Дверь открылась.
Не маленькое окошко внизу, через которое каждое утро на чердак проталкивали миску с кашей, а вся целиком. Широко и радушно, как перед желанным гостем. Рэн почти забыл, зачем вообще нужны двери. Мысли дохлыми мухами висели в липкой туманной паутине, и только некоторые конвульсивно вздрагивали лапками. Это еда, её надо есть. Этот вой – заунывый, с хрипами — собственный голос.
А сейчас, когда дверь открылась, паутина распалась. Рэн вспомнил.
Он поднялся и не сразу смог сделать чёткий шаг. Штаны на коленях протёрлись до дыр, будто он многие дни – месяцы? – передвигался на четвереньках. И волосы отросли ниже плеч. Сколько он тут пробыл?
Хотя какая, в сущности, разница? Его никто и нигде не ждал.
Шатаясь, Рэн двинулся к выходу. Он выставил перед собой руки, боясь, что сейчас дверь захлопнется обратно и сознание снова опутает паутина безумия. Но дверь не закрывалась. Она ждала, и будто даже нетерпеливо распахнулась ещё шире.
Как только Рэн, держась за косяки, перешагнул порог, он услышал где-то внутри себя:
– Приветствую тебя, Лорд Замка.

Элоизе Найт снился синий огонь. Огонь, вырывающийся из чрева преисподней и забирающий мёртвых туда, где им и место. Испепеляющий страх. Изгоняющий вездесущий затхлый запах.
Ведьмин огонь.
Он ждал свою хозяйку за стеной глициний, последний на всём свете, потерянный, ничейный… Или спрятанный? Ничего, кто бы его ни спрятал, она, Эль Найт, найдёт, заберёт, овладеет и раздаст своим сёстрам и братьям, ещё три поколения назад превратившимся в беззубых щенков, не способных защититься от безумия смерти, которое разлилось липкой вонючей волной по всем городам и деревушкам, закипело на каждом погосте…
Сон в ночь Йоля, в ведьмин час, такой сон не мог соврать. С тех пор, как вещий сон спустился на ресницы Элоизы и распахнул её глаза, она искала Замок. Недели, проведённые в пути, сёстры, примкнувшие к ордам мертвецов, чтобы она, Эль, продолжала путь, искала скупые приметы из сна, – всё было не напрасно. Ведь когда последний её спутник пал, Эль услышала запах глициний и её светлые волосы впитали сиреневое свечение. А за ним, за этим чарующим водопадом – свежесть живого солнца, запах утреннего ветра и тот самый Замок из сна в ночь Йоля.

Лорд Замка. Хозяин. Рэн примеривал новую роль вместе с превосходным тёмно-синим фраком, отделанным шёлком, вместе с белоснежным жилетом и шейным платком вокруг накрахмаленного ворота рубашки. И ростовое зеркало угодливо показывало, как ладно сидит наряд на широких плечах, и как бледность и худоба, заострившая лицо во время заключения, теперь кажутся знаками истинного благородства.
Отросшие волосы Рэн остриг быть может не слишком ровно – насколько ровно человек вообще способен сделать это сам – но чёрные пряди подвились упрямыми кольцами и никто бы уже не заметил изъяна.
Никто.
Рэну не потребовалось обходить весь необъятный замок, чтобы знать — здесь не было никого, кроме него. Ни единого звука, кроме собственных шагов, могильная неподвижность воздуха.
Он стал хозяином ничего.
Да и хозяином ли вообще? Замок держал большинство дверей закрытыми, уверяя, что сейчас за ними опасно. Снаружи действительно было. Рэн хорошо помнил, как бежал, бежал, бежал, пока держали ноги. А когда перестали – полз. Просто куда-нибудь. И как почти умер у самых ворот замка, у самой безопасности, куда его не хотели пускать, пока…
Так что уж лучше быть хозяином ничего, но живым.
Рэн поправил шёлковый платок и снова взглянул в зеркало — задрав подбородок, чтобы получилось чуть свысока. Он справится.
– Будет намного лучше, – пообещал Замок, – только нужны остальные.
Где бы ещё их взять.
И Замок открывал ему двери, пока не привёл в кабинет. Помимо письменного стола с резными ножками, кресла, способного посрамить любой трон, и стеллажей, наполненных фолиантами в драгоценных переплётах, Рэн увидел насесты. На них сидели стальные птицы с блестящими чёрными глазами и в боку у каждой торчал ключ.
Целый день Рэн писал письма. Письма никому. Или всем сразу? Просто кому-нибудь, кто готов прийти на обещание безопасности. Если кто-нибудь там вообще остался жив.
Потом Лорд Замка привязывал письма к металлическим безропотным лапкам и поворачивал ключи. Птицы расправляли крылья и улетали через широкую трубу, ведущую куда-то вверх. Последней птице не хватило письма.
Рэн снял её с насеста и, устроившись на кресле-троне, принялся разглядывать хитроумное устройство. Он не нашёл стыков металлических пластин или винтиков, чтобы заглянуть внутрь. Ломать её было жалко, может быть, если попробовать…
Вдруг он что-то ощутил. Не звук, не движение... Перемену. Как если бы ты пил чай и в новом глотке оказалась капля вина, как если бы в серое утро выплеснули рассвет.
Как если бы в застывший воздух склепа ворвался морской ветер.
Рэн отставил птицу, быстрым шагом пересёк кабинет. Коридоры, лестницы, залы. Он остановился в десяти шагах от высоких, в полтора человеческих роста, парадных дверей.
И стал ждать.

Эль прошла сквозь водопад лиловых цветов, искупавшись в их аромате. Ждала, что за ним будет светло, свежо, как в увиденном сне. Но за стеной глициний оказался мёртвый парк, а в нём – ни капли солнца. Весь этот парк походил на цветочный горшок, про который хозяйка уже с месяц как забыла, почва в нём превратилась в ссохшийся каменный ком, растение – в скелетик. Но хозяйка почему-то содержимое горшка не вытряхнула в мусорное ведро, а убрала с глаз долой, под шкаф, да так там и оставила.
Но Замок в центре парка – Замок всё ещё жил. В тяжёлых пыльных сумерках Эль различала его очертания. Двустворчатые парадные двери казались даже подсвеченными изнутри.
Подсвеченными синим, будто за ними пылал ведьмин огонь.
Элоиза двинулась к замку по заросшей парковой лужайке. Под подошвами затрещала и моментально превратилась в труху трава, осев на сафьяновых сапогах ржавой пылью. Эль пошла дальше, и показалось, словно не только под её сапогами раздаётся треск. Огляделась – никого. Лишь задрожала ветками ива, и с них упали бурые листья. Казалось, что они держались лишь потому, что воздух в парке оставался недвижимым много лет, но пришла Элоиза и своим дыханием нарушила шаткое равновесие.
Она прошла мимо пруда медленно, разглядывая его поверхность. Вода была в ряби, но рябь не двигалась. К пруду была подведена канавка, должно быть, русло пересохшего ручейка, а через канавку кто-то перебросил изящный миниатюрный мостик. Элоиза взошла на него, разглядела пару серебряных монеток, лежавших друг рядом с другом на дне канавки. Странно было видеть их незамутнённый блеск в царстве мрачных полутонов.
После ручья парковая дорожка упёрлась в ажурный вал иссохших плетистых роз. Плети по обе стороны дорожки протянулись друг к другу, сплелись, то ли чтобы не было так одиноко увядать, то ли чтобы после гибели преграждать дорогу всякому, кто заходит в замок. Эль намотала плащ на руку и стала продираться сквозь колючий заслон. Потревоженные движением сухие соцветия падали на землю сбитыми птичками. Шипы цеплялись за плащ, тянули назад. Эль резко выдохнула, когда один из них оцарапал скулу. И вскрикнула, когда ожгло болью затылок.
Это уже не розы, не розы! Её схватили за плащ, за волосы, и тянули назад. Эль рванулась вперёд, напролом сквозь розовые кусты – сзади не отпускали. Тогда она дёрнула завязки плаща, тот соскользнул с плеч и остался позади. Эль пробежала десяток ярдов до дверей замка, потянула на себя медное кольцо – дверь не поддалась. Тогда она оглянулась, кожей чувствуя того, кто её схватил, но рядом никого не оказалось.
В кустах трепыхалось усохшее бурое тело. Плети тесно свились вокруг него, не пуская к замку. Мумия разевала рот, склабилась, будто вопила, но крика не издавала – нечем было. Только потрескивала на шипах истлевшая ткань да хрустели суставы. Наконец, мумия перестала дёргаться. Подняла к небу голову, и в её глазах блеснули две медные монетки.
Эль зачем-то тоже посмотрела на небо. В просвете меж туч полыхнул малиновый свет заходящего солнца. На мгновение он раскрасил парк, подарил немного цвета увядшим розам.
А мертвец вместе с плащом Эль пропал, будто и не было.
Эль отвернулась от парка, снова потянула на себя створку двери, и та открылась без усилия. В холле кто-то был, но Эль не стала дожидаться приглашения. Шагнула через порог, чтобы поскорее закрыться от парка и всего, что в нём таится. Хлопнула дверь, щёлкнул замок, и в голове разлилось: “Приветствую, Леди Замка”.

В этом было даже что-то такое из священных писаний. Как бог привёл к человеку женщину и сказал, что она ветвь того же древа, из которого сотворён мужчина. И отныне они муж и жена.
Женщина, переступившая порог Замка, даже чем-то напоминала святую деву с церковных икон. Такое же нежное, по-детски округлое, обрамлённое белокурыми локонами, лицо. Мягкие губы, глаза.... Рэн сказал бы, что они похожи на небо, но такого неба не было уже очень давно.
И так же, как в писании, её сделали женой. Для него. «Моя жена. Моя леди». Рэн попробовал слова на вкус, и они легли легко. Эта женщина юная и красивая, а могло бы быть иначе.
Примет ли она правила? Хотя ей некуда теперь деться.
Рэн сделал шаг навстречу. Сначала один, чтобы не напугать гостью. Или уже хозяйку?
– Рэн Артуро, – он поклонился одной головой, а потом приблизился и предложил девушке руку раскрытой ладонью вверх. – Я лорд этого замка. Добро пожаловать.
Он заметил подсыхающую каплю крови на её скуле, и ему захотелось немедленно её стереть. Но Рэн сдержался. Пока.

Лорд Замка будто ждал её. Может, просто увидел из окна? Или услышал, как Элоиза безуспешно пыталась открыть дверь? Судя по чужим словам в голове, на Замок наложены чары. Он их часть?
– Меня зовут Элоиза Найт.
Эль, стянув левую перчатку, мягко подала ему руку. На указательном пальце красовалось фамильное кольцо белого золота. Бриллиант был слишком маленьким для массивной оправы, зато внутри него билась о грани синяя искра – последняя частичка ведьминого огня, что осталась у семьи Найт. Это кольцо позволяло Эль не пояснять, кто она, вселяло страх в окружающих, не давая разглядеть её собственные страх и слабость.
– Прошу прощения, что вторглась в ваши владения, милорд.
Лорд Замка прикоснулся губами к кончикам её пальцев. Его взгляд на несколько секунд задержался на искре, заточённой в бриллианте, но казался скорее заинтересованным и удивлённым, нежели испуганным. Будто этот мужчина никогда не слышал о ведьмах рода Найт.
Он выпрямился, но не выпустил руку Эль из своей:
– Вы ведь слышите его? – спросил Рэн Артуро, окинув взглядом своды зала. – Теперь это и ваши владения. Пойдёмте, я покажу вам здесь всё. Всё, что можно.
– Что вы имеете в виду? – тихо спросила Эль, отступая на крошечный шажок. Шажок побольше – и она упрётся в дверь, за которой остался парк.
– Не бойтесь, здесь вы в безопасности, – улыбнулся Лорд, и его приглашающий жест стал более настойчивым. – Вы скоро сами всё поймёте. Знаете, владеть замком вовсе не так уж плохо. Кстати, как вы здесь оказались? Вряд ли получили одно из моих писем, я едва успел их отправить.
Теперь Эль была уверена, что он – часть чар. Или, скорее уж, проклятия. Она проклята… На что? Владеть Замком, выходит? А что, если проклятие вступит в силу только в том случае, если Эль примет приглашение? Но как иначе найти то, зачем она пришла…
– Меня привёл вещий сон, – ответила она чистую правду, не вдаваясь в подробности. И продолжила, опасливо подыгрывая: – Крайне любезно с вашей стороны сопроводить меня и показать мой Замок.
– Наш замок, моя леди, наш.
Эль споткнулась, ощутила, как холодеют щёки, а в груди свивается клубком змея.
– Конечно, милорд, – тихо откликнулась она.
Лорд Замка внимательно посмотрел на неё, но почему не в глаза, а куда-то около. А Эль впервые взглянула ему в лицо. Её поразили его глаза, серо-зеленые, какие-то бархатистые, светящиеся умом и проницательностью. И ещё – крупные каштановые кудри. Лорд Артуро имел вид человека, только что оправившегося от болезни, но вот кудри его, мягкие, блестящие, будто бы во время болезни жили отдельной жизнью, и их недуг не затронул. На мгновение Эль захотелось запустить в них пальцы, ощутить эту мягкость ладонями. В любом месте, при любых обстоятельствах красивые мужчины обладают своей магической властью над женщинами… Равно как и наоборот.
– Позволите? – он достал платок. Чистый, но уже давно не белоснежный, как наверняка когда-то был. – У вас тут…
И мужчина прижал краешек платка к скуле Эль.
– Это всё розы, – Эль выдержала прикосновение ровно секунду, а потом ушла от него с плавностью кошки, которая уходит от человеческой руки, пытающейся погладить. – За нашими розами дурно ухаживают.
– Это верно, – Рэн Артуро неторопливо сложил платок и вернул его в карман, будто не она прервала его жест, а сам он закончил задуманное. – Здесь многому нужна своя рука, поэтому мы с вами ожидаем гостей. Пока что я даже не могу пригласить вас к столу.
– Кто должен прибыть?
– Гости, – загадочно ответил Лорд. – Они уже приглашены, нужно только подождать. Вы любите гостей?
Рэн Артуро предложил ей взять себя за локоть, чтобы последовать вглубь замка. Или всё же Замка? Эль приняла его предложение. Хотелось бездумно спросить, человек он или нет, как сюда попал и как отсюда выбраться. Но раз уж этот лорд заманивает в Замок людей, ответов, помогающих отсюда выбраться, не дождешься. И ещё – страшно было его разозлить.
– Только тех гостей, которые знают, когда пора уходить, – ответила она.
– Хороший ответ.
Рэн повёл её через холл к мраморной лестнице с резными перилами. На первом же пролёте их встретила стена с портретами молодого красивого мужчины и женщины с грубоватыми чертами лица, которые не удалось скрыть даже этому безусловно талантливому художнику.
– Правда наши гости, – продолжал Лорд, – вряд ли смогут уйти по своему желанию. Но вас не должно это огорчать. Здесь действительно безопасно, а вы ведь знаете, как это сейчас ценно.
– Ну а если они не боятся опасностей внешнего мира? Или, быть может, им наскучит наше общество или общество друг друга?
Когда они проходили мимо картин, Эль краем глаза заметила, как колыхнулся напомаженный локон дамы на портрете. Она остановилась, пристально взглянула на даму, но та стремила свой взгляд к парадным дверям и дальше.
– Вы уже успели заскучать со мной? – усмехнулся Лорд и искоса глянул на неё своими бархатистыми серо-зелёными глазами.
– Что ж, развлеките меня, – улыбнулась Эль. Его будто бы действительно беспокоило, её отношение, впечатление, которое он производит.
– Вы только что бежали от монстров и продирались сквозь стену колючих кустов, а уже готовы развлекаться?
Второй этаж расходился на западное и восточное крылья, одно из которых казалось сумрачным и пыльным, а второе – приветливым и манящим. Рэн Артуро уверенно повёл Эль в восточное.
– Здесь находятся наши покои, – он указал на красивые двери с узором в виде роз и сидящих на ветках голубок. – Быть может, вы захотите сначала отдохнуть и переодеться с дороги.
– Вы собирались показать мне замок, и я желаю его осмотреть, – заупрямилась Эль.
– Как изволите, моя леди, – и Рэн повёл её дальше. – Боюсь только, что развлечений здесь не так уж много. Ни музыки, ни прогулок по саду. Вы любите книги, Элоиза? Книг здесь в избытке.
Ей не понравилось то, как быстро и легко лорд Артуро перешёл от официального обращения к имени.
– У меня весьма узкие предпочтения, – холодно ответила она, чуть отпустив его локоть.
– Что ж, вы усложняете мне задачу. Может, именно это вас развлекает? Ставить мужчин в тупик?
– Само собой, покажите мне даму, которое это не развлекает… Но я имела в виду иное. Астрология, алхимия, гримуары. Ваша леди – ведьма. А кто вы?
Глупо. Чёрт, глупо. Вечно с ней так. Стоило попросить прощения, отшутиться, трагичным голосом сообщить, что от усталости она забыла манеры… Но Эль просто встала напротив лорда, преградив ему дорогу куда бы то ни было, и уставилась на него, как ребёнок, который понимает, что он неправ, но побороть упрямство не может.
– Моя леди, вам следует быть осторо…
Он не договорил. Замок будто хлопнул всеми дверями разом, и, кажется, что-то упало в западном коридоре.
– Знаете, в этом замке есть места, в которые не стоит заходить. Вы легко их узнаете. И есть слова, которые не следует произносить. Их вы узнаете тоже, – и Лорд улыбнулся. Очень вежливо и почти беззаботно. – Наше прошлое – это, в сущности, такая несущественная мелочь. Вам вполне достаточно знать, что здесь я лорд. Как и мне, что вы моя леди.
– Вы говорите так потому, что вас не отпускает Замок? Не часть проклятия, но проклятый!
Громыхнули деревянные ставни, распахнулись рамы, и в лицо Эль ударил ледяной ветер такой силы, что она не смогла сказать ни слова, захлебываясь воздухом.
– Я смогу… Я смогу разрушить его! – крикнула она, затыкаемая после каждого слова порывом ветра. На голове лорда Артуро даже не шелохнулся.
Ветер резко стих.
– Какая глупость, – Лорд схватил её за плечи, то ли чтобы оградить от угрозы, то ли чтобы остановить поток слов. – Я не хочу уходить отсюда. Никто в своём уме не захочет.
– Вы… Ты… Правда не хочешь помнить прошлое? Или говоришь так из-за проклятия? Я смогу вытащить тебя отсюда, – уверенно пообещала она так же, как обещала своему ковену принести ведьмин огонь, хотя знала, что кроме вещего сна у неё пока нет ничего. – Смогу.
С последним слогом под ногами Элоизы затрещал паркет, каменная плита под ним, и пол провалился.

Глупая, самоуверенная, упрямая!..
Рэн обогнул пролом и бегом спустился по лестнице. В коридоре первого этажа висела плотная серая завеса. Лорд закрыл рот и нос платком, уголок которого теперь украшало красное пятнышко.
Осторожно переступая через обломки камней и доски, Рэн двинулся вперёд. Только бы Леди оказалась жива. Никто больше не должен умирать. Не здесь, не рядом с ним. Проклятье!
Нога провалилась между двумя плитами. Он не хотел думать, что одна из таких упала на Элоизу. Рэн попытался высвободиться, как вдруг удерживающие его камни растворились в воздухе. Серая взвесь, правда, осталась, но пол теперь устилал индиговый ковёр, а не горы обломков. Замок? Какого демона он вообще всё это устроил, если ему так важны его обитатели?!
Рэн прибавил шагу и тут же замедлил. Серо-голубое платье и светлые волосы так резко выделялись на тёмно-синем… Дышит или нет?
Леди не шевелилась. Она лежала на боку: одна рука вытянута над головой, другая — цепко держит синюю замшевую сумку. Рэн опустился на одно колено возле Элоизы, приложил два пальца к жилке на белой шее. Такая тонкая нежная кожа.
И под ней: тук-тук, тук-тук...
Живая.
– Моя леди? – позвал Рэн.
Элоиза не отозвалась. Он сжал в кулак пальцы, которые только что касались её шеи. Крови и явных переломов вроде не было, но Рэн слышал о том, что повреждения могут быть и скрытыми. Тогда человека лучше не трогать до прихода целителя… Очень смешно. Целитель не придёт. Остаётся только надеяться, что обойдётся…
Рэн приподнял Леди Замка, её голова безвольно откинулась ему на плечо. Он поднял её и медленно понёс к лестнице.
Элоиза глубоко дышала — наверное, это было хорошим знаком. Рэн представил, как будет пробираться с ней по краю обвалившегося пола, но коридор второго этажа лежал перед ним чистый и мирный, будто послушный ребёнок только что сделавший уроки и почистивший зубы.
Будто всё померещилось.
Но неподвижная Элоиза на руках была слишком настоящей.
Рэн донёс её до дверей покоев лорда и леди. открыл ногой дверь и перенёс её через порог. Как после свадьбы, только счастливая невеста не обнимала за шею.
Уложив Леди замка на её постель, Рэн снова тронул её шею. Сам точно не понимая зачем – проверить ли снова пульс или ощутить эту бархатную нежность.
Как она — такая — вообще прошла через весь тот ад, что творится за стенами замка? Сейчас она казалась особенно тонкой, маленькой, фарфоровой. Не принцессой даже, а куклой принцессы. И отойти от неё, такой уязвимой, Рэн никак не мог.
Только когда она вдруг сделала глубокий вздох, заворочалась и легла на бок в естественную, расслабленную позу, Рэн поднялся с края кровати. Он взял сумку из её рук — внутри что-то звякнуло, как стекло — и положил в кресло возле горящего камина. Горящего?
Он не разжигал камина…
В дверях тихо и молчаливо, как привидение стояла прислуга. Вернее кто-то в наряде прислуги, но лицо у неё было выбеленным, лишённым черт.
– Она позаботится о своей леди, – услышал Рэн голос Замка. – Можешь не беспокоиться.

Эль нехотя, перебарывая затёкшее тело, поднялась. В просторной спальне было светло, тепло и прибрано. Дотлевали угли в камине, украшенном лепниной в виде львов и птичек, в воздухе в лучах солнца не кружилось ни пылинки. На туалетном столике в идеальном порядке разложены щётки для волос, пудреница, флакон духов, сверкало запредельной чистотой зеркало. Эль встала, посмотрелась в него. На ней была свежайшая шёлковая сорочка, вышитая золотой нитью, волосы кто-то собрал перед сном в косу. Стоило задаться вопросом о том, где сейчас вчерашняя одежда, как в комнату постучались.
– Войдите, – пригласила она.
И пожалела о данном позволении. Вошедшая была одета в темно-серое платье и белый передник с кружевами, волосы убраны под белоснежный чепчик, лицо полностью открыто. Вернее… На месте лица была какая-то гладкая кожаная маска – ни глаз, ни рта, только очертания, будто все черты стёрли крупной теркой и поверх размазали слой гипса. Эль попятилась, а безликая робко встала в дверях, переминаясь с ноги на ногу. В руках у неё было газовое платье нежного салатового оттенка и пара золотистых туфель.
– Я сама оденусь, – дрогнувшим голосом сообщила Эль, – вы свободны.
Безликая горничная положила на туалетный столик платье, поставила на пол туфли, а потом извлекла из кармана фартука записку. Положила записку в центр столика медленно, почти торжественно, и, сделав реверанс, удалилась.
Эль быстро переоделась. Верх у платья был открытым, рукава, украшенные каскадом шифоновых цветов, начинались с середины плеча держались на тонких серебряных бретелях. Эль распустила волосы, чтобы прикрыть спину, развернула записку.
“Надеюсь, вы хорошо отдохнули. Завтрак будет в девять. Жду вас в обеденной зале.”
Где-то в глубине замка часы начали отбивать девять ударов.