- Дело во власти, Эртан, - печально улыбнулся старик. – И в авторитетах. Как видишь, у меня, того кого раньше называли Боевой Рык, его уже почти не осталось, раз уж я скатился до якшания с этой недознатью. И, знаешь, юный Неймас, я бы с радостью сошёл со сцены на пенсию, если бы думал, что немощь поразила не только моё мужское достоинство.
- Дело в том, что император Азун IV остался совсем без сторонников. Пока генералы во главе с твоим отцом играют в солдатиков на советах, а аристократия, так и не признав молодого императора, продолжает погрязать в пороке и разврате, многие решили оттянуть одеяло власти в свою сторону.
Лия исподволь наблюдала за Эртаном, словно оценивая на что способен сын ее старого товарища и, с недавних пор, мужа. Академичный пытливый ум волшебницы искренне увлекали не только теоретические изыскания на магическом поприще, но и хитросплетения интриг и людских отношений. Если все пройдет хорошо, то этот вечер обещает стать одним из самых удачных: Дюга поможет Эртану, Эртан поддержит Дюга, и за все это они будут обязаны ей. Главное, чтобы там, в усадьбе, все прошло гладко. А в том, что ожидаемое действо началось, говорили все усиливающиеся возмущения магической ткани мира. Скоро, очень скоро начнется настоящий хаос.
- Жрецы Храма Тиморы, усилившиеся после пребывания её аватары в Арабеле, теперь вовсю укрепляют свою власть, а Маги круга уже думают о том чтобы установить свою власть в стране, подобно Красным магам Тэя.
По виду Лии сложно было судить о её отношении к озвученным тенденциям, голос звучал совершенно буднично.
- Империя расколота, Эртан, и трещина всё ширится и растёт. У Императора слишком мало тех, кому он может доверять. Именно поэтому Лия привела тебя ко мне.
Слова Дюга проникали в душу Эртана, вызывая дрожь внутри, как от внезапного прикосновения куска льда. Да, во имя богов, да, всё было именно так, как говорил генерал. В Кормире сумятица. Плоды военных побед жаждут сорвать те, кто недостоин их!
- Вы говорите от имени Его Величества, сэр? – тихо спросил офицер.
- Скорее от лица тех, кто желает ему помочь, как единственному более разумному варианту власти, - улыбнулся генерал. – Я не скрою, что не могу быть полностью доволен политикой его Величества и его отношениям к некоторым вопросам. Но сейчас не время мелких противоречий. Думаю, со временем трон займет по-настоящему нужный стране человек. Но пока что нас устроит и Азун.
- Что требуется делать? – лицо Неймаса больше не выдавало его чувств.
- У меня есть связи, Эртан, - генерал пожевал губами. - И хоть какая-та репутация. А у тебя юность, чистота помыслов и возможности. Думаю, мы можем помочь друг другу и всему Кормиру в целом.
- Могу я... немного подумать? - спокойно спросил офицер, оглянувшись вокруг. Их никто не подслушивал.
- Конечно, конечно, - понимающе улыбнулся генерал. - На такое нужно время. Но я, думаю нам пора возвращаться назад. А то пятно порочной репутации ляжет и на ваши плечи, юноша. Негоже вам общаться с таким развращенными старикашками вроде нас с Лией, - усмехнулся генерал, и уже было встал со скамьи, когда....
- Помогите!!! Убивают! - Джакомо успел отсчитать целых сорок ударов, когда, наконец, увидел людей. Тот самый генерал и магичка. И какой-то юноша. Уж они-то точно смогут, если не защитить, то хотя бы отвлечь его преследователей.
- Это их новое развлечение? – сердито спросил молодой человек, не собираясь браться за шпагу.
Ну что могло тут случиться непредвиденного? Не делать же из себя идиота, всерьез восприняв очередной трюк маркиза.
- Раз, два, три, четыре, пять! Я иду искать! – радостно возвестил чей-то голос из темноты. А следом из неё вынырнули трое. Два жутких подобия мумий, причем одно из них с искаженным в гримасе страдания человеческим лицом. А рядом у их ног, по животному скалясь чему-то, на четвереньках бежала полуобнаженная девушка. Эльфийка.
- Ох, Калеб! Гляди-ка. Ещё строительный материал, - радостно захлопала в ладоши безликая мумия. - Как думаешь, мне пойдет это личико?
- Ну, если тебе понравиться тело пятидесятилетней старухи, которая прячет его под иллюзорной оболочкой, - рассмеялась вторая. – Давай, дорогая, оставим их гневу. Сейчас Папи начнет действовать, и к нам побежит много-много материала. Потому надо успеть встать в дверях.
- Ты прав, дорогой, - согласилась женская мумия. – Давай убьём их быстро! Гнев, взять их!
Скорость, с которой эта троица атаковала, была просто поразительной. В считанные мгновения они уже преодолели половину расстояния между генералом, Лией и Эртаном.
На развлечение это не походило, атакующие лю... существа... Очень странная аура. Больше всего похоже на нежить, но есть некоторые отличия. Жаль, совершенно нет времени, чтобы проявлять научный интерес.
(Акке, Хигф, мастер знает кто ещё и я пробегом)
Перейти к полной версии: Семь грехов
<% AUTHURL %>| Прикл.орг > Словесные ролевые игры > Большой Архив приключений > забытые приключения | <% AUTHFORM %> |
- Ни шагу вперед! - бросила Лия спутникам. Любой, даже не боевой маг, желающий жить, держит в запасе несколько атакующих, останавливающих и защитных заклинаний. Из заготовок, активируемых короткими ключами, наиболее подходящей показалась трансмутация земли в зыбучие пески. При желании нападающих можно оставить в живых, вытащить. А можно понаблюдать, как они исчезнут, погребенные заживо.
Ключевые слова, завершающие произнесенное загодя заклинание, едва слышно слетели с губ магички. Мгновение - и вот земля между атакующими и магессой начала предательски проваливаться, грозя утянуть вглубь, во мрак преисподней.
Эльфийка с яростным воплем было провалилась почти по самую шею, но обе мумии даже не сбавили скорости. А безликая ещё и потянула за тонкую цепочку, которая крепилась к огромному шипастому ошейнику на шее у эльфийки и силой выдернула её из топи, бросив прямо на волшебницу.
Наконец-то Эртан поверил в жуткую реальность происходящего, у него мелькнула злорадная мысль – «маркиз доигрался», и тут же уступила место необходимости защищать свою жизнь.
Хорошо, что меч был при нем, плохо, что не было ничего больше. Он выхватил клинок из ножен и, шагнув вперед, с размаху рубанул прямо между глаз оскаленного лица летящей эльфийки – в воздухе увернуться почти невозможно.
Удар пришелся прямо в цель, обрызгав Эртана кровью с головы до ног. Тело девушки, неестественно изогнувшееся в полете, рухнуло всего в нескольких шагах cзади. Тем временем две других мумии быстро обходили его и Лию по кругу. Та, что была с лицом, медленно вытянула из левой руки лучевую кость, превращая её в кинжал. А вторая всё это время на бегу складывала руками, какие странные и непонятные знаки, а её губы беззвучно шевелились, будто она читала какую-то молитву.
- Да будет со мной милость твоя, Лорд Битвы, - прошептал офицер своему клинку. Скажи оружию – и Темпус услышит тебя. – Тебе – кровь моя и моих врагов.
Демон! Эти твари каким-то образом проводили собственную трансформацию почвы, заставляя ее затвердевать под ногами. Нет, это не просто ожившие по чьей-то воле мертвецы, похоже, они способны к магии. Жаль, что тут нет дочурки, её неукротимое пламя было бы куда уместней иллюзий и превращений, столь обожаемых её матерью, далекой от битв. Впрочем, кое что может и она.
Целью следующего заклинания стала мумия, творящая подозрительные пассы и бормочущая нечто, напоминающее заклятья. Незачем, совершенно незачем позволять заканчивать ворожбу. Впервые с губ хрупкой женщины сорвалось нечто резкое, исполненное угрозы, контрастирующее с обычным плетением мягких кружев из слов. Обращение плоти в камень очень болезненно, а полное еще и необратимо. Из причудливой каменной скульптуры уже не сделать живого человека, только лишенное жизни тело.
И заклятие и вправду очень удачно поразило мумию. Та вскрикнула и, запнувшись, забилась в судорогах на земле. Её тело от ступней ног быстро превращалось в камень, который стремительно покрывал её тело гранитной скорлупой. Ещё чуть-чуть и она уже замерла неподвижной бесформенной каменной массой.
- Получилось? – взволнованно осведомился генерал, он так и не нашёл в себе сил вскочить со скамьи и беспомощно взирал на поединок. – Эта штука мертва?
- Чёрта с два, - прохрипела горстка камней. – В следующий раз выбери что-нибудь побольней, - камни быстро собирались в кучу и снова приняли сначала человеческую форму, а затем и сам камень обратился в древесного вида высушенную плоть мумии. Только в этот раз мумия была немного меньше ростом, а у её ног медленно тлея, рассыпались прахом несколько кусочков плоти.
- Дорогой, - прохрипела гомункул. – Я хочу, чтобы эта тварь сдохла!
Обе мумии синхронно бросились прямо на Лию, занося лапы для удара.
Эртан толкнул мачеху назад, а сам бросился навстречу противнику. Широкий шаг - и удар наотмашь, направленный на то, чтобы отрубить голову. Однако он уже видел, как живуч противник, потому сразу же вслед за этим последовал пинок ногой, чтоб отшвырнуть тело – живое или мертвое.
- Генерал, уходите!
К сожалению как ни было велико мастерство Эртана в фехтовании, против прытких мумий оно мало помогало. Даже разрубленные почти надвое, они мгновенно затягивали свои раны, продолжая атаковать мечника с разных сторон.
Далекая от поединков Лия не могла одновременно наблюдать за противниками, пытаясь разгадать их природу, искать подходящее ситуации колдовство и при этом демонстрировать чудеса ловкости. Толчок Эртана заставил её неподабающе приземлиться на мягкое место, наступив на длинный подол платья, и раздосадованно зашипеть. Грубый недомерок! Она была уверена, что все то же самое можно было бы проделать куда мягче и почтительней, а он предпочел швырнуть её на землю! Впрочем, для разборок сейчас не время.
Подниматься на ноги магесса не стала, колдовать, один демон, можно и сидя, а на счету каждая секунда. Долгие годы, проведенные за теоретическими исследованиями, сейчас оказались как нельзя кстати. Если она верно поняла природу этих существ, то у них есть шанс.
(те же)
Ключевые слова, завершающие произнесенное загодя заклинание, едва слышно слетели с губ магички. Мгновение - и вот земля между атакующими и магессой начала предательски проваливаться, грозя утянуть вглубь, во мрак преисподней.
Эльфийка с яростным воплем было провалилась почти по самую шею, но обе мумии даже не сбавили скорости. А безликая ещё и потянула за тонкую цепочку, которая крепилась к огромному шипастому ошейнику на шее у эльфийки и силой выдернула её из топи, бросив прямо на волшебницу.
Наконец-то Эртан поверил в жуткую реальность происходящего, у него мелькнула злорадная мысль – «маркиз доигрался», и тут же уступила место необходимости защищать свою жизнь.
Хорошо, что меч был при нем, плохо, что не было ничего больше. Он выхватил клинок из ножен и, шагнув вперед, с размаху рубанул прямо между глаз оскаленного лица летящей эльфийки – в воздухе увернуться почти невозможно.
Удар пришелся прямо в цель, обрызгав Эртана кровью с головы до ног. Тело девушки, неестественно изогнувшееся в полете, рухнуло всего в нескольких шагах cзади. Тем временем две других мумии быстро обходили его и Лию по кругу. Та, что была с лицом, медленно вытянула из левой руки лучевую кость, превращая её в кинжал. А вторая всё это время на бегу складывала руками, какие странные и непонятные знаки, а её губы беззвучно шевелились, будто она читала какую-то молитву.
- Да будет со мной милость твоя, Лорд Битвы, - прошептал офицер своему клинку. Скажи оружию – и Темпус услышит тебя. – Тебе – кровь моя и моих врагов.
Демон! Эти твари каким-то образом проводили собственную трансформацию почвы, заставляя ее затвердевать под ногами. Нет, это не просто ожившие по чьей-то воле мертвецы, похоже, они способны к магии. Жаль, что тут нет дочурки, её неукротимое пламя было бы куда уместней иллюзий и превращений, столь обожаемых её матерью, далекой от битв. Впрочем, кое что может и она.
Целью следующего заклинания стала мумия, творящая подозрительные пассы и бормочущая нечто, напоминающее заклятья. Незачем, совершенно незачем позволять заканчивать ворожбу. Впервые с губ хрупкой женщины сорвалось нечто резкое, исполненное угрозы, контрастирующее с обычным плетением мягких кружев из слов. Обращение плоти в камень очень болезненно, а полное еще и необратимо. Из причудливой каменной скульптуры уже не сделать живого человека, только лишенное жизни тело.
И заклятие и вправду очень удачно поразило мумию. Та вскрикнула и, запнувшись, забилась в судорогах на земле. Её тело от ступней ног быстро превращалось в камень, который стремительно покрывал её тело гранитной скорлупой. Ещё чуть-чуть и она уже замерла неподвижной бесформенной каменной массой.
- Получилось? – взволнованно осведомился генерал, он так и не нашёл в себе сил вскочить со скамьи и беспомощно взирал на поединок. – Эта штука мертва?
- Чёрта с два, - прохрипела горстка камней. – В следующий раз выбери что-нибудь побольней, - камни быстро собирались в кучу и снова приняли сначала человеческую форму, а затем и сам камень обратился в древесного вида высушенную плоть мумии. Только в этот раз мумия была немного меньше ростом, а у её ног медленно тлея, рассыпались прахом несколько кусочков плоти.
- Дорогой, - прохрипела гомункул. – Я хочу, чтобы эта тварь сдохла!
Обе мумии синхронно бросились прямо на Лию, занося лапы для удара.
Эртан толкнул мачеху назад, а сам бросился навстречу противнику. Широкий шаг - и удар наотмашь, направленный на то, чтобы отрубить голову. Однако он уже видел, как живуч противник, потому сразу же вслед за этим последовал пинок ногой, чтоб отшвырнуть тело – живое или мертвое.
- Генерал, уходите!
К сожалению как ни было велико мастерство Эртана в фехтовании, против прытких мумий оно мало помогало. Даже разрубленные почти надвое, они мгновенно затягивали свои раны, продолжая атаковать мечника с разных сторон.
Далекая от поединков Лия не могла одновременно наблюдать за противниками, пытаясь разгадать их природу, искать подходящее ситуации колдовство и при этом демонстрировать чудеса ловкости. Толчок Эртана заставил её неподабающе приземлиться на мягкое место, наступив на длинный подол платья, и раздосадованно зашипеть. Грубый недомерок! Она была уверена, что все то же самое можно было бы проделать куда мягче и почтительней, а он предпочел швырнуть её на землю! Впрочем, для разборок сейчас не время.
Подниматься на ноги магесса не стала, колдовать, один демон, можно и сидя, а на счету каждая секунда. Долгие годы, проведенные за теоретическими исследованиями, сейчас оказались как нельзя кстати. Если она верно поняла природу этих существ, то у них есть шанс.
(те же)
Непроницаемая для магии сфера была среди заготовок Лии, вот только места в ней не хватило бы всем. На ходу меняя некоторые части заклинания, женщина прочертила в воздухе круг. Очень многие колдуны попадались на том, что их антимагический барьер представлял из себя некое подобие крепостной стены. И так же как крепостную стену, его можно было перелететь, или сделать подкоп. Барьер Лии имел форму сферы, не позволяя враждебной магии пролиться дождем, или ударить из-под земли.
Барьер серебристым сиянием вспыхнул вокруг того места, где всё ещё застыл в оцепенении генерал Дюга.
Оказавшаяся ближе всех к барьеру мумия тут же с яростным криком отскочила в сторону. Да! Сработало!
- Эртан, к генералу, быстро! - торжествующая магесса пропустила тот миг, когда тело эльфийки вновь поднялось и бросилось в атаку. Когда невооруженная рука пронзила ребра, словно крупный жук попавшуюся на пути паутинку, и вышла из тела Лии с другой стороны с куском легкого в руке, женщина коротко и страшно закричала.
На пурпурной одежде Эртана кровь из пары неглубоких ран казалась лишь оттенками ткани, мастерством портного или игрой света. Он уже понял, что врагов нельзя победить простым железом, но ничего другого, как сражаться, не оставалось. Глаза бешено горели, когда офицер очередной раз пластал мумий. Когда-то Тиа говорила, что любая восстановительная способность имеет предел, и он дойдет до него. Когда неживой противник внезапно отшатнулся, словно его отбросил удар во много раз сильнее человеческого, Неймас обернулся на окрик мачехи, но среагировать на бросок тоже не успел.
Клинок упал на шею эльфийки, словно вырываясь из рук, будто Темпус действительно направлял его или он направлял силу бога, отсекая голову – но помочь женщине это уже не могло. Все, что мог офицер – это потянуть Лию к серебристому сиянию вокруг генерала, на край которого наткнулась мумия. Он знал, что такая рана смертельна, если немедленно не окажется рядом целитель, но оставить еще живое человека, который сражался рядом с ним, было нельзя.
Похоже, расчёт оказался верным и мумии не могли проникнуть за пределы магического круга. А это давало надежду.
- Дорогой, они больше не хотят с нами играть! – капризным голосом завыла безликая. – А я так хотел заполучить личико этой магички.
- Долго они так не просидят, дорогая, - успокоила её другая мумия. – Как только… - начал, было, он, но тут же осекся. Из особняка донесся дикий вопль, заставивший содрогнуться даже полуоглушенную Гнева. – Похоже, Похоть уже начал процесс трансформации, - проскрежетал он. – Кажется, вам повезло, хумансы. Нам нужно спешить. Не волнуйтесь, мы скоро вернемся за вами. Айрис, Гнев! За мной! Пора захлопнуть гигантскую мышеловку.
Трансформации? Похоть? Ее тут было много, но сейчас, как и Гнев – это прозвенело именами. Сейчас, однако, слова едва коснулись сознания Эртана, зацепившись где-то, как репей за одежду. А главным, единственно важным было одно, дававшее надежду – они уходят! Неважно, куда, неважно, зачем, но уходят. Однако, он пока стоял с мечом, держа его перед собой обеими руками. Тень от лезвия перечеркивала лицо. Вдруг сфера падет – это означало бы, что кончилось заклинание или умерла Лия... К тому же, всё могло оказаться уловкой.
Каждый вздох, казалось, добавлял новые краски в поистине богатую палитру боли, но не дышать не получалось. С каждым новым вдохом раздавалось мерзкое бульканье и рот наполнялся кровью. Пожалуй сейчас она бы не смогла произнести ни единого заклинания - даже дыхание вызывал агонию, а уж произнести связно несколько слов, не прерывая их стоном или хрипом, вряд ли бы вышло. Но любые слова можно заменить жестами, а заклинание произнести беззвучно. Это гораздо сложнее и дольше, но другого шанса просто не было. Жаль она никогда особенно не интересовалась целительством.
Подрагивающие пальцы женщины начали порхать, вычерчивая в воздухе незримые символы. Привычные движения успокаивали, позволяя сосредоточиться на чем-то кроме боли, сбежать от нее. Той же цели служило и творимое заклинание. Иллюзии бывают разными. Простые, доступные даже студиозусу, волшебные фейерверки, сквозь которые можно безбоязенно пройти. Более сложные, сопровождаемые звуками. Мастера способны создавать те, что можно осязать... Особой гордостью Лии были иллюзии, способные воздействовать на восприятие человека настолько, чтобы обмануть его чувства. Или свои. В жизни бывает немало моментов, когда хочется отрешиться от происходящего, заставить себя ощутить то, о чем мечтаешь в эту минуту. Изнывая от жары, можно спастись в иллюзию прохладного летнего ливня, страдая от холода - погрузиться в летний зной, напоенный ароматами трав. А истекая кровью вполне уместно сбежать в иллюзию здорового сильного тела, не знакомого с таким явлением, как страдания.
(Те же, там же)
Барьер серебристым сиянием вспыхнул вокруг того места, где всё ещё застыл в оцепенении генерал Дюга.
Оказавшаяся ближе всех к барьеру мумия тут же с яростным криком отскочила в сторону. Да! Сработало!
- Эртан, к генералу, быстро! - торжествующая магесса пропустила тот миг, когда тело эльфийки вновь поднялось и бросилось в атаку. Когда невооруженная рука пронзила ребра, словно крупный жук попавшуюся на пути паутинку, и вышла из тела Лии с другой стороны с куском легкого в руке, женщина коротко и страшно закричала.
На пурпурной одежде Эртана кровь из пары неглубоких ран казалась лишь оттенками ткани, мастерством портного или игрой света. Он уже понял, что врагов нельзя победить простым железом, но ничего другого, как сражаться, не оставалось. Глаза бешено горели, когда офицер очередной раз пластал мумий. Когда-то Тиа говорила, что любая восстановительная способность имеет предел, и он дойдет до него. Когда неживой противник внезапно отшатнулся, словно его отбросил удар во много раз сильнее человеческого, Неймас обернулся на окрик мачехи, но среагировать на бросок тоже не успел.
Клинок упал на шею эльфийки, словно вырываясь из рук, будто Темпус действительно направлял его или он направлял силу бога, отсекая голову – но помочь женщине это уже не могло. Все, что мог офицер – это потянуть Лию к серебристому сиянию вокруг генерала, на край которого наткнулась мумия. Он знал, что такая рана смертельна, если немедленно не окажется рядом целитель, но оставить еще живое человека, который сражался рядом с ним, было нельзя.
Похоже, расчёт оказался верным и мумии не могли проникнуть за пределы магического круга. А это давало надежду.
- Дорогой, они больше не хотят с нами играть! – капризным голосом завыла безликая. – А я так хотел заполучить личико этой магички.
- Долго они так не просидят, дорогая, - успокоила её другая мумия. – Как только… - начал, было, он, но тут же осекся. Из особняка донесся дикий вопль, заставивший содрогнуться даже полуоглушенную Гнева. – Похоже, Похоть уже начал процесс трансформации, - проскрежетал он. – Кажется, вам повезло, хумансы. Нам нужно спешить. Не волнуйтесь, мы скоро вернемся за вами. Айрис, Гнев! За мной! Пора захлопнуть гигантскую мышеловку.
Трансформации? Похоть? Ее тут было много, но сейчас, как и Гнев – это прозвенело именами. Сейчас, однако, слова едва коснулись сознания Эртана, зацепившись где-то, как репей за одежду. А главным, единственно важным было одно, дававшее надежду – они уходят! Неважно, куда, неважно, зачем, но уходят. Однако, он пока стоял с мечом, держа его перед собой обеими руками. Тень от лезвия перечеркивала лицо. Вдруг сфера падет – это означало бы, что кончилось заклинание или умерла Лия... К тому же, всё могло оказаться уловкой.
Каждый вздох, казалось, добавлял новые краски в поистине богатую палитру боли, но не дышать не получалось. С каждым новым вдохом раздавалось мерзкое бульканье и рот наполнялся кровью. Пожалуй сейчас она бы не смогла произнести ни единого заклинания - даже дыхание вызывал агонию, а уж произнести связно несколько слов, не прерывая их стоном или хрипом, вряд ли бы вышло. Но любые слова можно заменить жестами, а заклинание произнести беззвучно. Это гораздо сложнее и дольше, но другого шанса просто не было. Жаль она никогда особенно не интересовалась целительством.
Подрагивающие пальцы женщины начали порхать, вычерчивая в воздухе незримые символы. Привычные движения успокаивали, позволяя сосредоточиться на чем-то кроме боли, сбежать от нее. Той же цели служило и творимое заклинание. Иллюзии бывают разными. Простые, доступные даже студиозусу, волшебные фейерверки, сквозь которые можно безбоязенно пройти. Более сложные, сопровождаемые звуками. Мастера способны создавать те, что можно осязать... Особой гордостью Лии были иллюзии, способные воздействовать на восприятие человека настолько, чтобы обмануть его чувства. Или свои. В жизни бывает немало моментов, когда хочется отрешиться от происходящего, заставить себя ощутить то, о чем мечтаешь в эту минуту. Изнывая от жары, можно спастись в иллюзию прохладного летнего ливня, страдая от холода - погрузиться в летний зной, напоенный ароматами трав. А истекая кровью вполне уместно сбежать в иллюзию здорового сильного тела, не знакомого с таким явлением, как страдания.
(Те же, там же)
С последним пассом Лия не сдержала стона наслаждения. Куда там ласкам мужчин до этого божественного блаженства, когда разрывающая плоть мука уходит... Вот только израненное тело, даже обманутое искусной иллюзией, требовало помощи. Все, на что хватило магессы - это короткое лечебное заклятие, худо-бедно остановившее кровь и подживившее разодранную плоть. Воздух в чудовищной ране сгустился в какую-то гибкую субстанцию, закрывшую отверстие, отчего Лия стала похожа на поломанную куклу, которой сердобольные дети замазали дыру воском. Боги, только бы дотянуть до сильного целителя...
Они ушли, и офицер услышал сладострастный звук. Неужто кто-то из гостей все это время не прекращал своего «дела» прямо у него за спиной? Он обернулся – и удивление заставило чуть смягчиться жестокую, каменную маску бойца. Мачеха уже сидела на земле и выглядела не так уж плоха для человека, грудь которого даже не проткнули клинком, а грубо и жестоко разорвали.
- Не знал, что ты умеешь исцелять, - на сей раз «вы» было отброшено, уж очень неуместным оно было здесь и сейчас. – Надолго хватит защиты?
- А я и не умею, - едва не промурлыкала Лия, все еще шалея от эйфории ушедшей боли. - Барьера хватит не более чем на пару часов, может даже меньше - без хорошего лекаря я вряд ли проживу столько. - Блаженная улыбка на губах, буднично произносящих эти слова, придавала лицу магессы легкую сумасшедшинку.
Дарминстеру Дюга оставалось лишь сжимать кулаки в приступе бессильной ярости. Старое и немощное тело могло даже помочь ему подняться на ноги, не говоря уже о том, чтобы вернуться в здание, чтобы вытащить оттуда свою жену.
- Мы должны позвать сюда Драконов, - прохрипел он, не в силах даже склониться к женщине, которая спасла ему жизнь. Проклятые протезы этого не позволяли. – Лие нужен лекарь, и как можно быстрее. Да и люди внутри. Они в опасности. Но одни мы не справимся. Простая сталь не в силах бороться с этими порождениями.
- Кстати о стали, - оживилась магесса. - Эртан, дай мне оружие, кажется, я понимаю, как вредить этим тварям.
- Хватит сил и времени? – он протянул свой меч.
- На временное заклятие хватит, - напрягаться и брать в руки тяжелое оружие Лия не стала, просто указала на окровавленную землю рядом с собой. Эртан молча кивнул и положил меч, куда указали, присел и сам. Подвижные пальцы волшебницы вновь засновали, вычерчивая на клинке неуловимое кружево.
- Природа этого заклинания схожа с барьером, который нас окружает, - менторский тон, столь привычный магессе, в сочетании с окровавленной одеждой и слипшимися от крови же волосами, создавал чувство нереальности происходящего. Закашлявшись на середине фразы, Лия сплюнула алый сгусток и продолжила, не выказывая никаких признаков боли: - что позволит разрушать не только плоть твари, но и магические токи внутри неё. Разрубить клинком простую и грубую магическую субстанцию вроде огненного шара не получится, но нарушить сложное изделие вроде иллюзии, зомби или вот этих - вполне возможно. - Казалось волшебница сопровождала свои действия объяснениями просто по лекторской привычке, всё её внимание было сосредоточено на мече.
Не будь молодой человек выходцем из аристократической семьи – он, возможно, не понял бы почти ни слова. Но у него тоже были учителя по военному делу, манерам, танцам – и некоторые из них меряли ученость количество заумных оборотов.
- То есть я смогу убить этим магическую тварь, - уточнил он, быстро оглянувшись вокруг – опасности не было, но рука все же недалеко от рукояти меча. Зачем пояснять это сейчас?..
- Убить? Не знаю... Если бы у меня было время на исследования, материал для опытов, - глаза магессы загорелись. Она действительно любила то, чему посвятила жизнь. Любила истово, всепоглощающе, любила так, как никогда не любила ни одно живое существо. Ни родную дочь, ни её отца. - Но ты точно сможешь разить их сильнее, чем обычным оружием.
- Точно так же, как внутренности обычного человека проткнуть, так тут внутренности магические, - офицер нетерпеливо постучал пальцами по колену. Он не впервые слышал о волшебных мечах. – Сейчас главное – результат.
Судя по поведению мачехи, он даже начал сомневаться, что ее рана действительно так страшна. Не обманули ли глаза?
Если создание полноценного зачарованного оружия занимает недели и включает в себя ряд сложных ритуалов, с известными не всякому магу тонкостями, то временное усиление каким-то заклинанием требует совсем не много времени. Зато сил приходится вложить не мало. Да, получается кустарщина, которую может рассеять достаточно умелый маг, случайное сочетание заклинаний и множество непредвиденных факторов, но выбирать не приходится.
Пальцы Лии наконец замерли и она устало опустилась на траву:
- Останови это, иначе может погибнуть весь город.
- Доживите до моего возвращения, - почти приказал Эртан перед тем, как покинуть генерала и женщину, и раствориться в тревожном ночном мраке.
(та же банда, пока завершение)
Они ушли, и офицер услышал сладострастный звук. Неужто кто-то из гостей все это время не прекращал своего «дела» прямо у него за спиной? Он обернулся – и удивление заставило чуть смягчиться жестокую, каменную маску бойца. Мачеха уже сидела на земле и выглядела не так уж плоха для человека, грудь которого даже не проткнули клинком, а грубо и жестоко разорвали.
- Не знал, что ты умеешь исцелять, - на сей раз «вы» было отброшено, уж очень неуместным оно было здесь и сейчас. – Надолго хватит защиты?
- А я и не умею, - едва не промурлыкала Лия, все еще шалея от эйфории ушедшей боли. - Барьера хватит не более чем на пару часов, может даже меньше - без хорошего лекаря я вряд ли проживу столько. - Блаженная улыбка на губах, буднично произносящих эти слова, придавала лицу магессы легкую сумасшедшинку.
Дарминстеру Дюга оставалось лишь сжимать кулаки в приступе бессильной ярости. Старое и немощное тело могло даже помочь ему подняться на ноги, не говоря уже о том, чтобы вернуться в здание, чтобы вытащить оттуда свою жену.
- Мы должны позвать сюда Драконов, - прохрипел он, не в силах даже склониться к женщине, которая спасла ему жизнь. Проклятые протезы этого не позволяли. – Лие нужен лекарь, и как можно быстрее. Да и люди внутри. Они в опасности. Но одни мы не справимся. Простая сталь не в силах бороться с этими порождениями.
- Кстати о стали, - оживилась магесса. - Эртан, дай мне оружие, кажется, я понимаю, как вредить этим тварям.
- Хватит сил и времени? – он протянул свой меч.
- На временное заклятие хватит, - напрягаться и брать в руки тяжелое оружие Лия не стала, просто указала на окровавленную землю рядом с собой. Эртан молча кивнул и положил меч, куда указали, присел и сам. Подвижные пальцы волшебницы вновь засновали, вычерчивая на клинке неуловимое кружево.
- Природа этого заклинания схожа с барьером, который нас окружает, - менторский тон, столь привычный магессе, в сочетании с окровавленной одеждой и слипшимися от крови же волосами, создавал чувство нереальности происходящего. Закашлявшись на середине фразы, Лия сплюнула алый сгусток и продолжила, не выказывая никаких признаков боли: - что позволит разрушать не только плоть твари, но и магические токи внутри неё. Разрубить клинком простую и грубую магическую субстанцию вроде огненного шара не получится, но нарушить сложное изделие вроде иллюзии, зомби или вот этих - вполне возможно. - Казалось волшебница сопровождала свои действия объяснениями просто по лекторской привычке, всё её внимание было сосредоточено на мече.
Не будь молодой человек выходцем из аристократической семьи – он, возможно, не понял бы почти ни слова. Но у него тоже были учителя по военному делу, манерам, танцам – и некоторые из них меряли ученость количество заумных оборотов.
- То есть я смогу убить этим магическую тварь, - уточнил он, быстро оглянувшись вокруг – опасности не было, но рука все же недалеко от рукояти меча. Зачем пояснять это сейчас?..
- Убить? Не знаю... Если бы у меня было время на исследования, материал для опытов, - глаза магессы загорелись. Она действительно любила то, чему посвятила жизнь. Любила истово, всепоглощающе, любила так, как никогда не любила ни одно живое существо. Ни родную дочь, ни её отца. - Но ты точно сможешь разить их сильнее, чем обычным оружием.
- Точно так же, как внутренности обычного человека проткнуть, так тут внутренности магические, - офицер нетерпеливо постучал пальцами по колену. Он не впервые слышал о волшебных мечах. – Сейчас главное – результат.
Судя по поведению мачехи, он даже начал сомневаться, что ее рана действительно так страшна. Не обманули ли глаза?
Если создание полноценного зачарованного оружия занимает недели и включает в себя ряд сложных ритуалов, с известными не всякому магу тонкостями, то временное усиление каким-то заклинанием требует совсем не много времени. Зато сил приходится вложить не мало. Да, получается кустарщина, которую может рассеять достаточно умелый маг, случайное сочетание заклинаний и множество непредвиденных факторов, но выбирать не приходится.
Пальцы Лии наконец замерли и она устало опустилась на траву:
- Останови это, иначе может погибнуть весь город.
- Доживите до моего возвращения, - почти приказал Эртан перед тем, как покинуть генерала и женщину, и раствориться в тревожном ночном мраке.
(та же банда, пока завершение)
История о маленьком мальчике, грешнике Таунасе и фреске на потолке.
Подвал в доме Таунаса.
За три дня до происшествия в «Хмельной мидии»
- Superbia, Invidia, Gula, Luxuria, Ira, Avaritia, Acedia, - мужчина осторожно вышагивал против часовой стрелки, внимательно глядя себе под ноги. Был он худ и бледен. Лицо его прикрытое тенью слипшихся в грязные сосульки каштановых волос напоминало маску из воска. И хотя оно, несомненно, могло считаться красивым, но какое-то выражение муки, тоски и неудовлетворенности было буквально вылеплено в нём каким-то неряшливым скульптором. От чего при одном взгляде на него любому становилось не по себе.
Впрочем, не было, похоже, что этого человека, что-либо заботило сейчас. Он осторожно ступал от одного сегмента к другому, каждый раз, подолгу останавливаясь и что-то бормоча себе под нос.
- Этот рисунок…, - шептал он. - Семь сегментов. В каждом слово. И ключ. Ключ ко всему, Марк, - мужчина, наконец, остановился посредине расстеленной на полу фрески и прикоснулся ладонью к изображению потрясающего мешком со златом мужчины. - Я хочу, чтобы ты вспомнил всё. Каждую деталь того дня….
Мальчик шумно выдохнул, поморщился:
- Она всегда рядом. Все время такое странное чувство, что…- Марк замялся, подбирая слова - что моя сестра живет через меня. Вот, допустим, тот кувшин с водой. Я очень хотел пить, мне было жарко, а на столе стоял кувшин. Воды там было не очень много, так что я выпил его залпом. И, понимаете, жажда не пропала, как будто пил и не я вовсе. Тут я услышал, как Марта смеется, и все понял. Знаете, наверное это из-за того, что я не оставил на дне ни капли, не поделился. Но с кем мне делиться!? С ней, с мертвой? Глупо все это, неправильно. А тот день… - лицо паренька посерело - Все было как обычно. Папаша с утра отправился клянчить деньги в долг у соседей, мама кормила с ложечки пустоту, приговаривая «Поешь, доченька, это поможет быстрее поправиться». Мне надоело наблюдать за ней, и я пошел на прогулку. Слонялся по улицам, заглядывал в окна, а потом Або выскочил из-за угла и давай кричать, что я сынок чокнутой и пьяницы. Предатель! Мы же с ним дружили! Я рассердился, побежал домой. Марта ждала меня на пороге…
Некоторые воспоминания намного живее неустойчивого, вечно бегущего за будущим, настоящего. Закрывать глаза, чтобы представить? Зачем? Живая картинка и так быстро вытесняет зыбкую, мимолетную реальность.
Сестра сидела на крылечке и расчесывала детским гребешком свои пушистые светлые волосы. Она выглядела счастливой. Марта достала из кармашка маленькое зеркальце, подаренное когда-то матерью, посмотрела на свое отражение и осталась довольна результатом. Девочка разложила зеркальце и гребень по карманам и только потом изволила заметить Марка.
- Привет, старший брат.
- Отстань! Душу я тебе сожрать не дам. Болтать с тобой я тоже не хочу, посторонись! - лицо паренька порозовело от досады и смущения – мелюзга наверняка заметит, что он расстроен, и начнет доставать расспросами. Девочка гаденько улыбнулась, отчего ее личико стало очень неприятным, отталкивающим:
- Ух, какой ты сердитый! Кому-то подарили игрушечную карету? Музыкальную шкатулку? Книжку с картинками? Или набор оловянных солдатиков? - ехидно поинтересовалась она.
- Ага, подарили, конечно. Даже троллю понятно, чего ты добиваешься…не выйдет! Я у тебя попрошу что-нибудь, а ты меня р-раз! Нашла дурака… - голос не слушался, во рту пересохло. Марк угрюмо сверлил взглядом пушистое белое облачко, единственное на всю небесную ширь. Оно было похоже на те воздушные, тающие во рту сладости, которые специально готовил по праздникам Добряк, местный повар. Небесное пирожное дразнило мальчишку, смотреть на него было неприятно. Однако Марк решил, что лучше глазеть на облако, чем на собственный ночной кошмар. Марта засмеялась:
- Да ты не бойся, братик - умирать совсем не больно.
- А вот жить паршиво…Особенно, если ты сынок «пропойцы» и «чокнутой». Из-за них меня дразнят все пацаны в округе. Не хочу, не хочу таких родителей! - Брат с полминуты молчал, что-то вычисляя в уме. - Знаешь…дайка мне тот кинжал из сна. Он же поменьше башни, а значит, ты от моей души только маленький кусочек откусишь. Меняемся, я не жадный.
Девочка очень серьезно посмотрела на брата:
- Как пожелаешь, братик, - серьезно произнесла она и протянула ему тот кинжал, о котором он просил.
- Э! Ты что мне подсунула!? Ты где это достала?.. - Мальчишка с криком отшатнулся. Кап. Кап-кап. Лезвие оружия было запачкано какой-то буро-красной жидкостью, тяжелые капли ритмично срывались вниз, на крыльцо. Кап-кап. Странный запах повис в воздухе, вызывая безотчетную тревогу. Пахло кровью.
Марта скромно спрятала руки под белый накрахмаленный передник, опустила взор, и, тонко улыбнувшись, произнесла:
- Все, как ты просил, братик: кинжал и нет больше «чокнутой» и «пропойцы».
Мальчик, прислонившись к стене, задумчиво вертел в руках серебряную ложку – единственное «наследство», оставшееся от родителей. Она каким-то загадочным образом оказалась у него в кармане.
- Я нашел их обоих мертвыми. Отец лежал в погребе с перерезанным горлом, кругом были осколки, вино, кровь. Мать была…она…не помню. Я пошел в свою комнату или нет, на чердак…не могу вспомнить, что дальше. Потом я начал кашлять, стало душно. Я вышел на улицу. Оказалось, что наш дом горит. Дальше вы все знаете, я шел по дороге. Папа и мама умерли, не оставили мне ничего. Ложку только…Вот, - глухо бросил Марк напоследок. Ему больше не хотелось ни о чем говорить. Он вообще теперь никогда и ничего не будет рассказывать.
- Отлично, малыш, отлично, - ладонь Таунаса легла на голову Марка и потрепала его по волосам. – Ты правильно сделал, что пришёл ко мне, - мужчина отступил на шаг и провёл ладонью над рисунком на земле. – Не волнуйся, теперь ты в безопасности от своей сестры. Я найду способ изловить её. А потом мы вместе найдем остальных…. И покончим с ними. Во имя благой цели, - зрачки мужчины на миг закатились за веки, а белки стало медленно затягивать кровавой пленкой.
Таунас что-то зашептал и ещё раз провёл ладонью над рисунком.
- Смотри, малыш, этот рисунок ответ. Скоро мы всё узнаем и будем действовать. А пока. Ты должен помочь мне с маленьким дельцем. Ты должен увидеть место, где нарисован оригинал этой картины...
Марк хотел было ляпнуть «А что мне за это будет?», но раздумал, глянув на мутно-красные глаза мага. Мальчишка понятия не имел, что нужно делать, но спросить не решался, а медлить с ответом побаивался. Отчаявшись, он решил немного приврать – авось колдун не заметит.
- Я…я вижу кирпичи. Много старых кирпичей. Они…постойте, это здание! На жилой дом не похоже, должно быть, это храм какого-то бога. Стены трещинами покрыты, как наш погреб паутиной, пола нет, один песок, ну, мох кое где… - Марк уже не знал, лжет он или нет. Слишком уверенно звучал его собственный голос, слишком назойливо маячила перед его внутренним взором странная картинка, возникшая будто бы на пустом месте, - а еще там потолок такой…ну…куполом. О! И рисунок я вижу, на самом верху. Странно. Весь храм того и гляди развалится, а фреска эта ваша как будто вчера сделана, яркая такая, чистенькая.
- Хорошо, Малыш, хорошо, - довольным голосом шептал у Марка над ухом Таунас. - А теперь я хочу, чтобы ты вышел из храма и сказал, что видишь вокруг. Ты должен воспарить над ним. И увидеть дорогу….
- Эй, как я могу воспарить, если я…о-ох. Что это? Как это!? - Шершавая и грубая кладка стены выглядела такой настоящей. Казалось, что если к ней прикоснуться, она не растворится сновидением, а ответит ровным, чуточку жгущим холодом. Здесь был шум деревьев, крики птиц. Там был сумрачный подвал. Две реальности легли накрест, а в центре сияла она – фреска. Маленькие нарисованные фигурки, танцуя, облепили потолок, а странный человек, помещенный в центр изображения, взирал на Марка печально, пристально, сверху вниз. Мальчик сделал шаг.
- Там впереди арка, выход, что ли. Петли дверные есть, правда ржавые, а самой двери и в помине нету. Запах непонятный кругом. Это здесь или там, у вас? Пахнет чем-то сладким, древесным, смолистым вроде даже. Пряное что-то. Я выхожу. Ого, да это же в самой чаще!.. И дороги тут нет, только заросшая тропка. Вижу сухое дерево, к нему прибита доска – на ней большой крест и еще другие знаки. Сейчас получше рассмотрю. Нет! Отцепитесь от меня! Не трогайте!..
Бесформенные лоскуты мрака сочились из-под корней вековых деревьев, выныривали из старых дупл, черной рекой текли сквозь высокую траву. Тени напали одновременно, с разных сторон. Их прикосновение было резким, холодным, режущим. Марк бился и кричал, чувствуя, как десятки безглазых голов с огромными ртами пожирают его тело, топят его в глухой и вечной пустоте.
«Совсем ещё мальчишка, но даже он уже пропитан Грехом настолько, что смог породить его…,» Таунас поморщился, глядя на спящего Марка. «Всего лишь ребёнок»
Он быстро шёл по грязным портовым улочкам, то и дело, ныряя в какой-нибудь лаз в заборах, проскальзывая между немыслимо узкими проулками и, наконец, остановился на небольшом пятачке среди заброшенных складов.
- Так значит, ваш хозяин послал вас по следу? – усмехнулся он. – Неужели он так и не понял, что вам жалким подделкам не справиться со мной?
- А мы и не надеялись справиться с тобой, Грешник Таунас, Мастер Печатей, - несколько фигур закутанных в плащи по самые макушки возникли практически из ниоткуда, окружив мага. – Хозяин просто хотел проверить твою силу!
Они напали одновременно. И когда через четверть часа Таунас выскочил из проулка, отряхиваясь на ходу, их останки также одновременно превратились лишь в кучки сырой глины.
Фреска (художник: Иероним Босх. В оригинале картина называется:Семь Грехов и Четыре последние вещи) тут
Писалось с Бесс и Арчи.
Подвал в доме Таунаса.
За три дня до происшествия в «Хмельной мидии»
- Superbia, Invidia, Gula, Luxuria, Ira, Avaritia, Acedia, - мужчина осторожно вышагивал против часовой стрелки, внимательно глядя себе под ноги. Был он худ и бледен. Лицо его прикрытое тенью слипшихся в грязные сосульки каштановых волос напоминало маску из воска. И хотя оно, несомненно, могло считаться красивым, но какое-то выражение муки, тоски и неудовлетворенности было буквально вылеплено в нём каким-то неряшливым скульптором. От чего при одном взгляде на него любому становилось не по себе.
Впрочем, не было, похоже, что этого человека, что-либо заботило сейчас. Он осторожно ступал от одного сегмента к другому, каждый раз, подолгу останавливаясь и что-то бормоча себе под нос.
- Этот рисунок…, - шептал он. - Семь сегментов. В каждом слово. И ключ. Ключ ко всему, Марк, - мужчина, наконец, остановился посредине расстеленной на полу фрески и прикоснулся ладонью к изображению потрясающего мешком со златом мужчины. - Я хочу, чтобы ты вспомнил всё. Каждую деталь того дня….
Мальчик шумно выдохнул, поморщился:
- Она всегда рядом. Все время такое странное чувство, что…- Марк замялся, подбирая слова - что моя сестра живет через меня. Вот, допустим, тот кувшин с водой. Я очень хотел пить, мне было жарко, а на столе стоял кувшин. Воды там было не очень много, так что я выпил его залпом. И, понимаете, жажда не пропала, как будто пил и не я вовсе. Тут я услышал, как Марта смеется, и все понял. Знаете, наверное это из-за того, что я не оставил на дне ни капли, не поделился. Но с кем мне делиться!? С ней, с мертвой? Глупо все это, неправильно. А тот день… - лицо паренька посерело - Все было как обычно. Папаша с утра отправился клянчить деньги в долг у соседей, мама кормила с ложечки пустоту, приговаривая «Поешь, доченька, это поможет быстрее поправиться». Мне надоело наблюдать за ней, и я пошел на прогулку. Слонялся по улицам, заглядывал в окна, а потом Або выскочил из-за угла и давай кричать, что я сынок чокнутой и пьяницы. Предатель! Мы же с ним дружили! Я рассердился, побежал домой. Марта ждала меня на пороге…
Некоторые воспоминания намного живее неустойчивого, вечно бегущего за будущим, настоящего. Закрывать глаза, чтобы представить? Зачем? Живая картинка и так быстро вытесняет зыбкую, мимолетную реальность.
Сестра сидела на крылечке и расчесывала детским гребешком свои пушистые светлые волосы. Она выглядела счастливой. Марта достала из кармашка маленькое зеркальце, подаренное когда-то матерью, посмотрела на свое отражение и осталась довольна результатом. Девочка разложила зеркальце и гребень по карманам и только потом изволила заметить Марка.
- Привет, старший брат.
- Отстань! Душу я тебе сожрать не дам. Болтать с тобой я тоже не хочу, посторонись! - лицо паренька порозовело от досады и смущения – мелюзга наверняка заметит, что он расстроен, и начнет доставать расспросами. Девочка гаденько улыбнулась, отчего ее личико стало очень неприятным, отталкивающим:
- Ух, какой ты сердитый! Кому-то подарили игрушечную карету? Музыкальную шкатулку? Книжку с картинками? Или набор оловянных солдатиков? - ехидно поинтересовалась она.
- Ага, подарили, конечно. Даже троллю понятно, чего ты добиваешься…не выйдет! Я у тебя попрошу что-нибудь, а ты меня р-раз! Нашла дурака… - голос не слушался, во рту пересохло. Марк угрюмо сверлил взглядом пушистое белое облачко, единственное на всю небесную ширь. Оно было похоже на те воздушные, тающие во рту сладости, которые специально готовил по праздникам Добряк, местный повар. Небесное пирожное дразнило мальчишку, смотреть на него было неприятно. Однако Марк решил, что лучше глазеть на облако, чем на собственный ночной кошмар. Марта засмеялась:
- Да ты не бойся, братик - умирать совсем не больно.
- А вот жить паршиво…Особенно, если ты сынок «пропойцы» и «чокнутой». Из-за них меня дразнят все пацаны в округе. Не хочу, не хочу таких родителей! - Брат с полминуты молчал, что-то вычисляя в уме. - Знаешь…дайка мне тот кинжал из сна. Он же поменьше башни, а значит, ты от моей души только маленький кусочек откусишь. Меняемся, я не жадный.
Девочка очень серьезно посмотрела на брата:
- Как пожелаешь, братик, - серьезно произнесла она и протянула ему тот кинжал, о котором он просил.
- Э! Ты что мне подсунула!? Ты где это достала?.. - Мальчишка с криком отшатнулся. Кап. Кап-кап. Лезвие оружия было запачкано какой-то буро-красной жидкостью, тяжелые капли ритмично срывались вниз, на крыльцо. Кап-кап. Странный запах повис в воздухе, вызывая безотчетную тревогу. Пахло кровью.
Марта скромно спрятала руки под белый накрахмаленный передник, опустила взор, и, тонко улыбнувшись, произнесла:
- Все, как ты просил, братик: кинжал и нет больше «чокнутой» и «пропойцы».
Мальчик, прислонившись к стене, задумчиво вертел в руках серебряную ложку – единственное «наследство», оставшееся от родителей. Она каким-то загадочным образом оказалась у него в кармане.
- Я нашел их обоих мертвыми. Отец лежал в погребе с перерезанным горлом, кругом были осколки, вино, кровь. Мать была…она…не помню. Я пошел в свою комнату или нет, на чердак…не могу вспомнить, что дальше. Потом я начал кашлять, стало душно. Я вышел на улицу. Оказалось, что наш дом горит. Дальше вы все знаете, я шел по дороге. Папа и мама умерли, не оставили мне ничего. Ложку только…Вот, - глухо бросил Марк напоследок. Ему больше не хотелось ни о чем говорить. Он вообще теперь никогда и ничего не будет рассказывать.
- Отлично, малыш, отлично, - ладонь Таунаса легла на голову Марка и потрепала его по волосам. – Ты правильно сделал, что пришёл ко мне, - мужчина отступил на шаг и провёл ладонью над рисунком на земле. – Не волнуйся, теперь ты в безопасности от своей сестры. Я найду способ изловить её. А потом мы вместе найдем остальных…. И покончим с ними. Во имя благой цели, - зрачки мужчины на миг закатились за веки, а белки стало медленно затягивать кровавой пленкой.
Таунас что-то зашептал и ещё раз провёл ладонью над рисунком.
- Смотри, малыш, этот рисунок ответ. Скоро мы всё узнаем и будем действовать. А пока. Ты должен помочь мне с маленьким дельцем. Ты должен увидеть место, где нарисован оригинал этой картины...
Марк хотел было ляпнуть «А что мне за это будет?», но раздумал, глянув на мутно-красные глаза мага. Мальчишка понятия не имел, что нужно делать, но спросить не решался, а медлить с ответом побаивался. Отчаявшись, он решил немного приврать – авось колдун не заметит.
- Я…я вижу кирпичи. Много старых кирпичей. Они…постойте, это здание! На жилой дом не похоже, должно быть, это храм какого-то бога. Стены трещинами покрыты, как наш погреб паутиной, пола нет, один песок, ну, мох кое где… - Марк уже не знал, лжет он или нет. Слишком уверенно звучал его собственный голос, слишком назойливо маячила перед его внутренним взором странная картинка, возникшая будто бы на пустом месте, - а еще там потолок такой…ну…куполом. О! И рисунок я вижу, на самом верху. Странно. Весь храм того и гляди развалится, а фреска эта ваша как будто вчера сделана, яркая такая, чистенькая.
- Хорошо, Малыш, хорошо, - довольным голосом шептал у Марка над ухом Таунас. - А теперь я хочу, чтобы ты вышел из храма и сказал, что видишь вокруг. Ты должен воспарить над ним. И увидеть дорогу….
- Эй, как я могу воспарить, если я…о-ох. Что это? Как это!? - Шершавая и грубая кладка стены выглядела такой настоящей. Казалось, что если к ней прикоснуться, она не растворится сновидением, а ответит ровным, чуточку жгущим холодом. Здесь был шум деревьев, крики птиц. Там был сумрачный подвал. Две реальности легли накрест, а в центре сияла она – фреска. Маленькие нарисованные фигурки, танцуя, облепили потолок, а странный человек, помещенный в центр изображения, взирал на Марка печально, пристально, сверху вниз. Мальчик сделал шаг.
- Там впереди арка, выход, что ли. Петли дверные есть, правда ржавые, а самой двери и в помине нету. Запах непонятный кругом. Это здесь или там, у вас? Пахнет чем-то сладким, древесным, смолистым вроде даже. Пряное что-то. Я выхожу. Ого, да это же в самой чаще!.. И дороги тут нет, только заросшая тропка. Вижу сухое дерево, к нему прибита доска – на ней большой крест и еще другие знаки. Сейчас получше рассмотрю. Нет! Отцепитесь от меня! Не трогайте!..
Бесформенные лоскуты мрака сочились из-под корней вековых деревьев, выныривали из старых дупл, черной рекой текли сквозь высокую траву. Тени напали одновременно, с разных сторон. Их прикосновение было резким, холодным, режущим. Марк бился и кричал, чувствуя, как десятки безглазых голов с огромными ртами пожирают его тело, топят его в глухой и вечной пустоте.
«Совсем ещё мальчишка, но даже он уже пропитан Грехом настолько, что смог породить его…,» Таунас поморщился, глядя на спящего Марка. «Всего лишь ребёнок»
Он быстро шёл по грязным портовым улочкам, то и дело, ныряя в какой-нибудь лаз в заборах, проскальзывая между немыслимо узкими проулками и, наконец, остановился на небольшом пятачке среди заброшенных складов.
- Так значит, ваш хозяин послал вас по следу? – усмехнулся он. – Неужели он так и не понял, что вам жалким подделкам не справиться со мной?
- А мы и не надеялись справиться с тобой, Грешник Таунас, Мастер Печатей, - несколько фигур закутанных в плащи по самые макушки возникли практически из ниоткуда, окружив мага. – Хозяин просто хотел проверить твою силу!
Они напали одновременно. И когда через четверть часа Таунас выскочил из проулка, отряхиваясь на ходу, их останки также одновременно превратились лишь в кучки сырой глины.
Фреска (художник: Иероним Босх. В оригинале картина называется:Семь Грехов и Четыре последние вещи) тут
Писалось с Бесс и Арчи.
Вся правда о грехах
Ведущий Аккеран, в гостях Мессалина, Хигф и Тельтиар
- Именем короля Азуна Четвертого вы все арестованы, - отчеканил Эртан рефлекторно и сам подивился, насколько неестественно это прозвучало. Он шагнул вперед, отстраняя женщину, но следя за ней самым краешком глаза. Здесь и сейчас офицер не мог верить до конца никому.
Изабэль мутило. Маркиза за свою жизнь многое видела и слабостью желудка не страдала, но побоище в главной зале особняка переходило все границы и пределы. Отвернувшись и подавив несколько болезненных спазмов, Сан Сабаль наивно принялась считать от одного да ста, ожидая, что когда она закончит, то закончится и этот кошмар.
- Ха-ха-ха! – громко и заливисто рассмеялся Ламаль, запрокидывая голову назад. – Игрушечный солдатик со своей игрушечной сабелькой прибежал спасать всех, да только ты опоздал, борец за справедливость. Здесь все виновны и должны умереть. Особенно она! – ткнул он пальцем в маркизу. – Это ведь всё по её вине. Не так ли, Иза? Это ведь всё твоих рук дело?
Изабэль рывком развернулась к барону.
- Моих? – большие зеленые глаза маркизы стали больше в полтора раза, она задыхалась от давившего ее возмущения, - Я не имею к этому никакого отношения.
- О, Талос меня разрази, - артистично раскинул руки в разные стороны Ламаль и закатил глаза. – Это становиться действительно интересным, - расхохотался он. – Нет! Право если бы я не знал, что вы не выберитесь отсюда живьём, я бы с удовольствием понаблюдал за дальнейшим развитием событий. Но боюсь, придется сдернуть маски уже сейчас, дабы насладиться эффектом.
Изабэль зябко поежилась и вздрогнула от этих слов, не в силах отвести взгляд от барона, будто ожидая, что вот-вот холеный аристократ превратиться в сказочное чудовище.
- Но для начала я расскажу тебе сказочку, юный Неймас, - Ламаль остановился перед фонтаном и запусти внутрь обе руки. – Давным-давно жила одна грешница. Назовём её маркизой Сан-Сабаль. И эта дама очень любила делать детей, не хотела их заводить. И чтобы не страдать от бремя материнства она стала убивать своих нерожденых детей. Вот только судьба причудливая вещь, а возмездие порой достигает тебя в самые неожиданные моменты. И даже у кучки изувеченных мёртвых плодов найдется мститель. И Фредерико станет им.
С той стороны, где стояла маркиза послышался тихий выдох и через мгновение прекрасное аристократическое тело, затянутое в шелк, грузно повалилось на землю.
- Не торопитесь судить, - Эртан провел свободной левой рукой по виску, сбрасывая на пол крупные капли пота – было душно. – Для этого есть правосудие. А кто вы такой?
- Я Ламаль де Карло, владелец земель Карло, а также рудных шахт в Скарде и Коце. Но главное моё хобби – это коллекционирование особенных людей. Таких как вы, прекрасная маркиза и наш общий друг Фредерико, - усмехнулся барон. – И если маркиза раньше времени не хлопнулась бы в обморок, она могла бы вам рассказать, в каком виде пребывают экземпляры из моей коллекции.
Сейчас офицеру было не до Изабэль. Да и барон толковал что-то не имеющее отношение к происшедшему. В саду лежала ранена Лия, здесь были кучи убитых, и что-то надо было остановить, но что?
- Где маркиз Феннар? - меч повис в руке, напряженной, как змея перед броском, когда Эртан шагнул вперед, к барону. – Кто убил этих людей?
- Оооо, - довольно оскалился барон, всё ещё держа руки в бурлящей смолянистой жидкости наполняющей фонтанную чашу. – Ты хочешь ответов? Но удовлетворишься ли ты простым и устраивающим всех ответом или тебе нужен настоящий виновник всего происходящего?
Еще один шаг ближе к Ламалю. Время играет на него. Рано или поздно сюда прибудут Пурпурные. Время играет против него, если права Лия и что-то стрясется. За чьим плечом ты стоишь, время? Или дышишь на ухо обоим?!
- Хватит болтать, не время. Мне нужна правда.
Изабэль пришла в себя и тихо лежала на полу, не слушая разговоров. Слишком уничтожающей была правда, которую она только что осознала. Каким-то невероятным образом её мертворожденный ребенок превратился в монстра-убийцу, и силу совершать зверства дала ему именно она. Не трудно догадаться, кому он мечтает отомстить, но слишком уж длинный путь он выбрал. Суеверная маркиза свои недавние видения истолковала как знамение, как будущее, которое она должна предотвратить. Хорошо, что вокруг много осколков разбитого стекла, и в них прячется отражение Фредерико.
- А, правда, в том, - барон осторожно вытащил одну из рук, сплошь покрытую тёмной жижей, и направил на Эртана. – Что ты, юный Неймас, точно такой же как и мы. Ты в одной лодке с теми, кого собираешься призвать к правосудию. Ты Грешник. Такой же, как и мы. Как давно ты навещал могилу брата?
Эртан на миг замер, его укололо в самое сердце, и редкая седина в волосах на миг налилась холодом. Откуда он?.. Нет, при чем?! Поле близ Тилвертона закачалось острыми копьями, вонзающимися под ребра, но он преодолел себя.
– Не твое дело, - бросил Неймас сухо. – Пока мы говорим, могут произойти еще большие несчастья. Я должен предотвратить их, остальное – потом.
Он шагнул уже не к Ламалю, а в сторону проема, который вел вглубь дома. Надо найти Феннара.
- А с чего ты решил, что эти несчастья нужно предотвратить? – улыбнулся Ламаль. – Может быть, как раз таки они и есть лучшее, что могло произойти с миром? К тому же не думаю, что тебе стоит сейчас идти туда, - указал он на проход ведущий в основную залу. – Не стоит перебивать Фредерико перед основным блюдом, - он хищно улыбнулся глядя на распластавшуюся на земле маркизу.
- Вы арестованы, де Карло, лучше оставайтесь здесь.
И, перестав слушать болтливого барона, офицер зашагал к двери.
Но та открылась сама, буквально сорвалась с петель, с гулким грохотом падая на каменный пол... в том существе, что вышло из главного зала, с трудом угадывались человеческие черты. Рослая фигура едва не доставала до потолка, под обрывками одежды лоснились литые мышцы, но при этом чудовище сохраняло поистине животную гибкость и казалось весьма стройным. Из обезображенного улыбкой рта высовывался длинный язык, извивающийся подобно змее, глаза полыхали настоящим пожарищем... но хуже всего были пальцы, похожие на щупальца спрута.
Маркиза Эртан не столько узнал, сколько угадал чутьем – тот мало походил на светского красавца, который совсем недавно принимал кольцо из рук де Карло. Слова об аресте замерли на губах, став еще бессмысленнее. Офицер невольно попятился от чудовища.
Ведущий Аккеран, в гостях Мессалина, Хигф и Тельтиар
- Именем короля Азуна Четвертого вы все арестованы, - отчеканил Эртан рефлекторно и сам подивился, насколько неестественно это прозвучало. Он шагнул вперед, отстраняя женщину, но следя за ней самым краешком глаза. Здесь и сейчас офицер не мог верить до конца никому.
Изабэль мутило. Маркиза за свою жизнь многое видела и слабостью желудка не страдала, но побоище в главной зале особняка переходило все границы и пределы. Отвернувшись и подавив несколько болезненных спазмов, Сан Сабаль наивно принялась считать от одного да ста, ожидая, что когда она закончит, то закончится и этот кошмар.
- Ха-ха-ха! – громко и заливисто рассмеялся Ламаль, запрокидывая голову назад. – Игрушечный солдатик со своей игрушечной сабелькой прибежал спасать всех, да только ты опоздал, борец за справедливость. Здесь все виновны и должны умереть. Особенно она! – ткнул он пальцем в маркизу. – Это ведь всё по её вине. Не так ли, Иза? Это ведь всё твоих рук дело?
Изабэль рывком развернулась к барону.
- Моих? – большие зеленые глаза маркизы стали больше в полтора раза, она задыхалась от давившего ее возмущения, - Я не имею к этому никакого отношения.
- О, Талос меня разрази, - артистично раскинул руки в разные стороны Ламаль и закатил глаза. – Это становиться действительно интересным, - расхохотался он. – Нет! Право если бы я не знал, что вы не выберитесь отсюда живьём, я бы с удовольствием понаблюдал за дальнейшим развитием событий. Но боюсь, придется сдернуть маски уже сейчас, дабы насладиться эффектом.
Изабэль зябко поежилась и вздрогнула от этих слов, не в силах отвести взгляд от барона, будто ожидая, что вот-вот холеный аристократ превратиться в сказочное чудовище.
- Но для начала я расскажу тебе сказочку, юный Неймас, - Ламаль остановился перед фонтаном и запусти внутрь обе руки. – Давным-давно жила одна грешница. Назовём её маркизой Сан-Сабаль. И эта дама очень любила делать детей, не хотела их заводить. И чтобы не страдать от бремя материнства она стала убивать своих нерожденых детей. Вот только судьба причудливая вещь, а возмездие порой достигает тебя в самые неожиданные моменты. И даже у кучки изувеченных мёртвых плодов найдется мститель. И Фредерико станет им.
С той стороны, где стояла маркиза послышался тихий выдох и через мгновение прекрасное аристократическое тело, затянутое в шелк, грузно повалилось на землю.
- Не торопитесь судить, - Эртан провел свободной левой рукой по виску, сбрасывая на пол крупные капли пота – было душно. – Для этого есть правосудие. А кто вы такой?
- Я Ламаль де Карло, владелец земель Карло, а также рудных шахт в Скарде и Коце. Но главное моё хобби – это коллекционирование особенных людей. Таких как вы, прекрасная маркиза и наш общий друг Фредерико, - усмехнулся барон. – И если маркиза раньше времени не хлопнулась бы в обморок, она могла бы вам рассказать, в каком виде пребывают экземпляры из моей коллекции.
Сейчас офицеру было не до Изабэль. Да и барон толковал что-то не имеющее отношение к происшедшему. В саду лежала ранена Лия, здесь были кучи убитых, и что-то надо было остановить, но что?
- Где маркиз Феннар? - меч повис в руке, напряженной, как змея перед броском, когда Эртан шагнул вперед, к барону. – Кто убил этих людей?
- Оооо, - довольно оскалился барон, всё ещё держа руки в бурлящей смолянистой жидкости наполняющей фонтанную чашу. – Ты хочешь ответов? Но удовлетворишься ли ты простым и устраивающим всех ответом или тебе нужен настоящий виновник всего происходящего?
Еще один шаг ближе к Ламалю. Время играет на него. Рано или поздно сюда прибудут Пурпурные. Время играет против него, если права Лия и что-то стрясется. За чьим плечом ты стоишь, время? Или дышишь на ухо обоим?!
- Хватит болтать, не время. Мне нужна правда.
Изабэль пришла в себя и тихо лежала на полу, не слушая разговоров. Слишком уничтожающей была правда, которую она только что осознала. Каким-то невероятным образом её мертворожденный ребенок превратился в монстра-убийцу, и силу совершать зверства дала ему именно она. Не трудно догадаться, кому он мечтает отомстить, но слишком уж длинный путь он выбрал. Суеверная маркиза свои недавние видения истолковала как знамение, как будущее, которое она должна предотвратить. Хорошо, что вокруг много осколков разбитого стекла, и в них прячется отражение Фредерико.
- А, правда, в том, - барон осторожно вытащил одну из рук, сплошь покрытую тёмной жижей, и направил на Эртана. – Что ты, юный Неймас, точно такой же как и мы. Ты в одной лодке с теми, кого собираешься призвать к правосудию. Ты Грешник. Такой же, как и мы. Как давно ты навещал могилу брата?
Эртан на миг замер, его укололо в самое сердце, и редкая седина в волосах на миг налилась холодом. Откуда он?.. Нет, при чем?! Поле близ Тилвертона закачалось острыми копьями, вонзающимися под ребра, но он преодолел себя.
– Не твое дело, - бросил Неймас сухо. – Пока мы говорим, могут произойти еще большие несчастья. Я должен предотвратить их, остальное – потом.
Он шагнул уже не к Ламалю, а в сторону проема, который вел вглубь дома. Надо найти Феннара.
- А с чего ты решил, что эти несчастья нужно предотвратить? – улыбнулся Ламаль. – Может быть, как раз таки они и есть лучшее, что могло произойти с миром? К тому же не думаю, что тебе стоит сейчас идти туда, - указал он на проход ведущий в основную залу. – Не стоит перебивать Фредерико перед основным блюдом, - он хищно улыбнулся глядя на распластавшуюся на земле маркизу.
- Вы арестованы, де Карло, лучше оставайтесь здесь.
И, перестав слушать болтливого барона, офицер зашагал к двери.
Но та открылась сама, буквально сорвалась с петель, с гулким грохотом падая на каменный пол... в том существе, что вышло из главного зала, с трудом угадывались человеческие черты. Рослая фигура едва не доставала до потолка, под обрывками одежды лоснились литые мышцы, но при этом чудовище сохраняло поистине животную гибкость и казалось весьма стройным. Из обезображенного улыбкой рта высовывался длинный язык, извивающийся подобно змее, глаза полыхали настоящим пожарищем... но хуже всего были пальцы, похожие на щупальца спрута.
Маркиза Эртан не столько узнал, сколько угадал чутьем – тот мало походил на светского красавца, который совсем недавно принимал кольцо из рук де Карло. Слова об аресте замерли на губах, став еще бессмысленнее. Офицер невольно попятился от чудовища.
- А вот и наш всеобще любимый маркиз! – радостно провозгласил Ламаль, осторожно заступая обратно за фонтан. – Кажется, Фредерико уже закончил перекусывать и готов приступить к главному блюду. – Сэр Неймас, не будете ли вы так любезны, не стоять на пути у маркиза. Он может и покусать.
Безумие, полыхающее в глазах Феннара, казалось, вот-вот выплеснется наружу настоящим потоком неугасимого пламени. Тело его потекло вперед - не шагнуло, не рванулось, а именно потекло - плавно, но при этом с такой быстротой, какую редко ожидаешь от подобных гигантов. Еще какой-то миг, длиннопалая длань потянулась к Эртану - сдавить, задушить... уничтожить.
Офицер ударил бы в любом случае – даже не будь его меч зачарованным, даже окажись у него просто палка. Уж больно жуткой была эта рука, слишком напоминала змею. И слишком глубоко даже не в голову, а в саму кровь въелись рефлексы, не раз спасавшие жизнь на войне. Что есть силы он хлестким, будто веерным взмахом стегнул снизу вверх заточенной сталью па лапе.
Вывалившийся из зубастой пасти язык заметался в разные стороны - оглушительный вопль маркиза раздался спустя всего мгновение после удара, вопль боли и ярости существа, уже и отдаленно не напоминающего того человека, которым оно было совсем недавно. Зачарованный клинок Эртана перерубил предплечье Фредерико, с легкостью рассекая плоть и кости. Обрубок руки, шлепнулся на пол, а из культи фонтаном ударила кровь... и лишь самый зоркий глаз мог бы различить, как блеснуло серебро под ногами чудовища.
Что делает барон? Но поворачиваться слишком рискованно, хоть в руках Феннара и не видно оружия. Прямо за спиной не слышно шума шагов – и ладно. А теперь надо развить успех. Эртан шагнул вперед и сделал выпад, теперь целясь в грудь противнику. Война с гоблинами и троллями научила его добивать без жалости.
Не будь офицер так сосредоточен на схватке, он заметил бы, что пламя в глазах маркиза погасло - однако, разве это имело значение сейчас? Чудовище отшатнулось в сторону, прикрываясь изувеченной рукой, продолжая при этом обильно смачивать кровью пол (любой человек на его месте уже лишился бы сил от такой раны).
На мгновение пелена перед глазами маркиза словно бы подернулась, заставляя его явственно ощутить дикую жгучую боль в правой руке. Жгло просто нестерпимо и Фредерико на мгновение показалось, что кто-то внутри него дико завыл протяжным дуэтом. Но тут же ему в лицо словно вновь плеснули какой-то мутной вязкой жидкостью.
Боль снова исчезла, а у самой груди что-то дернулось и заходило ходуном.
- Убей! – раздалось в голове маркиза. – Убей и сожри!
Клинок летит все-таки быстрее, чем тела – пока хватает длины руки, радиуса круга смерти. Холодная сталь в руке Эртана догнала противника, прошила плоть на руке, не задев кости – и, не останавливаясь, вошла в грудь. И, казалось, перестала быть холодной, словно монстра пожирал изнутри огонь. Рана задымилась, а офицер, еще чуть надавив на клинок, резко выдернул его.
С очередным воплем тело маркиза отлетело назад - в груди его зияла дымящаяся дыра таких размеров, что сквозь нее можно было увидеть противоположную стену. А еще там копошилось что-то серебряное, как если бы Фредерико закусил столовым сервизом. Бледные губы вновь изогнулись в гротескной улыбке, обнажая ровные ряды острых зубов. Маркиз вскинул изувеченную руку, неуловимо для глаза меняющую форму - только что здесь была культяпка, а теперь почти от самого плеча рос широкий костяной меч без рукояти.
Чудовище подпрыгнуло, цепляясь стопами-щупальцами за стену, а затем, оттолкнувшись, понеслось на Эртана, направив клинок ему в сердце. Тот стоял на месте, словно замерев от ужаса – и лишь в последнюю минуту отпрянул вправо, так, чтоб между ними и необычным оружием оказался сам маркиз. И ударил снова – пытаясь попасть в рану, неожиданно широкую, словно Неймас не пронзил тело мечом, а вбил в него бревно. Попасть в то неведомо-жутковато-серебристое, что шевелилось там вместо сердца.
Если у нынешнего Фредерико и было сердце, то оно билось явно не там, где у обычных людей - по крайней мере клинок Эртана его не пронзил, ровно как и серебро, ползающее в открытой ране. Чудовище развернулось, не щадя собственной плоти, клочьями рассекаемой лезвием офицера, и занеся меч-руку снова двинулось на Эртана, теперь уже медленнее.
Офицер снова ударил – на этот раз по левому плечу, режущим движением и отскочил, пытаясь оказаться за спиной противника.
Зияющая дыра в теле маркиза медленно затягивалась, сверху неровными пластами нарастала кожа - безо всяких признаков внутренних органов! - плечо, куда ударил офицер покрылось костистым наплечником. Но в целом создавалось впечатление, что монстр немного убавил в росте. Костяной меч со свистом полетел в горло Эртану, маркиз даже не заботился о защите, стремясь просто убить досадную помеху. Однако, к счастью Неймаса, он не был прожженным развратником, а потому Фредерико не мог прикончить его так, как сделал это с Феннарами.
Офицер снова увернулся. Противник широко размахивался, видно, не был опытным бойцом. А потому ясно было, куда придется удар. То, что он стал меньше, давало надежду. Правда, Эртан, уже уставший немного после схватки с мумиями, чувствовал, что не выдержит до полного расчленения противника при таких темпах.
Припав на пол и пропустив удар над собой, он рубанул по ноге, надеясь свалить противника и начать кромсать, не давая подняться. Хоть бы кто-то помог! Желательно не монстру...
Тот действительно припал на колено, но тут же несколько щупалец, бывших пальцами раненой ноги обвились вокруг лезвия, попытавшись выдернуть его у Эртана, а костяной меч снова пришел в движение, на этот раз целясь в бок. Похоже, что на боль "маркиз" больше не реагировал вовсе. К счастью, выросты съеживались, касаясь зачарованной стали, словно норовили отдернуться против воли своего хозяина, и человеку удалось выдрать клинок. Впрочем, это не помогло увернуться до конца, и плечо ожгла боль – пурпур снова стал еще пурпурнее. Зарычав, офицер снова ударил в рану, не до конца заросшую, и скорее откатился, чем отскочи, пачкаясь в крови, остатках еды и напитков на полу.
Вой "Феннара" сопровождался яростным шипением расплавленного серебра, липшего к внутренностям чудовища жирными каплями. Эртан поднялся – тоже не так быстро, как вначале, но шагнул вперед, понимая, что нападение здесь – лучшая защита.
В этот миг глаза маркиза вспыхнули, взрываясь огненным фейерверком, тело его, переломившись надвое отлетело к стене, окруженное завесой едкого дыма. Оттуда доносился скрежет когтей и глухие удары об пол, заглушаемые лишь утробным рыком чудовища.
(все те же... хотя здесь в основном мы с Тельтом устроили потасовку)
Безумие, полыхающее в глазах Феннара, казалось, вот-вот выплеснется наружу настоящим потоком неугасимого пламени. Тело его потекло вперед - не шагнуло, не рванулось, а именно потекло - плавно, но при этом с такой быстротой, какую редко ожидаешь от подобных гигантов. Еще какой-то миг, длиннопалая длань потянулась к Эртану - сдавить, задушить... уничтожить.
Офицер ударил бы в любом случае – даже не будь его меч зачарованным, даже окажись у него просто палка. Уж больно жуткой была эта рука, слишком напоминала змею. И слишком глубоко даже не в голову, а в саму кровь въелись рефлексы, не раз спасавшие жизнь на войне. Что есть силы он хлестким, будто веерным взмахом стегнул снизу вверх заточенной сталью па лапе.
Вывалившийся из зубастой пасти язык заметался в разные стороны - оглушительный вопль маркиза раздался спустя всего мгновение после удара, вопль боли и ярости существа, уже и отдаленно не напоминающего того человека, которым оно было совсем недавно. Зачарованный клинок Эртана перерубил предплечье Фредерико, с легкостью рассекая плоть и кости. Обрубок руки, шлепнулся на пол, а из культи фонтаном ударила кровь... и лишь самый зоркий глаз мог бы различить, как блеснуло серебро под ногами чудовища.
Что делает барон? Но поворачиваться слишком рискованно, хоть в руках Феннара и не видно оружия. Прямо за спиной не слышно шума шагов – и ладно. А теперь надо развить успех. Эртан шагнул вперед и сделал выпад, теперь целясь в грудь противнику. Война с гоблинами и троллями научила его добивать без жалости.
Не будь офицер так сосредоточен на схватке, он заметил бы, что пламя в глазах маркиза погасло - однако, разве это имело значение сейчас? Чудовище отшатнулось в сторону, прикрываясь изувеченной рукой, продолжая при этом обильно смачивать кровью пол (любой человек на его месте уже лишился бы сил от такой раны).
На мгновение пелена перед глазами маркиза словно бы подернулась, заставляя его явственно ощутить дикую жгучую боль в правой руке. Жгло просто нестерпимо и Фредерико на мгновение показалось, что кто-то внутри него дико завыл протяжным дуэтом. Но тут же ему в лицо словно вновь плеснули какой-то мутной вязкой жидкостью.
Боль снова исчезла, а у самой груди что-то дернулось и заходило ходуном.
- Убей! – раздалось в голове маркиза. – Убей и сожри!
Клинок летит все-таки быстрее, чем тела – пока хватает длины руки, радиуса круга смерти. Холодная сталь в руке Эртана догнала противника, прошила плоть на руке, не задев кости – и, не останавливаясь, вошла в грудь. И, казалось, перестала быть холодной, словно монстра пожирал изнутри огонь. Рана задымилась, а офицер, еще чуть надавив на клинок, резко выдернул его.
С очередным воплем тело маркиза отлетело назад - в груди его зияла дымящаяся дыра таких размеров, что сквозь нее можно было увидеть противоположную стену. А еще там копошилось что-то серебряное, как если бы Фредерико закусил столовым сервизом. Бледные губы вновь изогнулись в гротескной улыбке, обнажая ровные ряды острых зубов. Маркиз вскинул изувеченную руку, неуловимо для глаза меняющую форму - только что здесь была культяпка, а теперь почти от самого плеча рос широкий костяной меч без рукояти.
Чудовище подпрыгнуло, цепляясь стопами-щупальцами за стену, а затем, оттолкнувшись, понеслось на Эртана, направив клинок ему в сердце. Тот стоял на месте, словно замерев от ужаса – и лишь в последнюю минуту отпрянул вправо, так, чтоб между ними и необычным оружием оказался сам маркиз. И ударил снова – пытаясь попасть в рану, неожиданно широкую, словно Неймас не пронзил тело мечом, а вбил в него бревно. Попасть в то неведомо-жутковато-серебристое, что шевелилось там вместо сердца.
Если у нынешнего Фредерико и было сердце, то оно билось явно не там, где у обычных людей - по крайней мере клинок Эртана его не пронзил, ровно как и серебро, ползающее в открытой ране. Чудовище развернулось, не щадя собственной плоти, клочьями рассекаемой лезвием офицера, и занеся меч-руку снова двинулось на Эртана, теперь уже медленнее.
Офицер снова ударил – на этот раз по левому плечу, режущим движением и отскочил, пытаясь оказаться за спиной противника.
Зияющая дыра в теле маркиза медленно затягивалась, сверху неровными пластами нарастала кожа - безо всяких признаков внутренних органов! - плечо, куда ударил офицер покрылось костистым наплечником. Но в целом создавалось впечатление, что монстр немного убавил в росте. Костяной меч со свистом полетел в горло Эртану, маркиз даже не заботился о защите, стремясь просто убить досадную помеху. Однако, к счастью Неймаса, он не был прожженным развратником, а потому Фредерико не мог прикончить его так, как сделал это с Феннарами.
Офицер снова увернулся. Противник широко размахивался, видно, не был опытным бойцом. А потому ясно было, куда придется удар. То, что он стал меньше, давало надежду. Правда, Эртан, уже уставший немного после схватки с мумиями, чувствовал, что не выдержит до полного расчленения противника при таких темпах.
Припав на пол и пропустив удар над собой, он рубанул по ноге, надеясь свалить противника и начать кромсать, не давая подняться. Хоть бы кто-то помог! Желательно не монстру...
Тот действительно припал на колено, но тут же несколько щупалец, бывших пальцами раненой ноги обвились вокруг лезвия, попытавшись выдернуть его у Эртана, а костяной меч снова пришел в движение, на этот раз целясь в бок. Похоже, что на боль "маркиз" больше не реагировал вовсе. К счастью, выросты съеживались, касаясь зачарованной стали, словно норовили отдернуться против воли своего хозяина, и человеку удалось выдрать клинок. Впрочем, это не помогло увернуться до конца, и плечо ожгла боль – пурпур снова стал еще пурпурнее. Зарычав, офицер снова ударил в рану, не до конца заросшую, и скорее откатился, чем отскочи, пачкаясь в крови, остатках еды и напитков на полу.
Вой "Феннара" сопровождался яростным шипением расплавленного серебра, липшего к внутренностям чудовища жирными каплями. Эртан поднялся – тоже не так быстро, как вначале, но шагнул вперед, понимая, что нападение здесь – лучшая защита.
В этот миг глаза маркиза вспыхнули, взрываясь огненным фейерверком, тело его, переломившись надвое отлетело к стене, окруженное завесой едкого дыма. Оттуда доносился скрежет когтей и глухие удары об пол, заглушаемые лишь утробным рыком чудовища.
(все те же... хотя здесь в основном мы с Тельтом устроили потасовку)
с V-Z и Аккераном
Дессерон не очень любил леса; ритуал Ярости в них совершать было чревато увечьем для себя, а поразить кого-то мощью Талоса было сложно - точнее, сложнее, нежели на открытом пространстве. Но что поделать? Лесов на Фаэруне немало, и почти любое путешествие пролегает сквозь них.
В том числе и это, освященное Повелителем Бурь.
К счастью, сейчас у него была спутница, которая в лесах ориентировалась куда лучше него. Полезно.
Интересно, кто оказывает ей покровительство? Сильванус? Или Малар? Или еще кто-то из властителей лесов?
- Ага, - удовлетворенно произнес священник, разглядев меж деревьев силуэт искомых руин.
Райла же отнеслась к храму без должного почтения. Похоже, у неё вообще были проблемы с религиозными взглядами. Девушка кинула мимолетный взгляд на древние стены и тут же повернулась к ним спиной, оказавшись с Дессероном лицом к лицу.
- Я бы могла провести экскурсию и по более интересным местам, - скучным голосом сообщила она. – Ты здесь надолго?
- Пока не разберусь в том, что здесь произошло, и почему, - пожал плечами Орвелл. - Это на данный момент - моя задача.
- Надолго. – Резюмировала девушка и задумалась.Можно было бы попросить расчет и смотаться. Но с другой стороны, идти ей особы было некуда, а протекция Дессерона была чересчур заманчива… - Я тебе еще нужна?
Орвелл чуть помедлил с ответом. Теоретически - вряд ли бы она могла чем-то помочь в храме. На деле же - лишний спутник не помешает... и вообще, кто знает, с чем придется столкнуться впоследствии? Да и здесь хотя бы? Что такое поддержка хорошего лучника, Дессерон знал не понаслышке.
- Думаю, да. Буду рад, если поможешь.
- Тогда плата удваивается, - хитро подмигнула Райла и шутливо притянула к себе Орвелла за пояс. – Во всех смыслах.
Не ожидая какой-либо реакции с его стороны, девушка резко развернулась и уверенно зашагала к развалинам. Она совсем не опасалась того, что там могло бы быть. В вопросах эзотерики Райла была крайне скептична.
На первый взгляд руины представляли из себя идиллическую картину. Россыпью сломанных зубов среди травы белели останки каких-то древних каменных построек. Несомненно, что это были руины чего-то древнего и старого. Построенного по-видимому ещё в те времена, когда сюда можно было легко доставить редкий для этих мест белый мрамор. Даже трудно было представить те времена, когда здесь ещё не бушевал зелёный океан леса, чтобы можно было беспрепятственно провести сюда такое его количество.
Идиллия для человеческого взгляда. Но…. Здесь было подозрительно тихо. Не порхали насекомые, не летали птицы. Даже сам воздух казалось, здесь застыл каким-то густым студнем, лишь вяло переливаясь на ветру. Только храм. Белой костью возвышался среди этого каменного кладбища. Немного странный и нелепый символ креста на фасаде. Храм удивительно хорошо сохранился, создавая ещё более контрастную и от того пугающе нереалистичную картину.
Орвелл разглядывал храм, остановившись рядом со входом, и привычно покачивая в руке копье. Архитектура незнакомая, таких традиций постройки Дессерон не знал. Символ на фасаде тоже ни о чем не говорил... точнее, похоже на обедненную эмблему Гонда или Аббатора, но храм явно не их поклонниками выстроен.
- Что ж, пошли внутрь, - спокойно предложил священник и двинулся ко входу. - Днем можно опасаться меньшего.
На это Райла только хмыкнула, но все же учтиво пропустила мужчину вперед. Врожденный инстинкт самосохранения все же был сильнее скепсиса.
Дессерон шагнул в проход, держа копье наготове. Молитва Талосу была готова сорваться с губ в любую секунду.
Храм действительно сохранил абсолютно нетронутый вид, как и снаружи, так и внутри. Несмотря на то, что руинам было явно больше чем пару столетий, храм выглядел хоть и заброшенным, но, тем не менее, внешне он по-прежнему не познал следов временного воздействия. Холодный камень так и не порос лесным мхом, в углах не росла плесень, и даже ни один зверек не рискнул пометить храм своей территорией.
Оформление храма также поражало. Ни одного известного и используемого в других храмах элемента. Несколько вытесанных из белого камня статуй вдоль стены изображали обычных людей. Правда, у одного из них были крылья. А вторая статуя была неизвестной женщины с ребёнком на руках.
Но самым странным элементом храма был потолок. Картина в форме круга захватывающая весь купол. А на ней: группа людей у постели умирающего. Там же был изображен человек с крыльями парящий над головой покойника.
- Странно, - удивленно произнес Дессерон, бросив взгляд на фреску. - Обычно в храмах что-то, прославляющее Покровителя...
Орвелл задумчиво прошелся по храму, разглядывая статуи; алтарь с давно потухшими свечами оставил напоследок. И не зря - именно там обнаружилось самое любопытное.
Алтарь был слегка сдвинут, открывая дыру. Вернее, не дыру - проход вниз; мелкие ступеньки уходили в темноту. Дессерон напряг зрение, но разглядеть ничего не смог.
- Райла, - позвал священник. - У тебя слух точно получше; прислушайся - там, внизу, ничего не слышно?
Дессерон не очень любил леса; ритуал Ярости в них совершать было чревато увечьем для себя, а поразить кого-то мощью Талоса было сложно - точнее, сложнее, нежели на открытом пространстве. Но что поделать? Лесов на Фаэруне немало, и почти любое путешествие пролегает сквозь них.
В том числе и это, освященное Повелителем Бурь.
К счастью, сейчас у него была спутница, которая в лесах ориентировалась куда лучше него. Полезно.
Интересно, кто оказывает ей покровительство? Сильванус? Или Малар? Или еще кто-то из властителей лесов?
- Ага, - удовлетворенно произнес священник, разглядев меж деревьев силуэт искомых руин.
Райла же отнеслась к храму без должного почтения. Похоже, у неё вообще были проблемы с религиозными взглядами. Девушка кинула мимолетный взгляд на древние стены и тут же повернулась к ним спиной, оказавшись с Дессероном лицом к лицу.
- Я бы могла провести экскурсию и по более интересным местам, - скучным голосом сообщила она. – Ты здесь надолго?
- Пока не разберусь в том, что здесь произошло, и почему, - пожал плечами Орвелл. - Это на данный момент - моя задача.
- Надолго. – Резюмировала девушка и задумалась.Можно было бы попросить расчет и смотаться. Но с другой стороны, идти ей особы было некуда, а протекция Дессерона была чересчур заманчива… - Я тебе еще нужна?
Орвелл чуть помедлил с ответом. Теоретически - вряд ли бы она могла чем-то помочь в храме. На деле же - лишний спутник не помешает... и вообще, кто знает, с чем придется столкнуться впоследствии? Да и здесь хотя бы? Что такое поддержка хорошего лучника, Дессерон знал не понаслышке.
- Думаю, да. Буду рад, если поможешь.
- Тогда плата удваивается, - хитро подмигнула Райла и шутливо притянула к себе Орвелла за пояс. – Во всех смыслах.
Не ожидая какой-либо реакции с его стороны, девушка резко развернулась и уверенно зашагала к развалинам. Она совсем не опасалась того, что там могло бы быть. В вопросах эзотерики Райла была крайне скептична.
На первый взгляд руины представляли из себя идиллическую картину. Россыпью сломанных зубов среди травы белели останки каких-то древних каменных построек. Несомненно, что это были руины чего-то древнего и старого. Построенного по-видимому ещё в те времена, когда сюда можно было легко доставить редкий для этих мест белый мрамор. Даже трудно было представить те времена, когда здесь ещё не бушевал зелёный океан леса, чтобы можно было беспрепятственно провести сюда такое его количество.
Идиллия для человеческого взгляда. Но…. Здесь было подозрительно тихо. Не порхали насекомые, не летали птицы. Даже сам воздух казалось, здесь застыл каким-то густым студнем, лишь вяло переливаясь на ветру. Только храм. Белой костью возвышался среди этого каменного кладбища. Немного странный и нелепый символ креста на фасаде. Храм удивительно хорошо сохранился, создавая ещё более контрастную и от того пугающе нереалистичную картину.
Орвелл разглядывал храм, остановившись рядом со входом, и привычно покачивая в руке копье. Архитектура незнакомая, таких традиций постройки Дессерон не знал. Символ на фасаде тоже ни о чем не говорил... точнее, похоже на обедненную эмблему Гонда или Аббатора, но храм явно не их поклонниками выстроен.
- Что ж, пошли внутрь, - спокойно предложил священник и двинулся ко входу. - Днем можно опасаться меньшего.
На это Райла только хмыкнула, но все же учтиво пропустила мужчину вперед. Врожденный инстинкт самосохранения все же был сильнее скепсиса.
Дессерон шагнул в проход, держа копье наготове. Молитва Талосу была готова сорваться с губ в любую секунду.
Храм действительно сохранил абсолютно нетронутый вид, как и снаружи, так и внутри. Несмотря на то, что руинам было явно больше чем пару столетий, храм выглядел хоть и заброшенным, но, тем не менее, внешне он по-прежнему не познал следов временного воздействия. Холодный камень так и не порос лесным мхом, в углах не росла плесень, и даже ни один зверек не рискнул пометить храм своей территорией.
Оформление храма также поражало. Ни одного известного и используемого в других храмах элемента. Несколько вытесанных из белого камня статуй вдоль стены изображали обычных людей. Правда, у одного из них были крылья. А вторая статуя была неизвестной женщины с ребёнком на руках.
Но самым странным элементом храма был потолок. Картина в форме круга захватывающая весь купол. А на ней: группа людей у постели умирающего. Там же был изображен человек с крыльями парящий над головой покойника.
- Странно, - удивленно произнес Дессерон, бросив взгляд на фреску. - Обычно в храмах что-то, прославляющее Покровителя...
Орвелл задумчиво прошелся по храму, разглядывая статуи; алтарь с давно потухшими свечами оставил напоследок. И не зря - именно там обнаружилось самое любопытное.
Алтарь был слегка сдвинут, открывая дыру. Вернее, не дыру - проход вниз; мелкие ступеньки уходили в темноту. Дессерон напряг зрение, но разглядеть ничего не смог.
- Райла, - позвал священник. - У тебя слух точно получше; прислушайся - там, внизу, ничего не слышно?
(и Вереск)
Райла витала где-то в облаках и сперва даже не поняла, что Орвелл обращается к ней. С пару секунд она изучающе смотрела на своего спутника а затем кивнула и присела около хода.
- Не слышно и не видно. Ничего. – констатировала она, для порядка все же прислушавшись к тишине. – Орвелл, что именно ты ищешь?
- Понятия не имею, - искренне ответил Дессерон. - Я знаю, что здесь держали какую-то женщину, похоже - обладающую большой волшебной силой.
Райла ревниво сузила глаза, но промолчала. Потом, что то подумала и, хлопнув себя по коленкам, встала.
- Ну что. Идем вниз?
Дессерон молча кивнул, и двинулся по ступенькам, постепенно погружаясь в темноту. Раздраженно, оказавшись уже полностью во мраке:
- Талос, даруй мне свет путеводный...
Неяркий огонек зажегся над головой священника, выхватывая из темноты узкую лестницу и каменные стены; Орвелл двинулся дальше, жестом позвав Райлу за собой.
Райла поморщилась и на всякий случай взяла в руки луч. Вообще-то свет Дессерона ей даже мешал. Она замечательно видела в темноте, но когда стоишь (или идешь) в освещенном месте, все остальное за его пределами сливается в сплошную черную пелену. Так уж устроено человеческое зрение.
Путь вниз оказался короче, чем можно было подумать; через несколько минут осторожного движения оба они вступили в подземный зал. И Орвелл небрежным жестом погасил огонек: в нем не было нужды.
Свет давало то, что было начерчено на полу.
Линии изгибались и переплетались, образуя сложный узор... нет, не узор, лабиринт. Странный и завораживающий, особенно в темноте.
- От него веет магией, - промолвил Дессерон.
- Подожди. – Райла наклонилась и ухватила с пола какой-то мелкий камешек. – Вдруг ловушка.
Все же она была осторожной, особенно с вещами, которых не понимала. Девушка на всякий случай зашвырнула камешек прямо по центру узора, подождала с минутку ожидая результата и пожала плечами.
- Я так понимаю ты тоже с подобным раньше не сталкивался.
- Угу. – буркнула девушка, но так и осталась стоять на лестнице. В конце концов она не была самоотверженной героиней, а свою жизнь ценила превыше всего. – Я посторожу выход, а ты осмотрись. В конце концов я даже не знаю, что искать.
Священник кивнул, и двинулся по залу, стараясь не приближаться к светящимся линиям. Отметил про себя, что в самом центре лабиринта видно свободное место - словно там должно нечто стоять... или стояло.
Он внимательно осмотрел каждую стену, соотнося с тем, что явилось в видении, и есть на самом деле. В сумке помимо прочего нашлись несколько листов бумаги, перо и походная чернильница; Орвелл тщательно зарисовал лабиринт, на всякий случай - стоя с разных сторон от него.
А затем по какому-то наитию задал вопрос, который почему-то упорно не желал отодвигаться в глубину сознания.
- Райла, та деревня, где мы встретились... Она была единственной такой?
Райла с тоской возившая пальцем по древку стрелы на миг остановилась, а затем тихо сообщила:
- Честно говоря не знаю. Я в подробности не вдавалась, хотя чтобы так… целыми деревнями… С другой стороны да, я слышала, что люди тут – она замолчала, подбирая слова, - вспыльчивые очень стали. Ну так жизнь – не сахар.
- Не до такой же степени вспыльчивые, и не все сразу... Впрочем, там постороннее влияние только слепой не заметит. А больше ничего не известно? Может, с такими вещами как-то разбирались?
Райла уставилась на Дессерона так, словно тот сморозил ужасную глупость.
- Ну справлялись конечно. Вон, кажется в Арабэле, маги местные и шериф… Но там все не так масштабно.
- Стоит туда зайти... - задумчиво произнес священник. Вновь, осторожно обходя лабиринт, он приблизился к выходу. - Похоже, больше нам тут искать нечего. Пойдем.
Райла с плохо скрываемым удовольствием двинулась прочь из этого подвала, торопливо прошла сквозь храм и выскочила в лес. Здесь и только здесь она чувствовала себя спокойно.
Орвелл появился парой минут спустя; неспешно покинул храм, бросил взгляд через плечо на символ над входом, и подошел к спутнице.
- Я собираюсь в Арабел, - заявил он. - Хочешь пойти со мной? Если нет - то заплачу обещанное прямо сейчас.
- Мы же суемся в очень опасное дело, верно? – На ответ с его стороны она не рассчитывала, а потому продолжила с горькой иронией. – Ладно, красавчик. Не хочется терять такой экземпляр. Я о тебе позабочусь, но это тебе очень дорого выйдет.
- Хорошо, - без раздумий согласился Дессерон. - Денег с собой у меня не хватит на "очень дорого", но в первом же городе, где есть храм Талоса или связанные с ним люди, я могу взять нужную сумму.
Райла не ответила и молча пошла вперед по одной только ей видимой звериной тропе. Ну зачем ей было объяснять, что дело тут уже не в деньгах. Точнее не только в них. Просто она вдруг почувствовала, что Орвелл - её шанс наконец то вырваться из всей этой провинциальной обыденности. И пусть этот поход казался опасным, но в конце концов она не собиралась лезть на рожон. К тому же пока все шло просто прекрасно.
Райла витала где-то в облаках и сперва даже не поняла, что Орвелл обращается к ней. С пару секунд она изучающе смотрела на своего спутника а затем кивнула и присела около хода.
- Не слышно и не видно. Ничего. – констатировала она, для порядка все же прислушавшись к тишине. – Орвелл, что именно ты ищешь?
- Понятия не имею, - искренне ответил Дессерон. - Я знаю, что здесь держали какую-то женщину, похоже - обладающую большой волшебной силой.
Райла ревниво сузила глаза, но промолчала. Потом, что то подумала и, хлопнув себя по коленкам, встала.
- Ну что. Идем вниз?
Дессерон молча кивнул, и двинулся по ступенькам, постепенно погружаясь в темноту. Раздраженно, оказавшись уже полностью во мраке:
- Талос, даруй мне свет путеводный...
Неяркий огонек зажегся над головой священника, выхватывая из темноты узкую лестницу и каменные стены; Орвелл двинулся дальше, жестом позвав Райлу за собой.
Райла поморщилась и на всякий случай взяла в руки луч. Вообще-то свет Дессерона ей даже мешал. Она замечательно видела в темноте, но когда стоишь (или идешь) в освещенном месте, все остальное за его пределами сливается в сплошную черную пелену. Так уж устроено человеческое зрение.
Путь вниз оказался короче, чем можно было подумать; через несколько минут осторожного движения оба они вступили в подземный зал. И Орвелл небрежным жестом погасил огонек: в нем не было нужды.
Свет давало то, что было начерчено на полу.
Линии изгибались и переплетались, образуя сложный узор... нет, не узор, лабиринт. Странный и завораживающий, особенно в темноте.
- От него веет магией, - промолвил Дессерон.
- Подожди. – Райла наклонилась и ухватила с пола какой-то мелкий камешек. – Вдруг ловушка.
Все же она была осторожной, особенно с вещами, которых не понимала. Девушка на всякий случай зашвырнула камешек прямо по центру узора, подождала с минутку ожидая результата и пожала плечами.
- Я так понимаю ты тоже с подобным раньше не сталкивался.
- Угу. – буркнула девушка, но так и осталась стоять на лестнице. В конце концов она не была самоотверженной героиней, а свою жизнь ценила превыше всего. – Я посторожу выход, а ты осмотрись. В конце концов я даже не знаю, что искать.
Священник кивнул, и двинулся по залу, стараясь не приближаться к светящимся линиям. Отметил про себя, что в самом центре лабиринта видно свободное место - словно там должно нечто стоять... или стояло.
Он внимательно осмотрел каждую стену, соотнося с тем, что явилось в видении, и есть на самом деле. В сумке помимо прочего нашлись несколько листов бумаги, перо и походная чернильница; Орвелл тщательно зарисовал лабиринт, на всякий случай - стоя с разных сторон от него.
А затем по какому-то наитию задал вопрос, который почему-то упорно не желал отодвигаться в глубину сознания.
- Райла, та деревня, где мы встретились... Она была единственной такой?
Райла с тоской возившая пальцем по древку стрелы на миг остановилась, а затем тихо сообщила:
- Честно говоря не знаю. Я в подробности не вдавалась, хотя чтобы так… целыми деревнями… С другой стороны да, я слышала, что люди тут – она замолчала, подбирая слова, - вспыльчивые очень стали. Ну так жизнь – не сахар.
- Не до такой же степени вспыльчивые, и не все сразу... Впрочем, там постороннее влияние только слепой не заметит. А больше ничего не известно? Может, с такими вещами как-то разбирались?
Райла уставилась на Дессерона так, словно тот сморозил ужасную глупость.
- Ну справлялись конечно. Вон, кажется в Арабэле, маги местные и шериф… Но там все не так масштабно.
- Стоит туда зайти... - задумчиво произнес священник. Вновь, осторожно обходя лабиринт, он приблизился к выходу. - Похоже, больше нам тут искать нечего. Пойдем.
Райла с плохо скрываемым удовольствием двинулась прочь из этого подвала, торопливо прошла сквозь храм и выскочила в лес. Здесь и только здесь она чувствовала себя спокойно.
Орвелл появился парой минут спустя; неспешно покинул храм, бросил взгляд через плечо на символ над входом, и подошел к спутнице.
- Я собираюсь в Арабел, - заявил он. - Хочешь пойти со мной? Если нет - то заплачу обещанное прямо сейчас.
- Мы же суемся в очень опасное дело, верно? – На ответ с его стороны она не рассчитывала, а потому продолжила с горькой иронией. – Ладно, красавчик. Не хочется терять такой экземпляр. Я о тебе позабочусь, но это тебе очень дорого выйдет.
- Хорошо, - без раздумий согласился Дессерон. - Денег с собой у меня не хватит на "очень дорого", но в первом же городе, где есть храм Талоса или связанные с ним люди, я могу взять нужную сумму.
Райла не ответила и молча пошла вперед по одной только ей видимой звериной тропе. Ну зачем ей было объяснять, что дело тут уже не в деньгах. Точнее не только в них. Просто она вдруг почувствовала, что Орвелл - её шанс наконец то вырваться из всей этой провинциальной обыденности. И пусть этот поход казался опасным, но в конце концов она не собиралась лезть на рожон. К тому же пока все шло просто прекрасно.
Компания, теплее не придумаешь
с Аккераном, Хигфом и Тельтиаром
Впрочем, торжество Эртана не было долгим, так как в следующий миг что-то обвилось вокруг его ноги и, резко дернув назад, повалило на пол лицом в низ.
- Это впечатляет, командир. Очень впечатляет, - боковым зрением Эртан успел увидеть что-то серебристое и извивающееся, а в следующий миг оно с негромким шипением обвилось вокруг шеи воина, резко вздергивая его голову вверх.
- Похоже, кто-то очень умный и чрезмерно догадливый решился подослать тебя ко мне с этим клинком, - зачарованный клинок Неймаса лежал всего в нескольких шагах от него, прямо возле так и не пришедшей в себя маркизой. – Интересно кто это мог быть? – голос Ламаль звучал с каким-то странным полушипящим оттенком, но увидеть самого барона никак не получалось.
Смерив взглядом расстояния до клинка, Эртан вцепился в то, что петлей охватило его шею, пытаясь отодрать.
- Вы мне вообще не нужны, - хрипло ответил он.
Звон ударившегося об пол меча вывел Изабэль из оцепенения, зажатый в руке осколок пускал благородную кровь, разбавлявшую кровь Феннаров, залившую все помещение. Терпеливо ожидавшая развязки боя маркиза, очень надеялась на то, что офицеру удастся убить двух монстров – ее любовника и ее сына. Но теперь, казалось, все было кончено. Если бы не этот меч, она бы благополучно провалилась в бездну отчаянья и не выкарабкалась оттуда до близкой своей смерти. Но жизнь редко делает подарки, чтобы можно было себе позволить ими пренебрегать. Сил было достаточно, оставалось только обратить мысль в движение. Левой, не израненной рукой Изабэль схватила меч и, вскочив на ноги, ринулась к Ламалю, выставив перед собой своё оружие.
Пять шагов, три шага, один шаг до цели…. Клинок с неприятным хрустом вошёл во вскинутую навстречу ладонь Ламаля, пронзив её насквозь.
- Изза, птичка моя, - рассмеялся барон. Нет уже не барон, а что-то огромное и извилистое словно змея, у которой почему-то из боков росли две человеческие руки, а на почти человеческом лице нелепо зияла огромная змеиная пастью. Голове серебристой змеи. – Ты, что пыталась меня прикончить? – глаза барона горели неподельным азартом и весельем. Он легко сомкнул пальцы и в следующий миг клинок Эртана просыпался белым пеплом к ногам Сен-Сабаль.
Рот Изабэль искривила усмешка, она не надеялась на удачу, но теперь у нее в самом деле не осталось другого выбора. Она расставила руки, будто желая обнять это чудовище так же нежно, как бывало прежде.
- Прости, милый, не сразу тебя узнала. Ты изменился, такой большой, сильный, - Изабэль взывала ко всем свои актерским дарованиям, чтобы Ламаль поверил в то, что ее возбуждает мысль о его ласках.
«Помогите, ну хоть кто-нибудь»
Змейная морда Ламаля на мгновение опешила, а затем распылалась в широкой ухмылке.
-Так вот оно что? – усмехнулся он. – Прости, ты слишком поздно выбрала победителя. Но я тебя утешу, - он осторожно повернул её к себе спиной и повёл к тому месту, где распластался маркиз. – Даже если бы я хотел я бы не смог оставить тебя в живых, - руки Ламаля нагло лапали тело Изабеллы, разрывая остатки одежды на ней. – Пора, любимая, пора! Ты его породила, а он тебя и убьёт. Фредерико! Посмотри, как ты жалок. Тебя сразил простой смертный. Лежишь и никак не можешь снова стать сильным? И ведь всё потому ты не справился с простейшей задачей. Ты не выпил её до конца. Но я дам тебе шанс всё исправить. Вот она. Испуганная и растерянная. Вся как на ладони. Давай. Вспомни, как она поступила с тобой! Не дала шанса жить! И тем самым обрекал на это жалкое существование. Давай! Сожри её! Выпей! Это твой последний шанс!
Дым рассеивался, обнажая истерзанное тело маркиза Феннара - куда подевался его рост? Где эти стальные мышцы? Он вновь был тем дворянином, что и раньше, только лишенным холеного придворного лоска и дорогих одежд - вместо них изодранные лохмотья, растрепанные волосы, в беспорядке спадающие на лицо, кровоточащие порезы и грубые шрамы. Рана, нанесенная Эртаном, так и не затянулась до конца, уродливым разрывом проходя по спине - похоже, офицер сумел нанести именно тот удар, который едва не вышиб дух из чудовища, но прикончил серебристых змей, грызших Феннара изнутри.
Фредерико поднял голову, тряхнув волосами - вместо пронзительных глаз выгоревшие дыры, кровь смешавшсь с пеплом растекалась по изуродованному лицу, опираясь на все еще торчавший вместо правой руки костяной меч, он приподнялся, сплевывая куски мяса и осколки зубов. В его груди красовалась зияющая рана - чуть затянувшаяся за прошедшее время, но все еще бросающаяся в глаза. Вместо слов с разбитых губ сорвался лишь хрип.
- Ты жалок! – расхохотался Ламаль. – Неужели это чрево не смогло породить ничего достойнее чем кучку испражнений жизни? – когтистая лапа проникла под обрывки одеяния маркизы и вовсю шарила под ними, при этом змеиный язык, обвив Изабеллу за шею, медленно сжимал его наподобие удавки.
- Пора это закочнить... мама.
Разве этот стон был похож на тот бархатистый голос, каким обольщал женщин Фредерико Феннар? Нет, напротив теперь каждое слово, исторгнутое им из распотрошенной груди, вызывало отвращение.
Пошатнувшись, он поднялся на ноги и улыбнулся, занося руку-меч. Его силы иссякли, однако их хватало еще, чтобы нанести один быстрый удар - единственный. Казалось, он хотел отсечь маркизе голову, но в последний миг клинок изменил направление, перерубая язык змееподобного барона.
Эртан судорожно, напрягая все силы боролся со серебряной удавкой и, наконец, смог оторвать ее –барон совершенно забыл о нем. Он отбросил живую петлю подальше, даже не взглянув на нее, и вскочил на ноги. Происходящее уже не имело даже того сладковато-тленного привкуса разврата, какой царил вначале. Это было просто отвратительно.
Меч его разлетелся на куски, другого оружия на прием Эртан не брал... Но по залу валялись трупы, и некоторые дворяне были при клинках. Выдернув что-то тоненькое и больше парадное, чем боевое, он шагнул к замершей троице. В последний момент поднял с пола большое серебряное блюдо и обрушил сзади на голову барона, а потом грубо дернул за руку Изабэль, пытаясь вырвать ее из... рук? лап? языка?.. Хватки, иначе и не скажешь.
с Аккераном, Хигфом и Тельтиаром
Впрочем, торжество Эртана не было долгим, так как в следующий миг что-то обвилось вокруг его ноги и, резко дернув назад, повалило на пол лицом в низ.
- Это впечатляет, командир. Очень впечатляет, - боковым зрением Эртан успел увидеть что-то серебристое и извивающееся, а в следующий миг оно с негромким шипением обвилось вокруг шеи воина, резко вздергивая его голову вверх.
- Похоже, кто-то очень умный и чрезмерно догадливый решился подослать тебя ко мне с этим клинком, - зачарованный клинок Неймаса лежал всего в нескольких шагах от него, прямо возле так и не пришедшей в себя маркизой. – Интересно кто это мог быть? – голос Ламаль звучал с каким-то странным полушипящим оттенком, но увидеть самого барона никак не получалось.
Смерив взглядом расстояния до клинка, Эртан вцепился в то, что петлей охватило его шею, пытаясь отодрать.
- Вы мне вообще не нужны, - хрипло ответил он.
Звон ударившегося об пол меча вывел Изабэль из оцепенения, зажатый в руке осколок пускал благородную кровь, разбавлявшую кровь Феннаров, залившую все помещение. Терпеливо ожидавшая развязки боя маркиза, очень надеялась на то, что офицеру удастся убить двух монстров – ее любовника и ее сына. Но теперь, казалось, все было кончено. Если бы не этот меч, она бы благополучно провалилась в бездну отчаянья и не выкарабкалась оттуда до близкой своей смерти. Но жизнь редко делает подарки, чтобы можно было себе позволить ими пренебрегать. Сил было достаточно, оставалось только обратить мысль в движение. Левой, не израненной рукой Изабэль схватила меч и, вскочив на ноги, ринулась к Ламалю, выставив перед собой своё оружие.
Пять шагов, три шага, один шаг до цели…. Клинок с неприятным хрустом вошёл во вскинутую навстречу ладонь Ламаля, пронзив её насквозь.
- Изза, птичка моя, - рассмеялся барон. Нет уже не барон, а что-то огромное и извилистое словно змея, у которой почему-то из боков росли две человеческие руки, а на почти человеческом лице нелепо зияла огромная змеиная пастью. Голове серебристой змеи. – Ты, что пыталась меня прикончить? – глаза барона горели неподельным азартом и весельем. Он легко сомкнул пальцы и в следующий миг клинок Эртана просыпался белым пеплом к ногам Сен-Сабаль.
Рот Изабэль искривила усмешка, она не надеялась на удачу, но теперь у нее в самом деле не осталось другого выбора. Она расставила руки, будто желая обнять это чудовище так же нежно, как бывало прежде.
- Прости, милый, не сразу тебя узнала. Ты изменился, такой большой, сильный, - Изабэль взывала ко всем свои актерским дарованиям, чтобы Ламаль поверил в то, что ее возбуждает мысль о его ласках.
«Помогите, ну хоть кто-нибудь»
Змейная морда Ламаля на мгновение опешила, а затем распылалась в широкой ухмылке.
-Так вот оно что? – усмехнулся он. – Прости, ты слишком поздно выбрала победителя. Но я тебя утешу, - он осторожно повернул её к себе спиной и повёл к тому месту, где распластался маркиз. – Даже если бы я хотел я бы не смог оставить тебя в живых, - руки Ламаля нагло лапали тело Изабеллы, разрывая остатки одежды на ней. – Пора, любимая, пора! Ты его породила, а он тебя и убьёт. Фредерико! Посмотри, как ты жалок. Тебя сразил простой смертный. Лежишь и никак не можешь снова стать сильным? И ведь всё потому ты не справился с простейшей задачей. Ты не выпил её до конца. Но я дам тебе шанс всё исправить. Вот она. Испуганная и растерянная. Вся как на ладони. Давай. Вспомни, как она поступила с тобой! Не дала шанса жить! И тем самым обрекал на это жалкое существование. Давай! Сожри её! Выпей! Это твой последний шанс!
Дым рассеивался, обнажая истерзанное тело маркиза Феннара - куда подевался его рост? Где эти стальные мышцы? Он вновь был тем дворянином, что и раньше, только лишенным холеного придворного лоска и дорогих одежд - вместо них изодранные лохмотья, растрепанные волосы, в беспорядке спадающие на лицо, кровоточащие порезы и грубые шрамы. Рана, нанесенная Эртаном, так и не затянулась до конца, уродливым разрывом проходя по спине - похоже, офицер сумел нанести именно тот удар, который едва не вышиб дух из чудовища, но прикончил серебристых змей, грызших Феннара изнутри.
Фредерико поднял голову, тряхнув волосами - вместо пронзительных глаз выгоревшие дыры, кровь смешавшсь с пеплом растекалась по изуродованному лицу, опираясь на все еще торчавший вместо правой руки костяной меч, он приподнялся, сплевывая куски мяса и осколки зубов. В его груди красовалась зияющая рана - чуть затянувшаяся за прошедшее время, но все еще бросающаяся в глаза. Вместо слов с разбитых губ сорвался лишь хрип.
- Ты жалок! – расхохотался Ламаль. – Неужели это чрево не смогло породить ничего достойнее чем кучку испражнений жизни? – когтистая лапа проникла под обрывки одеяния маркизы и вовсю шарила под ними, при этом змеиный язык, обвив Изабеллу за шею, медленно сжимал его наподобие удавки.
- Пора это закочнить... мама.
Разве этот стон был похож на тот бархатистый голос, каким обольщал женщин Фредерико Феннар? Нет, напротив теперь каждое слово, исторгнутое им из распотрошенной груди, вызывало отвращение.
Пошатнувшись, он поднялся на ноги и улыбнулся, занося руку-меч. Его силы иссякли, однако их хватало еще, чтобы нанести один быстрый удар - единственный. Казалось, он хотел отсечь маркизе голову, но в последний миг клинок изменил направление, перерубая язык змееподобного барона.
Эртан судорожно, напрягая все силы боролся со серебряной удавкой и, наконец, смог оторвать ее –барон совершенно забыл о нем. Он отбросил живую петлю подальше, даже не взглянув на нее, и вскочил на ноги. Происходящее уже не имело даже того сладковато-тленного привкуса разврата, какой царил вначале. Это было просто отвратительно.
Меч его разлетелся на куски, другого оружия на прием Эртан не брал... Но по залу валялись трупы, и некоторые дворяне были при клинках. Выдернув что-то тоненькое и больше парадное, чем боевое, он шагнул к замершей троице. В последний момент поднял с пола большое серебряное блюдо и обрушил сзади на голову барона, а потом грубо дернул за руку Изабэль, пытаясь вырвать ее из... рук? лап? языка?.. Хватки, иначе и не скажешь.
Праздник продолжается
(C Аккераном и Aertan)
Тиа едва ли не зарычала. Несмотря на всю серьезность ситуации, магесса оказалась весьма раздражена тем, что кто-то развлекается, глядя на ее и Лейто тщетные попытки справиться с неубиваемым врагом. Точно они на петушиных боях - и кто бы не победил на арене, в выигрыше остается заведение. Магесса хотела бы плюнуть с досады, но во рту у нее пересохло, и Тиа лишь хрипло выругалась, отскакивая дальше от возродившегося чудовища. Свистящая огненная плеть, посланная магессой ударила в ближайшее к обожженному врагу дерево, обнимая его и вонзаясь в мощный ствол легче, чем нож входит в подтаявшее масло. Магическое пламя проворнее и быстрее, чем обычный огонь, яростно побежало по веткам. Движение тонкой руки магессы, с некоторым усилием тянущей петлю на себя, завершило картину - и отсеченный ствол, полыхая, с треском обрушился вниз, на врага, в то время, как магесса, воспользовавшись паузой, уже бежала вдоль дома, в поисках другой двери или открытых окон.
Сзади раздался дикий вопль ярости и гнева, а затем треск раскалываемого пополам дерева, а следом….
Хаятэ успел в последний момент. Кулак эльфийки пробил ему грудь, насквозь едва не дотянувшись до спины Тиа.
- Сколько ещё мне придется тебя спасать?! – прохрипел оборотень, мгновенно затянув рану и тем самым замуровав руку гомункула в себе. – Я удержу их здесь. А ты оббеги дом. Я чувствую, что там двое выживших. А в доме ещё несколько. Я пока побалуюсь с девчонкой. А потом догоню тебя. Давай пошла! – оборотень резко дернулся в сторону, едва не выдрав руку гомункула у себя из груди, и принялся разрывать его тело своими когтями.
Тиа бежала, словно за ней гналось целое адово воинство, что, впрочем, было недалеко от истины. Отголоски мощной магии вихрями носились в воздухе. Обогнув дом, Тиа едва не влетела в магическую сферу, остановившись буквально в сантиметре. Внутри огороженного магией пространства находились двое: пожилой военный и лежащая у его ног женщина...
- Ну вот почти вся семейка в сборе, - пробормотала Тиа.
Спрашивать о произошедшем не было нужды: рана в груди Лии говорила сама за себя.
- Я тоже рада тебя видеть, милая, - пополняющая набор заклинаний-заготовок Лия отвлеклась от своего занятия ради шпильки в адрес любимой дочурки. Даже в такой момент она не могла унять раздражения, рождающегося внутри при виде непокорного чада. Сколько светлых умов восхищаются её, Лииной, мудростью и талантом, а родная дочь откровенно брезгует опытом и достижениями матери, считая что своим умом дойдет до всего куда успешней! - Пришла поразвлечься, да опоздала на праздник?
- Нет, я как раз вовремя, - не менее язвительно отозвалась Тиа, - вижу, кого-то чуть не нанизали на вертел.
И, переведя взгляд с матери на генерала, с деланным безразличием поинтересовалась:
- Помощь нужна?
- Боюсь помощь нужна не нам, а вашему брату, Катарина, - Дюга устало утер пот со лба. - Там сейчас твориться что-то ужасное. Не нужно быть магом, чтобы понимать это, - лицо генерала прямо-таки пылало от охватившего его бессилия. Где-то там его супруга была в опасности, а он мог лишь стоять, опираясь на свою трость, и сжимать кулаки в бессильной ярости. - Вы должны это остановить. Даже если никого там уже не спасти...
- И ты думаешь, что справишься парой огненных шаров, дорогая? - Лия осторожно поднялась на ноги. Власть иллюзии оказалась двоякой - женщина не могла даже ощутить насколько хороши или плохи её дела, а потому старалась помнить о том, что тело лучше не слишком тревожить.
Дочь раздраженно передернула плечами, обернулась, глянув, впрочем, с интересом на поднявшуюся женщину - уж не собралась ли ее мать поспорить в живучести с той безумной эльфийкой?
- А что, есть предложения получше? - поинтересовалась она с привычной иронией в голосе.
- Естественно, - с нотками превосходства в голосе заявила Лия. - Ты уже встречалась с этими тварями?
Тиа непроизвольно обернулась назад. Где-то там, за углом дома оставалась несколько раз сожженная и столько же раз восставшая жуткая тварь, которую вызвался задержать Хаятэ. Ни твари, ни оборотня видно не было - исход их поединка по-прежнему оставался неизвестен. Магесса вновь повернулась к матери и кивнула, воздержавшись от колкостей.
- Я сжигала ее дважды, но... - Тиа поглядела на мать вопросительно. Коль скоро Лия тоже встречалась с теми тварями, о результатах она догадается сама.
- Дарри, не выходи из купола, а я помогу нашим деткам, - магесса раздражающе-неторопливо направилась к дому. Она бы и рада передвигаться быстрей, но всерьез опасалась за свое здоровье: - Это сложные магические существа, больше всего лично мне они напомнили личей. Они восстанавливаются и, судя по всему, способны самостоятельно колдовать. Насколько я понимаю, где-то здесь находится источник магической энергии, питающий их, - Лия вновь поймала лекторскую волну и степенно вещала аудитории. - Заклинания, структурно схожие с виденным тобой барьером способны разорвать и магические токи внутри их тел и затруднить восстановление, однако именно разрушение источника позволит лишить их сил.
(C Аккераном и Aertan)
Тиа едва ли не зарычала. Несмотря на всю серьезность ситуации, магесса оказалась весьма раздражена тем, что кто-то развлекается, глядя на ее и Лейто тщетные попытки справиться с неубиваемым врагом. Точно они на петушиных боях - и кто бы не победил на арене, в выигрыше остается заведение. Магесса хотела бы плюнуть с досады, но во рту у нее пересохло, и Тиа лишь хрипло выругалась, отскакивая дальше от возродившегося чудовища. Свистящая огненная плеть, посланная магессой ударила в ближайшее к обожженному врагу дерево, обнимая его и вонзаясь в мощный ствол легче, чем нож входит в подтаявшее масло. Магическое пламя проворнее и быстрее, чем обычный огонь, яростно побежало по веткам. Движение тонкой руки магессы, с некоторым усилием тянущей петлю на себя, завершило картину - и отсеченный ствол, полыхая, с треском обрушился вниз, на врага, в то время, как магесса, воспользовавшись паузой, уже бежала вдоль дома, в поисках другой двери или открытых окон.
Сзади раздался дикий вопль ярости и гнева, а затем треск раскалываемого пополам дерева, а следом….
Хаятэ успел в последний момент. Кулак эльфийки пробил ему грудь, насквозь едва не дотянувшись до спины Тиа.
- Сколько ещё мне придется тебя спасать?! – прохрипел оборотень, мгновенно затянув рану и тем самым замуровав руку гомункула в себе. – Я удержу их здесь. А ты оббеги дом. Я чувствую, что там двое выживших. А в доме ещё несколько. Я пока побалуюсь с девчонкой. А потом догоню тебя. Давай пошла! – оборотень резко дернулся в сторону, едва не выдрав руку гомункула у себя из груди, и принялся разрывать его тело своими когтями.
Тиа бежала, словно за ней гналось целое адово воинство, что, впрочем, было недалеко от истины. Отголоски мощной магии вихрями носились в воздухе. Обогнув дом, Тиа едва не влетела в магическую сферу, остановившись буквально в сантиметре. Внутри огороженного магией пространства находились двое: пожилой военный и лежащая у его ног женщина...
- Ну вот почти вся семейка в сборе, - пробормотала Тиа.
Спрашивать о произошедшем не было нужды: рана в груди Лии говорила сама за себя.
- Я тоже рада тебя видеть, милая, - пополняющая набор заклинаний-заготовок Лия отвлеклась от своего занятия ради шпильки в адрес любимой дочурки. Даже в такой момент она не могла унять раздражения, рождающегося внутри при виде непокорного чада. Сколько светлых умов восхищаются её, Лииной, мудростью и талантом, а родная дочь откровенно брезгует опытом и достижениями матери, считая что своим умом дойдет до всего куда успешней! - Пришла поразвлечься, да опоздала на праздник?
- Нет, я как раз вовремя, - не менее язвительно отозвалась Тиа, - вижу, кого-то чуть не нанизали на вертел.
И, переведя взгляд с матери на генерала, с деланным безразличием поинтересовалась:
- Помощь нужна?
- Боюсь помощь нужна не нам, а вашему брату, Катарина, - Дюга устало утер пот со лба. - Там сейчас твориться что-то ужасное. Не нужно быть магом, чтобы понимать это, - лицо генерала прямо-таки пылало от охватившего его бессилия. Где-то там его супруга была в опасности, а он мог лишь стоять, опираясь на свою трость, и сжимать кулаки в бессильной ярости. - Вы должны это остановить. Даже если никого там уже не спасти...
- И ты думаешь, что справишься парой огненных шаров, дорогая? - Лия осторожно поднялась на ноги. Власть иллюзии оказалась двоякой - женщина не могла даже ощутить насколько хороши или плохи её дела, а потому старалась помнить о том, что тело лучше не слишком тревожить.
Дочь раздраженно передернула плечами, обернулась, глянув, впрочем, с интересом на поднявшуюся женщину - уж не собралась ли ее мать поспорить в живучести с той безумной эльфийкой?
- А что, есть предложения получше? - поинтересовалась она с привычной иронией в голосе.
- Естественно, - с нотками превосходства в голосе заявила Лия. - Ты уже встречалась с этими тварями?
Тиа непроизвольно обернулась назад. Где-то там, за углом дома оставалась несколько раз сожженная и столько же раз восставшая жуткая тварь, которую вызвался задержать Хаятэ. Ни твари, ни оборотня видно не было - исход их поединка по-прежнему оставался неизвестен. Магесса вновь повернулась к матери и кивнула, воздержавшись от колкостей.
- Я сжигала ее дважды, но... - Тиа поглядела на мать вопросительно. Коль скоро Лия тоже встречалась с теми тварями, о результатах она догадается сама.
- Дарри, не выходи из купола, а я помогу нашим деткам, - магесса раздражающе-неторопливо направилась к дому. Она бы и рада передвигаться быстрей, но всерьез опасалась за свое здоровье: - Это сложные магические существа, больше всего лично мне они напомнили личей. Они восстанавливаются и, судя по всему, способны самостоятельно колдовать. Насколько я понимаю, где-то здесь находится источник магической энергии, питающий их, - Лия вновь поймала лекторскую волну и степенно вещала аудитории. - Заклинания, структурно схожие с виденным тобой барьером способны разорвать и магические токи внутри их тел и затруднить восстановление, однако именно разрушение источника позволит лишить их сил.
Зависть
Это была самая обычная деревенька каких тысячи. По мере своего роста она всё глубже и глубже вгрызалась в лесную чащу, отвоевывая себе всё больше жизненного пространства. То и дело попадались всё ещё не выкорчеванные пни многовековых деревьев, которые жители старались приспособить под общественные нужды. На одних кололи дрова, из других местные умельцы соорудили подобие скамей, а на некоторые даже приспособили под своеобразные торговые лотки.
Возможно, из особой любви к вырубке леса и приспособления их остаточной части деревня просто и незатейливо называлась «Вековые пни».
- Эге-ге-гей! Посторонись, путник! – одинокого странника подошедшего к невысокому бревенчатому ограждению вокруг деревни больно пихнуло в бок углом телеги до отказа нагруженной корзинами с овощами и фруктами.
Фигура полностью скрытая длинным чёрным плащом, резко отскочила в сторону, но не проронила, ни слова. Только сверкнула глазами в сторону грубоватого торговца.
«Нет, не он», - подумала Лана и поглубже надвинула капюшон.
«Я так долго его ищу, как гончая иду на запах, его разъеденная душа пахнет так сладко. Но каждый раз – цель ускользает, маскируясь другими мелкими завистниками, которые только мешают».
Впрочем, развить свои мысли девушке не дали. Кто-то довольно нагло вторгся в её мир абсолютной тишины и безмолвия, бесцеремонно потянув за рукав. Но когда Лана обернулась, перед ней никого не было. А дергание тем временем не прекратилось. И когда девушка, наконец, догадалась опустить глаза вниз, то натолкнулась на слегка смущенный, но, тем не менее, решительный взгляд маленькой девочки.
- Лучший постоялый двор по эту сторону Леса Хулаан это трактир дядюшки Юпа! – выдала она, громко шмыгнув носом.
Лана опустилась на корточки и внимательно посмотрела девочке в огромные серые глаза. Улыбнулась. Медленно кивнула и дала малышке вести себя по пыльной дороге ловко маневрируя между прохожими и (наученная горьким опытом) тачками.
- А меня Золя зовут, - пропищала уже не так смущенно девочка и, схватив Лану за руку, гордо повела ее, словно охотник возвращающийся домой с добычей. - У дядюшки Юпа, отличное место, и кормят тут просто здорово. Вот жалко, что посетителей у нас тут мало, но дядя сказал, что скоро здесь будет большой город, а его таверна станет…., - девочка замялась, подбирая нужное слово. – Достопримечательностью! – выпалила она, наконец, гордо. – А ты путешественница, да? Ты ведь много странствовала? Потому как я почти нигде не была кроме нашей деревеньки….
Девушка не особо слушая щебетание Золи, рассеянно качнула головой. Она запуталась, снова потеряла направление, поэтому пока было неважно куда идти, главное двигаться, жадно ловя ускользающий след. Ребёнок был не интересен, её душа не затронута, Лана чувствовала искрящуюся пустоту, словно солнечный лучик отражённый зеркалом, там где обычно гнездились тёмные жирные мысли.
Вот только на какое-то мгновение внутренний взор Ланы словно бы провалился во что-то, но уже через мгновение это снова была девственно чистая душа ребёнка.
Таверна оказалась небольшим опрятным домиком у самой опушки леса. Двухэтажное строение смотрелось настоящим гигантом среди низеньких и приземистых полуземлянок.
Золя уверенно протащила за собой девушку через пустой дворик и завела её через парадную дверь в большую светлую залу с несколькими до блеска выскобленными столиками, лавками и длинной отполированной стойкой за которой скучал невысокий усатый мужчина.
- Золя! – нахмурился он. – Ну, где ты пропадаешь? А вдруг клиент бы нагрянул, а тебя нет. Не мне же с моим радикулитом по таверне скакать! А это кто с тобой? - заметил он Лану, наконец.
Она лёгким движением скинула капюшон, открывая светлые чуть растрёпанные волосы, наклонила голову и, не сводя глаз с трактирщика, медленно подошла к стойке. Мечтательная полуулыбка придавала лицу Ланы неземное очарование, а малахитовые глаза лучились, завораживая и лишая воли.
Конечно, дядюшка Юп не относил себя к числу молодых бычков, которым только хвост из-за угла покажи, а те уже бегут штаны роняя. Но девушка, стоявшая перед ним, не могла не привлекать взор. Нет, она совсем не походила на тех барышень из больших градов, способных разбудить «огонь в чреслах» за небольшую сумму даже у восьмидесятилетнего старца. Скорее её красота была попросту совершенной, неземной. Заставляющей поверить в собственное несовершенство и ощутить то самую ноющую боль в груди.
Он даже сам не понял, как споро заковылял верх, по лестнице распахивая перед девушкой двери лучших номеров каждый раз раболепно склоняясь до самой земли. И каждое мгновение пока он шёл следом, за этой молчаливой женщиной его душа стонала и рыдала. Потому что он познал истинную меру совершенства. И понял насколько был далёк от неё. И теперь ему оставалось лишь одно. Ненавидеть. Ненавидеть и завидовать.
Перемены в Юпе взволновали девушку, вызывая покалывания в кончиках пальцев и острое желание. Возле третьей открытой двери Лана опустила узкую ладонь на плечо трактирщика и сконцентрировалась на зрачках мужчины, сейчас они были расширены и не только из-за темноты коридора. Сначала слабый посыл, аккуратно, нежно, не спеша.
«Огромная столичная гостиница, красные ковровые дорожки, золоченая посуда, прозрачные сверкающие окна, море света, звон бокалов, терпкий вкус выдержанного вина, прохлада шелковых простыней, аромат свежей выпечки», - призрачный лёгкий образ, только чтобы разжечь страсть.
Глаза мужчины вспыхнули, словно две тусклые лампочки. Сейчас трудно было сказать, где витало его сознание. Он что-то шептал, усиленно сминая руками полу своего кафтана, досадливо кусал губу и хмурил лоб от негодования.
- Как же так, - причитал он, одергивая на себе рубаху. – Как же так. Мой кузен, бездельник! Ничего у него не ладилось. А тут! Тут такое богатство. Почему? Почему? Почему? Разве он заслужил?! Разве я не старался?! – Юп невидящим взором проследил куда-то в сторону от Ланы и внезапно истошно закричал. – Нет! Нет! Нет! Почему он?!
Странница крепко обхватила его голову руками, не давая отвести взгляда, и принялась методично впитывать энергию, которую трактирщик сейчас выплёскивал. Гнездящаяся в его душе завить вырвалась на свободу и расплывалось, словно масляное пятно. Лана продолжая безмятежно улыбаться, слегка увеличила силу и яркость образа.
… Он был счастлив. У него была семья. Жена. И маленькая очаровательная дочурка. Он выращивал коней и продавал степной орде. И жизнь была безоблачной….
…Он был одинок. Совсем одинок. Семья, родные и друзья. Никто не уцелел при последнем набеге орды. Даже его Золя. Лучик света в этом унылом мире. Её могилка никогда не порастёт бурьяном….
… Он пытался начать всё заново. Новый дом. Новая семья. Своя таверна….
… Он стоял за стойкой, протирая стаканы, когда скрипнула дверь, и через порог шагнул странник в пространных тёмных одеяниях ростом почти достигающий 3 метров. А рядом, стояла она….
- ЗОЛЯ!!! – закричал мужчина, хватаясь за грудь и разрывая рубаху.
Обрывки прошлого трактирщика ворвались в сознание и словно цветные стёклышки калейдоскопа стали складываться в причудливые фигуры. Лана впервые столкнулась с воспоминаниями грешников, хотя сегодня она первый раз насыщалась медленно, да ещё и при зрительном контакте. Ища Кирина в городе и заодно неосознанно поддерживая свои силы чёрными помыслами, девушка даже не задумывалась, что увеличивает её возможности. Но последние три дня на пустынной дороге ослабили её и вынудили действовать более активно. Девушка отшатнулась, на мгновение потеряв контроль, выпустила голову Юпа и нахмурилась. Что-то не правильное случилось в жизни этого человека, но что. Ответ вертелся рядом, но не давался в руки. Слишком растерянная, чтобы продолжать, она прислонилась к стене и замерла.
(Аккеран и я)
Это была самая обычная деревенька каких тысячи. По мере своего роста она всё глубже и глубже вгрызалась в лесную чащу, отвоевывая себе всё больше жизненного пространства. То и дело попадались всё ещё не выкорчеванные пни многовековых деревьев, которые жители старались приспособить под общественные нужды. На одних кололи дрова, из других местные умельцы соорудили подобие скамей, а на некоторые даже приспособили под своеобразные торговые лотки.
Возможно, из особой любви к вырубке леса и приспособления их остаточной части деревня просто и незатейливо называлась «Вековые пни».
- Эге-ге-гей! Посторонись, путник! – одинокого странника подошедшего к невысокому бревенчатому ограждению вокруг деревни больно пихнуло в бок углом телеги до отказа нагруженной корзинами с овощами и фруктами.
Фигура полностью скрытая длинным чёрным плащом, резко отскочила в сторону, но не проронила, ни слова. Только сверкнула глазами в сторону грубоватого торговца.
«Нет, не он», - подумала Лана и поглубже надвинула капюшон.
«Я так долго его ищу, как гончая иду на запах, его разъеденная душа пахнет так сладко. Но каждый раз – цель ускользает, маскируясь другими мелкими завистниками, которые только мешают».
Впрочем, развить свои мысли девушке не дали. Кто-то довольно нагло вторгся в её мир абсолютной тишины и безмолвия, бесцеремонно потянув за рукав. Но когда Лана обернулась, перед ней никого не было. А дергание тем временем не прекратилось. И когда девушка, наконец, догадалась опустить глаза вниз, то натолкнулась на слегка смущенный, но, тем не менее, решительный взгляд маленькой девочки.
- Лучший постоялый двор по эту сторону Леса Хулаан это трактир дядюшки Юпа! – выдала она, громко шмыгнув носом.
Лана опустилась на корточки и внимательно посмотрела девочке в огромные серые глаза. Улыбнулась. Медленно кивнула и дала малышке вести себя по пыльной дороге ловко маневрируя между прохожими и (наученная горьким опытом) тачками.
- А меня Золя зовут, - пропищала уже не так смущенно девочка и, схватив Лану за руку, гордо повела ее, словно охотник возвращающийся домой с добычей. - У дядюшки Юпа, отличное место, и кормят тут просто здорово. Вот жалко, что посетителей у нас тут мало, но дядя сказал, что скоро здесь будет большой город, а его таверна станет…., - девочка замялась, подбирая нужное слово. – Достопримечательностью! – выпалила она, наконец, гордо. – А ты путешественница, да? Ты ведь много странствовала? Потому как я почти нигде не была кроме нашей деревеньки….
Девушка не особо слушая щебетание Золи, рассеянно качнула головой. Она запуталась, снова потеряла направление, поэтому пока было неважно куда идти, главное двигаться, жадно ловя ускользающий след. Ребёнок был не интересен, её душа не затронута, Лана чувствовала искрящуюся пустоту, словно солнечный лучик отражённый зеркалом, там где обычно гнездились тёмные жирные мысли.
Вот только на какое-то мгновение внутренний взор Ланы словно бы провалился во что-то, но уже через мгновение это снова была девственно чистая душа ребёнка.
Таверна оказалась небольшим опрятным домиком у самой опушки леса. Двухэтажное строение смотрелось настоящим гигантом среди низеньких и приземистых полуземлянок.
Золя уверенно протащила за собой девушку через пустой дворик и завела её через парадную дверь в большую светлую залу с несколькими до блеска выскобленными столиками, лавками и длинной отполированной стойкой за которой скучал невысокий усатый мужчина.
- Золя! – нахмурился он. – Ну, где ты пропадаешь? А вдруг клиент бы нагрянул, а тебя нет. Не мне же с моим радикулитом по таверне скакать! А это кто с тобой? - заметил он Лану, наконец.
Она лёгким движением скинула капюшон, открывая светлые чуть растрёпанные волосы, наклонила голову и, не сводя глаз с трактирщика, медленно подошла к стойке. Мечтательная полуулыбка придавала лицу Ланы неземное очарование, а малахитовые глаза лучились, завораживая и лишая воли.
Конечно, дядюшка Юп не относил себя к числу молодых бычков, которым только хвост из-за угла покажи, а те уже бегут штаны роняя. Но девушка, стоявшая перед ним, не могла не привлекать взор. Нет, она совсем не походила на тех барышень из больших градов, способных разбудить «огонь в чреслах» за небольшую сумму даже у восьмидесятилетнего старца. Скорее её красота была попросту совершенной, неземной. Заставляющей поверить в собственное несовершенство и ощутить то самую ноющую боль в груди.
Он даже сам не понял, как споро заковылял верх, по лестнице распахивая перед девушкой двери лучших номеров каждый раз раболепно склоняясь до самой земли. И каждое мгновение пока он шёл следом, за этой молчаливой женщиной его душа стонала и рыдала. Потому что он познал истинную меру совершенства. И понял насколько был далёк от неё. И теперь ему оставалось лишь одно. Ненавидеть. Ненавидеть и завидовать.
Перемены в Юпе взволновали девушку, вызывая покалывания в кончиках пальцев и острое желание. Возле третьей открытой двери Лана опустила узкую ладонь на плечо трактирщика и сконцентрировалась на зрачках мужчины, сейчас они были расширены и не только из-за темноты коридора. Сначала слабый посыл, аккуратно, нежно, не спеша.
«Огромная столичная гостиница, красные ковровые дорожки, золоченая посуда, прозрачные сверкающие окна, море света, звон бокалов, терпкий вкус выдержанного вина, прохлада шелковых простыней, аромат свежей выпечки», - призрачный лёгкий образ, только чтобы разжечь страсть.
Глаза мужчины вспыхнули, словно две тусклые лампочки. Сейчас трудно было сказать, где витало его сознание. Он что-то шептал, усиленно сминая руками полу своего кафтана, досадливо кусал губу и хмурил лоб от негодования.
- Как же так, - причитал он, одергивая на себе рубаху. – Как же так. Мой кузен, бездельник! Ничего у него не ладилось. А тут! Тут такое богатство. Почему? Почему? Почему? Разве он заслужил?! Разве я не старался?! – Юп невидящим взором проследил куда-то в сторону от Ланы и внезапно истошно закричал. – Нет! Нет! Нет! Почему он?!
Странница крепко обхватила его голову руками, не давая отвести взгляда, и принялась методично впитывать энергию, которую трактирщик сейчас выплёскивал. Гнездящаяся в его душе завить вырвалась на свободу и расплывалось, словно масляное пятно. Лана продолжая безмятежно улыбаться, слегка увеличила силу и яркость образа.
… Он был счастлив. У него была семья. Жена. И маленькая очаровательная дочурка. Он выращивал коней и продавал степной орде. И жизнь была безоблачной….
…Он был одинок. Совсем одинок. Семья, родные и друзья. Никто не уцелел при последнем набеге орды. Даже его Золя. Лучик света в этом унылом мире. Её могилка никогда не порастёт бурьяном….
… Он пытался начать всё заново. Новый дом. Новая семья. Своя таверна….
… Он стоял за стойкой, протирая стаканы, когда скрипнула дверь, и через порог шагнул странник в пространных тёмных одеяниях ростом почти достигающий 3 метров. А рядом, стояла она….
- ЗОЛЯ!!! – закричал мужчина, хватаясь за грудь и разрывая рубаху.
Обрывки прошлого трактирщика ворвались в сознание и словно цветные стёклышки калейдоскопа стали складываться в причудливые фигуры. Лана впервые столкнулась с воспоминаниями грешников, хотя сегодня она первый раз насыщалась медленно, да ещё и при зрительном контакте. Ища Кирина в городе и заодно неосознанно поддерживая свои силы чёрными помыслами, девушка даже не задумывалась, что увеличивает её возможности. Но последние три дня на пустынной дороге ослабили её и вынудили действовать более активно. Девушка отшатнулась, на мгновение потеряв контроль, выпустила голову Юпа и нахмурилась. Что-то не правильное случилось в жизни этого человека, но что. Ответ вертелся рядом, но не давался в руки. Слишком растерянная, чтобы продолжать, она прислонилась к стене и замерла.
(Аккеран и я)
(Акке, Рейлан, я)
- Превосходно! - Тиа шипела, точно закипающий чайник, - К демонам теорию, если ты знаешь, что именно надо разрушить, скажи - и я это сделаю. Иначе вся твоя болтовня пустая трата времени!
Огненная магесса едва не подпрыгивала на месте и еле сдерживалась, чтоб не ухватить мать за руку и не поволочь за собой. Однако странная субстанция, скрывающая рану Лии, выглядела по мнению Тиа весьма ненадежно - казалось, дотронься неосторожно и магия разрушится, а вместе с ней сломается, точно хрупкая кукла, и тело Лии. Причиной гибели своей матери Тиа быть не хотела и все, что ей оставалось, это соизмерять свою скорость с медленным шагом матери и в раздражении шевелить губами, готовя боевое заклятье.
- Мне надо увидеть своими глазами! Возможно грубое разрушение приведет к мощному магическому выбросу, который уничтожит все в округе, включая нас! - пальцы Лии взбешенно душили несчастную змейку. Да как она смеет! "К черту теорию"... Да без этой теории она бы до седых волос прыгала вокруг этих тварей и размахивала своей огненной плёткой! Почему молодежь так уверена, что магия это два-три примитивных заклинания поразрушительней?
- Ваша задача - отвлекать от меня этих тварей, а я найду источник и решу как лучше его уничтожить. - "Или выпить", - но вслух магесса этого, естественно, не сказала. Делиться силой даже с дочерью она не собиралась. Впрочем, почему "даже"? Особенно с ней!
- Как пожелаешь, - приторно-вежливо отозвалась Тиа, - Я поработаю красной тряпкой, но ровно до того момента, пока буду уверена, что твой оригинальный способ уничтожения состоятелен. А если нет, - Тиа зло прищурилась, - я предпочту опробовать свой способ.
Так, обмениваясь репликами, две женщины неестественно медленно, точно на прогулке, добрались до залы. Представшее зрелище поражало воображение. Среди беспорядочно разбросанных предметов интерьера, посуды, остатков еды и одежды лежали тела, а основное действие разворачивалось прямо по курсу: потрепанный, перепачканный кровью Эртан тянул за руку женщину, удерживаемую огромной серебристой змеей, а с пола на них уже бросался мужчина с разорванной напополам грудью.
И Тиа испытала почти что облегчение: все, теперь можно не думать самой и не слушать заумных речей. Настала пора действовать, и, резко выбросив вперед руку, магесса спустила давно подготовленный заряд, метя в голову серебристого змея.
Лия лишь скользнула взглядом по участникам сцены и уверенно двинулась к фонтану, просто переполненному магической энергией. Магесса осторожно опустила руку в странного вида воду, ощущая как тело наполняется энергией. Какая мощь...
У детишек, судя по всему, дела обстояли не лучшим образом. Не удивительно, нельзя рассчитывать на вульгарную грубую силу. Когда они уже научатся действовать тоньше?
Магесса вынула ножку из туфельки и перенесла через бортик фонтана, погружая ступню в черную маслянистую жижу. Следом за первой отправилась и вторая ножка, Лия сделала шаг под мерзкую струю, тут же омывшую тело. Кровь с волос и одежды смешалась с водой, больше напоминающей смолу, и бесследно исчезла в ней, подол платья расплылся по поверхности алой кляксой.
- Божественно... - женщину переполняла сила, могущество буквально сочилось с кончиков её пальцев. Сражающиеся люди и нелюди рассыпались переплетением чар. Совсем простые - Эртан с его зачарованным оружием, куда сложнее - змей, разрубленный человек и её собственная дочь. Причем плетение Тиа было каким-то двояким, словно один узор, искусный и приглушенный, скрыт под другим - куда проще и ярче...
Могущество - очень полезное приобретение, а уж помноженное на талант и опыт - поистине страшное оружие. Лия ощущала, что без особых затруднений справится с любым противником, а потому смело потянулась к чудовищному змею.
Плеть настигла Ламаля в тот самый момент, когда он уже собирался нанести ответный удар. Конечно огонь не мог причинить ему вреда. Но он отбросил его назад, отсекая от полуживого Фредерико, от маркизы спрятавшейся в объятиях Эртана. От фонтана!
- Тыыыыы!!! - яростно зашипел он кидаясь к фонтану. - Ты не понимаешь!!!
- Мне так не кажется, - Лия даже не заметила как со словами с губ полилась кровь. - Учитесь, детки! - руки магессы, до того сплетавшие пальцы в одних ей понятных узорах, резко разошлись в стороны, словно разрывая паутину, сотканную до этого.
Тиа, не раздумывая, уже замахивалась для нового удара. Отточенное годами тренировок, заклятье сплеталось молниеносно - неполной секунды хватило, чтобы послать разрушительную мощь в сторону врага. Плеть с силой хлестнула по устремившемуся к фонтану змею, а Тиа, опьяненная собственной магией, казалось, забыла об усталости.
В этот раз плеть хлестнула как надо. Всё бело-серебристое тело змея в единый миг было оплетено пламенем, а затем…. Взрыв содрогнул всё здание, на мгновение, наполнив его чистым и ярким сиянием ослепляющим и жгучим. А затем….
Легко вскочив на каменный бортик, Лия огляделась, решая что делать дальше.
Черная вода растворяла "затычку" в теле магессы как горячий кофе кусок сахара. Страшная рана открылась, орошая кровью перепачканную одежду, воздух вперемежку с багровыми сгустками с хрипами и бульканьем выходил из улыбающихся губ. Лия, похоже, этого даже не замечала, обманутая собственной иллюзией. Переполняющая тело мощь просто сжигала его, а магесса ощущала лишь обманичвую бодрость и бурлящую магическую энергию.
- Превосходно! - Тиа шипела, точно закипающий чайник, - К демонам теорию, если ты знаешь, что именно надо разрушить, скажи - и я это сделаю. Иначе вся твоя болтовня пустая трата времени!
Огненная магесса едва не подпрыгивала на месте и еле сдерживалась, чтоб не ухватить мать за руку и не поволочь за собой. Однако странная субстанция, скрывающая рану Лии, выглядела по мнению Тиа весьма ненадежно - казалось, дотронься неосторожно и магия разрушится, а вместе с ней сломается, точно хрупкая кукла, и тело Лии. Причиной гибели своей матери Тиа быть не хотела и все, что ей оставалось, это соизмерять свою скорость с медленным шагом матери и в раздражении шевелить губами, готовя боевое заклятье.
- Мне надо увидеть своими глазами! Возможно грубое разрушение приведет к мощному магическому выбросу, который уничтожит все в округе, включая нас! - пальцы Лии взбешенно душили несчастную змейку. Да как она смеет! "К черту теорию"... Да без этой теории она бы до седых волос прыгала вокруг этих тварей и размахивала своей огненной плёткой! Почему молодежь так уверена, что магия это два-три примитивных заклинания поразрушительней?
- Ваша задача - отвлекать от меня этих тварей, а я найду источник и решу как лучше его уничтожить. - "Или выпить", - но вслух магесса этого, естественно, не сказала. Делиться силой даже с дочерью она не собиралась. Впрочем, почему "даже"? Особенно с ней!
- Как пожелаешь, - приторно-вежливо отозвалась Тиа, - Я поработаю красной тряпкой, но ровно до того момента, пока буду уверена, что твой оригинальный способ уничтожения состоятелен. А если нет, - Тиа зло прищурилась, - я предпочту опробовать свой способ.
Так, обмениваясь репликами, две женщины неестественно медленно, точно на прогулке, добрались до залы. Представшее зрелище поражало воображение. Среди беспорядочно разбросанных предметов интерьера, посуды, остатков еды и одежды лежали тела, а основное действие разворачивалось прямо по курсу: потрепанный, перепачканный кровью Эртан тянул за руку женщину, удерживаемую огромной серебристой змеей, а с пола на них уже бросался мужчина с разорванной напополам грудью.
И Тиа испытала почти что облегчение: все, теперь можно не думать самой и не слушать заумных речей. Настала пора действовать, и, резко выбросив вперед руку, магесса спустила давно подготовленный заряд, метя в голову серебристого змея.
Лия лишь скользнула взглядом по участникам сцены и уверенно двинулась к фонтану, просто переполненному магической энергией. Магесса осторожно опустила руку в странного вида воду, ощущая как тело наполняется энергией. Какая мощь...
У детишек, судя по всему, дела обстояли не лучшим образом. Не удивительно, нельзя рассчитывать на вульгарную грубую силу. Когда они уже научатся действовать тоньше?
Магесса вынула ножку из туфельки и перенесла через бортик фонтана, погружая ступню в черную маслянистую жижу. Следом за первой отправилась и вторая ножка, Лия сделала шаг под мерзкую струю, тут же омывшую тело. Кровь с волос и одежды смешалась с водой, больше напоминающей смолу, и бесследно исчезла в ней, подол платья расплылся по поверхности алой кляксой.
- Божественно... - женщину переполняла сила, могущество буквально сочилось с кончиков её пальцев. Сражающиеся люди и нелюди рассыпались переплетением чар. Совсем простые - Эртан с его зачарованным оружием, куда сложнее - змей, разрубленный человек и её собственная дочь. Причем плетение Тиа было каким-то двояким, словно один узор, искусный и приглушенный, скрыт под другим - куда проще и ярче...
Могущество - очень полезное приобретение, а уж помноженное на талант и опыт - поистине страшное оружие. Лия ощущала, что без особых затруднений справится с любым противником, а потому смело потянулась к чудовищному змею.
Плеть настигла Ламаля в тот самый момент, когда он уже собирался нанести ответный удар. Конечно огонь не мог причинить ему вреда. Но он отбросил его назад, отсекая от полуживого Фредерико, от маркизы спрятавшейся в объятиях Эртана. От фонтана!
- Тыыыыы!!! - яростно зашипел он кидаясь к фонтану. - Ты не понимаешь!!!
- Мне так не кажется, - Лия даже не заметила как со словами с губ полилась кровь. - Учитесь, детки! - руки магессы, до того сплетавшие пальцы в одних ей понятных узорах, резко разошлись в стороны, словно разрывая паутину, сотканную до этого.
Тиа, не раздумывая, уже замахивалась для нового удара. Отточенное годами тренировок, заклятье сплеталось молниеносно - неполной секунды хватило, чтобы послать разрушительную мощь в сторону врага. Плеть с силой хлестнула по устремившемуся к фонтану змею, а Тиа, опьяненная собственной магией, казалось, забыла об усталости.
В этот раз плеть хлестнула как надо. Всё бело-серебристое тело змея в единый миг было оплетено пламенем, а затем…. Взрыв содрогнул всё здание, на мгновение, наполнив его чистым и ярким сиянием ослепляющим и жгучим. А затем….
Легко вскочив на каменный бортик, Лия огляделась, решая что делать дальше.
Черная вода растворяла "затычку" в теле магессы как горячий кофе кусок сахара. Страшная рана открылась, орошая кровью перепачканную одежду, воздух вперемежку с багровыми сгустками с хрипами и бульканьем выходил из улыбающихся губ. Лия, похоже, этого даже не замечала, обманутая собственной иллюзией. Переполняющая тело мощь просто сжигала его, а магесса ощущала лишь обманичвую бодрость и бурлящую магическую энергию.
Ближе к вечеру решили остановиться на привал. На этот раз Райла выбрала маленькую полянку в лесу, где и оставила своего спутника разжигать костер, а сама отправилась на охоту. Они не ели ничего с самого утра, и если сама девушка могла долго обходиться без еды и воды, то её спутнику – взрослому сильному мужчине – несомненно требовалось поддерживать себя в форме. Он, конечно не жаловался, но следопытка боялась, что Орвелл решит проявить инициативу и отправится на охоту сам. Картина, как огромный детина гоняется среди жиденьких сосенок и мочит какого-нибудь несчастного зайца фаерболами, забавляла но не вдохновляла.
Олененка она выследила за пятнадцать минут. Малышу видимо было не более трех дней отроду. Он еще неуверенно держался на тонких, разъезжающихся ножках. Однако его мамаша, тоже видимо была не слишком то опытной в воспитании потомства. Олениха увлеченно щипала траву метрах в двадцати от своего чада и даже ухом не повела, когда охотница приблизилась на расстояние выстрела.
Милое создание леса несомненно вызвало бы приступ нежности у кого угодно. Только не у Райлы. Ни секунды не колеблясь девушка натянула тетиву и спустила стрелу. Олененок дернулся и тут же завалился на бок. Он еще какое-то время пытался держать головку над высокой травой и жалобно кричал, зовя на помощь мать (последняя отчаянно металась невдалеке среди деревьев, но подойти боялась), но Райла резким уверенным ударом охотничьего ножа прекратила его страдания.
Все было кончено. Охотница присела перед олененком, оперевшись спиной о ствол дерева и, зажмурившись, подставила лицо мягкому вечернему солнцу. Было тепло и хорошо. Пели птицы, шумела листва, стрекотали насекомые и все это складывалось в уже с детства заученную песню леса. Только на этот раз что-то было не так. Словно сквозь шелест листвы слышался еще чей-то шепот. Он все нарастал, становился отчетливее и ближе. Вскоре Райла уже могла различить отдельные слова. Язык был вроде и чужой, но она его почему-то понимала. Девушка поймала себя на мысли, что повторяет вслед за голосом леса.
Внезапно все стихло. Райла открыла глаза, прогоняя наваждение и ойкнула.
Это был очень крупный кузнечик, очень сочный и очень вкусный. Тодо-вонючка, которому от роду было несколько мгновений, посмаковал добычу в пасти, и с наслаждением проглотил, и попробовал было поискать ещё кого-то, кого можно было бы схрумать, но невидимые нити, связавшие фамильяра с разумом хозяина, натянулись, заставляя сесть на месте и посмотреть следопытке в глаза.
Ну, посмотреть Тодо посмотрел, никакого приказа не уловил, и пожаловался - есть хочу!
Райла еще не совсем пришла в себя, поэтому вопрос внезапно появившегося перед ней хорька её не удивил.
- Поздравляю, - машинально пробормотала она и начала подниматься. Вот тут понимание к ней и пришло: - Ч-чего?
- Кузнечики, - нетерпеливо пояснил фамильяр, - вкусные. Хочу охотиться. Отпусти погулять!
- Я…я? – Райла определенно чего то не понимала. И это ей не нравилось. – Ты это мне?
- Ты, ты, - подпрыгнул на месте хорёк, - есть хочу! - попробовал было рвануться за прыгавшим рядом обедом, но узы натянулись, и фамильяр нелепо плюхнулся на землю.
От этого зрелища испуг Райлы словно улетучился и она заливисто расхохоталась.
- Да кто ты такой? Чего от меня хочешь?
- Кузнечика хочу! - взвыл в её мозгу голосок зверька, - вкусный!
- Ну иди лови, - пожала плечами Райла, а сама подумала, что допрашивать хорьков дело неблагодарное. Проще допросить Дессерона. Он хоть на кузнечиках не помешан.
Вереск и Серый Мяв, они же Райла и Тодо
Олененка она выследила за пятнадцать минут. Малышу видимо было не более трех дней отроду. Он еще неуверенно держался на тонких, разъезжающихся ножках. Однако его мамаша, тоже видимо была не слишком то опытной в воспитании потомства. Олениха увлеченно щипала траву метрах в двадцати от своего чада и даже ухом не повела, когда охотница приблизилась на расстояние выстрела.
Милое создание леса несомненно вызвало бы приступ нежности у кого угодно. Только не у Райлы. Ни секунды не колеблясь девушка натянула тетиву и спустила стрелу. Олененок дернулся и тут же завалился на бок. Он еще какое-то время пытался держать головку над высокой травой и жалобно кричал, зовя на помощь мать (последняя отчаянно металась невдалеке среди деревьев, но подойти боялась), но Райла резким уверенным ударом охотничьего ножа прекратила его страдания.
Все было кончено. Охотница присела перед олененком, оперевшись спиной о ствол дерева и, зажмурившись, подставила лицо мягкому вечернему солнцу. Было тепло и хорошо. Пели птицы, шумела листва, стрекотали насекомые и все это складывалось в уже с детства заученную песню леса. Только на этот раз что-то было не так. Словно сквозь шелест листвы слышался еще чей-то шепот. Он все нарастал, становился отчетливее и ближе. Вскоре Райла уже могла различить отдельные слова. Язык был вроде и чужой, но она его почему-то понимала. Девушка поймала себя на мысли, что повторяет вслед за голосом леса.
Внезапно все стихло. Райла открыла глаза, прогоняя наваждение и ойкнула.
Это был очень крупный кузнечик, очень сочный и очень вкусный. Тодо-вонючка, которому от роду было несколько мгновений, посмаковал добычу в пасти, и с наслаждением проглотил, и попробовал было поискать ещё кого-то, кого можно было бы схрумать, но невидимые нити, связавшие фамильяра с разумом хозяина, натянулись, заставляя сесть на месте и посмотреть следопытке в глаза.
Ну, посмотреть Тодо посмотрел, никакого приказа не уловил, и пожаловался - есть хочу!
Райла еще не совсем пришла в себя, поэтому вопрос внезапно появившегося перед ней хорька её не удивил.
- Поздравляю, - машинально пробормотала она и начала подниматься. Вот тут понимание к ней и пришло: - Ч-чего?
- Кузнечики, - нетерпеливо пояснил фамильяр, - вкусные. Хочу охотиться. Отпусти погулять!
- Я…я? – Райла определенно чего то не понимала. И это ей не нравилось. – Ты это мне?
- Ты, ты, - подпрыгнул на месте хорёк, - есть хочу! - попробовал было рвануться за прыгавшим рядом обедом, но узы натянулись, и фамильяр нелепо плюхнулся на землю.
От этого зрелища испуг Райлы словно улетучился и она заливисто расхохоталась.
- Да кто ты такой? Чего от меня хочешь?
- Кузнечика хочу! - взвыл в её мозгу голосок зверька, - вкусный!
- Ну иди лови, - пожала плечами Райла, а сама подумала, что допрашивать хорьков дело неблагодарное. Проще допросить Дессерона. Он хоть на кузнечиках не помешан.
Вереск и Серый Мяв, они же Райла и Тодо
С V-Z и Мявом
Хорек мгновенно скрылся в кустах, а Райла, пожав плечами, взяла олененка за ногу и понесла к лагерю. Похоже, без магии тут не обошлось, а кто как не её новый знакомый мог помочь разобраться в чем дело.
- Орвелл, - неуверенно начала она подтаскивая добычу к костру, - Ты с животными разговаривать умеешь?
- Нет, - удивленно отозвался священник. - Ну, исключая тех, кого к животным причисляют, но обладающих разумом... но с ними-то кто угодно побеседовать сможет. А что?
Райла достала свой нож и принялась разделывать добычу. Какое-то время она молчала, собираясь с мыслями. Ей вовсе не хотелось предстать перед своим спутником безумной бабой, но и оставаться наедине со своим сумасшествием не хотелось. В конце концов она решилась.
- Знаешь… мне кажется… мне почудилось… со мной раньше никогда такого не было, но кажется я сейчас разговаривала с… хорьком. – последнее слово она произнесла чуть ли не шепотом, низко склонившись над тушкой олененка. Ей было стыдно смотреть в глаза Дессерону.
- И что? - пожал плечами Орвелл. - Насколько я помню, следопыты со зверьми находить общий язык прекрасно умеют, особенно если речь идет об их спутниках.
За его спиной раздалось шуршание, и из кустов выглянула донельзя глупая хорья морда. из стиснутой пасти мелкого хищника торчали чьи-то лапки и усы
Священник бросил взгляд через плечо, соотнес увиденное со сказанным и кивнул в сторону зверя:
- Речь об этом?
Вид у Райлы был словно мешком пришибленный. Конечно! Спутник! Иначе говоря фамильяр. И как она раньше не поняла. Может просто всю жизнь представляла себе что-то более серьезное? Ну там волка или медведя… Ну уж никак не глупого прожорливого хорька….
- Да– ломающимся голосом заявила она и кинула злобный взгляд на зверька. - Быть не может…
Орвелл, оценив ситуацию, сделал правильный вывод. Собственно, иначе истолковать происходящее было сложно.
- Что, неосознанно его приручила?
- Эй! - тут же пискнул в её голове голос фамильяра. - тебе плохо? Не вздумай умирать, я обижусь!
Следопытка растерянно потрясла головой – два собеседника, один из которых вообще хорек, это уж слишком.
- НЕ приручала я его, - зашипела она на Дессерона и тут же огрызнулась на хорька, - что значит умирать? С чего ты взял?
Священник вновь покосился на хорька, потом на Райлу.
- Ну, если и не приручала, то это очень похоже на приручение...
- Орвелл, - вкрадчиво позвала Райла, пока хорек не ляпнул что-то еще. – Я его не приручала. Кажется я его создала… Я и не знала, что так могу. Это же фамильяр.
- Значит, можно, - спокойно рассудил Дессерон. - Честно говоря, я не слишком много знаю о том, как их обретают; может, и создают.
Хорек тем временем гнул свою линию. И все в своем же репертуаре, абсолютно игнорируя вопросы Райлы и неся несусветную чушь.
- Не умирай, - повторил хорёк, и заглотил добычу. Усы и лапки исчезли, - я расстроюсь. - подойдя поближе, зверёк принялся обнюхивать вещи хозяйки. - а где я буду спать?
Райла осторожно схватила зверька за шкирку и подняла на вытянутой руке, слово что-то очень опасное.
- Ты его слышишь? – обратилась она к Дессерону, решив отплатить фамильяру той же монетой и не отвечать на вопросы. Пока.
- Нет, - покачал головой священник, - и, думаю, не должен слышать.
Райла понимающе кивнула и поднесла хорька к лицу.
- Хорек… - начала она, чувствуя свою несусветную глупость. – как там тебя? Можешь говорить так, чтобы он тебя тоже слышал? Иначе я с ума сойду…
"Вот только мне еще бесед с хорьком не хватало", - подумал Орвелл, но вслух этого произносить не стал
Если и можно было заставить Тодо сделать ещё более глупую морду, то Райле это только что удалось.
- У меня одна хозяйка, - недоумённо пропищал он - зачем мне говорить с ним?
- Хорек – с нажимом повторила девушка. – Я хочу, чтобы Дессерон тебя тоже слышал.
Зверь ничего не ответил. Тогда Райла раздраженно тряхнула хорька за шкирку и с удивлением заметила, что тот… просто уснул. Нагло, беззаботно, подрыгивая задней лапкой.
- Бред какой-то.. – прошипела Райла, укладывая малыша к себе на колени. – Ну что мне теперь с ним делать?
- Посылать выполнять поручения, - пожал плечами Орвелл. - Заставлять помогать в бою. Поддерживать заклинаниями.
- И все же хорек - не совсем то, на что я рассчитывала. – Горько усмехнулась девушка. – Да и заклинаний никаких я не знаю. По крайней мере… мне так кажется.
- Подожди, - сдвинул брови священник. - Под рукой какого бога ты находишься?
Райла осторожно сложила хорька с коленок на дорожную сумку и снова взялась за оленя. Она осторожно отделяла куски мяса и насаживала их на тонкий зеленый прут, оттягивая разговор, который ей тоже не нравился. Ну как сказать религиозному фанатику (а именно таковыми она считала всех жрецов, священников и иже с ними), что тебе все это по боку.
- Я же говорила, что сама по себе… - нейтрально отозвалась она.
- Великий Разрушитель... - Дессерон машинально вычертил на груди молнию Талоса. - То есть - ты не возносишь молитв никому?
Орвеллу, воспитанному в набожной семье, а потом искренне и полно принявшему путь Повелителя Бурь, было это даже сложно представить - как можно жить без небесного покровителя?
Примерно такой реакции девушка и ожидала. Потому на всякий случай подалась назад и втянула голову в плечи.
- Как-то до сих пор и без этого справлялась, - заявила она, в душе уже готовая к вспышке ярости, наподобие тех, что видела недавно в деревне.
Однако гнева не последовало. При оскорблении Талоса Орвелл бы вспылил - благо он, как и почти все последователи Разрушителя, не отличался очень уж спокойным нравом. Но сейчас... сейчас священник только покачал головой с безмерным удивлением и жалостью.
- Так жить просто нельзя, - искренне сказал он. - И пребывать после жизни - тоже.
Хорек мгновенно скрылся в кустах, а Райла, пожав плечами, взяла олененка за ногу и понесла к лагерю. Похоже, без магии тут не обошлось, а кто как не её новый знакомый мог помочь разобраться в чем дело.
- Орвелл, - неуверенно начала она подтаскивая добычу к костру, - Ты с животными разговаривать умеешь?
- Нет, - удивленно отозвался священник. - Ну, исключая тех, кого к животным причисляют, но обладающих разумом... но с ними-то кто угодно побеседовать сможет. А что?
Райла достала свой нож и принялась разделывать добычу. Какое-то время она молчала, собираясь с мыслями. Ей вовсе не хотелось предстать перед своим спутником безумной бабой, но и оставаться наедине со своим сумасшествием не хотелось. В конце концов она решилась.
- Знаешь… мне кажется… мне почудилось… со мной раньше никогда такого не было, но кажется я сейчас разговаривала с… хорьком. – последнее слово она произнесла чуть ли не шепотом, низко склонившись над тушкой олененка. Ей было стыдно смотреть в глаза Дессерону.
- И что? - пожал плечами Орвелл. - Насколько я помню, следопыты со зверьми находить общий язык прекрасно умеют, особенно если речь идет об их спутниках.
За его спиной раздалось шуршание, и из кустов выглянула донельзя глупая хорья морда. из стиснутой пасти мелкого хищника торчали чьи-то лапки и усы
Священник бросил взгляд через плечо, соотнес увиденное со сказанным и кивнул в сторону зверя:
- Речь об этом?
Вид у Райлы был словно мешком пришибленный. Конечно! Спутник! Иначе говоря фамильяр. И как она раньше не поняла. Может просто всю жизнь представляла себе что-то более серьезное? Ну там волка или медведя… Ну уж никак не глупого прожорливого хорька….
- Да– ломающимся голосом заявила она и кинула злобный взгляд на зверька. - Быть не может…
Орвелл, оценив ситуацию, сделал правильный вывод. Собственно, иначе истолковать происходящее было сложно.
- Что, неосознанно его приручила?
- Эй! - тут же пискнул в её голове голос фамильяра. - тебе плохо? Не вздумай умирать, я обижусь!
Следопытка растерянно потрясла головой – два собеседника, один из которых вообще хорек, это уж слишком.
- НЕ приручала я его, - зашипела она на Дессерона и тут же огрызнулась на хорька, - что значит умирать? С чего ты взял?
Священник вновь покосился на хорька, потом на Райлу.
- Ну, если и не приручала, то это очень похоже на приручение...
- Орвелл, - вкрадчиво позвала Райла, пока хорек не ляпнул что-то еще. – Я его не приручала. Кажется я его создала… Я и не знала, что так могу. Это же фамильяр.
- Значит, можно, - спокойно рассудил Дессерон. - Честно говоря, я не слишком много знаю о том, как их обретают; может, и создают.
Хорек тем временем гнул свою линию. И все в своем же репертуаре, абсолютно игнорируя вопросы Райлы и неся несусветную чушь.
- Не умирай, - повторил хорёк, и заглотил добычу. Усы и лапки исчезли, - я расстроюсь. - подойдя поближе, зверёк принялся обнюхивать вещи хозяйки. - а где я буду спать?
Райла осторожно схватила зверька за шкирку и подняла на вытянутой руке, слово что-то очень опасное.
- Ты его слышишь? – обратилась она к Дессерону, решив отплатить фамильяру той же монетой и не отвечать на вопросы. Пока.
- Нет, - покачал головой священник, - и, думаю, не должен слышать.
Райла понимающе кивнула и поднесла хорька к лицу.
- Хорек… - начала она, чувствуя свою несусветную глупость. – как там тебя? Можешь говорить так, чтобы он тебя тоже слышал? Иначе я с ума сойду…
"Вот только мне еще бесед с хорьком не хватало", - подумал Орвелл, но вслух этого произносить не стал
Если и можно было заставить Тодо сделать ещё более глупую морду, то Райле это только что удалось.
- У меня одна хозяйка, - недоумённо пропищал он - зачем мне говорить с ним?
- Хорек – с нажимом повторила девушка. – Я хочу, чтобы Дессерон тебя тоже слышал.
Зверь ничего не ответил. Тогда Райла раздраженно тряхнула хорька за шкирку и с удивлением заметила, что тот… просто уснул. Нагло, беззаботно, подрыгивая задней лапкой.
- Бред какой-то.. – прошипела Райла, укладывая малыша к себе на колени. – Ну что мне теперь с ним делать?
- Посылать выполнять поручения, - пожал плечами Орвелл. - Заставлять помогать в бою. Поддерживать заклинаниями.
- И все же хорек - не совсем то, на что я рассчитывала. – Горько усмехнулась девушка. – Да и заклинаний никаких я не знаю. По крайней мере… мне так кажется.
- Подожди, - сдвинул брови священник. - Под рукой какого бога ты находишься?
Райла осторожно сложила хорька с коленок на дорожную сумку и снова взялась за оленя. Она осторожно отделяла куски мяса и насаживала их на тонкий зеленый прут, оттягивая разговор, который ей тоже не нравился. Ну как сказать религиозному фанатику (а именно таковыми она считала всех жрецов, священников и иже с ними), что тебе все это по боку.
- Я же говорила, что сама по себе… - нейтрально отозвалась она.
- Великий Разрушитель... - Дессерон машинально вычертил на груди молнию Талоса. - То есть - ты не возносишь молитв никому?
Орвеллу, воспитанному в набожной семье, а потом искренне и полно принявшему путь Повелителя Бурь, было это даже сложно представить - как можно жить без небесного покровителя?
Примерно такой реакции девушка и ожидала. Потому на всякий случай подалась назад и втянула голову в плечи.
- Как-то до сих пор и без этого справлялась, - заявила она, в душе уже готовая к вспышке ярости, наподобие тех, что видела недавно в деревне.
Однако гнева не последовало. При оскорблении Талоса Орвелл бы вспылил - благо он, как и почти все последователи Разрушителя, не отличался очень уж спокойным нравом. Но сейчас... сейчас священник только покачал головой с безмерным удивлением и жалостью.
- Так жить просто нельзя, - искренне сказал он. - И пребывать после жизни - тоже.
(тот же состав)
От такой реакции растерялась и сама Райла. Она не тешила себя надеждами, что Орвелл нашел в ней что-то кроме объекта для своих физических потребностей и просто профессионала. Сейчас же он впервые, казалось, заинтересовался ею как личностью.
- Ох.. Дессерон… Ну я просто не знаю, как жить по-другому. – Она все же рискнула приблизиться к жрецу и сесть возле него. – Да и богов так много. Ну как угадать, который тебе нужен?
Он ответил не сразу, задумавшись над вопросом.
- Сознательный выбор сделать можно, - произнес наконец священник. - Ты человек, значит, к богам других народов обращаться бесполезно. Ты следопыт - а значит, к тебе может проявить благосклонность кто-то, благоволящий этой профессии, лесам, животным... Но, пожалуй, главное - это склонность. Я ощущал склонность к Кругу Разрушения с самой молодости, и потому ощущал себя в церкви Талоса как в родном доме... собственно, и сейчас ощущаю. Но склонности и желание служить - это очень тонкая вещь... например, я слышал о паладине, отдавшем свою веру Маску. Не знаю, как он сочетал заветы бога воров и собственный кодекс... но тем не менее, такое случается. Хотя и редко.
Орвелл вздохнул и закончил:
- В общем - да, все идет от собственной души. От того, что в ее глубинах.
- Вот видишь, - улыбнулась Райла, - А я такой склонности не ощущаю. Мне это пока не нужно было… Может просто еще не нашла своего бога, а может… да кто его знает? Глядишь я, как тот самый паладин, пойду нестандартной дорогой. Может… может… я вообще тому же Талосу еще молиться буду….
- Вполне возможно, - усмехнулся в ответ Дессерон. - К Повелителю Бурь приходят очень многие, и зачастую совсем неожиданные... Если ты захочешь, я расскажу - что именно привлекает людей в нашей церкви.
Райла улыбнулась и уткнулась носом в плечо жреца. Казалось ему больше хотелось рассказать о своей церкви, нежели ей этот рассказ услышать. Но в конце концов с неё не убудет, да и сам Дессерон как то здорово изменился, когда речь зашла о ЕГО РЕЛИГИИ. Это было интересно.
- И что же?
- Для начала - скажи, что ты вообще знаешь о церкви Талоса и его пути?
« Что там очень привлекательные жрецы» - чуть не ляпнула Райла, но вовремя осеклась. Когда мужчина настроен столь серьезно…
- Ты что-то говорил о пути всеобщего разрушения…. – попыталась вспомнить девушка и покраснела от стыда. Как и любая ненужная информация, вчерашний монолог Орвелла на тему религии напрочь вылетел из её головы.
Дессерон чуть заметно улыбнулся.
- О Круге Разрушения, если точнее. Со стороны может показаться, что все просто, что мы стремимся только крушить и уничтожать... но суть иная. Разрушение и гибель - это неотъемлемые части мира, и это невозможно отрицать. Почти каждый день мы что-то разрушаем и уничтожаем. Вот, пожалуйста, - он кивнул на разделанную тушу, - обыденнейший пример. Но это мало кто сознает, и потому получается странная картина, когда усиленно отрицающие разрушение ополчаются, например, на вампиров или личей - тех, кто тоже желает отсрочить гибель своего тела.
Голос Орвелла стал мягким и звучным; за это его и ценили - он умел говорить куда более убедительно, чем многие другие служители Талоса.
- Мы греемся у костра, в котором горит дерево; мы разбиваем скалы, чтобы добыть камень для домов и металл для инструментов. Грозы и ураганы уносят жизни, землетрясения стирают с лица земли города. Круг Разрушения пропитывает весь мир, и это невозможно отрицать. Какова же наша роль, тех, кто служит Повелителю Бурь?
Он сделал короткую паузу.
- Мы не даем забыть о Круге. Правители, маги, преступники - все они могут строить хитроумные планы, считать, что дергают за нити всех и вся. Но потом приходит стихия - буря, ураган, гнев вулкана, сотрясение земли - и все замыслы рушатся перед ее мощью, перед тем, что ярче всего воплощает в себе Круг Разрушения. И мы не даем об этом забыть; мы показываем жителям мира, что реальность не ограничивается только их представлениями о том, что существует.
- Показываете как? – подозрительно поинтересовалась Райла.
- Зависит от условий. Например, мы охотно участвуем в любых войнах... об этом нечасто говорят, но различные походы против колдунов или скоплений чудовищ почти всегда привлекают священников Талоса. Увы, наиболее известны те из моих собратьев, которые желают просто странствовать и крушить то, что покажется им подходящим... но это путь во многом неверный. Это бездумное уничтожение, не несущее за собой никакой пользы делу Талоса.
- Понятно. – кивнула девушка. – Вы не монстры. А что с чувствами, страстями, привязанностями? Вам они разрешены?
- А почему нет? - искренне удивился Дессерон. - Нас, как и Повелителя Бурь, часто сравнивают со стихиями. А сравнение стихии и страсти - это едва ли не самый частый образ. Ну а привязанности... это зависит уже от человека, как и вообще со всеми. Нам не запрещается... хотя, конечно, нам и не приказывается обязательно любить кого-то или доставлять удовольствие, как многим последователям Сун или Шаресс.
Следопытка пристально посмотрела в глаза Дессерону. Точнее в глаз, но второй он закрыл повязкой сразу же, как проснулся.
- А мне тоже повязку носить придется? – спросила она наконец, а про себя добавила: еще парочку золотых зубов и деревянную ногу.
- Это не обязательно, но многие считают своим долгом так подчеркнуть свою преданность Талосу, - пожал плечами священник. - Правда, некоторые, хотя и твердые в вере, не надевают по веским причинам - например, когда не получается хорошо сражаться с закрытым глазом.
- Лично я считаю это не очень красивым, - усмехнулась Райла и с тоской посмотрела на мясо. Огонь как раз догорал, прячась внутри жарких углей. Самое время для ужина. – Ладно. Я подумаю над тем, что ты сказал. Все равно за один вечер не начать жить по-другому. Давай кА пока приготовим… плоды моих разрушений.
- Верно. Да, не забудь кормить своего... спутника, - посоветовал Дессерон. - Я слышал, что смерть или увечье фамилиара как-то дурно отзывается на маге; не знаю, бывает ли со следопытами то же, но лучше не проверять, правда?
Райла с подозрением глянула на дрыхнущего хорька. От него еще и проблемы… вот свезло, так свезло. На всякий случай она снова улыбнулась Орвеллу и снова взялась за мясо.
От такой реакции растерялась и сама Райла. Она не тешила себя надеждами, что Орвелл нашел в ней что-то кроме объекта для своих физических потребностей и просто профессионала. Сейчас же он впервые, казалось, заинтересовался ею как личностью.
- Ох.. Дессерон… Ну я просто не знаю, как жить по-другому. – Она все же рискнула приблизиться к жрецу и сесть возле него. – Да и богов так много. Ну как угадать, который тебе нужен?
Он ответил не сразу, задумавшись над вопросом.
- Сознательный выбор сделать можно, - произнес наконец священник. - Ты человек, значит, к богам других народов обращаться бесполезно. Ты следопыт - а значит, к тебе может проявить благосклонность кто-то, благоволящий этой профессии, лесам, животным... Но, пожалуй, главное - это склонность. Я ощущал склонность к Кругу Разрушения с самой молодости, и потому ощущал себя в церкви Талоса как в родном доме... собственно, и сейчас ощущаю. Но склонности и желание служить - это очень тонкая вещь... например, я слышал о паладине, отдавшем свою веру Маску. Не знаю, как он сочетал заветы бога воров и собственный кодекс... но тем не менее, такое случается. Хотя и редко.
Орвелл вздохнул и закончил:
- В общем - да, все идет от собственной души. От того, что в ее глубинах.
- Вот видишь, - улыбнулась Райла, - А я такой склонности не ощущаю. Мне это пока не нужно было… Может просто еще не нашла своего бога, а может… да кто его знает? Глядишь я, как тот самый паладин, пойду нестандартной дорогой. Может… может… я вообще тому же Талосу еще молиться буду….
- Вполне возможно, - усмехнулся в ответ Дессерон. - К Повелителю Бурь приходят очень многие, и зачастую совсем неожиданные... Если ты захочешь, я расскажу - что именно привлекает людей в нашей церкви.
Райла улыбнулась и уткнулась носом в плечо жреца. Казалось ему больше хотелось рассказать о своей церкви, нежели ей этот рассказ услышать. Но в конце концов с неё не убудет, да и сам Дессерон как то здорово изменился, когда речь зашла о ЕГО РЕЛИГИИ. Это было интересно.
- И что же?
- Для начала - скажи, что ты вообще знаешь о церкви Талоса и его пути?
« Что там очень привлекательные жрецы» - чуть не ляпнула Райла, но вовремя осеклась. Когда мужчина настроен столь серьезно…
- Ты что-то говорил о пути всеобщего разрушения…. – попыталась вспомнить девушка и покраснела от стыда. Как и любая ненужная информация, вчерашний монолог Орвелла на тему религии напрочь вылетел из её головы.
Дессерон чуть заметно улыбнулся.
- О Круге Разрушения, если точнее. Со стороны может показаться, что все просто, что мы стремимся только крушить и уничтожать... но суть иная. Разрушение и гибель - это неотъемлемые части мира, и это невозможно отрицать. Почти каждый день мы что-то разрушаем и уничтожаем. Вот, пожалуйста, - он кивнул на разделанную тушу, - обыденнейший пример. Но это мало кто сознает, и потому получается странная картина, когда усиленно отрицающие разрушение ополчаются, например, на вампиров или личей - тех, кто тоже желает отсрочить гибель своего тела.
Голос Орвелла стал мягким и звучным; за это его и ценили - он умел говорить куда более убедительно, чем многие другие служители Талоса.
- Мы греемся у костра, в котором горит дерево; мы разбиваем скалы, чтобы добыть камень для домов и металл для инструментов. Грозы и ураганы уносят жизни, землетрясения стирают с лица земли города. Круг Разрушения пропитывает весь мир, и это невозможно отрицать. Какова же наша роль, тех, кто служит Повелителю Бурь?
Он сделал короткую паузу.
- Мы не даем забыть о Круге. Правители, маги, преступники - все они могут строить хитроумные планы, считать, что дергают за нити всех и вся. Но потом приходит стихия - буря, ураган, гнев вулкана, сотрясение земли - и все замыслы рушатся перед ее мощью, перед тем, что ярче всего воплощает в себе Круг Разрушения. И мы не даем об этом забыть; мы показываем жителям мира, что реальность не ограничивается только их представлениями о том, что существует.
- Показываете как? – подозрительно поинтересовалась Райла.
- Зависит от условий. Например, мы охотно участвуем в любых войнах... об этом нечасто говорят, но различные походы против колдунов или скоплений чудовищ почти всегда привлекают священников Талоса. Увы, наиболее известны те из моих собратьев, которые желают просто странствовать и крушить то, что покажется им подходящим... но это путь во многом неверный. Это бездумное уничтожение, не несущее за собой никакой пользы делу Талоса.
- Понятно. – кивнула девушка. – Вы не монстры. А что с чувствами, страстями, привязанностями? Вам они разрешены?
- А почему нет? - искренне удивился Дессерон. - Нас, как и Повелителя Бурь, часто сравнивают со стихиями. А сравнение стихии и страсти - это едва ли не самый частый образ. Ну а привязанности... это зависит уже от человека, как и вообще со всеми. Нам не запрещается... хотя, конечно, нам и не приказывается обязательно любить кого-то или доставлять удовольствие, как многим последователям Сун или Шаресс.
Следопытка пристально посмотрела в глаза Дессерону. Точнее в глаз, но второй он закрыл повязкой сразу же, как проснулся.
- А мне тоже повязку носить придется? – спросила она наконец, а про себя добавила: еще парочку золотых зубов и деревянную ногу.
- Это не обязательно, но многие считают своим долгом так подчеркнуть свою преданность Талосу, - пожал плечами священник. - Правда, некоторые, хотя и твердые в вере, не надевают по веским причинам - например, когда не получается хорошо сражаться с закрытым глазом.
- Лично я считаю это не очень красивым, - усмехнулась Райла и с тоской посмотрела на мясо. Огонь как раз догорал, прячась внутри жарких углей. Самое время для ужина. – Ладно. Я подумаю над тем, что ты сказал. Все равно за один вечер не начать жить по-другому. Давай кА пока приготовим… плоды моих разрушений.
- Верно. Да, не забудь кормить своего... спутника, - посоветовал Дессерон. - Я слышал, что смерть или увечье фамилиара как-то дурно отзывается на маге; не знаю, бывает ли со следопытами то же, но лучше не проверять, правда?
Райла с подозрением глянула на дрыхнущего хорька. От него еще и проблемы… вот свезло, так свезло. На всякий случай она снова улыбнулась Орвеллу и снова взялась за мясо.
События развивались слишком быстро для обессилевшего маркиза – Фредерико едва успел отшатнуться от озмеевшего Ламаля, прежде чем тот вспыхнул ярким пламенем. Пошатнувшись, маркиз едва не упал, с силой вгоняя меч-руку между каменными плитами на полу – и только так удержался на ногах. Его чудовищная рана становилась все меньше, однако затягивалась не так быстро, как хотелось бы.
Изабэль с трудом выходила из оцепенения. Из боязни сойти с ума она принуждала себя не реагировать не происходящее. Успев смириться с собственной смертью, она даже сначала не поверила, что барон де Карло мертв. А когда поверила – застонала, яростно мотая головой. Можно подумать, что таким образом удастся вытряхнуть из головы мысли о том, какого именно бессмертия она желала, и что теперь даже этот призрачный шанс утерян навсегда. Одно чудовище сгинуло, а другое осталось, скорее мертвое чем живое, но маркиза еще не знала о невероятной живучести гомункулов.
– Фредерико… – если слово «мама» давалось Феннару с таким трудом, то слово «сын» маркиза просто не могла произнести вслух. Он должен быть сейчас пухлым розовощеким младенцем и капризно просить мамину титьку, а не опираться об чудовищный меч вместо руки с зияющей раной в груди. – Что с тобой сделало это чудовище?
Под чудовищем подразумевался Ламаль и никто другой, хоть маркиза и знала, кто на самом деле убил три поколения Феннаров.
Тиа поглядела на мать. Магесса не могла не ощутить той силы, что исходила сейчас от фонтана. "Так вот почему она..." – мелькнула было мысль и Тиа сделала шаг к матери, когда новое незнакомое чувство отвлекло ее. Девушка непроизвольно схватилась рукой за грудь, обратив магический взор на самое себя. Казалось, чей-то холодный взгляд изучает ее. В этом загадочном некто ощущалась огромная сила, которая, впрочем, не была обращена против Тиа. Пока. Сейчас оно всего лишь осторожно заглядывало в плетение того, что удерживало заключенную в Катарине похитительницу тел. Магесса затаила дыхание и внутренне сжалась, стараясь отстраниться.
Появление мачехи была для Эртана неожиданным, казалось невероятным, что при такой ране женщина вообще смогла подняться и дойти, даже маг. Но, с трудом переносимая в домашней обстановке, она оказалась хорошимм товарищем в бою, который сражается до последнего. Мысленно офицер отсалютовал ей – только мысленно, на большее не было времени. Один монстр исчез в пламени, но другой оставался.
Клинок, что холодил ладонь Эртана сейчас, не был магическим, но и бывший маркиз явно ослаб. Конечно, против тех тварей от оружия не было толку... В общем, пока не попробуешь – не узнаешь.
– О, Темпус! – воззвал офицер и нанес стремительный удар в горло "Фредерико". Разговоры и размышления сейчас были лишними. В бою режут глотки или захлебываются в собственной крови, особенно когда имеешь дело с монстрами.
Лезвие меча натолкнулось на препятствие раньше, чем предполагалось. Остро заточенная сталь уверенно распорола тонкий шелк и глубоко вошла в тело. Вот только последовавший за этим крик был неестественно высоким для мужчины, превратившегося в чудовище. Так кричали только женщины. На Эртана смотрели ярко-зеленые широко распахнутые глаза, рыжие локоны обрамляли искаженное от боли лицо Изабэль.
В последний момент офицер успел слегка повернуть руку, и лишь потому клинок не вонзился в живот, распарывая кожу, плоть под ней и пронзая печень. Дура! Мало ли что ей сказали, что говорит тварь, чтоб выжить? Да окажись это и в самом деле каким-то чудом взрослый сын молодой с виду женщины – какая разница? Это – не человек!
Неймас отдернул обагренный кровью Изабэль меч.
– Уйди! Он хотел убить всех нас! – зло выкрикнул он.
– Нет, он ни в чем не виноват, – зло выкрикнула в лицо офицеру женщина, – это все Ламаль! Он истинное чудовище.
Инстинктивно зажав рану рукой, она чувствовала, как теплая кровь сочиться сквозь пальцы. Крови было много, очень много, она быстро намочила лохмотья голубого шелка на бедре, прилепила потяжелевшую ткань к ноге и уже остывшей стекала по голени вниз.
Гнев плеснул горячей волной в лицо, и Эртан уже поднял руку, чтобы отшвырнуть со своей дороги женщину, но усилием воли остановил себя. Нет! Пусть кто-то другой сделал бв так. Он не такой. Он представляет закон! Он – Неймас!
– Пусть тогда сдастся в руки королевского правосудия, которое воздаст каждому по заслугам! – потребовал офицер. – А вы перевяжите рану.
– От... даю себя в руки закона... – прошептал маркиз Феннар, еще глубже вдавливая меч в плиты. Кость с треском лопнула, и он рухнул на пол, не в силах даже подняться.
Изабэль обернулась и медленно опустилась рядом с Фредерико. Каждое движение причиняло нестерпимую боль, кровь из раны выливалась толчками, перекрасив платье в ярко алый цвет. Из последних сил маркиза придвинулась к своему сыну и легла рядом, положив на него руку.
Теперь не стоило даже гадать – умрет она или нет. Все и так было ясно. Маркиза закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на лучшем моменте своей жизни, на том, в котором она была вместе с Фредерико.
Разбитые губы дворянина расплылись в улыбке, хоть этого и не было видно, так как он лежал, уткнувшись лицом в пол – Изабэль вновь наполняла его энергией, столь необходимой сейчас, однако на этот раз Фредерико вытягивал силу осторожно и не спеша, стараясь, чтобы офицер или эти ведьмы ничего не заметили, чтобы даже не почувствовали. Именно поэтому он не стал исправлять шрамы, уродовавшие его лицо (что непременно сделал бы при первом удобном случае), но сосредоточился на ране в груди. Руке тоже предстояло некоторое время побыть обломком, но он решил оставить немного сил про запас.
Уже через несколько мгновений, от зияющей дыры в груди остался только рваный шрам - со смертью Ламаля к Феннару вернулась способность залечивать раны куда быстрее, тем более, что прошло и действие чар эртанова клинка.
(Аккеран, Тель, Месс, Лаэль, Хигф, Aertan)
Изабэль с трудом выходила из оцепенения. Из боязни сойти с ума она принуждала себя не реагировать не происходящее. Успев смириться с собственной смертью, она даже сначала не поверила, что барон де Карло мертв. А когда поверила – застонала, яростно мотая головой. Можно подумать, что таким образом удастся вытряхнуть из головы мысли о том, какого именно бессмертия она желала, и что теперь даже этот призрачный шанс утерян навсегда. Одно чудовище сгинуло, а другое осталось, скорее мертвое чем живое, но маркиза еще не знала о невероятной живучести гомункулов.
– Фредерико… – если слово «мама» давалось Феннару с таким трудом, то слово «сын» маркиза просто не могла произнести вслух. Он должен быть сейчас пухлым розовощеким младенцем и капризно просить мамину титьку, а не опираться об чудовищный меч вместо руки с зияющей раной в груди. – Что с тобой сделало это чудовище?
Под чудовищем подразумевался Ламаль и никто другой, хоть маркиза и знала, кто на самом деле убил три поколения Феннаров.
Тиа поглядела на мать. Магесса не могла не ощутить той силы, что исходила сейчас от фонтана. "Так вот почему она..." – мелькнула было мысль и Тиа сделала шаг к матери, когда новое незнакомое чувство отвлекло ее. Девушка непроизвольно схватилась рукой за грудь, обратив магический взор на самое себя. Казалось, чей-то холодный взгляд изучает ее. В этом загадочном некто ощущалась огромная сила, которая, впрочем, не была обращена против Тиа. Пока. Сейчас оно всего лишь осторожно заглядывало в плетение того, что удерживало заключенную в Катарине похитительницу тел. Магесса затаила дыхание и внутренне сжалась, стараясь отстраниться.
Появление мачехи была для Эртана неожиданным, казалось невероятным, что при такой ране женщина вообще смогла подняться и дойти, даже маг. Но, с трудом переносимая в домашней обстановке, она оказалась хорошимм товарищем в бою, который сражается до последнего. Мысленно офицер отсалютовал ей – только мысленно, на большее не было времени. Один монстр исчез в пламени, но другой оставался.
Клинок, что холодил ладонь Эртана сейчас, не был магическим, но и бывший маркиз явно ослаб. Конечно, против тех тварей от оружия не было толку... В общем, пока не попробуешь – не узнаешь.
– О, Темпус! – воззвал офицер и нанес стремительный удар в горло "Фредерико". Разговоры и размышления сейчас были лишними. В бою режут глотки или захлебываются в собственной крови, особенно когда имеешь дело с монстрами.
Лезвие меча натолкнулось на препятствие раньше, чем предполагалось. Остро заточенная сталь уверенно распорола тонкий шелк и глубоко вошла в тело. Вот только последовавший за этим крик был неестественно высоким для мужчины, превратившегося в чудовище. Так кричали только женщины. На Эртана смотрели ярко-зеленые широко распахнутые глаза, рыжие локоны обрамляли искаженное от боли лицо Изабэль.
В последний момент офицер успел слегка повернуть руку, и лишь потому клинок не вонзился в живот, распарывая кожу, плоть под ней и пронзая печень. Дура! Мало ли что ей сказали, что говорит тварь, чтоб выжить? Да окажись это и в самом деле каким-то чудом взрослый сын молодой с виду женщины – какая разница? Это – не человек!
Неймас отдернул обагренный кровью Изабэль меч.
– Уйди! Он хотел убить всех нас! – зло выкрикнул он.
– Нет, он ни в чем не виноват, – зло выкрикнула в лицо офицеру женщина, – это все Ламаль! Он истинное чудовище.
Инстинктивно зажав рану рукой, она чувствовала, как теплая кровь сочиться сквозь пальцы. Крови было много, очень много, она быстро намочила лохмотья голубого шелка на бедре, прилепила потяжелевшую ткань к ноге и уже остывшей стекала по голени вниз.
Гнев плеснул горячей волной в лицо, и Эртан уже поднял руку, чтобы отшвырнуть со своей дороги женщину, но усилием воли остановил себя. Нет! Пусть кто-то другой сделал бв так. Он не такой. Он представляет закон! Он – Неймас!
– Пусть тогда сдастся в руки королевского правосудия, которое воздаст каждому по заслугам! – потребовал офицер. – А вы перевяжите рану.
– От... даю себя в руки закона... – прошептал маркиз Феннар, еще глубже вдавливая меч в плиты. Кость с треском лопнула, и он рухнул на пол, не в силах даже подняться.
Изабэль обернулась и медленно опустилась рядом с Фредерико. Каждое движение причиняло нестерпимую боль, кровь из раны выливалась толчками, перекрасив платье в ярко алый цвет. Из последних сил маркиза придвинулась к своему сыну и легла рядом, положив на него руку.
Теперь не стоило даже гадать – умрет она или нет. Все и так было ясно. Маркиза закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на лучшем моменте своей жизни, на том, в котором она была вместе с Фредерико.
Разбитые губы дворянина расплылись в улыбке, хоть этого и не было видно, так как он лежал, уткнувшись лицом в пол – Изабэль вновь наполняла его энергией, столь необходимой сейчас, однако на этот раз Фредерико вытягивал силу осторожно и не спеша, стараясь, чтобы офицер или эти ведьмы ничего не заметили, чтобы даже не почувствовали. Именно поэтому он не стал исправлять шрамы, уродовавшие его лицо (что непременно сделал бы при первом удобном случае), но сосредоточился на ране в груди. Руке тоже предстояло некоторое время побыть обломком, но он решил оставить немного сил про запас.
Уже через несколько мгновений, от зияющей дыры в груди остался только рваный шрам - со смертью Ламаля к Феннару вернулась способность залечивать раны куда быстрее, тем более, что прошло и действие чар эртанова клинка.
(Аккеран, Тель, Месс, Лаэль, Хигф, Aertan)
(Хигф, Рейлан, я)
- Может Ламаль и чудовище, но точно не это, - голос Лии звучал с нотками превосходства. Еще бы, без неё эти невежды-практики уже валялись бы при смерти, а чудовища устремились бы к городу, сея смерть и ужас. Посмотрим что они скажут теперь о «заумных речах» и «бесполезных исследованиях». Теперь, когда у неё есть эта сила, эта мощь! И все еще живой маркиз для исследований. И к черту пасынка с его пониманием справедливости. Кому нужно правосудие, когда речь идёт о рывке в науке?
Магесса вытянула руку в направлении лежащего Фредерико, готовясь заключить его в оковы, подобные антимагическому барьеру, и, наконец, заметила, что происходит с её телом. Кожа осыпалась подобно сожженной бумаге, обнаруживая под собой даже не плоть, а что-то больше напоминающее тлеющие угли.
Лия пораженно пошевелила пальцами, один из которых отломился и, не долетев до пола, осыпался пеплом, хотя ощущения уверяли, что рука в полном порядке. Демон! Похоже, она сама загнала себя в ловушку. Не развеяв иллюзию, она не сможет ощутить, что происходит, но стоит обману пропасть, как боль скрутит её в не способный мыслить и анализировать узел умирающей плоти. Просто наглядное пособие о вреде самообмана…
Даже Эртан отвлекся и несколько секунд завороженно следил, как плавно распадается на куски человек. Он повидал всяких смертей, но спокойный голос и уверенные движения мачехи делали это зрелище особенно жутким, каким-то нереальным, словно один из планов Бездны – он слышал рассказы... от брата. Это было даже чем-то красиво – страшной красотой по ту сторону сердца и эмоций.
Но он ничем, вовсе ничем не мог помочь.
Офицер вздрогнул и отступил на шаг от Федерико. Его бы надо связать, но скоро прибудет стража.
Слова матери вернули Тиа к реальности, а ее вид заставил на время забыть о настойчивом внимании со стороны. Глаза огненной округлились, заворожено следя за обугливающимся телом Лии. Само по себе подобное зрелище вряд ли могло вызвать у магессы какие-то особые эмоции. Но то, что это происходило с ее собственной матерью… Тиа никогда не задумывалась, любит ли она мать. Большую часть времени женщины проводили порознь, а когда случалось встречаться, общение зачастую сводилось к обоюдным колкостям, претензиям и нежеланию слушать друг друга. И теперь Тиа Катарина сама не могла понять, что за чувства испытывает при виде погибающей – в этом сложно было усомниться – Лии. Неверие, осознание и ужас исказили лицо огненной, когда та бросилась к фонтану и замерла, не решаясь коснуться готового рассыпаться тела еще живой женщины.
- Эта дрянь убивает тебя! Слезай оттуда! – выдавила Тиа, протягивая к матери руку. Отчаянье магессы нарастало. Что она могла предпринять здесь со своими простенькими заклятьями исцеления – все равно, что пытаться преградить путь лавине деревянным заборчиком.
Лие было странно осознавать собственное умирание. Страха не было, возможно по причине полного отсутствия боли и, пожалуй, веры в правдивость происходящего. Ужас и беспокойство в глазах дочери заставили улыбнуться. Надо же, все же упрямая и несносная Тиа любит её, просто для демонстрации этой любви потребовалось умереть.
Мелькнуло бесполезное уже сожаление о годах бессмысленных ссор и глупой вражды. Вот сейчас бы взять и начать все с начала, что-то исправить… Но в жизни много всего случается слишком поздно.
- Могла бы прямо сказать, что сама желала получить эту силу, а не изображать заботу. У тебя это дурно выходит. Неужели ты думаешь, что сумела бы справиться лучше меня? Пройдут годы, прежде чем ты достигнешь моего уровня!
Жестокие слова ударили обоюдоострым кинжалом, причиняя боль как матери, так и дочери. Лия усилием воли сдержала непрошеные слезы и мысленно извинилась перед Тиа. Лучше пусть и дальше живет как жила, считая мать досадной раздражающей помехой, чем мучается мыслью о её смерти, потерянных годах и невысказанных словах. Привычная многолетняя боль нелюбви лучше осознания потери и совершенных ошибок.
- Если бы ты не стремилась прибрать к рукам то, что тебе не по зубам, этого бы не случилось! – глухо огрызнулась Тиа, и в ее охрипшем голосе прозвучал упрек. Протянутая к Лие рука слегка опустилась, и застыла в нерешительности.
Показалось, что снаружи раздался отдаленный шум. Может, прибыла стража. Если с ними маг... Эртан не верил, что Лие можно помочь, и все же невольно шагнул к ней.
- Продержись еще немного, - хрипло прошептал он.
Маркиз все еще лежал на полу.
Магесса потеряла равновесие, даже не почувствовав как осыпалась пеплом правая нога. Боги явно щадили Лию, разрушая сначала тело, а потом уже сотворенную магию. Жутко даже представить какая агония поглотит женщину, развейся раньше времени заклинание.
Эртану страшно было ловить ее – может, она развеется от прикосновения, и это будет слишком похоже на убийство. Еще одно. Менлор... И снова отчаянным усилием воли он отогнал голодного зверя воспоминаний. И все же он не мог позволить упасть на пол.
Часть лица магессы уже превратилась в пепел, осевший на одежде пасынка, но губы Лии упрямо потянулись к его уху:
- Не верь мне… Я люблю Тиа… И отец любит тебя… Помоги ему признаться раньше, чем он умрёт. - С каждой секундой разрушение тела магессы ускорялось, а сама Лия все больше напоминала рдеющую в огне головешку.
– Спасибо. Ты истинная Неймас! – прошептал офицер, и для него это было высшей похвалой.
Невесть откуда взявшийся порыв штормового ветра ворвался в некогда роскошный зал, едва не сбив с ног тех, кто еще оставался на них. Словно невидимый озорной зверёк взъерошил волосы на телах убитых, сдернул скатерти со столов, перевернул нелепые в этой обстановке декорации пляжа, а потом добрался и до Лии, превращая её в пепельную позёмку над окровавленным полом.
Эртан опустил руки, в которых не осталось ничего, потерянно поглядел на них – серо-черные хлопья темнели на ладонях и рукавах, словно ожоги.
- Прощай, - сказал он.
- Может Ламаль и чудовище, но точно не это, - голос Лии звучал с нотками превосходства. Еще бы, без неё эти невежды-практики уже валялись бы при смерти, а чудовища устремились бы к городу, сея смерть и ужас. Посмотрим что они скажут теперь о «заумных речах» и «бесполезных исследованиях». Теперь, когда у неё есть эта сила, эта мощь! И все еще живой маркиз для исследований. И к черту пасынка с его пониманием справедливости. Кому нужно правосудие, когда речь идёт о рывке в науке?
Магесса вытянула руку в направлении лежащего Фредерико, готовясь заключить его в оковы, подобные антимагическому барьеру, и, наконец, заметила, что происходит с её телом. Кожа осыпалась подобно сожженной бумаге, обнаруживая под собой даже не плоть, а что-то больше напоминающее тлеющие угли.
Лия пораженно пошевелила пальцами, один из которых отломился и, не долетев до пола, осыпался пеплом, хотя ощущения уверяли, что рука в полном порядке. Демон! Похоже, она сама загнала себя в ловушку. Не развеяв иллюзию, она не сможет ощутить, что происходит, но стоит обману пропасть, как боль скрутит её в не способный мыслить и анализировать узел умирающей плоти. Просто наглядное пособие о вреде самообмана…
Даже Эртан отвлекся и несколько секунд завороженно следил, как плавно распадается на куски человек. Он повидал всяких смертей, но спокойный голос и уверенные движения мачехи делали это зрелище особенно жутким, каким-то нереальным, словно один из планов Бездны – он слышал рассказы... от брата. Это было даже чем-то красиво – страшной красотой по ту сторону сердца и эмоций.
Но он ничем, вовсе ничем не мог помочь.
Офицер вздрогнул и отступил на шаг от Федерико. Его бы надо связать, но скоро прибудет стража.
Слова матери вернули Тиа к реальности, а ее вид заставил на время забыть о настойчивом внимании со стороны. Глаза огненной округлились, заворожено следя за обугливающимся телом Лии. Само по себе подобное зрелище вряд ли могло вызвать у магессы какие-то особые эмоции. Но то, что это происходило с ее собственной матерью… Тиа никогда не задумывалась, любит ли она мать. Большую часть времени женщины проводили порознь, а когда случалось встречаться, общение зачастую сводилось к обоюдным колкостям, претензиям и нежеланию слушать друг друга. И теперь Тиа Катарина сама не могла понять, что за чувства испытывает при виде погибающей – в этом сложно было усомниться – Лии. Неверие, осознание и ужас исказили лицо огненной, когда та бросилась к фонтану и замерла, не решаясь коснуться готового рассыпаться тела еще живой женщины.
- Эта дрянь убивает тебя! Слезай оттуда! – выдавила Тиа, протягивая к матери руку. Отчаянье магессы нарастало. Что она могла предпринять здесь со своими простенькими заклятьями исцеления – все равно, что пытаться преградить путь лавине деревянным заборчиком.
Лие было странно осознавать собственное умирание. Страха не было, возможно по причине полного отсутствия боли и, пожалуй, веры в правдивость происходящего. Ужас и беспокойство в глазах дочери заставили улыбнуться. Надо же, все же упрямая и несносная Тиа любит её, просто для демонстрации этой любви потребовалось умереть.
Мелькнуло бесполезное уже сожаление о годах бессмысленных ссор и глупой вражды. Вот сейчас бы взять и начать все с начала, что-то исправить… Но в жизни много всего случается слишком поздно.
- Могла бы прямо сказать, что сама желала получить эту силу, а не изображать заботу. У тебя это дурно выходит. Неужели ты думаешь, что сумела бы справиться лучше меня? Пройдут годы, прежде чем ты достигнешь моего уровня!
Жестокие слова ударили обоюдоострым кинжалом, причиняя боль как матери, так и дочери. Лия усилием воли сдержала непрошеные слезы и мысленно извинилась перед Тиа. Лучше пусть и дальше живет как жила, считая мать досадной раздражающей помехой, чем мучается мыслью о её смерти, потерянных годах и невысказанных словах. Привычная многолетняя боль нелюбви лучше осознания потери и совершенных ошибок.
- Если бы ты не стремилась прибрать к рукам то, что тебе не по зубам, этого бы не случилось! – глухо огрызнулась Тиа, и в ее охрипшем голосе прозвучал упрек. Протянутая к Лие рука слегка опустилась, и застыла в нерешительности.
Показалось, что снаружи раздался отдаленный шум. Может, прибыла стража. Если с ними маг... Эртан не верил, что Лие можно помочь, и все же невольно шагнул к ней.
- Продержись еще немного, - хрипло прошептал он.
Маркиз все еще лежал на полу.
Магесса потеряла равновесие, даже не почувствовав как осыпалась пеплом правая нога. Боги явно щадили Лию, разрушая сначала тело, а потом уже сотворенную магию. Жутко даже представить какая агония поглотит женщину, развейся раньше времени заклинание.
Эртану страшно было ловить ее – может, она развеется от прикосновения, и это будет слишком похоже на убийство. Еще одно. Менлор... И снова отчаянным усилием воли он отогнал голодного зверя воспоминаний. И все же он не мог позволить упасть на пол.
Часть лица магессы уже превратилась в пепел, осевший на одежде пасынка, но губы Лии упрямо потянулись к его уху:
- Не верь мне… Я люблю Тиа… И отец любит тебя… Помоги ему признаться раньше, чем он умрёт. - С каждой секундой разрушение тела магессы ускорялось, а сама Лия все больше напоминала рдеющую в огне головешку.
– Спасибо. Ты истинная Неймас! – прошептал офицер, и для него это было высшей похвалой.
Невесть откуда взявшийся порыв штормового ветра ворвался в некогда роскошный зал, едва не сбив с ног тех, кто еще оставался на них. Словно невидимый озорной зверёк взъерошил волосы на телах убитых, сдернул скатерти со столов, перевернул нелепые в этой обстановке декорации пляжа, а потом добрался и до Лии, превращая её в пепельную позёмку над окровавленным полом.
Эртан опустил руки, в которых не осталось ничего, потерянно поглядел на них – серо-черные хлопья темнели на ладонях и рукавах, словно ожоги.
- Прощай, - сказал он.
Фредерико Феннар наблюдал за гибелью колдуньи, чуть приподняв голову - эта сцена дала ему необходимое время, чтобы окончательно унять боль и затянуть рану. Физически он теперь был здоров, пусть и изрядно потрепан, вот только сил все равно осталось слишком мало - и он не мог ничего предпринять.
- Эртан! - простонал маркиз, пытаясь привлечь внимание человека, только что потерявшего мачеху.
- Что? – резко обернулся офицер, на миг забывший об арестованном.
- Ваша мать мертва, - слова вырвались с хрипом, хотя Фредерико уже в большей степени имитировал немощь. - Мою еще... кхе... можно спасти...
Изабэль не хотела открывать глаза, не видела в этом сvысла. В уши словно натолкали вату и через нее глухо доносились слова, тут же теряясь в калейдоскопе мыслей и улетучиваясь из памяти. Боль мешала дышать. Каждый глоток воздуха давался огромным напряжением воли, маркиза полностью сосредоточилась на этом занятии, не слыша и не видя ничего вокруг.
Отбросив назад волосы, Эртан посмотрел на Изабэль, все еще лежавшую без чувств.
- Да. Тиа! – внезапно окликнул он сестру. Резко, неосознанно скопировав интонации матери. пусть девчонка займется делом. Это помогает. Так на войне солдат заставляют укреплять лагерь, которые завтра будет покинут, не только из осторожности. Важно занять людей делом. Тогда остывает пламя боли и входит в берега черная река страха.
Сестра не отозвалась. От пепла, в который превратилась ее мать, не осталось и следа, но Тиа продолжала отрешенно глядеть на перепачканный пол перед собой. Покрытое копотью лицо точно застыло, не выражая никаких эмоций.
- Тиа! – еще раз, громче, позвал Эртан.
Девушка продолжала молчать и офицер, подойдя, тряхнул сестру за плечо – на платье, и без того перепачканном, добавилось черных пятен.
Магесса подняла голову и посмотрела на брата. Выражение ее лица не изменилось.
- Мы живы, - сказал офицер, чуть ли не впервые в жизни взглянув на девушку с сочувствием. Помоги раненой... – и, поколебавшись, добавил, – пожалуйста.
Все также безучастно Тиа уставилась на окровавленную женщину. Девушке не было дела ни до нее, ни до прочих присутствующих. И если бы все они, включая Эртана, внезапно полыхнули огнем и обратились в пепел подобно Лие, даже это не вывело бы Тиа из охватившего ее оцепенения.
Но возражать она не стала. Было абсолютно все равно, выполнять эту просьбу или нет, но магесса осознавала - ее быстрее оставят в покое, когда получат желаемое.
Опустившись подле маркизы, Тиа разорвала пропитанную кровью одежду и оглядела рану. Та продолжала кровоточить, и женщина рисковала не дотянуть до появления лекаря. Магесса поднесла к губам ладонь и прошептала несколько слов. Украшающие руку перстни сверкнули, а затем кончики пальцев Тиа осветились мягким и теплым огнем. Рука опустилась к ране и заскользила вокруг, прижигая кровоточащие сосуды. Вскоре в том, месте, куда вошла шпага Эртана, образовался не слишком симпатичный рубец, но это уже были проблемы маркизы. Закончив, Тиа накрыла рану ладонью, положила рядом вторую руку и сосредоточилась, питая бесчувственное тело собственной жизненной энергией.
Сил после всего случившегося у Тиа и без того оставалось немного. Закончив, она неловко отползла в сторону, не решаясь вставать. Оттерла рукавом вспотевшее лицо, оставив на нем грязные разводы, и выдавила:
- Все. Остальное... к лекарю.
Сводный брат поддержал ее, помогая сесть. Сражение кончилось, но он до сих пор действовал как-то автоматически, вдруг ощутив неизвестно откуда взявшуюся отстраненность от происходящего. Был отряд, переживший бой.
- Ты молодец, - произнес Эртан, глядя в глаза рыжей девушке. – Сейчас придет помощь, и ты поедешь домой. Надо будет поддержать отца. Подумай о нем. Я вернусь так скоро, как смогу.
Слушая брата, Тиа несколько раз кивнула. Мысль об отце, казалось, вернула ее к реальности, но принесла с собой странное ноющее чувство, подобно боли в старой ране – не сильной, но навязчивой. Она обожала отца и восхищалась им. И бесконечно ревновала его к Эртану. Хотя бы за то, что тот имел счастье вырасти рядом с этим человеком, в то время как ее признали дочерью не так давно. И отец любил Лию. Быть может не так, как любил свою первую жену. А вот любит ли он свою дочь? Этот вопрос Тиа частенько задавала себе наедине, и теперь, когда матери не стало… «Надо будет поддержать отца», но нужна ли отцу ее поддержка? Мысль эта заставила Тиа болезненно поморщиться. Она еще раз молча кивнула, и вновь уставилась в пол отрешенным взглядом.
(Лаэль, Хигф, Тельт, Месс)
- Эртан! - простонал маркиз, пытаясь привлечь внимание человека, только что потерявшего мачеху.
- Что? – резко обернулся офицер, на миг забывший об арестованном.
- Ваша мать мертва, - слова вырвались с хрипом, хотя Фредерико уже в большей степени имитировал немощь. - Мою еще... кхе... можно спасти...
Изабэль не хотела открывать глаза, не видела в этом сvысла. В уши словно натолкали вату и через нее глухо доносились слова, тут же теряясь в калейдоскопе мыслей и улетучиваясь из памяти. Боль мешала дышать. Каждый глоток воздуха давался огромным напряжением воли, маркиза полностью сосредоточилась на этом занятии, не слыша и не видя ничего вокруг.
Отбросив назад волосы, Эртан посмотрел на Изабэль, все еще лежавшую без чувств.
- Да. Тиа! – внезапно окликнул он сестру. Резко, неосознанно скопировав интонации матери. пусть девчонка займется делом. Это помогает. Так на войне солдат заставляют укреплять лагерь, которые завтра будет покинут, не только из осторожности. Важно занять людей делом. Тогда остывает пламя боли и входит в берега черная река страха.
Сестра не отозвалась. От пепла, в который превратилась ее мать, не осталось и следа, но Тиа продолжала отрешенно глядеть на перепачканный пол перед собой. Покрытое копотью лицо точно застыло, не выражая никаких эмоций.
- Тиа! – еще раз, громче, позвал Эртан.
Девушка продолжала молчать и офицер, подойдя, тряхнул сестру за плечо – на платье, и без того перепачканном, добавилось черных пятен.
Магесса подняла голову и посмотрела на брата. Выражение ее лица не изменилось.
- Мы живы, - сказал офицер, чуть ли не впервые в жизни взглянув на девушку с сочувствием. Помоги раненой... – и, поколебавшись, добавил, – пожалуйста.
Все также безучастно Тиа уставилась на окровавленную женщину. Девушке не было дела ни до нее, ни до прочих присутствующих. И если бы все они, включая Эртана, внезапно полыхнули огнем и обратились в пепел подобно Лие, даже это не вывело бы Тиа из охватившего ее оцепенения.
Но возражать она не стала. Было абсолютно все равно, выполнять эту просьбу или нет, но магесса осознавала - ее быстрее оставят в покое, когда получат желаемое.
Опустившись подле маркизы, Тиа разорвала пропитанную кровью одежду и оглядела рану. Та продолжала кровоточить, и женщина рисковала не дотянуть до появления лекаря. Магесса поднесла к губам ладонь и прошептала несколько слов. Украшающие руку перстни сверкнули, а затем кончики пальцев Тиа осветились мягким и теплым огнем. Рука опустилась к ране и заскользила вокруг, прижигая кровоточащие сосуды. Вскоре в том, месте, куда вошла шпага Эртана, образовался не слишком симпатичный рубец, но это уже были проблемы маркизы. Закончив, Тиа накрыла рану ладонью, положила рядом вторую руку и сосредоточилась, питая бесчувственное тело собственной жизненной энергией.
Сил после всего случившегося у Тиа и без того оставалось немного. Закончив, она неловко отползла в сторону, не решаясь вставать. Оттерла рукавом вспотевшее лицо, оставив на нем грязные разводы, и выдавила:
- Все. Остальное... к лекарю.
Сводный брат поддержал ее, помогая сесть. Сражение кончилось, но он до сих пор действовал как-то автоматически, вдруг ощутив неизвестно откуда взявшуюся отстраненность от происходящего. Был отряд, переживший бой.
- Ты молодец, - произнес Эртан, глядя в глаза рыжей девушке. – Сейчас придет помощь, и ты поедешь домой. Надо будет поддержать отца. Подумай о нем. Я вернусь так скоро, как смогу.
Слушая брата, Тиа несколько раз кивнула. Мысль об отце, казалось, вернула ее к реальности, но принесла с собой странное ноющее чувство, подобно боли в старой ране – не сильной, но навязчивой. Она обожала отца и восхищалась им. И бесконечно ревновала его к Эртану. Хотя бы за то, что тот имел счастье вырасти рядом с этим человеком, в то время как ее признали дочерью не так давно. И отец любил Лию. Быть может не так, как любил свою первую жену. А вот любит ли он свою дочь? Этот вопрос Тиа частенько задавала себе наедине, и теперь, когда матери не стало… «Надо будет поддержать отца», но нужна ли отцу ее поддержка? Мысль эта заставила Тиа болезненно поморщиться. Она еще раз молча кивнула, и вновь уставилась в пол отрешенным взглядом.
(Лаэль, Хигф, Тельт, Месс)
Вместе с Мастером
Надежды Эртана почти оправдались. Почти. Как это часто бывает, помощь несколько запоздала. Когда тело иллюзионистки распадалось пеплом на руках у пасынка, к злополучной усадьбе как раз подходила полурота Пурпурных во главе с командором Эрдином и сержантом Кораном, адъютантом Эртана.
- Напоминаю, - резкий голос командора раскатился над чёткими шеренгами стражи, - наша задача – выяснить, что случилось, и забрать генерала Дюга и командора Неймаса. Вперёд.
То, что открылось взорам стражников во дворе усадьбы, неподготовленного зрителя запросто вогнало бы в ступор. Или заставило бы бежать без оглядки, пытаясь отогнать настойчивый образ, маячащий перед глазами и заслоняющий собой несущуюся под ноги ленту дороги.
Неприглядное нечто, очень отдалённо напоминающее щуплую человеческую фигуру, как раз в этот момент бесформенной грудой рухнуло наземь. И рядом с ним опустилось на колени страшно израненное существо, нечто среднее между волком и человеком. Существо повернулось в сторону новоприбывших и горящими глазами воззрилось на огромную фигуру подле командора.
- МОНАХ!!! – рёв оборотня раскатился по двору. Ему ответил тихий усталый голос:
- Опять ты…
Кирин со вздохом шагнул между готовыми сорваться вперёд Пурпурными и поднимающимся с колен Хаятэ. Несмотря на огромный численный перевес, простой страже, по скромному мнению монаха, соваться всё же не стоило. Кир прекрасно помнил, с какой лёгкостью оборотень расшвыривал их на крыше и как быстро затягивал свои раны.
- Малар меня подери! – заливисто рассмеялся Хаятэ. – Ну почему нам никак не дадут закончить наш поединок? – несмотря на то, что оборотень вовсю хорохорился, тем не менее, видно было, что он едва держится на ногах, то и дело, норовя плюхнуться в лужу собственной крови. К удивлению монаха раны на его теле зарастали как-то вяло и неохотно, да и сам оборотень всё время как-то зябко ежился, словно от холода.
- Монах! – прохрипел он, наконец. – Нам сейчас нельзя драться! Надо спешить. Здесь разгуливает слишком много тварей поопасней, чем преступник ранга А. Вот эта тварь, - указал он на фактически тело-обрубок у своих ног. - Эта тварь страшнее, чем всё, что я видел в своей жизни. Одним богам ведомо как я её одолел. Но, похоже, что главный бой состоялся не здесь. Нужно срочно найти Тиа Катарину. Она должна помочь справиться, - он пошатнулся и прислонился к стене. – Боюсь, сейчас всё сможет исправить только маг, очень сильный маг.
Одно из важнейших качеств командира – умение быстро соображать и принимать решение. Ну, а если это решение ещё и правильное…
- Кирин, с оборотнем. Будет рыпаться – добить. Сержант Коран, МакГри – с ними. Остальные – рассыпаться, прочесать территорию. Найти живых и генерала с командором. Выполнять!
- Пойдём, - коротко кивнул оборотню Кирин. Говорить ему сейчас не хотелось совершенно. А хотелось разок-другой приласкать кое-кого по тыкве. Потому что попадать в лазарет два раза за один день от одних и тех же лап ему очень не понравилось. Но вот что-что, а сдерживаться его в монастыре научили.
Возле входа в особняк пришлось обойти равномерно размазанного телохранителя генерала Дюга. Собственно, то, что это телохранитель, можно было понять только по залитым кровью остаткам формы. Хаятэ на это зрелище даже не взглянул, Кир удостоил останки офицера внимательным, но спокойным взглядом. Ал старательно отвёл глаза, сглатывая вставший в горле ком. Он к такому ещё не привык. Сержант же лишь удостоверился, что это не господин Неймас, и на том его интерес к трупу был исчерпан.
За дверьми их ждал ещё один телохранитель, тоже в весьма плачевном состоянии. У него не было обеих ног. Монах нагнулся, не теряя из виду Хаятэ, и быстро коснулся пальцами шеи человека – тот уже остывал.
- Труп, - коротко констатировал Кирин и направился дальше.
- Теперь понял, на что эти твари способны? – хрипло отозвался Лэйто, кивая назад, на оставленных у дверей телохранителей. Монах согласно качнул головой, не проронив ни слова в ответ.
- Твою ж… - не сдержался адъютант, окидывая взглядам заваленный трупами зал. Монах и оборотень промолчали – одному говорить по-прежнему не хотелось, другой ожидал увидеть нечто подобное. Ал тоже не раскрывал рта – боялся, что стошнит.
- Подающих признаки жизни нет, - негромко произнёс Кир, перешагивая через трупы и направляясь к дверям в следующее помещение, сейчас прикрытым.
- Значит – вперёд, потом здесь живых искать будете, - отрезал Хаятэ, обгоняя монаха. – Не отставайте!
И с этими словами оборотень толкнул створку двери, ведущей в следующую залу, наименее искромсанной рукой. Или лапой. Другую створку открыл Кирин, оставив за спиной сержанта и Аламеду.
Надежды Эртана почти оправдались. Почти. Как это часто бывает, помощь несколько запоздала. Когда тело иллюзионистки распадалось пеплом на руках у пасынка, к злополучной усадьбе как раз подходила полурота Пурпурных во главе с командором Эрдином и сержантом Кораном, адъютантом Эртана.
- Напоминаю, - резкий голос командора раскатился над чёткими шеренгами стражи, - наша задача – выяснить, что случилось, и забрать генерала Дюга и командора Неймаса. Вперёд.
То, что открылось взорам стражников во дворе усадьбы, неподготовленного зрителя запросто вогнало бы в ступор. Или заставило бы бежать без оглядки, пытаясь отогнать настойчивый образ, маячащий перед глазами и заслоняющий собой несущуюся под ноги ленту дороги.
Неприглядное нечто, очень отдалённо напоминающее щуплую человеческую фигуру, как раз в этот момент бесформенной грудой рухнуло наземь. И рядом с ним опустилось на колени страшно израненное существо, нечто среднее между волком и человеком. Существо повернулось в сторону новоприбывших и горящими глазами воззрилось на огромную фигуру подле командора.
- МОНАХ!!! – рёв оборотня раскатился по двору. Ему ответил тихий усталый голос:
- Опять ты…
Кирин со вздохом шагнул между готовыми сорваться вперёд Пурпурными и поднимающимся с колен Хаятэ. Несмотря на огромный численный перевес, простой страже, по скромному мнению монаха, соваться всё же не стоило. Кир прекрасно помнил, с какой лёгкостью оборотень расшвыривал их на крыше и как быстро затягивал свои раны.
- Малар меня подери! – заливисто рассмеялся Хаятэ. – Ну почему нам никак не дадут закончить наш поединок? – несмотря на то, что оборотень вовсю хорохорился, тем не менее, видно было, что он едва держится на ногах, то и дело, норовя плюхнуться в лужу собственной крови. К удивлению монаха раны на его теле зарастали как-то вяло и неохотно, да и сам оборотень всё время как-то зябко ежился, словно от холода.
- Монах! – прохрипел он, наконец. – Нам сейчас нельзя драться! Надо спешить. Здесь разгуливает слишком много тварей поопасней, чем преступник ранга А. Вот эта тварь, - указал он на фактически тело-обрубок у своих ног. - Эта тварь страшнее, чем всё, что я видел в своей жизни. Одним богам ведомо как я её одолел. Но, похоже, что главный бой состоялся не здесь. Нужно срочно найти Тиа Катарину. Она должна помочь справиться, - он пошатнулся и прислонился к стене. – Боюсь, сейчас всё сможет исправить только маг, очень сильный маг.
Одно из важнейших качеств командира – умение быстро соображать и принимать решение. Ну, а если это решение ещё и правильное…
- Кирин, с оборотнем. Будет рыпаться – добить. Сержант Коран, МакГри – с ними. Остальные – рассыпаться, прочесать территорию. Найти живых и генерала с командором. Выполнять!
- Пойдём, - коротко кивнул оборотню Кирин. Говорить ему сейчас не хотелось совершенно. А хотелось разок-другой приласкать кое-кого по тыкве. Потому что попадать в лазарет два раза за один день от одних и тех же лап ему очень не понравилось. Но вот что-что, а сдерживаться его в монастыре научили.
Возле входа в особняк пришлось обойти равномерно размазанного телохранителя генерала Дюга. Собственно, то, что это телохранитель, можно было понять только по залитым кровью остаткам формы. Хаятэ на это зрелище даже не взглянул, Кир удостоил останки офицера внимательным, но спокойным взглядом. Ал старательно отвёл глаза, сглатывая вставший в горле ком. Он к такому ещё не привык. Сержант же лишь удостоверился, что это не господин Неймас, и на том его интерес к трупу был исчерпан.
За дверьми их ждал ещё один телохранитель, тоже в весьма плачевном состоянии. У него не было обеих ног. Монах нагнулся, не теряя из виду Хаятэ, и быстро коснулся пальцами шеи человека – тот уже остывал.
- Труп, - коротко констатировал Кирин и направился дальше.
- Теперь понял, на что эти твари способны? – хрипло отозвался Лэйто, кивая назад, на оставленных у дверей телохранителей. Монах согласно качнул головой, не проронив ни слова в ответ.
- Твою ж… - не сдержался адъютант, окидывая взглядам заваленный трупами зал. Монах и оборотень промолчали – одному говорить по-прежнему не хотелось, другой ожидал увидеть нечто подобное. Ал тоже не раскрывал рта – боялся, что стошнит.
- Подающих признаки жизни нет, - негромко произнёс Кир, перешагивая через трупы и направляясь к дверям в следующее помещение, сейчас прикрытым.
- Значит – вперёд, потом здесь живых искать будете, - отрезал Хаятэ, обгоняя монаха. – Не отставайте!
И с этими словами оборотень толкнул створку двери, ведущей в следующую залу, наименее искромсанной рукой. Или лапой. Другую створку открыл Кирин, оставив за спиной сержанта и Аламеду.
В доме
С Хигфом
Пока волшебница занималась раной Изабэль, Феннар вновь приподнялся на обрубке меча-руки:
- Неймас, - прошептал он. - Я могу быть с вами откровенен?
Офицер приблизился к нему, но не вплотную – слишком свежа была память о схватке.
- Это зависит от того, что вы хотите сказать.
Испещренное шрамами лицо маркиза украсила кривая улыбка - смотрелось это отвратительнейше, и Фредерико сам понимал, что как можно скорее следует восстановить прежний образ. Но не на глазах же у людей.
- Я хочу лишь принести извинения, - сказал он. - Эта тварь наложила на меня какие-то чары с помощью своего кольца.
- Но зачем? – полюбопытствовал Эртан, подумав о том, что ему все равно придется вести расследование. Каковы были его цели?
Напряжение еще не сошло с лица, и определить по его выражению, верит ли он собеседнику, не представлялось возможным.
- Не знаю, - Фредерико попытался пожать плечами, но снова чуть не упал. - Он организовал лабораторию в моем доме - ее стоит осмотреть.
- Осмотрим, как только придет стража, - строго кивнул Неймас. – Что вы знаете об этом... существе?
- Только то, что он притворялся Феннаром, однако я сомневаюсь, чтобы у моей покойной жены были в родственниках гигантские змеи.
- Как началось... все это? – широким жестом офицером обвел зал, где повсюду валялись изуродованные тела, разбитая посуда, остатки еды. – Что вы ощутили?
- Было весело... я поднял тост и... почуствовал, как мою руку пронзает нестерпимая боль!
Маркиз помотал головой.
- Взглянул на ладонь, но кольца уже не было - и все как в тумане. Затем началось настоящее безумие, люди убивали друг друга, просто так на куски рвали!
Все это, по мнению Эртана могло быть правдой, а могло и нет. Спихнуть вину на мертвого легче всего и, виновен Феннар либо невинная жертва, он в любом случае поступил бы так.
- Кольцо так и исчезло? Помните ли вы о своих действиях?
- Я видел все, мутно, как сквозь дым - но видел, - удрученно кивнул Фредерико. - Тело не подчинялось мне... но - это я убил их, пытался убить вас, Неймас, едва не погубил собственную мать.
- Я приму к сведению ваши слова, - кивнул командор. – Благодарю за сведения, маркиз. Если вспомните еще что-то важное – сразу же скажите.
- Обязательно, - вонзив обрубок в стену, Фредерико наконец полностью поднялся на ноги. - Похоже именно ваш меч развеял колдовство Ламаля. Спасибо, что вернули мне рассудок.
- Вы должны быть благодарны... миледи Лие, - он не мог сейчас назвать ее мачехой, но и слово «мать» не хотело срываться с уст. – Это она заколдовала меч и уничтожила вашего врага, хоть это и стоило ей жизни.
Феннар сдержанно кивнул.
- Если я что-то могу для нее сделать... пусть и посмертно - только скажите.
- Дом Неймасов сделает все, что нужно, - немного надменно ответил офицер. – Самым лучшим будет узнать всю правду и уничтожить всех виновных, если кто-то из них еще жив.
Несмотря на самообладание, во взгляде, направленном на Федерико, на очень короткий миг вспыхнуло пламя – Эртан не оставил пока своих подозрений.
Из-за двери отчетливо слышался грохот доспехов и топот подкованных сапог - Пурпурные драконы были уже близко, и несомненно смогли насладиться видом разрушений во дворе усадьбы.
- Тогда я предлагаю вам свою дружбу, Эртан, - Феннар протянул офицеру уцелевшую руку.
Куда с большим удовольствием он прикончил бы его прямо здесь, вот только в Неймасе совсем не ощущалось разврата, столь свойственного столичным аристократам, а значит выпить его душу сейчас было просто невозможно.
Невольно Эртан задался вопросом, как чувствует себя сейчас изменившийся маркиз. Но ведь может почти спокойно говорить, странно...
- Если вы невиновны, буду рад нашей дружбе, - вежливо протянул руку он.
С Хигфом
Пока волшебница занималась раной Изабэль, Феннар вновь приподнялся на обрубке меча-руки:
- Неймас, - прошептал он. - Я могу быть с вами откровенен?
Офицер приблизился к нему, но не вплотную – слишком свежа была память о схватке.
- Это зависит от того, что вы хотите сказать.
Испещренное шрамами лицо маркиза украсила кривая улыбка - смотрелось это отвратительнейше, и Фредерико сам понимал, что как можно скорее следует восстановить прежний образ. Но не на глазах же у людей.
- Я хочу лишь принести извинения, - сказал он. - Эта тварь наложила на меня какие-то чары с помощью своего кольца.
- Но зачем? – полюбопытствовал Эртан, подумав о том, что ему все равно придется вести расследование. Каковы были его цели?
Напряжение еще не сошло с лица, и определить по его выражению, верит ли он собеседнику, не представлялось возможным.
- Не знаю, - Фредерико попытался пожать плечами, но снова чуть не упал. - Он организовал лабораторию в моем доме - ее стоит осмотреть.
- Осмотрим, как только придет стража, - строго кивнул Неймас. – Что вы знаете об этом... существе?
- Только то, что он притворялся Феннаром, однако я сомневаюсь, чтобы у моей покойной жены были в родственниках гигантские змеи.
- Как началось... все это? – широким жестом офицером обвел зал, где повсюду валялись изуродованные тела, разбитая посуда, остатки еды. – Что вы ощутили?
- Было весело... я поднял тост и... почуствовал, как мою руку пронзает нестерпимая боль!
Маркиз помотал головой.
- Взглянул на ладонь, но кольца уже не было - и все как в тумане. Затем началось настоящее безумие, люди убивали друг друга, просто так на куски рвали!
Все это, по мнению Эртана могло быть правдой, а могло и нет. Спихнуть вину на мертвого легче всего и, виновен Феннар либо невинная жертва, он в любом случае поступил бы так.
- Кольцо так и исчезло? Помните ли вы о своих действиях?
- Я видел все, мутно, как сквозь дым - но видел, - удрученно кивнул Фредерико. - Тело не подчинялось мне... но - это я убил их, пытался убить вас, Неймас, едва не погубил собственную мать.
- Я приму к сведению ваши слова, - кивнул командор. – Благодарю за сведения, маркиз. Если вспомните еще что-то важное – сразу же скажите.
- Обязательно, - вонзив обрубок в стену, Фредерико наконец полностью поднялся на ноги. - Похоже именно ваш меч развеял колдовство Ламаля. Спасибо, что вернули мне рассудок.
- Вы должны быть благодарны... миледи Лие, - он не мог сейчас назвать ее мачехой, но и слово «мать» не хотело срываться с уст. – Это она заколдовала меч и уничтожила вашего врага, хоть это и стоило ей жизни.
Феннар сдержанно кивнул.
- Если я что-то могу для нее сделать... пусть и посмертно - только скажите.
- Дом Неймасов сделает все, что нужно, - немного надменно ответил офицер. – Самым лучшим будет узнать всю правду и уничтожить всех виновных, если кто-то из них еще жив.
Несмотря на самообладание, во взгляде, направленном на Федерико, на очень короткий миг вспыхнуло пламя – Эртан не оставил пока своих подозрений.
Из-за двери отчетливо слышался грохот доспехов и топот подкованных сапог - Пурпурные драконы были уже близко, и несомненно смогли насладиться видом разрушений во дворе усадьбы.
- Тогда я предлагаю вам свою дружбу, Эртан, - Феннар протянул офицеру уцелевшую руку.
Куда с большим удовольствием он прикончил бы его прямо здесь, вот только в Неймасе совсем не ощущалось разврата, столь свойственного столичным аристократам, а значит выпить его душу сейчас было просто невозможно.
Невольно Эртан задался вопросом, как чувствует себя сейчас изменившийся маркиз. Но ведь может почти спокойно говорить, странно...
- Если вы невиновны, буду рад нашей дружбе, - вежливо протянул руку он.
Горстка живых среди трупов.
Акке, Месс, Рейлан и Хома
Свойство удивляться порой бывает настолько искажено у различных людей, что диву даешься, как маленькие мелочи вгоняют их в ступор, а вселенские катастрофы лишь заставляют недоуменно пожимать плечами. Горы трупов и искореженных тел видимо были ниже порога обалдевания оборотня. Но вот когда он влетел в залу, застав тот самый момент, когда Эртан пожимал руку, какому-то непонятному существу:
- Малар сожги меня в своем безумие! – глаза Хаятэ вывалились из орбит, а челюсть чуть не вывернулась из черепа. – Это что же и есть тот самый Вселенский Разрушитель?! И наш Честюля жмёт ему руку?! Проклятье! Монах?! – обернулся Лейто к Кирину и распахнул объятия. – Забудем былое! Обнимемся же?
Монах лишь молча, стиснул зубы и сжал кулаки, игнорируя оборотня, вместо него в помещение уже соревнуясь, протиснулись Коран и Аламеда. И если первый тут же бросился к своему командиру вытянувшись по стойке смирно, то второй так и заме с широко раскрытым от удивления ртом.
- Ух, ты! Ты был прав, Кир! Это и в самом деле похоже на побоище устроенное Лерсонийским еретиком!
Топот и голоса вновь заставили Тиа оторваться от созерцания пола. И наконец подняться. Магесса успела перевести дух и встала без видимых усилий. Вновь пробудившееся самолюбие не позволяло демонстрировать слабость.
- Лейто, а тебе удалось! - все еще хрипло воскликнула она, имея в виду недавнее сражение оборотня с мумиями. Похоже, во взгляде ее отразилось уважение.
- Удалось, госпожа! – ухмыльнулся оборотец, стремглав примчавшись к магессе. – Ты не ранена? – Хаятэ с интересом принялся оглядывать Тиа, словно заботливая мамаша нерадивого ребёнка. – Эта тварь неубиваемая. Мне пришлось разорвать её на части, чтобы хоть как-то сделать её менее агрессивной, - посетовал оборотень.
- Не дождешься, - равнодушно отозвалась Тиа в ответ на столь трогательную заботу и добавила, - А что же ты сделал с частями?
- Тоже что и в прошлый раз, - широко улыбнулся Хаятэ, продемонстрировав Тиа свои руки. К удивлению магессы одна из них разительно отличалась от другой. Она была тоньше, изящней и … она была женской! – Пришлось умерить пыл этой дамочки, - усмехнулся он. – Он всё норовила их прирастить обратно.
- Сама практичность, - покачала головой Тиа, - Надеюсь, что твоя новая конечность не надумает взбунтоваться против тебя... уж больно живучая бывшая владелица.
Если это и была мрачная шутка, то лишь отчасти. Магесса успела оценить возможности странной эльфийки - они поистине впечатляли.
- А все остальное?
- Ну, кое-что мне пришлось использовать, чтобы ускорить мой метаболизм, - Хаятэ многозначительно похлопал себя по пузу. – Но я там ещё много оставил. Почти всё туловище и голова. В последний раз, когда я её видел, вокруг него было с десяток стражником методично рубящих её отрастающие конечности. Думаю, нам вам следует взглянуть на это чудо….
- О!.. - Тиа представила себе эту картину, - Физический труд полезен. Главное, чтоб не утратили бдительности.
Магесса собралась было последовать за Хаятэ, но тут взгляд ее упал на злополучный колодец.
- Только сперва я хотела бы взглянуть на это... - она приблизилась, осторожно касаясь бортика. Рука заскользила по шершавой поверхности точно в том месте, где стояла Лия до того, как рухнуть на руки пасынку. Тиа остановилась и глянула на ладонь - та почернела. Должно быть, частички пепла, те, что не унес ветер. Девушка горько усмехнулась, вновь приложив ладони к парапету.
Фонтан был пуст - ни следа былой мощи... Впрочем, нет. Следы все же были: тонкие, едва ощутимые струйки энергии стекались к фонтану, и устремлялись прочь, разбегаясь куда-то за пределы усадьбы подобно пятиконечной звезде. Слабеющие линии то и дело прерывались, но затем тускло вспыхивали вновь, давая возможность отследить направления.
- Занятно... - прошептала Тиа.
- Такое ощущение, что фонтан не был ни чашей, ни накопителем, - нахмурился Хаятэ, в глазах оборотня сейчас не было ни грамма веселья, лишь какая-то странная напряженность. - Похоже, всё прошло, так как и было запланировано заранее. Они пожертвовали парочкой пешек, а взамен унесли что-то ценное….
- Если так, этого мы здесь уже не найдем... Кстати, а те двое, что были с эльфийкой - где они?
- Похоже, они оба успели смыться, - оборотень повёл носом по воздуху. – Я нигде не могу учуять их присутствия, хотя следы их присутствия видны почти по всему дому.
"Оно и к лучшему..." - подумала, Тиа, но вслух сказала другое:
- Я хочу посмотреть, куда ведут следы.
Выбрав один из лучей в качестве ориентира, Тиа цепко ухватила Хаяте за руку - его собственную, а не новую. В следующий момент они скрылись из виду, а на том месте, где они стояли, полыхнуло синее пламя, осыпавшись на пол снопом потрескивающих искр.
Тем временем Эртан уже отдал какие-то распоряжения Корану и выскочил на задний дворик.
- Кирин, МакГри, срочно займитесь раненной, - окликнул их сержант, прежде чем последовать за командиром.
Монах присел на корточки над лежащей на боку женщиной и молча покачал головой. Рана в область печени. Тяжелейшая и вполне способная стать последней. И тем не менее женщина жила. Кто-то прижёг рану, остановил кровь. Наверняка дело рук мага.
Кир умел собственной силой затягивать раны, свои и чужие. Мог полностью привести в порядок даже собственное тело, которое было способно вынести куда больше ран, чем хрупкая женщина, лежавшая сейчас на залитом кровью полу. Вот только он уже делал это сегодня, спасибо оборотню. Хватит ли сил на второй раз?
- Сначала я, потом ты, - коротко бросил монах Алу и опустился на колени.
Тихий шёпот колыхнул губы:
- Ильматер, помоги. Даруй силы помочь нуждающейся.
Широкие ладони легли на изувеченный бок женщины, накрывая рану. Мягкое тепло, как тепло вечернего Солнца, обогрело ладони, а потом и нежную женскую кожу, теперь покрытую коркой запёкшейся крови. И рану, прижжённую магическим огнём.
Веки монаха опустились, он ровно и глубоко дышал, возложив руки на едва живое тело, питая его своей силой.
Облегчение не заставило себя долго ждать, будто вынули из тела орудия пытки и оставили в покое. Следующий вдох оказался легче предыдущего и маркиза, наконец, решилась открыть глаза. Увидеть, где она и что происходит вокруг помешало нечто, завернутое в грубую материю. Поглощенная разгадыванием этой загадки, Изабэль не заметила, как быстро отступает боль и вот уже она способна пошевелиться, не мечтая о скорейшей смерти.
Плоть под пальцами встрепенулась, и уже не от одного дыхания.
"В себя приходит" - облегчённо подумал Кир, открывая глаза. Выждал ещё немного и отнял ладони от бока.
- Заканчивай, - кивнул он послушнику, поднимаясь на ноги и освобождая место возле раненой.
Изабэль успела лишь разглядеть лицо ее лекаря и тут же снова закрыла глаза.
Пока монашек колдовал над раной комната уже начала постепенно наполняться солдатами в пурпурных кирасах. Несколько из них тут же окружили Фредерико и хотя их клинки по прежнему находились в ножнах, тем не менее, видно было что пожелай маркиз сделать что-то глупое ему непременно бы помешали.
Акке, Месс, Рейлан и Хома
Свойство удивляться порой бывает настолько искажено у различных людей, что диву даешься, как маленькие мелочи вгоняют их в ступор, а вселенские катастрофы лишь заставляют недоуменно пожимать плечами. Горы трупов и искореженных тел видимо были ниже порога обалдевания оборотня. Но вот когда он влетел в залу, застав тот самый момент, когда Эртан пожимал руку, какому-то непонятному существу:
- Малар сожги меня в своем безумие! – глаза Хаятэ вывалились из орбит, а челюсть чуть не вывернулась из черепа. – Это что же и есть тот самый Вселенский Разрушитель?! И наш Честюля жмёт ему руку?! Проклятье! Монах?! – обернулся Лейто к Кирину и распахнул объятия. – Забудем былое! Обнимемся же?
Монах лишь молча, стиснул зубы и сжал кулаки, игнорируя оборотня, вместо него в помещение уже соревнуясь, протиснулись Коран и Аламеда. И если первый тут же бросился к своему командиру вытянувшись по стойке смирно, то второй так и заме с широко раскрытым от удивления ртом.
- Ух, ты! Ты был прав, Кир! Это и в самом деле похоже на побоище устроенное Лерсонийским еретиком!
Топот и голоса вновь заставили Тиа оторваться от созерцания пола. И наконец подняться. Магесса успела перевести дух и встала без видимых усилий. Вновь пробудившееся самолюбие не позволяло демонстрировать слабость.
- Лейто, а тебе удалось! - все еще хрипло воскликнула она, имея в виду недавнее сражение оборотня с мумиями. Похоже, во взгляде ее отразилось уважение.
- Удалось, госпожа! – ухмыльнулся оборотец, стремглав примчавшись к магессе. – Ты не ранена? – Хаятэ с интересом принялся оглядывать Тиа, словно заботливая мамаша нерадивого ребёнка. – Эта тварь неубиваемая. Мне пришлось разорвать её на части, чтобы хоть как-то сделать её менее агрессивной, - посетовал оборотень.
- Не дождешься, - равнодушно отозвалась Тиа в ответ на столь трогательную заботу и добавила, - А что же ты сделал с частями?
- Тоже что и в прошлый раз, - широко улыбнулся Хаятэ, продемонстрировав Тиа свои руки. К удивлению магессы одна из них разительно отличалась от другой. Она была тоньше, изящней и … она была женской! – Пришлось умерить пыл этой дамочки, - усмехнулся он. – Он всё норовила их прирастить обратно.
- Сама практичность, - покачала головой Тиа, - Надеюсь, что твоя новая конечность не надумает взбунтоваться против тебя... уж больно живучая бывшая владелица.
Если это и была мрачная шутка, то лишь отчасти. Магесса успела оценить возможности странной эльфийки - они поистине впечатляли.
- А все остальное?
- Ну, кое-что мне пришлось использовать, чтобы ускорить мой метаболизм, - Хаятэ многозначительно похлопал себя по пузу. – Но я там ещё много оставил. Почти всё туловище и голова. В последний раз, когда я её видел, вокруг него было с десяток стражником методично рубящих её отрастающие конечности. Думаю, нам вам следует взглянуть на это чудо….
- О!.. - Тиа представила себе эту картину, - Физический труд полезен. Главное, чтоб не утратили бдительности.
Магесса собралась было последовать за Хаятэ, но тут взгляд ее упал на злополучный колодец.
- Только сперва я хотела бы взглянуть на это... - она приблизилась, осторожно касаясь бортика. Рука заскользила по шершавой поверхности точно в том месте, где стояла Лия до того, как рухнуть на руки пасынку. Тиа остановилась и глянула на ладонь - та почернела. Должно быть, частички пепла, те, что не унес ветер. Девушка горько усмехнулась, вновь приложив ладони к парапету.
Фонтан был пуст - ни следа былой мощи... Впрочем, нет. Следы все же были: тонкие, едва ощутимые струйки энергии стекались к фонтану, и устремлялись прочь, разбегаясь куда-то за пределы усадьбы подобно пятиконечной звезде. Слабеющие линии то и дело прерывались, но затем тускло вспыхивали вновь, давая возможность отследить направления.
- Занятно... - прошептала Тиа.
- Такое ощущение, что фонтан не был ни чашей, ни накопителем, - нахмурился Хаятэ, в глазах оборотня сейчас не было ни грамма веселья, лишь какая-то странная напряженность. - Похоже, всё прошло, так как и было запланировано заранее. Они пожертвовали парочкой пешек, а взамен унесли что-то ценное….
- Если так, этого мы здесь уже не найдем... Кстати, а те двое, что были с эльфийкой - где они?
- Похоже, они оба успели смыться, - оборотень повёл носом по воздуху. – Я нигде не могу учуять их присутствия, хотя следы их присутствия видны почти по всему дому.
"Оно и к лучшему..." - подумала, Тиа, но вслух сказала другое:
- Я хочу посмотреть, куда ведут следы.
Выбрав один из лучей в качестве ориентира, Тиа цепко ухватила Хаяте за руку - его собственную, а не новую. В следующий момент они скрылись из виду, а на том месте, где они стояли, полыхнуло синее пламя, осыпавшись на пол снопом потрескивающих искр.
Тем временем Эртан уже отдал какие-то распоряжения Корану и выскочил на задний дворик.
- Кирин, МакГри, срочно займитесь раненной, - окликнул их сержант, прежде чем последовать за командиром.
Монах присел на корточки над лежащей на боку женщиной и молча покачал головой. Рана в область печени. Тяжелейшая и вполне способная стать последней. И тем не менее женщина жила. Кто-то прижёг рану, остановил кровь. Наверняка дело рук мага.
Кир умел собственной силой затягивать раны, свои и чужие. Мог полностью привести в порядок даже собственное тело, которое было способно вынести куда больше ран, чем хрупкая женщина, лежавшая сейчас на залитом кровью полу. Вот только он уже делал это сегодня, спасибо оборотню. Хватит ли сил на второй раз?
- Сначала я, потом ты, - коротко бросил монах Алу и опустился на колени.
Тихий шёпот колыхнул губы:
- Ильматер, помоги. Даруй силы помочь нуждающейся.
Широкие ладони легли на изувеченный бок женщины, накрывая рану. Мягкое тепло, как тепло вечернего Солнца, обогрело ладони, а потом и нежную женскую кожу, теперь покрытую коркой запёкшейся крови. И рану, прижжённую магическим огнём.
Веки монаха опустились, он ровно и глубоко дышал, возложив руки на едва живое тело, питая его своей силой.
Облегчение не заставило себя долго ждать, будто вынули из тела орудия пытки и оставили в покое. Следующий вдох оказался легче предыдущего и маркиза, наконец, решилась открыть глаза. Увидеть, где она и что происходит вокруг помешало нечто, завернутое в грубую материю. Поглощенная разгадыванием этой загадки, Изабэль не заметила, как быстро отступает боль и вот уже она способна пошевелиться, не мечтая о скорейшей смерти.
Плоть под пальцами встрепенулась, и уже не от одного дыхания.
"В себя приходит" - облегчённо подумал Кир, открывая глаза. Выждал ещё немного и отнял ладони от бока.
- Заканчивай, - кивнул он послушнику, поднимаясь на ноги и освобождая место возле раненой.
Изабэль успела лишь разглядеть лицо ее лекаря и тут же снова закрыла глаза.
Пока монашек колдовал над раной комната уже начала постепенно наполняться солдатами в пурпурных кирасах. Несколько из них тут же окружили Фредерико и хотя их клинки по прежнему находились в ножнах, тем не менее, видно было что пожелай маркиз сделать что-то глупое ему непременно бы помешали.
Afterparty: Уроки воспитания от Давидиччи
Младший сын рода Давидичи конечно предполагал, что его образ жизни навлечет на него большие проблемы, но никогда бы не подумал, что они будут столь велики. Он влетел в маленькую дверь кладовой, едва не сорвав ее с петель, и опрометью бросился по коридору, сметая любую домашнюю утварь, рискнувшую попасться ему под ноги. Насчитав пять распахнутых дверей, Джакомо влетел в абсолютно темное помещение и с грохотом бьющихся горшков врезался в непреодолимое препятствие. В воздухе резко запахло специями и ароматическими маслами, а рубашка со штанами мгновенно прилипли к телу. Закрыв голову руками и скрючившись на груде черепков, Давидичи стал ждать, когда же здесь появятся демоны и живьем сдерут с него кожу.
От специй свербило в носу, масло капало на макушку, стекая за шиворот и смешиваясь там с другим маслом, а смерть все не приходила. Устав ждать, Джакомо сел и подобрал под себя ноги. Теперь он пах, как ярмарочный лавочник, оставалось только громко крикнуть в толпу. «Кому масло, кому масло»
Чувствуя, что сейчас захлебнется безумным хохотом, Давидичи громко крикнул в пустоту.
- Кому масло? Рапсовое, конопляное, ароматное. Налетай, не скупись!
Что-то свистнуло в воздухе и прямо в лоб Джакомо больно стукнулось что-то упругое и круглое.
- Дяденька! Вы что дурак? – раздался из темноты чей-то возмущенный голосок.
- Если вы будете так кричать оно придет и сожрет нас всех! – плаксиво добавил другой.
- Ничего он нас не сожрёт! Мы просто умрём как Бокко! – оборвал всхлипывания кто-то третий.
- Тише, вы оба! Иначе они нас и вправду найдут, - осадил их первый.
Когда глаза Джакомо привыкли к темноте, он, наконец-то, сумел разглядеть троих детишек, испуганно жмущихся друг к другу за мешками с картофелем в углу.
Подобрав с пола картошку и потерев ушибленный лоб, Давидичи подавил желание бросить ее обратно. Это дети, всего лишь дети. Маленькие проказники, которых так любила Сан Сабаль.
- Они не придут, - больше для себя, нежели для детей сказал Джакомо.
- А вы откуда знаете? - насупилась девочка, глядя на мужчину. На вид ей было около восьми. Самая старшая из тройцы и видимо самая главная. Остальные двое, мальчишка лет семи и совсем маленькая малышка лет четырех, преданно смотрели на неё, так словно бы она могла их защитит от всего на свете.
Поверенный маркизы усмехнулся. Еще одна женщина, на которую ему нужно произвести впечатление. Все еще чувствуя зарождающееся безумие, он максимально серьезно и вдумчиво начал излагать свои мысли:
- Во-первых, если бы они продолжали за вами или за мной гнаться, то давно бы уже были здесь. Все эти двери – слишком хлипкое и незначительное препятствие. А во-вторых там были люди, способных их остановить. Раз уж мы до сих пор живы, значит либо их убили, либо они сами ушли.
- Вот иди и проверь, громила, - громко всхлипнула плаксивая малышка. - Он сожрёт тебя также как и Бокко! А Бокко был побольше твоего!
- А зачем мне куда-то идти? – изогнул бровь Давидичи, - когда я легко могу взять всех вас троих за шкирку и выбросить отсюда?
- Ты не посмеешь! - возмущенно вскрикнула старшая девочка, а младшая ещё громче всхлипнув, уткнулась лицом в грудь мальчишке. - Потому что мы сразу скажем им, что ты здесь сидишь верзила!
На этот раз спорить Джакомо не стал, а лишь встал со своего места и двинулся в сторону кучки испуганных детей.
- Давай, останови меня.
- Не смей ко мне подходить, - испуганно залепетала девчонка, вскидывая ручку с зажатой в руке картошкой.
Аристократическое лицо Давидичи исказила гримаса ярости, в два широких шага он преодолел расстояние между ним и «главной» и рывком поднял ее за шиворот в воздух одной рукой, а другой, как тисками сдавил ее маленькую ручку с зажатым в ней грозным оружием.
- Аааа, больно! Отпусти меня, старый дурак! - взвыла девочка, бессильно дрыгая ножками. Двое других детей лишь испуганно сжались на мешках, с ужасом глядя на Джакомо.
- Старый дурак? – расхохотался Давидичи, - не ты ли сегодня играла со старыми игроками в грязные игры? Может быть и мне это сделаешь? Давай, выброси картошку и займись делом.
Маленькое сердечко бешено колотилось в груди, еще пару раз дернувшись, малышка обмякла, выронив корнеплод, поверенный маркизы поставил ее на пол. Трясущимися руками девчушка развязывала тесемки на его штанах. Со стороны мешков прекратилось всякое всхлипывание, и в кладовке воцарилась тишина. Ткань штанов была теплой, но столь привычной твердой выпуклости там не обнаруживалось.
- Хорошая девочка, - Джакомо положил руку ей на затылок, - а теперь сядь на место и следи за своими, один единственный звук и я перестану быть добрым.
Девочка лишь шумно всхлипнула носом и с полными ужаса глазами забралась обратно на мешки к двум своим товаркам. Младшенькая было снова попыталась всхлипнуть и разревется, но старшая так посмотрела на неё что та, тут же замолчала и лишь испуганно зажмурилась, словно ожидая чего-то ужасного.
Давидичи удовлетворенно кивнул и плотно закрыв дверь, вернулся на свою груду черепков, стараясь отыскать там место почище. Пока он не решит, что снаружи стало достаточно безопасно во всех отношениях, он не сдвинется с места.
С Мессалиной!
Младший сын рода Давидичи конечно предполагал, что его образ жизни навлечет на него большие проблемы, но никогда бы не подумал, что они будут столь велики. Он влетел в маленькую дверь кладовой, едва не сорвав ее с петель, и опрометью бросился по коридору, сметая любую домашнюю утварь, рискнувшую попасться ему под ноги. Насчитав пять распахнутых дверей, Джакомо влетел в абсолютно темное помещение и с грохотом бьющихся горшков врезался в непреодолимое препятствие. В воздухе резко запахло специями и ароматическими маслами, а рубашка со штанами мгновенно прилипли к телу. Закрыв голову руками и скрючившись на груде черепков, Давидичи стал ждать, когда же здесь появятся демоны и живьем сдерут с него кожу.
От специй свербило в носу, масло капало на макушку, стекая за шиворот и смешиваясь там с другим маслом, а смерть все не приходила. Устав ждать, Джакомо сел и подобрал под себя ноги. Теперь он пах, как ярмарочный лавочник, оставалось только громко крикнуть в толпу. «Кому масло, кому масло»
Чувствуя, что сейчас захлебнется безумным хохотом, Давидичи громко крикнул в пустоту.
- Кому масло? Рапсовое, конопляное, ароматное. Налетай, не скупись!
Что-то свистнуло в воздухе и прямо в лоб Джакомо больно стукнулось что-то упругое и круглое.
- Дяденька! Вы что дурак? – раздался из темноты чей-то возмущенный голосок.
- Если вы будете так кричать оно придет и сожрет нас всех! – плаксиво добавил другой.
- Ничего он нас не сожрёт! Мы просто умрём как Бокко! – оборвал всхлипывания кто-то третий.
- Тише, вы оба! Иначе они нас и вправду найдут, - осадил их первый.
Когда глаза Джакомо привыкли к темноте, он, наконец-то, сумел разглядеть троих детишек, испуганно жмущихся друг к другу за мешками с картофелем в углу.
Подобрав с пола картошку и потерев ушибленный лоб, Давидичи подавил желание бросить ее обратно. Это дети, всего лишь дети. Маленькие проказники, которых так любила Сан Сабаль.
- Они не придут, - больше для себя, нежели для детей сказал Джакомо.
- А вы откуда знаете? - насупилась девочка, глядя на мужчину. На вид ей было около восьми. Самая старшая из тройцы и видимо самая главная. Остальные двое, мальчишка лет семи и совсем маленькая малышка лет четырех, преданно смотрели на неё, так словно бы она могла их защитит от всего на свете.
Поверенный маркизы усмехнулся. Еще одна женщина, на которую ему нужно произвести впечатление. Все еще чувствуя зарождающееся безумие, он максимально серьезно и вдумчиво начал излагать свои мысли:
- Во-первых, если бы они продолжали за вами или за мной гнаться, то давно бы уже были здесь. Все эти двери – слишком хлипкое и незначительное препятствие. А во-вторых там были люди, способных их остановить. Раз уж мы до сих пор живы, значит либо их убили, либо они сами ушли.
- Вот иди и проверь, громила, - громко всхлипнула плаксивая малышка. - Он сожрёт тебя также как и Бокко! А Бокко был побольше твоего!
- А зачем мне куда-то идти? – изогнул бровь Давидичи, - когда я легко могу взять всех вас троих за шкирку и выбросить отсюда?
- Ты не посмеешь! - возмущенно вскрикнула старшая девочка, а младшая ещё громче всхлипнув, уткнулась лицом в грудь мальчишке. - Потому что мы сразу скажем им, что ты здесь сидишь верзила!
На этот раз спорить Джакомо не стал, а лишь встал со своего места и двинулся в сторону кучки испуганных детей.
- Давай, останови меня.
- Не смей ко мне подходить, - испуганно залепетала девчонка, вскидывая ручку с зажатой в руке картошкой.
Аристократическое лицо Давидичи исказила гримаса ярости, в два широких шага он преодолел расстояние между ним и «главной» и рывком поднял ее за шиворот в воздух одной рукой, а другой, как тисками сдавил ее маленькую ручку с зажатым в ней грозным оружием.
- Аааа, больно! Отпусти меня, старый дурак! - взвыла девочка, бессильно дрыгая ножками. Двое других детей лишь испуганно сжались на мешках, с ужасом глядя на Джакомо.
- Старый дурак? – расхохотался Давидичи, - не ты ли сегодня играла со старыми игроками в грязные игры? Может быть и мне это сделаешь? Давай, выброси картошку и займись делом.
Маленькое сердечко бешено колотилось в груди, еще пару раз дернувшись, малышка обмякла, выронив корнеплод, поверенный маркизы поставил ее на пол. Трясущимися руками девчушка развязывала тесемки на его штанах. Со стороны мешков прекратилось всякое всхлипывание, и в кладовке воцарилась тишина. Ткань штанов была теплой, но столь привычной твердой выпуклости там не обнаруживалось.
- Хорошая девочка, - Джакомо положил руку ей на затылок, - а теперь сядь на место и следи за своими, один единственный звук и я перестану быть добрым.
Девочка лишь шумно всхлипнула носом и с полными ужаса глазами забралась обратно на мешки к двум своим товаркам. Младшенькая было снова попыталась всхлипнуть и разревется, но старшая так посмотрела на неё что та, тут же замолчала и лишь испуганно зажмурилась, словно ожидая чего-то ужасного.
Давидичи удовлетворенно кивнул и плотно закрыв дверь, вернулся на свою груду черепков, стараясь отыскать там место почище. Пока он не решит, что снаружи стало достаточно безопасно во всех отношениях, он не сдвинется с места.
С Мессалиной!
С мастером
За прошедшие несколько суток Синт уже несколько раз успел пожалеть, что так опрометчиво согласился поработать помощником у безумного гнома. За несколько дней его не только успели несколько раз поджечь, осветить из какой-то особой лампы, от которой, судя по заумным речам Скарди, у Синта должна была начаться качественная мутация каких-то там джемов или генов, но и заставили облазать пол города сначала в поисках мастерской забывчивого изобретателя, а затем и половину канализационных шахт разыскивая какие-то там магические абберации или пульсаций….
Очередное утро безумных испытаний началось с того что Скарди не только не вломился в комнатушку в которую он поселил полуэльфа в пять часов утра, но и не поднялся к завтраку из своей мастерской-лаборатории.
Синтариэль был, скорее, рад тому факту, что ему дали, наконец, выспаться, нежели заподозрил что-то неладное. Память о жертвах, столь часто приносимых науке бедным полуэльфом, как ни странно, помогала ему отвлечься от не столь давних происшествий, но и, в той же мере, наводила на размышления о горькой судьбе бывших ассистентов гнома. Вдоволь поспав и неплохо позавтракав за премилейшей беседой с Большой Ба – то ли, просто, служанкой, то ли, дальней родственницей Скарди, Синт, все же, немного удивился отсутствию гнома не столько поедающим завтрак вместе с ним, сколько вопящим о чем-то «необыкновенно важном и не терпящим отлагательств» в его, Синта, спальне. Не особо опасаясь чего бы то ни было угрожающего его здоровью, следопыт спустился по старой и, довольно-таки, шаткой лестнице вниз, в святая святых безумного (как полукровка уже давно предполагал) гнома-изобретателя – его лабораторию. Представ перед массивной дубовой дверью, Синтариэль в очередной раз оценил ее масштабность и внушительность и, собравшись с силами, принялся ее открывать. С трудом преодолев это препятствие (полуэльфа всегда интересовало, как гном самостоятельно сдвигал с места эту громадину), Синт вошел в лабораторию и попытался отыскать там Скарди.
За порогом лаборатории как всегда творился настоящий кавардак. Под ногами хрустела помесь из мелких осколков от разбитых пробирок, соломы и обломков различных диковинных минералов. Над головой как всегда раскинулась огромная карта звёздного неба, приклеенная к потолку каким-то особым клеем, от которого половина карты выглядела размытой, а на другой активно рос мох.
Самого гнома Синт застал за огромным телескопом, направленным куда-то в пол и что бубнящим себе под нос.
Полуэльф не был сильно удивлен – он уже привык к эксцентричному поведению гнома и, по привычке, пожав плечами и мысленно прочитав молитву, он окликнул его.
- Скарди! Доброе утро. Странно было не застать тебя сегодня за завтраком. Над чем работаешь сегодня?
Синтариэль приблизился к ближайшему столу, заваленному кипой разнообразных бумаг (от карт до списков покупок), склянками, пустыми и не очень, и прочей алхимической утварью. Он провел пальцем по краю столешницы, о чем в последствии очень пожалел, обнаружив на своем указательном пальце изрядную часть пыли, копившейся здесь, казалось, веками.
- О! Помощник! – радостно замахал Синту руками Скарди. – Ты не поверишь! Но у нас сегодня грандиозный день! – гном замолчал, выдерживая торжественную паузу.
"Если бы мне давали монету каждый раз, когда я это слышу..." - пронеслось в голове Синта, но он удержался от высказываний и постарался изобразить на лице восторженное ожидание.
- Так вот! Помнишь, как мы два дня пролазили по канализации? – Скарди довольно завозился на месте. – Так вот я, наконец, нашёл то, что мы искали. Оказывается, достаточно было просто попросить у них карту?! – гном буквально сиял от счастья.
- И я понял, где находиться точка для идеального вектор поглотителя пространства! – Скарди развернул карту перед носом Синта и ткнул в место схождение десятка разноцветных линий. – Это место прямо под башней магов! – радостно возвестил он. – И мы сегодня же туда наведаемся!
Синтариэлю, вдруг, резко захотелось в лес. При чем, желательно, в лес Невервинтер, или еще какой-нибудь подальше отсюда. Мало того, что его "путешествие" в полную крыс, всяческих отходов и прочих непотребных вещей, канализацию, длиной в два дня, неожиданно оказалось бесполезным, так теперь выяснилось, что им нужно пробраться под башню магов, где, разумеется, безопасней, чем в королевском дворце Сузаила. Разумеется, всю эйфорию от крепкого сна и сытного завтрака, вмиг как ветром сдуло, и лицо полуэльфа приняло, уже ставшее привычным за эти несколько дней (казавшихся Синту вечностью), выражение.
- Сегодня? - Протянул он усталым тоном. Вовремя опомнившись и решив не спорить с инициативно-помешанным гномом, полуэльф быстро исправился:
- Сегодня - так сегодня...когда отправляемся?
И, конечно же, гном не искал легких путей. Похоже, Скарди и в голову не могло придти пойти и постучать в башню магов с пояснением своей проблемы. Нет! Напротив он посчитал эту ситуацию прямо таки вызовом, брошенным ему судьбой, о чём тут же сообщил Синту. И теперь они вдвоем снова чертыхаясь и утопая по колено в нечистотах брели низенькой шахте, руководствуясь каким-то неведомым расчётам и странному мигающему прибору в руках Скарди.
Поворот, поворот! И ещё один! Пока очередной поворот не загнал их в тоннель, заложенный каменным завалом.
- Хмм, странно. Точка соприкосновения векторов должны быть где-то поблизости, - нахмурился гном.
Полукровка страдальчески вздохнул. Единственное, что радовало следопыта в данный момент - факт того, что вся эта беготня по акведукам должна так, или иначе, прекратиться сегодня. разумеется, его не радовал исход "иначе", да и этот гипотетический "так" давал не особо сильную надежду на светлое будущее, но, Синтариэль, все равно, не бросал гнома и продолжал заниматься этим непотребным делом.
- Где-то поблизости? Я надеюсь, это "где-то" находится по эту сторону завала?
- Видимо что так, - нахмурился гном. Он редко хмурился. Только когда ломал голову над каким-то нелегким и непредвиденным для него решением. Синт уже выучил это выражение и знал, что ничем хорошим ему это не сулило.
- Будем взрывать! – наконец уверенно кивнул гном, сбрасывая сумку с плеча. – Синт! Запаса как в прошлый раз, когда мы взрывали гранитную глыбу, только в три раза больше.
Синта снова посетило непреодолимое желание убраться отсюда подальше.
Взрывать? Ты с ума сошел! - Синт настолько часто повторял эту фразу за время знакомства со Скарди, что тот уже должен был бы привыкнуть к ней. - А что, если этот чертов потолок рухнет нам на головы? И...ты уверен, что в ТРИ раза больше этой твоей...взрывчатки - не слишком много? Здесь же не сплошной камень, между кусками - воздушные зазоры. И...фитиль у тебя тоже как в прошлый раз? Если да, то я, пожалуй, сбегаю закажу нам надгробия.
- Спокойствие, только спокойствие! - гном успокаивающе вскинул ладонь. - Наука требует жертв! К тому же я всё просчитал! Так что от тебя требуется только запалить фитиль, пока я буду убегать!
- О, всего то? А я-то думал, что мне придется, как всегда, рисковать жизнью, пока ты будешь спасать свою гномскую шкуру....ах да, точно, так ведь все и будет происходить...что ж, думаю, у меня нет выбора, черт бы тебя побрал... - разве что, только таким способом Синт мог хоть немного облегчить свою участь.
- Ну что, давай тогда начинать, нет смысла оттягивать неизбежное.
За прошедшие несколько суток Синт уже несколько раз успел пожалеть, что так опрометчиво согласился поработать помощником у безумного гнома. За несколько дней его не только успели несколько раз поджечь, осветить из какой-то особой лампы, от которой, судя по заумным речам Скарди, у Синта должна была начаться качественная мутация каких-то там джемов или генов, но и заставили облазать пол города сначала в поисках мастерской забывчивого изобретателя, а затем и половину канализационных шахт разыскивая какие-то там магические абберации или пульсаций….
Очередное утро безумных испытаний началось с того что Скарди не только не вломился в комнатушку в которую он поселил полуэльфа в пять часов утра, но и не поднялся к завтраку из своей мастерской-лаборатории.
Синтариэль был, скорее, рад тому факту, что ему дали, наконец, выспаться, нежели заподозрил что-то неладное. Память о жертвах, столь часто приносимых науке бедным полуэльфом, как ни странно, помогала ему отвлечься от не столь давних происшествий, но и, в той же мере, наводила на размышления о горькой судьбе бывших ассистентов гнома. Вдоволь поспав и неплохо позавтракав за премилейшей беседой с Большой Ба – то ли, просто, служанкой, то ли, дальней родственницей Скарди, Синт, все же, немного удивился отсутствию гнома не столько поедающим завтрак вместе с ним, сколько вопящим о чем-то «необыкновенно важном и не терпящим отлагательств» в его, Синта, спальне. Не особо опасаясь чего бы то ни было угрожающего его здоровью, следопыт спустился по старой и, довольно-таки, шаткой лестнице вниз, в святая святых безумного (как полукровка уже давно предполагал) гнома-изобретателя – его лабораторию. Представ перед массивной дубовой дверью, Синтариэль в очередной раз оценил ее масштабность и внушительность и, собравшись с силами, принялся ее открывать. С трудом преодолев это препятствие (полуэльфа всегда интересовало, как гном самостоятельно сдвигал с места эту громадину), Синт вошел в лабораторию и попытался отыскать там Скарди.
За порогом лаборатории как всегда творился настоящий кавардак. Под ногами хрустела помесь из мелких осколков от разбитых пробирок, соломы и обломков различных диковинных минералов. Над головой как всегда раскинулась огромная карта звёздного неба, приклеенная к потолку каким-то особым клеем, от которого половина карты выглядела размытой, а на другой активно рос мох.
Самого гнома Синт застал за огромным телескопом, направленным куда-то в пол и что бубнящим себе под нос.
Полуэльф не был сильно удивлен – он уже привык к эксцентричному поведению гнома и, по привычке, пожав плечами и мысленно прочитав молитву, он окликнул его.
- Скарди! Доброе утро. Странно было не застать тебя сегодня за завтраком. Над чем работаешь сегодня?
Синтариэль приблизился к ближайшему столу, заваленному кипой разнообразных бумаг (от карт до списков покупок), склянками, пустыми и не очень, и прочей алхимической утварью. Он провел пальцем по краю столешницы, о чем в последствии очень пожалел, обнаружив на своем указательном пальце изрядную часть пыли, копившейся здесь, казалось, веками.
- О! Помощник! – радостно замахал Синту руками Скарди. – Ты не поверишь! Но у нас сегодня грандиозный день! – гном замолчал, выдерживая торжественную паузу.
"Если бы мне давали монету каждый раз, когда я это слышу..." - пронеслось в голове Синта, но он удержался от высказываний и постарался изобразить на лице восторженное ожидание.
- Так вот! Помнишь, как мы два дня пролазили по канализации? – Скарди довольно завозился на месте. – Так вот я, наконец, нашёл то, что мы искали. Оказывается, достаточно было просто попросить у них карту?! – гном буквально сиял от счастья.
- И я понял, где находиться точка для идеального вектор поглотителя пространства! – Скарди развернул карту перед носом Синта и ткнул в место схождение десятка разноцветных линий. – Это место прямо под башней магов! – радостно возвестил он. – И мы сегодня же туда наведаемся!
Синтариэлю, вдруг, резко захотелось в лес. При чем, желательно, в лес Невервинтер, или еще какой-нибудь подальше отсюда. Мало того, что его "путешествие" в полную крыс, всяческих отходов и прочих непотребных вещей, канализацию, длиной в два дня, неожиданно оказалось бесполезным, так теперь выяснилось, что им нужно пробраться под башню магов, где, разумеется, безопасней, чем в королевском дворце Сузаила. Разумеется, всю эйфорию от крепкого сна и сытного завтрака, вмиг как ветром сдуло, и лицо полуэльфа приняло, уже ставшее привычным за эти несколько дней (казавшихся Синту вечностью), выражение.
- Сегодня? - Протянул он усталым тоном. Вовремя опомнившись и решив не спорить с инициативно-помешанным гномом, полуэльф быстро исправился:
- Сегодня - так сегодня...когда отправляемся?
И, конечно же, гном не искал легких путей. Похоже, Скарди и в голову не могло придти пойти и постучать в башню магов с пояснением своей проблемы. Нет! Напротив он посчитал эту ситуацию прямо таки вызовом, брошенным ему судьбой, о чём тут же сообщил Синту. И теперь они вдвоем снова чертыхаясь и утопая по колено в нечистотах брели низенькой шахте, руководствуясь каким-то неведомым расчётам и странному мигающему прибору в руках Скарди.
Поворот, поворот! И ещё один! Пока очередной поворот не загнал их в тоннель, заложенный каменным завалом.
- Хмм, странно. Точка соприкосновения векторов должны быть где-то поблизости, - нахмурился гном.
Полукровка страдальчески вздохнул. Единственное, что радовало следопыта в данный момент - факт того, что вся эта беготня по акведукам должна так, или иначе, прекратиться сегодня. разумеется, его не радовал исход "иначе", да и этот гипотетический "так" давал не особо сильную надежду на светлое будущее, но, Синтариэль, все равно, не бросал гнома и продолжал заниматься этим непотребным делом.
- Где-то поблизости? Я надеюсь, это "где-то" находится по эту сторону завала?
- Видимо что так, - нахмурился гном. Он редко хмурился. Только когда ломал голову над каким-то нелегким и непредвиденным для него решением. Синт уже выучил это выражение и знал, что ничем хорошим ему это не сулило.
- Будем взрывать! – наконец уверенно кивнул гном, сбрасывая сумку с плеча. – Синт! Запаса как в прошлый раз, когда мы взрывали гранитную глыбу, только в три раза больше.
Синта снова посетило непреодолимое желание убраться отсюда подальше.
Взрывать? Ты с ума сошел! - Синт настолько часто повторял эту фразу за время знакомства со Скарди, что тот уже должен был бы привыкнуть к ней. - А что, если этот чертов потолок рухнет нам на головы? И...ты уверен, что в ТРИ раза больше этой твоей...взрывчатки - не слишком много? Здесь же не сплошной камень, между кусками - воздушные зазоры. И...фитиль у тебя тоже как в прошлый раз? Если да, то я, пожалуй, сбегаю закажу нам надгробия.
- Спокойствие, только спокойствие! - гном успокаивающе вскинул ладонь. - Наука требует жертв! К тому же я всё просчитал! Так что от тебя требуется только запалить фитиль, пока я буду убегать!
- О, всего то? А я-то думал, что мне придется, как всегда, рисковать жизнью, пока ты будешь спасать свою гномскую шкуру....ах да, точно, так ведь все и будет происходить...что ж, думаю, у меня нет выбора, черт бы тебя побрал... - разве что, только таким способом Синт мог хоть немного облегчить свою участь.
- Ну что, давай тогда начинать, нет смысла оттягивать неизбежное.
Зависть
Что-то загрохотало снаружи и, разбив окно второго этажа, в коридор, разбрасывая снопы искр, влетел факел, тут же занявший пламенем узорчатый коврик, расстеленный на полу. Юп бесформенным кулем растянулся у ног Ланы, тихо постанывая, и судорожно дергая конечностями.
Во дворе снова что-то громыхнуло, раздалось испуганное ржание лошадей, а следом донесся истошный крик полный ярости и гнева.
Сразу потянуло палёной шерстью, девушка поморщилась и, брезгливо перешагнув через трактирщика, который всё ещё бился в конвульсиях, направилась к лестнице, накинув капюшон инстинктивно защищаясь от огня. Шум внизу ей определённо не нравился, но пожар нравился ещё меньше. Уже спускаясь по ступенькам Лана вспомнила про девочку, малышка ни в чём не виновата, а сейчас ей определённо нужна помощь. Она быстро шла, одновременно осматривая харчевню в поисках Золи.
- Привет, Лана, - окликнул её кто-то с порога. - Ты позволишь нам войти? - что-то большое и чёрное загородило почти весь вход в таверну и протянуло к ней руку.- Мы пришли помочь тебе
Девушка отшатнулась, и, продолжая с подозрением глядеть на дверной проём, стала медленно отступать. «Кто – вы?», - мысленно бросила она.
Ответом был лишь тихий звон колокольчиков, и через порог перешагнула гигантская фигура в чёрном балахоне с широкополой плетенной из тростника шляпе, вдоль полей, которой и были прикреплены серебристые бубенцы.
Лица незнакомца не было видно, однако Лане почему-то показалось, что его у него вообще нету.
- Меня называют Ночной Певец, - раздался тихий как шелест камышей и мягкий как бархат голос лишенный какой-либо половой принадлежности. – Я пришёл чтобы предложить тебе бесценный дар….
Продолжая пятиться, Лана нервно передёрнула плечами:
«Откуда ты знаешь, как меня зовут? И почему именно мне? А что это за дар?» - вопросы посыпались один за другим.
- Видимо немота делает людей настоящими болтунами, - голос по-прежнему был беспристрастен. – А разве ты не заметила? Разве ты такая же, как и все? Разве ты видела много таких как ты?
Твёрдая поверхность стены, наконец, остановила отступление Ланы. А подоконник больно ткнулся деревянным углом ей в бок.
- У меня для тебя особый дар, - прошелестел голос, а вытянувшаяся из под балахона тонкая и бледная рука ласково провела ладонью по щеке Ланы, оставляя неприятное и липкое ощущение холод после себя.
- Но сначала выгляни наружу!
Девушка резко обернулась, одновременно скидывая с себя чужую холодную руку, и уставилась на царящее за окном безумие: горящие дома; люди, превратившиеся в кровожадных чудовищ; истошно вопящий ребёнок, забившийся под остатки телеги и, резко выделяющаяся на их фоне, одинокая худощавая фигура. Лана судорожно вцепилась в подоконник, но поворачиваться не торопилась.
- Посмотри! Разве она не прекрасна? – сладко прошептал голос на ушко Лане. – Она есть средоточие разрушение и Хаоса. Она есть неподвластная никому и не контролируемая никем сила. Она идёт туда куда хочет и берёт всё что хочет. Разве ты не хочешь быть ею? – холодные пальцы осторожно легли на виски девушки. – Ты хочешь стать такой же как она?
«Нет!» - Лана скользнула в сторону, от приторно-медового голоса было гадко и намного страшнее, чем от бушующей во дворе бойни.
- Неужели одно чудовище испугалось другого? – рассмеялась тень, теперь в её голосе звенели веселые трели. А быть может, то были бубенцы на полах шляпы?
- Ну что же, видимо, ты ещё не готова, - Ночной Певец тихонько прошелестела одеждами прямо к ней. – Скоро я вернусь за тобой. И тогда у меня будет для тебя настоящий лакомый кусочек. А пока постарайся не умереть, - фигура склонилась к самому лицу Ланы. Звякнули бубенцы, и шляпа с тихим треньканием вылетела в распахнутую дверь. - Сладких снов, Зависть! – чёрное ничто рвануло навстречу лицу девушки, опутывая, затуманивая и лишая рассудка.
- Ну что? Она пришла в себя?
- Да. Мы держим её, так как вы и нам сказали. Похоже, она действительно опасна и могла это сделать.
- Поверьте, она способна на куда большее.
- Мы уже убедились. Силы, которые она вытягивает со всего города, просто поразительны. Нам удается уловить лишь десятую часть всего. Но даже при этом результаты ошеломляющие. Так вы говорите есть ещё подобные ей?
- Есть, но, похоже, я не одна за ними охочусь. Так что будьте готовы к тому, что некоторые захотят её заполучить. Поэтому постарайтесь сберечь её для меня. Иначе….
- Не волнуйтесь. Мы всё сделаем как надо. Она будет в полной сохранности до вашего следующего визита к нам, госпожа….
- Тиссен, Изольда Тиссен….
(с мастером)
Что-то загрохотало снаружи и, разбив окно второго этажа, в коридор, разбрасывая снопы искр, влетел факел, тут же занявший пламенем узорчатый коврик, расстеленный на полу. Юп бесформенным кулем растянулся у ног Ланы, тихо постанывая, и судорожно дергая конечностями.
Во дворе снова что-то громыхнуло, раздалось испуганное ржание лошадей, а следом донесся истошный крик полный ярости и гнева.
Сразу потянуло палёной шерстью, девушка поморщилась и, брезгливо перешагнув через трактирщика, который всё ещё бился в конвульсиях, направилась к лестнице, накинув капюшон инстинктивно защищаясь от огня. Шум внизу ей определённо не нравился, но пожар нравился ещё меньше. Уже спускаясь по ступенькам Лана вспомнила про девочку, малышка ни в чём не виновата, а сейчас ей определённо нужна помощь. Она быстро шла, одновременно осматривая харчевню в поисках Золи.
- Привет, Лана, - окликнул её кто-то с порога. - Ты позволишь нам войти? - что-то большое и чёрное загородило почти весь вход в таверну и протянуло к ней руку.- Мы пришли помочь тебе
Девушка отшатнулась, и, продолжая с подозрением глядеть на дверной проём, стала медленно отступать. «Кто – вы?», - мысленно бросила она.
Ответом был лишь тихий звон колокольчиков, и через порог перешагнула гигантская фигура в чёрном балахоне с широкополой плетенной из тростника шляпе, вдоль полей, которой и были прикреплены серебристые бубенцы.
Лица незнакомца не было видно, однако Лане почему-то показалось, что его у него вообще нету.
- Меня называют Ночной Певец, - раздался тихий как шелест камышей и мягкий как бархат голос лишенный какой-либо половой принадлежности. – Я пришёл чтобы предложить тебе бесценный дар….
Продолжая пятиться, Лана нервно передёрнула плечами:
«Откуда ты знаешь, как меня зовут? И почему именно мне? А что это за дар?» - вопросы посыпались один за другим.
- Видимо немота делает людей настоящими болтунами, - голос по-прежнему был беспристрастен. – А разве ты не заметила? Разве ты такая же, как и все? Разве ты видела много таких как ты?
Твёрдая поверхность стены, наконец, остановила отступление Ланы. А подоконник больно ткнулся деревянным углом ей в бок.
- У меня для тебя особый дар, - прошелестел голос, а вытянувшаяся из под балахона тонкая и бледная рука ласково провела ладонью по щеке Ланы, оставляя неприятное и липкое ощущение холод после себя.
- Но сначала выгляни наружу!
Девушка резко обернулась, одновременно скидывая с себя чужую холодную руку, и уставилась на царящее за окном безумие: горящие дома; люди, превратившиеся в кровожадных чудовищ; истошно вопящий ребёнок, забившийся под остатки телеги и, резко выделяющаяся на их фоне, одинокая худощавая фигура. Лана судорожно вцепилась в подоконник, но поворачиваться не торопилась.
- Посмотри! Разве она не прекрасна? – сладко прошептал голос на ушко Лане. – Она есть средоточие разрушение и Хаоса. Она есть неподвластная никому и не контролируемая никем сила. Она идёт туда куда хочет и берёт всё что хочет. Разве ты не хочешь быть ею? – холодные пальцы осторожно легли на виски девушки. – Ты хочешь стать такой же как она?
«Нет!» - Лана скользнула в сторону, от приторно-медового голоса было гадко и намного страшнее, чем от бушующей во дворе бойни.
- Неужели одно чудовище испугалось другого? – рассмеялась тень, теперь в её голосе звенели веселые трели. А быть может, то были бубенцы на полах шляпы?
- Ну что же, видимо, ты ещё не готова, - Ночной Певец тихонько прошелестела одеждами прямо к ней. – Скоро я вернусь за тобой. И тогда у меня будет для тебя настоящий лакомый кусочек. А пока постарайся не умереть, - фигура склонилась к самому лицу Ланы. Звякнули бубенцы, и шляпа с тихим треньканием вылетела в распахнутую дверь. - Сладких снов, Зависть! – чёрное ничто рвануло навстречу лицу девушки, опутывая, затуманивая и лишая рассудка.
- Ну что? Она пришла в себя?
- Да. Мы держим её, так как вы и нам сказали. Похоже, она действительно опасна и могла это сделать.
- Поверьте, она способна на куда большее.
- Мы уже убедились. Силы, которые она вытягивает со всего города, просто поразительны. Нам удается уловить лишь десятую часть всего. Но даже при этом результаты ошеломляющие. Так вы говорите есть ещё подобные ей?
- Есть, но, похоже, я не одна за ними охочусь. Так что будьте готовы к тому, что некоторые захотят её заполучить. Поэтому постарайтесь сберечь её для меня. Иначе….
- Не волнуйтесь. Мы всё сделаем как надо. Она будет в полной сохранности до вашего следующего визита к нам, госпожа….
- Тиссен, Изольда Тиссен….
(с мастером)
ограбление банка
здесь было много маааассстера =)
Парадная дверь банка с грохотом выскочила с петель и, пролетев через ползала, влетела прямо на стол к регистратору. И прежде чем гоблин-регистратор успел придти в себя и понять, что же произошло, с двери прямо к нему на стол соскочила маленькая девочка:
- Вы что-то хотели? – с трудом подавив в себе испуг, осведомился гоблин, глядя на ребёнка поверх своих очков.
Девочка с самым невинным видом оправила разметавшиеся кудряшки, пригладила беленьки, передник и только потом соизволила заметить гоблина.
- Уйди, противный, - Марта капризно надула губки. - Без тебя разберусь.
"Противным" Тарби Ванкмана ещё никто не называл. И хотя сам гоблин и не был высокого мнения о своих нелепых веснушках на носу, которые портили всё очарование его прекрасной отливающей болотной зеленью кожи, тем не менее, такого обращения с собой он ни в жисть бы не потерпел.
- Послушай, маленькая паршивица! - рассвирепел гоблин, сверкнув апельсиновыми дольками своих очков. - Ты хоть понимаешь, что разговариваешь с одним из уважаемых гоблинов "Бон
ко и Зельман Банка"?! И что теперь помимо штрафа за порчу имущества твоим родителям ещё и придется ответить за гнусное это гнусное оскорбление далекое от действительности!
Марта взглянула на гоблина с самым раскаивающимся выражением на милом личике.
- Вы хотите рассказать все маме с папой? - испугано произнесла она.
- Всенепременнейше, юная леди, - хищно оскалился гоблин. – Охрана! Взять, хулиганку!
Возле Марты уже собралось несколько крепко сбитых гоблинов по росту почти не уступающих девочке и вооруженных тонким стальными жезлами.
Марта оправила передник, подтянула один из бантиков на платье, будто это занимало ее больше всего на свете. Убедившись, что ее наряд в идеальном порядке, девочка беззаботно улыбнулась гоблину.
- Тогда тебе придется умереть, противный! - звонко произнесла она, и мгновение спустя пронзила шею гоблина острием небольшого кинжала.
- Она убила, Тарби!
- Хватайте её, - взвизгнул кто-то из охраны. – Держите!
Стояще на столе Марте было хорошо видно всех присутствующих. Девочка улыбнулась и указала пальчиком на самого рьяного из охранников, громко произнеся:
- Жадина!
На зеленой морде гоблина еще успело появиться удивленное выражение, прежде чем из его тела невидимой силой скилет. Кости на мгновение зависли в воздухе, напоминая наглядное пособием по анотомии, а потом рассыпались, упав на пол в разростающуюся лужу темной крови рядом с горкой мягких тканей.
Кости на мгновение зависли в воздухе, напоминая наглядное пособие по анатомии, а потом рассыпались, упав на пол в разрастающуюся лужу темной крови рядом и горкой мягких тканей.
Не став дожидаться нападающих, Марта плавно шагнула в сторону и, пролетев несколько метров по воздуху, приземлилась на пол.
- Жадины! Вы все ЖА-ДИ-НЫ! - звонко произнесла девочка и весело рассмеялась. Детский смех эхом отражался от каменных стен, усиливаясь и усиливаясь. Один из гоблинов попытался зажать уши, эму это не помогло, через мгновение голова его разлетелась на куски, забрызгав содержимым окружающих.
- Смотри, ты горишь! - с наигранным ужасом в голосе, произнесла девочка, указывая на очередного гоблина. - И ты, тоже! - она радостно указала на второго. Оба тут же упали на пол и стали сбивать с себя невидимое остальным пламя, катаясь по полу с истошным визгом.
Последний из нападавших, был самым стойким.
И потому увидев смерть своих товарищей, взвыл и бросился наутек. Впрочем, в залу уже вваливались уже более специализированные войска. Сразу с десяток орков, закованных в стальные панцири и нахлобучившие на головы кастрюлеподобные шлемы с сетчатым забралом, перекрыли выход из помещения банка, а со стороны массивной двери главного деньгохранилища уже выстроилась длинная шеренга гоблинов с длинными пиками наперевес.
Презрительно фыркнув в сторону орков, Марта погрозила пальчиком гоблинам и с совершенно невинным видом посеменила к кассе. Аккуратно обходя лужи крови и внутренностей, чтобы ни в коем случае не заляпать туфельки. Совершенно не обращая внимания на присутствующих, девочка открыла кассу и стала внимательно изучать содержимое, выкидывая ненужное на пол.
- Эй! Шмакозявка! - раздраженно выкрикнул кто-то из стрелков. - Стоять на месте! Или мы будем стрелять!
Девочка, продолжила с самым заинтересованным видом выкидывать содержимое кассы на пол, игнорируя угрозы.
Напряжение в рядах охранников росло, наконец, из их рядов бочком вышла парочка орков-покрупнее и они медленно приблизились к девочке, ткнув ей в бок тупой стороной копья.
- Малявка! Тебе сказали же не двигаться!
Марта с искренним недоумением на мордашке, подняла глаза на огромного орка.
- Ой! – недоумение на личике девочке сменила презрением. - Фу! Ну и морда! Уди, противный!
С этими словами девочка легонько толкнула огромного орка в грудь. Тот, не успев понять, что произошло, отлетел к стене. Марта же, ловко отскочила от удара копья, швырнула во второго простой файербол.
- Стреляйте в неё! Стреляйте! - истошно завопил орк, прежде чем огненный шар испепелил его.
Грянул залп выстрелов, которые забарабанили по тому месту, где только что стояла девочка, буквально изрешетив кассовую стойку.
Марта капризно выгнула губки:
- Ах, вот вы как!? – быстро пробегая между столами, стульями с какой-то мебелью громко произнесла девочка. Вдруг она неожиданно остановилась. Летящие в нее стрелы вспыхивали не долетев всего чуть-чуть. Марта прижала кулачки к глазам и разревелась. Громко с надрывом, как умеют плакать только ооочень обиженные дети.
От невероятной силы звука гоблины падали на пол и катались, пытаясь заткнуть уши. На орков шум действовал меньше, но и они нет-нет, а поднимали лапы к ушам. Марта же, последний раз всхлипнув, зло бросила:
- Злые вы все! Брысь с дороги!
Бросилась в сторону открытого окна, куда и выпрыгнула, пнув по дороге пару особо шустрых зеленомордых.
Что-то огромное и громоздкое рвануло ей наперерез, едва она выскочила из окна и, раскидав нескольких гоблинов пытавшихся их задержать, с веселым гиканьем понеслось дальше по двору.
- Чего ты там так долго?! – бородатый кобольд в ушанке, втащил её в некое подобие заплечной корзины на спине у земляного великана с громыханьем несущегося по банковской площади. – Они уже собирались закрывать ворота, - Пам-Пам дернул своеобразные поводья и направил гиганта прямо на входную арку.
- Бууу!!! – радостно загудел великан и прибавив скорости буквально в щепки разнёс врата вылетев на главную улицу Арабела.
- Хай-хамэй, Марта! – гикнул кобольд, пересыпая в ладонях горсть золотых, которыми почти на четверть была заполнена корзина. – Нам удалось!
здесь было много маааассстера =)
Парадная дверь банка с грохотом выскочила с петель и, пролетев через ползала, влетела прямо на стол к регистратору. И прежде чем гоблин-регистратор успел придти в себя и понять, что же произошло, с двери прямо к нему на стол соскочила маленькая девочка:
- Вы что-то хотели? – с трудом подавив в себе испуг, осведомился гоблин, глядя на ребёнка поверх своих очков.
Девочка с самым невинным видом оправила разметавшиеся кудряшки, пригладила беленьки, передник и только потом соизволила заметить гоблина.
- Уйди, противный, - Марта капризно надула губки. - Без тебя разберусь.
"Противным" Тарби Ванкмана ещё никто не называл. И хотя сам гоблин и не был высокого мнения о своих нелепых веснушках на носу, которые портили всё очарование его прекрасной отливающей болотной зеленью кожи, тем не менее, такого обращения с собой он ни в жисть бы не потерпел.
- Послушай, маленькая паршивица! - рассвирепел гоблин, сверкнув апельсиновыми дольками своих очков. - Ты хоть понимаешь, что разговариваешь с одним из уважаемых гоблинов "Бон
ко и Зельман Банка"?! И что теперь помимо штрафа за порчу имущества твоим родителям ещё и придется ответить за гнусное это гнусное оскорбление далекое от действительности!
Марта взглянула на гоблина с самым раскаивающимся выражением на милом личике.
- Вы хотите рассказать все маме с папой? - испугано произнесла она.
- Всенепременнейше, юная леди, - хищно оскалился гоблин. – Охрана! Взять, хулиганку!
Возле Марты уже собралось несколько крепко сбитых гоблинов по росту почти не уступающих девочке и вооруженных тонким стальными жезлами.
Марта оправила передник, подтянула один из бантиков на платье, будто это занимало ее больше всего на свете. Убедившись, что ее наряд в идеальном порядке, девочка беззаботно улыбнулась гоблину.
- Тогда тебе придется умереть, противный! - звонко произнесла она, и мгновение спустя пронзила шею гоблина острием небольшого кинжала.
- Она убила, Тарби!
- Хватайте её, - взвизгнул кто-то из охраны. – Держите!
Стояще на столе Марте было хорошо видно всех присутствующих. Девочка улыбнулась и указала пальчиком на самого рьяного из охранников, громко произнеся:
- Жадина!
На зеленой морде гоблина еще успело появиться удивленное выражение, прежде чем из его тела невидимой силой скилет. Кости на мгновение зависли в воздухе, напоминая наглядное пособием по анотомии, а потом рассыпались, упав на пол в разростающуюся лужу темной крови рядом с горкой мягких тканей.
Кости на мгновение зависли в воздухе, напоминая наглядное пособие по анатомии, а потом рассыпались, упав на пол в разрастающуюся лужу темной крови рядом и горкой мягких тканей.
Не став дожидаться нападающих, Марта плавно шагнула в сторону и, пролетев несколько метров по воздуху, приземлилась на пол.
- Жадины! Вы все ЖА-ДИ-НЫ! - звонко произнесла девочка и весело рассмеялась. Детский смех эхом отражался от каменных стен, усиливаясь и усиливаясь. Один из гоблинов попытался зажать уши, эму это не помогло, через мгновение голова его разлетелась на куски, забрызгав содержимым окружающих.
- Смотри, ты горишь! - с наигранным ужасом в голосе, произнесла девочка, указывая на очередного гоблина. - И ты, тоже! - она радостно указала на второго. Оба тут же упали на пол и стали сбивать с себя невидимое остальным пламя, катаясь по полу с истошным визгом.
Последний из нападавших, был самым стойким.
И потому увидев смерть своих товарищей, взвыл и бросился наутек. Впрочем, в залу уже вваливались уже более специализированные войска. Сразу с десяток орков, закованных в стальные панцири и нахлобучившие на головы кастрюлеподобные шлемы с сетчатым забралом, перекрыли выход из помещения банка, а со стороны массивной двери главного деньгохранилища уже выстроилась длинная шеренга гоблинов с длинными пиками наперевес.
Презрительно фыркнув в сторону орков, Марта погрозила пальчиком гоблинам и с совершенно невинным видом посеменила к кассе. Аккуратно обходя лужи крови и внутренностей, чтобы ни в коем случае не заляпать туфельки. Совершенно не обращая внимания на присутствующих, девочка открыла кассу и стала внимательно изучать содержимое, выкидывая ненужное на пол.
- Эй! Шмакозявка! - раздраженно выкрикнул кто-то из стрелков. - Стоять на месте! Или мы будем стрелять!
Девочка, продолжила с самым заинтересованным видом выкидывать содержимое кассы на пол, игнорируя угрозы.
Напряжение в рядах охранников росло, наконец, из их рядов бочком вышла парочка орков-покрупнее и они медленно приблизились к девочке, ткнув ей в бок тупой стороной копья.
- Малявка! Тебе сказали же не двигаться!
Марта с искренним недоумением на мордашке, подняла глаза на огромного орка.
- Ой! – недоумение на личике девочке сменила презрением. - Фу! Ну и морда! Уди, противный!
С этими словами девочка легонько толкнула огромного орка в грудь. Тот, не успев понять, что произошло, отлетел к стене. Марта же, ловко отскочила от удара копья, швырнула во второго простой файербол.
- Стреляйте в неё! Стреляйте! - истошно завопил орк, прежде чем огненный шар испепелил его.
Грянул залп выстрелов, которые забарабанили по тому месту, где только что стояла девочка, буквально изрешетив кассовую стойку.
Марта капризно выгнула губки:
- Ах, вот вы как!? – быстро пробегая между столами, стульями с какой-то мебелью громко произнесла девочка. Вдруг она неожиданно остановилась. Летящие в нее стрелы вспыхивали не долетев всего чуть-чуть. Марта прижала кулачки к глазам и разревелась. Громко с надрывом, как умеют плакать только ооочень обиженные дети.
От невероятной силы звука гоблины падали на пол и катались, пытаясь заткнуть уши. На орков шум действовал меньше, но и они нет-нет, а поднимали лапы к ушам. Марта же, последний раз всхлипнув, зло бросила:
- Злые вы все! Брысь с дороги!
Бросилась в сторону открытого окна, куда и выпрыгнула, пнув по дороге пару особо шустрых зеленомордых.
Что-то огромное и громоздкое рвануло ей наперерез, едва она выскочила из окна и, раскидав нескольких гоблинов пытавшихся их задержать, с веселым гиканьем понеслось дальше по двору.
- Чего ты там так долго?! – бородатый кобольд в ушанке, втащил её в некое подобие заплечной корзины на спине у земляного великана с громыханьем несущегося по банковской площади. – Они уже собирались закрывать ворота, - Пам-Пам дернул своеобразные поводья и направил гиганта прямо на входную арку.
- Бууу!!! – радостно загудел великан и прибавив скорости буквально в щепки разнёс врата вылетев на главную улицу Арабела.
- Хай-хамэй, Марта! – гикнул кобольд, пересыпая в ладонях горсть золотых, которыми почти на четверть была заполнена корзина. – Нам удалось!
Чёрный свод подземелья, мерно капающая где-то справа вода, невозможность пошевелиться: вот и всё, что ощущала распятая на полу Лана. Она давно потеряла счёт дням, которые слились в один бесконечно длинный поток бреда. От нестерпимой слабости судорогой сводило тело, пальцы постоянно сжимались и разжимались от бессилия. Девушка чувствовала чёрную маслянистую энергию этого прожженного завистью города, манила её из самых дальних уголков, до каких могла дотянуться, но как только волны силы начинали ласкать изголодавшееся тело, её снова кто-то забирал. Скорее всего, это делали с помощью больших чёрных камней стоявших вокруг. Они как губка впитывали всё, что с таким трудом собирала Лана, жалких крупиц оставшихся ей, хватало лишь на то, чтобы не потерять рассудок.
Девушка никогда не видела своих мучителей, не знала, как оказалась здесь. Лёгкий перелив серебряных колокольчиков – последнее воспоминание из той прошлой реальности, от которой не осталось ничего. Сколько это продолжается: неделю, месяц, год… Словно сидишь за столом изобилующим яствами, уже подносишь вожделенный кусочек к губам и понимаешь, что съесть его не удастся, ведь рот у тебя зашит через край суровыми нитками, а пир всё продолжается, а новые восхитительные блюда всё приносят и приносят. Казалось это не кончиться никогда….
Кирпичная стена над её головой вспухла и взорвалась на множество обломков рикошетом заметавшихся по комнате. Сразу несколько каменных отломков впились в ослабевшее тело Ланы, а один кажется и вовсе перебил ей руку. Тем не менее, взрыв очень удачно расколол пол, разорвав хитросплетенную магическую фигуру, и даже раскидал по комнате злосчастные камешки, высасывавшие из неё силы, от чего девушка мгновенно почувствовала себя гораздо лучше.
- Синт! Синт! Ты где там?! Вылазь давай из под этой плиты! И не смей говорить мне, что тебя убило насмерть! Я же отчетливо слышал как ты матюгался! – неожиданно явственно раздался ворчливо-писклявый голосок из пролома в стене.
Синт бы и рад был промолчать и прикинуться мертвым, чтобы потом убраться отсюда подальше, но, то ли, совесть, то ли, любопытство, заставило его, ловко извернувшись, выбраться из-под плиты, столь удачно нашедшей точку опоры в лице стены, а не его лице. Поднявшись и громогласно чихнув, полуэльф постарался сквозь поднявшуюся от взрыва тучу пыли разглядеть то, что, некогда, было тоннелем и самого Скарди.
- Не волнуйся, я в порядке, - количеству яда в его интонации позавидовали бы и йань-ти. - Ну что, нашел свою...точку пересечения, или что ты там искал?
- Несомненно, - гордо выпятил грудь гном. – Идеальное место для вектора смещения вон прямо посредине той комнаты, ну вон там, где ещё девушка лежит мёртвая! - с беззаботной обыденностью отмахнулся гном.
- А, ну, слава...стой, что ты сказал?! Мертвая девушка? Где? - Синт был явно взволнован. Теперь он полностью переключил внимание на гнома, стараясь слушать все, что он говорил, что было в данный момент для него невыносимой, но, необходимой потребностью.
- Вон! - раздраженно отмахнулся гном в сторону комнаты. Сам он был занят тем что раскручивал свой векторометр. - Наверное её обломками зацепило. Вон из груди один торчит.
Синту сначала поплохело, но здравый смысл, все же, переборол физиологию и следопыт решил проверить, быть может, та девушка все еще была жива. Ловко проскакав по обломкам, он быстро добрался до центра комнаты. Осмотрев девушку и ее ранения, он пришел к вполне логичному выводу о том, что та по всем правилам должна быть мертва, но, все же, он был упрямым полукровкой и решил проверить ее дыхание.
"Будет очень весело, если сейчас кто-нибудь из магов ворвется сюда..." - пронеслось в его голове.
Лана не обращала никакого внимания на град осколков пронзающих её, ведь как только нарушилась магическая пентаграмма, забранная энергия перестала испаряться, а наоборот накапливалась, разливаясь по телу шальным ликованием на грани помешательства. Продолжая жадно черпать силу, девушка блаженно улыбнулась и решила, наконец, осмотреться. Первое, что она увидела, были восхитительные зелёные глаза склонившегося над ней юноши. «Привет», - послала Лана, легко стукнувшись в его сознание.
Синтариэль, совершенно не ожидавший от мертвой девушки, чуть ли не раздавленной грудой каменных обломков, лежащей на полу в магическом круге в подвале башни магов, телепатического приветствия, отпрянул, да так, что чуть не рухнул навзничь. Будучи изрядно ошеломленным, он не смог выдавить из себя ничего, оригинальнее чем ответное приветствие. Немного стряхнув недоумение, он поинтересовался:
- Ээ, ты в порядке?
- Я то? – весело откликнулся Скарди, уже вваливающийся в комнату со странным железным аппаратом, больше похожим на стальной каркас зонтика. – В полном! Спасибо что спросил!
«Не знаю, наверное», - Лана подняла голову в попытке оценить урон, поморщилась, она всё еще была прикована к полу круглыми скобами, но это неважно, плохо, что осколки кладки всё ещё оставались в ней, мешая восстановиться.
«Может, вытащишь из меня кирпич?», - бросила девушка Синту, не обращая внимания на второго освободителя.
( Аккеран, Seth и я)
Девушка никогда не видела своих мучителей, не знала, как оказалась здесь. Лёгкий перелив серебряных колокольчиков – последнее воспоминание из той прошлой реальности, от которой не осталось ничего. Сколько это продолжается: неделю, месяц, год… Словно сидишь за столом изобилующим яствами, уже подносишь вожделенный кусочек к губам и понимаешь, что съесть его не удастся, ведь рот у тебя зашит через край суровыми нитками, а пир всё продолжается, а новые восхитительные блюда всё приносят и приносят. Казалось это не кончиться никогда….
Кирпичная стена над её головой вспухла и взорвалась на множество обломков рикошетом заметавшихся по комнате. Сразу несколько каменных отломков впились в ослабевшее тело Ланы, а один кажется и вовсе перебил ей руку. Тем не менее, взрыв очень удачно расколол пол, разорвав хитросплетенную магическую фигуру, и даже раскидал по комнате злосчастные камешки, высасывавшие из неё силы, от чего девушка мгновенно почувствовала себя гораздо лучше.
- Синт! Синт! Ты где там?! Вылазь давай из под этой плиты! И не смей говорить мне, что тебя убило насмерть! Я же отчетливо слышал как ты матюгался! – неожиданно явственно раздался ворчливо-писклявый голосок из пролома в стене.
Синт бы и рад был промолчать и прикинуться мертвым, чтобы потом убраться отсюда подальше, но, то ли, совесть, то ли, любопытство, заставило его, ловко извернувшись, выбраться из-под плиты, столь удачно нашедшей точку опоры в лице стены, а не его лице. Поднявшись и громогласно чихнув, полуэльф постарался сквозь поднявшуюся от взрыва тучу пыли разглядеть то, что, некогда, было тоннелем и самого Скарди.
- Не волнуйся, я в порядке, - количеству яда в его интонации позавидовали бы и йань-ти. - Ну что, нашел свою...точку пересечения, или что ты там искал?
- Несомненно, - гордо выпятил грудь гном. – Идеальное место для вектора смещения вон прямо посредине той комнаты, ну вон там, где ещё девушка лежит мёртвая! - с беззаботной обыденностью отмахнулся гном.
- А, ну, слава...стой, что ты сказал?! Мертвая девушка? Где? - Синт был явно взволнован. Теперь он полностью переключил внимание на гнома, стараясь слушать все, что он говорил, что было в данный момент для него невыносимой, но, необходимой потребностью.
- Вон! - раздраженно отмахнулся гном в сторону комнаты. Сам он был занят тем что раскручивал свой векторометр. - Наверное её обломками зацепило. Вон из груди один торчит.
Синту сначала поплохело, но здравый смысл, все же, переборол физиологию и следопыт решил проверить, быть может, та девушка все еще была жива. Ловко проскакав по обломкам, он быстро добрался до центра комнаты. Осмотрев девушку и ее ранения, он пришел к вполне логичному выводу о том, что та по всем правилам должна быть мертва, но, все же, он был упрямым полукровкой и решил проверить ее дыхание.
"Будет очень весело, если сейчас кто-нибудь из магов ворвется сюда..." - пронеслось в его голове.
Лана не обращала никакого внимания на град осколков пронзающих её, ведь как только нарушилась магическая пентаграмма, забранная энергия перестала испаряться, а наоборот накапливалась, разливаясь по телу шальным ликованием на грани помешательства. Продолжая жадно черпать силу, девушка блаженно улыбнулась и решила, наконец, осмотреться. Первое, что она увидела, были восхитительные зелёные глаза склонившегося над ней юноши. «Привет», - послала Лана, легко стукнувшись в его сознание.
Синтариэль, совершенно не ожидавший от мертвой девушки, чуть ли не раздавленной грудой каменных обломков, лежащей на полу в магическом круге в подвале башни магов, телепатического приветствия, отпрянул, да так, что чуть не рухнул навзничь. Будучи изрядно ошеломленным, он не смог выдавить из себя ничего, оригинальнее чем ответное приветствие. Немного стряхнув недоумение, он поинтересовался:
- Ээ, ты в порядке?
- Я то? – весело откликнулся Скарди, уже вваливающийся в комнату со странным железным аппаратом, больше похожим на стальной каркас зонтика. – В полном! Спасибо что спросил!
«Не знаю, наверное», - Лана подняла голову в попытке оценить урон, поморщилась, она всё еще была прикована к полу круглыми скобами, но это неважно, плохо, что осколки кладки всё ещё оставались в ней, мешая восстановиться.
«Может, вытащишь из меня кирпич?», - бросила девушка Синту, не обращая внимания на второго освободителя.
( Аккеран, Seth и я)
Синтариэль благоразумно решил последовать примеру Ланы и тоже проигнорировал Скарди. Несмотря на то, что все это попахивало какой-то чертовщиной и известью, он, все же, заключил, что вытащить кирпич из раненной девушки, все же, предпочтительней, чем беседовать с этим безумным гномом.
- Конечно, сейчас, подожди.
Он постарался как можно аккуратнее изъять из ее раненого тела впившиеся осколки, используя всю свою врожденную и выработанную за годы тренировок ловкость, дабы не повредить ее еще сильнее.
Девушка не издала ни звука, продолжая мило улыбаться, а зияющие раны моментально затягивались, кровь послушно запекалась тёмными корками и отваливалась, обнажая нежную розовую кожу. Когда последний осколок был извлечён, Лана поморщилась, зачерпнула побольше силы и попробовала освободиться. Её хрупкие кисти стали ещё тоньше, а пальцы удлинились и легко выскользнули из оков. Девушка села, потёрла запястья, которые уже вернулись к привычному состоянию, потом тоже повторила с ногами, но намного быстрее. Резко подтянув колени к груди и обхватив их руками (о, как давно она хотела это сделать), Лана заглянула в глаза Синта, а её улыбка стала ещё шире: «Спасибо».
Все это время Синта не покидало то же желание, что навещало его утром, но только, с разницей, что сейчас оно было усилено в стократ. Но, несмотря на разумные доводы убраться прочь, да побыстрее, он продолжал сидеть на корточках рядом с Ланой, даже прекратив дергаться и удивляться ее преобразованиям.
- Эмм... пожалуйста. Рад был помочь... А у тебя есть имя? И...могу я узнать, за что они тебя так?
Хотя, ответ на последний вопрос, как-то сам собой, навязчиво звучал в его голове. «Лана», - девушка неожиданно вскочила и схватила его за руку: «Надо бежать, они сейчас придут!»
- Ну а вот и идеальная позиция для вектрометра, - довольный собой Скарди вонзил свой зонтик прямо рядом с Ланой и нахмурил брови. – Или она должна быть чуть-чуть левей? – казалось гному совершенно нет дело до ожившей на его глазах девушки и её невероятной регенерации, равно как и до разговоров с самим собой его помощника.
Синту не нужно было повторять дважды, тем более, о подобном виде капитуляции он подумывал с момента спуска в акведук. Но, что-то - то ли совесть, то ли еще какое-то совершенно бесполезнейшее чувство - не позволяло ему бросить Скарди. Он обратился к Лане:
- Ты сможешь идти? - хотя, он очень сомневался в обратном, судя по ее способности к регенерации. Полуэльф, не поворачиваясь, окликнул Скарди: - Эй, Скарди! Ты знаешь, что мы находимся в подвале башни магов? И нас сюда никто не приглашал? И что сюда сейчас ворвется куча разъяренных чародеев и распылит нас на месте, если еще повезет? Так что, давай убираться отсюда подобру-поздорову!
Он все еще ожидал ответа Ланы, уже планируя, как, получив его, он сорвется с места и, схватив в охапку гнома, рванет ко всем чертям отсюда.
- Убраться отсюдова?! – видимо гном поначалу даже не понял смысла фразы, произнесенной Синтом, а уж его доводы явно пролетели мимо ушей безумного ученого. – Убраться отсюдова?! – наконец на его мордочке отразилось сначала осознание, потом удивление, а затем карлика переполнило таким негодованием, что:
- Да чтобы я убрался отсюдова?!!! Это когда я наконец достиг успеха, когда покорил свой Штормовой Пик, когда я наконец смог найти идеальную точку вектора…
- ВЖИК-ВЖИК! – лопасти вектрометра тревожно вздрогнули и бешено завертелись, заставляя стальной стержень буквально вкручиваться в трещину, в которую он был изначально воткнут.
- Валим отсюдова! – мгновенно сменил гнев на милость гном, едва он глянул на запылавшие алым светом лопасти вектрометра. – Похоже, это не точка идеального вектора соприкосновения, а точка обратной деструкции!!! – пискнул он, рванув к расщелине. Но видя, что Синт так и не понял смысла его высказывания, остановился и пояснил: - Взорвется в десять раз сильнее, чем до этого… Синт и не думал вникать в подробности, почему же им нужно "валить отсюдова", по словам гнома. Ему было достаточно и своих причин, а тут еще Лана со своей телепатией, в общем, отбросив все ненужные мысли (а в данный момент они все оказались совершенно ненужными) он вскочил и, перехватив руку Ланы, рванул в расщелину вслед за Скарди.
Напоследок, девушка алчно хлебнула силы про запас и, стараясь с непривычки не упасть, начала быстро перебирать ногами. Острые камни и мусор впивались в босые ступни, но не причиняли вреда, а лишь помогали не соскальзывать вниз. «Скорее!!!» - завопила Лана, окрасив мысль яркими эмоциями, да так чтобы её услышали оба.
Дверь в комнату распахнулась, когда они уже протискивались в расщелину. Кто-то рванул за ними следом, кто-то уже начал нараспев плести заклятие. Но тут наконец вектрометр описав последний круг застыл на месте и…
- Простите, госпожа Тиссен, мы всё сможем объяснить…
- Объяснить что? Вашу полную бесполезность и невозможность справиться с самым мало-мальски простым заданием?
- Мы просто не предполагали, что…
- Что «что»?! Что кто-то прокрадется под вашу башню и взорвёт её, сравняв с землей? Или того что мои предупреждения, что её могут попытаться утащить, никак не достучаться до ваших тупых головешек?
- Госпожа, мы уже делаем всё возможное, чтобы отыскать её или её останки…
- Конечно, делаете! Потому что если вы не найдете её в течение трёх дней, думаю, мои Красные друзья получат новую партию рабов для своих изуверских экспериментов….
С Факел и Мастером
- Конечно, сейчас, подожди.
Он постарался как можно аккуратнее изъять из ее раненого тела впившиеся осколки, используя всю свою врожденную и выработанную за годы тренировок ловкость, дабы не повредить ее еще сильнее.
Девушка не издала ни звука, продолжая мило улыбаться, а зияющие раны моментально затягивались, кровь послушно запекалась тёмными корками и отваливалась, обнажая нежную розовую кожу. Когда последний осколок был извлечён, Лана поморщилась, зачерпнула побольше силы и попробовала освободиться. Её хрупкие кисти стали ещё тоньше, а пальцы удлинились и легко выскользнули из оков. Девушка села, потёрла запястья, которые уже вернулись к привычному состоянию, потом тоже повторила с ногами, но намного быстрее. Резко подтянув колени к груди и обхватив их руками (о, как давно она хотела это сделать), Лана заглянула в глаза Синта, а её улыбка стала ещё шире: «Спасибо».
Все это время Синта не покидало то же желание, что навещало его утром, но только, с разницей, что сейчас оно было усилено в стократ. Но, несмотря на разумные доводы убраться прочь, да побыстрее, он продолжал сидеть на корточках рядом с Ланой, даже прекратив дергаться и удивляться ее преобразованиям.
- Эмм... пожалуйста. Рад был помочь... А у тебя есть имя? И...могу я узнать, за что они тебя так?
Хотя, ответ на последний вопрос, как-то сам собой, навязчиво звучал в его голове. «Лана», - девушка неожиданно вскочила и схватила его за руку: «Надо бежать, они сейчас придут!»
- Ну а вот и идеальная позиция для вектрометра, - довольный собой Скарди вонзил свой зонтик прямо рядом с Ланой и нахмурил брови. – Или она должна быть чуть-чуть левей? – казалось гному совершенно нет дело до ожившей на его глазах девушки и её невероятной регенерации, равно как и до разговоров с самим собой его помощника.
Синту не нужно было повторять дважды, тем более, о подобном виде капитуляции он подумывал с момента спуска в акведук. Но, что-то - то ли совесть, то ли еще какое-то совершенно бесполезнейшее чувство - не позволяло ему бросить Скарди. Он обратился к Лане:
- Ты сможешь идти? - хотя, он очень сомневался в обратном, судя по ее способности к регенерации. Полуэльф, не поворачиваясь, окликнул Скарди: - Эй, Скарди! Ты знаешь, что мы находимся в подвале башни магов? И нас сюда никто не приглашал? И что сюда сейчас ворвется куча разъяренных чародеев и распылит нас на месте, если еще повезет? Так что, давай убираться отсюда подобру-поздорову!
Он все еще ожидал ответа Ланы, уже планируя, как, получив его, он сорвется с места и, схватив в охапку гнома, рванет ко всем чертям отсюда.
- Убраться отсюдова?! – видимо гном поначалу даже не понял смысла фразы, произнесенной Синтом, а уж его доводы явно пролетели мимо ушей безумного ученого. – Убраться отсюдова?! – наконец на его мордочке отразилось сначала осознание, потом удивление, а затем карлика переполнило таким негодованием, что:
- Да чтобы я убрался отсюдова?!!! Это когда я наконец достиг успеха, когда покорил свой Штормовой Пик, когда я наконец смог найти идеальную точку вектора…
- ВЖИК-ВЖИК! – лопасти вектрометра тревожно вздрогнули и бешено завертелись, заставляя стальной стержень буквально вкручиваться в трещину, в которую он был изначально воткнут.
- Валим отсюдова! – мгновенно сменил гнев на милость гном, едва он глянул на запылавшие алым светом лопасти вектрометра. – Похоже, это не точка идеального вектора соприкосновения, а точка обратной деструкции!!! – пискнул он, рванув к расщелине. Но видя, что Синт так и не понял смысла его высказывания, остановился и пояснил: - Взорвется в десять раз сильнее, чем до этого… Синт и не думал вникать в подробности, почему же им нужно "валить отсюдова", по словам гнома. Ему было достаточно и своих причин, а тут еще Лана со своей телепатией, в общем, отбросив все ненужные мысли (а в данный момент они все оказались совершенно ненужными) он вскочил и, перехватив руку Ланы, рванул в расщелину вслед за Скарди.
Напоследок, девушка алчно хлебнула силы про запас и, стараясь с непривычки не упасть, начала быстро перебирать ногами. Острые камни и мусор впивались в босые ступни, но не причиняли вреда, а лишь помогали не соскальзывать вниз. «Скорее!!!» - завопила Лана, окрасив мысль яркими эмоциями, да так чтобы её услышали оба.
Дверь в комнату распахнулась, когда они уже протискивались в расщелину. Кто-то рванул за ними следом, кто-то уже начал нараспев плести заклятие. Но тут наконец вектрометр описав последний круг застыл на месте и…
- Простите, госпожа Тиссен, мы всё сможем объяснить…
- Объяснить что? Вашу полную бесполезность и невозможность справиться с самым мало-мальски простым заданием?
- Мы просто не предполагали, что…
- Что «что»?! Что кто-то прокрадется под вашу башню и взорвёт её, сравняв с землей? Или того что мои предупреждения, что её могут попытаться утащить, никак не достучаться до ваших тупых головешек?
- Госпожа, мы уже делаем всё возможное, чтобы отыскать её или её останки…
- Конечно, делаете! Потому что если вы не найдете её в течение трёх дней, думаю, мои Красные друзья получат новую партию рабов для своих изуверских экспериментов….
С Факел и Мастером
Верные слуги порочного маркиза
- Видал, чо вытворяют, сволочи! - От негодования бородища дварфа сотрясалась, и вплетенные в нее розы роняли лепестки. - Шоб так с господином-то невежливо.
Оба наемника сейчас наблюдали за тем, как Фредерико Феннара уводили из особняка под конвоем стражи - красавчик-маркиз выглядел так отвратительно, что его даже не сразу узнали, и только зоркие глаза черномазого Хиддена помогли им определить, что это за "чучело с обрубком" стражники отловили.
- Ни стыда, ни совести, - буркнул Шило. - И мозгов тоже нету - хозяин же им головы поотдирает.
- Мог бы - ужо пообдирал бы, - важно заметил Розобород, провожая взглядом фигуру арестанта.
- И что делать будем?
- Пошли отсюда, - властно велел дварф, капюшон на голову накидывая.
Так или иначе, а Фредерико оставлял им распоряжения на разные случаи, в том числе и на тот, если его стража арестует. Вот только исполнять приказ теперь было сложновато, поскольку многие, задействованные в этом плане люди усадебного безумия не пережили. В какой-то момент у Розоборода появилось желание махнуть на все рукой, забрать золото и покинуть город, вот только Феннар ведь его потом из-под земли достанет и душу вытрясет. Те же мысли и в голове Хиддена бродили, но поразмыслив хорошо, решил он, что лучше пока верность сохранить маркизу.
Спустя некоторое время, оба прохиндея вернулись в особняк Феннара и отыскали полурослика Шкенхеля, уплетавшего ужин (рассчитанный по меньшей мере на двоих огров).
- Что, жрешь, зараза, - схватил его за шкирку Розобород. - А благодетеля нашего в Цитадель ведут!
- Это как же?!
Испуганно завизжал полурослик, пытаясь вырваться из железной хватки товарища.
- А все так же, чуял же, что от мальчишки этого добра ждать нечего.
- Мерзкий барон, - тут же поддакнул Шкенхель. - Так бы и... его... и...
- Кончайте уже придуриваться! - Шикнул на них Шило. - Здесь стража будет скоро! Шкенхель - собирай все, что надо! Пойду экипаж заложу.
Дварф опустил вопящего полурослика на пол, и тот, подхватив окорочок со стола, побежал в покои маркиза - надо было забрать все вещи и документы, способные повредить видным господам, когда либо посещавшим Фредерико (или наоборот, компромитирующие самого Феннара).
Вскоре троица уже была в конюшне, где черномазый лакей запрягал крытый экипаж. Переглянувшись, и еще раз проверив, все ли они захватили, дварф и полурослик сиганули в карету, а Шило занял место кучера. Спустя пару мгновений их и след простыл.
- Видал, чо вытворяют, сволочи! - От негодования бородища дварфа сотрясалась, и вплетенные в нее розы роняли лепестки. - Шоб так с господином-то невежливо.
Оба наемника сейчас наблюдали за тем, как Фредерико Феннара уводили из особняка под конвоем стражи - красавчик-маркиз выглядел так отвратительно, что его даже не сразу узнали, и только зоркие глаза черномазого Хиддена помогли им определить, что это за "чучело с обрубком" стражники отловили.
- Ни стыда, ни совести, - буркнул Шило. - И мозгов тоже нету - хозяин же им головы поотдирает.
- Мог бы - ужо пообдирал бы, - важно заметил Розобород, провожая взглядом фигуру арестанта.
- И что делать будем?
- Пошли отсюда, - властно велел дварф, капюшон на голову накидывая.
Так или иначе, а Фредерико оставлял им распоряжения на разные случаи, в том числе и на тот, если его стража арестует. Вот только исполнять приказ теперь было сложновато, поскольку многие, задействованные в этом плане люди усадебного безумия не пережили. В какой-то момент у Розоборода появилось желание махнуть на все рукой, забрать золото и покинуть город, вот только Феннар ведь его потом из-под земли достанет и душу вытрясет. Те же мысли и в голове Хиддена бродили, но поразмыслив хорошо, решил он, что лучше пока верность сохранить маркизу.
Спустя некоторое время, оба прохиндея вернулись в особняк Феннара и отыскали полурослика Шкенхеля, уплетавшего ужин (рассчитанный по меньшей мере на двоих огров).
- Что, жрешь, зараза, - схватил его за шкирку Розобород. - А благодетеля нашего в Цитадель ведут!
- Это как же?!
Испуганно завизжал полурослик, пытаясь вырваться из железной хватки товарища.
- А все так же, чуял же, что от мальчишки этого добра ждать нечего.
- Мерзкий барон, - тут же поддакнул Шкенхель. - Так бы и... его... и...
- Кончайте уже придуриваться! - Шикнул на них Шило. - Здесь стража будет скоро! Шкенхель - собирай все, что надо! Пойду экипаж заложу.
Дварф опустил вопящего полурослика на пол, и тот, подхватив окорочок со стола, побежал в покои маркиза - надо было забрать все вещи и документы, способные повредить видным господам, когда либо посещавшим Фредерико (или наоборот, компромитирующие самого Феннара).
Вскоре троица уже была в конюшне, где черномазый лакей запрягал крытый экипаж. Переглянувшись, и еще раз проверив, все ли они захватили, дварф и полурослик сиганули в карету, а Шило занял место кучера. Спустя пару мгновений их и след простыл.
Фредерико Феннара разместили в городской цитадели по первому разряду (если не считать решеток в узких окнах). С одной стороны его все еще подозревали в организации резни, а с другой, вроде как, обвинения перекрывало заклинание убитого Лией монстра. И поскольку ситуация складывалась весьма противоречивая, ни заключить в настоящую тюрьму, ни отпустить на волю маркиза никто не собирался. Ходили слухи, что некоторые узники оставались в таком подвешенном состоянии до самой смерти, однако Феннар присоединяться к ним не собирался. Тех сил, что он получил он матери, в запасе осталось совсем немного, однако маркиз все же решился потратить их на восстановление руки и отрастил новое предплечье, оставив костяной клинок вместо кисти. Еще немного энергии ушло на удаление самых отвратительных шрамов с лица. Прежним красавцем Феннар, конечно, не стал, но вид его уже не вызывал такого отвращения, как совсем недавно.
Некая странность не сразу обратила на себя внимание: несмотря на теплый погожий денёк дыхание маркиза ясно обозначалось паром, словно в лютую зимнюю стужу. Свет за зарешеченным окном в одно мгновение померк, словно кто-то закрыл ставни, а стены покрылись инеем.
Поглощенный самоисцелением, Феннар заметил перемены только тогда, когда не заметить их было попросту невозможно, и случившееся ему не слишком понравилось.
Словно издеваясь над и без того не блестящим положением мужчины, с потолка начали срываться снежинки, одна за другой. С каждой секундой снег все усиливался, застлав пол и покрыв белым налетом мебель.
Фредерико поежился. Это неестественное похолодание было просто отвратительно.
В довершение ко всему поднялся ледяной ветер, вихрем закружив снежинки в сплошной кокон, из которого раздался голос, рядом с которым атмосферу в комнате можно было смело назвать тропической:
- Ты представляешь собой весьма жалкое зрелище, Фредерико.
- Последний, кто это говорил - умер, - с улыбкой заметил маркиз.
Из вихря раздался такой же холодный, как и слова, смех, затем снег осыпался на пол, открывая взору женщину, явно не принадлежащую к простым смертным. Кожа, имеющая голубовато-льдистый оттенок, покрыта прихотливым инисто-белым рисунком. Пугающе-совершенное тело прикрыто доспехом из льда, снежно-белые волосы постоянно едва ощутимо движутся, подобно позёмке. Льдистые же глаза бесцеремонно уставились на маркиза:
- Мне нравится этот ответ.
- Вы немного опоздали, миледи, - Феннару показалось, что он нашел верную тактику для беседы с этой неожиданной посетительницей: - Развлечения уже закончились. Но я могу попробовать удовлетворить ваши запросы.
- Даже так? - приподняла бровь богиня, впрочем в голосе так и не появилось намека на эмоции. - Чтож, попробуй.
Фредерико попытался щелкнуть пальцами, позабыв что вместо руки у него костяное лезвие.
- И чего желает прекрасная незнакомка?
Смертный забавлял Аурил, внося приятное разнообразие в рутину дел. Интересно, на сколько хватит его пыла?
- А сам ты как думаешь, Фредерико?
- Как жаль, что вы не посетили мое жилище раньше.
Маркиз вновь поежился, подойдя ближе к величественной особе - от нее буквально веяло смертоносным морозом.
"И зачем я этой льдине?" - Мелькнула мысль.
- Сожалеешь об утерянной силе? - холодный голос едва окрашен интонациями, так что вопрос легко спутать с утверждением.
- Легко пришло - легко ушло.
Вот теперь Фредерико еще больше насторожился - единственный, кто знал, как выяснилось, о его возможностях, едва не лишил его воли.
(совместно с Тельтиаром и Аккераном)
Некая странность не сразу обратила на себя внимание: несмотря на теплый погожий денёк дыхание маркиза ясно обозначалось паром, словно в лютую зимнюю стужу. Свет за зарешеченным окном в одно мгновение померк, словно кто-то закрыл ставни, а стены покрылись инеем.
Поглощенный самоисцелением, Феннар заметил перемены только тогда, когда не заметить их было попросту невозможно, и случившееся ему не слишком понравилось.
Словно издеваясь над и без того не блестящим положением мужчины, с потолка начали срываться снежинки, одна за другой. С каждой секундой снег все усиливался, застлав пол и покрыв белым налетом мебель.
Фредерико поежился. Это неестественное похолодание было просто отвратительно.
В довершение ко всему поднялся ледяной ветер, вихрем закружив снежинки в сплошной кокон, из которого раздался голос, рядом с которым атмосферу в комнате можно было смело назвать тропической:
- Ты представляешь собой весьма жалкое зрелище, Фредерико.
- Последний, кто это говорил - умер, - с улыбкой заметил маркиз.
Из вихря раздался такой же холодный, как и слова, смех, затем снег осыпался на пол, открывая взору женщину, явно не принадлежащую к простым смертным. Кожа, имеющая голубовато-льдистый оттенок, покрыта прихотливым инисто-белым рисунком. Пугающе-совершенное тело прикрыто доспехом из льда, снежно-белые волосы постоянно едва ощутимо движутся, подобно позёмке. Льдистые же глаза бесцеремонно уставились на маркиза:
- Мне нравится этот ответ.
- Вы немного опоздали, миледи, - Феннару показалось, что он нашел верную тактику для беседы с этой неожиданной посетительницей: - Развлечения уже закончились. Но я могу попробовать удовлетворить ваши запросы.
- Даже так? - приподняла бровь богиня, впрочем в голосе так и не появилось намека на эмоции. - Чтож, попробуй.
Фредерико попытался щелкнуть пальцами, позабыв что вместо руки у него костяное лезвие.
- И чего желает прекрасная незнакомка?
Смертный забавлял Аурил, внося приятное разнообразие в рутину дел. Интересно, на сколько хватит его пыла?
- А сам ты как думаешь, Фредерико?
- Как жаль, что вы не посетили мое жилище раньше.
Маркиз вновь поежился, подойдя ближе к величественной особе - от нее буквально веяло смертоносным морозом.
"И зачем я этой льдине?" - Мелькнула мысль.
- Сожалеешь об утерянной силе? - холодный голос едва окрашен интонациями, так что вопрос легко спутать с утверждением.
- Легко пришло - легко ушло.
Вот теперь Фредерико еще больше насторожился - единственный, кто знал, как выяснилось, о его возможностях, едва не лишил его воли.
(совместно с Тельтиаром и Аккераном)
- Какому богу ты поклоняешься, Фредерико? - богиня продолжала забавляться быстро меняющимися состояниями смертного. Еще пара шагов отделяют его от неё, а он уже рестерял весь свой пыл.
- Тиморе.
Имя пришло само-собой, видимо кто-то из жертв маркиза действительно был крупным последователем Леди-Удачи.
- Какая жалость, - все так же равнодушно вздохнула ледяная гостья, - а мне так хотелось обзавестись новым почитателем...
Осознание того, кто же именно стоит перед ним, пришло только сейчас.
- Неужели в снежных волках наметился недостаток?
- А может мне просто понравился именно ты, смертный? Женский каприз. - Капризы казались столь же чужды Аурил, как и улыбка, появившаяся на её лице.
- Миледи, вы раните меня в самое сердце и я просто не в силах вам отказать.
Улыбка сошла с потрепанного лица Фредерико.
- Вот только, что получу я от этого?
Льдистые глаза сверкнули, что само по себе необычно ввиду того факта, что богиня на данный момент являлась единственным источником слабого света в комнате.
- Люблю практичных людей с деловой хваткой. Преданность, подкрепленная взаимной выгодой, куда надежней романтических бредней и пустых умстований. - Откуда-то из пола вырос скромный ледяной трон, видимо выездная модель, и богиня неспешно опустилась на него. - Как насчет того, что позволит тебе стать сильнее, чем ты был? Не сразу, конечно, а по мере роста моего доверия к тебе.
- Что-то сродни кольцу Ламаля?
Решил не ходить вокруг да около маркиз.
Тот же равнодушный холодный смех заполнил комнату:
- Ты сравниваешь дар богини с какой-то пустой безделушкой человека? Он пытался выпить твою силу, Фредерико, но зачем мне эти крохи? Я обладаю куда большим, чем ты можешь себе представить, смертный. - Аурил поднялась о своего места и подошла к Феннару. Холод, казалось, вытягивал не только тепло живого тела, но и душу... Если бы она была у гомункулуса. - Я могу уничтожить тебя в любой момент, Фредерико, - тело мужчины начало покрываться изморозью, словно дерево в зимнем лесу. - Зачем такие сложности?
- Скажем, потому, что я тебе нужен.
Богиня неспешно кивнула и отошла, позволяя человеку оттаять:
- Я бы предпочла слова "мог бы быть очень полезен", но ни в коем случае не путала бы их со словом "необходим".
- Как я уже говорил, предложение очень заманчивое, - снова улыбнулся Феннар, у которого зуб на зуб теперь не попадал. - Так что же от меня требуется?
- Есть много сфер, в которые боги не могут вмешиваться лично. - Облик Аурил неуловимо менялся, холод уходил, она все больше напоминала смертную женщину, путь и очень необычную. - От устранения жрецов некоторых богов до добычи ряда ценных моему сердцу предметов. - В руках богини появился бокал с кроваво-красной жидкостью: - Платой будет сила, которая позволит тебе одолеть любого смертного. Не сразу, конечно, но со временем. Если ты останешься мне верен, то равных тебе не будет, Фредерико.
"Заключать сделки с богами подчас еще хуже, чем с демонами" - этот афоризм пришел из воспоминаний убитого Феннаром священника. Тот жрец, хоть и придерживался всех заповедей своей религии, но был не дурак позабавиться с молоденькими девочками - это его и сгубило. Сила, которую предлагала Аурил могла оказаться изящным ледяным капканом и тогда он навсегда попал бы в ее власть, но отказываться тоже было неразумно.
- Я сделаю то, что ты хочешь, но поклонения не обещаю, - наконец произнес маркиз. - Честная сделка: сила в обмен на услуги, которые могу оказать только я.
- Какая жалось, а мне так нравятся коленопреклоненные мужчины, - улыбнулась богиня. Теперь, когда она стала подобной человеку, улыбка вышла вполне настоящая. - Ну чтож, для начала приведи себя в порядок и выберись отсюда. Вот аванс, его должно хватить для этой цели. - Аурил протянула бокал Феннару.
- Ахх, божественно, - прошептал маркиз, опустошив бокал.
Он словно окунулся в океан безграничного могущества, погрузился с головой и тут же вынурнул наружу, вновь став простым смертным. От его шрамов не осталось и следа, кожа сияла здоровьем, а вместо уродливого костяного нароста, красовалась новенькая рука с холеными пальцами.
Если это была сила бога, то Фредерико захотелось стать богом, чтобы ощущать чистую энергию, пылающую в венах, но нет - от нее и следа не осталось.
- Надеюсь ты доволен, смертный? Если я буду довольна тобой, получишь больше, - с этими словами Аурил пропала, оставив комнату, заваленную снегом.
(знакомые все лица)
- Тиморе.
Имя пришло само-собой, видимо кто-то из жертв маркиза действительно был крупным последователем Леди-Удачи.
- Какая жалость, - все так же равнодушно вздохнула ледяная гостья, - а мне так хотелось обзавестись новым почитателем...
Осознание того, кто же именно стоит перед ним, пришло только сейчас.
- Неужели в снежных волках наметился недостаток?
- А может мне просто понравился именно ты, смертный? Женский каприз. - Капризы казались столь же чужды Аурил, как и улыбка, появившаяся на её лице.
- Миледи, вы раните меня в самое сердце и я просто не в силах вам отказать.
Улыбка сошла с потрепанного лица Фредерико.
- Вот только, что получу я от этого?
Льдистые глаза сверкнули, что само по себе необычно ввиду того факта, что богиня на данный момент являлась единственным источником слабого света в комнате.
- Люблю практичных людей с деловой хваткой. Преданность, подкрепленная взаимной выгодой, куда надежней романтических бредней и пустых умстований. - Откуда-то из пола вырос скромный ледяной трон, видимо выездная модель, и богиня неспешно опустилась на него. - Как насчет того, что позволит тебе стать сильнее, чем ты был? Не сразу, конечно, а по мере роста моего доверия к тебе.
- Что-то сродни кольцу Ламаля?
Решил не ходить вокруг да около маркиз.
Тот же равнодушный холодный смех заполнил комнату:
- Ты сравниваешь дар богини с какой-то пустой безделушкой человека? Он пытался выпить твою силу, Фредерико, но зачем мне эти крохи? Я обладаю куда большим, чем ты можешь себе представить, смертный. - Аурил поднялась о своего места и подошла к Феннару. Холод, казалось, вытягивал не только тепло живого тела, но и душу... Если бы она была у гомункулуса. - Я могу уничтожить тебя в любой момент, Фредерико, - тело мужчины начало покрываться изморозью, словно дерево в зимнем лесу. - Зачем такие сложности?
- Скажем, потому, что я тебе нужен.
Богиня неспешно кивнула и отошла, позволяя человеку оттаять:
- Я бы предпочла слова "мог бы быть очень полезен", но ни в коем случае не путала бы их со словом "необходим".
- Как я уже говорил, предложение очень заманчивое, - снова улыбнулся Феннар, у которого зуб на зуб теперь не попадал. - Так что же от меня требуется?
- Есть много сфер, в которые боги не могут вмешиваться лично. - Облик Аурил неуловимо менялся, холод уходил, она все больше напоминала смертную женщину, путь и очень необычную. - От устранения жрецов некоторых богов до добычи ряда ценных моему сердцу предметов. - В руках богини появился бокал с кроваво-красной жидкостью: - Платой будет сила, которая позволит тебе одолеть любого смертного. Не сразу, конечно, но со временем. Если ты останешься мне верен, то равных тебе не будет, Фредерико.
"Заключать сделки с богами подчас еще хуже, чем с демонами" - этот афоризм пришел из воспоминаний убитого Феннаром священника. Тот жрец, хоть и придерживался всех заповедей своей религии, но был не дурак позабавиться с молоденькими девочками - это его и сгубило. Сила, которую предлагала Аурил могла оказаться изящным ледяным капканом и тогда он навсегда попал бы в ее власть, но отказываться тоже было неразумно.
- Я сделаю то, что ты хочешь, но поклонения не обещаю, - наконец произнес маркиз. - Честная сделка: сила в обмен на услуги, которые могу оказать только я.
- Какая жалось, а мне так нравятся коленопреклоненные мужчины, - улыбнулась богиня. Теперь, когда она стала подобной человеку, улыбка вышла вполне настоящая. - Ну чтож, для начала приведи себя в порядок и выберись отсюда. Вот аванс, его должно хватить для этой цели. - Аурил протянула бокал Феннару.
- Ахх, божественно, - прошептал маркиз, опустошив бокал.
Он словно окунулся в океан безграничного могущества, погрузился с головой и тут же вынурнул наружу, вновь став простым смертным. От его шрамов не осталось и следа, кожа сияла здоровьем, а вместо уродливого костяного нароста, красовалась новенькая рука с холеными пальцами.
Если это была сила бога, то Фредерико захотелось стать богом, чтобы ощущать чистую энергию, пылающую в венах, но нет - от нее и следа не осталось.
- Надеюсь ты доволен, смертный? Если я буду довольна тобой, получишь больше, - с этими словами Аурил пропала, оставив комнату, заваленную снегом.
(знакомые все лица)
Неймас быстро взял командование на себя, а Эрдин уступил – ведь видевшему все своими глазами яснее, что делать. Первым делом двое солдат было отправлено за подкреплением, а еще четверо под командованием Корана – к родовому особняку Феннаров.
- Никого оттуда не впускайте и не выпускайте. Охраняйте выходы, а как только придут еще солдаты – оцепите дом. Не входить – там была лаборатория темного мага и наверняка могут быть всякие штучки.
Коран кивнул. На его лице было написано, что у сержанта нет никакого желания попадать в чародейские ловушки.
После этого настал черед проведать генерала. Тот был, к счастью, жив и здоров, и Эртан доложил о происшедшем: четко, не выставляя своих заслуг, но и не скрывая их, и попросил разрешения взять расследование на себя. Дюга, казалось, оценил, во всяком случае, возражений не имел. Тот, прежний разговор продолжен не был, и это сейчас было правильно. Когда Дюрминстера увезли – благо, бесхозных теперь карет хватало - оставшиеся солдаты под руководством командора обыскали дом. Офицер знал одного доктора, отдавшего бы год жизни за такое количество человеческого материала для вскрытия и изучения, которое нашлось там. Трупами гостей в залах для празднеств и в саду дело отнюдь не ограничилось. Словно набор кукол, с которыми играл капризный, злой ребенок, были свалены безжизненные тела в сарае для фейреверков. Да нет, не тела даже – мертвых людей-кукол порвали на части, словно проверяя, насколько прочно держатся на своих местах руки, ноги и головы. А потом попытались сложить заново, но, видимо, не получалось... И ребенок пришел в ярость, рвал свои игрушки на кусочки и разбрасывал их...
Эртан вздрогнул от вставшей в воображении картины, от этого странного объяснения случившемуся – настолько живо ему представился неизвестный огромный мальчишка, со слезами злости на лице раздирающий тела и разбрасывающий то, что от них осталось. Пухлый, розовощекий, с перекошенным лицом и родинкой у левого глаза.
Привидится же! Впрочем, после того, что случилось, может быть и не такое.
Смотреть было тошно, но, как ни странно, никого из солдат не вырвало здесь. И дело даже не в привычке было – Эртан сам ощущал холодок внутри, после того, как прошло напряжение боя. Просто еще во дворе и в доме все более впечатлительные исчерпали ресурс своей брезгливости и содержимое своих желудков.
Одно тело было почему-то целым.
- Любимая игрушка, - неслышно для всех прошептал офицер, встряхивая головой.
Напряжение спало, и усталость все более тяжким грузом повисала на плечах, цеплялась к ногам, сопротивляясь каждому шагу, тянула, дергала за ресницы, заставляя веки смыкаться. Хотелось сесть и мгновенно уснуть. На секунду даже показалось неважным, что привалиться здесь можно только к свежему трупу, положив голову на его плечо...
Бр-р! Он встряхнулся, капли воды из поданной солдатом фляги полетели в лицо.
Эртан заставил себя несколько мгновений смотреть на голову, с которой было начисто содрано лицо, и только потом позволил себе отвернуться.
В доме не было ничего интересного, кроме полусотни тел, освещенных первыми лучами солнца. Казалось, что это закат, а не рассвет – настолько утренние лучи, обычно золотые, подкрашивались отблесками крови. Слуги разбежались, в подвале нашли только одного из людей маркизы и троих детей и вежливо задержали, как свидетелей.
Когда карета отвозила Неймаса домой, приступили к уборке трупов. А уж тем, кто будет отмывать дом, офицер не завидовал – но это не дело армии и стражи. Недавнюю противницу Хаятэ по прибытии военного волшебника сковали чародейской петлей и, как и Фредерико, отправили в одну из камер Цитадели.
Прибыв домой, он, быстро раздевшись, рухнул на кровать и погрузился в сон, подумав, что надо приказать разбудить себя пораньше. В действие мысль не превратилась.
- Никого оттуда не впускайте и не выпускайте. Охраняйте выходы, а как только придут еще солдаты – оцепите дом. Не входить – там была лаборатория темного мага и наверняка могут быть всякие штучки.
Коран кивнул. На его лице было написано, что у сержанта нет никакого желания попадать в чародейские ловушки.
После этого настал черед проведать генерала. Тот был, к счастью, жив и здоров, и Эртан доложил о происшедшем: четко, не выставляя своих заслуг, но и не скрывая их, и попросил разрешения взять расследование на себя. Дюга, казалось, оценил, во всяком случае, возражений не имел. Тот, прежний разговор продолжен не был, и это сейчас было правильно. Когда Дюрминстера увезли – благо, бесхозных теперь карет хватало - оставшиеся солдаты под руководством командора обыскали дом. Офицер знал одного доктора, отдавшего бы год жизни за такое количество человеческого материала для вскрытия и изучения, которое нашлось там. Трупами гостей в залах для празднеств и в саду дело отнюдь не ограничилось. Словно набор кукол, с которыми играл капризный, злой ребенок, были свалены безжизненные тела в сарае для фейреверков. Да нет, не тела даже – мертвых людей-кукол порвали на части, словно проверяя, насколько прочно держатся на своих местах руки, ноги и головы. А потом попытались сложить заново, но, видимо, не получалось... И ребенок пришел в ярость, рвал свои игрушки на кусочки и разбрасывал их...
Эртан вздрогнул от вставшей в воображении картины, от этого странного объяснения случившемуся – настолько живо ему представился неизвестный огромный мальчишка, со слезами злости на лице раздирающий тела и разбрасывающий то, что от них осталось. Пухлый, розовощекий, с перекошенным лицом и родинкой у левого глаза.
Привидится же! Впрочем, после того, что случилось, может быть и не такое.
Смотреть было тошно, но, как ни странно, никого из солдат не вырвало здесь. И дело даже не в привычке было – Эртан сам ощущал холодок внутри, после того, как прошло напряжение боя. Просто еще во дворе и в доме все более впечатлительные исчерпали ресурс своей брезгливости и содержимое своих желудков.
Одно тело было почему-то целым.
- Любимая игрушка, - неслышно для всех прошептал офицер, встряхивая головой.
Напряжение спало, и усталость все более тяжким грузом повисала на плечах, цеплялась к ногам, сопротивляясь каждому шагу, тянула, дергала за ресницы, заставляя веки смыкаться. Хотелось сесть и мгновенно уснуть. На секунду даже показалось неважным, что привалиться здесь можно только к свежему трупу, положив голову на его плечо...
Бр-р! Он встряхнулся, капли воды из поданной солдатом фляги полетели в лицо.
Эртан заставил себя несколько мгновений смотреть на голову, с которой было начисто содрано лицо, и только потом позволил себе отвернуться.
В доме не было ничего интересного, кроме полусотни тел, освещенных первыми лучами солнца. Казалось, что это закат, а не рассвет – настолько утренние лучи, обычно золотые, подкрашивались отблесками крови. Слуги разбежались, в подвале нашли только одного из людей маркизы и троих детей и вежливо задержали, как свидетелей.
Когда карета отвозила Неймаса домой, приступили к уборке трупов. А уж тем, кто будет отмывать дом, офицер не завидовал – но это не дело армии и стражи. Недавнюю противницу Хаятэ по прибытии военного волшебника сковали чародейской петлей и, как и Фредерико, отправили в одну из камер Цитадели.
Прибыв домой, он, быстро раздевшись, рухнул на кровать и погрузился в сон, подумав, что надо приказать разбудить себя пораньше. В действие мысль не превратилась.
С Аккераном
Легкий ветерок коснулся лица, и Тиа почувствовала себя лучше: свежий воздух улицы приятно контрастировал с духотой залы, пропитанной тяжелой смесью запахов еды, спиртного, пота и крови. Они с Хаятэ стояли недалеко от дома, и след, приведший их сюда, обрывался у небольшого углубления в земле, разрытого, по-видимому, совсем недавно. Остатки магии медленно стекались к ямке, где тут же испарялись.
Магесса присела, запустив руки в рыхлую землю, хотя вовсе не рассчитывала что-то найти.
- Кто бы сомневался, - пробормотала она, поднимая сложенные горстью ладони. Влажная земля просыпалась сквозь пальцы. Предмет, находившийся здесь, был, судя по всему, небольшого размера. Тиа резко поднялась и вновь ухватилась перепачканной в земле рукой за лапу оборотня.
- Скорее. Может другие еще… - произнесла она, складывая пальцы свободной руки в магический символ.
Вернувшись к центру, они переместились по следующему следу, чтобы, выйдя с другой стороны усадьбы, обнаружить все ту же разрытую землю. На третьем отрезке все повторилось, зато на четвертом Тиа едва не налетела на мага – это она почувствовала сразу – в красных одеждах. Не думая ни секунды, Тиа вскинула руки. Она всегда считала, что в подобных ситуациях лучше сперва обездвижить объект интереса, а уж после задавать вопросы. Но увы, сказывалась нехватка сил, реакции магессы были замедленны – незнакомец моментально телепортировался прочь. Тиа едва успела заметить его лицо, а ее парализующий снаряд растворился в предрассветных сумерках.
- Демоново отродье! – выругалась магесса. Голос ее звучал зло и устало.
- Я здесь! - радостно отозвался Хаятэ. Он явно наслаждался необходимостью Тиа постоянно хвататься за его лапу. Вот и сейчас рядом с ней стоял невысокий мальчуган и, сиятельно улыбаясь, хватался за её юбку. - Мама, мама?! А когда мы пойдем домой?
В другое время Тиа непременно отвесила бы «сыночку» затрещину, но сейчас она только еще больше нахмурилась, посерьезнев.
- Этих только не хватало, - пробормотала она. Судя по одежде, незнакомец был тэйцем, Красным Волшебником. Репутация всей этой братии говорила сама за себя, и их участие в этой сомнительной истории не добавляло энтузиазма.
Тиа недовольно глянула на оборотня – судя по его кривлянию, он уже достаточно восстановил свои силы. Магесса не могла похвастаться тем же. Она раздраженно оторвала мальчишескую ладошку от своей юбки и, пригрозив отшлепать несносное чадо, переместилась к последней точке, нисколько не сомневаясь, что та уже пуста. Так оно и оказалось.
- Знаешь, что меня напрягает, - Хаятэ снова стоял рядом с ней в своем обличие брюнета-сердцееда. - То что они с легкостью пожертвовали ради этих камней одним из своих. И что камни были изъяты почти одновременно. Похоже мы имеем дело с очень крупной компанией. И если они так легко позволили потерять такого как этот Ламаль, боюсь мы отдали что-то гораздо более ценное взамен. Если только он не был их обычной расходной пешкой, - он нахмурился, заглядывая в ямку. - Тогда я боюсь встречи с их ферзём....
Тиа кивнула.
- Но до встречи с ферзем еще нужно дожить, а пока разберемся с прочими фигурами. Что там с этой безумной эльфийкой?
- Думаю ей бы очень пошёл мой ошейник, - Хаятэ подергал за невидимую удавку на своей шее, жутко при этом гримасничая.
- Я не сомневаюсь, что ты готов поделиться своим, - улыбнулась магесса. Улыбка вышла невеселой и на перепачканном лице казалась даже жутковатой, - но у меня этого добра на всех хватит. Пошли.
В том, что добра хватит на всех, магесса отнюдь не была так уверена. Впрочем, возможно, если ей позволят сосредоточиться и не придется действовать слишком быстро, то ей удастся наскрести еще энергии. Но решать вопросы нехватки энергии магессе к счастью не пришлось - когда они вернулись к месту недавней стычки, безумной эльфийки – ну или того, что от нее оставалось – уже не было. Оставленные у дверей стражники сообщили, что ее с помощью военного волшебника уже препроводили в Цитадель. На вопрос о командоре Неймасе точно ответить они не смогли, тот занимался обыском, а куда отбыл после - так разве он станет докладывать страже? Но вероятно домой, так как вид у него был… Тиа усмехнулась. Она и сама едва держалась на ногах, но прежде, чем рухнуть в постель, хотела поговорить об увиденном с братом.
Воспользовавшись одной из ненужных теперь хозяевам карет, магесса в сопровождении оборотня отправилась в особняк Неймасов.
Легкий ветерок коснулся лица, и Тиа почувствовала себя лучше: свежий воздух улицы приятно контрастировал с духотой залы, пропитанной тяжелой смесью запахов еды, спиртного, пота и крови. Они с Хаятэ стояли недалеко от дома, и след, приведший их сюда, обрывался у небольшого углубления в земле, разрытого, по-видимому, совсем недавно. Остатки магии медленно стекались к ямке, где тут же испарялись.
Магесса присела, запустив руки в рыхлую землю, хотя вовсе не рассчитывала что-то найти.
- Кто бы сомневался, - пробормотала она, поднимая сложенные горстью ладони. Влажная земля просыпалась сквозь пальцы. Предмет, находившийся здесь, был, судя по всему, небольшого размера. Тиа резко поднялась и вновь ухватилась перепачканной в земле рукой за лапу оборотня.
- Скорее. Может другие еще… - произнесла она, складывая пальцы свободной руки в магический символ.
Вернувшись к центру, они переместились по следующему следу, чтобы, выйдя с другой стороны усадьбы, обнаружить все ту же разрытую землю. На третьем отрезке все повторилось, зато на четвертом Тиа едва не налетела на мага – это она почувствовала сразу – в красных одеждах. Не думая ни секунды, Тиа вскинула руки. Она всегда считала, что в подобных ситуациях лучше сперва обездвижить объект интереса, а уж после задавать вопросы. Но увы, сказывалась нехватка сил, реакции магессы были замедленны – незнакомец моментально телепортировался прочь. Тиа едва успела заметить его лицо, а ее парализующий снаряд растворился в предрассветных сумерках.
- Демоново отродье! – выругалась магесса. Голос ее звучал зло и устало.
- Я здесь! - радостно отозвался Хаятэ. Он явно наслаждался необходимостью Тиа постоянно хвататься за его лапу. Вот и сейчас рядом с ней стоял невысокий мальчуган и, сиятельно улыбаясь, хватался за её юбку. - Мама, мама?! А когда мы пойдем домой?
В другое время Тиа непременно отвесила бы «сыночку» затрещину, но сейчас она только еще больше нахмурилась, посерьезнев.
- Этих только не хватало, - пробормотала она. Судя по одежде, незнакомец был тэйцем, Красным Волшебником. Репутация всей этой братии говорила сама за себя, и их участие в этой сомнительной истории не добавляло энтузиазма.
Тиа недовольно глянула на оборотня – судя по его кривлянию, он уже достаточно восстановил свои силы. Магесса не могла похвастаться тем же. Она раздраженно оторвала мальчишескую ладошку от своей юбки и, пригрозив отшлепать несносное чадо, переместилась к последней точке, нисколько не сомневаясь, что та уже пуста. Так оно и оказалось.
- Знаешь, что меня напрягает, - Хаятэ снова стоял рядом с ней в своем обличие брюнета-сердцееда. - То что они с легкостью пожертвовали ради этих камней одним из своих. И что камни были изъяты почти одновременно. Похоже мы имеем дело с очень крупной компанией. И если они так легко позволили потерять такого как этот Ламаль, боюсь мы отдали что-то гораздо более ценное взамен. Если только он не был их обычной расходной пешкой, - он нахмурился, заглядывая в ямку. - Тогда я боюсь встречи с их ферзём....
Тиа кивнула.
- Но до встречи с ферзем еще нужно дожить, а пока разберемся с прочими фигурами. Что там с этой безумной эльфийкой?
- Думаю ей бы очень пошёл мой ошейник, - Хаятэ подергал за невидимую удавку на своей шее, жутко при этом гримасничая.
- Я не сомневаюсь, что ты готов поделиться своим, - улыбнулась магесса. Улыбка вышла невеселой и на перепачканном лице казалась даже жутковатой, - но у меня этого добра на всех хватит. Пошли.
В том, что добра хватит на всех, магесса отнюдь не была так уверена. Впрочем, возможно, если ей позволят сосредоточиться и не придется действовать слишком быстро, то ей удастся наскрести еще энергии. Но решать вопросы нехватки энергии магессе к счастью не пришлось - когда они вернулись к месту недавней стычки, безумной эльфийки – ну или того, что от нее оставалось – уже не было. Оставленные у дверей стражники сообщили, что ее с помощью военного волшебника уже препроводили в Цитадель. На вопрос о командоре Неймасе точно ответить они не смогли, тот занимался обыском, а куда отбыл после - так разве он станет докладывать страже? Но вероятно домой, так как вид у него был… Тиа усмехнулась. Она и сама едва держалась на ногах, но прежде, чем рухнуть в постель, хотела поговорить об увиденном с братом.
Воспользовавшись одной из ненужных теперь хозяевам карет, магесса в сопровождении оборотня отправилась в особняк Неймасов.
Ромато и Таунас,
то есть, мастер и я)
В тот же самый момент, едва началась резня в усадьбе Феннара и Фредерико, потерявший рассудок, выпил душу своей первой жертвы, за несколько десятков лиг от Арабелла Дани Гнус почувствовал себя жутко неуютно и нервно заерзал в седле. Нет, Дани не был телепатом или паче того каким-нибудь сенсатом, способным за сотню лиг учуять эманацию чьей-то боли.
Напротив. Дани Гнус был самым обычным курьером. Вот только клиенты у него сегодня были особенные. И от них ему было жутко не по себе.
- Здесь всё, что нам нужно, - проскрежетала закутанная в плащ фигура, почти в восемь футов высотой. - Передай, господину Гудвару, что мы довольны. Следующую партию пусть подготовит через два дня. О месте доставки ему сообщат….
Дани лишь торопливо закивал и постарался не глазеть на то, как высушенные, словно ствол саксаула грузчики быстро сгружают с подводы один за другим ящики с красным серпом. Работали эти полузомби на удивление быстро и споро, а двигались с такой быстротой и ловкостью, и уже груз, который десяток грузчиков загружали более часа, был утащен в сторону таинственных раскопок всего за несколько минут.
- Ты свободен, - прошелестел гигант. - У нас тут намечается парочка гостей. И тебе лучше убраться подальше. Потому как я намерен спустить моих ребят с цепей, - фигура в плаще громко рассмеялась неприятным каркающим смехом и шагнула в сторону, освобождая проезд телеге которая, громыхая, рванула прочь, а следом и, настегивая коня, умчался и сам Дани, подпрыгивая в седле.
- Ну что же, Таунас, я вижу сегодня, ты пришёл не один? - проскрежетал гигант, глядя, как из леса появилось два всадника на конях. - Интересно кто же твой второй спутник? - гигант откинул капюшон, обнажая лысую, покрытую шрамами голову. - Неужели это наш Деревянный Харальд?
- Ах, Ромато. Бой это бой, а не обмен вежливостями, - лицо Таунаса было бесстрастным, словно вылепленным из глины. Губы двигались вяло и неохотно. - Я пришел. Дерись, если можешь.
Маг произнес это тихо, в его голосе слышалась усталость и какая-то болезненность. Он явно хотел покончить с истощающей силы враждой одним махом, как можно скорее. Неопределенность окончательно подточила его дух, загасила взор, серыми полукружиями легла под глазами.
- Дерись, я сказал!
Оба всадника спешились. Вначале тяжело и неловко спрыгнул Таунас, а следом за ним мягко коснулся земли своими деревянными ногами Харальд. Клинки-крючья, которыми он был вооружен, угрожающе поблескивали.
- Таунас, - усмехнулся Ромато, опускаясь на четвереньки. - Земляной червь. Где же твоя хваленая осторожность? При нашей прошлой встрече я оторвал тебе руку. В этот раз я намерен прибрать к рукам всё остальное….
По одному его кивку к Таунасу и мгновенно заслонившему его Харальду тут же рванули сразу все шесть подручных гомункула.
В топоте шести пар ног потонул звук разрываемой бумаги – и тут же дюжина пламенных змей выпорхнула из раскрытой ладони мастера печатей. Гомункулы не издали ни единого звука, когда огонь начал вгрызаться в их сухую плоть, обволакивая худые тела смрадным облаком дыма, только ускорили бег. Вот уже первый прыгнул догорающим факелом навстречу Харальду и тут же откатился в сторону, сбитый мощным ударом серповидного клинка. Отрубленная по самое плечо правая рука гомункула теперь болталась на тоненьком лоскуте почерневшей кожи.
- Лучше червь, чем падаль! - Таунас разорвал еще один свиток, высвобождая спрятанный в нем вихрь. Теперь гомункулусы продвигались медленно, цепляясь за траву, резкий воздушный удар свернул одному из них шею – чудище ползло к своей жертве затылком вперед. Исполин Харальд по-молодецки притопнул и с неожиданной для земляного существа скоростью обрушился на врагов. Крючья вращались сумасшедшей мельницей, ломтями нарезая иссохшее мясо.
- Старые трюки в новом обличии, - усмехнулся Ромато. - Надеюсь, ты припас парочку новых, потому что в прошлый раз они тебе не помогли, - великан рванул прямо в самую гущу схватки, почти вцепившись своей огромной лапой в лицо Таунаса, но в последний миг его лапу остановил перекрестный удар двух клинков Харальда, отбросивший его назад.
- Неплохо, деревяшка! Посмотрим, что ты ещё умеешь! - Ромато мгновенно превратил обе конечности в острые клинки и кинулся на древесного воина, оставшиеся же гомункулы решили сосредоточиться на Таунасе, заходя на него сразу с двух сторон.
- Он может больше, чем твои трупы!.. - прошипел маг земли. И правда. Харальд, не жалея себя, теснил колдуна в сторону от хозяина.
Задолго до того, как две половинки исписанного свитка коснулись обгорелых трав, воздух вокруг зомби увлажнился, и белая сеть молнии нанизала их на свои слепящие вилы. Мигом позже гомункулы по колено увязли в чавкающей болотной жиже, а еще два обрывка волшебной печати закружились на ветру. Таунас был невозмутим, его губы не дрогнули даже тогда, когда он услышал сухой деревянный треск – одно из лезвий Ромато глубоко вонзилось в ногу ясеневого воина.
- Скоро я тебя уничтожу, падальщик! - глухая маска отвращения еще ни разу не сползла с лица владельца Харальда. Магу понадобилось сломать еще три печати прежде, чем гомункулусы окончательно угомонились. Истерзанные земляными иглами, почерневшие, они лежали навзничь, вывалив наружу из распоротых животов съежившиеся нитки внутренностей. Оторванные конечности усеяли поле битвы… Чуть поодаль распластался до неузнаваемости изрубленный Харальд, голова его была неестественно вывернута и вдавлена в землю тяжелым железным каблуком. Ромато стоял, небрежно поставив ногу на поверженного противника:
- Глупец ты все-таки. Натравил на меня полуразумное бревно и думал, что оно меня остановит?.. - маг вытер тыльной стороной ладони оцарапанную щеку и сплюнул - Ты прав лишь в одном. Надо развязать последний узелок.
Гигант вскинул руку, и тут же что-то холодное и острое ударило Таунаса по голове, заставив покачнуться. Когда пыль рассеялась, оказалось, что Ромато не сдвинулся с места, а в глазах его пляшет замешательство:
- Где…где? Где!?
Создатель псевдогомункулов видел в обрамлении растрескавшейся глины только курносое лицо мальчика-подростка, испуганное и бледное. Марк не удержался и громко чихнул, да так, что от искусственной земляной плоти отвалилось еще несколько кусков.
то есть, мастер и я)
В тот же самый момент, едва началась резня в усадьбе Феннара и Фредерико, потерявший рассудок, выпил душу своей первой жертвы, за несколько десятков лиг от Арабелла Дани Гнус почувствовал себя жутко неуютно и нервно заерзал в седле. Нет, Дани не был телепатом или паче того каким-нибудь сенсатом, способным за сотню лиг учуять эманацию чьей-то боли.
Напротив. Дани Гнус был самым обычным курьером. Вот только клиенты у него сегодня были особенные. И от них ему было жутко не по себе.
- Здесь всё, что нам нужно, - проскрежетала закутанная в плащ фигура, почти в восемь футов высотой. - Передай, господину Гудвару, что мы довольны. Следующую партию пусть подготовит через два дня. О месте доставки ему сообщат….
Дани лишь торопливо закивал и постарался не глазеть на то, как высушенные, словно ствол саксаула грузчики быстро сгружают с подводы один за другим ящики с красным серпом. Работали эти полузомби на удивление быстро и споро, а двигались с такой быстротой и ловкостью, и уже груз, который десяток грузчиков загружали более часа, был утащен в сторону таинственных раскопок всего за несколько минут.
- Ты свободен, - прошелестел гигант. - У нас тут намечается парочка гостей. И тебе лучше убраться подальше. Потому как я намерен спустить моих ребят с цепей, - фигура в плаще громко рассмеялась неприятным каркающим смехом и шагнула в сторону, освобождая проезд телеге которая, громыхая, рванула прочь, а следом и, настегивая коня, умчался и сам Дани, подпрыгивая в седле.
- Ну что же, Таунас, я вижу сегодня, ты пришёл не один? - проскрежетал гигант, глядя, как из леса появилось два всадника на конях. - Интересно кто же твой второй спутник? - гигант откинул капюшон, обнажая лысую, покрытую шрамами голову. - Неужели это наш Деревянный Харальд?
- Ах, Ромато. Бой это бой, а не обмен вежливостями, - лицо Таунаса было бесстрастным, словно вылепленным из глины. Губы двигались вяло и неохотно. - Я пришел. Дерись, если можешь.
Маг произнес это тихо, в его голосе слышалась усталость и какая-то болезненность. Он явно хотел покончить с истощающей силы враждой одним махом, как можно скорее. Неопределенность окончательно подточила его дух, загасила взор, серыми полукружиями легла под глазами.
- Дерись, я сказал!
Оба всадника спешились. Вначале тяжело и неловко спрыгнул Таунас, а следом за ним мягко коснулся земли своими деревянными ногами Харальд. Клинки-крючья, которыми он был вооружен, угрожающе поблескивали.
- Таунас, - усмехнулся Ромато, опускаясь на четвереньки. - Земляной червь. Где же твоя хваленая осторожность? При нашей прошлой встрече я оторвал тебе руку. В этот раз я намерен прибрать к рукам всё остальное….
По одному его кивку к Таунасу и мгновенно заслонившему его Харальду тут же рванули сразу все шесть подручных гомункула.
В топоте шести пар ног потонул звук разрываемой бумаги – и тут же дюжина пламенных змей выпорхнула из раскрытой ладони мастера печатей. Гомункулы не издали ни единого звука, когда огонь начал вгрызаться в их сухую плоть, обволакивая худые тела смрадным облаком дыма, только ускорили бег. Вот уже первый прыгнул догорающим факелом навстречу Харальду и тут же откатился в сторону, сбитый мощным ударом серповидного клинка. Отрубленная по самое плечо правая рука гомункула теперь болталась на тоненьком лоскуте почерневшей кожи.
- Лучше червь, чем падаль! - Таунас разорвал еще один свиток, высвобождая спрятанный в нем вихрь. Теперь гомункулусы продвигались медленно, цепляясь за траву, резкий воздушный удар свернул одному из них шею – чудище ползло к своей жертве затылком вперед. Исполин Харальд по-молодецки притопнул и с неожиданной для земляного существа скоростью обрушился на врагов. Крючья вращались сумасшедшей мельницей, ломтями нарезая иссохшее мясо.
- Старые трюки в новом обличии, - усмехнулся Ромато. - Надеюсь, ты припас парочку новых, потому что в прошлый раз они тебе не помогли, - великан рванул прямо в самую гущу схватки, почти вцепившись своей огромной лапой в лицо Таунаса, но в последний миг его лапу остановил перекрестный удар двух клинков Харальда, отбросивший его назад.
- Неплохо, деревяшка! Посмотрим, что ты ещё умеешь! - Ромато мгновенно превратил обе конечности в острые клинки и кинулся на древесного воина, оставшиеся же гомункулы решили сосредоточиться на Таунасе, заходя на него сразу с двух сторон.
- Он может больше, чем твои трупы!.. - прошипел маг земли. И правда. Харальд, не жалея себя, теснил колдуна в сторону от хозяина.
Задолго до того, как две половинки исписанного свитка коснулись обгорелых трав, воздух вокруг зомби увлажнился, и белая сеть молнии нанизала их на свои слепящие вилы. Мигом позже гомункулы по колено увязли в чавкающей болотной жиже, а еще два обрывка волшебной печати закружились на ветру. Таунас был невозмутим, его губы не дрогнули даже тогда, когда он услышал сухой деревянный треск – одно из лезвий Ромато глубоко вонзилось в ногу ясеневого воина.
- Скоро я тебя уничтожу, падальщик! - глухая маска отвращения еще ни разу не сползла с лица владельца Харальда. Магу понадобилось сломать еще три печати прежде, чем гомункулусы окончательно угомонились. Истерзанные земляными иглами, почерневшие, они лежали навзничь, вывалив наружу из распоротых животов съежившиеся нитки внутренностей. Оторванные конечности усеяли поле битвы… Чуть поодаль распластался до неузнаваемости изрубленный Харальд, голова его была неестественно вывернута и вдавлена в землю тяжелым железным каблуком. Ромато стоял, небрежно поставив ногу на поверженного противника:
- Глупец ты все-таки. Натравил на меня полуразумное бревно и думал, что оно меня остановит?.. - маг вытер тыльной стороной ладони оцарапанную щеку и сплюнул - Ты прав лишь в одном. Надо развязать последний узелок.
Гигант вскинул руку, и тут же что-то холодное и острое ударило Таунаса по голове, заставив покачнуться. Когда пыль рассеялась, оказалось, что Ромато не сдвинулся с места, а в глазах его пляшет замешательство:
- Где…где? Где!?
Создатель псевдогомункулов видел в обрамлении растрескавшейся глины только курносое лицо мальчика-подростка, испуганное и бледное. Марк не удержался и громко чихнул, да так, что от искусственной земляной плоти отвалилось еще несколько кусков.
Эртан и его мучители
В особняке Неймасов
(С Хигфом и Аккераном)
- Уже полдень? Бездна!
Это было скорее стоном, чем ругательством. Эртан помнил, что хотел проснуться в это время и был удивлен, что слуга осмелился войти и потрясти его за плечо.
- Уйди, бездельник!
Открыв глаза, он, однако, обнаружил над собой прелестное личико в рамке черных, слегка вьющихся волос, весьма растрепанных, но блестящих. Офицер перевел взгляд – как и следовало ожидать, к голове помощью шеи прилагалось тело, слабо прикрытое рваными остатками одежды. Зрелище было весьма эффектным, но Неймас, пошевелившись, болезненно сморщился – голова дико болела.
- Ты кто и что здесь делаешь? – сердито уставился он на девушку.
- А я лесная фея, - прокаркала девушка мерзким старушечьим голосом и черты лица юной прелестницы стали быстро оплывать превращаюсь в наглую ухмылку Лейто Хаятэ собственной персоной. – Что, начальник? Приятный сон превратился в мерзкую действительность? – морда оборотня буквально излучала радость и довольство.
Теперь он стоял в обличие мужчины несколько диковатой внешности: взъерошенные волосы, янтарные глаза и жутко волосатые руки и грудь. Только вот черты лица оставались неизменными, ну и, конечно же, дурацкое поведение.
- А мы тут по кочкам да канавам всё утро прыгаем, - оборотец бесцеремонно уселся прямо на чистую постель Эртана и с явным удовольствием почесался. Причем теперь-то Неймас наконец понял, зачем Лейто избрал именно такую волосатую внешность.
- Извини, капитан, линяю! – усмехнулся Хаятэ, наблюдая за мелкой порошей в виде выпавших волос на белоснежных простынях.
- Только бездельники дрыхнут до полудня, поэтому мы решили разбудить тебя пораньше, - отозвался из угла голос, хриплый, но узнаваемый. Тиа сидела в Эртановом кресле, встрепанная, грязная и хмурая.
- И тебе не мешало бы отправиться поспать! - лицо сводной сестры напоминало сейчас карту прибрежных островов, причем островами были относительно чистые пятна, а морем – все остальное. – И уведи своего цепного оборотня!
- Видимо я не в его вкусе, - нахмурился Лейто и, вскочив с кровати, быстро перебрался за спинку кресла Тиа. – К тому же он явно не считает тебя привлекательной особой, - тихо прошептал он на ухо магичке томным шепотом. – А то это настораживает!
- Я тоже не считаю его привлекательным, - буркнула Тиа и поднялась. - Конечно, мы уйдем.
Девушка пересекла комнату и, противореча своим же словам, уселась на постель Эртана. С другой стороны, подальше от вычесанных оборотнем волос.
- Но сперва я хочу знать, что происходило в зале до того, как там появились мы, - тут Тиа запнулась и выдавила с трудом, - с матерью.
Офицер поморщился. Он чувствовал себя неловко и нелепо, разговаривая в постели. С другой стороны, вылезать из-под одеяла раздетому при Тиа было бы неловко. Танарри и баатезу! Он решил остаться лежать, сделав вид, что так и надо.
- Мы расстались с... Лией. Я вбежал в зал. Там были трупы, маркиза и Ламаль Я сказал, что они арестованы. Он стал вещать, что мы все умрем и говорить о возмездии, о том, что Феннар – кара маркизы и вроде как ее сын. Бред. Потом говорил, что мы все... - легкая пауза, - виноваты в случившемся. Дверь вылетела и появился Феннар. Он был огромный, больше человека. Дрался руками. Сперва лапа была как змея, я отрубил ее, Лия зачаровала меч от магии, - Эртан сам чувствовал бессвязность рассказа, но на большее сил не было. Голова пульсировала толчками боли. – Тогда она стала костяным мечом. Мы дрались, я проткнул его грудь насквозь, там что-то тускло блестело... Но... он не умер, а Ламаль все натравливал на меня монстра. Я еще раз ударил в грудь, в этот блеск, и Фредерико упал, а барон Ламаль стал смеяться и сказал, что это пора закончить. А потом появились вы.
- Блеск говоришь? – Хаятэ внезапно нахмурился и осторожно извлек невесть откуда маленький мешочек и, расшнуровав, вытряхнул прямо на кресло распоротую от головы до брюха серебристую змейку. – Пока я кромсал эту тварь на улице, мне удалось выдрать из неё штук пять таких вот тварей.
Тиа поднялась с кровати, вернулась к креслу и наклонилась над ним, с интересом разглядывая змеиные останки.
В особняке Неймасов
(С Хигфом и Аккераном)
- Уже полдень? Бездна!
Это было скорее стоном, чем ругательством. Эртан помнил, что хотел проснуться в это время и был удивлен, что слуга осмелился войти и потрясти его за плечо.
- Уйди, бездельник!
Открыв глаза, он, однако, обнаружил над собой прелестное личико в рамке черных, слегка вьющихся волос, весьма растрепанных, но блестящих. Офицер перевел взгляд – как и следовало ожидать, к голове помощью шеи прилагалось тело, слабо прикрытое рваными остатками одежды. Зрелище было весьма эффектным, но Неймас, пошевелившись, болезненно сморщился – голова дико болела.
- Ты кто и что здесь делаешь? – сердито уставился он на девушку.
- А я лесная фея, - прокаркала девушка мерзким старушечьим голосом и черты лица юной прелестницы стали быстро оплывать превращаюсь в наглую ухмылку Лейто Хаятэ собственной персоной. – Что, начальник? Приятный сон превратился в мерзкую действительность? – морда оборотня буквально излучала радость и довольство.
Теперь он стоял в обличие мужчины несколько диковатой внешности: взъерошенные волосы, янтарные глаза и жутко волосатые руки и грудь. Только вот черты лица оставались неизменными, ну и, конечно же, дурацкое поведение.
- А мы тут по кочкам да канавам всё утро прыгаем, - оборотец бесцеремонно уселся прямо на чистую постель Эртана и с явным удовольствием почесался. Причем теперь-то Неймас наконец понял, зачем Лейто избрал именно такую волосатую внешность.
- Извини, капитан, линяю! – усмехнулся Хаятэ, наблюдая за мелкой порошей в виде выпавших волос на белоснежных простынях.
- Только бездельники дрыхнут до полудня, поэтому мы решили разбудить тебя пораньше, - отозвался из угла голос, хриплый, но узнаваемый. Тиа сидела в Эртановом кресле, встрепанная, грязная и хмурая.
- И тебе не мешало бы отправиться поспать! - лицо сводной сестры напоминало сейчас карту прибрежных островов, причем островами были относительно чистые пятна, а морем – все остальное. – И уведи своего цепного оборотня!
- Видимо я не в его вкусе, - нахмурился Лейто и, вскочив с кровати, быстро перебрался за спинку кресла Тиа. – К тому же он явно не считает тебя привлекательной особой, - тихо прошептал он на ухо магичке томным шепотом. – А то это настораживает!
- Я тоже не считаю его привлекательным, - буркнула Тиа и поднялась. - Конечно, мы уйдем.
Девушка пересекла комнату и, противореча своим же словам, уселась на постель Эртана. С другой стороны, подальше от вычесанных оборотнем волос.
- Но сперва я хочу знать, что происходило в зале до того, как там появились мы, - тут Тиа запнулась и выдавила с трудом, - с матерью.
Офицер поморщился. Он чувствовал себя неловко и нелепо, разговаривая в постели. С другой стороны, вылезать из-под одеяла раздетому при Тиа было бы неловко. Танарри и баатезу! Он решил остаться лежать, сделав вид, что так и надо.
- Мы расстались с... Лией. Я вбежал в зал. Там были трупы, маркиза и Ламаль Я сказал, что они арестованы. Он стал вещать, что мы все умрем и говорить о возмездии, о том, что Феннар – кара маркизы и вроде как ее сын. Бред. Потом говорил, что мы все... - легкая пауза, - виноваты в случившемся. Дверь вылетела и появился Феннар. Он был огромный, больше человека. Дрался руками. Сперва лапа была как змея, я отрубил ее, Лия зачаровала меч от магии, - Эртан сам чувствовал бессвязность рассказа, но на большее сил не было. Голова пульсировала толчками боли. – Тогда она стала костяным мечом. Мы дрались, я проткнул его грудь насквозь, там что-то тускло блестело... Но... он не умер, а Ламаль все натравливал на меня монстра. Я еще раз ударил в грудь, в этот блеск, и Фредерико упал, а барон Ламаль стал смеяться и сказал, что это пора закончить. А потом появились вы.
- Блеск говоришь? – Хаятэ внезапно нахмурился и осторожно извлек невесть откуда маленький мешочек и, расшнуровав, вытряхнул прямо на кресло распоротую от головы до брюха серебристую змейку. – Пока я кромсал эту тварь на улице, мне удалось выдрать из неё штук пять таких вот тварей.
Тиа поднялась с кровати, вернулась к креслу и наклонилась над ним, с интересом разглядывая змеиные останки.
- И ты даже не спросишь, где я её прятал? - Хаятэ саркастически приподнял бровь.
Тиа скептически оглядела Хаятэ и его разодранную одежду и скривилась:
- Я на всякий случай не стану трогать руками, - сообщила она, продолжая разглядывать странную тварь. При ближайшем рассмотрении она уже меньше напоминала змею: на её теле много тонких щупалец-отростков.
- Одну такую я с трудом выдрал из её спины, - проследив за взглядом, заметил Хаятэ.
- Ты говорил, что он управлял Фредерико? Как ты это понял? - внезапно нахмурился он, обернувшись к Эртану.
- Я не говорил, что понял, - пробурчал военный. – Ламаль кричал на него и командовал нападать, тот нападал. И всё. Феннар после говорил, что был подневолен. Кстати, маркиз еще сказал, в его особняке у Ламаля была лаборатория!
- Я думаю, нам нужно наведаться туда! – оживилась Тиа.
- Только чур вы дадите мне одежду, и пожрать, - радостно отозвался Хаятэ рванув к гардеробу Эртана. - У тебя какой размерчик?
- Иди в гардероб для слуг! - крикнул Неймас, приподнявшись на локте. – Тиа, или ты уймешь его, или я беру с собой туда другого волшебника!
- Ой, можно подумать, кто-то может мне запретить войти туда, куда я захочу! Вот в твою спальню например, – немедленно вскинулась Тиа, но все же окрикнула оборотня: - Оставь это, Лейто! Не видишь, что ли, братишка не любит делиться своими вещами.
- Жадина, - буркнул Лейто и мгновенно оказался рядом с Тиа, схватив её за руку.
- Вот именно, - фыркнула магесса, выдергивая свои пальцы из руки Лейто и вновь усаживаясь к Эртану на постель. В кресле все еще лежали останки серебристой твари.
Тиа чувствовала досаду и раздражение. На высокомерие брата, на выкрутасы оборотня и на злосчастную судьбу, приведшую ее в тот ужасный особняк и лишившую матери.
- Нет уж, милый братец, теперь это касается меня гораздо больше, чем тебя, так что и думать не смей о всяких там других волшебниках! – глаза ее сузились и зло смотрели на Эртана.
Под этими взглядами-клинками зрачки офицера, казалось, превратились в щиты.
- Отправляемся туда завтра... сегодня через полчаса после полудня, - холодно сообщил он. – А теперь я немного посплю.
Пожелание Эртана было вполне очевидно, но Тиа не торопилась вставать. Она отвернулась и рассеянно водила ладонью по простыне. Опомнившись, девушка подняла руку – на ткани остались грязные разводы.
- А отец… уже знает? - тихо спросила она, разглядывая свои руки.
Неймас закрыл глаза и понизил голос, по лицу разлилась легкая краска.
- Я... его не видел.
- Думаю вам в первую очередь стоит рассказать ему, - раздался голос Хаятэ. Он взобрался ногами на подоконник распахнутого окна и внимательно смотрел с него на улицу. - Я отправлюсь в усадьбу и посторожу. Если там даже ничего интересного и нету, то мы хотя бы точно поймаем тех, кто слетится на падаль.
- Думаю, он еще спит, - быстро сказал Эртан. - Я поговорю с ним перед уходом. Иди.
Тиа поднялась и шагнула к Хаятэ.
- Непременно, не хочу, чтоб он узнал об этом от чужих людей, - кивнула она. На Эртана она больше не смотрела. - Так как насчет гардероба для слуг?
- Я уже стянул, - хитро блестя глазами, Хаятэ показал ей спрятанный на коленях свёрток с формой Эртана. - До встречи, госпожа. И удачи там, - оборотень резко оттолкнулся от подоконника и быстрой молнией помчался по крышам в сторону дворцовых кварталов.
(c Акке и Рейлан, хотя я их выгоняю!)
Тиа скептически оглядела Хаятэ и его разодранную одежду и скривилась:
- Я на всякий случай не стану трогать руками, - сообщила она, продолжая разглядывать странную тварь. При ближайшем рассмотрении она уже меньше напоминала змею: на её теле много тонких щупалец-отростков.
- Одну такую я с трудом выдрал из её спины, - проследив за взглядом, заметил Хаятэ.
- Ты говорил, что он управлял Фредерико? Как ты это понял? - внезапно нахмурился он, обернувшись к Эртану.
- Я не говорил, что понял, - пробурчал военный. – Ламаль кричал на него и командовал нападать, тот нападал. И всё. Феннар после говорил, что был подневолен. Кстати, маркиз еще сказал, в его особняке у Ламаля была лаборатория!
- Я думаю, нам нужно наведаться туда! – оживилась Тиа.
- Только чур вы дадите мне одежду, и пожрать, - радостно отозвался Хаятэ рванув к гардеробу Эртана. - У тебя какой размерчик?
- Иди в гардероб для слуг! - крикнул Неймас, приподнявшись на локте. – Тиа, или ты уймешь его, или я беру с собой туда другого волшебника!
- Ой, можно подумать, кто-то может мне запретить войти туда, куда я захочу! Вот в твою спальню например, – немедленно вскинулась Тиа, но все же окрикнула оборотня: - Оставь это, Лейто! Не видишь, что ли, братишка не любит делиться своими вещами.
- Жадина, - буркнул Лейто и мгновенно оказался рядом с Тиа, схватив её за руку.
- Вот именно, - фыркнула магесса, выдергивая свои пальцы из руки Лейто и вновь усаживаясь к Эртану на постель. В кресле все еще лежали останки серебристой твари.
Тиа чувствовала досаду и раздражение. На высокомерие брата, на выкрутасы оборотня и на злосчастную судьбу, приведшую ее в тот ужасный особняк и лишившую матери.
- Нет уж, милый братец, теперь это касается меня гораздо больше, чем тебя, так что и думать не смей о всяких там других волшебниках! – глаза ее сузились и зло смотрели на Эртана.
Под этими взглядами-клинками зрачки офицера, казалось, превратились в щиты.
- Отправляемся туда завтра... сегодня через полчаса после полудня, - холодно сообщил он. – А теперь я немного посплю.
Пожелание Эртана было вполне очевидно, но Тиа не торопилась вставать. Она отвернулась и рассеянно водила ладонью по простыне. Опомнившись, девушка подняла руку – на ткани остались грязные разводы.
- А отец… уже знает? - тихо спросила она, разглядывая свои руки.
Неймас закрыл глаза и понизил голос, по лицу разлилась легкая краска.
- Я... его не видел.
- Думаю вам в первую очередь стоит рассказать ему, - раздался голос Хаятэ. Он взобрался ногами на подоконник распахнутого окна и внимательно смотрел с него на улицу. - Я отправлюсь в усадьбу и посторожу. Если там даже ничего интересного и нету, то мы хотя бы точно поймаем тех, кто слетится на падаль.
- Думаю, он еще спит, - быстро сказал Эртан. - Я поговорю с ним перед уходом. Иди.
Тиа поднялась и шагнула к Хаятэ.
- Непременно, не хочу, чтоб он узнал об этом от чужих людей, - кивнула она. На Эртана она больше не смотрела. - Так как насчет гардероба для слуг?
- Я уже стянул, - хитро блестя глазами, Хаятэ показал ей спрятанный на коленях свёрток с формой Эртана. - До встречи, госпожа. И удачи там, - оборотень резко оттолкнулся от подоконника и быстрой молнией помчался по крышам в сторону дворцовых кварталов.
(c Акке и Рейлан, хотя я их выгоняю!)
Трагическая новость
(Тиа и еще два Неймаса в одном Хигфе))
- Если ты сейчас к нему, то я с тобой, – скрипнул зубами офицер. – Тиа, ты когда-нибудь пробовала не пороть горячку?
- Если для тебя сон важнее, чем наш отец, так я тебя и не приглашаю, - надменно огрызнулась Тиа.
- Подожди пять минут, я встану и оденусь, - судя по тону, пререкаться Эртан не собирался.
Девушка смерила Эртана презрительным взглядом, скрестила руки на груди и вскинула брови.
- Я жду, - сообщила она.
- Отвернись, - сухо предложил молодой человек, приподнимаясь.
- Ах, прости, - отозвалась Тиа деланно-виноватым тоном и отвернулась. Брат продолжал ее раздражать одним своим присутствием, пусть даже это она вломилась к нему в комнату, а никак не наоборот.
Зло просверлив спину огненной между лопаток взглядом, Неймас вскочил и принялся одеваться. В отведенные минуты он уложился с лихвой, хотя головная боль усилилась до цветных пятен перед глазами.
- Пошли, Тиа!
Девушка обернулась, но не двинулась с места.
- У тебя есть платок?
- Платок? Какой платок?
- Обыкновенный, - Тиа закатила глаза, словно досадуя на непонятливость брата, - Лицо вытереть, не в таком же мне виде идти… Или тебе и для меня всего жалко?
- Ты всерьез считаешь меня жадным? – офицер порылся среди одежды и вытащил большой и цветастый – такие начали входить в моду – платок с инициалами «Э.Н.»
Сестра неопределенно фыркнула, забирая из рук Эртана отутюженный квадратик ткани. Наскоро протерев лицо – нельзя сказать, чтоб это особо помогло, но все же лицо Тиа стало светлее – девушка подошла к креслу и смахнула в расправленный платок оставленную Лейто серебристую тварь. Тщательно связав пестрые уголки, Тиа спрятала сверток куда-то в складки одежды.
- Вот теперь идем, - кивнула она. Никакой благодарности брат, разумеется, не услышал.
Знакомые коридоры петляли и расплывались перед глазами. Дикие приступы головной боли, когда хотелось выть и впиваться зубами в руки, а лучше бы – в затылок, случались с Эртаном несколько раз и начались три года назад, после кампании, завершившейся взятием Тиллвертона.
Тиа не отставала, но каждый следующий шаг давался ей все сложнее. Должно быть, она так до конца и не осознала произошедшее – на это попросту не было времени. Теперь, когда она думала о предстоящем разговоре с отцом, перед мысленным взором вновь и вновь возникала Лия, ее тело, рассыпающееся буквально на глазах. Тиа почувствовала, как платье прилипает к покрывшейся холодным потом спине, а пальцы мелко дрожат.
У двери отца их встретила сонная тишина. Неймас-сын трижды коротко постучал – будто рассыпалась и оборвалась барабанная дробь.
Неясный шорох внутри был ответом, потом раздался усталый голос:
- Кто там?
(Тиа и еще два Неймаса в одном Хигфе))
- Если ты сейчас к нему, то я с тобой, – скрипнул зубами офицер. – Тиа, ты когда-нибудь пробовала не пороть горячку?
- Если для тебя сон важнее, чем наш отец, так я тебя и не приглашаю, - надменно огрызнулась Тиа.
- Подожди пять минут, я встану и оденусь, - судя по тону, пререкаться Эртан не собирался.
Девушка смерила Эртана презрительным взглядом, скрестила руки на груди и вскинула брови.
- Я жду, - сообщила она.
- Отвернись, - сухо предложил молодой человек, приподнимаясь.
- Ах, прости, - отозвалась Тиа деланно-виноватым тоном и отвернулась. Брат продолжал ее раздражать одним своим присутствием, пусть даже это она вломилась к нему в комнату, а никак не наоборот.
Зло просверлив спину огненной между лопаток взглядом, Неймас вскочил и принялся одеваться. В отведенные минуты он уложился с лихвой, хотя головная боль усилилась до цветных пятен перед глазами.
- Пошли, Тиа!
Девушка обернулась, но не двинулась с места.
- У тебя есть платок?
- Платок? Какой платок?
- Обыкновенный, - Тиа закатила глаза, словно досадуя на непонятливость брата, - Лицо вытереть, не в таком же мне виде идти… Или тебе и для меня всего жалко?
- Ты всерьез считаешь меня жадным? – офицер порылся среди одежды и вытащил большой и цветастый – такие начали входить в моду – платок с инициалами «Э.Н.»
Сестра неопределенно фыркнула, забирая из рук Эртана отутюженный квадратик ткани. Наскоро протерев лицо – нельзя сказать, чтоб это особо помогло, но все же лицо Тиа стало светлее – девушка подошла к креслу и смахнула в расправленный платок оставленную Лейто серебристую тварь. Тщательно связав пестрые уголки, Тиа спрятала сверток куда-то в складки одежды.
- Вот теперь идем, - кивнула она. Никакой благодарности брат, разумеется, не услышал.
Знакомые коридоры петляли и расплывались перед глазами. Дикие приступы головной боли, когда хотелось выть и впиваться зубами в руки, а лучше бы – в затылок, случались с Эртаном несколько раз и начались три года назад, после кампании, завершившейся взятием Тиллвертона.
Тиа не отставала, но каждый следующий шаг давался ей все сложнее. Должно быть, она так до конца и не осознала произошедшее – на это попросту не было времени. Теперь, когда она думала о предстоящем разговоре с отцом, перед мысленным взором вновь и вновь возникала Лия, ее тело, рассыпающееся буквально на глазах. Тиа почувствовала, как платье прилипает к покрывшейся холодным потом спине, а пальцы мелко дрожат.
У двери отца их встретила сонная тишина. Неймас-сын трижды коротко постучал – будто рассыпалась и оборвалась барабанная дробь.
Неясный шорох внутри был ответом, потом раздался усталый голос:
- Кто там?
- Эртан и Тиа, - негромко ответил молодой человек, и это прозвучало непривычно мягко и даже робко, совсем непохоже на его обычные манеры.
- А не могли прийти пораньше? – сварливо бросил голос, но тут же отец проворчал: - Входите.
Щеколда на двери не была задвинута – в последнее время здоровье лорда ухудшилось, и иногда по ночам он звал слуг или лекаря. Вошедших детей встретил внимательный взгляд из-под густых бровей. Не чувствуя ног, Тиа шагнула ближе к отцу. Ее вид вряд ли мог смутить отца. Случалось, что она возвращалась домой в копоти, а то и в прожженной одежде и с подпаленными волосами, побывав в какой-нибудь заварушке или после магических упражнений. Единственное, о чем подобное явление могло сообщить отцу – девчонка очень торопилась, не сочтя возможным уделить время на приведение себя в порядок.
- Доброе утро. Что вы хотели?
Эртан вздохнул так, словно собирался нырять глубоко-глубоко.
- Отец, я хотела… дело в том, что мама… - начала Тиа. Голос не слушался. Тиа редко произносила это слово – «мама». В ее устах оно звучало странно и неестественно.
- Что? - голос посуровел, стал пронзительным, как северный ветер. - Что с ней?
- Лия, - продолжил Эртан, собрался с силами и выдавил слово - такое привычное, такое короткое и ставшее вдруг таким неподъемным, застревающим в горле. – Погибла.
- …погибла, - хрипло закончила Тиа одновременно с Эртаном, но гораздо тише.
В серых глазах Керна Неймаса отразилось непонимание и удивление, потом веки медленно опустились, как занавес, а когда открылись, там было нечто большее, настолько большое, что не вмещалось между веками и ресницами, и потому там оставалась лишь пустота и крохотные отражения огненной магички и Пурпурного Дракона.
- Как?
Слова давались с трудом. То и дело сбиваясь и дополняя друг друга, брат и сестра пересказали события прошедшей ночи – длинной и безумной, точно горячечный бред. Впрочем, оба старались опускать кровавые подробности, ограничиваясь сухими фактами. О самом моменте гибели Тиа поведала коротко и сухо, щадя не только нервы отца, но и свои собственные. И ни слова о силе, которую пыталась заполучить Лия, к чему теперь это? Тиа понимала желание матери, да и какой маг устоит перед искушением. Огненная почти не осуждала ее. Почти, потому что ей не давала покоя мысль, что не будь Лия столь самонадеянна, все могло бы обернуться иначе. Но отцу все эти подробности знать было ни к чему.
- Она не чувствовала боли, - бесцветно произнесла Тиа, - Ее магия помогла избежать этого…
А пустота в глазах жадно поглощала слова, которые скрывались в том большом за ней бесследно, как в омуте. А потом пожилой человек, как-то разом сделавшийся отяжелевшим и старым, прервал их жестом – поднял руку и кивнул.
- Идите, - и указал рукой на дверь.
Эртан взял сестру за руку – ладонь казалась горячей, чем обычно – и повел из комнаты.
(и Рей, так и не давшая никому отдохнуть)
- А не могли прийти пораньше? – сварливо бросил голос, но тут же отец проворчал: - Входите.
Щеколда на двери не была задвинута – в последнее время здоровье лорда ухудшилось, и иногда по ночам он звал слуг или лекаря. Вошедших детей встретил внимательный взгляд из-под густых бровей. Не чувствуя ног, Тиа шагнула ближе к отцу. Ее вид вряд ли мог смутить отца. Случалось, что она возвращалась домой в копоти, а то и в прожженной одежде и с подпаленными волосами, побывав в какой-нибудь заварушке или после магических упражнений. Единственное, о чем подобное явление могло сообщить отцу – девчонка очень торопилась, не сочтя возможным уделить время на приведение себя в порядок.
- Доброе утро. Что вы хотели?
Эртан вздохнул так, словно собирался нырять глубоко-глубоко.
- Отец, я хотела… дело в том, что мама… - начала Тиа. Голос не слушался. Тиа редко произносила это слово – «мама». В ее устах оно звучало странно и неестественно.
- Что? - голос посуровел, стал пронзительным, как северный ветер. - Что с ней?
- Лия, - продолжил Эртан, собрался с силами и выдавил слово - такое привычное, такое короткое и ставшее вдруг таким неподъемным, застревающим в горле. – Погибла.
- …погибла, - хрипло закончила Тиа одновременно с Эртаном, но гораздо тише.
В серых глазах Керна Неймаса отразилось непонимание и удивление, потом веки медленно опустились, как занавес, а когда открылись, там было нечто большее, настолько большое, что не вмещалось между веками и ресницами, и потому там оставалась лишь пустота и крохотные отражения огненной магички и Пурпурного Дракона.
- Как?
Слова давались с трудом. То и дело сбиваясь и дополняя друг друга, брат и сестра пересказали события прошедшей ночи – длинной и безумной, точно горячечный бред. Впрочем, оба старались опускать кровавые подробности, ограничиваясь сухими фактами. О самом моменте гибели Тиа поведала коротко и сухо, щадя не только нервы отца, но и свои собственные. И ни слова о силе, которую пыталась заполучить Лия, к чему теперь это? Тиа понимала желание матери, да и какой маг устоит перед искушением. Огненная почти не осуждала ее. Почти, потому что ей не давала покоя мысль, что не будь Лия столь самонадеянна, все могло бы обернуться иначе. Но отцу все эти подробности знать было ни к чему.
- Она не чувствовала боли, - бесцветно произнесла Тиа, - Ее магия помогла избежать этого…
А пустота в глазах жадно поглощала слова, которые скрывались в том большом за ней бесследно, как в омуте. А потом пожилой человек, как-то разом сделавшийся отяжелевшим и старым, прервал их жестом – поднял руку и кивнул.
- Идите, - и указал рукой на дверь.
Эртан взял сестру за руку – ладонь казалась горячей, чем обычно – и повел из комнаты.
(и Рей, так и не давшая никому отдохнуть)
У постели больной.
Акке, Хома, Месс
- Кир, а Кир? – Ал нещадно растолкал монаха погрузившегося в полудрему. – Слушай, а если она как Лерсонийский еретик? Вдруг она на самом деле всех там убила, а щас проснется и нас на закуску проглотит? – монашек с недоверием покосился на маркизу. Хотя в его взгляде читалось больше сомнения относительно того влезет ли он такой большой в такой маленький и аккуратный ротик маркизы, нежели страха за то что это будет последним что он узнает.
- Слушай, а у тебя других тем нет, кроме этого еретика, а? - поинтересовался Кирин. Послушник обладал удивительной способностью быстро истощать в общем-то немаленькое терпение монаха. - Никто тебя не сожрёт, не переживай. Больно охота такую гадость в рот пихать.
- Злой ты! Тебе лишь бы в патрули ходить, да головой кирпич крошить, – нахмурился послушник, вставая с лавки на которой они устроились подле кровати раненной. Кирин конечно не мог обидеть столь просвещенную личность как Аламеда МакГри своей простой и незатейливой подколкой. Но, тем не менее, наказать его стоило. К вящей радости монаха, Ал не долго думая решил попросту не разговаривать с ним. И посему он принялся с гордым и независимым видом мерить комнату шагами. Пятнадцать шагов в один поперёк, затем двадцать пять шагов вдоль. Постоял и покрутился у окна заставленного горшками с геранью. Помахал новобранцам, на которых уже во всю глотку орал сержант Меривой. Быстро пересчитал всю мебель в комнате. Два стула, зеркало на стене, столик в углу, платяной шкаф, лавка с Кирином. Немного подумав, и Кирин на лавке, и маркиза на больничной койке были также отнесены к мебели и посчитаны в общей сумме.
Наконец видимо решив, что Кирин уже изнывает от тоски по их разговорам Ал торжественно обернулся к напарнику готовый выдать очередную порцию сведений о своем кумире Лерсонийском Еретике….
- Воды, - послышался слабый женский голосок.
- Рот закрой, - упреждающе подняв руку, негромко произнёс Кир, обращаясь к послушнику. И только сказав, понял, что маркиза могла принять это на свой счёт. - Не слышишь разве - очнулась, - поспешил он исправить свою ошибку. Поднявшись со скамьи, монах прошёл к столику и взял кувшин с водой и чашку. Вернувшись к постели, Кир присел на корточки и, налив немного воды, протянул чашку раненой.
Изабэль жмурясь и морщась, через полузакрытые веки пыталась разглядеть, кто перед ней сидит, но веки словно прожарили в масле на медленном огне, густо приправив солью. Потеряв надежду что-нибудь увидеть, она стала ощупывать чашу, как слепец и лишь когда тонкий аристократический пальчик угодил в прохладу воды, неуверенно взяла ее. Однако осушать ее единым глотком не спешила, для этого пришлось бы поднимать голову, а в том, что она на это сейчас способна, маркиза сильно сомневалась. Пролив немного воды себе на лицо, она умудрилась-таки попасть на иссушенные жаждой язык и губы. Выполоскав мерзость с привкусом железа, Изабэль пересилила себя, и чуть повернув голову, выпустила струйку воды изо рта.
- Давай помогу, - монах осторожно перенял из тонких женских рук чашку с водой. Она почти спряталась в широких ладонях Кира.
- Пить можешь? - на всякий случай уточнил он, поднося глиняный край чашки к губам маркизы.
Вместо ответа она сделала жадный глоток и тут же закашлялась. Пришлось вторично попробовать разлепить веки и на этот раз это почти удалось. Как наваждение, перед ней сидел ее лекарь, ее спаситель. Но в этом почти не было ничего удивительного, гораздо сильнее она поразилась бы, увидев Фредерико.
- Спасибо, - шепнула Сан Сабаль.
- На здоровье, - улыбнулся Кир, подкладывая ладонь женщине под затылок и приподнимая её голову, чтоб удобней было пить.
Вода действовала лучше исцеляющего зелья и вот уже маркиза заметила, что в просторном помещении с множеством кроватей, кроме нее и ее спасителя был еще один человек. Изабэль испуганно вцепилась в ворот своего одеяния. Нет, Сан Сабаль не постеснялась бы голой станцевать на главной площади любого города, но мысль о том, в каком отвратительном состоянии ее видят сразу двое мужчин повергла ее в шок. Уже возжелав с истинно господским возмущением выставить из комнаты обоих, она вспомнила и второго своего лекаря.
- Могу ли я узнать имя своего спасителя, - Изабэль обращалась непосредственно к монаху, посчитав, что второй юноша слишком молод и годится скорее в послушники.
- Кирин, госпожа маркиза, - слегка кивнул головой монах, по-прежнему сидя на корточках у кровати. Он осторожно убрал руку, позволив женщине положить голову обратно на подушку.
(продолжение следует)
Акке, Хома, Месс
- Кир, а Кир? – Ал нещадно растолкал монаха погрузившегося в полудрему. – Слушай, а если она как Лерсонийский еретик? Вдруг она на самом деле всех там убила, а щас проснется и нас на закуску проглотит? – монашек с недоверием покосился на маркизу. Хотя в его взгляде читалось больше сомнения относительно того влезет ли он такой большой в такой маленький и аккуратный ротик маркизы, нежели страха за то что это будет последним что он узнает.
- Слушай, а у тебя других тем нет, кроме этого еретика, а? - поинтересовался Кирин. Послушник обладал удивительной способностью быстро истощать в общем-то немаленькое терпение монаха. - Никто тебя не сожрёт, не переживай. Больно охота такую гадость в рот пихать.
- Злой ты! Тебе лишь бы в патрули ходить, да головой кирпич крошить, – нахмурился послушник, вставая с лавки на которой они устроились подле кровати раненной. Кирин конечно не мог обидеть столь просвещенную личность как Аламеда МакГри своей простой и незатейливой подколкой. Но, тем не менее, наказать его стоило. К вящей радости монаха, Ал не долго думая решил попросту не разговаривать с ним. И посему он принялся с гордым и независимым видом мерить комнату шагами. Пятнадцать шагов в один поперёк, затем двадцать пять шагов вдоль. Постоял и покрутился у окна заставленного горшками с геранью. Помахал новобранцам, на которых уже во всю глотку орал сержант Меривой. Быстро пересчитал всю мебель в комнате. Два стула, зеркало на стене, столик в углу, платяной шкаф, лавка с Кирином. Немного подумав, и Кирин на лавке, и маркиза на больничной койке были также отнесены к мебели и посчитаны в общей сумме.
Наконец видимо решив, что Кирин уже изнывает от тоски по их разговорам Ал торжественно обернулся к напарнику готовый выдать очередную порцию сведений о своем кумире Лерсонийском Еретике….
- Воды, - послышался слабый женский голосок.
- Рот закрой, - упреждающе подняв руку, негромко произнёс Кир, обращаясь к послушнику. И только сказав, понял, что маркиза могла принять это на свой счёт. - Не слышишь разве - очнулась, - поспешил он исправить свою ошибку. Поднявшись со скамьи, монах прошёл к столику и взял кувшин с водой и чашку. Вернувшись к постели, Кир присел на корточки и, налив немного воды, протянул чашку раненой.
Изабэль жмурясь и морщась, через полузакрытые веки пыталась разглядеть, кто перед ней сидит, но веки словно прожарили в масле на медленном огне, густо приправив солью. Потеряв надежду что-нибудь увидеть, она стала ощупывать чашу, как слепец и лишь когда тонкий аристократический пальчик угодил в прохладу воды, неуверенно взяла ее. Однако осушать ее единым глотком не спешила, для этого пришлось бы поднимать голову, а в том, что она на это сейчас способна, маркиза сильно сомневалась. Пролив немного воды себе на лицо, она умудрилась-таки попасть на иссушенные жаждой язык и губы. Выполоскав мерзость с привкусом железа, Изабэль пересилила себя, и чуть повернув голову, выпустила струйку воды изо рта.
- Давай помогу, - монах осторожно перенял из тонких женских рук чашку с водой. Она почти спряталась в широких ладонях Кира.
- Пить можешь? - на всякий случай уточнил он, поднося глиняный край чашки к губам маркизы.
Вместо ответа она сделала жадный глоток и тут же закашлялась. Пришлось вторично попробовать разлепить веки и на этот раз это почти удалось. Как наваждение, перед ней сидел ее лекарь, ее спаситель. Но в этом почти не было ничего удивительного, гораздо сильнее она поразилась бы, увидев Фредерико.
- Спасибо, - шепнула Сан Сабаль.
- На здоровье, - улыбнулся Кир, подкладывая ладонь женщине под затылок и приподнимая её голову, чтоб удобней было пить.
Вода действовала лучше исцеляющего зелья и вот уже маркиза заметила, что в просторном помещении с множеством кроватей, кроме нее и ее спасителя был еще один человек. Изабэль испуганно вцепилась в ворот своего одеяния. Нет, Сан Сабаль не постеснялась бы голой станцевать на главной площади любого города, но мысль о том, в каком отвратительном состоянии ее видят сразу двое мужчин повергла ее в шок. Уже возжелав с истинно господским возмущением выставить из комнаты обоих, она вспомнила и второго своего лекаря.
- Могу ли я узнать имя своего спасителя, - Изабэль обращалась непосредственно к монаху, посчитав, что второй юноша слишком молод и годится скорее в послушники.
- Кирин, госпожа маркиза, - слегка кивнул головой монах, по-прежнему сидя на корточках у кровати. Он осторожно убрал руку, позволив женщине положить голову обратно на подушку.
(продолжение следует)
Вновь оказавшись у себя, командор Неймас запер дверь и рухнул на кровать, надеясь, что во второй раз ему никто не помешает. Он чувствовал себя сейчас в силах повторить свой подвиг – битву один на один с монстром, подобным Феннару, – если в качестве награды дадут отдохнуть.
Он успел только подумать, что безжалостное солнце, свет которого пробивался сквозь стекло, уже отсчитывает краткие часы до полудня, и провалился в сон.
В прошлое.
Смерч битвы, клокочущий голосами стали и смерти, медленно, но уверенно отодвигался. Он прижимал пятившиеся ряды орков и гоблинов к густому лесу, словно пытаясь вдавить их в просветы между стволами деревьев. И действительно – некоторые уже стали исчезать в зеленой тени.
– Кавалерийская атака! Добить их! – воскликнул Эртан порывисто. Он вскочил с походного стула, и тот опрокинулся.
Молодой лорд сверкал начищенными доспехами, впрочем, отнюдь не парадными – острые клинки врагов не раз расписывались на них царапинами. Несмотря на влиятельного отца, обеспечившего высокое звание, офицер не отсиживался в задних рядах.
– Неймас, – Вентир грустно покачал головой, – поднимите стул и сядьте. Никаких атак.
На пожилом мужчине не было даже кольчуги, лишь яркий, хотя и припыленный мундир командующего одной из армий Пурпурных Драконов. Пасть на груди насмешливо скалилась на Эртана.
– Их надо добить, – воскликнул тот, останавливаясь, но не садясь. – Это победа!
– Победа... – сощурился полководец. – Конечно. Победа... Зачем нам ваша победа?
Ударение на слово «ваша» было мягким и насмешливым, но сейчас молодой лорд Неймас не замечал оттенков. Красивое лицо заалело яростью, черные густые брови изогнулись, как натянутые луки, волосы торчали из-под шлема зло, как наконечники стрел. Однако он справился с собой, кровь отхлынула от лица, черты сложились в надменную маску.
– Конечно, [i]вам не нужна моя победа, – слова падали холодно, негромко, спокойно.
Но на самом деле ярость не ушла, клубясь под ледяной коркой. Старик трусит, боится, не хочет, чтоб Эртан своей атакой решил исхода боя. Потому что тогда – о, тогда все поймут, кто здесь настоящий полководец, за кем будущее. Старик даже не доверяет ему, командующему кавалерией, своих планов. Хочет всё присвоить себе!
– Сейчас мы отступим, не будьте идиотом, – не менее холодно ответил главнокомандующий. Его спокойствие было проморожено гораздо глубже.
Неймасы не терпят оскорблений! Его план лучше.
– Если я идиот, то вы впали в маразм или предали Кормир! Мы сломим их и Тилвертон падет. Очевидно, что надо делать!
Тем временем шум битвы усилился. Неожиданно в бок нападающим ударили тролли, и ряды немного смешались, но великанов было мало, очень мало... Бросить все резервы – и они будут сметены с лица земли!
– Сдайте оружие, лорд Неймас. Вы арестованы за неподчинение приказу и оскорбление старшего офицера! Командование кавалерией примет ваш заместитель. Позовите горниста – надо трубить отступление!
Вентир вдруг дернулся, обмяк и со странным недоумением уставился в лицо Эртана, затем взгляд скользнул ниже – по вытянутой руке, по лезвию клинка, которое скрывалось в его груди. Кровь текла по пасти вышитого пурпурного дракона, и тот казался живым. А вот глаза Вентира потускнели навсегда, словно сверкающая сталь меча вобрала весь их блеск...
– Общее наступление! – закричал Неймас, пряча меч в ножны. – Командующий убит, я принимаю командование!
Единственный свидетель-адъютант – остальные были разосланы – смотрел на него с ужасом. Крик родился в его груди, но при взгляде на бешеные глаза Эртана не вырвался из глотки, а ушел в пятки.
– Сигнал, ну! Во имя короны!
Адъютант молча сглотнул, затем отчаянным усилием проглотил невесть откуда взявшийся ком.
– Слушаюсь!
Запели рога, и в такт им пела душа молодого военного. Он, и только он понимает, что надо делать. И готов ответить за свой поступок перед кем угодно. А сейчас вперед, к победе, во славу короля и Темпуса! И свою![/I]
Он успел только подумать, что безжалостное солнце, свет которого пробивался сквозь стекло, уже отсчитывает краткие часы до полудня, и провалился в сон.
В прошлое.
Смерч битвы, клокочущий голосами стали и смерти, медленно, но уверенно отодвигался. Он прижимал пятившиеся ряды орков и гоблинов к густому лесу, словно пытаясь вдавить их в просветы между стволами деревьев. И действительно – некоторые уже стали исчезать в зеленой тени.
– Кавалерийская атака! Добить их! – воскликнул Эртан порывисто. Он вскочил с походного стула, и тот опрокинулся.
Молодой лорд сверкал начищенными доспехами, впрочем, отнюдь не парадными – острые клинки врагов не раз расписывались на них царапинами. Несмотря на влиятельного отца, обеспечившего высокое звание, офицер не отсиживался в задних рядах.
– Неймас, – Вентир грустно покачал головой, – поднимите стул и сядьте. Никаких атак.
На пожилом мужчине не было даже кольчуги, лишь яркий, хотя и припыленный мундир командующего одной из армий Пурпурных Драконов. Пасть на груди насмешливо скалилась на Эртана.
– Их надо добить, – воскликнул тот, останавливаясь, но не садясь. – Это победа!
– Победа... – сощурился полководец. – Конечно. Победа... Зачем нам ваша победа?
Ударение на слово «ваша» было мягким и насмешливым, но сейчас молодой лорд Неймас не замечал оттенков. Красивое лицо заалело яростью, черные густые брови изогнулись, как натянутые луки, волосы торчали из-под шлема зло, как наконечники стрел. Однако он справился с собой, кровь отхлынула от лица, черты сложились в надменную маску.
– Конечно, [i]вам не нужна моя победа, – слова падали холодно, негромко, спокойно.
Но на самом деле ярость не ушла, клубясь под ледяной коркой. Старик трусит, боится, не хочет, чтоб Эртан своей атакой решил исхода боя. Потому что тогда – о, тогда все поймут, кто здесь настоящий полководец, за кем будущее. Старик даже не доверяет ему, командующему кавалерией, своих планов. Хочет всё присвоить себе!
– Сейчас мы отступим, не будьте идиотом, – не менее холодно ответил главнокомандующий. Его спокойствие было проморожено гораздо глубже.
Неймасы не терпят оскорблений! Его план лучше.
– Если я идиот, то вы впали в маразм или предали Кормир! Мы сломим их и Тилвертон падет. Очевидно, что надо делать!
Тем временем шум битвы усилился. Неожиданно в бок нападающим ударили тролли, и ряды немного смешались, но великанов было мало, очень мало... Бросить все резервы – и они будут сметены с лица земли!
– Сдайте оружие, лорд Неймас. Вы арестованы за неподчинение приказу и оскорбление старшего офицера! Командование кавалерией примет ваш заместитель. Позовите горниста – надо трубить отступление!
Вентир вдруг дернулся, обмяк и со странным недоумением уставился в лицо Эртана, затем взгляд скользнул ниже – по вытянутой руке, по лезвию клинка, которое скрывалось в его груди. Кровь текла по пасти вышитого пурпурного дракона, и тот казался живым. А вот глаза Вентира потускнели навсегда, словно сверкающая сталь меча вобрала весь их блеск...
– Общее наступление! – закричал Неймас, пряча меч в ножны. – Командующий убит, я принимаю командование!
Единственный свидетель-адъютант – остальные были разосланы – смотрел на него с ужасом. Крик родился в его груди, но при взгляде на бешеные глаза Эртана не вырвался из глотки, а ушел в пятки.
– Сигнал, ну! Во имя короны!
Адъютант молча сглотнул, затем отчаянным усилием проглотил невесть откуда взявшийся ком.
– Слушаюсь!
Запели рога, и в такт им пела душа молодого военного. Он, и только он понимает, что надо делать. И готов ответить за свой поступок перед кем угодно. А сейчас вперед, к победе, во славу короля и Темпуса! И свою![/I]
Мастер Печатей; поле боя.
с Аккераном
Таунас едва успел вовремя. Ромато уже разметал верного Харальда чуть ли не в опилки и уже практически сокрушил земляную броню вокруг Марка, когда, наконец, последним штрихом образовал пятиконечную звезду и пять камней у её концов вспыхнули цветным пламенем.
- Таунааааас!!! – взвыл гомункул, разворачиваясь к земляному магу, возникшему всего в паре шагов позади него.
- Прости, что задержался, Малыш, - устало подмигнул Таунас Марку, а в следующий миг рука мага глубоко вошла в грудь Ромато.
- Esnera tora! Lumina cares morte baren! Orino lucantor Terra! - голос Мастера Печатей гремел так сильно, что, казалось, сам воздух дрожал от его мощи. - Erinth norte darmo lore.
С последними словами Таунаса: и маг, и гомункул почти одновременно рухнули на землю. И если первый лишь громко застонал, сжимая что-то чёрное в руке, то второй практически осыпался прахом, оставляя после себя запах гари.
- Т-таунас?.. - Марк плюхнулся на колени рядом с магом, на ходу сдирая ногтями остатки глины со щек и носа: кожа жутко чесалась. - Только не вздумайте сейчас умирать. Кто же тогда прогонит Марту и вытащит меня из этого кокона? И у кого я тогда буду жить? А гору трупов куда девать? И вообще мне вас жалко...
- Балбес, - устало рассмеялся Таунас, щелкая паренька по лбу левой рукой. - Я цел и невредим. А вот тебе, похоже, досталось, - мастер печатей осторожно коснулся большого синяка под глазом у мальчишки.
- Помнишь красную печать с двумя завитыми вокруг жезла змеями? Разорви её, и сразу полегчает, - мужчина, наконец, разжал свою правую руку, ту, что побывала в груди у Ромато и теперь почернела до самого локтя. В ладони, истекая густой чёрной смолой, лежал плоский камешек и едва заметно шипел. - Давай, позаботься о себе, - улыбнулся маг. - А я пока позабочусь о себе.
- Нет, ну вы видели, как я их тогда по пояс в болото окунул? - первый испуг прошел быстро и бесследно, мальчишка вытащил нужный свиток из кармана и теперь размахивал им, словно флагом. - Они давай на меня бежать, а я им бац! А они - шмяк!
В доказательство своей силы Марк наглядно показал на многострадальной печати, как именно оторвалась голова "у вон того нежитя", разорвав листок на две части. Успокоившись немного, мальчик тихо прибавил:
- А еще знаете, что? Я ведь и правда стал взрослым волшебником. Пусть недолго, но все было так, как я просил у Марты...
- Ну-ну, разбежался, - вымученно улыбнулся Таунас, он всё сильнее и сильнее прижимал к своей груди чёрный как смоль камень, и тот постепенно погружался в тело мага, оставляя чёрное словно бы выжженное пятно вокруг сердца. - Но, тем не менее, я поражен. Вышла задержка, и я уже и не думал найти тебя здесь живым. Однако же видимо в тебе есть что-то. Вот только учиться этому очень и очень долго, - чёрный камень, наконец, полностью исчез в груди Таунаса, и тот попросту снова откинулся, упав на спину.
- А сейчас, Малыш, - прохрипел он. - Ты возьмешь коня и помчишься в сторону города со всей возможной скоростью, на какую способна эта кляча. Остановись где-нибудь на свой вкус. Я сам найду тебя уже завтра.
- Я не "малыш", а молодой колдун, вы сами сказали. И никуда я без вас не поеду – меня ж сестренка сцапает! Езжайте со мной.
Марк потянул Таунаса за рукав.
- Дурак! - внезапно выгнувшись дугой, почти выкрикнул Таунас. - Сейчас тут будет такое что лучше бы тебе встретиться с десятком своих сестрёнок, - прохрипел маг. Его глаза широко распахнулись и из них в пасмурное смеркающееся небо вырвались два огненных столба пламени. - Уходи и быстро, если дорожишь жизнью. Со мной сейчас опасно! Я сейчас опасен. Поэтому быстро на коня и не останавливайся до самого города! Ничего с тобой за полдня не станется. К тому же за тобой присмотрят. А теперь пошёл, не то все уши выдеру!
- Сам такой! - крикнул Марк, буквально впархивая в седло. Лошадь нервно прядала ушами и фыркала, втягивая ноздрями едкий запах гари. - Давай, давай!
Мальчишка нетерпеливо ударил пятками по крутым бокам, и напуганное животное понеслось вперед, топча съежившиеся останки псевдоголемов. Где-то позади раздался долгий, протяжный стон...
- Обычный ветер. Это не вой, это потому, что я быстро еду, - убеждать себя в чем-то у Марка всегда получалось плохо.
с Аккераном
Таунас едва успел вовремя. Ромато уже разметал верного Харальда чуть ли не в опилки и уже практически сокрушил земляную броню вокруг Марка, когда, наконец, последним штрихом образовал пятиконечную звезду и пять камней у её концов вспыхнули цветным пламенем.
- Таунааааас!!! – взвыл гомункул, разворачиваясь к земляному магу, возникшему всего в паре шагов позади него.
- Прости, что задержался, Малыш, - устало подмигнул Таунас Марку, а в следующий миг рука мага глубоко вошла в грудь Ромато.
- Esnera tora! Lumina cares morte baren! Orino lucantor Terra! - голос Мастера Печатей гремел так сильно, что, казалось, сам воздух дрожал от его мощи. - Erinth norte darmo lore.
С последними словами Таунаса: и маг, и гомункул почти одновременно рухнули на землю. И если первый лишь громко застонал, сжимая что-то чёрное в руке, то второй практически осыпался прахом, оставляя после себя запах гари.
- Т-таунас?.. - Марк плюхнулся на колени рядом с магом, на ходу сдирая ногтями остатки глины со щек и носа: кожа жутко чесалась. - Только не вздумайте сейчас умирать. Кто же тогда прогонит Марту и вытащит меня из этого кокона? И у кого я тогда буду жить? А гору трупов куда девать? И вообще мне вас жалко...
- Балбес, - устало рассмеялся Таунас, щелкая паренька по лбу левой рукой. - Я цел и невредим. А вот тебе, похоже, досталось, - мастер печатей осторожно коснулся большого синяка под глазом у мальчишки.
- Помнишь красную печать с двумя завитыми вокруг жезла змеями? Разорви её, и сразу полегчает, - мужчина, наконец, разжал свою правую руку, ту, что побывала в груди у Ромато и теперь почернела до самого локтя. В ладони, истекая густой чёрной смолой, лежал плоский камешек и едва заметно шипел. - Давай, позаботься о себе, - улыбнулся маг. - А я пока позабочусь о себе.
- Нет, ну вы видели, как я их тогда по пояс в болото окунул? - первый испуг прошел быстро и бесследно, мальчишка вытащил нужный свиток из кармана и теперь размахивал им, словно флагом. - Они давай на меня бежать, а я им бац! А они - шмяк!
В доказательство своей силы Марк наглядно показал на многострадальной печати, как именно оторвалась голова "у вон того нежитя", разорвав листок на две части. Успокоившись немного, мальчик тихо прибавил:
- А еще знаете, что? Я ведь и правда стал взрослым волшебником. Пусть недолго, но все было так, как я просил у Марты...
- Ну-ну, разбежался, - вымученно улыбнулся Таунас, он всё сильнее и сильнее прижимал к своей груди чёрный как смоль камень, и тот постепенно погружался в тело мага, оставляя чёрное словно бы выжженное пятно вокруг сердца. - Но, тем не менее, я поражен. Вышла задержка, и я уже и не думал найти тебя здесь живым. Однако же видимо в тебе есть что-то. Вот только учиться этому очень и очень долго, - чёрный камень, наконец, полностью исчез в груди Таунаса, и тот попросту снова откинулся, упав на спину.
- А сейчас, Малыш, - прохрипел он. - Ты возьмешь коня и помчишься в сторону города со всей возможной скоростью, на какую способна эта кляча. Остановись где-нибудь на свой вкус. Я сам найду тебя уже завтра.
- Я не "малыш", а молодой колдун, вы сами сказали. И никуда я без вас не поеду – меня ж сестренка сцапает! Езжайте со мной.
Марк потянул Таунаса за рукав.
- Дурак! - внезапно выгнувшись дугой, почти выкрикнул Таунас. - Сейчас тут будет такое что лучше бы тебе встретиться с десятком своих сестрёнок, - прохрипел маг. Его глаза широко распахнулись и из них в пасмурное смеркающееся небо вырвались два огненных столба пламени. - Уходи и быстро, если дорожишь жизнью. Со мной сейчас опасно! Я сейчас опасен. Поэтому быстро на коня и не останавливайся до самого города! Ничего с тобой за полдня не станется. К тому же за тобой присмотрят. А теперь пошёл, не то все уши выдеру!
- Сам такой! - крикнул Марк, буквально впархивая в седло. Лошадь нервно прядала ушами и фыркала, втягивая ноздрями едкий запах гари. - Давай, давай!
Мальчишка нетерпеливо ударил пятками по крутым бокам, и напуганное животное понеслось вперед, топча съежившиеся останки псевдоголемов. Где-то позади раздался долгий, протяжный стон...
- Обычный ветер. Это не вой, это потому, что я быстро еду, - убеждать себя в чем-то у Марка всегда получалось плохо.
Маркиза, монах и зануда 
На этот раз зануда в кой-то веке не я
- Я перед тобой в долгу, Кирин, знай, если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, я сделаю все, что в моих силах.
- Благодарю, маркиза, - монах склонил голову чуть ниже. - Мой долг как служителя Ильматера - помогать страждущим.
Уголки губ Изабэль вздрогнули и сложились в улыбку, увы, она слишком хорошо знала, как иные священнослужители толковали свой долг так, чтобы выгода для них была максимальной и не преминули бы воспользоваться возможностью выжать из маркизы побольше золота и обзавестись исключительно полезными связями. Но Кирин явно принадлежал совсем к иной когорте бескорыстных и верных служителей. Да и чем теперь могла Изабэль его отблагодарить. Едва очнувшись, маркиза уже начала переживать свой арест (хоть и не в тюремном каземате, но явно при закрытых дверях и с охраной, даже если эти охранники служители Ильматера) и неизбежно последующее за этим полное забвение для общества. Ей не простят даже косвенной причастности к резне Феннаров и все ее связи отныне можно считать разорванными. За исключением, возможно некоторых знакомств с сомнительными личностями, для которых безвозвратно испорченная репутация в высшем свете не значит ровным счетом ничего.
Кир улыбнулся в ответ. Ему, в общем-то, вкратце рассказали, что это за женщина. И всё равно сейчас она для него была в первую очередь раненой, которой требуется помощь. А уж чем она там занималась раньше... Это было, в конце концов, не его дело. Да и не так уж это было важно, по крайней мере сейчас. "Чья б корова мычала", - грустно подумал он, вспомнив события десятилетней давности.
Возникшей неловкой паузой моментально воспользовался Ал, который неведомо как протиснулся между Кирином и маркизой и бухнул полупыльный фолиант прямо на постель маркизы.
- А хотите услышать десять интересных фактов о Лерсонийском Еретике? – радостно возвестил он, учуяв в Изабель нового благодарного слушателя.
Маркиза от врожденной воспитанности и исключительно из вежливости, нацепила на личико заинтересованное выражение.
- Окажите любезность.
Монах вздохнул, покачал головой и поднялся. Ал был неисправим. Впрочем, нужно было сделать попытку его заткнуть - слушать всё это в очередной раз совсем не хотелось. Возможно, что и маркизе тоже.
- Может быть, госпожа де Сан-Сабаль желает отдохнуть? - поспешил вклиниться он, пока послушник не успел ещё начать трёп.
Изабэль внимательно вгляделась в источающие энтузиазм глаза послушника и совместив их с настороженным взглядом монаха сделала вывод о том, что рассказ будет длинным. Возможно настолько, что ей не хватит годовых запасов вежливости, чтобы выслушать его до конца.
- О, да, благодарю за заботу.
С этими словами она поудобнее устроилась на подушке и закрыла глаза.
Стоявший за спиной Ала монах облегчённо улыбнулся. На некоторое время послушника удалось заставить помолчать. Впрочем, Кирин не обольщался насчёт длительности его молчания.
- Как хотите, - нахмурился Ал. - Но это Лерсонийский еретик, он устроил точно такую же резню около пятидесяти лет назад.... Он пытался пойти против законов мироздания и создал псевдочеловека....
Маркиза встрепенулась, мгновенно передумав изображать спящую.
- И как же он это сделал?
- Ну существует множество теории, - буквально расцвел Ал. - Но ничего конкретного, кроме того что этих недолюдей нельзя было убить, но Лерсонийский еретик прекрасно их контролировал.
- И как же он это делал, - Изабэль села в кровати, не обратив внимание на головокружение.
Кир снова тихонько вздохнул. Придётся слушать... Может, и Правда что-то полезное, мало ли. Раз уж Ал всё равно теперь не замолкнет, надо было попробовать извлечь из этого хоть какую-то пользу.
Гигант-монах снова присел у кровати, заботливо осведомившись:
- Маркиза, вы не рано поднялись?
Широкая ладонь Кира осторожно поддержала покачнувшуюся женщину.
Сан Сабаль удивленно посмотрела на монаха. Мужчины редко проявляли заботу о ней, даже целители, даже за ее деньги.
- Потом будет сложнее…
Кир пожал чуть повёл плечом и оставил руку на плече маркизы - раз уж она хочет поскорее встать на ноги, стоило ей в этом помочь.
На этот раз зануда в кой-то веке не я - Я перед тобой в долгу, Кирин, знай, если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, я сделаю все, что в моих силах.
- Благодарю, маркиза, - монах склонил голову чуть ниже. - Мой долг как служителя Ильматера - помогать страждущим.
Уголки губ Изабэль вздрогнули и сложились в улыбку, увы, она слишком хорошо знала, как иные священнослужители толковали свой долг так, чтобы выгода для них была максимальной и не преминули бы воспользоваться возможностью выжать из маркизы побольше золота и обзавестись исключительно полезными связями. Но Кирин явно принадлежал совсем к иной когорте бескорыстных и верных служителей. Да и чем теперь могла Изабэль его отблагодарить. Едва очнувшись, маркиза уже начала переживать свой арест (хоть и не в тюремном каземате, но явно при закрытых дверях и с охраной, даже если эти охранники служители Ильматера) и неизбежно последующее за этим полное забвение для общества. Ей не простят даже косвенной причастности к резне Феннаров и все ее связи отныне можно считать разорванными. За исключением, возможно некоторых знакомств с сомнительными личностями, для которых безвозвратно испорченная репутация в высшем свете не значит ровным счетом ничего.
Кир улыбнулся в ответ. Ему, в общем-то, вкратце рассказали, что это за женщина. И всё равно сейчас она для него была в первую очередь раненой, которой требуется помощь. А уж чем она там занималась раньше... Это было, в конце концов, не его дело. Да и не так уж это было важно, по крайней мере сейчас. "Чья б корова мычала", - грустно подумал он, вспомнив события десятилетней давности.
Возникшей неловкой паузой моментально воспользовался Ал, который неведомо как протиснулся между Кирином и маркизой и бухнул полупыльный фолиант прямо на постель маркизы.
- А хотите услышать десять интересных фактов о Лерсонийском Еретике? – радостно возвестил он, учуяв в Изабель нового благодарного слушателя.
Маркиза от врожденной воспитанности и исключительно из вежливости, нацепила на личико заинтересованное выражение.
- Окажите любезность.
Монах вздохнул, покачал головой и поднялся. Ал был неисправим. Впрочем, нужно было сделать попытку его заткнуть - слушать всё это в очередной раз совсем не хотелось. Возможно, что и маркизе тоже.
- Может быть, госпожа де Сан-Сабаль желает отдохнуть? - поспешил вклиниться он, пока послушник не успел ещё начать трёп.
Изабэль внимательно вгляделась в источающие энтузиазм глаза послушника и совместив их с настороженным взглядом монаха сделала вывод о том, что рассказ будет длинным. Возможно настолько, что ей не хватит годовых запасов вежливости, чтобы выслушать его до конца.
- О, да, благодарю за заботу.
С этими словами она поудобнее устроилась на подушке и закрыла глаза.
Стоявший за спиной Ала монах облегчённо улыбнулся. На некоторое время послушника удалось заставить помолчать. Впрочем, Кирин не обольщался насчёт длительности его молчания.
- Как хотите, - нахмурился Ал. - Но это Лерсонийский еретик, он устроил точно такую же резню около пятидесяти лет назад.... Он пытался пойти против законов мироздания и создал псевдочеловека....
Маркиза встрепенулась, мгновенно передумав изображать спящую.
- И как же он это сделал?
- Ну существует множество теории, - буквально расцвел Ал. - Но ничего конкретного, кроме того что этих недолюдей нельзя было убить, но Лерсонийский еретик прекрасно их контролировал.
- И как же он это делал, - Изабэль села в кровати, не обратив внимание на головокружение.
Кир снова тихонько вздохнул. Придётся слушать... Может, и Правда что-то полезное, мало ли. Раз уж Ал всё равно теперь не замолкнет, надо было попробовать извлечь из этого хоть какую-то пользу.
Гигант-монах снова присел у кровати, заботливо осведомившись:
- Маркиза, вы не рано поднялись?
Широкая ладонь Кира осторожно поддержала покачнувшуюся женщину.
Сан Сабаль удивленно посмотрела на монаха. Мужчины редко проявляли заботу о ней, даже целители, даже за ее деньги.
- Потом будет сложнее…
Кир пожал чуть повёл плечом и оставил руку на плече маркизы - раз уж она хочет поскорее встать на ноги, стоило ей в этом помочь.
Терпкий вкус предательства.
Давидичи на допросе (с Аккераном)
В отличие от Изабеллы с Джакомо особо не церемонились. Из всех почестей ему выделили лишь пару угрюмых взглядов и один профилактический тычок кулаком под бок, когда не в меру ретивый стражник поспешно решил, что это Джакомо виновен во всем и теперь с него будет спрос. Впрочем, со всем довольно быстро разобрались и уже через полчаса Давидичи восседал на трёхногом табурете перед огромным, как скала Кораном, который буквально сверлил его взглядом, медленно вышагивая вдоль длинной стола, на которым в беспорядке были свалены различные улики с места преступления. По всей видимости собирались они хаотично и никто так и не решился отобрать из всей этой груды мусора что-то действительно имеющее отношение к делу.
- Итак! Ваше имя, фамилия и род занятий?! – Коран рявкал с таким энтузиазмом что казалось это были даже не вопросы, а утверждения… Правда чего это могло быть утверждением не понимал видно и сам недалекий сержант.
Давидичи устроился настолько свободно и уверенно, насколько это вообще позволял куцый табурет, в сторону сержанта он даже не смотрел.
- Джакомо Рудольфо Давидичи, доверенное лицо маркизы де Сан Сабаль.
- Доверенное кто? С кем? – нахмурился Коран, что-то быстро черкая в блокнотике. Он понятия не имел что должен был вызнать у Давидичи, но тем не менее нельзя было подавать виду что того задержали просто потому что больше задерживать было некого.
- Я знаю, что это ты сделал! – наконец решился он и грозно рыкнул на Джакомо. – Сознавайся и тогда мы тебя повесим!
Давидичи медленно совместил подушечки пальцев правой руки с подушечками пальцев левой.
- Если вы имеете в виду убийства в особняке снятом маркизом Феннаром, то я весь тот вечер провел сидя в кладовке и никого убить просто не мог.
- Точно! Убийства! – Коран, наконец, нащупал какое-то подобие почвы под собой и устремился в атаку. – И почему же вы прятались в подвале, в то время как больше никому из гостей не пришла эта мысль в голову и никто из них так и не смог выбраться из здания. Хотя среди них были настоящие профессионалы по выживанию! Вам не кажется странным, что вы один единственный смогли в одиночку пережить эту ночь?
Джакомо меньше всего хотел бы рассказывать о том, что видел тогда рядом с деревянными постройками во дворе особняка, в том числе из-за того, что его непременно сочли бы сумасшедшим. Но прослыть умалишенным гораздо безопаснее, чем оказаться причастным к преступлению. А потому Давидичи решил сделать рассказ максимально красочным, подробно описав как выглядело лишенное кожи лицо Фаро. Закончил же он тем, как, не разбирая дороги, убежал в кладовку.
По мере рассказа Джакомо, глаза Корана становились всё больше и больше, а в глазах появлялось всё больше недоверия. И потому едва Джакомо закончил, как он выскочил в коридор и позвал кого-то. А через минуту вернувшись уселся за стол и внимательно посмотрел на Давидичи.
- Кто-нибудь ещё может поручиться за ваши слова? Были ли ещё выжившие? Кто мог ещё был осведомлен о планировке дома также как и вы, и мог укрыться вовремя?
Джакомо уже знал, что маркиз Феннар и маркиза де Сан Сабаль арестованы, а офицер и магичка живы и вполне свободны, но за остальных поручиться не мог, а потому начал издалека.
- Выжили трое детей, спрятавшихся со мной в кладовке, мог выжить кто-то из актеров, из слуг…
- Кто именно из слуг, Давидичи? - глаза Корана сузились и пристально уставились на Джакомо. - Думаю тебе не стоит утаивать имён тех кто помогал обустроить вечер, - вкрадчиво произнёс он. - Ведь если они мертвы мы скоро узнаем их имена, ну а если нет. Я думаю это могло бы доказать твою версию и снять с тебя обвинения. Тебе так не кажется? Так что вспоминай, дружок. Зачем садиться сразу за всех?
Вот уж чего поверенный маркизы делать не собирался – так это кого-то защищать и выгораживать, так как знал, что при первой же возможности они его же и сдадут со всеми потрохами.
- Дварф Розобород, чернокожий великан Шило и полурослик Шкенхель.
Оставалось только надеяться, что он правильно назвал их имена.
- Ну вот и отлично, - усмехнулся Коран вставая из-за стола. - Поисками их мы и займемся, - он бодро зашагал к двери и, остановившись у порога, что-то коротко бросил кому-то за дверью.
- Эй, доверенное лицо, - туповатая рожа Корана, медленно, по мере того как она приближалась к Давидичи, преобразовывалась в хищную физиономию той самой иссушенной мумии. - Спасибо за сотрудничество. И добро пожаловать в семью....
Давидичи на допросе (с Аккераном)
В отличие от Изабеллы с Джакомо особо не церемонились. Из всех почестей ему выделили лишь пару угрюмых взглядов и один профилактический тычок кулаком под бок, когда не в меру ретивый стражник поспешно решил, что это Джакомо виновен во всем и теперь с него будет спрос. Впрочем, со всем довольно быстро разобрались и уже через полчаса Давидичи восседал на трёхногом табурете перед огромным, как скала Кораном, который буквально сверлил его взглядом, медленно вышагивая вдоль длинной стола, на которым в беспорядке были свалены различные улики с места преступления. По всей видимости собирались они хаотично и никто так и не решился отобрать из всей этой груды мусора что-то действительно имеющее отношение к делу.
- Итак! Ваше имя, фамилия и род занятий?! – Коран рявкал с таким энтузиазмом что казалось это были даже не вопросы, а утверждения… Правда чего это могло быть утверждением не понимал видно и сам недалекий сержант.
Давидичи устроился настолько свободно и уверенно, насколько это вообще позволял куцый табурет, в сторону сержанта он даже не смотрел.
- Джакомо Рудольфо Давидичи, доверенное лицо маркизы де Сан Сабаль.
- Доверенное кто? С кем? – нахмурился Коран, что-то быстро черкая в блокнотике. Он понятия не имел что должен был вызнать у Давидичи, но тем не менее нельзя было подавать виду что того задержали просто потому что больше задерживать было некого.
- Я знаю, что это ты сделал! – наконец решился он и грозно рыкнул на Джакомо. – Сознавайся и тогда мы тебя повесим!
Давидичи медленно совместил подушечки пальцев правой руки с подушечками пальцев левой.
- Если вы имеете в виду убийства в особняке снятом маркизом Феннаром, то я весь тот вечер провел сидя в кладовке и никого убить просто не мог.
- Точно! Убийства! – Коран, наконец, нащупал какое-то подобие почвы под собой и устремился в атаку. – И почему же вы прятались в подвале, в то время как больше никому из гостей не пришла эта мысль в голову и никто из них так и не смог выбраться из здания. Хотя среди них были настоящие профессионалы по выживанию! Вам не кажется странным, что вы один единственный смогли в одиночку пережить эту ночь?
Джакомо меньше всего хотел бы рассказывать о том, что видел тогда рядом с деревянными постройками во дворе особняка, в том числе из-за того, что его непременно сочли бы сумасшедшим. Но прослыть умалишенным гораздо безопаснее, чем оказаться причастным к преступлению. А потому Давидичи решил сделать рассказ максимально красочным, подробно описав как выглядело лишенное кожи лицо Фаро. Закончил же он тем, как, не разбирая дороги, убежал в кладовку.
По мере рассказа Джакомо, глаза Корана становились всё больше и больше, а в глазах появлялось всё больше недоверия. И потому едва Джакомо закончил, как он выскочил в коридор и позвал кого-то. А через минуту вернувшись уселся за стол и внимательно посмотрел на Давидичи.
- Кто-нибудь ещё может поручиться за ваши слова? Были ли ещё выжившие? Кто мог ещё был осведомлен о планировке дома также как и вы, и мог укрыться вовремя?
Джакомо уже знал, что маркиз Феннар и маркиза де Сан Сабаль арестованы, а офицер и магичка живы и вполне свободны, но за остальных поручиться не мог, а потому начал издалека.
- Выжили трое детей, спрятавшихся со мной в кладовке, мог выжить кто-то из актеров, из слуг…
- Кто именно из слуг, Давидичи? - глаза Корана сузились и пристально уставились на Джакомо. - Думаю тебе не стоит утаивать имён тех кто помогал обустроить вечер, - вкрадчиво произнёс он. - Ведь если они мертвы мы скоро узнаем их имена, ну а если нет. Я думаю это могло бы доказать твою версию и снять с тебя обвинения. Тебе так не кажется? Так что вспоминай, дружок. Зачем садиться сразу за всех?
Вот уж чего поверенный маркизы делать не собирался – так это кого-то защищать и выгораживать, так как знал, что при первой же возможности они его же и сдадут со всеми потрохами.
- Дварф Розобород, чернокожий великан Шило и полурослик Шкенхель.
Оставалось только надеяться, что он правильно назвал их имена.
- Ну вот и отлично, - усмехнулся Коран вставая из-за стола. - Поисками их мы и займемся, - он бодро зашагал к двери и, остановившись у порога, что-то коротко бросил кому-то за дверью.
- Эй, доверенное лицо, - туповатая рожа Корана, медленно, по мере того как она приближалась к Давидичи, преобразовывалась в хищную физиономию той самой иссушенной мумии. - Спасибо за сотрудничество. И добро пожаловать в семью....
В гостях у гнома
(Аккеран, Сэт и я)
Большая Ба недовольно кряхтя и потрясывая сковородками то и дело косилась недобрым глазом на девушку сидевшую за столом, но всё же материнский инстинкт взял над ней верх и она всё ещё тихо ворча под нос шваркнула перед Ланой большую стопку блинов приправленных шоколадной пастой.
Скарди сидел тут же и уже бесцеремонно водил по Лане поочередно всей коллекцией своих устройств то и дело, громко гикая и быстро делая какие-то пометки у себя в блокноте. Что же касается Синта….
...он, лишь, понимающе погладывал на Лану и уничижающе глядел на Скарди, как бы говоря своим взглядом: "Какого Бэйна ты делаешь с нашей гостьей? Она тебе не подопытный кролик". Но, видимо, его выразительные взгляды были напрасны и несчастному полуэльфу оставалось, лишь, с неплохим аппетитом уплетать свою порцию пищи, восстанавливая силы. Он предчувствовал, что что-то непременно скоро произойдет и, как обычно, пострадает от этого, в большей степени, он сам.
Лане было абсолютно наплевать, чем тычет в неё коротышка, сидя с отсутствующим взглядом, девушка пыталась разобраться в себе. Физически она чувствовала себя превосходно, даже слишком. Зря столько силы растратила на восстановление, но теперь ничего не поделать. Хотя за скорость тоже надо платить, возвращаться назад в кандалы ей совсем не улыбалось. Ах, да, тюрьма разрушена! Лана обворожительно улыбнулась и отбросила от своего живота какую-то трубку с тремя сомнительного вида усиками.
«Хватит», - остановила она Скарди и вдруг обратила внимание на свою грязную руку, потом опустила глаза на лохмотья, в которые превратилось её платье, и резко встала.
«Мне нужно привести в порядок. Можешь мне помочь?», - взглянула она на полуэльфа.
Синт задумался. Чем он мог помочь девушке, одетой в лохмотья, в чужом доме и имея, лишь несколько сотен золотых (скопленных им для покупки дома, хотя он уже сильно сомневался, что ему придется купить дом здесь) за душой - он не знал. Он полагал, что ни гномская одежда, ни его собственная не подойдет Лане. Но, несмотря на все это, он ответил:
- Да, думаю, мы сможем что-нибудь придумать...как насчет того, чтобы прогуляться до ближайшей одежной лавки и купить там тебе новую одежду?
Девушка немного наклонилась, положила руку ему на плечо и легко поймала его взгляд, проникая в душу. Полуэльф был какой-то странный, абсолютно недосягаемый. Лана уже давно заметила что практически в любом есть крючки, пусть мелкие, незначительные, но всё же искорки зависти. Странно. Как много ещё предстоит выяснить, но не сейчас. Сначала надо заняться своим внешним видом:
«Я буду тебе очень благодарна, только давай этого (она дёрнула головой в сторону гнома) оставим здесь».
Синт с удовольствием кивнул, соглашаясь. Он был рад побыть подальше от Скарди хоть какое-то время, да и компания Ланы, пускай и создающей великое множество вопросов, но, все же, девушки, никак не могла быть ему неприятна. Следопыт поднялся и обратился к Скарди:
- Мы с Ланой пойдем...прогуляемся. Ей нужен свежий воздух после того...заточения. Ты, ведь, займешься дальнейшими экспериментами, ведь так?
Синтариэлю не было смысла изменять тон, намекая на то, что Скарди ЛУЧШЕ бы остаться дома, ведь полностью поглощенный наукой гном подобных тонкостей просто-напросто не воспринимал.
- А что? Да?! Спокойной ночи, помощник! - рассеяно отмахнулся Скарди несмотря на сияющее солнце за окном.
Девушка смешно сморщила нос и бросила нетерпеливый взгляд на следопыта.
«Надеюсь, за ту тысячу лет, что я провела в плену, мода не слишком изменилась», - улыбнулась она, логично решив, что обо всём сложном и невероятно запутанном, лучше подумать вечером или лучше завтра.
***
Проведя ладонью по тонкой ткани лёгкого сиреневого платья с изысканным серебристым шитьём, бывшая пленница, а ныне спасённая и вновь привлекательная «неизвестно что» удовлетворенно кивнула и усмехнулась. Сейчас, она больше всего походила на ту прежнюю Лану, нежную и трепетную жену, заботливую мать и не очень хорошую, но изо всех сил старающуюся хозяйку.
«Как я тебе?» - обернулась она к Синту, комплементы ей были сейчас нужнее воздуха.
(Аккеран, Сэт и я)
Большая Ба недовольно кряхтя и потрясывая сковородками то и дело косилась недобрым глазом на девушку сидевшую за столом, но всё же материнский инстинкт взял над ней верх и она всё ещё тихо ворча под нос шваркнула перед Ланой большую стопку блинов приправленных шоколадной пастой.
Скарди сидел тут же и уже бесцеремонно водил по Лане поочередно всей коллекцией своих устройств то и дело, громко гикая и быстро делая какие-то пометки у себя в блокноте. Что же касается Синта….
...он, лишь, понимающе погладывал на Лану и уничижающе глядел на Скарди, как бы говоря своим взглядом: "Какого Бэйна ты делаешь с нашей гостьей? Она тебе не подопытный кролик". Но, видимо, его выразительные взгляды были напрасны и несчастному полуэльфу оставалось, лишь, с неплохим аппетитом уплетать свою порцию пищи, восстанавливая силы. Он предчувствовал, что что-то непременно скоро произойдет и, как обычно, пострадает от этого, в большей степени, он сам.
Лане было абсолютно наплевать, чем тычет в неё коротышка, сидя с отсутствующим взглядом, девушка пыталась разобраться в себе. Физически она чувствовала себя превосходно, даже слишком. Зря столько силы растратила на восстановление, но теперь ничего не поделать. Хотя за скорость тоже надо платить, возвращаться назад в кандалы ей совсем не улыбалось. Ах, да, тюрьма разрушена! Лана обворожительно улыбнулась и отбросила от своего живота какую-то трубку с тремя сомнительного вида усиками.
«Хватит», - остановила она Скарди и вдруг обратила внимание на свою грязную руку, потом опустила глаза на лохмотья, в которые превратилось её платье, и резко встала.
«Мне нужно привести в порядок. Можешь мне помочь?», - взглянула она на полуэльфа.
Синт задумался. Чем он мог помочь девушке, одетой в лохмотья, в чужом доме и имея, лишь несколько сотен золотых (скопленных им для покупки дома, хотя он уже сильно сомневался, что ему придется купить дом здесь) за душой - он не знал. Он полагал, что ни гномская одежда, ни его собственная не подойдет Лане. Но, несмотря на все это, он ответил:
- Да, думаю, мы сможем что-нибудь придумать...как насчет того, чтобы прогуляться до ближайшей одежной лавки и купить там тебе новую одежду?
Девушка немного наклонилась, положила руку ему на плечо и легко поймала его взгляд, проникая в душу. Полуэльф был какой-то странный, абсолютно недосягаемый. Лана уже давно заметила что практически в любом есть крючки, пусть мелкие, незначительные, но всё же искорки зависти. Странно. Как много ещё предстоит выяснить, но не сейчас. Сначала надо заняться своим внешним видом:
«Я буду тебе очень благодарна, только давай этого (она дёрнула головой в сторону гнома) оставим здесь».
Синт с удовольствием кивнул, соглашаясь. Он был рад побыть подальше от Скарди хоть какое-то время, да и компания Ланы, пускай и создающей великое множество вопросов, но, все же, девушки, никак не могла быть ему неприятна. Следопыт поднялся и обратился к Скарди:
- Мы с Ланой пойдем...прогуляемся. Ей нужен свежий воздух после того...заточения. Ты, ведь, займешься дальнейшими экспериментами, ведь так?
Синтариэлю не было смысла изменять тон, намекая на то, что Скарди ЛУЧШЕ бы остаться дома, ведь полностью поглощенный наукой гном подобных тонкостей просто-напросто не воспринимал.
- А что? Да?! Спокойной ночи, помощник! - рассеяно отмахнулся Скарди несмотря на сияющее солнце за окном.
Девушка смешно сморщила нос и бросила нетерпеливый взгляд на следопыта.
«Надеюсь, за ту тысячу лет, что я провела в плену, мода не слишком изменилась», - улыбнулась она, логично решив, что обо всём сложном и невероятно запутанном, лучше подумать вечером или лучше завтра.
***
Проведя ладонью по тонкой ткани лёгкого сиреневого платья с изысканным серебристым шитьём, бывшая пленница, а ныне спасённая и вновь привлекательная «неизвестно что» удовлетворенно кивнула и усмехнулась. Сейчас, она больше всего походила на ту прежнюю Лану, нежную и трепетную жену, заботливую мать и не очень хорошую, но изо всех сил старающуюся хозяйку.
«Как я тебе?» - обернулась она к Синту, комплементы ей были сейчас нужнее воздуха.
Синт все еще находился под сильным впечатлением и, едва ли мог сейчас внятно разговаривать, но, все же, несмотря на эту легкую дисфункцию, он постарался выразиться, как мог, приятно:
- Ты бесподобна, - мысленно влепив себе мощную оплеуху за подобного рода банальщину, полуэльф продолжил, слегка улыбнувшись и пытаясь немного разрядить обстановку. - Твое платье сидит на тебе, как вторая кожа и, поверь, выглядит это изумительно. Хотя, должен признать, те лохмотья придавали тебе несколько более...интригующий вид. Лана почувствовала себя почти… человеком, крутанулась и, не удержавшись, плюхнулась рядом.
«Спасибо! Ещё скажи, что кирпич, торчащий из груди, делал меня более открытой», - она рассмеялась впервые за долгое время, схватила диванную подушку и метнула в полуэльфа. Синтариэлю не составило бы труда сделать с этой подушкой почти что угодно, вплоть до разрубания ее пополам, но он предпочел просто поймать ее обеими руками и улыбнуться. Немного повертев в руках подушку и поняв, что она только мешает, он вернул ее на место на диване, после чего, произнес немного более тихо, нежели раньше, но не менее уверенно:
- Послушай...Лана...я не могу тебя ни в чем обвинить, или заподозрить, - вот тут он откровенно лгал, - но, понимаешь, твое...заточение было довольно странным...в общем я хотел спросить - ты не хочешь рассказать об этом...что-нибудь? Хотя бы, за что тебя так?
С её лица моментально слетела улыбка: «Это сложно объяснить. Да я и сама толком не понимаю». Лана сжала кулачки на плотно сдвинутых коленях, жёстко выпрямилась и застыла, раздумывая и фокусируя мысли.
«Я, как губка, могу впитывать силу», - постаралась лаконично сформулировать она, продолжая усердно разглядывать носки новых туфелек. Синт предполагал нечто подобное, поэтому не выбежал с диким криком на улицу. Хотя и хотел. Но, благо, выдержка у него была неплохая, да и терять ему, особо, было нечего, ну и, в конце концов - Лана не проявляла к нему агрессии, да и он ее спас...в общем, как говорится, ничто не предвещало беды.
- Мм, силу? То есть, ты сейчас можешь "выпить" из меня всю эту "силу" и я...да, что случится? Я умру? А вот этого девушка и сама не знала. Что могло случиться с трактирщиком, если бы им не помешали. Неужели стала бы убийцей. Хотя у Юпа была порочная душа, возможно, я просто оружие, наказание за грех.
Лана медленно подняла глаза, невинные и по-детски широко распахнутые, и взяла его за руку. Внешний вид абсолютно не вязался с жёсткими мыслями, мелькнувшими в миленькой светлой головке.
«Из тебя – нет. Ты чист, по крайней мере, для меня. Даже интересно, как полуэльф мог прожить всю жизнь, ни разу никому не позавидовав. Я могу впитывать грешников». - Грешников? - Следопыт, явно не слышал этого слова раньше. - Не позавидовал? Хмм, ну, знаешь, зависть - это глупость, по-моему. Всегда нужно добиваться чего-то, стремиться к этому...несмотря на то, к чему это может привести...
По мере приближения к концу фразы его голос становился все тише, а взгляд все бессмысленнее и стекляннее. Бывают такие моменты, когда очень хочется вернуться на пару минут в прошлое и сказать себе громогласное "Заткнись!". Но этой возможности у Синта не было. Перед глазами в одно мгновение пронеслись все те ужасные, чудовищные картины той ночи, все, что произошло тогда, то, чего он достиг, стремясь к своей цели. Его кулаки сжались настолько, что костяшки побелели, а ногти до крови впились в кожу. Он изо всех сил старался успокоиться, но гнев брал верх. Наконец, он заставил себя глубоко вздохнуть и, буквально, выдавил из себя:
- Прости...я пойду подышу немного.
И, не дожидаясь ответа, выбежал из комнаты Ланы, а затем и из самого дома Скарди. Далеко от крыльца он отходить не стал, просто прислонился спиной к стене и, закатив глаза, стал глубоко вдыхать свежий воздух, стараясь отогнать наваждение.
с Факел
- Ты бесподобна, - мысленно влепив себе мощную оплеуху за подобного рода банальщину, полуэльф продолжил, слегка улыбнувшись и пытаясь немного разрядить обстановку. - Твое платье сидит на тебе, как вторая кожа и, поверь, выглядит это изумительно. Хотя, должен признать, те лохмотья придавали тебе несколько более...интригующий вид. Лана почувствовала себя почти… человеком, крутанулась и, не удержавшись, плюхнулась рядом.
«Спасибо! Ещё скажи, что кирпич, торчащий из груди, делал меня более открытой», - она рассмеялась впервые за долгое время, схватила диванную подушку и метнула в полуэльфа. Синтариэлю не составило бы труда сделать с этой подушкой почти что угодно, вплоть до разрубания ее пополам, но он предпочел просто поймать ее обеими руками и улыбнуться. Немного повертев в руках подушку и поняв, что она только мешает, он вернул ее на место на диване, после чего, произнес немного более тихо, нежели раньше, но не менее уверенно:
- Послушай...Лана...я не могу тебя ни в чем обвинить, или заподозрить, - вот тут он откровенно лгал, - но, понимаешь, твое...заточение было довольно странным...в общем я хотел спросить - ты не хочешь рассказать об этом...что-нибудь? Хотя бы, за что тебя так?
С её лица моментально слетела улыбка: «Это сложно объяснить. Да я и сама толком не понимаю». Лана сжала кулачки на плотно сдвинутых коленях, жёстко выпрямилась и застыла, раздумывая и фокусируя мысли.
«Я, как губка, могу впитывать силу», - постаралась лаконично сформулировать она, продолжая усердно разглядывать носки новых туфелек. Синт предполагал нечто подобное, поэтому не выбежал с диким криком на улицу. Хотя и хотел. Но, благо, выдержка у него была неплохая, да и терять ему, особо, было нечего, ну и, в конце концов - Лана не проявляла к нему агрессии, да и он ее спас...в общем, как говорится, ничто не предвещало беды.
- Мм, силу? То есть, ты сейчас можешь "выпить" из меня всю эту "силу" и я...да, что случится? Я умру? А вот этого девушка и сама не знала. Что могло случиться с трактирщиком, если бы им не помешали. Неужели стала бы убийцей. Хотя у Юпа была порочная душа, возможно, я просто оружие, наказание за грех.
Лана медленно подняла глаза, невинные и по-детски широко распахнутые, и взяла его за руку. Внешний вид абсолютно не вязался с жёсткими мыслями, мелькнувшими в миленькой светлой головке.
«Из тебя – нет. Ты чист, по крайней мере, для меня. Даже интересно, как полуэльф мог прожить всю жизнь, ни разу никому не позавидовав. Я могу впитывать грешников». - Грешников? - Следопыт, явно не слышал этого слова раньше. - Не позавидовал? Хмм, ну, знаешь, зависть - это глупость, по-моему. Всегда нужно добиваться чего-то, стремиться к этому...несмотря на то, к чему это может привести...
По мере приближения к концу фразы его голос становился все тише, а взгляд все бессмысленнее и стекляннее. Бывают такие моменты, когда очень хочется вернуться на пару минут в прошлое и сказать себе громогласное "Заткнись!". Но этой возможности у Синта не было. Перед глазами в одно мгновение пронеслись все те ужасные, чудовищные картины той ночи, все, что произошло тогда, то, чего он достиг, стремясь к своей цели. Его кулаки сжались настолько, что костяшки побелели, а ногти до крови впились в кожу. Он изо всех сил старался успокоиться, но гнев брал верх. Наконец, он заставил себя глубоко вздохнуть и, буквально, выдавил из себя:
- Прости...я пойду подышу немного.
И, не дожидаясь ответа, выбежал из комнаты Ланы, а затем и из самого дома Скарди. Далеко от крыльца он отходить не стал, просто прислонился спиной к стене и, закатив глаза, стал глубоко вдыхать свежий воздух, стараясь отогнать наваждение.
с Факел
"Золотой Гоблин" почему-то первым пришел на ум Менлору, когда они вошли в город. Все остальные таверны, памятные волшебнику, либо совершенно не подходили для детей, либо же часто посещались знакомыми... а вот как раз знакомых Неймасу видеть совершенно не хотелось.
Поэтому и был выбран "Гоблин".
Уже у самых дверей Менлор запоздало вспомнил, что денег у него нет... и у Като с Линой, похоже, тоже. Первой мыслью было прибегнуть к магии, но создавать иллюзорное золото Неймас не умел, ему всегда хватало настоящего.
Оставалась... попытка договориться. К счастью, в таверне сейчас никого не было, кроме хозяина и слуг, убиравшихся в зале.
- Ждите здесь, - велел Менлор, оставляя детей у стола рядом с дверью. И решительно направился к трактирщику. Тот перевел взгляд на гостя и удивленно нахмурился.
С одной стороны - промокшая до нитки одежда, такое впечатление, что он прошел пешком немалое расстояние... у таких людей обычно денег не бывает. С другой же - одежда явно богатая, пусть и чуть поблекшая, а осанка такая, какая бывает лишь у людей знатных.
Так и не придя к однозначному выводу, трактирщик предоставил клиенту заговорить первым; только на пару секунд развернулся, чтобы для порядка рявкнуть на слугу...
И потому ни он, ни сам слуга, старавшийся в сторону начальства не смотреть, не заметили, как Менлор сложил пальцы в незаметном жесте и на долю мгновения окутался белым сиянием. А трактирщик, вновь повернувшись к клиенту, вдруг понял, что этот человек ему определенно нравится.
Неймас довольно улыбнулся - заклинание "Орлиного величия" он применял нечасто, но с успехом. Брошенный мимоходом взгляд через плечо показал - Като, в отличие от "гоблинцев" это заметил.
- Добрый день, - поздоровался Менлор. - Мне надо переговорить с вами.
Он никогда не умел читать мысли, но сейчас почти ощутил раздумья трактирщика: "Голос такой уверенный, манера держаться... уж не заглянул ли ко мне знатный господин? Ну, не зря, значит, о "Золотом гоблине" забочусь..."
Не зная как, почти даже не осознавая, что он делает, Неймас раздул этот огонек довольства и гордости, заставил его заполнить все сердце трактирщика...
И уж после этого начал говорить.
Две хорошие комнаты в кредит. Вполне достойно, как решил Менлор. Всего-то надо было - намекнуть на некие тайны, великие дела, дать воображению трактирщика дорисовать все остальное, преисполниться гордости за свою причастность... и все.
Правда, деньги все равно были нужны; в конце концов, надолго уговоров не хватит.
Отправив детей в их комнату с четким указанием отдохнуть, Неймас растянулся на кровати, чуть прикрыл глаза, пытаясь наконец спокойно поразмыслить.
Он не стал личем, вампиром, умертвием или еще какой-то нежитью. Это волшебник мог заключить со всей уверенностью.
Но кем тогда он стал? Кем, ради милости Азута и чарогня Мистры?
Менлор устало потер лоб. Может, что-то прояснится, если вспомнить, как он погиб?
Что было тогда? А, да, подготовка к битве...
Пока Эртан спорил с командиром, Менлор Неймас глубоко сосредоточился на том, что считал не менее важным, чем тактические ухищрения – на подготовке заклинания. Их семью нередко называли благословенной – двое братьев, воин и волшебник, оба весьма талантливы в своих искусствах...
Неудивительно, что и служили они вместе. Только по-разному, конечно.
И сейчас Менлор не меньше брата гордился своей ролью в битве: оставалось не так много времени до завершения заклинания, которое должно было окончательно переломить ход сражения в сторону кормирцев. Материальные компоненты он уже разложил, вычертил требуемую фигуру, оставалось только сосредоточение и должные формулы.
"Ну, помоги мне Повелитель Заклинаний..." – мысленно выдохнул Менлор; руки его начали сложный танец волшебных жестов, свивая Плетение, подготавливая к третьему этапу – произнесению слов...
Но первые же волшебные формулы замерли на губах молодого мага.
Он знал, как должно пойти сражение... он понимал, когда должно ударить его заклинание... и не понимал, почему солдаты вдруг двинулись вперед, в атаку, хотя этого не должно, не могло было быть!
Забыв о незавершенных чарах, Менлор выдохнул заклинание усиления зрения – и разглядел, кто командует атакой, ведет воинов Кормира в бой.
– Эртан! – закричал маг; сделав шаг вперед, он чуть не споткнулся о крупный алмаз, занимавший место в центре фигуры. – Эртан, что ты творишь?!
Заклинание загремело голосом брата неожиданно, и воин с трудом отбил удар шипастой дубины, дав ей соскользнуть в сторону. Прикончил врага. Шаг назад – перед ним сомкнулся неровный, колышущийся строй.
– Менлор! Иди сюда, мы их добиваем!
Досада, что его оторвали, звенела легкой нотой разлада в гордой уверенности своей правоты. Он знал, что заклятье донесет слова назад, к брату.
– Вы же должны были ждать! – крикнул в ответ маг, судорожно пытаясь понять, что теперь делать. – Я еще не закончил заклинание! Подожди, отведи солдат!
– Вентир был трусом и глупцом, – искра разгорелась в глазах, превращаясь в костер. – Я знаю, что делаю! Не спорь! Славу поделим на двоих!
Воин снова незаметно для себя привычным жестом встряхнул головой – резко, с вызовом.
– Какая слава, если я не успею... – простонал Менлор, уже понимая, что брата не переубедить. Оставалось лишь одно – поддержать эту атаку своими чарами... и только надеяться, что кормирцы дадут ему пространство и время, чтобы завершить ранее задуманное заклинание.
Маг размял пальцы, вызывая в памяти боевые заклинания, и благодаря себя за предусмотрительность, а Азута – за столь широкий арсенал военных чар...
Неймас сел на кровати, с досадой выругавшись. Ну почему, почему Эртан был таким упрямым? Пошел в атаку... а потом? Ну да, Эртан бился где-то вдали, но кормирцев теснили...
Волшебник же в этот момент отчаянно пытался компенсировать неначатое заклинание. С пальцев Менлора срывались молнии, огненные шары, ледяные вихри… он вновь и вновь благодарил Азута и магов прошлого.
К сожалению, даже гибель товарищей не останавливала нелюдей – они почуяли победу и рвались вперед.
Компоненты, собранные с таким трудом, разлетались под сапогами кормирских солдат, прикрывавших волшебника; линии тщательно вычерченной фигуры уже пропали, смытые кровью людей и нелюдей. Капли крови забрызгали и одежду мага, но он не обращал на них внимания.
– Надо уходить! – крикнул Аррим, другой военный волшебник, метавший заклинания рядом с Менлором.
– Куда? – огрызнулся младший Неймас. – Может, ты планоходец?
Цепная молния полыхнула от руки волшебника, и трое гоблинов взвыли, корчась, когда их оплели сияющие разряды.
А потом… а потом Аррим едва успел вскинуть руку, выкрикивая защитное заклинание, и по магическому щиту расплескалась волна огня. Жар опалил лицо Менлору, и тот отшатнулся, пытаясь рассмотреть атакующего.
Впрочем, он и так уже понял, в чем дело. С нелюдьми шел шаман, который пока что экономил чары, готовясь к бою с магами.
Менлор был далек от мысли недооценивать шаманов; он знал, что недостаток искусства они зачастую воплощают недюжинной мощью, и хотя в их арсенале не так много заклятий – но уж известные-то они осваивают преотлично.
И враг немедленно доказал правоту этой мысли, окатив противников новым огненным валом; несколько кормирских солдат, попавших под нее, вспыхнули как факелы.
– Ты – щит, я – меч, – бросил Менлор Арриму; обычная тактика волшебников, сражавшихся вместе. Один прикрывал, второй атаковал из-за защиты.
Аррим был старше и опытнее, но Неймас – немного сильнее. Да коллега уже и воздвиг защиту…
Огненные стрелы разбились о чужой щит; отправившеся вслед магические снаряды расплескались о него же… а потом пришел ответный удар. На сей раз шаман тактику поменял и обрушил на кормирцев град ледяных осколков, рассекавших тело и доспехи с удивительной легкостью.
И сквозь волшебную преграду они проходили тоже – потому что поставлена она был против огня.
– Аррим, щит от льда! – крикнул Менлор, бросаясь в сторону, уворачиваясь от чужого заклятья. – Аррим?..
Он осекся, сумев бросить взгляд в сторону. Коллега-маг распростерся на земле, невидящими глазами глядя в небо; тяжелые ледяные острия пробили ему грудь и раздробили плечо.
Менлор стремительно развернулся к шаману, выставляя свой щит, по которому тут же хлестнула новая волна льда. И, собираясь ответить, маг с ужасом понял – бить практически нечем. Он слишком много надежд возложил на ритуал, провалившийся из-за атаки Эртана… и теперь те боевые чары, которые он запомнил ранее, исчерпались, растраченные на убийство вражеских бойцов.
Остались совсем немногие.
Неймас в отчаянии вскинул руки, и из пальцев вырвался слепящий радужным многоцветьем конус.
А навстречу ему метнулись полупрозрачные тени магических снарядов.
Менлор не увидел, достигло ли его заклинание шамана… не увидел вообще ничего. Только почувствовал резкий, мощный удар в грудь, понял, что летит… потом обрушился на землю, и воздух вылетел из легких.
Мир стремительно темнел, и в подступающей тьме оставалось только несколько быстро меркнущих чувств.
Злость на брата, сорвавшего такое замечательное заклинание.
Отчаянное нежелание умирать.
И последней вспышкой – бешеная, раненная гордость… как мог он, Менлор Неймас, военный волшебник Кормира, проиграть какому-то шаману?
А потом не стало и этого.
- Девять Адов и Семь Небес, - устало выдохнул Менлор. Этой фразой, сочиненной еще во время ученичества, никто кроме него не пользовался; Эртан когда-то еще смеялся над ней, но потом даже стал гордиться. - Почему я не мертв? Я ведь знаю, такие чары убивают. Сам это умею.
Он сжал виски руками, пытаясь вспомнить то, что произошло... после. Да, после - когда он вновь ощутил себя в Ториле.
Сперва были темнота и холод, источаемый камнем, внутри которого он почему-то себя ощущал.
Потом пришли чувства. Одно за другим – зрение, проницающее тьму и различающее гладкий белый камень; слух, уловивший единственный звук – его собственных движений; осязание, лишь усилившее ощущение холода; обоняние… не уловившее никаких запахов…
А затем – голод. Странный, непохожий ни на что иное…
Белая мраморная крышка разлетелась от удара, усиленного изумлением и ужасом; из гроба выплеснулась могучая тень. По склепу пронесся холодный ветер, когда восставший расправил перепончатые крылья.
Тот, кто звался Менлором Неймасом, несколько секунд стоял, пытаясь привыкнуть к осознанию того, что он жив… и что он изменился. Как именно – было непонятно, но память и опыт мага подсказывали: нет, он не переродился в вампира, призрака или иную нежить. Это – что-то другое.
Он легко спрыгнул на пол с возвышения и двинулся к двери. С каждым шагом высокая фигура становилась все более человеческой; черные волосы сами собой сплелись в привычную прическу, крылья же сложились длинным плащом, а глаза перестали гореть ледяным синим огнем.
Но одно оставалось неизменным. Непоколебимая гордость, ощутимая в каждом движении.
Воплощенная в том, кто был военным волшебником Кормира.
Гордость. Да, гордость... Он чувствовал ее в своем сердце, распознал в душе трактирщика и воспользовался этим, назвался Като Прайдом...
Гордость. Чем-то связанная с ним. Чем-то связанная...
Чем?
Поэтому и был выбран "Гоблин".
Уже у самых дверей Менлор запоздало вспомнил, что денег у него нет... и у Като с Линой, похоже, тоже. Первой мыслью было прибегнуть к магии, но создавать иллюзорное золото Неймас не умел, ему всегда хватало настоящего.
Оставалась... попытка договориться. К счастью, в таверне сейчас никого не было, кроме хозяина и слуг, убиравшихся в зале.
- Ждите здесь, - велел Менлор, оставляя детей у стола рядом с дверью. И решительно направился к трактирщику. Тот перевел взгляд на гостя и удивленно нахмурился.
С одной стороны - промокшая до нитки одежда, такое впечатление, что он прошел пешком немалое расстояние... у таких людей обычно денег не бывает. С другой же - одежда явно богатая, пусть и чуть поблекшая, а осанка такая, какая бывает лишь у людей знатных.
Так и не придя к однозначному выводу, трактирщик предоставил клиенту заговорить первым; только на пару секунд развернулся, чтобы для порядка рявкнуть на слугу...
И потому ни он, ни сам слуга, старавшийся в сторону начальства не смотреть, не заметили, как Менлор сложил пальцы в незаметном жесте и на долю мгновения окутался белым сиянием. А трактирщик, вновь повернувшись к клиенту, вдруг понял, что этот человек ему определенно нравится.
Неймас довольно улыбнулся - заклинание "Орлиного величия" он применял нечасто, но с успехом. Брошенный мимоходом взгляд через плечо показал - Като, в отличие от "гоблинцев" это заметил.
- Добрый день, - поздоровался Менлор. - Мне надо переговорить с вами.
Он никогда не умел читать мысли, но сейчас почти ощутил раздумья трактирщика: "Голос такой уверенный, манера держаться... уж не заглянул ли ко мне знатный господин? Ну, не зря, значит, о "Золотом гоблине" забочусь..."
Не зная как, почти даже не осознавая, что он делает, Неймас раздул этот огонек довольства и гордости, заставил его заполнить все сердце трактирщика...
И уж после этого начал говорить.
Две хорошие комнаты в кредит. Вполне достойно, как решил Менлор. Всего-то надо было - намекнуть на некие тайны, великие дела, дать воображению трактирщика дорисовать все остальное, преисполниться гордости за свою причастность... и все.
Правда, деньги все равно были нужны; в конце концов, надолго уговоров не хватит.
Отправив детей в их комнату с четким указанием отдохнуть, Неймас растянулся на кровати, чуть прикрыл глаза, пытаясь наконец спокойно поразмыслить.
Он не стал личем, вампиром, умертвием или еще какой-то нежитью. Это волшебник мог заключить со всей уверенностью.
Но кем тогда он стал? Кем, ради милости Азута и чарогня Мистры?
Менлор устало потер лоб. Может, что-то прояснится, если вспомнить, как он погиб?
Что было тогда? А, да, подготовка к битве...
Пока Эртан спорил с командиром, Менлор Неймас глубоко сосредоточился на том, что считал не менее важным, чем тактические ухищрения – на подготовке заклинания. Их семью нередко называли благословенной – двое братьев, воин и волшебник, оба весьма талантливы в своих искусствах...
Неудивительно, что и служили они вместе. Только по-разному, конечно.
И сейчас Менлор не меньше брата гордился своей ролью в битве: оставалось не так много времени до завершения заклинания, которое должно было окончательно переломить ход сражения в сторону кормирцев. Материальные компоненты он уже разложил, вычертил требуемую фигуру, оставалось только сосредоточение и должные формулы.
"Ну, помоги мне Повелитель Заклинаний..." – мысленно выдохнул Менлор; руки его начали сложный танец волшебных жестов, свивая Плетение, подготавливая к третьему этапу – произнесению слов...
Но первые же волшебные формулы замерли на губах молодого мага.
Он знал, как должно пойти сражение... он понимал, когда должно ударить его заклинание... и не понимал, почему солдаты вдруг двинулись вперед, в атаку, хотя этого не должно, не могло было быть!
Забыв о незавершенных чарах, Менлор выдохнул заклинание усиления зрения – и разглядел, кто командует атакой, ведет воинов Кормира в бой.
– Эртан! – закричал маг; сделав шаг вперед, он чуть не споткнулся о крупный алмаз, занимавший место в центре фигуры. – Эртан, что ты творишь?!
Заклинание загремело голосом брата неожиданно, и воин с трудом отбил удар шипастой дубины, дав ей соскользнуть в сторону. Прикончил врага. Шаг назад – перед ним сомкнулся неровный, колышущийся строй.
– Менлор! Иди сюда, мы их добиваем!
Досада, что его оторвали, звенела легкой нотой разлада в гордой уверенности своей правоты. Он знал, что заклятье донесет слова назад, к брату.
– Вы же должны были ждать! – крикнул в ответ маг, судорожно пытаясь понять, что теперь делать. – Я еще не закончил заклинание! Подожди, отведи солдат!
– Вентир был трусом и глупцом, – искра разгорелась в глазах, превращаясь в костер. – Я знаю, что делаю! Не спорь! Славу поделим на двоих!
Воин снова незаметно для себя привычным жестом встряхнул головой – резко, с вызовом.
– Какая слава, если я не успею... – простонал Менлор, уже понимая, что брата не переубедить. Оставалось лишь одно – поддержать эту атаку своими чарами... и только надеяться, что кормирцы дадут ему пространство и время, чтобы завершить ранее задуманное заклинание.
Маг размял пальцы, вызывая в памяти боевые заклинания, и благодаря себя за предусмотрительность, а Азута – за столь широкий арсенал военных чар...
Неймас сел на кровати, с досадой выругавшись. Ну почему, почему Эртан был таким упрямым? Пошел в атаку... а потом? Ну да, Эртан бился где-то вдали, но кормирцев теснили...
Волшебник же в этот момент отчаянно пытался компенсировать неначатое заклинание. С пальцев Менлора срывались молнии, огненные шары, ледяные вихри… он вновь и вновь благодарил Азута и магов прошлого.
К сожалению, даже гибель товарищей не останавливала нелюдей – они почуяли победу и рвались вперед.
Компоненты, собранные с таким трудом, разлетались под сапогами кормирских солдат, прикрывавших волшебника; линии тщательно вычерченной фигуры уже пропали, смытые кровью людей и нелюдей. Капли крови забрызгали и одежду мага, но он не обращал на них внимания.
– Надо уходить! – крикнул Аррим, другой военный волшебник, метавший заклинания рядом с Менлором.
– Куда? – огрызнулся младший Неймас. – Может, ты планоходец?
Цепная молния полыхнула от руки волшебника, и трое гоблинов взвыли, корчась, когда их оплели сияющие разряды.
А потом… а потом Аррим едва успел вскинуть руку, выкрикивая защитное заклинание, и по магическому щиту расплескалась волна огня. Жар опалил лицо Менлору, и тот отшатнулся, пытаясь рассмотреть атакующего.
Впрочем, он и так уже понял, в чем дело. С нелюдьми шел шаман, который пока что экономил чары, готовясь к бою с магами.
Менлор был далек от мысли недооценивать шаманов; он знал, что недостаток искусства они зачастую воплощают недюжинной мощью, и хотя в их арсенале не так много заклятий – но уж известные-то они осваивают преотлично.
И враг немедленно доказал правоту этой мысли, окатив противников новым огненным валом; несколько кормирских солдат, попавших под нее, вспыхнули как факелы.
– Ты – щит, я – меч, – бросил Менлор Арриму; обычная тактика волшебников, сражавшихся вместе. Один прикрывал, второй атаковал из-за защиты.
Аррим был старше и опытнее, но Неймас – немного сильнее. Да коллега уже и воздвиг защиту…
Огненные стрелы разбились о чужой щит; отправившеся вслед магические снаряды расплескались о него же… а потом пришел ответный удар. На сей раз шаман тактику поменял и обрушил на кормирцев град ледяных осколков, рассекавших тело и доспехи с удивительной легкостью.
И сквозь волшебную преграду они проходили тоже – потому что поставлена она был против огня.
– Аррим, щит от льда! – крикнул Менлор, бросаясь в сторону, уворачиваясь от чужого заклятья. – Аррим?..
Он осекся, сумев бросить взгляд в сторону. Коллега-маг распростерся на земле, невидящими глазами глядя в небо; тяжелые ледяные острия пробили ему грудь и раздробили плечо.
Менлор стремительно развернулся к шаману, выставляя свой щит, по которому тут же хлестнула новая волна льда. И, собираясь ответить, маг с ужасом понял – бить практически нечем. Он слишком много надежд возложил на ритуал, провалившийся из-за атаки Эртана… и теперь те боевые чары, которые он запомнил ранее, исчерпались, растраченные на убийство вражеских бойцов.
Остались совсем немногие.
Неймас в отчаянии вскинул руки, и из пальцев вырвался слепящий радужным многоцветьем конус.
А навстречу ему метнулись полупрозрачные тени магических снарядов.
Менлор не увидел, достигло ли его заклинание шамана… не увидел вообще ничего. Только почувствовал резкий, мощный удар в грудь, понял, что летит… потом обрушился на землю, и воздух вылетел из легких.
Мир стремительно темнел, и в подступающей тьме оставалось только несколько быстро меркнущих чувств.
Злость на брата, сорвавшего такое замечательное заклинание.
Отчаянное нежелание умирать.
И последней вспышкой – бешеная, раненная гордость… как мог он, Менлор Неймас, военный волшебник Кормира, проиграть какому-то шаману?
А потом не стало и этого.
- Девять Адов и Семь Небес, - устало выдохнул Менлор. Этой фразой, сочиненной еще во время ученичества, никто кроме него не пользовался; Эртан когда-то еще смеялся над ней, но потом даже стал гордиться. - Почему я не мертв? Я ведь знаю, такие чары убивают. Сам это умею.
Он сжал виски руками, пытаясь вспомнить то, что произошло... после. Да, после - когда он вновь ощутил себя в Ториле.
Сперва были темнота и холод, источаемый камнем, внутри которого он почему-то себя ощущал.
Потом пришли чувства. Одно за другим – зрение, проницающее тьму и различающее гладкий белый камень; слух, уловивший единственный звук – его собственных движений; осязание, лишь усилившее ощущение холода; обоняние… не уловившее никаких запахов…
А затем – голод. Странный, непохожий ни на что иное…
Белая мраморная крышка разлетелась от удара, усиленного изумлением и ужасом; из гроба выплеснулась могучая тень. По склепу пронесся холодный ветер, когда восставший расправил перепончатые крылья.
Тот, кто звался Менлором Неймасом, несколько секунд стоял, пытаясь привыкнуть к осознанию того, что он жив… и что он изменился. Как именно – было непонятно, но память и опыт мага подсказывали: нет, он не переродился в вампира, призрака или иную нежить. Это – что-то другое.
Он легко спрыгнул на пол с возвышения и двинулся к двери. С каждым шагом высокая фигура становилась все более человеческой; черные волосы сами собой сплелись в привычную прическу, крылья же сложились длинным плащом, а глаза перестали гореть ледяным синим огнем.
Но одно оставалось неизменным. Непоколебимая гордость, ощутимая в каждом движении.
Воплощенная в том, кто был военным волшебником Кормира.
Гордость. Да, гордость... Он чувствовал ее в своем сердце, распознал в душе трактирщика и воспользовался этим, назвался Като Прайдом...
Гордость. Чем-то связанная с ним. Чем-то связанная...
Чем?
Все силы ввязались в бой, терзая ряды врага, и знамя, под которым был Эртан вместе со своим братом, реяло впереди, когда послышались крики, засвистели стрелы и камни из пращей. Еще один крупный отряд врага неожиданно показался сбоку, почти сзади. Выглядел он ничуть не потрепанным. Те, кто ранее скрылся в лесу, тоже начали появляться из-за деревьев, бросаясь в котёл, где варилась похлебка боя.
Кормирцы дрогнули. Там, куда пришелся молот удара, воины развернулись, пытаясь выстроить стену щитов, но они были слишком рассеяны. Вместо стены получались тонкие перегородки, которые слишком легко прошибал могучий кулак наступавших.
Знамя дрогнуло, изменило путь и, колышась над битвой, начало пробиваться к месту прорыва. Лорд затыкал дыру собой.
– О, Темпус! Не оставь меня. Неужели?..
На миг мысль, что он ошибся и Вентир вовсе не был трусом, стала первой, но тут же была смятена в сторону. Нет, чтобы все его действия были напрасны, оказались нелепой ошибкой... Нет, нет, нет!.. Этого просто не может быть.
Офицер выхватил арбалет у адъютанта, и стрела вонзилась в грудь бегущему, бросив оружие, солдату.
– Не отступать! Драться до конца!
А потом уже некогда было думать ни о чем, он даже Менлора потерял из вида...
Командир резервом недоумевал. Ему строго-настрого было приказано выжидать, пока отступлением армия не заставит противника выйти на открытое место и кинуть в бой все резервы, чтоб дожать отступающего, но еще боеспособного противника. Лишь тогда внезапным ударом тяжеловооруженной пехоты превратить сражение в разгром. Но сигнала не было, отступления тоже, да и вообще бой разворачивался как-то странно.
– Старик спятил? – он кусал губы.
Вентир, по его мнению, был излишне скрытен, подведя его отряд тайком и никому не доверив свой план. С другой стороны, то, что знает больше двух человек – уже не тайна.
Но что случилось?
– Сейчас наши побегут! – тревожно крикнул дозорный с вершины дерева и подкрепил доклад словом, которое не принято вносить во всякие умные свитки.
И командир резерва решился. План уже улетел к баатезу, пора спасать армию.
– В атаку!
Теперь, когда битва сместилась в другое место, пришлось бежать гораздо дольше, обливаясь потом, спеша атаковать врага. Но их все равно заметили, и внезапности не получилось. Да и основные силы потеряли стройность рядов и согласованность действий.
И все же в кровавой мясорубке, на поле, заваленном телами, победа осталась за кормирцами. Правда, отнюдь не той малой кровью, которую запланировал командующий Вентир.
Разговора Эртана, потерявшего брата, и командира резерва никто не слышал.
Через два дня они взяли Тилвертон, укрепив северные границы Кормира.
Неймас остался на службе, хотя ходило много слухов о каком-то расследовании. Впрочем, победителей не судят, по крайней мере – явно.
Командир резерва после завершения кампании подал в отставку.
Эртан с трудом открыл глаза. Голова болела, а до полудня еще оставалось время, но спать он больше не мог, боясь продолжения. Помнить и вспоминать разные вещи, и хотя происшедшее три года назад навсегда отпечаталось в душе, обычно оно оставалось призраком, живущим в темном углу сознания и лишь изредка омрачающим мысли. Но страшная ночь разбудила воспоминания, и не только ужасные картины, худшие, чем поле боя, были тому виной.
«Ты в одной лодке с теми, кого собираешься призвать к правосудию. Ты Грешник. Такой же, как и мы. Как давно ты навещал могилу брата?»
Полгода назад. Но даже если бы это было вчера – какая разница? Можно ли днями посещений измерить вину и боль? Менлор, Менлор...
Что же он наделал тогда, что за безумие владело Эртаном Неймасом, какой демон? Нет, что лукавить, он хорошо узнал его имя – гордость и честолюбие. Так ли он изменился, научился ли чему-то? А если и да? Ничто не вернет брата-волшебника, озорного товарища в детских проказах и надежного соратника в бою.
И... что за странные видения пронеслись в конце. Не его, совсем чужие мысли, о которых можно было лишь догадываться. Откуда они пришли, какие барьеры проломили? Или были лишь бредом, плодом воспаленного воображения?
Кормирцы дрогнули. Там, куда пришелся молот удара, воины развернулись, пытаясь выстроить стену щитов, но они были слишком рассеяны. Вместо стены получались тонкие перегородки, которые слишком легко прошибал могучий кулак наступавших.
Знамя дрогнуло, изменило путь и, колышась над битвой, начало пробиваться к месту прорыва. Лорд затыкал дыру собой.
– О, Темпус! Не оставь меня. Неужели?..
На миг мысль, что он ошибся и Вентир вовсе не был трусом, стала первой, но тут же была смятена в сторону. Нет, чтобы все его действия были напрасны, оказались нелепой ошибкой... Нет, нет, нет!.. Этого просто не может быть.
Офицер выхватил арбалет у адъютанта, и стрела вонзилась в грудь бегущему, бросив оружие, солдату.
– Не отступать! Драться до конца!
А потом уже некогда было думать ни о чем, он даже Менлора потерял из вида...
Командир резервом недоумевал. Ему строго-настрого было приказано выжидать, пока отступлением армия не заставит противника выйти на открытое место и кинуть в бой все резервы, чтоб дожать отступающего, но еще боеспособного противника. Лишь тогда внезапным ударом тяжеловооруженной пехоты превратить сражение в разгром. Но сигнала не было, отступления тоже, да и вообще бой разворачивался как-то странно.
– Старик спятил? – он кусал губы.
Вентир, по его мнению, был излишне скрытен, подведя его отряд тайком и никому не доверив свой план. С другой стороны, то, что знает больше двух человек – уже не тайна.
Но что случилось?
– Сейчас наши побегут! – тревожно крикнул дозорный с вершины дерева и подкрепил доклад словом, которое не принято вносить во всякие умные свитки.
И командир резерва решился. План уже улетел к баатезу, пора спасать армию.
– В атаку!
Теперь, когда битва сместилась в другое место, пришлось бежать гораздо дольше, обливаясь потом, спеша атаковать врага. Но их все равно заметили, и внезапности не получилось. Да и основные силы потеряли стройность рядов и согласованность действий.
И все же в кровавой мясорубке, на поле, заваленном телами, победа осталась за кормирцами. Правда, отнюдь не той малой кровью, которую запланировал командующий Вентир.
Разговора Эртана, потерявшего брата, и командира резерва никто не слышал.
Через два дня они взяли Тилвертон, укрепив северные границы Кормира.
Неймас остался на службе, хотя ходило много слухов о каком-то расследовании. Впрочем, победителей не судят, по крайней мере – явно.
Командир резерва после завершения кампании подал в отставку.
Эртан с трудом открыл глаза. Голова болела, а до полудня еще оставалось время, но спать он больше не мог, боясь продолжения. Помнить и вспоминать разные вещи, и хотя происшедшее три года назад навсегда отпечаталось в душе, обычно оно оставалось призраком, живущим в темном углу сознания и лишь изредка омрачающим мысли. Но страшная ночь разбудила воспоминания, и не только ужасные картины, худшие, чем поле боя, были тому виной.
«Ты в одной лодке с теми, кого собираешься призвать к правосудию. Ты Грешник. Такой же, как и мы. Как давно ты навещал могилу брата?»
Полгода назад. Но даже если бы это было вчера – какая разница? Можно ли днями посещений измерить вину и боль? Менлор, Менлор...
Что же он наделал тогда, что за безумие владело Эртаном Неймасом, какой демон? Нет, что лукавить, он хорошо узнал его имя – гордость и честолюбие. Так ли он изменился, научился ли чему-то? А если и да? Ничто не вернет брата-волшебника, озорного товарища в детских проказах и надежного соратника в бою.
И... что за странные видения пронеслись в конце. Не его, совсем чужие мысли, о которых можно было лишь догадываться. Откуда они пришли, какие барьеры проломили? Или были лишь бредом, плодом воспаленного воображения?
(C Хигфом)
Нерасчесанные волосы падали на плечи, рассыпаясь по ним углем и серебром, пальцы впились в край кровати, судорожно сжимая его, пока дерево не начало протестующее похрустывать. Он невидяще смотрел в окно, за которым солнце играло золотом и изумрудами в ветвях клёна, то и дело закусывая губу. Вдруг взгляд стал осмысленными, и Пурпурный торопливо, но с облегчением вскочил. Полдень! Он опаздывает! И если Тиа придет раньше!..
К счастью, офицер сумел буквально на пару минут опередить сестру и даже распорядиться, чтоб им привели лошадей.
Одетая в чистое темно-зеленое платье, с блестящими волосами, уложенными в простую, но элегантную прическу, Тиа появилась почти вовремя. От ночных похождений следов почти не осталось. Вот только лицо бледнее, чем обычно, едва заметные круги под глазами, да чуть припухшие веки – по каким-то причинам магесса то ли не смогла скрыть эти мелкие дефекты, то ли не захотела тратить не до конца восстановившиеся силы.
Девушка поприветствовала брата сдержанным кивком.
- Может, ты предпочитаешь поехать в карете? - поинтересовался офицер, нетерпеливо склонив голову в ответ.
Он отнюдь не горел желанием вести беседы по дороге.
В этот момент как раз подвели пару оседланных лошадей, и Тиа покачала головой.
- Благодарю за заботу о моих предпочтениях. Но я поеду верхом, - ответила она, принимая из рук слуги поводья.
Эртан только плечами пожал и вскочил на своего Морского Ветра и сразу же погнав его вперед. Обутая в изящный черный сапожок нога Тиа оперлась на предупредительно подставленные руки слуги, и девушка оказалась в седле. Уже за воротами она нагнала Эртана. Поравнявшись с братом, она молча поехала рядом, то и дело бросая на офицера внимательный изучающий взгляд.
Тот не проявлял желания вступить в беседу. Быстрая езда немного сбросила оцепенение, и сейчас офицер вновь вернулся к словам Ламаля, но уже по-другому. При чем тут его проступок? Каким образом он уравнивает его с Фредерико или маркизой, что между ними общего? Ведь барон не предполагал, что его сожгут, скорее наоборот, а значит, вряд ли врал. Как маркиза и ее невесть откуда взявшийся внезапно взрослый сын связаны с колдуном и с ним, Эртаном? Постой, как же он там говорил...
- Зачем вы потащились туда? – нарушила молчание Тиа. Голос ее казался слегка напряженным.
Она заработала слегка раздраженный взгляд брата, оторванного от своих мыслей.
- Зачем ходят на такие приемы? Не знаю. Лично я – поговорить с генералом Дюга.
Офицер хотел добавить, что это была инициатива Лии, но решил лишний раз не поминать имя погибшей мачехи – ведь для девушки это родная мать. Кстати, надо взять на себя организацию похорон. Они должны состояться, даже если хоронить абсолютно нечего.
Тиа вполне была осведомлена об интересах и увлечениях своей матери. В том, что она оказалась там, где собирается множество знатных и влиятельных людей, не было ничего удивительного. Но с Эртаном! С пасынком ее мать всегда была чрезмерно любезна.
- Другого места для беседы, разумеется, не нашлось, - язвительно заметила она, глядя на дорогу.
- Тебя-то саму туда какой оборотень принес?! - огрызнулся брат, сдерживая коня, чтобы дать дорогу громоздкой угольно-черной карете, который было, наверное, лет сто.
Нерасчесанные волосы падали на плечи, рассыпаясь по ним углем и серебром, пальцы впились в край кровати, судорожно сжимая его, пока дерево не начало протестующее похрустывать. Он невидяще смотрел в окно, за которым солнце играло золотом и изумрудами в ветвях клёна, то и дело закусывая губу. Вдруг взгляд стал осмысленными, и Пурпурный торопливо, но с облегчением вскочил. Полдень! Он опаздывает! И если Тиа придет раньше!..
К счастью, офицер сумел буквально на пару минут опередить сестру и даже распорядиться, чтоб им привели лошадей.
Одетая в чистое темно-зеленое платье, с блестящими волосами, уложенными в простую, но элегантную прическу, Тиа появилась почти вовремя. От ночных похождений следов почти не осталось. Вот только лицо бледнее, чем обычно, едва заметные круги под глазами, да чуть припухшие веки – по каким-то причинам магесса то ли не смогла скрыть эти мелкие дефекты, то ли не захотела тратить не до конца восстановившиеся силы.
Девушка поприветствовала брата сдержанным кивком.
- Может, ты предпочитаешь поехать в карете? - поинтересовался офицер, нетерпеливо склонив голову в ответ.
Он отнюдь не горел желанием вести беседы по дороге.
В этот момент как раз подвели пару оседланных лошадей, и Тиа покачала головой.
- Благодарю за заботу о моих предпочтениях. Но я поеду верхом, - ответила она, принимая из рук слуги поводья.
Эртан только плечами пожал и вскочил на своего Морского Ветра и сразу же погнав его вперед. Обутая в изящный черный сапожок нога Тиа оперлась на предупредительно подставленные руки слуги, и девушка оказалась в седле. Уже за воротами она нагнала Эртана. Поравнявшись с братом, она молча поехала рядом, то и дело бросая на офицера внимательный изучающий взгляд.
Тот не проявлял желания вступить в беседу. Быстрая езда немного сбросила оцепенение, и сейчас офицер вновь вернулся к словам Ламаля, но уже по-другому. При чем тут его проступок? Каким образом он уравнивает его с Фредерико или маркизой, что между ними общего? Ведь барон не предполагал, что его сожгут, скорее наоборот, а значит, вряд ли врал. Как маркиза и ее невесть откуда взявшийся внезапно взрослый сын связаны с колдуном и с ним, Эртаном? Постой, как же он там говорил...
- Зачем вы потащились туда? – нарушила молчание Тиа. Голос ее казался слегка напряженным.
Она заработала слегка раздраженный взгляд брата, оторванного от своих мыслей.
- Зачем ходят на такие приемы? Не знаю. Лично я – поговорить с генералом Дюга.
Офицер хотел добавить, что это была инициатива Лии, но решил лишний раз не поминать имя погибшей мачехи – ведь для девушки это родная мать. Кстати, надо взять на себя организацию похорон. Они должны состояться, даже если хоронить абсолютно нечего.
Тиа вполне была осведомлена об интересах и увлечениях своей матери. В том, что она оказалась там, где собирается множество знатных и влиятельных людей, не было ничего удивительного. Но с Эртаном! С пасынком ее мать всегда была чрезмерно любезна.
- Другого места для беседы, разумеется, не нашлось, - язвительно заметила она, глядя на дорогу.
- Тебя-то саму туда какой оборотень принес?! - огрызнулся брат, сдерживая коня, чтобы дать дорогу громоздкой угольно-черной карете, который было, наверное, лет сто.
- А ты скажи спасибо, что принес, - парировала магесса, - иначе, пожалуй, трупов было бы больше.
Неповоротливый экипаж, наконец, освободил дорогу, и всадники смогли продолжить свой путь.
- Мне сказали, что генерал хочет встретиться со мной здесь, - хмуро сказал молодой человек. – Твоя очередь говорить...
- А мне сказали, где можно найти тебя, - не менее хмуро ответила Тиа. Сейчас она и себе не могла ответить, какая сила заставила ее нестись сломя голову в сторону усадьбы. И был еще неприятный момент – маленький промежуток времени будто бы стерся из памяти. Вот она в камере, иней стелется по полу от ее ног, и избитый Хаятэ, отползающий в сторону и с ужасом и ненавистью глядящий на нее. И вот она уже верхом на оборотне, везущем ее в сторону злосчастной усадьбы. Для себя она объяснила это внезапно возникшим желанием сообщить Эртану о результатах охоты на убийцу Видящей. Теперь подобное желание казалось ей поспешным и даже глупым. Есть вещи, которые Пурпурному знать вовсе не следует. А ей и без того было что порассказать. Когда она вломилась к Эртану, измученный брат не задавал вопросов, зато сейчас у них было немного времени, чтоб обсудить информацию, которая может пригодиться и ему. Все остальное после… Не дожидаясь дальнейших расспросов, магесса заговорила вновь.
- Этот фонтан не был источником, как она думала, - девушка не стала уточнять, кто она, - то есть… был. Но не совсем. Там…
Она по возможности коротко рассказала об энергетических следах, текущих сквозь фонтан за пределы особняка и разрытой земле, откуда явно забрали нечто ценное.
- Здесь замешаны Красные Волшебники, и в этом нет ничего хорошего, - в завершении она поведала о встреченном у одного из следов тэйском маге.
- Кровь дракона! – выругался Эртан.
Еще и это. Все становилось совсем запутанным, никак не желая складываться в голове, которая болела так, будто там десяток Хаятэ прыгал. На несколько мгновений офицер прикрыл глаза.
- Ничего не понимаю, - тихо признался он. - Но разберусь. А мы на месте...
Тиа досадливо поморщилась. Ворох вопросов и тягостных подозрений, не касавшихся дела, зато касавшихся ее матери и сводного брата, клубился в голове, точно пар в реторте алхимика, и не находил выхода. Но время ушло.
Особняк Феннаров располагался в восточной части города, как и родовое гнездо Неймасов, так что ехать было совсем недалеко. Дом выглядел мрачным, казалось, он чувствовал, что остался без хозяев и угрюмо взирал на пришельца темными прямоугольниками окон.
(и Рейлан, которую я все по привычке пишу как Лаэль)
Неповоротливый экипаж, наконец, освободил дорогу, и всадники смогли продолжить свой путь.
- Мне сказали, что генерал хочет встретиться со мной здесь, - хмуро сказал молодой человек. – Твоя очередь говорить...
- А мне сказали, где можно найти тебя, - не менее хмуро ответила Тиа. Сейчас она и себе не могла ответить, какая сила заставила ее нестись сломя голову в сторону усадьбы. И был еще неприятный момент – маленький промежуток времени будто бы стерся из памяти. Вот она в камере, иней стелется по полу от ее ног, и избитый Хаятэ, отползающий в сторону и с ужасом и ненавистью глядящий на нее. И вот она уже верхом на оборотне, везущем ее в сторону злосчастной усадьбы. Для себя она объяснила это внезапно возникшим желанием сообщить Эртану о результатах охоты на убийцу Видящей. Теперь подобное желание казалось ей поспешным и даже глупым. Есть вещи, которые Пурпурному знать вовсе не следует. А ей и без того было что порассказать. Когда она вломилась к Эртану, измученный брат не задавал вопросов, зато сейчас у них было немного времени, чтоб обсудить информацию, которая может пригодиться и ему. Все остальное после… Не дожидаясь дальнейших расспросов, магесса заговорила вновь.
- Этот фонтан не был источником, как она думала, - девушка не стала уточнять, кто она, - то есть… был. Но не совсем. Там…
Она по возможности коротко рассказала об энергетических следах, текущих сквозь фонтан за пределы особняка и разрытой земле, откуда явно забрали нечто ценное.
- Здесь замешаны Красные Волшебники, и в этом нет ничего хорошего, - в завершении она поведала о встреченном у одного из следов тэйском маге.
- Кровь дракона! – выругался Эртан.
Еще и это. Все становилось совсем запутанным, никак не желая складываться в голове, которая болела так, будто там десяток Хаятэ прыгал. На несколько мгновений офицер прикрыл глаза.
- Ничего не понимаю, - тихо признался он. - Но разберусь. А мы на месте...
Тиа досадливо поморщилась. Ворох вопросов и тягостных подозрений, не касавшихся дела, зато касавшихся ее матери и сводного брата, клубился в голове, точно пар в реторте алхимика, и не находил выхода. Но время ушло.
Особняк Феннаров располагался в восточной части города, как и родовое гнездо Неймасов, так что ехать было совсем недалеко. Дом выглядел мрачным, казалось, он чувствовал, что остался без хозяев и угрюмо взирал на пришельца темными прямоугольниками окон.
(и Рейлан, которую я все по привычке пишу как Лаэль)
Примерно за две недели до современных событий (с Аккераном вместе)
Утро следующего дня приветствовало их непривычно чистым небом и радостными солнечными бликами весело перепрыгивающих с одной лужи на другую и дразнящихся из стеклянных окон и немногочисленных витрин. Контрасты в погоде китторна поражали.
Впрочем, дети удивляли не меньше. Если Като всё ещё выглядел несколько подавленным и понуро плелся следом за Менлором, то Линара видимо наоборот решила поднять себе настроение и сейчас выглядела как настоящая принцесса при параде.
Светло-русые волосы до поясницы, сейчас высвобожденные из под платка были перехвачены тонкой красной ленточкой, открывая светлое немного веснушчатое лицо с гордо вздернутым носиком. Всё ещё немного не складная, она тем не менее в отличие от брата излучала уверенность и спокойствие.
Като, погруженный в свои мысли и посему ужасно сутулящийся сейчас почти сравнялся в росте с сестрой, хотя накануне он Менлор заметил, что мальчишка чуть ли не на голову возвышался над Линарой. В отличие от сестры волосы у него были пепельно-серого оттенка, скрывающие под густой чёлкой тёмно синие как море глаза.
- Зачем мы пришли сюда, учитель? – наконец решился спросить он, когда тесные и душные улочки наконец расступились обнажая перед ними спуск к небольшому пятачку пляжа, прямо возле пустых ремонтных причалов.
- Все просто, - пояснил Неймас. - Тут много места, хорошая освещенность, вдобавок рядом вода. Для начала обучения место просто идеальное; простейшие заклинания и имеют дело именно с водой и светом.
Он невольно улыбнулся, припомнив, как почти то же самое говорил его наставник. Правда, занимались они не на пляже, а на верхушке башни, но все же особой разницы не было.
- Ого, так значит, ты правда будешь учить нас магии? - Линара практически полностью игнорировала авторитет Менлора, лишь бросив на него весёлый взгляд. Скинув свои сандалии, она ловко скользнула вниз со склона и помахала рукой магу и Като.
Като лишь ещё больше посмурнел и выжидающе уставился на учителя, словно ожидая какого-то указания.
- Пойдем вниз, - кивнул Менлор. - Лучше быть поближе к воде; начнем с самых азов.
Он сделал первый шаг вниз и поинтересовался через плечо:
- Скажи, что ты знаешь о магии?
- Ну, наша бабка варила зелья, а вот отец…, - мальчишка замолчал, словно не желая продолжать.
- А отец был магом-убийцей, - бросила Линара, она уже вовсю занималась тем, что закапывала свои ступни в песок и щурилась солнечному свету. – Нам было по семь лет, когда его поймали и казнили за то, что он сделал, - голос девочки звучал буднично, словно она поведывала житейскую семейную историю.
- А... - протянул Менлор, не уверенный в том, как на такое реагировать. С одной стороны - искренне было жаль, что он вызвал вопросом такие воспоминания; с другой же... вполне возможно, что дар передался, и учеба пойдет быстрее. - Сожалею.
Он остановился неподалеку от воды и повернулся к детям.
- Основа магии - Плетение, пронизывающее весь Торил. Еще его называют Одеянием Мистры, поскольку Леди Волшебства им управляет; именно эту силу мы и будем использовать. Справедливости ради замечу - есть и другие источники волшебных сил, как, например, "теневое плетение" или же псионика.
И снова дети вели себя абсолютно по-разному. Линара громко зевнула и снова её губы скривились во всезнающей улыбке, а Като же наоборот напрягся, словно желая впитать каждое слово произнесенное магом и запомнить его как глубокую истину.
- А почему мы должны пользоваться силами именно Плетения Леди Волшебства, - пара хитрых зелёных глаз пристально уставились на Менлора.
- "Теневое плетение" опасно для самого мага, - спокойно ответил тот. - Сводит с ума. Кроме того, Шар, его покровительница, в любую минуту может лишить мага силы, если ей это вздумается; Мистра же так не поступает. Псионика при ошибке тоже может вызвать сумасшествие... а помимо - ей очень мало кто владеет. В основном это сфера, которую осваивают иллитиды, но у них естественный талант.
- Аааа, - лишь задумчиво протянула девушка, чертя пальцем на песке какие-то символы. – А когда ты научишь нас выпускать молний из глаз и превращать воду в вино? – невинно захлопала она ресницами.
- И тому самому заклинанию, которым заставили трактирщика пустить нас переночевать, - неожиданно выпалил Като. – Я даже не понял, что вы тогда сделали.
- Это называется "Орлиное величие", - пояснил Менлор, решив сначала ответить на более конкретный вопрос. - Оно усиливает обаятельность; правда, результат тем сильнее, чем более обаятелен и способен договариваться человек вне заклинания. Что до твоего вопроса, Линара... со временем. Магия, как и любое мастерство, осваивается постепенно. Кстати, вот из глаз молнии метать я все равно бы не советовал.
- Боитесь, что прожгу в вас дыру? - девушка положила колени, на подбородок пристально сверля мага взглядом. – Ну и давайте это ваше постепенное, да побыстрее, - усмехнулась она.
Като предпочел промолчать, но тем не менее и он едва сдерживал себя чтобы не попросить учителя научить его паре фокусов.
- Боюсь, что потеряешь зрение, - пояснил Менлор. - Случаи бывали.
Маг сделал еще пару шагов, выбирая наиболее освещенное место.
- Так, давайте начнем... Като, подойди.
Мальчишка чуть ли не бегом рванул к наставнику вытянувшись по струнке с глазами полными решимости.
- Начинающим волшебникам, - начал объяснять Неймас, - требуются три компонента заклятия - направление энергии, из которой состоит заклинание, жест, придающий ему форму, и слово, окончательно выпускающее в мир. Со временем надобность в двух последних может отпасть, но с присутствием всех трех условий работать значительно проще. Вот, смотри.
Менлор протянул руку, раскрывая ладонь.
- Я направляю силу из Плетения, беру за основу окружающий нас свет - это проще всего - и добавляю оставшиеся два компонента.
Теперь он поднял раскрытую ладонь над головой.
- Luax.
Чуть выше руки вспыхнул шарик яркого света, видный даже солнечным днем.
Утро следующего дня приветствовало их непривычно чистым небом и радостными солнечными бликами весело перепрыгивающих с одной лужи на другую и дразнящихся из стеклянных окон и немногочисленных витрин. Контрасты в погоде китторна поражали.
Впрочем, дети удивляли не меньше. Если Като всё ещё выглядел несколько подавленным и понуро плелся следом за Менлором, то Линара видимо наоборот решила поднять себе настроение и сейчас выглядела как настоящая принцесса при параде.
Светло-русые волосы до поясницы, сейчас высвобожденные из под платка были перехвачены тонкой красной ленточкой, открывая светлое немного веснушчатое лицо с гордо вздернутым носиком. Всё ещё немного не складная, она тем не менее в отличие от брата излучала уверенность и спокойствие.
Като, погруженный в свои мысли и посему ужасно сутулящийся сейчас почти сравнялся в росте с сестрой, хотя накануне он Менлор заметил, что мальчишка чуть ли не на голову возвышался над Линарой. В отличие от сестры волосы у него были пепельно-серого оттенка, скрывающие под густой чёлкой тёмно синие как море глаза.
- Зачем мы пришли сюда, учитель? – наконец решился спросить он, когда тесные и душные улочки наконец расступились обнажая перед ними спуск к небольшому пятачку пляжа, прямо возле пустых ремонтных причалов.
- Все просто, - пояснил Неймас. - Тут много места, хорошая освещенность, вдобавок рядом вода. Для начала обучения место просто идеальное; простейшие заклинания и имеют дело именно с водой и светом.
Он невольно улыбнулся, припомнив, как почти то же самое говорил его наставник. Правда, занимались они не на пляже, а на верхушке башни, но все же особой разницы не было.
- Ого, так значит, ты правда будешь учить нас магии? - Линара практически полностью игнорировала авторитет Менлора, лишь бросив на него весёлый взгляд. Скинув свои сандалии, она ловко скользнула вниз со склона и помахала рукой магу и Като.
Като лишь ещё больше посмурнел и выжидающе уставился на учителя, словно ожидая какого-то указания.
- Пойдем вниз, - кивнул Менлор. - Лучше быть поближе к воде; начнем с самых азов.
Он сделал первый шаг вниз и поинтересовался через плечо:
- Скажи, что ты знаешь о магии?
- Ну, наша бабка варила зелья, а вот отец…, - мальчишка замолчал, словно не желая продолжать.
- А отец был магом-убийцей, - бросила Линара, она уже вовсю занималась тем, что закапывала свои ступни в песок и щурилась солнечному свету. – Нам было по семь лет, когда его поймали и казнили за то, что он сделал, - голос девочки звучал буднично, словно она поведывала житейскую семейную историю.
- А... - протянул Менлор, не уверенный в том, как на такое реагировать. С одной стороны - искренне было жаль, что он вызвал вопросом такие воспоминания; с другой же... вполне возможно, что дар передался, и учеба пойдет быстрее. - Сожалею.
Он остановился неподалеку от воды и повернулся к детям.
- Основа магии - Плетение, пронизывающее весь Торил. Еще его называют Одеянием Мистры, поскольку Леди Волшебства им управляет; именно эту силу мы и будем использовать. Справедливости ради замечу - есть и другие источники волшебных сил, как, например, "теневое плетение" или же псионика.
И снова дети вели себя абсолютно по-разному. Линара громко зевнула и снова её губы скривились во всезнающей улыбке, а Като же наоборот напрягся, словно желая впитать каждое слово произнесенное магом и запомнить его как глубокую истину.
- А почему мы должны пользоваться силами именно Плетения Леди Волшебства, - пара хитрых зелёных глаз пристально уставились на Менлора.
- "Теневое плетение" опасно для самого мага, - спокойно ответил тот. - Сводит с ума. Кроме того, Шар, его покровительница, в любую минуту может лишить мага силы, если ей это вздумается; Мистра же так не поступает. Псионика при ошибке тоже может вызвать сумасшествие... а помимо - ей очень мало кто владеет. В основном это сфера, которую осваивают иллитиды, но у них естественный талант.
- Аааа, - лишь задумчиво протянула девушка, чертя пальцем на песке какие-то символы. – А когда ты научишь нас выпускать молний из глаз и превращать воду в вино? – невинно захлопала она ресницами.
- И тому самому заклинанию, которым заставили трактирщика пустить нас переночевать, - неожиданно выпалил Като. – Я даже не понял, что вы тогда сделали.
- Это называется "Орлиное величие", - пояснил Менлор, решив сначала ответить на более конкретный вопрос. - Оно усиливает обаятельность; правда, результат тем сильнее, чем более обаятелен и способен договариваться человек вне заклинания. Что до твоего вопроса, Линара... со временем. Магия, как и любое мастерство, осваивается постепенно. Кстати, вот из глаз молнии метать я все равно бы не советовал.
- Боитесь, что прожгу в вас дыру? - девушка положила колени, на подбородок пристально сверля мага взглядом. – Ну и давайте это ваше постепенное, да побыстрее, - усмехнулась она.
Като предпочел промолчать, но тем не менее и он едва сдерживал себя чтобы не попросить учителя научить его паре фокусов.
- Боюсь, что потеряешь зрение, - пояснил Менлор. - Случаи бывали.
Маг сделал еще пару шагов, выбирая наиболее освещенное место.
- Так, давайте начнем... Като, подойди.
Мальчишка чуть ли не бегом рванул к наставнику вытянувшись по струнке с глазами полными решимости.
- Начинающим волшебникам, - начал объяснять Неймас, - требуются три компонента заклятия - направление энергии, из которой состоит заклинание, жест, придающий ему форму, и слово, окончательно выпускающее в мир. Со временем надобность в двух последних может отпасть, но с присутствием всех трех условий работать значительно проще. Вот, смотри.
Менлор протянул руку, раскрывая ладонь.
- Я направляю силу из Плетения, беру за основу окружающий нас свет - это проще всего - и добавляю оставшиеся два компонента.
Теперь он поднял раскрытую ладонь над головой.
- Luax.
Чуть выше руки вспыхнул шарик яркого света, видный даже солнечным днем.
Это облегченная версия форума. Для просмотра полной версии с графическим дизайном и картинками, с возможностью создавать темы, пожалуйста, нажмите сюда.