Потянулись минуты ожидания. Алекс оперся спиной о скалу и застыл, напоминая высеченную в камне статую. Он даже прикрыл глаза, прислушиваясь к окружающему. Олег, кажется, продолжал строить какие-то теории, что-то шепча себе под нос. Лайла подошла к Штейнеру, но не заговаривала с ним.
Бывшему ролевику, ныне воину, пару раз захотелось посмотреть на наручные часы. Впрочем, прежде, чем повернуть запястье, он вспоминал - это, как и многое другое, осталось в другом мире. Можно полагаться лишь на личное ощущение времени, скользящую по небу луну или медленнно отсчитывать про себя цифры. Последнее его никогда не успокаивало, а скорее раздражало, несмотря на советы психологов.
Продолжая прислушиваться, Алекс впал в оцепенение. Он очень отчетливо слышал каждый звук, включая шелест листьев на ветру и отдаленные голоса хозяев селения; вдыхал ночные запахи; ощущал кожей прохладный ветерок, а спиной, сквозь одежду, твердый холодный камень. Готов был вскочить и немедленно среагировать, если б такое понадобилось, и в то же время частично отрешился от происходящего, будто погрузил в сон часть себя, оставив бесстрастного сторожа.
Кортес появился неожиданно, хотя его и ждали, причем, кажется, не очень долго. Наемник прижал палец к губам и сделал знак следовать за собой. Маленький отряд пробрался меж больших валунов и через некоторое время свернул на малозаметную тропинку, начало которой Штейнер бы проглядел. Пройдя под скальным козырьком, тропка привела их в небольшую пещеру. Чернильная мгла обняла, отнимая зрение, но ненадолго. Через несколько шагов оказалось, что впереди во тьме проглядывают красноватые отсветы, и почти сразу же раздались звуки - неясные, но за следующим поворотом ставшие пением. Как ни странно – довольно приятным.

Наемник сделал знак, и отряд, старавшийся двигаться как можно бесшумнее, остановился. Когда Александр, подозванный Кортесом, выглянул из-за угла, то увидел в конце короткого ровного участка две тени, отбрасываемые из-за следующего поворота.
Переглянулись молча и заскользили вперед, хотя огромному Алексу, который пригибался. чтобы не задевать головой своды, это давалось тяжело. Хорошо, что пение заглушало слабый шум шагов и, наверное, отвлекало часовых. Впрочем, выглянув, он встретил взгляд худощавого сутулого человека с арбалетом в руке. Тот открыл рот...
И не закричал, словно парализованный приказывающим молчать взглядом Алекса. Лишь на несколько секунд, но этого хватило, чтобы брошенный Эрнандо нож вошел в горло. Тело начало бесшумно оседать, и не успело еще коснуться пола, как стремительно бросившийся вперед Штейнер ударил кулаком по голове начавшего оборачиваться второго.
Через полминуты остальные последовали за ними. Ход извернулся еще раз, и маленький отряд оказался у выхода в большую пещеру, шагов сто в поперечнике. Она была освещена факелами на стенах и в руках собравшихся – около десятка мужчин в длинных серых накидках, под которыми, кажется, скрывалось оружие. Судя по слаженности пения, этот сводный хор репетировал уже не раз, но обдумывать такие вопросы времени не было.
В центре круга к полосатому желто-черному камню была привязана Рей. Из одежды на ней была только закрывавшая рот повязка – чтоб не нарушала общий мотив, наверное. Рядом с изголовьем стоял человек в одежде той же расцветки, что и камень. Пожилой мужчина занес над девушкой... Нет, не нож, а что-то вроде длинной толстой иглы и был готов нанести удар. У подножия алтаря темнели пятна цвета давно засохшей крови.

(Хигф)

Раньше Олег со скептицизмом относился к фразам вроде «все вдруг стало ощущаться, как во сне». Но сейчас… сейчас он вдруг ощутил себя точно так же.
Действительно – мир показался почти нереальным, размытым… только клинок жреца и фигура Рей были невероятно четкими, без сомнения настоящими. И клинок двигался вниз… медленно, но точно.
Времени на размышления не хватало; прицелиться и выстрелить Олег не успевал никак. И решение пришло, не потратив времени на раздумья.
Скрябин дернулся к пещере, выбрасывая обе руки вперед, посылая невидимую волну… и стараясь навести ее точно на цель.
Это ему вполне удалось; незримый удар выбил нож, а сам жрец отлетел в сторону. И хотя ему, кажется, это не очень повредило, но цель была достигнута – кинжал Рей более не угрожал.
А вот теперь действовать надо было быстро; сейчас все остальные сообразят, что творится что-то незапланированное, и реакция будет вполне предсказуемой.

Их не успели заметить до сего момента, но теперь, когда Олег опередил даже Александра, скрываться стало бессмысленно. Алекс прыгнул вперед, уступая дорогу остальным, и в этот момент поднявшийся жрец что-то прошипел, взмахнул рукой... От алтаря поднялся легкий дымок, сгущающимися змеями устремившийся к выходу. Он не мешал дышать, но пятерка людей вдруг обнаружила, что двигаться стало намного трудней. Собственные движения показались замедленными.
Певцы в мантиях сбросили накидки, оказываясь местными горцами, и схватились за ножи и дубинки.
Лайла прекрасно осознавала, что из группы она самая неподготовленная, если дело доходит до открытой драки. Так что сделала то, что в любой армии посчитали б за трусость, а она за здравый смысл: держалась на несколько шагов позади основной группы (иначе операция спасения одной девицы могла превратиться в спасение двух), и чуть в стороне что б не попасть под замах.
Рука легла на рукоять короткого меча: если кто, понадеявшись на здравый смысл женщины, вдруг решит выбрать ее в противники, то скоро поймут, что в храме Сильны учили не только танцам. К сожалению, не так много как хотелось бы. Да и в магии она ничего не смыслила, разве что те обрывочные сведения, что собирала, уже организовывая свое «дело». Информация – это тоже товар.
Женщина сжала в пальцах хрупкий стеклянный флакон и изо всех сил подкинула вверх. Оранжевая пыльца «лесной пепел» - редкий товар. Многие вдыхали его перед битвами, делая реакции тела во много раз быстрее. Увы, «взаимозаменяемый» эффект на который она рассчитывала не получился. Движения стали быстрее, но какими-то резкими. Если б кто то из москвичей мог бы отвлечься, он бы объяснил, что это эффект замедленного действия, пущенного в ускоренном режиме.

(c Переплетчицей)

Ира тоже задержалась, хотя и с другими мотивами. Обычно ударной силой в их компании служил Алекс (кто бы сомневался), а они с Олегом перекладывали дежурный веник стрелка с головы на голову, как уж придется – правда, лук против арбалета обычно не стоял.
Сейчас на рассудительность Скрябина надеяться не приходилось, - как донельзя отчетливо и резко поняла в какой-то миг Ира. Наверное, еще до прыжка друга, в короткое мгновение, когда разум пытался осознать и опознать – Рей, или нет. Слишком сюрреалистической показалась открывшая картина, так и просившаяся в рамку, в образ, в песню хотя бы, но только не абсолютно реальной, вплоть до мозоли на лодыжке, действительностью.
...Воздушная волна, слетевшие капюшоны, перепады то ли восприятия, то ли головокружения, или вообще магии – Ирка уже достаточно часто с ней сталкивалась, чтобы начать воспринимать неприятной, но рутиной, - и сладкий запах.
"Терпеть ненавижу цветочный парфюм" – искренне подумала девушка, с двух рук разряжая арбалеты. Оттягивая первый для перезарядки и поворачивая вторым ложем другой. Время дергалось, руки тоже, спины бросившихся вперед друзей – вместо трех постоянно мелькало то шестеро, а то и семеро...
"Седьмой-то откуда?.. Полтора Алекса – это жесть" – мысли при странной скорости мира остались прежними, стремительно рублеными, хотя на поверхность всплывало совсем не то, о чем думалось. В глубине молниями скакали расчеты – прицелиться, не попасть по своим, не успеть перезарядить. Зато ножи заряжать не нужно.
Про Рей не думалось вообще, ни в глубине, ни на поверхности. Сюрреализм.
"И псины нас тут не любили..."

Ножи Иры летели так, словно она метала их почти наугад, только научившись. Один бесполезно ударился об стену, второй попал в дубинку горца. Первая арбалетная стрела тоже ушла из дернувшейся руки вверх, зато вторая застряла в горле горца, набегавшего на Лайлу, и он с хрипом опустился на пол, царапая его руками, будто ненавистного врага. Ее собственный нож попал в плечо второго, тут же окрасившееся неровным расползающимся пятном. Мужчина уронил дубинку, но тут же схватил второй рукой за кисть девушки. Контрабандистка дернулась, выворачиваясь, царапнула браслетом руку врага и вдруг тот начал оседать.
Откуда-то взялся третий, но его ударил Алекс. Как ни странно – промахнулся, словно целясь в тень врага, и вместо того, чтоб разрубить приспешника жреца пополам, клинок ударил по кисти руки, отсек ее. Из обрубка хлынула кровь. Горец вскрикнул.
- Смотрите за ней! - крикнул он Ире и Олегу, вспомнив, что надо охранять нанимательницу.
К тому же они – стрелки. Проклятая, непонятная дерганость движений сильно мешала, он стиснул зубы, стремясь бить резче и точнее. Упал еще один. Воин получил дубинкой по плечу, но это его не остановило, он ударил кулаком в челюсть горца и тот, отлетев на несколько шагов, небрежно брошенным мешком замер на камнях.
Из оставшейся пятерки двое отступали перед Штейнером, остальные вдруг бросились назад, встав перед жрецом стенкой. Он поднял руки над головой и громко, со злобным торжеством, выкрикнул какое-то сложное имя с множеством шипящих звуков. Над ладонями закурился дымок, сгустился.
Меч Штейнера рассек грудь очередного противника. Обозленный, получивший легкую рану ножом в левое предплечье Алекс сосредоточился на желании обрести нормальные движения, желая этого с упрямой яростью, и вдруг рывки стали исчезать, но в это время темный дым сгустился в тварь, напоминавшую огромного жука. Щелкнув жвалами, он пролетел над Штейнером и ринулся на остальных.

Рассудительная часть разума (как бы мало таковой сейчас не оставалось) высказывала множество всего нелицеприятного в адрес хозяина. Хотя Олег знал - представься возможность все переиграть, он бы поступил точно так же.
Увы, что сейчас-то размышлять? Сейчас драться надо.
Рефлексы не подвели - лук словно сам прыгнул в руки. Конечно, простора для стрельбы никакого, но кое-что возможно.
Сорвалась с тетивы первая стрела, и один из нападавших свалился обратно, получив ее в горло.
Во второй раз Олег промахнулся, рывком спустив тетиву не в тот момент.
А третью цель он найти просто не успел. Самым логичным кандидатом был жрец... но вот он как раз перешел из разряда целей в категорию очень крупной угрозы.
Скрябин понятия не имел, какому божеству тот служит, но и без этого было ясно - применено нечто весьма опасное и крайне нежелательное для контакта.
И очень вряд ли отбиваемое телекинезом. Может, в исполнении мастера... но себя Олег, даже оценивая оптимистично, к мастерам и близко причислить не мог.
А если бы мог - то некому было бы уже кидаться чарами...
Мысли пронеслись за какие-то доли секунды, и пришло однозначное решение.
Своих сил не хватит - придется использовать не-свои.
К счастью рубашка была расстегнута, и хватило одного движения, чтобы схватить медальон и выдернуть его наружу, сжимая в кулаке.
Он и сам не знал, что нужно делать - но просто попытался хлестнуть как можно более сильным ударом, пропуская его через медальон. И только надеясь, что это окажется не напрасным ходом.

Жвалы твари щелкнули у самой головы начинающего волшебника, а лапы, украшенный отнюдь не жучиными когтями-ножами, мелькнули перед лицом Иры, когда Олег использовал медальон. Оказалось, что не зря советовали не трогать - вышло не так, как предполагал Скрябин. Можно даже сказать, сильно не так.
Правда, огромное насекомое отлетело, с ходу потеряв две лапы, влепилось в потолок и начало вращаться с бешеной скоростью, будто – как могли заметить земляне – огромный вентилятор. При этом черная жидкость с неприятным запахом, очевидно, служившая созданию кровью, сильно забрызгала Ирину и Лайлу. Сам Олег враз обмяк, у него закружилась голова и появилась непреодолимая потребность сесть, пока не подвели подгибающиеся ноги.
Остальным повезло меньше. Их закружило и разбросало, будто порыв урагана властно прошелся по пещере, хотя воздух был почти неподвижен. Упал даже жрец, лишь Алекс, упершись мечом в каменный пол, с трудом удержался на одном колене. Он и вскочил первым, перемахнул огромным прыжком через разлетевшихся горцев и оказался около жреца. Тот вновь поднял руку и открыл рот, но Штейнер был быстрее. Меч вонзился в грудь и человек в черно-желтом подавился собственными словами, захлебнувшись в крови, которая потекла изо рта.
- Будьте прокляты... Хозяин вас не простит, - прохрипел он, и тело изогнулось в конвульсии. Оставшиеся в живых начали подниматься, хотя спутники Алекса, за исключением Олега, выглядели менее ошеломленными ударом, чем горцы. Воин на развороте срубил голову одному, заметив при этом, что затрудненность движений исчезла. Врагов осталось четверо.

Слегка ушибленное в падении бедро болело. Черная, густая как смола кровь «жука» заливала глаза. Часть попала на браслет, но полоска осталась тусклой – значит не яд. Хотя, никто не мог поручиться, что жрецы подозревали о существовании таких вот призванных тварей, а уж тем более определяли на ядовитость их потроха. Надо будет посоветовать Ире умыться потщательнее.
Мысли проносились в голове как вихри, пока тело привычно действовало само: отскочить назад, встретить нападение на клинок ножа. То, что в другой руке нет никакого оружия ввело горца в заблуждения: видно, никогда не сталкивался с жрицами Сильны, пусть и с бывшими. Замах, только цель не он, а стоящий за ним.
Игла вошла глубоко под челюсть, отправляя нападающего навстречу с Сиби быстрее, чем тот успел понять, что уже мертв. Первый вытаращил глаза и с изумлением глянул на оседающее тело.
От души пнув дружка неудачливого горца ногой, в то самое место, о котором среди благовоспитанных девиц не принято говорить вслух, зато очень сподручно (сподножно) бить. Согнувшееся тело Лайла встретила поднятым «свечкой» клинком. Подлый приемчик, конечно, но ведь и те не на обед приглашали. Вогнать, повернуть. Она поморщилась, вынужденная отступать: на ее вкус и крови «жука» было более чем.
Женщина откинула назад слипшиеся волосы и оглядела поле боя. Жрец явно расстался с привычкой портить настроение гостям, впрочем, как и с жизнью. Ряды горцев изрядно поредели, зато все свои вроде целы. Только Олег как-то подозрительно бледен. Ох, ну почему никто и никогда не слушает добрых советов?!
-Олег! – Прихрамывая Лайла сделала пару шагов в сторону застывшего стрелка. Засыпать ему нельзя, хотя глядя на бледное лицо и ввалившиеся глаза парня вся злость тает как лед на солнце и хочется плащ подсунуть, что б тот хоть отдохнуть мог. Что б придумать, что б заставить его двигаться?
-Олег, помоги Рей!

Заторможенно-рубленое восприятие закончилось так же неожиданно, как и началось, хотя радости от этого Ира никак не выразила. Сначала калейдоскопом мельтешили лапы, горцы, лапы со шкур их одежды, еще раз горцы – убиваемые Кортесом, единственным, не умчавшимся из поля зрения девушки, - собственные ножи, оказывающиеся вопреки всякой логике (и практике) не там, где должны были быть...
А потом наступило ровное течение и равномерная грязь. Кровь. Субстанция.
- ...Аккуратней нельзя было, вашу...?! – вот чем ознаменовала возвращение в реальность Ирка. Идеально в тон возгласу был всхлип-хрип последнего аборигена, тоже нашедшего другое время. Вечное. Добивший его Эрнандо влет оценил здоровье друзей, затем их душевное состояние, убедился что помощь не требуется, и с чистой совестью отодвинулся на безопасное расстояние... Назвав сие проверкой мертвецов (кто таковым не был – станет), алтарей, добиванием насекомых и всего остального, но подальше от разъяренной подруги. Опять же, жук все таки был не тех размеров, чтобы просто отмахнуться.
Ира, тоже успевшая оценить что люди закончились, а главный источник... вонючих веществ еще шевелиться, ограничилась всего парой мудреных матов – то ли примиривших ее с грустной прозой грязи, то ли вернув в чувства, после оглушающего порыва... – и, уже нормальными жестами перезарядила арбалет. Жужжащая обстановка, перекличка друзей, стекающий под коленом ручеек крови и отбитый неведомо когда локоть ее не смущали, время текло нормально, но мысли и восприятие давно перелинявшей из ролевика в наемника девушки не менялись. Ложа, канавка, рога, натянуть, курок... Повторить.
Первый болт срикошетил от "вентилятора", второй Ирка прицелила на опорную лапу, не забыв обозвать монстра вентилятором, сволочью, заразой, мешком с неприятными ингредиентами, сыном разнообразных существ (не предусмотренных для жуков теорией эволюции)...
Потом болты закончились, лапы тоже, а к потерявшему высоту "заразе" добрались мечники, так что обстрел пришлось завершить. На количество брани это никак не повлияло.

- С ума сойти. - Пробормотала Лайла, разглядывая приколотого стрелами жука. – Это еще кто за кем приглядывать должен?!
- Мы за тобой. – Откликнулся Кортес. – Особенно учитывая, кто кому платит.
- Пожалуй, я действительно слишком расслабилась от спокойной и серой оседлой жизни. Иначе ты в ответ на такое получил бы пару ласковых!
Она перенесла тяжесть тела на здоровую ногу и с облегчением плюхнулась на ближайший камень. Вытащив пустой пузырек, Лайла старательно счистила в него всю доступную кровь жука и с азартом уставилась на тушку:
- Эрнандо, как ты думаешь…
Кортес послал нанимательнице выразительный взгляд.
-Ясно. – Вздохнула Лайла. – Наберите даме немного жучьей крови в подарок. Хотя... а можно даме получить всю тушку, а? Желательно с перевозом до следующего привала. Алекс, как ты думаешь его можно достать и в чем-нибудь оттранспортировать?
Штейнер покачал головой, глядя на Лайлу, вспомнил, что она до сих пор является нанимательницей, посмотрел на жука, на все еще привязанную обнаженную Рейеллу, к которой направился Олег и хмыкнул:
- Нет, чтобы дама букет цветов попросила!
Он по-хозяйски примерился к гигантскому насекомому, так и не задав вопроса «Зачем?». Двинул его ногой – туша пошевелилась.
- Не очень тяжелый, - заметил Алекс. - Если завернуть, можно будет нести.
Ближайшие два трупа горцев лишились плащей, из которых воин принялся сооружать подобие мешка.

(с Переплетчицей)

Олег тем временем тоже времени не терял, хотя и шатался на ходу.
"Похоже, расход сил чрезмерный, - мелькнула мысль. - Холера... но главное, что хоть как-то помогло".
К счастью, руки не дрожали, и веревки на Рей разрезать удалось, не повредив ей самой. Скрябин поспешно сорвал с себя плащ и закутал в него девушку, стараясь сделать это быстро, но в то же время так нежно, как мог.
Он отчаянно пытался понять, что можно сказать в таком случае, но на ум не приходило решительно ничего. Не задавать же идиотский вопрос "Ты в порядке?" И так понятно, что нет...
- Как ты?
Вопрос был не менее дурацким, но только это сейчас и мог спросить Олег. Спросить, держа в объятиях девушку, которую чуть было не потерял навсегда.

Рей вздрогнула и приникла к Олегу. Плащ на груди распахнулся, но она этого не заметила, коротко и громко всхлипывая.
- Н-не... Не знаю... Я не понимаю, что случилось!
Ирина в это время копалась в куче тряпья, в которую превратилась бывшая одежда жрицы, явно срезанная ножом для скорости.
- Не годится! – постановила она и тихо высказалась об умственных способностях горцев, которые даже женщину раздеть нормально не умеют. Посмотрела на заворачивавшего жука Алекса и добавила, что не только горцы – люди с большими странностями. Лишнего комплекта женской одежды ни у кого с собой не оказалось, поэтому раздели одного из горцев. Идти ночью в горах в одном плаще не рекомендовалось, даже будучи человеком закаленным. С пятнами крови пришлось смириться.
Ирка, фыркнув, забрала Рей из рук Олега и отвела в угол одеваться и успокаивать, велев мужчинам отвернуться. Жрица сперва с трудом координировала движения и не могла ответить ничего внятного – очевидно, находилась под остаточным действием зелья либо заклинания. Но, по крайней мере, никаких повреждений на нежной коже, кроме следов от веревок, которыми девушка была привязана к камню, не было.
Кортес обыскал тела, но, кроме странного оружия жреца, не нашел ничего интересного. Подержал в руках, затем, подумав, бросил обратно на камни.
В пещере стало душно от факелов. Сладковатый аромат трав, тлевших в незамеченной сперва жаровне за алтарем, запах крови и дым от факелов делали воздух тяжелым, душным и каким-то неприятно-липким. Багряный свет только усиливал гнетущее впечатление, не вызывая желания задерживаться здесь дольше, чем было необходимо.
Похоронной командой было решено не работать, оставив тела горцев на волю судьбы и тех, кто их первыми найдет.
Впереди шел Кортес, затем Лайла, дальше оглядывавшийся на Рейеллу Олег. За обоими смотрела Ирина, а замыкал процессию мрачноватый Алекс с жуком за спиной.
В деревню возвращаться не хотелось, но там остались вещи, поэтому, выбрав подходящее место неподалеку от нее для привала и оставив остальных, туда пошли самые сильные и убедительные – Штейнер и Эрнандо. Перед уходом Александр сказал:
- Когда мы вернемся, сразу выходим. Спать будем днем и подальше от этого места. Будьте готовы.
До деревни дошли без приключений. Горцы, у которых остановились путники, были удивлены и смотрели исподлобья, но спорить не решились, и вскоре навьюченные, как мулы, воины, в третий раз вышли на уже знакомую тропинку.

На привал решено было устроиться еще до полудня. Компания облюбовала неплохое местечко, закрытое со всех сторон густым кустарником. Обнаружился и ручей – слишком мелкий и холодный, чтоб соблазниться в нем искупаться, но достаточно чтобы попытаться выстирать вещи, умыться и набрать воды для питья.
Пока ели, разбивали временный лагерь и заботились о все еще не пришедшей в себя Рей, Лайла то и дело посматривала сброшенный Алексом сверток. Так что, когда настало время для отдыха, и добровольно вызвавшийся стоять первым на часах Кортес устроился на высоких камнях, любопытство победило окончательно. Несколько часов сна решено было пожертвовать на благо науки.
Жук, положенный на плоский камень после переноса в шкуре, выглядел еще более жалко, чем запомнился ей в пещере. Ни одной целой лапы не осталось, жесткие надкрылья посечены, а тело почти разрублено пополам.
Лайла с трудом перевернула его на спину, зафиксировав положение двумя небольшими камнями. Взяла лежащий рядом нож и склонилась над тушей.
Штейнер с облегчением избавился от своей ноши и раскинулся во всю длину и ширину. Однако, против ожидания, не уснул сразу. Мешал то ли луч солнца, остановившийся на лице, то ли «аромат» жука, то ли любопытство. Видимо, последнее, потому что в конце концов Штейнер открыл один глаз и спросил у возившейся неподалеку Лайлы:
- Зачем он тебе?
- Жуков такого размера в империи никогда не было. Если и есть где-то, то очень сомнительно, что б его контрабандой перли сюда, лишь бы с соответствующими подвываниями и дымовыми эффектами предьявить восторженной публике. - Лайла задумчиво подняла кончиками пальцев что-то из внутренностей жука и повертела перед глазами.
- Магия – не ответ на все вопросы. Жука могли создать, призвать или наложить чары.
- Думаешь, вскрытие покажет? – припомнил Алекс известную фразу и, подумав, добавил: - Ты хочешь разобраться, что это за жрецы и каковы их силы? Кстати... – он открыл второй глаз и сел, - такое впечатление, что это вскрытие у тебя не первое.
- По крайней мере у нас есть шансы получить хоть какие-то ответы. Например если предположить, что жук призванным.... Вызвать существо из другого потока – большой расход силы. А удерживать его – постоянный расход, который только увеличивается, когда структура вызванного существа умирает. Приходится компенсировать отсутствие собственной энергии существа. Нет смысла, если конечно призывающий не получает эстетического удовольствия разглядывая труп. Но чтоб остался труп после смерти и призываемого, и призывающего? Такого я еще не слышала. Да и призывать принято скорее каких-нибудь демонов. А для созданного у него слишком много ненужных вещей. - Она усмехнулась:
Да, опыт чувствуется. Приходилось пару раз... но определенно не насекомых!
Лайла склонилась над жуком, изучая препарированные внутренности:
- Семенники. Это самец.
Любопытство окончательно победило, отвесив невидимый пинок, заставивший Алекса встать, подойти и посмотреть с расстояния двух метров по вертикали на внутренности огромного насекомого:
- Настоящий мужчина, - хмыкнул он. - Получается, что его просто увеличили. Интересная магия, хотя необходимую массу тоже надо откуда-то брать. И вряд ли он бы долго прожил. Не очень-то приятно внутри выглядит... У нас вскрытием занимались только врачи, а на доброго доктора ты не похожа.
- Ну и врачи у вас! - изумилась Лайла. - У них такое развлечение? Удивительно как еще время кого-то лечить остается. Увеличили - как это не удивительно. Но есть и странности: гемолимфа у жука странная – черная и густая, хотя обычно она бесцветная или желтоватая. Кровеносная система, насколько я могу судить, обычная: состоит из единственного сосуда – переходящего спереди в суженную аорту трубчатого сердца, но оно было сильно повреждено в драке, поэтому и крови столько. Ирина ранила его в самое сердце.
Она вытащила разветвления каких-то тонких трубочек и принялась их изучать.

Алекс помотал головой и опустился на корточки возле девушки.
- Если честно – я мало что понял, так что поверю тебе на слово. Как отличному специалисту, - он улыбнулся и провел ладонью по волосам Лайлы. – Значит, если столкнемся с этими подонками и их тварями еще раз – будем хоть знать, куда их бить.
Она грустно улыбнулась:
- Я собираю все слухи о магах уже много лет. Но я никогда не слышала ни о чем подобном. И даже не представляю, какой силой должен был обладать тот маг, что б вот так просто увеличить насекомое. Нам очень повезло, Алекс... и, честно говоря, мне не по себе.
Она опустила глаза:
- А что касается жука, то видишь вот это? Это то, чем наш жук пытался дышать. Видишь, на брюшке отверстия? Не те, которые появились в связи с вашими совместными действиями, а природные? Через них воздух поступал в дыхательную систему с помощью насосных движений связанных с другими органами мышц.
Но если такая пропорция воздуха к телу – нормальна для жука размером с монету, то для жука в два раза крупнее кислорода уже требуется вчетверо больше. А здесь все один к одному. Мышцы не справлялись, площади дыхательных трубок не хватало….
То же самое с нервными волокнами. А вздумай он что-нибудь съесть, то скоро б понял, что умрет с голоду.
А ведь это был просто обыкновенный жучок, вроде того, что ползет сейчас по твоей штанине.
Щелчком Алекс сбил помянутого жука на землю и задумался.
- Эти твари недолговечны и годятся только в бою, выходит, - сделал вывод он. - Причем коротком – в длинном сражении просто издохнуть могут, выходит. Но зато уж доберутся – берегись. Хорошо, что здесь тигры не водятся... Если б его во столько раз увеличить – не помогло бы и... Кстати, а что помогло-то? Он мимо меня пролетел, дальше не видел. Потом что-то как всех расшвыряло... Да, и магия - непонятная. Слушай, не мог этот жрец в забытой всеми деревне быть из самых крутых чародеев в мире!
- Тем не менее он сделал то, что до сих пор считалось невозможным. А что помогло сложно сказать. Только и остается порадоваться что у него не было под рукой кого-нибудь типа скорпиона.
Лайла расстелила на камне меховой плащ и с трудом переложила на него препарированную тушку:
- Придам останки земле, пока его родственники не решили почтить его память трапезой из почившего же... Алекс, я понимаю, что подписываясь на этот контракт, вы никак не могли рассчитывать на встречу с сумасшедшими магами, способными на такое. Не говоря уж о Рей. Если контракт будет расторгнут, я не буду в обиде.
Штейнер посмотрел на нее серьезными серыми глазами. И молчал. Молчал довольно долго и задумчиво, потом произнес:
- Да, мы уходим и поворачиваем в другую сторону, где всё проще и привычнее. Даже враги, - снова сделал паузу. – Ты ведь этого ответа ждала? Не глупи, Лайла. Если бы я хотел жить спокойно и привычно, меня бы не было в этом мире. Бросить тебя здесь одну? Как только, так сразу. И не надейся, что я откажусь от очаровательной девушки, - пересев к ней, он обнял Лайлу за плечи и поцеловал в щеку. Весело шепнул на ухо, - и от обещанной нам оплаты тоже. Не дождешься!
- Спасибо. В глубине души я знала что ты не свернешь с половины пути. - Лайла потянулась и поцеловала его в губы: - Скажи, а помощь в погребении жука вписывается в твое "проще и привычнее"? Справимся быстро - даже успеем поспать... если сможем уснуть после такого! Магия - магией, но он воняет!
- Не могу упустить шанс торжественно похоронить жука! – восхитился Штейнер.

(и Переплетчица)

Наутро обнаружившая свежую могилку Ирка громко предположила, что мечту Паганеля притащили за целый переход от места смерти специально ради надлежащего захоронения, которого не удостоились остальные участники драки. И сделала логичный вывод, как (чем, о чем) думают так поступившие личности.
Кортес флегматично переждал шквал "доброго утра" в исполнении подруги и объяснил тонкости местной энтомологии. Так и не выспавшиеся виновники торжества больше интересовались завтраком, нежели теориями кое-кого, а Олег с Рей были заняты исключительно друг другом. Впрочем, короткой лекции Эрнандо Ирке явно не хватило, так что после еды проснувшаяся, подобревшая и еще сильнее заинтригованная девушка пристала к официальному лицу (сиречь нанимательнице) за продолжением информационного банкета.
Лекция о строении жуков и пользе увеличенных насекомых в бою плавно перешла на магию и бои отдельно от мутантов, потом персонально на оных мутантов, пару раз съезжала на теории магического облучения, полюсов и вечный вопрос "куда деваются пропавшие в морском полюсе", и в итоге захватила даже Олега, но когда Скрябин разохотился, затихла. Спорить с лучником дураков в отряде уже не было, он вполне мог доказать свою правоту даже если ошибался.
К полудню разговоры вовсе сошли на нет, поскольку местность способствовала разве что нецензурным изыскам, а аттракцион "почувствуй себя верблюдом" путники многократно испытали парой дней раньше. Новизна ощущений поблекла, а красотой открывающихся горных пейзажей можно было любоваться молча... Да и это постепенно надоедало. Чем красивее и изысканней выглядели склоны и изломанные тропинки на них, тем противнее было шагать по этим косогорам, осыпям, камням и прочей горно-дорожной шушере.
На одном из привалов, устроенном в честь покоренного перевала, отдышавшаяся Ира стала выдвигать идеи вселенских закономерностей, то ли устав от монотонности пути ("вверх – вниз, вверх – вниз..."), то ли опухнув от молчания, то ли вовсе занявшись терапией Олега с Рей. Встревожено-нервные (соответственно Скрябин и жрица) физиономии которых сейчас оставались единственным напоминанием о вчерашнем приключении, но очень заметным. Хотя те честно пытались сделать вид что все в порядке.
Первой жертвой Иркиного сквернословия стала закономерность красоты пейзажа и сложности его преодоления, но вместо Олега в дискуссию классификации втянулась Лайла. Наверное, ее коробили Ирины термины осыпей, в которых было много интересных бранных оборотов, но мало географических и еще меньше верных.
Но после этого тема прекрасного и... хм... проблем из оного вытекающих незаметно сползла на менее глобальные примеры, куда вопреки всем надеждам виновницы втянулись все кроме записного диспутанта. Тема даже сделала героическую попытку продлиться после привала, но начавшийся подъем остудил все идеи.
Продолжение получилось только вечером, да и то перед сном, поскольку если к разбивке лагеря и ужину уходившиеся наемники еще и не валились с ног, то разводить болтологию все равно не хотели.
Осоловевшей от тепла и еды Ире расхотелось ругаться, так что следующая вселенская законность была культурной и невнятной. Олега таки успешно затянули в разговор, поскольку ключевое приведенное сравнение жизни с зеброй осталось недопонятым из-за разности планетарной зоологии, а нашедший на Ирку стих дурачится ("зебра – значит полоска белая, полоска черная, белая, чер... попа!") оставлял выбор ходящего справочника между Алексом и Скрябиным. Командира забраковали за любовь к лаконичности, так что...
Объяснив, лучник развил идею сходства чередования вверх-вниз с черно-белым, логическим выводом и задал гениальный вопрос, что у гор вместо пятой точки. Проводница-нанимательница при этом подозрительно замолкла, а опрошенные как аборигены Рей ("Боги ведают, а мы через декаду узнаем") и Кортес ("Не согласен. Если... была впереди, то что мы прошли вчера?") ясности не добавили. Хотя разошедшихся к тому времени Ирку и Олега отсутствие практических данных не смутило, так что когда на обоих зашикали засыпающие товарищи, Ира могла гордится проведенной терапией, а Скрябин – количеством новых версий закона Мерфи.
Следующий день ознаменовался плодами вечерней болтовни, так как успешно взбодренный Олег занялся ободрением Рей, и всю дорогу – на перевалах, переправах, переходах и переползах, независимо от местности, уклона и высоты – отряд сопровождало жизнерадостное шушуканье с задних рядов. Высокий слог жрицы смешивался с научным языком лучника, все вместе обрывалось срезанным в горах дыханием, местами заменялись жестами, и получившаяся в итоге белиберда немало повеселила остальных. Выучивший почти весь иноземный лексикон Кортес из интереса попытался понять, о чем говорят друзья, но быстро сдался, признав что наречия виратских варваров были попроще. Олег при этом, кажется, обиделся.
Ночью эстафету шуршунчиков перехватили Ирина с Эрнандо, перетасовав вахты на двоих и ближе к утру достав всех кроме крепко спящего Алекса – на кое-кого напало настроение заняться астрономией, раз уж ночуют на такой высоте, а вместо атласа звездного неба использовался любимый. Впрочем, к собственной предрассветной смене Штейнера они все таки и его достали...
Терпению Кортеса можно было удивляться, но, хотя Ира не спрашивала, тот сам невнятно хмыкнул – бессонные ночи и холодные звезды ему не впервой, и ничего романтичного в них не видит, однако есть разница. Между одиночеством и шуршунами.
Утром выдохшиеся накануне Рей с Олегой и невыспавшиеся Кортес с Ириной обменялись полными понимания и солидарности взглядами, огрели изрядно завистливыми бодреньких командира и нанимательницу (одному было море по колено, вторая не первый раз ходила по горам), и третий день не был отмечен ну совершенно ничем. Кроме того факта, что хребты наконец-то стали сглаживаться, и дорога перестала напоминать частую расческу.
Теперь она походила на редкую и переломанную.

К вечеру Лайла стала внимательнее поглядывать на горы, иногда останавливаться и задумываться. По этому признаку все поняли, что близко то ли сама цель, то ли какой-то важный поворот. Первым этим вопросом вслух поинтересовался Алекс и, видимо, в неподходящую минуту, ибо получил совет не лезть под руку, в ответ флегматично пожав плечами. Остальные решили не искушать судьбу в лице нанимательницы – там видно будет, - и оказались правы.
День тянулся вяло – видимо, устал от путников не меньше, чем они сами – и перед тем, как уйти на отдых, бросил шестерке под ноги дорогу. Точнее, то, что при большом воображении можно было назвать дорогой. Наверное, ей оно и было... многие сотни лет назад. Теперь некогда ровная неширокая лента была покрыта камнями, рухнувшими с утеса сверху, и ямами от тех камней, что укатились в пропасть внизу.
Отряд оживился, когда Лайла свернула туда, и Олег как раз развил теорию о том, что дорога куда-то должна была вести – хотя потом перестала – и, следовательно... Завершил мысль не Скрябин, а показавшийся конец пути. Проход шел прямо в скалу, расступающуюся черным отверстием коридора.
По обе стороны дыры скучали две девушки. Во всяком случае, их каменные лица, над которыми дождями и ветрами поработало скульптор-время, имели весьма унылое выражение. Когда-то им было веселей, ибо девицы держались за руки, образуя над входом арку. Теперь эта возможность была потеряна, ибо в результате капризов природы статуи обрели сходство с Венерой Милосской, и только короткие обломки рук давали возможность догадаться о первоначальном замысле. Одеты они были более скромно, чем греческая богиня - длинные туники до пят.
Впрочем, лезть в коридор в наступающей темноте ни у кого желания не было. Отряд остановился на ночлег прямо на небольшой площадке перед входом. Алекс посоветовал караулить получше - мало ли кто изнутри вылезет - и сам заступил в первую стражу.

Этот сон снился редко. Так редко, что иногда она забывала о нем, позволяя себе поверить, что ничего и не было. Но уже засыпая Лайла знала, что сегодня он приснится опять – слишком близка была ее цель, что б не вызвать из закоулков сознания так тщательно запрятанное подальше воспоминание. Пугающую тишину вокруг – она не слышала ни криков, ни лязга оружия, когда все звуки боя словно исчезли в мареве раскаленного воздуха. Густую алую кровь на своих руках. И то чувство беспомощности, которое она ненавидела больше всего на свете.
Сон накрывал собой как тяжелая черная волна. Она дернулась, еще цепляясь за ускользающую реальность…
…и тринадцатилетняя девочка распахнула глаза. Беспомощно огляделась. Бой подходил к концу, и нанятая для сопровождения каравана стража окружала отчаянно огрызающихся разбойников. Зачем они напали на караван, просто не укладывалось в голове. Никто не вез в нем золото или дорогие товары. А тюки тканей, несколько возов недорогого вина и сыра не стоили того, что б связываться с удвоенной стражей. Да, в караване ехали два десятка юных жриц Сильны (из-за чего и были нанята дополнительные войны), закончивших свое обучение и собирающихся в главный храм принимать клятву служения. Да, красивых и обученных девушек можно выгодно продать,… но вряд ли кто в империи рискнет купить такую рабыню, зная о злопамятности и мстительности верных слуг богини Любви. А золота для найма убийц у жриц Сильны всегда хватало.
Но тогда юная жрица не задумывалась об этом. Тело умирающей женщины на ее руках было каким-то нереально тяжелым. Кровь насквозь промочила повязку на груди. Увы, но девушка больше на ничем не могла помочь – жриц Сильны не учат врачеванию, только самым азам, которыми здесь было не обойтись. А целителем она не была.
Женщина открыла глаза, вдруг с неожиданной силой вцепилась в ее запястье. Ее глаза скользили по серебристым волосам, прижатым простым серебряным обручем – знаком служения Сильнее.
-В тебе есть сила… я ее чувствую. – Голос, хоть и прерывался от боли и слабости оказался неожиданно настойчивым и твердым.
-Это не твоя судьба. - Рука поднялась, пытаясь указать на обруч, но бессильно упала вниз.
-Служение Сильне – мой путь.
-Путь. Но не служение. Не спорь со мной! – прервала она открывшую рот девушку. - Сиби уже стоит за моими плечами, но я еще не сошла с ума. И я все еще умею видеть. – Голос упал до шепота, и жрице пришлось склониться ниже, что б разобрать слова.
«Они поклялись, поклялись еще тогда, когда были сильными и чувствовали себя в безопасности. Той клятвой, что лишает покоя. И когда храм был разрушен те, кто нес клятву бежали, что б передать и знать, что даже послесмертие не даст им покоя…. Я отдам ее тебе. Ты сильная, возможно ты и сможешь…. Прошу, наклонись ко мне».
Губы коснулись губ,… и жрица увидела его. Прекрасный город, словно в ладонях лежащий в прекрасной долине гор. Мощеные улицы, изумрудная зелень и розовые цветы, наполняющие воздух сладким ароматом. Остроконечные крыши домов. И чудо из чудес – белоснежный храм, словно парящий над прозрачной гладью воды. Хрупкая вязь мостов, перекинутая с берегов к мраморным ступеням. Золото украшений….
Она знала. Да, теперь она чувствовала мощь того, что хранилось скрытое в алтаре. То, ради чего отправили на смерть многочисленную армию и отдали жизнь жрицы храма….
И жестокость магии, и превращающего всех – и защитников и врагов в вечных стражей. Это все было там – в сердце гор, в долине, что теперь звалась Медовым урочищем.
Холодная волна словно опалила рот, проникая дальше, сворачиваясь ледяной змеей где-то под сердцем… и тогда она закричала.

Истошный, болезненный крик полоснул по ночной тишине, как клинок по ткани, летящей в воздухе, и разрубил её. Алекс, еще не проснувшись, вскочил на колено. Меч отразил свет звезд в тот миг, когда воин открыл глаза и посмотрел вокруг. Стороживший Олег уже вскочил на ноги и тоже тревожно озирался, но посторонних не было видно. Остальные тоже пробудились от сна.
- Что случилось? – спросил Штейнер.
- Прости… плохой сон. – Лайла села, с трудом улыбнулась, зябко обхватила себя руками. То, что она видела во сне, на этот раз не осталось за гранью яви. Она чувствовала это – там, за входом, словно пульсировало огромное сердце долины. Пусть задремавшей, но живой. Медовое урочище чувствовало незваных гостей и ждало их.
Воспоминание о юности никогда не давались ей легко. Вот и тогда она наступила собственной судьбе на хвост.
Купленная одной из старших жриц рабыня (вот объяснил бы кто, что же нашла жрица в тощем цыпленке с непонятного цвета серо-белыми волосиками и невыразительными светлыми глазами) стала одной из учениц. Потом младшей жрицей. Рабыни не могут быть жрицами, а клятва богине дается лишь по зову сердца. Так что все, кто окончил обучение, получают свободу. Никому и в голову не приходит, что можно отказаться от высокой доли жрицы богини. А вот одна нашлась.
Лайла все еще находилась во власти воспоминаний. О том, как просто повернулась и ушла, оставив а собой тонкий серебристый обруч.
Она виновато улыбнулась Алексу:
-Ты знаешь, я надеялась, что у нас будет время все обдумать и решить… но его нет. Медовое урочище – это долина в долине. Все, кто остались в живых, были в нем днем. У нас есть один день от рассвета до заката, что б пройти внешний город и выйти к храмовому кварталу.
- Вот и отлично, выйдем после рассвета! – Штейнер бросил клинок обратно в ножны и сделал успокаивающий жест остальным. Подавил зевок, сел рядом с Лайлой и притянул её к себе. – Ты в порядке? Успокойся и поспи немного, еще темно.
- Нет. Нам надо выйти с рассветом. Слишком мало времени. Давай собираться. Я… в порядке, Алекс. Правда.
- Если начнем собираться сейчас, будет еще темно, когда пойдем, а ночью туда нельзя, сама говорила. К тому же перед опасным днем надо отдохнуть хорошо, - Штейнер говорил невозмутимо, уверенно и рассудительно. Он продолжал обнимать девушку, которая постепенно переставала дрожать. – Сон слишком сильно на тебя повлиял.
Видя, что больше ничего не происходит, Олег сел, а Кортес, Ирина и Рей явно собрались вернуться к прерванному сну. Небо висело над ними черным пологом. Казалось, что он загораживает нестерпимо яркое сияние, а звёзды – отверстия в полотнище.
- Хорошо. Но идти придется действительно с рассветом, - Лайла улыбнулась и опустила голову на плече Алекса:
- И советую всем выспаться… очередной шанс представиться не скоро.
- Поднимать всех за полчаса до рассвета. Передай Ирке, - громче бросил Штейнер Олегу, поиграл с прядью волос девушки, слегка коснувшись мочки ее уха, провел рукой по волосам. Задумчиво посмотрел вверх, и, снова положив руку на плечо Лайлы, которая уже сонно дышала, слегка поерзал. Придется спать сидя, надо устроиться так, чтоб не упасть самому и не уронить спутницу.

(с Переплетчицей)

Предутренняя побудка от Ирины никого не обрадовала - хотелось поспать еще часиков эдак... побольше. Впрочем, привыкать ли? Кортес, у которого была самая большая практика и лучшая реакция на голос Ирки, оказался на ногах первым. Олег выглядел сонным – наверное, опять не сразу заснул, думая о чем-то... или о ком-то.
Штейнер потянулся, подавил зевок.
- Собираемся!
Все были уже готовы, когда их внимание привлек возглас Рейеллы. Она хоть и выспалась лучше всех, ибо не несла стражу ночью, но чувствовала себя явно неуверенно, поглядывая на вход с опаской. И теперь, отступив, указывала на статуи, охранявшие устье пещеры.
Солнце успело бросить на изваяния луч, вычерчивая им, как золотым пером, контуры в светлеющем воздухе. Оно нарисовало головы, заштриховало ткань туник, прошлось по плечам и, не останавливаясь на этом, очертило отсутствующие руки, сплетенные между собой. Они образовывали арку, завершая композицию входа.
Ира восхищенно выдохнула и подавилась чем-то, подозрительно похожим на "голография...". Алекс посмотрел на это молча, пожал плечами. Лайла смотрела не отрываясь, с тем выражением лица, с каким люди пытаются вспомнить что-то давным-давно забытое, но не могут даже определиться, откуда приходит ощущение смутного узнавания.
Золотистое свечение двинулось дальше, заливая выбоины дороги иллюзорными плитами, достраивая статуи в рукотворных нишах, ранее казавшихся просто природными углублениями.
Сияние уплотнялось, словно наливаясь материей, приобретало краски. Вот уже сквозь поднятые руки женщин нельзя различить небо….
- Идемте? – с сомнением спросил Кортес.
Лайла с трудом разжала пальцы, только сейчас осознав, что вцепилась мертвой хваткой в кожаный мешочек, висящий у нее на шее. Встряхнула головой, словно прогоняя непрошенные мысли и усмехнулась:
- Ну, поворачивать явно поздновато. Я иду. А, судя по вашим решительным лицам, вы – со мной.
- Пошли, - скомандовал Штейнер, который выглядел не более решительным, чем обычно. Впрочем, и не менее. Словом, он всегда так выглядел...
Зато мужественнее постарался показаться Олег – ради того, чтоб ободрить Рей, которая робко держалась поближе к нему. Ирка с Эрнандо в унисон хмыкнули, правда, девушка с выражением "как интересно-о-о", а наемник – "куда ж мы денемся, эх".
Алекс вошел первым, за ним – Лайла и Ирина, потом Олег и Рейелла. Кортес играл роль арьергарда. Заготовленный факел не понадобился – стоило им шагнуть под аркой, как полумрак испуганно исчез. Огни факелов, закрепленных в кольцах, осветили кладку стен, полукруглый свод потолка, мощеный пол – продолжение дороги. В нишах стояли статуи женщин. Они походили по одежде и типу внешности на тех, что охраняли вход, но были поменьше – в человеческий рост.
- Нас ждут, - усмехнулся Штейнер. – Может, даже встречают.
- Или не нас, - задумчиво сказал Олег. – А если тут всегда так?..
- Неважно кого, лично мне интересно – как, - пробормотала Ирина. – Хлеб-энд-соль или... одна соль.
- Встречающие девушки в мирной одежде, - философски заметил Кортес. – Скорее, с хлебом.
Идущие рядом Лайла с Иркой переглянулись, мирная жрица тоже слегка развеселилась. Затем спохватилась над основными обязанностями, напомнив гостям древней пещеры... долины? Страны?.. о правилах гостеприимства. Если живший здесь народ поклонялся кому-то, до сих пор хранившему руины, не дурно было бы с ним "поздороваться". Не-религиозные москвичи признали логику без энтузиазма, но трезво, многоопытный Эрнандо мысль горячо поддержал, и все посмотрели на Лайлу.
Контрабандистка задумчиво потеребила многострадальный кошелек и высказалась в том смысле, что лишняя вежливость еще никому не вредила. Хотя, с другой стороны, традиции и обычаи у всех разные, так что кто знает, что здесь вежливо и как здороваться надо?

(& Ко)

Лайла замолчала и оглянулась: восходящее солнце наконец добралось до конца прохода, осветив его утренними лучами и обнаружив на том конце еще одну пару статуй (по крайней мере каменные ступни в сандалиях выше человеческого роста были выполнены в том же стиле, что и «одетые Венеры» на входе).
Кто-то из москвичей пробормотал о «свете в конце тоннеля».
Но внимание привлекло не это – легкие порывы ветерка явно доносили какофонию звуков: обрывки разговоров и звучание незнакомых инструментов, крики, смех и ругань, голоса животных.
- Не верю! – пробормотала Лайла и решительно отправилась вперед.
Коридор оказался коротким, как минута счастья. Шестеро спутников вышли наружу и оказались в верхней части лестницы, что струилась вниз волнами мраморных прожилок, перетекающих со ступени на ступень. Чашу долины заполняло солнце, как игристое вино – пустой бокал. И когда под рассветными лучами исчезало еще одно пятно темноты – этот участок города заполнялся жизнью. Едва различимые отсюда пешеходы, всадники, кто-то ведет в поводу животное – не разобрать какое... Строения победней, вокруг которых царит суета, останавливаются на почтительном отдалении от озера в центре, по берегам которого возвышаются дома богачей и знати. Олег вытянул руку, показывая на еще неосвещенный участок сбоку. Сумрак мешал рассмотреть детали, но это были руины здания – остатки колонн, торчавшие, как гнилые зубы, камни, раскатившиеся вокруг...
Они в оцепенении наблюдали, как свет добирается и сюда, и не успели уловить миг, когда не стало развалин - во дворе богатого дома человек в белой тунике и с плетью в руках покрикивал на других, крутивших скрипящий ворот, чтоб достать воду из колодца...
А еще Алекс заметил, что к ним поднимаются двое воинов с копьями, в сверкающих на солнце доспехах.

(с Переплетчицей и Латигрэт)

- Что за чертовщина... - пробормотал Штейнер, покосился на Лайлу. – Самое время рассказать всё, что знаешь.
- Иллюзии? - предположил Олег.
Однако это могло походить разве что на коллективную галлюцинацию – слишком уж реальной была картинка, да и голос воина, обращавшегося к ним, низкий и хрипловатый, звучал вполне реально.
- Что привело вас в наш благословенный город, странники?
По виду Иры можно было решить, что та близка к... некому срыву, а так как характер исключал идеи обмороков и паники, хорошо изучивший подругу Кортес трезво предположил, что та сильно хочет ткнуть "привидение" пальцем. Про "привидение" было восхищенно промямлено в нещадно притянутое ухо еще раньше, пополам с голограммами, скрытыми динамиками и прочими богами.
Одна радость - если нрав Ирки не изменился, опыта набралось достаточно чтобы сдержать вредное желание. Ненадолго.
Рейелла выглядела ошеломленной не до степени удара по голове, как остальные.
- Воля богов, - произнесла жрица так же тихо.
- Все что знаю, я выложила вам еще по дороге! – буркнула в ответ Алексу Лайла. – По крайней мере то, что сама поняла.
Воины ждали. Старший, который задавал вопрос, неодобрительно приглядывался к их перешептыванию. Доспехи совсем не походили на глухую броню европейских рыцарей. Пластинчатые кольчуги оставляли открытыми руки и ноги. Шлемы с высокими гребнями позволяли хорошо разглядеть смуглые лица.

Все вышеупомянуые и нижеподписавшиеся))

- Приветствую, доблестные стражи, – Лайла говорила негромко, размеренно, стараясь не давать повода к агрессии. Мы мирные путники.
-Торговцы? – уточнил второй страж, хотя можно было ясно увидеть, что никаких товаров у «мирных путников» нет. Похоже, что это вопрос входил в перечень обязательных.
- Мы заблудились в горах и наткнулись на ведущую сюда дорогу, - наконец откликнулся Алекс.
Солдаты переглянулись, затем все тот же старший и, видимо, главный из них, произнес:
- Что ж, здесь всегда рады путникам, если ими не руководят злые помыслы. Раз вы не купцы, по нашим законам можете пройти без пошлины.
Они разошлись по разные стороны ступеней, пропуская шестерку.
- Первый раз вижу, что б шестерых путников подозрительного вида даже не попытались раскрутить на мзду, – недовольно заметил Кортес, которому расстаться с деньгами было легче, чем раздумывать над подозрительным поведением стражников.
- Тебя здесь еще что-то удивляет? – хмыкнул Алекс, явственно выделив голосом слово «здесь».
- Да. Потому что города могут появляться и исчезать - я и не такие байки на корабле слышал. Но стражники, не желающие выбить лишнюю монету - это ни в какие ворота не лезет!
- Может быть, у них изменилась психологическая мотивация ввиду загробного существования? – Олег наткнулся на взгляд Кортеса и пояснил: - Ну призракам денег не надо.
- Или тысячу лет назад нравы были другие, - предположил Штейнер без особой веры в сказанное.
- Порадуемся, что нас пропустили без выяснений, – предложила Лайла, украдкой кинув взгляд через плечо, что б убедится что бдительные стражи потеряли к странным гостям всяческий интерес. - И драк. Нам надо пройти эту часть города до заката солнца. Не знаю что будет после него, но и проверять не хочется.

(с Переплетчицей)

- Да что тут идти-то всего ничего, - заметил Олег. – Если на нас бросаться не будут, за час можно прогулочным шагом добраться. А что будет после заката?
Лайла с интересов выгнула бровь.
- Лучше не проверять, - ответил за Лайлу Штейнер. - Как я понимаю, ни один проверяющий не выжил.
Судя по виду Ирины и Олега, это не убавило у них желание познакомиться с призраками поближе. Правда, на лице Олега читалось любопытство человека, желающего разобраться в закономерностях – так энтомолог смотрит на бабочек, а палеонтолог – на кости мамонта, и размеры, форма и одушевлённость объекта не имеют никакого значения. Ирка же глазела на оживший город и его жителей, как ребенок на игрушку, которую можно потрогать, подергать за лапу, распотрошить и из чистого любопытства узнать, что там, внутри.
Кортес, судя по всему, не знал, чего больше бояться – привидений, перед которыми всё-таки испытывал почтение и трепет, или неуемности подруги. Штейнер тоже поглядывал вперёд с любопытством, хоть и не забывал о своей роли командира.
Лайла задумчиво рассматривала горизонт.

На них тоже посматривали, когда друзья вошли в толпу. Взгляды, полные человеческого любопытства: как же, шесть странно одетых чужеземцев в не избалованной гостями долине. Они слушали легко текущую речь этих людей, которые говорили о торговле, видах на урожай, чьих-то домашних делах. Их язык был лёгок для произношения, он...
- Стоп, - сказал Алекс. – Язык. Мы их понимаем, хотя говорят они не так, как снаружи. Это только у меня так гладко?
- Я тоже понимаю, - наморщила лоб Рей.
-Да, – задумалась Лайла.
- И я, - Ирка явно была довольно, что на этот раз в лингвистическом феномене не отстала от Штейнера, не то, что при попадании сюда. - Ну это в общем ерунда по сравнению... – она наконец ухитрилась, явно намеренно, задеть локтем местного жители и, расширив глаза, извиниться.
Тот пробурчал что-то невнятное и поспешил скрыться. Как вести, если тебя толкнули – каждому понятно, как говорить с вооруженным человеком – тоже. Ну а как обращаться с девушкой – все считают себя знатоками, но решить противоречия, возникающие из совмещения трех факторов. горожанину явно оказалось не под силу.
- Вполне себе живой и упитанный, - постановила девушка. – Кстати, - она повела носом, - и пахнет тут аппетитно!
- А потом эта еда превратится в... – задумался Скрябин.
- Я бы здесь провизией не запасался, - заметил Штейнер.
- А где предлагаешь запастись? – вопрос Лайла явно задала просто так.
Они уже шли по улице между каких-то мастерских – очевидно, попали на ремесленную улицу. Портные, сапожники и кожевенники в легких туниках и хитонах трудились прямо под легкими навесами на виду у всех, пользуясь погожим днём. Впереди виднелась площадь, на которой царило оживление.
- Рынок, - сказал Алекс, которому было с высоты его роста видно лучше всех.
Базар - везде базар. Хотя здесь он казался несколько более чистеньким, аккуратненьким и каким-то вежливым. Возможно потому, что большинство было знакомо между собой, а торговаться с соседом лучше без ругани. Себе дороже.
Еще Лайла обратила внимание, что везде висели клетки с… пчелами. Точнее клетками их назвать было сложно: вряд ли редкие прутья, между которыми спокойно пролезет кулак, могут удержать пчелу размером с фалангу. Скорее висящие в тени клетки служили привычным местом отдыха для любимцев жителей долины….
- А давайте что-нибудь купим, - предложил с загоревшимися глазами Олег. - Представляешь, если оно не исчезнет, это же будет... вещь из прошлого или с той стороны жизни!
- Не хочу вас разочаровывать, но наши деньги отчеканены гораздо позже, чем исчез этот город, - покачал головой Эрнандо.
- Ага, исчез, - пихнула его в бок Ирина.
- Здесь могут быть артефакты древности, - Рей поддержала Олега, разглядывая видимый в открытую дверь товар портного. – И... эти туники очень милые, - добавила она, слегка зардевшись.
- Наши деньги могут быть отчеканены позднее, но они из серебра, а его жители должны знать. Кроме того, у меня есть несколько камней и, - судя по заминке второе «и» имело прямое отношение к деловым интересам женщины, в общем – запрещенной контрабанде, - и еще несколько редких предметов, которые их могут заинтересовать. Местные деньги будут, хоть и не поручусь что много.
По поводу пищи предлагаю компромисс – немного мы закупим, но есть ее будем после заката. Про вещи, вынесенные с долины я слышала – они были вполне материальны. А вот про пищу ничего не слышала. Хотя это скорее хороший фактор. После покупки необходимого остальные средства раздаются на покупки сувениров. Только учитывайте, что время мало и все купленное сами и потащим.
- Аттракцион "стань верблюдом" продолжается, - сделала вывод Ирина, подозрительно энергично встряхнув свой мешок и прикинув нынешний вес. Кортес при виде такого явно задумался о попытке членовредительства, дабы в прыжках и отскоках Ира не забыла пять отличий между просто верблюдом, и боевым...

(с Переплетчицей и Латигрэт)

- Главное, чтоб не ослом, - подытожил Алекс и кивнул Лайле. – Пошли менять деньги. Ждите нас... вон там.
Чуть подумав, он махнул рукой в сторону балаганчика на другой стороне площади. Кажется, тот, кто сшивал полотно, пошедшее на стенки шатра, задался целью показать все цвета тканей, бывших под рукой – от черных, белых и серых до ярко-алых, ядовито-зелёных и лимонно-жёлтых. Правда, местами это великолепие, главным достоинством которого было разнообразие, а не вкус, потускнело и поистрепалось, но все еще было прекрасным ориентиром.
Четверо двинулись к фургону, а контрабандистка и воин пошли по краю площади вдоль ряда лавчонок, ища менялу. Сапог, гвоздь, кувшин вместо вывески... А вот и весы.
- Надеюсь, это не отделение местного правосудия, - хмыкнул Штейнер.
К счастью – наверное - обитали здесь не служители Фемиды, про которую местные жители не слышали, а находившийся под покровительством Мерата слуга и господин денежных мешков: седовласый сгорбившийся мужчина в темно-коричневой тунике, с хитрым худым лицом. Впрочем, был и представитель Андара, чтоб избавить нестойкие души от искушений, обычных в месте, где слишком много денег – у стойки сидел вооруженный даже выше зубов – в шлеме - громила ростом немного меньше Алекса, зато в полтора раза шире в обхвате. Физиономия больше всего напоминала цепного пса.
На полках стояли вазы, шкатулки, кинжалы, подсвечники; отдельно висели предметы одежды – скорее всего, предметы залога. Штейнер, осмотрев всё это разнообразие и заметив на удивление мало ценного, скептически хмыкнул – прячут самое интересное подальше.
- Слишком много не меняй, пожалуй, - шепнул он Лайле.
- Нашёл, кого учить, - так же тихо огрызнулась та и подошла к меняле.


Лайла взвесила на ладони кошель и удовлетворенно кивнула: послекороткого, но энергичного торга местных денег у них увеличилось. Имперские монеты вызвали нарекания о многих примесях, так что она решила их вообще не менять. Что весьма огорчило вторую сторону (монеты незнакомой чеканки, видно, шли куда дороже собственного веса, так что меняла просто сбивал стоимость). В результате пошли они поштучно и в полтора раза дороже изначального предложения. Заинтересовали его и украшения. От остального он отказался,правда, намекнув, где товар в виде трав и составов может весьма заинтересовать.
- Как думаешь, хватит нам? Травы продать можно - их судя по всему и неплохо возьмут, но идти далековато и нам не по дороге.
- Хватит, думаю. Травы нам самим пригодятся, а мы все-таки сюда не жить пришли, - усмехнулся Алекс. – Что на закате-то будет?


(с Хигфе)

- Не знаю. Но все кто уцелели ушли до рассвета. Я читала судовой журнал того корабля, что подобрал человека, побывавшего в Медовом урочище.
Лайла дотронулась до висящего на шее кошелька:
- Он сказал, что с закатом началась война. Страшная война. И с последними лучами солнца долина словно умерла. И в ней не осталась ни души. И плащ, который он уронил прямо под аркой, исчез на глазах, хотя все, что он вынес оттуда осталось при нем. Немногое правда. Всего несколько вещиц, включая эту пчелу.
- Вот видишь, и зачем нам деньги? – засмеялся Штейнер. - Разве что вынести отсюда побольше добра... Но ты же не за этим пришла?!
Вопрос так и остался без ответа - он завидел остальных в круге зрителей. Алексу было видно, что это представление, Лайле – не видно ничего.

Когда Олег, Рей, Кортес и Ирина подошли ближе, оказалась, что балаганчик был местным не то театром, не то цирком, а сейчас прямо перед ним разыгрывалось представление.
- Чего это они на улице? - удивилась Ира.
- Рекламная акция? - предположил Скрябин, поправляя лук за плечами.
Они протолкались поближе, чтоб наблюдать за действием, а не за спинами местных жителей. Впрочем, зрителями были не только они. Казалось, что пчёлы из своих многочисленных клеток наблюдают за представлением с интересом, неподвижно замерев на месте.
- Неправильные пчёлы - наверное, у них неправильный мёд, - усмехнулся Скрябин.
- У тебя логика Винни-Пуха – это прогресс, - заметила Ирка. – Хотя мёда я пока не видела.
- Винни – это который был с крокодилом? – поинтересовался Кортес, которому подруга уже не раз пересказывала сюжеты из их мира, не очень при этом поясняя, где кино, где мифы, где история, а где – сказки с мультфильмами.
- Опять ты всё перепутал! – возмутилась воительница. - Это Чебурашка, а у Винни вместо крокодила поросёнок!
- Давайте послушаем, - мягко и негромко попросила Рейелла. – Это интересно.
Представление изображало жизнь Древних Богов. Но к тому времени, когда внимание путников наконец обратилось на артистов, они один за другим исчезли со сцены – кажется, не совсем по своей воле. Остался один, который произнес монолог, не внушивший большого почтения к автору пьесы, особенно у сравнивавших с Шекспиром землян. В общем, друзья так и не поняли, что и зачем этот Бог собрался сотворить с людьми. Явно нехорошее, но зачем? То ли принести мир в жертву, то ли загнать всех в пещеры и на деревья, желая остановить всяческое развитие и изменения. Кажется, Древний был покровителем животного и растительного мира.

(со Стасей)

Люди взывали о помощи, и появилась восьмерка – боги, которым молились нынче. Начались сражения. Кортес нашёл фехтование нереалистичным, Скрябин вспомнил спецэффекты постановки «Властелина колец» и поморщился, а Ирина нашла, что они слишком много и пафосно говорят. Правда, тут же усовестила себя и остальных:
- Провинциальный средневековый театр в какой-то Восьми полузабытой долине, да еще и без билетов. Так что на самом деле всё на высшем уровне!
Рей разочарованно вздохнула, глядя на полноватого лысеющего мужчину, изображавшего Гештианна, но не возразила. К тому же, если забыть о требованиях к тексту и антуражу, следить за перипетиями борьбы было занятно.
- Насмотрелись? - поинтересовался воин, вклиниваясь около Ирины. – Пора идти. Деньги нам, как ни странно, поменяли, так что пора их тратить и топать к цели. Представление осталось недосмотренным.
Компания послушно принялась продвигаться от сцены. И даже Олег, наблюдавший действие с нескрываемым интересом, возражать не стал, хоть и кинул на сцену сожалеющий взгляд. Алекс, обернувшись, увидел, как восемь неких личностей дружно готовятся повергнуть своего соперника, в коротких монологах излагая свои намерения толпе и потрясая каким-то непонятным оружием. До их рядов голоса почти не долетали, и Штейнера это действо не заинтересовало.
Компания прошла по магазинам, оставляя после себя вдвойне благодарных продавцов – за покупки и за то, что беспокойные, странные и шумные покупатели быстро ушли.
Рей таки пополнила гардероб туникой, Лайла, покопавшись в содержимом большого блюда, где разномастные предметы были просто навалены горкой, купила аляповато раскрашенный сувенир-пчелу, но казалась мрачной и погруженной в свои мысли.
Ира, конечно, не пропустила пополнить запас развешенного на ней оружия. Алекс тратить время и деньги не стал, и Кортес последовал его примеру. Правда, он ненадолго выпал из поля зрения, пока контрабандистка вяло торговалась, но почти сразу объявился вновь, и ничего нового при нем замечено не было.
Олег все-таки завидел лавку, где продавались письменные принадлежности и книги, и нырнул в неё, остальные только собрались последовать за ним, как из толпы вывернулась невысокая плотная старуха в старой синей тунике, и схватила за рукав жрицу Гештианна:
- Молодые люди, не хотите погадать? Угадываю прошлое, предсказываю будущее. Могу о делах, могу о любви, - она хитро подмигнула, морщинистое веко прикрыло на миг не по возрасту живо глядящий глаз. – Семья, детки...
Девушка слегка оторопела, потом покраснела. Неожиданно вмешался Алекс, которому старуха до боли напомнило цыганок с московских улиц.
- А погадай мне!
Старуха опасливо посмотрела на него, потемневшие бронзовые браслеты на руках звякнули:
- Чего ж тебе сказать-то?
- Прошлое, - не задумываясь, выбрал Штейнер.

(совместно)

Бойкая бабуля, кажется, предпочла бы будущее, но к делу приступила незамедлительно и энергично. Она по-хозяйски завладела широченной ладонью и принялась водить по ней ногтем, пришептывая себе под нос что-то с виду бессмысленное и совершенно невоспроизводимое. Повела руками и притопнула ногой, вызвав новый мелодичный звон браслетов. Всё это время острые проницательные глазки бегали из стороны в сторону, успев, казалось, ощупать каждый миллиметр лица, рук, одежды Алекса; его спутникам тоже досталось. Олег подумал, что старухе явно не хватает бубна, шаманского убора с перьями... да и мухоморов тоже.
- Родом ты с севера, - наконец заявила гадалка, таинственно прищурившись. – Вижу, что родился в далекой варварской стране, где волосы людей светлы, сердца тверды, а руки не знают жалости, - смерив взглядом могучие плечи еще раз, добавила. – И был там великим воином, повергнувшим множество противников.
Совершенно серьезный Штейнер кивнул:
- Безмерно троянов и багов я победил.
- Но у тебя остались злые враги, - уверенно высказалась старуха.
Ира не выдержала и хихикнула, что-то шепнув Кортесу. Тот выразительно смерил подругу взглядом, и тоже усмехнулся. "С такими друзьями врагов не надо".
- Тоже верно. Менеджеры и вождь их - генеральный менеджер Антон Сергеевич, - согласился Алекс.
Рей, которая стояла поодаль от Иры и Олега, вопросительно подняла тонкие брови. Скрябин отвернулся в сторону и начал покашливать.
- Черепа и оружие некоторых из них украсили твой дом...
Это заявление Алекс никак не прокомментировал.
Ирка спряталась за Эрнандо и подозрительно всхлипнула. Кажется это был вопрос гадалке насчет семьи и детишек Штейнера, да еще что-то про готический интерьер, благо этого бабуля не расслышала. Сам герой дня при этих словах горько опустил уголки рта и посмотрел вниз, из чего проницательная и обладающая богатым воображением гадалка мгновенно сделал свой вывод:
- У тебя была жена. Дети... – она вперилась взглядом в птицу, пролетающую над одним из пиков за их спинами. – Не вижу. Пелена скорби застилает глаза. Но однажды, когда ты был далеко, твои враги ворвались в дом и убили женщину, которую ты любил. И.. да, ребенок, дети... трое.
Судя по всему, попытки компании сдержать смех гадалка приняла за скорбные мины. Кортес глубокомысленно покивал.

(со Стасей и Лати)

- После этого горе, их происки и жажда подвигов толкнули тебя в странствия. Ты приплыл на юг... много лет назад - судя по тому, что старуха внимательно вслушивалась в речь, определила по отсутствию акцента. – И встретил в этих землях своих друзей. Со спутниками приплыл, - решила все же подстраховаться гадалка, не уточняя, кто есть спутник, а кто новообретенный друг.
Скрябин все еще кашлял – видимо, просвещение Рейеллы откладывалось. Алекс с каменным лицом вытянул пару монет:
- Ты действительно обладаешь провидческим даром. Может быть, тогда предскажешь мне и будущее?
Лайла, не нашедшая в рассказе о прошлом никаких совпадений с тем, что она знала об Алексе изумилась, хотя никак это и не показала. Что хочет Штейнер узнать тут о будущем? Мнение натренировавшейся примечать делали женщины или просто развлекается? Наверное, предсказание старухи из потерянной долины - сувенир ничуть не хуже чем кинжал или брошь.
- Ох, милый, всю правду, как есть, расскажу, - забормотала обрадованная женщина, сойдя наконец со скользкой почвы. – Ждут тебя, сынок, большие подвиги и долгая дорога...
Кортес выразительно зевнул, хотя и честно попытался прикрыть рот ладонью. Тихо прошептал Ире:
- Очевидно на казенный дом и прочую недвижимость монет не хватило. Могла б и что поцветастее увидеть в ярком будущем.
- Пелена скорби мешает, - серьезно пояснила Ирина, выбираясь из-за спины Эрнандо.
Бабка зевок заметила и обиделась.
- А ты не думай, я не каждому это прочу. Над старухой всяк рад посмеяться, а я ведь и порчу наводить могу! Да прости старую дуру, - гадалка вновь обратилась к Алексу, - отвлеклась. Не прост твой путь, не прям, но и не такой, как у всех людей. Он ведет не просто вперед - но к высокой цели, достойной великого воина. Вас восемь...
- Шестеро, - вздохнул бывший программист и бывший сотник, оглянувшись. Взгляд был вроде вполне мирный, но парочку любопытных аборигенов, остановившихся рядом, под ним как втроем сдуло.
- Так будет восемь, - не растерялась старуха. - А еще... Еще есть вещи. Они давно ждут своих владельцев и вернутся к тем, кому предназначены. Иначе вернется тот, кого забыли.
- Ну и пусть вернется, - пожал плечами Олег. - Это же интересно – вспомнить. Что будет-то?
- ... будет, - ответила бабка, сойдя с высокого слога на нецензурный.
Алекс рассмеялся и добавил еще монету.
- Вот в это верю, - заключила Лайла.

(те же)

- Хорошо, что это не Москва, - заметил Алекс.
- Почему? – покосился на него Олег.
- А замучились бы за день ее пройти! А здесь и покупки сделали, и полудня нет, и уже к мостам подходим.
Только покинув гадалку и отойдя от нее на приличное расстояние, Штейнер наконец позволил каменной маске сойти с лица. Когда он необычно тихо захихикал, стало ясно, каких усилий она стоила. Судя по всему, с актерскими дарованиями бывшего москвича по части «морда кирпичом» мог бы посостязаться разве что Арнольд Шварценеггер.
Шестеро друзей быстро дошли до конца улицы и теперь стояли у выхода а небольшую круглую площадь. Почему-то казалось, что дома с опаской расступились, отодвигаясь подальше от моста – одного из ведущих через озеро к храму. Да и людей здесь было намного меньше.
У входа слева была довольно просторная караулка. Четверо стражников стояли на виду, а внутри вполне мог свободно разместиться еще десяток. Понаблюдав немного, друзья выяснили, что человек шесть там точно есть. За это время никто не пытался пройти, а самое неприятное – двое стражников были вооружены луками и все держались начеку. Возможно, Штейнер и отбил бы стрелы, но за остальных поручиться не мог...
- Неужели туда никто не ходит? - задумчиво спросил Олег. - Храмы ведь строят, чтоб их посещали!
- Или любовались. С безопасного для архитектора и религии расстояния, - пробурчала Ирина.
- Давайте расспросим... вот хоть этого мальчишку.
Высказав светлую идею, Кортес показал на шустрого пацана, некоторое время крутившегося неподалеку.
- Давай, - согласился Алекс.
Остальные тоже не возражали. Эрнандо – инициатива наказуема исполнением – свистнул, привлекая его внимание, и повертел в ладони медяк. Это возымело магическое действие, и паренек лет одиннадцати приблизился.
- Хочешь заработать? – спросил наемник.
- А кто ж не хочет? – отозвался тот.
- Расскажи нам, как в храм сегодня попасть.
Мальчишка удивленно раскрыл глаза:
- Сразу видать – вы совсем издалека. На остров только в праздники пускают. Да жрецов туда-сюда, но они редко ходят.
- Умные жрецы.
- А когда праздник? – спросил Алекс.
- Да ближайший... – парень задумался, начал сгибать грязные пальцы. Правой руки не хватило, и мальчишка заявил: - Нескоро!
- А другие мосты? – задумчиво спросил Кортес.
- Там то же самое, все одинаково охраняют.
- Нам сегодня надо, - напомнил спутникам Штейнер.
Маленький горожанин, видимо, принял это на свой счет и ответил:
- Не, сегодня никак. Разве что... – он прищурился.
- Разве – что? - вмешался Алекс.
- Есть у нас под городом ходы.
- Что за ходы?
- А, - махнул рукой пацан, - камень когда-то добывали. Некоторые под озеро ведут.
- Ты там был? – спросил беловолосый.
- Рядом, - сознался мальчуган. – В сам храм не ходил. Темно, далеко, страшно!
Спутники переглянулись.
- Вот что мне интересно, так это как реконструировалась часть магически-солнечного города под землей, - в голосе Иры слышалась решимость проверить уникальное явление лично, обнюхав и потрогав.
- Как-то подозрительно. Нужен ход – пожалуйста, еще и проводим, – прищурилась Лайла. – Если здесь всех всем гостям первым делом его показывают, так что ж жрецы о сих пор не просекли?
- Билетная касса и двойной тариф? – предположил Олег.
- Ты права, Ира. Тоже хочу посмотреть на подземные красоты! – кивнула Лайла.

(и снова втроем)

Закоулки, по которым вел паренек, становились все уже и грязнее с каждым домом. Олег заподозрил, что он делает больше поворотов, чем надо, и собрался высказаться, но его прервал мальчишеский голос:
- Сюда нам!
«Сюда» было домиком нежилого вида с пустыми оконными проемами. Входя, все, кроме, конечно, Рей и проводника, приготовили оружие. Однако внутри оказалось пусто – пустую комнату оживлял только лишившийся одной ножки и опиравшийся о стену замызганный стол, зато в полу обнаружилась крышка люка.
- Подвал, - прокомментировал Олег.
- Там ход, - сказал мальчик.
Штейнер нахмурился, взялся за шершавое от ржавчины кольцо, рывком откинул крышку. Из полутьмы на них дохнуло сыростью с привкусом плесени, заставляя поморщиться.
- Иди вперед.
Маленькая фигурка скользнула по лесенке вниз, заскрипела щебенка под ногами. Алекс последовал за ним. В рассеянном свете, доносившемся сверху, очерчивались прогнившие полки и неправильной формы пролом в одной из стен, за которым начиналась полная темнота.
- Дайте факел, - крикнул он.
Два раза чиркнуло кресало наверху, выругалась Ира, снова шорох... И наверху расцвел дрожащий оранжевый огонек, спустился в подвал в руке Олега.
- Мрачняк, - прокомментировал он. – Хотя московское метро еще хуже.
Алекс удивленно уставился на друга, и тот добавил:
- Я про всякие служебные ходы.
- Ты там был, что ли?
Скрябин лукаво усмехнулся, в глазах блеснул огонек, отражая свет факела:
- А то! У меня знакомые на работе этим занимались. Это называется - диггеры. Лазили в метро там, где запрещено, ну и меня с собой пару раз звали. Весьма любопытно!
Штейнер присвистнул. Вслед за Олегом спустились и остальные, столпившись в узеньком подвальчике. Мальчишка уже стоял по ту сторону пролома. Он махнул рукой, зовя за собой, и длинная тень на уходившей вдаль стене повторила взмах, сделав его гротескно-угрожающим.

(Хигфе)

Коридоры резко ломались, петляли и раздваивались. Потолок то опускался так, что приходилось нагибаться – Алексу чуть не вдвое, – то взмывал вверх. Стены тоже сближались и расходились, как пара пьяных. Воздух был, казалось, пропитан затхлостью. Жрица ежилась и плотнее куталась в свои одежды, зябко поводя плечами.
- Мы уже далеко прошли, - прикинул Олег.
- Но не по прямой, - возразил Кортес.
- Мне страшно, - тихо бросила Рей, и Скрябин успокаивающе улыбнулся ей.
Шедший впереди Штейнер негромко спросил:
- Долго еще?
- Неа, почти пришли! - заверил мальчишка.
Эхо голосов перекатывалось в тесноте подземелья, искажая голоса. Лайле было плохо. То сходящийся, то расходящийся коридор создавал странные иллюзии и кружил голову. Мальчишку она почти не видела, только смутную тень. И если б не звук его шагов и редкие реплики, то она могла б подумать, что он ей привиделся. Пока ей удавалось усилием воли держать себя в руках и идти вперед. Она подозревала, что выглядит как призрак. Но ее обычный светлый тон кожи и полутьма пока скрывало состояние женщины от спутников.
-Лай, ты как?
-Нормально. Не люблю узких коридоров.– Она улыбнулась с трудом, но Кортеса, кажется, убедила. Он кивнул и отвернулся.
Мимолетно Лайла подумала, что мысли наемника явно заняты чем-то другим. Иначе он задумался бы над тем, как весьма успешная контрабандистка прожила до сих пор с такой фобией.
Что-то влекло ее вперед. Звало. Манило. Что-то необходимое ей как глоток воздуха. Это всегда было. С того поцелуя. С последнего вздоха жрицы, передавшей ей проклятие. Но оно всегда присутствовало незримо, возвращаясь во снах. А теперь сны становились реальностью. Она словно видела перед собой идущих вперед жриц. Храм. Ей нужно в храм…
- Здесь лестница! – раздался детский голос.
Коридор расширялся, давая возможность идти в ряд. Факел выхватил из темноты бросившегося в сторону мальчишку, отразился серовато-алыми металлическими бликами по сторонам, а в следующий миг их накрыла прочная крупноячеистая сеть. Как по сигналу, впереди из-за поворота вспыхнуло еще несколько факелов, осветивших черные дыры боковых ходов в стенах и десятка полтора оборванцев, так хорошо подходивших к этому месту. В их руках были веревки, ржавые кандалы и видавшее виды оружие.
Путешественники барахтлись и запутывались, словно бьющаяся рыба, раздалась ругань, испуганный стон Рей. Они разглядели, как давешний мальчик, вынырнув откуда-то сбоку, подбежал к самому здоровому из мужиков, и тот провел рукой по встрепанной голове.
- Молодец, сынок! За этих на рабском рынке много дадут.

(здесь мы со Стасей)

Опытный, привычный к темноте глаз явно оценил крепкие фигуры мужчин... а также наличие молодых здоровых женщин. Правда, самой молодой среди них уже не было, но это успел заметить один Эрнандо. И тихо удивится, куда делась Ира – а особенно, когда успела.
- Распутывай и вяжи их, ребята, - распорядился главарь.
«Ребята» шагнули вперед. В этот момент сеть с одной стороны лопнула, и два метра Штейнера выросли перед охотниками за живой добычей. Алым блеснул меч в предвкушении крови. Увы – противники даже не стали пытаться скрестить с ним свои неухоженные мечи, а также длинные кинжалы и просто обломки кос. Зато в грудь посмотрели три арбалета, а еще несколько обратились вниз – на еще трепыхающуюся кучу малу из его спутников.
- Дернись – всех порешим, - почти весело предложил местный вожак, судя по всему, пользовавшийся здесь большим авторитетом. Тень позади него неодобрительно хмыкнула, обнаружив тем самым свое вовсе не теневое происхождение, но на разгадки феномена и философию борьбы света и тьмы времени не осталось. Судя по физиономии Иры, сияющей сейчас не хуже загримированных под болота коммандос, и некоторому удивлению (которое в принципе под гримом просматривалось), родственные связи местного криминала и их любимые места обитания девушку как-то не порадовали. Судя по ножу, оказавшемуся в опасной близости от шеи юного прохвоста, не порадовали настолько, что она до сих пор решала, что ей дороже – чистые косы или детские жизни.
- Вы тоже не дергайтесь, - посоветовала она, одаряя всю компанию подозрительно шалым взглядом. Кортеса в этот момент сильно заинтересовало, знакома ли его подруга с игрой в заложников и каким именно чувством руководствовалась, выбирая жертву – логикой или вредностью, - но к глубокому сожалению, спросить не смог. Лайла заторможено отвела от лица сеть и медленно поднялась, опираясь на протянутую руку.
- Тебя, невоспитанная галлюцинация, это тоже касается!.. – пока осчастливленный переменой ролей глава семейства (и банды) размышлял, достойный сын своего отца решил сам освободится, но добился только лишней царапины. И еще больше разъярившейся Ирки, которую помимо насущных неприятностей невероятно злил сам факт нападения солнечных глюков многовековой давности - под землей. Наверное возмущением на подобную магическую подлость и объяснялась легкость, с которой она выбрала цель, рассудив что удержать главаря – можно надорваться, а парнишка... Еще не утвердился в статусе – "ребенок" или "галлюцинация".

(& все)

Обернувшийся бандит враз утратил самоуверенность, заметно побледнев и сжав приклад арбалета.
- Стойте! – скомандовал он отрывисто. Остальные подчинились. – Ни шагу вперед!
Последнее в равной степени относилось к разбойникам и Алексу. Часть арбалетов развернулась, но один продолжал смотреть на него. Главарь продолжил, перебегая глазами от опущенного арбалета в своей руке к Ирине, которая далеко не вся была закрыта мальчишкой.
- Не трогай моего сына, - глухо сказал он.
- А ты моих друзей, - миролюбиво согласилась измазанная девушка. Стрельнула взглядом вокруг, задержалась на всех самострелах, вернулась к изучению детской шеи перед собой. И уже не поднимая глаз заговорила, мягко настолько, что впору было задуматься где тут глюк. Не бранящаяся Ирка была уникальным чудом природы.
- Если кто-то начнет стрелять, после первого трупа начнется бойня. Если держать арбалеты взведенными можно нечаянно выстрелить. Если что-то пойдет не так, ты гарантированно останешься без сына, и наверное без... хм... десятка подчиненных. Мы останемся без ничего, но ведь мертвых это не воскрешает, - почти промурлыкала Ира. – Выгода на рынке того не стоит. Разойдемся по хорр-рошему?
Алекс молчаливым изваянием застыл с мечом в руках.
Хищная мягкость Ирины пугала больше, чем мог бы откровенно угрожающий тон. Бандит еще раз покрутил лохматой головой, задержал взгляд на неровной алой черте, пересекавшей шею сына.
- Будь по-вашему, - сказал он и сделал знак рукой. Ворча, как бродячие псы, оборванцы немного отошли и опустили арбалеты. - Отпускай.
Алекс шагнул назад, не отворачиваясь, скосил глаза и сделал на сети надрез мечом. Отпихнул ногой свинцовое грузило. Олег возился внутри. Первой мыслью было помочь выбраться девушкам, второй – что сейчас не лучший момент для подобной галантности. Он столкнулся головой с Эрнандо и выругался.
Лайла молча потянула Рей за локоть, помогая подняться на ноги и подтолкнула вперед. Голова слегка кружилась, но она усилием воли взяла себя в руки, сосредоточившись на движениях. Ее спутники были лучшими наемниками из тех, что она знала, главное - им не мешать.

(все мы)))

Выбраться оказалось куда сложнее, чем попасть сюда. Не помогла даже цепкая память Скрябина – видно, в полутьме не увидел или забыл какие-то повороты. Они блуждали по неровным коридорам, чувствуя, как уходит время, которого утром казалось так много.
- Может, если мы проведем ночь, тут и не увидим заката, а завтра попытаемся снова – ничего не случится? – попытался приободрить остальных Кортес.
- Возможно, Гештианн будет благосклонен, но, - Рей вздрогнула, - ночь здесь?!
Выбраться оказалось куда сложнее, чем попасть сюда. Не помогла даже цепкая память Скрябина – видно, в полутьме не увидел или забыл какие-то повороты. Они блуждали по неровным коридорам, чувствуя, как уходит время, которого утром казалось так много.
- Может, если мы проведем ночь, тут и не увидим заката, а завтра попытаемся снова – ничего не случится? – попытался приободрить остальных Кортес.
- Возможно, Гештианн будет благосклонен, но, - Рей вздрогнула, - ночь здесь?!
- Сомневаюсь, - Лайла пожала плечами, и тень на стене передразнила её. – Здесь не может быть один выход.
- Если я верно поняла уставы твоего бога, - пробурчала Ира подруге, - каждый сам верблюд своему счастью. Караван должен топать дальше... к оазису, - последнее слово она произнесла уже с откровенной тоской.
- Осталось найти другие выходы, - пожал плечами Эрнандо. – Или проделать.
Он слегка подтолкнул Ирку, весело кивнув на шедшего перед ними Алекса.
- Коронный ход подземных верблюдов - таран головой... - согласилась девушка.
Идея использования Штейнера в качестве стенобитного, а точнее потолочнобитного орудия занимала умы еще два поворота, а затем сзади царапнул настороженный слух тихий шорох, начавший быстро удаляться.
Алекс переглянулся с Кортесом, и они скользнули в темноту. Вскоре до остальных донесся шум короткой борьбы, а затем тени выпустили на свет факела троих. Наемники тащили парня, одетого в штаны и рубаху из темной ткани – судя по всему, хорошего качества, но очень грязной. Впрочем, на давешних оборванцев он был не похож: одежда поновей, оружия нет, а лицо, обрамленное русыми волосами, выглядело не злым, а насмерть перепуганным.
- Что ты здесь делаешь? – сурово спросил Штейнер, выпуская пленника.
Тот оглядел друзей и слегка приободрился, зачастил:
- Я... я сбежал. Меня схватили и потащили сюда, чтоб продать потом... в рабство! Но я... вывернулся и убежал. Уже несколько часов здесь хожу. Вы же не...

(втроем)

- Не, не, - прервала Ира. – Своих забот хватает. Выход - совсем не помнишь где?
Парень обреченно помотал головой, и девушка вздохнула. Штейнер оглянулся на Лайлу, та кивнула.
- Пошли с нами, - сказал он. – Будем вместе искать. Тебя как зовут-то?
- Дийнис, - назвался тот.
Он пристроился было в хвост, но Кортес подтолкнул жертву рабовладельческого строя вперед, оставшись замыкающим.
- У нас маг и жрица, - пробурчал воин. – Может, сделаете что-нибудь?
- Я думал над этим вопросом, - развел руками Скрябин, чуть не выронив факел, который в этот момент нес. Пламя подпрыгнуло, возмущенно затрепетав. – Но не знаю, что можно делать... И как. Идеи есть?
- Гештианн повелевает удачей, а не путешествиями, - вздохнула Рей.
- А что нам надо! – неожиданно оживился Олег. Все посмотрели на него и воодушевленный оратор развил идею: - Впереди коридор раздваивается. Рейелла немного помолится Гештианну, а потом ткнет наудачу в какой-нибудь. На следующей развилке повторим.
Откровенно скептические взгляды скрестились на авторе идеи, как лучи осветительных приборов – на сцене, но тот не смутился. Озвученная (классическая) тема про караван и двугорбых зверей от Ирки могла считаться "голосование - воздерживаюсь".
Зато жрица, оказавшись при деле, неожиданно приободрилась и, не дожидаясь ответа, сделала несколько шагов вперед. Зажмурившись, прошептала несколько фраз с отрешенным видом и вытянула перед собой руку.
- Туда, - девушка открыла глаза, глядя на обступивших ее спутников.
- Туда так туда, - вздохнул Алекс и перехватил у Олега факел, заставив тени снова заметаться в безумном танце.
К его несказанному удивлению, через несколько развилок Скрябин, шедший сразу за жрицей судьбы, произнес:
- Стойте!
Он лизнул палец и выставил его вперед, а когда обернулся, широкую улыбку не могла скрыть даже красноватая полутьма.
- Точно, сквозняк!
Рейелла с нескрываемым торжеством посмотрела на остальных. Девушка выпрямилась, глаза горели. Сейчас она казалось действительно величественной жрицей божества, несмотря на усталый вид и серые пыльные пятна на платье.
- Да будет свет! Ветер!.. Спасение утопающих!.. вынос ценностей под покровом дня... - Ирина радовалась проще и импульсивнее. Алекс по-прежнему выглядел исполненным сомнения, но промолчал.
- Время! – тихо напомнила Лайла.

(те же)

Поверхность встретила их освежающим ветром и остывающим вечерним солнцем. Дневное светило уже отбрасывало длинные тени и примеривалось скрыться за острой, похожей на наконечник копья вершиной горы. Город вновь оказался внизу – члены отряда и их случайный спутник смотрели на него из неприметной со стороны пещеры на склоне, недалеко от выхода из долины.
- Туда и обратно, - не очень весело прокомментировала Ирина. Времени прошло больше. чем они ожидали, и обрадованным выглядел разве что новый знакомый.
- Мы снова идем вниз, - повернулся к нему Алекс. – Ты с нами или пойдешь вверх?
Лайле становилось все хуже. Правда теперь состояние накатывало волнами, чередуя вполне вменяемые периоды, когда женщину беспокоила лишь головная боль и легкое головокружение с теми, где она полностью уходила в себя, используя все самообладание просто чтоб передвигать ноги.
Стены туннеля давили на нее. Ей виделись смутные тени, тихие разговоры шепотом и долетающие звуки битвы. Казалось странным, что её спутники не видят окружающих их людей, проходя сквозь эти призрачные фигуры.
- … надо вернутся на корабль.
Она подняла глаза на их нового спутника, пытаясь вспомнить, как его зовут. Он представлялся, это точно. Нельзя быть такой невнимательной, это чревато. Боги, да что это с ней твориться?!
- Вернешься, – улыбнулась Лайла. – И из твоего рассказа вырастет новая морская байка. Даже если сам ничего не приукрасишь.
Судя по покрасневшим скулам парня, честно рассказывать он и не собирался.
- Не поверят. Столько всего вокруг. Даже сувенир не прихватил.
- Могу поделиться, – аляповатая глиняная пчела перекочевала из рук в руки.
- Спасибо, – судя по всему, моряк предпочел бы что-то более существенное, но за неимением рыбы обрадовался и крабу:
- Я сохраню ваш дар, прекрасная дама.
Штейнер смотрел на разговор с недоумением. Драгоценное время уходила, а их нанимательница, которая так торопила прежде, перекидывалась пустыми фразами с незнакомцем. А тот вытянул откуда-то из складок ткани маленький кожаный кошелек с порванными завязками и, сунув в него сувенир, замотал горловину обрывком шнурка.

(да можно и не писать, что втроем, наверное...)

И в этот момент Лайла вдруг поняла. Глядя, как умелые пальцы бывалого моряка завязывают узел (он назывался Остривным и вот уже сто лет как не использовался на кораблях) она поняла, что все вокруг сходит с ума. Где ты, Гештианн? И чем занят, если в твоей вотчине такой беспорядок? Судьба есть судьба, ее дорожки никогда не бывают прямыми. Но вот и время сошло с ума.
Его звали Дийнис. Моряка с корабля «Летящий». Того, что сто лет назад побывал в Медовом урочище. То, что тогда удалось перекупить Лайле – страницы из дневника целительницы, что была с ним рядом, когда парень метался в бреду. И кожаный кошелек. Истрепанный, с порванными повязками, затянутыми островным узлом.
Все, что касалось «медового урочища» - считалось делом имперской важности. Тогда её первый и последний раз в жизни поймали на покупке запрещенного товара. Кожаный кошель, принадлежащий моряку с «Летящего», лежал на ладони немолодого сосредоточенного мага.
- Вы утверждаете, что это ваша вещь? – медленно повторил сотник, глядя в лицо контрабандистки.
- Да. Это моя вещь.
- Это правда, – прошелестел маг.
- Успела открыть?
- Нет. Эта вещь и правда принадлежит этой женщине. Следы старые… очень.
«Еще б им не быть старыми» - с усмешкой подумала Лайла глядя на Дийниса. – «Я своими руками отдала пчелу парню, который умер за сотню лет до моего рождения».
- Ничего не спрашивай, - она повернулась к Штейнеру, двигаясь и говоря чуть замедленно. – Но мы должны проводить его до выхода из долины. В тоне так странно мешались приказ и просьба, что было не разобрать, чего больше.
Охрана с явным трудом вспомнила, что она все таки охрана, а не иномировая экскурсия по местам историко-магических руин, и вместо вопросов обменялась взглядами "клиент всегда прав". Наверное.
Склон, который вел к лестнице, оказался невысок, но неожиданно и упрямо крут. Ира, шедшая первой, поскользнулась и съехала вниз, расцветив коварное место пышными и неблагозвучными метафорами. Устные перлы девушки, окончательно приобретшей расцветку тигрового гиппопотама (полосатого и любящего поваляться в грязи) ненадолго отвлекли от высоких сфер даже изрядно улетевших – не будем тыкать пальцами кого... - но – ненадолго. Затормозив об Скрябина и предупредив всех, кто не слышал матов, куда нельзя наступать, Ирка отряхнулась и снова ушла... уползла вперед.

Чтобы через полминуты триумфально вернутся прежним способом, на этот раз разогнавшись еще лучше и в итоге тормозной точкой избрав Алекса. Двухметровому командиру скромные полцентнера Ирки, пусть даже с ускорением, ничем не грозили, но удовольствия тоже не доставили.
- Что мне интересно, - на этот раз цензурно буркнула наемница, - так это как туда полезешь ты. Или ищем веревку, или предлагаю делиться на легких и тяжелых, соответственно кто провожает Лайлу туда, а туриста – обратно. Закат именно что за горами.
- Нам нельзя разделяться.
Лайла говорила отстраненно, с некоторым холодком. Она казалась жрицей, что передает чужие слова, хотя с виду была ненамного чище Ирины. Впрочем, самая настоящая жрица – Рей – выглядела точно так же.
- Увидишь, - буркнул Штейнер, отпихивая Ирку чуть в сторону. Он вынул меч и воткнул его в склон чуть выше, подтянулся, повторил еще раз, цепляясь в землю, словно когтями. И, как ни странно, выбрался на ступени первым и по очереди втянул остальных, рискованно перегибаясь через край. Стражники куда-то подевались, зато внезапно мимо отряда мелькнула вниз тень.
Кто только не отбрасывает свою тень где и когда угодно! Вот только эта вела себя не так, как положено приличной тени – она обходилась без хозяина, не принадлежа человеку, животному, облаку или чему-либо ещё. И более того – не лежала на земле, а двигалась в воздухе, словно шла над дорогой, а скорее летела. Фигура перемещалась столь быстро, что путешественники даже не успели разглядеть очертания, лишь цвет – серый с легкой синевой, как набухающие дождевые облака, что затягивают небо.
- Что это? – Олег резко остановился.
За первой тенью появилась вторая, третья, их становилось все больше и больше. Глаз начал выхватывать очертания: бородатое лицо; высокий глухой шлем с пером; пластины доспеха; рукоять меча, торчащая из-за пояса.
- Подвид солнечно-оптической материальной магии? – предположила Ира, впрочем, вместо теней изучая места, где по этим оптическим законам стоило искать их обладателей.
- Это солдаты! – произнес Штейнер.

- Армия, – поправил Кортес, закусив губу и глядя вперед.
- Пошли! – упрямо скомандовал Алекс.
Лайла, похоже, опять почти отключилась. На лице Дийниса был написан такой испуг, что даже Рейелла почувствовала себя мужественной и уверенной. Поток проносился сквозь людей, как бурная река.
Ирина призналась себе, что местные солнечные зайчики всех разновидностей начинают ее утомлять (и раздражать), особенно помня их далеко не заячьи способности. Но исчерпав запасы остроумия и сквернословия в подземелье и на склоне, молча продолжила подъем, стараясь только не сильно пинать бородатые глюки. Вдруг ответят... А им еще после Урочища обратно топать!
Воспринимать оптические галлюцинации как вернувшееся из прошлого настоящее Ира не смогла даже после встречи с разбойниками. Живая, местами неприятная, загадочная и чуточку романтичная – но совершенно сказочная сказка.
Было странно, что колышущийся сплошной поток призраков не сбивает с ног. Так и хотелось отшатнуться, увернуться, но тени были везде, и проходили через живые плоть и кровь без всякого труда и последствий. Рей закрыла глаза, Скрябин вел ее за руку. Нахмурившаяся Лайла держала за руку парня. Кортес не видел лица Алекса, но подозревал, что на его собственном написано отвращение. Было в этом просачивании кого-то сквозь твое тело что-то непристойное и противное.
Поток оборвался внезапно, как топором обрубило. Эрнандо оглянулся. Тени продолжали появляться там, в шаге от них, и устремляться в долину, но здесь, в проходе, не было ни одной. Они успел обменяться взглядами со Штейнером, когда в пещере один за другим появились остальные.
- Чертовщина, - хмуро заметил Алекс.
- А что ты ожидал в давно мертвой долине? – пожал плечами Скрябин.
Лайла толкнула Дийниса вперед.
- Иди! Путь свободен. Ты обязательно выберешься.
Парень сделал неуверенный шаг прочь, повернул голову и оглянулся на своих спасителей, на клубящиеся прозрачной мертвенной синевой тени.
- Спасибо! – неожиданно высоким и тут же сорвавшимся голосом произнес он и бросился бежать. – Прощайте!

- Я только что отправила человека на верную смерть, – спокойно сообщила Лайла Алексу, глядя на удаляющуюся фигуру.
- Нет-нет, он благополучно выйдет из долины. И даже доберется до своего корабля. Но после не проживет и месяца. Иногда Гештиан умеет шутить совсем не смешно. Только не говори об этом Рей, она оглянулась на отошедшую в сторону жрицу. - Нам надо войти в храм до заката.
- Может, переночуем там и попытаемся еще раз завтра? – предложил Скрябин.
- У нас вряд ли будет завтра, - покачала головой девушка.
- Раньше я думала, что богов нет, а время линейно, - тихо пробормотала себе под нос Ирка.
Оглянувшись, они неожиданно для себя увидели, что за краткое время разговора поток иссяк, лишь два последних призрака догоняли остальных, собиравшихся у основания лестницы. Вершина горы уже отрезала край красновато-желтого диска.
- Бегом! – распорядился Штейнер.
Они побежали вниз по лестнице – пока еще не во весь дух, а экономя силы. Впереди густое облако теней вдруг вспыхнуло ярко-синей молнией, беззвучно разделившейся на тысячи ветвей, заставляя закрыть глаза. А когда они открылись снова – призраков уже не было. Вполне настоящая армия шла на штурм города, который тоже преобразился, выглядел суровым и тревожным. Утренней беззаботности как не бывало, дома в окрестностях покинуты, прохожих не видно. Воины в легких, прикрывавших лишь торс, доспехах с луками, мечами и копьями выстроились на дороге у нападавших. Их было намного меньше, и противостояли они тяжелой панцирной пехоте, из которой состояла основная часть нападающих. Большинство копий и стрел соскальзывали по доспехам, не причиняя никакого вреда. Глухо, надрывно загудели рога. Два отряда сшиблись, по долине разнеслись стоны умирающих и лязг металла.
Шестеро бежали вниз – ступень, вторая, третья, десятая... Судьба едко посмеивалась, заставляя повторять утренний путь.
- Не отставать, - напомнил Алекс. В голосе пока не было заметно следов усталости.

Защитников смяли почти сразу, заставляя отойти к крайним домом, но вырвались из боя далеко не все. Редкая цепочка попыталась занять оборону на окраине. Часть солдат и жители навалили там довольно жалкое подобие баррикады, из-за которого в стальную фалангу врага вновь полетели стрелы. Похоже, горожане прежде довольствовались природной стеной гор, окружавшей долину – иной у города не было.
Бой становился все ближе. Ветер уже доносил не только звуки, но и запахи: горячие – железа и пота, солоноватый – крови. А еще гарь – подожженный пылающей стрелой, быстро занялся небольшой дом, пламя начало перекидываться дальше.
Когда они оказались внизу, армия уже ворвалась на улицы.
- Надеюсь, на нас... не обратят внимания, - отдуваясь, заметил Кортес. – Кто помнит дорогу.
В глубине улицы перед ними кипела стычка.
На маленький отряд никто не обращал внимания. Алекс молча свернул к знакомой улице, по которой они шли раньше, оглянулся на бежавших за ним друзей. Все выдерживали темп, хотя дышали тяжело. Лишь у Рей начали заплетаться ноги.
- Держись, жрица, во имя Гештианна! Олег – следи! - коротко распорядился он, и все побежали дальше.
Двери лавок, мимо которых проходили, были наглухо закрыты, лишь две – распахнуты. Кое-где еще дрались, отдавая и отбирая жизни, но защитникам было не до шестерки, одетой не так, как враги. Нападающим - тоже, да и зачем мешать тем, кто бежит в город?
Рыночная площадь была пуста, лишь вперемешку валялись с десяток мертвых тел – кто в легком доспехе, кто в глухом панцире. Знакомый Рейелле добродушный хозяин лавки, у которого она купила новую тунику, лежал у собственного порога в луже крови. Девушка вспомнила, как он улыбался, отгоняя путавшуюся в ногах маленькую дочурку, побледнела и остановилась.
- Я... не могу... больше... - с трудом смогла сказать она. – Мне... плохо.
Штейнер бросил на неё тяжелый, как скала, взгляд, затем молча шагнул к жрице. Вложив меч в ножны, подхватил её на руки и побежал дальше.
- За мной! – теперь и его голос был слегка задыхающимся. Огромное копье горы уже рассекло солнце пополам, и лишь его края виднелись по обе стороны пика.

Вновь тот самый угол, от которого увел мальчишка-работорговец. Неподалеку слышались крики и звон оружия, но сюда еще не добрались захватчики. Ветерок касался водной глади, набираясь влажной свежести, и охлаждал разгоряченные лица. Стража застыла на мосту, как ни в чем не бывало. Хотя нет – их лица бледны, а в глазах тревога, но решимость и непреклонность остались прежними. Словно и нападение на город, и смерть не так страшны и важны по сравнению с охраной моста.
Алекс опустил жрицу на каменную мостовую.
- Я попробую договориться, - сказал он. – Будьте готовы. Но только по команде.
Никто не успел возразить, когда Штейнер шагнул вперед, покидая укрытие. Острия стрел сразу же уставились ему в грудь.
- Назад! – произнес молодой воин, доспех которого был отделан чеканным узором.
- Мне нужно поговорить со жрецами, - спокойно сказал Алекс.
- Никто не может пройти в храм сейчас.
- Дело срочное, - в лед голоса вкралась трещинка раздражения. – И сейчас не до соблюдения обычных правил. Знаешь, в уставе караула просто забыли предусмотреть падение города.
- Я доложу о вашем деле жрецам, - засомневался офицер.
- Скоро сюда придут враги, и они не спросят разрешения, пройдут так, по вашим телам, но будет поздно, - рявкнул Алекс.
Ему никто не ответил, но во взгляде и позе караульного читалось сомнение. Они ненадолго застыли, но наступающая темнота подгоняла, как бич. Штейнер сделал шаг вперед – и офицер, за спиной которого уже стояли все караульные, принял решение. Он зло сжал челюсти, повелительно взмахнул рукой.
Кортес за углом удержал дернувшегося Олега.
- Сказано – по команде! – быстрый решительный шепот.
Тетивы луков стражи отозвались тревожным звоном, словно струны, которые неловко зацепил взволнованный музыкант. Мгновением раньше Алекс вспомнил турнир, и вновь позвал к себе тот миг, то состояние, в котором был - и ощутил его. Стрелы приближались со скоростью бегущего человека, и он еще успел окинуть взглядом лучников – выстрелили все, и теперь руки медленно двигались к колчанам.
- Быстро вперед! – заорал Штейнер, крутя меч. Мышцы ожгло болью от непривычной скорости. Зато тяжелое лезвие уже описывало круг в руках, одну за другой встречая стрелы и с резким хрустом перерубая или отбрасывая, задев наконечник. Три широких шага-прыжка вперед. За спиной послышался топот ног. Оставалось лишь надеяться, что они успеют. Еще шаг - острие меча свистнуло в воздухе, рассекая уже натянутый лук самого быстрого из стрелков.

Снова вернулся обычный мир с его скоростями и рефлексами. Алекс врубился между стражниками, отвлекая их от стрельбы. Одна стрела все же просвистела в воздухе над его плечом, но он не оглядывался. Стражники были не чета горцам как по оружию, так и по умению владеть им, и отбивать удары со всех сторон было трудно, хотя одного противника он все же вывел из строя, пнув коленом в пах. Справа вылетела синеватая молния, добившая контуженного – Кортес занял привычное место, прикрывая друга. Слева тускло сверкнули косы Ирки, то ли уже разрядившей арбалеты, то ли решившей не рисковать в свалке. И с обеих сторон зашуршали уже свои, олеговы, стрелы – вот уж кто не боялся стрелять в любой толчее.
Рейелла, замедленным взглядом проводившая единственную чужую стрелу, на развороте споткнулась глазами на Лайле, чье самочувствие в этом месте качалось быстрее собственного мужества Рей. Нанимательница и подруга Штейнера выглядела... как зеркало садящегося за горизонт солнечного диска – так же на глазах тускнеющая. И по-прежнему ослепительно-одержимая. Только закат был красным, а белая грива бывшей служительницы Сильны в окружающейся кровавой вакханалии казалась еще белее.
"Если воля твоя..." – это открытие каким-то образом подняло еле живую жрицу на ноги и даже помогло помочь второй жрице, которой было немногим лучше.
Меч Алекса взлетел вверх, опустился и встретил короткий клинок офицера. Лезвия звонко столкнулись, хищно впиваясь друг в друга, а затем оба обрушились на голову защитника моста. Шлем загудел, как церковный колокол, и молодой человек упал. Штейнер повернулся к новому противнику, но рядом возникла Ирина, и тот согнулся вдвое, обхватывая рукоять вошедшего в живот ножа.
Стражники дрались молча, понимая, что им некого звать на помощь, и молча гибли. Когда упал последний, Алекс ощутил смутную горечь.
- Они давно умерли, - сказал он твердо сам себе. - Пять столетий назад.
Тряхнул головой, рассыпая волосы по плечам, и огляделся. Все были живы и на ногах, а это главное. От солнца осталась лишь тонкая красная нить, прилипшая к каменному склону – словно отблеск багряно-алых пятен под ногами.

За спиной как-то странно посмотрела на друга Ирина, до сих пор так и не верящая в реальность происходящего... Но покачивающая порезанную руку, которая болела по-настоящему. Очень.
И город умирал, наверное, в многотысячный раз, как первый и последний. И стража...
- Быстрее! – крикнула Лайла.
Алекс догнал её через несколько шагов, побежал рядом – на узком мостике могли уместиться только двое. Затем отстал, пропуская Кортеса, Иру, задыхающуюся Рей и Олега. Штейнер бежал замыкающим, не оглядываясь – храм, видевшийся пауком с лапами-мостами, приближался до боли медленно.
Слабые блики света на волнах гасли, и в это время очертания моста начали таять и размываться – абсолютно беззвучно. Рука прошла сквозь перила, а в следующую секунду одна из досок под ногами превратилась в ничто, нога едва не соскользнула с моста, чудом удержалась на еще целой досточке, которой касался умирающий солнечный луч.
- Ещё быстрее! Мост исчезает!
Они бежали, а за их спиной секции моста, накрытые тенью, уходили обратно в небытие, нарушенное на день, уходили одна за другой. Оставшиеся части, вопреки всем законам природы, упрямо висели в воздухе, не падая, выдерживая бешеный бег шестерых людей.
Все они умели плавать и вполне могли преодолеть оставшееся расстояние до храма, но почему-то в отчаянно и неровно стучащих сердцах поселилась уверенность, что они не просто упадут в воду – если вообще упадут. Случится нечто непонятное, и они вовсе не покинут долину – и эта неизвестность пугала больше, чем знание угрозы.

(вместе)

Люди, даже уставшие и запыхавшиеся, бегают быстрее вечного солнца, которому некуда спешить. И у непроглядно-черного проема входа они оказались, опережая тень, сметавшую город, как хозяйка крошки со стола. Впрочем, кому-то в небесах показалось, что это слишком хорошо, и он загодя отправил в полет темный клочок тучи, который наконец добрался до цели, враз закрывая солнце.
Алекс почувствовал, как по телу пробегает странный, цепенящий холодок и, оттолкнувшись, прыгнул вперед. Он врезался в спину Олега, тот увлек за собой Рейеллу, которую держал за руку. Они натолкнулись на трех остальных, кучей малой вкатились в черноту и полетели вниз. Невидимые каменные ступени со всем гостеприимством встретили их, пытаясь набить синяки на всех частях тела.
Остро запахло свежей кровью, перемешав чувства и восприятие – сейчас, тогда, прошлое, настоящее, миражи, реальность. Сдавленно выматерилась Ирка, тихо что-то спросил Олег. Рей молчала, но было слышно ее свистящее дыхание, разбивающееся об овеществленную часть тишины, которой стал Эрнандо. Он стоял – уже стоял – рядом, но словно в десятках саженях. А такая же тихая Лайла... не просто в тишине, вдалеке и одновременно рядом – как будто в небытие и другом измерении жизни.
А совсем рядом, у входа, к которому буквально только что вел солнечный мост, царила еще одна, третья тишина. Мертвая.
Она героически простояла целых полминуты, после чего разобравшаяся куча мала местами притихла, другими – отмерла, полным составом распуталась и выпрямилась, и... Ира выдала совершенно убийственный каскад ругательств, суть которого сводилась к месту, откуда появилась несуществующая долина, оставляющая реальные проблемы. Историки, Лайла и жители нижних миров вряд ли бы согласились с сим адресом. Конечным аккордом то ли разъяренная, то ли испуганная до ярости девушка обозвала истаявших и убитых недругов вымершими солнечными крокодилами – ибо на динозавров не походили, но обозвать хотелось – разом сняв неживую атмосферу в команде, и чем-то сердито завозилась в темноте.

Олег смущенно оглянулся в сторону, где должна была находиться Рейелла, но если та и покраснела – в полной тьме было не разобрать. Возмущаться жрица не торопилась. То ли привыкла к несдержанным друзьям, то ли еще дыхания не хватало. Алекс, выслушав тираду Ирины, завозился в темноте.
- Здорово, - одобрил он. – А теперь – не знаю, что это было, но нам нужен свет. Жаль, спичек здесь не делают. Лайла, куда теперь?
Воин зачиркал огнивом, и вскоре прыгающий огонь осветил небольшой зальчик. Он был пуст, не считая пауков, которые явно много столетий трудились по углам.
- К главному алтарю, - не сразу отозвалась девушка. - Только осторожно – дальше могут быть ловушки.
- В этом помещении, судя по всему, принимали просителей. Так что– вряд ли. А вообще как же они молились, если по дороге ловушки? – удивился Олег.
- Судя по всему, этот храм был не для молений, - покачал головой Кортес. – Сюда пускали каких-то посвященных.
- Хранители, - снова тихо заметила контрабандистка.
- Больше ты ничего не знаешь? – спросил Штейнер.
Она тихо помотала головой.
- Тогда пошли. Рей, держи факел!
Алекс вручил его жрице, как самой бесполезной в случае внезапного нападения, и они осторожно двинулись к черной дыре прохода.

И храм проглотил их. Его коридоры были как внутренности неведомого чудовища, давно окаменевшего, но по-прежнему опасного и жаждущего переварить незваных пришельцев. Он очень жаждал этого, и ему почти удалось. Ямы сменялись падающими камнями, а те – отравленными дротиками. Или вещами, которые трудно осознать, и не хочется ни вспоминать, ни рассказывать кому-то...
Казалось, что прошел не один час, но Штейнер задавался вопросом – а длились ли их приключения хоть секунду. С тех пор, как друзья попали в долину, время шутило странные шутки. Текло оно здесь или на самом деле отдыхало, играя с людьми, и все длилось секунды? Или вообще нисколько? Или же они идут назад и останутся вечными пленниками вечного последнего дня города? И против времени не поможет меч, как против любого осязаемого противника.
Алекс упрямо стиснул зубы и прогнал мысль, как проблеск слабости.
И вечность закончилась в огромном зале, где ряды колонн окружали пустое пространство в центре. К тому времени все шестеро были усталыми, измотанными и в разной степени ранены. На Штейнере были только царапины, но в большом количестве. Олег хромал на левую ногу, у Кортеса перевязано плечо, скулу Иры украшал синяк. Рука Рей кровоточила, пропитывая красным ткань одеяний. Лайла и вовсе казалась призраком. Девушка пошатывалась, волосы были растрепаны, а взгляд казался отсутствующим и сверкал сквозь жутковатую маску, образованную пылью и кровью из ссадин. Но она вела их – а ее вел невидимый маяк.
В центре возвышались восемь каменных тумб, а вокруг них – осколки. Если очень приглядеться, в кусках камня вокруг можно было различить обломки статуй, и Алекс отметил это, но не задумался.
- Не могу больше! – заявила Ирка и уселась на пустовавший постамент – они были невысоки. Ее примеру последовала Рейелла, которая скорее упала, чем села. Кортес задумчиво хмыкнул и устроился на третьем. Теперь издалека можно было подумать, что изваяний – пять из восьми, ибо две фигуры оставались на местах.
Точнее было бы сказать – семи и одной. Ибо один пьедестал был много выше остальных и возвышался в центре.
- Там, – произнесла Лайла, и указала вверх.
Только сейчас они догадались поднять глаза. Метрах в двух с половиной над центральным пьедесталом, прямо в воздухе, висел меч. Он сиял лазуритовым светом и медленно покачивался острием вверх.

- Алекс, тебе туда, – заметил Кортес и смерил взглядом расстояние от постамента до меча. – Все равно больше никто не достанет.
- Я помогу, - заметила Лайла.
Кортес было вскочил, но девушка покачала головой.
- Я. И ты, - она указала на все еще стоявшего Олега.
Они заняли места на ближайших к центральному постаментах, последних, оставшихся пустыми, и с обеих сторон поддержали Алекса. Тот подтягивался, жалея, что никогда не увлекался альпинизмом. Он казался наверху, протянул руку...
В этот миг Рей вскрикнула, указывая на обломки. Там, где сидела она, отблеск факела высветил каменный профиль расколотой головы Гештианна, а обломки возле «трона» Ирины были украшены атрибутами Сиби.
Что было на остальных, рассмотреть не успели, потому что в этот момент Штейнер встал-таки на цыпочки, и его пальцы сомкнулись на рукояти. Меч на миг сверкнул, озарив лица, потом впитал сияние внутрь, в металлическую поверхность, ставшую с вида обычной сталью. И в этот миг послышался облегченный вздох тысяч людей, слившихся в один.
И первый камень отделился от свода, рухнув рядом с друзьями. Из храма и города вынули скрепляющий стержень. Рухнул кусок стены, открывая черную мантию неба с блестками звезд. И храм наполнился гудением огромных пчел, бестолково метавшихся под крошащимися сводами. Потом вокруг них ореолом начали проступать очертания человеческих лиц. Но разглядывать было уже некогда. Друзья, казалось, мигом обрели силы и метнулись к выходу, но там камнепад был еще гуще. Лишь круг между постаментами остался чист и засветился серебристым светом. Все переглянулись и без слов бросились туда – терять было нечего. И когда все шестеро с новообретенным мечом оказались внутри, сияние вспыхнуло, как солнце, лишая зрения. Потом – ощущение короткого полета и полной темноты - то ли от слепящей вспышки, то ли света действительно не было. А затем они потеряли сознание.

- Это у меня в глазах туман или вокруг? – Алекс открыл глаза, пытаясь разглядеть спутников. – Все живы?
Виднелись неясные силуэты спутников. Разной степени сердитости и энергии голоса показали, что все.
Внезапный порыв сквозняка проредил завесу тумана, и на миг проступили странные рисунки на стенах и загибающийся по кругу или спирали коридор...

Прикл завершен. Продолжение, возможно, последует.