Камера Девять
Источником света в зале служили полупрозрачные пластины, покрывавшие стены; большая их часть давно перестала сиять, но оставшихся хватало, чтобы разгонять полумрак. Кроме них сиял лишь овальный экран, по которому бежали строки давно забытого языка.
Обитавшему в зале существу не требовалось претворять свои мысли в слова на экране. И все же так ему было легче формулировать задачи и выбирать действия.
Проблема: комплекс Ир-Нириата.
Степень проблемы: восьмая.
Вероятность самостоятельного разрешения: недостаточная.
В зале царила тишина. Ни пластины-светильники, ни экран не издавали ни единого звука.
Рекомендация: применение эйдолонов.
Время с последнего применения: 30 кругов создателей.
Соответствие циклу эйдолонов: соответствует.
Решение: адекватно ситуации.
Энергия: достаточна для однократного воздействия в пределах базового количества.
Последовала пауза – и теперь, впервые за века, тишину нарушил звук: слабый плеск, словно кто-то погрузил руку в воду и помешивал ее.
Затем, один за другим, несколько тихих всплесков.
Решение одобрено.
Запуск системы.

Город Москва, 14.00 по местному времени. +20 по Цельсию.

Воистину, всё зло – от брелоков. В справедливости этой незатейливой истины Ларисе пришлось убедиться на личном примере, причём в тот момент, когда она меньше всего этого ожидала.
Положа руку на сердце, большая часть прочитанных ею романов про попаданцев отправляла своих героев далеко и надолго из лесопарковой зоны, с улицы, прямиком из родного дома… но как правило это были, за редким исключением, безлюдные места, и уж в магазине в разгар дня, по идее, опасаться было нечего…
Лариса и не опасалась. Спокойно отоварилась в расположенной неподалёку от дома «Пятёрочке» (в АШАН тащиться было и лень, и денег на дорогу тратить не хотелось) и затолкала покупки в свою любимую летнюю сумку, (точнее – здоровенный баул, в котором и соседский исполинский мейн кун мог бы комфортно разместиться), нехитрые покупки. Она уже собралась отходить от кассы, когда из своего кармашка подал сигнал прихода СМС-ки мобильник.
Поначалу Лариса хотела было махнуть на вероятную рекламу рукой, но всё же здравый смысл пересилил лень, и девушка потянула мобильник из сумки – к сожалению, за корпус, а не за брелок. Последний непонятным образом смог незаметно зацепиться за брелок ключей от дома, и когда Лариса это заметила, было поздно. Полегчавшая со времён ремонта связка вылетела из сумки и с жизнерадостным звоном пала к её ногам.
Вздохнув, Лариса наклонилась за своим имуществом, и когда пальцы уже коснулись фонарика, выполнявшего роль брелка, на глаза девушке попалась… попалось нечто, напоминающее очень большую и чистую жемчужину, лежащее в считанных сантиметрах от ключей. Разумеется, это могла быть и просто какая-то конфета, но то самое любопытство, что сгубило немало кошек, вновь проявило себя во всей красе. Подцепив связку ключей за колечко безымянным пальцем, Лариса секундой позже подобрала и «конфетожемчужину» - просто так, посмотреть…

Бум! Бац!
Бум! Бац!
Укутанный в шарф эфиопец Гарви Меба бросал сумки с конвейера в электротележку, а забравшийся в нутро бело-зеленого самолета нигериец таскал оттуда багаж на конвейер. За всем этим безучастно наблюдал кениец, который сидел за рулем электротележки. У всех троих уши закрывали изолирующие наушники. Они хорошо спасали от гудящих без перерыва на обед самолетов - прилетающих, отбывающих и ждущих - но разговаривать в них слабо получилось бы.
Бум! Бац!
Гарви подождал две секунды пока следующий поганый чемодан сползет поближе. Это была пухлая дорожная сумка, перевязанная полиэтиленом. Это не спасет ее, подумал Гарви, схватил чемодан за ручку и рывком, отчего та, кажется, треснула, швырнул в тележку.
Бац!
Настроение сегодня у него было ни к черту. Как, впрочем, всегда при наступлении холодов в этой радужной стране. В такую погоду, когда солнце на долгие месяцы укутывается в облака и едва выползает из-за горизонта, приходилось мотаться по всему комплексу то вспотевшим, то мерзнущим, и изловчиться не заболеть было так же легко, как безрукому - подтереться.
Бум! Бац!
Поток чемоданов иссяк и из багажного отделения самолета показалась голова нигерийца в шапочке с норвежским красно-синим флагом. Единственное, что нравилось в этой стране Гарви. Нигериец бросил на конвейер последнюю сумку (бум!) - маленький бежевый саквояж, Гарви еще подумал какой идиот сдал его в багаж, когда это можно было утащить ручной кладью - показал перекрещенными в воздухе руками "отбой" и спрыгнул на землю.
Гарви потянулся к саквояжу (он оказался тяжелее, чем выглядел) ухватил его обеими руками и зашвырнул в переполненную тележку. И конечно же тому приспичило удариться об упакованный в полиэтилен чемодан с поломанной ручкой и отскочить, с уханьем упав на землю. Гарви схватил сумку и снова забросил ее в тележку, теперь уже удостоверившись, чтобы она засела между другим багажом.
На этом работу с бело-зеленым самолетом они закончили. Нигериец запрыгнул на электротележку и та тронулась по направлению к терминалу. Гарви, перед тем как забраться в свою "гусеницу" - машину, на крыше которой был установлен конвейер - нагнулся на секунду к тому месту, куда упала сумка, и подобрал что-то с земли. Уже в "гусеницк" он посмотрел на предмет в своей руке - крупный, со сливу, шарик. На вид стеклянный, но кто знает? Гарви посмотрел на бежевый саквояж, из которого, несомненно, выпала штуковина, укатывающий в тележке прочь.
- Спасибо за сувенир, - сказал он саквояжу и сунул шарик в карман.

Солнце, еще прятавшееся прятавшееся за верхушками деревьев, уже лениво выползало в открытое небо, освещая все вокруг, но еще не превратившись в пылающий жаром и слепящий глаза диск. Виктор вышел на крыльцо небольшого бревенчатого дома, и, обтерев лицо и тело сначала смоченным в холодной колодезной воде, а затем сухим полотенцем, вышел на расстилавшийся перед домом лужок и опустился на колени. Еще не до конца высохшая роса приятно охлаждала не закрытые шортами голени и ступни. Сделав пару глубоких вдохов, Громов приступил к ежедневной утренней зарядке. Крайне грело душу то, что сейчас, летом, в свой законный отпуск, ему не нужно было ни вставать раньше, ни уменьшать время на упражнения, так что каждое движение выполнялось очень неторопливо и продуманно. Каждый сустав, каждая мышца требовала того, чтобы ей было уделено некоторое время.
После разогревающих упражнений настало время физических. Сейчас не было необходимости - да и желания - давать себе большие нагрузки, поэтому молодой человек ограничился парой десятков отжиманий, приседаний и упражнений на пресс. Все-таки, не смотря на отпуск, следовало держать себя в форме.
Потратив на всю зарядку около часа, Виктор смысл с себя пот и налипшие травинки уже слегка нагревшейся водой и, накинув легкую льняную рубашку, отправился на берег реки. Он часто гулял в это время, когда его друзья - абсолютнейшие "совы" - еще даже не думали вставать. Почти каждое лето молодой учитель приезжал сюда на время своего отпуска. Плавание наперегонки, шашлыки, песни у костра под гитару, походы в лес "по грибы-по ягоды" - все это было настолько приятнее сидения в пыльном душном городе, что отказаться было просто невозможно. Да и лишние руки на садовом участке никогда не помешают - никогда не знаешь, что где может совершенно неожиданно сломаться. Таким образом, все оставались довольны.
Ветер лохматил и без того не особо аккуратную прическу, а небольшие волны слегка лизали стопы. Да, уже скоро будет подготовка к новому первому сентября, линейка, толпа первоклашек с букетами в собственный рост... Но все это потом. А сейчас, как пелось в песне, "Только солнце, только небо и река".
Ход мыслей Виктора был прерван немного резким всплеском за спиной. Он обернулся и увидел, как отступает необычно сильная волна, оставляя на песке какой-то камень. Подойдя ближе, молодой человек с изумлением заметил, что этот камень идеально круглый, светлый и вообще больше напоминает жемчужину, а не камень. Недолго думая, Виктор присел на корточки рядом с этим непонятным камнем и взял его, чтобы рассмотреть получше.

Семья Хаттонов сидела за традиционным ирландским завтраком. На больших тарелках возлежали горой бекон, колбаски, сосиски, картофель, помидорки, фасоль, омлет и яичница. Среди всего этого изобилия Уильям не сразу обнаружил большую круглую бусину, в которую уперлась вилка, когда глава семьи собирался подцепить на нее ломтик томата. Бусина выскользнула из-под зубцов и, брызнув соусом на свежую рубашку, выпрыгнула на скатерть.
- Это что еще такое? - удивился Уилл, беря бусину в руки. - Хелен, никак ты решила подавать на завтрак свою бижутерию?

- Ты, наглая рыжая морда! - возмущалась Оля, стоя под деревом.
"Сама такая", казалось, прошипела морда, прижимая уши.
- А ну, слезай!
"А то что?" - полосатый рыжий хвост угрожающе закачался.
- Ну, ты сам напросился! - девушка решительно тряхнула кудрями, подпрыгнула, повисла на ближайшей ветке и ногами поднялась по стволу до развилки. На секунду замялась, а затем перекинула одну ногу через импровизированное сиденье и отдышалась.
Джинсы не жалко - все равно в стирку скоро, кроссовки тоже, а вот руки пришлось очищать от больно впившейся в кожу коры.
Дроздова, вполне оправдывая свою фамилию, ловко развернулась на ветке, придерживаясь за другую, повыше, и подобралась поближе к стволу.
Виновник этого акробатического представления - в меру упитанный кошак в самом расцвете сил - с любопытством наблюдал за ним. Когда Ольга снова нашла его взглядом, чтобы определить дальнейшее продвижение по дереву, кот, будто невзначай напомнил, что он ее, вообще-то ждет:
- Мя-а-ау!
- Да заткнись, шаурма пушистая. Советовали мне люди добрые, камнями тебя сбивать надобно было, эхх! - она с размаху забросила ногу на следующую развилку и не без труда подтянулась:
- Ну, здравствуй, Вася, смерть твоя пришла!
Теперь два рыжих существа были на одной ветке, но если девушка находилась у ствола, то кот при ее приближении переполз туда, где толстая и устойчивая ветвь уже истончилась.
Вася в ответ приветливо помахал ей хвостом.
"И что дальше?" - горело в его желтых глазах.
- Ах вот как! Получай! - Ольга изо всех сил топнула ногой. Ветка затряслась. Кот, в мгновение ока растеряв всю свою самоуверенность, торжественно с нее съехал, в последний момент уцепившись когтями на передних лапах. Девушка топнула еще раз - в конце концов ее попросили просто снять кота с дерева и ни слова не сказали о том, насколько целым он должен вернуться на землю.
Обиженно мяукнув, Вася разжал когти и уже более удачно уцепился за ветку пониже.
"Эти люди совсем сдурели, уже на деревьях прыгают" - недовольно помахивая хвостом, рыжик спокойно прошелся до ствола и невозмутимо спустился по нему.
- Нормально. А раньше ты так сделать не мог? Обязательно ждать, пока я залезу? - опешила девушка.
"Конечно" - кот чихнул от летающих в воздухе кусочков коры и как ни в чем не бывало прошествовал к выходу из сада.
- Вот и что ему тут как медом намазано? - юная верхолазка уже сама начала задумываться о проблеме безопасного спуска, когда ей на глаза попалось птичье гнездо.
- А, ну тогда понятно, - усмехнулась она и перешагнула на соседнюю ветку, чтобы рассмотреть гнездо получше. Птицы, если они тут еще остались, после такого деревотрясения все равно не скоро вернутся.
Посреди сплетения мелких веточек, припорошенные пухом, небольшой кучкой лежали мелкие блестяшки. Очевидно, хозяйка гнезда уже полетела разносить на своем длинном хвосте новости о скандальном разрушении ее жилища.
Между тем, сорочья коллекция была знатной: тут и цветные стеклышки, и проволока, и фантики, и пробочки, и чья-то сережка (из уха что ли вытащила?), и бусинки, и камушки.
Оля с любопытством ворошила пальцем разноцветный хлам, когда один из экспонатов коллекции привлек ее внимание:
- А это что? Неужели жемчуг? И где ты его нашла, а? - девушка подула на достаточно крупный камешек, очищая его от налипшего пуха, и потерла пальцами, чтобы тот заблестел.
- Сносить, что ли, к ювелиру?.. Так, как же теперь слезть-то, а?

Александр искренне не понимал, чего эта истеричка опять взорвалась. Вроде, он ничего такого не сделал. Ну подумаешь, чуть задержался с сыном на рыбалке, как-никак один раз в неделю с ним видятся же. Эх, умом эту дуру, теперь уже его бывшую, не понять. Наверное, это и послужило причиной развода. Впрочем, день с сыном стоит того, чтобы слушать после истерику бывшей.
По дороге до дома, Александр вдруг решил заскочить купить себе хороший виски. А почему бы и нет? Это будет хорошим завершением дня. Чуть позже, Александр прошел в квартиру, поставил бутылку на захламленный столик в гостиной, переоделся и взял с кухни стакан. Вернувшись в комнату, он включил свет и присел в кресло неподалеку от столика, уже готовясь к приятному времяпрепровождению. Однако протянув руку к бутылке он случайно нащупал какой-то предмет шарообразной формы. Жемчужина, как Александр предположил, взглянув поближе. Однако тут ее быть не должно. Черт, да что она вообще делает в его квартире?

Хуго потянул в сторону обочины, хотя Йоханна и сама уже услышала натужное тарахтение старенького мотора. Здесь небольшой перепад высоты, нужно быть осторожнее. Нога ступила на хрустящий песок. Ханна остановилась:
- Хороший мальчик, - пес ткнулся теплым мокрым носом в ладонь.
Карабкающееся в горку авто остановилось около них, жалобно скрипнув тормозами.
- Эй, Ханна, подвезти? - голос с лающей хрипотцой принадлежал Бельду Хальродсону, другу семьи. Обращаясь к Ханне, Бельд почему-то всегда повышал тон, как если бы она была не только слепа, но и тугоуха.
- Нет, спасибо! – мотнула головой девушка, - Хуго немного поплескался сегодня, должно быть, он грязный…
- Ну как знаешь, - двигатель, до того монотонно бубнивший свое «пр-пр-пр…», взревел неожиданно громко, и машина покатила дальше.
Больше на дороге никого не было, что в принципе для этих мест и данного времени суток весьма характерно. Можно вернуться на ровное полотно дороги – на обочине то и дело попадались камни, и Ханна чувствовала себя неуютно. Конец трости шкрябнул по краю асфальта, а потом произошло нечто, чего с Йоханной не случалось уже пару лет, – споткнувшись о небольшой валун, предательски выглядывающий одним краем из песка, она упала. Небольно, но обидно… хорошо, что Бельд уже уехал.
Поднявшись на четвереньки, девушка одной рукой обняла за шею своего лохматого друга, а другой пошарила в поисках трости. Ладонью нащупала какой-то мелкий камешек… Прежде, чем откинуть его в сторону, Ханна покатала находку в пальцах: гладкий, ровный, слишком идеальной формы, чтобы быть просто камнем. Нужно взять с собой, показать родителям.

Денис задумчиво вертел в руках небольшой круглый белый камешек, найденный им на каменистом берегу небольшого паркового пруда. Наверное, потерял кто-то из гуляющих, причем совсем недавно, даже не успел запачкаться... Денис быстро осмотрелся, но вокруг никого не было, эта часть парка, похоже, была не слишком посещаемой. Тем лучше. Парень несколько раз подкинул камешек на ладони, прикидывая его вес и размышляя - закинуть его в пруд или нет? Закинуть то его далеко можно будет, вес у него подходящий, да и форма тоже, булькнет что надо. Денис уже было размахнулся, и тут коротко пиликнул телефон, информируя своего владельца о входящей смс-ке. Выражение лица Дениса сразу стало серьезным. Проклятье, неужели опять? Последний раз "они" на него вышли почти две недели назад, тоже по телефону, и тоже смс-кой. После этого он сменил и аппарат, и оператора, и, естественно, номер. Быстро же "они"... И как? И, главное, зачем? Денис со вздохом вытащил телефон и ткнул пальцем в кнопку "Входящие сообщения".
"Награда за преданность!.. Вы выбраны для розыгрыша!.. Мерседес-Бенц и другие призы!.. Отправьте "приз" на номер!.."
"Мать" и предлоги оказались единственным цензурным из того, что было произнесено Денисом, а после он расхохотался. Спам. Всего лишь очередная чертова рассылка от оператора, чтоб его. "Награда за преданность!" Ха! Хреново же у них с преданными клиентами, если две недели считаются "преданностью". Черт...
Отсмеявшись, Денис убрал телефон в карман куртки и подобрал небольшой плоский кусочек гранита. "Мерседес..." Парень размахнулся и полого, с подкруткой, метнул его в воду. "Бенц!" Камешек подпрыгнул на небольшой волне, отскочил от нее, и, булькнув, ушел на дно. Денис чертыхнулся. "Блинчики" у него никак не получались. Впрочем, если немного потренироваться... Он опустился на колено, высматривая очердной плоский камешек. Белая сфера, о которой Денис уже забыл, отвлекшись на телефон, так и осталась лежать в кармане...

Город Иркутск, 12:15 утра.

Когда Хан Батыр бежит по двору - прячутся даже охранники в супермаркете по соседству. Огромный пес породы кавказская овчарка, казалось, вот-вот сметет с дороги полноватую девушку в мешковатом свитере и джинсах. Но перед самым столкновением кавказец затормозил и тут же полез лизаться.
- Хан! - захихикала Алина, потрепав собаку по холке. - Хан, я утону в твоих слюнях!
Собака проигнорировала шутливую жалобу, продолжая изливать свою любовь. Хвост Хана вилял с бешеной скоростью.
Алина почесала собаку за ухом. С животными ей всегда было проще, нежели с людьми. Животным было наплевать на внешность, модность тряпок и наличие макияжа. Алина поморщилась, вспоминая взгляд модной соседки, затем тряхнула головой, прогоняя мрачные мысли.
Освободившись от "объятий" кавказца, девушка похлопала себя по бедру.
- Хан! Играть!
Огромная туша загарцевала вокруг Алины, наворачивая круги. Во дворе многие ворчали, что собака опасна, но в лицо её хозяину-боксёру никто ничего не говорил - тот был скор на расправу. Не трогал мужчина только Алину - та тренировала его пса.
Девушка нагнулась, чтобы подобрать с земли корягу, но тут заметила большую жемчужину.
- Хм? Хан, тут кто-то украшение потерял, - Алина подняла находку с земли.

С кем-то это случилось, когда пальцы только сомкнулись вокруг жемчужины. С кем-то – когда она опустилась в карман, или даже провела там несколько минут.
Но итог был один.
Вспышка перед глазами. Радужное многоцветье, затягивающее в себя, манящее тысячами оттенков, от которых невозможно отвести взгляд.
И – падение, долгое, кажущееся бесконечным, но не дающее даже мгновения на то, чтобы сосредоточиться.
И темнота беспамятства.
А потом – пробуждение.

Лариса
Это был не магазин. Совершенно точно не магазин; комната вообще не походила ни на что, приемлемое в современном городе.
Металлические стены и пол, тусклый рифленый потолок. Низкая, грубо сколоченная деревянная кровать, на которой сейчас Лариса и лежала; на ближайшей стене виднелись царапины, складывающиеся в простой, но удивительно гармоничный узор. По мере пробуждения можно было подметить и иные мелочи: пара колокольчиков под потолком, веник в углу, небрежно нахлобученная на него же мятая шапка. На стене – поцарапанное металлическое зеркало. Словом – детали, которых не найдешь в тюремной камере или кладовке.
Рядом с кроватью стояла табуретка, на ней – плошка с рыжеватой мутной водой. В противоположной стене виднелась дверь – опять же, металлическая, приоткрытая.
И сквозь проем доносились голоса.
– Амсет, чем ты думаешь? – скрипел кто-то невидимый, словно наждаком по железу. – Сверху ничего хорошего не приходит, а ты еще и притащил!
– А что, должен был бросить у Тоннелей? – возражал другой невидимка – низким, отдающим металлом баритоном. – Это уже совсем не дело, живая же.
– Ну и что? Она не наша! Она даже не отсюда!
– Криш, – пресек возражения баритон, – ты же знаешь законы. Мой дом – мои гости.
Послышался раздраженный вздох.
– Поступай как знаешь, – сказал скрипучий. – Но не говори, что я тебя не предупреждал.
Язык звучал странно: определенно не русский… но при этом удивительно понятный. Никаких сложностей с тем, чтобы придать смысл услышанным словам, не возникало.

Гарви
Местом пробуждения для Гарви стало место… странное, если не сказать больше. Первыми в поле зрения попадали четыре шара из стекла и металла, подвешенные под потолком; между ними периодически проскакивали синеватые молнии. Второй притягивала взгляд необычная конструкция в углу: десятки проволочных спиралей, переплетенных вместе и окружающих медный шар, из коего выступали искрящиеся электричеством шипы.
Сам Гарви оказался на кровати – низкой и жесткой, с металлическим каркасом. Обстановка в комнате была истинно спартанская: стол у небольшого окна, стул рядом, кровать… и, пожалуй, все.
Только через прикрытую дверь из светлого дерева слышались шаги и короткие, резкие возгласы: словно кто-то тренировался.

Виктор
Первое, что услышал Виктор, приходя в сознание – тиканье часов, размеренное и неумолкающее. И тиканье это отнюдь не было обманом слуха.
Виктор находился у подножия башни из блестящего металла и темного камня; в металлические фрагменты и были вделаны циферблаты, опоясывающие здание. Стрелки двигались с удивительной слаженностью – каждый механизм был настроен так, чтобы работать в унисон с другими. Пространство вокруг башни устилали гладкие камни.
Вокруг никого не было: в десятке метров от башни высился металлический глухой забор в два человеческих роста, отсекавший двор от остального поселения, каким бы оно ни было. От прочных ворот – сейчас закрытых – к башне вела чисто выметенная дорожка.
А из-за овальной двери самой башни доносились звуки: кто-то негромко напевал себе под нос ритмичную, размеренную песенку. Ее заглушали доносившиеся из-за забора звуки – множество голосов и периодический свист пара.

Уильям
Первое, что можно было увидеть, открыв глаза – сочные высокие стебли травы. Неожиданно высокие – в них можно было утонуть.
Но здесь они были к месту. Могучие деревья окружали Уильяма со всех сторон, взметнув ввысь кроны и уходя в небеса; темно-зеленые ветви сплетались вверху, закрывая небо и накрывая все тенистым пологом. Каждое дерево возвышалось на десятки метров; трудно было представить, что такой лес может существовать.
Уильям находился на небольшой вытянутой поляне. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев, щебетом редких птиц…
…а еще чьими-то еле слышными сдавленными проклятьями, исходившими откуда-то справа. Слов было не разобрать, но интонация не позволяла усомниться.

Ольга
С яркого синего неба сплошным потоком лился солнечный свет. Казалось бы, ничего необычного… вот только, пожалуй, один свет необычным и был.
Потому что сейчас Ольга в буквальном смысле утопала в цветах: вокруг нее вздымались розы, тюльпаны, гвоздики, и множество других цветков, которым и название трудно было подобрать. Включая те, которые никак не могли цвести в одно и то же время года.
К счастью, среди цветочного буйства имелся и признак цивилизации: посреди разноцветного поля высился дом.
Здание из светлого камня, два этажа с плоской круглой крышей, на которой виднелось… да, устройство было больше всего похоже на телескоп. Если только к телескопу привинтить огромную чашу из светлого металла и десятки изогнутых зеркал.
На этом фоне как-то терялась гибкая фигура, суетившаяся рядом с телескопом и с трудом различимая снизу. А также – тот факт, что дверь дома была приоткрыта.

Александр
Квартиры вокруг больше не было, если не предположить, что она внезапно поросла травой и кустами. А именно они сейчас Александра и окружали, шелестя на слабом ветру; травинки слегка щекотали кожу.
Но кустарник терялся на фоне исполинских деревьев, уходивших к самым небесам, и бесстрастно взиравших на все, что было ниже их крон – то есть практически на весь мир. В том числе и на вытянутое озеро с удивительно чистой водой, на берегу которого Александр сейчас и оказался.
В глубине озера скользили легкие тени рыб; где-то за деревьями раздавались шелест и шуршание. Пока что их источники к гостю были равнодушны.

Ханна
Краски вокруг были удивительно четкими. Зеленая сочная трава с высокими стеблями. Темно-коричневая кора гигантских деревьев и темно-зеленая листва на их ветвях. Ярко-синее бесконечное небо, проступавшее в промежутках между кронами.
И сияющий белый камень сложного строения из арок, высившегося среди деревьев и травы; на его фоне особо четко выделялись лозы, оплетавшие арки и прильнувшие к ним листьями.
Все эти образы влились в сознание Ханны, стоило ей открыть глаза. Да, сейчас она видела – так, будто никогда и не было слепоты.

Денис
Знакомых мест вокруг не было вообще. Не считать же знакомым невысокий, поросший травой холм, на вершине которого Денис и очнулся?
Но даже если холм и был малопримечателен, то об открывавшемся с него виде этого сказать было никак нельзя.
Город. Город, словно сошедший со страниц фэнтези-романов – со взметнувшимися к небу домами из светлого камня, множеством шпилей, высокой стеной из того же камня. Ни единого признака современной цивилизации: ни дыма, ни гула машин, лишь шпили, с трудом различимые цветные флаги и мерные яркие вспышки где-то за стенами.
И – хорошо видные с холма открытые ворота, у которых были заметны несколько фигур с копьями в руках.

Алина
Трава под лопатками и ладонями была мягкой и слегка щекотала кожу. Стоило открыть глаза – и стало ясно, что трава здесь совершенно к месту.
Алина оказалась на опушке рощи – высокие деревья, густые кустарники, шелест ветра в листьях. Но стоило приглядеться – и становилось ясно, что роща ухожена и о ней старательно заботятся.
Неподалеку вид перекрывал небольшой холм – из-за которого поднимались струйки дыма и слышались отдаленные голоса, звоны и прочие звуки, сопровождающие человеческое поселение.
А еще рядом, на мягкой земле, виднелись следы – и крупные. Такое чувство, что здесь пробежал Хан… если его увеличить в несколько раз и прибавить веса.

Вроде бы Лариса. Время и координаты неизвестны.

Наверное, так и выглядит смерть…
Или нет?
Радужное многоцветие, манящее и притягательное, от которого не возможно отвернуться, затягивающее в немыслимую бездну. Захватывающее дух полупадение-полуполёт, длящееся, казалось, эоны, и при этом настолько стремительное, что разум оказался не в силах не то, что бы хоть что-то осмыслить и осознать, но даже просто сосредоточиться.
А когда этого многоцветия, этого полёта, этой скорости оказалось слишком много – пришла милосердная темнота.

Сознание возвращалось медленно, словно бы нехотя. Лариса поёрзала головой по почему-то ставшей слишком мягкой и маленькой подушке, попыталась повернуться на бок – и сразу почувствовала, насколько жёсток матрац, на котором она спала. Или же нет?..
Память вернулась подобно вспышке сверхновой.
Магазин. Наклон за ключами и конфетожемчужина. Радужная многоцветная бездна и полёт-падение. Лариса распахнула глаза.
Над нею нависал незнакомый потолок – не оклеенный обоями, не отштукатуренный и не оклеенный плиткой – а металлический, рифлёный, стены тоже металлические, цельные. Ближайшая, у которой, собственно, и стояла кровать, на первый взгляд, исцарапана, но… парой секунд позже, приглядевшись, Лариса поняла, что это не хаотичные повреждения, а узор, причём удивительно гармоничный. Дверь тоже металлическая, приоткрыта. Однозначно не подсобка магазина и не больница. Ну что ж, заключила девушка, значит, можно и подниматься, не опасаясь повредить какое-нибудь оборудование…
Сказано – сделано. Приподнявшись и опершись локтём о кровать (деревянную кстати, весьма грубо сработанную, педантично отметил мозг), Лариса спустила ноги на пол, тоже, кстати, металлический и, едва сделав попытку сесть, чуть было не вскрикнула от неприятного, на грани боли, тянущего ощущения в правой лопатке. Рухнув обратно на кровать, она посмотрела на то, что умудрилась придавить локтём и оторопела.
Под локтём оказалось широкое полотнище, окрашенное в цвета государственного флага России, явно широкое, тянущееся откуда-то из-за спины и заканчивающееся в районе колен. Исполненная наимрачнейших подозрений, Лариса повернула голову налево – и узрела аналогичную картину.
- Патриотизм до добра не доводит, - еле слышно пробубнила она себе под нос и сделала вторую попытку сесть – в этот раз успешную. Быстрый осмотр помещения выявил висящее на стене поцарапанное зеркало, тоже, похоже, металлическое, табуретку у кровати, на ней – плошка с рыжеватой мутной водой. В углу страдал веник с нахлобученной на него мятой шапкой, под потолком подвешены два колокольчика.
Точно не подсобка, и на тюремную камеру тоже не похоже. От последней разве что качество воды… но экспертизу Лариса решила оставить на потом. Сейчас у неё на первом плане стояла проблема более острая, нежели местоположение на планете (если это та же планета, ехидно добавил здравый смысл).
Неведомо откуда появившиеся у неё за спиной полотна патриотичных цветов явно не были нашиты каким-то шутником на её любимую хлопковую рубашку, они были тонкими и эластичными, ощущались как хорошо выделанная кожа – и ощущали прикосновение рук.
Стараясь не трястись и не клацать зубами, Лариса встала, и быстро, чтобы не успеть передумать, пересекла комнату и уставилась в зеркало.
Лучше бы она этого не делала! Как ей в тот самый, самый первый и самый страшный момент удалось не завопить подобно сирене воздушной тревоги, Лариса впоследствии так и не поняла. Из мутноватой глубины на девушку пялилась… пялилось… Всё-таки пялилась она сама, но взъерошенная, но с сияющими синеватым свечением глазами, торчащим изо лба на месте третьего глаза хрустальным рогом длиной сантиметров в десять и спускающимися до колен трёхцветными полотнищами.
Следующие пару минут она просто стояла, облокотившись на стену и тупо разглядывала то выглядывающие из сандалий кончики своих пальцев, то изменившееся отражение, пытаясь осознать происходящее и успокоить сердцебиение, а потом…
Потом, в очередной взгляд подняв взгляд, Лариса внезапно каким-то шестым или седьмым чувством осознала, что торчащий изо лба рог – не просто дурное украшение из серии «чтоб хуже было», а… идеальный инструмент целителя: вблизи него будет очищена любая грязь, любая зараза в ране будет убита, любая заразная болезнь – исцелена.
А полотнища за её плечами могут по её желанию распахнуться и подвигнуть тех, кто рядом, на отчаянно храбрый поступок. А если сильно припрёт, прикинула девушка рассудочной частью сознания, то на них и планировать можно…
Потом она посмотрела себе с глаза и поняла, что отныне они могут видеть истину – пусть не всегда – но видеть.
А потом Лариса посмотрела на свои руки и её посетило смутное ощущение, что если в них попадёт нечто пластичное, вроде пластилина или купленной сегодня по случаю сахарной мастики, то может получиться нечто интересное… кстати о мастике, можно на ней и поэкспериментировать! И кстати об экспериментах.
Лариса вернулась к кровати, присела на неё и, наклонившись над табуретом, уставилась на плошку с водой и с восторгом увидала, как почти мгновенно мутновато-ржавая жидкость становится кристально прозрачной. Аккуратно взяла посудину в руки, глотнула раз-другой поразилась чистоте вкуса – такой вкусной вода была разве что из источников Кавказских гор. Девушка сделала ещё пару глотков и заставила себя остановиться. Ведра в комнате не наблюдалось, туалет неизвестно где, и напиваться не следует.
Лариса ещё пребывала в сомнениях относительно дальнейших действий, когда из-за двери донеслись голоса…
– Амсет, чем ты думаешь? – скрипел кто-то невидимый, словно наждаком по железу. – Сверху ничего хорошего не приходит, а ты еще и притащил!
– А что, должен был бросить у Тоннелей? – возражал другой невидимка – низким, отдающим металлом баритоном. – Это уже совсем не дело, живая же.
– Ну и что? Она не наша! Она даже не отсюда!
– Криш, – пресек возражения баритон, – ты же знаешь законы. Мой дом – мои гости.
Послышался раздраженный вздох.
– Поступай как знаешь, – сказал скрипучий. – Но не говори, что я тебя не предупреждал.
Язык звучал странно: определенно не русский… но при этом удивительно понятный. Словно хорошо выученный иностранный язык.
- Поздравляю, попаданка, с удачным языковым вариантом, - буркнула себе под нос Лариса и, поднявшись на ноги, отправилась знакомиться и прояснять обстановку. Возможно, не приключись с ней этих метаморфоз, девушка бы не решилась выйти так запросто, но сейчас ей было море по колено, а какие-то там тоннели – по барабану.
Открыв дверь пошире, девушка осторожно выглянула.

Гарви издал болезненный стон, перевернулся в кровати и высвободил затекшую руку. Сейчас начнет больно колоть, подумал он.
Он лежал и ждал. Но когда он, наконец, понял, что боль почему-то не торопится, Гарви начал обращать внимание собственно на помещение, в котором находился.
Серая комната. Тусклый свет из окна. Потрескивают электроразряды. Он не мог вспомнить как оказался здесь и что с ним происходило до этого.
Гарви приподнялся с кровати, но тут его взгляд упал на его руку. Кожа на ней была как будто покрыта какой-то блестящей краской.
- Какого хрена? - прохрипел Гарви.
Он хотел было яростно потереть руку, но осознал, что вторая его рука, затекшая, ему очень слабо подчиняется. Он посмотрел на нее и ахнул. Рука, казалось, воспалилась, распухла и в нескольких местах порвала его рабочую куртку, обнажая все ту же лоснящуюся, словно обернутую полиэтиленом, кожу.
- Что за гадство? - проговорил Гарви.
Кто его затащил сюда? В его голове промелькнуло воспоминание о рассказах об опытах над людьми разных фармакомпаний, на которые соглашаются ради денег. Но ему-то никто денег не предлагал!
По крайней мере, он не помнил ничего такого.
Он попробовал согнуть и разогнуть пальцы на воспалившейся руке и у него без труда это получилось. Тогда он встал с кровати, придерживая руку, и тут понял, что все это время за дверью раздавались какие-то звуки. Гарви, кривясь от боли в распухшей руке, сделал пару шагов к полуоткрытой двери.

Лариса (с Инэйлэ)
За дверью оказалась еще одна комната - побольше, но казавшаяся такой же маленькой. Причина тому была проста: половину помещения занимало нечто, похожее на плиту - хотя на Земле уже давно не было здоровенных плит с уходящими в стены массивными трубами. Зато огонь на ней горел, и хозяин дома, стоя спиной к двери, сейчас орудовал чем-то на сковороде.
Хозяин. Да.
Если у Ларисы и были сомнения в странности случившегося, то сейчас они отпали - потому что человеком стоящий у плиты совершенно точно не был.
Больше всего он напоминал прямоходящего ящера, ростом за метр восемьдесят; темно-зеленая и гладкая, словно полированная, чешуя контрастировала с рубашкой и штанами из грубой серой ткани. От основания черепа и под рубашку уходили словно вросшие в плоть металлические пластины; левую руку ящеру тоже заменял металл - тусклая сталь. Эта рука казалась крупнее правой, и пальцы ее - как стало видно при случайном жесте - оканчивались острыми когтями.
Пока что хозяин не замечал Ларису, разбираясь с едой и что-то насвистывая.
Несколько секунд девушка размышляла, как лучше объявить о своём пробуждении: голосом или стуком, и в итоге остановилась на промежуточном варианте. Осторожно постучав костяшкой указательного пальца по стене, она сглотнула и заговорила.
- Здравствуйте, мир вашему дому!
Ящер оглянулся, чуть склонив голову; глаза у него оказались золотистыми и искрящимися любопытством и иронией... насколько можно было судить по мимике рептилии, во всяком случае.
- Мир ему точно не помешает, - заверил он тем самым баритоном, который Лариса слышала раньше. - С пробуждением, незнакомка. Я Амсет Сталь. А ты?

Гарви
Как оказалось, комната, где очнулся Гарви, находилась на втором этаже, и дверь открывалась прямо на металлическую лестницу, выраставшую из стены. С площадки был виден просторный квадратный зал, полностью пустой и чисто выметенный: на полу серого камня не было заметно ни пылинки.
И здесь находился один человек - видимо, хозяин дома.
Высокий и плечистый, с синеватой кожей и совершенно белыми короткими волосами. На нем были простые рубашка и штаны из белой тонкой ткани - и они не скрывали крепких мускулов... а также искр. Да, по телу незнакомца бежали мелкие, яркие молнии и россыпи искр, разряды сыпались по волосам, торсу и рукам.
И клинку меча в этих руках - длинного, прямого меча. С ним, видно, незнакомец и тренировался; как раз сейчас он замер, нанеся рубящий удар в пустоту с резким выдохом.

Странно. Вроде бы Александр выпил всего один стакан, а ощущения как после недельного запоя. Что-то щекотало его щеку, наверное, ковер. Однако когда это он успел грохнуться на пол?
Воспоминания приходили с трудом. Вот он сидит с стаканом виски и разглядывает жемчужину. Интересно, что она там вообще делала? Вот он залпом выпивает стакан. Далее... Далее была яркая вспышка и психоделическая мешанина цветов, прямо бред ЛСДшника. Полет непонятно куда. Или это было падение? Тогда это объясняет, что он делает на полу. Ну а что было дальше, Александр вспомнить не смог.
Полежав еще с пару минут, мужчина решил встать и налить еще виски. Однако то, что он увидел, невероятно шокировало его - Александр стоял в лесу, рядом с небольшим озером. Кажется, вчера одним стаканом не обошлось. Чтобы убедиться, что это не сон, Михальчук попытался ущипнуть себя. Попытался - и тут же упал в страхе от увиденного - его левая рука была странно искривлена и почернела. Зато кожа на другой руке переливалась из серебристого в ярко-красный и золотой. Ничего не понимая, и от этого пугаясь еще больше, Александр на четвереньках подполз к озеру и взглянул на себя. Как оказалось, вся кожа, кроме левой кисти, начала переливаться таким странным образом.
Мужчина присел на корточки у самой кромки воды, обхватил голову руками, пару раз шумно вдохнул и выдохнул и заорал так, что, казалось, весь лес услышит. Однако вместе с тем случилось что-то совсем из ряда вон выходящее - Александр испустил вместе с криком и взрывную волну, сопоставимую по мощности с гранатой. Ближайший кустарник просто срезало, также пострадали и деревья чуть поодаль.
Чуть подуспокоившись и приятно удивившись этой новой способности и теплу, бурлившему в его теле, Александреспешно пошел вдоль берега, размышляя о том, что же делать дальше. Тут его внимание привлек маленький камушек. Повинуясь внезапному порыву, мужчина подобрал его и, сильно напрягшись, сжал в руке. Когда он разжал ее, то увидел, что камень превратился в пригорошню монет. Удивление быстро сменилось азартом, и, спустя некоторое время, Александр сколотил неплохое состояние практически из ничего. Ну, теперь то он точно не пропадет здесь, где бы он не оказался. Теперь осталось только выйти к людям. Поэтому он двинулся в направлении "куда глаза глядят". Авось, и наткнется на деревушку какую. Ну, или хотя бы на тропинку.
Погруженный в свои мысли, он не заметил корешок, торчащий из земли, и, естественно, запнулся. Впрочем, в падении он успел ухватиться левой рукой за ствол тоненького дерева. Устояв на ногах, Александр глянул на то, что послужило ему опорой. В том месте, где он прикоснулся к дереву, ствол несколько прогнил, частично осыпавшись в труху. Подержавшись за это место еще некоторое время, Михальчук смог срубить тоненькое деревце. Схожий эффект был и с травой - она просто рассыпалась в пыль после прикосновения. После всех этих испытаний, Александр сделал вывод, что к органике левой рукой лучше не притрагиваться. Хотя эффект получается довольно занятный. Но все же, на людях этого лучше не показывать. Не поймут.
Вдоволь наигравшись с новыми способностями, мужчина побрел лесом в поисках хоть каких-то признаков людей.

Хаттон открыл глаза и увидел, что лежит в густой траве. Он перевернулся с бока на спину и увидел, что трава, пожалуй, будет почти в человеческий рост. И еще он увидел деревья, напоминавшие своим гигантизмом секвойи. Шелест листьев, щебет птиц. Картина иделлическая, но ее разрушало беспокойство за жену и дочь и чей-то очень недовольный голос, приглушенно ругавшийся где-то неподалеку. Голос этот был совершенно чужой и, кажется, мужской. Уильям привстал и постарался осмотреться не высовываясь из травы, но конечно же, ничего кроме травы не увидел. Тогда он тихонько позвал, стараясь, чтобы обладатель чужого голоса его не услышал: "Хелен! Анетт!" Но никто ему не ответил, как Уилл ни вслушивался. Хотя... Где-то на краю сознания ему показалось, что он слышит шопот. Он позвал еще раз и снова прислушался. Шепот был такой слабый, что разобрать слова было невозможно. Но это явно были не его девочки. Шепот тоже был чужой, он вроде как шел извне, даже из-под ног, но при этом был как бы в голове, как-будто минуя барабанные перепонки. Уильям даже закрыл уши и удивился холодности своих пальцев, но не придал этому значения. Зато убедился, что шепот он не слышит, а скорее ощущает непонятным образом. Это испугало его и он прекратил прислушиваться к странному шепоту и постарался не обращать на него внимания. Не хватало еще сойти с ума. Или он уже спятил? Тут ирландцу пришла в голову мысль, что его родные как раз могли послужить причиной раздражения чужака. И он стал осторожно пробираться в высокой траве, ориентируясь на голос.

Гарви пялился, наверное, с минуту на человека. О своей распухшей руке он позабыл.
"Что это за чертовщина? Может, я сплю?" - подумал Гарви.
Тут его пробило холодным потом. Он вспомнил как попал сюда. Бежевая сумка, камешек на асфальте, потом дикий приход... Боже! Он потерял сознание в "гусенице" и врезался куда-то, а теперь находился в коме! И ему снится чёрте что.
Гарви спрятался за косяком двери и сполз на пол, а там, в зале, продолжало практиковаться с мечом искрящееся существо. Гарви снова посмотрел на свою правую руку. Теперь она не казалась ему вспухшей, скорее она стала крайне мускулистой, и он мог отчетливо ощутить в ней огромную силу.
Здоровой рукой он пошарил по карманам в поисках шарика, который, как он помнил, он туда положил.

Лариса. Непонятное далёко... и глубоко.
дуэт с Визетом)

Лариса на секунду задумалась, как именно представиться – своим родным именем или ником, по антуражу больше подходившим к её новой внешности, а потом решила назвать и то и другое – а там сразу станет видно, какая фонема этому миру кажется адекватней.
- Я Лариса, или Майвэ, отокликаюсь на оба имени, - девушка вступила в кухню и коротко поклонилась. – И позвольте поблагодарить Вас, Ямсет Сталь, за помощь и прию, и… я не покажусь Вам сумасшедшей, если спрошу, где я нахожусь?
- А не знаешь? - удивился Амсет. - Как ты тогда попала сюда-то? Я думал, Врата в кои-то веки криво сработали...
- Я даже не знаю, что такое Врата, - честно призналась Лариса (или Майвэ). – Была у себя дома, в родном городе, в магазине уронила ключи, наклонилась, подобрала, а потом… стоп, я помимо ключей ещё круглый камешек подобрала, на жемчужину похожий, а потом словно провалилась в радужную бездну, долго летела куда-то, а потом потеряла сознание и очнулась уже здесь. Это похоже на эффект Врат или уже нечто совсем другое?
Амсет склонил голову набок.
- Э... честно, чтоб я знал. В жизни ими не проходил, и вряд ли пройду.
Он задумчиво поскреб чешую на виске.
- А что такое "жемчужина"?
Тут уже у Ларисы рука потянулась к затылку.
- А вы не знаете?.. Это же…
Мозг забуксовал. В черепной коробке, казалось, зажужжало так, что услышать можно было за километр. Лариса попыталась вспомнить, что она делала в последние мгновения перед провалом, потом машинально похлопала себя по карманам, куда имела обыкновение пихать магазинную сдачу вместо кошелька, и почти сразу нащупала нечто небольшое и круглое.
- Кажется, я её не потеряла, сейчас покажу… - произнесла девушка и запустила руку в карман. – Вот она!
Амсет наклонился вперед, внимательно разглядывая сияющий шарик на ладони гостьи, но не касаясь его, и лишь слегка пощелкивая стальными пальцами левой руки.
- Впервые такое вижу, - признался он. - Чем-то на шаровую батарею похоже, но не искрится. Да и нечего ей внизу делать.
Лариса горько вздохнула.
- Вот теперь вы точно сочтёте меня сумасшедшей. Я не знаю, что такое шаровая батарея, и не представляю, почему она должна находиться наверху. И вообще мне кажется, что я сильно издалека, - с этими словами она насколько могла сильно ущипнула себя за ладонь. – Потому что я явно не сплю.
Амсет приоткрыл рот, обнажив мелкие острые зубы; золотые глаза заискрились весельем.
- Ну, уж не знаю, откуда ты... кстати, можно вполне на "ты", я даже не герой. Но давай покажу, где находишься.
Он шагнул к стене - в ней обнаружилась почти сливающаяся с металлом низкая дверь.
- Хорошо, покладисто кивнула Лариса, правда, уже спине Амсета, и последовала за ним к двери.
Хозяин дома налег на створку, скользнул наружу, пригнувшись, и отступил, давая гостье выйти и увидеть пространство вне дома.
Трудно сказать, что она ожидала увидеть - но вряд ли это.
Дом Амсета, как выяснилось, прилепился к грубой гранитной скале, уходившей вверх, вверх и вверх - сколько хватало взгляда. Другие такие же дома, из шершавых металлических листов, казалось, вырастали из скалы и уходили в обе стороны.
От порога открывался вид на нечто, с первого взгляда напоминавшее исполинскую свалку - но при более внимательном рассмотрении оказывалось, что гигантские кучи на деле состоят из тысяч деталей, шестерен и труб, и бытового мусора там нет вообще. По самим кучам ползали механизмы, напоминавшие огромных металлических хомяков, но дымившие трубами на спине.
В десятках метров вверху переплетались трубы, регулярно слышался свист пара, а откуда-то из-за металлических холмов доносился фабричный грохот. Далеко за трубами сверкали электрические искры, и, напрягаясь, можно было различить наверху мосты и площадки из светлого металла.
А еще здесь было полно ящеров - таких же, как Амсет. Выше и ниже, крепче и стройнее, с зеленоватой, серой или черной чешуей - но у всех металл врастал в тело или заменял какую-то его часть. Ящеры деятельно сновали мимо, болтали друг с другом и не обращали на незнакомку внимания.
- Великий город Дамфар, - подсказал Амсет, дав Ларисе разглядеть все вокруг. - А если точнее - Низины Химер. Здесь ты и находишься.
- Ой… - Лариса почувствовала, что её начинает вести, и вцепилась в первое, что попалось под руку – в дверной косяк. – Ма…мочки…
В голове не осталось ни единой мысли, кроме: «стиимпанк, блин!» Никогда она не интересовалась стимпанком. Отдельные произведения, вроде Пеховского «Пересмешника» или парочки аниме не в счёт – причины прочтения или просмотра были другими, а сейчас разум изо всех сил пытался отыскать в бурном океане обрушившейся на девушку новой информации хотя бы клочок чего-то знакомого, постоянного… и это удалось. Плато Химер… Или химер? У них тут не только стимпанк, но и химеры водятся?
- Плато Химер? – осторожно повторила за Амсетом Лариса. – А почему такое название? У меня оно вызывает… мифологические ассоциации.
- Низины, - поправил Амсет. - Почему эта часть Дамфара так называется? Потому что мы здесь живем.
Он повел стальной рукой, указывая на сородичей.
- Химеры - мой народ. Не спрашивай, откуда такое имя, понятия не имею. Наверное, Первопредки придумали.
- Первопредки… - мыслей в голове по-прежнему не было. Умных мыслей. Крутились какие-то обрывки про демиургов-недоучек, создавших народ и так обозвавших, но складываться во что-то путное они не спешили. Лариса вытянула голову вперёд и вверх, пытаясь разглядеть за переплетением труб что-нибудь напоминающее небо.
- А что там, за трубами? – вопрос был не из самых умных, но прямо спрашивать «мы сейчас под землёй?» Лариса не решилась.
- Средний Город, потом - Верхний, - небрежно ответил Амсет. - Где-то в Верхнем есть и выход на поверхность, но я его в жизни не видел. Нам Тоннелей хватает.
- Тоннелей? – Лариса тут же вспомнила, что о Тоннелях – именно Тоннелях с большой буквы, она уже слышала. Где-то около них её бесчувственную тушку и нашли. Кстати, а когда, и сколько времени она провалялась в отключке? Машинально посмотрела на часы – они показывали четверть седьмого. Утра или вечера – Бог знает. Вот в чём недостаток часов со стрелками. И вообще плохо быть девушкой – на женской руке массивные часы с несколькими циферблатами смотрятся как боевое седло на лани. Выкинув неуместные метафоры из головы, Лариса сделала шаг назад и повернулась к Амсету.
- А что это такое – Тоннели? Я, кажется, из комнаты слышала, что меня нашли у Тоннелей…
- Так и есть, - кивнул Амсет. - Все и удивились. Тоннели по большей части ведут еще глубже, оттуда регулярно вылезает... всякое.
Он с удовольствием глянул на стальную руку.
- А еще один из Тоннелей - широкий и выводит наружу, в лес, - Амсет поежился. - Жуткое место. Даже не хочу туда заглядывать.
А вот теперь сомнений не было – они под землей. Лариса тут же поставила себе зарубку – крайне осторожно говорить о своей прежней жизни, не хватало ещё отправить к ситхам весь здешний жизненный уклад парой неосторожных слов. Но если не спросить об этом лесе, то во-первых, кое-что можно упустить, во-вторых, после остальных расспросов это будет выглядеть странно. Значит – спрашивать, и надеяться что это не будет Лес из Наусики, а то можно будет подумать, что это далёкое будущее после Третьей мировой.
- А что в том лесу настолько жуткого? – Лариса в задумчивости поднесла ко рту костяшку большого пальца. - Уж больно у ва… тебя тон и реакция при его упоминании… красноречивые.

Денис шагал по долине, особо не разбирая дороги. Первый шок от произошедшего прошел на удивление быстро, даже для него самого. Казалось бы - только что стоял на берегу небольшого пруда в зажатом городским массивом тусклом парке, прикидывал, как лучше бросить камешек, чтобы получилось побольше "блинчиков", а через мгновение приходишь в себя на вершине какого-то холма, расположенного черти где, рядом город, подобный которому можно увидеть только в поделках американской "фабрики грез" да на заставке мультфильмов Диснея. Где оказался, как оказался, как выбираться - ни черта не понятно - жутькараулспаситепомогите! А ничего такого не было. Нет, на самом деле, в первый момент было жутко, хотя жуть была вызвана не местом, где он очутился, и даже не самим фактом этого перемещения, если произошедшее можно было так назвать. В настоящую панику его ввергла мысль, что "они" все-таки добрались до него, переходя от слов к делу. Однако как только стало ясно, что это не так, паника прошла, сменившись любопытством. Нет, вопросы, конечно, никуда не делись, но сидение на холме и стенания на тему "Люди добрые, да что же это делается то?" уж точно к ответам не могли приблизить. А кроме того, ему действительно понравилось тут. Здесь было красиво. Зеленая долина, лежащая перед ним, взметнувшиеся ввысь светлые стены сказочного города... После того, как прошел страх и вернулась способность мыслить ясно, он довольно долго просто любовался открывшейся перед ним картиной. И только вдоволь насмотревшись, он отправился изучать этот новый мир.
Сразу же в город Денис решил не идти. Не зная языка, законов, обычаев, без местных денег, он рисковал даже не попасть в город. Возьмут его в оборот местные ОМОНовцы на входе - и все, хрен докажешь, что ты не верблюд. Лучшим вариантом было добраться до дороги, ведущей к воротам, и подождать кого-нибудь, присмотреться, может, пораспросить, хотя бы жестами. Город был большим, наверняка долго ждать не придется.
Он успел пройти совсем немного, когда почувствовал, что что-то не так... Ну, кроме того, что он оказался здесь. Что-то... с ним. Ощущение было похоже на то, когда выпадает пломба. Вроде все нормально, но ты трогаешь эту дырку языком, трогаешь, пока снова не привыкнешь. Денис даже провел языком по зубам, и вот тут ему стало не по себе. "Что-то не так" было именно с языком. Он стал другим. Раздвоенным. Но это не было травмой в результате, скажем, перемещения его сюда. Не было боли, не было вкуса крови, кожу лица не стягивала кровяная корка. Он просто изменился. А если изменился язык, то что еще могло с ним произойти?
Денис внимательно изучил себя - и ему стало немного спокойнее. Других физических изменений, кроме раздвоенного языка, он не обнаружил. Правда, выявились несколько других странностей. Кончики его пальцев, не смотря на теплый день, постоянно ощущали прохладу, а стоило ему сосредоточиться на этом ощущении - похолодели еще сильнее, на них появился конденсат, который затем превратился в лед, покрыв пальцы ледяной скорлупой. И очень странно вела себя его тень. Она больше не повторяла его движений, а жила своей собственной жизнью. И это озадачивало сильнее всего. Куда бы он ни попал, это было очень странное место...
Впрочем, долго рассуждать на эту тему Денис не стал. Рационального объяснения произошедшему не было, а нафантазировать можно было все, что угодно. И Денис пошел дальше, решив, что, по мере пополнения его знания о этом мире, придет знание и обо всем остальном. Оставалось только найти аборигена, желательно одного, и надеяться что того удастся каким-нибудь образом разговорить.

Алина
Неизвестно где, время - ориентировочно около полудня

Кожу приятно щекотала трава и вставать не высыпавшейся толком уже полгода девушке не хотелось. Когда она взяла жемчужину в руки, у неё потемнело в глазах и появилось ощущение падения, как иногда бывает в полусне.
"Супер! Кажется, Хан уронил меня в процессе..." - Алина приоткрыла глаза, ожидая увидеть лохматую тушу, которая, поскуливая, полезет извиняться.
И уставилась на обстановку во все глаза.
Она находилась не на стадионе возле дома, а в какой-то роще: незнакомые девушке высокие лиственные деревья, густой подлесок...
Присмотревшись чуть внимательнее, Алина быстро заметила, что роща это не дикорастущая; явно чувствовалась человеческая рука. За холмом неподалеку виднелся дым и раздавались звон и гомон - обычные звуки для мест обитания людей.
"Где я? Как я сюда попала? И где Хан? Он же был со мной!"
В этом месте было тепло. Пришлось раздеваться. Девушка стянула с себя свитер и чуть не завизжала: кожа приобрела цвет тёмной стали, а волосы заметно отросли и стали похожи на живое пламя! Оно струилось по плечам и спине, но совсем не обжигало.
Алина усиленно пыталась себя ущипнуть, но не получалось - кожа стала слишком прочной, чтобы чувствовать боль. Даже отметин на коже не осталось.
"Просто фентези какое-то... Героическое."
Стоило промелькнуть этой мысли, как по спине заструилось два флага Российской Федерации, даже с гербом. В ладонях вспыхнуло пламя, но все тут же исчезло, стоило того пожелать.
Девушке стало жутко. Нужно найти Хана и как-то попытаться выбраться отсюда. В конце концов, у нее в Иркутске дом, работа, семья и друзья!
Алина набрала воздуха в грудь и шумно выдохнула, чтобы успокоиться. В довершении всего отыскались и следы Хана... Если бы собака была больше раза в три. И во столько же тяжелее. Возможно, пес тоже изменился. В любом случае, его нужно найти. Собака, учитывая, что хозяин отдал Хана на обучение только месяц назад, была пока довольно неуравновешена. И, несмотря на опасность для неё - Алины - Батыра надо найти. Иначе он причинит много бед.
Девушка повязала свитер вокруг пояса и зашагала по следам Хана.
"Песец. Просто песец..."

Ханна

Весна. Две девочки лет семи качаются на seesaw*, и под высокими резиновыми сапогами хлюпает грязь. Вверх…
- А вот там два мальчика запускают в ручейке парусник…
Вниз.
- Да, я слышу. Это Томас и Стейни…
Вверх.
- Откуда ты знаешь, ты же их не видишь? – Каролина недоверчиво всматривается в лицо подруги, но тут же отворачивается. Пустой, невыразительный взгляд незрячих глаз пугает ее. Вниз.– Почему ты не носишь солнечные очки? - тут же спрашивает девчушка.
Вверх.
- А другие дети носят? – удивляется слепая, - Зачем?
Вниз.
- Не все, - признается Каролина. В кино слепые обычно ходят в темных очках, но не говорить же об этом?.. – Просто так, для красоты...
Вверх.
- Это красиво? – спрашивает ее подруга.
Вниз.
- Наверное, - с сомнением в голосе отвечает Каролина.
Вверх.
- А мне пойдет?
Качели замирают, и незрячая девочка остается висеть наверху, болтая ногами так, что рискует потерять сапожок. Каролина копается в своем рюкзаке, потом аккуратно слезает с качелей – придерживая свою сторону руками, чтобы спуск подруги не был слишком быстрым.
- Сейчас посмотрим, - подходит и надевает очки.
- И как я выгляжу?
- Тебе хорошо. Ты вообще хорошенькая, - чуть-чуть с завистью говорит Каролина. – Вот только глаза…
- Что – глаза?
- Они очень светлые. Голубые, но как будто в них воду налили сильно-сильно.
- А голубой – это какой?
Каролина задумывается.
- Голубой – это как небо в хорошую погоду.

Что-то было не так. Еще лежа с закрытыми глазами Ханна понимала, что сквозь веки бьется свет. И это ее пугало. Не размыкая век, ощупала себя руками. Вроде, цела. Только чувство какое-то странное, будто ладони в тонких латексных перчатках. Потерла кончики пальцев друг о друга, - нет, не показалось. Зато к ощущению «перчаток» прибавилась уверенность, что внутри что-то пощелкивает, когда она двигает руками.
- Хуго? – без особой надежды позвала девушка. Собака не отозвалась. Йоханна почувствовала, как к горлу подкатывает ком… склизкий, противный ком страха. Прислушалась, пытаясь хоть так себя успокоить. Ветер играет в траве, та шелестит и едва слышно поскрипывает, когда стебель касается стебля. Еще щебетание птиц… это не крикливые чайки, не стремительные ласточки и не дурашливые воробьи… какие-то другие птицы. Кажется.
Открывать глаза было страшно. Наоборот, хотелось покрепче зажмуриться, чтобы погрузиться в привычную темноту. И в то же время – любопытно, потому что явно случилось нечто странное, что-то изменилось, и, возможно, теперь…
«Видеть». Хотела ли Ханна когда-нибудь видеть мир так, как видят его другие? Хотела… не просто иметь представление о том, что вот это, например, - обеденный стол: он большой, овальный и сделан из стекла, гладкого и прозрачного; а прозрачный – это когда через предмет можно видеть, что за ним; а Ханна слепая, и ей все равно, прозрачный стол или нет, и то, что он сделан из стекла означает для нее только, что если опрокинуть столешницу, она может разбиться… Дурацкий пример. Или вот цвета… трава может быть бледно-зеленой, ярко-зеленой, изумрудной, желтой… вот та, на которой Ханна сейчас лежала – какая?..
А может, девушка все придумала, и просто темнота сменится вот на этот приятный цвет, который она видит сейчас?.. Вдохнула, выдохнула. Открыла глаза. И тут же закрыла лицо руками, чтобы поток ярких красок, ворвавшийся в сознание, не свел ее с ума. Господи, как это пережить?.. Руки… Ханна не узнавала свои руки. Ладони, прикоснувшиеся к щекам и пальцы, прикрывшие глаза – как будто не ее, не из плоти и крови… тяжелые, холодные, гладкие… как металл. Но ими все еще можно что-то трогать и ощущать.
Помедлив, девушка встала. Руки от лица она убрала, хотя глаза все еще держала закрытыми. Ощупывая пространство впереди себя, сделала несколько шагов. Ладонь легла на что-то теплое и шершавое. Ствол дерева. Ханна рискнула приоткрыть глаза и посмотреть на то, что раньше могла только ощущать. Кора была чещуйчатая, изрезанная глубокими трещинами. Девушка посмотрела наверх. Крона, казалось, утопала в самом небе. И таких исполинских деревьев здесь было много вокруг… Если все правильно, то кора, наверное, темная – коричневая или черная. Небо… голубое? Синее?.. Листья – зеленые. И трава тоже.
Руки. Ханна посмотрела на свои руки. Вот они точно не были правильными. Блестящие на солнце, искривленно отражающие и небо, и деревья, и траву… и саму Ханну. Девушка поднесла ладонь к глазам. Искаженное отражение явило ей лицо, на котором сверкали пугающим светом ее глаза. И это был точно не цвет неба. Либо небо здесь было неправильного цвета.
Чем дольше она всматривалась в свое отражение, тем больше ей казалось, что ощущение в ладонях менялось. Они как будто нагревались от взгляда… Ай!.. нет, не казалось - точно нагревались... Ханна снова испуганно зажмурилась. Нет уж, лучше так, - привычнее. Нащупала крепкую, но не очень длинную ветку, которую заприметила еще когда разглядывала дерево, и, к своему удивлению, очень легко ее сломала. Пусть будет вместо трости.
Куда теперь?.. Не выдержала, приоткрыла один глаз и обернулась. Взгляд, метнувшись между стволами древесных гигантов, уперся в арочные своды, увитые лозой. Совсем недалеко, близко даже… Туда. Для верности завязав глаза широким поясом, Ханна шла до тех пор, пока импровизированная трость не шаркнула по камню, из которого были сложены стены.
---

*seesaw - качели типа "вверх-вниз", когда двое сидят на против друг друга, поочередно отталкиваясь от земли ногами.

Тик-так, тик-так, тик-так.
Этот звук совершенно не вписывался в картину мирно текущей утренней речки. Да и земля, на которой лежал Виктор, совершенно не походила на мягкий пляжный песок. И потом, когда он успел упасть? Потирая рукой слегка гудящую голову, Громов сел и открыл, для начала, один глаз. Второй, впрочем, раскрылся следом почти моментально. Перед ним находилось строение, каких он отродясь за свою жизнь не видывал, причем ни в живую, ни на фотографиях. Башня (а строение являло собой именно башню), построенная из темного камня, который необычно контрастировал с блестящим металлом. В этот самый металл и были вделаны источники шума - циферблаты часов. Слаженность их работы была гипнотически-пугающей - абсолютно одинаково двигающиеся стрелки, казалось, напоминали о неудержимом потоке времени.
Стараясь не думать об этом, Виктор начал было подниматься, но тут он невольно кинул взгляд на свою руку и практически упал обратно. Руки, насколько было видно, были полностью покрыты слоем пыли. Настолько плотным, что кожа потеряла свой естественный цвет. Молодой человек принялся отряхивать руки, но это ни к чему не привело. Несколько удивившись, он слегка поплевал на ладонь и снова занялся оттиранием "грязи". Когда и это не помогло, Громов задрал рукав до плеча. Да, кожа поменяла цвет и там. А следовательно, вряд ли это была грязь.
Чтобы проверить, изменилось ли еще что-то, нужно было зеркало, и Виктор решил попробовать использовать для этой цели металлические участки башни. Встав и оглядевшись, - хотя особого смысла в этом не было, ведь помимо башни вокруг был только лишь здоровый забор с закрытыми воротами - Виктор подошел к башне и посмотрелся в кусок полированного металла, и тут же увидел еще одно изменение. Оба его глаза светились мягким белым светом. Конечно, железка, пусти и начищенная, была плохим зеркалом, но свечение, да еще и двигающееся вместе с головой, списать на искажение никак не выходило.
Молодой человек сделал несколько медленных и глубоких вдохов и выдохов. Главное - держать себя в руках и не поддаваться панике. Что бы ни произошло с ним, а с трезво мыслящим мозгом справиться будет гораздо проще.
По мере того, как Громов приводил в равновесие внутренний мир, мир внешний стал восприниматься лучше - помимо тиканья часов стали слышен гул голосов за забором, к которому иногда добавлялся свист пара, а еще - какое-то пение за дверью башни. Поскольку эта дверь была, во-первых, ближе, чем ворота, а во-вторых, явно была менее сложной преградой, Виктор подошел к ней и постучался, решив выяснить, куда же все-таки попал.

Александр
Хоть каких-то знаков человеческого поселения не наблюдалось: казалось, в этот лес вообще не ступала нога человека, и Александр – первый, чьи ноги приминают мягкий мох и траву.
Тем не менее, вскоре местность слегка изменилась, став более пологой; вскоре оказалось, что Александр вышел на край впадины, своеобразной «чаши» в почве. Еще пара минут – и меж деревьев блеснула вода.
Еще одно озеро, почти такое же, как и то, возле которого очнулся сам землянин. Но эти берега не пустовали.
На фоне чистой воды ясно выделялся женский силуэт.
Незнакомка стояла спиной к Александру, и можно было разглядеть лишь стройную фигуру, облегавшую тело одежду из мягкой светлой кожи, и струящиеся по спине волосы; то ли виновата была игра света и тени, то ли еще какая причина – но распознать их цвет было совершенно невозможно.
Сейчас женщина вытянула руки к озеру, и что-то негромко, нараспев произносила себе под нос.

Уильям
Нет, родственников Уильяма рядом не оказалось. За деревьями Хаттону предстала совершенно иная картина, вписывавшаяся в эту обстановку значительно лучше.
Источником проклятий оказался молодой человек, облаченный в одежду из кожи и меха; кожа его была смуглой, волосы – пепельно-серыми. Ростом он был около ста семидесяти пяти… наверное. Трудно определить рост сидящего человека.
А точнее – сидящего вплотную к стволу широченного дерева, вывернув правую руку так, что она исчезает в дупле удивительно правильной овальной формы; можно было разглядеть, что предплечье оплетает светло-коричневая лента.
Вряд ли пленник дерева мог расслышать шаги Уильяма на фоне собственных невнятных проклятий – но он резко вскинул голову, свободной рукой схватившись за нож на поясе, и безошибочно повернув голову в сторону Хаттона.
– Кто здесь? – прозвучал уверенный голос. – Если ты не Разрисованный, то помоги мне, прошу. Если ты из них – то подойди и попробуй взять мою жизнь!
Он говорил не по-английски. Но слова удивительным образом изменялись, становясь понятны.

Гарви
Жемчужина оказалась по-прежнему в кармане, и, в отличие от самого Гарви, ничуть не изменилась, оставаясь все такой же гладкой и холодной наощупь.
Похоже, движение наверху привлекло внимание хозяина дома. Послышался короткий лязг: незнакомец прислонил меч к стене.
– Ты проснулся, гость? – прозвучал низкий тяжелый голос; язык определенно не принадлежал к числу знакомых Гарви – но каждое слово и звук были понятны. – Можешь сойти; я уже закончил тренировку.

Лариса
Амсет передернул плечами и махнул левой рукой; когти сверкнули в тусклом свете.
– Нет никаких границ. Дикие племена, оборотни, зверье, какого даже в Университете не знают. Твари, которые тебя могут проглотить разом, и ничего не сделаешь. И металла никакого!
Похоже, последнее Амсета особенно возмущало. Неудивительно, учитывая, что у всех его сородичей в тело были вживлены кусочки металла или даже заменены целые конечности.

Денис
Идти в поисках аборигена пришлось недолго; как оказалось, местность вокруг города изобиловала холмами, и из-за очередного возвышения донеслись голоса – причем изъяснявшиеся понятным языком. Нет, это был не русский, определенно не русский, но почему-то проблем с пониманием не возникало.
– Так ты и впрямь не согласен? – спрашивал кто-то невидимый. – Да поверить не могу!
– Верь не верь, а я Догму блюду, – огрызнулся его собеседник. – Живешь в тенях – так живи по законам тени, иначе спалишься.
– Да ее сколько веков назад придумали! Времена меняются.
– Времена меняются, тенежизнь – нет!
Из-за холма было очень удобно выглянуть и разглядеть спорящих, оставаясь незамеченным.
Их было двое, и на первый взгляд они казались одинаковыми. Среднего роста, худощавые, в удивительно плотно облегавшей тело металлической броне… да нет, не броне! Тускло блестевший панцирь и пластины на руках и ногах росли прямо из тела, и по гибкости явно не уступали человеческой коже.
Головы и лица у бронированных незнакомцев же были вполне человеческими – разве что черты острые и жесткие, и кожа отливала сталью. У одного голова была чисто выбрита, у другого – коротко стриженные белые волосы.
Оба незнакомца стояли у повозки, в которую была запряжена меланхоличного вида лошадь. Спор накалялся все жарче: беловолосый стоял за непонятную Догму, бритоголовый возражал. Очень быстро спор стал непонятен – оба собеседника перешли на жаргон, очевидный только для них.
Но в конце концов беловолосый рубанул рукой по воздуху и повернулся к повозке. Бритоголовый застыл на секунду у него за спиной, а затем вскинул руку.
И в ней блеснуло отточенное лезвие.

Ханна
Как оказалось, хотя трава и мох прокрались внутрь сотканного из белых арок строения, но прежний пол не исчез, и частично выходил за пределы самой странной постройки. Ханне в этом отношении повезло: неведомые строители создали удивительно ровную и гладкую, но не скользкую поверхность, по которой было легко идти.
Но вот куда идти? Как найти дорогу в совершенно незнакомом месте?
Похоже, что судьба решила сжалиться еще раз.
Потому что через пару минут сверху прозвучал донельзя удивленный и полный любопытства девичий голос:
– Ой! Ты кто, и почему так идешь?
Слова были понятны, хоть язык и оказался незнакомым.

Виктор
Пение прекратилось. Послышались шаркающие шаги, негромкое бормотание; потом дверь открылась.
Хозяин башни оказался стариком на полголовы ниже Виктора: на вид ему было лет семьдесят, не меньше. Облачен он был в просторную темно-серую мантию, и казался внешне обычным… если бы не странный плоский диск в середине лба. Не закрепленный – скорее составляющий одно целое с лицом и черепом.
Впрочем, через секунду можно было заметить и иное отличие: кожу старика сплошь покрывал бледный узор из мириадов символов и значков; они струились по лицу, уходили по воротник, сбегали по рукам с длинными сильными пальцами и, похоже, покрывали все тело.
– Хм, – озадаченно сказал старик, оглядев Виктора с ног до головы. – Чем могу помочь… чужестранец?

Уилл удивился. Он знал ирландский и английский. В школе учил французский. Но смуглый человек говорил не на этих языках. Тем не менее Хаттон его понимал. Ирландец обошел незнакомца и встал так, чтобы тот мог его видеть. Немного поколебавшись, не будучи уверенным, что молодой человек поймет его, Уильям обратился к нему:
- Здравствуйте!
И удивился опять. Он не только понимал неизвестный язык, но и сам говорил на нем! Уилл даже поперхнулся от неожиданности. Прочистив горло он продолжил совершенно свободно говорить на языке, которого совсем не знал:
- Я не разрисованный, как Вы можете видеть. Но я не знаю как Вам помочь. Быть может Вы можете помочь мне? Вы не видели тут женщину с маленькой девочкой?

От голоса "хозяина" Гарви замер, не зная что делать. Спуститься вниз и расспросить существо? Если он и правда умер, ему, пожалуй, ничего уже не угрожает.
А если остаться здесь? Гарви снова осмотрел комнату. Шары над его головой все еще потрескивали электричеством. Его взгляд упал на окно. Разбить и сбежать? Гарви сжал свой гипертрофированный кулак.
"Ладно, - подумал Гарви, - Будь что будет, может и разберемся".
Он встал и вышел на лестницу.
- Здрасте, - сказал он, не спеша спускаясь по ступеням.
В его движениях ощущалась опасливость.
- Я проснулся, да, - сказал Гарви тоном, каким хрестьянин мог бы обратиться к ангелу у ворот рая - в нем было и предвкушение ответов на все вопросы, и ожидание оглашения своей дальнейшей судьбы, и надежда на прощение.
При этом, Гарви не мог сказать с уверенностью на каком языке он говорил.

Левой! Правой! Только вперед, и все такое! Хотя, как бы Александр ни бодрился, не успокаивал себя, но то, что начиналось как легкая прогулка по лесу, потихоньку перерастало в блуждание в чащобе. Ветки деревьев и кустов хлестали по лицу, ноги заплетались в корнях и траве, а конца этой полосы препятствий не было, как и малейших признаков цивилизации.
Через некоторое время, Александр услышал плеск воды. Значит, еще одно озеро. А может, река. Ну или он сделал круг и вернулся в точку старта. Впрочем,неважно. Михальчук четко решил дойти до воды. Хоть напьется вдоволь. Отдохнет, и пойдет дальше.
Изменившийся ландшафт подсказал, что тут он еще не был, так как впадины в форме чаши он не припоминал. Через некоторое время меж деревьев блеснула вода, известив о близости поставленной цели. Однако что-то заставило его сбавить шаг. Этим чем-то оказалась девушка, стоящая у берега и что-то нараспев произносившая. Стояла она спиной, поэтому Александр не смог чего-либо конкретного разобрать. Не желая прерывать ее, он тихо подошел к дереву, прислонился к стволу и стал ждать, пока незнакомка закончит свою молитву. Ну или песню. Или еще чего. В любом случае прерывать ее Михальчук прерывать не решился. Однако она могла помочь ему выйти из леса к людям. Поэтому мужчине не оставалось ничего, кроме как ожидать.

Листья закружились в хороводе с солнечными бликами, ветка выскользнула из-под ног, будто живая. Потом кто-то будто обнял ее и куда-то потащил – сквозь листья, сквозь солнце, сквозь темноту.
Тишина. Благостная теплота, наряду с приятным ветерком, что обдувает кожу. И темно.
«Кто опять оставил шторы открытыми?» - Ольга потянулась, повернула голову на бок и, прикрываясь рукой, приоткрыла один глаз. Затем – очень быстро и широко – уже оба.
Она была не на своей постели. Более того – она вообще не была в постели. И даже в доме не была.
- Я… Пчхи! – какая-то травинка защекотала нос, вынуждая девушку все же подняться, и уже потом начинать возмущаться:
- Я что, в Раю?
Память медленно возвращалась, но увы, не приносила ответов на множество тут же возникающих вопросов. Дерево, гнездо, камушек… Кот! Но, как бы ни хотелось, обвинить четырехлапого проходимца в случившимся не получалось.
Теоретически – она могла навернуться с ветки от… ну, например, головокружения. Упасть, удариться головой, потерять память и… очутиться в больнице для ботаников? Но на больницу это место было не похоже. Да и на голове при тщательном осмотре был выявлен только запутавшийся в волосах стебелек. Никаких тебе шишек, ссадин, головокружения того же. Ничего, что поддавалось бы логическому объяснению. Разве что следы от впившейся в кожу коры до сих пор не разгладились.
- Или я в Раю, или под наркотиками.
Ни одно из объяснений не радовало, а потому стоило все же отыскать третье.
Ольга наконец поднялась во весь рост и осмотрелась. Обрадовалась, когда заметила дом, но вознамерившись тут же к нему подбежать, натолкнулась на препятствие.
- Ай! – она наклонилась и с досадой потерла место укола.
- Отлично, мне не дают пройти розы.
Но, присмотревшись повнимательнее к другим цветам, девушка на некоторое время застыла, что-то складывая в уме: вокруг гордого побега гладиолуса, пылающего ярко-розовым цветом, скромно ютилась россыпь ландышей.
- Так, ладно, уточним – это не поле, это одна гигантская теплица. Настолько гигантская, что в ней помещается дом, а купола не видно… Неа, легче не стало.
В глаза бросалась одна странность – все растения стояли неподвижно, пытаясь до дна выпить льющийся на них свет, но ощущение легкого, щекотящего кожу ветерка так и не пропадало.
«Странные цветочки… Или приход…».
Тяжело вздохнув, она все же направилась к дому, по пути осторожно раздвигая цветы, и стараясь ничего не раздавить и не сломать.
Дом оказался открыт. Холл, если его можно было так назвать, был обставлен весьма скромно – стол, пара стульев, книжный шкаф, все из светлого дерева… О, книги! Может хотя бы из них станет понятно, что происходит, и где она вообще. Но и тут ее ждало разочарование: несмотря на то, что буквы вроде бы были понятны, да и отдельные слова казались знакомыми, складываться в осмысленные предложения они отказывались, как мозг отказывался складывать происходящее в логичную картинку. Одни названия чего стоят:
"Базовые принципы тауматофотоники"
"К вопросу о воплощении фотоконструктов"
"Основные таумические традиции"
Язык сломаешь. Из этого можно было сделать вывод, что тут есть разумный народ… таумов? Тауматов? И у них либо проблемы, либо наоборот все круто со зрением и цветовосприятием.
Впрочем, черт с ними, с объяснениями. Проще все принять, иначе можно просто сойти с ума.
- Ладно, я не в Раю, я в параллельной вселенной. Тауматов, да. И… надо бы с ними пообщаться.
В комнате была еще одна дверь, но ей нужно было наверх. Девушка помнила, что на крыше видела движение, но кто бы там ни находился, пока он никак себя не проявил.
Что же, придется взять инициативу в свои руки. Ольга решительно закрыла дверцу шкафа и… замерла.
Наполовину пропуская свет, стекло все же улавливало часть отражения, и оно несколько отличалось от привычного: глаза, раньше имевшие скромный серо-зеленый оттенок, сейчас светились мягким белым светом.
«Или все-таки Рай. И я ангел. Не похожа как-то. Так, ладно – просто. Все. Принять».
Медленным шагом, при каждом движении ожидая очередного подвоха, гостья двинулась по лестнице вверх.

Алина (с Реван Онаси)
Песец или нет - но зрелище, представшее взгляду Алины, было еще более необычным.
За холмом оказалась деревня: одноэтажные дома из светлого камня, невысокий забор вокруг поселения, дым из труб - похоже, обычный крестьянский быт.
Но вот два отличия резко указывали - нет, совсем не обычный.
Во-первых, сами жители отличались. Даже с расстояния было видно, что у немалой части из них кожа словно сияет золотистым светом, у других же она белая, словно изваянная из мрамора.
А во-вторых, перед воротами шел бой.
Теперь было ясно, что следы оставил не Хан - потому что прошедшие мимо рощи звери были тут.
Волки. Исполинские волки, размером чуть меньше лошади, с темно-зеленой, иногда переходившей в черный шерстью. Двое из них неподвижно лежали на земле в луже собственной крови - но двое оставались на ногах и бились с тем, кто защищал деревню.
Облаченный в легкие металлические доспехи и шлем человек двигался удивительно быстро и легко, и длинный меч в его руке метался словно лист на ветру, заставляя одного волка отскакивать и не позволяя ему напасть в полную силу. Свободная рука была вытянута в сторону, раскрытой ладонью наружу - и параллельно ладони в воздухе висел мерцающий барьер, преграждавший дорогу другому волку и не давая ему накинуться на бойца.
Сперва Алину охватила дрожь - таких громадин она ещё не видела. Но проигнорировать нападение зверя на человека девушка не смогла. Не думая о рисках, девушка рванулась вперед к волку, которого незнакомец сдерживал барьером. Она обязана попытаться приструнить животное!
Надежды было крайне мало, но Лапина всё же задействовала приёмы, которым её обучили в кинологической службе.
Трудно сказать, сумела бы она подавить волю волка - но тот отвлекся на новую "угрозу", и оскалился в сторону Алины. Защитник деревни же этим мгновенно воспол%зовался; погасив барьер, он метнулся в сторону, перехватив меч обеими руками. Точный удар рассек лапу второго зверя, и рычание того обратилось в визг боли.
Зверь с перебитой лапой обречён в дикой природе и бесполезен в хозяйстве - это она усвоила хорошо. Этот волк обречён. Его в этой деревне точно лечить не будут. Гуманнее будет убить. А человеку нужно помочь. И в её, Алины, силах это сделать.
Девушка постаралась создать шар огня покрупнее и метнула его в волка, угодив тому в бок. Впрочем, по такой махине было трудно промахнуться.
Опаленный волк метнулся в сторону, прокатился по земле, сбивая пламя. Вскочил - и застыл, осознав, что ему угрожают самым страшным для дикого зверя - и что он остался один против двоих.
Потому что второй зверь уже завалился набок; кровь текла из рассеченной шеи.
Секундное колебание - и волк отступил, сперва попятившись, а потом кинувшись прочь.
Девушка выдохнула, опустив руки. Азарт боя прошел и Лапина выдохнула. Зверя было жаль. Но людей было жаль сильнее.
А боец тем временем тщательно вытер меч, вложил его в ножны и стянул шлем.
- Благодарю, - прозвучал уверенный, твердый - и несомненно женский голос.
Под шлемом оказалось приятное, хотя малоподвижное лицо; короткие темные волосы особенно ясно выделялись на фоне кожи - такой же, как у "белых" крестьян, но еще и с иным оттенком, будто припорошенная мелом или мукой.
- Всегда готова помочь! - Алину охватила некоторая робость и она попыталась спрятаться сама за себя. Она ведь зарубила трёх волков. Лина же только прогнала одного и не без помощи.
- Лина, - Алине показалось, что её полное имя будет резать слух. - Я... с животными работаю. Чтобы послушными стали.
Слово "кинолог" вряд ли есть в местном лексиконе.
"Надеюсь, меня не убьют..."
- Вижу, вы издалека, - Эмеда с некоторым сомнением оглядела явно необычную для нее одежду Алины. - Но, полагаю, добрые люди не откажут в гостеприимстве...
Она оглянулась на крестьян, и стоявший ближе к ограде человек кивнул:
- Да что скажете, леди рыцарь! Кто помогает людям - тем мы рады.
Вблизи уже было видно, что "светлые" крестьяне не просто слегка светятся - из их кожи то тут, то там выступают полупрозрачные кристаллы.
- Да, я явно далеко забралась, - признала Лапина. - Я готова помочь жителям. И готова работать.
Вид крестьян шокировал, но уже меньше - собственные изменения еще были сильно внове и, казалось, места для нового удивления осталось немного.
- К счастью, не так много сейчас надо делать, - отозвалась Эмеда. Она глянула на трупы зверей. - Впервые вижу, чтобы они подошли так близко к деревням, обычно лютоволки не дальше лугов забираются.
- В этих краях было весеннее половодье? Или засуха? Чаще всего дикие животные идут к людям, когда есть нечего. Конечно, могут быть и другие причины... - Алина задумчиво почесала нос. - Если голод их сюда гонит, то это плохо. В такие времена они сбиваются в стаи.
- Да вроде все хорошо, - недоуменно ответила Эмеда. - Господин Димаар?
Тот же селянин кивнул.
- На урожай не жалуемся. Да и хорошая погода стоит по всей Люседии.
- Тогда весьма странно. Такие животные объединяются в стаи только в трудные времена, обычно они семьями живут, - Алина чуть помедлила. - Может, я смогу помочь?
- С этим придется подождать, - с сожалением ответила Эмеда. - Я тут одна и случайно, в одиночку и даже вдвоем в колдовские леса углубляться опасно. Это по плечу целой группе наших рыцарей.
Алина кивнула. Она разрывалась между возможностью присоединиться к тем, кто сражается с чудовищами, и остаться с теми, кому потребуется защита и второе традиционно перевесило.
- Хорошо, - кивнула девушка. - Я останусь и помогу селянам.
- Если понадобится, - заметила Эмеда, - но давайте сперва передохнем. У вас был долгий путь, у меня - схватка.
- Давайте... - в голову Лапиной пришла мысль. - Кстати... Я нашла вот это на дороге. Это не ваше?
И, вытащив жемчужину, показала находку Эмеде.
Та пригляделась.
- Жемчуг? - удивленно сказала она. - Нет, у меня такой никогда не было. Хотя нет, не жемчуг... не знаю, что это.
- Что ж, буду искать дальше, - девушка убрала жемчужину обратно в карман

Уильям
Обитатель леса склонил голову набок, не отводя от Уильяма настороженного взгляда; нож он, однако, выпустил, и слегка расслабился.
– Да, иноземец, – произнес он, – я вижу, что ты… или «вы», как сказано, рожден не здесь. Отвечу так: я не видел никаких женщин и детей иного племени, но если они в пределах леса – то их можно будет найти. Там, на другой стороне дерева, должен быть выступ, иного цвета, чем кора; если его разбить, то я освобожусь из ловушки.
Причина, по которой понадобилась помощь, была очевидна: ствол дерева оказался столь широким, что дотянуться до другой его стороны пленник никак не мог.
– Если я освобожусь, то я помогу найти пропавших, коль они в пределах Хинтаргрена, – продолжил он. Теперь, вблизи, было видно, что глаза у него золотистого цвета, а зрачки меняют форму, то расширяясь, то сужаясь в вертикальную линию. – Даю в том свое слово – а Нариан, сын Франара и Ианшары, никогда не отступается от обещаний.

Гарви
Хозяин дома оглядел Гарви с ног до головы цепким, внимательным взглядом. Вокруг его тела уже не искрилось электричество, хотя на кончиках пальцев изредка вспыхивали колючие огоньки.
– Я Армидель Норд, – представился он. – Приветствую тебя в моем доме и в пределах Дамфара; судя по твоей внешности, гость, ты не из Города.
Последнее слово было выделено интонацией, и заглавная буква чувствовалась даже на словах.
– Я нашел тебя у Седьмой лестницы и решил перенести в дом, пока не появились какие-либо твари. Я не знаю, что случилось, потому что на тебе нет ран или ушибов.
Голос Норда был уверенным и спокойным; чувствовалось, что у хозяина дома сильный характер, и что хитрить он не привык.

Александр
Ждать пришлось недолго, лишь пару минут – после чего женщина опустила руки, медленно выдохнула и повернулась.
Движение было странным. Удивительно плавным и мягким, и ему было трудно подобрать описание; обычные в таком случае «кошачья грация» или «изящество гимнастки» никак не подходили. Скорее можно было сказать, что женщина перетекла из одной позы в другую, словно сама состояла из воды.
Теперь можно было рассмотреть, что ее кожа слегка меняла оттенки в зависимости от того, как падал цвет. Не менялись лишь большие темно-зеленые глаза со вздернутыми вверх уголками; они выделялись на лице с тонкими чертами и приковывали взгляд.
Этому помогало и то, что незнакомка смотрела точно на Александра.
– Неведомый, тебя благодарю я за учтивость, – напевно произнесла она; язык был незнаком, но преобразовывался в понятные слова. – Не стал обряд ты нарушать, не вызвал гнева леса. Но вижу, ты чего-то ждешь, и на лице твоем вопрос я вижу.

Ольга
Дойти Ольга успела только до середины лестницы.
Сверху послышался радостный вскрик, потом – быстрые шаги, почти бег.
– Получилось! – сбежавшая вниз женщина едва не врезалась в Ольгу, но вовремя остановилась. – Представляешь, получилось! Я так и думала, что если сосредоточить свет через призму Аксенаара, то пойдет реакция с белым серебром, и синтез пойдет! Главное –подобрать частоту, а так все получилось!
Пожалуй, одного взгляда на хозяйку дома хватало, чтобы понять: да, Ольга оказалась далеко от дома. На вид ей было лет тридцать, удивительно светлокожая и светловолосая, примерно одного роста с гостьей, стройная… и на этом привычные черты внешности кончались.
На светлой коже ясно выделялись полупрозрачные кристаллы – уходившие под рукава три полосы на тыльной стороне кистей, М-образный узор на лбу, огибавший глаза. Не похоже было, что их вживляли – кристаллы казались такой же частью тела, как ногти или волосы.
Но внимание от них отвлекало иное: по коже незнакомки скользили слова. Множество строк, написанных изящным почерком, состоящих из тонких линий и завитушек; они изменялись, пропадали, возникали вновь, скрывались под легким кремовым платьем и струились меж кристаллов.
– Теперь надо все записать, но главное – все по… – хозяйка дома осеклась и удивленно сдвинула брови. – Минуту… а вы кто?
Подозрительности в голосе не было. Лишь преизрядная озадаченность.

(совместно с мастером)

- Я?.. - девушка застыла, абсолютно невежливо разглядывая, очевидно, хозяйку дома:
- Блин, это... круто... то есть, простите, я теперь уже слабо представляю, кто я, но несколько минут назад, теперь я уже уверена, я была в другом... мире.
Она потянулась было потрогать бегущие по коже буковки и кристаллы, но вовремя опомнилась и отдернула ее.
- Меня зовут Ольга... если это хоть как-то поможет.
- Лаамара Андан, - представилась женщина, - доктор тауматофотоники... То есть как - в ином мире? Ином плане?
- Наверное... Я не знаю, как это называется, у нас вообще о возможности существования других... планов, и уж тем более, о перемещении между ними - не догадываются... У нас, как видите, некоторые... различия во внешности... А тауматы - это кто?
"Молодец, Дроздова, садись, пять. Самый уместный в данной ситуации вопрос".
- Тауматы?.. А, ты о тауматике - более верном названии магии. Во всяком случае, - Лаамара наставительно подняла палец, - таково оно с тех пор, как наши предки разработали ее принципы, и с тех пор мы, народ люминаров, ее развиваем и оттачиваем. У вас этого названия не знают, да?
- У нас и магии нет... - растерянно протянула девушка. - А может быть Вы знаете, как в таком случае я сюда попала? И зачем?
- Не знаю, - честно призналась Лаамара. - Но... собственно, что мы на лестнице стоим? Лучше сесть нормально и обсудить проблему. Тем более, что я впервые вижу... какой бы термин... о, планоходца!
- Да-да, конечно, спасибо, - засуетилась гостья, пытаясь решить для себя: пропускать хозяйку вперед, или спуститься самой.
- Но Вы про них слышали? Это распространенное явление? А обратный переход возможен? А магией... то есть, таутоматикой у вас все владеют? - они еще не успели добраться до стола, когда Ольга засыпала хозяйку вопросами. - Эм... извините, просто это для меня слишком... необычно.
- По порядку, - почти учительским тоном сообщила Лаамара, аккуратно спускаясь вместе с Ольгой в комнату и пропуская гостью перед собой. - Нет, я не видела планоходцев, но слышала теории, в основном у тех, кто изучал вопросы духов. Я, увы, никогда не уделяла этим направлениям внимание. Что до тауматики, то - нет, не все, ее изучают ученые, вроде меня. Но, конечно, есть Дары и магия Постижения, это уже иное дело.
- А можете... ну, показать... что-нибудь? - Ольга внезапно застеснялась, но очень уж хотелось окончательно убедиться, что она попала в сказку.
- Что, например? - с интересом спросила Лаамара.
- Ну, я не знаю... У нас магия только в книгах, там волшебники пускают молнии из глаз, излечивают раны и создают иллюзие. В общем, делают то, против чего восстают законы физики... если у вас есть такая наука.
- А, - улыбнулась Лаамара. - Ну, для демонстрации таумики нужно оборудование. Сходу я могу показать лишь собственные Дары.
- Я не знаю, что это, но давайте, - теперь уже заулыбалась гостья. - Если это конечно несложно... и безопасно.
- Ну вот, пожалуйста, Дар моего народа, - Лаамара помедлила, словно прислушиваясь к себе. - Да, хватит... Вот.
Она небрежно подняла руку, повернув ее тыльной стороной кисти к стене; кристаллы на миг вспыхнули, метнув яркий сгусток света, разбившийся о гладкую поверхность.
- Можно и сильнее, но не хочу портить, - пояснила Лаамара. - А вот уже мой талант, обретенный через Постижение.
Теперь она протянула к Ольге раскрытую ладонь и сдвинула брови.
Текущие по коже строки вдруг сбежались к кисти, выстроились в четкий абзац - описание некоего цветка.
- Я могу так процитировать любую книгу, какую читала.
- Здорово... Усовершенствованная память... Такую способность - да на экзамен бы, эх... Я так поняла, Дар дается при рождении, а талант - при тщательной работе, так? - студентка не могла не воспользоваться возможностью получить хоть какие-то крупицы знаний. Ну хотя бы для общего понимания мира.
- Не совсем. Как я понимаю, в ваших местах иначе? Но в этой части мира дело обстоит так, - Лаамара снова подняла палец. - У каждого народа имеется дар - люминарский вы видели. Некоторые рождаются с более высокими талантами - у них более могучий дар народа или же имеется дополнительная сильная способность, существует четыре степени. При помощи техник Постижения можно отказаться от прирожденных талантов и обрести иные - но это сложно, долго и имеет свои пределы.
- А человек из другого... плана, теоретически, может при переходе получить что-нибудь этакое? - ее собеседницу, видимо, не смущал цвет глаз, но Ольга не могла о нем забыть. Да и ветер, гуляющий в закрытом помещении начинал настораживать.
- Не знаю. Увы, это неизученная область, - Лаамара оглядела девушку с возрастающим интересом.

to be continued...

Чтобы как-то привязать себя к реальности и не сойти с ума от обилия необычности Уилл решил для себя, что он каким-то невероятным образом попал в Калифорнию. Огромные деревья - секвойи. Человека в кожаной одежде можно было с натяжкой принять за какого-то индейца или метиса, работающего в каком-нибудь национальном парке. Который, например, называется Хинтаргрен. Но у "индейца" нож, вдруг он решит зарезать ирландца, когда получит свободу. Может это браконьер, попавшийся в ловушку егерей. Если он преступник, ему не нужны свидетели. А что Хаттон видел? Хаттон ничего не видел. Хотя глаза у этого "индейца"... Эх, в наше время делают всякие чудеса. Хаттон видел в Дублине девиц с контактными линзами, имитировавшими кошачьи зрачки. А в Калифорнии с ее Голливудом наверняка технологии по трансформации тела шагнули и того дальше. К стати, может тут кино снимают? Или реалити-шоу? Уильям осмотрелся. Вроде не похоже. Но если он стал участником какого-то шоу, тогда этот Нариан либо тоже участник, либо, что более вероятно по его виду, актер, и он приложит все усилия, чтобы Хаттон остался в игре. Уильям ни в каком шоу участвовать не соглашался. Так что лучше будет оставить здесь этого актеришку, попробовать самому выйти к цивилизации и обратиться в полицию. Тогда тоже не стоит его освобождать... Но он обещал помочь найти Хелен и Энни. Все эти размышления заняли у Уильяма не больше минуты. В ирландце боролись осторожность, возмущение и желание найти близких. Схватка была мгновенной и последнее победило.
Уильяму был виден выступ, о котором говорил новый знакомый. Выглядел он как кап и казался таким же твердым. Наверное стоило одолжить у Нариана нож, чтобы расковырять нарост. Но "индеец" похоже прекрасно знал в какую ловушку попал и раз сам нож не предложил, то он не пригодится. И ведь ничего подходящего под рукой. Ну, разве что вон то сломанное молодое деревце. Достаточно толстое и тяжелое, хотя и длинновато. Нет, это, похоже, упавшая ветка от дерева, к которому оказался прикован Нариан. Хаттон взял палку на перевес и размахнувшись изо всех сил ударил по выступу.

"Обряд какой-то, гнев леса... Толкинутая во всю голову, небось. Или наркоман. Духов каких-то гневать... Зато красивая. Изящная. Хоть и говорит на странном языке, не на русском точно. Интересно, как я ее понимаю?" - Казалось, в голове Александра пронесся целый эскадрон шальных мыслей за очень краткий миг. Лишь усилием воли он смог остановить его. Впрочем, высказывать все это вслух он не стал. Обидится еще. А кроме нее, что-то подсказывало Александру, помочь ему никто не сможет. Оставалось только, несмотря на ее странный, хоть и привлекательный внешний вид и странное поведение, поговорить с девушкой. Он поднялся с травы, отошел от дерева, под которым сидел и, по привычке нацепив на лицо самую добродушную улыбку, на какую был способен, словно перед ним был очередной клиент, обратился к незнакомке:
- Заблудился я. Вот, блуждаю, выйти пытаюсь к людям. - Полностью всю правду он раскрывать не стал. Мало ли, что она подумает. -Не подскажете, где я сейчас нахожусь и как к ближайшему поселению выйти?

Нет, все-таки везение – штука неоднозначная. Понадобились местные – пожалуйста, вот вам местные. Лучше, чтобы местный был один – пожалуйста, сейчас один убьет другого. Правда, вероятность получить после этого хоть какие-то ответы сразу станет спорной.
Парень вздохнул, обматерил Диснея за то что тот подкинул ему двух чокнутых ведьмаков вместо одного нормального селянина, поднялся на ноги и начал спускаться с холма.
- На твоем месте я бы этого делать не стал, - Денис, с выражением лица сержанта – контрактника, пресекающего попытку самоволки рядового – срочника, одернул бритоголового, - Ты можешь принимать Догму, или нет, но ты и сам должен понимать, что некоторые вещи Тени не прощают. Или ты думаешь, что умнее всех?
Убедить совершенно незнакомого человека в том, что он идиот, причем в вопросе, о котором сам ничерта не знаешь, вообще говоря, задача не из легких, но было какое-то чувство, уверенность в том, что его слова будут услышаны и поняты именно так, как ему нужно. А как ему нужно? А нужно, чтобы этот бритоголовый засомневался.
Да и, строго говоря, не так уж тут все и непонятно. Да, он не знает, что такое Тени и о какой тенежизни говорят эти двое, но сама ситуация казалась довольно простой. Есть какая-то тенежизнь, есть законы, или Догма, регламентирующие эту самую жизнь, которая, кстати, почему-то вынуждена держаться в тайне. И есть группа «самых умных», которые, видимо, «знают все лучше». Конечно, на деле все может оказаться намного запутаннее, и в Догме ничего хорошего нет, угнетения, злоупотребления и все такое, но на что-то же надо опираться.

Лариса. Дамфар, Нижний Город.
Дуэт с Визетом)

- Вообще никакого? – вскинула брови Лариса, машинально подёргав себя за серёжку. Что-то этот лес начал у неё неприятно ассоциироваться с юуужань-вонгами… Или всё же Лес от Миядзаки? – Они его не признают или просто не знают технологии выплавки?
- Наверное, не знают, или мало умеют, - пожал плечами Амсет. - Те, что нападали, бились клыками, когтями или зверей натравливали. Или колдовали.
Лариса задумалась. Судя по всему, она угодила на максимально возможное расстояние от границы с сопредельным государством… непонятно на каком уровне находящемся. И если тут явно индустриальное, то наверху либо первобытно-общинное, либо феодальное… либо вообще биоцивилизация на уровне истинного коммунизма. Только вот вряд ли стоит озвучивать сии размышления.
- У вас с ними война? – спросила она, чтобы не возникало сильных пауз. – Или просто стычки время от времени? Насколько я понимаю, общего у вас с ними всего ничего, точки соприкосновения практически отсутствуют…
- Ну, они нападают, когда мы пытаемся форпосты вынести и полезное из земли Леса добывать, - Амсет прислонился к стене и небрежно взмахнул когтистой лапой. - Иногда пробирались и к нам, не знаю, зачем.
- Разведка, что ли?... – пробормотала Лариса себе под нос, но тут же осеклась. – Что за чушь несу… Почему на форпорсты-то нападали понятно, а зачем таким лезть под землю… Часто у вас так?
- На моей памяти дважды было. Но из Тоннелей и без Леса вечно лезет нечто - то искаженные, то металлоящеры, то ужасы чудес, - Амсет развел руками. - Мы выживаем. Мы, химеры, это отлично умеем.
- Это и про мой народ можно сказать, - кивнула Лариса. – Что с нами только не было, кто нас только не хотел стереть с карт и вымарать из истории, а мы всё ещё живы и даже брыкаемся весьма чувствительно… Надеюсь, и будем продолжать брыкаться…
- А что за народ? - с интересом спросил Амсет.
- Мы зовёмся русские, - ответила Лариса. – Правда, подозреваю, что о них у вас никто не слышал…
Амсет задумался и покрутил головой.
- Не-а. Химеры, орологи, гальваны - знаю. Другие - это уже в Университет.
- А что такое этот Университет? – краем сознания Лариса отметила, что вроде бы не в первый раз Амсет это заведение упоминает.
- Там, - химера указал вверх. - В Верхнем Городе. Обитель науки, магии, и всего чего только можно. Сам я, конечно, в жизни там не бывал, но про Университет в Дамфаре каждая мышь знает.
- Увы, я не из Дамфара, я не знаю… - сокрушённо развела руками Лариса. – Я даже не знаю, где и когда я по отношению к родине, что уж говорить о реалиях этого мира.
- А вот здесь помочь не могу, - признался Амсет. - Можно пойти к мусорному шаману; они всегда что-то умное скажут или провидят.
- А кто это такие – мусорные шаманы? – заинтересовалась Лариса. – Шаманы у нас дома есть, но эпитет «мусорные» к ним ни разу не применялся, их все и всегда называли просто шаманами.
Амсет пожал плечами.
- Ну, так называются те, кто у нас, в Низинах. Они гадают и провидят по обломкам и деталям, и подчиняют порождения свалок. Не знаю, почему им так легче, лучше у кого-то из самих шаманов спросить.
Лариса почесала в затылке. Во всём, что касалось техники, она была абсолютным чайником. Нет, она много читала, кое-как помнила, как сооружали телеграф герои «Таинственного острова», знала принципы работы микроволновки и помнила кое-что из школьного и университетского курсов физики, хотя к чему можно применить изобарическую реакцию, представляла с трудом. Ещё сложнее представлялось гадание на обломках металлических деталей. Нет, как это со стороны выглядело, представить можно, но вот энергетический план… Нет, этого девушке понять было… сложновато. Всё же плохо порой быть гуманитарием.
- А как это осуществить?
- Что, спросить? Ну, я могу к шаману провести. Но учти, они плату требуют какой услугой. Чего попросят - не знаю.
- А я не знаю, на что способна, - отозвалась Лариса. – Раньше умела готовить и первую помощь оказывать, а теперь… Пока что опытным путём установила, что могу воду очищать… с остальным пока неясно.
- О! - сверкнули глаза Амсета. - А вот это в Низинах оценят.
- Если только масштабы будут хоть сколько-нибудь адекватные, - скептически заметила Лариса. – А то проверяла я их только на той плошке.
- А это уже надо поглядеть и проверить, - отозвался Амсет. - С талантами всегда так.
- Непредсказуемость, - резюмировала Лариса. – Одно хорошо – конкретно этот талант вроде бы безопасен, по крайней мере, представить от него серьёзный вред у меня фантазии не хватает.
- - Если только не очистишь воду там, где кислотные бронекрысы живут, - чуть склонил голову Амсет. - Они чистую пить не могут.
- Тогда надо просто узнать радиус действия моих сил и просто не подходить к тем местам на вдвое большее расстояние, - моментально решила Лариса. – На всякий случай.
- А стоило бы, - искренне сказал Амсет. - Паскудные твари, хорошо еще, что к поселениям редко подходят.
- Раз так, то беру свои слова назад, - немедленно переиграла планы девушка. – Если это не сторожевые животные, как я подумала, а вредители, то…
Дальше она говорить не стала. Очень живо вспомнился эко-мультик про человека, который не любил комариков. Нет, решено уже – сначала как следует во всём разобраться, в том числе и в местной экологии. Мало ли, вдруг эти бронекрысы какой-нибудь важный элемент местного биогеоценоза?
- Ладно, - махнул металлической рукой Амсет. - Что сейчас собираешься делать?
- Не представляю, - честно призналась Лариса. – Я свалилась сюда не пойми как, без реальных знаний об этом месте и его обычаях. У меня дома надо было бы идти в местную администрацию, а как быть здесь… У вас путешественники перемещаются просто так или как-то дают о себе знать? Если да, то наверное, надо как-то представляться…
- Вообще, путники издалека или приходят через Тоннели, или выходят из Врат. Но - не поодиночке. И... - Амсет помедлил. - Сейчас у нас такое время, что неизвестно кого неизвестно откуда скорее сходу сунут в Полуночную Башню и будут выяснять, не шпион ли. Благо хватало причин.
Лариса слегка нахмурилась.
- Не так давно что-то произошло?
- Да мы воюем, - преспокойно пояснил Амсет. - Люсы дальше Жерла не прорываются, но шпионить пробуют. Вот лорд Руан с Гильдиями и стерегутся.
- Э… - ничего умного Ларисе в голову не шло. Пришлось честно переспрашивать, стараясь при этом не выглядеть совсем уж умственно отсталой. Хватит того, что дома многие за такую держали… – А кто такие люсы? И что такое Жерло? А то последнее слово у меня ассоциируется с несколькими значениями, но приложить это к территории военных действий не получается…
- Жерло - это главный вход с поверхности в Дамфар, - объяснил Амсет. - Оно там.
Химера указал вверх.
- А люсы там живут. Страна у них называется как-то схоже, но не помню, как.
Лариса почесала в затылке, сбив при этом удерживающую волосы резинку, поправила хвост, ещё раз поскребла думательный орган. Что-то не складывалось…
- Хм… Люсы тоже обитают на поверхности или они только в Жерле живут?
- Не, на поверхности. Вообще, у них там три народа, как и у нас, но все мы - дамфарцы, все они - люсы.
- То есть, помимо лесовиков, там ещё кто-то есть? – в голове забрезжил намёк на просветление. Теперь, если это подтвердится, осталось только разобраться кто с кем и что не поделил, и… И стоп! Тут не романчик про попаданцев, так что приказ по кораблю – амбиции долой, и поменьше высовываться… хотя бы первое время. Если получится.
- Да, конечно. Но знаешь, я не расскажу толком. Дамфар я знаю вдоль и поперек, а вот Лес и то, что наверху - не видел.
Лариса была девушкой воспитанной, и во время разговора по привычке старалась смотреть собеседнику в глаза. Она, конечно, напоминала себе, что у химер мог бы быть и другой этикет, но привычка оказалась сильнее. И в момент, когда прозвучало словосочетание «вдоль и поперёк» что-то внутри неё подсказало – «неправда»… Сердце на мгновение подскочило к горлу, но, к счастью, тут же благоразумно вернулось на место. Всё же не слишком радостно быть ходячим полиграфом, даже если засекаешь столь невинную бытовую ложь-похвальбу.
- Весь город – вдоль и поперёк? – слегка вскинула брови девушка. Сразу говорить, что что-то не то ощутила, она не стала, решив сначала попробовать проверить. – У себя дома я свой район не весь знала, хоть теоретически могла из любой точки до дома добраться…
- Э... - смутился Амсет. - Ну, не совсем. Низины - отлично, Средний Город - в общих чертах. В Верхнем никогда не бывал, только знаю, что там есть важного.
Лариса мысленно вздохнула. Надежда на то, что Амсет задаст прямой вопрос и можно будет честно на него ответить, умерла, не родившись. Самой же признаваться… отчего-то было неловко. Хотя почему отчего-то? Мало радости общаться с тем, кто видит тебя насквозь. Да уж, подсуропил Мировой Кефир с талантиком…
- Так, давай, я повторю, что поняла, а ты проверишь? – полувопросительно предложила Лариса и собралась с мыслями. Дамфар состоит из трёх городов, Верхнего, Среднего и Нижнего, Верхний соединён с поверхностью Жерлом, к Нижнему откуда-то из глубин ведут Тоннели. Из Жерла лезут разведчики и передовые отряды обитателей поверхности, из Тоннелей – всякая дрянь, которой не всегда и название подберёшь… Так?
Амсет похлопал живой ладонью по запястью стальной.
- Точно. Среднегородцам лучше всего живется, если в Верхнем ничего не отломается и не рухнет.
- А такое случается? – вскинула брови Лариса. – И чем вообще города отличаются друг от друга, кроме глубины?
- Жителями. Тем, что в них находится. Внешним видом. Допуском, ясное дело.
- Чем-чем? – переспросила Лариса, встряхивая головой. Уж не ослышалась ли она? – Допуском? Это как?
- Ну, чтобы в разные районы пройти, разрешение нужно, - пояснил Амсет. - Или хотя бы причина внятная. Это давно принято, по-разному бывало; сейчас я в Средний Город заявиться могу спокойно, если оденусь прилично, но от Мастерских меня завернут, если приглашения нет. В Верхний в одиночку крысы с две пустят, а уж от дворца точно пошлют.
- Всё, сообразила, - кивнула Лариса. – Построже, конечно, чем у меня дома, но не сказала бы, что намного. Просто другое оформление.
- Я ж не знаю, как там, - Амсет развел руками.
- По всякому, - пожала плечами Лариса. – Тоже работаем и мечтаем, тоже соседи покоя не дают. Разве что с металлом работаем похуже – по крайней мере, изготавливать новые конечности взамен утраченных так пока и не научились как следует.
- Тут тоже не умеют, - вздохнул Амсет. - В Мастерских уже который век думают, да ничего путного не придумали.
- Э… - у Ларисы глаза полезли на лоб. – А как же… твоя рука – я думала…- А ты заметила, что тут у всех так? - ехидно оскалился Амсет. - Это не создание. Это наш, химерный, талант, как народу и положено. Если рядом есть металл или существо из него - мы можем приживить себе кусок или конечность, залатать раны. Вот моя лапа механотвари из Тоннелей принадлежала; мы с ней подрались, мне руку повредило, я и заменил потом ее же лапой.
- Ага, - протянула девушка, снова потянувшись к затылку. – То есть, приживить готовое можете, а вот построить нечто годное к приживлению пока не получается, так?
- Да, - кивнул Амсет. - Ну и, конечно, наш дар только на химер и работает.
- Значит, у нас строго наоборот, - протянула Лариса. – Построить нечто пригодное для замены наши умельцы уже в состоянии, а вот до разработки технологии приживления ещё работать и работать.
Амсет хмыкнул.
- Каждому свое. Гальванам молнии, нам - старье.
- Гальванам? – то ли это общие веяния в ноосфере, то ли просто при попадании так запрограммировало «внутренний переводчик», но само это слово - название народа - очень легко компановалось с понятием «молния!. – Молнии?

Уильям
Удар сработал - выступ оказался куда хрупче, чем выглядел, и мгновенно смялся под веткой. Раздалось шипение, потом - облегченный вздох.
- Благодарю, - прозвучал голос Нариана. Он выступил из-за ствола, растирая занемевшую руку и глядя на Хаттона с симпатией. - Я очень глупо попался... но ловушки Разрисованных всегда тайны и опасны. Но полно об этом. Кого я должен найти, и есть ли вещи с их запахом?

Александр
Незнакомка чуть повернула голову, продолжая изучать Александра странно мерцающими глазами.
- Дорогу к поселению ты ищешь? То трудный путь. К крылатым выйти ты не сможешь, к изменчивым коль выйдешь, одна лишь гибель ждет тебя. Ты можешь к нам прийти. Но как же ты не знаешь, что ты ступил в пределы Хинтаргрена, в наш вечный лес?

Денис
Постороннего вмешательства бритоголовый явно не ожидал, и ошарашенно застыл, оглянувшись. Беловолосого явление Дениса тоже застало врасплох - но среагировал он куда быстрее, только заметив лезвие в поднятой руке.
Стальная дубинка выросла прямо из наруча беловолосого; мощный тяжелый удар промял кирасу его бывшего спутника, швырнув на траву и явно вырубив. Беловолосый же развернулся к Денису, демонстративно разжимая пальцы; дубинка исчезла.
- Спасибо, незнакомец, - поблагодарил он. - Я в долгу.

Ханна
(совместно с V-Z)


Даже когда ты знаешь иностранный язык настолько хорошо, что произнесенные фразы доходят до мозга уже в переведенном и понятном виде, ты все равно осознаешь, что находишься в чужеродной языковой среде. Примерно то же чувство испытала Ханна, не успев даже толком испугаться. Голос, прозвучавший неожиданно громко, отразившись от каменных стен, сразу затих, не породив эха. Судя по интонации, человек, обратившийся к ней, не был враждебно настроен… по крайней мере, пока что. Подняв голову вверх, к источнику звука, девушка ответила, с удивлением обнаружив, что перебирает приходящие на ум слова незнакомого ей ранее языка так, словно собиралась говорить, скажем, на английском:
- Меня зовут Ханна… - сделала едва заметную паузу, судорожно соображая, как бы ответить на вторую часть вопроса, - Ты имеешь в виду, почему я иду с палкой? – обратилась к неизвестной собеседнице все же на «ты», вроде бы, незнакомка первая предложила именно такой стиль общения.
- Да, это! - подтвердил голос. - Палки здесь везде, но я впервые вижу, чтобы ими по стенам и земле стучали.
- Это чтобы ни на что не наткнуться и не упасть, - ответила Ханна, слегка упрощая функции трости, - когда ты не видишь ничего вокруг.
Последовала озадаченная пауза.
- А зачем? - удивилась незнакомка. - Сними повязку тогда, и будешь видеть. Или ты... как его... клятву дала?
Ханна рефлекторно дотронулась до повязки рукой. И непроизвольно поморщилась: настолько непривычным было ощущение в пальцах. О какой клятве говорила ее собеседница, девушка понятия не имела, поэтому на всякий случай решила эту ее версию опровергнуть.
- Нет, никакой клятвы я не давала, - помолчала, обдумывая, сказать ли правду, какой бы нелепой она ни казалась, или просто сообщить, что слепа... в конце-концов, это даже не будет откровенной ложью, Ханна была незрячей столько, сколько себя помнила. - Видишь ли... как тебя зовут? - решила она выиграть еще пару секунд под удобным предлогом.
- Киналла, - прозвучал ответ. - Так из-за чего?
- Киналла, - голос Ханны звучал тихо и очень серьезно, - тебе это действительно очень важно? Есть вещи, о которых не очень приятно рассказывать. А тебя я и не знаю совсем...
Можно подумать, здесь поблизости есть кто-то, кого она знает. Но нельзя же вот так первой встречной взять и выпалить, что ты без понятия, где ты находишься, как сюда попал, что с тобой произошло и вообще хочешь домой...
- Ой! - смутилась Киналла. - Извини. Я... не знаю твоих обычаев, не смогла никак удержаться, так удивилась.
Тут уже Ханне самой стало немного неловко.
- Я ведь тоже твоих обычаев не знаю, - вздохнула она и призналась, - я здесь вообще ничего не знаю.
- Так, - согласилась Киналла, - вижу, что ты издалека. Слушай, а помочь я тебе могу?
- Эээ... наверное, - последовал не слишком уверенный ответ.
Явно это был не тот случай, когда следовало отвергать предложение о помощи. И все равно внутри Ханны возникло то самое мерзкое ощущение злости на саму себя за невозможность разобраться со всем самостоятельно.
- Хорошо! - обрадованно сообщила Киналла. - А, тебе неудобно, наверное...
Послышался странный шелест, лица Ханны коснулся легкий ветерок - и нечто легко опустилось перед ней.
- Вот, - сообщила незнакомка, - теперь мы обе на земле.
Девушка удивленно приподняла брови.
- Ты... как ты спустилась?
Ханна не слышала никакого механического звука, ни малейшего треска или шороха веревки, тем не менее ее собеседница сейчас точно находилась рядом, а не где-то высоко, как пару мгновений назад.
- Слетела, - в голосе Киналлы звучала лишь искренность. - Как же еще?
- Слете-е-ела... - завороженно протянула Ханна, а потом любопытство прорвалось очередью быстрых вопросов, - А как? А у тебя крылья есть? А потрогать можно?..
Выпалив это все на едином дыхании, девушка вдруг зажала рот ладошкой и несколько поводила головой в разные стороны, будто стараясь на слух определить, не обидела ли она Киналлу.
- Конечно, есть! - гордо заявила Киналла. - У всех келестов они есть. А потрогать...
Она помедлила.
- Вот. Протяни тогда вперед правую руку. Только осторожно.
Медленно Ханна повела рукой перед собой, гораздо более неуверенно, чем когда-либо. Даже когда отец принес в дом малыша Хуго, девушка прикасалась к шелковистой щенячьей шести не насколько аккуратно, потому что тогда она куда лучше ощущала собственные руки. А теперь... она вспомнила увиденное - два блестящих ... манипулятора, руками это и не назвать, хотя по форме должно быть похоже.
Пальцы дотронулись до чего-то мягкого и прохладного. Чем-то напоминало перья ручного сокола, которого Ханне довелось гладить во время поездки в Стратфорд-на-Эйвоне, только сильно больше по размерам.
- Ух ты...
- Ты никогда не ви... не встречала келестов? - спросила Киналла.
Ханна энергично помотала головой, даже не задумавшись, что здесь этот жест могут воспринимать как-то иначе, чем отрицальный ответ. Но, видно, хотя бы этот жест был схож: Киналла поняла правильно.
- Я так и думала, что ты издалека. Никогда таких, как ты не видела во всем Хинтаргрене.
Название Хинтаграна... Хантрагрена... или как его там назвала Киналла, - не говорило Ханне ровным счетом ничего.
- А это ... город, область, страна? - решилась она уточнить масштабы бедствия.
- Лес! - радостно сообщила Киналла. - Который вокруг, и в котором мы все живем.
Она задумалась и уточнила:
- Ну, не все. За пределами еще какая-то страна с равнинами, и где-то есть город под землей. Но я их даже с неба не видела.
- Ага, - многозначительно кивнула девушка. - А как ты думаешь там, в стране с равнинами, есть такие, как я?
Маловероятно, конечно, что маленькая Исландия могла приютить на своей территории подобный лес, по крайней мере, Ханна об этом никогда не слышала... да и в принципе островное государство едва ли можно было назвать равнинным, но кто его знает... кстати, было бы неплохо потом уточнить, "такие как она" - это какие?.. во время непродолжительного зрительного изучения окружающего мира Ханна как-то не особо разглядывала себя, хватило рук и глаз... интересно, глаза и раньше такими были?..
- Не знаю, - огорчилась Киналла. - Это Наставники Облаков знают, у них спросить надо.
- Киналла, - глупо, очень глупо чувствовала себя сейчас Ханна, - а как я вообще выгляжу?
- Э? - удивилась Киналла, но ответила: - Ты где-то на полголовы ниже меня и стройнее. Волосы как осенний лист, руки - как сталь, блестящие. Глаз сейчас не вижу. Одета непривычно, я толком не знаю, что за одежда. Какая-то... рубашка из шерсти, да? Кажется.
- Лопапейса, - машинально поправила Ханна, - из шерсти...
Вообще она хотела уточнить, что из овечьей шерсти, но подходящего слова не нашла. Может, потому что тут нет овец?..
- И мне жарко, если честно. Там, откуда я... пришла... гораздо холоднее. А еще я понятия не имею, как выглядит осенний лист.
- У вас нет осени? - изумилась Киналла. - Ой! Извини, опять я спрашиваю... А осенний лист - он такой... рыжий.
Ханна выдохнула - воздух с шумом прорвался через сомкнутые губы.
- Что такое "рыжий" - я тоже не знаю. Но это не очень важно на самом деле.
- Наверное, - согласилась Киналла. - Но если ты издалека... ты же, наверное, не знаешь, куда идти?
- Скорее всего, это зависит от того, куда я хочу попасть, - почему-то вспомнилась Ханне фраза из книжки про Алису в стране Чудес, - но и этого я не знаю.
На сей раз Киналла замолчала на пару минут. Потом неуверенно сказала:
- А как же тогда тебе помочь, если ты не знаешь, куда тебе? Ну разве что к Мраморному Пику...
Дальше и дольше так продолжаться не могло. Куча новых названий, которыми сыпала ее собеседница, сводили Ханну с ума. Она чувствовала практически физическую необходимость выговориться.
- Слушай, здесь есть, куда сесть? - наверное, времени-то прошло не так уж и много, но ноги почему-то гудели от напряжения. - Я, наверное, должна тебе кое-что рассказать.
- Слева от тебя, - немедля ответила Киналла. - Два шага... не, твоих - два с половиной. Камень где-то тебе по колено.
Девушка повернулась в сторону, одновременно делая шаг, и, переложив палку в правую руку, осторожно ощупала пространство впереди себя, обнаружив упомянутый камень на расстоянии вытянутой трости. Сделав еще шаг, обстучала валун со всех сторон, понимая размеры... действительно довольно высокий, неправильной формы, но сидеть можно. Подошла вплотную, осторожно развернулась и, помогая себе руками, села.
- Спасибо.
- Пожалуйста, - отозвалась Киналла после секундной заминки - видно, кивнула. - Ты устала?
- Не физически, - Ханна махнула рукой. - Дорога не заняла у меня много времени... наверное.
Снова последовала озадаченная пауза.
- Не обижайся, - осторожно сказала Киналла, - но из нашего разговора я поняла лишь, что ты - Ханна, и что ты издалека.
- Я поняла не намного больше, - честно призналась девушка. - Сегодня днем я еще была в Дальвике... это маленький город такой в Исландии, - зачем-то уточнила Ханна, хотя к настоящему моменту уже догадывалась, что вряд ли эти названия имеют какую-либо географическую привязку там, где она очутилась. - Это неважно. В общем, я была дома. Гуляла с собакой... такой, довольно большой и очень дружелюбной. Была обычным... - слово "человек" обнаружилось в сознании не сразу, - обычной девушкой. Разве что слепой. Ты знаешь, что такой "слепой"?

с Тео
- Э... слепой? - неуверенно повторила Киналла. - Это... кажется... О! Наставник Флайна говорила, что ее деду опалило глаза ядом виверны, он стал... да, вот такое слово было! Я не поняла тогда, поняла только, что он больше летать не мог.
- Когда человек слепой, он ничего не видит. Как если закрыть глаза и крепко зажмуриться, и ничего-ничего вокруг. Только звуки и то, что можно почувствовать кожей.
Еще одна пауза - кажется, Киналла закрыла глаза и сделала пару неуверенных шагов.
- Брр!.. Ой, извини. Но я не представляю, как это.
- Да, я знаю... - Ханна закусила губу. - Так вот, я гуляла с собакой и оступилась, - в голосе послышались нотки раздражения... дурацкий камень, все из-за него, - а когда начала вставать...
Тут девушка умолкла. Одновременно прислушиваюсь - не идет ли кто сюда, и заодно пытаясь вспомнить, что же, все-таки, произошло.
- До того момента я жила в мире, где вокруг меня была только темнота. Ну не в том смысле, что место, откуда я родом, такое... а именно потому что я никогда в жизни не видела. Другие-то видели, конечно, наверное, как ты сейчас. И тут эта темнота сменилась на какие-то вспышки, - интересно, слово-то она правильно подобрала?.. - в общем, перестала быть темнотой. А потом я ничего не помню, но проснулась я уже здесь недалеко, и когда открыла глаза - я стала видеть, понимаешь?.. И это ужасно на самом деле...
- Наверное, - после молчания осторожно сказала Киналла, - я бы так же ужаснулась, если бы... ослепла, да? И оказалась не в Хинтаргрене, а где-нибудь под землей. Но как так может быть?
- Вот этот вопрос меня тоже очень интересует. Как ты думаешь, ты знаешь кого-нибудь, кто может об этом что-то знать?
- Наставники Облаков, - быстро ответила Киналла. - Если они не знают сами, то точно скажут, кто может знать. Ну, наверное, еще с Небоплетами поговорить можно.
- И ты можешь меня к ним проводить? - недоверчиво уточнила Ханна. Задумалась, говорить ли о других изменениях, или чудесного прозрения - от этой мысли девушке стало неуютно и зябко, - вполне достаточно...
- Я думаю, да, - после паузы ответила Киналла. - Хотела сказать - "конечно", но задумалась, сможешь ли ты подняться на Пик. Там, кажется, есть пути для бе... для не умеющих летать, но ими давно никто не ходил.
Она снова помедлила и добавила:
- Хотя можно не к Пику идти, а к Би-блио-те-ке. Там всегда кто-то из Наставников есть.
Похоже, что восхождение на упомянутый Пик по давно нехоженным тропам, пожалуй, было бы весьма нетривиальной задачей, а проблем у Ханны и без того хватало. Она задумчиво накрутила на палец непослушную прядь волос.
- К Библиотеке пройти легче?
- Мне - легко, - честно сказала Киналла. - По небу. По лесу... э, сложнее.
Йоханна вздохнула. Сложно не сложно, но куда-то идти надо. Если, конечно, не рассматривать как вариант - остаться здесь, прямо на этом месте.
- Прорвемся как-нибудь.
В приключенческих романах про "попаданцев", которые девушка, кстати, читать не любила (да и не так много их напечатано шрифтом Брайля, будем откровенны... среди аудиокниг выбор побольше, но их Ханна терпеть не могла), главный герой почему-то сразу по цепочке счастливых и не очень случайностей понимал, что к чему, зачастую был настолько неимоверно крут, что все его чуть не боготворили, ну и, конечно, непременно оказывался главной фигурой в какой-нибудь сногсшибательной заварушке, из которой выходил победителем, благодаря своему уму, шарму и новообретенным способностям... Кстати, о способностях.
- Ты не знаешь, тут многие умеют взглядом обжигать?.. В самом прямом смысле этого слова.
- Среди Небоплетов бывают с таким даром, но редко - я только одного знаю, - нисколько не удивилась вопросу Киналла. - Где-то далеко, кажется, целый народ есть, но не помню, как называется. Ну и еще из тех, у кого несколько Даров - может быть.
Ну, хотя бы в этом Ханна оказалась не уникальна. Этот факт почему-то обрадовал.
- С кем-нибудь из обладателей такого дара мне бы тоже поговорить хотелось, если это возможно.
- Ну, если Сеннелан в Библиотеке, то будет легко, - отозвалась Киналла. - Он любит рассказывать... погоди, а ты умеешь?
- Возможно, - уклончиво ответила девушка. - Глаза я завязала не только потому что ничего не видеть мне привычно... но и потому что мне кажется, что с ними что-то... не так.
- Жаль, тут я ничего не могу подсказать, - призналась Киналла с грустью в голосе. - Я Легкокрылая, а не мудрец.
- Ну это ничего, - успокоила ее Ханна. Но еще один вопрос все же задала: - А глаза у них тоже странные?.. Точнее, - почему-то она хихикнула, - нет, это правда смешно... я даже не знаю, странные ли у меня глаза. Может, у всех такие... мне почему-то кажется, что они какие-то неправильные.
- У Сеннелана они светятся жарким огнем. Я не видела, каким он был до Постижения, но говорят, что тогда глаза были обычные, серые.
Как выглядит огонь, Ханна не знала. Знала, что от него идет тепло, что если слишком близко поднести руку - можно обжечься. В книгах были красивые фразы вроде "языки пламени жадно лизали поленья" и "костер разгорался, выбрасывая в воздух снопы искр"... Не развязывая узла на затылке, девушка просто сдернула повязку наверх:
- Такие? - и впервые взглянула на свою собеседницу.
- Да! - радостно кивнула Киналла.
И теперь Ханна наконец смогла увидеть новую знакомую.
Та и впрямь оказалась немного выше, очень стройной и явно гибкой; одежду ее составляли легкая рубашка и штаны из ткани цвета неба; такого же оттенка были и огромные крылья с длинными перьями. Лицо было схоже с человеческим, но с более тонкими и острыми чертами, а тонкие брови переходили в светлые перышки. Голову покрывали темные волосы, связанные в хвост; из-за плеча выглядывала дуга лука, талию перехватывал кожаный пояс с несколькими мешочками. Глаза цвета солнца лучились жизнерадостным любопытством.
-Ух ты, - выдохнула Ханна, не то в ответ на подтверждение своей догадки, не то ошарашенная увиденным. Впрочем, пристально разглядывать Киналлу она не стала, наоборот, сначала отвела взгляд, а потом и вовсе прикрыла глаза. Зрительные образы были слишком непривычны, болела и кружилась голова.
- Та штука у тебя за спиной - это что?
- Что? - Киналла скосила глаза. - А, лук. Оружие такое, чтобы издалека поражать.
- Для чего нужен лук, я знаю, - уголки губ чуть приподнялись в легкой улыбке, - я его просто не видела никогда. Далеко идти до Библиотеки?
Далеко ли идти, сколько займет путь, насколько он будет опасным и трудным... - это все очень волновало Ханну, ну и еще одна маленькая неприятная деталь - как бы сменить одежду... В свитере было по-настоящему жарко. Но если лапопейсу можно было снять, оставшись просто в майке, тяжелые полуботинки - скинуть и идти босиком (чего не хотелось, кто его знает, какие твари здесь могут водиться?), то что делать с утепленными леггинсами - совершенно неясно.
- Не знаю, - честно сказала Киналла. - Я бы долетела за пару часов, но у тебя нет крыльев.
Ничего хорошего для себя Ханна не услышала. По всему, путешествие выходило довольно долгим. И не факт, что приятным.
- Ладно, если никак иначе не получится... в смысле, если у вас тут нет никаких самоходных повозок, или хороших дорог, или летательных каких-нибудь приспособлений для таких, как я, придется как-нибудь так справляться.
Вообще в своей жизни девушка, по вполне понятным причинам, далеко от дома не уходила. Перспектива идти по незнакомому лесу не прельщала ничуть. И тут еще большой вопрос, будет ли внезапно дарованное зрение подспорьем или наоборот. Покамест с закрытыми глазами, понимая мир на ощупь, Ханна чувствовала себя значительно увереннее.
- Дорог нет, увы, - огорченно развела крыльями Киналла. - Но можно найти небесную повозку... хотя непросто. Или поискать в Старом Доме - там бывает то, что помогает полету.
-Старый Дом? - переспросила Ханна. - Это где, и что это?
- Это... - Киналла задумалась. - Это... Честно говоря, сама толком не знаю. Я знаю, что когда-то здесь жили кто-то другие - до того, как в Хинтаргрен пришли и келесты, и все иные народы. От них руины остались. Наши маги и Наставники их часто изучают, пытаются разобраться. Вот Старый Дом - из таких, там можно найти волшебные вещи от Древних.
Честно говоря, возможные поиски черной кошки в черной комнате слепым человеком (а именно так по мнению Ханны выглядело предложение легкокрылой) особо не радовали. А точнее, не радовали вовсе. Совсем. Ни капельки. Тем более, что Киналла, по собственному признанию, и сама не была уверена, что в Старом Доме можно что-то найти. Если б он еще где-то поблизости был...
- Хорошо, я поняла, что ты не знаешь, что это. Но где это - ты знаешь? - предприняла девушка еще одну попытку добиться какого-то внятного ответа.
Упрямые волосы щекотали все еще прикрытые веки. Почему-то сейчас это особенно раздражало. А ведь раньше они так же лезли на глаза, почему тогда это не вызывало негативных эмоций?.. Мысли никак не желали укладываться в какую-либо нить размышлений, поэтому спустя мгновение Ханну уже интересовал вопрос, не обижается ли ее собеседница, что она сидит с закрытыми глазами... В общем, в голову лезли любые глупости, но только не то, что могло хоть как-то помочь выбраться из сложившейся ситуации.
- Да, - мгновенно ответила Киналла. - Я там бывала, и знаю, где это по отношению к Аркам. Тут недалеко. Тебе...
Она задумалась.
- Ну, пара часов, наверное...
"Пара часов" не было тем ответом, который мог бы порадовать вопрошавшую. Впрочем, не самый плохенький вариант.
- Ладно, пойдем, - Ханна рывком поднялась с камня. Движение получилось слишком резким и неловким, и девушка чуть было не плюхнулась обратно, но равновесие каким-то чудом держала. Хотя глаза все-таки открыла. - Ты ведь не собираешься оставить меня внизу одну? - уставилась она на собеседницу, обращаясь скорее утвердительно, нежели вопросительно.
- Мне на земле трудно, - призналась Киналла, - но я с тобой пойду.

(вместе с мастером)

Гарви остановился у подножия лестницы и ловил каждое слово Армиделя Норда.
- Седьмой лестницы? - спросил он туповато и развел своими диспропорциональными руками, - Где я? Что такое Тамфар?
Этот тип и то, что он говорил, не вписывались ни в одну религию, которые знал Гарви. Значит, он не умер и не находится у ворот рая? По правде сказать, Гарви с самого начала показалось это сомнительным. Но, с другой стороны, кто знает что встречает нас там, после смерти?
Или, может, его все-таки штырит?
- Седьмой лестницы, которая ведет на нижние уровни, - пояснил Норд. - Ты находишься в Верхнем Городе, на окраине. Дамфар - Город в целом, который нас сейчас окружает.
Гарви медленно соображал.
- Ты доктор?
Гарви теперь больше склонялся к мысли, что это, все-таки, реальность.
- Что с моей рукой? И кожей, - обратился он к мускулистому Норду немного бесцеремонно, но и то, что происходило с ним, тоже нахлынуло на него без предупреждения.
И, возможно, не без помощи этого типа, если он из какой-нибудь фармакорпорации. Хотя не было похоже, что тот дурит Гарви башку.
- Нет, я никогда не был врачом. Был стражником, ныне... просто горожанин, - Норд покачал головой. - С твоим телом, как вижу, все в порядке, признаков искажений нет. Я решил, что облик - проявление Дара твоего народа, как обычно.
Внимательные глаза впились в лицо Гарви.
- Так?
Тот в отчаянии выругался. Это уже не вязалось совсем ни с чем.
- Послушайте, дайте я объясню, - затараторил он волнуясь, - Я Гарви Меба, живу в Осло вот уже десятый год, - он порылся в карманах куртки и достал несколько разноцветных пластиковый карточек - а также нащупал свой телефон, - Вот, проверьте, если хотите. Я просто работаю в аэропорту Гардермоен, я ни на что не записывался... Последнее, что я помню, это как я закончил разгружать самолет, а потом я, наверное, потерял сознание или что-то такое... А сейчас вот очнулся с вот такой рукой... Со мной, наверное, что-то не то.
В его мозгу промелькнуло что-то еще - какое-то воспоминание, указывающее на то, что он оказался в теперешнем положении частично и по своей воле тоже. И дело было не в жемчужине у него за пазухой - ее он помнил прекрасно. Отголосок воспоминания, что он сделал выбор, и с ним ассоциировалась какая-то... радость... Но воспоминание померкло как утренний сон, который только что помнил, и уже забыл, как будто его и не было.
Гарви подумал, что, может быть, этот Норд и правда ничего больше не знает о его нынешнем положении. Его взгляд заблуждал по помещению в поисках окон или дверей.
Норд развел руками.
- Мне непонятны все эти названия, многие слова и, - он пригляделся к карточкам, - предметы. Возможно, в Университете скажут больше. Но туда пройти нелегко.
Вместо ответа Гарви пересек помещение, подошел к маленькому окну и заглянул в него.

Уилл нехотя выпустил из рук дубину, машинально потянулся к внутреннему карману пиджака и спохватился. Пиджака на нем не было. Ирландец похлопал себя по карманам. В кармане рубашки он нащупал шарик, который выскочил из тарелки. Наверное Уильям сунул его туда машинально, когда очнулся. В брюках нашлись ключи от машины, немного мелочи, крышка от пивной бутылки, зажигалка, мятые чеки и список покупок, который он забыл выбросить. И больше ничего.
Ах, как же сейчас не хватало пиджака. Теперь Уилл точно помнил, что на днях подобрал заколку дочери, сунул ее в карман пиджака и позабыл о ней. И бумажник с семейным фото, и мобильник, в котором тоже было несколько фотографий, и его собственные водительские права, все осталось в пиджаке. А пиджак остался дома. Хаттон впервые подумал о том, что он попал в это странное место один. Если его девочки дома, то они в безопасности. Но ирландец не дал себе облегченно вздохнуть. Надо было удостовериться. Уильям безнадежно протянул "индейцу" список покупок.
- Вот. Это все, что есть. Хотя я сомневаюсь, что запах остался. Но это писала Хелен.

(с Мастером)

- А кто вообще занимается этими луно... то есть, планоходцами? У кого я могла бы проконсультироваться? И как к нему попасть можно? - это, разумеется, была первостепенная проблема, но гостья начинала ловить себя на мысли, что ей начинает нравиться и здесь. Разобраться бы только во всех этих непривычных терминах и... способностях.
Лаамара развела руками.
- Кто-то в Академии занимался. Я толком не интересовалась. Но она в столице, туда еще добраться надо.
- Слушайте, - Ольга внезапно опомнилась, - а я Вас не отвлекаю вообще? У вас там вроде бы открытие какое-то, Вам, может, нужно поделиться? Потому что мне сейчас нужна чуть ли не ознакомительная экскурсия по этому... плану. А я и так уже отняла много Вашего времени.
- А, - Лаамара смутилась. - Не то чтобы открытие, но я подтвердила давно разработанную теорию. Я изучаю свет и его воздействие, была гипотеза - вот сегодня я ее на эксперименте доказала!
- Ну так это открытие и есть, - девушка мягко улыбнулась, глядя в глаза собеседнице. Пришло необъяснимое желание сделать ей что-то приятное, а одновременно понимание - она это может. Нужно только напрячься, сосредоточиться...
Вдох. Прямой взгляд. Медленный выдох.
- Лаамара, так вы поможете мне освоиться в вашем плане и добраться до Академии?..

Дамфар. Виктор (с Пиромантом)
Виктор, не менее озадаченно оглядев старика и обратив внимание на с одной стороны понятный, но с другой - доселе неизвестный язык, чуть кивнул в знак вежливости, прежде чем заговорить.
- Здравствуйте, меня зовут Виктор. Вы не могли бы подсказать, где я нахожусь? Обстоятельства моего здесь появления столь странны, что я сам в них с трудом верю, а потому не думаю, что стоит рассказывать о них Вам. Но я был бы крайне признателен, если бы Вы просветили меня, ибо я не имею ни малейшего представления о том, где я очутился.
Старик моргнул.
- Хм, - повторил он. - Вы находитесь в шестом районе Среднего Города Дамфара, прямо перед моим домом.
Полученная информация сильно не добавила понимания происходящего, поэтому Громов, стараясь вести себя максимально тактично, уточнил:
- А не могли бы Вы подсказать, что это за Средний Город?
- Часть Дамфара, где находятся мастерские, кварталы орологов и многие заведения, - невозмутимо сказал старик. - Я вижу, что вы определенно попали к нам необычным образом?
Молодой человек кивнул в ответ и добавил:
- И, честно сказать, пребываю в некоторой растерянности.
- Тогда вы можете войти, - предложил старик, - и мы об этом поговорим. Мое дело - помогать другим искать потерянное.
- Я был бы Вам премного благодарен, хотя мне несколько неловко просить вас о помощи, ведь Вы меня впервые видите...
- Некогда я дал обет стараться помочь, - старик отступил, позволяя гостю войти в башню, - потом сделал его основой своего дела. Таково условие моих сил.
- Сил? - заинтересованно переспросил Виктор, проходя внутрь.
- Я маг Постижения, - пожал плечами старик. - К слову, мое имя Хадеас.
Внутри башни оказалась круглая комната из стали и темного дерева; в самом центре стоял небольшой круглый стол, рядом - два стула. Больше не было ничего; в стенах виднелись двери, сейчас - закрытые.
- Очень приятно, - отозвался молодой человек, внимательно оглядывая комнату.
"Значит, тут есть магия. Любопытно," - отметил Виктор про себя, остановившись где-то посередине между входом и столом.
Хадеас опустился на стул.
- Итак... Чем я могу вам помочь?
- Вы позволите мне сесть? - на всякий случай уточнил Громов.
- Прошу, - повел рукой Хадеас.
Сев на стул, молодой человек на несколько секунд воткнул свой взгляд в пространство, размышляя, после чего сказал.
- Очень непростой вопрос. Я ведь даже не знаю, попал ли я сюда случайно или же для чего-то. А это довольно важно, ведь если мое попадание сюда нужно кому-то, или, тем более, для чего-то нужно мне, значит, надо через это пройти. А если я попал сюда случайно, надо искать, как вернуться назад, - Виктор перевел взгляд на Хадеаса. - Быть может, Вы сможете как-то помочь мне понять хотя бы это?
- Занятная задача, - признал Хадеас. - Возможно, для начала стоит хотя бы установить - можно ли обычными методами добраться назад?
- Честно говоря, мне это кажется крайне маловероятным, - Виктор чуть усмехнулся. - Перед тем, как оказаться в этом дворе, я гулял по берегу реки, нашел какой-то гладкий камушек, похожий на крупную жемчужину, подобрал его, потом произошла какая-то вспышка света, и я очнулся здесь.
- Жемчужину? - удивился Хадеас. - Что это такое?
- У вас не бывает жемчуга? - теперь уже пришла очередь учителя удивляться. - Сейчас, попробую Вам объяснить. Жемчуг - это такие небольшие твердые шарики. Они бывают белого, желтого... Подождите-ка, - Тут он прервался на секунду, после чего стал стал обшаривать свои карманы в поисках этой самой "жемчужины".
Когда шарик появился из кармана и оказался на столе, Хадеас пригляделся к нему, задумчиво потер подбородок.
- Позвольте-ка...
Он закрыл глаза.
Зато зашевелился диск на лбу - который оказался складкой века, прикрывавшей третье, небесно-синее око, немигающе уставившееся на жемчужину. Даже на расстоянии чувствовалось пристальное, пронизывающее внимание, нацеленное на камень.
- Интересно, - сказал Хадеас, не открывая обычных глаз. - Это не камень.
Молодому человеку пришлось приложить усилие, чтобы не уставиться, подобно барану, увидевшему новые ворота, на этот самый глаз. Нет, конечно уже давно стало ясно, что там, куда попал Виктор, все совсем по-другому, но этот переход был все-таки слишком неожиданным. Через несколько секунд Громов все-таки сумел взять себя в руки и сказал:
- А что еще Вы можете об этом сказать?
- Это не камень, - повторил Хадеас. - Это энергия. Свернутая, материализованная, затвердевшая. Никогда такого не видел, признаюсь.
- И что это может означать? - Шок уже окончательно отступил, а вместо него появилось любопытство.
- Не знаю, увы. Овеществлять энергию умеют в Люседии, но это точно не их работа.

(Совместно с V-Z-ом)

Виктор поймал себя на мысли, что знание того, что умеют делать в Люседии, возможно, когда-нибудь и пригодится, но сейчас его больше занимали другие вопросы.
- А можете ли Вы узнать, почему эта энергия попала именно ко мне? - Громов чуть наклонился вперед, оперевшись руками о стул.
- Откуда же мне знать? - удивился Хадеас. - Она у вас в кармане была. Хотя...
Он поглядел на расчерченную символами руку.
- Я могу поискать ее происхождение. Хотя ничего не обещаю.
Молодой человек понимающе кивнул:
- Я думаю, что сейчас любая информация будет ценна, и даже если нет абсолютной гарантии успеха, я все равно буду крайне признателен Вам за попытку.
Хадеас наклонил голову, сомкнул пальцы вокруг шара. Третье око закрылось - но вместо того мягким золотистым свечением засияли символы на коже, зашевелились, переплелись. Послышался отдаленный плеск волн, шелест листьев, скрежет камня.
Затем - затихло. Хадеас открыл озадаченные глаза.
- В первый раз со мной такое, - сказал он. - Я могу указать место или хотя бы направление - но сейчас не вижу ничего, а точнее - вижу все. Словно стрелка компаса вертится, не останавливаясь.
Такой ответ, мягко говоря, несколько напрягал. Мало того, что Виктора занесло невесть куда, так еще и при обстоятельствах, непонятных даже местному населению этого самого "невесть куда". Виктор задумчиво провел рукой по подбородку.
- То есть это может значить, что энергий как бы пришла отовсюду? Или что-то другое?
Хадеас развел руками.
- Я не специалист. Я был рожден орологом, и всегда оставлял вопросы энергий гальванам. Вероятно, в Университете можно что-то найти, там имеются знатоки любых вопросов.
- А как я смогу попасть в этот университет? - спросил юноша, после чего мысленно добавил - "И смогу ли вообще попасть?"
Хадеас пожал плечами.
- Формально туда пропустят любого... но Университет - в Верхнем Городе. Туда нужен пропуск, особенно чужестранцам.
Взгляд его стал цепким и внимательным.
Собственно, чего-то подобного Виктор и ожидал.
- И, наверное, получить его не совсем просто? - он тоже чуть более сосредоточился на своем собеседнике.
- Хм, - Хадеас откинулся назад. - Сейчас и для чужеземца - увы, непросто. Особенно если он не проходил через Жерло или Врата.
- А что это за Жерло и Врата? - нельзя сказать, что Громов сильно надеялся, что понимание этих двух терминов радикально изменит ситуацию, но попробовать все-таки стоило.
- Жерло - главный путь с поверхности в Дамфар, - пояснил Хадеас. - Врата - наш главный способ связи с дальними странами, хотя они работают не очень часто. Остатки работы Предтеч, что поделать.
"И зачем спрашивал?" - пронеслось в голове у молодого человека.
- Но все-таки есть хоть какая-то - законная, естественно - возможность попасть на поверхность? - Виктор повел в сторону головой, чтобы размять слегка затекшую шею.
Хадеас хмыкнул.
- Не у меня. У Дамфара и Люседии ныне прескверные отношения.
- И что бы Вы мне посоветовали сделать в такой ситуации? Я же абсолютно ничего не знаю о месте, куда попал.
Хадеас задумчиво потер бровь.
- М-м. Я бы рекомендовал обзавестись каким-то полезным знакомством. Что вы умеете?
Молодой человек посмотрел вверх, прикидывая, как точнее ответить на этот вопрос.
- Что ж, там, откуда меня сюда занесло, я занимался тем, что учил маленьких детей простейшим вещам - счету, письму, чтению. Но когда я попал сюда, я стал ощущать в себе некоторые изменения, как будто бы я научился чему-то совершенно новому. Но проверить, насколько эти ощущения оправданы, я еще не успел.
- Так испытайте, - пожал плечами Хадеас. - Полагаю, это возможно.
- Тут все не так просто, - Громов чуть замялся. - Те способности, которые я в себе ощущаю, по большой части связаны с психи... - прошу прощения - эмоциональным состоянием других людей. И, следовательно, чтобы из испытать, мне нужен человек, который на это согласится.
Завершив свою фразу, Виктор развел руками, показывая, что сам он не может позволить себе такие действия.
- Хм, - снова сказал Хадеас. - А что именно это означает?
- Вы имеете в виду, о каких именно способностях я говорю? - на всякий случай уточнил юноша.
- Да, - кивнул старик.
- Не уверен, что смогу это точно объяснить. Честно сказать, мне самому слабо верится в то, о чем я пытаюсь рассказать, ибо еще пару часов назад ничего такого со мной не было, - Громов слегка нахмурил лоб, подбирая наиболее точные слова. - Но все же, у меня есть ощущение, что, например, через зрительный контакт я могу поднять настроение собеседника, что в последствии может быть использовано для более легкого общения.
- А, - протянул Хадеас. - Я бы согласился, но как раз я для таких экспериментов слабо подхожу. Результат опыта не будет чистым.

(те же, там же)

Трудно сказать, ожидала ли девушка такой реакции, но Лаамара резко вздохнула, подалась вперед и расплылась в счастливой улыбке, словно только что выпила добрую бутылку вина.
- К-конечно, - заплетающимся языком сообщила она. - О, хорошо-то как... Как не помочь хоррррошшшим людям?
Ольга часто-часто заморгала, невольно отстранившись. Ощущение было такое, будто легонько ткнул друга в бок, а он отлетел на несколько метров: вроде бы этого и добивалась, но не в такой же степени!
- А чем же именно? - осторожно уточнила она, и на всякий случай поинтересовалась:
- С вами все в порядке? Вы хорошо себя чувствуете?
- О-очень! - горячо заверила Лаамара. - Давно т-так хорошшшо не было... только когда Десятый Экза-амен сдал-ла с бллеском...
- Так вы мне поможете? Добраться до Академии? И я бы не отказалась от краткого экскурса в структуру и обычаи этого плана, - гостья напрочь отказывалась что-либо понимать. У нее, помимо прочего, внезапно открылся талант убеждения? Только странный какой-то, с глюками... Или, может быть, она обладает навыками гипноза? Как бы так проверить? Опыты на людях - вещь не очень одобряемая обществом. С другой стороны - Лаамара и не человек. А с третьей - Ольга здесь в явном меньшинстве, чтобы говорить о расовых различиях. Надо бы поосторожней с собственными желаниями. А вдруг, если она захочет, Лаамара, например, решит на крыльях счастья полетать с башни? Не-не-не, нужно срочно искать того, кто сможет ей объяснить все про эти джедайские штучки.
- Да-а, конечно... - Лаамара попыталась подняться, едва не упала, ухватилась за край стола и снова плюхнулась на стул. - Э... Да. Так, ст-труктуру?
Она важно подняла палец.
- Сей уголок мира на три части разделен, Люседией, Дамфаром и Хинтаргреном именуемые, из коих Люседия вечным оплотом просвещения и радости является.
Удивительно, но эту явную цитату она произнесла без малейшей запинки. То ли включились научные рефлексы, то ли она была затвержена наизусть.
"Это мне гимн зачитывают, что ли?" - девушка поморщилась, когда попыталась мысленно повторить последнее название: язык сломаешь.
- И мы сейчас именно в ней? - уточнила она.
"Стоп. Она же говорила, что все прочитанное может вновь эээ... напечатать на коже?"
Ольга проследила за взглядом собеседницы.
Нет, похоже, все-таки по памяти - взгляд Лаамары скользил по коже, но не задерживался.
- Три народа обитают в Люседии: люминары, клинги и антейцы, - продолжила она. - Первые воплощают собой искусство и разум, вторые - расчет и решимость, третьи - честь и стойкость...
Она мотнула головой и сообщила:
- Эт-та часть оспаривается. С автором спорят - так у него выходит, что у антейцев нет расчета, у люминаров - стойкости, а у клингов - чести. Это сссовсем не так, стоит лишь познакомиться.
- Автором чего? - несколько завороженная манерой речи собеседницы, Дроздова опять моргнула, уловив показавшееся чужеродным отступление.
- "Описания наррродов и земель" - помахала рукой Лаамара. - Труд, кот-торый все изучают. По три тома на область.
- Ой... А, кхм, можно как-нибудь в более общих чертах? - Оля внезапно поняла, что она вообще-то успела проголодаться на нервной почве, да и вообще ее не привлекает перспектива сидеть тут еще сутки, слушая зачитывание трех томов. То есть, девяти. Еще лучше.
- М-можно, - кивнула Лаамара. - Люминаров ты видела - меня. У клингов доспехи и клинки растут из тела. Антейцы несокрушимы. Ну, они так считают.
- Ого... А они все миролюбивы? - почему-то нарисованная воображением помесь из Россомахи и Железного человека несколько пугала. Настолько, что попаданка возблагодарила местных богов (если они тут есть) за то, что ее занесло именно к... люминарам. А еще ей стало любопытно, как надолго хватит того... опьяняющего эффекта, который она не совсем невольно наложила на собеседницу.
- Ну-у... - протянула Лаамара. - Кто-о ка-ак. В какие-то кверт... квирт... кварталы лучше не заходить. Но в целом в Люседии жи-ители миролюби-ивые... не то что под землей. Или в Лесу.
"Час от часу не легче".
- А вы бы не могли мне помочь безопасно добраться до Академии? Надеюсь, она на территории Люседии?
- Да-а, конечно. В столице-е. Мо-ожно поехать... - Лаамара уставилась на девушку. - Сейча-ас?
- Эм... Нет, пожалуй. Чуть позже.
"Да когда уже этот эффект пройдет-то?! Вот, блин, захотела приятное сделать. На свою голову". Красочно вписываться в дерево, столб или, чем черт не шутит, шпиль магической башни по вине пьяного... ну ладно, не совсем адекватного водителя не хотелось.
- Может быть вы мне пока покажете, что за теория у вас там подтвердилась? И... не будет ли у вас чего-нибудь перекусить? - Ольга смущенно отвела взгляд.
- А-а! - обрадовалась Лаамара. - Конечно! Надо пойти... нет, поесть... Тут. У м-меня есть кухня. И там еда. Кажется. Ут-тром была.

Рассвет Тир встретил как обычно - в зале мечей. Конечно это было лишь отдалённое подобие настоящего зала, равно как усадьба, сложенная из дерева и отличавшаяся от домов простолюдинов лишь размерами, да родовым гербом на фасаде - лишь подобием каменного замка, какие строили для себя высокие лорды. Однако, здесь было достаточно места для того, чтобы упражняться в фехтовании, а большего Тирингейлу и не требовалось. Напялив на себя турнирные доспехи, он выбрал один из тренировочных мечей и принялся нещадно избивать манекен, изображавший рыцаря в латах. Раз за разом Тир повторял самые простые из приёмов. Сегодня он пришёл сюда не для того, чтобы оттачивать своё мастерство мечника. Он пришёл сюда, чтобы хоть немного побыть одному. В последнее время Тирингейлу стало не очень уютно находиться в присутствии тех, кто надеялся на его защиту, и понимать, что кое-в-чём он не может им помочь.
Постоянное повторение одних и тех же ударов позволило Тиру оказаться в некоем подобии транса, где он мог отстраниться от эмоций. До нынешнего дня он пользовался этим методом лишь дважды - в день после своего Вознесения, когда переживал за случившееся с Гивайном. И в тот день, когда сильно потрёпанный и уменьшившийся в числе отряд стражи дома Меладринов привёз тело его отца. Теперь молодого лорда беспокоили другие жертвы лютоволков.
Когда пот потёк рекой, а мыщцы принялись гудеть от нагрузки, Тир решил, что на сегодня достаточно упражнений. Избавившись от снаряжения он хотел было вызвать мажордорма, чтобы тот распорядился насчёт горячей воды для умывания и завтрака. Но уже за порогом зала мечей его ждал сюрприз. А именно Таэм, старший из стражников, оставшихся в поместье.
- Прошу прощения, что беспокою вас так рано, мой лорд, - проговорил он, учтиво поклонившись, - однако этим утром было найдено ещё одно тело.
- Четвёртое, - Тирингейл не задавал вопросов и не пытался выглядеть, как лорд Барристейн Очевидный, герой множества довольно забавных сказок. Несмотря на нейтральный тон, фраза прозвучала, словно была упрёком, и Таэм принялся было оправдываться:
- Мы не можем защитить всех жителей и путников, не с тем количеством стражи, что осталась после отбытия вашей матушки...
Тир жестом остановил его, слегка поморщившись - не то, чтобы у него с мачехой были натянутые отношения, но родной матерью ей не стать в любом случае:
- Тебя никто и не винит.
Увидев выражение облегчения на лице собеседника,
молодой лорд двинулся по коридору в сторону своей спальни, добавив напоследок:
- Прикажи конюхам седлать Ночного и ступай завтракать. После трапезы мы поедем на место столь удачной охоты.
Ехать пришлось к деревеньке под названием Фелми, которая вполне мило расположилась на самой окраине небольших владений рода Меладринов. Причём той из окраин, которая была ближе всех к Лесу. По дороге Тир приглядывался к окрестностям, стараясь заметить хотя бы что-то, что могло послужить причиной столь злобного поведения зверей. Но дичи было довольно много и, насколько он мог судить, в окрестностях не было следов лесного пожара или хотя бы засухи. В умеренном сезоне вообще редко когда бывали достаточно долгие засушливые периоды. Местные жители встретили своего лорда поклонами, низкими, но не доходящими до подметания земли волосами, и отвели его на то место, где нашли труп. Этот самый труп при жизни был клингом, и лютоволки оставили от него удручающе мало плоти. Скорее всего убитый промышлял контрабандой, но точно утверждать этого Тирингейл не стал бы. Приказав похоронить останки, молодой лорд направил коня на обратный путь к поместью. Путь был неблизок, и стоило успеть до вечера.
Вернувшись из поездки,Тир направился в библиотеку поместья, где принялся копаться в толстых томах. Конечно же, он знал, что по большей части здесь хранятся написанные возвышенным слогом жизнеописания легендарных рыцарей, а также наставления по фехтованию, конной езде и прочему, что требуется знать отпрыску благородного дома. Также он знал, что вероятность найти здесь что-нибудь действительно стоящее о поведении лютоволков весьма близка к нулю. Пара-тройка книг на эту тему нашлись, но описанное там Тирингейл знал и так, по своему собственному опыту. В течение семи лет молодому лорду удавалось более или менее обезопасить владения своей семьи от агрессивных зверей (равно как и опасности, расхаживающей на двух ногах), но последние пару месяцев лютоволки стали всё чаще нападать на людей. Зачастую - без видимых на то причин, а иногда даже вопреки инстинктам самосохранения. Было вполне очевидно, что их что-то гонит, но вот что именно - никак не удавалось понять.
Поиск сведений шёл очень медленно. Правда, основной причиной этого было вовсе не количество книг, а любовь Тира к ним. Всякий раз, как ему в руки попадалось что-либо интересное, пусть даже неплохо знакомое, молодой лорд усаживался в стоявшее неподалёку кресло и бегло пролистывал свою добычу.
Когда Тир в очередной раз увлёкся чтением, в коридоре раздались чьи-то шаги. И этот кто-то явно шёл к библиотеке.
Уверенный в том, что это опять начальник родовой стражи, Тир приветственно махнул рукой, даже не оторвав взгляда от строчек:
- Что, Таэм, пришёл с очередным докладом? Надеюсь, у тебя найдётся сказать что-то хорошее.
- Видимо, братец, плохого в последнее время хоть отбавляй, - говоривший умудрился выразить одновременно сочувствие и толику ехидства в своём голосе, но не это заставило Тирингейла чуть ли не подскочить с кресла.
Нежданно-негадано заявился его единокровный брат Гивайн, который вроде бы должен был находиться в столице, где ему подбирали "невесту, достойную благородного лорда". По крайней мере, так выразилась Миен, их с Гивайном младшая сестра.
Возможно, что уже и подобрали. Если это так, то и ежу понятно, почему рыжеволосый, "солнцем целованный" шалопай так внезапно соскучился по родным стенам. Уж он-то отправлялся в Лиакс явно не за тем, чтобы стать чьим-то мужем. Лёгкий в общении и весёлый по характеру Гивайн хотел увидеть знаменитых рыцарей Ордена Бастиона и померяться с ними в умении владеть мечом, побывать при дворе королевы Айтаны, где частенько проводятся роскошные балы, побеседовать с учёными из Академии Светлых Наук. Семья в его планах тоже была, но Гивайн считал что женится в настолько отдалённом будущем, что об этом не стоило и вести речи.
-Я удивлён и обрадован одновременно - произнёс Тир, крепко обнимая брата, - и не знаю, что из этого сильнее.
Вежливо отстранившись, Гив непринуждённо плюхнулся в соседнее кресло и негромко рассмеялся:
- Я тоже рад тебя видеть, Старший. Предупреждая твои последующие вопросы скажу: с сестрой и матушкой всё в порядке. По крайней мере, было, когда я решил, что блеск Лиакса мне поднадоел. Учитывая, что при них достаточно вооружённой стражи, думаю, что они и сейчас живы и находятся в полном здравии.
Тирингейл неопределённо кивнул и молча уселся обратно, но возвращаться к чтению не спешил. Комната на некоторое время погрузилась в тишину, впрочем Гивайн давно привык к сдержанности своего старшего брата, поэтому жалоб на холодный приём от него не последовало.
За окном окончательно стемнело, и пришлось зажечь люстру, висевшую на потолке библиотеки.
- Ты был прав насчёт количества плохих новостей - неожиданно произнёс Тир, - у нас в последнее время уж слишком обнаглели лютоволки.
Младший брат недоумённо приподнял брови:
- Уж не хочешь ли ты сказать, что они вздумали напасть на поместье?
- Нет. Но они нападают на всё остальное. Только за эту неделю погибло четверо, а она ещё не завершилась.
- Я думал, что семь лет назад ты истребил этих зверушек поголовно, пытаясь отомстить за смерть нашего отца, - Гивайн попытался было улыбнуться, но в его зелёных глазах промелькнула озадаченность.
Эта тема была не из приятных, но Тирингейл воздержался от укоров. Поднявшись из кресла, он принялся ставить книги обратно на полки. Наблюдавший за равномерными движениями старшего брата рыжеволосый юноша, поднялся и подошёл к нему, положив свою руку ему на плечо:
- Если ты собираешься решить эту проблему, я хотел бы поучаствовать.
- От помощи не откажусь, - спокойно отозвался Тир, - я собираюсь поехать в столицу, чтобы поискать в Академии кое-какие сведения, и мне нужно, чтобы здесь за время моего отсутствия была организована хорошая защита. И от зверей, и от двуногих.
- Двуногих, говоришь, - юноша, судя по всему, был заинтригован, - ты кого-то подозреваешь или так, на всякий случай?
- На всякий случай.
Поместив на полку последнюю книгу, Тирингейл повернул лицо к брату:
- Если ты согласен, то я уеду уже завтра.
Гивайн молча кивнул и ухмыльнулся.

дуэт с Визетом)
Лариса. Дамфар, Низины Химер.

- Гальванам? – то ли это общие веяния в ноосфере, то ли просто при попадании так запрограммировало «внутренний переводчик», но само это слово - название народа - очень легко компановалось с понятием «молния». – Молнии?
- Ага, молнии, - кивнул Амсет. - Это талант их народа, как наш - приживление железа. Многие просто искрят или батареи заряжают. А лорд Руан может так жахнуть, что мало не покажется.
- Ага… - в голову отчего-то полезла сплошная дурь вроде лопающихся от плача младенца электроприборов. – А таланты эти как – с самого рождения есть или по мере взросления проявляются?
- Тот, что у народа - с юных лет. А вот если кому уготовано другие получить... ну, подождет, пока не вспыхнет, - Амсет щелкнул когтями. - У меня вот не вспыхнуло. Да и не надо, так проще живется.
- А у меня вот вспыхнуло, - тяжело вздохнула Лариса и погладила рог кончиком указательного пальца. – Хорошо хоть, что то, что на благо употребить можно, а не какая-нибудь непотребщина. Хотя не факт, что позже не выскочит…
- А как твой-то народ зовется? - спросил Амсет.
- Мы зовёмся людьми, - отозвалась Лариса, с усилием возвращаясь из глубины раздумий. – Правда, как-то так сложилось, что так мы зовёмся лишь во множественном числе, а в единственном – «человек». А почему так вышло – никто толком сказать не может.
- А, - без особого интерес кивнул химера. - Так что делать собираешься?
- Наверное, лучше всё же будет к шаманам сходить, - выдала выкристаллизовавшееся решение Лариса. – Раз у ваших властей период обострённой недоверчивости, то светиться перед ними не стоит. А шаманы, может быть, что-нибудь дельное подскажут.
- Тогда, - задумался на мгновение Амсет, - пойдем к Старой Крийне. Лучше шамана я не знаю.
- Хорошо, - не стала тянуть с ответом девушка. – Что требуется от меня?
- Иди со мной, - пожал плечами химера. - Я тебя представлю, Крийна скажет, будет ли гадать. Скажешь, что тебе нужно... ну а о цене уже сама договаривайся. Тут я ничего не сделаю.
- Хм… - рука опять потянулась почесать затылок, но была безжалостно остановлена. – Впрочем, ладно. Гадать не буду, может, среди того, что у меня в сумке или на шее и запястьях, найдётся что-то, что сгодится. А если нет – как я поняла, мой талант действительно полезный?
- Шаман скажет, - повторил Амсет. - Пошли?
- Сейчас.
Лариса метнулась в комнату, на пару секунд замерла перед зеркалом, пригладила волосы, шагнула к кровати, подхватила сумку и со всех ног помчалась обратно.
- Вот теперь – пошли.
Дорога в компании Амсета позволила Ларисе по-настоящему повидать Низины Химер. Их было непросто описать - вернее, описать так, чтобы картина не выглядела противоречивой.
Со стороны Низины выглядели истинно бедным районом. Хижины и дома, сшитые из металлических листов, грубые и угловатые конструкции, кучи хлама едва ли не на каждом углу - меж ними и вились тропинки. Множество химер в такой же простой одежде, как у Амсета, большую часть поверхностей покрывал темный налет. В воздухе висел постоянный гул, на который никто не обращал внимания, сам воздух был сухим и слегка отдавал фабричными ароматами. Высоко над головой небо скрывали пересекающиеся балки и широкие мосты.
Но если приглядеться... Дома были бедны - но сделаны крепко и умело. Более того, болты и гайки, скреплявшие листы, были закручены на совесть. Под ногами стелилась плотно пригнанная плитка; темный налет же легко сметался - на глазах у Ларисы пара детей-химер очистила крышу дома, собирая налет в ведра. Одежда у жителей была хотя и бедной - но чистой и опрятной; по большей части химеры носили рубашки и штаны свободного покроя. Кучи же при рассмотрении оказывались состоящими из тысяч мелких деталей, тусклых, но крепких.
- О, почти пришли, - обрадовался Амсет. - Во-он, видишь дом на выступе впереди? Крийна там и живет.
Погружённая в созерцание и осмысление Лариса поначалу просто кивнула. Дорога по Низинам оказалась пусть и не столь приятной из-за странного ощущения придавленности, порождённого нависающей над головой массы металла, но познавательной. Судя по всему, девушку угораздило свалиться в обитель беднейших жителей Дамфара, находящихся в самом низу социальной лестницы, но при том – жителей основательных и аккуратных. Значит, с выводами стоит повременить и вообще – сейчас надо было определиться со своей собственной судьбой.
Окинув чуть более пристальным взглядом дом шаманки, Лариса сначала прикинула возможный маршрут подхода, а потом обернулась к Амсету.
- А как обстоят дела с церемониалом? Как принято приветствовать шаманов и вообще вести себя в их обществе? Есть какие-то неписанные правила или традиции?
- Ну, я с тобой, так что никак особо не надо, - махнул рукой Амсет. - Главное - вежливо. Часто те, кто приходят к шаману, приносят какой-то мелкий подарок - но тебе, да и вообще любому из Низин, простительно. Ты же никого не знаешь, и вкусов шаманов не знаешь. А вот чего делать не надо - прямо спорить. Не согласна? Скажи как-нибудь... не знаю, как с машинным маслом чтоб звучало.
От последнего выражения Лариса слегка зависла. Машинное масло в России как правило в метафорах отражения не находило и что под этим подразумевалось… Впрочем, если выкинуть из речи слово «машинное»…
- В смысле – немного польстить?
Амсет задумался на миг.
- А, да. В смысле - так сказать, чтоб сильно не звучало.
- Понятно, - Лариса потёрла подбородок и покосилась на обхвативший правое запястье гематитовый браслет. Расставаться со скорпионьим камнем было жалко, но предметов на размен было до безобразия мало, человеческая еда могла оказаться непригодной для употребления химерами, а что вообще могло понравиться шаманке, знал один Бог.
- Раз так – пора идти дальше?
Амсет кивнул.
У дома они оказались через пару минут; крыльцо заскрежетало под ногами. Химера наклонился вперед и постучал по двери кончиками когтей.
- Входи, Амсет, - раздался изнутри скрипучий голос. - И приглашай кого привел.
Амсет легко распахнул дверь (у Ларисы возникло подозрение, что у неё это действие отняло бы куда больше усилий), и девушка шагнула в дом. Не глядя по сторонам, поклонилась со словами:
- Моё почтение, уважаемая Крийна, меня зовут Лариса.
- Манеры, - скрипуче отозвалась шаманка. - Хорошо.
Она сидела на полу, ссутулившись и закутавшись в шаль, и видны были только прорезанная полосками металла голова и длинные руки - три пальца на левой были заменены острыми стальными когтями. Сам пол был чисто выметен, проволочная занавеска отделяла комнату от остального дома. Прямо перед Крийной была расстелена серая ткань.
- Доброго железа, - поздоровался Амсет, заглянувший следом.
- Доброго железа, Амсет, - отозвалась Крийна, смерив гостей цепким взглядом черных глаз. - Доброй воды, гостья с полированным именем.
- Доброй воды, мудрая хозяйка, - ответила Лариса, не слишком понимая тонкостей местного этикета, но логично отражая речь Крийны. – Простите, если сказала сейчас что-то не так. Я издалека и слабо представляю себе обычаи Дамфара вообще и Низин в частности.
- Их и в Дамфаре мало кто представляет, - хмыкнула Крийна и указала острым когтем на место по другую сторону ткани. - Садись, гостья. Скажи, для чего пришла.
Лариса, не мешкая, уселась на указанное место по-турецки скрестив ноги и сложив руки на коленях.
- Я пришла просить совета, госпожа Крийна. Я попала сюда непонятным мне самой образом, получила неожиданные таланты… и не знаю, зачем всё это. И больше всего мне хочется узнать, могу ли я вернуться домой. Амсет Сталь посоветовал мне обратиться к Вам, он сказал – Вы многое знаете и умеете, и можете провидеть сокрытое.
Разумеется, говорил Амсет не совсем так, но совет о смазывании речи Лариса приняла к свдению… и применила.
- Странно, странно, ожидаемо, верно, верно, - прокомментировала каждую часть фразы Крийна. - Что ж. Мне даже интересно. Я погадаю тебе, гостья. Услугой отплатишь потом. Амсет, выйди.
- Почему? - возмутился химера. - Я ж и привел.
- Ты пропал? - ткнула в него пальцем Крийна. - Ты ищешь путь? Ты потерялся?
- Нет.
- Иди, - подытожила шаманка.
Здесь Лариса встревать не стала, лишь отметила про себя, что правила схожи с земными – полная конфиденциальность. Ну разве что если вопрос касается нескольких лиц сразу или за компанию пришёл близкий родственник. Дождавшись, когда химера вышел, она вздохнула, сцепила руки, снова уложила их на коленях и постаралась успокоиться.
Крийна взглянула на нее, помедлила, потом рывком сорвала ткань.
Под ней оказалось квадратное углубление, полное разнообразных деталей - гайки, болты, шурупы, гвозди, крепления... все было свалено внешне хаотичной кучей. Правда, никак не удавалось проследить очертания этой кучи или сосчитать детали.
- Вот, - Крийна извлекла из-под шали и протянула Ларисе твердый лист и уголек. - Напиши свое имя. На любом языке, только разборчиво.
«ЛАРИСА» - аккуратно и по-русски вывела на листе девушка. Мысль представиться ником была в очередной раз задавлена и оправлена куда подальше.
Крийна взяла лист, пару секунд смотрела на него. Потом из-под шали появилась пустая металлическая табличка - и шаманка стремительно вычертила когтем ту же надпись, скопировав ее до последнего изгиба буквы.
Табличка со звоном полетела к деталям, затерялась среди них.
- Начнем, - деловито сообщила Крийна. - Сейчас молчи.
Лариса кивнула и стиснула кулаки. Сердце гулко колотилось о рёбра, шум отдавался в висках, но девушка старалась не заострять на этом внимания, сосредоточившись на действиях шаманки. Это было действительно интересно…
Длинные когти неспешно помешали детали; Крийна наклонилась вперед, сосредоточенно вглядываясь в металлический хаос. Она тихо, неразборчиво запела, сплетая слова так, что разобрать их было невозможно, ее рука двигалась все быстрее и быстрее, мешая детали и наполняя комнату стальным звоном.
Внезапно Крийна оборвала песню и взмахнула обеими руками - левая расчистила пространство, правая взметнула вверх горсть деталей, со звоном столкнувшихся и рухнувших обратно, как раз на чистый участок.
Выпавшие детали образовали странный узор - и прямо в его центре лежала табличка с именем Ларисы. Крийна наклонилась еще ближе, сосредоточенно вглядываясь в узор
Лариса сглотнула, вытянула шею, и, стараясь не слишком сопеть, всмотрелась в получившийся узор. Когда-то она читала про похожее гадание, но там платок должен был быть определённым образом разрисован, а вместо деталей использовались фишки с определёнными узорами. Но тут, скорее всего, отличий будет больше сходства.
- Так, так, - пробормотала Крийна. - Странно, странно...
Она явно собиралась продолжить - и тут детали пришли в движение.
Шаманка изумленно отшатнулась; гайки и болты взвились в воздух, словно притянутые незримыми магнитами, привлеченные друг к другу, соединяющиеся с громким лязгом. С потрясающей скоростью они стянулись вместе, сотворив отдаленно похожую на человека фигуру, поднявшуюся до половины роста Крийны и Ларисы.
И на груди у нее красовалась табличка с именем.
Сотворенная из деталей фигура со скрежетом повернулась; рука из гаек и болтов ткнула прямо в Ларису, и детали на лице залязгали, вызванивая слова:
- Атар комстаа. Атар комстаа. Сеек Кеефер! Церка наове. Наове!
Первые две фразы прозвучали с оттенком страха - насколько можно было различить его в лязге. Третья - с твердой уверенностью, последние... с надеждой.
Фигура начала терять цельность, распадаться - но успела вызвенеть одно последнее слово:
- Эйдолон...
Детали снова раскатились по углублению, затихли и застыли, оставив гостью и шаманку. И последняя, похоже, поразилась увиденному не меньше.
Каких усилий стоило Ларисе остаться сидеть на месте и не заорать благим матом, так и осталось загадкой. Для неё самой. В дальнейшем. В тот же момент девушка просто заткнула себе рот кулаком, чтобы уж точно сохранить молчание, и слушала, как собравшийся из деталей робот (голем?) вещал…
Слушала первые фразы, звучавшие с оттенком страха, уверенную среднюю, и последние, в которых слышалась… надежда?
Но последнее слово наполнило сердце тревогой. Ибо «эйдолон» с переводе означало «копия, идол, двойник». И положительного смысла там было маловато…
Крийна помотала головой. Уставилась на детали. Снова помотала.
- Предки-творцы! - она взглянула на Ларису. - Кто ты, гостья? Полжизни я читаю узоры, первый раз со мной такое!
Девушка почувствовала, что краснеет.
- Когда я сказала, что издалека… Я слегка приуменьшила масштабы. Кажется, я вообще из другого мира, другого плана реальности.
Говоря это, Лариса искренне надеялась, что призналась тому существу, что поверит в реальность произошедшего, а не сочтёт гостью сумасшедшей. Мало ли, как на безумцев это гадание реагирует?
Крийна чуть склонила голову набок.
- Из другого чего?
- Мира… - упавшим голосом протянула Лариса. Ей как-то не приходило в голову, что где-то в мультиверсе есть те, кто не знает о теории множественности вселенных. Несколько секунд она пыталась собрать мозги в кучку, чтобы выдать более или менее адекватный ответ, а потом махнула на всё рукой и принялась объяснять прямо, опираясь на то, как поняла, что переместилась куда-то совсем не туда.
- Сейчас попробую объяснить так, чтобы вас не запутать и самой не запутаться… Вот сейчас мы находимся в Дамфаре – под землёй, над головами – своды пещеры, народы Дамфара практикуют технологии и механизмы, все по-разному, но общий принцип, как я поняла, таков. И есть поверхность – по рассказам Амсета, там огромный лес, и племена, приручающие всяких зверей, над головами небо. Народы почти не контактируют и друг о друге знают мало. И это всё, что я знаю об этом мире, о том, что находится над землёй и под ней. То есть всё вместе и есть мир, или, как любят говорить философы – план реальности. А у меня дома мой народ живёт на поверхности, но при этом практикует различные технологии, под землю спускается для добычи полезных ископаемых и для улучшения перемещения, допустим, чтобы не лезть на гору а потом спускаться с неё, а пробивает тоннель и по туннелю и перемещается… Так же у нас на картах практически не осталось белых пятен, всё про всё известно, и о таких местах, как Лес и Дамфар, никто никогда не слышал.
Последний аргумент был шаток – и в Сибире, и в Амазонии хватало неисследованных областей, и за тел и то и другое теоретически могло сойти, а если приплюсовать к этому легенды о подземных городах… Но с другой стороны – оставался ещё один пунктик – так называемые таланты. И Лариса постаралась расписать его поподробнее.
- И что самое главное – ни о каких особенных талантах, врождённых или приобретённых, у нас и слыхом не слыхивали. Я, когда себя в зеркале с рогом и светящимися глазами увидела – чуть не заорала с перепугу. Кажется я всё-таки запуталась, извините… Но суть в том, это место кардинально отличается от моей родины. И у меня дома учёные уже давно считают, что наша реальность – не единственная. Что миров много, и они расположены рядом друг с другом, как страницы одной книги, а отделены друг от друга… Одни считают, что временем, другая точка зрения, что строением вещества, третьи вообще полагают, что мы пока не способны воспринять это. В общем и целом – никто толком ничего не знает, в наличии лишь убеждённость, что это есть. И то, что я переместилась из магазина в родном городе, расположенном на поверхности, в место, которое у нас на картах не существует, заставляет меня поверить в то, что миров много… Я, наверное, всё же запутала Вас, да?..
Устав и изрядно охрипнув, Лариса тоскливо уронила на щиколотки воздетые было в порыве жестикулирования руки и тяжело вздохнула.
- Гостья, - сказала Крийна после короткой паузы. - Ты что подумаешь, если я скажу, что сильнее замешанной ржавчины я даже в Тоннелях не видела?
- Подумаю, что объяснять я не умею, - уныло покачала головой Лариса. – А ещё подумаю, что повторять это больше не стоит и ограничиться простым «издалека».
Шаманка помолчала несколько секунд.
- Звучит как бред пьяного паука, - сказала она, - но после этого...
Она выразительно указала на детали - столь спокойные сейчас.
- Что-то такое я слышала. Очень давно. Очень смутно. Надо подумать. Да еще то, что я видела в узоре, прежде чем он ожил...
- Вы сказали, что с вами такое впервые, - пробормотала Лариса и тряхнула головой. – Ладно это позже. Сам узор тоже что-то странное показал?
- Я увидела сочетание. Не успела прочесть все - но один знак повторялся чаще других.
Крийна наклонилась вперед.
- Перемены.
Лариса поёжилась. Вот и всё дорогуша. Получите Великую Миссию, распишитесь, называется. Или, если очень повезло – просто радикальная перемена в жизни.
- А эти переменяя относятся конкретно ко мне или они… неопределённые?
- Не успела, - призналась Крийна. - Странность на странности. Подумаю. Не вышло с гаданием - но хочешь совет, гостья?
- Буду признательна за него, госпожа Крийна, - вздохнула Лариса. – Я совершенно не представляю как быть и как жить дальше.
- Ну для начала - будь потише, - хмыкнула шаманка. - Пока - потише, попытайся понять, что вокруг, и чего хотят. Дамфар большой. Не так сложно.
Она небрежно скинула шаль и поднялась.
Под шалью оказалась такая же простая серая одежда, как и у других химер; ноги в кожаных сандалиях блестели начищенной сталью. И только теперь стало ясно, насколько Крийна сутулилась - встав, она оказалась на добрых две головы выше Ларисы.
- Ищи странности, - сказала шаманка, глянув в сторону. - Странное притягивает странное - так что ищи необычное и уж точно найдешь что-то по себе.
Лариса тоже выпрямилась. В голове было одновременно пусто и тяжело, и, казалось, что-то негромко пощёлкивало.
- Спасибо, почтенная Крийна, - негромко ответила девушка. – И простите за то, что гадание с ног на голову поставила… Честное слово, не хотела…
- Значит, и в моем возрасте чему-то могу удивляться, - фыркнула шаманка. - А, да. Держись моего двоюродного правнука. У него иногда клапан в голове, но он надежен.
- А ещё добр и милосерден, - улыбнулась Лариса. – Он подобрал меня, бессознательную, около Тоннелей. Такой поступок многое говорит о разумном. И… почтенная Крийна, какую услугу я могу Вам оказать?
Шаманка задумалась.
- Подождем с этим, - решила она. - Сперва я разберусь, что это такое было, и можно ли вообще брать плату.
Шаманка задумалась.
- Подождем с этим, - решила она. - Сперва я разберусь, что это такое было, и можно ли вообще брать плату.
- То есть, ещё есть возможность понять, что произошло? – встрепенулась Лариса. То, что перевод высказывания голема шаманка не знает, девушка уже догадалась, и поэтому несколько раз повторила про себя «атар комстаа два раза, Сеек кефер, церка наовэ, наовэ». И тревожащий душу «эйдолон». – Я смогу как-то поспособствовать этому?
- Не знаю, - щелкнула когтями Крийна. - Я что-то смутно помню, но сейчас не назову. Но покопаюсь и потолкую; я, конечно, не электробородая из Университета, но свое дело знаю.
- Университет, - пробормотала Лариса и хмыкнула. – Интересно, как бы они на мою историю отреагировали? Впрочем, может потом и проверю. Попозже, когда обустроюсь и легализуюсь.
Шаманка лишь дернула плечом.
- Одно скажу - пусть твои предки-и-основатели даруют тебе удачу. Она пригодится.
Лариса поняла, что умудрилась сморозить глупость, но уж тут ничего не попишешь – слово не воробей. Они могла лишь низко поклониться.
- Да благословят Вас предки-основатели, мудрая Крийна, и даруют вам ясность и благодать. Простите мне мой глупый язык – я привыкла так маскировать страх и непонимание.
Шаманка кивнула, и ответила почти величественным жестом.
- Иди. Найди место в мире.

Ханна (совместно с V-Z)

К счастью для Ханны, Киналла, хотя и была привычна к полетам, не брезговала и умением ориентироваться на земле. Дорогу она знала хорошо, пусть даже и останавливалась каждые десять минут, соображая, как именно идти, или столкнувшись с препятствием, которое из неба казалось незначительным.
Лес шелестел вокруг, сплетал картину из мириадов звуков. Где-то вдалеке раздалось и стихло рычание, над головой щебетали птицы. Пробивавшиеся сквозь листву солнечные лучи иногда скользили по лицам путешественниц, но тут же снова рассекались плотной листвой.
Беседовать по пути не выходило: Киналла слишком сосредоточилась на дороге, стараясь не отвлекаться, хотя поначалу Ханна до и дело дергала ее вопросами про очередное дерево или травинку, изумляясь, как ребенок, и стремясь потрогать все, что видела. На этом адреналиновом приливе она прошла гораздо дольше и больше, чем, вероятно, когда-либо ходила. Но постепенно усталость брала свое, и удивленные возгласы доносились все реже. Свитер, поначалу повязанный на поясе, перекочевал в руки, а потом и вовсе был оставлен на каком-то валуне. Следом Лесу были "подарены" и теплые леггинсы. Ханна осталась в длинной майке, из тех, которые при определенной доле воображения можно принять за короткое платье. Ныть и просить передышки было не в ее привычках, поэтому оставшуюся часть пути девушка прошла молча, уныло плетясь за своей спутницей.
- Вот, пришли! - наконец объявила келеста. - Вот он, Старый Дом.
Таинственное место выглядело... странно. Хотя то же самое можно было сказать обо всем мире вокруг.
Лозы и мох покрывали стены, ветви деревьев рядом отбрасывали густую тень - но было видно, что Дом выстроен из гладкого блестящего материала, практически не потускневшего за то время, что лес оплетал его своими порождениями. Если приглядеться, то становилось понятно, что внешняя оболочка массивного здания собрана из плотно пригнанных друг к другу девятиугольников; сам же Дом был, похоже, шестиугольным, и поднимался на добрых полтора десятка метров в высоту.
- Ого, - в очередной раз выдохнула Ханна...
Конечно, просто посмотреть на Дом было для нее недостаточно Ее измененные пальцы коснулись стены с едва различимым отзвуком.
- Что это? Из чего это сделано?
- Металл, - пожала плечами и крыльями Киналла. - Я не знаю, какой. Похож на сталь, но крепче.
На ощупь материал оказался прохладным и гладким. Прохладным даже в тех местах, где на него падали лучи солнца.
- Нам нужно внутрь? - уточнила Ханна и, не дожидаясь особо ответа, пошла вдоль стены, все так же касаесь ее ладонью и перебирая лозы. Возникло ощущение, будто здание - это некогда живой организм, огромный зверь, попавший в паутину леса и забывшийся вечным сном.
- Да, - кивнула Киналла, следуя за ней. - Там внутри появляются вещи... Иногда Дом закрыт. Но сейчас как раз такие дни, когда в него можно войти, я знаю цикл.
- Хм... и где же вход?