В некотором царстве, в некотором государстве, у царя было два сына. Одинаковые лицом и духом, а различать их стали только в отрочестве, когда один разбил левую бровь, а второй – правую. К совершеннолетию их царь-батя вспомнил традицию, что должны молодые мужи выстрелить в небо, да искать, к какой невесте приведет верная стрела.
Учитывая, как за семнадцать весен шаловливые близнецы достали венценосного родителя, он древнюю традицию нашел, детали узнал, вручил детям самые мощные луки и велел уматывать за сужеными на следующее утро после пира. Причем разрешил искать красавиц хоть до старости, только не развязывать при этом сильных войн. Слабые можно.
Царевичи переглянулись, посмотрели эдак хмуро на принесенные луки, но перечить царю не стали. Им в самом деле в родном граде уже тесновато было, и хотя свадьба что в кошмаре виделась, съездить, мир посмотреть – себя показать, кто ж откажется? А цена путевки – один выстрел.
Так, к обеду с луками совладав, сыны бате поклонились, и до вечера еще отправились за улетевшими куда-то стрелами. Правда, стрелы улетели вовсе не в корчму на дороге, но кто ж эти мелочи проверял.

В другом царстве-государстве, у высокого окна в светелке вышивала прекрасная царевна. До того прекрасная, что сидела в светлице безвылазно, дабы красотой своей не смущать всех подряд. Потому и заходили к ней редко, только иногда пытались, к утру набравшись... смелости. Песни петь у завалинки, в окошко заглянуть, подвиг какой во славу совершить.
Так что ясным вечером красавица вышивала в гордом одиночестве, слушая трели соловья и тихонько ему подпевая. Точнее, приговаривая:
- Зараза не пунктуальный, придет – уши выдеру. Третью нить заканчиваю, чурбан неотесанный, сказано же – за час до заката!.. Где его ноги носят, идиота такого?
Под такое мелодичное и душевное приветствие в светлицу и явился упомянутый чурбан. Были у него славные уши, судя по размерам – не единожды драные прекрасной царевной, четыре лапы, мохнатый хвост и умная морда. В общем, идеальный мужчина. Только что говорить умел.

А над всеми этими государствами и царствами летел космический челнок. Маленький и сильно помятый. В нем сидели (висели, с трудом) двое десантников очень галактического флота. Или, наверное, теперь уже бывших десантников бывшего флота. Но сами они над этим не задумывались, потому как куда больше интересовались насущными вопросами. А именно, есть ли у челнока аварийные способы посадки без превращения пассажиров в фарш. И чем дольше они над этим вопросом размышляли, тем умнее и грустнее становились.

Не совсем в это время, но скорее всего где-то около, совсем в иной земле, под другим небом, но на той же планете, жила и здравствовала Яга Костяная Нога. Так что получилось, что в одном мире было два неба, потому что Лукоморье было страной волшебной. А так как магия – субстанция утонченная, где попало не водиться, или же быстро оттуда исчезает (даже лучше неприкосновенного спиртного запаса утром), страна была скрытой от грубого открытого космоса. И пряталась между парадным входом – в дремучем болоте на юге Руси – да непроходимой рощей на севере.
В своем жилища Яга варила обед. Вообще-то она редко готовила, соглашаясь чинить скатерть, чем мыть посуду, однако сегодня ей был нужен прогноз погоды. И заодно общее предсказание на ближайшее время, а для подобных дел лучше всего подходил гороховый суп и большая деревянная ложка.
Над домом плыл густой, черный дым, сообщающий окрестному зверью (люди давно ушли), что Яга опять не разобралась с печными заслонками и сосновыми дровами, а сама Костяная Нога с интересом всматривалась в недра варева. Не слишком аппетитного, но очень провидческого.

В стороне от владений Яги, в мрачном дворце примерно тем же занимался ее коллега и старый др... вр... коллега, короче. Кощей, сидя на подоконнике, задумчиво курил и вглядывался в завитки дыма. В сизых клубах виднелся какой-то лес, и собирающая ягоды девушка с очень длинной косой. Что-то тревожило Кащея в этой косе, но вот что именно – сообразить не мог.
Бесцельно выкурив и просмотрев еще несколько трубок, Бессмертный вернулся к первому каналу, однако так и не смог понять тонкостей прически. Впрочем, кроме легкого интуитивного чувства, это видение его ничем не привлекло, а вот на остальных хватало данных для работы. И курева.



Нрпг:
В данный юмористический прикл требуются:
-царевичи-близнецы, 1й - Nekroc, 2й - Hideki

Цитата

Имя: Цезарь (батюшка поклонник римских «эмпираторов»).
Описание: Сей отпрыск, царского рода. Как стукнуло ему годков 10, как прочитал он умную книгу зовущуюся Великой Лукоморской Энциклопедией в 60 томах, так решил он поучать всех и каждого, особо своего братца-идиота, который не может отличить зиготу от зевоты. Темнота, на дворе какой век стоит, а он чем занимается? Тьфу. Правая бровь рассечена в не равном бою со знаниями. Высокий блондин с голубыми глазами, все девахи прям сохнут по нему, а он ни-ни. Говорит, что покуда он не выучит десять мертвых и десять живых языков он не женится. Худощав, но постоять за себя может. Думаете, что таскание 60 томов ВЛЭ проходит даром? А вы попробуйте.

-царевна, Daelinn
-крестьянка, Латигрэт
-царевна-лягушка, Этернит
-десантник, Grey

Цитата

Зак Маринос
Внешность: рост - метр пятьдесят, ширина плеч - метр пятьдесят, объем груди и талии - метр пятьдесят, волосы русые, лицо просит кирпича
Характер: нервный скрытый параноик, знающий наизусть устав, препады настроения от пессимистического до дурацко-радостного проходят за две-три секунды.

-десантница, MitRana

Цитата

СкирдЫклет О'Харя (уменьшительно - Скирда). Десантница галактического практически флота (практически галактического и практически флота). При всей своей женственности обладает небывалым мужеством и ещё кучей достоинств (именно кучей - она ими столь редко пользуется, что так они и лежат в куче, невостребованные). Внешность имеет довольно тривиальную и ничем не выдающуюся... Или вернее - выдающуюся, но только там где положено и ровно настолько, насколько нужно. Роста среднего, фигура ладная да крепко сбитая... Может быть, даже чересчур крепко и слишком большими гвоздями. И косая сажень в плечах впечатление портит, конечно (причем, не столько - "сажень", сколько - "косая"). На голове - растительность пышная, серобуромалинового цвета, глаза же, истинно - две плошечки, небо зачерпнувших (ну или два ведерка, если напугать). И эти два органа зрения, при всей своей красоте неописуемой, имеют одну особенность - расфокусированы они от рождения. Вращаются себе свободно, а вот куда смотрит наша доблестная десантница ни в жисть не поймешь. Многие недруги Скирды успевали перед смертью лютой удивиться - отчего это она не в прицел, а в небо глядит? Тут и кончались они (Косоглазие - страшная сила).
Характера же Скирда - мягкого и отзывчивого... Особенно, пока спит. Или веревками связана.
Итого (получено в Лукоморье): "Женственная и образованная машина смерти в горелом камуфляже"* - 1 шт.
* - (с)Латигрэт.

-Серый волк (оборотень), Хигф

Цитата

Волк-волк… А у него, между прочим, имя есть! Правда, всяким царевнам да царевичам его лучше не говорить – чем меньше вообще знают, тем лучше. Так что пусть пока останется просто Волком.
Можно и в человека перекинуться, дело нехитрое – назад через голову. Только чего он в человеческом облике забыл-то? Ага, никто не знает, что… Вот то-то и оно!
Волчара здоровенный, конечно, и с ехидной мордой. А то как же, потаскай на себе всяких Иванов! И мышцы накачаешь, и характер испортится! Хорошо хоть в сказку каждый десятый Иван попадает! А куда остальные девять, спросите? Это которые хамы всякие? Ну, обедать честному волку тоже иногда надо!
В последнее время охочих до подвигов мало стало, вот и пришлось к Кащею наниматься на спецзадание. Невеста, ему, вишь ли, понадобилась, умнику. Обязательно ему надо эту царевну доставить. Это за капканы возле кладовки! Невеста – это вам не капкан, царапинами не отделаешься!
Когда в человека перекинется, получается среднего роста широкоплечая личность. Внешность как внешность, даже вполне симпатичная, хоть и с хитринкой. Разве что глаза желтые да волосы серые…

-Серая Волчица, Kallissa

Цитата

Настасья – лукоморская девушка-оборотень. В человеческой своей ипостаси – писаная красавица: коса русая до пояса, глаза голубые, словно небо чистое; бровки остренькие, губки аленькие, стан тонкий, походка – словно лебедь белая плывет. Умненькая, работящая – ну просто никаких изъянов… за исключением одного – порой шерстки серой мягкой, хвоста пушистого и других прелестей волчьего обличия. Жила бы она так себе припеваючи, ипостаси меняючи, да как-то раз Волка увидела и влюбилась в него без памяти. На этом, судя по всему, и пришел конец размеренно-спокойной жизни девушки, прерываемой до этого лишь посиделками с подружками. Теперь Волчица Серая не упускала ни одного момента, чтобы издалека на Волка полюбоваться, тяжело вздохнуть и предаться своим мечтаниям. Только мечтания у юных девушек, как известно, не такие уж и простые… А от мысли да до действия – уж и рукой подать.

-Кощей (воинственный... то есть чародейственный интеллигент), дон Алесандро
-Яга, бабка Гульда
--разные жители Лукоморья остальным желающим. Желательно нелюди.
Lustration

Цитата

Имя: Змей.
Фамилия: Горыныч.
Прозвище: Троголодитыч, Тупомордыч и Бестолочь (соответственно от правой до левой головы).
Змей Горыныч был не в ладу сам с собой сколько себя помнил. Его головы никак не могли договориться, вследствие чего две головы оставались всегда голодными, Тупомордыч мучался насморком, но безвозмездно верил Троголодитычу, поэтому доставалось всегда Бестолочи (оттого наверно и стал бестолковым). Троголодитыч же будучи ещё юношей сожрал кота Василия (ну, который вокруг дуба...) и стал умным и хитрым. Но прожорство от этого не убавилось.
Снаружи Горыныч выглядел гораздо лучше, чем изнутри. Он был золотисто-зеленым, очень большим и гибким. Головы почти не различались между собой, но Троголодитыч всегда носил слюнявчик,повязанный на шее,Тупомордыч носился с платочком из-за насморка, а у Бестолочи была овязна коричневая бабочка (она оттеняла цвет его глаз - так он говорил).

Ноэль

Цитата

Имя: Лушка, но не приведи Кощей ее так назвать. Сама себя она величала исключительно Лукрецией Леопольдовной. Да и на "кикимору" обижалась. Уж если хочется про род-племя ее вспомнить, так уж говорить по цивилизованному, западному - кикимОра... Не даром же двоюродная тетка младшего пасынка сестры свекра ее отчима была знакома с французским головастиком, причем кое-кто утверждает, что этот самый головастик однажды даже этой самой тетке предлагал к нему в парижские болота перебраться, да как-то не срослось...
Что бы там ни было, кикимОра Лукреция Леопольдовна была дама представительная: любила в речь свою интеллигентскую словечко иностранное ввернуть да носила чулки ажурные, аглицкими шелкопрядками сплетенные и Лушкой стыренные у некой девицы... Берегла кикиморка это свое сокровище пуще чести своей девичьей.. На ночь всегда снимала их да на сучок подле себя для просушки вешала, но даже во сне не сводила она своего бдительного ока с сокровища своего, аки ящур кладостерегущий: один глазок спит, другой присматривает...

Remi царевнин кот

Цитата

Типичный такой кот по имени Баюн. Разумеется, это был сценический псевдоним. Свое настоящее имя, данное ему при рождении, он тщательно скрывал. Баюн пребывал в глубочайшем убеждении, что ему очень крупно повезло - в молодые годы он попал в обучение к премудрому коту Василию, который с похвальным рвением принялся за дело и обучил его всем тонкостям своего мастерства, он же и дал молодому и честолюбивому коту второе имя, которое в скорости превратилось в первое. Баюн возносил Василия почти до небес, что являлось поводом для подшучиваний у жителей всего Лукоморья.
Безвременная кончина любимого наставника настолько опечалила Баюна, что он решил навек отречься от Лукоморья и уйти жить к людям. К царевне он попал совершенно случайно (вообще в его жизни случайности занимали весьма почетное место) и стал вести себя как самый обычный кот - гулял когда и где хотел, вопил по ночам, нещадно драл казенную мебель в светелке царевны и всячески ей досаждал.

Мышара

Цитата

Птица Гамаюн

Локки, Соловей Разбойник

Цитата

Ой, дяденька, а разве не здесь сказочные существа живут?
-Жилы. А тэпэрь здеся офис!
Неизвестные факты из биографии.

Где и как сей достойный молодец на свет появился – то неведомо. Потому как сам он о том не сказывает. И спрашивать – себя не жалеть.
Да вот только не верьте баюнам заезжим – им то правду знать откуда? Наврут с три короба. Да и с два – тоже наврут, лишь бы коробы те форму чарок с самогоном имели.
Известен Соловей стал, как на паях с другом закадычным Зеленолесом свою частную охранную фирму организовал. По дорогам, значит караваны охранять. 
Вот тогда и проявилась хватка молодого Соловья – придумал он акцию – «каждому второму клиенту – крышу чиним бесплатно». Крышевать, в общем, решил. Да вот конкуренцию не учли…. Прогорели. Долго офис прогорал – над всем лесом дым коромыслом стоял…. Да еще и Разбойником прозвали.

Соловьем-то его еще раньше прозвали. Да не за свист нечеловеческий, как многие за спиной шептались, а потому, что очень уж сладко девкам окрестным - песни пел. А вот теперь за ним строго имя прилепилось – Разбойник. Хотя и не виноват-то он вовсе был….

Без работы Соловей остался. Друг закадычный ушел, да всех сотрудников увел – польстился на предложение царю морскому служить. Даже и имя-то в честь того поменял – Черномором стал.
Вот и подался Соловей – Разбойник в земли заморские. Долго там путешествовал. Кальян стал курить. Бороду отпустил, да туфли остроносые носить привык. За кушаком широким – кривой мечь, по слухам – самим царем заморским даренный, дивным цветом блестит. А еще свисту чудному он там обучился, который за полями за лесами слышно. Деревья от него валятся, с гор – камни опадают, да в озерах рыба кверху брюхом всплывает – так послушать его спешит. Хорошее умение - и имя по молодости полученное оправдать, да и в хозяйстве оно пригодится. Уважали его на чужбине – все на младой шемаханке женить хотели. Да он отказался.

Все на землю-матушку тянуло. Вернулся. Избу себе построил расписную. Прудик с карпами заморскими завел. Сарай на две телеги. Хозяин рачительный - все в дом несет.
Да жених завидный – статью вышел, в бороде черной – ни серебринки, Цепь золотую на грудь приспособил, да не простую – с клеймом мастеров «Лукоморского дуба». Даже говорят – старый бизнес вновь поднять решил. Да вот тут что приключилось – увидал он в лесу диво-дивное – увидал он среди ветвей промелькну кто. Вроде как и женщина. А поскольку зелья к тому времени на грудь принято достаточно было – раскрасавица. Вот и решил диву-то эту Соловей Разбойник во что б это ни стало разыскать.
Сапоги с носами загнутыми натянул, чалму завертел, за кушак – кривой меч заткнул. Да в путь и отправился.

При себе иметь:
-чувство юмора,
-квенту с внешностью и характером,
-какое-нибудь обещание не сильно пропадать,
-инициативность, хотя план я написала

Обращаться в личку.

Обсуждения

Одним ясным утречком, когда алое солнышко уже грело, но еще не припекало, одна девица-красавица сидела на зеленой травке и заплетала косу. Рядом на кочке стояло полное клюквы лукошко, из которой, словно несуразная ложка, торчала длинная стрела. Еще неподалеку, в другой кочке, торчала вторая стрела – близнец первой, только вымазанная не в клюквенном соке, а болотной тине.
Около кочки плавал лист кувшинки с лягушкой. Зелена и красна девицы вели свой женский разговор...
- Что задерживаются ребята.
- Мужчины, милая, пунктуальными не бывают. Я это на Кощее проверяла, а когда попалась, попросила научную версию составить. Где-то под кочкой гниют высше-математические выкладки.
- Про пунктуальность можно говорить первые пять часов, но сутки спустя это называется по-другому.
- Ну, стрелы-то с царскими инициалами. А значит...
- Между болотом и дворцом корчма?
- Полная меда, пива, кружек, и болтливых хозяев, которые сочтут своим долгом наговорить про меня – меня! – и мое болото – мое! – много гадостей.
- Нормальное болото, нормальная ты. Кто ж виноват, что утопшие в Лукоморье возвращаться не хотят.
- Дождемся. А тебе не интересно, для кого вторая стрела?
- Чур не мне!
- Ты только к вечеру сюда с клюквой добралась, а стреляли утром, и так ясно. А второй царевны тут нет.
- Два мужа тоже неплохо...
- Два царевича – это хуже одного Кощея будет!
- А может, они в Лукоморье стреляли?
- Да по кикиморе промахнулись... Щаз три раза. Какие царевны-невесты в нашем Лукоморье? До него пять метров тины по вертикали, никакой стрелок не дотянет.
В этот момент мирная беседа была прервана странным гулом. Лягушка перевернулась на листе, а заплетшая косу крестьянка подняла голову. С неба падало НЕЧТО.
Оно неслось над лесом по крутой дуге, объятое племенем, и издавало страшные звуки, вызывающие одновременно желание почесать зубы и помянуть лешего. Длилась аномалия примерно минуту, после чего горячий полет с шумом, плеском и паром завершился в родном болоте царевны-оборотня. То бишь лягушки.
- Развелось тут, поклонников Горыныча сморкающегося... – пробурчала она. Подруга тем временем быстро вскочила, перекинув длинную косу с характерным звуком (все парни, пытавшиеся ухаживать за милой Аленушкой, знали, что в ее волосах заплетено слишком много твердых минералов), кинулось следом за утонувшим десантником. Лягушка еще раз фыркнула, и, перевернувшись на живот – загорать надо по правилам – квакнула вдогонку:
- До Лукоморья не свались! Я до обеда никого вытаскивать не буду.

В таком виде и застали болото проспавшиеся к обеду царевичи. И, надо сказать, вид лягушки рядом с полным лукошком и двумя стрелами лишил их дара речи аж на две минуты. Братья никогда за семнадцать лет не думали, что могут попасть в одну невесту, с первого раза, и это будет жаба!


К рассвету Серый волк и его сногсшибательно прекрасная и стервозная спутница добрались до заповедной рощи. Оборотень к тому времени начал подумывать, что Кощей изрядно промахнулся, решив, что царская дочь – достойная его невеста. Разве что он сумеет ее переспорить...
А царевна начала подумывать, что волчара развел ее насчет волшебной страны, в которой водятся достойные ее руки богатыри. Особенно много вопросов у нее вызывала дверь в оную страну – дуб. Что хорошего может быть в дубах? И как можно встретить богатыря, если стучаться лбом о дерево?..
Естественно, созданию дружественной и теплой атмосферы такие настроения не способствовали, и поход пара провела в дрязгах. Причем блестящее образование царевны и способность Волка иронизировать собеседников взаимно не радовали.
Прибытие с небес чего-то горящего, шумящего и потенциально опасного оба встретили ворчанием и оружием.
Не о таком приеме на незнакомой планете мечтала катапультировавшаяся десантница... Впрочем, ее оружие катапультировалось вместе с ней. Нам не страшен серый волк, нам не страшен красный... Что это? Разумный абориген?



Нрпг: господа лукоморцы, начинайте самостоятельно Присоединяться можно либо к компании болотников (с той стороны), либо лесовиков (аналогично - уже в Лукоморье).

В одном из желудков Горыныча утробно заурчало. Троголодитыч тут же встрепенулся - не его ли желудок? Но с разочарованием понял, что это Бестолочь, и с досады дал хвостом своему бестолковому собрату прямо по башке. Бестолочь всхрапнул и медленно открыл глаза:
- А? Что? - спросонья спросил он.
- Ты чего, позор драконьего общества, спать мне мешаешь? - Набросился на Бестолочь Троголодитыч, пытаясь стукнуть по мерзкому носу короткой передней лапой. Но между ними оказался Тупомордыч, коему удар и достался.
- Братцы-акробатцы, чего расшумелись?? - чихая, вопрошал Тупомордыч.
- Да, вот, Бестолочь спать не даёт! - тут же нашёлся Троголодитыч.
- Опять ты! Ну держись у меня! - взревела средняя голова.
Некоторое время длилась странная потасовка - две башки пытались укусить третью, а несчастный хвост просто свился в узел, не зная кого из хозяев слушать. в конце концов всё встало на свои места - Бестолочь получил очередной фонарь под карий глаз, а Тупомордыч с Троголодитычем, получив от данного процесса неимоверное удовольствие, стали искать, что бы съесть, ибо урчало в желудке у Тупомордыча, а Троголодитыч всегда был не прочь покушать.
К сожалению, кот Василий был уже съеден и теперь медленно бурчал свои сказки в правом желудке.
- Эх, - крякнул Бестолочь, робко косясь на соголовников. - Нечего есть...
- да, - в кои-то веки согласился с ним Троголодитыч. - Пошли чтоль к Бабке, к Яге. она нас любит, накормит чем-нить...
Горыныч встал с налёженного места на полянке. Зеленые крылья туго ударили по воздуху, работая с некой натугой. Змей, кряхтя, поднялся в воздух и полетел в сторону избы на курногах...

-- Тр-ревога! Кар-раул! -- раздалось над резным окошком. -- Гор-рыныч пр-рется! Жр-рать потр-ребует!
Из окошка высунулась физиономия Яги.
Сказители, рисовавшие в своих устных фольклорных творениях образ мерзкой дряхлой старушонки, были бы весьма разочарованы: в окне, как в раме, красовалась бабенка хоть и не первой молодости, но еще довольно свежая и по-своему привлекательная.
Но те, кто помнит недавнюю историю с неудачной попыткой Кощея жениться и с объявленным по этому поводу "Конкурсом невест", знают, что Яга прошла тогда курс омоложения живой водой и смыла с себя сто лет. Вместе с грязью...
И вот теперь эта средних лет особа с пиратской лихостью поднесла к глазу тяжелую бронзовую подзорную трубу. (Прибор был отобран у заезжего торгового гостя Соловьем-Разбойником и преподнесен Яге в знак... ну, скажем, добрососедского уважения... Сплетники, молчать!)
И теперь Яга тревожно обшаривала взглядом небеса.
-- Молодец, Кондратушка! Углядел! -- сказала она громадному черному ворону, который опустился на подоконник. -- И впрямь, летит, ирод! Нешто я, старая, на его три глотки кормежки напасусь? А ну, избушка, шагом марш в лес!
Изба дисциплинированно зашагала в чащу. Деревья и кусты опасливо расступались перед ней -- и смыкались следом.
Ворон Кондрат, взмыв над избушкой, клювом аккуратно расправил на крыше сбившийся край маскировочной камуфляжной сети, сделанной из рыболовного невода и веток.

К концу путешествия волк начал иногда подумывать, а не смыться ли ему от спутницы? Потом можно будет с Кощея стребовать – за избавление от опасности. Однако все же победила мысль, что по одним его рассказам Кощей в полной мере не оценит своего блага. Ладно, сперва можно взять за доставку невесты, а потом еще раз за спасение от нее!
Волк оскалился и встряхнулся, сдерживая порыв броситься за пробегавшим мимо зайцем. Это ж какой ерундой вместо охоты приходится заниматься!
Однако тут мирное времяпровождение было нарушено неизвестным объектом, что стремительно свалилось с неба и грянулось оземь.
Опять Финист-Ясный Сокол тренируется, подумал волк. Эта известная личность и в Лукоморье, и за его пределами периодически занималась отработкой трюка «грянуться оземь». То ли наследственность была плохая, то ли порча, но последнее время Финист либо грюкался не туда, например, прямо на праздничный стол в тарелку с супом, либо превращался не до конца, отчего получался человекоптиц, которого эрудированный Кощей все время его как-то обзывал, то Тотом, то вообще мудрено…
Однако это оказался вовсе не Ясный Сокол, а некая неизвестная личность, на которую волк уставился с некоторым недоумением.

- Ну чем не точеный профиль?- искренне удивлялась Лушка, разглядывавшая в лужице свой подвижный нос, коим она вертела из стороны в сторону как хотела,- Да, здесь без римлян не обошлось.
Ох, тяжела была жизнь у бедной аристократки кикимОры... Даже поговорить-то на темы вечные не с кем! Некому оценить Лукрециных мыслей относитесь цен на лягушачьи лапки в случае повсеместной лягушачьей емонсипации да и ее драгоценную персону.
-К Яге что ли сходить? Пусть она меня пирожком с мухоморчиками угостит...
Кикиморка встала с кочечки, служившей ей седалищем, да поворотилась к лесу передом, но внимание ее отвлек некий зверь-летун неизвестной породы.
-Что за диво дивное, чудо чудное??- встрепенулась Луша, обернувшись в сторону приболачиванья странного объекта.
Величественно подхватив пеструю юбку, дабы бежать удобней было и чулочки ажурные случайные заезжие емигранты могли получше рассмотреть, Лукреция бросилась разузнавать, что за чудо-юдо зверь невиданный к ним в болотце залетел... Глазки хлоп-хлоп, губки уточкой, ямочки на щеках поигрывают, нос поветру, болото под модельными лаптями хлюпает.

Прекрасная царевна Марья, некоторыми обалдуями по невежеству величаемая Марфушей, который час пыталась поудобней устроиться на спине Серого Волка и непрестанно спрашивала, далеко ли до рощи заповедной да дуба заговоренного. Но больше всего ее интересовало, нет ли пути более достойного царского ее происхождения. Дуб дубом, а попасть в волшебную страну с сотрясением мозга не хотелось. Вот она и пыталась в силу своих нескудных познаний втолковать это Волку – мол, разводишь ты всё, негодяй. Чай, на посмешище хочешь царскую дочку выставить.
Но велико же было желание увидеть страну волшебную, да героев великих – у ног своих. А потому и не сильно дергала царевна серую шерстку ручками своими беленькими – а коли и впрямь довезет? Негоже на таком лохматом чудище людям казаться. А чтобы время скоротать, в перерывах между "Не заблудился ли?", подпевала девица птахам лесным. Да так звонко подпевала, что Волк, верно, больше болтовне и вопросам ее радовался. Ибо петь она о-очень любила. Все как один клялись, что нет на свете ничего краше ее голоса, ну разве что, разумеется, стана ее тонкого, личика румяного да очей ясных. Правда, репертуар все более к частушкам скатывался (кто ж виноват, что другого она не слышала с тех пор, как в светелку ее заточили), голосок от сквозняка хрипловат стал (вы бы знали, как дует-то в тереме высоком, ах!), да и румянец побледнел (когда ж это я последний раз из хором выходила? годка два назад?), но сейчас Марьюшка вовсю дышала свежим воздухом и молодела на глазах. Хотя, ей и так больше семнадцати никто бы не дал.
А позади Марьи на Волке ехала котомка. С едой да с платьем царевниным, а еще – с котом Баюном. Лежал тот кот на куче тряпья, коим одежка девичья была прикрыта: чтобы не добрался, зараза, до шелков и кружева. А сверху аккуратная крышечка – и дышать можно, и Баюн не сбежит. Искать его еще потом по лесу...
Лес тем временем сотрясся от падения чего-то с неба, а пока начавшие заикаться соловьи приходили в себя, замолчала и Марья. Ибо из лесу вышла чуда невиданная - лешему и в кошмарном сне не снилась... "Откель же тебя забросило, красна... ээ... девица?" - подумала царевна, но вслух не высказалась. Что уже само по себе было странно.

Настасья мечтательно вздохнула и отвернулась от окна. Опять ее ненаглядный убежал в лес, а ее - красавицу - и взглядом не окинул. А ведь она то из сил выбивалась, все что могла делала: и избу на окраине леса отстроила (строила то, конечно, не сама - мужики деревенские подсобили), объясняя все тем, что мол у леса воздух свежее, а нежити она не боится; косыночки разношветные каждый день на голову повязывала, за сарафаном следила - чтобы ни складочки на нем не было, на крылечке по вечерам сидела, шкурку серую вылизывала... А толку то? Волк лишь хвостом махнет, по лесу пробегая, и все.
- Что ему до меня? - в слух жаловалась самой себе девушка. - Вон сегодня как глаза горели, небось нашел себе какую зазнобу - к ней и побежал. А об моей тоске так и не узнает, так и помру я с горя. - Настасья аж всхлипнула - так прониклась своей коротенькой речью и вновь подперла голову рукой, обратив взор свой к лесу.
- Но ничего, покажу я тебе, на что лукоморские девицы способны, вмиг обо всех других забудешь, - наконец решила страдалица, вышла из избы, зеперла дверь на замок и направилась к лесу. А там, за четвертым кустиком справа (кто ж знает, чем он так девушке приглянулся, но сей традиции она не изменяла) перекинулась в Серую Волчицу и потрусила по уже учуянному следу. Тот факт, что где-то в пути пришлось преодолеть таможенный дуб и пройти на земли неволшебные, ее не смутил.
Вдруг небо озарила яркая вспышка, а потом земля сотряслась от падения явно чего-то тяжелого. Настасья испуганно взвыла и прижала уши к земле.

Чего ради Аленушка отправилась в болото, пожертвовав новосотворенной прической и чистотой сарафана, она и сама не понимала. Но не таков был характер девицы, чтобы разные НЛО беззастенчиво загрязняли подружкино болото, подсовывали вопросы без ответов и вообще топились на ее глазах. Без ее помощи.
Так что в подогретую горящим «поклонником Горыныча» грязь Алена нырнула мгновенно, и спустя весьма недолгое время уже наткнулась руками на что-то твердо-металлическое. Судя по ощущениям, попавшее в обитель Царевны-Лягушки лет эдак полсотни назад...
Разобравшись и расставшись с частью антикварных доспехов в ржавом состоянии, красна и грязна девица мысленно булькнула что-то возмущенное, и постаралась нырнуть глубже. Крайне не вовремя вспомнилось предостережение зеленой подруги, что в Лукоморье можно утонуть, но вот с обратным ходом будет потруднее. Так как вывести из волшебной страны может лишь абориген или волхв, а у Лягушки по известным причинам были трудности технического порядка: на полпути в лукоморье (или оттуда) она волей-неволей превращалась в лягушку. А у столь мелкого существа не были никаких шансов протащить тушку взрослого человека сквозь пять саженей болотных ворот...
Все эти мысли с достойной восхищения и отвращения своевременностью посетили голову Аленушки. Следом прокрались данные из развед-центра Интуиция, сообщившие, что скорее всего Алена утопилась уже на две из пяти саженей и скоро всплывать придется в другую сторону. Последними до головы добрались сведения из рук, уцепившихся таки за что-то металлическое, горячее и вполне свежее. То есть не ржавое.
Именно это и решило судьбу девушки, ни за какие коврижки не согласившейся бы расстаться с шансом узнать подноготную пиротехнического летуна. Не отпуская железного найденыша, и не имея шансов выплыть, скромная деревенская девушка вместе с галактическим героем медленно вплывала в волшебную страну.
Момент, когда понятия верх и низ сменились, Алена не заметила. Просто вместо утопления они таки начали всплывать, и уже через несколько секунд энергичных дрыгов всеми конечностями оказались на свежем... эээ... просто на воздухе.

Отдышавшись и вытащив предположительно верхнюю часть железного объекта из тины (кто знает, может ему-им тоже надо дышать), крестьянка размазала грязь по лицу, и открыла правый глаз.
В общем-то, болото ничем не отличалось от собрата на Руси. Только что вместо лягушки на соседней кочке обнаружилось нечто... некто... нет, все таки нечто, другое.
- Ой, - только и смогла булькнуть Алена. Кикимор она еще не видела.

Как ни хотелось кикимОре произнести эффектную фразу, столь известную всем малым и не очень детям, про то, что русским духом пахнет, но нежелание схлопотать от Бабы Яги помелом по сопатке за плогият перевесило.
-Ндя,- пробормотала Лукреция Леопольдовна, почесывая перепончатой ручкой бородавочку на носу, каковую она никак иначе окромя как "мушкой" не называла.- С прибытием...
Губки сложились в улыбочку, ямочки на щечках вновь заиграли, реснички задергались. Воть и отыскала Лушка себе собеседницу - сотрапезницу! Будет с кем чулочно-насочный кризис на Лукошинском базаре обсудить. Нос, словно живший своей собственной жизнью, устремился к предмету консервнобаночного вида, поддерживаемому незнакомкой.
-Янто что? Подарок, а? -пропищала кикимора, похлопывая в ладошки и перескакивая с ноги на ногу,- Подарок для Лукреции! Подарок для Леопольдовны!
Кикимора еще раз улыбнулась и ухватилась за "подарок".
-Дявай!!

Кащей посмотрел на стол, на котором лежал очередной «образец», у образца были связаны руки и ноги, а во рту лежащего был забит кляп, чтобы он не досаждал своими маловразумительными замечаниями научному познанию.
- Всё хорошо? Вам удобно?
Образец промычал что-то в ответ, и сверкнул глазами.
- Не слишком понял ваших сентенций, но я полагаю, что это будет чересчур поспешно с моей стороны освободить ваш рот от эм… этого объекта.
Кащей прошёлся вдоль стола и подкрутил пару винтов, «образец» закряхтел.
- Так лучше? Отлично! Теперь полагаю, нам ничего не помешает… - он наклонился и принялся доставать какие-то странные веревки, тонкие, блестящие, и разных цветов, каждую из веревочек венчала странная плоская штуковина.
- Сейчас мы всё проверим… сейчас мы всё сравним… - мурлыкал Кащей.


«- Мда! Не получилось… но я знаю где я сделал ошибку… эх, опять эти ненужные поиски образцов… все эти дополнительные трудности… и ещё эта темность аборигенов… сопротивляются научному подходу познания… - Кащей покачал головой и закурил трубку. Он попробовал настроиться на канал с той селянкой… но почему-то в дыму проступали очертания чего-то черного, грязного и почему сидящего рядом с кикимОрой.
«- Лукрецией Леопольдовной, - мысленно поправил себя Кащей и выпустил очередной клуб дыма – Ягу будьте так добры!»
В сизом табачном дыму стал проступать лес, и избушка, которая убегала куда-то.
«- Увеличить, пожалуйста! – дымка дёрнулась, избушка уменьшилась, и Кащей увидел Горыныча высматривающего дом Бабы Яги. – Мда, тривиально предсказуемо»
Кащей подошёл к своему креслу, уселся и выпустил ещё кольцо дыма.
«- А где этот добровольный помощник дела высокой науки?»
В дымке стали проступать контуры дуба, потом появился волк, и затем две девушки.
«- И какая же из этих двух представительниц человеческих особей должна пополнить коллекцию? Полагаю что лучше будет продолжить наблюдение – подумал Кащей Бессмертный и снова затянулся.

-- Ядр-ро свер-рху в тр-рясину бр-рякнулось! -- сообщил ворон Кондрат, вновь опустившись на подоконник.
Избушка тем временем продолжала медленно, но целеустремленно углубляться в лес.
-- Брякнулось, да? -- недовольно поджала губы Яга. -- Ох, в какое мы время живем... Ладно, не наше дело! Ты, Кондратушка, от главного не отвлекайся...
Ворон сипло каркнул, угадав, что последует за этим заявлением.
А его хозяйка достала из-за сундука большую лубочную картинку, самую малость засиженную мухами. На картинке была изображена Жар-птица во всей своей сияющей красе: неведомый рыночный живописец не поскупился на желтую, красную и оранжевую краску, да еще и сусального золота не пожалел.
-- Вот! -- с чувством сказала старуха. -- Любуйся! Влюбляйся! Я не я буду, коли не добуду для тебя эту кралю у Кащея. Будете вы друг на дружку радоваться да мне яйца золотые нести...
-- Кур-риная р-работа! -- презрительно отозвался Кондрат.
Нет, изображенная на картине птица ему нравилась. И даже очень. Пожалуй, он не отказался бы провести вечерок в компании такой эффектной, яркой крали. Пару перышек бы на память прихватить... Но вить совместное гнездо -- это уж чересчур!
Во-первых, мудрый старый ворон знал, что такое фантазия живописцев -- и как эта бессовестная братия приукрашивает объекты своих художеств.
Во-вторых, та же мудрость подсказывала: в мире птиц обычно ярко разукрашены самцы, а самки -- серенькие да невзрачные. Кондрат по молодости как-то с павлином обжегся -- до сих пор вспомнить стыдно!
Но главное -- сердце ворона было уже занято. И проживала там со всеми удобствами некая птица Гамаюн...

Я потрясен. Я поражен. Я уязвлен, наконец. Вы только представьте - меня, МЕНЯ посадили в катомку. На тряпки. Чтобы не добрался до шелков. Х-ха! Милая моя, да вы наивны как я посмотрю. Неет, ничему наше с вами общение вас не научило... Поплачут еще ваши кружева, обрыдаются ваши сарафаны, вот только подождите немного, вот настроение боевое появится и начну драть ваше приданое, разлюбезная моя царевна Марьюшка. Из природной вредности начну (глумливо ухмыляюсь).
Ну-ну, ребятушки, не нервничайте вы так. Шучу я. Не буду сарафаны рвать. Ограничусь шелковыми рубашками. А потому что неча заграничный материал покупать, когда отечественный лен существует. Товарисчи, поддержим отечественного производителя! Ой, кажется, я завернул куда-то не туда... Итак... хозяйские шелковые рубашки... агааа... угуу... эээ... нет, пожалуй, тема исчерпана. Подумаем о чем-нибудь другом. О чем-нибудь другом подумаем. О другом чем-нибудь... гм. (Зеваю) Как же скууучно. Ну вот скажите, что веселого в путешествии? Вот уже который час сижу я в этой корзине, нет, конечно, тут тепло, мягко, да еще и воздух свежий, но, во имя сказки, какая же здесь тоска! Даже с Волком не полаешься... царевна не поймет, перепугается, бедняжка - был кот как кот, у тут на тебе - разговаривает (ой, я что, забыл вам сообщить, что я разговаривать умею? Ну, считайте, что сообщил, только я вас УМОЛЯЮ, Марфушке ничего не говорите, а то не ровен час - прогонит взашей, за то что врал).
Братцы, мы что, уже подъезжаем? Все. Начинаю паниковать (высунул нос из корзины и обозрел окрестности). Мама-мама-мама-мама. Ой-ой-ой. АААА... подъезжаем к Лукоморью. Там же меня каждая собака знает, они ж с вопросами пристанут... что делать? что делать? Тикать надо, пока не поздно... брааатцыыы, не хочу я возвращаться, ну не хочу, а Марью-то как бросить, чтобы она перед Кощеем одна, без надежной опоры в виде меня предстала? Ох уж эти моральные терзания...
Так это еще что такое? Что за шум? Почему остановились? А, ничего не видно, прроклятье, какая щель маленькая, не вылезешь... ну да не на того напали, мы сейчас, сейчас, вот-вот, эххгкх. Да. Можете начинать смеяться. Я застрял. Не следовала есть того мыша, уж больно жирный был... ох, говорил мне внутренний голос "не ешь ты того мыша, Баюнушка, хуже же будет" и вот, пожалуйста. Картина маслом. Кот Баюн, ученик самого маэстро Василия застрял в корзинке. И не просто в корзинке, а в корзинке, стоящей на спине Серого Волка, этого Спального Вагона для блох. Я уничтожен, раздавлен, унижен. Только бы никто не увидел...

Горыныч подлетал к избе на курногах, но тут заметил какое-то шевеление среди деревьев. Если быть совсем точным, то заметил Бестолочь.
- Э! Зырьте, братцы! Беспорядки в массах! - глупо хихикнула голова.
- Какие такие беспорядки? Когда это ты новое слово выучил? Словарь что ли почитал? - ехидно отметил Троголодитыч.
- Заткнись, тупица!!! - заорал на Бестолочь Тупомордыч.
- Кто тут тупица?? - возопил Бестолочь.
в воздухе произошла небольшая потасовка, Горыныч совершил пару кульбитов и на полной скорости пролетел мимо Ягинского жилища.
Обратно Горыныч летел в неполном составе. Тупомордыч и Троголодитыч летели над облаками, а Бестолочь как всегда парил в облаках, свесив шею на более низкую высоту - там облачность была побольше.
Наконец, цель была достигнута. только вот была мааленькая неувязочка - дома злобной старухи на полянке не оказалось.
- Ах, она такая-растакая! - буйствовал Троголодитыч.
- есть-то хочется... - запричитал Бестолочь.
- А ты, ирод, что не предупредил, что она удочки сматывает?! - возмутился тупомордыч.
- Я предупредил... - нудно протянул Бестолочь, растерянно теребя бабочку на длинной змеиной шее.
- э, смотрите! Вот карга куда смылась! - Троголодитыч указал на проложенную тропку в чащу леса. - За ней!
Горыныч (уже в частичном мире сам с собой) врезался в передний ряд деревьев в отчаянном желании отомстить коварной бабке за такую подлость...

Ворон осторожно, под прикрытием крон, слетал на разведку -- и вернулся донельзя довольный.
-- Гор-рыныч -- дур-рак! -- сообщил он.
-- Тоже мне новость! -- хмыкнула Яга. -- Чем на этот раз отличился?
-- На Р-разбойничью Пр-росеку попер-рся!
Ухмылка Яги стала еще шире. Она сразу поняла, в чем ошибка нахального ящера.
Как уже было сказано, деревья шарахались на пути избушки -- и смыкались за нею следом, как вода за кораблем. Без этой колдовской особенности избушка бы и двух шагов по лесу не прошла. Пришлось бы нанимать артель лесорубов -- дорогу ей прокладывать...
Но Горыныч -- что с него возьмешь? -- об этом свойстве избушки позабыл. И в поисках сбежавшего строения наткнулся на знаменитую Разбойничью Просеку.
А знаменито это место было тем, что там любил отрабатывать свой коронный свист Соловей-Разбойник. Он акустическим ударом валил деревья, чем были весьма довольны лукоморские мужички. Разбойник потешится да уйдет, можно приезжать на телегах и везти стволы в деревню...
-- А что, Кондратушка, неплохо было бы, если б наш крылатик на Соловья-Разбойника напоролся?..

"Что это? Разумный абориген?" Задалась вопросом десантировавшаяся Скирда, кряхтя выкарабкавшись из-под обломков своего спас-устройства. Для стимулирования мозговой деятельности (а также для возможного устрашения нелояльно настроенных аборигенов) она демонстративно почесала в затылке ручным пулеметом _надцатого калибра.
- Ну, здравствуйте что-ли, - приветливо улыбнулась десантница свежевыбитыми зубами, продолжая осторожно ощупывать глазами двух существ, одно из которых было вполне гуманоидной внешности, а вот второе - серое и волосатое (все эти блестящие выводы Скирда сделала лишь на основе визуального анализа, про дальнейшие же изыскания подумав - "Вскрытие покажет").
Пока существа не делали особо резких движений, но и на контакт не шли, десантница поискала взглядом своего напарника, однако не обнаружила ни малейших следов. Поэтому она срочно активировала систему навигации, выполненную в виде наручных часов и уставилась на экран (напомним - в связи с некоторыми особенностями зрения Скирды, выглядело всё так, как будто уставилась не на экран а на аборигенов, так что ситуация была полностью под контролем). Вместо системы навигации сработал сканер живности (полезная штука) и выдал следующее: "Царевна Марья - человек (1 особь). Серый Волк - жЫвотное (1 особь). Кот Баян - животное (1 особь). Предположительно разумны - 70%. 48632136746456442131354"
"Очевидно, в оконцовке сканер засбоил, но результаты неплохие", констатировала про себя Скирда, а вслух сказала:
- А чего замерли, касатики, как неживые? Давайте знакомиться. - десантница церемонно поклонилась, изящно поведя пулеметом в сторону, - Скирдыклет О’Харя. С кем имею честь?

Когда на горизонте (над осокой) объявились две плывущие шапки, Лягушка лениво перевернулась. Прикинув скорость перемещения (передвижения тут не годилось – шапки именно переМЕШАЛись), земноводная царевна быстренько приняла подобающую позу. Села на листе кувшинки, закинула лапку на лапку, растопырила накрашенные перепонки (лучший перепон-арт Лукоморья), и вытащила из Алениной корзинки ее колечко. В ответственных случаях она имела право реквизировать подружкины украшения, так как свои собственные на Русь не носила. Однако надо ж как-то объяснять, что ты царевна, а не простая там лягушка...
Надев кольцо на голову, Лягушка благосклонно посмотрела на выбравшихся к болоту обладателей шапок.
Улыбнулась.

Последовала острая пауза, во время которой были слышны далекие мысленные бурчанья утопившейся Аленки.

- Ну, чего уставились? – хмыкнула Царевна, не дождавшись от братьев предложения руки и сердца вместе с правом на корону. – Которая чья стрела? Не делать лиц кирпичами, я знаю что вчера кое-кто – (обвиняющий жест передней лапкой) – проводил массовый обстрел моего болота из антикварного оружия, запрещенного в силу своей недоработанности – (стреляло куда угодно, кроме цели) – из всех царских оружейных. А эта недоработанность аукнулась мне порванной кувшинкой... Нет, вы понимаете? Вы мне прострелили листик! Трон, можно сказать... И прочим мусором, но он, к счастью, попал в корзину моей подруги... эээ... левый... ну, нет, левый с моей стороны, а так ты правый, помоги брату. Подруга моя из вашего человского рода, не надо падать. А то тут внизу Лукоморье, если еще и вы утопитесь, с кем я, спрашивается, общаться буду?..
К этому времени «собеседники» земноводной коронованного особы явно утратили кондицию и с тоской вспоминали, не перепили ли вчера лишку. Со свойственной себе скромной проницательностью догадавшись об этом, Лягушка мирно заметила:
- А вообще у меня есть рассол.

- Шо? - с некоторым опозданием донеслось с чердачно-потолочной области избушки.
Мало того, что удар желудем по голове сказался на акценте, так теперь она еще и притормаживала слегка. Но то (удар и желудь) дела давно минувших дней, а последствия так и остались... видать навсегда.
- Послушайте, женщина, вы эту моду бросайте! - Гамаюн возмущенно нахохлилась на жердочке рядом с чердачным окошком, которое в связи с некоторыми изъянами интерьера просматривалось сквозь дыру в потолке горницы. - Что это вы моему мужчине какую-то лахудру крашеную подсовываете? Не было такого уговора! Я птица ревнивая и не позвоОлю, - на звуке "о" Гамаюн сорвалась на визг от возмущения, но спохватилась и прокашлялась. - Короче, не в средние века живем, и нечего указывать ворону, достигшему совершеннолетия, с кем ему гнездо вить!

- Заправлены в планшеты космические карты! – голос Зака Мариноса, раздававшийся из кабины не пылал оптимизмом или радостью.
- И штурман проверяет последний раз маршрут! – пение обычно означало, что почти-лейтенант почти-батальона пребывает в самом дурном настроении. Обычно у окружающим от этого пения тоже становилось дурно.
- Давайте же ребята покурим перед стартом, у нас еще в запасе четырнадцать секунд!!! – последовав пропетому предложению, Зак закурил одну из своих чудовищных сигар, зловонный дым стал быстро расползаться по шатлу, в котором уже не работала система очистки воздуха, благо дыр в обшивке было предостаточно.
- Я верю… кху-кхе… миллионы ра-кхехт помчаться… кху-кху… от… кхе-кхи… .до… кхя-кхри! На пыльных тропинках кхе-кхуро кха-кхет кхо-кхо кхи-кхи-кхи кхи-кхя-кхЫ!
Вылезать наружу Маринос не собирался, ему пока и здесь было хорошо.

Слова лягушки вывели одного из царевичей, того, что со шрамом над правой бровью, из ступора. А вы что думали? Стрелять и надеяться, что тебе попадется красотка с четвертым размером, длинными ногами, а в итоге говорящая жаба и утопленница, ну, практически утопленница. Но не зря были долгие годы просижены за энциклопедиями и поэтому Цезарь, батюшка оказался большой любитель «рымских эмпираторов», первым делом развязал пояс, благо он был длинный и крепкий, и кинул его Алене. Глупо было кидаться в болото, где и сам мог утонуть. Нет, плавать он мог, но вот замарать свою одежду он ни как не хотел. Это, в каком же виде он предстанет перед невестой, весь в грязи и болотной тине.
- Моя та, что в корзине, жабикус лукоморикус, - ответил на вопрос лягушки Цезарь, вспомнив, как называется данный под вид лягушек. А ведь он говорил батюшке, что не современно сейчас искать жену при помощи лука и стрелы, это прошлый век. Вот пусть теперь его брат и женится на пресноводной, которой явно следовало отрезать язык, чтоб много не болтала. С точки зрения науки, говорящее пресноводное, Цезаря больше привлекало, но представить себя с ней он не мог, поэтому и тянул сейчас из трясины девушку. Если ее причесать, помыть и вылить флакон заграничных духов, что так любят пользоваться придворные кокетки, то глядишь, из нее выйдет красотка.

Ключевое слово, конечно, было. В прошедшем времени. Ни Алена, ни кикимОра не представляли себе, что выловили из болота, а так как замешкавшаяся селянка забыла пробулькать, что металлолом весь ее по праву рыбалки... В общем, спустя минуту от приболачивания, десантника принялись растаскивать на запчасти.
- Гхбуль! – немного укоризненно заметила Аленушку, выбираясь на кочку и объясняя местному эквиваленту царевны-лягушки, что прежде чем принимать подарки, надо бы познакомиться.
– Дзынннь!! – отозвался в ответ НЛОПвБ (...Приземлившийся в Болоте), кажется, бывший против расчленения.
– Блям-с!!! – конечным аккордом завершила вступительные речи часть наряда Лукреции Леопольдовны. Какая именно часть, никто не понял, но прозвенело знатно – кусок брони, бывший ранее очень сложным электронным устройством, вылетел из пазов на шлеме Зака, и на сверхболотной скорости умчался в небеса. Надо полагать, чтобы в самый интересный момент через пару минут свалиться обратно на кое чью голову. Или не голову.
К тому времени Алена проморгалась и сумела разлепить от грязи левый глаз. Под отлетевшей железкой открылся кусок чистой (все на свете относительно, но рядом с болотной кикиморой и оболотившейся крестьянкой всяк бы чистым казался) кожи. Не зеленой. Не синей. Не красной. Просто слегка сероватой.
- Кхнекхарочек! – категорично добавила она, сообразив, что НЛОПвБ может быть человеком. – Кхта...тьфу!.. ти... якх... кхм!.. кхороче, Алена. – Отплевавшись от тины, девушка сумела относительно внятно представится, и под шумок подтянула железное НЛО к себе. С другой стороны его под тот же шумок тянула кикимОра... Но ведь была ее очередь говорить, значит, можно было еще раз потянуть.

- А за жабикус лукоморикус рассола не получишь! Даже после свадьбы, - строго отрезала Лягушка. – Хотя вообще-то мне экономия... тоже неплохо. Раз твоя стрела та, - взмах лапкой в сторону клюквы, - буду тебе невесткой. Вместо невесты. Утешайся пока можешь... А вообще на Аленку смотреть не советую. У нее черная коса по коромыслу, все деревенские парни ко мне после вечерок бегают. За травами. И настойками. А тебе я говорила, рассол не дам! Получишь косой на развороте, сам виноват... Это не считая того, что вообще-то эта стрела попала не в корзинку, а сюда. Еще вчера утром. А Ленка пришла вечером. Разницу чувствуешь?.. Так что ищи себе нареченную в слое тины, или ставь оптический прицел на лук. Хотя лучше, конечно, оба на мне женитесь...
Последнюю фразу зеленая царевна произнесла в пустоту.
– Эй, вы куда?! Мне что ж, за вами прыгать?.. а вторая стрела? Вам ж в Лукоморье за второй невестой топиться, кто как не я – (скромная, милая, очень красивая...) – покажу туда дорогу? Шо значит, «какое такое Лукоморье», царское дите неначитанное-учитавшееся? Место нашей свадьбы, естественно!

- Да, ты, зеленая, белены объелась, - Цезарь с ужасом посмотрел на болото, куда ему с братом предлагали войти. – Видать тебе самой рассол нужен, раз такими речами говоришь. Где это видано, что бы царские сыновья по болотам затхлым шлялись и с головой в омут окунались. Одна уже утопла и ты, злодейка, нас тоже хочешь погубить!
Может он и зря так грубо с ней, все-таки, что можно взять с обитателя болот, который не знает высоких наук. Хотя, как подсказывали ему знания, данное пресноводное, ака лягуха-говорящая, могла больше разбираться и быть лучше осведомлена, в таких тонкостях, как болото. Цезарь присмотрелся повнимательней к жабе, что настойчиво предлагала ему с братом прыгнуть в воду.
- Ладно, уж, показывай дорогу, - сказал он и потихоньку стал спускаться к воде. Потрогав ее рукой, она была не холодной, но запах (!), он встал и сделал первый шаг. Затем второй и красные кожаные сапожки уже по голень были в черной воде.

Из-под шлема раздался несколько станный звук, возвестивший о том, что наполовину скуреная сигара все же не погасла в болотной тине. Наружу повалил тяжелый вонючий дым.
- Кхах-тояние? - последовал вопрос десантника к бортовому компьютеру скафандра.
тот начал что-то пищать, но подавился дымом и заглох.
- Кха-нятно!
Маринос чуствовал, что его усиленно раздирают на части, но кто? Крешменские жуки-живоглоты или айкадарские термитные аборигены?
Сигара догорела...
- Ахтунг! - рявкнул динамик дабы распугать нападавших, определить пренадлежность которых Зак не мог из-за ила забившего визуальный экран.
Поскольку динамик был забит этим же илом, вместо предупредительного крика получилось лишь громоздкое "Пфлекть!!!"

Горыныч имел весьма ошалелый вид. А имел он такой вид потому, что ошалелым змей и был. Злобная бабка направила его с пути истинного прямо в лапы к Соловью разбойнику... Тудыть-его-растудыть...
Теперь Змей бесцельно бродил по лесу в полном оглушении и потере связи с реальностью. Он довольно часто натыкался на деревья и поставил пару новых фингалов на свою распрекрасноую зелёную чешую. Теперь Горыныч стал скорей походить на разноцветного игуана-переростка с тремя головами, а не на легендарного змея-истребителя-всех-неверных-неподчинившихся-его-величавому-могуществу-царя-Лукоморья...
- Эх... - простонал Бестолочь.
- Чаво?? - не расслышал Троголодитыч.
Тупомордыч просто дал бестолковому собрату хвостом по шее. И тут Горыныч оступился и рухнул носом в какую-то лужу, внезапно оказавшуюся на его пути. От лужи пахло довольно неприятно, к тому же там копошились какие-то непотнятные существа. И тут Троголодитыч увидал своим зорким глазом что-то зелёное.
- Лягушка!!! - заорал он
- Где? - переполошились другие головы.
- ААА! - вопил хитрый собрат.
страшный секрет Троголодитыча был в том, что он боялся лягушек. До опупения боялся. Горыныч тяжело поднялся и в борьбе сам с собой начал носиться по луже, оказавшейся болотом.
Но Тупомордыч проявил себя неожиданно разумно и остановил бушующих братцев-акробатцев.
- Гы, - ухмыльнулся он. - Зырьте, народ! Закуска!
Перед тремя парами внимательных карих глаз предстала группка людей и нелюдей и ещё каких-то странных существ, чудом не затоптанных Горынычем...

Волчица приоткрыла один глаз и, презрительноо фыркнув, вынула нос из кучки мха, куда его ненароком засунула. Да и поди так не поступи, когда земля дрожать начинает! Нет, Настасья вовсе не была трусихой, но такое для нее в диковинку, а посему у волчицы шла война с самой собой.
- Вот пойду сейчас туда, - размышляла она, - а меня встретит какое-нибудь чудище невиданное, растопчет, не заметит и поминай кто как знает.
От такой мысли Настасья поморщилась, насколько это можно было сделать в волчьем обличае, и повернулась на сто восемьдесят градусов.
- А с другой стороны, - тут же появилась новая мысль, - не увижу я это чудище неизвестное и помру от любопытства. Тоже не лучший конец... - Волчица медленно развернуась обратно.
- А если он там не один? Вдруг их много и я не смогу даже убежать? Но там же мой милый... Так, стоп. Там Мой Милый! Разве я могу его бросить, - мысль, полная решительности атаковала Настасью, а живо представленные картины о том, как Серый Волк мужественно борется с чудищами, наполнили глаза волчицы дымкой страха. - Не могу... Но право как-то боязно.
Провертевшись туда-сюда еще какое-то время, Настасья поняла, что с любопытством справится не сможет, поэтому еще раз проверила, насчолько чиста у нее щерстка, и аккуратненько потрусила дальше...

-- Елки-палки-бурелом! -- возмущенно подняла Яга глаза к потолку. -- Никак сама птица Гамаюн припожаловала! Вот уж радость нежданная-негаданная! Сундуки, что ль, запереть, пока у меня, у старушки, последнее еще не уворовано?! А ты, Кондрат, кончай прихорашиваться, грудь выставлять да перья чистить! Красавчик -- прямо труба печная с крыльями! Ты лучше ответ держи: откуль у твоей подружки сережка в левом ушке? Золотая, с изумрудом-смарагдом, а? Не я ли ту серьгу добыла в честной драке с Шемаханской Царицей? А теперь ее всякие куры говорящие носить будут?
-- Не кур-ра, а кр-расавица! -- рыцарски вступился Кондрат за честь возлюбленной. -- А сер-рьга -- втор-рая! Я у Цар-рицы укр-рал и подр-ружке подар-рил! Имею пр-раво...
В руках Яги сам собой оказался ухват. Но тут же старуха сообразила, что если она шмякнет жуликоватого ворона так, как он того заслуживает, то ей придется искать другого производителя золотых яиц. Поэтому она принесла гнев на птицу Гамаюн:
-- Дорогая гостьюшка, а не надоели ли тебе хозяева? Лети-ка ты, перепелка патлатая, отсюда подале! Соблазняй, лахудра бесстыжая, Финиста Ясна Сокола али Золотого Петушка. Ежели на моего Кондрата Кондратьевича хошь тень твоя упадет, я живо детские годы вспомню. Я в детстве-то лучше всех в деревне из рогатки стреляла!

Странная конструкция ни с того ни с сего расфыркалась. Лушка в ужасе отскочила, дрыгнув ногами аки козочка копытцами, в очередной раз продемонстрировав окружающим кривенькие ножки, облаченные в аглицкие чулочки…
-Бяка ты!- надув губки, обратилась Лукреция к Алене.- В мое болото залезла, а призенту не принесла! И штучкой делиться не хочешь, жадина-говядина! Жалко, что ли!
КикимОра вновь опасливо приблизилась к предмету, столь ее заинтересовавшему.
-Ну скажи, что там! Не будь кожурой от колбасы!
Гримасничая от непреодолимого любопытства, коренная жительница Лукоморьенских болот, мечтающая о парижских топях, аккуратненько пощупала Аленкин улов перепончатой лапкой, затем обнюхала и даже лизнула напоследок.
-Фу! Гадость!

- АХ ТААААК? - взмахнула птица крыльями, голос ее заметался меж стен, усиленный акустикой чердака и подхваченный печной трубой, вышло громко, раскатисто и зловеще, так, что до костей пробрало. Глаза вещей птицы сверкнули яростным пламенем, да так, что в эту минуту охотно верилось - вещая птица, волшебная и опасная: крылья расправлены, в стороны раскинуты, волосы развиваются, глаза горят и вещает не своим голосом:

Предрекаю я да проклинаю,
Нечисть старую, нечисть злобную.
За корысть, да за жесткосердие
Одиночеством до скончанья дней!
Засыхать тебе корягой дряхлою,
Не видать тебе счастья в старости,
Не полюбит никто, да не позаботится,
На могилку всплакнуть не воротится!

Даже ветром в окна подуло, ставней хлопнуло, видели бы сейчас свою Гамаюн родители - вот бы порадовались, что не простая балаболка у них уродилась.
Напоследок Гамаюн сорвалась с жердочки, с заунывным криком описала вокруг головы карги круг и вынеслась в окно. Все стихло.

Ну и долго вы мне так сидеть прикажете? У меня, между прочим, уже весь живот затек, да еще и шерсть небось свалялась... а вы знаете, сколько времени нужно, чтобы содержать шерсть в порядке? Нет? Оно и видно, что не знаете... Эй, хозяюшка, Марья-красадлиннаякоса, аууу! Ну вытащи ты меня отсюдааа, твое домашнее животное страда...
Ой, ммя, шшшшто это за шшшудо-юдо из болота полезло? мяааААааууУУууА не наводи на меня эту шшштуку, а то я лапой-лапой. Марья, слушай мою команду, отставить "вытащи меня отсюда", я уж и сам с перепугу справился... посижу пока к корзиночке, на тряпочках, себя в порядок приведу покамест. О, вот и еще кто-то там шумит. И громко как шумит-то. Ммя, ой, как интересно, как интересно...йау. Да, наверное, не следовало пытаться бегать по периметру корзины, глядишь и не упала бы... Ну, зато теперь и крышечка распахнулась, можно и вылезти, ой, ммя, как сыро, фу, лапы мокнут... ой, мама моя, ну и запах, фр, кто ж так воняет-то, ой, вот уж он точно, за шерстью своей никогда не следил... поговорить бы с этим создание, уж я бы ему объяснил, что такое чистоплотность...

- Гадость, - согласилась Алена, открыв оба глаза как раз вовремя, чтобы заметить над головой еще три штуки. Голов, в смысле. Они были большие, на длинных шеях, с набором нечищеных клыков каждая и с очами, где явственно светился... гм... не, не интеллект. Что-то другое.
- Обратно, что ли, нырнуть... – нервно пробормотала девушка, когда все три головы шмякнулись в непосредственной близости, обдав компанию волной тины (грязнее, впрочем, никто не стал), и взревев что у всех болотников заложило уши. – Я не закуска! Я ядовитая, а болотная тина вредна для пищеварения! – мгновенно процитировала она Лягушку, подобным монологом встречающую любую живность на русской половине болота. На лукоморской ее никто есть и не пытался.
- И горячее железо кушать противопоказано, чревато осложнениями с кишечным трактом, - добавила она. При этом звучно постучав по упомянутому железу, дабы у трехголового не возникло сомнений, кто тут консервы. – А еще... а еще... – аргументы против каннибализма кончались, но Алену, это, естественно, не смутило. Нет аргументов – будет лапша. На уши.
- А еще, так как я и данный кусок металла приземлился – поболотился – на подведомственной территории Царевны-Лягушки, вам сначала следовало бы спросить ее разрешение на поедание утопленников. Что?.. это твоя подведомственная?.. Э, приятно познакомится... Но я говорила, что Лягушка... то бишь Лада... сейчас занята и подойти к тр... трясине не может, так что с разрешением сложности... Что?.. причем тут Яга? Чье болото? Кто пахнет?!

Только услышав слова Алены, обращенные к кому-то постороннему, Лукреция Леопольдовна соизволила обернуться к Горынычу.
-Бр, не трогай меня, звероящур болотночашуйчатый,- взвизгнула она, в два скачка обогнув приболоченную девицу и спрятавшись за консервнобаночным уловом.
-Ты вообще, зачем сюда залетел, крендель горелый! Грязевые ванны принимать для улучшения цвета чешуи? Так к этой услуге бесплатного обеда не прилагается!- вещала почувствовавшая себя в безопасности кикимОра, мельтеша за импровизированным щитом, выглядывая то из за одного плеча, то из-за другого.- И вообще, ты лапы в каком столетии последний раз мыл да клыки чистил! А ну, брысь из моего болота- нечего тут атмосфэру загрязнять!

Итак, оно еще и разговоривало! И никакое это было не она, а, кажется, она. Однако в столь необычном наряде это определялось не сразу, да и явные последствия падения были видны. Хотя, впрочем, Финист после своих экспериментов выглядел часто не лучше.
- Просто Волк, - пробурчал серый в ответ. – А для более близкого знакомства надо сьесть кого-то на брудершафт.
Тут за спиной послышалось какое-то шевеление. Оборотень обернулся и чуть не остолбенел, завидев явившегося на свет кота. Судя по корзине, он тащил на себе всю дорогу распоясавшееся кошачье!
- Кстати, предлагаю вот его, - и волк повел серой оскалившейся мордой в сторону Баюна.

- Пфляфлюкти-пффффлякть!!! - ил нехотя выходил наружу из тонкой космической техники, использовавшийся обычно для вскрытия консервных банок и забивания гвоздей.
Наконец, Зак понял, что системы экзоскелета заработали в нормальном режиме и даже смог приподнять руку и стереть тину, залепившую визуальный экран. Но едва зрение вернулось к десантнику, как он тут же пожалел об этом. Сканер живых тел упорно фокусировался на громадном трехголовом объекте прямо по курсу. По экрану забегали строчки информации:
...рост 7,3 м - средняя голова...
...вес 1567 кг...
...разумное, АйКью - ???...
...враждебность вероятность 76%...
...возможно мутационное воздействие...
...холоднокровное...
...размах крыльев 15 м...
...обладает способностью к планированию, скорость до 70 км/час
...обладает способностью к генерированию химического напалма Б-класса, используется для атаки направленными струями...
... КОД ОПАСНОСТИ: КРАСНЫЙ-2!!!...

- Батальон к бою! - Маринос чуть не подавился остатками сигары и начал усиленно дергаться, пытаясь найти свой ручной пулемет. Но ни пулемета, ни схем питания в ногах бронекостюма уже давно не было.

Марьюшка вцепилась в волчьи патлы, позабыв о недавно принятом решении не портить его внешний вид. А было от чего позабыть: чуда-юда размахивала каким-то огромным предметом и явно не внушала доверия, хотя и собралась знакомиться. А ко всему прочему из котомки за спиной донеслось жалобное мяуканье, затем последовало непродолжительное затишье, прерванное громким "шмяк": вся корзинка с царевниным шмотьем загремела наземь, причем вместе с изрядно помятыми шелками оттуда вывалился ее "домашний" кот Баюн. Волк нехорошо поглядел на "чудо", что-то проворчал и бросил алчный взгляд на кошару. Марьюшка поспешно свесилась со спины Серого и первым делом сграбастала Баюна за шкирку. Ну кто ж виноват, что для этого пришлось сперва чуть подтянуть его за хвост...
Трепыхающийся кот был водружен на колени, придерживаемый второй рукой, в то время как первая теперь уже пыталась вернуть на законное место крышку котомки. Получалось не очень ловко, но слезать с Волка или отпускать Баюна царевна не собиралась - ищи потом обоих по лесу...
- Эй, мила человека (ли?), чего глазеешь? Ступай своей дорогой, мы торопимся, - и пнула Волка левой пяткой. Легонько. Все-таки алые сапожки на шпильках - это вам не лапти из последней коллекции "унисезон", это чревато...

Ойаууу, как больно, ну и хваточка у тебя, Марфуша, это ж надо так за хвост дергануть, да еще и за шкирку, ой-ох-ой, сказал бы я, что думаю по этому поводу, да, боюсь, истолкуешь превратно... Вот если за ушком почешешь, тогда все прощу. тфрр-фррр-рррр...
Ха-ха, получи, волчара, коблучаром под ребчара (е-мое, что ж я изобрел-то? а, ладно...), вот, кушай на здоровьица, старый каналья, ишь чего удумал - самого меня, кота Баюна, цвет, надежу и опору лукоморской сказки без гарнира слопать, да еще с каким-то чудом-юдом на брудершафт! Фр, возмутительная невежливость, да, впрочем, чего уж от него ждать хорошего, одно слово - собака... И все ж таки, что же это так воняет, а? Что-то такое смутно знакомое... ну-ка, Марьюшка, пусти-ка, пусти-ка, щас, я только одним глазком... (залезаю Марфуше на плечо и зорким глазом окидываю окрестности, при этом громко соплю где-то в районе царевнина уха, а хвост, который живет своей собственной таинственной жизнью, так и норовит попасть Марье если не в рот или в глаз, то уж в нос точно).

Медленный аккуратный шаг вскоре перешел в быстрый бег, поскольку ничего особо интересного на пути не попадалось.
Бежала Волчица долго и уже начала уставать, но жажда любопытства и переживание за своего ненаглядного затмевали все остальные чувства.
- Вот еще чуть-чуть, и я увижу его, - уговаривала Настасья саму себя. - Вон за тем деревом... Или не за тем, вот за этим. Мам дорогая, до чего я докатилась - сама с собой разговариваю, и судь по содержательному диалогу - уже не в первый раз, - отвлеклась волчица и тут же резко затормозила.
- Мама дорогая, - вновь мысленно повторила она, но оже совершенно по другому поводу.
Взору Волчицы предстала непостижимая ее уму картина: Серый Волк стоял в окружении двух лиц отнюдь не его полу. Причем одна из них вольготно расселась у него на спине и вцепилась руками в шерстку на загривке! Настасья аж тихонько заскулила от возмущения, но своего положения решила пока не выдавать.
- Это невероятно! - думала она. - Волк катает на себе какую-то девицу! Человека!!! Если бы та было оборотнем - я бы еще могла понять, но человека! А эта, вторая, да она и на человека смутно похожа...
Волчица сердито засопела.

Насчет каблучков волк поставил себе зарубку – откусить на ближайшей остановке, и корзину проверить на предмет подобной обуви. Самое досадное было, что до кота добраться так и не удалось. Ну ничего, будет еще и под нашим деревом праздник!
То, что никто не удивился десантнице, было вполне естественно, ибо жителям тех мест не раз случалось видеть обитателей Лукоморья или здешних мест, вроде лягушки, которые были гораздо чуднее.
Так что волк уж совсем собрался трогаться с места, как вдруг остановился. Легкий ветерок донес до него знакомый вроде бы запах…
Серый остановился и принюхался, рискуя заработать косоглазие, ибо при этом пытался развернуть голову - чтоб не сказать свернуть шею, - так, чтобы таки узреть одним глазом кота и «по-доброму» ему подмигнуть, а вторым не выпускать из поле зрения желавшее знакомиться диво.

-- А ничего... умеет! -- оценила Яга актерские способности птицы Гамаюн. -- Если бы еще золотые яйца несла -- цены б ей не было! Иль хоть простые -- на яичницу...
Тут бабка заметила, с какой тоской Кондрат уставился на опустевшее чердачное окошко.
-- Ах ты, старая мочалка с крыльями! Ты на портрет гляди, на портрет! Вон какую раскрасавицу Кощей у себя в плену держит! Ничего, спасем... и тебе подарим! Прямо в клетке, чтоб при виде тебя, чучела пыльного, за тридевять земель не улетела...
Ворон пропустил оскорбительную тираду мимо ушей, встряхнулся и расправил крылья.
-- Гор-рыныча пр-роведаю! -- каркнул он и взлетел.
-- На глаза ему, ироду, не попадайся, -- заботливо крикнула ему вслед хозяйка. -- Сожрет ведь! Кого мне тогда Жар-птице в клетку запускать -- не петуха же в деревне добывать?!

Ну, мой дорогой братец, завел ты нас одному …. наверное, известно, кому место, в болото. Я, конечно, понимаю, что ты как мудрый Цезарь, вел нас по научному, в отличие от меня Августа, неуча (как говорил уже мой братец, батюшка очень любил и уважал "рымских эмпираторров", вот и дал нам имена Цезарь, да Август). Ну и что тебе эта наука дала, завел нас как Сусанин, поляков, что в прошлом годе к нам в гости пожаловали, ух мы тогда их искали искали, славно короче прогулялись.
Так и что это тут за жабикус лукоморикус, оказалась еще и говорящая, да и еще нам царским сыновьям указывает, что это типа наши стрелы у нее оказались, явно она грибочков объелась. Наши стрелы точенные, алым пером оперенные, я сам их делал, и наши тугие колчаны ими набивал, а то, что ты нам показываешь, и близко на них не похожи. Ну да ладно, коль братец решил искупаться в этом болоте, то я думаю, ему будет особенно полезно, мож вспомнит, как плавать надо, а то за своими науками, наверное, уже позабыл.
-- Я в отличие от него каждый божий день переплываю нашу речку-неутопляйку, и с этими словами Август решительно вошел в болото и увлекая за собой брата нырнул в ...

Утопление венценосных особ прошло успешно. Не успел Цезарь составить сложноподчиненное предложение на тему некоторых оболтусов среди близкой родни, а Август – разувериться, что у болота есть дно, как оба вынырнули снизу. Зажавший в кулаке лягушку (по ее громкому требованию, от которого было просто невозможно отказаться) Цезарь, получив ощутимый удар сразу по всей руке, недовольно булькнул, и выпустил зеленое диво.

На новоприбывших с интересом уставилась местная компания в составе Бестолочи, Алены, Троглодитыча, Зака, Тупомордыча и Лукреции Леопольдовны. Последовала немая сцена встречи.
Тишину прервал раздраженный голос Лягушки за спиной царевичей, в своей излюбленной манере интересовавшейся, где стрела Цезаря. Ведь де она вроде не долетела, а значит, надо ее второй раз уже здесь, в Лукоморье, стрелять, если, конечно, господа царские сыны не передумали насчет свадьбы.
Причем, надо заметить (в само деле надо, а то никто даже не оборачивается), сейчас у Царевны в самом деле были основания предъявлять брачные претензии. Ибо на месте зеленого земноводного с белым животиком, на кочке со всем шиком устроилась ослепительно-изумрудная красавица, весело помахавшая рукой Горынычу. Пальцы Лягушки (?) при этом свернули, продемонстрировав залакированные темной зеленью ногти, а редкая в этих краях распущенная шевелюра весело реяла на ветру, добавляя в бурый ландшафт болотца ярких, зеленых красок.
От такого преображения, кстати говоря, не обалдели только Лушка да Алена, знакомые уже с пресноводной царевной.

"Так, похоже, этот самый ПростоВолк тут самый адекватный", размышляла Скирда, одновременно вращая глазами по сторонам (дабы оглядеться и оказать психологическое давление).
"А "царевна", стало быть, у нас примерно капрал по званию. Грубишшшь паррнишша. Припомню", но ссорится с аборигенами десантница (пока) не собиралась. Скирда сделала плаксивое выражение лица и завела:
- Ой, джентельлуп, джентельфем и джентелькот - не покиньте в беду попавшего, помогите! Уж расскажите - что за мир такой, кто тут главный и с чем его едят? И где тут можно аккумуляторы подзарядить, челнок отремонтировать, здоровье поправить и ванну принять?
Вывалив на компанию все свои беды, десантница мысленно добавила - "И фиг вы от меня просто так отвяжитесь... Ещё и проводите".

Гамаюн пернатой пулей летела между деревьями, всхлипывая на лету. Угораздило же ее влюбиться в мужчину, сожительствующего с женщиной, мало того – с женщиной-человеком, мало того - со сварливой старухой, мало того - с диктующей ему свои условия старухой. Это надо же среди стольких достоинств всего один старый, бессовестный недостаток с костяной ногой да помелом! Птице было отчаянно жалко себя.
Она сбавила скорость с истребительской до бомбардировочной, а позже приземлилась на ветку какого-то крупного дерева - дуба чтоль, цепи какие-то на дубе том, ну да не важно! Важно, что Гамаюн страдала. Села она значит на ветку, закрыла крыльями лицо и расплакалась горючими слезами.

Мрр? Жентель-кто, жентель-что? Она что, интуристка, к нашей Лягушке-Царевне на практику приехала? Хмррмм... даа, тогда тебе, голубушка, еще учиться и учиться... наша-то лягушка, она поэффектней в девицу оборачивается. Интерресно, (ой, как же я не люблю эти болота, вечно тут сыро, все лапы замочил, брр - это я с Марфушиного плеча спрыгнул, знакомится с практиканткой пошел) ф-хф-х, как странно пахнешь -фпчх! ой, пардон - все-таки дикие люди живут в этих заграницах, чудные, сил нет, вот, отправили девицу нашему волшебству обучаться и даже не объяснили что к чему... кто ж так одевается, а? что за костюм такой, даже не зацепишся как следует. ффх (тщательно обнюхиваю ноги новоявленной практикантки).

Горыныч явно не догонял, что в луже происходило. Мало того что все на него набросились, банка с консервами пищала, лягушка куда-то делась, так ещё на него наезжали! Троголодитыч не совсем оценил юмор Господ-Ходячих-Будербродов насчёт своей чистоплотности и свежего драконьего дыхания. От такого обилия информации, посупающей в одну умную голов и две ... как бы помягче... не совсем адекватных головы, горыныч просто сел. Вот-вот. Сел. По луже прокатилась ощутимая волна, окатившая Безумных-Закусок-Непонятно-Как-Ещё-Не-Оказавшихся-У-Горыныча-В-Желудке.
Бестолочь разразился истерическим смехом. Тупомордыч поставил нос по ветру. Троголодитыч умно произнёс:
- Э... А что тут собственно происходит?
Головы уставились в первую очередь на консервную банку. Но Троголодитыч, будучи самым умным, недоверчиво косил глаз на особо опасного субъекта...

- Это хороший вопрос... – Алена дернула консервы из омута, стремясь возможно скорее обрести мобильность. Мысль, что это легко сделать просто отпустив железную конечность, девушке, конечно, в голову не пришла. Впрочем, учитывая разминку Горыныча, появление новых утопленцев и самой Лягушки, вытащить издающий несуразные звуки объект оказалось легко. Правда, при этом Аленушка не рассчитала сил и... скажем так, излишне резко сдвинулась назад и вниз, так что кикмОру нечаянно снесло с кочки. И кажется сие не привело ее в восторг.
Некоторое беспокойство доставляла и Лягушка, не ангел по характеру, а уж после обливания грязью и вовсе позеленевшая от злости. Честности ради признаем, что зелень ее только красила, а грязь не была помехой, однако ж... В молчаливом варианте царевна нравилась всем намного больше.
- Консерв! – пользуясь случаем, что прибывшие вместе с Лягушкой утопленцы активно выбирались из тины и общались с Горынычем, а внимание болотной аборигенки Лукреции переключилось на Лягушку, Алена постучала кулачком по верхней части железки. – Сейчас самое время познакомится и удрать. Можно в обратной последовательности. Тук-тук, консе-ерв!

- Братец, кажется, мы не туда свернули, - тихо произнес Цезарь, глядя на Августа, лицо которого, как две капли воды, было похоже на его лицо. Два раза за день получить «культурный шок» от увиденного, было уже слишком. – А вот и наша утопленница, смотри, Август, и не скажешь, что несколько часов назад она «утонула».
На берегу находились и другие персонажи непонятной немой сцены. Видать, они не привыкли, что из их болота народ валит, как на экскурсию. Алена, что-то стала говорить, но смысл слов до Цезаря не доходил.
- Прекрасно выглядите, барышня, - обратился он к Алене. – Болотная водица пошла вам только на пользу. И не только вам. Брат, ты посмотри на нашу пресноводную знакомую.
Цезарь толкнул брата локтем и то тоже обратил на метаморфозу, произошедшую с лягушкой. Он был растерян, все же там, на другой стороне, он как-то не лестно о ней отзывался. Но он царевич, а значит, не имеет право на ошибку. Цезарь быстренько собрался и сделал подобающее его положению лицо, хотя в таком виде, в котором он находился, весь облепленный грязью, это смотрелось нелепо. Выбравшись на берег, и как он мог такое пропустить, его царственный взор уперся на Горыныча и его три головы. Разинув рот от удивления, так, это уже третий раз, он снова пихнул брата локтем, но, не рассчитав силы. Август стал накреняться назад, грозясь снова погрузиться в болото. Вовремя опомнившись, он схватил его за куртку и не позволил упасть.
- Извини, Август, но такое существо я не встречал ни в одной энциклопедии, разве, что в сказках.

-Брр!- возмутилась опрокинутая в болотную жижу кикимОра. Болото нам, конечно, дом родной, но не до такой же степени, чтобы с утра до ночи принимать грязевые ванны! Еще одно такое купанье, и пора будет топиться с горя: жаль только, ниже уже врятли окажется Тридевятое царство, а Лушка там распрекрасной королевной.
Кое-как восстановившись в вертюхальном положении, Лукреция Леопольдовна решила выяснить отношения с лягушкой-царевной, болотной королевной. Уперев лапки в боки, сложив нос гармошечкой да глазки щелочками сузив, дочь Леопольдова приступила к военно-провокационным действиям:
-Тьфу, ромашка безлипесточная, расшастались тут! Натащила безродных-бесплеменных да миру ненужных в болото и раззеленелась вся от удовольствия! Что за злосное нарушение суверанитеты! Пришли тут, натоптали, басилами болотце понаполнили! А ты тут ресничками хлопаешь, плюшка горелая.

Настасья залегла в кустах и наблюдала за этой сценой. О том, что может запачкаться шерстка она теперь даже и не думала.
- Говор то явно не нашенский, не лукоморский, - оценивающим взглядом изучая столь странно одетую девушку вынесла свой вердикт волчица.
- Да и словами какими непонятными изъясняется! Джентельлуп, джентельфем! Аккумуляторы какие-то подзаряжать видете ли вы она собралась! - Настасья хотела было брезгливо плюнуть в сторону, но вместо этого лишь клацнула зубами - забыла, в какой ипостаси находится.
- И хищница то похуже местных наших будет, раз главного уж есть собралась. Ой, странная она какая... Ох, куда же Волк мой ввязался?
Однако из сбственного убежища Волчица выходить пока не собиралась - этому чуду она явно не доверяла, даже больше - начинала недолюбливать... Так же как и царевну.

Над дубом прошла планирующая тень -- и на ветку рядом с плачущей птицей Гамаюн опустился Кондрат.
-- Не р-реви! Ну, не р-реви, хор-рошая моя! Пр-ропади пр-ропадом та Жар-р-птица! Я тебе втор-рую сер-режку укр-раду! Я стар-руху...
Тут Кондрат с громким щелчком захлопнул клюв. Не птенец желторотый, словами зря не бросается...
Что "он -- старуху"?..
Ворон знал Ягу не первый век. И понимал, что старушка она весьма и весьма опасная. Если рассердится, то рогатка -- это так, мелочь а не угроза. Старая колдунья может сотворить кое-что и пострашнее...
Собственно, потому и служил Кондрат ведьме верой и правдой, что знал: силой своей она почти и не пользуется. С виду чудаковатая старушка, колдует по мелочи... но ворон знал, какой она может стать в гневе и каких ужасных дел может наворочать.
-- Я стар-руху уговор-рю! -- дипломатично закончил мудрый ворон.