Альваро слез с коня и осмотрелся... опушка леса, самого обычного леса... Драконьего леса... Красивое название, впрочем, в Айзене "драконьего" всегда было полно. Один драконий металл чего стоит... А стоит он, если честно, немало... И потому сам дон Аламеда никогда еще его не покупал и не заказывал из него оружия, и это было еще одним поводом посетить Айзен - может каким-нибудь образом удастся достать себе клинок из подобного металла... Хотя, что уж говорить - мечты, сплошные мечты... За такое и прикончить может какой-нибудь местный дворянин, а ссориться с айзенцами, как и становиться у них дворянином (что по степени абсурдности было примерно на одном уровне), в планы розенкрейцера не входило еще лет на тысячу... Не до этого.
Отправив Фрио пастись на небольшом травяном пятачке, Альваро улыбаясь оглядел своих спутников и, как бы сам собой подойдя к сидевшему еще в седле ван Праату, заметил:
- Сударь, как только все улягутся спать, я очень хотел бы поговорить с вами о некоторых вопросах касательно... фехтования. Я прошу, не откажите мне в этой маленькой любезности!

Отряд разбил бивуак в приветливом лесу. Костер, котелок, аромат походной еды и терпкий глинтвейн... Но в сгущающихся сумерках айзенского леса дым, словно отлетающая душа тлеющего хвороста, примала причудливы очертания. Каждому призрачные абстрактные очертания, заменяя облака, казались чем-то особенным...

Розейнкрецер хотел бы увидеть лицо любимой, но дым, так похожий на авалонский туман, являл того, за кем он гнался. Поражение, для кого-то вещь привычная и несущественная, но не для влюбленного рыцаря, опозоренного, хоть и только он так считал, перед лицом учителя, отношения с которой уже давно переросли в нечто большее... и оттого боль лишь усиливалась.

Вильгельм и на эту "смерть" смотрел как на любую другую. Он видел их слишком много и слишком часто, чтобы предавать значения ещё одной. Лишь только призраки, тени убитых, мелькали перед взглядом стрелка. Но и им он смотрел в глаза, без тени сожаления или оправдания. Война - есть война. И лишь в Айзене эта выспренная фраза обретала смысл.

То, что видел Кейн, не имело формы, и оттого липкий страх, засевший в памяти лихорадочно пытался очертить изображение, наделить телом, в которое можно вонзить клинок. Говорят, что нельзя бояться теней, но это речь тех, кто не был столь отчаянно дерзок, чтобы въехать с гордо поднятой головой во владения Шаттенмана, повелителя Черного Леса.

Гелиппа и Джон, сидя друг против друга, видели лицо напротив в чаду инквизиторского костра. Словно немой упрек, предостережение, отражение собственной участи. Да, есть свет в конце тоннеля, но что если тоннель - тюремный корридор, а свет исходит от одичавшего от утробного голода столпа пламени?

Карл, молчаливый Карл бесстрастно созерцал картины из далекого, но не потерявшего вес детства. Как много в те времена пыталось сломить его волю? Стоит ли считать? Но он выстоял теперь уже его воля прочна, но незыблема ли?

За противными мыслями, навеянными пережитым, настиг отряд сон. Он подло и бесцеремонно вонзил в спины отточенные когти, и у жертв хватило сил лишь на то, чтобы укрыться одеялами, столь похожими на саван.

Только двое по договоренности стойко сопротивлялись забытью. Кастиллец и венделец, прихотью Судьбы заброшенные в Айзен. Говорят, Судьба есть только у Героев. Но она не обязана быть к ним благосклонной.

В наступившей тишине двое мужчин, погруженные в ебя, не могли завязать разговор, подобрать тему, не прозвучавшую бы кощунственной среди этих угрюмо-величественных деревьев...

Но оцепенение спало, когда из густого подлеска слух достигла волна топота, громом раздававшегося в этом кладбищенском молчании. Что-то неслось им навстечу с дикой скоростью ночного хищника, сюда, к живому теплу огненной и человеческой плоти...

Кейн инстинктивно схватился за трость, резко сжав целой рукой рукоять... Капли со вспотевшего лба высыхали от жара костра...
Он не видел, как Альваро последовал его примеру, потянувшись, хоть и не теряя самообладания к оружию...

Словно органная мелодия, приближался топот, мгновение казалось вечностью... Но музыка оборвалась, когда на полянку выбежал крупный ежик, тут же скрывшийся снова, узрев людей.

Дальше хранить молчание было выше человеческих сил...

- Господин ван Праат, если позволите,я без предисловий перейду к тем аспектам "фехтования", о которых хотел поговорить с вами недавно. И сперва хочу спросить у вас - вы человек, несомненно, сведущий в деле странствований, и далеок не беззащитный. можно даже сказать, "небеззащитнее меня", причем заметно... Что же вас так озаботило по поводу ночлега на опушке леса? Признаюсь вам, и мне не очень нравится идея остановки посреди ночи, но иначе было, на мой взгляд, совершенно неудобно, да и иных возможностей отдыха, кроме как полностью открытого места, о недостатках которого я уже изволил рассказывать вам, я не видел... Я хотел бы говорить с вами откровенно и предложить любую помощь, которая в моих силах. Мой клинок с радостью бы оказался на вашей стороне в случае возможной опасности...
Чутье подсказывало Альваро, что его собеседник слишком уж яро отстаивал свой план движения дальше. Под этим обязательно должно было что-то скрываться... Но что? Хотя в любом случае, Аламеда был уверен, что с ван Праатом можно и нужно иметь дело, так как он производил впечатление человека благородного... Равно как и остальные его спутники.

"Похоже все ж решили остановиться здесь. Что ж, да будет так"- подумала Гелиппа и легко соскользнула с лошади.
Она слегка замерзла и была очень рада костру и глинтвейну. Она сидела напротив Джона и, разглядывая его размытый силуэт в дымке пламени, первое время, пыталась прислушиваться к словам говорящих, но постепенно река воспоминаний увлекла ее за собой и она перестала замечать окружающих, увлеченная бестнующимся потоком. Потом воспоминания стали тускнеть, плавно переходя одно в другое, а среди милых и ненавистных лиц прошлого стали мелькать лица ее нынешних спутников. Таким образом девушка уснула тем бесспокойным и тягостным сном, столь похожим на забытье, не дающим особого отдыха ни телу, ни разуму.

Энакейн ван дер Праат

- А? - Кейн резко обернулся на голос Альваро и трясущейся рукой вытер пот со лба. - Д-да... ничего особенного... я переболел малярией и боюсь подхватить от здешних комаров эту заразу вновь. И потом, в компании с дамой, останавливаться вблизи темного леса, кишмя кишащего всяческими...
Ван Праат замолчал. Слова с трудом выталкивались из горла, а глаза были прикованы к тому месту, откуда совсем недавно выбежал еж. Самый обыкновенный ежик, который испугался не меньше, чем люди. Рука вендельца медленно разжалась, вновь кладя трость на колени. Золотая рукоять, в форме чьей-то фигуры с вытянутыми вверх руками, искрилась в свете костра, также как и капли пота, обильно покрывающие лоб Кейна. Он вытащил из внутреннего кармана большой белый платок и вытер лицо, стараясь успокоить дыхание. Сердце билось большими и частыми стуками, а те в свою очередь отдавались в висках, горле и руках Энакейна.
Венделец взялся за кромки плаща и завернулся в черную материю, переведя взор на Альваро, молча ожидавшему ответа.
- Чего вы смотрите на меня, как волк на овцу? - попытался взять прежний тон Кейн, но голос его сорвался на хрип. - Помощь?.. Помощь, да, помощь пригодится... когда на вас выскочит нечто, источающее злобу и жажду смерти, то замолвите за меня словечко и попытайтесь ткнуть это нечто клинком в брюхо. Но прежде удостовертесь, точно ли брюхо то место, куда вы тычете...
Энакейн потянулся за бутылью и жадно хлебнул, а алая полоса вина быстро пробежала по щеке вендельца, чтобы скрыться в черной бородке.
- А клинки нынче не в моде... - бессвязно продолжил Кейн, глядя в пламя костра. - Я вот, например, тростью предпочитаю размахивать. Хорошая штука, трость. Особенно эта трость. Из Ава... да, из Авалона. И когда ноги болят поможет, и когда излишне дерзкий грабитель нападет...
Венделец замолчал, медленно водя по трости правой рукой. Его трясла мелкая лихорадка. Со стороны казалось, что он просто замерз, но в душе у Кейна все заполнил тот черный липкий ужас, и ван Праат старался изо всех сил с ним совладать. Пока, увы, безуспешно.

Благо, в этот раз всё обошлось, и на утро отряд продолжил путь, не утратив в численности.

Сцена 3

Покидая лес, отряд наткнулся на путешественника, отбивавшегося от гаргулий. Розенкрейцер по кодексу орденской чести не мог оставаться в стороне и два воина покончили с монстрами в мгновения ока. Встречный представился Себастьяно Раттоном и уже в пути было установлена его принадлежность к ордену Инквизиции, что посеяло легкий дискомфорт в стане наших героев.

Сцена 4

Подъезжая к городу, отряд наткнулся на новых жертв того, кого были призваны извести. В этот раз под горячую лапу демонов попало семейство Коул, решившее покинуть город, пока была возможность. Бросившийся изучать место расправы инквизитор отослал героев в город за людьми, вверив Альваро пожитки жертв и кое-какую почту.
Повинуясь неясному порыву, Кейн решил вернуться и проверить, чист ли инквизитор на руку, подбив на это предприятие также Джона и Вильгельма. Трио протестантов вернулось к последнему пристанищу почтенного айзенского семейства, застав Себастьяно за работой. Именно этого момента ждала стая кобольдов, которым явно было мало одного кастильца на завтрак. Прежде чем шпионы успели заметить хищников, те вывели из строя коней и набросились на спешившихся седоков. В завязавшейся схватке Кейн доказал право носить значок Эксперта, но без подоспевшего Раттона незавидная участь ожидала Кроакера. На горе кобольдских трупов меж кастильцем и вендельцем окончательно вспыхнула ссора, завершившаяся вызовом. Несмотря на все свое мастерство, Кейн был слишком измотан битвой с чудовищами, поэтому, хоть и сумел заставить соперника изрядно попотеть и потерять порядочное количество крови, всё же проиграл, потеряв сознания от ран. Впрочем, Вильгельма постигла худшая участь – он стал первой потерей отряда в бессмысленной битве.
Тем временем к полю боя подоспел Карл со стражниками и лекарем. Кейн и Джон пропустили роскошный прием героев горожанами и приветственную речь бургомистра Урседа Привайона.

Сцена 5

Вечер прошел без приключений. Герои, поселенные в лучшую гостиницу, смогли принять ванну и плотно поужинать. Кроакер, чьи раны не вызывали опасения, вызвался ухаживать за бредящим Кейном, лишь к ночи уступив место Гелиппе.
Как раз тогда в дверь Альваро постучались, и гонец проводил рыцаря в штаб Духовного Трибунала, главой которого с сегодняшнего дня по невероятному стечению обстоятельств был никто иной, как сеньор Раттон. Причина вызова оказалась довольно невинной для инквизитора. К отряду прибыло пополнение в лице очаровательного эзотерика Луисы Кандидас. Провожая сеньориту в её гостиничный номер, розенкрейцер не догадывался, что приехавшая пару часов назад девушка уже успела стать завербованной Себастьяно в качестве шпионки.

Паутина Судьбы сплетала в городе изящный и сложный узор. Какова будет вышивка, покажет время…


НРПГ: Итак, господа, форум вернулся к жизни, поэтому в ближайшее время продолжим, начав со второго акта.

P.S. Рад, что хоть какая-то часть сохранилась.

Барабанная дробь! Занавес!

АКТ II

Наступило утро. Солнечный диск выплыл из-за горизонта, подобно вставшей с брачного ложа невесте, нехотя и томно потягиваясь ослепительными лучами. Свет без стука проник через окна гостиницы в поисках непристойных картин. Но здесь ему никого уличить не удалось. Ночь выдалась не бурной.

Впрочем, Кейна разбудил не свет, а вскрик. Открыв глаза, он увидел дежурившую подле него Гелиппу, держащуюся за левую кисть. Увидев на полу наглую крысу, венделец понял, что паразит воспользовался овладевшим девушкой сном, чтобы с чисто крысиной дерзостью вонзить зубы в женскую плоть.

Энакейн ван дер Праат

Когда-то давно, чуть ли не в другой жизни, Кейн проснулся вот так же, от женского вскрика. Кричала его мать, когда рыбаки принесли тело захлебнувшегося отца... Теперь ситуация слегка поменялась.
Крыса. Энакейн вдруг почувствовал прилив ярости и, представив вместо крысы лицо Раттона, проворно соскочил и своей тростью, лежавшей рядом на стульчике, пригвоздил паразита к полу. А потом... потом венделец закашлялся, тяжело осев обратно на кровать.
- Гутен... пхм-пхм... морген, фрау, - выговорил Кейн между приступами кашля. - Не волнуйтесь, всего лишь крыса... Выпьете противоядия, и ничего страшного... никакая чума вас не заберет, кхм-кхм-кхм...

На полотнище батальной сцены "Вендельская дератизация" появился новый персонаж. Дверь скрипнула и пропустила безликого человека в непонятной, мышиного цвета униформе, протянувшего занимающему номер конверт. В пахнущем духами письме адресат прочел следующее:

"Господин ван дер Праат,
Мне сообщили, что Ваше здоровье не вызывает опасений и что на утреннике Вы будете присутствовать наравне со всеми. Я рад, что не нарушил планы городской верхушки, в которую неожиданно в первую очередь для самого себя влился. Должен сказать, Ваша техника вызывает уважение, но Вы позволяете себе некоторую самонадеянность, в частности в недооценке противника и неиспользовании коронных приемов, прославившими Вашу школу, коих я, признаюсь, опасался. Желаю Вам скорейшего и полного выздоровления и, хоть Вы и протестант, благославляю, во имя Первого, Второго и Третьего, и да сбережет нас Теус от Четвертого. Сим заканчиваю послание.
Истинно Ваш,
С. Раттон

P.S. Передайте мой пламенный привет госпоже Гелиппе, что сейчас без сомнения подле Вас. Кстати, можете спросить её, оправдано ли украшающая слава шрамов. Это вопрос скорее философский, нежели теологический, но оттого не менее занимателен для Церкви вообще и для меня в частности".

***

Тем временем, пока жизнь в городе просыпалась, хозяин гостиницы уже готовился подавать завтрак для Героев, предшествующий торжественному детскому утреннику, на который те были приглашены...

Карл проснулся от женского крика и сел на постели. Подумав мгновение, он понял, что это был не предсмертный крик и не крик большой опасности. Вспомнив ночь у костра, монах, узнав голос, решил что госпоже Гелеппине опять похоже приснился кошмар. Встав Карл умылся и облачился в свою одежду и латные перчатки, с которыми он уже так свыкся, что снимал их лишь во время еды и сна. Плотно затворив за собой дверь, монах направился в главную залу постоялого двора.

Все дежурство Гелиппы подле ван Праата свелось к тихому сидению на стуле, так как жар у больного понемногу спал. А когда вынужден долго находиться в оцепенении, то, при наличие фактора усталости, практически неизбежно начинаешь дремать. Только девушка предалась столь приятному времяпрепровождению, как почувствовала весьма болезненный укус. Ну как тут не вскрикнуть, когда, находясь в странном положении между сном и бодрствованием, ты испытываешь весьма дискомфортные ощущения. Да к тому же еще девушка увидела подле себя КРЫСУ... Понять весь ужас от подобного соседства может только женщина. Совсем не робкая и не избалованная Гелиппа, подобно большинству представительниц своего пола, испытывала непреодолимое отвращение к мелким вредителям, переходящее порою в панический ужас, особенно при виде тараканов... Она была уже готова вновь вскрикнуть от непреодолимой брезгливости, но положение спас несчастный раненый, чей покой водаччеанка должна была охранять. Ван Праат проворно соскочил и своей тростью, лежавшей рядом на стульчике, пригвоздил паразита к полу. А потом... потом венделец закашлялся, тяжело осев обратно на кровать.
- Гутен... пхм-пхм... морген, фрау, - выговорил Кейн между приступами кашля. - Не волнуйтесь, всего лишь крыса... Выпьете противоядия, и ничего страшного... никакая чума вас не заберет, кхм-кхм-кхм...
-Зараза к заразе не липнет,- усмехнулась незадачливая сиделка.- А вам было бы неплохо выпить какую-то микстуру, оставленную доктором и лечь обратно в постель. Прошу прощения, что разбудила, но крысы не входят в число моих домашних любимцев...- девушка смущенно улыбнулась, словно даже улыбкой извиняясь за свое малодушие.
Но тут пришел посыльный и принес какое-то письмо. Введенная в заблуждение ароматом духов, доносившимся от конверта, Гелиппа подумала, что написано оно женщиной, хотя посланник мало вписывался в эту шаткую версию, а потому скромно отошла, давая молодому человеку прочитать послание, не опасаясь за то, что его содержание станет достоянием гласности.

Энакейн ван дер Праат

Венделец усмехнулся лишь уголками губ, глаза его злобно сверкнули, и он, с наслаждением скомкав письмо в руках, на секунду представил, что это - голова Раттона. Затем, неудовлетворенный, он поднес комок к пламени свечи и наблюдал, как бумага корчится от огня. Затем бросил обуглившийся комок на пол и затоптал ногой.
- Ненавижу письма... - буркнул он.
Микстура стояла рядом же, и Кейн благоразумно решил последовать совету Гелиппы. Ему предстояло одно дело, которое следует завершить. Он, кажется, нашел то, что искал. Монстра. Воплощение его страхов. Противника. Которого нужно убить. Рука сама непроизвольно коснулась трости и любовно пробежалась по золотой фигурке.
- Отвратительно, - закашлявшись, сообщил Энакейн воздуху, когда микстура обожгла ему легкие. - Как это можно пить вообще?..
- Маленькими глотками.
- Ха! Маленькими глотками... - и вправду, со второго раза вышло лучше, но Кейн не подал виду. - Фрау Гелиппа, если вы составите мне компания, чтобы спуститься вниз, когда я оденусь, я буду вам очень признателен.
Венделец начал натягивать одежду, которую кто-то, прежде чем уложить в постель, предусмотрительно стянул с него.

Наблюдавший все манипуляции вендельца с письмом посланник Раттона поинтересовался, нужно ли что-то ещё передать господину начальнику Духовного Трибунала. Получив ответ, он церемониально-лилейно поклонился и покинул комнату.

Неожиданно Гелиппа почувствовала слабость и, подойдя к кровати, оперлась на спинку, после чего у девушки подкосились ножки, и она с выдохом опустилась на белье, потеряв сознание.

Альваро проснулся довольно рано, и первыми его жестами были привычные с самого детства действия - произнести хвалу Теусу, осмотреть свое оружие, отгадать несколько загадок (в каждом городе, где он был, он интересовался местными загадками - все-таки в том и заключается задача священнослужителя, даже воинствующего, или наоборот, религиозного воина, чтобы, следуя заветам Теуса, отца нашего, уметь их разгадывать. Да и потом, это просто забавляло и тренировало интуицию, логику, остроумие...То есть разум, который дан сынам Теуса, дабы суметь услышать его и познать благодать его...). Ему на миг вспомнилась его любимая... милая сеньора Сан Оспиталь... такая же, как и он, воительница и верная дочь Теуса и матери-церкви... Оспомнились их поединки - она владела орденской техникой великолепно, и мало кто из тех, кто учился мастерству фехтования столько же, сколько она, достигал тех же высот... Впрочем, он помнил все ее коронные удары, ее обманные финты и уловки - и потому все-таки выходил победителем из многих их боев. Но стоило ей разучить новый прием, новый выпад или новую технику уклонения, как поединки с ней превращались в потешные дуэли, в которых она неизменно побеждала... даже то кольцо - его первый и самый дорогой дял нее подарок - он вынужден был поднести к самым ее глазам на острие клинка, чтобы она приняла его... А это ыбло ох как не легко. Но он справился... И теперь, зная, что Теус не может соединить их по его, Альваро, вине, он горько вздыхал и стискивал зубы от злобы... Но ничего... Он добьется того, чего желает... Потому что Теусу угодно, чтобы он прошел это испытание на пути к счастью... И не только и не столько своему - к счастью людей этого города, которые страдают безвинно! Мысленно упрекнув себя за неподобающую черствость, Альваро закончил одеваться и тут услышал женский вскрик... Слух не подвел его - кричала Гелиппа, и Альваро, быстро вылетев из своей комнаты и закрыв ее на ключ одним отточенным поворотом кисти, постучалв комнату Кейна - вроде бы девушка оставалась приглядеть за ним...
- Сударь, позволите войти? - не дожидаясь ответа, Альваро открыл дверь и, с ходу оценив ситуацию, бросил:
- Тут нужен врач, причем вам обоим и быстро. Если у вас будет желание, вы потом рассажете мне, за каким кобольдом вы ввязались в дуэль с сеньором Раттоном, потому что мне интересно, что может совершить многоуважаемый священнослужитель, и чего от него ожидать... Но главное - что с миледи Гелиппой? Эй, извольте скорее пригласить врача! - крикнул он в коридор так громко, насколько мог...

Уже через несколько минут в дверях возник лекарь в сопровождении Карла. Врач направлялся проведать больных, когда столкнулся на лестнице с монахом и их обоих застал голос кастильца. Лекарь сразу же направился к леди Гелиппе. Карл коротко кивнул в знак приветствия ван Праату и Альваро, отметив для себя лежащую на полу дохлую крысу и пепел возле свечи, и повернулся к рыцарю.
- Вчера я слышал, как вы надолго покидали свою комнату, чт-нибудь случилось?

Лекарь практически не осматривал Гелиппу, увидев крысу и след укуса.
-Увы, господа, фройлян подцепила крысянку. Мы так называем болезнь, которую эти бестии разносят по городу. В последнее время их расплодилось столько, что не счесть. Уж и не знаем, что делать. Сейчас я ничем не могу помочь девушке. Разве что сиделку ей наймите. Впрочем, господин монах, Вы и без меня, уверен, кое-чего в этом смыслите. Как неприятно! Эх, право же, магистр Баррих, будь он жив, с этим справился б в три счета. Но будем уповать на Теуса... А девушку перенесите в её комнату...
Кстати, Вы уж приходите на утренник - у меня там сынишка играет... И вы, господин, - обратился он к Кейну - не побрезгуйте, Вам свежий воздух и прогулка положительны.

Откланившись, лекарь покинул Героев, оставив после себя пару бутылочек для Гелиппы. Начнет бредить - втирайте в виски, рот открывать сможет - кормите с ложки.

После ухода лекаря не прошло много времени, прежде чем в портале двери возникло новое лицо: подтянутой мужчина в черном рабочем одеянии с беззаботной улыбкой опрыскал взглядом присутствующих, пробурчал что-то под нос, кивнул сам себе и спросил:
"Энтшульдиген, господа. Я видел, сейчас сюда заходил герр Шмерцен, лекарь. И потому пришел поинтересоваться, нет ли среди присутствующих трупов или моей кошки. Такая, знаете ли, черненькая, размером с гробик для младенцы артикула 5-13В. Ах да, забыл представиться, Шредингер, местный гробовщик. Кстати, вот эта дама на кровати, которой очень бы пошел лакированный под черное дуб, здорова? А вы? - указал он на розенкрейцера - Да? Жаль... Специально для Вас заказал бы красное дерево под тон лица. Ну ничего, всё ещё может измениться к лучшему... О! Что я вижу! - подюежал он к трупику грызуна и поднял за хвост. - Хм... Лакированная шкатулка? Попробуем. Что ж, господа, ещё увидимся. Если что - я в мастерской. Правда, вряд ли Вы захотите меня навестить там. Как говорится, кто ходит в морги по утрам, тот поступает ночью. Ауф видерзеен!
Эксцентричный гробовщик Шредингер покинул комнату, возможно, он отправился ловить свою кошку на мертвеца?

Внезапно появившийся гробовщик не вывел Альваро из себя - он даже ухмыльнулся, глядя, как тот играючи распоряжается чужими жизнями. Правда, один раз, когда тот что-то произнес о Гелиппе, глаза рыцаря настороженно сузились, но и только.
На вопрос Карла он ответил не сразу, так как не обратил на него должного внимания, озаботясь происходившим с девушкой и ван Праатом. Однако потом, сразу же вспомнив о вопросе Карла, он произнес:
- Я отлучался для разговора с сеньором Раттоном по личному делу... хотел выяснить его точку зрения о произошедшей дуэли. Право же, мне не хотелось бы, чтобы кто-либо из нас оказался на костре инквизиции или же повинен в гибели служителя церкви - и то, и другое в равной степени было бы крайне прискорбно и губительно для того, кто вызвал бы на себя гнев благородных служителей отца нашего Теуса. Но сейчас нам, я думаю, надо озаботиться другими проблемами, более важными, чем дуэли. Я имею ввиду как излечение миледи Гелиппы, так и выполнение того, ради чего, собственно, мы и отправились сюда, в Драхенштадт.

на лестнице показался стюард. мальчишка не умолкал ни на секунду, оставалось лишу удивляться, откуда у него беруться силы на то, чтобы тащить два увесистых чемодана. сразу за ним поднимался мужчина в тёмно-сером дорожном костюме. задумчиво чему-то улыбаясь, он не отрываясь следил за спиной носильщика и, казалось, не замечал ничего вокруг. однако когда стюард остановился у одной из дверей, пронзительный взгляд синих глаз нового постояльца метнулся к Гелиппе.
Марсель не глядя извлёк из кармана какую-то монету и сунул её мальчишке рассыльному. картина, представшая его глазам, интересовала мужчину куда больше затянувшегося рассказа о пяти младших сестрёнках, отце-пьянице и старухе-матери. осчастливленный кормилец многочисленного семейства тут же скрылся ((если на каком-то этаже)) за поворотом лестницы, а Марсель, поддёрнув перевязь поудобней, уверенно вошёл в соседнюю комнату.
- Господа, у вас проблемы? могу ли я чем-нибудь помочь?
откинув упавшую на лицо тёмную прядь и незаметно скосив глаза на лежащую на кровати девушку, монтенец заметил, что её бьёт мелкая дрожь. пальцы непроизвольно сжали эфес шпаги. Марсель не был глупцом, и понимал, что навряд ли выстоит против трёх мужчин, но и мимо пройти не мог.

- Если вы умеете мгновенно излечать крысянку, то ваша помощь будет не оценима, и не только здесь, а во всем Драхенштадте, - реакция Карла на вошедшего была примерно такой же, как если бы в комнату случайно влетел воробей.
Монах обдумывал слова Альваро, да, тот все говорил верно, тогда надо действовать. Карл подошел к Гелиппе и, аккуратно подхватив ее, взял на руки после чего, отнес даму в ее комнату.
- Господин Альваро, - бросил монах на ходу покидая комнату ван Праата, - будьте любезны, захватите лекарство.

В дверях Карлу встретился слегка сонный Джон Кроакер. Одной рукой поправляя шпагу, а другой пытаясь уложить непослушные волосы, он едва не налетел на монаха.
-Прошу простить меня, я с утра так неуклюж!- извинился Джон.
За спиной Карла он увидел всю компанию. Они были чем-то взволнованы, а леди Гелиипа, казалось, чувствует себя не очень хорошо.
-Что-то случилось? Я опять все пропустил?-

Вслед за Кроакером появилась Луиза - ее тоже разбудил вскрик, но девушка не слишком придала ему значения - мало ли что случилось. Только когда уже народ заметно зашевелился, Кандидас соизволила оторвать себя от мягкой кровати и пойти на шум.
Луиза осмотрела комнату, в которой толпился народ, увидела девушку, с первого взгляда было видно, что ей не очень хорошо.... Или даже очень плохо.
-Ужасы мирной жизни... - тихо сказала Кандидас.

Итак, старые и новые постояльцы изволили почтить город бодрствованием. Что само по себе было прекрасно.
Хозяин уже накрыл стол, и здание наполнилось звуком колокольчика, приглащающего к трапезе.
В меню завтрака для героев входило:

1.Сосиски
2. Пиво "Драхенберг"
3. Яичница
4. Знаменитые пирожные с кремом "Пёзен".

За трапезой герои обратили внимание на присутствие двух новых лиц обоего пола. Миловидная хрупкая смуглянка, уже знакомая Альваро, и тот самый обаятельный сероглазый длиноволосый шатен с бородкой и серьгой с сапфиром в ухе, предлогавший помощь. Гелиппа по понятным причинам отсутствовала.

Энакейн ван дер Праат

Кейн не побрезговал спуститься вниз и усесться рядом с Кроакером. По крайней мере, одному Джону венделец, можно сказать, "доверял". Просто потому, что он поддержал его в той затее вернуться назад, да и битва объединяет...
- Ну-с, - Кейн подцепил кончиком ножа сосику и долго рассматривал, как с нее вниз капает жир. - К нам присоединилсь еще два петуха, точнее, один петух и одна курица, которая смотрит на всех нас так, будто бы мы ходячие куклы или покойники... Даже не знаю, что мне нравится из этого больше.
Сосиска оказалась достаточно питательной и пережаренной - такие Кейн и любил. А еще он любил пиво, хоть у него на родине больше предпочитали пить просто молоко.
- А это... - нож с насаженной на него сосиской дернулся в сторону монтенца. - Еще один странствующий романтик, научившийся держать шпагу и лучезарно улыбаться дамочкам, чтобы те падали в обморок от своих нескромных мыслей... По мне, так лучше бы с нами остался Вильгельм...
Ван Праат замолчал, жуя сосиску и разглядывая пену на кружке.
- Скажи мне, Джон. Ты ведь был наблюдателем со стороны во время той дуэли... Эта кры... то есть, этот Раттон, он как двигался? - Кейн отпил пива и взглянул на Кроакера. - Он хоть вспотел? Или на его лице была все та же проклятая улыбочка?!

Марсель спустился к завтраку в простом, но элегантном чёрном костюме. галантно поклонился присутствующим дамам и опустился на стул напротив переговаривающихся о чём-то мужчин.
до слуха его долетела фраза "еще два петуха, точнее, один петух и одна курица", а не заметить направленного в его сторону жеста мог только слепой.
-сударь. к сожалению я не имею чести знать вашего имени, мы не были представлены, - монтенец широко улыбнулся и подцепил вилкой ломтик дымящейся яичницы. - невольно я слышал ваши слова. надеюсь, они были сказаны непреднамеренно. ведь настоящий джентельмен никогда не назовёт даму (на этом месте Марсель поморщился) "курицей".
мужчина отпил кисловатого пива и отправил в рот ещё одну порцию яичницы. пережаоренные сосиски не вызывали у Марселя особого энтузиазма, да и пиву он бы предпочёл привычное вино. нелестное определение, данное ему, он пропустил мимо ушей. в конце концов, петух был символом свободы в его стране, пусть даже говоривший этого и не знал.

НРПГ
прошу прощения за длительное отстутсвие (хотя тут не особо и прибавилось)
если есть какие-то грубые ошибки (прозрачный намёк на значение петуха) то плз автору написать мне в аську.

НРПГ:
Поскольку не сказано обратное, считается, что Кейн сказал всё это во всеуслышанье, поэтому все за столом вольны реагировать в рамках своих понятий о чести, галантности и гордости.

Ну, а Кейн лишается одного Куба Драмы за грубость по отношению к дамам.


Upd: кубы смилостивились. Кроме Марселя и Карла никто не расслышал монолога вендельца. Карл сидел рядом, а Марсель заметил взгляды и жестикуляцию в свой адрес, сидя напротив, и услышал обрывок фразы про курицу, как и отпостила РоменСул.
Остальные реагируют уже на слова Марселя, благо, Карл промолчал.

РПГ:

Кроакер, услышав слова Кейна о даме, которой на протяжении последних минут украдкой любовался, неприязненно прищурился и отодвинулся от северянина, явно не желая участвовать в диалоге. Дворянин, он не мог простить хамства по отношению к столь очаровательной особе.

НРПГ: Была активирована Пята персонажа, поэтому не сочтите за мастерский произвол и замещение ) Нужно же реагировать )

Сосиски и яичница, что еще нужно с утра, чтобы потом не вспоминать о еде весь оставшийся день до самого вечера. Пиво Карл удостоил лишь взглядом, но не больше, десерты же никогда не числились среди его любимых блюд. Положив перчатки рядом на стол, монах ловко орудовал вилкой, не прибегая к помощи ножа, ломая сосиски и рассекая желтки левой гранью зубчатого столового прибора. Слова ван Праата почти не изменили выражения каменного лица, оно лишь на мгновение поморшилось, а в мысль посетившая Карла была проста и лаконична:
"Каждый ведет себя в меру своей распущености... Вполне возможно, что Раттон отделал вендельца за дело..."

После выполнения просьб Карла относительно лекарств и размещения бесчувственной Гелиппы у нее в номере Альваро на утреннике чувствовал себя неуютно. Ему искрене было жаль девушку, к которой, несмотря на некоторый налет таинственности, он успел привязаться. В тайне розенкрейцер надеялся, что лекарства подействуют или наконец найдется врач, способный излечить проклятую крысянку - из всех, кто оказался здесь, именно Гелиппа, по его мнению, заслуживала подобной "милости судьбы", как выразились бы некоторые из давних его знакомых, в меньшей степени.
Аламеда сидел за столом, почти не замечая никого вокруг. С Кроакером и тем более ван Праатом, несмотря на уважение, которое оба внушали кастильцу (хотя... что греха таить, были в древе этого уважения жучки-паразиты, точившие его сомнениями и подозрениями), говорить не хотелось, с Карлом - тем более. До слуха Альваро долетели какие-то непонятные слова монтеньца, который так вовремя объявился сегодня утром и, судя по всему, теперь волею судеб оказывался в их компании... Или они в его? Не суть важно, хотя, несмотря на "довольно натянутые отношения" с Монтенем его родины, с данным субъектом стоило познакомиться поближе... хотя бы выяснить, кто он такой. Причем желательно правду - возможно, это было только частью мировоззрения и искренней веры, но увы, в частичном утаивании правды Альваро сейчас подозревал почему-то многих.
Пиво... Конечно, было бы лучше выпить вина, но надо отдать должное Альваро, он уже вполне пристрастился к айзенской кухне, хотя до сих пор не считал ее великолепной... Поэтому пару сосисок и кружку пива он заставил себя проглотить почти с аппетитом, но случай с Гелиппой все же довольно сильно расстроил рыцаря. Тем не менее, даже серьезное расстройство не мешало ему проявлять любезность в отношении к Луизе, а потому, быстро сориентировавшись, розенкрейцер подсел к девушке, захватив на тарелку по пути пару пирожных:
- Не угодно ли даме отведать творений местной кухни? - улыбаясь, произнес он, и шепотом добавил. - Позволите ли вы, как моя соотечественница и просто прекрасная донья, просить вас об оказании мне милости в виде принятия моей заботы о вас? Надеюсь, вас не стеснит мое общество?

Энакейн ван дер Праат

Этот город следовало отдать на расправу инквизиции, чтобы она сожгла его дотла. Кажется, что все вокруг было против присутствия тут вендельца. Кейн, раздраженно передернув плечами, вперил свой взгляд в монтеньца:
- О-о-о, конечно же нет! - улыбнулся Кейн мерзкой улыбкой. Специально постарался - хотя особо стараться-то и не пришлось. Нервы ван Праата были на пределы, а уязвленная гордость после поражения не могла найти "козла отпущения". - Я считаю дам подарком Господа нашего тем, у кого духу ни для чего другого не хватает. Только представьте себе - сидит себе трус, ни о чем не думает, а тут появляется леди и милостливо ему улыбается. И что же наш трус? Преображается - и идет сворачивать горы с именем сей прекрасной особы на устах!
Говорилось это все с таким большим сарказмом, что Кейн испугался, что сейчас лопнет от него. Но пиво, влившееся в рот, приглушило его страхи.
- А Вы, случаем, в Вашем Монтене не слыхали таких правил, что подслушивать чужие разговоры - это считается невежественным и недостойным настоящего джентльмена!
Последние слова были сказаны с такой же интонацией, как их произносил Марсель до ван Праата.

Девушка подняла глаза на подошедшего, слегка улыбнулась. Случай с Гелиппой тоже вывел ее из равновесия, и мысли ее были об одном: "Вот так начинается мое путешествие..." Хотя, скорее всего, Кандидас на автомате поздоровалась с Альваро:
-Ясных звезд.... - указала на стул рядом с собой. - Присаживайтесь...
Луиза молча проследила действия молодого человека.
-Вы что-то сказали о заботе? Думаю, той девушке она нужна больше, чем мне.... Хотя, если вы желаете - я не возражаю.
И вновь - отстраненная улыбка. Даже перебранка за столом ее ничуть не трогала. Холодное равнодушие ко всему.

Крысянка- болезнь несомненно весьма опасная и непредсказуемая. Чего стоит уже то, что вполне здоровая девушка через несколько минут после укуса свалилась, чуть ли не замертво... Но в данном случае она пошла на пользу- Гелиппа наконец выспалась. Сон ей приснился только спустя несколько часов и был скорее вызван жаром. Да и иначе, кроме как бредовым, его не назовешь. А был он таким:
Сначала как и полагается в снах этой дамы, был костер с ней в середине. Искры, пламя и т.д. Но далее все стало развиваться непредсказуемо. Гелиппа попыталась выйти из костра, но руки были привязаны, и этот финт ей не удался. Вдруг веревка стала поддаваться: ее разрезал Альваро, но почему-то пилочкой для ногтей. Об этом ему сказал Джон, а в качестве альтернативы предложил попросту вырвать столб и снять веревку "через верх". Вдвоем неожиданные спасители успешно выполнили задуманное. Затем верхом на отвратительной крысе выехал Ван Праат. Он размахивал огромными портняжьими ножницами. Крыса девушке кого-то напоминала, но она никак не могла разглядеть кого же именно. "Верный коняшка" словно подслушал ее мысли и превратился в ... Раттона. Лучезарно улыбнувшись, священник произнес:
Вы, наверное, замерзли. Могу предложить вам шерстяные носки.

НРПГ: Господа и дамы, я вернулся, рад новым постам и жду ещё. )

Марсель что-нибудь отвечает вендельцу?

Лирическое отступление: Легально право вызова на дуэль имеют лишь члены гильдии Меченосцев, к которой из партии принадлажат лишь Альваро (Подмастерье) и Кейн (Эксперт). Ранг отражает лишь уровень мастерства и внутренней властной иерархии нет. Ранги идут так: Просто член гильдии без санкционированной школы - Посвященный - Подмастерье - Эксперт - Мастер - Грандмастер.

Не-члены гильдии могут передавать вызов через члена гильдии, при этом драться сами или выставлять бойца (выставлять члена гильдии на другого члена гильдии нельзя).

Правда, народ иногда нарушает законы )

Тут девушка вздохнула и проснулась. Трудно сказать, что помогло ей так быстро осилить недуг. То ли крыса была слабоинфицированная, а может Гелиппа вполне оправданно боялась аутодафе, но кроме некоторой слабости о болезни ей ничего не напоминало.
Первым делом девушка бросилась к зеркалу, что было весьма предсказуемо, на уровне рефлексов. Недовольно осматривая свое лицо, девушка попыталась понять, почему она оказалась в своей комнате.
О ужас... Неужели я упала в обморок из-за укуса крысы... Какой позор..- с ужасом подумала девушка,, старательно расчесывая спутанные волосы.
Но подобные мысли быстро покинули женскую головку, вытесненные более насущной проблемой: как привести себя в божеский вид, чтобы сходить позавтракать. Глаза боятся - руки делают. Спустя несколько минут девушка нашла себя "очень даже ничего". Длинные черные волосы оставались распущенными, но белая лента не давала им попадать на лицо. Девушка оделась в белое платье с черной шнуровкой, чисто выстиранное вчера перед принятием ванны.
Сочтя себя готовой к завтраку, водаччанка спустилась вниз. Поразительно, как мало женщине надо для хорошего настроения. Чистая одежда, приличное отражение, и глаза блестят радостным блеском, а на губах обворожительная улыбка...
Доброе утро, господа!- обратилась она к присутствующим и обвела их взглядом угольно черных глаз, заслуженно являющихся гордостью ее соотечественниц. Взгляд на несколько мгновений задержался на новых лицах. Девушка села за стол и принялась с аппетитом есть. Вкус пива не вызвал в ней особого энтузиазма- в Водачче этот напиток был не в ходу, и она его никогда не пробовала- а потому она отодвинула от себя кружку, состроив недовольную гримаску.

Марсель едва едва заметно усмехнулся. подобные стычки неизменно забавляли его. непревзойдённый спорщик, он любил следить, как закипают его оппоненты и начинают скатываться до банальных и пошлых уличных оскорблений. сам он никогда не опускался до такого. предстоящий завтрак обещал быть небезинтересным...
- прошу покорнейше простить меня, я не подозревал, что это была приватная беседа, - монтенец одарил ван дер Праата любезной улыбкой, по скавнению с которой оскал вендельца можно было принять за гримасу зубной боли. - но я полагал, что подобные беседы ведуться более тихим голосом.
Марсель отпил ещё глоток пива и придвинул к себе десерт. говорил он заметно тише и спокойнее Кейна, так что его слышали лишь соседи по столу.
- кстати, любезный, что плохого вы видете в том, ради прекраснейшей половины человечества трусы становятся героями? на мой взгляд, печалиться надо тому, что умные люди становятся глупцами в ослеплении гнева...
Марсель осторожно положил в рот кусочек нежнейшего десерта и блаженно закрыл глаза. творение кондитеров таяло на языке. в эту минуту Марсель больше всего жалел о том, что кроме пива напитков на столе не было.
когда же монтенец открыл глаза, он увидел спускающуюся по лестнице черноволосую девушку.
- доброе утро, господа, - сказало прекрасное видение.
- приветствую вас, несравненная, - Марсель снова улыбнулся, на этот раз самой очаровательной из своих улыбок.
Марселю хотелось добавить, что девушка превосходно выглядит, но воспитание не позволяло намекать на внезапный обморок девушки, невольным свидетелем которого он стал. поэтому монтенец всего лишь неназойливо любовался ей, переплетя в своём взгляде скуку от этого места и восхищение прекрасной незнакомкой.

- Приветствую вас, несравненная, - Марсель снова улыбнулся, на этот раз самой очаровательной из своих улыбок.
На щеках не привыкшей к комплиментах воддачеанки появились красные пятна. Почти ни разу она не слышала в свой адресс не то что слов восхищения, но и банального одобрения, потому не знала как же ей реагировать. Гелиппа лишь на мгновение взглянула на молодого человека, потом вновь опустила лицо, дабы скрыть свое смущение. И все это из-за одного приветствия. Что же будет дальше...
НРПГ: Наконец-то хоть кто-то появился...

НРПГ: То, что хоть кто-то появился - это всегда хорошо )

Господа, я пока занимаюсь поиском и ставкой Стрима, но доступ к инету есть, так что я слежу за Вашими действиями. Пусть Кейн и Марсель пришлют мне в личку, когда закончится repartee (Кубы Драмы я кому надо начисляю) ), чтобы я мог перейти к следующей сцене.

РПГ: Когда водаччеанка села за стол, откуда-то с кухни донесся шлепок, напоминающий затрещину, и в зал вбежал мальчик с подносом, в результате чего на столе таки оказалось вино, после чего мальчик резво покинул заведение.

Появление вина Альваро нисколько не удивило и не привлекло ни малейшего внимания. В отличие от появления Гелиппы - она, как ни странно, выгялдела заметно лучше, чем прежде. Видно, зараза на зубах кпрысы была слаба, да и помощь девушке оказали вовремя. В этом сияющем белизной платье она была просто неотразима, как его любимая когда-то на балу в одном небольшом, но крайне гостеприимном замке его дальнего родственника. Тогда они так долго танцевали и говорили - им редко удавалось побыть наедине так долго. И их не волновало,ч то вокруг кружились пары - они были только вдвоём, и никакая беда, будь это весь легион вместе взятый, не могла бы разлучить их. Только всё новые и новые кружения в ритме всё новых и новых танцев, один другого великолепнее - уже хотя бы потому, что танцевала она. А как она умела танцевать! Что и говорить, она всегда и во всём превосходила его, да и многих других тоже. Словно на роду её было написано быть лучшей, и ей гордились все - её семья, её друзья, он. Ей просто нельзя было не гордиться.
Альваро пристал и учтиво поклонился Гелиппе. осведомляться о её здоровье именно сейчас он не стал, отметив, однако, для себя, что у девушки проснулся аппетит, а это свидетельствовало в пользу исцеления. Между тем в череде приятных мыслей и добрых воспоминаний проскальзывали и тревожные нотки... Ведь что-то надо было делать с бедами Драхенштадта... Нет, он ни на миг не мог забыть о проблемах этого города, не имевших ничего общего с его личными проблемами кроме сущей безделицы - дела чести.
Чтож... похоже, параллельно прдйтся решать всё. Нелегкая же выдастся работёнка... да поможет мне Теус.

Вскоре, когда битва с завтраком подошла к логическому концу и герои смогли встать из-за стола, в дверях был обнаружен очередной подобострастно улыбающийся стражник, который изъявил намерение проводить господ в детский сад на утренник.
По дороге герои могли вкусить все прелести своего нового статуса. Горожане, встречаемые на пути, радостно их приветствовали и чуть ли не подбрасывали головные уборы.

В результате отряд прибыл-таки в детсад. В актовом зале зрители встали с мест и зааплодировали, завершив этот торжественный парад. Чрез некоторое время, сидевшие в первом ряду герои услышали звон колокольчика и занавес поднялся. Нет нужды цитировать весь спектакль, ограничимся либретто. В основу сюжета была положена всем в городе известная легенда о рыцаре-драконоборце, сразившем тиранившего эти земли в незапамятные времена герцога фон Драхена и его восьми телохранителей, кои устраивали Черные Облавы по поводу и без. Но вот в один прекрасный день в город прибыл профессиональный странствующий герой, который при помощи местного говорящего кота сумел одолеть герцога-Дракона и очистить сохранившийся до сих пор Черный Замок от зла.

Из запоминающихся моментов можно выделить несколько. Во-первых громкий вызов смеха вызвало появление на сцене полноватого бургомистра в роли благородного рыцаря. Его основной противник тоже выглядел впечатляюще, ибо для имитации выдающегося роста злодея его играли четверо детей, залезшие друг другу на плечи, накрытые черным балдахином. В результате пару раз злодей готов был пасть сам по себе, но всё-таки дожил до сценарной гибели. Но главным моментом, запавшим в память и сердца всех присутствующих был выход дочери герцога. Игравшая её актриса произвела на мужскую часть неизгладимое впечатление. Рыжая зеленоглазая девушка в красном проплыла перед глазами мимолетным сказочным видением и оставшаяся часть спектакля просто померкла.

И вот актеры вышли на поклон, занавес опустился. К героям подошел стражник и сказал, что бургомистр через час будет ждать их в ратуше для обговорения деталей миссии.

После сытного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать. Но, во-первых, мало кто в то время увлекался законами знаменитого сиракузца, да и до обеда было далековато. А по сему, после трапезы все и направились на какой-то праздник. Гелиппа слабо представляла куда и зачем ее ведут, но волшебное слово "надо" влекло ее за остальными. Во время представление девушка скучала, да и к тому же испытывала серьезный дискомфорт, так как сильно натерла ногу, по пути к месту представления. В связи с этим на разыгрываемое действо она обращала мало внимания. Появление же на сцене некой рыжеволосой особы, а в особенности реакция окружающих на это "явление", вызвало в водаччеанке вполне естественное женское раздражение. Она чуть слышно фыркнула и вновь погрузилась в томную скуку. Окончание спектакля мало обрадовало Гелиппу, тем более после того, как какой-то солдат объявил , что бургомистр ждет своих гостей у себя через час. Ведь это означало, что придется встать и идти, тревожа поврежденную ногу.

Весь завтрак, дорогу к детсаду и само представление Карл занимался тем, что просчитывал возможные варианты развития дальнейших событий. На самом деле, оказавшись в числе "героев" монах наоборот ощутил серьезный дискомфорт, он не был привычен к такому вниманию, по большей части стараясь наоборот, больше делать и меньше красоваться.
"Кроме бургомистра, стоит при возможности наведаться и к Раттону, все-таки он теперь не последний человек в городе, его поддержкой надо заручиться обязательно."
Его размышения были прерваны появлением на сцене рыжеволосой красавицы, и более того, ее недвусмысленный взгляд направленный в его, Карла, сторону заставил монаха внутренне вздрогнуть. К женскому вниманию Карл был столь же не превычен как и к общественному, а потому, по-прежнему пытаясь сохранить каменное выражение лица, он сделал вид, что ничего особенного не произошло.

Энакейн ван дер Праат

Появление Гелиппы прервало возгоравшийся было спор, но Кейн лишь сузил глаза, растянув губы в мерзкой ухмылке. Вскоре он, правда, отвлекся от мысли о своем поражении Раттону, завалив голову насущной проблемой - перевариванием еды.
Бредя после завтрака в сторону детского сада на утренник, Кейн просчитывал, когда и где допустил ошибку в дуэли. Он мог поклясться, что застал Раттона в расплох, когда заскочил ему за спину. Хоть это было и не в правилах дуэлей, но на то они и правила, чтобы особо глупые придерживались их и проигрывали. Однако, вместо облегчения ситуации, Раттон лишь впал в ярость и с легкостью распотрошил Кейна, издевательски сохранив ему жизнь. Венделец обернулся на спутников, увидел их погруженные в себя взгляды и понял, что они его не послушают... Уже не послушают.
"Да, вел ты себя не самым лучшим образом, Кейн," - прошептал внутренний голос. "Не до тебя сейчас...", - буркнул ван Праат, отмахиваясь рукой от невидимого собеседника. "Раттон - опасный противник. И в тоже время, он что-то скрывает. Ты чувствуешь это. Как прирожденный воин, как тот, кто провел ночь у границ Леса, ты стал чувствовать...".
- А не кажется ли тебе, что я, как человек, могу ошибаться? - вспылил Кейн. Он не сразу заметил, что сказал это вслух, и спутники покосились на ван Праата, гадая, что на него нашло. - Я что, постарел? Что во мне такого особенного, что вы все смотрите?!
Настроение было убито совершенно. Раз за разом Кейн возвращался внутренним оком на поляну, раз за разом проигрывал Раттону, а тот лишь смеялся ему в лицо... И темнел, раздувался, распускал крылья... "Господь мой...", - прошептал Кейн, закрывая глаза. Он редко обращался к Богу, веря своему клинку, а не какой-то высшей силе, которая Где-то-Там. Но сейчас ему было просто нечего сказать.
...он со скучающим видом глядел на потуги "актеров" развеселить толпу, хотя кто-то смеялся. Он даже отвлекся и стал разглядывать украдкой Марселя, оценивая его, как противника, но тут по залу прокатился единодушный вздох, и Энакейн обернулся. На сцену выплыла красотка с рыжими волосами. Венделец внутренне напрягся, сглотнул и покосился на спутников. Похоже, что, кроме каменного - возможно, что даже слишком каменного - Карла, остальные испытали подобные же ощущения. Кейн вновь вернулся взглядом на сцену и увидел глаза дочери. Которые смотрели на него...
Он нахмурился и сложил руки домиком, провожая девушку задумчивым взглядом. Что-то у сердца болезненно сжалось, заставляя мысли крутиться не только в сторону приятного вечера...

Эта "дочь герцога" весь спектакль строила Кроакеру глазки!
Оценив ее фигуру, Джон едва досидел до окончания спектакля. В тот момент, когда стихли аплодисменты, он встал и направился за кулисы.
Шагая в полутьме, Кроакер тихонько насвистывал мелодию одной похабной песенки - вероятно, предстояло неплохое приключение.
Но, предаваясь радужным мечтам, наемник не забывал об осторожности - ему неоднократно случалось попадать в ситуации, когда его слабость к женщинам выходила ему боком. Достаточно вспомнить окно на третьем этаже небольшого поместья, через которое Джон выпрыгивал в одном исподнем, убегая от очередной "хорошей знакомой" сопровождаемый ревом некстати вернувшегося ее супруга. Или вспомнить хотя бы случай на дороге в Айзене - ох, хороша была девка! Если бы еще не двоее ее дружков, вздумавших обобрать, а то и прирезать одинокого путника...
После того случая Джон ни на одну встречу с дамами не ходил без оружия.

Да... в бытность свою ещё не-рыцарем (странно даже было подумать, что такое время в жизни Альваро когда-то было) розенкрейцер назвал бы такую красавицу niña de fuego - настолько веяло от неё обжигающей крастой и сладострастием. Но настолько, насколько пагубна и смертоносна была для молодого и невинного (кто бы говорил, конечно - страсти так или иначе сжигают всех молодых людей, и кастилец не был тогда исключением) Альваро-юноши такая прелестница, настолько же спокойно отнёсся Альваро-рыцарь к её появлению. Нет, конечно, красота её не вызывала сомнений. Но стоило закрыть глаза - и перед ним всплывал образ Химены. Образ, который заставлял легко и спокойно забыть любое плотское искушение. Также он поступил и сейчас - на миг закрыл глаза, тутже открыл их и послал красотке совсем незаметный, лёгкий одобрительный взгляд, который можно было расценить как дружеский - но не более.
Ван Праат всё время нервничал и на вид казался мрачнее тучи - что свидетельствовало в первую очередь о том, что он довольно успешно приходит в себя. Возможно, в скором времени он ещё поквитается с Раттоном - пока что не будем загадывать.
Утренник меж тем позабавил рыцаря, но он ни на минуту не забывал, для чего приехал сюда, и решил для себя сразу по окончании пройтись по городу с таким расчётом, чтобы успешно оказаться у бургомистра равно через час. Да, кстати, а не пригласить ли с собой кого-нибудь? надо будет посмотреть, какие намерения у остальных его спутников, после чего и решать. Может, удастся просто присоединиться к кому-нибудь?

Нрпг: ну что, все выразили свое восхищение прекрасной девушке, болотноглазой и морковноволосой, страдающей к тому же косоглазием, так что она умудряется смотреть сразу на всех мужчин в зале? Уже можно к бургомистру за заданием двигаться?
Рпг: Мученески вздохнув, Гелиппа поднялась со своего места и обвела своих спутником взглядом, в ожидании указаний к дальнейшим действиям. Решительная лишь из-за обстоятельств, вынужденно, девушка не всегда знала как себя вести, умевшая лишь защищаться, она терялась среди людей, не зная что же ей делать. Стараясь скрыть свою растерянность, воддачеанка опустила глаза и обратилась в слух.

Девушка просмотрела весь спектакль до конца. Ее он порадовал, даже более - Луиза все не могла успокоить пробирающий смех. Услышав приказ бургомистра, Кандидас нахмурилась и через секунду девушки уже не было - Луиза направлялась в библиотеку. Что девушка желала там отыскать?.... Никто не знал... Даже она сама.

НРПГ: пардон, ждал заявки Марселя.

РПГ:

Кроакер

Джону явно улыбалась удача Иеремии Берека. Зайдя за кулисы, он мимолетом бросил счуетящимся рабочим сцены пару вопросов, вследствие чего сразу нашел нужную дверь, за которой должна была скрываться примадонна. Дверь была незаперта и наемник легко и незаметно проскользнул за неё, но прикрыть её без шума не получилось - над косяком звякнул колокольчик.
-Берта, ты? - послышался нежный голос из-за ширмы, которая вместе с трельяжнымтрюмо составляла меблировку гримерки. - Где ты ходишь? Помоги мне раздеться.
Повинуясь смеси азарта и любопытства, Кроакер деланно легким шагом, стараяс не выдавать привычку к маршу, зашел за оборонительную преграду, за которой и обнаружил стоявшую спиной к вторженцу жертву.
-Расстегни, - задрала она водопад рыжих прядей, оголив изящную шею.
Голос подействовал не хуже коммандирского, и авалонец почти машинально приступил к исполнению. Определенное волнение могло бы помешать, если б не опыт, который ловелас и не пытался пропивать. Все крючки были повержены медленно и со вкусом, но достаточно резво, чтобы не вызвать раздражения.
-Отлично, - девушка отпустила волосы, и, начиная стягивать платье с плеч, обернулась к "Берте"... И тут же отпрянула, пытаясь прикрыться.
-Вы кто?! Что Вы тут делаете?! Я буду кричать!

Луиза

Городской архив был найден довольно быстро с помощью очередного стражника, благо все учреждения подобного уровня находились в центре города и рядом с ратушей. Глава архива, некто герр Шнаапс отсутствовал, но служащие работали исправно и после ряджа вопросов по идентификации Луизы готовы были предоставить любую имеющуся информацию.

Все молчали и, по-видимому не спешили принимать какое-либо решение. Кае-кого просто не было. Гелиппа озадаченно обвела взглядом окружающих и робко спросила:
-Может нам уже идти? Чем раньше все разъясниться, чем быстрее исполниться предназначение, тем быстрее город избавиться от страхов, а путники смогут продолжить свое путешествие, не опасаясь за свою жизнь.

В конце концов герои таки приняли решение с подачи очередного стражника, появившегося в зале.

Герои были препровождены в ратушу, благо находилась та неподалеку. Правда, среди героев не оказалось авалонца и кастильки, потерявшихся где-то. Но городская верхушка присутствовала в уютном кабинете бургомистра в прежнем составе. За спиной сидевшего за рабочим столом герра Павийона возвышался герр Шварцкопф, вольяжно крутивший ус, и проявлялся отец Клементий, задумчиво перебиравший четки. Набрав в грудь побольше воздуха и воздев длани к небу, городничий принялся за речь:
-О спасители нашего оплота гармонии и цивилизации! Сердце мое преисполняется счастьем при виде Вас в количестве намного превосходящем доселе нами наблюдаемое. Сей же час, когда Вы просмотрели сценическую постановку, содержание коей послужит Вам либретто к тем событиям, что разворачиваются ныне, могу я счесть возможным посвятить Вас во все тонкости возлагаемой на на Ваши плечи миссии.

Некоторое время тому назад на один из наших караванов было совершенно нападение. И если бы людьми! Сумевшие избегнуть объятий смерти сквозь дрожь и перестук зубов вопили в агонии о демонов, будто сошедших со страниц легенды. Восьмеро безликих духов в ужасающего вида броне и с нечеловеческим оружьем - Черный Отряд! И сам Герцог, Дракон в человеческом обличье, что ростом и шириною плеч превосходит даже великанов авалонских легенд, вел их в бой, орудуя мечом размера небывалого аки тростинкой, - бургомистр утер лоб, отче перекрестился. - Понадеявшись, что Творец наш вновь проявит благосклонность к городу сему, отслужили мы молебен и отправили очередной караван, но его постигла та же участь, хотя о чем я говорю! Если в первый раз вера людская спасла их, и те смогли спастись невредимыми из когтей исчадий Легиона, то отныне прокравшиеся в сердца их страх и сомнения, позволили обретшим плоть духам предаться кровопролитию. По дороге могли Вы наблюдать, до чего доходят они в безудержной агрессии своей. И вот потому мы и призвали Вас, дабы смогли Вы, сердец горячих обладатели, покарать извергов, из-за которых дети нашей обители на грани пребывают голода, каждую ночь трясясь от страха не проснуться утром.
Со следующим же караваном отправитесь Вы навстречу опасностям, к коим привычны Ваши души. А пока Вы - почетные гости нашего города.
Есть ли у Вас пожелания или же предложения, к которым мы с радостью прислушаемся?

Всё складывалось как нельзя лучше - заделами не приходилось бегать, они сами находили и его, и его спутников. А потому после учтивого формального привествия Альваро, не долго думая, приступил к расспросам, стараясь не пропустить ни малейшей детали:
- В первую очередь, герр Павийон, хотелось бы с вашего позволения узнать, кто именно пал жертвой чудовищ. Затем, было бы любопытно выяснить, какие события, так или иначе происходившие в Драхенштадте и его окрестностях, затрагивали или волновали население города... Чтобы не особо углубляться в историю, я бы нижайше попросил у вас припомнить подобные события лет за пять-десять, хотя лучше, а главное, полезнее всего было бы услышать от вас рассказ обо всём, что было так или иначе значимо для города на протяжении вашего мудрого правления. И наконец - кому мы можем доверять в городе, за исключением присутствующих здесь лиц, благо их надёжность не подлежит ни малейшему сомнению.
Произнеся столь длинную и высокопарную тираду, Альваро доброжелательно улыбнулся и, слегка оглядев всех присутствующих, обратился взором к бургомистру. Мысли же рыцаря потихоньку отступали от приятных (Химена и братья по Ордену) и не очень приятных воспоминаний (первая драка, когда проклятый Эрнан Эсбельто, тольстяк и силач, умудрился побороть его, поставив подножку - впрочем, несчастному Эсбельто теперь оставалось только посочувствовать - несколькими годами позже, ещё будучи совсем молод, он тайно вызвал его на поединок и хорошенько порезал обе руки, вырезав на плечах по букве А) к основному предназначению подобных ему - служению Теусу. Эрнан вспомнился ещё раз - не по-кастильски бледный и не по-кастильски же неприятно полный, он, тем не менее, после того урока с Альваро даже помирился, тем более что оказалось, что их отцы приходятся друг другу троюродными братьями.
Чтож, прощай, Эрнан, может увидимся через годик, а пока что ждут более насущные дела. Только бы хватило смекалки, чтобы найти этих проклятых чудовищ... если это чудовища. И хватило бы силы, чтобы одолеть их, если это не чудовища. Или стойкости и веры, если всё же монстры, порождённые злом на погибель простым людям. И всё же пока очень мало знаний, по которым можно было бы делать выводы... очень мало...

-Ну что ж, все по порядку, сеньор. Жертвами бестий поначалу становились лишь караваны, что уже само по себе немало, ибо наш вольный город зависит от поставок извне. Согласитесь, стекло продукт не самый питательный. Но в последнее время и одиноким путникам стало небезопасно покидать пределы наших стен. Мы находим изуродованные тела в выстреле от ворот.
События… Ну, Вы сами понимаете, что главнейшим событием последних лет была Война. Наш город она затронула только в конце. Тогда под стены наши рвались орды айзенфурста Хайлгрунда, алкавшего сломить и попрать нас. Но Теус не оставил нас и было Чудо! Стоило отцу Клеменцию провести по улицам града крестный ход, как ряды врагов расстроились и агрессор был обращен в бегство. Это явление небесной милости не осталось не замеченным церковью, и через несколько дней сюда пребудут мощи святого Иоганна Воителя. Надеюсь, что к этому радостному дню окрестности наши будут очищены от скверны.
Доверять?.. – бургомистр поднял брови. – В чем именно? Право же, если что-то понадобится, обращайтесь к кому-то из нас напрямую. Остальные же горожане всецело на Вашей стороне.