в соавторстве с bluffer

- Храни Вас Господь, - сестра Катарина крестясь вошла верхом сквозь открытые ворота.
Она не очень тщательно привязала кобылу, в надежде на то, что та ночью отвяжется и что-нибудь там сожрет на ферме. Однако за всем этим наблюдал фермер, поэтому Катарина делала вид, что старательно привязывает скотину к коновязи. После чего стала напротив него с саквояжем в руке. Саквояж был тяжеловат, в нем помимо смен белья, мыла и одежды лежали также пять коробок с патронами сорок четвертого калибра. Всего двести двадцать пять патронов, остальные она израсходовала практикуясь.
Фогель молча повела Туз туда, куда указывал хозяин фермы. Он заметил, что лошадь прихрамывает, но ничего не сказал.

Сенник оказался довольно просторным сараем, наполненным свежим сеном. Мужчина бросил большую охапку чуть поодаль от двери и ушел. Видимо, это была постель путниц на сегодня. Ничего, Ханне не привыкать... В каких только клоповниках не приходилось прятаться, когда банда залегала на дно после очередного дела. Были и совершенно голые пещеры, в которых о таком душистом и мягком сене приходилось только мечтать.
Катарина упала на сено почти ничком, и заснула. Думала она о том, чтобы проснуться пораньше и пополоскаться холодной водой. А может быть и горячей водой - размечталась она. Она даже готова была щедро заплатить за ванну, она даже думала сколько ей нужно для того, чтобы дожить до конца мероприятия, с тем, чтобы остаток тут же потратить на горячую ванну... С такими мыслями она погрузилась в глубокий сон.
В животе урчало, да и жажда донимала не меньше голода. Тем, что женщины брали в дорогу, они перекусили еще днем на привале. Ханна вышла из сенника и огляделась: вокруг сарая с сеном была небольшая изгородь, собаки сюда попасть не могли, но если бы гостьи попытались выйти без ведома хозяев - то точно нарвались бы на злые клыки. Совсем уже было отчаявшись поговорить с хозяевами, Фогель услышала скрип затвора калитки. Повернувшись, она увидела хозяина, несущего им ужин.
В небольшой корзинке лежали хлеб, лук, яйца, пара кукурузных лепешек, несколько кусков вареного мяса и бутыль с молоком.
Мужчина не спеша покуривал трубку, пока женщины ели. Когда он собрался уходить, Ханна вышла вместе с ним во дворик сенника.
- Извините, сэр, как мне вас называть?
Тот смерил ее недоуменным взглядом.
- Ну, уж точно не сэр. Зови меня Морни. Меня все так зовут.
- Вы не боитесь тут... одни? - это первое, что пришло на ум Ханне.
- С индейцами у нашей семьи мир, а всякий проходящий сброд... так ведь они где угодно достанут, если захотят. На то у нас и точные ружья. Меткая пуля любого отвадит.
Чуть помолчав, хозяин добавил:
- У тебя лошадь хромает?
- Да. Не могли бы вы ее перековать?
Морни молчал.
- Я заплачу, - тихо добавила Ханна.
- Если подберу подходящую подкову. Тащи сюда свою клячу... и пять долларов.

Морни принес необходимые инструменты и долго выбирал подкову из какого-то ящика, набитого всякими железками. После перековки, уже в калитке, Морни обернулся и оборонил:
- Часа в три я разбужу вас. На рассвете вернутся мои сыновья, вам не желательно попадаться им на глаза. Как я уже сказал, с индейцами у нас мир и их женщин они не трогают, а больше тут в нескольких милях ни одной живой души, так что они не посмотрят, что вы монашки или кто там еще...

Как и обещал, хозяин разбудил женщин еще затемно. О горячей ванне опять пришлось забыть, спасибо хоть немного продуктов дал в дорогу и не стал особо расспрашивать, кто они и куда держат путь. Тронувшись и почувствовав, что Туз наконец обрела твердый шаг, Фогель подумала, что при подъезде к Ривертону надо будет как-то объяснить своей попутчице, почему она не хочет заезжать в город. Впрочем, надо еще добраться до этого самого города.

+ До.

Полинн проснулась раньше, чем думал Сэм, и потребовав горячей воды (Эстела устало закатила глаза) долго и с упоением умывалась. Вниз спустилась она посвежевшая, в скромном коричневом платье, нежно пахнущая резедой и фиалками.
- Доброе утро, Сэм, - улыбнулась она, - как спалось?
- С вами мне всегда хорошо спится, - улыбнулся в ответ Стоун, - Мигель, тебе на рынок пора.
- Наедине побыть хотите, - догадался мексиканец, - пошел я.
Полинн села на отодвинутый Сэмом стул и принялась за кофе.
- Потрудитесь есть быстрее, - Стоун устало смотрел на девушку, - нам необходимо сегодня посетить почту. Завтра, ещё затемно, мы выезжаем.

Мисс Робийяр кивнула, соглашаясь с доводами своего похитителя и одним глотком допила кофе.
- Я готова, идём.

Почта в Шайенне, старое здание, пристроенное к вокзалу, была полна народу. Вся эта толпа волновалась и шумела, путала очередь. Особенно много шума было от пожилых дам, которых иначе как бабками и не назовешь. Стоун сначала скромно при строился в конец очереди, но увидев испуганные глаза Полинн, впервые наблюдающей подобное, вздохнул и пошёл вперёд, к кассе.
- Пропустите, мэм, благодарю вас, да, я негодяй, мне об этом постоянно говорят. Нет, сэр, дуэли не будет, я вас убью сразу, со всем уважением к вашему возрасту. Да, мэм, совести у меня нет и не будет...
Девушка, крепко удерживаемая за руку, следовала за ним, как вагончик за паровозом. Ей казалось,что толпа разорвет их, но Сэм целым, хоть и многократно проклятым, достиг кассы, куда и протянул письмо. Почтовый служащий, не торопясь, принял письмо, проштемплевал и приклеил марку, а у Полинн возникло чувство, будто мадам Свобода исподтишка улыбнулась ей.

С Д.Г.Б.

Назад они возвращались неспешно. Полинн, окрыленная отправкой письма и пользуясь странным благодушием Стоуна (видимо, тоже предвкушал скорое расставание) предложила прогуляться. Сэм, подумав, согласился (хоть это было и неразумно) и предложил руку. Девушка оперлась на нее и, идя по улицам Шайенна, неожиданно поняла, что это, оказывается, весьма приятно идти под руку с привлекательным мужчиной (а в том, что ее спутник именно такой, не давали усомниться взгляды встречных дам). Стоун не спешил, подлаживаясь под шаги девушки, твердо, но аккуратно поддерживал на неровностях дороги.
- Сэм, - улыбаясь, начала она разговор, - а индейцы тут есть?
- Есть, - Сэм удивленно посмотрел на девушку. Разговора об индейцах он ожидал менее всего, - Шайенн так и назвали, в честь племени, что тут жило. Шайенны до сих пор живут неподалеку, Лакота ближе к Башне Дьявола.
- О, я никогда не видела индейца! А они мирные?
- Если их не трогать - да.
- А бизоны?
- И бизоны еще изредка попадаются, - подумав, ответил мужчина, - одного я видел. Издали. Здесь же ранчо вокруг, мисс Полинн, фермеры против дикой скотины. Опять же, когда чугунку прокладывали, их повыбили.

За разговором они не заметили, как дошли до городского рынка.
- Боже, какие они милые! - Мисс Робийяр увидела женщину, продающую котят.
- Нет, мисс Полинн, котята нам точно не нужны, - возмутился Сэм, уводя ее от заветного лукошка, - Мигель не согласится тащить еще и кота.

В таверну они возвращались после полудня. Стоун тащил корзину, из которой высовывались отрезы ткани ("Я вам сошью рубашку, Сэм!"), благоухало духами и мылом ("Такое мыло хорошее и недорого!") и размышлял на тему: "Женщины - это утомительно и разорительно". Полинн пребывала в отличном расположении духа, она упорхнула в комнату, где переоделась в лиловое платье, отделанное кружевом, умылась и сбрызнула волосы лавандой (постепенно становилось понятно, почему ее саквояж так перевешивал Мигеля в седле). После чего, свежая и разрумянившаяся после прогулки, она присоединилась к Сэму за обедом, внизу.

Окрестности Шайенна

Особняк мистера Гранда был заметен издали: огромное каменное двухэтажное строение, обрамленное зеленой лужайкой по всему периметру между домом и высоким кованым забором. К крыльцу от ворот вела вымощенная камнем дорожка, по обеим сторонам которой красовались молодые тополя.
Джон доскакал сюда чуть более чем за полчаса – Молли застоялась и только рада была галопу. Ворота оказались не заперты, Рэд спешился и повел лошадь под уздцы. В "Диком коне" все, с кем успел перемолвиться Джонатан, отзывались о Гранде как о высокоморальном и исключительно порядочном человеке, поэтому звезду шериф снова приколол на видное место.
Мистер Гранд – высокий седоволосый мужчина, оказался таким же величественным и ухоженным, как его жилище. Все – от дорогого серого костюма до начищенных сапог и золотых часов на цепочке – говорило о процветании и материальном благополучии этого эсквайра. Однако ни тени высокомерия не сквозило в его добрых карих глазах. Он внимательно выслушал гостя, затем проводил в подсобное помещение за домом.
- Видите ли, они в общем ребята неплохие, а уж работают так, что загляденье… Но вот как выпьют, совсем голову теряют. На днях вернулись раненые, я не мог их выдворить в таком состоянии… но они наказаны – только хлеб и вода, и кое какие лекарства.

Подсобка видимо служила складом для различного инвентаря, который сейчас был аккуратно сложен в дальнем углу. А прямо по центру стоял широкий соломенный топчан, обтянутый плотной парусиной, на котором играли в кости неунывающие Хорхе и Хью. При виде хозяина оба тут же вскочили и вытянулись в струнку, при этом Хью застонал и припал на одну ногу, а Хорхе, сморщившись, притянул к телу покалеченную руку.
- Вот! Ваши проделки, наконец, дошли до служителей закона, и не надейтесь, что я буду вас прикрывать! Этому джентльмену угодно поговорить с вами, и если вы хоть что-то от него утаите, я вас точно выгоню вон.
Даже Джон понял, что данная устрашающая тирада вряд ли будет приведена в исполнение, однако, он был благодарен Гранду за поддержку. Поначалу работники были немногословны, но постепенно становились все словоохотливее.
- Мы ж просто хотели развлечься… туда редко кто-то девочек приводит, иногда и делятся за деньги… Да мы даже подумать не могли, что эта девка, - строгий взгляд мистера Гранда, - то есть юная леди могет быть его женой. Слишком уж они разные.
- Разные?
- Ага. У него рожа разбойничья, весь в шрамах, а она ухоженная и одета богато…
Джон задумался. Описываемую миссис ему пока не удалось увидеть, возможно, парни правы и что-то там нечисто… Хотя, когда кто-то смотрел на него – простого ковбоя с примесью индейских кровей, и Шарлотту – холеную дочь богатого скотовода, тоже удивлялся: как они могут быть супругами? Да и не этой странной парочкой надо сейчас заниматься, тут свои шерифы есть, вот пусть у них голова и болит.
- А два дня назад что за дамы были в "Диком коне"?
Хью прищурился, вспоминая:
- Одна вроде как монашка, точно в сутане была. Красивая, но мы монашек не трогаем, грех это…
- А вторая высокая, длинноволосая. Молчаливая какая-то. Одежда на ней была жутко пыльная, видать скакала она долго, - добавил Хорхе.
Джон показал портрет Медовой Ханни:
- Она?
- Да! Точно она, сэр.
- Они вместе приехали?
- Нет, монашка после этой высокой. А уехали точно вместе, - припомнил Хорхе.
- Куда?
- На запад, мистер.
- Что ж, жалоб от семейной пары не поступало, и я вижу, что вину вы свою осознали в полной мере, - будь эти молодчики на вверенной Джону территории, он бы точно упек их за решетку, но здесь он мог только донести о ситуации местному шерифу, а на это уйдет драгоценное время. – Посему оставлю вас под бдительным и справедливым оком мистера Гранда, которого я сердечно благодарю за оказанное гостеприимство. Но если такое еще раз повторится, то штрафами вы не отделаетесь.

Хотелось тут же броситься по следам воровки, но надо было забрать выстиранные вещи и кое-какие продукты в дорогу. Рэд вернулся в "Дикий конь" как раз после полудня. Привязывая Молли к коновязи, шериф не забыл снова спрятать звезду.
Войдя, он заметил семейную чету, собирающуюся обедать. Цепкий взгляд Джона разглядел кольцо на пальчике юной миссис и, кажется, выглядели они оба вполне довольными. Но, тем не менее, Рэд выбрал самый ближайший к ним столик и решил держать ухо востро.

+До

Таверна "Дикий конь"

- Когда мы поедем дальше, Сэм? - Полинн брезгливо повертела в руках застиранную салфетку и бросила на стол, - мне надоела эта таверна и местная стряпня.
- В следующий раз остановимся в приличном отеле, - хмуро пообещал Сэм, потирая ногу, снова нытьем предвещавшую непогоду, - завтра засветло выезжаем.
- Отлично. Жаль, что я осталась без котенка. Мигель преуморительно выглядел бы с котом за пазухой, - хихикнула мисс Робийяр, - я, пожалуй, вздремну.
- Конечно, - Стоун встал и отодвинул стул девушки, помогая встать. То, что произошло далее, было неожиданно для обоих: Полинн протянула ему руку так, будто бы находилась в компании одного из своих воздыхателей, а Хромой Сэм ее поцеловал так, будто бы ничего дороже этого простого жеста для него не было. Девушка улыбнулась снова и пошла по лестнице, Стоун проводил ее взглядом и только потом уселся за столик снова.

Нет, она не похожа на Энни, совсем не похожа. Энн, дочь фермера, руки имела грубые и раздавленные работой. Энн была сильной и крепкой. Этот же нежный цветочек, хоть и выказывает изрядную силу духа, слишком хрупкая, похожая на маленькую птичку. Но отчего-то его к ней влечет. Отчего-то его волнует ее голос, запах резеды и фиалок, шуршание юбок. Видимо, сказывается недостаток женского общества. Эвон, Мигель до сих пор с рынка не вернулся, видать, снова к Милашке Сью завеялся.

И нужно бы подумать о следующем дельце. Иногда такое ощущение, будто бы женщины деньги едят. Вот, скажите на милость, зачем ей столько мыла, если можно обойтись одним куском? И когда она будет шить рубашки, если большую часть времени они проведут в седле? И котенок...Стоун усмехнулся, вспоминая, каким восторгом загорелись глаза Полинн при виде котят. Право, в ее возрасте уже ребенка (и не одного) нянчат, а она сама еще - дитё-дитем...

Стоп, Сэмюэл Джеймс Стоун, не о том думаешь. Подумай о том, что северяне сделали с твоими женой и дочерью. О том, что когда-нибудь отомстишь им.

Да, но она не северянка...

Сэм одним глотком осушил стакан с местным джином, поморщился и поспешно принялся заедать мерзкий вкус ветчиной и ямсом.

в соавторстве с bluffer

Ночь, к счастью для путниц, оказалась звездной и лунной. До рассвета оставалось часа три, но Луна неплохо освещала дорогу. Спустя час всадницы въехали в небольшое ущелье - впереди был горный перевал. Скалы образовывали здесь уютное ущелье и Фогель предложила спутнице остановиться:
- Сестра Катарина, давайте переждем здесь до рассвета? Боюсь, как бы моя кобыла снова не повредила ноги в этих скалах при такой тьме.
- Да, конечно. Катарина спешилась и поискала хворост, желая разжечь костер.

Пока монашка искала хворост, Ханни тоже на месте не стояла. Делая вид, что отошла приглядеть за лошадью, Фогель стала внимательно запоминать расположение вершин окружающих холмов и звезд. Когда она убедилась, что точно найдет это место еще раз, все-таки проверила Туз и вернулась к спутнице.
- Все отдала бы за горячую ванну, - потянувшись, заметила Йоханна. - Вы, наверное, привычны к такой жизни? Вы сторонница аскетизма?
- Вовсе нет, - ответила Катарина, - я обожаю сибаритствовать, однако приходится много путешествовать. Мне тоже нужна горячая ванна. - загрустила монашка.
К тому времени она собрала сучья и мох и подожгла все фосфорной спичкой.

Глядя на яркие искры от пламени, Фогель размышляла: правильно ли она поступила? Нет, слово "правильно" здесь не подходило. Когда это она поступала правильно? Здесь более подходило "в согласии с собой". Что-то, еще с ночи в "Диком коне" свербило в глубине сознания, что-то она сделала не так. И только переночевав у старины Морни она поняла что. Что ж, сейчас она это исправит.
Становилось все светлее, пора было трогаться в путь. Ханна встала с теплой коряги и отошла оправиться за выступ скалы.

На самом деле именно это место она так упорно запоминала ночью. Теперь она огляделась тут при утреннем свете и снова постаралась запечатлеть каждую мелочь, позволившую когда-нибудь потом найти это место.
Отойдя подальше вглубь, Фогель отыскала настолько большой камень, который смогла отодвинуть и аккуратно уложила в углубление под ним около две трети украденной суммы и несколько слитков. Затем она привалила камень обратно и присыпала все земляной пылью. Действовала она почти бесшумно. Со стороны камень лежал вполне естественно. Вряд ли кому придет в голову заподозрить, что это непростой валун.

Приготовив Туз к поездке, Ханни взобралась на лошадь:
- Будем надеяться, что в Ривертоне нас все ждете горячая ванна, - улыбнулась она Катарине.
Все это время Катарина не отрываясь глядела на костер, просто грелась. Она решила, что Ханни отошла "в кустики" и не подозревала о награбленном. Услышав сигнал, монашка вскарабкалась на Сативу и последовала за спутницей.

Вайоминг

Рэд внимательно следил за супружеской четой, но ничего подозрительного так и не заметил. Миссис действительно была очень даже хорошенькая и юная, но мало ли какие браки случаются. Никаких намеков, что ей плохо с этим человеком не было, напротив – мило капризничает, как и его Шарлотта. Джон помнил эту женскую привычку чуть выпячивать губки, придавая лицу выражение недовольного ребенка. Если бы девушку держали здесь силой, то она могла хоть взглядом намекнуть, хоть жестом, хоть тарелку бы разбила… Но ее поведение больше походило на кокетство. Похоже, подозрения Хорхе и Хьюго - всего лишь глупые выдумки двух обормотов для оправдания своего непотребного поведения. А эти супруги просто путешествуют.
Рэд быстро доел остывающий обед и расплатился с Эстелой, принесшей ему чистые вещи и продукты в дорогу. Он и так тут слишком много времени потратил. Пора.

Через несколько миль после развилки земля оказалась сухой – дождь сюда не добрался. Шериф спешился и отпустил Молли попастись – лошадь была умна и никогда не отходила далеко. Пока любимица наслаждалась сочной травой, ее хозяин прошел по дороге. Следов было не так уж и много, видимо, тут редко скакали. Горожане старались добираться более надежным и быстрым средством – охраняемыми дилижансами или поездом. А эти дороги использовали местные фермеры и скотоводы. Пройдя с полмили, Джон заметил совсем свежие следы табуна. А вскоре различил тот самый, чуть менее вдавленный, след от сломанной подковы. Найти его было довольно трудно, если специально не приглядываться. Что ж, женщинам надо было где-то провести ночь. Далеко и быстро они ускакать не могли. Джон тихо свистнул – Молли послушно явилась на зов хозяина. Они отправились дальше на запад. Рэд не торопился, он приглядывался – нет ли где в стороне пепла от недавнего кострища, пока дневной свет позволял это заметить.

C Д.Г.Б.

Насладиться стряпней ("насладиться" тут явно лишнее слово, учитывая местную стряпню) Сэму помешал Мигель. Взъерошенный и запыхавшийся мексиканец влетел в таверну и бросил перед носом Стоуна две листовки, на которых, пусть и с трудом, угадывались физиономии Хромого Сэма и его напарника.
- Валить надо, - сообщил Мигель, - шериф Сен-Луиса по проволоке передал. В городе говорят, нас из-за девчонки ищут.
- Вот и отдохнули, - Стоун поднялся на ног и, - собирайся, пойду девчонку подгоню. Припасы, патроны купил?
- А то как же.

Через четверть часа из "Дикого Коня" выехали трое всадников. Полинн, не взирая на ее протесты, снова была переодета в мужское.
- Это неприлично, - ворчала она себе под нос, на что получала в ответ резонное:
- Неприлично спать в одной комнате с мужчиной, не будучи его женой, моя кошечка.
- Ну вот на кой она нам, - бубнил Мигель, - денег она нам не принесла еще, а вот индейцы на нее польститься могут. Они таких белых скво любят.
- Мда, - согласился Стоун, останавливая Тамерлана, - а ну-ка, мисс...

Мгновением позже волосы Полинн были спрятаны под шляпу, а грудь безжалостно стянута широкой полосой ткани, которую Стоун намеревался пустить на бинты.
- Ну вот, - удовлетворенно сказал он, - в пончо - мальчишка мальчишкой.
- Вот выкупит меня отец, - задумчиво протянула мисс Робийяр, - и я вас убью.
- Всенепременно, - согласился Сэм, - а теперь помещайте свой милый задок на свою клячу и едем дальше.

Прерия живет своей жизнью. Пробежала мышь, хлопотливо таща колосок ковыля в свою норку - близился вечер, когда на охоту выходили хищники, а ей не хотелось быть чьим-то ужином. Уже по-вечернему щебетали птахи в кустах. Три всадника никак не нарушили размеренный распорядок жизни прерии - они здесь были частым явлением.

... и немного Fukuyo

Башня дьявола осталась далеко позади. Перед двумя одинокими всадницами расстилались прерии, окаймленные зубцами горных хребтов, во всей своей красе. Солнце клонилось к закату, освещая серебристую ленту приближающейся реки, которая чуть поодаль подходила почти вплотную к дороге.
"Где вода, там и индейцы" - поучал Ханну старик Боб. Туз ощущала нервозность и страх своей наездницы, но послушно шла вперед.

Фогель услышала это, когда солнце почти скрылось в горах, и она уже хотела сказать Катарине, что пора делать привал. Тихий свист и затем топот копыт - их окружали всадники. Пять лошадей с полуголыми седоками - мускулистые поджарые тела прикрывали лишь несколько украшений на груди, татуировки и обмотки тряпья на бедрах. Вооружены они были по счастью только луками, видимо, женщины спугнули охотников.
Фогель привычно пригнулась ближе к лошади и сильно ударила в ее бока, пуская в галоп.
Индейцы кричали и улюлюкали, устрашая, а может хуже - подзывая подмогу. От пятерых еще можно уйти, успокаивала себя Фогель.
Катарина пустила кобылу резвой рысью, это было все, на что та была способна, после чего сама начала отстреливаться. Считая себя покойницей, она целилась каждый раз долго и тщательно, зная, что на перезарядку времени не будет.
Ханна услышала выстрелы и поняла, что дело ухудшилось окончательно. Даже если сначала индейцы хотели их просто напугать, то теперь совершенно точно пустят в ход оружие. "Ну же, девочка!" - шептала Фогель в уши Туз под свист пролетающих стрел. Отстреливаться на ходу она не умела, оставалось уповать на чудо, что лошадь ее вытащит... Фогель обернулась - глянуть как там монашка и тут же почувствовала дикую боль в ноге - стрела воткнулась чуть выше колена и осталась торчать, принося нестерпимую боль. Все же она успела заметить, что одна пуля Катарины таки попала в цель и свалила индейца - преследователей стало четверо, но они быстро приближались: двое были уже почти за спиной Ханны. Она попыталась направить Туз чуть в сторону и вдруг почувствовала на плечах прочную, затягивающуюся петлю лассо, в следующее мгновенье Фогель уже волочилась по мягкой траве...

Катарина целилась в лошадей, но попала в индейца - совершенно случайно. Сразу вслед за этим второй индеец набросил лассо на Ханну, и двое откололись. "Сатана" дернулась от страха и пошла галопом, как не была она слаба, им удалось некоторое время двигаться наравне с преследователями. Катарина вдруг ощутила боль в предплечье и заметила, что её левое плечо пронзила стрела. Видимо удовольствовавшись этим, остальные индейцы отстали, однако Катарина все неслась и неслась. Через четыре минуты она поняла, что лошадь сейчас падет и возможно на всем скаку. Поэтому она перешла на быстрый шаг, потом остановилась, спрыгнула и, спрятавшись за лошадь, начала возиться с перезарядкой револьвера. Это причиняло адскую боль из-за стрелы в руке. Кровь лилась ручьем, и рука едва слушалась. Катарина вся покрылась испариной ожидая каждую секунду, что ее или кобылу пронзят стрелы, однако этого не случилось. Выглянув из-за крупа, Катарина увидела двух индейцев-всадников в миле от нее, медленно удаляющихся. Остальных двоих не было видно. Она выжидала довольно-таки долго, не меньше получаса, после того как индейцы скрылись за складкой местности. После чего ухватила зубами наконечник попавшей в нее стрелы с одной стороны, а оперение здоровой рукой с другой стороны, сломала стрелу и вытащила её из раны. Полилась кровь. Потемнело в глазах. Катарина однако не потеряла сознание, но замедлилась. Все ее движения стали медленными и тяжелыми, словно она двигалась под водой. Она перевязала себя кое как, большим куском тряпки, которая тут же набухла от крови. Потом она с огромным трудом влезла на свою кобылу, и прошла еще около четырех миль в сторону Ривертона. До города было еще очень далеко, Катарина обнаружила ручей.
Кое-как разожгла костер, вскипятила воду в большой железной кружке, которую носила в саквояже, и начала себя лечить:
Сначала она приготовила чай из тонизирующих, которые возила с собой, потом проглотила хинин. Промыла кипятком рану. Катарина теряла кровь. У неё с собой была крошечная склянка с карболовой кислотой, новомодным европейским средством. Она промыла им рану, и не стала её прижигать, вместо этого сшила портняжной иглой и обычными нитками. На это ушло больше полутора часов. Катарина прокусила до крови губы чтобы не закричать, боялась, что услышат индейцы, и так много раз. Вылила остатки карболовой кислоты на тряпицу и замотала покрепче, только после этого позволила себе потерять сознание....
...
Очнулась она уже под вечер. Костер догорел и уже даже не дымил. Было адски холодно, и поблизости бродил койот. Катарина чувствовала его, и прикидывалась мертвой. Ей нужен был койот - его мясо. Так как охотиться она не могла, нужно было, чтобы он подошел как можно ближе, чтобы она смогла его застрелить. У Катарины с собой был фунт овсянки, но она практиковала "мясолечение", диету - питаться бульоном и мясом все время пока болеешь....
Койота было два, один попал в суп, второй убежал. Было неудобно то, что кружка такая маленькая. Приходилось варить койота маленькими кусками. Его мясо мягко говоря сильно отличалось на вкус и на запах от телятины, однако Катарина придерживалась своей веры в "мясолечение", которой научил её один старик- перуанец - гостивший как и она на судне во время плаваний вдоль восточного побережья. Поэтому старательно пила бульон сколько могла и прожевывала куски мяса сколько могла. При этом в перерывах между приемами пищи она живала хинин и допила весь тонизирующий перуанский чай. Обмороков больше не было. Катарина погрузилась в раздумья: "Двинуться за похищенной или в Ривертон?" Мысли прояснились и она поняла, что в Ривертон надо было двигаться сразу. Однако привычка скрываться от полиции и вера в самолечение заставили её потерять почти целые сутки! Катарина забросала костер и в свете звезд оседлав кобылу рысью поехала в сторону Ривертона.

+До

- Спустись с горы к нам, Моисей,
На землю древнюю Египта,
И моему народу путь
От слуг очисти Фараона*, - распевал Стоун, вглядываясь в вечереющее небо.
- Лакота, говорят, совсем обнищали, - вклинивался между куплетами Мигель, - в обносках расхаживают, кожи все продали. Вот с ними б поторговаться , на патроны мену устроить. Я-то с излишком взял. Пеммикан-то не приедается...
- Пеммикан нужен, - согласился Сэм, - до Соленых Озёр перегон длинный. Да и Ясную Зарю надо бы проведать. Поди, разрешилась уже...
- Ты все про баб, - обиделся Мигель, - скво, хоть тебя и выхаживала после той заварушки, замужняя все ж.
- Так я и не претендую, - парировал Стоун, - но помочь им надо, если племя бедствует. Тем более, что Заря и за тобой ухаживала, а муж её и вовсе братом меня назвал.
- Я не хочу к индейцам, - решительно заявила Полине, доселе молчавшая.
- Вас никто не спрашивает, мисс. Если я решу заехать, мы заедем.
- Я вас порой не понимаю, Сэм, - задумчиво произнесла девушка, - вы то внимательный, заботливый, настоящий джентльмен. То грубый и невыносимый.
- Вам и не надо ничего понимать, мисс, - отрезал Сэм, - будьте любезны помолчать. Мигель, что ты там бубнишь?
- Я говорю, жрать охота, - икнув, сообщил мексиканец.
- Ешь на ходу.

Стоун снова принялся напевать, вглядываясь вдаль, игнорируя ворчание Мигеля и едкие реплики Полинн.

--------
*автор неизвестен, но песня была популярна среди конфедератов.
Пеммикан - мясо, залитое жиром. Очень долго хранится.

Первое, что сделала монашка по прибытию в Ривертон - это уведомила местного шерифа. Нападение индейцев на женщину это не шутка, отморозки ранили их стрелами и Катарина громко стенала и требовала батальон национальной гвардии. Впрочем она не очень всерьез надеялась на подмогу для Ханны, шериф производил впечатление. Он был очень толстый и важный солидный мужчина, без всякой суеты он сказал только две фразы в ответ на монолог Катарины: "От черт!" и "Ну займись этим." - обращаясь к своему помошнику - болезненного вида мужчине с длинными волосам.
После чего Катарина объяснила все помощнику шерифа, и даже показала на карте место, где все произошло. Выслушав обещание того, что национальная гвардия вот вот займется этим, она поняла, что подмоги не будет, настолько лицемерно и лживо звучали слова. Поэтому она решила действовать сама.
В первую очередь написала телеграмму: "Её похитили индейцы! Нужны деньги!" и отправила Джону Смиту в Омаху. После чего то же самое изложила в письме.
Она взяла оставшиеся деньги и в результате нескольких торговых операций оказалась обладательницей сравнительно молодой и резвой пегой лошади вместо пенсионерки Сативы, сильно изношенного, но еще годного к стрельбе ружья системы "Винчестер" и тридцати патронов к нему.
Ей зверски хотелось спать, она чувствовала как начинается жар от воспаления, но подавила его хиной. Проглотила омлет и куриный бульон, взяла с собой вяленого мяса, новое пончо и остановилась возле конторы шерифа.
Тот сидел снаружи в удобном кресле, и чуть ли не аплодировал Катарине
- Браво! - только и сказал он не вынимая изо рта сигары и не вставая с кресла.
Катарина поняла, что подмоги не будет, но промолчала. Ударив кобылу ногами она понеслась вскачь. От усталости, кровопотери и жара она уже почти потеряла сознание, когда приблизилась ко вчерашнему ручью. Останки койота послужили завтраком кому-то еще, уже помимо Катарины. после солнечного дня они гнили и воняли, и Катарина к ним не притронулась. Разожгла костер, завернулась в пончо и провалилась в сон.
...
Проснулась она глубокой ночью, от жара костра. Открыла глаза и тут же выхватила револьвер. Возле костра сидели четверо, видимо они и подбросили в него охапку сучьев.
- Эй! Святая сестра, не стреляй! - воскликнул один из них. Это были четверо ковбоев измученных и уставших, которые только что спешились у её костра. Они все были с ног до головы в пыли.
Разговорились, и выяснилось, что четверка перегоняла скот и теперь возвращается в Шейнен. Больше всего на свете они хотели спать, так как уже два дня были в седлах. Услышав рассказ о похищенной Ханни, возмутились и добросердечно пообещали помощь в её освобождении. Впрочем только утром, после сна.
Сама Катарина уже не могла уснуть, подбросив еще дров в костер - села рядом завернувшись в пончо. Её колотил озноб. А временами кидало в жар. Кое как проглотила последний хинин и выпила кружку мясного бульона, после чего заснула, когда небо уже начало светлеть на востоке.
Проснулась она в ужасном состоянии разбуженная одним из ковбоев. Тот мужественно готовился выступить за индейцами и интересовался путем дорогой. Катарина едва смогла разлепить глаза: " Кажется мне конец. Констатировала она симптомы сильного воспаления". Монашка чувствовала такую слабость, что едва ли смогла бы удержаться в седле, поэтому нарисовала ковбоям кое-как схему и показала куда двигались индейцы, пообещав выдвинуться вслед группе как только придет в себя. Ковбои удивлялись отважной монашке и хотели было даже привязать её к седлу да отправить Ривертон, настолько они были полны христианского милосердия в этой затее, что пришлось помахать кольтом и объяснить, что она справится с хворью сама. А еще и догонит их и поможет освобождать Ханни. Впрочем это несколько затянулось. Катарина смогла вскипятить чай и её вытошнило, даже не от бульона а от простой воды. Она упала возле догорающего костра и погрузилась в забытье... так проходили часы. Однажды она сумела дойти до ручья с тремя остановками во время каждой из которых ей приходилось ложиться прямо на землю и долго отдыхать. Так она смогла не умереть от жажды. Еще раз добыла сучьев и удалось не замерзнуть аномально холодной ночью. Все это было подвигами в её состоянии, так как большую часть времени Катарина лежала и бредила, или просто дремала. К полудню четвертого дня после ранения внезапно стало легче. Катарина смогла приготовить бульон с овсянкой и наедалась этим, а еще вяленым мясом и кукурузной крупой, которую оставили ковбои. Монахиня жгла костер и подумывала о том, чтобы съесть лошадь, однако кое как утолив свой голод и жажду, она отправилась по едва заметным следам за исчезнувшими ковбоями. От которых целых два дня не было ни слуху ни духу, но Катарина не слишком этим заботилась. Она сидела в седле едва едва живая, и через несколько миль упала в обморок, если бы не стремена и хорошее седло, то обязательно свалилась бы. Однако при помощи упряжи и божьей воли очнулась вдруг посреди степи спустя три часа, не понимая где она и что дальше делать. С ней были все вещи кроме съестных припасов, которые она проела во время своего выздоровления. Сестра Катарина чувствовала ангельскую легкость и полную ясность сознания. А еще адский голод! Смотрела по сторонам но видела лишь прерии...

Cовместно с bluffer

Мэр Шайенна был истым католиком, но противиться прогрессу было не в его правилах. Посему жалобы святого отца на "сатанинские творенья" не нашли должного отклика в душе градоначальника, и лавка "Ржавый болт" вполне законно, но временно, обосновалась в городе. Правда не в центре, но и не совсем на окраинах, а на том самом месте, где эта лавка когда-то и зародилась - напротив городского рынка. Любой, кто выходил из рынка, натыкался на вывеску, окаймленную крутящимися шестеренками: "Если ты сюда войдешь - в трудах ты помощь обретешь". Приехавшие сбыть продукцию селяне, да и затоварившиеся ею горожане, с охотой заходили удовлетворить праздное любопытство. Однако, приобретали что-то редко. Вещицы, конечно, были полезные, но диковенные и дорогие.
Господин Моро меж тем не скучал и не унывал - ему было не до этого. Этот человек ни минуты не мог усидеть на месте без дела - постоянно что-то крутилось в его руках, завинчивалось, стягивалось, собиралось. Не беда, коли это никто не купит, Моро был человеком творческим, ему был важен сам процесс создания, как он говорил, "полезного из ерунды". Однако, сейчас все свободное время ученый был занят приведением обветшалой лачуги, а некогда своей первой мастерской, в пригодный для жилья вид.

Хотя поездка закончилась для Эйлы довольно удачно, и, по сути, она не была серьёзно ранена, её одежда нуждалась в серьёзном ремонте. Ну, или, скорее, в замене. На корсете было несколько глубоких царапин и надрывов, а рубашка так и вообще была изодрана в клочья, пропитана кровью, и к тому же всё это было покрыто слоем угольной и дорожной пыли. Поэтому, не имея при себе практически никакой сменной одежды, Эйла решила не терять время на поиски ночлега, а сразу заняться восстановлением своего пристойного вида, и отправилась на рынок, где можно было купить новую одежду, и воспользоваться услугами портного. Благо, на данный момент она не испытывала совершенно никаких материальных проблем. Вдобавок к задатку от Нэша награда за одного живого и одного мёртвого разыскиваемого бандита была весьма солидной.

Купив на рынке довольно дорогую белую блузку взамен уничтоженной клетчатой рубашки, новые дорожные брюки, и обычный модный корсет вместо своего кожаного ручной работы, который она сдала на ремонт портному, Эйла вышла с огороженной территории рынка, и побрела по улице, обдумывая, кто ей делать дальше. В следующий момент её глаза упёрлись в довольно знакомую вывеску с шестернями. Замешкавшись на секунду, она подошла к двери, и открыла её.
Моро как раз прилаживал новую столешницу к прилавку. Мужчина громко стучал молотком по гвоздям, вбивая их так, словно они нанесли ему личное оскорбление. Орудовать молотком Моро не любил, но раз уж пришлось...
За работой он не услышал скрип входной двери.
Поначалу Эйла хотела было прокрасться к прилавку, и дёрнуть за верёвку парового свистка, которых обыкновенно служил тут для привлечения внимания владельца, но потом решила не стараться напугать человека, стучащего молотком, и, выждав момент, когда он, прекратив стук, тянулся за очередным гвоздём, постучала сама.
- Ох, не верю своим глазам! - и чтоб действительно проверить не видение ли перед ним, Моро нацепил болтавшися за ухом монокль. - Эйла! Чтоб меня на шестеренки раскрутило, да неужели это Эйла Пропасть?
Мужчина откинул молоток и, подойдя к девушке, по-отечески обнял ее.
- Какими судьбами в этой дыре?
- Здравствуй, Мишель! Да вот, решила заехать, проверить, не построил ли ты за восемь лет очередную смертельную машину смерти, которая вышла из-под контроля и разнесла пол города. — пошутила Эйла. — Впрочем, я слышала, ты уехал из города вскоре после меня, так что, пожалуй, Шайенну крупно повезло.
Старый ученый улыбнулся.
- А ты повзрослела, - он с нежностью смотрел на давнюю знакомую. - После твоего отъезда, у меня дела что-то разладились... Люди тут слишком уж... верующие, пришлось уехать. Я почти полстраны объехал, но нигде особо не захотелось осесть. Вот вернулся сюда, пару дней как. Пока подчиню то да се, может, удастся продать кое-что... Ты голодна? - спохватился Моро.
- Честно говоря, не отказалась бы от еды. Дорога была.. выматывающая. Однако, зная тебя, проблему обеда придётся решать по месту. Если, конечно, ты за эти годы не женился...
- Нет, не довелось, - ученый смущенно расправил потертый халат, надетый поверх джинсов, и обвел взглядом свои творенья с нескрываемой любовью, выдавая причину своего безбрачия. - Разве найдется добропорядочная леди, согласная это терпеть... А вот обед у меня найдется! Не Бог весть что, но половина жареной курочки и отварная кукуруза в этом доме есть.
Однако, первым делом Моро метнулся не в кухню, находившуюся в глубине дома, а наоборот - к входной двери. Перевернув табличку с "open" на "closed" и тщательно задвинув засов, мужчина обернулся к гостье:
- Нам ведь не нужны чужие уши и любопытные взгляды, правда? - он грустно улыбнулся. - Совсем житья нет от местного пастора: то своих послушников ко мне подошлет, то каких-нибудь набожных сварливых старух - все разнюхивают, как я тут козни с дьяволом строю. Эх...
Он устало сел на стул.
- Не то что первое время, когда я только тут начинал... Тогда мало кто знал, кто я и чем занимаюсь. Уж священники и мэрия точно не знали. Да и что я тогда делал? Так, по мелочи - оружие и безделушки навроде компасов с биноклями. Моими заказчиками тогда были только знающие люди. Впрочем, ты и сама это помнишь. Сейчас мне нужна известность, хорошо хоть мэр не строптивится. Прости, я совсем забыл о еде.
Моро быстро расстелил на прилавке более-менее чистую тряпку, заменяющую скатерть, пододвинул стулья, жестом пригласив Эйлу присесть на один из них, и ушел на кухню. Принеся еду, ученый уселся и стал смотреть, как ест Эйла. Сам он был не голоден.
- Как ты жила это время? Сколько лет прошло... семь? Нет, наверное, восемь. Я как-то слышал в Орегоне о некой Пропасти - охотнице за головами, но уточнять не стал, сама понимаешь, тут лишние вопросы ни к чему...
- Собственно, так и жила.. Продолжала делать то, что начала делать ещё здесь - зарабатывать деньги тем, что делаю мир чуточку безопаснее. Ну, в некотором роде. Поначалу, правда, приходилось часто перебираться с места на место. Думаю, ты понимаешь, что после того, что я тут натворила, меня даже за пределами штата пытались достать. А потом я просто привыкла. Ну, перебираться с места на место. А ты... Надеюсь, тебе пришлось уехать не из-за меня?
- В какой-то мере, - задумчиво протянул Моро, - твой уход, конечно, повлиял. Образовалась пустота... Я решил поискать единомышленников. Хотелось поставить производство механизмов на широкую ногу, открыть фабрику - совсем уж в дерзких мечтах. Но вот, как видишь, безуспешно. Вернулся и могу сказать, что хоть старый пастор давит на нервы, новый мэр вполне меня устраивает. Плакатов с твоим хорошеньким личиком я не встречал, так что думаю, здесь сейчас тебе ничего не угрожает. Хотя высовываться особо все же не стоит.
- Да, я уже наводила справки, и рада, что новый мэр всё-таки решил начать разбираться с проблемой, а не делать вид, что её нет, преследуя тех, кто как раз пытался всё исправить. В Шайенне стало намного спокойнее.
Эйла к тому моменту уже наелась, и собиралась вставать из-за стола, и, вдруг, что-то вспомнив, задержалась.
- Слушай, как ты мог заметить, я недавно в драке побывала... Шайенн поприветствовал меня по-своему. И у меня в бинокле треснула пара линз. И корпус слегка погнулся. Ты не посмотришь?
- Конечно, дорогая, - живо встрепенулся Моро. - Ты и переночевать можешь здесь. У меня не особо чисто, зато есть горячая вода и свободная кровать. Я все равно всю ночь работаю, бессонница чтоб ее. Так что к утру подлатаю твое снаряжение. А про драку - заметил, но посчитал нетактичным любопытствовать.
- Мне кажется забавным тот факт, что когда мы виделись в последний раз, я была примерно в таком же состоянии. - рассмеялась Пропасть. - Спасибо за гостепреимство. Я с удовольствием остановлюсь у тебя. И ещё один вопрос... Где тут нынче можно достать химикаты? Думаю, сам догадываешься, какие. Вряд ли они у тебя есть. Ты химию не очень любишь, а вот я без них никуда. Не раз ведь выручали. Кстати, раз уж я так бестактно к тебе вломилась, и злоупотребляю твоим гостепреимством, то я бы хотела помочь тебе с работой. Вспомню хоть, как это делается. Да и за работой будет время хорошо поговорить. Я ведь скучала по тебе, старик...
- И я скучал по тебе, Эйла, - тепло улыбнулся ученый. - Химикаты здесь только у одного торгаша на рынке, в самом дальнем западном углу. Ты без труда его отыщешь, у него никогда нет очереди. А насчет помощи - смотри сама, может, лучше выспаться? Впрочем, я не откажусь.
- Тогда я сбегаю за материалами, пока та лавка не закрылась... Потом уж немного отдохну, а потом присоединюсь к тебе в мастерской.

Вайоминг

Полюбовавшись Башней дьявола в лучах заката, Джон пришпорил Молли и через несколько миль подъехал к одинокой ферме. Следы хромающей лошади Медовой Ханни вели прямиком сюда, хотя различить их было все сложнее. Стучать в воротину пришлось долго и настойчиво. Наконец, с той стороны послышался ворчливый голос:
- Кого там на ночь глядя принесло?
- Добрый вечер, хозяин. Не угостите ли водой уставшего путника?
- Шел бы ты своей дорогой… путник. Здесь тебе не богадельня и не церковь. Здесь не подают.
- Погодите, я ищу свою жену… Она проезжала здесь недавно с подругой, может, вы ее видели и знаете, куда они направились? У нее лошадь прихрамывала.
За воротами ответили не сразу.
- Не было тут никого. И не вздумай снова колотить по воротам… собак спущу или курок с ружья.
Хозяин замолк, и Джон услышал удаляющиеся шаги, а затем лай спущенных собак. Пока они были за оградой, но в осуществлении угроз сомневаться не приходилось.

Пока солнце окончательно не скрылось, Рэд успел обследовать дорогу от фермы – благо она была только одна и вела дальше на запад. Но следов хромающей лошади он не заметил. Значит, либо Ханни перековала тут лошадь (что при ее деньгах вполне осуществимо)и отправилась дальше, либо женщины все еще на ферме, даже может быть против воли. В любом случае, необходимо было проникнуть внутрь.
Рэд не сомневался, что хозяева фермы за ним следят из какого-нибудь потайного оконца, потому ускакал подальше на запад. Возвращался он пешком, на полпути отпустив Молли – чтоб паслась недалеко в пределах слышимости его свиста. Его обманный манер не удался – хозяева не привязали собак. А может они всегда их на ночь отвязывали… тем не менее, вряд ли его ждут. Джон как можно сильнее извалялся в траве, стараясь впитать побольше ее запах, и стал красться к забору с подветренной стороны.
Ему удалось перелезть через забор, пройти какие-то насаждения – видимо, небольшой огородик хозяев, и подобраться к дому. На крытой террасе у входа стоял стол и несколько лавок. На них сидели мужчины и курили табак. Джону это было только на руку – собаки его тут точно не учуют. Четверо мужчин были помоложе и один совсем уже пожилой. "Отец и сыновья?" – подумал, Рэд.
Они вели беседу о недавнем перегоне скота. И ни слова о каких-то гостьях или узницах. Джон решил, что это обычные ковбои. Вряд ли они будут кого-то удерживать здесь. Внимание Джона привлекла пара фраз: "- Па, а чего инструмент не на месте? Ты что-то чинил?", "- Подкову лошади менял, не твоего ума дело, в общем…" Из чего шериф сделал вывод, что Ханни сюда все же заезжала и подкову лошади сменила. Скорее всего, старик хозяин просто не сообщил об этом своим отпрыскам. Женщин тут видимо уже нет. И все же он подождал, пока мужчины не разошлись. Все они ушли спать. Были бы здесь Ханни с монахиней, так хотя бы кто-то пошел их проведать. Но нет, свет в доме погас. Подождав еще около часа, Рэд решил, что пора двигаться дальше.
Уйти так же беспрепятственно ему не удалось. Собаки все же почуяли и подняли вой. Но Джон был уже у ограды. Перемахнув и свистнув Молли, Рэд услышал звуки выстрела, но стреляли наугад для острастки.

Отъехав на приличное расстояние и найдя удобную расщелину в скале, Джон устроил себе ночлег.

Саванна. Особняк Робийяров.

Пьер Робийяр бушевал. Бывший офицер французской армии не умел и не хотел сдерживать свой нрав и лишь Мари-Соланж, его обожаемая супруга, могла справиться с ним в минуты безудержного гнева. Но и она не спешила обуздать мужа сейчас.
- Как?! Как ты посметь ее оставить? - От поразившего его несчастья господин Робийяр снова начал говорить с акцентом, - О, Мадонна! Вот оно, влияние этих особ, суфражисток! О, Мари!
- Я думаю, Пьер, необходимо успокоиться, - Мари Робийяр, очаровательная и невозмутимая, истинная леди-южанка, сидела с вышиванием в руках. Тонкая игла не дрожала в пальцах и лишь складка в углу губ выдавала ее волнение, - необходимо приложить все усилия, чтобы найти нашу девочку. Летти, почему ты оставила Полинн?
- Но, миссис Мари, я ж ничего сделать не могла, клянусь Мадонной, - негритянка плакала, утирая глаза краем передника, - он, бандит, этот ей, касатке моей, приказал, а она и пошла. А мне велела возвращаться.
- Может, это и к лучшему. Она жива, по крайней мере, а похититель, несомненно, запросит выкуп, - мадам Робийяр воткнула иглу в центр цветка, который вышивала, - Пьер, любимый, не стоит бесноваться, подумай о своем сердце. А также о том, что необходимо сделать, чтобы мы снова увидели Полинн.
- А если он хотя бы в мыслях...- Месье Робийяр закончил тираду, которую он вс это время произносил по-французски, - я его заставлю жениться на ней! Или убью! На виселицу!
- О, мой бог...

.... Катарина двигалась по прерии. Ей стало намного лучше, после последней отключки. Жар унялся как и озноб и оставалась только мучительная слабость. Катарина осматривалась по сторонам, но видела только прерии залитые солнцем. Она думала о задании: никогда ей не давались деньги с таким огромным трудом и сложностями, этот Джон Смит в самом деле прямо не просил Катарину быть телохранительницей Ханни, лишь дал понять, что Ханни не является "мишенью". Однако Катарина поймала себя на желании защищать. Поразмыслив немного - залилась краской. Четыре года она не ведала плотских утех, мужчины попадались скабрезные, а женщину она себе не нашла. Конечно, после Анны у неё были и другие, но очень давно. И тут встретив привлекательную Ханни, Катарина Лефевр почувствовала влечение плоти. Поняв это, монашка тут же закусила губу. Такое всегда очень, очень мешало делу... очень, очень. Личные чувства на работе - то, что никто не может себе позволить, поэтому Катарина перестала думать о личном принялась зарабатывать на жизнь:
Она тщательно изучала тропы, по которой шла и которые пересекала, пока не обнаружила совершенно свежие следы неподкованных лошадей.
- Индейцы - подумала монашка....

Тело Йоханны казалось одной сплошной раной – жутко болели мышцы, а правое бедро при попытке хотя бы чуть шевельнуться и вовсе опаляло огнем. И все же она заставила себя открыть глаза и оглядеться.
Фогель находилась в теплой, уютно обжитой пещере. В нескольких шагах от нее, лежавшей на деревянной лавке, потрескивал огонь в небольшом очаге на полу.
Ханна попыталась привстать и тут же застонала от боли – тело не только болело, но и затекло. Видимо, она была без сознания около суток. Услышав ее, тут же подошла пожилая седая индианка. Она пощупала лоб Ханны, затем осмотрела аккуратно перевязанную рану на ноге и сунула ей глиняную чашку с каким-то травяным отваром. Женщина ткнула чашку в губы Ханны: "Man ni! Man ni!". Фогель пришлось выпить противный взвар. Да уж, попадать к индейцам не входило в ее планы. Уже лет тридцать, как был заключен договор о ненападении на этой тропе, говорил ей когда-то Боб. Неужели мир нарушен? Тогда почему она все еще жива? Может, монахиня не зря опасалась тут путешествовать?
Старуха отошла помешать варево в котелке над очагом, и Фогель осторожно себя ощупала – денег при ней больше не было…

Man ni* - пей

Совместно с bluffer

Лавка "Ржавый болт" была, пожалуй, самым странным заведением в Шайенне. Ночью в ней было чуть ли не светлее, чем днем, благодаря нескольким газовым лампам, освещавшим мастерскую Моро. Почти на каждой проповеди старый пастор не забывал устрашающе упомянуть, что в городе завелся приспешник сатаны, колдующий темными ночами. Впрочем, прихожане согласно кивали, но бежать с факелами и гнать ученого из города никто не стремился - многие уже прикупили себе несколько полезных безделушек и не прочь были приобрести что-то еще. Да и починкой домашней утвари Моро не гнушался.
Вот и сейчас, ожидая Эйлу, Мишель стоял за верстаком и вытачивал новые шестеренки к чьим-то карманным часам.

Солнце уже село, когда Эйла проснулась. Днём она уже сходила в город, где она забрала свою одежду из ремонта и закупилась редкими реагентами, после чего она прилегла немного отдохнуть.
Наспех перекусив, и заварив себе и своему другу крепкого кофе, она вошла в мастерскую. Поставив напитки на один из свободных верстаков, подальше от летящей стружки, она похлопала Моро по плечу, обращая внимание увлечённого работой механика на своё появление, после чего принялась рыться в куче металлолома, который лежал в ящике в углу мастерской, в поисках куска листовой латуни достаточного размера, и болванки нужной толщины, из которой можно изготовить корпус гранаты и выточить детали для детонатора.

- Как в старые добрые времена... - улыбнулся Моро, глядя на Эйлу. - А я вот всякой мелочью сейчас занимаюсь. Сама видишь с какой ерундой приходится возиться, но куда деваться - деньги нужны. А эти глупые мещане ничего не смыслят в технике! То часы, то запонки, то корсет притащут. Нашли кузнеца!
Его ворчание прервал глоток кофе. Несколько минут мужчина наслаждался напитком, забыв о глупости мещан.
- Ах, если бы они только знали, какие шедевры ты в состоянии сотворить! - улыбнулась Эйла, повертев в воздухе левой рукой, демонстрируя свой знаменитый многофункциональный наруч. - После такого делать простые часы невероятно скучно.
Было заметно, что девушка очень дорожила этим непонятным и ненужным простому обывателю подарком.
- Он еще работает?
- Чётко и надёжно. Регулярно чищу, смазываю... Даже дорожная пыль ему ни по чём.
- Хорошо, - ученый был доволен. - А чем ты сейчас занимаешься? Что привело тебя сюда, в Шайенн, если это, конечно, не великая тайна.
- Тебе я доверяю больше, чем кому бы то ни было на континенте... Да и к тому же ты явно не собираешьсо составлять мне конкуренцию... Так что, пожалуй, тайна не великая. Одна ничем не примечательная воровка украла у очень примечательного богача очень примечательную сумму денег. Ну, и вот она, я.
- Интересно... именно воровка? Женщина-одиночка? Украла из дома или в дороге или как?
- А вот тут самое интересное. Ты знаешь фирму "Гамильтон секьюрити"? У них в Шайенне, вроде, фабрика. Выпускают замки и сейфы.
- Конечно, даже бывал там пару раз... пока не выгнали, приняв за подсыла конкурентов. Хорошая фирма, сейфы у них добротные. Так эта дамочка смогла взломать "гамильтон"? - восхищенно присвистнул Моро.
- Модель 79-го года. Ограниченную серию. В доме, полном прислуги. То есть, за ограниченное время. И я до сих пор не понимаю, как... - Эйла уже закончила навивать гильзу, и перешла за токарный станок.
Мишель задумался.
- То есть практически последнюю модель? Хм. А хозяин точно не забыл закрыть сейф? Ты не проверяла? Следы взлома грубые или он выглядел как будто его открыл хозяин?
- Там кодовый замок. Следов взлома нет. Код или подобрали, или знали. То, что его знали, конечно, возможно... Но у меня пока нет оснований предполагать этот вариант. Но я крутила этот замок. Он очень плавно идёт. Я, конечно, не взломщица... Но мне кажется, нащупать или услышать щелчки там невозможно.
- Если ее кто-то научил...
Моро прошелся по мастерской, меря пол широкими шагами длинных ног.
- Да, тут либо она хорошая взломщица, либо ей повезло и хозяин забыл ввести код, либо ей кто-то помог. И хорошо помог. Я знаю только одного взломщика сейфов, способного на такое. Он уже стар, и, возможно, его даже нет уже на этом свете. Но это мужчина. Женщин-взломщиц я не встречал...
- Надо бы с ним пообщаться. Даже если он к этому не причастен, возможно, мне удастся через него выйти на других специалистов. Говоришь, взломщик дожил до старости, и его до сих пор не посадили и не прикончили? Удивительно... Он завязал?
- Он отсидел свое. Потом отошел от дел, да. Возможно, завел ученика или ученицу. Так что проверить стоит. После отсидки он осел в Орегоне, в тихом городке Сейлемо. Я тебе нарисую примерный план, как найти его дом.
- И вот я в очередной раз у тебя в долгу! - радостно воскликнула Эйла, однако, потом нахмурилась, и даже прекратила работу. - Знаешь, я сейчас подумала, и кое-что вспомнила... Я точно читала в каком-то научном журнале. Какой-то математик описывал возможную атаку на кодовые механизмы сейфов... Вроде как, можно было узнать последние цифры кода... Я не помню подробностей. Даже не помню, что за журнал... И автора статьи тоже не помню. Проклятье...
- Чем это тебе может помочь? Даже если воровка тоже читала эту статью, разве это поможет в поиске?
- Воровки не читают научные журналы. Но ты прав, наверное, это мне не поможет... Но всё равно мне кажется, я упускаю что-то важное. - Эйла махнула рукой. - Не важно. Не забивай голову. Ты и так мне очень сильно помог. Теперь моя очередь тебе помогать. Я уже заканчиваю делать себе новую гранату, и смогу немного разгрузить тебя.
С этими словами Пропасть натянула защитные очки, и начала засыпать порошок магния, смешанный ещё с несколькими ингридиентами, внутрь только что навитой гильзы.
- Лучше я тебе помогу, до Орегона путь не близкий, а здесь не так уж и безопасно путешествовать.
С этими словами Моро откинул подальше шестеренки и занялся биноклем.

Закончив с делами в мастерской и приведя в порядок своё снаряжение, Эйла, поспав ещё несколько часов перед рассветом, отправилась на вокзал, где купила билет на поезд до Орегона.

+До

Вайоминг.

Утро, уже по-октябрьски холодное, не смотря на начало осени, застало "банду Хромого Сэма" ночующими в в тени скал. К счастью, ни Пьер, и Мари Робийяры этого не видели, ведь их вторая дочь, нежная и чопорная Полинн, зябко жалась к полусидящему Стоуну, укутавшему ее в собственное пончо , а тот, весьма собственнически, надо сказать, прижимал девушку к себе. Мигель, закутавшийся в одеяло яркой расцветки, кашеварил.
- Спят, голубки, - ворчал он, помешивая мамалыгу деревянной ложкой с погрызанным черенком, - днем ругаются, аж пыль столбом, а ночь, она мирит, известно. И на кой нам девчонка эта? Куш захотел он сорвать...Банк, дескать, грабить хлопотно, а тут папаша Робийяр за доченьку деньгов отвалит. Да скупее Робийяра только его жена!И дочек у него вагон, еще две осталось. А сына не одного. Повелся на синие глазки, так бы и сказал. Ишь, нянчится с ней. Совсем обабился, тьфу.
- Я все слышу, amigo, - лениво проговорил Сэм, не открывая глаза.
- И я, - сообщила Полинн, не спеша, впрочем, высвобождаться из теплых объятий.
- Слышат они...Да никто лучше Мигеля Рохаса в этих местах не владеет лассо! Что вы мне сделаете?
- А ты? - полюбопытствовал Стоун, - что сделаешь? Свяжешь, что ли? Мисс Полинн, мне бесконечно жаль вас тревожить, но вы отдавили мне руку и бок. Пора просыпаться, Мигель завтрак уже приготовил.

Впрочем, сеньор Рохас был не только лучшим лассо этих мест, но и отличным поваром. А потому, сытые и повеселевшие, спустя час, трое всадников направились туда, где над типи вились дымки - в становище племени лакота.

Лакота, расположившиеся под скалой, славной своими пещерами, кищащими летучими мышами, уже были на ногах. Завидев приближающихся к ним всадников, индейцы всполошились.
- Эхей! - Стоун махнул шляпой. Лакота, узнав его, вернулись к обычным делам, а из ближайшего типи выбежала стройная молодая женщина с двумя длинными косами. Несмотря на утреннюю прохладу, она была одета лишь в тонкое платье из выделанной кожи.
- Кезегоуз!* - кричала она, - Ты приехать, ты помнить про Абедебун!
Стоун спешился и обнял женщину.
- Здравствуй, Заря, сестра, как я могу забыть о тебе и моем брате Медведе? Где твой муж? Как твой ребенок?
- Керук охотится. Керук много охотится, но мало добывать. Бизоны уходить. Олени уходить. - Печально поведала Заря, - сын Абедебун умирать. У Зари не быть молоко от голод. И Кауэссесс умирать. Лакота голодать.
- Мда, - Сэм сдвинул шляпу на затылок, - а я хотел пеммикан купить. Вот что, Заря, - он отстегнул с пояса кошелек, - держи. Отдай мужу, пусть купит, что вам надо на зиму. Я себе еще...заработаю. И смотри, когда снова родишь, хорошо ешь. Если нечего есть будет, тут же найди способ сообщить мне, и пусть Медведь не мешает. Поняла?
- Керук - гордый, но Абедебун - хитрая, - закивала головой женщина, - Абедебун понимать, про что Кезегоуз говорить. А это твоя скво? У скво совсем нет грудь. Нехорошо.
Полинн фыркнула, выпячивая перетянутую грудь.
- Не обижай мою скво, - серьезно ответил Сэм - лучше расскажи, что у вас нового? И, может, ты пригласишь нас в типи?


_______
*
Абедебун - рассвет
Керук - медведь
Кауэссесс - маленький ребенок
Кезегоуз - быстрый.

Вайоминг

Прерии завораживали своей красотой: пестреющие еще не пожухлой травой и цветами поля; отражающие синеву небес зеркала озер; лучи закатного солнца, уходящего сквозь венец горных вершин… Джон любовался всем этим, не забывая поглядывать на узоры следов.
Через несколько миль от своего ночного перевала, Рэд заметил следы перестрелки – кого-то даже тащили волоком, заарканенного прочной веревкой. Джон спешился и осмотрелся. Следы уволакиваемого тела и крови, которой было немного, но рана все же была, вели вглубь леса, дальше были скалы. Джон заметил несколько стрел возле дороги и по их виду понял, что кто-то нарвался на индейцев. Следы битвы были совсем свежие.
Могли ли индейцы напасть на двух женщин? Насколько помнил Рэд, на орегонской тропе довольно давно был заключен мир и пакт о ненападении. Тогда почему они напали? Или напали не они? Похитили только одного человека. Может, монашку? Следы другого скакуна вели дальше по дороге, скорее всего в город за подмогой.
Итак, если Ханна у индейцев и ранена, то быстро она оттуда не выберется, да и выберется ли вообще… Если она бросила монахиню и отправилась в город, то надо торопиться туда. В любом случае, соваться сейчас неподготовленным к индейцам глупо. Джон оседлал и пришпорил Молли, двигаясь дальше, в Ривертон.

+До

Полинн с интересом оглядывала жилище той, кого Сэм именовал Зарей. Низкая, пахнущая травами и дымом хижина, была тёплой и уютной. Одеяла, на которых их усадила хозяйка - мягкими, а похлёбка в деревянных мисках-вкусной. Вернувшийся домой Керук тепло поздоровался со Стоуном и Мигелем, одобрительно оглядев мисс Робийяр. В тепле хижины девушку разморило и она лениво прислушивалась к разговору мужчин.
- Наши молодые охотники ее схватить, - говорил вождь, - когда охотиться. Они хотели шутить над белыми скво. Одна скво сразу стрелять. Она ранить Харка. Плохо ранить. Вторую ранить Ункас. Ункас хорошо стрелять из лука, но много горячиться. Потом ее поймать лассо и привезти сюда. Старая Кими лечить ее.
- И что с ней будет? - Сэма не слишком волновала судьба неизвестной женщины, волей судьбы оказавшейся у индейцев. В конце концов, виноваты тут все: молодые индейцы, горячие и склонные к глупым шуточкам, как любые юноши, женщины, начавшие зачем-то стрелять.
- Совет племени собираться и думать, что с ней делать, - Керук удобно откинулся на одеяла, - она пока болеть. Она не стрелять в Харка, но она знать ту, что стрелять. Хочешь ее смотреть?
- Нет. Мне б с одной разобраться, - усмехнулся Стоун.
- Вы оставите леди в беде? - ужаснулась Полинн.
- Боюсь, она не леди, моя кошечка. Что, Мигель?
- Я говорю, ты не el Zorro, спасать всех, - пробурчал мексиканец, - хватит одной бабы.
- Вот тут я с тобой полностью согласен, amigo. Брат мой Медведь, спасибо за теплую хижину и вкусную еду. Надеюсь, племя решит проблему с этой женщиной...Лишь бы ее власти искать не начали.
- Керук это и думать. Лакота не хотят воевать. Лакота хотят торговать и растить детей.
- Да, жаль, что я не el Zorro, - задумчиво протянул Сэм.
- Каррамба, - выругался Мигель, - мы снова влипаем в неприятности!

Ривертон

Ривертон оказался захолустным городишкой из нескольких улочек с обветшалыми домами. Только центральная, через которую шла дорога на восток, выглядела презентабельно за счет ярких огней салунов, добротных строений таверны и банка, а так же пары каменных особняков местных богачей.
Солнце уже село, но Джон без труда нашел мэрию по фонарям, освещавшим центральную площадь городка с помостом для виселицы.
Шерифа на месте не оказалось, присутствовал только прыщавый паренек, стороживший одинокую пустую камеру. Он мирно дремал, сидя за столом начальства и подперев бледные щеки худыми руками.
Рэд протер звезду на лацкане, постучал чуть громче, чем следовало по нормам приличия, и, дождавшись, когда встрепенувшийся парень окончательно очнется от дремоты, спросил:
- Где я могу найти шерифа?
Парень оторопело таращился на незнакомца, затем таки узрел шестиконечный символ слуги закона и вымолвил:
- Мистер Джейкобсон сейчас дома, - поспешно добавив, - он не любит, когда его тревожат, если только по срочным делам.
Что ж, дело Рэда вряд ли могло быть признано местным шерифом "срочным", а его плохое расположение могло и вовсе привести к нежеланию помочь, так что лучше было не торопиться. Да и себя в порядок бы привести.
- Хорошо, я приду сюда утром.

Салун со скромным названием "Теплый ветерок" был выбран Рэдом как наиболее тихий. Двери гостеприимно распахнулись, вовлекая Джона в уютное тепло борделя. Насколько позволяло обозреть тусклое освещение, посетителей было мало: парочка фермеров с девочками на коленях, троица азартных картежников, старенький тапер, подыгрывающий какой-то невзрачной певичке. Дамочка как раз собралась запеть.
- Пинту лучшего эля и что-нибудь посытнее закусить.
И тут Джон услышал голос…
Он даже не разбирал, о чем пелось: что-то про несчастную любовь, разлуку и предательство. Он слушал голос, давно знакомый, старательно забытый, родной голос. Голос его Шарлотты. Ни один мускул не дрогнул в лице шерифа.
- Могу я остановиться у вас на ночлег?
- Конечно, сэр, - бармен покосился на звезду шерифа, - что-то еще желаете?
- Да, я хочу принять ванну и пусть… мне потрет спинку эта сладкоголосая красавица.


Вода была приятно горячей. Джон наслаждался, полностью отмокая в огромной деревянной кадке, которые водились только в салонах с девочками, да еще в домах побогаче. Стук в дверь, затем тихий скрип половиц под легкими шагами.
- Мистеру угодна моя помощь? – услужливые нотки в голосе удивили, когда-то, вечность назад, Рэд слышал только капризные и командные интонации.
Джон приподнял шляпу, прикрывавшую до этого его лицо, и посмотрел прямо в глаза бывшей жене.
- И во сколько мне обойдется твоя помощь, дорогая?..

С Д.Г.Б.

На ночлег, ожидаемо, они остановились в типи Зари. Точнее, оставили Полинн, встревоженно наблюдающую, как "её" мужчины куда-то собираются. И только когда завязавший нижнюю часть лица черно-белым шейным платком Сэм принялся проверять револьверы, мисс Робийяр осознала, что происходит.
- Сэм, вы...
- Да, - глухо из-под платка прозвучал ответ, - будьте хорошей девочкой и не создавайте проблем Заре. Ложитесь спать. Если повезет, я буду к утру. Если не повезет...Ну, не судьба. Как это по-французски будет?
- C'est La Vie, - прошептала Полинн.
- Вот, именно оно. Мигель, готов?
- Готов, amigo.

С этими словами мужчины вышли из хижины. Полинн хотела броситься за ними, но ее удержала Заря.
- Не ходи, - сказала она, - нельзя. Плохо. Примета - плохо. Мужчина сильный. Сам знать, что делать. Женщина ждать.
- Ой, не слишко-то и хотелось, - огрызнулась мисс Робийяр, усаживаясь на одеяла.
- Мисс лгать, - улыбнулась Заря, - Сэм тебе нравиться.
- Он-грубиян и мерзавец, - покраснела Полинн, уличенная проницательной скво, - он украл меня.
- Ну и что? - пожала плечами ее собеседница, - Сэм хороший. Сэм сильный. Сэм верный.

Девушка смерила виз-а-ви надменным взглядом и улеглась, завернувшись в одеяла. Сон не шел. В зыбкой, неверной дремоте мерещилась то Летти ( "леди не будет спать на полу, простудитесь, мой ягненочек"), то матушка ("о, Мадонна, Полинн, будьте благоразумны", то сестра Эллин, то...Сэм. Вот он, мчится на Тамерлане, паля в воздух из револьвера. Вот он, падает, пронзенный (да-да, именно так, высокопарно) чьей-то пулей. И умирает, истекая кровью, с ее именем на устах... Нет-нет, не умирает...Он возвращается к ней, с победой, со щитом, так сказать. Это противный Мигель падает и истекает кровью. Да, он...Хотя, кто тогда потащит ее саквояж? Вот если бы Сэм не был таким противным и позволил купить ей котенка...

О, боже, Полинн, не будь таким ребенком! Ты похищена, ты далеко от дома, ты мерзнешь и трясешься на плохо выезженной лошаденке. Ты готова влюбиться в своего похитителя? О да, кажется, готова.

Заря с улыбкой посмотрела на заснувшую белую девушку и накрыла еще одним одеялом сверху. Пусть спит, сладко, как младенец. Так, как спят только счастливые люди.

Не раз и не два пришлось выпить Ханне противный травяной отвар. Настойчивости старой ведьмы (как окрестила про себя воровка пожилую индианку) можно было только позавидовать. На второй день, как Фогель очнулась, ее уже заставили встать и пройтись по пещерке. Она смогла различить голоса и какие-то шумы снаружи – племя жило своей жизнью. Ей даже пару раз померещился грубоватый мужской голос, произнесший что-то по-английски, но, наверное, это оттого, что очень хотелось выбраться отсюда. Живой.
Однако, убивать ее вроде бы никто не собирался, напротив – выхаживали вполне старательно. Йоханна уже не ощущала тошноты и слабости, боль в ноге стала приглушенной, она даже захотела как следует поесть. Но старуха давала ей только травяное питье и отварные овощи. Фогель ела, не сопротивляясь, представляя хорошую тарелку свинины с бобами.

На третий день пребывания воровки в племени у нее забрали одежду, дав взамен какое-то тряпье. Ханна впервые попыталась возмутиться и воспротивиться старухе, но та, заметив, как Фогель украдкой провела рукой по тому месту, где были запрятаны деньги, сразу же нахмурилась и молча вышла из жилища. Вместо нее пришла молодая и сноровистая девица, чуть ли не силой заставившая Ханну облачиться в простую, но теплую рубаху с длинными рукавами и в тон ей юбку из грубой шерсти, а так же безрукавку из оленьей кожи. Чулки и обувь Ханне милостиво оставили. Индианка заплела ей волосы в две косы и, показав жестами, чтоб та сидела, тоже вышла.
Прошло довольно много времени, но Ханна почему-то боялась не то, что выйти и посмотреть, даже пошевелиться. Наконец, плотная узорчатая ткань, прикрывающая вход в жилье, шелохнулась – к Фогель пришел гость. Это был осанистый, коренастый мужчина в годах. С густыми седыми волосами, плавно стекающими по его плечам к пояснице. Его голову венчал огромный венец из птичьих перьев (Ханна не особо разбиралась в том, какой птице они принадлежали). Его взгляд, осанка, одеяния – все говорило о том, что к ней пришел мудрый и властный мужчина. За его спиной стояла какая-то незнакомая индианка.
Индеец несколько минут разглядывал испуганно потупившую глаза Ханну, затем он начал говорить. Фогель совершенно не владела ни одним индейским диалектом, но стоявшая рядом с вождем женщина переводила на английский. Комкано и отрывисто, но все же вполне понятно.
- Вождь оказать великую честь приходить к тебе, а не притаскивать тебя к его ногам. Ты посметь спугнуть наших охотников. Ты спугнуть их добыча. Племя голодать. Охотники хотеть тебя убить, но у тебя нет оружия. Мы не убивать людей без оружия.
Затем вождь чуть помолчал и показал Ханне ее же потайной ложный карман с деньгами, который еще до кражи она заранее приторочила к изнанке юбок. Обыскали, значит и обворовали! Ханна зло посмотрела в темные глаза старика, но по-прежнему молчала.
- Вождь говорить: мы не воры, женщина. Но ты должна заплатить племени за добычу, которая ускользать из-за тебя. У тебя много денег, женщина. Вождь спрашивать: зачем столько денег один человек?
Фогель усмехнулась.
- Передай вождю, что там хватит на десять ваших добыч. И если вы не воры, то забирайте за свою добычу, и возвращайте мне оставшееся.
Она понимала, что может разозлить вождя, и тогда ее точно прибьют. Но брат всегда учил ее рисковать.
Вождь внимательно посмотрел на пленницу.
- Вождь говорить, что ты жадный человек. Лакота тебя лечить, лакота тебя кормить. Лакота дарить тебе жизнь. Ты заплатить нам.
Затем вождь отсыпал примерно четверть от всех денег и протянул их Ханне.
- Вождь говорит спасибо белой женщина за щедрую плату. Ты можешь уходить, когда захочешь. Пока ты здесь – тебя кормить и лечить. Лакота твой друзья. Друзья лакота отныне – тоже твои друзья.
С этими словами индейцы покинули Ханну, оставив ее задумчиво смотреть на остатки некогда шикарной добычи.

За то время, пока поезд шёл от Шайенна, Эйла Аттвуд успела выспаться, дочитать Жюля Верна, почистить зеркальную камеру своего лучевого ружья, продуть от дорожной пыли и смазать свой наруч под любопытными и настороженными взглядами соседей по купе, но так и не смогла вспомнить, где же она читала про уязвимости кодовых сейфовых замков. В её голову всё прочнее закрадывались сомнения, правильно ли она поступила, что оставила попытки догнать Рэда, и ухватилась за эту ниточку. Что, если этот старик никогда не встречался с Медовой Ханни? Что, если он понятия не имеет, где она? И вообще, как заставить его говорить? Не будет же она пытать старика, в конце то концов. Хотя на Диком Западе определённо нашлись бы охотники, которые не погнушались бы и таких методов. Но не она. С другой стороны, Рэд точно так же мог идти по ложному следу. К тому же, он искал именно Ханни, а Эйла, будучи почти уверенной в том, что Ханни провернула это дело не без посторонней помощи, замахнулась на большее. Теперь ей недостаточно было поймать Ханни и вернуть украденные деньги. Она хотела раскрыть всех, кто был в этом замешан. На что Рэд, судя по всему, не претендовал.
Уже вечерело, когда поезд, наконец, прибыл в Бенд. Дальше Бенда железную дорогу ещё не успели проложить. На вокзале Эйла поинтересовалась о том, как можно без проблем добраться до Сейлема, и оказалось, что дилижансы ходят лишь раз в несколько дней. Поэтому, Пропасть решила купить лошадь, немного провианта, кое-какое походное снаряжение, и добираться до места на лошади. Она решила не ночевать в Бенде (тем более, тамошние заведения были, мягко говоря, недостаточно комфортными даже для такой привычной странницы, как Эйла), а отправиться в дорогу с вечера, так как она хорошо отдохнула в поезде, а переночевать по дороге, когда устанет.
Было уже далеко за полночь, когда Эйла устроила привал. Первый из ещё двух-трёх таких привалов. Если она ошиблась, и этот след никуда не ведёт, девушка отстала бы от Рэда более, чем на две недели.

С До

Сэм вернулся поздно ночью, мрачный, пропахший конским потом. Сердито сорвал с себя платок и с каким-то ожесточением закурил, чего не делал раньше. На Полинн, встрепенувшуюся в своем коконе из одеяла, он цыкнул, а на испуганное "Что случилось?" нехотя ответил туманное: " бывает..." За типи негромко, но эмоционально, ругался мексиканец, укоряя Тамерлана за что-то.
- Что случилось, Сэм? - предприняла вторую попытку девушка.
- У меня не всегда такие удачные дни, как тот, когда я встретил вас, моя кошечка, - просветил её Стоун, - дельце не выгорело. Спите, в конце концов. И куда вы дели мыло?

Утром, помывшись ледяной водой (принесённой из ручья Зарей) с мылом, извлеченным из седельной сумки (отчего он отчаянно заблагоухал столь любимой Полинн резедой) и надев заштопанную ранее сухую рубаху и чистые, но прилично измятые штаны, Стоун изрядно повеселел. Настолько, что выкурил ещё одну сигару и без сожаления убрал оставшиеся.
- Почему мы их не догнали? - Мигель, присевший на корточки рядом, был небрит (что не придавало ему шарма, в отличии от Сэма) и от него разило виски.
- А чёрт их знает, - Стоун пригласил волосы и нахлобучил шляпу, - за паровиками гоняться надо не на лошадях. По крайней мере, не на живых. Видел в Шайенне парового коня?
- На угле разоримся. - сплюнул Мигель. - Да и ты ж не любишь железяки эти.
- А кто их любит? Несколько чудаков, из тех кто рядится повычурнее, да богатеи.
- Эт да. Особенно бабы...Ну эти, которые обвешиваются железками, как жестянщики, а сами страшные, как...моя лошадь.
- Не наговаривай на Мирабеллу, - хмыкнул Сэм.
- От тебя бабскими духами разит, аж дыхание схватывает, - перевёл разговор Мигель.
- А от тебя пойлом, аж комары дохнут. С другой стороны, хоть какая-то польза от тебя.

- О, Мадонна, - вышедшая из типи мисс Робийяр выглядела точно ночевала не на полу, среди одеял, а в фешенебельный гостинице. Заря заплела ей косы по-индейски, отчего Полинн стала как-то взрослее и серьезнее. - Отчего вы так шумите? Я не спала всю ночь и...
- Неужели вы так трепетно ждали меня, моя кошечка, - перебил её Сэм, - я польщен.
- О, Сэм, - девушка посмотрела в глаза мужчине, а затем быстро опустилась ресницы, точно борясь с охватившим её волнением, - я так переживала! А вы....
Голос её задрожал и Полинн наклонила голову, сквозь ресницы, как это умеют делать только женщины, наблюдая за реакцией Стоуна.
- А...хм, - таких слов от леди-южанки Сэм не ожидал, - ну простите... И вообще, нам пора в путь!
Мигель подмигнул мисс Робийяр и ушел укладывать сумки, предоставив другу самому выпутываться из ситуации.

Ривертон

Бывшая миссис Рэд, в девичестве мисс Вилсон, почти не утратила своей прежней красоты. Даже салунная потасканность казалась лишь легким пыльным налетом на некогда блестевшем алмазе – сдуть, чуть отмыть и снова засверкает. Но Джон понимал, это лишь потому, что она провела тут, по-видимому, не так уж много времени. Два-три года, и она превратится в потрепанную никому ненужную куклу.
Несколько секунд Шарлотта лишь удивленно хлопала глазами, но вскоре обрела дар речи, обрушив на бывшего супруга гневный словесный поток: "…Зачем ты меня выследил? Как тебя принесло в эту дыру?.. Почему так долго не являлся?.. Тебе все равно, где твоя жена и что с ней!.. Негодяй, мерзавец!" Джон особо не прислушивался. Он просто ждал, когда Лотти иссякнет.
- И давно ты тут? – тихий голос шерифа охладил Шарлотту словно ушат ледяной воды.
Женщина устало опустилась на стул возле кровати.
- Год уже, примерно… - она старалась не смотреть в глаза бывшему мужу.
- Но как? Почему? Где твой ненаглядный банкир? Ведь твой отец почти каждый месяц получает письма, что у вас "все замечательно".
- Откуда ты?.. Ты спрашиваешь у него обо мне? – Шарлотта впервые тепло посмотрела на Рэда, как когда-то давно. Джон молчал. – Он… Джефри бросил меня, как только кончились деньги. Просто выкинул, понимаешь? – Она криво усмехнулась.
- Только это и можно было ожидать от негодяя, - нахмурившись, зло процедил Рэд. – Но почему ты не вернулась к отцу?
- И что бы я ему сказала, Джон? Хоть он и был против нашей свадьбы, но потом уперся, что я не должна тебя бросать. Какой скандал он закатил, кричав, что отказывается от меня, что я больше ему не дочь… Джефри еле уговорил его, что мы прекрасная пара, что мы будем богаты. Отец ведь дал нам начальный капитал, а тебе помог стать шерифом, чтоб ты не обижался. И теперь, после всего, после того как Джефри обманул и предал… Ладно бы только меня, он ведь и отца провел, скотина! Как я могла вернуться, отец бы меня не принял.
- Я предпочел бы остаться простым ковбоем с прекрасной добропорядочной женой, и ты это знаешь. Твой отец просто хотел иметь у власти своего человека. Он стал продвигать меня в шерифы еще до твоего побега с банкиром. Однако, вышло не совсем так, как он хотел. Я, конечно, особо не порчу с ним отношения, но и на уступки в его делишках не иду, - Рэд устало обвел комнатенку презрительным взглядом. – И ты предпочла ругани отца вот это?! И даже врешь ему до сих пор письмами, что у "вас с Джефри все хорошо"?
- Нет, конечно! Не сразу… я попыталась заработать. Не смейся! Да, я попыталась! Я знаю, что ты всегда считал меня балованной неженкой и самовлюбленной глупой куклой, но я хотела жить независимо от вас, мужчин! Только вот подходящую работу и достойную меня оплату найти, оказалось, не так легко. Когда я уже голодала так, что хотелось броситься под паровоз или таки вернуться к тебе или папаше, - при этих словах Шарлотты Джон поморщился, но женщина не заметила гримасы мужа, увлеченная рассказом, - появилась женщина. Она была прекрасно одета, богата, ухожена и красива… Ни от кого не зависима, Джон! Она объяснила мне, как можно легко и быстро заработать.
- Понятно, - Джон вылез из остывшей воды, стараясь скорее одеться, не замечая заинтересованного взгляда бывшей жены. – То есть тебя все устраивает, и ты так и продолжишь?
- Я и забыла, как ты хорош, - сладко улыбнулась Шарлотта. – Устраивает, представь себе. Я пою тут, в основном. Стараюсь особо не прихорашиваться, чтобы меня реже… звали потереть спинку, - снова усмехнулась женщина.
От ее слов Рэд похолодел. Неужели когда-то он любил эту женщину? Нет, не эту. Его Шарлотта была маленьким капризным ребенком. Впрочем, его же Шарлотта предпочла сбежать с начинающим банкиром, обещавшим ей пышные балы и роскошный особняк…
- Это вот, значит, твое богатство и независимость? Этот клоповник и потные, грязные похотливые мужики, возжелавшие твое тело, когда им захочется?! Посмотри, во что ты себя превратила! Если в тебе осталась хоть капля той честной девушки, что я знал когда-то, подумай о том, чтоб вернуться к отцу. Сейчас самое время рассмотреть этот шанс, Лотти. У меня есть деньги, тебе хватит на дорогу до дома и на… приличную одежду. Я не расскажу ему ничего об всем этом. Придумаешь сама, что наврать.
- Но что я буду делать дома, Джон? Кому я там нужна? – впервые за весь разговор Шарлотта заплакала.
- Песни будешь петь отцу, - усмехнулся Рэд. – А может еще и нового мужа себе найдешь. Не найдешь – не велика потеря, все лучше, чем здесь себя уродовать.
От последнего слова Лотти вздрогнула.
- Хорошо, я вернусь. Но пообещай ничего ему не рассказывать… Можно мне остаться у тебя сегодня? – в ее игривом взгляде уже не было слез.
- Нет, я устал и хочу выспаться, - из вежливости к их прошлому, Джон попытался скрыть отвращение от мысли, что ему придется делить постель с этой женщиной.

Когда-то очень давно, когда Полинн была маленькой,нянюшка Летти рассказывала ей сказки своего народа. Одна из них была о страшном людоеде, жившем на вершине высокого-превысокого баобаба. Людоед этот спускался ночами из своего убежища и воровал маленьких детей. С целью поесть, разумеется. И так продолжалось, пока храбрый вождь не хватился своего сына. И не убил людоеда. "Людоед никогда-никогда больше не спустится с вершины? - спрашивала маленькая Полинн, натянув одеяло до подбородка, - он не придет сюда, Летти?" "Нет, мой ягненочек, - нежно и ласково утешала ее негритянка, - спите спокойно". И все же, иногда мисс Робийяр, напуганной этой сказкой, снилось, как страшный людоед спускается по узловатым ветвям (Полинн не была уверена, какие ветви у баобаба, но они должны были быть непременно узловатыми) и крадучись идет к ее окну. Вот, кружевные шторы раздвигаются и в свете луны становится видна его кривая рожа, а комната наполняется смрадом от его дыхания...В этот момент Полинн всегда просыпалась с криком. Страшный сон не оставлял ее и сейчас, когда она была уже взрослой, самостоятельной леди на выданье. Когда Сэм напал на дилижанс, когда она впервые летела с седла, догнанная лассо, ей казалось, что кошмар ожил. Вот он, людоед. Не добил его храбрый вождь. Тем не менее, сон отступил, перестал тревожить ее. И все потому, что все время рядом был Стоун. Не людоед, нет (хотя, быть может, кошмар испугался кошмара?). Не Прекрасный Принц, которым грезила сестра Эллин. И даже не Подходящая Партия, о которой твердила матушка. Просто Хромой Сэм. То молчаливый и серьезный, то язвительный. То джентльмен, то грубиян и нахал. Но неизменно внимательный и даже заботливый. А потому, Полинн почти не лгала, в ее словах почти не было актерской игры (ну, может, самую толику), когда она произносила "О, Сэм! Я так переживала..."

С Мастером и До

Прерия, красоты которой воспеты уже неоднократно и успели, несомненно, всем надоесть, покорно ложилась под копыта серого андалузсца. Тамерлан, выросший для седла кабальеро, не задумывался о том, кто он, куда его несут быстрые ноги. В отличии от его хозяина (которого ни в коем случае нельзя считать кабальеро). Сэм задумчиво посматривал на возмущенного до глубины души Мигеля ("Еще одна баба!" - "О да, чего ж ты все один да один..."), задумчивую Полинн, на губах которой играла легкая улыбка, на новую свою спутницу. Посматривал - и размышлял , как его угораздило снова вляпаться в...неприятности? Хотя, неприятностей пока не было. Всего лишь была Заря и ее просьба.

В тот самый трогательный момент, когда Мигель великодушно оставил наедине Сэма и Полинн, в типи вошла Заря, выглядевшая встревоженно.
- Кезегоуз, - непривычно быстро затараторила она, - ты плохо охотиться? Нужен деньги? Вождь отпускать белую скво, вождь простить и помочь добраться до своих. Наши мужчины не хотеть её провожать. Бледнолицые мочь напасть. Я сказать, Кезегоуз, друг Керук, помогать. Ты ехать с белая скво? Вождь платить.
С этими словами молодая женщина вложила в руку Стоуна мешочек с деньгами. Мешочек был приятно тяжелым, а взгляд Зари - неприятно просящим. "Черт побери, - подумалось Сэму, - когда же я научусь отказывать женщинам?"
Его размышления прервала Полинн.
- Конечно же, Сэм согласен, - вмешалась в разговор она, ободренная надеждой, что "леди" не останется в лапах этих дикарей. Ну, и деньги нужны, не так ли? Лучше пусть Стоун получит их за относительно честную работу, чем снова выйдет на большую дорогу. Мисс Робийяр отчетливо понимала, что до передачи ее в руки родителей, она под надежной защитой Сэма. И, лучше знакомое зло, чем неизвестный активист. В отличии от романтичных сестер, Полинн была девушкой прагматичной. Хоть и не показывала этого. И вот, теперь их четверо.
На нового члена их команды она посматривала украдкой, но оценивающе и ревниво - слишком уж привыкла мисс Робийяр быть в центре внимания.

Ханни очень удивилась, когда вместе с ее выстиранной и вычищенной одеждой ей вернули еще и лошадь. Те же самые охотники, что ранили и протащили заарканенную женщину почти до самого поселенья, заметили недалеко от места схватки Туз, и пригнали ее в загон племени, где кобыла благополучно ждала выздоровления хозяйки.
Еще больше Фогель удивилась навязанным сопровождающим, в коих она совершенно не нуждалась. Но, по-видимому, вождь переживал не столько за безопасность белой скво, сколько за то, чтоб она тут же не нажаловалась ближайшему шерифу, что ее обокрали индейцы. Ему ведь было неизвестно, что представительство закона – последнее место, куда Ханни обратиться за помощью. И, видимо, этих троих попросили проследить, чтоб Ханна не наделала глупостей. Потому своих непрошенных попутчиков воровка вполне обоснованно посчитала конвоирами и относилась к ним соответственно с недоверием и легким презрением.
Она держалась чуть в стороне от этой странной троицы, состоящей из молодой хорошенькой девчонки (скорее всего не из бедной семьи и от того было совершенно непонятно – что она тут делала?), грязного, неряшливого мексиканца, от которого разило спиртным за милю, и худощавого мужчины, походившего на потрепанного жизнью джентльмена. Таких Ханна на своем веку повстречала немало, больше всего он напоминал ей Бада – ее брата. Такой же взгляд человека, способного совершить поступок, не задумываясь – плохой он или хороший.
Женщина погладила Туз – ничего, до города она выдержит эту милую компанию, а там… там будет видно, куда и как двигаться дальше.

С Д.Г.Б.

Где-то в прерии, по дороге на Ривертон.

Трехчасовая скачка изрядно утомила Полинн. Если раньше Стоун ехал неспешной рысью, не видя нужды куда-либо торопиться, то теперь он понукал Тамерлана, вынуждая остальных держаться за ним, будто торопился избавиться от неприятной обузы. Мисс Робийяр, не привыкшая к долгому сидению в седле на плохо выезженной лошади, то бледнела, то краснела. У нее тряслись руки и слегка обгорел нос, а ноги гудели, будто бы она не ехала верхом, а бежала за лошадью.
- Сэм, - взмолилась она, наконец, - я устала.
- А? - Стоун очнулся от раздумий и повернулся к ней, - потерпите, моя кошечка. Я надеюсь в течении ближайших дней прибыть в Ривертон.
- Сэм, я правда не могу больше ехать! - Полинн чуть не плакала, - я поводья уже держать не могу!
- Идите сюда, моя дорогая, - Стоун остановил Тамерлана, - я буду делать это за вас.

Легко втащив спешившуюся девушку в седло перед собой, он кинул поводья ее кобылы Мигелю и чуть сбавил темп.

Уютно, хоть и слегка неудобно устроившись в кольце его рук, Полинн принялась разглядывать эти самые руки. Пальцы длинные, точно у скрипача. На загорелом запястье широкий белый шрам, кольцом охватывающий мускулистую руку.
- Сэм, а это откуда?
- От кандалов, - Стоун дернул плечом, так, чтобы рукав сполз вниз и лацкан закрыл отметину.- Мигель, расскажи дамам ту историю про волшебное дерево.
- Кхм, - приосанился мексиканец, - ну значит, Педро ди Урдималас сидел у дороги под деревом и подбрасывал на ладони несколько песо. Монетки звенели невесело, потому что их было слишком мало. Вот Педро и раздумывал, как бы раздобыть их побольше.
Вдруг он увидел вдали на дороге облачко пыли...*
Под мерное журчание речи Мигеля и ровный аллюр Тамерлана Полинн задремала.
___

*народная мексиканская сказка "Волшебное дерево"

Значит, тот, что повыше и почище – Сэм, а неопрятный мексиканец – Мигель. Уяснила для себя Ханна после того, как девчонка нагло перебралась в седло к мужчине. С этой парочкой понятно, улыбнулась про себя Фогель. Впрочем, ее сейчас больше занимали не спутники, а время до города – нога ныла, травяное снадобье, которое молча всунула ей старая индианка, растопырив три пальца на руке, хватит от силы на пару дней. Ханна не поняла: пить надо было три раза в день или раз в три дня? Поэтому на всякий случай пила все же трижды в день понемногу.

Она бы тоже с удовольствием сбавила темп и вообще отлеживалась в уютной индейской пещерке еще с недельку, но видимо вождь таки опасался, что кто-нибудь кинется искать и спасать белую скво, вот и избавил племя поскорее от новообретенного "друга". Фогель горько усмехнулась – кто станет ее искать? Разве что какие-нибудь охотники за головами… Друзей, которые когда-то стояли за нее горой, теперь нет рядом, брат тоже далеко. Воровка неожиданно вспомнила о монахине. Как она ее из головы упустила? Где она теперь, что с ней? Ранена или неужели… Нет! Об этом даже не хотелось думать. Хоть монашка и открыла внезапно огонь, все же Ханни она казалась вполне мирной приличной дамой. Не хотелось, чтоб она сейчас где-то истекала от ран или ее тело ворошили стервятники…

Мексиканец задорно излагал какую-то байку для молодой красавицы, Фогель не слушала, казалось, ее желудок урчал громче.
- Может, сделаем привал? – беззлобно, но настойчиво предложила Йоханна. – Моя лошадь устала, да и я скоро свалюсь такими темпами без отдыха и подкрепления.

С До




Стоун глянул на женщину так, словно она предлагала ему сплясать на могиле его бабушки.
- Конечно, мэм, - тем не менее, согласился он и привстал в седле, высматривая подходящий холм. Холм, окруженный редкими кустами и высоким, в рост человека, ковылем, обнаружился поблизости. И, пока Мигель вытаптывал площадку для привала и ночёвки, а Сэм копал яму под костёр, Полинн воспользовалась возможностью, деликатно выражаясь, попудрить носик. Впрочем, носик она действительно попудрила, умывшись из бурдюка, ибо сей обонятельный орган у нее загорел до красноты, несмотря на широкополую шляпу. Стоун, в яме у которого уже полыхал огонь, подошел к лошади Полинн, со знанием дела, осматривая животное.
- У нее слишком загрубели губы, - сказал он, - потому вам тяжело править ею. Надо бы раздобыть для вас лошадку помоложе да посмирнее.
- Лошади слишком дороги, - мрачно заметила Полинн.
Сэм усмехнулся, давая понять, что покупать он ее и не собирался. Мигель, меж тем, принялся кашеварить, щедро сыпя кукурузную крупу в котелок, в котором уже варилось сушеное мясо.
Стоун расстелил пончо и уселся на него, скинув шляпу, подставил лицо весеннему солнцу. Мягкий вечерний свет сгладил морщинки в углах глаз и складку у губ, позолотил щетину на щеках и Сэм стал казаться моложе и добрее. Будь здесь его жена, она непременно узнала бы того веселого, красивого парня, за которого выходила замуж и которому родила дочь. Но не было здесь Энни и малышки. Обе они давно лежали под серым могильным камнем с надписью "От любящего мужа и заботливого отца". Уж и отболело все, притупилась горечь. Лишь иногда, в снах, а теперь, ещё и глядя на мисс Робийяр, они вспоминались.
- Ну чего, - Мигель оглушительного чихнул и вытер нос пучком травы, - я сварил. Есть будем, что ль?
- Мэм, - обратился Стоун к своей новой подопечной, - прошу к столу.
Полинн, не чинясь, уже сидела с полной миской каши и кружкой дымящегося кофе.

Несмотря на то, что Эйла старалась делать только необходимый минимум привалов, ей удалось добраться до Сейлема только к обеду третьего дня. Она решила пока не искать себе ночлег, а сразу приняться за поиски старого вора. В крайнем случае, она и так уже привыкла ночевать под открытым небом, и ещё одна такая ночь для неё в конечном итоге ничего толком не изменит. Но вот обедом девушка пренебрегать ни в коем случае не стала. Её припасы закончились ещё вчера, и она просто умирала с голоду.
Расправившись с огромной порцией похлёбки сукиных детей, единственным блюдом, которое на данный момент подавали в местной таверне, Эйла подошла к бармену, и заказала ещё кружечку кофе.
— Вы не могли бы мне помочь? — спросила она, немного наклонившись к бармену, понизив голос и протянув ему десять долларов. — Я только сегодня переехала на ранчо неподалёку, но обнаружила, что при в суматохе переезда потеряла ключ от переносного сейфа, а там у меня большая часть ценностей. Теперь я даже не смогу оплатить аренду. Скажите, у вас в городе есть кто-нибудь, кто разбирается в замках? Какой-нибудь кузнец, или, быть может, механик?
— Механиков у нас не водится, мисс... Но когда кто-то из моих постояльцев в очередной раз теряет ключи, я обычно зову старого Боба. Он мигом мои замки вскрывает, да ещё и новый ключ может изготовить. Может, он и с сейфом что-нибудь придумает. — ответил бармен, обрадовавшись лёгким деньгам. — Он живёт на краю города, по соседней улице до конца, и потом направо.
— Очень благодарна вам, я прямо сейчас пойду к нему. — откланялась Эйла, забирая свой кофе и возвращаясь за столик, чтобы ещё немного отдохнуть, и продумать свои следующие шаги.

Фогель не ожидала, что слезать с Туз будет так тяжело. Тело еще не отболело свое и сопротивлялось воле хозяйки. Но, все же, процедив сквозь зубы парочку самых забористых ругательств, которые так любил Боб, Ханне удалось спуститься на землю не упав.
Первым делом она растерла раненую ногу, проверяя на ощупь, не проступила ли кровь сквозь повязки. На удивление, ее прекрасно перевязали – даже столько времени езды в седле по неровной дороге не взбередили рану.
Женщина не торопясь и прихрамывая подошла к костру, постаралась хоть как-то усесться на ворох сухой травы и только потом приняла миску с кашей из рук мексиканца.
- Благодарю, - тихо произнесла она куда-то в сторону, особо ни к кому не обращаясь.

В своей банде Ханну ценили за проворные руки и чуткие пальцы, поэтому она привыкла к тому, что еду ей приготовят, а одежду украдут или купят. Конечно, она и сама могла все это сделать и делала, если приходилось, но и уход принимала как нечто должное. Просто привыкла, что ее берегли. Теперь, когда банды не было, эта привычка постепенно угасала, но сейчас Фогель ощущала себя посторонней в этом трио, гостьей что ли. Поэтому даже не предложила помощь, наблюдая как они готовятся к привалу. Собственно, привал посреди прерий – это не женское дело.

Ханна наслаждалась не особо вкусной, но горячей и сытной кашей, размышляя, стоит ли знакомиться ближе? В конце концов, путь им предстоял не такой уж дальний. Где-то рядом, насколько она помнила из слов фермера, должен был быть городишко Ривертон. Она осторожно оглядела своих спутников, решив пока просто наблюдать и реагировать по ситуации.

С До.

После ужина Стоун закутал Полинн в собственное пончо, оставшись в замшевой куртке, которую явно шила Заря.
- Отдыхайте, - бросил он обеим женщинам, проверив оружие и вместе с Мигелем скрывшись в высокой траве.
Мисс Робийяр бросила взгляд на нежданную спутницу и уже было намеревалась завести разговор, как мужчины вернулись. Причём, Сэм явно был чем-то недоволен.
- Мигель, ты караулишь сейчас, меня на "собачку" разбудишь, - скомандовал Стоун и закутался в одеяла так, что стал походить на куколку.
-Но, Сэм, - начала Полинн.
- Не сейчас, моя кошечка, - сердито прозвучало из кокона.
- Пусть спит, сеньорита, - Мигель благодушно щурясь на закат, попивал кофе, - тут Слон на дороге работает.
- Работает?
- Ну да, грабит да убивает. Мы вроде с ним не в ссоре, но это ж его земля, как бы чего не вышло.
- У него банда? - испуганно спросила Полине, - и почему Слон?
- Да какая банда, - презрительно сплюнул мексиканец, - он да три ублюдка. А Слон оттого, что рукоять на ноже у него сделана в форме слона шахматного. И с ножом этим он не расстаётся.
- О, Мадонна! - Мисс Робийяр прижала руку к губам, что делала только в минуты величайшего волнения.
- Да не боись, сеньорита, - Мигель снисходительно улыбнулся, - ничего не будет. Мы ж не работаем тут, а ночуем. Слон Сэма знает, ну заедет на огонёк ежели, кофе хлебнуть, так право имеет, его земля все ж.Да и мы завтра к вечеру уж в Ривертоне будем.

Полинн, не впечатлившись таким утешением, перебралась поближе к Стоуну и попыталась уснуть.
Мексиканец вытащил нож, выудил из-за спины какую-то деревяшку и, напевая под нос, принялся строгать.

Ривертон

Шериф Ривертона – невысокий, пузатый толстяк с поросячьими глазками и тройным подбородком – пренебрежительно разглядывал наглого, любопытного незнакомца, не скрывая неприязни.
- Нет, мистер Рэд, или как-вас-там, ничего подозрительного у нас тут не случалось за последнюю неделю. За помощью никто не обращался, иначе – разве ж мы не помогли бы?
Джон оглядел ленивую, равнодушную харю шерифа и убедился в своем первом впечатлении – этот и родной матери в помощи откажет, кто его вообще тут к власти допустил? Впрочем, без фактов упираться и спорить сейчас было себе дороже. Поэтому Рэд, вежливо и сухо откланявшись, вышел из кабинета шерифа.
До обеденного перерыва местных представителей закона Джон успел купить неплохую лошадь для Шарлотт и приличную женскую одежду. Затем он вернулся к мэрии и как раз перехватил идущего по улице в таверну того самого паренька, что охранял ночью пустую камеру.
Спустя полчаса и нескольких купюр, перекочевавших в алчные руки паренька, Джон узнал, что пару дней назад в мэрию принеслась "какая-то ненормальная монашка", которая кричала как оголтелая и требовала батальон нацгвардии в помощь. Якобы на нее и ее спутницу напали индейцы недалеко от Ривертона. Да, место она показала, но никто, конечно, не воспринял ее слова всерьез, и так дел невпроворот, - заключил парень, старательно отводя глаза от осуждающего взгляда Рэда и его значка шерифа.

Попивая кофе в салуне и ожидая, когда сборы Лотти в дорогу закончатся, Джон подвел итог: итак, на женщин действительно напали, почему – остается пока загадкой. Монашке удалось убежать и где она сейчас неизвестно, а Ханну, видимо, как раз заарканили, и она наверняка теперь в плену у племени. Что ж, придется вызволять ее оттуда, но теперь грузом висит еще и Шарлотта. В Ривертоне не было железной дороги, а до следующего дилижанса было почти три дня. Джон боялся, что как только он уедет, она возьмется за старое. Надо было посадить ее на поезд до Омахи лично. Если ему удастся без кровопролития вызволить Ханну из племени, то они все вместе вернутся в Шайенн, а оттуда уже на поезде… Конечно Лотти сильно связывала ему руки беспокойством за нее, но оставить ее здесь Джон не мог. Просто не мог. В конце концов, держаться в седле и обращаться с оружием Рэд обучал жену самолично. Шарлотта была способной, и он надеялся, что эти навыки она не подзабыла окончательно.

Пообедав, они выехали обратно, в сторону Шайенна.

До "собачьей вахты" Стоун, естественно, не доспал. Выспался. Покосился на сладко сопящую Полине, потянулся и пошёл к костру. Мигель, под ножом которого чурочка приобретала очертания лошади, философски щурился на звезды.
- Выспался? - осведомился он.
- Ну. Иди, твоя очередь.
- Да я посижу ещё. Тепло сегодня, хоть погреться. А то зима близко, ведь. Помню, повстречал я в борделе одном девицу, Дени звали её...
- Слышал я эту историю, - оборвал его Стоун, - она обгорела потом.
- Да, жалко девку, - вздохнул мексиканец, - вся такая беленькая, нежненькая была... Морисоль мне напоминала. Эх, и где ж ты моя, Морисоль?
- Тоскуешь по ней?
- А то нет? Ты ж по жене тоскуешь. Аль с сеньоритой уже утешился? Вот и я по Морисоль тоскую. Как вспомню- выть хочу.
- Чего ж она за тебя не пошла?
- Мать её, змеюка, не разрешила. Беден он, я то есть, как мышь, грит, невежа, опять же. Кабальеро за ней приударял, а тому известно, чего надо. Женится он на простой, как же...А мать её все мечтала, Деве Марии Гваделупе все молилась, чтоб женился. Ну он и увез мою Морисоль в Испанию. А я гасиенду ему сжег.И сюда утек, а то за - ради бабы на виселице болтаться обидно. А все ж, любил я её.

Стоун вздохнул и тоже уставился на звезды. Другого зрелища в ночной прерии не было.

Пост игрока Fukuyo, которой я безмерно благодарна за все, что мы совместно играли.

Сестра Катарина, урожденная Роза-Мария Лефевр. Эпилог.

Катарина блуждала до самого вечера, но никого не нашла, даже не видела дыма костра. Она переночевала в прерии, к утру пошел дождь. Он перешел в сильный ливень и Катарина вся промокла спрятавшись под кустами. Когда воссиял полдень, все было кончено, едва заметные следы индейцев были смыты потоком грязи, и Роза-Мария Лефевр, чихая и кашляя ушла на северо-запад. Её снова лихорадило, но уже без обмороков. Это была обычная простуда. Впрочем такая, что она едва осталась в живых, так была слаба. До Ривертона она добралась за неделю и сразу же отписалась Джону Смиту. Напрасно она ждала ответа, тратя последние деньги в таверне.
Он так и не пришел за тридцать дней. Тогда Катарина взвесив все за и против решила уйти на запад. Её разыскивали в Кентукки по подозрению в тройном убийстве, её разыскивали в Канаде по подозрению в убийстве полицейского. Соглядатаи плантаторов искали её в Луизиане, чтобы казнить за разведку в пользу янки. Дела были плохи, оставалось уходить на Запад.
Она пришла прямо к шерифу домой, после чего за стаканчиком виски состоялся долгий и обстоятельный разговор. Через три дня один из богатых скотовладельцев был застрелен шестью пулями 44 калибра. Шериф сразу же заподозрил проезжую монашку и бросился в погоню. Но! Никого не нашел. Он взял себе две трети того, что платил Синдикат за убийство. Катарине досталась только третья часть, но этого ей вполне хватило на то, чтобы добраться до Орегона и осесть в поселке на побережье в четырех милях от Портленда. Так возникла "Роза Лэйн" её новый псевдоним. Житье в Орегоне слегка напоминало её прежнюю жизнь в Луизиане. Катарина владела крохотным ранчо и гнала виски на продажу из солода который поставляли местные фермеры. Работать тяжело она не любила, поэтому сразу же наняла двух батраков, дела шли не очень бойко, но она
и не разорялась.
Так прошли десятилетия. Она часто вспоминала загадочного Джона Смита, красотку Ханни, Мартина и Анну, и умерла в пятьдесят шесть лет от цирроза печени, так и не сумев справиться с алкоголизмом.

Совместно с bluffer

Сейлем

Указанный барменом домишко оказался довольно скромным и по-холостяцки необжитым. Чувствовалось, что тут нет уверенной руки заботливой хозяйки: неухоженный участок вокруг дома, пыльные занавески на окнах, облупившаяся краска и наваленный возле калитки какой-то металлический ржавый мусор.
Местами упавшая ограда, да и покосившаяся дверь, говорили о том, что и хозяину до дома нет особого дела, либо он просто уже не в силах содержать все в должном порядке.
Возле крыльца, под небольшим навесом, стояла лавочка, на которой сидел и курил мужчина, пуская сизые ровные кольца дыма.
Его густые волнистые волосы изрядно побитые сединой спадали на спину и плечи из-под потертой, видавшей виды ковбойской шляпы. Мужчина задумчиво смотрел под ноги, словно потерял там что-то; лицо его разглядеть со стороны калитки не представлялось возможным.
Хотя Эйла определённо не ошиблась адресом, она всё же решила продлить свою легенду ещё не несколько секунд, и убедиться, что перед ней именно тот человек, которого она ищет. Она постучала в калитку, привлекая внимание старика, и придала себе несколько озабоченный вид.
— Добрый вечер! Мне сказали, что в этом доме живёт Боб, который может помочь открыть замок, от которого потеряли ключ. Это вы? Мне очень нужна ваша помощь!

Мужчина не сразу повернул голову на стук.Он выпустил еще пару колец, и только потом, бегло взглянув на гостью, махнул рукой: мол, заходи.
Эйла осторожно открыла калитку, затем прошла во двор и подошла к курившему старику.

— Так это правда? Вы и правда можете открыть замок? Даже сейфовый? — Эйла убедительно имитировала восторг и смущение.

Старик неторопливо приподнял шляпу и внимательно оглядел девушку. Казалось, от его цепкого взгляда ничто не может ускользнуть. Обветренное, испещренное морщинами лицо украшали густые усы; тонкие губы чуть изогнулись - мужчина улыбнулся.
- А ты не здешняя? Чет я тут таких красоток не видел.
— Нет, я буквально сегодня приехала в город... Но по дороге потерялся ключ от сейфа, где лежат почти все мои сбережения. Я не знаю, как его открыть, и.. мне посоветовали вас... — сбивчиво тараторила Пропасть, рассчитывая на то, что Боб ей не поверит. Показывать ему несуществующий сейф в её планы, разумеется, не входило.
- Погоди-ка, - мужчина приподнялся, - кто ж так о делах говорит. Идем в дом, хоть кофе выпьем. И да, тебе правильно сказали: я - Боб.

При непосредственном участии замечательных Джеймса Генри Бертона и Додоми Фасольфа

Недалеко от Ривертона

Отъехав от Ривертона на приличное расстояние, Джон дал Шарлотте свой винчестер для пристрелки. Бывшая супруга на удивление неплохо справилась: руки не дрожали, ружье она держала спокойно и хладнокровно расстреляла пару толстых веток сосны. Рэд отметил, что она почти не промазывала.
Они заночевали в прериях, греясь теплом костра и лошадей. Лотти несколько раз пыталась завести разговор, но Джон отмалчивался. На рассвете бывшие супруги тронулись дальше и, проехав пару миль, заметили приближающихся всадников. Два мужчины и две женщины – понял Рэд по силуэтам.
Подъехав настолько, что можно было различить лица, Джон с удивлением узнал постояльцев шайеннского "Дикого коня" и совсем неожиданно – Медовую Ханну! Та хмуро плелась чуть сбоку, и все же они были вместе. Сообщники, разминулись в Шайенне и наконец воссоединились!
Джон кивнул, улыбаясь, когда они поравнялись, объезжая друг друга на дороге.

Стоун, мрачный, невыспавшийся, хмуро оглядел кивающего ему мужчину: лицо смутно знакомо, но где и когда он его видел - вспоминалось с трудом. То ли в Шайенне, то ли в Сен-Луисе, то ли еще где.
- Мэм, - обратился он к Ханне, - будьте любезны держать ближе. Не хотелось бы подводить моих нанимателей и потерять вас из-за непредвиденных неприятностей. Что, дорогая? - Полинн удостоилась мягкой улыбки и потеплевшего тона.
- Сэм, скоро мы будем в Ривертоне? - девушка устала, под синими глазами залегли темные круги и все, о чем она мечтала, была ванна с лавандой и пеной.
- Смею напомнить, моя кошечка, что исключительно благодаря настойчивости одной бесконечно дорогой мне леди я подвизался на эту работу. Надеюсь, что мы там будем к вечеру, где распростимся, наконец, с нашей, простите, мэм, - поклон Ханне, - обузой.
- Бука, - надула губы мисс Робийяр. Как-то незаметно она и ее похититель с вежливого "вы" перешли на фамильярное "ты". Ведь глупо, в самом деле, выкать и раскланиваться, будто на приеме у вице-короля, если ни раз уже делили одно пончо на двоих. - Я ванну хочу!
- Я тоже, - буркнул Сэм и добавил, улыбаясь, - и не только её.
Разразиться гневной тирадой покрасневшей Полинн не дал Мигель.
- Будя ворковать-то. - Проворчал мексиканец, косясь на случайных попутчиков. В отличии от Стоуна, смутно знакомой ему показалась женщина. - Поесть бы чего.
- Потерпишь до привала, - отрезал Сэм, поправляя шляпу, - а то и до Ривертона.
- Я и на ходу могу, - просветил его Мигель и немедленно подтвердил это тем, что достал из седельной сумки кусок вяленого мяса. Впрочем, пожевать спокойно у него не получилось, еда бесцеремонно была располовинена Стоуном и мисс Робийяр. Ханне никто перекусить не предлагал. Невежливо, конечно, но они её охранять нанялись, а не кормить, в конце концов.
В отличии от воркующей парочки и голодного мексиканца, увлеченного едой, Ханна не потеряла бдительность и, пожалуй, единственная заметила кусок звезды шерифа на лацкане потрепанного пальто втречного незнакомца. Поэтому она не стала перечить одному из своих "охранников", а послушно пустила Туз чуть ближе, но при этом еще и чуть быстрее. Таким образом, когда встречные незнакомцы раскланялись и проехали мимо, Фогель оказалась от них скрыта своими конвоирами.

Письмо мсье Робийяр получил в срок. И поверьте, об этом письме через час знал весь дом. Мальчишка-посыльный с почты получил звонкую оплеуху за него от Пьера и материнский поцелуй и целый доллар от Мари.
- Что значит "наняла"?! - вопил мсье Робийяр, размахивая письмом, изрядно потрепанным, надо сказать.
- Позвольте, mon cher*, - Мари-Луиза Робийяр, урожденная Лавальер, невозмутимая и изящная, отобрала письмо у мужа внимательно вчиталась в строки своей дорогой девочки.
"Père et Mère**, - писала Полинн, - вероятно, Летти уже известила о том неприятном случае, что произошел со мной по дороге. Я представляю, как вы огорчены, мои дорогие. Однако, спешу вас утешить. Мистер Стоун, оказавшийся вовсе не таким злодеем, как должно быть, описала вам нянюшка, любезно согласился сопровождать и охранять меня в моих научных изысканиях. Иными словами, я наняла мистера Стоуна за сумму, равную той, что необходима для покупки двух ранчо в Джорджии. Деньги я обязалась получить от вас, любезный батюшка, и уплатить мистеру Стоуну в Солт-Лейк-Сити, в тот день, когда он посадит меня в поезд до Саванны. Рада вам сообщить, что мной в прерии обнаружен прелюбопытнейший вид из семейства Chrysomelidae. Он питается исключительно пасленовыми. Подозреваю, что именно этого листоеда описал мистер Сэй. Остаюсь вашей преданной дочерью, Полинн Робийяр".
- Милая девочка, - улыбнулась Мари, - с ней все в порядке, Пьер, видите, вся в своей науке.
- Но как мы выдадим ее замуж, если она шатается по прерии с этим...разбойником? Этим Картушем? - Пьер выхватил письмо из рук жены и рассеяно вытер им пот со лба.
Миссис Робийяр повела плечами и нежно улыбнулась. Мésalliance*** - иногда неплохой выход, когда у тебя три дочери и ни одного сына. Ведь каждой герцога Орлеанского не сосватаешь.
- Мon cher, вы должны успокоиться. Кажется, у вас сегодня важный обед?
- Да, с членами Американской Пушной Компании.
- Ступайте и не волнуйтесь. Я все улажу.
- Вы-мой ангел, Мари, - Пьер с чувством поцеловал ручку жены и вышел из комнаты.
Мари-Луиза снова улыбнулась, уселась за изящный письменный столик и принялась считать. За девочкой необходимо дать хорошее приданое. Девочка привыкла к роскошной жизни.


* мой дорогой (фр)
** отец и матушка (фр)
*** мезальянс (фр)

Мастер, До, аз есмь.

По дороге на Ривертон

Во время объезда встречной четверки, Рэд подмигнул Шарлотте, что означало – будь наготове. Девушка послушно сомкнула руку на рукояти винчестера, оставив повода в одной руке. Как только они оказались за спинами – Джон резко развернулся и выхватил ремингтоны. Стрелял он прилично с обоих рук, а Молли была приучена слушаться малейшего движенья его ног, поэтому о поводьях можно былоне беспокоиться.
- Остановитесь, или я стреляю без предупреждения. Дважды не повторяю, - громко произнес Джон.
Шарлотта тут же совершила такой же маневр. Женщины казались безоружными, но она сейчас держала на мушке именно их, видя, что Рэд прицелился в мужчин.
- Да чёрт бы вас всех побрал, - сквозь зубы, под нос, выругался Стоун, останавливая начавшую взбрыкивать кобылу Полинн. Его Тамерлан замер, как вкопанный, повинуясь лёгкому нажатию колен. Только теперь, повернувшись с добродушной улыбкой, он рассмотрел звезду, отчего улыбка, может, немного потеряла в добродушии, но зато приняла оттенок если не почтительности, то, во всяком случае, уважения. Мигель повторил маневр напарника, развернувшись так, чтобы его Мирабелла также закрывала лошадь Полинн. О Ханне в данный момент, похоже, забыли все.
- Хм, - Сэм решил нарушить затянувшееся молчание , - шериф, вы белены...то есть, вы чего? Чего ж стрелять-то сразу, да ещё в спины? То есть, чем обязаны?
Мужчина, наконец, смог облечь все обилие непечатных выражений, которыми для себя описал ситуацию, в приемлимую для общения с представителем власти форму. Подозрительно оглядев Ханну, отчего-то неожиданно преисполнившуюся любви к их компании, хотя до этого презрительно ехала чуть в стороне, Стоун указательным пальцем сдвинул шляпу со лба и закурил. Оружие выхватить он всегда успеет. Мысленно похвалив себя за то, что, воспользовавшись привалом и сном Ханны, измученной раной, он снял бойки с ее оружия и поругав за то, что не обыскал ее (их будто зажали в клещи теперь, а что на уме у обузы - неизвестно), Сэм переглянулся с Мигелем и приготовился внимать шерифу.

Рэд никогда не умалял стрелковой реакции врагов, потому и жив был до сих пор. Однако, соперникам, в случае, если они все же окажут сопротивление, а они, скорее всего, окажут, еще доставать оружие, а у него оно было уже наготове в руках. В любом случае, прострелить руки с такого расстояния он успеет первым. Но их было четверо, хотя дамы вряд ли были стрелками. Конвоировать всех в Шайенн было бы самым лучшим выходом, а там на поезде в Омаху, но до Шайенна путь был неблизкий, а вот до Ривертона меньше суток. Возвращаться туда Джону не хотелось, и все же, отпустить добычу он не мог.
- Дело вот в чем, леди и джентльмены, - съязвил Рэд. – Ваша спутница, некая мисс Фогель, разыскивается за кражу. И вы, полагаю, ее сообщники. Как представитель законной власти предлагаю вам отбыть под моим конвоем в Ривертон. Для выяснения вашей связи с этой леди. Если вы чисты – вас никто не посмеет задерживать, если же нет, то местные власти решат вашу дальнейшую судьбу. Учтите, стреляю я метко, а ваши дамы на мушке у моей помощницы, так что рисковать не стоит. Поэтому ты, - Джон кивнул мексиканцу, - первым сейчас бросишь все оружие на землю. Медленно, без резких движений.
- Ага, - согласился Мигель, но оружие, меж тем не бросил, а разразился длинной тирадой на родном языке, обращенной к Сэму, в которой всякий хоть немного понимающий испанский (каждый второй проезжий по прерии) различил бы "баба", "розыск", "слышал", "сразу" и "подозрительно". Все это перемежалось бранью и жаргоном.
- Видите ли, шериф, - выслушав все это, Стоун обратился к представителю закона, - сеньор Рохас не хочет бросать оружие на землю, потому как оно неизбежно попадет под копыта лошади, а оно стоит денег. Кроме того, у нас, как вы видите, застегнуты кобуры, а винтовка зачехлена. Следовательно, у вас преимущество, если мы сойдем с ума и начнем стрелять. Впрочем, мы это делать не собираемся и просим позволить нам оставить оружие. Далее, разбирательство - это замечательно, но во-первых, мистер Линкольн давно привнес сюда такое понятие, как "презумпция невиновности", о которой даже я, безграмотный наемник, слышал, а во-вторых, вы все племя лакота потащите на допрос или только часть? Поскольку их также можно назвать сообщниками этой самой Фогель, о которой сеньор Рохас слышал, но никак не мог предположить, что раненая индейцами женщина, проводить которую до Ривертона нас нанял вождь - это вот она. - Стоун ткнул пальцем в Ханну и продолжил, - видите, шериф, я мог бы сказать, что схватил ее и конвоирую в ближайший город за положенной наградой. Однако, я говорю вам так, как оно было в действительности. И...

c Мастером и ДГБ

Дорога на Ривертон

- Я - мисс Полинн Робийяр,- неожиданно заговорила доселе молчавшая Полинн,- я следовала в Омаху, где меня должен был встретить градоправитель и проводить в особняк моего отца, Пьера Огюста Робийяра. Путешествовала я по доброй воле, но имея поручение Американского Естественнонаучного Сообщества изучить природные комплексы прерии, в рамках самообразовательного путешествия. Вот мои документы, подорожная и поручение Сообщества, - девушка, краснея,пошарила за пазухой и извлекла тканевый мешочек из корсета. - Банда Хромого Сэма во главе с Хромым Сэмом лично похитила меня из дилижанса, следующего в Омаху...Вы позволите передать вам документы, шериф?
Когда Полинн заговорила, Стоун слегка побледнел, но продолжал молчать с таким взглядом, точно мир рушился воруг него. Один из этих взглядов он адресовал Ханне и знающие люди посоветовали бы ей бежать прямо сейчас, ибо побледневший и молчаливый Сэм, мечущий молнии, подобно Зевсу-Громовержцу, был предвестником крупных неприятностей, обычно заканчивающихся смертью того, кто эти неприятности обеспечил.
- Мне удалось бежать, - продолжала Полинн, ни капли не отступая от истины, ведь бежала от "банды Хромого Сэма" она несколько раз и будь сейчас у шерифа прибор, в будущем именуемый полиграфом (ах, как жаль, что его не было!), то искренность девушки не вызвала бы никакого сомнения, - и я, из средств отпущенных мне отцом, а также, обеспечив себя письмом, который этот господин, - легкий кивок в сторону Стоуна, - лично отправил отцу в Саванну, наняла этих господ сопровождать и охранять меня.
Теперь мексиканец выпучил глаза и возмущенно уставился на Сэма. Он понятия не имел о том развогоре, что произошел между нашей сладкой парочкой в ночь написания письма, в комнате на втором этаже таверны "Дикий конь". Сэм виновато улыбнулся ему. Так получилось, что у него не было времени (или желания?) сказать об этом напарнику. И о том, что куш будет меньше, но он будет наверняка. И о том, что в Солт-Лейк-Сити, передав Полинн папапше Робийяру, он отправится на Юг...Простится с Энни и дочерью и купит небольшую ферму.
- Заехав в племя лакота, по настоянию мистера Стоуна, оказывающего помощь мисс Заре, мы узнали, что у них содержится вот эта дама, - Полинн яростно, но невежливо махнула рукой в сторону Ханны, - раненая. Почему она была ранена, оставим это на ее совести и совести племени. Но, шериф, это я настояла, чтоб мистер Стоун согласился проводить ее до Ривертона, ведь я полагала, что нельзя оставлять леди в беде. О, Мадонна! - волнуясь, девушка начинала говорить с легким французским акцентом и низким, грудным голосом, бессознательно подражая матери, - если б я знала, что это воровка, я бы не просила...
Выдав эту речь, Полинн расплакалась. Некрасиво, утирая слезы тыльной стороной руки, точно была маленькой девочкой.
- Ну, будет, моя храбрая девочка, - Сэм, рискуя быть подстреленным, подвел андалузсца ближе к кобылке мисс Робийяр и обнял ее, прижав к себе. Обменявшись из-за ее плеча взглядом, которого никто не мог видеть, кроме мексиканца, с Мигелем, и убедившись, что верный Рохас начеку, он погладил девушку по спине, - не плачь, моя дорогая, ну же. Снова плачешь и, как всегда, у тебя нет носового платка. А если я полезу в карман за своим, то шериф и его помощница немедленно пристрелят меня, хотя его леди и рискует получить синяк на челюсти, если и дальше будет так неплотно прикладываться к винтовке. Шериф, позвольте, я достану для дамы платок? Только платок, клянусь, и ничего более.

&Додоми &Джеймс Генри


Джон с нескрываемым недовольством и легким недоумением выслушал (точнее, пропустил мимо ушей) все высказанные тирады, из которых не понял ровным счетом ничего, кроме того, что мерзавцы пытаются выкрутиться. А вот движение седока андалузца ему определенно не понравилось.
- Так, досточтимый Рохас, или как вас там... бросаете оружие сейчас же в сторону моей помощницы, а не под копыта своего скакуна, раз уж вы так переживаете за его сохранность. Мистер "Я только достану платок" стоит на месте и не шевелится, дамочки от слез не помирают, так что нечего тут...

В это самое мгновенье, Фогель, надежно скрытая от ремингтонов Рэда силуэтами Полинн и Сэма, резко ударила Туз в бока и пустила кобылу в галоп к Ривертону. Первой среагировала, как ни странно, Шарлотта - выстрел прозвучал звонко, отдавая эхом где-то в скалах. Но она не попала, и вскоре дорожная пыль скрыла беглянку от оставшихся на дороге.

Джон чертыхнулся и обратился к троице:
- Так, теперь, что бы вы тут ни наговорили, вы отправитесь со мной к шерифу. Все свои бумаги, мисс, а так же байки про индейцев предъявите ему. Если же хотите, чтоб я за вас замолвил слово, то у вас есть почти сутки пути, чтоб рассказать мне, куда направилась эта шельма. Бросайте оружие - если вы люди порядочные, то упираться вам смысла нет. А если иначе, то я без зазрения совести прострелю вам пару конечностей и все равно довезу до этого треклятого городишки!

- Хорошо скачет, - меланхолично отметил Сэм, провожая Фогель взглядом и неожиданно засвистел в два пальца, - знаю, мальчишество, не мог удержаться, прости, моя кошечка, не смотри так укоризненно. Эх, расчехлить бы винтовку... Далеко б не ускакала...Но шериф строг. На будущее, мэм, - он обратился к стрелявшей, - цельтесь в лошадь. У нее жо...Хм... Она, как известно, больше человека. И вы не промахнетесь, и беглец на подстреленном скакуне далеко не уедет... Мигель, сдавай оружие.
- Какого...?!
- Сдавай, говорю, - Стоун первым бросил револьверы и винтовку ровно посередине между Тамерланом и кобылкой шерифа. Мексиканец выругался и отстегнул кобуры.
- И засапожный нож, - Сэм тоскливо проследил взглядом за полетом оружия напарника.
- Ты...да я...
- Нож бросай. Шериф все равно обыщет, думаешь, он засапожник твой не найдёт?
Нож, блеснув ручкой, инкрустированной перламутром, полетел на кучу к оружию. Стоун, отчётливо ощущая на шее тяжесть петли, спешился. Мексиканец последовал его примеру.
- Вязать будете? - буднично осведомился Сэм у шерифа, делая шаг от шумно фыркающего Тамерлана и отпустил поводья, подняв руки.

C самым лучшим Мастером и ДГБ

Полинн, не знакомая с протоколом сдачи, кубарем слетела с седла и, захлебываясь слезами, бросилась к Стоуну. Она понимала, что у шерифа ничего не грозит, пожалуй, только ей. Что Сэма и Мигеля, чьи физиономии на плакатах украшают стены всех учреждений этой местности, ждет виселица, без суда и следствия. Чудо, что вот этот законник их не узнал (видимо, портреты были, все же, слишком дурно исполнены). Что выкупить их у нее не хватит средств, да и не пойдет на это шериф Ривертона, ведь "банда Хромого Сэма" изрядно надоела ему, к тому же Стоун, как по его недомолвкам поняла мисс Робийяр, насолил чем-то этому человеку, пользующемуся не слишком хорошей репутацией. Ощущение безысходности и беззащитности поглотило ее. Ее, девицу из хорошей семьи, принятую при дворе вице-короля, всегда оберегали. Она никогда не принимала самостоятельных решений. Но сейчас, волей этого сурового мужчины со звездой, оставалась одна. Девушка прижалась к спине Сэма, все еще державшего руки поднятыми, обхватила его за талию и уткнулась в пропахшую пылью и солнцем рубаху.
- Вернитесь на коня, - сухо и тихо приказал Стоун, возвращаясь к вежливому "вы". - Полинн, вы же леди, не забывайте об этом. Утрите свои прекрасные глазки, в конце концов, меня еще не повесили. Не надо оплакивать заранее. Отпустите, говорю вам, - настойчиво повторил он, скорее ощутив спиной, чем услышав упрямое "нет", - нас сейчас обоих пристрелят.
Полинн нехотя оторвалась от него и медленно, со скорбным выражением Марии Стюарт, завидевшей эшафот, на лице подошла к своей лошади и влезла в седло.

Пока шериф держал на прицеле мужчин, Шарлотта быстро, безо всякой команды, словно всю жизнь этим и занималась, подошла и собрала оружие мексиканца.
- Теперь вы, - Рэд кивнул второму мужчине.
- У меня ничего нет больше, - мрачно сообщил Стоун, провожая взглядом мисс Робийяр. Сэм почти не врал, ведь его нож находился в седельной сумке , под сменой белья (подвес на ножнах оторвался, а купить новые или зашить эти руки не доходили), а следовательно, был вне досягаемости и не представлял опасности. Лассо, притороченное к седлу, оружием не считалось, а об опасной бритве в кармане мужчина забыл (равно, как и о том, когда последний раз её применял). К тому же, идти с лассо и опасной бритвой против револьверов и винтовки мог только самоубийца. Стоун таковым себя не считал. Он и сейчас сдавался только потому, что не мог без потерь вывести свой маленький отряд из перестрелки, буде такая возникла. И первой потерей была бы Полинн, не привычная к бешеным скачкам по прериям, не имеющая того необъяснимого чутья кавалериста (ну, или бандита), заставляющего пригнуться, когда в тебя стреляют, не умеющая заставить свою лошадь петлять, чтобы помешать целиться противнику.

Ривертон

Дорога прошла не без ворчаний, недовольных взглядов и бессонной ночи всех путников. Но Рэд побоялся останавливаться на ночлег, все же Шарлотта была плохим конвоиром, а мужчины, даже связанные, могли натворить делов. Поэтому Джон связал своих подопечных только на ночь, благо ночь оказалась лунная и всех было хорошо видно. На рассвете, уже подъезжая к городу, Рэд остановил всех, чтоб развязать руки и дать попить воды. На ходу они успели перекусить запасами из его провизии - морить голодом людей, возможно действительно неповинных, шериф не собирался.

Шериф Ривертона Джейкобсон внезапно расплылся в самодовольной ухмылке.
- Ба, да это же Хромой Сэм! Ребята, посмотрите, какое счастье нам привалило, - он громко рассмеялся, обнажив огромные желтые зубы. - Вот уж спасибо, мистер Рэд, кажется?
- Что за Хромой Сэм? Он из банды Медовой Ханни? - нахмурился Джон.
- Нет, ни о какой Ханни мы тут не слыхивали, а вот Хромой Сэм нам давно глаза мозолит. За его голову неплохую награду дают. Только не здесь, а в Сен-Луисе. Сами повезете или нам его оставите?
В алчных глазках ривертонского шерифа сквозило желание удавить Рэда на месте, лишь бы не упустить добычу. Везти черте куда какого-то Сэма (которого от побега во время поездки удерживала разве что безопасность дамочки, это Рэд ощущал всю дорогу), пока Ханна удаляется неизвестно куда, у Джона желания не было. Ради свободы Сэм, если бы он действительно был связан с предательски убежавшей Ханной, явно бы сдал ее по дороге. Значит, они и правда каким-то боком нанялись ее проводить до города. Видимо за оплату, не подозревая, с кем имеют дело. Толку от них для Рэда не было.
- Оставлю их вам, надеюсь, вы поступите по закону.
С этими словами Рэд еще раз окинул взглядом своих спутников (жалости там не было, они оказались бандитами, а дамочку отпустят на свободу, если не сообщница) и вышел к Шарлотте, ждавшей его у конской привязи снаружи.

С До

Стоун проводил Рэда взглядом, в котором было обещание встретиться снова, на кривой и короткой дорожке, без Полинн и посмотрел на мрачного Мигеля и заплаканную, еле стоящую на ногах мисс Робийяр.
Мистер Джейкобсон же явно не мог сдержать чувств. Он обошел вокруг Сэма, потирая руки и усмехаясь так, словно бандит был аппетитной индейской на День Благодарения, подергал узлы на веревке, которой был связан Стоун, потрепал его за плечо (Сэм с омерзением отшатнулся) и, наконец, произнёс:
- Это ж просто подарок. Двойная радость. Я тебя сначала повешу, а потом за тебя ещё и деньги получу. А вы, мистер Рохас, - обратился он к Мигелю, - вас я продам в рудники. И не будь я Уильямом Джейкобсоном, если вы там не сдохнете через полгода. Джимми! - на окрик появился знакомый Рэду парнишка-помощник, - возьми пару парней покрепче и отведи джентльменов в камеры. Да смотри, стереги хорошо, ключи при себе держи. Стоун не должен сбежать, завтра утром мы его вздернем. Уводи их, я потом с ними ещё побеседую. Ну-с, мисс, - обратился он к Полинн, - а вы у нас кто?
Оцепеневшая от горя Полинн только всхлипнула, глядя, как уводят ее спутников. Она успела поймать прощальный взгляд Сэма, вздохнула, и начала:
- Я - мисс Полинн Робийяр...
По мере ее рассказа шериф Джейкобсон расцветал широкой улыбкой. Определенно, сегодня был его день. В том, что это именно Полинн Робийяр, он не сомневался. Во-первых, он изучил документы девушки и нашел их подлинными. Во-вторых, заплаканные глаза красноречиво говорили в пользу версии с похищением. В-третьих, и в главных, с папаши Робийяра, этого богатого южанина, можно было срубить деньжат за спасение дочери. Придя к такому выводу, шериф вытер вспотевшие руки о штаны и успокаивающе произнес:
- Ну что же вы так плачете, мисс? Все уже позади! Негодяя мы вздернем завтра, а папеньке вашему я сам напишу, чтоб прислал за вами. А пока, погостите у меня. Джимми! Вот черт, он занят же...Бен! - в помещение вошел дюжий мужчина с усами и бакенбардами, - возьми экипаж и отвези мисс Робийяр ко мне домой, скажи моей домоправительнице, миссис Грасс, чтобы устроила гостью со всеми удобствами. Вы не откажетесь отужинать со мной, мисс Робийяр?
Полинн чопорно кивнула, соглашаясь. Быть может, ей удастся потянуть время...или сделать что-то для Сэма.

совместно с bluffer

Сейлем

В доме Боба было прохладно и ненамного опрятнее, чем во дворе. Однако посуда и стол оказались на удивление чистыми. Старик заварил кофе и указал девушке на один из стульев около самодельного деревянного стола.
- Когда-то я действительно мог справиться с любым замком. Сейчас руки уже не те, да и глаза подводят. Как тебя звать-то? И что за сейф, фирму может скажешь или хотя бы замок опиши.
Эйла поблагодарила за кофе, и присела на место, указанное хозяином дома, решив больше не переигрывать в своей нетерпеливости и не раздражать неторопливого старика. С придумыванием имени не имело смысла напрягаться, в такой глуши никто просто не мог о ней слышать.
— Я Эйла. А замок не очень новый, с двумя ригелями... Кажется, их называют "бабочками"...
Во время этого разговора, девушка даже не заметила, как глаза старика увлажнились. Он налил кофе и сел, откинувшись на спинку стула.
- Какая ты молодая, очень напоминаешь мне мою дочь... приемную. Не знаю, справлюсь ли я сейчас с "бабочкой", все же сейфы требуют определенной сноровки. Вот она бы справилась, - тепло улыбнулся Боб. - Но я, конечно, взгляну на этот замок. Раз ты говоришь, там все твои сбережения... Нужно хотя бы попытаться. Если что, буду говорить тебе что делать. Может и справимся.
— А где ваша дочь сейчас? Может, проще будет позвать её? — Эйла старалась не выдать свою заинтересованность в упомянутой особе, хотя сразу подумала о том, что это могла быть Медовая Ханни.
- Она уехала на восток, - задумчиво произнес старик. - Давно не слышал от нее вестей. Обычно она приезжала раз в год, потом стала раз в два года... В общем, мисс, сейчас она вам не поможет.
Продолжать врать далее не имело смысла, да и это уже надоело Эйле, которая предпочитала говорить всё прямо. Из растерянно-взволнованной она быстро превратилась в серьёзную и уверенную.
— Если её зовут Йоханна Фогель, то ей самой бы не помешала помощь.
Боб со стуком поставил кружку на стол.
- Ищейка? - он хмуро посмотрел на Эйлу.
— Так точно. Одна из сотен тех, кто сейчас охотится на Медовую Ханни. Что ж... Вскрывать любые замки вы её, конечно, научили... А вот урок о том, как правильно выбирать друзей, и как трезво оценивать свои силы, похоже, прошёл мимо неё...
- Не тебе ее судить, - посуровел мужчина. - Всему не научишь. Если ты думаешь, что я сдам ее, то глубоко заблуждаешься. Хоть горы золотые мне сули, хоть пулей грози - мне уже ничего не страшно и не нужно. Так что я не очень-то понимаю, на что ты надеялась, приходя в этот дом.
— Я не сужу её. Если бы судьба распорядилась чуть по-другому, я вполне могла бы оказаться на её месте. И, честно говоря, я из тех людей, кто считает, что кража не должна караться смертью. Особенно если эта кража организована кем-то другим. Жаль, что большинство тех, кого наняли её найти, считает иначе. В итоге всё закончится тем, что Ханни получит пулю или виселицу, охотник, её поймавший — небольшую награду, а "кто-то другой" получит внушительную гору денег.
Старик задумчиво молчал несколько минут. Когда он заговорил, то в словах скользила грусть и сожаление.
- Я слишком поздно понял, что не тому ее учил. Эти уменья до добра не доводят... Но что еще я мог ей дать? Она обещала, что подкопит деньжат и вернется сюда, ко мне. Я понял из твоих слов, что ее сейчас усиленно ищут, я только не пойму, с чего мне помогать одной из охотниц приближать мою девочку к виселице?
— Потому что меня наняли, чтобы я нашла вора и украденные деньги. Моему нанимателю нет дела до того, кого я к нему приведу. Кстати, меня наняли именно отыскать вора, а не убить. Большинство наёмников пойдут по простому пути — найдут Ханни. Ведь наследила она достаточно. Но у меня есть определённые принципы и амбиции. Я знаю, что она была не одна. И я хочу поймать организатора, а не исполнителя. И если мне это удастся, если я получу украденные деньги и организатора этой кражи, мне не будет дела до Ханни. Я её отпущу.
Старик задумался. Он не знал, во что влипла Ханна. Последнее, что он слышал, что она вроде бы ушла из банды, которая где-то сильно засветилась и потому перестала существовать. Ребята разумно решили, что порознь прятаться легче. Могла ли Ханна пойти на дело в одиночку? Вполне. Опыта у нее достаточно, а если еще и кто-то помог... Он всегда учил ее осторожности. Никому не доверять. Может ли он сейчас поверить этой незнакомой девчонке? Неужели Ханна влипла, доверившись не тому человеку?
- Даже, если я тебе поверю, милочка, чем я могу помочь? Я давно не видел Ханни. Я говорю это искренне, могу и под пытками повторить. Мы редко видимся не потому, что надоели друг другу, а как раз для безопасности. Раз уж ты разнюхала, кто я такой, то точно серьезно села ей на хвост... Но здесь ее нет. Можешь устраивать тут засады и ждать. Последний раз она была тут почти два года назад и еще столько же может не появиться. Так что ты намерена делать?
— Ну... Пытать безобидного старика точно не стану. У меня ещё есть пара зацепок, как её найти. — соврала Эйла. — Если же она тут появится, ты всё равно ей расскажешь о моём визите. Расскажи ей и о моём предложении. Если она придёт ко мне сама, оно всё ещё будет в силе. Если же я найду её первая, там уж как сложатся обстоятельства. Жаль, что я потеряла время. Это могло многое изменить. Надолго я тут теперь не задержусь. Завтра поворачиваю обратно. Спасибо за гостеприимство, и прошу прощения за устроенный мной маскарад.

Девчонка Бобу понравилась - вроде не врет, да и корысти в ее глазах не видно. Может и правда поможет Ханне? Он повидал многих охотников. Кем-то двигала жадность и алчность, кем-то чекнутая справедливость, эта вроде действительно хочет докопаться до истины. Но вот отпустит ли она Ханну? Тут нет гарантии.
- Тебе переночевать-то есть где? А то у меня комната свободная есть. Не Бог весть какие хоромы, но кровать без клопов, да и вымыться сможешь в корыте.
— Я, конечно, уже даже привыкла ночевать в прерии. — улыбнулась девушка. — Но отдохнуть по-человечески не отказалась бы. Но учти, сплю я чутко, а стреляю метко.
- Я в своем доме девчонок ночью не убиваю, - огрызнулся оскорбленный старик. - Стар я уже для такого, надо хоть остатки души сохранить, мало ли вдруг сгодится там..
С этими словами он встал и пошел показывать Эйле комнату.

Ривертон

Джон задумчиво смотрел на Лотти, жадно поглощающую яичницу с беконом, свою он уже доел и размышлял, что же делать дальше. Медовая Ханна снова ускользнула, и теперь она знала, что за ней охотятся. Джон потерял преимущество внезапности, а Ханна теперь будет не просто двигаться, а усердно скрываться и прятаться. Значит, идти по ее следам будет гораздо труднее, да еще и с Шарлоттой на руках…
Они сидели в уютной таверне, располагающейся подальше от салуна, где пела бывшая жена Рэда. Бармен услужливо сообщил, что дилижанс до Шайенна сегодня точно не придет, потому как Билл, заготавливающий ему дичь, вернулся утром и сказал, что дорога пустынна. Ему только встретилась одинокая всадница, гнавшая несчастную лошадь так, словно за ней гонятся демоны из преисподней. Следовать за ней с Шарлоттой – глупо и бестолку, оставить Лотти здесь до следующего дилижанса Джону совершенно не хотелось, оставалось только одно – бросить погоню и проводить бывшую супругу к отцу. Деньги деньгами, но человеческая жизнь была для Рэда дороже. Тем более мистер Нэш, отдавая задаток, произнес, что эти деньги при любом исходе погони принадлежат Джонатану. Что ж, остается утешиться тем, что он, собственно и не жаждал наниматься в это дело. И то, что Ханна где-то там на свободе – ему наплевать. А вот оставить Лотти в таком положении он не мог. Пусть она уже и не та девушка, которую он любил, не мог Джон ее тут бросить.
- Соберите нам еды в дорогу, - попросил Джон бармена.
Денег от залога Нэша почти не осталось, но до Омахи должно было хватить.

После "беседы" с шерифом, связанного Сэма буквально заволокли в камеру и бросили на пол. Впрочем, руки тут же развязали, но на этом первая помощь и закончилась.
- Эй, amigo, - окликнул его Мигель, прижавшись к решетке своего узилища, - ты жив?
- Жив, - Стоун встал на четвереньки, сплюнул красную от крови слюну и провел языком по зубам, чтобы убедиться, что они все на месте, - били больно, но аккуратно. Ему надо, чтоб я завтра на виселице хорошо выглядел...
- Зачем?
- Чтобы узнали все. Чтоб не говорили, что шериф повесил первого попавшегося бедолагу, а выдал за Хромого Сэма. Ох, пожалуй, я пока не буду на ноги вставать, - Сэм лег на спину и уставился в серый, давно не мытый потолок камеры, - голова кружится.
- Что делать будем?
- Прости, дружище, не было времени подумать, - боль начала утихать и Стоун позволил себе усмехнуться, - тут не хуже, чем в Калифорнии было, выкрутимся...

... - и будь я проклят, если вы, hijos de puta, уйдете отсюда живыми! - закончил говорить дюжий надсмотрщик в каменоломне. Его слова доносились до Сэма словно сквозь подушку - он третий день простоял в колодках на солнцепеке, избитый кнутом. Лишь вечером, под покровом тьмы, такие же каторжники, как и он сам, украдкой приносили ему немного воды. Эх, говорили ж ему бывалые, не сопротивляйся, не бунтуй, не дерзи. Молчаливый и покорный живет в относительном комфорте и покое, да и побега от него никто не ожидает. А теперь на него навесят кандалы и какой уж тут побег?
- Эй, amigo, - голос Мигеля прорвался сквозь марево жажды. Черт возьми, откуда Мигель? Его привезут позже... - Эй! Не отключайся!

Сэм с трудом открыл глаза и немного успокоился, увидев потолок все той же камеры. Значит, не каменоломня. Но вот пить хочется примерно также, если не сильнее.
- Полжизни за стакан воды, - проговорил он в тот момент, когда в помещение вошел юный Джимми.
- Без двадцати восемь, - сообщил молодой помощник шерифа, не обращаясь ни к кому, - последний ужин смертника, положенный согласно Указу за номером... - Дальше Стоун уже не слушал, увидев в руках парня желанную как никогда кружку с водой.