Луиза дю Валон де Брасси

Рыдания стихли через несколько минут, перейдя в жуткие всхлипывания и произносимое шепотом:
- Помогите…
Но никто не слышал ее шепота и жалких попыток позвать на помощь. Наконец, совсем не аристократическим жестом утирая бегущие по щекам слезы, Луиза пошла по лестнице вверх. Толкнув пару дверей, девушка обнаружила незапертую, за которой была столь же темная, как и холл внизу, спальня. Окна были закрыты ставнями, но неплотно, поскольку небольшой лучик солнца высвечивал бархатный балдахин кровати. Луиза подбежала к окну и прижалась щекой к ставне, пытаясь, хоть что-то рассмотреть снаружи. Оказалось что оно выходит в темный глухой переулок, но, тем не менее, собрав все силы, что у нее остались, дворянка наполовину завопила, наполовину завизжала:
- Помогите!

(Мы с Сариной)

В ответ на крик из высоких лопухов поднялась голова с короткими растрепанными волосами.
Разбуженный от сладкого сна Лапен поднял лицо, хмуро и язвительно поинтересовался:
— Мадам изволит лупить супруг? А вы возьмите что-нибудь тяжелое и шарахните ему промеж глаз...
Голос... Звонкий, мальчишеский, но голос. И хотелось надеятся, что не тех темных личностей, что принесли ее сюда. Луиза прижалась к ставням поплотнее и быстро заговорила:
- Мальчик, нет. Я тут одна. И я не замужем. Меня похитили.
— Поздравляю, а орать зачем? — отозвался не проснувшийся толком Лапен.
Несколько долгих мгновений слышались всхлипы.
- Мне помощь нужна, - наконец выдавила из себя Луиза. - Мой брат мушкетер. Филипп дю Валон де Брасси. Он тебе заплатит.
Лапен поверил сразу, окончательно проснулся и произвел быструю перекличку.
БЕСПРИЗОРНИК: "Драпать отсюда надо, пока не влипли по самую задницу..."
МАДЕМУАЗЕЛЬ: "Ах, девушка в беде! Неужели мы не придем ей на помощь?!"
АКТРИСА: "Вы что, оба глухие? Она же сказала, что ее брат заплатит! А всего-то и надо - передать весточку!"
Два голоса из трех...
Лапен вскочил на ноги:
— Понял, сударыня! Филипп дю Валон де Браси... я быстро!
И — только лопухи зашуршали...
Луиза обессиленно осела на пол у окна.

Из малозаметной подворотни под ноги идущему рысью скакуну выкатился какой-то мальчишка. Де Сен-Нэктэр придержала дернувшегося коня, привыкшего без команды сбивать с ног такие препятствия. Равнодушно бросила мелкую монетку оборванцу - ей захотелось задобрить судьбу бессмысленным поступком, чтоб та не вздумала отвернуться в самый неподходящий момент. Затем графиня решила, что добрых дел на сегодня сделала вполне достаточно, объехала мальчишку и бросила коня в галоп. Судьбы простых горожан ее мало волновали.
Промчавшись под окнами дома (где шла тайная встреча гвардейцев и агентов Его Высокопреосвященства и на улицу под которыми недавно выбросили немало посторонних предметов) утомленный скачками и сейчас еще и обиженный шпорами конь графини споткнулся об обломки стула, метко отброшенного чуть раньше рукой досадуещего де Бринье ровно в то место, где сейчас проезжала Эсперанс.
Конь покатился кубарем, графиня - вылетев из седла, спиной вперед влетела в окно первого этажа...
- Повешу...- Разъяренно, тихо и мелодично сообщила Эсперанс в чью-то склонившуюся над ней физиономию и потеряла сознание. Больше всего де Сен-Нэктэр взбесило, что ванна опять откладывается.

Папаша Мишу налил из кувшина остаток вина в кружку. Сделав большой глоток, он обратился к другу:
- Как бы «эти» не помешали, - тихонько сказал он, имея в виду гвардейцев. Свою шляпу, от которой теперь приятно пахло, он положил на стол – Дело-то серьезное.
Лейтенант обратил внимание на шевеление возле стойки, вынул шпагу из ножен, покрутил ус и кивнул трактирщику:
- Тихо, говори спокойно. А эти задираться будут - своё получат.
- Не реагировать на провокации, вы на задании, - это уже мушкетёрам. Нет, они горячие головы, это ясно, но голос его преосвященства имел очень даже существенный вес у нынешнего короля. Лишние хлопоты не нужны никому.
- Я, по своему обыкновению, с утра решил заняться проверкой своих запасов. Софи отправил на базар…Святая Магда оградила мою дочку от возможного несчастья… - Мишу сделал глоток вина и загадочно посмотрел на дно кружки. Не долго думая он вылил из кувшина ту малость, что там еще оставалась и снова выпил.
- Мишу, ты мне о базаре решил рассказать? Или о дочке? Мы же с тобой уже давно решили, что я, как жених, хоть и хорош, но всё же хотелось бы тебе туда кого-то из торгового сословия. Так что - давай покороче. Как-то тут не очень любезностью все пышут...
В воздухе разливалась тишина, которая вот-вот могла прорваться.
- Ладно, покороче так покороче, - в голосе старика чувствовалась обида, но разве можно обижаться на друзей?
- Так вот, сижу я в своем погребке и по своему обыкновению проверяю вино. Ты ведь знаешь, что в «Петухе и Кукушке» только самые лучшие вина…
- А если нам всё же донести вина? - лейтенант катнул крутанул по столу монетку. Та повертелась и легла профилем короля вверх.
- По-королевски. Как лучшим защитникам его величества. Да Здравствует Король!
Трактирная девушка поспешила исполнять заказ, переводя глаза с наливающихся краской гвардейцев на худосочного лейтенанта.
- Значит, решил я, - папаша Мишу повернул голову в сторону гвардейцев. Ох, не нравились они ему. – выйти из погребка своего…Святая Магда и здесь бережет…Услышал я странный разговор. Ты не можешь себе представить. Эти бандиты, разбойники пытались меня ограбить и убить!
Кувшин вина был поставлен на столик. К нему было прибавлено жаркое, на что лейтенант ответил благожелательным кивком и похлопыванием по филейной части пышногрудой подавальщицы.
- Вроде, не убили. Так, о чём разговор? Д'Арен, да снимите шляпу. Перья новые купите, если лавочку не знаете, я укажу. Вас и так за счёт заведения сейчас напоят. Только - не перебирать. Дю Валон, вы забыли, зачем сюда пришли? Дерзайте, мы поддержим. Продолжай, старина.
А трактирщик уже вкушал принесенное мясо, если за счет заведения, то почему бы и не поесть:
- Бедняжка, если ей не помочь, то пропадет не за грош.
- Кому "ей"? Мишу, ты словно с утра постишься! Вот ни в жизнь не поверю! Ты мне толком говори, ты опять о дочке с приданным или тебя сюда их пойло привело, ибо своё ты оставил гостям, которые к тебе приходили?
- Как разве я тебе не сказал? – трактирщик вытер платком жирные губы и гневно посмотрел на лейтенанта. – Я ему уже, который час пытаюсь рассказать, что малышке Луизе грозит опасность, а он и в ус не дует.
- Луизе? Какой Луизе?
Трактирщик всплеснул руками:
- Ну, конечно же, сестре нашего Филиппа.
- А м-может их ещё плавать поучить? - донеслось от стойки, - Или крошечек покрошить? Цыпа-цыпа...
Огрызок яблока шлёпнулся в тарелку с рагу, стоявшую перед трактирщиком.
Трактирщик ловким движением послал огрызок обратно в гвардейцев.
- Равен и некий Проповедник хотят похитить твою сестру, Филипп, - рука трактирщика потянулась за огрызком. – Дело касается государственной важности, но я так и не понял, в чем бедняжка провинилась.
- Эта крыса в нас кинула? Гвардейцы, он попал в мундир человека его Преосвященства! К оружию!
Шпаги вылетели из ножен

(совместно с Торвиком)

С Ri(читать раздельно)
-- Что за пташка к нам попала? Ну-ка сделай "чик-чирик" - хриплый голос привёл женщину в себя. Вокруг неё сидело трое щетинистых оборванцев и один из них, с редкими гнилыми зубами и свалявшимися льняными волосами расшнуровывал ей корсет.
Эсперанс зажмурилась и собралась завизжать - кто угодно завизжит, если хоть на миг решит, что попала в ад... Последнее, что она помнила, были падение с лошади и очень сильный удар обо что-то. В голове стрельнуло болью и графиня сообразила, что в аду не должны гореть свечи. А значит... Эсперанс потянулась за спрятыным в рукаве стилетом - стилета не было, камзол пока остался, но был расстегнут.
- Опарыш, ты её по морде хрясни, - подсказали откуда-то сзади, - Враз задышит.
- Это тебя, Рожа, по мордасам давно никто не хлестал, а мамзельке надо сиси освободить. Чтоб задышала. А там и дальше чего. Иль ты трупешником хошь попользоваться, как Мёрзлый третьего дня?
Тонкие узловатые пальцы скользнули по груди.
- Ишь, очнулась, зенки продрала, - Опарыш заметил блеск глаз из-под опущенных ресниц и с левого краю его рта слюна капнула прямо на рукав пленницы.
Интересно, но в голове у графини помимо определенно панических присутствовали и назидательные мысли, эти почему-то были на латыни: "Все беды от жалости. Пожалела гвардейцев, отпустила пораньше - в результате никто не заступился, пожалела мальчишку - сама упала с коня. Одно следует из другого..." Говорили на столь презираемом Эсперанс простонародном диалекте, что и за речь принять невозможно. Графиня и не понимала большую часть услышанного. Хотя ей показалось, что кого-то тут уже записали в трупы. "В Бастилии, наверно, было бы лучше..."
Сколь бы хладнокровной и ко многому привычной ни была Эсперанс, но от прикосновения грязных лап к груди она дернулась и громко закричала, зовя на помощь.
- Молчать, шавка! - удар по скуле был хоть и не очень сильным, но всё же достаточно болезненным.
- Заткни ей хлебало, Опарыш.
Что-то дурно пахнущее, похожее на грязную обмотку было поднесено к лицу женщины.
- Будешь пищать или как?
- Чё балаболишь с ней? Суй скорее. Я уже готов.
Стоящий сзади черномазый с серьгой в ухе даже залыбился блаженно, потирая свою промежность.
- Ты ко...- Голова у Эсперанс мотнулась от удара, опять стрельнуло болью и глаза слегка застило багровым. "Боятся, что услышат? Ты кого назвал шавкой, гиена?!!" Графиня бешенно посмотрела на держащего тряпку. В дерганном (сквозняк) свете свечей было не очень хорошо видно, но у того на поясе был нож в удивительно дорогих для такого отребья ножнах. "Плесень..."

Проповедник

В окнах обыкновенного безымянного дома, потерянного где-то в глубине Парижских трущоб, притаившегося между десятков узких закоулков-переулочочек, несмотря на позднюю ночь все еще горел свет. Ну или не совсем свет… Тусклое мерцание нескольких огарков свечи едва-едва пробивалось сквозь плотные ставни.
- Все прошло как по маслу, неплохо сработали, - удовлетворенно кивнул Проповедник стоявшим перед ним бандитам.
- Она даже не пикнула, покуда мы несли палат… паланкин этот, - поддакнул один из них, - никто не заподозрил ничего, комар носу не подточит.
- Значит так, вот ваши честно заработанные, - итальянец выудил из глубин костюма небольшой кошелек и бросил на стол, - остальное причитается Равену. Да и переговорить мне надобно с ним. Короче, трое из вас остаются тут. Ежели что случится с придворной фифой – сбежит али вы ее снасильничаете – то я живьем с вас шкуру спущу. А вообще ради такого случая я, пожалуй, смаргинальничаю и придумаю для вас что-нибудь эксклюзивное.
Легкий итальянский акцент и холодный тон таким причудливым образом сливались в гармоничное целое, что каждый из бандитов почувствовал как по спине забегали мурашки. Проповедник ухмыльнулся. В тусклом свете его скулы отбрасывали тени на щеки и делали итальянца похожим на мертвеца – особенно если учитывать то, что глаза его были прикрыты широкополой шляпой.
- Один пусть сбегает к Равену и сообщит ему, что Проповедник готов заплатить. Ну а у меня есть небольшое дельце… так что, господа, не скучайте, - с этими словами итальянец накинул на плечи плащ и вышел из небольшой коморки, в которой и состоялся этот небольшой разговор.

совместно с бабкой Гульдой.

То ли жизнь стала лучше, то ли две бутылки бургундского сделали свое дело, но Анри вышел из таверны в прекраснейшем расположении духа. В конце концов, Париж стоит на месте, а значит и таверна, в которой осталась лошадь, рано или поздно найдется. Хотя было бы лучше, если бы нашелся тот воришка – он-то точно помнит дорогу. А если и не помнит, то можно освежить ему память хорошей затрещиной. Занятый такими, не стоит отрицать, приятными мыслями, де Шон не сразу понял, кто пробежал мимо него. Но тело среагировало само: в два прыжка Анри догнал только что вспоминавшегося ему негодяя и крепко ухватил его за шкирку.
Негодяй завертелся в руках, попытался дотянуться зубами до запястья, но, смекнув, что не вырваться, взвыл:
— Су-у-ударь, вы чего? Бегу себе мимо, никому не мешаю...
- Не заговаривай мне зубы! Ты и раньше пробовал бежать-никому не мешать… С моим кошельком, между прочим. Ну да я на тебя зла не держу. Покажешь обратную дорогу – так и быть ничего опасного для твоего здоровья я не сделаю. Хотя хорошей взбучки тебе не избежать. Нужен же хоть какой-то урок. Понял?!
— Какой кошелек?! — Честность и страдание, звучавшие в рыдающем голосе паренька, растопили бы сердце самого строгого судьи. — Сроду никаких кошельков в руках держать не доводилось! Не знаю даже, как они выглядят! Отпустили бы, сударь, а? Я ж не просто так бегу, а по такому делу, что просто жизнь или смерть...
- Я тебе покажу жизнь и смерть – Анри начал злиться – Может, ты и не помнишь кошелек, но я-то помню, тем более он у меня один… такой. Так что хватит отнекиваться. Я тебя хорошенько запомнил. Я тебя так запомнил, что ты мне теперь ночами сниться будешь. А ну!.. – де Шон замахнулся…
— Сударь, не бейте! — взвыл беспризорник. — Я ж правду говорю! Там прекрасная знатная дама попала в беду! Герцогиня! Вся такая, в бриллиантах! Ее злодеи украли! Вместе с бриллиантами! Она в окошко успела крикнуть, чтоб я бежал к ее брату-мушкетеру! А если не успею привести помощь, ее убьют! И изнасилуют! Отпустите, сударь...
- Убьют, говоришь?.. И изнасилуют?.. Да еще и знатную даму-сестру мушкетера. – Хмель моментально выветрился из головы де Шона. Такой шанс выпадает раз в жизни, да и то не в каждой. Если удастся спасти герцогиню, то рекомендательные письма можно скормить коню за ненадобностью. Эти сладостные мечтания были прерваны нехорошими подозрениями. – А ты меня случаем не обманываешь, а?! - В голосе Анри послышалась явная угроза.
— Кто, я?! Да чтоб я сдох без покаяния, чтоб меня на флот отправили, чтоб мне проказу подцепить, чтоб меня от церкви отлучили!.. Я в лопухах за домом спал, а она в окошко крикнула, чтоб я за ее братом бежал! Филипп дю Валон де Брасси - вот как брата зовут... а вы говорите... А ее, может, как раз сейчас и убивают, пока вы меня задерживаете! Вот как начнет она вам по ночам во сне являться, вся в бриллиантах и в кровавых пятнах... пожалеете тогда, что меня не отпустили!
- Если в бриллиантах, то ладно, пускай является – Анри усмехнулся, увидев как изменился в лице оборванец – Верю я тебе, верю. Вот только пока ты будешь искать этого Филиппа, ее убьют еще вернее. Сделаем так, ты показываешь, где ее держат, а потом уже ищешь этого братца.
— Угу! Прямо сейчас! — окрысился пленник. — Брат мне бы заплатил, а вы?
- А я твою шкуру оставлю в целости и сохранности. Понял?! С тебя еще за украденный кошелек причитается. Да и вообще, чего это я с оборванцем торгуюсь?! - де Шон рванул шпагу из ножен.
Оборванец тут же смекнул, что перегнул палку.
— Нам сейчас вон в тот переулок, а куда потом — покажу. А кошелька все равно никакого не видал. А вам не какая-нибудь уличная рвань, я еще вчера был слугой мушкетера, только моего хозяина подло застрелили... меня сам лейтенант де Гюсси знает, вот!
- А я у короля обедал, ага. Давай веди уж... И почему-то мне кажется, что твой хозяин сам застрелился, с таким-то слугой. - Этот паренек - бойкий, смелый, не лезущий за словом в крман - нравился де Шону все больше и больше.

Филипп дю Валон де Брасси

- Что?? – молодой мушкетер даже выронил из рук кувшин с вином, который собирался за миг до речи, произнесенной папашей Мишу поставить на стол. – Луиза?? Как?? Когда??
От волнения Филипп начал мерить шагами длину стола, вышагивая вдоль последнего, при этом шляпа сорванная с головы, рисковала превратиться в изуродованное подобие, с таким отчаянием и силой мял ее в руках, ломая плюмаж, молодой человек.
- Господин Мишу, вы их видели? Опишите! Я их найду! В клочья разорву, но сестру вырву у похитителей, - столь пламенная речь не демонстрировала степени беспокойства и гнева Филиппа, однако слабое представление о нем давала.

нрпг: с Торвиком (читать тоже раздельно =)))

Здоровое, заботливо выращенное многими поколениями породистых предков бешенство наконец вытеснило естественный ужас - и графиня перестала замечать и расшнурованый корсет, и вполне понятные настроения трех оборванцев, и саму ситуацию в целом. Она откинулась на спину и, постукивая ладонью по полу, с плохо скрытой яростью в голосе сообщила, скорее потребовала:
- Лекаря, негодяи. И чем быстрее он здесь будет, тем целее останутся ваши шкуры.
- Лекаря? А ля-ля не тю-тю? - рассмеялся Опарыш. Рядом хохотнул чернявый.
Нож опарыша стал вспарывать бриджи девушки, - Ты лучше, цаца, не рыпайся. Постой смирненько и... всасывай удовольствие от всего этого. Вона у Пня уже елда наружу прёт. Нехорошо задерживать.
Пень и в самом деле уже принялся развязывать тесёмки на своих штанах, дабы осуществить то, что желал его полный жизни организм.
"Удивительные болваны."- Мелькнуло в глазах покосившейся в указанную сторону, лежащей на полу девушки. "Ни дворянская одежда их не смущает, ни что с ними потом сделают. Стилет сперли... Что там с моим конем, узнать бы... Но и этого не знаю."- Эсперанс не вступала в бесполезный спор, только пробормотала:
- Глупо...
И даже не пошевелилась, когда нож коснулся ноги. Черты ее аристократичного лица заострились, ноздри расширились от гнева, неиспорченая пыточным инструментом больше известным как "испанский корсет с детства" и кормлением грудь ходила ходуном, а холеные кисти рук сжались в кулачки.- "Черт. Прости, Пресвятая Дева. Как глупо! Когда в Лувре заваливают какие-нибудь Пэры этой ужасной Франции - это еще можно терпеть! Пресвятая Дева, помоги, а?.. Ну, коню что - так трудно было споткнуться возле лавки добропорядочного буржуа?!"

Вместе с Торвиком.

Позвякивая монетками в кармане, Проповедник неторопливо спустился на первый этаж. Дело прошло как по маслу – без сучка, без задоринки. Через сутки итальянец наконец получит всю обещанную сумму и вот тогда он заживет по-божески.
Краем уха Кавалькати уловил подозрительные звуки, доносившиеся из соседней комнаты, впрочем, сперва он никакого значения этому не придал – место-то злачное, мало ли чего тут происходить может. Лишь когда до чуткого слуха итальянца донесся короткий женский вскрик, Кавалькати, собиравшийся уже уходить, решил взглянуть что же все-таки местная шпана затеяла.
Невелико было удивление Проповедника, когда его взору открылась распрекрасная картина маслом: трое бандитов, лапавших полураздетую девушку. По всей видимости потеха только началась. Если бы не дорогие одежды, на которые не обратить внимание было попросту невозможно, Кавалькати бы развернулся и ушел. А тут…
- На вашем бы месте я бы поспешил натянуть штаны, - прямо с порога громко объявил о своем присутствии Проповедник, - и тогда я претворюсь, что никого из вас тут не видел.
- Это что ещё тута за мудрила гасконский? - спиной осведомился Опарыш, - Рожа, ты ж сказал, что в доме пусто, что курочка тут наша?
- Да ща, выбьем, - здровенный Рожа повернулся к двери. Где-то этого лощёного хмыря он уже видел. Вопрос только - где.
- Эт не его мы цапали ужо возле Сен-Клер?
- Нда, боюсь, придется мне поучить вас христианским добродетелям. На наш, итальянский манер, - пистолет, появившийся в руках Проповедника словно из неоткуда, мрачно уставился на гениталии одного из бандитов, - ежели соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее. Ну а ежели, эхм, причандалы твои покоя тебе не дают…
Грохнул выстрел.
- Ой, ааа, да чтоб тебе... - бандит скорчившись на полу, изливал желчь проклятиями. Вокруг причинного места начала образовываться лужа крови.
- Э, э, мы ничего, - сильно побледневший Опарыш, вжавшись в стенку уже пытался выскользнуть из комнаты. Более хоабрый Рожа схватил табурет, стоявший тут же и запустил им в итальянца. Сам же ломанулся прямо на него, словно дикий бык на красную тряпку.
Увернувшись от табурета, Проповедник отбросил в сторону уже бесполезный пистолет и достал любимого бискайца – узкий длинный кинжал, обычно используемый в паре со шпагой. Но вот марать шпагу, которую недавно отполировали едва ль не до зеркального блеска, не хотелось.
Но кинжал не понадобился. Опарыш уже был в коридоре. Туда же выбежал и Рожа в последний момент ловко обогнувший нежданного гостя. Вскоре гул их шагов перестал быть слышен. Проповедник остался наедине с пленницей. Но это, если не считать умирающего в корчах бандита.
Итальянец неторопливо подошел к девушке. Перерезав веревки, которыми были связаны руки пленницы, он отвернулся (предварительно скользнув взглядом по привлекательным прелестям незнакомки) и проговорил:
- Одевайтесь, мадемуазель, - Проповедник вспомнил, что скорей всего одежды пленницы были в стратегических местах обработаны кинжалом и по сему приведены в негодность. Итальянец скинул с плеч недавно приобретенный плащ, - вот, возьмите.

Де Сен Нэктэр начала бить дрожь (не иначе - от храбрости), девушка перебирала в памяти имена заступников в поисках способного помочь в такой ситуации, но пока безуспешно - то ли мысли разбегались, то ли она о таких святых никогда и не слышала. Бандит отложил нож, собираясь сдернуть с нее остатки одежды, когда (явно вмешательством забытого графиней заступника) дверь в комнату открылась, пропуская лучи света из коридора. Эсперанс, чуть совсем не упала духом, но хотя негодяи и отвлеклись, связанные руки не оставляли шансов воспользоваться оставленным без присмотра оружием.
Против ее ожиданий стоящий в дверях человек за нее вступился. Графиня, не слишком веря собственным ушам, выслушала последовавший обмен репликами, но ни изумление услышанному, ни звук выстрела не помешали ей незаметно оттолкнуть нож подальше. В результате бандит не нашел его, схватился за табурет, да потом и сбежал с места событий...

Если бы выглядящий дворянином и ведущий себя как дворянин незнакомец не подстрелил одного из бандитов, графиня бы ему не поверила. Но так, поглядев на раненого, оценив меткость, легкость и изящество с которыми итальянец ("На наш, итальянский манер?") или гасконец ("Говор похож? Что-то не очень.") справился с отребьем, она поверила - это в самом деле была неожиданная помощь, а не разыграный с непонятными целями спектакль. Даже то, что незнакомец не пустил в ход шпагу, что он никуда не спешил - говорило в его пользу. "Значит, он ничего не знает. Значит, надо что-то рассказать. Значит..." О том, что неизвестный дворянин ее поразглядывал, пока освобождал руки, графиня не стала печалиться - в конце концов, должна же быть и награда за спасение?

- Вы появились так вовремя...- Эсперанс с некоторых пор не любила куртуазные истории и потому немного замялась, подбирая слова и выбирая линию поведения. И вместо ожидаемых "могу ли я услышать имя своего...", падений в обморок и прочего в том же духе она, все еще вздрагивая, завернулась в плащ, поднялась на ноги, растирая запястья, притопнула и воскликнула.- Бездна их побери! Что они сделали с моим конем?!

В тупичке между высоким забором и задней стеной молчаливого дома было так же тихо, как и тогда, когда там спал усталый и голодный беспризорник.
— Видите, сударь? — тоном оскорбленной добродетели сказал Лапен. — Все, как я говорил, даже лопухи на месте! А вы сразу за шиворот хвататься и вруном обзывать!
- Обозвал и обозвал, с тебя не убудет! А лопухов в Париже много. - Несмотря на ехидный тон, Анри говорил вполголоса, то и дело обеспокоено поглядывая на полуоткрытое окно. - Так, и что мы будем делать дальше?..
— А вот мы сейчас... — Лапен огляделся, подобрал камешек и метко запустил в ставень.
Луиза вздрогнула, слезы утирая, осторожно прижалась у ставням щекой.
- Это ты, парень?
— Я, сударыня! Вашего брата не нашел, но со мной герой и дворянин, он красавиц спасает одной левой... — И Лапен жестом придворного церемониймейстера повел рукой в сторону своего спутника.
- Понимаю, что сейчас не лучшее время для знакомства, но... Меня зовут Анри де Шон. Не волнуйтесь, еще пара минут и мы вас оттуда вытащим. - События становились все интереснее, и это нравилось Анри все больше. Он повернулся к беспризорнику и весело зашептал. - Запомни на будущее, красавиц я спасаю правой, левая у меня послабее. А сейчас я тебя подсажу, посмотришь, что там наверху и сможет ли девушка вылезть в окно...
Лапен отступил на шаг и замотал головой:
— Ну уж нет! Пусть лучше госпожа сама расскажет, чего там как!
- Благодарю Вас сударь, что поспешили мне на помощь, - пролепетала Луиза. - Мой брат Вам будет очень благодарен.
Девушка вся затрепетала в ожидании спасения и вознося молитвы Деве Марии, чтобы похитители не вернулись.

(Сарина, Рауль и Бабка Гульда)

— Брата тут нет, а вот бандиты в комнате имеются? — зло зашипел Лапен непонятливой пленнице (ему ужасно не хотелось первому лезть наверх).
- Нет тут никого, но если вы провозитесь вернуться, - в голосе пленницы послышался страх.
- То, что их нет, это, конечно, хорошо. И я оценил твой ум по достоинству, но наверх тебе лезть все равно придется, потому что выходить через парадный вход, прорубая дорогу сквозь на редкость неприятных типов мне очень не хочется. А посмотреть, может ли она спуститься, я доверю только тебе и никому более, даже себе не доверю. Давай же! – Анри встал спиной к стене и сцепил кисти рук.
Лапен отскочил в сторону и поинтересовался:
— А сколько вы мне заплатите?
- Ну, давай подумаем... Вот сколько ее брат заплатит за спасение, как думаешь? Трети этой суммы тебе хватит? Если не устраивает, я полез сам...
— Я пока и с брата ее ни су не видел, ни с вас... — Заметив нехорошее выражение лица дворянина, Лапен пожал плечами: — Ладно, я полез.
Он ловко взобрался по рукам, а потом по плечам де Шона на подоконник, быстро окинул взглядом комнату... ура! Кроме барышни — никого!

(Сарина, Рауль, бабка Гульда)

(Рауль, Сарина, я)

— Лезьте, сударь! Сейчас, минутку...
Лапен нагло сдернул с кровати покрывало, разодрал его пополам, связал полосы узлом, закрепил один конец импровизированной веревки на ножке массивного стола, а другой перебросил через подоконник.
- Глупый мальчишка, я хотел, чтобы слезла она, а не я куда-то лез… - пробормотал де Шон, хватаясь за покрывало. Через секунду его голова появилась в оконном проеме. – Счас- уффф!-лив встрече с вами, сударыня! – Анри бегло оглядел комнату, вытащил шпагу из ножен, а свободной рукой схватил со столика массивный подсвечник. – Парень, помоги сударыне идти. И по сторонам смотри внимательней, мало ли…
- О, мой рыцарь, мой спаситель! - Мадемуазель Луиза, потеряв голову от радости и забыв о приличиях, повисла на шее у Анри де Шона.
Когда благородная дама бросилась на шею Анри, тот немного опешил и даже слегка покраснел. Но тут же взял себя в руки и, аккуратно отцепив от себя Луизу, передал ее мальчишке.
- Прошу прощения, но еще никто никого не спас. По дому бродят еще несколько разбойников, а у нас лишь одна шпага, один подсвечник и один герой-спаситель. – Де Шон улыбнулся самой милой из имеющихся у него улыбок.

(Совместно с Ви-зетом)

Ну наконец-то! Приветствия-расшаркивания закончились, вроде бы началось дело. Де Бринье глянул на своего лейтенанта, ожидая, что он скажет этому де Монсо. Шишка на лбу болела и отнюдь не улучшала настроения гвардейца. Он был убежден, что после того, как официальный разговор будет закончен, де Монсо придется объясниться за летающую мебель.
– Что ж, извольте, – Этьен извлек бережно спрятанный приказ и протянул собеседнику.
Манеры такового лейтенанта несколько коробили, но он вполне понимал де Монсо; мало кто останется любезным, когда тебя будят.
Ничуть не смущенное явно не слишком благосклонным взглядом лейтенанта, доверенное лицо Ришелье распечатало конверт и пробежало глазами приказ Его Высокопреосвященства. Помимо собственно приказа в конверте оказалась еще одна бумага - наметанный глаз без труда разглядел бы в ней документ, наделяющий особыми полномочиями. Увидев его, мсье де Монсо хмыкнул.
- А дело действительно важное и срочное, - произнес он после минутного молчания. - Впрочем, давно ли были другие дела. Итак, я должен вам сообщить, - обратился шпион к лейтенанту, - что нам надлежит провести расследование обстоятельств одной крайне неприятной истории. И приступить следует немедленно.
- Разумеется, – отозвался Флеруж. – Насколько мне известно, речь идет о некоем пропавшем документе, не так ли? Собственно, я слушаю вас.
- Именно так, - сказал господин де Монсо. - Документ настолько важный, что и мне о его содержании лишь туманно намекнули, пропал у архитектора, господина де Саважа. Что особенно пикантно, унесли его из-под носа у господ королевских мушкетеров, пост которых стоял возле дома и имел целью именно охрану хранящихся у архитектора бумаг. Впрочем, хотя это событие и выставляет мушкетеров (не больно-то мною любимых, чего греха таить) в невыгодном свете, хорошего мало. Ибо помимо подчиненных господина де Тревиля страдают и интересы Франции. Наша задача сейчас - найти и допросить двух мушкетеров, стоявших на посту в день пропажи: Гастона Барта и Филиппа Клеви. Очень возможно, что они видели похитителя так же близко, как я вижу сейчас вас, хоть и упустили его. Они почти неизбежно должны что-то знать.
- Так, - Этьен потер виски. Напрашивался очередной конфликт с мушкетерами, что лейтенанту категорически не нравилось. Не дело это, когда слуги Франции обнажают клинки друг против друга. - Вы что-нибудь знаете именно об этих мушкетерах? Где их можно найти?
- Можно справиться о них в канцелярии господина де Тревиля. Главное сразу сказать там, что мы не собираемся их арестовывать, а то будем их искать не в том конце Парижа, - усмехнулся де Монсо. - Что ж, пойдемте?
- Пойдемте, - Флеруж поднялся с места. – Думаю, нам не стоит терять времени.

А в это время в трактире напряжение всё нарастало. Полногрудая служанка истерично завизжала и бросилась прямо на грудь к Сержу Крюшону, выбив неловким движением рапиру из руки последнего. Правда, стилет всё ещё лежал перед ним, но девушка мешала добраться до него. Она дрожала и щебетала что-то о смертоубийстве и каком-то парне-плотнике. Что именно разобрать было трудно, ибо речь её была сбивчива и перемежалась всхлипами и визгом. Двое из гвардейцев окружили Д'Арена и один из них, тот самый, белявый , усмехнулся в усы:
- Что, утёнок, доплавался?
Ещё один, толстяк с кустистыми бровями, в которого и попал пресловутый огрызок, постучал по плечу молодого де Брасси своей рапирой.
- Эй, дерево. Отойди, дай толстяка нам. Пока мы добрые.
Оставшиеся гвардейцы всё ещё пребывали возле стойки. Один из них, с бородкой клинышком, тоже нехотя встал, чтобы присоединиться к более горячим сотоварищам. Второй, рыжий, хоть и достал рапиру, больее был увлечён прелестями кудрявой падавальшицы нежели тем, что происходило в трактире и продолжал обмен улыбками с последней, хотя время было совсем не для улыбок...

Вот этого уже Д'Арен выдержеть не мог. Прямое оскорбление его личности.
- Кхым, какого права вы имеете меня оскорблять, господа? Боюсь, вам придется за это ответить, - практически прокричал Александр в сторону гвардейцев, которые практически зажали его. Пальцы машинально собрались в кулаки. Д'Арен хоть и был дворянином и из семьи, не занимающейся военным искусством, но драться он умел. Было с кем тренироваться. Ведь братья обычно так дружны.
- Прошу вас извиниться!

Филипп дю Валон де Брасси

Тяжелые мысли о судьбе похищенной сестры отягащали разум Филиппа. Наверное поэтому он не сразу заметил, что гвардейцы нарываются на драку. Перед мысленным взором уже рисовался корабль работорговцев, идущий прямым курсом в Морокко или на Крит; сестра закованная в кандалы и выставленная на торги, а арабские купцы торгуются из-за ее алебастровой кожи, напоминающей тонкий дорогой фарфор.
Но мысли и думы не могли оградить его от назревающей потасовки, поэтому не останавливаясь, на котором по счету круге он бы не сказал, мушкетер выхваил шпагу и упер ее коник в горло ближайшего гвардейца.
- Господа, я сегодня не в настроении, потому вам лучше испариться, - произнес Филипп ледяным тоном.

- В канцелярии господна де Тревиля с нами сотрудничают весьма неохотно. Месье де Монсо совершенно прав. - после того, как старшй по званию завешил разговор, гвадеец решил внести некоторую ясность в детали. - Накануне я уже был там - у меня на руках приказ об аресте мушкетера Гастона Барта, обвиняемого в государственной измене. И я уже искал этого господина в другом конце Парижа.
Де Бринье полагал, что ему следует отчитаться о случившемся, поскольку любая деталь может ускорить или замедлить выполнение задания.
- В канцелярии мне любезно указали неправильный адрес, по которому, как я успел выяснить, месье Барт уже не живет. Его же настоящее место проживания я выяснить не успел, потому что был спешно вызван к его Высокопреосвященству.

Но испариться гвардейцы явно не желали. Слюнявые ответы мушкетёров, которые всё ещё пытались свести конфликт вмировую тех явно не устраивали. Можно долго грозить шпагой, но надо ведь уметь и держать её. И честь дворянина ронять нельзя даже находясь при исполнении сверхважного поручения от самого его величества.
- К оружию! Слово и дело короля! - лейтенант мушкетёров взъерошенным грачом взлетел на стол и скрестил шпагу сразу с двумя гвардейцами, окружавшими д'Арена, предоставляя тому возможность сосредоточиться и выбрать удобную позицию. Крюшона в это время дрожащая трактирная девушка уже сбила с ног прямо на грязный пол таверны. Противник дю Валон отвёл его шпагу в сторону и сделал два атакующих движения. Одно из них продырявило манжету молодого человека и несколько снизило темп атаки его противника. Два гвардейца у стойки всё ещё сохраняли нейтралитет, не вмешиваясь в схватку.

(с Сариной)

Пристроившись на подоконнике, Лапен глянул вниз:
— Дураки дерутся, умные удирают... Барышня, чего мы сидим, как наседки на яйцах, пардон за деревенский разговор? Давайте-ка мы по вот этому покрывалу да вниз... А благородный господин покараулит в комнате, чтоб какая сволочь не вошла и не помешала спускаться. Я первым слезу, поймаю вашу светлость внизу...а?
Луиза посмотрела на мальчишку в таком высокомерном изумлении, что, казалось, брови уползли за линию волос. Ее голос дрогнул от страха:
- Я боюсь. Упаду. Сударь, - девушка вновь кинулась к благородному спасителю своей девичьей чести, - не позволяйте ему меня в окно, я боюсь.
Потом едва слышно добавила:
- Я высоты боюсь, мне плохо будет, я в обморок упаду и разобьюсь.
Лапен, который как раз хотел добавить: "...а если вашей светлости страшно, так мы вас можем вежливенько за ручки-ножки да в окошко..." — поспешил это предложение проглотить. Не из жалости к девичьей стыдливости и не из уважения к знатной крови. Просто понял: если взять эту особу "за ручки-ножки", она подымет такой визг, что не примчится разве что глухой и параличный злодей.
Беспризорник огляделся, взял с подоконника чудом не упавший от их возни на пол глиняный горшок с небольшим цветком. Взвесил на руке — ничего, увесистая штука...
— Что ж, сударь, — обернулся он к де Шону, — слово за вами...
Из глубины души Лапена жалобно пискнула Мадемуазель: "О господи, неужели я, когда жила в отцовском замке, была такой же дурой?!
"А то нет?" — ехидно отозвалась Актриса.

Д'Арен

Александр не стал медлить и немдленно выхватил шпагу из ножен, перейдя в боевую позицию. Одновременно благодарный кивок в сторону лейтинанта, который очень вовремя отвлек гвардейцев.
Обманный финт в сторону дальнего из двух преспешнников кардинала и попытка пройти благодаря этому через его защиту, чтобы уколоть его плечо.
Драку надо было завершать побыстрее, а то к гвардейцам могла подоспеть помощь, ведь эта таверна была их обителью, насколько мог понять молодой дворянин.

Канцелярия господина де Тревиля была не самым излюбленным гвардейцами местом, и их там, в свою очередь, нельзя сказать, чтобы нежно любили. Толпившиеся в приемной мушкетеры провожали слуг Его Высокопреосвященства взглядами, полными таких глубоких и искренних чувств, что де Монсо всерьез опасался, как бы не случилась тут какая-нибудь неприятная история. Вдруг кому из королевских молодчиков захочется помахать шпагой? А ввязываться в драку не хотелось бы - время не ждет.
Взойдя по знаменитой лестнице, посланник кардинала прошел в изящно отделанный кабинет, где, предъявив свои полномочия, осведомился у полкового секретаря о господах Гастоне Барте и Филиппе Клеви. Ответ чиновника изрядно озадачил де Монсо. Выйдя из кабинета к ожидавшим его гвардейцам, он имел вид не то чтобы совсем растерянный, но несколько смущенный. Впрочем, взять себя в руки ему не составило большого труда - в конце концов, чего-то подобного следовало ожидать в столь щекотливом деле.
- Господа, положение ухудшается, - проговорил он, спускаясь по лестнице. - Если эта чернильная крыса не врет (а врать, видя на бумаге такую подпись, крайне опасно и глупо), то один из мушкетеров мертв. И погиб он буквально на посту - причем толком об обстоятельствах его смерти никто ничего не знает. Нужно срочно найти второго - сейчас он стоит в карауле здесь неподалеку. Сейчас это единственная нить, ведущая нас к похитителям. Только бы не опоздать...

Анри де Шон не успел. Он просто не мог успеть. Не мог, потому что за дверью послышались шаги. Кто-то шёл уверенно и быстро. Этот человек знал, чего хотел, знал, куда шёл и что, точнее кто ожидает ег за дверью. Шаги были уверенные, но какие-то странные. Один шаг слышался мягко, следующий звонко раскатывался по помещению, мягко, звонко, мягко, звонко. Ручка дёрнулась, дверь комнаты отворилась.
********
Драка в трактире достигла кульминации. Один из гвардейцев получил угол в правую кисть от лейтенанта и отодвигался к стойке, прикрываясь плащом. Второй застрял в позиционной схватке с дю Валоном. Третий, тот самый белявый, который и был инициатором схватки, бледнея отступал к выходу.
- Может, разойдётесь? - донеслось из-за стойки. Де Борманье, у вас что, давно ссадин не наблюдалось. Позволь им закончить свои дела. Вы что, лейтенанта не заметили?
Беловолосый гвардеец скрылся в дверях. То ли побежал за подмогой, то ли по каким другим соображениям.
- Хозяйка, пару вопросов и мы покинем это заведение! - Рапира де Гюсси мелко дрожала. Он был готов проткнуть не только этих любителей эля, но и ещё много кого.
Из дальней комнаты показалась сама мадам. Это была темноволосая женщина зрелых лет с пышными телесами, упруго выпиравшими из корсажа. На правой щеке хозяйки можно было даже от дверей заведения разглядеть крупную родинку. Лицо было скорее надменным, нежели милым и приыетливым. Крупные руки, поджатые яркие губы, тёмные глаза-вишенки.
- Господа, может не стоит выяснять отношения в моём заведении? - голос мадам был раскатист и красив. Не иначе, когда-то она выступала и на подмостках. Теперь об этом мог поведать посетителям лишь хорошо поставленный голос мадам Кукс.

Ваш скромный слуга и Ri, собственной персоной.

Под полою шляпы незнакомца соткалась едва заметная улыбка.
- Боюсь, мадемуазель, ваш конь уже давно сменил владельца, - акцент скрывал некоторые интонации, поэтому было не совсем понятно, надсмехался или сочувствовал говоривший, - вы явно выбрали не тот район для того, чтобы попасть в неприятности.
Итальянец – по всей видимости незнакомец, все-таки, был родом из солнечной Италии – подошел к единственному окну и, слегка приоткрыв разбитые ставни, осторожно выглянул наружу.
- Думаю, вам придется воспользоваться моим, - задумчиво протянул он, пристально всматриваясь во мрак переулка, - особо учитывая тот факт, что эти подонки скорей всего будут поджидать вас где-нибудь неподалеку. Я провожу вас до вашей резиденции.
Похоже, графиня тоже усмехнулась, во всяком случае что-то такое было в ее голосе.
- Я так легко отделалась, что сетовать на пропажу вместе с конем и пистолетов было бы не по христиански... и вы правы, сударь - здесь не стоит задерживаться, негодяи могут вернуться с подмогой.- Она уже пришла в себя и даже почти привела одежду в относительно пристойный вид.- Пойдемте.
Цепляясь взглядом за каждую неровность в темноте, графиня и незнакомец наконец покинули притон. Переулок встретил их зловонием сточных канав, причудливо перемешанным с легкой прохладой парижских ночей. Колючее от искрящихся звезд небо с трудом пробивалось через привычку горожан – смотреть под ноги, а не поверх голов.
- Сюда, здесь неподалеку небольшой кабак, - тихо объяснил итальянец, - его хозяин присматривает за моим конем, когда… - незнакомец замялся на секунду, - когда у меня дела...
И действительно. Очень скоро они натолкнулись на вывеску, оповещавшую всякого прохожего, что этот дом - не просто старая полусгнившая развалина, но кабачок «У огня». Местные жаки никогда не отличались воображением.
- Подождите меня у входа, - шепнул итальянец, - вам тут почти ничего не угрожает. Я вернусь через минуту, - … и скрылся в темноте соседней подворотни.
- Очень мило.- Прошептала сама себе Эсперанс, последнюю минуту по пути она размышляла - надо ли ей заходить в тот кабак и если надо, что ее там может ждать? Оказалось, что не надо - и это ее поначалу обрадовало. Кроме того - зачем она собственно идет не понять куда, если до особняка герцога оставалось всего несколько кварталов. Но в какой стороне тот расположен? И - на том ли месте она очнулась, где потеряла сознание? Графиня откровенно не узнавала дома вокруг и чувствовала себя не слишком уютно. Чуть позже она сообразила, что "почти ничего" не означает "совсем ничего" и лучше не стоять посреди улицы и отойти в сторону, где было бы видно дверь в кабак, но так чтобы не слишком было видно ее саму... "О, например, в тень под этим балконом". Так она и сделала.
Вскоре вернулся итальянец – верхом на черном, аки смоль, мерине. Узкие копытца, щучья морда, благородный стан – видать, с немалой суммой пришлось расстаться ради красавца-скакуна незнакомцу.
- Вы так и не сообщили мне ваше имя, сеньора, - подав руку графине, дабы ей было легче забраться в седло, проговорил итальянец, - впрочем, как и где расположена ваша резиденция.
- Увы, моя резиденция находится за пределами Парижа, но если вы отвезете меня в особняк герцогов* на улице**, то я буду крайне признательна.- Обрадованная тем, что не ошиблась в незнакомце, графиня даже не сразу сообразила, что опять не ответила на вопрос. Да и что сам итальянец тоже до сих пор не назвался. Приняв предложенную руку, графиня ловко запрыгнула в седло, но позади итальянца, и смутилась.
- О, простите, но мой муж... покойный.- Совсем смутилась.- Перед ним всегда лежал арбалет и... Эсперанс, графиня замка Сен-Нектэр и его окрестностей.- Взяла себя Эсперанс в руки (в моральном смысле) и осторожно вцепилась в итальянца, затем прыснула.- Хотя окрестностей там... всего ничего. Так мы едем к герцогам?- Попыталась заглянуть она итальянцу в лицо (что было довольно сложно сделать с ее стороны). Как зовут спасителя она решила так и не спрашивать - захочет, сам скажет, а ей - в первую очередь хотелось добраться в привычную обстановку.
- Джованни ди Малатеста, - невозмутимо подытожил сказанное графиней итальянец. Слегка повернув голову – так, чтобы весьма привлекательный профиль Эсперанс был едва виден, он с улыбкой добавил, - увы, родина моя слишком далеко, чтобы обременять вас названиями моего поместья. Едем.
В ту же минуту мерин, словно в очередной раз стараясь доказать хозяину, что тот не продешевил, сорвался с места. Улица была слишком узкой, чтобы позволить молодому и нетерпеливому коню проявить лихой нрав, и потому ди Малатеста осадил скакуна, не дал перейти ему в галоп.
Косые стены старых трущоб вскоре остались позади, мимо мелькнули факела дозорных, тьма заколебалась и наконец отступила под натиском ярких парижских фонарей. Указанный особняк действительно оказался совсем неподалеку – примостился между себе подобных, утопающих в зелени садов, величавых (особенно по сравнению с трущобами) построек.
Остановившись у решетчатых ворот, итальянец спрыгнул с коня и подал руку графине.
- Насколько я могу судить, сеньора, вы дома.
- Вы правы...- Эсперанс была искренне удивлена. Приятно удивлена настолько, что несколько секунд с сомнением поразглядывала лицо Джованни... Сомнение сменилось сияющим взглядом, после которого на лице отразилась легкая задумчивость, и графиня воспользовалась предложенной помощью.- Благодарю.
Эсперанс постучала в дверь, бросила несколько негромких слов привратнику и вернулась к итальянцу.
Да. Он действительно спас ее, спас дважды - и от опасной прогулки по ночному Парижу... Даже трижды - еще и от препирательств с прислугой, которая при виде великолепного скакуна, все же разула глаза и не сомневалась в словах графини из-за внешнего вида.
- Черт побери...- Пробормотала графиня.- Вы настоящий дворянин, буду рада встретить вас при Дворе... или принимать в своем замке. До встречи... К сожалению.- Она вздохнула. - Меня тоже ждут неотложные дела.
Ди Малатеста решительно подхватил ладошку Эсперанс и с чувством (говорят, все итальянцы пылки и несдержанны в порывах эмоций) поцеловал руку графини.
- Уверен, мы еще встретимся, сеньора, - улыбнулся он из-под полы шляпы.
Секунду спустя, когда в сопровождении прислуги владелица замка Сен-Нектэр и его окрестностей растворилась в томной зелени ночной аллеи, что начиналась за воротами, Джованни ди Малатеста, таинственный дворянин из солнечной Италии или, что более соответствовало действительности, Джованни ди Кавалькати по прозвищу Проповедник, убийца с подтаявшим сердцем, уже мчался на встречу с щедрым земляком (ибо ужасно опаздывал), на чьи средства был куплен и мерин, и шляпа, и плащ. Плащ, к слову, был тактично забыт на плечах Эсперанс. По вполне понятным причинам и с вполне прозрачной целью.

* не помню фамилию))), так что по игре считаю, что "особняк - недалеко".
** и улицу тоже не помню.

– Вы совершенно правы, – кивнул Флеруж, стараясь подавить раздражение. Судьба, похоже, вознамерилась сделать это задание настолько сложным, насколько это вообще возможно. Сам Этьен не занимался сыском, конечно, но ему доводилось беседовать с людьми, которые отыскивали преступников, и он прекрасно представлял себе, что это за неприятность – утрата свидетелей.
А задание, поступившее лично от Его Высокопреосвященства, следовало выполнить максимально быстро. Просто потому, что лейтенант Флеруж считал это своим долгом.
– Тогда пойдемте, – решил лейтенант. – Где именно он в карауле? По дороге расскажите – что все же известно об обстоятельствах смерти второго.

Тем временем два малозначимых для истории гвардейца, незаслуженно (хотя и вполне оправданно) забытые графиней Серж и Этьен (она даже не удосужилась узнать их фамилии), и не подозревая в какие приключения вляпывалась сама графиня, завершали круиз по кабакам и увеселительным заведениям.
Начали эту увлекательную прогулку гвардейцы почти сразу же после того, как расстались с Эсперанс возле королевской площади. Единственное - они сначала заехали доложиться лейтенанту и, возможно (они старались, но опять не получилось) получить часть задолженного им жалованья.
Увы, жалование откладывалось - взамен друзья выбили себе дневной отпуск - но у гвардейцев была еще и награда, которую им вручила при расставании прекрасная дама - награда, к унынию возможных острословов, заключалась в некотором количестве звонких пистолей... или скорее уж к унынию бандитов, котором собственно денег и не досталось, хотя у бандитов, вероятно, остались конь и пистолеты... ах, да еще и платья в седельной сумке. Впрочем, речь - не о бандитах, а о двоих гвардейцах. Завершаться их сегодняшний кутеж должен был в "гвардейской обители" - так с подачи неизвестного шутника некоторое время назад стали называть заведение мадам Кукс.
В общем, сейчас Сержу и Этьену несколько напившимся, по дороге пару раз подравшимся и к девицам заглянувшим уже просто хотелось посидеть в уютном месте и похвастаться перед знакомыми своими подвигами. Какого же было их удивление, когда прямо перед их носом из "обители" выскочил смутно знакомый гвардеец другого полка (надо признаться, трусоватый... что-то такое они про него слышали) с бледным лицом и явно куда-то спешил. А изнутри слышался звон клинков!
- Этьен, ты что-нибудь понимаешь?- С тем особым чувством, с которым разговаривают обиженные на несправедливость подвыпившие люди, спросил Серж, показывая на дверь заведения.
- Нет, Серж. Кроме того, что там внутри дерутся.
- Точно. Ты абсолютно прав. Я тебе больше скажу...
- Там дерутся без нас!- Хором договорили друзья и, выхватив шпаги, ворвались внутрь.

С Ри и Сариной
Серж пинком открыл дверь и Этьен забежал внутрь, следом зашел и Серж, аккуратно закрыв за собой дверь. С ходу оценив обстановку, оба гвардейца при шли к одному и тому же мнению - эту пародию на добрую драку надо прекратить. Будучи дворянами, воспитанными и причем воспитанными в немалой степени именно в потасовках они и собирались прекратить одну драку другой. Просто в силу некоторого различия характеров действовали по разному.
- Всем - шпаги в ножны! Именем кардина...- По идее дальше должно было прозвучать "...ла, вы арестованы", но тут Этьен сообразил, что они не на дежурстве. В это время один из дерущихся гвардейцев легко ранил своего противника - задев его по руке.
Серж же обманным ударом отклонил шпагу другого мушкетера.
Филипп не долго думая, пнул противника пониже пояса, добавив ему левым кулаком в нос. Необходимо было избавится от него Де Гюсси тоже времени зря не терял. Вроде как затихающая драка начинала разгораться заново. Честь и порядочность были забыты обеими сторонами. Тут уже пахло не изящным боем, а уличной потасовкой.
- За короля!
Выпад, укол, ещё выпад. Один из вошедших хватается за бок. Он будет жить. Ничего жизненно важного не задето.Завтра в тавернах опять будут ползать слухи о победах гвардейцев. знает он цену этих слухов и этих побед.
- Клинки в ножны! Мушкетёры, к стене. Один за всех!
Замешкавшемуся (в раздумьях, можно ли считать себя на дежурстве?) Этьену досталось от лейтенанта мушкетеров клинком под ребра - хорошо еще хоть с правой стороны. Этьен отскочил и, покосившись от боли, перебросил шпагу в левую руку и попробовал осторожно контр-атаковать.
- Некрасиво.- Выдохнул Серж, когда ему наступили на ногу, а потом еще и ударили по лицу - все это время он старательно отводил шпагу, чтобы ненароком не проткнуть мушкетера насквозь. И приставил кончик клинка к горлу противника.- Сдавайся.
Гвардейцы у стойки тоже схватились за шпаги. На владелицу трактира никто не обращал внимания.
- Только не в моём заведение! - послышался голос от стойки. Все сразу замерли.
- Мальчики, если вам есть что сказать друг другу - делайте это на... тренировках. А мне вашу кровь с обоев стирать как-то нет желания.
Мадам прошла по проходу и остановилась перед де Гюсси.
- А Вы лейтенант, а туда же! Уводите своих, давайте, давайте, - Мадам махнула рукой в сторону двери, - СержЮ Этьен, как вам не стыдно? Вот Кэтти не выйдет сегодня к вам, сами будете виноваты. Мари, вылезай из-под стола. И тут к мальчикам клеишься. Кто посуду собирать должен?
Мадам подошла к Филиппу:
- А он мне нравится. Какой хорошенький! У тебя сестрёнки нет? Серж, уберите свою зубочистку, Вы же милый, я знаю...
Филипп смерил хозяйку заведения тяжелым взглядом и помог д'Арену подойти к лейтенанту.
- Как скажете, мадам.- Галантно ответил Серж и после еле заметного сомнения убрал шпагу в ножны. Этьен тоже убрал шпагу (кажется он порадовался, что дрался с лейтенантом), уже откровенно схватился рукой за бок... Может даже через чур.
- Они первые начали.- Будто мальчишка после драки сообщил он хозяйке заведения.
- Знаю я вас, все вы забияки, - улыбнулась мадам Кукс.
- Мадам, мы уходим. Только ответьте нам на один вопрос, - лейтенант сверкнул чёрным глазом и принял гордую позу, - Мне говорили, что у вас есть девушка со змеёй...
Лейтенант даже не договорил.
- Саринка-то? Была, скажем точнее. Она уж месяц у меня не работает. С тех пор как сдох её ужик. А то, фу, как противно вонял. Прямо жутко было. Но мальчикам она нравилась. Да, Этьен?
- О, э... безусловно, мадам.- Все-таки мадам Кукс не зря была хозяйкой любимого заведения гвардейцев. Ее уважали.
- На выход, на выход. Всех благ, мадам! - лейтенант вложил шпагу в ножны и приподнял шляпу, прощаясь с хозяйкой этого славного заведения.
Филипп последовал за лейтенантом, продолжая поддерживать друга. Осталось решить задачу с посадкой того на лошадь.

совместно с бабкой Гульдой

Анри поудобнее перехватил канделябр, вытянул шпагу из ножен и пошел к двери. Уже у выхода он обернулся и с досадой посмотрел на спасаемую даму. Из-за ее нежелания побороть собственный страх, у де Шона резко прибавилось проблем. Причем проблема численного превосходства противника была не самой главной. Будь он один или с этим на редкость смышленым пареньком пробились бы без труда, даже если бы дорогу перегородил взвод бандитов. А с ней... И уговорить ее вылезти в окно уже не успеть. Да и ничего уже не успеть...
В коридоре раздались шаги, потом ручка двери начала двигаться. Все что Анри успел сделать, это шепнуть беспризорнику.
- Как только проход освободится, хватай даму в охапку и бегом на улицу...
Дверь открылась. Стоящий на пороге не успел даже поднять взгляд, как получил по голове канделябром и упал. Анри перепрыгнул через лежащее тело и лишь в последний момент смог уклонится от кинжала, который уже успел достать шедший вторым бандит. Следующий удар, уже шпагой, де Шон отклонил канделябром в сторону, и ударом ноги отбросил нападавшего от двери.
- Бегом!
Лапен проглотил ругательство. Как, интересно, хватать эту особу в охапку? Нашли грузчика, разрази их громом!
Он сделал все, что мог: схватил даму за руку, дернул за собой и яростно скомандовал:
— Живо за мной! Будешь стоять столбом, я тебя... я тебе прическу растреплю, будешь патлатая, как прачка!!!
Последнюю фразу Беспризорнику подсказала Актриса, знаток женской психологии. И угроза сработала. Знатная девушка, двигаясь, словно заводная кукла, двинулась за Лапеном.

Краем глаза Анри заметил бывшего воришку и девушку, выскочивших в коридор, и уже хотел было последовать за ними, но в этот момент заворочался лежащий на полу одноногий и, что гораздо хуже, второй бандит оправился от удара и, паскудно ухмыляясь, двинулся на де Шона.
- Ах ты тварь! Что ж тебе неймется, а?!
Первый удар Анри отбил без труда и, поднырнув под клинок, сделал выпад. Но противник успел отреагировать и ушел в сторону. Клинок дворянина лишь слегка оцарапал ему бок. Зато ответный удар был куда удачней. Отпрянув от летящей в живот полоски стали, Анри споткнулся о пытающегося подняться калеки и растянулся на полу. Одноногий одной рукой, как клещ, вцепился в кисть, держащую шпагу, и одновременно ударил кинжалом зажатым во второй в бок де Шону. Но из-за неудобной для удара позы лезвие лишь распороло камзол. А вот удар второго бандита буквально пригвоздил предплечье руки с зажатым в ней канделябром. Дворянин резко дернулся от пронзившей тело боли и разбойник, не ожидавший этого, выпустил шпагу из рук. Анри бросил в него подсвечником и одновременно ударил одноногого каблуков в лицо. Освободившись, он вскочил на ноги, выдернул шпагу из левой руки и, не обращая внимания, на боль, становящуюся все сильней, бросился за Луизой и беспризорником, почти достигшими лестницы.

НРПГ: прошу прощения у мастера за отсутствие. Постараюсь больше не исчезать без предупреждения.

Папаша Мишу подошел к Филиппу, держа в руках свою мокрую от вина шляпу:
- Тебе нужно поторопится, - трактирщик надел шляпу на голову. – Я человек маленький, всего лишь вдовец, у которого небольшой трактир и красавица дочка, но если нужна будет моя помощь, то ты знаешь, где меня найти.
Он отошел от мушкетера на несколько шагов и огляделся в поисках своего друга.

Филипп дю Валон де Брасси

Проводив встревоженным взглядом папашу Мишу, молодой человек опять погрузился в пучину своего безумия. Кое как впихнув в седло раненного д'Арена он обратился к лейтенанту.
- Позвольте мне отправиться на поиски сестры. Я очень переживаю за нее. Неизвестно, что это за негодяи. Если Вы поможете мне, лейтенант, моя благодарность не будет знать границ.
Молодой человек внимательно посмотрел на командира, опасаясь, что тот решит продолжить поиски и Луиза останется без защиты от нависшей над ней опасности.

Проповедник и таинственный наниматель

Ночь уже была на исходе и готовилась уступить права новому дню, когда Джованни ди Кавалькати добрался до резиденции таинственного нанимателя. Как и ранее, ставни были плотно захлопнуты, парадная дверь – вход в небольшой двухэтажный трактирчик, который, по всей видимости, целиком снимался богатым соотечественником – закрыт. Лишь пообщавшись с одиноким слугой, Проповеднику было дозволено войти.
- Доброй ночи, - громко окликнул утопшую в кромешной тьме комнату Кавалькати, - я надеюсь, не потревожил ваш чуткий сон.
- Не потревожили, - донеслось из дальнего угла, скрипнула кровать, - я как раз ожидал вашего прихода, мсье.
- Насколько вы понимаете…
- Дело сделано, - закончила за Проповедника темнота, - я благодарю вас за проделанную работу, вторую половину суммы вы получите как только я увижу девушку.
- Превосходно, мсье, - растянувшись в довольно улыбке при упоминании оплаты, кивнул Кавалькати, - собирайтесь, я проведу вас к пленнице.
- Спускайтесь вниз и ждите меня у дверей трактира. Я надеюсь, вы смогли купить себе достойного скакуна за те деньги, что я вам дал.
- Я буду вас ждать.
Затворив за собой дверь, Проповедник вернулся ко входной двери. Стоявший за столиком приема (чего он тут забыл – весь трактир же снят!) слуга искривился похабной, щербатой улыбкой и пролепетал что-то наразборчивое.
Не произнося ни слова в ответ, Джованни вышел на улицу. Долго ждать нанимателя не пришлось – буквально через три минуты из прилегающей к трактиру подворотни показался силуэт соотечественника. Ведя под узды иссиня-черного мерина, он приблизился к Проповеднику.
И вновь Кавалькати не удалось разглядеть лица, которое было сокрыто под высоко поднятым воротом плаща. Единственное, что отметил для себя убийца - костюм на нанимателе Джованни был прекрасный – наверняка шитый лучшими портными Флоренции – только во Флоренции делают такие кружева!
Холодно блеснули из-под полы раскошенной черной шляпы серые глаза, и Джованни как-то непроизвольно опустил правую кисть на эфес шпаги. Обругав себя, он тут же отдернул руку и, выдержав секундную паузу, поинтересовался у соотечественника:
- Готовы?.. – в ответ последовал лаконичный кивок, - прекрасно, мсье.
Вслед уходящей ночи, навстречу рассвету – на восток, в трущобы – мчалось двое всадников, взбивая грязь и нечистоты, разгоняя нищих, пьяниц и ранних сонливых прохожих. Они чертовски спешили.

Луиза внезапно ожила, перестав быть статуей, ну или куклой и сама уже потащила парнишку вниз по лестнице. Спаситель явно увлекся сражением с бандитами и дальнейшее ожидание его на лестнице могло закончится плачевно.
- Vite! Vite!* - кричала она, прыгая по ступенькам.
Лапен отстал лишь один раз - когда один из бандитов попытался сунуться поперек пути беглецам.
Беспризорник не зря прихватил с подоконника цветочный горшок! Меткий бросок - и похититель рухнул к ногам своей жертвы.
Луиза на бегу обернулась, и в первый раз за день ее лицо озарило улыбкой. Еще пара шагов, несколько мгновений и вот он спасительный воздух улицы, поманил их дверной проем.
Лапен на ходу заорал:
- Давай за нами, господин, мы в порядке!..
На крыльце Луиза на миг остановилась в нерешительности... о, эта грязь парижских улиц, по которой не пройти без сабо на толстой подошве!
- Догонят! - взвыл Лапен. - Уже догоняют!..
И атласные туфельки храбро шагнули в жидкую грязь, утонув в ней по щиколотку...


* Быстрее! Быстрее! (фр)

(Мы с Гульдой)

Д'Арен едва кивнул головой помогшему ему мушкетеру.
- Благодарю, месье! Моя шпага к вашим услугам. Вот только оклемаюсь немного, подлатаю себя, если вы поможете мне добраться хотя бы до моей лошади, - проговорил Александр, облакачиваясь на Филиппа при ходьбе.
И тут встала главная задача - как забраться на лошади. Александр отстранил друга, подошел к своему скакуну, облакатился на него, перевел дух и попытался залезть на лошадь. Резкая боль пронзила все тело, в глазах потемнело, и Д'Арен упал на землю.

В погоне за пленницей
Я и Сарина

Где-то за крышами домов зарождался новый день – на пустых доселе улочках Парижа все чаще и чаще стали встречаться случайные прохожие. С лихого галопа Кавалькати и его спутник перешли на легкий аллюр, чтобы не покалечить окружающих. Правда, оба итальянца беспокоились не сколько о сохранности членов добрых парижан, сколько о собственном времени. Проповеднику не терпелось получить вторую часть вознаграждения, а его спутнику… впрочем, мотивы спутника, как и ранее, оставались неизвестными.
Подъезжая к бандитскому притону Проповедник краем глаза уловил какое-то движение в узком переулочке слева, однако не придал ему никакого значения – его мысли были заняты лишь тугим кошельком, болтавшимся на поясе нанимателя.
Притон встретил итальянцев распахнутыми дверьми и стонущими на лестнице людьми Жака Равена.
- Упустили?! – ахнул Кавалькати. Ответом ему было лишь неразборчивое бормотание, которое, по всей видимости, так или иначе затрагивало пленницу, ее предков и Пресвятую Деву Марию.
- Где Луиза? - холодно поинтересовались за спиной Проповедника. Последовавшая пауза длилась всего несколько секунд.
- За мной! – вспомнив копошение в переулке, вскричал горе-похититель. Никакой уверенности в том, что это была именно пленница, не было, однако иных зацепок у Кавалькати не оставалось.
Отринув сомнения, итальянцы устремились в погоню.
Луиза, услышав грохот копыт лишь на миг замерла на месте, затем громко на высокой ноте поторопила их:
- Vite! Pour nous la poursuite!*
Услыхав впереди женский голос, преследователи прибавили скорости. В узком переулке, где едва хватало место для того, чтобы разминуться двум идущим друг на друга людям, преследование можно было продолжить лишь пешком – лошадей пришлось оставить пристегнутыми к перилам у входа в притон.
На бегу Кавалькати выудил из-за кушака длинноствольный пистоль. Он метнул короткий взгляд на спутника и тот лишь кивнул в ответ.. и как раз за углом мелькнул обрывок юбки, алым язычком скользнув в еще не отступившей тьме.

Быстрее! За нами погоня! (фр)

Оглянувшись на бегу, Лапен увидел, как преследователь поднимает пистолет...
Дальше Мадемуазель и Актриса, вероятно, лежали в обмороке... во всяком случае, молчали и не мешали думать и действовать Беспризорнику, который не раз удирал от городской стражи.
На миг остановившись, Лапен стремительно нагнулся, зачерпнул ладонью густую грязь и метко влепил этим "снежком" в лицо человеку с пистолетом.
Удачно попал, прямо в глаза!
Преследователь споткнулся на бегу. Его сообщник остановился взглянуть, что случилось.
Лапен свернул за поворот, догнал Луизу и, грязной ладошкой вцепившись в ее белую ручку, закричал:
- Сюда!
Они нырнули в приоткрытую дверь - и оказались в пекарне, среди облачков мучной пыли, жара печей, умопомрачительного запаха свежей сдобы...
Растерявшийся пекарь не успел возмутиться. Лапен заорал с интонациями, которые сделали бы честь капитану гвардейцев его высокопреосвященства:
- Именем кардинала! Где задняя дверь?!
Растерявшийся пекарь кивнул на небольшую дверь за мешками с мукой.
Лапен, таща за собой Луизу, на ходу крикнул:
- Вы нас не видели, понятно? Проболтаетесь - заночуете уже в Бастилии!
Проводив его взглядом, пекарь сказал подмастерью:
- Клод, живо - затри за ними грязь!
И глядя, как тряпка затирает последний грязный след на каменных плитах, вздохнул:
- И везде-то они, эти кардинальские шпионы... Парни, вы тоже ничего не видели, ясно?

А на соседней улице Лапен, уводя Луизу прочь, на ходу успокаивал ее:
- Эти нас не выдадут. А припугнуть их будет трудно. Сам повар - дюжий дядя, подмастерья - парни крепкие... да еще там двое мешки таскают... да крикнуть - соседи сбегутся... ничего, эти за себя постоять сумеют...

- Что же, нас стало меньше, но дело не перестало быть менее важным, - прокомментировал де Гюсси ситуацию. И тут Д'Арен упал.
Лейтенант поспешил к парню. Прерывистое дыхание, следы крови на рукаве. Лейтенант достал носовой платок и наложил тугой жгут на руку юноши.
- Вина и отбивную... Хотя, мне кажется он должен сейчас придти в себя. Рана, судя по всему поверхностная. Просто крови потерял. Де Брасси, мы едем с вами, тем более - нам всё равно в ту сторону города. Знаете там трактир "Леди и удав". Есть у меня смутные подозрения, что мы именно там найдём ключик от загадки.
****
Филипп Клеви стоял в карауле. Зачем его поставили именно сюда он толком не представлял. В последнее время места, куда ставили караул, стали весьма необычными. Третьего дня дежурили они с Гастоном возле одного трактира на задворках города. Охраняли... нет, даже не охраняли, а следили за всеми подозрительными. Ну и доследились. Он уже три раза рассказывал в канцелярии всю эту историю, что случилась во время дежурства, во время которой Барт и... И вот теперь. Снова. Поставили возле церкви. Ну, где это видано, чтобы Сен Женевьев охраняли мушкетёры? Нет, он не ропщет. Тут много красивых девушек ходит. Есть даже блондинки, до которых он отдельно неравнодушен. Некоторые даже в каретах приезжают, не, вот тебе, простые белошвейки или прачки, благородные.
Округлое лицо мушкетёра сияло. Он был доволен. Ну, чем не кавалер? Чем не потенциальный жених? И конь под стать, гордый, вороной. Косит правым глазом, роняет каштаны. Вот та, под вуалью, наверняка красавица.
Мушкетёр поправил усы и приосанился....

Вечером ничего особо не предвещающего для некоторых дня, когда солнце только-только собралось заходить за горизонт, на одной из небольших улочек Парижа появился молодой человек, который, на секунду остановившись, продолжил шествие вдоль улицы. Голова была опущена вниз, а на голове была шляпа черного цвета с широкими краями, которая закрывала глаза. Парень держал руки за спиной и шел не спеша. На нем был черный плащ, который скрывал все, что находилось под ним. Дойдя до конца улицы, молодой человек поднял голову и осмотрелся. Покачав головой, он продолжил свой путь в поиске хорошего трактира, дабы окончить тяжелый день в спокойной остановке. От вечера парень не ожидал никаких приключений, и собирался провести его за кружкой... чего-нибудь. В конце концов, добравшись до здания, на котором красовалась вывеска "Петух и Кукушка", он усмехнулся и решил, что это как раз то, что ему надо. На секунду, остановившись у входа, парень осмотрелся и, не увидев ничего, что могло бы ему помешать, зашел в таверну. Аккуратно закрыв за собой дверь, молодой человек двинулся в направлении стойки, где должен был находиться трактирщик. Достигнув места, куда он хотел добраться, замолчал и стал рассматривать помещение.

…До лестницы он добежать не успел. Сначала Анри споткнулся о столик, потом до него добрался один из похитителей. Конечно, оттолкнуть его было делом одной секунды, благо тот уже совсем перестал соображать, где он. Но этой-то секунды и не хватило де Шону, чтобы выскочить вслед за Луизой и беспризорником. Когда дворянин добрался до двери из за угла появились два всадника и шестое чувство подсказало Анри, что на глаза им лучше не попадаться. До переулка, в котором скрылись спасенные, было уже не успеть.
Анри метнулся обратно по лестнице наверх, в комнату, где держали Луизу, попутно добавив ногой поднимавшемуся грабителю, так, что тот, скатился по ступеням вниз. Добежав до окна, де Шон, не останавливаясь и ни на секунду не задумавшись, прыгнул. Как ни странно ноги остались целы, зато руку пронзило резкой болью, и пятно крови на рукаве стало расплываться все шире.
- Надо бы перевязать… А, ладно! К черту!
Анри припустил по переулку, надеясь, что хоть в этот раз угадал с направлением. После второго поворота, надежда пропала совсем. Но в этот момент он услышал голос беспризорника. По-видимому, паренек снова успокаивал излишне впечатлительную барышню.
- Вот и я… Извините, что отстал. Бандиты оказались слишком уж прыткие. За вами кто-то гнался?!

И Д'Арен пришел в себя. И тут же его лицо налилось румянцем от смущения.
- Извините, господа, за мою слабость. Сейчас уже все прошло! Можем трогаться в путь, господа! - и Александр попытался подняться на ноги. С трудом у него это получилось, но перед глазами все плыло, а периодически еще и темнело.
- Я в порядке. Вот только, боюсь, на коня сам сесть не смогу! Не подсобите? - гордость гордостью, а заставлять мушкетеров ждать он не собирался.

Когда искомый мушкетер обнаружился на посту, Флеруж про себя вздохнул с облегчением. Учитывая, каким везучим был этот день, вполне можно было бы ожидать отсутствия единственного свидетеля… и, соответственно, затягивание исполнения приказа. Чего лейтенант очень не любил.
Уточнив на ходу у де Монсо, того ли именно они видят перед собой (описанием лейтенант своевременно поинтересовался), Флеруж ускорил шаг.
– Добрый день, – спокойный, вежливый тон. – Филипп Клеви, если не ошибаюсь? Мы бы хотели с вами побеседовать… вы не возражаете?
Последние четыре слова* прозвучали скорее утверждением, чем вопросом.

* Поскольку разговор идет по-французски, то тут звучат именно четыре слова – «vous n'avez rien contre?»

- Нет, что вы, конечно нет. То есть да. В смысле - нисколько не возражаю.
Ну и что, что это гвардейцы? Нет, а блондиночка хороша, определённо хороша, ну да ладно, вот и с гвардейцем поговорит, всё отвлечётся от нудного караула. Впрочем, тут и так неплохо, но всё же. И вообще, пусть не говорят, что это мол мушкетёры всех задирают. Зачем задирать? Кому блондинки, кому брюнетки, рыженькие тоже ничего. Была у него одна огненная пассия в Кале...
- Так что вам угодно? - Филипп Клеви с улыбкой обернулся к подошедшему.
****************
Где можно найти юную Луизу? Да где угодно. Хорошо, что мушкетёры располагали точным адресом, подслушанным папашей Мишу. Коне мчались, расплёскивая парижскую грязь и пугая прохожих. Какой-то зазевавшийся подмастерье в заляпанном фартуке еле отскочил из-под копыт. Бакалейная, зеленщик, дома ткачей. Улочки, переулки, церквушки с монастырями. Вот и оно. Между пекарней и кладбищенской оградой.
- Тпру!!! Шпаги из ножен. Д'Арен, останетесь с лошадьми. Готовы?
Лейтенант уже был наготове. Отбросив волосы назад он подходил к дверям указанного дома. Правый ус де Гюсси нервно подёргивался, что не предвещало похитителям девушки ничего хорошего.

Филипп дю Валон де Брасси

- Вы в седле-то удержитесь, Александер? - скептически глядя на побледневшего д'Арена, поинтересовался де Брасси. - Может мне нанять гонца и вызвать вам карету? К тому же у нас есть важные дела, боюсь там будет драка, а для Вас в таком состоянии она может оказаться смертельной.
Молодой мушкетер тем не менее, сложил ладони в замок, собираясь подсадить неудачливого д'Арена в седло, а уж только затем следовать за лейтенантом, спасать Луизу.
*****
Как только лейтенант остановился, Филипп буквально скатился с лошади, ринувшись к двери дома. Она, к немалому его удивлению, была открыта настежь.
- Луиза! - позвал юноша, не надеясь на ответ.

Луиза дю Валон де Брасси

Луиза задыхалась от быстрого бега, атласные туфли были похожи на большой комок грязи, который налепили ей на ноги, волосы напоминали прическу Медузы-горгоны, разве что не шипели. Она была несчастна и счастлива одновременно.
- Спасибо, сударь, - поскольку она не знала какого он роду и звания, девушка выбрала нейтральное обращение. - Я не знаю, чтобы я делала, если бы Вы не пришли мне на помощь.

Прикл закрыт с согласия мастера и с молчаливого одобрения игроков