Комната выглядела на удивление небольшой и служила, казалось, всем сразу: и кухней, и гостиной, и спальней - последнее можно было понять по четырем низким лежанкам, на которые были навалены груды мехов. Шкуры, часть из которых были откровенно плохо выделаны, украшали и стены, а по центру, недалеко от сколоченного из досок стола стояла печка-толстобрюшка, в которой пылал огонь.
- Там, - Джонсон, скинув куртку на одну из лежанок, указал на закрытую дверь по левую руку, - склад. Хорошо, если можно туда добраться не выходя наружу, удобно.
- Чем? - не удержалась от вопроса Эльза, сморщив нос. В течение недель они с Джисквой путешествовали в фургоне, и она успела забыть, какие неприятные запахи порой царят в хижинах, которые порой не проветривались, казалось, годами.
- Как же, если кто залезет, то они же будут ждать, что я из дверей выйду. А ведь не видать ни черта по кустам. Безопаснее. Там ведь и задний ход есть, да и просто на горячем прихватить можно. Сейчас-то, конечно, меньше шастают. Но бывало.
Договорив, хозяин поставил на печку объемистый котелок с каким-то варевом.
Эльза, отсутствующе кивнув в ответ на полученную информацию, устроилась за столом. Проблемы с бандитами ее сейчас интересовали меньше чем возможность согреться.
- Что с духами? - вернулся к интересовавшей его теме Джисква. Он убедился, что внутри фактории не таилось ничего опасного, но ощущал себя неуютно - Эльза говорила, что со временем он может привыкнуть к поселениям белых, но пока чероки по-прежнему проводил куда больше времени в лесах и прериях, чем в обществе "цивилизованных людей", как те себя называли. Здесь было тепло - пожалуй, даже слишком - и одну ночь вполне можно было переждать. Задавая вопрос, Джисква невольно задержал взгляд на большом головном уборе из перьев, укрепленном на одной из стен - его бабка из племени шайенов называла такие мамааэ. Роскошные белые перья и их количество говорили о том, что мамааэ некогда принадлежал или вождю, или великому воину. - Откуда это?
- Это? - Джонсон оглянулся и, проследив взгляд индейца, усмехнулся. - А! Купил по случаю. Какой-то вояка утверждал, что снял его с убитого сиу. Отдал за две бутылки виски - хорошего виски, - договорив, он внезапно помрачнел. - Если это, кто из твоих, так ты не обижайся. Могу и снять, чего.
- Тла. Не надо, - чероки не был уверен, что убитый воин действительно был сиу, но заставлять белого менять свое жилье он не хотел - мамааэ не был священной реликвией, так что нарушать закон гостеприимства не было смысла. - Ты говорил о духах.
- Духах? Да, а то как же. История-то старая, ей годов как сорок, местные все знают. Духи... души. Призраки людей из партии Доннера, ну, что-то что Господь отказался забирать к себе, когда пришел срок - в общем, они все еще там, на перевале. И иногда спускаются. Досюда редко, но все-таки лучше поберечься. А вот у озера ночами - страх!
Спохватившись, он помешал содержимое котелка, которое начинало бурлить, потом задумчиво поводил ложкой в воздухе.
- В общем, кто тогда умерли - видимо, совсем паршивая смерть-то была, раз ни раю, ни аду не нужны стали, значит.
- У озера по ночам - что? - было похоже, что история с призраками заинтересовала индейца куда больше, чем пропавшие белые и их поиски вместе взятые.
- Страх, говорю. Жуть, значит. Воют, летают. Твари всякие еще. Народ-то туда предпочитает не ходить, кто знают. А компании и дела нет. Ну и я грешным делом думал, что если их там тридцать с лишним мужиков, то и не страшно. Потом уже вспомнил, что у Доннера-то добрая сотня поселенцев была. Вы про них не слышали, что ли? Название-то перевала как раз по нему, по Доннеру то есть.
- Я слышала название. Но истории не знаю. Расскажите? - попросила Эльза.

За окном начинало темнеть - здесь вообще темнело быстрее, чем на равнинах. Хозяин зажег две масляные лампы и поставил на стол три миски с густой похлебкой из овощей и дичи, щедро приправленной красным перцем и еще какими-то пахучими травами. Потом сел сам.
- Говорят, в сорок шестом это было. Или тридцать шестом, уже не помню. В общем, шла партия поселенцев из Юты на равнины. И откуда-то Джон Доннер прознал, что есть перевал, по которому если пройти, то с месяц пути срезать можно. А месяц пути для партии - это лишняя телега, а то и две. Корм, еда. В горах-то местами - пустыня как есть. Вышли они, дай Бог памяти, в сентябре. Чтобы успеть до зимы, времени с запасом - перевалы закрывает тут обычно не раньше ноября. Но тот год - совсем он странным выдался. Снег, значит, вжарил не успел октябрь начаться, да так, что поймал их как раз на самой прогалине. Спереди горы, сзади горы, а проходы-то - тю, завалило. Озеро, думаю, тоже замерзло, старики говорят, холод был собачий.
Зачерпнув ложку похлебки, он задумчиво ее прожевал, словно представляя, каково было поселенцам.
- Спасатели, оно конечно, вышли почти сразу. Группа большая, все по бумагам, официально. Да только пока пробились, там уже половины не было, а кто выжил - говорят, заперли их после этого по бедламам.
- Почему? - Эльза даже забыла о еде.
- Так двинулись, - Джонсон посмотрел на нее с удивлением. - Там что нашли - тела разорваные, словно стая гризли прошлась. А кое-кто говорил, - он наклонился ближе к девушке и понизил голос. - Что в котлах там человечину варили. Когда припасы-та закончились. С тех пор там души и ходют.
В наступившей тишине снаружи звякнули бутылки, хотя ветра слышно не было. Эльза, как раз представившая себе ледяные просторы, невольно вздрогнула.
Джисква, который за время истории все же стянул с себя теплое пончо и успел отдать должное похлебке, вскинул голову на звук, словно мог видеть сквозь стену.
- Духи не хотели белых на своей территории, - гортанные слова прозвучали так, словно чероки подумал вслух.
- Думаешь, стоило набрать партию проходчиков из индейцев? - искренне заинтересовался Джонсон, которого, видимо, ничуть не смутила идея духов, которые испытывают какие-то осмысленные желания. - Это, конечно, непросто, сейчас-то, но можно предложить.
Чероки несколько секунд помолчал, обдумывая предположение белого, потом отрицательно мотнул головой - свет от ламп белеснул в кусочке кварца в его волосах.
- Тла. Нет. Если ты говоришь, что там адонандо мертвых белых, уже не важно, кто пойдет. Может быть, с ними могут теперь договориться только ваши... миссионеры, - было заметно, что это слово индейцу пришлось вспоминать.
- Священник туда с ними переться отказался, - задумчиво припомнил Джонсон. - Может, плохо верил. Такие тоже бывают. Не должны, конечно, но бывают. А может тут нужен кто-то главнее. Архиепископ или еще кто-нибудь из тех, кто ближе к Богу.
Эльза, бросив на индейца быстрый взгляд, опустила глаза. Что делать с духами, если они на самом деле там, она не имела ни малейшего понятия. И кое-что сказанное хозяином раньше ее смущало.
- А... как с духами связаны бутылки? Вы говорили, что держите их не просто так.
- Ах, эти! Да. Поверье, значит, есть тут, в горах, что если тебя какой дух преследует и хочет чего недоброго, то повесь, значит, бутылку, и он в нее с ветром залезет. А обратно уже не может - ветер изнутри не дует.
- А как?.. - начала было Эльза, но замолчала. Вряд ли здесь стоило уточнять механизм отлова душ, да еще такой сомнительный. Эта история походила скорее на простое суеверие. Достаточно страшненькое суеверие, если представить собственную душу в бутылке, но - суеверие. - А сейчас туда полезем мы. К этим... духам.

Джисква задумчиво кивнул. Сейчас, когда белый рассказал о адонандо, задача найти пропавших, приобрела иную окраску.
Изначально, задание оставило шамана равнодушным. Команда белых, которые должны были наметить дорогу, где позже проложат рельсы, по уговору каждые три дня присылала на факторию гонца с отчетами о результатах работы. Он же отвозил обратно припасы. Вот уже два раза гонец не появлялся, и Эльза, узнавшая о проблеме из объявления, уговорила Джискву немного подработать. Все равно фактория была почти по-дороге и незначительное отклонение от курса особой роли не играло. По-началу, Джисква особого энтузиазма не выказал - его куда больше занимала перспектива быстрее добрать до конечной цели путешествия. Но сейчас он был убежден, что они задерживаются не зря. Хотя причиной гибели поселенцев и могли стать Юнви Джунски - Маленький Народец, - скорее всего они давно покинули эти места, не желая оставаться там, где остались духи белых. Эта мысль вызвала у Джисквы мимолетную печаль и сожаления - даже в смерти белые отбирают у Анийиви их земли. А еще белые часто нарушали границы, которые не следовало переступать. Если там, в горах, выпустили на волю маниту, они с Эльзой должны найти способ закрыть дверь.
- А можете не лезть, - любезно предложил между тем Джонсон. - Контракты, шмонтракты, кто искать будет. Конечно, с другой стророны, если их там и впрямь каким оползнем накрыло, и припасы кончаются, нехорошо выйдет.
- Нехорошо, - эхом отозвалась Эльза и вздохнула. Она примерно могла представить, о чем думает индеец. Саму ее интересовала магия - но Джискву больше заботил мир духов - а здесь речь шла как раз о них. Кроме того, Джонсон тоже был прав. Оставлять людей без помощи - эта идея Эльзе не нравилась совершенно. Кроме того, духи - духами, а ее магия справилась с той тварью в Колдвелле. А Джисква - шаман. Нельзя было сказать, что они хуже справятся с чем-то мистическим, чем какой-то там миссионер. Вспомнив о той поляне в техасских лесах, Эльза почувствовала, как потеплели кончики пальцев. Она почти увидела, как из ладоней медленно вырастают теплые оранжевые язычки, а потом распускаются красивыми яркими цветами. И еле успела сжать руку в кулак. Выдохнув, девушка кашлянула. - Разумеется, мы пойдем. Страшные истории или нет, а дело делать надо. К тому же, - она чуть принужденно улыбнулась. - Девушкам тоже надо есть, а компания неплохо платит. Да? - последний вопрос она обратила к индейцу.
Тот посмотрел на спутницу, кивнул.
- Асехи.* - Отрицать власть адела далонега - желтых денег белых - было глупо.
_____
aniyvwi - общее название индейцев, как народности
asehi - да

Утро окрасило скалистые выступы в нежно-розовый, и думать о дневном переходе туда, где, возможно, обитали призраки жестоко убитых людей стало проще. Даже бутылки под навесом гудели, казалось, мелодичнее - и только когда дул ветер. Утро было просто слишком красивым, хотя и холодным. Непривычно холодным для середины весны. Эльза втянула носом стылый воздух и тут же поправила теплую куртку. И в очередной раз подумала о том, что кобуру с револьвером нужно как-то пристроить поверх. Пока что оружие лежало в глубоком кармане.
Джонсон вывел из загона мулов: мужчина настоял на том, чтобы загрузить их самостоятельно, потому что "за это платят, а что тут еще делать-то?". Спутники не возражали. Неторопливых стоически воспринимавших поклажу животных привязали к задку фургона, и небольшой караван уже готов был двигаться, когда Эльза повернулась к торговцу.
- Скажите, последний раз вести были неделю назад, так? А давать о себе знать они должны были каждые три дня? И дорога должна быть размечена?
- Точно так, мисс. Стал-быть, если с ними что стряслось дней шесть назад, то по графику партия сейчас где-то возле озера на перевале. Считайте, почти там, где и Доннеры пропали, - добавил Джонсон. Не заботясь о том, какое впечатление произведет это совпадение, он продолжил. - Конечно, они могли и дальше пройти, тогда нагоните уже на другой стороне, в Юте. Значит, зря прогуляетесь. Или не зря - мне вот за прогулки по горам никто не платит.
Перед тем, как фургон тронулся, смотритель фактории уточнил, что к озеру Эльза с индейцем доберутся только к вечеру - разумеется, они попадут туда куда быстрее тяжело-груженых поселенцев или команды проходчиков, которым нужно было размечать и расчищать дорогу. Но расстояние все равно оставалось немалым. И получалось, что заночевать им придется как раз в проклятом месте.
- Твари у озера. Какие они? - напоследок уточнил Джисква у белого. Посторонний мог бы удивиться и позабавиться легковерности индейца, который, похоже, не подверг ни малейшему сомнению россказни Джонсона. Но сам чероки знал и видел слишком много, чтобы игнорировать подобные вещи.
Торговец почесал в затылке.
- Да ведь тут кто как. Кто говорил, что человек - не ихний, чужой кто-то. Кто-то - что монстр двенадцати футов ростом, со звериной башкой. Лохматый, глаза, значит, горят, а язык чуть не на локоть торчит, и зубищи... - не найдя подходящего слова, Джонсон широко развел указательный и большой пальцы, показывая размер. - А может и то, и то бродит, кто их разберет.
Эльза кивнула. Монстры и вообще все, что можно убить - это было гораздо предпочтительнее непонятых духов. Монстров она уже видела. Впрочем, в таком виде оно действительно очень напоминало истории, которые бывалые охотники рассказывают собравшейся у костра молодежи. Или те, что родители рассказывают детям, чтобы те не уходили ночью из дома. Джисква тронул поводья, и без долгих прощаний фургон тронулся вперед - с каждой минутой становилось все светлее и тратить время напрасно было бы глупо.
- Эй! - окликнул напоследок Джонсон, не двигаясь с места. - Вы это, бутылки и фляги пустые-то не выбрасывайте, а то мало ли, что!
Девушка в ответ подняла руку, не оборачиваясь.

И все же мысли о привидениях не давали ей покоя. Было тому виной воспитание или что-то более глубокое, она не знала, но вся эта ситуация выбивала ее из колеи, подавляя даже привычное любопытство. К тому же она уже настроилась на простую задачу по доставке продовольствия в лагерь лесорубов-геологов по дороге к чему-то действительно интересному. Наконец она не выдержала.
- Скажи, Птица. Тебе не кажется, что мое колдовство - оно как молот? Убить можно, а вот вытесать что-то красивое - уже не получится?
- Колдовство? - не понял ее тот.
- Колдовство, - подтвердила Эльза. - Магия, сила, которая мне подчиняется. Огонь. Я хочу сказать... - она помедлила, собираясь с мыслями. - Я не уверена, откуда она берется. Но та женщина в Колдвелле, ты, который разговаривает с духами - вы, кажется, понимаете больше. Должны понимать. А я - как ребенок, которому дали ружье, но научили только заряжать и стрелять. Хотя и порох, и свинец, и металл, и дерево, из которых сделаны ружье и пули, можно использовать для многих вещей.
Джисква поразмыслил над ее словами и согласно кивнул.
- Уноле Инагехи - Дикий Ветер - учил меня. От него я знаю, что чары... то что вы, белые, называете магией, дают духи. Шаман просит помощи у хороших духов. Аджаскили - ведьме помогают маниту. Тебе тоже нужен учитель.
- Учитель - было бы очень хорошо, - признала девушка. - Книги по большей части бесполезны. По крайней мере, были до сих пор. Но найти учителя там, где приходится скрывать знания - не так просто. Вряд ли мне подойдут ваши мудрые. Или подойдут? Если как ты говоришь, вы черпаете силу у добрых духов, колдунья - у злых... откуда сила, например, у священников? Рассказывают о том, что некоторые могут творить чудеса, как в библейские времена, но не индейские же духи это им дают!
- Тла*. У белых должны быть свои духи, - голос чероки, впрочем, прозвучал с некоторым сомнением - россказни миссионеров он слушал в полуха, скорее поражаясь невежественности белых, которые сами не знали, о чем говорили. Но постаравшись, он все же припомнил имена. - Ма-рии-я? Пи-тер? Те, что давно ушли в Земли Великой Охоты, но помнят и заботятся о белых?
- Ага. Значит, Бог - это просто... самый сильный дух? - если не обращать внимания на детали, то Эльза вынуждена была признать, что картина получалась противоречивой только в одном аспекте: кто каких именно духов считал злыми. Что, в свою очередь... - Ты как-то сказал, что глупо принимать силы из некоторых источников. Просто глупо? Тебя не тревожит, что я - черпаю из того же источника, что и та ведьма? Да, так как она - я не умею. И все же у меня чувство, что мы были чем-то похожи. Не пугает, что я когда-то... послушаюсь?
Индеец помолчал - какое-то время было слышно только пофыркивание лошадей, скрип фургона и стук колес по камню.
- Каждый раз, когда шаман призывает духов, его воля должна быть сильна. Если нет - духи не помогают. Могут разозлиться. Твоя воля - сильная?
- Не знаю, - Эльза передернула плечами. - Учитывая, что я до сих пор не слушалась даже очень злых духов - наверное. Хотя обычно я считаю, что просто упрямая. Но у меня не так. Мне нет нужды, чтобы духи согласились помочь. Согласны они или нет, злятся или нет, я могу сжечь вот эту чахлую рощицу взмахом руки.
- Сильная воля - хорошо. Помогает остаться собой. Не поддаться. Пока ты - это ты, не страшно.
- Когда это буду не я - будет поздно, - проворчала девушка, но не слишком искренне, просто чтобы это сказать. Упрямство или нет, а в то, что она в какой-то момент сойдет с ума и убьет спутника, она поверить не могла. - Впрочем, надеюсь, что в тот момент я буду жечь только рощицы.
Словно в ответ на взмах руки по направлению к группе деревьев слева от каравана, оттуда же докатился недалекий волчий вой. Через несколько секунд ему ответил такой же, но справа и чуть сзади.
____
tla - нет

Лошади нервно задергали ушами и забеспокоились, так что Джискве пришлось приложить некоторые усилия, чтобы их успокоить и остановить фургон, поставив его на тормоз.
- Уая* охотятся стаей. Хитрят. Защищай сокуили* - лошадей. Не слезай.
Посчитав, что Эльза сама разберется что да как, чероки схватил лук с колчаном стрел, которые лежали под рукой в фургоне, вскарабкался на крышу и осторожно переместился назад. Мулам тоже требовалась защита.
- А выстрела волки не испугаются? - крикнула вслед индейцу Эльза, пытаясь достать зацепившийся за подкладку курком револьвер и одновременно смотреть во все стороны разом. Магию она оставляла на крайний случай даже здесь, где вокруг не было людей. К тому же использование силы духов выматывало, а восстанавливаться приходилось долго.
Ответ был исчерпывающим:
- Если попадешь и ранишь - или убьешь - испугаются.
Эльза закатила глаза и, наконец, достала револьвер. Тяжелый кольт ей приходилось держать обеими руками, но долгий путь предоставил достаточно возможностей попрактиковаться в стрельбе. Разумеется, обычные мишени из бутылок или глиняных комков не носились вокруг, пытаясь кого-нибудь загрызть.
Воя больше не было. Четыре крупные серые тени вырвались на прогалину почти одновременно и молча - словно солдаты, которые давно отработали маневр. И бросились к фургону по прямой, с двух сторон. Тщательно прицелившись, Эльза взвела курок и нажала на спусковой крючок. Ближайшее к ней животное с визгом покатилось по камням. Но, вопреки словам индейца, остальные волки не обратили на это никакого внимания. Казалось, их не интересуют ни лошади, ни мулы, которые сходили с ума от ужаса, но никак не могли оборвать крепкие поводья. Трое оставшихся хищников неслись к людям. Выстрел чероки вывел из строя еще одну тварь, хотя и не убил - со стрелой в боку животное резко потеряло интерес к охоте и теперь только безуспешно пыталось уползти в сторону. Второй выстрел Эльзы только выбил облачко каменной пыли где-то в стороне - испуганные лошади невовремя дернули фургон, который качнулся даже несмотря на то, что стоял на тормозе. Волк, в которого она целилась, уже сжался для прыжка, но вторая стрела чероки прошила его почти насквозь - индейцу повезло больше. Оставшееся животное развернулось, подняв кучу пыли, и бросилось обратно к полосе деревьев. Не желая отпускать хищника, Джисква прицелился в третий раз - стрела настигла волка как раз на границе, но, несмотря на раздавшийся визг, доказывавший, что выстрел попал в цель, животное скрылось меж стволов. Выждав немного, чтобы убедиться, что больше атак не последует, индеец спрыгнул на землю. Предоставив Эльзе успокаивать лошадей и мулов, он направился добить выжившего волка и собрать стрелы. Несмотря на время года, волки оказались на удивление упитанными; они явно не страдали от отсутствия добычи. Даже шкуры выглядели еще по-зимнему, с густой длинной шерстью.
- Они не сбежали, когда я подстрелила одного, - почти осуждающе заметила Эльза, присоединившись к индейцу после того, как убедилась, что лошади больше не пытаются порвать постромки. - И какие огромные звери...
- Хорошие шкуры, - согласно кивнул Джисква. Он был очень доволен тем, что все три стрелы - третью он нашел у кромки деревьев, видимо выстрел только оцарапал зверя - остались неповрежденными, и теперь прикидывал, не стоит ли эти самые шкуры забрать. С сожалением, он быстро отказался от этой мысли - обработать их правильно он вряд ли сумеет, да на это и не было времени. - Хорошо питались. Необычно.
- И в самом деле, - Эльза нахмурилась, потом сглотнула. - Даже если они ели... проходчиков, они же не откормились бы шесть дней? Или?..
Индеец с сомнением снова поглядел на шкуры. Он не был уверен, что отощавшие за зиму волки могли за шесть дней отрастить столько меха. Даже с учетом явно поздней весны и задержавшейся линьки.
- Возможно, духи знают. Если захотят рассказать.
Шаман чуть нахмурился и еще раз обвел взглядом окресности. Вокруг простиралась холмисто-гористая местность с пока небольшим, но заметным уклоном. Деревья представляли собой негустой в этой части предгорий лес. Несмотря на то, что воздух был холодным и прозрачным, снег здесь уже сошел. Кроме гула ветра других звуков не было и даже шум скоротечной схватки, казалось, уже забылся. Лошади и мулы все еще испуганно дрожали, нервно кося глазами на трупы волков, и Джисква принял решение.
- Проедем чуть дальше. Чтобы сокуили не боялись. Потом ты с ними подождешь - я поговорю с духами.
____
wa-ya - волк
so-qui-li - лошадь

Остановились они между двух холмов, чьи склоны, судя по размеченным деревьям и пирамидкам из камней, как раз и означали вход на перевал. Дальше, насколько можно было судить по описаниям и картам, по обе стороны поднимались горы, зажав собой неширокую, но длинную долину, в центре которой находилось небольшое озеро.
- Жди здесь, - Джисква передал Эльзе поводья и спрыгнул на землю. Через одно плечо у него была перекинута его сумка, с которой он почти не расставался, через другое - лук. Хотя один раз он уже проводил ритуал в присутствии девушки, повторять это снова шаман не хотел - если что-то пойдет не так, то лошади могут совсем обезуметь от страха.
Уходить слишком далеко тоже было неразумно. Как и тратить слишком много времени на ритуал, но использовать кровь Джисква сейчас не хотел - немного времени все же было. Потому удалившись под деревья на то расстояние, которое он счел разумным и убедившись, что вокруг безопасно, шаман остановился и опутился на корточки. Из сумки он достал широкую полую деревянную трубочку - с одного конца к ней крепилась деревянная же рукоять, с другого - недлинный плетеный кожаный ремешок с маленьким речным камешком. Размотав ремешок, аккуратно обернутый вокруг погремушки, Джисква на пробу качнул рукой - камешек ударил по трубочке, породив низкий, глухой стук. Размеренным движением, шаман заставил маятник качнуться в обратную сторону и стук повторился. По началу ритм был медленным и очень простым - удары шли с интервалом в несколько секунд. Но постепенно Джисква наращивал темп и когда камешек начал отстукивать по два удара в секунду, молодой шаман добавил к рисунку собственный голос - негромко и отрывисто звучали гласные, казалось, случайным образом отмечавшие удары камня.
- Долгий путь, титанависки нита, - из воздуха, питаемая волей шамана, соткалась фигура старого индейца, похожего на самого Джискву, но - иного. Одежда была теплее чем он привык видеть в племени, и узоры на ней тоже были незнакомы. Но язык - язык был тем же.
Индеец бесшумно, словно не касаясь земли, подошел ближе и опустился на землю, скрестив ноги. Неторопливо достал из мешочка трубку и закурил.
- Долгий, Акитота*, - Джисква уважительно обратился к духу предка как к отцу, потому что не смог определить по его одежде какое положение тот занимал при жизни. - Такой, где не обойтись без помощи и совета старших. Я боюсь, что впереди, в этих горах мой путь преграждают маниту.
Старый индеец выпустил два клуба дыма, прежде чем ответить, потом передал трубку Джискве. Та казалась почти невесомой, но все же материальной, а дым пах травами и ягодами летних прерий.
- Есть места, связанные между мирами. Хорошие места. Плохие места. Сейчас запах этого места - везде порченный. Дурной, как больной волк. Я жил здесь давно, но помню дерево, в которое великий шаман заточил злого маниту, чтобы тот не вредил народу.
- Мог ли тот маниту выбраться на волю? И где это дерево, Акитота? - Молчаливая Птица принял трубку, но мгновение поколебался прежде, чем сделать затяжку. До этого момента духи предков, которых у него получалось призывать, не предлагали ему ничего, кроме бесед. Джисква знал, что опытные, могучие шаманы могли ненадолго сами уходить в Земли Дикой Охоты, но ему для подобного не хватало ни знаний, ни сил. И тем заманчивее было попробовать прикоснуться к тому, что в конце-концов неизбежно ожидает каждого.
- Мог, - спокойно согласился индеец. - Маниту хитры, а этот был особенно силен. Нам он показывался как вендиго. В старое дерево, уже тогда высохшее, со множеством рук, раскинутых в разные стороны, поднятых к небу, посадили его. У дальнего края озера.
Его силуэт заколебался и поплыл, и индеец поморщился, словно от отвращения.
- Дурной запах.
___
a-gi-do-da - отец

- У озера... - повторил за ним Птица. Если те белые переселенцы каким-то образом выпустили вендиго - а то и сами превратились в него... Дым слегка горчил, но запахи лета, что он источал, казались особенно приятными в стылом лесу, потому Джисква вернул трубку Предку с долей сожаления. - Я - не великий шаман, но если вендиго освободился, я должен попытаться с ним справится. Можешь ли ты дать мне совет, Акитота?
- Я не шаман, - старик неторопливо затянулся снова, и от дыма, казалось, стал плотнее, материальнее. - Но маниту зимы ненавидит лето. До встречи, сородич. Если я пробуду здесь дольше, то тоже пропитаюсь этим запахом.
Поднявшись легко, словно молодой воин, индеец сделал шаг - и исчез в прорехе пространства. Там, где он исчез, воздух еле заметно рябил, и на красноватую скалу наползал кусочек солнечной прерии, покрытой высокой травой, в которой угадывались мелкие алые ягоды. Легкий порыв ветра донес до Джисквы тот же запах, какой он до сих пор чувствовал во рту. Удержать духа Птица не мог, да и не хотел - он завороженно смотрел на открывшееся перед ним пространство, не в силах объяснить себе то, что видит. Не отдавая отчета в своих действиях, он потянулся рукой к дикой клубнике, чей вкус мгновенно всплыл в памяти вместе с радостным ребячьим гомоном. Рука, которая вышла за пределы известного ему мира, казалась одновременно собственной - и чужой. Словно кто-то другой трогал траву, брал спелые ягоды, но Джисква все это чувствовал. Шершавые стебли травы, налитые ягоды, готовые брызнуть соком под пальцами, ласковое тепло солнца.
Контраст с холодными весенними предгорьями был настолько велик, что молодому шаману отчаянно захотелось все бросить и оказаться на этих бескрайних равнинах. Но нереальность ощущений и необычность происходящего тревожно бились в сознании, заставляя Джискву стряхнуть с себя морок. "Маниту зимы ненавидят лето". В горах лето не наступит еще очень долго, ни Джисква, ни Эльза не могли столько ждать. И при этом, здесь и сейчас лето было - необъяснимое, но такое притягательное. Не удержавшись, Птица попробовал сорвать несколько ягод. Красные шарики послушно отделялись от стеблей, оставаясь в ладони.
Мимолетно пожалев, что нельзя дотянуться до большего количества, Джисква сорвал несколько травяных стеблей и, до конца не веря, что это возможно, торопливо, но осторожно завернул добычу в кусочек тонкой замши и убрал в мешочек с семенами, что всегда носил в сумке. Пока он этим занимался, островок летней прерии подернулся дымкой, поплыл в контурах и, наконец исчез - так, как обычно исчезали призванные духи предков.
Не зная, как истолковать только что пережитое, Джисква поднялся на ноги и задумчиво уставился на красноватый голый камень там, где только что колыхались травы. Уделить раздумьям много времени он, впрочем, не смог - практически сразу же раздалось три выстрела оттуда, где осталась Эльза с фургоном. Резко обернувшиь еще после первого выстрела, Молчаливая Птица снял с себя лук и, на ходу доставая стрелу, пригнувшись помчался обратно. Когда за деревьями замелькало открытое пространство, индеец замедлился и осторожно двинулся вперед - не желая выдать свое присутствие возможному врагу, он желал этого врага увидеть.

- Да что за место, дьявол его подери! - громкое богохульство Эльзы, впрочем, дало понять, что непосредственной опасности нет.
Через миг индеец увидел и ее саму: девушка, согнувшись, пыталась осмотреть и ощупать сапог на правой ноге. Рядом с ней на земле валялась тушка тощего кролика. Поодаль, в десятке шагов, лежала еще одна.
Джисква оценил, что в данный момент его спутнице явно ничто не угрожает и мгновенных действий от него не требуется. Выходить к фургону он, впрочем, не спешил, решив убедиться, что никто нигде не затаился не готовится наброситься на отвлекшуюся девушку. Но вокруг все было спокойно. Эльза, перестав ругаться, выпрямилась и в сердцах пнула трупик. Наблюдая за ней, индеец усмехнулся, но тут же снова посерьезнел. Выждав достаточное, по его мнению, время, он окликнул спутницу, не желая напугать ее и уподобиться кроликам.
- Эльза, что случилось?
- Оно на меня напало! - Эльза помедлила, потом поправилась. - Нет. Я увидела двух кроликов. Что-то жрали, траву небось. Подумала, что из них получится хорошая похлебка, хотя и тощие. Одного подстрелила, а второй начал жрать тушку! А потом кинулся на меня! А я промахнулась вторым выстрелом, и оно вцепилось мне в сапог! Хорошо, что не прокусило. Никогда не думала, что существуют плотоядные кролики.
Опустив лук и находу засовывая стрелу обратно в колчан, Джисква наконец-то выбрался на открытое место и пошел к фургону.
- Нам надо спешить. Здесь - плохое место. И впереди - еще хуже. Может быть, хуже, чем в было в Колдвелле.
Подойдя ближе, он бросил взгляд на тушку убитого кролика - необычно тощего даже после зимы. Резцы животного были окровавлены - Эльза явно ничего не придумала, и ей не показалось.
- Может, тогда спешить стоит назад, - огрызнулась та - ее все еще злила ситуация. Нападение кролика - это не то, о чем потом с гордостью рассказываешь у костра.
- До темноты ты успеешь вернуться к белому, - согласно кивнул индеец. - Это было бы мудро.
- Если бы не люди там... - Эльза осеклась и подозрительно прищурилась. - Это в каком смысле - я успею?
Чероки остановился у фургона, но на козлы пока не забирался.
- Впереди - может оказаться очень сильный маниту. Если он на свободе, людей там уже, скорее всего, нет и искать некого. Я должен попытаться его остановить.
- И как ты собираешься это сделать? - почти спокойно поинтересовалась Эльза, подходя ближе.
- Пока не знаю. Мне нужно увидеть дерево у озера. - Джисква посмотрел на девушку, и чуть нахмурился. - Мы теряем время. Решай - вперед или назад.
- Сначала мне все равно кажется, что нужно проверить лагерь. Если там кому-то еще нужна помощь. Может быть, они тоже недалеко от озера, как нам и сказали.
- Мы увидим, - кивнул чероки, принимая этот ответ. Он залез на свое привычное место, убрал лук и стрелы обратно в фургон, и подождал, пока его спутница тоже заберется наверх. - Ты знаешь, что такое вендиго?
- Нет, - коротко отозвалась девушка. - Но если мне еще раз предложат уйти и оставить тебя одного разбираться с маниту и вендигами, чем бы они ни были - стукну. Так что за вендига?

С невозмутимым видом, чероки пропустил угрозу мимо ушей - для этого разговора сейчас было неподходящее время. Копыта животных и колеса фургона вновь застучали по камню, и какое-то время шаман молчал, подбирая слова.
- Вендиго - силен и страшен. Он приходит зимой - вместе со стужей и голодом. Сначала он невелик и тощ. Но начинает пожирать людей и вырастает. Если человек, которого укусил вендиго выжил, он сам может превратитьс в вендиго. Он станет чувствовать неодолимый голод - какой может унять только человеческая плоть. И потеряет свой облик.
- Он мог покусать кроликов? - не удержалась Эльза. Потом обернулась, порылась в мешке и достала полоску вяленого мяса, которую и принялась жевать. - Есть хочется. Хотя и странно, с такими разговорами. Ладно. Эти вендиги - они... монстры, так? Как тот, в Колдвелле? Их можно убить?
- Возможно, когда-то они были людьми. Но маниту их изменили, - кивнул Джисква. Он не смог бы сказать, кто из Анийиви столкнулся с вендиго первым. Как и не было среди племен четкого знания, откуда взялись вендиго. Одни верили, что в них превращались злые знахари, которые пользовались силами маниту и ели человеческое мясо. Другие считали, что вендиго становились те, кто заблудился в стужу в лесу и там, на краю гибели от голода, убивали своих спутников и ели их плоть, постепенно превращаясь в монстра. - Говорят, их тело состоит из льда и они приманивают жертву свистом, что напоминает шелест ветра. У них длинные острые зубы, но никто не описывал их внешность подробнее. Там, у озера, стоит старое высохшее дерево. Мои предки некогда заточили туда вендиго, который приходил к ним. Должно быть, белые выпустили его на волю.
- Это тебе духи рассказали? - более миролюбиво поинтересовалась Эльза. Мясо, которое она грызла, казалось почти безвкусным и пресным, но еда оставалась едой. - И про дерево?
- О вендиго знают все Анийиви. Об этом вендиго и дереве мне рассказал дух предка. - Подтвердил Джисква. Он посмотрел на мясо в руке Эльзы, но равнодушно отвернулся - голода до сих пор он не чувствовал. Напротив, во рту словно все еще чувствовался легкий привкус дыма и летних трав, и индейцу не хотелось его перебивать. - Я не знаю, можно ли его убить. Или как его загнать обратно. Но нужно попробовать или придумать способ.
- Если его можно проткнуть или сжечь - будем пробовать, - настроение девушки улучшилось от известия о том, что иметь дело придется с чем-то имеющим материальное воплощение. Правда, Джонсон говорил как о каких-то тварях, так и о призраках, но Эльза в данном случае готова была положиться на слова индейца. Что, в свою очередь, заставляло задуматься о том, насколько легко она отказалась от того, что знала в детстве. Молитва и святая вода. Но молитвы для нее никогда не работали, а чудес она пока что не видела. И священники, как выяснилось, не все готовы идти и сражаться с демонами. Зато индейцы, судя по словам Джисквы, жили в мире монстров давно. - Узнать, как я понимаю, будет несложно.

Дальнейший путь оказался еще легче, чем до сих пор. Размеченная тропа шла теперь с небольшим уклоном вниз, словно караван опускался по склону огромной плоской чаши с каменистыми, покрытыми редким лесом стенками. Тропу не преграждали завалы, не было и следа оползней, которые могли бы помешать группе разведчиков вернуться той же дорогой, по которой они прошли. Единственной странностью было то, что становилось все холоднее, словно они пробирались куда-то в сердце зимы. Кое-где на земле лежал снег, и по нависшим низким тучам было похоже на то, что он скоро пойдет снова. Волков или иных хищников по дороге не попадалось, хотя однажды сзади снова раздался короткий волчий вой, но тут же смолк. В остальном же в лесу было тихо - только ветер скрипел деревьями. Не было слышно даже птиц.
- Кола ганакуатисти кокейи...* Зима ненавидит лето, - донеслось до Эльзы бормотание индейца. До сих пор чероки помалкивал и, казалось, о чем-то сосредоточенно раздумывал. Было похоже, что дороге он уделял куда меньше внимания чем до общения с духами.
- Наверное, учитывая что они - противоположности, - Эльза задумалась было о том, не взять ли управление лошадьми на себя, но отказалась от этой мысли. О чем бы ни размышлял индеец, видеть дорогу ему это не мешало.
- Без наставника - плохо.
- Почему это плохо в данном случае?
Чероки повернул к ней голову и посмотрел в глаза.
- Я столкнулся с тем, чего не понимаю. И мне не у кого спросить. Уноле Инагехи - далеко, - вернув внимание дороге, Джисква добавил, - я понимаю тебя сейчас лучше.
- Это... плохо? - пробормотала Эльза, будучи не уверена, как сформулировать настолько двусмысленный ответ. С одной стороны, понимание - это хорошо. Но сейчас... - Что именно тебе там сказали?
Шаман снова призадумался, от чего в начавшейся беседе возникла пауза. Если бы на месте его подруги был Дикий Ветер - насколько проще все бы стало. Но этой белой девушке, которую Джисква знал почти с детства, чероки доверял настолько, насколько возможно доверять другому. И сейчас он колебался не от сомнений - рассказывать или нет. Рассказывать он уже начал. Но общаясь на неродном языке было очень трудно подобрать правильные слова.
- Когда на зов откликается дух предка - один из Анийиви, что когда-то ушел в Земли Дикой Охоты. С ним можно поговорить. Спросить о чем он помнит, что знает. Часто дух не может помочь, если титанависки спрашивает конкретное. Но иногда - везет. Сегодня - мне повезло. Мне ответил Джалаки из тех, что когда-то жили прямо здесь. Он многое помнил. Но он вел себя необычно.
Рубленными предложениями, иногда сбиваясь на собственный язык, Джисква все же пересказал Эльзе полученный опыт. Он никогда не слышал ни о чем похожем от Уноле Инагехи, хотя и знал, что старый шаман многого не рассказывал, считая Джискву неготовым к знаниям. Если бы Птица спросил наставника сейчас, когда все уже случилось, Дикий Ветер наверняка объяснил бы, что произошло. И какой урок следует из этого извлечь. Но, увы, старый чероки был сейчас далеко и спросить его было невозможно.
- Похоже на чудо, - признала Эльза, когда индеец умолк. Теперь настала ее очередь задуматься. - Говоришь, что зима ненавидит лето. Ягоды - летние. Может, надо накормить ими чудовище? Или оно их боится? Нет. Если боится, то убежит. Или... не знаю, натереть ими твои стрелы?
- Не знаю. - чуть покачал головой индеец. - Не понимаю.
- Может быть, станет понятнее там, у дерева, - заключила Эльза, которой пока что тоже не приходило в голову новых идей. - Или когда встретим тварь. Я хочу сказать, если бы надо было чем-то накормить того демона, это было бы... непросто. - помолчав, она добавила: - А можно мне посмотреть?
Джисква передал ей вожжи, после чего извлек из сумки мешочек с семенами, который использовал для ритуала лечения. Расслабил кожаную шнуровку, осторожно достал замшевый сверток и, держа на ладони, развернул складки.
Девушка, проверив, что вперед достаточно прямой участок дороги, наклонилась ближе, вдохнула запах и мечтательно улыбнулась.
- Действительно, лето. Так и хочется съесть, - последняя фраза выскочила автоматически и девушка смущенно отстранилась. - Прости. Не то чтобы я хотела съесть чудо. Просто с утра постоянно хочется есть, притом, что сгрызла целую полосу. Хотя сейчас меньше. В общем, я хотела сказать, что я тебя понимаю. Раньше верила, а теперь - понимаю. И завидую. Немножко.
Чероки только снова молча качнул головой. Ответить на слова Эльзы ему было нечего - однажды он присоединится к своим предкам и уйдет туда, где стада бизонов величаво плывут сквозь прерии. И когда он снова встретится с этим Джалаки, они как старые знакомые снова разделят гананауа* - трубку - и будут говорить до тех пор, пока не закончатся слова. Но куда уходят белые? Миссионеры говорили, что есть какое-то специальное место, другое, чем у Анийиви. Но они никак друг с другом не соприкасались.
____
go-la - зима
ga-na-qua-ti-s-di - ненавидеть
go-ge-yi - лето
ga-nv-na-wa - трубка

Спустя два часа дороги из туч начал сыпать ленивый, пушистый снег. Все больше холодало по мере того как солнце опускалось за отроги. Ветер налетал порывами, ероша гривы лошадей и хлопая покрышкой фургона.
- И мне это все больше начинает напоминать Колдвелл, - нарушила молчание Эльза. Девушка заговорила скорее для того, чтобы разогнать голосом неестественную тишину чем по-необходимости. - Там, в лесу. Только холодно Ты знаешь, я с самого начала подъема не слышала голосов. Сначала я думала, что просто думаю о другом, но потом прислушалась. Внутри. И - пустота. Как ты считаешь, могут ли одни духи бояться других?
- А твоя сила? С тобой? - было похоже, что Джисква пока отложил занимавшие его вопросы до лучших времен и теперь снова был по-обычному внимателен и собран. Как ни странно, он пока не ощущал того, о чем говорила Эльза и на что жаловался дух предка. Лес, где жила ведьма - с тенями и голосами - был куда более жутким. Сейчас Джисква не чувствовал и не слышал ничего похожего, хотя окружающая тишина и казалась ему неестественной. Словно все замерло, притаилось, ожидая чего-то.
- Со мной, - заверила девушка. Жар магии все так же бился где-то внутри, ожидая, пока его отпустят на волю. Но тяги снаружи, которая добавляла напряжения, она не чувствовала.
- Асийю*. Хорошо. Может, они ушли насовсем.
- Они уже возвращались прежде, - коротко ответила Эльза, которую замечание шамана, к ее собственному удивлению, задело.
Несмотря на то, что она понимала тревогу индейца, девушка никак не могла сбросить ощущение гулкой пустоты вокруг. И, вспоминая предложения, которые порой нашептывали духи, невольно задумалась о том, получится ли теперь к ним обратиться. Хотя Эльза и не намеревалась делать этого ни в прошлом, ни впредь, духи чего-то от нее хотели, общение, обмен с ними делали ее - кем-то особенным. Но она не была уверена, что хочет сейчас об этом говорить. Или хочет ли говорить об этом вообще.
Тропа повернула, и Эльза натянула вожжи, останавливая фургон. В просвете между деревьями виднелась дымящаяся гладь озера. Разметка на тропе уходила в сторону, огибая водную гладь с левой стороны. Эльза вопросительно посмотрела на чероки.
- Можно обогнуть с другой стороны. Но я все равно считаю, что сперва стоит выяснить, что случилось с людьми. И по дороге ехать легче.
Мысль отказаться от поиска ей не нравилась совершенно, но идею бросить индейца, если тому захочется отправиться другой дорогой, она не рассматривала вовсе.
- Асехи. - Джисква был уверен, что в лагере никого не осталось, но осмотреть место ему тоже хотелось. Мало ли что получится узнать.
____
a-si-yu - хорошо

На стоянку они наткнулись раньше, чем ожидалось. Партия, размечавшая будущую дорогу, не добралась даже до середины озера. Эльза предположила, что ранние отчеты были слишком оптимистичны, а, может, рабочие надеялись на премию за скорость и рассчитывали, что дальше пойдет легче. Как бы там ни было, выглядел лагерь так, словно по нему пронеслось стадо бизонов. Кто-то повалил фургоны, будто в приступе злобы переломал обручи, на которых держались покрышки, а сами навесы изрезал так, что от них больше не было никакого толка. Палатки беспомощно распластались на земле. Один фургон явно пытались сжечь, но не довели дело до конца, и теперь белый снег тихо падал на почерневший, но все еще сохранивший форму остов. И повсюду валялись ящики с припасами, одежда и инструменты, уже порядком заржавевшие за проведенное под открытым небом время.
Лошади и нагруженные поклажей мулы снова забеспокоились, чуя запах смерти. Индеец настороженно спрыгнул на землю и, еще раз охватив взглядом картину разрушения, пошел ближе к обугленным развалинам. Дерево не сохранило ни крупицы тепла, хотя все еще источало мощный запах гари. Смерзшаяся земля и каменная крошка здесь была буквально испещрены следами человеческих ног - гляда на путаницу следов, чероки припомнил, что белых было много, тридцать. Отпечатки ботинок при этом почему-то мешались с оттисками голой ступни и часть следов, к удивлению Джисквы, оказалась совсем свежей. Было похоже, что Эльза оказалась права и кто-то из белых выжил. Но пройти по следу хоть сколько далеко чероки не удалось - за пределами лагеря следы путались и терялись в грязи, а уходить дальше и оставлять Эльзу одну Джисква не хотел. Но помня о том, что они здесь возможно не одни, теперь он настороженно прислушивался к тишине, которую по-прежнему не нарушало ничего, кроме фырканья встревоженных животных. Возвращаясь к обломкам фургонов и все еще присматриваясь к следам, индеец наткнулся на полузасыпанную землей яму. Сказать наверняка было сложно, но, судя по всему, в этой яме упокоилось два или три человека - части тел были свалены вперемешку. Сузив глаза, Джисква несколько секунд рассатривал останки - там, где на костях было мясо, он отчетливо видел следы зубов.
Широкое кострище тоже давно остыло. И, обогнув один из фургонов, Джисква увидел то, что осталось от лошадей отряда - туши были обглоданы всего наполовину. Полакомится кониной сюда явно приходили не только волки, но и какие-то более мелкие твари. Животные, когда их убили, были еще привязаны к импровизированному стойлу из сложенных вместе сучьев - от шей к поперечным балкам тянулись кожаные ремни. Рядом валялись мешки с рассыпаным кормом.
- Я нашла припасы. Несколько ящиков мяса, зерно и плесневелый хлеб, - тихо сказала подошедшая Эльза. Она выглядела даже бледнее обычного и усталой, словно не ехела весь день на фургоне, а шла весь путь пешком. - Не знаю, насколько бы им еще хватило еды, но - точно на несколько дней. Не было никакой нужды забивать животных. И жечь фургон тоже - тут есть несколько обычных небольших кострищ. Получается, кто-то напал? И увел всех?
- Не всех. Часть осталась здесь, - правда указывать на яму с останками Джисква не стал. На его взгляд девушка и без того выглядела неважно. Увиденное и ему не пришлось по душе, но он старался держать себя в руках. - И кто-то выжил. Следы говорят.
- Выжили? - на миг оживившись, девушка огляделась вокруг. Впереди поднималась стена леса, в которую, видимо, и уперлись проходчики. У края лагеря лежало несколько спиленных деревьев, а вокруг одного у корней все еще была обмотана система блоков для корчевки. - Но почему они тогда не остались здесь, где есть еда и топливо? Даже сейчас уже так холодно, а ночами, в лесу...
- В лесу - безопаснее? - предположил чероки. Уверенности в его голосе, впрочем, не звучало. Если вендиго на воле, то не безопасно нигде. Но что бы ни напало на лагерь белых, оно было основательно. - Сюда кто-то возвращается. Или приходит. Совсем недавно был здесь.
- Значит, если они приходят, мы можем просто подождать здесь? - в голосе девушки невольно прозвучало облегчение. - Мне не кажется, что стоит уходить к ночи в этот лес. К тому же можно приготовить и съесть что-нибудь горячее. Я проголодалась, - помедлив, она виновато пожала плечами. - И вымоталась.
Джисква внимательно ее оглядел, перевел взгляд на деревья за ее спиной.
- Плохое место. Уэваджу*. Смерть кругом. - он снова посмотрел на девушку, чуть качнул головой. - Нужна еда. И отдых. Можем подождать. Я могу снова попробовать попросить духов о помощи.
- Можно остановиться за окраиной, на дороге, - предложила Эльза. - Лагерь оттуда видно и слышно, а место более открытое.
- Агатахнай*. Мудро. - идея остаться в самом лагере Джискве категорически не нравилась, потому он с готовностью взял лошадей под узцы и, развернув их обратно, повел маленький караван за собой.
Остановившись так, чтобы с их места было видно мертвый лагерь, индеец, как всегда, сначала позаботился о животных - день у них выдался непростой. Только убедившись, что они накормлены и напоены, чероки занялся остальным - собрал подходящих веток, развел костер и поставил на огонь котелок с будущей похлебкой. В отличии от Эльзы, он не чувствовал усталости - наоборот, после целого дня почти без движения, было невероятно приятно чувствовать, как работает тело. И к вечеру он тоже ощутил, что проголодался - завтрак был уже очень давно.
- А что они едят в лесу? - внезапно поинтересовалась Эльза, которая сидела, уперев подбородок в колени и глядя в огонь. - Припасы ведь целы. Ящики не вскрыты, мешки не развязаны. А что вытащено - его разбрасывали и топтали, словно игрались. И мы не видели животных после тех кроликов и волков.
На этот вопрос у Джисквы ответа не было, потому он промолчал - предположения, которые он мог сделать, Эльзе бы не понравились.
____
u-e-wa-tsu - смерть
a-ga-ta-hna-i - мудро

Когда индеец внезапно повернул голову к лагерю, Эльза как раз доедала похлебку. Несмотря на голод, который и не думал никуда пропадать, еда, как и мясо до того, казалась почти безвкусной. И словно проваливалась в пустоту, не достигая желудка. В похлебке словно чего-то не хватало, какой-то специи, которую девушке никак не удавалось поймать за хвост воспоминаний. Не перец, и не знакомые с детства травы. Она пыталась решить, можно ли помнить то, чего никогда не пробовала, поэтому отреагировала медленнее чем нужно. К тому моменту, как она оглянулась, Джисква уже был на ногах и напружинился, готовясь или отразить атаку, или рвануться в погоню: заметил оборванца он раньше Эльзы, но и тот увидел индейца с девушкой и тут же, испустив высокий приглушенный визг - бродя по лагерю он как младенец сосал большой палец, - бросился к дальней стороне лагеря, к вздымавшемуся темной еловой стеной лесу. Бежал незнакомец медленно, спотыкаясь и продолжая визжать, но уже тише и с перерывами. Рваная почти до лохмостьев серая рубашка хлопала по ветру.
В следствии этих действий, Джисква тоже сорвался с места в погоню - попытаться задержать незнакомца иначе ему пришло в голову только когда в темноте он обо что-то споткнулся и едва не упал:
- Подожди!
Как по команде мужчина упал, словно деревянная кукла, хотя визжать и не перестал. Эльза чуть виновато пожала плечами и со вздохом поднялась.
- Заклинание долго не продержится.
Быстро оценив обстановку, чероки, уже восстановивший равноесие, обернулся к девушке:
- Веревка в фургоне. Бросай мне.
Получив требуемое, он - теперь уже без сложностей - поровнялся с обездвиженным белым и связал тому руки за спиной. С близкого расстояния было хорошо заметно, что их пленник не вполне владеет своим разумом. Тот продолжал хныкать, а когда подошла Эльза, зарыдал в голос. К тому моменту действие связывающей магии прошло, и мужчина попытался отползти или откатиться подальше от женщины.
- Нет! Нет! Не есть меня!
- Не есть? Да я и не собиралась... - Эльза, невзирая на вопли, подошла ближе. Мужчина, который отощал почти до костей, производил по-настоящему удручающее впечатление. Рваная одежда, развалившийся сапог на одной ноге, куча порезов, царапин и мелких ран. Из некоторых до сих пор продолжала сочиться кровь. Красные капли, которые сползали по грязной коже, заставили девушку замереть. В воздухе словно разлился приятный, пусть и слегка металлический запах, каким-то образом странно сочетавшийся с пресным обедом. Эльза сглотнула и невольно отступила на шаг, пытаясь придти в себя.
- Кто ты? - голос индейца звучал гортанно, но слова он выговаривал понятно. - Что здесь делаешь?
- Я - не они! И не она! Не она, нет! - мужчина захихикал, но потом внезапно замолчал и принюхался к собственному плечу. Из уголка губ сплозла струйка слюны.
- Кто она? - на миг Джисква ощутил, как мурашки пробежали по его загривку - невольно ему вспомнилась ведьма, которой он перерезал горло.
- Она! - изогнувшись, пленник качнул головой в сторону Эльзы, которая так и стояла поодаль с ничего не выражающим лицом. - И они! Они все!
- Эльза. - Шаман повернул голову к девушке - его смущало, что она умолкла. - Поговори с ним. Ты умеешь.
- Сейчас - лучше ты, - девушка обхватила себя руками, словно мерзла даже в теплой куртке.
- Почему? Что не так?
- Потому что он не станет со мной говорить, - девушка сделала шаг вперед.
Мужчина снова забился, пытаясь порвать веревки и тихо заскулил. Эльза снова отступила.
- Видишь? Кажется, я знаю, чем они здесь питались.

Бросив на нее еще один взгляд, Джисква снова повернулся к пленнику. Хотя Эльза и вела себя непривычно, она все еще оставалась собой.
- Ты пришел сюда с белыми? Это твой лагерь? - предпринял он еще попытку.
- Они не виноваты, знаешь, - на миг речь стала почти внятной, но потом безумец снова захихикал и попробовал сжаться в клубок, словно чтобы обнюхать свои ноги. Лизнул кожу в прорехе штанов. - Это все оно. Не они!
- Оно?
- Оно. Эта штука из хижины. Они просто хотят есть. Эльяс хитрый!
- Из какой хижины? Где? - речь сумасшедшего было сложно понимать.
- Хижина! Там синее небо, желтое солнце и зеленая трава! Эльяс крался! Эльяс играл! Но трудно, трудно. Они ждут! Они идут!
Чем дальше, тем большее отвращение Джисква чувствовал к этому белому. Он мог только догадываться, что тот пережил, но догадки и понимание не могли избавить его от чувства гадливости и желания держаться подальше, чтобы не запачкаться самому. И одновременно, шаман чувствовал жалость - к искалеченному созданию, чей дух оказался настолько слаб, что оно застряло на пол дороги - белый не смог сохранить себя, и не смог умереть, продолжая цепляться за призрак жизни.
- Хижина - где? У озера?
- Озеро? - тот бессмысленно захихикал. - О-зе-ро. Эльясу нравится слово. Звонкое как небо.
- Сухое дерево?
- Де-ре-во, - это слово Эльяс, если его так звали, почти пропел. - Под небом и над солнцем раскинет лапы, цепляется. Плохое.
- Почему? - направлять "разговор" становилось сложнее, поскольку Джисква исчерпывал арсенал вопросов, которые он мог задать безумцу. Но тот все же реагировал на то, что интересовало индейца.
- Цепляет. Лапы. А там они и оно, и еще они. Эльяс не хочет, чтобы его ели. Отпустите Эльяса? - мужчина хитро посмотрел в глаза чероки, но почти сразу ответ глаза и уставился на собственную ногу.
- Какие "они"? - вторых "они" Джисква не понял. Если бродяга говорил о выживших, но утративших себя белых и о вендиго, кого еще он мог называть многозначительным "они"?
- Пугалки, - прозвучал короткий ответ, после чего пленник снова заныл: - отпустите? Они придут. Невиновные, но Эльясу будет плохо. И она! Она смотрит! А Эльяс связан, Эльяс не может быть хитрым!
Джиска снова бросил взгляд на Эльзу. Та не двигалась с места, внимательно разглядывая пойманного мужчину с блеском в глазах.
- Что будет, если отпущу? - спросил он у пленника.
- Эльяс уйдет! Эльяса не зажарят и не съедят. Там лучше. Там пугалки и они, и оно, а Эльяс между, всегда между!
Джисква заколебался - он не мог решить, как стоит поступить. Ему не хотелось отпускать безумца - возможно, тот бы мог проводить их. Ведь выживал он все то время, что здесь находился - судя по всему, довольно продолжительное. Но при этом наступила ночь - любимое время маниту. И с Эльзой явно было не все в порядке, не считая ее непонятную усталость. Идти сейчас к озеру было бы неразумно. Как и неразумно оставаться здесь. Но третьего варианта Джисква не видел и следовало выбрать.
- Эльза. Нужно решить. Идем с ним или остаемся?
- С ним? Нет! - не давая ответить девушке, Эльяс выгнулся так, что чуть не порвал прочную веревку. - Вы съедите Эльяса! Ни за что!
- Вот тебе ответ, - устало вставила Эльза в непрекращающиеся крики.
Спокойствие Эльзы и ее реакция на слова психа были слишком нетипичны. Было похоже, что идти куда-то сейчас действительно не стоило. Не раньше, чем Джисква поймет, что случилось и как с этим справиться.
- Если нападешь на нас - пожалеешь, - предупредил пленника индеец. Судя по тому, что безумец позволял себе кричать в голос, непосредственная опасность в виде "их" путешественникам не угрожала. Во всяком случае - пока. Эльяс судорожно закивал, продолжая временами опасливо поглядывать на Эльзу.
Пользуясь тем, что он затих, Джисква распутал веревку на руках белого. Почувствовав, что свободен, тот вскочил на ноги и, прихрамывая, побежал прочь. Индеец проводил его взглядом, пока тот не скрылся среди деревьев, после чего повернулся к девушке. Та сначала просто смотрела на него, сложив руки на груди, но потом со вздохом уселась обратно к костру. Но заговорила не о себе.
- Бедняга. Если я правильно понимаю, что с ним случилось, это по-настоящему жутко.
- Потерять себя - страшно, - согласился чероки. Он вернулся вместе с Эльзой и сейчас сидел на корточках напротив, глядя на нее сквозь горячий воздух над пламенем.
- Не только это, - поморщилась девушка. - Ты видел, как он смотрел на себя? На тебя? "Они" - испытывают желание есть чужую плоть. А он - бедолага, кажется, жаждет своей. Ты знаешь, нам нужно разделаться с этим... вендиго, поскорее.

Шаман чуть прищурился, всматриваясь в знакомые черты.
- Ты... тоже испытываешь этот голод? Давно?
- С кроликов. Но тогда я еще не понимала, что происходит. Думаю, здесь было так же, просто эти люди осознали все слишком поздно, когда голод уже почти свел их с ума. Непонятно только, почему они не ушли. Хотя, может быть, их не выпустили. Да, ты говорил, что вендиго свистят на охоте? Прислушайся. Я слышу этот звук откуда-то спереди с тех пор, как наш безумный знакомый убежал.
Джисква прислушался. После того, как Эльза об этом сказала, когда уже не мешали крики перепуганного белого, он и в самом деле что-то услышал. Тихое мелодичное позвякивание и посвистывание откуда-то издалека. И еще чероки понял, что снова голоден - несмотря на то, что ел совсем недавно. Но он уже понял - почему. Маниту действительно был очень силен, его злая воля пропитала окресности и подчиняла себе всех, кто оказывался на его территории.
- Я слышу, - кивнул шаман. - И теперь я тоже чувствую голод. Странно... Почему - только сейчас?
- Может, он ненавидит белых сильнее, - предположила Эльза. - Или потому, что ты - шаман и умеешь обращаться... с духами.
- Маниту не важен цвет кожи, - покачал головой Джисква. - Они ненавидят всех живых одинаково.
Но ее слова про духов заставили его задуматься. Он говорил сегодня с духом предка. И его воля оказалась достаточно сильна, чтобы дух услышал его и пришел на зов. Возможно ли, что это заставило маниту отступить? Или маниту испугался старого Джалаки?
Сощурив глаза, шаман уставился на огонь, пытаясь найти объяснение необъяснимому. Как уже пытался сегодня. Чуть вздрогнув, Джисква сообразил, что не может вспомнить запах летней прерии, о которой столько размышлял несколькими часами раньше. И просто чтобы вспомнить, он вновь извлек замшевый сверток, где вокруг спелых ягод кольцом были свернуты стебли травы.
- Кусочек лета, - Эльза подняла голову от колен и нахмурилась. - Странно. Я вспоминаю о том, как ты мне их показывал - и точно помню, что запах мне очень нравился. Но сейчас почему-то не хочется о них даже думать. Маниту?
- И ты хотела их съесть. - на миг Джискве показалось, что аромат ягод с травяными нотами какой-то неприятный, но чувство тут же ушло. Напротив, в царстве замерзшей земли и холодных камней, запах лета был как никогда притягательным. Взяв одну ягоду из свертка, чероки протянул ее девушке. - Съешь сейчас.
Несколько секунд казалось, что Эльза откажется. Но в итоге, непроизвольно скривив лицо в гримасе отвращения, она решительно схватила с ладони индейца ягоду, сунула в рот и начала медленно жевать. Проглотив, девушка открыла глаза и сначала нерешительно, а потом по-старому широко улыбнулась индейцу.
- Не знаю, как оно работает, и как надолго, но - работает! Я больше не хочу тебя есть!
- Асийю. - Надолго или нет, но сейчас Эльза действительно была больше похожа на себя прежнюю. Прислушавшись к собственным ощущениям, Джисква задумался - не стоит ли ему попробовать тоже. Он чувствовал голод и даже подумывал об еще одной миске похлебки, хотя и догадывался, что пользы она не принесет. Но человеческой плоти он пока не жаждал и, судя по всему, зашел не так далеко, как ушла Эльза. В свертке еще оставалось четыре ягоды и чероки смотрел на них в нерешительности.
- Лучше тебе тоже съесть одну, - поняв его сомнения, сказала Эльза. - Кто знает, как повлияет на голод ночь.
Джисква кивнул - в словах девушки был смысл.
Дикая клубника оказалась сочной. Все еще ощущая кисловатую сладость на языке, индеец почувствовал, как сосущая пустота в животе пропала без следа. И хотя именно этого он и ждал - Эльзе явно было лучше - испытав на себе волшебную силу, шаман ощутил те же восторг и удивление, какие испытывал всегда, вступая в контакт с миром духов. Едва слышно он проговорил слова благодарности предкам, чья помощь приходила так вовремя.
- Асийю, - повторил он снова. Подняв голову, Джисква снова прислушался к позвякиванию, на самом деле звучащему довольно отчетливо. - Я слышу. Но это не вендиго. От его свиста теряешь волю и покорно идешь на его зов. Мы не идем. Я хочу знать - что это.
- Может быть, это "пугалки", - заметила Эльза. - Я думаю, так этот бедняга называет духов, о которых говорил Джонсон. Если они только пугают, но не вредят. Духи могут завывать. Наверное, звенеть тоже - такие истории я слышала. О призраках, которые звенят цепями, в которые были закованы при жизни.
- В какие цепи? - не понял ее индец.
- Ну-у, цепи. Я слышала истории про призраков людей, умерших в тюрьмах, где они были в цепях... - Эльза на секунду задумалась, потом пожала плечами. - Не уверена, что в партии этого парня - Доннера - кого-то заковывали. Или все призраки могли чем-то греметь? Боюсь, когда мне рассказывали про это в детстве, я не стала уточнять.
Джисква покачал головой. Белые были странными и их призраки наверняка сохраняли эту странность. Он убрал сверток обратно в сумку и поглядел в огонь. Танец пламени завораживал, словно приглашал погрузиться в свои таинства. Шаман неохотно оторвался от этого зрелища и перевел взгляд на девушку:
- Я хочу снова обратиться за помощью к духам. Не хочу уходить далеко. Буду с другой стороны, - он указал рукой на противоположный конец разоренного лагеря белых. Если духи рассердятся, их гнев падет только на самого Джискву - до Эльзы будет далековато. Но с такой мерой предосторожности они все равно не разделятся, и в случае опасности один сможет придти на помощь другому.
- Я слишком устала, чтобы бежать на другой конец лагеря, если у тебя что-то пойдет не так, - возразила Эльза. - Лучше где-то поближе. Хотя бы и в деревьях, если нужно уединение.
- Тла. Если испугаются сокуили, лошади, будет плохо.
Новых возражений Джисква слушать не стал - он поднялся на ноги и ушел. На полученное вслед: "упрямый мул" Джисква тоже предпочел не реагировать.

Провожая индейца глазами, Эльза некоторое время размышляла о том, не стоило ли все-таки отправиться за Птицей, просто на всякий случай. Но нарушать ритуал общения с духами было плохой идеей даже в лучших ситуациях, а кроме того она на самом деле жутко устала. И не была уверена в том, что сможет помочь, если что-то пойдет не так. Жаль, еще и любопытство даже сейчас царапало изнутри как кошка, которая пытается добраться добраться до мыши под полом.
"Будет и другой раз. Может быть, я даже смогу тоже посмотреть на тот мир".
"Если будет".
Приняв решение, Эльза перебралась в фургон. Там можно было свернуть из шерстяных одеял теплое гнездо и, наконец согреться.
Желудок заурчал, напоминая о себе, и Эльза вздохнула. Есть ей хотелось по-прежнему, пусть и иначе. Она уже поняла, что обычная пища не приносит насыщения. Ягоды индейца - временно? - убрали тягу к человеческому мясу и крови, но не излечили полностью того, что изменил в ней маниту. И даже так - это стало огромным облегчением. Если не думать о том, что ягод оставалось всего три, а они не приблизились к решению. И о том, что в лесах вокруг бродит не только вендиго, но и несколько десятков людоедов. Или их теперь осталось гораздо меньше? Мысль утешала не не слишком.
- Может, стоило накормить ягодами Эльяса, и тогда он бы рассказал что-то полезное?
Но эту мысль она тоже быстро отбросила. Вспоминая собственную реакцию, девушка сочла, что безумец просто не позволил бы себя накормить. К тому же, пусть бы он избавился от желания откусить кусок себя самого, безумие его скорее всего осталось бы при нем. Эльза вспомнила бессмысленный взгляд, пузырящуюся в уголках губ слюну и передернула плечами. Когда индеец предложил ей поговорить с пленником, она посмотрела на него - и увидела себя. Стоило пройти еще неделе или двум. А, может, всего одной ночи или двум? Сколько она смогла бы сопротивляться голоду? Возможно, достаточно долго. Упрямство у нее было в крови. Но итог был бы один, нечего обманывать себя. И никакой огонь тут бы не помог. Она была права, когда говорила Джискве о молоте. Чтобы бороться с невидимым нужны другие инструменты, другие таланты. Учитель... если бы такого удалось найти. Книги. Книги достать проще, но сколько же в них ерунды!.. И все-таки, нужно будет этим заняться. Если природа силы схожа, должны быть какие-то приемы, методы.
За полотняной стенкой фыркнула лошадь, и девушка невольно вздрогнула, после чего вслух выругала себя за испуг. Бесстрашие тоже было у нее в крови - как говорили в семье. И будь она проклята, если какой-то дух сможет это у нее забрать. Вендиго, который свистит во тьме. Вендиго, которого можно увидеть и которого можно превратить в пепел и развеять по ветру. Вендиго с телом изо льда, которое она, Эльза Фолли, с огромным удовольствием испарит. И, может быть, тогда станет совсем прежней. Уверенной, и не боящейся шорохов в ночи. Шорохи... как сказал бы Эльяс - смешное слово...

Найдя подходящее, как ему казалось, место, Джисква остановился и какое-то время просто стоял прислушиваясь. Вокруг по-прежнему была разлита мертвая тишина, и отдаленное позвякивание-посвистывание, слышилось довольно отчетливо если прислушаться. Какое-то время, прикрыв глаза, шаман вслушивался в эти звуки, но раз за разом перед его воображением вставало видение белых поселенцев, которые почему-то потряхивали железными цепями, словно исполняли какой-то неведомый ритуал. Покачав головой, Джисква открыл глаза, привыкшие к ночной мгле - снег так и летел с неба хлопьями и звезд не было видно. Оставшийся позади костер был отчетливо виден, но использовать его для медитации было бы действительно неблагоразумно - молодой шаман не хотел рисковать ничем, кроме того, чем он был рисковать готов. Собой.
На то, что бы сложить новый костерок и разжечь пламя времени ушло немного. Куда больше его понадобилось для того, чтобы огненная медитация дала плоды. Существо, которое появилось в языках пламени, легко могло напугать, если бы Джисква не знал, что Земли Великой Охоты населены огромным множеством духом, часть которых походили на земных созданий. Огромный, с добрую собаку паук был по-своему красив: вокруг могучих челюстей под ветром другого мира шевелились длинные ворсинки, а на черном как уголь панцире почти светился серебрный симметричный узор.
- Удани Тутлунуджи*, - почтительно обратился к нему чероки. - Старший брат, мне нужна твоя помощь - маниту здесь слишком силен.
Паук смотрел на него восемью одинаково-черными, блестящими глазами, и этот взгляд был не менее осмысленным, чем любой человеческий. Насекомое неспешно перебирая лапами, подползло ближе к шаману, спокойно ожидая продолжения.
- Там, впереди, у озера есть старое дерево, куда мои предки заточили маниту. Я боюсь, что он освободился и теперь вендиго подчиняет себе все вокруг. - Шаман чуть нахмурился, вспоминая услышанное от безумца. - Где-то там же есть хижина. Прежде, чем я отправлюсь туда сам, я хочу узнать - что или кто встретится по дороге. Вендиго подчинил себе белых людей и они где-то там и опасны. Старший брат, я прошу - найди хижину и дерево. Осмотри все вокруг них. Расскажи мне об увиденном. Если встретишь слуг маниту - не рискуй, будь скрытен. Но если сможешь убить - убей. И прошу - если ты встретишь одинокого белого, оборванного, хромого, лишившегося разума и безоружного, не трогай его, не показывайся ему на глаза.
Помедлив, паук метнулся в ту же сторону, куда уходила предполагаемая дорога, и почти сразу же пропал из вида среди темных стволов деревьев. Он перемещался бесшумно - только с мягким стуком упал на землю снежный ком, сброшенный с низкой ветки. Если дух знал, о чем идет речь, то хижина, дерево или все вместе находилось как раз у дальней кромки озера.
Проводив его взглядом, чероки вздохнул. Он знал, что когда на зов отвечает кто-то из духов-животных, шаман может давать им задания, какие сочтет подходящими случаю. Но сегодня ему впервые ответил Кананески*, Паук, и Джисква не знал - не попросил ли он слишком много. Изменить, впрочем, было уже ничего нельзя и оставалось только ждать, когда Кананески вернется. Если вернется. Погасив костерок, индеец пошел обратно к фургону.
Эльза уже спала, но Джисква пока не мог себе позволить последовать ее примеру. Потому он подсел к огню и попытался прислушаться к ночи и к себе.
Ответа на ритуал ему пришлось ждать долго, почти час. И когда он пришел, то оказался не таким, как ожидал молодой шаман. Перед его внутренним взором неожиданно возникли обрывки видений, причем так, как человек увидеть их не мог. Он словно оказался внутри прозрачного пузыря, стенки которого искажали изображение, то вытягивая, то сжимая. И двигалось изображение рывками - и точно так же внезапно гасло и появлялось вновь. Сначала призванный дух показал ему странных, очень длинных существ, похожих на людей, и Джискве потребовалось несколько секунд чтобы понять, что это и есть люди, просто со странного угла. После этого осознания все стало проще: паук видел три шаркающих по снегу скособоченные фигуры белых в отрепьях, одна из которых волочила за собой дробовик за ствол. Картинка мерцала, и временами белые превращались в светящихся синюшных монстров, от которых в разные стороны тянулись ледяные даже в видении туманные щупальца. Вокруг простирался заснеженный темный лес, который одновременно сиял мертвенными красками и, казалось, дышал, но прерывисто, жадно втягивая... не воздух, а словно саму жизнь.
Промелькнули остатки каких-то давно развалившихся хижин, где не было и следа присутствия живых существ. И в конце на шамана надвинулось могучее, но совершенно сухое дерево, которое пульсировало такой тьмой, что хотелось отвернуться - настолько больно было глазам души. И чернильная тьма растекалась от корней, пронизывала воздух. В голых сучьях, которые казались множеством искривленных лап, сияли разноцветные огни - желтые, синие, зеленые. Яркие шарики пульсировали, как живые сердца, отталкивали тьму, но их свет не мог пробиться далеко.
Моргание. Зев землянки, как открытая пасть в земле, готовая жадно проглотить любопытного. Картинка медлит, приближается, и в поле зрения возникает лицо, круглое как луна, синее, с белыми глазами и длинными, не помещающимися во рту зубами-иглами. Пасть распахивается, извергая слово силы, от которого мир вдрагивает, размазываясь, растягиваясь - и наступает тьма.
_____
u-da-ni du-tlu-nu-tsi - старший брат
ka-na-ne-s-gi - паук

Утром, когда индеец проснулся, все так же лениво и не торопясь падал снег - и не таял, хотя воздух не казался таким уж холодным. Джисква потянулся, разминая мышцы, энергичными движениями разогнал кровь. Ему было жаль, что нигде под руками нет проточной воды, в которой можно было бы совершить омовение, но с этим уже ничего не поделать. Прежде, чем заняться завтраком, индец заглянул к Эльзе, чтобы убедиться, что ей не стало каким-то образом хуже. Она безмятежно спала и по чертам ее лица нельзя было сказать, что ее что-то беспокоит или она как-то изменилась. Но точнее будет ясно когда она проснется. Кивнув, Джисква занялся делами - лагерной рутиной, которую он чаще всего молча брал на себя. Его тревожило то, что он увидел накануне глазами Кананески.
- Доброе утро, - поздоровалась Эльза, выглядывая из фургона, когда шаман закончил кормить лошадей и собирался готовить завтрак. - Хотя бывали они и добрее. Но спасибо твоим ягодам: есть людей мне хочется едва-едва, и сейчас это желание почти незаметно. И я все еще чувствую усталость, словно и не спала. А как ты? И как прошел твой ритуал? Прости, я все проспала.
- Усталость - плохо. Нам нужны силы, - поприветствовал ее Джисква. Впрочем, ее словами он остался доволен - в общем и целом Эльза была куда в большем порядке, чем накануне. Он тоже ощущал усталость, которая навалилась вчера вместе с пришедшим чувством неестественного голода. И опасался, что чем дольше они мешкают, тем хуже будет. Поставив котелок с будущим кофе на огонь, чероки полез в фургон за сухими лепешками и мясом.
- Мне ответил Кананески. Паук. Кананески - могучий воин, титанависки Анийиви часто избирают его своим защитником. - Джисква протянул Эльзе ее порцию. - Я попросил его отправиться к дереву, найти хижину. Рассказать мне, что он увидит.
Эльза кивнула. Пока закипала вода, шаман переказал девушке видения, посланные духом.
- Я думаю, Кананески видит в двух мирах, - в заключение рассудил Джисква. - Он видел злую силу маниту - она пропитала все вокруг. Сухое дерево - ее сердце. Наверное, маниту все еще там.
- И тогда стоит это дерево уничтожить? - поинтересовалась девушка, потом задумалась и махнула рукой, отзывая предложение. - Хотя тогда оно может вылезти, наверное, да? И что нам теперь делать?
Чероки покачал головой - ответа у него не было. Он отследил момент, когда шапка кофе начала подниматься, и снял котелок с огня, размешал, чтобы осела гуща. Повел рукой, охватывая мертвый лес, разоренный лагерь:
- Как это возможно, если маниту не на свободе? Кого встретил Кананески в конце? Ататахаски*. Вопросы. Но где ответы?
Еще раз покачав головой, Джисква разлил горячий кофе в две кружки, дал одну Эльзе.
- Надо поесть. Потом надо идти смотреть. Осторожно. Те белые, что сюда пришли, уже не белые.
Приняв кружку, Эльза подозрительно принюхалась и улыбнулась. По крайней мере, кофе пах так, как полагалось пахнуть кофе.
"Пока еще", - напомнила она себе, но это могло подождать. Сейчас требовалось думать о другом, и Эльза, отпивая глоток за глотком обжигающего напитка, пыталась осознать всю картину, со всеми ее нюансами.
- В моей... в религии моего народа считается, что дьявол - самый сильный злой дух, - девушка говорила медленно, пытаясь подстроить речь под представления сразу двух миров, между которыми она неожиданно стала посредником, - может действовать через других людей. Колдунов и ведьм, да, но не только. Обычный человек тоже может ему поддаться. Может быть, здесь - тоже самое, и паук видел то, чем стал такой вот человек? Может, кто-то из партии Доннера. А может быть, среди них был колдун, как я - и ты видел то, чем стала бы я - потом.
- Анаскати*. Может. Кто-то построил хижину. - Джисква тоже отпил кофе. Вопреки подозрениям, у него была надежда на то, что напиток поможет стряхнуть усталость. - Нужно идти. Тихо. Без сокуили.
Эльза кивнула. Дорогу дальше не расчищали, и дальше все вполне могло быть завалено снегом. Пробираться с фургонами могли себе позволить поселенцы, но не они вдвоем. Ее волновала мысль, что будет с животными, если они с Джисквой сгинут, но девушка утешила себя тем, что запас корма в торбах есть, и через какое-то время компания наверняка пришлет новых людей... которым может повезти больше. Или которые окажутся достаточно разумными чтобы повернуться и отправиться восвояси.
_______
a-dv-dv-hv-s-gi - вопросы
a-na-s-gv-ti - может, возможно

- Может, стоит оставить записку... - но Эльза замолчала, не договорив. Никто в здравом уме в такое не поверил бы. С тем же успехом следующая партия могла выслушать Эльяса, если тот проживет достаточно долго. Что будет с ними самими - девушка тоже предпочитала не думать. Хотя мысль о том, чтобы встретиться с тварью, которую увидел паук, заставляла теплеть кончики пальцев. Хоть что-то, на что можно выплеснуть пережитое.
Путь вдоль озера какое-то время повторял направление, в котором двигалась группа проходчиков, прямой как стрела. Деревья здесь росли не слишком часто, и поселенцы наверняка двигались той же дорогой. Подтверждение этому встретилось достаточно скоро; индеец, который шел впереди, наткнулся на целый городок, погребенный под снегом, точнее - его останки. От сложенных некогда времянок остались едва ли несколько уложенных друг на друга бревен, обозначавших стены. Это явно не могло быть делом рук проходчиков. Скорее лагерь действительно относился ко временам Доннера или был даже старше; сейчас здесь было не найти даже уцелевшего круга камней для очага. Если какие-то свидетельства того, что произошло с людьми, и были, то обнаружить их сейчас, спустя столько времени, не стоило и стараться.
Следующая остановка случилась через час, когда индеец внезапно вскинул руку, подавая знак останоситься и спрятаться. Слабый хруст снега в отдалении становился все ближе, и вскоре на поляну перед Джисквой и Эльзой вышли два человека подобных тем, кого Джисква видел ночью внутренним взором - но не те самые, насколько он мог судить. У этих из оружия были только дубины, и один припадал на правую ногу. Оборванцы шли медленно, глядя перед собой пустыми глазами и временами принюхиваясь к ветру, который, к счастью, дул с их стороны. Только спустя несколько минут после того, как звуки шагов снова стихли, индеец дал знак двигаться дальше, и Эльза, все еще сжимая в руке револьвер, рискнула показаться из-за густых кустов, усыпанных алыми ягодами. Никто не сказал ни слова - говорить в этом лесу казалось и опасным, и неправильным. Эльза не могла прогнать чувство, что стоит заговорить - и лес, все его неестественные обитатели узнают, где их искать. Не говоря о самом маниту - вендиго? - который вполне может бродить по округе. Если ночью он был в хижине.
"Интересно, эта привычка осталась с тех времен, когда оно было человеком, если было? Или даже злые твари порой спят по ночам?"
Их сопровождали только звук шагов и все более громкое посвистывание впереди. Теперь уже не нужно было напрягать слух чтобы его расслышать.
И несмотря на это, хижина и дерево открылись им неожиданно. Снегопад с утра все усиливался, но несмотря на это вокруг, казалось, становится все темнее, как будто снег перестал отражать снег, а наверху, за тучами, не было солнца. И полуземлянку-полусруб полностью скрывала слишком густая тень от нависших деревьев. Старая сухая сосна, которая одиноко стояла на полянке перед ней, тоже не бросалась в глаза: взгляд словно скользил мимо, не желая её видеть. И только висевшие на ветках разноцветные бутылки привлекали внимание - именно они издавали звяканье и свист, которые далеко разносились по тихому заснеженному лесу. Бутылки тут же привлекли внимание шамана - цветное стекло живо напомнило о шариках света, запутавшихся во тьме, но ей не сдавшихся. Ветра не было и хлопья снега падали совершенно отвесно, но каким-то образом звук все равно рождался. Джисква коснулся плеча спутницы и указал на странный феномен. Эльза недоуменно подняла брови, но потом поняла и кивнула. И вопросительно указала в сторону входа в хижину - там не было двери, только темный лаз.
Чероки чуть поколебался, обводя взглядом пространство перед деревом. Других звуков не доносилось, и ничто нигде не двигалось. Под слоем нападавшего за ночь снега здесь и там угадывались человеческие тела, но те, кому они когда-то принадлежали, явно умерли - кое-где даже торчали обглоданные кости. Ничего опасного заметно не было, и индеец наконец кивнул. Он указал на себя, на землянку, давая понять, что посмотрит, после чего осторожно пошел ближе.
Под деревьями было темно - словно они отбрасывали не тень, а саму ночь. А в "хижине" и вовсе царил непроницаемый мрак, так что Джискве не удалось рассмотреть ничего. Замерев у входа, он прислушался, но либо злое колдовство скрывало звуки, либо на самом деле там было пусто. Сказать точнее можно было только зайдя внутрь. Для чего требовался свет.
Индеец вернулся к дожидавшейся Эльзе и, понизив голос так, что его было едва слышно, произнес:
- Темно. Тихо. Похоже на прошлый раз. Нужен свет.
- Ты уверен, что хочешь туда лезть? - с некоторым сомнением спросила Эльза приглушенным голосом. - Можно было бы как тогда устроить засаду. Рано или поздно оно или придет, или вылезет.
Но даже договаривая, девушка уже размышляла о том, из чего сделать факел. Засада - засадой, а внутри могло найтись что-то интересное. А снег, который хрустел под ногами, наверняка предупредит их, если снаружи появится тварь. Вздохнув, девушка, заранее морщась от холода, стянула куртку и взрезала ножом рукав рубашки. Сбрызнутая бренди из фляжки полоса, намотанная на какую-нибудь ветку - которых тут валялось более чем достаточно - должна была сработать.

Когда неровный свет обрисовал логово изнутри, Эльза мысленно порадовалась, что там еще холоднее чем снаружи. Иначе запах гниющего мяса был бы непереносим; даже так ей пришлось отвернуться на несколько секунд, чтобы успокоить желудок. Если бы не отпечатки огромных ступней, хижина с земляным полом больше напоминала нору какого-то хищника, который случайно набрел на созданную человеческими руками заброшенную постройку. Бревенчатые стены были покрыты мхом, а на полу блестели ледяные формы, в которых угадывались куски тел. То, что когда-то было грубой мебелью, превратилось в разрозненные обломки. В углу виднелась куча тряпок вперемешку со сломанными инструментами и обрывками каких-то бумаг.
- Мне интересно, зачем этой твари бутылки, - отстраненно заметила Эльза, поднося факел к груде мусора. Как ни странно, это было единственным местом в хижине, где не оказалось остатков человеческих тел. - Я хочу сказать, Джонсон их вешал потому, что боялся призраков и ловил их в бутылки. Эльяс говорил, что он - между пугалок и "ними" - может быть, призраки не любят людоедов и наоборот? В этом есть смысл - я хочу сказать, если призраки - это те, кого... не удалось спасти...
Джисква не ответил. Пусть логово сейчас было пустым, он все равно настороженно озирался и прислушивался на случай, если мирная обстановка снаружи изменится. Потому в дрожащем свете факела, он первым приметил остатки чего-то, что могло оказаться полезным. Из под намерзшего под ногами льда торчал кожаный переплет небольшой книги, которые так любила Эльза. Присев на корточки, индец осторожно подцепил книгу и, приложив немного усилий, вытащил ее из ледяного плена. Внизу, под ней, заодно обнаружилась маленькая круглая подвеска из бронзы на бронзовой же цепочке - металл позеленел от времени и сырости. Обломки оружия, которым обычно пользовались белые - приклады, погнутый ствол винтовки, револьверы - валялись на полу подобно мусору. Но рассматривать их чероки не стал: даже он понимал, что использовать их по назначению уже не выйдет.
- Нужно выбираться. Почитаешь снаружи, - Джисква передал Эльзе найденную добычу и повернулся к выходу.
- Сейчас, - медальон Эльза опустила в карман. Здесь невозможно было разглядеть, что на нем было изображено из-за патины. Журнал же осторожно положила пока что рядом на относительно чистый участок льда. Пока индеец обследовал остальное пространство, у нее было время присмотреться к куче из вещей, в которой было что-то странное. В глаза бросилась вытертая накладка на рукояти револьвера с плохо различимой резной надписью "Эли от дру... 1841". Рядом под светом факела блестел когда-то богато украшенный приклад ружья. На рваном платке еще можно было различить вышитую монограмму, а на обрывке какого-то камзола из толстой темно-синей ткани еще держались остатки эполета. Чем дольше она смотрела, тем больше каждая вещь здесь казалась необычной, чем-то выделялась, но Эльза никак не могла понять, чем. Это походило на то, словно какая-то падкая на блестяшки птица стащила в один угол все, что привлекло ее внимание, бросив менее яркие вещи на полдороги.
Исключением казался грубый кусок парусины - похожей на ту, что они сами использовали для покрышки фургона - в самом углу. Эльза секунду поспорила сама с собой и осторожно приподняла ткань - и чуть не опустила снова, потому что под ней обнаружился выбеленный человеческий череп. Ее руку удержало только то, что он лежал на довольно толстой книжице, на черной обложке которой виднелась тисненая надпись: "Путе...тель п... шт..ту К..лорадо". Мысленно извинившись, она осторожно приподняла череп и вытащила книгу, после чего поспешила за индейцем.

Вернувшись по следам туда, откуда они вначале разглядывали дерево - густые кусты давали хоть какое-то укрытие от ненужных взглядов - Эльза пристроилась рядом с Птицей и открыла сначала найденную им книжицу. К несчастью, страницы настолько пострадали от влаги, что разобрать хоть что-то было практически невозможно. Листы расползались и ломались под пальцами, и единственный уцелевший кусочек текста сохранился только потому, что в этом месте книга была заложена кожаной закладкой, которая хоть как-то сохранила часть рукописной страницы.

"27, Апрель 1847
Встретил в лесу бледного...
смеялся над нами...
что мы - его добыча.
Я спросил, кто он, на чт...
старым именем - Лансфорд. Ч...
больше чем человек тепе...
Ублюдок. Я бы убил е...
месте, но сил нет.
Все выпил голод"

Дальше записей не было: уже следующая страница скорее представляла собой какие-то каракули или рисунки, но в них ничего невозможно было разобрать. А дальше журнал - дневник - был пустым. Пересказав содержимое - то, что удалось понять - индейцу, Эльза добавила:
- Что ж. Если речь о нашем вендиго, то вот подтверждение, что он когда-то все же был человеком.

- Если, - согласно наклонил голову Джисква. - Но кого он встретил в лесу? Кого он хотел убить?
Эльза кивнула и взялась за вторую книгу. Та сохранилась значительно лучше, хотя год издания говорил о том, что она не менее стара чем журнал неизвестного поселенца. И, словно этого было недостаточно, надпись на первой странице подтверждала, что книга является собственностью Джорджа Доннера.
- Это книга того, кто вел здесь поселенцев, - пояснила она Птице, не отрываясь от книги.
Доннер явно подходил к делу всерьез: поля путеводителя были испещрены заметками на тему лучших троп и количества провианта, который потребуется взять с собой. пролистнув несколько страниц, Эльза наткнулась на имя, которое заставило ее вчитаться внимательнее. Рядом с небольшой заметкой о некоем "перевале Гастингса" Доннер приписал, что он связался с Лансфордом Гастингсом и договорился о том, что тот покажет им путь через перевал за небольшую плату. Еще чуть ниже было приписано словно другой рукой. Почерк был таким неровным, что приписку едва можно было разобрать.
"Это ловушка. Ублюдок завел нас туда, откуда нет выхода".
- Ланс-фоорд, - Джисква повторил имя, словно пробуя его на вкус. - Жил здесь долго. Тридцать зим? Больше? Очень долго. Не умер от голода? Им завладел маниту, что остался в дереве? Нужно его убить, пока у нас есть силы.
- Сначала надо его найти. Что, если он возвращается сюда только к ночи? Мы сможем его дождаться, не зажигая костра? - Эльзу все больше заботил холод. Несмотря на кофе утром, еду и несколько глотков бренди, она все равно мерзла.
- Если разжечь костер, может он вернется быстрее. - уверенности, правда, Джисква не испытывал. А еще он не знал, что они вдвоем смогут противопоставить той твари, которую он видел глазами Кананески. Лета в их распоряжении не будет еще очень долго, что бы не имел в виду дух предка. Хотя летние ягоды действительно помогли. Чуть подумав, шаман вытащил из свертка стебли травы. Они чуть увяли, но из них вполне можно было сплести пару косичек из которых получились небольшие кольца. - Или я могу попытаться призвать духа на помощь. Пока будем ждать.
Одно кольцо он передал девушке, которая, повертев, надела подарок на указательный палец.
- И узнает, что тут кто-то есть - с костром, - возразила девушка. - Честно говоря, я хочу поближе посмотреть на дерево - и на бутылки. Этот несчастный упоминал, что он здесь играл - зачем? Бутылки, конечно, красивые и яркие, и могут привлечь безумца, но все равно что-то здесь не так. Просто ради ярких вещей, при всей его опаске, приходить к самому логову вендиго - у меня это в голове не укладывается.
Джисква кивнул - он тоже хотел посмотреть на них поближе. Может быть, можно будет понять, почему они посвистывают, или почему они светились, когда на них смотрел Кананески.

- Мне хочется их перевесить. Снизу вверх должны идти зеленые бутылки, потом синие, потом желтые, - ворчала Эльза на ходу. Поваливший сильнее снег закрывал дерево, но яркое стекло все равно было видно. - Это значит, что я тоже схожу с ума? Зеленая трава, потом синее небо, потом желтое солнце. Пейзаж был бы уж точно приятнее, чем эта чертова Аляска.
- Цвета лета. Кола ганакуатисти кокейи... - слова духа предка не давали Джискве покоя и он вертел их в уме, пытаясь разгадать. - Ты сказала, призраки не любят вендиго?
- Так говорил Эльяс, - уточнила Эльза и стряхнула снег с обвисших полей шляпы. - Я про вендиго не знаю ничего, а про призраков, кажется, слишком мало и не то. Но если вендиго защищается от призраков с помощью бутылок - а не играет с ними, как Эльяс - то, наверное, это разумно.
Вблизи дерево выглядело не просто старым, а древним, настолько, что отдельные узловатые сучья за прошедшее время ушли в землю. Казалось, что дерево и вправду раскидывает вокруг щупальца, пытаясь захватить побольше земли. И единственным звуком кроме хруста снега под ногами, было разноголосое пение бутылок - несмотря на то, что на поляне царил полный штиль.
- Тогда их нужно выпустить. - Чем ближе Джисква подходил к дереву, тем тревожнее ему становилось. Он не мог забыть видение, в котором чернильная тьма сочилась из корней, ветвей и ствола старой сосны и теперь чувствовал, что волосы на его загривке приподнимаются, как у дикого кота. Хотя возможно, в этом был виноват холод, пробиравшийся под слои теплого пончо. Протянув руку, шаман осторожно коснулся бока ближайшей бутылки. Стекло оказалось чуть теплым. Сделать что-то еще шаман не успел - неподалеку в лесу раздался хруст снега под чьими-то тяжелыми шагами.
- Джонсон - человек, как мы, и он от них тоже защищался, - тихо напомнила Эльза, взводя револьвер, который успела достать из кармана. Прятаться она не спешила; кто бы там ни шел, девушка испытывала почти болезненное облегчение: так или иначе, скоро все закончится. И ее оружие в выстреле из засады не нуждалось. Чероки же, напротив, подчиняясь инстинктам, тут же нырнул за ствол сосны так, чтобы дерево отгораживало его от приближающегося источника звуков. Как и Эльза он тоже приготовил оружие, наложив стрелу, но тетиву пока не натягивал.

Если то, что вышло на поляну, и было мужчиной по имени Лансфорд Гастингс, которого поселенцы некогда встретили у перевала, эти времена давно прошли. За последние тридцать лет - или даже больше - под постоянным воздействием силы маниту он превратился во что-то иное, сохранив только общее сходство с человеческой расой. Две ноги, больше похожие на тумбы, такие же огромные руки и раздувшаяся голова на бочкообразном теле с безобразно отвисшим животом - этим сходство ограничивалось. Теперь широкий лягушачий рот открывал два ряда острых зубов, а растянутая лостящаяся кожа приобрела мертвецки-синий цвет. Выпуклые вены, которые бежали по его телу, казались ручьями ледяной синевы. Словно подчеркивая инаковость, но и похожесть, на спине болтался растянутый, но еще кое-как уцелевший кожаный жилет. Остальная одежда, видимо, порвалась и пропала, когда тело вендиго раздулось. На плече создание без видимых усилий несло человеческое тело в изодранных штанах и рубахе. Увидев стоявшую на поляне девушку, создание остановилось и оскалилось.
Хотя Джисква не видел тварь целиком, ее "лицо" и зубы он узнал - видение Кананески ничего не исказило. Тварь была отвратительна и противоестественна - тем, что когда-то была человеком. Шамана с головой захлестнула волна гадливости, и он натянул и спустил тетиву прежде, чем подумал о том, что возможно стоило чуть подождать и не выдавать себя сразу. Хотя вполне возможно, что вендиго и так чуял, что их здесь двое. Одновременно с ударившей в грудь создания стрелой грохнул выстрел Эльзы.
"Глупые дети", - сначала Эльзе показалось, что тварь говорит на ее родном языке, но потом она осознала, что услышанное - не речь. Скорее, в ее сознании возникали образы и слова, гулкие и одновременно хрусткие, словно замерзшая трава. И этот "голос" совершенно не подходил созданию, которое смотрело на нее, оскалившись и без единой мысли в заплывших глазах.
Не обращая внимания на торчавшую стрелу, Лансфорд одним движением плеча сбросил свою ношу на землю и сделал неторопливый шаг вперед, потом еще один. Казалось, ему нет никакого дела, что его противники могут успеть убежать. Из дырки от пули в животе вытекла капля густой маслянистой жидкости и застыла.
"Я грыз кости тех, кто были во много раз старше вас. Мудрее вас" - шаг - "В обоих мирах" - шаг - "которые снова станут нашими"
Джисква тоже услышал эти слова - для него такой способ общения с духами был привычен. Вот только с общаться с такими духами ему еще не доводилось. Стрелять снова он не стал - судя по тому, что тварь не обращала на раны никакого внимания, он только потратит стрелу зря. Возможно, сработает огонь Эльзы? Чтобы как-то отвлечь вендиго, шаман решил заговорить с ним так же, как всегда говорил с духами:
- Откуда ты, аскина*? Мои предки уже один раз тебя победили.
"Тогда вы были сильнее. Теперь сильнее я, птенец"
- Глупые дети? - Эльза не слышала того, о чем с духом мысленно говорил индеец, и ее терпение лопнуло. Не понимая, почему Джисква перестал стрелять, она все же опустила пистолет сама и глубоко вздохнула. Наверное, оружие действительно не могло тут помочь. Эта тварь убила целый караван вооруженных поселенцев, а потом - партию проходчиков, у которых тоже было с собой оружие.
Как в Колдвелле, как и когда-то гораздо раньше, еще в детстве, сорвались магические огни. Казалось, они плывут в стылом воздухе неторопливо, но монстр не смог ни уклониться, ни отбить их в сторону - только неслышно взвыл, раззявив пасть, когда один из огней прожег ладонь насквозь. Десять огней плясали вместе со снежинками причудливый танец, окружая создание как разумный рой - и ринулись вперед одновременно, прожигая себе дорогу в твердом заледеневшем мясе. А потом вылетели с другой стороны и только тогда погасли. Вендиго несколько секунд стоял, исходя черным дымом из многочисленных ран, потом покачнулся и тяжело рухнул лицом вперед на снег.
- С мирами, наверное, придется подождать, - заключила девушка, потирая пальцы, которые слегка ныли.
Боль была привычной и в этой ситуации особенно сладкой. После всех страхов, после унизительного чувства беспомощности выпустить на волю разрушение было невероятно приятно. Эльза едва удерживалась от того, чтобы не ударить в поверженного врага еще раз, вбить то, что от него осталось, в снег и землю под ним.
_____
a-s-gi-na - злой дух

Джисква, все еще сжимавший в руке лук, сделал было шаг вперед, чтобы посмотреть поближе и удостовериться, что тварь действительно мертва, но замер. Когда в Колдвеле ведьма умерла, словно тень спала с проклятого места. Шаман не смог бы объяснить, что тогда изменилось, но это чувствовалось. Здесь же сейчас не изменилось абсолютно ничего: все так же валил снег и казалось, что дерево поглощает дневной свет. Застывшее безмолвие нарушали только загадочные бутылки, развешаные на ветвях.
- Эльза, ты все еще чувствуешь? Голод? - по собственным ощущениям Джисквы, его усталость и голод никуда не делись, хотя он не мог быть уверенным, что смерть вендиго избавила бы от них лучше хорошего обеда и полноценного отдыха.
Та нахмурилась, прислушиваясь к собственным ощущениям, и кивнула. Есть хотелось по-прежнему. Подняв руки к лицу, она вдохнула слабый запах травяного колечка в надежде, что это прочистит голову.
- Получается, что даже если убить эту тварь, этот маниту все еще жив и силен?
"Глупые дети" - теперь в голосе слышалась насмешка, которая сделала его почти человеческим. - "Можете украсть нашу силу, можете научиться фокусам, но остаетесь глупыми детьми"
- Он очень силен, - изначально Джисква думал, что говорила та тварь, которую убила Эльза. Но было похоже, что на самом деле говорил маниту, заточенный в дереве - если он овладел этим Лансфордом, то, вероятно, использовал его как новую оболочку. Вместилище, не привязанное к дереву. Но если так, почему теперь, когда вместилище уничтожено, маниту все еще способен с ними говорить?
Посмотрев на тело твари еще раз, Джисква заметил, что у того подрагивают конечности. Не веря своим глазам, шаман увидел, как прожженые огнем дыры в ледяной плоти затягиваются, и одновременно с этим ему показалось, что цветные бутылки зазвенели чуть громче.
- Смотри! - чероки ткнул рукой в сторону исцеляющегося создания, привлекая к нему внимание Эльзы.
Та проследила его взгляд и выругалась. Вскинула руку и остановилась, не закончив жеста. Не было никакой гарантии, что во второй раз это сработает. Поняв ее сомнения, Джисква закинул лук за плечо и вместо этого выхватил нож. Уверенности в правильности действий не было, но иных вариантов тоже не оставалось, если тварь было невозможно убить. Поэтому индеец прыгнул к дереву и с размаха ударил ножом по ближайшей бутылке. Та раскололась, и на долю секунды шаману показалось, что из осколков вырвался легкий сгусток светло-зеленого тумана и тут же исчез в вихре снежинок.
Поняв, Эльза разнесла магическими снарядами две темно-синие бутылки, которые висели слишком высоко для шамана, пока тот разбивал те, до которых дотягивался.
И вскинула револьвер. У нее было ощущение, что магия еще может пригодится - тварь на снегу исцелялась все быстрее и уже пыталась подняться, уставившись на нее ненавидящим взглядом.
Впоследствии Эльза так и не смогла ответить даже самой себе, что заставило ее броситься вперед, становясь между Гастингсом и Джисквой. Скорее всего что-то до боли знакомое в позе сумевшей все-таки подняться твари. В том, как вендиго, словно карикатурно копируя саму Эльзу, поднял коротколапую когтистую руку в направлении индейца, который успел разбить еще две бутылки.
Как бы там ни было, она успела швырнуть стену огня против... чего-то, катившегося навстречу, и поляну заволокло клубами пара. Когда она снова смогла видеть, Гастингс стоял на коленях, зажимая лапами выгоревшее почти до кости лицо.
Шипение, сопроводившее короткую схватку магов, не заставило Джискву отвлечься и остановиться. Краем глаза он заметил, что произошло, а потому постарался побыстрее довершить начатое - если он правильно понял, тварь хотела помешать ему разбить бутылки. И когда последняя из них раскололась, выпуская на свободу облачко тумана, оно не исчезло. Наоборот, оно чуть запульсировало, увеличиваясь в размерах, словно впитывая все, что выбралось из других бутылок. А потом величественно подплыло к исцеляющейся твари и окутало ее, словно зеленоватая аура. И там, где туман соприкасался с ледяной кожей, та начинала таять, подобно зимниму льду под жарким летним солнцем. Когда туман рассеялся, на землю рухнул полуистаявший остов твари, которая уже больше не шевелилась и не наращивала свою плоть обратно. Было похоже, что те, кто сидел в бутылках, действительно смогли убить вендиго.

- Это... и все? - недоверчиво спросила Эльза, которая успела снова выхватить револьвер, хотя и не знала, будет ли от него толк.
- Похоже. - Джисква настороженно огляделся вокруг, пытаясь понять, изменилось ли что-то. Теперь, когда бутылок больше не было, вокруг стояла абсолютная тишина, но эта тишина была... естественная. Откуда-то поднялся легкий ветер, а снег наоборот перестал. Тень, что лес отбрасывал на хижину, рассеялась, словно развеялся густой дым. - Твой голод. Остался?
- Я хочу завтрак, - твердо ответила Эльза. - Плотный завтрак. Или обед. Но не из кого-то говорящего.
- Асийю. - шаман кивнул. Он тоже хотел горячей еды и отдыха. Если у них все получилось, то силы должны будут восстановиться, но проверить это получится только вернувшись к фургону. Джисква посмотрел на высохшую сосну, перевел взгляд на землянку рядом. Какой безумец решил здесь поселиться, таким образом отдав себя во власть маниту? Дерево сохранило свой зловещий облик - хотя запертый в нем маниту только что лишился своей марионетки, он все еще оставался там. Сильный и опасный. И если найдется кто-нибудь новый, кто пожелает жить под сенью высохших ветвей - кто знает, через какое время все повторится снова? - Нужно отдать книги белому. Как доказательство.
- Я не уверена, что они послушают, но попытаться можно, - Эльза пожала плечами. - Честно говоря, мне бы хотелось еще сжечь хижину. Вместе с остатками этой твари. Тогда меньше шанс, что какой-то бедолага, застигнутый бураном, решится здесь заночевать. А еще, - продолжая говорить, она подошла к телу, которое Гастингс бросил у границы леса. - Я бы поискала пропавших людей. Может быть, они вылечились от голода и теперь им можно помочь.
Индеец равнодушно пожал плечами, и Эльза было нахмурилась, но тут же ответила таким же жестом. И ощутила укол совести. Индейцу не было дела до неизвестных белых, а работа формально окончилась доставкой каравана с запасами в лагерь - это она могла понять. Но все же даже после того, что произошло, оставить замерзавших и, вероятно, ничего не понимающих людей в холодном лесу было выше ее сил. И зная, что Джискве это не нужно, а без его способностей замечать следы она сама с этим не справится, Эльза собиралась все же настоять на своем, пусть даже это грозило потерей нескольких дней, если не недель. Ей это было необходимо.
- И кроме того, это послужит дополнительной местью этой твари. Миры ему подавай, - проворчала девушка себе под нос и, прищурившись, подставила лицо под порыв потеплевшего ветра.
"Если так пойдет дальше, то долина превратится в болото. А, значит, с фургоном мы можем застрять надолго" - пришла мысль, но Эльзе это отчего-то казалось совершенно неважным. Они были живы, светило солнце, дух снова упокоился в дереве - на которое вряд ли кому-то еще придет в голову вешать бутылки. И все могло закончиться гораздо, гораздо хуже. И тогда, с демоном - тоже.
Эльза сжала руку в кулак, потом расправила пальцы, глядя сквозь них на сухой ствол. Дерево со свисающими обрывками веревок выглядело мирным, но где-то внутри таилось то, что она не могла ни ощутить, ни, судя по всему, уничтожить. Хотя оставалось только догадываться, что было бы, если бы она спалила дерево вместе с бутылками, но такой эксперимент Эльзе не нравился вовсе. Конечно, вряд ли это бы освободило маниту - иначе та синяя тварь бы давно сделала это сама, но... но, может быть, она просто боялась огня. А топор вряд ли мог добраться до всех корней. Нет. Дереву лучше остаться как есть, а ей - научиться... чему-то. В идеале - чему-то вроде того, что умеет Птица, если это возможно для белой. Или, может, есть другие пути; если все эти духи схожи. Вряд ли Хэйли о них не знал. Нужно просто найти нужную книгу - или учителя. Но это подождет, пока они доберутся до цивилизации. А пока что оставалось сделать так, чтобы здесь больше никому не пришло в голову поселиться. Хотя одной магией здесь не обойтись.
- Идем? Если здесь больше нечего делать, - Эльза широко улыбнулась другу. - Я хочу забрать инструменты из фургона. Топор и магия - и здесь больше никто не захочет жить. Определенно.

Гробовая скала, где-то в Скалистых горах, 17 июня 1878 года

Келли, как обычно, проснулась в отвратительном настроении. В реальности, в отличие от сна, не получалось делать вид, что все по-прежнему, что все - хорошо. Она подозревала, что обмануть этим не получалось даже окружающих - что уж говорить о себе. Снаружи, с улицы доносились знакомые голоса, и она поморщилась. Карл - нет, ведь Кевин? - снова с раннего утра разговаривает с этой сучкой-Лиззи. А, может, они уже перешли от разговоров к делу? У нее такая гладкая кожа, без единой морщинки. И, конечно, она не против приударить за хозяином "Розового сада" - а это её, её название! - все лучше чем танцевать и заниматься Бог знает чем еще в этом... "Сокровище". Конечно, Кевин отлично выглядит загорелым - когда он успел выздороветь? Болезнь все-таки лечится? - а вот она сама...
Умывшись под завешенным полотенцем зеркалом, Келли внимательно изучила руки в поисках новых следов старости и тут же отвела взгляд. Они были всегда. Время, этот враг, который отнимал у нее все: мечту, планы, самую жизнь, Кевина. На свое лицо она не смотрела в зеркала уже давно. Старалась не смотреть, хотя все равно то тут, то там ловила краем глаза отражения и удивлялась: "это - я? Вот эта старая, загнанная женщина? Правда, я?..". И чем дальше, тем меньше оставалось удивления.
За окном раздался смех, и она стиснула руки в кулаки. В доме этот звук теперь почти не раздавался. На самом деле, она не могла вспомнить, когда они смеялись вместе. Может быть, в этом была виновата она сама - частично она готова была признать свою вину. Может, она была слишком требовательной, слишком настойчивой и серьезной... Но было так сложно - из-за болезни? - не подавать вида, вести себя как прежний беззаботный ребенок. Да и как это возможно, когда на твоих плечах гостиница?
Келли взяла с полки фотографию, сделанную много, слишком много лет назад. Выражение лица на старом фото было серьезным, но девушка все равно выглядела так, словно готова вот-вот улыбнуться - от этого появляются морщины - и пуститься в пляс прямо там, на поляне под ярким летним солнцем - без шляпки. Нельзя!.
Тяжело вздохнув - Келли чувствовала, как трудно набрать полную грудь воздуха, как мало у нее сил чтобы вступить в очередной день - она спустилась на первый этаж, где в одной из комнат стояла чугунная ванна, подключенная трубами к водяному насосу и бойлеру. Последние встречались уже почти повсеместно, но все равно она воспринимала горячую воду как роскошь, пусть даже напор был не слишком сильным. Все-таки у них очень хорошая гостиница, а Дейли построил хороший город. Она боялась даже думать о том, сколько это все могло стоить - но, наверное, шахты приносили достаточно денег, чтобы оправдать расходы. Пусть даже ходят эти странные слухи. Ванна набиралась мучительно медленно, и все это время даже за шумом воды Келли вынуждена была слушать разговор за окнами; о саде, о том, как тяжело выращивать цветы в этих краях - да что эта вертихвостка понимает в розах?! - о прошлом Кевина - ну зачем он ей все это рассказывает?..
Келли раздраженно нахмурилась и тут же мысленно пнула себя: от такого морщин становится только больше. Иногда ей казалось, что именно этого окружающие и хотят. Чтобы она выглядела все хуже, и хуже. Подкидывая все новые поводы для дурного настроения. Упоминая о естественности взросления - словно это хоть как-то утешает. Наконец, снаружи смолкли; небось, эта тварь уползла к себе в нору ублажать какого-нибудь грязного старателя, который только что обменял мешок с камнями на доллары.
Келли осторожно опустила тело в горячую - но не слишком, это вредно - воду и прикрыла глаза. Главное было - не смотреть в воду, которая в темной ванне превращалась в зеркало. В последнее время она перестала даже пить - по крайней мере, из стаканов. Ка-Кевин на это хмурится, глупый. Не понимает, что иногда женщине просто необходимо выпить, а когда пьешь из стакана, то неизбежно видишь себя. И никакие уверения здесь не помогают: она-то знает, что не осталось и следа былой красоты. Не осталось?
Какое-то время Келли сопротивлялась искушению, но потом - как всегда здесь, в одиночестве, окруженная клубами теплого пара - сдалась. Иногда она просто ненавидела эту комнату за искушение. Зеркало можно было завесить, стаканом не пользоваться, но мыться без того чтобы наполнить ванну с водой?
Неохотно открыв глаза, она какое-то время смотрела в потолок - нужно немного подкрасить - а потом склонилась вперед и опустила взгляд. Вода успокоилась не сразу, но со временем изображение стало четче. В отличие от зеркала вода щадила - отражение все равно было размытым и не слишком четким - но даже так Келли с ужасом видела морщины под глазами, у носа и от уголков губ - нельзя улыбаться, нельзя! - темные круги под глазами и, что хуже всего, пятна на коже, которых не было прежде. Да, они были едва заметны даже ей, а Кевин их не заметит... или сделает вид, что не заметил? Неожиданно Келли впервые задумалась о том, насколько часто он врет, чтобы просто ее успокоить. В памяти всплывали детали: отведенный в сторону взгляд, стиснувшие одна другую руки. Прежде она не придавала этому значения, но сейчас - сколько их жизни было ложью? Ведь никто, никто не может не замечать этих следов! Они все врут, врут! Будь проклято это время! Будь проклята эта Лиззи и все остальные вместе с ней. Всхлипнув, она рывком оторвала глаза от старухи, отражавшейся в воде, и на глаза ей попалась бритва Кевина, забытая на краю раковины.
"Интересно, видно ли отражение в красной воде?"

В жизни Келли Томпсон было немало кошмаров. Но настолько ясных, логичных, вписывающихся в картину мира... Девушка визжала, хватая себя за руки, почти чувствуя кровь, хлещущую из порезов. Как он мог?! Только вчера говорил... И не оставил слова без подтверждения, а теперь!
- Кевин! - она вцепилась ногтями в грудь брату,спящему рядом.

Поезд дернулся и испустил пронзительный свист, останавливаясь. Кевин с трудом разлепил глаза, и тут же со стоном закрыл их снова. Голова раскалывалась так, словно он не просто отпил несколько глотков виски в компании сестры и их молчаливого спутника, а осушил всю бутылку, а то и не одну.
"Скотство. Что они мешают в этот виски? И сколько я проспал?"
Осознав, что его трясут за плечо, он все-таки разлепил веки снова и сморщился от бившего в глаза света: вагон остановился как раз под фонарем станции - станции? Хижина смотрителя и разрушенный перрон, откуда...
Он отвел взгляд от окна и уставился во встревоженное простецкое лицо Эда Брауна, с которым они подрядились исследовать странности Гробовой Скалы. И с легкой завистью подумал о том, что того-то, судя по всему, похмелье не мучило ни капельки. А Келли? Она переносила алкоголь не лучше него самого, и если виски был настолько паршивым!.. И тут он заметил сестру, которая, казалось, мирно спала на полке напротив.
"А где тогда?.."
- Проснись! Да проснись же! - настойчивый голос Брауна все-таки достучался до сознания. - Поезд сейчас тронется, надо выбираться! Келли только пинается в ответ, будить нет времени! Бери ее, я - чемоданы. Разберемся на перроне.
Кевин молча кивнул - и даже это движение вызвало очередной приступ головной боли, - склонился над сестрой и на миг замер, впитывая ощущение полного покоя и довольства на ее лице. От этого, казалось, утихомиривался даже паровой молот, которым кто-то в его голове разбивал на части череп изнутри.
- Да быстрее! Проводник говорит, следующая станция - Солт-Лейк-Сити, а оттуда нам снова нужно будет...
Дальше Кевин не слушал. Название города встряхнуло не хуже электрического разряда: оказаться в городе Мрака на следующий день после того, как оттуда сбежал, опасаясь мести старейшины Гримхэнда казалось очень, очень дурной идеей. Несмотря даже на то, что то позволило бы узнать, что случилось с отцом...
"Но мертвым я это вряд ли узнаю. Лучше будет потом послать весточку Янсену"
Келли казалась невесомой, но каждый шаг отдавался болью, отчего коридоры вагона двоились и временами чуть ли не мерцали, переливались оттенками синего и зеленого - цветов ковра и стен. Фонари, все так же бившие в окна, заставляли болезненно морщиться - я никогда не был в Гробовой Скале, но откуда это чувство...
Лесенку втащили обратно в поезд, как только Кевину осторожно шагнул на перрон, стараясь не потревожить драгоценную ногу. Состав, свистнув, тронулся - словно торопился к следующей остановке. Кевин прищурился; глаза никак не хотели отходить от сна - и ведь нам обещали, что состав прибудет до ночи, а сейчас, кажется, почти утро - и предательски щурились от света - тусклой лампы в хижине смотрителя. И когда он, наконец, узнал перрон, стало слишком поздно. Слишком поздно, впрочем, было уже когда он вышел из вагона, который обещал какую-никакую защиту и охрану для тех, кто купили билеты. Даже в таком странном поезде, который почему-то так напугал Келли.
Мысленно попросив прощения, он осторожно опустил сестру на камень перрона и резко крутанулся, одновременно выхватывая "Дракона" из кобуры - и не успел, получив сначала удар под колено, и сразу, когда нога предательски подвернулась, в висок кулаком.
"А он не выглядел таким опасным," - мелькнула дурацкая, ненужная мысль. - "Дурак я..."
Прежде чем в его голову врезался носок ботинка бывшего ковбоя, он успел увидеть, как из-за слишком ярких и таких знакомых фонарей выходит человек в старомодном коричневом костюме, за которым следовали еще двое, и еще. И направлялись они прямо к ним. Нет. К ней... если бы только он успел, если бы хватило времени...

Кевин подскочил, как ужаленный, издав тихий вскрик.
- Кошмар, - спустя пару секунд произнес Томпсон, постепенно приходя в себя.
- Бинты, дай мне бинты! - полусонная, но уже паникующая Келли тщетно пыталась свести ногтями края несуществующих ран.
- Спокойно, тише, тихо! - брат настойчиво пытался разбудить девушку, сон которой, видимо, оказался куда тяжелее, чем его собственный.
- Кто такая Лиззи? - блондинка внезапно перестала царапать руки и осмысленно взглянула на него. - Она моложе меня, да? Красивее?
- А что она делает в Скале? - решил уточнить Кевин, не особо понимая смысла вопроса.
- Трахается с кем попало!
- Вот и ответ, - хмыкнул Кевин. - Лиззи - это та, кто трахается с кем попало. А что?
- Ты ее хочешь! - всхлипнула девушка.
- Даже не знаю, а уже хочу?! - взвился Кевин.
- Кого угодно, кроме меня, я же старуха!
- Сдурела? Ты младше меня. Так что я теперь - старик?
- Нет, - опешила Келли. - Ты молодой, красивый... Ой, подожди... Так это был сон? А мои морщины? Я не старая? Ты все еще меня любишь? И никого больше?
- В точку, - кивнул брат. - Тягостный и кошмарный сон? Хочешь рассказать его?
Решив, что пора и подниматься, Кевин отправился к умывальнику.
- Кажется, я уже все рассказала, - смутилась его сестра. - В моем сне мы владели этим "Розовым Адом", я была старухой, а ты щебетал со шлюхой Лиззи.
- Мы все-таки владели им? Ну, хотя бы во сне, уже хорошо, - довольно улыбнулся Томпсон за водными процедурами. - Но, в любом случае, мы проснулись, нас за дверью ждут настоящие кошмары. Позавтракаем припасами?
- Я не голодна, - вздрогнула Келли, с подозрением ощупывая себя.
- Уверена? - с сомнением отозвался Кевин. - Кстати, голова не болит? У меня... болела.
- Во сне? - понимающе улыбнулась блондинка. - Я во сне вообще себя убила. Знаешь, я уже не хочу покупать этот отель.
- Думаю, мы и так не торопились с покупкой, - миролюбиво отозвался Кевин, приступая к завтраку.
- Но вчера об этом подумла не я одна, - усмехнулась его сестра, рассчесывая густые волосы. - Надеюсь, сегодня мы решим большую часть личных проблем и сможем приступить к делу. Мне уже надоел этот городок.
- Возможно, к нему просто стоит привыкнуть, - ответил брат.
- Слишком много кошмаров, - Келли подошла к нему, отрывая кусок от лепешки, которую он держал в руках.
- Так, что же, струсить, сдаться и сбежать? Это правда о нас ты сейчас говоришь? Просто проживем еще один день, потом еще один, сделаем все возможное. Ну же, спокойно, я рядом с тобой, - Кевин подобрался поближе к сестре и обнял. - Все в порядке. По крайней мере, с нами и между нами. А то, что вокруг, просто надо решить. Справиться со всем, начать новую жизнь.

Эд Браун спокойно лежал на траве и прикидывал, стоило все же приударить за Лесли Ред, или все же в этом было слишком много хлопот. Симпатичная и хозяйственная женщина, пусть и немного старше, но зато крепко стоявшая на ногах, и земли у них были рядом, так что, если их соединить, получится неплохое поместье. К тому же, она получила неплохое образование и любит читать. Дьявол с теми, кто считают, что женщинам это не полагается, зато поговорить всегда найдется, о... В этот миг залилась басовитым лаем пастушья собака, помесь, которой случалось выходить на волка. Лай перешел в звуки грызни, но к тому моменту как Эд вскочил на ноги и выхватил револьвер, непонятная тварь размером с молодого медведя, уже вцепилась в горло сорожевой, одним движением головы сломала той шею и испустила пронзительный лай, который походил на смех безумца. А потом из тьмы, окружавшей поляну, показались новые создания с покатыми спинами, полосатой шерстью на боках, мощными лобастыми головами с короткими челюстями. Под тяжелыми надбровными угами горели алые и тоже слишком человеческие глаза. У Брауна возникло чувство, что все это уже было, что он уже видел эти окровавленные клыки и слышал этот прерывистый смех, но думать было уже некогда.
Тварей было четыре, но, к счастью, они накинулись сначала на стадо, словно не понимая, какую опасность представлял человек с оружием. Эд успел разрядить весь барабан, убив или тяжело ранив двух, и даже успел перезарядиться, когда, наконец, пришла его очередь. Несмотря на кажущуюся неловкость, твари двигались неуловимо-быстро, даже в этой густой высокой траве, которая, казалось, должна была путаться в лапах. И первое существо - теперь, когда они подошли ближе, Эд уже был уверен в том, что это не какое-то там земное животное - никак не хотело умирать. Он видел, как пули выбивали из широкой груди фонтанчики странно-темной жидкости - видел размыто, словно изображение двоилось - но только после пятой пули у создания, наконец, подломились ноги. И Эд знал, что перезарядить револьвер он уже не успевает. Перебарывая дрожь - не от физической опасности, а от встречи со сверхъестественным - он ждал, ощущая, как по лбу стекают капли пота. Если твари нападут так же, как прежде, целясь в горло... Расчет оказался верным: существо прыгнуло - без подготовки и, казалось, без усилий. Оно плыло в воздухе как пузатый наполненный водородом шар, который Эд как-то видел на ярмарке. Ощущая собственную медлительность, словно он двигался в воде, Браун отскочил в сторону и выпустил пулю туда, где, по его предположениям, находилось сердце твари. Откуда-то он знал, что этот выстрел окажется смертельным - и поэтому замешкался, когда существо приземлилось на лапы и прыгнуло на него снова.
"Но я же его убил!" - мощная лапа, вооруженная кривыми когтями, выбила из руки револьвер. - "это все было не так!" - придавленный весом монстра, он старался достать охотничий нож, но уже понимал, что на это ему тоже не хватит драгоценных секунд. - "Не так!". На него уставились алые глаза, а потом голова твари метнулась вниз.

Пробудившись от кошмара, Эд резко дёрнулся и едва не слетел на пол с кровати. Сперва было очень трудно понять, почему он в комнате, а не в прерии, и под головой - подушка вместо попоны. Да и вообще, почему он жив, когда... буквально секунду назад ощущал смрадное дыхание бестии и уже думал, что всё. Конец.
"Но ведь так и должно быть! Я ведь в тот раз каким-то чудом, но уцелел. И вообще, это было уже дней пять назад".
Раздражённо фыркнув, ковбой поднялся с постели и прошёл к умывальнику. После взбодрения холодной водой и попыток вспомнить события последних нескольких дней (удалось с третьей) Эд оделся и вышел из комнаты. Надо было проверить, что там компаньоны, а то крики, которые доносились до мужчины из их комнаты, внушали некоторую тревогу.
Подойдя к номеру Томпсонов, Браун постучал в дверь.
Не теряя драгоценных секунд и не тратя лишних слов дверь распахнул Кевин, от бедра наставив дуло револьвера.
- О, Эд, доброе утро, - произнес близнец, однако, позы не сменил.
Келли тихо взвизгнула, хватая с постели покрывало и накидывая на себя, чтобы прикрыть ночную рубашку.
- Я бы не назвал его добрым, честно говоря, - ответил ковбой, бросив мимолётный взгляд на оружие. - И дело тут не только в твоей милой привычке тыкать во всех стволами. Кстати, не мог бы ты его убрать?
- К слову, тебе приходилось бывать в Солт-Лейк-Сити? - невзначай задал вопрос Кевин, осторожно кивая на каждую фразу Эда.
- Кори, что происходит? - испуганно спросила его сестра. - Он что?..
- Ужасающее утро происходит, - пояснил ее брат. - Эд, скажи хоть что-нибудь. Что тебе испортило утро? Еще до меня. Что?
- Кошмары, - произнёс ковбой. - То самое происшествие, о котором я вам вкратце рассказывал, но только с другой концовкой. Я проснулся за мгновение до того, как мне перегрызли бы там горло.
Собравшись с мыслями, Браун добавил:
- Что же касается твоего предыдущего вопроса - нет. Я вообще почти всю жизнь просидел сиднем на ферме около Кайовы. Первым более-менее дальним путешествием был приезд в Додж-сити. А что?
- Тоже кошмары, - "Дракон" вернулся в кобуру. - Похожие на вещий сон, слишком яркий, чтобы не принимать во внимание. Кара и вовсе чуть с ума не сошла от страха. Надеюсь, эти сны были просто разовым приветствием, а не местным обычаем.
Чуть помедлив, Томпсон собрался с духом и сказал:
- И я приношу свои извинения. Этого недостаточно, наверное, так что с меня порция виски, если не возражаешь. В любой момент.
- И после всего этого я чуть с ума не сошла?! - возмутилась Келли, кутаясь в покрывало. - Ладно, оставим. Нам всем нужно к доктору, чтобы сэр маршал не беспокоился, не принесли ли мы в город какую-нибудь заразу.
- Его можно понять, - ответил Кевин. - Я в ответе только за тебя, а из-за сна устроил сцену. У маршала отвественность за целый город. Приезжают гости с признаками - добро пожаловать к доктору. Все правильно. Кстати, Эд, тебе тоже придется.
- Это за компанию, если я верно понял? - решил поинтересоваться тот. Узнать поподробнее, что там такое приснилось блондину, что он из-за этого так переполошился - можно и позже. Хотя, нет. Не так. Позже - будет нужно.
- Тогда дайте мне хотя бы десять минут, чтобы одеться, - проворчала Келли, выразительно глядя на Эда.
Пожав плечами, тот вернулся в свою комнату, где взялся за архиважное занятие - завтрак. Пусть и не самый изысканный, из прихваченных с собой мяса и лепёшек, но хотя бы что-то.
Близнецы же принялись за странные манипуляции. Келли, попросив Кевина поделиться гардеробом, принялась примерять на себя мужскую одежду. Младшие Томпсоны в принципе не отличались разнообразием костюмов, и все же, благодаря стараниям Келли, ей удалось выглядеть хоть как-то иначе по сравнению со вчерашней собой. Венцом творения стала старая шляпа, которую мисс Томпсон водрузила на голову.
Вскоре они постучались в дверь ковбоя. Тот выглянул, вытирая руки о полотенце и что-то там дожёвывая. Кивнув, Эд скрылся обратно за дверь, но тут же показался вновь, готовый к пешей прогулке до больницы.
- Сегодня я, похоже, Карл, а не Кара, - смеясь сообщила Келли, пряча косу под шляпу. - Не хочу, чтобы кто-то увидел меня и запомнил, как слишком похожую на мужа.
- Мы вчера заявились в бордель с тучей народа, - заметил Кевин. - На нас смотрели, нас запоминали. Теперь ты намерена сменить одежду, появиться в моем обществе и сойти за мужчину. Сойти за мужчину, Карл!
- Я пытаюсь исправлять ошибки, - фыркнула девушка. - Да, очень многое стоило сделать раньше, но, увы.
- Кстати, о вчерашних посетителях весёлого дома, - заметил Эд. - Вы видели, сколько там было буквально увешанных оружием? Больше, чем обычно. Даже для неспокойных мест, как такое может быть - больше.
- Да, крайне много, - согласился Кевин. - Значит, готовится большая заварушка. Если мы окажемся где-то вместе, одолжишь карабин? Мне почему-то кажется, что вечно настороже чужак из города Мрака лучше справится, чем пастух. Не сочти за оскорбление, конечно...
Томпсон помолчал.
- Впрочем, если мы посетим того человека, о котором говорил маршал, мы сможем купить хорошее оружие, и не нужно будет делить длинноствол.
- Вот да. Поживём - увидим. А пока загадывать не стоит, - неопределённо ответил Браун. Уточнять, что для подобных жестов явно нужно больше доверия - он не стал, сочтя подобный момент очевидным.

Когда они спустились вниз, Карл Тестеверде о чем-то негромко говорил с пожилой женщиной. Походило на то, что та собиралась на пикник: теплое простое платье, шляпка на седых волосах и корзинка, поверх которой лежал коричневый шерстяной плед. Хозяин гостиницы выглядел так же, как и вчера; ночь явно не принесла ему успокоения или отдыха. Увидев постояльцев, он непонимающе посмотрел сначала на Келли, потом на Кевина.
- Доброе... утро?
- Доброе утро, мистер Тес-те-вер-де, - старательно, по слогам выговаривая фамилию хозяина гостиницы, ответил Эдвард. Надо было заметить, что обычно ковбой не испытывал таких проблем с произношением чужих фамилий. Впрочем, обычно ему и встречались люди с фамилиями гораздо более простыми - Фрост, например. Или ей подобные.
Пожилой мужчина кивнул ему, но продолжал смотреть куда-то между близнецами.
- М-м, миссис Уайт... я хотел сказать, сегодня займусь бойлером. Заправить, подкрутить трубы. Давно, в общем, надо. Так что позже вы, если захотите, сможете принять ванну. Она здесь, на этом этаже, просто я закрывал помещения, понимаете...
- Благодарю, мистер Тестеверде, - тихо отозвалась Келли. - С удовольствием воспользуюсь этим шансом.
- Простите, - негромко произнесла старушка, обращаясь к Келли. - Доброе утро, милая. Гранни Фолс меня тут прозывают, или просто Гранни. Вы ведь не отсюда, да? - не дожидаясь ответа, она продолжила. - Я спросить хотела, если вы добирались холмами с востока, то не встречали ли моего мужа? Его легко узнать. Седой, а шляпы не носит, зато всегда в красной рубашке, жилете и с часами на бронзовой цепочке. Чтобы ужин не пропустить.
- Извините, нет, - так же тихо ответила девушка. - Я была бы рада помочь, но, думаю, честность - лучше.
- Жаль, жаль, - вздохнув, Гранни поднялась со стула, на котором сидела и взяла из-за стойки незаметную прежде трость. - Все равно спасибо, милая. Но если встретите, если можно, передайте, что он слишком задерживается.
Повернувшись к хозяину "Сада", она кивнула:
- Тогда до завтра, Карл, как обычно.
Тестеверде в свою очередь склонил голову, ничего не говоря.
Дождавшись ухода Гранни, Кевин негромко поинтересовался у Карла:
- Я так понимаю, что и завтра она спросит о том же?
- Верно, верно, мистер Уайт, - Карл сокрушенно покачал головой. - Бедняга. Уже месяц как он пропал, старик Фолс. И ведь говорили ему, что стар уже для такого-то дела, но нет. Говорил, стариком себя чувствовать начинал, стоило дома посидеть в бездельи. Вот и ходил как юнец какой, да далеко еще так.
- Это единственный такой случай, или ещё кто в пропавших числится? - поинтересовался Эд, встревоженно переглянувшись с Кевином.
- Пропадали, конечно, - Карл достал откуда-то из под стойки полупустую бутылку с мутной жидкостью и сделал глоток. - Только трудно сказать, кто и вправду пропал, а кто просто ушел, не попрощавшись.
- Жаль, действительно жаль, - сокрушенно вздохнула Келли, незаметно дергая брата за рукав, в сторону выхода.
"Множество людей пропали или попросту сбежали из городка. И при этом у них такое... большое кладбище", - покачав головой, молча вздохнул Браун. - "По крайней мере, если вчера мне не причудилось при лунном свете. Странные вещи тут творятся".
- Печально, - заметил вслух брюнет, - но нам и впрямь пора идти. Кстати, не подскажете, где у вас тут больница?
- Вы плохо себя чувствуете? - Карл забеспокоился, всмотрелся в лицо ковбоя и закивал. - Конечно. Это просто: вам нужно только повернуть от двери направо, дойти до перекрестка, а потом снова направо - и дом доктора Осгуда окажется по правую руку. Не пропустите: светло коричневое здание с красной крышей, да и вывеска ведь есть. И прямо напротив конторы маршала... очень хороший доктор, с опытом. Нашему городу повезло, когда мистер Дейли его пригласил, да-да...
- Прекрасно, - с облегчением в голосе резюмировал Кевин, поправляя очки. Если повезет еще сильнее, то доктор и про болезнь в курсе, так что не будет советовать каждому встречному отыскать близнецов и эвтанировать. Эвтанизировать. Предать милосердной смерти дьявольских выродков, короче говоря.
Выйдя за дверь, троица окунулась в пригожее, пусть и прохладное летнее утро, тем более неожиданно яркое, что окна в гостинице были довольно грязными, и изнутри казалось, что на улице - осень. Теперь можно было рассмотреть внимательнее и церковь, двери которой были открыты. За примыкающей оградой располагался небольшой огород, где сейчас работали двое мужчин средних лет. И кладбище действительно было слишком большим - при солнечном свете оценить это оказалось еще проще. А еще ночью не был виден необычный окрас почвы: растрескавшуюся утоптанную землю пронизывали тонкие красные прожилки.
- Какая прелестная жуть, - Келли поежилась, но быстро одернула себя, сообразив, что движение вышло совсем не мужским. - Мне чертовски хочется закончить это дело и сбежать подальше.
- Интересно, что за причина может быть у этой прелестной жути, - ответил Браун. Ковбою до этого момента таковой окрас почвы ещё не встречался. Впрочем, это могло быть и потому, что он вообще мало внимания уделал этому. Растёт трава - и ладно.
- Возможно, огородили с запасом, - неуверенно предположил блондин.
"Господи Боже, - подумал Кевин. - Правильно ли она поступила, переодевшись до визита к доктору?"
В любом случае, Томпсон вознамерился поскорее пройти через медицинский осмотр. Ускорив шаг, Кевин нетерпеливо поглядывал на спутников.
- Так вы про кладбище. Да, тоже странная ситуация, - пожав плечами, заметил Эд. - А я про вот эти прожилки в земле.
- Лично я - про все сразу, - отозвалась Келли. - Атмосфера круглосуточного кошмара. Давайте пойдем быстрее? Сначала к доктору, потом за краской, а дальше уже будет проще.
Компаньоны прибавили ходу, стараясь быстрее попасть к месту назначения. Весь оставшийся путь до больницы Браун размышлял, у кого бы можно будет разузнать про кладбище и эти самые странности в почве.

Дорога, которая поначалу шла почти до уже известного ночного заведения, открыла немного нового. Белое здание, судя по потрепанной надписи, оказалось школой - давно закрытой. И при виде этой постройки Келли поняла, чего еще не хватает в Скале: здесь не раздавались детские крики, обычные для любого города. Дети, в отличие от взрослых, утра пропускали нечасто. А здесь их пока что не было ни слышно, ни видно.
Двери большой двухэтажной библиотеки были закрыты на большой, амбарный висячий замок, а ступеньки у входа кто-то разобрал, так что дверь висела в пару футов над землей.
Поворот вывел компанию на улицу пошире, одновременно более красочную и неприглядную. Здесь хватало построек, за которыми следили и которыми пользовались. На глаза путникам попались вывески красивой, с резными столбиками навеса мэрии, закрытого магазина шахтерского снаряжения, контора приемки руды - напротив, с широко распахнутой дверью. Так же встретился выкрашенный в синий цвет салун с широкой коновязью. Но было довольно и брошенных, а то и разрушенных домов, которые никому были не нужны.
И здесь уже начали попадаться люди: небольшие группки тут и там, или одиночные мужчины - женщин не было видно вовсе. При приближении путников негромкие разговоры замолчали, потом начинались снова, уже за спинами. Все так же вполголоса.
Жилище доктора опознавалось по витиевато выписанному: "Доктор Осгуд, хирургия и прочие услуги" над входом. Небольшой аккуратный домик располагался действительно на перекрестке, с конторой маршала с одной стороны и тем, что выглядело как большой магазин, за запыленными стеклами которого угадывались полки с товарами. Двери магазина были закрыты на прочный засов.
Келли выдохнула, оглянулась на спутников и, сдерживая дрожь, громко постучала в дверь. Почему-то казалось, что дверь откроет доктор Смайлс, лечивший близнецов с самого детства. Старик постоянно ворчал, но всегда был добр к детям, которых и так "обидела природа". Девушка тряхнула головой, отгоняя поток воспоминаний.
- Входите! - откликнулся изнутри приятный низкий голос. - Не заперто!
За дверью оказалась достаточно большая комната, один из углов которой был отгорожен высокой шторой на металлическом ободе. У стены стоял высокий шкаф с частично стеклянными дверцами. За чисто вымытым стеклом виднелись баночки с различными препаратами и выглядевшие настоящими части скелетов. Три удобных кресла у большого стола и полки, на которых стояли книги и дипломы в рамках довершали обстановку приемной.
Еще одна дверь, располагавшаяся рядом с ширмой, сейчас была закрыта, и рядом с ней стоял лысеющий полный мужчина в идеально чистом сером костюме и идеальной бородкой клинышком. Увидев вошедших, он с улыбкой шагнул к ним, протягивая руку:
- О, новые лица! Рад, рад. Доброе утро! Всегда приятно встретить новых людей в нашем городе, пусть даже они редко заходят к старому Натаниэлю Осгуду просто выпить стаканчик хереса! Чему обязан, молодые люди?
- Утро доброе, доктор Осгуд, - выступив на шаг дальше остальных, Кевин пожал протянутую руку. - Рады знакомству. Мы совсем недавно приехали, и маршал настоятельно порекомендовал нам увидеться с вами.
- О! И зачем же? - удивился доктор. - Обычно от маршала ко мне доставляют людей, которые не в состоянии добраться до приема самостоятельно.
- Да, нужно ваше заключение о нашем состоянии здоровья, - кивнул Кевин. - В первую очередь - о заразных болезнях. Потом все, что посчитаете нужным.
- Вы не могли бы закрыть шторы? - тихо попросила Келли, выдавая свой пол. - Мне плохо на солнце.
- Заразные болезни? - доктор автоматически кивнул Келли и задернул легкие занавески. Темнее почти не стало. - И светобоязнь? Надеюсь, это не корь или краснуха? Не хотелось бы, к тому же это не вполне моя специализация... хотя сейчас несложно найти помещение на отшибе для карантина.
- Нет, это совсем не заразно, - с легкой грустью отозвалась девушка, снимая очки и шляпу. - Нам как раз нужно, чтобы вы это подтвердили.
- Ну-ка, ну-ка, - доктор почти подбежал к ней и нагнулся совсем близко к лицу, изучая. Потом метнулся к книжной полке и, почти не думая, выхватил с нее какой-то не слишком толстый томик в кожаном переплете. - Прекрасно! Великолепно! И я только недавно получил эту замечательную работу Гоппе, подумать только! Я обязательно должен вас осмотреть. И, если позволите, взять образцы кожи. Такой случай! У какого врача вы наблюдались?
- Мы определенно согласны дать образцы и вообще как-то поспособствовать, - согласился блондин. - Если вы станете первым врачом, который нас вообще когда-либо осматривал и наблюдал. Остальных не было, они уехали, вышли на пенсию. Вы понимаете.
- Какой такой случай? - подал голос Браун, непонимающе смотря на доктора. С другой стороны, правда, заявления последнего вызвали некоторое облегчение. Значит, всё же болезнь. Как и говорили сами близнецы. Никаких вампиров. Не в этот раз.
Кевин, посмотрев на Эда, с полуулыбкой кивнул. Возможно, если их слова и дальше будут находить подтверждение, работать будет гораздо легче.
- Ни один? - доктор Осгуд моргнул. - Странно. Обычно люди с проявлениями порфирии - я же не ошибаюсь? - обращаются к врачам. Я мог бы послать телеграмму и узнать детали, вы понимаете. Хотя это дорогое удовольствие, но ради такого дела я готов оплатить, - подумав, он добавил. - Конечно, если вы боялись... увы, в наш темный век легенды о вампирах и оборотнях живее чем в средневековье.
- Мы наблюдались у врачей, - вздохнула Келли. - Но не хотим, чтобы кто-то лез в нашу жизнь больше, чем это необходимо, простите, док. Вы не ошиблись, это именно порфирия. С ней вполне можно жить, если приноровиться. Вы хотите меня осмотреть? - она взглянула в сторону ширмы.
- Конечно! - доктор с энтузиазмом закивал и положил томик на стол. На обложке красовалась тисненая надпись: "Das Hämatin". Потом отдернул ширму.- Если говорить об образцах кожи, то если вы боитесь, у меня в операционной есть газ, и вы ничего не почувствуете. Правда, потом какое-то время придется полежать... Конечно, уверяю вас, ранка будет небольшой, и при остром ноже бояться и так нечего. И никакого заражения, обещаю!
- Времени отлеживаться у меня нет, потерплю, - решила Келли, заходя за ширму. - Осмотрите моих спутников, пока я раздеваюсь?
Девушка снова вздрогнула и поежилась, расстегивая рубашку. Все-таки быть врачом ей нравилось куда больше, чем пациентов, да еще и когда доктор новый, так лучится энтузиазмом и, кажется, был бы рад ее целиком запихнуть в формалиин, чтобы потом было удобнее изучать.

- Конечно, - повторил Осгуд и повернулся к мужчинам.
Первым его внимания удостоился Браун, но его Осгуд осматривал чуть ли не на бегу, торопясь перейти к Кевину. Но, судя по довольному хмыканью, здоровье ковбоя у него никаких нареканий не вызвало. Ни в порядке здоровья кожи, ни по состоянию глаз на загорелом лице. Мышцы на руках тоже вызвали одобрительное ворчание, после чего Осгуд хлопнул Эда по плечу:
- Ну, молодой человек, болезнью своих спутников вы не заразились. Но я думаю, что и не могли бы. Гоппе утверждает, что оно передается в основном родственникам. Хотя, конечно, всегда есть шанс ошибиться и, может быть, переливание крови или... или что-нибудь еще могли бы перенести болезнь тоже.
- Буду иметь в виду, - лаконично ответил Браун, надевая рубашку. Что ж. Значит, хоть и болезнь, но исследованная мало. И известно о ней соответсвенно. Надо будет и впрямь поосторожнее с некоторыми... контактами.
- И не болейте, - напутствовал Осгуд. - Здесь слишком хороший климат чтобы болеть. Горный сухой воздух! Солнце! Я считаю, что в таких местах нужно устраивать приюты для больных легкими.
Не ожидая ответа, он быстро повернулся к Кевину.
- Итак, молодой человек, теперь вы. Значит, говорите, маршал вас прислал? Очень серьезный человек, очень внимательный. Солидный. И никогда не болеет, - в голосе прозвучала почти обида.
- Вообще-вообще ничем? - поинтересовался ковбой. - Ни малейшейшего, даже самого лёгкого недомогания ни разу не было?
"Если так и есть - то ещё одно в копилку странностей. Что ж, посмотрим".
- Возможно, я буду болеть за себя и за него, - полушутливо произнес блондин, за время осмотра Брауна снявший плащ и рубашку. - Пятна, пятна, волдыри. Доктор Осгуд, вы специалист по болезням легких? Судя по вашим словам, наверное, это так. Да и шахта рядом.
"Если Эд выяснит, что маршал родился лет двести назад, питается рудой и самолично изводит шахту - тогда да, я готов смириться с этим подозрительным тоном, возникающим каждую минуту".
- Если и было, то он этого не показывал и лечился сам, - отстраненно ответил Эду доктор, который в это время разглядывал поврежденную болезнью кожу Кевина. Пару ожогов он проследил пальцами, но не касаясь кожи. Потом улыбнулся словам Кевина. - Или кто-то действительно болеет за него. Как в какой-то легенде... не помню. Шутка, конечно. Скорее всего просто отличное здо-ро-вье, такое бывает. Помню одного лесоруба из Мичигана... Люди, лишающие докторов работы, ужасно! Хотя надо отдать должное нашему маршалу - бывало, что работу он мне предоставлял. Правда, в основном костоправную. И эти его помощники... но ничего не сказать, порядка при нем стало больше.
Кивнув, наконец, Осгуд выпрямился и улыбнулся Кевину.
- Про легкие мне пришлось многое узнать, когда я соглашался на эту работу. А так - без ложной скромности могу сказать, что я - недурной специалист по заболеваниям кожи.
- Чудно, - довольно отозвался Томпсон и, повернувшись в сторону ширмочки, спросил:
- Ты как, готова?
- Да, конечно, - отозвалась Келли, зябко переминаясь с ноги на ногу. День обещал быть пригожим, но здание еще не успело нагреться.
Доктор кивнул на этот обмен репликами и скрылся за дверью, тщательно прикрыв ее за собой. Вернулся он почти сразу, неся в руках пару свертков и стеклянную баночку.

- Что ж, мисс, определенно, порфирия, - жизнерадостно заявил Осгуд, задергивая за собой плотную ткань занавеса. В руках у него были пакет белой ткани, чисто вымытая баночка и кожаный сверток. Все это тут же отправилось на небольшой металлический столик. - И у вас тоже, насколько я вижу... да, определенно. Вы близкие родственники, я так понимаю, - фраза прозвучала утверждением, а не вопросом. - Это подтвердило бы теории, несомненно. Интересно.
Он нагнулся к ней, изучая пятна на руках и шее, потом кивнул.
- Конечно. То же, что и у вашего спутника. Хотелось бы вас обоих запихать в большие банки для исследований - как бы мне завидовали в альма матер! - Осгуд хохотнул над собственной шуткой. Проследив след старого ожога на предплечье девушки, он кивнул и развернул сверток, где обнаружился набор из нескольких очень острых на вид ножей. Которые выглядели такими же чистыми и аккуратными, как и вся больница. В каком бы состоянии ни был город, доктор явно не считал это поводом забрасывать свой дом и свои инструменты. Готовясь к работе, он не переставал говорить.
- Конечно, жаль, что вы не хотите связываться со старыми докторами. Я понимаю нежелание, конечно, увы, особенно когда некоторые врачи не стоят бумаги на дипломах... к слову, откуда вы, говорите?
- Оттуда, где был прекрасный врач, - девушка вздрогнула, услышав шутку. Он словно мысли ее читает! - Но, доктор Осгуд, большего я не скажу. Мы действительно не любим вмешательств. Скажите, какого размера образец вы хотите взять? И что сделаете потом?
- О, совсем небольшой, - доктор взял из свертка один из ножей со странным округлым лезвием и критически его осмотрел. - Потом, разумеется, я наложу повязку... первый слой вымочен в карболовой кислоте - это от заражения, мисс. Могу даже дать бутылочку с собой, и чистое полотно - для перевязок. Только мойте руки, если будете делать сами! Кипяченой водой, или с той же карболкой! Все беды - от грязи, я в этом уверен.
- Поверьте, делать перевязку я умею, - Келли осмотрелась, надеясь присесть куда-нибудь. - Я медсестра. Была, по крайней мере, - она села на стул, спиной к врачу. - Скажите, а что это за нож? Не видела таких.
- Значит, почти коллега! А ножи, - Осгуда вопрос явно порадовал, - это мое собственное изобретение, и заказ обошелся недешево, уверяю вас! Штучная работа. Понимаете, обычные ланцеты хорошо годятся для определенных задач: вскрыть гнойник или, например, сделать насечку для прививки. А вот аккуратно вырезать пробу уже не так просто, приходится напрягать запястье, что влияет и на точность работы, и на... хм, ощущения пациента. Если не применять эфир, разумеется.
- И часто вы... "вырезаете"? - подозрительно спросила Келли, дернув плечом, пока не поздно.
- Не так часто, как доводилось, мисс, не так часто, - доктор твердо взял ее за предплечье. Пальцы у него были уверенные и теплые. - Разнообразие болезней, конечно, здесь мало. Относительно крупных центров, не говоря о больницах при университетах... признаться, мне очень не хватает полноценной научной работы.
- Тогда я довольна, что удалось вас порадовать, - девушка принялась медленно и глубоко дышать. - Док, огромная просьба: не распространяйтесь о нашем родстве, хорошо?
- Почему? - удивился доктор. - Вы так похожи... странно будет, если люди не догадаются сами. Конечно, если применить грим или...
Боли при самом движении ножа Келли не почувствовала - настолько быстрым и отточенным было движение, и настолько острым лезвие. Боль пришла после, когда доктор, быстро промокнув кровь, уже протер края ранки смоченной карболкой тканью и приложил чистое полотно. На перебинтовку ушло совсем мало времени. "Образец", и впрямь оказавшийся небольшим, едва с ноготь, тут же отправился в банку.
- Вот, мисс, все. Очень храброе поведение, мое уважение, мисс. Тут иногда здоровые шахтеры ноют... хотя, между нами, лично я думаю, им просто нравится нюхать газ.
- Пожалуй, я просто привыкла к разнообразной боли, - Келли поморщилась. - Грим будет, да и цвет волос я сменю. Нужно выкручиваться. Близнецы с порфирией слишком узнаваемы, а это нам не нужно, - она встала и повернулась к доктору, едва заметно вздрогнула, увидев не привычное лицо мистера Смайлза, а чужое. - Спасибо, док.
- Вам спасибо, мисс! - блеснул улыбкой Натаниэль Осгуд. - Но узнавать - все равно будут. Хотя бы как вампиров. От солнца ведь все равно нужно прятаться.
- Но пусть лучше видят семейную пару, а не близнецов, - возразила блондинка, спешно накидывая на плечи рубашку. - Понимаете, - она невольно начала оправдываться, - мы всю жизнь были вместе. И порознь нам жутко. Ладно, жутко мне. Вот и приходится выкручиваться.
- Семейная пара вампиров, - с улыбкой согласился доктор и осторожно, чтобы не открыть Келли, выбрался из-за ширмы в приемную. Не забыв прихватить инструменты и драгоценную банку.
- Итак, я понимаю, вам нужна записка для мистера Томаса?
- Именно, - кивнул близнец. - С ней-то мы и покажемся маршалу на глаза.
- Хорошо, - доктор уселся за стол и вытащит из ящика лист плотной дорогой бумаги и ручку. - Значит, про заразные болезни. Так...
Некоторое время - за которое Келли успела одеться и выйти из-за занавеса - он писал, мелким убористым почерком.
Когда лист перекочевал к Кевину, он был исписан почти наполовину. Доктор ухитрился уместить в записке не только короткую историю изучения заболевания, но и вероятные способы передачи, особенно упирая на то, что в быту эпидемия порфирии практически невозможна. По крайней мере, не было ни одного подтвержденного примера - несмотря на существование народного фольклора.
Лист завершали имя и фамилия доктора.
- Чудесно, просто чудесно, - улыбнулся Кевин, пробежавшись взглядом по тексту заключения. - Хорошего вам дня, мистер Осгуд.
Ковбой тоже попрощался с доктором, и трое компаньонов покинули больницу.

Контора маршала Брюса выглядела больше чем можно было бы подумать по размеру городка. В окне за бревном коновязи висела большая звезда. Металл был так начищен, что в нее можно было смотреться как в зеркало. Что Кевин машинально и сделал. Какой-то дефект металла или шутка отраженного света придали его отражению жирную отчетливую красную полосу как раз поперек шеи.
Здание было сложено из обшитых досками бревен, а окна за исключениями передних были настолько узкими, что едва ли в них протиснулся бы мужчина среднего сложения.
Внутри открылся вид, привычный Эду Брауну. Примерно так же выглядели "шерифятни" по всему западу. Стены украшали плакаты с изображениями желаемых "постояльцев" - самая внушительная цифра в двести долларов была напечатана под портретом молодого мужчины с тяжелым, каким-то квадратным лицом. Подпись гласила, что этого головореза зовут Хэнк Арчер.
У стены были поставлены козлы, в которых стояли три винтовки. Рядом стоял закрытый шкаф, который выглядел очень массивным и тяжелым. Полутемный коридор за приоткрытой дверью вел куда-то в глубину здания - обычно где-то там располагались жилые комнаты... или камеры.
За столом, закинув ноги в пыльных сапогах на столешницу, сидел уже знакомый троице помощник маршала, Диего Санчес со странным прозвищем. Он был единственным обитателем комнаты, и, судя по темным кругам под глазами, провел очень неспокойную ночь. Сменить одежду у него точно не было времени.
Увидев вошедших, он лениво махнул рукой.
- Амигос! И амига, хотя простите меня, сейчас бедному южанину сложно вас различить. Но кто-то из вас - точно амига, если у меня не двоится в глазах.
- Доброго дня, сэр, - поморщившись, отозвалась Келли. - Мы принесли записку от доктора, что не заразны.
- Амига, - удовлетворенно отметил Диего, прищурившись. - Женщины так часто меняют облик... и все, чтобы запутать мужчин, я уверен. Но, - он поднял палец. - Записки - это не ко мне. Это к нашему великому начальнику, да живет он вечно. А мы - люди простые, бумагам не обучены. Тем, что без картинок. Ваша - без картинок?
- Нет, там сплошные буквы, причём характерным почерком, - ответил ковбой, который мельком заметил содержание записки, когда её изучал Кевин. - В смысле, как обычно любят писать врачи.
- Тогда - точно не ко мне, - Север-Юг откинулся на спинку стула, отчего та протестующе скрипнула. - Я бы посоветовал поискать босса у развалин. Он в это время почти всегда там. Говорит, помогает настроиться на нужный лад, - внезапно он сделал вид, что задумался. - Конечно, если бы амига изобразила... картинки, я мог бы преодолеть исконную неприязнь к письменам. Но, думаю, вы будете против?
- Меня зовут Кара, - раздраженно сообщила мисс Томпсон. - И против буду я.
- Как и я, - присоединился Кевин. - У каких, собственно, развалин сейчас маршал?
- Жаль, - Север-Юг, казалось, отпор не смутил, но ответил он все же на вопрос Кевина. - Особняка Дэйли. Выйдете - налево и пря-амо по дорожке, пока не доберетесь до холма. С него как раз развалины и видать. Не слишком далеко. Красивое место. Губа не дура у нашего Дэйли... была.
- Умеют же некоторые жить красиво, - рассеянно, в тон отозвался Томпсон, покидая помещение. - Значит, налево и прямо. Хорошего дня, Диего.
- Удачи... амиго, - откликнулся тот.

- Может, сначала за краской? - тихо спросила Келли, спеша за братом. Постоянные грязные намеки начинали ее пугать.
- А почему бы и нет, - пожал плечами брат. - Ты помнишь, где Вайсли работает? Если нет, то пошли, у маршала спросим.
- Мне сказали. что его можно найти "Под крышкой гроба", - мрачно усмехнулась девушка. - Тут, вроде бы, недалеко.
- Эд, ты с нами? - решил уточнить Кевин у компаньона. - Было бы досадно разделиться.
- Определённо, - ответил тот. - Да, с вами. Одному, полагаю, тут чужаку может быть не то, чтобы небезопасно... Скорее, бесполезно.
- Отлично, - радости на лице Келли не прибавилось, но это едва ли можно было понять из-за очков и платка. - А вечером я уже смогу снова стать женщиной.
- Прозвучало странно, - скривился Томпсон, прикидывая, в какую сторону идти. Кажется, вывеску он видел по пути куда-то.
- К слову. Мне сказали, что в том месте, куда мы отправляемся, на редкость отвратная выпивка. Не то, чтобы это было так уж важно, но на всякий.

Салун "Под крышкой гроба", который стоял чуть в стороне от улицы, нашелся быстро. Внутри из-за маленьких грязных окон и тусклых светильников было почти темно - единственный фонарь горел у дальней стены - и почти пусто. Сколоченные из грубых досок столики, словно робея, жались к стенам, оставляя середину пустой. В углу горбилось пианино. В отличие от многих заведений подобного рода здесь у стойки стояло несколько стульев, которые сейчас какая-то сутулая женщина в бесформенной хламиде сдвинула в сторону чтобы вымести пыль. За стойкой возился невысокий худой мужчина - видимо, владелец заведения. Когда двери открылись, он как раз заканчивал смахивать с полок пыль - хотя оставалось совершенно непонятным, мог ли он разглядеть результат при таком освещении. В заведении пахло пылью и затхлостью.
За столиком у стены, почти незаметный в своей черной куртке, сидел за бутылкой единственный посетитель. Рядом со стаканом лежали шляпа и пояс с револьвером.
- Эд, - Келли тихо обратилась к спутнику, - ты не мог бы выяснить, кто из них Вайсли?
Браун сперва ответил удивлённым взглядом, но после недолгих размышлений молча кивнул. Близнецы же не просто так (и не один раз) упоминали, что им не хотелось бы светиться в обществе именно, как близнецам. Собственно говоря, для устранения этой проблемы они ведь сюда и заявились. Части проблемы.
Медленно и осторожно, чтобы ненароком не зацепить какой-нибудь незаметный в столь тусклом освещении предмет обстановки, ковбой подошёл к стойке.
- Доброго утра, сэр - произнёс он, обращаясь к тому, кого счёл хозяином салуна.
Тот, не торопясь, убрал тряпку куда-то под стойку и кивнул в ответ. В свете фонаря его лицо казалось усталым и безразличным.
- Доброе утро.
- Мне сказали, что у вас можно встретиться с неким мистером Вайсли, - продолжил Браун после обмена приветствиями.
- С Реем? - бармен задумался на несколько секунд, опустив глаза на стойку. - Да, можно. Вам сказали правду.
- И что нужно для того, чтобы эта возможность была... реализована? - поинтересовался Эд, сделав паузу перед "умным словом", которое он, по большей части видел лишь в книжках. В пригородах Кайовы редко кто использовал в разговорной речи всякие реализации и им подобные выражения.
Бармен задумался снова. После первого осмотра он не отрывал глаз от стойки. Наконец неохотно заговорил.
- Рей, он снимает у меня комнату. Наверху. И вчера он ушел поздно. Вы уверены, что он хочет вас видеть? Сейчас?
Келли пихнула брата в бок и отрицательно помотала головой, чтобы он озвучил.
- Не слишком, мистер, - сказал Кевин, подойдя к стойке. - Мистер Вайсли не из ранних пташек, верно?
- Как знать, - бармен еле заметно пожал плечами. - Может, так, а может и эдак. Засидеться за картами всякий может.
Девушка, следующая за братом, как тень, осторожно дернула его за рукав, в сторону выхода.
- Ловить тут пока что нечего, - вздохнул Томпсон, сделав шаг к выходу. - Вернемся позже.
Уборщица, подобравшаяся за это время близко, едва успела отдернуть метлу с его пути.
- Простите, сэр.
Ее возраст даже вблизи определить было не так просто: из-за спутанных грязных волос, закрывавших лицо, сутулости и нарочито неловких движений. В сторону, давая дорогу, она тоже шагнула медленно, словно в ней не осталось никаких сил. Как и бармен, она бросила на троицу только один взгляд, после чего опустила глаза в пол, но в этом взгляде было не равнодушие, а любопытство.
Келли этот голос - или какой-то очень похожий, только... тоньше? Выше? Не такой хриплый и усталый? - показался знакомым, но она никак не могла вспомнить, откуда могла бы знать эту женщину.
Келли сняла очки и заинтересованно уставилась на женщину, встревоженная неясными воспоминаниями, которые вызвал голос.
Та, ощутив внимание, посмотрела на девушку большими серыми глазами, которые не соответствовали грязному, усталому, никакому лицу. Возможно, потому, что в них, в отличие от позы, движений и прочей внешности была жизнь. Которую просто почему-то не выпускали наружу. Впрочем, уборщица почти тут же отвернулась и прошаркала к дальнему углу стойки в поисках пыли, к которой можно было бы приложить метлу.
- Ходят, грязь заносят, а старой Лиззи убирай, убирай, - ворчала она на ходу. Голос приобрел противные ноющие нотки, которых не было в извинении.
- Лиззи... - одними губами прошептала девушка, стремительно бледнея и все сильнее вцепляясь в руку брата. Сознание никак не могло решить: мужественно остаться на месте, потеряться или рухнуть в ночной кошмар.
Кевин, моментально оценив состояние сестры, успокаивающе положил ладонь на ее руку. Келли боится этой старушки? Ах, Лиззи, да, что-то такое...
- Прошу прощения, мы недавно в городе, - дружелюбным тоном сообщил блондин старушке с метлой. - Остановились в "Розовом саду".
Мужчина за стойкой неопределенно хмыкнул. А метла в руках уборщицы только на миг приостановила движение, а потом зашаркала с новой силой.
Блондин, проследив за изменениями, продолжил, добавив каплю пренебрежительного равнодушия.
- Место ничего так, хотя старик Тестеверде что-то совсем обленился. А ведь после бутылки ему бы просто метелку взять - и вперед. Руки гуляют, как при качке.
Женщина на секунду прервала работу и оглянулась на него через плечо, неожиданно зло сверкнув глазами. И отвернулась. Возможно, ее спугнул голос человека, который до сих пор молча сидел в углу:
- Точно. Старик совсем ополоумел. Как его баба померла, так и все. Хотя - на хрен? Для каких-таких гостей ему стараться? - судя по тону, присутствующих достойными стараний мужчина в черной куртке не считал.
- Ну да, где их, гостей-то... - невнятно пробормотал Кевин. Больше, чем сцена, его теперь занимали мысли о снах в этом городке. Есть над чем поразмышлять по дороге к маршалу.
Келли надела очки и снова осторожно дернула брата за руку, надеясь уйти до того, как этот странный человек обратит на нее внимание.
- Карлу - ему досталось в жизни, мистер, - почти сразу, тихо, так, что Кевин едва услышал, ответила уборщица. - Вольно же вам смеяться над человеком, который потерял все, что любил. Мечту. Себе-то небось такого не пожелаете. С вами, небось, такого не случится. Все так говорят... - голос становился все тише, пока не перешел в неразборчивое бормотание. Метла задвигалась живее.
Судя по всему, за тем, как Лиззи защищала пожилого хозяина гостиницы что-то да могло скрываться. Впрочем, дело ли - лезть в чужие взаимоотношения, особенно когда это вроде и не касается задания, полученного бравой троицей? Ну... не слишком. Так или иначе, но в беседу Браун ввязываться не стал, а просто кивнул бармену, благодаря того за сведения, и тоже направился к выходу из салуна.

Дорога к руинам провела компанию мимо того, что когда-то было зданием банка - сейчас оно пустовало. Насколько было видно сковозь голые проемы окон, в которых блестели осколки стекол, кто-то не поленился вынести отсюда даже сейф: в стене виднелся аккуратный квадратный проем с рамой из металлических балок.
Потом в стороне справа остался кораль - внимание в котором привлекало не столько огороженное поле с песком, сколько то, что через высокую перекладину входа были перекинуты две веревки с петлями. Рядом валялись деревянные чурбаки. И веревки, в отличие от многого в городке выглядели на удивление новыми. Белыми.
Потом тропа резко повернула от города и, миновав несколько небольших домиков, начала резко подниматься вверх по склону холма. Солнце к этому времени успело подняться достаточно высоко и ощутимо грело, но деревья, росшие по обе стороны дороги, давали какую-никакую тень, так что идти было не так плохо. Хотя и дальше, чем получалось по словам Диего, который либо погано оценивал расстояния, либо, что было более вероятно, плевал на чужие трудности с колокольни местной церкви. На то, чтобы подняться, у них ушли добрые минут сорок, но вид, который оттуда открывался, служил достаточной наградой.
Предгорья слева, череда крутых и не очень холмов, уходивших до горизонта и укрытых зеленью деревьев поверх странной красноватой земли. Белые пики вершин, с которых никогда не сходил снег. Где-то далеко впереди блестела лента реки, извивавшейся в низинах. Портило картину только пепелище. В красивой ложбине стояли руины из почерневшего камня. От некогда красивого большого особняка остались только голые стены и трубы, да и те частично обвалились. Развалины уже начали порастать травой и кустами - природа отбирала свое. И еще уцелели ворота - красивые, из кованых прутьев. Окружавший поместье забор давно разобрали, но ворота почему-то никто не тронул.
Маршал, как и было обещано, стоял на самой вершине, твердо уперевшись ногами в землю и сложив руки на груди поверх красной клетчатой рубашки. Услышав шаги, он оглянулся и, казалось, ничуть не удивился этому визиту. Спокойно кивнул и снова перенес внимание на стены, словно увидел их впервые в жизни. Но когда троица подошла ближе, заговорил.
- Вот - остатки сокрущенной мечты. Мечты человека, который основал город, заботился о нем, искал деньги даже когда искать было нечего - лишь бы удержать мечту на плаву. Человека, которого любили люди и которому верили инвесторы. Который искренне желал создать новый Солт-Лейк-сити - только названный его именем. Который никогда бы не попросил назвать город его именем, но с удовольствием бы такое принял. Который, когда горы отказали в его мечте, от горя закрылся в особняке с полным подвалом вина, лишь бы не встречаться с реальностью. Какие слова вы бы поместили на надгробие такого человека? Мистер и миссис Уайт? Мистер Браун?
- "Всё преходяще", полагаю, - ответил Эд.
- "Спасибо", - хрипло сообщила Келли. - И ничего больше.
- "Теперь - как дети без отца", - выдвинул вариант Кевин.
- "Бесхребетный трус, бездельник и пьяница", - не торопясь, основательно озвучил собственную версию маршал Брюс.
"А, ну да. Он-то закрылся в подвале и спился. А вот остальным оставшимся здесь каково-то после такого было? Вряд ли те, кому тут пришлось выживать, отнеслись к его поступку с теплотой. В том числе и маршал", - мысленно хмыкнул ковбой. Впрочем, вслух он ничего говорить не стал - счёл не совсем... уместным.
- Тоже хороший вариант, - согласился блондин. - Но почему бы ему не поработать символом после смерти, раз уж при жизни не оправдал?
- Чудесно, - девушка неискренне рассмеялась. - Мы принесли вам записку от доктора.

- Символом он был бы, если бы всю жизнь собирал динамит, чтобы взорвать эту чертову скалу. Раскурочить по самое основание чтобы добраться до жил. А так - ничтожный символ. Пустышка. И кончил пустышкой. Впрочем, вам, пришельцам, местная жизнь, наверное, малоинтересна. Бумага, как я понимаю, заверяет, что никаких проблем по части медицины нет?
- Именно так, - ответил Кевин, передавая заключение маршалу. - В том плане, что дальше нас проблемы не пойдут.. А мистер Браун так и вовсе атлет.
- Хорошо, - Томас Брюс быстро проглядел записку, кивнул и убрал лист в карман.
В этот момент Кевин едва не заорал, запрокидывая голову к небу и тряся руками. После того, как трое стали агентами мистера Уинстона, было не так много ситуаций, в которых можно было что-то здраво и взвешенно решать. Идти, спрашивать, прятаться, делать уверенное лицо, провоцировать - а потом пожинать плоды, спешно соображая, что дальше.
"Чего вообще от нас ждет наниматель? - Томпсону пришлось приложить усилия, чтобы сконцентрироваться на одной мысли. - Собрать информацию, найти причину, по которой шахты не работают. Удастся устранить - еще лучше. Собрать иформацию, отовсюду. Начать с малого. Возможно, если с утра тот здоровяк еще трезв, можно будет поговорить с ним".
- Значит, стоило руде закончиться, как он сбежал от проблем. Кто их решал? И куда подевалось руководство шахты? Управляющий, прорабы, бухгалетры?
- Не сразу, - пожал широкими плечами маршал. - Это же не в момент произошло, как вы понимаете. Постепенно. Управляющего толком никогда и не было, все дела Дейли предпочитал вести сам. Это сейчас мистер Фелпс согласился взвалить на себя этот труд. А труд тяжелый, потому что документы сгорели вместе с особняком в ту ночь. А так - оно шло как обычно еще при Дейли. Вели разведку, били новые штольни, но все впустую. Но с тех пор как целая группа сгинула в новом шреке, я закрыл шахту. Вскоре после пожара это и было. Они вроде как пробились в большую каверну, и там оно все и посыпалось, несмотря на крепеж. Гора же. Я там тоже тогда пару ребят потерял, когда пытались тех вытащить. В общем, если старатели, которые тут еще остались, найдут новые выходы руды - посмотрим. Но пока что, насколько я знаю, в лабораторию приносят только мелочевку.
- Мне начинает казаться, что действительно стоит разнести эту гору и посмотреть, что будет, - нервно усмехнулся Кевин.
Маршал обернулся к нему, удивленный тоном, и смерил внимательным взглядом.
- Стоит. Хотя бы чтобы посмотреть, что Господь спрятал в недрах. И забрать себе, - помолчав, он пожал плечами. - Разумеется, это только мысли. Кто справится с горой, если опытные старатели не смогли, да там и остались.
- Вы сами говорите, что в некоторых местах она сама готова развалиться, - вполголоса заметил блондин.
"Да я молодец, - подумалось Кевину. - В крайнем случае, можно действительно разведать пустоты по плану, даже старые карты шахт сгодятся, а потом разрубить этот гордиев узел. Вместе с затонувшим?.. - вроде бы да - оборудованием".
- Но сначала бумаги, очевидцы... - Кевин добавил скуки в голос. - У кого, кроме Фелпса, могли бы найтись документы и записи касаемо шахты? Еще мне интересно, что с сейфом в сгоревшем особняке. Из заброшенного банка выдернули один, например, а здесь?
- Очевидцы чего? - маршал снова посмотрел на руины. - Пожара? Так вот он я. Убийства Дэйли? Боюсь, единственного свидетеля - он же убийца и грабитель - мы повесили за очевидностью вины. И я уже говорил, что бумаги сгорели в пожаре, который тот бродяга то ли случайно устроил, то ли нарочно - чтобы скрыть следы преступления. При пожаре, даже в надежных сейфах, молодой человек, после некоторого часа остается только пепел. Как видите, мне нечем вас порадовать. Зря вы такой путь проделали, а в центре стоило бы верить сообщениям с мест.

Страх, возникший пару дней назад и не отпускавший ни на час, сменился на ощущение безысходности. Бумаг нет, предыдущий агент пропал, Дэйли убит, даже убийца Дэйли убит. Будто кто-то или что-то обрубает все нити к тайне, смыкая кольцо вокруг Гробовой Скалы.
- А как вы пришли к однозначному выводу, что именно тот человек убил Дэйли? - помолчав, задал вопрос Кевин. - У него были причины сводить личные счеты?
- У него при себе были пара красивых серебряных подсвечников в мешке и кое-какие деньги, - маршал повернулся и посмотрел Кевину прямо в глаза. - Даже не было нужды в расследовании. Обычный бродяга, какие порой попадаются на дорогах даже в этой глуши. Ничем не гнушаются. Ничего не боятся. И разговор с ними один - короткий.
Томпсон решительно кивнул.
- Так и надо, как с паразитами.
За свою жизнь Кевин встречал разнообразных людей, из которых можно было бы составить три-четыре гастролирующих цирка уродов. Для этого не нужно было даже покидать Солт-Лейк-Сити.
- Маршал, - после внушительной паузы добавил Кевин, - я просто хочу, чтобы вы перестали хмурить брови на наши фигуры и помогли. Вы в этом соку давно варитесь, а мы о Гробовой Скале узнали едва ли два дня назад. У каждого из нас есть свои тени, от которых хочется шарахаться ночью. Последнее, что нам хотелось бы - добавлять себе проблем. И мы правда хотим, чтобы вы стали... не другом, слишком уж много нам чести. Партнером - вот хорошее слово. Мы хотим как можно скорее выйти на самые последние документы, свидетельства, слухи, бредовые фантазии о шахте. И если это не прояснит обстоятельства для нашего нанимателя, то мы спустимся вглубь. И да поможет нам Бог.
- Не спуститесь, - возразил маршал, которого слова Кевина, казалось, задели. - Я уже говорил, что шахта - закрыта. Закрыта - означает "заперта и охраняется". Для города так лучше. А город - это я. Буквально, потому что мистер Дейли незадолго до кончины продал мне патенты и на землю, и пай на шахту. Партнерство... партнерство - это когда обе стороны что-то имеют, верно, мистер Уайт? Ну так вы хотите что-то у меня получить. Но я совершенно не понимаю, что от этого получу я. Или город. Столичные хлыщи, которые не знают, с какой стороны браться за кирку, отстанут? А они меня и не волнуют. Пусть собирают собрания, оповещают всех через газеты. Решают про паи и что там еще крючкотворы придумают. Пока они что решат - гора может и впрямь рухнуть.
- А вот это, - улыбнулся Кевин, - уже начинается деловой разговор. Земля и шахта ваши, а значит, все, что увеличит их стоимость - это ваш интерес. Пока что рассуждаю правильно?
- Допустим.
Короткое слово подчеркнул удар церковного колокола, и маршал еле заметно поморщился.
Келли вздрогнула от резкого звука и оторвалась от наблюдения за ходом разговора, решив вступить.
- Что-то не так, маршал? – мягко спросила она, приподняв поля шляпы настолько, чтобы смотреть в глаза мужчины, но не страдать от солнечных лучей. – Пожалуйста, не сердитесь на нас. Ведь все мы хотим одного: вы – чтобы мы убрались, мы – убраться отсюда, но так, чтобы наниматель нам заплатил. Если мы предоставим хорошее объяснение, то нас всех оставят в покое. В вашей милой глуши не будет чужаков, а у нас будет немного денег, чтобы прожить еще несколько дней на этом свете, - девушка вернула шляпу в прежнее положение и поморщилась. От всей этой истории дурно пахло, чем дальше – тем хуже. Возможно, договориться с маршалом будет куда проще, чем с нанимателем, а вот деньги, в отличие от дел, за которые их можно получить, не пахнут. К чему эти принципы? Если здесь есть, что скрывать, то ему будет выгодно помочь составить правдивый отчет и выпроводить из города.

Томас Брюс ответил ей внимательным взглядом и несколько секунд молчал, прежде чем ответить.
- Если звонит колокол, значит, есть работёнка. Вот и всё. А вот остальное, мисс - чем же вам плоха правда? И что вам нужно, чтобы подтвердить... правдивость отчёта?
- Нужен отчет от профессионального геолога, по всей видимости, - решил ответить маршалу Кевин. - По всей форме, как надо. Тогда в центре поставят крест на расследовании.
Томпсон помялся, глядя то на руины, то на бескрайнее небо.
- Нам это точно надо? - спросил блондин, ни к кому конкретно не обращаясь, но на секунду посмотрел маршалу в глаза.
- Интересно. Особенно учитывая, что профессиональный геолог когда-то тоже сгинул в шахте. Но допустим, что такой отчёт действительно можно сделать. Как я уже говорил, мне центр не мешает. И до сих пор своей выгоды в том, чтобы что-то делать - для вас и ради ваших денег - я не вижу. Как и того, что якобы может повысить ценность этой земли.
- А что же представляет ваш интерес? - Кевин продолжал гнуть одному ему ведомую линию. - В принципе, если никаких конкретных идей нет - все равно спасибо за внимание.
- Вы работаете за деньги - значит, у вас больших средств нет. Так же вы не похожи на геологов, несмотря на желание спуститься в шахту. Да и иначе скорее всего пошли бы в пробирочную. Чтобы, значит, убедиться своими глазами, которые не обмануть. На финансистов тоже не похожи - иначе отправились бы сразу к мистеру Фелпсу выискивать проблемы в бухгалтерских книгах. Я составил верное представление? Если да, то по всему получается, мистер Уайт, что вам нечего мне дать. Потому что меня волнуют деньги, приносящая прибыль шахта и процветающий, подчиняющийся порядку город.
"Хм... На секунду даже могло показаться, что маршал решил нам подсказать хотя бы примерный порядок дальнейших действий", - удивился Браун, до этого момента слушавший беседу близнецов и Томаса не то, чтобы краем уха, но совмещая это с осматриванием местности. На всякий пожарный. Не помешает. - "Правда, тогда непонятно, чего он так упорно не желает заявлять, что, мол, да - будем сотрудничать. Ведь даже назвал то, что ему надо. Странно это всё".
- Точно, - согласился Кевин, с содроганием размышляя о том, что делать дальше. - Видимо, вы тут не самая важная шишка, раз мы настойчиво пытаемся навести мосты к вам, и теперь такое ощущение, будто от нас проку - ноль, мы не умеем вести дела, а револьверы, помимо всего прочего, из детского каталога Эс-Эн-Эр. Пойдем, познакомимся с другими детьми, - со вздохом заключил Кевин. - поиграем в мяч.
- Прекрати! – Келли резко одернула брата. – Твое паясничание абсолютно неуместно, - она развернулась к маршалу. – Простите за эту вспышку, сэр, мне очень жаль. Пожалуй, мы больше не будем отнимать ваше время, но если вам что-то понадобится, - блондинка подмигнула и улыбнулась, - мы в вашем полном распоряжении.
- Непременно, миссис Уайт, - маршал говорил скорее задумчиво, чем издевательски, потом покачал головой, но на его губах мелькнула скупая улыбка, обращенная к Келли. - Посмотрим. Если вам будет с чем прийти, кроме вопросов. Посмотрим тогда, что ждёт во свете после того, как ходили во тьме. Как любит говорить преподобный Чевал. К слову, о разговорах. Если вам вдруг понадобится связаться с кем-то по телеграфу... до вас, совсем рано утром заходил смотритель и сказал, что на линии опять обрывы. В последнее время это случается всё чаще, к сожалению, а компания не слишком торопятся с ремонтом. Очень сожалею.

Откланявшись, компания побрела прочь от развалин особняка, в котором окончил свои дни основатель городка. Через некоторое время Браун, толком не сообразивший, куда решили направиться его компаньоны, всё же удосужился поинтересоваться об этом вслух, и даже получил ответ. Как оказалось, Кевин решил, что лучше всего начать расследование с поисков того самого мистера Фелпса, у которого, по словам маршала, находились бухгалтерские книги. Эд возражать не стал, так что этим и занялись.
Саймон Фелпс, как удалось выяснить у попавшегося по дороге грязного и с утра пьяного шахтёра, последнюю ночь вроде как провёл в борделе. Шахтёр говорил об этом с неприкрытой завистью: видимо, деньги у исполняющего обязанности управляющего водились, и немало. Но как только трио вышло на поворот к гостинице, их внимание привлекла небольшая толпа, собравшаяся у школы. Люди, собравшись жидким кругом, молчали, только роняя порой фразу-другую. И смотрели на лежавшего прямо на дороге человека, который не проявлял признаков жизни. Заприметив сборище, близнецы и ковбой невольно ускорили шаг - в конце концов, надо же всё-таки разобраться, что, собственно говоря, происходит в этом чёртовом городишке. А происходившее здесь и сейчас могло дать ответы хотя бы на какие-то из вопросов.
- Что случилось, господа? - поинтересовался Браун, когда трио добралось до толпы.
Частично ответ лежал у него под ногами: лежавший мужчина, которого едва можно было узнать под синяками и кровоподтёками, был мёртв. И умер, судя по следам, плохой смертью и долгой: некоторые синяки выглядели старше прочих. От дверей школы тянулся след - видимо, мужчина полз, пока его не оставили силы.
- Чё тут, пьяная драка, - без тени сомнения отозвался хриплым голосом мужчина со шрамом на щеке, которого близнецы и Эд видели в салуне. - Обычное дело.
Он стоял, заложив большие пальцы рук за пояс, и откинутая пола пиджака открывала бронзовую звезду.
- Видать, паскуда еще ночью вломились чтоб никто не мешал, а один вот только сейчас и вышел.
- И дверь за собой запер, - откликнулся голос из толпы, но помощника маршала это не смутило.
- Второй и запер потом. А то и несколько их было.
"Какой интересный молодой человек. На всё у него есть готовый ответ. Это потому, что такое уже не в первый раз или...?" - ковбой задумчиво оглядел шрамолицего. - "Но вообще пьяные драки и впрямь не то, чтобы очень уж редки. Даже в городках с суровыми маршалами".
- И кто это... был? - задал ещё один вопрос Браун. Раз уж так получилось, что немного влезли в происшествие - надо бы узнать хотя бы некоторые подробности. В том из-за того, что им тут, вообще-то, ночевать рядом.
- Дин Освальд, работал тут на кладбище. Теперь там и упокоится, - с мрачной ухмылкой отозвался один из толпы, чернокожий крепкий мужчина с шапкой кудрявых волос. Говорил он, в отличие от многих негров, без диалектических упрощений, на правильном английском. - Поганая смерть. Били-то не кулаками или ботинками, это я бы узнал. Скорее чем-то тяжелым... доски, металлические прутья. И долго. И ведь не услышал никто.
- Кому слышать? - возразил другой мужчина. - Карл как напьется, дрыхнет как мертвый. Церковь дальше, да и стены там капитальные. А ночью народ гудел еще
- Прошлой ночью, - помощник маршала задумчиво уставился на Брауна. - А вас-то я до сегодняшнего утра и не видел. Когда, значит, приехали?
Толпа выжидательно притихла.

- Вечером, - тихо отозвалась Келли, прячась за спину брата. Ситуация явно принимала нежелательный оборот, откуда-то снизу поднялась волна липкого страха. - Мы приехали вечером, нас многие видели. А ночью мы спали, устав с дороги. Мистер Тестеверде может подтвердить, что мы не покидали "Розовый ад", простите, сад.
- Точно, - Кевин заступил на шаг в сторону, полностью заслоняя сестру. Уперев руки в бока, Томпсон отвел полы плаща назад, открывая и доступ себе, и обзор другим на "Дракона" в кобуре. Стараясь, при этом, ни на что особо не намекать. - Будем знакомы, Кори, Кара и Эд. Маршалу уже представились, Север-Юг в курсе - настал и ваш черед.
- Старик не услышит даже если из ружья под ухом палить будут, - помощник маршала сплюнул, не отрывая глаз от Кевина. И сам заложил пальцы за ремень рядом с оружием. - Со стариком говорили, значит... ну, это ладно, его слово побольше весит. Тогда я еще сам с ним поговорю. Посмотрим. До петли-то тут недалеко. Вот как до коралля прогуляться, всех делов.
В хриплом голосе читалось явное желание, чтобы пришельцы оказались хоть в чем-то виноваты. Негр, который говорил прежде, хохотнул, но словно неуверенно. В последние секунды он пристально смотрел на всех троих разом, прищурившись на солнце. И теребил непонятно откуда взявшийся огрызок карандаша.
- Ладно. Труп оттащим в общину. Чтобы, значит, со своими был. А вы, - помощник маршала кивнул куда-то между Кевином и Брауном, - пока живите. И надейтесь, что виновник-то найдётся.
- Найдется. куда ему деться. - Томпсон, не без удовольствия, смачно харкнул себе под ноги. - Тут нужен безотказно работающий закон. А то дыра дырой, смотреть тошно.
- Я больна, - Келли выступила из-за спины брата, сняла с лица платок, уповая на тень от шляпы, и грустно улыбнулась. - Доктор подтвердит. А муж был со мной всю ночь. Так что у вас нет причин подозревать нас.
- Есть тут закон. Безотказный. Есть убитый, есть убийца - будет висеть. Или тебе что не нравится в наших порядках? И город-дыра, значит, тоже? Может, и я тебе не нравлюсь? - помощник маршала словно невзначай шагнул навстречу и вбок, чтобы солнце оказалось сбоку. - Лучше бы вон с женой вон сидел. У юбки. А то, значит, больная она.
- Ты определенно нравишься, - отметил Кевин, не сводя глаз с собеседника. - Еще больше обожания заимеешь, вздернув убийцу этого несчастного. Слишком много народу вспоминает былые деньки вместо реальных действий.
- Сэр, прошу вас, - блондинка устало вздохнула. - Хоть моя болезнь абсолютно незаразна, она чрезвычайно утомительна. Возможно, мы и убили бы кого-то, но точно не этой ночью. Я была едва жива от усталости.
- Да правда, что ли? И кого бы ты убила? - казалось, мужчина искренне заинтересовался, но смотрел он при этом на Кевина.
- Не "кого", а "как", - поправил Кевин, охотно принимая игру в гляделки. - Взорвали бы.
- Кого - важнее. Потому что, например, если бы вы хотели взорвать какого добропорядочного гражданина - одно дело. А если того, за кого и награда есть - другое.
- Скалу, сэр, скалу я бы хотел взорвать, - покачал головой Кевин. - Люди меня интересуют постольку, поскольку. Это дело об иссякших жилах скоро будет сидеть у меня в печенках.

Некоторое время мужчина продолжал смотреть на него тяжелым взглядом, потом пожал плечами.
- Шутки, значит, шутим. Ладно. Тоже, бывает, полезно. Для души. Вместо, как говорится, реальных действий. Эй, Вашингтон!
Негр вздрогнул и повернул голову.
- Поможешь с телом?
Тот молча кивнул и шагнул вперед, примериваясь, как лучше подхватить убитого.
Девушка повернулась к брату:
- Нам настолько нужны эти деньги? - грустно спросила она. - Я уже почти согласна на бордель.
- Разнюнилась, - мрачно резюмировал Кевин, заглянув Келли в глаза. - Забыла, чья ты дочь и чья жена?
Люди начали расходиться небольшими группками. Большая часть потянулась к церкви вместе с мужчинами, которые не слишком бережно несли туда же тело убитого кладбищенского работника. Прочие двинулись в сторону салуба - или борделя.
- Не то, чтобы было сильно интересно, - заметил молчавший до этого момента Эд, - но вчера, когда мы шли в город, тоже ведь прозвучал удар колокола. Да и сегодня маршал не больно уж удивился.
"Наверное, это у них тут часто происходит. Что частично объясняет такое большое кладбище. Правда, тогда странно, что тут до сих пор вообще есть кто живой", - мысленно добавил к своей реплике Браун, глядя вслед печальной процессии.
После того как толпа разошлась, рядом со школой остался только один мужчина средних лет с редеющими русыми волосами, одетый в потертые черные брюки и такого же цвета длинный пиджак. Он стоял спиной к близнецам и Эду, так же глядя на уносивших тело негра и помощника маршала, и что-то еле слышно бормотал себе под нос.
- Ну так, что будем делать дальше после столь жизнерадостного приключения? - поинтересовался ковбой у товарищей по заданию (или точнее было бы сказать - несчастью?) - Идти дальше, куда шли или... Мы, кстати, так до сих фонарь и не вернули.
После недолгих раздумий, Браун возвращением фонаря и решил заняться, отправившись сперва в свой номер, а потом, уже прихватив предмет, который одалживали, двинулся к сторожке. Близнецы же снова двинулись к салуну, намереваясь все-таки найти склонного спать по утрам хозяина магазина и достать краску для волос, о которой так мечтала Келли.

Мистера Теставерде Эд в гостинице не увидел, хотя звон стаканов говорил о том, что владелец гостиницы никуда не ушел. Захватив фонарь, Эд вышел и направился к станции мимо церкви - и почти сразу заметил, что за ним увязался знакомый по борделю и офису маршала - Север-Юг. Тот даже не скрывал, что следует за Эдом - даже коснулся пальцами полей шляпы - но шел поодаль, не приближаясь, небрежно заложив большие пальцы рук за ремень. Запоздало ответив на приветствие, ковбой решил пока что больше не обращать внимание на... наблюдателя, наверное. По крайней мере, сейчас так можно было предположить.
"Вот только интересно - зачем? Просто в качестве намёка, что из городка так просто не выпустят или он будет теперь следить за каждым шагом? Надеюсь, что первое. Второй вариант слишком уж нервирующ и неудобен".
Отсекая оба предположения, Север-Юг неспешно прогулялся за Эдом до окраины города, туда, где начинался лес, после чего прислонился к ближайшему дереву и подставил лицо солнцу. Ковбой словно совершенно перестал его занимать. Это был весьма и весьма неожиданный поворот событий - и от удивления Браун чуть было не споткнулся, что было бы довольно рискованно на лесной тропинке. Однако же, мужчина решил, что сперва всё же стоит вернуть фонарь, а уж потом видно будет. "По одному делу за раз" - хороший принцип, и Эд старался его придерживаться, когда мог.
По дороге ему снова не встретилось обещанных смотрителем волков. И лес днем казался гораздо более мирным и спокойным - впрочем, возможно, такое ощущение давало и отсутствие нервничавшей Келли. До хижины смотрителя Эд в итоге добрался достаточно быстро. Еще на подходе он услышал мерный стук, а подойдя, увидел и его источник: смотритель рубил чурбаки на дрова. Полянка с колодой была уже усыпана неровными плашками. Стоя спиной к дороге, он не заметил гостя, зато Эда увидел второй мужчина, лениво развалившийся на покрытой мхом крыше домика. И лениво свистнул, давая знак смотрителю. Ковбой заметил, что рядом с мужчиной лежало ружье с необычно длинным стволом - видимо, какая-то охотничья модель. Или что-то специальное с войны: оружейные компании, пытаясь увеличить доходы, в свое время создали множество необычных образцов, призванных улучшить скорострельность, точность или пробивную силу пули. Смотритель неловко оглянулся, не успев опустить топор, и нахмурился на пришельца.
- Как и обещали, - произнёс Браун, указывая на лампу, которую держал в левой руке. Присутствие вооружённого (причём, держащего оружие наготове) человека после спокойствия леса как-то нервировало. Даже больше, чем тот же смотритель, который вчера чуть ли не наставлял на незваных посетителей свой карабин. Возможно, это было так потому, что вчера приезжие были под впечатлением от творящегося в поезде, а сегодня Эд уже начал понемногу отходить и обращать внимание на... более земные вещи? Точнее, реагировать на них чуть-чуть более вменяемо. Так или иначе, но пришлось заставить себя не положить свободную, правую руку на кобуру с револьвером. Вряд ли бы двое мужчин доброжелательно отреагировали на такой жест.

- И впрямь, - смотритель перевел взгляд с лица Эда на фонарь и обратно, потом пожал плечами и бросил тяжелый колун рядом с колодой. - Эта... и больше ничего не надо, так, что ли? Ни, значит, поезда, ни телеграмму отправить? Просто принес фонарь?
- Да, больше ничего. Вы ж сами вчера говорили, что поезд ближайший будет через... уже два дня, видимо, - кивнув, ответил Браун. - Да и то останавливаться не станет. А что насчёт телеграфа - он вообще как, работает? Не то, чтобы нужен был. Но мне сказали, что нет.
"Заодно есть шанс кое-что узнать про нашего дорогого маршала. Потому что он сказал о поломке линии, а если это не так... Впрочем, зачем бы ему было врать на эту тему? Не понимаю. Пока что не понимаю - по крайней мере. И это пугает".
- Провода-то? А совсем похерились, - смотритель забрал у Брауна фонарь и начал придирчиво его рассматривать. Даже отвинтил банку, чтобы проверить, сколько осталось топлива. - Тут такое, парень, часто бывает.
- Считай, постоянно, - добавил безымянный мужчина с крыши.
- Вот. Постоянно. Чаще не гудит чем гудит, вот оно как. В общем, эта, не послать никуда и ничего. Только в задницу, - и смотритель гулко хмыкнул в бороду.
- Ну это как-то и без телеграфа обычно можно, - Эд попытался отшутиться в тон. - Ладно, пойду я, наверное.
То, как смотритель бережно относился к своим вещам - было даже немного за гранью для самого рачительного из хозяев, которых ковбой наблюдал у себя в пригороде. Хотя, нет - не совсем. Были и такие, которые совсем бы ничего не одолжили, ибо "почему я должен всяким голодранцам своё добро раздавать?". Несколько. Но это были белые вороны.
Тут же подобное поведение, по крайней мере - на взгляд Брауна, было ещё одним штрихом к тому, до чего дошёл город. И ещё одним стимулом для того, чтобы что-то изменить здесь. В лучшую сторону. Или хотя бы попытаться. Вот только для начала надо бы сообразить - как.
- Ага. А, слушай, а чего с этой, впечатлительной-то? Хотя по мне, больная и есть. Довезли хоть до этого, дохтора? И волки не грызли?
- У доктора были, - ответил Эд после некоторых колебаний на тему "насколько полно рассказывать о болезни". - Сказал, что жить будет, и даже не заразная. А вот с волками повезло. То есть - наоборот. Без волков. Как-то не встретились они пока что.
Новых вопросов не последовало и, попрощавшись со смотрителем и незнакомцем - тот ответил небрежным взмахом руки и достаточно неприятной ухмылкой, - Браун отправился в путь - обратно в городок. Смотритель какое-то время глядел ему вслед, медленно качая головой. Потом снова принялся за дрова.

Гробовая Скала, где-то в Скалистых горах, 17 июня 1878 года

- Итак, мы, наконец, добрались.
В голосе Эльзы звучало раздражение, и было, от чего. Разбирательства с компанией, которая наняла их для расследования происшествия на перевале Доннера, заняли полные две недели. Представители компании, начиная с клерка и заканчивая вице-президентом поочередно проходили через недоверие, страх перед магией и ужас перед тем, что случится, если все выплывет наружу. В итоге девушка и индеец получили денег вчетверо больше обещанного только за то, что согласились держать язык за зубами и подписали все необходимые бумаги. Единственное, чего компания не могла обещать, так это того, что поведет маршрут другим путем. Слишком много средств было уже вложено в предприятие. Но загнанный обратно маниту, вероятно, еще нескоро мог обрести полную силу, а стоянки для поездов в долине не предполагалось.
Деньги были всегда кстати, но Эльза все равно негодовала на задержку. И фургон двигался слишком медленно. Но хотя бы погода, пусть и прохладная в горах, была нормальной. Если здесь и были злые духи, то иного толка, чем на перевале. Разве что земля казалась странной, с красными прожилками, но девушка готова была допустить, что это нормально для гор, богатых медью. И вокруг было по-настоящему красиво. Фургон неторопливо катил между лесистыми холмами, впереди и слева вздымались горы, одна из которых действительно странным образом напоминала надгробие. И до сих пор им не встретилось здесь ничего опасного, даже хищных животных. Возможно, слухи оказались необоснованными - или что-то случилось, пока они добирались сюда от южных отрогов. Для разнообразия - что-нибудь хорошее.
Замечание ответа не требовало, потому Джисква не ответил. Хотя и кивнул в подтверждение того, что слышал и согласен. Он внимательно осматривал все вокруг, его ноздри раздувались, пока он жадно втягивал в себя воздух - сейчас он напоминал какое-то дикое животное, полагающееся на свои органы чувств. Эти территории еще совсем недавно принадлежали Анийиви - индейцам, как их называли белые, и земля еще хорошо помнила пролитую кровь - даже если она пролилась не здесь. Что поведают ему духи? Шаман словно слышал стенания скорби, чувствовал боль утраты, испытывал жгучий стыд поражения. Белые не могли существовать в гармонии с миром - они все подчиняли себе, переделывали, перекраивали природу, грубо вырывая дары из ее рук, требуя еще и еще. На миг его захлестнула раскаленная ярость, на смену которой пришла грусть. Возможно, когда-то еще придет герой, что объединит Народ, поведет за собой и сокрушит белых захватчиков, отбросит их туда, откуда они явились. До тех же пор каждый должен делать то, что он призван и умеет делать лучше всего.
- Ты хорошо говоришь. Нужно узнать все, что можно. Потом будут говорить духи, - на лице индейца не отразилась буря чувств, что он неожиданно сам для себя испытал, но как всегда, после долгого периода молчания, его слова звучали коротко и отрывисто.
- Да, стоит сначала расспросить людей в городе. Может быть, видели или слышали что-нибудь странное. Но почему - потом? Я могу побывать в Скале, - первое слово названия Эльза опускала сознательно. - А ты в это же время мог бы пообщаться с духами.
- Тла. Есть время слушать и смотреть. Есть время спрашивать. Я иду с тобой. – Джисква не спорил, но констатировал.

Эльза удержалась от расспросов только потому, что уже давно путешествовала с индейцем. Когда он говорил таким тоном, переубеждать было бессмысленно. Задавать вопросы - тоже. Может быть, потом, но точно не сразу. Поэтому Эльза Фолли просто кивнула. Не без толики облегчения, потому что, по правде говоря, ей и самой не очень хотелось идти в город одной. Индейцев местные могли любить или относиться к ним равнодушно, но одинокая женщина в наполовину брошенном шахтёрском городке, где могли уже не действовать ни законы, ни приличия, напрашивалась на неприятности. На миг она задумалась о том, не это ли стало причиной решения индейца. Сказать однозначно было невозможно - возможно было всё, включая неспособность духов говорить именно в это время в этом месте, - но настроение всё равно немного улучшилось.
Лес был достаточно редким, чтобы фургон мог проехать даже без проложенной тропы. И всё равно Эльза порадовалась, когда они выбрались на старую, неухоженную, но всё-таки твёрдую дорогу. Шхуны прерий, как называли такие повозки, были неприхотливыми и очень прочными, но застрять в горном лесу вдали от поселений - если Гробовая Скала оказалась бы покинутой - привело бы ко множеству неприятностей. Возможно, пришлось бы на время бросить часть вещей и отправиться за помощью, но Эльза не готова была оставить часть своих книг там, где их мог бы при неудаче найти какой-нибудь бродяга.
На тропе лошади пошли веселее и даже без понукания. А через несколько минут Эльза с Птицей заметили первый признак того, что город был не совсем заброшен. Впереди шёл высокий широкоплечий человек в джинсах и куртке, живо напомнивших Эльзе о её родных краях.