Свежая модификация, начинаем всё сначала. Обсуждение тут. Поехали.


この世おば我が世とぞ思う望月の欠けたることもなしとおもえば

Этот мир – мой мир.
В нем всегда полнолуние.

Фудживара-но Мичинага


Колд Лейк, провинция Альберта, Канада
3 марта 2016 года

Цель хорошо просматривалась в оптический прицел. Никаких помех. Мягкое нажатие на спусковой крючок.
Минус один. Шок. Минус два. Засуетились.

В их глуши – мирном городке посреди равнины, которая заканчивалась у озера, все знали правила, и никто не переступал безмолвную черту. В одно- и двухэтажных домах-коробочках, рассыпанных по земле, словно выстроенные по линейке кротовьи норы в поле, жили по давно устоявшимся правилам, и никто никому не мешал. Даже если соседи казались не совсем людьми. Не обидят. И община защитит, если что. Два аэропорта поблизости, летом и зимой не отбиться от туристов, но на грани робкой весны здесь почти пусто. Аэро-шоу случится ближе к лету. Тогда нагрянут полчища с фотокамерами, впрочем, их интересуют самолеты, не жители и их внутренние дела.
Так было до того дня.
Охотник гордился внуками. Показывал им приемы и хитрости, заставлял тренироваться и сталкивал между собой, чтобы достигли больших результатов.
Так было до того дня.
Первый упал, не успев понять ничего, кроме боли. Выстрелы с разных сторон превратили его в решето, но убили не сразу.
Минус три, следом четыре. Точные четкие выстрелы. Люди напуганы, бегают, как овцы в загоне. Не могут понять, где искать источник смерти.

Ранним утром озеро черное. Днем – лазурное. На закате оно становится огненным. Ночью его поглощает тьма. В любое время оно великолепно, окружай его колосья полевых трав или глубокие сугробы.
Никто не спрашивал, где родители. Дед и двое внуков, хорошая семья. Девочки засматривались на ладных парней. Один словно горячий конь, оседлай, и унесет за тридевять земель, подарит что-то невероятное; второй – стань его единственной, и окружит безмерной заботой и лаской до конца дней. Отцы и матери девчонок непрестанно делали попытки сосватать дочерей. Охотник был строг в выборе.
Так было до того дня.

Младший вышел к ним безоружным. Хотел уладить все миром, так рассказывала девочка. Увидел тело брата. Здесь она умолкала и принималась рыдать.
Пятый отправился на небеса. Или в ад. Остались двое – один сидит на земле, потерянный, второй все крутится и выкрикивает что-то, отсюда видно только раскрытый, как у рыбы, рот. Охотник откладывает винтовку. Этих двоих не было тогда с группой. Для них сегодня станет уроком, как нужно делать их работу.
Остались еще несколько. За ними придется ехать.

Франкфурт-на-Майне
5 марта 2016 года

Шерилин проснулась по будильнику в полдень - заиграла старая джазовая мелодия, под нее было приятно вставать. Когда Шер была маленькой, на тумбочке возле ее кровати стояли часы-утка. Каждое утро в шесть часов утка принималась крякать. Шер их терпеть не могла, эти часы, но никогда не осмеливалась просить их замены.
Сегодня можно было бы поваляться в постели подольше, но Шер себя знала. Уже через десять минут она почувствует себя виноватой в этом валянии. Шерилин выбралась из-под одеяла, и поежилась, переступая босыми пятками по холодному полу. Путь в ванную занимал ровно три прыжка. Сначала постель, потом холодный пол и три прыжка в ванную, потом бегом до окна, чтобы впустить свет, потом бегом на кухню, к холодильнику и плите, а затем обратно в комнату, на ковер, разминаться - по этой траектории Шер перемещалась каждое утро.
Из зеркала в ванной на нее пялилось хмурое отражение в полосатой пижамке. Когда Шерилин была маленькой, все соседи восхищались, до чего она похожа на мать - такие же зеленые глаза, как у фрау. А вот волосы почему-то темные, как у отца. Мама говорила - интересная внешность, залог успеха. И при этом щурилась чуть оценивающе, словно пыталась высчитать точную долю успеха Шер в жизни. У отражения один глаз так и был зеленым, как у фрау, а другой казался черным. На самом деле, казался, нельзя сказать точно, какого он теперь цвета, цвет неправильному глазу давал расширенный на всю радужку зрачок. Однажды Шер увидела нечто такое, от чего зрачок мгновенно заполнил все возможное пространство, да так и не сузился обратно, ничего удивительного, с ее-то профессией.
Шер умылась и отправилась раздвинуть шторы. Свет залил комнату, и стало ясно, что в мире царит весна. В холодильнике обнаружился пакет молока, и Шер налила его в большую красивую чашку с трикселами по ободку. В алтарную чашу Шерилин налила несколько капель вина, приглашая духов разделить трапезу. Духи почему-то не любили молоко. После разминки и завтрака Шер оделась и уже в прихожей вставила цветные контактные линзы. Темные волосы и черные глаза - так в ее внешности не осталось ничего интересного.
Выходя из дома, она привычно провела рукой по дверному косяку и прошептала охранную формулу, запирая жилище от бестелесных сущностей. Теперь пальцы пахли розмарином и сосновой хвоей, таков был состав смеси, нанесенной на дверные притолоки и оконные рамы.

Макао, руа до Барао, Сао Лоренцо
5 марта 2016 года, раннее утро

На узенькой улице между глухой стеной и прилепившимися друг к другу четырех-пяти этажными домами (с разнокалиберными кондиционерами, решетками балконов, корзинами и обязательными трусами, вывешенными на просушку) велорикше делать нечего, туристы едва ли заинтересуются жареной курицей, фруктами в лавке зеленщика или сомнительным заведением под названием «Khan Enterprises Limited». Черно-зеленая плесень медленно и неспешно превращала старую стену в полотно абстракциониста. Дома так стискивают пространство, что если сюда свернет автомобиль, то тут и застрянет. Адап, чьё прозвище точно описывало его обычное финансовое состояние, оставлял велосипед и коляску на соседней улице, а сам устраивался в «засаде» возле спуска на дос Армазенс. Надо лишь подождать, когда закроют окно на втором этаже, как правило, это значит, что обитатель квартиры минуты две-три спустя выйдет на улицу. Квартира хорошая, хоть сразу под ней под синей жестяной крышей кто-то устроил маленькую мастерскую, отгородив ее от прохожих решеткой и листами картона. Зато ее окна выходят на засаженный деревьями школьный дворик, и в жару в ней тень и прохлада. Адап там никогда не бывал, зато умел хорошо фантазировать...
Даже если он, глазея на проходящих мимо людей, упускал заветный момент, это было не страшно. Обитатель квартиры на втором этаже среди здешних прохожих был заметен, как Grand Lisboa в час заката. И, похоже, его не волновало, что на деньги, которые он заплатил за костюм (обычно безденежный Адап хорошо разбирался в подобных вопросах, насмотревшись на посетителей казино) в дорогом магазине, он мог снять не только комнатку на втором этаже, но, возможно, весь дом. Благосостояние же самого Адапа каждый день зависело от того, повернет ли, выйдя из дома, его постоянный клиент налево, чтобы ехать на Красный рынок, или спустится вниз, на Армазенс и пойдет по другим делам.
Но сегодня велорикше улыбалась фортуна. Правда, он зазевался, отвлекшись на мамашу с ребенком, а когда повернулся, его благодетель стоял на противоположной стороне улицы и внимательно на него смотрел. Может быть, улыбался. А затем повернул налево.

Международный аэропорт города Эдмонтон
провинция Альберта, Канада
5 марта 2016 года, утро

Регистратор не сумела скрыть недоумение.
- Месье, вы уверены, что это ваши документы?
- Абсолютно уверен.
- Но здесь написано...
Никак невозможно дать больше пятидесяти пяти этому невероятно обаятельному обходительному мужчине с лучистыми смеющимися глазами, чей животный магнетизм завораживает и будоражит кровь. Регистратор только надеялась, что эти ее мысли не отражаются на лице. Так непрофессионально!
- Там все правильно написано, дорогая.
- Но семьдесят! Кхм, простите, сейчас. - Она торопливо распечатала посадочный талон. – Будете что-нибудь сдавать в багаж? Сумку?
Длинная, порядком объемистая и, наверное, тяжелая.
- Нет, ее я возьму с собой.
Регистратор поспешно опустила взгляд на экран мини-компьютера, чтобы не смотреть, как этот мужчина улыбается. Она на работе, она на работе, она на работе!
- Положите, пожалуйста, сюда.
Он с легкостью поставил спортивную сумку на ленту. Пять килограмм.
- Все в порядке, можете взять ее в салон. - Она протянула ему талон вместе с паспортом. И вдруг не выдержала. - Простите, но что у вас там такое?
- Клюшки для гольфа, дорогая.
Он приоткрыл сумку. Плутовато подмигнул, заставив регистратора улыбнуться.
Продолжается регистрация на рейс Эдмонтон – Франкфурт-на-Майне, разнеслось по залу.
- Приятного путешествия, месье Шассюр.

Гонконг, Октябрь 2005

Все знакомые ей современные города роднила одна особенность. По вечерам полоса воды у самой набережной становилась черной, такой черной, что в ней тонул свет фонарей, маслянистой и почти живой. Даже Чжан Сой было боязно бы окунуть туда пальцы. Женщина потянула воздух ноздрями, прислушиваясь то ли к ветру, то ли к биению крови в сердце. Пахло тревогой.
Это не была ее собственная тревога. Ощущение пронизывало потяжелевший воздух, пропитывало притихшие в ожидании камни, прижимало к земле молчаливый ветер. Сдавливало невидимый аркан на шее, заставляя бесцельно пешком мотаться по городу из конца в конец, подавляя желание понестись вскачь. А к вечеру - выйти на набережную.
Садилось солнце.
Ночной ветер налетел на берег разогнавшимся стадом быков. Где-то страшно, надсадно заскрипела незакрепленная снасть. С ближайшего катера сорвало покрывало и бросило в сторону набережной, словно специально метя в долговязую тоненькую фигуру. Женщина отступила от неведомо откуда взявшегося сгустка тьмы с круглыми от страха глазами, но тот все равно задел ее, захлестнув краем, словно схватив толстым черным щупальцем.
Это было последней каплей. Не думая больше, Чжан Сой шарахнулась прочь уже тонконогой серебряно-черной лошадью. Пластиковое чудовище еще немного подержалось за глянцевый бок, потом скользнуло дальше, найдя себе новую жертву: фонарь. А напуганный взгляд спасенной вдруг неожиданно для нее самой уперся в чужой. Разумный, и, что было хуже, знакомый. Человек, молодой человек, по сравнению с Чжан – мальчишка, в мешковатой, словно бы с чужого плеча одежде протянул было к лошади руку... и отдернул в последний миг. Чжан Сой отступила, на ходу снова становясь человеком: длинноволосой, в коротком розоватом наряде, с шумным браслетом на левом запястье. Образ такой обычный, что трудно было поверить в то, что только что произошло. Она молча смотрела в темные, по-кошачьи раскосые глаза Темминки настороженным, злым взглядом, в котором угадывались и нотки страха.

- Не бойся, - голос был сипловатый, должно быть, от напряжения. - Я никому не скажу.
- Если скажешь... - Чжан Сой постаралась добавить в голос угрозы - так, чтобы не слышно было подступившей к самому горлу паники. Знать ее природу значило знать ее законы, значило владеть ею. Означало рабство. - Я не оставлю в покое.
Ветер, уже давно игравший внизу с катерами и лодками, теперь с хрустом ломал свободные пристани. Волна перехлестнула через барьер и почти докатилась до открытых сандалий женщины. С ее волос сорвался гребень и ветер, словно напоказ, развернул их во всю длину. Чжан Сой зашипела и резким движением отобрала свою гриву обратно.
- Я знаю.
Следующая волна окатила ноги обоим, пока только по щиколотку.
- Уходи отсюда, если успеешь, - отвела взгляд Чжан Сой. - Будет хуже.
- Хуже, чем уже есть, не будет.
Он неуверенно оглянулся, как будто то, что его ждало сзади, за спасительными скалами набережной, было много страшнее того, что могло принести ему море.
Женщина вздохнула.
- Тогда дай мне руку.
Каменные горбы вроде бы стали выше, а полоса прибоя - шире. Волны отступали, чтобы собраться с силами и обрушиться на берег, все сметая на своем пути. На дороге, скрытой от каменистого пляжа зарослями, остановилась машина. В неожиданной тишине громко хлопнули дверцы. Темминка вложил свою ладонь в ладонь женщины.
Темная прядь волос, хорошо если вытянутая, а не вырванная, обвилась в несколько оборотов вокруг его запястья. Закрепив "браслет" узлом, Чжан Сой отступила.
- Это поможет с водой.

В нарастающем шуме ветра захлопнулась дверь машины. Женщина отвернулась. Волны уже вовсю катались по набережной, маленький катер сорвало с привязи и теперь било о камень. Бездумная сила тайфуна легко нашла путь Чжан Сой под кожу, и теперь ей тоже неудержимо хотелось что-нибудь разломать, собрать волну и направить ее на дом, или слиться с водой и кружить каруселью по улицам, пытаясь найти себе красивую девушку в жертвы. Одновременно в ней был и совсем чуждый привкус неловкости - за мальчика с волосяным браслетом - но это тоже была вина тайфуна. Еще вчера она была здесь подменышем-оборотнем и не заботилась ни о чьей жизни, но сейчас, по колено в воде, почти чувствуя на месте босых лодыжек тонкие лошадиные ноги, созданные для бега и брызг, она ощущала себя наследницей из богатого дома, погладившей на улице брошенного щенка... А сейчас оставившей его натасканным доберманам из соседней усадьбы. Чжан Сой села на камни - очередная волна окатила ее с головой, окончательно пригладив и успокоив волосы - и растопырила пальцы, ловя среди водяных прядей нити собственной гривы.
Люди здесь и сейчас были лишними, слишком маленькими и ничтожными для величественного, постоянно меняющегося полотна, на котором море перемешивалось с темным небом. Тем не менее, они тут были. Не обращая внимания на удары ветра, на солоноватые брызги, осыпавшие их, когда волны бились о камни, люди занимались своим делом. Они были полны решимости сделать все, что им поручили, не задумываясь, как нелепо выглядят сейчас их действия.
Эти люди одновременно вызывали уважение и мешали сосредоточиться на владельце браслета, а потому Чжан Сой не помогала и не мешала им. Стоило надеяться на ответную вежливость, но не в это время и не в этом городе: кто-то увидел ее и уже спешил "помогать", чуть сам не захлебнувшись, когда в неразличимое под струями соленой воды лицо мокрой тряпкой швырнуло бывшую рекламу недалекого магазина. Так и не спасенная женщина чуть было не забыла о нем в ту же минуту - тайфун уже перемешал ее собственное сознание, как мешал воду в заливе - но все-таки не забыла и помогла распутать жесткую ткань. А вот след браслета из пряди волос затерялся где-то в глубине города.

Едва не задохнувшийся человек некоторое время не видел ничего кроме радужных пятен перед глазами. Он с детства работал на лодках и привык полагаться на собственное тело как на надежный инструмент для работы, но с бурей невозможно было соревноваться на равных. Только страх за женщину, мимолетом увиденную - и в самом опасном месте - заставил его покинуть укрытие пристани и перебраться сюда, где даже держаться уже было не за что. Совсем рядом разбилось стекло ограждения, и почти сразу, с первой волной больно оцарапало руку осколком. Поток бросил человека прочь от воды и в сторону, чуть не ударив затылком о колонну, но теперь было за что держаться, и теперь он снова пытался найти взглядом женщину. Но ее уже не было видно. Наверное, уже смыло в море.

Конечно, не смыло, только окатило грязной водой пару раз, да еще стукнуло чем-то, слишком быстро исчезнувшим в темноте, чтобы даже назвать его. Демон пыталась найти среди хаоса тихое место, но это было равносильно поискам утонувшей иглы. Стеклянной иглы. Еще одна шальная волна швырнула ее на стену дома, едва не оставив на локте синяк. Чем дальше, тем хуже вода слушалась, так, словно ласковое прикосновение Морской Бабушки сменила тяжелая мужская рука. Чжан Сой снова побежала, в этот раз не к укрытию зданий, а к спасительной глубокой воде, где еще можно было найти среди тяжелых мутных потоков светлые пряди Тин Хау.

Он не чувствовал боли, это было самым страшным и странным. Он тонул в буром облаке собственной крови, на вкус неотличимой от соленой морской воды. На чугунной сковороде неба плавал одинокий желток.
- Bel*... - незнакомое слово вырвалось с пузырьками последнего воздуха.
Ноющие от удара о плиты набережной колени, металлический холодок прикосновения пистолетного ствола к затылку, затем грохот и жар - все, что происходило с ним каких-то минут пять назад растворялось, не оставляя никаких следов в памяти. В пустоте, в которую превратилась его только что прошедшая жизнь, занозой застрял осколок воспоминания: «...огонь возгорелся во гневе Моем, жжет до ада преисподнего и поедает землю...».
---------------------
*bel - "владыка, господин", обозначение некоторых богов в аккадской мифологии, прежде всего Энлиля, Мардука и Ашшура.

Зов докатился затухающим эхом - так капли, ударяясь о поверхность воды, поднимают кольцо волны. Зов был необычен. Как будто два голоса сливались в один:
- Madiiya maama kim?* – донеслось до Чжан Сой. – Скажи, каково мое имя?
Соленая вода сомкнулась над головой, и с ней вернулись чувства. Бушующее море под босыми ступнями - или под острыми, нестертыми камнем копытами - утихало, течения послушными ручными змеями обвивались вокруг ладоней. Одна из них до крови распорола запястье шершавым брюхом.
- Сейчас твое имя - Шунфенг, - вторую ладонь обожгло, когда Чжан Сой погладила змейку-тень от волосяного браслета, делясь с далеким человеком собственным существом. Выступила синеватая кровь уже на настоящей пряди, обвивающей запястье Темминки.
Едва различимый сквозь толщу взбаламученной, перемешанной с илом, песком и камнями воды солнечный диск (солнце ночью? Или это все же предсмертный бред?) отрастил орлиные крылья. Звонко щелкнула тетива. Над водой, выше фонарных столбов пустой набережной, выше крыши морского вокзала, почти к тучам встала колонна перегретого пара.
Женщина с длинными волосами стала лошадью с длинной гривой. Она ушла вниз, до самого дна, потом вскачь пустилась вдоль берега. Это тоже было опасным маршрутом - хотя буря бушевала там, наверху, весь сметенный с берега мусор рано или поздно тонул. Бег продолжался всего несколько минут, но прислужница морской богини успела порядком устать, и, к тому же, больно отбить копыта о наметенные камни. Увернувшись от металлического листа, когда-то, может быть, бывшего дождевым навесом в уличной лавке, Чжан Сой скорее почувствовала, чем увидела недавнего своего подопечного. Вокруг него кипела вода, нити водорослей, подхваченные бурлящим водоворотом, запутывались в волосах, образуя трехрогую корону. Пузырьки зеленоватого воздуха оплели шею нефритовым ожерельем. Долгое, очень долгое время казалось, что все происходящее лишь игра света и тени, затем существо вдруг открыло полные жидкого огня глаза. Чжан Сой крепко ухватили за холку.
- Prakraamati!*

__________
*madiiya naama kim? - मदीयनामकिम? – каково мое имя? (санскрит)
*prakraamati – प्रक्रामति – вверх, начинай, вперед (санскрит).

Франкфурт-на-Майне, Рёмер
6 марта 2016 года, 10:00

На Рёмере не бывает безлюдно, ну разве что поздно ночью в очень дурную погоду, да и то без гарантии. Но утром здесь обычно нет столпотворения. Магазинчики и стилизованные под позднее средневековье кофейни, занимающие первые этажи нарядных "пряничных" домиков, поутру еще не открыты; выпить пива и полакомиться поджаристой сочной колбаской можно лишь на углу возле ратуши. У фонтана уличный музыкант уже взялся наигрывать мелодию, на которую крайне удачно ложился текст про мало кому известный город "над небом голубым". Впрочем, скорее всего, исполнитель о нем также не ведал, а всего лишь разучивал сюиту Кановы да Милано.
Белокурые волосы девушки, сидевшей напротив Шассюра, закручивались в полураспущенные свалявшиеся косички; ее можно было принять за уроженку северных земель, если бы не оливково-смуглая кожа и по-африкански крупные губы. Она вытерла испачканные в горчице пальцы о штанину рабочего комбинезона и задумчиво посмотрела на готический шпиль, как оранжевый рыбий скелет, вылезающий над черепичными крышами.
- Что ты просишь?
За сколоченным из грубоватых больших досок широким столом, не мешая друг другу, уместились бы восемь человек. Для двоих он был слишком велик, но ощущение скрашивали воробьи – самые наглые почти лезли в бумажные тарелки. Кинь им кусок сосиски, они, вероятно, расклевали бы и его, но нацеливались они на ломти свежего черного хлеба.

Охотник с улыбкой бросил им кусочек; началась драка с отчаянным писком и растопыриванием крыльев.
- Содействия, дорогая Пакс. Мне не найти стаю волков одному. Я здесь чужой, они - свои.
- Мне очень жаль твоих внуков, но не в моих правилах вмешиваться в дела людей.
Хозяин, цыганистого вида детина, принес им еще пива (наученные горьким опытом воробьи на время притихли под лавкой) и отошел к большим черным бочкам, чтобы расставить пепельницы.
Мгновение гость одного из крупнейших деловых центров мира выглядел недовольным и строгим, потом его лицо озарила полуулыбка. В глазах мелькнула глубина первобытного океана. Выстланная брусчаткой площадь словно вздохнула. Каменные, рыжевато-красного цвета гротескные звери под остроконечной крышей церкви святого Николая, которым вовек не предназначено было двигаться, повернули головы. Все до единого таращились на светловолосую девушку в застиранном рабочем комбинезоне. Их взгляды тяжелые, словно камни.
- Дорогая Пакс, ты же не откажешь старику...
- Ай-яй-яй, - укоризненно рассмеялась девица. - На меня твои чары не действуют.
Она взяла его руку, прижала ладонью к своей гладкой смуглой щеке; в глазах Пакси крохотные солнечные зайчики затеяли чехарду.
- Большей частью.

Широкий в плечах, массивный собеседник подарил ей лучистую улыбку без капли смущения от того, что неудачная попытка манипуляции раскрыта.
- Твой муж не возревнует?
Охотник не лгал, без помощи он вряд ли мог рассчитывать хоть когда-то найти европейских участников той «операции». Подобные организации не раскрывают своих агентов. И в Германии Шассюр – как волк в незнакомом лесу, почти без шансов на удачу.
- Я же не спрашиваю у него, с кем он проводит ночи, - лукаво подмигнула ему собеседница.
Народа на площади прибавлялось, деловитой стайкой, напоминая организованный детский сад, прошествовали к реке японцы, горластые итальянцы фотографировались, жестикулируя, на фоне каменного фонтана. В разных углах переодевались и наносили грим «живые статуи»; Пакси мазнула взглядом по одному из них – по одному, кого тоже можно было принять за них, - и нахмурилась. Поднятый капюшон ветровки почти скрывал лицо, да и едва ли бы они разглядели его на таком расстоянии. Он перебирал несуществующие клавиши пальцами опущенной руки. Собеседница охотника рассмеялась, прикрывая рот ладонью. Размеренный неторопливый ритм сюиты зачастил, в нем послышался грохот исполинских копыт. На небе инверсионные следы образовывали пентаграмму. Неожиданный ветер смахнул из цветочных корзин на втором этаже у них над головами пригоршню нераскрытых бело-красных бутонов.
- Он услышал, - белокурая девушка зажала один цветок в кулаке. - Твоя просьба будет удовлетворена.

Франкфурт-на-Майне
6 марта 2016 года

Самолет вылетал только в шесть вечера, без пяти шесть, если быть точной. Йохан ждал ее в половине четвертого в кафе «Метропа» на центральном вокзале. Никому из них нельзя перемещаться по миру в одиночку, особенно таким ценным кадрам, как Гончая группы. Впрочем, Шерилин была не слишком ценным кадром. Строка "низкие боевые качества" в ее деле означала, что менее всего она приспособлена к экстремальным ситуациям, в которые они неизменно попадают. Ей бы осматривать следы на полностью безопасной территории или просиживать в архивах, выдавать справку о цели группе, готовящейся к охоте - вот бы чем ей заниматься. А она вместо этого носится вместе со спецназом, сидит, зажмурившись, в укрытии, вцепившись в пистолет со спецбоеприпасом, и путается под ногами у Йохана и остальных.
Йохан же был, пожалуй, самым вменяемым из спецназа, здесь ей повезло. Высокий и здоровенный, веселый и бородатый, он напоминал Шер викинга из старинных песен севера. Легко было представить его в шлеме и кольчуге на носу лодки, с топором в руках и с усмешкой, которую невозможно утаить в усах. Он опасался колдунов, но на Гончих, всех, как один, одаренных, это не распространялось. Ведьма на службе Организации - уже не ведьма. Руководствуясь этим нехитрым умозаключением, он относился к Шер как к подопечной. Глупенькой и непутевой в деле войны, но умнице во всем, что касалось магии-шмагии. Такой она и была. Так и она относилась к Йохану, как к умнице во всем, что касается пальбы и беготни, но балбесу и неучу во всем, что касается культуры, мифологии и ритуалистики.
Балбес и неуч скучал за крохотным по сравнению с его размерами столиком.
- Надо было за тобой заехать, - пробасил он, сдергивая с плеча Шерилин сумку и таким образом проявляя джентльменство. – Или, может, ну его в пень этот Гонконг? Одиннадцать часов лететь - это же дурдом какой-то!
- Такой большой и боишься летать? - Шерилин это показалось забавным.
А Йохану не очень:
- Не боюсь. Просто это не правильно, на половину суток отрываться от земли. И в этом Гонконге все мелкие!
- Будешь видным мужчиной, - утешила Йохана Шер. - Видным издалека!

Гонконг, Ночной рынок, Темпль-стрит
7 марта 2016 года

- Мы заблудились, - сказала Шер в пятый раз. - Мы ходим по кругу, Йохан, у тебя топографический кретинизм.
- Я похож на кретина? - уточнил Йохан.
- Вообще говоря, нет, - вынуждена была признать его спутница. - Но ты похож на человека, который заблудился!
- А я говорил тебе - ну его в пень, твой Китай, - Йохан вынул из кармана карту и сделал вид, что разглядывает ее.
- Что видно? - участливо спросила Шер.
- Ни черта не видно, тут темно же, как у негра в заднице, - отозвался мужчина. - Эх, мне бы ночное зрение, как у Фридриха... А тебе бы сиськи, как у Алисы!
И Йохан огласил темноту переулка громоподобным жизнерадостным ржанием, в котором утонул легкий шорох между мусорными баками – их не было видно, зато их можно было прекрасно осязать, солнце хорошо поработало над содержимым, и даже после наступления темноты они радовали всех прохожих сладковато-тошнотворным ароматом.
- Не нравится мне тут, - пожаловалась Шер. – Влажным жаром веет каким-то, и солью...
- Какой еще солью? - удивился Йохан. – Тут до моря полгорода!
Оба мгновенно замолчали и замерли на месте. Шер подняла руку и сняла контактную линзу с правого глаза. Мир расцветился иначе, но Шер никогда не смогла бы подобрать человеческих слов, чтобы описать то, что могла увидеть. Все было... просто Другим. И сразу и четко было видно все Другое. И существо, которое сидело на корточках, балансируя на краю одного из контейнеров, тоже было Другим. Нет, у него имелись руки и ноги, и вполне человеческим было все остальное, встретишь днем и пройдешь мимо, не обратив внимания (подумаешь, низкорослый крепко сбитый мальчишка с отросшими волосами!). На мгновение показалось, будто город притих, время остановилось, и в нереальной паузе между секундами негромкий смешок прозвучал оглушительно.
- Привет, сестра.

Первым с места сдвинулся Йохан - шаг вперед, шаг в сторону, в четкой и скупой отработанности заслонив Шерилин от обладателя голоса. И только тогда мир вспомнил, как надо дышать и шуметь, все вернулось в свою колею.
- Кто? – отрывисто спросил Йохан, но Шер промолчала.
Она никогда не слышала того беззвучного звона, какой исходил от мальчишки. Не колдун, не ведьмак, не оборотень... И уж точно не человек.
- Кто? - повторил Йохан, и теперь он обращался к парню.
Низкорослый чужак ухмыльнулся. В коричневом полумраке на смуглом чумазом лице зубы показались особенно белыми - ровными, как на картинке.
- Он тебе не поможет, ты знаешь? - возбужденно, как перед витриной кондитерского магазина или в предвкушении долгой жаркой ночи вдвоем, заговорил незнакомец. – Он – препятствие, но тем будет занятнее. Я прошу тебя, bhaginii*, не сдавайся так сразу.
- Он глухой или тупой? - осведомился Йохан у переулка.
Шерилин коснулась пальцами амулета на шее, а кулак другой руки сжала со всей силой. Острая грань серебряного кольца впилась в кожу и окрасилась выступившей кровью. Другим зрением Шер увидела, как вспыхнула, пульсируя, защитная оболочка, подпитавшись за счет маленькой ранки.
- Здравствуй. Оставь нас, - попросила Шер. - Мы не причинили тебе вреда, а если нарушили границы твоей территории, то по незнанию. Позволь нам отправиться своим путем...

---------------
*bhaginii – भगिनी – сестра (санскрит)

Макао, Авенида да Амизаде
«Дворец ветров»

Закат в Макао неповторим каждый день. И все же есть во всех них общее – серебристые прозрачные сумерки, лишенные цвета, словно внезапно выгоревшие на солнце, улицы, дома и горы вдали. За десять минут они превращаются в силуэты, выгравированные темным серебром по сияющему золоту залива и неба, слитых воедино. А еще через пятнадцать минут остров вспыхивает гигантским ночным светляком и преображается до неузнаваемости. Закат и рассвет, грани жизни двух разных городов – дневного и ночного.
Стесненное облаками солнце сквозь бокал вина похоже на красный фонарь. С моря дует свежий ветер, еще робкий, он только пробует свою силу. На высоте открытого верхнего балкона – самой высокой точки, куда можно подняться во «Дворце ветров», - ему ничто не мешает. На горизонте собирается дождь.
На этот крошечный балкон не приглашен никто. Но пора покинуть это место уединения, начинается ночь, время действия. Телохранитель стоит за прямо дверью, его лицо в свете ярких ламп коридора, сквозь бокал, похоже на маску. У всех сорока девяти одинаковые одежда и манеры, один наклон головы и легкая сутулость. Они все на полголовы выше хозяина, и он каждый раз отмечает это про себя с усмешкой.
Витые разноцветные колонны, залы, полные воздуха и ламп, скрытых настолько искусно, что кажется, будто это солнце просвечивает сквозь решетки. Здесь стираются различия дня и ночи.
Апартаменты в верхней части заведения заняты лишь частично, это VIP-номера, и у каждого есть всего два-три постоянных владельца.
Готовые платить крошечные деньги за вид туристы столпились на открытой площадке над крошечным внутренним двориком с четырьмя скамейками и фонтаном. Кто-то из них спустится потом в казино. Но все они пытаются запечатлеть саму мимолетность, фотографируют закат, не понимая, что только в непостоянстве его прелесть – завтра будет другой. От нескольких, возможно, папарацци, кто находит лицо хозяина заведения интереснее лика солнца, можно заслониться бокалом. И отвернуться невзначай. Пусть фотографируют затылок.

Два этажа номеров попроще промелькивают цифрами на табло лифта, и взгляду открывается самый большой игровой зал, третий. Для надзора и управления казино существует целая команда, но почему бы иногда не посмотреть самому. Нет, не искать жуликов и мошенников, и даже знакомых. Пройти между столами, между рядами автоматов, невзначай коснуться чьего-то плеча или, наклонившись к уху, шепнуть: «Сегодня вы выиграете, я в вас верю». И насладиться их лицами. В залах будто вечно бежит электричество, нужно лишь уметь подсоединиться к «розетке».
Коридоры... в них путаешься иногда, даже несмотря на то, что обсуждал с архитектором их устройство. Истинный лабиринт. И это хорошо. Можно остановиться у выпуклой стеклянной стены, провести по ней пальцами и наблюдать, как меняются выражения на лице танцовщицы, как едва заметно дрожит ее упругое тело в потоках воды. Порой танцоров мужского пола дразнить таким образом даже интереснее.
Еще одна, из многих, закрытая зона в подвале. Для входа нужна особая карточка. Даже телохранителям-марутам. Даже самому хозяину. Пожалуй, самые интересные дела творятся здесь. Можно повременить у порога, окинуть взглядом почти крошечный игровой зал. Открыть всегда висящую у пояса флягу и отпить из нее глоток или два. Сама фляга приятна на ощупь, ее хочется не выпускать из рук. А содержимое и того лучше.
- Сегодня будет вечеринка? – жадно спрашивает один из завсегдатаев; всегда охоч до веселья, этот пустозвон.
- Да, с новыми девушками. Уверен, они вам понравятся.
Почему-то никто из них не может вынести прямого взгляда отливающих багрянцем темных глаз. И этот потускнел, угомонился и сел за стол, делает вид, что никогда и не смотрел на гостеприимного хозяина. Обнимает женщину рядом с собой и делает ставку.
Что ж, пора объявить:
- Сегодня мы будем в Зале тысячи роз. Прошу вас не опаздывать, и не забудьте приглашения.

Гонконг, Ночной рынок, Темпль-стрит
7 марта 2016 года

Два ярко-белых галогенных луча - на перекрестке развернулся автомобиль, мазнув светом фар по стенам, - на секунды высветили проулок. Ночная тьма соврала, существо, которое по-птичьи балансировало на краю мусорного бака, только казалось подростком. Длинные волосы его были небрежно стянуты узлом на затылке, отчего лицо казалось еще округлее; в больших, ярких, как у ночных охотников, глазах отразился огонь, как у кошки.
- Он, - "мальчишка" вытянул руку, указывая на Йохана, - может идти, я сегодня не голоден.
- Тупой, - удовлетворенно кивнул тот и направился к чужаку, с кажущейся неловкостью переступая ногами, переваливаясь с почти медвежьей тяжеловесной грацией.
- Йохан... - Шер не знала, как дать ему понять, что связываться с "мальчишкой" не надо.
Они на чужой территории, они одни, они не вооружены ничем, кроме пары амулетов, Йохановских кулаков и ее, Шерилин, знаний. Впрочем, Йохану все это было малоинтересно. Он видел цель - нечисть, он знал свое дело - охоту на уничтожение. Что еще ему было нужно? Только последний повод. Его противник весело хмыкнул, обвел губы неожиданно розовым языком, а когда из глубины проулка порыв ветра швырнул светловолосому великану в лицо мелкий сор, прыгнул, целя Йохану в голову.
- Беги! - крик напугал Шер, она дернулась на месте, неуверенно сделала несколько шагов и побежала.
Город завертелся перед ее глазами, бетонные стены прыгали и словно наваливались со всех сторон. "Беги, - слышала она голос Йохана уже у себя в голове бесконечным эхо, - беги, беги, беги-беги-беги!.."

- И поэтому ты звонишь мне?
Похожее на силуэт хищной птицы отражение в черном квадрате витрины, повторяя движение, вскинуло голову. Ртутный свет фонаря тщетно боролся с темнотой, с залива влажной, мерцающей стеной надвигался ночной дождь.
- Фактически это дело не в моем ведомстве.
- Фактически ты сейчас мой подчиненный...
- Как прикрытие. Назови другую причину.
- Жертва - турист из Германии.
- Ну и что?
- Ты единственный, кто у нас говорит по-немецки.
- И?
- И способен понять, что тебе скажут в ответ. Сделай мне одолжение!
Человек вытряхнул сигарету из пачки.
- Одолжение - помни об этом.
- Все, что скажешь! Когда тебя все же пристрелят, обязуюсь ухаживать за могилой. Годится, э?
- Предпочел бы, чтобы ты отыскал убийцу. Давай адрес.

- Entschuldigung Sie bitte*.
У девушки, что стояла, прислонившись к стене с видом шокированного суслика, глаза были разного цвета. Шэнь не видел раньше ничего подобного – только один раз, давно, его знакомая щеголяла в цветных линзах и потеряла одну. Ощущение создавалось неприятное. Он протянул ей пластиковый стаканчик с горячим кофе. Неуместная мысль – как в дешевом кино, раз имеется свидетель в ступоре, то положено напоить его кофе. А если он его не любит?
- Я не люблю кофе, - проговорила девушка безэмоционально, но затем моргнула, тряхнула головой и заставила себя посмотреть на неожиданного собеседника. - Простите. Не знаю, зачем я это сказала. Спасибо.
Она взяла стаканчик и снова замерла. Шэнь вздохнул: легко не будет. Впрочем, подобные разговоры никогда не проходят гладко. Обычно все начинается с того, что приходится доказывать свое право задавать вопросы. Не все полицейские в этом городе напоминают платных танцоров на вечеринках.
- Так не пейте, - предложил он.
- О чем вы думаете? - спросила девушка, не отводя взгляда от его лица. - Не могу понять, что у вас на душе.
«О том, что я напрочь забыл процессуальный порядок», чуть не ляпнул Шэнь. «Дэнни – сволочь. Не мог отыскать на это дело кого-то другого?» За ограждением толкались локтями зеваки, самых напористых осаживали патрульные. Туристы запечатлевали «экзотику ночной жизни города». Шэнь успел отвернуться, вспышка бросила на стену его вдруг удлинившуюся тень.
----------------------
* Entschuldigung Sie bitte – Прошу меня извинить (нем.)

- Немного сердитесь, - девушка не обратила внимания на всплеск света. - Я хочу рассказать, что произошло, но если я не слышу, что вы думаете - я не пойму, верите ли вы мне.
Свидетельница провела рукой по лбу, убирая волосы с лица:
- Меня зовут Шерилин. Его зовут Йохан. Я хочу похоронить его в соответствии с нашими обычаями. Это возможно?
Криминалисты закончили ползать по асфальту в проулке, сортируя лишь им одним ведомые мелочи; старший группы мазнул по двоим у стены недоуменным взглядом.
- Shen-lou ji! – окликнул он Шеня. – Wai jan zok gaa?*
- Zai hoi!* - огрызнулся тот. - Хотите выпить?
- Да, хочу, - девушка нерешительно переводила взгляд с офицера на тело друга. - Как же я его оставлю? Его никто не потревожит?..
Шэнь молитвенно сложил ладони. «Только не в этом городе», подумал он. «Здесь могут обшарить карманы, но не станут тревожить мертвых».
- Его отвезут к нам и сделают все, что положено. Вы сможете забрать его позже. Но сначала – нам нужно выяснить, что здесь произошло.
Выяснилось – есть она хочет больше, чем пить. Хотя скроила гримаску, когда неприятный запах, что сначала вел их, подобно путеводной невидимой нити, к источнику, ударил в нос, как увесистый и давно не мытый кулак, стоило свернуть за угол.
- Caau tau fu*, - смутившись, пояснил Шэнь.
Интересно, ест ли она тофу? Может, надо было избрать более привычное место для приезжего из Европы? На узкой, цветной, замороженной во времени улочке, что уступами шла вверх в гору, они выглядели пришельцами из другого мира – оба.
- Сюда.
____________
*Shen-lou ji - 神老二 – офицер Шэнь (слово «lou ji» в кантоне используется для обозначения полицейского, на мандарине – мужского полового члена, все выражение полностью так же может означать «младший брат бога»).
*Wai jan zok gaa? - 為人作嫁 - Делаешь чужую работу без выгоды для себя? (кит. кантон)
*Zai hoi!– Отвали! (кит.кантон)
*Caau tau fu - 炒豆腐 - Жареный тофу (кит.кантон)

На жаровне шкворчали устрицы, одуряющее пахло дешевым кунжутным маслом. Все, что ухитрилось подняться выше линии фонарей, перестало существовать. Были только улочка, открытые прилавки с едой и веселые продавцы. У одного из лотков как раз освободилось местечко.
- Спасибо вам, - девушка склонила голову, чтобы пряди волос закрыли "неправильный" зеленый глаз. - Вы очень добры.
Она смотрела вниз, словно не решаясь поднять взгляд.
Шэнь не стал уточнять, что она хотела сказать. Хозяин палатки выслушал заказ, кинул на тяжелую чугунную сковородку креветок, щедро плеснул туда же черный густой соус. Поставил перед новыми клиентами запотевшие высокие стаканы. «Интересно, что так раздразнило ей аппетит? Происшествие? Или у нее столь неадекватная реакция?» Шэнь сделал несколько больших глотков – пиво было холодным.
- Михаэль, - сказал он. – Извините, я забыл назвать вам свое имя.
- Мне не дали толком осмотреть Йохана. Очень важно, чтобы я осмотрела его, - Шерилин глубоко вздохнула. - Это чрезвычайно важно, понимаете? Тогда я, быть может, пойму, что... произошло. Что его убило.
- Разве не важнее – кто? Кто это сделал?
- Это был не человек, - протянула Шер. - Вы видели Йохана? Армия, спецназ, десять лет непрерывной боевой практики. Кто его мог уложить? Терминатор?
Она со всхлипом втянула воздух.
- Его одолел не человек. Я видела его маску, его человеческое лицо, но его истинная суть - я не знаю. Я не встречала таких до него.
Есть окончательно расхотелось, стоило лишь вспомнить, во что превратился проулок.
- Не человек... Тогда кто же? Chi mei*?
Горный демон, пожалуй, мог оставить такие следы. Горный демон, напоминающий тигра, с острыми, точно бритва, когтями... Шэнь тряхнул головой: ну что за чушь!
- Как он выглядел?
________________________
* Chi mei -魑魅 – демон гор и лесов.

- Вполне по-человечески, - пожала плечами Шер. - Как местный житель, довольно молодой. Для человеческого зрения было темно, а истинное зрение... Оно - Другое. Но вы назвали имя демона и не сочли меня психопаткой.
Девушка подняла голову и взглянула на офицера.
- В вашей культуре множество странных существ. И среди них этот убийца.

Почему во всех сериалах патологоанатомы – сексапильные длинноногие блондинки?
Чтобы лучше смотреться рядом с клиентами?
[смех, приаттаченный файл: фото сногсшибательной обнаженной девицы с прозекторской пилой в наманикюренных пальчиках]
[сохранить в...]
Попробуешь использовать этот снимок в своих грязных целях, Шэнь Юй-чжи, и окажешься у меня в холодильнике.
По рукам. Кстати, о свежих клиентах. Скажи мне что-нибудь.
Ты специально выбираешь дела подобного рода?
Все претензии – по другому адресу.
Хорошо. Но тело доставили только что, я успела сделать лишь предварительный осмотр. Если хочешь, сейчас подключу аппаратуру.
Подожди.

Он повернулся к странной девчонке с разноцветными глазами.
- Вы хотите присутствовать при вскрытии?
- Да, если можно, - произнесла девица, - это поможет мне в расследовании.

Подожди нас, Лан, пожалуйста.
Дэн отыскал безумца, согласного быть твоим напарником?
Это свидетельница.
Ты с ума сошел?
Пока – нет.

Шэнь расплатился с хозяином лотка.

Желтый круг света от настольной лампы был единственным островком тепла в ярко-белом холодном сиянии. Хозяйка и владычица царства мертвых встретила гостей у стола, на котором едва поместилось мертвое тело, накрытое от посторонних глаз простыней.
- У тебя крепкие нервы, девочка?
В помещении стоял странный запах – не разлагающихся тел, не формалина, - пахло чем-то сладким. Вроде бы абрикосами.
- Не очень, - честно ответила Шерилин. - Но я постараюсь не доставить вам хлопот.
Запах пропитывал одежду и волосы, проникал в каждую складку, в каждую пору. Кажется, от него не избавиться уже до смерти.
- Что смешного? – Лан вскинула брови.
Шэнь отрицательно покачал головой: «От него не избавиться и после».
- Итак, кто-то умело поработал над здоровяком, - патологоанатом аккуратно сняла простыню. – Видишь, эти раны нанесены не ножом... если, конечно, по городу не ходит маньяк, вообразивший себя Росомахой. Левая рука почти отделена ниже локтя. Сам предположишь, какую силу надо было иметь убийце?

- Это настоящие когти? - уточнила Шер. - Не имитация каким-либо инструментом?
Девушка сглотнула, увидев лицо жертвы, и перевела взгляд на тело.
Шэнь старался не подходить близко. От избытка адреналина в груди делалось тесно, и подташнивало – но скорее, от запаха. Человек на столе был как кукла, даже кожа и цветом, и мягкостью напоминала воск.
- Края разрезов не слишком ровные, видишь? Смотри, какие лохмотья, - Лан провела пальцами, примеряясь, над ранами. – Но если оружие сделать из кости, то возможно, ты права, девочка.
- От чего он умер? - голос Шер звучал едва ли не робко. - Я вижу множество ранений, но что конкретно явилось причиной смерти?
- Следы борьбы отсутствуют, повреждение кожных покровов на... – Лан близоруко посмотрела на свою «гостью» поверх очков. – Он истек кровью. В теле ее почти не осталось. Вот – артерии разорваны в клочья, и я пока не уверена, что мы не отыщем укусы.
- Отсутствие следов борьбы означает, что Йохан был без сознания, - пробормотала Шерилин. - Что он не мог сопротивляться. И что скорость нападения была чудовищной.
Она на миг прикрыла глаза, прокрутив в голове данные по подобным повреждениям.
- Оборотень, некоторые виды вампиров, некоторые виды призванных сущностей... - голос ее был еле слышен.
- Чи-мэй, - подсказал Шэнь. – Горный демон.
Ощущения: страх, интерес, возбуждение. Смерть не существовала где-то отдельно, далеко, за углом, она была рядом. Она всегда была рядом.
- У нее шок? – полюбопытствовала Лан.
- Не мешай.

- Чи-мэй, - добавила Шер еще одного подозреваемого. - Я не компетентна...
Она уронила руки и понурилась. А затем подняла взгляд и посмотрела на тело Другим зрением. Потоки энергии вились вокруг, не затрагивая Йохана. Он уже не имел отношения к этому миру и мир не касался его. Легчайшие следы былых воздействий оставались едва ощутимыми, как запахи. Многогранные, сложные, разнообразные. Ярость совмещалась с беспокойством, ненависть с недоумением. Но страха не было, беспокоился Йохан за нее, дурочку, а вот испугаться так и не успел.
- Я могу его коснуться? - спросила Шерилин.
Лан вопросительно изогнула бровь. Шэнь кивнул.
- Да, конечно.
Шер стащила латексные перчатки и положила левую ладонь на сердце Йохана.
- Живи, брат, - шепнула она.
Эхо ее сердца отдалось в груди Йохана. Двумя пальцами правой руки Шер тронула холодный лоб Йохана в точке над бровями.
- Покажи мне, брат.
Из левой ладони от нее к Йохану текла жизнь, ровно столько, чтобы хватило на передачу воспоминания. Ей нельзя этого делать, тем более при посторонних, в чужой стране, без прикрытия...
- Дай мне узнать, брат, - попросила она, даруя напарнику подобие жизни, и в ответ в нее ударила волна последней памяти друга.

Снова та густая темнота, едва разбавленная рекламной вывеской на улице. Как же хороши человеческие глаза, что ловят даже малейший свет. В проулке ни единого фонаря, лишь вонь и смутные очертания. Земля отодвинулась в непривычную даль – насколько же, все-таки, Йохан выше Шерилин. Но неуютное чувство осталось на периферии призрачным напоминанием, что эта память принадлежит не ей. Предметы то размываются, то снова обретают четкость.
- Беги!
Топоток за спиной приносит облегчение, теперь малышка в безопасности.
Цель, противник, нечисть для уничтожения – его искать не надо. Он впереди, готовый. Прыгнул, ловкий какой. Опять все размыто; вроде, приготовлены руки, чтобы поймать и схватить демона за шкирку, как дикую лису.
Не успел.
Невероятно.
Вместо предвиденной атаки зверя – низкое шмелиное гудение. Едва различимое движение в темноте. Вспышками морская лазурь и желто-красный огонь. Опять все размыто, будто перед глазами крутят древнюю кинопленку.
Шок.
Не видно, не слышно, нет ощущений – и вдруг атомным взрывом невероятная боль. Сразу во множестве мест, их все не закрыть руками. Горячее. Вытекает.
Демона больше не видно, стены проваливаются куда-то за спину. На грани слуха басовито пульсирует автомобильный мотор.
Должен бы встретить щекой асфальт, но – ничего.

Макао, Авенида да Амизаде
«Дворец ветров»
7 марта 2016 года, понедельник, утро

На первое утро ее жизни во "Дворце ветров" безрассудный приключенческий дух исчез, и Хатти мысленно обозвала себя дурой. Обошла небольшую комнату, заглянула в санузел, посмотрела в забранное сетчатой, будто вырезанной в камне и оттого хрупкой, решеткой окно. И вот тут испугалась. Никто и никогда не увидит ее здесь. Декоративная решетка оказалась невероятно прочной, сколько ни дергай ее, сколько ни бей по ней, не поддается. Массивная дубовая дверь заперта. Показалось вдруг, что в комнате не хватает воздуха, что пленница вот-вот задохнется. И тогда Хатти закричала.
Она провела день одна, никто так и не пришел. То исследовала свое новое жилье, то сидела, обхватив колени руками, на громадной кровати.
Еда обнаружилась в похожем на микроволновку устройстве – оно звякнуло, и юная Палоун привычно открыла дверцу. Никакая это была не микроволновка, а самый настоящий лифт. Достаточно большой, чтобы доставить несколько блюд и напитки, слишком маленький, чтобы через него удрать.

Он пришел вечером, когда небо за окном перекрасилось в фиолетово-черный. Пленница опять сидела на кровати, но уже спокойная, с книжкой в руке. Вчера острое невероятное, похожее на наркотик наслаждение затмило все, и Хатти почти не разглядела хозяина... заведения? дома? дворца? – и теперь смотрела на него с искренним любопытством. Ей он представлялся скорее начинающим седеть энергичным джентльменом с магнетическим взглядом и улыбкой прирожденного хищника. Ну или хотя бы версией Луи де Пон дю Лака. А тут, надо же, - совсем молодой, почти ровесник дерзкой Палоун, худощавый и красивый, будто драгоценная кукла в очень дорогой одежде.

Он не запер дверь, даже закрыл не до конца. Хочешь – беги. Хатти не сдвинулась с места. Трамонтана сел на край ее кровати и вдруг играючи пробежался пальцами по ее босой ступне, как будто они давно уже любовники, и ее тело принадлежит ему. Взгляд был все-таки магнетический.
В глубине души воскрес отзвук вчерашнего наслаждения.
Девушка улыбнулась неожиданно робко.
Что он сейчас будет делать? Пить ее кровь? Заниматься с ней сексом? Убивать? Или прогонит?
- Хочешь, чтобы я тебя прогнал?
Хатти вздрогнула. Отрицательно мотнула головой.
- Ты обещал еще... как вчера...
Он усмехнулся и констатировал:
- Заключим сделку.

Через десять минут пришел доктор. Через час Хатти Палоун в соблазнительном платье для коктейлей танцующим шагом в сопровождении бесстрастного андроида-марута вышла из незапертой комнаты. Где-то в глубине коридоров-лабиринтов ее ждал Лин – он позволил называть себя так.
Условия были простые: следить за собой, есть только хорошую еду, пить только хорошие напитки не крепче вина и не покидать "Дворец". Связи с Реальностью для девушки больше не существовало, но Хатти никогда не числилась в рядах поклонников виртуального мира. Было еще одно условие, впрочем, совсем уж незначительное по сравнению с приключением, которое ждало за порогом новой жизни.
От мысли, что сегодня она снова испытает то волшебное ни с чем не сравнимое всепоглощающее чувство, за спиной словно вырастали крылья. А ум будоражил азарт: Хатти Палоун постановила, что непременно разгадает тайну под названием "Лин Трамонтана".

Гонконг, Абердин, плавучая деревня
8 марта 2016 года

Не выпуская изо рта трубки, желтый, высохший, точно рыбья кожа, китаец пошуровал одним пальцем в одноразовой миске и извлек, зажав в длинных, коричневых от никотина когтях, сплющенный кусочек металла.
- Знаешь, что это?
Пациент не ответил, он разглядывал потолок. Тот был темный, матерчатый, из прокуренного брезента, и качался. Впрочем, вместе со всем остальным.
- Дурак, - хозяин плавучего "госпиталя" и единственный в нем специалист на все руки бросил пулю обратно. - У нее серебряный наконечник.
- Я не оборотень.
- Ты дурак.
Желтоватые клубы дыма пахли ароматной травой и водорослями, от их запаха все плыло, расслаиваясь, перед глазами. Когда несколько минут (или целую кальпу*) тому назад острые когти погрузились в плечо, подцепили застрявшую там пулю, мир приобрел кристальную ясность, но затем его вновь заволокло пеленой.
- Нашел себе чужие неприятности и даже не имеешь представления, во что влез. Кто в тебя стрелял и почему, хоть это ты знаешь, а?
«Врач» без церемоний сунул в здоровую руку гостя две таблетки, поставил на ящик, служивший и столом, открытую бутылку с водой.

-------------
*кальпа - कल्प («порядок», «закон») – единица измерения времени в индуизме, «день Брахмы», продолжается 4,32 миллиарда лет.

Отовсюду несло солью и рыбой, как будто сампан насквозь пропитался этими запахами. Пациент глуповато хихикнул. Умирать, каждый раз возрождаясь - не через жизненный цикл, а с рассветом возвращаться в чужой мир... не забавно ли?
- Я его не учуял, - он глотнул воды из бутылки, запивая лекарство, закашлялся. - Обезьяна тоже падает с дерева хоть раз в жизни.
Говорить и дышать было больно, ребра жгло как огнем.
- Не учуял он...
Китаец выбил трубку и тут же снова наполнил чашечку табаком. Снаружи, из-за брезентового навеса на металлических распорках, донеслись голоса: кто-то громко выяснял у соседа, не найдется ли пустой канистры.
- Видно, одна ловкая обезьяна свалилась с ветки аж два раза подряд. Эти «украшения», - китаец провел полусогнутыми, как звериные лапы, руками над собственными ребрами, - тебе кто подарил? Не стрелок же.
По нему мазнули деланно безразличным взглядом.
- Больно... Этот нарараакшаса* силен даже для меня, чтоб он возродился в Авичи*... – пациент вдруг оскалился. – Я был голоден!
Мир, покачиваясь, опять погружался во мрак.

----------------------------
* nararaakshasa - नरराक्षस – демоническая реинкарнация
*Avici – («без волн»), самый нижний уровень Нараки (ада), «где преступники беспрестанно умирают и вновь рождаются». Перерождение в Авичи не вечное, но страдания там длятся дольше, чем на прочих уровнях. Тот, кто попал туда, постоянно возрождается в одном и том же месте, поэтому Авичи еще называют «нескончаемым путем».

Гонконг, Штаб-квартира полиции
8 марта 2016 года

Черная трубка стационарного видеофона прекрасно сочеталась с элегантной обстановкой кабинета и безупречным видом его хозяина. Подвядшие белые лилии одна за другой роняли на стол лепестки. На экране вместо лица собеседника светилась надпись: «Идет разговор». В нижнем углу горел значок выключенной камеры.
- Это очень кровавое дело, - сказал обладатель кабинета в трубку; большая роскошь – отдельный кабинет в полицейском управлении, но он принимал ее как данность. – В том районе много туристов, жертва – иностранец. Расследовать дело будут тщательно, возможно, сделают его показательным. Замять не получится.
- Что вы предлагаете? – собеседник не впечатлился, тон не изменился ни на йоту.
- Я могу продолжить начатое и без вашего присутствия.
- Я предполагал вернуться домой завтра вечером.
- Советую вам ускорить возвращение. Турбоджет ходит до полуночи каждые полчаса от причала Цим Ша Цуй, вы сможете затеряться в толпе.
- Хорошо.
Надпись сменилась на: «Разговор окончен».
Обладатель личного кабинета положил трубку. В этом здании прослеживаются все контакты сотрудников в Реальности, но кто решится прослушивать телефонные разговоры главы отдела внутренних расследований? Бай Хэ нажал кнопку селектора.
- Ву, зайдите.
На пороге появилась миниатюрная девушка в строгом костюме и аккуратно забранными в пучок волосами. Помощницу Бай Хэ проверял лично и в ее преданности и эффективности, несмотря на чересчур юную внешность, не сомневался.
- Дайте мне все данные о том, как продвигается расследование убийства немца. И замените цветы на свежие.

Офицер Шэнь, вас беспокоит Ву Сян-бинь, отдел внутренних расследований полиции Гонконга. Прошу вас предоставить все материалы о ходе расследования убийства Йохана Ульрихсона. И включите в зону внимания Специальный Административный район Макао.

Гонконг, Ван-чай, Арсенал-стрит, 1
Штаб-квартира полиции центрального района
8 марта 2016 года, 14:15

Найти что-либо в этом бардаке мог только его хозяин. Зато безошибочно и сразу... почти всегда. Многие полицейские детективы задавались вопросом: почему криминалисты не проходят экзамен на аккуратность. И большинство сходилось во мнении, что существуй такой экзамен, Ло Квай заболтал бы приемную комиссию, и ему поставили бы «сдано» только чтобы отвязаться. Ибо круглолицый Ло Квай обожал разговоры. Круглым в нем было все, от головы до пальцев, которыми, несмотря ни на что, он очень ловко обращался с приборами к немалому изумлению наблюдателей. Иногда возникали сомнения, не слишком ли малы для него кнопки на клавиатуре, но он удивительным образом ухитрялся попадать по нужным.
Увидеть, как он обращается с мобильником, еще не удавалось никому. Вот и сейчас он нацепил большие наушники, став похожим на круглоухую панду, и выбрал опцию «позвонить» в онлайновой программе.
- Офицер Шэнь! – жизнерадостно проорал он в микрофон, едва гудки сменились тихим гулом.
Он не считал нужным дожидаться первой фразы собеседника. Кто успевал распознать номер, те были подготовлены, остальные – ну, это их проблемы, не Ло Квая.
Э?..
- Что вы мне такое подсунули? Я про тот образец из переулка возле Темпль-стрит. Разве ж это образец? Это ж сплошная грязь!
Ну, извините...

- Да вы не поняли, посторонних примесей в крови нет, тут все в порядке, но она принадлежит двоим, а не одному, отдали вперемежку, разве ж так делают? Как я ее должен обрабатывать, а? – проорал Ло Квай на одном дыхании и по-прежнему жизнерадостно.
Сердиться этот колобок попросту не умел.
Двоим? удивленно переспросил собеседник; похоже, он что-то лихорадочно искал. Возможно - разумный ответ. Может...
- Двух типов крови у жертвы быть не могло, - откинувшись в крутящемся кресле, продолжал вещать на весь свой захламленный закуток Ло Квай. – Смешались они, когда еще ни одна не начала подсыхать, значит, вторая принадлежит убийце. Но тут загвоздка!
Криминалист так яростно почесал в затылке, что с головы чуть не слетели наушники.
- Я верю в переселение душ, но чтобы жертва воспарила сразу после смерти и стреляла в своего убийцу с небес... Нет, такого не было даже в «Ста страшных рассказах». Вы смотрели, кстати? Впрочем, не важно. Что думаете?
Что вчера прошел дождь. Наполненная едва слышными шорохами и шепотами чужих голосов Реальность донесла смешок собеседника. И что, может быть, у нас есть свидетель. И что с ней надо поговорить еще раз.
- Поговорите, - неожиданно мирно согласился Ло Квай. – Раз уж небо само озаботилось чисткой места, и наши горе-сборщики не смогут взять хороший образец. Вообще уже никакой не смогут. Так что ваша иностранка – единственный шанс... О!
Привычкой объяснять движения своей души криминалист тоже не страдал.

Детектив не успел поинтересоваться, к чему относится восклицание, когда остался один на один с короткими гудками в трубке.
Ло выбрал другой контакт из списка и с той же непрошибаемой жизнерадостностью заорал в микрофон:
- Привет, Янг! Как жизнь? У меня тут просьба к тебе. Я пошлю данные?
Э-эммм... замялись на другом конце связи. Лучше не надо. А что случилось?
- Наши принесли мне интересный, но грязный образец крови. Моего оборудования не хватает, хоть мантры пой, хоть бегай с бубном. У вас в институте куда как лучше будет. Да и ты спец в этих делах. Возьмешь?
Вообще-то я довольно скоро буду у вас. Или не скоро, это кому как. Но завтра буду точно. И кое-какое оборудование со мной. Мне пока сказали обосноваться и привыкать к смене обстановки, так что, наверное, смогу зайти к тебе.
Где-то на заднем плане зазвенел, порождая эхо, как в большом зале, деловито-вежливый женский голос. Слов было не разобрать, похоже, у Янга на телефоне стояла хорошая система фильтрации.
- Отлично! Пришлю тебе карту с маршрутом. Наконец, встретимся. Или приехать за тобой в аэропорт?
Не стоит, мы садимся в каком-то отдельном месте. Я и сам не знаю, где этот экранолёт собрался приземляться. Или они только останавливаются? Надо же, я даже не знаю, как это все проходит. Но карту давай, как выберусь, приеду к тебе. Про «ни шагу за пределы» ничего не говорили, усмехнулся американец. Опс, еще немного, и меня забудут взять на борт, я побежал!

Гонконг, Ван-чай, Арсенал-стрит, 1
Штаб-квартира полиции центрального района
8 марта 2016 года, 14:30

Долговязый средних лет патрульный, озираясь, застрял в холле. Он давно уже мечтал работать здесь, а не на улицах. Мечтал получать деньги, которые платят детективам, чтобы покупать жене платья и безделушки, а дочкам желанные игрушки. Кондиционер, стекло, эскалаторы, профессионалы, серьезные дела – вовсе не банальная рутина уличного полицейского. Динг бывал здесь всего пару раз. Но сегодня у него была важная миссия. Вещь, найденная на месте преступления и пропущенная криминалистами. Он был уверен, что она появилась там именно вчера.
Почему они не нашли пулю, Динг не знал. Наверное, так тщательно разбирали содержимое баков, что не добрались до нее. Патрульный и его коллеги стояли в оцеплении, пока работали детективы и криминалисты, не пропускали досужих зевак. А утром, когда вся команда уехала, и сделали свою работу «чистильщики» - те, которые смывают кровь и приводят место в порядок, как будто и не было преступления, - Динг позволил себе «поиграть» в детектива. Или попрактироваться в том, что хоть когда-нибудь должно было стать его работой. Он прошел по следам ботинок на крышу, вернулся по ним же обратно, когда они оборвались у чердачного окна. Присел над очерченным мелом контуром лежащего тела... сколько ж крови им пришлось откачать. Представил себя преступником. Вот он сидит над убитым, вот он смотрит по сторонам, решая, куда пойти – на близкий перекресток, на дальнюю тихую улочку или наверх на крышу. Вот мусорные баки... минутку. Похожий на паука, на карачках, патрульный подобрался к тому из них, который успели поставить на место. По жестяному боку явственно протянулся кровавый след. А вчера бак был опрокинут, это Динг помнил отчетливо, слишком уж рьяно он искал возможность вырваться на должность повыше. Его товарищи ограничились беглыми взглядами, обсуждали новости о повышении цен и отпускали шуточки.
У бака Динг присел и обозрел сцену с новой точки. Итак, раненый находился здесь прежде, чем двинулся к мертвому уже человеку и выкупал подошвы ботинок в крови. Кем раненый? У жертвы пистолета не было. Значит, стрелял кто-то третий. Динг двинулся вдоль стены, надеясь на маленькое чудо.

И получил его, в конце концов, в виде неглубокой выбоины в бетонной стене. Наклонившись почти к земле, примерился к месту, где осталась кровь на мусорном баке. И уперся взглядом в дальнюю крышу. Сложил ладони треугольником и проследил взглядом по вектору левой.
И тогда увидел ее.
- Я бы хотел поговорить с детективом, который ведет расследование по вчерашнему убийству иностранца, - стесняясь, сказал дежурному на стойке в Центральном полицейском управлении Гонконга патрульный.
Тот проверил по компьютеру и сообщил, что Шэнь Юй-чжи находится на втором этаже, можно спросить в первом зале.

Было принято кофе: три чашки. И еще немного растерто в руках. Результата пока нет. Поход в душевую облегчил жизнь ненадолго, но затем запах вернулся. За окнами ветер гонял по заливу высокие волны с белыми загривками пены, на мониторе грустил заброшенный, недописанный отчет.
- К тебе посетитель, - капитан постучал костяшками по столу.
Шэнь вздрогнул.
Гость в голубой форменке патрульного мялся с ноги на ногу у стола, возносясь макушкой не только над непосредственным нынешним начальством Шэня, но и почти над всем отделом.
- Я слушаю.

- У меня тут...
Тощий смущенный верзила очень аккуратно положил на стол конверт – не пластиковый, какой используют криминалисты, а бумажный, почтовый. Разве что адреса и марки на нем не было.
- Я нашел ее на месте вчерашнего убийства. Она очень необычная, сами увидите. Мне сказали, дело ведете вы, и... – он совсем стушевался и принялся теребить край куртки, поглядывая на детектива.
Шэнь вытряхнул на лист бумаги находку. Кусочек металла сплющился – как ему и было положено при таких обстоятельствах, - и теперь напоминал миниатюрный цветок, «лепестки» оболочки раскрылись при попадании.
- Но в отчете о вскрытии нет ни слова об огнестрельном ранении.
- Это убийца был ранен, - сообщил патрульный, не сумев скрыть маленькую радостную улыбку – он опередил криминалистов с их отчетом.
Острые эльфийские уши и настороженно-довольное выражение придавали ему вид молодой рыси, случайно забредшей в стаю боевитых уличных котов у кормушки. Динг подробно, как будто уже мысленно составил рапорт, описал свои действия на месте преступления и как нашел пулю.
- Я ничему не помешал, ваши там уже все сделали, - закончил он рассказ почти что попыткой оправдаться.
Шэнь слушал, машинально барабанил пальцами в такт словам или собственным мыслям. Почти выстроенная схема – если не считать будущего скандала, когда он будет объяснять капитану про демонов, - рушилась из-за одной-единственной пули. У жертвы оружия при себе не было и быть не могло, кто будет разгуливать по Гонконгу с винтовкой на плече?
- Там был третий, - медленно произнес Шэнь.

- Может быть, кто-то был вместе с иностранцем? – но Динг и сам не очень-то верил в такое предположение. – Или тот, кто желал смерти убийце.
Он быстро отогнал мысль об одном весьма метком стрелке, которого знал уже давно: тот исчез с криминального горизонта несколько лет назад, стал порядочным человеком. Да и не его ли, Динга, вина, что тот вообще попал в плохое общество?
- Вы ведь можете узнать модель винтовки, правда?
Тем же карандашом, которым он гонял расплющенную пулю по бумаге, Шэнь закатил находку в пластиковый пакетик, а затем – им же нажал кнопки на телефоне.
- Мисс Нинг?
Несколько секунд он слушал молча, разглядывая уже не пулю – посетителя. Лаборатория располагалась на другом этаже, пришлось отдирать себя от стула. Шэнь обнаружил сопровождение только возле эскалаторов; патрульный чувствовал себя крайне неловко среди стеклянных панелей, в которых отражалась их странная парочка.
- Что, впервые здесь?
- Нет, но каждый раз я не в своей тарелке, - признался тот. – Стекло, металл, камеры...
«Все заняты своим делом, а я как на экскурсию зашел», добавил он про себя. Без карты с непривычки можно было и заблудиться. Снаружи здание казалось гораздо меньше.
В полуподвальное помещение не вели эскалаторы, только довольно крутые ступени. Дверь сверху, дверь снизу, будто шлюз; на нижней табличка: «Осторожно – стреляют». Долговязому патрульному пришлось нагнуться, чтобы не стукнуться головой о притолоку. И он с изумлением обнаружил на дальней стене хорошо освещенную деревянную доску с вензелем королевы Елизаветы. В букве «R» не хватало хвостика.
Маленькая подтянутая светловолосая женщина в медицинском халате обернулась на звук шагов. Строго прочитала табличку «Посетитель» на груди Динга, улыбнулась Шэню и протянула ладонь.
- Давайте ее сюда.

(пост писала Fennec Zerda)

Гонконг
8 марта 2016 года

Шер пробежала взглядом любезно предоставленную ей копию протокола. Исследование N372 от такого-то числа, 2016 год... Не важно. Данные Йохана Ульрихсона ей тоже известны, пол мужской, возраст 42. Надо же, а он всегда врал, что 38... Не важно. Департамент В. Доставлен в такое-то время, дата вскрытия, вскрытие провела старший патологоанатом Лан Вонг. Присутствовали: Шэнь Юй-чжи, старший инспектор полиции, ОСТВ; Шерилин Мехельсон... Да, за это ее по голове не погладят. Не важно. Текст протокола - внешний осмотр... Разрывы кожных покровов, мягких тканей... Множественные ранения режущего характера... Шерилин закрыла глаза и помотала головой, прогоняя четкую картинку этих множественных ранений.
Экстракция глазного яблока. Вскрытие - брюшная полость, плевральная полость, сердечно-сосудистая система, сердце, эндокард, миокард, аорта... В глазах Шер уже рябило от названий, но она сосредоточилась на тексте. Коронарные артерии рассечены. Легочные артерии, органы кроветворения... Человек собран из всех этих штук, как конструктор, если один фрагмент сломан, все рушится. Старший патологоанатом Лан Вонг бесстрастно перечисляла все кусочки конструктора, осматривала и взвешивала, указывала характер повреждений, писала "в норме". А душа? Шер моргнула и вернулась к чтению.

Гистологическое исследование, секционный материал... Как странно читать о Йохане, что он материал. Киста там, увеличено сям... Без патологий. Впрочем, одна интересная патология у Йохана все же была, и Шер быстро нашла упоминание о ней в карте: аномальная твердость кости. Всех костей скелета. Чтобы сломать Йохану руку требовалось почти десятикратное усилие, если сравнивать с усилием для того, чтобы сломать руку обычному человеку. Очень удобно для бойца специального назначения, учитывая, что Йохану приходилось драться с сущностями, чья сила превышает человеческую. Тот же оборотень, даже юный и не вошедший в силу, если ему понадобится, может одним ударом проломить человеку грудную клетку, смять органы и сломать позвоночник, но с Йоханом он бы только кулак отбил. Что же за когти у демона, который смог за один взмах отрубить Йохану руку?
Шер вспомнила, как одна из целей пару лет назад ударила Йохана кулаком в лоб. Было весело. Впрочем, расплачивался Йохан за такую приятную мелочь, как любование приплясывающим от боли и завывающим оборотнем, отвердеванием суставов и хрящей. Это делало его менее подвижным, и приходилось раз в полгода ложиться на какую-то жуткую терапию. А после нее он еще неделю валялся на больничном... Но больше не придется. Больше ему не будет больно.
Шерилин еще раз просмотрела отчет, кое-что выписала из него и отложила. Теперь следовало проследить, чтобы Йохан был кремирован. Если он встанет и отправится погулять, город придется эвакуировать.

Гонконг, Ван-чай, Арсенал-стрит, 1
Штаб-квартира полиции центрального района
8 марта 2016 года, 18:40

- Значит, убийца - демон, э?
Капитан напустил на себя придурковатый вид; время от времени он им пользуется. Обмануть удается только вышестоящее начальство (иногда) и посторонних (часто), но привычка чересчур глубоко пустила корни.
- Так в рапорте и написать?
Никакой он не капитан, а старший интендант, но почему-то все знакомые называют его капитаном. И уже позабыли, откуда взялось это прозвище. Впрочем - Шэнь не помнит тоже.
- Что еще?
Под внимательным пристальным взглядом он чувствует себя неуютно.
- Все сложнее.
Об анализе крови капитан наверняка уже знает. Шэнь ему не докладывал, и криминалист Ло Квай - едва ли, но он знает.
- Кто-то продал на Ночном рынке вещи жертвы.
В пластиковом запаянном пакете бумажник из толстой воловьей кожи выглядит дешевой подделкой; на нем темные пятна запекшейся крови.
- Продавца опознали?
- Смеешься?
- Значит, демон?
- Так свидетельница утверждает, не я.
- Она дала описание?
- Невысокий, по виду - подросток, старая военная куртка, очень длинные волосы...
- Мда, не густо.
- Она была слишком потрясена.
- Думаешь, сейчас ей уже лучше?
- Надеюсь.
- Езжай к ней. Нам требуется словесный портрет вашего... демона.
- Ты со мной не расплатишься.
- Не твоя забота... Эй!
Шэнь остановился в дверях. Капитан что-то выудил из кармана, перекинул ему. Амулет от злых демонов куплен был не сегодня, ткань истерлась на сгибах. Капитан кивнул:
- Пригодится.

Гонконг, отель
8 марта 2016

Номер в гостинице выглядел так обыденно, что это казалось несправедливым. Почему ей улыбается обслуживающий персонал? Йохана больше нет. Почему так весело и ярко горит свет, почему мебель стоит ровно, почему нет вокруг тех же разрушений и хаоса, который сейчас внутри нее? Йохана больше нет.
Шер забралась с ногами на кровать, прислонилась спиной к стене и подумала, что хорошо было бы разбить здесь все, уничтожить эту глянцевую обертку мира. А потом подумала, что Организация, должно быть, вычтет сумму ремонта номера из ее собственной зарплаты. У них всегда куча бумаг... У нас всегда куча бумаг, - поправила себя Шер мысленно и удивилась сама себе.
Какая-то мысль неотвязно крутилась в голове – так вспоминаешь сон поутру, знакомое чувство, как будто вот-вот вспомнишь, как будто даже уже знаешь, о чем речь, но не можешь этого осознать. Шер пинком сбросила на пол подушки, прониклась отвращением к этому жалкому знаку протеста и хотела заплакать, но не получалось.
Охотница никак не могла сосредоточиться на чем-то одном. Не могла долго фокусировать взгляд на одном предмете, не могла думать ровно и связно, не могла устояться в одном настроении. То ею владело холодное безразличие, то вдруг накатывала паника, тряслись руки и сердце билось так сильно, словно это сердце могучего Йохана поместили в ее хрупкую грудную клетку.
Следовало написать в Организацию о случившемся, но не было сил подойти к столу и набрать текст. Что им написать? Йохана больше нет. Его убил какой-то местный демон. Я не знаю, кто. Я не видела, кто. Потому что я убежала. В один отчет все это не уместится, придется писать тонну бумаг, объясняя каждый свой вздох... Тонну бумаг. Мысль раскручивалась, разматывалась, как клубок. Отчеты. У нас всегда куча бумаг. Отчеты по командировкам. Мы не в командировке. Но мы все равно пишем отчеты каждый день. Даже в отпуске. Я не писала отчетов, пока находилась здесь. Их писал Йохан. У нас всегда куча бумаг.

Гонконг, Ван-чай
2005 год, октябрь

Не было ничего странного в том, что нашли тело. За несколько дней, прошедших с того вечера, когда стена воды едва не смыла весь город, кадеты полицейской академии, которых перебросили в помощь спасателям, выудили с мелководья и выкопали из-под обломков множество тел. Некоторым даже повезло, их отправляли в переполненные напуганными раненными людьми в больницы и на пункты эвакуации, а не складывали в ряд на прорезиненный брезент в ангарах - для дальнейшего опознания родственниками. Если, конечно, родня не лежала где-нибудь здесь же.
- Эй, Юй-чжи, ты на что там уставился?
- Этот не утонул.
Долговязый патрульный, которого поставили над ними бригадиром (он был почти на целых десять лет старше), подошел, осторожно ступая по хрустящему мелкому мусору и нагнулся над телом. Вздохнул.
- Наверняка пойдет в нераскрытые. Кто сейчас будет заниматься убийством бедолаги, который, видимо, перешел дорогу кому-то из триады... Скорее всего, это была казнь.
Наверное, они были ровесниками - до того дня, когда один из них выжил, а второй нет. Может быть, ходили по одним и тем же улицам, прогуливая уроки. Только Шэнь таскал на запястье браслет из зеленого бисера, подарок его тогдашней девушки, а найденный им мальчишка - из жесткого конского волоса.
- В него выстрелили, до того, как он упал в воду.
- Причем намеренно и прицельно, - подтвердил наблюдение кадета патрульный. – Смотри, какое четкое отверстие, он не двигался, когда в него попала пуля.
Он выпрямился и велел двоим парням с носилками:
- Отнесите его к остальным и зажгите у его ног отдельные палочки.
Те, навидавшиеся за последнее время столько трупов, что хватит до конца жизни, привычно погрузили некрупное, но неожиданно тяжелое тело в носилки и потащили прочь.
- С чего это ему отдельные палочки, - проворчал тот, кто шел впереди.
- Обойдется, - поддержал его второй.
- Да неужели? – спросили как раз между ними.
Бывало, что мертвые тела роняли, к вечеру выдохшиеся кадеты выглядели не лучше своих «клиентов», но впервые после грохота недовольный голос сообщал, что после подобного святотатства maata* обоих парней грозят неожиданные любовные утехи. А чтобы им не было скучно, туда же добавили maataamahi*, pitaamahi* и даже kaaliimaatu*. Но последнюю – сгоряча.
Пришлось ли горе-носильщикам отстирывать потом штаны или они ограничились позорным бегством, неизвестно, они стыдливо отмалчивались на эту тему. Но ни одного из них так и не удалось заставить вернуться за брошенными носилками.

-----------------
* maata – матерям (санскрит)
* maataamahi – бабушка по материнской линии (санскрит)
* pitaamahi – бабушка по отцовской линии (санскрит)
* kaaliimaatu – Матерь Кали (санскрит)

(автор - Fennec Zerda)

Гонконг, отель
8 марта 2016

Шер отлипла от стены и слезла с кровати, медленно соображая и злясь на себя за эту медлительность. Номер Йохана через стену, к нему ведет дверь в стене, не нужно даже выходить в коридор. Йохан настоял на том, чтобы им дали такие смежные номера, чтобы он мог в любую минуту ворваться к Шер и спасти ее от демонов, и чтобы не пришлось проламывать стену. Шер видела, как Йохан проламывает стену, и ей понравилось, но вряд ли хозяевам гостиницы это зрелище понравилось бы. Она открыла дверь в номер Йохана и направилась к терминалу.
Йохан не очень любил технику. Уважал людей, умеющих заставить все эти электронные потроха повиноваться, но сам был в этом полный профан. Пароль у него был «пароль». Это как хранить ключи от двери под ковриком и Шер вдруг преисполнилась такой нежности к Йохану, этой горе мышц, воли и добродушия, что все-таки заплакала, и пришлось вытирать слезы краем рубашки.
Отчеты хранились в папке «Отправленные». Шер просмотрела их все, начиная с самого первого отпускного письма, и буквально слышала голос напарника. Каждая фраза несла его интонации. А в последнем письме Йохан писал, что видел здесь какую-то нечисть, и интонации у письма были обеспокоенные. Нечисть, пожирающая человека, но он не сумел хорошо разглядеть ее, потому что было темно. И вопрос – правомерно ли их паре вмешиваться в здешние взаимоотношения людей и нелюдей? Должны ли они спасать человеков от сверхъестественного, или пусть эти азиаты сами разбираются со своими проклятыми? Стоит ли тратить свой отпуск на то, чтобы гоняться за демонами?
Шер нашла во «Входящих» ответ от Организации, письмо гласило, что не правомерно, не должны, не стоит. Что Восток не под их контролем, а значит, даже если здесь будут ходить толпы зомби и вампиров, это не должно касаться ни Йохана, ни Шер. Отдыхайте, набирайтесь сил – дома достаточно работы, не тратьте силы для Востока.
- Черта с два, - произнесла Шер вслух.

Вежливый стук в дверь был ей ответом. На этот раз дьявол явился в облике инспектора – вежливого, чересчур ухоженного, похожего не на полицейского, а на хищную птицу и уже немного знакомого.
- Я вас напугал?
Он носил черное, должно быть, потому что знал, что эффектно в нем выглядит. И не ошибался.
- Совсем немного - ответила Шерилин, взяв под контроль мимические мышцы и содрав с лица потрясенное выражение. - Проходите, пожалуйста.
- Отчеты – такая скука, - гость скользнул взглядом по терминалу. – Никогда не любил их писать.
Двигался он осторожно, но без опаски, уверенно – по наработанной привычке стараясь не оставить лишних следов.
- Сожалею, но мне требуется ваша помощь.
- Моя? - Шер замерла посреди комнаты. - Помощь? Боюсь предположить, чем я могу вам помочь. Я компетентна в нескольких не очень популярных сферах деятельности... то есть... видите ли, я в общем-то мало что умею. Не представляю, чем я могу вам посодействовать.
И девушка развела руками, всем своим видом демонстрируя беспомощность. Гость прошелся по комнате, ведя кончиками пальцев над предметами, но не прикасаясь. Остановился, склонив голову по-птичьи к плечу, словно прислушивался. Городской шум не просачивался сквозь толстые стены, лишь негромко гудел кондиционер.
- Вы единственная видели убийцу. Мне нужен его портрет.

(и фенек)

Шер хмыкнула, села к терминалу и несколькими кликами закрыла все окна и перевела систему в спящий режим:
- Как я и говорила, было темно. Как я и говорила, я не слишком хорошо разглядела это... существо. Я, конечно, видела это, я могу попробовать описать это, но не могу ручаться за схожесть.
Она встала, придвинула стул к столу и посмотрела на полицейского. "Ничего не трогай в доме ведьмы... - подумала она, глядя на то, как он касается пространства над вещами. - Важное правило. Откуда бы ему знать о нем?"
Ее посетитель замер посреди комнаты – черный силуэт на фоне светлой стены, - затем что-то выудил из нагрудного кармана. Воротник белоснежной сорочки был расстегнут, галстука гость не носил.
- Попробуйте, - он держал на ладонь голубоватую льдинку инфокристалла. – Вдруг поможет?
Шер с некоторой опаской взяла кристалл и несколько секунд держала его в пальцах, словно могла считать информацию просто так, напрямую с носителя. В каком-то смысле так оно и было.
- Хорошо, - произнесла она, наконец. - Я попробую.
Она расстегнула пуговку на манжете рубашки и закатала рукав по локоть. Защитная пленка телесного цвета скрывала маленький разъем ридера, встроенного во внутреннюю сторону предплечья.
- Часто их теряю, - сочла нужным пояснить Шер, отводя пленку с "гнезда". - Ридеры. Штук десять уже посеяла...
"И чего я перед ним отчитываюсь?" - удивилась она сама себе и, смутившись, быстро воткнула кристалл в разъем.

(и Бишоп)

Первой реакцией тела на кристалл была... боль. Антивирус Организации среагировал на чужой софт мгновенно и страшно - у Шер потемнело в глазах и ослабели колени. В ушах нарастал звон, даже дышать стало тяжелее, и Шерилин попыталась сфокусировать взгляд на том, что было перед ней. Фигура в черном на светлом фоне стены расползалась по краям, обращаясь в зияющую пропасть, в ничто, в Бездну. Гость смотрел на нее пристально, на скуластом лице – ни сочувствия, ни удивления. Внимательный взгляд. Воротничок сорочки расстегнут. Шер рассмотрела католический крест на цепочке, и тут ей показалось, что она все поняла, и даже больше, чем все. Губы ее изогнулись:
- Исход, - проговорила она еле слышно вместо того, чтобы сказать "убийца". - Исход... глава двадцать вторая. Стих... восемнадцатый. Ворожеи не оставляй в живых.
Ноги подкосились, и Шер упала на светлый бежевый ковер гостиничного номера. Но удара ощутить не успела.

В начале была мгла - и запах весенних цветов.
Ветер мел по дорожкам снежно-белый пух лепестков. Каменные светильники выстроились чередой, как безмолвные часовые; ничего не освещая, танцевали оранжевые огоньки. В неподвижной глади пруда плавало отраженье луны.
Пришло смутное ощущение: под затылок сунули свернутую подушку. Где-то в ином мире Шерилин, должно быть, лежала, здесь - парила в густом тумане. Кто-то вытер ей лоб ледяным полотенцем. Фигура рядом едва угадывалась, только когда человек - надеюсь, что человек, - повернулся, чтобы вновь намочить полотенце в плоской бронзовой чаше с ножками в виде драконов, в перемешанном бело-сером киселе пелены обозначилась круглая нефритовая пайцзи* у него на поясе.

-----
*paizi - 牌子 – «дощечка, табличка», верительная бирка, металлическая или деревянная пластина с надписью, выдававшаяся китайскими, чжурчжэньскими, монгольскими правителями разным лицам как символ делегирования власти, наделения особыми полномочиями.

- Вам следовало предупредить, - человек оттянул двумя пальцами широкий рукав, зашуршала плотная узорчатая ткань. - Мне же - спросить заранее. Вина не на вас, приношу свои извинения. Попытайтесь расслабить мышцы, сейчас вы почувствуете облегчение.
Реальность ли превращала слова гостя в старинную речь или он изъяснялся так наяву, а его аватара лишь повторяла за хозяином его фразы? Неизвестно.
- Мне следовало предупредить, - повторила Шер, то ли действительно признавая, что следовало, то ли просто пробуя голос.
Девушка расслабилась и закрыла глаза. Кто кого поборол - антивирус врага или наоборот? Сейчас, после отупляющей вспышки боли, Шер было все равно.
Самоконтроль возвращался постепенно, вот уже в глазах прояснилось, а вот и ощущения стали четче - все тело словно отходило от онемения, присутствовало даже это противное покалывание под кожей, которое все люди всех времен сравнивают с полчищами мелких насекомых.
- Мне действительно следовало подумать об этом. Mea culpa. Надеюсь, вы не... - голова работала еще не слишком хорошо, и Шер мучительно подбирала слова. - Не... Простите за те слова, господин Шень. Издержки религиозного образования.
Решив, что для покаяния сказала уже достаточно, Шерилин осторожно приподнялась и села прямо.

Гость наклонился, заглянул в прояснившиеся - ненамного, но с каждой секундой Шерилин все больше приходила в себя, - разноцветные глаза девушки.
- Мои боссы...

- ...люди, что поставлены надо мной высшей властью, - произнес человек в старинной одежде.
Хрупкое невесомое тело на каменной скамье рядом с ним почти растворилось в молочных жгутах тумана.

- ...не одобряют деятельность вашей Организации, - Шэнь помог девушке сесть. - Но сейчас и здесь я простой полицейский.

- ...обыкновенный чиновник палаты судебных расследований.
Он ненароком коснулся нефритовой печати – символу своих полномочий.

- Вы поможете мне раскрыть это дело?

Черные корявые ветви гнулись под тяжестью чрезмерно пышных соцветий. Узкая полоска усов и короткая смешная бородка делали лицо гостя чужим, прежним оставался настороженный птичий взгляд; длинные прямые волосы были забраны назад. Человек наклонился, подобрал с земли прямой узкий меч в обтянутых кожей ножнах.
- Каковым будет ответ?

- Ну так что?
Шер закусила губу и опустила голову. Почему каждый раз, когда у нее появляется так много вопросов, ей самой нужно дать какой-то ответ? Кто они - те, кто поставлены высшей властью? Организация знает о них? Если эти таинственные они не одобряют действия Организации, верно ли, что и Организация не одобряет деятельность их?..
"Я ничего не знаю, господин Шень, - говорила Шер мысленно. - Я не имею информации, а работаю я только с информацией. Я как без рук. Как без глаз... Я сама должна бы просить помощи, господин Шень, но не знаю у кого. У Организации, которая первым же приказом отошлет меня домой? Смешно, смешно... Плакать хочется. У группы "Герц", у Гончих, которые работали вместе с Йоханом? Никто из них не пойдет против Организации. И Йохан бы не пошел, будем откровенны. Чем дольше ты служишь, тем больше Организация проникает в наши тела, в нашу кровь, пока не заменяет ее совсем. Мне самой никто не поможет, а вы просите моей помощи. Смешно, смешно... Но, может, в этом есть какой-то высший смысл? Может быть, это и есть правильный путь - просто дать правильный ответ. Найти убийцу - правильно. Что еще мне нужно знать? Мне не нужны другие ответы, господин Шень..."