(нас много)
- Что за? Чья это дурацкая шутка?
- Догадайся с одного раза, - иронично приподняв бровь, предложила Рейлан, - судя по всему, они вообще питают слабость к идиотским шуткам. Кстати, не советовала бы тебе его надевать. Сперва расспроси Ингари.
Не дожидаясь ответа или, что более вероятно, новых вопросов Кумудвати, Рейлан круто развернулась и уверенным шагом скрылась за деревьями. Мара с трудом сообразила кто это «они» и почему они питают слабость к идиотским шуткам, а когда сообразила, Рейлан и след простыл. Вздохнула Кумудвати уже по привычке, за то время, что три сокурсницы вместе, она успела привыкнуть и к выкрутасам Ингари и к высказываниям Рейлан. Еще и дня не прошло, но снежной казалось, что они ищут аспиранта уже целую вечность.
Кумудвати бы сильно удивилась, если б узнала, что подруги ни о каких поисках аспирантов уже и не думают.
Рейлан, например, охотилась - ангварисс никогда не брезговали охотой. Напротив, охота считалась изысканным развлечением. Это раньше, в далекие времена, предки ангварисс охотились, чтобы жить. Но вот уже много тысячелетий в этом не было нужды – всю работу выполняли слуги. Однако проявлением хорошего тона было подать гостям жаркое из собственноручно подстреленного пунга или зюфра. Или, остановившись ночью в лесу со своим спутником, поджаривать на костре нежное мясо только что пойманного лиррса, а из его когтей и зубов после собрать ритуальное ожерелье для медитаций…
Мара охотиться не собиралась, ей вполне хватило скоротечного поединка с черепашьим панцирем у ручья. Странно, но из всего своего пребывания в этом странном месте, более-менее ярко она помнила только эту охоту, а еще, может быть странный сон с каменными уродливыми статуями, еретиком и тремя незнакомцами мужского пола. Мара движением бесконечно уставшего человека потерла лоб, «надо будет рассказать подругам об этом сне, чую, это не простой кошмар».
- Много вздыхать - вредно... Подпрыгивать же полезно само по себе, и не только в сочетании с оглядыванием по сторонам. - Лежащий в траве, среди разбросанных Марой вещей "великий предок" размышлял о свойствах растений. Вздохи ему не мешали. Как не мешала перед тем теснота сумки Мары, толчки и подпрыгивания - то на плече гордой ангварисс, рвущейся по склону вверх, то во время стремительной дороги вниз. Но, если можно помочь потомку что-то понять или совершить, это надлежит сделать незамедлительно и своевременно, как только будут завершены дела более срочные и возникнет подходящая к поучительной беседе обстановка...
"Великий предок" не был занудой, он просто медленно думал. При такой скорости размышлений - слова и понятия умом уже не проглатываются, и каждому из них почти само собой находится место в общей и иногда довольно ветвистой цепочке рассуждений... К тому же предок был сделан из дерева - он даже двигался крайне медленно (когда ожил, разумеется). Но и двигался он неохотно и экономно - жестами не разбрасывался... не молод, чай, а - предок, великий!
Традиционный деревянный божок-оберег из тех, что издревне делали предки Кумудвати, приподнял веки без ресниц, проявляя заботу о рассудке потомка, и чуть-чуть повернул голову, подперев хвостом подбородок и философски взглянув на снежную.
- А хлопать ресницами, маленькая царевна, можно долго, веками. Лучше скажи, как тебя зовут?
- Кумудвати, - крайняя степень удивления не способствует появлению умных мыслей, а потому и вопросы не блещут интеллектом.
- А вы кто?
(все те же)
- Какая спокойная девушка. - Поделился увиденным предок с лилово-желтым цветком и мохнатым летающим рядом с ним насекомым примерно той же расцветки. - Заклинаниями с перепугу не кидается, за каменный топор не берется. "Чем это ты, деревяшка, разговариваешь?" и то не выспрашивает. Что значит кровь! В полубоги вот только подалась, ну да ладно, с кем не бывает по молодости? Так что жужжи спокойно, мы не зря в свое время жили... Кто я? Лучше спросить, "что я?" Примерно то, что и было... - Кажется, "великому предку" было не совсем понятно свое собственное происхождение и мысли у него слегка запутались. - только заметно живее и разговорчивее, чем раньше. Потрясателя степей - помню, двести поколений твоих предков тоже помню. Приход повелителей - и то смутно вспоминается... А "кто - я?" Нет, такого не помню... Уж прости древнего, совсем деревянный стал.
Кажется, божок-оберег за словами прятал собственную растерянность. Он собирался подумать над вопросом... потом, обстоятельно и неспешно.
Столбняк, вызванный тем фактом, что любимая статуэтка, взятая с собой из дома, вдруг ожила да еще и разговаривает, начал постепенно проходить. Но все же не настолько быстро, чтобы Мара смогла вступить в эту интеллигентную и неспешную беседу. Промычав что-то бессвязное, она взяла в руки сумку и попыталась поймать ею это маленькое существо с телом человека и головой обезьяны.
- И верно говорят, отроков и юниц должно воспитывать в традициях. - Деревянная статуэтка и раньше-то говорила не громко, а уж из-под сумки ее неспешное бухтение слышалось совсем плохо. - Не дело так прерывать старших. И ведь только хотел спросить, где мы милостью смотрящего за дорогами оказались - раз и в сумку. Никакого почтения. Или подобная спешка имела свои причины? Тогда ладно... Помолчу денек. Несказанные слова - не убегут...
Под сумкой, примененной в качестве сачка, стало тихо. Мара вдруг поняла, что до сих пор часто-часто хлопает ресницами и сидит с приоткрытым ртом и, кажется, она только что обидела своего дальнего родственника. Вернув на лицо маску хладнокровного спокойствия, она осторожно приподняла край сумки.
- Простите, я не ожидала, что обнаружу вас…эээ…живым и ….эээ … мыслящим, а где мы оказались, я и сама не знаю, - из под кожаного бока показалась крохотная голова не менее крохотного предка, - простите.
Предок не проявлял никаких признаков жизни и оставался безмолвным, не потому что обиделся, а потому что буквально только что решил немного помолчать. Потом он переложил хвост поудобнее, послышался вздох.
- ...а сказанные - уже убежали. До завтра, маленькая царевна. И пусть Леда смотрит на нас благосклонно.
Кумудвати растерянно мотнула головой и убрала сумку подальше. «Нет, хватит с меня на сегодня сюрпризов и разбирательств отчего и почему. Обедать и идти вперед, пока аспирант не ушел слишком далеко». Мара снова закрутила головой, но уже выглядывая Ингари и Рейлан. Последняя вот-вот должна была вернутся с охоты.
Неудивительно, что разжиться довольно упитанной тушкой какой-то лесной перепелки в этих изобилующих жизнью зарослях для Рейлан не составило особого труда. К месту их импровизированной стоянки сумеречная явилась одновременно с Ингари. В целом, вылазку можно было признать удачной. У Рей возникла лишь одна небольшая, но досадная загвоздка: ее заговоренные стрелы. То ли от того, что магия в этих местах работала как-то не так, или потому, что эксперименты над стрелами были первыми и не слишком убедительными опытами новоиспеченной зимней.
- Вы уже поймали еду?
- Угу, - несколько смущенно отозвалась Рейлан, протягивая подруге покрытую внушительным слоем льда стрелу с насаженной на нее замороженной тушкой, - разморозить только…
- Ага... Само не р-разморозит-ся? - Поморгала в ответ Ингари. Над котелком вился пар, и она осторожно поставила кипяток на землю, положила рядом свою сумку, с подозрением покосилась на сумку Мары, с искренним удивлением - на глубоко замороженную птицу и, на полшага отойдя от котелка, взялась за висящий на груди кристалл. Заметно сосредоточилась, закрыв глаза, тепло от нее потянулось к пока неготовой еде - и прошло сквозь глыбу льда, будто там ничего не было. Глаза тайртонки на миг удивленно приоткрылись и она искренне посоветовала.
- Если сильно увлекусь, а оно теперь на магию не реагирует, стукните чем-нибудь, ладно?
Заметив, что подруги - не против, успокоенно вернулась к практическим занятиям по магическому оперированию на незнакомой местности с неизвестными (и необычными) свойствами. Первые секунды ничего не происходило - даже выстраивающиеся цепочки слабых транспортных заклинаний тут же рушились...
Оставшиеся братья заметили, как на стенах из черноты медленно-медленно стали проступать зеленые линии - покрывая их замысловатыми, но кажется неосмысленными узорами.
Воин шагнул внутрь, сторожко оглянулся по сторонам, высматривая и выслушивая затаившиеся на стенах, потолке и полу опасности. Но, насколько хватало света, ничего не обнаружил. Опасного ничего, а вот странного... Гимир вгляделся в стены.
- Что ж тут было? - Вздохнул Хейлин и покачал головой. От лестницы донесся удивленный возглас среднего брата, он слегка поругал различных полубогинь и воскликнул, возвращаясь.
- Светлеет! Как-то уж слишком светлеет... Ну, что пойдем?
От перемены освещения лунный не сразу заметил проступающие на стенах в тоннеле (и едва заметные от входа) узоры, из сумки у него торчали найденные "факелы", а из-за пазухи - ушастая голова Айлин.
- Что это? – Гимир провел пальцем по проступающей линии, пытаясь разобраться, что ему напоминают всё более яркие контуры. – Идите сюда!
- Где?
- Вот, - показал Хейлин.
- Ох,. - Лльюинь вопросительно посмотрел на младшего. Айлин довольно жмурилась и сверкала в полутьме коридора зелеными глазищами.
- Линии. Светятся. - Бард осторожно провел ладонью над одной из них. - Это не магия... они просто светятся.
Пока Хейлин думал над ответом, зеленые линии разгорелись до яркости ночных светлячков и на том и остановились, дверь за спиной закрылась наполовину.
- Она закрывается! – заметил Гимир тревожно, шагнул назад, потом остановился. – Предлагаю идти здесь, а не поверху
- Но мы ведь тут тогда застрянем? - Лльюинь постарался не растерятся и потому почти сразу вспомнил, что хотел еще сказать. - Но да, снаружи уже и глазам, наверно, больно. Пойдем.
Хейлин только пожал плечами и пошел впереди - от хода веяло чем-то... таинственным и неопасным.
Дверь за спиной закрылась совсем, но не хлопнула.
- Где-то выйдем, - оптимистично предположил старший, разглядывая узор, напоминающий переплетение редких побегов. – Пошли!
В слабом-слабом свете стен почти не было видно дороги, и когда они осторожно прошли шагов десять, от входа на несколько секунд пробился лучик света. Свет сзади быстро погас, но отчетливо высветил, что кто-то из них ухитрился поднять в воздух, образно говоря, тонны пыли.
(опять на троих)
Природа подавляла буйством красок, непрерывным поток движения, бесконечно сменяющимися циклами. Рождение, расцвет, увядание, смерть. У бабочек это занимало мгновение, у исполинов-деревьев – века. Не будет Мары, не будет Рейлан и Ингари, а природа останентся и будет такой же, как и прежде, такой же, как и тысячелетия назад. Вечно юная, мудрая. Что значат в сравнении с ней аспирант, она, подруги, вся академия вместе взятая, вся это возня и борьба за власть, все эти детские игры несовершенных существ.
Однако же, странное действие у этого благословения.
Созданное и сфокусированное Ингари тепло волной вырвалось из ее кристалла, собралось вокруг напрочь замороженной птицы и - неожиданно - прошло сквозь нее, как сквозь пустое место. Ледяная глыба в руках Рейлан даже не помутнела, по строгому контуру ангварисс (без всякого участия ее рассудка) вспыхнули морозные огоньки, гася и отводя излишнее тепло. Так что Рейлан лишь окатило теплым воздухом, а земля под ней потрескалась на ладонь вглубь... ничего живого там не осталось. Тайртонка воззрилась на непонятное явление - глыбу неуязвимого льда, с рефлекторной реакцией ангварисс все как раз было в порядке - и попросила прервать ее, если слишком увлечется. Ингари показалось, что подруги не возражали, и она со спокойной душой вернулась к попытке "разморозить и приготовить". Тут же выстроенное заклинание удержания глыбы на месте сломалось так, будто там нечего было удерживать, да и рассеялось без побочных эффектов. Ингари вздохнула, трудно быть самой слабой на курсе, и едва успела подхватить падающую на землю еду подставленной воздушной подушкой высокой плотности... К тому времени, когда и это заклинание сломалось, а это случилось еще через пару секунд, тайртонка успела слегка озвереть.
Слегка подтаявшая тушка соскользнула вниз и Рейлан сочла свою миссию по участию в подготовке обеда выполненной, предоставив остальное Ингари. Забрав стрелу - в этих полевых условиях каждая из них особенно ценна, Рейлан отошла в сторону и уселась на траву. Сперва у нее мелькнула мысль использовать в качестве подстилки плащ, но, подумав немного, студентка решила этого не делать. Мало ли чего можно ожидать от коварной вещицы и щеголять после в прожженных на пятой точке штанах как-то не хотелось. По возвращении надо непременно узнать обо всех свойствах второй вещи Повелителя, решила она и нахмурилась, предположив, что возвращение вряд ли будет скорым. Результаты применения магии в этих местах, безусловно, вызывали опасения и все же очень осторожно и сосредоточенно, готовая в любой момент, если что-то пойдет не так, разорвать магическую вязь, Рейлан принялась… плести простейшее очищающее заклятье. Ну не ходить же ей в запятнанной засохшей грязью рубашке!
(эммм... кажется, синглом, но при моральной поддержке Ри)
Кумудвати с силой тряхнула волосами и запустила туда руки, выкручивая пряди и собирая их в тугой узел. Дома она гордилась не совсем обычным оттенком своих волос, в академии же они оказались до неприличия обыкновенными и скучными. Да и сама Кумудвати была человеком, а этим уже никого не удивишь.
Снежная внимательно следила за магическими упражнениями подруг. И увиденное не внушало оптимизма. Они, как нарезанные овощи в супе плавали посреди огромного количества силы, первозданной, необузданной. Сила протекала через них, плескалась через край, грозила утопить как несмышленых котят.
Похожее ощущение у Мары было на занятиях, когда одновременно начинали плести заклинания сразу все студентки их группы. Когда воздух наполнялся морозным паром и стены то и дело покрывались инеем. Кумудвати всегда казалось, что это не рационально, заклятия натыкались друг на друга, толкались и делили сферы влияния. От этого все получалось чуть более неуклюже чем следовало. Теперь ей казалось, что миледи Сноу делала это специально, чтобы студентки научились работать в любых условиях.
Беда была в том, что это получалось у трех, от силы четырех особенно талантливых девушек, в число которых входила Рейлан и не входила Кумудвати. Снежная раскрыла ладонь и попыталась сотворить снежинку, белый кружевной кристаллик льда. Её опасения подтвердились, снежинка получилась слишком большой и до отвращения неправильной, кривой, ущербный кусочек льда. Который тотчас же растаял, скатившись каплей холодной воды по ладони Мары.
Более сложные заклинания она даже пробовать не стала, мало ли что может случиться, вдруг собственная юбка кинется тебя душить, или высушивающее заклинание устроит ожог. А что-то делать со своим внешнем видом надо. Была бы Кумудвати простой далменкой, не обратила бы на это ни малейшего внимания, а царевне по статусу положено всегда выглядеть безупречно. Еще раз вздохнув и проворчав что-то нелестное в адрес тех, кто придумывает все эти бесконечные правила и обычаи, царевна огляделась.
Из своей одежды был только страшный серый плащ повелителя. Мара даже застонала «ну не напяливать же на себя ЭТО» Вскочила и прошлась по траве. Грязь, успевшая высохнуть за это время противно стянула кожу. Или просить Рейлан и Ингари помочь с бытовыми заклинаниями, или пытаться самой. Почему-то простая и логичная мысль набрать воды в ручье и отмыть и себя и одежду так и не пришла ей в голову. И из всех зол, она выбрала меньшее, решила спрятать загубленный наряд под плащем до лучших времен.
«Это ненадолго», успокаивала себя Мара, «это не надолго». Глубоко вздохнув и прикусив нижнюю губу, она раскатала свой плащ, несколько секунд без выражения на него посмотрела да и накинула на плечи.
& Ri
Рейлан уже тоже слегка приноровилась к здешним условиям - лишнее более-менее уверенно отсекалось, нужное - направлялось в положенных направлениях и относительно правильно взаимодействовало. Так что хотя заклинания ею выполнялись "на троечку", внешний вид ангварисс и состояние ее одежд очень быстро вернулись безупречное состояние. Рейлан починила сумку, исправила заточку кинжала, мельком глянула, чем занимаются подруги (те были очень заняты своими делами), проверила стрелы - в полном порядке, без особых успехов применила на собственный плащ парочку познающих заклятий, да и занялась маникюром.
Подруги в это время тоже были очень заняты. Тайртонку откровенно "несло". Как и с плащем во время поисков Мары-кошки, но это отдельная история. Несло, потому что в этом мире, в умелых руках кристалл добавлял отнюдь не "немножко силы" и в потоках здешней магии очень даже было, что отфильтровывать. Управлять же здешними силами напрямую было сложно даже Рейлан... Работать с кристаллом Ингари уже немного умела и вовсю пользовалась благоприятными обстоятельствами. К сожалению, она действительно увлеклась и не замечала, что кристалл в ее руке потихоньку меняет цвет.
Зато Рейлан заметила это почти сразу. Маникюр маникюром, но после всего происшедшего тело само включило систему слежения. И теперь многое, в частности все, что связано с Ингари, было внесено в список повышенной опасности, требующий особого внимания.
Рейлан быстро поднявшись, подошла к тайртонке и остановилась от нее в паре шагов.
- Ингари, что с кристаллом?
(вместе)
Кумудвати вспоминала, одевала ли она раньше этот плащ там, в академии. Кажется нет, кажется сразу после того, как она его получила, отложила куда-то в дальний угол десятой комнаты, потом принесла туда еще что-то ненужное, потом еще, потом медленно но верно, отчаявшись разобраться во всем скоплении нужных, но сейчас бесполезных вещей, забыла о его существовании.
Сейчас приходилось впервые переживать все то, что давал повелителю его плащ. Мара, прищурившись, как от яркого солнечного света, разглядывала окружающую природу. Её зрение, её ощущения, каким-то непостижимым образом обострились, словно она внезапно прозрела или вышла из темной пещеры наружу. Чем-то это смутно напоминало её «кошачьи ощущения». Даже безумные возмущения разлитой вокруг силы стали, перестали ее задевать, отодвинулись на задний план, не мешая творить снег в этой тропической жаре.
Мара даже распрямила плечи и приосанилась, если бы она догадалась одевать плащ на занятия, сейчас бы тоже считалась неплохой ученицей, но с другой стороны, на чтобы была бы способна Рейлан с таким вот «помощником».
Но кроме плаща была еще одна вещь, которую получила первокурсница Кумудвати. Вещь ценная, но незаслуженно упущенная из виду в общей суматохе - лиловый кристалл зачетки.
Мара была немного рассеяна, ровно до такой степени, чтобы выходя из комнаты закрыть её, а потом, спустившись на два этажа ниже мучительно вспоминать, прикладывали ли она «ключ» к «замку» или нет. Рассеяна в том, чтобы положить какую-нибудь ценность подальше, чтоб не потерялась, а потом забыть, куда именно она её положила. Вот и сейчас снежная ломала голову, куда же делся её кристалл. Безуспешно пытаясь отыскать его глазами в траве (среди многоцветного ковра из травы и цветов это не просто даже с обостренным зрением), студентка мысленно потянулась к своей зачетке.
Зачетка чувствовалась где-то совсем близко, снежная с удивлением заоглядывалась - вокруг, под ноги - опять "позвала" кристалл, на этот раз довольно настойчиво.
- Что с твоей зачеткой? - Напряженно спросила Рейлан, Мара повернулась и увидела, что ангварисс идет к Ингари. Перед тайртонкой прямо в воздухе висела ее зачетка, светилась и медленно поворачивалась вокруг оси.
Мара не разделяла крайнего удивления Рейлан. Ну левитирует Ингари свой кристалл, ну что тут такого. Снежная уже собралась фыркнуть с легким оттенком презрения, как заметила свою зачетку - та висела перед ней самой, но вела себя намного спокойнее - просто "была тут".
(на троих)
- Что-то не нравится мне это, - заметила Рейлан. Еще бы: она ведь заметила и то, как зачетка пыталась выхватить силу где-то наверху. О том, что это может оказаться за сила и во что превратится под ее воздействием замороженная тушка, лучше вообще не думать. Приготовленную таким образом дичь уже и есть-то не хотелось. Конечно, это сама Рей виновата в том, что птица оказалась в таком состоянии, и все же…
- Ингари, а может мы ее на костре поджарим, как… простые люди? – предложила она.
- Рей, - уже забывшая про птицу и теперь тревожно рассматривающая свою зачетку Ингари отвлеклась на миг и иронично глянула на подругу, - а ты знаешь, что такое "идеальный лед"?
Рейлан знала это весьма приблизительно. Знания Ингари были значительно более обширными, чем у нее и Мары вместе взятых. Вероятно, от того, что силой Ингари уступала почти всем на курсе. Тем более, признаваться перед ней в незнании Рейлан не хотелось.
- Все ясно, - скрестив руки на груди, фыркнула она, - обеда не будет.
- Мне тоже не нравится. Кстати, если твои стрелы творят такое... Выстрели еще раз во что-нибудь? - Ингари махнула рукой в сторону склона, но сама уже почти с испугом изучала свой кристалл. Подруги не могли заглянуть в чужую зачетку, а что там видела Ингари, она пока не говорила.
- Мои стрелы… они все разные. Я ведь просто тренировалась на них, там, в академии, - пожала плечами Рейлан.
- Э... да, экспериментировать будем на врагах, ко... - Ингари не успела договорить, потому что завизжала Кумудвати.
Парад странностей и неожиданностей подошел к кульминации - Мара заметила необычно яркий цвет своего плаща и, испуганно взвизгнув, начала его с себя сдирать, как исключительно мерзкое насекомое внезапно упавшее на голову.
- Да что же это творится, что это за место за такое. Ингари? – озлобленно рыкнула снежная, - я готова биться об заклад, что ты знаешь больше, чем мы, любительница бибилиотеки и тайных знаний, пора применить свое полезное хобби на практике и пролить свет знания и истины на все эти безобразия.
- Я тебе говорила, не надевай его!!! – рявкнула Рейлан даже злее, чем собиралась.
Сдернутый Марой плащ стал быстро терять свой цвет, из элегантной оранжевой мантии превращаясь в серую тряпочку.
(вместе и на сегодня все =))
- Ах, вот оно в чем дело! - Хлопнула себя по лбу Ингари и протянула ладонь в сторону своей сумки - та открылась и из нее выпорхнула ее "вторая вещь повелителя".
- Да-да, вы еще обе наденьте и проверьте, кого круче переклинит, - буркнула Рейлан, отошла на пару шагов в сторону и снова уселась на траву с нарочито скучающим видом. Впрочем, это не мешало ей внимательно наблюдать за подругами и слушать.
- Да успокойтесь вы! Все ж так просто!.. Ну что б мне раньше догадаться! Так просто...
Ингари заметила, что это как раз ей надо успокоится. Рей и так спокойна, а Мара - уже почти, только сама тайртонка чуть и не плачет. Снежная постаралась взять себя в руки. Ее плащ пролетел по воздуху и лег в руку. Тайртонка собралась с мыслями.
- Угу. Вот видите эту штуку? В самую последнюю очередь - это зачетка... Как же костылями пользоваться зазорно, верно? К тому же это и делать сложно - слишком тонкий инструмент, рассудок не успевает проследить за его работой, да?.. А вот эту видите? Самая позорная тряпочка из всех что может выдумать жалкая фантазия преподавателей, так ведь? Такой даже полы в конюшне протирать стыдно!.. Какие гады.
Мара с нескрываемым интересом разглядывала Ингари, не каждый день увидишь тайртонку в таком состоянии. Глаза горят, возмущение плещет через край, художники и скульпторы удавились бы за такую натурщицу. Воплощения изобличения чужих недостатков и праведного гнева. Карающая богиня, простершая свою длань над смертными.
Снежная едва заметно ущипнула себя за руку. Место и впрямь странное, вот они уже и на взводе, все втроем. Кумудвати все больше и больше казалось, что это своеобразное опьянения от избытка разлитой вокруг силы.
- Как вы думаете, что это? - Ингари свела вместе обе ладони. Обычный кристалл - прозрачный, чем-то похож на кварц; обычная ткань, чем-то похожая на измочаленный шелк.
Мара неопределенно дернула плечом, загадки она с детства не любила, особенно те, что содержали в себе подвох, или те, которые задавали преподаватели с целью ткнуть студента носом в его же безграмотность.
- Я не знаю.
Рей заинтересованно, прохладно и настороженно слушала. Ингари вздохнула - она и не думала никого экзаменовать, но ее собственная догадка казалась ей слишком... дикой? А как тогда объяснить, что она увидела в появившихся в кристалле полосах? Ингари собралась, и - Рей даже могла встревожиться - от хрупкой, пусть уже и не настолько робкой однокурстницы вдруг повеяло чем-то... не студенческим.
- "Я" это... - Ингари накинула плащ, отпустила кристалл и тот сам занял место возле груди, а тайртонка вдруг зевнула. - Чуть себе же все и не поморозила. Мне отдохнуть надо... Впрочем, можно считать, что кристалл - это добавка ума, а плащ - инструмент тела... Одно без другого - очень однобоко...
Подруги молча слушали, но думали, похоже, совсем разные вещи. Ингари отлетела чуть вбок по склону и улеглась в траву. Уже оттуда искоса глянула на ангварисс и невинно договорила.
- Так что могу поспорить на снеговика для леди Сноу, что круче всех переклинит Рей.
Хейлин вопросительно глянул на братьев.
Все двери имеют обыкновение каким-либо образом открываться (во всяком случае, исключений он пока не встречал), а уж если за открывшейся дверью имеется такой коридор, то он непременно куда-нибудь ведет. Можно было выяснить, куда. Можно было просто кивнуть, подумав "Ну, открыли и ладно", и отправиться куда-нибудь еще.
А темнота вдалеке манила; вот только пыль проклятая... Слишком много ее тут было.
- Пойдем? - спросил он. - Если да, я попробую что-нибудь сделать с этой серостью.
- Идем, - подтвердил Гимир тоном уже принявшего решение полководца. – Только быстрее делай!..
И воин кашлянул, ибо коварная пыль уже подкралась к ним и ее авангард начал потихоньку проникать в рот и ноздри.
Хейлин коснулся кончиками пальцев кристалла, который все еще находился в кармане - на своем, "родном" месте. Да, здесь не действовала та магия, к которой он привык, но... можно ведь было попробовать другую?
Или, по крайней мере, попытаться. Он сосредоточился раскрытые ладони выставил перед собой и представил...
Вот пыль, невероятно много, в воздухе, на стенах, на полу и потолке; много, но очень легкая... взять совсем чуть-чуть этой магии и прижать ее - плотно - вот так, да... Движение рук, словно вдавливающее невидимое что-то в такое же невидимое куда-то. Получится - не получится? Бард надеялся и даже верил...
Все же барды - это не маги. Да, результаты похожи, но кто б знал, как это у них получается? Хейлин коснулся кристалла кончиками пальцев, восприятие опять обострилось, будто отдернулась пелена, скрывавшая до того от его сознания количество пылинок в воздухе, ширину и высоту коридора, частоту пульса у братьев, синее сияние, иногда разливающееся вокруг священника, робким котенком тыкающеся в измерения вне трех доступных взгляду, и обиженно откатывающееся, не получив ответа. Впрочем, пока что все это и множество других деталей проходило мимо сознания барда, открытое, но и равно недоступное...
Хейлин мысленно попытался вдавить что-то невидимое в такое же невидимое "куда-то". Позади громко щелкнул замок. Впереди, но и немного справа зашумела падающая вода, дрожь от мириада разбивающихся где-то за толщами камня капель отозвалась в стенах с зелеными узорами. Впереди и внизу, но, кажется, очень далеко загорелась неярким желтым светом неподвижная точка. Потом по тоннелю будто прошел слитный вздох.
Пыль исчезла, Лльюинь осторожно прокашлялся, Хейлин понял что все еще касается кристалла, и тот ощущается обычным камнем. Прохладным на ощупь.
Слабый зеленый свет, льющийся с узоров на стенах, стал чище.
- Стой, стой, куда?.. Может, там есть болото и хвостатая негодяйка решила утопиться самостоятельно? - Лльюинь почесал в затылке и осторожно, на пробу сделал несколько шагов. Нормально, ноги ходят. Потом - несколько вдохов-выдохов. Тоже нормально, вполне так дышится.
- Ага. Хм... Хейлин, а что это там... эээ, так... ну, дрожит вроде? - мимоходом поинтересовался, отправляясь по коридору вслед за кошкой, средний брат у младшего. Тоннель с совсем небольшим уклоном вел вниз.
В тот миг, когда пыль улеглась, дышать стало легче, воину вдруг показалось, что он наверху, под нормальным небом, голубизна которого едва проглядывает сквозь темные округлости туч. Снова восемь лет, и он, запыхавшись, прислоняется к шершавой коре дуба и смотрит на зарубку на уровне макушки - подрос или не подрос. По волосам скатываются, кувыркаясь, капельки воды и прыгают вниз, на землю. А вокруг его укрытия тучи вбивают в землю копья ливня, подбадриваемые сердитыми раскатами грома...
Вспомнится же... И нужно для этого, выходит, всего малость – нежданный запах грозы там, где его быть не может.
Он встряхнул головой и двинулся по коридору. Факел гасить не стал, не доверяя слишком уж приветливому зеленому свечению.
(с Хакэ и Ри)
Прежде чем покинуть первый уровень, 999й отступник на миг задержался. Где-то там внизу он чувствовал других вторгшихся на плато – уже здесь, на местности, он твердо уверился, что это непонятное по своей природе вторжение было причиной скачка уровня защиты. И сейчас, отклонившись в сторону, маятник неотвратимо возвращался – бывший аспирант ночного факультета видел и ощущал, что сила вокруг начинает яростно завихрятся, суля массу проблем всем недостаточно подготовленным. Середина темных фаз это не зачет на халяву – это 4я фаза ежа... Багрово-алый рассвет на горизонте был всего лишь вестником - активные точки начали просыпаться и еретик очень не завидовал тем, кто вскоре попытается проникнуть на Плоскогорье чтобы остановить его. Ха! Наверняка охота уже началась. Но это ничего не значит ровным счетом.
Бледно-зеленые купола возникающие над строениями внизу заставили отступника поторопиться. В конце-концов, рассуждать можно и на ходу, а глазеть по сторонам и тратить время – этим пусть занимаются ротозеи и неудачники. Ночной шагнул в открытую им дверь и покинул первый уровень.
Верет. Редкая, малочисленная раса прирожденных метаморфов – когда-то он был веретом. Об утрате еретик ничуть не жалел – то, что он приобрел в академии, было гораздо лучше и давало неизмеримо больше возможностей. Жажда силы и знаний характеризовала его как самого настоящего Повелителя. Именно эта жажда толкнула его на путь отступника, но, став оным, ночной снова ни о чем не жалел. Если у него все получится (а у него все получится), ему будет завидовать сам Ректор. Если же нет (а такого не может быть в принципе), тогда вообще ничто не имеет смысла. Таким образом, он снова ничего не терял. Только приобретал.
(продолжаем соображать на троих)
Мара кивала головой, в обычаях её народа это означало отрицание. Спорить она не собиралась.
- Это объясняет только общее предназначение кристалла и плаща, но совершенно не объясняет всех этих странностей. Разве что эти вещи каким-то непостижимым образом настраиваются на нас. Ты умница, Ингари, но даже ты не можешь знать всего.
- Рейлан, - Кумудати повернулась к ангварисс, - мне уже интересно, что же будет с твоим плащом.
- А мне нет! – резковато откликнулась Рей.
- Мне и не надо знать всего... Чего ты такая нервная, Рей? - Ингари откинулась на траву и, кажется, собралась уснуть. - Да, кстати, мы сейчас где-то на Плоскогорье. И, вот вряд ли я ошибаюсь, сейчас - тёмная фаза. А это значит, что может случиться что угодно... смотрите по сторонам.
Тайртонка неслышно засопела. Рейлан только недовольно покачала головой, пропустив вопрос Ингари мимо ушей. Кажется, ангварисс вспоминала что-то.
- Минутку, - уточнила она, наконец. Глаза ее сверлили тайртонку с явным подозрением, будто именно она, а никто другой, виновата в том, что фаза, видите ли, тёмная. - Как это темная фаза? Кажется, наши дорогие преподаватели упоминали светлую. А потом, ты говорила, что каждая фаза длится долго – помнишь, я спрашивала, когда мы искали Мару.
- Долго, угу. Они говорили, - Ингари на миг задумалась и продолжила чужими голосами. - "Вторжения происходят лишь в светлых фазах - это неоспоримый факт... Подобная смена - это открытие... или грозное предзнаменование... Светлые фазы устойчивее и раз уж они так внезапно начались..."
- Вот примерно это они и говорили. - Тайртонка сплюнула далеко в небо, проследила за траекторией и за тем, как плевок превращается в пчелу совершенно жуткого вида. Ингари накинула капюшон и из-под него вслед "пчеле" вырвался едва видимый, пылающий тёмным луч. Пчела сгорела, тайртонка сбросила капюшон обратно на плечи и поморгала.
- А вокруг нас натуральная тёмная фаза... сами видите.
- Ладно, убедила, - вздохнула Рейлан, - Кстати, плеваться - дурной тон. Учитывая, что теперь это, судя по твоим действиям, ещё и небезопасно, я надеюсь, что ты воздержишься от дальнейших экспериментов.
- Не имею такой привычки - это, эм, похмелье сказывается. - Ингари полуобернулась на склон, провела взглядом по зарослям, потом свернулась клубком в своём плаще и опять задремала.
«И впрямь, надо было больше времени проводить в библиотеке, сейчас бы не пришлось выжимать из Ингари информацию по крупинкам». Сознание металось из одной крайности в другую, от раздражения, до апатии. Действительно, нужно было отдохнуть, этот день и так слишком сильно их измотал. Подавив желание улечься рядом с Ингари «вот еще, будто я боюсь чего-то», Мара отошла от поляны вверх по течению речки. Подруги остались на месте.
Кумудвати устало тёрла больные глаза, в отсутствии плаща и сверхзрения кошки казалось, что под веки насыпали песка. Трава запутывалась под ногами и с негромким шелестением хватала снежную за лодыжки. Мара задрала голову вверх и посмотрела в небо - одно сплошное раскалённое молоко священной коровы, такая сияющая белизна и нигде не видно солнца. И жара, совершенно неприемлемая погода для студентки зимнего факультета. Мара уронила голову и с трудом присмотрелась к земле, перед глазами прыгали солнечные зайчики, а на земле остался отпечаток чьей-то босой ноги. Не веря глазам, снежная присела на корточки и потрогала его рукой. Среди травы, на сырой чёрной земле явственно читалась узкая ступня и пять аккуратных пальчиков.
- Надо же быть такой дурой. - Ингари вдруг подорвалась с места и подошла ко всеми забытой замороженной птице, провела одним из своих клинков по блестящему кокону абсолютного льда.
- Ингари, Рейлан, тут чьи-то следы.
- Не кошачьи, часом? – ехидно осведомилась Рейлан, насмешливо глянув в сторону, куда ушла Кумудвати.
- Нет, похожи на босую женскую ступню, - словно не замечая сарказма, продолжила Кумудвати.
Ингари показала Рей, что про следы она услышала, но осталась на месте.
- Глянь там, пожалуйста. Ты ведь у нас потомственный охотник.
Определение «потомственный охотник» было верно. По смыслу. Хотя сами ангварисс себя так никогда не называли. "Охотник" – для ангварисс это слишком мало. Находясь в Шпиле, Рейлан приходилось постоянно напоминать себе о том, что каждую подобную фразу не нужно воспринимать, как оскорбление, ведь они вовсе таковыми не являлись.
Вот и сейчас она не стала изображать обиду. Занудствовать, поправляя Ингари и пытаясь объяснить, что та сказала «не так», тоже не стала. А смысл? Да и недостойное истинной сумеречной занятие. Она лишь молча кивнула и направилась посмотреть на находку Кумудвати.
(втроем)
- Дрожит? - нахмурился Хейлин. Задержал дыхание на минутку.
И правда, ощущались какие-то колебания, но так, словно они были очень далеко, где-то справа и впереди... интересно, когда они дойдут до конца коридора, там обнаружится что-то этакое? Тем не менее, опасности - да и не только опасности, вообще ничего, - кристалл (и бард с ним вместе) не чувствовали.
- И правда, - он снова перешел на легкий шаг. - От чего дрожь, не знаю, но здесь пока вроде безопасно.
Огонек впереди становился все больше и больше, и наконец стало понятно, что это сияние - выход из коридора.
Воин шел впереди, не оглядываясь – надеялся, что братья заметит опасность. Или хотя бы Айлин... Скоро они будут делать привал там, где котенку вздумается задрать лапу. Хорошо, если не молиться... Еле ощутимая дрожь заставляла его торопиться. Из-за еле уловимого подрагивания узора казалось, что врезанные в камень растения трепещут под незаметными касаниями ветерка. Это оказывало странный эффект – начинало тянуть в сон.
Гимир ускорил шаг, и вот золотое пятно превратилось полукруглую арку выхода. Остановившись на отсутствующем пороге, старший брат разглядел большой зал. Стены, высоко вздымавшие на своих могучих каменных плечах потолок, были темно-зеленого цвета – как сосновые иголки. Окна отсутствовали и светился, видимо, сам воздух, сдвигая оттенки палитры в сторону желтого.
На полу были начерчены большие круги, четырёх- и пятиугольники, другие многоугольники – их названия воин уже не знал, - со вписанными не то письменами, не то сочетанием начертанных рядом фигур. Линии были будто нарисованы огромным мелком на ровной, почти отполированной поверхности. Какие-либо предметы мебели отсутствовали, лишь только по углам были каменные же полости, словно выращенные из стен и напоминавшие огромные емкости для воды. Точно в центре залы из темно-зеленого же пола вырастал золотящийся столб, обрывавшийся острием на половине высоты от потолка.
Ничего, что свидетельствовало бы о живых, а тем более опасных существах...
Убедившись в отсутствии угрозы, Гимир сделал шаг вперед, махнув рукой братьям, оглянулся... Увидел их за собой – стоящими у стены. Глухой стены, недалеко от емкости в углу. Справа взгляд упирался в нее, влево – скользнув по кругам и стене, нашел отверстие коридора на расстоянии двух десятков шагов от них.
(с Hellish Cat)
- Дивно... - прошептал Хейлин, разглядывая залу. Прошелся вперед, словно проверяя пол на прочность, обратил внимание на знаки.
Сами знаки ничего ему не говорили. Даже подсказок или намеков не давали. Чего и следовало ожидать... Но вот воздух над ними чуть дрожал, слегка искажаясь, а над некоторыми - даже подсвечивался прозрачным золотом, и все это вместе уже начинало складываться в какую-то картину. Однако картина, настойчиво просящаяся в сознание, ускользала в последнюю минуту.
Тут Хейлин поймал взгляд старшего брата и проследил за ним. Ага, выход из коридора!..
- Погоди-ка, - бард отвлекся от знаков. - Мы вышли... мы ведь оттуда вышли?
- Оттуда, - кивнул Гимир, все еще настороженно озираясь. – Выходит, то ли нас перекинуло, то ли... – он оглядел монументальные стены, - зал повернулся...
- Тут всего можно ожидать, - привычное почесывание кончика носа. - М... Знаете, мне не дают покоя вот эти символы. В них есть что-то такое...
Он посмотрел на большой светящийся столб посреди комнаты. Связь?
- Я бы хотел попробовать кое-что, если вы не против.
- Что именно? – уточнил Гимир. – Мне все-таки, знаешь, хочется знать, что ты собрался делать и насколько это опасно.
- Тут некоторые знаки светятся, - бард неопределенно махнул рукой. - Не знаю, видишь ты или нет... Я хочу на них воздействовать... как-нибудь. И посмотреть, что получится. В любом случае, мне почему-то кажется, что мы.. вряд ли погибнем в результате.
- Мне нравится твой взгляд на будущее, - проворчал воин, опускаясь на корточки и трогая камень полка. Камень как камень, только гладкий чересчур - вроде мрамора. – Ладно, валяй, а мы немного в стороне постоим.
Хейлин улыбнулся, но почти сразу же на лицо его вернулось сосредоточенное выражение. Спадавшая ла лицо прядь волос, которую никогда не удавалось убрать в хвост, нетерпеливым движением пальцев заправлена за ухо, а потом...
Так, вот этот странный квадрат с треугольником внутри, и вон тот непонятный трехрогий знак справа, и завитушка в круге, и... Золотистое свечение над ними подрагивало. Маг представил, как оно застывает на месте, словно замораживаясь, и попытался... попытался весь этот свет загнать в сами знаки на полу.
И действительно, над завитушкой свет словно втянулся в пол, а потом зажглось еще знаков с дюжину, а то и больше. В зале стало светлее - несмотря на то, что столб света (на который основное внимание мага и было обращено - не случится ли с ним что-нибудь) не сразу, очень медленно, словно нехотя, тоже ушел вниз, в мраморный пол. Хейлин попытался повторить сделанное с другими символами, но они больше не отзывались.
- Видишь, Гимир, все живы, - усмехнулся младший из братьев. - Эх, знать бы еще, что все эти манипуляции нам дали...
- Выход? – Гимир указал рукой на противоположную стену. Там появилось отверстие коридора, очень похожее на то, через которое они вошли. А вход – исчез, словно демоны унесли. Или стены в очередной раз незаметно повернулись, пока братья глазели на Хейлина и столб. – Надеюсь, это все же другая дыра, и мы не попадем обратно в тот подвал...
- Вроде непохоже, - откликнулся бард. – Ведет ведь вниз, а не обратно вверх.
Они зашагали через зал. Гимир по дороге рассматривал пол и знаки, но так и не разобрался в них, что неудивительно. И не нашел ни одного постороннего предмета – камешка, забытого ножа, пятна на полу... Ничего.
Коридор был действительно похож, и старший брат пожалел, что не запомнил узор, чтоб сравнить с этим. Одно отличие все же было – подрагивание ощущалось сильнее и по миганию огоньков, и на ощупь, если приложить руку к стене. Видимо, они приближались к его источнику.
На этот раз впереди топал Лльюинь, весь предыдущий зал он простоял наблюдателем и даже не комментировал. Кажется, зал ему что-то смутно напоминал... но что? В любом случае - новый коридор означал, что их зовут куда-то еще... Даже если и звать-то некому. Айлин нахально дрыхла у священника за пазухой. И иногда средний брат увещевал ее не выпускать когти.
Пустив Хейлина в середину, Гимир замыкал их совсем короткую цепочку, и то и дело оглядывался назад, где постепенно угасали, как закат, золотые искры странного свечения. И, угаснув с одной стороны – появились с другой, впереди. Рассвет сразу после заката...
Новый зал бы похож и на предыдущий, и не похож - он тоже был почти пуст, но более круглый и с высокими тонкими колоннами идущими на некотором удалении от стен, так что между стеной и колоннами шла кольцевая галерея, а центр зала был пуст. Ближе к центру вдоль колонн шла золотая линия. Не было столба в центре. Но опять светился воздух. Никаких знаков на полу тоже не было. Потолок был так высоко, что его тоже не было видно.
Хейлин задрал голову, вглядываясь вверх. Если предыдущий зал оставил ощущение волшебства, какой-то удивительности и чудесности, так до конца и не понятой (наверное, и к лучшему), то здесь… Здесь просто было спокойно. Красиво, тихо и спокойно.
(попросили положить - а я что, я не гордый))) ХаКэ и Хигфе. и, наверное, мастер. да, скорее всего))
- Чудесное место, - Хейлин благодарно смотрел на магессу. – Спасибо, что привела меня сюда.
Над водой колыхались от легкого ветра тонкие длинные ветви-лианы, некоторые даже с крупными цветками, опускались до самой поверхности озера, заставляли круги разбегаться по водной глади… Чирикнула птичка, где-то на самой верхушке.
- Если ты когда-нибудь приведешь сюда другую, - Айрэ проникновенно взглянула ему в глаза, - я убью тебя. Обещаю.
Когда братья вошли за Лльюинем, на этот раз ход остался у них за спиной, не пытаясь оказаться с другой стороны зала.
- Мне здесь нравится... - задумчиво произнес Лльюинь. - Вот только жить тут нельзя. Пойдем обратно?
- Ты думаешь, дальше хода нет? – Гимир ошарашено уставился на брата.
- Ну... давайте пройдем по кругу. - Лльюинь нервно полез за пазуху и вытащил сонного котенка. - Налево или направо?
Котенок полез обратно за пазуху. Священник почесал в затылке, поправил лук.
- Значит, прямо.
Лльюинь успел шагнуть за золотую черту и его отделила от братьев поднявшаяся куда-то далеко вверх стена света. Что он там изнутри сказал, было не слышно... и даже толком не видно. Постояв немного и, понаблюдав за братьями, Лльюинь пошел к центру зала.
- И тут не без сюрпризов, - пробормотал младший брат, хмурясь.
Гимир шагнул к препятствию и, перехватив дубинку в левую руку, попробовал потрогать его правой. Послышался звон – не в воздухе, а прямо в голове. Он опустил руку – звон затих. Снова притронулся – возобновился. Препятствие ощущалось... никак не ощущалось. Оно не было теплым или холодным, колючим, шершавым либо гладким. Свет – они есть свет. И воздух. Только вот незадача – чем бы ни была эта преграда – продвинуться вперед она не давала. Было странно смотреть, как подушечки пальцев расплющиваются, делаясь розовыми, кончики ногтей бледнеют – и все это в воздухе.
Воин чувствовал себя идиотом и начал злиться. Он пошел вдоль невидимой стены, из упрямства. Был уверен, что раз линия сплошная, то и барьер тоже. Сама черта казалась прорезью в полу, ведущей в помещение внизу - средоточие этого свечения, и она вырывается наружу всеми доступными способами.
(на троих)
Присев около отпечатка ноги, Рей некоторое время внимательно его разглядывала, поднялась, прошла вперед, затем назад. Снова остановилась и присела.
- Ты верно определила, – повернувшись к Маре, произнесла она, - судя по всему, след и правда женский. Во всяком случае, это существо такого же веса и сложения… конечно, не удивлюсь, если у нее звериная голова, а тело покрыто чешуей…
Рейлан еще раз огляделась. В поисках оброненных чешуек – не иначе.
… или перьями. Это забавно! – закончила она.
Кумудвати совершенно искренне не понимала, как по одному отпечатку ноги можно определить, есть у существа чешуя или нет. Но кто их знает, этих ангварисс, какие мысли бродят в их головах, когда они смотрят на чей-то след. Да и просто чудо, что он отпечатался на земле в небольшом разрыве плотного ковра травы и цветов, но должны же быть и другие, даже одноногое существо при ходьбе оставляет больше, чем один след. Но где же другие? Мара взволнованно распутывала траву, то там то здесь – пусто. Наконец, высказала свои сомнения вслух.
- Да нет, ничего странного, в общем-то. Наша таинственная незнакомка прилетела оттуда, - Рейлан указала рукой вниз по течению, чуть левее кустов чего-то напоминающего шиповник, за которыми осталась спать Ингари - приземлилась, пробежала несколько шагов, да и полетела дальше. Только и всего.
Кумудвати отчего-то занервничала. Зимние здесь были не одни, хотя по беспечности или по недомыслию слишком долго думали иначе. След босой женской ступни – это не след снифарка, но все же превращаться из охотника в жертву Маре не хотелось. Ах, сколько бы сейчас она отдала, чтобы снова стать кошкой, чтобы неслышно, как тень, передвигаться в траве на мягких лапах, чтобы выслеживать жертву по едва различимому шлейфу её запаха, чтобы снова стать стремительной и опасной. И тогда исчезнув все лишние мысли и сомнения и она снова станет свободной.
- Инструмент тела и добавка ума, говорите. – Едва различимо пробормотала Кумудвати и пошла в сторону их импровизированной стоянки, где остались её зачетка и плащ. Не без содрогания натянув на себя последний и еще раз понаблюдав, как витиеватый узор расплывается оранжевыми пятнами, сжала в руке кристалл. На этот раз плащ впитывал меньше сил извне и само изменение прошло быстрее - минуты за две-три.
«Ну, если это не поможет, тогда уже ничего не поможет».- Мара зажмурилась и попыталась вспомнить как это было - быть кошкой.
На производимый подругой шум Ингари приподняла голову.
- Ну как, определили какого цвета у нее был плащ?
Снежная, кажется, не услышала вопроса. Ингари, прищурившись, посмотрела на Мару в оранжевом, на выпрямляющуюся под ее ступнями траву, вопросительно - на возвращающуюся следом Рейлан да и брыкнулась обратно.
Проводив Мару взглядом, Рейлан некоторое время оглядывалась вокруг.
- Темная фаза, значит… - задумчиво произнесла она и потянулась к плащу. Отцепив перевязанную шнурком вторую вещь повелителя от пояса, Рейлан задумчиво повертела валик в руках.
- «Я», инструмент тела, - фыркнула Рей с подозрением, - вот только кто здесь чей инструмент, хотелось бы знать?
На секунду ей показалось, что там, где она касалась ткани руками, пробежали едва заметные голубоватые сполохи. Ангварисс моргнула, помотала головой и, прицепив плащ обратно, поспешила вернуться к подругам.
Кумудвати тем временем снова и снова воспроизводила в памяти все свои кошачьи ощущения, пыталась вспомнить тот странный сон, зажмурившись до рези в глазах.
«Я – кошка, я большая белая хищная кошка».
Появившись из-за деревьев, Рей обнаружила дивную картину – зажмурившаяся Мара, закутанная в плащ, висела над землей, где-то на расстоянии ладони. Окружающую Кумудвати магическую энергию ощутимо штормило. Рейлан поморщилась, почувствовав неприятное покалывание в висках и хмуро оглянулась на беспечно спящую неподалеку Ингари – кажется, этой все нипочем.
Полу размороженная – в остатках самого обычного льда – куропатка сиротливо валялась на земле. Подтаивающие кусочки льда медленно скатывались по мокрым перьям, исчезая в густой траве.
Ухватив тушку за ногу, Рейлан отошла от Кумудвати подальше и опустилась под деревом, прислонившись спиной к стволу. С размаху шлепнув около себя несчастный обед, отчего остатки льда разлетелись вокруг, Рей принялась за нехитрое, хоть и по-прежнему сложное в нынешних условиях, колдовство: ощипать и разделать. Девушка вытянула вперед руки и забормотала себе под нос формулу – отчего-то здесь, на плато, одной мысли ей не хватало. Пусть и не сразу, но она добилась успеха – тушка, задрожав, неохотно поднялась в воздух и принялась послушно поворачиваться, повинуясь указанию рук ангварисс. Птичьи перья сначала медленно, а потом все быстрее, полетели в разные стороны.
Понаблюдав за старшим из братьев, Хейлин решил попробовать магию – а вдруг? Сосредоточился на барьере: невидимая стена медленно исчезает, уходя вниз… Нет, барьер не отзывался. Еще попытка – растворяется в воздухе, рассыпаясь золотистой пылью… снова нет. Так же бесполезно, как стучать по пустому черепашьему панцирю, впрочем, пустой черепаший панцирь дает хотя бы звук.
Кристалл тоже молчал.
- Я не могу ничего сделать с этой преградой, - покачал головой бард. Лльюинь все еще сидел в центре зала… что он там делает? Молится?
- Похоже на то! - отозвался воин. – Подождем, что ли?
Гимир не витал в облаках мечтаний. Ему в мыслях явился отнюдь не хрупкий и не поэтичный образ сотника Карза. Что бы тот сказал, узнав, что Гимир, увидев что-то необычное, не обходит, а лезет вперед? Не высылает разведку, двигается навстречу угрозе и лезет в подозрительные ходы, ведущие неизвестно куда? В общем, нарушает все основы воинской науки? Стукнув кулаком по барьеру. отчего тот зазвенел еще слышнее, воин выругался. А вот бы Карза сюда да с таким заданием. Тогда и посмотрел бы в его раскосые глаза - как он найдет... нечто по всем правилам стратегии с двумя спутниками! Тем временем Лльюинь поднялся с колен и... световая стена исчезла. Очередной тычок пришелся в пустоту, и потерявший равновесие старший брат, ушедший примерно на четверть полукруга к противоположной стене, потерял равновесие. Потерял – и свободно прошел над чертой, ступив в зал. Посмотрел на священника и приглушил голос, но все равно выругался.
- Это она сама исчезла? - удивился Хейлин. - Лльюинь, или это ты ее...?
Конечно, молитвы иногда могут оказаться сильнее магии. Но эта стена, она вообще была такой, как будто ее не было - и в то же время, сомнений в ее наличии не возникало. Бард переступил "черту", втайне ожидая, что преграда снова появится. Не появилась.
Зато прежний ход исчез. Так же бесследно, как прежний. И так же – когда воин уже привычно глянул на противоположную стену – появился новый.
- Не знаю, - растерянно сказал Лльюинь. - Я просто молился. Не знаю.
- Знаете, мне кажется, нас ждет третий зал, - задумчиво сказал Гимир, глаза которого блеснули. - Я почти уверен. И...
Он замолчал, обрезав свои слова, как острый меч рассекает упавшую на лезвие ленту, и шагнул к коридору. На этот раз тот вел вниз.
- Как будто кто-то очень большой играет и подставляет нам один и тот же коридор... – глухо пробормотал воин. - Добраться бы до этого весельчака! И... Лльюинь, я не уверен, что мы сможем вернуться. Даже если захотим.
Я, Ri, Messalina
Для Мары тем временем ничего не происходило. Да, плащ работал - в сознании стало почище и она уже вспомнила, например, как напала на Ингари, какой горечью оказалась кровь тайртонки, какая вкусная была черепаха. Внутри у снежной что-то рыкнуло, она вспыхнула уже было угасшей надеждой, что вот, вот сейчас... Но воспоминания о черепахе проплыли перед носом и сменились тем, как она перебиралась через реку, затем вспомнился родной дворец, мать-царица, влюбленность в жреца. Пальцы, сжатые в кулаки, казалось, продавили кожу на ладонях, а превращений не было. Где-то рядом слышался какой-то шум, но Мара была упорной девушкой, хотя и поняла, что потом она обязательно выскажет "умнице" Ингари все, что сейчас о ее "гениальных догадках" самой Кумудвати приходит на ум. Что-то там снаружи точно происходило и тут - ее понюхали...
Мара левитировала и медитировала. Тем временем Ингари скептически и бессовестно дрыхла.
Рейлан закончила ощипывать птицу и вздохнула. Работа отняла на удивление много энергии, а еще потрошить. Ангварисс уронила тушку в траву и посмотрела на свой кинжал. Почему бы не?... Но – фи! Готовка руками! Ангварисс позволяли себе такое только, когда удалялись в одиночестве или группами, но без слуг, в лес охотиться, путешествовать или «слушать». Конечно, на крайний случай можно и сейчас, но пачкать руки совершенно не хотелось. Рейлан и не замечала до сих пор, как сильно она уже избаловалась бытовой магией и как ей сложно теперь от нее отказаться.
Сумеречная решила передохнуть. Прислонившись затылком к древесному стволу, девушка задрала голову, глядя на белое небо, проглядывающее сквозь листву. Далеко наверху внезапно налетевший порыв ветра сорвал два зеленых листочка, которые, плавно кружась, начали опускаться к земле. Рей слегка отрешенно следила за ними взглядом, когда что-то ощутимо кольнуло пальцы правой руки. Ойкнув, Рейлан отдернула руку, едва успев заметить быстро угасающее на свернутом в валик плаще голубоватое светящееся пятно по форме явно напоминающее ее ладонь.… Как ее рука оказалась там?!
- Обойдешься! Да я скорее как слуги…– упрямо сообщила Рейлан плащу и потянулась к своему кинжалу.
Дальнейшее для Рейлан случилось мгновенно - тяжелый рык откуда-то сверху, еще более тяжелый удар где-то там же, Ингари с круглыми от ужаса глазами оказавшаяся вплотную к ангварисс и отчетливое понимание, что далеко внизу перед носом только что мелькнула речка. Потом до сознания Рейлан дошло, что именно орет тайртонка, но так и не осозналось, зачем это она ее куда-то тащит, почему смотрит такими бешенными глазами и что вообще происходит?!
- ...нешь дурой!
Ингари и Рейлан ударились об дерево метрах в сорока за ручьем и поневоле остановились. Ударилась в основном Ингари, она же сейчас и пыталась прикрыть их обеих своим плащом. Увы, настолько она им еще не владела.
- Обе! Сдохнем! Одень немедленно!
Кроме того Рейлан чувствовала, что ее непонятно куда тянет, и не Ингари за руку все еще прочь от речки и от львов, а что-то странное - тянет и внутрь, и наружу, кристалл зачетки то заслоняет собой весь мир, то съеживается в точку. Львы в глазах двоятся и расплываются. Ингари орала, тащила и пыталась на ходу справится еще и с чужим плащом - ткань позволяла себя нести, но при попытке развернуть, проходила сквозь руки...
(и Ри)
На оставленном берегу реки тем временем наблюдалась идиллическая картина. Два Двухголовых льва каждый метра четыре в холке друг на друга смотрели. Точнее пришедший двухголовый лев одной головой косился на пытавшуюся упорхнуть добычу, а второй - вынюхивал неожиданно здесь оказавшуюся незнакомую самку - с ней что-то было не так. Зверь был неразумен, но довольно умен.
Другой же Двухголовый лев, точнее львица никак не могла понять, что с ней не так. Львица была разумна, но соображалось ей сейчас - с трудом. А дело обстояло довольно просто - у львицы никак не могла появиться правая голова и на ее месте вилась белая дымка.
Мара ощущала терпкий мужской запах с тяжелыми верхними нотками пота и более нежными нижними нотками теплой шерсти. Кошка открыла глаза, острый нюх не подвел – самец, даже два самца, нет один. Снежная львица тряхнула мордой и шумно фыркнула.
Заодно она оценила изменение картины мира - деревья казались раза в два ниже, слух позволял отслеживать суету мелких животных, запахи вокруг простирались на день-два в прошлое и терялись, верхний нюх не позволял далеко чуять - на километр, может быть, два. На равнине ощущалась добыча - вероятно, лев и шел туда охотиться. Не совсем понятно, почему в одиночестве.
На этот раз Мара вполне отчетливо осознавала, кто она такая, даже теряясь в море непривычных ощущений. Лапы почти не путались. Отсустствие второй головы ей не мешало.
А вот самец недовольно рыкнул и решил, что незнакомку тяжело ранили те мелкие, упорхнувшие за ручей и что-то пищащие. Наверное, она с ними играла, а злые мыши откусили ей одну голову. Лев успокаивающе лизнул кошку в ухо "оставшейся" головы, дескать "Ну, отрастет ведь, и еще красивее прежней..."
И пошел мстить, в два прыжка зверь оказался на другом берегу - двигалась тварь габаритами с хороший грузовик именно со скоростью грузовика, но с заметно лучшей маневренностью...
Запах самца изменился, теперь в этом букете преобладали острые составляющие Ярость? Азарт? Мара бросилась за ним, тело слушалось гораздо лучше, чем раньше, да и сознание женщина и львица теперь делили пополам. Где впереди маячили столь знакомые образы сокурсниц. Кошачья сущность, захваченная охотой требовала помочь самцу, придушить одну из них, но Кумудвати отчаянно сопротивлялась.
Тем временем одна из подруг снопом молний в морды отвлекла льва в сторону от другой и теперь едва успевала прятаться от него за деревьями. Лев в две глотки на львином ругательном грозился страшными карами и будто полынь ломал молодые деревья, деревья посерьезнее ломались сами, когда в них со всего размаха врезалась двухтонная с гаком, разъяренная животина.
Другая снежная неподвижной, завернутой в плащ статуэткой висела на прежнем месте. Инстинкт двухголового льва отчетливо подсказал Маре, что эта - неподвижная представляет опасность. Смутно вспомнилось даже то, чего самой Кумудвати и знать было неоткуда - расплывающиеся от скорости, кружащиеся силуэты, с рук которых срывается очень больно бьющий холод или ужасная чесотка или... И этот счастливый смех, когда львенок крутится на месте, пытаясь ухватить обидчиков... Воспоминания ее кошачьего тела сбились и растаяли.
& Ri
Конечно, тот, кто позволяет себе разговаривать с ангварисс в таком тоне, очень рискует. С другой стороны, если бы они не умели в нужный момент наступать на горло своей болезненной гордости и слушаться других, пусть менее достойных, зато более осведомленных и опытных в конкретной ситуации – давно бы вымерли. Словом, едва придя в себя, Рейлан сочла слова и действия Ингари крайне разумными. Как долго странный хищник будет выбирать между не менее странной самкой и обедом было непонятно, да и, судя по прошлому опыту, поведение самой Мары в ином обличии не внушало оптимизма.
Сомнение, которые, разумеется, оставались, были отброшены до лучших времен. Рейлан выхватила из рук Ингари свой плащ с уже развязанным шнурком и одним резким движением руки вперед вверх развернула вторую вещь повелителя. Наконец-то дождавшаяся освобождения серая невзрачная ткань взметнулась в воздух, неожиданно и радостно заискрившись сиреневым и голубым. Рейлан же была готова поклясться, что услышала вздох облегчения – и вовсе не от Ингари. А еще вдруг повеяло приятной прохладой и свежестью…
Раздумывать над всем этим было некогда, и Рей завернулась в буквально оживший в ее руках – другого определения было не подобрать - плащ.
Странная тяга, до того момента чуть не выворачивающая зимнюю во все стороны сразу, резко ослабла. Ингари крепко стиснула Рейлан и отцепилась от нее.
- Молодец! Удержалась! Я б не смогла... - Рей все еще не поняла, о чем это говорит тайртонка, и чего она так пугалась, если сейчас относительно спокойно повернулась к рванувшему к ним льву, но, кажется, не о том, о чем думала чуть раньше сама ангварисс. В ушах звенело, плащ - тонкой (пока еще очень тонкой) завесой отделил Рейлан от мира вокруг.
- Побудь пока тут. Пока оно не заработае-е-ет. - Счастливо сощурилась тайртонка и, то ли налеталась уже, то ли сил на это не было, но она прямо по земле побежала навстречу льву и метнулась вбок, за деревья, кидаясь в льва молниями, будто из пригоршни камешки расшвыривая.
Лев, как хороший бульдозер, взрыл лапами грунт и сломал пару деревьев, за которые спряталась кусачая добыча. Ему даже не было больно, скорее досадно - молнии слегка попалили шерсть и временно отшибли нюх...
Плащ Рей тем временем уплотнялся, меняя очертания. Над головой образовывались замысловатые завихрения, сбиваясь во что-то, напоминающее рогатый шлем, и тут же рассыпались, скатываясь по плечам сверкающими вспышками. Прошло довольно много времени - что-то там делала Ингари. Потом Рейлан краем сознания заметила, что и львица вступила в схватку. Причем на их стороне...
Рейлан посмотрела на свои руки – они казались прозрачно-голубыми, будто изо льда, а внутри – ни плоти, ни крови… Кончики пальцев с длинными ногтями – сейчас они казались необычайно острыми – светились холодным белым цветом, яркость которого все нарастала. Зимняя медленно подняла голову и осмотрелась. Зрение ее тоже преобразилось – цвета не исчезли совсем, но казались слегка приглушенными, в то время как контуры стали четче, острота зрения усилилась, казалось, Рейлан может разглядеть каждую шерстинку на загривке несущегося с того берега ручья двухголового монстра. Рейлан медленно подняла руки, выставив их перед собой ладонями вперед.
(вдвоем)
Раздвоенное сознание Кумудвати едва успевало справляться с потоком мыслей сразу двух сущностей. Кошка хотела охотиться, хотела снова почувствовать горечь фиолетовой тайртонской крови на языке, рвалась вперед. Но Мара больше не подчинялась звериным инстинктам, она натравливала свою вторую форму совсем на другую добычу - на гиганстского двухголового самца, вздумавшего полакомиться её сокурсницами. Пока две личности делили одно тело, это тело не знало, что ему делать. Огромная белая львица металась из стороны в сторону, то рыча на самца, то изготавливаясь к прыжку.
Ингари тем временем молниями не давала льву отвлечься от собственной (кажется, очень вкусной для гигантских кошачьих) персоны.
"У меня ж кровь ядовитая! Которая вторая... Тебя ж стошнит, бедолагу!.."
Лев не слушал - своим носам он верил больше, носы утверждали, что "вкусная", кроме того он не столько хотел съесть упрямую "мышь", сколько убить для профилактики и чистоты предгорий.
"Оставь дуб в покое - ему лет триста!"
Дуб и в самом деле не поддавался - тайртонка выбрала неплохое место, чтобы хоть чуть-чуть отдохнуть, и волчком взлетела на середину дерева метров трех в обхвате. Множество поперечных ветвей мешали льву допрыгнуть до нужной точки... хотя большую их часть он уже обломал. Тайртонке явно перестали удаваться молнии и сверху в льва с шелестящим звуком полетел дымный мяч.
"Вот... промахнулась. Ай! Уронишь!" - Тайртонку в самом деле стряхнули с дерева, но она не только вернулась обратно, но и забралась еще повыше.
"Отдохни минутку - дай прицелиться, а?.. Во-от так. Стой! Куда?!" - Последнее Ингари сказала уже растерянно.
Не менее крупная львица, взрывая когтями землю металась у ручья с другой стороны. В какой-то момент резкий запах речной травы ударил ей в нос, сбивав кошку с толку и позволив Маре окончательно взять верх. Огромная белая хищница, с легкостью подняв в воздух полуторатонное тело, бросилась к месту событий и напала на самца, ухватив его за ближайшую шею и крепко вцепившись когтями в спину.
Как в замедленной съемке Ингари смотрела на медленно-медленно приближающийся к сцепившимся кошачьим огненный зеленый шар, плывущий вниз с шелестом отлетающих в стороны зеленых молний, и от них ломающихся, последних недоломанных ниже по дереву веток.
Когда заклинание прошло полдороги - кошачьи взвыли в три глотки и укатились с такой скоростью, что живо напомнили тайртонке снифарка со змеей. И просека получалась довольно похожей.
Внизу что-то хлопнуло. Ингари глянула вниз и сокрушенно вздохнула.
"Опять промахнулась..." И завопила во все горло. "Рей! Рей! Хватит прохлаждаться. Спасай Мару!"
Наученные хоть и не горьким, но всяко опытом, братья в третьем зале сначала осмотрелись. Вход, от которого они оглядывались, оставался за спиной.
По сравнению с предыдущими третий зал показался небольшим, потолок не просто был виден, а до него можно было даже дотронуться, ну, если очень высоко подпрыгнуть. И пол, и стены и потолок – из какого-то полупрозрачного камня с прячущимися внутри янтарными прожилками. Освещали зал светильники, вернее, огромные, в человеческий рост, подсвечники, на которых зеленоватыми огоньками горели небольшие белые свечки, по три на каждом "подсвечнике".
Если приглядеться, то становилось ясно, что свечи горят в обратную сторону – они не оплывают и не становятся меньше, а наоборот медленно-медленно вырастали.
- Ха. Кажется, они зажглись, когда мы воткнули те зеленые факелы там. - Лльюинь неопределенно помахал рукой, пытаясь сообразить и показать, где это самое "там" осталось. Остальные захваченные с собой "зеленые факелы" все еще торчали своими черными камнями-светильниками из его сумки.
- Думаешь, они связаны? – Хейлин присматривался к свечам. – Хотел бы я знать, как.
Он-то сначала был уверен, что те светильники по сути служили только "ключами" к скрытому бочками входу… Хотя, может, так и было. Кто его знает, зачем тут горят эти свечи, еще и наоборот.
Вообще, маг уже начал привыкать к тому, что здесь все слишком неслучайно, если случайности (и не-случайности соответственно) в принципе существуют. Гимир уже высказался однажды, что все это слишком похоже на чью-то игру, в которой они…
Ну ладно, не пешки. Из гордости (а ее у Хейлина хватало, причем порой даже через край) хотелось чувствовать себя хотя бы конем.
В противоположность всем предыдущим, здесь отверстие выхода виднелось прямо напротив входа, но Гимира это не обрадовало: слишком уж легко. Легкость была иллюзорной и напоминала попытку взять в руки отражение на воде. Братьям удалось дойти до середины – хоть через зал, хоть вдоль стены. Дальше они, бодро шагая, оставались на том же расстоянии, что от выхода, что от входа.
- Это он отдаляется или мы топчемся на месте? – бард остановился и уже с ненавистью взглянул сначала на выход, потом на пол под ногами. Кто-то из этих двоих явно обманывал, а может, и оба сразу.
Вернуться, правда, удавалось – раз попробовали. Воин еще больше уверился, что кто-то прокручивает эти подземные коридоры.
- Бродим мы тут, бродим... меня вот беспокоит не этот убегающий из под носа выход, а то что обожравшийся котенок до сих пор не попросился. - Лльюинь потыкал куртку, под ней недовольно завозились, но вылезать наружу наотрез отказались, убедительно выпустив коготки. - Да, ладно тебе, Айлин. Смотри как красиво, найдем уголок...
Хейлин фыркнул, еле сдерживая смех.
- Что-то она не желает нам помогать, а? – насмешливо спросил старший. – Видно, моя очередь. Лльюинь, дай мне эту штуку.
Приняв из рук брата «факел», он пошел к первому подсвечнику. Дойдя, тронул воск... Нет, не воск это был! Тронул черным камнем на ручке.
(С Хакэ и Ри)
Когда три с половиной тонны шерсти стальных мускулов и амбиций со скоростью ветра, кубарем несутся вниз по склону - горе тому, кто попадётся им на пути. Кумудвати ощущала себя зёрнышком, попавшим между жерновами, большим медведем, разодранным на тысячу маленьких медвежат. Ощущая хребтом каждую кочку, каждый камень, понимая, что отбила себе уже все, что только могла отбить, снежная недоумевала, почему вообще до сих пор жива. Самец извивался и рычал, распространяя удушливый, отдающий металлом запах крови. Кровь сочилась не только из разодранной на шее раны, но также из многочисленных ссадин и порезов на полосатой шкуре.
Запах крови действовал на Мару как наркотик, вызывая опьянение и оставляя только одно желание - убивать и она вгрызалась в сочащуюся кровью плоть, передвигала челюсти, подбираясь к сонной артерии, чувствуя, как тяжёлые лапы самца с длинными когтями скребут её тело. Но настоящая схватка началась в конце спуска, после того, как извивающийся клубок кошачьих приземлился в заросли колючего кустарника.
Те шипы, что не сломались под весом её тела, больно впились в спину и шею, пробились через плотную шерсть к розовой, мягкой, чувствительной коже и - сломались уже об нее, причиняя боль, но не проникая внутрь.
Двухголовая машина убийства, не отвлекаясь больше не на что, всеми четырьмя лапами припечатала Мару к земле и очень недовольно рыкнула. Выдранные кошкой куски шерсти и шкуры смотрелись бы страшными ранами... на каком-нибудь другом существе, и жить льву, кажется, не особо мешали. Да и важные артерии у него явно находились поглубже.
Пожалуй, если бы не тайртонка, Рей так бы и зависала в воздухе, сосредоточившись исключительно на новых ощущениях, не обращая внимания на происходящее вокруг – оно вдруг стало не важным.
"Рей! Рей! Хватит прохлаждаться. Спасай Мару!"
Крик Ингари вывел Рейлан из состояния транса, в который она погружалась, задумчиво разглядывая свои руки. Быстро оценив ситуацию, Рейлан устремилась вниз по склону, где над лежащей Марой нависал двухголовый лев.
Лететь в полуметре над землёй оказалось не сложно, было такое чувство, что ангварисс занималась этим всю свою жизнь. Продолжая нестись по воздуху, Рейлан сложила ладони вместе, затем развела их чуть в стороны. Ей даже не понадобилось составлять в уме символы для заклятья, оказалось – достаточно только пожелать. Кристальные ногти и кончики пальцев разгорелись еще ярче. Между полупрозрачных ладоней зимней начал расти искрящийся голубой шар. Внутри него, если приглядеться, можно было рассмотреть сцепляющиеся между собой, точно разъярённые змеи, снежные вихри.
Спустившись еще ближе, Рейлан сочла дистанцию подходящей и, легко размахнувшись, послала свой снаряд в двухголового монстра. С резким свистом рассекая воздух, ледяной шар пронёсся над землёй – трава под ним покрылась инеем, а волна холода распространилась далеко вокруг и не задела только саму Рейлан.
Шар ударился в льва, рассыпавшись на составляющие. Маленькие злющие смерчи, вырвавшись на свободу, впились в мохнатый бок. От разлетающихся с невероятной скоростью ледяных игл перепало и Маре. В кустах почти прямо за львами раздался короткий вскрик. Двухголовый лев, возмущённо рыкнув, развернулся и, оставив львицу, устремился к новому источнику неприятностей.
Кошка только и успела почувствовать, как на неё надвигается волна холода. Тело львицы охватил озноб, а на шерсти и на кончиках усов появился иней. Но это был только шлейф, всего лишь предвестник мощного ледяного шара боевых заклинаний такого типа, которые никогда не проходились в академии - в них не было никакой необходимости... кроме здешних условий. Придумать как защититься Мара не успела и глыба волна льда ударила по ней чуть ли не с полной силой. Двухголовый абориген взвыл и дёрнулся в сторону, оставив клочки шерсти и кожи в пасти Мары. Но она этого не почувствовала, как не чувствует прикосновений обмороженная конечность. Будь это состояние вызвано реальным холодом, Кумудвати бы его не заметила, но такое магическое воздействие проходит иначе, быстрее, мгновеннее и оставляет страшные раны. Хорошо, что Кумудвати была в образе очень живучего зверя. Уже через несколько мгновений львица-Мара трясла головой, сбивая иней с усов, и вылизывала замёрзшие лапы.
В два прыжка зверь оказался рядом со зловредной летающей мышью. Рейлан увернулась лишь чудом - отдернулась и услышала, как клацнули прямо перед лицом острые зубы, бросилась в сторону и устремилась вниз по течению, дальше от Мары и от вскрикивающего кустарника. Теперь холод распространялся по округе от одного лишь её присутствия. Не такой разрушительный, как от ледяного шара – Рейлан, опьянённая внезапным могуществом, явно перестаралась – но вполне ощутимый. Земля под ногами зимней и ветви ближайших деревьев обрастали легким инеем, а вода в ручье, когда Рей пересекла его, покрылась корочкой льда. Уже практически нагнавший зимнюю лев поскользнулся и опять промазал - передние лапы глупо разодрали воздух за плащем и своротили ствол и без того не один день поваленного и почти лежащего на земле дерева.
это были мы))
Глядя на Рей, как та встрепенулась от ее оклика и зигзагами над самой землей полетела вслед за укатившимися сквозь растительность львами, Ингари почувствовала себя тревожно. При взгляде на однокурсницу ей стало холодно внутри. Интересные люди эти тайртонцы: двухголовые гигантские львы их не так тревожат, как подруга, вдруг заскользившая над землёй, будто тень облака - беззвучно и с полным презрением к встречающимся по дороге препятствиям. То есть Ингари и ожидала "чего-то такого"... но уж больно непривычно подобное смотрится, когда в первый раз видишь со стороны.
"Ну... кажется, Рей наконец проняло." - Подумала тайртонка, спрыгнула с дерева и побежала следом, потом тоже подпрыгнула, чтобы поскорее одолеть очередное препятствие, и, сама того не заметив, тоже полетела: сначала - носом вниз, рефлекторно сгрупировалась и зачем-то полетела вверх... Опять. Ингари и сама удивилась, но возражать не стала. В отличие от Рейлан тайртонке казалось, что она может лететь на любой высоте и она моментально обогнала ангварисс - просто "прошла над кронами". По дуге обогнула место "сражения", полюбовавшись на гигантских кошек издалека, "встала на крыло" и "бочкой" ушла в густую нетронутую растительность ниже по течению.
Ее маневров никто не заметил, она сама заметила стаю птиц вдалеке, но и ей было не до того. У неё в отличие от подруг уже была возможность оценить чудовищную сопротивляемость хищника к магии... даже к той варварской ее разновидности, что проще всего получалась здесь. Ингари не была уверена, что Рейлан легко справится со львом, но пока она пряталась на дереве, у тайртонки мелькнула интересная мысль. Тогда не было времени, чтобы проверить мысль на практике, но сейчас, когда её саму уже не пытаются стряхнуть с дерева и схватить лапой или зубами - вполне можно было попробовать.
Так что Ингари наглухо завернувшись в плащ, плохо заметной тенью, без звуков и запахов осторожно подбиралась к борющимся львам и листала записи в зачётке, когда "это случилось": ей показалось, что ее "со всех сторон толкнуло", сознание тайртонки поплыло и чуть не погасло, но девушка удержалась от падения в обморок. Ледяные иглы сотворённого Рейлан "ледяного шара" продолжали в полете разрываться на более мелкие осколки и опять летели во все стороны - в трёх местах эти маленькие смерчи пробили плащ - у Ингари было насквозь пробито горло, вторая игла пробила солнечное сплетение, прошла под левым сердцем и вышла сбоку. Множество других, но уже не сквозных ранений оказались бы довольно неприятными для человека, но каждое в отдельности были мало заметны для тайртонки.
Она всего этого и знать не знала, человек на ее месте просто бы моментально умер от болевого шока... или чуть позже - от кровопотери. Ингари чувствовала, что всю правую сторону тела опалило холодом и болью, и какие-то странные, продолжающиеся тупые удары внутри тела, показалось ей, повторялись несколько секунд. Затем она поняла, что ничего не видит левым глазом... Попытка "почувствовать повреждения", как Ингари умела делать, чтобы настроить тело на постепенное исцеление, привели к тому, что она опять почти потеряла сознание. На траву из пробитых сосудов текла кровь из обеих кровеносных систем - фиолетовая с золотыми и оранжевая с зелёными искрами. Тайртонка обнаружила, что лежит на земле и попыталась поднять голову, зажала рану на горле ладонью и посмотрела перед собой - там, сквозь лишённые листвы, заиндевевшие стволы было видно львицу, льва видно не было, но куда он делся, Ингари не знала. После второй или третьей попытки подняться Ингари даже удалось это сделать, впрочем, она тут же осела обратно.
Основной ее мыслью было: "Обидно, но болеть всему этому не долго - меня сейчас съедят..." Попрохлаждавшись секунды три, она отдала плащу приказ "защищать" и позволила себе ещё немного передохнуть. Её плащ, замедленно меняя цвет, раздулся на пару метров во все стороны и обернулся переливающимся, полупрозрачным куполом-пленкой.
Кровь, сколько сегодня было крови. И нападение льва и атака Мары на Ингари и жертвоприношение еретика. Кумудвати видела и чувствовала столько боли, сколько никогда прежде не испытывала за всю свою жизнь. И этот запах, этот удивительно знакомый запах фиолетовой горечи.
Львица раздувала ноздри и шевелила усами, пробираясь сквозь заросли к источнику этого запаха.
На сырой земле лежала раненная тайртонка, залитая с ног до головы чем-то фиолетовым и оранжевым.
«Ингари», стучало в голове, «это же Ингари», но тело словно не слушалось. Хищница облизнулась и подошла ближе. Опьяненное запахом крови и затуманенное звериными инстинктами сознание гнало кошку вперед, но куда-то в сторону от Ингари. «Туда. Дальше. Здесь ничего нет. Близко. Искать» Кошка повернулась и уже начала обходить прикрытую плащом зимнюю.
«Нет. Стой, там Ингари, ранена, надо помочь» Кумудвати чувствовала, что у неё две пары глаз, одна – кошачья, не видела ничего, кроме сырой земли и дорожки из примятой травы. Другая, собственная – ясно видела тайртонку. Впору было свихнуться от многослойного раздвоения личности, перед глазами поплыли круги и Кумудвати насильно бросила тело кошки вперед, прямо на Ингари. Усатая белая морда с измазанной алой кровью пастью уткнулась ей в грудь.
От резкого колыхания воздуха и запаха Ингари очнулась и рефлекторно попыталась закрыться от опасности. Правая рука слушалась тайртонку плохо и бесполезно ткнулась в львиную морду сбоку, левая ладонь с неожиданной для такого маленького создания силой попыталась оттолкнуть приближающуюся кошачью морду - Мара-львица даже почувствовала, что на ее нос что-то надавило. Остановить львиную голову Ингари не удалось - это было ненамного проще, чем остановить падающую стену, и закрытая пасть ударила в грудь девушке. Она задохнулась от беззвучного крика, а пробитая пленка плаща заискрилась зеленым, навевая на львицу сытость и сонливость.
Защитная магия плаща подействовала на измученный рассудок Мары как нокаутирующий удар. Ни сном, ни обмороком назвать это было нельзя, скорее восставшими наяву призраками недавнего прошлого. Кумудвати снова стояла в коридоре академии, окруженная призрачной стеной и уже Ингари, а не другую сокурсницу еретик поднял в воздух на своих когтях. Мара вцепилась в неё, пытаясь оттащить, но руки соскользнули с искрящейся материи, к ней повернулась та зимняя, губы шептали «помоги», кажется, её звали Сура, а аспирант уже тащил тайртонку куда-то за собой. «Неееееет».
От мысленного крика снежная очнулась, твердо уверенная, что все произошедшее – целиком и полностью её вина. Если бы не безумная жажада мести, с Ингари сейчас бы все было в порядке и Мара заплакала. Но львицы не умеют плакать, а потому вторая сущность выразила свою боль и чувство вины единственным известным ей способом - начала вылизывать раны тайртонки.
Ингари осталась в сознании, она замерла, когда шершавый язык прошелся по правому боку и в отличие от львицы заплакала. Сложно сказать, от чего, она бы и сама сейчас не разобралась. Потом зимняя подумала, что надо попробовать полечиться и самой. Левая рука, приложенная к груди, окуталась белым светом, заодно вылечив и морду львицы. Сквозная дыра под левым сердцем затянулась и тайртонка почувствовала себя совершенно пустой внутри. Плащ опять сформировался в туманную ткань под ней и начал впитывать магию извне. Крови вытекло довольно много, трава на которую она попала - скрючилась и выглядела так, будто ее полили слабой кислотой, а цвет магической одежды оказался совершенно непередаваемым... но точно - не серым.
Рейлан летела, все увеличивая скорость, но лев не отставал. В какой-то момент, приложив больше сил, зимняя резко крутанулась на сто восемьдесят градусов и прошмыгнула за деревом буквально у льва под носом. Это у нее вполне получилось, что поделать - в лесу на каждом шагу растут деревья - попутно она даже наградила зверя безобидным на вид снежком, угодившим точно в один из носов. Вокруг попавшей под удар головы льва образовалось туманное серебристое облачко, лев промахнулся, а Рейлан, вернувшись на несколько десятков метров обратно, предприняла попытку взлететь. Оказалось, что летать выше у нее не получается, пришлось помогать магии руками и ногами. Довольно быстро Рейлан поднялась и зависла в раскидистой кроне дерева, листва и ствол которого начали леденеть. Когда под ногами ангварисс оказалась толстая ветка, выяснилось, что висеть в паре ладоней над ней не очень трудно.
Рейлан перевела дух и осмотрелась.
Сама зимняя теперь представляла собой весьма впечатляющее зрелище. Рогатый шлем на ее голове сверкал серебром и был вполне материальным, его украшали инистые зигзагообразные узоры, а по центру шел угловатый гребень, не уступающей по остроте рогам. Откуда-то появились серебристые узорчатые наплечники. На самой ткани проявлялись и исчезали мерцающие завитки, напоминающие не то всклокоченные ветром облака, не то снежные вихри – сейчас они вели себя лениво и спокойно. Но самым необычным казалось лицо Рей, ставшее таким же бледным и полупрозрачным, как ее руки. Волосы из угольно-черных перекрасились в серебристо-белые, отблескивая местами голубизной они лежали на плечах (Прощай идеально-аккуратная прическа! Куда делись изумрудные шпильки?!!), а кончики прядей и вовсе рассыпались снежинками, которые медленно кружась, опускались к ногам зимней, где бесследно исчезали. Глаза Рейлан, которые в обычной жизни были светло-серыми, напротив почернели и теперь казались бездонными колодцами, откуда веяло холодом и смертью... слегка запыхавшейся смертью.
Благодаря обострившимся способностям Рейлан увидела или вернее почувствовала эмоции льва внизу, а там, дальше, откуда она только что сбежала, в кустарнике – боль, слезы, отчаяние и раскаяние… может быть что-то еще. Интонации этих эмоций казались знакомыми. Конечно, это Ингари и Мара, кому тут еще быть. Теперь нетрудно было догадаться, что кому-то из них досталось от ледяного шара Рейлан. Привыкнув, что колдовать на плато очень сложно, она действительно не рассчитала. Ангварисс охватило острое чувство вины и желание скорее вернуться, узнать, что с подругами, убедиться, что все-таки ничего страшного, помочь. Она обернулась, прикидывая, хватит ли ей сил, перепрыгивая по веткам близко стоящих деревьев, вернуться обратно. Пока лев будет вычесывать из себя то, чем она его наградила, ему будет просто некогда реагировать на нее.
Но неожиданно Рей обнаружила в себе совершенно иные чувства… Просыпающаяся в Рейлан повелительница зимы лишь холодно пожала плечами – да, досадная оплошность, но не более, а твои эмоции лишь навредят делу, сперва разберись с врагом, потом все остальное.
Рейлан вновь перевела взгляд ледяных черных глаз вниз, под деревья.
С дозволения Мастера)
Мысли были отрывистыми – подумать спокойно и рассудительно льву не давали.
Странный сегодня день… Спустился поохотиться – и пожалуйста. На несколько мгновений в сознании вспыхнула череда давних картин. Он, ещё львёнок мечется в зарослях… Земля выворачивается из-под ещё коротковатых лап… Мир закрутился вокруг, тело кувырком покатилось по склону. Наверное, это его и спасло… А наверху громогласный рёв отца, яростное мяуканье матери… Старшая сестра лежала, не шевелясь, ещё когда он был наверху. Мать ранена… Отец пытается отвлечь их на себя… Даже бешеной силы разъярённого белого льва не хватало… Несмотря на всю живучесть и невосприимчивость к магии заклятия всё равно пробивали шкуру и калечили огромное тело…
На них охотились. Просто из удовольствия и любви к острым ощущениям. Всё же справиться с взрослым двухголовым львом – не такая уж простая задача. Но, как это ни прискорбно, вполне возможно. В этом лев успел убедиться ещё в детстве, когда маги перебили всю его семью. Просто так. Львёнок-подросток потом вернулся к месту их гибели. И обнаружил только тела. Без шкур.
А теперь маги появились снова. Конечно, уже не там и не те. Но, несмотря на прошедшее время, воспоминания были слишком сильны. Сознание захлестнула ярость. Застилающую глаза алую пелену бешенства несколько развеяла неожиданная встреча с львицей. Причём без одной головы. Откуда она тут взялась? Он должен был почуять. Но нет, она как будто появилась из-под земли. Сначала он чувствовал здесь совершенно другой запах.
Но удивление вновь сменила ярость. Сестре заклинанием снесли одну голову… Конечно, это выглядело не так, как у возникшей непонятно откуда львицы, а гораздо страшнее. Но для напоминания хватило… Он не должен был допустить повторения резни. Тогда их было больше. А теперь – всего двое. Надо было попытаться.
Теперь зверь был в замешательстве. Почему львица на него напала? Почему?! Выяснить не дали… Последнее заклятье было действительно болезненным. Ярость вспыхнула с новой силой. И утихла только теперь, когда лев остановился под деревом, на которое забралась странного вида колдунья. Какие-то рога на голове… Таких он ещё не видел.
Первым же желанием было стащить её оттуда и убить. Память всё ещё указывала разуму. Но тот уже начал сопротивляться. А собственно, чем провинились перед ним эти маги? Они ведь вроде не собирались ни на кого охотиться, спускать шкуру… Убить просто так, во избежание? А чем это лучше того, что сделали с его семьёй?
Надо найти эту львицу. Выяснить, почему она напала. И что это за пришельцы? Раз она их защищала, может, она знает, кто они?
Лев бросил насторожённый взгляд на дерево, на котором скрывался противник, и побежал к тому месту, где они сражались с белой львицей. Впрочем, он оставался настороже, так как получить удар в спину вовсе не хотелось. Мешала чесотка… Ох и пакостница же эта рогатая. Причём опасная… Однако наличие второй головы решало проблему выхода из строя одного носа. Лев ограничился тем, что лишь шумно чихнул, и продолжил свой путь на поиски таинственной незнакомки.
От оранжевой крови тайртонки язык защипало, словно Мара переела кислых ягод. Раны не желали затягиваться, но львица упорно продолжала их зализывать и сильно бы повредила собственное здоровье, если бы Кумудвати не вспомнила, как ядовита кровь тайртонцев. Морду она подняла (вернее уже две морды, но ей до сих пор казалось, что одну), но уходить никуда не стала, так и зависла белой глыбой над Ингари.
Почти забывшейся тайртонке что-то показалось странным, неопасным, но явно требующим внимания. Она попробовала пошевелиться, застонала и открыла глаза, в левой глазнице у нее будто налили оранжевого янтаря. Из горла вырвался хрип. От увиденного Ингари ошалело дернулась, чуть опять не испугалась и попробовала отползти-убежать, но вместо этого вдруг обмякла. От тайртонки повеяло ощутимой усталостью и разочарованием. Сначала она подумала, что в глазах двоится, затем, что это вернулся тот лев и собрался ей позавтракать, а сейчас она решила, что "Она все-таки поглотила Рей..."
Ингари с досады чуть не ударила лезвием наискось по львиным мордочкам. Мара заметила, что подруга очнулась, снежная себя очень странно чувствовала. Сбоку послышался шум и она посмотрела в ту сторону, продолжая в то же самое время непонимающе смотреть и на будто лучащуюся усталостью и отчаянием тайртонку. Та отвернулась, невидяще посмотрела в сторону шума, недоуменно поморгала и опять, но уже удивленно уставилась на Мару. Попыталась что-то сказать. Затем правой рукой потянула за вибриссы на одной морде, левой - на другой и легонько за них потянув, повернула обе головы львицы друг к дружке носами.
В первое мгновение Кумудвати показалось, что её столкнули нос к носу с другой львицей и она рефлекторно отпрянула назад, вырвав свои усы из слабых ладоней тайронки и больно наступив ей на ногу. Видение второй кошачьей мордочки пропало, но смутное ощущение какой-то неправильности осталось.
Сколько нужно времени, чтобы сообразить, что у тебя теперь вместо одной головы две? Маре потребовалось несколько мгновений. Но сообразить – это полбеды, гораздо труднее осознать это, а осознавши привыкнуть. Но прежде Кумудвати испытала шок, ненадолго выкинувший её из их совместного с львицей сознания.
"Тебе просто." - послышался среди серого пространства беспамятства голос Сурры. - "Да и мне так полегче... Все же свои."
«Подожди, где ты, что с тобой случилось?» очнувшись, Кумудвати послала ответную мысль, не особо надеясь, что её услышат.
"...Нигде... Умерла... Но..." - Ответный голос стих, будто громкость снизилась до неслышимой.
Мара мотнула одной головой и вторая нехотя, будто с задержкой повторила её движение.
Вот это «но» как раз ей и не нравилось. Жертвоприношение скверная штука и один декан ночного факультета, да еретик знают, что же на самом деле случилось с её однокурсницами.
Пока Рейлан боролась с некоторым раздвоением сознания – подруги, враг, враг, подруги, враг решил за нее. Рей посмотрела вниз как раз в тот момент, когда лев отчетливо засомневался в своих действиях, развернулся и побежал прочь – туда, откуда они только что прибежали. Кажется, он вполне ожидал нападения сзади.
- Мерзкая кошка! – Рейлан спрыгнула с дерева, полы плаща взметнулись вверх, осыпая окружающее пространство мелкими снежными искорками, и вновь улеглись, клубясь темным туманом у блестящих – как будто и не бегала она по грязи - сапог.
- Гадкая тварь!! – повторила Рейлан, досадуя на то, что даже ее чесоточный снежок оказался не столь действенным, как она ожидала. Узорчатые завихрения на плаще зимней заметно оживились, движения их сделались резки и хаотичны, а при столкновениях вихрей друг с другом на ткани коротко вспыхивали яркие молнии.
Повернувшись в ту сторону, куда убежал лев, Рей опустила голову и на секунду прикрыла глаза, руки опущены, пальцы сжаты в кулаки, бледные губы медленно двигаются.
Перед мысленным взором, которому деревья не помеха, возник убегающий лев – мощные лапы, толстая задница, хвост с кисточкой. Все было очень похоже и на правду, и на ту картинку, что Рейлан видела глазами чуть раньше.
Еще секунда – и руки резко вскинуты вверх и вперед. С растопыренных пальцев срывается холодный огонь, устремляясь в погоню за хищником, и уже в пути из бесформенного потока энергии сформировался острый конусообразный снаряд, который с пронзительным свистом рассек воздух и точно нож подтаявшее масло пробил дыры в древесных стволах, оказавшихся на пути.
К сожалению, мысленный взор, хотя и дает отчетливую картинку, зачастую путает направление, и снаряд скосил десяток ни в чем не повинных осин, прошел заметно правее и застрял в склоне холма, напугав случившихся поблизости землероек. Ближайшая скошенная осина начала с треском падать - в сторону самой Рейлан. Мысленный взор зимней за время полета снаряда охватил окрестности метров на двести вокруг, так что в поле восприятия Рей попали и однокурсницы и подходящий к ним лев, десяток черепах, один, притаившийся в ручье ниже по течению двухметровый ящер, с полсотни мелких птиц в ветвях, неопределенное количество рыб и грызунов, и даже те землеройки, что осторожно обнюхивали нарушающий гармонию землероечной норы, созданный ею снаряд.
Тем временем Мара-львица дернулась и наступила лапой однокурснице на ногу. От львиного веса плащ тайртонку тоже не защитил. Это не было больно, Ингари совсем не восприняла случившееся, а просто потеряла сознание. И дугой ее тело выгнуло всего лишь по нехитрым законам кинематики.
Очнувшаяся Мара, разрываемая угрызениями совести и ощущением собственной беспомощности очень жалобно по-кошачьи замяукала. Ингари не подавала признаков жизни. Разумеется запаниковав и подумав о самом плохом, Кумудвати на этот раз гораздо осмотрительнее и осторожнее обошла однокурсницу и приблизилась к её лицу.
Шершавый розовый язык оставил слюнявый след на личике Ингари, голова безвольно мотнулась. Львица попыталась заговорить, но сквозь клыки вырвалось только неразборчивое ворчание. У тайртонки начала бледнеть кожа, стихло дыхание и почти перестала течь кровь. Сбоку, метрах в двадцати со свистом пролетел снаряд, сотворенный Рей, и сразу за тем послышались звуки шагов приближающегося льва.
(втроем)
Свеча мигнула и погасла, поднявшись тающим в воздухе серым дымком над столбом, а черный камень взорвался, один из осколков, чиркнув священнику по одежде, встревожил котенка и напугал Лльюиня. Расстроенно тренькнула лютня за спиной Хейлина. Гимир отскочил, коротко, но очень грубо выругался, раня нежные чувства Лльюиня, и схватился за дубину. Потолок не рушился, монстры не бежали, больше ничего не взрывалось. Обернувшись к братьям, воин спросил:
- Вы в порядке?
- Примерно в нём, - Хейлин кисло улыбнулся одним уголком рта. - Надеюсь, ты не станешь повторять это, Гимир. Я бы пожил еще немного с большим удовольствием.
"А ведь это был сарказм", тут же грустно подумал бард. Нет, от этой привычки - язвить не по делу, - пожалуй, пора было отучаться.
Самым подозрительным, или, во всяком случае, настораживающим, магу показалось отсутствие... скажем так, других побочных эффектов. Ну взорвался светильник. Ну погасла свечка. И всё.
- Чем дальше, тем страннее... - пробормотал он себе под нос, глядя на оставшиеся свечи.
- В этом зале проход должен открывать я, - Гимир попытался почесать в затылке, но наткнулся на шлем и тот отозвался тихим звоном. – Что бы еще потрогать? Пробуем пойти дальше еще раз... Может, это оно и есть?
- В конце концов, что нам остается, - пожал плечами младший. - Веди. Попытка не пытка, хотя тут, в этом зале, чувствую, эта поговорка может изменить свое значение...
Странное передергивание ли восприятия привело к тому или стремление обойти погасший светильник, но Гимир уверенно отправился не прямо, налево, Лльюинь, будто в зеркале отразился, наоборот - направо, а Хейлин подошел потрогать столб.
Всего несколько шагов, но будто на ходулях, коими тешат зрителей на ярмарках: так стремительно с каждым из них придвигается выход. Гимир едва успел остановиться, чтоб не врезаться в брата-священника – тот так же мгновенно оказался рядом, возникнув с другой стороны. Воин обернулся назад и увидел, что Хейлин остался у столба – видна была только спина. Спина?!
- Иди к нам! – махнул рукой старший.
Хейлин отнял ладонь от столба.
Ощущение гладкости и твердости под рукой, чего-то холодного - и одновременно теплого, светло-лучащегося, пальцам хотелось скользить по этой поверхности... Он обернулся.
- А... иду, - бард приблизился к братьям, все еще ощущая подушечками пальцев янтарную твердость.
Только когда они уже прошли через выход, вдруг оказавшийся рядом, Хейлин осознал, что - получилось.
(втроем)
Новый коридор отличался от предыдущих... а отличался ли? Узор на стенах, на уровне глаз, даже казался магу знакомым - в каком-то из предыдущих, кажется, был такой же - листья и ветви, сплетенные, изгибающиеся.
Путь шел по-прежнему вниз. "Интересно, еще подобные залы будут?"
Дрожащие пальцы разгладили смятый в порыве гнева (непонимания? страха? ошеломления?) комок бумаги.
"Ждать напрасно. Искать - бессмысленно."
Хейлин решил тогда, что пусть лучше не будет смысла.
Это было так странно - проснуться однажды утром и понять, что в комнате больше никого нет. Никого и ничего. Он один, заботливо укрытый пледом, и выскобленная, вылизанная пустота, без единой пылинки, без единого постороннего запаха. Без запаха ее волос.
Бард выбежал на улицу, прямо на снег, босиком, не заботясь о простуде. Снежинки падали на лицо, слезинка (это снег, растаявший снег, пусть это будет растаявший снег...) застыла на щеке и начала замерзать.
Ни вечер, ни ночь не слышали скрип дверей,
Вьюга ещё в обед замела твой след...
Тогда он и думать не смел, что сможет когда-нибудь спеть об этом.
Видимо, Гимира давно грызла изнутри острыми зубками подобная мысль – он остановился и внимательно вгляделся в стены.
- Похоже, мы видели этот рисунок, пробурчал воин. – Хотя здесь линии глубже и ярче – это не может быть тот же коридор!
- Не только глубже, - внезапно заметил Лльюинь. Там была виноградная лоза, а здесь больше на вьюнок похоже, да и деревья другие, посмотри на листочки.
- Верю, - с облегчением вздохнул воин. - Погоди, а это что?
Впервые за время переходов в стене коридора появился проем. Гимир придержал братьев и сначала сам заглянул туда. Взгляду открылись выстроившиеся рядами столы со стульями. На столах тускло отблескивали одинаковой формы коробки, а перед ними лежали и вовсе непонятные предметы, привязанные серыми шнурами. И все это повторялась, как в зеркалах. Местами на столах валялся мусор - какие-то плоские коробочки, множество разнообразных мелких предметов, на некоторых штуковинах сбоку были прилеплены аляповатые украшения...
- Что это? – воин шагнул внутрь, уступая дорогу следующим. - Вы видели такое – Лльюинь, Хейлин?
Он ткнул пальцем в тёмную отблескивающую часть непонятной коробки. Гладкая на ощупь, она сохранила память о прикосновении отпечатком.
- Ни разу, - удивлённо отозвался бард.- Даже представить не могу, для чего это... Но кажется, неопасное.
Он поднял с одного из столов нечто овальное, с длинным шнуром, уходящим в неизвестность, и осмотрел. О предназначении действительно можно было только гадать. Впрочем, при нажатии на переднюю часть оно щёлкало.
Хейлин пожал плечами и положил штуковину обратно на странную подставку-подстилку, напоминающую обычный комнатный коврик, только весьма и весьма уменьшенный.
- Похоже на учебный класс. Я видел в городе, только там просто лавки были, - посмотрев на словно отлитые по одной форме столы, стулья и предметы, сказал Гимир, и нервно передернул плечами от воспоминания. – Только чему тут учат?
Он пощупал переднюю часть другой коробки, стоявшей рядом с первой, и неожиданно что-то подалось под его пальцем, тут же негромко ровно загудев. Проступая изнутри, по стеклоподобной поверхности побежали зеленые значки, по правому краю иногда сопровождающиеся красными, затем это мельтешение сменилось спокойно стоящим на месте синим рисунком с чем-то непонятным. Приглядевшись, можно было понять, что и это тоже много строчек (или столбцов) из белых букв по синему полю. Воин отскочил. Первый же звук заставил его нервно оглянуться и напрячься, но больше ничего не происходило.
- Опять колдовство! Но здесь нет ничего полезного, и выхода тоже... Пошли дальше, что ли?
- Д-да, пожалуй, - Хейлин моргнул, заставляя себя отвести взгляд от мерцающего в нижнем-правом углу темно-синего квадрата. Почему-то хотелось смотреть, не отрываясь, ожидая, что же будет дальше. "Может, завораживающая магия?" - словно отряхивая мысли от наваждения, подумал он, разворачиваясь. И все равно что-то заставило его обернуться и еще раз окинуть взглядом все эти устройства.
- Такое мог придумать только безумец, - вздохнув, вынес свой вердикт младший брат.
- Не более безумный, чем наш отец, - вдруг ответил Гимир.
- А мне почему-то напоминает семинарию... - высказался Лльюинь, настороженно наблюдавший за всем этим от двери. Все уже вышли в коридор, как вдруг священник схватился за рубаху.
- Вот... Ай!.. Лин... Вот маленькая... - затем неожиданно выругался. Вдалеке по полу к сияющему золотом выходу мчалась маленькая пушистая тень. Лльюинь договорил, вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. - ...Уф.
- Снова за ней, - уже почти без иронии бросил Гимир, и они уже прошли еще немного, когда открылся еще один проем, но по другую сторону. Старший брат посмотрел туда без интереса, ожидая увидеть ту же картину, что и в первом, но замер, как художник, увидевший собрание картин.
- Нам туда! С Айлин ничего не станется!
Оружие на стойках и на стеллажах было неподвижно, далеко не во всем можно было узнать оружие, и все же в своем многообразии оно, казалось, наполняло воздух слышным только Гимиру - блеском разящего удара и даже солоноватым запахом... Оно говорило, говорило на языке, который для воина был гораздо ближе странных знаков на стекле в предыдущем помещении. Даже то, что узнавалось оружием лишь по понятному воину ощущению: "несет смерть" - а вовсе не по внешнему виду.
Гимир оглянулся – нет ли хозяев. Впрочем, пустота подземных чертогов уже вошла в привычку.
- Я выберу себе оружие, - громко сказал он. - И вам советую.
Помещение было настоящим залом, и неудивительно – такое разнообразие просто не вместилось бы в жесткие рамки комнаты, даже большой. Поперечные и продольные ряды тянулись в сторону, чуть дальше виднелись перегородки с проходами. Лишь черное зеркальное небо не давало почувствовать себя на рыночной площади. Оно - да тишина, отступавшая только перед братьями, чтоб невозмутимо сомкнуться позади.
Он быстро избавился он дубины, заменив ее мечом, похожим на испорченный. Сталь хорошая, без подвохов. Помня, как вредно местный воздух действует на оружие, воин привесил справа ножны со вторым, более коротким и слегка изогнутым клинком. Он пропускал бронзовое оружие и даже дубины – встречались и они, - и останавливался у незнакомых предметов, гадая, что они могут в умелых руках.
Лльюинь, поначалу неохотно пошедший за братьями, тоже начал огядываться в поисках чего-нибудь подходящего и заметил как возле брошенной Гимиром дубинки вознила зеленая светящаяся надпись, сменилась желтой, затем - оранжевой, и дубинка исчезла. Просто была и ее не стало. Надпись в воздухе тоже погасла. Ради интереса Лльюинь вынул из сумки какой-то ненужный мусор и тоже кинул на пол - ничего. Лльюинь отошел на пару шагов и ситуация повторилась - загорелась и погасла надпись, мусор исчез.
- О... Пойду что-нибудь найду... Хейлин, ты тут что-нибудь понимаешь? Посоветуй, где здесь,- Лльюинь обвел взмахом руки доступное взглядам помещение,- искать луки?
Воин отходил от них дальше, увлеченный. Он взял еще несколько метательных ножей и на этом остановился – так же, как у отца, памятуя, что всё не унесешь. Однако оружие вызывало в нём желание полюбоваться, потрогать руками, оценить работу мастера и смертоносность изделия. Незнакомые еще и манили открытиями. Хотелось понять, зачем здесь - заточка с вогнутой стороны, там – раздвоенный, как рога наконечник пики; а вот – толстый, загибающийся вверх лепесток гарды.
Он чуть не потерял братьев из вида, и только тогда остановился и оглянулся на них, говоривших меж собой.
Рядом на полке лежала изогнутая металлическая трубка. С одной стороны она была расширена – явно рукоять. С другой - смотрела на мир круглым отверстием. Ни заточки, ни крюков... Как это действует? Гимир повертел вещицу в руках, зацепил за торчавший штырёк. Раздался грохот и звон стали. Осколки тишины вокруг, поблескивающей на изломе, как лишившееся острия лезвие стилета на стойке рядом.
Рука мгновенно оказалась на рукояти меча, он пригнулся, отшвырнув на пол опасную трубку.
Больше не гремело – лишь звуки шагов и голосов братьев да резкий запах гари, несомый дымком из круглого отверстия. Светловолосый наклонился, поднял непонятный предмет и осторожно положил на место.
Вместе с Месс и Лаэ) Ну и, конечно, под чутким руководством Мастера)))
Услышав крики странной рогатой колдуньи, лев лишь фыркнул и немного ускорил шаг. Однако тело, несмотря на внешнее спокойствие своего хозяина, сейчас внутренне напоминало сжатую пружину. Зверь, конечно, понимал, что криками его противник не ограничится, а потому был готов отреагировать и на нечто более весомое, чем простое сотрясание воздуха. Однако уворачиваться не понадобилось – колдунье явно нужно было поработать над точностью прицела. В прошлый раз у неё получилось намного лучше – нанесённые ледяным шаром раны болели до сих пор. Но они были вполне терпимы и опасности для жизни не представляли, а потому лев старался просто не обращать на них внимания. По большей части ему это удавалось, хотя они иногда и напоминали о себе.
Жалобное мяуканье львицы заставило льва ещё больше ускорить шаг – может быть, её ранили или ещё что нехорошее стряслось? От этих магов можно было ждать любой гадости – в этом он успел убедиться ещё в детстве.
Лев не сильно удивился, увидев, что разыскиваемая им львица жалобно мяукает над распростёртой на земле второй колдуньей. В конце концов, раз она их защищала, значит, и сама сейчас нападать не будет, а может даже и попробует чем-то помочь раненой? Только вот чем? И кто ж её так, колдунью эту? После секундных размышлений лев пришёл к выводу, что рогатая – больше вроде бы некому. Вот до чего дошла – уже и союзниц своих калечит. Не поражённая чесоткой голова на миг обернулась – придётся их защищать от этой колдуньи. Мало ли чего она может тут наворотить, раз уже и своих бьёт? Хотя, может, она случайно? Хотя, учитывая количество крови, кстати, довольно странного цвета, если это и была случайность, то какая-то уж очень досадная.
Однако что действительно сейчас удивило его – так это наличие у львицы второй головы. В том, что львица всё та же – сомнений не было никаких, но как? Конечно, белые львы могут залечить даже такие раны, но не далеко не так быстро. Впрочем, может это и не рана была вовсе. Но тогда что?
Запоздало поняв, что снаряд улетел чуть-чуть не в ту сторону, Рейлан грубо выругалась. Впрочем, дальнейшие упражнения в изящной словесности пресекло снесенное ее снарядом дерево, которое начало заваливаться на саму горе-повелительницу. Зимняя тут же подскочила на метр вверх и отлетела в сторону. От резких движений все еще активная картинка внутреннего взора запрыгала, путаясь с тем, что воспринимало обычное зрение. Ангварисс так и полетела в паре метров над землей, едва лавируя между деревьями и изредка хватаясь за стволы на крутых поворотах.
Осина с яростным треском завершила свое падение, подмяв под себя более мелкую растительность, а Рейлан устремилась вслед за львом. Картинка, передаваемая внутренним зрением, которое охватывало расстояние в радиусе около двухсот метров, да еще и будто откуда-то сверху, перестала дрожать, и теперь Рей могла хорошо различить происходящее за ручьем. Увиденное ее совсем не порадовало. Недалеко от львов на земле валялась Ингари. Звук картинка не передавала, но что-то сходу показалось Рейлан в ней странным.
Кончики пальцев правой руки Рей вновь засветились, в сложенной в пригоршню ладони начал собираться сизый туман. Сама Рей продолжала лететь в паре метров над землей, огибая деревья и неуклонно приближаясь к остальным заинтересованным лицам.
(те же)
Тем временем лев остановился в нескольких шагах от львицы и поверженной колдуньи и произнёс:
- Меня зовут Аррел. А кто вы?
Он понимал, что говорит довольно косноязычно, но почему-то более изысканные выражения на ум не шли. Глаза были прикованы к белоснежной шкуре его собеседницы. Лев любовался. Впрочем, уши и единственный находящийся в нормальном состоянии нос внимательно следили за ситуацией – скоро должна была пожаловать рогатая. Второй же нос повёл себя крайне невежливо – насланная на него чесотка заставила льва довольно громко чихнуть. Голова виновато зажмурилась и помотала мучимым заклинанием носом.
Пожалуй, для одного сегодняшнего дня, удивления было больше чем достаточно, а потому та часть чувств, которая отвечала за выражение шока, попросту отключилась и Кумудвати восприняла этот факт с ледяным спокойствием. Разумный говорящий лев, представился и поинтересовался, как зовут его собеседницу. Почти великосветская беседа в коридорах академии на перерыве между занятиями.
Раз лев стоял на месте и не пытался загрызть её или Ингари, Мара решила соблюсти приличия и в свою очередь представится.
- Меня зовут Мара, - имя получилось с сильно протяженной буквой р - Маррррра.
Лев склонил голову, приветствуя свою собеседницу. Другая голова снова чихнула, портя момент, и снова потрясла носом. Аррел решил, что пора переходить к основным интересующим его вопросам, пока снова не отвлекли.
- Очень приятно.
А почему ты на меня напала, Мара? Почему защищаешь этих? - лев кивнул на распростертую на земле колдунью.
Он не был уверен, что львица поймет все, что он сказал. Плоховат был у нее выговор, может, и его она тоже плохо понимала.
"Странная эта Мара какая-то... Ничего, выясню, если опять рогатая не влезет. А если влезет, то выясню чуть позже"
Аррел сдержал свои губы, которым так и хотелось приподняться и обнажить четыре пары клыков при упоминании о ранившей не только его, но и львицу, и свою спутницу колдунье.
Кумудвати вслушивалась в речь льва до боли в ушах, какие-то звуки звучали совсем не правильно, какие-то окончания он прогатывал, но постепенно ухо привыкало и слова воспринемались отчетливо.
- Это мои подррруги, я их защищала.
Львица непроизвольно пригибалась к земле и прижала уши на обеих головах. Кумудвати лев напоминал Айса, их старшекурсника с зимнего. Вежливый, рассудительный, а чуть тронь такое устроит - мало не покажется, поэтому и с Аррелом она была настороже.
Благодаря краткости и простоте фраз лев понимал Мару без особых затруднений, хотя и не мог назвать ее выговор совсем уж чистым. Он заметил, что львица готовится к обороне, но специально не стал менять вполне миролюбивой позы. Драться с Марой Аррел вовсе не собирался. Лев решил вкратце ознакомить собеседницу со своим прошлым, чтобы избежать дальнейших недоразумений. И ему почему-то очень не хотелось, чтоб Мара плохо о нём думала.
- Прости, что напал на них. Просто в детстве маги убили всю мою семью. Просто так. Ради удовольствия, острых ощущений... Убили и сняли с них шкуры...
В голосе Аррела сквозила давняя, но отнюдь не забытая боль. Такое не забывается...
- Я не хотел, чтобы это повторилось вновь...
Лев замолчал и взглянул прямо в глаза Маре. Поймёт ли она его?
К измученному носу в очередной раз подобралась чесотка. То ли заклятие активизировалось, то ли еще что, но с начала разговора нос стал чесаться гораздо чаще.
Чтоб не портить момент, лев сделал над собой усилие и вместо того, чтобы чихнуть, лишь сдавленно фыркнул. Впрочем, другой нос и уши по-прежнему были готовы предупредить своего хозяина о приближающейся опасности.
Среди деревье, в сотне метров от львов показалась летящая к ним Рейлан, Мара увидела, что однокурсница прямо на лету готовит какое-то заклинание. Снежная поземка вокруг Рей ослабла, да и земля с деревьями вокруг уже перестали моментально покрываться инеем.
(вдвоем)
- Луки? - эхом откликнулся младший брат.
Это вот Гимир бродил рядом, что-то для себя выбирая. Хейлин же пока стоял, уставившись на странный предмет, привлёкший его внимание, и - прислушиваясь. Кристалл помогал ему или же нет, но бард чувствовал оружие.
Вот эта штука, на которую он смотрит - нечто прямоугольное, из непонятного чёрного материала. На одном из её концов - маленькие железные усики или рожки, на другом - четыре углубления-выемки. "Для пальцев? Похоже на то". Она не несла смерть... но могла быть очень опасной, что-то, напоминающее, наверное, сам кристалл Хейлина с его разрядами молний... однако без магии.
- Сейчас подумаю, - маг сосредоточился. Луки, само по себе не убивающее, но выпускающее смертоносные (впрочем, зависит от меткости стрелка) стрелы орудие... или что-то напоминающее луки по ощущениям.
Оказалось, что и луки тут тоже были. О чем не преминул во всеуслышание сообщить Лльюинь. Он, кажется, уже не спешил бежать спасать котенка и бегал между рядами.
Хейлин тем временем пришёл к выводу, что стреляет чем-нибудь почти все, что было видно на уходящих чуть ли не в бесконечность рядах полок и стоек. Не стреляющего было заметно меньше, хотя чем что стреляет - понять было трудно...
Лльюинь же свистел от удивления, мотал башкой и сам себе не верил. Он и не представлял, что такие луки вообще бывают (арбалеты он презрительно проигнорировал). Потом нечто и впрямь похожее на лук в его руках вдруг начало испускать куда-то вперёд тонкий луч света. Священник, чуть ошалев, покрутился на месте, но к счастью (для Гимира и Хейлина) этот свет не делал ничего кроме того, что подсвечивал мишень алым пятнышком. Поколдовав над устройством, Лльюинь добился того, что луч света включался и выключался по его желанию.
- Так. Это я беру. Стрелы... где тут стрелы?!
Священнику было уже просто не до окружающего. Убежав куда-то вбок с воплями.
- Эти!.. Нет, эти лучше... Нет! Вот эти! Как же я все это унесу-то?..
Затем откуда-то из за рядов, куда убежал Лльюинь, послышалось "хлоп" и вроде бы разочарованное.
- Сииильвансу...
Когда братья пошли посмотреть, что там со средним случилось - он стоял перед слабо светящейся стеной, перегородившей вход в следующий зал, потирал лоб и влюблённым, почти голодным взглядом смотрел на какую-то полку за ней.
Вместе с Месс) Продолжение следует)
Температура в воздухе понизилась и возникло то легкое ощущение, которое всегда будоражило Мару в присутствие колдующих сокурсниц, как мороз по коже, словно ветром распахнуло в дальней комнате окно и потянуло сквозняком.
Но сейчас эти тонкости не были необходимы, достаточно было просто посмотреть в сторону источника шума, чтобы понять – одурманенная силой ангварисс на всех парах мчится к ним.
Кумудвати уже успела ощутить мощь заклинаний Рейлан на собственной шкуре и еще раз испытать это не хотела. Ангварисс определенно вошла в раж. «Погоди, все успокоится, я тебе припомню тот айсболл». И остановить её в таком состоянии ох как не просто, прежде она окончательно угробит Ингари, покалечит льва, ну и Маре достанется, так скажем, за кампанию.
Рычать и пытаться что-то объяснить на львином наречии Кумудвати казалось бесполезным, да и колдовать находясь в иной сущности она так и не научилось. Оставалось только надеяться, что Мара-женщина сможет защитить льва и Ингари лучше, чем Мара-львица.
«Дожили, защищаю одну зимнюю от другой».
Кумудвати зажмурила четыре своих глаза и опустила обе свои головы вниз, пытаясь сосредоточится и «мысленно позвать» кристалл зачетки.
«Помог превратиться в львицу, поможет и вернутся обратно».
Не зря Аррел оставался настороже – неповреждённые заклятием органы чувств вовремя предупредили его о приближении рогатой колдуньи. Лев моментально повернулся к преследовательнице. Здоровая голова обернулась к Маре и рыкнула:
- Она покалечит нас всех. А её добьёт.
Лев прорычал это, как будто пытаясь оправдать свои последующие действия. Подруге Мары было уже явно всё равно, что, пытаясь убить Аррела, она наверняка заденет и своих союзниц. Для лежащей на земле окровавленной колдуньи это наверняка закончится фатально. А допустить смерть кого-либо невиновного из-за себя лев не мог. То, что колдуньи ни на кого не собирались охотиться, он уже понял. Вернее, он в это поверил и разубеждать себя не хотел. Но рогатую всё равно нужно было остановить, потому что сама она видимо уже была на это не способна.
«И вот сейчас я снова получу удар в спину. Ну и пусть. От неё – не жалко. Если только она не поняла, что я уже защищаю их. И себя тоже». Эти мысли Аррел додумывал уже на бегу – лапы бросили огромное тело вперёд и теперь несли его навстречу рогатой. «Если придётся уворачиваться, то можно и в дерево вписаться. А куда деваться?» Глаза льва были прикованы к руке колдуньи, явно творящей какое-то заклятие. Надо было вовремя среагировать на её удар. Вторая пара глаз следила за общей ситуацией вокруг. «Но если я увернусь, она наверняка попадёт по ним» - обожгла голову неожиданная мысль. Неужели подставляться? Он ведь не знает силы заклятия. Но долго размышлять и взвешивать все «за» и «против» было некогда. Аррел уже принял решение. Поменять направление, чтобы зайти на рогатую с другой стороны и не подставлять под удар львицу и её раненую подругу, он не мог – мешали деревья. Единственное, что оставалось – постараться успеть добраться до колдуньи прежде, чем она довершит заклятие. Или чуть позже – чтобы оно уже не успело ему помешать. Мускулы на теле резко вспухли и послали Аррела в огромный прыжок. «Только бы долететь». Мысль о том, что предыдущему заклятию хватило мощи снести на своём пути несколько деревьев, пришла ему на ум слишком поздно. Да и всё равно она не изменила бы его решения. Белое громада летела вперёд, прямо на маленькую и хрупкую с виду фигурку противницы.
(То самое продолжение. С грозным мастером)
Еще на подлете Рейлан оценила обстановку и сделала некоторые выводы - они оказались неутешительны. Заметила она и то, что Мара больше не дерется с пришлым львом, и то, что у Мары теперь две головы. Это конец. Мара окончательно перекинулась, предположила Рей. И теперь эти двое схарчат Ингари за милую душу, а после закусят самой ангварисс. Если конечно она им позволит.
Когда хищники ее заметили, Рей уверилась в правильности своих догадок – чужак бросился в атаку, а Мара и не пыталась ему помешать. Скорость белого льва была велика, и Рейлан начала тормозить, концентрируя часть своих сил на второе заклятье – в четверти метра перед ней начал формироваться упругий полупрозрачный щит. Он быстро разрастался вверх и вширь, скрывая фигуру Рейлан от несущейся на нее махины. По периметру щита пробежали яркие белые искры, причиняя боль смотрящим на них глазам. Довершили картину неожиданно выскочившие на внешней стороне щита ряды острых как иглы шипов. Занимаясь созданием защиты, Рей на какое-то время отвлеклась от готовящегося атакующего заклятия, оно продолжало светиться в ее руке несформировавшимся клубком.
От ударивших по глазам белых искр-вспышек лев слегка ослеп и не заметил вырастающие из полупрозрачной преграды шипы, да и времени сворачивать у него не было - он уже летел в прыжке, стремясь дотянуться до колдуньи. Шипы поранили подушечки передних лап, но и только - под двумя тоннами живого веса приземлившегося на восьмидесяти километрах в час льва недосформировавшийся многофункциональный щит лопнул мыльным пузырем. По странной причуде одна из лап ударила по Рейлан чуть раньше, причем - отбивая ее вбок с пути льва. Лев пролетел сквозь то место, где только что была колдунья, и кубарем покатился по земле. Теряющей сознание кеглей зимняя отлетела на десяток метров, там на высоте метров трех ударилась о ствол толстого дерева, затем упала вниз - уже совершенно без сознания. Так что она не видела, что дерево мгновенно покрылось инеем, а откуда-то сверху упал удивленный, поскользнувшийся на ровном месте дятел.
Плащ упавшей на землю Рейлан теперь опять выглядел почти обычной тканью, и вяло впитывал магию из окружающей среды, шлем с рогами исчез, поземка стихла. Лапа, которой лев ударил по Рейлан - заледенела, казалась отбитой и теперь потихоньку оттаивала.
Вместе с Хомкой
Когда тело Кумудвати из кошачьего заново трансформировалось в человеческое, она благодарила всех богов своих предков, что рядом нет зеркала и она не видит всей красоты происходящего. Действительно, какое удовольствие наблюдать, как втягивается в кожу белая шерсть, как растут и выпрямляются ноги и руки, как исчезают массивные когти и кошачья морда растягивается и расплывается, превращаясь в немного испуганное личико первокурсницы зимнего факультета.
Кристалл зачетки обнаружился зажатым в руке точно в том состоянии в котором был перед тем, как Мара сменила форму. А вот происходящие на поляне события за это время успели уйти далеко вперед и снежная застала уже только высоко драматичную развязку.
Иногда кошмарные сны сбываются наяву, иногда все то, чего ты так боишься случается прямо на твоих глазах. Побоище (а другого слова Кумудвати найти не смогла) закончилось со счетом 3:1 в пользу льва. Три израненные повелительницы снега и одна отмороженная лапа льва.
Как Рейлан падала в траву, Мара видела уже на бегу, до боли сжимая кристалл в руке и боясь опоздать. Оживлять мертвых она не умела и вряд ли когда-нибудь научится, её врачебному искусству поддавались только синяки, царапины и неглубокие раны.
- Рей, Рей, ты меня слышишь, Рей, - кричала Мара прямо в ухо ангварисс, не понимая, зачем она это делает, как будто от этого крика она может очнутся.
Сначала кристалл а потом и ладошки засветились ровным белым светом. Будь у Кумудвати три кристалла, она пустила бы в ход всю их мощь. С бледных губ срывались заклинания, от сильного страха тело работало вместе с кристаллом и отдельно от сознания. Формулы в памяти всплывали одна за другой, толпясь и наталкиваясь одна на другую, так быстро Мара не колдовала еще никогда.
Прокатившись по земле, Аррел тут же вскочил - рогатая могла ещё представлять опасность. Но лев тут же зарычал от боли, пронзившей пораненные лапы. Та которой он ударил колдунью, особенно болела – она как раз начала оттаивать. Вместе с колотыми ранами это создавало просто восхитительные ощущения. Аррелл мог только хромать и прикладывал массу усилий, чтобы терпеть эту боль молча.
«Ничего могло быть и хуже». Глаза тут же нашли бывшую противницу. Бывшую, потому что сейчас колдунья не была противницей уже никому. По крайней мере, на некоторое время. Превозмогая боль в лапах, белый лев похромал к поверженной. Случись что, прыгнуть он успеет. Правда, боль будет жуткой, ну да ничего, потерпит. Удара в спину Аррел так и не дождался – значит, львица его поняла. Наверное.
Боковое зрение уловило какое-то движение. «Ещё одна?» Голова льва обернулась и поглядела туда, где оставались залитая кровью колдунья и Мара. Львицы не было. Зато теперь в его сторону бежала какая-то незнакомка. Правда, Аррел почти сразу понял, что бежала она отнюдь не к нему. Судя по тому, как она бросилась к раненой им колдунье, судьба недавней противницы льва была ей отнюдь не безразлична. Но куда же подевалась львица? В памяти всплыла фраза: «Это мои подррруги, я их защищала». Потом вспомнилось, что и львица появилась словно из ниоткуда, а сначала был совсем другой запах. Вот этот…
Лев остановился в двух шагах от незнакомки, присевшей возле раненой колдуньи. Да незнакомки ли?
- Мара?
Лев с тревогой ждал ответа, приподняв отмороженную лапу. Правда, увеличилась нагрузка на другую переднюю, но это было терпимо – всё же она не была так повреждена.
- Что ты там нашел? – поинтересовался Гимир.
Лльюинь молча показал на что-то вдали. Вообще-то там на полочке лежало пять стрел - будто сделанных из света. Но, кажется, узнать в них стрелы мог только настоящий рейнджер. Кроме того в закрытом зале находилось оружие - его там было немного, но по крайней мере Гимиру стало понятно, что находящееся там... ну, в общем, понятно почему зал заперт.
Перегорожен был весь пятиметровый проем, не оставляя ничего, похожего на дверь. Пнуть прозрачную стену или двинуть по ней рукояткой меча Гимир не решился.
- В зале почти такая штука исчезла после окончания молитвы, - припомнил он.
- Да не молился я там! А... высказал Айлин, все что думаю о её тёзке. - Отвлекся от созерцания вожделенных стрел священник рощ и перелесков и поглядел, что находится по краям от световой перегородки.
- Это по вашей части, - показал он на серый прямоугольник с десятком кнопочек под ним, расположенный на уровне пояса от пола, слева от проема.
- С чего ты так решил? – воин пошел к непонятному предмету, чем-то напомнившему странные штуки в предыдущем зале. Стеклянную поверхность трогать не стал, а осторожно вытянув руку, потрогал предмет сбоку, затем ткнул пальцем в один из прямоугольников.
Ничего не произошло.
- Ну... не по моей же. - Священник озадаченно потер нос. - Божественного тут ни на грош.
- Будто я всю жизнь с такими штуками обращаться учился, - огрызнулся воин. – Хейлин, идеи есть? Можно попробовать разбить перегородку, но мне кажется, из этого не выйдет или ничего, или ничего хорошего.
- Нет, мы ее не разобьем, - младший почему-то был в этом уверен.
Это место вообще не походило на то, в котором выросшая из-под земли (ладно, не земли - пола) стена может быть как-то уничтожена путем применения грубой физической гимировой силы.
В перегородке этой магии было... Хейлину казалось, что вообще не было. Но убрать ее было можно, решить бы только, как.
Хейлин в конце концов понял, что металлические пластины "защищают оружие"... Кажется, от того, чтобы его могли взять в руки. Но ведь они об этом раньше и не догадывались - и спокойно брали. Неужели это значит, что им "можно"? Высказал мысль Лльюинь.
Так что братья опять разбрелись по залу в поисках того, что им "можно взять" и при этом понравится...
С другой стороны, если перегородка не являлась магической по сути своей, на нее можно было воздействовать как-то иначе. Хейлин вспомнил вдруг простенькое заклинание, отпирающее двери… Перегородка – это ведь в некотором роде дверь? Вдруг этот самый предмет, стоящий в углу, служит замком или замочной скважиной?
(с Хакэ и Ри)
(втроем)
- Ты ведь не одеваешь сапоги с помощью магии, правда? – ехидно улыбнулась Айрэ.
Бард кивнул, начиная понимать, к чему она клонит.
- Магией можно открыть любой замок, даже самый хитрый, - она швырнула ему связку каких-то изогнутых железок., надетых на большое кольцо. – Но научиться пользоваться отмычками не помешает – вдруг пригодится?
Хейлин закрыл глаза и сосредоточился.
- Если здесь что-нибудь, связанное с замками, - произнёс он вполголоса, - я открою эти замки.
Засовы плавно отходят в сторону, отодвигаемые волшебной силой.
Поскрипывают в скважинах невидимые, подобранные магией ключи.
Замки открыва… открываются?
Не открывались. Если вообще были здесь.
- Зар-раза, - пробормотал Хейлин. – Никак…
- К этому невозможно подготовиться! Хорошо, что я никого не взяла с собой! Иначе они бы уже однозначно умерли...- Эта тирада прозвучала из-под потолка в углу комнаты, занавешенной непроходимым барьером. Оказалось, что световая преграда легко пропускает звуки. И сначала оттуда послышались далекие-далекие звуки идущего боя. Будто где-то вовсю палили тяжёлыми огненными заклинаниями, затем в той комнате, в боковой её стене сам собою возник "вход", и вскоре оттуда выпорхнула юркая человеческая фигурка.
Девушка в одежде, которая выдавала в ней если не бывалую, то толковую путешественницу, с самым обычным луком под мышкой и сумкой через плечо вкатилась в комнату, метнулась вбок и тут же скрылась, кажется, под потолком. Из открытого входа - там было видно кусочек такой уже знакомой братьям чёрной стены с зелёными узорами - вылетела огненная стрела и рассыпалась безобидными искрами "на пороге комнаты", прямо в воздухе. Взрыва не последовало. Под потолком негромко выдохнули и послышался звук лёгкого удара пятками о пол. Пауза, во время которой братья недоуменно переглядывались и занимали возле прозрачной стены более-менее выжидательную позицию. Затем опять послышались звуки лёгких шагов.
- Так-так... Закройся. - Махнула девушка рукой в сторону явно временного коридора, выходя в поле зрения братьев, боковая стена вернулась на место, будто и не было там никакого коридора. - И что меня тут ждет?... Как-то подозрительно тихо.
В следующую секунду девушка заметила братьев за "стеклом" и прямо на середине незавершённого шага метнулась за полку со столь приглянувшимися Лльюиню стрелами света.
"Количество непонятных баб на единицу площади - явно растет", - подумал Лльюинь, но вслух ничего не сказал. Эта девушка хотя бы выглядела человеком.
Гимир твёрдо решил не брать оружия, которое ему будет непонятно. Конечно, штука вроде той, которую он вертел в руках, может убить врага, но сможет ли он ей воспользоваться? И не пострадает ли больше он сам или братья? Нет уж, всю жизнь обходился... Хорошо бы, конечно, изучить новое оружие, но не сейчас. После неудачи Хейлина он снова отвлёкся, но обернулся на голос, и был немало удивлён.
Он приготовил арбалет – несмотря на совсем юный возраст, девушка выглядела опытным бойцом и путешественником. Одета была, как и он сам, удобно и практично. А ещё она явно понимала в происходящем больше них и, кажется, знала, где находится.
Воин пошёл было к стеклу, но остановился так, чтобы в случае чего укрыться за ближайшей стойкой.
- Добрый день, - произнёс он, не будучи уверенным, какое время суток. Но не спокойной ночи ведь желать? – У нас нет враждебных намерений. Меня зовут Гимир, а там Лльюинь и Хейлин, мои братья.
После неудачи Хейлин вернулся к тому предмету, который сразу привлёк его внимание - аналогу кристалла. Взять его можно было без проблем, да и из целого зала именно эта штука казалась ему понятнее всего. На рукоятку... если считать рукояткой ту часть, за которую он взялся... очень удобно ложились пальцы.
А под одним из пальцев, указательным, оказалась небольшая выпуклость, которая при нажатии уходила внутрь. Сам предмет в это время издавал жужжание, и на усиках (или это магу показалось?) мелькали синие искорки - немагические, но довольно опасные.
От манипуляций с предметом (Хейлин мысленно назвал его "пчелой" - за жужжание) барда отвлекла... девушка. Непонятно откуда появившаяся, живая, и вроде бы даже не враждебно настроенная девушка, с которой Гимир решил заговорить. Хейлин подошёл поближе к старшему брату, стараясь всем видом показать свою безвредность для неожиданной гостьи... кто знает, может она только кажется не-врагом?
"Интересно", вдруг подумалось ему, "а нашу речь она хотя бы понимает?"
- Добрый, коли не шутите... Сейчас в самом деле день? И какие у вас тогда намерения? - Девушка говорила бегло и с каким-то архаичным акцентом, из-за чего её было временами трудно понять. Она не спешила показываться из-за полок, а когда показалась, то только на мгновение и тут же спряталась обратно - причём сделала это с противоположной стороны своего импровизированного убежища. - Если мирные, тогда уберите арбалет. И скажите, что вы тут делаете?
В последнем вопросе у неё проскочили довольно странные интонации.
"Да уж, и впрямь, занимательная головоломка… действительно, что мы тут делаем?" Хейлин мысленно фыркнул, решив, что вслух этого делать не стоит. Наверное.
(да-да, это мы)
Втайне бард понадеялся, что Гимир, волею случая взявший на себя ответственную роль посла доброй воли, не станет рассказывать ей все с Самого Начала. В частности, про Хортара. Вдруг его тут не любят. Если вообще знают… что имеет вероятность.
- Мы попали в этот коридор почти случайно, - ответил Гимир. - И теперь просто хотим дойти до конца в надежде на выход. А здесь подбираем оружие. А вы?
Он неторопливо опустил арбалет, но сделал медленный шаг назад.
"Умница", похвалил брата Хейлин. Все правильно сказал.
- Я... - Девушка опять осторожно выглянула, посмотрела на братьев. Секунду подумала, кивнула сама себе, потом поднялась и небыстро пошла к ним.
- Теперь я уже и не знаю, - Она несильно хлопнулась о световую преграду и потёрла лоб, - что я тут делаю. Но уже некоторое время пробираюсь по этим Путям... Иногда встречаю места, отмеченные на карте. Что это? - Она стукнула ладонью по световому барьеру.
- Вы открыли и закрыли коридор – знаете, как с ними обращаться. А что это – мы и сами хотели бы узнать и попасть на вашу сторону, - Хейлин все же решил вмешаться в разговор.
Девушка выслушала, кажется, поняла и кивнула.
- А... понятно, это - чтобы вас не пустить... Хмык. Понимаешь, я их просто прошу открыться и закрыться. Но совершенно не представляю, куда приведёт каждый следующий коридор. - Она оглядела отгороженную от братьев комнату.
Бард в это время сосредоточенно сверлил взглядом стену. Кто же она такая, что это место ее слушается? Ах, если бы для них все было так же просто… попросил артефакт, или что там надобно папе, появиться перед ними – и раз, все проблемы решены…
– Всегда есть два пути. Один короткий, другой длинный. Или один сложный, полный опасностей, а другой – совсем легкий. А иногда они и почти не отличаются, просто ведут – один левее, другой правее. Главное в том, что одного способа чего-либо достичь не бывает.
- Почему так? – вставил уже привычный вопрос молодой бард.
- Чтобы ты мог сделать выбор. Чтобы тебе всегда пришлось выбирать, - Айрэ продолжала набивать трубку табаком.
Она курила редко, но делала это, что называется, со вкусом. Хейлин ее пристрастия так и не разделил.
- А если нет выбора изначально? – спросил он и тут же поправился: - Точнее, если мне кажется, что я обречен выбрать именно этот определенный путь? Что не могу поступить по-другому, даже если иная дорога есть?
- Ну… да, это бывает, и не совсем приятно иногда. Но ведь даже в таких случаях ты осознаешь, что выбор мог быть, если бы ты был не собой, а кем-то другим, - она помолчала немного, сосредоточенно втягивая табачный дым. – У жизни тоже есть своя магия. Немного странная. Ты поймешь чуть позже.
(а кто же еще!)
Лльюинь опять перевел взгляд на стрелы, он так и не принял участие в разговоре. Девушка подошла к полке со стрелами, взяла их. Прошла дальше, вытащила из одного ящика светящийся меч, из другого - переливающийся белым светом щит. Похмыкивая, обернулась, присмотрелась ещё раз к Гимиру - теперь стало понятно, что не к арбалету в его руке, а к перчатке на ней. Опять вернулась к предметам и, смахнув с целой полки кучу каких-то чёрных коробочек, позапихивала их к себе в сумку. Вернулась к барьеру.
- Выбросил бы ты это, - посоветовала она Хейлину, повернулась к Гимиру. - Пожалуйста, сними... - Она назвала перчатку каким-то непонятным словом. - Меняемся?
Маг удивленно посмотрел на "пчелу" и решил, что оставит. На всякий случай.
- Что-то я и ей не верю.- Пробурчал Лльюинь.
- Что на что меняем? - уточнил воин.
- Вам пойдёт это... - Она показала на меч, щит и вожделенные лльюиневые стрелы, потом ненадолго засомневалась. - Мне бы тоже подошло, но уж больно приметные они... а я ещё домой выбраться надеюсь. А, - опять прозвучало непонятное слово, - мне подойдёт больше... Хотя пару стрел я бы себе тоже оставила. Ну, давайте... всё равно, вы ею пользоваться не умеете. - Девушка показала Гимиру язык.
- Нет. Все стрелы мне и договорились! - вмешался почти гневно Лльюинь.
Светловолосый поднял руку, останавливая брата.
- Что умеет эта перчатка? Я должен знать, что отдаю... А также, что беру!
Девушка подумала немного, вздохнула.
- Ладно, я вам почему-то верю.
И прошла в тот угол комнаты, что находился прямо за прямоугольником, в котором Хейлин подозревал ключ к барьеру. Что она там делала, братья не видели, но через полминуты световой барьер мигнул и исчез.
"Ему она тоже приказала убраться, хотел бы я знать?" – бард выразительно поднял правую бровь. Ему почему-то не нравилась эта девушка, такая ловкая, красивая, всезнающая и немножко наглая.
Впрочем, после разлуки с Айрэ он ни разу даже не обернулся вслед ни одной красотке.
Обрадованный Гимир шагнул к ней, братья последовали за ним. Впрочем, воин не стал бросаться к вожделенным полкам, а несколько неуклюже поклонился девушке.
- Спасибо... – так и не названное имя повисло в воздухе. – Кстати, мне знаком ваш говор.
- Зовите меня Айка. - Девушка стояла к ним боком и ещё несколько раз ткнула кнопки - с этой стороны было такое же устройство в стене, затем повернулась к братьям. Девушка грациозно склонила голову (все равно не выпуская братьев из поля зрения) - явно когда-то её учили хорошим манерам. Она улыбнулась. - Ваш мне не очень, но я хотя бы понимаю, что вы говорите.
- Рад, - широко улыбнулся Гимир, поглядывая на симпатичное лицо девушки и одежду, скрывавшую неплохую фигуру. – Ты так хорошо в этом разбираешься! Может, скажешь, что это вообще за место?
Обмен именами он счёл достаточным для перехода на «ты».
- Конечно. - Девушка кивнула и чуть расслабилась. Она протянула меч Гимиру, а щит почему-то Хейлину. Но меч оттолкнулся от воздуха рядом с перчаткой на руке воина.
- На, держите. Осторожно ими легко порезаться! Мы на тёмных путях... Вы давно тут? Сними перчатку... они несовместимы.
Маг повертел щит в руках.
- Эмм... – нерешительно протянул он. – Ладно.
В конце концов, вкупе с кинжалами это будет не так уж и плохо, однако надо признать, от щита он отвык – очень давно использовал его последний раз, пожалуй даже, слишком давно.
Лльюинь, который первым делом взял "свои" стрелы и только потом коротко кивнул в знак приветствия, сейчас отошёл чуть в сторону и стоял с луком наготове.
Воин стянул перчатку и взял её в левую руку, а меч – в правую, плотно обхватив пальцами рукоять.
- Что такое тёмные пути? Куда и откуда ведут, кто их постро... создал? – он задумался в ответ на вопрос. Чувство времени совершенно отказалось работать в этом странном месте. Однако логика относительно двух схваток, прохода к развалинам и времени переходов подсказывала, что уже немало часов. Это же властно подтверждали усталые ноги и пустой желудок, которым наконец удалось достучаться до разума нерадивого владельца.
Айка только покачала головой.
- Ты решил, что я богиня? Увы... Но, кажется, я больше вас знаю, да. Разрешишь? - Она попросила перчатку.
Гимир всё-таки отпустил взятую у монстра вещь.
- Нет, для богини ты слишком женственна, - усмехнулся он, откровенно разглядываю девушку.
"А братцу она никак понравилась", проследив взгляд Гимира, точнее, выражение оного, отметил Хейлин.
Айка чуть порозовела.
- Ммм... вообще-то я замужем.
Затем закинула свой лук ещё дальше за спину и с непонятным выражением на лице одела перчатку. Перчатка охватила кисть и заметно уменьшилась в размерах. Айка закатала рукав до локтя и потянула перчатку дальше, та закрыла руку по локоть - будто так и было надо. Девушка выдохнула. Вытащила из сумки у ног одну из чёрных коробочек и воткнула торцом под запястье - коробка прилипла к перчатке.
Да, вещица эта оказалась интересной, с сожалением вздохнул бард. Вдруг пригодилась бы, не Гимиру, так ему.
- А тёмные пути ведут, куда угодно... точнее - куда надо, но объяснить им, куда тебе надо... довольно трудно. Мне во всяком случае так говорил человек, которому я верю.
(продолжаем... нет, не КВН)
- Красивые женщины всегда замужем, - махнул рукой Гимир, - разочарованным он не выглядел. Жестом то ли просто закреплял вывод, то ли показывал, что подобные мелочи его мало волнуют. - И как им объяснять?
- Ну... Скажем так. Все взяли? Готовы? - Девушка перешла в ту часть, откуда пришли братья, вытянула руку и выстрелила. С перчатки сорвалась шумная, горящая стрела, стремительно преодолевшая довольно большое расстояние до дальней стены, и с грохотом воткнулась в камень. Впервые братья увидели что что-то здесь повредило стену - в чёрном камне возникла изрядная выбоина, с рисунка посыпались зелёные искры... и почти сразу же выбоина исчезла, а над головой раздался резкий завывающий звук.
- Ого! - на взгляды братьев она пояснила. - Теперь бежим... точно... теперь, точно бежим. В противоположную сторону!
Чувствовалось, что что-то изрядно начало изменятся вокруг, хотя внешне ничего вроде и не поменялось.
- Айлин! - Воскликнул Лльюинь, побежав вместе со всеми и свернул к проёму, откуда они пришли. - Мы забыли котёнка!
- Спасибо, помогла, - ирония в голосе воина была довольно сердитой. Он на бегу ответил Лльюиню: - Не до него! И она убежала вперёд по коридору, нам туда же!
Перед ними открылся проём, через который братья попали в оружейную.
Айка немного обогнала остальных, она тоже заметила выход в коридор и свернула туда. Чуть отдышалась, удивлённо поглядывая влево-вправо. Тут её догнали братья.
- Погодите! - умоляюще обратилась к Гимиру. - Вы что шли тут?!
Он остановился и посмотрел на девушку с удивлением. В руке играл светом в волнах зелёных переливов меч.
- Конечно.
- Великие звёздные боги... Так. - Она подобралась и осторожно заглянула обратно в пролом. - С какой стороны вы пришли? Это ведь прямая дорога. Я не знаю уже сколько дней пытаюсь на неё выйти.
"Ага", с каким-то злорадным удовольствием подумал Хейлин, "ты, выходит, далеко не богиня. А мы далеко не такие дураки, какими, наверное, ей кажемся… а может, и не кажемся."
Воин поднял левую руку, чтоб указать направление, и оборвал жест. Она медленно опустилась снова.
- Ты обещала рассказать, что знаешь.
В покинутом зале стих этот оглушительный звук и поначалу показалось, что наступила тишина. Затем в этой тишине проступил тоненький свист. Айка не отрывалась от пролома, но охотно начала рассказывать.
- Здесь все разное. Договорится со всем этим можно либо зная все волшебные слова... они обычные, но почему-то работают, либо что-нибудь сломав - тогда приходят... ну, охрана, и открываются ходы. Мамочки, что ж я на этот раз вызвала... если они на обычные стрелы реагировали... довольно нервно. Там все - очень запутанно. Хотя со временем начинаешь разбираться... если выживешь.