-Тогда смотри. Руки так. – Нахтиэл вытянула руки перед собой. Потом сжала ноги так, что соприкоснулись колени, лодыжки и пятки. – Ноги так. Получаешься тоненькой линией. Нужно давать идти волне от носков к кончикам пальцев.
Лазурная нырнула, демонстрируя. Девушка внимательно понаблюдала за движениями Нахтиэл, потом попробовала нырнуть сама - по сравнению со Скатом нырок выглядел неуклюжим, но для земного получилось ловко. Она рассмеялась и обдала ее вихрем брызг:
-Как думаешь, Хаэрту придет?
-Его Кот забрал... - Задумчиво перевернулась на спину Волчок. - Пару часов помучает, потом отпустит, наверное.
-Я уже по нему соскучился, - протянула Нахтиэл и устроилась на мелководье. Солнце погладило теплыми лучами светлую кожу. С обгоревшего плеча сполз полупрозрачный лоскуток.
Рыжеволосая устроилась рядом - тонкие голени сразу же покрылись пупырышками от ветра. Некоторое время молча расчесывала пальцами короткие волосы, приобретшие от воды терракотовый оттенок. Потом улыбнулась.
-Обязательно придет.
-Не придет – сам найду, - голубые глаза опасно сузились. Потом на губах появилась вечная улыбка. Нахтиэл наклонила голову, и мокрые пряди рассыпались по груди. – А ты бываешь у кого-нибудь?
Задумалась.
-Бываю у многих. Не делю постель - ни с кем, - проговорила, наконец.
Нахтиэл грустно кивнула и вытянулась – черные волосы змеями растеклись по песку, едва закрытому водой.
-Как думаешь, Сулла бы отдал Люта на другой корабль? - спросила, наконец, Сали после почти минутной паузы.
Девушка пожала тоненькими плечами:
-Не знаю. Если бы он сам попросил – отпустил бы, - снова подмигнула. – Наверное.
Рыжеволосая рассеянно кивнула. Потом со вздохом поднялась.
-Меня искать будут... Если встречу Хаэрту, намекну, что ты здесь, - улыбнулась девушке.
-Пойдем вместе, - на лице появилось лукавое выражение и Нахтиэл снова исчезла в воде, стремясь к другому берегу, где оставила одежду.
Рыжая пока натянула на мокрые ноги штаны и, отжав рукава, завернулась в сухой верхний халат. Потом медленно пошла в обход, ожидая, почти по самому мелководью. Лазурное торнадо не заставило себя ждать – Нахтиэл возникла у излучины, на ходу застегивая крючки одеяния. Взмахнула рукой и принялась спускаться.

Весна 139 года, седьмого цикла, 2 апреля.

С каждым днем Сулла все больше и больше времени проводил на Элесте. Южное плавание перестало казаться сказкой, и уже были назначены точные даты. Каждому члену предоставили возможность: отправится в путь или остаться на берегу, в безопасности. Выбравших последний вариант набралось едва ли больше двух десятков. Что манило людей? Опасности южного моря, легенды, золото, неизвестные земли – оставалось загадкой, но, похоже, каждый из команды решил про себя, зачем отправляется в плавание.
Когда склянки отбили рынду, на выходе из залива показался маленький, красный клипер «Куница» в сопровождении барка «Энехи». Керамические и по-южному темпераментные корабли, казалось, взирали с некоторым высокомерием на державшиеся рядом в бухте судна.
С тоской «Кайра», за ней «Призрак», следом две шхуны покинули тихий берег. Звезда по правому борту становилась меньше и меньше с каждым узлом до тех пор пока не скрылась за желто-серой линией горизонта. Гостья с «Куницы» - суховатая высокая женщина в нежно-желтом сари с интересом осматривала палубу «Кайры». Все в ней выдавало уроженку Харита – прибрежного южного государства: и коричнево-красный оттенок кожи, и довольно большой для западной женщины рост. У нанимательницы были длинные и мягкие, вьющиеся тяжелыми волнами, каштановые волосы, благородно украшенные сединой, и золотисто-карие глаза, а от одежды шел дурманящий аромат табака и неизвестных и терпких южных трав.
Она с одобрением смотрела, как «Дэхиен», «Призрак», «Кайра» и «Нита» окружают юрких «Куницу» и «Энехи» и, похоже, была вполне довольна действиями нанятой команды.
-«Дэхиен-та» изменилась, - она беседовала с капитаном на вычурном южном языке. – Вы хорошо с ней поработали.
-Это не столько моя заслуга, сколько заслуга человека, который ее ведет, - Сулла говорил на харитском с легким акцентом, словно долгое время знал, а потом вынужденно не пользовался словами. – Плавание будет долгим, десс Мелани. Во время следующей стоянки вам следует вернуться на «Куницу».
-Безусловно. Мне просто было любопытно увидеть корабль, о которым вы рассказывали, воочию. «Кайра» мне напоминает что-то… - она подняла глаза, рассматривая белые полотна раскрытых парусов. Только кое-где проглядывало ясное небо. – Вам требуется список обязательных портов?

-Нет. Вы уже написали его, и это я потерять не могу, десс Малани.
Тонкие губы женщины сложились в улыбке:
-Благодарю. Вы позволите мне самостоятельную прогулку, капитан?
Сулла кивнул и направился в сторону носа. Там устроились два человека - обоих частенько называли рыжими, хотя один и был черноволосым. Штурман увлеченно рассказывал девушке о каком-то давнем морском бое, та внимательно слушала, но вопросы, в отличие от тех, что были бы заданы Сулле, через один перемежались ироническими замечаниями. Золотокожий звонко смеялся, а иногда отвечал той же монетой. У одного из бортов замер Хаэрту, едва заметно улыбаясь каким-то своим мыслям. Солнце с каждым днем светило все ярче, вызолачивая пряди на голове Сали, нанося, словно кисточкой, новую порцию загара на плечи моряков. Вода за бортом тоже обретала цвет - от полосок чистой бирюзы на юге становилось больно глазам.
- Хочу такой же нож, - неожиданно заявила рыжеволосая, уже в который раз кидая взгляд на причудливые ножны за поясом моряка. - В какой стране их делают?
- Это Сурин, - улыбнулся Лют. - Только их просто так не делают. Говорят, в каждом заперт злой дух, для каждого собственный... Поэтому их делают только для конкретного человека, а потом передают по наследству или праву крови.
- Праву крови?
- Если ты убиваешь предыдущего владельца, забираешь и крис. Еще их иногда дарят, но реже.

- Можно?.. - протянула руку. Золотокожий без слов достал из-за пояса похожие на топорик ножны, из которых выглядывала рукоять, протянул. Девушка зачарованно провела рукой по простым деревянным ножнам, осторожно потянула за рукоять... Клинок был темным и древним, казался хрупким как стекло. Возле самой рукояти на сумраке стали горела слеза опала. Неловко повернулась - оставил царапину на руке.
- Злой, правда? - Лют улыбнулся.
- Злой... Они все такие?
- Некоторые лучше, некоторые хуже... Есть черные и изъеденные болезнью, но тверже алмаза. Есть расписные - по лезвию вьются змеи, лица демонов... Есть новые и из хорошей стали, но их ценят меньше.
- И все... вьются?
- Нет. Те, на которых змея ползет - вьются. Но иногда она отдыхает.
Некоторое время девушка только задумчиво изучала кинжал - на темной поверхности не было ни следа крови - стекла ли, впиталась, или просто не приставала. Подавила желание подставить еще палец - посмотреть. Осторожно спрятала обратно в ножны. Лют обеими руками принял оружие, вернул за пояс. Улыбнувшись, откинулся на теплые доски, глядя на белые облака парусов.
Сулла опустился рядом со штурманом и вахтенной. В руках была зажата карта. Он поднял взгляд, выискивая керамическую фигуру десс Мелани, а потом развернул лист, прижав ладонями углы.
-Через полтора месяца, если обойдется без неожиданностей, дойдем до Харита. Потом две стоянки в Цкале, Треции и, минуя воды Дженуи, направимся в Илг-аан. Но это будет не скоро. Сейчас важнее пройти Пайратос. Седьмое морское чувство подсказывает, что там немало каперов, желающих испортить плавание мирным торговым судам.

-Седьмое морское не говорит, ждут нас там или нет? - задумчиво откликнулся Лют. - Потому что если ждут, немало можно умножать сразу на десять.
-И прибавлять к этому умноженному на десять имперский флот, - ироничный взгляд адресовался Волчку. – Малита предложил обойти Пайратос западнее, используя морской лабиринт, где он когда-то прятал корабли. Мы потеряем полторы недели времени, но это будет намного безопаснее.
-Сулла, какие группы ходили в регулярное в прошлом году? По семь? - Лют уже считал что-то.
-По восемь, - капитан остро заточенным грифелем намечал курс между уже просчитанными точками. – Мне тоже хочется оцарапать скулы прежним товарищам за заслуги, но мы сопровождаем два неподготовленных корабля, которые не оснащены для морского боя.
-Один "патруль" мы съедим... может быть. Два - крышка. Кот прав, - вздохнул южанин.
Сулла поочередно указал на несколько точек с подписанными координатами.
-Тогда идем так, так и так. Обходим архипелаг по нижнему острову и острым курсом до Гаэзельского Форта. - Лют только кивнул. Девушка отразила его жест, не поднимая головы. - Сейчас находимся здесь, Лют пересчитай курс чтобы обойти Пайратос по дуге, потратив как можно меньше времени. Через лабиринт поведет Малита.
-А если шторм? - фраза могла быть и серьезной и нет.
-Значит придется пережидать перед проливом. В шторм входить слишком опасно. Лют кивнул и занялся изучением карты.
-Волчок, - Сулла взглядом указал на место кормчего. Девушка послушно исчезла в указанном направлении. Капитан напряженно прикрыл веки и склонился над картой вместе со штурманом.

Весна 139 года, седьмого цикла, 25 апреля.

У морского лабиринта, тянувшегося много миль западнее Пайратоса, было спокойно. Шторм прошел несколько дней назад и вышвырнул на камни деревянные, укрытые тиной и илом обломки, сырые клочья парусов и железные обода бочек. По скалам сновали разноцветные ящерки, и длинные извивающиеся тела бросали причудливые тени на сланцевые, побитые волнами камни.
«Нита» вошла в пролив первой. Красно-коричневое тело отразилось в серой воде. Подгоняемые магическим ветром корабли благополучно маневрировали между опасными камнями, изредка выходя к небольшим песчаным островам. Малита со странным выражением на одноглазом лице смотрел, как гоняет по золотому песку ветер обрывки сетей, как дрожит в прогнивших за последние полвека стенах.
Раньше здесь бурлила жизнь. Одни корабли приходили с грузом, другие отправлялись в рейд, третьи вытаскивали на мель, чтобы залатать полученные в бою раны. По вечерам горели на скалах сигнальные огни, и пылали костры на островах. На берегу решались споры, устраивались праздники, делась добыча. Процент тек в казну скальных пайратосцев, часть в казну правителя Харита, подписавшего каперскую грамоту, остальное расходилось по рукам.
На второй день показался разбитый волнами форт встретил темными бойницами, проводил угрюмо опущенными плечами. В камнях свили гнезда странствующие птицы, превратив смотровой выступ в базар. Разноцветные перья сносило ветром в волны, и от этого казалось, что идет бесконечный дождь из пуха, мокрым шелком собиравшегося у камней.
Уголек протяжно заорал, напоминая о себе, и Малита на него цыкнул, возвращаясь к пути. К четвертому дню, шхуна пошла прямым курсом, подгоняемая попутным ветром. Потянулись отвесные скалы с выбоинами глубоких пещер. Здесь прятались рейдерские небольшие суденышки с неполным парусным вооружением. Команды скрывались в пещерах и, если официальным кораблям случалось зайти во время тумана в эту часть лабиринта архипелага, атаковали сверху, с боков… стреляя зажженными болтами в светлые паруса. Этих корсаров называли «Скальными Падальщиками» за подлую манеру ведения боя.
Три дня однообразного морского пути вдоль смотрящих пустыми глазами пещер, над которым встречались деревянные виселицы, давно не использовавшиеся и позабытые. Место имело дурную славу, и новопосвященные каперы Пайратоса сторонились морского лабиринта: суеверия да и отсутствие карт, без которых пройти причудливую вязь скал мог разве что счастливый идиот или штурман от Морского духа, вроде того, который служил на «Кайре».

Потом высоты стали спадать. Стены осыпались одинокими скальными островками. На таких оставляли бунтовщиков, выдав им на прощание флягу пресной воды или южного рома. Седые камни укрывали неопрятные клочки высушенных до черноты водорослей и осколки мелких ракушек, выброшенных шальными волнами. Погода вновь начала портиться, но шторм, к счастью, прошел много севернее, напомнив о себе только сильным ветром, с воем заигравшим в снастях. Пройди чуть ближе, и маленькая эскадра оказалась бы в бедственном положении – уж Малита знал. На Акульих Зубах нашла дорогу в морской рай не одна стая, решившаяся преследовать звено Кота.
Здесь в грозу капитаны теряли направление. Казалось, что ветра налетали с севера, с юга, с запада, с востока – с любой стороны. Компасы сходили с ума, астролябии выдавали невероятные углы. А дело было только тех в скалах, что стояли в миле западнее Акульих Зубов – о них расходились небесные духи и они играли с магнитными стрелками и отражениями.
За два дня, Кот оставил их за спиной. Опять потянулись серые стены. Но надежные, крепкие. Вода здесь была черной от теней скал и прозрачной, как северная ночь. В глубине мерцали жемчужным светом тела морских змеев, которых тут водилось в достатке. Они выползали на плоские камни и грели желто-белые тела под редкими, с трудом пробивавшимися солнечными лучами. В Полуночном Коридоре почти не было ветров – только слабое дыхание, словно женщина шептала на ухо ласковые слова, убеждая, что все будет хорошо, пройдет успешно, прекрасно, великолепно… Гулкое эхо отталкивалось от стен, когда били склянки или менялись на вахте моряки.

Прежние пайратосцы верили, что здесь обитает лунная Дева, которая в молодой месяц выводит на скалы своих змеев и следит их глазами за тем, как уходят за горизонт корабли. Моряки говорили, что она диво, как хороша, кто-то даже утверждал, что ему повезло провести с ней ночь, но мало кто из этих болтунов выживал в следующем плавании. Рассказывали: дева проклинала лжецов и была благосклонна к лихим и влюбленным в море, потому что сама была в каждой соленой капле, в каждой, выброшенной на берег волне.
Малита помнил, как ходил с командой в Полуночном Коридоре в молодой месяц, надеясь застать Деву, спросить у нее совета перед харитской кампанией, но так и не нашел. Потом приснилось, что пришла, благословив молодого, но уже добившегося многого моряка.
За Полуночным Коридором начинались Ладони. Они приветливо раскрывались навстречу морю, оставляя за восточной стеной самый большой остров Пайратосского архипелага. Мрачные стены мозаикой разноцветных камней сходили в воду, бросая узорчатое плетение на воду. Радужная сеть блестела на спокойной воде, дополняемая золотым светом полудня. Юго-западное море было нежно-аквамариновым и каким-то невозможно ясным и родным.
Малита чихнул от едко-соленого воздуха и промчался взглядом по пляшущей паутине до самого горизонта, где она терялась в зеленоватой и ласковой дымке. Черно пятно корабля портило акварельную пелену. Кот со вздохом оставил место кормчего и приказал сигналить на «Кайру». Оттуда отозвались сразу же – создавалось впечатление, что капитан клипера безмерно рад открытым просторам и завершению плавания в серых стенах.

Таину передал сигнал на «Куницу», и оттуда ответили двойным голубым. Клипер расправил паруса, ловя попутный ветер, коего тут, в отличие от Лабиринта, было довольно. Следом развернулись худенькие шхуны. Похоже, замеченное на горизонте судно, легло в дрейф. «Кайра» подошла совсем близко, и Сулла замер у борта внимательно рассматривая бригантину с черно-белыми парусами. На палубе не было ни одного матроса, снасти лежали спутанными и прибитыми ветром.
-Не так долго идет, - Таину отложил подзорную трубу. – Могут еще остаться люди. В этих краях свойственно бросать команду без воды и израненной.
Капитан кивнул:
-Пускай готовят шлюпки. Ты, Лют и десяток крепких матросов. Выясним, что там произошло.
С плеском лодки спустили на воду. Вблизи бригантина выглядела еще забавнее чем издали - черно-белые паруса, неяркая золотая отделка на ткани и дереве... Больше всего корабль походил на игрушечные модели, из тех, которыми украшают дома богатые судовладельцы. Но корпус был гармонично вычерчен, а паруса хорошо поставлены. Никто не откликнулся и не вышел на палубу даже когда со шлюпок полетели веревки с крючьями на концах. Южанин кошкой скользнул через черный борт на светлое дерево палубы. Таину последовал за ним, мрачно смотря на заскочившего первым на палубу капитана.
Как и издалека – ни-ко-го. Девственно чистая палуба, укрытая спутанными, расслабленными снастями. Лют скользнул вниз, к каютам. Раскрывая двери, оставлял створы болтаться - никого-никого-никого-никого. Ни следов борьбы, ни царапин от тарана на бортах, ни даже крови внутри. Словно собрали вещи и съехали.
-Лют, как там? На верхней палубе чисто, - Сулла присел у люка, заглядывая внутрь.
- Тут тоже. И вещей нет, - недоуменно отозвался штурман.

Сулла кивнул и подошел к одной из мачт, прижавшись лбом:
-Как тебя угораздило, красавица? – тихо спросил и накрыл ладонью упругое дерево. Золото кольца на пальце потеплело, камень отозвался едва слышным шумом прибоя. Слабое отражение памяти корабля: ни событий, ни чувств команды или капитана, только морской путь, который отмечают волны.
Южанин тем временем нырнул в грузовой люк - проверять трюмы. Таину покосился на капитана, но ничего не сказал – исчез вместе с четырьмя матросами следом, собираясь осмотреть отсеки с балластом.
Сулла молчал. Морские тропы сходились и расходились. Серые с лазурно-светлые, без темно-коричневых и черных пятен, какие появлялись, когда ворожили морские ведьмы. Корабль напоминал ребенка. Внешне. Только внутри был куда старше. И мудрее.
-Пусто, - Лют снова вынырнул на палубу, подошел к борту, у самого носа, в очередной раз читая название, и кажется, в очередной раз считая что оно дурацкое.
Капитан поднял голову от мачты – лицо было серым:
-«Сатин»?
-"Сатин", - подтвердил золотокожий с улыбкой.
-Двадцать человек с «Кайры», по десять с «Ниты», «Дэхиен» и «Призрака». Отправь одного из матросов с просьбой к десс Мелани, попроси отрядить по пятнадцать человек. «Сатин» пойдет со стаей, - шкипер осторожно подставил плечо устало согнувшемуся Сулле, но тот быстро выпрямился и знаком указал, что хочет осмотреть нижнюю палубу. Там и исчез.
Лют задумчиво кивнул и занялся выполнением приказа.

Весна 139 года, седьмого цикла, 30 апреля.

Стая прошла Форт и выбралась к портовому городу Харита – Гаэзель. Берега были укреплены тяжелыми плитами. Парусники покачивались на волнах залива, другие стояли совсем близко к каменным бортам пристани. Сопровождавшая «Куницу» «Кайра» опустила тонкий, качающий трап – дерево царапнуло по сухой плите, разорвав тонкое полотно песка. Десс Мелани осторожно поднялась, с трудом удерживая равновесие. Ее сопровождал темноволосый штурман-харитец с исчерканным шрамами лицом. Сулла подал женщину руку, помогая сойти на палубу и поклонился:
-Чем обязан?
Керамическая харитка поприветствовала его и произнесла, не спеша проходить дальше:
-Нам следует составить морские документы не только на наши корабли для прохода до Илг-аана.
Сулла на секунду задумался, затем чуть смущенно кивнул. Обычай идти морскими путями других стран не спрашивая их позволения стал чем-то вроде само собой разумеющегося. Он упустил из виду то, что придется заходить в порты других стран, где действуют иные морские законы.
-Я порошу подождать вас, десс Мелани, - произнес он и после согласного жеста исчез в направлении юта. За день до Гаэзельского Форта небольшая эскадра попала под крыло южного шторма, потрепало шхуны, досталось и клиперу. Только торговые суда вышли без потерь.
Шкипер руководил ремонтом снастей, у Люта шло вахтенной время. Сулла остановил пробегавшего с ворохом тряпок матроса и осведомился где Волчок. Тот указал в сторону люка, и капитан сбежал вниз. Толкнул дверь маленькой каюты девушки и наклонился, замерев на пороге.
-Позволишь?

Та оторвала взгляд от листа - по белой поверхности змеились неровные строки на общем. Секунду или больше только смотрела, словно пытаясь переключиться с написанного на окружающий мир, потом улыбнулась и кивнула, убирая с кровати сброшенный несколько часов назад халат.
-Нет-нет, я ненадолго, - Сулла отрицательно качнул головой. – Пожалуйста, соберись, сложи письменный прибор, и вместе со мной отправишься в город. Следует подготовить путевые соглашения с десс Мелани.
-Хорошо, - кивнула, мученически косясь на халат: приятное тепло начала путешествия постепенно переходило в откровенную жару.
Капитан проследил за ее взглядом потом посмотрел на белые широкие рукава собственной рубахи с глубоким треугольным воротом:
-Потом следует приглядеть что-нибудь.
Благодарная улыбка - и девушка принялась собирать прибор в маленькую плоскую коробочку. Туда же, под крышку, положила несколько тонких листков бумаги. Капитан тепло усмехнулся, потом вышел и исчез в своей каюте. Вскоре показался вновь с ворохом карт, наспех перетянутых шафрановой лентой – такая же придержала черный хвост. Он остановился подле десс Мелани:
-Вы уже готовы, капитан?
-Жду только одного человека, десс Мелани.
Один человек вынырнул почти сразу же - безупречную строгость серого шелкового одеяния разбавляла только шапка остриженных по плечи волос. К поясу девушка прижимала плоскую коробочку с тушью, грифелями, кистями и бумагой. Харитка кивнула ей и принялась спускаться, поддерживая под локоть мрачным каштанововолосым моряком. Он сверкнул прозрачными карими глазами на помощницу капитана и, неопределенно хмыкнув, снова повернулся к десс.
Каменная пристань была усыпана пыльцой белого песка, резко контрастировавшего с сине-сланцевыми, темными домами по разноцветными, остроконечными крышами. В портовой части здания были маленькими, на невысоких, но толстых сваях. Казались влитыми в монолит берега.
-Здесь часты сильные ветра и воды, - пояснила Мелани очевидный факт, прикрывая плетеную дверь маленького короба, который потащили к верхнему городу два странных зверя с витыми, тяжелыми рогами и мягкими лапами с когда-то острыми, но теперь подпиленными когтями.

Первое, что привлекло внимание Волчка - количество навесов. От дождя прятали не только лотки или выставленные на улицу корзины - значительная часть улиц была почти полностью скрыта смыкающимися где-то над головой навесами. На многих окнах красовались глухие ставни, причудливо разрисованные, а иногда даже оклеенные ракушками. Даже в камнях мостовой тут и там встречались характерные ребристые силуэты. Первое время дорога поднималась вверх, но довольно скоро выровнялась и теперь домики стояли на одном уровне сплошной синеватой стеной - только блестели белизной известковые узоры. Мимо пробежал крупный, почти совершенно седой кот, оглядел процессию умными желтыми глазами и басовито мяукнул. Но больше всего поразили жители. На кораблях иногда попадались моряки-южане, да и золотая кожа штурмана "Кайры" была уже привычной, но теперь, когда люди с красновато-коричневой кожей и каштановыми волосами были везде, девушка чувствовала себя в другом мире. Дети откровенно разглядывали ее светлое лицо и волосы, некоторые взрослые отводили взгляд, словно из вежливости. Странно и непривычно пахло - водорослями, диковинными специями, чем-то вкусным, но совершенно незнакомым.
Постепенно узкая улица стала расширяться, превратившись в удобную, присыпанную галькой, дорогу. По обе стороны поднимались выложенные все из того же рыхлого, сырого камня стены, а за ними пряталась огромные дома из более светлого камня. Дальше стелились бесконечными, темно-зелеными полотнами разработанные участки земли. Мелькали Красноватые спины людей. Золотисто-каштановые волосы поднимал изредка поднимающийся ветер – ровный, морской досюда не добирался, поэтому густой запах неизвестных трав висел тяжелым, прозрачным шелком.
Плетеные ворота одного из Дворов распахнулись перед повозкой. Мелькнула деревянная арка, с названием «Табачная Куница», и открылся большой, серокаменный дом с открытыми верандами. На одной из них показался высокий юноша, крайне похожий на десс Мелани и тут же исчез, крича что-то на южном наречии. Краснокожая женщина засмеялась и обернулась: едва дрожала прибитая водяным потоком к земле вода. Журчала, стекающая по желобу из большой бочки, потоком в цветущий сад. Высокие деревья с большими, мясистыми листьями, пытались прорвать небо, а от их крон, между тем, падала приятная тень, так ценимая на южном берегу.

Штурман «Куницы» помог женщине сойти, и Сулла соскочил следом, подав руку Волчку. Девушка приняла помощь и осторожно спустилась на землю, бросив еще один взгляд на странных упряжных зверей. Невольно стало их жалко - жесткие копыта северных животных дополнительно укрепляли металлом, а у этих даже роговая ткань не защищала мягких лап. Правда, несчастными те совсем не выглядели. Тенью последовала за капитаном, незаметно рассматривая причудливые растения и незнакомые витиеватые орнаменты на мягком камне.
Видимо, он хорошо предохранял от солнечных лучей, потому что внутри дома текла приятная прохлада.
-Здравствуйте, Альгеи, - десс Мелани обняла темноволосого юношу и улыбнулась, проведя пальцами по мягкому шелку волос.
-Мы ожидали вас несколько раньше, мама. Вы опоздали, - произнес молодой человек и обратил взгляд в сторону сопровождавших ее людей. – Здравствуйте, Келье.
-Позволь представить, Сулла, капитан сопровождающей в Игл-аан «Куницу» стаи, - указала Мелани, и юноша поклонился.
-Сали, Волчок, моя помощница, - представил капитан девушку. Та ответила вежливым поклоном. – Мы можем перейти к делам? Требуется еще закончить дела на «Кайре» и привести корабли в порядок после нагнавшего нас шторма.
-Келье, попросите приготовить чай, - юноша еще раз кивнул гостям и указал в сторону тянувшегося вглубь дома коридора. Десс Мелани коснулась плеча штурмана, отправляя прочь.
Внутри стены были выкрашены светлой краской, укрыты панелями светлого дерева, но по полу стелилась все та же песочная пыль, которую, похоже, старательно выметали. Двери в комнаты были плетенными из высушенных до белизны лоз, некоторые прикрывали тяжелые драпировки из льна.
Кабинет оказался просторным квадратным помещением с большим приземистым столом. Альгеи разложил на нем бумаги и тут же принялся их оформлять. Вскоре показалось еще несколько человек, представившихся торговыми стран, где «Табачная Куница» держала дома.

Девушка привычно разложила прибор, замерла с кистью в руках. По едва заметному кивку записывала - типы судов, грузы, порты, условия, договоры на подпись. Иногда капитан легко касался закрытой до пальцев серым шелком руки - тогда прерывалась и только слушала. Кто-то из торговых косился на отточенные манеры девушки, но Сулла не уступал ей в умении держаться и потому особенных вопросов не возникало. Исподволь рассматривала купцов - темнокожие в большинстве, они одевались в яркие, светлые одежды. От этого контраста рябило в глазах. У одного из южан - чинного и тучного пожилого господина - из носа свисало массивное золотое кольцо.
Десс Мелани сравнивали документы, иногда тихо перебрасывалась фразами на неизвестном языке с торговыми представителями. Сулла делал свои замечания, похоже, прекрасно ориентируясь в чужой речи. Когда дела были завершены, а последняя чашка с затейливым узором показала ракушку на дне, капитан принялся собирать бумаги одна к одной. На свитках матово блестели разноцветные восковые печати. Керамическая, не до конца подсохшая красовалась на документе, подписанном всеми присутствовавшими – десс Мелани отложила его в сторону и произнесла:
-На этом бумажные тонкости можно считать завершенными. Вы хотите сразу же вернутся на корабль, капитан? – Сулла поклонился и согласно качнул головой. – Я попрошу Келье проводить Вас.
-Послезавтра отбываем, десс Мелани. Возможно, еще увидим город.
Женщина улыбнулась девушке.
-Приятного осмотра, - она кивнула сыну и юноша выпрямился и проводил гостей до двери.

Дорожка к выходу снова встретила приятной, покачивающейся тенью. Единственное, что утомляло - висящий в воздухе тяжелый запах цветов. Кустарники поднимались по обе стороны, затрудняя обзор - и приезжие едва не налетели на двух хорошо одетых людей, вывернувших откуда-то сбоку. На лице одного из них, явно местного уроженца, не отпечаталось ничего кроме вежливого смущения, а вот глаза второго - высокого статного блондина лет пятидесяти на вид в имперской одежде - сразу же замерли на тонкой фигурке помощника капитана "Кайры". Изумление в серо-зеленых глазах сменилось узнаванием - мужчина громко проговорил какую-то фразу на староимперском. Девушка машинально оглянулась - с боковой дорожки уже спешили двое беловолосых воинов.
Келье и Альгеи одновременно недоуменно подняли глаза, а Сулла успокаивающе накрыл ладонью тонкое плечо девушки.
-Вы что-то не поделили с имперцами, капитан? – ореховые глаза аристократа блеснули.
-Я могу злоупотребить гостеприимством Дома и надеяться, что обитель десс Мелани окажет нам покровительство? - сдержанно и вежливо отозвался мужчина, и Келье кивнул:
-Вначале следует выяснить в чем дело.
Светловолосый вежливо поклонился.
-Прошу простить мою невежливость. Эсе ариеэ Элеане, - кивок в сторону девушки, - дочь моего хорошего знакомого, ныне покойного. По законам Империи еще не достигла совершеннолетия и находится под опекой дяди, эсе эниаре Асаини Элариин. Прошлым летом сбежала или была похищена из-под стражи. Я был удивлен, встретив ее здесь, в таком... - окинул взглядом дешевую ткань халата, срезанные волосы, - ... виде, и не сразу вспомнил о приличиях.
Младший хозяин Дома в почтительном жесте скрестил ладони на груди, опалив представленного матерью капитана многообещающим взглядом:
-Видимо, имеет место недоразумение. Данная девушка входит в состав нанятого хозяйкой Дома экипажа корабля, который сопровождает ее торговое судно. Они гости в этом Доме, и неволить их мы не имеем права. Возможно, если они не против, они подождут в отдельной комнате, пока вы уладите этот вопрос с десс Мелани.

Сулла благодарно кивнул, не поднимая ладони с руки Волчка. Та стояла, не шевелясь, и, кажется, даже не дыша - каменное выражение лица, опущенные глаза. Светловолосый еще раз поклонился и пошел по направлению к дому. Беловолосые стражи остались - не предпринимали ничего, но и не спускали глаз с имперки. На веранду вышла десс Мелани, видимо, из окна наблюдавшая за садом. Келье жестами объяснил, что произошло.
-Альгеи, отведите их в северо-западную комнату, - произнесла женщина и указала имперцам в сторону кабинета. – Мы обсудим все возникшие вопросы, прошу вас.
Краснокожий штурман взглядом указал на лестницу второго этажа и принялся подниматься. Здесь были широкие и светлые коридоры, а двери не имели замков, хотя и запирались плотно. Альгеи открыл одну из створок, впустив туда моряков и запер. Имперцы остановились перед ней.
Внутри Сулла привалился затылком к двери, на секунду раздраженно прижав пальцы к вискам, потом выпрямился, сверля девушку тяжелым и мрачным взглядом. Рыжеволосая подошла к окну и замерла, с потерянным видом разглядывая синеватый камень стены соседнего дома.
Светлая ладонь накрыла плечо: Сулла остановился позади, оценивающе смотря на рыхлые, частью стертые, пересечения булыжников:
-Волчок, я никогда не спрашивал, почему из-за тебя готовы поднять имперский флот, перевернуть все западное побережье в поисках или организовать неарнийских магов, но, видит Морской дух, меня это начинает злить, - рука упала, и капитан шире раздвинул створки, став одним коленом на подоконник и взглядом прикидывая расстояние до стены.
-Не понимаешь? - подняла брови Сали.
-Пока не до конца, - тактично отозвался капитан. – Сможешь дотянутся с моих плеч до края стены?
Прикинула расстояние.
-Попробую... - задумчиво. - Знаешь, как переводится ариеэ?

-Смутно. Я не слишком хорош в имперском, - капитан уцепился одной рукой за ставню, второй обхватил выступающий резной камень и нагнулся, чтобы девушка могла встать на спину. – Выполняй.
Скинула сапоги и осторожно забралась на плечи - как тогда, когда смотрела на первый натянутый на "Ните" парус. Сулла выпрямился. Пальцы, сжимавшие дерево ставни напряглись.
Не дотягивалась. Тонкие пальцы осторожно сжали выступ карниза, подтянулась, царапнув пальцами ноги стену - серия быстрых перехватов руками. Акробатическая подготовка на реях оказалась достаточной - тяжелым, неловким движением перекинулась на крышу. Осторожно глянула вниз.
-На стену и в сад соседнего Дома, - сказал капитан и осторожно переставил ногу на каменное украшение. Оттолкнулся и прыгнул, зацепившись пальцами за верхние камни, осыпавшиеся синеватой пылью. Вздохнул и закинул тяжелое тело на плоскость стены. – Я поймаю.
Девушка уже успела размотать пояс - серый халат клочком тумана слетел с плеч, оставив штаны и короткий нижний. Легко прыгнула на стену. Капитан кивнул и принялся спускаться по противоположной стороне. Синий камень сыпался под пальцами. Почти у самой земли Сулла сорвался, неловко приземлившись на одно колено и руки. Выпрямился и жестом указал на себя. Сползла по стене, повиснув на руках, потом оттолкнулась, прыгая. Капитан осторожно подхватил ее почти у самой земли и поставил на ноги. Взглядом указал в сторону густого сада и одними губами произнес:
-Там была развилка. Должен быть выход.
Девушка кивнула и, стараясь не выдавать себя лишним шорохом, проследовала за ним. Дорожка была безлюдной, путь к выходу - тоже. Над головами смыкались влажные ветви деревьев, тихо шуршали листья растений. Возле маленькой плетеной калитки, Сулла нырнул за дерево, прижав к себе девушку.
Краснокожий мужчина в светлой одежде, несший корзину с ягодами прошел мимо по направлению к дому. Тихо скрипнула дверца, выпуская двоих.

Улица была ленивой и пустынной. Только из дома Мелани донесся невнятный, но громкий выкрик - кажется, кричали в окно или стоя у оного. Девушка рванулась прочь на ближайшую боковую улицу. Капитан – следом. Усыпанная галькой дорожка спускалась к нижнему городу. Мимо мелькали стены, за которыми скрывались спрятанные в тени густых садов дома. Рыжеволосая летела по улочкам так, словно собиралась убежать не только от внезапно объявившегося соотечественника, но и от капитана. Иногда неожиданно сворачивала в узкие переулки, потом снова выбирала широкие улицы. Наконец, замедлила бег - сдало дыхание.
Над головой смыкались крыши, тянулись светлые навесы срединного города, бросая на улицы густые и длинные по вечеру тени. Сулла приобнял девушку за плечи и встряхнул, заставляя придти в себя, потом принялся оглядываться. Дома здесь были обшарпанными и ветхими, синий камень у порогов сыпался большой крошкой. Сквозь редко где приоткрытые ставни танцевали огоньки сальных свечей, превращая тени в нелепо извивающихся ужей.
-То есть ты считаешь, что я просто дочь аристократической семьи? - спросила девушка, словно и не было паузы в разговоре, не успев еще отдышаться.
-Полагал, - лаконично отозвался капитан, продолжая осматриваться. Люди странно косились на двоих светлокожих; не отрывая взгляда, исчезали молчаливыми тенями в переулках. Оранжевые блики от свечей, плясавшие на керамических лицах делали городских похожими на таинственных стражей огня. – Потом предполагал не только это.
-Например?
-Воздержусь.
-Ариеэ можно раскрыть как арисаин-не-аремиа илмиэ.

Сулла растеряно моргнул. На секунду с бледного лица слетела невозмутимая маска. Он зажмурился и несколько минут молчал. Девушка воспользовалась паузой, чтобы со всех ног кинуться в очередной темный переулок. Капитан бросился за ней и остановил, поймав за тонкие плечи. Снова встряхнул, развернув к себе лицом и пристально смотря в черные глаза.
Взгляд был ледяным.
-Я благодарю за помощь. Правда, думала, что ты знаешь, иначе бы не молчала. Я постараюсь как-то мелькнуть на публике, когда "Кайра" уже уйдет в море - тогда у кораблей неприятностей не будет. Пусти, пожалуйста.
Сулла несколько секунд смотрел на нее, потом вздохнул и обнял тонкую фигурку, крепко прижав к себе и тихо произнеся:
-Ихэтта.
Девушка прижалась к светлому льну рубашки.
-Ты не понимаешь, - тихо, быстро и как-то судорожно. - Они меня никогда не отпустят. Если не получится взять живой, просто убьют. Лю-бым способом.
Сулла успокаивающим жестом провел ладонью по коротко остриженным рыжим волосас и ничего не сказал. Плечи Сали ощутимо дрожали, но глаза оставались сухими. Погладила обнимающую ее руку - странным, по-старчески безнадежным жестом.
-Пойдем, нужно выбираться из этого гаэзельского лабиринта, - произнес капитан ей на ухо. – На море никто не посмеет тебя коснуться.
Последние слова прозвучали уверенно, будто Сулла отвечал за каждое и прекрасно знал за что берется. В темных глазах сверкнул огонек стоявшей на подоконнике противоположного дома свечи. Рыжеволосая кивнула и тихо пошла следом, не выпуская предплечья мужчины.

Улочки вниз вились змеями. Ветер и звуки путались, сбивая с толку, и нельзя было понять в какой стороне море. Волны шумели то справа, то слева. Окончательно стемнело, и только рыжевато-алые худые и болезненные блики свечей плясали по присыпанным песком дорожкам. Сулла прижал ладонь к виску, пытаясь сосредоточиться на направлении и запрокинул голову, стараясь рассмотреть звездное небо. Скупых лоскутков, проглядывавших через прорехи в навесах и между острыми крышами, было недостаточно, чтобы представить общую картину.
-Заблудился, - отстраненно проговорил он под взрыв хохота из расположившегося рядом кабака.
Девушка только тихо кивнула, прижавшись щекой к чужому плечу. Потом, словно стараясь сосредоточиться на реальном мире, произнесла:
-Будут стоять на пути к кораблям. Сэтэ-дхалиэ. Можно не торопиться, - улыбка.
Сулла кивнул, потом указал на дом, откуда лился теплый, желто-рыжий свет и доносились веселые крики:
-Выспишься? Я поговорю с людьми и узнаю, как добраться до порта, - на лице появилось сосредоточенное выражение.
-С тобой - нельзя? - растерянно уточнила.
Капитан посмотрел на нее и качнул головой:
-Найдем человека, потом выспимся, - задумался еще на несколько секунд. – Утром проберемся на «Кайру» с воды.
Девушка ответила кивком.
Внутри было шумно, душно. Разносился запах хмеля и тяжелого дешевого табака. Ткань одежды мгновенно пропиталась им насквозь, как и волосы. Капитан замер у стойки, беседуя на южном с высоким сухим стариком. Зазвенели монеты – и тот указал ведущий вглубь коридор. Сулла подобрал одну из устроившихся на бочке свечей и потянул девушку за собой. Приоткрыл дверь, впуская внутрь.

Комната была небольшой и темной. Маленький огонек вырвал из тени деревянный таз с водой, лежанку у стены и стол. Капитан отдернул с окна тяжелую ткань и раскрыл ставни, впуская в помещение сыроватый и прохладный ночной воздух.
Сали подошла к воде и плеснула немного в лицо, провела по шее мокрыми пальцами. Замерла и прикрыла глаза, когда прохлада легким сквозняком дохнула на влажную кожу.
-Тебе следует выспаться, - капитан повторил ее действия и посмотрел из-под спутанных мокрых прядей. – Пообещай не делать глупостей, Волчок?
-Обещаю не сбегать, не приставать и не приносить высоких клятв, - бледная улыбка.
Уголок бледных губ дрогнул:
-Тогда засыпай скорее.
Свернулась на лежанке.
-Уйдешь?
-Нет, - он вытянулся на полу, заложив руки за голову, и прикрыл глаза. Девушка молча скатилась вниз и легла рядом, положив щеку на согнутый локоть. Капитан вздохнул. – Если я сяду там, ты не станешь спать на досках?
-Не стану, - в интонации мелькнула неоднозначность.
Капитан поднялся и устроился в изголовье:
-Иди сюда.
Скользнула наверх, села рядом. Сулла устроил девушку так, чтобы рыжая головка опустилась на колени и пригладил легкие пряди.
-Выспаться надо обоим, - напомнила.
-Я высплюсь, - ласково отозвался он и провел рукой по лицу, заставляя прикрыть веки. – Засыпай, Волчок.
Та сонным жестом обняла колено. Выражение скептицизма на лице постепенно сменилось спокойствием сна. Сулла укрыл девушку и улыбнулся, проведя ладонью по спрятанному под грубым покрывалом плечу.

Весна 139 года, седьмого цикла, 1 мая.

Проснулась от прохладного соленого ветра - словно на корабле. Кожу пощипывал предутренний холод. Осторожно поднялась и набросила покрывало на мужчину, едва ощутимо погладив плечо. Скользнула к тазу с водой. Сулла тряхнул головой и покосился в сторону распахнутого окна – лились серые рассветные лучи. Он наклонился, опуская руки в прохладную воду и растер капли по лицу, краем глаза наблюдая за девушкой. Та щедро плеснула в лицо остывшими за ночь каплями, прогоняя пелену сна. Поежилась, когда холодная струйка укатилась за шиворот. Пряди у лба намокли и потемнели. Подняла взгляд.
-Я вчера узнал как добраться до порта, - он выпрямился. – Пойдем.
Кивнула и тоже поднялась. Вчерашний, шумный и ночной кабак ничем не напоминал утренний, тихий. Рассеянный свет лился на неопрятные деревянные столы, за которыми сидели несколько ранних посетителей и спали припозднившиеся. За стойкой дремал давешний старик. Он приоткрыл один глаз, провожая странных светлокожих гостей взглядом, и тут же опустил веко.
Танцующие тени во дворе пропали. Их место заняли нечеткие и едва заметные. Капитан уверенно направился вниз, упрямо забирая вправо.
Рыжеволосая шла чуть позади, так же не говоря ни слова. Босые ступни ступали по камням почти неслышно. Впереди сверкнуло море, раз другой. Сулла спускался к берегу далеко от порта, мимо неприметных, рыбацких домиков, утопающих в больных деревьях и перелатанных сетях. Дорожка пропала, сменившись мелким белым песком, смешанным с осколками ракушек.
-Видишь «Кайру»? – он приложил ладонь ко лбу и указал на белеющие метрах в пятистах паруса. Снова кивок. – Нам нужно добраться вплавь во избежание неприятной встречи.

Сулла уверенно направился к берегу, на ходу стягивая тонкую рубаху. На спине, плечах и руках белели шрамы. Он присел на корточки у воды, расшнуровывая сандалии и улыбнулся раннему мальчишке, латающему сеть.
Сали легко вошла в воду, когда стало доставать до пояса - по-рыбьи нырнула. Появилась уже в нескольких метрах. Сулла поднялся следом. Зашел по грудь и поплыл, широкими резкими гребками, стараясь держаться рядом с девушкой.
Вода у берега была чистой, но, чем ближе к порту – водоросли, мелкие ракушки, жучки. Плавание в стиле лазурной пришлось прекратить - грязная вода резала глаза. Вынырнула и заскользила по глади, поминутно меняя стиль, словно пытаясь найти самый быстрый. Сулла поплыл медленнее:
-Выдохнешься, - тихо бросил он, разгребая темные, подводные нити. Слева оказалось первое судно – небольшой ког. Капитан постарался держаться поближе к скулам, прячась за бортами так, чтобы не было видно с пристани. Серебряная чешуя налипла на черные волосы полупрозрачными, изредка серебрившимися точками.
Остановилась на варианте брасса, поплыла следом, стараясь следовать тем же путем. Тяжело дышала, но все равно старалась не открывать рта - вода не блестела чистотой. Сулла свернул, прячась за небольшой шхуной и остановился, кивком головы указав себе на плечи. Отрицательно мотнула головой и постаралась плыть быстрее.
Слева потянулся серый, потрепанный бок «Кайры». Становые якоря висели тяжелыми грузами на легких боках. Ходили матросы - сушили снасти. Капитан задумчиво посмотрел на светлые скулы, потом оттолкнулся и отплыл. Послышался мелодичный свист. Один из матросов замер, недоверчиво оглядываясь. Перегнулся через борт, и Сулла повторил переливчатые ноты. Без слов вниз полетел канат.
-Цепляйся, Волчок.
Девушка ухватилась руками, подтянулась вверх, уцепилась ногами. Через некоторое время, тяжело дыша, перекатилась через борт клипера. Тут же - взгляд вниз. Сулла в несколько хватов поднялся и приземлился на родную палубу. Похоже, он сразу стал чувствовать себя увереннее.

С волос, с ткани стекала на палубу грязная вода. Матрос странно смотрел на своего капитана.
-Сулла! – послышался возглас Таину. – Какого демона с вами случилось?!
-Десс Мелани не появлялась? – Шкипер отрицательно мотнул головой, и капитан приобнял девушку за плечи, подталкивая в сторону своей каюты. – На берег никому не сходить. На борт никого не пускать. Трап убрать и отойти в выходу. Передать на остальные корабли. Приблизятся имперцы, отстранить вежливо. Станут пытаться проникнуть на палубу, - черные глаза сузились, - жестко напомнить, что такое чужой корабль. Позвать меня.
Сали тихо скользнула в указанном направлении, стараясь не смотреть на шкипера. Таину проводил ее встревоженным взглядом:
-Потом объясню, - резко оборвал все вопросы Сулла и исчез за дверью. Он отодвинул ширму в сторону и кивнул девушке на простой умывальник.
-Лен рядом. Держи, - щелкнул ключ в одном из замков и рядом упал мужской долгополый халат. Капитан переставил панели, оставляя девушку одну. – Я – потом.
Благодарно кивнула, занявшись счищением чешуи с волос и соленой, жирной воды - с кожи. Через несколько минут показалась снова, в мокром льняном халате, с охапкой ткани в руках. Улыбнулась из-под свисающих на лицо мокрых прядей. Сулла отобрал влажный ворох и, бросив оный в деревянный таз, скрылся за ширмой. Некоторое время был слышен только плеск воды и фырканье. Потом панели отошли в сторону – переоделся в светлые шаровары и копию льняной белой рубахи. Устало присел на край кровати и положил подбородок на сцепленные пальцы, задумчиво смотря на девушку.
-Сплошная неприятность, да? - улыбнулась.
-Рыжий талисман.
Девушка подошла ближе и опустилась рядом на пол, уткнув нос в чужое колено. Капитан поднял ее и усадил рядом, обняв и прижав голову к плечу.
-Все хорошо, Волчок. На море никто не посмеет тебя коснуться.
-А тебя? - тихо.
-У меня девять жизней, как у Малиты, - отшутился он. Рассеянно кивнула - тонкие пальцы скользнули по льняной рубахе там, где запомнила шрам. – Одна женщина сказала мне, что я никогда не умру в море.
-Не выходи на сушу, - улыбнулась.
Сулла подавил тихий смех и, пригладив мокрые рыжие пряди, уже рассмеялся, едва слышно:
-Мне не нравится бывать на твердой земле.
Снова улыбнулась и успокоено спрятала лицо на груди. Капитан обнял ее, и прижался щекой к мокрым волосам, прикрыв глаза. До сих пор с трудом верилось, что шторм не задел крылом: на море было легче.

Оставив девушку отдыхать, Сулла перебрался в ту половину каюты, где находился стол и, приоткрыв дверь, впустил маячивших неподалеку штурмана и шкипера. Таину упал на коричневые подушки, скрестив ноги и принялся сверлить капитана выжидательным взглядом. Лют, кажется, со спокойным интересом опустился рядом. Сулла с непроницаемым лицом расстелил на столе карту южного побережья и, опустив на стол три маленьких плошки, разлил густой травяной отвар.
-Сулла, чего случилось, не тяни, - мрачно попросил шкипер.
-Меняем курс, - на карту упали заточенные до состоянии игл грифели.
-Насколько сильно? - уточнил Лют.
-Несколько десятков миль. Некоторые стоянки изменить не выйдет, но те, что возможно, следует, - кончик грифеля отметил несколько точек. – Иногда мне кажется, что Империя вездесуща.
-Все что от Силаама и дальше - можно не трогать, - задумчиво произнес Лют. - Но вот в Цкале может стоять сильный флот. Я успел побегать по берегу за новостями.
Капитан протянул нить, замеряя точки:
-Необходима одна остановка, слишком большое расстояние.
-Любой нестоличный порт. Чем глуше провинция, тем лучше. Как насчет... - золотой палец указал на небольшую точку побережья. - Там хорошо идет торговля, но Чи-лам почти не участвует в политических играх.
-Вы позволите? – дверь каюты тихонько скрипнула, и показалась каштановая голова десс Мелани. Изучавший карту Сулла вздрогнул и кивнул:
-Мы говорим об изменении курса.
-Я догадалась, - улыбнулась женщина одними глазами. – Чи-лам подходит для «Куницы», однако в следующий раз я бы попросила предупреждать об изменениях заранее, капитан.
-Мои извинения, десс Мелани.
-И о любопытных членах команды тоже.
Темная голова склонилась еще ниже, а шкипер тихо охнул, спросив что-то на южном диалекте у капитана. Тот едва заметно кивнул, ответив парой слов.
-Опять за девочкой гоняются? - штурман говорил на языке дхэрэн с сильным акцентом.
Штурман обернулся с интересом, а капитана заметно передернуло. Он перешел на общий:
-Да, снова пытаются поймать Волчка.
Лют кивнул, снова кидая взгляд на карту. В руках десс Мелани затанцевала кисть, а ореховые глаза зажглись заинтересованным огнем.

-Скажите, капитан, почему вы идете на конфликт? Вы подвергаете опасности не только свои корабли, но и мои.
-Десс Мелани, если вас не устраивает сопровождение, вы всегда можете найти замену нашим кораблям на Пайратосе.
-Увы, у меня нет времени.
Разговор потек в ключе обсуждения достоинств и недостатков портов и кораблей. Несколько раз на карте появлялись новые точки, потом тут же исчезали. Десс Мелани один за другим отвергала не подходящие варианты. Наконец, керамическая хозяйка дома поднялась и вышла – на палубе ожидал Альгеи.
-Переназначить отправление на четыре часа, капитан?
Сулла кивнул, и когда за Мелани закрылась дверь, тихо произнес:
-У нас на борту лицо императорского дома.
Шкипер философски склонил голову с преувеличенно флегматичным видом рассматривая морскую карту с новопроложенным курсом.
-Незаконнорожденный ребенок какого-нибудь ушлого императора? - попробовал пошутить Лют. Остроты не оценили.
-Хуже, - Сулла подавил смешок. – Таину, что с командой?
-Беспокоятся, - вздохнул старик. – Пустил слух, что капитан в очередной раз не поладил с кем-то на берегу, и ему пришлось добираться, - ухмылка, - водой. Растет беспокойство. Если доберемся до Треции без неприятностей, сойдет, думаю. Может…?

-Нет, - отрезал капитан, тряхнув головой. – Таину, ты знаешь, о чем говоришь. Если человек бежит, у него есть на то причины. Издавна, приходивших в вольницу.ю не спрашивали кто они и откуда, только как долго ходили под парусами. Пусть и сейчас будет так. Здесь девушка – Волчок, кормчий. Другой для команды не существует.
-Выберемся, - кивнул Лют. - На официальную охоту Империя всяко не пойдет, особенно в этих водах.
Сулла цепко на него посмотрел, потом благодарно кивнул. Шкипер вздохнул, опустив глаза.
-Пойду проверю запасы, - он поднялся и вышел. – Ну, Сулла…
Капитан хмуро посмотрел ему вслед и развел руками:
-Ты тоже свободен.
Еще один кивок - и золотокожий скрылся за дверью. Капитан поднялся и, вновь отодвинув деревянные панели, присел на край кровати, где спала девушка. Задумчиво оправил край покрывала и всмотрелся в светлое лицо с правильными чертами. Спала. Улыбнулся и сел рядом, осторожно устроив рыжую голову на коленях. Ресницы дрогнули. Подняла голову и, осторожно улыбнувшись, перебралась на самый край, освобождая место. Сулла тихо засмеялся и лег рядом, прижав к груди закутанный в покрывало сверток, поцеловал висок и, вновь проведя ладонью по легким волосам, успокоено прикрыл веки. Девушка в ответ нежным, едва заметным движением потерлась щекой о плечо.

Весна 139 года, седьмого цикла, 25 мая.

Плавание по южному морю было мирным - даже слишком. Только раз налетел буйный шторм, облил корабли целым ливнем соленой воды и исчез так же внезапно, как появился. Когда огибали мыс у самой границы Харита, из влажного, слишком зеленого леса вышли массивные голокожие звери - тяжелые морды украшали рога. Сначала они казались размером с крупных собак, но потом одна смелая чайка приземлилась на голову гиганта - и стало понятно, что Сали могла бы пройти под брюхом самого крупного, не пригибаясь. Море было то лазурным, то зеленым, а в одном месте у побережья даже темно красным, как венозная кровь. Все это видела мельком - почти не отходила от капитана, тенью маяча где-то рядом, пока не находили занятия. С Таину старалась не говорить. С Лютом сначала тоже - но тот поймал сам и держался так, что на прощание даже не удержалась и поблагодарила. Жара на море чувствовалась не так сильно, но на коже вопреки всем усилиям прочно утвердились ожоги, облезающие и сразу же обгорающие снова. Когда оставалась совсем без занятия - пыталась переписать на общий старинные баллады Айона.
Наконец, корабли повернули к берегу и вскоре на зелено-белом побережье показались светлые камни города.
-Простоим на якоре два дня, Волчок, - шкипер появился из-за спины также неожиданно и бесшумно и остановился, разглядывая глиняные прибрежные хижины, укрытые пожелтевшими на солнце огромными листьями.
Та едва заметно вздрогнула и кивнула, не поворачивая головы - ветер играл рыжими волосами, скрывая лицо за персикового цвета сеткой. Старик остановился рядом, с прищуром смотря на быстро приближающийся берег:

Голова опустилась еще ниже. Несколько секунд молчала.
-Это из-за меня ушли.
Шкипер опустил взгляд на девушку и несколько секунд молчал. Черные губы растянулись в улыбке:
-Я знаю. – девушка кивнула. – Хэ, не переживай, и не такие в вольницу приходили.
-Куда хуже? - усмехнулась.
-Слышала легенду о Харитском Правителе? – ухмыльнулся шкипер. Волчок отрицательно мотнула головой, заинтересованно посмотрев на Таину. – Я, конечно, не как Кот рассказываю: он-то и показывать умудряется…
Шкипер положил локти на борт и принялся говорить:
-В день шторма показался в Лабиринте краснокожий моряк. Хэ, примета не хорошая, даже, сказать можно, дурная. Никто не хотел брать его на палубу (и ведь не зря не хотели!), но один капитан сжалился и принял молодого человека. По морским меркам тот был староват для обучения, лет, наверное, эдак за двадцать, может, за двадцать пять, и… не умел ничего. Представляешь, как ему доставалось? -кивнула, не сводя внимательного взгляда. – В общем, перепадало краснокожему через раз. А тут еще и харитские корабли повадились часто наведываться в лабиринт. «Дурная примета, дурная примета», - говорили, косясь в сторону матроса, который почему-то становился тише воды и ниже травы при упоминании Харита. Но в целом относились тепло. Потом мальчишка пропал. А встретился уже с капитаном объединенных стай после осады мыса. Харитский Правитель. Лицо капитана Малита умеет изображать хорошо, у меня так не выходит… правда по легенде он, - шкипер вздохнул, - погиб в бою, ушел на дно вместе с флагманом. Хороший человек. Был. Следующий Правитель разорвал каперские договоры и начал искоренять каперство в водах Харита.

-Тут другое, - вздохнула и опустилась на палубу, прижавшись к борту лбом.
-Ну и пусть другое, - Таину наклонился, положив смуглую руку на плечо девушке. – Его никто не прогонял и оценивали по успехам и промахам. Так и здесь. Пока ты на «Кайре», ты с вольницей. Морской закон. Захочешь пойти обратно – держать не станут.
-Не захочу, - грустно улыбнулась.
-Хэ… ну тогда… зачем дело стало?
-Травить будут.
-Скажи это Сулле, - он взял девушку за ворот и поставил на ноги. Темные глаза лукаво блеснули. – Он ответит.
Девушка скосила глаза на светлый лен мужского халата и улыбнулась. Шкипер проследил за ее взглядом и задумчиво почесал затылок под грязно-бежевым платком:
-Пойдешь со мной на берег? Что-то подобрать надо. Жарковато в этих водах.
-Хорошо, - кивнула и благодарно улыбнулась.
Заскрипела якорная цепь. На «Кайре» начали сворачивать паруса. Забегали матросы, готовя корабль к непродолжительной стоянке. Сверкнули сигнальные огни на «Кунице», и шкипер вздохнул:
-Сейчас, - он исчез в направлении носа, на ходу доставая из-за пояса флаги.

На первый взгляд казалось, что Хаэрту просто выкладывает странного вида мозаику из ракушек на приземистой крыше камбуза - только вот жаркий, пахнущий рыбой ветер, иногда налетавший откуда-то с побережья, не сбивал ни одной. Раковины собрал тут же, на побережье, в нескольких сотнях шагов - магов в порту отпускали куда угодно без особых хлопот - красные, синие, зеленые скорлупки.
-У тебя цвета диссонируют, - черные пряди упали на плечо огненного чародея, следом – показалась милая мордочка Нахтиэла.
-Так и задумано, - заявил зеленоглазый, оборачиваясь. Раковины, частью утопленные в древесине, складывались в странный, асимметричный узор. - Харитские ставни понравились, только они клеят - непрочно.
-Лучше переместить так, так и так, - указал тоненьким пальцем чародей и улыбнулся.
-Теперь я понимаю, почему живопись из МФ не ценится на земле, - вздохнул Хаэрту.
Поток ледяного ветра растрепал волосы чародея – со стороны это больше всего напоминало хороший подзатыльник. Таину, проходя мимо, возвращаясь к Волчку, бросил на них усталый взгляд:
-Хэ, вы, оба, если хотите на берег, то сейчас отойдет шлюпка.
Натхиэл подпрыгнул, оборачивая и благодарно кивнул. На светлом лице заиграла миловидная улыбка, он вцепился в руку шкипера и благодарно коснулся щекой плеча:
-Спасибо, Таину.
Старик поморщился, освобождая конечность и исчез.
-Учись-учись, - ласково бросил лазурный через плечо Хаэрту, - может быть, у тебя получится.
-Обниматься со шкиперами? Второго тебя он точно не переживет...
-Рисовать, глупый.
Вслед за Нахтиэлом в шлюпку легко соскочила Сали - у девушки до сих пор не хватало терпения спускаться по веревкам до конца. Пока дожидалась шкипера, игриво брызнула теплой морской водой на лазурную. Она рассмеялась. Таину легко спрыгнул вниз, за ним последовали еще три человека, и один из матросов взялся за весла.

До берега добрались быстро - Сали первая спрыгнула на разноцветную кромку у самой воды, уколола босую пятку ракушкой, перебралась на полосу влажного песка. Неподалеку уже пристали к берегу женщины и несколько матросов с "Куницы". Шкипер сдал девушку и мага на руки Мелани и увел матросов куда-то к громоздящимся прямо на песке ящикам. Рядом с керамической владелицей табачного дома семенила Танэ, в просторном, свободном халате. Уже месяц как она покинула призрак и перебралась на «Куницу», то ли из соображений безопасности, то ли стесняясь своей команды. Светлые скулы изредка покрывались румянцем, когда встречалась взглядом с кем-нибудь из матросов.
-Я вас оставлю, - тихо произнесла она, - мне следует уладить дела со старыми партнерами, - она коснулась миниатюрной ладони Бабочки и принялась подниматься по выложенным плохо обработанным камнем лесенкам в поселок.
Рыжеволосая замерла рядом с капитаном "Призрака" - почти не общались с самой осени и девушка снова ощутила укол давней вины. Песок обжигал пальцы - но на корабле были только привычные сапоги, а в них было еще хуже, так что просто сняла подошвой верхний, самый горячий слой. Танэ спокойно посмотрела на нее из-под приопущенных ресниц – мягкие губы сложились в улыбку. Нахтиэл весело оглянулась:
-Волчок, веди. Ты – талисман. Тебе положено.
- Ну, если хочется неприятностей... - улыбнулась лазурной девушка. - Ты сам предложил.

Городок встретил светлым розоватым камнем улиц - на обтесанной глади темными крапинками виднелись следы древних ракушек. Тут и там росли пальмы - кажется, их даже поливали специально, для тени. Девушка смешно перебегала от тени к тени - уже начинала жалеть об оставленной на корабле обуви: камень жег ступни. Крыши домов иногда оставляли плоскими - и тогда там виднелись выгоревшие до белизны циновки или даже привязанные к втопленным в потолок столбам гамаки под навесами. Мимо прошли несколько человек с плетеными ручными тележками - из-под крышек доносился характерный запах рыбы. Девушка повернула за ними и вскоре они правда вышли к рынку. Базар был большим, намного больше, чем можно было ожидать от такого маленького города - за рыбными рядами и рядами продавцов животных угадывались лотки с менее ароматным товаром - коврами, корзинами, тканями... Осторожно обогнув резко пахнущие лотки, Сали уверенно ступила под тень крытого ряда - на широких столах лежал шелк, атлас, лен, даже дорогие газовые ткани.
Нахтиэл скрылась в небольшой лавке, где торговали плетенными из кожи и ракушек украшениями, а Танэ остановилась шла позади девушки, рассматривая светлые ткани. Здесь, на юге, они ценились куда больше темных, притягивавших свет.
-Там, - произнесла она и указала подбородком на темную лавку в стороне от других.
Девушка покорно проследовала в указанном направлении, рассматривая одежду. Почти сразу бросилась к сандалиям - пришлось несколько помучиться с размером, но детские здесь тоже были. Потом выбрала длинную, до колен, рубаху из едва осветленного льна. Здешняя одежда нравилась больше канареечно-ярких тканей других лавок, но покрой все равно казался непривычным и неуютным. Танэ оценивающе сощурила глаза, потом махнув рукой торговцу, чтобы не мешал. Вытянула из вороха несколько ситцевых рубах и светлые, не слишком широкие, шаровары. Задумчиво посмотрела на пояса и сняла один с плетенными из разноцветной кожи кистями. Его тоже протянула девушке. Сали приняла помощь, стараясь не выказывать сомнения. Расплатившись с продавцом сразу же натянула сандалии на ноги, еще одни - такие же - завернула в ткань. Выскользнула из лавки, отыскивая глазами пропащего мага. Бабочка задержалась, тихо спрашивая о чем-то продавца. Нахтиэл махнула рукой из уже другой лавки, а потом показалась, прижимая к груди сверток.

-Смотри, не правда ли он мил? – из-за подсушенного мясистого листа показался острый, черный нос в обрамлении короткого терракотового меха. Блеснули умные глаза-огоньки.
-Капитан нас убьет, - восторженно улыбнулась девушка.
-Это кифи, южный зверек, - словно подтверждая слова чародейки, кифи вывернулась из листа и взбежала по руке на плечо. Маленькие лапки с длинными подвижными пальчиками принялись перебирать темные пряди, острый нос задергался, а недоразвитые крылышки за спиной затрепетали. – Назови ее?
-Мэани, - еще одна улыбка. Где-то вдалеке заметила силуэт знакомого покроя и нырнула в просвет между лотками, пытаясь найти дорогу. Нахтэл побежала следом, вцепившись светлыми пальчиками в рукав халата.
В лавке действительно оказалась одежда имперского покроя - правда из непривычно-легких, жестких тканей. Продавца тут же ограбили на целый ворох некрашенных рабочих штанов, столько же коротких халатов и даже несколько безразмерных и долгополых. Для довершения разгрома подцепила сплетенный из бечевок рыбачьей сетью кушак и сабо, цепляющиеся мягкой веревкой между большим и указательным пальцем ноги. Над самым входом весели развевающиеся женские одежды из тонкого батиста - на них только покосилась с тоской. Специально для нового питомца лазурной выбрала узкий пояс из переплетенных ленточек. Маэни тут же со звериным изумлением принялась разглядывать подарок.

-Вот где, - Бабочка появилась на пороге неожиданно. На темные волосы была наброшенная легкая, полупрозрачная ткань. Натхиэл улыбнулась:
-Да. Смотри, - чародейка вытянула руку, и кифи сбежала по ней до кисти, обнюхав рукав одеяния капитана «Призрака».
-Кифи, - констатировала женщина и махнула рукой, указывая на лоток с клетками. Там тихо переговаривалась о чем-то с невысоким торговцем керамическая владелица «Куницы». Из ладоней старика в ее рукав скользнула светлая коробочка – тут же исчезла в складках одеяния.
Девушка задумчиво проследила за покупкой, потом кивнула на ворох ткани.
-Мне все это отнести надо... вы задержитесь?
-Я помогу, - улыбнулась Нахтиэл.
Танэ кивнула и плавным шагом направилась в сторону десс Мелани. Она резко обернулась от неожиданности, едва не выронив прибор, а потом засмеялась и раскрыла светлую коробочку, демонстрируя съежившиеся от жары листья неизвестного растения. Сали потянула лазурную обратно к шлюпке.
-Как думаешь, что это было? – спросила она. Кифи скакала по плечам и рукам чародейки, вовсю мотыля хвостом с яркой розовой кисточкой.
-Специя... Наркотик... Лекарство... - рыжеволосая задумчиво наклонила голову набок.
-Может быть. Пахло приятно, - словно демонстрируя, Нахтиэл потянула носом воздух, и это движение повторила Маэни.
-Ты на таком расстоянии почуял? Или видел коробочку раньше?
-Ветром, - она указала на нос, и ррыжеволосая довольно рассмеялась.

Весна 139 года, седьмого цикла, 28 мая.

Вечер казался Волчку необычно-жарким даже для этих мест: заход солнца не принес прохлады, а воздух, казалось, стал только удушливее от аромата вечерних цветов. От запаха слезились глаза и болела голова. Сали едва дождалась конца вахты - скользнула вниз, только завидев сменщика. Здесь оказалось еще жарче, даже если распахнуть маленькое окно. От горячего, влажного воздуха мысли мутились - не получалось ни спать, ни читать, ни даже просто думать о чем-то. Закрыв дверь на засов, скинула одежду - по белой коже катились невидимые, но ощутимые ручейки пота. Стоило прислониться плечом к стене - и дерево становилось темным от соленой воды, стоило сесть - и капли уже катились по ногам от сжатых коленок. Хотелось воды, но о том, чтобы одеться и пойти на камбуз, не было и речи - казалось, любое лишнее прикосновение делает хуже. Из глаз катились слезы, хотя плакать было и не о чем - так, словно цветочный запах стоял и здесь. Непривычное к жаре тело реагировало то головокружением, то тяжелой, тянущей болью где-то в груди.
Перед рассветом жара ушла. Порыв ветра, хлопнувший ставней окошка, не был ледяным, но оставлял только холод. По телу волной прокатилась дрожь, осталась на коже бледными пупырышками, словно у ощипанной птицы. Девушка бросилась к ящику, что служил шкафом, вытащила сразу несколько старых, с зимы, теплых халатов. Успокоилась, натянув третий. Пить хотелось еще больше, но теперь сквозь тяжелую сонную одурь шевелилось ощущение, что выходить нельзя. Совсем нельзя. Когда солнце встало, - первые лучи мазнули по столу, заставив зажмурить глаза, - ощущение переросло в уверенность: больна. В комнате кружился призрачный свет, а стены словно раздваивались - крепкое дерево корабля было в то же время и ажурной садовой беседкой с потемневшими от дождей панелями. За тонкими опорами кружился снег. Верхний, самый теплый халат был алым - и сейчас сатиновая поверхность время от времени начинала лосниться дорогим атласом. Одежда едва спасала от холода, и плечо, прижатое то ли к стене, то ли к опоре, ощутимо дрожало. Закрыла глаза, чтобы не видеть больше странного, вызывающего головную боль расслоения. Беседка только ярче проступила под веками. Снег кружился, оседал на голые ветви деревьев, падал в тишину пустого сада. Рядом потрескивал огонь в жаровне, но пламя не давало тепла, только звук и мерное, завораживающее движение. "Летом мы любуемся бегущей водой, зимой - танцующим пламенем". Стены расплылись и исчезли, оставив только деревянные колонны опор и небольшую светлую скамейку. Почему-то не хотелось ее касаться.

Землю укрывало тяжелое белоснежное полотно. Такой - полупрозрачной, сияющей, с едва заметным синим отливом - никогда не бывает бумага, и снег рисуют легкими мазками голубого. Но он все равно получается тусклым. Звезды на этом пушистом покрывале превосходили те, что бывают на небе, и по яркости, и по нежности. Протянула руку - тяжелый алый атлас рукава замерцал прозрачными искрами. Зрелище волновало, будило смутное, едва ли осознанное беспокойство. Почему алый? Стройные стволы деревьев бросали на снег четкий лиловый орнамент теней, но солнце занимало полнеба, отражалось самим воздухом. От расплывчатой, невыносимо-яркой полусферы голова раскалывалась тяжелой, гнилой болью - и эта боль заставляла помнить о маленькой каюте, пропахших тревожным, нездоровым потом простынях, пересохшем горле и невыносимо-зябком ветре. Спокойствие умершего до весны сада нравилось больше. Чтобы не потерять ощущение, не стала закрывать окно - только укуталась с головой еще и в покрывало, почти спрятав лицо под грубой шерстяной тканью. Беседка приветливо обняла спокойным холодом и тишиной, изредка прерываемой только далекими переборами битвы.
Время бежало. Раздался глухой стук - топор вгрызался в иссушенную погодой древесину опоры, потом еще и еще раз. Каждый удар отдавался едва ощутимым толчком в плечо. Девушка попыталась протестовать, но не получалось даже повернуть головы - в шее у затылка появились плотные узелки боли, а снег смазывался и бледнел от каждого движения, сменяясь тошнотворным хаосом из всех оттенков черного. Вяло простонала, чтобы оставили место в покое. Из глаз снова потекли слезы - то ли от боли, то ли от того, что возврат к реальности отзывался тихим отчаянием.
Один из воинов подхватил под руки - ее вели по пустым коридорам - окна были открыты и полупрозрачный шелк драпировок утопал в снегу.
- Оно все растает, - проговорила почти одними губами. - Потечет водой. Закройте.
Стражник - почему-то темноволосый - не послушался, но приказывать не было сил. Только наклонила голову в жесте недовольства. Коридоры изгибались змеями, но из каждого окна открывался один и тот же вид: заснеженная беседка, где-то на грани восприятия - алые блики на белой поверхности. И привели в конце концов туда же - знакомая скамья из светлого дерева, потухшая, выложенная камнями жаровенка. Не хотелось, совсем не хотелось касаться гладкой поверхности.
Снова сумрак.

Лежала... на смутно знакомой кровати, на деревянной скамейке, прямо на снегу, в звенящей черной пустоте. Иногда открывала глаза и к тяжелым, сумбурным образам прибавлялось еще едва ли знакомое, но почему-то вызывающее нежность лицо. Алый атлас переливался звездами, а снег в тени ткани был сумеречно-лиловым. Пурпурные блики ласкались к ткани, и казалось, она вот-вот вспомнит... Память пыталась пробиться сквозь тяжелые путы боли, казалось, стоит только понять, и все закончится, и можно будет навсегда остаться в этом снегу, и больше ни о чем не думать... Рукава одежды становились крыльями, прозрачными, оранжевыми, белыми, золотыми крыльями. Старинная баллада сама собой ожила где-то внутри, заиграла знакомыми с детства образами, выходившими из пересохших губ немелодичным хриплым полушепотом. Арисэлли, что танцевала у прибоя, заметивший ее матрос, корабль, что покинул гавань... Как заклинала закат, чтобы обратил в чайку, как тоска стала призрачными, прозрачными крыльями... Как не долетела до корабля. И тоскливые крики птиц, чаек с оперением цвета заката, тех, что водятся только на скалистых побережьях Айона. Что-то важное было в этой балладе, быть может, одно-единственное слово, образ... Не могла вспомнить. Снова открыла глаза, ища взглядом знакомое-незнакомое лицо.
-Дига? – в холодном, резковатом голосе, пробивавшемся через видение, ломался лед.
-Дига. Водяной маг протащил кифи на корабль. С трудом пробился и отобрал, запер зверька пока у себя и напоил травной. Начал заваривать то же для матросов, чтобы избежать...
-Хорошо, - на лоб девушки легла мокрая ткань, распространяющая терпкий, режущий глаза аромат. – Дига передается только зверем. Многих успел заразить?
-Человек десять. Я успокоил команду, устроил остальных. Люди здорово напуганы, но смотря как дюжина приходит в себя, постепенно возвращаются к прежнему настроению.
-Хорошо. Идти, Таину. Я позабочусь здесь, потом помогу тебе с остальными.
Голос замолчал, словно прислушиваясь к тихим словам. Что-то о корабле, который не вернется и полупрозрачные крылья за чужой спиной, чайки, погоня.
-Тише, тише, Волчок, - зажурчала вода и на лоб лег свежий компресс. – Потом, всё потом.
Послышался скрип досок, потом шаги и щелчок замка.

Лето 139 года, седьмого цикла, 2 июня.

Долгое время вокруг были только сумбурные, суматошные видения, перемежающиеся периодами тяжелой пустоты. Часть она помнила, о части только догадывалась, а некоторые и навсегда скрылись где-то в самой глубине сознания. Когда, наконец, проснулась, первые секунды не могла думать от пугающей пустоты. А потом открыла глаза - и пустота сменилась дурным, тянущим ощущением во всем теле, серым неярким светом и привычной качкой. Слышно было, как о борт корабля плескалась вода, как скрипело дерево, как шелестела бумага где-то рядом. Попробовала подняться - руки отозвались неожиданной слабостью. Зато узнала каюту.
Сидевший рядом темноволосый мужчина встрепенулся и поднял покрасневшие глаза от лежавших на коленях карт. На столе неподалеку стояли деревянные плошки, откуда доносился тяжелый, горьковатый запах. Лежали мокрые тряпки, съежившиеся темно-коричневые листы… Светлая, сухая ладонь легла на лоб девушки - он успокоено вздохнул.
Сали виновато спрятала глаза.
-Вахта... Я... Надо было предупредить?
Сулла отрицательно покачал головой и принялся разливать из гревшегося на усиках небольшой жаровни чайника горячую воду по деревянным чашкам. Горький запах усилился и стал нестерпимым.
-Дага, южная лихорадка. Кифи переносят. Здесь этим болеет в детстве каждый ребенок.
-Долго?..
-Пятый день, - капитан приподнял рыжую голову одной ладонью и поднес к губам девушки чашку. – Пей, Волчок. Тебе не следует вставать еще несколько дней.
Покорно выпила, потом начала возражать.
-Я быстро оправлюсь, - очередная попытка приподняться на локте.
Сулла легко уложил ее обратно и сел рядом, укрыв теплым пледом по шею. Прозрачно-черные глаза смотрели строго и одновременно тепло:
-Не беспокойся, Волчок. Отдыхай, - он снова опустил ладонь на прохладный теперь лоб. – Ты много говорила в лихорадке. Айона, Арисэлли, что-то о кораблях, чайках и преследовании. О снеге. Металась, словно было тяжело.
-С-не-г... - задумчиво моргнула. - Это ничего, это Элеане... и баллады.
Взгляд стал непонимающим, когда произнесла последнее слово. Капитан согласно качнул головой, и, наклонившись, поцеловал укрытый спутанными прядками светлый лоб. Девушка прикрыла глаза и едва заметно улыбнулась.

-Мне следует заняться остальными. Большинство уже пришли в себя, остался только Нахтиэл. Постарайся отдохнуть, - Сулла поднялся и поднял одну из больших чаш, в которой плавали лоскуты хлопковой ткани.
Кивнула.
-Спасибо.
Капитан вышел и спустился на нижнюю палубу. Кифи успела заразить тринадцать человек, включая девушку и лазурного. Крепкие матросы пришли в себя на третий день: дага была неопасна для сильных, покрытых солью тел, но хрупкую Сали и болезненного волшебника болезнь едва не унесла с собой. Огненная лихорадка на юге и юго-востоке часто посещала детей, забирая с собой самых слабых. Требовалось поить зараженных суховатым и горьким настоем из южных трав, регулярно протирать кожу холодной водой и при этом укутывать так, чтобы человек от минуты к минуте потел.
Матросы испугались, но справились со своим страхом, видя, что лихорадка не переносится по воздуху или прикосновением. Окончательно успокоились, когда товарищи пришли в себя и теперь беспокоились только за чародея и девушку, которую перенесли в каюту капитана, чтобы не оставлять в общей, среди остальных. Таину возился с травами вместе с лекарями, регулярно приносил новые сборы, извлеченные из старых запасов, кипятил воду. Пресной оставалось капля в каплю до порта в Треции.
-Хаэрту, теперь следует поить вот этим, - капитан положил на стол промасленный мешочек и опустился на корточки рядом с узкой лежанкой лазурного чародея. Выжав компресс, прижал к светлому лбу. Нахтиэл тихо застонал:
-Маэни-и-и…
-Чувствует себя лучше нас всех, - проворчал Хаэрту, приподнимая голову мага и осторожно наклоняя чашку. Новые травы положил рядом - на следующую заварку.
Лазурный заворочал головой и вновь лег:
-Мэани, - повторил пересохшими губами.
Сулла смочил очередной лоскуток и провел им по сухой коже. Смочил шею и кисти рук:
-Она у Таину, не беспокойся, - чародей едва заметно успокоено кивнул. Капитан обратился к Хаэрту. – Дага уже должна была почти пройти… не понимаю, в чем дело.
-Подводный, - объяснил Хаэрту. - Наверняка даже ветрянкой не болел.

-Вы с ним сильно сошлись, - он поднялся, оставив на полу деревянную чашу. – Если и сегодня будет без улучшений, позови.
-Хорошо, - кивнул зеленоглазый, оставив первую фразу без внимания.
Сулла кивнул и вернулся на главную палубу. Остановился, вглядываясь в едва заметную рыжую полоску горизонта. Солнце садилось, и с той стороны бежали огненные, сверкающие блики, из-за которых сложно было рассмотреть, что происходит на воде. Кпитан махнул рукой измотанному болезнью матросу, только-только начавшему вставать:
-Передай, что Волчок пришла в себя. Нахтиэл еще нет, - произнес и вновь замолчал, смотря на танцующие за бортом волны.
Плавание шло хорошо, слишком хорошо. Не встречалась каперских судов, благоприятствовали течения и ветра, проходили стороной южные болезни, благодаря травяным настоям Малиты и Таину. Что-то должно было произойти и этого следовало ожидать. Сулла тряхнул темной головой и спустился в каюту. Лег на расстеленный плед, сосредоточившись и воскрешая перед мысленным взглядом морскую карту.
Сон долго не шел. Координаты переплетались с воспоминаниями и совершенно не подходящими мыслями. Сулла заснул поздно, а когда пришел в себя на рассвете, обнаружил свернувшуюся рядом девушку. Со вздохом поднял и перенес за ширму, завернул в ворох теплых покрывал и провел едва влажным лоскутом по сухой коже лица и рук. Не проснулась, только пробормотала в полусне что-то извинительное.
Капитан набросил сверху еще один плед. С сел, рассматривая бледное, изможденное лицо. Спустя год, он наконец-то научился общаться с этим удивительным членом команды, которого когда-то не хотел пускать на палубу Таину. По возможности всегда старался не брать женщин на «Кайру», и вот… Волчок сумела влиться в большую команду, словно была неотъемлемой частью.
На тонких губах мужчины непроизвольно возникла улыбка: он начал обучать ее в надежде доказать южной традиции обратное и сумел – при малом опыте она не уступала морякам, и также отважно, как они боролась с ветром или бросалась на абордаж. Но поддалась южной болезни.
-Отдыхай, Волчок, - непроизвольно произнес Сулла. Словно услышав, девушка сонно потерлась щекой о подушку. Капитан неслышно рассмеялся и, выпрямившись, направился прочь из каюты.

Лето 139 года, седьмого цикла, 4 июня.

-Если ты будешь и дальше пытаться встать, я попрошу Таину тебя обездвижить, - Сулла в очередной раз заставил девушку лечь. – Нахтиэл сегодня пришел в себя.
Сали улыбнулась. Потом лицо стало серьезным.
-Ему не попадет за кифи? Он правда не знал...
-Таину пытается обезопасить зверя, - капитан присел рядом, достав с полки одну из книг, написанных причудливой мелкой вязью. – Удивительно. Он предпочел бы выбросить зверя за борт, чем возится с ним.
-Ему тоже Нахтиэл нравится, - рассмеялась в подушку девушка.
-С ним тяжело сладить, - усмехнулся Сулла, раскрывая книгу там, где лежала кожаная плетенная закладка.
-Но он правда не хотел. К тому же я больше виновата - я разрешила, - не отставала Сали.
-Если ты начнешь заступаться за каждого с кем, хм, - Сулла замолчал, скользя глазами по строчкам, и продолжил спустя несколько секунд, - общаешься - порядок на «Кайре» отправится к морским демонам.
-Я общаюсь со всей командой, но заступаюсь только за тех, кто правда того стоит, - паузы перед словом девушка не заметила демонстративно.
-Вне сомнения, - Сулла поднял взгляд. – Будь осторожнее только?
-М?
-Люди склонны ревновать.
-Кто может меня ревновать? - со скептически-отсутствующим видом пожала плечами.
-Тебе лучше знать, - капитан вновь углубился в книгу. Сали молча уложила лоб на сведенные вместе запястья, отвернувшись тем самым от всего разом. Сулла растерянно на нее смотрел несколько секунд, потом осторожно коснулся плеча.
-М? - едва повернувшись.
-Обидел? – светлые пальцы откинули рыжие прядки с уха. Девушка кивнула. – Прошу прощения.
Сали стащила руку с плеча и молча прижалась щекой к ладони. Сулла вздохнул и, приподняв завернутый в покрывала сверток, устроил тонкие плечи у себя на коленях, осторожно гладя светлые волосы.
- Меня некому и не к кому ревновать, - серьезно произнесла девушка, прикрыв глаза.
Он согласно и серьезно качнул головой.

Лето 139 года, седьмого цикла, 8 июня.

-Еще жарче чем обычно, - скептически констатировал Хаэрту, появляясь в каюте с в очередной раз наполненной флягой и плошкой сухофруктов. - Твоя отрава.
Нахтиэл отвлеклась от игры с кифи. Таину вернул зверька вчера, худого и усталого, но неожиданного подвижного и веселого. Мэани сорвался с места и, вскочив на веревки гамака, протянул лапу к нарезанным кусочкам, стрекоча.
-Не буду пить, - поморщилась девушка и ласково позвала кифи. – Мэани иди сюда.
-Надо, - опустился на край лежанки Хаэрту. Протянул флягу. - Пару глотков.
Нахтиэл, поморщившись, отвернулась, поймав на руку кифи, и вновь принялась играть со зверьком, позволяя ему точить зубы о собственную руку. Полились ласковые слова, обращенные к розовокрылому млекопитающему. Огненный вздохнул и, оставив флягу рядом с постелью, перебрался к себе. Пальцы заскользили по строчкам тяжелой книги.
-Смотри, - Нахтиэл пощекотала острый нос, и Мэани чихнула, - забери у него эту ужасную книгу и скажи, чтобы пришел ко мне.
Кифи застрекотала, прыгая по веревкам, а потом приземлилась на колени Хаэрту, вцепившись черными ручонками с подвижными пальчиками в фолиант. Кожа и бумага под ручками зверька моментально нагрелись и начали жечься. Мэани огорченно вскрикнула, и в сторону дриады полетело скомканная мантия лазурного чародея:
-Не смей ее обижать!
-Ее никто не обижает, - зеленоглазый подхватил одеяние, и, свернув в клубок, вручил кифи. - Она сама.
Мэани упала под тяжестью ткани – в складках показался любопытный нос. Нахтиэл отвернулась, подтянув колени к груди, и спряталась с головой под покрывало.
Хаэрту почесал зверька за ухом, даже не покосившись в сторону соседней лежанки. Послышался всхлип, и кифи, настороженно вскинув остроухую голову, повела носом. Потом перепрыгнула обратно к хозяйке и принялась теребить кончик покрывала. Из под ткани показалась светлая рука и утянула кифи вниз. Раздался еще один всхлип. Зеленоглазый, отложив книгу, поднялся с кровати и осторожно обнял сверток с лазурной и зверем.
Нахтиэл под покрывалом сжалась – проскользила по светлой подушке черная прядь. Судя по недовольному стрекот Мэани, чародейка уткнулась носом в терракотовую шерсть. Огненный откинул уголок одеяла где-то в районе темного затылка и ласково погладил мягкие волосы водяной.

-Только с к-книг-гами и сид-дишь, - Нахтиэл попыталась натянуть плед обратно.
-А ты только с ней и общаешься, - еще одно прикосновение. - Что мне еще остается?
Над покрывалом показался показались покрасневшие длинные глаза и распухший нос. Лазурная снова всхлипнула. Нос сразу же поцеловали. Мэани застрекотала, пытаясь вклинится, между магами, но ее отодвинули в сторону. Тон кифи тут же стал обиженным.
-До Треции еще нед-деля д-да?
-Около того, - поцеловал еще и щеку чародейки.
Она обвила руками в светлых сатиновых рукавах чужие плечи и уткнулась носом в шею, не прекращая всхлипывать:
-Я т-так т-тебе над-доел?
-Ни капельки, - вздохнул, обнимая лазурную. - Просто ты нашла себе новую игрушку и я стараюсь не мешать.
-У т-тебя бывает кто-то д-другой.
-Зачем мне кто-то другой? - пощекотал светлую шею.
Нахтиэл расстроено покачала головой, смаргивая слезы с темных ресниц. Что-то хотела сказать, но проглотила фразу. Зеленоглазый осторожно прижал водяную чародейку к себе, ласково, успокаивающе гладя волосы и плечи. Она тихо заплакала.
-Ну тихо, тихо, не надо, - огненный осторожно целовал бледную кожу, пытаясь успокоить Нахтиэл. - Ну хочешь, попробую что-то сделать с настойкой, чтобы не казалась горькой?
Девушка прижалась сухой щекой к мужской шее и протянула руку за флягой, не переставая плакать.
-Д-дай ее.

Хаэрту вложил плоскую деревянную бутылочку в пальцы девушки, даже не пытаясь скрыть замешательства. Она отвинтила крышку и, сделав несколько глотков, вернула. Потом снова уткнулась носом в плечо, всхлипывая с новой силой.
-Это не чтобы над тобой поиздеваться, правда... - еще один поцелуй. - Просто не хочется, чтобы ты свалился опять.
-Ты в-все вр-ремя шутишь по-злому. Мор-ряки сказ-зали. И над-до мной т-тоже.
-А ты все время с кем-то целуешься. У всех свои вредные привычки, - снова пощекотал светлую шею. Она расстроено кивнула. - Ну что с тобой такое?
Попытался заглянуть в глаза чародейки. Казалось, даже длинные уголки опустились вниз. Слезы бежали по щекам. Нахтиэл отрицательно мотнула головой и опять прижалась к плечу дриады.
-Не надо, пожалуйста, - тихо проговорил Хаэрту, почти касаясь губами темных волос. - Все скоро кончится, ты выздоровеешь... Я постараюсь не быть злым. Поправишься и будешь снова пытаться сдуть меня за борт, хорошо? Только совсем не сдувай, я корабль не догоню.
Лазурная, едва заметно кивнув, сжала маленькие кулачки и судорожно провела ими по плечам огненного. Снова покачала головой, почти потершись щекой о чужое плечо. Мэани сидела рядом, озабоченно переводя взгляд с одного мага на другого.
-И кифи больше обижать не буду, даже если все книги порвет. И... Хочешь, возьму тебя наверх? Потом, вечером, когда не так жарко будет?
Нахтиэл шмыгнула носом:
-Хочу.
-Договорились. А сейчас я с тобой тут посижу. Хочешь воды или еще чего-нибудь?
-Обними меня, - она стерла слезы уголком сатинового рукава. Ярко-голубые глаза были мокрыми. – Просто.

Руки огненного чародея мягко обвились вокруг плеч девушки. Осторожно прижал темноволосую голову к своему плечу. Чародейка постепенно начала успокаиваться, всхлипывая все тише и тише. Мэани запрыгнула на ее ногу, держа в пальчиках уголок покрывала. Нахтиэл не обратила на нее внимания. Закрыла глаза.
-Тут все за тебя очень волновались, - наконец, произнес Хаэрту. - Таину постоянно осведомлялся, и кифи лечил. Даже капитан заходил.
-А т-ты – волновался? – кажется, она снова собиралась расплакаться.
-А я больше всех перепугался. Только старался об этом не думать, - огненный прижался щекой к темным волосам.
Слезы побежали из-под сомкнутых век. Девушка судорожно кивнула и притянула к себе кифи. Зверек застрекотал, когда его крепко прижали к груди одной рукой. Поднял острый нос, обнюхивая подбородок, дриады. Второй ладошкой Нахтиэл крепко вцепилась в тунику огненного.
-Ну вот, - вздохнул Хаэрту. - Опять сказал что-то не то?
Отрицательный жест.
-А что такое?
-Поб-будь ряд-дом, Хаэрту.
-Я буду рядом, - серьезно кивнул зеленоглазый маг.
Девушка подобрала покрывало, накидывая на плечи. Кифи попыталась вырваться, дико стрекоча, но ее только крепче схватили. Нахтиэл сползла вниз, прижавшись щекой к животу дриады и обиженно зажмурилась, то глотая слезы, то вытирая их рукавом. Хаэрту осторожно освободил зверька, разжав руки чародейки, а потом подхватил лазурную на руки и унес к себе на кровать. Скинул книги на пол, чтобы девушке было удобнее. Теперь она вцепилась в дриаду обеими руками, снова прижавшись лицом к животу. Ладони мага снова заскользили по волосам Нахтиэл. Больше не задавал вопросов - только гладил, пропускал в пальцах темные пряди. Она успокоилась через четверть часа – пол. Дыхание выровнялось. Кажется, заснула, так и не разомкнув рук. Хаэрту осторожно уложил ее ровно, убедился что спит. На светло-охровом лице проявилась озадаченность. Лег рядом и долго, не шевелясь, смотрел на светлое лицо чародейки.

Лето 139 года, седьмого цикла, 16 июня.

Кейар – один из крупнейших торговых портов Треции – встретил дождем. Все утро по палубе бежала желтоватая вода, стекавшая через шпигаты в темно-зеленые волны. Тучи разаошлись только к полудню, но по земле текла приятная прохлада.
За небольшим портовым поселком из сырого, глинистого камня, начинался кейарский рынок – один из самых знаменитых на побережье. За спиной остались плоские, крытые высушенными листьями, крыши и укрытые песком улицы. Торговая территория была присыпана галькой. На сколько хватало глаз – тянулись белые навесы, каменные и деревянные лотки, разноцветные палатки. Гроздьями свисали с тонких балок рыбины, фрукты, кожаные ремешки, раковины и бусы. Лежали на прилавках отрезы ткани – от контрастов рябило в глазах. Переливались вышивкой цветные рубахи. Толпились люди.
Сулла осторожно придерживал за плечи Волчка, не сжимая, но и не отпуская рук. Темнокожие жители треции косились на светлокожих с вполне объяснимым интересом. На смуглого Таину смотрели спокойнее.
-Десс Мелани сказала добраться до «Табачной Куницы», - Сулла вытянулся, глядя поверх голов на поднимавшиеся над лотками крыши небольших двухэтажных домов.
- Это... лавка? - девушка подняла взгляд от очередного прилавка: на ткани рядами лежали причудливые деревянные маски.
-На юге очень распространенны верования в различных духов, - Сулла наклонился к уху девушки, чтобы было слышно лучше, и подтолкнул в сторону палатки. – Моря, берега, полей. В мачтах обитают одни демоны, в реях – другие, в парусах – третьи. В прибрежных камнях живут четвертые, а в песках – пятые. Для каждого предмета южане находят свой.
Таину подошел следом, но ничего не сказал, только обернулся, пристально вглядываясь в лица людей. Черные глаза цепко осматривали тех, кто подходил слишком близко. На загорелые плечи падала тень от палатки, оттого половина тела казалась серовато-желтой, а другая – золотистой.
-И в ножах тоже, - Сали улыбнулась, вспомнив странный изогнутый клинок штурмана.
-Смотри, - пользуясь тем, что торговец принялся окучивать очередного покупателя, капитан указал на искусно вырезанную из черного дерева фигурку неизвестного зверя. У него было длинное дело, заканчивавшееся рыбьим хвостом, острая мордочка с птичьим клювом и две пары крыльев: одна – от лопаток, и по несколько перышек отходили от кистей. – Хаээт-лаи, демон парусов. Он надувает их своим дыханием, если на море штиль.

Еще одна улыбка.
-А этот? - указала на диковинного змея с плавниками и раздваивающимся хвостом.
-Тэккаин-де, верхнее течение. Не обращай внимания на грозный вид, Тэккаин-де ласков, как новорожденный котенок.
-Они их просят о чем-то, или просто почитают?
-Южане ставят их на кораблях, повелителей удачи носят здесь, - Сулла постучал пальцем по точке, где сходились ключицы девушки. – С некоторыми разговаривают, другим подносят молоко или зажигают благовония.
Сали довольно кивнула. Торговец, наконец, освободился, и поспешил в их сторону, но приезжие уже шли дальше. Девушка иногда едва заметно тормозила у оружейных лавок, ища взглядом змеиные клинки, но их не было - только странного вида крюки и виденные у Люта же катары. Таину остановился у лавки с причудливо изогнутыми клинками, бегло осмотрел их, а когда подошел торговец сказал лишь одну фразу на неизвестном языке, после чего продавец побледнел, потом покраснел и принялся кричать, но шкипер поспешил прочь.
Зазоры между палатками увеличились, стало свободнее. За левым рядом потянулись склады, откуда тянуло запахом дыма, специй, чая. Справа – несло потом, кровью, доносились частые выкрики людей.
-Работорговля характерна для Треции, - пояснил Сулла, взглядом выискивая среди вывесок ту, где был изображен терракотовый зверек, сжимающий в лапах трубку.
-Продают людей? - девушка коснулась пальцами виска непонимающим движением. - За что?
-Галеры, табачные разработки, тростник, чай, прислуга, наложницы, - в шести словах пояснил капитан. – Рабами становятся люди с гор и материка, провинившиеся. Здесь жестко относятся к ослушникам. Экономичнее один раз купить человека, чем платить ему каждую неделю, так считают трецы.

-А чело... человек не умрет от унижения если его продать? - задумчиво опустила голову.
-Не умирают. Многие борются, выживают, кому-то даже удается сбежать…
-Сулла! – резко окликнул капитана шкипер. Тот обернулся, недоуменно смотря на старика. Девушка тоже повернулась - медленно, словно не вполне осознав сообщенное ей. – Там!
Моряк вскинул руку, указывая в сторону помостов с людьми. Сулла проследил за движением и тихо охнул – на лице возникло смятение. Сали только переводила взгляд с девушек-рабынь на Таину, потом на капитана, потом снова на девушек. Кажется, оба мужчины смотрели на одну и ту же - молодую женщину с красноватой смуглой кожей и волнистыми черными волосами. На плечи южанки было наброшено покрывало - совершенно неуместный по такой жаре поступок.
-Вейтина, - через несколько секунд одновременно выдохнули они и, переглянувшись, бросились в ту сторону, продираясь через плотно стоявших людей. Сулла не выпускал руки Волчка из своей, держа необычно крепко.
Та только старалась не теряться в густой толпе. На секунду помост пропал из вида, а когда троица оказалась рядом, уже начались торги. Покрывало слетело на сыроватые от дождя доски, открыв два безвольно висящих шафраново-прозрачных крыла. Таину сжал кулаки, вперив взгляд в полноватого чернокожего торговца в белом тюрбане. Таким моряка видели редко, напоминавшим стрелу на тетиве, готовую в любой момент сорваться в бой.
-Восточная редкость, - лукаво произнес он. – Начальная цена пять дахэ!
Волчок несколько секунд ошеломленно смотрела на помост, потом перевела взгляд на капитана. Прозрачно-черные глаза мужчины сузились до состояния щелочек. Мышцы напряглись – сейчас он мало отличался от шкипера: такой же стальной и острый.
-Десять дахэ! – Человек в богатом халате из белого шелка взмахнул веером.
-Одинадцать! - Послышались нестройные крики, каждый перебивал цену на одну-две монеты. – Пятнадцать!
Плечи шкипера задрожали от ярости.
-Пятьдесят, - тихо, но отчетливо произнес капитан, смотря в глаза возвышавшемуся над ним торговцу.
Выкрики стихли – ошарашила названная сумма.
-Пятьдесят…, - задумчиво повторил чернокожий. – Раз, два…
-Пятьдесят пять! – снова взмахнул веером мужчина по правую руку. Шкипер дернулся, вопросительно смотря на Суллу.
-Семьдесят, - раздалась новая цифра.
-Семьдесят пя…, - прозвучало как издевательство.
-Сотня дахэ, - оборвал Сулла, и веер задумчиво замер.