На крыше поезда

Веселенькая выдалась вечеринка... Целый поезд, под завязку набитый колдунами, китаец с мече-пистолетом... но что самое главное...

Перешагнув на следующий вагон, оставляя за собой кровавый след, NN злобно проговорил, как машина чеканя слова:
- Мне испортили плащ!

Второсортный волшебничешко и случайный мужлан сделали то, чего еще не удавалось никому - гнев NN по этому повод был неописуем.

Почти полностью сгоревший, а где не сгоревший - покрытой белой субстанцией, плащ представлял из себя скорее рукава, соединенные воротником.

Нужно было прикончить этого пожарника за это! Аах, спокойствие... я не убиваю случайных людей.

Это было некоторым преувеличением - не убил парня с огнетушителем NN просто от нехватки на то времени - наспех разрубил баллон, торопясь дорезать крышу поезда, и скрылся.

Поезд проезжал по короткому мосту над рекой. Глядя вниз, аристократ задумался на секунду, потом посмотрел на обрывки своего плаща.

Что уж теперь. Придется заказывать новый.

Прыгнув вниз, NN упал в воду и отключился.

Очнулся он через несколько часов, рядом с рыбацкой пристанью какой-то мелкой деревушки. Правый бок нестерпимо болел, точно также как и голова - слишком много расчетов за короткое время не проходили даром. Напрягая волю, NN перевязался рукавами плаща. Пытался идти - не получилось. Кое-как выполз на берег, пропахал землю, двигаясь к какой-то деревянной хибаре.

Две вещи...
Во-первых, обучиться на востоке технике отражения пуль.
И во-вторых, огнеупорная ткань...

Откуда-то раздался крик "Эй, мужик, ты чего?" и NN снова потерял сознание.

Купе Сигмура

Прошло минут десять; за спиной мага льда на кушетке заворочалось. Растеряно вопросило пространство: "ч-что?.." и замолчало, внимательно оглядываясь по сторонам. Впитывая новую информацию, как губка воду.
События последних минут перемешались в кучу и канули в дыру беспамятства. Не иначе, последствие легкой контузии... Требовалось время, мысленное усилие, чтобы вернуть все на свои места... вспомнить.
Акаяма, не произнося более ни слова, аккуратно поднялся с кушетки, потрогал шишку на лбу (неслабо приложили...), посмотрел в окно (все то же мелькание пейзажей, блеснула гладь реки...), и решил, что было бы нехудо поблагодарить неизвестного, колдующего над чаем. Скажем, за то, что Акаяма очнулся в тихом и спокойном месте, а не в отделении местной путевой охраны.
- Спасибо, - зачем откладывать дело в долгий ящик, - *после паузы* - Могу я узнать, с кем имею честь?

Задержать хулигана не удалось. Фиолетовый оказался хулиганом изворотливым, а главное чертовски, даже чертовски в кубе, быстрым и сообразительным. Мэл услышал, как по огнетушителю звякнула сталь, свист возвращенного в ножны оружия, да шелест останков плаща. Джерард был лишь слегка раздосадован исчезновением противника, вся его злость на колдуна выплеснулась во время краткой схватки. Посмотрев на студента, Мэл прикинул, как сам сейчас выглядит: весь пересыпанный мелкой взвесью, кое-где порезанный стеклами мундир, огнетушитель в руках и погасшая трубка в зубах. Джерард положил баллон, невольно улыбнулся. - "Цирк сгорел, а клоуны разбежались. Но ловок, ловок, чертяка". - Тут внимание моряка привлекла новая деталь. На полу Джерард обнаружил изящный, на первый взгляд острый как бритва обломок клинка. Сталь была хороша, но одержать победу над грубой силой не смогла. Огнетушитель отделался благородным шрамом. Чтобы перерубить толстостенный стальной цилиндр потребовался бы как минимум боевой топор. Мэл тронул обломок носком ботинка. - "Ха! И мы не лыком шиты. Представляю его физиономию, когда достанет шпагу из ножен".

Похоже, никого нет. Жаль, но придется искать дальше. Не жрица, так химера, не маг, так морячок. Ри никогда еще не жаловалась на память, в отличие от настроения.
- Ри, детка,- раздался за ее спиной вкрадчивый голос Эда.- Я вижу, ты не скучаешь, все в трудах, аки пчелка.
- Что-то еще?- девушка приподняла бровь.
- ДА. ЧТО-ТО ЕЩЕ!!!! КТО РАЗНЕС ВАГОН-РЕСТОРАН?
- Не кричи.
- Ах, не кричи! Ах не виноватая ты, они сами все сломали!!!!!

Ри шла по коридору, бесцельно глядя в окно. За ее спиной откашливался Эд, впереди кто-то шел к тамбуру. Так плохо аквитанке не было с тех пор, как она впервые применила свой дурман на человеке. Ну не виноват же этот дурак, что он от природы шумный, а ЕЙ нужна тишина. потому что в тишине слышны шаги охотника. потому что в тишине легче спрятаться.
Уроки Чаек не прошли даром... Увидев пару человек, девушка узнала в одном из них присутствовавшего в вагоне-ресторане. Нет, не присутствовал. Его она видела раньше, в коридоре. Хотя... на безрыбье, не так ли? Клочок фиолетового плаща на полу подсказал девушке ход . О, тут еще и осколок клинка! Играем!
- Извините, вы не видели, куда побежал господин NN? ОН кажется прихватил тапочки дамы из седьмого купе? И еще плюнул на пол в кухне. Так не видели?

Понаблюдав за спешной эвакуацией, Мэл снова раскурил трубку. Посланный за нарядом проводник всё никак не возвращался. Джерард уже собрался покинуть останки негостеприимного вагона, как явилась проводница. Мэл кажется видел её среди толпы пассажиров покидающих ресторан. Сначала ему показалось, что от всего пережитого она немного не в себе. Проводница искала какого-то господина со странным именем NN, неся вроде бы полную околесицу про какие-то плевки и тапки. Но девушка не производила впечатления безумной. Мэл, на секунду задумался, пытаясь хоть что-то понять. - "Наверное, это один из пассажиров. Последствия шока или контузии. Такое бывает, сам не помнишь что творишь. Убежал бедолага с этими тапками куда-то, теперь ищут..."
- Знаете, не видел. - Джерард пожал плечами. - Тут никто не пробегал.

-Жаль, очень жаль. На самом деле, из-за него и началось в вагоне-ресторане.- Ри подняла фиолетовый лоскут.- Похоже на плащ этого ***. И шпага у него была, правда, целая. Ну ладно. Извините, мы все на нервах сейчас.
Из седьмого купе донесся визгливый вопль, требующий тапочки, да-да, те самые тапочки которые в таком-то году были подарены господином Лу из Кабира.
- Слышите? Она никому покоя не дает с этими тапками, а мы...- всхлипнув, Ри отвернулась к окну. Что же это такое? Плакать - значит быть слабой. Тем не менее, слезы катились по щекам, пытаясь смыть годы бегства от Шипов, горечь обид, тоску по дому и по старому Аквитанцу.- Извините...- платок, как назло, где- то потерялся. Ри покраснела, увидев свое отражение в стекле: волосы растрепались, нос заострился, как при пепелице болотной, глаза на пол лица блестящие-кошачьи. Жуть ночная, да и только, нельзя в таком виде на люди выходить.- Извините.

Узнав невероятную версию о том, что расхитителем вдовушкиных тапок, а также господином NN, является фиолетовый кудесник, Джерард мысленно улыбнулся. Во второе он мог поверить, в первое верилось куда меньше. Однако, было похоже что девушка воспринимала все случившееся куда серьезнее. Вид женских слез окончательно вывел холостяка со стажем из душевного равновесия. Поначалу Мэл просто не знал что предпринять.
- Ну, ну... - Тяжелая дубленая ладонь осторожно притронулась к дрожащему от сдерживаемых слез плечику. - Оно того не стоит. Вот держите. - Протянул белоснежный огромных размеров носовой платок. - Не думаю, что этот как вы верно заметили *** стащил тапки. - Мэл выбил трубку, положил ее в карман, и принялся сбивать с мундира остатки огнетушащего порошка. Дальше торчать в тамбуре смысла не имело. - Пойдемте, разберемся. - Джерард почесал ухо и скривился. - Эти вопли становятся невыносимыми.

Даме из седьмого купе нужны не тапочки. Этот вывод Ри сделала выслушав получасовую истерику. Душевного бы тепла ей, дом свой, а не поезда и гостиницы. В свое время госпожа Килара-змейка была известнейшей актрисой, до сих пор ее приглашали то в один, то в другой город, но... по сути у нее были только воспоминания. Как назло тапки действительно пропали... м-да... тапки. Если верить перечню реквизита, заверенному таможней города V., пропали туфельки работы мастера Карима Подгорного, выполненные в осетровой коже, с пряжками из звездных сапфиров и сапфировой же отделкой. Надо же...тапочки...
Единственное, что успокаивало Ри в этом дурдоме - присутствие невозмутимой громады за спиной. Моряк молчал, изредка хмыкая в такт своим мыслям, но пока не уходил. Странно это - чувствовать чью-то поддержку, знать , что , хотя бы сейчас, есть кто=то рядом. Среди Чаек выживали только одиночки, в мастерской мадам К'Рис процветала полковерная возня, да и в поместье старого герцога нельзя было доверять никому, кроме деда. Так получилось, что быть герцогом аквитанским и Аквитанцем - две большие разницы. Ребенка, рожденного с задатками будущего героя частенько убивали еще в колыбели.
Ри не хотела быть героиней легенд, не хотела славы, не хотела приключений. Судьба? Дед частенько говорил ей, что от себя убежать невозможно, даже если на тебе проклятие Феникса, и ты сгораешь каждый год, рождаясь новой личностью в том же теле.
Судьба. Теперь нужно куданибудь прятаться. Несомненно Шипов привлекут слухи о вагоне-ресторане. Еще и этот охотник за ведьмами. "Ай, время злое, тучи пеленою. "
Много ли надо от жизни этому безымянному моряку? Холостяк? Нет, очаровывать ради выгоды претило девушке с самых первых дней в банде Алых Чаек.
- Спасибо вам за помощь.- сказала Ри, выйдя из купе.- И за платок спасибо. Кажется, я теперь ваша должница. Хотите, я вас чаем напою? У меня хороший чай, травяной. Заходите, если хотите, ближе к вечеру. Сейчас, извините, никак, работы по самые вытачки.
Всего доброго.- она отвернулась от моряка и пошла по коридору, не слушая, что он говорит, и говорит ли что-нибудь. Аквитанка шла, неестественно прямо держа спину, вскинув голову, шла и шептала витраж.

Падают листья клена,
Кружатся на ветру.
Хочется быть влюбленной,
Кажется, не к добру.
Тихо и одиноко,
Пусто и нет огня.
Кажется, я жестока
К тем, кто забыл меня.
Кажется, несправедлива
С теми, кто мог помочь.
Кружатся листья ивы,
Ветер их гонит прочь.
Хочется, чтобы кто-то
Просто вошел в мой дом,
Душит меня зевота,
Зря я заснула днем,
Спутались мои мысли...
Как бесконечна ночь...
Тихо кружатся листья,
Ветер их гонит прочь.

Голос так красиво звеневший в середине витража, к последним строкам предательски сел до шепота, и Ри снова всхлипнула. Хватит! Теперь рядом нет доброго дяди, и нужно найти дядю злого, пока его не обвинили вовсем остальном, что произошло в этом несчастном поезде. И, вопреки всем своим мыслям, девушка с надеждой оглянулась туда, где две минуты назад находился сероглазый офицер.

Всё это время моряк помалкивал, да и сказать ему особо было нечего. В закатившей истерику особе Джерард с некоторым внутренним содроганием и чем-то вроде ностальгии опознал кумира своих родителей. Да и он сам, будучи ребёнком, видел её в роли леди Гамильтон, и запомнил, хотя тогда его больше привлекали абордажи и живописные морские баталии. И вот тапки... и бедная проводница в качестве жертвы.
- Спасибо вам за помощь...
Мэл хотел было ответить, что ничего собственно не сделал, но видимо одного его присутствия было достаточно. Просто пожал руку. Девушка пошла по коридору. Прямая спина, гордо вскинутый подбородок, осанка аристократки. Джерард отметил, что она явно была рождена не для услужения, и какое несчастье занесло её в проводницы оставалось только гадать. Стихи, он расслышал их все, стихи одиночества. А Мэл стоял как баржа на якоре и смотрел, не отрываясь, смотрел, как она уходит. Но в самом конце коридора она обернулась.
- Мэл!... - Джерард неловко махнул рукой. - Меня зовут Мэл Джерард. - Уши горели. - "Да что это, как лицеист какой-то, ей Богу" - Я!... Я приду.
Загорелое лицо совсем потемнело, залившись краской. Мэл как-то засуетился, зачем-то достал и вновь убрал трубку и пошёл прочь, по пути сбил с ног стюарда с подносом, и сопровождаемый звоном падающей посуды скрылся из вагона. - "Спутались мои мысли... Как бесконечна ночь... Тихо кружатся листья, ветер их гонит прочь".

Купе Сигмура.

- Я Сигмур Вьюгин, маг Ордена Белой Звезды, - ответил колдун, передавая гостю стакан чая в фирменном подстаканнике "Железных Дорог России". Маг сел напротив собеседника и продолжил. - Я думаю вам интересно, почему я вытащил вас из той заварушке в вагоне-ресторане? И чтобы сразу отмести какие-либо нелепые подозрения с вашей стороны, то тут же отвечу на этот несказанный вами вопрос.
Ваш противник сбежал и не сомневаюсь, что его уже нет на поезде. Так что вас автоматически бы арестовали, как одного из зачинщиков. Это раз. Второе и не менее главное - вы вооружены, тем более нестандартным вооружением. Если на улице вам ещё не станут задавать вопросов, то в поездах действует запрет на ношение огнестрельного оружия. И я очень подозреваю, что у вас нету разрешения на него, это ведь не простое ружьё, как я уже успел заметить. Кстати я убрал его обратно в ножны, что обнаружил при вас. И рекомендую держать его пока там.
А насчет того, почему я это сделал, то ответ прост. Вы меня заинтересовали, я редко встречал людей, у которых чувствуется магический дар, но притом они хорошо обращаются и технологиями. А у вас ещё и интересное оружие.
Сигмур закончил свою реплику и поправив рукав плаща. Потом сделав небольшой глоток чая, посмотрел собеседнику в глаза, словно ожидая реакции на свои слова.
- Собственно я вас не держу и вы можете уходить. К тому же я сейчас на задании, но я уверен, что мы ещё встретимся.

Купе Сигмура

Чай обжег горло - похоже, русские совсем не ценили тонкую ноту древнего напитка, перегревая его сверх меры; да и вкус отдавал чем-то странным. Но после напряжения и краткого поединка и это казалось очень даже ничего себе. Дайто медленно наклонил в знак признательности голову.
- Благодарю вас, - попробовал на языке непривычное имя собеседника, - Сигмур Белой Звезды. Меня называют Акаяма рода Дайто.

Оба молчали, оценивая друг друга. Открытое, инкрустированное двумя лучистыми синими камнями белое лицо Сигмура... непроницаемое выражение темных глаз Акаямы. "Меч" смотрел; и ему начинал нравиться этот человек.

Своей необычностью, сдержанностью, все-таки-родством - хотя бы в столь эфемерной форме, как дар магии. Странно было определять его возраст: рано поседевшие волосы создавали резкий контраст с лицом, еще не тронутым старческими морщинами. Определенно, Сигмур был постарше его, но вот насколько?..
Все-таки, откуда у него... такие волосы? Или ему случилось перепугаться до второй смерти - или просто природное отклонение?

Дайто отпил еще, едва разжимая губы, и аккуратно поставил стакан на столик.
- Возможно, вы сохранили мне честь и доброе имя, не говоря уже о столь низком предмете, как деньги. Если для вас это не будет обременительно, я предпочел бы остаться здесь... скоро поезд завершит свой путь, и я не буду докучать вам долго.
А может все-таки я был не прав насчет этого чая?.. после полстакана в нем откуда-то проснулся вполне недурной вкус... ну, для дорожного ресторана, конечно.
- Со своей стороны, - продолжил он, - мне было бы крайне любопытно узнать об этом Ордене... Белой Звезды. Если конечно, информация о нем не относится к запретной для непосвященных.

Купе Мэла Джерарда.

Накурено было немилосердно. Мэл поднялся и отодвинул форточку. Весь остаток дня, дожидаясь встречи, он проторчал в своем купе, думая о ней, с непонятной самому себе настойчивостью по сотне раз вспоминая каждое слово и жест. Все было предельно ясно и очевидно. - "Похоже, корабль дал течь по всем швам. Даже больше, открыл кингстоны". - Моряк вдохнул влажную прохладу осеннего вечера, дым паровоза его не смущал, скорее наоборот, добавлял приятную носу механика нотку в осенний букет. Понаблюдав, как мимо проносится сельский пейзаж, Джерард вернулся за стол, сделал глоток черного как донбасский антрацит чая и достал тетрадь. Пожив в России, он отвык добавлять в чай молоко, а также с удивлением открыл, что добавление лимона здесь отнюдь не обязательно, как впрочем, не обязательно каждый раз опрокидывая рюмку говорить "Na zdorovie". Тетрадка была дешевенькая и весьма потертая, куплена была, кажется в Глазго, лет двадцать тому назад. Мэл полистал ее, открыл на первых страницах и грустно улыбнулся. Стихи были ужасны, но дышащая со страниц юность и то заветное слово, которое он не произносил и не писал уже много лет, приятно дергали за какую-то струнку в груди, в ответ на что сладкая боль сжимала сердце. Еще раз улыбнувшись, Джерард открыл пустую страницу, достал ручку.

Ползет змеей по скирдам сена
и льнет к траве пушистый дым.
Я не хочу бежать из плена,
где снова стану молодым.
Свисти свисток, работай поршень
толкай быстрей локомотив,
тащи состав ошибок прошлых,
на время юность возвратив.
Горите в топке жизни грабли,
на вас я снова наступлю.
Плыви бумажный мой кораблик
с флажком на гафеле "люблю".

Дописав последнюю строку, Мэл перечитал написанное, нахмурился, захлопнул тетрадь и спрятал ее на дно рундука. Иллюзий на счет собственного поэтического гения он не питал. Глянув на висевший на крючке над столом хронометр, Джерард сообразил, что пора собираться. Через десять минут он был готов. Придирчиво осмотрел себя в зеркало, чего-то не хватало. - "Кортик! Ну да, чтобы зарезаться со стыда. Нет уж, не на парад все-таки". - Мэл живо представил, как он будет выглядеть. Охватывающая его рядом с ней робость никуда не делась. - "Сидеть, с красной рожей, как лом проглотив, по большей части молчать и заливать трюма чаем". - Но сделать с собой он ничего не мог, пускай он будет смешон и нелеп, но хотя бы еще немного посмотрит на нее. С некоторой досадой, понимая, что это признание поражения Мэл достал фляжку с "Экстра Олдом" и сделал глоток. После секундного раздумья, капитулируя окончательно, кашлянул и сунул фляжку в карман мундира. В дверь постучали, появился проводник с букетом. В цветах Мэл не разбирался совершенно, знал, что они разноцветные и хорошо пахнут, из названий мог припомнить только "роза" и "гладиолус" причем второе почему-то ассоциировалось у него с дирижаблем. Через пять минуть, вооруженный неслабым букетом белых гвоздик моряк мялся у дверей купе проводницы и, наконец, решился постучать.

Купе Сигмура.

- Чтож, я пока тоже не занят, во всяком случае до границы. Так что ничего не имею против приятной компании, мистер Дайто. - ответил Сигмур, изучая собеседника.
Они проговорили до самой ночи, притом им, как ни странно, никто не мешал. Разговоры были на самые разные темы, ближе к вечеру Сигмур рассказал Историю Ордена.

Её вполне можно было найти в любой библиотеке, ведь Ордену нужно было поддерживать свою репутации и каким-то образом набирать новых членов. Или хотя бы желающих, чтобы потом решить, кто из них имеет способности, а кому лучше выбрать другой путь.
Орден был одним из главных на территории современной России, но не особо многочисленным и богатым. В основном из-за удалённости основой Цитадели от столицы. А уж север Якутии никогда не был особо населён. Но именно там можно было проводить испытания не опасаясь за случайные смерти и катастрофы. Да и занятиям адептов никто не мешал.
Основной магией Ордена была вода и её производные (лед, холод). Основной роль магов в стране был поиск и уничтожение опасных магов (отступников, самоучек, отверженных), а также поддержание магического порядка. Они не подчинялись милиции, но иногда помогали.
В целом же это были серьёзные, честные люди, прошедшие испытание суровым краем и знавшие цену своей и чужой жизни.

- ...Но даже среди нас бывают те, кто нарушает кодекс мага. Ведь многим магия кажется очёнь легким способом получить власть.
Сигмур закончил говорить, посмотрел в темноту за окном и налил себе ещё одну чашку чая.
- Вы ведь сейчас просто странствуете? Нет желания поработать на меня?

Отдаленная деревня Хвайтар

Проснулся NN от боли. Рывком поднявшись, он обнаружил себя в какой-то хижине. На кушетке. На теле была перевязка - бинт не лучшей свежести, но все-таки. Побаливал бок - оставаться в сидячем положении было сложно, и арискрат упал обратно.

Из-за окна слышалось кудахтанье кур, шум листвы. Запахи, абсолютно незнакомые NN, наполняли все пространство в деревянной хатке, набитой разной грубо выглядящей утварью. Еще раз невысоко приподнявшись, охотник начал искать взглядом свои вещи.
Благо, шпага была рядом, обрывки плаща и остальная одежда тоже лежали неподалеку.
Пулевые ранения NN получал и раньше. Поэтому он решил не геройствовать и позволил себе снова отключиться.

Будь уверен, китаец, ты получишь рану в два раза тяжелее, перед тем как я сотру тебя с лица мира.

Купе Сигмура

Громыхнули затворы отодвижной двери, и в щель просунулось личико проводницы с ворохом газет. Извинившись за прерванную беседу, Акаяма отрыл в кармане пару смятых бумажек и взял новый выпуск "Науки и жизни" - с первой страницы призывно манили большие фотографии дирижаблей, а воздухоплавание с детства было ему весьма интересно. Величественные воздушные корабли, парящие своим одиноким путем-меж-облаков... детские мечты. Однако, вернемся к разговору.

...История Ордена особым своеобразием не отличалась. Еще одни передельщики, которые решили, что им-то и надо поддерживать свой порядок. К подобным людям Дайто относился далеко не восторженно; впрочем, известно было еще мало для окончательного суждения. Блюстители этой Белой Звезды вполне могут оказаться как и дружиной добровольцев, действующей в паре с законниками, так и фанатичными истребителями "зла" наподобие того хмыря в фиолетовом.

- Случилось так, что я не "просто странствую", а именно ищу себе работу, - Дайто позволил себе чуток улыбнуться, - Как будто перст судьбы указал вам на меня, не думаете?.. Что ж, почту за честь работать вместе с вами - но объясните, что именно следует делать?

Ри вздернулась, вырываясь из вязкой ткани кошмара. Тихий стук в дверь, так органично слившийся со сном, вовсе не означает, что за дверью стоит один из Шипов. Да сколько можно бояться, в конце-то концов? НУ И ПУСТЬ ЛОВЯТ, ПРОДАЮТ И ИСПОЛЬЗУЮТ НА ОПЫТЫ! НАДОЕЛО БОЯТЬСЯ! Хочется нормальной жизни, чобы без отравы в каждом стакане.
Взгляд в зеркало... глаза сонно мерцают болотной зеленью, волосы еще не распрямились после дня в косе и падают на плечи, румянец на щеках... красиво, черт возьми! Даже жаль, что за дверью скорее всего снова Эд со своей любвеобильностью. Как объяснить? А так и сказать в лицо. Ри набросила на плечи свою старую курточку. Почему-то вытертая черная кожа казалась Аквитанке милее дорогого сукна и галунов формы железных дорог. И наплевать, что рубашка расстегнута чуть больше допустимого. Пусть Эд радуется. Ему в этот раз ночевать одному.
Неожиданно вспомнился офицер, встретившийся днем. Как он представился? Мэл? Да, Мэл Джерард. Кажется, он расслышал отрывки витража... иначе, почему бы он так покраснел.
Стук повторился.
- Иду-иду.- первое, что бросилось в глаза, к сожалению не было знаком уландских убийц. Букет белых гвоздик. Не поднимая глаза, Ри сказала,- Купе госпожи Пелегрини дальше по коридору. Вы седьмой в очереди.- повезло же... вдобавок ко всему цирку одна из известнейших куртизанок Европы тоже ехала в этом поезде. Душераздирающе зевнув, девушка добавила,- Извините, я не смогу сопроводить Вас лично. К сожалению, я жду визита.

Из-за букета послышалось неразборчивое бурчание, между тем сам букет настойчиво лез в руки девушки.
- Заманчиво. Кхм. Но вряд ли она...
Бурчание сформировалось в нечто отдаленно напоминающее связную речь. Над снежным полем белых гвоздик вылезло красное солнце - пунцовая как вареный рак рожа моряка. Взгляд Мэла проблуждал по лицу девушки, по волосам, нырнул в разрез рубашки, да так там и застрял.
- ...напоит меня чаем.
Джерард все больше напоминал себе героя детской песенки - чертовски невезучего отважного капитана, что кажется объездил много стран, раз пятнадцать кажется тонул и даже погибал среди акул. Наконец Мэл смог оторваться от манящей складки, встретился с мерцающими зелеными глазами и сел на рифы окончательно.
- Кхм.

-Ой... извините... я еще не проснулась. Ды проходите же, не надо стоять столбом.- Ри взяла букет.- Прелесть какая... обожаю гвоздики. Я сказала, проходите и садитесь.- Силком усадив своего гостя на одну из полок, девушка начала собирать угощение. Пирожки с капустой, немного печенья, лимон. А это что?????? Вроде бы, не отравлено... Ри принюхалась. Лучше не рисковать, слишком долго эта лепешка пролежала в одном пакете с травами.
- Травушки-муравушки милые мои... В поле утром выйду, росы наберу...- привычно шепча чайную приговорку, Аквитанка раздумывала, как же себя вести. Вот и чай заварен, и букет в воде, а Мэл сидит со смущенным видом и, что с ним делать, непонятно.
- Начальный инструктаж по технике безопасности. Первое: здесь и сейчас мы переходим на ты. Второе: в течение этого вечера ни слова лжи. Если одна из сторон не может или не хочет затрагивать какую-то тему, об этом говорится сразу. Третье: я не желаю портить вечер, поэтому, если есть какие-то вопросы, их следует задать сразу. И последнее...- ох, кто бы знал, какой болью даются жестокие слова и отстраненный тон. Ведь хороший же человек, не нужно его обижать, но... если он всего лишь жертва витража, ему будет намного больнее... Извечный вопрос меньшего из зол встал перед очередной жертвой героических легенд. ХА! Никаких легенд!- - последнее, что следует сказать сразу: я продажна, как и все женщины. Тот, кто сумеет заплатить мою цену, получит то, что потребует. неважно. яд это будет, или мое сердце. До техпор, пока цена не названа...- Ри печально улыбнулась. Куда, интересно, приводят мечты? - до тех пор, пока цена не названа, я могу оставаться самой собой. А теперь можно задавать вопросы, если они есть и желание остаться еще в силе. Если же... да чай же совсем остынет! Пей, невкусно будет... И не надо сопеть над чашкой, я знаю, что запах странный. Пей, пока горячий, он вкусный.

Подхваченный водоворотом, от счастливой прострации моряк очнулся только на инструктаже. Не жуя глотая пирожок и в безуспешных попытках придать своей деревянной позе хотя бы чуть-чуть - так ценимой женщинами, как он небезосновательно считал - светской непринужденности. До последних слов, все было прекрасно, понятно и просто. Да вроде бы и в последних словах для Мэла не было ничего нового, но при слове "продажна" кусок пирога в горле застрял. Как всякий холостяк Джерард давно вывел нехитрое правило, причислявшее всех без исключения женщин к продажным. Однако, поначалу, для предмета своей страсти Мэл нашел сотни причин этот самый предмет из этого самого правила исключающих или хотя бы оправдывающих. На пару секунд Мэл, как говориться, ушел в себя. Среди сумбура поднявшегося в его голове выплыло. - "Этой жестокостью и холодностью она хочет меня от чего-то огородить". - Таков был первый более-менее осознанный вывод.

Дальше снова шел сумбур из мелких, радостных и не очень догадок и предположений по этому поводу. Вроде того, что он ей, наверное, небезразличен, раз она пытается огородить; вялых рассудочных соображений про мотылька, пламя и то, что он связался "не с той" и тому подобного. Все эти душевные терзания легко читались на простоватом лице и в прозрачных немного мальчишеских глазах моряка. Второй вывод был внезапен, даже скорее не вывод, а констатация, все сказанное ею - не рисовка, а правда. Далее незамедлительно последовала последняя констатация. Мэла к этой девушке, как говаривал один его знакомый моторист, "тянуло", причем непреодолимо, как в пропасть. Наверное, курок был спущен тогда, когда он погладил ее по плечу. Все остальное было уже следствием и привело к этому последнему выводу - он готов и сумеет цену заплатить, любую. Что, во-первых, ставило вопрос о самой цене на второй план, а во-вторых, вместе с этим выводом у Мэла появилась наивная уверенность влюбленного, что за это он вправе что-то требовать. Внешне это отразилось в сама собой прошедшей деревянности, потере лицом томатного оттенка и во вновь обретенной твердости голоса.

- Сейчас меня мучает только один вопрос. Как тебя зовут? - Принимая очередную чашку с чаем, Мэл пристально уставился девушке в глаза. Удивительно, но при этом он не испытал никаких проблем с переходом на ты, даже не покраснел и даже улыбнулся. - Вообще, ты одна сплошная загадка.

- Рианнон. Рианнон Аквилеа, рожденная Аквитанкой, Я же Ларисса Уландская, Чайка-менестрель, я же Ри-молчунья, травница и витражница, я же - горькая усмешка вслед ушедшему детству - королева турниров. Витражных турниров. Если хочешь, можешь выбрать из этих имен, или дать мне другое, по своему усмотрению. Мне все равно, как ко мне обращаются.
Ри привстала, чтобы открыть окно. Потянуло вечерним холодом, зябкий ветерок пролетел по купе, взъерошил волосы, принес ароматы дождя и травы. первые звезды подмигивали поезду, пересмеивались о чем-то своем, неведомом, и, что характерно, подсказывать не желали.

Пауза затянулась до неприличия, повисла в воздухе искристым сумраком.

Он сидит и молчит. Я обидела его, или?.. Ну как объяснить что это всего лишь витраж бессонной ночи, что не может офицер связывать себя с бродягой, отрекшейся от титулов и званий?.. Я могу дать только горечь Аквитании, боль потерь, страх героических легенд. Прости, Дедушка, видно ты был неправ, не быть мне великой, не создать свою сказку. Я не могу отречься от земного. В конце концов, мне девятнадцать, я хочу радоваться жизни. Для чего ты учил меня витражам и травам, если я не желаю передавать эти умения последующим?...

-Еще что-нибудь? Попробуй добавить лимон, вкус совершенно изменится.- по спине девушки пробежалось стадо мурашек. Порхладно, но лучше сквозняк, чем сидеть и чувствовать чужой запах. "Да что со мной, я же неподвластна дурманам, запахам, словам? Или и здесь ошибались мои учителя?"

Аквилеа, Чайки, витражи - все это было смутно знакомо, но в данный момент совершенно неважно. Важно было то, что в ее словах сквозила горечь. Также Мэл почувствовал, что, несмотря на слова, Риа совсем небезразлично как к ней обращаются, и не простое стечение обстоятельств закинуло знатную девушку в проводницы, но это тоже было неважно. Риа отталкивала его, мягко, но настойчиво. Джерард совершенно механически последовал совету, добавил лимон, отвернулся к окну и зачем-то стал помешивать чай. Снова тишина, за долгую поездку перестук колес уже не воспринимался сознанием, только слабый звон ложечки о стенки чашки.

"Чего же ты так опасаешься Ри? За меня сиротинушку переживаешь или боишься расплескать свое одиночество? Осталось поговорить о том, какие погоды нынче стоят или рассказать полувыдуманный случай про жену боцмана и лимон, похихикать и разойтись. Ну, нет". - Мэл искоса глянул на Ри, в его глазах замерцал серый огонек. Джерард едва справился с желанием немедленно крепко ее обнять и, как ему казалось, тоже огородить от чего-то, то ли от нее самой то ли от тех самых обстоятельств, но он лишь отхлебнул чая.

- Хм, действительно, другой вкус. - Глядя в окно, Джерард с бодрым воодушевлением вдохнул ароматы осенней ночи. По губам моряка пробежала озорная улыбка. - А погоды то, какие нынче стоят... Кстати, если тебе все равно как к тебе обращаются. - Мэл резко обернулся и вновь уставился Ри в глаза. - Я буду называть тебя, - до этого ровный голос все-таки дрогнул, - любимой, а в будущем надеюсь женой. - Хотя они вроде договорились не врать, а заявление показывало всю его прямоту и серьезность, в голове Мэла пульсировала одна только мысль. - "Вот и все. Сначала букет, а потом и я следом дружно летим в окошко, не зря она его предусмотрительно открыла".

- Не надо. Это чары, не любовь. Я очень виновата перед тобой, Мэл. Выбери другое имя. Я так не хочу обижать тебя, или применять свои травы... Не надо ... Извини, я сейчас..
Рианнон вышла из купе, прислонилась к стене. Как больно... где-то под сердцем, там, где прячутся все сказки. Девушка прижала руки к животу, сгорбилась. В висках бились мерные строки: витражи рвались на волю, расталкивая друг друга, каждый краше и сильнее предыдущего.
-Я НЕ ХОЧУ... не хочу... Захлебываясь, Ри шептала свои лучшие когда-то чары, путая строки местами, сбиваясь с ритма, делая все, чтобы не подействовали чеканные стихи, чтобы не случилось непоправимого.
Вроде бы, боль отпустила, и можно возвращаться внутрь.
- Вот и я. Кстати, я действительно проводница,-девушка лукаво улыбнулась.- Могу даже контракт показать. Это я упреждаю один из возможных вопросов. Упреждая другой вероятный вопрос... на канцелярит не обращай внимания, я за день написала десяток отчетов. Так вот, если будет на то твоя воля, я могу попробовать снять свои сети. Побочный эффект - бессонная ночь. Хотя ночь в любом случае была бы та еще. Кстати, Мэл, какого сна ты так боишься, что не хочешь спать? Кошмары? Или?... Нет, помолчи, я договорю.- Ри встряхнула головой, ее волосы взметнулись бледным пламенем.- Ты подумай пока. Я буду снаружи.
Стоя у окна и глядя в черноту ночи, Ри ждала решения своего негаданного ухажера. Подойдет ли, скажет ли хоть что-то? Или просто попрощается и проскользнет к себе? И как себя вести, если он пожелает, к примеру обнять? Едва ли не впервые в жизни, Чайка пожалела о том, что так и не подпустила к себе ни одного мужчину из многочисленной стаи оголодавших до счастья за деньги. Ведь тогда бы у нее был хоть какой-то опыт.
Ну где же он? Что он решит?

Недалёкое прошлое...

...- Ты опять уходишь, Сигмур...
Услышал маг хорошо знакомый с детства голос. Его друг и напарница на тренировках была единственной, кого он хотел видеть в Цитадели, но встретились они только сейчас, когда он уходил. Они всегда были просто друзьями, но путь их разошёлся ещё в молодости...
- Мой путь уже давно не вместе с Орденом, и ты это прекрасно знаешь, - остановившись, ответил маг. Он не стал поворачиваться на её голос, лишь поднял голову в ночное небо. - И этот выбор уже не изменить.
- Ты не можешь в одиночку изменить мир! Это никому не по силам... - казалось она уже кричала, но это было бессмысленно для человека, уже давно выбравшего свою судьбу.
- Ольга, ты единственная, кого тут ещё можно назвать другом, - маг повернулся, посмотрел в её глаза и улыбнувшись, добавил. - Ты всё так же прекрасна. Прощай, мы может быть уже и не увидимся...
И он зашагал спокойный шагом по опадающей листве...


Купе Сигмура.

- Дело в том, мистер Дайто, что мне нужен охранник. Или как бы телохранитель. Маг, моего уровня легко может справиться почти с любым противником, но если будут ребятки с мечами и стрелковым оружием, то могут возникнуть сложности. Вот тогда-то вы и сможете помочь.
Сигмур сделал небольшой глоток и добавил:
- Сейчас я направляюсь в Прагу, в старые кварталы, а там по слухам сейчас неспокойно. Я даже думаю что там обитают вампиры, или ещё что-нибудь похуже, - маг улыбнулся. - Я думаю вы понимаете, что отрицают их лишь те, кто не имеет никакого представления о магии.
Я не раз встречался с порождениями темной магии и помощь хорошего стрелка будет не лишней. А вы сможете неплохо поразвлечься, хотя не обещаю что это будет легко.

- Куда я уйду? В рождение...
Я - птица, в огне рожденная.
Корица пропахла перьями,
Я - птица, да не свободна я .
Куда мне? В костры священные,
Я - символ, и тем все сказано.
Корицей пропахнет пение,
И я упокоюсь сказками.
Ри стояла и смотрела в окно. Кажется вот так прошла уже вечность, проведенная в ожидании... Странное настроение овладело наследницей Аквитании, странное, необъяснимое. Она стояла, не думая ни о чем, не пытаясь больше предугадать будущее. Падающие звезды расцветили небо дивным узором и погасли.
- Как красиво...- девушка вытерла нежданную слезинку. Просто красиво. Холодно.
Вечный кофликт потребностей: по ночам не спится, но холодно. Одеяло осталось в купе. Войти внутрь означает поторопить Мэла с решением. Придется дрожать снаружи. Рианнон обхватила себя за плечи и ссутулилась, стараясь сохранить остатки тепла.

В окно Мэл не улетел, наоборот, купе покинула хозяйка. - "Чары?! Травы". - Мэл был обескуражен, в животе и голове стало совсем пусто, а сердце сдавил кто-то, бесстрастной и безжалостной рукой. Неужели он стал жертвой очередного магического фокуса? Ри вернулась и быстро, будто захлебываясь, ответила на неволновавшие его вопросы. Джерард только глазами похлопал. Выговорившись, Ри вновь исчезла. Мэл закрыл глаза, уперся затылком в стенку, над переносицей пролегла глубокая складка. Наверное минуту он просто сидел, совершенно ни о чем не думая. Так ничего и не передумав Мэл поднялся.

Тихо отъехала дверь. Ри стояла у окна. Такая гордая, отчего то смешная и такая желанная. Глядя на нее, все его естество буквально пронзила нежность. Хватка, сжимавшая сердце, исчезла без следа. Маги слишком полагаются и верят в свои чары, но есть вещи стократ посильнее любых чудес. Вещи сами являющиеся чудом и при этом доступные любому человеку. А она отказывается в них поверить. Он понял, почему она показалась ему смешной. Мэл подошел к Ри взял ее за плечи и осторожно, но настойчиво развернул к себе. Ее лицо было совсем рядом.

- Глупенькая. Проводница с контрактом... - Мэл улыбнулся. - Не бойся ни за меня, ни за себя. Снять сети... Ты в себя веришь меньше чем в свое колдовство. Это не чары... Для тебя у меня нет, и не будет другого имени... - Дальше Мэл не договорил, и без того спутанные, произнесенные слова теряли всяческий смысл. Он еще немного привлек Ри к себе, наклонился и, глядя глаза в глаза, попытался рассказать и услышать то, что не передать словами. Все то, чем она стала для него, все, что теперь наполнило жизнью пустоту существования. Потерять это он уже не мог. Снова не жить, а существовать? Неужели ей неизвестна эта простая, человеческая, а отнюдь не магическая формула? - Я дышу, и значит - я люблю. Я люблю, и значит - я живу.

Купе Сигмура

Акаяма быстро прикинул свои возможности, скрыв раздумья за еще одним глотком чая. С одной стороны, работы у него нет, и ее еще придется искать, и вопрос - удастся ли найти здесь, или придется возвращаться куда-нибудь поближе к дому.
"Маг моего уровня", надо же... чего ж ты, друг мой, раз такой могучий, сидел и ухом не повел, когда мы с Фиолетовым кромсали мир и покой в вагоне на куски? Или это еще одна архимудрая доктрина безучастия, при которой настоящему мастеру нельзя снисходить до плебейских разборок?.. тьфу ты...
Нда, да еще придется драться... А он был не то что бы любителем этого дела, хотя иногда пострелять случалось.
Зато дело обещает быть действительно интересным.
Да и компания мага не помешает. Особенно при том, что за ним сейчас собачкой должен бежать (если он не сдох от потери крови) фанатичный мститель-недоделок...

Они с Сигмуром уже обсуждали вопрос, куда мог деться любитель охоты на магов. Наврядли он бы выпрыгнул на полном ходу из состава, несущегося на шестидесятикилометровой скорости, да еще с пробитой ногой. А то, что его вроде как не нашли, означает, что он где-то прячется...

Акаяма сделал добрый глоток, поднял глаза к потолку и попробовал взглядом просверлить в них аккуратные отверстия. Когда ничего не получилось, он, не глядя на собеседника, отстраненно ответил:
- Заманчивое предложение, друг мой... Пожалуй, я отправлюсь с вами.

Ну вот, и подошел, и обнял. Стоит, говорит без слов. Невозможно поверить... и нельзя.
- Я не могу, Мэл. Не могу, правда. Мой мир состоит из того, что ты отрицаешь. Твой мир не принимает того, что есть в моей реальности. Я боюсь тебя.- Ри прижалась плотнее, спрятала лицо на плече сероглазого офицера.
Как здорово чувствовать себя слабой и хрупкой... Как непривычно быть рядом с кем-то и не отстраняться... Как странно быть рядом с тем, кому ты нужна...
- Я не могу взять с тебя такую цену, Мэл. Разрушив свой мир, ты не будешь больше собой... а новый мир я должна создать для себя сама. Такие мы странные, птички-фениксы... Тебе нужно это все?
Ни одна из былых Чаек не поверила бы своим глазам, если бы оказалась в этом поезде: неприступная Ларисса Уландская обнимала мужчину. Своего мужчину.
- Если хочешь, я могу быть рядом с тобой. Рядом, не вместе. Вместе я просто не умею.
Тяжелый ком в горле стремительно растворялся. На смену пустоте пришло что-то новое, еще незнакомое, теплое и смешливое.
- Но я не ведьма. Так, по верхам знакома. не путай, ладно? Витражи и магия - совсем разные методы воздействия.
"Что я несу?!?"
- Мои чары - всего навсего немного развитые женские способности. И я не хотела привязывать тебя к себе.
"Сейчас ему надоест, и он пойдет к себе... а как я тогда?.. выживу, что мне огненной сделается..."
- И ты так и не сказал, какого сна ты боишься. Я знаю, что он есть. Может быть, с ним совсем легко справиться... Извини... я несу всякую чушь... а ты теплый... я не думала, что с тобой рядом настолько тепло. Извини...
Ри подняла голову. Глаза в глаза, дыхание смешивается, слышно даже биение сердца. Как странно... сплошные недомолвки, недоговоренности, многоточия. Чувства? Нет, это было бы смешно. тогда что происходит?

Едва ли Ри шутила, про изменения, про цену, и хотя Мэл искренне полагал, что суть человека не поменять, если даже вся Вселенная вывернется наизнанку. Если ее суть вечное изменение, то его, возможно, наоборот, возможно что-то другое. Сейчас это были лишь слова, метафизические построения, сочетания букв. Ты нужна мне - стук ее сердца. Ты нужна мне - тропическое море ее глаз. Ты нужна мне - запах ветра ее волос. Ты нужна мне - Хочешь? - Бери любую цену. Ты нужна мне - только будем вместе. Да пусть он перестанет быть собой, какого черта. Пусть она творит свои новые миры. Пусть считает, что они не вместе, что не взяла с него ничего, когда будет надо, он расплатится по счетам. Мэл всегда был далек от мистики, но на мгновение его посетило предчувствие чего-то мрачного впереди, что он пересек незримую черту, за которой еще можно было остановиться, ощущение участия в какой-то классической трагедии с неминуемой и как положено ужасной развязкой.

Все это сгинуло, едва мелькнув, сейчас Ри была рядом, теплая и живая. Патетический и такой скучный в своем величии монолог трагического героя подождет за кулисами, в пыльном ящике стола неведомого драматурга. Были они - мужчина и женщина, обнявшиеся в коридоре поезда. В серых глазах заплясали бесшабашные искорки. Вообще-то, подобные куртуазные выходки были не в его стиле, но из затянувшегося путаного объяснения надо было как то выбираться, пускай и схлопотав заслуженную пощечину. Мэл улыбнулся, распахнул дверь.
- Не извиню... - И подхватил Рианнон Аквилеа, рожденную Аквитанкой, Лариссу Уландскую, Чайку-менестреля, Ри-молчунью, королеву витражных турниров, а главное свою любимую на руки. - И я хочу, чтобы ты была рядом со мной.
Мэл внес девушку в купе, усадил на диван, сел напротив.
- Сон?... - Как ни в чем не бывало, продолжая говорить моряк, потянулся и захлопнул дверь, потом окно. - Я служил старшим механиком "Ермаке", да, том самом. И теперь каждую ночь вновь переживаю все суровые прелести жизни на льдине, будь она неладна...

- Это так страшно? Разве?.. Извини, я не то имею в виду. Сэтим легко справиться. Ладно, дела подождут. Если хочешь, бери еще пирожки. Я от них все никак не избавлюсь. Представь себе, вышла на станцию, увидела бабку, купила. Платила за десяток, а в пакете было тридцать с лишним. Вторые сутки грызу.
Рианнон потянулась и зевнула.
- Извини.- еще зевок, и еще.- Ой, извини, я что-то совсем уже...- вот странно: обычно раньше полуночи зевота не приходила, а задремать раньше рассвета уже лет пять являлось недоступной роскошью. И тут вдруг вот так??? Или это влияние - Мэла?
- Поздно уже. Кто где ночует? Сразу говорю, если надумаешь вместе со мной, пострадаешь безвинно. Я брыкаюсь, ворочаюсь и, говорят, иногда храплю. Если днем была тяжкая работа, могу начать разговаривать во сне. И вообще, отвернись.- она сняла куртку и брюки. Вот оно - теплое одеяло. Нырок, захват подушки в объятия...- Можешь поворачиваться. Спокойной ночи. Погаси свет, будь добр. Если хочешь, вторая полка свободна.


Впервые за пять лет бегства сон пришел быстро.
Теплое море Аквитании, золотистый восход Уландских предгорий, березовая роща. Единорог, идущий рядом. теплый ветер в лицо, запах разнотравья и трубочного табака.

-Мр-мя-а-а-у...- Ри потянулась сонно и довольно. Какой теплый сон. Еще очень темно, чуть за перевал ночи, между быком и собакой. Что все-таки значит этот сон?
И где Мэл? Здесь, или?.. Рианнон прислушалась до рези в ушах.

Девушка уснула удивительно быстро, а к моряку сон не шел. Несколько часов с улыбкой круглого идиота Джерард пролежал на соседней полке смотря в потолок. Наконец он почувствовал, что ему жарко и немилосердно хочется курить. Мэл слез, включил ночник, стянул тельник и порылся в висевшем на крючке мундире, ища курево. Ри снилось что-то очень хорошее. Потихоньку попыхивая трубкой, он, не отрываясь, смотрел на нее, впитывая каждую ставшую такой неизмеримо дорогой черточку: тонкие руки, гладкость плеч, изгиб шеи, разметавшиеся волосы. Не в силах справится с собой, Мэл отложил трубку, подошел, присел на краешек постели, склонился и поцеловал Ри в улыбающиеся губы. Хотя поцелуй был скорее символическим, ее вкус похлеще любого коньяка ударил в голову, но тут ресницы Ри задрожали. Мэл шустро выключил свет, отстранился и замер как изваяние. - "Попался..." - Одиноко тренькнула в пустой кружившейся голове единственная мысль, сердце стучало как лопасти винта.
- Мр-мя-а-а-у... - Ри потянулась и замерла.
"Болван! Чего ты боялся? И вот допрыгался - крадясь, как тать вдоль выбеленных стен... Кретин!"
- Знаешь, тебя обманули. - Понимая, что рано или поздно будет обнаружен, Джерард подал голос. - Ты совсем не брыкаешься. - Широкоплечая фигура нависла над девушкой. Ее глаза блестели в темноте. Левой рукой Мэл уперся в стенку, а правой удивительно нежно провел по пепельным волосам.
- В любом случае я готов безвинно пострадать... - Мэл склонился еще ниже, всей грудью вдыхая пьянящий запах ее волос, настойчиво ища своими губами ее губы.

Это сон. Продолжение теплого сна. Сон, в котором начинают сбываться мечты, запрещенные наяву.
Вот он - свой, родной, теплый - совсем рядом. Вот оно - ласковое прикосновение к волосам. Снова слышен пульс - его пульс. Даже неважно, что говорится вслух...если говорится...
Ри потянулась навстречу своему первому поцелую, провела ладонями по плечам Мэла... нет, это не сон...
- Нет! Отпусти!- Аквитанка забилась в угол своей полки, сжалась в комочек.
Где-то внутри,порожденный страхом, забился витраж. НЕТ!! НИКАКИХ ВИТРАЖЕЙ! ПОРА ЖИТЬ САМОЙ! Как больно... Сен Великая, сохрани, защити, от беды отведи...к тебе обращаюсь, свой голос несу...тебе я доверена, тебе я правду скажу...Сен-Случайность, меня прими... Дорогой пойду своею, путем промчусь своим... дай сил на первый шаг,Сен-Дорожка,Сен-Случайность,Сен-наемница, Сен-без-имени...
Привычная молитва остудила уголь под сердцем настолько, что Рианнон смогла выдохнуть полузадушенно:
- Не надо. Это не сон...если ты попробуешь продолжить, это будет попыткой насилия...я так хочу доверять тебе, Мэл...

Ласковые ладони скользят по плечам, уже ее губы ищут его губы. Мгновение счастья длится, кажется бесконечно. Радужным мыльным пузырем раздувается хрустальный купол наслаждения. Вскрик. Ри выскальзывает из объятий и запуганным зверьком забивается в угол. Зверь разбуженный внутри Мэла делает попытку вырваться на свободу, но по счастью это длится лишь мгновение. Отсвет страха в ее глазах. Хрустальный купол бьется на острые осколки, которые страшной болью втыкаются в сердце и нестерпимым стыдом обжигают мозг.
Мэл отстранился, закрыл глаза ладонью, зачем-то несколько раз пригладил непослушными дрожащими пальцами свои волосы. К чему-то, хотя понятно к чему, ему вспомнился кадр из какого-то старого русского фильма, где смазливый матрос плакался на женском плече, о том, что бедный истосковался же по ласке.
- Прости... я... ты... Я никогда, слышишь! Любимая! Ри! Никогда! Прости!... прости...
Бессмысленный бессвязный лепет. В голове Мэла тоже царил полный хаос. - "Почему? Почему? Почему?! Ведь я почувствовал... И она... Она меня возненавидит. Самец! Мерзость! Ничтожество!... А она еще хочет доверять... Ри!!! О, Господи!..." - Дальше этого логические построения не шли. Боль стала невыносимой. Умереть от любви - такая затертая гипербола, еще недавно. Кто бы сказал ему вчера утром, что он будет способен наложить на себя руки из-за отказа в поцелуе. Джерард только холодно улыбнулся бы на это. Но чего сейчас стоит эта скептическая улыбка? Ничего. И кому она нужна? Мэл резко повернулся к Ри спиной, чтобы она не увидела слез стоявших в глазах. Впился зубами в сжатый судорогой кулак, сдерживая готовый вырваться стон мучительного отчаяния.

- Успокойся. Вдох на счет двенадцать, выдох на сорок семь. Повторить двадцать девять раз.
Ри выбралась из-под одеяла. Вот она - походная сумка, за содержимое которой иные ученые отдали бы полжизни. Пальцы привычно перебирали пакетики с травами. Тьма-пелена, серая вуаль, семицветье, эльфьи грезы, разнотравье Аквитанки... только на самом дне нашелся нужный состав.
- Зажги свет, будь добр. Не переставай дышать на счет, и хватит уже терзаться! Ничего ужасного еще не произошло.
В стаканы посыпался порошок пепелюшки. Теперь холодная вода, размешиваем...
Сен-Случайность, дай уверенности...ничего не прошу, но помоги успокоиться перед новым шагом по выбранной дороге... пусть сгорит наносное, останется подлинное. Вверяюсь тебе, Богиня.
- Мэл.- Ри коснулась плеча...Сен-великая того самого плеча, котоое она ласкала минуту назад... успокойся же, растяпа мечтательная!..- Выпей. Это пепелюшка, горная травка. Нам с тобой нужно прийти в себя. Вкус, как у любого лекарства, тот еще.
Свой стакан Рианнон опрокинула залпом, привычно передернувшись от послевкусия похожего на белый мускат поместья Афанс. Мерзость какая... Для ярой трезвенницы, которой была грядущая герцогиня, любая, впрочем ассоциация с алкоголем была мерзостной. Хотя... Как любая дворянка Аквитании, Рианнон Аквилеа прекрасно разбиралась в винах и виноделии.
Через несколько минут оглушающей Пустоты нахлынули звуки, запахи и картины. Полет, пепельный полет, сладость самосожжения... Мэл!..
- Жив, курилка? Ну-ка, выпьем антидотик...послушаем тетю доктора, она если сразу не убьет, потом обязательно вылечит.
Идиотка! Ослица! Дать концентрированную пепелюшку неадаптированному человеку! Ослица! Мойва с Привоза!
Наконец-то серые глаза напротив ожили. Еще никогда, пожалуй, Ри так не радовалась своей запасливости... без огневицы пепелюшка несет либо смерть, либо возрождение.
- Очнулся? Вот и хорошо, больше не пугай меня. Все, ложись, спи. Хочешь, я посижу рядом?

Она его не вышвырнула, не воткнула кинжал какой-нибудь. Наоборот, дала лекарство, видимо успокоительное. Как зомби, Мэл на автопилоте выполнил все рекомендации Ри: проделал непонятную дыхательную гимнастику, выпил, хм, приятное вино, и... и ничего, вернее - Ничего - то, что и было нужно. Ничего. Пустота. Пустота. Пустота. А потом... Ух, ты!...

Тело нагревается, куски плоти превращаются в прах, ненужные мысли белым паром исчезают позади. Позади? Мэл падал. Или летел? Наверное, так себя чувствует болид, огненной спицей пронзающий небо. Очищение ради очищения. Упоение сожжением самого себя. Ее глаза. По-прежнему зеленые как волны океана. Ворвался насыщенный йодом запах моря. Горький вкус брызг на несуществующих губах. Корабль ныряет с волны в пропасть. Пропасть. Пропасть. Пропасть. Обжигающий удар о дно, когда от него не осталось почти ничего, ничего лишнего или ненужного. Лишь что-то, что и было им - Мэлом Джерардом, но в этом что-то не изменилось ничего. Ее глаза. Снова немного испуганные, но по-другому, с тревогой за него. Приятная эйфория и ясность мыслей. Многое стало понятно, и многое из понятого стало смешно, как при курении опиума, тогда в Индокитае. Но неподготовленный к подобным испытаниям организм давал о себе знать.

- Хорошенькое успокоительное... - Мэл окинул Ри немного замутненным взором, усмехнулся. - Прости. Я кругом был круглым дураком.
Потянулся погладить ее по щеке, не дотянулся, а начал соскальзывать вдоль стенки на полку. Упав на подушку, закрыл глаза, подложил под голову покусанный в терзаниях кулак и блаженно улыбнулся.
- Хочу. Посиди рядом, любимая.
Мэл устроился на боку, вдоль стенки, оставляя место куда присесть.
- Красивые трусики... Скажи, у тебя раньше были мужчины?... - Промямлил, уже зевая и засыпая и, не дожидаясь ненужных ответов, провалился в сон.

- На любителя...- машинально ответила Аквитанка, устраиваясь рядом.
Всю жизнь - на любителя, от рождения, до нынешнего момента. Правда, чаще звучала критика, комплиментов же Ри удостаивалась крайне редко.
- Спи, котенок. Спи и слушай сказку... когда-то жила на свете девочка, у которой не было друзей... - шепча старую австразийскую сказку про девочку и котенка, Рианнон нащупывала пульс на запястье ... Сен Всевеликая, почему так хочется назвать его своим... своим другом, своим... своим мужчиной... ПОЧЕМУ?
Ровный и четкий пульс, свободное шумноватое дыхание, покраснение кожных покровов без усиленного, однако, потоотделения, расширенные зрачки. Нет, зрачки проверять было бы свинством, только-только заснул человек. Все равно, по прочим косвенным признакам, жив, даже здоров.
-...и тогда взошло солнце, и они пошли домой, оставив все свои беды за спиной. Спокойной ночи, котенок. Доживешь до утра, твоей буду, пока не спугнешь.
Как спать хочется... Ри прилегла только на секунду, да так и заснула, прижавшись к Мэлу и вцепившись в край его одеяла.

Беспокойные сны последнего прерассветного часа встряхнули девушку хлеще ледышки в декольте. М-дя-а-а... И как отсюда вылезти? Непередаваемый словами кокон из двух человек, двух одеял и простыни образовался, конечно, сам, но откуда еще одно одеяло? Это при условии, что она сама не ходила во сне.
Осторожно, чтобы не разбудить Мэла, Ри начала выползать из его объятий.
Спи, котенок, пока не проснешься.- И... то ли бесенок напал, то ли еще что-то рухнуло в тартарары, она поцеловала своего теперь уже... кого?
Кто они теперь друг другу, если обещание прозвучало?

Купе.

- Вот и договорились, - произнёс Сигмур в ответ. Потом глянул в темное окно, перевёл взгляд на вещи, что лежали на верхней полке и задумался.

"Эти вещи принадлежат девушке, но интересно куда пропала мой попутчица? Может она была в вагоне и погибла? Нет... Скорей всего она была ранена и сейчас в лазарете... Ладно, я не грабитель и её вещи посторожу. А утром, если что наведу справки...

Оторвавшись от своих дум, он снова посмотрел на своего собеседника и спросил:
- Кстати, вы не спросили, но думаю это мучает вас с сегодняшнего проишествия в вагоне-ресторане. Помните что во время вашей потасовки, несколько человек вели себя нейтрально и делали вид, что их абсолютно не волновало происходящее, в том числе и я. Как вы думаете, почему я не стал вмешиваться?
Маг улыбался произнося эти слова и внимательно смотрел на собеседника, ожидая ответа.

После подобной терапии, остаток этой ночи, убаюканному сказкой Мэлу само собой не снились полярные злоключения. Ласковый ветер, запахи леса и нагретых трав, теплое солнце пробивается сквозь кроны деревьев. Какая-то счастливая бессмыслица. Таких безмятежно-пасторальных снов ему уже давненько не снилось. Просто таки фильм про чистую как слеза младенца любовь допущенный к просмотру для детей и юношества. В этом залитом золотом и зеленью сне он даже кажется, декламировал собственные сочинения, что-то про две половинки одного целого. Но все это полная ерунда. Главное, рядом была она, а больше ничего и не надо. Пусть бы даже они при этом ходили кругами вокруг ледокола. Венок у нее на голове, он кусает травинку, готовая выпорхнуть в любой момент ее маленькая ладонь. Она что-то говорит, он что-то говорит, она смеется и продолжая улыбаться...

Открыв глаза, Мэл понял, что его продолжают целовать. Раннее, раннее утро, обволакивающая теплота прильнувшего женского тела, бесята пляшущие на дне полуприкрытых пушистыми ресницами зеленых глаз, а сам он спеленат как младенец. После ночного происшествия в подобное казалось невозможно поверить. Однако верилось, сразу и безоговорочно. Острое и пронзительное ощущение абсолютного счастья обжигающей волной смыло любые сомнения. Его губы сами ответили на поцелуй. Мэл выпростал, наконец, руку из бельевого плена, улыбнулся. Его глаза засветились счастьем и смехом.
- Если ты попробуешь продолжить, это будет попыткой насилия...
Резкий рывок и выдернутое из кокона одеяло, словно крыло вылупившейся бабочки, накрыло их обоих с головой.

Весь оставшийся день и вечер Арии пришлось весьма не сладко. Стоило целительнице успокоить очередного человека, перевязать пустячную рану и собратся в свое купе, к ней прибегал еще кто-то. Поезд шел из восточных земель, но почему-то о жрицах Меллители и об их занятии знали (или узнали сегодня) многие.
Ария вышла из купе, где унимала истерику немолодой дамы-аристократки. Женщине взбрело в голову, что на поезд напали какие-то народовольцы-террористы и это послужило причиной форменной истерики. Муж женщины висел на руке жрицы, лепеча, что у жены больное сердце и ей нельзя так беспокоится. Ария применила все свое красноречие и немного своей магии, даровав бедняжке благословение. Как и в случае с немолодой парой этим утром, это подействовало благотворно.
Потом еще одно купе, в другом вагоне-слухи о проишествии в вагоне ресторане переросли в непонятно что и как результат-прединфарктное состоянии. Еще немного магии...
Проклятый камень уснул, ледяная пульсация ушла, оставив болезненное воспоминание. Жрица устало потерла виски. День прошел незаметно-кроме непосредственных обязанностей медикуса, ей сегодня пришлось выполнять роль исповедника, жилетки, в которую можно поплакатся... Ангельское терпение Арии выдержало серьезное испытание.
Финалом сегодняшнего сумашедшего дня стал приход одного из проводников-работник, разбираясь с крышей, распорол острым краем руку. До глубокого вечера жрица работала над раной и наконец-то... когда небо уже потемнело и первые звезды проглянули, она оказалась у своего купе. "Как же много неприятностей может доставить одно единственное деяние глупца..." размышляла жрица по дороге в свое купе.
-Сестра, благословите!-слова высокого молодого человека, судя по выговору, соотечественника Арии, остановили Барзано у самой двери.
Жрица вскинула руку, благословляя человека, устало подняла глаза и встретилась с внимательным льдисто-серым взглядом.
-Милость Матери Меллители с тобой, чадо. -тихо сказала она.
-Благодарю, сестра...
Как-то странно он это произнес... Ария проводила глазами удаляющегося человека. Неприятный холодок прошелся по спине. Она постучала в дверь купе и толкнула ее. В купе находились двое участников сегодняшнего проишествия, причем один из них-самый что ни на есть непосредственный. Господа мило беседовали.
-Добрый вечер. -произнесла Ария. -Это 23-е купе?..
Количество народу наталкивало на мысль, что замученная жрица просто перепутала номера на дверях.

Купе.

Собеседник ещё не успел ответит, как дверь в купе открылась и они увидели девушку.
- Добрый вечер. Это 23-е купе?..
- Да, это так. Вы видимо моя попутчица, - Сигмур встал и сделав легкий кивок, неожиданно легко и быстро взял девушку за руку и втянул внутрь купе, закрыв дверь. Девушка не успела заметить, как оказалась уже сидящей у окна. А маг вовсю колдовал над чаем. В конце он добавил ещё несколько каких-то листочков.
- Будем знакомы, Сигмур Вьюгин, маг Ордена Белой Звезды, - произнёс мужчина, отдавая девушке стакан с чаем. - Я вижу вы очень устали, так что рекомендую выпить этот чай, только небольшими глотками. Он очень горячий.
Сев рядом, он кивнул в сторону своего гостя и добавил:
- Мистер Дайто, путешественник. И один из участников сегодняшнего инцидента. Но думаю начал его не он, а второй человек, - маг перевел взгляд на девушку и спросил. - А как ваше имя?
Синие глаза мага внимательно смотрели на девушку, изучая её лицо...

-НЕ СМЕЙ! УБЬЮ! ЩЕКОТНО!...- если бы в этот ранний час кто-нибуль проходил бы по коридору мимо резервного купе, его снесло бы звуковой волной. Что поделать - Ри боялась щекотки.

- Все, пусти.- С нескрываемым сожалением девушка выбралась из-под одеяла.- У меня вообще-то рабочий день... наверное... Ты куда мою рубашку дел? Котенок...
Спешно одеваясь и что-то щебеча, она пыталась заглушить свой страх. Еще совсем немного, и она не смогла бы сопротивляться желаним Мэла.
Ой, Судьба-дорожка... и хочется, и колется, и мамка не велит.
- Голодный? Завтракай сам, а мне пора. Вечером заглянешь?- этот вопрос Ри задала уже выбегая в коридор.

Теперь главное - держаться подальше от Него. Подальше, чтобы сердце не заходилось счастливой скороговоркой, чтобы не наползала глупая улыбка... чтобы не тянуло навстречу до полной потери самой себя.

Купе

Удивление скрылось в спасительной улыбке - мягкой, со вздернутым левым уголком, чуть изогнутой дуге, привыкшей оттенять чувства. Верить в то, что Сигмур умеет читать мысли не хотелось отчаяно. Осталось предположить, что прекрасный физиогном и видит невысказанный вопрос невооруженным взглядом - что, впрочем, тоже сулило мало радости.
- Нда, - медленно протянул Дайто, - вы правы, меня это несколько... удивило.
Только он собирался изложить свои мысли магу, как их весьма невежливо прервала какая-то девица, чья голова возникла в отодвинувшейся двери.
Молча наблюдая за тем, как Сигмур усаживают неизвестную на койку и поит ее чаем, Акаяма по привычке отозвал мысли от раздумий, и обратился к изучению гостьи. Одним из умений мага была возможность неосознанно ловить образ, слепок ощущений - при должном мастерстве он отражал внутреннюю сущность человека, иначе же просто собирал первое впечатление.
Расслабив и расфокусировав глаза, позволив взгляду свободно скользить по деве и купе, Акаяма увидел что-то оттененно-резкое, фиолетово-красных оттенков. Такую форму сложно описать, но очень легко узнать среди других.
Он медленно кивнул, заметив, что Сигмур представил его, и прикрыл на миг глаза, стряхивая второе зрение.

Ария и оглянутся толком не успела, как уже сидела у окна, а мужчина приятной наружности предлагал ей стакан чая.
-Видимо, так и есть. Приятно познакомится. -ответила несколько удивленная жрица, принимая стакан с напитком. -Благодарю... Вы очень добры.
Жрица сделала несколько маленьких глотков, оценивая несколько необычный вкус чая.
- А как ваше имя?
Внимательный взгляд синих глаз, можно сказать даже пронзительный. Барзано убрала за ухо соскользнувшую на лицо прядь светлых волос.
-Ария Барзано, жрица-медик Меллители. -представилась она. -Незнаю точно, кто уж начал сегодняшний инцидент, но последствия это имело веселые...
Второй человек вообще прикрыл глаза и только кивнул. Ария, припомнив утренние дела, прикинула, что его могло действительно сильно ударить подвесным потолком...
-Скажите, Сигмур, а вы из России?-поинтерисовалась жрица.

"Какая работа? - ночь еще на дворе. Рубашка, рубашка". - Мэл запустил пятерню в и без того растрепанную шевелюру и повертел головой в поисках, но Ри прекрасно справилась и без него. Вид у него был всклокоченный и озадаченный. Ее сборы походили на спешное бегство. Нет, Мэл был в курсе женских тревог и сложностей, и все таки что-то в было этом... Впрочем, сформулировать соображения по этому поводу так и не удалось.
- Конечно...
Только и успел сказать Мэл закрывающейся двери, вновь упал на подушку и прикрыл глаза локтем. По губам блуждала блаженная улыбка. - "За что? Чем заслужил? Почему Котенок?" - Ответов на столь сакраментальные вопросы о свалившемся нежданно-негаданно счастье не было, и видимо не предвиделось.
Полежав еще какое-то время, Джерард поднялся и начал одеваться. Собравшись и по-флотски образцово застелив обе постели, Мэл дохлебал остатки чая, прихватил с собой несколько бабулькиных пирожков и, жуя один из них на ходу, вышел из купе. Все происходящее вокруг теперь было наполнено для него каким-то новым, одному ему ведомым радостным смыслом. Встреченные по дороге люди были лучшими на свете людьми, утро за окнами - лучшим на свете утром, а сам этот свет - лучшим на свете из миров.

Все-таки выгодно быть резервницей! На этот раз работы для Ри не было даже у начальника поезда. Оставалось только бродить по коридору, предаваясь ничегонеделанию... не-е...лучше потанцевать.
Первые шаги па-де-граса напомнили о дебютном- единственном- балу в поместье Афанс. И снова-шаг-плие-шаг-точка-шаг-шаг-шаг-точка-шаг-шаг-реверанс...рука-рука-... напевая фигуры на мелодию па-де-граса Вернелли, Рианнон танцевала женскую партию прямо в коридоре, привычно придерживая несуществующий кринолин.

А потом был объявлен Кембриджский Вальс, тот, который контрданс. Па-де-баск, па-де-баск, тёрн,па-де-баск...

Как же хочется снова выйти в огромную залу,блеснуть бриллиантами, взлететь в сумасшедшем вальсе, до боли под сердцем, до витража на губах...
Нельзя. Рано. Сперва нужно добраться до дома.
Лучше еще один па-де-грас...
Ри остановилась только услышав как кто-то негромко похлопал в ладоши. Краска смущения, дымящиеся уши... не оборачиваясь, Аквитанка отошла к окну, бормоча извинения.

"Какой мракобес может ходить по коридору на рассвете? Это я не сплю, но мне положено... А им чего не спится?.."

Купе.

- Да, именно так. Имя у меня не русское, но я гражданин России, - ответил Сигмур, внимательно, но не нагло изучая девушку.
Он чувствовал что-то необычное в её магической ауре. Что-то темное... Но в тоже время, он не чувствовал опасности. Да и девушка выглядела жутко измотанной, и уставшей. Но в тоже время она была красива и прямо излучала внутреннюю силу (а может это чувствовал только он).

- Вы вероятно сильно устали за ночь и я думаю вам сейчас лучше всего лечь спать, - проговорил маг, даже не заметив как взял девушку за руку. Заметив это, он тут же отпустил её и встав, обернулся к компаньону. - Я думаю, нам не стоит мешать леди, готовиться ко сну.
И не говоря больше ни слова, вытолкал Дайто за дверь. Потом посмотрел на девушку и тихим голосом произнёс:
- Располагайтесь, мы мешать не будем. Десяти минут я думаю вам хватит. Приятных сновидений, - и вышел сам, закрыв дверь за собой.

- Мистер Дайто, вам есть где остановиться? Я бы предложил в моём купе, но как вы заметили, оно двухместное и тем более там леди. Мы не имеем права мучить её разговорами по ночам, и мешать спать.
Они стояли у открытого окна и прохладный, но такой свежий ночной воздух трепал почти седые волосы Сигмура.

Акаяма с притворным сожалением развел руками:
- Плацкарт, друг мой... К сожалению, сейчас я немного стеснен в средствах. Но думаю, здесь нам никто не помешает.

Они вышли из купе, оставив усталую девушку наедине с ее снами, и остановились в коридоре. Акаяма вытянул руку в окно и рассеяно поболтал ею, пытаясь поймать за хвост прохладный ветер. Уже порядком стемнело, и прислушавшись, можно было различить в стуке колес мягкие лапы и шелест крыльев сна, который бродил по засыпающему вагону. Каждому да явится свое - может, он улыбнется сквозь окно, прижавшись к мокрому стеклу холодным лицом, и тихо родится посреди темноту; или сгустится из душного воздуха, оседая тяжким грузом на грудь, легко-легко касаясь языком сморщенной кожи горла...
А кто-то, как случилось не так давно, увидит картину распахнутого мира, величественно-завораживающую долину-цирк и медленно кружащего над ней старого дракона. И полет, исполненный величия и грации, заставит забыть обо всем, растворившись в кольцах спирали, колеблющейся туда-сюда - то через небеса к еще не родившимся звездам, то вниз, в короткое и стремительное падение - камнем оземь.

Да... странные вещи творятся.

- Да, меня несколько удивило... такое поведение, - ровно произнес Дайто, не отводя взгляда от струящейся за окном темноты. - В чем же причина?

Ария мягко улыбнулась:
-Имя не русское, но поведение выдает в вас, Сигмур, происхождение. Честно говоря, таким радушием к незнакомым людям отличаются только русские... чаще всего русские.
Когда Сигмур выдворил своего гостя и сам покидал купе, Ария также тихо ответила ему:
-Спасибо. По всякий случай пожелаю вам того же. Спокойного сна...
Дверь захлопнулась... жрица потерла виски и уставилась на пару секунд в окно. Тьма полностью вступила в свои права. Жрица вытащила из внутреннего кармана темный камень в серебрянной оправе из крохотных, но великолепно выполненных черепков и положила на стол. Некромантский артефакт спал. Вслед за ним-металлический крест, с искуссно выполненной І в центре. Опять же четыре черепа по краям. Только эти черепа были каким-то... беспристрастными, а некроманткие-ехидно скалились. Или воображение разгулялось. Последнии на столе оказался святой символ Меллители. Тьма, Свет и вооруженный Нейтралитет. Ария вздохнула-только бы добратся до Берла, а там сдаст она камень и инсигнию служителям Единого и досвидания. Сами боритесь с ужасом полночным, который и не в каждой сказке встретишь. Попрятав артефакты -камень и инсигнию по карманам рясы, символ-на грудь, Ария стянула верхнюю одежду и забралась под одеяло.
Когда кровать немного согрелась, она медленно соскользнула в сон. Опять наполненный неясным ужасом. Даже не ужасом, а его предчувствием.

Уютное купе, ставшее домом. Смешно? Да не очень... нельзя так быстро привыкать к подобным местам.
Идеально разглаженные одеяла, наверное, работа Мэла. Сама Ри всегда заправляла постель кое-как - времени не было. То учеба, то работа. Сегодня, вот, вообще сбежала с позором.
А ночь снова будет та еще. Может, попробовать отоспаться заранее?
- Травушка-трава, будь ко мне добра, будь со мной нежна, травушка-трава. Я нашла тебя, сердце распахнув...- руки привычно, как будто и не было переломов, творили пассы над настаивающейся пепелюшкой, заплетая невидимые глазом потоки сил. Это не магия, нет. Нечто, большее, чем материальное, только и всего. Витражи, сумасшедшие бредовые травы, которые растут только в легендах, чары, подобные чарам Туат-а-Даннаан - нечто, больше, чем материальное, только и всего. Единственный талант никчемного, нагулянного ребенка, признанного только потому, что законных наследников у папочки не осталось. Не надо о грустном...- Я отдам тебе все, что есть во мне, пусть горит беда... пусть горит в огне.
Залпом выпив стакан пепелюшки, Ри открыла окно. Торопливо, пока еще есть возможность действовать, разделась до... хм-м... миниатюрного кружевного ансамбля, пожалуй, так это называют приличные люди... и рухнула на свою полку. Теперь оставалось только проснуться. Когда-нибудь. Если не сгорит то, что прячется внутри.
Ветер приятно холодил кожу, и уже засыпая, Аквитанка перевернулась, подставляя сквознячку шрамы на спине.

Тамбур плацкартного вагона

Утро катилось столь же возвышенно и великолепно, как и началось. У Джерарда, прямо как в юности, сами собой слагались в голове рифмы, в которые выплескивалось накатившее счастье, и тут же смывались потоком новых строчек. В тамбуре плацкартного вагона, куда занесло доморощенного сочинителя, курили матросы, судя по пышным аксельбантам и прочей непременной атрибутике - дембеля. Один из них - старшина второй статьи, с золотой вязью "Гангут" на околыше словно прибитой к затылку бескозырки, перебирал струны облепленной наклейками гитары.

- Наступает ночь и зажигает звезды на небе, а я думаю лишь о тебе, моя бейби. О твоих глазах и чудесной фигуре, я за тебя бы отдал все, в натуре...
Песня морячка, ее пронзительный лиризм, искренность и острота деталей глубоко зацепили любящее сердце. Носок ботинка сам начал отбивать несложный ритм. Вновь сладко защемило в груди, перед взором Мэла естественно стояла Ри. Джерард стрельнул у ребят сигаретку, трубку в такой ситуации курить как-то не хотелось.
- ...Стал Земфиру слушать - многое понравилось. Ухо проколол, а ума не прибавилось. Стал ходить на сейшены с пипалам колбаситься, а все равно не любишь ты, а только дразнишься...
Последний припев Мэл даже затянул вместе со всеми присутствующими.
- Голуби-голуби, за моим окном кружатся. Голуби-голуби, и стихи на лист ложатся...

- Спасибо братишки. Дай краба. Спасибо, спасибо.
Растроганный Мэл пожал весьма удивленным матросикам руки и поспешил на поиски своей зазнобы. Увидеть ее сейчас и немедленно стало для него просто таки насущной необходимостью. Нашлась она просто, в ее же собственном купе.

Резервное купе

Постучав, Мэл вошел. Ри спала. Взгляд сразу же скользнул по ладной фигурке, по спине, да так и уперся. - "Да что ж это такое? Господи". - Чудесное утро обернулось обухом по голове. Мэл осторожно закрыл дверь и на ватных ногах сполз на соседнюю полку. Сглотнул. Невесть откуда взявшийся ком подкатился и законопатил горло. Мэл увидел то, чего не должен был видеть, какую то личную тайну, но внутренний голос яростно рявкнул на это. - "А почему, собственно, нет?!" - Он любил ее: со всеми секретами и тайнами; пускай безответно, возможно безнадежно, пускай. Раскаяния не было, Ри стала еще ближе и только. Хотелось что-то делать, а именно: идти куда-то и в исступлении бить какие-то хари, какие-то свиные рыла тех, кто это сделал, или наконец, просто обнять ее. Нельзя. - "Сам хорош, поездной плейбой, чудак на букву ме. Пол ночи куролесил. Вот и не выспалась". - Мэл прислонился плечом к стенке. Ветер вскользь ласкал горевшее лицо, трепал волосы. Джерард просто сидел и молча смотрел, то в окно, то снова на Ри. В конце концов, именно за этим он вроде как пришел - увидеть ее.

Купе.

- Причина? Она по идее проста, - ответил маг, не отрывая взгляд от темноты за окном. - Магия опасное оружие, а нельзя необдуманно применять её и разбрасывать силу. А примени я заклятье, он смог бы защититься, и скорей всего атаковал бы в ответ. А это как снежный ком и думаю мы бы не отделались несколькими раненными и поврежденной крышей.
Вот собственно и наиболее точный ответ. А другие маги наверное просто не захотели вмешиваться, ведь за применение заклятий придёться отвечать.
Сигмур закончил и ещё несколько мгновений смотрел в окно, потом посмотрел на собеседника и добавил:
- Ну чтож, Мистер Дайто, прощаюсь с вами до утра. Я уже не отдыхал несколько дней и даже небольшой сон мне будет на пользу. Заходите утром, поделюсь подробностями работы.
Он по дружески хлопнул стрелка по плечу и зашёл в своё купе, закрыв дверь.

Зайдя внутрь, маг пару минут смотрел в лицо спящей девушки. Чем-то она притягивала мага, но ответ он не мог дать. Сигмур снял плащ и повесил его на вешалку. Символы на нём неярко блеснули и погасли.
Маг частично разделся, сняв жилетку и сапоги. Потом лёг и достал из сумки один из амулетов.
Он что-то прошептал и амулет засветил бледным светом синеватого оттенка. В руках мага соткалась сфера и его взгляд углубился внутрь этой сферы...