C Torvik'ом

Да, представления о покое и покровительстве у двух разумных были разные, но было в их представлении и что-то общее. Естественно тролль, да ещё при выполнении священной миссии не мог даже подумать о том, чтобы взять себе жену. Тем более - не троллиху. Это было бы просто глупо и неестесственно. Но вот в качестве защитника равных Груоргру нужно было ещё поискать. За его широкой спиной можно было не опасаться никого. Даже приспешников Третьего, ибо их он мог запросто разоблачить и... (Как говорится в народной песне "Работа у нас такая").
- Пойдём тогда во славу Первого в мою каюту, - кивнул тролль и, уверенный в себе начал было медленно поворачиваться.
- Сыта? - вдруг спросил он Ширин. Что ни говори, забота предполагает не только предоставления коврика для медитации.
Приглашение перейти в другую каюту было весьма недвусмысленным и тут перед Ширин встал сложный вопрос подчинения. Господином она звала Кайстеля, назначенного защитником правой рукой капитана, спасшего её честь, а может быть и жизнь. И теперь ее перепоручали уже третьему человеку. Но с другой стороны, сиятельный капитан, солнце, всходящее над этим кораблем, велел ей найти себе защитника. И она еще ни разу не нарушила отданного ей приказа.
Дочь Мамеха бросила виноватый взгляд на Кайстеля и полный смущения на Груоргра.
- Мне не позволено начинать трапезу раньше моего господина, - и еще один низкий поклон. А там пусть мужчины разбираются, кто из них теперь "господин"

День, обещающий быть чудесным, еще только начинался. Солнце едва показало краешек из-за леса, и Хеленис проснулась. Наскоро умывшись водой из серебряной фляги и перекусив взятыми в дорогу в замке фруктами, она поднялась и вышла на улицу. Конь щипал травку неподалеку. Лес чернел совсем уже близко. А вместе с лесом чернели в голове магички и смутные предчувствия того, что она взялась за довольно-таки сложное дело. Найти в лесу людей, которые этот лес хорошо знают – дело не простое. А, может быть, они тоже не знают, а может, они туда прятаться побежали? И зачем далась им эта графиня?
В таких вот нерадужных мыслях Хел оседлала коня и помчалась к лесу.
Уже совсем рассвело, когда она добралась до опушки. Спешившись, она обнаружила, что дорога, по которой она добралась сюда, превращается в лесу в совсем узенькую тропку. Ветви нависали довольно низко, и видно было, что туда давно не ступала нога дровосека.
Увиденное заставило ее крепко задуматься о том, что делать с конем и зачем он вообще ей потребовался? Ну как зачем – настояли хозяева замка, для скорости. А вот куда теперь девать несчастную животинку было совершенно не понятно. Не тащить же с собой.
Вот опять проблемы на ее голову. Сначала мелькнула мысль отпустить животное домой, такие кони и сами в состоянии найти обратную дорогу – умные же. Но она тут же отпала, когда Хеленис вообразила себе последствия появления в замке этого коня без неё.
Ну что ж, придется тащить его с собой. За лесом лежал большой торговый тракт, разбойники могли уйти и туда, так что конь ещё мог сослужить верную службу. А пока придется ему пробираться вслед за магичкой сквозь дебри.
Все это хорошо, но неплохо было бы и узнать, а ходил ли туда кто-нибудь вообще. Хеленис подумала, что здорово было бы вызвать сейчас кого-нибудь магического на помощь, но, перебрав в голове заклятья, решила, что ничего достаточно умного она так сразу не вызовет. А как было бы классно вызвать магического слугу, или элементаль какую, сидеть на солнышке и ждать известий от нее. Но объяснить, что именно нужно, Хел элементали бы не смогла ни за что. Она и сама-то толком не знала, поэтому пустила вперед себя следящее заклятье и начала медленно пробираться в лес.
Все-таки хорошо, что конь был. Не надо тащить на плечах длинный лук. Выпустившись из Школы Хеленис забрала оттуда все, что принадлежало ей. Еще не хватало вещи свои оставлять в этом ненавистном месте! И если посох сейчас помогал при ходьбе, а надежно закрепленный короткий клинок не мешал, то лук эльфийка в такой поход ни за что бы не взяла! Можно было оставить его в замке, но что-то это в голову ей не пришло. Припасы тоже покоились в седельных сумках, так что шла она, можно сказать, налегке. И это было бы совсем в удовольствие, если бы не становилось жарко и ветки не хлестали так немилосердно по лицу.
- Так, так, так, - сказала Хел то ли коню, то ли самой себе, - И куда же дальше двигать?
На тропке не видно было ни следа человека. Такое ощущение, что тут вообще уже несколько тел никто не ходил и тропка – это на самом деле не тропка, а еще не успевшая окончательно зарасти большая дорога. Следящее заклятье тоже ничего такого впереди не показывало.
- Наверное, дорогой мой, - теперь она уж точно обращалась к коню, - мы совсем не туда идем. А куда же нам идти? Может быть, нам звери подскажут? – сказала она и сама засмеялась своей мысли.
Пробираясь все дальше и дальше в лес, она все больше уставала. Все-таки уже столько дней провела в дороге. Вот хозяева у этого дурацкого замка! Нет покормить, напоить и спать уложить, так нет – отправили, не спросив даже, нужно ли чего. Эх, не надо было соглашаться! Вот плескалась бы сейчас в горяченькой водичке. Все эти постели там, это еще пол беды, но помыться на самом деле уже хотелось.
Вдруг конь встал как вкопанный, дернул уздечку и чуть не повалил не ожидавшую таких фокусов Хеленис на землю. Она стала озираться по сторонам, одновременно готовя смесь файербола и молнии, заклинание собственного изобретения, за которое была не раз бита в Школе. Но то – Школа, а сейчас – может быть защищаться придется. И обжигающе-парализующее заклинание как раз подходит для этого. Может быть, его еще когда-нибудь её именем назовут!
Но оказалось, что защищаться и не придется. Впереди на тропинке маячили два больших зеленых глаза. Эльфийка облегченно вздохнула, всего лишь кошка, кисонька. Уж с животным она всегда общий язык найдет. Но конь издал короткое пронзительное ржание и зеленые глаза исчезли. Само по себе это было очень даже хорошо, но испуганный жеребец ни в какую не хотел двигаться в направлении уже исчезнувшей опасности. Хел и тянула его, и уговаривала, и вкусненьким приманивала. Да, с лесной киской договориться было проще, чем с таким упрямым животным. Пришлось сворачивать и пробираться прямо через чащу. Коняшка спотыкалась, но поворачивать обратно отказывалась. Через час плутания в восточном направлении оказалось, что все это было не напрасно. Хеленис вместе с конем вышла на широкую просеку. Радости ее не было предела! Наконец-то можно не тащить коня за собой, а ехать на нем!
Солнце уже стояло над головой, и поэтому Хел остановилась у края просеки, чтобы перекусить и подумать. А заодно и карту посмотреть. Ведь дали же ей с собой и карту, только она еще ни разу не открывала ее. А чего смотреть на карте, если дорога под ногами.
Развернув пергамент и расстелив его прямо на опавших листьях, устилавших землю, Хеленис принялась искать, где же это она находится. Оказалось, что это не так уж и просто. Вот дорога – кажется, это та тропинка, по которой она шла до встречи с киской. И шла бы она дальше до самого тракта по этой тропинке, то есть дороге. А вот никакой просеки не было. Может быть просто карта старая. Да и сама просека отнюдь не была новой, ее уже покрывала поросль кустарника, но молодые деревья еще не выросли. Впрочем, по самой середине можно было ехать, чем собственно Хел и собиралась заняться, как только выберет направление. На карте были нарисованы озера, как раз по направлению просеки, так что Хел сразу решила двигаться туда – коня-то надо поить все-таки, да и находилось это в глубине леса, а другая сторона просеки наверняка вела к опушке.
Да и будь Хел шайкой бандитов, тащащих упирающуюся молодую графиню, непременно разбила бы лагерь на берегу озера.
Грациозно вскочив в седло, Хеленис направилась по выбранному маршруту.

Спустившись по петляющей в скалах узкой тропинке, путники миновали негустой пролесок и вышли на открытое, покрытое редкими кустарниками и высокими зарослями травы, подсушенной солнцем, пространство. Лошадей они оставляли именно здесь. Местность была достаточно безлюдной - не в последнюю очередь благодаря тому, что сами третьепоклонники распускали о ней дурную славу. Но даже если бы кто-то по неосторожности и забрел сюда, обученные не приближаться к чужакам, лошади вряд ли бы дали себя поймать.
Тимай поднесла к губам сложенные лодочкой ладони и несколько раз коротко крикнула, подзывая своего скакуна.
Следуя ее примеру, Дамира издала пронзительный, резко оборвавшийся свист, на который, обычно, являлся ее конь. Вожак небольшого табуна, он приведет за собой остальных.
Пока длилось ожидание, кто-то из людей вытащил из тайника сложенные там седла. Наконец, послышался приглушенный топот, становившийся все громче, после чего показались и сами животные. Отлично выдрессированные и знавшие своих хозяев, кони были практически полноценными членами банды.
- Сариэн, ты решил какой маршрут будет самый удобный? - Дамира погладила по носу своего черного, без единого пятнышка, жеребца. Подхватив протянутое ей кем-то седло, она принялась прилаживать его на конскую спину.
- Да. Часть пути придется проделать вдоль большого тракта, но мы быстро уйдем в сторону, вглубь. - эльф слегка нахмурился, восстанавливая в уме картину местности. - Самым сложным, как я понимаю, будет найти тот потайной проход. Но, думаю, я смогу использовать ориентиры, указанные на карте.
Крепкая и приземистая серая лошадка Тимай ткнулась носом в плечо хозяйки, выпрашивая лакомство. Девушка завозилась с многочисленными мешочками, прицепленными к широкому поясу, который она выудила из тайника вместе с седлом, но остановилась, услышав разговоры спутников.
- Так мы отправляемся сразу? - поинтересовалась она.
- Разумеется! - Дамира опять улыбнулась Тимай, к которой питала некоторую... слабость. - Мы и без того достаточно замешкались на месте, пока я обрабатывала дом простофили-капитана.
Затянув подпругу, она приторочила к седлу свою сумку из которой извлекла нечто, аккуратно завернутое в несколько слоев плотной мягкой ткани. Это нечто было продолговатой формы, размером чуть больше ладони, но из-за обмоток понять что-то еще было нельзя.
- Держи. Я считаю, что это ключ, но что это такое на самом деле - скажешь нам ты. Эта славная штучка была вместе с картой - надеюсь, она тебе понравится. - с этими словами, Дамира протянула предмет Тимай.
- О, да? Спасибо, - оживилась Тимай, но видно что-то ее все же беспокоило и она продолжила: - Но я все же хотела сперва...
Тимай приняла сверток, ее лошадь тут же ухватила за краешек ткани зубами и потянула.
- Сейчас-сейчас! - Тимай отобрала у кобылки ткань и поспешно полезла за угощением. Похоже, это парочка опять стала причиной всеобщего промедления. Седлать своего верного скакуна Тимай еще даже не начинала.
- Кречет, чего мы ждем? - уже успевший забраться в седло, к разговаривающим девушкам подъехал Руж. Его конь, сильное и выносливое животное, был гнедой масти - в банде даже шутили, что Руж специально выбирал его под цвет волос.
- Ее. - Дамира кивнула в сторону переводчицы, после чего нетерпеливо добавила, обращаясь уже к Тимай. - Живее! Нежничать со своим любимчиком потом будешь.
Одним плавным движением она вскочила в седло и чуть придержала заплясавшего под ней коня.
- Третий с нами!

Увлекшись презентованным Дамирой свертком, Тимай заметно поотстала. Освобожденный от ткани предмет оказался довольно крупной статуэткой из красноватого металла, изображавшей многорукую женщину, застывшую в немыслимом танцевальном па. Драгоценные зеленые камни украшали многочисленные ладони танцовщицы, и один, кроваво-красный, таинственно мерцал во лбу. Одежда практически отсутвовала, а тело почти целиком было покрыто рельефными письменами. Кое-где в углубления набилась грязь, и Тимай принялась усердно выковыривать ее кончиком ножа, периодичски забывая о том, что нужно еще и лошадью править. Кобылка воспользовалась оказией и то и дело тормозила, с удовольствием обгладывая придорожные травяные заросли.

С Рейтар и Мессалиной
Кайстель тем временем поставил блюдо на стол и кое-как вклинился между своим напарником и Ширин, стараясь не касаться последней.
- Нет-нет, - начал он, чувствуя, что слова даются ему с явным трудом, - Мы с почтенным Груоргром уже отобедали. Вторая не велит нам увлекаться пищей больше, нежели нужно для поддержания... Кхм...
Тут Кайстель запнулся окончательно, уставившись на Ширин, находящуюся совсем близко от него, чувствуя, что в каюте стало как будто теснее и жарче. Ему ужасно захотелось выйти на палубу.
"Когда не знаешь, что выбрать, бери оба" Ширин истолковала слова Кайстеля именно так. Она не знала, разрешено ли было дочерям Мамеха принадлежать одновременно двум мужчинам, потому что прежде ничего подобного не случалось. В замешательстве Ширин переводила взгляд то на тролля, то на человека. Ну раз у одного господина пожеланий к ней нет, значит должно исполнять пожелания другого. Но прежде чем уйти из этой гостеприимной кельи, следовало хорошенько подкрепиться. Девушка взглянула на блюдо и почувствовала, как от голода сводит желудок.
- Благодарю, мой господин.
Ширин привыкла есть сидя на расшитой узорами подушке, положенной прямо на толстый ковер, но стол был слишком высок для того, что сидя на полу дотягиваться до блюда рукой. А потому пришлось сесть на стул и кушать так, как было принято у неверных Мамеху. Еда и правда оказалась восхитительной, даже если бы Ширин не была так сильно голодна, она бы оценила ее по достоинству. Закончив трапезу, она так же тихо встала и наклонила голову, ожидая следующих указаний.
- Ну вот. А то исхудала, смотрю, - умиротворённо проговорил тролль. Нет, не то, чтобы Груоргр никогда не видел стройных девушек человеческой породы, просто ранее он на них и внимания-то не обращал. Не до того было. Не в родительском доме, не во время учёбы. Углублённый в себя и молчаливый он не таскался по кабакам за своими более раскованными однокашниками, больше медитируя и занимаясь прикладной теорией. А то, что видел, тролль или приписывал скорее плохому питанию человечьей (и эльфьей) расы, нежели особенностям строения.
- Ну, как замуж выйдешь - поправишься. - Безапелляционно кивнул по доброму тролль и, насколько мог, мило улыбнулся девушке поистине троллевской улыбкой.

От этой улыбки, щедро украшенной клыками у Ширин мороз пробежал по коже.
- Если супругу моему это будет угодно, - поклонилась она.
- Угумс, - тролль кивнул, оглянулся на стоявшего, словно пенёк, напарника и произнёс ни к кому конкретно, казалось, не обращаясь:
- Пойдём. Отдохнёшь малось на моём топчане. А я, если что на палубе. Почитаю из жития Молимо Легендарного и его дендроидских проповедей.
С этими словами Груогр вышел из каюты и, пропустив девушку вперёд себя, указал на ту дверь, за которой ранее пребывал сам.
Ширин робко отворила дверь и заглянула внутрь. Размерами комната не отличалась от той, из которой она только что вышла. Та же лежанка, шкаф, стол: все неброских оттенков и непритязательной наружности, и лишь один предмет выделялся на общем сером фоне как яркая звезда на небосводе. Это был большой равносторонний треугольник, выполненный из золота и с затейливым орнаментом в центре. Ему было самое место во дворце шаха, среди таких же предметов роскоши, а не в крошечной каюте пиратского судна. Ширин пару раз моргнула и прищурилась, когда рассеянный свет, отразившись от грани треугольника, попал ей в глаза. Язык буквально чесался от желания спросить у своего господина, что это за диковина, но она не осмелилась. Все так же не поднимая глаз от пола прошла до топчана и опустилась на пол рядом с ним.
- Ложись на топчан.
Тролль осторожно нагнулся, подхватил с пола пухлый том с закладками и, стараясь при колеблющемся поле не вписаться в косяк, вышел из помещения. Что дальше делать с неожиданно с небес свалившейся заботой он не знал. Впрочем, в трудах святых наверняка есть подсказка. И ему надо только правильно всё понять и интерпретировать. Третьего он изгонит откуда бы тот не лез. Что Третьего не было в его подопечной Груоргр даже не сомневался, да и как можно? Чутьё на деяния неназываемого ему поставили в колледже так, что теперь он почует любого подобного даже пребывая в коматозном состоянии. Почует и обезвредит.
От глагола «ложись» произнесенного вслух Ширин вздрогнула, в памяти всплывали то темные комнаты гарема, то вонь перегара от пьяного матроса, запоздало задрожали руки и бешено застучало сердце.
Кое-как справившись с собой, девушка легла на топчан.

С Месс
На палубе дул ветер. Несильный, но достаточно пронизывающий. Груоргр раскрыл книгу и было хотел уже вчитаться в поучения, как то, что дуло перелистнуло страницу. Тролль оправил её на место. Ветер перелистнул заново. Потом ещё одну. Потом десяток. Груоргр терпеливо нашёл нужное место, но не тут-то было. Ветерок, словно специально, решил, что троллю с книгой на палубе совсем не место и перелистнул страницы теперь в другую сторону, заодно сдув с массивной головы капюшон. Тролль закрыл пухлый том и здраво рассудив, что, если сама природа хочет, чтобы он вернулся, значит - на то воля Первого и надо следовать его слову, выраженному пусть даже и таким образом, и стал спускаться обратно вниз по трапу.
Оставшаяся в одиночестве в каюте Ширин успокоилась, природное девичье любопытство заглушило страх и через две минуты она уже вовсю крутила головой, оглядывая жилище Тролля.
Но как она не старалась, взгляд все время возвращался к золотому треугольнику, висящему в углу. Устав с собой бороться, девушка встала и подошла ближе.
«Дорогая должно быть вещь. Господин богат и щедр, как шах»
Ширин улыбнулась, водя пальчиком по переплетению золотых линий в центре треугольника. Дочерей Мамеха с детства учили, что единственное счастье в жизни, это любящий муж, дарящий своей жене много золота.
За этим занятием и застал её Груоргр, когда втиснул своё массивное тело в дверь каюты. Нет, он не рассердился, увидев, как любовно девушка трогает золотые ветвления треугольника. Тролли вообще очень редко сердятся, но, уж если сердятся, мало не бывает никому. Да и как можно сердиться на существо столь трепетно, хоть и неумело, поклоняющееся символу святости?
- Ты лучше сделай так, - начал Груорг, заметив, что на него обратили внимание, - встань на колени, сложи правую длань кукишем и осени себя по стать треугольнику: лоб, левый сосок, правый сосок.
Дочь Мамеха испугано смотрела на тролля, сердечко трепыхалось в груди, как птичка запертая в клетке. Поклоняться богам неверных было строжайше запрещено и существовал только один более сильный запрет – не подчиниться своему господину. Вера в ширин всегда была слишком сильна, подчас перекрывая голос разума, вот и сейчас вопреки нависшей над ней опасности, она пыталась отстоять свои убеждения.
- О, пощадите, господин, - девушка упала на колени, стукнувшись лбом об пол и далеко вытянув руки вперед, - Мамех запрещает своим детям поклоняться другим богам.
- А что это за бог, твой Мамех? - пророкотал тролль. Естественно, он знал о других религиях, как не знать, если мозги ему промывали основательно, но ведь и миссионерство со всеми вытекающими из него хитромудростями иезуитам чуждо не было. Так что различные пути сеять разумное, доброе, вечное в головы туземцев и малограмотных народов словно только что выученный урок всплыли перед Груоргром.
- Нет Бога, кроме Мамеха и Изуил пророк его, - таким же заученным текстом произнесла Ширин, - Мамех сущность бытия и все мы после смерти попадем в его царство, где в награду за смирение получим все блага земные и небесные.
- Вот и я тебе скажу то же самое. Бог един. И кроме него других богов нет. С этим ведь согласна ты? Согласна. Мы так его и называем - Первый. Вы зовёте его Мамехом. Разве от этого его деяния менее великие? Или, надев иную одежду, ты сама станешь другой?

с Торвиком

Ширин задумалась. Такого поворота в разговоре она не ожидала. Тролль был прав, но верное Мамеху сердце чувствовало странный подвох в его речах. На всякий случай, раз уж господин не гневается и не хватается за плети и кнут, можно было попробовать еще раз.
- Мамех оставил своим детям священную книгу, где подробно описал, как должно жить в праведности и почитании его. Поступать иначе – гневить Мамеха.
- Ну да. А разве всегда бывает так, чтобы отец всем детям одинаковые наставления давал? Вот и тут так. И, если дети станут спорить, кто же из них любимое чадо, где будет истина? Вот ты одна у своих родителей?
Тролль аккуратно присел на циновку возле двери. Ширин тоже выпрямилась, но осталась сидеть на полу.
- Нет, у меня много братьев и сестер, но я уже давно ничего про них не слышала, с того самого момента, как моя семья выдала меня замуж.
- О! И к каждому родители были одинаково добры? Каждому давали одинаковые советы?
- Да, - осторожно согласилась Ширин, кивая головой.
- И все их одинаково слушали? И все одинаково всё понимали и помнили?
Дочь Мамеха вспомнила, как старший брат – высокий черноволосый красавец Массуд убежал из родительского дома со своей похищенной из другой семьи невестой. Отец Ширин и Массуда не мог заплатить семье девушке выкупа золотом и брат не мог жениться на ней по законам. Ширин была уверена, что он подчиниться отцовской воле, ибо нет ничего более святого в этой жизни, но Массуд ослушался. Мать, наверное, до сих пор оплакивает его уход.
- Нет, не все, - с болью в голосе проговорила девушка.
- Вот видишь. Так и у Бога. Одному так надо сказать, другому иначе. Вот разные веры по миру и ходят. А суть-то одна. Он - творец. Ибо Первый. Ибо суть - сам сущий. А дальше уже людское. Вот у вас пророком Изуил. У нас - Вторая. Где-то на севере были свои пороки, коих чтут там, а вот в наши с тобой края они не заходили. Будут ли для нас они святыми?
- Коль пророк, значит святой, - согласилась Ширин.
- Умничка, - поощрил девушку Груоргр, - Значит наша Вторая для тебя должна быть так же свята, как и Изуил. А вот что перед тобой, что ты видишь перед собой? Святой треугольник, символ нашей веры в единого Бога. Ты ведь в единого Бога веришь? Как ты свои ритуалы справляешь?
Ширин начала загибать тоненькие пальчики, перечисляя все ритуалы, которые должны исполнять дети Мамеха начиная от пробуждения и заканчивая отходом ко сну, когда на одной руке пальчики закончились, она перешла ко второй.
- Это обычный, будний день, в праздники и дни святых добавляются ритуалы, почитающие их.
- Во... А в чужой стране свои ритуалы поклонения единому Богу и очень мощные. Я вот усердно учился его почитать и потому могу многое из того, чего простому смертному не подвластно. Хочешь, покажу?
Тролль улыбнулся и, встав во весь рост, призвал силы Первого в себя. Он читал у святого Бугага, что даже простые чудеса производят на непосвящённых куда больший эффект, нежели множественные словоречения и долгие проповеди.

Закрыто в связи с истечением срока давности.

upd.: Открыто по просьбе мастера. Это сообщение будет удалено.

upd.-2: И снова закрыто.