Я жадно вслушиваюсь в велеречивое повествование Плотника, описывающего Хозяев. Сказать по чести, мне привычнее воспринимать подобные истории в несколько иной обстановке - когда рассказчик и слушатели расселись по уютным креслам возле тёплого камина и неспешно попивают... да тот же эль. Но мы имеем то, что имеем - ночь, освещённую пожаром и встревоженную пляской пугающих существ. Впрочем, подобная сцена даже придаёт повествованию своеобразный шарм. Делает его ещё более жутким. Если таковое вообще возможно. Напряжённый шёпот парней со светильниками и оружием дополнительно нагнетает атмосферу. О, это давно забытое ощущение настоящего страха. Оно возвращается. Проползая по ногам от самых пяток, щекочуще скользит по позвоночнику и затем вторгается в голову, побуждая бежать отсюда. Скрыться. Впрочем, пока оно слабо, и все эти потуги легко послать... в мир живых, например.
- Как обычно - всего, - отвечаю я на вопрос человека с дырой в черепе. Не так уж и важно, задал он его мне, в качестве платы за рассказ, или же ведёт разговор уже с кем-то из тех, кто пришёл сюда из-за действий учтивого господина, которого все вокруг называют Шрёдингером. - Пройти здешними дорогами, увидеть солнце, дождь и луну, заново испытать радость от познания чего-то неизвестного и горечь от неудач, страх, возбуждение, приливы дружелюбия и многое, многое другое. В общем - узнать, насколько глубока кроличья нора.

- Можно мне тоже дробовик? - Кира с псом выглядят сейчас одинаково: оба черно-подпалые, оба взъерошенные, - что вы все так на меня смотрите? Не отстреляемся сейчас - потом на вопросы жизни, смерти, вселенной и вообще... будет плевать с высокой колокольни. Уж извините за грубость. Дон, к ноге! - Осадила она рычащего пса.

Больше всего на свете Кира хотела оказаться в своей однушке в Южно-Морском, в этом городке, где дома строят прямо на пляже, а из окон квартиры видны суда. Ее мало волновало, где она, что с ней - она не одна и должна заботиться о Доне. Мы в ответе, так сказать... Но ее безмерно интересовало - что будет дальше? В конце концов, она тут не диссертацию на тему "Смысл Бытия и методы его изучения в стрессовой ситуации" пишет. "Человек смертен, и это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен", - говаривал Воланд, оставшийся вместе с томиком Булгакова в той жизни. Или не оставшийся, и сейчас Кира будет иметь возможность познакомиться с местным дьяволом? Не самое желанное знакомство, надо сказать, но... Ей ли, чьего окрика боялся даже зловредный и упрямый ротвейлер Макс, думать о трудностях? Лучше порадоваться тому, что армия, по крайней мере, подготовила ее хотя бы к загробному существованию, будь оно неладно...

(совместно с неизбежностью моих дней)
Арепо невольно взглянул на сестру. Упомянутый венок из рябины оказался все-таки поэтическим образом. Но мужчине невольно подумалось, что такое украшение было бы вполне уместно.
Опера всегда видела в глазах брата свет. Вот только Плотник ошибся: солнечный свет не может быть добрым, ласковым и ручным. Он сжигает и причиняет боль. Арепо не такой. Он неизменно рядом, вечное отражение ее чувств, желаний и страхов. Если есть на свете синее солнце, которое не будет обжигать, то да - оно в глазах брата.
- Так чего же мы по-настоящему хотим? - пробормотал блондин. - Свободы от осуждающих взглядов, например. Сидит уже в печенках. А еще...
- ...от нашей болезни. Навсегда! И дом, настоящий дом, где царит уютный полумрак... - подхватила девушка.
- ...который не захватывает окружение в темноту, но и не ранит. Заметьте, освободиться от болезни через смерть мы не хотим.
- Но мы ведь уже умерли? - нерешительно спросила Опера.
- Точно. Но, как нам стараются объяснить, не окончательно, - Арепо торопился пояснить все и как можно скорее. Упомянутые "дурные гости" вызывали нервную дрожь. Обессиленный и безоружный, мужчина не чувствовал в себе должной уверенности.

(совместно с вечностью в синих глазах)

- Я тоже боюсь, - шепнула ему на ухо сестра, после чего продолжила громче, - но мне кажется, что все будет хорошо.
- Значит, так будет, - ответил Арепо. - А тысячи обездоленных, которые тянутся к нам - это...
- ...всего лишь тени, которые не войдут в наш дом. Если мы не найдем его здесь, то построим, - Опера бросила ремень и зашлась кашлем. - Нас двое...
- ...но мы - одно. И мы вцепимся друг в друга, чтобы выгрызть нас из этой тьмы. И лишь потом, если все получится, если мы окажемся там, где хотим - возможно, потому что мы знаем, каково это, когда нет покоя и всякого прочего, что необходимо человеку...
- ...возможно, тогда нам будет дело до обездоленных теней и прочих несчастных. А пока что наша задача - не стать ими. - девушка прижалась к брату.

- У меня простой вопрос, как называется этот мир? И хочу я простого - приятной душе и достойной в глазах окружающих работы. - Сказала лисичка. Информацию о хозяевах она восприняла. - Вы - Плотник, потому что дома строите? Хозяин ли вы?
Ней как-то незаметно оказалась одетой в доспехи и держала в руках короткий посох.

Невеста больше любила петь, чем говорить, и давно привыкла к странному вокруг, как ей самой казалось. Но "здесь" сумело удивить ее сильнее, чем "там".
Тише, Луи, береги дыхание, как берегу его я - кто знает, как долга дорога.
Она слушала Плотника, украдкой вытирая исцарапанные, выпачканные в грязи руки о подол своего платья. Нужно быть красивой, чтобы тебе верили и не боялись. Вытирать руки. Прятать правый глаз.
И носить одежду, чтобы не вызывать лишних вопросов и взглядов. Белоснежка с ней рядом вызывала и то, и другое. Невеста ее жалела, как жалела и всех остальных.
Даже тех, от кого ей пришлось прятаться в гробу.
Неужели прошло столько времени, что она умерла, а проснулась от смерти здесь?
Или туман снова с ней пошутил?
- Если ты спрашиваешь, чего я хочу, Плотник... Я хочу вернуться к себе домой. Меня ждут мои девочки. Без меня они там умрут гораздо страшнее и медленнее, чем я уже видела здесь.

Почему-то вспомнилась детская считалочка. Тогда в детстве, мы похихикивали над ней - у чад вообще очень пренебрежительное отношение ко всему, что связано со смертью. и, Господи ты Боже мой- это правильно. Это потом чада вырастают в разных отчаянных джентльменов (сродни тем, что описаны у Мориса Леблана) и расходятся с Леди С Косой на коротке.
Сейчас, считалочка была чем-то. что можно назвать актуальным и развлекалась тем, что заставляла бурчать себя под нос:
Раз - покойник самый белый;
Два - покойник самый смелый;
Три - он думал самый умный,
А Четыре - зомби шумный;
Пять - похож на три и два,
Но в сторонке голова.
Шесть - покойник самый синий;
Семь - подорванный на мине.
Хороши у нас ребята,
Всех и не пересчитать.
Приходи скорей Танатос.
Души на тот свет таскать...

Как они на тебя смотрят, Кира! Будто ты горишь, и просишь прикурить. Будто из окна "Феррари" клянчишь денег на маршрутку. Но они дают тебе дробовик, патроны и немного личного пространства. Чуткие ребята.
Кира? Вот же твой дробовик, бери! Куда это ты смотришь? Что это ты видишь?
Ты видишь белые цветы на безымянной могиле, верно? Видишь всадника на гребне холма. Чудовищный конь терзает копытами землю. Под его тяжестью стонут мёртвые камни. В его черепе тлеют алые угли.
Всадник пробует воздух изранеными губами. Он почуял тебя, Кира! Он видит тебя! Он трубит в свой рог, скликая чудовищную охоту.
Но тебе всё равно, правда, Кира? Ты лежишь лицом вниз среди белых цветов безымянной могилы. Твоя кровь, твоя истина уходит в землю, питая чужие сны. Дон скулит и лижет твои ладони. Они не послушали. Никто не послушал.
Что ж, по сравнению с ними, тебе повезло. Ты просто уснёшь. Тебе будут сниться поцелуи и созвездия. Нельзя было верить Близнецам.
Обман. Предательство. Смерть. Вот что будет дальше.
Ну же, Кира! Бери свой дробовик!
Здесь и сейчас Плотник жадно выслушивает чужие желания, собирает драгоценные крупицы. Катает на языке вопросы.
- Как называется мир? Как называешься ты? Я буду звать тебя Сиренью, и всему миру ты можешь дать имя, если захочешь. Я привык называть мир - миром, дом - домом, себя - Плотником. Я привык называть вещи своими именами. Ты не узнала ничего нового, верно? Тогда я отвечу и на второй твой вопрос. Я не Хозяин. Бессчетные годы я служил то одному Хозяину, то другому. Я чинил то, что сломано, это я умею. Потом Мать сплела в моей голове паутину из своей вязкой истины, из вздохов, взглядов, молчания. Я запутался в липких нитях. С тех пор она решала, что сломано, а что - нет. Пока однажды я не выстрелил себе вот сюда, - пальцем в звёздное небо. - Я убил чужие мысли в моей голове. Теперь я свободен.
Хриплое дыхание проносится совсем близко. Луи указывает куда-то под ноги, и от него расползается беспокойный шёпот. У вас под ногами тянется свежий след. Вокруг мёртвые травы и сухая земля.
- Смотрите внимательно, - говорит Плотник.
Он идёт мимо всех вас к одному из гробов, который волокут ребята в самом хвосте процессии. Хруст, треск и гвозди возвещают чьё-то рождение.
Гадкий Луи держит лампу высоко. Рядом с ним двое целятся в необъятное брюхо ночи из своих маленьких, слабеньких ружей. Ночь смеётся, но не подступает ближе.
- Что происходит? Где я?- новорождённая спрашивает, но Плотник не принимает её вопросов. Кажется, он доволен. Кажется, он держит её на вытянутой руке, точно невесомую.
И швыряет в ночь.
Хруст, треск и крики возвещают чью-то смерть.
Если вы смотрели внимательно, вы успели увидеть. Их руки, их лица похожи на ваши. Искаженные. Дурные гости.
Если вы не успели зажмуриться... Платье рвётся на лоскуты, но этого мало. Каждый лоскут платья состоит из нитей, верно? Много-много нитей...
Человеческое тело рвётся на лоскуты, но и этого мало.
- Не всем здесь хорошо, - говорит Плотник спустя миг. - И не всем здесь место. Я могу помочь тем, кто действительно хочет уйти. Спрашивай теперь ты, Невеста.

Там нельзя было оглядываться через левое плечо, клясться своим прошлым и наступать крысам на хвосты.
Крысы обижались и жаловались старшим; после этого ты уже никогда не мог их обидеть.
- Я не хочу знать, где я и что происходит, не хочу знать, что делать - эти вопросы самые бесполезные. Лучше ответь - чего мне не делать? Я сказала, чего хочу, и ты услышал. Дай ответ. Дай совет, если не найдется ответа.

Внезапное переодевание то ли лисы, то ли как её там, и её диалог с чудаком в белом. Кровавая сцена, которую Плотник продемонстрировал не просто так, а для того, видимо, чтобы окончательно убедить слушателей в своей правоте. Негромкое бормотание Шрёдингера, решившего вспомнить какой-то стишок или считалку. Реплики дамы с собакой и девушки в свадебном платье. Даже боль в плече, от соприкосновения с лямкой волокуши - гроб достался не самый большой, но и не из маленьких. Всё это каким-то образом вплеталось в атмосферу безумия окружающей ночи. Оставалось только внести свою лепту, но я пока что не решил, как. И просто смотрел на разворачивающуюся пантониму. Надо будет подумать. Заодно, послушаем, что скажут остальные. Вот только, есть ли у нас время?
- Надеюсь, с нами ничего не случится, пока будет проходить обмен, - произношу я вслух.
Кстати, надежда. Вот и ещё кое-что возвращается, вслед за страхом. Что будет следующим?

Боль отступила, и Белоснежка смогла поглядеть вокруг уже по-другому. Она должна была видеть в темноте сквозь тени и неверный свет фонарей, видеть далеко, через всю степь, она посмотрела.
Дурные гости были странные, похожие на людей и не похожие в то же время. Даже глаза Белоснежки не могли сфокусироваться на их лицах. Их лица двигались, дрожали, каждый сантиметр их тел двигался быстрее, чем они ступали по траве.
Белоснежка моргнула – ей стало неприятно смотреть в темноту.
Зато темнота глядела на Белоснежку с удовольствием: в далёком лесу тоже носились тени, и девушка начала слышать... сбивчивые сигналы, тухнущие, еле живые, будто сонмы умирающих кузнечиков, стрекочущих в темноте, умоляющих о помощи...
Белоснежка сменила диапазон сигналов и включила тепловизор.
Ребята с дробовиками были тёплыми, обычными, как любые люди. Те, кто поднялись из гробов, читались по-разному.
Белоснежка совсем не видела головы Плотника, но видела тело, а ладони его горели ярко-алым.

Сейчас на лисичке были красные (темно красные) сапожки до колен, юбка того же цвета и почти до них же и бронька по типу кофты. Посох в руке был из зеленого дерева и имел навершие шар.
- Сиренью? Я счастлива. - Сказала Ней. - Очень рада такому имени. Мир я назову Водой. Мы в Воде, дамы и господа. По самые уши в воде. - Улыбнулась лисичка. Гроб тащить больше было не надо, собственно и тащила она его легко, без натуги.

Панда, назвавшийся странным именем Полуэкт, долго стоял и молчал, не вмешиваясь в разговоры, только слушая проснувшихся и Плотника, шаги дурных гостей, шелест трав под чужими ногами и лапами и другие, совсем уж непонятно откуда взявшиеся звуки. Он смотрел на чужое небо, на странных людей и других существ и ему очень хотелось увидеть всё это при дневном свете. Обойти этот мир от края до края, истоптав триста и трижды три пары туфель (метафорически выражаясь, конечно, поскольку обуви он не носил), увидеть здешние моря, леса и горы, переплыть реки, посмотреть вблизи на Хозяев.
Но Полуэкт был осторожен и поэтому сказал вот что:
- Многоуважаемый Плотник, позволь несовершенному задать тебе вопрос. Что ты зовешь истиной? Как мне кажется, ты вкладываешь в это слово некий иной смысл.

Кира схватила оружие, перекинула через плечо поясной патронташ. Привычная тяжесть успокаивала, наделяла уверенностью. Выбор безвестного мужчины, отдавшего ей свой дробовик, ее приятно удивил. "Сайга-12С", позиционируемая изготовителем, как оружие "универсального" стрелка, была и в самом деле удобным и безотказным ружьем, внешне напоминающим АК, на базе которого, собственно, и была изготовлена. Cхватила - и замерла. Видение было ответом на ее невысказанный вопрос. Всадник на холме, белые цветы на могиле, одиночество Дона...

Женщина встряхнула головой, отгоняя наваждение. Рукою нащупала холку глухо рычащего пса. Страшно не знать, что грядет, но вдвое страшнее - узнать. Страшна темнота, но вдвое - те, кто в ней обитают. А потому, услышав реплику Плотника: " Я могу помочь тем, кто действительно хочет уйти", Кира чуть было не завопила: "Я хочу! Заберите меня отсюда! Мамочка!". Но онемела. Ужас бы настолько силен, что будто парализовал женщину. Впрочем, кажется, Плотник прочитал все это в ее испуганно расширившихся глазах.

- Не бойтесь. - Ласково сказала Сирень девушке с собакой. - Смотрите, у меня зайчик есть.
Лисичка свистнула негромко и в звуке поедаемой морковки и зеленых сполохах возле нее возник крупный, размером почти с рысь, белый заяц. Ней потрепала его по загривку. Заяц был симпатичный. Ней предложила.
- Пустите своего питомца поиграть.
Заяц высоко подпрыгнул и устроился у ног хозяйки. Кажется, настроения играть у него самого было не очень много.

Предложить собаке ЗКС, находящейся в охранном режиме, поиграть с гигантским кроликом...Что ж, это было несколько неосмотрительно со стороны этой забавной девицы-лисы. Дон рявкнул и рванулся вперед так, что Кира, придерживавшая его за шкирку, едва не упала. Но удержала и, с трудом подбирая цензурные слова, попросила:
- Убери это...животное, пожалуйста. В последний раз Дон играл с кроликом, когда ему было 6 месяцев и последствия были печальными для обоих.

Впрочем, инцидент с питомцами заставил кинолога собраться. Она зарядила ружье и взяла пса на поводок, извлеченный из шлевок штанов, в которых, как выяснилось, он выполнял функции ремня. Трель из кармана заставила ее вздрогнуть. С некоторым недоумением, Кира извлекла мобильник, свою старенькую "Нокию". Сети не было, но на экране высвечивалось одно новое сообщение. "MCHS 112, - гласило оно, - МЧС сообщает: Штормовое предупреждение, днем 04.07, ночью и днем 05.07 в южной половине Приморского края ожидается дождь, местами сильный, с количеством 15-45 мм..."

От неожиданности женщина прочитала смс до конца, зачем-то осмотрела мобильник со всех сторон, еще раз прочитала. Включила и выключила. Попробовала позвонить домой - сети по-прежнему не было. Наконец, вздохнув, выключила и убрала в карман. Может быть, когда-нибудь пригодится.

Дон, выбитый из колеи непривычностью обстановки (ну, и чернобыльский заяц свою роль сыграл), скалил зубы и рычал. В отличии от людей, он не только отчетливо видел тех, кто во тьме, но и чуял...

Сирень кивнула, покормила зайчика вынутым откуда -то маленьким кочаном капусты и отправила обратно в небытие. Голема ей звать почему -то не хотелось. Она подумала и призвала летающую рыбу, похожую на полуметрового ската. Между двумя хвостами рыбки плясали маленькие электрические разряды. Рыба заняла свое место у левого плеча лисички. Не сказать чтобы ее совсем не волновали тени в ночи вокруг, но никто пока что не нападал.

А еще была такая игра, Шредингер, вдвоем играли. Ладошками и так, и сяк хлопали, и крест- накрест, и пальцами сцеплялись, в общем, не помню уже всю систему, но была она замудреная. И такие слова говорили:

Дюба-дюба-дюба-дюба,
Дюба-дони-дони-а,
Шарли бубба - три хлопка
Шарли бубба - три хлопка
Шарли буба-буба-буба- а-а-а-а-а-а-а,
Дони мэ (хлоп-хлоп-хлоп),
Шарли бэ (хлоп-хлоп-хлоп),
аминь! замри!

Надо же! Четверть века прошло, а такой бред помню. А куда страховку на машину засунула буквально на той неделе - хоть убей. Хотя, до страховки ли сейчас?

Поиграют сейчас с нами в ладушки на выбывание, Шредингер. Хочешь - под твою считалку, хочешь - под мою.

Кира молча баюкает у груди ружье, точно это младенец. Пес уже не рычит, он устал, он хочет есть и пить, но хозяйке труднее, она беззащитная и мягкая, хоть иногда и больно дерется. Хозяйку надо оберегать. И все эти странные люди, они - не его стая, но за ними тоже надо присматривать. Но ничего, он потерпит, он сильный, ему целых пять зим. А кролика этого мы еще проясним...

Ночь утробно ворчит. Жертва её раздразнила, но не насытила. Ночь хочет быть алой, не чёрной.
А ведь это была одна из вас, пассажиры. Хрупкая, мягкая, сонная, славная, мёртвая. Она могла бы рассказать вам свою считалочку. Или свою мечту. Или свой самый жуткий кошмар.
Но у вас уже есть и считалочки, и мечты, и кошмары. Человек за бортом не ровня человеку на борту. Человек без имени не ровня человеку с дюжиной имён. Вперёд, беззаботные пассажиры!
- Вперёд, - командует Плотник, и движение продолжается со скоростью света. Свет, медленно покачиваясь, плывёт по ночной степи. Свет не торопится и не боится.
- Не соглашайся, - велит Плотник Невесте. - Не подглядывай. Не приручай, не прикармливай, не мани. Не принимай чужую истину - она станет твоей. Не забывай, иначе вспомнишь не то. Не создавай, иначе не захочешь разрушить. Не выбирай, иначе окажешься в должниках. Не верь советчику, если не видишь созвездие у него во лбу, - Плотник улыбается, а в его черепе роится далекий свет. - Так ты сможешь уйти налегке. Так ты сможешь вернуться.
Он взглянул на Киру, но промолчал. О чём? Видел ли он россыпь белых цветов, россыпь алых капель? Знал ли, кто никогда не вернётся? Но на чашу весов упал другой вопрос.
- Истина - не река, не пещера и не зеркало. Это суть и природа вещей. Тебе может казаться, что огонь обжигает, но истинный огонь - обжигает на самом деле. Тебе может казаться, что та женщина умерла, но ты поймёшь, когда увидишь истинную смерть. Всё, кроме истины - эфемерно. Смотри!
Шаг во тьму - и тьма сделала шаг навстречу. Дурной гость остановился, застыл возле самого лица Плотника, искажённый мотылёк на невидимой булавке. Его быстрые, быстрые, быстрые руки бессильны хотя бы мелкой дрожью выдать агонию голода, терзающую гостя изнутри. Другие гости отступают во тьму, вереща и скуля и шипя. Обещая.
- Он даже больше чужак, чем вы, - объясняет Плотник, поглаживая застывшую маску ненависти и голода. - В нём ещё ни капли истины. Мне кажется, он очень хрупок.
Плотник берёт маску двумя руками - и тянет на себя. Она словно бумажная - очень легко рвётся. Гость не издаёт ни звука. Ладонь Плотника прорывает бумажную кожу на груди гостя, крушит картонные рёбра, вынимает сморщенный чёрный комок папье-маше.
- Кажется, он умер, - Плотник вытирает чёрные пальцы о белые одежды, не оставляя ни следа. Бумажный гость опадает в траву. - Но, в каком-то смысле, он и не жил. С теми чужаками, что уже успели напитаться истиной, сладить будет не так легко. Раньше этим занимался Сторож. Когда он придёт за вами, помните - он может показаться туповатым и самовлюбленным, но своё дело он знает. Вы должны быть готовы - и те, кто хочет уйти, и те, кто решит остаться. Так чего хочешь ты, Рыцарь?

Ней, она же Сирень и, наверное, много кто еще, вняла косым взглядам и таки убрала иллюзию хвоста и лисьи ушки. Внешне это теперь была очень даже человеческая девушка.
- Жизнь, смерть, главное - не боль, я ее не люблю. Наверное потому и завела себе питомцев, чтобы они отвлекали противника на себя, а мое дело было помочь им победить.
Рыжей было интересно, куда все идут и что там будет? Но она не торопила события вопросами.

Кира тащит домовину, досадуя, что не завела ездовую собаку. "У нас даже академики ездовые бывают", ага... Конечно, можно было бы подпрячь Дона, но кто же будет из эффективной боевой единицы делать неэффективную тягловую скотину? Истина...О ней все толкует Плотник. Как говаривал Рабиндранат Тагор: "У маленьких истин есть ясные слова; у великой Истины — великое безмолвие". Он вообще много об истинах говорил, видимо, знал толк. Вот только и он сейчас бы недоуменно молчал и тащил гроб, что уж говорить об кинологе из глубинки. Хотя, она комментирует все происходящее, но молча, про себя. Воистину, лучше разумно молчать (кажется, некто Публий).

Нет, вы видели дурного гостя? Кира что-то подобное последний раз видела в "Искателях могил", оно там по потолку ползало, почти такое же, но не такое страшное. И страшно не то, что гость не похож на человека. Страшно, что похож. Определенно, это мир парадоксов. И кажется, Плотник прав - чтобы разобраться в этих парадоксах, нужно познать истину.

Ней смотрела вокруг и вспоминала свое рождение в Идеальном Мире. Как расступилась иллюзия и она очутилась на опушке. Девушка в роскошных одеждах представилась наставницей новичков и дала задание на выбор побить гигантских жуков или хищных росянок. И те и другие были не агрессивны. Наставнице пришлось немного объяснять, что магия в мире бывает. Затем первый город... Как он проступил из небытия и стал реальным.
Вся жизнь - сон, иллюзия. Но нынешний сон похож на постядерный мир с элементами мистики. Ней задумалась, откуда могла взяться разумная панда? Разумных тигров рыжая видела... А близнецы напоминали ей почему-то вампиров. Это было странно. В сказки о вампирах Ней не верила. Драконов видала, огримов титанов... Но вот кровососущих бессмертных не видела.

Судя по хрупкости дурных гостей, которую продемонстрировал Плотник, успеть причинить вред они могли разве в большом количестве. Зато как! Мда... А ведь действительно, на месте той девушки мог быть кто-то из присутствующих. В том числе и я. И это уже делает происшествие с ней уже не абстрактным "смотрите, мальчики и девочки, вот, что бывает при неосторожности", а именно что гибелью человека, у которого действительно было что-то своё. Много своего. Да, речь о пресловутом богатом внутреннем мире. Интересно, если споткнётся кто-нибудь ещё, мы отнесёмся к этому так же пофигистично?
И ещё одно. Если уж дурной гость и не жил вовсе... может быть, он существовал? Не в том смысле, как я большую часть своего догробного времени, но всё же. Это тоже если не пугает, то как минимум настораживает. Что будет дальше? Ещё удивительных открытий и новостей?
А пока что мы шагаем вслед за странным господином, волоча гробы. Кстати, его совет не принимать советы больше ни от кого другого тоже выглядит весьма подозрительно. И мрачно. Но убедиться в том, прав Плотник или обманывает - можно будет позже. Сейчас же главное дожить до рассвета, если таковой будет. И... познакомиться с дневными опасностями, ага. Вряд ли тут страшно исключительно в тёмное время суток.
Сирень говорит что-то о боли. Занятно. Смерть её не пугает? Она что, реально рассчитывает после неё не исчезнуть насовсем, а очутиться где-то ещё? Загробный мир внутри загробного мира - это было бы... внезапно. Впрочем, проверять не хочется.

Ней и родилась в "загробном". Смерть и воскрешение были там обыденностью. Провела в родном мире пятьдесят шесть лет. Многому научилась, но однажды ее воскресили "не там". Все вокруг было непривычно и способности частично не работали. До прибытия в гробу на здешний вокзал, она сменила десяток мест обитания. Видела и дробовики (но жалящий рой надежнее), видела и бластеры. Один год прожила в мире, где были в ходу космические технологии. В последнем месте перед текущим была в сказке с феями. Вот как ухитрилась умереть там, сама в недоумении. Даже подробностей Ней не помнила. В нынешнем мире она тоже не думала, что задержится.

Так и случилось, мир расстаял и возникла радуга. Настоящая чистая радуга. Меня в плечо легко ткнул единорог и я рассмеялась.
- До свидания, ребята.
Подумала Ней.