Light
- Учёба не обязана нравиться, - радостно заметил сэр Альбрехт. - Но ведь это намного приятнее - получать удовольствие от того, что учишь. И от того, что учишься, тоже неплохо бы получать удовольствие, так что - не буду и дальше изводить того, кто столь виртуозно владеет окружающим миром.
Слова тёмного звучали издёвкой, но выглядел он при этом совершенно серьёзно, и в глазах рыцаря сверкал металл.
- Если всё так хорошо получается, то не попробовать ли ученику самому поставить точку на этом уроке? А что, было бы в духе времени... Решено! Последний аккорд нашего "со-впадения" пли "сов-падения" - не знаю, как нравится больше - пишет сам обучаемый! Прошу - завершите это так, как посчитаете достойным! Мир, созданный для вас Орденом, в полной вашей власти, и события я больше не подхлёстываю.

Задание: написать финал, достойный урока. Полная свобода отыгрыша и фантазии.

Аленький
- Я понимаю, - тихо произнёс рыцарь. - Всё правильно. Время для главного урока пришло.
В глазах светлого сверкнули яркие золотистые искры, и в тот же миг всё его тело вспыхнуло белым-белым, нестерпимо-ярким сиянием. Сэр Аурон улыбался - пусть в потоке света не удалось бы разглядеть лица, но - он точно улыбался, настолько добрым и мягким был этот невероятно яркий свет. Новая вспышка, от которой хочется тереть глаза до красноты, и уже не понятно, где верх, где низ, где всё и все... то есть оба...
Сияние спало с сэра Аурона так же быстро, как и охватило его, но полностью не погасло... теперь сверкала сама Елена - словно маленькое солнце, спустившееся в море белого тумана и высушившее его своим восхитительным блеском.
- Пора возвращаться... Возвращаться обратно, - словно извиняясь, пожал плечами белый рыцарь. - Раньше ты не знала, что можешь что-то изменить. Сейчас я говорю - ты можешь. Попробуй. У тебя один миг, один удар сердца, один вздох... а потом ты сама решишь, как тебе вернуться. И возвращаться ли вообще. Но сейчас - ты можешь. Делай, как знаешь.

Задание: полная свобода действия. Но только одного. И - право решить, что будет дальше: возвращение в Орден или что-то иное.

Bes/smertnik
- Учёный! Информацию ему подавай...
- Он по крайней мере думает.
- Больше, чем нужно.
- Это не нам решать.
- По крайней мере уже не нам.
- То есть?
- А ты обернись, полезно порой.

Следуя совету чёрного, Аурон обернулся... и от удивления аж рот открыл. Заодно удивившись повторно тому, что можно открывать рот, не нахлебавшись воды и не задохнувшись.
По дороге, беззвучно трубя в длинные изогнутые раковины, двигалась блистательная процессия - множество мужчин и несколько женщин. Первые, одетые в зеленоватые панцири и вооружённые длинными копьями, чеканили шаг и выдували из раковин сонмы больших разноцветных пузырей. Вторые - тонкие, изящные, одетые в лёгкие, почти прозрачные платья и сандалии из зелёных переплетшихся водорослей, сбились в плотную кучку посреди своих стражей и о чём-то оживлённо переговаривались. В самой середине медленно плыла над дорогой, благосклонно кивая спутницам и горделиво смотря на непрошеных гостей, женщина в янтарной короне - самая прекрасная среди всех окружавших её чаровниц. Кожа её, также как и всех окружавших её людей, была чуть зеленоватой даже здесь, где зелёным, чёрным и синим казалось всё.

Сигрид
Лазурь... Лазурь хлынула с витража, окружая Шанталь со всех сторон. Лазурь закружила, затопила глаза, сознание, душу, сбила с ног и понесла куда-то вперёд... или вдаль... или вглубь. Куда-то, окатывая с ног до головы волнами света и тепла, пробирая до костей холодком и тут же обдувая летним ветерком... То согреть, то заморозить... Она такая - лазурь. И всё-таки это добрый цвет.
-... всё-таки это добрый цвет.
Зелёный-зелёный луг и опушка леса,
такого же зелёного-зелёного. А сверху - синее небо и мягкие, похожие на играющих сказочных зверей облака, которым ничего не грозит. Из-за которых с земли не увидишь звёзд, потому что небо над землёй не для того, чтобы видеть за ним звёзды... лазури звёзды не нужны.
-... лазури звёзды не нужны.
Тот, что сидел на троне Белым рыцарем, теперь сидел у опушке на старом, почерневшем от времени пне. Вместо доспехов на нём были потёртые джинсы, видавшие времена и лучше - с заплаткой на колене синяя толстовка с закатанными рукавами и "когда-то белые",а теперь просто поношенные кроссовки.
- Доброго дня... если это конечно день, - усмехнулся он. - Красиво вокруг. Я люблю, когда уроки идут красиво.

Sen
"За углом" оказалось тёмной подворотней с покосившейся от старости треснутой дверью, обшарпанной и скрипящей громче, чем хор голодных котов имени Мурзилкина.
- Дальше будет лучше, - пообещал сэр Альбрехт. - Вы любите дождь? Аурон любит, я - нет. Я люблю тепло и бокал чего-нибудь горячащего кровь. Вы кстати пьёте? Я, со всей очевидностью, пью - немного, и только хорошее. Странно, что можно пить только хорошее, совершенно не разбираясь в выпивке. Говорят, у меня природное чутьё...
Мнение собеседницы чёрного не занимало абсолютно - он просто говорил и делал, делал и говорил. Для себя, и только. Подошёл к двери. Потянул за ручку - как-то натужно,с трудом. Дверь медленно отъехала в сторону. С другой стороны блеснула на фоне каменной плиты тонкая медная жила. Деревянная дверь на каменной плите с медной жилой... Вот так.
- Прошу за мной, - Альбрехт, не оборачиваясь, шагнул в темноту открывшегося коридора, медленно уходившего вниз в тусклом свете дрожащего пламени одинокого факела на стене.

Octo Ber'gun
- Смотря как это воспринимать. Если это вопрос о мнении - я бы начал с клинка, но увы - традиции требуют начинать с чаши. Извольте.
Сэр Андор, следуя заведённой традиции, с новоприбывшими не церемонился. Сунул в руки чашу, кивнул, рассмеялся и отошёл в сторону.
"Подавальщица в доспехах... Всё-таки цена нейтральности порой бывает высоковата!"

Tvey
"Провидица. Или просто временные аномалии... Читает мысли? В любом случае не выказывать удивления
Остановившись напротив новоприбывшей, разительно отличавшейся от всего виденного им ранее... или не разительно, но сэру Андору хотелось так думать, настолько она была занятная - серый протянул чашу и ей.
- Прошу вас. Присоединяйтесь к уроку, там уже много больше интересного, чем мы могли бы надеяться...
"...и чем могут удержать под контролем кое-какие самонадеянные рыцари. Но это не мои проблемы".

Задание для новоприбывших по описанию витражей зачтено. Просьба описать чаши и то, что в них подано - так, как это увидит и ощутит персонаж. Добро пожаловать!

Человек в серых доспехах подошел к Твей и протянул ей чашу:
- Прошу вас. Присоединяйтесь к уроку, там уже много больше интересного, чем мы могли бы надеяться...
Девушка машинально ухватилась за кубок, все еще озираясь на чудовищное изображение на витраже. Руки ее мелко дрожали:
- Мне, - девушка помедлила, - мне пить?
Рыцарь спокойно наклонил голову.
- Хорошо. То есть, я конечно, но нет, – девушка была готова отдать кубок назад, но в последний момент отдернула руку и отвернулась от рыцаря. «Я не могу, но я должна» - девушке вспомнились летние вечера, проведенные со случайным путником, треск сучьев в костре. Твей подняла голову и всмотрелась в лицо пожилого мужчины, сидящего напротив костра. «Твей, девочка моя, ты еще слишком молода, поэтому послушай старика, который, как я надеюсь, видел поболе твоего. Выбрав дорогу, не сходи с нее, что бы не произошло. Не останавливайся на полпути, дойди до конца, только после этого, оглянувшись назад, ты сможешь понять, правильно ли ты поступила».
Наваждение пропало также неожиданно, как и появилось. «Он прав, он всегда прав» - но девушка все медлила, рассматривая кубок в своих руках. Это была простая, деревянная чаша, испещренная меленькими трещинами, ее ножка, видимо для придания изделию прочности, обвита спиралью металла, тускло блестящего в отблесках света. Внутри медленно перетекает какая-то зеленоватая тягучая жидкость. Твей поднесла кубок к лицу и понюхала его содержимое. Пахло мятой или мелиссой. Да это же, это же вытяжка, очень крепкая, как ее готовила мама. В детстве она любила залезть в подвал, где мама хранила свой ингредиенты для зелий, окунуть ложку в тягучее вещество, приподнять ее и любоваться, как вытяжка медленно сливается обратно в кадку, сверкая в слабом свете, даваемом малюсеньким окошком под самым потолком подвала. На вкус вытяжка была, как мятные конфетки, которыми ее однажды угостила дочка богатого купца, дружившая с ней в детстве. В очень далеком детстве.
Девушка вздохнула, раньше она любила этот запах и вкус, но после того, как у нее отрасли хвост и уши, она, мягко говоря, стала относиться и к тому, и к другому прохладней. Неожиданно, чаша треснула и из трещины медленно, наплывами стала выливаться содержимое. Твей вздрогнула, залпом осушила чашу и начала падать, уже ничего не видя, но еще ощущая липкость рук и вкус мелиссы во рту.

Эрик кивнул и ловко принял чашу, пропустив ножку между средним и безымянным пальцем.
- В таком случае мне нравятся ваши традиции. Приняли бы и кота в монастырь - в них со своим уставом приходить не заведено, а кисе не мешало бы избавиться от Хрущевских замашек.
Эрик покачал чашу на ладони, лежала она удобно. Странно, обычная вроде чашка системы «Грааль», писк монастырской моды последние полторы тысячи лет, а такая эргономика. Никаких украшений, ничего лишнего - просто гладкий деревянный кубок, расширяющийся книзу. Вот только дерево необычное - с глубокой структурой, причудливые извивы которой, казалось, хранили в себе начертание былых и грядущих судеб человечества. И откуда такой пафос? Эрик прекрасно знал, что ему куда больше подходит привычный олд-стайл. Да, с Орденом он никак не вязался, но чтобы такая экспрессия? Внутрь Эрик еще не заглядывал, поэтому самое время было взять свои желания под контроль. И найти компанию. Серый рыцарь вполне себе соответствовал представлениям о хорошем собутыльнике. Оставалось лишь взять его в оборот.
- Давай выпьем вместе, раз уж религия позволяет. В конце концов, - Эрик выразительно посмотрел на доспехи, - что нам, сирым, остается. Вливайся.
На большее внимание рыцарь рассчитывать не мог, особенно когда желанная чаша так удобно лежала в ладони. Мысли носились в голове, наскакивая друг на друга, словно кролики в сезон размножения. Эрик пытался решить, чего же хочется больше: кубинского рома, шотландского виски или ирландского ликера. Тем более, что губозакаточной машинки ему по должности не полагалось. Была - не была, - решил он и сделал хороший глоток.
Тягучая жидкость расплавленным свинцом устремилась к желудку, вызывая навязчивые ассоциации с пытками Святейшей Инквизиции. Грешные еноты! Градусов семьдесят, не меньше. Вкус был ужасен, соединяя в себе сивушность дешевого виски, сладость ликера и пряную жгучесть рома. Последним гвоздем в крышку был непонятно откуда взявшийся аромат лимонада «Буратино». Признаваться себе, что ЭТО - плод его диких желаний, Эрику не хотелось.
- Пристрелите бармена, ребята. Или я сам это сделаю, - произнес он, стараясь сохранить каменное выражение лица.

Шанталь очнулась на миг, чтобы поймать в опустевшие (когда успели?) от чаши ладони хлопком портсигар, убрать его в задний карман – подарок неожиданно грел. Целую секунду. А потом хлынувшие осколки стекла мягкой волной захватили в дурман.
От лазурной круговерти под желудком опасно стянулась холодная тошнота, мир крупно задрожал – и безумие памяти затопило голову.
Лавина. Она догонит тебя. Где бы ты ни была, она свои жертвы не выпускает из-под белого брюха. Никогда ..
Но золотистая поволока отогрела. Чуть бледнее обычного, Шанталь убрала руки так глубоко в карманы, как могла, рискуя распороть двойную грубую строчку, расставила ноги пошире плеч, для уверенности.
Наконец хмуро, из-под бровей, которых не касался пинцет даже в годы раннего студенчества, огляделась.
Первая мысль неприятно оглушила. Передние Альпы. 80 км к югу от дома, если спускаться по ризульской дороге. Клен, невероятная зелень травы, а главное – совершенно особенное, нараспашку открытое невинное небо, больше самого себя раза в четыре, а то и в пять – небо, ты же любишь нечетные числа? Ты, чье первое имя – Жизнь.
Вторая мысль разбила первую вдребезги, и какой-то осколок намертво засел в сердце. Какой к килратам дом! Поляна и поляна.
- о. доброго дня. Ты, вы? – по-деловому, почти без злости спросила Депре мужчину, раскачиваясь с пятки на носок и обратно. В магнитных ботинках с их толстой подошвой совершать подобное несколько неудобно, но отвлекает.
От некоторых мыслей.

Учитель говорил много, отрывисто и явно не требуя никаких ответов на свои вопросы. А ты бы хотела, чтобы он Мрачно Молчал и сверлил тебя Тяжелым Многозначительным Взглядом? Нет? Ну вот и заткнись. На периферии зрения что-то блеснуло. А и пофигу.
Войдя вслед на учителем в коридор, Сен пришлось подавить в себе желание жалко пискнуть и забиться куда-нибудь под преподавательский плащ. Соберись, тряпка!
В коридоре пахло сыростью, факел потрескивал, дождь падал с волос на каменный пол, отдаваясь тихим эхом от стен. Говорить было не о чем, размышлять - пока - не над чем. Каору бы сюда, ему бы понравилось...Хлебом не корми, дай в катакомбы забраться... В памяти Сен всплыл парень, однажды заехавший к Учителю по каким-то делам. Буйный и жизнерадостный, ровесник Сен, спустя минуту после знакомства они уже во весь опор неслись к свежей полянке фей. Странный он вообще. Ржал, как конь, когда я ему о феях рассказывала... И шрамы эти его... Помотав головой, Сен вынырнула из воспоминаний и покосилась на учителя. Неужели он решил, что пришла пора Многозначительного Взгляда и иже с ним? - паническая мысль на периферии сознания.

Теплое марево накрыло девушку и словно собралось в груди, наполняя все тело восхитительным теплом и спокойствием. С удивлением увидела Елена свои руки, ставшие прозрачно- сияющими. Будто из отдаления донеслись до нее слова рыцаря:

- Пора возвращаться... Возвращаться обратно, - словно извиняясь, пожал плечами белый рыцарь. - Раньше ты не знала, что можешь что-то изменить. Сейчас я говорю - ты можешь. Попробуй. У тебя один миг, один удар сердца, один вздох... а потом ты сама решишь, как тебе вернуться. И возвращаться ли вообще. Но сейчас - ты можешь. Делай, как знаешь.

Удивленно девушка хлопала ресницами: "возвращаться...Но куда? есть ли куда идти? есть ли где появится?Будь что будет, я буду там где нужна" - решила она. Со слезами на глазах от невыразимых чувств, смешанных в один комок, Елена подошла к рыцарю близко-близко. Но в тот момент, когда казалось,что она должна была бы коснуться его, тело растаяло в воздухе, оставив после себя только легкий свет и аромат лаванды.

В часовне лучи солнца играли осколками стекла в витражах, наполняя их переливами света. Единорог на одном из них лукаво подмигивал девушке, очнувшейся ото сна. Елена стояла посреди часовни в окружении неподвижных статуй и удивленно осматривала знакомую обстановку. И витражи и учеников она уже видела, но ощущение было , как будто это было так давно, что казалось детской полузабытой сказкой.
-Значит так тому и быть - прошептала Елена, тихонько, боясь нарушить торжественную тишину этого места, и подмигнула единорогу в ответ.

Это было поистине сказочно.
Жизнь – причудливая, невесомая, мягко светилась под тяжелой громадой морской воды. Переливчатые жемчуг и перламутр, лазоревая глубина и ускользающие, непостоянные контуры плыли по широкому каменному пути, почерневшему от времени. Плыли…шли…шествовали? Мужчины-стражи, женщины-жрицы и Она. Красавица, в короне из чистого, не израненного земными ювелирами янтаря. Есть особая разновидность красоты – призрачное, вечно ускользающее из цепких лап рационального анализа чудо…
Внезапно огромный мир схлопнулся до размеров игрушечной картинки и врезался в узорчатые плиты дороги. Пингвин ощутил холодный камень, влажную синеву вокруг и остатки безумной, судорожной ревности. Не своей, Галатеи – сфера ревновала его к подводной богине с силой, которую никак нельзя было заподозрить в этом безалаберном создании. Он не мог видеть Галю, но знал, что сейчас она больше всего похожа на гудящее грозовое облако. Она разорвала с Пингом контакт, буквально «выплюнула» его наружу прежде, чем ее душевный крик достиг апогея. И все-таки звон в ушах стоял ощутимый.
Пингвин беззвучно выругался вслед узенькому экрану с размытым изображением, скакнувшему куда-то вбок. Когда зрение, секунду назад бывшее сферическим, внезапно становится обычным, всегда чувствуешь себя немного…да нет, сильно дезориентированным. До боли миниатюрный мир блуждает по черному полю, ежесекундно норовя раствориться в головокружении, а тело почти не слушается команд.

Щуплый рыжеволосый человечек стоял на коленях, согнув спину и низко опустив голову. Должно быть, на его родине это некая разновидность почтительного поклона. Густые рыжие волосы его потемнели, приобрели темно-красный оттенок, обрамляя зеленоватую бледность лица.
В метре от человека над дорогой зависла пушистая черная клякса. Она то и дело подергивалась, видимо выражая радость и нетерпение…

Bes/smertnik
- Это интересно.
- Если не придётся сразу хвататься за меч, то да.
- С каких пор это тебя смущала неизбежность драки.
- С того момента, как меня закинуло сюда в твоём сияющем обществе.

Процессия замерла в нескольких шагах от учителей и их подопечные. Девушки шептались оживлённо, но язык их было не разобрать. Стражи опустили раковины и взяли копья на изготовку. Особенно свирепо смотрел на незваных гостей гордо возвышавшийся над всеми исполин в шлеме с золотой рыбой вместо навершия, вооружённый здоровенным, тяжёлым боевым трезубцем. Но вдруг шёпот и курлыканье женщин стихли, и раздался голос коронованной особы - чистый, мелодичный, но довольно жёсткий:
- Кто вы такие и зачем явились в воды Нереоната? Отвечайте мне, королеве нереев и властительнице трёх течений Майэлах Прозревающей!
Услышав титул и властные ноты в речи владычицы, оба рыцаря мигом опустились на одно колено и склонили головы, но никто из них не проронил ни слова.

- Ещё немного помолчим - и точно браться за мечи.
- Прекрати кривляться, они сами сообразят.
- Надеюсь, мне моя голова дорога как память о детстве...
- У тебя никогда не было детства.
- Хватит уже одёргивать, а?!

Аленький
- Каков бы ни был выбор - он только твой.
Голос Белого звучал в голове, и не было в нём ни упрёка, ни восхищения, ни обиды или досады... Только доброта. - Ты решила так, как решила. Я не знаю, какое ждёт тебя будущее. Но я знаю, что ты готова к нему. Иди же, и не бойся оглянуться назад... Потому что там ты увидишь лишь одно - всё, что было, было правильно. Ведь так решила ты....
Серый рыцарь, подающий ученикам чаши, отвесил Елене глубокий поклон.
- Вы получили свой урок, миледи, - губы Серого изгибались благодушной усмешкой. - Вы - первая за долгие годы, кто не остановился на этом пути. Хвалить вас, или может не надо? Да нет, пожалуй всё-таки похвалю, вы ведь достойны и большего. Аурон может гордиться - ему повезло с ученицей в этот раз.

Sen
- Нет, пришла пора спуститься в кроличью нору, Алиса. Извиняюсь за затасканный штамп, это просто к слову, - лестница становилась всё круче и уже. В какой-то момент фигура рыцаря стала загораживать дрожащие на стенах факелы, и огромная тень пропускала к ученице лишь скромные проблески света, пока высокий преподаватель не проходил мимо. Ускорив шаг, рыцарь скрывался за поворотом быстрее и быстрее, не давая нагнать себя и продолжая что-то бормотать. Вдруг гулкие шаги смолкли и раздался незнакомый, резкий, но всё равно мелодичный голос - словно звон чисто откованной стали:
- Стой, посланник Вечного. Ты и твой мрак вновь ступили в наш чертог! Кто обещал тебе ласковый приём? Покажи мне его, и я отсеку лжечу его поганый язык!
- Таймаледир, ты знаешь лучше меня - я прихожу и ухожу лишь по воле того, кого вы зовёте Вечным, - отвечал рыцарь, и голос его был серьёзен. - Я привёл ту, что должна вас увидеть. Увидеть и узнать.
- Где же она?
- Сейчас нагонит меня. Я не хотел, чтобы вы напугали её.
- Та, кому дано видеть нас, не испугалась бы.
- Может, и так, но я решил иначе, - снова отвечал рыцарь.
- Мы покоряемся воле Вечного. Войди, облачённый -в-саван-мрака.
- Всё-таки вы все чересчур поэты, - тяжело вздохнул рыцарь, и слова его прервал скрип тяжело отворявшейся двери. Очень большой двери - словно старик, разминающий затёкшие кости, звук полетел гулять по извилистой лестнице, пробежав мимо путницы куда-то наверх.

Octo Ber'gun
Всё вокруг тут же заволокло дымом. Самым настоящим, густым беловато-серым дымом, а потом послышались выстрелы и громкий крик. Мимо головы пролетела бутылка, потом ещё одна, раздался грохот, треск и звон битого стекла. Справа, из-за дымной пелены, донеслись звуки рояля, на котором, похоже, играли кулаками.
- Голову! Голову пригните!
Резкий толчок в спину повалил Эрика на пол, потом кто-то сильный отшвырнул его в сторону. Один из двоих сидевших в Ордене рыцарей - чёрный, ныне одетый в костюм протестантского миссионера - стоял на коленях как раз рядом с ним, потирая ушибленное запястье, о который кто-то, судя по пятну грязно-бурого цвета на накрахмаленном манжете, размозжил бутылку со спиртным.
- У Ордена великолепное чувство юмора, мой друг, - скривившись, буркнул сэр Альбрехт. - Вы хотели, чтобы мы пристрелили бармена? Думаю, было решено дать вам самому шанс это сделать.

Tvey
Перед глазами всё плыло и дрожало, перетекая из зелёного в красное, из красного в зелёное... Потом - из зелёного и красного в синий-чёрный-фиолетовый-неясно-какой, медленно мешаясь и растворяясь друг в друге. А потом мир всплыл и вытолкнул из себя незадачливую ученицу, которую резко втащили на что-то жёсткое и положили прямо как есть.
- Так... что теперь? - над девушкой стоял, широко расставив ноги, только что виденный Белый рыцарь - во всеоружии, с обнажённым мечом. - Давненько я не учил таких, как ты. Оглядись же - мне интересно, что ты подумаешь о том, куда нас забросила судьба!
Синее - почти чёрное - небо, испещрённое болезненными проколам и ярко-алых звёзд, жутко близких, словно брызги крови на синей ткани. Длинный кусок оборванной каменистой суши, перепачканный следами вытащенной ученицы, и что-то вязкое, сиреневато-зелёное, окружающее островок со всех сторон. Прямо посреди тягучей жидкости отражалась огромная ярко-золотистая луна, которой на небе не было.
- Закинуло так закинуло. Есть идеи, где мы?

Восприятие медленно возвращалось к Твей. Она попыталась открыть глаза, которые были, как будто склеены чем-то вязким. Девушка подняла руку, чтобы отереть лицо, но, потеряв точку опоры, скользнула рукой по каменистой насыпи и больно приложилась плечом о выступающий камень.
- Так... что теперь? - над девушкой стоял, широко расставив ноги, только что виденный Белый рыцарь - во всеоружии, с обнажённым мечом. - Давненько я не учил таких, как ты. Оглядись же - мне интересно, что ты подумаешь о том, куда нас забросила судьба!
- Каких таких? Хотя подождите, сама догадаюсь – жалких, смешных и неуклюжих. – Твей медленно поднялась на ноги и постаралась вытереть лицо рукавом рубашки, что, в общем-то, не возымело положительного действия. Сквозь грязь, вязкую жидкость девушка, наконец, разглядела своего учителя. - Ох! А я думала, впрочем, не важно. Простите меня, я не хотела ерничать, просто, все для меня так необычно здесь. – Твей оглянулась вокруг. Небо давило, звезды казалось, тянулись к ней, стремясь искупать девушку в своем зловещем алом свете.
В этом неясном свете звезд перед девушкой возвышался рыцарь с обнаженным мечом, облаченный в доспехи, казавшиеся покрытыми кровью. Девушка сделала шаг назад, но затем подалась вперед и неловко подала руку:
- Меня зовут Твей, хотя вы, наверное, знаете. – Девушка замялась. – Кажется, я испортила одну из ваших чаш. Я очень сожалею! – и Твей с опаской посмотрела на отблески звезд, заставляющие меч вспыхивать.
- Закинуло, так закинуло. Есть идеи, где мы? – поинтересовался рыцарь. Твей снова повернулась кругом. – На каменистом побережье. – Девушка подошла к кромке «воды» и присев, опустила в нее руку, которую немедленно отдернула. – Гадость какая! А вообще все здесь похоже всего лишь на тень, на воспоминание о мире. Даже вода отражает то, что больше не существует. – Твей кивнула головой на ярко-желтый диск на поверхности воды, практически застывший во времени. – Можно мы отойдем от воды. Не хочу больше купаться. Да и не по себе мне. – И девушка отвернулась от отражения луны, нетерпеливо дернув хвостом.

Сен не уловила момент, когда учитель начал ускорять шаг, но спустя некоторое время вдруг заметила, что стоит посреди коридора одна. Мама!! Чёблинделать-то?! Не успела девушка начать паниковать, как где-то вдалеке раздался голос учителя. И не только его. Тихо шлепая сандалиями, Сен почти побежала на звук и уперлась в преподавательскую спину. Теперь, разумеется, разговор был слышен прекрасно, правда, его содержание не внушало какого-либо восторга своей мрачностью. Облаченный в саван мрака.. ну надо же! Интересно, их учат так говорить или это наследственное... А кого, интересно, я должна пугаться? Почти сразу же раздался скрип двери, настолько резкий и громкий, что Сен, не выдержав, зажмурилась и зажала уши руками. Все, поняла, вот такого я и боюсь!
Кое-как совладав с собой, Сен осторожно подергала учителя за плащ.
- Учитель... А куда Вы меня привели, что это за место такое? И почему Вы меня сюда повели, раз Вам тут так не рады?

Галя говорила испуганно и торопливо – ни грамма прежней сердитости:
«Не вставай с колен, умоляю, только не вставай с колен!»
«А я разве стою на коленях?..»
«У-у, плохо дело. Ты слышал, что сказала Королевишна? Знаешь, что отвечать?»
«Слышал, но ничего не могу придумать, идеи куда-то пропали. И еще эта картинка пляшет…»
«Спокойно. Говорить будешь не ты…или не совсем ты»

Путник, не поднимая головы, начал:
- Процветания тебе и твоему народу, о великая Майэлах Прозревающая, королева нереев и властительница трех течений! Меня зовут Пелглин, я путешествую вместе с двумя знатными рыцарями, сэром Ауроном и сэром Альбрехтом, а также с моим маленьким домашним любимцем Теей. Мы прибыли сюда издалека, чтобы воочию убедиться в правдивости тех удивительных историй, которые о вас рассказывают. Мы пробились через ураган, летающие острова и бушующую водную гладь, чтобы…
«О, да ты поэтесса»
«Не отвлекайся!»
-…чтобы увидеть вас собственными глазами и потом рассказать о чудесах вашего мира своим детям.
«С ума сошла! Какие дети?!»
«Не знаю. Какие-нибудь»
«Прилив Очищающий…во что я ввязался…»
- За сим, смиренно просим вас не гневаться и позволить нам следовать за вашей свитой.
«Я что, правда так коряво разговариваю?»
«Занудничаешь. Полегчало?»
«Намного»
Пингвин слегка выпрямился, попытался сфокусировать взгляд на морской царице и вновь ощутил собственное благоговение вперемежку с лютой ревностью сферы.

Tvey
- Пожалуй правда стоит отойти, - кивнул рыцарь. Но меч в ножны не убрал.
И, как оказалось, не зря - вода, или что там было вокруг, подёрнулась тонкой рябью, и, с плеском расступившись, выплюнула в сторону учителя и ученицы что-то ярко-зелёное, жутко визжащее и...
"Вжжжжиххх!"
Меч рассёк воздух с глухим шипением, послышался хруст лопающейся кожи, и два обрубка зелёного "чего-то" упали к ногам рыцаря. Теперь можно уже было рассмотреть его лучше - если было желание. Де половинки грязного, покрытого потёками слизи тела дёргались по отдельности, с каждой стороны разевал задыхающиеся пасти отвратительный кривой рот с горстью кривых тёмно-бардовых зубов. Глаз, носов, рук или лап - не было вовсе.
- Это умирающий мир, - холодно произнёс сэр Аурон. - Я бывал в таких - и мне это не очень понравилось. нам нужно куда-то отсюда двигаться - и побыстрее. Предложения? Если нет - надо хотя бы разобраться, как убраться отсюда - плавать в доспехах и с мечом я не намерен, а бросать их будет не очень разумно, я думаю.

Sen
- Они тут никому не рады. Жизнь научила их бояться таких, как ты, и недолюбливать подобных мне. В первом они, на мой взгляд, неправы. Нет смысла бояться. Это бесполезно. Можно воевать с теми, кого боишься, и побороть и их, и свой страх, но они все похожи на Таймаледира. Слишком гордые, чтобы снизойти до атаки - и обороняются даже тогда, когда одной атакой могут победить. Заботятся о своих белоснежных плащах и совестях - а к чему это всё привело? К тому, что они прячутся в подземельях и забыты навеки. А те, кого они могут одолеть одним движением пальца - те правят миром. Дураки. И перестань жмуриться! Взгляни на них - мы уже прошли мимо.
А где-то за спиной обоих слышались голоса.

- Должна ли она видеть? Она даже и глаза-то открыть боится!
- Вечный решил так.
- Пути Вечного не всегда понятны даже Вечному.
- Не смейся. Вечный - выше нашего понимания.
- А его посланники его понимают?
- Об этом лучше спросить у самого Вечного, если осмелишься.
- Ты же знаешь, что не осмелюсь.

Bes/smertnik
- Ты плохо умеешь лгать. Но говоришь красиво, - улыбнулась королева. - Идём. Я покажу тебе всё, что сочту нужным, а как поступить с тобой... Думаю, мне уже это известно.
- Госпожа моя! - гигант с трезубцем не счёл нужным хранить молчание. - Госпожа моя, они и правда лгут! Они опасны, клянусь тебе! Позволь принести их в жертву Эвкетерламону! Они - враги! Шпионы, лазутчики! Предатели!
- Решение принято, Кайламах! - королева обдала осмелившегося заговорить великана нескрываемой вспышкой презрения. - Не смей перечить мне, а то тебя самого скормят Эвкетерламону!
- Повинуюсь, госпожа, - смущённо поклонился в ответ исполин и, обернувшись, провозгласил:
- Следуйте за нами. мы возвращаемся в Великий Янтарный дворец.

- Это разумно?
- Нет. Но интересно.
- Ну тебя!
- Есть другой вариант. Откажи королеве. Прямо сейчас пойди и откажи. Тебя точно скормят за это Эвкетелокому-то.
- Снова сомневаюсь, что Тёмный из нас - именно я. Может нас доспехами перепутали?
- Пути Ордена неисповедимы. Теперь заткнись.
- Ладно.

Послушно обернувшись, Сен попыталась вглядеться в темноту за спиной. Ничего такого, чего стоило бы бояться, она действительно не увидела. Фактически, она не увидела практически ничего за исключением двух крайне смутных силуэтов. И да будет проклята близорукость во веки веков, аминь, - однако воображение быстро заполнило пустоту, вылепив из смутных фигур суровых старцев с пронзительными глазами и узловатыми пальцами. Что, правда, не сильно вязалось с только что услышанным.

- Странные какие... Неужели им нравится так жить? Как можно жить, зная, что о тебе все забыли?! Бред, так нельзя, это над самим собой издевательство. А кто такой Таймаледир?

Извините за задержку. Хотелось написать действительно хороший финал.

Опустевшее пространство мира наводило на мысль об иллюзорности и всего сущего. Лишь две фигуры, парившие в вакууме хоть как-то напоминали о том, что здесь что-то существовало. В этой пустоте было настолько тихо, что казалось, будто можно услышать свои мысли.
«Что же, похоже, этот странный урок подошел к концу, и я опять ничего не понял. Наверное, учитель хотел, чтобы я описывал или создавал тот мир вместе с ним, изменяя его своим действием. Но я был слишком осторожен. Ведь в прошлом любое мое неосторожное действие могло привести к гибели. Чему же я научился здесь? Разумности? Грубая сила никогда не решала проблемы, а лишь создавала новые. Все это так, и мне уже приходилось так действовать, и события тогда были не менее странными. Совпадение? Не думаю».

- Возможно, вам стоит услышать мою историю, учитель. Пусть это будет достойным финалом нашего урока. - Тихо, с улыбкой сказал Кард.
Мир погрузился во тьму, скрывшую обе фигуры – учителя и ученика. Тьма сменилась ослепляющей белой вспышкой. И когда ваши глаза вновь смогли видеть, вместо бескрайней синевы и пустоты взору предстала бы такая же бескрайняя, живая и неповторимая степь. Стояло жаркое июльское лето. Над простирающейся вдаль степью, над высохшей травой поднималось марево горячего воздуха. По степи петляла чуть заросшая дорога, уходящая за горизонт. Лишь небольшая деревянная повозка с двумя впряженными лошадьми нарушала единообразие этой живой пустыни. В повозке было четверо путников. И они были настолько уставшими, что с трудом управляли лошадьми.

Часть 1.
Солнце медленно опускалось к горизонту. В такой час иногда думаешь, что время стоит на месте, но для путников в телеге оно летело незаметно. Кард, изредка посматривая на дорогу, пытался хоть немного отдохнуть до наступления темноты. Это было его первое задание, и оно постепенно оборачивалось настоящим кошмаром. Казалось, что может быть проще - охранять купца, его сына и их попутчика на пути из города в город. Никаких сокровищ не было, бандитов в округе вроде тоже. Вот разве что в поклажу просили не соваться... Но эта мелочь вряд ли могла хоть немного прояснить те странные события, который начался в первую же ночь пути. Тогда повозка проезжала через негустой подлесок. Когда сгустились сумерки и появились первые звезды, отовсюду стали доноситься странные, как будто неживые звуки - потрескивание, скрипы, тихий писк, щелканье. И Кард не мог вспомнить ни одно существо, издававшее подобные звуки. А затем по всему подлеску, вдалеке стали разгораться маленькие зеленоватые огоньки, очень похожие на болотный огонь, хотя здесь болот не было и в помине. С попутчиком торговца стало твориться что-то странное - он упал без сознания, возможно от страха, все его тело подрагивало. А под тряпками в поклаже что-то начинало светиться ровным синим светом.
Тогда все только начиналось. Огоньки, непонятные и необычные звуки казались скорее странным, а не страшным. Хотя столкнуться с таким ночью Кард не пожелал бы никому. Недобрые предчувствия подтвердились - вскоре дорогу перекрыло упавшее дерево. Это дерево не было сломлено, срублено или срезано, но на естественную преграду оно тоже было не похоже. Темный лес как будто оживал при приближении. Повсюду чувствовалось чье-то незримое присутствие. Казалось, что за Кардом наблюдали сотни маленьких внимательных глаз, скрытых в темноте листвы и травы. Всюду мерещилось неявное, неуловимое глазом движение. И когда он осторожно ступил на опавшую листву, неподалеку стали заметны крохотные фигурки существ, с трудом различимых в сумраке. Но некоторые детали Карду удалось рассмотреть. Фигурки казались сделанными из дерева: сучки и колючки, листья и ветки... Тогда с трудом, но удалось провести повозку в обход дерева. Похоже эти существа боялись Карда, или ярко горящего факела, которым он освещал себе путь И на этом все в тот раз и закончилось. Лес медленно отступал, и дорога выводила нас в бескрайнюю степь. С рассветом все звуки прекратились, и загадочное сияние повозки померкло.

Настоящая опасность все еще была впереди, и с ней еще предстояло столкнуться следующей ночью. Погода медленно портилась. С закатом начался мелкий моросящий дождик, который заставил спрятаться всех птиц и зверьков степи в укрытия. Сгущались сумерки, а путники только-только подъезжали к заболоченным участкам дороги. Здесь когда-то была такая же степь, но частые дожди превратили ее в настоящее болото. Висевшее в воздухе напряжение и тихий шум дождя творили неповторимую картину той ночи. Казалось, только что прошла гроза - воздух был наэлектризован, и вновь может ударить молния. Дорога все ухудшалась, лужи медленно переходили в маленькие озерца. Вскоре стало невозможно рассмотреть даже дорогу. Теперь уже и представить было трудно ту величественную красоту степи, которую можно было видеть еще днем. Болото, поглотившее степь, тоже обладало своей красотой - красотой пустоты и разложения. Трава, зеленая и живая, скрывающая под собой смертельную топь. Слабый запах гниения, почти неслышное течение источников, и густая как мед тишина, скрытая за шумом дождя. Время поджимало – нужно было поскорее перейти болото. Вновь начинал светиться странный, загадочный артефакт в повозке, и чувствовалось, что вскоре тишина опять смениться странными и пугающими звуками. Впереди оставалось всего несколько островков суши, разбросанных посреди темных топей. Все передвижения стали напоминать какую-то безумную головоломку, когда повозка с трудом переезжала от одного островка к другому. Часто Карду приходилось самому бросаться в грязь, к броду, чтобы помочь лошадям втащить повозку на очередной островок.
Дождь незаметно превращался в сильную грозу, а черное небо просто смешалось с землей и водой. Лишь факелы казались вспышками света в сфере всепобеждающей тьмы. Кард чувствовал, как медленно сходит с ума, из последних сил перетаскивая повозку, двигаясь то назад, то вперед в этом потерявшем ориентацию месте. Все это болото было каким-то жутким лабиринтом - из "безопасных" островков суши, сухими и кряжистыми деревьями, похожими на гигантские скрюченные руки, и топь, в которой уже явственно виделось копошение огромного и мерзкого чего-то, что явно не хотелось разглядывать. Гроза все набирала силу. Гром просто вспарывал небо на путниками, предваряя оглушающий удар вспышками молний, погружавших окружение в непроглядную тьму. Вспышка молнии несла с собой внутреннее озарение, посреди этого темного ужаса отчаяния, где вся вода казалась настоящим сгустком тьмы. Вчера ночью сияние артефакта усиливалось к середине ночи. А потом слабело - вместе с исчезновением загадочных существ. И если вчера это были лишь какие-то странные твари, похожие на деревца, то Кард даже боялся предположить что же появится сегодня. Впрочем, вскоре ему предстояло это выяснить. Уже был виден последний островок, за котором была дорога, внезапно возникшая посреди этого болота. На последнем островке было больше деревьев. И они двигались – не от ветра, но как живые существа. Ветер уже стихал, а гроза плавно переходила в ливень. Очередная безумно яркая вспышка молнии выжигала в памяти странные движения деревьев, совсем не похожие на привычный шелест веток под дождем... И когда в очередной раз повозка была вытянута из цепких топей болота, Кард с ужасом осознал, что деревья не просто движутся -они шевелятся, как настоящие гигантские руки... Иногда наше воображение может сыграть с нами злую шутку - оно выдает желаемое за действительное. Тогда ЭТО лишь показалось деревьями. И ЭТО действительно было гигантскими, скрюченными лапами, руками или даже щупальцами. А шум дождя умело скрывал тихий но впечатляющий гул земли, когда эти существа или даже СУЩЕСТВО восставало из под земли. И Кард отчетливо это почувствовал - в такие моменты время просто останавливается, чтобы потом рвануть вперед с огромной скоростью... Еще пара мгновений - и можно будет закончить земное существование, будучи сожранным этим гигантским монстром. Нет времени ни на мысли, ни на рассуждения - человеком в таком состоянии правят эмоции. Всего лишь две: Гнев или Страх. Страх всегда приходит первым. С собственным страхом бороться тяжелее всего. С ним практически невозможно справиться в такой ситуации - особенно если ты один.
Но Кард был не один - он даже чувствовал ужас купца и его сына - их единый вопль волной шел позади. И тогда страх сменился гневом - потому что почти невозможно победить страх, если угрожают только тебе, но иногда даже трус становится героем, защищая других. Гнев смешивает все, делая картину черно белой, даже черно -красной, цвета крови твоей и твоих врагов. Настоящее безумие, пусть временное, но превращающее человека в чудовище, такое же бессмысленное и абсолютно беспощадное. Кард просто не помнил, что было после. Он очнулся на повозке, орущий торговцу, что бы тот гнал вперед лошадей. Такая медленная повозка днем повозка вихрем мчалась по дороге. А за ней разверзался Ад, Бездна или нечто подобное... Существа только похожие на птиц с высоты пикировали на повозку и меч Карда был черным от их крови. Болото вплотную примыкало к дороге, сливаясь с небом на горизонте, и из этой абсолютной тьмы вылезали такие же черные, осклизлые мерзкие щупальца, которые тянулись к дороге. Артефакт в повозке сиял настоящим Синим цветом озаряя и дополняя всю эту фантасмагорию, добавляя новые краски и детали... Так продолжалось вечность - всего лишь минуты для наблюдателя и века для Карда. Впереди уже явно проступали - Кард не верил своим глазам - очертания города! В котором наконец-то будет спасение! И никакого ужаса, щупальцев, монстров! Но так не могло продолжаться вечно, ведь все таки все хорошее когда-нибудь кончается, а силы человеческие не беспредельны. И даже если Кард еще смог отбиваться от птиц и щупалец то торговец с сыном и их странный спутник... Не то что бы Кард забыл о них - он был "немного" занят, но дело было не в этом. В отличие от Карда, тренированного клирика бога войны Таллота, торговец с сыном никак не могли выдержать бессонного дня и безумной ночи. И сейчас держались только на способности Карда восстанавливать силы своих соратников. Терпение Богов не безгранично, а Кард ведь еще не понял, почему он оказался здесь... Сын торговца просто соскользнул с повозки - потеряв последние силы и с ослаблением способности Карда, он просто свалился наземь, и тогда время остановилось вновь, а Карда охватило черное как ночь отчаяние - либо добраться до городка, выжить но провалить первое же задание, или же попытаться спасти сына и наверняка погубить всех и погибнуть самому. Но, опять таки, Кард был клириком Таллота, а главное отличие верующего человека от неверующего - это вера и надежда на Бога, которая всегда придает сил, и погибает лишь со смертью самого человека.
И если верующему она придает силы, то клирикам она нужна что бы хоть иногда творить Чудеса... В одно мгновение Кард слетел с повозки, добрался до мальчишки, выхватив его из свивающихся колец щупалец, и забросил обратно на повозку. Повозка как будто полетела над дорогой. Ведь лошади тоже живые существа. И в одно мгновение, действительно Чудом, перелетела через последние щупальца, пару метров толщиной. Повозка влетела в медленно, с визгливым скрипом закрывающиеся ворота древнего города, стоявшего посреди черного болота.

Часть 2.
Ворота медленно закрылись за Кардом и другими, защищая их от бушевавшего снаружи ужаса. И пусть это был не совсем обычный город, сейчас он казался таким обычным, родным и знакомым, каким только может быть. Низкие одно- и двухэтажные домики, красивая в своей строгости готическая архитектура, и ровные мощенные дороги с редкими фонарями, ведущими куда-то дальше... Впрочем стоило вернуться к делам насущным.
По сравнению с болотом, это если не рай, то надежное укрытие, однако ночлег пока еще был проблемой. Фигура здоровенного и худого тролля закрывавшего ворота, совсем не располагала к беседе. Как и его угрюмое, иссеченное шрамами лицо. Гораздо интереснее была старая кузница, с облезшей вывеской наковальни наверху.
Кузнец жил в стареньком, особо не выделявшимся домишке со стойлом. Древняя, почти выцветшая вывеска, с тихим скрипом покачивалась под медленно стихающий шум дождя. Из маленькой трубы на крыше летел красноватый, с гаснущими искрами, дым. Но главное, что сразу же бросалось же в глаза, если подойти поближе, это то, что в доме почти не было света. и удары кузнечного молота доносились из темноты, почти не отличавшейся от мрака ночи, царившего вокруг. Лишь изредка какие-то далекие и редкие вспышки даже не огня, а голубоватого свечения освещали пустые или же захламленные комнаты дома. С первых же секунд пребывания в городе становилось понятно, что вскоре здесь может стать даже опаснее, чем на болоте. Вздохнув, Карт вошел в кузницу и направился к вспыхивающему свету. Подойдя поближе, можно было все четче увидеть сгорбленную фигурку кузнеца, махавшего таким же древним молотом у горна. Как ни странно, голубоватый отсвет вблизи просто пропал и ничего странного заметно не было. Вот разве что кузнец … Полумрак мягко скрывал все детали и цвета. Но трудно было не заметить механические и равномерные движения кузнеца. Он словно не замечал вошедшего Карда.
- Здравствуйте. Мы приезжие и ищем постоялый двор со стойлом. Не подскажете, где бы остановиться здесь?
- А, гости! Добро пожаловать! Вы хотите оставить лошадок? Оставьте их у меня, я о них хорошо позабочусь. А постоялый двор будет дальше по улице, называется "Счастливый дом". Не ошибетесь - он здесь один. Вот только стойла у них нет.
Пока кузнец говорил, Карда невольно пробрала дрожь. Он говорил, как будто что-то объясняя ребенку, повышая, понижая голос и медленно идя в сторону Карда с сжатым в руке молотом. Выскочив из кузни, Кард быстрым шагом направился к стойлу. Как же хотелось добраться поскорее до какого-нибудь сухого местечка - все уже давно промокли до нитки, а дождь лил как из ведра. Гроза закончилась, но этот ливень пробирал до костей. Наверняка завтра будет насморк, который может перейти во что-нибудь похуже…. В стойле Кард передал лошадей конюху, пареньку лет пятнадцати. Последний явно умел обращаться с лошадьми - напуганные создания быстро успокоились и покорно дали себя расседлать и накормить. Не хотелось их бросать здесь, но выбора не было. Гостиница "Счастливый дом" была совсем недалеко, хотя путникам пришлось поплутать прежде чем они нашли эту харчевню. На выцветшей вывеске с трудом можно было различить дом, больше похожий на странное пятно грязи. Внутри все выглядело так же уныло: обычная барная стойка, четыре столика из потемневшего от времени дерева да пара светильников, тускло освещавших все вокруг. Но что сразу же бросалось в глаза - это то, что здесь не было ни единого посетителя, а на столиках лежал толстый слой пыли. Хозяин как раз вышел на скрип открывшейся двери. Было видно, что он действительно рад посетителям, которых здесь не было давным-давно. Сняв комнату, Кард и его спутники остановились на ночь, надеясь, то завтра им удастся выбраться из этого города, который теперь напоминал болото, его окружавшее.
Тишина города умело скрывалась под неумолчным шумом дождя. И вслушиваясь в тишину, с ужасом понимаешь насколько нереальной она кажется. Не слышно ни голосов, ни скрипения колес тележек - всех тех звуков, так знакомых горожанину. Лишь тихие, мерные шаги хозяина где-то внизу тревожили сон.
С трудом проснувшись на следующий день, Кард обнаружил, что нечто внутри него изменилось. Пропало чувство тревоги и город уже не казался огромной ловушкой. Теперь все казалось таким знакомым и родным... Почти утраченное скитальцем чувство своего Дома... И как же трудно было вернутся к реальности, и вспомнить всю жуть и болота, что их окружали. С трудом сбросив приятное сонное оцепенение, Кард даже не услышал - почувствовал ржавый скрип челюстей этого гигантского капкана - города. Торговец и его сын, кажется, еще не проснулись, а их спутник уже успел завязнуть в этом наваждении. Глядя в его безумные глаза и слыша несвязную болтовню о "родном доме" и "конце путешествия", как же хотелось бросить такого "больного". Но, вздохнув, Кард еще полчаса уговаривал его продолжить путь. И хоть убедить не удалось, уговорить получилось. И путники пошли обратно к лошадям, надеясь что их чувства - всего лишь остаток дурного, не запомнившегося сна. Но как сон сменяется явью, так и надежды сменялись жгучей реальностью. Город, наполненный утренним туманом болот, был все так же безмолвен. И ничего жуткого ни в доме кузнеца, ни в стойле не было. Но при одном взгляде на лошадей любого бросило бы в дрожь. Они выглядели как обычно – пегая невысокая кобылка, да старенький жеребец в яблоках. Стояли там же, где их оставили. Но если присмотреться… Да, конюх знал толк в лошадях. Они были абсолютно неподвижны, похожие на очень красиво и правдоподобно сделанные статуи, каким-то чудом оказавшиеся в стойле. Только если подойти поближе можно было увидеть застывший, как в янтаре, страх в их глазах. Мгновенно отвернувшись, Кард сделал первое что пришло в голову - потащил повозку и лошадей к воротам. Скрежет копыт о камни ясно говорил что это ничего не даст. Лошади все так же оставались памятником себе, и в душу потихоньку закрадывалось отчаяние. В городе оставаться было нельзя. Значит бросить все и бежать отсюда? Не хотелось задумываться о том, что с ними будет, если они останутся. Это был момент, когда понимаешь, что оказался в безвыходном положении, когда знаешь, что своими силами проблему не решишь, а если и решишь - то нарушишь слово. И хотя это "всего лишь" слово, данное наемником, но для самого наемника оно должно быть превыше всего. Кард не мог понять, как спасти лошадей своими силами, и не мог просто пытаться, потому что нечто подобное может произойти и с ним. И в порыве отчаяния, как и любой верующий, он вновь обратился к богу Таллоту. Удача в этот раз была на его стороне. Тучи разошлись на мгновенье, и с неба ударил тонкий, как спица, луч прямо ему в глаза. Зрение прояснялось постепенно. И вместо привычного серого фона Кард видел что-то еще возможно, ту самую магию, которая плотным коконом окутывала город. Повсюду: сквозь стены, дома и брусчатку шли мерцающие и светящиеся нити, свивавшиеся в каждом доме в определенный узор. С ужасом Кард заметил, что нити уже касаются и его, и чем дольше он находится здесь, тем прочнее он привязан к этому месту. Нити не выглядели беспорядочным клубком - это была живая дрожащая паутина, ведущая в глубь города. В этом крылась разгадка. Кард побежал в центр города. На перекрестке всех "нитей" стояла статуя человека - фонтан, сквозь которую вода как будто изнутри, сквозь руки и голову изливалась вниз. Как гигантский паук в центре свое паутины, она оплела весь город, захватив всех жителей, чьи души опутывали эти нити. В этом месте чувствовался дух времени - статуя стояла века и стояла б и дальше. В этом месте время остановилось. Жители? Увязнувшие, как мухи в янтаре, они жили и любили свой город, как и много веков назад. Неизвестно, что бы было, если бы сюда не попал Кард. Но о своем слове забыть нельзя. И Кард молился о душах, заключенных в этом городе, о статуе, обо всех для кого существовала эта топь эрзац - вечности. Площадь озаряет ярчайший свет. Через мгновение Кард стоит посреди степи вместе со своими спутниками. Город – может, всего лишь наваждение, преследовал каждого в мыслях. Но путникам было все равно. Каждый вынес из этого наваждения что-то свое. Хотя они побывали сегодня на грани смерти, эта память, как и город, всегда будут с ними. Впереди лежал полный опасностей путь, ведущий в царство гномов. Впрочем, путники уже пережили худшее и успешно добрались. Кард выполнил свое обещание. Сердце его сжималось от тоски, зная что под землей кошмары и пострашней будут ждать странного путника, который ехал с ним.
Никогда не знаешь, куда тебя заведет судьба. Каждый сам выбирает свою дорогу и свой путь, быть может, от самого рождения. Каждый сам решает, отвечает за свои действия, но действительно ли это так? Мы с самого детства во всем подчиняемся внешним силам. Сначала родителям, потом - здравому смыслу и обстоятельствам. И нельзя сказать, что мы можем выбрать родителей, характер или обстоятельства. Мы действительно выбираем – следовать указанному пути или выбрать иной. Но выбираем ли мы сам путь? Теперь в это почему-то не верилось. Хотя каждый волен решать сам.

Урок совместной игры
(не прошло и полугода, как мы выкладываем)
(со Скорпионом))
- Я, - кивнул рыцарь, словно это и был удобоваримый ответ на "ты, вы". - Садись, поговорим. - Указал он на другой край пня.
Шанталь пожала плечами, наклонилась, стирая ладонью неровный шершавый срез. "Чага", - подошвой она незло подавила на древесный гриб.
Села, на три четверти спиной к мужчине в джинсах.
- Давай поговорим.
- Такое ощущение, что ты атаки ждёшь, - отстранённо заявил Белый. - тут некому нападать. Наверное. Или что-то напоминает? Скажи, если не секрет. Кстати, как тебе вообще всё, что происходит? То есть в Ордене? Извини за многословность. Мне любопытно.
- Тебя как зовут? - закурить, что ли? Шанталь сорвала травинку, зажала в зубах. Метелка несколько раз поднялась-опустилась.
- Сэр Аурон. Обычно говорят что-то вроде "наставник", "белый рыцарь", "учитель"... Короче, можно просто Рон.
- Короче-не короче.. - метелочка вверх-вниз. - Сэр Аурон.. "золотой"? Aurum... не важно. Что происходит? То, что происходит. Это его право - происходить, что бы оно ни было. Мое право - реагировать - так, как мне хочется. Возможно, это действие шоколада, приготовленного по особому рецепту "специально для старших жрецов майя". Возможно, из-за моего хронического недосыпа и голода. Может, никотин. Может, особенности состава атмосферы данной планеты так влияют на мой мозг. Не знаю. В этом коктейле явно несколько остреньких ингредиентов. - ботинок машинально встал на чагу. Так удобнее.
- А тебе как? Нравится тут?
- Нравится. Здесь красиво... Люблю, когда красиво. Кстати, это не от золота... А вот так, - Аурон закрыл глаза, и тело его медленно, осторожно, словно мёд, сползающий по стенке банки, обтекло и окутало золотистое сияние.
- А ты так можешь?
- Нет, не могу, - просто ответила она, без зависти, даже как будто с равнодушием. - А от чего тогда, если не от золота? Местный диалект?
- Местный - это вообще сложно сказать... Местный для чего? Я не помню, где родился. И даже не уверен, что рождался, - усмехнулся рыцарь. - Вот ты откуда?
- Гренобль, департамент Дофэн, регион Рон-Альп, Франция, Земля. Ничего не говорит, верно? Это горы, снег и небо. Много снега и неба. В Швейцарии еще озера, у нас нет. У нас безумные горы. Сталагтитовые пещеры, воздух, созданный для того, чтобы в нем летали ястребы и самолеты. Удивительные ручейки, уголки сказки. Волшебное место. Будешь мимо пролетать - обязательно загляни.
- Куда...- Шанталь откинулась назад, оперлась спиной о спину рыцаря. - Никуда. Раньше человек стремился вперед, потом - вперед и вверх, потом - вперед, вверх и вглубь. Теперь, кажется, некуда... а ты?
- А что я? - усмехнулся рыцарь. - Я... я всегда был здесь, как мне кажется. Хотя я не уверен... Но наверное всё же так. Я всегда здесь буду. Я - принцип. "Доброе начало", или как там меня ещё называют? Названий много, сама понимаешь. О чём ты сейчас думаешь? В Орден все приходят учиться... Чему хочешь научиться ты? Чему могу тебя научить я? Зачем и почему всё это? Многовато вопросов, а? Для самого-то начала.
- Мне кажется... - Шанталь вытащила травинку из зубов и сложила в ладонях, между коленей. - Мне кажется, с тобой не очень-то много разговаривают. О тебе. - Она повернула голову, волосы зашуршали по плечам, щекоча шеи - Доброе начало - значит, есть и злое. Вы едины или все-таки разные? и по доброй ли воле здесь? Я знаю, около 10 % учителей занимаются преподаванием по ведению сердца, если не меньше. А чему... - Депре наклонилась вперед, через плечо заглядывая на рыцаря. - Чему ты можешь научить?
- А ты знаешь, как найти ключик к незнакомцу, - белый скрестил пальцы и с удовольствием вывернул ладони. Послышался тихий хруст. - Злое - а ты его видела. Этот тот в чёрных латах. Рядом со мной сидел. Веришь или нет - но он и сейчас там сидит. Как и я вообще-то... в каком-то смысле. Почему я этим занимаюсь... это - оно и есть - я. И он, Альбрехт - он тоже - это. Так что в чём-то мы едины, конечно... Но всё равно я лучше, - на лице Аурона сверкнула озорная ухмылка. - А чему я могу научить? Наверное и сам не знаю. Могу научить управлять всем этим, вокруг нас... Могу протянуть тебе под ноги радугу или поймать молнию и прокатить на ней. Могу обратить в королеву эльфов или птицу на горизонте. Или в старую черепаху, но это будет очень неудобно - каждый второй падает панцирем вниз, а мне потом переворачивать приходится. Если черепаха большая - трудно. Могу... - ещё одна ухмылка. - ... могу принести кофе или просто прогуляться с тобой, чтобы не было скучно слышать дурацкое воплощение добродетели битый час.
- Да ну, почему незнакомца? Вроде же познакомились. - Шанталь вернулась спиной на спину рыцаря. - Понятно... Понятно, почему ты не помнишь, откуда ты - и никто не помнит. Вроде как считается, что педагогика зародилась в Греции, но это все ерунда. Никто доподлинно ничего не знает. Ты, значит, мастер иллюзии.. Могу, могу... а что - "хочу"? Только, пожалуйста, не надо про воспитание идеального человека и мир во всем мире. Я тебя умоляю.
- Ну ты же просила, чему я могу научить... Кстати, об иллюзиях - тоже спорно. Мастер знает, откуда оно, как получается и когда. Я - нет. Я не знаю, насколько это реально... и реальнее ли того, что сейчас тещё где-то, тоже со мной. Чего хочу? Пока не встречу того, кого учу - не знаю. Теперь встретил тебя - могу сказать. Хочу, чтобы тебе не было скучно, пока Орден решает, что и как будет дальше. Хочу, чтобы было, с кем поговорить и о чём поговорить. Это главное, что я могу сделать здесь, если забыть о радугах, кофе и молниях.
- Ясно. - Пилот встала, оправила брюки комбеза. Потянулась, по-кошачьи растягивая тело, улыбнулась солнцу. - С тобой нескучно, правда. С тобой хорошо, почти как со Спиритом. Научиться я хочу ощущать время - когда по восемь часов висишь в космосе, не понимая, на месте ты или движешься, и если движешься - относительно чего и как это "чего" велико относительно тебя. Кофе вредно для здоровья - это на будущее. Молнии есть разряд естественного электричества, а радуга ненадежнее того корыта "Язвительного", с которого мы с птичкой взлетали в последний раз. А вопрос реальности лучше оставить философам - надо же и им как-то деньги зарабатывать. Не так ли? - Шанталь отодрала-таки чагу, повинуясь внутреннему, по-детски непреодолимому инстинкту, и теперь крошила ее длинными сильными пальцами.
- Ты не веришь в чудеса, - грустно улыбнувшись, подытожил сэр Аурон. - Не в магию. В неё и верить, и не верить не так трудно. Даже если я и правда дам тебе в руки живой огонь, который не опаляет кожи, или открою врата в мир праведников - забавно там, кстати - это тебя не удивит и не расстроит, не поразит тоже. Ты примешь это как данность. Но в чудеса ты не веришь. Кто такой Спирит?
- Мой напарник. И близкий друг, что в определенных ситуациях одно и то же. Чудес не бывает, сэр рыцарь - оставим же вопрос реальности философам. Возможно, на данной планете при определенной степени мастерства вы можете создавать иллюзии определенной степени правдоподобности, - Шанталь не заметила, как перешла на "вы"; того требовало внутреннее состояние, а с собой она спорить не любит. - Я живу сейчас, кроме тех случаев, когда приходится жать на гашетку, ловя в прицел очередной истребитель - тогда приходится жить на три-пять минут вперед. В остальное время - не вижу смысла. Извини.

Продолжение урока совместной игры
С Сигрид

- Незачем извиняться. Сейчас - значит сейчас, - усмехнулся рыцарь. - А раз чудес не бывает, то и я - просто фокусник с пультом управления и связкой разноцветных платков в рукаве, да? Кстати, об ощущении времени - мы уже опаздываем, если тебе интересно. Хотя правда не знаю, интересно ли тебе... Мне интересно - мне этого хватает, но я же приставлен учить. Хотя - как на это посмотреть, с тобой в таких вещах редко можно быть уверенным.
- Опаздываем? На что?- Шанталь с легкой тенью заинтересованности приподняла бровью - Я поняла, здесь вообще нечто вроде подпространственного кармана, куда попадает корабль при гиперпрыжке - ни времени, ни других физических характеристик здесь нет, все достаточно условно и приблизительно. Отсюда и твои... - она помахала кистью - фокусы. Или магия. Как нравится, мне все равно.
- Время тут есть. Просто ты, думаю, понимаешь - оно может идти не так, как везде. Научно это вполне неплохо объяснено, так ведь? Хотя я не любитель научных концепций, но чем учёные хуже философов? Ничем, и есть тоже хотят. Снова хочется спросить тебя о том, что тебе нравится, но... - Аурон растерянно пожал плечами. - Я не уверен, что ты просто так ответишь. И всё же - ты со мной, или?
- С тобой, раз ни Боннета, ни Спирита, ни этой свиньи Джеральда тут нет, а эти бездельники на орбиталке вместо работы низают бисер. А пока они не найдут нужной детали - мне все равно, как убивать время. Пешком пойдем?
- Есть выбор. Здесь всегда есть выбор. Идти, бежать, нестись, лететь, ехать, мчаться... Любой ваш каприз, прелестная валькирия, - рыцарь подскочил и без стеснения согнулся в поклоне, неуклюжем до наглости.
- Тогда пешком. Потому что до снега тут, - она обвела взглядом горизонт, уверенно положив ладони на бедра, - если я не ошибаюсь, километров 30. На фуникулере терпимо, на велосипеде - сказка, а для горной прогулки вот эти подошвы не предназначены - заразы магнитные стираются о щебенку. А куда идем?
- Придём - узнаем, - продолжая кривляться, подмигнул ученице учитель и, взмахнув рукой, раздвинул лес Деревья, повинуясь невидимому приказу, осторожно посторонились, раздвигая стволы и распутывая переплетённые ветви, качая листьями... Вздыхая - совсем как живые. И снизу высунулось змеиным хвостиком начало извилистой лесной тропки.
Рыцарь, сияя уверенностью, прошествовал несколько шагов до тропинки, бросил на Шанталь нахальный приглашающий взгляд и, протянув руку, отодвинул с пути раскидистую ветвь какого-то лесного исполина. И сделал ещё один шаг вперёд. И ещё один.
А в ветвях продолжал шуметь ветер, и где-то в чаще тонко, заливисто запела мелкая пташка.
Депре вздохнула, присела на одно колено, расшнуровывая ботинки. Еще не хватало и их угробить. Птички, синички, травка. Тьфу. куда этой эфемерной мелюзге до абсолютной абстрактности и предвечной философии снега. Тяжелые ботинки связаны за шнурки и перекинуты через плечо.
Ну, вообще-то, если до конца быть честным, у травы есть перед снегом преимущество, с которым трудно спорить - температура. Шанталь осторожно, вспоминая, поставила ногу на землю, потом зашагала быстрее и увереннее.
- Эй, Аурантэ, а идем-то куда?
- Пока что - по тропинке? - улыбнулся в ответ обернувшийся рыцарь. Старые кроссовки он, похоже, загубить не боялся - губить было попросту нечего, оставалось разве что отвалиться подошве. - Тут недалеко, если поторопимся - успеем к началу, а нет - так к самому интересному. ты назвала меня фокусником - значит я доигрываю праздник до конца, таская из рукавов кроликов, тузы и воздушные шары. Кстати, как ты меня назвала?
Словно в доказательство своих слов Аурон запустил руку в походя попавшееся дупло, чуть пошарил вытащил за шкирку пушистого белого кролика. Зверёк смиренно смотрел то на рыцаря, то на ученицу, чуть подёргивая ушками, безвольно свесив лапки - и точно понимая не больше остальных, что с ним происходило.
- Отпусти животное, он тебя за уши не таскал? - Шанталь увернулась от ветки. - Может, расскажешь, все-таки?
- Не таскал, - снова виновато произнёс Аурон, выпуская кролика. Тот опрометью кинулся из лесу, ткнулся в ногу Депре, отскочил, мгновение приходя в себя, как от удара током, и, прыгнув в сторону, ринулся прочь из чащи.
- Страшно. Ему, не тебе. А тебе... хочется оттаскать за уши меня, наверное - потому что ничего толком не говорю. Хочу показать тебе одно место. И очень надеюсь, что понравится, - улыбка сползла с лица рыцаря, как размытая краска с мокрого полотна. - Я не угадываю... Так ведь?
- Веди. Здесь.. Это почти Альпы, а значит... значит, я знаю здесь все места. Вопрос зачем. Но веди, мне уже почти интересно.
- Значит нет. Ненавижу балансировать на грани "почти", - рыцарь отвернулся и зашагал быстрее. Шаги его стали твёрже, и под ногами порой с хрустом ломались сухие ветки. - Обычно все соглашаются играть по моим правилам. Не знаю, что бывает, когда иначе. Ты, наверное, потому ко мне и попала, чтобы показать.
Воздух с каждым шагом становился чуть холоднее, в лицо скользнул затерявшийся в ветвях порыв свежего ветерка - словно ласковые пальчики ребёнка, лишь коснувшись... Послышался шум воды, просветы среди деревьев стали немного шире, а рыцарь всё шел и шёл, не оглядываясь. За его плечо зацепился какой-то лист, у рукава с другой стороны мерно пошатывалась вместе с рукой головка репья - странно, по пути его вроде бы не было.
- Иди за мной, тут через старый ручей и дальше рукой подать, - снова бросил он через плечо и, раздвинув заросли кустарника, пропал с другой стороны.
- Естественно, "почти" - это исключительно женская прерогатива, - не смотря на короткие ноги и закинутые за спину ботинки, Шанталь не отставала, умудряясь сохранять непринужденный вид.- Я бы удивилась, если бы ископаемый артефакт вроде тебя согласился на "почти".
Депре не думая нырнула в кусты. Думать надо было раньше, прежде, чем соваться в эту нору, а теперь, Алиса, сама выпутывайся. Шанталь вытащила из волос листок.

(те же, там же))

Света здесь было больше - блики солнца играли на бегущей снизу, чистой воде лесного ручья - или небольшой речки, не отличавшейся шириной, но довольно глубокой. Наверное, русло возникло здесь не так давно, ещё не успев совсем промыть крутые берега, обмелеть и расшириться. Чаща на той стороне не казалась такой же густой, как оставшаяся за спиной, а другой берег тоже зарос кустарником. В нескольких местах с одного берега на другой были перевалены стволы деревьев - одно совсем старое, почерневшее и на вид непрочное, другое - выше по течение, помоложе и заметно шире, поросшее густым мхом и в одном месте даже грибами. Ниже тоже виднелся длинный, довольно тонкий ствол, непонятно как упёршийся в берега у самой воды, раздвоенный с той стороны. Как он туда попал - было непонятно, но наверное провалился, когда осыпался берег.
- Местные тут ходят нечасто, - рыцарь присёл на корточки у самой кромки берега, взгляд его был обращён вниз. - но есть где перейти. Видно, кто-то до нас позаботился, или нам просто повезло. Я во всяком случае надеялся, что нам повезёт - тут глубоко, течение хоть и небыстрое, но есть... да и плавать я не умею, а в обход - далеко. Ну что, рискнём?
Шанталь пожала плечами, подошла к самому берегу, тронула босой ножкой ствол. Большой, тяжелый, он не покачнулся.
- А насколько тут сильное течение? и холодная вода?
- И то и другое - не слишком, но довольно-таки. За миг не закоченеешь, но согреться тоже не получится. Тянет небыстро, но тут глубоко и спускаться неудобно. Подниматься, впрочем, тоже. Сам я не пробовал переплыть, стиль топора - не лучший. Но однажды угораздило свалиться. Повезло, как утопленнику... почти. С той разницей, что я не утонул, - улыбнулся Аурон.
- То есть, купание отменяется, - неопределенно, с равной долей огорчения, облегчения и нейтральной констатации заметила девушка. Взвесила на вытянутой руке ботинки, подумав, повесила себе на шею, чтобы не сбивать равновесие.
- Нам ведь надо на ту сторону7
- Да, на ту, - кивнул рыцарь. - И там ещё немного.
- Тогда мы тут просто так загораем? - она запрыгнула на "мост", рисуясь только совсем капельку, необходимую, как капля духов на воротник, и понятную своей притягательностью только потом, и то не всегда. Сделав несколько пробных шагов, Депре спокойно пошла вперед, остановилась где-то на середине - и не смогла удержаться, вытянула ногу назад, едва не на полный шпагат. Потом перевела в сторону, подержала какое-то время под тупым углом к плоскости бревна. Чуть смущенно собралась, прошла еще пару шагов, обнимая ступнями шершавую кору.
- Извините. Оно.. просто оно очень здорово, вот так, над рекой..
- Знаешь, похоже мне придётся защищать звание мужчины и достоинство рыцаря, - улыбнулся Аурон и, подойдя к краю ствола, резко согнулся, упершись руками в землю. Попробовал почву пару мгновений, покачнулся и поднял ноги вверх. Сделал один короткий шаг. Второй. Третий, после чего уверенно, хотя и медленно пошёл вперёд.
- И шаг, и шаг, и снова шаг - о Боги, как же это так? Вода и кругом голова - и снова шаг! И раз, и два! - улыбаясь, на дрожащих от напряжения руках, рыцарь уже прошёл треть пути.
Шанталь спрыгнула на землю на том берегу, обернулась - и расхохоталась.
- Да-да, и раз, и два, и голова, и под ногами небеса, и только птичьи голоса мешаются с журчаньем вод, а ты иди, иди вперед, пока речные голоса несутся мимо облаков.. Моя родина дала миру Бодлера и Превера, Рэмбо и Вийона, Гюго и Верлена... а я ее позорю. Но у тебя сильные руки, Аурантэ. Часто тренируешься со своим двуручным шампуром?
- Порой случается, - рыцарь дошёл на руках чуть дальше середины. - Если долго не брать его в руки, нижняя часть уже не отрывается от земли, даже с сильными руками. Сидячий образ жизни губит, даже если сидишь на троне!
До конца ствола рыцаря всё же не хватило - к чести его, всего пары-тройки шагов. Перевернувшись, он сел на бревно, размашисто смахнув со лба крупные капли пота.
- Альбрехт так не может, но постоянно повторяет мне, что в рыцаре это не главное. Хотя в этом он прав - но мы, светлые, все как один немножко позёры.
- А что же главное в рыцаре? - Шанталь подняла левую ногу ступней вверх и беззвучно выругалась. Грязи-то, грязи! Ладонью она принялась стряхивать налипшие кусочки сухой коры и глины, стоя на другой ноге прямо, как цапля.
- В рыцаре? Сложно ответить, - Аурон слез со своего насеста. - Я читал много книг об этом - самому было любопытно. Кто-то пишет о чести, кто-то о доблести, Альбрехт порой несёт жуткую чушь про "силу характера и умение добиться того, что тебе нужно". Но это всё слова, а рыцарь... наверное, это как учитель, как хороший пекарь или справедливый судья. Или как хороший пилот - тоже. Это надо стараться почувствовать. Каждый раз - снова и снова. Ладно, пошли, - белый тряхнул головой, провёл ладонью по шее и ещё раз тряхнул, сбрасывая из волос осыпавшиеся на темя кусочки коры и земли. Снова протянул руку - и между кустами сама собой расступилась тонкая, заросшая тропка, полный близнец прежней, но шире и светлее.
- Погоди! - она попрыгала на одной ноге, поменяла ногу, чтобы почистить вторую ступню, потом, падая, побежала догонять рыцаря. Ботинки на шее болтались, тяжелыми подошвами упруго колотя по ключицам. - О, дай угадаю. Это снова дорога из желтого кирпича. Сейчас будет встреча со Страшилой

И снова продолжение урока
(разумеется, с Сигрид)

- Тебе мало железного дровосека в моём лице? - обернувшись, ухмыльнулся Аурон. - Нет, дорога не дальняя, зато в конце точно изумрудный город. ты любила эту сказку? Мне всегда нравилось, когда там убивали людоеда. Правда, в жизни всё немного по-другому, когда убиваешь людоедов - хотя я бы не сказал, что сложнее. Они глупые. Тебе доводилось когда-нибудь людоедов убивать?
- Я ее ненавижу. К тому же, я читала ее по-русски, а русский я знаю очень плохо, - холодно ответила Депре, немного обгоняя. - Убивать людоедов мне приходилось, и это не та тема, которую мне хотелось бы обсуждать, - холод стал клейким морозом инеистой стали.
Отнимающая-жизнь не станет Жизнь-дающей
- А тебя мне вполне хватает. И тебя, и физухи в лице этой прогулки. А еще мне нравится, что здесь нет клекота этой лесной шушеры и комарья.
- Они тебя просто боятся, - ответил Аурон. - Ты сильная... Не всякий зверь поверит, что сильный может не быть опасен. Я бы, может, и сам не поверил, будь я зверем. Кстати, мы пришли.
Тропка резко вывернула на небольшую полянку, вырубленную, кажется, ещё пару веков назад и успевшую зарости травой, корнями и новыми молодыми деревцами. Посредине, опасливо приютившись в сердце чащи, расположился сложенный из бруса и покрытый дощатой крышей домик - почти как в сказках. У дальней стены виднелась высунувшаяся наружу печная труба, второй этаж, если и был, то ютился так плотно на плечах у первого, что места в нём едва ли оставалось много. Пара дырчатых окон смотрела наружу тёмными стеклянными глазами.
- Вот сюда и шли, - улыбнулся Аурон. - Знаю, простенько, но кто-то зовёт это домом. Поверим на слово?
Шанталь остановилась.
- Зачем?
- Что зачем? Вёл тебя сюда?
- Да. Зачем вел.
- Считай, что в гости. Кое к кому.
- А.
Депре снова почистила ноги, надела ботинки.
- А ничего, что мы без приглашения?
- Он знает, что мы придём. Поэтому я и пытался не опоздать. Он утверждал, что знает - мы опоздаем . Хотелось удивить его, - виновато пожал плечами Аурон.
- А. Тогда не следует заставлять его ждать?
- Определённо. Прошу, - Аурон уверенным шагом подошёл к двери и, не изменив своему смешному поклону, со скрипом отворил дверь. Изнутри пахнуло сухостью и жаром, метнулась вперёд, но тут же пискнула и дёрнулась обратно крылатая тень.
- Определённо. Прошу, - Аурон уверенным шагом подошёл к двери и, не изменив своему смешному поклону, со скрипом отворил дверь. Изнутри пахнуло сухостью и жаром, метнулась вперёд, но тут же пискнула и дёрнулась обратно крылатая тень.
- О, как интересно, - больше с брезгливостью, чем действительно с интересом пробормотала она, входя с выставленной вперед рукой, будто защищаясь от жара. - Твой друг - дух сауны?
- Не совсем, - раздался изнутри старческий голос. - Входи, Шанталь. Вы почти что не опоздали.

Изнутри и правда было натоплено. Вдоль стен стояли длинные, почерневшие и растрескавшиеся от времени лавки из грубо рубленного дерева, посреди стоял такой же стол, на котором высилась горка чего-то, накрытая старым серым матерчатым полотенцем. Под потолком висели пучки и вязанки трав, высушенных цветов и грибов , в углу приютилась здоровенная бадья, доверху наполненная каким-то варевом, и несколько корзин ягод. Огромная закопчённая печь пылала огненным жерлом, хотя снаружи не было видно дыма. За столом сидел беловолосый старец в перепачканном рубище. Длинная борода и космы нечёсанных седых волос доставали ему до колен, добрые, мутноватые глаза смотрели на Шанталь взглядом любящего деда. Худые руки были обвязаны разноцветными бечёвками. Старец был бос, а за поясом из простой верёвки висел изящный блестящий серп.
- Зздравствуйте, - Депре едва не споткнулась о высокий порожек, потерла ладони. -
- Здравствуй-здравствуй, - улыбнулся старик. - Я давным-давно вас ждал. Тебя и Аурона... Он не удивил меня всего на две минуты, увы, но он знает, что это тщетно. Проходи. присаживайся.
Сэр Аурон вошёл вслед за Шанталь и притворил за собой дверь. В домике стало, кажется, ещё жарче.
- Чудесно. Мсье, может, вы представитесь? - Депре начала раздражаться
- Обычно меня все зовут Ведьмарём. Кто-то говорит, что я друид. Кто-то - что колдун или чародей. Иные даже думают, что я и не человек вовсе... Только это они зря, - старец медленно встал и поклонился гостям в пояс. - Мой дом - ваш дом, и мой лес - ваш лес.
- Бред какой-то, - фыркнула Шанталь, складывая на груди руки. - Какой еще друид? Аурантэ, ты все это время надо мной смеялся?
- Нет, - совершенно серьёзно произнёс Аурон, присаживаясь на одну из лавок. - Насмехаться над тобой я не стал бы.
- Не стал бы, это верно, - кивнул Ведьмарь. - Ты ему нравишься, он тебе лгать не будет. И смеяться над тобой - тоже.
- Что тогда, килра возьми, тут творится?
- Я привёл тебя в гости к старому другу, - невозмутимо пояснил Аурон. - Что непонятного?
- Зачем?
- Затем, что он не знал, что с тобой делать, - пояснил Ведьмар. - Затем, что ты не веришь в чудеса. Я здесь могу многое, он - почти всё. Но обычно он создаёт уроки для своих студентов... А здесь - орден не подсказал ему ничего. Совсем ничего. Трудно признаться самому себе, что ты в тупике, верно? И он решил просто сходить к старому другу и взять с собой тебя. Это лучшее, что ему оставалось делать - и он ни в чём тебе не солгал. Он учил тебя, ты - его. И сейчас ещё учите... Хотя это с моей стороны видно лучше. наверное.
Аурон сидел и смотрел на Шанталь. Просто смотрел, не отводя взгляда - грустного, вдруг растерявшего хитроватый задор и вмиг уставшего на несколько десятилетий вперёд.
- Прекрасно. И что дальше? Букет из шляпы и веселая музыка? - Депре была похожа на хорька - или на ту кобру, имя которой носила - Ребят, это все красиво, я не спорю, все эти домики и речки. Но я не понимаю одного - цели. Если я не буду знать цель, имеющую значение лично для меня - я буду играть по вашим правилам.
- Для тебя... ты зачем пришла в Орден? Точнее зачем тебя сюда послали? - наставительно поднял палец Ведьмарь.
Аурон продолжал молчать, но взгляд отвёл.
Шанталь вздохнула, стиснула виски.
- Так. Хорошо. Допустим. И что теперь?
- Теперь... теперь он пытался заполнить твоё время и не опротиветь тебе. Ведь... как бы сказать проще... "не сдохнуть со скуки, пока латают твою возлюбленную лоханку" - это и была одна из целей? Признаться, ты задала ему работу. Впрочем, он похоже, уверен, что провалил её.
Рыцаря рядом уже не было. он не вставал, не уходил, не обращался в ветер или не пропадал во вспышке света. Просто исчез, оставив подопечную наедине с Ведьмарём.

«Деперсонализация»
«Мне сейчас сделать вид, что я тебя поняла?..»
«Мы обезличились! И даже те характеры, в которые нас раскрасила судьба, уже не спасают положения! Они стали незначительной деталью, которую может увидеть только тот, кто читает наши мысли. Но канва, канва-то поступков у нас шаблонная!»
«Я слышала про водоросли, действующие на рассудок и заставляющие нести чепуху…»
«Галя, очнись! Мы – трафареты!!! Сама подумай,» в запальчивости продолжал Пинг, «мы всегда делали то, к чему нас подталкивали наставники. Мы улетели с острова, хотя могли задержаться на нем подольше, разбить лагерь, полазить по деревьям. Мы нырнули за рыцарями в черные волны, хотя изначально этого не желали. Сейчас мы готовимся последовать за королевой, считая подчинение само собой разумеющимся. А в будущем мы безропотно пройдем все испытания, которые она для нас подготовила…И так на нашем месте поступит большинство студентов; неважно, с помощью каких умозаключений они к этому придут. Важно то, что в итоге они подчинятся. Перед нами расстелили дорогу, красивую, с узорами, но совершенно, до невозможности прямую.»
«А по-моему, никто нам не мешал остаться на острове…»
«Согласен. Но, как видишь, в данный момент мы все-таки под водой. Почему? Потому что нам указали – развитие истории в другом месте, идите туда»
«Иногда я от тебя жутко устаю. Ну ладно, мы школьники, прилежно пишущие каждое слово под диктовку. А в чем смысл-то?»
«Вот я и думаю…наверное, нас нарочно поставили в такое положение, чтобы посмотреть, кем мы в итоге станем. У этой «подводной» задачи есть два решения. Первое – пользуясь ненавязчивыми подсказками учителей, спокойно дойти до конца, выслушать мораль, улыбнуться и покинуть Часовню в приподнятом настроении. Второе – уже интересней. Но тогда концовка отодвинется на неопределенный срок, а рыцари первое время будут ОЧЕНЬ сердиты… Правда, никто не гарантирует, что второе решение нам дастся просто, при бунте может сработать запасной вариант и нас познакомят с Эвкетерламоном. Тот же шаблон»
«Осуществление этой твоей Второй теории вгонит нас в могилу. Не боишься?»
«Боюсь. Однако, как говорится, "главная задача обучения состоит в том, чтобы научить учеников обходиться без учителя". Надо пробовать, надо делать ошибки, не боясь получить осиновый "кол" вместо золотой "пятерки"»
«Хорошо. Я с тобой»
Разговор шел параллельно с диалогом царицы и великана, но закончился прежде, чем гигант успел произнести последнюю фразу. Мысль ведь намного быстрее слов.
- КАРАУ-УЛ!!!
Никто и предположить не мог, что такой маленький тщедушный человечек способен так громко кричать. Тело Пингвина судорожно дернулось и смялось, подобно глиняной фигурке под пальцами неопытного скульптора. Через пять секунд трансформация была завершена, и большой оранжевый осьминог выпустил облако чернил прямо в лицо воина-с-раковиной. Галатея и то, во что превратился Пинг, бросились в разные стороны, подальше от дороги и поближе к поверхности.
«Ты ничего не забыл?»
«М?..»
«Рыцари! Они все еще там!»
«Кто тебе сказал, что они бездействовали? Сейчас наверняка либо следуют за нами, либо…» мысль осталась незавершенной, оборвалась. Абстрактное мышление было сейчас непозволительной роскошью.

Тихая часовня мгновенно превратилась в нечто среднее между газовой камерой и приютом безумных. В воздухе носились перегар, стеклотара и смерть, щедро приправленные отвратительными звуками вариации на тему "реквием поддатому ковбою". Грязный пол больно ударил по лопаткам, мелькнули чьи-то пыльные сапоги - Эрик проехал, словно стакан по стойке, и уперся в стену, едва не открыв головой дверь, изрешеченную пулями. Над головой тут же склонился священник. Рано, папаша, еще рано...
У стены было потише, и Эрик разглядел в святом отце одного из рыцарей. Тот потирал запястье - явно успел ввязаться в драку. Решил дискредитировать местное духовенство, что ли?
- У Ордена великолепное чувство юмора, мой друг, - недовольно буркнул новоиспеченный пастор. - Вы хотели, чтобы мы пристрелили бармена? Думаю, было решено дать вам самому шанс это сделать.
Чувство юмора у Судьбы явно было еще сквернее, чем у Ордена, так что подобные милые происшествия уже успели войти у Эрика в привычку. Одним движением он выхватил из-под плаща пару пистолетов и не глядя (как будто можно было разглядеть что-то в этом дурдоме!) выстрелил в разные стороны. Мгновение спустя пистолеты полетели следом. Все равно пластмассовые, с присосками. Эрик был уверен, что попал оба раза: и невиновный бармен, и горе-пианист (которого, к слову, не грех и в самом деле пристрелить!) получили свое. В конце-концов, не очень-то хотелось их убивать.
Причин оставаться в негостеприимном притоне больше не было и Эрик, схватив за ногу священника, рванулся к изрешеченной двери. В паре сантиметров пролетела пузатая бутылка, гулко ударившись о косяк. Брызнули стекла...дым рассеялся.
Лже-ковбой и лже-священник гордо восседали на вершине одинокого утеса. Вокруг простирался Большой Каньон. Эрик смотрел на заходящее солнце, стирая капли крови с оцарапанной щеки.
- Пожалуй закаты - единственное, что мне нравится в Диком Западе, - сказал он. - Закаты и шляпы.
Откуда-то сверху свалилась широкополая темная шляпа, простреленная в нескольких местах. Эрик поднял ее и надел на голову. Посмотрел вниз.
- Я надеюсь, ты захватил с собой альпинистское снаряжение, сэр Наставник?

Девушка резко отскочила от бесформенного тела поверженного хищника, еще минуту назад имеющего все шансы полакомиться ее хвостом.
- Ни в коем случае не выбрасывайте меч! – выдохнула Твей. - Мне бы тоже не мешало бы обзавестись хоть каким-нибудь оружием, прежде чем отправляться сюда. Но теперь уже делать нечего. – Девушка опустилась на корточки и попыталась найти наиболее острый камень.
Внезапно край неба подернулся дымкой и начал светлеть. Нежный розовый свет смывал с небосклона колкие звезды. Твей вдруг резко выпрямилась и с недоумением рассматривала проклюнувшуюся сквозь каменную крошку светло-зеленую травинку. Оглянувшись вокруг, девушка увидела, как возрождается жизнь. Быстро светлело и далекие, неясные фигуры постепенно обретали очертания величественных деревьев, быстро покрывающихся листвой, маленьких аккуратных домиков, плавно переходящих в более массивные каменные здания. Через минуту дымка рассеялась, и на фоне голубого неба показались высокие башни, на шпилях которых играли лучи восходящего солнца. На горизонте маячила горная гряда, подковой окружая расцветающую долину.
Твей перевела взгляд на рыцаря, и только сейчас поняла, что так испугавший ее оттенок доспехов наставника, был всего лишь отсветом кровавых звезд. Сочная трава достигала уже ее колен, но в паре шагов, возле воды, сходила на нет. Вода же быстро становилась прозрачной, и вскоре уже можно было различить дно, по которому мельтешили серебристые рыбешки. А на месте мерзкого чудовища лежал разрубленный пополам зверек, чья серо-голубая шерсть быстро пропитывалась кровью. Твей не в силах оторвать взгляд, не сразу заметила грязную уродливую старуху, появившуюся на опушке леса и направившуюся к ним.
- Мир уже умер, - проскрипела старуха, - но никак не может поверить в это. Это его проклятие, но и его последняя надежда. Каждое утро, он возрождается с рассветом, чтобы с закатом умереть. Но не каждому дано это увидеть, люди, - старуха замолчала и, охая, подошла к рыцарю, - люди, животные, даже растения, радостно приветствуя друг друга и новый день, не знают, что с последним лучом закатного солнца, они превратятся в чудовищных созданий, демонов воплоти и начнут охоту друг на друга, чтобы утром снова возродится. И снова, и снова, и снова…
Голос старухи становился все тише, казалась, она впала в некий транс, все повторяя и повторяя одно и то же. Женщина подняла голову и сказала:
- Нас с каждым годом становилось все меньше, нас, выбравших правду, отказавшихся от дара забывать чудовищные сны, нас, способных видеть то, чем все это закончилось. Теперь я осталась одна, и мне хочется забыть… - Внезапно старуха схватила рыцаря за руку и неожиданно сильно ее сжала. – Вы должны нас спасти! Вы, вы ведь видящие! Я так стара… - женщина поникла и прошептала. – Это хуже смерти. Я хочу… Я хочу забыть!

От звука проносящегося мимо копья по спине побежали мурашки. Не оглядываясь, Хум бросился бежать, на ходу перебирая свободной рукой рисунки в карманах. Ничего полезного обнаружить так и не удалось: лишь зарисовки бутылок с вином да кошельков.
Занятый разработкой плана спасения, Хум не особо смотрел под ноги и, конечно же, налетел на какую-то корягу, что спасло его от ещё одного копья, пролетевшего прямо над ним.
Листы с рисунками разлетелись весёлым фейерверком. Топот множества ног раздавался уже совсем близко. Хум попытался встать, но плащ за что-то зацепился и упорно тащил назад. Руки дёрнулись к застёжке, но до сознания вдруг дошло, что это бесполезно. Хум в красках представил, как дюжина острых копий пронзают его тело, как его голову вешают на стену дома шамана, а мужчины рассказывают захватывающие истории о том, как они убили злого духа.
Взгляд упал на лист приземлившийся неподалёку. На нём красовалась пузатая бутылка рома. Хум положил на него руку и тихо прошептал заклинание.
Глоток обжигающей жидкости привёл его в чувства и вновь пробудил ярость. Схватив с земли трость, Хум нажал на кнопку, выпуская острое лезвие, и одним резким движением срезал застёжку у плаща.
Поднявшись на ноги, он ещё раз глотнул из бутылки и запел старую песню моряков, которую как-то слышал в порту, будучи ещё ребёнком. Другой рукой Хум держал трость и периодически махал ею в сторону варваров.

Octo Ber'gun
- Люблю учеников, готовых сразу взять коня за рога! - рассмеялся сэр Альбрехт. - Освоились - вот и чудесно, давайте теперь подумаем, что может быть на дне каньона. А что до снаряжения - я же несу слово Его. Он не даст мне окончить свою жизнь в падении от страха смерти.
Горе-миссионер, закатав рукава, сложил руки на груди и поднял взор к небесам, самозабвенно повторяя "слово Его, слово Его!"
И сделал шаг вперёд, с утёса в пустоту.
И ещё шаг. Ещё один.
И ещё один, снова.
- Что и требовалось доказать! - шаги священника-рыцаря становились всё твёрже и быстрее. - За мной. Урок в самом разгаре!

Tvey
- Если Альбрехт думает, что ему достаются талантливые ученики - что тогда сказать об этом?
Рыцарь посмотрел на свою спутницу, затем - снова на старуху.
- Мир, который не верит, что умер... Но если умер, то почему? Что случилось? Почему мрак отдаёт вас гибели, а свет возвращает к жизни?
Словно в ответ над странниками пронёсся в небе чёрной тенью огромный орёл, громко крича что-то на своём, непонятном никому из ныне живущих орлином языке. Тень его, в несколько раз больше самого орла, вместо того, чтобы стелиться по земле, неслась за ним, как охотник за добычей, в отблеске сияющих лучей дрожа и искажаясь, напоминая разинувшего пасть чёрного, многоглавого дракона.
- Мрак прячется в тени, ожидая ночного царства кошмаров. Почему?

The lover of destiny
- Схватите его!
Дикари обступали Хума со всех сторон, пики сыпались градом, образуя вокруг некое подобие клетки. Простые, грубые наконечники впивались в землю глубоко - люди эти точно были очень сильны. А в голове тихо и размеренно, словно из небытия или из глубин памяти (что в сущности одно и то же) стучали слова:
- Глупо. Глупо учить жизни других, когда у самого на собственных "шедеврах" только алкоголь да кошельки. Ты хоть помнишь, мазила, в какие работы стоит вкладывать душу? Или она у тебя вся пропахла спиртом, как сейчас? Помахать тростью легче, чем взмахнуть кистью! Браво, отменное решение... Если не думать. А если подумать?

Bes/smertnik
- Осмелел.
- И пользуется логикой. А слова какие умные знает! Жаль, что мы тут ничего не можем - а то я бы уж ему устроил встречу...
- Ты бы конечно устроил. Мы здесь не за этим. Его логика противоречит временной последовательности, видишь?
- Вижу, но исправлять это будешь ты. Ты же специалист по восстановления, исцелениям... Это по вашей, по светлой части!
- И как, интересно? Я же бессилен.
- Не мои проблемы, сам понимаешь.
- Нет, ну нашёл же он время, честное слово!

Вода вокруг Галатеи становилась всё мутнее и непрогляднее с каждым мигом, приближавшим её к поверхности. Для Пинга наоборот вся вода вокруг оказывалась чистой, и даже было слышно сквозь толщи потоков и течений, как несётся где-то за спиной трубный, низкий звук нескольких рогов-раковин. Наверное, охотничьих... Хотя какая охота под водой.
За спиной Пинга, на солидном удалении друг от друга и от самого странника один за другим то снизу, то сверху, то сбоку выныривали и устремлялись в погоню за ним воины с трезубцами, с длинными узкими клинками или широкими сетями. Все как один похожие на виденных ранее жителей глубин, они восседали на резвых морских конях-гиппокампах с нечеловеческой грацией и уверенностью, которой позавидовали бы иные кавалеристы.

- Логика в отсутствии логики. Это всё же интересно!
- Но не вопреки же здравому смыслу!
- Это да. Но не всё же можно разом учесть.
- Нам - можно. И нужно.
- Согласен. Нет, всё же мы слишком часто соглашаемся, что-то тут не так!

Sen
- Страж. Страж врат в царство дивного народа. В некоторых местах обладающего такой внешностью назвали бы эльфом. В других - сидом или сидхом, сэидхэ - но это уже крайности. Дивные - это, кстати, самая лучшая им характеристика. Странные. малопонятные. Но - в основной своей массе весёлые, а веселы они до сих пор именно потому, что о них забыли. Иначе... иначе то, что мы видели наверху, будет и тут, внизу.
Новый поворот вёл в длинный землистый коридор, испещрённый древесными корнями. То тут, то там по узловатым отросткам скользили, разгоняя темноту, маленькие золотистые огоньки - словно рои светлячков или искры от невидимого костра. Пол коридора устилала густая трава, сочная и высотой чуть ниже колен.
- Они не любят меня здесь видеть, но... но здесь что-то есть такое. Дивное. Если плохо видно, я могу подправить, кстати - это нетрудно. Ты и сама можешь - здесь, кстати, все говорят на "ты". Когда многие не стоят одного, глупо в одном видеть многих. Согласна?

Light
- Браво-браво-браво. Глубокомысленно. Сбивчиво порой - но глубокомысленно, это да.
Всё вокруг поглотил синий свет - уже привычный, словно близкий родич. Это была теперь небесная синева - лишь поверни голову, чтобы увидеть облака и ощутить порыв треплющего волосы холодного ветра.
- Думайте чётче и будьте храбрее, ученики, - раздался откуда-то смех учителя. К кому он обращался? Ни к кому? Ко всем? Если всем - то кому, кроме Карда? - Время возвращаться в Орден. Дорогу сквозь эту синеву найти нетрудно. Просто... думайте чётче и не ищите знамений в падающих совах!

- Мир, который не верит, что умер... Но если умер, то почему? Что случилось? Почему мрак отдаёт вас гибели, а свет возвращает к жизни?
Старуха снова подняла голову и, всматриваясь в черты лица наставника, произнесла:
- Пойдемте со мной, я вам покажу. – женщина убрала руку и медленно двинулась в сторону леса. Твей переглянулась со своим учителем - ничего другого, как пойти за ней, не оставалось.
Старуха медленно шла к опушке, поминутно оглядываясь, как будто проверяя, идут ли все еще за ней ее спутники. И спутники шли, Твей всматривалась в приближающиеся деревья, кустарники, камни. Все было таким естественным, тихим и умиротворенным. На ветке дерева сидела небольшая птичка, ее оперение переливалось всеми цветами радуги. Девушка даже немного замедлила шаг, чтобы лучше рассмотреть это маленькое чудо природы. Но птица неожиданно повернула голову, сверкнув рубиновым глазом, и тишину разорвал практически человеческий крик. Твей поспешила нагнать своего учителя.
- Они чувствуют, - не оборачиваясь, сказала старуха, - они чувствуют вас, животные, птицы. Они не знают, но чувствуют.
Вскоре спутники достигли леса и свернули на еле заметную лесную тропку, которая привела их к покосившейся избушке, окруженной чахлыми грядками. В отличие от окружающего мира, где царило великолепие природы, и огород, и домишко производили унылое впечатление.
- Заходите, гостями будете, – старуха отворила незапертую дверь. Внутри стоял полумрак, и пахло сыростью. Твей осторожно перемещаясь по комнате, опустилась на скамью.
- Сейчас, сейчас, – хлопотала старуха возле печи, подкидывая сухих корявых веток и раздувая еле теплящееся пламя. – Сейчас чайку выпьем, и я вам все расскажу. Через полчаса на столе стояли три дымящееся кружки с чаем, попахивающие лебедой и миска с небольшими лепешками.
- Угощайтесь, не пир, конечно, но это все что я могу вам предложить.
- Большое спасибо, - девушка взяла одну лепешку и откусила. Лепешка была, кажется, приготовлена из обдирной муки, смешенной с корой. Девушка с трудом проглотила откушенный кусочек, - все очень вкусно.
Твей посмотрела на наставника, который в свою очередь взглянул на старуху.
- Ах да, конечно, совсем забыла… - старуха ушла в темный угол. – История… Легенда.
Женщина вернулась к столу с толстым фолиантом, на обложке которого все еще проглядывало золотое тиснение.
- Вот вам и легенда. – Женщина зажгла свечу и открыла книгу. – Как всегда, все произошло от незнания и, наверное, от желания стать равными богам. – начала старуха свое повествование. - Нет, не было могущественных властителей, желающих править миром, не было чудовищных проклятий, а было лишь желание стать выше природы, сделать свою жизнь проще, легче, жить дольше и счастливее. Но, как известно, благими намерениями вымощена дорога к демонам.
История нашего мира насчитывает не одно тысячелетие. Возникали, развивались и гибли города, страны, империи. Вспыхивали войны, заключались союзы, налаживались торговые отношения. К моменту рождения моей бабушки мир уже был стар, давно уже погасли пожары войн и даже небольшие стычки на границе империи затихали сами собой в течение месяца. Империя управлялась советом правителей отдельных стран и ковеном магов. И правители, и крестьяне жили счастливой и довольной, в меру своего понимания, жизнью. Но человеку свойственно не удовлетворятся уже имеющимся. Около восьмидесяти лет назад, ковен магов, а за ним и совет, приняли на ассамблее проект молодого, амбициозного мага Алластора. О-о-о, он был очень красноречив, уверен, с жаром доказывал выкладки своей теории. Он обещал всем чуть ли не вечную жизнь, благоденствие, богатство… Он обещал, что каждый кусочек земли станет цветущим садом, обещал избавление от болезней. А всего-то нужно было впустить сны. Ведь мы их все равно не помним, - убеждал он, - и если ребенок или взрослый просыпается от дурного сна, то ведь это только сон, виденье, не способное причинить вреда. Он говорил, что нужно всего лишь разделить свет и тьму, и тогда боль, страданья, болезни, голод и страх перейдут в наши сны, где уже никому не смогут навредить.
Решение о принятии проекта было принято не единогласно. Сомневающиеся были, они хотели знать, откуда у молодого еще совсем мага появились знания, позволяющие осуществить этот проект. Он отмахивался, говорил, что нашел один манускрипт на руинах старой империи. Странные это были руины. Практически не поврежденные тысячелетние постройки, на стенах которых, то там, то здесь виднелись полосы, как будто оставленные огромными когтями. И полное отсутствие останков, живших там людей. Они как будто ушли, растворились во мраке столетий. Зароненное зерно сомнения проросло, старая гвардия, маги, прожившие не одну сотню лет, пытались убедить ковен повременить с принятием решения, но их было слишком мало и, как водится, молодые маги, с пламенем в глазах обещавшие здоровье и благоденствие за столь маленькую цену, выиграли спор, и ассамблея приняла проект.
Предстояла длинная и кропотливая работа, ведь манускрипт, добытый Алластором, был лишь частью великого труда, посвященного магическим знаниям исчезнувшей цивилизации. Ковен трудился в течение десяти лет, пока не восстановил заклинание. И вот на рассвете, в день равноденствия, они собрались на специально подготовленном к церемонии месте и, соединив силы всех магов, произнесли заклинание, разделившее ночь и день, свет и тьму.
Чем выше поднималось солнце, тем очевиднее становилось, что заклинание сработало. Кругом расцветали цветы, затоптанная земля прорастала сочной травой, впрочем, вы сами это видели. Началось всеобщее ликование, Алластор стал национальным героем. Народ праздновал начало новой эры, а к городу подкрадывалась ночь, тихая бархатная ночь, в которую впервые на небе проклюнулись кровавые звезды.
Старуха закрыла фолиант и сказала:
- Этой ночью заканчивается летопись Империи, начинается время бесконечного радостного дня и темной кровавой ночи. Вот и вся легенда… Оказалось, что старые маги успели поднять щиты, и заклинание не затронуло их. Именно они, почтенные старцы, ходили по городам, селам и весям, умоляли, пытались объяснить, убедить. Именно они собрали видящих, показали им истину, освободили от снов. А потом ушли… оставили нас одних. Уже три поколения видящих пытается исправить ошибки молодого Алластора, найти противоядие для целого мира, но с каждым годом все труднее найти последователей… - Старуха встала и ушла в угол комнаты, откуда донесся ее надтреснутый голос. – Все чаще мне кажется, что спасти нас может только смерть. И только тогда, перегнившая плоть этого мира, станет основой для рождения и развития новой цивилизации. – Женщина быстро приблизилась к столу и ее безобразное, бугристое лицо осветилось пламенем свечи. – Вот только, как защитить новую жизнь от старых ошибок?
И старуха снова скрылась во тьме. Твей сидела, забравшись на скамью с ногами, и сжимала в руках чашку с давно остывшим чаем. Ее мелко трясло, и только спустя несколько минут она очнулась и подняла глаза на учителя. Старая женщина снова хлопотала возле печи, ворошила угли, гремела нехитрой утварью.
- Опять в доме холодно, мои старые кости предпочитают тепло. А вы кушайте, кушайте, я сейчас еще чайку заварю. – и поставила кастрюльку на плиту печи.

Гоблин не знал как попала к нему записка с приглашением в Орден Клинка и Чаши, он надеялся что подбросил её доброжелатель. Перед уходом Бредли проверил все возможные варианты появления записки, чуть не выпал из окна, но в конце концов отправился в путь по приглашению. Следуя указанному в записке маршруту Проныра трижды заблудился и сделал пять кругов вокруг холма, оказавшемся частью того самого Ордена. Только присев на лавку, Бредли обернулся и увидел чахлый монастырь. Недолго думая, он зашёл внутрь. Интересное дело - Приёмная у них замок, а направили его в какое-то полуразвалившееся здание. Наверняка сейчас будет отрабатывать в рабстве своё проживание, скажем у вон тех мужичков. "Один - серый, другой - белый! Два весёлых дядьки!", прямо песня получается. Бредли снял домру из-за спины, бренькнул пару раз, остался недоволен и оглянулся.
Народу в зале было прилично, возникло ощущение что без Проныры тут уже начали пить крепкие напитки, неслыханно! На стенах висели какие-то зеркала, но гоблину было не до изысков. Он напрямую обратился к парню в чёрном, т. к. во времена когда сам Бредли промышлял воровством, приходилось общаться с тёмными магами, в том что это тёмный маг - Проныра не сомневался.
- Приветствую Мастера Тени! Извините за прямоту, я немного устал с дороги - у Вас нечем промочить горло?

Хум сел на землю. Его поймали как дикого зверя и неизвестно, что эти люди намеревались с ним делать.
«Плюс ещё этот голос. Кто это говорит? Неужели совесть?! Не может быть, ведь я давно забыл об этом явлении. Здравый смысл? Может и он, но тогда следует не обращать на него внимания. Как всегда». - Хум глотнул из бутылки и поднял голову. Множество лиц перекошенных гневом уставились на него, будто пред ними находилось воплощение вселенского зла. Взгляд вновь упёрся в землю.
« В какие картины стоит вкладывать душу? А действительно, в какие?! Лично я не имею никакого понятия. Всю жизнь меня окружали злость и презрение, а ведь когда-то и я был романтиком. Верил в мечту, любовь и прочие глупости. Взмахнуть кистью не сложно, было бы ради чего! В итоге мой магический дар стал моим же проклятием. Всё что хочется рисовать, это выпивка и ещё раз выпивка - лишь бы забыться. Слабак? Да, я не спорю! Не для кого быть сильным. Сам виноват? Врёте! Мы все виноваты, даже эти дикари. Чёрт, как же хочется верить в людей!»
Хум замотал головой и тихо завыл. Эти мысли сводили с ума, выхватывали из памяти то, что хотелось забыть навсегда. Но одно Хум знал точно – капля мечты ещё плескалась в океане цинизма, пожравшего его изнутри, и умирать совсем не хотелось. Хотя бы ради этой капли. Хум встал, отбросил бутылку.
- Эй, старик! Может нам удастся найти компромисс?

Путник, горностай, и светяшийся шарик приблизелись ко входу в монастырь. Шарик, опять прибывший на помощь, после выполнения своей миссии, а точнее доставке студента к месту обучения, покрутился ещё немного на месте и улетел восвояси. Лэйт со своим деймоном остались одни, перед двумя рыцарями. Белым и черным. Светом и тьмой.
Новоприбывший студент учтиво поклонился рыцарям, горностай вытянул передние лапы, тоже опустившись в своеобразном поклоне.
Выпрямившись, Лэйт достал из кармана письмо и протянул его рыцарям, пусть сами разбираются, кому брать, и произнес:
- Приветствую вас. Я - Лэйт, меня направили сюда после приемной. Вот письмо.

В глазах рябило. Было солнечно. И одновременно темно. Мне показалось что идет дождь... Но наверно только мне. В записке было указано что меня вызывают в "Орден клинка и чаши". пообщавшись с одним из прохожих я выяснил что этот монастырь находится на холме... Точнее это была часовня. Спустя 20 минут поисков я нашел заветные руины.
"-Достаточно много народа..." задумался я. 2 из всех походили на нужных мне людей. Подойдя чуть ближе я уже знал что буду им говорить. Но я не знал чему меня будут тут обучать...
-Будьте здоровы. -Обратился он ко всем присутствующим

Синева неба, вновь сменившая мир, была настолько родной и знакомой... После всех испытаний такой знак был бы понятен каждому - время возвращаться домой... или хотя бы в то место, откуда все начиналось. Просто вспомнить эту небольшую часовню, похожую на маленький замок с массивными воротами, красивый зал, напоминающий храм какого-то забытого божества с множеством витражей, скамьи с учениками и учителей - рыцарей.
Когда вспомнишь все, достаточно просто сосредоточиться и... открыть глаза. Может именно так и твориться реальность? Во всяком случае, Кард вновь оказался на скамье с чашей в руках.
Он огляделся по сторонам и взглянул на рыцарей, ожидая их слов об этом уроке.

Галатея упорно рвалась вверх. Ей было все равно, гонятся за ней или нет, ей было важно другое – гонятся ли за Пингвином. Ах, ну зачем они разделились! Его ведь нельзя оставлять надолго одного! Вот в прошлый раз он умудрился отравиться супом собственного приготовления, а сейчас…Прилив его знает. Может, трансформируется из осьминога в пузырек воздуха и растворится на поверхности. Или, геройствуя, рванет обратно спасать рыцарей. Развернется, а его – бац гарпуном! Галя съежилась, мелко подрагивая теневым ореолом. Рыцари… они как два шкафа железных с пристройкой, вон, какие сильные. Неужели не выберутся!? А Пинг слабый, маленький, у него с детства здоровье неважное. «Ты нянчишься со мной как с ребенком!» в сердцах крикнул ученый однажды, когда Галя разбила колбу с Новейшим Зельем Старения Волос, над которым он корпел больше месяца. А ведь она просто боялась, что первым испытуемым, который попробует это чудовищное варево, будет сам Пинг. Разумеется, он ребенок. Да еще какой. Независимый, взрослый человек просто не додумался бы слепить из обрывков хаоса существо, заменяющее ему дочь, сестру, мать и чуточку, самую-самую малость, жену. Не грезят самостоятельные здравомыслящие люди о таких абсурдных вещах!
Это он, Пингвин во всем виноват. Он сделал себя главным смыслом ее жизни. А теперь этот самый смысл еще и бродит, а вернее плавает неизвестно где.
«Ты живой?» если бы у Гали было сердце, оно бы сейчас замерло в ожидании ответа.
«Плыву»
«Какого Ниммора! Не зли меня!» свирепо рыкнула сфера «Где плывешь? За тобой гонятся, их много? Не вздумай трансформироваться в воздух!!!»
«Хм. Любопытный вариант»
«Ты-ы-ы…»
«Не бойся, не буду. Моя придумка лучше. Я позволил им подобраться ближе, а потом увернулся от сети и выпустил в воду гигантское чернильное облако, которое накрыло меня и нескольких моих преследователей. Пока клякса расплывалась, я успел притвориться одним из них, так что сейчас я еду на виртуальном гиппокампе, размахиваю трезубцем и что-то булькаю»
«Они тебя не вычислят?..»
«Не-ет. Ну, не сразу. Я заплыл дальше остальных, меня, кажется, зовут обратно. Делаю вид, что увлекся погоней и не слышу»
«Ох, доиграешься»
«Все в порядке, не нервничай. Кстати, рыцари с тобой? Они целы?..»
«Эм…сейчас посмотрю…» как же Галатея не любила врать! От своего изобретателя она получила в подарок наимерзейшую особенность – совесть. Эта черта до невозможности осложняет жизнь, особенно, когда врешь регулярно. Но если сейчас не солгать, Пинг попробует вернуться, а этого нельзя допустить! Проверять, насколько реальна смерть в этом полунастоящем мире у Гали не было ни малейшего желания: «Да, рыцари прямо за мной, я их вижу. С ними все в порядке»
«Уф. Хорошие новости, я уж было хотел возвращаться»
Галатея промолчала, ведя бесшумный бой со злодейкой-совестью.
«Вода-то какая чистая! Поверхность уже близко, я вижу солнце!»
«Солнце? Ах, да! Я тоже его вижу…» вновь вяло солгала сфера. Никакого света и чистой воды вокруг нее не было и в помине, одна муть и серость. Освещение становилось все слабее, и Галатея чувствовала, что катастрофически быстро теряет энергию. Вода так стремительно забирает тепло!
«А-ах! Ничего себе!..» голос Пинга прозвучал глухо и немного испуганно. «Это копье…не обращай внимания, теперь все нормально… я вовремя ускользнул. Если бы раньше мне было известно, что оптические иллюзии могут быть настолько полезными – учился бы на иллюзиониста. Хотя в таком случае, я не создал бы тебя. Держись, до воздуха и чистого неба осталось каких-то десять метров!»
«Круто» на более длинное слово у Гали не хватило сил. Она продолжала движение в выбранном направлении, но уже не понимала, где низ, а где верх. Вокруг нее плотными фосфоресцирующими колоннами теснились призраки, но их зеленоватым свечением нельзя было питаться, их свет горел у Гали внутри. Десятки, нет…сотни Пингов с каменными, мертвенно бледными лицами плыли рядом со сферой, их пустые рыбьи глаза сверлили перед собой мутную воду. Так иногда смотрят плохие куклы – без выражения, тускло поблескивая стеклянными белками… И волосы…волосы у всех призраков были седыми!.. Галя еще никогда так не боялась смерти.
«Га-аль, ты чего притихла? У тебя точно все нормально?..»
К Ниммору призраков-обманщиков. Все будет хорошо, она обязательно выживет. Кто-то же должен сказать этому рыжему недоразумению, что более дурацкого эксперимента не было за всю историю Сарна!

***

Штиль. Спокойствие, затишье. Море тихонько дышит, поблескивая на солнце горстями сапфировых бликов. Внезапно водяная гладь взрывается изнутри, выворачивается наизнанку, выталкивая из своих недр маленькую чужеродную пылинку.
- Прямо как пробка… - охает пылинка (на поверку оказавшаяся Пингвином), зависая в паре метров над водой вопреки всем законам физики. Вода ручьями стекает с одежды и волос ученого, но выглядит он довольным: - Кажется, все обошлось. Слышишь, Галь?
Путешественник замолкает, растерянно вертит головой, силясь отыскать знакомый округлый силуэт. Но вокруг только штиль и спокойствие. Затишье.
- Сэр Аурон? Сэр Альбрехт! Галя! Галя!!!

***

Кромка мутной воды была совсем близко. Галатея наконец почувствовала свет и это прибавило ей сил. Осталось. Немножко. Последний. Метр.

- Люблю учителей, которые идут на шаг впереди ученика! Тем более, что таких мне пока не попадалось. Боялись, судя по всему, пинка в подставленные тылы. Что до рогатых коней...сдается мне, верность здешних кобыл оставляет желать лучшего.
Эрик старался говорить беззаботно, однако от одного взгляда на рыцаря, вышагивающего по воздуху, внутренне содрогался. Утес был достаточно высоким, а внизу не было ничего, кроме острых камней и пыли. Захудалую речушку бы какую...в воду падать не так страшно. Страшно? А кто тут струсил? Да и падать никто не собирается. Эрик неуверенно потоптался на краю.
- Слово Его - это, конечно, аргумент. Да вот беда - я несу лишь свое слово. Оно, конечно, не менее живописно...но сомневаюсь, что столь же убедительно. Подожди, сэр Наставник! Еще не поздно взять меня на ручки!
Рыцарь, однако, не останавливался.
- Я понимаю, что ты рад избавиться от ученика, но мои останки, размазанные по дну каньона, здорово испортят вид! - крикнул вслед рыцарю Эрик. Тот продолжал идти. Выбора не было. Эрик вздохнул. И чего паниковать? Все просто. Один шаг вперед и пятьсот футов вниз. Воздев руки к небу и самозабвенно повторяя «мама моя, мама моя!..», Эрик сделал этот шаг. И сразу же провалился вниз. Примерно, по колено. Выдержав паузу, он шагнул еще. И еще...подняться на уровень рыцаря никак не удавалось. Похоже, пора худеть.
Эрик посмотрел вниз и хмыкнул: между скал прокладывала себе путь мутная речушка, больше похожая на последствия прорыва канализации. Достав из внутреннего кармана плаща фляжку и сделав хороший глоток, он произнес:
- За ирригацию прерий! И сопутствующие события.
Спина рыцаря понемногу приближалась, и Эрик прокричал ему вслед:
- Сэр Наставник, не то что бы я против пешей прогулки, но все же предпочитаю летать самолетами американских авиалиний!

Tvey
- Стоп.
Рыцарь резко сжал руку в кулак - и вместе с пальцами сжалось само время. Незаметное, едва уловимое, оно вдруг стало монолитным кристаллом, в котором застыло всё вокруг. Даже старуха. Всё, кроме наставника и его ученицы.
- Как ты это сделала? Как... как Он позволил тебе это сделать? - мрачно поинтересовался рыцарь. - Я никогда бы не поверил, что такое возможно, но... У тебя огромный потенциал. Очень большой, и границ его ты, похоже, ещё не знаешь... Чтож, мне остаётся пока что довериться тебе. Время, пространство - в твоей власти. Возможно, ты уже показываешь задатки силы Мастера... но будь осторожна. Эта власть - тяжкое бремя.
Время снова побежало своим чередом, стоило рыцарю разжать кулак.
- Что мы должны делать? - прямо и честно спросил он у старухи.

Задание: продолжайте писать сюжет, при этом стараясь не брать на себя управление мастерским персонажем. Иначе - он будет подправлять время

helpboy
- Не к нему, он всё равно не ответит, - Серый рыцарь радостно пронаблюдал появление в Ордене гоблина. Всё же не так уж часто такие существа появляются в обители знаний. Интересно, чему этот паренёк рассчитывал тут научиться? Впрочем, наставникам виднее, а его дело...
Перед гоблином в воздухе зависла призванная для него чаша.
- Угощайтесь-угощайтесь, и скорее на урок! - почти добродушно произнёс Серый.

Задание: описать витражи изнутри (и что в них увидел персонаж), написать[, как выглядела чаша и каково на вид и вкус её содержимое/B]

[b]The lover of destiny
- Компро-что? Что ты говоришь? Мы не понимаем тебя! - громко, хором заорали все вокруг, и если старик что и ответил, то в гуле голосов ответ благополучно утонул.
А "голос" продолжал вещать:
- Не для кого? Какой разочарованный, бывает же, а? А другие что делают? Живут, и не ломаются под ударами судьбы. Но тебе, дурачине, представился шанс изменить к лучшему хотя бы свою жизнь! Не для кого, не встретил, не нашёл, не обрёл, видите ли! А ты... нарисуй! Можешь же, можешь! Сам знаешь, что можешь! А пока - говори им яснее и по сути, а то они на пределе ярости! Да слова покороче - так понятнее.

Lout Actics
- Тихо вы, они вас всё равно не услышат. Урок идёт, - отвлекшись от гоблина, покачал головой Серый рыцарь. - Будьте благоразумны и вливайтесь в учебный процесс. Да, кстати, это для вас - как раз чтобы влиться поудачнее.
Чаша, точно также как и перед всеми, появилась перед Лэйтом. И ещё одна - перед горностаем.
- Всем на радость, - заговорщически подмигнул встречающий. - Выпейте - и урок начнётся. Ожидаемо, верно?

Задание: всё то же самое, описание картин в витражах и вида чаш, а также вкуса и вида напитков в них.

The Blueness
Голос донёсся из-за дверей, и Серый рыцарь поёжился с досады.
- Опять временные аномалии! Проходите скорее!
Двери сами собой отворились, жалостливо скрипнув и пахнув на новоприбывшего холодом и ветром. Тот же порыв ветра, словно развернувшись, хлестнул гостя - теперь уже ученика - под ноги, подхватил под ноги и легко, как пушинку, внёс внутрь.
- Проходите, не стесняйтесь. Витражами - любуйтесь. И пейте на добрую учёбу! - размахивая руками, как заправский дирижёр, бросил Серый, и перед гостем тут же возникла ещё одна чаша. Сколько их ещё придётся раздать сегодня?

Задание: описать витражи изнутри и чашу вместе с содержимым

Pirocraft
"А вот и ещё один застрял в прошлом. ВПрочем, учитывая способ прибытия... Считает себя очень могущественным. Ничего, это быстро проходит у тех, кто могуч на самом деле".
Только успевшая захлопнуться дверь повторила всё как по заученной схеме из детского учебника: резко распахнулась, подхватила порывом ветра новоприбывшего, обдала холодом, захлопнулась, не забыв и собаку, конечно - друзей, господ со слугами, семьи и напарников Орден привычки разлучать не имел или не показывал таковую явно.
- Не удивляйтесь и не бойтесь, всё идёт правильно! - мысленно рыцарь отметил про себя, что с такой интересной внешностью самого гостя нужно было бы бояться, но служители Ордена были не из пугливых. Работа обязывала. - Располагайтесь, у нас пока всё только начинается... Хотя ведь там, где и время-то не идёт, всё всегда анчинается в первый раз! Прошу, прошу, прошу!
На подносе прямо по воздуху точно перед Фениксом спустились две чаши - для него и Кальстера соответственно, о чём указывали маленькие клочки бумаги с именами, что присутствовали рядом с чашами.
- Пейте и спешите на урок! - снова донёсся голос Серого рыцаря. - Вас ждут... хотя разве я могу знать, что вас ждёт?

Задание: описание волшебных витражей и поданных чаш, напитков в них. Если есть желание - можно попробовать в качестве спецзадания описать взгляд Феникса на чаши и витражи глазами Кальстера

Bes/smertnik

- Дура!
- Влюблённая.
- Она не может быть влюблена. Она искусственная.
- На своей памяти я видел, как один раввин-каббалист создал существо, готовое ради него убивать...
- Знаю. Голем. Мет-эмет-ещё-один-куплет!
- Нет. Это другой случай. Голем в этой ситуации был женщиной. Из глины.
- Да ну? Не знал, что бывают такие раввины.
- Раввины бывают разные, и творения их тоже. Голем-женщина...
- ... женщина только по виду! Не была она живой, и ты сам это знаешь.
- Допустим, но эта-то живая. Интересно, а если сделать ей тело - настоящее, человеческое? Как отнесётся?
- Возьми и сделай. И кстати - живая пока ещё, а с её характером это ненадолго. Вот-вот оборвётся всё. Улавливаешь?
- Да. Уже в пути.
- Спасай-спасай, среди твоего списка принцесс ещё точно не было шарообразных.

Жёсткие руки, прорезая толщу воды, подтолкнули Галю, словно выбрасывая её на поверхность.
- Так нельзя, - сурово отчеканил сэр Аурон. - Риск был ненужный, эксперимент - наглый и опасный, но... Примем вещи такими, как есть. Что дальше? Вечно я никого спасать не буду, даже такую очаровательную даму... Если слово "дама" кажется применимым, конечно. Альбрехт отправился за вашим... другом и создателем. И скоро его сюда доставит - если он не найдёт нас быстрее.

- Найдёт, скорее всего - потому что я его точно не найду!
- О чём ты?
- Ты сам знаешь, где мы всплыли?
- Не задумывался.
- Ну давай задумайся тогда, пока я тут рыщу невесть где.

Octo Ber'gun
- Не желайте, а то исполнится. Кстати, могли бы и угостить учителя? - не оборачиваясь, спросил Альбрехт. А где-то над головой, гудя мотором, по чистому небу, словно из ниоткуда, протарахтела "этажерка", раскрашенная в звёздно-полосатые цвета.
- Если это и земной запад, даже дикий - то он куда более дикий, чем в последний раз, когда я там бывал, - прокомментировал рыцарь, провожая самолёт взглядом. - Дойдём до реки - не удивлюсь, если там окажутся такие же следы "цивилизации" - в лучшем случае какой-нибудь лагерь или пещера контрабандистов. В худшем - масляные пятна на воде - терпеть их не могу кстати!
Тут же, как по команде, снизу раздались нестройные, но настойчивые звуки выстрелов и собачий лай. Что-то из сказанного могло оказаться верным, но что - пока было не разглядеть.

В воздухе появился большой деревянный кубок с гоблинским квасом. Что бы там не думали о его пристрастии к алкогольным напиткам, а пить он любил именно этот. Прежде чем выпить, Бредли всё же решил уделить внимание витражам.
То, что изначально Проныра принял за показную роскошь на самом деле оказалось всего лишь дырой в стене, в которой... Ну уж нет, это же иллюзия, по другому быть не может! В дыре гоблин увидел всех своих старых товарищей, с которыми он не раз ходил на дело, а так же своего деда, который учил его военному исскуству. Вот Пещера Теней - злосчастное место, в которое Бредли полез выручать своего друга-убийцу. Тень догоняет его, парень понимает что это всего лишь отражение, но и оно может убить. Тени опасны, могут убить...
Гоблин постарался отогнать нахлынувшие мысли как можно быстрее, поднял бокал и произнёс:
- За Ваше здоровье!
С этими словами Бредли выпил весь квас залпом.

Рафаэль стоял в дверном проеме храма целую вечность. А перед глазами кружило прошлое. Оно звенело эхом под потолком и в хорах, шептало сквозняком между лавок, и смотрело прямо в душу цветными кусочками витражей.
Вот два одинаковых юноши, стоящие перед символом Спасителя. Они отличаются только цветом волос и предметами в руках, один салютует мечем, другой - торжественно воздел посох священника. Антарес вышел на витраже как живой, только глаза другие... А какие глаза у него? Уже так сложно вспомнить...
Вот девочка лет шести, двенадцать воинов держат её трон на своих плечах, а перед ней склоняются тысячи и тысячи... людей, эльфов, гномов, орков... А в следующее мгновение в этом же витраже стеклянные фрагменты стоят по-другому, на троне перед многонациональной толпой восседает юная дева, лет двадцати, и над нею витражист мастерски изобразил лицо другой женщины, прекрасное, если бы не выражение злобы и ярости перекосившее его.
Куда не бросишь взгляд - витражи отражают сюжеты всё более трагичные.
Преступница, хворост под ногами которой уже тронул праведный огонь. И судья, восходящий на эшафот к ней, невзирая на жар.
Город, огромный город, осажденный безчисленным количеством врагов, но отделенный от них тончайшим куполом, созданным будто из солнечного света.
И она, удивительно похожа на настоящую, изумрудные глаза, огненная буря рыжих волос, и занесенный для удара Соколиный трезубец...

Рафаэль пошатнулся. От частого взволнованного дыхания во рту было сухо, а в голове мутно. Какой-то человек предлагал утолить жажду, и Раф не смог отказаться. Он схватил протянутый ему ковш. Потемневший от времени, грубо выдолбленный деревянный ковш, до краев наполненный прохладной родниковой водой.
Жадными глотками ковш опустошался.
А витражи тускнели.
Драгоценные камни и металлы витражей прошлого блекли перед глотком простой воды из старого деревянного ковша настоящего.
Глаза сами собой закрылись, а Раф успел подумать: "Если это первый урок, то его я усвоил хорошо..."

- Что мы должны делать? - прямо и честно спросил он у старухи.
Женщина вздохнула, и только через минуту до наставника с ученицей донесся тихий шелест ее слов:
- Убить, - прошептала она и чуть громче, - убить Алластора.
Старуха подошла к путникам и снова села за стол.
- Для осуществления заклинания необходимо было провести определенный ритуал – маги, становясь на углы пентаграммы, должны были передать свою силу одному – тому, кто произносит заклинание, тому, на ком оно замыкается. Им и был Алластор. Убить его и заклинание разрушиться само собой, но сделать это нужно ночью, когда в амбициозном, но, в общем-то, безобидном мальчишке просыпается повелитель кровавой ночи. Заклинание не только разделило свет и тьму, но и даровало ему невообразимую мощь, которая позволила стать правителем ночного города. Именно это сила правителя и поддерживает заклинание, подпитывая его.
Старуха встала из-за стола и подошла к большому сундуку в углу комнаты.
- Я вижу, что вы, благочестивый рыцарь, всегда готовы к борьбе, а вот юной леди мне придется помочь. – Старуха открыла сундук и, наклонившись, стала там что-то искать. Через пару минут она вернулась к столу с двумя стальными перчатками в руках. Они состояли из множества небольших пластин, позволяющих перчаткам плотно прилегать к тыльной стороне ладоней, оставляя внутреннюю их часть свободной. Твей взяла в руки одну из перчаток и, повертев в руках, случайно нажала на одну из пластин. Кулак разжался, и показались специальные пазы под пальцы, каждый из пальцев в перчатке оканчивался острым загнутым лезвием, наподобие кошачьих когтей.
- Простите, но не умею этим пользоваться. Я не могу взять это. – Девушка протянула перчатку старухе.
- Этим оружием не пользовались очень давно. Много веков назад, когда граница империи еще проходила по горной гряде за городом, когтями была вооружена пограничная горная гвардия, куда принимали только самых смелых, мужественных и яростных бойцов. Это снаряжение не только позволяло буквально разорвать горло врагу, но и легко передвигаться по отвесным скалам. Гвардия Снежных барсов - Ирбисов наводила ужас на своих врагов. Это правда, что управляться с когтями не просто, не каждому это дано. Но если сейчас, спустя века, кто-то и вправе одеть их, то это ты, дитя мое. – И старуха протянула перчатки Твей. Девушка приняла когти, ее черные уши прижались к голове, а хвост нервно хлестнул по ножке стола. – Одевай, и… Я не смогу, конечно, даровать тебе мастерство обращения с ними, но я дарую тебе – и старуха, неожиданно разжав ладонь, сдула алый порошок в лицо Твей, - я дарую тебе ярость зверя.
Глаза девушки заволокло красной пеленой, и она различила все детали убогого убранства комнаты, ранее скрытые во мраке.
- Как тебя зовут? – спросила женщина. Из горла Твей вырвалось шипение, перешедшее в рычание:
- Шарима. Меня зовут Шарима. – Глаза отсвечивали в темноте. Неожиданно они потухли и девушка, опустив голову, прошептала:
- Зачем, зачем вы это сделали?
- Я лишь освободила зверя, дремавшего в тебе несколько лет, зверя, которому неведом страх, сочувствие и слабость, яростного бойца, живущего по законам природы. Это произошло бы в любом случае, раньше или позже, я лишь ускорила процесс и дала тебе время научиться управлять им до того как он поглотит тебя. Шарима станет тебе верной подругой и не раз спасет твою жизнь.
Старуха снова сжала ладонь в кулак, а когда раскрыла его, над ладонью висел небольшой шарик, освещая комнату серебристым сиянием.
- И еще кое-что. Проводник. Через него я могу связаться с вами, он укажет дорогу к Алластору. Сияющий шарик сорвался с ладони старухи и завис между Твей и Ауроном.
- Вот теперь все… Вам лучше поторопиться, чтобы найти убежище до наступления темноты. – Старуха перевела взгляд с наставника на ученицу и обратно, и отошла в дальний конец комнаты.
- Мне это не нравиться! – прошептала Твей. – Откуда у нее такие познания в магии, в проведении ритуала заклинания? И что нам делать дальше? Неужели… убивать?
Девушка в растерянности смотрела на своего учителя, а внутри жаркий голос шептал. «Убивать это не страшно, убивать – это наша природа. Чья-то смерть – это наша жизнь».

«Либо у меня раздвоение личности, либо этот «голос» принадлежит не мне. А может это один из тех рыцарей? Я их ни разу не встретил с тех пор как попал сюда, а ведь мне даже не сказали, что здесь делать». Хум попытался вновь заговорить, но его слова утонули в шуме. «Живут и не ломаются? Может потому, что уже сломаны, и вся их жизнь превратилась в выживание? Терпеть все удары судьбы и стараться жить дальше я не хочу. Все ваши доводы верны (Хум решил обращаться к «голосу» как к учителю), по всему получается, что я не прав, но меня это совершенно не смущает. Не хочу жить правильно, как все. Хочу, чтобы судьба зависела от меня, а не я от неё! Пускай у меня пока не очень получается, но каждый раз упав, я стараюсь вставать. Именно поэтому я пришёл к этой часовне, а не лежу где-нибудь в придорожной канаве с бутылкой рома».
Гул затих и Хум снова обратился к старику:
- Давайте поговорим! Быть может, я могу вам как-то пригодиться? Про волю духов я вам не расскажу, так как я простой человек, но может смогу помочь иначе? – Хум судорожно сглотнул.- Только не убивайте меня.

Море сверкало, подобно пириту – частыми всполохами золота и серебра, нестерпимо яркими и по-стальному холодными. Впрочем, сияние не было равномерным, тени, отбрасываемые сотнями летающих островов, ложились на морскую гладь неровными синими пятнами. За счет этого создавался странный оптический эффект пульсирования воды, окончательно сбивающий с толку неподготовленного наблюдателя.
- И занесло же меня, по самый Прилив к… - вместо того, чтобы окончить фразу, ученый вдруг закашлялся и умолк. Сказывалась отцовская муштра.
«И когда я приучу тебя нормально ругаться?..»
«Галя! Ты цела?»
«Да, я в добром здравии благодаря сэру Аурону. Спасибо, сэр!!! Сэр! Вы меня СЛЫШИТЕ?..»
«Если он и слышал твою телепатическую речь, то сейчас оглох. Не кричи»
«Кто их, рыцарей, знает. Он такой суровый, аж…в общем, суровый. Учите-ель! Я сейчас полечу за Пингвином, ладно? А вы пока отдохните, присядьте на эту деревяшку-у-у!!!»
«На какую деревяшку? Ты нашла поваленное бурей дерево?» Пингвин волчком завертелся в воздухе, пытаясь различить хоть что-нибудь в дрожащем калейдоскопе бликов и теней.
«Там, где я сейчас, есть пара больших веток…но эта деревяшка другая. Именно она мутила воду, мешая мне подниматься»
«Тебе было трудно всплывать? Но ты же…А сэр Альбрехт? Они же…»
«Тихо-тихо, не нервничай. Я на подходе. Ты такой смешной издали!»

Пингвин увидел Галатею только тогда, когда черный шарик оказался метрах в двадцати от него. Ученый приветливо махнул сфере рукой, но предпочел дожидаться ее, стоя на месте. Все равно так быстро двигаться, как Галя, у него не выйдет. Галина затормозила точно над головой Пинга, и, не дожидаясь одобрения или порицания, пролилась на него сверху горячей липкой субстанцией. Пингвин рефлекторно подогнул колени, обхватил их руками и опустил голову. Теперь Галатея царила повсюду.
«Устраивайся поудобнее и вперед! Я отнесу тебя к моему спасителю! Кстати, он сказал, что твой эксперимент опасный и наглый»
«На его месте я бы подобрал более жесткие эпитеты. Когда прилетим, я постараюсь перед ним извиниться»
«То есть, будешь молчать и жалобно на него смотреть, не в силах произнести ни звука?»
«Не утрируй! В моем характере, конечно, есть некоторая…стеснительность…но не в такой же крайней форме!»

Спустя четыре минуты полета Пингвин воскликнул:
«И это, по-твоему, деревяшка!?»
«Конечно. Точнее, много деревяшек, скрепленных между собой железяками»
Из помутневшей воды величественно выступала корма корабля. Чуть поодаль дрейфовал ствол какого-то молоденького деревца, несколько раскидистых веток плавали около полузатонувшего судна вперемежку с россыпью обломков цивилизованной жизни – бочками, досками, какими-то причудливыми деталями… Тел видно не было.
«Та-ак, посиди-ка рядом с сэром Ауроном, а я поищу сэра Альбрехта. До встречи!»
Прежде, чем Пинг успел что-нибудь у нее спросить, сфера вытряхнула его на наклонную палубу и умчалась, не дав опомниться. Ученому оставалось только вцепиться в перила, по счастью оказавшиеся рядом, и стоически пережидать приступ головокружения. Немного придя в себя, Пингвин огляделся, ища глазами наставника и одновременно рассматривая корабль.
- Учитель…я…простите. Это была всецело моя идея. Я знаю – перехватывать инициативу глупо. Особенно, если не решил, что с этой инициативой потом делать. Я подверг всех ненужной опасности…зато нас теперь вряд ли скормят Эвкетерламону. - Пинг бледно улыбнулся - И, кстати. Поверхностно изучив конструкцию этого корабля, я пришел к выводу, что он не предназначен для плаванья.
«Оно и видно. Зато как тонет!» встряла в разговор Галатея.
- Дело не в этом, - Пингвин ответил мысленно и устно одновременно - Я сказал, что судно создавалось не для плаванья, потому что считаю, что его построили для полета.
«Штуковина летала!?»
- Именно. И, похоже, что буря застала врасплох не только нас.
«У них же должны были быть эти…предсказатели погоды. Да и опасные места обычно помечают на карте. И почему не видно команды?»
- А если на корабле в это время был мятеж или какая-то эпидемия?
«Ну да. Симптомы: кашель, озноб и растворение в атмосфере»
- Все может быть.
«Милый Пинг, в твоей голове слишком уж много теорий. Ой! Я нашла сэра Альбрехта! Он тоже смешной издали! Учите-е-ель!!! Не двигайтесь, я сейчас вас спасу! Я иду к ва-ам!..»
- Галь, пожалуйста, не изображай спасительницу мира. Просто приведи достопочтенного рыцаря сюда.

НРПГ:
Искренне прошу прощения у наставника за долгое отсутствие.

Дождь, сперва тёплыми струями после солнцепёка показался спасением, однако уже спустя минуту ставшие холодными большие капли небольшими струйками-змейками поползли по телу. Да и лохмотья, в которые «старик» сейчас был облачён стали мокрыми насквозь.
При виде будущего убежища эльф только хмыкнул достаточно громко, чтобы учитель услышал и попытался дотянуться до наставника мыслью:
«Мы обязательно должны туда входить? Ведь можно было бы защититься от непогоды своими методами». Эльф попытался придумать или просто вспомнить любой способ, самым простым из которых был обыкновенный зонтик.
Тем временем Снорк, воспользовавшись заминкой, прозрачной тенью (по крайней мере во время дождя контуры его тельца хорошо были видны) проскользнул в землянку и спустя несколько мгновений выбрался наружу. Рокерок присел на корточки протянул руку своему прозрачному «питомцу» и когда тот занял своё любимое положение на плечах, замер как статуя прямо с протянутой рукой. В таком состоянии он провёл не меньше минуты, ведя спор со зверьком, однако этот диалог учителю был не доступен. Дождь всё это время беспощадно лупил по плечам, спине, шляпе и лужам, что уже успели собраться вокруг эльфа.

Дождь, сперва тёплыми струями после солнцепёка показался спасением, однако уже спустя минуту ставшие холодными большие капли небольшими струйками-змейками поползли по телу. Да и лохмотья, в которые «старик» сейчас был облачён стали мокрыми насквозь.
При виде будущего убежища эльф только хмыкнул достаточно громко, чтобы учитель услышал и попытался дотянуться до наставника мыслью:
«Мы обязательно должны туда входить? Ведь можно было бы защититься от непогоды своими методами». Эльф попытался придумать или просто вспомнить любой способ, самым простым из которых был обыкновенный зонтик.
Тем временем Снорк, воспользовавшись заминкой, прозрачной тенью (по крайней мере во время дождя контуры его тельца хорошо были видны) проскользнул в землянку и спустя несколько мгновений выбрался наружу. Рокерок присел на корточки протянул руку своему прозрачному «питомцу» и когда тот занял своё любимое положение на плечах, замер как статуя прямо с протянутой рукой. В таком состоянии он провёл не меньше минуты, ведя спор со зверьком, однако этот диалог учителю был не доступен. Дождь всё это время беспощадно лупил по плечам, спине, шляпе и лужам, что уже успели собраться вокруг эльфа.
Наконец наёмник «ожил», поднялся во весь рост, ни капельки не горбясь, и посмотрел на рыцаря, ожидая от него действий либо указаний.

Нивен Драэнкоу стоял недалеко от часовни, с недоверием разглядывая место возможного своего обучения. Обучения чему, Нивен так и не узнал.
-Хм…мне точно сюда? – От «Ордена Клинка и Чаши» Нивен сразу не ждал ничего хорошего. Орден у воришки ассоциировался в первую очередь с паладинами, паладины с законом, закон… закон, в лучшем случае, с длительной беготнёй, в худшем с решёткой. – Наверное, это наказание, за все мои прегрешения. А ладно, заглянем, осмотримся, здесь я вроде ещё ничего не стащил и даже не попытался…
Маленькое здание медленно приближалось, пока Нивен неторопливо шагал в сторону часовни. Нет, ему определённо нечего делать в этом старом, полуразвалившемся домишке. Сюда бы какого-нибудь святошу, читать молитвы по восемь раз на дню, поститься и чего они там ещё делают.
-Может меня не туда занесло? Интересно есть тут вообще кто живой? - Подойдя ко входу, Нивен заглянул внутрь. Всю таки он попал по адресу, это определённо какой-то орден.
-Ого, неплохо они замаскировались! Снаружи и не скажешь что тут столько всего. - Пронеслась мысль, при взгляде на учебный зал. Кажется занятия, если можно было так выразиться, уже начались.
-Похоже, тут учат правильно спать.- Ухмыльнулся Нивен, продолжая осмотр. Место действительно напоминало храм какого-нибудь ордена, особенно витражи. В общем-то, довольно распространённые для храмов мотивчики героических сражений, ликов святых или сценок из священных писаний, сменялись более приземлёнными, но не менее впечатляющими картинами. Казалось, здесь собраны кусочки всех возможных религий, верований, мировоззрений или, скорее, даже целых миров запечатлённые в картинах из разноцветного стекла: Тут воины, в белоснежных доспехах, бьются с монстрами, которых даже представить смог бы не каждый; там, какой-то учёный или маг, склонившийся над грудами книг и свитков; немного в стороне картина изображающая, крестьянина возвращающегося после долгой работы в поле домой, к своей семье; а рядом, снова какое-то сражение, но, ни оружие, напоминающее ложе от арбалета и выплёвывающее огонь, ни странная грязно-зелёная одежда людей, не казались знакомыми; а там, Нивен не смог бы точно описать, что он видит на одном из витражей. Уж больно не естественными и не свойственными реальному миру были формы существ, да, наверное, всё-таки существ изображённых на нём. Одновременно пугающие и завораживающие. И Множество других картин, которые просто не могли поместиться все разом в окнах этого зала, но в тоже время были здесь.
- Бррр…- Нивен встряхнул головой, - У меня уже голова начинает кружиться, от всего этого разнообразия.

Rockerok
Кивнув Нальшеаз, Аурон отворил дверь и, пригибаясь, почти встав на колени, вошёл в жилище.
- Нальшеаз! Милая моя!
- Сестра!
- Дочь моя!
Голоса разом стихли, а вслед хлынули рыдания и спокойный, даже жестковатый тон рыцаря.
- Можно заходить. Только осторожнее, тут тесновато для полной семьи, и мы еле влезем. Но лучше, чем под дождём.

DarkElf

- Это бывает, что голова кружится. Не обращайте внимания, сконцентрируйтесь на главном, вы ведь пришли на урок, верно? Прошу вас, - серый рыцарь осторожно передал новоприбывшему чашу. - Прошу, пейте, и начнётся урок.
"И хорошо бы он чашу потом не стащил. Сразу же видно - ворюга".

Bes/smertnik

- Количество теорий начинает зашкаливать.
- Погоди, я думаю...
- Думай-думай. Тело-то будешь ей делать?
- Когда она тебя донесёт, не раньше.

Аурон, устало выдохнув, снова обернулся к Пингвину.
- Можно вопрос? Как это... было сотворено? Точнее даже другое интересует меня больше всего - как именно вышло так, что в создании пробудилась такая личность? И кстати... как она отнесётся к тому, что мы её можем пробовать... переформатировать? на это время? Мне кажется, ей это было бы полезно.

- Твоюуууу....
- Не при учащихся, нахал!
- Тебе легкооо говорииить...

Альбрехт со всего маху шлёпнулся в воду рядом, то ли сам вырвавшийся из объятий прелестного "творения", то ли выпущенный в свободный полёт. Вынырнув и выплюнув солидный фонтан воды - немного фигурно, словно дразнясь, рыцарь громогласно объявил:
- Всё, теперь нас, если поймают, точно скормят этой твари! Что тут обнаружили без меня?

The lover of destiny

- Хорошо! - голос старика громом раскатился над толпой. Похоже, это было какое-то чародейство или техника, доступная лишь ему - а может, он просто прежде не видел в этом смысла - но теперь каждое его слово звенело громче колокола на ином соборе. - Ты говоришь, что можешь что-то сделать для нас? Что? Мы слушаем тебя, и каков будет твой ответ - таково будет и наше решение! Не медли!

Pirocraft

Всё вокруг закружилось. Мир мгновенно распался на множество маленьких осколков - синих, красных, зелёных. И жёлтых - жёлтых было особенно много, и они осыпались под ноги - песком, ярким, золотистым, красивым. Горячим. Откуда-то из разноосколочной пустоты повеяло кусаче-горячим ветром, сверху белыми крошками осыпались на небосвод пылающие звёзды. Красные кусочки бытия опали горами на горизонте, синие - ледяными верхушками на их пики. Зелёные рухнули к ногам вязкой дорогой из утопающего в песке зелёного гравия, то тут, то там вздымавшегося фонтанами каменных брызг.
- Хорошенько нас занесло. Идеи? У меня нет, - чёрный рыцарь с трона, одетый под кочевника-бедуина, оттянул с лица закрывающий рот край здоровенной, гротескно-огромной чалмы и, поправив застёжку, снова закрыл лицо до уровня глаз. - Вот везёт мне на такие дела. Сотни людей и нелюдей попадают в мои руки, но Орден всегда добавляет в жизнь поразительного разнообразия... Прошу, решайте, что будете с этим всем делать!

Tvey

- Дальше - разобраться. Чья-то жизнь - это наша душа, - словно слыша голос внутри уценицы, произнёс Аурон. - А ничто не стоит того, чтобы жертвовать душой ради этого. Только... тысячи тысяч душ. Если другого выхода не будет - мы обагрим клинки и когти. Но - не иначе. Сейчас - пусть он ведёт. А ночь... Пока мы вместе, она не поглотит нас. Спасибо, добрая женщина... Я не знаю, славное ли затеяла ты дело, и не знаю, не зря ли втянула в него нас. Но - решение принято. мы ещё увидимся - в любом случае.

Raphael

- Господин! Господин судья!
Ученика кто-то приводил в сознание - довольно бесцеремонно: ударами по щекам.
Маленькая душная комната и жара. жара со всех сторон, досадная, лезущая в глотку запёкшейся полукипящей слюной. жара - словно в Аду. И ученик лежал, кажется, на полу.
- Господин судья, да очнитесь же!
Белый рыцарь, в полном доспехе, разве что без шлема, тряс ученика за шиворот, то и дело хлопая по щекам до треска.
- Сэр, подскажите, когда господин судья будет в состоянии вершить справедливость? или нам вызвать другого.
- не надо другого! Он сейчас очнётся! Никогда ещё не было такого сложного дела, он перенапрягся, но долг - превыше всего! Верно, господин судья? Да очнитесь же, вы нужны народу!

helpboy

Мир вокруг разом поблёк, посерел и свернулся лоскутом бесцветной ткани. Все цвета разом словно потеряли смысл и значение, окружили, заволокли, накрыли тонким паутинным саваном.
И откуда-то сбоку послышалось:
- Не бойссся. Тени не всссегда страшшны. мы бываем и друзьями для теххх, кто нассс ссслушаетсся!
- Берегитесь. Кажется, мы с вами попали в царство теней. Учить вас буду я, а пока - попытайтесь выпутаться из этого савана, - раздался с другой стороны чёткий, уверенный голос мужчины, привыкшего объяснять.
- Царссство теней приветссствует тебя, сссвятой. И твоего ученика тожже приветссствует! - многоголосица шёпотов окатила Бредли со всех сторон. - Будь осссторожжен, и помни - мы не ззлодееи!

Искренне прошу прощения за долгочитабельные габариты(

Вода искрилась и пенилась, неторопливо поглощая летучий корабль. Надсадно поскрипывая, окунался в непроглядную пучину узкий корпус корабля, плавно погружались снасти, исчезая в мерцающей глубине… Казалось, кораблик устал сопротивляться исполинской силе, тянущей его вниз, и теперь мог лишь сухо, трескуче всхлипывать.
«Пинг?»
«Что?»
«Мне его жалко. Давай его вытащим нашей новой супермагией.»
«Но мне даже неизвестно, по какому принципу она действует!»
«По принципу – "я хочу". Напряги волю…»
Учёный так и сделал, предусмотрительно покрепче уцепившись за поручни. Судёнышко дёрнулось раз, другой. Натянувшись, задрожали многочисленные канаты, висевшие до этого безжизненными плетями, напряглись и затрещали узлы. Но ревнивое море не отпускало добычу, оно жадно хватало её ртом, оставляло на бортах корабля свои солёные, пенные поцелуи. Прошло много времени прежде, чем хрупкая жертва смогла вырваться – кораблик взмыл вверх, истекая шумящими водопадами морской воды.
- Ого, - Пинг перегнулся через перила и увидел пузырящееся месиво, из которого только что было извлечено судно.
«Ты молодец! И в воздухе его красиво держишь,»
«Я не держу корабль, Галя. Он сам. Стоило мне убрать из него воду, как…»
Кораблик действительно оказался летучим. Правда сейчас, потрёпанный, с разодранными бурей парусами и солидной пробоиной в носовой части, он еле-еле парил над самой водяной кромкой.
- Что ж. Предлагаю исследование находки отложить ненадолго, перед этим я хотел бы ответить на вопросы сэра Аурона, - Пинг заложил руки за спину и принялся расхаживать по палубе, видимо, неосознанно "играя в капитана".
«Осторожнее, сейчас вас накроет волна учёности! Он будет говорить дли-инно и зану-удно!..» Галя, смеясь, скакала на верхушке мачты.
- Галатея, не порви ничего, умоляю! Судно выдержало шторм, но, боюсь, тебя не выдержит точно, - путешественник шутливо погрозил сфере пальцем и обернулся к рыцарям. - Думаю, начать мне придётся несколько издалека. Возможно, мой рассказ действительно выйдет длинноватым, так что заранее прошу меня извинить. На конструирование…вместилища для Галатеи я потратил сравнительно мало времени. Другое дело – создание души. Её легко поранить, - Пингвин резко чиркнул указательным пальцем левой руки по ладони правой, - Недолго расколоть и тяжело вылечить. Ещё тяжелее душу понять. Однако создать её невозможно, это умеет лишь Творец. Я взялся за кажущееся безнадёжным дело с юношеским азартом и изобретательностью, отказываясь загодя признать поражение.
В моём мире вся магия носит отпечаток особого явления, называемого Приливом, эта огромная волна силы движется вместе с морскими приливами и несёт в себе колоссальных размеров заряд. Свойства этого потока энергии меняются согласно фазам планеты Хилгонд, его вызывающей.
Как говорят в одном знакомом мне мире, «свято место пусто не бывает» – в Приливе обитают десятки тысяч внефизических сущностей-паразитов, перемещающихся вместе с волной, живущих за её счет. Странствуя так, они ищут себе подходящую жертву, ибо большинство фантомов желают вернуться в живое тело. Представитель любой разумной расы, к духу которого присосался паразит – а иногда и несколько паразитов – зовётся одержимым. Внефизические твари пытаются взять тело под контроль, а так как материальное и духовное до известной степени связаны, организм заболевает и слабеет. Если от одержания вовремя не избавиться, сущности, находящиеся в одном теле, сплетаются в единое уродливое существо. После смерти оболочки владельца оно, став на порядок сильнее и озлобленнее, вновь сливается с Приливом и продолжает своё путешествие. Сложно представить, что бы случилось, если бы численность паразитов не регулировала сама Смерть – они пожирают друг друга, погибают в схватках за тело и от рук наших магов. При этом стоит отметить, что рассудком как таковым обладают лишь старые, Высшие сущности; действия же самых младших из них неосознанны и носят, скорее, инстинктивный характер. Если вам впоследствии станет интересно, откуда берутся паразиты и почему они смертны, я расскажу вам об этом. А сейчас я лучше вернусь к главной теме. Прилив.
Люди быстро научились защищаться от одержания и использовать мощь Приливной волны в своих целях. Веками мы черпали силу из этого неиссякаемого источника, не задумываясь над тем, чем же он является. С призраками было то же самое: о них знали ровно столько, сколько необходимо, не более. Так было, пока одному юному исследователю не понадобилось создавать Душу. Я знал, что по…м-м…составу…душа близка к внефизическим паразитам и решил это использовать. На свой страх и риск, я овладел секретами Ловчих (есть у нас такая профессия – духов ловят в специальные клетки и используют их силы для нужд города, пока те не погибнут. Духи вращают жернова мельниц, раскаляют плавильные печи, вливают свою мощь в зачарованные предметы). Такая работа крайне опасна, несколько раз я даже становился одержимым. К счастью, меня быстро избавляли от этого с помощью специального ритуала и поэтому рубцы у меня на душе совсем маленькие.
Так вот, я ловил паразитов и пытался их переделать с помощью Приливной магии, единственной школы, кроме алхимии, в которой я преуспел. Я очищал их от грязи и делал энергетически нейтральные заготовки. Каждая новая все больше походила на то, что мне нужно, была совершеннее. А однажды у меня получилось сделать нечто, практически идентичное настоящей душе. Доказательство перед вами – та заготовка сейчас является ядром личности Галины. Кстати, Галь, тебе не кажется, что стало прохладнее? Отправься, пожалуйста, на разведку, я не хочу, чтобы новая буря застала нас врасплох.
«Слушаюсь и повинуюсь…папа,» сфера взмыла вверх, обдав присутствующих прохладным ветерком. Выждав пару минут, Пингвин со вздохом продолжил:
- Хорошо. Достаточно. Звуки она воспринимает неважно, а на таком расстоянии и вовсе не сможет нас расслышать. - Лицо учёного потемнело и осунулось, сразу став заметно старше. - Я, Пелглин Пигмалион, так и не создал истинную душу. Да, Галя совершеннее любого гомункула, но она до сих пор всего лишь моё произведение. Я словно высек из мрамора прекрасную статую, кожа которой кажется мягкой и тёплой, губы – улыбчивыми, а глаза – живыми. Она учится, совершенствуется, страдает, как и любой из нас. Но стоит столкнуть изваяние с постамента, разбить его…и останутся просто холодные осколки. Галатея умрёт полностью. Все её эмоции, чувства, воспоминания исчезнут, будто их и не было. Когда я только создал Галю, её гибель заставила бы меня лишь пожалеть о потраченных месяцах труда. Теперь всё иначе. Я брожу по мирам, пытаясь отыскать силу, дарующую духу бессмертие. Если хотите, я ищу Бога. Это... понимаете, я, учёный, не умею говорить о таком. Выражать такое словами. Простите.
Пингвин взъерошил успевшие высохнуть волосы, низко опустил голову. Он сидел так, пока по нагретой солнцем палубе не заскользила округлая тень. Галатея плавно снижалась, как всегда окруженная пульсирующим туманом.
- Разведка прошла нормально? Бури не будет? Ты тоже забавно смотришься издали, прямо как кро-ошечная мушка, - надуманная бодрость голоса дрожала и ломалась, Пинг безотрывно рассматривал маленький летающий остров с сухим деревцем в центре. - Наши наставники хотят временно, до конца испытания, дать тебе тело. Хорошая идея, не находишь?
Галя молчала.
- Ты сможешь ходить, бегать и прыгать, - путешественник мечтательно улыбнулся, по-прежнему глядя в сторону, - а еще танцевать.
Черный, подобно кристаллу мориона, шар чуть сжался:
«Ты прав, я была далеко и ничего не слышала. Но я читала по губам…»

«Дьявол, и что я тут вообще делаю?» - пронеслись мысли в голове, в то время как тело послушно протискивалось в маленький проход.
«И что дальше, учитель?» - мысль была направлена к рыцарю вместе с волной презрения, высокомерия и отсутствия всякого уважения. – «Чему мы собрались учиться в этой богом забытой землянке, Светлый?»
А между прочим это забытое упомянутым Высшим существом место было действительно тесным, впрочем, как и предупреждал сэр Аурон.

Землянка была сделана из рук вон плохо и даже множественные заплатки и ветоши не спасали от проливного ливня снаружи. Со всех щелей сочилась вода, а с потолка нудно капало. Как назло целью этой капели стала макушка эльфа. Теперь становилось понятно, почему на этом месте было относительно свободно. Сверху капало, а снизу потихоньку затапливало. На месте капели вода с крыши давно вымыла ямку прямо в земле, которая заменяла пол и вода, весело журча, стекалась сюда со всех прорех. На небольшом возвышении напротив входа стоял импровизированный стол. Как таковых ножек у него не было, а доски лежали просто поверх небольших чурок, слегка приподнимая «столешницу» над уровнем пола. Вокруг этого сооружения тесно прижавшись друг к другу сидела семья Нальшеаз: сама девочка, её мать, отец и ребёнок, пол которого в полутьме было сложно разобрать. К слову будет сказано, что освещения как такового не было вообще, а единственное маленькое окно было прикрыто широкими плечами белого рыцаря, образуя настоящий ареол, из того тусклого света, что проникал с улицы во время грозы.

Эльфу оставалось место только у самой двери. Причём сидеть приходилось так, что повернуться было крайне проблематично, а следовало всё же закрыть дверь за собой, иначе смысл ютиться здесь пропадал. Вывернув руку за спину, Рокерок попытался закрыть вход зацепившись пальцами за доску, прибитую по диагонали и поддерживавшую это подобие двери в «живых», однако это ему не удалось. Дверь следовало ещё и приподнять над землёй, что сделать из этого положения тела было проблематично. Провозившись не меньше 5 минут и испробовав различные и так немногочисленные способы, эльф плюнул на всё (разумеется мысленно и разумеется так, чтобы учитель явно почувствовал и этот плевок и то чувство злости с которым это было сделано). Наёмник устроился поудобнее по мере возможности. Не обращая внимания на постоянно капель, оккупировавшую шляпу и увеличивающуюся лужу под ногами, Рокерок взялся за посох перед собой обеими руками и сконцентрировался. Посох был довольно длинный и заходя внутрь, эльф даже чуть не попал им по кому-то, а теперь, приняв вертикальное положение он вообще упёрся в крышу, так и норовя проткнуть её.
Итак, собравшись с духом ученик светлого рыцаря попытался закрыть дверь силою мысли.

Как будто отвечая на слова наставника, мерцающий огонек дернулся и поплыл к выходу из хижины.
- Спасибо, спасибо за обед, - девушка подскочила и поспешила за проводником и своим учителем.
Только выйдя на улицу, Твей поняла, как долга они пробыли у старухи. Солнце медленно садилось, заставляя деревья, валуны и их самих отбрасывать длинные косые тени, в которых уже пробуждалась ночь.
- Что ж, зато проводника будет хорошо видно! – попыталась улыбнуться девушка.
Твей сделала шаг на тропу, которая, петляя между невысокими холмами, вела к городу.
- Боюсь, у нас нет другого выбора, - прошептала она, притронувшись к когтям, висящим на ее поясе.

-А? Ты кто? - Нивен косо посмотрел на рыцаря, - О, выпивка! Спасибочки. Может, расскажите пока что тут и как, я, кстати, Ниве.
Воришка без лишних раздумий схватил предложенную железную кружку с потёртыми узорами и удобной ручкой. В таких, в приличных тавернах, подают пиво, но в этот раз внутри было непонятное, впрочем, довольно приятно пахнущее варево. Причём именно варево, более подходящего слова Нивен не нашёл, да и не искал. Выхлестав содержимое одним махом Драэнкоу уже приготовился к дальнейшему забалтыванию…то есть расспрашиванию серого рыцаря.

DarkElf

С последним глотком на гостя опустилась темнота: сперва холодная, потом - тёплая и ласковая, словно прогретый летним солнцем воздух. Откуда-то повеяло запахом травы, хвои, прелых листьев. А потом раздался голос:
- Всё спишь? Так конец мира проспать можно. Вставай, пора!
Темнота отхлынула, а в глаза с потолка - точнее с земляного склона, служившего потолком самодельной обители, прямо на макушку упала тонкая струйка песка. Густая, прореженная множеством солнечных полос тень оказалась переплетением огромных корней дерева-великана, примостившегося, кажется, на большом склоне, словно маленький ребёнок на спине у старого, но покорно катающего переростка-дитятку отца.
А ещё в просветах между корнями стояли и смотрели на гостя (или не гостя?) трое - девушка в старой потёртой кожанке и синих портах, разорванных на колене, с длинной рыжей косой и вся в веснушках; приземистый бородач, украшенный огромным шрамом на блестящей лысине; и высокий человек в чёрных рыцарских латах, небрежно поигрывавший добротным клинком из воронёной стали.

Tvey

- Выбор есть, даже когда выбора нет. Выбор - вообще сложная тема. Вот нас - преподавателей - в Ордене двое. Кто делает выбор, кому поручить что, какого ученика к кому отправить? Орден. А как? Неизвестно. Иногда к темнейшим личностям попадаю я. Иногда к светлым и благородным - Альбрехт. Почему? Орден знает. Мы - нет.
Ночь наступала быстро. Краски то тут, то там сгущались, сходились, разгорались нездоровыми, ядовитыми оттенками - густо-кровавый красный, буйно-кислотный зелёный, ультрамариново-синий, словно северные сияния множества зарев, перетекали по небосклону над дорогой.
- Надеюсь, мы скоро доберёмся до города, - озабоченно промолвил рыцарь. - Ночью, возможно, всё будет хуже, чем прежде...

Rockerok

Сила мысли, что характерно, не постеснялась себя проявить. Мысль учителя, отправленная в ответ, пылала такой искренней и чистой добротой, что, будь у мысли вкус, мёд бы в сравнении с этим зарядом мог показаться хуже уксуса. Мысли схлестнулись, слиплись, несколько раз лопнули и, не выдержав собственной противоположности, раскатились во все стороны...
- Почтенный Мельрах, что осенил своим присутствием нашу скромную обитель... - заговорил было сквозь ещё не успевшие высохнуть слёзы отец девчонки, но Аурон прервал его нетерпеливым жестом.
- Почтенному Мельраху хотелось бы знать - тут все живут так, как вы?
- Не взыщи, о сияющее солнце в нашей ничтожной жизни...
- Точнее?
- О пламя в кострах наших сердец, я только хотел сказать...
- Ну?
- Да, так или почти так живут все, о...
- Согласен. О. Ещё какое О, - пожал плечами учитель. Попробуем... Э, а это что?
Тесная землянка на глазах начинала светлеть, словно кто-то засунул внутрь горящую лампу. Гроза за окном не утихала, дождь барабанил по плохонькой крышке с грохотом полкового оркестра, но струи с потолка вмиг обмелели, истончились и пропали. Лужи на полу стали сохнуть, как под летним солнцем. Сзади что-то хлопнуло. Рыцарь обернулся и воззрился на намертво закрывшуюся входную дверь.
- Рикошет. Бывает, - поймав взгляд студента, пояснил Аурон. - Последствия двоякие. Мой посыл отразился на внутреннем убранстве землянки. А другой, - Аурон одарил ученика почти дерзкой улыбкой, - отлетел на дверь. Ну а уж раз её в это время закрывали... В общем, занятно будет попробовать выйти чуть потом. Сам не знаю, что случится.

Bes/smertnik

- Доволен?
- Нет. И ты тоже. Предупреждаю сразу - будешь сейчас подгонять или портить всё, до чего дотронешься, и я устрою тебе жизнь слаще медовой лавы!
- Доброта светлых созданий, по всей видимости, не подразумевает под собой совести. Бывает, понимаю... Но что есть, то есть - ты их или поссорил, или расстроил.
- Значит мне и исправлять. А ты займись кораблём, ладно?
- Договорились.
- Но чтобы вышел НЕ Чёрный Ковчег.
- Ты же меня знаешь.
- Вот-вот...

- Любопытно... но позволю себе вам не поверить, - улыбнулся Пингвину светлый рыцарь. - кстати, также позволю себе заметить, что "подчитывать по губам" нехорошо. Ну а раз эти недоразумения мы прояснили, пока что делаем следующее: тело для миледи, - переход на галантность дался белому на удивление легко, как и непринуждённый поклон в сторону вернувшейся сферы, - будете делать сообща. Посмотрим, что получится. В рамках существующего такие полномочия у меня, думаю, имеются...
- Не занудствуй! - толкнул коллегу в бок Альбрехт. - Лучше глянь, что выходит! Давненько мои мысли не были столь... созидательны.
Корабль с каждым мигом окрашивался в цвет добротного чёрного дуба. Паруса наливались тёмно-синим, то там, то тут блестела на металлических деталях позолота, на которую не поскупилась фантазия чёрного. Канаты тоже темнели, даже штурвал изогнулся несколько раз на глазах у всех и замер лаково-блестящим чёрным колесом с ручками, украшенными головами то лебедей, то единорогов - разумеется, также ониксово-чёрными.

- Это не практично. на тебя не похоже.
- Я всего лишь скопировал твою манеру мышления.
- Я бываю так вычурно образен?
- И если бы только в мыслях...

- Ям ышо сплю… - Промямлил Нивен и только потом сообразил, что он, в общем-то, не спит и спать не должен был. Распахнув глаза и резко сев, воришка осмотрелся. Не то чтобы ему не приходилось просыпаться невесть где не помня как он сюда попал, приходилось и не раз, не то чтобы ему не приходилось ночевать на природе у костра, тоже приходилось, причём далеко не всегда было так удобно. Но вот только на этот раз Нивен был абсолютно уверен, где он был мгновение назад и что делал…хотя стоп, подождите! В голову закралась неприятная мыслишка. – Какую дрянь подмешала мне эта серая груда железа?! Во имя всех демонов бездны, где нахожусь?!

Жарко-то как... Во имя Всевышнего, облейте меня водой...
Я что, провалился под пол храма, и теперь а подземелье? Знакомые запахи и знакомый тяжелый воздух... Надо глаза открыть, но так трудно...
Ай!!!!
Глаза распахнулись сами. Рыцарь... смотрит на меня сверху вниз. Преблагий Господи, он что по щекам меня лупил? Боль такая, словно лупил перчаток латных не снимая...
Я попытался поднять руку, чтоб защитить лицо, но слабое тело сподобилось только на ленивый взмах, словно муху отгонял.
- Остановитесь! Стойте... Вы же меня добьете вконец...
Кажется сухое горло смогло произнести слова. Остается надеяться, что рыцарь их слышал.
Страшная мысль вдруг вкралась в мозг - а не палач ли этот рыцарь? Может это меня пытают в подземельях?
Нет... сквозь пелену я слышал, что он призывал меня вершить справедливость... Судья - это я. Я.
Я - щит Веры и Правды. Я - меч для Преступления и Лжи.
Я отделяю агнцев от козлищ!

Рафаэл рывком поднялся. Пылающий взор осмотрел помещение, и остановился на рыцаре.
- Я готов, добрый рыцарь, Правосудие в длани моей, и да обрушится оно на нечестивых!

Твей с наставником молча следовали за проводником, который, то пропадая, то появляясь, мелькал впереди. Их тени все удлинялись. «Ну скажи же хоть что-нибудь, спроси его, что он собирается делать когда мы придем в город? – мысленно уговаривала себя девушка, - может тогда станет не так страшно, как в этой гнетущей тишине. Не так страшно». Но Твей не проронила ни слова, она лишь шла вперед за проводником, и в какой-то момент для нее перестал существовать весь окружающий мир – и приближающаяся ночь, и колыхавшиеся тени, и надвигающаяся опасность.
Проводник нырнул с очередного склона вниз и перед наставником с ученицей раскинулся город. Закатные лучи солнца золотили крыши аккуратных домов города и отбрасывали красные блики на белые стены великолепного дворца, расположенного в центре города.
Путешественники ускорили шаг и вскоре подошли к чуть приоткрытым воротам города. Проводник, покрутившись вокруг ученицы, спрятался за ее спину. Створка ворот скрипнула, чуть приоткрываясь, и из-за нее появился немолодой уже мужчина, одетый в легкие кожаные доспехи.
- Приветствую Вас, чужестранцы, в нашем славном городе. Что привело Вас к нашим воротам в столь поздний час?
- Мы… Мы путешествуем. Просто путешествуем, - ответила стражу девушка. – Ваш город нам показался отличным местом, чтобы провести в нем несколько дней. – Твей сама поразилась своей смелости – чтобы она, да заговорила со стражем, да еще так бессовестно врала.
- Что же, мы всегда рады гостям. Но запомните, если пришли вы с дурными намерениями, если причините кому-нибудь зло, то предстанете перед судом, возглавляемым строгим, но справедливым нашим правителем – архимагом Алластором.
«Он знает, он знает, - билась одна единственная мысль в голове у ученицы, - он все знает».
- Конечно, мы понимаем, - выдавила из себя Твей и быстрым шагом прошла мимо стража.
- Постойте, - девушка вздрогнула от окрика мужчины, - будьте осторожны, в последнее время у нас стало неспокойно по ночам, многие горожане утверждают, что встречали демонов прямо в городе. – Продолжил мужчина.- Лично я их не видел, но нельзя сбрасывать со счетов физические свидетельства – кто-то ведь оставляет огромные следы когтей на стенах наших домов и наносит эти чудовищные раны жителям этого города. Впрочем, еще пока никто не умер, а пострадавшие удивительно быстро восстанавливаются благодаря нашим молитвам и благословлению Алластора. Мы запираем ворота на ночь, но демоны по-прежнему появляются. Присматривайте друг за другом.
- Спасибо, - поблагодарила Твей, снова повернулась в сторону от ворот и сделала пару шагов вниз по улице.
- Ах да, - крикнул им в след страж, - на вашем месте, я бы остановился у тетушки Сиси. У нее в таверне подают лучшие пироги в городе и крепкое пиво. Это недалеко от сюда, в двух кварталах, направо.

Первым, что привлекло внимание полукровки, была не часовня и даже не восхитительный пейзаж. Овцы - вот на чем остановился его пристальный взор. Овцы жрали. Жрали и мерзко трясли хвостами. А у бедного Оскала уже дня три как маковой росинки во рту не было. Вот прямо сейчас бы налетел, схватил жалобно блеющую овечку и утащил бы в кусты...оставьте свои пошлые инсинуации, молодые люди, единственно с целью питания организма. Но чуть в стороне от отары лежала большущая косматая овчарка. Судя по ее внешнему виду, она предполагала, что где-то тут шляется тифлинг, которого хлебом не корми, а корми свежей бараниной. Кормить Томи овчару не хотелось. Наверное, это противоречило его моральным и этическим принципам.
Томи с некоторым трудом оторвал взгляд от пасущегося мясца и гордо прошествовал ко входу в здание.
- Ну вот мы и в Хопре, то есть в Ордене!, - наставительным тоном заявил Томас стоящей у входа палочке. Палочка всем своим видом выражала полное согласие и удовлетворение ситуацией. Взяв ее в наглую конечность, тифлинг несколько раз постучался в дверь, после чего вошел. После мягкой травки переход на холодные массивные каменные плиты оказался несколько неприятным, даже несмотря на сапоги. На первый взгляд, да и на второй тоже, помещение представляло собой классический церковный зал. Несколько рядов наверняка жестких скамей, проход между ними, высокий алтарь из черт знает какого камня...а вот витражи Оскала заинтриговали. От них прямо-таки веяло теплом и уютом таверны. Из кусочков стекла была сложена фигура молодого барда, стоящего на столе с тяжелой металлической кружкой, до краев полной эля, которую он поднимал за здравие любезных собутыльников. На другом витраже красовалась юная дева в откровенном платье с вырезом на левом боку и ажурных чулках. Платье открывало ровно столько ее прекрасного тела, чтобы представить остальное не составляло никакого труда. Странно, но изображения казались словно объемными, хотя на самом деле были плоскими, словно шутки деревенского барда. А на самом дальнем от Томи витраже красовался портрет двух молодых аристократок, во время бала скользнувших за портьеру и там предавшихся страсти.
- Тц-тц-тц, какой ужас. Развращают молодое поколение, понимаешь ли. Я...я...да мой гражданский долг все это зарисовать!
Оскал глазами поискал хоть какие-то пишущие инструменты, но, увы, ничего не обнаружил. Посему оставалось только стоять и ждать, пока кто-нибудь придет и выпросить у него перо и пергамент...