Внезапно ночную тишину разорвал пронзительный крик караульного.
-Женщина! с мечом! В броне! Это валькирия! Она пришла забрать наши жизни!
Харек, уже было задремавший у костра, тут же всокчил за ноги. Воины в ужасе разбегались -а к костру действительно шла женщина в полном боевом облачении -а ее лицо пылало от гнева. Харек вытащил меч из ножен и выскочил навстречу незваной гостье.
- Ко ты, и чего ты тут ищешь? Валькирия ты или тролль, а меч выкованный из стали Тора отправит тебя в Хель. - он приставил острие меча к горлу девушки. - Ну, и чего вы испугались? Какие же вы после этого воины, что испугались, увидев женщину, пусть и вооруженную? А если с воинами Гандальва встретимся, то свовсем в штаны наложите?
Он внимательно всмотрелся в лицо девушки и отпрянул.
- Ты? Опять ты.. Это судьба. Видно так решили норны.Добро пожаловать к костру - к сожалению из еды уже ничего нет - все сожрали - могу только предложить воды или пенного меда из мехов да горсть сухарей...

Гутхорм и Рагхильда следовали за воронами. Вещие птицы привели их в лес и теперь были едва заметны, среди крон деревьев. Но Гутхорм и Рагхильда неотступно следовали за ними. Они прошли уже несколько миль, когда ветер, донёс до них отголосок злобного собачьего лая.
"Это погоня!"- похолодел Гутхорм. Ужас ледяными пальцами сдавил было его сердце, однако, юный конунг крепко вцепился в рукоять своего ножа и поклялся живым не сдаваться.
- Сестра, нам надо торопиться! - сказал он и вновь потянул Рагхильду в лес. Теперь потомки Сигурда-Оленя двигались по лесу бегом, надеясь оторваться от преследователей. Но силы были не равны.Двое уставших и голодных беглецов никак не могли оторваться от здоровенного берсерка, его головорезов и свирепого пса. Наооборот, злобный лай всё приближался.
"Один помоги мне!" - взмолился Гутхорм и мольба его была услышана. Юный конунг резко остановился, точно налетев на стену, когда прямо перед ним, словно из-под земли, выскочили два волка. Размеры этих зверей были поистинне чудовищны. В холке любой из них был ничуть не ниже Гутхорма, а вздумай один из них положить ему на плечи свои огромные, мускулистые лапы с очень внушительными когтями - свалил бы на землю, даже особо не напирая. Пасти же их были столь мощны и усеяны такими зубами, что любой из них вполне мог перекусить юношу пополам. И вот сейчас два гиганта, достойные занять места предводителей в свите Фенрира, стояли на пути у Гутхорма и не мигая смотрели на него. Юный конунг медленно и без резких движений выставил вперёд нож. Его отец был отличным охотником и немало охотничьих предумодростей успел передать своему сыну. И одна из них гласила: "Сила волка - в прыжке. Тогда и лови его на копьё, альбо на рогатину." Сейчас, правда ни копья, ни рогатины у Гутхорма не было и всё же он решил не сдаваться без боя. Ведь ходят же охотники с ножом на медведя! Значит и у него может получится.
Однако волки не отаковали. Вместо этого один из них, с широкойсеребристой полосой через всю спину, оскалился, словно улыбнулся. Озарение снизошло на Гутхорма.
- Гери? Фреки? - спросил он тех, кто по его догадке сидели у трона Отца Дружин.
Не известно, чего он ждал, однако, волки не ответили ему. Вместо этого они одновременно прыгнули. Юный конунг крепко вцепился в свой нож, пытаясь поймать остриём шею или сердце одного из чудовищ. Но волки целили вовсе не в них с Рагхильдой. Вместо этого они лишь перепрыгнули потомков Сигурда-Оленя, вкушавшего пенный мёд в Вальгалле, и устремились навстречу всё приближающейся погоне. Удивлённый Гутхорм не заметил, как сбоков к двум волкам присоединяются их куда более мелкие собратья,словно свита, почтительно шествующая вслед за своими могучими королями.
Вдруг громкое карканье раздалось за спиной юного конунга. Он обернулся и увидел, как на кусте сидят вороны, привёдшие их сюда. Как только Гутхорм обратил на них своё внимание, вороны тут же снялись и полетели, но не запад, как раньше а севернее.
- Поспешим, сестра! - произнёс Гутхорм и устремился вслед за воронами. Он не знал, куда они вели их, он не думал о том, что эти вороны могут оказаться всего лишь птицами, а всё произошедшее с ними лишь чередой совпадений, он вообще ни о чём не думал. Юный конунг лишь верил в мощь Одина, который покровительствует всем справедливым. Правда была на его стороне и боги были с ним. Осознания этого Гутхорму вполне хватало, чтобы слепо следовать за воронами, куда бы те его не привели. Такова воля Отца Дружин.

От быстрого бега сдавило девушке грудь, с трудом она уже бежала, и казалось, сил больше нет в ее хрупком юном теле. Но все же страх ярости Хаки и его погони гнали ее, не щадя, вслед за братом. Дыхание ее стало тяжелым, она стала чаще спотыкаться, но не останавливалась, а падая, поднималась.
Сзади лишь послышался приглушенныйвой волка, и все стихло, только ветки хрустели под ногами, да хлюпала земля.
- Куда.. Куда мы бежим? - наконец спросила Рагхильда, в очередной раз падая, в очередной раз поднимаясь. Она уже ничего не видела, лишь рука брата в ее ладони придавала ей сил. - Нам.. нужно.. узнать, куда идти. Мы потеряемя... Это лучше... плена..но.. Куда?
Мысли, как и язык, путались, словно волосы летящей валькирии, и казалось, что спасения больше нет, и чудо больше не случиться. Но не для отчаяняя и страха рождены были дети Сигурда Оленя, и потому продолжали они свой путь, несясь от приследователей за знаками богов.

Волчьи Струги

- Что брат, а хороши в этой Хрингарики девы? - Спросил Хасли, усаживаясь на бочонок, и выстругивая из палки острый кол.
- Да уж верно красавицы, если сам конунг нас за невестой его сыну послал, - усмехнулся Скагги, облокачиваясь о борт, и поигрывая острым кинжалом. - Может и тебе невесту сыщем - то-то отец рад будет!
- Хочу я брат деву с кожей, словно первый снег, покрывающий родные дубы в Альвхеймаре, чтобы стан ее был тонок, а голос звонкий, как...
- Уж не о самой ли Рагхильде ты говоришь, Хасли? Не забыл ли, что мы поклялись Гурмиру отцу нашему, и Вигдис, матери нашей, что она станет женой Хаки Гандальвсона.
- Нет не забыл я этой клятвы, брат, но сам же ты говорил - в Хрингарики много красивых дев, и разве не мы лучшие мужи Альвхеймара, чтобы получить все, чего желаем?

Три струга плыли по водам Согна, и паруса их наполнял колдовской ветер, что обещал старый колдун Хьярвард, поэтому Хаки и надеялся первым попасть в Хрингарики и просить у Сигурда руки его дочери, а коли тот откажеться - так предать дом его и его самого лютой участи, а деву взять силой, как повелел отец.
Первый струг вел сам конунжич, второй же с расписными алыми боками - Тормунд Старый, а третий, который венчал череп турса - Вальгард Отважный, молодой Ярл Гандальва.

Дремучий лес

- Слышишь вой, могучий Хьялли? Оборотни и тролли то по наши души вышли! - Дрожащим голосом произнес раб, крепче сжимая рукоять ратного топора.
Но медведеподобный воин, что шел, опираясь на копье лишь рассмеялся, ободряюще хлопнув по плечу тралла.
- Что, не видишь ты, робкий Лаги, что этот вой, вой нашего триумфа! Мы волки средь людей - сильные и отважные вои! Так чего нам волков страшиться?! Они нам что братья!
- Но смотри широкоплечий, Клык Фенрира уши прижал, не слышно его победоносного рыка, что вселял страх в сердца людей, дрожит могучий волкодав, - прошептал другой воин, проверяя хорошо ли ходит меч в кожанных ножнах.
- То верно от холода, а что притих Клык, так это он добычу высматривает! Эй, храбрые мужи, неужто заячьи сердца в груди вашей бьются? Неужто вы, крушившие знатным ярлам черепа теперь испугались?
- Не страшусь я ни людей, ни зверей лютых, турсоподобный, - произнес седоусый разбойник, вооруженный молотом. - Но против троллей наше оружие бесполезно, против духов лесных и колдунов не заговорено!
- Оборотни! В темноте леса я вижу их глаза! Сверкают точно огни Мунспеля!
- Замолчи, трус! Оборотни и Тролли лишь на слабых духом нападают! Веди нас, Клык!..
Вой и разъяренный рык раздался совсем рядом - из чащи, встречь разбойникам выходили огромные волки, способные челюстями своими перекусить шею доброму коню - волки, каких даже Хьялли не видывал в своей жизни, и подле них, бледными телами еще серые хищники...
- На копье их! Факел мне, факел! - Зарычал берсерк, хватая догорающий факел, что прихватили они в усадьбе Хаки. Волки, скаля зубы и рыча обходили небольшой отряд, окружая разбойников. Волкодав, притихший, и кажущийся щенком на фоне вожаков стаи, отступал в круг, слегка оскалив клыки, и предупреждая, что без боя не отдаст свою жизнь и самому Фенриру.
Первым атаковал гигант-волк, могучим прыжком преодолев все тридцать шагов, клацнули огромные зубы, но берсерк Хьялли выступил вперед, упирая длинное копье в землю, острием в сердце волку. Могучие лапы когтями вонзились в медвежью шубу берсерка, разрывая ее в клочья, и тут же Хьялли утопил горящий факел в морде чудовища, с силой отбрасывая зверя назад, вращая копье, в ране, покуда древко не преломилось под тяжестью насевшей на него туши.
Другой волк прыгнул в тот же миг, что и его брат, но Клык бросился ему наперерез, сбивая в прыжке, и два могучих зверя, вырывая клочья шерсти покатились по снегу, орошая его кровью.
Разбойники вставши кругом отбивались от бросившихся на них зверей, цеплявшихся в ноги, висших на руках, а затем, завалив, впиваясь острыми клыками в горло. Первым погиб тот раб с топором, утопив лезвие в черепе одного из зверей, отпихнув ногой другого, разбив череп рукоятью, но когти волка расцарапали ему лицо.
Другой раб бросился бежать в лес, и волки повалили его, разрывая на части. Мечи и копья разбойников вонзались в серые тела, рубя и кромсая.
Хьялли, могучий Хьялли подошел к поверженному им волку, и с силой вогнал ему в горло обломок копья - точно острый кол, обрывая жизнь гиганта, утопающего в красном снегу. Обернувшись берсерк с силой метнул этот же обломок в другого зверя, перебивая ему позвоночник. Третий волк прыгнул на Хьялли, но разбойник еще в прыжке обхватил звериную шею могучими дланями, сворачивая ее, и отбрасывая уже безжизненное, но еще трепыхающееся тело.
- Тор! Наполни тело мое силой поверженных тобой турсов-великанов!
Звериный утробный рык вырвалс из горла могучего воина, когда тот обнажил острый меч, и бросаясь к из последних сил сражавшемуся волкодаву, и погрузил лезвие в спину гигантскому волку, заставляя того развернуть зубастую пасть и вогнал в нее меч, доставая до самого мозга зверя.
***
Когда эта битва завершилась, окровавленный Хьялли смотрел на тела павших соратников - одного из которых он добил сам. Теперь с ним осталось лишь двое, и израненный волкодав, с трудом ковыляющий на трех лапах, поджав под себя четвертую. Берсерк сам перевязал любимому псу раны.
- Давай, Клык! Возьми след этого щенка! - Бросил он, тяжело переваливаясь с ноги на ногу. - Я вырву отродью Сигурда каждый палец, и переломаю каждую кость!
- Хьяли, а где волки? - испуганный голос слуги заставил его обернуться - тел грозных гигантов на земле не было.
- Оборотни...

Рассвет настиг Гутхорма в полном изнеможении. Обессиленному долгим голодом и бегом юноше приходилось ещё и почти нести Рагхильду, что-то шептавшую сухими губами. А вороны Одина всё летели, мерно взмахивая угольными крыльями. Силы покидали юного конунга. Казалось, что он несёт на плечах громадного тролля и с каждым новым шагом этот тролль набирает вес. Губа Гутхорма была закушена до крови, и две красные полоски стекали по подбородку, однако юный конунг не замечал этого. Взор его застилала багровая дымка, в которй терялись очертания деревьев и кустов. Лишь два ворона оставались всё такими же чёткими. И тут, словно турс высовывается из пещеры и хватает свою добычу, корень какого-то дерева схватил Гутхорма за ногу и повалил на землю. Гутхорм упал очень неудачно - ударился головой об камень, выступавший из-под земли и мир погас перед его глазами. Рагхильде повезло больше - тело брата послужило ей мягкой подушкой.
Гутхорм летел в абсолютной черноте. Вокруг не было ничего, кроме этой черноты и лишь тело юного конунга слабо светилось. Вдруг, прямо перед ним возникло громадное лицо. Это было лицо древнего одноглазого старца, однако ни у кого не повернулся бы назвать его дряхлым. Наооборот, черты морщинистого лица были воплощением силы. Спокойной и мудрой силой, которая может в любой момент смениться безудержной и всесокрушающей яростью.
- Слушай меня, Гутхорм, конунг Хрингарики! Я, Один говорю с тобой и даю тебе последний шанс. Знай, месть твоя справедлива, однако тебе не справиться с Хаки и его воинами в одиночку. Ищи Харека Волка! Он направляется в Хрингарику, дабы просить руки твоей сестры для своего конунга. Но он не знает пока о гибели твоего отца Сигурда Оленя. Иди за моими посланцами и они выведут тебя к нему. Проси у него помощи и ты получишь могучего союзника. Но знай, Харек поможет тебе, но не сделает за тебя всё. Отомстить Хаки ты должен лично! А Рагхильду, сестру свою береги и защищай до последней капли крови. Знай, что она родит того, кому будет принадлежать вся Норвегия, но сейчас она в огромной опасности. Сбереги её, помоги осуществиться судьбе и ты станешь величайшим конунгом, который навсегда впишет своё имя, как славнейший правитель Хрингарики! А теперь, вернись в Митгард!
Сказав это, лицо Одина растаяло и Гутхорм открыл глаза. Напротив него на кусте сидели вороны, котрые должны были привести его к Хареку Волку.
"В путь, как повеел мне Один!" - подумал юный конунг и встал на ноги.
Усталость отступила, он поднял сестру и отправился в путь.

Воительница оглядела меч в руках Харека, лезвие которого недавно угрожающе было приставлено к ее горлу, и глубоко вздохнула.
- Я здесь по воле Одина, Волк, - Сигрун слабо улыбнулась и присела у костра рядом с другими воинами. Согласившись на предложение Харека, женщина предпочла воду и взяла тонкой, типично женской кистью с длинными пальцами, однако крепкой и сильной, горсть сухарей. Прикрыв глаза, она отдыхала в тепле после быстрой скачки на коне.

Агдир

Солнце догорая опускалось за лесную черту и конунг Агдира, Хальфдан Гудредсон прогуливался по двору своей усадьбы, ожидая добрых вестей от Харека Волка. Конечно путь до Хрингарики труден и долог, но Хальфдан отправил с ярлом лучших мужей Вильгунмерка и Агдира, а потому надеялся на скорое их возвращение. И на то, что Сигурд Олень даст согласие на свадьбу, потому как отказ гордый конунг принял бы за оскорбление.
Оплетенный этими думами, могучий Хальфдан опустился на крыльцо, усаживаясь рядом с Торвальдом, задумчиво покуривающим трубку.
- Что славный конунг, не спится тебе в этот час?
- Нет, дед, не до сна мне, - согласился Хальфдан. - Крепка держава моя, сильны и отважны воины, верны ярлы, но нет мне покоя, покуда не будет у меня наследника - ведь погибну я, и не только род мой пресечется, но и все, к чему стремился я прахом станет.
- Ты силен и молод, конунг, - отвечал Торвальд, и действительно по сравнению со служителем Одина, тридцатилетний властитель Агдира казался еще юнцом. - Хорошей женой станет тебе дочь Сигурда Оленя, и крепких сыновей подарит тебе.
- Так Один говорит?
- Так я говорю, конунг, - старец улыбнулся, что было почти незаметно за его густыми усами и роскошной бородой. - Но грозные знаки в небе и огне, не все мужи вернуться из похода, не все выживут, но иные покроют себя славой. Я того не говорил этой девушке, воительнице, что ее судьба тесно с судьбой невесты твоей переплетена, Хальфдан, но как - того мне Отец Дружин не открыл.
- Время покажет, мудрый Торвальд, пока же рать собирать надлежит, ибо чует сердце мое и не надобно для того знаков небесных - захочет Гандальв конунг отомстить за смерть сыновей. Одину и тору жертв принести надлежит - лучших быков...

Дремучий лес

- Чуешь след, мой Клык? Чуешь олененка?
Хьялли-берсерк неустанно шел следом за хромым псом, указывавшим путь, через снежные сугробы, а следом за ним двое слуг, уже выбившихся из сил, но не смевших отстать от предводителя.
- Я переломаю этому мальчишке хребет двумя пальцами, - сквозь зубы процедил разбойник, когда вновь оскользнулся на льду и упал, расшибив нос.
- Но ведь он нужен живым твоему брату, Хьялли! - бросил слуга.
- Брату хватит и девки! Скоро мы нагоним его!

"Когда же кончится этот лес? - думал Гутхорм - И где этот Харек, Йормунганд его сожри?! Второй день уже по лесам без отдыха бежим, а толку? ГДе ты Харек Волк?!!!"
Тем временем, лес расступился и взорам юного конунга и его сестры предстала довольно большая поляна, а на ней довольно большой отряд воинов разбивал лагерь.
"Интересно, кто это?" - подумал Гутхорм и посмотрел на небо, пытаясь найти подсказку в поведении посланцев Одина. Но тщетно, вороны исчезли, словно и не существовали.
"Значит ли это, что мы нашли отряд Харека?"
- Я в замешательстве, сестра, - произнёс юноша шёпотом, обращаясь к очнувшейся Рагхильде. - Ты лучше меня понимаешь знаки богов, так скажи же, что нам делать? Выйти ли к ним? Или лучше обойти?"

Хаки в усадьбе пристёгивал дрожащей от жара рукой к поясу меч, и крича на одного из траллов: "Как посмели?! Как могли! Бросьте за ними ещё пол-дюжины воинов! И дайте одному коня - пускай нагонит моего безголового братца и скажет, чтобы не трогал ни парня, ни моей невесты! Обоих ко мне!" - Берсерк сел от изнеможения на кровать... "Везде трусы и идиоты! Одна мне будет отрада - красавица-жена на старости лет..."

Случилось так, что посланный Хаки - берсерком гонец нагнал могучего Хьялли, и передал ему повеление брата. Ярость охватила берсерка, с корнем вырвавшего молодое древо, и преломил его пополам. Приказ пришелся бересерку не по нраву, однако перечить старшему в роду он не стал, и лишь проскрежетал что-то о пьяном бреду и недуге, снедающем брата.


А в лагере, что увидел Гутхорм, шло веселье, воины поедали сытных оленей, пили тягучий мед, и плясали вокруг костров, поигрывая клинками. Свет огней манил к себе, запах еды притягивал изголодавшихся пленников.
Но чей это был лагерь? Врагов или друзей?

Рагхильда окинула затуманенным взором поляну, пытаясь найти в себе силы идти дальше. Вороны, за которыми они следовали, кружили над поляной, а на поляне целый лагерь воинов веселился и отдыхал. Боязно стало деве - она вспомнила пьяных солдат Хаки в его усадьбе и содрогнулась в душе. Но посмотрела на брата и поняла она, что если сейчас не остановятся они и не передохнут, то недолго им еще останется жить. Либо от усталости они упадут, либо догонят их. А посему выбора у них не было..
- Брат, чует моя душа, боги нас привели сюда, и это их нам спасение. Пойдем же к воинам и попросим помощи, но будем осторожны и не будем сразу говорить, кто мы и как наше имя, ибо может это Локи смеется над нами! - Рагхильда глянула на Гутхорма, ожидая его решения. Она была старшей в семье, но он был мужчиной и сейчас именно брат ее вел их через лес, спасая от свирепого Хаки, убийцы их отца.

Гутхорм молчал. Сестра говорила правильно и мудро, однако неясное предчувствие томило его душу. "Не называть имён - мысль здравая, но есть и такие, что и не зная наших имён позарятся на молодого раба и пригожую деву!" Что же делать?"
- Что ж, сестра, если так говорит твоё сердце, выйдем. Лгать недостойно, но выбора у нас нет. Я назовусь Ормом, а ты ... прозовись Гейрой. Выйдем к ним, но запомни, если что-нибудь случится - беги и не думвй обо мне. С этими словами Гутхорм набрал в грудь воздуха, словно перед прыжком в ледяную прорубь и шагнул на поляну.

Разговор за ближайшим костром стих, когда юноша вышел из-за деревьев, направляясь к лагерю. двое рослых парней поднялись на встречу ему, предусмотрительно опустив ладони на рукояти мечей.
- Кто ты? - бросил первый, и голос его был отнюдь не приветливый.
Второй просто смотрел на Гутхорма, замерев в ожидании.
казалось сидящие поблизости тоже впились глазами в пришельца, ожидая его ответа, который мог решить судьбу юноши.

- Я Орм, сын хирдманна Сигурда, - имя отца сорвалось с языка Гутхорма непроизвольно. - Я спасаюсь от разбойников, преследующих меня целых два дня. Прошу вашей защиты и покровительства, доблестные воины.
- Хм, - один из воинов, тот что постарше, провёл рукой по бороде. - А отчего эти разбойники погнались за тобой? Ты, что украл у них что-то?
- Я не презренный вор!- Гутхорм сверкнул глазами, но быстро остыл, увидев, как руки воинов тянутся к оружию. - Я ни чего у них не крал, а гонятся они за мной, потому что они напали на отряд, в котором путешествовали мы с отцом. Отец хотел поступить на службу к Сигурду Оленю, и мы направлялись в Хрингарику. Но на пути нас ждала засада! Этих разбойников было гораздо больше и они легко одержали победу. Погибли все и отец..., - Гутхорм сжал кулаки и опустил голову. - Он дрался, словно сам Тор, но всё же пал, отправив перед этим в Хель десятерых врагов. Из всех спасся только я. И теперь прошу вас, воины, не откажите тому, кто слабее вас, защитите и дайте мне хоть что-нибудь поесть. Я крошки во рту уже два дня не держал!
- Что ж, - старший воин вновь провёл по бороде. - Я не могу решить твою судьбу, но клянусь тебе своим добрым именем, что сделаю всё, чтобы мой хёвдинг принял тебя. Только вот сперва отдай мне свой нож. Да не бойся ты, я беру тебя под свою защиту.
Гутхорм понял, что сопротивляться бесполезно и протянул своё единственное оружие рукоятью вперёд.
- Так, - кивнул воин, затыкая нож себе за пояс. - А теперь позови ту девку, что прячется в кустах!
Лицо юного конунга вытянулось книзу. "Откуда они узнали!" - заметалась в голове одна единственная мысль.
- Юн ты ещё и не опытен! - усмехнулся воин. - Девка тебе эта сестра, альбо подруга сердечная, так не надо было её за спиной оставлять! Ясное дело, не утерпела и стала выглядывать, примечая, не съедим ли мы тебя тут. Вот я её и заметил. Да позови ты её уже! Мы не разбойники какие и ничего с ней против её воли не сделаем!
Гутхорму ничего не оставалось, кроме как позвать Рагхильду:
- Гейра, выходи! Они нас не тронут!
Воин улыбнулся и снял руку с меча.
- Вот и славно! Теперь пошли к моему хёвдингу, он решит твою судьбу. Да и ещё, я Орри Медвежий Коготь.
Гутхорм кивнул и отважился спросить:
- Орри, а кто вы все такие?
- Мы? Мы берсерки, воины Одина!
Вот теперь Гутхорм действительно не знал, к добру или к худу приведёт его эта встреча...

Рагхильда кивнула и осталась в кустах. Ее доблестный брат шагнул в круг, и навстречу ему поднялись несколько воинов - точного количества она не разглядела. Они выглядели грозно и смотрели сурово, готовы были в любой момент достать оружие и разорвать Гуртхома на части.
Сердце девы рвалось из груди, так и хотелось ей заслонить брата в случае опасности, во все глаза смотрела она на происходящую сцену. Но поздно спохватилась, прячась в кустах. Кажется, правда, никто из воинов не заметил - так надеялась Рагхильда.
Однако, прахом пали ее надежды. Один из рослых воинов, говоривший с братом, глянул в ее сторону и громко доказал ее догадки - она была замечена.
Сотни раз проклиная свою глупость и волнение, Рагхильда- Гейра вышла по зову брата и, шагнув в круг света рядом с братом, опустила глаза, не смея взглянуть на сурового берсерка.

Остаток ночи прошел тревожно. В лесу где-то в отдалении слашылся протяжный волчий вой, в темноте то и дело появлялись голодные хищные глаза, и исчезали. Но больше всего пугали воинов то и дело вспыхивашие в отдалении огоньки. Молодые хирдманы посмеивались над этими страхами, но старые бывалые воины бледнели и умолкали, хмурясь и тревожно переговариваясь.
А утром небо потемнеело, набежали мрачные тучи и начал падать густой снег - да такой, что тропинка мигом покрылась слоем снега. А к полудню снегопад перешел в настоящую метель...
Бьярни Вислоус нагнал Харека на взмыленном коне.
- Охотники боятся. Говорят, лес плохой, дальше не пойдут.
- Не пойдут?-Харек придержал коня, и тот послушно сбавил ход. Опавшие листья неприятно чавкали под копытами лошадей. - Тогда потащим на веревках. Зови их сюда.
- Как знаете. - Бьярни кивнул, и повернув лошадь, что-то прокричал на наречии финнов. Дове охотников из провожатых подбежали к Хареку.
- Что тут произошло, объясните мне. - обратился кним Харек.
- Лес быть плохой. Следы пропадать. - сказал один и охотников. - Боги гневаются. Пропадать мы все, пропадать.
Харек на миг задумался.
- А нельзя ли богов немного того... попросить... умилостивить?
Бьярни быстро перевел вопрос Харека на фиский. Финны закачали головами и затораторили в два голоса.
- Лесные боги ... Что хотеть то делать. Никого не слушать. Лесные боги нас не любят.
- Да плевать мне. Лишь бы не мешали. И ваши лесные боги не сильнее богов Асгарда. Здесь есть другая дорога?
-В лесу не быть дороги, господин. -ответил финн.- В лесу быть тропа. Тропа не видно. Тропа потерять.Путь потерять. Где быть -не знать. Дальше не идти.
Харек начал уже злиться.
- Послушайте вы, не знаю как вас там назвать - не хочу оскорблять ваших почтенных родителей и прочих предков. Или объясните толком, что вас тут беспокоит, либо перестаньте выть и ведите нас дальше. Малодушия в своем хирде не потерплю. Это и вас касается, вы поняли?
- Ты думать твои боги сильные - молись твои боги. -ответил финн. В его голосе звучала обида. - Не помогать боги -гибель всех ждет. Плохой лес, плохо погода, плохо дорога. Плохо знаки.
-Вальгард, слышишь? - Харек повернулся к молчаливому ярлу-жрецу. - Объяви привал. Финны говорят, тут дело нечисто. Надо к богам воззвать чтобы помогли. Тролли их разберут, что ту творится. Мне это тоже все не нравится.
Вальгард пожал плечами. - Раскину руны, зажгем костер, вопрошу Ригга - тогда скажу что к чему. Полдня уже едем- можно и привал сделать.
На том и порешили. Объявили привал. Воины как водится нарубили лапник. собрали хворост и нарубили сучья для костров. Перекусили тем, что осталось от прошлого пиршества. Как назло ни зверья, ни птиц не было ни видно, ни слышно.
Вальгард подозвал Гуннара Ворона. Вместе они нашли большой плоский валун, едва видневшийся из под снега, и заросший мхом. Почистив камень от наросшего на него мха, они выбили топорами какие-то руны на его поверхности. Затем они взяли немного крови у вьючной лошади, и побрызглаи на камень. Вальгард нахмурился.
- Охотники правду говорят. Плохое здесь место. Ждет нас здесь беда. Надо уходить отсюда. Еще бросим руны.
Бросили руны. Первая руна - лагаз была перевернута. Вторая руна - тейваз тоже была перевернута. Только третья руна - ангуз - легла нормально. Гуннар начал вещать "Лед падает, и сковывает путь. Холодная трясина. Мы ступили на неровный путь. Если остановимся и будем долго размышлять - пропадем. Вторая руна - есть у нас враги не только в мире видимом, но и в невидимом. Вижу тут колдовство черное, призвано оно врагами нашими в мире людей, чтобы сбить с орогии завести в погибель. Если пойдем дальше туда же, куда шли - ждет нас беда".
Харек внимательно слушал, и качал головой. Когда Гуннар Ворон закончил разъяснять вторую руну, Харек наконец не вытерпел.
- Что вы все заладили - как старые бабы прямо -ой беда, ой лихо. Боги за нас, так кто против нас? Колдовство - эка невидаль. НУ может зашли не туда -как зашли так и выберемся. Верно ли говорю, братья?
Воины одобрительно загудели.
- Вон мох на этой березе - значит север там. Что тут неясно? Нам ведь на север идти? Так поехали...
Еще часа четыре они ехали по петляющим тропкам.
- Послушай, Харек - сказал Бьярни Вислоус. - Ты не узнаешь этот валун?
Воины расчистили с него снег.
- Теперь вижу, сказал Вальгард - мы ходим по кругу. И камень тот же. и руны те же. что мы выбили, и даже вон следы крови остались...
- Нам завязали дорогу в узел. - произнес Бьярни. - Колдунья тут поработала, не иначе, будь она проклята. Узнать бы кто - кишки бы выпустил...
- Толку тут бушевать. - вмешался Гуннар.- Мы не знаем что за колдунья и кто попросил отворот сделать. Средство одно есть.
-Какое?
-Руны на земле заговоренным оружием сделать. Может чары разрушит. Пока колдунья снова свое колдовство в ход не пустила. Мы жрецы тоже не зря свой паек едим - кое что умеем...
Оба воина-жреца слезли с конец и принялись деловито разрывая снег мечами, чертить на земле руны. Дело пошло. Вскоре нашлась и тропа. Они вышли на островок посреди болота. Прямо на холме возле какой-о полуразвалившейся хибары сидела фигура в лохмотьях. Они окликнули, но фигура осталась неподвижной. Харек сошел с коня и подошел к фигуре вплотную.
-Эй, ты чего тут расселся? Вставай. не видишь гости приехали?
В ответ было молчаниею. скрип ветвей и завывание ветра. Харек достал меч ткнул в тело. Тело повалилось на землю и покатилось под откос. Слезший с коня Вальгард пнул тело и повернул его лциом кверху. В сгущающихся сумерках было плохо видно.- Череп и ссохшаяся кожа. была здесь когда-то ведьма, да померла - и похоронить некому. Нарубите валежник - сжечь ее надобно.
Воины с воодушевлением нарубили сучья, собрали кору и сухой мох и подожгли. Ведьма даже мертвая внушала им страх. И только когда пламя с жадностью пожрала иссохшую фигуру старухи, они заметно приободрились.
Избушка, хоть и ветхая и подкосившаяся, оказалась вполне приголнйо для укрытия. В погребе нашлись запасы каких-то кореньев, грибов и даже сушеных ягод и плодов. У печки был запас дров и котелок. Вальгард и Гуторм бросили какие-то травы и ягоды в закипующую воду, и приготовили всем чай. Только грибы сторого-настрого приказали не трогать. но оголодавшие хирдманы не послушали. В холодном воздухе донесся аромат варева и запах грибов.
- Щас нажрутся ведьмовских грибов. Вот уж будет нам тут веселая ночка...
Воины нарубили молодые деревья и ветки, и соорудили нечто вроде навеса. Ветер становился злее и холоднее, снег стал колючим. Воины сооружали себе подстилки из веток, при этом разговоры не клеились. Темнота наступила внезапно. И сновавсе увидели со стороны болота загадочные огни. Вальгард и Гуннар строго настрого запретили смореть на огни, и тем более идти за ними. Но вот того, что случилось потом, никто не мог представить даже в страшном сне...

Альвхеймар

Конунг Гандальв расположился на жестком набурете, сложив крепкие руки на груди, и слушал мудреца Лейфа, старого служителя Тора, в прошлом бывшего могучим воином, но с годами руки его утратили силу, но зато разум обрел большую остроту, а опыт прожитых лет позволил стать лучшим советником в землях Гандальва. Ныне он годился по годам в отцы конунгу.
- Я руны кидал, могучий конунг, молчат боги о судьбе твоего сына, знаки туманны...
- Но он приведет молодую жену?
- На это у меня ответа нет, но с черным колдовством связался Хаки, это может погубить его...
- Он мой сын, Лейф! Должна же в нем быть хоть капля моей отваги?!
- А твой ли он сын, Гандальв конунг? - Усы Лейфа чуть дрогнули, когда он прятал в них улыбку.
- Ты хочешь сказать, что жена была неверна мне? - Тень легла на лик конунга.
- О нет, господин, но посмотри сам - разве похож он на Хелсинга и Хюсинга, сынов твоих? Их глаза были как у тебя - словно воды Согна, а у него серые, как волья шерсть. Их волосы были светлы и прямы, а его волосы, точно кора дуба. Они были высоки и широкоплечи, будто турсы, а он строен, как молодой орешник.
- Тяжкие слова говоришь ты, Лейф...
- Но ты знать должен их, могучий конунг...

(Писано с Тельтиаром вместе)
Юношу и его сестру провели мимо смеющихся берсерков, что продолжили свое пришество к большому костру, вокруг которого сидели убеленные сединами воины, которые, не смотря на годы сохранили крепость тела и духа. Свирепое лицо их предводителя, пересеченное несколькими шрамами чем-то походило на волчье.
- Что это за мальчишка, Орри, - гулко разнесся его бас над поляной. - Какого роду? И что делает среди ратных мужей?
- Ормом, сыном Сигурда он назвался, хевдинг, - отвечал Медвежий Коготь.
- Так ли это, парень? - Брови берсерка сошлись на переносице.
- Да, хёвдинг, это так, - отвечал юноша глядя грозному берсерку прямо в глаза.
Он до сих пор не был уверен в намерениях воинов и решил пока повременить с открытием правды.
- А движения твои слишком величественны для сына простого воина, - хевдинг готов был поклятьстся и в том, что глаза шедшей позади девушки он уже видел. - Но, коль ты говоришь правду, то поведай и мне, что привело тебя к нам, как поведал Орри.
Ладони Гутхорма мгновенно вспотели. "Ну конечно! - клял себя он. - Хёвдинг слишком опытен, чтобы обмануть его так просто!" Однако отступать было некуда и юный конунг повторил историю о разбойниках и прочем.
- Разбойники значит, - лицо старого воина исказила кривая усмешка. - Ну что же, доброму человеку нечего бояться здесь, ибо я разбоя не допущу, но коли ты солгал мне, то пеняй на себя, юноша. Орри, накорми его и напои, пусть в еде ни он, ни дева отказа не знают.
"И что теперь будешь делать, сын конунга? - спросил сам себя Гутхорм. - Пока ни кто не может заявить о твоей лжи, но что будет потом? Ладно, пути назад нет! Если меня уличат, то просто расскажу всё, как было и напоследок попрошу хёвдинга позаботится о сестре, довести её до Харека Волка, ну а мне позволить умереть с мечом в руке!"
Юношу отвели к костру, где Орри-берсерк поднес ему рог хмельного меда, и усадил подле себя, а сестре его кто-то из воинов подал меховой плащ, дабы она не замерзла. Воины Одина чтили законы гостеприимство, а потому принятых хевдингом Асвольфом, приняли словно своих.
Кто-то затянул песню, и хор нестройных, захмелевших голосов подхватил ее.
Гутхорм выпил рог осторожно, зная, что сейчас, на голодный желудок он может захмелеть быстрее, чем молот Тора разит турсов, и сболтнуть что-нибудь лишнее. Затем он взял кусок мяса и с наслаждением впился в него зубами. "Боги! - подумал он. - Как же хорошо наконец поесть-то! А так, не поголодав хорошенько и не поймёшь этого счастья!"
Затем он кинул взгляд на сестру, убедился, что с ней всё в порядке и позволил себе расслабиться. Впервые за два дня.
Берсерки веселились, как видно потому, что недавно взяли богатую добычу, и теперь благодарили Одина за удачу в бою - тем что в одном из костров горел золотой идол, медленно оплавляясь и стекая в огонь - это золото так и останеться здесь, когда празненство закончиться.
А Гутхорм незаметно для самого себя задремал, несмотря на разудалую песню, которую затянули берсерки. Ужасное напряжение последних дней не прошло для него даром - даже во сне он убегал от погони. Только вот на этот раз сестры с ним не было, хотя он совершенно точно зналд, что она где-то рядом, а преследователи его обратились в стаю гончих псов. Сам же он был молодым оленем, у которого только-только начали резаться рога. Он убегал отчаянно, однако стая настигала его. Псы обходили сбоков, поджимали сзади и уже был недалёк тот момент, когда они прыгнут на него и вцепятся ему в глотку, когда Гутхорм вдруг проснулся. Проснулся от резкого лая, преследовавшего его наяву вот уже два дня.
Держа в руках тугие луки Орри и другой берсерк направили стрелы на всадника, и сопровождавших его людей, среди которых выделялся гигант в изораванной медвежьей шкуре.
- Кто такие, - сурово произнес воин.
Гиганский волкодав, поджимавший переднюю лапу оскалил зубы.
- Мое имя Хьялли, - прорычал предводитель. - И я ищу безусого щенка с девкой, беглых рабов моего брата.
Рука Гухорма метнулась к поясу, где всё это время был, нож, но потом он вспомнил, что отдал своё оружие Орри.
"Один, ты караешь меня за недостойную ложь!" - подумал он и роешил искупить свой грех.
Юный конунг встал во весь свой рост и гордо посмотрел на Хьялли. А потом он перевёл взгляд на хёвдинга. Сейчас всё зависело от него
- И что с того? - Бросил Орри. - Людей много ходит в этих местах!
- Таких ни с чем не спутаешь! - Начал разъяряться берсерк. - Мальчишка словно волченок, а дева, красива как сияние луны - увидив такую раз, уже не забудешь...
Голос его оборвался, когда он узрел Гутхорма.
- Ты! Ты здесь!.. Отдай его мне, хевдинг, они мои по праву!
- Я свободный человек! - гордо ответил Гутхорм, стараясь, чтобы его голос не дрогнул. - Как и моя сестра! Мы - не рабы ни кому и ни чему!
- Ты всего лишь юнец, Гутхорм! - сделал шаг в его сторону Хьялли, бросив берсеркам. - А вы опутите свои луки, я не стану обнажать оружия!
Не рычи, - поднялся Асвольф. - Не в лесу. Чем докажешь ты, что они рабы тебе? А ты, парень, потрудись объяснить, как зовут тебя на самом деле?
Скажи правду" - вдруг ударило в голове Гутхорма. - "Так ты искупишь свою ложь"
-Хёвдинг, - сказал Гутхорм, опускаясь на одно колено. - Я солгал тебе, и нет мне прощения. На самом деле меня зовут Гутхорм, конунг Хрингарики, сын Сигурда Оленя, а это моя сестра Рагхильда. Разбойники, о которых я тебе говорил убили моего отца и пленили нас с сестрой. Мы бежали, но они выслали за ними погоню. Два дня мы бежали без отдыха, пока не нашли ваш отряд. Сюда нас привели знаки богов, потому мы и вышли к вам. Теперь ты знаешь всё и в твоей воле покарать меня, как тебе будет угодно. Но, заклинаю тебя, защити мою сестру и помоги ей встретиться с Хареком Волком. Для себя не прошу ничего, кроме того, что если ты решишьЮ, что я должен умереть, дай мне сделать это с мечом в руке! - с этими словами сын Сигурда Оленя встал и посмотрел на хёвдинга, ожидая его решения
Лицо Асвольфа посуровело.
- Солгал ты мне, Гутхорм, а ложь - это не путь воина. Не достоин ты меча. Орри, верни ему его нож, - берсерк неохотно опустил лук, и вынув из-за пояса охотничий нож - бросил его под ноги Гутхорму. В глазах молодого берсерка не было ни жалости, ни даже участия.
- Но и ты, Хьялли проявил неуважение ко мне и моим людям, - столь же жестко говорил хевдинг. - Иди и возьми их, коли они твои рабы - я препятствовать не стану, но и помогать тоже. Сам возьми без людей своих и цепного пса
Коли рабы они - так и будет, коли свободные люди, не достануться тебе.
"Да это же...Суд Богов!" - подумал Гутхорм и быстро поднял нож. Шансов против могучего Хьялли у него почти не было и всё же он не собирался сдаваться без боя. "Охотник убивший медведя, вовсе не обязательно сильнее его, - учил Гутхорма когда-то давно отец. - Он может быть просто быстрее или умнее".
"Что ж, будем быстрее и умнее!" - подумал Гутхорм и скинул куртку, стеснявшую движения.
Хьялли рассмеялся глядя на мальчишку с ножом, сбрасывая с широких плеч шубу, и отстегивая пояс с мечом. После схватки с волками и погони он устал, но не настолько, чтобы проиграть сопливому юнцу, возомнившему себя новым Сигурдом Драконоубийцей.
- Благодарю тебя, справедливый хевдинг, - прорычал он, наступая на Гутхорма, опустив руки, но по лицу его было видно, что он готов нанести удар в любой момент.
Расслабленная поза противника не обманула Гутхорма. Он оставался всё так же собран и готов ударить или увернуться от удара в любой момент. Гутхорм взял нож верхним хватом (остриём вверх и чуть вбок) и медленно двинулся вокруг могучего Хьялли, ожидая от него нападения.
- Поджилки трясуться, щенок?! - Гаркнул берсерк, но отнюдь не спешил нападать - ему сейчас хотелось увидеть страх в глазах мальчишки, заставить его дрожать, и лишь потом расправиться с ним.
Страха не было. Вообще. И мыслей тоже. Гутхорм словно бы привратился в живой придаток к собственному ножу. Он продолжал двигаться вокруг берсерка, стараясь сыграть на его нетерпении. Острие ножа медленно выписывало восьмёрки
в воздухе.

Хаки находился в подавленном состоянии, страшные думы тревожили его ум. Уже как вторую ночь подряд ему снился сон своей собственной смерти, братья звали его, они говорили, что простили Хаки побег. И в тот момент душа воина наполнялась радостью, он готов был идти за братьями, но после пробуждения приходил страх и желание жить и самое главное мстить. Как непонятны порой бывают пути, по которым ведут нас боги. Хаки не мог с уверенностью сказать, что ожидает победы, но ветер дул попутный и рядом были верные друзья. И всё же клеймо предателя братьев давило сердце молодого воина.
Однажды когда солнце уже заканчивало свой путь в этом мире, Хаки собрал своих самых мудрых и опытных воинов, дабы высказать им те мысли что тревожат его.
- Сегодня меня посетил сон, мои братья звали меня к себе. Это знак нам от мудрого Одина, знак того, что встретим на своём пути мы погубителей наших славных воинов и отомстим им за убийство их, - молодой воин сам не верил в то, что говорил, но бездействовать он больше не мог, Хаки решил доверить судьбу богам.
Но тут выступил Аслак – молодой воин, хорошо показавший себя в боях и за это принятый в приближенный отряд конуга Гандальва.
- Твой отец велел нам доставить невесту для тебя, а не воевать. И не тебе предатель говорить о месте.
Повисло долгое молчание лишь Хасли и Скагги вскочили на ноги, но Хаки остановил их жестом, он видел, что такие мысли посещали многих воинов в его отряде, и пришла пора с ними покончить
- Ты забыл Аслак, я не спрашиваю, как мне надо поступать, я здесь прошу совета у мудрых, так как их опыт и знания нужны мне, чтобы принять правильное решение, ты тоже послушай их. А если ты усомнился в силе моей, то пусть нас рассудит справедливый меч.
Аслак был смелым и решительным воином, но сила звенела в словах Хаки, несмотря на спокойный тон, и видно было, что это оскорбление не забудется. Аслак молчал, признавая свою покорность.
- Могучие воины, скажите мне, может быть, кто ещё считает меня предателем недостойным отдавать приказы, если такие есть покажитесь. Асы карают тех кто, идя за своим предводителем, проклинают в душе его.
Все молчали, хотя Хаки и знал, что многие разделяли мнение Аслака, но эти люди молчали, ведь все же, он был сыном конуга. Обсудив вопрос о возможной встречи отряда Хальфдана, они так и не пришли к какому-либо решению, ссылаясь на то, что такая встреча маловероятна. На следующий день отряд Хаки причалил к берегу.

Колдовской лес

Завывание волков и рев медведей доносился на отдалении, а иногда и совсем близко от вставших лагерем воинов. Иногда среди деревьев мелькали тени хищных зверей, иногда раздавалось уханье сов. Ближе к утру вновь началась метель, сопровождаемая тяжелым, похожим на волчий, воем ветра, пробирающего до самых костей. Хлопья снега падали в костер, с шипением обращаясь в талую воду. Пламя угасало, так, словно ветра нарошно старались задуть его...


Берега Согна

Льды сковали Согн, и даже чары колдуна не могли далее гнать струги по гладкому зеркалу - храбрые воины Альвхеймара сошли на берег, готовые к встрече с разбойниками, врагами и лесным зверьем. Дорога вела дальше, на север, в земли Сигурда Оленя - шесть - семь дней оставалось пути до усадьбы конунга Хрингарики.
Скагги Гурмирсон свирепо смотрел на молодых воинов - ему отнюдь не нравились слова Аслака, и более не нравились взгляды других. Но верный топор должен был защитить молодого вождя от подлости соратников, буде наступит такой черный час.

Лагерь Берсерков

Хьялли решил, что достаточно уже этих игр с юнцом, и медленно, словно прогуливаясь, двинулся на Гутхорма, даже не поднимая рук. Ожидая удара от противника.

Сперва Гутхорм хотел метнуть нож в горло берсерку, но затем одумался.
"Отобьёт, - подумал он. - Да и тогда Тор был на моей стороне, а сейчас я искупаю грех и не могу рассчитывать на поддержку богов! Что же делать" Громадный Хьлли шёл на него, так и источая звериную силу и уверенность скалы. Победить его казалось невозможным. Гутхорм продолжал свою пляску, вокруг берсерка, однако было ясно, что скоро он устанет и тогда уже ничто не спасёт его от поражения и позорного плена.
Тут нервы юноши не выдержали и он сделал резкий выпад, целясь ножом в живот своего врага.

Хьялли дышал тяжело, после пути он еще не отдышался, но с другой стороны мальчишка был разгорячен хмельным медом, не совсем выветрившимся после недолгого сна. Видимо хмель и придавал парню храбрости, в то время как берсерк попросту хотел повеселиться.
Сжимая в руке нож, юнец бросился на него, но Хьялли попросту резко поднял руку, запястьем ударяя по кисти Гутхорма держащей нож, надеясь что переломает ему при этом все пальцы.

Слишком поздно Гутхорм осознал свою ошибку - берсерк уже начал свой удар и исправить что-то было очень трудно. Однако многочисленные невзгоды приучили юного конунга никогда не сдаваться, и он в самый последний момент перед ударом перебросил нож в другую руку и резко полоснул им на палец выше локтя Хьлии.
А потом рука только что державшая нож вспыхнула костром боли. Гутхорм прокусил себе губу до крови, но не закричал, ибо не желал показывать своей слабости врагу. Затем он резко отпрыгнул в сторону и только теперь позволил себе взглянуть на пострадавшую руку. Кажется, несколько пальцев были сломанны. "Что ж, - превозмогая боль подумал он, - придётся биться одной рукой"

Если бы юный Гутхорм бил точно, а не наспех перекинув нож - тяжело пришлось бы Хьялли, но так лезвие пришлось вскользь, рассекая рубаху - капли крови чуть полбескивая пробились через рану, окрашивая алым рукав, и берсерк вытер их ладонью, облизав после этого пальцы.
- Больно тебе, юнец? - расхохотался берсерк. - Проси пощады, и я сохраню тебе твою жизнь! Будешь снова сидеть тебя на цепи, рядом с Клыком!
Слышавшие его шутку разбойники засмеялись, потешаясь над юнцом, бросившим вызов их предводителю.

Гутхорм сплюнул берсерку под ноги и в нескольких выражениях перечислил всю его родню, включая нескольких троллей и пару йотунов, несомненно сожительствовавших с его предками. Увидев, как лицо врага наливается кровью, он нашёл в себе силы усмехнуться и произнёс всего одно слово: "Gorhat", недвусмысленно указывая острием ножа в грудь Хьялли.
"Ну вот и всё! - успел подумать Гутхорм. - Теперь либоя его порежу, либо он мне шею свернёт, иначе непроизносимые слова, не смоешь!"- И тут же отпрыгнул в сторону, спасая свою жизнь.

Берсерк сначала даже не понял, что протявкал этот щенок, но потом лицо его исказилось гримассой ненависти, глаза медленно наливались кровью. Рванувшись вперед в полупрыжке, он ударил, но юркий наглец успел отскочить. Пошатнувшись, Хьялли восстановил равновесие, чуть прижав к себе раненную руку.
- Не надейся на легкую смерть. - Процедил он сквозь сжатые зубы, заглушая их скрежет, и снова пошел вперед - одной рукой желая перехватить кисть сжимавшую нож, а другой нанести удар в грудь мальчишке.
Гутхорм понимал, что ему хватит одного, от силы двух ударов могучего берсерка, чтобы навсегда отправится к Одину, а потому не останавливался ни на секунду. Боль в руке ещё не стихла, так что он не предпринимал новых атак, а просто выжидал подходящего момента.
Воин даже уже не рычал, а просто надвигался на мальчишку, делая широкие шаги, и не давая тому отойти далеко - хотя, ведь все равно он не посмел бы бежать. Хьялли знал - что когда-нибудь парень у станет. И тогда все будет кончено.
Но не хотел ждать - ярость охватывала его, благословенная ярость берсерков.

(Совместное творчество с Тельтиаром)
Гутхорм увидел багровую пелену, заволакивающую глаза Хьялли. И он сразу же понял,что это, ибо о священной ярости берсерков не пел только самый ленивый или бесталанный скальд. Гутхорм знал, что в таком состоянии берсерк не чувствует боли и вообще не думает, становясь совершенным воином, плюющим на саму смерть. А это означало, что жизнь юного конунга в огромной опасности. "Хотя теперь он точно не будет хитрить и осторожно выжидать, - подумал Гутхорм. - А значит шансы всё же есть!"
Хьялли теперь видел только своего противника, видел отчетливо - но все остальное, словно заволокло алым. Шаг вперед, еще - на этот раз он просто шел напролом, желая сомкнуть в могучих объятиях Гутхорма, вырвать у него нож, и переломать хребет.
Гутхорм гибкой змеёй вывернулся из-под наваливающегося на него берсерка и резко всадил нож тому в ногу. Он знал, что берсерки не чувствуют боли, а потому сразу отпрыгнул в сторону, избегая смертельного удара огромной волосатой лапы.
Берсерк развернулся, чуть припав на раненную ногу, и оттолкнулся здоровой, преследуя врага. Наглый мальчишка ужалил его - это было похоже на комариный укус для могучего воина. Хьялли попросту прыгнул на уворачивающегося мальчишку, силясь схватить его и прижать к земле.
Гутхорм знал, что миг, когда его могучий враг ошибётся настанет. Вновь, как и тогда, во дворе усадьбы Хаки, боги затормозили время и он видел, как медленно летит на него берсерк. "Главное, сбереги сестру. Защищай её до последней капли крови!" -вспомнились ему слова Одина.
"По твоей воле, Отец Дружин!" - почти весело подумал он и прыгнул навстречу врагу, одновременно втыкая свой нож чуть ниже левого соска. Прямо в сердце. В ту секунду Гутхорм понимал, что скорее всего Хьялли раздавит его, но ему было спокойно. Волю бога он выполнит, а значит его ждёт Вальгалла.
Прыжок Хьялли был сильным, мощным, тяжелым - и не точным. Напоровшись на нож Гутхорма, он рухнул в стороне, с силой ударив юношу плечом, и оттолкнув прочь. Выдержать подобный удар и устоять на ногах для утомленного конунга было уже не по силам - парень упал, в снег, ударившись головой о камень и погрузился в забытье.
Рядом тяжело рухнуло тело берсерка, и слышалось его надрывное дыхание - нож торчал в груди Хьялли, уйдя по самую рукоять.
- Один рассудил, - произнес Асвольф, глядя на поединок. - Обоих воинов забрал он в Золотой Чертог.
- Нет, хевдинг, волей Тора, юный Гутхорм жив! - Орри опустился рядом с парнем, прислушиваясь к биению его сердца.
- А берсерк?
- Разве по силам убить мальчишке могучего Хьялли? - Усмехнулся один из разбойников, быстрее прочих скрывший свое удивление, и подошедший к телу предводителя. Грудь того тяжко вздымалось, так словно сердце отсчитывало последние удары. - Жив! Дышит еще Хьялли! И эти рабы по праву принадлежат нам!
- Замолчи! - Бросил ему Орри Медвежий Коготь. - Не видишь разве, прямо в сердце нож у него! Один присудил победу Гутхорму!
- Оба живут иль оба умрут, на то воля Одина, - говорил Асвольф.
- Они рабы наши! - Не уступал разбойник, отдай их хевдинг, и Хаки отплатит тебе золотом, ибо девчонку он желал в жены взять.
- Златом, говоришь ты?
- Да, златом! - Всадник опустил руку в переметную суму, и бросил берсеркам горсть монет, украденных у Сигурда Оленя. Несколько воинов бросились собирать их.
- Мужы! Неужто вы про честь позабыли? - Крикнул Орри, обнажая меч. - Пока я жив, вы не получите ни Гутхорма, ни сестры его.
Лучник, прятавшийся позади разбойников, спустил стрелу, и та вонзилась в горло храброму Орри, а всадник бросил еще монет.
- Вот выкуп за твоего воина, хевдинг, отдай нам теперь наших рабов...
Гутхорм шёл по мосту Биврёст и на сердце у него было легко. Он знал, что теперь всё будет хорошо, Асвольф позабодится о его сесре, а сам он займёт своё место среди эйренхиев - воинов Одина. Но внезапно радужный мост наклонился под ногами юного конунга. Тот попытался удержаться на нём, однако в грудь ему ударил мощный порыв ветра и Гутхорм полетел вниз. Прямо к ярко сияющей точке Мидгарда. Он очнулся резко, рывком. Ужасно болела голова и грудь, пришибленная плечом Хьялли. Рядом с ним лежал труп Орри, а на поляне началась кровавая пляска!

Весь бой между Хьялли и Гуртхомом сидела Рагхильда, ни жива ни мертва, но не слезинки не проронила вещая дева. Лишь губы ее молитвы шептали богам, да тонкие белые пальцы сжимали подол оборваного, грязного платья.
С каждым шагом, с каждым выпадом берсерка останавливалось дыхание в груди ее, и белели девичьи пальцы.
Но вот оба воина упали, и опустилась ее грудь, и склонилась она к земле, сама не своя, ибо видела и слышала, что брат ее жив. Вознесла она молитву и Одину справедливому, и Тору, и Фрейе, что любила она больше всех.
Но тут увидела она, как погиб благородный Орри, и как хотят их после всех бед отдать псам Хаки. Сжалось сердце девичье, слезы полились из ясных глаз, и казалось что даже небо сжалится и прольется дождем за дочь Сигурда Оленя.
- О могучий Асвольф, великий воин и справедливый хевдинг! - выкрикнула Рагхильда, падая ему в ноги и скидывая с себя данную ей берсерками одежду, - Не бросай нас, не отдавай разбойникам! Пожалей меня и брата моего! Ты видел, честно он сражался! И боги на его стороне, это говорю тебе я, вещая дева! Смилостивись над судьбой нашей жестокой, пощади нас и меня! Видит Фрейя, погибну я в плену Хаки, как птица вольная в клетке! Мы отплатим тебе, отплатим, как захочешь! Мы найдем способ! За милость твою будут боги к тебе добры!
Так говорила Рагхильда, проливая слезы у ног Асвольфа, и птицы ночные вторили ее плачу.
- Ты видишь, это бесчестные бандиты! Они убивают твоих людей, в твоем же лагере! Неужели и дальше ты позволишь им править в чужих владениях!?

Колдовской лес.
Как только угас костер, лошади будто взбесились. Они храпели, рыли копытами замерзшую землю и новоровили сорваться с привязи...
-Держите лошадей! - крикнул Бьярни, но было поздно - лошади одна за другой пообрывали привязывавшие их ремни и побежали, увлекая за собой опорные ветви навеса. Крыша навеса обрушилась буквально на головы находившихся под ним людей. Послышались крики и ругань. Лошади с отчаянным ржанием падали с крутого склона холма, ломая ноги, или проваливались сквозь лед и увязали в трясине. Неокторые хирдманы пытались удержать взбесившихся коней , но тщетно - те яростно лягались, кусались, и все равно вырвались прочь. В завываниях ветра теперь слышался визгливый хохот.

Хаки-берсерк, снова поднявшись в постеле, в яростном забытии разгромил свои же покои, громоподобно рыча, и, видимо, представляя себе уже мёртвого Сигурда-Оленя в качестве противника в поединке... Когда слуги и воины успокоили Хаки, и перевели его в другие покои, берсерк, напившись жадно из кубка чистой водой и ложась в кровать, чтобы отдохнуть и вновь постараться поспать, неожиданно вновь забеспокоился: "Пошлите ещё людей в помощь Хьялли! Пусть приведёт мне мою жену - как только вернётся он, тут же сыграем свадьбу!"

Харек был за навесом, когда тот рухнул на его людей - и когда лошади в панике сорвались с привязи и бросились бежать. Его душила ярость.
- Ловите лошадей! - он понимал, что не связать им ноги было большой ошибкой - и вина за это была на нем.
Люди с руганью выбирались из под веток и досок, которые были частью рухнувшего навеса.
- Собаки! Куда вы нас завели? Мы все погибнем! - закричали хирдманы. -Это проклятое место! Вы завели нас в логово ведьмы! Вы за это ответите!
Несколько человек обнажив оружие двинулись на финнов.
- Стойте! - Вальгард загородил им дорогу, выставив посох. Он говорил спокойно, но его густой бас заглушил все крики. - Они не виноваты. Это было колдовство. А без них вы заблудитесь в этом лесу и погибнете.
- Ты из защищаешь? Значит ты с ними заодно! - воин с всклокоченной бородой и безумно сверкающими глазами занес топор, но посох Вальгарда с тяжелым железным наконечником ударил его по руке. Еще четверо хирдманов набросились на него с разных сторон. Вальгард увернулся от удара мечом, и ударил другого воина, заходившего сзади, по ногам. Тот с воплем упал и покатился вниз по склону. Двое других хирдманов остановились в недоумении. Вальгард стоял, спокойный как скала. Харек наконец опомнился, и крикнул: "Оставьте его! Опустите оружие, безумцы!"
Воин с лохматой бородой расхохотался.
- Это говорит тот, от кого отвернулись боги? Тебя мы принесем в жертву богам. Как только расправимся с этими подлыми колдунами. Взять их!
Хирдманы, до этого молча стоявшие полукольцом за их спинами, двинулись к Вальгарду и стоявшим за его спиной финнам. Финны вскинули луки.
- Ни с места! Ты уже тут командуешь, Ульман? - ехидно спросил Харек - Тебе еще никто не дал такого права. Меня над вами поставил конунг. И сами вызвались идти в этот поход, вас никто не заставлял. Забыл? Сначала сразись со мной и докажи, что сможешь лучше меня выполнить волю коннунга.
Ульман снова захохотал, и презрительно сплюнул.
- Сразиться с тобой? Да я вообще удивляюсь, как конунг мог доверить такое дело такому молокососу! Ты жалкий выскочка, выкормышь рабыни!
Харек почуствовал, как кровь приливает к лицу.
- Ты ответишь за это оскорбление, грязный пес! - он в несколько прыжков соскочил с помосту, и вытащи меч. - Да помогут мне боги. Сражайся, собака, а не то я проткну твою вонючую глотку посто так.
Кто-то из товарищей бросил Ульману боевой топор. Ульман зарычал и пошел в атаку, прикрываясь подобранным с земли щитом своего товарища, сбитого с ног посохом Вальгарда. Только тут Харек вспомнил, что его щит остался прикрепленным к седлу. Он схватил торчащий из дерева боевой топор, который до того использовали для рубки веток. Ульман сразу же пошел в атаку, нанеся несколько стремительных ударов топором. Харек вертелся как волчок, с трудом уварачиваясьот огромного лезвия топора. Неожиданно Ульман споткнулся, и на мгновение открылся. Харек тут же сделал молниеносный выпад, и лезвие его меча вышло из спины Ульмана. Тот захрипел и, прежде чем упасть, с размаху метнул топор в Харека. Харек едва успел увернуться, метнувшись в сторону, но топор попал в стоявшего позади Вальгарда, вонзившись ему в плечо. Хлынула кровь. Ульман захрипел что-то, захлебываясь кровью, и затих, уставившись в небо вытаращенными глазами.
- Что вы стоите, помогите ему - в отчаянии крикнул Харек, подхватив на руки падающего Вальгарда, и зажимая ему рукой страшную рану.
Финны подступили к раненому. Они быстро сняли с раненого куртку и кольчугу, и отрезав рукав рубахи, забинтовали рану.
Харек замахнулся на товарищей Ульмана мечом.
- Вы поплатитесь за это!
- Прости нас ярл - пробормотал воин, бросая оружие и падая на колени.
Гуннар Ворон подошел к Хареку сзади, и положил ему руку на плечо.
- Остановись, Харек. Довольно крови. Все увидели волю богов. Уже ничего не изменишь. Я останусь с ним и позабочусь о нем.
- Как же мы пойдем без вас?
- Не волнуйся. Я приму весь удар ведьмы на себя. А вы продолжите путь.
Харек опустил меч и осмотрел место лагеря. Только сейчас он заметил что те кто отведал "ведьминых грибов" теперь бежали по лесу, проваливаясь по колено в трясину, и беспрестанно вопили от ужаса.
- Остановите их! Они сошли с ума! - крикнул Харек. Бьярни, подошедший вместе с Гуннаром, покачал головой.
- Там темно. Никто не хочет сломать ноги, и провалиться в яму или болото.
- Неужели ничего нельзя сделать? - Харек в отчаянии крутил головой. и ходил взад - вперед. Остальные хирдманы стояли, опустив головы.
- Куда мы теперь пойдем без лошадей? - проговорил Харек в отчаянии.
- Финны прекрасно без них обходятся. Значит сможем и мы. -сказа Гуннар. - У финнов охотники ходят зимой на маленьких досках. И на них они скользят по снегу, и если снег твердый, то они могут двигаться быстрее чем люди на лошадях. Некоторых лошадей мы сможем поймать в лесу утром. Они не могли уйти далеко. Сделаем сани, и уложим на них всю поклажу. Успокой людей, Харек -ярл. А я помолюсь богам.
Хирдманы снова соорудили навес, разожгли костры, и развернули шкуры, звернувшись в них от холодного ветра... а ветер все также зловеще завывал, и в нем слышался визгливый хохот.
Люди испуганно жались друг к другу. Гуннар пел древние гимны Тору и Одину, усердно колотя в бубен. Его мерное пение немного успокаивало. Один из челяди, прибившийся к отряду, затянул какую-то песню на неизветсном певучем языке, то и дело вскидывая два пальца и проводя ими сверху вниз и по сторонам. Воины удивленно косились на него. Затем парень принялся бормотать про себя молитвы.
- Кому ты молишься, Бран? - спросил его Бьярни, нависнув над ним. - Уж не богу франков?
- оставь его, Бьярни - сказал ему Харек. - Не сейчас нам выбирать, любой бог, который нам поможет, будет и нашим богом. Продолджай, парень. Бран тебя зовут, да? Откуда ты родом?
- Меня захватили в плен в стране Эйр. Я тогда был совсем маленький, когда Сигурд Черный напал на наше селение. Он увез мою мать и сделал ее своей наложницей. А меня отправил тогда на кухню. Потом моя мать умерла, а меня усыновил Гудред-охотник.
- Так ты молишься распятому богу? -спроисл его Харек.
- Я молюсь богу моих отцов. А он одним словом своим проганял нечистых духов и исцелял больных.
- Вот что, парень. - сказал Бьярни. - молись своему богу, может быть он утихомирит дух этой проклятой ведьмы и снимет с нас колдовство.
- Тогда получишь хорошую награду, - добавил Харек. - И никто не посмеет уже тебя назвать сыном рабыни. Ты понимаешь о чем я?
Бран кивнул. Он запустил руку за пазуху и вытянул оттуда медный крест с кружочком.
- Если твой бог защитит нас от мерзкого колдовства, то и ему мы соорудим жертвенник.
-Мой бог просит только молитвы Небесному Отцу. - произнес Бран. - Но я приложу все силы чтобы он услышал нас.
-А вы не мешайте парню. - сказал Харек, усаживаясь к костру. Через некоторое время ветер и в самом деле начал стихать...

Асвольф смотрел на оседающее тело молодого воина. Слышал плач юной девы. Его ладонь обхватила рукоять меча, и берсерки, сидевшие у костров поднялись как один, обнажая клинки, Всадник, до этого щедро осыпавший золотом воинов хевдинга, теперь схватился за пояс, и вырвав нож бросил его в горло ближайшему берсерку, а затем дернул поводья, заставляя лошадь ударить в грудь подходящему врагу.
Затем воины схватили его за ноги, сдирая с коня, и добивая топорами.
Лучник сделал еще выстрел, пятясь по снегу, и выхватывая новую стрелу - берсерки Асвольфа не были облачены в боевые одежды, и потому еще один упал с пробитой грудью, но их было четырех десятков, а разбойников - много меньше...
Гутхорм встал и покачиваясь пошёл к Асвольфу. Голова его болела, пальцы на правой руке онемели и словно вовсе исчезли, но всё же он старался идти достойно, не как мальчишка, полностью находящийся во власти хёвдинга, а как мужчина, воин и конунг, выдержавший суд Богов и победивший своего врага. Он подошёл к предводителю берсерков и спросил, глядя прямо на него: - Искупил ли я свою вину перед тобой и Богами, о Асвольв-хёвдинг? Или должен сделать что-то ещё?
Асвольф лишь кивнул юноше, мол позже поговорим. Парень мог бы услышать жрип волкодава, пронзенного копьями, но не разжавшего мертвой хватки на горле врага. Мог увидеть падающих берсерков, проткнутых стрелами, летящими из леса, и корчащегося на земле разбойника, которому топор снес полчерепа.
Асвольф нахмурился, видя, как умирают его люди, сраженные стрелами разбойников, скрывавшихся в лесу - один из этих трусов залез на дерево, и теперь посылал стрелу за стрелой, пробивая незащищенные тела его храбрых берсерков. Перекинув меч в левую руку, хевдинг взял правой метательный топор и двинулся вперед, глазами ища врага и нашел его. Глаза в глаза.
Взмах могучей руки и лезвие вышло из спины разбойника, руки того дрогнули, спуская тетиву - Асвольф схватился за голову. Из глазницы его торчало древко стрелы, глубоко погрузившейся в череп.
Гутхорм действительно ничего не видел, кроме лица Асвольфа. Он уловил смысл его кивка и понятливо отшёл в сторону.Ничем помочь он берсеркам не мог, а потому неизвестно зачем отправился к телу Хьялли. Наклонившись над ним, юный конунг внезапно обнаружил, что тот ещё дышит! Несмотря на несколько вершков закалённой стали в его сердце, могучий берсерк всё ещё боролся со смертью. Гутхорм вытащил из раны нож и задумался: "Оставить его так. Пусть помирает не как воин и отправляется в Хель! Там ему самое место! Нет. Нельзя. Он бился со мной как воин и не по Правде будет так с ним поступить!" Юный конунг. Огляделся, ища глазами меч, который он мог бы вложить в руку Хьялли. Громкое карканье привлекло его внимание. Он обернулся. За спиной Гутхорма один из воронов, приведших их сюда сидел на рукояти меча Орри, который тот выронил, падая со стрелой в горле. Вещая птица переступала своими лапами по рукояти и смотрела на юношу умным чёрным глазом. Гутхорм понял волю Отца Дружин. Он шагнул к мечу Орри, поднял его (ворон вспорхнул с рукояти заранее) и вложил в руку Хьялли. "Я прощаю тебя, враг мой!" - с остервенением подумал он и резко ударил берсерка ножом в горло. Кровь брызнула и некоторое время толчками выливалась из вспоротого горал Хьялли. Но вскоре толчки прекратились и грозный воин отправился в Валгаллу. Один из берсерков Асвольфа, пробегавший мимо увидел, что совершил Гутхорм. Он остановился и произнёс: - Это великодушно! Более великодушно, чем заслужил этот пёс!" Гутхорм не ответил. Внезапно на него навалилась усталость и он сел на землю там где стоял.

вскоре с разбойниками был опокончено - восемь тел и изрубленного волкодава сбросили в яму у кромки леса. Раненным перевязывали раны, прижигали каленым железом... Невредимые и те, чьи раны были не опасны, ушли в лес, и нарубили дров, сложив погребальный костер. Шестнадцать воинов принял Один в этот день, и еще двое вскоре скончались от ран.
Храброго Асвольфа положили на возвышение, и Свен Седой поднес зажженную ветвь к его телу. Вскоре хевдинга поглотило пламя, вознесшееся до вершин снежных елей...
Два десятка берсерков стояли перед кострищем, вознося молитву Одину, прося того посадить Асвольфа на почетное место в Золотом Зале.
Гутхорм стоял у погребального костра хевдинга. Горькие думы мучили его. Простил ли могучий воин его ложь? Или так и отбыл в пиршественный чертог эйренхиев с непрощённой обидой в сердце. Юный конунг не знал этого и ему оставалось лишь надеяться на лучшее. Когда костёр догорел, юноша обернулся и собрался уходить, но внезапно остановился, поняв, что все берсерки устремили глаза на него.
- Постой, - бросил Свен. - За тобой пришли эти люди, юнец. А теперь ты вот так уходишь, когда из-за тебя погибли храбрые воины?
Гутхорм поднял глаза на рослого воина. - Не я пришёл сюда, меня привели боги! - ответил он, глядя воину прямо в глаза. - Всё что произошло здесь, произошло по их воле и не нам, смертным, судить их. Однако ты прав, воин, я не должен уходить просто так! - в буйную голову Гутхорма вдруг стукнулась совершенно безумная мысль.- Воины!!! - воскликнул он так, чтобы услышали все. - Я Гутхорм сын Сигурда Оленя и наследный конунг Хрингарики Призываю вас, доблестные хирдманны к себе на службу! На поляне повисла могильная тишина. Юный Гутхорм мог бы поклясться, что такого берсерки не ожидали. Их взгляды из недоуменных медленно становились насмешливыми, и неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы два угольночёрных ворона, прежде кружившие над поляной, не спланировали ему на плечи. - Боги! - выдавил кто-то.
- Конунг... - Свен переводил взгляд с ворона, на юношу, убившего в поединке могучего берсерка. - А чем ты заплатишь нам за службу, юный конунг? Воины Одина не сражаются просто так.
- Сейчас я ничего не могу дать тебе и твоим соратникам, хирдманн. Ничего, кроме своего Слова Крови, что расплачусь с вами лишь только Хрингарика увидит своего законного правителя! - Гутхорм старался говорить внушительно и кажется ему это удалось. Кровь многих поколений доблестных воинов и мудрых конунгов придавала его словам убедительность и удивительную для четырнадцатилетнего парня силу.
Хевдинг был мертв. Поэтому воины не оглядывались на все еще скептически настроенного Свена Седого - Берг выступил первым, и, обнажив меч, уткнул его в землю.
- Я буду на твоей стороне, юный Конунг.
- И я, - встал с ним рядом Асвальд, младший брат погибшего Орри.
Один за другим еще пятеро воинов присягнули молодому Гутхорму, но остальные стояли подле Свена, не решаясь принять сторону мальчишки.
- А что же, воины? - спросил Гутхорм, к которому уже незаметно прилипло прозвище Юный Конунг. - Или вы не верите моему слову? Что ж... Гутхорм достал свой нож и полоснул им поперёк руки. Горячая кровь быстро собралась вдоль пореза и тонкой струйкой полилась в подставленную левую ладонь Гутхорма. Не оглядываясь, он метнул свою кровь через левое плечо в догорающий погребальный костёр. - Кровью, Огнём и Сталью, я Гутхорм, сын Сигурда клянусь, что справедливо расплачусь с воинами, что присягнут мне на верность. Обещаю делить с ними ратную добычу, пищу в котле и невзгоды пути! - чётко произнёс он освещённую веками фразу. - Да будет так! Вороны, словно подтверждая клятву Юного Конунга, с криком сорвались с его плеч и улетели ввысь.
- Настоящий конунг!
- Любимец Одина!
- Веди нас!
Еще четверо перешло на сторону Гутхорма, видя в этом волю богов, а за ними еще и еще. Вскоре Свен остался стоять один, напротив отряда, некогда подчинявшегося Асвольфу-хевдингу.
- Щенок, - бросил он. - Ты лгал Асвольфу, лжешь и нам сейчас! Не удаль Тора, а коварство Локи даровало тебе победу в поединке!
- Ты сомневаешься в суде богов? - спросил Гутхорм. - Понимаю тебя, воин, ты опечален гибелью своего хёвдинга, но смири гнев в своём сердце и прислушайся к голосу разума. Мог ли Локи, заточённый в Утгарде, связанный кишками собственных детей, мог ли он как то помешать суду Великого Одина, Могучего Тора, Справедливого Видара и Прекрасной Фреи? Мог ли? Сейчас Гутхорм почти полностью повторял слова своего отца на тинге в Хрингарике год назад. Тогда несколько влиятельных ярлов оспаривали у него голову их брата, который бежал от них и спрятался у Сигурда. Сигурд предложил рассудить всё Судом богов и суд показал, что ярлы должны отступиться, но они продолжали упорствовать. Тут Гутхорм очень некстати вспомнил, что тогда ярлы не вняли голосу разума и отцу пришлось браться за оружие. "Надеюсь, я был убедительнее!" - подумал Юный Конунг и испытующе посмотрел на Свена.
- Коварству Локи нет предела, и твой лживый язык лишь приближает его освобождение из пут! - Свен сейчас упорствовал, уже не по зову рассудка, но лишь из собственной гордости, видя как воины избрали своим предводителем мальчишку,а не его, столько лет бившегося с ними бок о бок.
- Остынь, Свен, - поднял руку Берг. - К чему сеять вражду?
- И ты Берг? И ты Асвальд? Мужи подчинились мальчишке, еще не отрастившему усов!
- Магни, сын Тора, тоже не отрастил ещё усов, когда он спас отца, откинув ногу турса, придавившую Бога Грозы! - возразил Гутхорм. Его начинала злить перепалка с этим упрямым бараном, но он не мог позволить себе повести себя недостойно при своём хирде. "Моём хирде" - подумал он и мысленно усмехнулся. - А если тебе и этого недостаточно, то меряй не по годам, а по делам! - продолжил Юный конунг. - Посуди, я сумел вызволить сестру и спастись сам из усадьбы беспощадного Хаки-берсерка! Потом я сумел два дня почти без оружия и совсем без еды уходить от погони в глухом незнакомом лесу. И наконец я сумел победить могучего Хьялли! - мало тебе этого, воин? - А ещё он помог Хьялли попасть в Валгаллу! - внезапно сказал Берг. - А ведь после всего, что Хьялли сделал ему, было бы справедливо отправить его в Хель. Решение Гутхорма - решение истинного милосердного конунга!
- Ты лишь мальчишка, а не конунг, - сплюнул Свен. - Можете служить ему и сложить свои головы, воины! А я ухожу! Лучше продам свой меч Альвхеймару или Агдиру, чем так!
Свен чуть вынул клинок из ножен, и с силой вогнал лезвие обратно, разворачиваясь, и уходя в сторону от костров, по дороге подбирая свой шлем и щит.

Как только ветер угомонился, костры разгорелись в полную силу. Страх у оставшихся воинов пропал. Некоторые из них, взяв самодельные факелы, отправились на поиски товарищей. Пятеро не успели уйти далеко - их нашли лежащими в снегу без сознания. Остальные убежали далеко в лес. Снег еще не окончательно занес следы, и воины пошли осторожно по следам, спотыкаясь о кочки, и проверяя палками, нет ли тут ямы или трясины.
И все равно четверо уже замерзли и не подавали признаков жизни. На их лицах застыл ужас.
Гуннар Ворон и финны пытались что-то сделать, но и они были бессильны. Остальным влили в глотки подогретое в котле пиво, и они постепенно приходили в себя. Все они видели страшных и злобных духов, которые вгрызались в их плоть или пытались вырваь сердце, или задушить, или выдавить глаза. У троих на шеях были синяки, как следы от пальцев. Один явно ослеп и ничего не видел - глаза у него налились кровью. Воины переговаривались вполголоса, качая головами.
Гуннар Ворон взяв бубен снова ходил по холму, расипевая песни и заклинания, и попросил Харека помочь ему. Бран читал вполголоса свои молитвы на гэльском языке. Так и прошла ночь. Никто больше не сомкнул глаз, тревожно ожидая новых сюрпризов, но больше ничего не случилось...

Утром хмурые и невыспавшиеся люди принялись за работу. Почти полдня стучали топоры, наиболее быстрые и молодые воины с гиканьем гоняли по лесу, ловя сбежавших лошадей. Из пяти десятков коней нашли лишь дюжину. Еще несколько обглоданных волками лошадиных трупов нашли немного поодаль. Три лошади увязли в трясине, и еще четыре лежали в снегу с поломанными ногами и тихонько ржали... Их пришлось прирезать и разделать на мясо.

К полудню лыжи и сани были готовы. Гудред - охотник и двое финнов терпеливо объясняли и показывали, как правильно нужно ходить на лыжах, как пользоваться заосттернными палками, и как идти по дорожке, проложенной прошедшими первыми. Воины воспринимали это сначала как забаву, но большиснтво достаточно быстро освоили эту нехитрую науку. Когода солнце было в зените, оствшийся отряд - три десятка хирдманов - отправились в путь. Раненых и обмороженых после поедания ведьминских грибов пришлось оставить на попечение Гуннара Ворона и двух его добровольных слуг. С ними остался и Бран. Им оставили четырех лошадей, чтобы те могли везти сани, когда он будет возвращаться назад...
После последней скудной трапезы, состоявшей из сушеных ягод, промерзших сухарей и жареной конины, отряд снова двинуся в путь. Впереди, прокладывая путь, шли два финских охотника - третий остался с Гуннаром. Следом за ними шел Гудред Охотник, за ним Харек Волк и Бьярни Вислоус. А замыккали колонну восемь лошадей, тащившие сани и нехитрый скарб с запасами провизии...

Шли в угрюмом молчании. Сначала Гудред останавливался, и они с Рунольвом Чертополохом то и дело чертили на снегу защитные руны. Сейчас они оиентирвоались по солнечной тени... Однако по мере того, ак мрачный ельник сменила сосновая роща и заросли молоджой березы и осины, настороение у хирдманов заметно поднялось. Снова зазвучали песни. Наконец финны сообщили, что они нашли нужную тропу, и уже к вечеру они доберутся к переправе в верховьях реки Согна. Как будто почуствовав настроение людей, даже лошади прибавили шаг. Вечером в лучах заката они увидели узкую ленту реки, покрытую тонким льдом...

Берег Согна

Воины Хаки прокладывали путь через небольшое заснеженное поле, иногда проваливаясь в густой снег, иногда напротив идя по твердой земле - реку сковал лед, и продолжать путь по ней было невозможно даже при помощи лесного колдуна. Они шли вперед, подгоняемые криками своих ярлов, и злыми взглядами Скагги и Хасли, уже прозванных за глаза псами Хаки.
Серый волчонок, сын Гандальва, вел их, неизменно идя впереди - показывая пример своим воинам, и даже тогда, когда он чувствовал, что силы на исходе, он не выказывал усталости. Воины должны были уважать его, должны были видеть не труса бросившего братьев, а предводителя, за которым следует идти в огонь и воду. Аслак уже не говорил так вызывающе, да и другие воины постепенно проникались уважением к молодому предводителю.
Три дня прошло в утомительных переходах, прежде чем воины подошли к границе леса, по словам проводника - беглого хирдамана Сигурда Оленя - отделяющего их от земель Хрингарики.
- Нехороший лес, - говорил проводник. - Тут раньше всякое случалось с охотниками, худое ли, недоброе - потом конунг и вовсе охотиться запретил в этих землях.
- Не смеши нас! - Рассмеялся Скагги. - Мой топор больше худого сделает, нежели любой лес, буде причина появится!
- С нами полсотни воев, неужто дрогнем?! - Бросил Хасли.

Так воины Альвхеймара вошли в колдовской лес, где лишь днем раньше притерпели от чар умершей ведьмы люди Харека Волка.

- И куда же ты поведёшь нас, о конунг? - спросил Берг, глядя в спину уходящему Свену. - Куда направишь наши мечи?
Гутхорм задумался. С одной стороны, чем дольше он откладывает поход в Хрингарику, тем больше вероятность того, что её придётся отбивать силой у какого-нибудь шустрого наглеца, но с другой стороны, его отец был всё ещё не отомщён, а эти берсерки, теперь его хирдманны, Могли бы стать могучим подспорьем в правом деле мести. А тут ещё и вспомнилось то, что Один велел найти Харека Волка.
- Воины! - громко ответил Гутхорм. - Прежде всего я должен отомстить за отца! Асвальд! - позвал он.
- К твоим услугам, конунг!
Гутхорм закусил губу. Он не знал, как мудрее будет поступить в этой ситуации, а потому приказал:
-Выставьте охрану вокруг поляны! Эту ночь мы отдохнём, а завтра на рассвете тронемся в путь. Хаки получит своё, а его разбойники больше никого не убьют!
Хирд ответил дружным рёвом. Берсеркам понравились слова этого совсем юного, но на удивление сообразительного и достойного парня, который держался так, словно командовал людьми уже много десятилетий. Асвальд же лишь коротко кивнул и отправился назначать тех, кому предстоит стоятьв карауле и тех, кто сменят их позже. "О сменщиках я не подумал!" - мысленно обругал себя Гутхорм, а затем поманил Берга. Могучий воин подошёл и застыл, ожидая слов своего нового конунга.
- Берг, мне понадобится твоя помощь! - тихо сказал Гутхорм.
- Я помогу тебе чем смогу, конунг! - так же тихо ответил Берг.
- Берг, как ты понимаешь, мне не доводилось командовать людьми, а потому мне понадобится наставник в этом деле. Прошу тебя, будь им.
- Это честь для меня, мой юный конунг! - ответил Берг и преклонил колено перед Гутхормом. - Но позволь сказать, тебе вовсе не нужны наставления! Люди и так слушаются тебя!
Гутхорм покачал головой:
- Нет, храбрый воин, нет! Люди слушаются меня сейчас, но вот когда дело дойдёт до боя! Мне понадобится советник и учитель!
- Хорошо, конунг! Я помогу тебе!
- И ещё, Берг, найди пожалуйста мне броню и оружие по руке. А к Рагхильде приставь охрану. Лучших из лучших, которые сберегут её, чтобы не случилось!
- Как прикажешь, вождь! - ответил Берг и пошёл выполнять приказания.

Колдовской Лес (вместе с Тельтиаром)

Отряд Хаки продвигался по лесу, стараясь как можно быстрее добраться до Хрингарики, воины не скрывались, понимая, что их немало и врядли какой враг посмеет напасть на хорошо вооруженный отряд героев Альвхеймара.
Хруст ветвей, и странный крик возвестил о появлении чужака.
- Тролли! - Закричал кто-то из слуг.
- Какие троли, трус?! - Бросил ему Скагги, но дрожащей рукой слуга показывал на появившееся из чащи существо, похожее на человека, но лишь отдаленно - покрытое снегом, со спутанными, закрывающими лицо волосами.

Ночька выдалась жутко весёлой, особенно для темных сил...
Альхейм Смелый со странным спокойствием наблюдал за всеми неприятностями отряда, а их было немало. От пропажи тропы до проклятья старой, уже умершей ведьмы. Воин думал, что с ним уж точно ничего не случиться, он ведь ещё ни разу не гневил богов. Как же он ошибался...
Несколько воинов сварили суп из того, что они нашли в домике ведьмы. И угостили его этой похлёбкой. Он как-то незаметил, что именно они варили и быстренько проглотил. Через несколько минут мир для него вдруг стал меняться. С криком "Великаны наступают! Поможем Тору в битве!", он выхватывает меч и уноситься в сторону леса. Те кто не пробовал "супчик", а значит непомутнённые разумом, пытались его остановить, но это было бесполезно, он раскидал их как мальцов и скрылся в темноте леса...
Дальнейшее своё приключение он уже никогда в своей жизни вспомнить бы не смог. Промчавшись через весь лес, он думал что гонится за удирающими от него великанами, чудом не врезаясь в деревья и перескакивая через разнообразные овраги и нисколько не застревая в снегу.
К утру дурман почти выветрился, но ум ещё был не яснен и Альхейм просто брёл через лес.
Скоро он вышел на поляну...

- Да это ж лесовик! - Усмехнулся кто-то из спутников Скагги, глядя на появившегося из леса.
- Не, смотри, у него клинок у пояса!
- Троль! Троль! - Закричал сзади слуга, отступая за спину Скагги.
Хасли появился с факелом, обходя незнакомца справа, а его брат напротив пошел прямо на того, усмехаясь про себя трусости других.
- Ну, ты, дитя лесов, бросай клинок!

Он слышал голоса, точнее его уши их слышали, но разум ещё был как у пьяного. Он видел воинов. Он понимал, что они вооружены и их много. Но язык не слушался и казалось что сейчас телом управляет кто-то другой. Этот другой, выхватил меч, который даже непонятно как не потерялся в стремительно погоне за "великанами", и принял оборонительныю позу.

- Ха! И это по вашему тролль?! - Скагги смеялся, надвигаясь на того, и медленно вытащил собственный клинок. - Где вы видели чтобы они так оружие держали?
Где воины видели троллей он уже и не спрашивал. Просто подходил, выписывая в воздухе различные фигуры своим мечом.
- Ну что, чудо-юдо! Давай сюда!

На противника посмотрели глаза, чужие глаза, полные ужаса. Но это не были истинные глаза Альхейма... Он был где-то внутри этого создания. Создание сделало выпад, и противник его отразил. Оно сделало ещё один и промахнувшись, упало в сугроб. Сознание полностью отключилось и он затих. Теперь стало ясно, что просто воин и даже не лесной дух...

Хасли пинком выбил меч из ослабевшей ладони, а Скагги подхватил его за волосы, поднимая с земли.
- Ну что, видите вашего тролля, трусы! - Расхохотался он. - Ну, чьих будешь, голубь сизокрылый?
Ответом было невнятное мычание.
- А ты брат на плащь его погляди, - кивнул Хасли. - Это пес Агдира!
- На веревку его! Пусть пока проветрится!
Руки воину скрутили за спиной, а затем набросили на шею веревку, чтобы не смог убежать, и так Скагги повел захваченного воина, а точнее потащил, поскольку тот не мог идти сам.

Колдовской лес. Избушка старой ведьмы.
Гуннар очекредной раз менял Вальгарду повязку. Вальгард сидел на скамье, опираясь здоровой рукой о печку.
- Как же так, Вальгард? -спросил Гуннар с укоризной - Харек увернулся от того топора, ну а ты куда смотрел?
- Не знаю - угрюмо ответил Вальгард. - Я как увидел, как Харека тот сумасшедший на поединок вызвал... Не по себе мне стало... Ну и за Харека я боялся, ясное дело...
- Харек жив -здоров и ушел дальше. А тебе еще тут не один день валяться...
- Кто то кричит. - сказал Бран, входя в избу. -В лесу какие-то люди...
Ходят... Слуга их видел.
- Что за люди? -встревоженно спросил Вальгард.
- Сиди дурень, нге дергайся, повязка слезет - проворчал Гуннар.
- А ты ее замотай так, чтобы не слезла -огрызнулся Вальгард. - Вдруг сражаться придется?
- Куда уж тебе - проворчал Гуннар. - Что за люди, не разглядели?
-Уж точно не наши.. - ответил Бран. - Но тоже норманны. На финнов не похожи. И идут со стороны реки. И еще у них там какой-то мужик идет на веревочке...
- Точно из наших кого-то поймали... - сказал Йенс, один из слуг Гуннара. - Не все значит перемерзли.
- Как видишь, не все. - подтвердил Бран. - Неизвестно что лучше. Или сразу замерзнуть и умереть, или в лапах у врага...
- А почему ты думаешь что это враги? - удивился Гуннар.
- Иначе бы они не гнали пинками нашего человека и не вели его на веревке - как пса какого-то...
Гуннар кликнул финна.
- Ярни, доставай луки. К нам гости. Надо их встретить...
Финн ухмыльнулся и стал готовить охотничьи луки, натягивая на них тетивы из жил оленя.
- Стрел мало... - сказал он, качая головой.
- Сколько есть. Пристрелим, на кого укажут боги.А там и до Валгаллы путь короткий...
Вальгард и Гуннар обменялись многозначительными взглядами. Гуннар подошел к берсерку и стал туже затягивать вторую повязку...

Поймав воина, Скагги приказал идти тише, поскольку он был уверен, что здесь есть и другие, а этот безумный хирдаман Агдира, лишь наводил на мысль о том, что Хальфдан Черный прознал об их планах.
- Двигайтесь осторожно, эти псы могут ждать в засаде!
- Вон, я вижу дым! - прокричал молодой воин, указывая вперед.
- Да? - Вальгард Отважный всмотрелся в просветы между деревьями. - Там изба, потому и дым.
- А в избе кто? - Барвайг покрепче перехватил топор. - Враги там, я скажу тебе, мальчик, сунешься - враз стрелами утыкают!
- Я тебе не мальчик! - Огрызнгулся Вальгард. - А ярл конунжий!
- Хватит!
Скагги поднял щит, закрываясь им и медленно пошел вперед.
- Окружайте дом, держите щиты и цепью вперед. Да, и еще - всех не рубите, язык нужен, а то взятый, никудышный какой-то...

Два десятка воинов, медленно окружая избу подходили к ней, укрываясь за щитами, стараясь держаться подальше от окон - теперь следы недавно разбитого лагеря были отчетливо видны, и потому ни у кого не оставалось сомнений в том, что здесь останавливались враги.

Вальгард резко встал.
- Сиди, дурак. Повязка слезет. - крикнул Гуннар.
Вальгард усмехнулся.
- Завтра будем в вальгалле, мой названный брат. И я попаду туда первым. Он взял огромной топор, а в раненую руку свой посох и ступил к дверям. Финн уже выпустил первые стрелы - три стрелы одну за другой. А Бран и Йенс все еще заправляли луки..
- шевелись, вы видите они уже карабкаются..
Послышался вскрик. Затем другой. стрелы Ярни нашли свои жертвы.
- Сдавайтесь, оставим в живых! - Прокричал из леса Скагги, когда стрела вонзилась рядом с ним - видимо стрелять умели на голос. Еще одна стрела воткнулась в руку хирдаману, стоявшему недалече.
Остальные деловито подходили к избе, готовясь ломать дверь.
- Кто вы такие и зачем пришли? Если с миром, сложите оружие. - отозвался Гуннар.
Бран засмеялся.
- Так они и сложат тебе оружие. Разбойники это или изверги - больше некому тут шляться.
Прикрывшись щитом, Скагги бросил:
- Мы хирдаманы Альвхеймара, и вам не жить, если не сложите оружие сами! Сдавайтесь, иначе подпалим избу!
- Мы Хирдманы конунга Агдира, и волки не сдаются псам! - крикнул Вальгард. От его голоса дверь задрожала.
- Отпустите нашего хирдмана и проваливайте отсюда пока живы! - добавил Гуннар
Топоры норманнов застучали в дверь, отбивая от нее щепки и куски!
- Волков отстреливают, и вас та же участь ждет!
Другой, подошедший к окну воин бросил в дом зажженный факел.
Бран едва успел увернуться от летящего факела. Йенс выругался сквозь зубы - к счастью рядом был котел с водой, и Йенс вылил воду, затушив факел.
Неожиданно дверь резко распахнулась и посох Вальгарда ударил по лицу одного из воинов.
- Выходите , псы на матерого волка! Что кишка тонка сражаться честно?
- Вальгард захохотал, когда увидел, что норманны попятились, увидев его огромную фигуру.
Гуннар выскочил следом, взяв в руки по два топора. Из его рта шла пена.
Бран, Ярни и Йнес держали вражеских воинов под прицелом. Финн велел поберчь стрелы и стрелять лишь наверняка
Воин рухнул на снег, заливая его кровью, но быстро поднялся - нос его был свернут на сторону, и алые струйки текли по усам, бороде и шее. Второй отступил, глядя на безумных берсерков, появившихся из дому. Позади было еще семеро хирдаманов, но сражаться с безумцами, не ведающими боли - альвхеймарцы выжидали, не решаясь нападать, и плотнее сдвинув щиты, на случай, если из дома полетят стрелы.
Несколько воинов, до этого окруживших дом, теперь медленно подкрадывались к вышедшим викингам с флангов, держа оружие наготове.
- Ну что, хотите поскорее попасть в объятия Рыжеволосой Хель? - крикнул Вальгард. Вижу вы за время пути соскучились по женской ласке. Вперед, она ждет вас с распростертыми объятиями
Из-за спин хирдаманов ударили стрелы, вонзаясь в агдирцев - Скагги, не желая терять в бою воинов, приказал лучникам расстрелять врагов. Стрела за стрелой слетали с тетивы, и со свистом рассекали воздух.
-Подлые трусы! - крикнул ГУннар - стрелы вонзились ему в плечо и в руки. Вальгар с ревом кинулся на воинов, разметав нескольких, Гуннар из последних сил бросился на других
Сразу зазвенели тетивы и из трех луков стрелы полетели в воинов Альвхеймара,
Даже раненные, одержимые воины представляли собой серьезную угрозу, отброшенного альвхеймарца тут же пригвоздила к земле пущенная в горло стрела, посох дробил кости, или же разбивал деревянные щиты, но воинов Хаки было больше, закрываясь щитами от ударов, они давили числом, наваливаясь на раненных врагов.
Трое, один за другим, ворвались в дом, едва лишь прозвенели тетивы, дабы не дать противнику времени вновь натянуть их.
Финн первым упал на колени, прося пощады, говоря на ломаном норманском что-то про то, что он хороший проводник и проведет через любые дебри. Бран тут же следом упал на колени, закрыв голову руками. И только Йенс схватив меч с криком кинулся на врагов, но его тут же сбили с ног и поставили ногу на руку, державшую меч.
Асвер с силой пнул раба в лицо, за то, что тот попытался напасть на них, но добивать не стал. Фина и другого раба они не тронули.
Барвайг смотрел на тела своих людей - стрелы сразили двоих, и еще трое были ранены, а неистовые берсерки лишили жизни троих из его хирдаманов. Но теперь один из врагов лежал изрубленный топорами, а другой, тот, что дрался посохом, был крепко связан.
Скагги, лишь заглянул в дом, увидав лежащих на лавках воинов Агдира, приказал умертвить их, а рабов, годных для службы взять с собой.
- Тор вас покарает! - кричал Вальгард, когда его вязали. - Вы убили его служителя! Проклятье на вас и на ваших детей и внуков!
- Сожгите тела наших братьев, и двинемся дальше, - приказал Хаки, оглядев место сражения. - Пленников допросим после. Не нравиться мне это место.

Хаки проследил за тем, чтобы к пленникам была приставлена самая надёжная охрана. Так они и двинулись дальше. Сильно угнетали молодого конуга слова, брошенные тем человеком с посохом. Старая Вигдис всегда учила его почитать служителей богов, и не привык Хаки отмахиваться от таких советов.
Отряд всё углублялся в лес, а воины становились всё мрачнее. И не смотря на отважность Скагги и Хасли, никто не смел, проронить лишнего слова и во всех движениях воинов чувствовалась напряжённость и настороженность. Когда солнце уже готово было садиться, Хаки послал пару молодых и быстрых воинов найти место для ночлега, те вскоре вернулись и сообщили, что неподалёку находится такое место. Когда со всеми приготовлениями было покончено и уставшие воины сидели у костров, молодой конуг велел собрать самых опытных воинов и привести пленников.

Дева уняла слезы и мольбы, видя ужасную битву берсерков и разбойников. Пал в ней и могучий Асвальф. Рагхильда в испуге метнулась подальше от сражения и спряталась за одним из кустов. Чувствовала она, что зависит от нее многое, что по воле богов должна она жить пока, и потому затаилась, чтобы не достали ее ни стрелы, ни топоры.
Но вот прекратилось сражение, и послышался разговор Гутхорма и берсерков. В счастью их поддержали многие юного ее брата, и возрадовалась Рагхильда - спасены они теперь будут живы и отомстят за отца. И возблагодарила богов, что послали ее семье такого брата, мудрого не по летам и смелого.
Выбралась тогда дева из своего укрытия и встала чуть поодаль от брата, пока говорил он со своими новыми товарищами, так как не след ей, юной деве, встревать в разговор мудрых мужей.
Когда договорил брат и приказал охрану к ней приставить, многие воины обратили свой взгляд на нее, и смутилась Рагхильда под взорами воинов.
- Что же мне скажешь делать, брат? Я слаба и юна, но и я могу сгодиться! - негромко произнесла дева, не смея поднять глаз.

- Сестра, - голос Гутхорма словно бы сбросил то напряжение, что владело им при разговоре с берсерками. - Ты - ценнейше, что у меня есть в этой жизни! И любой ценой я обязан сохранить тебя, так повелел мне Один и моё собственное сердце! Сестра, ты - не воин, но вещщая дева, травница и врачевательница. Прошу тебя моли богов за всех нас и врачуй тех воинов, которые будут нуждаться в этом. А ещё просто будь, мне всегда понадобится твоя помощь, поддержка и совет.

- Как скажешь, брат мой, - Рагхильда чуть улыбнулась и зарделась трогательным девичьим румянцем, услышав слова брата. Но не время было для чувств юной души, ибо воины ждали помощи, и брат нуждался в сестре, - В спешке мы ушли, Гутхорм, и не взяла я с собой никаких трав. Но думаю, здесь смогу я набрать некоторые полезные снадобья и травы, что пошлет нам мать-земля. Я немедленно отправлюсь за ними, так как вижу и без дара провидения, что раненые берсерки ждут помощи!
И дева стремительно направилась на поиски трав и корений, что могли понадобиться ей для врачевания раненых берсерков. За ней последовали двое, что должны были охранять ее от врагов и нападения диких зверей. Долго блуждала Рагхильда неподалеку от лагеря, пока не нашла и не собрала почти все требуемые компоненты для отваров и примочек.
Вот возвращается вещая дева, дочь конунга Сигурда Оленя, и к уже разожженному костру подходит, и начинает готовить снадобья для воинов храбрых.
И вот, через некоторое время, готово было снадобье целебное да мазь заживляющая. Не знала дева ни устали, ни сна, пока все раненые не получили ее снадобья. Последним подошла она к брату, чье лицо после недавних событий стало значительно старше. Протянула она брату деревянную чашу со словами:
- Вот, возлюбленный брат мой, я приготовила для тебя отвар. Он поможет тебе восстановить силы, утолит душевные муки и обратит твою душу под благословение богов, ибо с их именами на устах и со своей верой и любовью в сердце готовила я его! Выпей его, и силы придут к тебе!
Так говорила Рагхильда, протягивая питье брату.

Глядя на то, как сестра работает, Гутхорм не мог скрыть гордости. Да, это его сестра, да, мудрая дева и сильная травница, да она не потеряла духа и прошла все испытания, уготованные ей судьбой. И он, Гутхорм Юный Конунг не хуже её! Он тоже показал себя достойным мужем, а не безусым юнцом. Тем временем Рагхильда закончила лечить воинов и подошла к нему, протягивая чашу с дымящимся варевом и произнося речи ласковые. Гутхорм выпил его без лишних вопросов и тотчас же почувствовал, как отступает усталость, как прекращает ныть бок и зарождаются в душе новая сила и новая решимость довести своё дело до конца. Только пальцы на правой руке всё ещё ничего не чувствовали и не подчинялись ему. Он протянул руку сестре:
- Прошу тебя, посмотри, что можно с этим сделать.
Вскоре рука могла понадобиться Юному конунгу в битве, а пока что пальцы не то что меча, даже ложки деревянной не удержали бы.

Встав лагерем, и выставив часовых, Хаки приказал привести пленников. Скагги и Хасли, и Асвер с Барвайгом Красным сидели подле него, глядя как воины бросили к ногам молодого конунга раненного жреца. Рабы подошли сами - в их глазах все еще читался страх за свои жизни.
- Итак, - грозно произнес Барвайг, бывший самым старшим среди альвхеймарцев. - Как твое имя, жрец?
Вальгард сплюнул кровавый сгусток и ответил:
-С чего мне стесняться своеого имени? Меня называли Вальгард Вещий и Вальгард суровый. Я служитель бога Тора, и дом конунга Агдира благословлен им.
- Гляди ка, и меня Вальгардом зовут, - ухнул позади молодой ярл, но Барвайг бросил на него суровый взгляд, и заставил замолчать.
- Тор благословляет воинов, а не бешенных псов, - усмехнулся Скагги, словно припоминая схватку у дома. - Какие же вы жрецы, коли не сумели спасти себя?
- Какие же вы воины, коли бросаетесь вдесятером подобно псам и убиваете больных и раненых, которых конунг оставил тут на наше попечение? Только отродье презренного Локки благоволит стервятяникам
- Такие нити сплели им Норны, - оскалился Хасли.
- Довольно глупой перебранки, ты жрец можешь считать нас кем угодно, но твоя жизнь в наших руках! - Барвайг подошел к пленному жрецу. - Кто вел ваш отряд, был с вами конунг Хальфдан?!
-Если ты разговариаешь с норнами, спроси лучше у них! Я давал клятву конунгу и ничего не скажу, что могло бы повредить ему
- Отвечай, турсов выродок! - Схватил его за шею Барвайг, поднимая над землей. - Отвечай, или я вырву ответ из твоей глотки!
Вальгард засмеялся и плюнул ему в лицо
С рычанием, он отбросил жреца, хватаясь за меч, но крепкая рука легла на плечо Барвайгу.
- Негоже убивать служителя Тора, пленного и безоружного, - произнес Скагги. - Подведите сюда рабов, думаю они будут сговорчивее.
Слуги унесли Вальгарда, а затем подвели раба-христианина, захваченного в избе.
- Ну, говори, раб, как тебя зовут?
- Бран. –ответил тот. Раб утер сопли, текущие из носа, и шмыгнул
- Кто вел этот отряд, Бран? - Асвер говорил без угрозы в голосе.

- Харек волк. вы его должно быть знаете. Прославленный воин. Юный, но умный не по годам. И справделивый. Как вы, ярл-поспешно добавил он, поклонившись
- И в чем же его справедливость? - Это говорил уже Хаки, помнивший, что кровь его братьев на руках этого Волка.
- Как же – усмехнулся Бран. - Он справдливо карает и щедро награждает. Потому я уже не раб а свободный хирдман.
- Хирдаман? - Улыбка появилась на лице Скагги Гурмирсона. - А желаешь ли ты служить Хаки Гандальвсону?
- А достоин ли он того, чтобы ему служить? - спросил Бран. -Почему он сам не говорит с нами? Или он боится показаться нам на глаза?
Ирландец выдержал паузу, и добавил.
Я не готов еще предстать перед своим богом, потому геройствовать не буду. Но служить вашему трусливому вождю не стану. Лучше стать снова рабом
- Держи язык за зубами, или станешь немым рабом! - разьярился Хасли. - Хаки Гандальвсон достойный сын своего отца и наш предводитель, будущий конунг!
- Довольно, Асвер, - тихо молвил Хаки. - Ты храбр, Бран, коли посмел произнести свои слова, и ты ответишь за них.
- Я готов отвтетить с мечом в руках. Ты трус, Хаки Гандальвсон.
Тебе служат достойные люди, но ты не достоин вести их. Я вызываю тебя на бой, как хирдман
- Да ты в своем уме, жалкий раб?! - Скагги потянулся к дубине.
- Дайте ему меч, - произнес Хаки.
- Конунжич, позволь мне вырвать язык этой змее! - Выпалил Асвер.
Но Хаки покачал головой. Слуга разрезал веревки на руках Брана и протянул ему меч.
Благодарю. Если я смогу победить тебя, позволишь ли мне уйти ? Тогда я всем расскажу что ты честен и благороден, оть боги тебе не даровали воинской доблести.
- Если победишь, то уйдешь на все четыре стороны, - бросил Хаки, обнажая подаренный Гурмиром меч. - Начинай.
А если проиграю, то буду твоим рабом. - добавил Бран. - Только так ты получишь право надеть мне на шею ярмо.

Бран опустил меч, и принялся ждать пока Хаки будет атаковать.
- Хватит слов, дерись! - Прокричал Хасли. - Или вы ирладцы только языками чесать горазды! - Хаки же просто обходил противника
-Мы ирландцы не бросаем слов на ветер. - ответил Бран, подняв меч . но не дивнулся с места. он явно хотел вывести Хаки из себя
Хаки с этим уже свыкся... но подобной дерзости от раба он не ожидал
- Вы ирладцы только и годны, что быть рабами, - отвечал Хаки, сокращая расстояние до трех шагов.
Неожиданно Бран сделал обманный выпад, и отскочив в сторону, нанес молниеносный укол, и ранил Хаки в плечо.
-А вы норманны только и умеете что грабить, насиловать и убивать. –процедил он сковзь зубы
Подобной ловкости и прыти от раба конунжич не ожидал, но рука почему-то двинулась в сторону сама, и лезвие вскользь полоснуло его, орошая красным рубаху. Клинки соприкоснулись, высекая искры - Хаки шагнул вперед, с размаху нанося удар щитом в лицо Брану.
Бран отшатнулся, и щит ударил его в грудь, сбив с ног. Ирландец откатился в сторону, и снова вскочил на ноги, снова приняв защитную стойку.
ки скосил взгляд на руку - сражаться с такой было возможно, но движения причиняли боль, надо было побыстрее заканчивать этот бой. Воин пошел в атаку, прикрываясь щитом от возможных ударов. Лезвие вибрировало у него в руке, словно начиная петь. Ирландец ставил мечом блоки, подпрыгивая на пружинящих ногах и выжидая, когда Хаки откроется
- Довольно, ты и проиграл, княжич - сказал Бран. - В том что ты меня отпустишь нет позора - все будут знать о твоей четсности и благородстве.
Хаки остановился, чуть опуская щит.
- Ты шутишь, раб?
-Ничуть - ответил Бран, нанося новый молниеносный удар мечом.
Хаки инстинктивно подставил щит, а затем даже не понял, что произошло - клинок словно дернул его вперед, едва не выворачивая руку и лезвие впилось в бедро ирландца, продолжая вибрировать. Ирландец охнул, и в этот момент его меч скользнул миом щита и впился в левое плечо Хаки.
Хаки не ожидал такого удара, он уже ничего не ожидал, испуганный поведением собственного клинка - подарка мудрой Вигдис, алкающего крови. Меч повернулся, и Хаки ногой оттолкнул от себя ирландца. Щит выпал из его руки.
Ирландец упал в снег, зажимая рану в бедре, и выпустив рукоятку меча. Не ождидая чье-то помощи,Ю он сам порвал на себе рубашку и стал бинтовать себе бедро.
К Хаки подбежал Скагги, зажимая его рану.
- Ты хорошо бился, - бросил Хаки Брану. - Можешь идти, ты свободен.
-Благодарю тебя ярл. - Бран поклонился одной головой. - Я этого не забуду. И я не забуду сказать людям, что княжич достоин своеого завания.
Он усмехнулся и добавил. -Свобода как хорошее вино - раз поробовав, от нее уже нельзя отказаться
Хаки отвели к лекарю, а допрос пленных продолжил Асвер, и на этот раз к нему привели Йенса, которому он до этого разбил лицо
- Имя? - Коротко бросил молодой хирдман.
Йенс. -ответил тот, шмыгая носом. - я служил у Хальвдана конунга с детства.
- Откуда ты родом, Йенс? - задал вопрос Хасли.
- Моя мать родом из страны саксов. Я сын рабыни
Если освободите меня, то яготов буду служить вам. Мой хозяин мертв, и я уже ничем не обязан ни Хальвдану конунгу, ни Хареку-волку.
- Мне нравиться твоя откровенность, Йенс, но, - Асвер посмотрел ему в глаза. - Будешь ли ты так же храбр в битве, как тогда в избе?
- Разве может пес стать козлом?
Вальгард Отважный рассмеялся.
- Мне нравиться этот парень, пожалуй он займет место в моем хирде!
- А теперь, Йенс, расскажи что знаешь о том, зачем пришел Харек Волк в эти земли?
- А вы не знаете зачем он идет в Хригнарики? В Хригнарики самая красивая невеста в Северных землях. Наверное и вы туда идете за тем же.
- И много с ним людей? - Асвер говорил спокойно, но в душе его все сплелось в тугой узел. Старые враги его Конунга здесь, и хотят помешать им.
- Было примерно столько, же сколько у вас. Отнимите число тех, кого убили сегодня - и будете точно знать склолько.
- Хорошо, Йенс. - Бросил Вальгард Ярл. - Помни, ты теперь хирдман Альвхеймара! Слуги, накормите его! И приведите фина.
Охотник шел сам, хотя за ним и следовал хирдман.
- И как тебя зовут? - Бросил Скагги.
- Ярни, хозяин-ответил финн, подобострастно кланяясь
- Будешь служить Хаки Гандальвсону?
-Ярни не глупый, Ярни умный. Ярни знает - надо солужить, будет служить
- Сомжешь провести нас по следам Волка?
Финн посмотрел на землю и пкоачал головой. - я не собака - под снегомследов не витдеть. Снег падать - следы нет.
Скагги вздохнул.
- Но через лес ты провести сумеешь?
- Сумеешь - ответил финн. -Ярни лес знает.
Ярни в лес -дома. Но это бвыть не хороший лес.
- Поэтому ты и проведешь нас коротким путем.
- Как желаете хозяин - ответил финн. - Хозяин наградить Ярни? Ярни ждать дома дети и жены. Ярни должен принести им добыча
- Получишь серебром, и новый лук из сокровищницы конунга, - пообещал Вальгард Ярл.
-Спасибо Хозяин - сказал финн поклонившись
- Надо идти из этот лес далеко - это быть плохой лес. Зверь тут мало. Птица мало. Ночь плохо. Духи злые
- Ночь - спать, день - идти... - передразнил его Скагги.

Хаки был в растерянности, его четь не победил раб, пусть добившийся свободы и всё равно раб. А он, он же достойный муж сын правителя и уступил ему. Ведь если бы не меч, подаренный ему, что бы было тогда? И Хаки знал, что бы тогда было, и это знание это грызло душу его. Травник умело обработал его рану, и воин тут же вернулся к пленникам, которых допрашивали его воины. Он шёл уверенно и прямо, так как сердце его укрепилось той схваткой и ясно показало викингу, что многому ещё он должен научиться и если даже из раба вырастает воин, то и из предателя получится достойный муж.
- Все ли пленники были допрошены.
- Да конуг, я думаю этого - Скагги слегка повернулся в сторону близ стоящего пленника, - стоит оставить он проведёт нас по лесу. Но что будем делать с жрецом?
- Как зовут финна?
- Ярни хозяин, - финн ответил почтительно и быстро, опуская голову, но в глазах его Хаки отметил хитрый прищур, которого не должно быть в глазах прислуги.
- Отошлите его, и пусть при нём всегда будет несколько воинов, - Хаки не удостоил Ярни даже лёгкого поворота головы.
- Со служителем Тора мы будем говорить сейчас, и я думаю, что каждый из вас помнит, как нужно говорить со служителем бога, не смотря на то, кому он служит – Хаки говорил эти слова спокойно, как когда-то на его памяти говорил со своими воинами его отец, но в голосе викинга звенела сталь, и речь его, несомненно, звучала приказом.

Колдовской лес (совместно с Тельтиаром)

Тот молодой воин, что был захвачен первым и выглядел как безумный, ещё не был допрошен и сейчас лежал в стороне, охраняемый всего лишь одним воином. Так как он тогда отключился, всерьёз его никто не воспринимал. Но вот уже несколько часов, как он проснулся, но виду не подавал, выжидая удобный момент. Ведь он воин Хальфдана Черного, Альхейм по прозвищу Смелый. Его бы никогда не смогли взять в плен в бою, значит он попал в другом момент и чтобы востановить свою честь, обязан бежать.
Поняв что он связан, и при том последние его воспоминания были от беге за великанами, он сразу решил вырваться из плена. Он никогда не станет рабом, пусть лучше его убьют при попытке освободиться. У него были связаны руки, но верёвка вся истёрлась от частого падения, когда его тащили, а ноги вообще были свободны. Он был полон сил, так как хорошо выспался. И вот когда воин, что сторожил его, отвернулся, Смелый быстро встал и одним прыжком долетел до него. Один сильный удар в висок и тот отключился. Взяв его меч, Альхейм перерезал веревки на руках. Он снял предметы экипировки с этого воина и ушёл в лес. Он почему-то знал, что ему нужно идти вслед за Хареком Волком, и точно был уверен в направлении.

- Эй, тащите сюда тролля! - Прокричал Хасли. Но вот прошло несколько минут, а пленника все не вели.
- Торри лежит избитый, а пленник бежал! - Прокричал Вальгард Отважный, подойдя к телу хирдмана. - Следы еще видны!
- Люди, за ним! - Хасли не хотел беспокоить княжича этим побегом, когда тот вновь пожелал допросить жреца, и потому сам возглавил погоню. - Смотрите на следы! Далеко он не уйдет!

Он был полон и сил и как олень мчался через лес, перескакивая через ямы и брёвна. Он уже чувствовал погоню, что летит за ним по пятам. Внутри него сражались двойственные чувства. Одно говорило, что бежать Смелому не к чести, что он трус. Но другое утверждало, что нужно хоть как добрасть до Волка и предупредить. Он на мгновение остановился, оглянулся назад и прислушался. Крики и ругань погони, были слышни позади. И он вновь припустил, размышляя о том, что по снегу будет очень сложно убежать...

- Бежит подлец! - Проронил Вальгард, припадая к земле, на мгновение, и снова бросаясь за ними.
- Надо было фина взять, - бросил другой воин.
Семеро хирдманов следовали за беглецом, но догнать его было сложновато, слишком прыток, как видно после грибков. Но и отставать пока не собирались. Когда-нибудь выдохнеться, а следы не скроешь.

Он уже чувствовал усталость... Но и преследователи уже должны вымотаться, причём намного сильнее. Он понимал, что скоро они догонят и нужно будет сражаться. А одному их не одолеть, надо сократить численность преследователей. Заметив интересное дерево, видно в конце лета тут прошла гроза и повалило немало деревьев, это же держалось лишь на нескольких ветвях и остатках корней. Он остановился рядом и быстро осмотрев, подрубил несколько ветвей и присыпал снегом опасный корень. Если будет на то воля богов, несколько человек попадут в Хель немного раньше срока. Услышав крики догоняющих, он побежал дальше...

Хасли бежал первым, в ахарте преследования, он не заметил ловушки, и спотнулся, падая к дереву. Остальные подоспели чуть позже, и увидели распластанного хирдмана.
- Живой, - Склонившись над ним, бросил Вальгард. - Тор хранит нашего Хасли! Сына Гурмира! Заговоренного!
Остальные уже бежали за беглецом. Медленно, но верно настигая его - они, сытые и порядком отдохнувшие на привале, сейчас были сильнее, нежели беглец.

Услышав треск далеко позади, он ухмыльнулся, хотя и особо не надеясь на удачу. Он понимал, что ему не убежать и решил принять бой, сражаясь до последнего. Пусть он лучше умрёт в бою и отправиться в Вальхалу, чем попадёт в плен. Он выбрал удобное место, на обрыве, где его смогут атаковать максимум двое и выхватив трофейный меч, принял боевую стойку. Щита у него не было и поэтому он подобрал ветвистый корень и приспособил его как щит. Суровые глаза внимательно смотрели в то место, откуда должны были выбежать преследователи.

Воины вышли из леса, оглядывая место, которое им навязали как поле битвы. Вальгард улыбнулся - парень выбрал неплохое место, но только поможет ли ему это?
- Сдавайся, агдирец, - произнес ярл. - И сохранишь жизнь!
Пока он говорил двое хирдманов обнажили оружие - один меч и щит, другой два топора, начиная обходить беглеца, медленно приближаясь к нему.

- Альхейм Смелый никогда не сдаётся! Принимай бой, враг, - выкрикнул воин и внутренне приготовился к атаке. Он был абсолютно спокоен, и знал что дешёво его жизнь им не достанеться.

- Тогда ты умрешь, - констатировал Вальгард. И хотя это был пленник Скагги, он не стал даже пытаться снова взять его в плен.
Хирдманы подходили к нему с двух сторон - один, прикрываясь щитом, просто пытался выдавить с обрыва, другой выписывал замысловатые узоры топорами, стараясь отвлечь, или поранить.

Отпрыгнув с сторону воина с топорами, он увернулся от удара и отразив один из топоров воина корнем, Альхейм быстрым движением нанёс удар по второй руке противника, отсекая её. Оставив противника кричать от боли, он ударил второго, но попал в щит и чуть не потерял голову от атаки противника.

На место раненного тут же встал другой воин, а культю однорукому замотал сам Вальгард, Теперь Альхейма атаковали два щитоносца, зажимая его к краю, и нанося скупые удары, преимущественно одновременно, заставляя его тратить силы на уворачивание и блоки.

Он наносил удары и отбивал атаки нападающих. Но они постепенно толкали его и прижимали к краю берега. Ещё один удар и Альхейм не чувствует земли сзади. Он оступаеться и падает вниз, пролетая не меньше десяти метров, падает в сугроб.

- Отправляйся в Хель! - Бросил один из Хирдманов, сплюнув в след Альхейму.
- Знатный воин был, двух добрых хирдманов одолел, - произнес Вальгард. - Возвращаемся, скоро уже сниматься со стоянки.

Альхейм шевельнулся, у него болело минимум полтела, и ныли все мышцы от напряженного бега и боя. Было тихо, значит преследователи сочли его мертвым и ушли. Ладно, догонять и убеждать и в обратном, он не собирался. Мы с ними ещё встретимся. Он медленно встал, подобрал меч и посмотрев наверх утеса, пошел в ту сторону, где мог быть сейчас Харек Волк...

Рагхильда бережно взяла ушибленную руку брата, внимательно ее осмотрела и ощупала. Гутхорм не издал не звука, но дева и так поняла, что с рукой. Так и есть, ушиб. Она кивнула брату и сказала, чтобы он бережно обращался с рукой и не сильно ее нагружал, а сама быстро направилась к корзинке с травами. К счастью, нужные ей там оказались, но к несчастью не все. Она снова поставила воду в котелке на огонь, а потом сделала еще одну мазь. Хмурясь и цокая языком размешала ее до конца Рагхильда, ибо не так она была полезна, как могла бы быть.
Смазала она руку брату, и перевязала его кусками своих рукавов и юбки, которые нарезала с помощью ножа одного из берсерков.
- Береги руку, и ходи так некоторое время, да не тревожь руку, иначе хуже будет! - строго говорила сестра, проводя пальцами по забинтованной кисти Гутхорма и читая про себя молитвы богам. Их благословение необходимо было, ибо сложное дело затеяли они...

Мазь Рагхильды была тёплой, почти горячей, но почему-то пальцам стало ощутимо легче.
- Спасибо тебе! - благодарно произнёс Гутхорм. - Нам надо поспать, а завтра мы выступаем в поход. Убийца нашего отца не уйдёт безнаказанным!
С этими словами юноша снял с себя плащ, отданный ему одним из хирдманнов и обратился к Рагхильде:
- Так, дорогая сестра тебе будет удобнее и теплее.
Затем он потянулся и лёг рядом прямо на землю. Дух Юного конунга окреп, и он был полон надежд и предвкушенья...
На следущее утро его разбудил Берг.
- Хирд готов выступать, мой конунг.
- Прекрасно, - ответил Гутхорм яростно зевая и потягиваясь. - Берг, а ты нашёл для меня оружие?
- Да, мой конунг! - произнёс воин и протянул Гутхорму меч, короткий для возрослого человека, но идеально подходящий для юноши. За мечом последовали: кольчуга, шлем, поножи, наручи всё также приспособленные для подростка.
- Есть ещё лук и щит, но пока вы не сможете управляться с ними, - продолжил Берг.
- Но откуда...
- Это были вещи моего сына, - коротко ответил Берг и тут же оборвал эту тему. - Конунг, если мы выступим прямо сейчас, то будем у усадьбы Хаки-берсерка через пять дней.
- Пять дней?! - изумился Гутхорм. - Но мы с Рагхильдой покрыли это расстояние за два дня!
- Да, и это не перестаёт удивлять нас! - соверешнно честно ответил хирдманн. - Не иначе, рука Одина вела тебя и помогала найти короткий путь. Да и к тому же вы с мудрой Рагхильдой, - воин почтительно поклонился вещей деве, - шли напрямик через лес, а мы поедем в обход.
- Но почему? - Гутхорм всё ещё не понимал.
- Потому, Юный конунг, что что наши кони переломают себе ноги в тех буреломах, по которым прошли вы.
Гутхорм согласно кивнул.
- Что ж, тогда нечего ждать! - сказал он и принялся облачаться в доспехи. Берг тем временем отдал несколько приказов, и хирдманны стали седлать своих коней и готовиться к выходу. К Гухорму и Рагхильде подвели двух хороших лошадей. Гутхорм забрался на своего и поморщился - приходилось действовать одной рукой и это было неудобно.
- Да и ещё, - Берг поравнялся с Рагхильдой. - Прошу вас, возьмите это!
И он протянул деве длинный кинжал с красивой рукояткой.
Гутхорм одобрительно кивнул, выхватил из ножен меч и воскликнул:
- В путь, воины!
И весь хирд устремился за своим юным и отчаянным вождём. Рядом с ним скакали Берг, указывающий путь и Рагхильда, ободряющая одним своим присутствием. А чуть сзади неё уверенно держались назначенные Бергом телохранители.

Целый день отряд шел вдоль реки. Лед сковавший верховья реки скрыл те места, где легко можно было найти брод. Но то тут, то там зловеще темнели полыньи, и лед покрывали трещины.
Бьярни долго всматривался в трещины.
- Слышишь, Харек, а лед ведь некрепкий. Будь у нас корабли, могли бы спокойно веслами разбить этот нерпочный лед и поплыть. Этот лед - лишь видимость, а не помеха хорошему кораблю.
Харек остановился, вглядываясь в даль.
- Там что-то чернеет! Я вижу мачты! - крикнул Эйнар. - Там корабли!
-Интересно - задумчиво произнес Рунольв Чертополох, что за люди забрели на кораблях в эту глушь? И главное, что они тут делают?
- Зачем гадать? - усмехнулся Харек. -Идем и узнаем у них. Если не захотят дать корабли по доброму - возьмем их силой.
- Снег подтаял. Да и лед треснул. -задумчиво сказал Бьярни. - Почему бы и не попытать счастья? По реке мы быстрее доберемся до Хригнарики. А оттуда уже по наезженной дороге доберемся до Озера и усадьбы Сигурда Оленя.
- Так чего мы стоим? Вперед, братья! Удача сопуствует храбрым!
Воины, подхватив песню с таким же названием, ускорили темп. Вскоре они увидели и корабли. Драккары стояли на берегу с приспущенными белыми парусами. На парусах была изображена серая волчья голова.
- Пес Гандальв! - вскрикнул Харек. - Он и сюда добрался! Отомстим им братья!
Хирдманы Харека, сняв кожаные ремешки с обуви, за которые крепились снегоступы, бросились кораблям. Бой был коротким. Тр Воины Хаки, оставленные на страже, сразу увидели что врагов больше и не стали испытывать судьбу, тут же побросав оружие.
Им связали руки веревками снятыми с саней.
- Что нам с ними делать. ярл? - спросил Рунольв, презрительно оглядывая пленников. Те стояли, потупив головы.Среди них не было ни одного настоящего хирдмана. Все они были карлами, не имевшими ни земли, ни имущества, а потому и не имели никаких резонов умирать за своего конунга.
- Вы будете служить Хальвдану, конунгу Агдира? - спросил Харек.
Пленники молачали.
- Я дам вам время подумать. Посадите их на скамьи и привяжите их веревками. У нас мало людей, чтобы вести такие корабли. Не хотят добром - заставим силой. И готовьте корабли к отплытию. Лед трескается...
Викинги занялись подготовкой захваченных судов к отплытию...

После ночлега в лесу, хирдаманы Альвхеймара двинулись обратно к берегу Согна, морозы, ударившие прошлым днем нынче спали, и скорее всего лет потрескался. а значит можно было продолжить путь на кораблях.
Хасли и Вальгард двигались впереди с отрядом в десять человек - они должны были первыми придти к берегу и начать подготавливать корабль к отплытию, прежде чем появиться основной отряд.
Рядом с Вальгардом шел и Йенс, ныне не раб, а хирдман. Он был вооружен мечом одного из убитых в доме воинов Агдира, поскольку альвхеймарцы взяли побежденных все, что им приглянулось.
На выходе из леса, зоркие глаза Хасли увидели мачты дракаров, и устанавлеваемые паруса. Но кто мог ставить их без приказа?
- Вперед! - Скомандовал он. - Чую, это псы Хальфдана, пришли воровать у нас!
- Йенс, вот твой шанс доказать, что я не зря даровал тебе свободу, - произнес Вальгард Ярл, обнажая меч. Шестеро воинов достали луки, и отряд бросился к кораблям, выкрикивая устрашающие боевые кличи.