Вы стоите возле вторых городских ворот.
Обычно отсюда в город попадает большинство простого народу, предпочитая размаху, дорожной каменной кладке, чистоте и ширине главных ворот грязь, пыль, толпу сброда, ошивающегося вокруг, и уменьшенную входную пошлину. Цену за проход через ворота можно узнать прямо здесь – прямо перед левой створкой ворот стоит заляпанная дорожной грязью и замаранная посторонними надписями, вроде ругательств и пошлых картинок, вывеска сделанная из куска толстой воловьей кожи, приколоченной ржавыми гвоздями к двум просмоленным деревянным столбам в человеческий рост. Если вглядеться, то еще вполне можно прочесть простой перечень, объясняющий, с каким количеством денег надо расстаться, чтобы попасть за эти самые ворота:

Простолюдин – три медяка.
Оружный простолюдин – десять медяков.
Всадник или крестьянская повозка – один серебряный.
Торговая повозка – пять серебряных.

Для не умеющих читать, все наглядно разъяснят стражники, стоящие у ворот, задрав цену на пару медяков (нужно думать, добавив в стоимость проезда сами объяснения).
Сами по себе, встроенные прямо в высоченную замшелую крепостную стену, ворота небольшие, в них с трудом может протиснуться одна повозка или разъехаться три всадника, но при этом сделаны они настолько добротно, словно подготовлены к длительной осаде. Толстые створки мореного дуба, обшитые длинными листами железа, готовы захлопнуться в любой момент, влекомые сложным механизмом из цепей и шестеренок, а перед ними верх поднята еще и здоровенная решетка с острыми зубцами. По бокам от ворот встали двое утомленных длительной и монотонной службой стражников, лица их не выражают ничего кроме глубокого безразличия ко всему окружающему. Первый чрезмерно высок и худ, когда второй намного ниже и фигурой напоминает раздутый бочонок. Оба облачены в клепаные кожаные жилеты, надетые поверх кольчуг с капюшонами, а на головах нахлобучены плоские шлемы, своим видом напоминающие тарелки для супа. Грозные алебарды давно служат этим бравым молодцам в качестве подпорок, чтобы спать стоя, прямо на посту. Настоящие вояки сейчас, скорее всего, режутся в карты в караульной, дверь которой виднеется под, утыканой бойницами, аркой ворот, но они готовы в любой момент выскочить на подмогу двум своим беспутным товарищам и сурово призвать к порядку любого недовольного ценами за въезд.
Когда вы подойдете к воротам еще ближе, проходя мимо маленьких и грязных лачуг, жмущихся ко внешним городским стенам, то наверняка один из стражей укажет вам на столб, стоящий справа от ворот. Во многом внешне он похож на список въездных пошлин, но только на нем выведен нехитрый свод городских законов и мер наказания :

Не красть – битие плетьми, штраф или каторга.
Не грабить – штраф, каторга или повешение.
Не калечить – штраф, каторга или повешение.
Не мошенничать – битье плетьми или четвертование.
Не творить запретную волшбу – сожжение.
Не возводить хулу на богов и власти – битье плетьми, каторга, отсечение головы, сожжение.
Не убивать, кроме как в решение вопроса чести меж благородными – повешение.

Несмотря на кажущуюся строгость законов, очевидно, что если не пойман прямо на месте преступления, то потом доказать уже ничего и не удастся. Да и если поймают, вполне можно откупиться и от стражи и от судейских.

(с)Джей Пройдоха

Алистер внимательно осмотрел вторые городские ворота.
Главные, конечно, попрезентабельнее будут. Там скромному крестьянину даже глубоко вздохнуть страшновато. Тут оно того... попривычнее. Интересно, а что там такое висит у ворот? Никто из направляющихся в город не проходит мимо этого ... чем бы там оно ни было
Юноша глубоко вздохнул и двинулся к неопознанному, хотя и пользующемуся успехом у публики, объекту.
Объявление. Интересно.
Алистер мысленно порадовался, что в свое время освоил сложный навык чтения и не упускал возможности его потренировать. Не то, чтобы крестьянину такие возможности выпадали часто, но все же... Юноша прижал к себе поплотнее сумку, уставился в кусок кожи и беззвучно зашевелил губами.
Так. Три медяка. Что же, пойдет. А кому их платить-то?
Стараясь не привлекать особого внимания, парень нашарил во внутреннем кармане кошелек и вынул из него одну серебряную монету. Крепко сжав её в кулаке, Алистер направился к ближайшему стражнику.
- Здоровья тебе, храбрый воин. Я хотел бы пройти через эти ворота. Кто здесь плату за вход принимает?

Альфа 900I
Стражник молча показал в сторону грубо сбитого из досок стола, за которым восседал конторского вида человечек со здоровенной книгой. Человечек поднял глаза.
- Как звать говори и ложи деньги - писарь указал взглядом на стол.

Порой Китрен сама удивлялась собственному душевному спокойствию. Много ли надо, чтобы довести женщину до истерики? Достаточно потерянного шарфа и грубияна на улице. Китти же провалила авантюру, была чуть не заколота охраной, пообщалась с местными собаками (нога до сих пор побаливала), потеряла все, что не было закреплено непосредственно на ней, и к тому же уже третий километр шла пешком - лошадь не выдержала дорожных перипетий. И при этом настроение ляури колебалось где-то между лучезарным и просто хорошим. Даже гомон и вонь приближающегося города не омрачили его - помимо канализации и лошадиных лепешек, там водились разнообразнейшие таверны, гостиницы и трактиры, всегда готовые накормить и уложить на ночь щедрого странника.
Тем временем город принял вполне зримые очертания в виде нависшей над девушкой-кошкой стены с воротами в ней. В воротах общался со стражей интеллигентного вида молодой человек. Это без всяких бумаг говорило Китти о том, что так просто тут вряд ли пустят. Вот только меди у нее... Пошарив по сумке и кошельку, девушка наскребла две монетки. Могло хватить на обычного путника - а вот оружие (пояс в момент был перекручен так, что нож оказался совсем скрыт под курткой) обычно стоило много больше. Глубокий вздох, "правильное" положение капюшона - не скрывая вполне обыкновенное человеческое лицо, но закрывая уши - и рыжая была готова к препирательствам со стражей.

Грузная старуха в разбитых мужских сапогах и залатанном темном балахоне сунулась в ворота не сразу. Стоя поодаль, чутко прислушивалась к словечкам, которыми лениво перебрасывались стражники, и наконец остановила выбор на тощем, долговязом.
"Судя по выговору -- кайленец. Должно быть, из крестьян в наемники подался..."
Старуха дождалась, пока толстенький напарник кайленца отвлекся на проходившую красотку в наброшенном на голову капюшоне. Поправила висящую на плече холщовую суму, подошла к долговязому и заговорила с заметным кайленским выговором:
-- Сыночек, родимый... тут, говорят, за вход платить надо, а у меня -- ни гроша. Я не здешняя, из Кайлена, из Барсучьей долины. Там недород у нас, а семья большая, еды на всех не хватает. Ну, я и ушла...
Женщина говорила негромко, глуховато, без профессионального нищенского хныканья. Словно сама стыдилась того, что приходится говорить.
-- Они б не прогнали, они добрые, да разве ж я нелюдь -- у родных внучат последний кусок из ручонок вырывать? А здесь у Собора попрошу, добрые люди не дадут пропасть. Сыночек, я ж не воровка, не злыдня какая... А может, и работу найду -- улицы подметать... у меня и метла с собой! -- Старуха взглядом указала на свой посох, который действительно был метлой с аккуратно увязанными прутьями.

(вместе с Бабкой Гульдой)

- Ну... Не по закону это, без пошлины пропускать, - в тоне стражника не было уверенности. - Да и попрошайничать нехорошее дело...
-- Сыночек, -- истово выдохнула старуха, -- да разве ж лучше -- на голодные личики внучат смотреть да корку хлеба тайком от них глодать? Наша Барсучья долина -- место небогатое... столько наших в чужие края за долей-судьбой подались...
- Ох, ладно, проходите, только побыстрее - начальник увидит, убъет, - парень оглянулся на, к счастью, занятого пока писаря.
-- Да хранят тебя боги, сынок! -- И донельзя довольная старуха проскользнула в ворота.
День начался хорошо. Медь для входной пошлины у нее с собой была, но ежели нищенка за все подряд живыми деньгами будет платить, так она и сноровку потеряет!

(в соавторстве с Китти)

Стражник внимательно взглянул на подходящую к воротам особу.
"Вроде и не вооружена, а что-то в ней все равно не так".
На всякий случай толстяк сделал шаг, преграждая девушке дорогу
- Добро пожаловать! Гостям наш город завсегда рад ... только тут это ... вход платный. Ежели без оружия - три медяка. А ежели с оружием - так и все десять. Есть оружие какое?
- Ох... - девушка с озадаченным видом накрутила прядь волос на палец. - Господин капитан, а за два пропустите? У меня только два с собой, не догадалась разменять, глупая.
На лице рыжей отчетливо видно было раскаяние и досада на собственный невеликий ум. Договорив, она недоуменно осмотрела себя, словно бы ища, где под недлинной, в общем-то, курткой можно спрятать оружие.
"И чего я, в самом деле? Ну откуда у неё оружие-то? Небось, деревенская девчонка, в первый раз в город пришла"
- Эээх ... не след бы мне вас пропускать, ну да ладно. Давайте свои два медяка. Но больше чтоб не было такого, - стражник с важным видом погрозил девушке пальцем, - ибо у нас тут не шутки какие, у нас тут все строго! Порядок - он должон быть!
- Спасибо большое! - девушка благодарно улыбнулась стражнику, вручая ему деньги. - Обещаю в следующий раз специально четыре внести! - И, пока стражник не передумал, проскользнула в арку.

(вместе с Альфой)

Юноша подошел к столу и протянул писарю серебряную монету.
- А-л-и-с-т-е-р М-ё-р-д-о-к. Если по тому объявлению судить - простолюдин обычный. Который за три медяка.
- Обычные простолюдины читать не умеют, - проворчал писарь. - Ну да оно все равно, главное, что без оружия. Эх, менять теперь придется.
Нехотя сборщик пошлин полез под стол и, кряхтя, вытащил оттуда небольшой но тяжелый сундучок, и, открыв его, извлек на свет два полотняных мешочка. Из одного выложил пять монет, и переложил в другой мешочек. Серебряный тщательно осмотрел и бросил в сундук.
Девяносто пять медных, - писарь указал на мешочки и неприятно усмехнулся. - По монете за мешок.
Алистер с тоской посмотрел на мешочки.
А ну как обсчитал? А пересчитывать как-то неудобно ... Да ладно, все таки ж официальное лицо. Что ему мои медяки?
Юноша аккуратно положил мешочки в сумку (прикинув по весу, что если и обсчитали его, то не сильно) и почесал за ухом.
- А не подскажете, где здесь Академия магическая? Ну, то есть место такое, где волшебников учат?
- Иди до судебной площади, а там направо. Увидишь вывеску у поворота, ступай туда. Прямо к Академии и выйдешь. - Ворчливый тон был, кажется, у писаря в крови.
- Большое вам спасибо, добрый человек.
Алистер на всякий случай изобразил полупоклон и двинулся от ворот, на поиски судебной площади.

НРПГ: так как сообщили, что с квентой все в порядке...

РПГ:
Что, интересно, следует делать странствующему магу, оказавшемуся в непосредственной близости от большого города? Правильно - зайти туда. Тем более, что сие место было конечным пунктом нынешнего путешествия Визета.
Маг ходил по свету уже давно; и понемногу подступало желание отдохнуть и временно пожить где-нибудь. Сей город вполне подходил для того, чтобы года два тут провести... если найдется, где. Кошелек Визета "тугим" назвать было крайне сложно. Впрочем, его это не очень волновало - уж для боевого мага работа всегда найдется. Проверено опытом.
Так, а что это там, перед воротами? Почитаем...
Простолюдин – три медяка.
Оружный простолюдин – десять медяков.
Всадник или крестьянская повозка – один серебряный.
Торговая повозка – пять серебряных.
Маг задумчиво потер подбородок.
"Я пеший, и на повозку даже отдаленно не похож. Оружие у меня есть, так что получается - по ценам "оружного простолюдина" прохожу. Хм... теоретически верно - не помню, чтобы у меня аристократические корни были. Вывод - платим десять медяков".
Завершив сие рассуждение, Визет подошел к стражам у ворот. Быстрое движение руки к кошельку - и между пальцами сверкнула серебряная монета. Интересно, найдется ли сдача?

- Медяков на вас не напасешься, - проворчал давешний писарь. - Имя говори...те.

"Медяки - не коровы, пасти их не надо. За ними следить стоит".
Этого маг, конечно, вслух не сказал. Еще чего не хватало - над стражниками у ворот издеваться. Если уж юморить - то уже в стенах города.
- Имя мне Визет, - последовал ответ на вопрос. Кратко и лаконично - ответил именно то, что просили. И ничего больше.


- Ви-зет, - писарь аккуратно занес имя в книгу и полез куда-то под стол, откуда вскоре выбрался с двумя полотняными мешочками. Аккуратно изъяв из одного пять медяков, он поднял глаза на странника.
- Вооружен?

"...и очень опасен", - домыслил маг. Что, в общем-то, было правдой - боевой маг явно не относится к существам безобидным.
- Меч и кинжал, - он коснулся рукояти сперва одного "орудия труда", потом другого. - Больше ничего пока что не имею.
"Пропустят меня наконец в город или нет? Дали бы сразу бумагу на заполнение..."

- Вооружен, - писарь полез во второй мешочек и изьял оттуда семь медяков. - Давай свой серебрянный, бери мешочки со сдачей и проходи. Два медяка удержаны за мешочки. Да, и еще, - писарь с важным видом поднял палец. - Правила на столбе читал? Нарушать - не советую.

Два медяка сходу "удержаны". Мда. Впрочем, чему удивляться - торговый город он торговый и есть.
- Нарушать правила - не в моих привычках уважаемый, - заметил Визет, передавая деньги и получая сдачу. Только когда они мне не мешают. - Что ж, спасибо за заботу и гостеприимство... и надеюсь, что мы еще встретимся.
Проходя в город, маг усмехнулся - он любил подобные фразы с двойным смыслом.

Пыль выбивалась из-под копыт. Сильные ноги верного коня легкой рысью несли всадника к городу. Вот уже видны стены, ворота, солнечные лучи весело отражаются от блестящих шлемов стражи, заставляя прищуриться чувствительные эльфийские глаза. Надвинув капюшон пониже на глаза, всадник придержал коня, и ласково похлопал его по шее:
- Не спеши, Хаос, мы почти на месте, скоро тебя накормят и ты сможешь отдохнуть, - голос всадника был неприятный, но в нем чувствовалась забота. Теперь уже шагом, прекрасное черное животное гордо продвигалось к воротам. Всадник остановил коня прямо напротив стола писаря, и, не потрудившись спешиться, молча бросил на стол серебряную монету.

- Назовитесь, пожалуйста, любезный господин, и покажите лицо: порядок такой, - откликнулся писарь, деловито сгребая серебро куда-то под стол. Сейчас он был не в пример вежливее.

Легким жестом эльф откинул капюшон за спину. Причин скрываться у него пока не было. Что же до имени, разглашать его он не собирался, и уж конечно, не этому чиновнику. А привычным прозвищем Коготь, похоже тут не обойтись.
- Джульбарс Таврический, - с надменным видом солгал эльф.

- Удачного дня, господин Таврический, - кивнул ему писарь.

- Благодарю, - эльф слегка кивнул писарю, накинул капюшон на голову, и направил коня в город.