. Как удалось этим величественным зданиям уцелеть во время войны, никто уже не помнит, главное, что они пригодны для жизни. Более того, после необратимых климатических изменений, облака опустились слишком низко, и только возвышающиеся над ними верхние этажи небоскребов Поднебесного получают солнечный свет, в то время как на поверхности планеты царят вечные сумерки.
В этих огромных домах живут люди, «настоящие люди». Потомки угасшей цивилизации, наслаждающиеся остатками ее благ, солнечным светом и нормальной едой, которую выращивают в теплицах на крышах. В то время, как внизу копошатся стаи «недочеловеков», мутантов и выродков – «крыс», как их называют Небожители.
Война не завершилась, она идет до сих пор...



Восточная окраина города. 19 сентября, 6:30 утра.


Костер давал тепло, но неприятно слепил глаза – жители подземелий яркий свет не любили, да и к темноте были более привычны. В последнее время наверх подниматься стало еще опаснее, чем раньше – стервятники совсем озверели, стоило только зазеваться, и сквозь толщу облаков опускались летучие аппараты, несущие смерть. Снайперы летунов редко промахивались.
За прошедшую неделю стая потеряла троих людей, устроивших вылазку на поверхность – кто-то пустил слух, что Абалкины сбили вертушку, и там осталось чем поживиться после чокнутой семейки. Возможно, это действительно было так, но в итоге парни попали в засаду – двоих расстреляли на месте, едва только они вылезли к обломкам, а третий был вынужден застрелиться, чтобы не оказаться в плену.
Хастан Куоре запретил подобные вылазки по крайней мере пока все не уляжется, хорошо еще стервятники не смогли взять его людей живыми, а то пришлось бы искать новое место для стаи. Еще этот Старший, или как там его называли… подмял под себя полгорода, ручищи загребущие-то! Куоре тоже получал «предложение» присоединиться, вот только какая ему с того выгода? Здесь у него стая в кулаке! Пропитание есть, опять же, если чего еще надо – так Абалкины под боком, достанут, эти умеют, если попросить правильно и взамен предложить чего. Девок, например. Хастан даже в этом свои интересы преследовал – а ну как в стае потом такие же удальцы родятся, как «безумная семейка», это ведь приток свежей, могучей крови! А признавать власть кого бы то ни было, он не хотел – подумаешь, явился какой-то хрен с идеей надрать летунам задницы, нет, идея-то конечно, сама по себе очень заманчивая, но Куоре подставляться под пули не хотел и предпочитал посмотреть на будущую бойню издали, а еще лучше – только на ее результаты.
«Нет уж, спасибо, мы как-нибудь сами», сказал он раскосому приспешнику Старшего. В глазах этого убийцы тогда полыхнула самая настоящая ярость, но он пришел с небольшим отрядом, а у Хастана рядом были все воины стаи. Посланец говорил что-то еще о новых временах, о том, что все меняется, что все хоть сколько-нибудь значимые стаи это поняли и объединились под началом его господина.
Что же, если Анджей хочет быть на побегушках, никто ему не запретит, но Куоре становиться лакеем у неизвестно кого не хотел. Не для того он стаей руководил двадцать лет, как до него отец и дед.
Нет, решительно надо было перебираться ближе к окраине, там и стервятники не так лютуют, и этот Старший щупальцами не дотянется. Ведь из-за него же все, из-за мерзавца! В возможность победы, окончательной и неоспоримой, Хастан не верил, а вот в то, что потуги самозваного главаря разозлят летунов – в этом сомнений не оставалось. Только люди умрут… Как тогда, десять лет назад, когда объявился змееглазый пророк, вещавший о скором единстве земных с небесными. Люди пошли за ним, пошли под пули стервятников, а сам он исчез. Теперь-то объявился снова, так, словно он нужен кому – и без него прекрасно жили, и без Старшего прожить можно.
Куоре поворошил поленья в начавшем было затухать костре. Единственный электрогенератор, и без того едва работавший, он почти не включал, берег энергию. Покидать насиженные места не хотелось, тем более стая начала расчищать завалы в тоннеле метро, и через несколько месяцев можно было бы пустить по путям состав, конечно если бы удалось договориться со стариком Иеремией (который тоже теперь со Старшим дружбу водит). Хастан не переставал удивляться, как это гордые и могущественные предводители стай, имея людей и ресурсы, терпят над собой этого. Неужели он настолько силен? Быть может, все же стоило согласится на его предложение?
Нет! И еще раз нет! Он решительно сковырнул истлевшее полено и прищурился, когда огонь полыхнул слишком ярко.
Сидевший рядом на складном стуле Кавазар неестественно дернулся и, опрокинув сидение, свалился, хватаясь за сердце, на ладони ему хлынула кровь. За мгновение до смерти Хастан понял, что уходить надо было сразу, как только его людей поймали у сбитого агрегата, а затем пуля раскроила ему череп.

Мощные фонари вспыхнули сразу же, как началась атака – слепящие лучи вспороли пространство, выхватывая из спасительной темноты силуэты крыс, загрохотали выстрелы, эхом отражающиеся от стен и потолка. Бойцы Черной Бригады больше не скрывали своего присутствия. Они уже подобрались достаточно близко, незаметно расправившись с немногочисленными часовыми – тогда в ход шли ножи и бесшумные пистолеты, теперь же настало время раскаленного свинца. Два пулеметчика методично зачищали помещение, скрываясь за железными щитами, установленными их товарищами, опасаясь не столько сопротивления крыс (те были ошеломлены и подавлены), сколько предательских рикошетов, ведь пуле все равно свой или чужой.
Несколько врагов заняли оборону за большими ящиками, яростно отстреливаясь и прикрывая бегство сородичей. Один из бойцов, пытавшийся добраться до них, теперь отползал в угол с простреленной ногой. По сигналу командира, сразу несколько солдат направили фонари на этот очаг сопротивления, ослепляя врага, этим удалось выиграть всего пару секунд, но сержант Кэннис успел подобраться на расстояние прицельного выстрела из гранатомета. Прогремел взрыв, на обломки и ошметки тел с потолка посыпалась кирпичная крошка.
Вышибив дверь, двое бойцов ворвались в генераторную – первый перекатом, второй прикрывая сзади. Оба выстрелили почти одновременно, не оставляя крысе ни единого шанса. Тщедушное тельце выродка отлетело к стене, и медленно сползло по ней на пол, роняя самодельное ружье. Вошедший первым солдат дернул рубильник, запуская генератор. Медленно, словно нехотя, начали загораться старые лампочки, сохранившиеся еще с довоенных времен, освещая результаты побоища.
Изуродованные тела, числом не менее тридцати, распластались на полу, некоторые были обезображены до такой степени, что больше походили на груды фаршированного свинцом мяса. Кэннис довольно скалился, еще бы, ведь за последнее время это было единственно сражение, в кажущейся бесконечной череде бесполезных вылазой, всегда завершавшихся отступлением Черной Бригады. Ни Крысолов, ни другие офицеры о цели подобных мероприятий не распространялись… так что сейчас для изголодавшихся по вражеской крови бойцов наступил настоящий праздник.
Несколько бойцов деловито добивали раненых врагов ножами и прикладами, чтобы не тратить патроны.
- А разве доктор Лекс не просил доставить ему парочку живьем?
- Все равно истекут кровью, - небрежно бросил Кэннис.
Не хватало еще с мутантами возится.
- Зачистить прилегающую территорию, обыскать комнаты и тайники, - отрывисто приказал лейтенант.

Оставшиеся без вожака, крысы бежали в полнейшем беспорядке, стараясь спастись, найти безопасные тоннели, забиться в свои норы и не показывать оттуда носа, пока не минует опасность, однако военная операция была спланирована достаточно тщательно, чтобы не допустить этого. Все наиболее значимые пути отхода перекрыли солдаты, получившие приказ открывать стрельбу на поражение сразу же по появлению врага. Старики, самки с детенышами – все они попали под шквальный огонь. Позже, когда все закончилось, лейтенант Гэрриан велел солдатам набросать горку тушек убитых крыс посреди помещения, а сам взобрался на нее и велел кому-нибудь сделать зарисовку своего триумфа. Офицер знал художницу, которая потом могла сделать из этого весьма впечатляющую картину.
Стая Хастана Куоре прекратила свое существование.



В главных ролях:
Крысы:
Ivory - Клео Астерре, Айвори Васса, Рори Резако, а так же народные массы довольно крупной стаи.
Нер-Тамин - Анджей Стейвер, а так же народные массы другой крупной стаи. Rockerok - Рок, Гром и небольшой отряд на мотоциклетах.
Deathlord - старик Иеремия и экипаж поезда;
Severyn - Жики Живалду, Захария Бизли.
Higf - Некман Торссон
Reylan - Макс и Магдалена
Scorpion(Archon) - Удав Энкиду и его подручная Джил.
Аккеран - братья Абалкины

Небесные:
Морской Дьявол - Гислер Райл, Артур, Вика, а так же большая часть Черной Бригады.
Deathlord - доктор Александр Клеменс, исследователь.
Оррофин -доктор Натан Штейн, хирург.
Хелькэ - художница Моргана Рид.
Kinna - военный Горан Митчел.
Severyn - капитан Бенджамин Гроссет, военный летчик.

14:30
Кабинет Крысолова в Небоскребе
Совместно с Тельтиаром
В кабинет Крысолова раздался осторожный, но настойчивый стук, затем дверь медленно творилась. Солдат, вошедший в помещение не принадлежал к Черной Бригаде, и выглядел весьма взволнованным, но старался держаться как подобает. Несомненно, со временем парень надеялся вступить в Бригаду.
- Командующий Райл, господин Валентайн хочет вас видеть.
- Зови, - приказал Крысолов. Когда спина солдата оказалась в районе проема двери, Райл встал. Вытягиваться в струнку перед штабным он считал перебором, однако уважение к старшему по должности выразить требовалось.
Военный Советник Торн, словно желая подчеркнуть свою значимость, зашел не сразу, а несколько погодя. Взглянув на командира Черной Бригады он скупо улыбнулся:
- Приветствую, и в первую очередь хочу выразить поздравление в связи с проведенной операцией, - оказавшись возле стола, он занял свободный стул. - Садитесь, не стойте, ни к чему это.
- Благодарю Вас советник, - ответил Крысолов. Дождавшись когда Влайнтайн расположиться, он опустился на свое рабочее место.
- Желаете горячего чая?
- Не откажусь.
Он провел ладонью по аккуратной бородке.
- По радио сообщают о небывалых цифрах уничтоженных крыс, народ ликует и жаждет новых побед. Как скоро вы сможете нас порадовать?
Райл ладонью нажал клавищу селектора: - Чай.
- Смотря, что мы вкладываем в понятие "радости", - уклочиво ответил Крысолов: - Если радость от вида трупов рядовых крыс, то быстро. Если радость от вида главарей и следом за ним очень большой груды рядовых крыс, то с некоторым запозданием.
- Совету нужен результат, вы же понимаете. Я делегировал вам все мыслимые полномочия, но Верховный, - Торн указал пальцем на потолок. - Верховный хочет знать сроки, хотя бы приблизительные.
- Мне удалось определить районы, где базируется несколько круппных стай. И где сосредоточены большие запасы. Но эти районы слишком велики. К сожалению крысы умны. Как только вблизи их ключевых мест начинают появлятсья наши отряды, они очень быстро перебазируются. Поэтому сейчас я считаю целесообразным продолжать вести ненавязчивую разведку, ничем не выдавая, что мы заинтересовались районами. По предварительным расчетам, через месяц полтора, мне удастся локализовать не менее трех стай или складов, то такого размера, чтобы штурм увенчался успехом.
- Не слишком оптимистичный прогноз. У крыс что-то происходит, если уж они обнаглели до такой степени, что днем сбили наш транспорт, а затем напали на штурмовую группу.
- У крыс всегда что-то происходит. И это "что-то" всегда одно и то-же. Попытка захвата небоскреба и наше тотальное уничтожение, - пожал плечами Крысолов.
Дверь отворилась и вошел солдат, неся на подносе две чашки с горячим чаем, сахарницу и вазочку с печеньем.
- В любом случае, стоит уделить внимание тому, где они достали ракетное вооружение и пресечь их дальнейшие попытки нападений на наше снабжение.
- У разведки штаба есть какие-либо соображения на этот счет? - в лоб спросил Крысолов.
- Нет, - Валентайн отхлебнул из чашки пару глотков. - Я распорядился, чтобы они не опускались ниже установленной высоты в целях безопасности. Возможно, если удасться захватить нескольких крыс живьем и они изъявят некоторую готовность сотрудничать...
- Захватить не сложно. С ними побеседует Вика. Обворожительная девушка, - Райл обнажил зубы в усмешке: - Ей практически никто не отказывает. Но удастся ли захватить тех, кто действительно знает что-то по существу, вот в чем вопрос. Кстати, Вы не пробовали собрать обломки ракеты, которая поразила транспорт? Их изучение могло бы пролить свет.
- Их сейчас отдали Криспу, он обещал разобраться, - еще пара глотков, неосторожная капля стекла по черной бороде советника. - Надеюсь, он будет работать быстрее, чем обычно.
"Обычно" достопочтимый советник Крисп работал очень медленно, да к тому же постоянно метался от одного направления научных изысканий к другому. Сейчас его занимали некоторые питательные свойства растений, а потому на просьбу исследовать обломки ракеты он мог отреагировать негативно, или вообще никак.
- Если он будет так любезен и в ближайщий день-два скажет была эта ракета новой или со старых складов, - уже будет существенная польза.
- Значит попросим его сделать нам одолжение, хотя, признаюсь, было бы неприятно - сумей нелюди найти способ изготовления подобных снарядов.
- Не могу не согласиться.
Советник поставил полупустую чашечку обратно на поднос:
- В таком случае, не стану больше отрывать вас от работы. Помните - все человечество надеется на вас, - Торн сделал паузу, чтобы придать этим словам значимости, и добавил: - В случае необходимости можете использовать Хантера, в бою он стоит пятерых... и совершенно бесполезен в остальном.
Последняя фраза было произнесена несколько тише.
- Для меня честь служить человечеству, - Крысолов поднялся, подтверджая значимость своих слов, и предполагая, что Торн собирается уходить.
- Успеха, Райл.
Торн Валентайн кивнул, завершая разговор и вышел.
Крысолов озабоченно опустился обратно. Решить проблему с ракетным оружием с одной стороны нужно быстро, а с другой стороны, поторопившись можно прийти лишь к увеличению сроков.

Покой нам только снится!

Тоже с Тельтиаром

- Доктор Штейн, - голос у девочки дрогнул, толи от того, что она стеснялась отрывать от чтения старшего хирурга, толи от того, что еще не привыкла видеть пациентов, доставляемых в операционную. - Доктор Клайт просит вас подойти как можно скорее.
Натан запомнил страницу и убрал книгу в ящик стола.
- Это карма, - сказал он и как-то странно улыбнулся, потом сморгнул и спросил, уже нормальным тоном:
- Что там? ЧБ или экстренный?
- ЧБ... сразу трое, - девушка развела руками.
- Ясно, - Натан покинул приёмную и почти бегом бросился в свой кабинет. - Два огнестрела, и ножевое, - отозвался второй хирург. - Вон, полюбуйся.
- Они издеваются, - констатировал Натан. – Ладно, давай начинать.
- Приготовьте набор антидотов. Возьмите образец крови и определите, от чего его надо будет лечить.
Он подошёл к столу и заглянул в рану.
- Фиксатор по краям и расширить в центре. Осторожно, парень и так пострадал. Клайт, вы шьёте вместе со мной. Начали. - Заканчивай сам, - сказал Натан, когда осталось лишь стянуть края раны. -
- Дураки, - прошептал Натан, - Бедные, несчастные дураки!

18:29
Промзона. Подземка.
Кабинет Клео.

- Стая Хастана? –переспросила Клео, присаживаясь на край стола. – Сколько раз я говорила этому старому идиоту, к стервятникам гордыню, когда речь идет о своих людях. Тц-с, надо же было так… Мы ведь могли додавить его, еще несколько недель и он присоединился бы к нам, куда ему деваться? А теперь все погибли, - Клео вскинула голову, уставившись желтыми глазами на Эванса. – И это сейчас, когда каждый ствол на счету.
- Не драматизируй, - откликнулся тот. – У нас всегда каждый ствол на счету… Да и этот старый хрыч вроде собирался мигрировать на окраину.
Перед Клео на полу сидело трое. Это бывалый вояка - Эванс, в кожаном плаще, с бритой наголо головой черный лет сорока пяти. Его поза была полна противоречивой, расслабленной собранности. По левую руку от него расположилась белая, как лежалый снег, Айво со своим лохматым псом. Пес лег между Эвансом и Айво, положив ей на колени свою морду. Левее сидел Юджин. Молодой радист, он пришел сюда вместо Элис, которая в данный момент чинила добытый с какой-то свалки радар. Юдж чувствовал себя неуютно и ерзал на полу, пытаясь устроиться поудобнее. Двое пришли по делу, Айво забрела от нечего делать. Из этих троих по-настоящему верить можно было только Эвансу. Таких надежных людей на всю стаю было только двое. Один из них Эванс. Второй – сама Клео.
- Да-да, Клео, - странно улыбаясь, проговорила девушка, - это только на руку нам, большой стае. На примере Хастана… или как там его, они прекрасно поняли, что каждый из них может быть следующим. Это сильная мотивация, - Айво нахально потянулась, но так, чтобы не потревожить Кадо. Юджин испуганно посмотрел на девушку. Дело было не в том, что она сказала что-то страшное, а в том, что этот мальчик лет двадцати всегда выглядел испуганно.
- Вот как… - проговорила женщина, сама того не замечая, она завязывала в узел резинку от аксельбанта на поясе короткой кожаной куртки. – Хотел мигрировать? Почему не донесли?
- Он не распространялся, сама знаешь, он был скрытен и непомерно горд. За что и поплатился, - откликнулся Эванс. Его черный череп бликовал янтарем в сумерках кабинета.
- Сожри его вольфар… - зло ухмыльнулась Клео.
- Уже, - хмыкнула Айво, потрепав пса по загривку. Кадо зевнул во всю глотку, непривыкший к такому зрелищу Юджин постарался незаметно отползти подальше.
- Эванс.
- Да?
- Что там с теми тоннелями?
Пару недель назад в дальнем тупиковом отводе была найдены заваленная, ранее не замеченная шахта вентиляции. Из последней подозрительно несло сероводородным душком. Так что либо там грунтовые источники, которым этот запах бывает свойственен, решила Клео, либо… либо совсем даже не источники. И теперь экспедиционная группа под предводительством капитана Джейсона направлялась на разведку.
- Говорят, много крыс, воняет го… мм… в общем, воняет сильно, - хмыкнул Эванс, - да и еще, эта шахта расширяется в полноценный тоннель примерно через двадцать метров лаза. Хозяйка, - чуть нахмурившись внезапно изменившимся тоном спросил чернокожий, - что мы там ищем?
- Если найдем, это будет така-ая хо-охма, - тихо засмеялась Айво, уставившись на Клео. Клео раздраженно скривила губы. Девчонка догадлива, хотя своими мыслями глава с ней не делилась.
- Веришь мне? – без предисловий спросила «хозяйка», обращаясь к чернокожему.
- Конечно, - без тени сомнения откликнулся вояка.
- Тогда позже я скажу тебе. А пока просто исследуем. Это может оказаться очень важно. – Клео сменила тему. - Фонари на северном кордоне починили?
- Еще вчера, - хмыкнул Эванс, поднимаясь с пола, Юджин и Айво последовали его примеру.
- Отлично работаешь. Юджин, новостей нет?
- Только… э… новый радар, - замялся он.
- Впредь, я хочу видеть Элис, а не тебя. Ничего личного, но от неё проку больше.
Юджин уныло кивнул.
- А теперь все свободны… Кроме тебя, Айво.
- Слушаю, - заинтересованно проговорила она и остановилась у выхода. Дверь закрылась.
- Только проболтайся, - тихо и угрожающе проговорила Клео.
- Ну… за десяток внеочередных порций для моего пса, мы могли бы договориться, сестренка, - расплылась Айво в улыбке.
- Шантажистка, - усмехнулась Клео, - пять.
- Десять.
- Пять.
- Десять.
- Пять и ни одной больше.
- У-у-уф… - улыбка стала чуть шире, - ладно, договорились, шесть.
- По рукам. Ах да… ну и шестую порцию было бы недурно отработать, - два желтых взгляда буравили друг друга.
- Мм, пять – это ведь совсем неплохо, в условиях военного положения, правда? – улыбка Айво стала виноватой. Девушка незаметно для Клео нащупывала ручку двери.
- Нет-нет, шесть. Ты передашь Анджею приглашение, - Клео отвернулась от Айво и что-то перебирала на столе, - завтра ровно в шесть вечера.
- Я? Но там наверху…
- Ты отлично знаешь улицы, ты же постоянно шляешься по ним без разрешения, у тебя превосходное чутье. – Клео полуобернулась, - Ты еще здесь? Пошла-пошла, что стоишь? А то придется работать за пять.
- Найдется и на тебя свой вольфар, - проворчала девушка и, пропустив вперед собаку, скрылась за дверью.

Совместно с Ivory.

21:02
Третья территория. Подземка.
Лаборатория, исследовательский сектор

Обувь пришлось оставить у входа.
Хмурый дежурный лаборант протянул халат, полупустой ковшик и ветошь. Проследил за тем, чтобы шеф тщательно вымыл и вытер руки, и только тогда сделал приглашающий жест рукой – мол, проходите. В Лаборатории всегда строго следили за чистотой. Сам Анджей в свое время настаивал на ужесточении правил приема посетителей, так что жаловаться было не на что. Пожалуй, нигде в родном Сейте он не чувствовал себя настолько уютно, как здесь. Тихо, тепло и довольно светло – подстанция при исследовательском секторе работала исправно, и ученым было не на что жаловаться. И оборудования, и запаса реактивов Лаборатории более или менее хватало для нормальной работы.
Хотя, если уж говорить о нормальной работе…
- Шеф! Шеф, идите скорее сюда, мы Вам такое покажем!..
Вот так всегда, и ни здравствуйте, ни до свидания. Хорошая Ника девочка, но в кого же она такая торопыга? А впрочем, вопрос снимается, подумал Анджей, вспомнив ее отца – тот из-за собственной нетерпеливости сумел лишиться ноги. Вот кстати и он, Одноногий Лок, рыжий и как всегда чем-то недовольный, - только что вышел из своей каморки, опираясь на любимый костыль.
- Что-то давно ты не заходил. – буркнул он, увидев главу стаи рядом с лаборантами, - Какие новости?
- У меня к Вам тот же вопрос, док. – отозвался Анджей, - Как наши разработки?
- Как-как… - Одноногий раздраженно повел плечом, насупился.
– Вроде бы динамика хорошая, только … - начал он, но договорить ему не дали.

- Чего? - от входа донесся звонкий насмешливый голос.
Ника, услышав его, ощутимо вздрогнула, Одноногий недовольно засопел.
А голос тем временем продолжил:
- Руки этим вытереть? Парень, я тебе по секрету скажу, я только что с поверхности, и у меня ботинки чище, чем это. Так что пошел ты в...
Распахнулась дверь, и звук бьющегося стекла перекрыл конец фразы.
Анджей этому искренне порадовался, хотя колбу было безумно жалко.
- Рори! Что ты творишь! Это…
- Мать твою, мне плевать, что было в этой реторте, хватит верещать как недорезанный... – рявкнула девочка на ворвавшегося следом за ней дежурного лаборанта.
- Проклятый идиот! – завопила она, когда парень попытался ухватить её за шкирку, - убери свои клешни, и вообще куда ты тащишь свою задницу и мою заодно, я иду и никого не трогаю! Анджей! Мне тут рассказали!.. - парень все-таки поймал девочку за шиворот и теперь пытался отволочь её к двери. Поэтому Рори, подпрыгивая так, чтобы над столами увидеть отчима, приветственно махала ему арбалетом.
- Анджей, ты не представляешь себе!...
Мужчина глубоко вздохнул, покачал головой. Вежливо кивнул начавшему багроветь Локу.
- Извините, продолжим немного позже.
И тихо, подчеркнуто спокойно произнес, глядя на девочку:
- Рори. Пожалуйста, выйди из Лаборатории, сними обувь и зайди снова, если хочешь, только тихонько. Здесь люди работают.
- Но... - Рори как-то сразу поникла, повисла на шкирке и позволила лаборанту вытащить себя в проходную. Ника вздохнула с явным облегчением.

Возвращаться девочка не стала – видно, обиделась.
- Интересно знать, что ее так взбудоражило. – пробормотал Одноногий, морщась, - Столько ненужных эмоций – это слишком даже для Рори.
- Должно быть, ей рассказали о стае Хастана, - отозвался Анджей, хмурясь, - Как быстро распространяется информация...
- А что с ним? – насторожился Лок, - Что у них опять не так?
- Гм.. если так можно выразиться, у них не так все. – Анджей сосредоточенно разглядывал препарат в пробирке, а голос его был потрясающе спокойным, будто он говорил о температуре или влажности в тоннелях, - Стаи Хастана Куоре больше не существует.
На минуту в помещении повисла гробовая тишина.
- Так ты поэтому пришел? – спросил Лок наконец, - Поторопить?
- Пожалуй. – кивнул Анджей, - Я очень жду завершения вашей работы, и не я один. Оно бы всем пригодилось, не только нашей стае.
- Ну-ну… - рыжий моргнул, усмехнулся недобро, - Тогда скоро все будет. Не волнуйся, шеф.
- А я и не волнуюсь. Я в вас уверен, сам знаешь. – с невеселой улыбкой отозвался глава.
Кажется, Одноногий собирался ответить ему что-то, но замолк на полуслове – из-за двери донеслись шаги, а спустя несколько секунд в помещение заглянул дежурный лаборант.
- Там шефа ищут. – сообщил он, - Патруль привел вестника из Кайта. Они просят о встрече, на своей территории.
- Из-за Хастана? – настороженно спросил Лок у Анджея, - Идешь, а?
Тот кивнул рассеянно, и проговорил:
- Разумеется, иду. Разве вежливо отказываться, когда дама приглашает?

6.00
Жилые этажи Небоскребов.

- Ты не слышал что я сказала? – строго и недовольно произнесла Жози, словно поучая маленького ребенка.
Несмотря на ранний час, капитан Гроссет уже был одет в форму и готовился идти на службу. Однако женщина продолжала лежать в его постели.
- Я все прекрасно слышал, - спокойно ответил Бенджамин, наливая в стакан воды, чтобы хоть как-то отвлечься и не дать себе ненароком вспылить. – Но мне по уставу положено спать перед вылетом не менее 8 часов – так что мы с Вами не сможем увидеться сегодня вечером. Мне очень жаль.
Он говорил все это предельно вежливо и даже как-то машинально, что, конечно, не доставляло никакой радости его гостье. Да и стоял он к ней спиной – все-таки она его дико раздражала.
- А мне-то как жаль! - сладко промурлыкала Жози, встав с постели и подойдя к нему. Ее руки плавно скользнули по его груди. – Знаешь, лучше тебе меня не расстраивать. Разочарованные женщины часто совершают всякие глупые поступки – пойду, нажалуюсь кому-нибудь…
- Я понимаю. Но разве Вам лучше будет оттого, что я погибну в одном из рейдов, если не высплюсь накануне?
Жозефина рассмеялась:
- О чем ты говоришь, Бенни? Ты не погибнешь, ты же лучший! Даже если вообще не будешь спать несколько дней, ты не позволишь себе потерять концентрацию, так ведь?
- Жозефина… - начал было «Бенни».
- Я же просила называть меня Жози! – вздохнула она и, пока он не успел ничего к этому добавить, поцеловала, будто запечатав на его губах этот пошлый вариант своего имени.
Она ушла, надев свой белый халат прямо на голое тело и многозначительно посоветовав Бенджамину «принять правильное решение».
По крайней мере несколько минут он теперь может провести в одиночестве.
Вода, которую капитан хотел себе налить, уже давно выбежала за края стакана. Он поздно спохватился, и страницы книги, лежавшей на столе, уже изрядно вымокли. Это было новое издание старинного романа, который он начал читать когда-то давным-давно. Красный язычок закладки сообщил, что читатель не дошел даже до середины. Это было довольно прискорбным открытием, ведь книга не была скучной, а сам Бенджамин не имел привычки оставлять какие бы то ни было свои дела незавершенными. Просто с тех пор, как в его жизни появилась Жозефина, он уже не мог проводить свободные вечера так, как сам хотел.
Недолго думая, капитан отправил книгу в мусорное ведро.

7.00
Аэродром на крыше Небоскреба.

Лучи утреннего солнца играли на замерших в ожидании лопастях «Саранчи», на ее чисто вымытых после последнего полета стеклах. Персонал аэродрома суетился около недавно вывезенного из ангара вертолета, заправляя топливный бак и проводя предстартовые проверки двигателя. День обещал быть ясным и для полетов подходящим идеально.
Бенджамин любил это время, когда солнце палит не так остервенело, а сердца людей полны надежды на новый день. И хотя начало сегодняшнего утра было для него малоприятным, сейчас это не имело значения. Где-то внутри него пробежала легкая дрожь нетерпения, когда он посмотрел на «Саранчу». Она непременно ждала его и тоже торопилась в полет.
- Вы хорошо себя чувствуете, капитан Гроссет? – осторожно спросила молодая медсестра. По-видимому, она задала ему этот вопрос уже не в первый раз, но Бенджамин был сегодня каким-то еще более задумчивым, чем обычно, и мыслями в прямом смысле витал в облаках.
- Отлично, - уверенно ответил он.
- А выглядите усталым.
- Вам показалось.
В последнее время врачей он стал любить все меньше, но здесь явно нечему удивляться.
Пулеметчик из его команды стоял около небольшого ящика патронов, зевал и ругался. Похоже, он не был в настроении этот ящик тащить, хотя для его телосложения тот непосильной нагрузкой не являлся, и осматривался в поисках «жертвы».
- Эй, гоблин! – крикнул он пробегающему мимо щупленькому молодому пареньку – навигатору с «Саранчи». Тот остановился и испуганно уставился на пулеметчика, по-видимому, уже обо всем догадавшись.
- Лейтенант…
- Видишь это? – лейтенант указал на ящик. – Тащи давай на борт.
- Но я очень спешу…
- Давай быстро! – рявкнул пулеметчик, и через мгновение ящик был уже на полпути к «Саранче». – А то даже покурить некогда…
- Лейтенант Ромато, я кажется просил вас забыть об оскорблениях, пока вы в моей команде?
- Прошу прощения, капитан Гроссет! – вытянулся пулеметчик, немного смущенный, что его опять застали врасплох. Бенджамину всегда удавалось подходить бесшумно. – Этого больше не повторится.
- Капитан Гроссет! – крикнул, подбегая, молодой навигатор. Он весь запыхался и выглядел взволнованно. – Приказ… фух… изменили.
- Что?
- Южную часть руин… мы будем патрулировать сегодня… в одиночку.
Бенджамин никак не выразил свое разочарование или недовольство. Он просто пожал плечами и отправил команду на борт.
Спустя несколько минут, капитан был уже в кабине «Саранчи». Здесь он, наконец, ощутил спокойствие, которого желал, наверное, уже больше суток, если не дольше. Он точно знал, что находится сейчас на своем месте и делает то, что должен.
Бенджамин потянул рычаг управления вверх, и машина немедленно откликнулась, скорость вращения лопастей начала нарастать, увлекая вертолет ввысь.

Ангары Небоскрёба, 9:00

В то время как нижний город здесь называли крысятником, то ангары, так сказать, пик этой могучей рукотворной горы, несомненно, больше всего напоминали муравейник. Суета царила здесь, как говорили старики, всегда - то, что самим Небожителям, как и каждому из нас, тоже надо было когда-то спать, не отменяло того факта, что именно здесь их претензии на небеса обретали конкретную форму. Солдаты, механики, и могучие рабами-погрузчики так и сновали туда-сюда, на первый взгляд хаотично, но на деле по устоявшимся за годы и годы маршрутам. Независимо от времени суток, летучие машины отправлялись всегда - небо, единственный и главный бог, жестокий и своенравный, требовало постоянного внимания к себе. И, конечно, жертвоприношений. К слову, с жертвами как раз проблем не возникало - их было больше чем достаточно там, внизу, и мнения этих несчастных, как правило, никто не спрашивал. Охотники, эти посланники жестоких небес, просто спускались за теми вниз - и горе тому, кто не успел убежать, забиться в свою норку и дрожать. До следующего раза.
Ещё не успел стихнуть гул винтов, как дверь в ангар распахнулась, выпустив из себя рослых, пахнущих порохом и кровью усталых солдат. Не было нужды присматриваться к их униформе - любой, даже наивный ребёнок, ещё не научившийся даже читать и писать, без труда узнал бы в них бойцов Чёрной Бригады. А уж детей здесь, откровенно говоря, отродясь не водилось.
Солдаты спешили. Надо сказать, не без причины. Не все были на своих ногах, кого-то несли - проклятые Крысы, особенно загнанные в угол, всегда больно кусались. Солдаты спешили - однако как-то инстинктивно, не сговариваясь, огибали по широкой дуге человека, мирно и, судя по всему, довольно давно сидевшего здесь, и явно чего-то дожидавшегося. Человека, надо сказать, в подобном месте не слишком уместного. Весь из себя хрупкий, отутюженный, интеллигентный, в светло-серых брюках, плаще и даже белых перчатках, тот смотрелся здесь сущей белой вороной. Или, учитывая то, что его тут уже слишком хорошо знали - стервятником, ждущим, пока хищники покрупней насытятся, дадут попользоваться остатками добычи.
- Ну? Привезли? - доктор Лекс проводил носилки с раненым взглядом голодного, но цивилизованного, вынужденно подчиняющегося законам людоеда. Какая, казалось бы, разница - всё равно наверняка не жилец. Но вот увы, начальство как-то уж очень щепетильно в этих вопросах. Жаль, конечно, уж с таким экземпляром он бы поработал на славу.
- Привезли-привезли. Там, в ангаре. Забирайте. - куда-то в сторону, старательно не глядя на собеседника, сообщил десантник. И, сочтя свою миссию выполненной, отправился дальше по своим военным делам. Неудивительно, если при первой возможности он ещё и вымоет руки - Александр Клеменс, как и любой доктор, некоторое отношение к медицине, конечно, имел, но это было давно и неправда. Давным-давно отбросив все ненужные, мешающие истинному учёному предрассудки, и заодно потеряв где-то по дороге совесть и всякие нормы морали, если вообще их когда-то имел, он сейчас занимался такими делами, что, едва только заходил разговор о докторе Лексе, даже видавшие виды патологоанатомы лишь качали головами.
- Ну вот. Как всегда. Чёрная Бригада в своём репертуаре. Опять одна мертвечина. - в голосе этого взрослого, циничного мужчины промелькнули несомненные интонации ребёнка, которого жестоко обманули насчёт конфеты. Добрый доктор был уже в ангаре и как раз проверял жертвам пульс. Конечно, на вид эти Крысы несомненно мертвы - но кто знает этих солдафонов с их идиотскими шутками? В таком деле очень важна скрупулёзность и осторожность.
- И что за несправедливость судьбы? - вздохнул доктор Лекс, старательно ощупывая очередного "пациента". То ли он в самом деле был не дурак пожаловаться, то ли просто накипело. Впрочем, говорил док всё равно в никуда, среди здешнего персонала извращенцев, подглядывающих за вознёй с трупами, определённо не водилось, а самим трупам было, понятно, уже совершенно точно всё равно. - Почему они не понимают всей важности моей работы? Мадемуазель Вика, конечно, настоящий профессионал и прекрасный женский экземпляр - но с прошедшими её обработку образцами совершенно невозможно работать! ...Так. Этот и этот ещё как-то подойдут. Остальные мне неинтересны. Гор, займись!
Бессмысленно мявшийся чуть поодаль мутант, пожалуй, столь же могучий, как и другие рабы, но горбатый и много меньшего роста, ниже на целую голову даже самого Лекса, молча подошёл и, без особых усилий подняв указанные два тела, закинул их на тележку. Даже среди таких же, как он, Гор был изгоем, исключением, техническим браком, которые случаются даже в налаженном веками производстве, и влачил ещё более жалкое, чем даже у других рабов, существование. Но доктор Лекс любил исключения из правил. А кроме того, низкорослый, компактный раб куда лучше вписывался в интерьер его нынешней лаборатории.

С Reylan
Под землей. Бывшая фармацевтическая фабрика
19 сентября, 13-40.

Вниз из лаборатории вела лестница – старая, еще с довоенных времен. Перила оставляли на ладони точечки ржавчины, и потому Торссон старался не касаться их. Буро-коричневая ржа наводила на мысль о раскрошившихся осенних листьях, которые он видел редко.
Осень.
Осень их мира.
Все вянет и крошится мелкими кусочками. Сколько продержится эта лестница? Может, десять лет, может, пятьдесят, а потом? Вчера говорили о новом обвале в южном секторе.
Оставшиеся настоящие люди не только не строили подземелий, но даже не могли удержать в прежнем состоянии старые. И расчищенные линии, по которым ходят поезда, не уравновешивают десяток заваленных.
Какова будет зима города? Нет, не та, что приходит каждый год, а та, что останется навсегда, раздавив остатки человечества в ледяном кулаке смерти? Походя и брезгливо, как насекомое.
Расплющит рушащимися туннелями, лезущими снизу тварями и болезнями. А сверху проклятые нелюди!
Поскрипывание старого железа – почти неслышное под Магдаленой, куда более громкое под ним. За стенкой что-то хлюпает, или кто-то. Там закрытый тоннель, входов не нашли, да и не пытались. Пока звуки за стенкой – и хорошо.
Это привычно.
Лучше о другом думать.
Вниз, туда, где сыро, туда, куда хлынули в свое время стоки от разрушенной прямым попаданием фармацевтической фабрики. Интересный, кстати, коктейль получился. Наверняка многие формы жизни ему обязаны своей... формой. И содержанием тоже.
Некман вспомнил, как они выбирали наиболее подходящие для грибов залы, расчищали их – ибо благодатные места пустыми не бывают. Кое-что, впрочем, пригодилось.
Раньше здесь нужные им вещества наверняка получали, не ожидая, пока оно само вырастет, если можно синтезировать?
Раньше...
Они несли насаженные на острые палки грибные шляпки. Результат недавних опытов – сорванные, они несколько суток излучали рассеянный свет, ссыхались и рассыпались. С фонарями было плохо.
В расчерченном аккуратными рядами грядок зале воздух был еще более сырым. К резковатому запаху растущих в заботливо вскопанной земле грибов они давно привыкли и не обращали внимания.
Несомые исследователями грибные шляпки не были единственными островками света. Сами светящиеся грибы произрастали на дальнем краю плантации. Еще несколько пятен мерцало ближе подле согнувшихся над грядками темных фигурок – эти люди не числились в штате и не жили при лаборатории. Их присылали в помощь из стаи, и Магдалене стоило некоторых усилий убедить ответственных за этот процесс людей присылать к ней одних и тех же, уже обученных и проверенных помощников. А не удивленно хлопающих глазами новичков – из тех, кто по каким-либо причинам был бесполезен в патрулях и на охоте, тупых неумех, которые понятия не имеют, что грибы можно не только жрать.
Исследователи двинулись по периметру. Дойдя до первой от левой стены дорожки, свернули на нее. Тогда тишину нарушила Магдалена.
- Вот эти, - она указала своим «светильником» на одну из грядок, отделенную от прочих заборчиком из камней. - Их токсичные свойства заметно усилились.
Некман присел на корточки, положив свой «факел» на землю. Мелкие грибки проклевывались и на дорожке, но не вырастали – ноги ученых втаптывали поросль назад в землю, давили непрочные, как листок бумаги, шляпки.
- Твоя последняя питательная смесь? – деловито спросил руководитель лаборатории. – А какие подтверждения повышенной токсичности?
- Мы их уже испытали, - улыбнулась Магдалена, - Нет, пока не на Максе. На крысах.
- Ерунда, - буркнул Торссон, вставая. – Нам нужны опыты на более сходных с человеком организмах. Ну ладно, отрава еще туда-сюда. А Максовы галлюциногены на крысах и тараканах не проверишь.
- Попроси у наших доблестных вояк живого стервятника, - ехидно парировала помощница, - Может, подарят на день рождения?
Словосочетание «доблестные вояки» она как-то по-особому выделила. Причина сарказма крылась в некоторой неприязни, которую девушка к ним испытывала. Взаимной, как она утверждала. Некоторые чугунные лбы, по ее словам, считали военные вылазки против летунов единственным достойным занятием, а ковыряющихся в земле ученых презирали. Рассуждающих так, разумеется, встречалось не так уж и много, но кто именно из вояк задел ее неосторожным высказыванием, Магдалена не говорила. Зато редко когда упускала случай лишний раз заметить, что для того, чтоб махать куском арматуры, мозги не нужны.
Мужчина, однако, на иронию не отреагировал. Наоборот, он сказал очень серьезно:
- Попрошу обязательно. У меня есть идеи, и я хотел бы знать воздействие... кое-чего именно на их организм. Плохо, что через несколько дней все равно дохнут, а регулярно ловить у нас пока кишка тонка.
Магдалена непременно ввернула бы едкое словцо относительно умственных способностей некоторых бойцов, если б ее скользящий по грибным шляпкам взгляд не зацепился за некоторую неправильность. Такого здесь быть точно не должно: даже самые недалекие из новичков знают, что бывает с теми, кто топчет грибницу! Тем более, что ее стараниями новичков больше не присылали. Здесь же, у самой стены на грядке образовалась довольно большая проплешина из раздавленных и выдернутых из земли грибов.
Девушка посветила в ту сторону и, ни слова не говоря, двинулась дальше – вытоптанная тропинка вела вдоль стены к дальнему концу залы. Перед тем, как отправиться за ней, Торссон выругался – незамысловато, но зло.

Небеса. Армейский сектор.

- Почему вы решили, что Черная Бригада – подходящее место для вас?- черные зрачки под покрасневшими веками уставились в очередного кандидата.
- Потому что мой отец был ее членом, сэр. Он погиб, выполняя свой долг.
- Назови три причины, боец, почему этого должно быть достаточно?
- Потому что я хочу отомстить крысам, потому что мои индивидуальные показатели превосходят его и потому что я лучший в отделении, сэр, - с некоторой долей превосходства произнес сидящий перед Гораном.
- Когда закончите с самолюбованием, пригласите следующего. Свободны.
Дверная панель с тихим шелестом закрылась, и аналитик на мгновение позволил себе расслабиться и прикрыть глаза, мысленно прокручивая вчерашний разговор...
***
- Горан Митчелл по вашему приказу явился, сэр, - он всегда неукоснительно следовал уставным предписаниям , чтобы никому не давать ни малейшего повода. Особенно Гисслеру Крысолову, который сегодня вдруг решил его заметить.
- Вольно.
Райл демонстративно перелестнул пару страниц папки с узнаваемой обложкой "личное дело".
- Здесь написано: аналитик, - Крысолов оторвал взгляд от папки и посмотрел на Горана: - Что же аналитик может нам предсказать?
- Если вы имеете ввиду последние события, сэр, то Бригаде вскоре понадобится пополнение. Мы несем слишком большие потери. Только в моем отряде пятеро выбывших за истекший месяц.
«Потери! Да штурмовики раньше в сухую разделывали крыс. А сейчас…только сегодня троих наших под нож еле доставили».
Райл задумчиво смотрел на Горана.
- Предсказания закончены? - наконец спросил он: - А какие будут предложения?
- Я только анализирую факты, сэр. А они свидетельствуют следующее: крысы становятся все более активными, а наши бойцы все более уязвимыми. Не думаю, что количество крыс значительно возросло, однако плотность их населения увеличилась. Ни одна вылазка не обходится без столкновений с ними. Если позволите, сэр, внизу что-то меняется, а наши люди по старой памяти слишком уверены в себе. Думаю, нам следует откорректировать некоторые приоритеты... и восполнить потери людей за счет действующей армии.
Крысолов встал и подошел к высокому окну, которое почти целиком заменяло собой одну из стен кабинета. Сложив руки за спиной командир Черной Бригады смотрел куда-то, словно ожидал увидеть что-то новое в облаках клубившихся внизу.
- Тебе до армии работать предсказателем не доводилось? Много слов, а смысла мало. Почему увеличилась плотность крыс? Что именно меняется внизу? Как дальше поведут себя крысы? Мне нужен аналитический прогноз, а все что я от тебя слышу лишь общие слова, - Райл не оборачивался.
- Список кандидатов для приема в Черную Бригаду у тебя есть? Или тоже только общие слова о необходимости пополнения?
- Сэр, я анализирую действия своего отряда, сэр, а не данные разведки. Мой полный отчет у вас. - Горан мысленно глубоко вздохнул. «Зачем он хочет услышать то, к чему сам уже давно пришел?»
- Полномочий для составления списка кандидатов вы мне пока не давали, сэр.
- Кретины должны оставаться в армии, если им вообще хватило сил туда попасть. А в Черной Бригаде люди должны думать. Причем не эпизодически, а постоянно. И инициативу проявлять. Разумную, конечно, и не во вред приказам. Меня не устраивает, что человек занимающий должность аналитика прячется за букву устава. Либо ты действительно не сделал больше чем устав требовал, а это совершенно неприемлимо. Либо по какой-то причине скрываешь свою инициативу. Что тоже неприемлимо, хотя и в меньшей степени. Память у тебя, как и любого бойца Черной Бригады, хорошая, поэтому второй раз я этого повторять не стану. Через двенадцать часов мне нужен список кандидатов для пополнения. Требования - офицеры, в крайнем случае сержантский состав. Возраст - от двадцати, до тридцати пяти. Никаких ограничений по здоровью. Уровень интеллекта выше среднего. Инициативность сочетающаяся с исполнительностью. Высокие боевые навыки в реальных боевых операциях, а не случайных стычках. Особо оценивать операции нападения, а не обороны. В обязательном порядке наличие личного желания перевестись в Черную Бригаду. Настоящее желание, а не формально декларируемое. Кандидату не в коем случае не давать понять, что им интересуются. Задача ясна?
- Так точно, сэр. Разрешите идти?
- Иди, - Крысолов повернулся и посмотрел в глаза Горана.
***
….«Все мы лучшие до первого штурма и выпущенных кишок». Он закрыл лежащую на столе папку и отложил ее в стопку личных дел по правую сторону от себя, затем взял следующую.
Хмм.. а вот это интересно: безопасное время пребывания вне солнца увеличено.
- Разрешите войти.
- Вольно, боец. Почему вы решили, что Черная Бригада – подходящее место для вас?- черные зрачки уставились на собеседника.

с Морским Дьяволом

Скромный маааааленький пост!


19 сентября. 6:38
Восточная окраина города. Территория племени Хастан. Дальний аванпост.
Роу и Домбре

Неприятный это был рассвет. Мрачный и тяжелый. Хотя, когда солнце 99 и 9 десятых времени прячется за густой и непроницаемой пеленой туч, невольно задаешься вопросом как можно вообще его ощущать. Но, тем не менее, каждый житель Нижнего Города, задрав голову к серо-бурому мареву, мог точно сказать какое сейчас время суток и даже точно определить положения солнца на небосводе. Впрочем, проверить их правоту не было ни возможности, ни желания. А вот мрачную тень отбрасываемую небесами, пожалуй, чувствовал каждый.
В толще туч, словно пульсирующие сосуды, едва заметно проглядывались отблески рассветного солнца. Тонкие жилки, наливающиеся багрово-огненной окраской.
- Плохая примета, - задумчиво медленно произнес Домбре, словно пробуя каждое слово на вкус.
- Неужели дождь? – его напарник, рыжий паренек по имени Роу, как раз заканчивал прибирать их место ночлега. Вчера им пришлось наскоро убраться из стаи в дальний патруль, и посему ни припасов, ни тем паче желания продолжать вахту у них не оставалось, и оба охранника намеревались уже вернуться обратно.
- Если бы, - хмуро вздохнул Домбре и, отложив оптический прицел от винтовки в сторону, с хрустом почесал свою густую щетину. – Одно дело мокнуть под этой липкой дрянью Херувимового дерьма. А другое дело, когда рассветное зарево как от сопла стервятникого аппарата, - проворчал старший охранник и внезапно обмер. Уже немолодое лицо, усыпанное многочисленными морщинами, внезапно скривилось, словно от зубной боли, а затем он резко схватил Роу за шкирку и потащил куда-то вглубь строения.
- Твою мать, Домбре! – завопил Роу, пытаясь вырваться. – Какого на тебя нашло?
- Херувимово дерьмо! – выругался Домбре, тыкая Роу в нос свои потрескавшиеся от времени механические часы с обломленной наполовину минутной стрелкой. – Разуй глаза придурок. Рассвет только через четверть часа!
- Стервятникова падаль! – моментально побледнел рыжий страж. – Это что же патрульные?
- Если бы, - хмуро огрызнулся Домбре, уже вылетая на узкую улочку между домами. – Эти светят в таком количестве, что никакого патруля не хватит. Это чертовы крысоловы пожаловали.
- Стервятникова падаль! Неужели к нам пожаловали? – лишь снова прошептал Роу, прыгая следом за старшим в небольшой овражек, поросший бурьяном и наполовину затопленный нечистотами. – Ить ведь дерьмо!
- Терпи, давай! Лучше дерьмо хлебать, чем собственной кровяки, - Домбре и вовсе погрузился в воды нужника по самые уши. – Тут щас главное на всякие термодатчики и прочую белиберду не попасть. Живы будем и это главное, - наставительно прохрипел старшой. – А то по чью же душу, они, по-твоему, тут притопали? Эх, говорил Хастану, не соваться к транспорту подбитому. Это с Абалкинов как с гуся вода. А наших троих положили, да ещё и положение своё выдали. Жадный дурак. Мало ему было, что Изверг итак всё добро с борта за полцены продавал…
- Теперь всех перебьют? – вздрогнул Роу.
- А то? Это же крысоловы. Для этих нет ни детей, ни баб. Убойный скот мы для них. Херувимово дерьмо, - сплюнул Старшой.
- И детей с бабами? – в ужасе уставился на него рыжий. – Ох! Маргаритка же там моя, - всхлипнул стражник и попытался выбраться из овражка, но тут же получил прикладом по морде от Старшого.
- А ну цыц! Крындец твоей Маргаритке, - осадил его Домбре. – Щас там всем крындец будет. Главное самому бы уцелеть. А там доберемся до Кайта и будет тебе новая Маргаритка. Про старую даже и не вспомнишь.
- Херувимово дерьмо, - бессильно зарыдал Роу, прислушиваясь к крикам и пулеметным очередям со сторону стоянки племени.
- Да ты не рыдай, - цинично усмехнулся Старшой. – Дерьмо тоже отмоется.


19 сентября 6:42
Восточная окраина города. Территория племени Хастан. Бар «У Мэйбигем».
Эрос Абалкин

Толстая и раскормленная до невероятных размеров крыса нагло суетилась по своим мелким делишкам в углу комнаты, что-то перегрызая с невероятным хрустом и складывая в аккуратную кучку рядом. Чуть выше с потолка к ней медленно на своей паутине опускался не менее прикормленный паук. Типичная картина местного социума. Чем больше ты отъедаешься, тем больше теряешь бдительность и тем на большую добычу ты разеваешь рот.
Впрочем, Эросу Абалкину до всего этого не было особливо никакого дела. Ему едва перевалило за пятнадцать и единственное чего ему хотелось это побольше женского внимания в его физическом эквиваленте.
Слева мирно посапывала какая-то тощая рыжуха, справа весьма раскормленная особа с волосами мышиного цвета. Эрос слегка поморщился и, выдернув из под толстухи руку, перебросил её на более симпатичную подругу. Ну, сегодняшний приступ хотя бы обошелся без сюрпризов в виде старых охранников или свино-медведя под боком.
Крыса в углу окончательно потеряла бдительность и буквально со скорострельностью какой позавидовал бы и пулемет грызла в углу что-то свое, а паук уже раскрыв свои жвалы, готовился к финальному прыжку.
В коридоре раздались крики, затем пара коротких очередей, быстрый топот и снова вскрик, обрубленный очередью.
- Что за? – выругался Абалкин, мгновенно соскакивая с кровати и сбрасывая рыжуху с постели. Её толстой товарке, тоже достался толчок в бок, но, по-видимому, такую тушу просто так спихнуть было нельзя, а времени не оставалось…
Дверь в комнату с треском распахнулась и, под ослепительный свет фонаря в помещение ударила пулеметная очередь, прямо по кровати, где ещё сонно протирая глаза, сидела толстуха. Эрос ещё никогда не видел разрывных патронов в действии. Его старший брат, Люциус, считал, что они не дают вволю насладиться смертью жертвы, и потому использовал только обычные, но Роса от взорвавшегося подобно шарику с водой тела толстухи едва не вывернуло наизнанку.
Рядом в ужасе вскрикнула её рыжая товарка, но прежде чем пулемет всунулся в помещение, Эр успел добраться до своего пояса, на котором болталось его зубастое мачете.
Стервятника буквально вдернуло в комнату, и последнее что он увидел, были безумные глаза Эроса и 15 дюймовое лезвие, пробивающее его броню в области живота.
- Ну, вот и вляпались, - мрачно произнес Эрос, подхватывая свою одежду и прыгая к окну. – Эй, ты, как там тебя? – бросил он рыжухе, которая перемазанная кровью и салом подруги в ужасе забилась в углу. – Пора уходить. Ты со мной?
Девушка ничего не ответила, продолжая в ужасе смотреть на останки двух трупов.
- Ну как знаешь, - отмахнулся Абалкин, выпрыгивая в окно. Последним взглядом в комнату он отыскал паука, который лежал раздавленный жирной тушкой крысы погибшей от яда.
- Типичная картина местного социума, - усмехнулся Абалкин. – Рано или поздно все там будем.



19 сентября 9:15
Восточная окраина города. Территория племени Хастан.
Сквозь зловонную клоаку к звёздам!

- Ну вот! Никогда не стоит недооценивать важность и ценность информации, - Люциус осторожно перевернул первое попавшееся тело. – Прав был этот лейтенант Дайерс. Хоть и тело у него слабоватое было. Всего-то на три раза хватило, - Изверг тяжело и грустно вздохнул, присаживаясь на груди трупа. - О! Баркенбейстер! Знатный был человек. Знатный. Ружья с ним обсуждать любили. Да видимо ирония судьбы у нас злая, от ружья он и погиб. Ну, или…, - палец Абалкина с хрустом погрузился в грудную клетку покойника и, поковырявшись там, извлек слегка погнувшуюся пульку. – Оооо. 7.62 мм. Похоже, наш друг всё же принял смерть от автоматики. А жаль. Красивая смерть для ценителя.
- Эй! Бамбук! Ну что нашёл кого-нить? – Изверг по-дружески тепло похлопал труп Баркенбейстера на прощение и зашагал к тому месту, где Обжора уже вытаскивал из отстойника два чертыхающихся тела.
- О, приветствую вас друзья! – широко улыбнувшись, замахал он двум перепачканным в дерьме личностям. – Если не ошибаюсь это старина Домбре со своим юным протеже Роуни! Правда, когда я в последний раз видел вас, вы выглядели и пахли несколько иначе. Правда, Бамбук?
- Бамбук не видит разницы, - задумчиво проскрежетал великан. – Они пахнут одинаково вкусно.
- Ну, кто бы сомневался, - ещё более сиятельно улыбаясь, заметил Изверг. – Ну да как я полагаю мои милые друзья забрались в отстойник не для того чтобы соответствовать изысканным гастрономическим стандартам моего любимого братца?
- Слушай, Люциус, Исчадия ты Ада, - закашлялся Домбре. – Ты конечно в своей жизни молчал всего 3 месяца, пока мамаша не носила тебя в утробе и не сделала аборт, но умоляю, заткни пасть.
- Как невежливо, друг мой, - нахмурился Люциус и, зажав нос пальцами, склонился над Домбре. – А у вас, похоже, выдался неважный денёк? – старший Абалкин, вытащив из кармана носовой платочек, осторожно взял через него грязный от нечистот ствол автоматической винтовки охранника и внимательно оглядел его.
- Так это ты грохнул, товарища Баркенбейстера? – усмехнулся он внезапно.
- Ну, я, - в свою очередь набычился Домбре. – Пришлось прикончить придурка, потому что он, похоже, тоже намеревался в отстойнике спрятаться, а за ним хвост был.
- Ах, как некрасиво, - склонив голову, набок прищурился Люциус. – Но как вижу, вам всё равно досталось? - он опустился на колени рядом с Роуни, который лежал на земле, зажимая дыру в плече. – Или это тоже ты его?
- Очень смешно, Люциус, - огрызнулся охранник. – Это Стервятники. В отстойник они лезть не захотели, и просто решили очередь дать. Тогда я этому придурку и сказал нырнуть поглубже. Да видно жить ему хочется меньше чем дерьма хлебнуть. Одна всё-таки достала.
- Я же не думал, что достанет, - всхлипнул Роу.
- Се ля ви, мон ами, - отечески похлопал паренька Изверг. – Хочешь жить, готовься хлебать дерьмо большой ложкой. Ну да ладно, заболтался я тут с вами. Вы лучше скажи, милсдари, вы братца тут моего не видели? А то ушёл нынче в город он влекомый жаждой развлечений. Да и пропал без вести. Как бы, не случилось чего, а то ведь Маман голову нам открутит, - вздохнул Люциус.
- Не случиться, как же! – отмахнулся от него Домбре. – Тут крысолову были с облавой. Думаю, вообще всех положили. Так что если искать, то как по старинке искали, когда на Следжерову стаю облава была.
- Это как? – удивился Роу.
- Да как всегда, - отмахнулся Домбре. – В трупной куче. Думаешь, у Крысоловов фантазии на что-то большее хватит. Сложат тела в кучу, а потом самый главный на неё забирается и его рисуют.
- Варвары, - трагически вздохнул Изверг. – Они даже не в силах насладиться своим триумфом.
- Тебя бы к ним, Люциус, - огрызнулся Домбре. – Поди, спишь и видишь, как нас предать?
- Да ну тебя, Старый, - отмахнулся мужчина. – Я ведь свободный художник, моему перу нужен простор. А эти стервятники настоящие консерваторы. Нет мне пока у вас комфортней. Вот ещё бы не погибали вы так часто. А то ведь даже привыкнуть не успеваю, а вы уже mortus in perpetuum…
- Чего? – набычился Домбре.
- Я говорю, подымайтесь и пойдемте на вашу кучу смотреть, - обиженно надулся Изверг. – Одно слово дикари!


19 сентября 9:47
Восточная окраина города. Территория племени Хастан.
Бывший центр поселения.

- Нет, я всё-таки беру свои слова обратно, - восхищенно цокал языком Люциус, бегая вокруг пирамиды из тел. – Смотри, Бамбук. Они сложили тела в строгой симметрии! Снизу тела воинов, сверху женщин, а дети пошли на украшения… Это просто невероятная композиция, - он буквально светился от восторга, то и дело выбирая новый ракурс, чтобы получше разглядеть кровавую картину.
- Люциус, Херувимово дерьмо! Тут наши родные и близкие. Если ты не заткнешься, я тебя пристрелю и рядом положу для полноты картины, - огрызнулся Домбре, который больше рылся в архивах и прочих шкафах в поисках нужной информации.
- Это меня к воинам что ли? – кокетливо улыбнулся Изверг.
- Нет к выродкам! – глаза старого охранника налились кровью. – Как вишинку на вершину положил и зубочисткой проткнём. Для пущей красоты. Ищи своего брата, если так сильно нужен или помоги мне с бумагами. Надо карту найти. Там был кратчайший путь до Кайта.
- Опять прописку менять будем?- усмехнулся Люциус. – Эх, старина До, сколько мы с тобой племен сменили, а? Тебе не кажется что это твоя дурная карма за тобой несчастия в другие племена приносит?
- Уж скорее то, что любое племя, работающее с вами, очень быстро попадает в чёрный список Стервятников и становиться добычей Крысоловов.
- Совпадение, - отмахнулся Изверг.
- Я о том же. В Кайт весть надо нести. Причем побыстрее. Мало ли что у Крысоловов на уме?
- Эй, ребят! – потревожил их радостный голос Роуни из подсобки. – Они тут наши пушки оставили нетронутыми даже…
- Роуни, не…, - мощный взрыв, раздавшийся из подсобки, заглушил их слова, бросив их на землю и разворотив кучу трупов.

совместно с Аккераном

19 сентября 11:49
Восточная окраина города. Направление северо-запад.
Граница между бывшим племенем Хастан и южной окраиной стаи Кайто.

Их было трое. Двигались они исключительно в тени зданий и короткими перебежками, всё время, оглядываясь назад. Иногда один из них прятался, а другие двое уходили вперёд. Но, ни хвоста, ни просто идущих по их следу не обнаруживалось и через какое-то время третий, самый щуплый и низкорослый среди троицы, присоединялся к ним.
- Ну что там, Эрос? - обернулся к мальчишке Изверг, когда тот догнал их в третий раз в небольшом овражке возле полуразвалившегося склада. – Хвосты?
- Чисто всё там. Похоже, что даже других беженцев из Хастана тут не было, - мальчишка плюхнулся на землю и свернулся калачиком. – Видимо, кроме Домбре, из стаи никто не выжил.
- Цыц, ты! – шикнул на него Люциус, косясь на мрачного стража. – Он всё ещё после Роуни в себя не пришёл, да и взрывом его оглушило прилично. До сих пор говорить ни о чем не хочет, бредет вперёд напропалую. Я уж думал его вместе с Бамбуком домой спровадить, да самим к Кайто сунуться, да видимо без него никак. Тамошняя их из охранки его знакомица. То ли с мамашей её чего у него было, то ли вовсе папашей ей приходиться. У старого пня история подлинней нашей будет. Ты-то сам как, мелкий? Нехилое дело четыре часа мёртвого в куче тел изображать?
- Нормально, - весело гыгыкнул Эр. – Главное было лечь там, куда баб складывали. А дальше дело нехитрое…
- Дальше я знать не хочу, - в ужасе отмахнулся Изверг. – И вообще будет тебе от матери, когда домой вернемся. Хоть ты и любимчик её, конечно.
- Эй, Старшой, - дернул он Домбре, который казалось, уже задремал. – Я говорю, долго нам ещё до этой Промзоны топать? Может, стоит знак, какой подать? А то всё крадемся, да крадемся.
- Да не надо знаков, - устало улыбнулся охранник. – На территории Кайто бессмысленно красться. Они нас уже минут десять ведут. Потому и привал сделал. Щас покумекают и решат, сразу убивать нас или выслушать сначала. Верно, я говорю?!

Вопрос канул в пустоту, даже эха не было. Только поскрипывал остов завода под собственной тяжестью. Но спустя пару минут раздался ответ:
- Не делать резких движений, сложить оружие, руки за голову.
В сумерках дня на фоне когда-то белых, теперь обшарпанных стен резко выделялось три человека. И каждый из них держал пришельцев на мушке автомата.

- Делайте как они говорят, - Домбре первым отбросил винтовку на землю.
-А я уже итак лежу, - недовольно заворчал Рос и продолжил лежать свернувшись калачиком, глядя на пришельцев испуганными детскими глазами.
- Делаем, делаем, господа хорошие, - широко улыбнулся Изверг, опускаясь на колени и осторожно выкладывая из карманов свой колюще-режущий-огнестрельный инвентарь. Сначала на траву легли два револьвера, затем парочка осколочных гранат, набор его любимых метательных ножей в количестве пяти штук, разделочный резак с пояса, нож - засапожник, неблестящей чистоты пилка для ногтей и стаканчик зубочисток. Люциус любовно оглядел всю эту кучу, затем подумав вытащил из-за пазухи упаковку мятной жвачки и тоже положил её в кучу, после чего не менее невинно уставился на патрульных.

- Эй, ты, - Джей, старший в отряде, указал дулом на лежащего, - встань. Все на четыре шага назад. Дайго, собери.
- О-хо-хо, - невысокий человек с длинными черными глазами стелящимся шагом подошел к сваленному и закидал все в потрепанного вида рюкзак.- Вот Кейс порадуется. У, недурно-недурно, - проговорил он, закидывая вооружение.
- Возможно, все это вам вернется, - бросил Джей, когда Дайго передал ранец высокому широкоплечему Блэйку. Ему-то вес рюкзака был незаметен вовсе.
Не смотря на безоружность гостей, патрульные не спешили ставить автоматы на предохранитель. Более того, Дайго хотелось нагнать на них страху, поскольку пока никто его явно не проявлял.
- А, вообще, проведем их к старшому? Хозяйка-то занята, – обратился тип азиатской наружности к приземистому капитану, - пусть решает, что с ними делать, застрелить или байки ихние послушать. И на будущее, слышьте, вы? – обращался он к пришельцам, - в Промзоне с оружием разрешается ходить только Кайтовцам, Сейтовцам под присмотром и людям Старшего. По-хорошему пристрелить бы вас, и дело с концом…
- Заткнись, - одернул молодого вояку Джей и стал напряженно вслушиваться в тишину. Ему почудился на миг гул моторов. Но лишь почудился. – Пришлые, вы идете впереди, и четко следуете указаниям. Шаг влево, шаг вправо приравнивается к побегу и карается мгновенным расстрелом.
Дайго обиженно выдохнул. Джей выглядел явно круче, чем он. Широкоплечий, монументальный Блэйк безучастно глядел куда-то сквозь пришлых, но был напружинен, ожидая нападения в любую минуту.
- Ну, все, пошли. Сейчас прямо по улице, держаться ближе к стене.
Вдали замаячила огромная ржаво-серая (подразумевалось, что она красно-белая, когда-то она действительно была такой) труба, это означало, что до спуска оставалось не более минуты ходьбы, разбавляемой глухими понуканиями:
- Направо, налево, прямо… Вниз.
У западного кордона Джей перебросился парой фраз с дозорным. Разговор был глухой, не разобрать ни слова.
- Значит, так, пришлые. Вести я вас никуда не буду, - заявил Джей, перебрасывая автомат за спину. – Мало ли чего вы тут высмотрите… Хотя это старшой решит. Пока стоим здесь, ждем. Эванс подойдет через пару минут.

- Да мы-то стоим, любезнейший, - по-прежнему обворожительно улыбался Люциус. Сейчас он больше походил на типичного торговца галлюциногенных грибочков, нежели на одного из самых опасных наемников пустоши. Впрочем, он на него никогда и похож не был. – А скажи, уважаемый, много ль ангелов уместиться на кончике иглы? – обратился он к тому, что пытался нагнать на них страху и выглядел тупее остальных.
Рос, лишь тихо хмыкнул, по-прежнему таращась на окружающих людей голубыми глазенками, в которых прямо-таки плескался невинный детский страх. А вот Домбре даже чутком насторожился. Хорошо бы было встретиться тут с Клео. Так как вразумительность остальных вояк оставляла желать лучшего. Племя Кайт, вообще славилось полной отмороженностью по части «пострелять вражины». Причем под категорию вражины шло все кто угодно и всё что угодно. Так что врагов они видели во всех пришлых, да и между собой грызться были горазды.

-Че он несет? – нахмурился Дайго, ширнув костлявым локтем невозмутимого Блэйка. Причем он надеялся, что все это он проделал незаметно. Блэйк действительно ничего не заметил, и теперь Дайго потирал ушибленный локоть.
- Кого притащили, Джей? - раздалось из мрака перехода.
Говорят, черное на черном не видно, и Эванс полностью это подтверждал. Ко всему он еще и подкрался бесшумно, так, что палец у Дайго на курке дрогнул, и он чуть не нашпиговал гостей свинцовой начинкой.
- Нервишки-то шалят, - пробормотал парень.
- Судя по всему, Хастанская стая пожаловала, - ответил Джей.
- Вот как? – равнодушно проговорил заметный только рефлексами на одежде, красными в свете аварийной лампы, Эванс. - Наверх, ребята, ваш патруль до пяти.
Отправив Джея с отрядом нести дозор на поверхности, Эванс обернулся к пришлым. Автоматы на них пока не наставляли, но вояки на кордоне следили за ними пристально.
- Значит так, господа, вопрос первый, какая нелегкая вас принесла? – вопросил Эванс не выказывая ни дружелюбия, ни неприязни. – Ну и представились бы, а то невежливо выходит.

- Филипп Домбре, был стражем в стае Хастана, - хмуро произнес самый пожилой из группы. На вид мужчине было около сорока, хотя быть может и все пятьдесят. Скуластое, слегка морщинистое лицо, обветренное и покрытое шрамами. Такой тип людей Эвансу был знаком. Бывшие странники-одиночки, на старости решившие, наконец, осесть где-нибудь в охранке. Такие никогда не дрогнут, когда придется драться, но и не станут задерживаться, если дело безнадежное. Такого в любой стае бы встретили с распростертыми объятиями.
- Это мои спутники, нашенски оружейных дел мастер Марти Шорт, - указал он Люциуса. - И мой племянник Айк Вазовски, - кивнул он на голубоглазого паренька.
- Сегодня в 6:38 на нашу стаю напали крысоловы. Насколько мне известно, кроме нас выживших больше нет.

Блики в глазах Эванса стали какими-то настороженными.
- Стаи Хастана больше нет? Клео будет интересно об этом узнать. Я передам ей. А сейчас… здесь в соседнем переходе есть импровизированная палаточная гостиница. Перейти придется поверху. Если хозяйка надумает с вами говорить, она пришлет за вами, поэтому территорию гостиницы не покидать. Мэй, - обратился он к одному из дозорных на кордоне, - проводи их.

Подземка. Кабинет Жаки Живалду.

Маленькая настольная лампа жужжала время от времени, словно внутри нее кто-то посадил усталую муху, в которой изредка все еще просыпалась жажда к жизни. Свет во время жужжания резко приглушался, и в небольшой комнатушке воцарялся мрак. Впрочем, мрак относительный. Жителей подземелий темнота не пугала, да и света «жужжалка» давала достаточно, чтобы прекрасно видеть стол, заваленный разносортной бумагой, битый пластиковый стакан с карандашами и ручками и свои ноги, на этот стол закинутые. Однако для письменной работы такая обстановка совсем не подходила.
Выругавшись, Жаки потянулась к лампе и щелкнула пальцем по ее нагревшемуся металлическому колпаку – в большинстве случаев это приводило прибор в чувства. В комнате вновь стало по-рабочему светло. Хоть и не всегда исправная, но такая лампа была огромной привилегией, еще раз доказывающей, как ценят здесь образованных работников умственного труда.
- Когда же у нас нормальные лампочки будут? – ворчала девушка, возвращаясь к своим записям. – Вот ведь халтура!
Уже битый час Жаки заполняла ячейки аккуратно вычерченной таблицы по одному из складов их стаи. В целях экономии бумаги и из-за длинных, часто описательных названий продукции и хлама, которые на этих складах хранились, приходилось делать буковки очень маленькими, что, естественно, процесс не ускоряло. Впрочем, кто оценит ее почти ювелирную работу, ее заботу о прибылях стаи? Никто! Скорее даже наоборот - шеф угрюмо посмотрит на плоды ее трудов и скажет, чтобы в следующий раз она сдавала отчеты, а не шифровки, а потом, чудесным образом заметив маленькие кусочки глины на бумаге, напомнит, что ноги должны быть ПОД столом, а не НА столе.
Настрой Жаки резко упал, как будто в ней самой что-то зажужжало. Только вот по колпаку ее щелкнуть было некому. Она вздохнула и лениво потянулась, опасно балансируя на двух ножках стула. Замерев в таком положении, девушка задумчиво уставилась в потолок.
Все-таки скучновата работа, мало бы кто на такую согласился. То ли дело в старые добрые времена, наполненные опасными перестрелками и рисковыми засадами!
На потолке прямо над ней мирно сидела жирная многоножка, и Жаки, не долго думая, выбрала ее мишенью для своей ностальгии. Слегка надавив на кнопочку авторучки, девушка прицелилась и резко выпустила ее из пальцев с радостным выкриком «Бэээмс!»
Ручка, как ожидалось, попала точно в цель, но цель, чего совсем почему-то не ожидалось, свернувшись клубочком, упала вниз на Жаки где-то в районе груди.
Хоть жители подземелий и прожили бок о бок с этими тварями много-много лет, но и среди них все еще находились скрытые насекомофобы, вроде Жаки…
Девушка взвизгнула и, начав яростно стряхивать многоножку с себя, не удержала равновесия на стуле. Упав на пол, Жаки все еще продолжала отряхиваться и причудливо ругаться междометиями, успокоившись только тогда, когда увидела злосчастную тварь, убегающую в щель в стене. Приложив руку к бешено бьющемуся сердцу, девушка подняла с пола ручку и бумаги, поставила стул на место и снова села за работу.
Опасные перестрелки и рисковые засады? Хех…
Вдруг послышались шаги, дверь без стука распахнулась. Это был Захария – один из тех людей, благодаря которым вы можете забыть о личной жизни на работе. Да и не только на работе - он не стучит в дверь вообще никогда.
- Чего надо? У меня сейчас неприёмные часы, - проворчала Жаки, опередив его наивное «Привет!» - Я работаю, разве ты не видишь?
- Милая и дорогая Жаки, - торжественно начал Захария, присев на краешек стола. – У меня в баллоне кончился газ, а на складе мне новый не выдали и послали к тебе.
Губы девушки расплылись в довольной улыбке. Откинувшись на спинку стула, она важно произнесла:
- Да. Это моё распоряжение. В целях экономии средств и профилактики воровства, после каждого рейса на очистку вагонов полагается всего один баллон.
- Что? Но этого не хватит!
- Конечно же, хватит! Разве ты забыл, что я когда-то работала там же, где и ты, и прекрасно знаю что, куда и в каких количествах уходит.
- Ну, когда ты работала, паразитов этих было совсем немного. А сейчас их расплодилось!.. – парень неопределенно махнул руками. – Ступить некуда!
Глаза Жаки недобро сощурились, приняв серьезное выражение. Точнее выражение принял только один глаз, настоящий, другой же был лишь малоподвижным протезом, хотя и имел сегодня почти в точности такой же цвет.
- Давай не будем вешать друг другу лапшу на уши, - сказала она после некоторой паузы. – Я имею в виду - перестань говорить глупости и считать меня за дурочку! Думаешь я не знаю, что в прошлый раз ты обменял остатки газа на сигареты? Вот уж не знаю как вы его сливали… Но надеюсь, что в следующий раз, когда вы попытаетесь снова это сделать, вы взорветесь к ядрёной матери!
- Не верь моим недоброжелателям, Жаки! Скажи мне, кто распространяет эти ужасные слухи, и я сам накажу его за подлую клевету!
- Чеши отсюда!
Захария вздохнул. Впрочем, и вздох его был такой же показательный, как и все сказанные им до этого слова. Он не собирался сдаваться, а тем более уходить. Жаки была одной из немногих тут, с кем ему удалось подружиться, хотя с виду такого, наверно, не скажешь. Возможно, все дело было в том, что она, как и он сам, была из другой стаи, поэтому никогда к нему, как к чужаку не относилась. К тому же некоторое время они даже работали вместе, когда Жаки обучала Захарию нелегкому мастерству отравителя паразитов. За это время он успел узнать о ее прошлом, об увлечениях, изучить ее трудный характер, а, следовательно, знал и подходы к ней.
- Жаки, знаешь… Баллон – это всего лишь предлог. На самом деле просто захотелось тебя навестить.
- Ага, - буркнула девушка, уткнувшись в свою таблицу.
- Скучно, наверно, здесь целыми днями сидеть. Как ты вообще себя развлекаешь?
Жаки оторвала взгляд от записей и уставилась на парня.
- Ты действительно хочешь знать? – с сомнением произнесла она. – Ай, ладно, покажу.
Достав из самого нижнего ящика два небольших шарика, она показала их Захарии. Это были два новых протеза из ее коллекции: на одном были нарисованы концентрические круги, а другой имитировал кошачий глаз.
- Вот, знакомься – труды последних трех недель Поли и Пини, - с гордостью сказала она. – Симпатично, правда? Я нынче в ударе!
- В ударе? Скорее после! – воскликнул Захария, не удержавшись. – Жаки, ты все еще даешь им имена! Блин, ты чокнутая!
- Ну, знаешь… - обидевшись, начала она, но парень быстро сообразил взять ситуацию в свои руки:
- Я помню у тебя был Патрик и Пури или Пуни… В общем, почему опять на «П»?
- Нравится мне так, - пробурчала Жаки, складывая свои сокровища обратно в тайник в нижнем ящике.
- Понятно… Почему же себе тогда другое имя выбрала?
- Потому что «Ж» мне нравится больше.
- О, да! На нее ведь столько прекрасных слов!
- Жизнь, Женщина, Жаркое… - мечтательно произнесла Жаки, имея при этом намного более миролюбивый вид, чем раньше.
- Жо… - начал было Захария, но осекся, увидев все тот же опасный прищур, - …рж.
- Какой еще Жорж?! Все, ты достал меня! Ты отвлекаешь меня от очень важной работы… Ты как посмел сидеть на моих бумагах??? – возмутилась Жаки, сгоняя его со стола. – Блин, ты своим «Жоржем» мне их все помял! Пшел отсюда! Иди работай!
- Ну как я буду работать-то? У меня баллон пустой.
- Скажи кладовщику, что я разрешила. Только уйди!
- О! Жаки, ты прелесть!
Когда дверь за ним закрылась, девушка, наконец, смогла снова заняться работой. Она устало вздохнула. Найдя взглядом ячейку, на которой остановилась, Жаки внимательно прочитала ее содержимое:
- Значит, 7 ящиков патронов… Но из-за этого гада я написала, что 9!!!




Захария вышел из кабинета Жаки с довольным лицом победителя и мог бы, наверно, написать на радостях у нее на двери «Осторожно, злая Ж», если бы умел это делать. Не то, чтобы он злоупотреблял дружбой с этой девушкой, но в тот раз, когда он обменял остатки газа на сигареты, просто действительно очень хотелось курить. Как, впрочем, и сейчас…
Сев на перевернутое кверху дном ведро, Захария вложил в рот сигарету и задумался. Сигареты-то он достал, а вот огонь, как и прежде, придется где-то искать…
Но задумался он, в общем-то, не об этом. До стаи, владеющей поездом, а значит и самыми быстрыми путями сообщения, и новости доходят быстро. Даже Захария, любопытством чаще всего не страдающий, знал теперь, что стаи Хастана больше нет. Было грустно, но щемящей тоски в груди почему-то не наблюдалось, хотя это и была та самая стая, в которой он вырос. Может, у него нет сердца? Приложил руку. Нет, вроде что-то там стучит. Наверно, просто ты почувствуешь боль, когда потеряешь кого-то, с кем связан душой, а не прошлым.
Какая мысль! И хорошо бы все-таки сейчас закурить. Впрочем, он точно знал, где это можно сделать.

Не успев подойти к «коптильне» - месту, где они сжигали тушки паразитов и всякий хлам, Захария закашлялся от едкого дыма, для этих мест, в общем-то, свойственного, но не в таких объемах, как сейчас. К счастью, у него с собой были респиратор и очки, поэтому он без труда смог пройти вглубь «коптильни» и посмотреть, что же там произошло.
Рядом с кучей тлеющего мусора стоял светловолосый паренек, тоже в маске и очках, и задумчиво чесал затылок глядя куда-то в потолок. Это был Грег, молодой и плотненький мусорщик, который работал на этой должности уже довольно давно, но так и не получил какого-нибудь заметного повышения, в виду какого-то патологического отсутствия даже самых скромных амбиций.
- Эй! Что у тебя тут происходит? – крикнул Захария.
- Дык… вот… - промямлил Грег, а респиратор сделал его слова еле различимыми. – Я пришел сегодня утром, начал жечь, как всегда. А вот это вот не уходит!
Захария не разобрал ни слова, но когда тот указал на широкое вентиляционное отверстие в потолке, наконец, все понял:
- Чего тогда стоишь? Туши тут все и иди к шефу!
- Но тогда он заставит меня чистить вентиляцию! – это был крик, полный отчаяния, который ни один респиратор в мире не способен был заглушить.
- Такая уж у тебя доля…
- Скажи ему ты!
- Я? Почему я?!
- Ну не знаю… Помнишь, я тебе свой ремень подарил?
- Ты его в карты проиграл!
- Я позволил тебе выиграть!
- Иди ты!.. Сам! – махнул рукой Захария и пошел прочь, но вслед ему все еще доносилось отчаянное «Пожалуйста!» и обещания всяких редких вещичек.
Уже отойдя достаточно далеко, чтобы снять маску, Захария почему-то продолжал думать об этой вентиляционной шахте. Не могла она так внезапно засориться. Что-то в ней застряло (хотелось бы верить, что не кто-то), или завалило чем-нибудь снаружи. Придется кого-нибудь послать на поверхность, чтобы посмотрели. Эх… Давненько он там не был! А так ему, возможно, выдали бы оружие, припасы… Возможно, его даже убьют. Интересно, а будет ли от этого у кого-нибудь щемить в груди? Наверно, нет. Жаль. Видимо, надо прожить жизнь так, чтобы у кого-нибудь щемило, если ты умрешь. Хотя звучит это как-то жестоко.
Захария сел на то же самое ведро, около кабинета Жаки. Снова вложил сигарету в рот и снова задумался. А огоньку-то он так и не достал…

Подземка, район Депо.
Как и основная подземная инфраструктура, Депо было построено ещё до Войны. Древностью здесь дышало решительно всё, от угрюмых каменных стен до огромных железных ворот, облупившиеся створки которых за прошедшие времена будто бы не открывались ни разу, и, казалось, успели форменным образом прирасти к земле, покрывшись изрядным слоем мха. Обвалившаяся кое-где каменная кладка, кучи оставшегося ещё с Тех времён разнообразного лома, за которыми вполне можно было спрятать целый отряд, да слепые провалы окон довершали картину разрухи и всеобщего запустения. Только несколько рядов рельс, этакий путь в никуда, устремлялись вдаль - память о тех поездах, что обслуживало Депо в свои давно ушедшие лучшие дни.
Впрочем, нет. Жизнь здесь определённо имелась. Но из своих высоких, изрядно суженных траурной кирпичной кладкой окон глядела она на весь окружающий мир, и в особенности на ведущие к воротам пути, с изрядной долей настороженности. Неудивительно, в общем-то - в нынешние времена сюрприза можно ждать от любого. Особенно когда речь идёт о таком важном, и, главное, доходном объекте. Метро было, по сути, единственной относительно быстрой транспортной линией для перемещения по подземному городу - и тот, кто работу этой транспортной линии обеспечивал, мог больше не бояться, что умрёт от голода. Конечно, если не забывать прикармливать и Стаи, обосновавшиеся на конкретных станциях - конечно, сейчас ни у кого бы не хватило сил одному контролировать столь обширную территорию. Они и прикармливали - вот только любого чужака, забредшего прямо сюда, обыкновенно просто пристреливали. Так уж здесь повелось. Как ни странно, такое положение дел устраивало всех - в общем-то, ни к чему шляться по полутёмным, узким тоннелям, рискуя в любой момент столкнуться лоб в лоб с несущимся вперёд локомотивом. Рано или поздно, железнодорожники приедут сами. Или, в крайнем случае, с ними можно связаться. Если, конечно, удастся уговорить одну из стай, контролирующих конкретную станцию. Сомнительно, что кто-нибудь из посторонних обитателей подземелий знал местонахождение Депо вообще - как правило, хватало и своих, более насущных проблем, а все активно любопытствующие рано или поздно просто переходили в эту Стаю.
- Шум. Кто-то едет. - тихо сообщил один из бойцов, настороженно вглядываясь, и, конечно, вслушиваясь вдаль. То, что гости здесь бывали редко, вовсе не означало, что можно расслабиться - за такое карали, порой жестоко. Здесь, под землёй, никто не мог позволить себе праздность - не успеешь глазом моргнуть, как отберут последнее. Хорошо ещё, если хоть живым оставят - свидетели, а тем более, разъярённые мстители, не нужны никому.
- Наверняка дрезина. Уж этот-то мотор я всегда узнаю. Сам когда-то ездил. - предположил второй. Но руку с пулемёта, тем не менее, не убрал. Доверяй, но проверяй. Само по себе то, что кто-то ехал на их транспорте, ещё ничего не означало - дрезину могли захватить и использовать чужаки, в общем-то, не столь уж и сложный механизм.
Гость меж тем уже показался в поле видимости. Какое-то время тележка ехала спокойно, затем постепенно начала сбавлять ход, и, наконец, остановилась. Как всегда, в давным-давно знакомом месте - что и действия прибывших видно, и подстрелить уже можно, если что не так. Получить пулю там никто определённо не хотел - если один, стрелок, так и остался в прежней позиции, лишь напряжённо вглядываясь во тьму, из которой они прибыли, то водила спрыгнул на землю и, едва выпрямившись, начал подавать руками какие-то странные знаки. Затем, не дожидаясь реакции гарнизона, снова сел на дрезину и направил её прямо к воротам. Раз нет ответа - всё в порядке. Было б не в порядке - в метро уже было бы парой трупов больше.
- Как патрулирование, Марвин? - лениво спросил один из часовых, когда одна из металлических створок с неожиданной от такой махины, хотя и ставшей привычной за долгие годы жизни здесь. Мох не мешал воротам прекрасно работать - здесь, вблизи, было видно, что это лишь изощрённая маскировка, призванная обмануть противника.
- Никак! - названный Марвином выглядел угрюмо. - Мне бы к Брэнду, Макс. Немедленно.
- Что такое? - Максимус Хэдли, детина столь же внушительный, сколь и безобразный, настолько, что некоторые всерьёз причисляли его к мутантам, смерил товарища оценивающим взглядом. - А, ты, наверно, про стаю Куоре? Уже знаем...

чуть позже, внутри
- Стало быть, Хастана Куоре мы больше не увидим. Печально. Вот к чему ведёт переоценка собственных возможностей. Что ж, каждому своё. - Брэндон Кадаган, крепкий рослый мужчина лет тридцати с хвостиком, сидел, положив ногу на ногу. Уверенное, какое-то хозяйское выражение лица и автомат, прислонённый к стене рядом - всё говорило о том, что здесь и сейчас этот человек ничего не боится. Брэнд мог себе это позволить - как-никак, вот уже пятый год он являлся признанным вождём Стаи, и приказы его выполнялись беспрекословно.
- Мы его и так нечасто видели. - хмыкнул его вернейший друг и соратник, как всегда, разместившийся возле входа. Джерри Бентон, наверно, самый опытнейший боевик в стае, исключая самого Кадагана, возглавлял группу быстрого реагирования, никогда не претендуя на что-то большее. А значит, был благонадёжен. Потому некоторую вольность манер вполне можно простить - конечно, в узком кругу, не на публике.
- По большому счёту да, невелика потеря. - согласился Брэнд. - Да и, откровенно говоря, я в любом случае предпочёл бы труп Хастана, чем выяснить, что наши союзники нам лгут. У нас не так много прикормленных стай, да и убирать предателей чужими руками тоже дело небыстрое. Зато доходы наши наверняка уменьшатся.
- Не всё так просто с Куоре. - тихий, словно бы безразличный голос, тем не менее, заставил спорящих немедленно умолкнуть. Иеремия, официально советник, а фактически мозг всего этого железнодорожного мероприятия, был глубоким стариком и говорил редко - настолько, что некоторые чужаки на полном серьёзе считали его немым. Зато если уж раскрывал рот, то всегда по делу. Брэндон всегда уважал таких людей. Кроме того, в отличие от многих своих предшественников, Брэндон был умён и прекрасно понимал, кому на самом деле Стая обязана своим благополучием. Говорят, со временем, ибо все мы смертны, а старики тем более, он хотел сам занять место Иеремии - пока же лишь старательно у того учился, медленно, но верно, вытягивая то, что полагал важными секретами, и всячески ублажая самолюбие этого мудреца, ухитрившегося протянуть в разы больше своих сверстников. Благо исполнять властные функции Иеремия ему не мешал, а комплексов по этому поводу у Вождя отродясь не имелось, он даже и слова такого, наверно, не знал.
- Та ветка, которую он расчищал, могла стать очень перспективной. Конечно, если верить картам древних, а они пока не лгали. - будто отец сыновей, меж тем наставлял всех на путь истины Иеремия. Карты, насколько Брэнду было известно, старик предусмотрительно держал в голове, очень неохотно делясь сведениями с остальными членами Стаи. Были, конечно, у него и бумаги. Став вождём, Брэндон, до этого мало интересовавшийся книжной премудростью, даже втайне научился читать, но, увы, особых успехов здесь не достиг - то ли был ещё один, непроявленный тайник, то ли Иеремия как-то зашифровал всё действительно важное, разобраться толком так и не удалось, да и других забот было по горло, если честно. Вождь, в общем-то, не очень и сомневался - привык полагаться на слово старика. Раньше, на памяти многих, тот почти никогда не ошибался. Некоторые из-за этого, кажется, всерьёз считали того пророком. И пусть говорят, что Иеремию это веселило - уж он-то, Брэнд, видел, как довольно блестели глаза старика!
Что хуже, то, что тот и прав, ничего, по сути, не меняло. Намекнуть другим на то, что следует расчищать именно там, а не в другом месте, было нельзя. Если только очень осторожно, окольными путями, ласково и нежно навести на эту мысль. Вдруг ещё догадаются, что у них есть карта довоенного метро - могут и сговориться, попытаться сыграть свою игру, выкрасть и, в перспективе, отобрать монополию на перевозки. Такова уж была политика Стаи - не столько сила, сколько хитрость и секретность. В любом случае, сначала надо дождаться, чтобы там вообще кто-то поселился. А это, учитывая произошедшее, будет ещё очень нескоро.
- Ладно, проехали. В любом случае, переиграть мы уже не можем. - подытожил Брэнд. - Джерри, скажи нашим, пусть готовят состав в темпе. на действующие линии, по крайней мере, пока никто не покусился. А значит, не стоит и отменять запланированные свиданья...

Около полудня.
Подземка
Кабинет Жаки Живалду.

Возможно, глядя на Жаки, трудно будет предположить наличие у нее рвения и скрупулезности в таком нудном занятии, как ведение счетов. Она вообще была полна противоречий. Например, действительно могла провести половину рабочего дня, ковыряясь в носу или разрисовывая шарики, но все же каким-то образом ей удавалось сдать работу вовремя и в самом качественном виде. Иначе как талантом такое, наверно, не назовешь. К счастью, шеф очень редко интересовался, как именно и на каких скоростях Жаки работает, а значит увеличение нагрузки ей пока что не грозило. С самого детства она усвоила, что показывать людям все свои таланты, вовсе не является хорошей идеей, если ты, конечно, хочешь прожить жизнь по-своему. Твои умения должны приносить пользу прежде всего тебе. Ей повезло, она узнала эту истину достаточно рано, чтобы не попасть в химические лаборатории благодаря стараниям своей мамочки и не получить кучу ненужных привилегий и столько же запретов, гораздо более серьезных. Иной раз стоит прикинуться дурачком, главное не перегнуть палку.
Впрочем, такой стиль жизни подходит не всем. Некоторые люди нуждаются только в серьезном отношении к себе и слишком зависимы от поощрений и похвалы. Жаки себя к ним не относила, дорожа мнением лишь тех людей, которые были ей важны. Поэтому здесь, в Депо, некоторые все еще негодовали по поводу занимаемой ею должности и объясняли ее успех интимной связью с лидером стаи.
Но сегодня у Жаки был день, когда ей тоже захотелось похвалы. К тому же она еще не собиралась оставлять это место, а потому совсем не мешало бы лишний раз убедить вышестоящих лиц в своей полезности и даже незаменимости. Нелегким усилием воли девушка позволила себе этим утром расслабляться в гораздо меньшей степени чем раньше, и в итоге отчет был готов уже к полудню. Проверив в последний раз свою таблицу, Жаки покинула свой кабинет и направилась к шефу с таким воодушевленным видом, который может быть только у человека, сделавшего свою работу и получающего от этого факта удовольствие. Однако через какое-то мгновение ее лицо уже приобрело презрительно-негодующее выражение.
- Ты чего тут делаешь в середине дня? – возмутилась девушка, наткнувшись на сидящего на ведре Захарию.
- Ну так… Курю, думаю… - просто ответил он, пожав плечами. Потом, заметив у нее в руках листы с отчетом, добавил:
- Ты ведь к шефу идешь? Слушай, у меня есть к тебе одна просьба…
- Снова? Извини, но вынуждена тебя послать.
Жаки повернулась с решительным намерением уйти, но парень встал и ухватился за край ее розового пуховика.
- Ты должна меня выслушать! Это совсем маленькая просьба, которая ничего не будет тебе стоить, - умолял Захария, игнорируя ее попытки выдернуть куртку из его цепкой руки. – Понимаешь, я сегодня ходил в «коптильню», а там такое задымление, потому что вентиляция вообще не вытягивает. И знаешь ведь, Грег такой непутевый, ему с этим не справиться. Я чувствую себя обязанным ему помочь! Ты просто должна сказать шефу, что важный отсек вентиляции не работает, потому что, скорее всего, его что-то завалило сверху и надо немедленно это проверить, но только я один на такое согласился. Ты скажешь? Пожалуйста!
Вырвав, наконец, край пуховика у Захарии, Жаки все также недовольно глянула на него:
- Я лучше скажу ему, что вместо того, чтобы работать, ты сидишь и жуешь сигареты. Причем о том, как ты эти сигареты достал, он тоже узнает!
- Я их не жую… И вообще, поезд не так давно вернулся из рейса. Я еще раз десять успею его вычистить, пока он снова отправится…
- Зах! – донеслось откуда-то издалека, со стороны путей, и через мгновение показался взволнованный машинист. – Зах, ты почему тут? Я тебя везде обыскался! Состав приказали к отправке готовить, а у тебя еще два вагона не готовы!
- Ха! – воскликнула Жаки со всем присущим ей злорадством.
- Вот ведь!.. Уже иду! – крикнул Захария машинисту, который тут же убежал обратно. – Но ты же сделаешь, как я просил? Правда ведь?
Он умоляюще посмотрел на девушку, но на лице той все еще не выражалось никакой поддержки, лишь все та же злорадная ухмылка.
- Давай-давай. Работа ждет.
- Я рассчитываю на тебя! – уже на бегу кричал Захария. – Главное не забудь, что завал на поверхности и что вызвался только я!
- Эй! Ты забыл!
Он обернулся и в последний момент успел поймать свое ведро, посланное в его сторону ногой Жаки.
- Спасибо! Ты очень заботливая!


Ну что он теперь задумал? На поверхность ему захотелось! Приключений! И вообще, он что туда один собрался идти? Воистину, можно сколько угодно изображать дурака, но настоящие идиоты неподражаемы!
Зачем это ему? Разве он пришел в эту стаю не ради более менее спокойной жизни, в которой не нужно ломать голову над тем, чем питаться завтра, и нет нужды вылезать на поверхность? Для чего он тогда столько горбатился, чтобы его сюда приняли? Наверно, не стоит даже и пытаться понять дурака. Дурак – он дурак и есть!
Жаки покачала головой. Она уже стояла перед дверью в комнату, в которой, как ей сказали, находился Брэндон Кадаган, лидер их стаи, но вид ее все еще был задумчивый и немного рассеянный. Однако вскоре девушка опомнилась и, поправив банданку на голове и отряхнув пуховик (к нему же все-таки прикасался Захария!), постучала в дверь.

Район складов.

В маленькой каморке было практически также светло, как и на поверхности. Теперь им можно было не экономить. В огромных цистернах было много, очень много горючего. Причём как керосина, так и бензина для их мотоциклов. Две непомерно огромные ёмкости были вкопаны в землю в северной части большущего зала, и генератор работал не переставая.
Зал был просто огромен. Видимо он был построен давно до начала войны и как он уцелел, осталось загадкой. Однако найти его сразу тоже было не просто. Попасть внутрь можно было лишь через сеть коридоров, в которых легко заблудиться и блуждать вокруг этого же зала, иногда попадая в тупики, образованные завалами. Полной схемы этих коридоров до сих пор никто не знал и что или кто таится в них – тоже. Уже несколько раз они теряли детей, свернувших на перекрёстке не в ту сторону. Когда же их находили, а на это уходило от часа минимум, в их глазах читался ужас…. Дети долго молчали, а когда речь возвращалась к ним – долго ещё заикались. Про то, что они видели там, в темноте, когда были одни, никто не мог рассказать. Поэтому по распоряжению Рока в зал, отправлялись только взрослые и то не поодиночке.
На одной из стен зала можно было с трудом разобрать полустёртую надпись с буквами в половину высоты самой стены «Бом..убе…ище». Поэтому многие из стаи называли это просторное помещение «Зал Бома». И уже родители пугали своих нерадивых детей, если те себя плохо вели или не хотели спать, что вот «Бом» уже «ище»-т вокруг кого бы схватить и съесть.
Под жильё приспособили часть глухих коридоров, заканчивающихся тупиками. Однако, нельзя было сказать, что это было так легко. Из каждой щели, каждой трещины в стенах, из-под залов, всегда выползали тучи различных насекомых и тех, кто охотился на них. Казалось, что их никогда не истребить. В отделении, где располагалось оружие, Гром нашёл огнемёт. Как им пользоваться никто не знал, да и сам Гром слышал про огнемёт только в далёком детстве, из рассказов отца. В то время топливо ещё допускалось жечь. Позже, когда начал проявляться дефицит горючего, огнемёты запретили, расходуя на мотоциклы остатки бензина.
Повозившись с найденным устройством и попрактиковавшись в одном из коридоров, Гром вскоре приобрёл определённую сноровку. При помощи огнемёта удалось отвоевать несколько коридоров, заваленных неподалёку от перекрёстка, таким образом, что получались три тупика. Завалы укрепили бетонной крошкой из соседних коридоров и кусками плит. В итоге получилось три отдельных комнаты. Пока что вся немногочисленная стая разместилась в них, потихоньку отвоёвывая пространство и расселяясь.
На складах, нашлись и кабеля, и лампочки, и три генератора и топливо для них. Поэтому было решено сперва обеспечить светом жилую Зону. Хотя женщинам, редко выходящим на поверхность, это пришлось не по вкусу, но зато дети были в восторге, да и мужчины все проголосовали единогласно. За жилой зоной взялись обустраивать и помещение склада, постепенно перебирая его содержимое, проводя «иветрзацию», как выразился Гром. Вообще, как оказалось, помощник Рока, благодаря своему приличному возрасту, обладает весьма ценными знаниями, которых остальные молодые воины были лишены.
На складе нашлась одежда, так что многие из стаи переоделись в непривычную форму оранжевого цвета, с коричневыми пятнами. Было в ассортименте и оружие вместе с боеприпасами к нему. Одно было не хорошо. Еда. Вернее практически полное её отсутствие. На станции, откуда через переходы и коридоры можно было попасть через их убежище в складской зал, не было прямого выхода на поверхность. Да и грибы с плантаций, что были раньше основой их рациона, выращивать было пока что негде, да и не кому и не из чего. До старой стоянки стаи было далеко и не безопасно отправлять туда женщин одних. Постоянно сопровождать их для работ не хватало людей.
На станции, где начинались коридоры, был устроен блокпост. Обломки плит сложили друг на друга и сверху водрузили пулемёт. Здесь постоянно дежурили вдвоём. Второй блокпост решено было сделать на выходе из «Зала», с другой стороны, - там дежурило обычно трое. Лабиринт коридоров уходил в кромешную тьму, которая, как казалось, дышала сама по себе, как исполинский Зверь. Заваливать этот коридор, подобно остальным не стали и оставили на всякий случай, но не присматривать за ним было рискованно.
На новой территории охотиться было опасно из-за близости одного из небесных домов. Территория была новая не изведанная, да и охотников, занятых на охране не хватало. На соседних станциях выход был, но через него протащить наверх мотоциклы было нельзя. Стальные и железобетонные балки, обвалившись, устроили там труднопроходимые завалы, через которые можно было пробраться только в одиночку. Однажды разведгруппа, что обычно выслеживала и загоняла зверя, выбралась наружу и напоролась на людей из другой стаи, в итоге чуть не возникла перестрелка, которой чудом удалось избежать…
Итоги были неприятны. В стае начинался голод. И если воду ещё можно было добыть из нижних этажей, то с едой.… Начали уже охотиться на крыс, которыми раньше брезговали, и собирать таких насекомых, которых раньше истребляли, как вредителей.

Подземка Промзоны.
Утро 20 сентября. 9:02

Низкое серое небо вспарывали колючие остовы зданий. Айво глазела туда, где тяжелые облака завихрялись от сопротивления воздуха и бетонных конструкций. Дым от её сигареты уходил куда-то ввысь в такую же как он серую пелену. Скоро его становилось совсем не различить.
Айво лениво прислонилась к стене. Медленно выдохнула дым и снова затянулась. Большинство тут считает, что у неё самая спокойная работа. Бегай по мелким поручениям, слушай сплетни. Корми псину. Псина-то отъелась, тепло подумала Айво и посмотрела на Кадо, лежавшего рядом, взгромоздив огромную голову на лапы.
Айво любила покой. Когда вихрится медленный дым. Когда ровно дышал её лохматый пес. Но такая идиллия никогда не бывала долгой.
- Опять куришь? Ты выглядишь вульгарно, - как это она не заметил чужих шагов?
Айво медленно скосила глаза. Эванс. Девушка фыркнула, затушила сигарету о камень стены и бросила окурок под ноги. Так, чтобы не попасть в пса.
- Не курю, - пробормотала она.
- Что там в Сейте? – Просил темнокожий, складывая руки на широкой груди. Кожанный плащ скрипнул, слева оттопырился скрытый под плащом огромный из-за самодельного глушителя пистолет. Через грудь шел ремень автомата. «Куда ему столько?» завистливо подумала Айво, вспоминая, что у самой только охотничий нож. Ну да, если Айво дать автомат, она сама же из него и застрелится. Отношения с огнестрелом у девушки не ладились.
- Они так любезны, - Айво наконеч-то вспомнила, что с ней говорят. - Проводили меня от границы до этого ихнего… как его? Анджея, да. И обратно, - Айво кое-как отлепилась от стены и уже более ясными глазами посмотрела на старшого. – Особенно они ведь не распространяются. Так, говорят ни о чем, - по лицу Эванса было невозможно прочитать, доволен ли он ответом, или нет. Но Айво слишком давно знала его, чтобы не знать: он разочарован. – Ладно-ладно, - Айво примирительно взмахнула руками, - разумеется, кое-что мне удалось выудить, пусть и не в Сейте. А прямо таки, знаешь, на наших владениях. У вас с Клео, хе хе, под носом, - девушка усмехнулась. Она машинально застегнула куртку, как будто бы ей стало холодно. Слова опять прозвучали невнятно, - а часто у нас тут дожди теперь идут, да?
- Новость, - напомнил он.
- Говорят, тут стайка какая-то откопала зал, - громче заговорила Айво. - Горючее, боеприпасы… Непорядок, да? Живут до границы и не отчитываются. Так и развалиться недолго, - рассуждала она. – А еще им вроде есть нечего…
Уголок губ Эванса дрогнул в усмешке. Способность Айво вызнавать информацию никого не удивляла. Все давно уже считали это нормой. Иногда новости, которые приносила девушка, оказывались весьма кстати.
- Спасибо за работу, - Эванс стремительно направился в переход, не дожидаясь ответа.
- Ага, - усмехнулась Айво и крикнула в догонку Эвансу, - но Клео сейчас и Мадруха к Хшорру пошлет – занята!
– Ну что, Кадо? – обратилась она к псу. Тот медленно поднял голову и уставился в желтые глаза своими серыми. – Навестим ближайший кабак… слухами, знаешь ли, земля полнится.
Пес не возражал.

Он нашел её в переходе, ближе к старой станции, где давным-давно выбиты стеклянные двери и тянет специфическим сквозняком. Клео не выглядела занятой. Она стояла в переходе совершенно одна, на её куртке багрово переливались отсветы аварийных ламп. Это делало её похожей на призрака.
- Хозяйка! – откликнул её Эванс, не побоявшись быть посланным к Хшорру.
- Чего еще? – раздраженно оглянулась женщина. Только что она устроила разгромное сражение троим воякам, дорвавшимся до запасов сейтовской бражки. Вояки уже чистили выгребную яму, но Клео этого казалось мало.
Эванс слишком давно знал её. Знал, что ему не грозит попасть под горячую руку.
Поэтому он спокойно продолжил:
- Тут, говорят, склад нашли.
- Вот как? – все еще немного нервно откликнулась женщина, оглядевшись на наличие посторонних. Посторонних не нашлось.
- Так. К тому же это небольшая стая. Они не отчитались перед нами…
- Бесит, - ухмыльнулась женщина. – Что еще известно?
- Есть им нечего.
- Отлично, - она кивнула, словно и ожидала это услышать,- тогда, скорее всего, нам скоро ждать их в гости. Если же нет, через сутки погорим с их охотниками. Пусть ведут. В конце концов, это же им на пользу. Можешь идти, Эв.
Чернокожий махнул рукой Клео и уверенной поступью направился в глубь станции. Но прямо у дверей остановился и, оглянувшись, негромко спросил:
- Случилось что-то серьезное?
- Нет… нет, - покачала головой Клео, - пока ничего. Но Старший молчит давненько. А это… Жди беды, в общем.

Подземелье фармацевтической фабрики - ныне грибные плантации
19 сентября, около 14-00
С Хигфом

Мягкий равномерный свет, что разливался из сотен источников, был хитрым обманщиком. В зависимости от свойств грибов он то слабел, то усиливался, и пещера казалась игральной доской, на которой какой-то сдвинутый мастер расположил темные и светлые клетки хаотично, да и формой их не озаботился. Приходилось вглядываться, чтобы отличить следы от игры теней. Стервятникам бы ни за что не удалось разобраться без фонарей.
- Похоже, это шел не человек, - вгляделся Торссон.
Магдалена неопределенно хмыкнула. На незанятом грибами клочке мокрой земли четко отпечатался вытянутый след пятипалой лапы: один из пальцев противопоставлен остальным, однако для нормального человека ладонь казалась маленькой и узкой, а пальцы чрезмерно удлинены. Судя по глубине следа, весило существо не слишком много.
- Наверное, кто-то выгуливал на наших грядках ручных мутантов, - заметила Магдалена и огляделась, точно ожидая увидеть кого-то из помощников с питомцем на поводке.
На плантации царило спокойствие. Тускло мерцали грибы, мерно капала в большую жестяную бочку вода – текло здесь постоянно, но сырость была как нельзя кстати. В отдалении тихо, переговариваясь, возились работники.
А следы… Следы упирались в стену. Пропитанное влагой бетонное покрытие местами разрушилось, обнажая пруты арматуры. Впрочем, пока не настолько, чтобы всерьез беспокоиться – стены фабричных подземелий достигали метровой толщины. Магдалена вновь огляделась, посветила вокруг для верности грибным фонарем. И запрокинула голову. Тонкая струйка воды прочертила дорожку до вентиляционного отверстия. Девушка обернулась на Торссона.
- Подсади, что ли?
Потолок в зале был около четырех с половиной метров, отверстие же располагалось где-то на уровне двух третей от пола.
- Откусят нос – пришивать не буду, - хладнокровно предупредил Торссон, без лишних разговоров (и без видимых усилий) приподнимая девушку за талию.
Помогая себе и Торссону, она оперлась носком ботинка о неровность в стене, сжимая зубами грибной светильник, ухватилась за прутья защитной решетки. Зашуршала, осыпаясь вниз, мокрая бетонная крошка. Магдалена подтянулась и заглянула в тоннель. Текущая по полу струйка воды отразила неяркий свет.
Решетка ходила ходуном, все же оставаясь на месте, зато стена с одной стороны оказалась разрушена, образовав приличных размеров дыру. Сама Магдалена в нее не пролезла б, не говоря уж о Некмане. Но вот существо поменьше... Освобожденный от бетона край решетки хищно щерился остриями прутьев. Некоторое время девушка внимательно их разглядывала, затем легонько пихнула шефа пяткой.
- Поставь меня.
Так же спокойно Некман опустил девушку на землю. Задумчивое выражение лица явно говорило, что шеф лаборатории думает о пострадавших грибах и ему абсолютно безразлично, держать девушку, парня или штатив для фотоаппарата, лишь бы выяснить причину.
- Что там?
- Дыра. И тоннель довольно скоро сворачивает, на видимом отрезке ничего нет. Однако, - она заговорщицки посмотрела на шефа, - Наши гости оставили визитную карточку.
На ее раскрытой ладони лежал снятый с решетки клочок бурой шерсти.

19 сентября. 13-00
Жилые этажи Небоскреба.


Свет.
Солнце живительное, солнце озаряющее, солнце слепящее, ниспошли лучи свои…
Вот сюда, справа и сверху. А тень под ногами будет внизу, уходящая влево и совсем крохотная. Как будто свет почти вертикально над головой. Прекрасно.
И, черт возьми, колено…
Морган ненавидела колени, и мужские, и женские – именно в таком состоянии, когда ноги не согнуты. Самая уродливая часть тела – это, несомненно, колени. Нечто торчащее, зачастую – ассиметричное, с ямочкой, где непременно лежит малютка-тень, а то и с двумя ямочками.
Если чего Морган Рид и не умела рисовать, так это колени стоящего человека. Богатое, бурное, иногда даже слишком буйное воображение наотрез отказывалось выдумывать очередной героине порнокомикса мало-мальски приличные коленки. Что уж говорить о мужских коленях… если у мужиков из черно-белых «познавательных картинок» господина М.Р.(как он стыдливо подписывал свои рисунки, никому не выдавая свой биологический пол и возраст) и был какой-то недостаток, то недостатком этим были дурацкие коленки, совершенно не похожие на настоящие.
Да блин, легче нарисовать лицо в ракурсе «взгляд снизу, прямо в ноздри»! И лицо это (да и ноздри тоже) можно будет на конкурс красоты отправлять! Но не эти… проклятые коленки.
Тихонько прорычав что-то ругательское, Морган отбросила скомканный лист. Тут же пожалела – бумагу бы следовало поберечь, запас ее отнюдь не бесконечен.
Ладно, сделаем доброе дело кому-нибудь хорошему, кто может достать еще бумаги, решила художник. Чтобы расслабиться, быстро набросала «портрет неизвестной девы, рисовано со спины, обратите особое внимание на симпатичную попу» (можно будет кому-нибудь толкнуть за кусок резинки) и откровенно заскучала.
Больше так продолжаться не может, подумала Морган. Пора положить этому конец.
Нет, дело было вовсе не в существовании, подобном отшельническому. Все-таки, в одиночестве есть свои прелести – никто не смотрит под руку, когда рисуешь, никто не советует, как лучше сделать штриховку, не нудит, не требует внимания… С другой стороны, никто внимания и не оказывает. Торчишь на столе, как… как гриб посреди теплицы, и калякаешь чего-то себе. А что остается делать, когда других занятий пока не предвидится?! Было бы с кем, что называется, заняться. А Морган пока так и не определилась, чего ей нужно от жизни – ну, от такой, взрослой жизни. Прямо вот с тех пор, как оставила предков десятью этажами ниже и не перебралась в одну из свободных квартир.
Свободных квартир было достаточно – с населением в Небоскребе были проблемы. Не глобальные, но штук сто великолепных двухкомнатных апартаментов были лишены хозяев. Так неужели же талантливому художнику, который с удовольствием пишет чудесные портреты власть предержащих не помогут с жильем? Вот, помогли. Теперь маяться тут…
Да, пора решительно взяться за это. Ну сколько можно.
Нет-нет, дело совсем не в одиночестве. Отчасти и в нем, конечно…
Моргана решила, что ей нужна модель. А лучше две модели, мужская и женская.
Быстро набросав несколько объявлений («Художник ищет модель, мужскую или женскую, обращаться в квартиру номер N, этаж 178, стучать в дверь три раза, оплата договорная, но гарантированная»), Морган сбегала к лифтам и повесила бумажки внутри. Кто-нибудь да заметит.

Портрет неизвестной девы, рисовано со спины

Скрипнул ключ в двери лаборатории и Энгус поднял голову. Мятая одежда и не менее мятое лицо с отпечатавшимися на щеке следами клавиш клавиатуры, взъерошенные волосы - все это говорило об одном, Грегори ночевал в лаборатории. В общем-то, подобное было более характерно для Базилиуса, когда он упорно пытался достичь положительного результата в каком-нибудь опыте, или Никодемуса, увлекшегося очередным экспериментом. Но Энгусу не хотелось ехать домой. С некоторых пор слово "дом" стало для него синонимом со словом "ад".
Дверь открылась и в лабораторию вошел Базилеус Вилла. Как всегда в элегантном костюме, идеальной прической, распространяющий вокруг себя запах дорогого одеколона. Увидев Грегори он удивленно приподнял бровь.
- Что-то случилось?
Энгус поежился. Ему так не хотелось рассказывать о своих проблемах коллегам. Они, конечно же, предложат своб помощь, дадут массу полезных советов, пообещают связаться с многочисленными знакомыми. Только вот ему этого не надо! Это его личное дело и выставлять его на всеобщее обозрение и последующую "препарацию" у него не было никакого желания. С другой стороны, рано или поздно все станет известно. Лучше уж "вскрыть абсцесс" сразу.
- Я развожусь.
"Давно пора!" - проскрипел Никодемус. Энгус и не заметил, как старик вошел в лабораторию.
- Я не раз говорил тебе, что давно пора бросить эту истеричную и взбаломошную наркоманку. Вышвырнуть из дома и все дела! А еще лучше определить ее в клинику, где будет проведено принудительное лечение!
Вилла чуть качнул головой, однако Грегори видел, его коллега не согласен с формой высказывания, а не с его содержанием. Энгус резко сменил тему: "Как прошла презентация?" Оба, и Базилеус и Никодемус, умудрились ответить абсолютно синхронно: "Отвратительно!" И если лицо Базилеуса выражалось сдержанное недовольство, лицо Даста отражало всю бурю испытываемых им эмоций. Ярость, досада, обида, боль, недоумение. Энгус понял — проект был не просто не утвержден, он был закрыт.
- Но...
Никодемус яростным жестом прервал Грегори.
- Знаешь, знаешь, что они нам сказали? У них видите ли приоритеты поменялись! Они сказали, что мы, МЫ, должны заняться картошкой! Да как они вообще посмели! Эти выжившие из ума идиоты! Но ты-то, ты почему молчал?! Ты же речь подготовил!
Последние слова были обращены Вилле. Энгус, растерянный и подавленный, повернулся к Базилеусу. Из яростной тирады Даста он понял лишь то, что им отказали в гранте и предложили заняться... картошкой?
Базилиус тяжело вздохнул.
- Никас, они не стали бы нас слушать. Они не услышали бы ни наших аргументов, ни наших доводов в пользу нашей теории.
"Но почему?" - ярость на лице Никодемуса сменилась горечью и недоумением.
- Да потому, наивный ты мой друг, что им было дано указание сверху! Энгус, у нас теперь проект по генномодифицированным продуктам.
Грегори попытался возразить, не смотря на то, что понимал, никакие возражения не помогут. Решение было принято за них.
- Разве не было публикаций о том, что подобные продукты вредны для здоровья.
- Было. И довольно много. Однако, как нам сказали, на то мы и генетики, чтобы устранить данную проблему.
- Ясненько. Ну, по идее, данная проблема вполне решаема.
"Да вы оба с ума посходили!"- взорвался Никодемус. На лице его проступил румянец, на виске мелко пульсировала жилка — старый генетик был в бешенстве.
- Вы что, и впрямь решили заняться овощами?!
Базилеус вновь вздохнул, как если бы непонимание и возмущение друга утомляло и расстраивало его. Вилла подошел к сейфу, открыл его, а затем извлек оттуда небольшую бутылочку с коньяком и три хрустальные стопки.
- Понимаешь, старина, для того, чтобы доработать наш проект, нужны деньги. Много денег и много работы. А потому, считаю разумным принять эту «подачку» от наших несравненных кураторов. Представим им результаты экспериментов на заданную тему. Получим деньги за проделанную работу. А уж на что мы будем тратить свое свободное время и свои свободные деньги никого не касается.
Пока Вилла говорил, он разлил коньяк по стопкам и повернувшись к коллегам сделал приглашающий жест.
Энгус нахмурился: «Но ведь Советник наш проект все равно не примет».
Базилеус чуть хмыкнул: «Так это смотря какой Советник. Наш проект относится как к научной, так и к военной сфере».
На лице Никодемуса начала появляться весьма неприятная ухмылка: «То есть, ты хочешь довести наш проект до конца в обход Криспа».
Вилла лишь улыбнулся в ответ и поднял свою стопку. Энгус неверяще смотрел на него. Он чувствовал, что это глупость. Ребячество, в конце концов! Но глядя на горящие глаза Даста, на холодную и самоуверенную улыбку Базилеуса, Грегори почувствовал что и сам начинает улыбаться. Энгус схватил стопку с видом камикадзе, таранящего штаб вражеского командования.
- За победу!
- За проект!
- За нас!
Тонко звякнул хрусталь.

20 сентября
Небеса. Теплица-лаборатория.
6:45

Громкое чихание возвестило начало нового дня. Скомканная груда теплых одеял, притаившаяся за стеллажом с рассадой экспериментальных образцов, зашевелилась, и откуда-то из недр этого своеобразного кокона возникла порядком всклокоченная личность женского пола. Некоторое время она сонно вглядывалась в небо за стеклянными стенами тепличного купола, щурясь от солнца, просвечивающего сквозь красновато-бурые листья саженцев, потом, зевнув, выудила из глубины своего убежища часы и…моментально проснувшись, Сола вскочила и засуетилась, скрывая следы своей ночевки.
Через пятнадцать минут ей полагалось со свежим видом присутствовать на планерке. Свежий вид был минимальной гарантией хорошего настроения у Вениамина Баррона, заведующего тепличным хозяйством Двенадцатого небесного. Хотя, если он узнает, где Сола провела сегодняшнюю ночь, то никакие внешние данные не спасут. Как пить дать, сошлет на Сортировку за рабочими присматривать.
Наконец, помянув в сердцах Раила и Стегра , соседку по комнате, ее кавалера и их личную жизнь, девушке кое-как удалось сложить и затолкать одеяла под тумбу рабочего стола, прижав их для верности одеялом. Хорошо, что столешница сделана не из модного нынче стекла, а из старого доброго и, главное, непрозрачного пластика.
Чья-то тень упала на пол из-за ее спины. «Донесли», - внутренне замерев, подумала Сола, представляя, как покраснело сейчас лицо старика Баррона, стоящего за спиной, как он беззвучно открывает и закрывает рот, не в силах высказать всю степень своего возмущения. Внезапно унылый зал Сортировки с приземистыми серыми фигурами рабочих, перебирающих сырье из теплиц, отчетливо встал у нее перед глазами, в нос ударил резкий насыщенный запах клейкого сока, вытекающего из срезанных стеблей и листьев, сваленных в кучи на огромных подвесных платформах. Девушка медленно повернулась к пришедшему.
- Фай!!! Сколько раз я тебе говорила?! Не смей подкрадываться ко мне! – напустилась она на стоящего перед ней раба, досадуя на себя за панический испуг. – Пенек ты… чего надо?
Тепличные рабы и впрямь были похожи на замысловатые коряги, оживленные фантазией безумного гения – высокие, худые, с тонкими узловатыми конечностями и грубыми чертами лица. К тому же мутация кожи позволяла им помимо прочего питаться при помощи фотосинтеза. Вот и сейчас, наблюдая на зеленоватом лице признаки натужного движения мысли, Сола не могла отделаться от ощущения, что пытается общаться с кустом жесткого молочашника.
- Сола, - «молочашник» наконец заговорил низким скрипучим голосом. – Семена. Побеги. Давать новые. Хорошо. Воды нет.
- Отлично, - девушка улыбнулась. Значит новые семена пластафлоры, посаженные неделю назад в сухой песок без единой капли воды выбросили крепкие ростки при полном отсутствии полива.
- Молодец, зеленый, - похвалила она. – Сколько из них выживет?
- Два. И десять. И пять. Восемь. – Фай закрыл глаза, очевидно представляя себе ящики с рассадой. – Двенадцать. Доктор Барон…
А чтоб тебя…- радость Солы мгновенно угасла, как только она вспомнила о планерке. Этот факт мгновенно сорвал девушку с места, и она понеслась к выходу, набирая скорость и чудом не задевая острые углы поддонов и ящиков с рассадой.
- Ничего не трогай у меня на столе…- донеслось из-за закрывающейся двери.
Фай посмотрел ей вслед и, наверное, пожал бы плечами, если б умел. Он вообще мало чем интересовался кроме своих подопечных посадок, вот разве что ценил очищенную влагу и яркий свет.

Коридор Двенадцатого небесного.
6:53

Сола почти бежала по коридору, на ходу приглаживая рукой волосы. Мысли ее возвращались к сообщению Фая.
«Два, десять, пять, восемь, двенадцать»,- мысленно подсчитывала она. Получалось что-то около двадцати процентов от общего количества. Всхожесть определенно повышается, хотя результат в целом пока неудовлетворительный.
Слишком задумавшись и слишком резко вывернув из-за поворота, Сола налетела на светловолосого мужчину, сопровождаемого личным рабом внушительных размеров.
Что-то хрустнуло.
- Оо-ой, - от неожиданности Сола чуть не свалилась, но удержалась на ногах, инстинктивно уцепившись за пиджак встречного.
- А? Что? Да что вы это себе... - докончить мысль встречный не сумел по чисто техническим причинам. То ли Сола была тяжелей его, то ли просто от неожиданности, но доктор Лекс дрогнул, на ногах не удержался, и довольно бесславно рузхнул вниз, ощутимо толкнув тележку с "объектами изучения". Хорошо ещё, тележку держал Гор. Но ещё чуть-чуть, и окровавленные, мёртвые тела попросту посыпались бы на пол, прямо на лаборантку и доктора
Не сразу сообразив, что лежит на полу, уткнувшись носом в кого-то, Сола возмущенно подняла голову при последнем замечании доктора.
- Я? Да что это вы на людей из-за угла наскакиваете? Иду, понимаешь, и на тебе...
- Это я - иду. - огрызнулся доктор, пытаясь подняться, и довольно зло поглядывая на слугу, мол, что стоишь тут столбом. К сожалению, Гор, как и все рабы, был слишком туп или успешно притворялся таковым, и на помощь Лексу не особенно и спешил. Поняв, что от спутника помощи дождидаться бессмысленно, гениальный ум современности, как и любой обычный человек на его месте, ухватился за соломинку. То есть, в данном случае, за девушку. - Это я - иду. Шёл. А вы - летели.
- То-то вы как больной тепличник ползли, - фыркнула она, поднимаясь с пола. - У некоторых между прочим неотложные служебные дела. Тут Сола заметила груз, возвышавшийся на тележке раба, и ее передернуло.
- Хотя, смотрю, вы уже на сегодня справились. Прикрыли бы что ли. Гадость какая.
- Не гадость, а Наше Будущее. - и всё-таки, это была не ирония, нет. Доктор Лекс был абсолютно серьёзен. - Возможно, именно эта пара особей произведёт сдвиг в нашей науке, поможет выжить многим будущим поколениям! Ну А не эти ваши "неотложные дела", которых каждый день у любого обывателя по десятку!
Гор стоял, опершись на тележку, и слушал. раскрыв рот, по подбородку стекала струйка слюны. Не похоже, что он понимал хотя бы половину из всей этой учёной тарабарщины. Но главное раб уловил прекрасно - пока доктор наслаждается собственным красноречием, идти никуда не надо, а значит, можно пока немножко отдохнуть.
- Возможно, их именами впоследствии назовут целый биологический подвид! - тут Лекс сообразил, что всё-таки дал маху, они здесь всё-таки одни, и эта куда-то спешащая юная лаборантка вряд ли будет особо благодарным слушателем. - Ну или хотя бы неизвестную раньше мелкую косточку. В любом случае, ваше отношение, мисс, легкомысленно и недопустимо.
Во время этой пафосной речи девушка с недоумением рассматривала внезапного собеседника, как если бы у него вдруг выросли рога или хвост.
- А ведь я вас знаю, - прищурившись, сказала она. - Вы ведь доктор Лекс? Между прочим, вы знаете, что крысы называют нас "стервятниками"? Так вот, глядя на вас и ваши..хмм..особи, почему-то именно это определение кажется верным. Как это похоже на так называемых ученых! Копаться в трупах, вместо того, чтобы приносить пользу обществу, искать какую-то бесполезную косточку, вместо того, чтобы обратить внимание на насущные проблемы.
Сола разошлась, её возмущение нарастало.
- Да задумывались вы когда-нибудь, насколько бесчеловечны эти ваши опыты?!!! Дай вам волю, вы бы наверняка попытались использовать живых людей!!!! Да вы..да вы...
Что девушка хотела сказать еще, осталось неизвестным. Внезапно громко и пронзительно запищал таймер на ее наручных часах, показывая 7:00. Охнув, Сола вспомнила куда и зачем спешила до столкновения, а затем, наградив мужчину напоследок уничижительным взглядом, показывающим все, что она думает о нем и его работе, с гордо поднятым подбородком повернулась к нему спиной и заторопилась дальше по коридору.
- Какой превосходный экземпляр... - тихо, себе под нос, так что услышать его было едва ли возможно, пробурчал доктор Лекс, провожая Солу голодным, прямо-таки жаждущим взглядом. - И когда только Крисп перестанет, наконец, витать в эмпиреях и даст мне поработать с Настоящим материалом?

При участии deathlordа

Жилые этажи Небоскреба.
19 сентября. Вечер.

(вместе с Оррофином)

В меру чистый, в меру освещённый и в меру безлюдный коридор сто семьдесят восьмого этажа не торопясь уплывал назад. Двери здесь были одинаковыми, а покрытие пола изобиловало неровностями и выбоинками.
"Смотрителю этого этажа надо устроить хорошую взбучку, - думал Натан, в очередной раз спотыкаясь. - Похоже, этот мерзавец вообще сюда не ходит!"
Хирург держал в руке объявление, написанное синим карандашом и теперь лишь искал дверь с нужным ему индексом.
"K, L, M, а вот и N. Кажется, это то самое место"
Казалось, Штейн сошёл с ума. Он перешагнул рубеж тридцатилетия, да и армейская физическая подготовка основательно позабылась, он потерял былую мускулатуру и теперь отличался болезненной худобой, из-за многочасовых операций за столом его осанка оставляла желать лучшего, лицо приняло на себя первые морщины, а руки покрылись крупными, рельефными венами. Одним словом, Натан вовсе не был красавцем, и в его положении направляться по объявлению о поиске модели для рисования было по меньшей мере странно, но доктор даже не испытывал колебаний. Едва достигнув искомой двери, Натан трижды в неё постучал и сделал полшага назад, дабы дать художнику возможность себя рассмотреть.
- Ага, - сказала Морган, открыв дверь. - Пароль прозвучал. Здрасте.
На врача воззрились два ярко-голубых глаза, и воззрились изучающе. Впрочем, это не было изучение вопроающее, вроде "Ах, у него морщины в уголках глаз, он уже стареет" или "Ах, он такой худой, может, он просто злой человек - ведь известно, что все злые люди - непременно худые!" Это было изучение поглощающее, впитывающее, обследующее ради самого обследования...
И почему-то взгляд девушки, немного смахивающей на парня (мешковатая одежда подобрана как нарочно), остановился на коленях Натана.
- Ну вы заходите, - наконец произнесла Рид и посторонилась, впуская гостя. Однако взгляда от коленей не оторвала.
"Ага, значит она художница", - подумал Натан, в ответ на изучающий взгляд девицы, глядящий на неё почти скучающе. На самом деле, это было обычное выражение его глаз. Из-за крайне высокой светочувствительности, Штейн привык держать веки полуопущенными, что в сочетании с затемнёнными стёклами очков несколько спасало его от режущего света, но одновременно придавало его лицу скучающее выражение. Такое, будто ему давно уже всё надоело и опротивело.
- Добрый день, - Натан улыбнулся так же мягко, как с пациентом, который отходит от наркоза и мечтает по этому поводу умереть. - Это ваше объявление?
Он зашёл в жилую ячейку, отметив, что девушка внимательнейшим образом следила за его пластикой.
- Ага, - снова сказала она. - Вы хотите, да? В смысле - со мной поработать.
Создавалось впечатление, что много говорить девушка не привыкла - или просто не любила.
В конце концов, за чем еще он мог прийти, если увидел объявление? На блюстителя порядка не похож, да и в расклейке объявлений ничего противоправного не было, их расклеивали все, кому было что-то нужно.
- Можно и так сказать, - Натан встал, прислонившись к стене и сняв вес с больной ноги.
Давным-давно, во времена службы в ЧБ, мышцы его правой ноги оказались рассечены крохотным осколком гранаты. Было это в полевых условиях, так что, зашивать себя ему пришлось самостоятельно и без анестезии. Швы легли плохо, рана заживала долго и теперь, время от времени, нога болела и отказывалась повиноваться нормально. Однако, именно после этого случая Штейн клятвенно пообещал себе выучиться нормально зашивать раны, так что, на судьбу он в обиде не был.
- Скажите, девушка, вы боитесь крови?
- Да нет, - пожала плечами Моргана. - Чего в ней страшного, если она не твоя и не вытекает наружу из твоей вскрытой глотки... по-моему так.
"А еще она убийственно красная", подумала художница, "настолько красная, что в сочетании с черными чернилами смотрелась бы убойно на набросках, но вот незадача - кровь постепенно буреет, высыхает и меняет цвет". Если бы не это, она непременно рисовала бы и кровью тоже. Своей, наверное.
А так - сидишь и мечтаешь о том, что ученые рано или поздно изобретут хорошие, не портящиеся, стойкие краски всех возможных цветов. Или хотя бы пяти основных. Особенно желтого и белого не хватало, конечно.
- Это очень хорошо, - Натан снял очки и протёр их кусочком ткани, извлечённым из кармана. - Видите ли, я нашёл вас по объявлению, но не для того, чтобы быть вашей моделью. Всё дело в том, что я хирург и большую часть жизни записывал свои...наблюдения, знания и интересные случаи из практики для будущих, так сказать, поколений врачей. Не теоретический учебник, а практическое руководство. Однако, без иллюстраций нормальной книги у меня не получится, а фотографировать в морге или операционной нельзя. Именно поэтому мне нужна помощь профессионального художника.
- Ого, - девушка присвистнула. - Перспективы открываются прямо ого-го.
На некоторое время Моргана задумалась. Не потому что предложение было сомнительно, скорее, хотелось внятно представить себе, сколько плюсов от этого она получит.
Во-первых, доступ ко множеству тел, пусть мертвых, но тел. Анатомия у людей не меняется после смерти - если только они умерли не от вырывания сердца, печени, кишечника... и так далее.
Во-вторых... собственно, хватит уже одного "во-первых".
- Здорово, на самом-то деле. Я согласна. А вы сами точно не хотите побыть моделью? Живое тело - это все-таки не то же самое, что мертвое...
- Девушка, неужели у вас такие требования, что даже я вам подхожу, - Натан негромко рассмеялся. - Нет-нет, не подумайте, я не стесняюсь и не ломаюсь. Если вы этого хотите, то давайте будем считать это ответной услугой, причём я вам ещё должен останусь. Видите ли, просто так провести вас в отделение или морг не удастся, а потому вам придётся поступить в соответствующее училище. Не волнуйтесь, вступительные экзамены там совсем не сложные. Так как вам мои условия?
- Дело в том, что я не совсем обычный художник, - пожала плечами Морган. - Для того, что мне нужно, вы подходите. А насчет условий... вот если вам про эти экзамены не сложно будет рассказать хоть чуть-чуть, то пожалуйста. То есть наоборот, спасибо.
Натан водрузил очки обратно на переносицу и понял, что если не покурит ещё пять минут, то начнёт рычать на окружающих.
- Ну, учитывая, что вам нет нужды поступать сразу на высшие курсы и можно ограничиться общим училищем, сдать тебе надо будет три дисциплины: общую биологию, общую химию и биологию небожителей. Подходящие учебники я вам принесу и с подготовкой тоже помогу, если вы конечно согласитесь. Учиться вам придётся ровно столько, сколько будет длиться наше сотрудничество и ровно с такой успешностью, чтобы продолжать обучение. Я вам буду помогать всем, чем смогу, в общем...ох, я начинаю путаться. Вы не против, если я закурю?
"Учиться"... звучало почти как приговор, но перспективы манили. Моргана закусила губу. Н-нет, все-таки плюсы значительно перевешивали минусы!
- Курите на здоровье, - кивнула она. - Да, как это... я Морган. Или Моргана, как больше нравится.
- Ох, простите, я забыл представиться! - доктор быстро достал портсигар, и вскоре наполнил комнату клубами своего любимого дыма.- Натан Ди Штейн, хирург.
Категорию и специализацию он решил умолчать, дабы не отпугивать девушку заранее.
- Рад с вами познакомиться, Моргана.
- Ага, - в третий раз сказала девушка. - Я вас набросаю пока, если вы не против?.. Еще ни разу не пробовала изображать дым.
Она уселась на любимый стол, положила блокнот на колени и, поделив еле видимой линией лист на две части, быстро стала рисовать что-то едва касающимися движениями карандаша...
...карандашей. Рисовала Моргана обеими руками одновременно.

(продолжение)

Натан удивлённо приподнял брови и выдохнул ещё одну струю дыма.
- Вы рисуете двумя руками? Вас кто-то специально учил или вы изначально обладали таким необычным качеством?
- Меня вообще никто не учил, - Моргана удивленно посмотрела на хирурга. - Ну, просто так ведь намного быстрее.
- Амбидекстрия. Очень редкое свойство организма! Вам повезло, Моргана. Так что скажете относительно моего предложения?
- Ух ты! - выдохнула девушка. - А звучит, как название какой-то болячки. Ну, в общем, я согласна. В конце концов, лучшего натурщика, чем труп, мне не найти. Беспрекословен и не шевелится. Я для этого даже учиться готова, представляете...
- Ценю, - улыбнулся Натан. - Ценю и завтра же принесу нужные книги. Набор откроется через четыре дня, но подготовиться за это время вполне возможно. Я помогу всем, чем смогу, так что, вы поступите. Не сомневаюсь.
- Четыре дня?! О небо!
Моргана схватилась за голову, уронив один из карандашей.
- Да я свихнусь! Четыре дня с книгами.... а последний раз я держала в руках книгу года два назад! Док, скажите, вы правда не сомневаетесь, или просто подбадриваете утопающего?
- Ни секунды, - Штейн ещё раз улыбнулся. - Вы художник и должны обладать хорошей зрительной памятью, книги я вам принесу хорошие, доходчивые, а что будет трудно, объясню. Тестирования вас ждут не сложные, скорее на понимание, чем на зубрёжку, так что причин для беспокойства нет.
- А, ну... - она взлохматила волосы на затылке, так что те встали дыбом. - Тогда ладно. Но за эти четыре дня, в течение которых я вряд ли что-то нарисую, так как буду занята, я просто обязана что-то взять с вас. Ведь мне придется потратить время не на то, на то я собиралась. Пусть это и ради личной выгоды, и все такое, но спровоцировали меня именно вы, да-да, - Моргана широко и доброжелательно улыбнулась.
- Разумеется, я готов оплатить ваше время в той форме, в которой пожелаете.
Натан еле заметно вздохнул. Он подозревал, что чем-то в этом роде всё кончится, и лишь надеялся, что не придётся выполнять некую тяжёлую, нудную работу. Монотонного труда доктор Штейн терпеть не мог и всячески избегал.
Рид подмигнула.
- Ничего ужасного не попрошу. Смотрите, вы ведь пришли по объявлению о том, что кто-то ищет модель для рисования. Так что... - спрыгнув со стола, девушка подняла карандаш и закончила монолог: - Так что раздевайтесь.
- Однако! - Штейн едва не выронил сигарету. - Так вам была нужна обнажённая натура. Ну, чтож, как угодно. Топлесс хватит?
- Мне нужна была полностью обнаженная натура, - качнула головой Морган. - Вы не бойтесь. Я не буду смотреть на вас как на личность. Только как на совокупность рук, ног и прочих частей тела. Мне абсолютно все равно, какого цвета у вас трусы и насколько обильна растительность на ваших ногах, - она кашлянула. - Извините за прямоту, если чего.
- Прямота качество хорошее, - сказал Натан, расстёгивая рубашку. - Но вы сами напросились, таак что не пугайтесь, увидев скелет обтянутый кожей.
Он быстро разделся и, нимало не смущаясь, поинтересовался:
- Как мне...сесть, встать, лечь?
- Сможете простоять полчаса?
- Попробую, но курить буду, уж не обижайтесь!
Художник махнула рукой.
- Не стесняйтесь, курите...
На этот раз рисовала она только одной рукой - во второй был ластик, которым она бысто корректировала неверные линии. Со стороны Натана не было видно, что именно там получается, а лицо Морганы моменты работы не выражало абсолютно ничего - словно сама она куда-то делась, и остались бумага и карандаши.
Потом карандаш был отброшен и в ход пошло что-то вроде стального пера.
Эти прекрасные тонкие линии... Доктору Штейну предстояло стать прототипом главного героя нового порнокомикса.
А он и понятия не имел об участи собственного не слишком светлого образа. Хирург вспоминал утомительные смотры в Чёрной Бригаде, когда по часу, а то и больше приходилось выстаивать неподвижно, в неудобной, максимально выпрямленной позе. Да и засады на пару с бойцами тоже сахаром не было. Он лишь осторожно переносил вес с одной ноги на другую и вдумчиво, размеренно курил.
Через несколько минут Рид закончила.
- Посмотреть хотите?
- Разумеется! - в горле уж першило от крепкого самосада, а в комнате можно было вешать топоры связками от дыма. Натан шагнул к девушке, словно бы и забыв о своей наготе, и взял рисунок в руки.
Человек на картинке, в самом деле, мало чем отличался от Натана Штейна. Чернильные линии не пощадили ни одной части его тела, показав всё таким, каким оно и являлось на самом деле.
Кроме, разве что, лица. Лицо было чужое, совершенно незнакомое и явно только что придуманное Морганой.
- Ну, физиономия другая, - слегка извиняющимся голосом сказала она. - Вы же не хотите, чтобы в вас пальцем тыкали потом?
- А почему в меня должны тыкать пальцем? - в душу Натана поскреблось недоброе предчувствие.
- Ох, - Моргана немножко отодвинулась. - Охо-хо. Вы же переживете горькую правду, да? Я не совсем обычный художник, я не только портреты рисую. В основном я рисую порнографические плакаты и комиксы. Знаете, у охранников большой популярностью пользуются... не только у охранников, но информацию о заказчиках я разглашать не могу. Такие дела, в общем. Не сердитесь, ладно? Ваше тело увидят многие, с некоторым изменениями, конечно... и никто не узнает лица.
- Так, - рука хирурга чуть дрогнула, будто он хотел смять рисунок, но вовремя остановился. - Жаль, что вы не предупредили заранее, не слишком этично получилось. Впрочем, мне всё равно, раз уж вы заменили лицо. Пожалуйста, Моргана, делайте с этим рисунком что хотите, я не против.
- А вы бы согласились, если бы я предупредила? - она подняла бровь. - Ну не дуйтесь, док. Хотите, я вам эту картинку подарю и не буду с ней делать ничего ужасно-порнографического?
- А почему нет? Лицо-то не моё, а тело...ну, не думаю, что среди ваших заказчиков есть те, кто его узнают. Оставьте, чего уж. Я его всё равно в стол спрячу, а вы в дело пустите. Кстати, не могли бы вы шрам на ноге немного подтереть? Очень приметный, бывшие сослуживцы если увидят, точно догадаются.
- Да запросто, - весело фыркнула Моргана. - Спасибо вам, вы меня только что обогатили на много полезных вещей, это точно.
Художница кивнула улыбкой... и тут ее взгляд застыл и уперся куда-то в пояс Штейну.
Вернее, ниже, если быть совсем точными.
- Вы голый, - каким-то тихим, враз упавшим голосом произнесла она, чувствуя, что на щеках начинает пробиваться идиотский румянец.
Штейн проследил за взглядом девушки и пожал плечами.
- Ну да, голый. Уже полчаса как, и вы сами попросили раздеться. Припоминаете?
- Ага, - слегка ошарашенно произнесла Моргана.
В следующую же секунду она отвернулась и быстро принялась собирать листки со стола, раскладывая их по стопкам.
- Извините, - пробормотала она через плечо. - Можете, того.. одеваться.
Штейн тихонько хихикнул и принялся одеваться. Девушка нравилась ему всё больше и больше, ко всему прочему, проявив потрясающий уход в работу, отключавший даже что-то специфическое, отвечающее за стыд в сознании.
- Пожалуй, я пойду, - сказал он, всё ещё улыбаясь. - До завтра, Моргана, и спасибо. Рад был с вами познакомиться!
- Я тоже, док, - она повернулась. Румянец на щеках пылал вовсю, но со смущением она уже справилась. На лице играла прежняя улыбка.- Буду ждать вас завтра.

c Reylan
Подземелье фармацевтической фабрики
19 сентября, 15-50

К проему они вернулись через час вчетвером – с Джеком и Кейтом, которые были приданы для охраны. Куда разумнее, казалось бы, отправить тех в одиночку, но Торссон считал их слишком недалекими, чтоб понять опасность, которая может угрожать драгоценным посадкам. Впрочем, судя по любопытному блеску в глазах, были у него и другие соображения. К желанию Маги отправиться с ним он отнесся с полнейшим равнодушием. В конце концов, это вряд ли многим опаснее, чем любой будничный миг их подземной жизни.
К тому времени работники уже взрыхлили почву, добавили удобрений, собрали часть грибов в ящики и отправились в лаборатории. Магдалена вернула двоих, велела вооружиться и следить за входом в вентиляционную шахту, а кроме того – засечь время. На несколько секунд она задумалась – через какое время коллегам следует начинать нервничать?
- Если мы не вернемся… к ночи, - понятия дня и ночи в подземельях определяются исключительно часами, многие люди в городе начинают работать как раз тогда, когда на фабрике ложатся спать, по сути – нет никакой разницы, когда спать, а когда работать. На фабрике работали в основном днем.
- Да, если никто из нас не вернется к ночи, думаю, вам следует приварить сюда решетку покрепче, а после послать весть Старшему.
Магдалена взглянула на Торссона, нет ли у того возражений.
- Лучше к утру, - резко мотнул тот головой. - Если найдем что интересное – не хочется потом решетку ломать.
Тоннель был достаточно широк для весьма комфортного проползания друг за другом на четвереньках. Комфорт этот, правда, был слегка омрачен текущей по полу водой. Кожаные перчатки и наколенники некоторое время стойко защищали своих хозяев от влаги, но после сдались. Вода сочилась и по стенам, капала с потолка, то и дело попадая на голову и за шиворот.
Они передвигались в темноте почти бесшумно. Расширившиеся глаза угадывали смутные очертания предметов, а ноздри иногда подергивались. Чуткие уши ловили отдаленные звуки, каких не услышать стервятникам... Уже стих, умер шум работников на плантации, и самым громким было шуршание от их продвижения.
Что сказали бы предки – сумрачно думал Торссон, пока полз за Джеком.
Не отцы, не деды, а те, далекие, что жили до Войны. Признали бы своих потомков или брезгливо отшатнулись? Верхние зовут нас крысами – и мы сейчас в самом деле ползем, словно крысы. Хвостов не хватает.
Они миновали несколько поворотов и остановились, добравшись до развилки.
- Куда теперь? – шепнула Мага и принюхалась, надеясь уловить подсказку в воздухе.
- Бросим что-нибудь для Скерру – пусть укажут дорогу, - предложил Некман. – Постой-ка...
- Он вынул из сумки гриб, прикрывая его рукой, и огляделся. Оба направления казались одинаковыми. Просунул голову в один тоннель, высунулся, прополз ко второму и замер, вдыхая воздух. Потом полез за клочком шерсти.
Магдалена проследовала за шефом сперва к одному тоннелю – оттуда веяло сыростью, впрочем, как и везде, где они проползли. Второй тоннель загородил собой Торссон, и Магдалена нетерпеливо поинтересовалась, что там.
Мужчина сунул ей под нос клок шерсти и коротко ткнул свободной рукой в сторону тоннеля.
- Запах похож. Попробуем.
Она дернула плечом, мол, почему бы и нет и, воспользовавшись тем, что Некман выбрался из прохода на развилку, протиснулась в тоннель первая. Запах действительно был иным. Едва ощутимо пахло зверем и мокрой шерстью. Проползя метров десять, Мага резко остановилась.
- Что-то случилось?
Торссон следовал прямо за девушкой, оттеснив прикрывавших тыл охранников.
Магдалена уселась на колени и внимательно рассматривала что-то лежащее на ладони. Стянув зубами перчатку со свободной руки, она потыкала это нечто пальцем, после, по-змеиному извернувшись, показала находку шефу. На ладони лежал комок земли – черная и рыхлая, она была совсем не похожа на песок и бетонную крошку, попадавшуюся до сих пор. И пахла грибами.
- Наши гости опять наследили, все верно, - сказала девушка.
- Может, это неизвестная стая, - предположил Торссон сумрачно. – Или даже известная.
Охранники обычно молча несли службу, не вклиниваясь в беседы, но тут Кейт, у которого было очень острое обоняние, подал голос.
- Человеком совсем не пахнет. Совсем.
- Да и те следы на грядках, - напомнила Магдалена и ехидно усмехнулась, - Конечно, это вполне может быть стая… кого-нибудь. Кого только в подземельях не водится, - ее голос снова посерьезнел, - Я читала, до войны при фабрике был исследовательский центр. Там держали подопытных животных.
Она снова поползла вперед, теперь осторожнее, останавливаясь и прислушиваясь.

20 сентября.
Небеса.
7:00

Никодемус вновь завозился на своем месте и посмотрел на Энгуса и Базилеуса, будто ища поддержки. Но Грегори сидел полностью погруженный в свои мысли, а Вилла был как всегда невозмутим. Сегодня они впервые присутствовали на планерке группы, к которой их прикомандировали. Даст уже слышал перешептывания, смешки, видел косые взгляды, бросаемые на него. Ничего-ничего! Он им еще покажет, что он в своем возрасте способен на много большее, нежели молодые особи, претендующие на звания ученых. А насмешки... а что насмешки? Не в первый раз он слышит о себе нелестные высказывания. Порой завуалированные, а порой неприкрыто издевательские. И все же, он, ученый, создавший себе мировое имя, теперь должен работать над изучением внедрения генов скорпиона в томаты. Право, смешно и горько!
Пикнул таймер, возвещая о начале планерки. Вошел руководитель группы, невысокий, полноватый и крайне суетливый. Никодемус поморщился - и вот этому типу ему придется отчитываться. Даст почти не слушал, о чем говорил его "начальник", пока его внимание не было привлечено фразой, - "А теперь, позвольте представить новых членов группы!" И Вилла, и Грегори, и, конечно, сам Даст встали. Никодемус крайне расчитывал, что на этом их "представление" и закончится.
- Может вы что-нибудь скажете своим нынешним коллегам?
Старому генетику внезапно показалось, что взгляды всех присутствующих излучают тепло, его внезапно бросило в жар. Он прекрасно знал, что его способность общаться с людьми невысока, а потому, общение с посторонними всегда старался свести к минимуму. Но нужно что-то сказать. Напряжение росло, по мере того, как длилась неловкая и неуместная пауза. Никодемус в отчаянии взглянул на Базилеуса и его старый друг тут же пришел на помощь.
Небеса видят, Вилла обладал прямо-таки невероятным обаянием. Его мягкий, глубокий голос прирожденного оратора, прекрасно поставленная речь, открытый и доброжелательный вид - производило на окружающих потрясающее впечатление (немногие знали, сколь обманчиво оно могло быть). Не раз Даст задавался вопросом, а не является ли его коллега каким-то мутантом, новым витком в развитии жителей Поднебесья. Один раз он даже взял на анализ немного биологического материала Виллы, но не нашел ничего.
Казалось, Базилеус играл на чувствах окружающих. Вот он упомянул достигнутые группой результаты, говоря о них едва ли не с восхищением. Вот упомянул об ответственности генетиков за результаты своих опытов - ведь плодами исследований будут пользоваться все жители Поднебесья. Вот сказал о том, что будет рад работать с такими учеными, как собравшиеся на планерке (и Даст мог бы поклясться - в словах Виллы звучала сдержанная гордость). И даже когда какой-то остряк крикнул о том, что надеется, что картошка после их экспериментов не поползет чистить канализацию, Базилеус рассмеялся вместе со всеми собравшимися. Никодемус с облегчением выдохнул - лед по отношению к новым членам группы сломан. Что ж, пусть Базилеус и дальше занимается дипломатией, а он займется исследованиями. Однако, не смотря на то, что закончилась официальная часть, им еще предстояло знакомство с нынешними коллегами, осмотр лабораторий, ознакомление с готовыми материалами исследований. Никодемус поморщился - день обещал быть долгим.

Вместе с Ivory

- Надо что-то предпринимать и чем быстрее, тем лучше. – по ярко освещённой комнате метался как зверь в клетке чёрнокожий мужчина лет тридцати пяти – сорока. Своими широкими шагами он измерил уже длину, ширину и даже диагональ маленькой комнаты.
- Как ты не можешь понять, что этим самым мы теряем свою независимость? – вожак, молодой парень лет двадцати пяти, сидел за небольшим столиком и держался за голову руками. – После такого заявления нас могут обязать даже платить им.
- Пусть только попробуют нам навязать что-нибудь, - Гром остановился у одной из стен, полюбовался найденным огнемётом и ласково провел по нему рукой. – Вместо слов мы можем легко ответить свинцом.
- Нам не нужна война. – парировал бурные слова Рок. - Люди и так истощены, а охотники не успевают высыпаться во время, отведённое для отдыха и начинают дремать на постах. А это уже опасно, особенно на дальнем рубеже. Кстати, нашли этого мальчугана? Как его звали? Кайла?
- Нашли, нашли.… Часа три искали и будь я проклят, если сам лично не проверял этот участок лабиринта. А после нашли его вжавшегося в стену в одном из тупиков.
- Не нравится мне это. Ох не нравится, – устало пробормотал вожак. Он не спал уже более двадцати часов, а заступать на смену нужно было уже часа через три – на счету был каждый взрослый мужчина.
- Рок нам надо что-то решать. Насекомых становится всё меньше, на поверхность не выбраться и свежей пищи нам найти негде. На имеющемся урезанном пайке мы протянем едва несколько дней. – Гром тоже был уставшим, но его дежурство только что закончилось и ему посчастливилось вздремнуть часок именно на дальнем рубеже.
- Ну хорошо, - сдался вожак охотников. – Готовь команду для выхода наружу. Выступаем завтра. Я сам поведу людей…
- Ты? – удивился собеседник. – Но у тебя же дежурство на ближнем рубеже. Там ведь отдохнёшь… - Гром осёкся на полуслове, поймав на себе укоряющий взгляд вожака.
- Всё равно, - после минутного молчания произнёс Рок. - Людей поведу я сам и торговаться лучше буду сам. А за старшего пока остаёшься ты. И если что-то произойдёт, пока меня не будет, действуй согласно нашим договорам. В остальном – думай больше головой, а не сердцем. Думаю, что долго мы там не задержимся.
- Ты так говоришь, будто уходишь наверх к Хшорру, а не за пропитанием. – попытался пошутить Гром
- Тьфу на тебя, - огрызнулся Рок, - не упоминай, да не произойдёт.


Спустя сутки Рок, Баз, Сидеррик и Крон пробирались по поверхности постоянно оглядываясь и будучи настороже. Неизвестная территория, неизвестные опасности не давали расслабиться. После преодоления очередного завала, е произнося вслух и общаясь на языке жестов, выработанных в среде охотников, решили устроить привал и расположились в одном из полуразрушенных зданий.
На самом деле всего-то и опасностей было, как внезапно отваливающиеся куски от зданий, да и патрульные Кайтовцы, любившие пострелять почем зря. Но последние пару месяцев им было ясно сказано, что палить по пришлым, если они не стервятники, без очевидной причины не полагается. Здесь не тир. Каждый патрон на счету. Это усвоил даже Рыжий Ричи, который никогда не упускал случая пальнуть по неосторожно зашедшим на территорию. Рыжий нервно бросил окурок на землю, новые правила ему не нравились. Подал своим ребятам знак. Приветствие для всех незваных было типовое:
- Не делать резких движений, сложить оружие, руки за голову, - проговорил Рич с ленцой, указав автоматом на самого высокого гостя.
Оружие было наготове и уже уставилось внезапно появившемуся незнакомцу в грудь. Однако стрелять без команды никто не осмелился. Вокруг стали появляться другие гости и Рок понял, что они окружены.
- Мы не желаем войны. – произнёс он. – Нас интересует начальник здешней стаи. Я – Рок. Назови себя. – Оружие между тем нацелилось стволом прямо в голову говорившего чужака и обстановка начинала напрягать.
- Ой-ой, какие мы серьезные, - проворчал Рич, досадуя, что заварушки, видно, не получится. – Я вообще не очень догнал, почему должен называть себя всякому, кто припрется в Промзону. Ну, ладно, - Рич почувствовал, что опять хочет курить. Но отчетливо понимал, что пока эти суровые ребята тычут ему в голову стволом, покурить едва ли получится. Значит с этим всем надо быстрее закончить. – Я Рыжий Рич, старший в патруле. К Эвансу я вас отведу, так уж и быть, - «чертовы приказы» - подумал он, - но оружие придется сложить, да и вообще для незваных гостей больно уж вы строптивые.
Рок тянул время. Для чего? Хотел бы он найти ответ на этот вопрос у себя в голове. Его размышления и оценивание ситуацией длились несколько минут. За это время, аккуратно поворачивая голову он определил позиции пятерых бойцов, но сколько их могло оставаться незаметными – было загадкой, но и расставаться с новеньким оружием не было особого желания. Но его раздумьям помешал зычный звук, доносившийся явно из живота одного из его подопечных, и тем самым положив конец мучающим вожака мыслям.
- Сложить оружие! – приказ был короток и ясен.
- Но… - воспротивился было Сиддерик, самый младший из охотников.
- Выполнять! Сид, от того, что тебя тут укокошат, твоя Мара сытой не станет.
Бойцы по очереди сложили оружие в аккуратную пирамиду перед Роком. Автоматы, пистолеты и ножи. Когда последний из его воинов остался безоружным, Рок ещё раз посмотрел на Рыжего Рича через прицел, тяжело вздохнул и проделал те же процедуры, что и его подопечные.
- Хе хе… - только и сказал Рич, - ну и хлама вы натащили, парни. Эй, Натан, сегодня твоя очередь это тащить.
На лице одного из патрульных нарисовалось раздражение, но спорить при посторонних ему не хотелось. Он сложил все оружие в мешок, и взвалил на плечо.
- Вот дрянь, а… опять забыл, сказать, чтоб отошли, - хмыкнул Рич. – Значит, так, гости дорогие, гы гы… Вы идете впереди, мы вас держим на мушке сзади, ничего личного, парни, просто инструкция.. устав. Я и так вон… А ладно. Вперед.
Всю дорогу раздавались комментарии и понукания:
- Ты чего едва ноги переставляешь? Каши мало ел? Х-хе… Куда преешь, налево! Налево! Прямо, куда тебя нелегкая несет?
- Рич, ты только не обижайся, - после трех минут ходьбы раздался голос одного из патрульных.
- Чего тебе?
- Если бы я был ими, я бы тебя убил.
- Жду-не дождусь, - раздраженно бросил Рыжий, когда они подошли к спуску в подземку. - Ну что ребятки, вниз!
- Эгей, дозорные! – рявкнул Рич во всю прокуренную глотку, когда самих дозорных еще не было видно, - где Эванс?
- Да черт знает, – раздался голос, спустя секунду в красном свете можно было разглядеть сторожевого. – Опять у вас пришлые? Им что здесь, медом намазано?
-А Хшорру их разберет. Ну к кому мне их сбагрить? Нет, ты только подумай, и так никакого времени нет у эти старших, а они еще… - Рич умолк на полуслове, увидев, как из дверей подземки выходит высокая женщина. – Привет, Клео.
- Привет, Рич, опять кого-то привели?
- Ага, вон эти, под предводительством… - Рич сразу же утратил обычную насмешливость и прокуренную грубость.
- Цель? – Клео, мельком пробежалась глазами по стоящим поодаль гостям.
- Э… - Рыжего вдруг осенило, что он опять нарушил инструкцию и не узнал о цели прибытия.
- Рыжий, я говорила тебе, что ты ленивый идиот? – беззлобно спросила женщина и, не дожидаясь ответа, направилась к прибывшим.
- Я Клео. Глава Кайта. Вы..? И ваша цель.

Совместно с Rockerok'ом

Подземка
Раннее утро

Пока их вели Рок осматривал местные достопримечательности, запоминал схему расположения постов и копил злобу на Рича, сожалея, что не пустил тому сразу пулю в лоб, лов на себе не одобрительные взгляды подчинённых. В принципе, охранников, что их вели было всего пятеро и если бы у них оставалось оружие… Хотя.. Вот Хрон очередной раз поправил что-то подмышкой и подмигнул ему с довольным видом. «Чёрт, да у него там наплечная кобура, да и пистолет он сдал всего один… из трёх» - В ответ на весёлое подмигивание Рок только отрицательно покачал головой и процокал, что могло означать либо приказ «не атаковать», либо просто очередное разочарование в бойце. Хотя, время покажет, зря это было сделано или нет.
При виде женщины, разговаривавшей командирским тоном с надоевшим охранником, Рок подобрался и приготовился вести разговор. Ну а после сухого приветствия, вожак охотников выступил вперёд на шаг и произнёс.
- Я – Рок. Вожак стаи. Мы нашли большое помещение под землёй, заполненное разным хламом. Но у нас проблемы с едой. Мы могли бы предложить Вам обмен.
- Вот как? Это значит, что я вас ждала. – Клео медленно кивнула. – Кстати, вынуждена принести свои извинения за Рича. Он плохо управляем… на дальних дистанциях. – Она нахмурилась, провожая взглядом патрульных Рича наверх. Оружие пришлых лежало за дотом из мешков с песком. - Обмен, значит. Нам надо знать вашу численность, чтобы определиться с необходимым для вас количеством еды. Но как нам быть уверенными, что вы не… не преувеличите, к примеру?
- Не преувеличим что? – Спросил хмурясь Рок. Подход Клео к дело ему нравился, но вот тон, с которым всё говорилось, не очень. – Обмен нам нужен только для начала. Позже мы бы хотели получить доступ на поверхность для охоты, чтобы самим добывать пропитание.
- Численность, - спокойно ответил Клео. Она вполне понимала раздражение пришлых. После прогулок с Ричем вообще мало кто оставался спокойным. Да он болтлив, груб и в целом неприятен. Зато стреляет даже лучше Клео. – Доступ на поверхность – вполне законное желание, но так или иначе вам все равно придется уплачивать припасами за проживание на территории Кайта. Это общее правило. За это вы как минимум будете избавлены от репрессий Старшего. Но пока о еде. Я поверю вам, - «потому что проверить нет возможности». – Нам нужно топливо. Бочка топлива на такое же количества еды вас устроит? Бочек будет столько, сколько Вы, - она улыбнулась, - скажете.
«Топливо!!! Ну конечно», - Рок чуть ли не запрыгал от радости, как в детстве. Это же было так просто и одновременно логично. Но лицо осталось невозмутимым – лишь уголки губ поползли ввех, изображая подобие улыбки.
- То-о-опливо… - Задумчиво произнёс вожак охотников. – А какое именно топливо?
- Чем вы располагаете? Дизель? Бензин? – Клео была не слишком чувствительна к перепадам чужого настроения. В этом ей обычно помогали или Эванс или Айво. Но Эванс ушел на задание, а Айво просто ушла.
Бензин стае Рока был нужен самим, причём как для генераторов, так и для мотоциклов, которые к слову уже застоялись без дела. Поэтому выбор пал на керосин.
- Керосин вас устроит?
Клео покачала головой:
- Только если по более низкой цене.
- По более низкой не пойдёт – размеренно проговорил Рок. - Вы сказали топливо – я предоставляю топливо. В нагрузку могу взять к себе несколько семей из Вашей стаи.
Клео кивнула.
- Бочка на бочку. Обижать людей не будете? – куда более дружелюбно усмехнулась женщина.
- Не бойтесь, - усмехнулся вожак охотников и кивнул на своих ребят за спиной. - Приоденем и пайком не обделим, если не будут лениться. Нам лишние рабочие руки не помешают.
«Приоденем?» - Клео еда не фыркнула. Пусть одежда у Кайтовцев разномастная, но добротная. В остальном этот относительно внезапный гость в целом вызывал скорее симпатию, чем недоверие. Но отдать своих людей в чужую стаю, без всякой страховки… пусть это даже есть такая слабая гарантия, как еда. Но…
- Следовало бы и кого-то из твоих приютить. У нас тоже жить хорошо. Плюс в силу численности и слаженности отражать нападения нам пока удается без особых потерь.
- Хорошо бы, - Рок задумался, стоит ли раскрывать карты раньше времени и упоминать о том, что них едва хватает людей для охраны, не то чтобы переселять кого-то. Но если он хочет установить хорошие отношения с этой стаей, надо искать компромисс. – Следующим рейдом мы приведём с собой две-три семьи. Кстати о рейде. Может, обсудим место следующей встречи? Вы не против, если это место будет под землёй? Таскать на поверхность полные бочки совсем не лёгкая задача.
- Совсем нет. Это и нам удобнее. Но надо найти такую станцию, о которой немого дурных слухов и которая примерно на равном расстоянии от вас и от нас.

Найти станцию? Знали бы об этом разговоре обитатели Депо, наверняка только посмеялись бы - здесь-то даже малые дети знали, кто ответит на этот вопрос сразу и абсолютно точно. К сожалению, или к счастью, для кого как, но Иеремия во всей подземке имелся только один. Кроме того, старик всё-таки не владел телепатией, и был сейчас слишком занят, чтобы отвлекаться на всякие посторонние мелочи.
- Нет! Не так! - повышал голос Иеремия редко. Но никогда - просто так, без важной на то причины. С ним, в общем-то, давно уже и не спорили, всегда принимая его мнение к сведению, и, если и действовали наперекор, то лишь потому, что ни один человек не может предусмотреть абсолютно всего. Впрочем, даже это не всегда спасало от стариковского ворчания. - Эх, молодо-зелено. Не так, не так надо, красна девица...
"Красна девица", в самом деле, довольно смазливая девчонка лет пятнадцати, гибкая и хрупкая, как тростинка, окунула кисть обратно в банку с краской и, полуобернувшись, замерла, ожидая дальнейших разъяснений. На её лице без труда читалась усталость и желание сказать много добрых тёплых слов любому критику. Ну, почти любому. Поэтому приходилось помалкивать.
Собачий лай где-то неподалёку. Нет, не яростный, захлёбывающийся слюной - тихий такой, незлобивый. Оно и понятно. Чужаков здесь не было. И быть не могло.
Тихое шуршание гравия под ногами. Их несколько. Идут уверенно, даже слишком. Неудивительно, при их-то статусе в Стае.
- Над чем работаем? - Иеремия Иеремией, а напустить на себя начальственный вид тоже надо. Особенно когда ты и есть здесь самый главный начальник. Значительно надувать щёки Брендон никогда не любил и не умел. Но что делать - став вождём, приходится учиться. В том числе и таким вот вещам. А взгляд, острый, как бритва, уже скользит по рядам уходящих вдаль тёмных, угрюмых вагонов, останавливается на зелёном корпусе с характерной цифрой 414. Здесь, в Депо, цифра эта почиталась священной. Вероятно, как раз потому, что этот номер принадлежал их главному кормильцу, источнику силы и благосостояния Стаи.
- Да вот. Учу-учу уму-разуму, да вот без толку всё. Сколько не объясняй, что нужно идеальное сходство, всё схалтурить норовят. Эх, сам бы всё сделал, но годы уже не те... - старик определённо прибеднялся. Во всяком случае, передвигался он ничуть не медленнее молодых - когда хотел, конечно. Джерри говорил, что и стрелял как минимум не хуже - но Джерри брехун известный, ему только повод дай. Будь Иеремия хоть чуть-чуть помладше, ещё б и десяток юных любовниц на него повесил, поди, и глазом не моргнул бы.
- Но дело движется, я смотрю. - Бренд благосклонно глядел то ли на результат чужих трудов, то ли ещё на что. Долго так глядел. Девушка даже покраснела. Потом, видимо решив, что не время отвлекаться на всякие глупости, обернулся к своей спутнице. - Ну, пойдём в вагон. Все готовы, только нас и ждут.
Конечно, их уже ждали - попробовали бы только не ждать! Он первым шагнул в вагон, уже оттуда подал руку Жаки, помогая ей забраться внутрь.
Лишь когда поезд, грохоча и лязгая, скрылся за воротами, Иеремия позволил себе вздохнуть. О, как хотел бы и он отправиться туда, с ними. Но чутьё старого, битого волка подсказывало - сегодня, несмотря ни на что, лучше всё-таки остаться здесь, в Депо. Брендон дело знает и сам. Справится. Даже с Кайтами.

20 сентября
Утро.
Небо над территорией стаи Кайта.

Мертвый город щерился в небо обломанными клыками полуразрушенных высоток, бесполезно рыская вокруг множеством своих слепых глаз-окон. Скалился и озирался он, подобно загнанному в угол зверю. Захваченный в лапы смерти, необитаемый и без шансов на возрождение этот город не сдавался. Он продолжал пугать духом кончины и разрушения: огромными трещинами в стенах зданий, котлованами, образованными чудовищными взрывами и заполненными грязной водой – и никому не позволял жить на этой внушительной территории сплошных руин.
Хотя, конечно, город здесь не при чем. Вопреки подобным лирическим отступлениям, души у него нет и никогда не было. Город делают люди, именно люди возвели и разрушили его, и именно их противостояние виной тому, что здесь никто не может поселиться.
За весь свой летный стаж, наверно, уже можно привыкнуть к виду этих ужасающих руин, но Бенджамин Гроссет был натурой крайне впечатлительной. Возможно, поэтому недуг выбрал именно его сознание, а не кого-то более толстокожего. Едва вертолет опускался за облака, как в сердце Бенджамина закрадывался страх перед мертвым городом, но он настолько хорошо умел владеть собой, что никто, даже члены экипажа, не могли заподозрить насколько чувствительным был их капитан. Сам же он мог являть собой пример того, как сильно человек способен возвыситься над своей природой и чувствами, и какую цену ему приходится за это платить. Хотя, знай люди об этом, едва ли многие из них передумали бы класть свои души на алтарь «самосовершенствования», чтобы поместиться в рамки общественного стереотипа.
Сегодня, как и прошлым утром, в руинах было совсем уж тихо, никто из крыс не был замечем экипажем «Саранчи» за всю смену. Пулеметчик был этим крайней недоволен и выглядел еще более раздражительным, чем обычно. От скуки и нетерпения пострелять хоть в кого-нибудь он готов был выпустить очередь даже просто по птицам, если бы не его нежелание выслушивать нудные нотации капитана о напрасном расходовании патронов. А ведь он с таким хорошим настроением проснулся сегодня, ожидая от Крыс поразительной наглости после того случая со сбитым вертолетом! Но нет, сидят по своим норкам! Наверно, сами испугались того, что сделали. Неудачники!
Но как бы то ни было последний час тихой смены подходил к концу.
- «Саранча» возвращается в «Гнездо», - сказал Бенджамин в эфир.
- Вас понял, - отозвался голос в наушниках после недолгого шипения.
Лейтенант уныло зевнул, а вертолет быстро набрал скорости, наклонившись немного на нос, и стремительно полетел в сторону Небоскребов.
- Капитан! – вдруг вскрикнул навигатор.
- Что такое, сержант?
- Поверните, пожалуйста, на северо-восток. Там какой-то подозрительный участок. Как будто следы.
Бенджамин развернул вертолет в указанном направлении, внимательно всматриваясь в местность. Он полностью доверял своему навигатору, который, возможно, и не производил впечатления сильного и умного человека, но обладал прямо-таки фотографической памятью и вниманием к деталям.
- Вот здесь. Смотрите! – сержант направил свет прожектора на область внизу. Это было место, где не так давно встретились люди Рока и Клео, и где находился один из входов в Подземку. Правда, никто из экипажа «Саранчи» этого знать, конечно, не мог.
- Точно, следы! – воскликнул, приободрившись, пулеметчик.
- Согласен, выглядит несколько подозрительно, - задумчиво ответил капитан. Следы, в принципе, не имели особого значения, но само место… Такое чувство, будто оно замаскировано.
Вертолет завис над загадочным участком, в то время как свет прожектора шарил вокруг, рассекая полусумрак. Подумав немного, Бенджамин снова соединился с базой:
- «Гнездо», это «Саранча». Обнаружен подозрительный участок. Разрешите обследовать?
Ответ прозвучал не сразу:
- Отставить. Уже не ваша работа. Возвращайтесь.
- Так точно. Конец связи.
Лопасти несущего винта закрутились быстрее, увлекая «Саранчу» ввысь. Через мгновение вертолет уже скрылся за густыми облаками.

Небоскреб. Утро 20 сентября.

Стук в дверь был неожиданным.
С другой стороны, за вчерашний день больше никого не принесло, и ощущалась нехватка в женской модели. У Морган даже возникла отчаянная мысль достать зеркало из-за шкафа и… но может, все-таки повезло?
Или Натан с книжками уже пришел. Хотя, не рано ли ему с работы?
Ах черт, постучали-то не три раза. Точно не модель.
- Привет, док, - радостно провозгласила Рид, открывая дверь… и застыла изваянием на пороге. – Ох блин.
- Я тоже рада тебя видеть, Джесси, - ухмыльнулась Моника, проходя в комнату.
Она прошлась вдоль стены, осматривая помещение едва не хозяйским взглядом, подошла к столу, повертела в руках один из набросков (к счастью, док ей на бесстыжие глаза не попался).
- Все лучше и лучше, - оценила Моника. – Как… натуралистично. Я смотрю, ты не забыла те наши маленькие развлечения, Джесс.
- Забудешь тут, - фыркнула Морган. – Слушай, я вообще терпеть не могу, когда ты меня так зовешь. И ты вроде в курсе.
- В курсе, - согласилась Моника, - но меня забавляет твоя физионоимя, – передразнивая художницу, девушка скорчила злобную гримасу. – Вообще я с вопросом.
Когда Моника, лучшая подруга, пришла к ней с вопросом два года назад, закончилось это весьма плачевно. Рид только что перебралась на несколько этажей выше, в милую свободную квартирку, оставив родителей где-то внизу и раз от раза навещая их все реже. Моника предложила отметить переезд и попросила разрешения привести с собой пару друзей.
Один из друзей притащил две бутылки самодельной аквавиты, а второй – работавший в теплицах – засушенные листочки некоего растения. Как растение называлось, Моргана не запомнила, не запомнила она и того, что произошло после того, как они подожгли эти листья в пепельнице и дым распространился по комнате…
Но результат был, что называется, налицо. Когда Морган проснулась, кругом были осколки бутылок, пепел, чья-то блевотина и голые тела. Посмотрев на себя, Рид обнаружила, что она ничуть не более одета, и это было весьма плачевно. Плачевными оказались и другие последствия в виде тяжелейшей головной боли, дрожи в руках и ощущения нехватки воздуха в течение трех следующих дней.
Еще была грандиозная уборка, и Моника (стерва!) ни черта не помогла.
Ника всегда была немного не в себе – а уж если Морган Рид считает, что кто-то не в себе, то пиши пропало. И потом Ника подсела на страмоний. Это самое растение, будь оно неладно. Парень из теплицы мог достать его сколько угодно, но, разумеется, не за просто так… В общем, Моргана отказалась в итоге помогать подруге, и на некоторое время они перестали общаться.
Потом, правда, продолжили, делая вид, что ничего такого не случалось. Прелесть общения ушла навсегда, и остались несчастная, озлобленная на весь свет, самовлюбленная Ника и немного чокнутая, но зато без всяких травок и аквавит Моргана. Уже не понимающие друг друга… что, должно быть, к лучшему.
- …И что за вопрос ты хотела задать?
- У тебя завтра квартира свободна?
- Моя квартира всегда занята. Мной.
- И ты не согласишься ради меня сходить к предкам на денек? – Моника умоляюще сложила руки. – Джесс, детка! Что хочешь тебе за это…
- Я хочу, чтобы ты бросила страдать ерундой, - поморщилась Моргана. – И вообще, у тебя полнебоскреба приятелей. У них что, квартир нету?
Скорчив трагическую мину, Ника развела руками.
- Столь же несчастны, сколь твоя покорная слуга! Почти у всех – или предки, или проблемы. Просто площадь нужна срочно, и договориться насчет новой квартиры никто не успеет.
- …Ты сказала «почти у всех», ага?
- Почти – это я про тебя! Ну... ну Морган!
Слушать ее нытье не было никаких сил и желания.
- Я попробую узнать, могу ли к кому-нибудь свалить… так как участвовать в этом я точно не буду! Но учти, только попробую. Если не получится, вы крепко обломитесь. Зайди ближе к ночи, скажу.
- Да-а-а-а, детка! Джесс, ты чудо! – подпрыгнув, Моника обхватила Рид за шею и расцеловала в обще щеки, оставив на одной из них приметный малиновый отпечаток помады. «Новая, более стойкая модель из натуральных компонентов», как гласил рекламный плакатик на доске объявлений.
- Да. Я чудо. Ты – идиотка, - согласилась Моргана. – Вали отсюда.
И прошлое не замедлило скрыться, радостно напевая что-то и на ходу поправляя длинные светлые волосы.
«Идиотка», повторила Моргана про себя.
Во всех смыслах про себя.
Ладно, будем считать, ни с кем у нее не получилось договориться и квартира останется цела и невредима…

Рисунок Морганы

20 сентября
12-00
Небоскребы. Штаб.

В приемной как всегда было шумно и многолюдно. Небольшой холл, освещаемый внушительных размеров окнами, связывал между собой несколько кабинетов военных чиновников разных званий и сфер деятельности. Но в полукруге одинаковых побеленных дверей только одна отличалась темной звукоизоляционной отделкой – дверь в кабинет заместителя Военного Советника Сайруса Деккера.
Бенджамин сидел на скамейке у окна рядом с каким-то высоким широколистным растением, держа в руке папку с рапортом и картой навигатора, на которой был точно отмечен весь их сегодняшний маршрут. Он уже около часа дожидался аудиенции того самого зама, притом его очередь должна была дойти до него еще только через два человека.
Обычно капитан Гроссет не докладывался лично такому высокопоставленному начальству и сдавал рапорт своему майору, но в этот раз, едва его нога ступила на крышу небоскреба, поступил приказ отчитаться только перед Деккером. Сейчас Бенджамин мог только гадать, чем это вызвано, но склонялся к тому, что подбитый на днях вертолет с этим непременно связан. Впрочем, как бы не оказалось, что в штабе узнали о его болезни. Но, если подумать – это слишком незначительная причина, чтобы таким делом занялся сам заместитель Военного Советника.
Задумавшись, Бенджамин смотрел невидящим взглядом на снующих туда-сюда людей и не сразу услышал, как его позвали:
- Капитан. Капитан Гроссет!
- Что? – немного растерянно ответил он.
- Вас вызывают. Пройдите, пожалуйста, в кабинет, - учтиво сказал стоящий перед ним офицер и указал на темную дверь.
Оглянувшись по сторонам, Бенджамин увидел, что те двое, что должны были получить аудиенцию раньше него, все еще были в приемной. Что ж, раз без очереди, значит дело действительно важное.
Капитан постучал и вошел в кабинет.
- Да? - Сайрус Деккер, сам в прошлом лётчик, как всегда предпочитал краткость. Впрочем, даже сам его рабочий стол, с внушительным таким столбиком папок в левом углу и батареей телефонов в правом, явственно доказывал, что с тех пор прошло преизрядно времени.
Сидевший рядом второй человек, судя по всему, адъютант, и вовсе никак не отреагировал на появление капитана. Так, на мгновение оторвал голову от бумаг, и вновь погрузился в своё, наверно, нужное и важное дело.
- Капитан Бенджамин Гроссет по вашему приказанию прибыл, - отсалютовав, ответил вошедший.
- Докладывайте. - полупредложил-полуприказал Деккер. На кого он глядел больше, на гостя, или на карту города, висевшую на противоположной стене, сложно было сказать точно.
Подойдя к столу зама, Бенджамин вынул из своей папки бумаги и выложил их перед Деккером: - Вот мой отчет. Пожалуйста, прочтите.
- Благодарю. - Сайрус взял предложенные материалы и, разложив их перед собой, принялся сосредоточенно изучать.
- Гм... Интересно... - вскоре сообщил он, оторвавшись от бумаг. - Каковы лично Ваши предположения по этому поводу, Бенджамин?
- Как я и написал, мне кажется это замаскированный вражеский объект, - ответил капитан. Он сознательно избегал в своей речи слово «крысы» для обозначения противника, считая, что это выражение может использовать только солдатня, а не образованный офицер. - Мой навигатор отметил его на карте красным кружком. О том, что это за объект я судить не могу. Недостаточно информации. Если бы мне было позволено сегодня утром продолжить исследование местности... Но как бы то ни было, раз раньше объект не был нами замечен, возможно, у них имеют место какие-то внутренние события, препятствующие качественной маскировке.
- Разумно. - согласился Деккер. - Даки, глянь.
Давешний офицер принял пас и, в свою очередь, принялся быстренько пролистывать рапорт. Впрочем, довольно быстро закончил с этим делом и, утвердительно кивнув, положил творчество капитана Гроссета в стопку таких же.
- Вот только, не утром. Сейчас! - распорядился Сайрус. - И да, Даки Рой летит с вами. Можете располагать им, как собственным подчинённым. Он не обидится.
Помянутый Даки с неожиданной стремительностью выскочил из-за стола и вытянулся в струнку, ожидая дальнейших приказаний. Как теперь было видно, он был не особенно высокого ранга и молодой почти до неприличия. Пожалуй, Бенджамин даже немного знал его, как знают друг друга все лётчики. Даки Рой был молодым, но многообещающим пилотом. Вот только, его отчаянность портила возможную карьеру куда верней недостатка личного опыта.
«С чего он отдает мне своего адъютанта? – пронеслось в голове капитана. Он внимательно осмотрел молодого офицера, слегка нахмурив брови. – Не доверяет? Что-то подозревает?» Но Бенджамин ничего не возразил. Он знал, что если его мысли верны, то лишние вопросы могут только усугубить положение. Вместо этого он лишь кивнул:- Так точно. Разрешите готовиться к вылету?
- Разрешаю. Идите, офицер. Надеюсь на хороший результат. - кивнул Деккер, и вновь углубился в бумаги. Судя по всему, аудиенция была окончена.

Severyn, в основном. Плюс немножечко меня

20 сентября
Утро
Подземка. Железнодорожные пути.


Мчащийся по тоннелю поезд мерно покачивался на рельсах, издавая ритмичный стук, под который так приятно уснуть. Кто-то, впрочем, так и сделал, но большинству из тех, кто ехал сейчас в нем, было совсем не до сна. Все-таки нечасто стая Брендона Кадагана выезжала куда-то за пределы своих территорий таким многолюдным составом. Ну, вот такие нынче критические времена. Впрочем, для жителей подземелья все времена такие. Выползешь на поверхность – обстреляют небесники, залезешь обратно – будут эксплуатировать свои же. И нет никакой возможности вдохнуть полной грудью, если только ты этим эксплуататором как раз не являешься.
В тускло освещенном вагоне было оживленно. Гул мужских голосов заглушал стук колес, а табачный дым копился под потолком, где болталась керосиновая лампа. Вероятно, раз именно в этом вагоне проезжал сам вожак стаи, велось бурное обсуждение текущих трудностей. Однако, довольно часто почему-то слышался хохот.
Жаки к разговорам не прислушивалась. Она сидела, повернувшись ко всем спиной, на прикрученной к полу скамейке в дальнем углу помещения и чем-то увлеченно там занималась. И если, глядя на нее со спины, можно было строить самые разные и смелые версии ее занятий, то при ближайшем рассмотрении все оказывалось куда интереснее. Или скучнее – зависит от бурности фантазии в ваших более ранних предположениях. Миниатюрной стеклянной ложечкой с длинным черенком Жаки что-то перемешивала в маленьком колпачке. На скамейке перед ней были разложены разные мешочки и скляночки с порошками, а также ножик, щипцы и что-то еще в закрытом небольшом футляре. В зубах она держала горящий фонарик, потому как тусклого света керосинки ей было недостаточно. Наверно, сказываются долгие часы работы в «комфортных световых условиях» - глаза стали слишком изнеженными для обычной подземной полутьмы. Закончив со смешиванием, девушка взяла в руки пластмассовый шарик, в котором уже было подготовлено отверстие, и стала осторожно складывать в него содержимое колпачка все той же стеклянной ложечкой. Это был глазной протез, при том один из самый реалистичных в ее коллекции, по цвету практически ничем не отличающийся от ее собственного глаза. Но ситуация нынче особая – приходится жертвовать самым лучшим. Среди чужих стай добрячков нет. Уже нет.
Неожиданно поезд резко качнуло, от чего приклад собственной винтовки больно стукнул Жаки по затылку, а содержимое ложечки в дрогнувшей руке просыпалось ей на одежду. Забыв о последствиях, девушка начала отряхиваться. Из-за трения порошок быстро превратился в дым, причем довольно-таки вонючий.
- Жаки, что у тебя там? – донеслось с другой стороны вагона, но из-за дыма не было видно говорящего.
- Блин… кхе!.. Без паники! – уверенно воскликнула Жаки. – Просто несвежий завтрак. Без паники!
Впрочем, концентрация дыма не была очень большой и, будучи тяжелее воздуха, он опустился и скоро выветрился через щель в полу. И тут Жаки вспомнила про Захарию и его просьбу. Она совсем забыла про нее вчера из-за всей этой суматохи с поездкой. Да и почему она должна думать об этом сейчас? Разве может какая-то засорившаяся вентиляционная шахта быть приоритетнее безопасности их стаи? Так что его глупая просьба подождет. По крайней мере до того момента, как она доделает свой «глазик».
Закончив наполнять протез порошком, Жаки закрыла отверстие в нем с помощью нагретого над пламенем спички ножика. Пластмасса была тонкая и легко плавилась. Правда по вагону опять распространился дурной запах.
- Жаки!
- Я же говорила! Несвежий завтрак!
Ну вот, «глазик» с сюрпризом готов. Но из-за того, что делать его пришлось в таких экстремальных условиях, он имел очень заметный шов от плавки на обратной стороне, отчего ношение его было довольно болезненным. Но чего только не вытерпишь ради своей стаи!
Собрав все реактивы и инструменты в футляр, который затем легко поместился в сумке, Жаки встала и направилась к Брендону.
- А, Вонючка! – рассмеялся один из мужчин. – Чего тебе надо? Иди химичь в своем углу – мы тут дело обсуждаем.
- Отвали! – раздраженно отпихнула его Жаки, пробираясь к шефу. Она села на свободное место рядом с Брендоном и, несколько смущенная возможной незначительностью своего сообщения, сказала:
- Я вам забыла вчера кое-что доложить. Все-таки по сравнению с тем, что сейчас происходит, это не такое уж значимое событие… В общем, один из уборщиков заметил, что вентиляция в «коптильне» засорилась. Очень хочет это дело самолично исправить, считает, что на поверхности завал… Но я думаю засор в самой шахте – пусть лучше там сначала поползает, да ведь?

- Да, пусть поползает. Почему нет? Бдительность, она всегда нужна. - вождь тепло, как-то даже по-отечески, взглянул на замершего на боевом посту пулемётчика, одобрительно кивнул ему. Мол, бди давай, Родина тебя не забудет. Отвлёкся, вновь принялся задумчиво катать по лавке гранату без запала. - Пусть только не забудет доложить, если что наползает. Сюрпризы нам тоже не нужны... Кстати. Эдвин, как у нас насчёт сюрпризов?
- Первый экипаж докладывает, чисто всё. - Эдвин Крайст, отвечавший в команде за связь, человек без комплексов, с карандашом за одним ухом и наушником в другом, на работе обыкновенно предпочитал изображать статую. Не то чтобы лишняя активность мешала ему слушать эфир. Просто к чему суетиться, когда место по боевому расписанию у тебя всё равно - в вагоне. А и войдёт кто - дробовик остановит. Да и у других стволов, что грязи - если не выжить, то, по крайней мере, пострелять напоследок всяко можно.
- Долго там ещё? - ну, Джерри, как всегда, не терпится в бой. Или если не в бой, то хотя бы покрасоваться перед посторонними. Особенно если те - противоположного пола. Ну, пусть себе красуется, лишь бы только польза от него была.
- Скоро прибудем, скоро. Сходи, посты проверь. И крепления. Мало ли что. - боевик кивнул и, подхватив автомат, отправился в хвост состава, где обычно и находился груз. В случае чего - не проблема отцепить, лучше лишиться части вагонов, пусть и гружёных, чем вообще всего. Правда, нападений, тем более таких, чтобы всерьёз приходилось чем-то жертвовать, уж давненько не случалось - Стаи, контролирующие конкретные станции, старательно блюли договорённости. На сами Пути всё равно никто в здравом уме не посягнёт - дурной пример заразителен, поди, точно также и сожрут, только не в пример быстрее и эффективней. Как в своё время Кристобаля и его отмороженную шайку. Не со зла даже, просто чтобы впредь неповадно было. Большие стаи в основном и сложившийся баланс устраивает. А малые - на то и малые, чтобы не разевать свои рты на что-то большее, чем причитающийся им кусок хлебной лепёшки.

вскоре, станция стаи Кайт
Готовы ли были люди Клео к приёму дорогих гостей или нет, об этом Брендону и компании, конечно же, не было доподлинно известно. А потому, как издавна и повелось, сам поезд лезть вперёд наобум не особенно и торопился. Первым делом из темноты тоннеля выскользнула мотодрезина. В отличие от прошлой, лёгкой, использовавшейся только для разведки и без труда снимаемой с рельс силами нескольких человек, эта была заметно усилена бронёй, пусть и явно кустарной, но, как показывала практика, вполне действенной против случайных циников с огнестрелом или ещё каких мелких дорожных неожиданностей. На случай более серьёзных неприятностей - имелось и чем ответить. Станковый пулемёт пока, конечно, молчал, терпеливо дожидаясь своего часа, но дуло его смотрело в сторону станции с явным, многозначительным интересом. Экипаж Первой тоже был не разговорчивей своего железного друга - люди просто делали своё дело, и старались сделать его хорошо. Лишь убедившись, что в точке рандеву всё спокойно, машина проехала дальше, скрывшись в следующем тоннеле, но, тем не менее, оставаясь где-то рядом и не позволяя забыть о своём присутствии.
И лишь затем, с обыкновенным для такой махины скрежетом и лязгом, на перрон наконец прибыл основной состав. Медленно. словно бы нехотя, остановился, полное впечатление, прошипел что-то, понятное разве что железнодорожникам. Замер. В воздухе повисла хмурая, настороженная тишина.
Выходить из поезда, понятно, никто не торопился. Кто знает? Ситуация порой меняется быстро, вдруг теперь уже и не Кайты контролируют станцию? Им, детям Депо, по большому счёту, всё равно. Лишь бы клиенты продолжали придерживаться сложившегося издавна ритуала.
Есть дело к вечным путешественникам? Выходите. Излагайте. Торгуйте. Нет общих тем для разговора - поезд уходит по расписанию. Надо сказать, дела у хозяев станций обыкновенно находились. А если и нет - они, железнодорожники, не в обиде. Станций много. И, как правило, везде требуются их услуги.

Небоскреб. 20 сентября, 12-30.
(и Доктор Штейн в роли Оррофина)))

Стук в дверь Морганы раздался где-то между поздним утром и ранним днём, когда большая часть небожителей либо уже вернулась с ночной смены и отсыпается, либо, наоборот, уже явился на место работы и потихоньку проникается повседневной деятельностью. В такие часы жилые этажи пустеют, а потому чьё-то желание пообщаться вызывает, по крайней мере, лёгкое удивление.
"Если ты вернулась, я оторву тебе башку", мысленно поприветствовала подругу художница и распахнула дверь, готовясь высказать все, что она думает об идиотках. Но не пришлось, потому что на пороге стоял Натан.
- Ой-ёй, - простонала Морган, - это вы. Заходите-заходите!
Пропустив врача, она вернулась к дивану и упала на него, вытянув ноги.
- Я и не думала, что вы придете так рано.
- Доброе… - начал Натан и чуть поморщился, словно преодолевая мигрень, - утро, Моргана. Я взял отгул на сегодня, так что, мы можем начать занятия. Книги у меня с собой.
Надо сказать, что выглядел он ужасно. Обычная бледность небожителей приобрела сине-зелёный, какой-то гнилостный оттенок, глаза запали и кожа вокруг них потемнела, что не скрывали даже очки, не говоря уж о том, что в общем черты лица как-то нехорошо заострились. Для полной картины не хватало лишь щетины, которую впрочем, заменяли несколько царапин на щеках.
У доктора Штейна явно была не просто бессонная, но ещё и трудовая ночь.
- Ого, да вы даже со мной позанимаетесь! - восхитилась Рид и подвинулась на диване, подобрав ноги под себя. - Устраивайтесь.
Если ей не придется проводить весь день со скучными (хотя кто знает?) книжками в одиночестве, то день уже прожит не зря.
- Вид у вас какой-то дохлый, - сочувственно произнесла Моргана, чтобы как-то завязать светский разговор.
- А? Ах, вы об этом, - доктор сел рядом с девушкой и принялся извлекать из рюкзака увесистые тома. примечательным было то, что нормальная обложка имелась лишь у одного, а остальные так и вопили своим видом: "Самиздат!!!". - Не беспокойтесь, я в порядке. Просто приступ бессонницы, со мной бывает.
Моргана понимающе закивала.
- Не спать по ночам опасно для психического здоровья, это я вам точно говорю, - с умным видом произнесла она потянулась к одной из книжек. - Так, что у нас тут...
Вчитываясь в название, она наклонила голову, и доктору стал отчетливо виден след поцелуя на ее щеке - четкий помадный контур.
Кажется, в подобном состоянии Натану было абсолютно всё равно. То есть, его отчаянно воющее о сне сознание просто не зафиксировало такой детали, а вот то, что девушка таки взяла книгу - очень даже.
- Общая биология, авторы Снелле и Йоргес, под редакцией Керри, - прочёл он, с непонятной ноткой гордости. - К сожалению, её так и не издали из-за несоответствия высоким критериям научности, а если честно, то из-за того, что руководят изысканиями у нас природные конкуренты Снелле. Древние уже, мало не ломаются при ходьбе, но увидев имя давнего недруга тут же резко молодеют. Из этой книги нам понадобится пока что только первый раздел, который введение. Там общие принципы и кратко о биологии различных видов живых существ.
- Это хорошо, что кратко, - вздохнула Рид. - Книжечка-то выглядит весьма увесисто. Подумать только, а всего двое умников писали, и третий еще редактировал. И мне надо будет это сейчас прочитать?

- Пожалуй, да, начать стоит именно с этого, - покивал Натан. - Вы как лучше воспринимаете, на слух или текст?
- Ну и вопросы! - возмутилась девушка. - Я книгу последний раз в руках знаешь... знаете когда держала? Два долбаных года назад, не меньше! - она смешливо фыркнула. - "Лучше воспринимаю"... Да мне надо заново учиться их воспринимать! Или вот, хотите, я почитаю пока, а вы там... поспите, кофе попейте. Хотите кофе?
Натана чуть передёрнуло.
- Не хочу, спасибо большое, - могло показаться, что кофе в его глазах плещется где-то на уровне зрачков. - В таком случае, учиться вам лучше будет завтра, самостоятельно, а сейчас я вам буду материал рассказывать. Кажется, я его всё ещё помню.
Он взял у Рид книжку из рук и моментально сделался похожим на не слишком старого дедушку, который сейчас будет читать внучке сказку на ночь.
- Кстати говоря, можете звать меня на ты, если вам так удобней, я не возражаю.
- Если по правде, то удобней, - кивнула она. - Хотя, должно быть, это не слишком-то вежливо, вы... ты небось меня вдвое старше, ага?
По привычке она снова взлохматила волосы на затылке и приготовилась выслушать уничтожающий ответ.
- Мне тридцать восемь, - Натан улыбнулся. - Не переживайте, Моргана, подобное обращение меня коробить не будет. Ну-с, вы готовы приступить?
- Хорошо, что вы не тетка, слабый пол мне бы такого не простил, - Рид скосила оба глаза к переносице, безумно улыбнулась и вернула лицо в нормальное состояние. - Ладно. Поехали.
- Вот и замечательно, - Натан поправил очки, открыл книгу и начал так, словно долго к этому готовился: - Биология - это наука изучающая живые организмы. Её развитие шло многими путями, но к современности выделилось два: первый из них полагает биологию сплавом биофизики, биохимии, физиологии и анатомии. Его называют редукционистским. Второй же рассматривает биологию, как совершенно обособленную науку. В целом можно сказать, что современная нам биология рассматривает феномен жизни, как комплексную дисциплину, состоящую из аспектов разных наук, но в целом имеющую иные закономерности развития и существования...
Лампочка чуть моргала, грозясь погаснуть. Негромкий, мягкий голос Натана наполнял комнату, и казалось, что настенные часы вот-вот замрут, вслушавшись.
Художница осоловело заморгала.
- То есть если сказать нормальными словами, биология - это наука про жизнь во всяких ее проявлениях? Только и всего?
- Не совсем. Биология изучает структуру, функционирование, рост, происхождение, эволюцию и распределение живых организмов. Организмов, Моргана, но не существ.
- А есть разница?
- Разумеется. Скажите, есть ли разница между рисованием и, к примеру, поеданием пищи? - сонливость сбежала с лица Натана, он чуть улыбался, глаза за стёклами очков наконец раскрылись полностью и задорно блестели, да и голос его избавился от вежливой отстранённости, оброс интонациями и переливами.
- Ну блин, - развела руками Моргана. - Естественно! Только по-моему, организм и существо - это как-то намного ближе, чем кушать и рисовать.
- Кушать - это потребность и деятельность организма. Рисовать - вашей души или, если угодно, разума. Так вот, биология не занимается изучением рисования, а вот процессами, происходящими при поедании пищи в теле, - очень даже.
- Хммм, - задумчиво протянула девушка. - Да, так намного яснее. Значит, организмы и то, что у них внутри происходит, ага? И биология изучает все-все эти процессы?
- Во всяком случае, пытается. Есть ряд вопросов относительно этики исследования, но их я полагаю, мы обсудим чуть позже. А теперь запишите, пожалуйста, несколько имен: эти небожители сделали многое для того, чтобы биология стала такой, какова она сейчас...

(продолжение, десу)

... спустя несколько часов Моргана отложила конспекты, разросшиеся до нескольких бумажных листов с обеих сторон (мелким - мельчайшим! - почерком) и умоляюще посмотрела на Натана.
- Док, может, хватит пока? Я вот уже чувствую - еще хоть слово про биологию, и мой бедный маленький организм кончится. Как вы это держите в голове, а? Чтобы это туда влезло, голова должна быть просто огромной!
- Ну, я когда-то это учил, - Натан закрыл книгу и ещё раз улыбнулся, - когда-то я это учил, а теперь смотрю в книгу и сразу вспоминаю, что и как. С практической медициной проще: там многое запоминают руки.
- А вы, кстати, чем занимаетесь? - поинтересовалась Моргана. - Плановые осмотры, профилактика болезней?.. Или режете-шьете?
- Скорее второе, но у нас сейчас дефицит опытных врачей, так что иногда приходится заниматься всем. Но основная специальность у меня хирургия.
Натан достал из кармана портсигар и закурил без спроса, памятуя о вчерашнем разрешении.
- А вы, Моргана, чем-нибудь кроме...художественной деятельности чем-нибудь занимаетесь?
- Э-э... - протянула девушка. - Да вы знаете... как-то ничем. Я раньше подрабатывала в одной из столовых на раздаче, с тех пор как стукнуло восемнадцать, но в позапрошлом бросила. Постоянная работа казалась довольно напряжной штукой, знаешь, когда каждый день одно и тоже, а ты мечтаешь заниматься совсем не этим. И вот решила уйти в рисование, а чтоб не остаться голодной, вспомнила, чего не хватает многим небожителям для большого и толстого счастья и взялась за порнокомиксы.
- Да уж, однообразная работа - хуже не выдумать, - согласился Штейн. - Помню, когда в оперативном армейском служил, такое количество пулевых обработал и осколков повытаскивал, что до сих пор с завязанными глазами почти откуда угодно вытащу! Потом в Чёрную Бригаду перевёлся... вот там скучать не приходилось.
Он невольно помрачнел, нахмурился, словно пытаясь отогнать воспоминания грозным видом. Видимо, выходило плохо.
- Черная Бригада... ну ты даешь, - присвистнула художница. - Слушай, а крыс ты видел?
- Видел.
Моргана подалась вперед - видно было, что ответ ее очень заинтересовал.
- На что они похожи?
- На нас.
Тонкая струна звенела в его голосе на тех частотах, которые ухо уже не слышит, но что-то внутри всё равно отзывается. И глаза. Были тёплые, цвета старого дерева, а стали бездонно-чёрные. Никакие. Лейтенант Чёрной Бригады Натан Штейн неожиданно очнулся и обнаружил себя в отставке.
Рид выглядела так, будто ее смертельно обидели.
- На нас?! И после этого мы в них стреляем, а они пытаются выкурить нас из наших жилищ?..
Она вскочила, прошлась по комнате туда-обратно и замерла перед Штейном.
- Док, это ведь неправильно. Им следовало быть уродами и мутантами, которых было бы не жалко убивать, чтобы.. чтобы победой над ними не стыдно было гордиться. А они, оказывается, такие же, как мы, хотя Великие из этой башенки наоборот утверждают, что это мерзкие, низменные, уродливые твари... вот смеху-то.
Только по виду Морганы было непохоже, чтобы ее тянуло посмеяться.
-Мерзкие и низменные? Не могу согласиться. Во всяком случае, когда кто-нибудь из Бригады терял шлем и вцеплялся в крысу рукопашным методом, а особенно, если они потом падали в грязь, трудно было различить кто и где. Уродливые? Тоже не сказал бы. Красавцами их не назвать: кожа у них темнее, да и сами они коренастей, но в общем ничем особенным не пугают. Они живут намного беднее и хуже нас, часто болеют, быстро умирают, но и размножаются тоже быстрее. Увы, пока всё обстоит так, как есть, для небожителей вопрос выживания - истреблять крыс, иначе они просто задавят числом, - это было странно. Смысл произносимых слов, убеждающий в нормальности происходящего, резко контрастировал с тоном: резким, злым. Натан словно выплёвывал слова кому-то в лицо. Знать бы ещё, кому?

(и еще)

- Ну да. Или мы, или нас. Это не мы жестоки, а сама жизнь. И тому подобное, ага.
Еще раз вздохнув, художница уселась на широкий подоконник.
- Знаешь, есть еще одна причина, по которой я не работаю и вообще почти отсюда не выхожу? У меня тут так спокойно. Все, кому надо, приходят сами. У меня свой маленький мир. В котором нет абсолютно ничего плохого... я сижу тут, смотрю на солнце и могу не думать о тех, кого расстреливают где-то внизу. И не думаю. И мне хорошо, и так спокойно, что даже жесткое порно получается таким... умиротворенным! - последние слова она почти выкрикнула, и в голосе звонкой ноткой тренькнула боль. Но спустя несколько мгновений она снова стала той, какой Натан видел ее вчера. Немного взбалмошной, но, в общем, дружелюбной и открытой девушкой. - Пфф... поговорили, док.
- Поговорили, - он не лопнул струной - обвис и тоже снова сделался похожим на самого себя два часа назад. - Всё, что мы можем - это делать нечто хорошее, ну и ещё не делать плохого. Не так уж мало, Моргана, поверьте мне!
- Согласна, - она махнула рукой. - Кстати, док, насчет делания всяких хороших вещей. Вы не знаете никого, кто сдавал бы комнату в квартире?
- Смотря кому и на какой срок, - Натан несколько удивился просьбе, даже сигарету забыл стряхнуть - уронил на руку.
- На ночь, - поморщилась Морган. - Самое забавное в том, что на сегодняшнюю ночь.
- В таком случае, - Натан вновь улыбнулся, как-то рывком, будто лицевые мышцы ему приморозило холодом и приходилось преодолевать сопротивление льда, - могу предложить своё гостеприимство. Квартира у меня небольшая, но не думаю, что такие негабаритные личности, как мы, стеснят друг друга.
- Слава Раилу, не пришлось говорить, что это мне надо смотаться из собственной квартиры. Я тебе ни в чем не помешаю?
- Ни в чём. Не беспокойтесь, Моргана, если вам это нужно, я помогу.
- О да, еще как нужно, иначе завтра кому-то придется отскребать от стен то, что от меня останется, - по ее виду невозможно было понять, шутит она или говорит серьезно. - А ты на каком этаже?
- Да мы почти соседи, я через один живу от медицинского. Квартира K, - Натан поднялся. - Знаете, Моргана, раз такое дело, вы оставайтесь и почитайте, а я пойду к себе и хоть чуть-чуть приберусь. У меня всё же холостяцкое жильё, а это неприлично.
Девушка кивнула.
- Конечно. Замети следы, уничтожь улики... - очень серьезным тоном произнесла она. - А я появлюсь ближе к ночи, когда эти... в общем, когда сюда придут.
"Неприлично", мысленно повторила она. "А я-то когда в последний раз убиралась?"
- До скорой встречи! - Натан быстро, почти без хромоты, добрался до двери, обернулся и кивнул в знак прощанья.
Рид и представить себе не могла, насколько различались из квартиры. Она-то в своей, по крайней мере, жила и убирала то, что мешало этому, а обиталище Натана Штейна не могло похвастать и такой заботой. Хирург до мозга костей и чуть дальше, он слишком часто предпочитал остаться ночевать в кабинете, а не идти в маленькую и неуютную квартиру, где всё равно никто не ждёт. Результат: горы пыли, упаковки от "быстрой еды", до кошмарных снов напоминающей армейских сухпаёк, много нестиранной одежды и творчески распределенная по всей площади литература. Всё это необходимо было убрать, вымыть пол, ввернуть новую лампочку... и спрятать три десятка листов, на которых с ночи ещё не до конца высохли чернила.
Доктор Натан Штейн ускорил шаг.

20 сентября (11:00)
Горан Митчелл


Рукотворная пещера с глухими стенами из бетона и стали тускло освещалась качающимися фонарями. Сочащаяся откуда-то вода холодной влагой оседала на лабиринт каменных завалов и обломков, щетинящихся покореженными остатками арматуры. Неровная глинистая поверхность пола с едва заметным уклоном была довольно скользкой, так что бойцам Бригады приходилось передвигаться с удвоенной осторожностью. Слабый мигающий свет периодически гаснущих ламп выхватывал из темноты то одну, то другую деталь подземелья, колышущиеся тени вызывали обманчивое ощущение движения, и руки непроизвольно стискивали оружие покрепче.
Вот идущий впереди молча поднял руку, и люди замерли – проход оканчивался открытой площадкой с относительно редкими нагромождениями обрушенных кусков перекрытий. Первый боец, пригнувшись, медленно приблизился к проему и застыл как изваяние, вглядываясь и прислушиваясь. Прошло несколько долгих секунд. Наконец, не обнаружив ничего подозрительного, первый обернулся к своему напарнику и подал знак, как бы помешивая в воздухе рукой против часовой стрелки. Тот кивнул и, держа оружие наготове, шагнул сквозь разбитый дверной проем, тут же смещаясь влево от входа. Соблюдая дистанцию, бойцы серыми силуэтами бесшумно продвигались по залу, похожие на призраков в пляске теней.
***
Горан, прикрыв глаза, неподвижно сидел в тени полуразрушенной кирпичной стены с остатками штукатурки. Его плечо оттягивал автоматный ремень, у пояса ощущалась уверенная тяжесть семидюймового острия, заключенного в магнитные ножны. Такие клинки были особенно удобны в рукопашном бою с Бригадой, если, конечно, удавалось преодолеть ее огневой заслон.
Мужчина слушал. Где-то с другой стороны бетонного мешка по каменным закоулкам приближался отряд, посланный вернуть или убить изменника, обладающего важной информацией, до того, как он вступит в контакт с противником. Слух улавливал дробный перестук капель по металлу, тяжелые вздохи ржавого металла, легкое гудение электричества в качающихся светильниках… и чавканье армейских ботинок, оскальзывающихся на мокрой глине.
Пора меняться ролями.
Горан резко поднял голову, втягивая носом сырой воздух, черные радужки его распахнувшихся глаз стали похожи на отверстия автоматных стволов.
***
Троих бойцов отряд потерял, перебираясь через завал из битого камня, когда один из солдат, удерживая равновесие на сползающем склоне, задел незаметно натянутую проволоку. Четвертый, повернувшись на звук упавшего металла, погиб от ножа в спину. Но оставшиеся трое успели засечь нападавшего, и открыли огонь. Горан нырнул в узкий коридор-петлю и, неожиданно зайдя со спины, срезал еще одного из охотников, однако и сам был ранен в ногу встречной очередью. В конце концов преследователям удалось загнать его, обессилевшего от потери крови, в тупиковый ход…
Они осторожно приближались к человеку, без сознания лежащему на животе. Серая каменная пыль сединой упала на его ярко-рыжие волосы, пальцы вытянутой правой руки продолжали цепляться за выступ стены, как будто он все еще пытался подняться на ноги. Один из бойцов, чтобы удостовериться в личности преследуемого, перевернул мужчину на спину.
Все поглотила яркая вспышка света.
***
- Итого ничья. Все они умерли в один день. Задание провалено. – Горан критически оглядел «погибшую» группу.
Они находились в одном из помещений по соседству с учебным полигоном. Столы, стулья, световая доска и традиционная для служебных помещений стеклянная внешняя стена, экономящая расход электроэнергии на освещение. Наблюдая не менее традиционный вид бескрайнего моря облаков, как-то не верилось, что сырое подземелье разрушенного Нижнего города не было плодом разыгравшегося воображения. Однако Горан знал, что в этот момент команды рабов под руководством начальника Тренажера создают новые декорации из камня и металла. «Будь готов к любой обстановке», - основное правило выживания для бойца Бригады, следуя которому, сотрудники полигона воплощали в реальность самые изощренные ландшафтные фантазии.
- Но задание выполнено, сэр, - один из двух последних преследователей Горана привстал с места. – Вас следовало захватить или уничтожить…
- А кто убедится, что я не успел каким-либо способом передать информацию противнику до своей гибели? Вы положили весь свой отряд ради сомнительного результата.
Аналитик прошелся вдоль первого ряда сидящих и остановился напротив доски, разглядывая светящийся план недавнего поля боя, затем обернулся к новобранцам.
Сейчас Горану предстояло определить тех, которые отправятся с ним на предстоящее задание. Райл Гисслер ясно дал понять ему, что с подобной операцией вполне справятся и новички, а мозгов аналитика, если он соответствует занимаемой должности, должно как раз хватить на четверых.
- Итак, рассмотрим детально нашу ситуацию, - произнес наконец Горан, обозначая начальное положение участников.

c Reylan
Подземелье фармацевтической фабрики
19 сентября, 16-25

Вскоре запах усилился, так что его могли ощущать все. Сомнения и мысли о скором возвращении отпали. То и дела впереди слышались шорохи.
- Держите оружие наготове, - шепотом скомандовал Торссон. – Мага, осторожнее.
Движение воздуха подсказывало, что впереди, вероятно, большое помещение. Вскоре тоннель вывел к отверстию в стене. Если когда-то тут и была решетка, ее давно выломали, зато края проема поросли какой-то влажной растительностью. Похожая на мох, она покрывала стены, свисала на тонких лианах с потолка, скрывая выход наподобие занавески.
Магдалена вынула из внутреннего кармана куртки смятый пакет, сорвала одну мшистую нить, тщательно завернула и спрятала. Затем сняла перекинутое за спину короткоствольное ружье, щелкнула предохранителем и, аккуратно отведя растительные занавески в сторону, выглянула в проем.
Зал был большим, разделенным рядами колонн, некоторые из которых оказались повалены и разбиты. По полу струился грязный ручеек, теряясь в темноте помещения. Противоположных стен Магдалена разглядеть не смогла. Расстояние до пола казалось примерно таким же, как и в их собственном зале, правда, у стены были навалены груды камней – остатки одной из колонн, и девушка на мгновение задумалась, сможет ли спрыгнуть, не переломав ноги. Решив попросить кого-то из спутников опустить ее, держа за руки, она собралась развернуться, когда краем глаза уловила какое-то движение под потолком. Девушка вгляделась внимательней, но не увидела ничего, кроме обвитых темными влажными нитями странной растительности колонн.
- Наверху, - прошептала она, прижимаясь к стене, давая возможность одному из спутников выглянуть рядом.
Торссон протиснулся следом и сразу посмотрел вверх, но там все было спокойно, как подземный водоем. Впрочем, под гладкой темной поверхностью последних водились неприятные твари.
И это не мог быть ветер. Здесь невозможны порывы и всякие неуютные дуновения. Сквозняк либо есть, либо его нет.
Мужчина подождал, пытаясь разделить тишину и темноту на тени образов и зародыши звуков. Ничего, лишь обоняние исправно давало информацию, даже слишком много. Торчать так становилось глупо, и он, решившись, извернулся, слегка толкнув девушку, повис на руках – и коснулся ступнями одного из камней. Осторожно отпустил хватку и повернулся. Выждал, затем помог спуститься Маге, а наверху появилась голова Кейта.
- Спускайся, а Джек пусть остается там, - тихо приказал Некман и шагнул вперед.
Камешек, сбитый его ботинок, простучал барабанную дробь по безмолвию. И, отзываясь на этот звук, из-за верхней части колонны показалось голова, за ней вторая.
Некман отпрянул, вскидывая оружия. Все-таки люди?
Но не было ни выстрелов, ни криков, и ученый рискнул включить фонарь, направив его прямо в блестящие во мраке глаза, и в ту же секунду тишина взорвалась пронзительным визгом, к которому мгновенно присоединился второй, третий… Какофония нестройных визгов и воплей заполнила зал, неясные фигуры заметались под потолком. В следующее мгновение на Торссона и спустившихся за ним спутников обрушился град из камней и комьев земли.
- Проклятье! – ругнулась Магдалена, прикрывая голову согнутой в локте рукой, - Выключи!
Торссон успел разглядеть, что эти существа и походили на человека, и нет. Две руки, две ноги, голова... Но руки были слишком длинными, а главное – поросшими длинной, густой шерстью.
Он щелкнул кнопкой, но камнепад, хоть и ослаб, не прекратился. Наверняка твари видели в темноте не хуже людей.
- Попробуйте подстрелить парочку! – скомандовал Некман. – И отходим. Кейт, подсади Магу.
Он сам выстрелил трижды, перемещаясь с место на место. Маленькие молнии озаряли каменный небосвод, лишенный звезд, но человек не мог бы сказать, попал ли он.
- Их слишком много! – предупредила Магдалена. Один из охранников уже втаскивал ее за руки, обратно в тоннель. Девушка обернулась. Твари продолжали швыряться предметами, самые смелые из них группками спускались по колоннам вниз и трусили на четырех лапах в сторону непрошенных гостей, рыча и скалясь.
Они казались злыми, уродливыми слугами заоблачного бога, если бы тем было место в подземельях. Неожиданно Торссон шагнул вперед, и его револьвер прогремел несколько раз почти в упор. Тени отшатнулись подальше, словно их расшвыряло звуком.
Но не все. Одна упала, и тогда Некман вцепился в ее лапу и быстро поволок по полу, затем по груде камней, безжалостно раздирая их острыми клыками мех и кожу. Разрядил последнюю пулю, обернувшись к залу, и легко приподнял тело.
- Держите! Кейт, поднимешься сразу за мной и быстро уходим!
Маленький отряд спешно отступил в тоннель, самые отчаянные из тварей сунулись было следом, но передумали, после того как Кейт разрядил в их предводителей целую обойму.
Он и замыкал процессию. Проблем с нахождением обратного пути не было. Жители подземелья ориентировались в своих лабиринтах, как крысы, с которыми их сравнивали верхние. Выбравшись обратно, ученые немедленно потащили найденную тварь к себе в лабораторию.

20 сентября. 19-00
Поднебесный Город.

День был маятный и бестолковый, Грегори был несказанно рад, когда он наконец подошел к концу. Его, Даста и Виллу таскали по лабораториям и оранжереям, знакомили с членами исследовательских групп, лаборантами и даже простыми рабочими. И все это проводилось как-то скомкано, бессистемно, бестолково, и Энгус, запутавшийся во множестве имен и лиц, под конец дня находил в себе силы лишь следовать за своими провожатыми, да кивать с вежливой улыбкой на все их пояснения. Другое дело Базилеус и Даст. Они задавали вопросы, вступали в дискуссии. Никодемус один раз чуть не затеял спор на какую-то особо заинтересовавшую его тему и лишь своевременное вмешательство Виллы сгладило эту ситуацию. Но вот бесконечная экскурсия закончилась и Грегори с облегчением вздохнул. Сегодня, он решил ночевать дома. В конце концов, он имел столько же прав жить в этой квартире, что и Катарина.
Его должна была насторожить незапертая дверь квартиры, но усталость не дала ему оценить и проанализировать данный факт. Энгус открыл дверь и в тот же миг в нос ему ударил терпкий пьянящий запах. И он узнал его, а узнав, почуствовал тошноту и омерзение. Так пахло от Катарины, когда она возвращалась от своих «друзей». Пара широких шагов (кажется, он обо что-то споткнулся) и вот он уже настраивает вентиляционную систему. Потоки холодного воздуха начали циркулировать в квартире, унося наркотическую вонь прочь. Грегори как-то отстраненно подумал, что фильтр, конечно, придется менять. И вот тепрь он начал осматривать квартиру и от того, что открылось его взору, Энгусу стало плохо. Его не было дома каких-то два дня. На полу валялись обнаженные, частично и полностью, тела, мужские и женские, вповалку. Теперь, когда запах страммония (Катарина, во что ты влезла, да еще и меня втянула!) начал выветриваться, он почуствовал запахи пота, перегара, табака. Повсюду валялись пустые бутылки, окурки, опрокинутые стаканы. В паре пепельниц дымились превращающиеся в пепел листья и Энгус, задержав дыхание, дабы не надышаться отравой, схватил их и поспешно вышвырнул в мусоропровод. Отвратительно! Как же все это отвратительно! Грегори почуствовал, что в глубине его поднимается и клубится черной тучей гнев. Право, он, всегда предпочитавший избегать конфликтов, пришел в бешенство, когда увидел, что с делали с его домом. С их домом! Домом, где они с Катариной, пусть не долго, но были счастливы. Энгус начал яростно расталкивать этих чужаков, покусившихся на его дом, на его память, на часть его жизни. В ход шла ледяная вода и полновесные оплеухи. Одного за другим он выволакивал своих непрошенных гостей на лестничную клетку. Вышвыривал вслед за ними вещи, немало не заботясь о том, кому из гостей они могли принадлежать. Люди (всего их было шестеро) одурманеные и неспособные воспринимать толком реальность, приходили в себя на холодном бетоне лестничной клетки. А Грегори едва ли не пинками гнал их прочь, вниз по лестнице. Какой-то парень смог прийти в себя настолько, чтобы натянуть на себя футболку, и попытаться оглядеться. И первое, что попалось ему на глаза, лицо взбешенного генетика. Черт, Катарина же говорила, что никто им не помешает, но вот с этим типом, ему никак не хотелось сталкиваться. Ни сейчас, ни потом. Ибо было ясно, еще немного и вся эта цевилизованная шелуха слетит с него и останется зверь, яростно защищающий свою территорию и свою самку. Грегори в тот момент и впрямь походил на какого-то зверя – вставшие дыбом волосы, сверкающие глаза, оскаленные зубы. “Убирайтесь! Что б я вас здесь больше не видел! Никогда!” - злобно прошипел Энгус, и круто развернувшись на коблуках, скрылся в квартире.
Он вошел в спальню и замер. На кровати, их с Катариной кровати, лежали два тела. Женских тела. Казалось, они сплелись в какой-то пародии на любовные объятья. Грегори издал сдавленный рык и бросился вперед. Одна из женщин, конечно же Катарина. Ее рыжие волосы разметались по подушкам, подобно огненным змеям, а тело, лишь слегка прикрытое покрывалом, казалось сделанным из молочно-белого камня. Ее партнерша была чуть меньше, чуть смуглее. И, конечно, у нее не было таких ярких, таких длинных, блестящих волос. На мгновенье Энгус замер, помимо воли любуясь той, кого когда-то называл любимой. Но боль вернулась и вместе с ней ярость. Грубо, нарочито стремясь причинить женщине боль, генетик приподнял незнакомку за плечи и резко встряхнул. Глаза, замутненные наркотиком, открылись. Хрипловаты голосок пробормотал: “Ты еще кто?”
- Катти, милая, что это за тип? Отпусти меня, ты! Мне больно!
В голосе звучали скорее недоумение и обида, нежели испуг
“Тип?” - прошипел Энгус, стаскивая женщину с кровати и швыряя на пол.
- Убирайся из моей квартиры, дрянь! Оставь мою жену в покое!
Он ожидал страха, злости, чего угодно, но только не того что последовало. Женщина рассматривала его с пристальным и весьма недвуссмысленным интересом. Даже лежа на полу, он умудрилась принять весьма соблазнительную позу.
- А! Муж Катти. А она говорила, что ты ни рыба, ни мясо. Наверно, она никогда не видела тебя таким, а? Давай, иди сюда. Ее все равно сейчас ничем не разбудишь. А мы пока...
У Грегори потемнело в глазах. Его отрезвила только боль в отбитой руке. Женщина лежала перед ним, слизывая кровь, струящуюся из рассеченной губы. Впервые Энгус увидел в ее глазах страх и это принесло ему мрачное удовлетворение. Не говоря ни слова, он швырнул женщине платье и вышел из спальни.
Он стоял на кухне и мелкими глотками пил воду, стараясь успокоиться. За спиной процокали каблучки и хлопнула входная дверь. Грегори вздохнул – ему предстоял самый сложный этап – приведение Катарины в порядок. А с квартирой он как-нибудь потом разберется.

Небоскреб. 20 сентября, 20-00

За несколько часов чтения книги вселили в Моргану суеверный ужас. Узнав о том, что традиционно общая биология включает в себя "учение о клетке, учение об индивидуальном развитии организмов, молекулярную биологию , генетику, эволюционное учение, биоэкологию и учение о биосфере", и вспомнив о том, что общая биология была всего лишь одна из трёх частей экзамена, она была близка к самой настоящей истерике.
Пока, впрочем, не нашла в одной и книг краткое изложение необходимого ей материала. Возможно даже слишком краткое, но поподробней она почитает потом, решила художница.
А пока что можно взять лист бумаги, какой-нибудь из не очень хороших, и нарисовать мини-комикс о делении клетки...
Как оказалось, это было прекрасным способом запомнить всякую ерунду, не имеющую очевидного смысла для Морганы (и не только для нее, надеялась девушка). Позволив разуму успокоиться, Рид набросала еще одну полосу комикса "Дважды два" (групповое порно, кадры максимально приближены) и потянулась за очередным талмудом.
Он, хвала небу, оказался с познавательными иллюстрациями.

Когда стрелки на часах заползли за восьмерку в дверь раздался наглый, требовательный стук. Только один человек мог так нахально стучать в дверь.
- Сейчас-сейчас, - мрачно ответила двери Моргана, нашарила на столике ключ и отправилась открывать.
Конечно, Моника. И еще четверо незнакомых - девушка и три парня. Причем Выглядели они несколько потрепанно, особенно Ника.
- Уже догнались? - кисло улыбнулась Морган.
- Ну да, да, - махнула рукой подруга. - И даже успели получить по шее - зависали там, знаешь, у одной днем, она говорила, никого не будет, но пришел ее муж и вломил всем. Мы, конечно, и так собирались уходить от нее к тебе, на ночь, даже дурмана сожгли всего два листочка - а пришлось это сделать так рано. Обидно, да?
- Обидно, - проворчала Рид, - я даже вещи собрать не успела.
Ника сделала большие глаза, похлопала ресницами.
- Зачем собирать? Оставь все как есть, чего еще...
- А сперму и блевотину с моих рисунков потом ты оттирать будешь? Нет уж, милая.
Подобрав с дивана все книги Натана, а со стола - все рисунки и письменные приборы, Моргана запихнула их в довольно объёмный рюкзак. Легко бьющиеся предметы и прочие вещи, стоявшие на двух стенных полочках, она убрала в шкаф, который, к счастью, запирался на ключ. Ключ она положила в карман - как и ключ от квартиры.
- Я закрою вас снаружи. Приду утром, часов... в двенадцать, - лица гостей несколько помрачнели; они явно надеялись, что их ночь растянется на более долгий срок. - Где ванная и туалет, Моника помнит. Правда, дорогая? Вот и умничка.
Последним, что сделала Рид, было торжественное принесение с кухни пяти железных кружек (как хорошо, что этот стандартный набор сохранился).
- Пить отсюда. А то керамику всю перебьете.
Моника блаженно улыбалась, уже устроившись на диване рядом с светловолосым красавчиков.
- Спасибо, Джесси! Что бы мы без тебя делали...
- Даже и знать не хочу, что вы будете делать тут без меня.
Мысленно призывая все возможные болезни на голову гостей, Морган вышла в коридор и заперла дверь снаружи. Все важное она взяла с собой. Все неважное... не жалко. А уж если Ника сдержит обещание действительно никогда больше не появится на ее пороге, то беззаботное существование обеспечено.
Если забыть про общую биологию.
Дойдя до конца коридора, художница вызвала лифт. На каком-каком этаже там живет доктор Штейн?..

Моргана против общей биологии, счет 1:0

Моргана и Натан.

(Хелькэ и муа, соответственно)

Жил доктор Штейн и вправду близко, если морган ничего не перепутала, расслышала и рассчитала все правильно и набрала именно ту комбинацию цифр на панели лифта - 175. Всего три этажа, должно быть, их интересно было бы пройти и пешком, если бы в Небоскребе были лестницы с этажа на этаж. Хорошо хоть в подъемника недостатка не было - по два с каждой стороны этажа, грузовой и пассажирский, и все весьма быстрые.
Три этажа - три секунды.
Сто семьдесят пятый этаж практически не отличался от сто семьдесят второго. Разве что кокетливо постеленный у выхода из лифта вязаный коврик намекал, что какому-то из обитателей здешних двадцати шести квартир было не лень заниматься рукоделием на благо общества. Нумерация квартир шла слева направо, так что до квартиры K было рукой подать - она была как раз третьей от Морган.
"Три" - волшебное число сегодняшнего дня, подумала художница. Подойдя к искомой двери, стукнула три раза и поудобнее перехватила тяжеленный рюкзак.
- Привет, док! - крикнула она через дверь. - Я тут немного пораньше, чем собиралась!
Натан предстал перед Морганой в том нелепо-комичном виде, который во все времена имеет мужчина, вдруг решивший заняться уборкой. Доктор был одет в старый хирургический костюм, поверх которого был повязан передник, видавшим, что называется, лучшие времена. Волосы же его были подвязаны широкой полосой материи, в руке щётка на длинной ручке, а в глазах плохо скрываемый ужас.
- Ох, Моргана, вы будете в шоке! - он посторонился, сделав приглашающий жест. - Пожалуйста, проходите, но не разувайтесь, пока я не домою пол.
- Ага, - послушно пробормотала художница, с определенной долей удивления глядя на врача. - У тебя клевый костюм.
Боком, вцепившись в рюкзак обеими руками, она осторожно прошла вдоль стены, будто стараясь в нее вжаться. Картина уборки, а также масштабы оной, просто потрясали.
- Ты, кажется, очень давно тут не убирался? - опустить сумку куда-нибудь Морган так и не решилась, впрочем, от разглядывания Натана перешла уже к разглядыванию его апартаментов.
Жилище Натана более всего напоминало поле неравной, но от того не менее эпичной битвы или могло служить живой иллюстрацией к гармонии Хаоса и Порядка.
Все вещи были разложены по своим местам, постель аккуратно заправлена, книги выставлены на полках корешок к корешку. С другой стороны, пыль была вытерта далеко не везде, а лишь там, куда привык падать взгляд, да и пол находился в состоянии где-то между "грязь размазана ровным слоем" и "чисто вымыт". Апофеозом же сего пейзажа являлся валящий с ног запах табака, с которым безуспешно боролась воющая и шипящая, как заправский злой дух вентиляционная система, а также огромный, раздувшийся от содержимого мусорный пакет рядом с дверью.
- Вы пока садитесь...куда-нибудь, я сейчас закончу, - сказал в спину Моргане изрядно покрасневший Натан, решительно перехватывая швабру.
Сочтя, что док будет сам виноват, если она займет неподобающее ей место, Рид забралась на кровать, вмиг переставшую быть аккуратно заправленной, а рюкзак швырнула в ближайший угол. По счастью там уже было вымыто.
Правда, залезать на постель с ногами в гостях было не очень прилично, а опустить ноги на пол не получалось, чтобы не мешать Штейну. Поэтому Моргана болтала в воздухе кедами (последней, улучшенной модели! А все благодаря девушке из фабричного отдела, которой понадобился ее портрет в полстены) и наблюдала за тем, "как другие работают".
- Можно подумать, что ты собираешь пыль в коллекцию, - не удержалась она от комментария. У Морган, конечно, тоже было не очень чисто, но ведь не до такой же степени!
- Я тут редко бываю, - ответ Натана, вновь принявшегося за остервенелое оттирание пола, прозвучал жалобно. - Чаще в кабинете ночую.
Он прошёл всю комнату ещё раз от стены к двери, выпрямился, хрустя позвонками, и уточнил:
- Хотя, там не лучше. Видимо, я не аккуратист по природе.
- Странно. Я думала, что врачи должны быть педантичными и строгими.
Морган тряхнула головой, малиновые пряди разлетелись в стороны да так и остались торчать дыбом.
- Хотя, если честно, я про врачей раньше совсем не думала, пока ты ко мне не заскочил. Я только знала, что где-то наверху они вроде есть и занимают целый этаж.
Натан покачался из стороны в сторону, издавая громкий позвонковый хруст, и улыбнулся.
- Ну, такая у нас работа. Мало кто о нас задумывается, пока не прихватит. Тогда ты удивишься, насколько быстро люди вспоминают о докторах, что оттяпали под свои нужды целый этаж. А что до аккуратности: работа - это одно, а быт - совсем другое. Кстати говоря, ты вполне можешь разуться и залезть на кровать с ногами, а то ведь затекут, - он кивнул на острые коленки девушки, переброшенные через довольно высокую спинку кровати.
- ...и отвалятся? - с ужасом спросила Моргана.
- Точно! Причём в них будут происходить все те ужасные процессы, о которых ты успела прочитать! - очки Натана хищно сверкнули.
- Мамочка, - выдохнула художница, начиная расшнуровывать кеды. - Я же люблю так сидеть. Или там на подоконнике лежать, а ноги задрать на стенку... Почему приятных вещей так мало бывает без последствий?!
Носки у Морганы оказались ярко-зелеными, с желтую полоску. Такие цветные носки выпускать стали совсем недавно.
Натан окончательно развеселился при виде новооткрывшегося предмета гардероба и отмахнулся:
- Да нет, в общем-то, просто, пожилым учёным, загубившим молодость над книгами, очень хочется немного позанудствовать.

(продолжение. Здесь были Оррофин и Хелькэ)

Подтянув под себя ноги (и окончательно сбив покрывало), Рид уставилась в потолок.
- Слушай, но ведь это же неправильно, - произнесла она с философским видом. - Вот смотри, если их молодость прошла над учебниками и тому подобной скучищей (ты только не обижайся, некоторые книжки вполне веселые, например, про анатомию Небожителей - я давно так не смеялась)... в общем, если отпущенное им время они потратили не так, как должны были... и если они поняли это только потом, к старости... их прямой долг - не мешать молодежи делать всякие безумные вещи. По-моему, очевидно. Или они могут попытаться наверстать упущенное, - вдохновляясь, Морган взмахнула рукой и стукнулась кистью о стенку, - например, открыть окно и попрыгать на подоконнике, или сделать татуировку хной где-нибудь на задн... поясничном отделе. Купить зеленые носки, в конце концов! Папаша у меня так вполне себе передовой старик, носит волосы до лопаток и пишет непонятные стихи.
Переведя дух, она глянула на Штейна.
- Ну ты тоже ничего, конечно. Только немного затюканный.
На лице доброго доктора отражалась такая гамма чувств, что было непонятно, расхохочется ли он или начнёт ругаться и орать.
- Моргана, вы меня извините, пожалуйста, я не хочу показаться дурно воспитанным, но..., - лицо Натана стремительно покраснело, и он недоговорил, согнулся в приступе дикого хохота. - Я...извините...Моргана, ой не могу! Я...представил себе профессора Тиля, делающего такую...т-татуировку!
Не выдержав, доктор сел на пол в обнимку со шваброй и принялся утирать выступившие слёзы.
- То о чём я говорил, - начал он, отсмеявшись, - случай редкий, клинический и излечению не поддающийся. Скажем, тот же профессор Тиль, несмотря на семьдесят пять лет возраста и репутацию серьёзного теоретика, на досуге пописывает эротические трёхстишия. Говорит, в древности это был серьёзный вид искусства, а он, вот, теперь атк развлекается.
Рид удивленно подняла бровь.
- Это вы хотите сказать, что в трех строчках можно уместить хоть что-то эротическое? Мне для этого нужен целый лист, а то и несколько...
- Хотите, припомню?
Морган весело фыркнула:
- Ну-ка давайте.
Натан прикрыл глаза и задумался. Он молчал, но время отв ремени его губы шевелились, а кадык двигался на тощей шее, будто доктор уже что-то декламировал.
- "Шея любимой
тайные прелести тел
бессонная ночь", - наконец произнёс он и открыл глаза.
На лице художницы появилось весьма озадаченное выражение.
- А... почему шея? - спросила она после нескольких мгновений молчания. - И почему после шеи сразу какие-то тайные прелести? Что это за прелести вообще, и чего это они тайные?..
- Возможно, Моргана, вам это будет удивительно, но именно обнажённая женская шея многих мужчин возбуждает больше всего. Ну, а прелести, они...ну, тайные..., - Натан смутился. - Сложно объяснить, в общем.
- Чего возбуждающего в шее? - Моргана пожала худыми плечами, пощупала себя рукой за горло, даже пару раз потыкала пальцем в небольшую впадинку между ключицами. - Вот, скажем, тайные прелести... если я правильно понимаю, - это другое дело. - Она одернула на себе помятую майку. - Ну, у кого эти прелести есть, конечно.
- Во-первых, вкусы у всех разные, а во-вторых, Моргана, как мужчина вам говорю, шея у вас очень..., - Штейн стушевался и покраснел, но вовремя понял, что фразу надо продолжить, иначе его истолкуют превратно, и сделал над собой усилие. - Изящная.
Девушка ошарашено моргнула.
- Вы... ты хотел сказать "тощая", но решил сделать комплимент, да?
Она почувствовала, как ее щеки начинают неумолимо розоветь.
- Нет, что ты! Ничего она у вас не тощая, - если у Морганы щёки начали розоветь, то лицо доктора Штейна цветом напоминало спелую свёклу. - Простите. Я позволил себе лишнее.
- Да все нормально, чего вы... ты, - Моргана окончательно запуталась и затрясла головой. - Это самое, док, ты не думай, что я с предрассудками и все такое. С моими приятелями полдня пообщаешься и останешься не то что без предрассудков, но и без мозгов... но мозги-то я сохранила. Так что вы... ты тоже не дергайся, и можешь звать меня на ты, это удобнее, честно. И про шею мою можешь что угодно говорить, мне абсолютно все равно.
Улыбка у нее все равно получилась несколько смущенная.
"Зато мне не всё равно", - так и орал весь облик Натана, но вслух доктор сказал иное:
- Спасибо, Моргана, я рад, что...ты мне доверяешь.
Он улыбнулся в ответ и поднялся с пола. Штейн чувствовал, что неловкость надо как-то сглаживать и поинтересовался, преувеличенно гостеприимным тоном:
- Хочешь чаю или перекусить? Я тут сходил в пищевой блок, взял по мелочи, - он махнул рукой в сторону стола, где под белой салфеткой скрывались несколько тарелок с чем-то съестным.
Рид хлопнула себя по лбу.
- Еда!.. Точно, еда. Ах я идиотка...
То, что в столовой выдавали "с собой" как продукты длительного хранения, она оставила дома, в рефрижераторе. теперь со всем этим можно было попрощаться, и Моргана мысленно попрощалась. Особенно с вяленым беконом.
- В смысле, ну да, поесть было бы здорово. А то у меня скоро будет небольшая голодовка.
- Тогда не стесняйся. Я конечно не мастак готовить, но кое-что успел сообразить из готовых продуктов. В общем, налетай, а я пока пойду переоденусь, - Натан направился в сторону ванной комнаты, но на самом пороге украдкой обернулся. Шея у Морганы действительно была очень изящной.

Фармацевтическая фабрика
20 сентября, около полудня

Магдалена стояла у плитки, помешивая закипающий в большой металлической кружке кофе. По сути напиток, чей резкий аромат распространялся сейчас по лаборантской, не имел ничего общего с тем кофе, который пили предки раньше, когда вечные теперь облака не скрывали солнце, щедро одаривающее землю светом и теплом. Вряд ли Магдалене удалось бы вырастить настоящее кофейное дерево здесь, в серости и холоде. Зато у нее были мутировавшие растения, чахлые и мало аппетитные на вид, но невероятно живучие и неприхотливые, довольствующиеся всего одной не слишком мощной лампой вместо солнца. Их семена, высушенные и размолотые, и варила теперь Магдалена, именуя получаемый темный, чуть вязкий напиток кофе. Цвет был не единственным сходством, жидкость обладала тонизирующим эффектом, что было как нельзя кстати – легли ученые поздно. С увлечением ковыряясь во внутренностях пойманной твари, они и не заметили, как засиделись почти до утра.
Отоспаться как следует Маге не удалось. Сородичи убитой обезьяны, чтоб им пусто было, швырялись камнями на удивление метко и сильно, и многочисленные синяки так и не позволили девушке забыть о себе, как бы та ни вертелась под одеялом.
Дверь легко отворилась и вошло начальство. Свободного места сразу стало меньше. Несмотря на то, что Некману тоже досталось прилично, и вообще вчерашний день был утомительным – он выглядел более оживленным, чем обычно. Казалось, путешествие и схватка разгорячили его кровь. Глаза поблескивали, и двигался он быстро. В руке начальник лаборатории держал исчерканные бумажки.
- Ты уже готова работать? - требовательно спросил он. – Кстати, где Макс ошивается?
- Кофе будешь? – осведомилась Магдалена, игнорируя оба вопроса. Процесс приготовления напитка завершался: на столе появилось несколько маленьких конвертиков, девушка по очереди запускала в них пальцы, выуживала щепотку порошка и отправляла в кружку. Запах варева не утратил своей силы, но смягчился, сделался тоньше и аппетитнее.
- Буду. С грибами? – с ехидцей осведомился Торссон, придвигая к себе кружку.
Листки он разложил рядом, отодвинув их подальше, чтоб не заляпать. Для этого пришлось водрузить их поверх ручки, нескольких листочков для записей, тряпки и перчаток.
- С обезьяньими мозгами в их естественной природной упаковке, – предложил новый голос, в дверь просунулась ухмыляющаяся и принюхивающаяся физиономия Макса, - Мои органы чувств меня не обманули! Здесь поят чем-то вкусным.
Дверь отворилась шире, пропуская в лаборантскую всего Макса. Места он занимал значительно меньше, чем его массивный шеф, зато (в первую очередь по мнению самого Макса) был куда обаятельней. Ну, хотя бы потому, что улыбался чаще. На Максовом плече, вцепившись лапками в драный, бывший некогда белым халат, восседал его очередной любимец – крысенок мутант. Блестящая пепельная шерстка покрывала его упитанные (сказывался заботливый уход) бока, из которых вырастала лишняя пара безвольно повисших лапок.
Впрочем, похоже, Некман не разделял чьего-то там абстрактного мнения о том, что за улыбку Максу надлежит все простить.
- Где ты шлялся? – осведомился он, глотнув горького напитка.
- Шлялся?! – гротескно возмутился Макс, - Я питомцев кормил!
С этими словами он ткнул пальцем в крысенка. Тот немедленно обнюхал предложенную часть тела, но убедившись, что еды больше не предвидится, перебрался на другое максово плечо.
Подопытных крыс в лаборатории было достаточно. Надо сказать, что выглядели они куда лучше, чем те, которых приносили охотники, впрочем, судьба большинства из них была не завиднее судьбы их пойманных на обед диких сородичей. К привычке же Макса время от времени заводить себе любимца все давно привыкли.
Магдалена достала еще две кружки и разлила остатки кофе. Макс воззрился на сестру, на правой скуле которой переливался всеми оттенками фиолетового здоровенный синяк.
- Благодарю, ты сегодня особенного хорошо выглядишь, - забирая со стола чашку, отважился на комплимент Макс. Сестра ответила ему злобным взглядом.

еще здесь был Хигф.

Положив руки на стол, ученый холодно посмотрел на молодого человека.
- Твой питомец сам отправится на корм, если ты будешь прогуливать то время, в которое мы занимаемся плантациями и добываем материалы для работы. Всю ночь мы занимались вскрытием. Стая нас кормит, но не для того, чтоб мы сидели без дела и не приносили пользы.
- Кстати, о стае, - встрепенулась Магдалена, - Я сказала парням, чтоб не трепались, но слухи имеют свойство просачиваться сквозь стены… Надо спешить, думаю, скоро найдутся желающие переловить наших мартышек на шашлыки. Быть может пустить слушок, что они ядовитые?
- Лучше пустите слушок, что они ужас какие страшные, - съязвил Макс, предусмотрительно переместившись за сестрин стул, подальше от Некмана, - Тем более, что это, наверное, правда, раз стая каких-то блохастых вонючек обратила ваш вооруженный отряд в бегство.
- Они очень быстро двигаются, гораздо быстрее, чем люди и обычные животные, - оценивающе прищурившись, сообщил Некман. – И результаты вскрытия говорят, что это не случайно. Так что нам обязательно нужны еще экземпляры и, желательно, живые. Вот и будешь гоняться за обезьянами. Покажешь нам, что ты ловкий и храбрый, как они. Что такой же умный, уже доказал.
И он громко хохотнул, допивая кофе.
- Хотите, чтобы я один за ними гонялся?
- Ему ведь это одному пара пустяков, правда, Мага? - обратился Торссон к сестре вместо брата.
- Конечно, - подтвердила она, потирая синяк на скуле, - хватит уже со своими крысами возиться, пора ему заняться чем-то более масштабным.
Макс одарил обоих оскорбленным взглядом и взгромоздился на край стола.
– Так вот, – обратился Некман к плечу молодого человека. – Вскрытие показало, что их анатомия похожа на нашу. Вероятно, эти существа являются дальней родней людям. Не знаю, какой, это надо спросить у тех, кто жил до катастрофы, если они знали. Но сейчас неважно. Конечно, пропорции другие, да и мозг... Но принципиальных отличий не так много. Хотя у них есть некоторые дополнительные железы внутренней секреции... Анализ показывает, что, возможно, одна из них выделяет в кровь гормон-стимулятор... Тебе еще не надоело, Макс?
- О нет, пожалуйста, продолжайте, профессор, - слишком серьезно, чтобы считать эту серьезность искренней, заверил Макс, - Ваши исследования крайне важны для науки и… Ай!
Для чего еще важны эти исследования, помешала узнать Мага, ущипнувшая брата за ляжку.
– Возможно, одна из них выделяет в кровь гормон-стимулятор, - невозмутимо повторил ученый. – Который и помогает им двигаться ускоренно. Однако точно пока сказать невозможно – пока мы дотащили тело, кровь частично свернулось, началось трупное окоченение. В общем, нам нужны живые экземпляры. Кстати, пока придется усиленно сторожить этот ход. Не представляй он ценности, я бы приказал замуровать, но теперь это было бы глупо.
- Я уже попросила установить новую решетку с замком, - сообщила Магдалена, - С другой стороны… Можно поставить ловушки, если звери снова сунутся.
- Да-да, и я покараулю ловушку, - заверил Макс.
- Хорошо, - Некман одобрительно посмотрел на девушку. – Спасибо. Но не стоит надеяться, что они сам начнут падать нам в руки... или на голову, как летуны. Ты, Макс, вместо сидения среди грибов займешься дополнительными анализами. И готовься на завтра к экспедиции в тоннели. На тебе снотворные препараты, чтоб их одурманить. Возьми пробирки, если вдруг придется делать какие-то анализы на месте. Мага, заготовь веревки и все прочее, чтоб можно было тянуть пойманных. А я закончу в лаборатории и подготовлю отряд.

(те же, там же)

Домашний рок-н-ролл и половое Сатори

(с Хелькэ, единственной и неповторимой)

Аккуратно, почти подкравшись к столу, Моргана самыми кончиками пальцев ухватила салфетку и медленно приподняла...
Пахло вкусно. Не макаронами.
Решительно сдернув салфетку ("Комбо-обед долгого хранения! Мясо и гарнир, запеченные на куске теста, они же - божественная пицца!"), художница опустилась на стул и склонилась над главным блюдом, вдыхая аромат. Другие блюда, уже не такие главные, предлагали тушенку, копченую рыбу, хрустящие хлебцы и маринованные овощи. Еще были пакеты с соком, но всё это меркло в сравнении с пиццой.
Вяленый бекон, конечно, сделал эту картину идеальной, подумала Моргана, уже орудуя ножиком, но з это пришлось бы ставить доктору памятник, а памятник ставить было не из чего.
Салфетка медленно начала сползать с ее коленей на пол, но Рид вовремя заметила эти поползновения и, скомкав ее, бросила на кровать. Оставалось надеяться, что Натан одобрял такое обращение со своими салфетками.
Натан, тем временем, быстро переодевался. Обычной его одеждой были рубашка и брюки невнятно серого цвета, скрывавшиеся под белым врачебным халатом, точно так же, как колпак скрывал не слишком аккуратную прическу. И сейчас доктор Штейн пребывал в подлинном отчаянии. Кривая стрижка модели "лишь бы поскорее" и уже упомянутый убогий костюм создавали впечатление сорокалетнего маменькиного сынка, пришедшего на свидание со знакомой по переписке.
Последнюю мысль Натан отогнал от себя с особой решительностью. Какое свидание, о чём вы? Девушка попросила его о помощи не более того! Доктор оставил попытки пригладить волосы, позволив им торчать в разные стороны, оправил рубашку и наконец покинул ванную комнату.
- Надеюсь, всё не слишком плохо, Моргана, - сказал он, застав девушку за обнюхиванием пищи. - Признаюсь, я не слишком часто покупаю еду в пищеблоке.
- Да все отлично! - замахала рукой (и ножиком) девушка. - Пицца - это просто здорово. Иди сюда, я уже половину тебе отрезала.
При взгляде на данное кушанье, действительно, можно было убедиться - пицца порезана ровно пополам. Не на несколько небольших кусочков, как делают нормальные люди, а на два полукруга. И Морган, кажется, всерьез собиралась так эту пиццу и есть.
Натан сел рядом, чувствуя, как всё ещё пламенеют обычно бледные щёки. Его самоуважение спасало лишь одно: соскрести со щёк щетину он успел заранее. Пиццу доктор Штейн принялся есть точно так же, как и Моргана. Нет-нет, когда-то давно он уже пробовал этот продукт, но дело было давно, а потому правила этикета на этот счёт изрядно подзабылись, если вообще существовали. Так что, Натан пошёл по пути наименьшего сопротивления: делай, как все. Ну, а учитывая, что "всеми" в данном случае была лишь Моргана, это не должно было вызвать особых трудностей.
- Вот эти штуковины, - ткнув ножиком в гигантскую полупиццу, Рид подцепила зеленую оливку и продемонстрировала Натану, - жутко забавные. У них внутри почему-то пусто, хотя я подозреваю, что в столовой из них просто выковыривают самое интересное. А еще они бывают черными... только это, наверное, уже гнилые, да и вкус у тех, как у гнилых. Зеленые лучше.
Оливка отправилась по месту назначения.
- Честно говоря, - Натан прожевал кусок пиццы и прислушался к собственным ощущениям, - это блюдо довольно вкусное. Даже странно, почему я раньше никогда его не пробовал.
Моргана посмотрела на него как на очень, очень больного человека: с ужасом и состраданием.
- Странно? Н-не то слово... может, ты и вяленый бекон никогда не ел?
- Ел! - горячо опротестовал её слова хирург. - Его дают каждый пятый день на обед в медблоке.
Моргана захлопала ресницами.
- А, м-м, обучающимся тоже дают? Я имею в виду, ну... они же должны как-то поощрять будущих докторов...
Натан отложил нож и чуть нахмурился. До него постепенно начало доходить, что, рисуя порнушные плакаты, Моргана должна была тратить изрядную часть доходов на материалы и, соответственно, питаться не слишком хорошо.
- Конечно! - ответил он с горячностью. - У вас должен быть доступ в медблочную столовую.
- Здорово, - девушка запихнула в рот последний кусочек, оставшийся от ее половины. - Мне уже нравится. Я уже люблю учиться на медика.
Рассудив затем, что пробовать все остальное понемножку ("Не съем, так понадкусаю...") будет не слишком-то вежливо, Моргана решила отвлечь себя на философскую беседу.
- Нейт (если это звучит не слишком страшно), а ты-то как пришел к этому делу? Неужели всю жизнь мечтал о человеческих внутренностях?
Доктор Штейн чуть пожал плечами.
- Я с самого детства очень остро чувствовал чужую боль. Чувствовал и... знал, что ли, что надо делать, чтобы её снять. Знаешь, бывает так, когда плохо и понимаешь, что всё необходимое тебе - это кружка кипятка. Вот и я так, только не у себя, а у других. Так что, наверное, у меня просто не было выбора, - Натан усмехнулся и хотел добавить что-то, но в дверь постучали.
- Прошу прощения. Это могут быть по делу, - извинился доктор, и пошёл открывать.
Что ж, может, это было и по делу, но слишком уж живо выглядел субъект, энергично трясший руку Штейна в прихожей.
- Нат, хорошо, что ты дома! Слушай, приятель, очень нужен гудин, ну, ты понимаешь, сестра..., - стрекотал на ходу не званный гость, пока не увидел Моргану. - Оу, Нааат! Ну ты... Не знал, что ты решил скрасить своё одиночество. А дорого ли...
В этот момент добрый доктор Штейн совершенно неожиданно побурел, крепко взял вторженца за плечо и почти выволок его из ячейки. Дверь щёлкнула с особой решительностью, несколько мгновений было тихо, потом кто-то приглушённо вскрикнул и что-то бухнуло в стену раза три. А потом Натан вернулся, раскрасневшийся и отряхивавший руки.
- Прошу прощения, - ещё раз извинился он, возвращаясь к столу.
Моргана, необычно бледная, сидела с неестественно прямой спиной и глядела строго перед собой слегка округлившимися глазами. Вид ее словно бы выражал безучастное спокойствие - если бы не побелевшие костяшки пальцев, сжимавших нож.
Чувствовала она сейчас буйную смесь совершенно детской обиды и взрослой, холодной ярости. До такой степени сильной, что хоть вскакивай с этим ножом - и вдогонку за нахалом.
А с другой стороны, хорошо же она тут, наверное, смотрится.
- Какой-то знакомый козел, да? - спросила она, по-прежнему глядя в стену.
- Козёл, - кивнул Натан, чувствуя, как вилка, которую он начал было вращать между пальцами, хрустит и ломается. - Но у этого козла сестра с больным позвоночником. Ей постоянно необходимы обезболивающие, и я снабжаю её ими время от времени. Кажется, братец принимал часть и подсел. Оно, знаешь ли, куда забористей тех листочков, что у нас считаются кайфом номер один.
Натан говорил безжизненно, монотонно, но что-то в его облике выдавало степень бешенства, которой достиг доктор.
- Моргана... простите меня. Я не должен был допустить этих слов. Простите.
- Хоть бы Моника не узнала про эти обезболивающие, - пробормотала Морган. - Док, ты не кипятись. Это я виновата. Надо было мне в коридоре ночевать.
Словно придя к какому-то неожиданному решению, она вскочила. Ножик звякнул, ударившись о поверхность стола.
- Знаешь, наверное, я так и сделаю. Как это называется - компрометировать?.. Я, пожалуй, тебя компрометирую, так что мне тут делать нечего, - она даже улыбнулась, через силу.
- Стоп! - кто бы знал, что у доктора может быть в запасе настолько проникновенный командный тон, которому тело подчиняется куда быстрее, чем разум успевает понять, что случилось. - Моргана, подожди. Пожалуйста, останься. Ты никого не компрометируешь, а что до этого ублюдка... ну, хочешь, я ему сломаю что-нибудь? - он замялся и зачем-то добавил. - Ещё что-нибудь.
Девушка невольно вздрогнула, замерев на месте.
- Н-не хочу... То есть, нечего тратить время на такую ерунду, я имею в виду... Нет, слушай, это точно ничего, что я останусь? В коридорах тепло, и никто в такое время уже не бродит... и коврики у дверей, наверное, такие удобные...

(продолжение... да-да, с милым и пушистым Оррофином)

Штейн закатил глаза и тихо-тихо, на самой грани слышимости, прошептал таааакоееее...
В общем, обычный разговорный матерок охранников поблек и разлетелся пылью. Волны нецензурщины накатили, сплавляясь в музыкальное произведение, в сонату ругани. О нет, Натан не обращал свой псалом ни к кому конкретно, так, высказывал мирозданию весь список претензий, и оно умолкло, восхищённо внимая.
-... Моргана, я тебя прошу, останься, - почти жалобно закончил доктор и виновато посмотрел на Рид.
Художница восхищенно посмотрела на доктора и опустилась прямо на пол, по обыкновения скрестив ноги и положив руки на колени.
- Осталась! - радостно сказала она. - Видишь, я даже не шевелюсь... Ну ты даешь, док.
Это и в самом деле было достойно благоговения.
Штейн обречённо выдохнул, сел рядом с Морганой и замер, напоминая большую диковинную птицу. Сейчас было особенно видно, насколько он худой и нескладный: локти, упёртые в колени торчат шипами на броне злодея из детских комиксов, длинная, тощая шея согнута, открывая торчащий хребет, а крупная, непропорционально круглолицая голова опущена на кисти.
"Наверное, надо извиниться, - подумал он, - а то девушка невесть что вообразит".
Он набрал в грудь воздуха...и выдохнул. Потом ещё раз, и ещё. Почему-то очень хорошо было сидеть рядом с этой совсем ещё, если разобраться, молодой девчонкой и просто дышать, искоса посматривая на неё в просвет между рукой и бедром.
- На самом деле, - вдруг сказала Рид совершенно не к месту, - у тебя очень клево. Потому что с тобой можно поговорить об оливках и всяких вещах, которые происходят у людей внутри. Я до этого никогда не думала, что мне будет настолько нужно с кем-нибудь говорить о всякой ерунде.
"Должно быть, это потому" - впрочем, этого Моргана вслух не сказала, - "что голосовые мышцы... в смысле связки, они атрофируются, если долго ни с кем не разговариваешь о всякой ерунде. А если разговариваешь, но не о ерунде, то устает мозг, и связки все равно не получают полного кайфа. И атрофируются. Лучше пусть атрофируется мозг".
"Спасибо, - мысленно ответил ей Натан. - Спасибо, что получаешь от всего этого хоть какое-то удовольствие, иначе я чувствовал бы себя конченным мерзавцем".
Вслух же он промолчал и придвинулся чуть ближе к Моргане. Одиночества притягиваются и эти двое: девушка, спрятавшаяся в собственном мире, где она рисовала чужую любовь и мужчина, которому приходилось убивать, потом умирать, а потом смотреть, как умирают другие, отчаянно этому мешая, сидели на полу, а буквально в двух шагах от них стыла пицца, полностью разделявшая их одиночество в своей недоеденности.
- Моргана, - наконец сказал Натан. - Знаешь, я рад, что ты здесь. Я начал забывать.
- Что забывать? - девушка повернула голову, склонила ее чуть набок, удивленно глядя Натану в глаза.
Хорошие были глаза. Так и просились на картинку.
Не на порнографическую, конечно, а так... тонким пером на снежно-белой плотной бумаге, единственно четкими линиями на рисунке из резких штрихов.
Натан поднял голову и посмотрел на Рид уже прямо, чуть улыбаясь.
- То, чего никогда не было, конечно же.
Он потянулся, на миг сделавшись ажурным мостом из плоти и кости, достал пальцами правой руки блюдо с пиццей и аккуратно поставил его на пол, где-то между ними. Идилия обретала завершённость.
- Точнее, необходимость того, что называется жизнью. Друзья. Общение. Что-то кроме белого халата и пациента перед тобой.
- Ты это очень красиво сказал. Я вот иногда думаю, что должно быть что-то, кроме линий на бумаге. Что человек - это не только множество плоскостей, это не определенная поза и правильная светотень... И что, ну, секс, и всякие там генитальные подробности - это далеко не самое главное для художника, что нужно рисовать нечто более возвышенное и духовное, как-то выражать собственные мысли и чувства. Что нельзя постоянно рассчитывать, как в этом ракурсе будут выглядеть груди, и прочее. Но с другой стороны, платить мне будут именно за груди, - образно выражаясь, конечно, - Моргана печально взглянула на пиццу. - И еще есть третья сторона. Нарисованные люди не делают гадостей. Не блюют на твой ковер, не жгут на твоем подоконнике дурман, не едят твой вяленый бекон.. да что за черт, опять этот бекон привязался! В общем, с нарисованными людьми куда как проще.
Помолчав несколько секунд, она тихо добавила:
- Особенно в плане всякой обнаженки.
- С мёртвыми или стремящимся к этому людьми тоже, - покивал Натан, безаппеляционно, но как-то механистично вкладывая в руки Морганы кусок пиццы. - Особенно в плане обнажёнки: ты не интересуешь их, как и весь, собственно, остальной мир, а они тебя. Вроде всё отлично, никаких претензий в любом случае, но...не хватает чего-то. Верно?
- Иногда, - пожала плечами Морган и откусила кусочек. - Когда, бывает, лежишь на диване, пялишься в потолок и в голову лезут мысли только о самом плохом. Тогда чувствуется, что как-то одиноко и вообще паршиво... Тебе часто бывает паршиво, док?
- Вроде бы не..., - Натан осёкся и кивнул. - Да. Только я всегда беру скальпель и иду в операционную или прозекторскую, чтобы зарезать это. Забавно, Моргана...Право слово, забавно.
- Забавно? Ну, разве что если ты извращенец. Чего тут забавного?
- Забавно то, что я понял это только сейчас, хотя знал всегда. Это странно звучит, я понимаю, но так оно и есть, - доктор смущённо улыбнулся и потёр рукой лоб.
- Ах это, - пицца кончилась. Рид погрузилась в весьма задумчивое состояние. - И... от того, что ты это понял, стало как-то лучше? Мне вот не стало, когда я поняла.
- И мне тоже. Но с этим надо что-то делать, как думаешь?
- Надо расслабиться! - решительно сказала Моргана и хлопнула по полу ладонью, не менее решительно. То, что она задела край тарелки и та подскочила, слегка подпортило впечатление... но если бы тарелка разбилась, было бы еще хуже. - Да уж, надо...
Она отодвинула тарелку подальше и печально посмотрела на доктора.
- Если бы папа сейчас видел свою "крошку Джесси", он бы умер. Причем от смеха. Я никогда не научусь хорошо себя вести.
- А надо? - Натан понял, что остро хочет обнять Рид. Нет-нет, без всякого подтекста, просто положить ладонь на её худое плечо и прижать к себе, отгораживаясь друг другом от холодного одиночества.
Он даже почти собрался с духом сделать это, но остановился и покраснел ушами.
- Нет правда...кстати, а почему Джесси? Вроде бы, Моргана так не сокращается или я ошибаюсь?
- О, это короткая и печальная история, - состроив пафосную рожицу, продекламировала девушка. - Моргана - это мое первое имя, и его мне дала мама, а второе - Джессика, от отца. Причем, что парадоксально и ни в какие рамки не лезет - имя "Джессика" я ненавижу, хотя отца люблю куда больше, чем маму. К тому же, из Морганы так замечательно получается Морган...
Штейн быстро, почти неуловимо глянул на мешковатую одежду Рид.
- Два имени, - сказал он, переводя взгляд на переносицу Морганы. - Знаешь, есть одно очень древнее учение, согласно которому всякий знак, в том числе имя, имеет под собой некую силу и влияет на путь человека. А у тебя, выходит, два пути. Интересная ты, Моргана.
- Сам ты интересный, - Моргана взлохматила шевелюру, малиновые пряди встопорщились перьями. - Два пути... Можно подумать, у всех остальных один путь. Так просто не бывает!..
Прищурившись, она взглянула на доктора.
- Да и вообще, ничего не бывает просто.

20 сентября 14:30
Горан Митчелл и Бенджамин Гроссет
(Кинна и Северин соответственно)

Чем хороши дневные операции, так это тем, что крысы выползают на поверхность по большей части ночью. Так что, хотя солнце уже и перевалило за полдень, в разрушенном нижнем городе достаточно светло, чтобы жители подземелий особо не высовывались, опасаясь внезапного нападения из-за низких облаков. А кроме того менее рискованные дневные вылазки практически идеально подходят для натаскивания не привыкших к наземным опасностям новичков Бригады.
Трое новобранцев во главе с Митчеллом, предъявив пропуска, вышли из дверей Прихожей - приземистого строения, скрывающего лифтовые шахты и контрольно пропускной пункт, на краю военного аэродрома. Дежурный сообщил, что капитана Гроссета легче всего найти в пятом секторе, где стоит его машина.
Бенджамин уже сидел в кресле пилота за штурвалом, терпеливо ожидая, пока его экипаж соберется на борту. Выдержке молодого капитана можно было только позавидовать: в то время, пока его навигатор ловил по всему аэродрому карты, которые свистящий на крыше ветер умудрился выдрать из его папки, пулеметчик Ромато нехотя и лениво плелся к «Саранче». Просто удивительно, что у такого повернутого на дисциплине офицера, как Бенджамин Гроссет, столь ленивая и несуразная команда.
Бросив многозначительный взгляд в сторону еле передвигающего ноги лейтенанта, капитан Гроссет заметил за его спиной четырех человек в форме Черной Бригады, направляющихся в сторону «Саранчи». Пусть во многих принципиальных вопросах Бенджамин, по сравнению с доброй половиной летчиков, имел свое особое мнение, но в отношении к солдатам Бригады он был с ними полностью солидарен. Заносчивое хамло, которому по какой-то причине очень много разрешалось и прощалось (по крайней мере согласно распространившемуся общественному мнению) – ну кто из порядочных офицеров станет их уважать? Вот и капитан Гроссет не стал, заранее нахмурив брови при их приближении.
Нельзя сказать, что эти четверо были полной противоположностью общественному мнению. Нарочитая небрежность и какая-то снисходительно-спокойная самоуверенность, чувствующиеся в их движениях, с головой выдавали стремление подчеркнуть свое превосходство над любым другим родом войск. Впрочем, вглядевшись в старшего группы, можно было заметить, что его спокойствие несколько иное и является скорее результатом внутренней сосредоточенности.
Подойдя вплотную к машине и разглядев капитанские знаки различия на форме пилота, старший произнес:
- Добрый день. Капитан Гроссет, я полагаю?
- Так точно, майор, - ответствовал Бенджамин, отсалютовав старшему в группе как полагается.
- Ознакомьтесь, - Горан протянул ему запечатанный пакет.
Внутри находилось предписание, снабженное всеми возможными реквизитами, согласно которому машина и экипаж капитана Гроссета временно поступали под командование майора Горана Митчелла. Инструктаж на месте.
- Это, чтобы вы не сомневались в моих полномочиях, капитан. Вопросы?
Радости, конечно, по такому поводу Бенджамин не испытал. Уж чего-чего, а перейти под командование кому бы то ни было из Черной Бригады, причем всем экипажем, было делом крайне неприятным. Не теряя надежды, капитан внимательно изучил предложенные документы, и, не найдя зацепок, благодаря которым он мог бы избежать такой участи, произнес:
- Все понятно, майор Митчелл. Но, надеюсь, с моим предыдущим приказом не будет никаких недоразумений?
- Вас рекомендовали, как высококлассного профессионала, поэтому все разногласия улажены.- Горан скользнул взглядом по "Саранче", отметив про себя, что хотя разместиться всем в такой компактной машине будет непросто, ее небольшой размер дает меньшую гарантию обнаружения с земли. - Как скоро вертолет и экипаж могут быть готовы ко взлету?
Посмотрев на корчившего недовольные рожи за спиной у бойцов Черной Бригады пулеметчика и на застывшего по стойке «смирно» навигатора, Бенджамин решил, что никаких особых приготовлений им уже не требуется:
- Мы готовы вылететь прямо сейчас, майор.
-Отлично. Позвольте карту .- Митчелл взял у навигатора листы, собранные наконец вместе. - Вот точка высадки. Ваша задача доставить нас на место, обеспечить наблюдение за поверхностью с воздуха, пока мы будем находиться внизу, и, соответственно, обратная транспортировка. Наша задача - управиться до темноты.
Капитан Гроссет посмотрел на указанную область карты. Этот район он уже давно не патрулировал, но в принципе местность была ему знакома, поэтому трудностей задание не представляло.
- Приказ ясен, - кивнул Бенджамин и отдал распоряжения своему экипажу помочь людям занять места на борту вертолета.
Когда все благополучно разместились, а по радио было получено разрешение на вылет, «Саранча» под гудение своих лопастей не спеша оторвалась от поверхности крыши и, покачиваясь некоторое время от непривычно большого веса, устремилась вниз, в облака.

(продолжение следует...)

Поднебесный город. Лаборатория «Братьев заводчиков»
22:56

Никодемус и сам не знал зачем шел в старую лабораторию. Да еще в такую пору. Ведь завтра вновь придется идти на новую работу. Нет слов, там шикарное оборудование. Это не то, что в их логове, выцарапанное, выпрошенное, добытое потом и, можно сказать, кровью. А это новехонькое, выделенное на бюджетные (немалые) средства.
Даст вынул из кармана ключ и вставил в замочную скважину. Конечно, во всех современных лабораториях сейчас используются электронные карточки, но он предпочитал действовать по старинке. Ключ скрипнул, но поворачиваться отказался. Похоже, дверь была уже открыта. Старик повернул дверную ручку и открыл дверь. И сразу замер, зажмурился, ослепленный ярким светом, заливавшим помещение. В лаборатории горел свет, мигали мониторы, звучали чьи-то голоса. Даст вошел, нарочито громко хлопнув дверью. Еще чего не хватало – чтобы какие-то чужаки хозяйничали в его лаборатории! Впрочем, как выяснилось, в помещении был всего один человек. И он точно не подходил под определение чужака. Вилла сидел перед экраном проектора и пристально смотрел на экран, на котором он, Даст, Грегори, на сколько-то лет моложе, давали пояснения к своему очередному эксперименту. Никодемус неприминул съязвить: «Что? Настольгия замучала?» Однако Базилиус на колкость не отреагировал, лишь вяло махнул рукой, давая понять, что чем-то сильно увлечен.
- Ты знаешь, у меня такое чувство, что я сейчас нащупаю это...
- И что ты подразумеваешь под этим?
Вилла наконец соизволил обернуться: «Чтобы начать проект... наш проект... надо найти базу, основу, которую мы и начнем развивать. И мне кажется, что я вот-вот ее найду.»
- И поэтому ты пришел сюда почти в одиннадцать часов вечера и просматриваешь наши старые записи?
Из голоса Даста исчезла ирония. Его напарник был прав. Надо было найти основу. И тут Базилеус издал вопль, от которого его старший напарник вздрогнул. Что и говорить, такого от своего сдержанного и спокойного друга он не ожидал.
- Вот оно!
- Ты сошел с ума. Этот проект был изначально провальным.
- О, да! Но там и есть ключ!
- Это были простые «мусорщики»!
- А помнишь из-за чего проект провалился?
- Еще бы не помнить! Эта тварь растерзала крысиный выводок прямо на глазах той особы из общества защиты животных. Мы тогда еле отмылись от той грязи, которой нас поливали газеты!
Но Базилеус лишь счастливо рассмеялся: «Вот! Вот об этом я и говорю!» Даст непонимающе уставился на Виллу.
- Эта тварь была свирепа! Свирепость! Именно на этом мы и построим наш проект!
Они спорили до глубокой ночи и лишь приняв решение, разошлись-таки по домам. Завтра предстояло много работы. «Чистой» и «грязной».

О пользе нахождения истины в парадоксальных, но фразеологически обоснованных местах.

(с Хелькэ)

Вечер умирал, рассыпаясь графитной крошкой в ладонях. Бессолнечная ночь, пока что бывшая бессонной, но еще не вступившая в свои права, оскаливала темноту за большим окном.
Часто Моргана переживала отсутствие солнца довольно болезненно - но не сегодня. Просто знала - сегодня не будет этого колющего ощущения в груди, желания распахнуть глаза навстречу свету, забравшись на подоконник... потому что есть вещи, более интересные. И, возможно, столь же необходимые для жизни. Например, кто-то рядом, пусть он даже в противоположном углу комнаты, или вообще за стеной, но он - есть, он разговаривает, он не дает уйти в себя и погрузиться в мысленную спячку, от которой за несколько последних месяцев уже стало сводить скулы.
Пусть, конечно, нет того пресловутого ощущения "и как будто знаешь его всю жизнь, хот познакомились недавно"... и хорошо, что нет. Это дает возможность узнать человека самостоятельно.
Да и неинтересно знать кого-то всю жизнь. Вот узнавать...
- А ты пробовал когда-нибудь вино? - поинтересовалась она, опустившись на предплечья и вот так, полулежа на спине, искоса разглядывая доктора. - Я имею в виду, настоящее, старое. У отца когда-то был бутылка, но он обменял ее на дополнительные талоны, когда я родилась.
- Нет, не пробовал, - Натан был вовсе не в противоположном углу, он сидел совсем рядом с Морганой и всё время чуть-чуть улыбался. Лишь уголками губ и небольшими морщинками, разбегавшимися от глаз. - Подарили однажды, давно, на совершеннолетие, бутылку, но я так и не нашёл повода её открыть. Хотел на окончание учёбы, но там практически сама судьба вмешалась...
Вечер утекал кровью из рассечённой артерии, которую нечем зажать, кроме как собственной ладонью. Штейн чувствовал, как сочатся в пустоту эти мгновения, которых уже не будет, как приближается ночь, вслед за ней и утро, а вместе с ним и пустота. Возвращение одиночества, выставленного за дверь.
- Как вмешалась? - заинтересовалась Моргана. - Какая-то зловещая, ужас наводящая история, которую лучше не рассказывать на ночь маленьким девочкам?
- О, она полна сюрреалистического ужаса! - доктор округлил глаза. - Просто, какой-то шутник на нашем жилом этаже пробрался в вентиляцию, поставил там миску, насыпал туда чуть ли не полкило дурмана и подпалил. По вентиляции дым быстро разнесло по всему этажу и началось тааакое... Мне-то повезло, у меня аллергия на него, но ты представляешь, что творилось? Охранка в противогазах, и та еле-еле народ по ячейкам жилым распихала...
Рид потрясла головой, улыбка у нее была совершенно сумасшедшая.
- Ну дела! - выдохнула она. - Это, наверное, после этого случая на любителей дурмана пошла серьезная охота?
- Именно! - Натан сиял. - Потому что один умник то ли пошутил, то ли решил устроить счастье для всех, даром, а через девять месяцев этаж чуть ли не удвоил своё население. А уж какой концерт той ночью был, заслушаться можно.
- Вот красота, - зажмурилась Моргана. Потом посерьезнела: - А вообще, по-хорошему, сдать бы их с потрохами, этих любителей зеленых листочков. В руки блюстителям общественного порядка. Но в этом плане кишка у меня тонковата... - она покачала головой. - Да, а бутылка-то твоя где теперь?
Натан задумчиво потёр переносицу. О той самой заветной бутылке он давным-давно забыл, но ведь не мог же он её просто выкинуть. А если бы на что-то менял, то помнил бы.
- Кажется, здесь, - он встал и полез под кровать.
Через некоторое время чуть запылившийся, но очень довольный Штейн выбрался на свет ламповый и не с пустыми руками: перед Морганой лёг небольшой чемоданчик.
- Храню тут... всякое, - сказал доктор и открыл чемодан.
Взору Рид открылось нутро, и на треть не заполненное странными предметами. Чемоданчик выглядел настоящим сундуком сокровищ, только вот, едва ли они, за небольшим исключением, дорого стоили. Портрет с совсем молодым Натаном без очков, в смешной шапочке и без единой морщинки на чистом, юношеском лице, старый халат, сложенный в несколько раз, прямоугольный футляр, в которых обычно держат карандаши или кисти, пару резиновых перчаток...и та самая бутылка.
- Смотри-ка, и вправду!

Моргана взяла портрет, придирчиво осмотрела.
- Очень хорошая работа, - сказала она, кивнув, и положила на место. - Интересно было бы посмотреть на автора, ну да ладно, вряд ли он рисует до сих пор, иначе я бы знала. Да и персона выглядит чуднО.
"Особенно в сравнении с той же персоной сейчас", подумала она. Время меняет людей постепенно, понемножку, и если в молодом Натане ей виделся один человек, то в теперешнем Натане - совершенно другой. Да и этот другой был ближе, лучше.
- Я, наверное, скажу сейчас ужасное, - молящий взгляд из-под темных ресниц, сложенные ладони, - но давай ее откроем, а?
- Ты знаешь, а я только хотел предложить. Иначе, всё равно повода так и не найду...
Натан понял, что штопоро у него нет и, изрядно помучившись, протолкнул пробку пальцем внутрь. Пить старое и очень редкое вино им пришлось не из бокалов, не было у него таких. Из кружек. Обычных, керамических, с удобными ручками и оранжевой полосой по краю.
Моргана поднесла было кружку к губам, но почему-то замерла.
- Нет, - произнесла она решительно, - это никуда не годится.
Поднявшись на ноги (чуть качнувшись и едва не пролив, к собственному ужасу, драгоценный напиток), Рид вытянула руку перед собой и, утвердительно кивнув, торжественно заявила:
- За знакомство, док!
Затем последовал глубокий глоток - и почти испуганный взгляд. И долгая пауза.
- Ого, - тихо сказала она. - Надо же.
- За знакомство, - Штейн пригубил напиток, потом набрал его в рот, подержал его немного и проглотил.
- Дааа, - сказал он почти шёпотом. - Умели делать раньше.
- Теплое такое внутри, - Моргана задумчиво смотрела на кровавую жидкость с чуть подрагивающей поверхностью. - То есть на языке вроде холодное, а когда внутри - теплое. Я думала, оно совсем другое.
Еще оно рождало внутри странный трепет, но о нем художница решила пока промолчать - вдруг показалось?
- А ведь многие, ну, из богатых, предпочитают вино, а не дурман. От него что, тоже должно вынести по полной, только более аристократично?
- Не знаю, - Натан чувствовал, как кровь внутри меняют на что-то другое, намного лучшее и с пузырьками внутри. Эти пузырьки взрывались, пробуждая на его спине легионы марширующих мурашек. - Но пока мне нравится то, что происходит.
Он помолчал, затем глотнул ещё и вдруг попросил:
- Моргана, а расскажи мне о себе, пожалуйста.
- Ну... о себе..? - художница наградила его удивленным взглядом расширенных зрачков. - Ладно, док. Слушай.
Сначала она подумала - что тут можно рассказать, это всего-то пара-тройка бессмысленных фраз, содержание которых он и сам бы вполне смог угадать, побывав в ее комнате. А потом всплыло вдруг - ведь если начать с самого начала...
- Не знаю, как так со мной вышло, но вышло, в общем, вот так - на родителей я совсем непохожа, ни внешне, ни внутренне. Если внутренним не считать кишки, селезенку и прочие радости жизни. Мать была старше отца на восемь лет, когда они познакомились, и мне до сих пор подумать страшно, что должно было с папой случиться, чтобы он женился потом на этой женщине. Хотя я, кажется, и случилась незадолго до того, как они вписали друг друга в свои личные карточки, на четвертую строчку. Мать работает в экологическом центре и занимается непонятными вещами, еще она постоянно ноет и устраивает скандалы, к тому же, у нее волосы отвратительно серого цвета. А отец здорово печатает на машинке и набирает тексты для разных людей. Зарабатывает, кстати, больше мамы, и по этому поводу она тоже устраивает скандалы, а я все мечтаю, что он найдет себе любовницу, с которой я подружусь. Я почти не бываю у них на этаже, а когда бываю, то стараюсь не застать мамочку дома. В общем, воспитывал меня скорее отец, а она все больше внушала мне отвращение к воспитанию. На совершеннолетие я выкрасила волосы в этот сумасшедший цвет и, приложив необходимые усилия, переехала на сто семьдесят восьмой. Я тогда уже довольно здорово рисовала и несколько удачных портретов и зарисовок, которые теперь висят в кабинетах разных начальников, очень мне помогли. Удачно получилось, если подумать - я ведь больше ничего не умею, кроме как рисовать. Но пригодилось! - она задумчиво воззрилась на пустеющую чашку. - Я все размышляю, знаешь - вроде бы и нормально живу, всегда хотела жить самостоятельно, закатывать иногда вечеринки с друзьями, плясать на крышах... Потом внезапно оказалось, что у меня совсем нет друзей. То есть, так, несколько человек, к которым можно обратиться, потому что я когда-то сделала им что-то хорошее... Но я не могу сидеть с ними на полу, пить коллекционное вино и обсуждать свою дурацкую жизнь. Конечно, дурацкую жизнь в любой момент можно поменять на жизнь, наполненную коричневым дымом и сладковатым привкусом во рту, и я даже больше скажу - до сих пор предлагают... но что-то не хочется.

(вдогонку)