Мастера - Сейден и я.
Квенты и обсуждение -
/forum/http://www.prikl.org/forum/index.php?showtopic=11080&st=0

Фрегат "Ле Глейв" купался в рассветных лучах. Солнце, встающее из пучины Карибского моря, уже высвечивало на горизонте крохотный "камешек". Вскоре он должен был превратиться в остров, окруженный неприступными скалами, которые расступались лишь у гавани, прикрытой мощным фортом.
Тортуга! Пиратское гнездо! Место, где морские грабители могли весело и бурно растрепать по кабакам добычу, отвести душу в компании веселых девиц, высоко ценивших морскую братию, и снарядить корабль к следующему походу... это ли не жизнь?
Но были на борту "Ле Глейва" несколько человек, чьи сердца не бились радостным предвкушением от близкой встречи с землей.
В трюме плакали, обнявшись, две девушки, пассажирки с захваченной пиратами "Важенки" Всю дорогу бедняжки были развлечением для команды, и земля не сулила им надежды: их должны были продать в бордель...
А в одной из кают сидели еще три пленницы, чья судьба была менее плачевна, но тоже весьма туманна и опасна.
Анна Беркли, Кэтрин Уэйкхилл и их воспитательница Мэрион Лаймур.
Не так давно Анна и Кэтрин поневоле помогали капитану де Монбижу освободить его друзей-пиратов, угодивших в тюрьму на острове Истрок. Для этого девушкам пришлось стать самозванками, обманывать губернатора Истрока.
Теперь пираты были освобождены – и пленницы, вновь очутившиеся на борту пиратского фрегата, оказались в весьма шатком положении. Кто помешал бы де Монбижу обойтись с ними так же, как с теми двумя несчастными, что ждали своего часа в трюме?
К счастью для девушек, им было что предложить в выкуп за себя: на острове они случайно узнали, где находится легендарный храм индейской богини Чиаталу. Кэтрин объяснила пиратскому капитану, что для него выгоднее не пытать их с Анной, вытягивая эти сведения (ведь девушки могли умереть или от ужаса потерять память), а получить их в обмен на свободу для пленниц...
Пират не спешил дать ответ. Девушки и их наставница с тревогой ждали решения своей участи...

НРПГ (потом сотру). Те, чьи герои сейчас на борту "Ле Глейва", могут начинать игру. Новичкам придется подождать до момента, когда "Ле Глейв" встанет на рейде в гавани Тортуги. Это же относится и к экипажу "Алоцвета" - встретимся на острове, господа!

"Ле Глейв". Франсуа де Монбижу.

Корабль раскачивался на волнах, приближаясь к гавани. Хорошая погода благоприятствовала команде, и моряки чувствовали себя в приподнятом настроении.
Долгожданная высадка на Тортуге. Как много в этом слове. Это дележ добычи за рейс, это новые лица. Это ром, который будет литься за воротник и пьяные драки в трактирах. Дешевые проститутки и нехитрые развлечения отдыхающих пиратов. В конце концов, это была возможность сойти на берег и хотя бы на несколько дней почувствовать свою общность с другими покорителями морей.
Разумеется, подобные рассуждения ни в мало степени не тревожили умы пиратов на «Ле Глейве». Они были заняты своими привычными делами, находясь под неусыпным надзором Каралиса, правой и единственной выжившей руки капитана после славного рейда в британские владения. Чем занимался этот достойный штурман рассказывать не мне. Он поведает о себе сам и в свой срок. Мы же перенесемся в капитанскую каюту где в это время творилось нечто непривычно. Франсуа де Монбижу, разодевшись в один из своих наилучших щегольских костюмов, заложив руки за спину, бродил от стенки до стенки и размышлял. Перед ним стоял нелегкий выбор, о котором капитан еще буквально несколько дней назад не имел ни малейшего понятия, но теперь…
Эти девчонки, гостьи капитана (про себя Франсуа уже не мог назвать их по-иному), подкинули флибустьеру непростую задачку. До того момента Монбижу не слишком задумывался над тем, каким ему делом заняться после возвращения из рейда. Француз был уверен, что дельце подвернется само. И его ожидания оказались вознаграждены. Вот только поворот дел оказался настолько неожиданным, что капитан поневоле задумался.
Сокровища индейцев. Сказка. И в то же время мечта любого пирата. Почти такая же привлекательная, как миф о неисчислимых кладах былых пиратов, кладов, разбросанных чуть ли не по всем островам Карибского региона. «Ле Глей» не нуждался в деньгах немедленно. За гордым фрегатом следовала шхуна «важенка», на продаже которой Монбижу рассчитывал получить немалую прибыль.
Оставался лишь один вопрос, а стоит ли подобное предложение сил команды и времени, которое наверняка будет на него потрачено в немалой степени.
И вот уже около часа капитан обдумывал последние детали своего плана. Вот он резко остановился на середине очередной хаотически направленной прогулки по каюте и направился к дверям. Путь его лежал к каюте девушек. Придерживаясь правил приличия капитан постучал, подождал секунду, толкнул дверь и вошел внутрь. Здесь надо сказать, что девушки были практически предоставлены сами себе. Конечно, за ними установилось какое-то подобие охраны в виде трех моряков, следивших из отдаления за передвижениями девушки. Но им не запрещалось свободно гулять по палубам и посещать свою каюту или же каюту капитана, ежели у них возникало такое желание и капитан не был занят.
-Приятный день, мои дорогие гостью, - Монбижу изящно поклонился и скривил в подобии очаровательной улыбки лицо. К сожалению, сегодня ему удавались исключительно лишь оскалы. – Надеюсь, наше путешествие оставило в ваших сердцах только самые теплые впечатления. Разрешите?...
И не дожидаясь ответа капитан подошел к одному из кресел, в котором и устроился с удобством.
-Должен заметить, что ваше присутствие на борту «Ле Глейва» доставило неописуемое удовольствие не только мне, но и всей команде, мисс Ортанс… - капитан хмыкнул. – О, простите мисс Беркли. И вы, Уэйкхил. И вы, мисс Лаймур. Осталось лишь договориться о такой мелочи как соответствующее вознаграждение за наши скромные труды по сопровождению.
Монбижу выдержал многозначительную паузу.
-Что я от вас ожидаю? Право слово, ничего. Более того, я даже склонен отпустить вас на берег, - француз кивнул своим словом, а потом поджал губы. – Разумеется, не всех и не сразу.
-Ваше предложение показалось мне чрезвычайно привлекательным. Сокровища. Чудесно. Я даже готов поверить, что вы не обманываете меня и искренне верите в то, что в конечной точке моего пути меня будут ждать несметные богатства. И я в вас нисколько не сомневаюсь. Но к сожалению, - Франсуа притворно вздохнул. – Моей команде требуется несколкьо более веское подтверждение ваших добрых намерений. И моего слова им может показаться недостаточным. Из этой ситуации я вижу лишь единственный выход. Вам, мисс Беркли, и вам, мисс Уэйкхилл, придется несколько продлить свое путешествие, составив нам компанию до упомянутого вами достославного острова.
-Но, - Монбижу предупреждающе поднял руки. – В доказательство моего самого искреннего расположения я готов позволить мисс Лаймур сойти на берег, если будет на то ее воля… Настоятельно советую, мисс. Более того, обещаю вам обеспечить достойное пребывание на острове, ежели у вас не имеется на этот счет собственных планов. Таково мое слово. Что скажете вы?

Кэтрин напряженно вскинула голову, успокаивающим жестом тронула руку Анны:
– Неужели мы правильно вас поняли, капитан? Вы хотите потащить нас с Анной в следующее плавание? А после того, как сокровища будут найдены... ну, предположим, что до этого вас не погубит шторм или королевская эскадра... тогда мы уже будем вам не нужны – и что будет с нами дальше?.. О, нет-нет, – поспешно добавила она, заметив, что де Монбижу хочет что-то сказать. – Пообещать вы можете что угодно, вплоть до доли в добыче. Не хочу вас оскорблять, но вы же понимаете, что двум беспомощным девушкам слишком рискованно полагаться на рискованно полагаться на обещания пирата... Какие гарантии можете вы нам предоставить?

Джек Камингс до сих пор не мог поверить, что все это происходит именно с ним. Он теперь пират, морской волк! Именно об этом он мечтал всю свою сознательную жизнь. Пусть он пока всего лишь юнга, даже скорее «мальчик на побегушках», выполняющий мелкие поручения и даже порой грязную работу, но мальчишку это нисколько не смущало. «Все с этого начинают, но ничего, я еще докажу, что я прирожденный пират, - думал он, драя палубу с помощью куска пемзы, - когда-нибудь все узнают о пирате Джеке Камингсе!» Закончив уборку, он выпрямился, поднявшись с колен и отодвинув в сторону швабру и ведро с водой. На корабле к Джеку относились вполне сносно, видимо, сказывалось его участие в организации побега из тюрьмы нескольких членов команды. И сейчас, стоя на палубе и вдыхая соленый морской воздух, он предвкушал скорую высадку в том самом пиратском гнезде – на Тортуге! Парень уже был наслышан об этом месте. Матросы, которым довелось там бывать, вдохновенно рассказывали байки о своих похождениях. Весьма пикантные истории, от души сдобренные крепкими словечками и красноречивыми жестами вызывали всеобщее одобрение и взрывы хохота. А Джек, словно губка, впитывал все новые и новые сведения, с упоением слушал россказни старых пиратов и ждал своего звездного часа. «Вот что значит настоящая свобода, пиратская романтика…» - думал Джек, вглядываясь в синюю даль и пытаясь различить очертания скалистого острова.

"Ле Глейв". Франсуа де Монбижу.

-Гарантии? - Монбижу с трудом подавил улыбку, посмотрев Кэтрин Уэйкхилл прямо в глаза. Надо сказать, жутким и пронизывающим получился этот взгляд.
-Вам нужны гарантии, моя дорогая гостья? Вынужден вас огорчить. Никаких гарантий я вам давать не собираюсь.
И довольный произведенным эффектом, капитан откинулся на спинку стула.
-Разумеется, вы не получите из добычи ни монетки. Думаю, мои дорогие дети, подданные моего скромного фрегата, пираты не найдут возможным вступить с вами в долю. Но, - и тут капитан поднял указательный палец, привлекая внимание. Впрочем, его и так слушали со вниманием. - Думаю, для вас это будет лучшей участью, чем продажа в рабство. Как думаете? К тому же, вижу, жест моей доброй воли прошел мимо вашего сознания. Весьма сожалею.
Капитан с притворным огорчением покачал головой и посмотрел на опекунью девушек.
-А меж тем вы, мисс Леймур уже с сегодняшнего дня будете свободны. Разве этого мало? Никто не покусится на ваши честь и достоинство, девушки. В этом-то вы мне можете поверить?
Капитан на мгновение почти потерял терпение и в раздражение хлопнул себя по бедру. - Но дьявол всех морей. Вы прекрасно понимаете, насколько притягательно ваше предложение. Поймите и меня, я должен обезопасить себя в случае неудачи. И ваши персоны для этого выглядят наиболее подходящими. В сущности, у вас нет иного выбора. Вопрос лишь в том, пойдете ли вы со мной добровольно.
-Не примите за угрозу. Всего лишь примите к сведенью, что ваши жизни теперь накрепко связана с сокровищем.
Как известно, инициатива наказуема. Но как бы повел себя капитан в другом случае? Не известно.

(Совместно с Фазером Монком)

"Ле Глейв", величественный и непокоренный, подхватив своими парусами попутный ветер, чуть накренился, беря курс прямиком на скалистый и неприступный с виду остров. Остров, где располагалось "самое веселое место на земле", как заявил Паскаль, что вчера стоял у штурвала и лениво курил какую-то дрянь, добытую на Ямайке. Севельсторм никогда не был на Тортуге, но прекрасно себе представлял это. Темные улочки Уайтчапела, когда через дорогу от проституток, жмущихся к стене "Трех бочек" в поисках легкой наживы, режут глотки и тянут кошельки.
Мальчик с голубыми глазами и невинной душой родился в таком месте. В одной из канав, глядя как пьяные матросы орошают стены излишками выпитого, горланя странные песни и падая в собственную лужу спящими...
Снасти легонько скрипели, паруса раздувались от порывов ветра, что играли чуть отросшими волосами Севельсторма, облаченного в простые кожаные одежды взамен его черного, но негодного после памятного боя на Истроке, одеяния. Джон чуть проводил кончиком языка по губам, задумчиво облокотившись на борт корабля. Тихо подошла и встала рядом Кэт. Она глядела на приближающийся берег с некоторой тревогой. Девушке приходилось бывать на Тортуге - когда на рейде становилась "Хмельная акула". Вдруг кто-нибудь узнает в этой воспитанной барышне ту озорную, языкастую девчонку, что хвостиком ходила за Чарли Щеголем?
Чтобы отогнать опасения, Кэт обратилась к Севельсторму:
- Простите, сэр, мы с Анной так и не имели случая спросить, как к вам в руки попал перстень губернатора? Наверняка это увлекательнейшая история!
Игрок фыркнул, не глядя на девушку, слегка скрестив пальцы свои рук.
- Первое, леди, я никакой Вам не "сэр", - ответил он, чуть щурясь. - Второе, если Вы видите в той кровавой бойне, что развернулась перед нашими лицами на улицах Истрока, хоть что-то увлекательное... - он скосил взгляд на Кэт, отвернулся к острову, но не продолжил, сохранив молчание.
Волны шуршали, рассекаемые кораблем. Среди белых барашков, что россыпью уходили в сторону от борта, можно было различить мелькающую рыбу, уходящую косяками от странного дерева.
- Ничего увлекательного... - будто бы уже самому себе, произнес Джон.
- Но я имела в виду не бойню! - Кэтрин не обиделась, только чуть удивилась внезапной вспышке собеседника. - Ведь перстень был у вас еще до схватки. Вот я и спросила...
Мадам Пенье говорила, что у Джона есть талант разговорить девушку, не сказав при этом ни слова - одним своим видом. Девочки мадам Пенье только подтверждали ее слова на практике, хотя особо с ними Игрок никогда не общался и даже не задумывался о том, что они что-то щебечут, избавляясь от элементов одежды, сидя у него на коленях.
Возможно, мадам Пенье была права. А возможно у этой девчонки кружится голова, наполненная морским ветром и пьяня романтикой пиратов. Когда-то и Джон думал, что быть вором - это романтика. Что любая аристократка, ахнув и выронив свой платок из беленькой ручки, повиснет у Севельсторма на шее...
С тех пор он получил только один платок из рук аристократки. Платок, бурый от крови, покоился в надгрудном кармане, как память о том, что это было.
Джон медленно выдохнул, прикрыв глаза и опустив голову, затем повернулся к Кэт.
- Леди, - тихо, но быстро заговорил он. - Вы понимаете то, где вы находитесь? Что это не приют вашей сопровождающей, миссис Как-Там-Ее... - Севельсторм замолчал, качнул головой, вновь отворачиваясь к морю. И неожиданно для самого себя горько усмехнулся, но тут же стер эту улыбку с лица. А потом понял, что не знает ответа. Он запутался в собственной лжи, являясь для кого-то мелким купцом, для кого-то - бухгалтером при покойной мисс Вестерхаус, а для кого-то - обычным преступником... Молчание затягивалось.
С лица Кэт сползла улыбка.
- Я понимаю, где я нахожусь, - негромко сказала она. - И Анна это понимает, и мисс Лэймур... Но чего вы ждете от нас? Мы должны ежеминутно падать в обморок? Или биться в истерике? Кому от этого будет лучше? Пожалуйста, не надо нас пугать. Нам и так страшно.
- Страшно им... - тихо-тихо произнес Севельсторм, затем хлопнул ладонью по отполированному борту - резко, неожиданно, что рулевой даже обернулся, но, не увидев ничего предосудительного, вновь вернулся взором к острову. - Мисс Уэйкхилл, если Вы еще помните, то я обещал вам обеим, что покуда я жив, с вами ничего не случится, - и на губах Игрока расцвела его коронная улыбка, стершая с горизонта его дум грозовые облака. Он дал слабину, слабину перед тем, перед кем никогда себе этого не позволял. - Скажите мне только одно, мисс Уэйкхилл - вы ведь планируете просить капитана отпустить вас по прибытии на Тортугу?..
- Просили уже, - неохотно отозвалась Кэт. - Но дело в том, что капитан хочет сначала... - Она на миг замялась. - Хочет получить выкуп за нас. И пока он не удостоверится, что выкуп действительно получен, он не даст нам с Анной свободу.
Девушка не лгала. Она только не хотела рассказывать, что выкупом должны стать сокровища богини Чиаталу.
- Но в подтверждение своей искренности, - добавила девушка, - мсье де Монбижу обещает на Тортуге отпустить мисс Леймур и даже заплатить за ее проезд в Европу на каком-нибудь корабле Вест-Индской торговой компании.
Ни один мускул не дрогнул на лице Севельсторма, когда Кэт произнесла название компании. Кости застучали по незримому дощатому полу, а Судьба тихо-тихо засмеялась. Рядом с ней, глядя через плечо, стоял призрак сэра Лонтегри, с его отменной выправкой и короткими усиками. Человек, который поклялся изловить некоего вора по прозвищу Игрок...
- Да он святой, капитан де Монбижу, - вновь улыбнулся Севельсторм. - Надеюсь, он достаточно разумен, чтобы оставить леди на берегу, где они смогут принимать ванну и покупать духи, оставаясь теми, кем их создала природа - дамами.
- Дама может оставаться дамой везде, - отпарировала мисс Уэйкхилл, - особенно если ее окружают джентльмены. И не духи главное для леди...
- О да, джентльменов здесь много, мисс, - усмехнулся Севельсторм. - Джентльменов удачи здесь целый корабль...
Неожиданная мысль пробежала в его голове, и Джон улыбнулся, глядя на остров:
- Что же касается перстня... - он повернул голову в сторону Кэт, чуть приподняв одну бровь вверх. - Это было условие нашей сделки, мисс. Перстень или губернатор - взамен ваших жизней. Я достал обе вещи. Потому вы до сих пор живы, мисс Уэйкхилл...
- И мы благодарны вам! - пылко воскликнула Кэт. - Ваш выстрел... ни одна из нас не забудет этого мгновения до своей смерти!
- Его могло бы и не быть, - медленно произнес Севельсторм. - Если капитан гнушался бы убивать девушек, - лицо Джона почернело от набежавших воспоминаний. - Не надо меня благодарить, мисс. Я не хочу, чтобы акт насилия стал моей заслугой.
Энди фыркнул.
- Я надеюсь, мисс Беркли себя хорошо чувствует?
- Анна держится молодцом. Я, честно сказать, даже не ожидала, что она наделена такой отвагой и выдержкой. Я знаю ее душевное благородство, ее доброту, ее ум, но всегда считала ее хрупкой и робкой. А она... Я-то ладно, я... - Кэт осеклась, сообразив, что чуть не проболталась.
" - Что она сказала?.." - насторожился Энди.
- Вы?.. - протянул Севельсторм, оборачиваясь к разом замолчавшей девушке. - Откуда столько опыта и выдержки у воспитанницы приличного пансионата?..
Кэт поняла, что надо выкручиваться.
- Детство Анны прошло в английском старинном поместье, среди благородных дам и воспитанных джентльменов. А мой отец, Чарльз Уэйкхилл, слишком рано увез меня в Новый Свет. У отца своя плантация. Начинать ему пришлось почни на голом месте, его рабы вырубали лес, корчевали пни. У нас даже не было приличного дома, мы жили в сооруженном на скорую руку бараке. Вместо гувернантки у меня была служанка-негритянка. Она была славная и многому научила меня... но это не те знания, которые могут пригодиться в Англии. Знаете, однажды, когда мы с Нэнни были дома одни, к нам заявился ягуар. И Нэнни пристрелила его у меня на глазах. И потом я любила играть на шкуре этого ягуара...
В рассказе Кэт смешались правда и выдумка. Ягуар действительно однажды чуть не унес малышку - это было во время стоянки "Хмельной акулы" возле дикого, неисследованного берега. И застрелил ягуара боцман...
Севельсторм смотрел в глаза Кэт, которая говорила плавно и с азартом, повествуя о делах давно минувших дней, но смысл слов, словно волны внизу, лишь плескался возле ушей Джона. Он слишком много лгал, представляя себя не тем, кем был на самом деле - не жалким отребьем на лицах Лондона. Не вскормленным хозяйкой борделя канавным мальчиком, дравшимся за свою жизнь с Уайтчапеловскими стайками таких же сорванцов, как и он сам.
Лжец, мастистый, лгущий всю свою жизнь, слышит тревожные нотки тогда, когда кто-то отчаянно пытается подобрать слова и отвести взор собеседника от правды. Мисс Уэйкхилл именно этим и занималась. Джон не мог ткнуть пальцем и назвать что-то ложью или вымыслом, он не знал, где она лгала, а где говорила правду, если таковая имела место быть. Он просто чувствовал, что сеть обмана, закинутая неумелой ручкой юной девушки, пытается обвить матерого карася, который давно научился сам расставлять ловушки для рыб даже крупнее его самого...
По губам Севельсторма скользнула улыбка-усмешка, в глазах заплясал огонек веселья.
- Ягуар? - переспросил он медленно. - Какое насыщенное... детство, мисс Уэйкхилл.
Кэт с веселым вызовом взглянула прямо в глаза собеседнику. Не верит, что ли? Ладно, его дело. Главное, чтобы ее прошлым не заинтересовался капитан! Как бы не вспомнил девчонку, что стояла на палубе "Ле Глейва", прижавшись к своему угодившему в плен отцу...
- Детство есть детство, - медовым голосом сказала она, чтобы перевести разговор на другую тему. - У каждого есть воспоминания, которые ему дороже и значительнее того, что пришлось пережить позже, когда мы взрослеем... Может быть, вы расскажете о своем детстве, мистер Севельсторм?
Он с улыбкой кивнул самому себе. Он ожидал этого вопроса. Девушка что-то скрывает. Что-то, что, по ее мнению, может сыграть против нее.
Мадам Пенье как-то сказала маленькому Джону, что о собеседнике нужно знать две вещи - его настоящаее имя и то, что этот собеседник стремится скрыть. Остальное - лишь мишура, которой присыпаны первые две.
- Мисс Уэйкхилл, какое детство может быть у третьего сына не самого успешного торговца керамики? - лениво, но в то же время изящно, словно создавал живописный портрет на полотне, обронил Джон. - Оно подернуто забвением, серые будни накладываются один на другой... А потом - словно яркая вспышка после выстрела: Новый Свет и корабль, на которой у меня есть билет.
Он вновь облокотился на борт корабля:
- Я думал найти своё счастье и судьбу здесь, на островах Карибского бассейна. Один умный человек...
- "Это был Хряк, а я бы не торопился называть его умным человеком, Джон..." - рассмеялся Энди.
- ...как-то сказал, что я найду здесь лишь свою смерть, - махнув перед лицом, словно отгоняя муху, произнес Джон.
- А этот умный человек не уточнил, через сколько лет вы ее найдете? - рассмеялась Кэт. - Может быть, годочков этак через шестьдесят-семьдесят?
Севельсторм не ответил, лишь позволил себе усмехнуться, как бы "за компанию" с девушкой.
- Мистер Севельсторм! - раздался голос откуда-то из центра корабля. И кажется это был Каралис.
- Приятно было побеседовать, мисс, - Джон взял Кэт за руку и склонил голову, едва-едва коснувшись губами кожи. Затем резко выпрямился и прошел мимо девушки, скрывшись среди засуетившегося экипажа.
Корабль медленно входил в бухту, прикрытую высокими скалами, на которых, едва заметный, возвышался Горный форт. Тортуга ждала...

Примерно дней за пять до событий вводной; на расстоянии того же времени пути от Тортуги
При всей обширности океана встреча двух кораблей – не самая редкая вещь. Правда вот исход этой встречи может быть совершенно различным; все зависит от команд судов и намерений таковых.
Конечно, большинство торговых кораблей, встретившись в море, спокойно расходятся, даже если принадлежат враждующим странам. Дело торговцев – возить товары, а не захватывать чужие.
Отдельные военные корабли могут часто вести себя таким же образом… если, конечно, нет конкретных приказов.
Однако нынешняя ситуация явно не принадлежала к описанным выше.
Путь испанского торговца пересекся с другим кораблем – изящным и быстроходным, весьма смахивающим на военный. Да так оно и было… только вот бойцы на борту не состояли на службе у какого-либо государства.
– Хорошая добыча, – одобрительно заметил капитан Альваро Сангве, разглядывая испанца в подзорную трубу. Черные глаза холодно сверкнули. – Paolo!
– Si, signore capitano?
– Alzare la bandiera spagnolo.
– Uno momento, signore capitano*!
Смуглый юноша умчался к мачтам – передать приказ.
Сангве предпочитал приближаться к намеченной цели под ее же флагом, дабы на борту не всполошились раньше времени. Сейчас они были еще слишком далеко, чтобы можно было различить, что поднято на мачте.
Впрочем, самому Сангве это не так уж и мешало – подзорная труба лишь усиливала превосходное зрение. А особенности постройки и пара костюмов, мелькнувших на палубе, позволяла с уверенностью опознать в торговце подданного испанской короны.
– Friedrich.
– Ja, Herr Kapitan? – отозвался массивный мастер квартердека.
– Bereite der Kommando zu Kampf vor. Er muß in halbe Stunde enden.
– Wir können das früher machen.
– Niemand zweifelt daran. Geh**!
Определенно, испанцев ожидал сюрприз… Конечно, уловка с флагом – не самая хитроумная, но капитан не раз убеждался, что среди моряков любой страны попадаются чрезмерно уверенные в своей неуязвимости люди.
За что и платят. Дорого.

Сангве в своих расчетах не ошибся – обманутые испанским флагом торговцы позволили подойти на достаточное расстояние. А когда они смогли разглядеть людей на палубе и понять, что они нисколько не похожи на солдат хозяина Эскуриала*** – было уже поздно.
Канонир направил выстрелы с ювелирной точностью – ядра переломили мачты, расшвыряли солдат на палубе и основательно покорежили борта. Правда, ниже ватерлинии пушки корабля пока не били – менее всего экипажу хотелось нырять за добычей.
«Интересно, это у меня такие умелые парни, или просто на торговце команда не лучшего качества? – отстраненно подумал Сангве, наблюдая за происходящим с мостика. – Вполне может быть, что и то, и другое».
Как бы там ни было – но пиратский корабль успел подобраться к цели на нужное расстояние, почти не пострадав. Испанское знамя уже сползло вниз, а на его месте взвилось другое.
Черное полотнище с огненно-алым цветком.
Личный флаг Альваро Сангве, капитана «Алоцвета».
– Судя по тем воплям, кто-то на борту имел удовольствие обо мне слышать, – вслух заметил капитан, неспешно спускаясь на палубу.
Громыхнули ружья, отбросившие от бортов заторопившихся матросов. Картечь прошлась по палубе – видимо, канонир решил подстраховать команду. Правильное решение.
Через минуту в воздух взвились абордажные крюки; один из них вонзился в неосторожно оказавшегося рядом с бортом офицера, приколов его к палубе собственного корабля.
– Gott sieht nicht, Teufel stört nicht, – пробормотал Фридрих Краузе, вскидывая абордажную саблю. – Vorwärts****!
Он первым перемахнул на борт испанского корабля; пираты ринулись следом.
Тяжелый клинок Фридриха разрубил шею первого же матроса; несколько ринулись к немцу. Тот усмехнулся, и с неожиданной ловкостью отпрянул, давая дорогу следовавшему за ним.
Массивный кулак врезался в лицо матроса, и тот пролетел чуть ли не через всю палубу. Томас Уэйк, бывший боксер и один из сильнейших людей на «Алоцвете», криво усмехнулся, и замахнулся тяжелым топором – при его мускулах это оружие подходило лучше всего.
Медновокожий Ястреб невозмутимо поднял ружье – и вскинувший было пистолет испанец опрокинулся с пробитым горлом. Со огнестрельным оружием индеец обращался виртуозно.
Сангве не зря долгое время гонял команду, приучая к совместным действиям – при абордаже его моряки дрались как один, помогая друг другу и неся смерть врагам. Вот и сейчас – Томас работал топором, отшвыривая противников, а еще двое бились по бокам, прикрывая могучего бойца от нападения со стороны.
Паоло забрался повыше; соваться в кровавую круговерть абордажа он не хотел, но в стороне не оставался. Метательными ножами итальянец обзавелся давно, и кидал их без промаха.
Фридрих был прав – полчаса на этот бой было явно много. Очень скоро осталась лишь небольшая кучка людей, сбившихся у кормы.
Вглядевшись в них, Сангве вдруг насторожился. Потом одним уверенным прыжком перемахнул на борт торговца и ринулся к месту схватки.
– Стоять! – хлестнул голос капитана. – Прекратить пока бой!
Мало кому удается отрезвить бойцов в пылу схватки; однако воля капитана на «Алоцвете» была более чем законом.
Испанцы изумленно смотрели на вдруг замерших пиратов; экипаж торговца не решался вновь развязать бой.
А пираты расступились, пропуская капитана; взгляд того был прикован к человеку в середине группы. Седой, лет шестидесяти, в богато расшитом вишневом камзоле.
Впрочем, Сангве мог поспорить с ним элегантностью; светлый костюм капитана хоть и был менее дорог, но владелец носил его с прямо-таки аристократическим изяществом.
– Дон Руис… – протянул Сангве, неспешно выходя из рядов своих бойцов. – Какая приятная встреча…
– Ты? – старый испанец невольно попятился.
– Неужели я совершенно не изменился? – огорченно поинтересовался Альваро, вытягивая из ножен шпагу. – Впрочем, это фамильное…
– Ты что, думаешь, что я буду с тобой драться? – дон Руис уже сжимал в руках клинок, но отвечать на явный вызов не очень-то хотел.
– А куда вы денетесь? – поинтересовался Сангве. – Вы не в том положении, чтобы отвергать предложенную смерть.
Какую-то секунду испанец еще колебался. Потом в его глазах полыхнул гнев – и он бросился вперед. Судя по всему, дон Руис решил, что умирать следует достойно.
Что ж, Альваро Сангве мог оказать ему такую услугу.
Шпаги скрестились, и уже через десяток секунд у наблюдавших не осталось сомнений. Даже если бы испанец не был вымотан схваткой и был лет на двадцать моложе… все равно капитан владел клинком значительно лучше.
Понимал это и дон Руис. Но дворянская честь не давала ему отступать.
Он и не отступал – пока холодная сталь не вонзилась ему в горло.
Старик рухнул на палубу; шпага откатилась в сторону.
– Право же, жаль, что мой клинок так быстро убивает, – невозмутимо заметил Сангве, и пираты заухмылялись. – Но я ведь обещал ему острие в горло…
Он равнодушно оглядел оставшихся испанцев. Кое-кто может стать хорошим рабом и принести деньги «Алоцвету».
– Friedrich, dieser, dieser, und diese vier müssen am Leben bleiben, – указал капитан. – Die andere sind für uns nutzlos*****.
– Капитан! – отчаянно выкрикнул совсем юный матрос, один из «отмеченных». Слов Сангве он не понял, но интонацию уловил. – Неужели в вас нет жалости?
Наивные слова были встречены громким хохотом; пираты знали, что уж чего-чего, а помянутого качества в характере их капитана не наблюдается.
– Жалость, молодой человек, – заметил Сангве, подождав, пока смех утихнет, – очень скверно оплачивается. Вы это поймете.
Наверное, испанцы бы собрались с духом, и смогли бы сопротивляться… но кто бы дал им время? Как уже упоминалось, команда «Алоцвета» была отлично вымуштрована.
Стоявшие в первых рядах неожиданно припали на одно колено; их товарищи позади, успевшие перезарядить оружие, дружно вскинули пистолеты.
Грянул залп, моментально уменьшивший число выживших вдвое. Разумеется, первыми жертвами стали те, кто держал в руках огнестрельное оружие…
А потом вперед ринулись бойцы с клинками в руках.

– Итоги?
Альваро Сангве расположился в своей каюте, с довольной улыбкой вспоминая прошедший бой. Все же получилось верно – быстро и точно…
– Груз хорош – ткани, пряности, – сообщил Диего Васкес, судовой казначей и отличный стрелок. – Ничего сверхценного, вроде золота или драгоценных камней, но выручить мы сможем достаточно. Потери – шесть человек… у испанцев нашлись хорошие стрелки.
– Кто именно?
– Берт, Мартин, Рикардо, Уинн, Роб, Ганс. Новички.
– Все равно скверно. Повреждения есть?
– Небольшие. Скверные у них канониры…
– Покойный дон Руис был отменным дельцом, но весьма скупым человеком. Вместо того, чтобы обеспечить хорошую команду и пристроиться к какому-нибудь военному кораблю, нашел все подешевле и сам решил присматривать за грузом.
Васкес решил не уточнять, откуда капитану известны такие подробности об убитом.
– Так вот, повреждения небольшие, но Рихард говорит, что все же надо зайти в порт и толково там все поправить.
– Что ж, – пожал плечами Сангве, – навестим Тортугу. Там и новых людей поищем, и корабль починим, и товары сумеем сбыть.
Диего вздохнул. На Торгугу – значит, ему и еще нескольким на берег сойти будет нельзя. Не любят там испанцев… пусть даже таковых на родине ожидает виселица.
– А что, есть возражения? – поднял бровь Сангве.
– Никак нет, señor cápitan!
– Тогда передай – курс на Торгугу, – велел Альваро.

*– Паоло!
– Да, господин капитан?
– Поднять испанский флаг.
– Одну секунду, господин капитан! (итал.)
** – Фридрих.
– Да, господин капитан?
– Приготовь команду к бою. Он должен закончиться за полчаса.
– Мы можем все сделать за двадцать минут.
– Никто не сомневается. Иди! (нем.)
***Эскуриал – королевский дворец Испании.
****Бог не смотрит, черт не мешает. Вперед! (нем.)
*****Фридрих, этого, этого и этих четверых оставить в живых. Остальные для нас бесполезны.

- Эй, сопляк, чего прохлаждаешься? – Джек получил чувствительный тычок в плечо. Резко обернувшись, он увидел перед собой одного из матросов – невысокого, но крепко сбитого мужчину. Тот смотрел на мальчишку, презрительно ухмыляясь. – Чего замечтался? Уже представляешь, как будешь шляться по кабакам, да? – пират загоготал, обнажая гнилые зубы.
Джек невольно поморщился от столь неприятного зрелища.
- Нет, сэр, я закончил уборку, - неуверенно произнес мальчишка, оправдываясь, - а новых указаний пока не поступало…
- Так мы сейчас найдем тебе дело, - мужчина собирался что-то добавить, но договорить не успел, так и замерев на полуслове.
Фрегат скользнул вперед, резко замедлившись, как только нос его спустился с гребня волны. Пират, только что беседовавший с мальчишкой, мгновенно позабыл об их разговоре и вернулся к более важным делам. Корабль вошел в бухту и встал на рейде. Огромный якорь с грохотом опустились на глубину, а матросы ловко спустили шлюпки на воду. Часть экипажа осталась на борту, но Джеку посчастливилось оказаться в числе тех, кто высадится на берег. Уже сидя в шлюпке, он вздохнул от восхищения, глядя на высокие скалы и громаду форта, возвышающуюся впереди.

В таверне было душно, чадили факелы, да и несколько десятков пьяных глоток не прибавляли воздуху чистоты и легкоти. "Бородатый кашалот" гудел. Дэниэл пытался напиться, залить свою несчастную судьбу. Нет, он хотел надраться, свински надраться.
"Вот черт меня тогда дернул. Начитался рыцарских романов. А ведь такая карьера светила, просто-таки маячила, протяни руку и возьми", - маячили который день в голове одни и теже мысли.
Лейтенант флота Британии казался белой вороной среди разношерстной толпы морских разбойников, но лучшего места чтобы скрываться от военного "правосудия" и не придумаешь. Тем более, что "пиратская мамаша" Хаффи, хозяйка "Кашалота" взяла его под свое сердобольное крылышко. Угрюмый вид Дэниэла не предвещал ничего хорошего любому, кто посмеет его отвлечь от столь важного занятия, как заливание спиртного в свою глотку. Только хозяйка заведения смогла безболезненно заговорить с ним.
- Эй Красавчик! (С ее легкой руки, это прозвище так и приклеилось к англичанину) Тут бросил якорь мой хороший друг. У него ребят красномундирники побили малость, будет заправляться. Могу тебя порекомендовать.
Дэниэл вскинулся, с интересом посмотрев на Хаффи.
- На роль юнги?
В словах англичанина прозвучал злой сарказм. Однако, душа уже всколыхнулась, а ноги сами собой почувствовали дыхание палубы, идущего коробля. Да он хотел! Хотел на корабль, хоть юнгой, хоть к самому дьяволу.
- Думаю на "Ле Глейве" найдут лучшее занятие для бывшего, - Хаффи подмигнула лейтенанту, - офицера британского флота. К тому же Франсуа умный малый, да и юнга у него вроде как есть.
Услышав имя корабля и капитана Дэниэл внутренне похолодел. Этот "лягушатник" потопил немало британских короблей. Чего стоит тот красавец фрегат "Звезда Елизаветы", его друг служил там капитаном. Живых лягушатники не оставили. Чтож....
- Ладно, Хаффи, за тебя и твои рекомендации! - Дэниэл осушил свою кружку пива, но прежде отсалютовал ей стоявшей перед ним женщине.

Женщина благосклонно кивнула молодому англичанину - она привыкла к уважению со стороны гостей "Бородатого кашалота"..
Да что там гости - вся тортуга знает женщину, которую прозвали "пиратской мамашей".
Хаффи стара, но крепка, бодра, по-мужски сильна.
Носит яркие, цветастые юбки и кофты. Черные с проседью волосы по-мужски повязаны красным платком. Бусы, браслеты – все яркое, броское. Опирается на клюку, но не потому, что хромает. Под эту клюку лучше не подворачиваться тому, кто прогневает старую Хаффи!
Национальность... говорит, что англичанка. Но ходят слухи, что Хаффи – дочь индейского шамана и пленицы-англичанки. Есть у старухи необычная особенность: говорит с каждым посетителем "Бородатого кашалота" на его родном языке. Это относится и к неграм, и к индейцам, из какого бы племени они ни были! Пусть с акцентом, пусть через пень-колоду, но женщина может объясниться с любым!
Прошлое Хаффи – загадка, но с настоящим все более-менее ясно: она королева портового ворья, скупщица и укрывательница краденого, главный арбитр во всех ссорах и распрях местного "дна". Ей отстегивают процент все девки и шулера, если хотят и впредь промышлять на острове. Того, кто обидит ее хоть словом, ждет быстрая и жестокая расправа.
Пираты кличут ее Мамашей – и не зря. Не одного больного выходила, не одному догола проигравшемуся бедолаге раздобыла хотя бы обноски. Многие, боясь пропиться в прах, отдают ей на сохранение часть своих денег и потом получают назад все до гроша.
Хаффи частенько гадает желающим по руке и по картам. Все уверены, что она и порчу наводить умеет.
Часто сокрушается о своей бедности, но ходят слухи, что старуха богаче самого губернатора.

Вот эта женщина сейчас пристально глядела на бывшего лейтенанта королевского флота.
– "Ле Глейв" - корабль, каких мало, – задумчиво сказала она. – А де Монбижу хоть и крут нравом, да море его любит...

"Ле Глэйв". Франсуа де Монбижу

В отличие от многих прошлых своих визитов на Тортугу, в этот раз Монбижу намеревался провести свои дела в наиболее сжатые сроки. Разумеется, насколько это было возможно.
А причин для задержки оказалось немало. Перво-наперво, предстояло решить в чем-то приятные, а в чем-то попросту рутинные дела. Например, избавиться от ставшей ненужной «Важенки». Разумеется, не потопить в море и не отдать назад британцам. Нет, подразумевался честный и справедливый торг среди морских капитанов. С этой целью Монбижу послал краткую весточку месье Д’Ожерону, попросив губернатора об аудиенции.
Вторую весточку француз послал вместе с юнгой одной своей старой знакомой. Во многом странной женщине. Но было в ней нечто, что располагало пиратов и прочих морских душ вести свои дела посредством заступничества упомянутой дамы. Не будем распространяться о том, как Монбижу познакомился с Хаффи. Скажем лишь, что это знакомство протекало до сих пор с явными удовольствием и прибылью для обоих.
Разумеется, существовали и другие проблемы. Например, вопрос, о живом грузе. Если заложников с Истрока Монбижу, верный своему слову, высадил по прибытию на «Ле Глэйв» в шлюп, тем самым предоставив незабываемую троечку землевладельцев своей судьбе, то насчет девушек подобной договоренности не было. Собственно, дел оказалось столь много, что если попытаться перечислить их одним списком, выйдет приличный сверток бумаги. Поэтому бросим это неблагодарное дело и проследим немного за действиями месье капитана.
Таким образом, отправив гонцов с вестями к нужным людям, Монбижу занялся делами не столь спешными, но в то же время и не столь отдаленными.

Дверь каюты. Стук. Голос изнутри, приглашающий войти, и Монбижу оказывается в каюте девушек. Юных мисс нет, они ушли на палубу, полюбоваться на доселе не виданное ими зрелище, гавань Тортуги. Сказочного и в то же время реального острова пиратов и флибустьеров. Лишь мисс Лэймур. Что ж, подобный поворот событий устраивал капитана более чем. Франсуа кивнул.
-Простите меня, мисс Леймур, я всего лишь хотел засвидетельствовать вам свое искреннее уважение и напомнить, что в ближайшие дни вы со всем возможным почетом и уважением будете препровождены на берег, - Монбижу изящно поклонился, тем не менее несколько циничная улыбка при этом не сходила с его лица. - Мои слова остаются в силе, если у вас есть какие-либо пожелания насчет своей дальнейшей судьбы, обдумайте их и скажите моему помощнику. Энрике Каралис выслушает вас. Увы, у меня сегодня нет возможности продолжить наш разговор. К сожалению обязанности капитана. Надеюсь, вы меня понимаете и, насколько это возможно, простите.
Необычайная многословность. По сути, Монбижу не дал вставить гостье в свой монолог ни единого слова. А удалился раньше, чем появился первый вопрос. Подобная горячность объяснялась достаточно просто. Из всех пятерых девушек на борту экипажа, лишь мисс Лэймур представляла для флибустьера ценность, сойдя на берег живой и здоровой. И чем быстрее это произойдет, тем лучше.

Второй разговор предстоял со штурманом.
-Энрике, - в последнее время обязанности штурмана сильно увеличились. Впрочем, как и любого выжившего на «Ле Глэйве». – Я прошу вас проследить за нашими гостьями.
Подумав, Франсуа поправился.
-Вероятно, уже сегодня вечером нам удастся избавить «Ле Глейв» от пребывания на нем двух девушек. Разумеется, с выгодой для нас.
В этом месте капитан мрачно посмотрел на берег и с неожиданной злостью произнес:
-Проклятая жизнь. Проклятые деньги. Но ничего, месье Каралис, скоро мы сможем завязать с этим и жить лишь морем, не заботясь о мелочах. Да, - тут Франсуа опомнился. – Возможно, мисс Лэймур пожелает вас видеть. Выслушайте ее, Энрике. Нам сейчас более чем важно, чтобы все прошло без проблем.
Чтобы прояснить подобное странное поведение капитана, следует вернуться на пару дней назад. После достопамятного разговора француза с девушки, до прибытия в гавань. Тогда капитан позвал Каралиса к себе в каюту и поведал об общих деталях намечавшегося плана. То есть, о сокровищах, о договоре с мисс Уэйкхилл, мисс Лэймур и мисс Беркли. А также кое-какие свои личные предположения.
Что тянуло Франсуа в поход? Легенда, жажда денег, интрига? На самом деле Монбижу и сам не мог толком этого объяснить. В разговоре со штурманом капитан больше упирал на деньги и возможность дальнейшего существования в свое удовольствие.
Дождавшись ответа Каралиса, Монбижу кивнул и занялся следующим по важности делом. Визитами. Правда прошел почти час, прежде чем губернатор соизволил ответить Монбижу, но капитан не торопил события. А получив приглашение, он приказал пиратам готовить шлюпку, а когда все приготовления были закончены, отправился на берег.
Время было. Д’Ожерон тонко намекнул, что время терпит. Поэтому флибустьер первым делом направился в заведение своей старой знакомой, обсудить кое-какие частные дела.

(Вместе с Сейденом)

Старая Хаффи величаво, как корабль под всеми парусами, поплыла навстречу почетному гостю. Попутно махнула рукою черному вышибале. Великан-негр тут же подцепил за рубаху и штаны какого-то пьяного матроса и аккуратно снял его со скамьи на пол, освобождая место у стола для дорогого гостя.
– Рада видеть тебя, мсье капитан, – по-французски приветствовала хозяйка гостя. – Что будешь есть? Хочешь вспомнить родину - велю приготовить кок'о вен или кассуле. А если, как прошлый раз, потянет на мексиканскую стряпню, то будут тебе такие чоризос - во рту заполыхает, вином пожар будешь тушить. Садись к столу... Я на днях как раз вспоминала тебя, раскидывала черные бобы - выпадали сражения, кровь, женские слезы и надежды на золото...
Капитан ухмыльнулся.
-Все со своими байками. Кого из нас теперь удивят кровь и слезы? Не меня и уж тем более не тебя, - несмотря на грубоватый подбор слов, в остальном капитан держался безукоризненно. В частности он изящно поклонился и даже позволил себе поцеловать протянутую ему специально для этого руку Хаффи.
Затем капитан прошел к столику, услужливо подготовленному для него служащими.
-Ты же знаешь, дорогая моя разбойница, все на твой вкус. И если ты говоришь, что это вкусно, то будь я проклят морским дьяволом, если не испробую твою кухню до последнего кусочка. Мне... - тут капитан встретился взглядами с хозяйкой заведения. - Мне бы что-нибь редкое. И в то же время обычно. Как индейская кухня. Но под особым соусом. А французского... гм, впрочем, не стоит заводить разговор о делах так сразу... Что нового на Тортуге?
– Редкое? И в то же время обычное? – усмехнулась Хаффи. – Капитан, когда и в чем тебе здесь отказывали? Эй, Хосефа! – возвысила она голос, чтобы услышала стряпуха за перегородкой. – Сделай "варадо де Франчо", цыпленок уже промариновался! Да не забудь снять кожицу с помидоров! – Она вновь обернулась к гостю. – Сейчас ты узнаешь, что в Коста-Рике делают из обычного цыпленка. И чтоб мне облысеть, если в любой другой таверне ты сумеешь отведать такое блюдо...
Она поймала за юбку пробегавшую мимо девицу.
– Принеси вина капитану де Монбижу, Розита! И перестань так глупо улыбаться! Понимаю, в его прошлый приезд вы друг другом были очень довольны, но это не значит. что надо забывать про работу!
Хаффи посерьезнела, чуть помолчала.
– Что нового? Губернатор вконец обнаглел. Еще пять процентов накинул сверх своей обычной доли.
Монбижу понимающе кивнул, и все же его слова прозвучали далеко не так сочувственно.
-Не думаю, что эти деньги сильно отразились на твоем состоянии, Хаффи. Судя по твоему виду, даже если бы губернатор захотел бы закрыть твой бизнес, ты бы нашла лазейку и выкрутилась. Но речь не о том, - тут принесли еду, и капитан получил возможность насладиться кухней сстарой Хаффи.
Не отрываясь от тарелки, Франсуа шутливо поклонился.
-Великая сила скрывается в туземцах. И не в последнюю очередь мы ее можем прочувствовать через еду, -тут капитан невольно вернулся мыслями назад к кораблю и секрету своей команды. - Дорогая моя...
Тут голос капитана стал чуть сдержаннее, тише и серьезнее. Тем не менее со стороны могло показаться, что Франсуа все так же беззаботно орудует вилкой. - Не хотелось бы сразу переходить к повседневности, но у меня не так уж и много времени осталось. Два вопроса.
-Первый, у меня на борту оказались две пассажирки, чье пребывание, увы, не может дольше продолжаться. Им пора сойти на берег, к сожалению, они не имеют достаточно средств, чтобы оплатить свое путешествие. А я слышал, Хаффи, что ты умеешь решать подобного рода проблемы, - последние слова Монбижу почти прошипел, сузив глаза и от непонятной злобы сильно сжав столовый нож так, что тот погнулся.
– Угу, – прикинула Хаффи. – Молодые или старые? Черные или белые?
-Молодые, британки, симпатичные, - тут одна мысль пришла капитану в голову и он ядовито усмехнулся. - Почти чистые.
Хаффи довольно кивнула:
– Тогда найдем, кто о них позаботится. В Вест-Индии женщины нарасхват. Даром, что ли, ссылают сюда проституток и мошенниц - а они тут даже мужей находят? А уж молоденькие и подавно будут пристроены... Давай второй вопрос, капитан.
-Со вторым вопросом еще проще, - Франсуа расслабился и откинулся на спинку стула. Взгляд его принялся бродить по заведению.
-Хорошее у тебя место, Хаффи, да и много людей к тебе заходят. Так и по делу... Только не надо этого отрицать, я ничего не требую, - капитан предусмотрительноподнял руки, показывая, что и в мыслях ничего дурного не держит. - Но если к тебе случайно обратится кто-нибудь из заслуживающих внимания моряков. Мне было бы приятно, если бы ты им намекнула, что на "Ле Глэйве" требуются парни с руками и головой. Почти треть команды, так что мне бы искренне хотелосьб, чтобы эта новость не осталась без должного внимания.
-Разумеется, - капитан спокойно протянул Хаффи небольшой мешочек. - С меня обычные благодарности... Это задаток. Я приду сюда ближе к вечеру. Думаю, у меня для тебя найдется тогда одна интересная вещица. Нет, - Франсуа улыбнулся. - Не сейчас. Позже.
– Заходи, – усмехнулась Хаффи, ловко пряча мешочек. – Есть моряки, а как же! Двое прямо сейчас у меня сидят. Но ты все-таки вечером приходи. Пусть обождут. Не такой ты капитан, чтоб первым с моряками заговаривать да на свой корабль звать. А к вечеру они сами к тебе подойдут... Ты к губернатору сейчас?
-Ясновидящая, - капитан поднялся из-за столика. - Да. Как здоровье нашего... общего друга? Все ли у него ладится? Хотелось бы с ним потолковать насчет одного ненужного мне корабля, случайно попавшего в руки. Увы, подобные вопросы нельзя решить самостоятельно.
– Здоровье у него, увы, превосходное... чтоб ему опаршиветь, выжиге проклятому! – с чувством выдохнула Хаффи. – Ступай, капитан. Они тебя там за стол усадят. Может, губернаторская дочка и более приятная сотрапезница, чем я, но чтоб мне сгореть вместе с моей таверной, если там тебя угостят вкуснее, чем здесь!
- Что верно, то верно, - капитан позволил себе еще раз улыбнуться и слегкп пожал руку старой Хаффи. - Кому-то нравится красивые стены и мешки с золотом, прилагающиеся к губернаторским дочкам, кому-то вкусная стряпня и интриги, - Монбижу говорли вполне серьезным голосом, не меняя интонации, но последнюю часть он произнес все же с душой – Мне же ближе вольное море и право сильного, которое по праву принадлежит мне. По крайней мере, до сих пор принадлежало. Оставайся, Хаффи, еще увидимся.
И капитан удалился.

Шел второй месяц береговой жизни. Последний рейс был довольно удачным для Эммануэля, капитан предлагал ему сходить еще на одно дельце, но Джонсон был при деньгах и перед ним лежала Тортуга!
В первый же день он порядочно надрался, на второй день история повторилась, только добавился один маленький, но весьма неприятный нюанс, у него пропала часть денег. Но Джонсон ни капли не расстроился, ведь он был неисправимым оптимистом, как он считал, правда оптимизм его закончился через пару дней вместе с деньгами.
Его уже знала вся Тортуга, Джонсон быстро напивался и буквально после первой кружки он уносился в мир своих пьяных фантазий и начинал нести всякую чушь. Довольно часто он своими воплями собирал вокруг толпу подвыпивших моряков, которых забавлял его бред, но бывало и так что его "неправильно понимали" и тогда вечер заканчивался в канаве. Наутро, проспавшись, он плелся к причалам, рассчитывая на какую-нибудь грязную работенку, за которую платили гроши, т.к. брать в команду его никто не хотел. Весь день он таскал мешки, снасти и какие-то тюки, когда Солнце клонилось к закату Джонсон плелся в ближаюшую таверну, обычно это был "Бородатоый кашалот". Его здесь знали и терпели, Джонсон даже считал что хозяйка этого заведения не держит его за оборванца как все остальные, возможно все это ему только казалось, но он был рад что хоть кто-то еще, кроме него самого, считает его человеком.
Вот и в этот вечер Джонсон привычно ввалился в таверну, правда перед его носом оказался маленький, но крепко сбитый человек. " Жалкая матросня!" - подумал Джонсон, себя он к "матросне" не относил, так как был штурманом...когда-то, правда было это давно, впрочем не важно.
-Пошел к черту!- выпалил Джонсон - Чего уставился!
После этого под дружный гогот толпы Эммануэль Джонсон, встретившись задним местом с ногой незнакомца, отправлися покорять ближайщий столик. Широко раскинув руки, Джонсон приземлился на стол и, опрокинув его, оказался на полу.
Вечер начинался весело...

Несколько дней он просто вел фрегат и следовавшую по пятам шхуну по старому известному маршруту. Смотрел на карты, вымерял расстояние и изредка отдавал какие-то команды, касавшиеся внутренних дел судна. Энрике старался не думать о том, что случилось на Истроке, и о том, стоила ли та бойня того. Они потеряли больше товарищей, чем освободили из тюрьмы, они практически не взяли никакой добычи, они почти попались сами. Но настоящий морской волк не имеет права думать о целесообразности риска, иначе он перестает им быть.
И Каралис не думал, он знал! Он знал, что лихая команда "Ле Глейва" вновь натянула нос всему английскому сборищу, засевшему в Карибском бассейне. Он знал, что слухи об очередном наглом набеге пиратов быстро расползутся по островам и колониям на материке. А еще он знал, что не один английский да и испанский капитан вздрогнет теперь, заметив еще издали черный флаг на грот-мачте фрегата.
Разговоры с капитаном в последнее время быстро сбивались на два вопроса - девушки и сокровища. И Энрике уже сложно было понять, что интересует или беспокоит Монбижу больше. Но пока в распоряжении португальца был морской простор, тревожные мысли уходили вдаль. Пока вокруг не сомкнулась скалистая стена порта Тортуги.
Конечно, Энрике был не против выполнить пожелание Монбижу, тем более, что избавиться от женщин стоило побыстрее. Каралис был моряком не в первом поколении, а потому морские приметы всегда уважал, и если они пока терпят нарушение традиций, то не стоит слишком долго уповать на их терпение.
Штурман вышел на палубу после отплытия шлюпок. Поддерживать порядок на судне требовалось и в отсутствие капитана. Несколько матросов, которым сегодня не повезло, драили палубу или усиленно делали вид, что занимаются этим. Несколько человек говорили о чем-то на полубаке, Энрике не мог разобрать слов, слышал только неторопливые монотонные голоса отдыхающих флибустьеров. Набрав полную грудь воздуха, Каралис зашагал по скрипучим доскам, начиная небольшой обход.

- Не желает ли красавчик повеселиться? – Пышногрудая девица присела рядом с Луи, пылко глядя на парня чёрными глазами.
Ему нравились такие бойкие девушки, но в карманах весело не звенели монетки. Да и не хотелось ему тратить последние деньги на такие развлечения, особенно учитывая то, что Луи не составляло затащить в свою постель какую-нибудь не в меру скромную милашку, всего лишь угостив стаканчиком чего-нибудь... на её вкус.
- Прости, милая, не сегодня, - Парень ободряюще подмигнул красотке единственным глазом, - Но не могла бы ты мне кое в чем помочь?
- И в чем же? – Губы девушке всё ещё были обиженно надуты, но она явно не собиралась долго сердиться на Луи.
- Ты не слыхала, чтобы в порт прибыл какой-нибудь корабль, набирающий команду? Я имею в виду не совсем обычный корабль... понимаешь, о чем я? Обычно морячки ищут компанию таких, как ты, и не в меру распускают языки... – Молодой француз чуть понизил голос, наклоняясь ближе к жрице любви. Теперь ему открывался такой вид на её прелести, что разговаривать стало куда сложней.
- Лучше тебе спросить об этом Мамашу Хаффи, - Девушка кивнула в сторону, а потом её глаза вернулись к Луи, - А если потом передумаешь и решишь поразвлечься, то обращайся!

Когда капитан де Монбижу заслонил собой дверной проем, Дэниэл как раз смотрел на Хаффи и невесело улыбался. Да и что тут веселого, идти на корабль убийцы твоего друга. Но выхода не бло, придется просить место у Монбижу. Деньги не вечны.
Хаффи куда-то величаво поплыла среди столов, похоже забыв о статном англичанине, который стал ее своеобразным любимчиком. Дэниэл проследил за ней взглядом. Тот кто бы назвал Хаффи старухой, получил бы от Дэниэла по глупой и тупой голове. В этой женщине было столько величия, сколько и не снилось всем европейским королевам. А вот гость который звал приветственную улбку на лице "мамаши", заставил англичанина заскрежетать зубами.
Пират сидевший напротив, удивленно воззрился на Дэниэла.
- Чего уставился, приятель? - с большой долей сарказма и предупреждения произнес лейтенант.
Флибустьер стушевался и тут же возвратился к своему пойлу. Об этом красавчике ходила недобрая слава. Как-то Сир Кривой нож решил выпотрошить жирного английского гуся... Для Сира все закончилось весьма плачевно, ибо лейтенантик опробовал на нем свою саблю. После чего Жак Толстяк тоже пострадал от кулаков этого бритта. О тяжелом нраве англичанина говорили во всех тавернах Тортуги, также как и о его весьма тяжелх кулаках. Лучше уж в одиночку с ним не связываться.
Пока Дэниэл отвлекался на соседа де Монбижу успел переговорить с хозяйкой "Кашалота" и покинуть заведение. Англичанин вопросительно посмотрел на Хаффи, пробормотав себе под нос:
- Лэ Глейв, так Лэ Глейв.

Тем временем Мамаша Хаффи, подбоченившись и высоко подняв брови, наблюдала за тем, как Джонсон поднимается с пола и с оскорбленным видом усаживается на скамью.
– Что, моряк, невеселая жизнь пошла? А засиделся ты на берегу, засиделся... Ну, я-то тебя, положим, накормлю в долг, разбогатеешь – отдашь. Но не до старости же тебе тут ошиваться, в "Бородатом кашалоте". Ты же штурман, и хороший... старая Хаффи помнит вас всех... ну, тех, кто хоть чего-то стоит. А ты моряк толковый, не чета всякой однорейсовой швали. Вечером у меня в таверне будет капитан "Ле Глейва". У него в последнем плавании железным горохом треть команды выкосило. Вот и поинтересуйся, не нужны ли ему твои руки...

Резиденция губернатора Тортуги. Франсуа де Монбижу.

Следующим шагом капитана стало посещение дворца губернатора. Мсье д’Ожерон изволил принять Франсуа де Монбижу в своем саду. С веселыми и непринужденными улыбками губернатор и капитан обменялись улыбками и повели себя так, словно два старинных друга. Конечно же, имя Монбижу было известно в те времена еще не так хорошо, как имя дьявола Блада, но характер сделок, совершаемый д’Ожероном и Монбижу вызывал непомерное восхищение у обеих сторон.
За их приветствиями наблюдал третий. Француз. Франт, изысканно одетый в шелка и бархат. Со шпагой и шляпой. Изящная клиновидая бородка и усы.
-Как я рад, капитан де Монбижу, что вы заглянули в мои скромные владения, - губернатор повернулся к спутнику. – Позвольте представить вас друг другу. Посланец его величества короля-Солнца во вверенных мне владениях Вест-Индской компании, граф де Треззак.
Граф сдержанно поклонился, и губернатор продолжил процедуру приветствия.
-Месье посланник, позвольте познакомить вас с капитаном верного французской короне фрегата «Ле Глейва» Франсуа де Монбижу, - на этих словах граф вопросительно приподнял бровь, на что Монбижу лишь чуть скривил в усмешке губы и так же сдержанно поклонился.
-Господин граф прибыл на Тортугу с целью забрать отчет составленный специально для Его Величества. Обо всем остальном, граф, - д’Ожерон развел руками, как бы давая своим гостям полную волю, - вы можете рассказать и сами.
-В сущности и рассказывать нечего, мсье капитан, - граф пожал плечами и не найдя для себя занятия, просто скрестил руки на груди. – Как верно заметил мсье Бертран, доклад Его Величеству, а также небольшие презенты от благодарных жителей Ост-Индии.
Франсуа последовал примеру собеседника и также скрестил руки. Губернатор принял выжидающую позицию, с интересом наблюдая за разговором своих соотечественников. Но Монбижу лишь молча кивнул на ответ графа и пожелал его величеству здравствовать еще много лет.
-Что ж, господа, полагаю продолжить можно и в следующий раз, - с этими словами д’Ожерон повел своих посетителей назад к дворцу. – Надеюсь, капитан, вы не откажетесь составить нам компанию и присоединиться к скромной трапезе?
-С удовольствием составлю вам компанию, господа, - Монбижу ухмыльнулся, припоминая некоторые слова старой Хаффи, но тут же отбросил сомнения в сторону и последовал вместе с губернатором и графом в столовую.

-Как вам понравился эксперимент нашего повара, капитан? – Эжени? Дочь губернатора д’Ожерона взяла на себя роль заботливой хозяйки. Надо сказать, что несмотря на всю критику одной со стороны владелицы трактира, кухня губернатора имела свои несравненные достоинства. Очевидно, повар считал себя знатоком своего дела и экспериментировал со смелостью, за которую на материке мог бы уже давно распрощаться с головой. Например, сегодня в качестве экспериментов подали раков. Раки как раки, но блюдо-то со смыслом.
-У вашего отца великолепный повар, мадемуазель Эжени. Мне доводилось пробовать раков на вкус и раньше, но, пожалуй, так вкусно и красиво как сделал ваш, гм, художник, моей команде еще не доводилось, - капитан не пытался заигрывать с дочкой губернатора. Тем не менее ему нравилось как мадемуазель Эжени улыбается ему или скромно опускает глаза от иногда излишне двусмысленных шуток или замечаний капитана. Конечно, был определенный смысл поухаживать за столь выгодной партией, но раз время не торопило, то Франсуа решил последовать одному золотому правилу. А собственно, не торопиться, коли время терпит. Да и не было тех чувств, чтобы хомутать себя на веки вечные. Море было сильно в сердце капитана.
-Жан будет счастлив узнать ваш ответ, - мадемуазель Эжени улыбнулась капитану. – Иногда он излишне горяч, но все что он делает, получается отменным по вкусу.
-Что верно, то верно, моя дорогая, - д’Ожерон легко подключился к беседе. – Хотя если признаться, судари, посещала меня уже не единожды мысль рассчитать дурака. Не надо, милая.
Губернатор не дал дочери произнести не слова. Видимо, подобный спор случался уже не впервой и д’Ожерон просто хотел высказать свою позицию гостям.
-А что мне еще делать? Этот малец, вы только подумайте, додумался подать самому Бладу креветок! Вы представляете? – от некоторого волнения губернатор шумно задышал и от избытка чувств облокотился о спинку кресла.
Ни граф, ни капитан не знали, что было страшного в том, что некоему Бладу подали на стол креветок, но оба согласно кивнули, что это был непростительный промах со стороны Жана. И что повар вполне заслуживает того, что пожелал ему губернатор.
-Ах, отец. Но ведь все закончилось хорошо. Капитан даже посмеялся шутке. Да и где мы найдем еще одного такого повара как Жан? – последний аргумент, видимо, оказался наиболее действенным. Похоже, губернатор еще не придумал на него достойного ответа, поэтому ограничился неопределенным хмыканьем.
-Если вы пожелаете, губернатор, - граф де Треззак пришел на помощь д’Ожерону. – Я мог бы специально попросить его величество выслать вам в следующей партии бунтарей хорошего столичного повара.
-Благодарю вас, граф, буду вам премного благодарен. Но, увы, до тех пор мне придется терпеть номера и заскоки нашего Жана. О мой бог, - губернатор непритворно закатил глаза. – Хоть садись на корабль и отправляйся в плавание подальше от этого ужасного места.
-Могу вам помочь, мсье д’Ожерон, - Франсуа взмахнул рукой, словно показывал фокус. – Совершенно случайно у меня оказалась во владении одна шхуна, которую я был бы рад уступить вам для вашего без сомнения важного путешествия.
-Шхуна? – губернатор впервые за день посмотрел на Монбижу с неподдельным интересом. – Позвольте поинтересоваться, какая?
Граф де Треззак так же посмотрел на Монбижу с интересом, но в отличие от островитян он еще не понимал всех тонкостей. А капитан с губернатором уже перешли на язык пиратов, полный иносказаний.
-Такая же, как и ваши раки, мсье губернатор. Состояние отличное, команда своими руками привела ее в порядок. А уж как она ко мне попала, увы, совершенно скучнейшие подробности. Снял со скалы в открытом море. Пришлось, конечно, постараться, но зато теперь у меня на буксире замечательная шхуна.
-Весьма интересно, месье капитан, - д'Ожерон задумался, затем кивнул. – Думаю, о формальностях мы поговорим позже, после обеда. А нам пора переходить к десертам.

-Так каковы ваши условия, месье капитан?
Д’Ожерон сидел за своим столом в кабинете. Перед ним в кресле для гостей сидел, удобно устроившись, Франсуа де Монбижу.
-Цену я вам назвал. Снимите с нее вашу долю, такова и будет моя прибыль. Мне не нужна «Важенка», поэтому перепоручаю ее на ваше усмотрение. Продайте шхуну от моего имени.
-Куда же вы так спешите, капитан? – Бертран не мигая смотрел на своего собеседника, но капитан остался непроницаем его мыслям. Он усмехнулся.
-За сокровищами, губернатор. За чем же еще? Найду клад Дрейка или еще какого-нибудь сгинувшего пирата и заживу счастливо и беззаботно.
-Хорошо, - губернатор принялся заполнять бумагу. – Я выполню вашу просьбу. Более того, вас не будут держать в гавани лишнее время, чем вы сами считаете нужным. Надеюсь лишь, что вы не забудете в своей щедрости вашего скромного помощника.
-Все честь по чести, мсье губернатор, - Монбижу изящно поклонился и подписал протянутый ему документ. Губернатор тут же заверил ее своей печатью и как ни в чем не бывало продолжил.
-Конечно, мне бы следовало включить в свой отчет Его Величеству ваш подробный рассказ о своих приключениях, но, увы, я уже запечатал конверт. Не хотелось бы его вскрывать…
-Мсье д’Ожерон, Монбижу улыбнулся. Прошу вас не беспокоиться, Думаю вы сможете найти более интересное занятие чем вскрывание и запечатывание конвертов, - с этими словами капитан положил на стол перед губернатором небольшой мешочек, в котором последний обнаружил несколько крупных жемчужин.
-Какая красота… Да, пожалуй, мы можем принять как факт, что письмо уже запечатано… С вами приятно иметь дело, мсье де Монбижу.
Губернатор и капитан обменялись понимающими улыбками.

«Алоцвет» не в первый раз входил в гавань Тортуги; собственно манера поведения была уже отработана до мелочей. Сангве придерживался мнения, что каждый на корабле должен четко знать – что ему надлежит делать, когда и каким образом. И успешно этого от команды добился.
Кто-то остался на борту – Ахмед (заявивший, что староват он для береговых развлечений), испанцы… да и Рихард, следивший за состоянием корабля. Его обязанностью была толковая починка повреждений, чем он и занялся.
Большая часть команды хлынула на берег; тем не менее, нескольким пришлось временно забыть об отдыхе.
– Friedrich, du muß sich mit der Auswahl von Rekrute beschäftigen. Matt hilft dir damit.
– Ja, Herr Kapitan. Wieviel Männer brauchen wir?
– Sechs oder sieben. Aber die Auswahl muß sorgfätig sein.
– Natürlich, Herr Kapitan.*
Краузе и Мэтт, высокий и крепкий англичанин, направились в сторону портовых таверн; уж там-то можно выяснить, где найти людей.
– Александр, Ястреб, Томас, Пьер – отведите пленных к торговцам.
Захваченных ранее испанцев уже свели на берег. Теперь их передавали в руки четверым бойцам: отменно владевшему клинком высокому шатену, уже поминавшимся стрелку-индейцу и могучему боксеру и изящному французу, бившему из пистолета без промаха.
Сангве был уверен, что эти четверо успешно доведут пленных до дельцов, занимающихся таким товаром. А Пьер успешно договорится о цене – в делах денежных француз был равен Диего-казначею.
– Уильям, Марко – со мной.
Выбор был не случаен. Уильям, невысокий рыжеватый англичанин, обладал прямо-таки сверхъественным чутьем на опасность. А массивный голландец, несмотря на сонный вид, подмечал все вокруг.
– Куда направимся, капитан? – осведомился Марко, невозмутимо раскуривая трубку.
– Есть одна неплохая таверна – «Бородатый кашалот», – после некоторого раздумья решил Сангве. – Отличное место для того, чтобы узнать новости.
- А потом? - интерес не был праздным. Если капитану понадобится отослать одного из них на корабль, надо же знать, где потом командира отыскивать.
- А потом - посмотрим. Можно нанести визит вежливости губернатору... хотя нам особенно и обсуждать-то нечего.

*– Фридрих, ты должен заняться подбором новичков. Мэтт тебе поможет.
– Да, господин капитан. Сколько нам нужно людей?
– Шесть или семь. Но подбор должен быть тщательным.
– Разумеется, господин капитан. (нем.)

Джонсон стоял перед Мамашей Хаффи и чувствовал себя нашкодившим ребенком, так было всегда когда она с ним заговаривала. Эммануэль не мог обьяснить в чем тут секрет, но до встречи с этой женщиной такого с ним не бывало. Даже когда в детстве мать ругала его за какую-нибудь провинность, он не чувствовал себя так паршиво!

-М-мадам, я..я не виноват, вы же видите тут вокруг одни грубияны и наглецы, н-ни одного приличного человека!-спохватившись, Джонсон поднял глаза на Хаффи и добавил - Конечно кроме вас мадам! Спасибо вам за заботу, я обязательно вас отблагодарю как только смогу! Можете мне верить!-сказав это, Джонсон подумал, что со стороны все это выглядит глупо и он бы сам сейчас ни зачто бы не поверил своему слову. Эммануэль опустил голову и сел на скамью.

- Поймите мадам, это все ром! Я оказался слаб перед этим зельем, я сам не знаю как оказался в таком бедственном положении! Мне нужно в море! Море оно ведь..оно...там все просто и люди проще! Здесь на земле все злые, вся эта суета, грязь, вонь...а море! Там простор, бескрайний простор, там чувствуешь что ты свободен, мир у твоих ног...оно... вы знаете...- Джонсон поднял взгляд и, смутившись, отвел глаза, столкнувшись со взглядом Мамаши Хаффи.- Простите меня мадам, похоже я сегодня слишком многословен. Я буду ждать капитана не сходя с этого места, все равно идти мне не куда. Если конечно вы позволите.

Немного помолчав Джонсон добавил:
-И можно мне чего нибудь...у меня тут есть пара монет...- с этими словами он полез в карман своих штанов.

Джил сплюнула за борт (да-да, Бесноватая позволяла себе такое - чихать ей было на все эти моряцкие суеверия) и недовольно сморщилась - от полученной в схватке с испанцами царапины её весь день лихорадило. В отличие от остальной команды, которая воодушевленно предвкушала, как погуляет по твердой земле, Джил не видела в предстоящей высадке ничего хорошего, о чем красноречиво говорило её ещё более хмурое, чем обычно лицо и нервно поддергивающийся шрам на щеке. Она до сих пор ненавидела порты и публику, там обитающую, однако молча садилась в шлюпку с остальными и плыла к берегу... Как и её Капитан.

На Тортуге отставной лейтенант британского флота Джеймс Хаббард бездельничал уже почти три недели. С каждым днем денег становилось все меньше, а работы пока не предвиделось. Пересчитав монеты, оставшиеся в кошельке, и проведя в уме ряд нехитрых арифметических операций, он пришел к выводу, что по-настоящему плачевным его положение станет через 6 дней: тогда придется начать распродавать и так-то весьма скромные пожитки. Вывод напрашивался сам собой: за это время надо найти себе работу. Правда, пока это у него не получалось. Впрочем, еще не вечер. Или вечер?
Джеймс поймал себя на мысли, что совершенно не представляет, сколько сейчас времени - ставни в его комнате были закрыты, а открыть их он мог, ибо лежал на кровати и внимательно следил за путешествием таракана по потолочной балке. Наконец он отвлекся от этого зрелища и потянулся за часами, которые должны были находиться в одном из его карманов. Должны были, но не находились.
"Правильно все-таки я хотел вчера прогнать того типа со шрамом на лбу от нашего столика", - с сожалением подумал он. - "Или это все-таки было уже сегодня?"
Так и не придя к однозначному выводу, он поднялся и все-таки открыл окно. За окном обнаружился день, значит, достопамятная беседа в одном из трактиров острова, в ходе которой Джеймс потерял часы, но получил полезный (хочется верить) совет обратиться к Мамаше Хаффи, хозяйке трактира "Бородатый кашалот", произошла все-таки вчера вечером. Собственно, Хаббард собирался незамедлительно последовать этому совету.

Тортуга. Франсуа де Монбижу.

-Франсуа, - мадемуазель Эжени улыбнулась капитану. Монбижу и губернатор только что покончили с делами и вышли к остальным. Граф Резак удалился по своим сугубо личным графским делам. В свою комнату, отдохнуть перед вечером, как заметила слегка улыбнувшись дочка губернатора. – Франсуа, а вы разве не останетесь? Отец собирается дать прием в честь нашего дорогого гостя с Материка. Небольшой праздник для нашего общества. Будут лишь заслуживающие всяческого доверия и уважения люди. Будет музыка, Жан приготовит что-нибудь экстравагантное, и можно будет просто поболтать. Впрочем, вы, мужчины, обязательно спуститесь до политики.
Монбижу улыбнулся, не отрывая взгляда от лица девушки, затем наклонился и поцеловал Эжени руку.
-Я, безусловно, почту за честь принять участие в вашем вечере, моя дорогая хозяйка, - девушка невольно покраснела, уж слишком откровенно и затягивающее, словно дьявол действовал флибустьер.
-Вы дьявол, мсье капитан. Настоящий морской дьявол, - капитан улыбнулся, довольный произведенной реакцией. Он не следил за лицом Эжени. Надо сказать, зря. Но как бы то ни было, он лишь вежливо поклонился и распрощался.
-Но сейчас меня ждут важные дела. Увы, дорогая Эжени, я всего лишь капитан и на мне лежит не только счастье от минут общения с вами, но и большая ответственность за моих подчиненных. Меня ждет весьма необходимая встреча, которую я не могу избежать. А посему разрешите распрощаться до вечера.

По прошествии почти трех часов со времени своего последнего визита, Франсуа де Монбижу вновь пришел в «Кашалот».
-Привет, Хаффи, - Монбижу махнул рукой владелице заведения, чтобы та не вставала со своего места и небрежной походкой подошел к ней. – Я за людьми. Есть заслуживающие внимания? Надо разобраться с этим побыстрее, но, сама понимаешь, брать бесполезную рвань я не собираюсь. Только рвань с головой и руками.
Монбижу присел за столик и принял у услужливо возникшего разносчика кружку с пивом. Разумеется, не пойлом для случайных посетителей, а с Настоящим Пивом. Судя по числу посетителей «Кашалота», денек предстоял жаркий.
Осушив первую кружку полностью, Монбижу добавил к своей фразе немаловажную подробность.
-И с ногами. А заодно зрячие и слышащие. Не надо, мы с тобой помним ту милую шутку. Надеюсь, ты помнишь, что я сделал с тем несчастным. Но если среди них, - Монбижу обвел тяжелым взглядом посетителей трактира, - есть такие, от которых ты бы хотела избавиться… Моя сабля при мне. Ладно, хозяйка, еще пива и начнем.

Дэниэл вздрогнул, когда на пороге вновь возник пока непобедимый француз. Челюсти непроизвольно сжались, а в глазах полыхнул огонь. Неимоверным усилием воли Хантингтон взял себя в руки и обуздал нахлынувшие эмоции. Лишь на губах заиграла мрачная усмешка. Никогда ранее лейтенант Хантингтон не был столь похож на пирата. Немного волчья ухмылка сверкавшая среди трехдневной щетины не придавала ему светскости. Дэниэл бухнул кулаком по столу, отчего его сосед по столу вздрогнул. Развалившись на скамье и облокотившись на стол, англичанин отправил Мамаше Хаффи взгляд, в котором читался один короткий ответ: "Согласен!"

Хаффи перехватила взгляд англичанина и, нагнувшись к сидящему капитану, сказала негромко:
– Во-он сидит... служил в королевском флоте. Лейтенант! Дал в морду капитану, так что на шее была петля, да он из нее выскользнул... Горяч, гонор дворянский, зато море знает и дисциплинку на корабле сможет держать.
Де Монбижу кивнул. Старая Хаффи махнула англичанину руко, приглашая его за столик капитана, учтиво представила мужчин друг другу и отошла в сторонку, не желая мешать беседе.

Джонсон уже мечтал о том как он снова будет бороздить простоы океана, стоя у штурвала! Он вспоминал свои предвкушения перед первым выходом в море, да, давно это было, как он был наивен! "Романтика! Ха! Да катись оно все к черту! Все оказалось совсем не так как я себе представлял! Наивный зеленый сопляк! Ты получил то что хотел!"-Джонсон горько усмехнулся - "Ты хотел свободы и самостоятельной жизни! Пожалуйста, наслаждайся!"
Вздрогнув от того что соседу по столу, вдруг вздумалось этот стол расшибить на мелкие кусочки, Эммануэль оторвался от своих невеселых мыслей.
-Что за нравы!- проговорил Джонсон, достаточно тихо чтобы встающий не услышал. Он проследил за человеком взглядом недовольных глаз. Тот прошел через помещение и подсел за столик к какому-то человеку, на которого Джонсон не обратил особого внимания, зато он заметил как из-за столика поднялась Хаффи!

(совместно с Sarin'ой)

Монбижу окинул внимательным взглядом представленного ему человека. Что ж, следовало признать самому себе, рост и телосложение говорили в пользу новоявленного моряка, а уж чистая одежда сама по себе что-то да значила. Но вот какова была эта одежда. Форма британца!
Но все же Франсуа решил дать этому молодому человеку шанс. Поэтому заговорил нейтральным тоном с легким налетом вежливости.
-Вы англичанин?
Дэниэл окинул внимательным взглядом давнего врага британской короны, и честно ответил на простой вопрос:
Да, сэр.
Монбижу хмыкнул и чтобы занять возникшую паузу, отпил несколько глотков пива из кружки.
-Замечательно. Скажи еще. Буквально два вопроса. Первый, каким образом вы попали на Тортугу. И второй, что вы вообще умеете делать?
Тут Монбижу резко поставил кружку на стол, от чего оставшееся в нем пива едва не вылетело за край и слегка наклонился вперед к моряку.
-Даже не так, месье. Скажите мне, по какой причине я должен взять на борт англичанина?
Дэниэл хмыкнул, на миг задумавшись.. Как он попал на Тортугу... В голове англичанина всплыли те события, которые ему пришлось пережить. Он мог бы рассказать Монбижу всю историю, но ограничился лаконичным:
На торговом судне, сэр. Капитан этого корабля близкий друг моего отца, хоть и француз. Мне пришлось пересечь Ла-Манш и в Марселе сесть на "Звезду Луары". Меня привезли сюда и высадили в этой... - Дэниэл слегка поморщился. Монбижу все так же молча смотрел на него, презрительно поджав губы, - клоаке. Но у меня не было другого выбора. Либо петля, либо французская Тортуга.
Произнеся эту фразу Дэниэл внимательно посмотрел на Монбижу спокойным, уверенным взглядом.
- Я лейтенант. Нет бывший лейтенант, - поправил сам себя англичанин, - королевского флота Британии. Я опытный морской офицер. Думаю, что даже на таком корабле как Ле Глэйв найдется место для хорошего моряка. А почему Вы меня должны взять, капитан..., - Хантингтон пожал плечами. - Среди этого сброда, - кивок в сторону посетителей таверны. - Вы не найдете хороших морских офицеров. Удача сама плывет к Вам в руки в моем лице.
Франсуа наклонил голову к плечу, задумчиво приложил руку к лицу и немного закрутил усы.
-Складно поете, - капитан цинично улыбнулся. - Только не надо разыгрывать оскорбленное достоинство. Верно, найти такого как вы для любого корабля было бы замечательным подспорьем. Тем более на общем фоне. Но что мне ждать от англичанина на корабле? Даже не так. Почему столь бравый офицер оставил свой корабль и решил податься в нашу братию?
Дэниэл дернулся, как от удара. Видно было, что вопрос капитана доставил ему несколько неприятных мгновений, но англичанин ценой неимоверного усилия взял себя в руки.
- Это удар ниже пояса, капитан, - каким-то бесцветным голосом пробормотал Дэниэл, но в следующий миг к голосу вернулась ровность и уверенность. - Вы правы, передо мной светила прекрасная карьера, но вот не повезло мне. Служил я под началом одной сволочи.
Последнее слово Дэниэл просто выплюнул сквозь зубы.
- Я ударил своего капитана, сэр. За это мне светила висилица, ибо считалось, что мы в походе. Он пытался изнасиловать леди, не женщину противника, а соотечественницу. Я не выдержал. Слишком мелкая причина, чтобы пожертвовать карьерой. Да что там карьерой. Жизнью. Но...
Дэниэл замолчал.
-Гм, - конечно, не так-то легко пробить железное самообладание и самоуверенность Монбижу, но слова произнесенные моряком заставили его задуматься.
-И вы считаете, что начав карьеру пирата, вы сможете вести жизнь благородно и красиво? Что не будет крови невинных людей и лишь ненавистные вам лица врагов, которых можно будет застрелить или проткнуть саблей, будут попадаться вам на пути? Так вы видите пиратскую жизнь? Ваше имя, месье.
Капитан резко сменил тон, добавив в голос резкости.
- Дэниэл Хантингтон, - удивленно вскинув бровь, отчеканил англичанин.- Я знаю какая жизнь мне предстоит, сэр. И не питаю радужных надежд на ее романтизм и благородство.
Не хотелось Дэниэлу говорить Монбижу, что его карьера полетела в тартарары из-за дорогой куртизанки.
Признаться, задавая вопрос Дэниэлу об имени, Монбижу имел в виду лишь то, как сам моряк оценивает свой поступок стать пиратом после всего того, что он успел рассказать. Но англичанину подобные особенности менталитета были чужды. Впрочем, он сумел объяснить свою позицию так четко, что она вполне удовлетворила капитана.
Франсуа со скучающим видом пробежался взглядом по посетителям «Кашалота»:
-Что ж, возможно, я дам тебе шанс, если… - тут, разумеется, крылась самая главная неприятность для моряка, - Но кем, дьявол побери, мне тебя записать? У меня есть бомбардир, штурман, а становиться офицеру (пусть и бывшему) наравне с простыми моряками негоже.
-На любом корабле младший офицер будет не лишним. Лейтенант мое звание во флоте, я прекрасно могу им стать и на Вашем корабле, капитан, - с достоинством произнес Дэниэл.
-Хорошо. Быть по сему, - капитан обернулся к владелице заведения. – Эй Хаффи, налей мистеру Хантингтону вина за мой счет.
-Что ж, - Франсуа вновь повернулся лицом к англичанину. – Вы приняты, лейтенант. Остались сущие формальности. Заполнить морской договор. Вы будете служить мне и отвечать передо мной. Вы будете одним из офицеров моего корабля. Мне еще предстоит посмотреть на ваше мастерство, но если первый взгляд не обманчив, возможно, вы подойдете на роль командира абордажной команды.
Не переставая говорить, Монбижу достал заранее заготовленный лист, взял у служащих таверны перо и чернильницу и занес на бумагу имя и фамилию Дэниэля.
-Теперь распишитесь…
Не глядя Дэниэл разделил свою жизнь на две части. До и после... Размашистая роспись англичанина появилась под условиями договора.
Франсуа следил за движениями пера в руке англичанина. Твердый, но слишком размашистый почерк.
-Итак, вы приняты, лейтенант Хантингон. До завтрашнего утра вы свободны. Завершите свои дела на берегу так, как считаете нужным. Но завтра через час после рассвета извольте прибыть в порт на фрегат «Ле Глейв» и доложить о своем прибытии мне лично. Если вы не придете, наш контракт будет считаться расторгнутым.
- Да, сэр. За час до рассвета.
-А теперь… - капитан посмотрел Хантингтона. – Извольте освободить место. Кроме офицеров мне еще нужно набрать простых моряков, без которых вся наша экспедиция покажется нелепой шуткой.

Хаффи, стоявшая неподалеку и в оба уха слушавшая разговор, вновь нагнулась к капитану:
– Вон на того глянь. Джонсоном прозывается. Тоже англичанин, но это уж тебя пусть не волнует. Этому с кем бы ни плавать, лишь бы плавать. Был штурманом, а у тебя будет толковым рулевым. Истинно морская душа. Пиратствовать до сих пор не доводилось, но ведь никого из твоей команды не рожали под пушкой и не заворачивали в черный флаг вместо пеленок, верно?

Джонсон наблюдал за столиком из-за которого поднялась Хаффи. Когда англичанин удалился, Хаффи снова нагнулась к незнакомцу и что-то ему шепнула, после чего тот уставился на Джонсона. Хаффи стоя за спиной незнакомца, подала знак Джонсону.
"Так, началось! Давай, это твой шанс, возможно последний в жизни, если не получится сейчас, не получится никогда! Вперед!" - так, подбадривая себя, Эммануэль двинулся к столику капитана.
- Добрый вечер, сэр! Мое имя Эммануль, Эммануель Джонсон! Я слышал вы собираете команду?"

(совместно с Сейденом)

Посмотрев на представившегося ему моряка, Монбижу расхохотался.
-Вот это замечательно, сэр, клянусь, вы истинный англичанин! С вашим видом только на виселицу и идти.
Отсмеявшись, капитан еще раз окинул пристальным взглядом невзрачную фигуру Джонсона. Он даже не предложил ему присесть, лишь критически рассматривал.
-Ну что ж, послушаем вашу историю. Род занятий? Последнее место службы?

Джонсон с достоинством выдержал насмешки капитана, "В моем положении лучше молчать и со всем соглашаться" - подумал он - "Покажу себя позже, на деле!"
- Не смотрите на мой внешний вид, хотя я бы на вашем месте не смог бы его игнорировать! Я штурман, хороший, по крайней мере когда-то им был! А последнее место службы, я думаю не имеет значения. Одно из торговых судов, слоняющееся между островами, в последнее время они менялись очень часто, сейчас и не вспомню как называлось последнее.

-Слишком часто? - Монбижу задумался. - Мистер Джонсон, надеюсь, вы понимаете, что я должен вам полностью доверять, чтобы принять в свою команду? Скажите, как мне доверить вам судьбу своего корабля, если я не узнаю столь немаловажную подробность? Назовите причину, по которой вы не задерживались на кораблях? Что это? Женщины, скверный характер, ром?..

-Эээ...Ром, сэр! Не давайте мне этого зелья и я буду тихим и послушным, как овца! - Джонсон улыбнулся, но через мгновение взгляд его стал серьезным.
-Взяв меня, вы не пожалеете! У меня сейчас нет ничего ценного, наверное самое дорогое что осталось это моя собственная жизнь! Если я вас не устрою, моя судьба будет в ваших руках! - продолжал разгорячившийся Эммануэль.

-Ну, мистер Джонсон, ваша жизнь мне и даром не нужна, - капитан сразу расставил акценты, - Но ваши руки и голова мне понадобятся, не скрою. Кем же мне вас принять?
Монбижу еще раз пробежался взглядом по ужасающей своим состоянием фигуре.
-Штурман у меня есть... Да и, при всем уважении, я никогда бы не взял на такую должность человека вашего вида.

-Сэр! Я готов хоть матросом, хоть прямо в ад! Гори оно все синим пламенем! Земля меня погубит! Возьмите меня балластом, если что выбросите за борт! Вы ничем не рискуете, а от простого балласта я отличаюсь тем, что могу выполнять команды. Ем немного, сплю мало! - в этот момент Джонсон понял, что решается его судьба, и терять уже нечего - А вообще любезный сударь, поставим вопрос так или вы берете меня, или дайте мне мыло и веревку! Мне терять уже нечего!

-Дьявол вас возьми, вы мне нравитесь мистер Джонсон, - Монбижу улыбнулся, стараясь, чтобы усмешка получилась не слишком циничной. - Именно такой отчаянный головорез и необходим на "Ле Глейве". А возьму я вас рулевым. Надеюсь, как штурману для вас это не будет в новинку. Поставьте подпись здесь...
Капитан протянул Джонсону договор и перо.

Джонсон засиял.
- Верное решение мьсе! Я вас не подведу! - красивым почерком Эммануэль написал свое имя и фамилию.
- Вот, теперь я с вами!

Как и в случае с Хантингтоном, Франсуа окинул придирчивым взглядом подпись и хмыкнул.
-Что ж, добро пожаловать на борт, мистер Джонсон. - На сегодня вы свободны. Но завтра, через час после рассвета, прошу прибыть на пристань к фрегату "Ле Глейв" и поступить под начало моего штурмана Энрике Каралиса. И, - капитан кивнул на костюм Джонсона. - Приведите себя хотя бы в отдаленное подобие порядка. И еще. Если вы будете нетрезвы, можете забыть о нашем договоре. Трезвым как стеклышко, Джонсон. Вам ясно? Следующий!

Оказавшись на твердой земле, вместо уже привычной палубы Алоцвета, индеец на секунду закрыл глаза и вдохнул в себя воздух Тортуги. Ястреб не видел много поселений белых людей, и, признаться, не жалел об этом. Суета и дисгармония - вот все, что чувствовалось здесь. Каждый сам за себя, и для себя. Единственное, на что можно расчитывать здесь - так это на нож в спину. Поэтому на плече индейца висело заряженное ружье, а за поясом тесак, прихваченный с камбуза.
- Порублю в капусту, - подмигнул захваченным испанцем индеец, когда те, оказались на берегу.
Те, кто знал, как мастерски он шинкует свежие кочаны, понимали, что в этой шутке правды гораздо больше, чем, собственно, шутки.
– Александр, Ястреб, Томас, Пьер – отведите пленных к торговцам, - произнес капитан.
Ястреб молча кивнул и, приблизившись к пленным, стал проверять, как хорошо они связаны. Белые умеют плести отличные веревки, но ни один из них не сможет связать человека так, как это сделает индеец.
Удостоверившись, что ни один из испанцев не освободиться по собственной воле, Ястреб поправил ружье и снова молча кивнул. На этот раз скорее самому себе.
Индеец намеревался покончить с пленными пораньше, чтобы успеть заглянуть к торговцу специями и, может быть, погулять часок в одиночестве, если, конечно, на этом острове найдется место без шумных белых людей. Но сейчас он шел продавать рабов, и не доверял ни единому шороху, наблюдая за всем, что происходит вокруг.

Время летело незаметно. В чем-то беззаботно, в чем-то опасно и рискованно. Монбижу все так же сидел за столиком, потягивая пиво и слушая подходивших к нему людей. После первых двух соискателей запас сюрпризов далеко не закончился. К капитану подходили все возможные типажи дна человеческой жизни. Встречались и нормальные. Таких Монбижу с удовольствием принимал. Прочих же отправлял как негодную шваль. Важную роль играл и характер моряков. Капитан был не против агрессивности, но прежде все он следил за тем, чтобы у его помощников не возникло в будущем проблем с субординацией среди команды.
Так один излишне безголовый идиот упал на пол проткнутой саблей капитана всего лишь за то, что посмел усомниться в звезде Монбижу.
-Не в том ты положении, капитан, чтобы задирать нос. Тот, кто угробил половину команды не получив за это и монетки не может быть таким привиредливым.
Пират был высок. Шесть футов и 3 дюйма. Среднего возраста. Тяжелый взгляд, грубого склада лицо и дубленая кожа. Лишь мгновение они обменивались взглядами, после чего Монбижу просто-напросто отшвырнул разделявший их стол и выхватив саблю набросился на смутьяна. Моряк отступил назад, выхватил из-за пояса нож, но наткнулся на кого-то, был становлен и Монбижу настигнул его. А дальше был труп и кровь на полу.
-Кто-нибудь еще намерене усомниться в моих силах и моем везении? - Франсуа разъярился не на шутку. Его глаза разгорелись огнем азарта, оружие парило в руке, готовое ринуться в бой по малейшему приказанию. Но во всем остальном Монбижу превратился в холодную машину. Сдержан как натянутая струна. Напряжен как змея, готовая к броску.
-Вы пираты, господа. И для вас нет ничего важнее золота, которое можно истратить на ваши никчемные жизни. Вас не уважают и не бояться ни испанцы, ни англичане. Меня же боятся и ненавидят и те, и другие. И все потому, что мною движут не только жажда наживы, но и понятия нашей пиратской чести. Месть за собратьев. Восстановление справедливости. Мы победили, дали британцам под хвост. Кто-нибудь хочет возразить?
Таковых не нашлось. Поэтому капитан вложил саблю в ножны и сел за соседний стол даже не взглянув в сторону разрушений и трупа. Хаффи накажет своим слугам убрать. И запишет на счет капитана. Не впервой.
-Дальше, дальше, господа пираты. Время не ждет...

Трактир "Бородатый кашалот" Джеймсу удалось найти без особенных проблем, все-таки это было одно из самых известных заведений на Тортуге. Даже странно, что Хаббард лишь вчера узнал о нем. Первый, кого он увидел в обеденном зале, был человек с саблей в руке, который как раз заканчивал свою пламенную речь. "Франсуа де Монбижу!" - восхищенно подумал молодой моряк, услышав его последнюю фразу: слухи о нападении на Истрок достигли Тортуги раньше, чем сами нападавшие. На некоторый беспорядок, имевший место в трактире Джеймс даже не обратил внимания: де Монбижу казался ему более интересным зрелищем, да и драки тут не были редкостью. Поняв, что капитан ищет тех, кто готов поступить на его корабль, Хаббард колебался недолго. Он подошел к столику, за которым сидел француз, и спросил:
- Сэр, я так понял, вы ищете моряков на свой корабль?

(вместе с Олорином и капелькой мастерского произвола)

Монбижу еще не отошел от своей речи и окинул новоявленного соискателя тяжелым взглядом.
-Да. Я ищу моряков. Настоящих моряков, знающих, чем отличается нос корабля от его кормы.
- Нос от кормы? - Джеймс хмыкнул. - Задача не из легких... Гораздо лучше я себе представляю, чем орудийный лафет отличается от запала, а книпели от картечи, честно говоря.
Капитан хмыкнул, слегка остывая. Затем несколько отстраненно махнул рукой в сторону тела, к которому уже приближался один из служащих старой Хаффи, высокий дюжий мужчина.
-Слышали, что здесь было?
- Нет, сэр, - ответил Хаббард. - "Не посчастливилось", - добавил он про себя, но что-то ему подсказало, что вслух говорить этого не стоит.
-Нет? - Монбижу хмыкнул. - Что ж, не имеет значения. Присаживайтесь... Род занятий вы мне сообщили. Скажите только кто вы и последнее место службы.
- Джеймс Хаббард, последнее место службы - фрегат британского флота "Св.Седрик", - ответил бывший лейтенант. Что-то ему подсказывало, что после этого сообщения его карьера на "Ле Глейве" вполне может закончиться.
-Что? - Монбижу не мог поверить своим ушам. Большей наглости он в жизни не слышал. - И ты... бритт... собираешься пойти в мою команду?
Рука капитана опустилась на эфес сабли.
- Знаете, сэр, - Джеймс сделал ударение на последнем слове, - я думал, что вам важнее личные качества и навыки ваших подчиненных, а не их национальность. Если я заблуждался, извините, не смею вас задерживать, - Хаббард встал и посмотрел на капитана, ожидая его реакции.
В какой-то момент Франсуа едва не набросился на лейтенанта с саблей, но все же сдержался, процедив сквозь крепко сжатые зубы.
-Да, жаль. Моя маленькая речь показалась бы вам полезной. Это вопрос не личных качеств, мистер Джеймс Хаббард, - имя англичанина Монбижу словно отчеканил голосом. - Это вопрос верности и субординации. Почему вы собираетесь стать флибустьером и, черт возьми, почему на судне врага вашей нации?
- Враг нации? Сэр, службу свою я покинул в Бристоле, а там о ваших подвигах слыхом не слыхивали. Если вы считаете грозой морей, пред грозным ликом которого трепещет вся империя, то вы глубочайше заблуждаетесь! - Злость, которую вдруг начал испытывать Джеймс по отношению к де Монбижу, соединившись с невесть откуда взявшимся патриотизмом, приносила невероятные плоды: такого ораторского вдохновения у Хаббарда не было уже давно. - В конце концов, я не могу позволить всяким лягушатникам сначала оскорблять меня, а потом еще и требовать верности и субординации, - Конечно, обвинения в оскорблении было весьма преувеличены, но это сейчас точно не волновало молодого человека. - Да идите вы к черту!
Подобного обращения, Франсуа де Монбижу, разумеется, стерпеть не мог. И второй раз за последние десять минут он выхватил из ножен саблю и пошел в атаку на зарвавшегося англичанина.
Дело было плохо: фехтовал Хаббард весьма посредственно. Проклиная свой не в меру длинный язык, он тоже обнажил оружие. Умирать не хотелось, а лучшей альтернативы не было: просить пощады он не стал бы в любом случае, да и сомневался Джеймс, что это его спасет. Поэтому он выставил клинок перед собой и начал отступать назад, стараясь не дать де Монбижу подойти на дистанцию удара. "Только бы стена была подальше!"
Франсуа почти сразу понял, как неуверенно чувствовал себя британец с оружием в руках. И пошел в решительную атаку. Удары во все секторы. Почти классика французской школы (разумеется, классикой это назовут лишь в середине следующего века). Твердо держась на ногах, Франсуа теснил соперника и вскоре вошел во вкус. Он практически играл с противником.
Хаббард отчаянно отбивался, едва успевая следить за молниеносными движениями клинка противника.
Вероятно, лейтенанту оставалось жить считанные секунды, но тут сама судьба вмешалась в его спор с капитаном. Судьба в лице хозяйки, старой Хаффи. По ее крику к месту схватки поспешили два вышибалы, уже знакомые читателю по предыдущим страницам. Негр со входа заведения и дюжий парень, успевший к тому времени вынести тело и вернуться назад. Они обхватили Монбижу и Хаббарда со спины, навалились на них, не давая пошевелить руками.
-Прекратите сейчас же! Ты, - дрожащий от раздражения перст владелицы, указывал на Монбижу. - Немедленно сядь и остынь.
-А ты, - эти слова были обращены уже к Хаббарду. - вон из моего "Бородатого Кашалота"! Чтоб ни ноги, ни духа твоего здесь не было.
Вырываться было бессмысленно да, честно говоря, не хотелось. Божественное провидение в лице Мамаши Хаффи отчего-то решило даровать Джеймсу шанс продолжить его жизнь, упускать который он не собирался. Но уйти молча после всего того, что произошло он просто не мог:
- До свидания, капитан, - произнес он елейным голоском. - Желаю вам попутного ветра, семь футов под килем, крепкую рею и хорошо намыленную веревку.
Лейтенанта вывели, а капитана насильно усадили за столик. Но еще не скоро улеглись страсти в "Кашалоте". Долго еще перешептывались его посетители между собой. И не скоро следующий соискатель места на корабле набрался смелости и подошел к Франсуа де Монбижу.

Любой визит на Тортугу имел больше одной причины. Продать груз. Найти замену погибшим. Развлечься, наконец…
А еще – навести справки. Обо всем, что вообще покажется интересным.
Ну, и с коллегами пообщаться, разумеется.
Джил Сангве обычно с собой на подобные встречи не брал. Не из-за ее внешности… Альваро было глубоко безразлично мнение других по этому поводу. Просто всегда может найтись чрезмерно ехидная личность, которая примется прохаживаться по поводу женщины капитана. Оскорбление. Поединок. Труп. Испорченные отношения.
Кому это нужно?
Так что в "Бородатый кашалот" вошли лишь трое.

Тем временем Фридрих, коему поручили набрать новичков, этим и занимался. Быстро отыскал прежних знакомцев, помогавших ему с таким же набором.
- А сколько нужно вообще? - поинтересовался один из таковых.
- Матросов - человек пять, - припомнил Фридрих. - И еще...
- Уиллард говорил, что ему еще один канонир не помешает, - подсказал Мэтт.
- Верно. Вот канонир нам тоже пригодится.

У Дэниэла не было никаких дел на Тортуге. И поэтому за час до рассвета на пристани появился гладко выбритый британский офицер. Выглаженный мундир, начищенные до блеска ботфорты. Эдакий бравый офицер флота Его величества. Единственная деталь отсутствовала у англичанина. Он был без головного убора.
Окинув внимательным взглядом пристань, он нашел, наконец, стоявший на рейде «Лэ Глейв» и, вздохнув, направился к игравшим в кости рыбакам.
- Эй! Кто хочет заработать монету? – окликнул игроков Хантингтон.
Рыбаки обернулись и удивленно распахнули глаза. Перед ними стоял британец.
- Мне нужно на «Лэ Глэйв». Тот, кто доставит меня туда, получит пару монет.
Один из рыбаков, видно старший, скептически ответил:
- Что британец забыл у Монбижу?
- Тебя это не касается, старик, - холодно произнес Дэниэл. – Ты меня просто отвезешь туда и все.
- Британца на «Лэ Глэйв»?
- Да британца, и именно на «Лэ Глэйв».
Дэниэл подбросил в воздух монету.
- Ты, верно, сошел с ума или тебе надоела твоя никчемная жизнь.
- Ну, за мою жизнь можешь не беспокоится.
Старик покачал головой, вздохнул и пошел к своей лодке. Англичанин пошел следом. На то чтобы преодолеть расстояние отделявшее берег от фрегата им потребовалось меньше пяти минут и вот уже Дэниэл крикнул обращаясь к матросам на борту:
- Эй, на «Лэ Глэйве»! Капитан велел мне явиться на корабль! Спустите трап!

Не успев послушаться совета девицы, Луи обнаружил, что удача сама плывет ему в руки.
- Сегодня точно мой день, милая! – парень одновременно нагло и галантно поцеловал женскую ручку, косясь глазом на исполнившуюся мечту в виде французского капитана, - Благодарю за понимание, но мне пора ловить удачу за хвост!
Луи ловко вскочил с табурета в тот момент, когда разъяренный незаконченной схваткой капитан снова занял свое место. Возможно, это было не самое удачное время для поимки фортуны, но, в конце концов, нужна же этому пирату команда?!
- Мсье де Монбижу? Луи Лефоше к Вашим услугам! - Парень изящно поклонился, посчитав проявление хороших манер, весьма уместным в общении с капитаном, который производил впечатление весьма и весьма воспитанного человека, - Среди всего этого сброда очень приятно видеть земляка! Я вижу, что Вы набираете команду? Тогда, возможно я могу рассчитывать на место на вашем корабле? Работы я не боюсь, морское дело знаю, да и саблей помахать не промах!
Выложив сразу все наиболее выгодные аргументы, Луи посмотрел капитану прямо в глаза, показывая, что в его словах нет ни капельки обмана.

(днем первого дня)
Монбижу сидел на стуле и приходил в себя после второй подряд незапланированной схватки. Черт, Франсуа совершенно не рассчитывал, что события повернутся столь неприглядным образом. К тому же теперь на капитане повисло одно незавершенное дельце с этим британцем… Ничего. Никуда он не денется. Ночь длинная. Монбижу мстительно ухмыльнулся и намеревался уже было принести свои извинения хозяйке заведения и, возможно, заказать еще одну кружечку пива вместо пролитой во время недавнего происшествия, когда к его столику подошел еще один соискатель удачи.
- Мсье де Монбижу? Луи Лефоше к Вашим услугам! - Парень изящно поклонился и Франсуа не мог не оценить этого. Однако следующая же фраза убила капитана наповал. Вернее, Монбижу оказался перед дилеммой. Либо третий раз за вечер хвататься за саблю, либо расхохотаться от души. Все же второе желание возобладало и капитан, махнув французу на стул перед собой, мол, садись уж, усмехнулся.
-Благодарю вас за комплимент, месье. Мне бесконечно приятно, что среди этого сброда вы сумели углядеть мою скромную персону, - Монбижу задумался, разглядывая новоявленного пирата. Хотя… на новоявленного тот не тянул. Так… пират со стажем. С другой стороны внешность обманчива. Поэтому капитал сложил руки перед собой и кивнул Лефоше. – Отлично, месье Лефоше. Не вижу причины отказать вам. Назовите место вашего последнего пребывания или службы, если таковая имела место и причины, побудившие вас покинуть его.

(утром второго дня – для тех, кому нечем заняться вечером и ночью)
Крик застал моряков «Ле Глейва» в тихом и умиротворенном состоянии, когда ни капитан, ни штурман да и вообще ни один из офицеров не тревожил последних сладких пиратских снов. Разумеется, подобные вопли из-за борта не привел пиратов в доброе расположение духа. А попросту говоря никто не отозвался. Нет, это не укор ротозейству моряков «Ле Глейва», а лишь вполне справедливая реакция на столь наглое обращение.
Не знаю уж сколько раз пришлось кричать Хантингтону прежде чем одна из рож дозорных выклянула за борт.
-Эй в лодке! – моряк смерил презрительным взглядом офицера и рыбака. - Ты чего орешь? Капитана на корабле нет, так что проваливай. Когда появится тогда и приплывай.
Лицо убралось восвояси.

Дэниэл слыл спокойным человеком. Однако хамство со стороны будущих подчиненных его разозлило.
- Эй, на "Лэ Глейве"! Как с офицером разговариваешь?! Давно палубу не драил, да ядра не чистил?! Так могу устроить! Если через мгновение я не увижу трапа, будешь заниматься этим весь следующий поход, сколько бы он не длился!
Матросам фрегата в данном случае стоило бы прислушаться и выполнить приказ лейтенанта, поскольку обычно он слов на ветер не бросал. Легкий морской бриз шевелил волосы, придавая Хантингтону более грозный вид. Рука легла на эфес сабли. В такую минуту он способен был и убить этого нахала.
Не самым лучшим образом начиналась его служба на французском фрегате.

Из дверей, ведущих к каютам появилась пара человек. Первый считал выигрыш, второй безразлично досасывал ром из бутылки. Заслышав крик они подошли к краю палубы.
- Надо же, мистер Браун, а я думал только у нас с вами хватает наглости появляться на палубе «Ле Глейва» в английских мундирах, - Энрике усмехнулся, рассматривая прибывшего офицера с высоты кормового борта.
- Помоги сеньору подняться, - распорядился штурман, и недовольный потащил по палубе веревочную лестницу. Каралис не знал действительно ли этот человек прибыл по приказу капитана, но пустить его сюда стоило, а если что, сабля дамасской стали и петля на рее всегда под рукой. Вопреки первой сказанной фразе, сегодня Энрике не был облачен в офицерскую форму флота Его Величества, ее он надевал только исключительно для дела. Обычный черный камзол, пошитый на военный манер, черная треуголка, белая льняная рубаха и штаны с высокими сапогами были почти неизменным нарядом португальца. А вот человек, к которому обратился Энрике, не проявлял к английскому красному сукну никакого стеснения. Пират был невысок, плотно сбит и обладал для своих размеров весьма мощной нижней челюстью. Его прозвище было вполне заслуженно, темный шатен с очень смуглой загоревшей кожей действительно вызывал при встрече ассоциации с коричневым цветом или ящиком душистого табака, благо запах он имел соответствующий. Когда-то сержантский мундир, который носил Браун, лишился обоих рукавов в ходе небольшого изменения проведенного новым владельцем, и мел несколько дыр, которые получил еще прежний владелец. Левую щеку пирата от виска до подбородка пересекал совсем свежий только зарубцевавшийся шрам.
- Посмотрим, хватит ли у него наглости оставаться в нем, - захохотал Браун. Энрике лишь улыбнулся уголком губ.

Дэниэл бросил монету рыбаку, который доставил его на фрегат. Легко и грациозно забрался на корабль. Во весь свой рост с гордо поднятой головой, бывший офицер британского флота, а ныне лейтенант флибустьерского фрегата, бороздящего моря под французской лилией, встал на палубе. Его ледяной взгляд охватил всех собравшихся.
- Итак разрешите предстваться, лейтенант Хантингтон, новый офицер "Лэ Глейва", - в его голосе не было пафоса, лишь спокойствие и уверенность. - Решение спустить трап было верным. итак с кем имею честь?

(первый день)

- Я плавал на многих судах, но в основном это были торговые корабли, я таким образом «путешествовал», если можно так выразиться... ..Но вместо платы за проезд служил матросом, – Луи внимательно изучил реакцию капитана на свои слова и поспешно добавил, - Разбойничья жизнь мне не в новинку, правда пока только сухопутная, но моряк из меня тоже хоть куда! Я прибыл сюда на «Sharlin» - юркой бригантине капитана Жака Левье.
Парень уже почти не сомневался, что будет принят на борт, поэтому мог позволить себе расслабиться и поудобней усесться за столом.
- Я звезд с неба не хватаю, только девчонок за мягкие места, - Луи хмыкнул, бросив взгляд на проходящую мимо служанку, - так что могу быть простым матросом, берите – не пожалеете!

- Уходишь, Нож?
Рэйнольд, не отвечая, окинул взглядом "Черный Роджер". Корыто, конечно, но привычное. Почти родное.
- Ты серьезно решил свалить на берег?
- Да.
- Ну и ладно. Эй, если не повезет, возвращайся. Старик тебя примет.
Парень молча развернулся и пошел прочь от корабля. Казалось, он просто вычеркнул из своей жизни и бывших товарищей по команде, и капитана, и само судно. В общем-то, так оно и было.
Рэй дал себе слово, что больше сюда не вернется. А пират, достойный легенды, всегда выполняет клятву. Ветер трепал концы алого платка. Машинально, не думая, Нож снял его, повязал по-новому, аккуратней. Проверил рукава камзола - нет ли пятна. Приучив себя к аккуратности, на попадавшихся навстречу грязных пьяниц или грубо размалеванных девок Тьерре смотрел с брезгливостью.
Впрочем, сейчас парню не было дела до них. В порту стоял корабль его мечты, "Алоцвет". Судьба дарила ему величайший шанс и величайший вызов. Рэйнольд верил в свою счастливую звезду. Он будет принят.
Сдерживая волнение, Тьерре размышлял, что ему делать. Логика подсказывала, что нужно найти Фридриха, именно немец занимается набором команды. То-есть спросить вот у этого остроглазого паренька, где сейчас...
Мысль так и осталась незаконченной. Рэй разглядел троих моряков, входивших в таверну, и одним из них был Альваро Сангве. Пират-легенда. Его кумир.
Еще несколько мгновений Нож решался. А потом быстрым шагом направился к "Бородатому кашалоту".
Привычная обстановка таверны успокоила его. Парень окинул взглядом зал, отметив несколько особо значимых личностей, вроде Франсуа де Монбижу (которого Рэй считал щеголем и пижоном). Увидел, где сидит троица с "Алоцвета". И пошел туда.
- Добрый вечер, капитан Сангве. Я - Рэйнольд Тьерре.
Нож старался говорить правильно, не мешая слова разных языков, как говорило большинство обитателей Тортуги.

-Отлично, - Монбижу улыбнулся, кивнув моряку. – Вы мне подходите, Лефоше. Ваша подпись…
Франсуа протянул новому члену своей команды бумагу с договором. Пока тот расписывался, Монбижу занялся тем, что еще раз осмотрел посетителей таверны.
Каково же было его изумление, когда двери «Кашалота» раскрылись и на пороге показался еще один французский флибустьер, Сангве, капитан «Алоцвета».
Нельзя сказать, что Сангве и Монбижу никогда раньше не пересекались. Но это было всего пару раз. В официальной обстановке. Да к тому же еще и на суше. Вежливый нейтралитет. Вот как можно было описать их позицию по отношению друг к другу. По крайней мере, отношение Франсуа де Монбижу.
«Гм, одно из двух, либо они ничего не слышали, либо пришли именно ради меня. Зачем?»
Капитан не стал тянуть с Луи Лефоше и как только получил договор назад, скороговоркой поздравил Лефоше со вступлением в ряды флибустьеров «Ле Глейва» и отдал приказание явиться завтра через час после рассвета на борт. Затем отпустил моряка и коротко кивнул вошедшему Сангве и его спутникам.
Вслед за флибустьерами в "Кашалот" зашел один молодо человек и подойдя к Монбижу слегка поклонился и протянул ему конверт:
-Капитан де Монбижу, губернатор мьсе д'Ожерон хотел бы вас поздравить с успешным завершением по устройству предоставленного ему вами корабля, - с этими словами гонец поклонился и тут же ретировался.
Франсуа с некоторым изумлением принял конверт. Сломал печать, достал лист, прочитал. Собственно, боевое состояние уже в третий раз за вечер постигло капитана. Цитирую:
"Французская корона в нашем лице благодарна вам, мсье Монбижу за своевременно предоставленную в разпоряжение губернаторства Тортуги шхуны, именуемой "Важенкой". Мы никогда не забудем ваш благородный жест и хотели бы лично поблагодарить вас, буде у вас возникне желание посетить наш сегодняшний прием во дворце. С искренней благодарностью, губернатор Тортуги Бертран д'Ожерон".

И вот со всеми делами в «Бородатом Кашалоте» было покончено. Команда нанята. И если ранее возле Франсуа де Монбижу лежала аккуратная стопка договоров без подписей, то теперь на всех них были или закорючка или же изящный росчерк пера новоприобретенных флибустьеров «Ле Глейва». Даже встреча с Сангве не подпортила настроения капитану. Но письмо от губернатора… Тут Монбижу оставалось бессильно скрежетать зубами. Он так и остался сидеть за своим столиком, задумчиво потягивая пиво и размышляя, вынашивая план мести. Но как? Черт возьми, украсть у него, у Франсуа, его же собственную шхуну? Нет, такого Монбижу простить не мог. Поэтому и сидел, углубившись в размышления вместо того чтобы собраться и пойти согласно приглашению в губернаторский дворец.
Хаффи подсела к капитану и понимающе спросила:
– Что, тебя обрадовал наш высокопоставленный друг?
Нет, Пиратская Мамаша не читала мысли. Просто заметила лакея в ливрее губернаторских цветов, который принес де Монбижу письмо.
-Друг? Этот насквозь прогнивший кровопийца? Этот… - Монбижу умолк не от того, что ему не хватило эпитетов и сравнений. Просто он не видел смысла продолжать в таком духе. Тем более, что старая Хаффи и сама все понимает. – Вот, полюбуйся.
Монбижу положил на стол письмо от губернатора.
- Еще с утра у меня была шхуна.
Хаффи быстро пробежала взглядом по строчкам, шумно выдохнула воздух, сдержав ругательство, и заставила себя говорить спокойно:
– Капитан, он говорит как человек, который владеет фортом на скалах. Фортом, откуда прекрасно простреливается гавань. Губернаторы – такой народ: они всегда помнят про свои пушки...
Монбижу махнул рукой, прекрасно понимая к чему клонит Хаффи.
-А у капитанов, обычно, не больше одного корабля. А это очень мало чтобы противостоять грозной мощи губернаторов.
Франсуа небрежно откинулся на стуле и скривил губы в усмешке. Неожиданно вновь погрузился в себя. А затем опять улыбнулся. На сей раз более улыбка получилась почти что веселой.
-Давняя песенка. Но, знаешь, дорогая моя Хаффи, - Монбижу галантно приподнял край шляпы, которую он было уже одел, мне еще не встречалось такого губернатора, которого нельзя было бы провести. Вот например…
Тут Монбижу выверил эффект от своих действий по секундам. С деланным небрежением он достал изза пояса перстень и положил его на стол перед Хаффи..
-Этот перстень. Что ты скажешь о нем?
Хаффи пальцем перекатила перстень по столу. Внимательно осмотрела, пожала плечами:
– Печатка с инициалами... чья?
Монбижу с притворным укором покачал пальцем:
- Губернаторская, разумеется. Вот только, к сожалению, не нашего проклятого идиота. Перед нами личная печать губернатора английского острова Истрока, мистера Стронбарда.
– Ого! – оценила Хаффи. – Не спрашиваю – как достал. Но осмелюсь спросить: как думаешь использовать?
- Вот это как раз и есть самое неприятное, - Монбижу поморщился. – Никак. У меня для этого нет времени, а потом оно вообще будет безнадежно упущено. Собственно, это и есть та реликвия, которую я намеревался показать тебе днем. Может, есть какие мысли?
Хаффи ненадолго задумалась, а потом на ее лице вспыхнула молодая, задорная улыбка:
– Та британская сволочь наверняка ведь переписывалась с нашей французской сволочью. Почерк – дело второе, за губернатора мог писать секретарь... а вот печатку мсье д'Ожерон должен знать, как думаешь?
Капитан заинтересованно кивнул.
– Не хочешь повеселиться? – азартно предложила Хаффи. – Напишем от британца письмо нашему гаду. Содержание обычное: мол, пригрели вы, мсье, под боком всякую пиратскую шваль, а это нехорошо... Такими письмами, наверное, нашего д'Ожерона завалили из всех колоний. Фокус в том, как написать. Не будем стесняться в выражениях. Напишем, что мы думаем о самом губернаторе, о его матушке и всех его отцах, а также о его богатом прошлом. Насуем ему колючек под шкуру. И перстенечком запечатаем. А потом я суну денег кому-нибудь из слуг, чтоб подсунул письмо в прибывшую почту... В худшем случае наш мсье просто побесится, в лучшем – ответит британцу ласково и нежно. И пусть потом разбираются!
Первые секунды капитан просто сидел и в немом удивлении смотрел на Пиратскую Мамашу. А затем молча и торжественно встал и поклонился.
-Хаффи, твой план великолепен… - сказать, что Монбижу в тот момент улыбался про себя, значит лишь скромно промолчать о буре эмоций, завладевших разумом и душой капитана. Внутренне Франсуа хохотал. – Клянусь самым дорогим для меня, моим «Ле Глейвом», подобная шуточка изрядно подпортит аппетит нашему дорогому другу. Вели своим слугам принести бумагу.
От избытка чувств Монбижу совершил крупную ошибку. Он расщедрился. А уж насколько роковой оказалась эта ошибка – покажет время.
-Хаффи, проси у меня все что хочешь кроме луны, и я расшибусь в лепешку, но достану. Более удачной мести губернатору придумать сложно.
Хаффи не стала ловить на слове одного из лучших своих деловых партнеров и выжимать из него слишком много.
– Попрошу о пустяке. Тут у меня конкурент завелся. Поставил помесь кабака с борделем под названием "Райские птички". Ведет себя по-хамски, клянется пустить меня, старую, с сумой милостыню просить. А тут ночью какой-то тип пытался поджечь "Бородатого кашалота". Сам удрал, но я-то соображаю, с какого борта рифы. Так вот, если бы твоим ребятам что-нибудь не понравилось в этом райском птичнике... и они там как следует все расколошматили... всерьез так, основательно... уж как бы мне приятно было!
- С превеликим удовольствием, - Монбижу посмаковал про себя предстоящую игру. – Кажется, некоторые из моих ребят изъявляли желание заглянуть в «Райские птички». О, уверяю тебя, Хаффи, исключительно из эстетического интереса. А у них такие чувствительные души. Думаю, они не смогут сдержать себя в руках, видя всю грязь порока, что скопилось у твоего конкурента.
Наконец принесли бумагу, и заговорщики углубились в составление письма. Почти поминутно раздавались приглушенные всфыркивания капитана, пытавшегося подавить смех. Такого оскорбительного и меткого подлога в мировой истории еще не бывало. Наверное.
Хаффи с наслаждением подсказывала отточенные фразы, за каждую из которых в ее таверне можно было бы получить от оскорбленного пирата ножом под ребро: такое не прощалось... А когда создание эпистолярного шедевра завершилось, сказала извиняющимся тоном:
– Конечно, женщине не к лицу такое произносить вслух, но трактирщица чего только не наслушается... Хорошо получилось. Красиво. Если д'Ожерон дочитает до конца, он сам себя навеки перестанет уважать. Запечатай письмо, капитан, и оставь мне, я о нем позабочусь..

– Эй, Фридрих!
– У? – отозвался Краузе, поворачивая голову на звук. О, один из тех, кто пообещал для него матросов поискать. – Was?
– Тебе вроде канонир был нужен? Есть один. Англичанин, Хобберд… а, нет, Хаббард.
– Rufe nach diesem Mann.
– Чего?
«Тьфу,» – мысленно сплюнул Фридрих, привыкший за время службы на «Алоцвете», что остальные его понимают.
– Зови его сюда, говорю.

Тем временем в «Бородатом Кашалоте» Сангве и его сопровождающие выбрали свободный столик. Как обычно – сам Альваро сел спиной к стене, Марко наблюдал за входом, а Уильям – за окнами.
Скажете, излишняя предосторожность? Но одно из непреложных правил капитана Сангве звучало следующим образом: «Беспечный корсар называется мертвецом».
Альваро оглядел зал; все же есть места, которые никогда не меняются. Все та же старая Хаффи в своем цветастом наряде и с красным платком (признаться, вкус Сангве это коробило, но он никогда не проявлял своих чувств, справедливо считая, что у всех свои недостатки). Все то же общество…
Хмм… а это кто там? Лицо вроде знакомое…
Память Сангве через мгновение подсказала имя – Франсуа де Монбижу. Известная личность. Альваро его знал, но общих дел они не вели; фактически, знакомство было на уровне «знаю в лицо и по имени». Ну и по репутации, разумеется, где без нее.
Так что Сангве пока что ограничился вежливым кивком в сторону француза - в ответ на его приветствие.
- Добрый вечер, капитан Сангве. Я - Рэйнольд Тьерре.
Капитан с интересом скользнул взглядом по подошедшему парню. Хмм... Держится уверенно, хотя определенно с волнением.
- Добрый день, месье Тьерре, - кивнул Сангве. - Садитесь. Хотели поговорить?

- Благодарю за приглашение, - ответил Рэйнольд, усаживаясь на стул. На долгую беседу в "высоком стиле" его не хватало, но несколько фраз он зазубрил насмерть, чтобы хоть производить хоть какое-то впечатление вежливого человека. Хвала Господу, на "Черном Роджере" был штурман Джон, воспитаннейший англичанин, никогда не ругавшийся больше, чем нужно. От него Нож и научился таким оборотам речи.
- Я слышал, вы ищете матросов для своего корабля. Надеюсь, я смогу стать полезной частью "Алоцвета". Абордажник, разбираюсь в морском деле, приходилось помогать штурману. Раньше ходил на "Черном Роджере".
Рэй говорил так спокойно, как будто описывал постороннего человека. Только в серых глазах словно вспыхивали и гасли искорки. Решалась его судьба.

(совместно с Элианой)
- Абордажник? - Сангве сплел пальцы, с еще большим интересом взглянул на Рейнольда. - Любопытно. У меня в недавнем бою погибло несколько человек, так что замена не помешает.
Перед следующей репликой он чуть помедлил.
- Но любой матрос "Алоцвета" должен уяснить одно. Не знаю, как на других кораблях, но на своем я придерживаюсь правила "слово капитана - закон". Впрочем, никто не жалеет о том, что выполнял приказы; верность вознаграждается.
- Я знаю, - бледно улыбнулся Рэйнольд, - но ведь капитан и должен быть капитаном... а не тем, кто боится собственных приказов.
Он взглянул на один из своих перстней, украшенный замысловатым вензелем.
- Моих приказов обычно боятся другие, - пожал плечами Сангве. - И еще - на "Алоцвете" под запретом любые склоки в команде. Как говорил один мой знакомый - залп хорош лишь тогда, когда все пули летят в одну сторону.
- Понимаю. Могу вас, - парень замялся, вспоминая нужное слово, - заверить, что дебошром и заводилой ссор никогда не был.
Сангве взглянул на собеседника очень пристально.
- Не сомневаюсь. Что ж... - он помедлил, размышляя перед принятием решения, - добро пожаловать на борт "Алоцвета". Если есть желание - можно отправиться на корабль прямо сейчас. В любом случае отплываем мы не сегодня.
- Спасибо, - с неожиданным волнением ответил Рэй. Обычно холодные серые глаза сейчас почти что светились. Его звезда была с ним. Он достоин легенды.
- Скажу заранее - мастером квартердека является Фридрих Краузе; в его подчинение все абордажники и попадают. Сейчас его нет на борту, но за инструкциями - следует обращаться к нему.
- Тогда... я отправлюсь к нему. Приятного вечера, капитан.
Тьерре поднялся из-за стола. Разговор был закончен, а оставаться в душной таверне после такого события казалось бессмысленным. Ему нужен морской ветер, свежий, отгоняющий нелепое волнение и уже бессмысленные страхи.
- Приятного вечера и вам, - кивнул Сангве.
- И удачи у нас, - добавил Марко. Голландец так напутствовал любого новичка.
- Благодарю, - наконец Рэй вспомнил, как надо говорить "спасибо" вежливому человеку. Кивнул на прощание капитану, улыбнулся голландцу и вышел из "Бордатого кашалота".

Оказавшись выкинутым из "Бородатого кашалота", Джеймс решил не искушать судьбу и не задерживаться около этого заведения. Вскоре бывший лейтенант и пока несостоявшийся корсар устроился за столиком одного из многочисленных паршивых кабаков Тортуги, где он намеревался поесть и подумать о своих перспективах на будущее. Там-то и произошло второе за день вмешательство судьбы в жизнь молодого англичанина. На этот раз она предстала в облике пожилого одноглазого пирата (или бывшего пирата?), которому Хаббард как-то раз сказал, что ищет работу. Собственно, то был обычный разговор "за жизнь", часто начинающийся после нескольких порций рома, но, как окзалось, и он смог сослужить хорошую службу.
- Ты все еще болтаешься тут без работы, парень? - вместо приветствия поинтересовался старый корсар хриплым голосом. - А, ладно, сам вижу. Слушай, значит, сюда: сейчас в порту стоит корабль, на котором очень не хватает толкового канонира. Так что оставь в покое эти помои, - он кивнул на тарелку Джеймса, - и пошли.
Уговаривать молодого человека долго не пришлось, и вскорости старик привел Хаббарда в порт, где, махнув рукой на какого-то человека, сказал:
- Вон их вербовщик. Зовут Фридрих. Отблагодаришь, так и быть, после первой добычи.
Джеймс подошел к указанному господину и, чуть поклонившись, произнес:
- Сэр, меня зовут Джеймс Хаббард. Я слышал, вы ищете канонира?

Итак, покончив со всеми делами в «Бородатом Кашалоте», Монбижу передал Хаффи вторую часть суммы (и это вдобавок к той, которую Франсуа был вынужден выложить за пиво, несмотря на то, что само присутствие Монбижу повысило обычное число посетителей «Кашалота» на порядок) и вышел на улицу. Дальнейшая судьба письма его не касалась. Разве что рассказать потом пиратской Мамаше о эмоциях, посетивших губернатора. Поэтому, немного поколебавшись, Франсуа решил принять приглашение д'Ожерона посетить его светский вечер.
Но для начала надо было вернуться на свой корабль, чтобы отдать долг Хаффи.
Поэтому широко шагая и не отвечая на изредка обращавшихся к нему с приветствиями встречных, Монбижу направился прямиком в гавань.
Лодка. Неспешные движения весел в руках гребцов. Трап. И через некоторое время капитан оказался у себя на «Ле Глейве».
Монбижу застал штурмана в каюте. Юнга крутился тут же. Капитан кивнул обоим и, не откладывая разговор на потом, перешел сразу к делу.
-Энрике, наши дела движутся. Команда прибудет либо сегодня вечером, либо к завтрашнему утру. Хочу обратить ваше внимание на нашего нового младшего офицера, Дэниэла Хантингтона. Британец, что делает ситуацию вдвойне любопытней. Я хочу испытать его в деле. Отправьте его завтрашним утром сразу же по прибытию на корабль… с моего прямого дозволения, разумеется, на одно дело. Трактир «Райские птички». Нужно разгромить так, чтобы не осталось ничего целого. И, главное, чтобы вина не падала на «Ле Глейв». Посмотрим, каков он в деле. Пусть с собой возьмет кого из новичков. Хотя бы того же… - тут Монбижу слегка рассеянно пролистал список договоров. – Ну хотя бы Луи Лефоше. Держите список, Энрике.
Монбижу протянул штурману бумаги.
-Из наших возьмем только отчаянных головорезов. О, - тут Франсуа обратил внимание на Каммингса и растянул губы в своей дьявольской улыбочке. – И юнгу, Каммингса. Пусть малец почувствует вкус настоящих приключений. А теперь брысь, малец.
Юноша тут же испарился прочь из каюты. Монбижу враз помрачнел и заговорил уже другим тоном:
-А теперь из неприятного. Вынужден признать, губернатор нас провел. Представьте, Энрике, он присвоил себе "Важенку". Мы без больших денег. Правда, кое-что я уже предпринял. Очень скоро начнется такая перепалка между этим мерзавцем и нашим старым дружком Стронбардом, что можно надеяться и на открытие боевых действий. В любом случае, престиж у д'Ожерона существенно упадет. Будем надеяться, какой-нибудь особо удчливый моряк сможет потеснить мерзавца с поста губернатора Тортуги.
Монбижу не стал распространяться дальше, лишь распрощался со штурманов и вышел на палубу. Здесь дело обстояло по-другому. Для собственного приключения Монбижу собрался отобрать умных мальцов. Не для драки, но для мести. Как бы это не выглядело несолидно, но капитан собирался покончить прерванную дуэль между ним и Хаббардом. Раз и навсегда. Для этого капитан и набрал небольшой отряд, который уплыл на берег вместе с капитаном. А там их пути разделились. Монбижу пошел во дворец губернатора. Пираты… ну… как бы на время исчезли из поля зрения.