Лаэтэ нервно икнул и сел на пол, когда существо вполне осмыслено с ним заговорило. От сердца отлегло и мальчик глупо захихикал - значит, убивать его пока не собираются. Это самое "пока не собираются" всё же было лучше, чем "уже приступают". Посему, когда страдающее нездоровой худобой создание поведало ему о своей беде, в душу эльфёнка даже прокралась тень жалости. Огляделась, почесала затылок, и спешно ретировалась, заметив идущее бодрым шагом любопытство.
- Совсем-совсем ничего не помнишь? - заинтересовано спросило юное дарование, пододвинувшись чуть поближе. - Сейчас-то мы в горах... Если честно, я и сам толком не знаю где именно... Даже боюсь, что не скажу в какой стороне Эсгалнар... - вдохновенно затараторил "малой". - А обо всём, это совсем обо всём? Если ты даже имени своего не помнишь... А расы ты различаешь?
Не дожидаясь ответа, Лаэтэ приступил к рассказу о расах и странах, плавно перейдя на свои собственные проблемы.
- ... Вот я и решил сбежать из дома, не подумав, конечно, - мальчик прервал неиссякаемый поток слов, дабы дать себе передышку.

Харено

- Шыш-ка, - послушно повторили головы.
Средняя голова, видимо, пользующаяся непререкаемым авторитетом среди своих товарок, осторожно взяла плод-шишку языком, проглотила и удовлетворенно рыгнула.
- Бох! - уверенно заявили головы хором. - Хре-но! Бох Хре-но!
Все пять исполинских голов гидры почтительно склонились перед богом Порядка. Крупицы вожделенной силы понемногу наполняли его тело. Пока этого хватало лишь на то, чтобы снять усталость и наполнить изгнанного демиурга бодростью и волей к новым свершениям.

Лаэтэ

- Горы... - протянуло существо во мраке. - Горы знаю. Эсгалнар - не знаю. Что такое расы - знаю. Как их различать - не знаю. И какие они бывают - не знаю, хотя понимаю, что должен. Какие-то ведь бывают. Вот ты - ты кто?
Существо шумно почесалось и выслушало рассказ о расах, о произошедшем с Лаэтэ, и заключило:
- Из дома сбегать - это плохо, я точно помню. Но сильно подозреваю, что валяться на полу в темной комнате и ничего не помнить о себе - еще хуже, - из темноты раздался сдавленный смешок. - Ладно, аэлолэ, разберемся. Где наша не пропадала? Хотя... не помню, где. Это что за дом такой? И как ты сюда залез? И зачем? А кто в дверь стучал?

Во дворе корчмы
По зрелому размышлению, Бобик решил, что пора уже размяться и двинулся из корчмы. На улице стояло прекрасное ясное утро, на небе - ни облачка. Зато по проходившей рядом проезжей дороге клубились облака пыли. Фу. Бобик расправил крылья и полетел к Мировому дубу, очень ему нравилось облетать его.
Из корчмы один за другим выходили дружинники. Каждый бросал взгляд на солнышко и бормотал ритуальную фразу "Славься, Тугарин, и благослави рабов своих светом и теплом". Некоторые, например Хеликс, произносили формулу четко и громко, сопровождая поклоном светилу. Другие, как Тинек, еле слышно бормотали что-то неразборчивое.

В библиотеке
Эстрелла вздохнула. Мысли улетали от книги и тянулись к корчме. Что-то Тинек задержался. Разумом княжна понимала, что в корчме в центре Кижграда ее сыну ничего грозить не может. А даже если что и случиться, то воевода сможет, конечно, его защитить. Княжна знала, что Бобук хотел бы видеть во главе Полесья мужчину, и что строит он планы на скорейшее возведение в князья Хеликса, а посему будет его защищать всенепременно. Так-то оно так, да всеж на сердце было неспокойно. Княжна встала, прошлась по библиотеке. От движения воздуха лежавщий в книге листок упал на пол. Странные писмена. Эстрелла спрятала листок в рукав, и достала из шкатулки следующий свиток.

"Елка Хаоса"

Ноаэль ухватила Хеликса под руку и вместе с ним вышла из корчмы. По пути она заметила, что загадочный кубок перекочевал к усатому субъекту, взамен сунувшему что-то в руки растерявшейся девчушке. Что это было, Богиня не заметила, но позже решила вернуться и выяснить, да еще порасспросить девчонку про кубок и его загадочного темного хозяина.
А пока Ноаэль в прекрасном настроении повисла на руке княжича, с улыбкой провожая взглядом крылатого пса. Что ж иногда приятно и полезно немного пожить и в роли простого смертного. Где-то в голове Богини зарождалась мысль переломить гордость и связаться с другими Богами, пришедшими вместе с ней в этот мир, но пока она не знала точно, хватит ли у нее на это сил.

Сказать что Рази была удивлена это ничего не сказать. Шаманка застыла за деревом, не веря глазам. и тому были причины - сначала появление незнакомца. Ладно, это еще можно было понять. Но во его дальнейшее поведение сбило девушку с толку. Мало того что он заговорил с гидрой, так и получил от нее ответ!
В это было сложно поверить, но однако она верила. Покачав головой ящерка вышла на более или менее открытое пространство (не забыв однако приготовится на случай неадекатного поведения парочки) и посмотрела на пришельца, цыкнув на гидру. Дракон лениво следил за сестрой, готовый в любой момент прийти на помощь.
- Кажется я тебя не видела доселе... - глаза сощурились, в голосе послышалось легкое шипение и лишь потом девушка сообразила что незнакомец мог и не знать ее языка...

Харено почувствовал, что какая-то сила начала наполнять его тело. Правда ее было очень мало, но зато прошла усталость, и появился небольшой азарт.
«Неужели у меня получилось? Неужели в меня начинают верить? Порядок снова возвращается на свое место» - гордился собой бог.
Харено посмотрел на гидру, после чего произнес:
- Да ты, наверное, друг, хочешь есть. Сейчас мы что-нибудь придумаем…
Бог снова взглянул наверх на плоды-шишки. Немного подумав, он ловко достал из-за спины меч. Гидра слега отшатнулась и чуть испуганным взглядом посмотрела на бога.
- Да ты не бойся – сказал бог Порядка, заметив, что болотное чудище испугалось. – Не собираюсь я тебя ни убивать, ни калечить. Иначе был бы непорядок!
Харено уселся на ветке поудобнее и спиной облокотился на ствол, за который раньше держался рукой. Немного поерзал и убедился, что не упадет, после чего поднял меч вверх и попытался сбить один из плодов-шишек, которые висели над ним. Первый сбитый плод, бог поймал рукой, после чего тут же отдал его гидре.
На этот раз шишку проглотила первая голова (видимо средняя насытилась, хотя Харено не был уверен, что у этих голов разные желудки). Вторую сбитую шишку, бог отдал второй голове (вернее она сама взяла плод). Еще один «фрукт» достался четвертой голове. И последний – пятой.
Плодов-шишек как раз хватило гидре на все ее головы. Больше еды сбить Харено не мог. Он просто не доставал до остальных плодов.
Убрав меч за спину, бог Порядка произнес:
- Прости, но мне нужно идти. Рад был познакомится с тобой. Обязательно в следующий раз навещу тебя.
С этими словами Харено попытался приподняться, но ветка, на которой он сидел, вдруг хрустнула и начала ломаться. Бог начал скользить по ветке по направлению к гидре. Когда ветка кончилось – началась гидра, вернее ее шея, услужливо подставленная. Зацепившись за шею, Харено начал съезжать по ней. Когда земля была уже почти близко, руки бога соскользнули с шеи гидры, и тот полетел в низ.
Поднявшись на ноги, Харено начал очищать свой доспех от нависшей тины. Потом посмотрел на гидру снизу вверх, помахал ей рукой в знак прощания и поклонился. Развернулся и собрался, было идти, как наткнулся на еще одно существо.
«А это больше похоже на что-то сознательное» - подумал он, после чего произнес:
- Здравствуйте, меня зовут Харено. Я тут немножко заблудился.
Огоньки его глаз засветились теплым синим пламенем, выражающим доброту и доверчивость.

Лаэтэ ненадолго задумался, пытаясь восстановить хронологию своего попадания в замшелый домик. Однако безжалостно избитая пережитым страхом память отказывалась поведать подробности произошедшего.
- Нууу, - задумчиво протянул эльфёнок, - Я заблудился. Брёл себе брёл, как вдруг заметил карсалов. Самое неприятное, что они тоже меня заметили. В общем, теперь я верю в чудеса, только чудо позволило мне от них убежать, - последние слова он произнёс с особенно прочувствованно. - Хорошо, что неподалёку оказался этот домишко... Иначе закончилось бы моё глупое существование в брюхе змеекота... или котозмея... - мальчик озадаченно уставился в потолок, пытаясь сообразить, какая часть твари всё-таки важнее. - Нет, всё-таки, змеекота, - заключил он. - Собственно, карсалы-то и ломились в дверь, правда, потом почему-то перестали.

Некко уже немного отошла от того, что с ней случилось и должно было случиться и она уже стала обращать внимания на то, что ее окружало. Например она не уставала удивляться тому, каким образом ведет себя Пророчица. Ее не покидало ощущение, что она всё видит, а повязка на глаза служит в качестве украшения. Но в тот момент, когда она только успела задать вопрос голова закружилась, а потом головы как будто не стало и постепенно не стало самой Некко, осталось только ее видение: светло-сиреневый камень, точь-в-точь как тот, что показывал ей мастер на картинке, в незатейливом перстне на волчьей лапе.
А по Городу, на ходу стараясь перевести дух, из последних сил бежал в припрыжку аэлолэ-гонец, в котором по одежде без труда можно было узнать посланца клана Звездного Инея...
А потом ничего не стало. Вернее, всё вернулось на свои места: комнота, обстановка, находящиеся в ней существа и сознание кошки. Она не поняла, что с ней случилось. Такое было в первый раз, поэтому она решила спросить:
-- Простите, раз уж вы теперь мои учительница... со мной сейчас что-то случилось, а я не могу понять, что именно... какие то картинки мелькали перед глазами, как быдто во сне, но более четкие и красочные...

Анфиса двигалась по улицам Кижграда, часто оглядываясь и, то и дело, переходя на бег. Перстень покоился в крепко сжатом кулачке. Он же не давал девушке перевести дух и успокоиться самой.
Естественно, такое странное поведение никак не могло остаться незамеченным.
В хвост ей пристроились трое весьма подозрительных людей. Все они глядели на Анфису издалека весьма внимательно, явно не без интереса. Они держались на довольно-таки приличной дистанции, но никоим образом не намерены были выпускать девушку из вида. Держались, при том, они независимо, словно бы не замечая друг друга.
Но все же иногда стреляли друг в дружку глазами, многозначительно шевелили бровями, а то и вовсе - неприличными жестами показывали, куда нежелательные конкуренты должны отправиться.
Те, кому эти жесты предназначались, лишь стыдливо опускали глаза, злясь на себя за то, что были замечены. Но погони не прекращали. Слишком перспективной выглядела намеченная цель – так нервничают лишь люди, у которых есть, за что бояться. И это, скорее всего, весьма ценно.
Очень скоро настойчивых попутчиков заметила и сама Анфиса.
Она прижала руки к груди, огляделась в поисках выхода. И тут же нашла его. И был этот выход так прост, что даже не сразу пришел ей в голову.
Девушка втянула в грудь побольше воздуха и рванула с места в карьер. Только пятки и засверкали. Очень скоро она выскочила на базарную площадь, где, едва сумев успокоить свои мысли, отыскала-таки нужную ей лавку.
Она и не подумала, что преследователи, не раздумывая, побегут за ней. Но теперь они прятались. Никоим образом не хотелось им лишать себя такого шанса. Спешное бегство Анфисы убедило их, что у девчонки и правда есть что-то ценное.

Лаэтэ

Страдающее амнезией существо всерьез задумалось.
- Карсалы? Хм... Карсалы... - никаких карсалов обитатель дома не знал, но, судя по рассказу мальчишки, ничего хорошего от них ждать не приходилось. - Змеекоты... хм... звучит пакостно. Слушай, малой... кстати, а как тебя звать-то?.. А как меня?
Тут уже существо всерьез задумалось. Собственное имя не желало вспоминаться, равно как и все прочее, а без имени отчего-то было ну совершенно неуютно. И рад бы, вроде, придумать на ходу, да вот... не придумывается. Более того, никакие имена вообще не желали вспоминаться. В голове крутились лишь упомянутые в рассказе Лаэтэ названия, которые звучали красиво и чудно, но как-то... странно. Неправильно. По-чужому...
- Слушай, аэлолэ, а ты мне не поможешь? Мне бы имя какое придумать... Хоть на первое время, пока не вспомнил. И вообще, чего делать дальше будем? Куда пойдем? Кстати, ты уверен, что эти твои карсалы восвояси убрались, а не караулят где-нибудь снаружи, чтобы броситься на нас с тобой при первой же возможности? Я, конечно, не знаю, что это за гады такие, да и вообще ничего не помню, но что-то мне подсказывает, что для сражений я не в самой подходящей форме, - во мраке мелькнула тусклая улыбка. Обитатель замшелого дома даже не представлял, насколько мудрую вещь только что изрек...

Анфиса

Скупщик, углядев новую клиентку, отчего-то до крайности взволнованную и разгоряченную, резво подтянулся, придавая себе как можно более солидный вид, поправил внушительные усы, спрятал под прилавок гору каких-то свитков, в которых копался, и снова окинул девушку оценивающим взглядом. Взгляд этот безошибочно распознал в ней Анфису из "Елки Хаоса", куда сам нередко наведывался пропустить чарку-другую. Судя по взволнованному и напряженному виду, без-пяти-минут-хозяйка-корчмы в самом деле имела при себе что-то, заслуживающее внимания. Откуда? О, такие вопросы обыкновенно заботят скупщиков в последнюю очередь.
- Да ты не робей, голубушка, ты подходи! - живо окликнул он Анфису. - Старый Пустомысл не укусит! Подойди, красавица, покажи, чего принесла, - улыбка старого усатого торгаша расплылась, как масляное пятно на кофте - широкая, кривая и неприятная, но донельзя приторная.

Эльфёнок с интересом следил за ходом размышлений своего нового знакомого. Размышления всенеприменно заканчивались кучей вопросов. И правда, что теперь делать? Если отсюда не выбраться, то голодная смерть им обеспечена... Если, конечно, его собеседник не уподобится карсалам... И всё же проблемы стоит решать по мере их поступления. Алолэ сперва задумался, стоит ли называть первому встречному (да ещё такому подозрительному) своё имя. Однако подумав ещё немножко, пришёл к выводу, что имя бездомного мальчишки вряд ли представляет какую-то ценность, и решил представиться.
- Меня зовут Лаэтэ. Означает "звёздочка", - пояснил он. - А вот на счёт того, как тебя назвать... М-м-м..., - мальчик снова уставился в потолок, словно там завалялось столь необходимое для сочинительства вдохновение. Однако потолок терялся в темноте и был скорее всего безнадёжно пуст. Лаэтэ разочарованно вздохнул и перевёл взгляд на более информативный объект. Тёмное, худое, ничего не помнит... Лицо мальчика озарила улыбка снизошедшего просветления, - Фиримар! Точно, так тебя пока и буду называть, - эльфёнок предпочёл умолчать, что имя означало "непомнящий". - А узнать, караулят нас или нет, можно только проведя разведку, - бодро закончил он.
Поднявшись на ноги, юный аэлолэ осторожно подошёл к двери и попытался её приоткрыть. К его удивлению, дверь не поддалась. То ли страх придал ему недюжинные силы, когда, спасаясь от хищников, он рывком распахнул её, то ли карсалы своими ударами вбили дверь в перекосившийся проём, но выйти наружу этим путём было явно невозможно.
- Не открывается, - растеряно пробормотал эльфёнок. Окна же в доме были настолько малы, что нечего было и думать вылезти через них. "Может, хоть удасться рассмотреть, что там происходит" - мелькнула мысль. Лаэтэ подошел к окошку и встал на цыпочки. Однако кроме склона с бегущими по нему ручейками ничего не увидел.

Лаэтэ
Совместно с Флу

Фиримар в темноте беззвучно пошевелил губами, словно смакуя новообретенное имя. Имя явно пришлось ему по душе, и заметно приободрившийся пленник странного дома, поднявшись, подошел к окну, возле которого стоял Лаэтэ и попытался выглянуть в щель досок, но снова вскрикнул от боли и зажмурился.
- Глаза еще не привыкли, - пояснил он сквозь зубы. - Чего там видно?
Эльфёнок, погружённый в невесёлые мысли о печальном будущем, от подпрыгнул вздрогнул от неожиданности.
- Да ничего там не видно, - с нервным смешком ответил он. - Только противоположный склон.
- Ну, тогда можно надеяться, что карсалы ушли, - без особого энтузиазма заключил Фиримар. - И можно поискать путь наружу.
Он подошел к двери и несколько раз толкнул ее, но и его сил не хватило. Дверь упорно не поддавалась, видимо, заклиненная карсалами намертво, а доски, хоть и скользкие от гнили, держали удар достаточно хорошо.
- Мда... Может, попробовать через крышу? На меня с нее какие-то щепки сыпались, когда я только в сознание пришел, так что сдается мне, что крыша тут не самая надежная. Вот что, Лаэтэ, подойди-ка сюда... где ты есть?.. а, вон. Подойди, я тебя подсажу, а ты попробуй крышу на прочность. Может, есть слабины, или балку можно выдернуть...
Лаэтэ недоверчиво посмотрел сначала на Фиримара, потом вверх, в темноту, потом снова на Фиримара… Ему совершенно не хотелось почувствовать на себе костлявые пальцы незнакомца. Но никаких других блестящих идей, кроме высказанной непомнящим, в голову не приходило, поэтому мальчик решил, что лучше быть обманутым и убитым сразу, чем сверх подозрительным, но всё равно убитым несколько позднее. Рассудив таким образом, аэлолэ послушно подошёл и уставился на исхудавшее создание снизу вверх, состроив щенячьи глазки. Весь его вид сигнализировал: «дяденька, вы ведь меня не обидите, правда?»
Фиримар чуть усмехнулся, нащупал Лаэтэ, подхватив его за плечи, и на удивление легко для такого тощего и хлипкого на вид создания забросил себе на плечи, слегка покряхтывая. Эльфенок оказался под самой крышей с костлявыми плечами нового знакомца под сидалищем. От оной крыши дохнуло сыростью.
"Жёстко как - подумалось Лаэтэ совершенно некстати. При ближайшем рассмотрении и ощупывании крыша оказалась на редкость трухлявой. Мальчику стало жутко, когда он подумал о том, что вся эта конструкция могла с лёгкостью обрушиться ему на голову, если бы хоть один карсал додумался попробовать штурмовать домишко сверху. К счатью, змеекоты особым интеллектом не отличались.
- Здесь всё на сквозь прогнило, - сообщил он Фиримару. - Только я боюсь расшатывать балки, если вся эта гниль на нас упадёт, то точно хорошенько придавит.
Непомнящий пожал плечами, отчего Лаэтэ слегка подбросило, и, глянув наверх с некоторым недоверием, проговорил:
- Ты стукни хорошенько, может, сам кров пробьешь. Ты ж говорил, крыша замшела совсем...

Кижград. Базарная площадь. Лавка скупщика.
Анфиса.
(Совместно с ORTъ’ом)

Анфиса не долго думала. Она буквально-таки подскочила к Пустомыслу, точно ожидала именно этих слов. Привалилась к столу, осторожно обвела помещение взглядом и разжала кулачок.
Перстень тускло поблескивал своим светло-сиреневым «глазом» - так окрестила этот камень Анфиса, которой он почему-то показался необычайно похожим на глаз.
Скупщик уставился на перстень так, словно увидал не то привидение, не то похмельного беса, не то привидение похмельного беса. Глаза его поползли на лоб, но полпути передумали и снова обратились на перстень, а в особенности - на камень.
- О... о-очень славно, - выдавил он, поднимая взгляд на клиентку и пристально изучая ее лицо. Через мгновение, вернув себе самообладание и снова натянув на лицо расплывчатое подобие улыбки, купец подозвал мальчишку-помощника, что-то тихонько протиравшего в стороне, шепнул ему на ухо несколько слов, и тот, выпучив глаза от важности поручения и жгучего желания с кем-нибудь поделиться услышанным, умчался быстрее сотни угрских стрел. Пустомысл же с расстановкой проговорил, не переставая улыбаться:
- А скажи мне, роднуля, где такой красивый взяла?
Анфиса подозрительно покосилась на Пустомысла. Как бы не была она взволнована, как бы не хотела побыстрее расправиться с этим делом, она все же не могла не заметить, каким взглядом глядел на перстень скупщик. Это был взгляд голодного зверя, к ногам которого вдруг с небес спустился шмат свежего мяса - ошарашенный, недоверчивый, радостный и, в то же время, испуганный - а вдруг, показалось? Пустомысл старательно отводил взгляд от камня, но глазам там словно медом намазано было: хоть один глаз, да на камушек косился! От этой борьбы лицо Пустомысла несколько перекосилось. И Анфиса отчетливо подумала: «Не продешевить бы»…
Тем временем, вопрос его требовал ответа. И ответа немедленного.
- Да вот, пошла я на днях гулять в лес, грибов там собрать. И вдруг вижу, лежит эта штучка на тракте, в самой грязи лежит. Я даже и не поняла сперва, что это! Так, думала, стекло битое на солнышке сверкает… но в тот день я немного рассеянной была. И споткнулась, упав рядом с этой штучкой. Тут-то и увидела, что это перстень! - Этот ее ответ что-то самой Анфисе смутно напоминал. На что, она так и не поняла. А потому продолжила. Голос ее по мере рассказа креп, и она ощущала, как близок ее звездный час. - Я бы рада перстенек себе оставить - такой он красивый, ладный. Но да не в пору он мне! Великоват!
В доказательство, Анфиса развернула руку так, что пальцы ее направлены оказались к полу. Тяжелый перстенек послушно пополз вниз. Пустомысл следил за этим путешествием с такой внимательностью, уже не таясь. Так он напрягся и, словно бы, закостенел, что на миг девице сделалось страшно, и она спешно сжала руку в кулак.
Скупщик чуть расслабился и поторопился натянуть на лицо улыбку.
- Вот и славно, доченька... Вот и хорошо... - чуть не приплясывая на месте, объявил заметно повеселевший Пустомысл. - И сколько же ты, золотце мое яхонтовое, за него просишь?
Глазами он нервно стрелял по сторонам, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения. Толстые пальцы купца отчаянно теребили сальный левый ус.
Анфиса закрыла глаза и поймала себя на мысли, что понятия не имеет, сколько нужно просить. То, что просить нужно много – в этом-то она не сомневалась. Но насколько много…
«Мешок Серебренников? – маловато будет. – Пуд золота? Или два?»
- Пять пудов золотом. – Решилась она наконец. И сама обалдела от собственной наглости. Но, как оказалось, наглости не было предела. – Нет, Шесть! Или, лучше, семь – это очень хорошее число!
Анфиса поглядела на скупщика повлажневшими блестящими глазами, на самом краю сознания отмечая, что несколько перегнула палку – на такие деньги можно было бы купить еще одну корчму…

Совместно с ORTъ-ом

Эльфёнок с сомнением посмотрел на тёмные влажные доски, густо поросшие плесенью. Из маленькой дырочки в отжившей своё балке вылезла крупная сороконожка и, не торопясь, поползла по своим делам. Мальчик брезгливо поморщился, провожая её взглядом. Затем, приметив наиболее хлипкую на вид доску, он со всей силы ударил по ней основанием ладони. Гнилое дерево легко разломилось, и сквозь появившуюся брешь в темноту заброшенного дома проник золотисто-красный закатный свет.
Фиримар на всякий случай зажмурился и некоторое время так стоял, затем выдохнул и открыл глаза, все еще морщась, и спросил:
- Уцепиться можешь? Попробуй, если не выдержит, будем думать...
Аэлолэ, судорожно вздохнув, ухватился обеими руками за край получившейся дыры и осторожно подтянулся, высунув наружу голову и плечи, при этом освободив от своей особы шею Фиримара. Крыша недвусмысленно затрещала, посыпались мелкие щепочеки вместе с кусочками серо-зелёной плесени, но доски ломаться не спешили.
- И что мне теперь делать? - сдавленно проговорил он, стараясь висеть как можно спокойнее.
Нашарив в воздухе ноги мальчишки, Фиримар подставил ладони под его ступни и с усилием вытянул руки вверх, подсаживая парнишку выше.
- Если упадешь, то хотя бы на меня, - невесело усмехнулся непомнящий.
Воспользовавшись любезно предоставленной помощью, Лаэтэ вылез на крышу.
- Не провалиться бы теперь назад, а то действительно свалюсь тебе на голову...
Через минуту его личико возникло в пробоине
- А как ты-то будешь вылезать? Я тебя, наверное, не вытяну
Фиримар, похоже, впервые задумался над этим вопросом. Он, конечно, мог бы подпрыгнуть и уцепиться за край пролома, но не был уверен, что крыша его выдержит.
- Ну... ты как-то умудрился открыть дверь с той стороны, да? Может, попробуешь? Ну или поищи там чего-нибудь... не знаю.
- Ладно, я спущусь вниз, подойду с к двери и буду тянуть, а ты её толкай. Может, поддастся, - с надеждой проговорил эльфёнок. Мальчик осторожно двинулся к краю жалобно поскрипывавшей крыши. Однако всякому везению есть пределы ,и крыша закончилась значительно быстрее, чем аэлолэ рассчитывал, так как остаток пути до её завершения он проделал, скользя на пятой точке. В последний момент он всё же умудрился уцепится за выступающую из под кровли балку и эффектно на ней повис. Балка не оценила оказанного ей высокого доверия, хрустнула и отправила Лаэтэ вниз самым быстрым путём.
-Уй... - простонал мальчишка, приземлившись.
- Жив? - обеспокоенно спросил Фиримар.
- Жив... Почти... - откликнулся юный эльф, поднимаясь на ноги и ощупывая себя на предмет серьёзных повреждений. Ничего страшнее пары ссадин и синяков не обнаружилось, руки и ноги послушно сгибались и разгибались. Оглядевшись по сторонам и не заметив ни одного карсала, мальчик направился к двери. Вид у неё был плачевный. Хищники безжалостно измолотили и исцарапали её, оставив на дощатой поверхности борозды и вмятины. К счастью, ручка каким-то образом осталась на месте и даже вполне крепко держалась.
- Ну, я тяну - крикнул аэлолэ, изо всех сил рванув на себя дверь.
Непомнящий кивнул собственным мыслям и с разбегу обрушил на дверь удар плеча. Раздался страшный хруст, и дверь вывернуло из проема вместе с элементами кладки. Фиримар едва успел подхватить ее, чтобы эльфенка грешных делом не ушибло.
Лаэтэ свернулся на земле калачиком, потирая ушибленный лоб. Нет, конечно ему случалось получить дверью по лбу, но только не вылетающей из стены вместе с кирпичами. Мгновение назад, пред лицом угрозы в виде нависшей над ним массивной двери, сознание услужливо подкинуло детальные портреты родителей и друзей. "И зачем я сбежал..." - отрешённо подумал мальчик, перестав тереть ссадину. Расшатанные нервы наконец не выдержали и эльфёнок заплакал, утнувшись лицом в колени.
- Ну... ну чего ты? - совершенно растерянно пробормотал Фиримар, присаживаясь рядом и неловко положив руку на плечо мальчугана.
На свету видно стало, что непомнящий выглядит как человек, очень бледный, высокий, худой и жутко лохматый. Он был одет в какое-то рубище совершенно непотребного вида, подбородок его зарос грубой щетиной, глаза глубоко ввалились, но выглядели на удивление живо. В недоумении он еще больше взлохматил бесформенную копну темных волос и пробормотал: - Ты это... ты не плачь, вот. Ты это зачем?.. То есть... ну, в смысле... не надо!
Утешать плачущих детей Фиримар не умел совершенно, а если и умел, то начисто позабыл свое умение.
Лаэтэ, всхлипывая, поднял голову. Слёзы ручейками бежали по чумазым щекам. Как ни странно, вид лохматого бледного мужчины ребёнка успокоил. Ручейки скоропостижно пересохли. Мальчик вытер глаза рукавом рубашки.
- Извини, - тихо пробормотал он, садясь. - Я больше не буду.

Разиэлла склонив голову набок и теребя амулет смотрела на пришельца. Сказать что он был странный не сказать ничего. Тем более он явно никогда не бывал на болотах ибо поведение его в местах владений ящеров... Ну да не будем о грустном.
- Приветствую тебя, Харено... "Немножко" здесь заблудиться нельзя. - девушка усмехнулась, продемонстрировав характерную для ящеров улыбку. - Позволь спросить тебя от лица моего народа, что ты забыл во владениях разелов.
Поднапрягшись Рази вспомнила правила приличия на случай встречи с представителем другой расы. Светящиеся глаза никоим образом не удивили шаманку. Мало ли что можно увидеть среди этой касты! (особенно по праздникам).

-- Простите, раз уж вы теперь мои учительница... со мной сейчас что-то случилось, а я не могу понять, что именно... какие то картинки мелькали перед глазами, как будто во сне, но более четкие и красочные...
- Это было видение. Такие часто посещают меня, - просто сказала Дэинг, - расскажи поподробнее, что ты видела?.. и, прошу, собирайся быстрей. У меня такое чувство, что если мы сейчас не поторопимся, то упустим что-то важное, безумно важное!
Пророчица не могла отделаться от чувства, что ей обязательно нужно встретить этого маленького аэлолэ… или кого-то другого, связанного с ним.

- Это было видение. Такие часто посещают меня, - просто сказала Дэинг, - расскажи поподробнее, что ты видела?.. и, прошу, собирайся быстрей. У меня такое чувство, что если мы сейчас не поторопимся, то упустим что-то важное, безумно важное!
Пророчица не могла отделаться от чувства, что ей обязательно нужно встретить этого маленького аэлолэ… или кого-то другого, связанного с ним.

Некоо как можно подробнее рассказала, что именно она видела, попутно бегала по комнате в посках вещей. Она решила взять с собой, помимо внистительной и прочной сумки для продуктов, где очень хорошо можно было носить походные вещи, смену одежды из плотной ткани, которую тредно было порвать и которая почти не снашивалась, инструменты по уходу за внешностью, некоторый запас еды (ничего серьёзного, примерно на день), одела пару колец, переобулась в удобную обувь и снела со стены, давно сделаный ее меч, с ножнами. Еще она написала короткую записку друзьям, которые, наверняка в ней зайдут, что бы распорядились вещами, что ее тут больше не будет, но с ней всё в порядке. И еще поросила позаботиться о родственниках.
--Я ведь не путешественица, что мне необходимо взять? Может еще что то необходимо вам?

Тем временем, закат сменился вечерними сумерками. Заметно похолодало, и Лаэтэ поёжился, с сожалением вспомнив о тёплом отцовском плаще, героически погибшем в карсальих пастях во имя спасения его жизни. «Так и замёрзнуть не долго» - подумал мальчик, поднимаясь с земли.
- Уже темнеет… Не думаю, что стоит сегодня куда-нибудь идти, - вслух заключил он. В голове шевельнулась противненькая мысль о том, что куда именно «куда-нибудь» он не имеет ни малейшего представления. – Карсалы ушли… Может, переночуем здесь? Я веток для костра соберу…
Аэлолэ наклонился, и поднял с земли корявую сухонькую веточку. Карман штанов приятно отягощал кремень, предусмотрительно захваченный при побеге из родного дома. Вертя ветку в руках, юное создание умоляюще смотрело на Фиримара, очевидно, возложив на непомнящего обязанность быть сильным, а следовательно и право разрешать и запрещать, и вообще решать возникающие проблемы. Вынесенная плечом дверь внушила мальчику большое уважение к своему новому знакомому.

Харено замялся от такого ответа. Девушка явно пыталась вспомнить хорошие манеры, и у нее частично это получалось. Но Харено не обижался на грубость. Он наоборот был ужасно счастлив, ведь ему повстречалось первое нормально мыслящее существо (гидра была не в счет). К вопросу о гидре, она так и стояла за спиной у бога, и совершенно не хотела куда-то уходить или снова ложиться спать. Гидра, наоборот, с интересом наблюдала за складывающейся ситуацией между ящерицей и богом. Появившиеся крохи разума в головах гидры давали о себе знать, появилась страсть к познанию чего-то нового в этом безумном и скучном мире, по крайней мере, так казалось гидре.
- Ну вот так уж и получилось, что я немножко заблудился. – Произнес, наконец, бог, после небольшой паузы. – Простите, во владении кого?
Кто такие разэлы Харено явно не знал, хотя ему следовало бы догадаться.
- На самом деле я ничего не забыл в чьих-то владениях. Я вообще не знал, что это чьи-то владения. И раз уж на то пошло, быть может, вы мне немного объясните, где я нахожусь. Я был бы вам очень благодарен… Простите, я не расслышал как вас зовут.

--Я ведь не путешественица, что мне необходимо взять? Может еще что то необходимо вам?
- По правде сказать, мне ничего с собой не нужно, - рассеяно ответила Пророк, - бери только самые нужные вещи… - Соэанэль на секунду задумалась, - скажи мне, ты видела когда-нибудь этот камень из видения раньше?.. Пока не могу ничего точного предположить… Волчья лапа может быть лапой ламанарэ – единственная моя догадка. Потому что обычных волков с кольцами на лапах я еще не встречала… Хотя… Может это символическое обозначение какого-нибудь существа… В общем, нам еще предстоит разобраться.

Даже в Землях Тьмы слухи распространяются с необычной быстротой. Вот и гонец из клана Звездного Инея положился на них – говорили, будто сама Дэинг вновь объявилась на землях Богини и находится в Городе мраурамцев.
Толпа котят шарахнулась в разные стороны от запыхавшегося пыльного аэлолэ со всклоченными белыми волосами. Гонец остановился и, тяжело дыша, обратился к маленьким мраурамцам:
- Где Дэинг?! – по голосу был понятно, что дело срочное.
Котята переглянулись.
- Она уходила вместе с Некко, помощницей ювелира… Пойдете, я покажу дорогу, - отозвался белый с рыжими ушами котенок.
Гонец благодарно кивнул и устремился за мраурамцем.

Анфиса

Глаза купца, отчаянно слезясь не то от умиления хваткой девицы, не то от излишне буйного воображения, нарисовавшего Пустомыслу в красках полный перечень всего того, что можно было бы купить на такие безумные деньги, вылезли на лоб. Бедолага пытался что-то произнести, но поперхнулся и отчаянно закашлялся, судорожно вцепившись в край прилавка.
Кое-как разогнувшись и немного отойдя от потрясения, скупщик поднял глаза на Анфису. В глазах этих было написано такое ласковое всепрощение, что даже самому торгашу на миг стало страшновато за свой рассудок. Правда, в глубине души он подозревал, что перстень с полумифическим арканием, который Пустомысл лишь один-единственный раз видел собственными глазами и лишь краткое мгновение держал в руках, но теперь узнал без труда, может стоить и дороже. Таким камням место в княжеских сокровищницах, а то и пуще - в бездонных закромах Ковена, который и заведует подобными вещами. И уж можно было не сомневаться, что любой ковеновский волхв (из тех, знамо дело, что постарше да повлиятельнее) без колебаний выложит за такой камушек целое состояние... Проблема была лишь одна - сперва нужно было обзавестись камнем, желательно не расставшись при этом с пресловутым "целым состоянием". Сперва в душе купца еще теплилась надежда, что девушка окажется доверчивой, глупенькой и сговорчивой, и что у нее удастся выудить перстень без ощутимого ущерба собственному кошелю. Но когда Анфиса назвала цену...
Впрочем, на этот случай Пустомысл подстраховался заранее. И к тому времени, когда к нему вернулся дар речи, "страховка" из четырех рослых городских стражников уже возникла за спиной девушки, образовав полукольцо. Рядом переминался с ноги на ногу давешний мальчишка.
- Чего случилось-то? - хмуро осведомился один из четверки.
- А-а-а... ну наконец-то! - обрадовался купец. - Вот эта женщина... да-да, вот эта!.. украла у меня перстень! Да-да, вот этот! Я задержал воровку до вашего прихода, она думала, я ничего не заметил... Ох, плутовка!
Стражники угрюмо переглянулись. Поток информации свыше трех-четырех коротких и веских слов подряд казался им непомерным и излишним.
- Ты чего, правда украла? - тупо спросил один из них.
- Правда, правда! - нетерпеливо взвизгнул Пустомысл, но был начисто проигнорирован.

Анфиса поглядела на Пустомысла взглядом обиженного маленького ребенка – она надеялась на его порядочность, а он оказался такой редкостной гадиной...
Взглядом подлый скупщик испепеляться не пожелал и Анфиса бросила все свои силы и надежды на стражников. Уставилась на них честнейшими глазами и прочла такую речь:
- Мальчики, - начала она, задумчиво вращая колечко на пальце и не забывая улыбаться им. Грустно. С видом обиженной невинности. – Да разве я могу украсть? Мы же с вами с пеленок знакомы! Разве я вам плохое что-нибудь сделала? А потом? В корчме я вас, разве, хоть раз обсчитала? Хоть раз плохое вино подала? Да как можете вы подумать, что я воровка, ведь я вас, порой, когда вы до потери сознания напивались, на своих плечах тащила в комнаты на второй этаж! Я же вас одеялом укрывала! Кто, как не я, когда вы наверху дрыхли без задних ног, женам вашим писала записки, будто бы вас срочно на ночное дежурство отправили?
Анфиса выпалила все это на одном дыхании и теперь, сжигаемая безумной тревогой (это же надо так вляпаться!), покосилась на стражников.
Трое из четверых прониклись. И даже принялись спешно приносить девице извинения за необоснованные ничем, кроме дикого бреда старого маразматичного, зажравшегося хрыча, подозрения...
А вот на четвертого никакого впечатления пламенная речь не произвела – как оказалось, в «Елке хаоса» он ни разу не бывал. И его неписаная хозяйка была для него не более чем обыкновенной незнакомой девицей.
И, специально для него, Анфиса сдернула с пальца кольцо и сунула под нос. Для этого довольно низкой девице пришлось подняться на цыпочки. И, все же, стражник все равно нагнулся, разглядывая перстень.
- Да зачем бы мне такая муть понадобилась? – Вопросила Анфиса, отметив на лице стража искреннее недоумение. – Да пожелай я чего-нибудь украсть, ни за что не купилась бы на такую безделицу! Это колечко мне как память дорого! Я вообще пришла сюда, чтобы купить себе... чего-нибудь...
Последний пункт ее лжи оказался наиболее уязвимым. Анфиса сама не знала, чего она «хотела купить».
Четвертый стражник тут же почувствовал недомолвку и хитро поинтересовался:
- И что же вы, достопочтенная, купить собирались...
Анфиса замялась.

Хм, что-то начинается. Чешуей чую.
- Разиэлла. Просто Разиэлла. Но к вопросу о Вас. - она дала дракону незаметный глазу знак и тот успокоился. Не до конца правда. - Разелы это народ, и я одна из его представительниц, так что описывать нас думаю не нужно. Да, это наши земли, и мало кто идет к нам сам... Небезопасно это. Хотя Вы и сами-то в трясину попали.
Но. - взгляд стал жесче. - Кто же Вы такой что ничего не знаете о нас? Откуда?

Ноаэль.Кижград.

В сопровождении Хеликса Ноаэль прибыла на постоялый двор. Княжич договорился, чтобы ей выделили лучшие комнаты, пообещав все оплатить, и отбыл по срочным делам, то бишь на обед к княжне. Богиня не возражала. Ей давно уже хотелось побыть одной и все хорошенько обдумать. Вопросов, требовавших решения, было много.
Во-первых, что она знала о мире, в который попала? Да толком ничего: ни географии, ни политики, ни пантеона бывших Богов. До телепортации она об этом даже не задумывалась. Значит, следует каким-то образом восполнить пробелы в знаниях, чтобы не выглядеть полной идиоткой в глазах окружающих.
Во-вторых, Ноаэль понимала, что один в поле не воин, и стоит связаться с другими Богами, пришедшими вместе с ней в этот мир. Присев на кровать, она закрыла глаза и сосредоточилась. Тонкие нити-мысли протянулись сквозь пространство. Харено, Хипп, Израфель… На мгновение Ноаэль показалось, что она до кого-то достучалась, но связь прервалась, а голову пронзила боль. Богиня открыла глаза. Она была разочарована. То, что раньше не составляло труда, теперь никак не удавалось.
Ноаэль раздраженно потерла виски. Что ж, нужны верующие. Хоть кто-то…
Занимаясь решением столь сложной проблемы, Богиня и сама не заметила, как заснула.
Разбудили ее детские крики, доносящиеся с улицы. Ноаэль поднялась и подошла к окну. Уже сгущались сумерки. Четверо детишек лет пяти играли во дворе.
Дети… Что может быть лучше? Они готовы верить во что угодно от добрых крокодилов до злых лягушек. Это взрослым с их сформированным сознанием, где все четко разложено по полочкам, сложно что-то доказать, а уж тем более заставить принять нечто новое. А дети – как чистый лист: что в них заложишь, то и будет. Они свободны от предрассудков и верят всему, что им говорят.
Ноаэль быстро покинула свои апартаменты, спустилась вниз по лестнице и вышла на улицу. Убедившись, что никто за ней не следит, Богиня прошмыгнула во внутренний дворик, куда выходили окна ее комнат, и затаилась в тени деревьев.
Детишки все еще играли, не заметив чужого присутствия. Впрочем, именно это от них и требовалось.
- Здравствуйте, дети, - хриплым голосом объявила Ноаэль, - Я – Богиня Хаоса!
Детишки бросили свои игры и уставились на темный силуэт, возникший среди деревьев.
- Я – Богиня Хаоса! – страшным голосом повторила Ноаэль, - Я пришла за вами…
Театральным жестом она вытянула вперед руку и расправила за спиной черные крылья.
Дети подняли визг и бросились врассыпную.
Двор опустел, Богиня улыбнулась. Страх - не менее эффективное средство, чем долгие убеждения. Естественно, детишки поверили, и им наплевать, что взрослые не знают ни про какую Богиню Хаоса!
Ноаэль почувствовала как теплыми нитями ее окутывает сила веры. Она еще раз улыбнулась и убрала крылья.

Лаэтэ

Фиримар тоскливо хмыкнул, украдкой потерев отбитое плечо, и огляделся вокруг. Да, в самом деле, темнело, хотя понять это было не так уж и просто из-за сплошной мрачной пелены нависших над горным хребтом туч. Тучи оные подозрительно набухли и грозили в самое ближайшее время разродиться ливнем-другим или чем похуже (град размером с глаз ламанбу? Летом? В горах Эллавенда - легко!), да и ветер, с каждой минутой лишь ожесточающийся, не предвещал особо радужных перспектив. Дом же - пусть и ветхое, но укрытие. По крайней мере, переждать там ночь и ливень вполне можно.
- Да-да, пожалуй ты прав, - проговорил непомнящий, поднимая выбитую дверь и прислоняя ее к стене. - Насобирай пока хвороста, а я схожу поищу чего-нибудь поесть. Если притащу отраву - не обессудь, я же не помню ничего... Эх, жаль некуда воды для похлебки набрать!
С этими словами Фиримар, подобрав приглянувшийся ему небольшой острый камень и придирчиво его оглядев, двинулся в сторону небольшого горного леска, из которого не так давно вышел Лаэтэ, напоровшись на карсалью стаю.

Анфиса

- Вот видите, видите! Сама не знает, что купить хотела, как же! - восторжествовал Пустомысл, брызжа слюной. - Да у девчонки небось и денег-то при себе нет!
- Ты это, старый, не визжи, - одернул его один из стражников. - Я Анфиску давным-давно знаю. Не воровка она! Сроду ничего ни у кого не украла!
- Оно-то все хорошо, Вавил, да токмо по закону нельзя ее просто так, на честном слове отпущать, - недобро прищурился четвертый, самый недоверчивый страж.
Остальная троица обменялась многозначительными взглядами.
- Суд Пресветлого? - еще пуще обрадовался Пустомысл. - Так это мы мигом организуем! Эй, Серокрыс! Ты где там, старый?
Неизвестно, как этот низенький и сухонький старикашка в мешковатой серой мантии оказался возле Анфисы, но уже в следующее мгновение после оклика купца неприятный изучающий взгляд его маленьких темных глазенок пристально буравил неофициальную хозяйку корчмы. Старичок в самом деле сильно напоминал серую крысу - остроносый, сутулый, маленького роста, с бегающим цепким взглядом, впечатляющими залысинами и небольшой завитой бородкой. Только дубовый посох с подвешенными на ниточках к набалдашнику кусочками янтаря выдавал в нем волхва.
- Да разгорится ярче в ваших сердцах священный огонь Тугарина Всеблагого, добрые воины, - напыщенно произнес Серокрыс, при этом взглядом дав понять, что будь его воля - и в сердцах стражников правда разгорелся бы огонь, правда, вполне осязаемый и испепеляющий. - И ты здравствуй, друже Пустомысл. Зачем звал меня?
- Да вот, надобно над этой плутовкой Суд Пресветлого устроить, - буквально сияя и чуть ли не потирая руки от нетерпения пояснил скупщик.
- А-а! - просиял волхв. - А что совершила сия негодная девица?
Вообще говоря, Суд Пресветлого - это процедура дознания, применяемая волхвами огнепоклонников, когда под действием особого заклятья допрашиваемый не может солгать (вернее, может, но очень коротко и в последний раз в жизни). В принципе, этот способ выяснения правды был бы чрезвычайно эффективен, если бы все волхвы-дознаватели были чисты на руку. Но бывали случаи вроде Серокрыса, который давным-давно заключил с несколькими местными купцами своеобразную договоренность: он помогает им прокручивать аферы, имитируя Суд Пресветлого, а при этом своими чарами заставляя допрашиваемого говорить то, что нужно "заказчику", а тот в свою очередь делится прибылью. Так как городская стража - народ в магии не искушенный и питающий к волхвам глубокое доверие и уважение, пусть и разбавленное изрядной долей "классовой" неприязни, то подобные махинации обыкновенно проходят на ура.
- Она украла у меня перстень, - радостно сообщил купец, тем самым доведя до сведения подельника, в чем именно должна признать допрашиваемая. - Вот этот перстень. Очень дорогой!
- Что ж, - степенно проговорил Серокрыс, волком глядя на Анфису. - Внемлите, славные воины! Сейчас состоится справедливейший из судов, Суд Пресветлого! Если эта женщина попытается солгать перед этим высшим судом, то здесь же, у нас на глазах, обратится в прах и пепел.
И волхв воздел руки, что-то надрывно произнеся и тряхнув в воздухе посохом. Между кусочками янтаря пробежали огненные молнии, раздался легкий треск. Мантия волхва всколыхнулась, словно надуваемая невесть откуда возникшим ветром, от Серокрыса начало исходить величественного вида золотисное сияние. Он простер руку вперед, и на ладони его вспыхнул огненный символ, заливая Анфису лучами мягкого золотистого света. Выглядело сие действо довольно внушительно, хотя по факту представляло собой банальнейшую промывку мозгов.
Вернее, это была по сути попытка промывки мозгов, ибо арканий в перстне, который девушка все еще держала на вытянутой руке, тускло мигнув, без звука проглотил всю ту магию, что волхв направил на Анфису, так что никакого эффекта заклятие не возымело. Но Серокрыс этого не знал, ведь не рассматривал перстень вблизи и не догадывался, что в нем за камень, а Пустомысл ничего не понимал в магии и интересовался больше стоимостью аркания, нежели его свойствами. Так что девушка абсолютно ничего не почувствовала и по-прежнему была властна над своей волей.
- Отвечай мне, - властно проговорил купец. - Украла ты у меня перстень или не украла?

Когда Фиримар скрылся из виду, Лаэтэ стало страшно. Он пугливо осмотрелся по сторонам, чувствуя себя маленьким и беспомощным. Если хищники рядом... От воспоминания о карсалах по телу пробежала дрожь. Становилось всё темнее и темнее. Огромные чёрные тучи вознамерились обрушить на землю потоки воды. "Это в лучшем случае" - мрачно подумал мальчик, всматриваясь в грозовое небо. "Нужно поторопиться... Может, складывать хворост в дом? Какое-никакое, а убежище" - аэлолэ кивнул собственным мыслям и принялся собирать сухие веточки, благо вокруг их было в достатке. Вскоре в полуразрушенном доме лежала внушительная куча хвороста.
"Надеюсь, с Фиримаром всё впорядке..." - мысль отчаянно пыталась заглушить другую: "А вдруг он меня бросил здесь? Совсем-совсем одного..." К горлу подступил комок. Мальчик забился в уголок. Ветер усиливался, выл под крышей и старые балки подпевали ему своим скрипом. Лаэтэ сидел, обняв руками колени и уставившись в пролом в стене, совсем недавно бывший дверью. Ещё пару часов назад Фиримар был страшным нечто, а теперь... Теперь слёзы рвались наружу, текли не спрашивая разрешения. "Он сказал, что пошёл за едой, значит так оно и есть" - успокаивал себя эльфёнок, но страх не уходил.

«А она явно не глупа» - подумал бог.
- Я прошел много миров. Я путешественник – Харено решил не говорить о своей принадлежности к богам. – К сожалению, по воле случая, меня забросило в этот мир. И, к сожалению, я пока не могу покинуть его. Мне придется задержаться здесь. Скажите, Разиэлла, а вы не могли бы показать мне путь до ближайшего города? И если это возможно, то и проводить до него? Я был бы вам очень благодарен.
Бог улыбнулся. Хотя под шлемом этого было не заметно, но по огонькам его глаз, это можно было заметить.

Тинек вышел из корчмы, распрощался со сладкой парочкой и направился к княжеским хоромам. После прощания остался какой-то осадок недоумения, и было неясно, чем он вызван. Тинек задумался на ходу, причем так, что его чуть не сбила с ног пробегавшая мимо девица. Да это ж новая хозяйка корчмы, Агнесса. Ммм, а может Анфиса? Тут Тинека осенило. А! Ноаэль не произнесла традиционного приветствия оку Тугарина. Тинек и сам не верил в Тугарина, вернее, не верил, что Тугарин жив. Но огнепоклоннические обычаи соблюдал, хотя и без энтузиазма. А Ноаэль, видимо, не боится идти против традиций. Очень необычная девушка эта Ноаэль.

- Тебя что-то задержало? - спросила Эстрелла вошедшего в библиотеку секретаря.
- Сначала воевода усадил меня за стол, а потом ... Тинек подробно изложил княжне уже известные читателю события в "Елке Хаоса".
Эстрелла слушала его не прерывая и никак не комментируя. При этом взгляд ее блуждал за окном, а пальцем она водила по вычурной резьбе шкатулки. Заметив, что Тинек бросает на шкатулку опасливые взгляды, она отдала ее секретарю. - Спрячь. И достань-ка мне письмо от князя Беловодья.

Эстрелла пробежала взглядом протянутый Тинеком небольшой свиток. - Садись, пиши.
"Князю Беловодья Роговолту от Тирабиса, князя Полесья.
Мы рассмотрели Вашу просьбу об отмене запрета на ввоз в Кижград яиц карсалов и решили удволетворить ее, с установлением пошлины в 1.35 серебра за десяток. Надеемся, это послужит к улучшению торгового баланса между нашими княжествами.
Пользуясь случаем, напоминаем Вам об любезно данном Вами обещании посодействовать обучению наследника Кижграда управлению боевыми грифонами. Мы будем Вам особенно благодарны, если Ваши тренеры смогут потратить несколько недель на глубокое обучение его этому благородному искусству.
Да осветит огонь Тугарина Ваш путь."
Закончив писать, секретарь не удержался и все-таки задал вертевшийся на языке вопрос: - А что скажет на это Верховный Волхв? Еще на прошлой неделе он клеймил новое увлечение наших бояр яичницей из богомерзких тварей!
Эстрелла нахмурилась. - Закончил? Запечатай как положено и положи под замок.
- Понятно - не моего ума дело, сообразил Тинек.

- По правде сказать, мне ничего с собой не нужно, бери только самые нужные вещи… Скажи мне, ты видела когда-нибудь этот камень из видения раньше?.. Пока не могу ничего точного предположить… Волчья лапа может быть лапой ламанарэ – единственная моя догадка. Потому что обычных волков с кольцами на лапах я еще не встречала… Хотя… Может это символическое обозначение какого-нибудь существа… В общем, нам еще предстоит разобраться.

Завязав сумку и повесив ее на поече, а сверху закинув меч, Некко ообдумала вопрос и ответила:
-- Вживую камень я такой не видела, но мы с мастером много смотрели эскизов и просто книг с украшениями. Так я его видела, только уже отчетливо не помню, что именно о нем говорилось. Постараюсь вспомнить всё. А сейчас я собралась. Можем отправляться. Если конечно у вас сдесь больше нет никаких дел.

Проводить?
Девушка чуть не рассмеялась. Но затем верх взял интерес. Шаманка окинула взглядом пришельца, невольно склонив голову набок и чуть прищурив глаза.
Да, ты явно не просто странник. И силой обладаешь не малой - надо же, заставить гидру заговорить. А что, если?
Девушка улыбнулась своим мыслям... и стоящему напротив.
- Я конечно помогу... Хотя бы чтоб у Вас не осталось плохой памяти о нас. Но увы - я во-первых не одна, а во-вторых... У меня задание. И очень-очень важное. Видите ли мне нужно узнать что нибудь о богах... Вы как странник можете мне помочь?

- Я конечно помогу... Хотя бы чтоб у Вас не осталось плохой памяти о нас. Но увы - я во-первых не одна, а во-вторых... У меня задание. И очень-очень важное. Видите ли мне нужно узнать что нибудь о богах... Вы как странник можете мне помочь?
«Оп. Хорошо, что я не сказал ей о том, что я бог.» - подумал Харено. – «Интересно, для чего ей знать о богах?»
- Ну то, что вы не одни путешествуете – это не страшно. – произнес бог Порядка. – Я не собираюсь быть обузой в этом небольшом походе, а лишняя сила, я думаю, вам не помешает. А насчет богов…
Харено замолчал, раздумывая над тем, как ответить Разиэлле.
- А что конкретно вам необходимо знать про богов? Быть может я вам смогу помочь... – "взгляд" бога стал серьезным.

Облетев пару раз вокруг Мирового Дуба, Бобик почуствовал урчание в желудке. В княжеских хоромах, наверное, уже закончился обед, может быть, Хеликс вынесет чего-нибудь вкусненького. Бобик спланировал во двор князя, сложил крылья и приветливо замахал хвостом стоящим в охране стражам.
- "Бобик", - с насмешливой укоризной сказал стражник, - "ты ж знаешь, простой народ мы не пускаем, только бояр да волхвов. Ты у нас кто будешь?"
Бобик опустился на задние лапы и слегка раскрыл крылья, так, что они стали напоминать окутавший его плащ. Морда его приняла надменно-отрешенно выражение.
Стражники покатились от хохота. "Ну чисто волхв!. Ну, проходите, уважаемый", стражник посторонился, пропуская пса.
Тот не заставил себя приглашать дважды и быстро вбежал в давно знакомые хоромы, найти в которых дорогу до трапезной он мог бы и с закрытыми глазами. У трапезной оказалось, что обед сегодня немного затянулся, и Бобик счел за лучшее подождать у дверей.
Довольно скоро ожидание его было вознаграждено - из трапезной вышел Хеликс под руку со своей матушкой. В кармане у княжича, как обычно, нашлось пару сладких косточек для Бобика.
Быстро расправившись с добычей, Бобик побежал выражать преданность хозяину. Хеликса с Эстреллой он нашел в саду, где они прогуливались, ведя вот такую беседу.
Э. Значит, ты грезишь славой Тарквиния?
Х. (взволнованно) Все говорят, что время великих героев, крушащих врагов Света секирой, давно прошло, и что теперь Тугарину милее бойкие лавочники да вертлявые дипломаты! И все-таки, искусство боя - высшее из искусств!
Э. Ну, не горячись, никто ж с тобой не спорит. Наоборот ...
Легкий ветерок донес до Бобика знакомый запашок. Пушок! Опять небось разлегся не любимой клумбе князя, охальник. Так и есть! Бобик как следует погонял Пушка по саду, пока тот, наконец, не забрался на свою любимую яблоню. Слишком низко, чтобы долететь, и слишком высоко, чтобы достать в земли. Ну и пусть его. Бобик поспешил к хозяевам, которые тем временем продолжали свой разговор.
Х. Да нет, я очень, очень рад, что вы разрешаете мне поехать, но дело в том ...
Э. В чем?
Х. (смущенно) Я должен ... я обещал ... Понимаете, одна девушка попала в трудное положение, она впервые в Кижграде, и у нее тут никого нет, я просто не могу бросить ее одну!
Может быть, Вы позволите отложить поездку на пару недель?
Э. Девушка? Кто она, откуда?
Х. (подхватывая кота на руки) Пушок, пройдоха, я по тебе скучал! А ты?
Смотреть, как хозяин баюкает наглого кота, было выше Бобиковых сил. Укоризненно гавкнув, он взмыл в небо и полетел куда глаза глядят, не обращая внимания на попытки Хеликса его увещевать.

- О, это хорошо.
Девушка свиснула брату и Шай появился из-за деревьев. Шаманка еще успела подумать над реакцией нового знакомого.
А дракон не терял времени даром. Осмотрел с высоты своего роста незнакомца, попробовал воздух вокруг него языком и только тогда спокойно полуобнял-полуобвил шеей Разиэллу, все также не сводя взгляда с Харено. А ящерка улыбнулась.
- Это Шайрасс, мой брат. А помочь Вы мне можете... Ну давайте двинемся в путь, а так как дорога длинная, Вы мне все и расскажете. Идет?

Харено посмотрел на появившегося дракона.
- Брат, так брат – нисколько не удивившись, ответил он.
Бог знал, что когда он прибудет в этот мир, то встретит удивительных существ. А уж после того, как гидра начала говорить, то удивляться уже было нечему. К вопросу о гидре, бог Порядка до сих пор не знал, что, только благодаря ему, в мозгу у гидры появился разум.
- Хорошо, хорошо. Я по дороге вам расскажу то, что вы хотите знать. Только давайте все же сначала выберемся из болота.
Харено развернулся, помахал рукой гидре и произнес:
- Прощай, друг. Я еще сюда вернусь и навещу тебя… Обязательно.
Бог Порядка снова развернулся и последовал за ящеркой.

- Самое страшное жить во времена Больших перемен! Ибо только богам ведомо к добру это или худу. Оттого мы старики и ругаем вас молодых! Потому что видим, как вы сами того не ведая, потихоньку ломаете сложившиеся устои – законы пращуров. А Малое дает начало БольшОму…
Засыпающий маленький княжич сидевший на коленях своего деда, слушать наставления Мстислава не собирался, да и не понял бы их семилетний Роговолт не сердцем, не умом. Разноцветные глаза ветхого деда тепло посмотрели на засыпающего внука, и твердая мозолистая ладонь погладила вихрастую голову княжича.
- Спи, набирайся сил! Будущему князю она нужна…

Дюжина всадников рысцой выехала из южных ворот стольного Кремнеца, объехав широкой дугой общинную пажить, дала галопа в сторону темных непроходимых лесов мери. Отряд остановился, только когда головы накрыла сень мрачного леса, а стук подков утонул во мхе, росший местами даже на дороги.
- Ты думаешь он еще жив? С людьми не видеться, чем питается неизвестно, да и года! Сколько ему уже?! – Шизокрыл поравнялся с князем, и стремя к стремени ехали по дороге, не забывая при этом держать взглядом местность.
- Жив, чуб на остриг отдаю, что жив, такие люди не умирают в тихую! А что ему да людей, когда он с богами беседу ведет?! – Роговолт посмотрел на небо, что скрывалось за ветвями сосен и лиственниц. – Он похоронил своего сына, моего отца; думаю, и меня он положит на костер. – И криво усмехнувшись, ткнул коня в бок и трусцой направился вперед.
Святилища Тугарина или как его называли меряни Святовита, находилось в глуби Кончанского леса и служило домом Мстиславу Ветхому, прозванному так за свое мистическое долго житие. И надо сказать в свои сто двадцать лет Мстислав не утратил силу рода Тарквиния и зоркость глаз, а острота мышления присущая ему с рождения несколько не поблекла с годами. И в вопросах теологии он был сведущ получше волхвов Ковена…
- Княже. – Окликнул Роговолта Шизокрыл. – Не рвись вперед, лихие люди из мери, озоруют здесь. И странное дело режут только наших людей да купцов.
- Странное говоришь; а не твой ли любимиц Житобуд, надевший с твоего слова гривну огнищанина, обкрадывает торговых гостей из мерянских лесов; загибая такие цены на товары, что меря теперь животов наших хотят?! – Тысяцкий покраснел аки девка на выдаче. – Что глазки потупил, аль скажешь, не знал? – Шизокрыл, пробубнил, что-то в оправдание и весь сник.
С каждой минутой отряд все глубже уходил в лес. И лес таким гостям рад не был…

Друг
Девушка фыркнула.
- Научить гидру говорить... Необычный ты странник, как я посмотрю.
Шаманка молча согласилась с предложением Харено и двинулась в путь, благо обходить опасные участки ей было не впервой - еще бы, всю жизнь жить на болоте и не знать как там правильно двигаться! Поэтому Разиээла мало обращала внимание на дорогу и вела речь.
- Ладно, забудем пока о гидре, ну ее. А вот скажика мне, Харено, где ты жил до этого? И вообще, расскажи о себе - должна же я знать с кем иду.
Кстати, - глаза сверкнули смехом. - Вся наша страна состоит из болот. Так что выбираться нам еще очень и очень долго.

- "Радка! Здравствуй, сестренка!" - до боли знакомый голос сорвал девушку с места и кинул навстречу приближающемуся парню.
- "Не беги, не беги" - безуспешно пыталась уговорить себя Радка. Ноги не слушались и упорно несли вперед. Но вот уже расстояние сократилось до минимума, еще чуть-чуть, и она бросится ему на шею. Титаническим усилием удалось удержаться, помогло еще и воспоминание о новой гостье, занявшей лучшую комнату "Грязного Утёнка".
- "Здравствуй, братец." - Радка очень старалась не выдать своих чувств, но что-то Хеликс все-таки заметил. Самые голубые в мире глаза внимательно изучали ее лицо. - "Ты сегодня бледна, не заболела ли?". - "Нет, нет, все в порядке. А ты? Тяжело было в походе?" - отступив на полшага, Радка окинула княжича быстрым взглядом. Слегка загорел, и веснушки выступили сильнее, а в остальном остался таким, как был.
- "Иногда бывало нелегко, но ничего такого, с чем бы мы не могли справиться!" - бодро отрапортовал Хеликс. -"А вот посмотри-ка, что я тебе привез." В раскрытой ладони лежала пара серебрянных сережёк, а в каждой - по маленькой капле бирюзы.
- "Ох! Какие красивые! Это для меня?". Радка робко взяла сверкающие проволочки из рук Хеликса. -"Конечно, тебе, я как их увидел, сразу вспомнил о тебе, они как раз подойдут под цвет твоих глаз". Тяжесть в груди, мучившая девушку весь день, вдруг куда-то исчезла, уступив место какому-то удивительно теплому и мягкому чувству. Но, увы, не надолго, потому что дальше Хеликс сказал: "А Ноаэль, ну, та девушка, что поселилась у вас сегодня, сейчас у себя? Позови ее, пожалуйста."
Сердце сжалось в болезненный комок. "Дура, дурочка, что ты о себе возмнила, он к ней пришел, а не к тебе!" - такие мысли отразились на лице Радки, но Хеликс этого увидеть не мог, потому что она, склонив голову, буркнула что-то утвердительное, и быстро убежала в дом.
Княжич присел на скамеечку во дворе "Грязного Утёнка", подобрал веточку и стал выводить ей в пыли какие-то геометрические узоры.

Ноаэль вернулась в комнату, по пути выпросив у хозяйки тарелку с фруктами и маленький нож, чтобы их порезать. Мурлыча себе под нос услышанный где-то веселенький мотивчик, богиня приступила к делам земным и вовсе не магическим, а точнее, принялась выковыривать ножом сапфиры из пояса своего платья. Затем камешки предполагалось продать, а на вырученную сумму обзавестись прислугой и обеспечить себе безбедное существование на ближайшее время. Княжич княжичем, но и в запасе на черные времена надо что-то иметь.
В дверь негромко постучали.
- Войдите, - отозвалась Ноаэль.
- Госпожа, Вас княжич ждет во дворе, - молодая девушка, вроде бы хозяйская дочка, заглянула в комнату и тут же скрылась обратно, притворив за собой дверь.
А вот и Хеликс, легок на помине! Надо бы с ним повежливее быть, не за чем заставлять ждать. Богиня быстро сгребла со стола сапфиры, спрятала их в потайной кармашек, скрытый в складках платья, повязала пояс и поспешила во двор.
- Хеликс, как мило, что вы пришли меня проведать, - Ноаэль спустилась с крыльца и подошла к сидящему на скамейке княжичу.

Если Разиэлла всю, или почти всю свою жизнь провела на болоте, то Харено, мягко говоря, оказался в болоте первый раз. Поэтому шел он в припрыжку, так как у бога утопала то одна нога, то вторая.
Сообщение о том, что большая часть пути состоит из болот, Харено не обрадовало. Ему уже успела надоесть болотистая местность.
- Ну что я могу рассказать о себе? Путешественник я. За время своего путешествия, где я только не побывал. А жил я совершенно в другом мире, из которого меня изгнали. Я поспешил его покинуть, ибо за мной устроили охоту.
Харено замялся. Нелегко вот так на ходу придумывать себе историю. Конечно, он мог сказать просто, что он бог Порядка, но вряд ли бы ему поверила ящерка. Она и так была настроена враждебно, потому нужно было завоевать ее доверие.
Конечно, Харено знал, что врать – непорядок. Но в данной ситуации ничего другого не оставалось.
- Собственно вот. А на счет богов… Были у меня знакомые боги. Скажем так, что я вращался в тех кругах. – Бог улыбнулся – Поэтому возможно смогу вам помочь.

- "Хеликс, как мило, что вы пришли меня проведать" - появление Ноаэль застало княжича врасплох, хотя он ее и ждал.
Он неуклюже вскочил со скамейки, зацепившись за угол краем куртки и чуть не упав. "Ой, какой я неловкий" - несколько притворно засмеялся парень. - "Я тут проходил мимо и решил вот, зайти, вот ... " - Хеликс замялся и отвел глаза - "вобщем, попрощаться". Скорчив гримаску, должную обозначать "мы люди подневольные", он продолжал уже немного смелее : - "Родители посылают меня на обучение в Беловодье, я давно их об этом просил, теперь вот они согласились, а я совсем и не рад... Но вы не тревожтесь, матушка моя дала слово, что она вам всячески поможет, а Кижградские князья слово свое держат твердо, так что беспокоиться вам не о чем. Матушка у меня добрая, она вам понравится".
Хеликс поднял глаза. Он не слишком хорошо умел читать по лицам, но сейчас ему очень хотелось понять, как Ноаэль отнеслась к его сообщению. Обиделась? Или ей все равно?

Когда Некко и Дэинг вышли на улицу, они лицом к лицу столкнулись с тем самым гонцом из клана Звездного Инея. Котенок, приведший аэлолэ, поздоровался с Пророком и кошкой, а затем удалился.
- Да коснется вас крыло Богини, - поприветствовал девушек гонец, - Дэинг, я – посланник из клана Звездного Инея. – Запыхавшийся аэлолэ на секунду прекратил свою речь, а потом вновь начал, - около суток назад у нас пропал мальчик… Вернее, он сбежал. Наши лучшие охотники обыскали всю округу, но так и не нашли его. И тут до нас долетел слух, что сама Дэинг гостит в Городе. Мы просим тебя о помощи, Дэинг. – С мольбой в глазах гонец посмотрел на Пророка. – Малец не ведает, что творит. Леса не место для игр.
Аэлолэ немного помолчала, а затем переспросила:
- Мальчик, говоришь?
- Да. Его зовут Лаэтэ.
- Ну что ж, я помогу найти его. – Кивнула Дэинг. – Мы с моей ученицей отправимся прямо сейчас. А ты отдохни пока в городе и ни о чем не беспокойся.
Гонец благодарно поклонился.
- Спасибо тебе, Дэинг. Доброй дороги вам!

- Ну что ж, я помогу найти его. Мы с моей ученицей отправимся прямо сейчас. А ты отдохни пока в городе и ни о чем не беспокойся.
- Спасибо тебе, Дэинг. Доброй дороги вам!

Выслушав в полном молчании разговор, Некоо решила про себя, что отныне она действительно является ученицей. Причем не просто так, а самой Дэинг. Это накладывало обязательства. Причем не малые. Первое, это надо было себя соответствующе вести, молчать когда не спрашивают. Второе, вести себя покорно. Это еще не имело никакого отношения к магии.
Думая про себя, как именно следует вести себя рядом с пророчицей, и "обживая" свою новую роль, кошка тихо следовала за ней, как будто слепая была она, а не наобарот.

- Простой странник вращающийся в кругу богов. - девушка фыркнула, искоса поглядывая, не без удовольствия, как мучается ее новоприобретенный спутник, то спотыкаясь то проваливаясь в холодную и малоприятную болотную жижу.
Очевидно он вообще красавчиком дойдет до границ земель. Как он потом отчищать все это будет?
Сама шаманка легко перемещалась, автоматически выиискивая безопасные участки. Рази обрабатывала полученную информацию и по результатам что-то не сходилось... Что она и озвучила.

- Простой странник вращающийся в кругу богов. - девушка фыркнула, искоса поглядывая, не без удовольствия, как мучается ее новоприобретенный спутник, то спотыкаясь то проваливаясь в холодную и малоприятную болотную жижу.
- Хм… - Харено задумался. – А кто вам сказал, что я простой странник?
Оценивая тактику движения ящерки, бог наконец-то приспособился идти по болоту так, что бы можно было меньше запачкаться.
- Скажем так, что я вращался в кругах среди богов, пока не совершил один проступок. Из-за него мне и пришлось стать странником. – бог улыбнулся.
Все-таки лучше было говорить полуправду, чем безбожно врать.
- А вы мне не можете рассказать побольше об этом мире, куда я попал? – перевел тему разговора бог Порядка. – Мне это было бы очень интересно, ведь нужно же будет как-то отсюда потом выбираться. – глаза бога на секунду, как то хитро вспыхнули, а потом «синие огоньки» засверкали с прежней добротой.

Прохладный ветер от реки Ехир остудил охваченную, словно раскаленными обручами голову. Роговолт снял шлем, провел дрожащей рукой по вспотевшему черепу и потеребил чуб. Слова Шизокрыла, как бы сильно не хотел князь, беспокоили и без того мрачные думы. А что если действительно Ветхий дед давно уже охотится в лесах Ирия? И где тогда ему искать поддержки и совета доброго, как не у Мстислава?
Сколько живет Роговолт, столько он помнит деда сильным и несгибаемым старцем, что выдерживал потрясения судьбы ровно, как и удар крыжатого меча хаосита. Мстислава не могли остановить проклятия сына, когда он решил сменить меч на посох, а общение с людьми на разговор с богами. Тогда Всеволод отец Роговолта и посыпал место, на котором стоял дед, солью – теперь дорога в Кремнец и Беловодье, Ветхому заказано; не мог сын простить отцу одежи волхва!
Всю ночь маленький отряд рыскал по ночному лесу в поисках утраченной спьяну тропы. Кто-то даже помянул лешего, и разговор о нечисти лесной сразу же потек среди воев, как бы, между прочим. Молодой меченоша Зехно зашел дальше всех в брехне смешной, что предложил принести жертву разбойнику лесному – серого козла семилетку облаченного в красное корзно.
- Мне так один знакомый волхв советовал мол, леший страсть как любит красный цвет, а козла привечает, оттого что родня, далекая, но все же родня! – Брехал во всю Зехно.
- Дык, а почему семилетнего?
- Дурак ты Рудый хоть и сотник да ближник князев! Им же надо будет о чем-то поговорить, а о чем ему с козленком беседу вести?! Леший чай не ты меднолобый ворОтник… - меченоша не выдержав серьезного взгляда сотника, засмеялся, звонко и весело.
- Оставь его в покое, окаянный! – Подзатыльник Роговолта заставил Зехно зарыться в пышную гриву своей гнедой кобылки. – Накликаешь на свою беду злобу лесную, в медведя обратишься по воле леса, и пойдешь бродить по уремам девок ладных пугать, мужиков крепких ломать…
Осторожно объехав стороной починок мери, князь с товарищами вплотную приблизились к цели своего недельного похода – озеру Кочкарь, где на восточном берегу расположилось Старое Урочище жилье Мстислава и Святовита.

В то время покуда князь отсутствовал в Кремнеце, дела свободного люда Беловодья протекали спокойно и размеренно. Не на шутку ярился в торговом споре Житобуд с озверевшими купцами из Беличьей Лощины, сбивая цену на мягкие шкурки белок и куниц. Откуда ему злодею знать, что эти же торговые гости пустят ему красного петуха в его недавно поставленное подворье на окраине Курчинского леса, где с испокон веков селилась мерь, и бегая по пепелищу старый, черевистый Житобуд околеет от собственной же злобы. И смерть, сего, "доблестного" мужа охладит праведный пыл разбойников на торговом тракте…
- Ой, не дури! Батюшка увидит, сраму не оберемся! – Девица с тугой косой до пояса и цвета зрелого пшена звонко смеялась и пылко смотрела на здоровенного детину, что все пытался ухватить Злату за всякие пышные места, но девушка все время ловко выворачивалась из цепких рук и, смеясь, отбегала все дальше в лесок на пригорке.
Обманув в очередной раз парня, девушка развернулась на носочке и хотела уже побежать, как всем телом с размаху ударилась обо что-то твердое и пахнущее каленым железом. От такой неожиданности девушка пискнула и упала наземь спиной. Перед ней возвышался улыбчивый кметь Ратибор.
- Чего чуришься пищуха? Не уж то страшен? – Молодец продолжал скалиться во всю ширь лица, - а ты Давыдка не девок гоняй по полям, да лугам, а детских шугай! Они у тебя вона целыми днями пузыри надуют из лягушек. Скажи спасибо, что Роговолт еще не знает; мигом в Детинец! – Давыдка то краснея, то бледнея, не надев даже лаптей бросился в город. – А что до тебя пищуха еще раз увижу с Давыдкой, все батюшке расскажу, он в тебя мигом ум-разум вколотит! – И закончив, развернулся да пошагал в сторону Кремнеца.

(С Зарзой)

Услышав слова Хеликса, Ноаэль приуныла. Причем это не было игрой, она расстроилась на самом деле. Княжич казался удачным лотерейным билетом, сулившим немалые выгоды. Теперь же «билетик» этот медленно ускользал из рук.
- Мне очень жаль, Хеликс, что вы уезжаете, - грустно произнесла Богиня, - Но я искренне надеюсь, что мы еще когда-нибудь встретимся. Я перед Вами в долгу. Вы и сами не догадываетесь, как мне помогли.
Несколько смущенный последними словами девушки, Хеликс запротестовал:
- Ну что вы, я хотел бы многое для вас сделать, но, увы, не сделал пока ничего. Может быть, я могу хоть чем-нибудь быть вам полезным сегодня?
Ноаэль на мгновение задумалась: если княжич сам горит желанием помочь, то почему бы этим не воспользоваться?
- У меня к Вам будет маленькая просьба. Если не затруднит…, - Ноаэль достала из кармана несколько сапфиров и показала Хеликсу, - Мне бы хотелось обменять камни на деньги, но я не знаю, где это можно сделать в Кижграде. Да и боюсь, что обманут. Вот если бы Вы мне помогли, подсказали честного человека… Чтобы отправиться домой, мне нужны будут средства, а требовать все с Вас мне не хочется. Я привыкла к самостоятельности, и не могу от кого-то полностью зависеть. Не обижайтесь.
Нет, Хеликс, конечно, не обиделся. Не мог же он и вправду рассчитывать, что Ноаэль станет ждать его возвращения в Кижграде. А все-таки, надежда еще не совсем угасла - ведь не обязательно она прямо сразу отправится домой?
-Вы торопитесь уехать ..., - грустно ответил он - Жаль, что Полесье вас встретило так неласково... У вас может составиться неверное впечатление, на самом деле у нас очень спокойно, а ремесла и искусство процветают, как нигде.
Взгляд заболтавшегося княжича упал на драгоценные камни, которые Ноаэль все еще держала в руке:
- Прекрасные камни, но вам лучше спрятать их. Пустомысл, скупщик, даст вам наилучшую цену. Его лавка - в северном углу базарной площади.
Хеликс огляделся вокруг. Уже почти совсем стемнело, но огни в уличных фонарях еще не были зажжены.
- Он торгует допоздна, может быть, еще и не закрылся. Если мы поторопимся, то, с благословения Тугарина, возможно, застанем его в лавке.
Ноаэль с готовностью согласилась и в сопровождении княжича отправилась к скупщику.
- Хеликс, - щебетала она по пути, - Я очень люблю читать. Особенно что-нибудь религиозное: про Богов, устройство Мира… А в Кижграде есть библиотеки или книжные лавки? Я бы на досуге почитала… И еще, помните, вы обещали мне показать Мировой Дуб.

Солнце уже клонилось к горизонту, а на небе зажигались первые звезды. Далеко виднелись черные пики Лабиринтов Смерти. По легендам в этих горах жили самые сильные и большие драконы во всех Землях Тьмы. Таких драконов было не приручить. Слишком гордые, они ни за что бы не стали служить кому-то. Так же по легендам драконы эти охраняли несметные сокровища, далекий мифический блеск которых погубил множество авантюристов.
Дэинг и Некко устроились на привал под пышной елкой. Ветви дерева нависали над головой подобно крыше, но не слишком низко, так что путешественницы могли с удобством устроиться под ними.
Дэинг велела набрать мраурамке хвороста и сложить костер. Затем аэлолэ присела рядом со сложенным костром и прошептала «Огонь, гори!» В ее развернутой ладони затеплился огонек, который она перенесла на дрова. Костер почти сразу весело затрещал, плюясь искрами.
- Одно из самых простых бытовых заклинаний – воззвать к духу стихии, - пояснила Пророк, присаживаясь рядом с костром, - при большой силе и немалом опыте можно враз зажечь весь лес. Но для этого нужно очень долго учиться, и то редко в каком маге есть такая сила... Я научу тебя вызывать духов стихий. Для начала определись, какая стихия тебе ближе – тогда тебе будет приятно и легко с ней работать. Затем сконцентрируйся и представь, что, скажем, в руке у тебя горит лепесток пламени. – Дэинг выжидающе уставилась на ученицу.

На следующий день после отъезда Роговолта…
Всю ночь Вышата ощущал сильную боль под ложечкой, голова кружилась; едва закрыв глаза, он чувствовал себя так словно проваливался в бездну.
Бездна была влекущей и невыносимой черной. И в черноте этой не было ничего, что могло бы его испугать: страх был внутри его самого, он разрывал молодецкую грудь, шевелил волосы на загривке и надвигался неотвратимо, как поднятая ураганом волна.
Вышата вздрогнул, и проснулся и, все еще не веря в то, что избавился от гнетущего и жуткого сна, лежал без движения, глядел в темноту, сквозь которую постепенно проступали очертания бревенчатых стен, лавок вдоль стен, большого стола на толстых ножках посередине.
«Опять у Малки уснул!» - Догадался кметь.
Дочь рыбака Малка, бойкая девица семнадцати весен отроду и конопатой мордашкой в это время хозяйничала возле печи, доставая ухватом из печи, большой горшок, где дышала жаром гречневая каша с бараньим боком. По всему дому расплывался приятный запах снеди, и Вышата не удержавшись, шумно сглотнул слюну; со вчерашнего утра ничего не ел…
- Вставая лежебока, всю службу проспишь. – Девушка смотрела на молодца влюбленными глазами. – И как таких князь держит подле себя, они не то что бы державу проспят, обедают в грезах.
- Ты, баба, думай что говоришь! – Вышата отбросил одеяло из волчьей шкуры и, натянув штаны, простучал босыми ногами до стола, где одиноко, стоял горшок с кашей. – Квасу принеси и со мной поснедай! – Малка улыбнулась и пошла в погреб, где на полках уже стоял загодя приготовленный квас и хмельной мед…

Дорога в поруб была одна - через весь детинец напрямую, в подвал княжеского терема, где всегда было сыро и холодно. Не любил князь баловать татей и душегубов, разносолом, мягкой периной с теплым одеялом. А в поруб кидали самых отъявленных мерзавцев; вот только нынешний пленник попал сюда не за злодейство, а за невнятное бормотание и страх нагоняемый на стражей острога. Вышата сперва не поверил, в то, что люди сотника Словеши испугались какого-то там юродивого, но чутье подсказывало что-то здесь не так, а чутью вой привык доверять, ибо это душа осторожничает…
Двери без скрипа отворились, и яркий свет чадящих факелов больно ударил по отвыкшим от света глазам пленника. Он проворно отполз в дальний конец поруба, сжался в углу, заслонил лицо рукой, из-под руки смотрел затравленно, тихо скуля. В груди у него булькало и клокотало, как в горшке с кашей, поставленной на огонь…

Лаэтэ
Даже сквозь завывания ветра и несмотря на весь свой нарастающий страх эльфёнок не мог не услышать все тот же знакомый зловещий звук, от которого он совсем недавно спасался в этом самом доме. Звук приближения карсалов. Правда, на сей раз он услышал его чересчур поздно...
Запах, отпугнувший было тварей, с уходом Фиримара ослабел, и самые храбрые (или голодные) из них рискнули вернуться. Страх все еще заставлял их двигаться медленно и осторожно, нервничать от любого звука и постоянно оглядываться по сторонам, и все же голод был сильнее страха. Сквозь пугающий запах непомнящего все сильнее пробивался другой, тоже обильно сдобренный собственным страхом. запах маленького беззащитного существа, как нельзя лучше подходящего на роль добычи карсальей стаи. Запах Лаэтэ...
В проломе входа показалась первая мохнатая голова и мощно втянула носом воздух, на миг отпрянув, а затем снова подавшись вперед. Глаза твари безошибочно отыскали цель в темном углу злополучного дома, сверкнув голодным блеском. Следом ко входу приблизился еще один змеекот, угрожающе оскалив клыки, но не решаясь пересечь черту порога. К счастью для мальчишки вернуться осмелились лишь двое хищников, причем, видимо, самых мелких и захудалых. Вероятно, им, как самым молодым и слабым в стае, просто зачастую не доставалось доли добычи, и теперь они были голодны. Чертовски голодны.

Вышата
Узник, мало-помалу привыкнув к яркому свету и отняв руку от лица, затравленно взглянул на Вышату снизу вверх. Наконец, видимо, придя к выводу, что этот человек не собирается причинять ему вреда, безумный пленник горячо зашептал:
- Слушай! Слушай, воин, подойди ко мне! Подойди поближе! Н-не бойся меня, не нужно, - и кто еще кого боялся из этих двоих? - Помоги мне! Помоги, заклинаю! Никто здесь меня не слушает, они не верят мне! Они не видят его, не слышат, но он есть! Я пытался заставить себя поверить, что его нет, но он не уходит! Я, наверное, сошел с ума, - заключил наконец узник, и тут же воскликнул, споря с самим собой: - Нет, нет! Его нет! Я выдумал его!
Взгляд бьющегося в истерике пленника сделался совершенно невменяемым. В какой-то момент он замер, съежившись на полу и уставившись на Вышату, выпучив глаза.
- Вот что! - заговорил он страшным, абсолютно безумным голосом. - Я придумал! Мы перехитрим его, да... Когда он еще придет, ты его дождись! Когда придет - мы его убьем! ТЫ поможешь мне? Поможешь?! Давай вместе убьем его!.. Нет, что я говорю, я точно спятил! Его же нет, он мой бред, я сам его придумал!

- Одно из самых простых бытовых заклинаний – воззвать к духу стихии, при большой силе и немалом опыте можно враз зажечь весь лес. Но для этого нужно очень долго учиться, и то редко в каком маге есть такая сила... Я научу тебя вызывать духов стихий. Для начала определись, какая стихия тебе ближе – тогда тебе будет приятно и легко с ней работать. Затем сконцентрируйся и представь, что, скажем, в руке у тебя горит лепесток пламени.

Устроившис поудобнее, посмотрев на небо и постаравшись расслабиться, Некко произнесла:
-- Стихия, хм, скорее все сразу. Хотя, думаю, мне по душе больше вода, скорее дождь, снег, град и прочие бушевания природы в этом духе. Но ведь всё равно о чем я буду думать? Постараюсь сконцентрироваться на этом.
Кошка представила себе сильный дождь, которыйб бывает только лето и особенно ранним вечером. Под таки дождем очень весело возвращаться домой, когда уже заходишь в дом, вся шерсть даже на кончике хвоста - мокрая. Некко повернула руку лодонью к небу и подумала как на ладони появляется, сначала маленький, а потом всё больше и больше, огонек, его теплоту, как постепенно руке становиться жарче. Она даже не заметила как закрыла глаза, а когда опомнилась от мыслей и открыла, в руке у нее плесало маленькое пламя. Удивлению не було предела. Кошка всё никак не могла привыкнуть к чудесам, особенно к тем, что делала она сама.